База ВВС США во Флориде16 января 2031 года
Талантливый, мыслящий не по шаблону, постоянно нарушающий субординацию, да еще открытый пассивный гей – Ирвинг был занозой в заднице у всех командиров, к которым попадал, пока ему не встретился Ратерфорд Лукас. Его генеральство похмыкал над досье, посмотрел на сидящего напротив летчика и так хлопнул папкой об стол, что даже стальные нервы Ирвинга дрогнули, и молодой человек едва не подпрыгнул в кресле.Лукас что-то говорил о традициях военных, о перспективах, о том, что (ну конечно) знал его отца. Но уже с первых слов Ирвинг понял четыре вещи: Лукас кристальный гетер, он срать хотел на правила, ему нравится Ирвинг и сейчас он ему предложит что-то интересное.– ... нужны, такие как ты, – эхом откликнулся генерал. – Но ты никуда не впишешься. Самое большее, чего добьешься, – капитанское звание где-нибудь у черта на рогах с дай Бог парой не боевых вылетов в месяц. Я предлагаю тебе кое-что получше.Несмотря на легализацию гомосексуальных браков по всей стране, несмотря на реформу устава, проведение разъяснительной и образовательной работы, несмотря на формирование у общественности положительного образа людей с гомосексуальной ориентацией, многие все еще сторонились таких, как Ирвинг. А в ВВС концентрация гомофобов иногда и вовсе достигала опасной величины. Так что тут Лукас был прав. Ничего ему не светит, если и дальше плыть по течению.– Закурить можно?Лукас глянул на него исподлобья, потом, видимо, решил не обращать внимания на его выходки и кивнул.– Я тебе предлагаю эксперимент. Наберешь себе лучших из лучших. Асов. Гениев. Слетаешь команду.Ага. То есть, собери вокруг себя банду таких же отморозков, как ты сам, разгребись с их тараканами и попробуй усидеть потом на этом вулкане.– Под моим непосредственным руководством, – пробилось сквозь поток вялого отрицания.Ирвинг сел прямо и даже затушил сигарету.– Вы хотите себе элитную эскадрилью в личное пользование, сэр? Под моим командованием?Лукас спокойно смотрел прямо ему в глаза.Это было: да.– И вы не будете вмешиваться в мои методы и оспаривать мои приказы вне боевых действий?– Если только ты не решишь атаковать Белый дом или Пентагон.Ирвинг хмыкнул.
Военная база "Футенма"1 сентября 2031 года
Эммерс был вторым, кто пришел к нему в программу.Вечером накануне позвонил Лукас и жизнерадостно сообщил, чтобы Ирвинг ждал гостей.Ирвинг никаких гостей не ждал и вообще пребывал не в лучшем расположении духа после беглого просмотра бухгалтерии. Он уже собрался тактично рекомендовать генералу одно глухое темное местечко для вечного успокоения, как тот вкрадчивым голосом назвал имя. Словно специально дожидался именно этого момента.Это произвело эффект разорвавшейся бомбы.Слава Курта Эммерса уже лет семь гремела по всем базам и частям, а его боевые операции и маневры подробно разбирались на лекциях в летных училищах по всему миру. На груди две Медали почета, три Креста ВВС и чертова прорва звездочек(1). А полгода назад – операция "Яньло-ван".Гибель почти полусотни летчиков и их аппаратов стала национальной трагедией. Эммерс, чудом вытащивший из пекла единственного оставшегося в живых парня из своей эскадрильи и посадивший его и свой аппараты вслепую, стал легендой. С тех пор о нем ничего не слышали.Командир, лишенный крыльев.Ирвинг криво усмехнулся в экран.– На кой черт мне травматик, Лукас?– Тебе понравится, Кейс, – сообщил сукин сын и отключился.И вот этот травматик стоял перед ним, заложив руки в карманы брюк. И с любопытством разглядывал.Боль? Вина? Страдание? Тяжелые складки, глубокие морщины? Сгорбленные плечи? Нихуя.Этот мужик уже начал седеть, явно видел слишком много для одного, но был подтянут, спокоен, расслаблен и улыбался.Ирвинг поднялся, нехотя вытащил сигарету изо рта и затушил ее в пепельнице.– Майор Эммерс, я полагаю.Вместо того, чтобы отдать честь, они синхронно протянули друг другу руки. Ирвинг коротко кивнул. Рукопожатие было что надо. И тоже без следов пережитого стресса.– Капитан, – спокойно поправил его Эммерс. – Понижен в звании.Итак, ветеран войны, гордость нации и кумир всех американских мальчишек в возрасте от пяти до пятидесяти сломался от пережитой трагедии, потерял дубовые листья и отправлен зализывать раны в его эскадрилью.И ему предлагалось поверить в эту хуйню.Ирвинг с трудом подавил раздражение. Он терпеть не мог, когда его пытались наебать.– Ну и почему я, капитан?– Если верить досье, вы лучший.Взгляд Эммерса неуловимо потяжелел. Ему явно не терпелось проверить способности нового командира на практике. И это желание было взаимным.– Когда прибудет ваша ласточка?Капитан поморщился:– Доставят к концу месяца. Все еще латают, в последний раз ей крепко досталось.Ирвинг раздосадованно кивнул. Предлагать Эммерсу одну из своих птичек было бессмысленно. О причудах гордости нации уже тоже ходили легенды. Маэстро изменял своей ласточке и садился за штурвал другого истребителя только в случае крайней необходимости.– Идемте, капитан. Покажу наше гнездо.Разумеется, ничего нового он ему показать не мог: видел одну базу, можно считать, видел почти все. Не считая того, что непосредственно в Гнезде все еще царил хаос.База уже несколько лет обживала островок Шумшу между Камчаткой и островом Парамушир. Японцы разумно решили, что лучше не мелочиться и отдать на откуп весь остров, чтобы военные сидели там и не совались к нормальным людям. Американцы спорить не стали, тем более что нашлась на Шумшу заброшенная летная полоса, которую оставалось только починить и расширить.Места было более чем достаточно, в особенности если сравнить со старой базой на Окинаве. Хватило и летчикам, и морскому десанту, и сухопутным. Последних, впрочем, было не особенно много.Об Окинаве у Ирвинга сохранились отрывочные воспоминания. Он бывал там пару раз – еще с отцом. Тесная земля, крошечные домики, состояние полувойны с местными жителями. И невероятно красивая природа. И предельно вежливые люди. Холодная вежливость. Кинжалы улыбок.Здесь было иначе. Новая база напоминала Вавилон, хотя американцев на ней по-прежнему было больше всего. Под каждую часть выделили достаточно места, чтобы не сидеть друг у друга на головах, и еще немного осталось на общий спортивный комплекс с крытым стадионом.Их узнавали.Замирали.Смотрели.Переговаривались.Отдавали честь.Кто-то даже наспех щелкнул с коммуникатора.Навстречу попались расходящиеся с тренировки "морские котики". Один из парней приостановился, улыбнулся майору и знакомым жестом спросил: ну как сегодня? Ирвинг отрицательно мотнул головой. Этот вечер придется посвятить мистеру Совершенство. Который вдобавок, заметив их обмен жестами, явственно хмыкнул.Сам не зная, почему, Ирвинг разозлился и наконец по-настоящему внимательно всмотрелся в Эммерса. Красивый мужик. Лезвие. Тщательно выбрит. Тщательно подстрижен. Мужественное лицо, правильные черты, жесткий взгляд. Бабы на таких гроздьями виснут. Но гей-радар вовсю вопил, что перед ним свой.В личном деле ни единого упоминания о неуставных отношениях.Легенда Военно-воздушных сил Америки – латентный гей? Это становится интересным.– Идем. Хочу кое-что показать. Самое вкусное Ирвинг приберег напоследок. Курт наверняка уже мог что-то увидеть с воздуха, но вряд ли все. Бросив взгляд на идущего рядом пилота, Ирвинг вдруг понял, что тот в нетерпении. Когда заходили в башню, Курт неожиданно положил руку своему проводнику на плечо. Майор в недоумении обернулся: трогать его без разрешения мало кто осмеливался. Курт стоял с закрытыми глазами. Без проницательного взгляда его лицо сделалось мягче, стало каким-то беззащитным.– Я хочу свой сюрприз, – усмехаясь, сказал Эммерс.Ирвинг понял, что расползается в идиотской улыбке. Так близко. Так понятно.Он положил свою ладонь поверх горячей руки и шагнул вперед.Ему было, что показать. Улучшенная обзорность аквариума. Дополнительные мониторы на все слепые зоны. Данные метеобашни транслируются каждому диспетчеру. Превосходно видно ангары на другой стороне поля. Две рабочих ВПП и одна для экстренных случаев. Широкое поле руления. Аварийное освещение полос и аэродрома. Дублированные системы торможения и амортизации. Все, что затребовал Ирвинг, Лукас ему выбил без вопросов.Давай, смотри, легенда Новой Америки. Как тебе?..Ирвинг видел, что тому нравится. В карих глазах зажглись золотые искры. Эммерс стал похож на мальчишку в рождественское утро.Посыпались вопросы.А это есть? А это? А вы предусмотрели?.. А как вы?..Ирвинг сам загорелся, отвечая. Прямо тут же, в диспетчерской, уселся на стол и начал показывать карты, схемы, рисовать планы. Курт встал рядом, опираясь руками о столешницу, почти утыкаясь лбом в его лоб, и вскоре Ирвинг с удивлением осознал, что еще до кучи не продумал. Сенсорной поверхности стола и бумаг обоим быстро стало мало, и Эммерс с невозмутимым "у вас сейчас мало нагрузки" отогнал от ближайшего терминала диспетчера и запустил программу 3D-моделирования. Через полчаса они перешли на "ты", но оба этого не заметили.Распахнувшаяся дверь застала их врасплох. Они замерли над своими драгоценными чертежами и картами, настороженно вскинулись, не заметив, что движение одного практически в точности копирует другого.Зато диспетчеры, хранившие покерфейс и пытавшиеся работать, несмотря на устроенный начальством бедлам, воодушевились.– Наконец-то!– Тебя за чем посылали?!– Тащи сюда свою задницу.Ирвинг, слегка обалдев, воззрился вновь на дверь. В проеме стоял поднос. Пирамиду кофейных чашек и кружек, снеков, бургеров и прочей снеди венчал фейерверк.Прищурившись, майор сумел признать в этом фейерверке человеческое существо с разноцветными волосами. На автомате закинув в рот сигарету, Ирвинг щелкнул зажигалкой и поначалу попал мимо кончика. Потом обнаружил, что закуривает с фильтра. Матернувшись, он закурил новую, наблюдая как разгружается поднос.Наконец, дождавшись, пока озверевшие без кофеина стражи воздуха разберут кружки, он лениво сполз со стола.– Может мне кто-то объяснить, что за херня в моей башне?Воцарилось гробовое молчание, прерываемое писком приборов и редким позывным из чьего-либо наушника.– Я не херня, – наконец послышалось из угла, куда успел ретироваться разноцветный нарушитель спокойствия. – Я Донован О'Флаэрти.– Виноват, сэр! – тут же вскочил один из парней-навигаторов. – Это мой племянник, сэр!Взгляд Ирвинга скользнул по навигатору.– Сэр. Простите, сэр. Я все могу объяснить, сэр.– Заткнись, – дружелюбно сказал Ирвинг. – Просто заткнись. – И уже в адрес Донована: – Где учишься?– Я закончил, – полным достоинства голосом ответило цветастое чудовище, – Лекленд, сэр, и Колорадо.Ирвинг отчего-то переглянулся с Куртом. Во взгляде Эммерса как в зеркале отражалась заинтересованность и насмешливое любопытство.– И по какой же специальности? Стюарда?– Штурмана, – тихо ответил парень.С лица Ирвинга сползла глумливая усмешка. Он еще раз взглянул на ходячую радугу. Не дотягивавшую по весу килограмм пятнадцать до летной нормы и по росту – сантиметра два.Ну вот, блядь, так всегда. Хочешь поржать, а у людей трагедия.Как его вообще выпустили из Академии с такими физическими показателями…И вновь они с Куртом встретились взглядами. Майор уже не удивился, лишь ощутил глухой укол раздражения напополам с ледяными мурашками вдоль хребта.– Подойди, – коротко бросил он младшему О'Флаэрти.Ирвинг и Эммерс выставили взволнованного дядю вон и гоняли мальчишку два или три часа, поставили на уши башню, загрузив всех присутствующих моделированием сложных ситуаций и задач в условиях информационной перегрузки, даже подняли в воздух трех птичек с маневровыми, пять вертолетов и два личных самолета какого-то сухопутного начальства. Возмущенные вызовы, последовавшие немедленно, были проигнорированы. И в конце импровизированного экзамена Ирвинг понял, что случайно обзавелся, возможно, лучшим диспетчером-навигатором в мире.– Все, марш домой, – подытожил он, любуясь тем, как в огромных серых глазищах недоверие начинает сменяться робкой надеждой. – Завтра выходишь на работу. Сидеть пока будешь со своим дядей. Потом обеспечим тебе персональное место. Пошли, Эммерс. Мне определенно надо промочить горло. – Вспомнив о правилах хорошего тона, Ирвинг изобразил вежливость: – Или ты сначала хотел бы взглянуть на свою комнату?Курт усмехнулся:– Комната подождет, они все одинаковые. А вот жрать хочется. Совместим?
Командование Вооруженных сил США не поленилось снабдить своих бравых вояк целым развлекательным комплексом – в миниатюре, разумеется, никому бы и в голову не пришло устраивать здесь Лас-Вегас.Ирвинг уверенно толкнул дверь любимого бара и тут же оказался зажат в чьих-то объятиях. Усмехаясь, то и дело хлопая кого-то по плечу, а кого-то и по заднице, майор протащил своего спутника в любимый угол. Сидевшая за столиком парочка моментально ретировалась – парень только успел отдать робкое "честь имею".Ужин прошел в молчании – оба проголодались. А вот сразу после Курт приглашающе кивнул на бильярдные столы.– Уверен? – буднично бросил Ирвинг. – Доски со счетом видишь?Играть в пул против него давно уже никто не решался. Всем надоело проигрывать.– Так даже интереснее, – заверил Курт, подхватывая со стола пиво.Усмехнувшись, Ирвинг двинулся за ним. У столов шел ожесточенный спор. Рыжий вихрастый паренек возбужденно жестикулировал, пытаясь втолковать что-то небольшой группе слушающих его вертолетчиков. Партия явно была забыта.– ...бессмысленно! Китайцам достаточно кнопку нажать – и все наше хваленое оборудование станет бесполезной кучей дерьма!– Владивосток был восемь лет назад, – вяло протянул один из летчиков. – Что ж они ее не применяли с тех пор?Судя по лицу, этот спор успел ему порядком надоесть. Таинственную и вездесущую “ЭМИ-пушку”, с помощью которой китайцы разом накрыли половину восточной территории бывшей России, обсуждали почти беспрерывно последние восемь лет на всех уровнях. С нулевым результатом.– Дорабатывают! Представь себе такую пушку на каждом вертолете или танке! Или на спутнике! А? Представил? – паренек взмахнул руками и случайно задел плечо Курта. – Простите, – он дежурно извинился и тут же замер, уставившись на Эммерса.Тот спокойно кивнул и проследовал за Ирвингом к дальнему столу, но мальчишка вдруг нагнал его и схватил за локоть:– Майор Эммерс! – взгляд споткнулся о две полосы на воротнике. – Простите, капитан... Вам ведь это известно лучше, чем кому-либо другому! Скажите им!– Сказать что? – спокойно поинтересовался Курт.Под его взглядом паренек неожиданно стушевался. Но всё равно упрямо проговорил:– "Яньло-ван"... Вы... Вас ведь тогда всех почитай одним залпом вырубили. Гомон вокруг прекратился. Все взгляды устремились на Эммерса, но тот молчал. Вскоре тишина стала абсолютной.– Да, – наконец неохотно уронил Курт. – Они ударили разом. Синхронный выстрел из двадцати ЭМИ-орудий. Гораздо мощнее, чем раньше – вся электроника полетела к чертям. Парень судорожно вздохнул. Ирвинг отчаянно смолил несчастный бычок, пытаясь не заржать и не испортить Курту веселье.А Эммерс невозмутимо продолжил:– Скоро они поставят такие излучатели на каждую машину... Семья есть? – неожиданно спросил он.Паренек растерянно кивнул:– Мама дома ждет...– Вернулся бы ты к маме. Пока не поздно.– Так вы... Вы что-то знаете, да? – на лице юноши заиграла понимающая улыбка.Ирвинг поспешно схватился за кий, жалея, что при таком стечении народа не может вцепиться в него зубами, чтобы не заржать в голос. Курт многозначительно промолчал и принялся невозмутимо натирать руку мелом. Поняв, что разговор окончен, парень еще раз кивнул и с торжествующим выражением лица вернулся к своим. Ирвинг окинул взглядом бар и с облегчением заметил глумливые улыбки и смешки.Он выровнял пирамиду и хмыкнул:– И как ты только можешь нести полную хуйню с таким невозмутимым лицом.Курт пожал плечами:– Много практики.И тут же сощурился и наклонился над столом – первый удар по негласной традиции был за пригласившим. Майор проводил взглядом три шара, разбежавшиеся по лузам. Начало многообещающее.– Неужели так часто спрашивают...Курт зашел на второй удар. Гладкое темное дерево вновь коснулось кожи, кий мягко скользнул в ложбинке между большим и указательным пальцем. А Ирвингу вдруг стало жарко. Представился совсем не кий и не поверх руки. Интересно, у него такое же хищное выражение лица в постели?..Курт промахнулся, Ирвинг усмехнулся и легко оттолкнул его бедром от стола. Эммерс шутливый вызов на тактил не поддержал – спокойно подвинулся и встал позади, наблюдая, по какой траектории будет бить противник. Обиделся?Нет.Вправду наблюдает.– Так что там произошло? – Ирвинг загнал в лузу очередную партию и на мгновение выпрямился, ловя взгляд. В карих глазах промелькнула насмешка:– Хочешь пополнить ряды спрашивающих?Курт окинул взглядом стол и потянулся за рестом(2). Очередной шар влетел в лузу, оставляя на доске бело-черную пару. Позиция была невыгодной, и он опять уступил место у стола Ирвингу.– Такая "пушка" должна жрать немыслимое количество энергии, – неожиданно проговорил Курт. – Для залпа пришлось бы обесточить пол-Китая. Не говоря уже о том, что ЭМИ – не лучевое оружие.– И ты думаешь, что... – Ирвинг промазал и выпрямился, глядя ему в глаза.– ...ложки нет, – Курт буднично закончил фразу за него.Зато есть военная программа, гранты университетам и многомиллионные исследования. Экономика США надрывалась, пытаясь создать новое сверх-оружие, повторяющее или превосходящее знаменитую китайскую установку. И ни к чему простым людям знать, что так сильно пугающей их пушки не существует.Ирвинг кивнул. Он сам давно пришел к тем же выводам.– Тогда как...– Много маленьких источников.Майор сощурился:– Одномоментно. Тщательно спланированная акция устрашения...– ...и она удалась. – Восьмерка легла в лузу, и Эммерс легко коснулся края его бокала с пивом своим. – Первая партия за мной. Играем дальше?– Уж не думал ли ты слиться?Курт выиграл и вторую партию. На третьей Ирвинг собрался и переманил удачу на свою сторону. Вокруг стола начали собираться зрители, но ни тот, ни другой их не замечали. Игра превратилась в поединок. Про пиво оба забыли, захваченные азартом и желанием во что бы то ни стало обставить, одержать верх. Четвертую партию Ирвинг завершил совершенно показушным красивым триплетом(3), вскинул кий и с вызовом уставился в глаза Курту.– Ну что, кто выиграет пятую, тот победил?Эммерс кивнул.Незваные помощники мигом кинулись составлять новую пирамиду, и тут вдруг в баре вновь воцарилась тишина.Ирвинг недоуменно оглянулся через плечо и немедленно развернулся всем корпусом.Через толпу бравых вояк шествовала королева. Во всяком случае, никакие сравнения, кроме этого, не пришли ему в голову. Уложенные короной светлые волосы, темно-зеленые глаза, точеное лицо, великолепная фигура, отлично сидящая форма. Пожалуй, это была самая красивая женщина, какую Ирвингу доводилось видеть. Но ни единого свиста, ни одной сальной или даже просто одобрительной реплики вслед или навстречу. И когда она приблизилась, майор понял, почему. Женщинам с таким взглядом вслед не свистят из чувства самосохранения пополам с уважением.Рядом прислонился к столу Курт, во взгляде которого читалось явное восхищение. Ирвингу внезапно захотелось оторвать ему голову. Чтобы не смотрел. Он на секунду зажмурился, недоумевая, что происходит. Они знали друг друга всего часов восемь. Что за идиотизм...– Майор Ирвинг, полагаю, – голос богини вполне соответствовал внешности.– Верно. С кем имею честь?– Лейтенант Стоун, – она протянула ему руку.Рукопожатие было уверенным, но без излишней твердости. Лейтенант оставалась женщиной до кончиков ухоженных ногтей.– Кэтрин "Леди" Стоун, – в голосе Курта зазвучало уважение. – Капитан Эммерс. Рад с вами познакомиться. – Взаимно, Маэстро, – красавица перевела на него заинтересованный взгляд. – Вы тоже будете служить под командованием майора Ирвинга?Эммерс улыбнулся шире:– О, так нашего полку прибыло?– Что значит – тоже? – встрепенулся наконец Ирвинг. – Я не подавал запроса на ваш перевод.– Конечно не подавали, – всё так же спокойно ответила женщина.Майор на мгновение опешил. И подумал, что если это очередная выходка Лукаса, он завтра же пошлет его генеральство куда подальше. А Стоун невозмутимо продолжила:– Я направила вам официальное прошение две недели назад, и вы его, разумеется, проигнорировали. Потому что я женщина, а вы, майор, женоненавистник и шовинист, – в голосе лейтенанта не было гнева или обиды. Она просто прочитала его досье и сделала выводы. – Поэтому я прибыла сюда лично. Вы протестируете меня и возьмете в команду. – Почему вы так в этом уверены? – машинально спросил Ирвинг, похлопывая себя по карманам в поисках зажигалки. Ему срочно нужно было закурить.– Вам нужны лучшие из лучших? Значит, вам нужна я.Ирвинг покосился на Эммерса в поисках поддержки, но того реакция майора на летчицу явно забавляла. Сукин сын.Наконец, Ирвинг отыскал зажигалку и прикурил:– Хорошо, – наконец, сказал он единственное, что мог в этой ситуации сказать. – Завтра в десять. Посмотрим, на что вы способны.– Благодарю, майор. Вы не разочаруетесь.А баба гордячка. Впрочем, Ирвинг подозревал, что с обоснованной или не обоснованной манией величия при наборе команды ему придется столкнуться еще не раз.Он хотел уже попрощаться и вернуться к игре, но Стоун вдруг улыбнулась Эммерсу и проговорила:– Капитан, вы не угостите даму бокалом вина?– С удовольствием, – Курт отставил кий и кивнул Ирвингу. – Будем считать это разминкой. С тебя следующая партия.Ирвинг неохотно кивнул.Глядя вслед удаляющейся парочке, он подумал, что они отлично смотрятся вместе.Эта мысль ему неожиданно очень не понравилась.
________________________________(1) Названия военных наград США. Медаль почета – высшая военная награда США, ею награждают за "выдающуюся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и превышающие долг службы, при участии в действиях против врагов Соединённых Штатов..." и далее по тексту.Крест Военно-воздушных сил – персональная военная награда ВВС США, высшая награда Военно-воздушных сил, вторая награда по старшинству в общей системе старшинства военных наград США. Основанием для награждения Крестом ВВС служит проявленный особо выдающийся героизм, не могущий, однако, быть отмеченным Медалью Почёта.Серебряная звезда – персональная военная награда США, основанием для награждения которой служат мужество и отвага, проявленные в бою. Серебряная звезда является федеральной наградой и предназначена для награждения военнослужащих всех пяти видов Вооружённых сил США.(2) Рест (англ. rest) – приспособление для установки кия (применяется в случае, если игра с руки невозможна или крайне затруднительна). В русском бильярде носит гордое название “теща”.(3) Триплет – удар, при котором играемый шар сперва отразится от двух бортов а затем направляется в лузу.
ficbook.net
Для Eris22.За любовь к Курту.
Они не прекратили общение, хотя первые месяцы дались нелегко: Ирвинг давно позабыл, что такое жизнь на гражданке, а Курту причиняли мучительную боль разговоры о базе, заданиях, ребятах и самолётах – о жизни, которая была потеряна навсегда. Они словно говорили на разных языках с разных концов галактики. Былое тепло затаилось, проскальзывая теперь лишь в отдельных фразах, в тени улыбок, на дне зрачков. Общались отстраненно, резко – скоропостижно, как однажды подумалось Ирвингу.Ему не давали закиснуть бесконечные вылеты, постоянные летучки, совещания и неизбежная муштра новеньких. Каково приходилось Курту – он не сумел бы представить, даже напрягая фантазию. Но видно было – хуево.Ирвинг ругался про себя, ощущая собственное бессилие необычайно ярко, пытался отвлекать Курта, тормошить, но уделять этому столько времени, сколько надо было и хотелось, у него не получалось. А сам Курт закрылся наглухо.Полгода спустя после отставки Эммерс все же начал понемногу консультировать, помогать разбирать сложные полетные задания, если его допускали до закрытого канала связи. Не допускали чаще – слишком дорогое удовольствие. А Ирвинг старался звонить только в самое глухое время – когда на фоне не слышно было сирен, рева двигателей и жизни “Футенмы”. Которая, к слову, становилась все насыщеннее.До отлета Эммерса у китайцев уходил по меньшей мере месяц на обдумывание новой стратегии. Теперь базу атаковали куда чаще: к китайцам присоединились русские, отбившие себе Дальний Восток и вознамерившиеся вернуть как минимум Камчатку.Ирвинг, не стесняясь, в красочных выражениях, упомянул об этом в последнем разговоре. К его удивлению, Курт жестковато пошутил в ответ, а потом задумчиво сказал:– Знаешь, а я бы на это посмотрел. Прилечу как гость. Напомнишь порядок?Сам Винг раза четыре выбирался к нему, выбивая очередной отпуск чуть ли не шантажом, настолько тяжко давалась оборона базы и настолько требовалось присутствие командующего. Этого, конечно же, обоим было пиздец как мало. Но впервые за два года Курт заговорил о том, чтобы заглянуть на Шумшу.Улыбнувшись переменам и тепло попрощавшись, Ирвинг отключил связь и погасил экран.Надсадный кашель, беспокоивший его все чаще в последнее время, разорвал темноту.Он продышался и откинулся на спинку стула. Прикрыл глаза. Почувствовал, что словно проваливается в вакуум, едва не соскользнул с сиденья и перебрался на кровать – как был, в форме. Чертова усталость. А ведь еще пять лет назад он мог не спать толком не то что неделями – месяцами...Показалось, что только-только сомкнул глаза, как тело тут же сдернул с постели надрывный тревожный вопль.У смотрового кабинета Винг тормознул, переводя дыхание, одернул жилет и вошел. Сердце металось как обезумевшая чайка. Но после пары вздохов и такой-то матери утихомирилось.Медбрат, бравший экспресс-анализы и внимательно – а после выходки Маэстро тут внимательной стала каждая скотина – изучавший показания датчиков, в задумчивости посмотрел на лейтенант-полковника.– Ну что ещё, блядь?! – рыкнул Ирвинг. – Я могу идти?!Медбрат наконец медленно кивнул, и Винг сорвался с места.Следующие часы растворились в хриплых командах, привычных перегрузках и расцвеченном взрывами небе.В этом бою “Грифоны” лишились неугомонного Боинга и едва не потеряли Молчуна. Стэнфордовских “Кондоров” потрепало сильнее – тому ещё не хватало опыта командования в экстремальных условиях.Ирвинг покидал ангары мрачнее тучи. За ним понуро брели остальные. Норд-Ост догнал его, положил на мгновение тяжелую руку на плечо. Винг накрыл широкую ладонь своей в безмолвном жесте благодарности. Они с Ником стали за это время близкими друзьями. И чаще всего Ирвинга можно было встретить именно в компании Ника. И Дерека. Так никто не лип лишний раз, а им всегда было, о чем поговорить.– Кейси, – Лукас перехватил его в коридоре и поманил пальцем. – Зайди.Ирвинг отдал жилет Чуме и завернул в кабинет.Генерал не стал ходить вокруг да около, развернул на панели медкарту, и следующие пару минут Ирвинг молча смотрел на него, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Потом недоверчиво улыбнулся.– Ты шутишь, да?Лукас улыбку не поддержал.– Я тянул сколько мог, Кейси. Ждал, потому что заменить тебя было некем.Ирвинг прикурил. Чертыхнулся. Сунул в пепельницу дымящийся кончик. Пальцы дрожали, поэтому две такие же едва прикуренные сигареты вывалились на стол. Выходит, не показалось, что ему все чаще выпадает командовать на земле. И бумаг в самом деле становится больше. И этот вот старый говнюк, который сидел сейчас перед ним, наверняка спит и видит, как Ирвинг остаётся в штабе и может ещё и Эммерса туда перетаскивает.“Хуй тебе…”– Меня и сейчас некем заменить. Ты прекрасно это знаешь.Лукас сложил руки на уже заметном брюшке. Ирвинг видел сочувствие в его глазах. Сочувствие и что-то еще. Что он ебал так же, если не больше.– Я выражусь предельно ясно, – рука генерала легла на информационную панель. – Продолжишь в том же духе – сдохнешь. Полеты запрещаются. Только командный пункт. Может быть, иногда – в качестве исключения или если возникнет чрезвычайная ситуация, – будешь летать. Это понятно?В ушах что-то тихо звякнуло, как разорванная струна.Ирвинг ощутил вдруг, как давит на плечи китель, выпрямился.– Так точно, сэр.“Ебись конем, старый ты хрен”. Он развернулся и вышел на деревянных ногах, мучительно соображая, кому Лукас успел сказать. Получалось, никому. Но какая в жопу разница?Ирвинг не видел, куда шел, и ангары оказались перед ним совершенно неожиданно. И он продолжал идти – к единственному, кто мог сейчас помочь.– Эй. Эй, Ирвинг. Ты ничего не забыл?Огромная лапища ухватила его за плечо.Ирвинг дернулся. Уставился на Мэтта воспалёнными глазами.– Пусти. Пусти меня, пожалуйста. Один раз. Как друга прошу.Мэтт вдруг сдвинул брови, внимательно всмотрелся в него, стиснул плечо.– Меня тут не было.– Рипа успели заправить?– Да. Конечно.Последнее время все самолеты держали полностью готовыми к вылету.Винг кивнул и взобрался на крыло, погладил не успевший остыть бок.Мэтт закинул в кабину шлем…– Башня, чей аппарат? Кто разрешил руление? – ожили наушники.– Винг. К взлету готов.– Дороти, Винг. Команды не было.– Отъебись. Я все равно взлечу.Пожалуй, впервые за очень долгое время Дороти позволил себе нецензурное высказывание в эфире. Но Ирвинг даже не улыбнулся, вырулил на прямую, чуть ли не с места поднял самолёт и ушёл в небо на сверхзвуке, отрубив связь.Рип появился у него не сразу.Неугомонный забияка, адреналиновый маньяк, упоротый практик и злостный нарушитель любой субординации и любого устава – Ирвинг сменил восемь эскадрилий, двенадцать командиров и четыре аппарата. Но перед “Самайном”, который стал дебютным заданием на службе под началом Ратерфорда Лукаса, его привезли на закрытую базу где-то у черта на рогах. И предложили выбрать себе экспериментальную модель F-39 – одну из тех, в разработке и испытании которых принимал участие отец.Ирвинг встал перед рядом сверкающих стальных птиц и озадаченно окинул их взглядом.Внешне все они были похожи друг на друга как мисс Вселенные на конкурсе.– Если позволите, сэр, – заговорил стоявший рядом механик, – я бы выбрал вон ту среднюю.Ирвинг окинул равнодушным взглядом весело сверкающий под лампами фонарь. Мотнул головой. А потом глаза задержались на мрачноватом хищном даже для F-39 носе. Вокруг его фонаря вальяжно плыла синяя обводка.– Это что?– Тестировали новые швы. Тест пройден успешно. Пометили, чтобы не спутать с остальными.Да разве можно было спутать…Тогда Ирвинг подошёл и положил ладонь на подтянутое стройное брюхо, как скакуну.А сейчас этот скакун лишится хозяина, команды, а Ирвинг должен будет передать машину кому-то… зеленому неоперенному юнцу. И доверить их обоих Мэтту.Еб твою мать, какая херня.В шлемофоне ожил резервный канал связи.– Кейси, я приказываю тебе немедленно вернуться на базу.– Пошел ты нахер! – выцедил Винг и выключил резерв.Навстречу открывалось небо, бесстыдно раскинув белопенные ляжки облаков.Его небо.Друг и товарищ, колыбель и персональная арена Рипа, самого мощного истребителя “Футенмы”.Как можно было по своей воле отказаться от этого? Как можно было отказаться по чьей угодно воле…Ирвинг заложил спираль, ушел выше, поднялся над облаком пыли и пепла. Летел все вверх и вверх, пока Толбачик не превратился в прыщ на коже Земли. Застыл на мгновение, чувствуя, как смертельный холод неминуемо подбирается к ногам, а потом завалил самолет носом вниз. В ушах зазвенело от перегрузки, ремни с силой врезались в ничем не защищенную грудь. Рип громогласно рычал двигателями, словно чувствуя отчаяние своего пилота.У Ирвинга на мгновение потемнело в глазах. Он ясно увидел, как вместе с самолетом влетает в раскаленное сопло Толбачика и остается там навсегда, неразлучным со своим другом и товарищем.Рука коснулась панели.Двигатели смолкли.Свист воздуха даже в кабине и в шлеме резал уши.Успела мелькнуть шальная мысль: куда же летит Земля, если вулканы – это дюзы?Ирвинг помотал головой и вдруг почувствовал в поступающем через маску воздухе привкус крови.“Хуя лысого я творю?!”Рип вышел из пике прямо над жерлом. Потоком теплого воздуха его перебросило через Плоский Толбачик и отшвырнуло прочь. Неведомый бог не принял жертву – к счастью.Грудь пронзила острая боль, потом снова, но ремни выдержали.Ирвинг выровнял истребитель и развернулся над Тихим океаном.Руки подрагивали, грудь разнылась просто пиздец как, но кровь из носа унялась, а в голове прояснилось. Ирвинг потянулся к шлему и включил связь.– Винг. Посади меня, Дороти.– Башня. Винг. Сам садись, мудак.Справедливо… Ирвинг хмыкнул.Дождавшись, пока уйдет от аэродрома огромная туша “Кости”, он на глазок по приборам зашел на посадку и мягко вертикально опустился на полотно. Прокатился до ангаров и открыл кабину. Стащил шлем. Погладил бок самолета.– Ты все равно мой. Не переживай, – прошептал он, уверенный, что Рип поймет.А потом мешком свалился в руки Мэтта вместо того, чтобы привычно спрыгнуть вниз.Он даже успел удивиться, что это еще за херня, и тут же куда-то провалился. Был в сознании, но в голове было мутно. Потом ему что-то вкололи и наступила темнота.
– Очнулся?Судя по гулкому басу, Мэтт.– Отойдите.А этот сухой сморчок вместо голоса – явно Уорд.Ирвинг шевельнулся и с изумлением обнаружил, что спеленут точно мумия.– Эй, какого хуя? Хэллоуин через полгода.– Помолчите, лейтенант-полковник, – хмуро одернул его врач. – Поговорите после того, как я закончу.Грудную клетку сдавило еще сильнее – Ирвинг едва мог дышать. Зато Уорд вроде удовлетворился и молча ушел. Они с Мэттом остались вдвоем.Механик некоторое время молча смотрел на него, словно что-то решая для себя, а потом выдал:– Если б ты и так не был достаточно наказан, я бы тебя выпорол. Ремнем.Ирвинг в изумлении уставился на него.– За что это?– Не за что, а для чего. Чтобы дурь из головы выбить.– Да я вроде не курил, – слабо улыбнулся Ирвинг и прикрыл глаза. – Кстати, сигарету не дашь?– Какую сигарету тебе? Ты в медблоке. И Уорд запретил, – сердито бросил Мэтт.Сердито?Это что-то новенькое. На “Футенме” добродушнее Мэтта был только Кеннет.Ирвинг приподнял веки. Механик высился над ним как скала и выглядел мрачнее, чем торнадо над Аризоной. Помолчав еще какое-то время, Мэтт мотнул головой и сел на опасно скрипнувший стул.– Какого черта ты там творил? В пахари записался?Он сжал синхронизированное с М-панелью Рипа умное стекло. По отчету о полете пробежала трещина. Байку про потерю управления можно было забыть.– Самолетное дерево посадить хотел, – огрызнулся Ирвинг.– В жерле вулкана?Ирвинг некоторое время молчал, глядя в потолок. Знакомая до малейшего штриха боль пульсировала в боку, в спине, превращая каждый вдох в маленький пожар, а каждый выдох в мучительную пытку. Ребра сломаны, вот почему на нем этот корсет.С Мэттом они встретились когда-то из-за истории с аэропланом, собранным маленьким мальчиком, который никак не мог поверить в то, что эта посудина может летать. Стэнджерс видел крушение летательного аппарата, подобрал незадачливого авиаконструктора в поле и отвез в больницу. Правда, тогда были сломаны отнюдь не только ребра... Что за ирония судьбы.– Все равно меня теперь... спишут, – Ирвинг закрыл глаза. – Так и так.– Но не так, – Мэтт доломал стекло. Осколки уныло повисли на полимерной пленке. – Я перекодирую отчет, – он встал и пошел к двери, но на пороге обернулся. – Хорошо, что Курт об этом не узнает.Ирвинг дернулся, представив, как доказывает Эммерсу, что не самоубийца.Его “спасибо” повисло в воздухе – механик ушел.Разумеется, спокойно пролежать предписанную доком неделю Ирвингу никто не дал.Несмотря на недовольство Уорда, палата быстро превратилась в проходной двор. Стэнфорд явился с просьбой помочь разобрать ошибки последней операции.Дороти – с предложением мира и извинениями.Молчун – с благодарностью за прикрытую задницу.Леди – с текущими административными вопросами.Дерек и Норд-Ост – с идеей сыграть в дурака на щелбаны и долгожданными сигаретами.И все, кому не лень с цветами (и где только достали), с ебучими апельсинами, с дурацкими открытками, даже с выпивкой, хотя до адресата она не добиралась: Уорд неизменно обыскивал палату после посещений или посылал кого-то следить за тем, чтобы бестолковый пациент не навредил себе лишней неуставной капельницей.И хотя в целом настроение было довольно-таки паршивым, Ирвинг держался. Потому что рядом были свои.А на исходе недели заявился Лукас. Поставил на столик маленькую корзинку с фруктами. Поговорил для виду о погоде, о природе, будто долбаный брит, справился, как Ирв себя чувствует, а потом вновь свернул на проторенную дорожку и заговорил про штаб. Но недовольно умолк, видя, как скривился Ирвинг.– Ладно. Черт с тобой... Устал я спорить. Знаешь, что? Лети-ка ты к Эммерсу. Отдохнешь хорошенько, позагораешь, отогреешься, благо отпусков у тебя набралось года на два. С половиной. Вернешься вменяемым – и поговорим.– Да пошел ты, – выдохнул Ирвинг, зло глядя на начальство.– Полегче с этим. И вообще – завязывай. Я тебя очень люблю, Кейси, ты мне как сын. Но ты доигрался. Я тебе объявил строгий выговор с занесением в личное дело за неисполнение приказа и нарушение дисциплины в военное время. Так что отдых в твоих интересах. Вот и отдыхай.Ирвинг невольно дернул бровью. Слишком уж это походило на издевку.Его выписали на следующий день.Двигаясь словно деревянная кукла и боясь лишний раз наклониться, Ирвинг собрал в рюкзак немногочисленные личные вещи. Сходил к Дереку, с удивлением узнал о том, что тому вскоре также светит увольнение – по состоянию здоровья. Ника на месте не застал, что как раз было неудивительно: у Норд-Оста нежданно-негаданно появилась личная жизнь. И поскольку с базы улетать она отказалась, то пришлось подсуетиться и выделить им комнатку побольше.Последним, к кому Ирвинг пришел, был Мэтт.К недоумению пилота, тот укладывал в набитый мешок альбом с фотографиями.– А ты куда?– Хватит с меня, – мягко сказал Стенджерс. – Займусь чем всегда хотел. В инженерных войсках меня давно ждут. Да и сэру Эдгару не помешает пожить в тепле, посмотреть новые места.– А кто будет… – Ирвинг вовремя захлопнул варежку, но Мэтт все равно понимающе улыбнулся.– За Рипом присмотрит Фрэнк.Ирвинг коротко сжал его предплечье.Провожать высыпала вся база, хотя Ирвинг неоднократно просил всех отъебаться и не позорить его. Поэтому проскользнул в самолет при первой же возможности и там устроился поближе к кабине. И только когда “Геркулес” оторвался от ВПП, стиснул голову в руках и так просидел до самой Флориды, чувствуя, что его вот-вот вывернет от тоски и навалившейся вдруг пустоты.Курт, которого конечно же предупредила либо Леди, либо сам Лукас, встретил его на аэродроме в Лекленде. Это выглядело скорее издевкой, чем утешением. Наверное, когда-то и он думал об Ирвинге так же. Во всяком случае, Эммерс не пытался его тормошить или утешать ни пока шли к неприметному автомобилю, ни по дороге до Тампы.Дом казался огромным и нежилым – типичная для Флориды двухэтажная постройка с четырьмя комнатами и обширной гостиной. Сам Курт явно перемещался по заданному маршруту спальня-ванная-кухня, а остальные комнаты открыл только к его приезду. Но Ирвинг отметил это походя – и тут же забыл. Ему было все равно.Очень хотелось нажраться до полной потери памяти – и отрубиться. До конца жизни.И он в самом деле нажрался, даже попытался остаться на диване в гостиной, пробормотав что-то про сломанные ребра, но от Курта это не избавило. Чертов Эммерс как-то умудрился пристроиться рядом, не беспокоя ребра, то есть, просунул одну руку под голову. Куда дел вторую, Ирвинг уже не отсек – уснул.Проснулся он до того, как рассвело. Предельно аккуратно выбрался из собственнического захвата и смылся прежде, чем встал Курт.Он бывал в Тампе – в увольнительных, потом в гостях у Эммерса, но бродил по городу, совершенно его не узнавая, пока ноги на автомате не привели к военному аэродрому. Ирвинг стоял у двойной сетки и всматривался в стоящих и изредка взлетающих или садящихся птичек до рези в глазах и пока не показалось, что голова вот-вот зашипит как сковородка. Тогда он ушел, сел в первом попавшемся баре с кондиционером и пил, пока его не попросили.Заночевал неподалеку, на скамейке в парке Гадсден. А поутру вновь уже стоял и смотрел на самолеты, пока не заболели глаза и не захотелось курить так, что свело пальцы.После третьего бара он перестал считать, поэтому не знал в точности, где его нашел Курт и когда привез домой и трахнул. Но с тех пор примерно так и повелось. Утром Ирвинг сваливал из дома после обязательной пробежки (Курт доебался), наматывал круги по городу, по вечерам его подбирал Эммерс и либо укладывал спать, либо технично и весьма грубо трахал и укладывал спать. От секса Ирвингу слегка легчало, настойчивость любимого мужика будила приятные воспоминания, но с ними неизбежно приходили горечь утраты и пустота.Разговаривать они перестали. Фразы вроде “доброе утро”, “пошли отсюда”, “отъебись” или “заткнись и передай соль” на разговор не тянули.Поначалу Ирвинг ходил пешком, потом купил подержанный “Viper”(1), недолго поковырялся в нем, настраивая мотор, прокатился пару раз и – продал.Через два дня Курта разбудило громыхание, от которого задрожали стекла в доме и ощутимо завибрировал пол.В гараже красовался тоже додж, но “Tomahawk”(2).– Разобьешься – домой не приходи, – холодно бросил он Ирвингу, напяливавшему шлем, и ушел в академию.Ирвинг пожал плечами.– Как на этой черепахе можно разбиться? – процедил он сквозь зубы и рванул с места.Ночь застала его в баре где-то в Майами за перебранкой с самоуверенным типом в дурацких кожаных штанах и майке, обнажавшей крепкие плечи рестлера. Повздорили они из-за того, что Ирвинг смотрел новости с фронта и запретил бармену переключать канал. Болезненно хотелось быть ближе, хотелось быть с ребятами, в самолете. Новости были суррогатом – картонным, неживым, но он все равно их смотрел.Но в этот раз посмотреть ему так и не дали. Стоило уткнуться в экран, как рестлер хлопнул ладонью по столу и попер на него. Ирвинг даже головы не повернул: дождался, пока тот подойдет, и выбросил ребро ладони в кадык. Но у парня оказалась бычья шея. Вместо того, чтобы отступить, захлебываясь кровью, тот только мотнул головой и с рыком бросился на обидчика. Получив крепкий удар в ухо, Винг тоже мотнул головой, вскочил, и в следующий момент бар превратился в галдящий коктейль из дерущихся и пытающихся выбраться на улицу.Потом сквозь гвалт донесся вой сирен и чье-то истошное “Тикаем!”.Ирвинг, пошатываясь, вышел, сплюнул на тротуар кровь, запрыгнул в седло и рванул с места.Пара мигалок остановилась у бара, другие попытались погнаться за ним – за превышение, надо полагать. Безуспешно. Ирвинг умчался по трассе I-75 N так быстро, что копы вряд ли даже номер его успели засветить. Обошел по дороге какую-то колонну байкеров, но в Порт-Шарлотт пришлось зарулить на заправку, и те догнали, окружили и принялись беспардонно разглядывать его и “Tomahawk”. В конце концов, когда Ирвинг уже готовился послать нахер и еще раз хорошенько вломить сразу всем, один из парней постучал по баку.– А я смотрю, в Крайслере эту проблему так и не решили.Для мощности доджевского байка объема топливного бака ему и правда не хватало.– Тебя как звать, кэп? – слегка смягчившись, спросил Ирвинг.– Берт. Прокатишься с нами – посмотрим, чем помочь твоему монстру.– Нахуя?– Хочу сделать тебя на длинной дистанции.Ирвинг глянул на смуглое острое лицо, хмыкнул и кивнул, заводя мотор.Так в его жизнь постепенно вошли “Питоны”. А с ними – ночные гонки по улицам и автострадам, мотопробеги аж до Тихого океана, нелегальные бои и проблемы с полицией. Скорости его все равно не устраивали, но по крайней мере адреналина было хоть жопой жри – нередко из-за дебилов на дорогах.Теперь Курту приходилось не только увозить его из баров, но и отмазывать от копов и пару раз даже забирать из участка. Эммерс проделывал все это с мрачной решимостью, не пытаясь перевести в шутку, отвлечь, переключить на что-то менее опасное или ебать мозги душеспасительными беседами. Он терпел бесконечные загулы и периодические пьяные скандалы. Игнорил все посылы нахер и щедрые разглагольствования о своем душевном здоровье. С маниакальным упорством следил за тем, чтобы Ирвинг ел, занимался спортом, спал и трахался. С ним Ирвинг в самом деле трахался, пусть и без особого огня, скорее механически. Но зато весьма недвусмысленно посылал нахуй любого другого, кто осмеливался выдавать авансы. А за попытки лапать немедленно избивал в кровавую кашу и останавливался только когда слышал нечто похожее на просьбу о пощаде.“Питоны” прозвали Эммерса персональной мамочкой(3). Более жесткие и менее толерантные шуточки прекратились, как только двое самых больших остряков загремели в больницу с переломами и сотрясением мозга: высмеивать Курта Ирвинг не позволил. Но его поведение бесить от этого меньше не стало.А в один прекрасный день Винг просто отказался куда-либо идти, когда Эммерс в очередной раз явился за ним в бар.– Отъебись, – мрачно сообщил он не то ему, не то стопке текилы.Через минуту он повернул голову и посмотрел на Курта, по-прежнему стоящего рядом. Курта, казавшегося странным и чужим с его безмолвной и безропотной заботой, с молчанием и попытками говорить с ним, бешеным псом, как с вменяемым… как… как прежде. Но ничего не было как прежде.Ирвинг со стуком поставил текилу, так и не глотнув.– А если я не пойду – что сделаешь? – ядовито спросил он. – Силой заставишь? Драться не разучился?– А ты проверь, – хрипловато ответил Эммерс.И Ирвинг проверил. Метнулся вперед, намереваясь захватить противника в боевой зажим и уложить махом на обе лопатки, пробить им стол, а заодно и пол, если получится. Но вместо этого встретил пустоту и получил легкий тычок в плечо.– Пить надо меньше, – беззлобно, но очень ехидно резюмировал Курт.Ирвинг оскалился в усмешке и с разворота двинул ему ногой в бедро.Вокруг собирались зрители, но вмешаться никто не торопился, памятуя о бешеном норове Винга. И хорошо. Скопившееся раздражение, напряжение, злость и отчаяние требовали выхода. И Ирвинг дал себе волю, забыв, что Эммерса списали за неполадки с сердцем, забыв, что у того два года не было возможности тренироваться с обычными его спарринг-партнерами, забыв и о любви, и о привязанности, и обо всем вообще нахуй забыв. Существуя только здесь и сейчас, ловя свое отражение в янтарных глазах, зеркаля выпады, отводя удары и выкладываясь, выкладываясь, выкладываясь полностью. Выворачиваясь наизнанку. Выполаскивая из себя все дерьмо, что копилось с момента, как Лукас дал ему пинка под зад.На волосок от жизни.За минуту до притяжения.Ирвинг остановился, тяжело дыша.– Хватит.И тут же получил в грудь и упал на четвереньки. Харкнул кровью, переводя дыхание, полюбовался на алый развод пару секунд и расплылся в широкой полубезумной улыбке.– Всё. Я всё.Он ухватился за протянутую руку.Бар они покинули под гробовое молчание присутствовавших, а дома нажрались в окончательный хлам – уже вдвоем.В ту ночь они спали в спальне. А утром Ирвинг ощутил непреодолимое желание пойти в душ и побриться – впервые за черт знает сколько времени. Он даже осуществил это желание, задумчиво скормив белому другу остатки вчерашних возлияний. Потом налил кофе, закурил и вышел на небольшую веранду.Небо было чистым, как обычно во Флориде. Откуда-то пахло свежей травой и чертовыми глициниями. С улицы доносились вопли школьников, ждущих автобус. Рутина. И к ней невозможно будет привыкнуть. И еще долго каждый пролетающий над головой самолет будет бередить душу и раздирать едва подживший шрам. Но... Но тот факт, что он уже способен получать удовольствие от пребывания в чистом виде и в свежих штанах, подсказывал, что он привыкнет. Люди как тараканы: выживают в любых условиях.Курта он услышал раньше, чем тот обнял его со спины и прижал к себе. Тело было горячим: вчерашняя попойка не помешала ебучей ежеутренней пробежке. И от этой скотины даже перегаром не несло. Впрочем, как обычно.Выдохнув облако дыма, Ирвинг буркнул:– И как ты справлялся с этим один…Курт помолчал. Потом пожал плечами:– Долго.– Прости. Я был тебе нужен.– Не только мне, – возразил Курт, – и не только тогда. Одевайся. Пошли, познакомлю тебя с твоими засранцами.– С какими еще засранцами?!Он щелчком отправил сигарету в пепельницу и махом допил кофе, надеясь, что Курт просто пошутил и общаться ни с кем не придется. И лениво размышляя, отправиться еще поспать или сгонять в магазин.– Ты должен был взять под крыло новую группу еще две недели назад. После третьего задержания тебя вообще хотели отстранить, но курсанты устроили бунт. И согласились сменить шило на мыло, то есть тебя на меня. И то временно. Тебя ждут.– Так. Давай по порядку. Ты обкурился?Ирвинг, по крайней мере, ощущал себя слегка обдолбанным. Мало ли, вдруг и Эммерс решил вспомнить молодость, перебрав ночью.– Винг, ты герой и звезда. – Сам ты звезда, блять.– Я – старый пердун. Им по восемнадцать, в этом возрасте кажется, что после сорока жизни нет. А вот ты в их глазах еще не безнадежен. Да, кстати. При курсантах не материться.Винг развернулся и некоторое время всматривался в его лицо.Курт совершенно определенно не шутил. Сукин сын.– Да иди ты нахер!– На хер пойдешь ты. Вечером. А сейчас, будь любезен, избавь меня от лишней нагрузки.– Об этом надо было думать перед тем, как лезть в драку, – фыркнул Ирвинг, утыкаясь лбом в мосластое плечо. – Ладно, черт с тобой. Поехали, посмотрим, на что годятся мелкие ублюдки.Ему не требовалось смотреть на Курта, чтобы знать, что этот мудак улыбается.______________________(1) Dodge Viper – спортивный автомобиль компании Dodge (подразделение Chrysler Corporation). (http://carzz.co/7-dodge-viper_10699.jpg)(2) Dodge Tomahawk – концептуальный прототип-мотоцикл, выпущенный компанией Dodge в 2003 году. К 2035 году прототип был не только доработан, но и запущен в серийное производство. В мире КВ это самый быстрый мотоцикл на земном шаре, способный развивать скорость до 598 км/ч.(http://philipmcavoy.com/wp-content/uploads/2010/02/DODGE_TOMAHAWK_BLUE_ANGELS-e1269568100638.jpg)(3) Если вам кажется, что здесь была зашифрована отсылка к “Personal jesus” Depeche mode, то вам не кажется.
ficbook.net
Военная база "Футенма"16 апреля 2033 года
Роберт "Винт" Кеннет погиб ужасно нелепо. Альберт видел записи: после второго импульса Винт запаниковал, потерял управление машиной, проигнорировал сигнал тревоги от бортовых систем и рухнул в Японское море. Трехмерную модель этого полета ему показал сам генерал Лукас. Командир военно-воздушных сил США выслушал сделанный Альбертом подробный анализ маневра и всей ситуации в целом, довольно похмыкал, пролистал тонкую пока папку с его досье и предложил юноше занять освободившееся место в особой тринадцатой разведывательной эскадрилье с кодовым именем "Грифоны".Альберт сдержанно кивнул, с трудом скрывая охвативший его восторг. Вчерашний выпускник летного училища в одно мгновение стал частью лучшей эскадрильи мира под личным командованием генерала ВВС США. Альберт полагал, вполне заслуженно. При его очевидном таланте, неоднократно оцененном всеми преподавателями Академии, юноша и не рассчитывал на меньшее. Но даже не ожидал, что попадет к "Грифонам" настолько быстро."Геркулес"(1) качнул крыльями, заходя на посадку, и Альберт, не удержавшись, приник к иллюминатору, вглядываясь в контуры Курильских островов и пытаясь разглядеть свой новый дом. База "Футенма" вольготно расположилась на острове с непривычным названием Шумшу. Сверху хорошо просматривались три взлетно-посадочные полосы, порт, большие ангары и склады, поле для тренировок, разбросанные по территории жилые корпуса. Не чета прежней базе на Окинаве. Альберт ее уже не застал, но со всей тщательностью изучил карты. Крошечный пятачок земли, со всех сторон окруженный жилыми кварталами. Решение перенести базу на Курилы было тактически и стратегически верным, не говоря уже о том, что позволило разрешить старый конфликт с Японией и упрочить союз между двумя странами.Им всем сейчас было не до мелочных дрязг.База приблизилась еще немного, и Альберт сумел разглядеть заходящий на посадку истребитель. Прищурился, вглядываясь в контуры и пытаясь определить модель. Судя по размерам и характерной форме крыла – F-39. Альберт разочарованно вздохнул. Хотя, конечно, понимал, что встреча со знаменитой "Ласточкой" в первые же мгновения была бы слишком большим подарком судьбы. Старушка и без того к нему более чем благосклонна, не стоит ее дразнить."Грифоны" были не просто лучшей разведывательной эскадрильей мира. В их рядах служил Курт Эммерс, позывной Маэстро, летчик-ас, лучший из лучших и просто гений. Это из-за него Альберт нарушил семейную традицию и вместо летного колледжа "Косфорд" поступил в американское военное училище в Колорадо-Спрингс, чем вызвал холодное неодобрение всего старшего поколения семьи Стэнфордов. Когда же во время очередных каникул выяснилось, что младший член семьи не только изменил королевской высшей школе, но и предпочел британскому "Тайфуну" американский F-39, восьмидесятилетний Альберт Глэдвин Стэнфорд во всеуслышание провозгласил, что не желает больше видеть внука под крышей своего дома. Альберт вздохнул, вспоминая суровый и неуступчивый нрав любимого деда, но тут же выкинул упаднические мысли из головы. Для того, чтобы стать лучшим, нужно летать с лучшими. К тому же, как ни печально было признавать, "Тайфун" американским истребителям давно и в подметки не годился. А когда Альберт превзойдет Маэстро и станет лучшим летчиком-асом в мире, семья вновь будет гордиться им. Легкая встряска и возросшее на пару минут ускорение сообщили Альберту, что "Геркулес" благополучно совершил посадку и начал руление. Не дожидаясь полной остановки, юноша подхватил сумку и бросился к выходу. Пройдя несколько утомительных, но необходимых процедур (проверка документов, досмотр багажа, медицинский экспресс-тест), Альберт наконец-то очутился у двери в кабинет майора Ирвинга.Только тут юноша вспомнил, с кем еще, помимо Курта Эммерса, ему предстоит иметь дело. Альберт собрался с духом, вспомнил правила хорошего тона, нацепил на лицо вежливую улыбку и постучал.Ответа не последовало.Озадаченный, юноша сверился с бумагами. Нет, все в порядке, майор Ирвинг должен его ждать и это именно та комната.Он постучал снова.– Да входи уже! – донеслось из-за двери.Альберт открыл дверь, шагнул в кабинет и замер. Увиденное мало соответствовало его ожиданиям. Он, конечно, не смог бы точно сформулировать, чего именно ожидал, но один пункт в этом списке был: не этого.Сидевший во главе стола мужчина отвлекся от консоли, посмотрел на Альберта, потом обвел взглядом трех других офицеров, также разглядывавших вновь прибывшего, нехотя вынул изо рта сигарету и мрачно вопросил: "Это еще что за птица?".Почему-то сначала Альберт зацепился взглядом именно за сигарету. Курение среди летного состава было не то чтобы запрещено, но регулярные медосмотры и очень строгие требования к состоянию здоровья пилотов не оставляли курильщикам ни единого шанса остаться в ВВС. И только потом обратил внимание на все остальное.Расстегнутый китель, небрежно наброшенный на плечи, не мог скрыть покрывавшую руки татуировку. И не только руки. Рисунок взбегал вверх по предплечьям, скрывался под тканью кителя, выныривал у горла и спускался вниз под форменную футболку. Конечно, про татуировку Альберт читал, но даже представить себе не мог, что она покрывает почти все тело.И ни одно досье не могло ему помочь скрыть шок при виде толстой длинной косы, небрежно переброшенной через плечо. На всех фотографиях ее обладатель был запечатлен анфас с забранными за спину волосами, и Альберт представлял себе что-то вроде короткого конского хвоста – обычная прическа в среде гомосексуалистов. Которые, к огромному сожалению Альберта, все еще ходили по и без того исстрадавшейся Земле и даже допускались до службы в армии. Но коса толщиной в руку и длиною до талии – это было уже чересчур.Майор Ирвинг (золотые дубовые листья на воротнике кителя не оставляли возможности в этом усомниться(2)) утопил бычок в набитой окурками пепельнице и раздраженно осведомился:– Так и будешь на меня пялиться, или назовешься по форме?Один из окружавших Ирвинга офицеров, не дождавшись от растерявшегося юноши ответа, спокойно пояснил:– Выпускник Академии в Колорадо, второй лейтенант Альберт Стэнфорд. По личной рекомендации генерала Лукаса. У говорившего был глубокий сильный голос. Офицер шагнул к нему, протянул руку за документами, которые молодой лейтенант все еще машинально сжимал непослушными пальцами, и Альберт наконец-то узнал в нем капитана Эммерса. Маэстро был одет как положено и выглядел безупречно.В лицо бросилась краска: так опозориться перед своим кумиром в первые же минуты! Альберт собрался и четко проговорил:– Переведен под Ваше командование, сэр!Папка легла на стол перед Ирвингом, и майор небрежно пролистал досье. Альберт в который уже раз с неудовольствием отметил про себя параноидальную страсть старших офицеров к бумажным документам. Консоль под рукой, одна команда – и вся информация развернется на окружающих стол прозрачных экранах. Какой смысл трястись перед угрозой ЭМИ, когда базе объективно ничего не угрожает?– Число боевых вылетов? – спросил майор, и Альберт подобрался.К этому вопросу он готовился заранее, поэтому посмотрел Ирвингу прямо в глаза и четко проговорил:– Ни одного, сэр.Повисла гробовая тишина. Высший офицерский состав "Грифонов" застыл и в немом шоке уставился на него. Спокойствие сохранил только Эммерс – видимо, в отличие от всех остальных, капитан действительно ознакомился с его личным делом. Сразу видно настоящего профессионала.– Так, – наконец, выговорил Ирвинг и почему-то спросил у стоящей по правую руку женщины. – Какого хера здесь происходит?!– Не могу знать, майор, – невозмутимо отозвалась та. – Я не присутствовала при вашем разговоре с генералом Лукасом.Ирвинг продолжал сверлить ее возмущенным взглядом, но на статную красавицу это, очевидно, не производило ни малейшего впечатления. В памяти Альберта тут же всплыло досье: капитан Кэтрин Стоун, позывной Леди, единственная женщина в эскадрилье. К выходкам своего командира она, судя по всему, давно привыкла. А вот Альберту только предстояло привыкнуть, и не сказать, чтобы эта перспектива его очень радовала.– Я совершил более сотни вылетов на тренажере-имитаторе, – со сдержанной гордостью проговорил он. – Более тридцати из них в условиях информационной недостаточности в связи с отключением датчиков под влиянием импульсных взрывов. Не считая ста пятидесяти часов учебных вылетов.– Тренажеры, – презрительно уронил третий офицер, до этого хранивший молчание. – Все с тобой ясно. – И повернулся к Ирвингу: – Спасатели подняли со дна чёрный ящик Винта. Я займусь.– Валяй, Ник, – рассеянно кивнул ему Ирвинг и снова перевел взгляд на Альберта. Офицер, потеснив юношу плечом, вышел за дверь, и в кабинете вновь воцарилась тишина. Альберт по-прежнему смотрел прямо в глаза майору и с трудом сдерживал подступающий гнев – тот разглядывал его, словно какое-то экзотическое насекомое. Подобного отношения Альберт не заслуживал. Тем более от такого недомужчины, как Ирвинг.– На контроль, – наконец проговорил майор и резко поднялся. – Пошли, покажу медблок.– Вы хотите, чтобы я сейчас полетел? – выдержка ему положительно сегодня изменяла.– Мы, лейтенант Стэнфорд. Мы. Ну что, идешь? Или боишься?Альберт подумал было о том, что это весьма посредственная попытка взять на слабо, но обнаружил себя идущим по коридору за майором и вновь (вот же напасть) таращащимся на его чертову косу.
На летных качествах ориентация Ирвинга, надо признать, никак не сказалась.Он поднялся в воздух следом за лейтенантом и моментально исчез из виду. Через пять минут сработал условный сигнал: на самолет наведена была ракета дальнего боя. Потом тумблер замолк; спустя еще пару минут "Рип" майора Ирвинга промчался мимо и крутанул три бочки, дразня.– Башня(3), Винг… эээ… лейтенант Стэнфорд, переместиться в квадрат С, эшелон(4) сто восемнадцать.– Винг. Квадрат С. Эшелон сто восемнадцать.Винг. "Крыло". Еще пару дней назад Альберт даже не подозревал, что совсем скоро услышит в наушниках позывной майора. И тем более не догадывался, что он прозвучит так холодно.Как ни старался, Альберт никак не мог его обойти, несмотря на все расчеты. В последний момент Ирвинг словно угадывал его тактику, а может быть просто летал как вздумается. Так или иначе, Стэнфорд раза три попал в прицел, а сам лишь раз сумел ненадолго подцепить на крючок "Рипа". Это было обидно. И несправедливо.– Башня, Винг, лейтенант Стэнфорд, занять эшелон двести восемьдесят два. На подходе Кость(5).Альберт послушно зашел в боевой восходящий разворот вслед за "Рипом", гадая, как бы так половчее утереть нос майору.– Винг. Дороти, подо мной облачность, кучевые, север-север-восток признаки циклона.– Башня, Винг. Вас понял, сэр. Даю вам пятнадцать минут.Пятнадцать минут, чтобы показать, чего стоишь… Альберт отчаянно думал. Внезапно наушники ожили.– Маэстро, Кенсингтон, – в наушниках голос капитана казался почему-то еще более глубоким. – Парень, ты слишком много думаешь. Расслабься и просто танцуй.Эммерс! Наблюдает, значит…– Винг. Маэстро, что еще за Кенсингтон?Альберт вспыхнул от раздражения.– Кенсингтон, Винг. Это мой позывной, сэр.– Херня какая. Ничего поумнее не придумал? Давай уже… Или тебе нравится любоваться на мой зад?Ехидное замечание вызвало прилив злобы, и Альберт резко рванул рычаг, скрываясь от Ирвинга в облаке. Самолет тряхнуло, в первую минуту лейтенант растерялся, но потом упрямо стиснул зубы и пошел по экрану локатора. Вынырнул в пятидесяти футах от "Рипа" и моментально навелся.– Винг. Недурно. А что скажешь на это?"Рип" тоже нырнул в облако и почти моментально выпрыгнул из-под брюха безымянного истребителя и вертикально подрезал его, толкнув реактивной струей. Нос машины пошел вниз, и Альберт от неожиданности крепко матернулся, пытаясь стабилизироваться и наверстать потерянную скорость.– Винг. Да ты ругаться умеешь? Мамочка не будет против?Под веками полыхнуло красным. Дальнейшее Альберт помнил смутно. Какие-то обрывки. Трижды или четырежды наводился на "Рип" и не раз сам попал под наведение. Но все же не всухую!– Маэстро, Винг, Кенсингтон, возвращайтесь.– Башня, Винг, лейтенант Стэнфорд, снижение на двести семнадцать.Альберту стало интересно, кто же так упорно не желает принять его позывной, помимо майора Ирвинга. У диспетчера был очень красивый голос, ясный, спокойный, совершенно не вяжущийся с женским именем Дороти. Каждое слово было слышно так, словно человек сидел рядом в комнате.– Маэстро, Винг, я думаю, парень заслужил свой шанс.Ему не почудилось? Курт Эммерс в самом деле это сказал? Сам Эммерс?– Сэр, спасибо, сэр! – от избытка чувств Стэнфорд крутанул в воздухе Иммельмана(6).Но майор Ирвинг ничего не ответил.Правда, в раздевалке он подошел к нему первым.– Не так уж плохо, Стэнфорд. Еще часов двести, и будешь вполне пристойно летать. Если, конечно, страсть к моим татуировкам не погубит тебя раньше. – Прежде чем усталый, потрясенный случившимся за короткое утро Альберт успел возмутиться, Ирвинг натянул на себя свежую футболку и привычным жестом накинул на плечи китель. – Не бери в голову, парень. Я тебя дразню. Идем, познакомишься с остальными.Идти оказалось недалеко – кто бы ни планировал базу, он мудро разместил столовую рядом с раздевалками. Альберт прикинул в уме план. Получалось, что общепит занял центральную часть. Если будут бомбить, ни за что не догадаются, что здесь еда, а не хранилище данных.– Вольно всем, – махнул рукой впереди идущий майор. – Хочу вам представить нового члена команды. Лейтенант Стэнфорд заменит нашего Винта, так несвоевременно вкрутившего штопор. Садись где хочешь, присоединяйся.Сам майор ушел за стол старших офицеров и устроился там в полном одиночестве. Видимо, никто не желал с ним есть, попутно дыша дымом. Но как бы там ни было, Альберт явно был принят. А когда он развернулся к общему столу, коллеги быстро расчистили место. Тут же кто-то хлопнул его по плечу.– Против Ирвинга с первого раза мало кто может выстоять, не расстраивайся. Ты хорошо держался, – крепкий веснушчатый парень устроился рядом. – Я Боинг. В миру Рон.Сидящий напротив азиат просто молча салютовал стаканом сока. На его воротнике красовались нашивки первого лейтенанта.– Это Чжи Кван Лю, – пояснил Боинг. – Позывной Молчун.Компания сдержанно заржала.Азиат невозмутимо продолжил есть.– Привеееет! – прямо перед носом Альберта внезапно возник смущающе глубокий вырез форменной майки, в котором вполне ясно видны были проколотые соски. Мужские.От неожиданности юноша вздрогнул и отпрянул. О чем тут же пожалел, поскольку в поле зрения попали руки в фенечках почти до локтей, крашеные в зеленый цвет волосы и проколотая нижняя губа.– Ты отлично летал! – провозгласил… провозгласила… провозгласило это существо. – Сколько, говоришь, баллов у тебя на тренажерах?– А… Эммм… – очень умно ответил Альберт.– Я Дороти.Как будто это что-то объясняло."Винг. Дороти, подо мной облачность, кучевые, север-север-восток..." – услужливо всплыло в памяти. Вот только голос был совершенно другим. Конечно, Альберт прекрасно знал, что все диспетчеры проходят специальную подготовку, как дикторы на телевидении, но разница была слишком велика.– Хотите сказать, что вы…– Наш диспетчер и хранитель ваших задниц и мордоворотов в коробочке(7), – в поле зрения возникла здоровенная лапища, ухватившая Дороти за кольца на сосках и стянувшая со стола. – Сколько раз тебе говорить не садиться на стол? Здесь люди едят.Дороти взвизгнул и подлетел кверху.Обалдев окончательно, Альберт поднял голову. А потом еще поднял. Перед ним возвышался колоссальный негр, державший тощего паренька на плече без каких-либо видимых усилий.– Мэтт Стенджерс. Добро пожаловать, парень. Если гадаешь, в какой зверинец тебя занесло – а ты наверняка гадаешь, – не переживай. Привыкнешь. И тебе понравится. Все, крошка Дороти, полетели. Ты нужен Норд-Осту.О Мэтте Стенджерсе Альберт тоже слышал. Легендарный механик Джонатана Кейси Ирвинга ради работы с ним оставил карьеру инженера. Ни в одном досье, ни в одном рапорте Альберт так и не сумел найти, по какой причине.Тот вдруг обернулся.– Говорят, ты в шахматы неплохо играешь. Заходи сегодня вечером в гости. Сыграем.Дверь за Мэттом и его странной ношей закрылась.
В шахматы играли в клубе.Когда Альберту наконец удалось отыскать туда дорогу и он распахнул двери, в первый момент ему захотелось развернуться и убежать. В клубе яблоку было негде упасть. После нелегкого утра, выдавшегося сегодня, после шокирующего знакомства с Дороти меньше всего на свете юноше хотелось присутствовать в помещении, битком набитом народом. Но тут рядом с ним появился майор Ирвинг.– А вот и наш гений, – весело сказал он.Вроде бы и негромко сказал, но все моментально смолкли и повернулись к ним. Бежать было поздно. Альберт еще гадал, специально ли это сделал Ирвинг, а тот уже подал людям знак расступиться, и в конце живого колышущегося коридора он увидел столик, кресло, почти скрытое под огромным телом Мэтта, и еще одно – пустое – напротив. Внезапно волнение улеглось. Это просто партия в шахматы. Ничего больше.Альберт улыбнулся и шагнул вперед.Его встретили одобрительными выкриками. Откуда-то тянулись руки – пожать его руку, похлопать по плечу. Кто-то даже сказал вслед: "Давай, надери ему задницу!", но юноша не успел заметить, кто.Он устроился напротив негра, и в клубе сразу же стало тихо.– Добрый вечер, – сказал Мэтт и протянул ему широкую мозолистую ладонь.Странным образом его присутствие окончательно успокоило Альберта. Мэтт казался каким-то уютным, привычным, почти родным. Навевал память о доме.– Я думал, это будет что-то вроде домашней партии за бокалом шерри.– Шерри могу обеспечить. А насчет домашней партии… Расслабься, Берт, ты ведь дома. Здесь все свои. Такие же служаки, как и ты.Альберт сморгнул.И почему ему это раньше не пришло в голову. Он огляделся. Никто не смотрел на него свысока, никто не был настроен враждебно. Все просто пришли посмотреть хорошую игру. Даже Ирвинг и Эммерс были здесь, стояли бок о бок за спиной у Мэтта, почти касаясь друг друга плечами.У него немного отлегло от сердца.Рядом что-то стукнуло, а потом огласило помещение громким "кррру".– А вот и сэр Эдгар, – рассмеялся Мэтт. – Все, теперь точно пора начинать.Альберт молча уставился на огромного черного ворона. Ворон, не смущаясь, так же пристально разглядывал его. Но после всех впечатлений сегодняшнего дня ворон был последним, что могло его удивить.Сэр Эдгар обвел всех собравшихся вполне осмысленным взглядом и ударил клювом по доске. Игра началась.Они обменялись привычными первыми ходами, прощупывали соперника. Каждый ход отщелкивала на часах птица, которая явно понимала, что происходит, и напряженно следила за игрой.В какой-то момент Альберт не удержался – поднял голову, чтобы вновь посмотреть на своего кумира. Эммерс был на месте, но теперь их с Ирвингом разделяло полшага. Пожав плечами, Альберт вновь углубился в игру. Мэтт был силен, по-настоящему силен. Собственно, юноше еще не приходилось встречаться с интеллектом, который настолько походил бы на его собственный и даже в чем-то превосходил его. Но у Мэтта было одно слабое место – он предпочитал действовать конкретными сериями ходов, преследуя определенные цели кратчайшими путями. Это безо всякого сомнения было хорошо в режиме реального времени, но в контексте долгосрочных стратегий могло давать сбой."Сейчас мы тебе этот сбой и подстроим", – подумал Альберт, жертвуя слона.Ирвинг и Эммерс подобрались ближе. Ирвинг даже беззастенчиво устроился на подлокотнике кресла механика, на что тот не обратил ни малейшего внимания. Им явно хотелось видеть каждое мгновение этого матча.Мэтт понял, что загнан в угол, слишком поздно. Попытался создать патовую ситуацию на доске, но ему не хватило для этого фигур.Спустя еще пятнадцать минут и пять сигарет Ирвинга он поднял руки и признал мат.Альберт выдохнул и взял со столика так и не початый бокал шерри.Ворон вскочил на плечо Мэтта и принялся нежно перебирать клювом тугие колечки волос у него на голове – утешал.– Опизденеть, – мрачно сказал Ирвинг.После этого слова повисла пауза. Она длилась недолго: Курт Эммерс первым зааплодировал, и вскоре его поддержал весь клуб. Словно эти аплодисменты сняли какой-то барьер, до того стоявший вокруг Альберта, все вдруг ринулись поздравлять его, каждый желал пожать ему руку, похлопать по плечу. С одной стороны, это было приятно, но с другой… пугало и было в самом деле некстати.Его вдруг кто-то крепко ухватил за руку и потащил через толпу. На пути все время возникали лица, руки, плечи, и Альберту все никак не удавалось увидеть, кто же его тащит и куда.И только когда они выбрались, за ними захлопнулась дверь и воцарилась благословенная тишина, Альберт увидел перед собой Дороти. Тот стоял, тесно запахнувшись в пальто с крылышками на пуговицах, и усмехался. В такой одежде он даже вполне пристойно выглядел.– Я подумал, тебе до смерти хочется спать и очень надо в душ.И не то чтобы он был не прав.– … Спасибо.– Ты мой должник, – парень развернулся и собрался идти.– Постой… А из-за чего столько шума?– Ты разве не догадался? – улыбка Дороти стала шире. – Ты первый человек на этой базе, кто обыграл самого Мэтта Стенджерса в шахматы.Альберт, наверное, еще добрую минуту стоял и бестолково смотрел в спину диспетчеру.
________________________________(1) "Геркулес", точнее, Lockheed Super Jet D-115 Hercules – транспортный самолет в существующей реальности. Это самолет средней и большой дальности, основной военно-транспортный самолет США и стран НАТО.(2) Стилизованный золотой дубовый лист используется в качестве элемента военной формы для обозначения звания майора ВВС США. Выглядит вот так (больше похож на каштановый, тем не менее, именуется дубовым): http://www.epicmilitaria.com/shopimages/products/thumbnails/EM-USA-Badge-15.jpg(3) Башня – центр управления воздушным движением.(4) Эшелон – условная высота, на которой находится самолет (объяснение упрощенное).(5) Bone (в пер. с англ. – «кость») – неформальное обозначение бомбардировщика B-1.(6) Иммельман (переворот Иммельмана, или петля Иммельмана) – фигура сложного пилотажа, полупетля с полубочкой. Представляет собой половину восходящей петли, которая завершается в верхней точке переворотом на 180 градусов для выхода в обычный горизонтальный полёт. Названа в честь немецкого летчика-аса Макса Иммельмана. В результате выполнения этого приёма в бою атакующий самолёт выходит выше и позади вражеского самолёта, если они до этого были на встречных курсах, что обеспечивает выгодную позицию для успешной атаки.(7) Коробочка – аэродромный круг полетов, воздушное пространство над аэродромом (в полетном задании полет по кругу – полет по "коробочке", бывает малая и большая).
Дополнительное пояснение:Переговоры пилотов ведутся на общей радиочастоте по сторого определенным правилам. Пилот (или диспетчер) сначала должен произнести свой позывной, потом – позывной того, к кому обращается, затем в максимально сжатой форме передать сообщение. Никаких пространных предложений, наоборот, рекомендуется опускать отдельные слова, если от этого не теряется смысл. Например, фраза "Башня, Винг, квадрат С, эшелон сто восемнадцать" переводится следующим образом: "Диспетчер центра управления полетами обращается к летчику с позывным "Винг" и дает ему указание переместиться в квадрат С и занять высоту одинадцать тысяч восемьсот футов". Фраза: "Винг. Дороти, подо мной облачность, кучевые, север-север-восток признаки циклона", - означает: "Летчик с позывным "Винг" сообщает диспетчеру с позывным "Дороти" информацию о погодных условиях. В небе облачность, вид облаков – кучевые, с северо-востока приближается циклон".Майор Ирвинг регулярно нарушает эти правила, а именно – не называет позывной того, к кому обращается. Особенно когда обращается к диспетчеру.И вообще ребята довольно часто несут в эфир то, что туда нести не надо. Потому что они ебанавты.
ficbook.net
Военная база "Футенма"27-28 мая 2033 года
Голос Дороти в наушниках теперь воспринимался как-то иначе. Альберт, впрочем, не стал анализировать, как именно. Он все еще пребывал в горячке боя, раз за разом проматывая в памяти запомнившиеся эпизоды, гадая, что делали в это время остальные.Одно было понятно. Это китайцы. Их "Черные орлы" были очень узнаваемы.– Башня, лейтенант Стэнфорд, первая полоса, эшелон тридцать.– Кэнсингтон, башня, понял.Он зашел на посадку следующим за майором и на выходе из машины успел увидеть, как Ирвинг раздраженно швырнул летное обмундирование прямо на пол, что-то зло сказал Мэтту и с быстротой молнии исчез из ангара.– Да… Ему не позавидуешь, – сзади подошел Боинг и встал рядом. – Сейчас ему за всю нашу гопу отчитываться перед Лукасом. Слетали, блин, по-тихому… Ну что, чувак, пошли.– К-куда? – оторопело спросил Альберт. Проблемы Ирвинга его не особо занимали, влетит – так ему и надо, может, даже так влетит, что сместят с должности. А вот поразмышлять о первом, по сути, боевом вылете очень хотелось. Желательно с парочкой проекционных панелей наедине.– Как это куда? Ты ж боевое крещение прошел у нас! – Боинг заржал. – Лишился девственности, можно сказать.– Точняк! – к ним присоединился Док. – Это надо обмыть.В ангар спокойно и даже как-то торжественно вкатилась "Ласточка" Эммерса. Уже не в первый раз Альберту бросилось в глаза, какая она маленькая и легкая по сравнению со своими мощными собратьями. На фоне F-39 тридцать пятый смотрелся как балерина рядом с бодибилдерами. Эммерс выскочил из кабины и провел рукой по боку самолета прежде чем соскользнуть на землю. Приветственно махнул рукой механику и зарылся в м-панель.– Так что? Придешь? – возник в сознании навязчивый голос.Альберт обреченно промямлил что-то насчет получаса и душа и ретировался. По дороге пару раз отругал сам себя – ну что стоило отказать? А теперь придется пить с ними. Но пока взбудораженные мысли постепенно успокаивались под струями горячей воды, недовольство сменилось радостью, а к радости добавились давние мечты об исследовании квадрата В34. Китайская военная база "Лэйгун"(1), да, вот это достойная цель. База находилась где-то в районе Станового нагорья и, по имеющимся сведениям, почти целиком уходила под землю, спутники могли засечь лишь грунтовую дорогу, несколько строений и едва заметные следы присутствия человека. Если бы удалось как следует все там разведать, это бы поставило его на одну доску с Маэстро. Вот только как бы подобраться? В одиночку не полетишь…Он уже одевался, когда в дверь постучали. На пороге обнаружился Боинг.– Что, думал, я тебя брошу? – улыбнулся парень во все тридцать два зуба. Потом добавил серьезно: – Спасибо, брат. Без тебя мне бы жопу поджарили. Спасибо от нас всех…Видя недоумение в глазах Альберта, Боинг сунул руку в карман и тряхнул перед ним бумажником. Тот раскрылся. С фотокарточки на Альберта смотрела смеющаяся девушка, обнимающая за плечи щекастого младенца и указывающая ему в объектив пальцем. Младенец улыбался чему-то своему и камерой совершенно не интересовался.– Ладно тебе. Любой бы на моем месте так сделал, – смущенно пробормотал Альберт.Рон как-то странно хмыкнул и решительно потащил его за собой.В баре было не так уж людно. Но моментально стало шумно, как только ввалились "Грифоны" во главе с Альбертом и Роном. Вездесущий Дороти, видимо, уже сменился, поскольку тоже был там.Пришлось пережить минут пять оваций, кружек за здоровье и первого сбитого, потом всплеск тестостерона у всех немного снизился (видимо, под влиянием пива) и завязалась вполне даже интересная беседа. Рон, Дон и Томми рассказали то, что пропустил Альберт. Посмеялись над тем, как дважды зарыли носом истребители противника, выпустив им в кабину по реактивной струе, потом подтянулся Майк. Сказал, что по пути пришлось разворачивать танк, чтобы дозаправиться на пару с Маэстро – до них танкер вовремя дойти не успел, на боевое маневрирование топлива едва хватило.К счастью, постепенно смешки и взаимные безобидные зуботычины смолкли, кто-то развернул умное стекло и набросал поверх карты план, согласно которому выполняли разведку. Альберт вспомнил, где именно и как шли авианосцы, ребята добавили недостающее.Оказалось, что Маэстро и Шило шли по заданному курсу без происшествий, попутно обнаружив парочку рыболовных суденышек. Винг и Туман также ничего интересного не нашли, не считая густой облачности над северной оконечностью Хоккайдо и дальше к северу. Если судить по курсам авианосцев, вылети они часа на три раньше, вполне могли бы встретить по одному-два каждый в своем секторе.– Видно, личное твое новичковое везение было, – мрачно сказал Тень.– Да какая разница. Беда в том, что операцию-то мы провалили. Теперь они уйдут в океан, и поминай как звали.– И что им приспичило всем в одну точку сойтись, – озадаченно проговорил Альберт. – Что они могли делать посреди именно нашего квадрата, вдали от берегов да еще и все вчетвером?– А я-то откуда знаю? – возмутился Шило. – Что угодно. Приказ свыше, получили задание, обычная перекличка вживую, просто собрались погутарить. Я вообще не понимаю, как думают китайцы и чем они это делают. Вон, у Молчуна спроси.– Лю китаец?! – Альберт в шоке уставился на лейтенанта, спокойно сидевшего в стороне и медленно цедившего один и тот же бокал пива уже почти час. Для англичанина все азиаты были на одно лицо, он не отличил бы китайца от монгола или японца даже под угрозой расстрела.– Лучше не спрашивай, – предостерег вдруг Боинг. – Предки Молчуна эмигрировали в Штаты в тридцатых годах прошлого века. Назовешь его китайцем – мало не покажется.Все замолкли и настороженно посмотрели в сторону Лю, который, кажется, ничего не заметил.Дверь вдруг стукнулась о стену. Вошел Ирвинг. Майор был в одной рубашке с закатанными рукавами, не озаботившись для разнообразия даже кителем. Он стремительно подошел к своим пилотам и застыл напротив Альберта, пристально в него вглядываясь. Альберт ненавидел его за эту манеру. И в то же время не мог не заметить, как мастерски у майора получалось нагнетать таким образом обстановку.– Ну что, Проц, – хрипловато спросил Ирвинг. – Ничего нигде не тренькает?– В смысле, сэр? – Альберт понял, что у него сейчас лопнет мозг.– Я спрашиваю, как чувствуешь себя после первого человекоубийства? – по губам Ирвинга пробежала кривоватая и какая-то горькая усмешка. – Вижу, что никак не чувствуешь. Вопрос снят.Не дожидаясь реакции, майор развернулся и удалился в сторону выпивающих морпехов, которые приветствовали его появление дружными возгласами и моментально поставили перед ним виски на два пальца.Альберт поморщился и вернулся к своим.– Мне может кто-нибудь сказать, при чем тут Проц? – тихо спросил он.– Да просто босс сказал, что ты думаешь как процессор, и…И прицепилось? Просто прицепилось с легкой руки этого?– Ну а что такого? – попытался как-то подбодрить его Док, – О’Флаэрти благодаря Мэтту вообще превратился в Дороти, и ничего.– И каким образом? – вяло поинтересовался Альберт. Судьба диспетчера почему-то не помогала примириться со своей собственной. – Да ты глянь на него: дунешь – и улетит, как Дороти из Канзаса.Все заржали, включая Дороти, но Альберту было совершенно не смешно.Он вновь посмотрел на то, как возбужденно обсуждает что-то в компании узколобых морских пехотинцев Ирвинг. Что там можно обсуждать? Как вообще можно общаться с этими тупорылыми свиньями при настолько высоком интеллекте? И почему над ними поставили этого выскочку, а не Курта Эммерса? Вот уж кто по-настоящему заслуживал руководить элитным подразделением, а не этот клоун.Еще три года назад Маэстро командовал собственным авиакрылом, базировавшимся на немецкой базе "Рамштайн", и Альберт предвкушал, как после окончания обучения переберется назад в Европу, поближе к дому. До печально знаменитой операции, получившей впоследствии говорящее имя "Яньло-ван"(2). Двадцать третье марта, день, когда Америка лишилась сорока семи летчиков-истребителей, стал днем национального траура. Как ни старался, Альберт так и не смог выяснить, что же на самом деле произошло. Понятно, что данные операции были самым тщательным образом засекречены: не часто в военной истории США встречались такие сокрушительные провалы. Но среди армейских упорно ходили слухи, что Маэстро и его ребятам пришлось столкнуться с новейшей китайской разработкой импульсного оружия, которое на раз пробивало даже хваленое "анти-ЭМИ".Маэстро не только выжил, но и сумел вытащить кого-то из своих. Был объявлен национальным героем, удостоен высшей военной награды, а буквально через несколько месяцев тихо и без каких-либо пояснений понижен в звании и отправлен на "Футенму".Альберт полагал это величайшей несправедливостью. Отсутствие данных о новом ЭМИ-оружии было ошибкой разведки, а никак не Эммерса. Но политики, как обычно, отыгрались на том, кто меньше всех виноват.Дверь в бар вновь открылась, пропуская предмет его размышлений.Курт кивнул "Грифонам", подошел к бармену, дождался, пока тот выдаст ему запотевшую кружку темного пенистого пива, и спокойно направился к бильярдным столам.К удивлению Альберта, майор Ирвинг почти сразу же попрощался со своими высокоинтеллектуальными собеседниками и направился вслед за ним. Для них быстро освободили стол, и Эммерс начал составлять пирамиду, пока Ирвинг выбирал себе кий.– Они играют друг с другом в бильярд? – вырвалось у Альберта, прежде чем он успел подумать.– Да они только друг с другом и играют, – Рон махнул рукой куда-то на стену. – Видишь панели со статистикой матчей? Две верхние строки?Стэнфорд послушно посмотрел в ту сторону. В бильярде он разбирался слабо, но для того, чтобы увидеть огромный разрыв в счете между двумя игроками в самом верху списка и всеми остальными, понимание правил игры не требовалось.Альберт неожиданно вспомнил недавний вылет и ту легкость, с которой Маэстро и Винг находили общий язык в воздухе. Даже в горячке боя, средь мельтешащих самолетов и мешанины команд они умудрялись расслышать и понять друг друга без лишних слов и позывных.– Интересно, они всегда понимают друг друга с полуслова? – пробормотал он себе под нос.– Нет, – сказал вдруг кто-то рядом.Альберт вздрогнул и скосил глаза вправо.Там стоял Дороти и со странным выражением на лице смотрел на то, как перемещались вокруг стола Ирвинг и Эммерс – словно танцевали какой-то сложный танец или сражались на дуэли. Юноша уже думал, что больше ничего не услышит, когда Дороти тихо договорил:– Иногда им вообще не нужны слова.Альберт досмотрел игру до конца.За всю партию Эммерс и Ирвинг действительно едва ли обменялись парой фраз, но не похоже было, что между ними царит взаимопонимание.
Утром у Стэнфорда с непривычки слегка гудело в голове. Судя по опухшим физиономиям вокруг, не только у него. За офицерским столом сидели несколько человек из командования морской пехоты, Кэтрин Стоун и Николай – и все они постарались отодвинуться подальше от Курта Эммерса, который с невыразимой ненавистью втыкал вилку в кусок запеканки и резал ее ножом так, что любому становилось ясно: капитан мечтает о том, чтобы под ножом сейчас была совсем не запеканка. Настолько мрачным Альберт его, пожалуй, еще не видел, хотя пару раз Маэстро уже бывал с утра в дурном настроении.– Похоже, Курт сегодня не в духе, – тихо пробормотал Рон и тут же бросил взгляд на офицеров, проверяя, не услышал ли кто.– Он всегда не в духе, когда не выспится.– Выспишься тут, – мрачно проговорил вдруг Патрик, с усилием растирая пальцами виски, – под такой кошачий концерт.Альберт от неожиданности уронил вилку и поспешно нырнул за ней под стол, надеясь, что никто не заметил, как он покраснел. Этой ночью он и в самом деле подскочил в кровати, потому что услышал крики в коридоре. Поначалу юноша подумал, что кого-то бьют и срочно нужна помощь, начал одеваться, но на середине второй штанины вдруг смутился и сел на постель, отчетливо расслышав в очередном вопле вполне членораздельное "еще, детка, сильнее!". Сообразив, что помощь не только не нужна, но будет крайне нежелательной, он аккуратно повесил штаны обратно на спинку стула и улегся под одеяло. Ему почему-то даже в голову не приходило, что во время секса можно так орать. Вдобавок это было не очень-то этично по отношению к окружающим. Сам Альберт смог заснуть только когда тщательно заткнул уши берушами.– Да, майор у нас голосистый, – усмехнулся Майк.– Мог бы и потише.– А тебе что, завидно?– Хорошо еще, что Ирвинг не каждый день таскает котиков к себе.Тихие смешки за столом начали перерастать в равномерный радостный гул, прерванный появлением виновника веселья и бессонной ночи заодно. Майор с мрачным выражением лица подошел к офицерскому столу и что-то коротко уронил. Кэтрин, Ник и Курт отставили тарелки, поднялись и последовали за ним.Альберт проследил за тем, как аккуратно Маэстро придвинул за собой стул – словно тот был по меньшей мере хрустальным и мог рассыпаться от малейшего касания, – и вдруг подумал, что не хотел бы попасться Эммерсу под горячую руку, когда он в таком настроении.У самых дверей в Курта на полном ходу впечатался проспавший завтрак Питер. Оса любил покушать, и подобного рода опоздания всегда воспринимал как личную трагедию. Эммерс смерил его тяжелым взглядом, и плотный коренастый Питер как-то съежился и стал казаться меньше ростом, но ничего не случилось – Курт только потеснил его плечом и вышел. Оса тут же кинулся к столу и с облегчением плюхнулся на свободное место рядом с Майком:– Что, сильно злой? – отвечать ему никто не стал, все и так было понятно. Оса радостно положил в рот первый кусок запеканки и добавил, не дожевав: – Это все потому, что Ирвинг ему не дает.Альберт от такой наглости едва не подавился, а Майк с явным сомнением спросил:– Да с чего ты это взял?– А ты сам подумай.Майк честно задумался, явно что-то припоминая.Потом неуверенно проговорил:– Да нет, быть не может. Курт же по бабам...– До встречи с нашим майором многие так думали, – невозмутимо ответил Оса, проглотив наконец-то свою запеканку и принимаясь за яичницу.Остальные "Грифоны" прислушивались к их разговору с явным интересом. Майк еще немного подумал, а потом выдал:– Нет, Оса, не клеится. Будь все так, как ты говоришь, Ирвинг дал бы Эммерсу только чтобы спасти его от приступов раздражения. И потом, – он обвел взглядом товарищей в поисках поддержки, – чтобы нашему Маэстро и кто-то не дал?!Со всех сторон послышались одобрительные выкрики и смех. Альберт судорожно стиснул пальцами край стола и встал. Такого издевательства над своим кумиром он стерпеть не мог.– Прекратите немедленно! – голос прозвучал не грозно, а, скорее, резко и пронзительно, но юноше сейчас было не до этого. – Вы не имеете никакого права оскорблять достойного человека подобной мерзостью и поливать его грязью! Капитан Эммерс никогда бы и не посмотрел в сторону этого… этого… – он споткнулся, пытаясь подобрать эпитет.– То есть, в чью-то еще посмотрел бы? Уж не в твою ли? – раздался вдруг ехидный голос.С противоположного края стола на него насмешливо смотрел Дороти. Альберт сжал зубы и отчеканил:– Я и капитан Эммерс – нормальные здоровые мужчины. За столом внезапно воцарилось почти гробовое молчание. Кто-то уставился в тарелку, кто-то прятал усмешку, а некоторые явно подбирали слова. Но Дороти опередил, и голос у него разом замерз градусов на двадцать.– Да знаешь, Стэнфорд, я на здоровье тоже не жалуюсь. Ни на психическое, ни на физическое. Что именно ты хотел сказать? – обычно добрые, смешливые – серые глаза О’Флаэрти сейчас обрели оттенок стали, а взгляд примерно ту же твердость.– Да он просто пошутить хотел, – не очень уверенно начал Оса.– Захлопнись, О’Тул, – мягко посоветовал ему Дороти и выжидающе посмотрел на Альберта.Юноша знал, что разумнее было бы как-то замять разговор, сдержаться, перевести все в шутку, но понимал, что не сможет – со злости и обиды его откровенно несло, поэтому прежде чем голос разума смог до него достучаться, он уже брякнул:– Я хотел сказать, что Эммерс не какой-то там гомик. И у него есть дела поважнее, чем думать о чьей-то там заднице. И я тоже не такой!– И мы это слышим от ангельски красивой блондинки, которая глаз не сводит со своего распрекрасного Маэстро, – фыркнул Дороти. – Ты себя в зеркале видел, детка?Альберт покраснел от гнева. Внешность была его больным местом – несмотря на высокий рост, юноша был довольно субтильным, а породистое лицо могло бы быть очень даже мужественным, если бы не голубые глаза и не проклятые золотистые кудри, упрямо падающие на лоб, стоило только забыть про парикмахера.– Да ты…!– Ша! – раздался вдруг резкий окрик.Альберт вздрогнул и испуганно вскинул голову на голос.У входа в столовую, прислонившись к косяку, стоял Норд-Ост и вертел в руке зажигалку. От движений его пальцев у Альберта почему-то засосало под ложечкой. Удостоверившись, что все смотрят на него, Ник щелкнул крышкой, выпуская на волю язычок пламени.– Чума, Мор, Принц, Тень – на выход. Детали по дороге.Названные им пилоты поспешно поднялись из-за стола, и снова повисла тишина. Норд-Ост стоял практически неподвижно, блуждая взглядом по лицам замерших парней сквозь огонек своей проклятой зажигалки.И только когда Тень бочком протиснулся мимо него за дверь, перевел взгляд на Альберта:– Стэнфорд, ты прав. Ирвинг и Дороти пидоры. И этим пидорам я без колебаний доверю свою задницу, – он резко захлопнул крышку и равнодушно добавил: – А тебе – нет.Лишенный дара речи, Альберт молча посмотрел в широкую спину. Желание спорить и что-то доказывать отшибло напрочь. Как и аппетит. Вяло поковыряв в тарелке, он отодвинул ее подальше, глядя в стол.– Стэнфорд, О’Флаэрти! – как бичом хлестнуло от двери ненавистным уже голосом. – В башню!Ирвинг. Задним местом он чует, что ли… Подумав об этом, Альберт поморщился от отвращения к самому себе."Становлюсь как они все..."Дороти отставил в сторону стакан и быстро направился прочь из столовой. Ирвинг вышел сразу же вслед за ним.
Альберту пришлось поторопиться, чтобы их догнать. Он уже бывал в контрольном центре, но только однажды и дорогу не запомнил. В тот раз там шла обычная рутинная работа, мало чем отличающаяся от работы гражданского управления воздушным движением, разве что менее напряженная – на базу не садились и не взлетали с нее ежеминутно.– На, надень, – прохладно сказал Ирвинг и сунул Альберту в руки что-то, похожее на очки, только без стекол.– Что это? – озадаченно спросил юноша, гадая, что именно успел услышать или узнать майор из нелицеприятного разговора в столовой. И что успел ему рассказать Дороти.– Какая именно часть слова "надень" вам непонятна, Стэнфорд? – осведомился Ирвинг.На нем самом уже красовались такие же очки. Он отвернулся и вышел в центр комнаты. Снизу вокруг него выдвинулись из пола панели с консолями, майор, не глядя, коснулся нескольких клавиш, и комната превратилась в полноценный командный центр. Вдоль стен развернулись интерактивная карта, дополнительные экраны, перед диспетчерами замерцало еще по одному планшету.– О’Флаэрти, связь?– Ближняя в порядке, сэр. Проверяем камеры и датчики дальней.– Дай панораму.– Есть, сэр.На стеклах вокруг заплясали фрагменты пола ангара, шлангов, чьих-то ног, на чьей-то камере уже было полотно ВПП(3).– Лейтенант Стэнфорд.– Сэр!– Подойдите ближе. Это место механиков. Встаньте за моим левым плечом и учитесь.Альберт наконец справился с очками и встал куда сказано. Ему было неудобно после всего, что он наговорил сгоряча. И быть рядом с Ирвингом – последнее, чего ему сейчас хотелось. Но повернуться и уйти он не мог.Один за другим истребители стали взлетать. По коротким отрывистым командам Альберт понял, что четыре пары, ведомые Маэстро, Норд-Остом, Леди и Молчуном, разлетелись в разных направлениях. Похоже, намечалось что-то серьезное.Вокруг заплясало изображение с задних камер, передних, нижних.У Альберта зарябило в глазах, он попытался на чем-то сосредоточиться, но не мог. Ирвинг вдруг повернулся к нему, протянул руку и коснулся его лица справа. Юноша вздрогнул, хотел отпрянуть, но не успел. Майор уже вновь стоял на своем месте, повернувшись спиной, а изображение стабилизировалось, вдобавок с двух сторон стали появляться цифровые данные – высоты, расстояния, показания различных датчиков. Перед ним разворачивался полет первой пары: Маэстро и Принца. – Переключение между изображениями как на умном стекле, – резко сказал майор.Альберт коснулся оправы, проверяя, поочередно переключился на каждую из четырех пар и вернулся к Маэстро.В комнату вошли механики отправившихся на задание пилотов, тут же с потолка спустились стекла-дублеры м-панелей, стало тесновато. Но теперь Альберт не ушел бы ни за какие коврижки. Вот, оказывается, как все это выглядит с земли! У него дух захватило от восторга.Между тем Ирвинг спокойно перебрасывался парой слов с каждым пилотом, сверял данные и не забывал про механиков – то один, то другой передавал ему информацию о состоянии бортовых систем самолетов.Довольно скоро на одном из экранов возникла крошечная черная точка. Пара истребителей начала снижение, и точка обрела очертания, схожие с локомотивом железнодорожного состава, перевернувшегося набок. Авианосец!Альберт ощутил, как рука непроизвольно дрогнула – заложить вираж и пойти на снижение. Но никто на него не смотрел – все были заняты своими делами. Он немного успокоился и стал вчитываться в информацию, которую передавала "Ласточка". Класс авианосца, вместимость, количество самолетов на борту. Потом пошли более четкие снимки и видео-записи: истребители подобрались максимально близко.Вдруг Ирвинг впереди вскинул голову.– Маэстро…Больше он ничего не сказал, только закурил очередную сигарету. Но по скорости, с которой он это сделал сразу за предыдущей, Альберт понял, что что-то не так. Ирвинг, конечно, смолил как паровоз, но между сигаретами обычно проходило какое-то время.Изображение вдруг стало невыносимо четким. Очевидно, два истребителя приблизились настолько, что смогли бы при желании разговаривать с экипажем корабля морской азбукой.– Винг. Маэстро. Принц. Достаточно. Возвращайтесь.Голос Ирвинга звучал глухо."Что происходит?"Авианосец быстро пропал с мониторов: истребители послушно зашли на разворот. Альберт спешно проверил три другие пары – пусто. И вдруг шесть экранов погасло. Впереди Ирвинг дернулся всем телом, но изображение на экранах почти сразу восстановилось.– Винг. Маэстро, Принц. Обстановка.– Маэстро. Все ОК.Голос Эммерса звучал неестественно ровно и спокойно.– Принц, Винг. Нормально. Зацепило ЭМИ. Нас засекли.– В Гнездо, – жестко сказал Ирвинг.На этот раз ощутимо моргнул свет – погасло уже двенадцать экранов. Четыре истребителя, по три камеры на каждом.– Какого хуя… – выругался Ирвинг. Нервные длинные пальцы буквально запорхали над консолями.– Сэр, – тихо сказал Дороти.– Что?!– Радиосвязь…Но тут изображение восстановилось и Дороти вновь уткнулся в наушники.– Норд-Ост, Винг, нас зацепило.– Чума, Винг, подтверждаю.– Винг. С хуя ли?– Норд-Ост, Винг, по касательной. Граница с квадратом.На экранах видны были черные истребители, поднявшиеся навстречу "Грифонам". Потом изображение несколько утратило четкость – Маэстро и Принц начали уворачиваться.– Что-то китаёзы стали борзые... – пробормотал Ирвинг. Потом добавил уже громче: – Всем экипажам вернуться на базу. Повторяю. Всем экипажам вернуться на базу. В бой не вступать, уклоняться от огня.– Маэстро, Винг, – неожиданно раздалось в башне. – Сбой связи. Повторите.Альберт в недоумении обернулся и посмотрел на механика Эммерса. Тот стоял с совершенно беззаботным видом, его м-панель светилась голубовато-зеленым светом, что свидетельствовало о полном здравии систем истребителя.Альберт вернулся к мониторам и с удивлением обнаружил, что картинка перед глазами вновь изменилась: "Ласточка" пошла на разворот.– Маэстро! На базу! – в голосе Ирвинга вдруг прорезались металлические нотки.Ответа не последовало. Майор сжал поручень над консолью. А потом три камеры внезапно разом погасли, но больше уже не включились. Альберт в панике обернулся к механику. Его экран тоже замолчал.– Твою ж мать! – Ирвинг остался на месте, во рту у него уже снова торчала сигарета. – Норд-Ост, Чума, Принц, как слышите?– Чума, Винг, на связи.– Принц, Винг, на связи.– Норд-Ост, Винг. Я прикрою.– Чума, Принц, на базу. Норд-Ост, выполняйте прикрытие. Леди, Тень, следуйте в квадрат Е15. Обеспечить прикрытие Норд-Осту и Маэстро.– Леди, Винг, принято.– Тень, Винг, вас понял.Альберт оторопело пялился в погасшие мониторы, пытаясь понять, что происходит. Выходило, что вопреки показаниям м-панели механика, случился какой-то сбой, Маэстро не расслышал последний приказ, развернулся и пошел обратно к авианосцу. Норд-Ост, похоже, разгадал его маневр и решил обеспечить прикрытие, но...Додумать он не успел. Погасло еще три монитора – Норд-Ост попал под очередной удар ЭМИ. И какой был смысл посылать на прикрытие подбитый истребитель?!Он перевел взгляд на майора. Тот стоял неестественно прямо и курил. Сминал пальцами недотянутый бычок, ронял его в пепельницу, встроенную в консоль, и прикуривал новую сигарету. Альберт мог видеть только левую половину его лица, но заметно было, как от напряжения у Ирвинга сводит челюсть и как бешено бьется пульс на горле. Внешне майор оставался спокоен.Юноша краем глаза заметил какое-то движение на боковых мониторах и переключил очки на пару Леди-Тень. И застыл, глядя на развернувшуюся перед ним картину.Маэстро носился в воздухе над авианосцем, преследуемый пятеркой "черных орлов". Вражеские истребители раз за разом пытались взять "Ласточку" в кольцо, загнать в угол, расстрелять из пушки в упор, пустить ракету – и раз за разом терпели поражение. Применять ЭМИ они уже не пытались – все внешние датчики F-35 давно отрубились, в этом не было смысла. Но это же значило, что у Маэстро отказали все системы наведения. "Ласточка" была абсолютно беспомощна.Перед камерой прошел бок самолета Норд-Оста, в следующую минуту заработала его пушка. Снаряды вошли точно в сопло "орла", тот расцвел огнем, но отлетевший обломок повредил камеру Тени.Альберт, словно загипнотизированный, впился взглядом в экран Леди, пытаясь разгадать замысел Эммерса, как вдруг F-35 заложил крутой вираж и резко взмыл вверх, уходя из-под носа сразу двух вражеских истребителей.Время остановилось. Две черные птички неестественно плавно, словно в замедленной съемке, прошлись друг по другу по касательной – в последнее мгновение пилоты попытались избежать столкновения, но всё же не успели. Один из "орлов" взорвался на месте, расцветив небо желтым и красным, а второй камнем рухнул вниз.На авианосец.Снова погасли экраны – сдетонировали заряды ЭМИ столкнувшихся истребителей.А потом включились, издевательски четко демонстрируя всем желающим картину охваченного пламенем корабля.– Ох ты ж ебаный ты нахуй…К удивлению всех собравшихся, это сказал не Ирвинг, а Дороти.Альберт видел, как стиснул зубы майор, как побелели костяшки пальцев, сжимавших поручень и щелкавших по клавишам одной из консолей. Если утром юноша точно не хотел бы попасться под руку Эммерсу, то сейчас куда более пугающим вариантом выглядел Ирвинг.Но команды майор отдавал спокойным, размеренным и бесконечно нейтральным тоном.– Леди, сигнализировать Маэстро и Норд-Осту команду возвращения на базу. Леди и Тень, возвращайтесь. Дороти, подготовиться к визуальной посадке истребителей. Механики Эммерса и Корсакова-Шуйского – на полосу. Подготовить систему амортизации и аварийного торможения.Башня зашевелилась – все кинулись выполнять распоряжения.Но Альберт не тронулся с места. Освоившись с панелью управления злополучными очками, он раз за разом заставлял их воспроизводить перед глазами последние кадры: крутой вираж и с ювелирной точностью срежиссированная авария в воздухе и на воде. Маэстро действительно был гением...Этот очевидный факт был подтвержден громовыми аплодисментами, сопровождавшими руление "Ласточки" – встречать Маэстро высыпали все "Грифоны". Капитан даже не стал снимать "колпак" (дополнительную защиту кабины от ЭМИ, сквозь которую после отключения всех внешних датчиков, разумеется, не пробивались никакие сигналы, включая команды Дороти) и красиво сел вслепую. Выпрыгнул из кабины, привычным уже движением огладив бок самолета, и тут же оказался зажатым в кольцо восхищенных пилотов. Его приветствовали, хлопали по плечу, по спине, возбужденно поздравляли, и так продолжалось до тех пор, пока "Грифоны" не добрались до выхода из ангара.В дверях стоял Ирвинг.На протяжении нескольких бесконечно долгих секунд он молча смотрел в глаза Эммерса, а потом равнодушно уронил:– Через полчаса в моем кабинете.
Альберт сам не мог бы объяснить, что его занесло именно в эту часть базы именно в этот момент. Но сейчас он все отдал бы, чтобы оказаться подальше – для одного и без того слишком тяжелого и длинного дня это было чересчур. Но он не мог пошевельнуться, потому что был уверен, что его заметят.– Связь вырубилась, значит? – ехидно осведомился Ирвинг, практически неподвижно стоя напротив Эммерса и сверля капитана взглядом.Дверь в кабинет эти двое закрыть и не подумали.– Так бывает, – невозмутимо отреагировал Курт.Альберт мысленно с ним согласился: это и вправду было возможно. После атаки ЭМИ электроника работала нестабильно, сбои случались не то чтобы часто, но всё же.– Бывает, – если отжать голос Ирвинга, из него наверняка можно было бы приготовить яд, нет, сразу несколько ядов разных видов, например, цианистый калий, кураре и ботулотоксин. – Только я пока еще способен отличить "бывает" от "а пошел бы я развлечься", Курт.– Что тебя не устраивает? – голос Маэстро звучал всё так же спокойно. – Задание выполнено. Не мы первыми проявили агрессию. Правила игры соблюдены.– Курт, ты дебил? – взорвался Ирвинг. – Тебя могли убить!– Но не убили.Ирвинг на одно гнетущее мгновение замер, вглядываясь в лицо капитана, а потом размахнулся и двинул кулаком Эммерсу в челюсть.Альберт вмерз в стену.– Идиот! Ты поставил под угрозу свою жизнь, свой самолет и жизнь тех, кто был вынужден прикрывать твою самодовольную задницу! – Ирвинг резко хлопнул ладонями по столешнице и выдохнул. – Значит так. Отстранен на две недели. Полетишь на мясорубке(4) инспектировать запасные аэродромы.К шоку Альберта, Эммерс вдруг расхохотался:– Могу хоть ковровые дорожки постелить на полосы, – выговорил наконец он. Только под нездоровым весельем Стэнфорд уловил что-то другое, чему не мог подобрать названия. – И, Винг. Ты отлично знал, что прикрытие мне не потребуется.Эммерс развернулся и вышел из кабинета.– Да пошел ты, мудила!В стену полетело что-то тяжелое, разбилось, а потом Ирвинг вылетел вслед за Маэстро, хлопнул дверью и удалился в противоположном направлении.Невольного свидетеля этой сцены ни один из них так и не заметил.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
________________________________ (1) Лэйгун – бог грома в китайской мифологии. (2) Яньло-ван – бог смерти в китайской мифологии. (3) ВПП – взлетно-посадочная полоса. (4) Мясорубка (вертушка, вентилятор, мельница и т.д.) – жаргонное название вертолета.ficbook.net
Военная база “Футенма”17 апреля – 27 мая 2033 года
На следующий же день Ирвинг поставил Альберту первый тренировочный полет. Крупных разведывательных операций пока не планировалось, для регулярных рейдов хватало и одного звена(1), но "Грифоны" поднимались в воздух каждый день и при любой погоде. Альберта это не удивило.Появление ЭМИ-оружия десять лет назад внесло существенные коррективы в тактику и особенности ведения воздушного боя. К усиленной маскировке, маневрированию на дальних дистанциях и негласному правилу "первый обнаружил – первый ударил" добавилось требование "если тебя обнаружили – немедленно сокращай дистанцию". По сути, это был возврат к ближнему маневренному воздушному бою времен далекой Второй мировой, только с применением куда более совершенных боевых машин. ЭМИ не разбирал своих и чужих, а потому в бою на короткой дистанции применение импульсного оружия было равносильно самоубийству.Ракеты, содержащие в себе источник ЭМИ, при взрыве генерили кратковременное электромагнитное поле, вырубающее всю радио- и электронную аппаратуру в радиусе действия. Радиосвязь, видеокамеры, навигационные системы, бортовые компьютеры, датчики скорости и высоты, электронные системы наведения оружия – все летело к чертям, превращая пилотов самых совершенных истребителей в беспомощных котят посреди груды металла и пластика. В первые годы войны – с летальным исходом.Первой гениальной разработкой Массачусетского технологического института стал материал, который, попав под воздействие импульса, создавал собственное электромагнитное поле. Внутри закрытой со всех сторон коробки, сделанной из этого материала, поля взаимно уничтожали друг друга и вся драгоценная электроника была в безопасности.Руководство вооруженных сил США резво начало массовое производство военной техники с новым покрытием. Истребители, бомбардировщики, транспортники – все прятали в "анти-ЭМИ". И тут вскрылась вторая проблема, куда более серьезная. Запертая в "ящике" электроника работала исправно, но не могла ни принимать информацию из внешнего мира, ни передавать ее. "Анти-ЭМИ" работал лучше любого глушителя, попросту не пропуская сигналы ни внутрь, ни наружу. Для пилота это означало полную слепоту и глухоту.Способ защиты внешних датчиков до сих пор так и не изобрели. Было найдено временное решение проблемы, постепенно ставшее постоянным – за неимением лучшего. Все датчики попросту дублировались. При импульсной атаке они отключались и почти тут же заменялись на братьев-близнецов, до той поры надежно спрятанных под защитой "анти-ЭМИ"-покрытия. На хороших боевых машинах таких "дублеров" было по два, а то и по три, но покрыть всю поверхность самолета датчиками было невозможно. А это означало, что истребитель мог выдержать три, максимум четыре атаки ЭМИ, после чего пилот должен был немедленно покинуть опасную зону и вернуться на базу. Если сумеет унести ноги.Воздушный бой стал наступательным, агрессивным, контактным. Угроза применения ЭМИ вынуждала пилотов летать быстро, уметь уворачиваться, не выпускать противника из поля зрения и бить сразу на поражение. А этому летчиков давно уже не учили.Тренировочные полеты стали острой необходимостью, и руководство ВВС США не жалело на них ни времени, ни топлива, ни самолетов. Неудивительно, что "Грифоны" летали ежедневно.Альберт гадал, кого же майор поставит ему в пару. Летать вместе с Эммерсом он пока не надеялся, но очень рассчитывал попасть в звено Маэстро. К его удивлению и огорчению, на пути к ангарам его перехватила капитан Стоун:– Доброе утро, лейтенант, – она протянула руку, и Альберт ответил на рукопожатие, пытаясь скрыть разочарование.Они неспешно пошли рядом.– Капитан, вы будете моим ведущим?Леди отрицательно качнула головой. Светлая прядь выбилась из тугого хвоста и упала на лицо, и Альберт, заглядевшись на нее, споткнулся. Кэтрин Стоун была очень красивой женщиной. Раньше Альберт полагал себя недосягаемым для женских чар, но после знакомства с капитаном Стоун начал в этом серьезно сомневаться. Губы Кэтрин тронула легкая понимающая улыбка. Альберт окончательно смутился и отвел взгляд.– Нет, лейтенант, – пояснила наконец Леди. – У вас не будет постоянного ведущего. Привыкайте, – и добавила с неожиданно теплой улыбкой. – Кто знает, возможно, через пару дней вы поведете меня.Альберт задумался, а потом неуверенно уточнил:– Майор пытается подобрать мне пару?– В нашей эскадрилье нет слетанных пар, – спокойно ответила Стоун. – И нет постоянных звеньев. Каждый летает с каждым. Полная взаимозаменяемость.Юноша задумчиво кивнул. Подход был неожиданным, но интересным и давал эскадрилье дополнительные возможности для мгновенных перестроений и маневров. Хотя о полной взаимозаменяемости, конечно, не могло быть и речи. Альберт сомневался, что даже среди "Грифонов" найдется пилот, равный по мастерству Маэстро.Тем не менее, Стоун сказала ему правду. За следующие три недели он перелетал со всеми, включая Эммерса. Убедившись, что не уступает никому, кроме высшего офицерского состава, Альберт вздохнул свободнее. Все-таки современные методы обучения в условиях искусственно смоделированных боевых ситуаций почти ничем не отличались от практики, как он и подозревал. И зря, конечно, этот Николай так презрительно отреагировал, когда узнал об отсутствии у него реальных боевых налетов. Довелось ему посмотреть и на совместную тренировку Непобедимого звена – так ребята за глаза окрестили группу из Маэстро, Винга, Леди, Норд-Оста и Молчуна. К счастью, это случилось уже на исходе второй недели, когда Альберт окончательно осознал, что сможет летать с "Грифонами" и достоин занимать место в их рядах. Уже после учебного разбора он еще долго сидел в классной комнате и пересматривал запись со слеткой асов, стараясь проникнуть в самую суть каждого из них по манере пилотирования.Он не признался бы даже себе, но его восхищали эти летчики. Вместе и по отдельности.Холодное совершенство Леди.Смертоносные виражи Молчуна.Подавляющее превосходство и невероятная меткость Норд-Оста.Потрясающая воображение скорость и реакция Винга.И, конечно, торжество тактики, стратегии и высочайшего уровня пилотажа Маэстро.Пусть не все ему нравились, пусть не всех он мог заставить себя уважать, как людей, – как учителям им не было равных.
Само собой, помимо полетов, учебы и прочих приятных вещей, существовали и неприятные.Раньше у Альберта не было необходимости налаживать с кем-то отношения – он всегда держался особняком, стараясь свести контакты к необходимому минимуму: помощь в учебе, совместный разбор задания на тренажере и все в таком роде. Он быстро понял, что здесь так не получится. Какой бы огромной ни была база "Футенма", люди все же находились на ней в условиях полуизоляции. А это означало необходимость участия в жизни социума. То есть, говоря проще – общение.Альберт мог решить математическую задачу практически любого уровня сложности, но простое взаимодействие между людьми, когда надо было говорить, пытаться понять, что движет собеседником, о чем он думает, чем живет, ставило его в тупик. В особенности если эти люди были не совсем обычными и не всегда следовали общепринятым нормам поведения. Каковыми являлись, как минимум, девяносто процентов населения базы и все "Грифоны" скопом.Взять хотя бы этого русского. Совершенно непонятно, как он сюда попал. И дело даже не столько в том, что он русский (хотя в этом, конечно, тоже), но и в том, что человек с таким характером, по мнению Альберта, попросту не мог служить в ВВС. Николай Андреевич Корсаков-Шуйский, которого из-за совершенно непроизносимых имени и фамилии все звали просто Ник, явно страдал паранойей вкупе с пироманией. Ник всегда и везде ходил с зажигалкой и постоянно ею щелкал. И за год изводил на нее бензина, наверное, больше, чем эскадрилья – топлива на самолеты. Эта привычка была тем более неприятной, что Норд-Осту ничего не стоило щелкнуть у самого носа кого-то из своих. И почему-то, во всяком случае, Альберту так казалось, чаще всего Ник делал это именно у его носа.А красавица Кэтрин и вовсе выбила его из колеи. Как-то раз Альберт возвращался к себе из тренажерного зала и стал свидетелем крайне неприятной ситуации. Кто-то из морских пехотинцев (двухметровый громила без малейших признаков интеллекта на лице) зажал Леди в углу с самыми недвусмысленными намерениями. Альберт не любил физические упражнения, тренировался всегда только для того, чтобы сдавать необходимые нормативы, а драки и вовсе считал примитивнейшим способом решения проблем. Но он все же готов был броситься на помощь, понимая, что у него нет шансов против этой горы мышц, когда услышал ровный и совершенно не испуганный голос Стоун.– Новенький? – равнодушно спросила она морпеха.– Я так и думал, что тебе хочется свежего мясца, цыпочка, – гоготнул тот.Стоун вздохнула, а потом "морского котика" развернуло, так что Альберт не увидел толком, что же произошло, услышал только тошнотворный звук, словно кость треснула, и вроде что-то чавкнуло. Мужик повалился на пол, завывая как стая гиен, а Леди небрежно отпихнула его ногу мыском ботинка и удалилась.За спиной Альберт услышал удовлетворенное хмыканье и, обернувшись, успел заметить, как Ирвинг, точнее, кончик его косы скрывается за дверями спортзала.А Боинг, который, кажется, всерьез решил с ним подружиться? А Оса, который подкладывал ему на скамейку кнопки, словно они школьники, а не взрослые люди? А постоянно куда-то его зовущие или заходящие запросто в его комнату остальные пилоты? Все пытались с ним общаться, куда-то звали, о чем-то рассказывали, беспрерывно теребили, не оставляя в покое ни на минуту.Изо всей этой развеселой компании только Молчун обычно никого не трогал и никто не трогал его. Он мог, казалось, молчать месяцами. Правда, когда открывал рот, случалось, откалывал номера не лучше, чем окружающие. К огромному сожалению Альберта ему не удавалось установить контакт только с тем, с кем по-настоящему хотелось. С Маэстро. Нет, тот был дружелюбен, всегда внимательно его выслушивал, охотно отвечал на вопросы и объяснял, но дальше этого беседа никогда не шла. Зато их механики подружились удивительно быстро, что, конечно, служило слабым утешением.– А еще у нас есть бойцовский клуб! – громким заговорщическим шепотом поведал ему Дороти на исходе первого месяца. – В основном туда ходят, конечно, морпехи, но иногда подбирается отличная компания.Видимо, посвящение в эту тайну означало, что Альберт окончательно признан "своим". Но почувствовать радость юноше сильно мешала близость диспетчера, который, пользуясь отсутствием в столовой Мэтта, снова уселся прямо перед ним на край стола. На этот раз волосы у Дороти были ярко-малиновые.– Драки среди военнослужащих запрещены, – наконец с сомнением проговорил Стэнфорд.– Конечно! – улыбка Дороти стала шире. – В этом-то и вся прелесть! Кстати, еще год назад наш майор был звездой клуба и занимал первую строчку рейтинга.Альберт бросил недоверчивый взгляд в сторону офицерского стола, за которым Ирвинг что-то обсуждал с Леди. Физическая подготовка у майора, конечно, была лучше, чем у Альберта, и намного – он видел результаты тестов и медкарты. Но Ирвинг был скорее жилистым, чем мощным, и в полтора-два раза легче тех амбалов, которые, по словам диспетчера, имели обыкновение посещать бои. И уж точно на голову ниже любого из них – рост летчиков жестко регламентировался из-за ограниченного размера кабины истребителя. Даже Норд-Ост, самый высокий пилот в эскадрилье, был только чуть выше шести футов и едва проходил по верхней планке.– Не веришь? – понимающе усмехнулся диспетчер. – А зря. Ирвинг без труда кладет на обе лопатки даже Мэтта.А вот это уже было откровенной ложью. Представить себе огромного добродушного негра поверженным кем-то вроде Ирвинга Альберт не мог при всём желании. Которого у него к тому же не было.Стэнфорд честно старался быть объективным и непредвзятым, в конце концов, в любом деле главное – профессионализм, вежливость и сдержанность. Но юноша ничего не мог поделать с отвращением, которое вызывала в нем одна мысль о сексе между двумя мужчинами. А Дороти и Ирвинг были открытыми гомосексуалистами. Хуже того – пассивными, чего даже не думали скрывать.И если Дороти просто раздражал Альберта своей неуемной трескотней, фенечками, пирсингом, крашеными ногтями и привычкой вешаться на всех мужчин эскадрильи поочередно (явно без последствий – те относились к нему скорее как к ребенку, чем как к возможному любовнику), то поведение майора выводило Стэнфорда из себя.Майор Ирвинг был блядью. Альберту крайне неприятно было произносить это слово даже мысленно, но никакие другие эпитеты не могли в полной мере выразить то, что Ирвинг себе позволял. Кажется, на базе не было ни одного подразделения, в котором майор не отыскал бы себе любовника. Но предпочитал он худшую из возможных категорий. – Майор любит котиков, – доверительно сообщил ему вездесущий Дороти, заметив выражение лица Альберта при виде Ирвинга, флиртующего с двухметровым морпехом. – Котиков? – оторопело переспросил Стэнфорд.Зрелище было настолько шокирующим и отвратительным, что юноша даже не сразу сообразил, что диспетчер имеет ввиду не домашних животных.– Именно. Так что за себя можешь не переживать, ты не в его вкусе, – Дороти неожиданно ехидно усмехнулся. – Но смотри, чтобы котики не заинтересовались тобой. Ты у нас настоящий красавчик.Альберт побледнел от гнева и хотел было ответить, но Дороти предусмотрительно ретировался. Трус несчастный. Юноша мрачно посмотрел на Ирвинга, который ухватил "котика" за ремень и прямо на виду у всех повел за собой как барана, коим тот и являлся.Была у неприязни Альберта к майору и еще одна причина, в которой он не хотел себе признаваться. Винг и Маэстро между собой не ладили. Альберт не мог понять, почему был так уверен в этом: летчики не конфликтовали, не выражали открытой неприязни друг к другу, напротив, общались подчеркнуто уважительно и корректно. И исключительно по рабочим вопросам. На фоне делового веселья, царящего в эскадрилье, общих шуточек, дружных волейбольных матчей и прочих признаков командного духа пустое пространство между Ирвингом и Эммерсом ощущалось почти физически. Эти двое не только не разговаривали, но и старались избегать любых, даже случайных прикосновений. Альберт подумал было, что Маэстро мог недолюбливать Ирвинга из-за его ориентации и вызывающего поведения, но к тому же Дороти Эммерс относился с явной теплотой. В чем бы ни была причина разногласий между майором и его кумиром, она давала Альберту полное право испытывать к Ирвингу еще большую неприязнь.
– Через двадцать минут летучка. Касается всех, – Ирвинг развернулся и направился к офицерскому столу, где сидели Эммерс, Стоун и Лю.Альберта немного покоробило от категоричности тона, но он успел уже понять, что без надобности Ирвинг не выпячивает свой ранг.Маэстро и Леди без возражений оставили на столе чай и кофе и последовали за майором.Юноша оглядел остальных – они спокойно доедали. Значит, "через двадцать минут" в понимании майора – это в самом деле через двадцать. Альберт уткнулся в свой суп, гадая, что такого могло произойти.В переговорную "Грифоны" вошли кучно – воплощение командного духа. Ирвинг предложил всем садиться, закрыл дверь и выключил свет. Освещенным остался только планировщик, по которому двигались стилизованные линии атмосферных фронтов, воздушных и морских течений, условные обозначения самолетов и судов. На углу экрана гордо высился черный силуэт – сэр Эдгар тоже решил принять участие в совещании.– Пришла информация о новой базе. Китайцы это или русские, мы пока не знаем. Предположительно где-то в этом квадрате, – изображение увеличилось и приблизилось, охватывая часть Сахалина, заливы Терпения и Анива и южную часть курильского архипелага, являвшуюся уже давно владением Японии. – Довольно сомнительно, что на карте еще есть не отмеченные GPS и QZSS(2) острова, так что вероятнее всего база – это несколько авианосцев, постоянно дрейфующих в море и временами выходящих в Тихий океан. Наша задача – произвести разведку и, по возможности, подробную аэросъемку. Поскольку это просто разведка, все должно пройти спокойно и тихо. Шесть машин, не больше. Вопросы есть?На данном этапе вопросов быть не могло, и их, разумеется, не было.Майор включил указку.– Территория, как видите, немалая. Погода сегодня не очень, особенно в районе островов. Нам необходимо разработать оптимальный маршрут, чтобы сократить время поисков и повысить их результативность. Иными словами, – он вдруг озорно улыбнулся, – мы должны показать, что не зря протираем штаны и проедаем деньги налогоплательщиков.Картинка на планировщике изменилась – по ней побежали приблизительные схемы полетов, накладываясь одна на другую.– Я перебрал несколько вариантов и пока не пришел к каким-то конечным выводам. Думаю, нам требуется мозговой штурм.Повисла пауза. Альберт в недоумении посмотрел на майора. Похоже, тот говорил на полном серьезе. Остальные "Грифоны" тоже явно задумались, пытаясь разработать вариант, отличный от уже предложенных Ирвингом. В то время как решение было очевидным. Стэнфорд начал перебирать в голове вводные, проверяя, все ли он учел, и тут вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Юноша вскинул голову и встретился глазами с Маэстро. Эммерс едва заметно кивнул головой в сторону экрана, а потом перевел взгляд на Ирвинга и проговорил:– Кажется, у лейтенанта Стэнфорда есть идея.Все взгляды немедленно обратились к Альберту, и он снова почувствовал желание убежать, почти как в тот, самый первый, вечер в шахматном клубе. Ирвинг улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону экрана:– Прошу.Альберт на ватных ногах дошел до майора и забрал из его рук сенсорный грифель. Неуверенно взглянул на ворона, молча восседавшего наверху. Тот ответил ему полным презрения взглядом.– Это совсем просто, – он повернулся к монитору и начал рисовать. – Нам нужно охватить прямоугольник. Если теория майора верна, и база рассредоточена по нескольким авианосцам, они должны использовать берега как прикрытие. Следовательно, зоны берегов должны взять на себя более опытные пилоты, а по центру пойдет пара менее опытных. По следующей схеме…Он быстро набросал на экране по две непересекающиеся спирали на флангах и соединил их в середине двумя дополняющими друг друга зигзагами.– Как шнуровка на корсете, – хмыкнул кто-то с задних рядов.– Если так понятнее – да, – холодно ответил Альберт.– Дозаправщик? – отрывисто спросил Ирвинг.Альберт быстро посчитал в уме.– Пойдет над Курильскими островами примерно до половины квадрата, заправит правый фланг и по дуге уйдет в центр, заправит центр и пойдет по плавной дуге на разворот и подберет левый фланг ближе к левому верхнему углу квадрата. Таким образом, первой должна стартовать пара правого фланга, за ними – центр и потом левый фланг.Ирвинг стоял некоторое время, молча глядя на карту и покачиваясь с пятки на мысок, потом кивнул.– Отличный план… Думаешь как компьютер. Процессор, – он вдруг хмыкнул. – Ладно. Если возражений нет, вылет через полтора часа. Идем я, Маэстро, Шило, Туман… Боинг поведет наш Процессор. Док, Честер, прикрываете танк(3). Леди, остаешься за старшего.Возражений опять не последовало, и пилоты спешно покинули переговорную.Только в раздевалке, натягивая поверх комбинезона обвязку и летный жилет с аппаратурой, Альберт набрался храбрости и спросил:– Капитан… Почему вы сами не предложили этот план?Эммерс неожиданно усмехнулся:– Потому что у меня его не было. А у тебя – был. Но ты бы еще полчаса все перепроверял и пересчитывал, прежде чем заговорить, – он хлопнул потрясенного Альберта по плечу и направился на выход.Заброска на исходные позиции прошла без эксцессов. Уже привычно странно воспринимался ровный голос Дороти в наушниках, уже не вызывал такого трепета позывной Маэстро. Машина ощущалась как продолжение рук и ног.Они летали впустую. Пока ничего не было. Альберт даже на пару минут позволил себе забыть, что он на задании, и просто смотрел вниз, любуясь тем, как сверкает океан, – в их районе облачности не было.Ожило радио.– Винг. Боинг, Проц, танк ушел к вам. В моем секторе чисто.Проц? Он имел ввиду...Альберт стиснул зубы. Над его позывным за этот месяц как только не издевались. Он слышал в наушниках и "Кенс", и "Кенси", и даже "Кейси", и подчеркнуто вежливое "лейтенант Стэнфорд" от Дороти, и совсем уж непонятно откуда взявшееся "Тони". А теперь вот это. Майору, судя по всему, было глубоко безразлично, что из позывного "Кенсингтон" слово "Проц" не получится никаким образом.Он лег на левое крыло, снова меняя курс, бросил взгляд вниз. Чисто.– Боинг, Проц, вижу танк. Чур я первый к титьке.И этот туда же! Альберт промолчал, боясь, что иначе просто сорвется.Внизу что-то мелькнуло и исчезло под крылом. Он поспешно заложил вираж, возвращаясь в сектор.Вот, снова.Альберт вывел изображение с камеры на монитор, включил дополнительную систему распознавания.Авианосец!– Кенсингтон, Винг, Маэстро, вижу авианосец.– Боинг, Проц, иди жрать, я проверю.Решив, что с издевательством над своим позывным разберется на земле, Альберт отправился на дозаправку. На некоторое время это отвлекло все его внимание – до того, как попал к "Грифонам", он никогда не производил эту операцию и ему все еще было немного сложно стыковаться со штангой(4).– Боинг, Проц, у меня тут компания, передаю координаты.Они обменялись координатами. Альберт похолодел. Четыре корабля. Четыре!– Кенсингтон, Винг, Маэстро. Четыре авианосца в секторе Q56, передаю координаты.– Винг, отлично. Сматывайте удочки.– Заправщик, – вдруг раздалось в наушниках.– Ёбаный сарай! Прикрывать танк! Винг. Повторяю. Боинг, Проц, Док, Честер, прикрывать танк!– Десять минут.– Долго!– Семь.Винг и Маэстро говорили быстро, отбросив позывные с такой легкостью, словно в небе они были одни. Но времени на то, чтобы размышлять над этим, у Альберта не было: в ушах предупреждающе зазвенело, и руки на автомате потянулись к системе перехвата. Дальнейшее произошло молниеносно: прицел, пуск и красно-рыжее облако под брюхом у качнувшего крыльями танкера.– Винг, Б-7, лечь на прямой курс, следуйте в Гнездо.– Б-7, Винг, вас понял.Огромная неуклюжая туша повернула вправо. Очень медленно скорость возросла. Док и Честер практически забрались под крылья танкера. Бросив взгляд на камеры, Альберт понял, почему: снизу очень быстро поднимались чужие истребители. – Кенсингтон, Винг, шестерка чужих.– Винг. Три минуты.Рядом завис Боинг и жестом показал чуть ниже заправщика, Альберт кивнул и нырнул под струю большого самолета, продолжая наблюдать за противником. Началась бесконечная чехарда. Черные истребители поочередно подлетали к ним, пытаясь разбить строй и выманить F-39 за собой, не решаясь, тем не менее, применить ни ЭМИ (слишком близко к своим), ни даже ракеты ближнего боя – в танкере оставалось еще достаточно топлива, чтобы их всех размазало по небу. Потом справа вынырнули две птички – Винг и Туман. Этим ничто не мешало атаковать сверху, чем они и воспользовались, попытавшись расстрелять черного короткими очередями. Если они и попали, на самолете это никак не сказалось, но шестерка преследователей чуть приотстала.– Винг. Док, Честер, ведите танк. Боинг, Проц, давайте потанцуем.Истребители замелькали в воздухе, описывая бесконечные петли, бочки, уворачиваясь, подставляясь и обманывая, загоняя противника в кольцо. Винг определенно ждал чего-то. В игру включились Маэстро и Шило, что только усилило общую кашу. Альберт старался только ни в кого не врезаться и не подстрелить своего, поэтому не очень осознавал, что творится вокруг. Внутри все дрожало и звенело от напряжения и возбуждения. Он даже уже начал находить в этом определенное удовольствие, когда в наушниках прозвучал сухой голос Винга.– Винг. Боинг, север на два-тридцать, Проц, север на десять-тридцать, Маэстро, Шило, за танкером. Пошли!Альберт краем глаза засек черный сгусток справа, метнувшийся за Боингом, который стартовал, не дожидаясь команды, и точно так же, не дожидаясь, пока до разгоряченного воздушными кошками-мышками мозга дойдет, что происходит, послал в этот сгусток ракету-перехватчик.– Боинг, – в тот же момент ожила связь. – Я на крючке! Был… Спасибо, Проц.– Я сказал: пошли! – рявкнул Винг.Отчего-то сверхзвуковой режим включился словно сам по себе… ________________________________(1) Звено - тактическое авиационное подразделение, минимальная единица, входящая в состав эскадрильи. Звено обычно насчитывает три-пять летательных аппаратов. В составе современной эскадрильи находится от 10 до 30 и более самолетов.(2) Аббревиатуры обозначают спутниковые системы навигации. GPS принадлежит Министерству обороны США. QZSS принадлежит Министерству обороны Японии.(3) Танк, танкер – самолет-заправщик.(4) С помощью телескопической штанги производится дозаправка самолетов в воздухе. Выглядит это так (почти секс, кстати): http://eurasian-defence.ru/sites/default/files/640x392_13200_205941_0.jpg
ficbook.net
Становое нагорье, бывшая Республика Саха,бывший Хабаровский край,16 августа – 4 сентября 2033 года
Шагая за охотником, слегка горбясь под тяжестью выделенного ему рюкзака, Курт вскоре осознал, что поставленная задача была не из легких.Еще стояло лето, но некоторые вершины так и не сбросили белых шапок. Кое-где на перевалах лежал снег. Периодически стылый ветер норовил швырнуть в лицо мелкую пыль, а то и намного менее безобидно сбить с ног. Временами путники натыкались на движущиеся морены и вынуждены были обходить их или идти в связке, а под ногами неприятно ворочались камни. Иногда то, что Курт принимал за седловину перевала, на деле оказывалось неприятной обманкой, хорошо, если без трещины или разлома. Без проводника он свернул бы себе шею или покалечился на оползне, не говоря уже о том, что Эрхаан в точности знал, куда идти, и этих троп, конечно же, на карте Ника не было.И все-таки несмотря ни на что Курт наслаждался. Свежим воздухом, тишиной, синими горбами гор на горизонте, мягким воздухом долин, прозрачной водой, но больше всего – начинающими желтеть и алеть травами и листвой. Здесь было невероятно красиво. Порой Эммерс замирал, потрясенный. И невольно думал, что бы сказал Винг при виде этого буйства красок. Если бы заметил его, конечно. Майор родился и вырос в Майами и вряд ли был любителем экстремальных пеших прогулок.Эрхаан отчего-то торопился, озабоченно поглядывая на небо и на дальние горы. В конце концов Курт не выдержал и спросил, чего тот боится.– Dozhdja, – откликнулся охотник.Поначалу Эммерс не понял. За время, пока он жил в хижине, дождь иногда шел, пару раз даже затяжной, больше чем на сутки, но ничего особенного в этом не было. Сейчас погода была отличная – сухая, ясная, будто нарочно для похода.Табун лошадей обнаружился не сразу. И не там, где ожидалось. Вместо долины Быйики пришлось идти к Нижнему Сакукану, миновав по дороге красивый маленький каньон и одолев не один перевал. Только там им сначала попались следы, а потом из-за поворота реки кинулись навстречу две лохматые собаки, больше похожие на нечисть, чем на друзей человека. И до самой встречи с пастухами провожали их, то и дело принимаясь подозрительно нюхать воздух и подступать к самым икрам. Курта больше всего поразило их молчание. Его родители держали на ферме нескольких собак – лохматых, веселых и игривых. Эти же всем своим видом заставляли вспомнить сказки про оборотней. Но путников так и не тронули.Невысокие жилистые пастухи выслушали просьбу охотника, поглядели на небо и о чем-то заспорили. К счастью, время терять не стали. Эрхаан ударил с ними по рукам, сунул каждому по две лисьи шкуры, и вскоре путешественники уже сидели на низкорослых мохнатых лошадках, больше напоминающих пони, чем, собственно, коней. Курт перехватил несколько ехидный взгляд охотника – тот неверно истолковал озадаченность американца и явно ожидал, что Курт не справится с задачей посадки в седло или сверзится наземь. Когда отъехали достаточно далеко, Эрхаан, наблюдавший за ним исподтишка, одобрительно хмыкнул, а потом мрачно сообщил, что нужно спускаться в долину Чары. На вопрос, что не так, он вновь многозначительно сообщил, что скоро пойдет дождь.А потом дождь и вправду пошел…Поначалу даже и несильный – так, больше морось, чем дождь, но потом полило по-настоящему. Курт не знал, куда деваться от бесконечных ледяных струй, проникавших, кажется, везде и отбиравших последнее тепло.После спуска в долину лучше не стало – они попали в густой туман и единственным ориентиром было течение Нижнего Сакукана. Тем вечером встать пришлось на высоком берегу, хотя им стоило немалых усилий затащить туда лошадей и привязать: животные злились и норовили завернуть в обратную сторону.Кое-как обсушились у костра – достаточно, чтобы не задохнуться вдвоем в одной палатке – и рано отправились спать. Измученный приключениями этого дня, Курт уснул практически мгновенно, но ночью его подняло странное беспокойство. Он выполз, нащупал в темноте отсыревшие ботинки и влез в них, поджимая пальцы. Лошади всхрапывали рядом, нервно топтались. Он подошел, коснулся мохнатых лбов, а потом до него дошло. Сакукан шумел. Когда ложились спать, это был веселый озорной шум, но сейчас река ревела – и пока Курт успокаивал лошадей, кажется, рев ее стал громче.Из палатки грузно выбрался охотник, посмотрел на реку, поскреб задумчиво бок и ушел обратно.Утром вода поднялась почти вдвое, и Курт понял, что, окажись они на том берегу, их смыло бы.Каким бы доставучим и беспощадным ни был дождь здесь, высоко в горах наверняка бушевал шторм. Пришлось найти немало обходных троп и преодолеть не одну не в меру развеселившуюся речку, впадавшую в Сакукан, прежде чем они добрались до Чары.В долине все было серо и скучно от мороси, после перевалов воздух казался густым и тяжелым. Зато быстро удалось отыскать лошадей. Времени на отдых не было. Перекусив с пастухами, они двинулись дальше на восток, стараясь не удаляться от подножия гор.Здесь, внизу, был озерный край и, как и следовало ожидать, засилье мошкары. На второй день Курт уже искренне жалел, что в экстренный набор для выживания не кладут репеллент. Спрашивать про подобные препараты Эрхаана было бесполезно: охотник сдувал и смаргивал особо обнаглевших насекомых с глаз и носа, а остальных явно не замечал. И наверняка про себя удивлялся, почему спутник не делает так же.По большей части они молчали. Оба прекрасно понимали, что делают и зачем, поступки обоих были продиктованы логикой и здравым смыслом. Слова были лишними, и в этом была своя стабильность и свой уют. Иногда общие темы для бесед всё же находились, и тогда завязывался короткий диалог, а изредка даже настоящая дискуссия. Эрхаан обладал очень цепким умом и живо интересовался чужой страной и людьми. И Курт не видел причин это любопытство не удовлетворить: охотник вызывал в нем симпатию и какое-то глубинное доверие. В свою очередь расспрашивал о жизни в шатком положении полувойны, о людях, об обычаях. Раньше все, кто населял Россию, казались ему одинаковым народом вроде американцев, разных, но в то же время сплоченных. А здесь все оказалось совсем по-другому...У Неркагана отпустили лошадей, и те немедленно умчались прочь. Видимо, два чокнутых человека до смерти им надоели.Вечером у костра Эрхаан в свойственной ему лаконичной манере сообщил, что как поймают попутку, Курту лучше помалкивать и не вступать в разговоры, а если доймут вопросами, притвориться, что он "iz evrop". Эммерс немного сомневался в своей способности сойти за европейца: за время службы на "Раммштайн" немецкий он худо-бедно выучил, но внешность его была далека от арийской. Потом осторожно спросил, считаются ли здесь за жителей Евросоюза англичане. Охотник подумал немного и махнул рукой – дескать, считаются. А потом еле слышно затянул какую-то песню. Курт сначала пытался вслушиваться, но слова были незнакомые, и он устроился поудобнее, наслаждаясь отдыхом.Самая легкая часть пути закончилась, впереди были китайские патрули, шальные отряды русских, которые, по словам охотника, все еще сопротивлялись захватчикам и появлялись неожиданно то тут, то там. Попасться им тоже не означало ничего хорошего. Но Курт думал не об этом. Он вспоминал базу, ребят, огромные помещения ангаров, рев самолетных турбин… и Винга. Летучки, секс, редкие партии в бильярд и еще более редкие разговоры – не густо за два с половиной года. И Эммерс был твердо намерен это исправить. А если не получится – уехать с Шумшу ко всем чертям и попытаться как-то жить дальше.Но сначала нужно было вернуться.
На рассвете быстро вышли на дорогу и пошли дальше на восток.Эрхаан предупредил, что идти, возможно, придется не один день, а может, и неделю-две. Он уже упоминал об этом вскользь и странно было бы ждать более интенсивного движения во время войны, но насколько понял Курт, эта дорога была из основных (хотя дорожное полотно и навевало определенные подозрения). По американским федеральным дорогам даже в военное время кто-нибудь таскался бы.Ему вспомнилось высказывание Николая, что главная беда в России – это дураки и дороги.Когда он спросил, в каком смысле, Ник ответил невозмутимо, что дураки в прямом, а дороги – где в каком. Где-то их нет, где-то такие, что лучше бы их не было вовсе, а где-то количество дорог никак не соответствует потребностям населения на огромных территориях, которые жителю почти любой другой страны, кроме, быть может, Африки, Австралии и Аляски, представляются мифическими.Теперь эти самые мифические территории простирались перед ним.Быть может, в других местах и было иначе, но здесь редко можно было встретить не только человека, но и просто повороты к деревням.– Esli komu nado, poedet naprjamik, – ответил Эрхаан на незаданный вопрос и дернул американца в густой кустарник.Курт сначала недоуменно посмотрел на него, а потом сам услышал низкий гул дизелей. Словно в подтверждение сказанного дорогу прямо по кочкам медленно пересекла автоколонна с прицепами. Курт мельком успел разглядеть под брезентом острые носы боеголовок перед тем как Эрхаан практически уткнул его лицом в землю.Больше они никого не встретили, а к вечеру следующего дня их подобрала фура с бараньими тушами, на следующий день пересели на большой грузовик, и до Олекмы добрались без особых приключений.Брат Эрхаана оказался лет на десять моложе и раза в два тоньше. У него дома было тихо и сумрачно. И в этой тишине они с охотником часа четыре говорили на непонятном Курту якутском. Под их бормотание он сам незаметно для себя задремал.Проснулся в ночи, Эрхаан потряс его за плечо.Дальше ему предстояло ехать с Мунгуном – тот вез к побережью пушнину. На прощание Эрхаан молча вернул Курту его пистолет, подарил нож, хлопнул по спине и быстро вышел.Мунгун придирчиво осмотрел гостя, потом положил перед ним на стол деньги и еще один нож. Потом скупо объяснил, чтобы не доверял больше никому, особенно тем, кто присоединится в пути. И что в случае чего Курт сам за себя.Эммерс кивнул.С утра погрузились в точно такую же большую машину, на которой приехали в Олекму, и тронулись.По дороге подсаживались в кузов попутчики – кому-то надо было в населенный пункт по дороге, но большинство, как и Мунгун, везли на продажу по два-три тюка пушнины или редкие травы.Дорога запомнилась Курту в основном количеством ухабов, совместным толкачом ЗиЛа из оплывшей колеи и бегством от китайцев через болота. Их угораздило пересечься с таким же точно автопоездом, какой повстречали Курт и Эрхаан по пути от Неркагана. По счастью, тяжелого вооружения при поезде не оказалось, а винтовочные выстрелы и автоматные очереди быстро остались позади.После болотного приключения у них спустила шина, по неведомому чертову везению – на въезде в какую-то дыру на пять или шесть домов. Впрочем, даже там оказался свой маленький магазинчик. И пока Мунгун в компании еще двоих мужиков латал пробитую камеру, Курт впервые ощутил на себе нездоровый интерес спутников. Той же ночью кто-то попытался умыкнуть у него из-под головы рюкзак, но Эммерс проснулся и молча смотрел на нарушителя, пока тот не стушевался и не сделал вид, что ничего не происходит.Пару раз с ним пытались заводить разговор. Мунгун представил его как английского журналиста. Оказалось, неудачная была идея. В глубинке совсем не так себе представляли журналистов, а кое-кто даже видал на своем веку корреспондентов и фотографов из National Geographic, GEO и прочих именитых журналов, и те, конечно, выглядели не как исхудавший и заросший американский летчик.При Мунгуне его старались не трогать, но Курт понял, что стоит оказаться в одиночестве, его немедленно попытаются сдать или ограбить – по мнению большинства спутников, иностранец вез как минимум алмазы. Иначе с чего бы ему так цепляться за свой рюкзак.Горы закончились очень неожиданно – болотистой низиной, они форсировали на своем чудовище реку Уду и после этого весьма быстро достигли города Чумикана, где распрощались и разошлись в разные стороны. Дальше Курту предстояло выбираться самому.Слежку он почувствовал практически сразу. Не требовалось особых способностей, чтобы догадаться, кто за ним идет. Этого мужичка он приметил давно – как раз он и пытался стащить рюкзак из-под головы. Скользкий тип с неприятным цепким взглядом.Очень недоставало коммуникатора, с которого можно было бы вывести план города на экран и проскользнуть в какой-нибудь переулок незамеченным. С другой стороны, по этому же коммуникатору его легко могли засечь.В конце концов удалось оторваться, по крайней мере, на время. Курт занырнул в темную сырую постройку. Вывеска над ней гласила, что здесь можно купить еду, но о еде у владельца магазина были какие-то странные представления, на взгляд Курта. И все же время поджимало, поэтому он указал поочередно на консервы, называя количество, как учил Мунгун. Подумав, присовокупил туда два черных хлеба, похожих на кирпичи, и закончил бутылкой водки. Выпивка ему была не нужна, но это отводило часть подозрений даже от таких чужаков, как он.Расплатившись и выйдя на свежий воздух, Курт первым делом проверил сроки годности на банках и пересчитал деньги.Банки были в норме, а вот денег, чтобы сменить одежду, явно не хватало. Не особо долго думая и не заморачиваясь, он снял первые же попавшиеся рубашку и куртку у кого-то с веревки под истошные вопли собаки, рвавшейся с цепи, и стал подыскивать место, где можно было бы переодеться без посторонних глаз.Что было не так-то легко – городок размерами не щеголял. И дома в нем были старые, но целые.Наконец ему повезло забрести на какой-то пустырь, где его и ожидали кирпичные развалины, побелевшие от времени, влаги и соли. То, что надо. Оглядевшись по сторонам, Курт нырнул в темный проем полуподвала, настороженно вглядываясь в каждую тень и вслушиваясь в каждый шорох.Развалины пустовали. Как и везде в таких местах, здесь валялись шприцы, битые бутылки и прочий мусор, свидетельствовавший об изнанке человеческой жизни, в одном углу ощутимо воняло мочой.Эммерс осмотрелся и двинулся подальше от входа, отыскал сухую и даже относительно чистую комнату, по-быстрому переоделся и уже подумывал о том, чтобы обустроиться здесь на ночлег, когда наверху зазвучали шаги. Кто-то спускался.Курт усмотрел какую-то нишу под потолком, подтянулся на руках и едва успел забиться туда вместе с рюкзаком и выключить фонарь, когда в помещение вошли.Гадать долго, русский это или китаец, не пришлось. Гость зажег фонарь и первым делом осмотрел помещение, заодно осветив свое лицо. Дальнейшее не заставило себя ждать: мужик подпрыгнул, выдернул рюкзак из дыры, и они с Куртом одновременно наставили друг на друга стволы.– Ty, blja, kto eschjo takoi?! – грубо спросил русский.Ответить Курт не успел.Снаружи послышался шум нескольких моторов, потом стон тормозов. И сразу вслед за этим донеслись крики на двух языках, беспорядочно захлопали выстрелы, потом застрекотал автомат.Не сговариваясь, Эммерс и русский повернулись к дверному проему и всадили по пуле первым же сунувшимся китайцам, за ними повалили новые, завязалась перестрелка. По стенам метались отсветы фонарей, визжали пули. Курт почти оглох. Пистолет в руке обиженно щелкнул – кончились патроны. Он едва уклонился от выстрела и двинул низкорослому военному рукоятью в зубы, выхватил у него оружие и как раз успел снять стрелка, целившегося в русского.Стрелок осел на стену, русский нырнул за спину Курта, схватил невесть откуда взявшиеся сумки. В задумчивости уставился на чужака, торопливо вдевавшего в лямки рюкзака руки. В комнату вбежал еще один русский.– Chego vstali?! S’jobyvaemsja!Едва они выскочили в коридор, тот моментально взорвался пулями, крошевом штукатурки и кирпича. Второй русский повел их дальше, вглубь, под прикрытие огрызавшейся ответными залпами группы. Курт на бегу подобрал чей-то автомат, развернулся и открыл огонь по китайцам.Потом его дернул кто-то за плечо, и они побежали.Первый русский на бегу выдернул зубами чеки у четырех гранат и зашвырнул их за спину, после чего уже все припустили всерьез.Выход показался за следующим поворотом, все, кто успел, выскочили и повалились на землю, зажав уши. Позади жахнуло, выдохнуло осколками и пылью, а развалины сложились внутрь, как недостроенный карточный домик.– Sadis’ davai! – рыкнул кто-то у него над ухом, и Курт как раз успел схватиться за протянутую руку и заскочить в кузов прежде чем грузовичок рванул с места.– Nu, i kto zhe ty takoi? – весело спросил у него все тот же русский, который первым зашел в развалины.Убивать его явно временно раздумали.Мужики оказались контрабандистами, и в облюбованной Куртом комнатке прятали не то деньги, не то наркотики, вдаваться в подробности Эммерс не стал. О себе рассказал, что был в плену у китайцев, больше видеть не хочет никакую армию и сыт по горло желтолицыми, и ему бы на какой-нибудь пляж к ласковой бабе. Русские переглянулись и все как один заржали, потом один из них, давясь смехом, выговорил, что им бы после такого тоже всем к бабе на пляжик. Благо возможность такая есть. После того, как Курт вытащил чудом уцелевшую бутылку из рюкзака, его и вовсе признали парнем с понятием и предложили подбросить если не до пляжа, то уж точно до места, откуда тот сможет уплыть. Выбора у Курта, по сути, не было, даже если предложение было сделано не совсем от чистой души. Водка пошла вкруговую и быстро кончилась – как раз на побережье, где банду ждали три моторки.В заливе их подобрало небольшое судно, рыбаки на лодках развернулись и пошли к берегу, а корабль немедленно снялся с якоря и взял курс на северо-восток.Путешествие вдоль побережья заняло у них меньше недели.Курта не трогали – более того, приспособили помогать, насколько вообще сухопутный мог помочь на судне. Рук не хватало – в перестрелке серьезно задело троих, еще четверо так и не вышли из развалин. И по крайней мере на время Курт мог немного расслабиться. Сразу после отплытия ему, правда, пришлось пережить почти два дня непрерывного запоя, которым русские отмечали удачное завершение рейда, но он справился даже с этим.Капитан намеревался обогнуть Парамушир и под покровом ночи, пользуясь океанским отливом, незаметно вывести судно из Охотского моря и двинуться для начала к Командорским островам.У Эммерса были совершенно другие планы. Поэтому он дождался, пока покажется южная оконечность Камчатки, и ночью покинул гостеприимную палубу, воспользовавшись спасательным надувным плотом явно не русского производства.Конечно, могла подняться волна, ветром его вообще могло отогнать в море, но приходилось рисковать – другого шанса у Курта просто не было.Ему вновь повезло. На рассвете его выловил патрульный катер с весьма недружелюбно настроенной береговой охраной.Сначала парни отобрали у него рюкзак, что установлению контакта никак не способствовало. После того, как Курт назвался, все вокруг помрачнели еще больше, кто-то даже рванулся вперед – набить морду, но его оттащили. Помянув про себя сразу всех чертей, Эммерс сорвал с шеи капсулу-идентификатор с образцами ДНК, помахал ею перед носом старлея, тот хмыкнул и сказал, что она может быть подделкой.Назревали крупные неприятности.В конце концов Курт зло попросил связаться с базой и вызвать майора Ирвинга для подтверждения личности. На возражения он ответил коротко: у береговой охраны не было полномочий принимать решения в подобной ситуации. Даже если Курт был шпионом, то, безусловно, очень ценным, учитывая информацию, которой владел, и завернутые в жилет осколки снаряда.Командир со скрипом согласился с этими доводами и протянул коммуникатор.Винг ожидаемо не отвечал – наверняка носился по базе по своему обыкновению, если только не нажрался. Почему-то сейчас мысль об этом больно уколола. Эммерс с удивлением понял, что ждал от Винга немедленного отклика. Глупо, конечно.Курт сначала стал набирать Норд-Оста, но потом пальцы сами отстучали номер Леди. Слушая длинные гудки, Курт размышлял, кому звонить следующим, но потом Леди все-таки ответила, и ее хриплый заспанный голос, а потом и удивление и вырвавшееся у железной женщины радостное восклицание отозвались в нем музыкой.Эммерс передал коммуникатор обратно и широко улыбнулся, предвкушая возвращение домой.
Военная база "Футенма"5 сентября 2033 года
На КПП его ждал Ник. Винга рядом не наблюдалось, и сердце снова болезненно сжалось: даже встретить не вышел… Тем временем Норд-Ост пристально оглядел его с ног до головы и осклабился:– С возвращением, засранец.– Я тоже рад тебя видеть.Он протянул руку, и Николай сжал ее так, что затрещали кости. Эммерс широко улыбнулся и отплатил той же монетой, удерживая широкую ладонь Ника в своей до тех пор, пока у обоих не побелели пальцы. Норд-Ост довольно хмыкнул и обвел взглядом напряженно застывших моряков и парней из охраны:– Отставить панику. Свой.– Что, правда? – не выдержал кто-то. – Живой?!– Нет, вру, – с каменной рожей ответил Ник. – Это зомби. – И, не дожидаясь реакции, хлопнул Курта по плечу: – Ну, что, пошли, пропустим тебя через дезинфектор – и домой.– Для прохода на территорию базы требуется подтверждение майора Ирвинга или... – неуверенно попытался остановить их начальник КПП. – Будет тебе бумажка, – не оборачиваясь, бросил Норд-Ост.– Погоди, – Курт едва не хлопнул себя по лбу. – Чуть не забыл. Я же подарок привез.Парень с его рюкзаком в руках неуверенно покосился на шефа охраны.– Для проноса на территорию… – завел тот было свою шарманку, но Николай его перебил, уже с явным раздражением:– Заткнись, – он забрал у опешившего моряка рюкзак и обернулся к Курту: – Что там? Байкальский омуль?– Увы, – хмыкнул Курт. – Игрушка для Мэтта.Норд-Ост с минуту смотрел на него, что-то соображая, а потом расхохотался:– Ах ты сукин сын! Протащил-таки! Стэнджерс от радости кипятком писать будет, – он закинул рюкзак на плечо и решительно направился на выход. – Кстати, как тебе Россия?Курт усмехнулся:– Не знаю, как там с дураками, а вот насчет дорог ты оказался совершенно прав.Больше их останавливать не посмели.Они прошли сквозь кабину сканера. Бактериодетектор не обнаружил ничего криминального: никакой заразы с необъятных сибирских просторов Эммерс не принес. А вот металлоискатель возмущенно взвизгнул и заморгал красным, реагируя на содержимое рюкзака. Сидящий на пульте охранник удивленно распахнул глаза, глядя в экран, дернулся было, но под тяжелым взглядом Николая стушевался и остался сидеть.– Под трибунал и в отставку, – невозмутимо прокомментировал его бездействие Ник, открывая дверь на улицу. – Но сегодня я добрый.В следующую секунду в глаза ударило солнце, а на Курте что-то повисло с восторженным визгом, едва не сбив с ног. Мир заполнился радостными лицами, шумом, гомоном, криками – "Грифоны" обступили его со всех сторон, хлопали по плечам, спине и пытались говорить все разом.– Живой! Вернулся! – Дороти обхватил его ногами за пояс, перехватился поудобнее за плечи и радостно проорал прямо в лицо: – Какого черта ты так долго?!– В следующий раз постараюсь быстрее, – улыбнулся ему Курт, взъерошив цветные волосы. У Дороти как раз был сезон очередной перекраски, и сейчас он напоминал маленькую полосатую пчелу.– В следующий раз Ирвинг тебя просто убьет, – неожиданно серьезно сказал диспетчер. – А труп распылит на атомы.Откуда-то сбоку неожиданно вынырнул Альберт:– Капитан Эммерс, сэр... Курт тепло улыбнулся мальчишке, гадая, насколько сильно ему досталось. И сколько всего этот умник успел напридумывать самостоятельно.– Я хотел полететь за вами, я говорил, – затараторил ободренный его улыбкой Проц. – Но майор Ирвинг не позволил...– Разумеется, не позволил, – немного резко оборвал его Эмммерс и тут же одобрительно потрепал по плечу. – Я бы поступил так же. И ты так поступишь. Когда подрастешь.Курт отвернулся от Стэнфорда, оглядел весело галдящую толпу в поисках майора. Встречать его высыпало чуть ли не пол базы: летчики, диспетчеры, морпехи и даже сухопутные. На душе вдруг стало очень тепло, губы сами собой расползлись в улыбке. Курт понял, что действительно вернулся домой. Кто-то радостно размахивал флагом, Боинг и Оса в стороне орали и махали руками, рядом молча улыбалась Леди. Норд-Ост отыскал в толпе Мэтта, сгрузил ему рюкзак, сказал что-то коротко – глаза механика расширились, он прижал "подарок" к груди, благодарно кивнул Эммерсу и тут же направился в сторону ангаров: разбираться.Винга не было. Во всяком случае, подходить к Курту он явно не спешил.– Так, всем ша, – Николай уже снова был рядом. – Пошли. Я должен сдать тебя эскулапу. Курт кивнул, и они стали пробиваться к медицинскому корпусу. Дороти с него слезать и не подумал – радостно помогал распихивать товарищей сверху. В конце концов Курт отцепил от себя диспетчера и поставил на землю:– Кеннет меня живьем теперь сожрет, – пояснил он в ответ на протесты, и Дороти неожиданно послушался. Отпустил его, заозирался в поисках повара и вскоре нырнул обратно в толпу. Надо же. Похоже, за время его отсутствия дело у этих двоих сдвинулось с мертвой точки – иначе с чего Дороти так переживать?– Р-разойтись! – рявкнул Ник. – Потом будете трепаться!– Да! Вечером вечеринка! – проорал им в спину Оса. – Ух, нажремся!Курт хмыкнул и двинулся вслед за Николаем. Но вскоре снова помрачнел, поймав себя на том, что постоянно оглядывается в поисках Винга – ждет, что тот вот-вот появится из-за угла корпуса, поворота коридора, выйдет из ближайшей двери, нагонит, в конце концов. Он непроизвольным движением потянулся к карману – достать коммуникатор – и только тут сообразил, что новое устройство ему выдать еще не успели.Что за черт.Может, с ним что-то случилось?– А где Винг? – наконец напряженно спросил Курт.Норд-Ост как-то странно оскалился и раздраженно ответил:– Херней страдает.Других объяснений Ник давать явно не собирался. Но, судя по его реакции, майор был жив и в добром здравии.Курт встал, как вкопанный. Потом развернулся на сто восемьдесят градусов, успев заметить, как дернулись брови русского, и решительно направился к кабинету Винга. Николай за спиной недовольно хмыкнул, но промолчал и последовал за ним.В кабинете майора не оказалось. Как и в его комнате. Курт, мрачнея все больше, повернулся к Норд-Осту и протянул руку. – Нахера? – осведомился русский.Курт не ответил. Николай посмотрел на него с явным неодобрением, но коммуникатор все же дал. Курт послушал в наушнике длинные гудки, а потом повернулся к постели, откуда доносилась вибрация. Ирвинг оставил коммуникатор в комнате.– И какого хуя? – уже откровенно зло прошипел Эммерс и прервал вызов.Винг, понятное дело, совершенно не обязан был набрасываться на него с поцелуями и объятьями. Но хотя бы встретить и порадоваться возвращению товарища мог. И выполнить свои обязанности заодно – без его подтверждения у Курта на базе был статус невесть как пробравшегося нелегала. Со всеми вытекающими.Неужели настолько похер?Николай все так же молча забрал свой девайс и развернул Эммерса в сторону больничного крыла.– Потом разберетесь. А сейчас пошли к медикам, иначе я тебя просто вырублю и туда отнесу.Оставалось только послушаться. В лазарете хотя бы подтвердят его личность, пусть пока неофициально, и появится возможность передвигаться по базе без конвоя.Дежуривший в приемной медбрат, завидев Курта, широко ему улыбнулся и приглашающе распахнул дверь в кабинет. А вот добрый доктор только недовольно скривился и холодно уронил:– Проходите, кем бы вы ни были. Только быстрее, и без вас хлопот хватает.Адам Уорд, главный врач "Футенмы", полагал себя если не Богом, то как минимум Гиппократом во плоти и страдал повышенной вредностью характера и язвительностью. И для Курта это тоже было частью дома – его дома.Врач его конечно же узнал, хотя в больничном крыле Эммерс бывал не часто. Но до подтверждения результатов анализа ДНК называть его по имени Уорд не стал бы из принципа. В любое другое время Курт в ответ на такое приветствие только бы улыбнулся. Но сейчас было не до смеха: мысли были намертво заняты Вингом.Точнее, его отсутствием.Черт бы его побрал.Ник махнул на прощанье рукой, вышел, оставляя Эммерса наедине с эскулапом, и понеслась.Уорд взял все анализы, какие только мог, задал миллион невыносимо занудных вопросов, зачем-то проверил слух и зрение, а под конец загнал под дезинфицирующий душ, заставив Курта окончательно вспомнить, за что именно он терпеть не мог врачей в целом и этот конкретный медблок в частности. И только завернувшись в халат на выходе из дезинфицирующей камеры Курт, чувствующий себя не то что стерильным, а едва ли не стерилизованным, наконец-то услышал хмурое приветствие:– Личность установлена. Добро пожаловать домой, капитан Эммерс, – Уорд протянул ему руку с таким лицом, словно они встретились на похоронах. А потом недовольным тоном добавил: – Ваши анализы в норме. Я мог бы рекомендовать вам непродолжительный отдых, но вы же все равно наплюете на мои рекомендации. Поэтому не рекомендую.– Спасибо, док, – Курт нарочито крепко пожал протянутую руку.Адам не менее демонстративно поморщился. Врач был тощим, длинным и нескладным, но выносливости его мог бы позавидовать каждый второй морской пехотинец. А может, и каждый первый.– Эй-эй, вам нельзя, – донеслось от двери.– Отъебись! – прозвучало в ответ до боли знакомое злое шипение.Майор вошел в кабинет. И замер в дверях, разглядывая Курта. На его лице явственно читались поочередно сменяющие друг друга эмоции: страх, недоверие, узнавание, радость, а потом внезапно – злость.– Ну и сволочь же ты, Эммерс, – наконец выдохнул он, не двигаясь с места.В этот момент Курт понял, что он все-таки законченный идиот. Потому что ждал объятий. Хотя бы дружеских. А вместо них услышал очередную колкость от самовлюбленного засранца, который не соизволил даже дотащить свою уполномоченную задницу до КПП.– Ну, давай, – холодно процедил он. – Скажи, что ты меня не ждал.– Да кому ты нахуй нужен?! – бросил Винг.Разумеется. Уж точно не ему. Теперь у Курта осталось только два желания: врезать майору со всей дури и как можно скорее покинуть базу.Но устраивать разборки в медкабинете было глупо. Курт перевел взгляд на Уорда и попытался улыбнуться:– Ну что, док, я свободен?Адам равнодушно пожал плечами, и тут у Курта перехватило дыхание. Винг метнулся к нему и стиснул в объятьях так крепко, что затрещали ребра.– Идиот, – прошипел он в ухо, – дебил, скотина ты последняя…Больше Винг ничего сказать не успел, потому что впился в его рот поцелуем.– Да пошел ты, – с трудом выговорил Курт, пытаясь оттолкнуть его от себя.Выслушивать все то дерьмо, что Винг обыкновенно нес, соизволив обратить на него внимание, Курт точно больше не собирался. Очередной трах и очередной посыл нахуй.Хватит.Но майор и не подумал отстраниться, наоборот, теснее вжался в него. Курт невольно отступил, впечатался в стол, тот дрогнул, что-то упало на пол и со звоном разбилось.– Стоимость поврежденного оборудования и медикаментов вычтут из вашей зарплаты, – брезгливо уронил Уорд. – Любрикант в шкафу, – он махнул рукой куда-то в сторону, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.Винг даже ухом не повел в его сторону, толкнул Курта задницей на стол и тут же шагнул следом.– Если тебя собьют еще раз – еще хоть один ебаный раз, слышишь? – можешь не возвращаться.Курт зло сощурился:– Значит, не возвраща… – Потому что еще раз тебя похоронить я не смогу, – повысив голос, перебил Винг, глядя на него совершенно безумными, больными глазами. – Я разобью ебаный самолет рядом с твоим.Курт замер и недоверчиво уставился на него, чувствуя себя так, точно получил хороший апперкот в челюсть. Он бесконечно долгие мгновения вглядывался в воспаленные глаза, а потом резко выдохнул, дернул Винга на себя и поцеловал.Винг вцепился в него, попытался развязать больничный халат, потом изрыгнул немыслимую матерную конструкцию и рванул тонкую ткань, скорее кусаясь, чем целуя, отчаянно сжимая плечи и предплечья, не столько лаская, сколько лихорадочно ощупывая, явно пытаясь убедиться, что Курт настоящий, из плоти и крови, хотя Эммерс уже невесть сколько был у него в руках. Всего этого Курт почти не замечал. В голове бились в такт сердцу только что сказанные слова.Он стряхнул остатки халата и прижал Винга к себе, уткнулся носом в шею, вдыхая его запах, чувствуя, как выгибается тело под руками и неожиданно остро раздражаясь от ощущения жесткой форменной ткани.– Сними ты уже эту дрянь, – почти прорычал Курт, неохотно разжимая руки и начиная расстегивать проклятые пуговицы. Почему именно сегодня ему взбрело в голову застегнуть этот чертов китель?!Винг попытался помочь, но запутался в форме, и Курт автоматически вытряхнул его оттуда, под конец не сдержавшись и просто рванув рубашку с плеча. Брызнули в стороны, застучали по полу пуговицы. Курт стянул вниз штаны и белье, обматерил проклятые ботинки, а потом толкнул Винга к кушетке, подхватил за задницу и неожиданно легко приподнял. Майор явно потерял в весе. Но не утратил ни грамма свойственной ему страстности.– Иди уже сюда, – фыркнул он, зарываясь пальцами в отросшую шевелюру Курта.В голосе больше не было ни ставшей привычной насмешки, ни ехидства.Курт всматривался в глаза, которые Винг столько раз отводил, пряча взгляд, и видел там недоверчивую, но совершенно бесконтрольную радость, перемешанную с желанием.Винг вновь настойчиво потянул на себя, Курт ругнулся, задрал ему ногу на кушетку и свирепо расшнуровал ботинок, стянул, отбросил – до второго руки уже не дошли. Он прошелся огрубевшими ладонями по соскам, по ребрам, ниже. Огладил член, нетерпеливо сплюнул на пальцы и привычно скользнул внутрь. И тут же с недоумением посмотрел на Винга, который вильнул бедрами, до боли знакомым движением пытаясь насадиться глубже, но безрезультатно.– Ты чего жмешься, как девица?Винг чуть помедлил с ответом. Курту на мгновение показалось даже, что едва заметно покраснел.– Потому что ты у меня был последним, – наконец буркнул он. – А это было лет тысячу назад, к твоему сведению.Курт снова недоверчиво уставился на майора. Сердце пропустило удар, еще один, а потом он вдруг понял, что расползается в совершенно идиотской счастливой улыбке. Винг смутился еще больше, и Курт заткнул ему рот поцелуем, пока тот не брякнул очередную гадость. И только спустя еще несколько секунд до него окончательно дошло.Эммерс выругался, с трудом отцепил от себя Винга и в нерешительности замер перед дюжиной шкафчиков с медикаментами и прочими инструментами пыток. Винг задачу ему облегчать явно не собирался. Сполз с кушетки, наконец-то стянул с себя второй ботинок с болтавшимися штанами и немедленно прильнул к Курту сзади, обхватив руками и оглаживая живот и пах.– Твою мать! – прошипел Курт, пытаясь сосредоточиться и сообразить, в каком из шкафчиков док мог держать смазку.– Думаю, она тут лишняя, – мурлыкнул майор, обдав лопатку горячим дыханием и обхватывая член Курта ладонью.От неожиданности Курт коротко застонал, а потом рванул на себя первую попавшуюся дверцу. Хлипкие петли не выдержали, и дверца сиротливо повисла на одной из них. Повезло со второй попытки, Курт схватил с полки проклятый тюбик, развернулся и с рычанием снова повалил Винга на кушетку.Тот выгнулся, притягивая его ближе, мешая, кусая за шею.– Ты хоть понимаешь… как… я скучал? – еле слышно пробормотал он, перемежая слова поцелуями и пытаясь обхватить его бедра ногами.Курт не дался, заставил согнуть и развести ноги и медленно ввел сначала один палец, потом второй, стараясь быть аккуратным и не причинять боли. Контролировать себя было все тяжелее – Винг выгибался, подставлялся, насаживался на пальцы, пытался прижаться теснее, и от податливости и одновременно требовательности каждого движения мозги отшибало напрочь.– Я тоже скучал... – хрипло ответил он, вводя третий палец, растягивая слишком поспешно и резко, но на медленные и осторожные ласки сил больше не было.Впрочем, Вингу они явно были не нужны. Майор снова нетерпеливо простонал что-то ему в рот, потянул к себе, обнял, царапая ногтями спину, и Курта сорвало. Уже не глядя, он выдавил на ладонь еще любриканта, мазнул по члену и вошел. И тут же закусил губу – Винг был непривычно узким, и этого ощущения ему хватило, чтобы мозг вырубило окончательно и Курт начал вбиваться в тело: быстро, сильно, сразу на полную длину.Видимо, Винг на этом тоже потерял способность говорить членораздельно, но Курт прекрасно понимал язык, пришедший на смену внятной речи. Он обожал громкие стоны и всегда с упоением ловил момент, когда Винг срывался на крик. Эммерс уперся коленом в кушетку, поддерживая Винга под поясницу одной рукой, а второй опираясь на локоть у его лица, позволил притянуть себя ближе, обхватить ногами. Не самая удобная поза, но Винг не давал отстраниться, неотрывно глядя в глаза, жадно встречая каждый толчок, каждым движением, каждым стоном прося о большем. И словно этого было мало, он запрокинул голову, выгибаясь, и хрипло выговорил:– Да, детка... еще…Только ему удавалось произнести это идиотское слово так, чтобы вниз по спине ринулись мурашки, чтобы хотелось немедленно рвануть на себя и трахать так резко и глубоко, как только возможно, вышибая все мысли и заставляя просто кричать в голос.Надолго их обоих, конечно же, хватить не могло.Довольно скоро Винг выгнулся в особой, только ему свойственной манере, притянул к себе Курта за волосы и поцеловал, а потом выдохнул: "Блядь, как мне не хватало… тебя". И вцепился ногтями в спину, что делал крайне редко – только когда совсем сносило крышу.Курт зарычал, впился зубами в шею и через пару движений кончил вслед за ним. Кушетка жалобно скрипнула, когда Эммерс почти рухнул на нее, не выпуская Винга из рук, пытаясь как-то устроить обоих на узком неудобном ложе. Получалось хреново, но оторваться от Винга он сейчас был просто не в состоянии. Особенно когда тот льнул к нему и шептал что-то, во что истерзанный подколками и гадостями разум все еще отказывался поверить.В конце концов майор отдышался, с коротким смешком предложил отправиться к себе и потянулся – поцеловать.Неожиданно по перепонкам вдарило сиреной. Замигал свет. Ожили динамики.– Тревога. Повторяю, тревога. Код шесть-пятнадцать-дабл-зэт, повторяю, код шесть-пятнадцать-дабл-зэт. Офицерскому составу прибыть в командный центр. Повторяю, офицерскому составу прибыть в командный центр.– Твою. В жопу. Ебаную. Срань!!! – Винг кувыркнулся на пол, вскочил и начал лихорадочно одеваться. – Нахуя ты порвал мою рубашку?! – спросил он через пятнадцать секунд безуспешных попыток как-то пристроить на себе злополучную тряпку.Критически осмотрев, наконец, предмет гардероба, майор швырнул его в угол, фыркнул и напялил китель на голое тело.– Мне бы твои проблемы, – буркнул Курт, втискиваясь в очередной медицинский халат и воюя с тесемками. Одежду, в которой он прибыл на базу, расторопные медики утилизировали – на всякий случай.– Да ну тебя в жопу, – рассмеялся Винг и рванул прочь.Вспомнив через пару секунд, что ботинки постигла та же участь, что и одежду, Курт выругался и бросился следом – босиком. Через пару минут Эммерс влетел в свою комнату под аккомпанемент истерично надрывавшейся сирены, метнулся к шкафу и едва не споткнулся о коробку. Шкаф оказался пуст, а вот коробка, напротив, порадовала наличием обуви, формы и чистого белья.Только кителя не было. В идиотском раздражающем свете аварийного освещения Эммерс огляделся и наконец-то заметил бутылку текилы на столе, досье, рассыпанное по полу, и смятую постель.– Сукин ты сын, – пробормотал Курт, чувствуя себя счастливым дебилом.А потом схватил китель с кровати и выбежал из комнаты.Винга он нагнал у самого входа в башню. Тот злобно матерился в коммуникатор.– Что стряслось? – сухо спросил Курт, отбрасывая на время все посторонние мысли.– Сюда направляются по меньшей мере три эскадрильи мстителей, – зло улыбнулся Винг. – Расчетное время до Шумшу около десяти минут.– Очухались, суки, – Курт оскалился, развернулся и рванул к ангарам. Офицерам "Футенмы" не было ни малейшего смысла торчать в командном центре в полном составе.– Куудаа?! – выстрелило в спину.Отвечать Эммерс не стал. В следующую секунду Винг нагнал его.– Хуя с два ты теперь полетишь, – резко бросил майор, – без меня. – И уже в сторону: – Кэтрин, принимай командование!– Есть, сэр, – суховато откликнулась Леди, направлявшаяся в башню.Выглядела красотка как всегда безупречно. Идеальная женщина.В ангаре Ирвинг привычно раздал всем очередность и эшелоны, потом повернулся к Курту и вперил в него тяжелый взгляд.– Маэстро. Летишь со мной в паре. Ведомым.– С чего вдруг такая щедрость? – хмыкнул Курт.Винг не ответил, и Эммерс окончательно отбросил шутки в сторону. Против роли ведомого возражать было глупо – он слишком давно не совершал сколько-нибудь серьезных вылетов на F-39. Сердце на мгновение екнуло при мысли о родной "Ласточке", а потом Эммерс тряхнул головой и бегом бросился в дальний угол ангара – к запасным птичкам.– Последний в ряду, – голос Мэтта без усилий перекрыл царящий в ангаре шум. Курт на бегу машинально кивнул, понимая, что Стэнджерс этого движения попросту не заметит. Уже когда Курт садился, подлетел запыхавшийся Фрэнк, помянул недобрым словом всех китайцев и их предков до сотворения мира и отточенным движением раскрыл м-панель незнакомого самолета.– Погнали, – прозвучал в шлемофоне голос Винга. – Сегодня, пожалуй, обойдемся без поцелуев.Курт усмехнулся и мягко тронул рычаг.
КОНЕЦ
P.S. У истории появилось продолжение в виде драбблов: https://ficbook.net/readfic/4046405
ficbook.net
Этот текст посвящается Подруге Джека Сказочника,сподвигшей меня его дописать и выложить.
С длинными волосами Ирвинг не расстался даже когда пошел преподавать. Возмутившийся было старший педагогический состав он поставил в известность, что косу запрещает отрезать религия, и его оставили в покое. Слава толерантности.О том, что лейтенант-полковник Джонатан Кейси Ирвинг ни в бога ни в черта не верил с самого детства, косу отпустил исключительно из-за юношеского восхищения сикхами*, а потом привык и частенько пользовался ею в целях деморализации неподготовленных, знали только его сестра Джордан и Курт Эммерс.И последний как раз в очередной раз пытался понять, почему Ирвинг при всей самоиронии так ревностно относится к своим волосам в интимной обстановке. Максимум, что позволялось Курту (правда, с первого же раза), – это намотать косу на руку во время секса. Чем Маэстро неоднократно с наслаждением пользовался. Но хотелось и другого. Провести по этой роскоши ладонью, запустить в неё пальцы, зарыться лицом. На базе Винг пресекал малейшие намёки на подобное обращение и жестоко высмеивал все эти, как он их называл, "сиропные сопли". А после списания долгое время и вовсе не терпел лишних прикосновений.На памяти Курта Винг даже дома распускал косу всего пару раз.Приходилось довольствоваться снимками. Посочувствовав горю Маэстро, Джордан подарила тому целую пачку фотографий – самых настоящих, отпечатанных на мелкозернистой матовой бумаге, сделанных в разное время и, судя по всему, разными людьми. Больше всего Курту нравился снимок, на котором Ирвинг, голый по пояс, явно перебравший, но еще не до ходьбы на бровях, сидел за рулем старенького форда с неизменной сигаретой в руке. Было что-то неуловимое в мечтательной полуулыбке, в расфокусированном взгляде. Что-то, чего ершистый и норовистый Винг никогда ему не показывал.Хлопнула входная дверь. Следом что-то грохнуло. Судя по звуку, тяжёлый портфель со старыми лётными картами.Винг дважды в неделю вёл семинар, на котором настоял ректорат после детального ознакомления с историей Курта и еще нескольких летчиков, выживших после падения самолётов. Теперь каждый выпускник лётного училища не только обязан был уметь ориентироваться по м-панели и радару, но и читать самые обычные бумажные карты. Заставить будущих офицеров ходить на спецсеминары оказалось делом крайне нелегким. Дети современных технологий – студенты всеми силами старались откосить от презренного старья.Но Ирвинг неожиданно для всех сумел найти подход к упрямцам, хотя от остальных семинаров продолжал бегать как от огня, предпочитая читать лекции. Курт подозревал, что так у студентов было меньше шансов задавать вопросы не по теме и, соответственно, втягивать преподавателя в дискуссии и различные словесные перепалки, возникавшие неизбежно при неуживчивом характере лейтенант-полковника.Эммерс убрал фотографии в пакет, запер ящик стола и выглянул в холл.Там уже никого не было.За время жизни на Шумшу некогда теплолюбивый Винг возненавидел изнеженную Флориду всеми фибрами души. А может быть, родной когда-то штат стал для него олицетворением клетки, запертыми в которой ощущали себя оба бывших аса. Так или иначе, Ирвинг исчезал в душе как только приходил с улицы, а после с час отлеживался под струёй холодного воздуха из кондиционера.Курт улыбнулся, проворчал себе под нос что-то нелестное в адрес профессорского состава Лекленда и исчез в кабинете. Ему тоже досталось от проректора, и теперь ежедневно по два часа приходилось корпеть над лекциями по тактике и стратегии, из которых, впрочем, получалась уже весьма сносная, на взгляд Курта, книга.В реальность его вернула уверенная ладонь на плече. И тут же, не дожидаясь приглашения, Винг довольно ощутимо укусил товарища за ухо.– Эй…Впрочем, недовольства в голосе не было. Слишком ценил Курт моменты, когда Винг подходил первым или, как сейчас, дурачился.– Хватит работать. На твоём месте я бы завтра разнёс этих щенков в пух и прах, – Ирвинг пренебрежительно приподнял лист с контрольной работой, пробежал его глазами. – Надо сказать Финнигану, что с такими познаниями по аэродинамике можно вылететь только в трубу. – Лист спланировал на пол, а Ирвинг потянул Курта за собой.К удивлению последнего, не в гостиную и не в кухню, а прочь из дома, в гараж.Сообразив, что происходит, Эммерс упёрся, ощущая досаду. На минуту показалось, что Винг пришел именно к нему.Ирвинг недоуменно оглянулся.– У меня нет настроения видеть твою банду, – пояснил Курт.– А я не собирался тебя везти к моей банде, – от уголков глаз вдруг разбежались весёлые лучики. – Сегодня ты только мой, – добавил он, сжалившись.– С чего… – Курт вдруг умолк, повинуясь смутной интуитивной догадке и позволяя Вингу увлечь себя к мотоциклу.– Обними меня, детка, – шепнул Винг. – Покрепче.Мощный мотор встряхнул полусонную улочку раскатом грома, и они рванули с места, в секунды набирая скорость и распугивая редких прохожих.Курт с удовольствием запустил руки под рубашку, но от остального воздержался во избежание ДТП. Происходящее напоминало чертово похищение ради свиданки где-то на голливудском холме, но Курт прекрасно знал любовника: тот с самого начала четко дал понять, что в комплектацию Кейси Джонатана Ирвинга функция романтики не входит. Да и холма во Флориде не было. Оставалось только расслабиться, отдаться быстрой езде и ждать, пока ситуация прояснится.Водил Винг по-настоящему классно. Ни разу у Курта, который не особо доверял мотоциклам, не возникло желания перехватиться покрепче, хотя Винг гнал на немыслимой скорости, нарушая буквально все правила движения. На дорогах, к счастью, никого не было. Да если бы и был кто-то…Он закрыл глаза.Всего на минуту – бесценную минуту – ему удалось представить себя в воздухе, летящим навстречу радостно оскалившемуся "Рипу".Поцелуй меня, детка…Потом мотоцикл качнулся, и Эммерс невольно открыл глаза.Волшебство рассеялось, но в груди потеплело.Спустя полчаса и еще несколько десятков полупустых улиц Винг притормозил у высокого здания, стащил с багажника сумку, перекинул через плечо и потянул Курта на лестницу.И только когда они оказались на плоской крыше, и Винг бросил на покрытие пару самонадувающихся ковриков, достал из сумки плед, два контейнера и бутылку вина с походными бокалами, Курт в самом деле поверил в происходящее.Ирвинг тем временем устроился на спине и поманил его к себе.– Знаешь, почему я тебя сюда привёл? – дождавшись, пока Курт ляжет, спросил он, глядя в глубокое чёрное небо, расцвеченное звездами.Эммерс мельком глянул на хищный профиль. Сейчас Винг выглядел почти как при первой встрече. Расслабленная мягкая усмешка, упрямый подбородок, в темноте не видно лёгкой седины и тонких морщин, резкой складки у рта.– Думаю, это удачное место, чтобы посмотреть на звёзды…Парапет крыши в самом деле образовывал неплохой колодец, и звезды отсюда видны были лучше, чем просто с улицы или даже из небольшого сада за их домом.– Хм, – Винг фыркнул. – Нет, конечно, и это тоже… Но вообще-то я хотел поздравить тебя с Днём рождения.– Но у меня день рождения только в… – Курт осекся и недоверчиво уставился в неожиданно серьёзные и непривычно ласковые глаза. Ирвинг успел нависнуть над ним и теперь смотрел прямо на него.– Помнишь, какое сегодня число? – тихо спросил Винг.– Четвёртое августа, – ответил Курт, и у него невольно сжалось сердце.Когда-то, ещё до отстранения Винга от боевых действий, они невесело шутили по комму о том, как забавно совпали события в жизни Эммерса. Падение "Ласточки" и сердечный приступ случились в один и тот же день с разницей в несколько лет.Курт вдруг осознал, что стиснул Винга в объятиях и даже не целует – просто прижимается лбом ко лбу, носом к носу. В груди щемило от нежности и удивления. Винг помнил эту дурацкую шутку, помнил дату. И не забыл, что они провозгласили 4 августа днём рождения Маэстро.– Давай уже выпьем, – неловко выкрутился Ирвинг.Они выпили.На ужин была утка в апельсиновом соусе из ресторана Кеннета.Но запомнились Курту совсем не утка, не вино и не ослепительные звезды. Ему до малейшей детали врезалось в память то, каким ласковым и податливым, оказывается умело быть его персональное крылатое чудовище и как оно заснуло, довольно стиснув его в объятиях, когда добрались до дома под бодрыми и подозрительно радостными лучами восходящего солнца. И в особенности утро, последовавшее за минувшей ночью.Прежде чем превратиться в ехидного колючего дикобраза и умотать на лекции, бормоча себе под нос что-то про безмозглый планктон и пушечное мясо, Винг позвал его на задний двор. Курт вышел не сразу, ловя момент, чтобы подхватить с плиты кофе, который оба любили сваренным по-старинке, в турке. А когда вышел, некоторое время стоял молча и ещё более недоверчиво, чем вчера, смотрел на Ирвинга.Наконец, не выдержав, тот насмешливо прищурился.– Я здоров. Головой не бился. Иди уже сюда.Эммерс отмер, поставил кофе на стул и взял из рук любовника расчёску.
___________________*Си́кхи (на языке хинди «сикх» — «ученик») — народ, проживающий в Индии; последователи сикхизма. ( https://ru.wikipedia.org/wiki/Сикхи_(народ) ) Одним из непременных ритуалов, которого придерживаются сикхи, является кеш (kes) – нетронутые, то есть, неостриженные волосы, спрятанные под обязательную чалму.
ficbook.net
