Курсовая работа: Предмет и основные проблемы философии науки. Предмет и проблематика философии науки реферат

Курсовая работа - Предмет и основные проблемы философии науки

В совр цивилизации наука играет особую роль. Технологический прогресс 20в, приведший в развитых странах Запада и Востока к новому качеству жизни, основан на применении научных достижений. Н не только революционизирует сферу производства, но и оказывает влияние на многие др сферы чел-ой деятельности, начиная регулировать их, перестраивая их средства и методы. Н оказывает огромное влияние на формирование личности. Через сис-у обр-ия, кот ориентированно, прежде всего, на усвоении н знаний, она создает особый тип чел-го сознания.

наука 1 — как познание (чаще объективных законов действительности), 2 — как особый вид деятельности человека, 3. как социальный институт.

Задачи н: — изучение, сущности законов, а не явления — изучение новых объектов, их связей и свойств.

В настоящее время принято различать два варианта в понимании философии науки:

А) как направления в западной и отечественной философии XIX — XX веков и

Б) как особой философской дисциплины, которая возникает во второй половины ХХв.

Появление дисциплины ф.н обусловлено научно-техническим прогрессом. Целый ряд дисциплин изучает науку: 1- науковедение и наукометрия (проблемы организации научной деятельности, процессы формирования научного знания), 2 – социология науки (структурирует научные сообщества и анализирует науку как социальный институт), 3 – психология науки (проблемы научного творчества), 4 – история науки (процессы научных открытий и изобретений).

Философия науки изучает проблемы возникновения и роста науки, знания на разных стадиях общественного развития. Исследуя общие закономерности развития науки, она раскрывает рациональные методы и способы достижения объективно истинного знания, но это возможно тогда, когда она опирается на достижения частных наук. С другой стороны философия науки дает общий мировоззренческий и методологический ориентир для решения конкретных проблем, которыми занимаются специальные дисциплины. Основная проблема философии науки – проблема возникновения научного знания. → почти вся деятельность научного сообщества направлена на получение нового знания

Т.О., предметом философии науки являются общие закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности по производству научных знаний, взятых в их развитии рассмотренных в исторически изменяющемся социокультурном контексте (или это все философские проблемы, которые преломляются через рассмотрение того, что есть в науке).

При этом фил н на протяжении своего развития становилась все более и более историчной, то есть рассматривала производимые научные знания (и деятельность по их производству) в историческом развитии, в исторически изменяющихся социокультурных условиях. Т.О., фил н рассматривает научное познание как исторически изменяющиеся способы получения нового знания, выявляя общие закономерности развития познания на материалах истории конкретных наук и науки в целом.

Фил н отвечает на вопросы: что такое наука, чем отличается научное знание от ненаучных видов знания, в чем ценность науки, как устроено научное знание, какими методами пользуются ученые в своей познавательной деятельности, каковы закономерности развития науки, какова роль научных революций в этом развитии и тд. Центральная проблема философии науки — проблема роста научного знания.

Примеры:

— Антология ( часть философии)(изучает виды реальностей, их взаимосвязи). Отсюда вопросы:

?- какую реальность изучает та или иная наука (математика)?

— Эпистемология (теория научного познания)? — научное познание — это низший, средний или высший уровень познания

? — проблема относительности научной истины. — Социальная философия

?- рассматривает науку не только как познание, но и как социальный институт;? — роль науки в обществе, функции науки в обществе.

— Антропология (философия человека)? — личность ученого, мотивация деятельности, гении в науки.

— Этика (философские морали)? — добро и зло в науке

— Эстетика? — проблема красоты в мировоззрении

— Логика? — логика научного познания, мышления

— Оксеология (ценностный аспект)? — гуманность наук.

Ф. морали, Ф. права, Ф. образования, Ф. хозяйства и Ф. науки связаны.

Наука важная часть жизни и требует философского осмысления → появилась философия науки. Философия науки выявляет сущность науки, т.е. существенные признаки и отличия.

www.ronl.ru

Реферат - Предмет и основные проблемы философии науки

Задачи н: — изучение, сущности законов, а не явления — изучение новых объектов, их связей и свойств.

В настоящее время принято различать два варианта в понимании философии науки:

А) как направления в западной и отечественной философии XIX — XX веков и

Б) как особой философской дисциплины, которая возникает во второй половины ХХв.

Примеры:

— Антология ( часть философии)(изучает виды реальностей, их взаимосвязи). Отсюда вопросы:

?- какую реальность изучает та или иная наука (математика)?

? — проблема относительности научной истины. — Социальная философия

— Антропология (философия человека)? — личность ученого, мотивация деятельности, гении в науки.

— Этика (философские морали)? — добро и зло в науке

— Эстетика? — проблема красоты в мировоззрении

— Логика? — логика научного познания, мышления

— Оксеология (ценностный аспект)? — гуманность наук.

Ф. морали, Ф. права, Ф. образования, Ф. хозяйства и Ф. науки связаны.

www.ronl.ru

Дипломная работа - Предмет и основные проблемы философии науки

Задачи н: — изучение, сущности законов, а не явления — изучение новых объектов, их связей и свойств.

В настоящее время принято различать два варианта в понимании философии науки:

А) как направления в западной и отечественной философии XIX — XX веков и

Б) как особой философской дисциплины, которая возникает во второй половины ХХв.

Примеры:

— Антология ( часть философии)(изучает виды реальностей, их взаимосвязи). Отсюда вопросы:

?- какую реальность изучает та или иная наука (математика)?

? — проблема относительности научной истины. — Социальная философия

— Антропология (философия человека)? — личность ученого, мотивация деятельности, гении в науки.

— Этика (философские морали)? — добро и зло в науке

— Эстетика? — проблема красоты в мировоззрении

— Логика? — логика научного познания, мышления

— Оксеология (ценностный аспект)? — гуманность наук.

Ф. морали, Ф. права, Ф. образования, Ф. хозяйства и Ф. науки связаны.

www.ronl.ru

Доклад - Предмет и основные проблемы философии науки

Задачи н: — изучение, сущности законов, а не явления — изучение новых объектов, их связей и свойств.

В настоящее время принято различать два варианта в понимании философии науки:

А) как направления в западной и отечественной философии XIX — XX веков и

Б) как особой философской дисциплины, которая возникает во второй половины ХХв.

Примеры:

— Антология ( часть философии)(изучает виды реальностей, их взаимосвязи). Отсюда вопросы:

?- какую реальность изучает та или иная наука (математика)?

? — проблема относительности научной истины. — Социальная философия

— Антропология (философия человека)? — личность ученого, мотивация деятельности, гении в науки.

— Этика (философские морали)? — добро и зло в науке

— Эстетика? — проблема красоты в мировоззрении

— Логика? — логика научного познания, мышления

— Оксеология (ценностный аспект)? — гуманность наук.

Ф. морали, Ф. права, Ф. образования, Ф. хозяйства и Ф. науки связаны.

www.ronl.ru

Сочинение - Предмет и основные проблемы философии науки

Задачи н: — изучение, сущности законов, а не явления — изучение новых объектов, их связей и свойств.

В настоящее время принято различать два варианта в понимании философии науки:

А) как направления в западной и отечественной философии XIX — XX веков и

Б) как особой философской дисциплины, которая возникает во второй половины ХХв.

Примеры:

— Антология ( часть философии)(изучает виды реальностей, их взаимосвязи). Отсюда вопросы:

?- какую реальность изучает та или иная наука (математика)?

? — проблема относительности научной истины. — Социальная философия

— Антропология (философия человека)? — личность ученого, мотивация деятельности, гении в науки.

— Этика (философские морали)? — добро и зло в науке

— Эстетика? — проблема красоты в мировоззрении

— Логика? — логика научного познания, мышления

— Оксеология (ценностный аспект)? — гуманность наук.

Ф. морали, Ф. права, Ф. образования, Ф. хозяйства и Ф. науки связаны.

www.ronl.ru

Реферат Предмет и основные проблемы философии

ПРЕДМЕТ И ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ

1. Предмет и функции философии

Каждый человек и общество в целом решают в своей жизни множество вопросов, имеющих разную степень сложности. При этом перед ними встает совсем немного вопросов и проблем, которые носят всеобщий характер. Что есть человек по своей сути и зачем он живет, что есть мир, его окружающий? Быть или не быть, а если быть, то каким и т.д. Это вопросы, на которые отвечает философия (по-гречески – любовь к мудрости). Ключевой философский вопрос – зачем. Без ответа на него оказывается недостаточной не только практическая, но и теоретическая деятельность человека. Так, например, научно-техническое знание не содержит в себе смысла его применения, который придается только ответом на вопрос «зачем?». Очевидно, что любая деятельность без ответа на подобный вопрос лишена смысла.

Существуют различные определения философии. Так, она может быть названа рефлексией мировоззрения, т.е. его отражением в определенной, прежде всего теоретической форме. Необходимость в философии увеличивается в условиях внутреннего или внешнего кризиса человека, когда ему надо разобраться в меняющемся мировоззрении. Используемое в литературе понимание философии как теоретического мировоззрения приемлемо лишь с тем уточнением, что философия не является разновидностью мировоззрения, а выводится на теоретический уровень.

Выдающийся немецкий философ Г. Гегель определял философию как теоретическое самосознание человека. По его идее, существует три ступени человеческого самосознания, направленных на постижение всеобщего, абсолютного, на бытие в целом. Это искусство, философия и религия. Искусство обращается к смыслу бытия на уровне чувства, образа, философия – на мыслительном уровне, религия – на среднем между ними уровне представления. Таким образом, философия – это логически высшая ступень самосознания человека.

Следует уточнить, что философия не равна науке, поскольку это особая теоретическая сфера, в которой решаются наиболее общие вопросы и выделяются существенные характеристики мира и человека в нем. Любая наука имеет отличную от философии цель, изучая не всеобщие смыслы, а конкретные фрагменты реальности. Философия и наука близки друг другу тем, что используют рационально-логические методы познания. Уровень философского знания не предполагает экспериментальной проверки, однако философия пользуется как логическим доказательством, так и специальным языком. Она имеет свой категориальный аппарат, применяя универсальную терминологию. Кроме понятий и категорий, философия использует метафоры (образные сравнения), употребление которых также должно быть устойчивым и однозначным.

Не будет преувеличением сказать, что необходимость философии диктуется человеку его собственным развитием. Он ориентирован на совпадение цели и результата своей деятельности, которые, однако, очень редко совпадают полностью, а иногда могут быть даже противоположными. Эта первоначальная противоречивость практической жизни выводит человека на необходимость решения всеобщих, т.е. философских вопросов. Другая предпосылка философии – разделение труда. Оно имеет значение не только в связи с появившейся возможностью заниматься исключительно умственным трудом, хотя это тоже существенно. Разделение труда разделило и самого человека, сделало его частичным, поэтому возникает необходимость его универсализации. Философия отстаивает целостность человека в условиях разделения труда.

Как известно, само понятие «философия» греческого происхождения и в буквальном переводе означает любовь к мудрости. Такое понимание не случайно, оно отражает поисковый характер философии, ее стремление постичь высшие и наиболее общие смыслы бытия. Тем самым философия отличается от достигнутой, полной мудрости.

Важнейшая функция философии – идеологическая, или мировоззренческая. Разумеется, мировоззрение и философия – не одно и то же, хотя по своему содержанию мировоззренческие вопросы и есть философские. Когда их задают дети, считается, что они начинают «философствовать». Но все же следует говорить о двух разных способах отношения к миру. Философия, отделившись – еще в древности – от непосредственной практики, специализировалась на теоретическом решении мировоззренческих проблем. Не меняя своего содержания, эти проблемы становятся философскими, так как приобретают теоретическую форму и выражаются особым, более точным языком.

Мировоззренческая проблематика – важнейшая в философии, поэтому ей должно быть уделено первостепенное внимание. Она может быть названа идеологической в том смысле, что философия имеет идеалы. В конечном счете, идеология является не чем иным, как защитой, обоснованием и пропагандой мировоззрения. Это является вполне естественным человеческим стремлением. Человек, не задумывающийся о том, почему он имеет определенное мировоззрение, рискует оказаться объектом чужих манипуляций. Во избежание этого необходима философия.

Другая функция философии – методологическая. Метод – это способ, или путь решения стоящих перед человеком задач. Философия имеет дело со всеобщими методами, она дает систему исходных, основополагающих принципов, определяющих способ подхода к изучению предметов и явлений (в отличие от частных методик и методов отдельных наук). Философия как методология задает сам характер познавательной, практической или иной деятельности человека. Она определяет, например, меру человеческой свободы, способы постижения истины, условия эффективности преобразований и т.п. Речь идет, таким образом, не о тактике, а о стратегии отношения человека к миру, о методологии человеческой деятельности в целом.

Необходимо отметить такое важное качество философии, как ее обязательная критичность по отношению к настоящему, к наличному бытию. Без этого философия теряет свое качество, т.е. перестает быть сама собой. Критичность как философский метод обращена и к самой философии, которая должна подвергать и себя суду разума, а значит – быть самокритичной. Философия, которая по определению является теоретическим самосознанием человека и рассматривает наиболее общие вопросы, не должна быть партийной в социально-политическом смысле, т.е. не должна отражать интересы какого-либо класса или социальной группы. Если говорить образно, то философ (как и любой ученый) должен быть партийным по отношению к истине, судья – партийным по отношению к закону, художник – по отношению к красоте.

Выделяется также гносеологическая, или теоретико-познавательная функция философии (от греческого «гнозис» – знание), исследующая познание как таковое, его природу, возможности и способы. Однако теория познания не имеет самостоятельного функционального значения, поскольку синтезирует в себе вопросы как мировоззренческого, так и методологического характера.

Существует специализированное философское знание, которое включает в себя такие подразделения, как философия общества (теоретическая социология), философия морали (этика), философия искусства (эстетика), философия религии (теология или религиоведение), философия науки и т.д. Но философия не утрачивает себя в отдельных предметах, она всегда решает всеобщие вопросы, т.е. остается самой собой, абстрактно-всеобщей и универсальной.

2. Материальное и идеальное

Реально не только то, что можно потрогать руками или увидеть. Реален звук, который не является веществом, реальны мысли, чувства, отношения и многое другое. Все это существует, но по-разному. Так в философии появляется необходимость выделения различных типов реальности, имеющих разное качество и занимающих в мире разное место.

Самым простым и грубым типом реальности является материальное. Его отличительная особенность состоит в том, что оно может восприниматься органами чувств. Реальность материального удостоверяется такими внешними ощущениями, как зрение, слух, осязание, обоняние и вкус, а также внутренними ощущениями о состоянии своего организма (голод, сытость, боль и т.п.). Ф. Энгельс писал, что «бытие есть вообще открытый вопрос с той границы, где прекращается наше поле зрения», т.е. бессмысленно говорить о том, чего нельзя воспринимать с помощью органов чувств. В.И. Ленин определял материю как объективную реальность, которая «отображается нашими ощущениями». При внимательном рассмотрении такое определение оказывается внутренне противоречивым: материя одновременно независима от нашего сознания (объективна) и дана нам в ощущениях. Уже это наталкивает на мысль, что материальное – не единственно возможный тип реальности.

Важнейшим атрибутом материи является движение. Атрибут – это неотъемлемое, существенное свойство предмета, без которого оно не может существовать. Философское понятие движения означает любые взаимодействия и изменения состояния объектов в результате этих взаимодействий. Движение – это изменение вообще. В обыденном сознании движение понимают прежде всего как пространственное перемещение тел. В философии такое движение называется механическим и относится к самому простому виду. Существуют и более сложные формы движения: физическая, химическая, биологическая, социальная. Все они взаимосвязаны, но не сводятся одна к другой.

Возникает вопрос: почему материя движется? На него есть два противоположных по смыслу ответа. Согласно одному из них, материя активна по своей сущности, т.е. движение внутренне присуще материи. По другому ответу, материя сама по себе инертна, бездейственна и приводится в движение каким-то внешним, идеальным источником: вначале Абсолютом (Богом), а затем человеком, который наделен разумом и волей. Различие этих ответов следует из разного решения основного вопроса философии, который рассматривается в следующем параграфе.

Кроме движения, у материи есть еще два атрибута – пространство и время. Любой материальный объект имеет протяженность в пространстве и длительность во времени. С другой стороны, само пространство и время возможны только потому, что существует материя. С точки зрения христианской теологии, до создания Богом материального мира не было ни пространства, ни времени, так что не имеет смысла спрашивать, что было, когда ничего не было. Независимо от богословского или атеистического понимания, материя, движение, пространство и время неразрывно связаны. Пространство не является самостоятельным, оно представляет собой неотъемлемую форму существования материи, ее атрибут. Аналогичным образом, время есть не что иное, как изменение (движение) материальных объектов, и вне этого изменения оно не «протекает».

Понятие идеального в философии не тождественно совершенному, хотя в обыденном языке оно употребляется в этом значении именно потому, что в сфере идеального совершенное возможно, а в области материального – нет. Идеальное противоположно материальному, поэтому не может восприниматься органами чувств, не занимает места в пространстве, не длится во времени и не обязательно изменяется. Идеальное не видят, не слышат, не осязают, не вкушают и не обоняют. Его реальность удостоверяется иначе, более тонким способом – через внутреннее переживание. Это мысли, идеи (отсюда – само название), ценности и т.п. Они переживаются человеком как организующее начало его жизни, животным не доступное. Именно благодаря идеям и ценностям возможно целеполагание как основа человеческой деятельности.

Идеальна всякая информация. Ее воздействие отличается от материального тем, что имеет сигнальный характер. Если вещество и энергия могут действовать непосредственно, так что количество произведенных изменений соответствует силе воздействия, то информация действует только опосредованно как сигнал, который замещает то, о чем она свидетельствует. Если разложить на составные части само понятие «ин-формации», то оно будет означать не что иное, как «введение формы», которая лишь представляет то, чем сама не является.

Однако идеальное не сводится к информации. Необходимо ее сопоставление с некоторыми эталонами, типовыми образцами, которые должны где-то и как-то существовать. Очевидно, что одна и та же информация может восприниматься по-разному (например, для одного быть радостной, а для другого – печальной). Следовательно, в основе всякой интерпретации лежат исходные, базовые эталоны – определенные идеи и ценности. Кроме того, идеален и внутренний психо-духовный мир человека, который не имеет информационного характера. Получение знаний о нем возможно путем сопереживания, что является не выражением одного в другом, а прямой репродукцией состояний. Следует добавить, что «переживаются» как внутренние (субъективные) состояния человека, так и абстрактные идеи и ценности, поскольку они также идеальны.

Итак, идеальное имеет следующую структуру: образец как эталон, образ объекта как информация о нем и переживание как субъективность. Признавая сверхинформационный характер идеального, философия допускает, что это не просто (чье-то) отношение или свойство, а особый вид бытия, который ничего не замещает, а сам чем-то является, более того, может задавать смыслы, реализующиеся в области материального.

3. Основной вопрос философии

Среди различных философских вопросов выделяется имеющий первостепенное и универсальное значение основной вопрос философии. Это вопрос о приоритете (смысловой первичности) различных типов реальности. Поскольку такой приоритет определяется человеком, основной вопрос философии можно рассматривать и как специфику отношения человека и мира. Для понимания этой проблемы можно использовать понятия субъекта и объекта, первое из которых выражает активную сторону взаимодействия, а второе понятие – пассивную. Другими словами, субъект определяется изнутри, самостоятельно, а объект определяется извне, т.е. испытывает воздействие. Основной вопрос философии раскрывается как отношение человека в качестве субъекта к миру в различном его понимании. Именно в зависимости от того, как понимается мир, выделяются различные философские направления.

Самое простое решение основного вопроса философии устанавливает отношение человека как субъекта к миру как объекту. Это – философский материализм, поскольку объективная реальность и есть не что иное, как материя. К такому решению основного вопроса философии человека склоняет стремление видеть мир простым и управляемым, неким объектом своего воздействия. Все, что связано с духовностью и субъективностью, оказывается второстепенным. Коротко говоря, материальное первично, а идеальное вторично.

Но в мире существуют люди, которые не хотят быть и не являются всего лишь объектами, своего рода вещественными образованиями. В этой связи не менее важно субъект-субъектное отношение. Его значение подчеркивает философский субъективизм, выделяющий в мире именно субъективную реальность, внутренний психо-духовный мир человека, свое и чужое «Я». Его мотивация – нежелание быть просто объектом. К. Маркс писал об «обработке людей людьми», о «материальном и духовном производстве людей». Но субъективная реальность не может и не должна быть сведена к объективной реальности и управляема извне. Это противоречит статусу человека как относительно свободного субъекта.

Классическое, т.е. исторически преобладающее решение основного вопроса философии акцентирует значение идеальной, духовной реальности, которая не сводится к субъективной, а существует до и независимо от нее. Тем самым эта реальность понимается как трансцендентная, т.е. запредельная и по отношению к объективному материальному миру, и по отношению к субъективному внутреннему миру человека. Такова теоретическая позиция философского идеализма. Его мотивацией может быть стремление к осмысленной целостности мира и неслучайности человеческого бытия в нем.

Таким образом, основной вопрос философии, раскрывая отношение человека и мира, в более конкретном виде есть отношение субъекта и объективной, субъективной или трансцендентной духовной реальности. Характерно, что все эти три типа реальности представлены и в самом человеке как тело, душа и дух, поэтому для материализма приоритетна телесность, для субъективизма – психо-эмоциональная сфера, для идеализма – духовность человека.

Кроме ценностных приоритетов и даже до них основной вопрос философии проявляется в проблеме космогенеза, т.е. происхождения мира. Материалистическая философия предполагает стихийную эволюцию от низших форм к высшим, в том числе случайное возникновение жизни и совершенствование растительного и животного мира вплоть до возникновения человека как духовного существа. Следует сразу отметить, что такое понимание не соответствует второму закону термодинамики о возрастании энтропии (меры хаоса) в изолированной системе, по которому оказывается невозможным стихийное совершенствование материальных форм и, наоборот, происходит их равномерная дезорганизация. Кроме того, согласно теории вероятностей, реальные и возможные сроки самопроизвольного зарождения жизни существенно не сходятся.

С точки зрения идеализма материальный мир возник как проявление и развертывание идей и законов, существовавших до него. Духовность человека понимается при этом как «осколок» мирового духа, в терминах религиозного сознания – «искра Божия». Идеалистическая философия критикуется оппонентами за то, что она, возможно, меняет местами причину и следствие в вопросе о происхождении идеальных понятий, поскольку они могли возникнуть просто как названия, обозначения предметов, а более общие понятия (в том числе универсальные категории) могли появиться в результате абстрагирования конкретных свойств материальных предметов.

В связи с решением основного вопроса философии характерна проблема, поставленная немецким философом Фихте: чтобы познавать, надо действовать, а чтобы действовать, надо познавать. Что же делать в первую очередь? Примечателен в этом плане и основной философский вопрос любых социальных преобразований: что первично – изменение мышления или материальных, экономических структур общества? Проблема здесь не только в том, с чего следует эти преобразования начинать в случае их необходимости, а в понимании значимости, определяющей роли материального и идеального. С одной стороны, необходимо наличие производственных помещений и стимулирующих отношений собственности, с другой – соответствующее отношение к труду и своим обязанностям, исключающее безответственность, эгоизм и коррупцию. Очевидна важность и того, и другого, но что приоритетно?

Основной вопрос философии – не главный среди прочих, а скорее основный, т.е. лежащий в основе: чем бы ни занималась философия, она решает для себя вопрос об отношении человека и мира, о приоритете материального или идеального. Иногда говорят, что основной вопрос философии устарел. Скорее наоборот, сегодня он обострился, проникая на мировоззренческом уровне в сознание каждого человека.

Учитывая фундаментальный характер основного вопроса философии, можно дать ей развернутое определение, которое включало бы в себя основной вопрос. Философия есть форма общественного сознания, в которой отношение «человек-мир» рассматривается с точки зрения сущности мира, сущности человека и их взаимосвязи: места человека в мире, отношения к миру, возможностей его познания и преобразования.

Проблема единства мира

Одной из первых философских проблем является проблема единства мира. В самом деле, если философия по своему определению решает всеобщие вопросы, то наиболее общим среди них оказывается вопрос о единстве многообразия: существует ли какое-то объединяющее начало для всех предметов и явлений мира и в чем оно состоит.

Мифы и религии разных народов содержали в себе более или менее конкретные представления о том, как устроен мир, из чего он возник и т.п. Так, древние греки исходили из того, что мир существовал всегда, но сначала он находился в хаотическом, неупорядоченном состоянии, и только потом превратился в космос (по-гречески «порядок»). С возникновением философии как рефлексии мировоззрения проблема единства мира переходит на теоретический уровень и получает различные авторские решения.

Первые греческие философы, представители милетской школы (начало VI в. до н.э.), ставили перед собой именно эту задачу – найти первооснову мира, нечто его объединяющее, и предлагали свои решения. Фалес считал, что основа мира – стихия воды, которая содержится во всех вещах, в том числе в воздухе и в самом человеке. Философ Анаксимен в качестве такой основы выделял воздух, поскольку он образует все предметы мира и входит в них благодаря процессу сгущения и разрежения. Пифагор (конец VI в. до н.э.) утверждал, что сущностью всех вещей является число. В самом деле, если мир как космос упорядочен и противостоит хаосу, то число – основа мира как символ порядка. Гераклит (VI-V вв. до н.э.) говорил о мире как о воплощении стихии огня. Решение проблемы единства мира Гераклитом представляется сегодня наиболее интересным, ибо он понимал огонь, в переводе на современный язык, как пульсирующую энергию Вселенной; его точные слова были таковы: «Этот мир не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, мерно воспламеняющимся и мерно угасающим».

Очевидно, что для удовлетворительного решения проблемы единства мира требовался более высокий уровень абстрактности. Он появляется в последней философской школе античного мира – у неоплатоников. Эти философы предполагали существование первоначального Единого – как сверхразумного идеального Абсолюта. Единое порождает мировой дух (Ум), который дробится на человеческие души, а те, в свою очередь, обволакиваются телами – темницами души. Цель жизни человека поэтому – духовная эволюция как возвращение к свету Единого. Очевидно, что философия неоплатонизма имела много общего с христианской теологией. Аналогичное, идеалистическое решение проблемы единства мира можно встретить в древнейших индийских религиозно-философских текстах, а также в древних индийских и китайских философских школах.

Абсолютно альтернативное классическому решение проблемы единства мира дала материалистическая философия. Это произошло не ранее XVII-XVIII вв. Как сформулировал его позднее Ф. Энгельс, «мир един в его материальности». Такое понимание порождает вопрос о статусе идеального (духовного). Логически можно предположить, что его или не существует, или это тоже материя. Для философского материализма идеальное существует, но не самостоятельно, а как свойство материи, точнее говоря, высокоорганизованной материи – человеческого мозга (понятно, что свойство не существует отдельно от своего предмета).

Длительное время существовало понимание материи только как вещества. Состоявшийся в конце XIX в. кризис материализма потребовал нового понимания этой категории. В то время произошли крупные открытия в области физики: электромагнитных радиоволн, структуры атома, радиоактивности и т.п. В своей работе «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин предложил более широкое определение материи, охватывающее всю объективную реальность, которая противопоставлялась психическому и духовному. Старое понимание материи как вещества было расширено за счет ее энергетической, полевой формы. Теперь материя понималась не только как вещество, но и как энергия.

Очевидно, что установление единства мира остается проблемой. Во всяком случае, ни один из трех типов реальности, выделяемых различными ответами на основной вопрос философии, не может претендовать на универсальность. Непротиворечивое понимание единства мира не сводится ни к материальному, ни к идеальному, ни, тем более, к субъективному. Единство мира можно понимать как взаимосвязь и взаимный переход его трех фундаментальных основ: материальной, энергетической и духовной, поскольку вне их ничего не существует. Выбор слова, охватывающего собой этот тройственный состав, формален. Остроумно решение неоплатоников, говорящих «просто» о Едином. Так или иначе определенное, единство многообразия существует. Мир един.

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕЙ ФИЛОСОФИИДля того, чтобы лучше понять настоящее, надо знать прошлое, то есть историю. Пониманию любой науки, например, математики, помогает знание ее истории. Однако история науки всегда второстепенна: в ней есть много занимательного и даже поучительного, но что в истории науки было ценного, включено в современное знание. Иначе следует подходить к истории философии, которая обладает самостоятельной ценностью. Объясняется это тем, что философские вопросы всегда актуальны и важно разнообразие их решений на основании различных приоритетов и в различных исторических условиях. Очевидно, что нельзя критически оценивать философа прошлого за то, что он чего-либо недосказал с современной точки зрения; важен его положительный вклад в философию. Так, глупо задирать нос перед древними греками за то, что они не знали электричества.

Философия возникает в первой половине первого тысячелетия до нашей эры. Она становится почти одновременно в трех центрах древней цивилизации – в Индии, Китае и Греции. Определенным рубежом в этом является VI в. до н.э., когда впервые ставятся вечные вопросы и появляются великие имена. Примерно в это же время происходит скачок в развитии производительных сил (освоение железа), появление товарно-денежных отношений и ослабление родо-племенных структур. Иными словами, возникает цивилизация. 1. Древнеиндийская философия

Древнейшие корни философии находятся в Индии. Первые религиозно-философские идеи содержатся в ведах, которые в течение тысячелетий были – а в значительной степени остаются и поныне – сердцем индийской культуры, символом мудрости для сотен миллионов людей. Существует четыре сборника вед, старейший и наиболее оригинальный из которых – это Ригведа. Большинство историков относит ее появление ко времени арийского вторжения в Индию (середина II тыс. до н.э. или немного ранее).

Наибольшую ценность представляют те гимны Ригведы, где говорится о едином начале мира и богах. Пантеон индийских богов численно и иерархически не определен, но в нем отчетливо выделяются олицетворения трех фундаментальных стадий развития любого объекта и мира в целом: это Брахма (созидатель), Вишну (охранитель) и Шива (разрушитель). Весьма настойчиво проявляется в ведах идея общности всех богов на безличной основе. Это Брахман как единое идеальное начало всего сущего. Субъективную духовную сущность как основу души веды называют Атман. Они взаимосвязаны, о чем говорится словами «Атман есть Брахман».

Исторически последний и наиболее теоретический слой вед – так называемые упанишады, в которых дается философское изложение и обоснование первоначальных идей. Самые ранние из упанишад относятся к VIII-VII вв. до н.э. Они утверждают приоритет духовного в человеке, его глубинный и изначальный характер. Брахману даются характеристики сат-чит-ананда (бытия, знания и блага). Тексты от ведийских гимнов до упанишад составляют основную и наиболее ценную традицию, к которой примыкают несколько трактатов (включая астрологический) и вспомогательные части (например, медицинская аюрведа). Только одна Ригведа превышает по объему «Илиаду» и «Одиссею», вместе взятые, а весь ведийский комплекс текстов практически не обозрим.

К VII-VI вв. до н.э. в Индии формируются шесть классических философских школ, признающих авторитет вед. Стержнем индийской философии на многие столетия вперед становится школа с ясно говорящим названием веданта. Наиболее логично и рационально философия веданты изложена в знаменитой Брахма-сутре Бадараяны (рубеж первых веков). В ней предпринимается согласование идей упанишад и полемика с оппонентами. Дальнейшее развитие этой философии во многом обращено к вопросу о том, как взаимосвязаны идеальный Брахман и материальный мир: в какой мере последний иллюзорен и ложен, а в какой – относительно самостоятелен и ценен.

Кроме классических школ, в Индии существовало также материалистическое направление, которое называлось локаята, что можно перевести как «направленный только на этот мир». Локаятики считали мир состоящим из четырех стихий, а сознание человека – свойством его тела, исчезающим после смерти. Они критиковали веды, отрицали богов и выступали за чувственные удовольствия.

Нетрадиционным для Индии философско-религиозным направлением является буддизм. Его основателем был царевич небольшого среднеиндийского государства Сиддхартха Гаутама (VI в. до н.э.). По легенде, покинув отцовский дворец и встретив на своем пути страдающих от разных причин людей, Сиддхартха глубоко над этим задумался, и через несколько лет скитаний нашел ответ. Став Буддой (т.е. «просветленным»), он открыл такие истины: жизнь человека есть страдание, причина страданий – желания, средство избавления от страданий – подавление желаний. Достичь избавления можно правильными мыслями, правильным отношением, правильным поведением и т.п.

Буддизм признает первичность идеального начала, хотя не единого, а разрозненного в виде того или иного сочетания духовных частиц, находящихся в бесконечном движении. В буддизме воспринята ведийская традиция реинкарнации, т.е. перерождения живых существ по закону кармы, который причинно связывает последующую жизнь людей с их предшествующим поведением. Абсолютной смерти нет, есть лишь бесконечный процесс перерождений, который называется сансарой. Избавить от него может только праведная жизнь, приводящая человека к нирване, безмятежно спокойному состоянию чистого духа.

Канон буддийской литературы – так называемая Трипитака («три корзины» закона), составленная не позднее III в. до н.э. Особое место в собрании этих текстов занимает небольшое произведение, записанное в форме коротких стихов со слов самого Будды. Это – Дхаммапада (в вольном переводе – основа закона). «Одно полезное слово, – сказано в ней, – услышав которое становятся спокойными, лучше тысячи речей, составленных из бесполезных слов». Или: «Зло, обращенное против чистого, невинного человека, вернется к вам подобно тончайшей пыли, брошенной против ветра».

Хотя со временем буддизм становится религией (к I в. до н.э.), начинался он как этико-философское учение и всегда отрицал единого Бога как абсолютную сущность. Сам Будда избегал философских рассуждений, в том числе на эту тему, и считал своей миссией помочь людям избавиться от страданий и достичь просветления. Несмотря на различия, ведийская и буддийская философские традиции весьма близки друг к другу. Они делают акцент на том, чтобы определить человеку свое место в мире, непротиворечиво в него вписаться и принципиально разрешить свои проблемы. 2. Философия Древнего Китая

Самая ранняя и самобытная китайская философия – даосизм. Ее основные положения были сформулированы в VI в. до н.э. Лао-цзы в небольшом сборнике Дао-дэцзин («книга о Дао и дэ»). В основе даосской философии лежит представление о том, что жизнь природы и людей подчиняется единому первоначалу – Дао, которое составляет глубокую основу всего сущего, «мать неба и земли». Дао неизменно, но является причиной всех изменений. Это не Бог, а скорее закон, путь, сама естественная необходимость.

Дао порождает два начала, инь и ян, которые противоположны и взаимно дополняют друг друга. Ян символизирует мужское начало – активное, духовное, солнечное, огненное, небесное; инь – женское, пассивное, материальное, символ луны, земли и воды. Взаимодействие этих начал является универсальной причиной всех состояний и изменений. Реальные формы, которые порождаются Дао, называются дэ. Все вещи совершают круг развития: начинаются с Дао и возвращаются к нему. Таким образом, в даосизме заложена концепция изменения и развития мира, более подробно разработанная впоследствии в европейской философии.

Для приобщения к Дао как источнику природной энергии необходимо расслабление, естественность, предусмотрительность и гибкость. «Кто поднялся на цыпочки, не может долго стоять, кто делает большие шаги, не может долго идти. Кто сам себя выставляет на свет, не блестит. Кто сам себя восхваляет, не добудет славы». Даосы провозглашали принцип недеяния. Это означает, разумеется, не сидение сложа руки, а отказ от излишней активности и самоуверенности, которые не соответствуют Дао как высшей естественной необходимости. Даосизм был не столько философской системой, сколько образом жизни китайцев. Его главная цель – указать путь, верную жизненную ориентацию, и в этом сходство даосизма с другими восточными философскими течениями.

Авторство другого направления китайской философии принадлежит младшему современнику Лао-цзы Конфуцию (551-479 гг. до н.э.). Вышедший из социальных низов, этот человек разработал новое учение, соединившее в себе элементы философии, религии и морали и ставшее государственной идеологией Китая.

Главная работа Конфуция – «Беседы и высказывания» – была известна почти всем грамотным жителям страны. Особое значение в ней придавалось соблюдению законов (ли), правил и ритуалов. Нравственное совершенство предполагало, чтобы человек жил в согласии с людьми и самим собой, был человеколюбивым и почтительным, а также соблюдал «золотую середину» в поведении (например, между решительностью и осторожностью. «Благородный муж» противопоставлялся «низкому человеку». Если благородный следует долгу и закону, то низший думает только о себе и своей выгоде.

Основное понятие и принцип конфуцианства – это гуманизм (жэнь). Он подразумевает такие качества, как великодушие, верность, уважение к старшим, культ предков, справедливость. Конфуций сформулировал известное теперь многим «золотое правило» морали: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Очевидно, что это рациональное, почти прагматическое обоснование нравственного поведения, но именно поэтому убедительное даже для «разумных эгоистов».

Альтернативное конфуцианству философское направление – легизм. Его идеологи также стремились к созданию мощного и хорошо управляемого государства, однако предлагали иное философское обоснование и методы его построения. Если конфуцианство выдвигало на первый план нравственные качества людей, то легизм исходил из правовых законов и доказывал, что политика несовместима с моралью. Чтобы успешно управлять людьми, правителю необходимо хорошо разбираться в их психологии. Основной метод воздействия на подчиненных – награды и, особенно, наказания.

Один из основателей легизма – Гуань Чжун (VII в. до н.э.), осуществивший в качестве первого министра ряд реформ, направленных на ослабление наследственной аристократии и укрепление царской власти. «Высшие и низшие, знатные и подлые – все должны следовать закону», – справедливо утверждал Гуань Чжун. Но главный вопрос состоял в том, на каком основании это должно происходить: по моральному побуждению или правовому принуждению? В конечном счете, конфуцианство идеологически победило, однако многие идеи легистов до сих пор оказывают влияние на внутреннюю политику Китая.

Можно утверждать, что если внешняя, формальная сторона жизни китайцев была и во многом остается конфуцианской, то ее внутренняя сторона, сама душа китайского народа – даосской. Важно и то, что именно в даосизме было предложено общефилософское понимание мироустройства, таким образом, он представляет собой наиболее глубокое и универсальное философское учение Древнего Китая.

3. Античная философия

Философия Древней Греции и во многом преемственная от нее древнеримская философия развивались в течение целого тысячелетия и внесли исключительный вклад в мировую культуру, прежде всего европейскую. Греческая философия – богатейшая сокровищница идей, она удивляет их глубиной и разнообразием, а также основополагающим характером для дальнейшего развития философской мысли. Древние греки считали, что философия рождается из удивления человека перед миром и самим собой, а так как удивляться – в природе человека, то в природе человека и философствовать. Античная философия развивалась в процессе постепенного отделения от мифа, приобретая дух рационализма; в ней получил признание принцип логического доказательства. С другой стороны, античная философия еще не была разделена с науками, которые возникали на ее основе.

Первые греческие философы – представители милетской школы (начало VI в. до н.э.). Они пытались найти первооснову мира и постичь его единство. Фалес выделял природную стихию воды, Анаксимен – воздуха, Анаксимандр говорил о первоматерии с абстрактным названием «апейрон» (т.е. беспредельный). Это было началом западной философской онтологии, т.е. учения о бытии.

Выдающимся философом Древней Греции был Пифагор (580-500 гг. до н.э.). Он заложил основы и возглавил философскую традицию, названную его именем, которая существовала потом целую эпоху. Очевидно, Пифагор наследовал многие философские и научные идеи Востока: он много путешествовал, бывал в Египте, несколько лет жил в Вавилоне, где изучал астрологию, астрономию и математику. Поселившись на Сицилии, Пифагор создал философскую школу, так называемый пифагорейский союз. Там он вывел свою знаменитую теорему, определил сумму внутренних углов треугольника и другие математические константы. Пифагор считал, что упорядоченным миром правит число, которым можно измерить даже гармонию небесных сфер.

Несколько десятилетий спустя в Греции появились первые философские идеи о развитии мира, которые высказал Гераклит. «В одну и ту же воду нельзя войти дважды, – говорил он. – Все течет, все изменяется». Гераклит выдвинул принцип борьбы противоположностей. Он считал безжизненным любое равновесие и согласие, настаивая на исключительном значении борьбы как источника развития.

В противовес Гераклиту философы элейской школы (Парменид, Зенон и др.) отстаивали идею неподвижности истинного бытия. Они приводили доказательства «неподлинности» движения как изменения вторичного по своей сути материального мира, считая истинным и неподвижным высший мир идей. Таким образом, элейцы впервые и очень жестко определили основы идеалистической философии, не отрицая очевидной изменчивости материального.

Древнегреческий философ Демокрит (V-IV вв. до н.э.) знаменит как основоположник материалистического атомизма. Он заявлял, что мир состоит из мельчайших частиц – неделимых атомов. Примечательно, что эти атомы находятся в пустоте, которая нужна для их колебательного движения. По Демокриту, атомы просты, вечны и неизменны. Они различаются формой и расположением на основе принципа «подобное стремится к подобному». Демокрит выдвинул идею множественности миров. Он выступал за строжайший детерминизм (определенность причин) и говорил, что люди придумали случайность, чтобы оправдать собственную безалаберность.

Одна из наиболее ярких фигур древнегреческой философии – Сократ (469-399 гг. до н.э.). Его отличало особое внимание к человеку, высокое искусство ведения спора и, в отличие от некоторых его современников, стремление к истине. Сократ провозгласил принцип «Познай самого себя». Он умел увлекать людей простыми вопросами, постепенно приводя их к пониманию того, как мало они знают о самих себе по сути. У Сократа было соединение холодного ума и горячего сердца. Независимо от Конфуция и примерно в то же время он сформулировал золотое правило нравственности («не делай другому того, чего не желаешь себе»). Идеи философа беспокоили и смущали многих афинских граждан, по суду которых он принял яд, отказавшись уехать из города, но не отказавшись от своих идей. Поскольку Сократ ничего не записывал, сведения о нем и его диалоги дошли до нас через Платона.

Первый греческий философ, чьи работы сохранились достаточно полно и дали основание для целого философского направления – это Платон (427-347 гг. до н.э.). Он дал результат того философского поиска, который осуществлял Сократ. Продолжая традицию Парменида, Платон признавал реальным и истинным только мир идей, противопоставляя ему мир вещей как мир теней. Вещи постоянно изменяются, т.е. не равны сами себе, а истинным может быть только постоянное. В диалоге «Пир» Платон рассматривает идею прекрасного. Красивая ваза разобьется, красивый цветок увянет, красивая женщина состарится. Но сама красота как идея вечна.

Теория познания у Платона – это теория «припоминания» (анамнезиса). Душа человека должна вспомнить то, что она созерцала в мире идей. Платон критиковал Демокрита и выступил родоначальником идеалистического направления в философии. В этой связи можно говорить о материализме как о «линии Демокрита» и идеализме как «линии Платона».

В IV в. до н.э. зарождается новый тип философии, основателем и классиком которого был Аристотель (384-322 гг. до н.э.). Если раньше философский стиль был поэтико-диалогический, со множеством эпитетов и метафор, то у Аристотеля он принимает форму наукообразного трактата. Если первые греческие философы уделяли основное внимание сущности мира, а Сократ и Платон – сущности человека, то Аристотель занимался изучением сущности как таковой. Философ понимал природу как сочетание четырех стихий (огня, воздуха, земли и воды), а пятая сущность (по-гречески «квинтэссенция») становилась важнейшей философской категорией, означавшей смысловую сердцевину любых предметов и явлений. Аристотель стал первым в мире систематизатором категорий и методологом познания. Он выступил основоположником логики как науки, сформулировав ее основные понятия, законы и различные виды доказательств.

В течение 20 лет Аристотель обучался в платоновской Академии, затем преподавал в ней. По приглашению царя Филиппа Македонского Аристотель стал учителем молодого Александра, после чего сохранил с ним дружбу до конца жизни. В своем сочинении «Политика» Аристотель выделил три государственные формы – монархию, аристократию и демократию, каждая из которых по-своему хороша, но может вырождаться, соответственно, в тиранию, олигархию и охлократию (власть толпы). Человека он определил как «политическое животное», а саму политику считал искусством возможного.

Главный философский труд Аристотеля – «Метафизика». Это название было дано собранию философских книг Аристотеля одним из его позднейших издателей и означало буквально «то, что после физики». С тех пор под метафизикой понимают основы философии. Научное знание для Аристотеля – не результат веры или субъективного опыта. Оно есть результат логического рассуждения, направленного на открытие причин и начал. При этом философ говорит не просто об установлении законов изменения предметов, а об открытии вечных и неизменных причин, без которых любое знание оказывается жесткой конструкцией на зыбком болоте. Аристотель не был столь жестким идеалистом, как его учитель. Он утверждал, что материя вечна, но вечен и Бог – как «форма всех форм», универсальная причина и цель.

РАЗВИТИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Задолго до разрушения Римской империи возникает новый тип философии, связанный с религиозной идеологией. Ее основой был монотеизм, общий для иудаизма, христианства и ислама, но чуждый античному мировоззрению. Это не означало полного растворения философии в религии, но все же определяло специфику философских проблем и способов их разрешения. Отсюда ясно, каковы хронологические рамки средневековой философии: это сначала заключение союза философии и теологии, а потом – его распад, соответственно, с I-II вв. до XIV-XV вв.

Характерным свойством средневекового мышления была обращенность в прошлое. Господствовало правило «чем древнее, тем подлиннее», а самой древней считалась Библия. Но ее смысл был не очевиден, а скрыт, и задача философа состояла в том, чтобы расшифровать священные тексты. Претендуя на их реконструкцию, средневековые философы создавали своими толкованиями реальные конструкции, весьма отличные не только друг от друга, но во многом – и от оригинала.

1. Христианская патристика

По названным уже причинам, философия средних веков появляется раньше исторического средневековья как его идеологическое обоснование. Она начинается сочинениями «отцов церкви», получивших общее название патристики. Один из первых ее представителей – Климент Александрийский (150-215). Девизом всего периода могут служить его знаменитые слова о том, что истинная философия есть христианская религия. Конечно, само содержание Библии давало немало поводов для философствования. Однако философия – это мышление в понятиях, а не в образах, к тому же систематическое и доказательное. Поскольку ничего подобного в священных писаниях не содержалось, они нуждались в рациональном истолковании.

В системе Климента ценность наук зависит от их отношения к теологии: философия служит для доказательства ее утверждений, поэтому является «служанкой теологии», но она же есть госпожа конкретных наук, которые полезны для ее постижения и поэтому являются «служанками философии». Климент не сомневался, что положения христианской религии не страдают от философской рефлексии, и считал маловерами тех теологов, которые боялись логической дискуссии.

Уже в сочинениях Климента раскрывается один из стержневых вопросов средневековой философии о соотношении веры и знания. С одной стороны, как уже было показано, он считает рациональное знание полезным для обоснования веры, с другой – подчеркивает преимущество веры перед знанием. Глубокие философские знания доступны лишь избранным, поэтому они «аристократичны», а вера доступна также простым людям, поэтому она «демократична». Вера есть «сокращенное знание» того же, к чему вела вся греческая философия. Самый сильный аргумент Климента состоит в том, что акт веры вообще является неотъемлемой частью познавательной процедуры; в любом знании содержится элемент веры, поэтому они неразрывно связаны. Если бы все положения необходимо было доказывать, то ни одно доказательство не имело бы конца и не опиралось бы ни на что твердое. Итак, без веры нет знания, но и вера без знания есть не более, чем фундамент без здания.

Младший современник Климента Ориген (185-254) считается первым систематизатором теологических учений христианства. Он старался максимально их рационализировать и смело интерпретировал теологию в духе греческой философии. Ориген пользуется понятием Логоса («Слова») как посредника в космической иерархии между Богом и миром. Логос у него – разумная душа, оживляющая мир, как бы его сердце и верховный разум. Материальные миры являются лишь придатками мира духовного, средством воспитания падших духов и возвращения их в нормальное бестелесное состояние. Отягощенная плотью, душа претерпевает в этом мире страдания, которые оплачивают ее обратный путь на «родину». Нетрудно заметить, что именно у Оригена более всего видны точки соприкоснования с восточными идеями кармы и реинкарнации.

Представитель латинской патристики Тертуллиан (160-220) получил известность благодаря своим полемическим сочинениям и жесткой позиции в решении вопроса о соотношении веры и знания. Тертуллиан утверждал, что цивилизация испортила человека, привив ему целый мир искусственных ценностей, среди которых изощренная философия, изнеженное искусство и развращенная мораль. Выход из этого теолог видит в христианской вере и аскетизме. Имя Тертуллиана стало знаменем защитников чистой веры против интеллектуальных претензий рациональной теологии. Ему приписывают категорическое заявление «верю, потому что абсурдно». Парадоксальным образом безумие здесь провозглашалось критерием истинности. Однако абсурд – это не вообще нелепость, а лишь по отношению к некоторым давно принятым фундаментальным аксиомам. Вызывающая рациональность требовалась ранней христианской философии для выхода из античной структуры мышления.

Другой важнейший вопрос средневековой философии – соотношение свободы и необходимости. Уже Тертуллиан показал, что человеческая свобода является условием совершаемого в мире зла. В отличие от воли Бога, ориентированной только на добро, свободная воля человека выбирает между добром и злом. Таким образом происходила моральная теодицея, т.е. оправдание Бога, который не отвечал за все происходящее.

Наиболее крупная фигура всей христианской патристики – Аврелий Августин Блаженный (354-430). Он представил латинскому миру всеобъемлющее мировоззрение, ставшее собственным мировоззрением западного средневековья по меньшей мере до XIII в. Мысль Августина была первообразом, по которому сверяли свои суждения средневековые философствующие теологи. Период поисков и сомнений, в течение которого Августин вобрал в себя античную философскую культуру, завершился у него в 33 года принятием христианства. Итоги этого периода он подводит в своей автобиографической «Исповеди» – самом искреннем и психологически насыщенном произведении мировой литературы.

Августин придерживается общехристианской идеи приоритета веры над знанием, но дополняет ее принципом «верю, чтобы понимать» и говорит также о познавательной силе любви. Таким образом, статус знания оказывается весьма высоким и даже целевым, а вера и любовь понимаются как его условия и средства. Громадное большинство людей, пишет в одной из своих работ Августин, легко одурачивается подобием разумных выводов. Таким полезнее всего верить надежному авторитету и соответственно ему вести свою жизнь. Здесь автор прямо указывает на компенсаторную роль веры в условиях недостаточности разума: не потому она хороша, что разум плох, а потому, что его не хватает. Таким образом, вера имеет не столько самоценный, сколько служебный характер.

Августин категорически выступает против скептицизма и подвергает его разносторонней критике. Историческая миссия скептицизма (как и нигилизма) всегда состоит в том, чтобы дискредитировать упрочившуюся систему убеждений, подорвать изнутри господствующую идеологию, а затем своевременно уйти со сцены, уступив место новой вере и новой идеологии. Ко времени Августина античный скептицизм уже выполнил свою миссию и должен был дать дорогу христианскому авторитаризму.

В теории познания Августин продолжает платоническую традицию и противопоставляет чувственно воспринимаемые предметы, существующие лишь временно, умопостигаемым, которые существуют всегда. Он присоединяется к идее Платона о том, что познание является припоминанием и тем самым показывает себя неявным сторонником идеи предсуществования душ.

Августин рассуждал о свободе воли, но выдвинул при этом учение о предопределении: Бог не только предвидит человеческие действия, но и заранее их определяет. Фактически это делает свободу воли иллюзорной, но субъективно человек воспринимает ее как реальную. Возможно, это самое слабое место у Августина, встретившее оппозицию уже в христианской философии.

Любовь для Августина – это проявление космической силы, влекущей все вещи к их «естественным местам». В неживых предметах это проявляет себя в весе (тяжести). Огонь стремится вверх, а камень – вниз. Человек же, как существо двойственной природы, стремится в двух противоположных направлениях: душа влечет его вверх, а тело – вниз. Отсюда две формы любви: чувственная и духовная. Первая отдаляет человека от Бога, а вторая приближает к нему. 2. Средневековая схоластикаСредневековая философия развивалась по пути постепенной рационализации. Если для ранней патристика разум и построенная на нем философия являются всего лишь средством достижения и обоснования веры, то для схоластики (от слов «школа», «учение») авторитет и вера служат скорее началом и средством, а философия и разум – концом и целью. Как было рассмотрено выше, эта линия наметилась уже у Августина. Если отцы церкви подтверждали философией авторитет Писания, то схоласты использовали философию для подтверждения собственных позиций.

Наибольший расцвет схоластики приходится на XII-XIII вв. К этому времени объем философии настолько расширился, что «служанка теологии» угрожала вытеснить свою госпожу из ее собственного дома. Характерная черта схоластики – использование подробных логических доказательств.

Один из первых представителей схоластики – Ансельм Кентерберийский (1033-1109) – развивал так называемое онтологическое доказательство бытия Бога, выводящее его из самого понятия о Боге как всесовершенной сущности, включающей в себя бытийственность: нельзя быть совершенным, не будучи вообще. В традиции августинианства Ансельм обуславливал знание верой.

В схоластике сформировались два противоборствующих направления: реализм и номинализм. Суть их разногласий состояла в различном понимании универсалий (общих понятий). Реалисты считали их реально существующими прообразами вещей, продолжая тем самым платоническую традицию. Номиналисты утверждали, напротив, что действительным существованием обладают лишь единичные вещи, а универсалии – это всего лишь имена вещей, «колебания голоса». Нетрудно заметить, что номиналисты склонялись к материалистическому пониманию мира, которое они в доступной им форме пытались провести в средневековой теологии, исходящей из идеи божественного творения.

Наиболее яркий представитель средневековой схоластики, по своей значимости и влиянию стоящий в одном ряду с Августином – итальянский философ-теолог Фома Аквинский (1225-1274), или Томас Аквинат. Основные усилия Фомы были направлены на рационализацию христианской теологии с помощью творческого переосмысления философии Аристотеля. В отличие от абстрактного умозрения Ансельма, Фома выводит бытие Бога из бытия самих вещей, полагая, что творение свидетельствует о Творце. Его принцип – «понимаю, чтобы верить».

Наиболее известное сочинение Фомы Аквинского – «Теологическая сумма», систематизирующая христианское вероучение на основании логики и здравого смысла. Ее разделы построены по схеме диспута: формулируется противный тезис, приводятся доводы в его пользу, затем вводится центральный аргумент («но против этого…») и далее выдвигаются контрдоводы.

Спор об универсалиях Фома разрешает в духе умеренного реализма. Они существуют, по его мнению, трояко: «до вещей» в божественном разуме – как их идеи, вечные прообразы; «в вещах» – как их сущности и формы; «после вещей» в человеческом разуме – как понятия, результат абстракции. Аналогично «срединное» решение Фома Аквинский находит для понимания сущности человеческой души. Будучи изначальной и нематериальной, она получает свое завершающее оформление только в человеческом теле, которое имеет, таким образом, важное значение и не является простой материальной оболочкой. Тем самым Фома противостоит идеям Оригена и Августина, согласно которым человеческая душа исключительно духовна и имеет «ангельскую» природу. С другой стороны, отвергается бытовавшее в то время представление о единой безличной душе во всех существах.

Распространение в христианской Европе аристотелевской философии происходило также благодаря последователям арабского философа XII в. Аверроэса (Ибн Рущда). Они поддерживали концепцию двойственной истины, в соответствии которой на противоречия веры и разума не стоит обращать внимания, поскольку они выражают разные истины, теологическую и философскую. Средневековый аверроизм был попыткой отстоять независимость человеческого разума ценой его разделения на две половины: необходимо было примириться с тем, что возможны две не согласующиеся друг с другом истины. Фома Аквинский считал распространение этой концепции совершенно недопустимым извращением здравого смысла и унижением истины, которая едина и в поиске которой рациональная логика и мистическая интуиция должны быть согласованы. Высшая истина, утверждал он, может быть сверхразумна, но не противоразумна.

Несмотря на то, что философия Фомы (томизм) была утверждена Ватиканом в качестве официальной доктрины, номинализм и поддержанная им теория двойственной истины продолжали развиваться. В поздней схоластике XIV-XV вв. получили распространение идеи английского философа Уильяма Оккама (1285-1349). Он считал, что реально существуют лишь единичные вещи и их свойства, а если общие понятия не поддаются опытной проверке, они должны быть удалены из науки. Знаменитый принцип Оккама гласит, что «сущности не следует умножать без необходимости». 3. Философия Возрождения и Нового времени

Эпоху Возрождения можно считать своего рода культурной революцией по отношению к Средним векам. Ее название подразумевало возрождение античных культурных, в том числе философских традиций, однако в XV-XVI вв. происходило становление нового мировоззрения. Если античный человек пытался познать природную необходимость и действовать в соответствии с ней, то человек эпохи Возрождения стал рассматривать себя владыкой природы, неограниченным над ней господином.

Возрожденческий гуманизм раскрепостил человека во всех сферах жизни – в искусстве, морали, науке, религии, но этот процесс далеко не всегда был позитивным. У гуманизма была обратная сторона – преувеличение роли человеческой свободы по отношению к необходимости. Это касалось не только высших духовных принципов, но и объективных условий человеческого существования, «владычество» над которыми породило впоследствии идеологию и психологию вседозволенности по отношению и к морали, и к природе. Описанная традиция может быть определена как антропоцентризм, поставивший в центр нового мировоззрения человека и заменивший собой не только теоцентризм средневековья, но и космоцентризм античности. Если раньше человек понимался как важнейшая, но составная часть большого и упорядоченного мира, то теперь он претендовал на роль самодостаточного целого, живущего в «окружающей среде», «ждать милостей» от которой не следует.

Акцентированное внимание к проблеме человека не заслонило от философии Возрождения проблему мироустройства. Большое распространение в ней получил пантеизм (по-гречески «всебожие»), в соответствии которому мир мыслился как одушевленная и одухотворенная природа, поистине живое целое. Бог оказывался растворенным в природе, творец и творение, таким образом, отождествлялись. Натуралистический пантеизм, исключающий бытие трансцендентного миру Бога, был очевидной философской альтернативой традиционной религии. Один из его идеологов Дж. Бруно был сожжен на костре инквизиции.

Наиболее яркой фигурой философии Возрождения является представитель умеренного, так называемого теистического пантеизма Николай Кузанский (1401-1464). По его словам, «творец и творение суть одно и то же», но при этом Бог развернут в мире, а мир свернут в Боге, вне которого ничего не существует. Для иллюстрации философских понятий Кузанец виртуозно применяет геометрические и арифметические величины. В сочинении «Об ученом незнании» он настаивает на важности интуитивного постижения единства через соединение разнообразного и противоположного. Из-за принадлежности абсолютному единству каждая вещь пребывает в каждой, а максимальное различие вещей совпадает с минимальным (т.е. отсутствием различия). Ум человека свидетельствует о его богоподобии, поэтому нравственные вопросы решаются через просветление сознания.

XVII век знаменует собой начало Нового времени, эпохи разложения феодализма и совершения буржуазных революций. В это время интенсивно развивается наука, прежде всего математика и естествознание. В философии выделяются два направления: эмпиризм, опирающийся на опытное знание, и рационализм, основой которого выступает познание с помощью разума.

Родоначальником эмпиризма считается английский философ Фрэнсис Бэкон (1561-1626). Он осуждал созерцательный характер науки и представление о ее самоценности, которое было свойственно античной философии. Бэкон говорил о необходимости практического применения науки и выдвинул знаменитый принцип «знание – сила». Этот философ критиковал схоластику и мистику, с одобрением воспринимал материалистический атомизм Демокрита и дал типологию заблуждений человеческого разума.

Важнейшее значение для формирования нового мировоззрения имели идеи французского философа, математика и естествоиспытателя Рене Декарта (1596-1650). Он требовал отказаться от всех суждений, принятых когда-либо на веру, и предлагал положить в основу философского мышления принцип рациональной очевидности. Исходным пунктом познания Декарт считал творческое сомнение, тождественное мышлению. Отсюда вытекает его ключевой принцип «мыслю, следовательно, существую». Основные принципы логики и математики Декарт считал врожденными и утверждал, что подлинная истина возникает не из опыта, а находится в сфере интеллектуальной интуиции. Таким образом, Декарт положил в основание своей философии платонически-августинианскую традицию превосходства умопостигаемого над чувственным и сознание ценности субъективно-личного, по которому субъективно переживаемый процесс мышления не отделим от мыслящего.

Влияние Декарта на дальнейшее развитие философии и науки было настолько существенным, что получило название картезианской революции (от латинизированной формы его имени). Декарту удалось то, что не получилось у Аверроэса и его последователей: полное отделение философии от теологии. Изменилась также идеологическая ориентация философии: она стала практической, имеющей целью сделать человека хозяином природы. Со времен Декарта философия чувствует себя свободной и начинает строить свои обширные произвольные системы в зависимости от знаний текущего момента и на основании собственного умозрения. Картезианская революция отделила не только философию от теологии, но и науку от философии. Наука стала стремиться к своему чистому типу, нередко отмежевываясь от философии и пытаясь над ней доминировать, что не всегда на благо человеку. Таким образом, картезианская революция имела последствия двоякого рода, как позитивные, так и негативные.

Классическая немецкая философия

Классический период развития немецкой философии включает в себя учения выдающихся германских мыслителей второй половины XVIII – первой половины XIX вв. В отличие от французской философии того же времени, немецкая философия не стремилась быть популярной. Напротив, она имела академический характер и была весьма трудна для восприятия. Сочинения Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля были написаны сухим языком со множеством специальных понятий, большей частью нововведенных. Сам Гегель говорил: «О нас идет слава как о глубоких, но часто неясных мыслителях». Классическая немецкая философия развивалась на подъеме традиций Просвещения. В конце XVIII в. прогремела Великая Французская революция, классическую же немецкую философию можно считать своего рода философской революцией, главным итогом которой была разработка диалектического метода.

Родоначальником и одним из наиболее ярких представителей немецкой философии классического периода был Иммануил Кант (1724-1804). Он родился и прожил безвыездно в г. Кенигсберге, уйдя из жизни в почтенном возрасте в должности ректора местного университета. До 46 лет Кант занимался математикой и естественными науками. Он выдвинул гипотезу о происхождении Солнечной системы из пылевидной туманности (впоследствии эта гипотеза была рассчитана и математически подтверждена Лапласом). Предметом философии, по Канту, должно быть, прежде всего, исследование познавательных способностей человека.

Философ утверждал, что вне нас и независимо от нас существуют «вещи в себе», которые не познаваемы в отличие от явлений – их внешних свойств. Познание всегда накладывается на некоторые предварительные основания, не позволяющие отражать внешний мир в его чистом виде: вещи в действительности не совсем таковы, как считает познающий их человек (подробнее об этом см. в теме «Познание и его возможности»).

Жанром Канта были «Критики». Теории познания была посвящена «Критика чистого разума», этике – «Критика практического разума», эстетике – «Критика способности суждения». Кантовская философия морали опирается на понятие долга, выраженное в форме категорического императива (повеления): «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла во все времена иметь силу принципа всеобщего законодательства». Эта мысль уточняет «золотое правило морали».

Кант впервые указал на различие между рассудком и разумом. Рассудок обобщает с помощью понятий и категорий чувственные данные, а разум обеспечивает безусловные идеи и понимание смысла. Философ указал рассудку его пределы и отверг притязания науки на познание вещей самих по себе, тем более – человека. Сам Кант говорил так: «Я ограничил область знания, чтобы дать место вере».

К творческому наследию Канта активно обращались многие философы второй половины ХIХ в. При этом неокантианцы критиковали своего великого предшественника за то, что он делает уступку материализму (признавая существование «вещи в себе»), а материалисты – за идеализм.

Иоганн Фихте (1762-1814) вошел в философию с помощью Канта, который помог ему опубликовать философскую работу и получить известность. Вскоре Фихте представил на суд публики свое «Наукоучение». Философ исходил из важности принципа свободы, которую он обуславливал человеческим сознанием. Фихте отказался от кантовской «вещи в себе» и перешел на позиции идеалистического волюнтаризма. Он настаивал на целесообразности активного применения свободы, которая не должна зависеть от объективных обстоятельств. Фихте поставил объект еще в более жесткую зависимость от субъекта, чем это делал Кант. Этическая концепция Фихте заключалась в том, чтобы стать свободным благодаря своей активности и уважать свободу других.

Началом философии было объявлено мыслящее Я, из которого выводится все остальное. Для Фихте Я именно абсолютно, т.е. безусловно и ничем не определено. Фихтеанский «критицизм» был противопоставлен догматизму, которым этот философ называл признание реальности за пределами мыслящего Я. Характерные цитаты из сочинений Фихте: «Мысли себя и подмечай, как ты это делаешь», «вникни в самого себя, отврати свой взор от всего, что тебя окружает, и направь его внутрь себя». Приведенные положения характеризуют Фихте как ярко выраженного субъективиста, однако более подробное рассмотрение взглядов философа показывает его эволюцию в сторону классического идеализма и во многом объясняет идейный пафос его первых сочинений критикой материализма. Это было движение от Канта к Гегелю и Шеллингу.

Фридрих Шеллинг (1775-1854) заменил Фихте на посту профессора философии Йенского университета и стал там ведущей фигурой уже в 24 года. Вскоре он издал свою «Систему трансцендентального идеализма», где четко сформулировал положение о тождестве субъективного и объективного. От фихтеанского Я Шеллинг идет к природе, а от нее – к стоящему над ней абсолютному духу, в котором это тождество является абсолютным.

Философ понимал природу как проявление активности абсолютного духа. В этом ключе он рассматривал современные ему естественнонаучные открытия, подчеркивая связь электрических, магнитных, химических и органических явлений. Еще до Гегеля Шеллинг говорил о единстве противоположностей, называя его «полярностью». Одна из центральных, но не раскрытых тем «философии тождества» – почему Абсолют творит отличный от себя несовершенный мир (возможно, именно потому, что тождество субъективного и объективного не абсолютно, а едино с различием).

В более поздние годы Шеллинг переходит на позиции религиозной «философии откровения» и трактует Абсолют как личного Бога, а его сочинения превращаются в философский пересказ Библии. Если в молодости Шеллинг блистал, то в XIX в. его слава и творческая сила пошли на убыль. Своего сокурсника и товарища затмил Гегель, заменивший его иррационализм своей строгой логикой.

Георг Гегель (1770-1831) – философская фигура, по значимости равная Канту. В своей первой философской работе Гегель выступил с критикой фихтеанского субъективизма и поддержал поворот Шеллинга к трансцендентному идеализму, четко объяснив их различие. Одной из центральных категорий гегелевской философии является абсолютная идея, которая последовательно раскрывается как свое «инобытие» сначала в природе, а затем – в человеческом обществе, где возникает способность ее познания. Гегель предложил логически обоснованную концепцию развития, в которой все положения были взаимосвязаны и вытекали одно их другого.

Фундаментальный труд Гегеля – «Наука логики» (1808-1816). В нем философ подробно изложил свою диалектическую теорию и метод. (Сущность диалектики и структура этой работы будут рассмотрены в следующей теме). Не будет преувеличением утверждать, что Гегель логически завершил совокупные усилия всей предшествующей ему немецкой философии классического периода по созданию диалектического метода. Он ушел из жизни, признанный как официальный идеолог Прусского государства, в апогее авторитета созданной им философии, на базе которой появилась целая школа – гегельянство.

(Дальнейшее развитие истории философии найдет свое отражение при рассмотрении конкретных философских вопросов).

ДИАЛЕКТИКА И ЕЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ

1. Сущность диалектики

Для правильного понимания мира и человека необходимо выделить те принципы, на которых они существуют. Опыт и логика подсказывают, что ни мир, ни человек не находятся в состоянии хаоса, а напротив, во многом упорядочены. Следует поэтому рассмотреть, в чем конкретно проявляется этот порядок, т.е. каковы принципы бытия вообще. Помочь в этом может теория диалектики, которая подчеркивает значимость таких фундаментальных принципов, как всеобщая связь и развитие. Греческое слово «диалектика» было впервые употреблено Сократом и означало искусство ведения спора. В современном понимании диалектика – это учение о всеобщих принципах развития мира и человека.

Необходимым условием существования любой вещи являются ее многообразные связи с другими вещами, поэтому она не должна рассматриваться изолированно от них. Связь – это такое отношение между предметами или явлениями, когда изменение одного из них вызывает изменение другого. Так, животные и растительные организмы находятся во взаимосвязи со внешней средой: определенные изменения среды неизбежно вызывают соответствующие изменения в организмах. Напротив, обособленность (раздельность, изолированность) есть такое отношение между предметами или явлениями, когда изменение одного не затрагивает другого. При этом обособленность всегда относительна, т.е. проявляется лишь в определенной степени, в то время как взаимосвязь абсолютна и является важнейшим основанием существования как отдельной вещи, так и мира в целом: при отсутствии взаимосвязи частей целое рассыпается. Продолжая пример взаимоотношений в природе, можно сказать, что любой организм имеет определенную самостоятельность, некоторую обособленность от внешней среды, но в конечном счете, он с ней взаимосвязан, и отсутствие этой взаимосвязи сделает его жизнь невозможной.

Связи многообразны. Они бывают общими и частными, необходимыми и случайными, внутренними и внешними, существенными и несущественными, явными и скрытыми и т.д. Диалектика изучает не все, а только наиболее общие, существенные связи, которые имеют место во всех областях материального и духовного мира. Связь вещи с другими вещами может быть непосредственной, когда она прямо взаимодействует с ними, и опосредованной, когда взаимодействие осуществляется через другие вещи. Диалектический принцип всеобщей, или универсальной связи предполагает связь всего со всем в пространстве и времени. Понятно, что в большинстве случаев эта связь является опосредованной.

Применительно к изучению конкретного предмета или явления принцип всеобщей связи выражается во всестороннем подходе к нему. В самом деле, было бы неверно рассматривать что-либо в каком-то одном определенном отношении, учитывая лишь одну или весьма ограниченное количество его связей с миром. Поэтому диалектический метод исключает одностороннее, «черно-белое» мышление по принципу «или-или», что придает ему необходимую для достижения истины широту и глубину. В этом смысле диалектика не только допускает, но даже подчеркивает возможность сочетания в конкретном предмете или явлении различных и даже противоположных элементов по принципу «и-и» (и то, и другое).

Другой важнейший принцип диалектики – развитие. Его можно определить как направленное движение, в ходе которого предметы приобретают новые свойства. Простое движение как всякое изменение вообще может быть хаотическим, циклическим, катастрофически разрушительным. Но в подавляющем большинстве случаев изменения накапливаются, создавая определенную направленность. При этом развитие происходит, как правило, от низшего к высшему, от простого к сложному, т.е. является прогрессивным.

Процесс развития осуществляется не по прямой и не по кругу, а по спирали. Другими словами, новое всегда связано со старым (поэтому не прямая), но далеко не все новое есть хорошо забытое старое (поэтому не круг). И то, и другое одностороннее понимание направления развития, если судить диалектически, одинаково верно и неверно, а адекватная реальному процессу всякого развития спираль соединяет в себе элементы и прямой, и круга, исключая их односторонность.

Диалектика – это одновременно теория и метод. Как теория, она объясняет процессы, происходящие во внешней реальности и в человеческом мышлении, а как метод она предлагает универсальный способ познавательной и практической деятельности человека, отражая это в системе соответствующих требований. Различие состоит также в том, что теория более консервативна, стремится сохранить и усовершенствовать себя, метод же по своей природе более подвижен и направлен на приращение знания, включая развитие самой теории.

В диалектике сочетается объективное и субъективное. С одной стороны, она не зависит от знания и воли человека, и в этом отношении диалектика объективна, с другой – она проявляется как диалектическое мышление человека, отражающее внешние взаимосвязи в природе и обществе. Очевидно, что объективная диалектика первична, а субъективная – вторична, хотя по содержанию они совпадают.

2. Альтернативы диалектики

Абсолютной альтернативой диалектики, т.е. ее полной противоположностью, является рассмотрение предметов и явлений обособленно и статически, т.е. вне связи и развития. Такой подход характерен, например, для формальной логики. Это имеет смысл на начальных этапах познания, когда человеку трудно учитывать изменчивость и многообразные связи изучаемых объектов. Именно так происходило в XVI-ХVII вв., когда в Европе начинало развиваться естествознание. Оно было направлено на выяснение различных деталей и частностей, вынужденно вырывая их из природных взаимосвязей и исследуя каждую в отдельности по ее свойствам. Аналогичным образом осуществляется первичная стадия обучения, когда упрощение и формализация предпринимаются ради лучшего понимания.

Таким образом, на определенных этапах познания антидиалектический метод может быть оправдан. Он имеет свою достоверность, когда адресован накоплению эмпирического знания и стимулирует успехи в этой области. Но когда такой метод переносится на осмысление философских проблем, он становится ограниченным и запутывается в неразрешимых противоречиях, так как за отдельными вещами не видит их взаимосвязи, что называется, за деревьями не видит леса. Антидиалектический метод мышления был перенесен в теорию познания, в частности, Ф. Бэконом, который полагал, что любой сложный предмет складывается из простых составляющих, изучив которые можно понять целое. Однако при разделении предмета на отдельные элементы он уничтожается как определенное качество, никогда не сводимое к сумме отдельных свойств.

Различие между формальной и диалектической логикой подобно различию между рассудочным и разумным мышлением. Рассудок, проявляя себя как первичный уровень человеческого интеллекта, всегда представляет некоторый частичный, аналитический взгляд на мир. Рассудочное мышление в конечном счете одностороннее, оно не учитывает или вообще не замечает интересов целого. Напротив, разум направлен на понимание всеобщего и суждение с позиции целого. По отношению к принципу развития рассудок, как правило, консервативен, а разум имеет творческую направленность.

Относительными альтернативами диалектики являются софистика и эклектика, которые используют диалектические принципы, хотя особым образом. Именно поэтому Гегель называл оба этих метода «формальными формами диалектики».

Софистика абсолютизирует свободу мышления и тем самым теоретически спекулирует на диалектике. Она использует принципы многообразия связей и развития по собственному разумению ради собственной же выгоды. Если диалектика представляет собой подлинную свободу, то софистика – произвол: в обоих случаях происходит волеизъявление, но в произволе оно ориентируется только на самого себя (Гегель называл это «ситуацией баловства субъективного духа»), а правильно реализованная свобода учитывает необходимые условия, не зависящие от чьих-то желаний.

Софистика появилась в Древней Греции в V в. до н.э., т.е. была «старшей сестрой» диалектики. Она нанесла исторически первый удар по косности мышления, его стереотипам и предрассудкам. Античные софисты были известными учителями «мудрости», они порождали страсть к знанию и эффективным методам доказательства, определенным образом использовали принципы диалектики и в этом смысле создавали для нее теоретическую почву. В то же время в моральном отношении софисты были лицемерами: истину они знали или догадывались о ней, однако намеренно скрывали ее за паутиной якобы диалектических рассуждений. Поэтому софистику можно определить также как применение в доказательстве ложных положений, замаскированных внешней правильностью. Но способность использовать логическую слабость собеседника и манипулировать различными точками зрения еще не есть подлинная мудрость. В отличие от софистов Сократ не только был искусен в способах доказательства, но и всегда интересовался истиной, поэтому он по праву считается одним из основоположников диалектики.

Критикуя диалектику, некоторые философы утверждают, что она произвольно обращается с истиной и с ее помощью можно доказать, что черное – это белое, и наоборот. Эта критика основана на непонимании различия между диалектикой и софистикой, которые действительно имеют много общего, но различаются в направленности на постижение истины или на достижение выгоды.

Другая альтернатива диалектики – эклектика. Она стремится наиболее полно реализовать один из важнейших принципов диалектики – всеобщую связь, но не может этого правильно сделать. Эклектика есть стремление ко всестороннему рассмотрению посредством наибольшего перечисления без выделения главного, существенного. Другими словами, эклектика реализует указанный принцип диалектики лишь формально, и позитивная в своей основе идея всестороннего подхода оказывается формальным соотнесением сторон без установления существенных связей между ними. Если софист нечестен, то эклектик стремится к истине, но заблуждается в способах ее достижения. Недостаток эклектики состоит также в отсутствии целостности и последовательности в убеждениях и теориях, в недопустимом смешении разнородных и несовместимых положений.

Нередко «вирус» эклектики проникает в историческую науку. Там он подменяет настоящий историзм, учитывающий логику развития, историческим натурализмом, который заменяет множеством мелких фактов крупное историческое событие и его существенную характеристику. Внешне эклектика наукообразна, она может поразить многознанием, используя его как метод доказательства. Но эрудиция эклектика так же не равна мудрости, как и хитрость софиста.

К сожалению, все альтернативные диалектике методы мышления существуют в разные времена, включая настоящее. Причины восприимчивости к ним – не только и не столько недостаточный интеллектуальный уровень некоторых людей, но и снижение степени моральной ответственности за свое теоретическое исследование в науке, за свой социально-политический выбор, за свои поступки в сфере личных отношений. Это происходит в тех случаях, когда люди не могут или не хотят идти к истине, искаженно упрощая ее понимание, насыщая друг друга информацией без проникновения в ее сущность, а также преследуя свои корыстные цели, идущие вразрез с истиной.

3. Исторические формы диалектики

Основы диалектического мышления можно найти в истории древней философии. Согласно Гераклиту, все течет и изменяется, находится в постоянном процессе возникновения и исчезновения, переходит в свою противоположность. Сократ рассматривал диалектику как искусство обнаружения истины путем столкновения противоположных мнений в споре. Лао-цзы говорил о сочетании противоположностей и в мире, и в человеке, обращая внимание на неэффективность прямолинейных действий для достижения цели. В той или иной мере диалектическое мышление проявлялось в философии последующих времен, нередко без использования самого ее понятия.

До XIX в. исследование принципов диалектики не было теоретическим или системным, представляя собой гениальное умозрение или выводы из опытных наблюдений за отдельными проявлениями природной и социальной жизни. Отражая реальность происходящих в мире процессов и их поистине диалектический характер, история философии накопила богатый материал, который был переосмыслен и систематизирован Гегелем как общефилософская теория, целостная система принципов и категорий и универсальный метод познания.

Гегелевская «Наука логики» состоит из трех частей, которые представляют собой учения о бытии, о сущности и о понятии. В первой части рассматривается процесс развития вообще, описываемый категориями качества, количества и меры. Это первичный и пока весьма абстрактный уровень понимания развития того, что есть, т.е. просто бытия. Далее развитие исследуется на уровне сущности, т.е. выделяется его глубинная основа. Гегель понимает развитие как взаимоотношение внутренних противоположностей и обнаруживает его источник в противоречии внутри самой сущности. Этот процесс определяется категориями сущности и явления, необходимости и случайности, содержания и формы, возможности и действительности и др. Полностью развитие познается в этой системе на уровне понятия, которое синтезирует бытие и сущность, а субъективный человеческий дух постигает при этом абсолютный дух, стоящий в основе любого развития.

Заслугой Гегеля было исследование и изложение диалектики как целостной системы принципов и категорий. Последние являются наиболее общими, фундаментальными понятиями, которые не выводимы путем абстракции (как, например, «растение» из «цветка», а «цветок» из «розы»), но возникают сразу, как организующие формы мышления и «уразумение сути дела». Гегель исходил из того, что не только человек, но и природа подчиняются законам, имеющим идеальный характер и существующим до них.

Следующая форма диалектики – материалистическая. По словам К. Маркса, у Гегеля диалектика стояла на голове, а надо поставить ее на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно. В некотором смысле это верно: гегелевская диалектика «стояла на голове», поскольку исходила из логики и опиралась на нее. Марксизм изменил ее методом переворачивания, объясняя не природу диалектикой, а наоборот, диалектику природой, однако становилось неясным, почему природа подчиняется принципам диалектики. Продолжая эту традицию, Ф. Энгельс адаптировал сложную гегелевскую систему для лучшего восприятия, сосредоточив внимание на трех основных законах диалектики: перехода количественных изменений в качественные, единства и борьбы противоположностей и законе отрицания отрицания. Они были представлены как наиболее общие формы движения материи и дали основание философии диалектического материализма. Маркс настаивал на том, что в понимание существующего диалектика включает также понимание его необходимой гибели, «она ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна». Именно в русле этой идеологии диалектика называется «алгеброй революции».

Критикуя диалектический материализм, западная философия ХХ в. отрицает объективный характер диалектики, понимая ее исключительно как форму организации человеческого мышления. Так происходит, например, в экзистенциализме. История диалектики неожиданным образом отражает гегелевскую концепцию: диалектика идей, трансформированная в диалектику вещей, оказывается субъективной диалектикой человеческой мысли. Здесь верно то, что некоторая теория утверждает и неверно то, что она отрицает, настаивая на исключительности своего способа понимания. Субъективная диалектика не произвольна, она возникает как отражение объективных, внешних по отношению к человеку диалектических процессов. Но можно идти дальше и видеть, вслед за Гегелем, надприродный, т.е. идеальный характер принципов и категорий диалектики.

Безотносительно к оппозициям материального и идеального, объективного и субъективного, возможна такая философская форма диалектики, которая отрицает роль противоречия как универсального источника развития. Она признает все принципы, законы и категории диалектики, включая разделение целого на противоположности, однако не считает конструктивным способом развития обострение противоречий, приводящее к их конфликтному разрешению. Такое понимание диалектики расходится не только с марксистским, но и с гегелевским. Оно предполагает, что любой конфликт осуществляется лишь в сфере человеческих отношений и характеризует наиболее простой и грубый способ развития, который наименее эффективен. Конструктивным же способом и одновременно универсальной причиной развития является стремление к целостности и соразмерности.

УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ РАЗВИТИЯ

1. Переход количественных изменений в качественные

Основополагающие принципы всеобщей связи и развития конкретизируется в законах, по которым эти принципы осуществляются. Значение закона в том, что он имеет обязательный характер и подчеркивает не простую, но общую, необходимую, существенную, устойчивую и объективную связь между явлениями. Пренебрежение объективным законом ставит человека в ситуацию необходимости исправления еще в большей степени, чем пренебрежение законом юридическим. Отрицая упомянутые атрибуты закона, субъективисты определяют его как условные правила высказываний, с помощью которых люди описывают данные чувственного опыта. Но это означает отрицание всяких законов как таковых.

Общность законов имеет разные пределы. Менее общие законы изучаются частными науками (например, закон естественного отбора), более общие – целыми областями знания (например, закон сохранения энергии), наконец, всеобщие, или универсальные законы исследуются философией. Двигаясь от простого к сложному, логично рассматривать первым тот закон, который обращен к развитию вообще и дает знание о том, как оно происходит. Это универсальный закон перехода количественных изменений в качественные.

Несмотря на постоянную изменчивость, все предметы и явления обладают относительной устойчивостью, они способны в течение определенного времени оставаться самими собой. Эта устойчивость связана с тем, что предметы и явления имеют качество, отличающее их от других предметов. Качество – это внутренняя определенность предмета, неразрывно связанная с его существованием. Нечто перестает быть тем, что оно есть, когда теряет свое качество, поэтому последнее может быть определено еще и отрицательно – как то, с потерей чего предмет перестает быть самим собой. Качество проявляется в свойствах, т.е. способностях предмета производить определенные действия, однако оно не сводимо к сумме свойств, даже самой полной, поскольку включает в себя также специфический способ взаимосвязи этих свойств. Аналогичным образом целое всегда есть нечто большее, чем простая сумма частей. Качества объективны, т.е. существуют независимо от человеческого отношения к ним. Английский материалист XVII в. Д. Локк выделял такие «вторичные» качества, как вкус, цвет и запах, настаивая на их субъективности. Но это неверно и может быть опровергнуто методами современной науки.

Наряду с качеством все предметы обладают также количественными характеристиками. Количество выражает степень развития свойств предмета и может быть измерено числом. Если изменение качества всегда означает изменение самого предмета, то изменение количества не обязательно ведет к таким последствиям. Для обозначения взаимосвязи количественных и качественных изменений используется категория меры. Именно мера задает те пределы, в которых изменение количества происходит при неизменном качестве. Это интервал, в котором данное качество остается самим собой. Сохранить меру – значит сохранить предмет, и наоборот. Этой взаимосвязью объясняются требования к сохранению меры, выраженные в различных поговорках. Таким образом, количественные изменения конкретного качества не могут быть беспредельными, они удерживаются некоторой мерой. Не всегда удается установить границы, за которыми нечто утрачивает свое качество и перестает быть самим собой. Но различия разных качеств несомненны.

При чрезмерных количественных изменениях прежнее качество разрушается и возникает новое. Согласно первому закону развития, переход количественных изменений в качественные неизбежен. Другими словами, не может быть бесконечного количественного накопления без перехода в новое качество. Рано или поздно, а именно при нарушении меры такие изменения произойдут. Обратная сторона этого закона состоит в том, что любые качественные изменения должны быть подготовлены количественно.

Почти все физические константы являются точками меры, при количественном прохождении которых наступает новое качественное состояние вещества. Таковы, например, точки кипения и плавления. Переход количественных изменений в качественные происходит в форме скачка, который означает не что иное, как прерыв постепенности развития. Есть скачки резкие, носящие взрывной характер. Таковы рождение и смерть, большинство химических реакций. Но бывают и скачки постепенные, более растянутые во времени, нередко проходящие промежуточные ступени. Так формируются, например, новые социально-экономические отношения. Если говорить о природе, то в ней, по выражению Ф. Энгельса, «нет скачков именно потому, что она слагается сплошь из скачков». Постепенный скачок отличается от постепенных количественных изменений тем, что появляется новое качество.

Понятие эволюции может использоваться в двух значениях: в широком оно тождественно прогрессивному развитию вообще, в узком – постепенным количественным изменениям. В последнем смысле эволюция обязательно заканчивается радикальными, коренными изменениями. Социальная эволюция рано или поздно завершается социальной революцией, однако в противовес известному лозунгу, эта революция не должна разрушать старое «до основания», иначе социальное развитие будет замедлено. 2. Взаимосвязь противоположностейЛюди издавна замечали противоположности, которые составляют и на которые распадаются различные предметы и явления. Это день и ночь, лето и зима, различие полов, хищники и жертвы, добро и зло и т.д. В религии и философии это нашло отражение в противоположности ангела и дьявола, рая и ада, мировых начал инь и ян. Было очевидно, что конкретное единство может раздваиваться на две противоположности, которые определенным образом взаимосвязаны. Возник философский вопрос о том, какова взаимосвязь противоположностей и к чему приводит их противостояние.

Диалектическое мышление исходит из того, что всем объектам внутренне присущи тождество и различие. Тождество – это предельное равенство, оно характеризует отношение вещи к себе и к другим вещам как устойчивое, различие означает неравенство вещи себе и другим в силу ее изменчивости. Тождество и различие взаимосвязаны как противоположности любого единства и отдельно не существуют. Даже два атома одного элемента тождественны и в то же время различны (например, по изотопам). Чем сложнее организация предмета, тем большую роль играют различия, но тождество на определенном уровне всегда сохраняется как устойчивое отношение к себе и другим объектам (например, у личности).

В процессе развития различия могут становиться существенными и перерастать в противоположности, которые раздваивают конкретное единство (например, противоположности личных интересов в общем деле). Но для большинства предметов и явлений разделение на противоположности – способ их постоянного существования. Это положительно и отрицательно заряженные частицы на физическом уровне, ассоциация и диссоциация – на химическом, возбуждение и торможение, ассимиляция и диссимиляция, наследственность и изменчивость – для живых существ.

Материалистическая диалектика исходит из того, что внутренние противоположности находятся не только в единстве, но и ведут между собой постоянную борьбу, которая служит источником саморазвития мира. При этом отношения любых противоположностей называются противоречиями, которые в процессе такого развития обостряются и, в конечном счете, разрешаются в форме конфликта, разрушающего старое и освобождающего место для нового.

Положение о том, что противоречие является источником всякого развития, сформулировано еще Гегелем и поддержано в марксизме. Однако эта идея разделяется не всеми. Само понятие «противоречие» и его латиноязычные аналоги указывают на противоположность человеческих суждений (отношений, точек зрения). Другими словами, противоречия означают противо-речения людей. В силу этого они субъективны и в природе не существуют. Весьма трудно, не изменяя здравому смыслу, приложить понятие противоречия к природному процессу взаимосвязи теплового излучения и поглощения или ко взаимосвязи протона и электрона. Никакого противоречия как несогласованности, нестыковки и разногласия здесь не наблюдается, наоборот, очевидны единство, взаимная дополняемость, невозможность одного без другого. Также неясно, каким образом обострение и разрешение отношений этих противоположностей через конфликт может привести к появлению нового природного качества.

Классическим примером исследования «продуктивного» характера противоречий считается анализ К. Марксом сущности капитализма, в котором он вскрыл экономические и политические противоречия общественных классов. Но история ХХ века ярко показала деструктивный характер конфликтного разрешения противоречий в социальной сфере. Оно негативным образом нарушает и подрывает любую целостность, а переход к новому качеству оказывается максимально трудным и болезненным. Материалистическое понимание второго закона диалектики преувеличивает значимость борьбы противоположностей как источника развития, культивирует противоречия и конфликты и представляет универсальным этот простой и грубый способ развития.

Определение причины развития имеет общефилософский характер. Оно зависит от различного отношения к миру вообще: деструктивного или конструктивного. В первом случае мир понимается как внутренне противоречивый, каждая клеточка которого раздирается неизбежными и в идеале непримиримыми противоречиями, происходит постоянная борьба и взаимное уничтожение противоположностей. В другом понимании мир целостен и в идеале упорядочен, он имеет устойчивые основания и стремится к единству и гармонии, взаимному соответствию внутренних элементов (формы – содержанию, возможностей – потребностям и т.д.). Противоречия оказываются в этом случае проявлением человеческого несовершенства и нуждаются в преодолении.

Закон взаимосвязи противоположностей состоит в том, что они не могут существовать независимо друг от друга. Противоположности, на которые распадается некоторая целостность, не только взаимно исключают, но и взаимно предполагают друг друга. Смысл последнего понятия весьма точно отражает то, что без одной из противоположностей единство не может быть полным. Более того, при диссонансе противоположностей, т.е. при усилении одной из них, усиливается и другая, осуществляя принцип гармонизации и восполняя необходимую целостность. Как говорил древний философ, что сжимают – расширяется, кто выставляет себя напоказ, не добудет славы. В процессе развития противоположности могут проникать друг в друга, при этом вещи и люди оборачиваются другой своей стороной: в сильном замечается слабое, в плохом – хорошее, и наоборот. В более широком, универсальном смысле можно говорить не только о взаимосвязи противоположностей, но именно о гармонии, соразмерности всех составляющих любую целостность. Процесс естественной гармонизации будет при этом всеобщим источником развития.

3. Отрицание абсолютности отрицания

В процессе развития происходит замена старого этапа новым. Применительно к их взаимоотношению в философии используется понятие отрицания. В формальной логике отрицание означает не что иное, как использование человеком отрицательного суждения (типа А не есть В). На онтологическом, т.е. бытийном уровне это соответствует полному, абсолютному отрицанию одного состояния другим, т.е. его уничтожению. Но такое положение возникает лишь в случае деструкции, катастрофического разрушения какого-либо объекта, что делает невозможным его дальнейшее развитие. Смысл отрицания состоит в том, что оно служит условием и проявлением самого процесса развития.

Отрицание как смена этапов развития не просто уничтожает отрицаемое, но удерживает у него все положительное, соответствующее новому уровню развития. Тем самым оно представляет собой единство уничтожения и сохранения, форму связи низшего с высшим. Следовательно, отрицать в диалектике – не значит просто сказать нет, объявить вещь несуществующей или разрушить ее любым способом. Если говорить о человеческом отношении к миру, нужно не только подвергнуть что-либо отрицанию, но и снова снять это отрицание. Другими словами, отрицание необходимо провести так, чтобы оставалось возможным развитие. Вне деструктивного человеческого вмешательства процесс развития всегда происходит именно таким образом. Зерно превращается в растение, гусеница – в куколку и затем в бабочку, отрицая свои первоначальные формы; один исторический этап сменяется другим, старая теория – новой и т.д. При этом развитие возможно лишь на основании преемственности как положительной взаимосвязи его этапов.

Характерно, что третий закон диалектики называется законом не просто отрицания, а отрицания отрицания. Этим подчеркивается то, что в процессе развития происходит отрицание абсолютности отрицания и утверждение положительных элементов старого в новом. Согласно Гегелю, отрицание – это позитивное понятие, поскольку борьба нового и старого приводит к высшему синтезу. Если представить развитие в виде схемы, то она будет выглядеть как триада «тезис – антитезис – синтез». Новое действительно синтезирует в себе содержание исходного состояния и ему противоположного.

Диалектическое отрицание объективно и является закономерным. Ни в одной области не может происходить развитие, не отрицающее своих прежних форм существования. Однако возможны человеческие ошибки отрицания. Это бесплодное, субъективное отрицание, представляющее собой не стадию развития самого предмета, а привнесенное извне мнение и основанное на нем негативное действие. Как же расплачиваться за ошибки отрицания? Очевидно, необходимостью возврата к прежнему состоянию, где и когда они были совершены, с последующей коррекцией пути развития.

Именно закон отрицания отрицания позволяет обосновать спиралевидный характер направления развития. Оно в чем-то повторяет пройденные уже этапы, но повторяет их иначе, в других условиях и на более высокой ступени. Отсутствие отрицания было бы движением по кругу, абсолютное отрицание – движением по прямой. Но обе эти схемы неверны: они опровергаются как исторически, так и логически. «Тезис – антитезис – синтез» проявляется здесь как «прямая – круг – спираль».

КАТЕГОРИИ ВЗАИМОСВЯЗИ

Сущность и явление, содержание и форма

У всех предметов есть единство внутренних и внешних сторон. Внешнее – это то, что открыто, лежит на поверхности, внутреннее –то, что до некоторого времени скрыто. Сущность – это внутренняя сторона предметов, относительно скрытая и устойчивая, определяющая их существование и развитие; это общее и необходимое в массе явлений. Явление – это внешняя сторона предметов, выражение их сущности.

Сущность и явление представляют собой противоположности и находятся в диалектическом единстве. Они не отделимы друг от друга. Сущность является, явление существенно. Другими словами, сущность скрыта лишь относительно, а не полностью, она рано или поздно, так или иначе проявляется, обнаруживает себя в явлениях. Аналогичным образом – явление: имеющее известную самостоятельность, оно всегда демонстрирует скрытую за ним сущность.

Если талант поэта – его сущность, то написанные им стихи – проявления этой сущности. Талант поэта проявляется в стихах, а стихи как явление показывают талант. Непроявленная сущность недостоверна. Гегель высмеивал тех поэтов, которые говорили, что они лучше, талантливее своих произведений. Философ также иронизировал по поводу того, что мы можем быть собой вполне довольны, но человеческая сущность (как и всякая другая) действительна только когда является, реализуется в поступках.

Любой процесс познания идет по пути от явления к сущности, от многих явлений к сущности. Поэтому если бы сущность и явление не были связаны, не свидетельствовали бы друг о друге, наука была бы невозможна (как и философия, поскольку она тоже направлена на постижение истины). Представление об отсутствии достоверной связи между сущностью и явлением было сформулировано в ХVIII в. И.Кантом. Он считал сущность непознаваемой и называл ее «вещью в себе». Неверно также пространственно-геометрическое оперирование сущностью, когда она понимается в прямом смысле слова как нечто внутреннее, а явление – просто как нечто внешнее, довесок к сущности (наподобие яйца и скорлупы). Внутренний характер сущности – это лишь метафора, означающая относительно скрытый и устойчивый ее характер, а вовсе не пространственное расположение. Противоположная ошибка – непонимание различия между сущностью и явлением. Если бы они полностью совпадали, познание становилось бы излишним в силу изначальной ясности предмета.

Одно явление и даже несколько явлений не раскрывают полностью сущности. С этим связана еще одна ошибка, когда за сущность принимают видимость, вытекающую из однократной являемости.

Сущность неразрывно связана с законом, поскольку он всегда и главным образом раскрывает существенную связь. Сущность и закон беднее по отношению к явлениям, ибо не полностью охватывают их многообразия. Так, можно открыть законы развития общества (как его сущность), но сумму всех конкретных проявлений исторической действительности охватить невозможно.

Проявление динамично, оно постоянно изменяется, одно явление уступает место другому. Сущность изменяется гораздо медленнее, но ее тоже нельзя считать неизменной. Сущность имеет процессуальную природу, она – не только состояние, но и процесс. В этой связи раскрыть сущность – значит не просто исследовать ее явления методом накопления информации, а раскрыть закон функционирования и развития.

Категория содержания характеризует сущность на уровне ее существования, т.е. представляет ее в процессе развития. Содержание включает в себя совокупность составных частей объекта, но обязательно – как существенную целостность, и в этом смысле содержание может быть названо конкретизированной сущностью. Форма же связана с содержанием именно тем, что показывает как (в какой форме) содержит себя сущность. Форма есть внешний, чувственно воспринимаемый образ предмета, который всегда является способом существования содержания.

Содержание и форма находятся в диалектическом единстве: содержание оформлено, форма содержательна. Очевидно, что содержание первично в смысловом отношении, а форма должна ему соответствовать, т.е. быть адекватной. Так, форма сосуда должна быть удобной для хранения определенного вида жидкости, а научный трактат лучше писать прозой и с использованием соответствующих понятий, а не в форме стихотворения с художественными образами.

Взаимосвязь рассматриваемых категорий исключает возможность существования разных форм одного и того же содержания. Различие форм поэтому – свидетельство различия в содержании. Так, демократия в президентской и парламентской республике не тождественны.

Содержание и форма рассматриваются не только в функциональной связи, но и в процессе развития. Содержание более динамично, оно развивается постепенно и постоянно, форма же более консервативна, она изменяется радикально и периодически. В определенном смысле форма терпит (или ее терпят) «до последнего», пока изменившееся содержание не обретет новую, более подходящую для него форму. Рано или поздно последующее развитие подойдет к такой точке, когда новая форма опять устареет и не будет устраивать содержание. Тогда процесс радикального и единовременного разрушения формы повторится, и так далее в бесконечной перспективе развития.

Форма не только вторична и консервативна, она активно воздействует на содержание в том смысле, что обеспечивает лучшие или худшие условия его существования, а также способствует или препятствует его развитию. Неправомерное преувеличение значения формы называется формализмом, который может проявляться в любой сфере человеческой жизни самым деструктивным образом. Некорректна также недооценка формы: важно не только «что», но и «как». Если природа показывает полное соответствие содержания и формы, то вся человеческая деятельность является, в известном смысле, бесконечным поиском оптимальных форм.

Причина и следствие, необходимость и случайность

Диалектический принцип всеобщей связи конкретизируется в категории причинности. Любой произвольно взятый отрезок развития можно рассматривать как взаимодействие причины и следствия. Другими словами, сменяющиеся явления выступают перед нами одно как причина, другое – как следствие, а из совокупности таких взаимодействий слагаются всеобщая связь и развитие в целом. О причине можно говорить, если сосредоточиться на взаимодействии двух отдельных объектов и отвлечься от их взаимодействия с другими объектами. Таким образом, причина – это взаимодействие между предметами и явлениями, приводящее к их изменению. Соответственно, следствия – это изменения, возникающие при взаимодействии.

Разумеется, причина предшествует следствию, но предшествование во времени еще не означает причинности. Суждение «после того, следовательно, по причине того» является логической ошибкой. Представление о причинности обосновывается благодаря деятельности человека. Практика убеждает, что все имеет свою причину.

Причина определяется через взаимодействие, но она не равна взаимодействию. Причина указывает на происхождение, порождение одного другим, поэтому ее можно назвать порождающим взаимодействием. Конечно, взаимное действие объектов может быть направлено и в одну, и в другую стороны: первый объект действует на второй, а второй – на первый (так происходит и по третьему закону Ньютона, где действие равно противодействию). Но в каждый данный отрезок времени что-то является причиной, а что-то – следствием. Познать же всеобщее взаимодействие сразу и целиком, не расчленяя на элементарные причинные отношения, практически невозможно.

Причину следует отличать от условий, которые могут быть более или менее благоприятными для действия причины, но сами не действуют. Причина же всегда активна, это фактор, непосредственно порождающий следствие и угасающий в нем. Причину можно сравнивать также с поводом, который одновременно является причиной и отличается от нее. Повод выполняет функции, позволяющие считать его неосновной причиной.

В материальном мире процесс причинения непрерывен, поэтому первой и последней причины не существует. При диалектико-материалистическом подходе мир в целом рассматривается как причина самого себя. Бесконечный круговорот событий и изменений состоит из отдельных звеньев. Событие, которое называется следствием, становится причиной последующих событий, осуществляя непрерывность причинно-следственной цепи.

Признание причинности называется детерминизмом. Напротив, отрицание причинных связей есть индетерминизм. Д. Юм считал, что нет оснований говорить о причинности, так как существует лишь привычная связь идей и ощущений, другими словами, связь мыслей и «устойчивых ожиданий». Каузальному (т.е. причинному) принципу противостоит также телеологический (от слова «цель»), по которому настоящее определяется будущим, притягивается им как целью. Здесь возникает вопрос о возможности сочетания этих принципов.

Категория причины обладает несомненным сходством с категорией сущности. Но последняя носит более фундаментальный характер. Сущность тоже действует, но не в обход причины, а через ее посредство. Причина представляет собой механизм действия сущности. Признание принципа причинности выполняет объяснительную роль по отношению к прошлому и прогностическую – по отношению к будущему.

Вся история познания и практики показывает, что необходимая взаимосвязь постоянно сочетается с наступлением событий, которые однозначно не определены. Они называются случайными. Если отвергать объективность случая, можно придти к фатализму, который полностью отрицает саму свободу действий человека, а также наличие альтернатив и всякую возможность выбора. Если есть свобода, есть случайность, и наоборот.

Необходимость вытекает из внутренних, существенных связей процесса развития, а случайность – из внешних, неустойчивых связей, поэтому о ней говорят как о том, что может быть, а может и не быть. Нет необходимого без случайного и случайного без необходимого. Они диалектически взаимосвязаны и подразумевают друг друга так же, как сущность и явление, причина и следствие и т.п. Необходимость выражает направление действия сущности, а случайность – это форма проявления и дополнение необходимости. Запуск первого искусственного спутника Земли именно 4 октября 1957 г. – это явная случайность по отношению к необходимости освоения космоса, подготовленного условиями времени. Появление великих личностей – случайность по отношению к необходимости решения великих социальных или теоретических проблем.

Казалось бы, случайность находится вне всеобщей связи. На самом деле случайность есть лишь точка пересечения различных автономных, относительно независимых процессов. Можно сказать, что необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу через бесчисленное множество случайностей (т.е. вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или трудно доказуема, что можно ею пренебречь).

Обычно человеческий рассудок рассматривает необходимость и случайность как взаимоисключающие друг друга: либо необходимость, либо случайность, но не то и другое одновременно. Затем необходимое объявляется единственно достойным научного интереса, а случайное – безразличным для науки. Гегель говорил, что случайное одновременно необходимо и не необходимо. Современное ему естествознание расценило это как простую игру слов. До сих пор можно слышать, что наука – враг случайностей, между тем как многие науки заняты именно тем, что выводят необходимость из множества случайностей. Каждый случай уникален и неповторим, но в то же время он является звеном и порождением развертывающейся во времени необходимости.

Всякая необходимость конкретна и существует в пределах меры. Гегель заметил в своей «Эстетике», что наиболее ярко случайность проявляется как исторически первая форма необходимости (при этом она выступает в виде трагического) и как исторически последняя форма необходимости (в виде комического). В этой же связи Маркс писал, что история повторяется дважды: в первом случае как трагедия, во втором – как фарс.

Признание случайности не отрицает принципа причинности. При этом случай является пересечением независимых причинных рядов. Строго говоря, каждое событие в мире есть результат пересечения бесконечного числа причин, поэтому оно и представляет собой единство необходимого и случайного.

ПОЗНАНИЕ И ЕГО ВОЗМОЖНОСТИ

1. Проблема познаваемости мира

Для того, чтобы человек мог эффективно действовать, т.е. ориентироваться в мире и достигать поставленных целей, он должен иметь знания. А знания добываются, поэтому жизнь предполагает непрерывный процесс познания. Область философии, изучающая сущность знания, закономерности его возникновения, функционирования и развития, называется гносеологией, или теорией познания. Важнейшая общефилософская проблема и одновременно первая проблема гносеологии – о познаваемости мира. Она включает в себя вопросы о том, познаваем мир или нет и почему. А если он познаваем, то до какой степени и каким образом?

Еще в VI в. до н.э. Будда объявил о существовании некоторых вопросов, недоступных человеческому пониманию, – например, вечен или не вечен мир, конечен он или бесконечен. Тот, кто ощупывает бок слона с закрытыми глазами, скажет, что это стена, тот, кто ногу – что бревно, ухо – что веер и т.п. Это означает, что человек соприкасается с незначительной частью мира и ему трудно понять его целиком, зато очень легко ошибиться. Большинство философов, которые сомневались или вообще отрицали возможность получения человеком достоверных знаний о мире, были субъективистами. Классический же идеализм, равно как и материалистическая философия, решают этот вопрос положительно. Отрицание познавательной способности человека получило в истории философии название агностицизма. Он проявляется в разных формах.

Уже античные скептики оставили такие «шедевры» философской мысли: «Ничто не существует; если и есть нечто существующее, то оно непознаваемо; если познаваемо – то невыразимо и необъяснимо». Казалось бы, скептик не ошибается, так как он не простофиля, принимающий все на веру. Скептицизм выступает как антидогматизм, но по существу это есть худшая форма догматизма, догматизм видимости: если проблема не разрешима быстро и легко, то она (будто бы) вообще не разрешима. Таким образом, скептицизм не только не продуктивен, но и представляет собой перевернутый на голову догматизм. Августин как один из первых христианских философов высмеивал античных скептиков. Они говорят: «Хотя истины мы не знаем, но то, что мы видим, не похоже на то, чего мы не знаем». Это все равно, что говорить о сыне, что он не похож на отца, если мы не знаем отца.

Известный английский философ XVIII в. Д. Юм, будучи субъективистом, отрицал возможность познания объективной реальности на том основании, что человеку доступны лишь его собственные ощущения, а стоящее за ними недостоверно. Родоначальник немецкой классической философии И. Кант признавал наличие «вещей в себе», т.е. вне человеческого сознания, но отрицал возможность проникновения в их сущность. Таким образом, Юм и Кант обосновали – каждый по-своему – две формы агностицизма Нового времени, на которые опирались в дальнейшем их последователи.

Кроме того, может быть названа агностической идея, которая настаивает на полной относительности человеческих знаний о мире. Она нередко возникает в истории философии, начиная с древности. Это теоретическое положение получило название релятивизма, согласно которому изменение во времени полученного знания происходит быстрее, чем его закрепление, т.е. осуществляется смена одного заблуждения другим.

Критикуя агностицизм, в частности, Юма и Канта, можно сделать следующие важные для теории познания выводы:

Вне нас и независимо от нас существуют предметы внешнего мира. Нет принципиальной разницы между «вещью в себе» (т.е. сущностью) и явлением, есть разница между тем, что уже познано, и тем, что еще не познано. В теории познания надо рассуждать диалектически, т.е. видеть процесс приращения знания, а также взаимоотношение различных его характеристик.

Убежденность в правильности положительного решения проблемы познаваемости мира опирается на эффективность человеческой деятельности, которая возможна только при условии истинности знания, на которое она опирается. Это подтверждается, например, взаимосвязью науки и техники. Если эффективная техника возможна на основании добытых наукой истин, значит, мир в принципе познаваем.

Принципиальную познаваемость мира не следует путать с возможностью его абсолютного (т.е. предельно полного) познания, чего никто и никогда не утверждал. После положительного решения своей первой проблемы гносеология встает перед второй: как объективные характеристики вещей превращаются в формы знания? Тем самым теория познания переходит с мировоззренческого уровня на методологический, где возникает целый ряд проблем. Откуда берется информация, как она усваивается и в какой мере искажается, что зависит от познающего человека? Какова динамика познания, его этапы, начальная и конечная точки, проверка результатов и т.п.?

2. Субъект и объект познания

Методологический аспект гносеологии обращен к вопросу о том, как происходит познание, каким образом внешние характеристики вещей или идей превращаются в формы знания. Ключевыми понятиями, с помощью которых решается эта проблема, являются понятия субъекта и объекта познания. В данном случае субъект понимается как носитель познавательной деятельности, т.е. осуществляющий познание, а объект – как то, на что направлено познание субъекта.

Философский субъективизм считает проблему субъект-объектного взаимодействия надуманной, несуществующей. Для него объект познания равен субъекту, – в том смысле, что человек изучает себя, свои ощущения как единственно для него доступную сферу или как особую жизненную реальность. По утверждению Б. Рассела, мы можем наблюдать лишь то, что происходит в наших головах, но не можем быть свидетелями чего-то иного. Для антропологически ориентированной субъективистской философии человеку «неподвластно» не только познание действительности, но и сама внешняя действительность: по Ж.П. Сартру, человек имеет дело лишь с не отличным от нее переживанием. Другими словами, человек якобы заблуждается, думая, что познает внешнюю реальность.

Как отмечалось выше, такого рода подход к познанию приводит к агностицизму, отрицанию самой возможности познания. В то же время в нем есть некоторое рациональное зерно, поскольку субъект и объект познания тесно взаимосвязаны. Не только их отождествление, но и радикальное разделение, тем более противопоставление, искажает реальную картину познания. Именно от субъекта зависит, что именно выделяет он в качестве объекта своего познания. Более того, субъект «вносит» в познаваемый объект частицу себя самого. В конечном счете справедливо, что беспристрастного познания быть не может. Каковы же механизмы субъективного влияния на истину?

Существенная роль субъекта в процессе познания была глубоко исследована Кантом. Философ обратил внимание на то, что субъект не только отражает объект, но и в определенной мере творит его, «конструирует» в соответствии со своими представлениями. Действительно, отражение в гносеологии не есть механическое копирование. Субъект определенным образом расшифровывает поступающую к нему информацию и, возможно, приписывает объекту некоторые не свойственные ему характеристики. Познание не может начинаться с нуля, с «чистого листа». Сознание человека уже нагружено некоторыми смыслами, на фоне которых и происходит познание. Кант подробно показал, что субъект в процессе познания «подводит» объект под определенные общие категории, которые он называл априорными (т.е. доопытными). Даже для познания на уровне чувств необходимы такие априорные формы, как пространство и время, в «сетку» которых укладывается поступающая информация. Априорные формы рассудочного познания – понятия и категории, без которых оно невозможно. Так, для оценки какого-либо качества необходимо иметь само понятие качества, знать, что это такое.

Следует уточнить и само понятие субъекта, определить, кто же им является. Отдельный человек как изолированный индивид не может быть субъектом подлинно человеческого познания. Докантовская философия ошибочно рассматривала субъекта познания как гносеологического робинзона, познавательные способности которого имеют к тому же биологическую природу, а сам он только пассивно отображает внешнюю реальность. Действительным субъектом познания является все человечество, в том числе предшествующие поколения, чей совокупный опыт всегда используется.

Изучая особенности познавательного процесса, К. Маркс справедливо замечал, что субъект познает реальность не столько созерцательно, сколько практически, поскольку таково исходное отношение человека к миру. При этом практика понимается как материальная, предметно-чувственная деятельность человека. Уточним, что в более широком, универсальном смысле следует говорить не только о практике, а именно о деятельности познающего субъекта, тем более что в цивилизованном обществе познание и практика относительно обособлены друг от друга. Кроме того, мотивом познания может быть как обеспечение эффективной материальной деятельности субъекта, так и самодостаточное созерцание.

3. Основные формы познания

Две основные формы, в которых осуществляется познание – это чувственная и рациональная. Первая из них предполагает познание с помощью органов чувств. Они обеспечивают непосредственное отражение объективной реальности в сознании человека и включают в себя три уровня: ощущение, восприятие и представление.

Ощущение превращает энергию внешнего раздражителя в психический и сознательный акт, реализуя самый простой уровень связи человека с внешним миром. Ощущения отражают лишь определенные свойства предметов (например, вкус яблока, его твердость и аромат). Несмотря на то, что ощущения принадлежат конкретным людям, они имеют объективное содержание, так как относительно верно отражают свойства и отношения объектов. Сахар сладкий, а соль соленая, и помешать их адекватному ощущению не могут ни цвет кожи, ни даже мировоззрение разных людей. Восприятие дает целостный образ предмета, его отражение в совокупности различных свойств, а представление – воспроизводство этого образа в памяти. Зимой мы представляем лето, а летом – зиму. Представление менее отчетливо, но более устойчиво, чем ощущение и восприятие. В представлении содержится уже некоторое обобщение, но только на чувственном уровне. Возможности представления ограничены, то есть человек не может представить себе скорость света или эффекты теории относительности. Зато они могут быть поняты в более высокой, рациональной форме познания.

Рациональная, или логическая форма познания состоит в опосредованном, отвлеченном и обобщенном отражении внешней реальности и ее существенном понимании. Мышление происходит при помощи понятий, суждений и умозаключений.

Понятие – это идеальное обозначение предмета или явления, т.е. уже мысль, отражающая его на определенном уровне абстракции (отвлеченно и обобщенно). Хотя мышление начинается с абстрагирования, оно им не заканчивается. Как заметил Гегель, абстрактно мыслит чаще всего необразованный человек, а вовсе не просвещенный. Более глубокое мышление более конкретно, правда, уже на новом уровне. Суждение есть мысль как некоторое утверждение или отрицание, она оформлена в виде связи двух или нескольких понятий. Суждения могут быть не только итогом взаимосвязи понятий, но и исходным материалом для их образования. Так, сваренная крупа становится кашей, а гибрид лимона и мандарина – апельсином. Умозаключение формируется как логический вывод из двух или нескольких суждений. Если завтра идти в поход и завтра же пойдет дождь, то идти в поход придется под дождем.

Рациональная форма познания включает в себя также воображение, которое напоминает представление, только о том, чего еще не было в сознании. Воображение есть как бы представление наоборот. Оно предполагает известный уровень абстрактности, поэтому является более мыслительным, нежели чувственным актом. Можно выделить два основных вида воображения: воссоздающее и творческое. В первом происходит создание образа по его описанию или условному изображению, во втором – самостоятельное создание новых образов, которые могут воплощаться в оригинальных продуктах (научного, технического, художественного творчества).

В истории познания было два направления, абсолютизировавших ту или иную его форму. Это сенсуализм и рационализм: первый признавал решающую роль чувств в познании, второй преувеличивал роль разума. Сенсуалистами были как материалисты (Дж. Локк), так и субъективисты (Дж. Беркли, Д. Юм). Они заявляли, что в разуме нет ничего, что не прошло бы ранее через чувства. Рационалисты (Р. Декарт, Г. Лейбниц, И. Кант) добавляли: кроме самого разума. Они утверждали также, что чувства могут обмануть человека, а разум – никогда, потому что глубокое и светлое знание дает только разум, а чувства бывают как светлые, так и темные. Обе формы познания необходимы, и каждая из них обеспечивает связь с одним из его незаменимых источников: и чувственным, и рациональным. В этом смысле ощущение не приоритетно по отношению к понятию, и наоборот.

Огромную роль в познании играет интуиция, которая имеет как сверхчувственный, так и сверхлогический характер. Это способность непосредственно и быстро проникать в сущность явлений без доказательства. Представление о том, что интуиция возникает на основе сокращения процесса познания, когда вывод перескакивает через промежуточные суждения, несколько упрощенно: аналогичным образом можно утверждать, что автомобильное колесо состоит из множества маленьких ножек, которые сливаются во вращении и продвигают машину вперед невидимыми шагами. В теории познания интуиция еще не оценена по достоинству, однако известно, что все величайшие научные открытия были сделаны в результате интуитивного озарения.

ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ

1. Истина и ее характеристики

Истина представляет собой одну из высших человеческих ценностей и в этом своем качестве заслуживает особого внимания. Нередко человек ставит истину столь высоко, что готов пожертвовать ради нее многим другим. С гносеологической точки зрения истина есть соответствие знания реальности. В зависимости от того или иного решения основного вопроса философии можно говорить о трех типах реальности, соответствие которым дает истинное знание.

Важнейший уровень понимания истины, который нельзя отвергать, не отказываясь при этом от здравого смысла, – это соответствие человеческого знания объективной реальности. Если, например, плотность железа (а значит и его вес в соразмерном объеме) больше плотности воды почти в восемь раз, то иное утверждение об этом буде неистинным. При таком понимании истина может быть также определена как адекватное отражение объекта познающим субъектом.

Объективный характер истины проявляется в том, что ее содержание не зависит от воли и желания отдельных людей и даже всего человечества. Некорректны в этом смысле названия таких газет, как «Комсомольская правда», «Омская правда» и т.п. Правда не может быть чьей-то: она одна как адекватное знание об объекте. Если этого нет, возникает ложь или искреннее заблуждение. Если же речь идет о различном освещении одной и той же истины (например, состоявшейся отставки правительства), то здесь более пригодны такие названия, как «Позиция» или «Взгляд».

Будучи объективной по содержанию, истина субъективна по форме, поскольку выражается человеческим суждением. Истина не может быть высказана иначе, чем в форме суждения как грамматического предложения с подлежащим и сказуемым. Не всякое суждение является истинным, более того, оно может быть одновременно и не истинным, и не ложным, каковы многие оценки, но всякая истина имеет форму суждения. Именно таким образом человек привносит в познание свою субъективность, о чем упоминалось ранее.

Когда некоторые люди утверждают, что «каждый по-своему прав», имея в виду диаметрально противоположные по смыслу неоценочные суждения, они отрицают объективный характер истины. Но если железо объективно тяжелее воды, то утверждающий иное будет объективно не прав. Однако возможно, что приведенное выше заявление имеет какой-то иной смысл, а не вовсе лишено смысла. Очевидно, что в некоторых случаях речь идет об истине как соответствии знания субъективной реальности. Нетрудно догадаться, что на таком понимании истины настаивают субъективисты. Так, если человек говорит, что ему не нравится какая-то музыка, это вполне может быть именно так. Однако необходимо провести строгую демаркационную линию между объективной и субъективной реальностью как тем, что существует независимо от человеческого сознания или является его внутренним психо-духовным состоянием.

Возможно понимание истины как соответствие знания трансцендентной духовной реальности. Это, например, высшая истина морального суждения (обычно на основании требований совести), философское или религиозное постижение абсолютного как запредельно сущего и лишь проявленного в чувственно воспринимаемом мире. Именно такое понимание заложено в словах И. Христа «Я есть истина». В этом же смысле говорят «жить по истине» или используют понятие «правда жизни». Очевидно, что здесь не имеется в виду правильное высказывание о каком-либо материальном предмете или процессе. Но для жизни по истине необходимо эту истину знать, то есть некоторым способом постичь.

Человек не может знать всего абсолютно точно. Поэтому истина, которой он владеет, относительна. Познание истины ограничено уровнем достигнутого знания, имеющимися предрассудками, наличными возможностями, в целом обусловлено исторически. Но относительная истина не есть заблуждение, она дает относительно верное знание, которое может быть уточнено, расширено и углублено в процессе дальнейшего познания. Относительная истина ценна лишь постольку, поскольку содержит в себе элементы (зерна, крупицы) абсолютной истины. Без этого она не может быть истиной вообще.

Абсолютная истина – это содержание знаний, которое не может быть опровергнуто. Это предельно полная истина, исчерпывающая свой предмет. Человек стремится к абсолютной истине и даже приближается к ней, но не может ее достичь. Исторически абсолютная истина складывается из относительных, являясь суммой их открытого множества: если каждая относительная истина содержит в себе элементы абсолютной, то они накапливаются, интегрируясь в бесконечном процессе познания.

Итак, абсолютная истина существует в трех видах:

1. Полное, исчерпывающее знание о мире, которое недостижимо как идеальный предел познания.

2. Элементы абсолютной истины в составе относительной. Так, известно принципиальное строение атома, знание о котором продвигается далее.

3. Абсолютная истина конкретного факта. Например, некоторый человек родился в определенное время, а у всех птиц есть клювы. Но занимаясь накоплением подобного рода вечных истин, далеко продвинуться нельзя. Подлинное познание мира состоит не в констатации очевидных фактов, а в постепенном и трудном проникновении в сущность предметов и явлений.

Корректное понимание соотношения абсолютной и относительной истин позволяет дать гносеологические характеристики догматизму и релятивизму. Догматизм преувеличивает абсолютное содержание истины, настаивает на абсолютном характере достигнутых истин, отрицая возможность их изменения и дополнения. Тем самым истины превращаются в догмы. Напротив, релятивизм преувеличивает относительный характер истины, отрицает наличие в них какого-либо абсолютного содержания и тем самым сводит познание к смене одного заблуждения другим. Отсюда делается вывод о невозможности познания и появляется одна из форм агностицизма. Уже древние греки ужесточали слова Гераклита, заявляя, что в один поток нельзя войти не только дважды, но и единожды, поскольку он постоянно течет и поэтому не равен самому себе.

Очевидно, что как догматизм, так и релятивизм представляют собой образцы одностороннего, антидиалектического мышления с его «черно-белым» принципом или только абсолютное, или только относительное. Диалектический же метод признает относительность человеческих знаний, но не сводит их только к относительности. Кроме того, он рассматривает истину в развитии, становлении. Важна истина не только отдельного суждения, но и процесса познания в целом, складывающая свои результаты и живущая в самом процессе человеческой деятельности.

2. Определение критерия истины

Знание о том, что является истиной, еще не решает проблемы ее обнаружения в каждом конкретном случае. Для этого необходимо применение некоторых методов, точнее говоря, критериев, с помощью которых можно отличить истину от заблуждения или лжи. Проблема выбора критерия истины возникает потому, что выделяется несколько критериев, однако они обладают разной степенью надежности и разной мерой применимости в познании различного уровня.

Прежде чем проверять суждение на истинность, необходимо убедиться в его конкретности или достаточным образом конкретизировать. Если в суждении используются абстрактные понятия, допускающие различное толкование, или не вполне ясно, к чему они отнесены, такое суждение не может быть признано ни истинным, ни ложным, потому что при разных уточнениям оно будет иметь разное содержание. Так, высказывание «в июле обычно теплее, чем в январе», неверно по отношению к южному полушарию Земли. Конкретность истины предполагает ее отнесение, во-первых, к определенному предмету («что?»), к определенному месту («где?») и к определенному времени («когда?»). После этого суждение может быть квалифицировано на истинность.

Известен такой малопригодный критерий истины, как общезначимость, по которому она определяется мнением большинства людей. Использование этого критерия позволяло бы устанавливать истину путем голосования, при котором бы мнение образованного меньшинства не признавалось, а массовые предрассудки могли господствовать. Это не означает, что большинство людей всегда не право (в решении простейших вопросов – скорее наоборот), но субъективное мнение, даже широко распространенное, не может быть критерием объективной истины. «Достоин ли этот кандидат быть нашим депутатом (или президентом)?» – решает масса людей, но это не вопрос об истине.

Во второй половине ХIХ в. в США возникло философское направление, которое было названо прагматизмом. Его представители считали критерием истины полезность. По утверждению Джемса, «гипотеза о Боге истинна, если она служит удовлетворительно». Нетрудно увидеть в этом типично американскую философию, прагматичную по своей сути. Но далеко не все полезное истинно и даже не все истинное полезно. Было бы очень легко жить на основании такого критерия истины, однако не обязательно иметь богатый опыт, чтобы убедиться в том, что эта философия «служит неудовлетворительно».

Оптимальным критерием истины в сфере объективной реальности является практика. Человек может видеть, слышать, вкушать, обонять и осязать доступные ему материальные состояния и изменения и на этом основании уверенно о них судить. Лучшего, более убедительного критерия истины в указанной области не найти. К сожалению, он имеет один существенный недостаток, поскольку может быть применен только к решению наиболее простых вопросов, когда истину легко проверить на практике, восприняв результаты этой проверки с помощью пяти органов чувств. Таким образом, даже познание объективной реальности не может опираться на исключительность такого критерия истины. Это становится особенно ясным при исследовании микро- и мегапроцессов, когда человек компенсирует свою недостаточную для них способность восприятия с помощью сложных приборов и судит об истине по косвенным результатам.

Высокой степенью надежности и применимостью в познании различного уровня обладает логика. В противовес расхожему мнению, что «доказать можно все, что угодно», следует отметить большую убедительную силу и жесткость логики, которая может доказать истину к неудовольствию ее противников и не найти у них возражений. Если АВ, а ВС, то АС, хочет этого кто-то или нет. Весьма убедительно доказательство от противного, опирающееся на логический закон исключенного третьего и приводящее неверное утверждение к абсурду с помощью ряда простых логических ходов. Разумеется, возможна софистика, именно поэтому важна соразмерность интеллектуального уровня оппонентов. Логика может быть использована как сильнейший критерий истины в тех областях, где практика не применима.

Нередко для доказательства истины используется такая форма умозаключения, как аналогия. Чаще всего этот критерий работает вполне удовлетворительно, так как схожие причины вызывают схожие следствия. При этом сходство, как известно, есть единство тождества и различия, а последнее может сделать аналогию неправомерной: некогда истинное не обязательно окажется таковым впоследствии. Очевидно, что чем больше в аналогичных ситуациях тождества и чем меньше различий, тем точнее их сопоставление может служить критерием истины, хотя и косвенным. Если в начале апреля обычно тает снег, разумно ожидать этого и в следующем году, хотя природа преподносит сюрпризы.

Наконец, можно поставить вопрос о том, в какой мере допустимо обоснование истины ссылкой на авторитетное мнение. Молодежный максимализм и наличие дискредитировавших себя ложных авторитетов склоняют к отрицательному ответу на этот вопрос. Но если авторитет является подлинным, обращение к нему может быть критерием истинности в значительной мере. Как же отличить ложный авторитет от подлинного? На самом деле совсем не трудно: последний проявляет себя только в определенной, как правило, весьма узкой области. Кроме того, истинный авторитет сам должен быть проверен, зарекомендован своими прежними правильными решениями.

МЕТОДОЛОГИЯ ПОЗНАНИЯ

1. Методы и формы научного познания

Конкретизацией диалектического метода познания является разработка и использование общенаучных специальных методов. Из их числа можно выделить методы эмпирического и теоретического уровня.

Первоначальной ступенью научного познания является установление фактов, дающих определенную информацию об исследуемом объекте. Важнейшим качеством научного факта является его истинность, допускающая проверку. По выражению И.П. Павлова, факты – это воздух ученого. Для получения необходимых фактов в науке используются такие методы познания, как наблюдение, эксперимент и моделирование.

Наблюдение представляет собой целенаправленное восприятие явлений без вмешательства в их протекание. Оно предполагает не только предварительную постановку цели, но и определение способов ее осуществления и контроля за поведением объекта. Ведущую роль в наблюдении играют органы чувств человека. Но их возможности, как известно, ограничены. Поэтому при наблюдении широко используются приборы, которые способны усиливать эффект наблюдения и расширять круг явлений, доступных восприятию. В этой связи можно утверждать, что принципиально ненаблюдаемых материальных явлений не существует. Необходимой стороной научного наблюдения является описание, для чего используются специальные понятия, знаки, схемы, графики и т.п. Важнейшие требования научного описания – точность, логическая строгость и простота. Очевидно, что если качественные характеристики объекта подлежат описанию, то количественные – измерению.

Если наблюдение позволяет выявлять и фиксировать свойства предмета в его естественном состоянии, то эксперимент предполагает соответствующее изменение объекта для изучения его проявлений в специальных условиях. Эксперимент включает в себя активное вмешательство субъекта с исследуемую область с нарушением естественного положения вещей. Это заставляет объект проявлять новые, не наблюдаемые ранее свойства и тенденции развития, что существенно расширяет возможности познания.

Имеются объекты, непосредственное воздействие на которые затруднено или вообще невозможно. Это, например, естественное образование алмазов, зарождение жизни на Земле, процессы, происходящие на Солнце и т.д. В подобных случаях эксперимент проводится не на самом объекте, а на другом, который в том или ином отношении с ним сходен, воспроизводит те или иные его свойства. Это – модельный эксперимент, или моделирование. Кибернетические машины моделируют свойства мозга, специальные установки воспроизводят невесомость, состояние повышенной радиоактивности, измененное давление и т.д. Модели бывают материальные и идеальные. Первые представляют собой физические копии исследуемых объектов (манекены, макеты), идеальные же модели – это мысленные конструкции, теоретические схемы, для фиксации которых используются определенные знаки, рисунки, символы и тому подобные средства.

Важнейшая особенность модели – ее сходство с оригиналом в тех свойствах, которые подлежат исследованию. Именно это обстоятельство и служит основанием для переноса полученных знаний на оригинал. Формой мышления, которая осуществляет такой перенос, является аналогия. В отличие от методов эмпирического уровня аналогия представляет собой логическое умозаключение, в ходе которого на основе сходства объектов в одних свойствах делается вывод об их сходстве и в других свойствах. Аналогия правомерна лишь в случае обнаружения у объектов сходства по целому ряду существенных признаков. Иначе, например, по одинаково шарообразной форме Земли и других планет можно ошибочно судить о сходстве их условий для жизни, а на основании расовых различий людей – наоборот, о возможности применения к ним разных правовых норм. С помощью аналогии были сделаны выводы о волнообразной природе света (на основании его сходства по ряду свойств со звуком) и о качествах газа (при сопоставлении движения молекул газа с движением упругих шаров).

Необходимыми методами научного познания являются абстрагирование и обобщение. Это взаимосвязанные операции, первая из которых предполагает выделение определенных свойств при отвлечении от остальных, а вторая – превращение полученной абстракции в самостоятельный идеальный образ, свойственный всем явлениям данного рода. Так, абстрагируясь от конкретных особенностей разных людей, можно установить общее для всех них духовное начало или, при выделении менее существенных качеств – мягкую мочку уха.

Установленные факты можно считать первой формой научного познания. Однако выводы, полученные в ходе их анализа, носят проблематичный характер, таким образом, следующая ступень научного познания – это проблема. Она состоит не только в конкретном описании неизвестного, но и в определении того полученного знания, которое создало необходимое основание для такого описания. Иначе говоря, для точного установления сферы неизвестного необходимо не менее точное определение того, что известно. Чем больше человек знает, тем больше у него точек соприкосновения с неизвестным, поэтому уровень знаний можно установить, в частности, по возникающим у человека вопросам.

Самое общее, абстрактное решение научной проблемы оформляется как идея, а более конкретное, развернутое ее решение формирует гипотезу. Научная гипотеза должна отвечать ряду требований: опираться на все факты, касающиеся исследуемой области явлений, учитывать установленные наукой положения, объяснять известные факты и быть способной предсказывать новые (последнее требование необходимо потому, что одно и то же явление может порождаться различными причинами).

Как правило, гипотеза не дает вполне доказанных решений. Кроме того, она не объединяет накопленные об объекте знания в единую логически стройную систему и не выводит их из единого принципа. Эта познавательная задача решается благодаря построению теории. Итак, научная теория – это эмпирически и рационально обоснованная гипотеза, опирающаяся на единый принцип и представляющая собой целостную систему знания. При построении теории широко используется аксиоматический метод, суть которого состоит в установлении набора исходных положений (аксиом, постулатов) и выведении из них по строгим логическим правилам всех остальных положений. Так были построены, например, геометрия Евклида и механика Ньютона.

Теория является высшей формой научного знания, однако с ее появлением познание не останавливается. На основе имеющейся теории открываются новые факты и возникают новые проблемы; процесс научного познания повторяется на новом уровне, и так далее в бесконечном приближении к абсолютной истине.

2. Общелогические методы познания

Важнейшим методом познания является единство индукции и дедукции. Оно предполагает взаимосвязь движения мысли от единичного к общему и от общего к единичному.

При рассмотрении любого предмета и его различных свойств обнаруживается, что какие-то из них присущи лишь ему одному, а другие свойства – многим схожим с ним предметам. Таким образом, одни свойства оказываются единичными, а другие – общими.

В чувственной форме познания человек воспринимает любую вещь сначала как единичную, если ничего подобного он раньше не встречал. По мере обнаружения похожих предметов происходит переход к пониманию общего: на основе однородных свойств они выделяются в единую группу, которая отличается от всего остального. Такова, например, история познания химических элементов, весьма поздним и продвинутым этапом которой было создание периодической системы Д.И. Менделеева. Выделенное общее всегда абстрактно и охватывает лишь отдельные стороны исследуемых предметов, оно не включает в себя всего богатства особенного, специфического. Но без такого необходимого абстрагирования и обобщения невозможно само мышление. Умозаключение, которое выводит общие понятия из единичных и особенных фактов, называется индуктивным.

Наиболее полно индуктивный метод познания был разработан Ф. Бэконом. Согласно его учению, познание сущности вещей начинается с познания простых «природ», из которых они состоят. При этом указанный процесс должен быть постепенным: изучение объекта следует начинать с его осмысления как единичного, затем переходить к общему, от менее общего к более общему и так постепенно до всеобщих понятий и законов. Главным требованием Бэкона было не отрываться от чувственных данных и всегда сверять с ними выводимые положения.

Недостаток индуктивного метода состоит в том, что он способен дать лишь вероятностное знание. Оно касается явлений как внешних сторон объекта, которые воспринимаются непосредственно органами чувств. В явлении же необходимое обнаруживается через случайное, которое видоизменяет и искажает его. Отделить необходимое от случайного в процессе индукции невозможно. Для этого необходим другой метод, воспроизводящий сущность в понятиях, т.е. в идеальных образах, лишенных наглядности. Метод понимания единичного и особенного на основании общего называется дедуктивным.

Впервые дедуктивный метод познания был предложен еще Аристотелем. Если исходные понятия являются верными, то дедукция необходимо обеспечивает истинный вывод, раскрывающий сущность специфических форм бытия и единичных вещей. Ключевой вопрос состоит в том, каким образом появляются эти общие понятия. Для рационалистов они возникают умозрительно, для сенсуалистов – индуцируются на основе опытного знания об единичных вещах.

Наиболее эффективным является методологическое единство индукции и дедукции. Когда общее положение формулируется на основе простой повторяемости того или иного свойства, это еще не свидетельствует о том, что оно будет иметь место и в других, еще не исследованных областях. Оно может быть, а может и не быть. Его может не быть у всех предметов данного класса, если оно не связано с их сущностью и обусловлено внешними обстоятельствами. Именно поэтому индукция должна быть дополнена дедукцией. Хотя указанные методы познания являются самостоятельными, они находятся в органической связи и предполагают друг друга. Вместо того, чтобы превозносить один из этих методов за счет другого, необходимо применять каждый на своем месте и учитывать их взаимное дополнение.

Как в практической, так и в теоретической деятельности человек использует операции разделения и соединения, которые обозначаются категориями анализа и синтеза. Теоретический анализ предполагает выделение в сознании тех или иных сторон исследуемого целого, а синтез – их соединение с целью получения нового знания. Взаимосвязь аналитических и синтетических процессов объективно присуща человеческому познанию независимо от их осознания. Впервые она была исследована Гегелем, который показал несостоятельность разрыва или противопоставления этих методов.

Анализ невозможен, если не совершился синтез, так как разложение на отдельные элементы предполагает наличие целого, которое есть результат синтеза как соединения этих элементов. Так, для анализа чувственного восприятия или представления они должны возникнуть как соединение отдельных ощущений в единое целое. Аналогичным образом синтез невозможен без анализа, поскольку соединение частей происходит после их выделения. Примером единства анализа и синтеза в познании может служить создание Э. Резерфордом планетарной модели атома. Прежде чем поставить в определенную связь (синтезировать) элементы, составляющие атом, он подверг их тщательному анализу, в результате которого выяснил, например, что атом не представляет собой шарообразную массу, как считали ранее, а имеет небольшое по объему положительно заряженное ядро с электронными «спутниками».

Анализ и синтез возможны потому, что целое имеет элементы и структуру. Элементы – это части целого, находящиеся в определенной взаимосвязи, а структура – способ этой взаимосвязи. Каждый элемент имеет относительную независимость в рамках целого, поэтому может быть выделен в процессе анализа. С другой стороны, наличие структуры элементов создает основание для их синтеза. Очевидно, что аналитические и синтетические процессы происходят не только в познании, но являются универсальными для развития вообще.

В чувственной форме познания анализ и синтез являются прямыми, так как они выражаются в непосредственном расчленении и соединении целого. В рациональной форме анализ и синтез направлены на воспроизведение какой-либо причинно-следственной связи. Аналитическое и синтетическое исследование структуры целого недостаточно потому, что обращено к ее функционированию и не учитывает процесса развития. Высшая форма анализа и синтеза является структурно-генетической. Она осуществляется в процессе движения от основы к обоснованному. Таким образом, развитие познания отражает реальное развитие мира. 3. Теоретические методы познания

В процессе диалектического отрицания одних качественных состояний другими происходит развитие от менее богатого, одностороннего, и в этом смысле абстрактного содержания к более богатому, многогранному, конкретному. Эту закономерность впервые заметил Аристотель. В его понимании первоматерия изначально лишена какого-либо содержания, поскольку не оформлена. Соединение материи с формой превращает ее из неопределенной в определенную, при этом возникают конкретные предметы. Идеальным пределом развития становится приобретение всеми вещами и состояниями идеальных форм. Аналогичным образом рассуждал Гегель. Движение вперед начинается для него с простых определений и переходит ко все более богатым и конкретным. Таким образом, развитие как направленное движение от абстрактного к конкретному является универсальным.

Отмеченный принцип развития отражен в процессе познания, которое использует теоретический метод восхождения от абстрактного к конкретному. Он предполагает целесообразным начинать познание с простых, абстрактных понятий и переходить ко все более конкретным, которые не только отрицают предшествующие, но и включают их в свое содержание в качестве основы. Очевидно, что этот метод опирается на основные принципы диалектики и ее закон отрицания отрицания.

Казалось бы, познание движется наоборот, от конкретного к абстрактному. На первичном его этапе, при переходе от чувственной формы познания к рациональной, именно так и происходит. Человек выделяет из множества конкретных чувственных данных главное и обобщает его, формируя некоторые абстракции. На теоретическом же уровне необходимо обогащение знания, т.е. его мысленная конкретизация. В этом смысле все развитие познания можно рассматривать как его движение от конкретного в чувствах к абстрактному, а от него – к конкретному в мышлении. Так, вначале человек получает чувственные впечатления от некоторых природных или социальных процессов, затем абстрагирует из них соответствующие понятия, но не останавливается на них, а разрабатывает конкретную теорию, подробно описывающую и объясняющую их сущность.

Метод восхождения от абстрактного к конкретному требует не простого, а именно структурно-генетического анализа и синтеза. Это означает, что в качестве исходного звена следует брать не любую простую сторону объекта, а существенную, т.е. такую, которая является решающей в исследуемом целом, определяющей все другие ее стороны. Более того, выделенная ключевая абстракция должна рассматриваться в развитии и влиянии на другие стороны объекта. Исследуя капиталистическую экономику, К. Маркс использовал в этом качестве понятие товара, современная социальная философия опирается на категорию деятельности. Ключевой философской абстракцией может быть абсолютное как предельное и самодостаточное основание всех состояний и изменений; с ее помощью не только решается основной вопрос философии, но и строится любая конкретная философская теория.

Эффективность познания во многом зависит от использования теоретического метода единства исторического и логического. Под историческим понимается сам процесс конкретного развития реальности, логическое же означает ее идеальный, мысленный образ (или прообраз). Указанный метод можно сформулировать так: всякая история имеет свою логику, а всякая логика имеет свою историю. Другими словами, история какого бы то ни было конкретного развития имеет смысл, который может быть выражен в форме некоторой логической закономерности, а любое логическое правило (закон, тенденция) неизбежно преломляется и раскрывается в конкретном историческом развитии. История вносит в логику некоторый хаос, а логика в историю – некоторый порядок. В этом смысле историческое и логическое – противоположности, так как они характеризуют противоположные стороны единого процесса, но именно поэтому историческое и логическое взаимно дополняют друг друга и отдельно существуют только в качестве понятий.

Очевидно, что соответствие логического историческому никогда не бывает полным, абсолютным, поскольку в логике отражается не всякая связь, а лишь необходимая и существенная, т.е. закономерная. С другой стороны, историческое также не полностью соответствует логическому, когда последнее задано в качестве его генерального направления; в таких случаях говорят: «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Итак, сущность метода единства исторического и логического не в их предельном соответствии, которое невозможно, а в гармонии, соразмерности, взаимной дополнительности этих сторон развития.

На первый взгляд, метод единства исторического и логического вступает в известное противоречие с методом восхождения от абстрактного к конкретному: первый как будто требует начинать ход мыслей с того же, с чего начинается история, а второй – выделять не первую, а основную, определяющую абстракцию. В действительности противоречия между рассмотренными методами нет, так как существенная абстракция и является исторически первой, только может быть скрыта другими. Важнейшая цель теоретического исследования и состоит в ее обнаружении.

ПОЛОЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА В МИРЕ

Идейный поиск человека

Одной из важнейших ценностей для человека является сам человек. Именно поэтому он становится объектом исследования целого ряда наук – как естественных, так и социально-гуманитарных. Однако изучение человека в целом является именно философским. Проблема человека для философии – более чем отдельная тема. Без решения вопроса о том, что есть человек, философия существовать не может.

Потребности первобытной жизни человека направляли его познание исключительно на внешний мир, так как практические интересы человека зависели только от его природного окружения. Поэтому первые шаги интеллектуальной и культурной жизни человека можно представить как своего рода умственное приспособление к окружающему миру. Таким образом, поначалу человек был экстравертирован, т.е. его основное внимание было обращено вне себя, на окружающий мир. Но по мере развития культуры выявляется и противоположная тенденция: человеческая любознательность начинает менять направление. Возникает интроверсия – взгляд внутрь, на себя. Уже в первых мифах наряду с примитивной космологией (объяснением устройства мира) можно обнаружить и примитивную антропологию (своеобразное человековедение). Вопрос о происхождении мира переплетается с вопросом о происхождении человека. Линия на самопознание усиливается и во всех религиях.

Аналогично развивается философская мысль. Так, если первые греческие школы (прежде всего милетская) занимаются проблемами мироустройства, то уже Протагор (V в. до н.э.) объявляет человека «мерой вех вещей». Его младший современник Сократ, опираясь на фундаментальный принцип «познай самого себя», занимается, как бы сейчас сказали, исключительно проблемой человека. Но Сократ идет окольным путем и избегает давать ответ на вопрос, что такое человек. Очевидно, он понимает, что природу человека нельзя исследовать тем же путем, что и природу вещей: если вещи можно объяснить, то человека можно только понять.

В средневековье господствовало теологическое (богословское) понимание человека. Оно предполагало не только подчиненность воле Бога, но и возможность человеческой свободы, в том числе зло как ее неправильное применение. В Новое время, с развитием машинной техники, появляется механистическое понимание человека, уподоблявшее его сложной машине, а в XIX в., со времени появления книги Ч. Дарвина «Происхождение видов», получают распространение натуралистические концепции человека, выводящие его сущность из сферы природных влечений. В сопоставлении человека с животным можно выделить три направления:

1. Человек есть особое животное. При этом устанавливаются видовые отличия человека как животного. Прежде всего, он обладает парой хватательных лап, свободных от передвижения, которые контролируются особыми отделами мозга. Во-вторых, человек имеет длительный период детства, благодаря чему становится возможной хорошая обучаемость: в детстве человек (как и любое животное) наиболее восприимчив, податлив, пластичен. Большинство человеческих качеств выводимы именно из детских впечатлений. Наконец, в-третьих, человек является носителем несезонной сексуальности. Получается, что все формы социальной жизни производны от животных качеств (что верно лишь отчасти).

2. Человек есть уникальное животное. Сюда вписывается множество определений такого рода: человек есть животное, делающее орудия, человек – погребающее животное, курящее, пьющее, одетое и т.д. Подобных определений может быть много, все они интересны, но философски пусты: в них нет ответа на важнейшие смысловые вопросы о человеке. Как заметил выдающийся философ ХХ в. М. Хайдеггер, если в наши дни мы знаем о человеке неизмеримо больше, чем знали о нем в прошлом, то это далось дорогой ценой – утратой понимания того, что есть человек в целостной полноте его бытия.

3. Человек – не животное. Человек есть нечто иное, чем просто «двуногое без перьев». По мысли Ж.-П. Сартра, человека определяет способность дистанцироваться от себя самого, – в том смысле, что человек таков лишь поскольку, постольку может стать другим. Сюда же вписывается и религиозно-мистическое понимание человека, в соответствии которому он определяется, как осознающий Бога. Выделить человека из животного мира – значит встать на позицию большей философской глубины, нежели сравнивать его с животным. Человека, который несет в себе Бога, волнует не просто пища, но – красота этого мира, «звездное небо над головой», возмущение несправедливостью, снятие эгоизма телесно живущего существа. Человек, осознающий Бога – это вообще не животное. Последний тип определений – не ловкий и философски не пустой, он позволяет подойти к определению человека по сути.

2. Философское определение человекаЕсли судить по мерке животного, то человек просто деградировал, ибо он хуже приспособлен к окружающей среде: не имеет шерсти, когтей, острых зубов, не так быстро бегает и т.п. Как говорил Руссо, «размышляющий человек – просто испорченное животное».

Однако человек сумел по-другому, по-новому наладить отношения с природой, со средой своего обитания. По сравнению с животным человек живет как бы в новом измерении реальности: вместо приспособления к природе человек приспосабливает ее к себе. Человек создает специфическую сферу своего бытия – культуру. В ней он опредмечивает и тем самым закрепляет свои способности. С помощью культуры человек усваивает и предшествующий опыт, накопленный человечеством. Культура подразумевает процесс духовного и материального производства, поэтому Homo sapiens – человек обязательно производящий (и именно в этом смысле можно говорить об антропологическом значении труда). Весь человеческий прогресс укрепляет сферу культуры. Физическая реальность как бы удаляется от человека по мере того, как растет его культурная активность. Человек больше обращен не к вещам, а на самого себя.

Определение человека как существа культурного имеет принципиальное значение и устанавливает не количественное, а именно качественное отличие человека от животных. Но это определение является формальным: выяснив, как содержит себя человеческая сущность, необходимо еще определить, что она из себя представляет.

Опытным путем доказано, что высшие животные могут совершать вполне умные действия. Старое представление о том, что животным присущи лишь инстинкт и память, не выдерживает критики. Когда между обезьяной и целью ее влечения (например, плодом) воздвигали все более сложные препятствия, животное изобретало самые запутанные обходные пути и мастерило самые различные приспособления, добиваясь своей цели. В этом проявляются зачатки трудовой деятельности, целеполагания и даже сознания. Таким образом, животное – не механизм влечений. Оно может их определенным образом регулировать и в известных пределах даже избегать близкой выгоды ради достижения более отдаленных во времени, зато больших преимуществ. Чего действительно нет у животного, так это предпочтения в выборе самих ценностей, например, полезного в ущерб приятному.

Очевидно, что специфика человека, или то, что можно назвать его особым положением, возвышается над техническим интеллектом и способностью к выбору. Человек не появится, даже если бы интеллект и избирательная способность животного возросли до бесконечности. То, что делает человека человеком, есть принцип, который не сводим к естественной эволюции жизни. Для его обозначения можно употребить широкое по смыслу слово, которое заключает в себе и понятие разума, но наряду с ним охватывает и целый ряд ценностей и высших чувств. Это слово – дух. Таким образом, содержательное определение человека в том, что он есть духовное существо.

Большое заблуждение считать ум, интеллект высшим человечески проявлением. Чтобы этого не делать, достаточно вспомнить о наличии морали, в частности совести и ее угрызений, которые рационально не объяснимы. Всякое животное – высоко- или низкоорганизованное – действует сообразно своим влечениям, каким бы хитроумным это действие ни было. Человек же, как духовное существо, вольно или невольно пропускает свои влечения через систему своих идей и ценностей и только потом действует сообразно своей духовности.

Только человеку присуще самосознание – как способность осознавать себя и отделять от окружающего мира. С возникновением самосознания появляется и представление о мировом пространстве. Животное, не имеющее самосознания, не в состоянии рассматривать свое тело как предмет, со стороны. Только человек, будучи личностью, может возвыситься над собой как живым существом и сделать предметом своего познания все, в том числе себя самого. Таким образом, человек как духовное существо превосходит и мир, и себя как живое существо.

Что же такое дух, поднимающий человека над природой? В Новое время с этим словом обходились весьма безответственно и далеко не всегда вкладывали в него какой-то определенный смысл. Необходимо различать, прежде всего, понятия духа и души, первое из которых возвышается над жизнью, а второе представляет собой ее психическое проявление. Душа и тело человека тесно связаны, о чем свидетельствуют весьма распространенные психосоматические заболевания. То, что называется физиологическим и психическим, это две стороны одного и того же процесса – жизни. Духовность человека отличается от его психофизических проявлений. Она включает в себя принципы, которые не вырастают из жизни, а в определенном смысле даже противостоят ей. Отсюда вытекает особая проблема взаимосвязи природного и духовного в человеке.

3. Природное и духовное в человеке

Человек связан с природой своим телом и его потребностями. Как известно, природное начало во многом направляет человеческую психику, однако оно постоянно наталкивается на заградительную функцию культуры. Природа не гарантирует человека, она лишь обусловливает его: не родившись в человеческом теле, нельзя стать человеком. Характерно, что природа обеспечивает не только возможность быть человеком, но и возможность им не быть, деградируя и отступая в животное состояние от трудностей человеческого бытия.

На самом простом уровне человек воспринимается как его физическое тело. Английский материалист XVIII в. Дж. Пристли заявлял, что «мы не должны допустить в человеке чего-либо, кроме тела, которое есть объект наших чувств». Тогда тело выступает как граница между Я и не-Я, естественно представляющая нас реальность. К. Маркс социологизировал понятие телесности, назвав имущество человека его неорганическим телом (столь же близким и дорогим).

Отрицая наивное отождествление человека с его телом, Р. Декарт утверждал прямо противоположное: «Я совсем не то же самое, что мое тело». Для некоторых тело и его потребности значат очень много, для других, например, для святых – очень мало. Наше тело обслуживает нас, и его значимость становится очевидной, когда оно по тем или иным причинам перестает делать это надлежащим образом. Но в любом случае Декарт был прав в том, что человеческое тело не является человеком. Более того, в некотором смысле тело есть действующий антипод человека (когда оно тянет его вниз).

Христианская концепция тела – это его сакрализация, обожествление. У духовного человека и тело духовное, а у плотского – и тело плотское. Отсюда – традиция «нетленных мощей». Как писал немецкий романтик Новалис, «существует только один храм во вселенной, и этот храм – тело человека… Мы касаемся неба, когда возлагаем руку на тело человека».

Влияние природы столь велико, что ею до сих пор пытаются объяснить человека, понимая его фактически как хитрую обезьяну, обнаруживая их сходство и близость. Правда, при этом остается необъясненным одно «небольшое своеобразие», которое является для человека существенным – это его духовность. Она невозможна без причастности к миру, его красоте и гармонии. Зачем цветку пчела – понятно сразу. А зачем человеку цветок, который он выращивает несколько месяцев, чтобы полюбоваться им несколько дней? Многие не умеют радоваться именно потому, что не чувствуют причастности к миру и к духу.

В XVII в. понятие духа было выброшено из философии, главным образом усилиями Спинозы, который предложил использовать только понятие ума. Это было поддержано, поскольку мир стали познавать лишь на глубину практического контакта с ним. Зачем говорить о духе, если нужен практический успех? В XIX-XX вв. философия возвращается к духу с отрицательным знаком, т.е. к бездуховности в ее различных формах. Когда место любви занял секс, место доброты – выгода, место радости – удовольствие, стали нарастать разные формы отчуждения людей друг от друга и от мира.

Человеческий дух действует на другом уровне, чем технический интеллект. Проблема последнего может быть такая: у меня сейчас болит рука; как возникла эта боль и как ее снять? Но можно спросить иначе: что такое сама боль, помимо того, что она у меня здесь и сейчас? Так происходит специфически духовный акт образования идеи, включающий в себя способность абстрагирования и проникновения в сущность. Знаменитый пример такой способности дает история Будды. Царевич встречает на своем пути одного бедняка, одного больного, одного умершего и постигает эти единичные факты как примеры существенных свойств мира; он задумывается над тем, отчего люди страдают и как им помочь.

Реально духовность присутствует в человеке как потенция, которая может быть развита в большей или меньшей степени. Духовная потенция определяется как дистанция от себя сущего до себя должного, т.е. от того, каков человек есть, до того, каким он должен быть. По сравнению с животным, которое всегда говорит «да» действительному бытию, даже если пугается и бежит, человек – это тот, кто может сказать «нет», это вечный протестант против всякой недолжной действительности.

Очевидно, что, став духовным существом, человек не перестает быть живым представителем природы. Более того, высшие духовные проявления и низшие природные необходимы друг другу. В мире осуществляется два противоположно направленных движения: первое – сверху вниз, которое можно понимать как одухотворение жизни, а второе – снизу вверх, как энергетическое обеспечение духовной деятельности.

Энергетический поток течет в мире действительно снизу вверх. Человеку противостоят с гордой независимостью и растения, и животные, причем животное гораздо больше зависит от существования растения, чем наоборот. Животная организация жизни как более высокая и совершенная означает не только достижение, но в известном смысле и потерю по сравнению с растительной организацией. У животного нет того непосредственного сообщения с неорганическим миром, которое есть у растения благодаря его способу питания. Аналогичным образом человек как живое существо более зависим от природы, чем какое-нибудь животное. Эта аналогия может быть продолжена и в самом человеческом обществе: народная масса более сильна и независима по сравнению с интеллектуальной и художественной элитой. В конечном счете, все сложное и прекрасное всегда более хрупко и уязвимо.

Дух управляет силами жизненных влечений, но непосредственная борьба против них невозможна. Человек должен научиться терпеть себя самого, «считаться» со своими природными склонностями. Образно говоря, дух должен быть дипломатом в руководстве жизненными влечениями. Он не может вступить в прямую борьбу с ними, но должен научиться преодолевать их косвенно, направляя их энергию на выполнение более достойных задач. Итак, дух не противостоит жизни с гордой независимостью, а нуждается в ней. Отсюда вытекает вопрос о смысле человеческой жизни.

ПРОБЛЕМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ

Смысл жизни человека

Находясь в здравом уме, человек понимает смысл самого незначительного из своих поступков. Он всегда может объяснить, зачем делает что-либо конкретное, но вопрос о смысле всей жизни не всегда считается обязательным, хотя такое положение логически несообразно. Чаще всего проблема смысла жизни возникает, когда его отсутствие становится ощутимым (равным образом человек задумывается о своем здоровье, когда он болен). Возможно, поэтому многие психологи склонны редуцировать проблему смысла жизни, т.е. сводить ее на более низкий, психологический или даже клинический уровень. Они представляют эту реальную духовную, философскую проблему как болезненное состояние некоторого человека, имеющее причину только в нем самом.

Важность понимания смысла жизни связана с тем, что он определяет образ жизни человека. Можно попытаться взять от жизни как можно больше и прожить ее в свое удовольствие, но у такой жизни нет оправдания перед лицом смерти. Если человек прожил, как он считает, с большой пользой для себя, перед смертью у него возникает тот же самый вопрос, от которого он, казалось бы, ушел: зачем? Говорят, что если старый человек боится смерти, он прожил свою жизнь неправильно. Л. Толстой неоднократно подчеркивал ложность убеждения, будто наша жизнь может быть осмыслена животной борьбой с другими людьми за лучшие условия существования. И победителей, и неудачников этой борьбы ожидает в финале одно большое и страшное разочарование, именуемое смертью. Какое удовольствие идти по дороге, усыпанной розами, если она кончается пропастью?

Что же такое смысл? Строго говоря, он представляет собой понятие, с помощью которого выражается необходимость определенной деятельности в рамках более длительного и значимого процесса. В связи с этим понятна и сама форма смысловых вопросов «для чего?», «зачем?» и др. Смысл не может быть обоснован тем, что само требует обоснования, т.е. ответ на вопрос о смысле чего-либо не состоит в переформулировке его в утвердительную форму. Так, смысл жизни не может состоять в том, чтобы просто жить. Смысл ремонта какой-либо машины состоит, конечно, не в ремонте ради ремонта, а в необходимости нормальной работы машины, смысл обучения в вузе заключается в подготовке квалифицированных специалистов и т.д. Обоснование и придание смысла происходит через выяснение причастности к некоей родовой сущности, «вписываемости» малого в нечто большее. Если смысл не может состоять в самоценности процесса, а определяется через нечто более значимое, то тем более он не заключается в обеспечении осмысляемого. Как смысл еды – не в том, чтобы пользоваться столовыми приборами, так и смысл жизни – не в жизнеобеспечении. Важно понимать, что это не частный взгляд, а сама логика смыслообразования.

Абсолютно удовлетворительным по форме является такое определение смысла жизни, которое включает ее в рамки не просто более протяженного во времени и более важного процесса, а именно бесконечного. Таким оправдывающим смысл жизни абсолютно ценным и бесконечным процессом можно считать духовную эволюцию человека, или, что равнозначно, реализацию высших духовных ценностей, – таких, например, как истина, добро, красота, гармония и т.п.

Следует отметить, что данная тема во многом личная. Пониманию смысла жизни нельзя научить, оно не передается от одного человека к другому как некоторое знание или система взглядов. Каждый решает для себя заново, однако решение этой проблемы имеет те общие, философские основания, соответствие или несоответствие которым может направить человека по истинному или ложному пути.

Эволюция человека основывается на том, что он утратил свою первоначальную родину – природу – и живет в мире культуры. Он никогда уже не сможет туда вернуться, никогда не сможет стать животным (а значит, не стоит к этому стремиться в погоне за животными удовольствиями). У человека теперь только один путь: покинув естественную родину, искать новую и участвовать в ее созидании. Центральная проблема этих поисков и есть проблема смысла жизни.

Уникальность положения человека в мире в том, что он есть единственное существо, в котором встречаются материальное и духовное. При этом всемирная эволюция осуществляется, как известно, не сверху вниз, а наоборот, снизу вверх, от простого к сложному, от грубого к тонкому, а значит, от материального к духовному. Именно человек и только человек способен (и должен) быть проводником духовного воздействия на грубую материю, быть своего рода духовным преобразователем материального мира (включая и себя как животное, наполовину природное существо). Таков, без преувеличения, космический смысл жизни человека. Во исполнение этого смысла человеку приходится бороться, разрешая конфликты противоположностей природного и духовного.

Характерно, что с точки зрения смыла жизни важен не столько ее конечный результат, сколько сам процесс. Именно поэтому никакая цель не равнозначна смыслу, который должен быть не достигнут, а реализован. Каждый человеческий поступок есть штрих в картине мира и, соответственно, увеличивает или уменьшает ее гармонию. Человек должен стремиться сделать тот максимум, на который он способен при данном духовном уровне.

Философско-антропологические учения

Характеризуя в целом подходы к проблеме человека в философии XIX в., следует отметить, что ее исходным пунктом стал крах рационалистического представления о человеке, утвержденного Веком Просвещения. В самом деле, результаты деятельности человека чаще всего не совпадают с его целями. Как писал Ф. Энгельс (по другому поводу), один человек хочет одного, другой – другого, третий – чего-то третьего, а в результате получается то, чего не хотел никто. Наглядный пример этому – результат коммунистических преобразований в нашей стране в ХХ в., показавший невозможность адекватного социального прогнозирования. Оказалось, что ни человек, ни общество не изменились в том смысле, как этого хотелось.

А. Шопенгауэр высказал мысль о том, что существует не столько детерминация человеческого поведения внешними условиями, сколько движущая человеком иррациональная воля. Ф. Ницше сделал акцент на том, что сознание человека есть воля к власти, поэтому не может быть речи ни о каком гуманизме. А. Бергсон отмечал, что жизнь постигается интуицией, ибо она есть процесс, который не поддается научному анализу. Эти три философа представляли собой направление, названное философией жизни. На рубеже XIX-XX вв. появилась герменевтика, занимавшаяся истолкованием, пониманием человека и созданных им текстов.

Внимание к идущему снизу потоку жизни породило различные направления антропологического натурализма. Они опираются на признание первичной роли тех или иных природных влечений, главным образом голода и сексуальности. Вульгарные материалисты довольно грубо заявляли, что «человек есть то, что он ест». Более широко и обоснованно, однако аналогичные по сути идеи развивал К. Маркс, согласно которому человека формирует история хозяйства, история материальных производственных отношений. Духовный мир в качестве надстройки над экономическим базисом хотя и является «относительно самостоятельным», но в конечном счете зависит от этого базиса, другими словами, от влечения к пище и другим средствам материального жизнеобеспечения. Несмотря на полувековую разницу во времени, марксистская антропология имеет общее натуралистическое основание с учением З. Фрейда, которое рассматривает духовную жизнь человека как форму превращенного либидо, т.е. своеобразную надстройку над половым влечением.

Весомый вклад в развитие философского понимания человека был осуществлен представителями немецкой философской антропологии, прежде всего ее основоположником М. Шелером. По их мнению, все центральные проблемы философии в известном смысле можно свести к вопросу: что есть человек? Шелер выдвинул тезис о принципиальной противоположности человека и животного (который был обоснован ранее).

Стало ясно, что человек – это своеобразное поле битвы, где сталкиваются требования необходимости и ценности, и человек повинуется одновременно законам естественного и должного. Но если философия жизни, начиная с Шопенгауэра, и антропологический натурализм подчеркивали роль природного начала в человеке, то М. Шелер, говоря о противостоянии (и взаимосвязи) жизни и духа, делал акцент на значении духовного начала.

В 30-60-е гг. ХХ в. наиболее влиятельным философским направлением в мире стал экзистенциализм, или философия существования. Экзистенциалисты стремились постигнуть бытие как некую нерасчлененную целостность субъекта (человека) и объекта (мира), опираясь на фундаментальное понятие экзистенции как личного переживания субъектом своего бытия-в-мире. Наиболее яркие представители германского экзистенциализма – К. Ясперс и М. Хайдеггер, французского – А. Камю и Ж.-П. Сартр, в русской философии первой половины ХХ в. это Н. Бердяев и Л. Шестов.

Экзистенциальная философия – это своего рода реакция философии человека против напора философии идей и вещей, с точки зрения основного вопроса философии имеющая субъективистскую окраску. Центральная ее тема – это попытка противостояния тотальному отчуждению личности от общества. Экзистенциалисты предлагали идти не от бытия мира к бытию человека, а наоборот, от человеческого бытия к миру, каким он видится человеку. Базовой категорией новой онтологии становится так называемое «наличное бытие», или «здесь-бытие» (говоря словами Хайдеггера). Тем самым обесчеловеченные прежней философией категории должны быть очеловечены, а миру должно быть придано человеческое значение и смысл. Заметим в скобках, что человеку все-таки необходимо сообразовывать свои действия и с объективными свойствами мира самого по себе. Человек не смог бы в нем выжить, если бы судил о вещах только по своей мерке и не учитывал мерку самих вещей.

Очень важной была борьба антропологов и экзистенциалистов против натурализации, биологизации человека, когда представители естественных наук претендовали на фундаментальные открытия человеческой сущности, особенно если это шло параллельно с попытками манипулировать людьми, как вещами. Каждый человек действительно уникален, неповторим и бесконечен в глубинах своего самосознания.

Новый подход к человеку в конце ХХ в. – антропокосмический. Во многом этот новый подход оказывается хорошо забытым старым. Еще древние говорили: «Что вверху, то и внизу», что человек, таким образом, это микрокосмос. Человек столь же космичен, как и мир, и столь же целостен. Поняв человека, можно понять мир, и наоборот. Человек и мир зависят друг от друга не только потому, что устроены в принципе одинаково; они тесно взаимосвязаны, так что космически вредное становится вредным и для человека. Тонкость взаимосвязей человека и космоса предстоит еще познавать, но важно принципиальное, философское решение этого вопроса.

Человек по-прежнему остается единственным живым существом, которое ощущает собственное бытие как проблему, которую он должен разрешить и от которой он не может избавиться.

Основные экзистенциальные проблемы

Популярность философии экзистенциализма в 60-е гг. ХХ в. в Европе и во всем мире, в немалой степени связанная с литературными работами Ж.-П. Сартра и А. Камю, способствовала вхождению в широкое употребление понятия «экзистенциальных проблем». Они связаны с индивидуальным переживанием человека своего бытия в мире, с попытками непротиворечиво вписаться во внешний мир или «вписать» его в себя. Экзистенция есть внутреннее человеческое существование, которое имеет не космический, а весьма личностный смысл: она включает в себя переживание таких состояний, как рождение, смерть, любовь, отчаяние, раскаяние, решимость, надежда и т.п. Разумеется, подобного рода экзистенциальная проблематика существовала всегда, в данной философской форме она была лишь актуализирована и специфически рассмотрена.

Согласно этой философии, основная ошибка рационального мышления состоит в том, что оно исходит из принципа противоположности субъекта и объекта, в то время как бытие необходимо постигнуть как их нерасчлеченную целостность. Экзистенциалисты и пытались это осуществить, опираясь на ключевую категорию, давшую название самому философскому направлению.

Важнейшими экзистенциальными понятиями были такие, как свобода, ответственность и тревога, тесно связанные друг с другом по смыслу. Свобода – это не радость и не награда, а своеобразный рок: как говорил Сартр, человек обречен быть свободным. Вместе со свободой появляется ответственность, и многие люди хотели бы отказаться от свободы вместе с ответственностью. Существование человека первично по отношению к обретению им своей сущности. Человек как бы заброшен в этот мир помимо своей воли, в котором он еще только должен стать человеком. При этом становление человеческой сущности происходит постоянно: свободный человек формирует себя каждым своим поступком.

Экзистенциальная философия делится на религиозную и нерелигиозную. К первой относятся, например, Бердяев, Ясперс и Марсель, ко второй – Хайдеггер, Сартр и Камю. Нерелигиозная экзистенциальная философия обычно выдержана в пессимистическом и даже трагическом тоне. Большое внимание она уделяет состоянию человека, находящегося в пограничной ситуации между жизнью и смертью. В ней рассматривается также проблема самоубийства. А. Камю писал, что чувство абсурдности, как разлад между человеком и его жизнью, иногда порождает тягу к небытию, однако следует еще выяснить, в какой мере самоубийство есть выход из жизненного абсурда или, наоборот, его апофеоз, высшая точка. Нетрудно заметить, что пессимизм и негативизм по отношению к жизни возникают именно через переживание ее как абсурдной, т.е. лишенной смысла, ненужного актерства в плохих декорациях. Очевидно, что иное решение проблемы смысла жизни, дающее понимание ее полноты и необходимости, снимает экзистенциальный трагизм и обращает человека к радости.

В своей статье «Экзистенциализм – это гуманизм» Ж.-П. Сартр утверждает, что на деле нет более оптимистического учения, поскольку судьба человека полагается в нем самом. Будучи атеистом, этот философ считает, что «суть дела не в том, существует ли Бог. Человек должен обрести себя и убедиться, что ничто не может его спасти от себя самого, даже достоверное доказательство бытия Бога». Такова мера экзистенциального оптимизма, действительно не спасающего его от многих проблем человеческого существования. Возможно, их причина в том, что «философия человека» недостаточна без философии вещей и философии идей.

Как уже отмечалось, решение так называемых экзистенциальных проблем – не прерогатива «философии существования». На мировоззренческом уровне их решает для себя каждый человек. Так, любовь есть высшая добродетель, т.е. делание добра, блага. Она определялась Платоном как стремление к целостности и Августином как универсальная сила притяжения. Можно добавить, что любовь есть абсолютная форма деятельности. Другими словами, она есть высшее, предельное и самодостаточное проявление воли. Любовь есть нечто большее, чем желание получить удовольствие за счет кого-то или чего-то, безотносительно или даже вопреки его благу. Она есть утверждение другого за счет себя безотносительно или даже вопреки собственному благу. В этой связи переживания по поводу неразделенной любви, воспетые многими поэтами, выглядят и действительно являются эгоистическим самолюбованием, которое может быть преодолено перемещением внимания с себя на другого.

Отношение к смерти есть неизбежная мировоззренческая и философская проблема. По сути своей она именно экзистенциальна, поскольку переживается как личная. Эта проблема актуализируется опасными для жизни заболеваниями или утратой близких людей, но в скрытом виде всегда присутствует в человеческой жизни.

Не случайно говорится, что философствовать – значит учиться умирать. В осознании смертности Сократ видел важнейшую причину обращения человека к философии. Когда итальянская мафия выдвигала свое знаменитое предупреждение «memento mori», это означало напоминание не столько о смерти, сколько о необходимости правильной жизни, которая становится понятнее перед лицом смерти. Если думающий о предстоящих 50 годах жизни человек может расслабиться, то угроза его жизни, тем более обратный отсчет до ее завершения весьма обостряет смыслообразование. Тогда человек начинает философствовать – учиться умирать. Нетрудно понять, что гораздо эффективнее обратиться к этой проблеме заранее и решить ее для себя в общем виде без жесткого экзистенциального напряжения.

Подавляющее большинство людей стремится к тому, чтобы жить, но некоторые люди хотят уйти из жизни добровольно. Думающий человек сможет понять, в каком отношении последнее есть проявление слабости, а в каком – силы. Экзистенциальный характер проблемы суицида не позволяет рассуждать об этом абстрактно, хотя известно, что все религии и духовные учения осуждают самоубийство. Отношение к нему атеиста Камю рассматривалось выше. Стоит отметить, что далеко не всегда тяга к небытию порождается конкретными проблемами. Как показывает опыт, одна из причин самоубийства – так называемая экзистенциальная фрустрация, т.е. глубинный духовный и психический дискомфорт в результате смыслопотери, несовместимой с жизнью.

Особая проблема, связанная с отношением к смерти – так называемая эвтаназия – легкая смерть по медицинским показаниям. Это вопрос одновременно общефилософский, этический и правовой. С одной стороны, имеет ли врач моральное и юридическое право способствовать добровольному уходу из жизни неизлечимо больного человека, испытывающего тяжелые физические страдания? Более глубокая постановка вопроса – случайны человеческие страдания или они имеют смысл? Тогда не является ли эвтаназия особой формой самоубийства, в общем виде всегда осуждаемого?

СОЗНАНИЕ

1. Сущность сознания

Понятие сознания выделяется при рассмотрении структуры человеческой психики. Оно представляет собой высшую, меньшую и видимую часть психики. В этом качестве сознание противостоит психическому бессознательному. Сознание можно уподобить лучу прожектора, который высвечивает ту или иную область психики. Именно так происходит актуализация психических процессов на определенном объекте.

Само слово «со-знание» состоит из префикса и основы, что указывает на знание, которое можно сделать совместным (ср.: сотрудничество, сострадание, сосуществование и другие понятия, имеющие аналогичную смысловую нагрузку). Отсюда видно, что сознание всегда носит социальный характер, оно по меньшей мере диалогично и даже полилогично. Не высвеченные лучом сознания глубинные слои психики нельзя информационно передать другим людям, поэтому они обозначаются противоположным понятием бессознательного.

И.П. Павлов экспериментально показал, что сознание связано с возникновением в коре головного мозга очага наибольшей возбудимости, в то время как остальная часть коры находится в состоянии пониженной возбудимости. Этот очаг возбуждения перемещается по всему пространству больших полушарий, что и составляет физиологическую основу сознания. Тем самым сознание осуществляет высшую функцию головного мозга, который является его материальным носителем. Для того, чтобы определить, является ли мозг источником сознания, необходимо установить, способен ли он продуцировать сознание в отсутствие других источников, т.е. вырабатывается ли оно мозгом как внутренняя секреция. Если нет, то следует искать другие источники сознания вне человеческого тела, а головной мозг – уподобить живому компьютеру.

Сознание является высшей формой отражения реальности. Если эта реальность субъективна, то отражение ее сознанием выступает как саморефлексия, или собственно самосознание. Если реальность объективна, т.е. является внешней по отношению к сознанию, оно создает ее субъективный образ. Отражение возможно на любом уровне, включая неорганический, где оно является просто информационным: механические следы, отражение звука, света и т.п. Отражение можно понимать как результат взаимодействия, при котором особенности одних объектов запечатлеваются в других объектах или субъектах. У растений отражение проявляется в виде раздражимости, как способности реагировать на окружающие условия и приспосабливаться к ним. У животных появляется чувствительность, т.е. способность иметь ощущения. С возникновением нервной системы и концентрацией нервных клеток в голове появляется основа для психического отражения. Наделенные психикой животные могут отражать пространственно-временные и элементарные причинно-следственные связи. Сознание как высшая форма отражения внешней реальности не просто ее копирует, а творчески реконструирует, что позволяет проникать в сущность и даже прогнозировать будущее.

Сознание состоит из смыслов, которые являются его содержанием, своего рода живой тканью. Сознание не «пользуется» смыслами, а пребывает в них. Поэтому смыслы сознания не могут быть извлечены из него в качестве предмета, ибо они тем самым разрушаются. Находясь в каком-либо состоянии сознания, нельзя судить о нем со стороны, исследовательским образом. По словам М. Хайдеггера, нельзя переводить то, что мы есть, в то, что мы о себе думаем. Стержнем сознания является так называемый здравый смысл, которому необходимо доверять. Отказ от собственного здравого смысла на основании чужих мнений чаще всего влечет за собой ошибку. И наоборот, когда человек решает стоящую перед ним задачу суверенно, он имеет больше шансов придти к правильному ответу.

Смыслы выявляют условия человеческого допуска в бытие. Они складываются в определенном историческом времени и месте. Так, наука и капитал имеют европейское происхождение, а в азиатских и древнеамериканских государствах, весьма развитых в культурном отношении, научно-технический прогресс и капиталистические отношения стали возможны только после европейской экспансии. Другой пример – из истории политических учений. Русский марксизм вычеркнул из социализма этику (как говорил Ленин, «нравственно то, что подчинено интересам классовой борьбы пролетариата»). В то же время западноевропейская социал-демократия, наоборот, разрабатывала идею этического социализма и довела ее до реализации идеи социального государства.

Существует понятие национального менталитета как основы смыслов какого-либо национального сознания. Он ярко проявляется в пословицах и сказках и во многом объясняет историческую судьбу того или иного народа.

Смыслы сознания первичны по отношению к познавательной деятельности, которая всегда укладывается в какую-то уже имеющуюся смысловую нишу. Так, познание задается некоторой целью, необходимостью и возможностью освоения тех или иных областей реальности. Аналогичным образом социальные структуры и политические институты зависят от сознания массы людей, от наличных в нем смыслов. Это выражается в общественном мнении, которое часто недооценивают, но которое в конечном счете определяет социально-политическую ситуацию.

Итак, сознание имеет по меньшей мере два значения: гносеологическое, показывающее сознание как познание, и онтологическое, обращенное к сознанию как к субъективной реальности, специфическому виду бытия, определяющее его как самосознание. Классическая философия подходила к проблемам сознания, как правило, гносеологически, в то время как современная западная философия, особенно экзистенциально-антропологического направления, ставит на первое место внутреннее бытие сознания, саму субъективную реальность. Позитивное решение состоит в сочетании этих двух подходов, при котором бытие сознания является первичным по отношению к его отражающей функции. 2. Сознание и язык

Язык – это система знаков, с помощью которой люди общаются, познают мир и себя, хранят и передают информацию. Сознание оформляется в языке, с которым оно неразрывно связано. Как известно, содержание всегда оформлено, а форма содержательна. Язык представляет собой естественно-историческое образование, он непроизволен, в языке человек всегда оказывается. По словам М. Хайдеггера, «язык – это дом бытия сознания», в котором оно живет и иначе существовать не может. В зависимости от развития сознания развивается и язык, который свидетельствует о соответствующем уровне и особенностях развития сознания. В языке выражаются (артикулируются) смыслы сознания, все нерефлектируемые правила жизнедеятельности. Предварительное выяснение этих смыслов не обязательно, поскольку они понимаются интуитивно. В этом отношении язык можно считать самоговорящим.

В гносеологическом отношении язык предполагает использование понятий, суждений и умозаключений, т.е. форм логического познания. Уже понятие есть некоторое слово или словосочетание, поэтому человеческий язык является формой, соответствующей человеческому сознанию, которое превосходит чувствительность животных.

Сознание не может появиться раньше языка, так же как человек не может придумать себе язык. Разумеется, владея каким-либо естественным языком, вернее, обитая в нем как в «доме бытия», можно изобрести искусственный язык. Но таким языком будет очень трудно пользоваться, он всегда окажется слишком бедным для выражения сознания, о чем свидетельствует печальный опыт эсперанто.

Возможность человеческого взаимопонимания основана на общности смыслов сознания, выражаемых словами. Близкие люди часто могут понять и недоговоренную фразу, именно в этой связи используется выражение «понимать друг друга с полуслова». И наоборот: тому, кто не может или не хочет понимать другого, или просто учится новому, потребуются полные, развернутые объяснения и даже переформулировки уже сказанного. На очевидности смыслов языка основано употребление разного рода идиоматических выражений, неопределенно-личных и безличных предложений.

Если в языке нет специальных слов для обозначения тех или иных состояний души, переживаний, то, следовательно, их нет и в сознании. В разных языках по-разному соотносится количество слов, выражающих рационально-логическое и эмоционально-чувственное состояние сознания. Так, европейские языки приспособлены в основном для передачи информации об объективном мире, поэтому с их помощью труднее выразить свое эмоциональное состояние и даже прояснить его для себя.

Ни один иностранный язык нельзя знать так же хорошо, как и родной, за исключением того случая, когда человек говорил на нем большую часть жизни. Это объясняется необходимостью освоения смыслов чужого национального сознания, а не изучением некоторого искусственного конструкта. Очевидно, что лучший переводчик – тот, кто переводит не слова, а смыслы, чего не могут сделать многие компьютерные программы.

Индивидуальная совокупность смыслов сознания каждого человека создает его особый язык, который всегда отличается от языка другого человека, как в лексическом, так и в грамматическом отношении. В некотором смысле каждый человек творит свой собственный язык, свидетельствующий о развитии и особенностях его сознания. В языке нельзя уйти от самого себя, он «выдает», причем «с головой». Именно в живой беседе с человеком психиатр выясняет причины неврозов и психозов, а следователь – обстоятельства правонарушений. Пациент или подозреваемый должны «проговориться», т.е. не только выговориться, но и выдать себя. Из недоговорок, оговорок, уклонений и фантазий умный слушатель реконструирует смыслы, который говорящий не осознает или скрывает.

Важен не только язык как таковой, но и речь, т.е. процесс его употребления. Часто используемые слова отражают направленность оформленного в них сознания. Одни говорят о любви и гармонии, другие – о «косяках» и «крутизне». Трансформация языка – процесс двусторонний: с одной стороны, он показывает изменения в содержании сознания, с другой – сам влияет на сознание и способствует его дальнейшему развитию.

Человеку трудно долго молчать. Он нуждается в общении хотя бы для того, чтобы «проговорить» свои мысли и чувства. Поэтому люди чаще всего не хотят слушать других и плохо умеют это делать, зато любят говорить сами. Психоаналитик облегчает внутреннее состояние своего пациента прежде всего тем, что просто ему внимает. Высокий уровень духовного развития позволяет человеку долгое время находиться в одиночестве, добровольном или вынужденном. Но никто не способен молчать постоянно, не утрачивая при этом своего сознания. Таким образом, язык необходим человеку как средство и условие его собственного бытия.

С середины ХХ в. получает развитие так называемая философия языка. Это не только лингвистическая философия, пытающаяся свести фундаментальные философские проблемы к неправильному использованию слов и возникающему поэтому взаимонепониманию, но и экзистенциальная философия языка, подчеркивающая его действительное значение как формы выражения актуальных смыслов человеческого сознания. Язык – не просто средство общения, это сфера, в которой человек существует, или смысловое поле, к которому он принадлежит. Язык – не тюрьма, из которой мы не можем выйти, а дом, в котором мы живем, «дом бытия» нашего сознания. 3. Проявление и роль бессознательного

Большая часть психических процессов и состояний, не представленных в сознании и являющаяся его альтернативой, называется бессознательным. Это также низшая и скрытая часть человеческой психики. Находясь за пределами сознания, она оказывает на него и на всю жизнедеятельность человека существенное влияние.

Классическая философия и наука игнорировали значение и даже само существование бессознательной части психики. Изучение важной роли бессознательного началось только в ХIХ в. Одним из первых на эту проблему обратил внимание А. Шопенгауэр, затем началось его исследование силами психологов. Выдающийся вклад в изучение бессознательного внес австрийский психиатр З. Фрейд (1856-1939). Он представил его в виде могущественной силы, которая может выявляться и ставиться под контроль с помощью специальной техники – психоанализа.

Фрейд разделили человеческую психику на бессознательное («Оно») и сознание («Я»), между которыми располагается цензура («Сверх-Я»), пропускающая меньшую, допустимую культурой часть импульсов бессознательного. Люди, у которых цензура работает плохо, в худшем случае являются распущенными личностями, нарушающими общественные приличия и законы, в лучшем – несут на себе печать лидерства и становятся крупными политиками, военачальниками и т.д. Они действуют против сложившихся норм и традиций, разрушая их и притягивая эпигонов-подражателей. В отличие от названных, большинство людей вытесняет подавляющую часть этих сигналов обратно, неосознанно или сознательно запрещая себе их реализацию. Таковы более культурные, социально адаптированные личности.

Проблема психического вытеснения состоит в формировании так называемых трагических очагов бессознательного. Чем больше человек живет, не имея дерзости воплотить свои глубинные желания в реальной жизни и вытесняя их назад в бессознательное, тем больше в нем накапливается таких очагов поражения. Отсюда берет свое начало неудовлетворенность и даже озлобленность многих, особенно пожилых людей. Худшие средства борьбы с этим – злоупотребления различными интоксикациями, лучшее – создание или даже простое восприятие произведений искусства, позволяющее реализовать бессознательные желания в социально приемлемой форме.

В содержательном отношении бессознательная часть психики каждого человека включает в себя, по Фрейду, 4 комплекса: сексуальный, комплексы власти, агрессии и тщеславия. Все они, за исключением последнего, имеют животное происхождение, но проявляются у людей на различных уровнях и в различных формах. Нередко человек даже не подозревает, какого рода причины лежат в основе тех или иных его поступков, откуда что берется и как этому противостоять.

Не следует думать, что проявления бессознательного главным образом негативны и создают человеку только проблемы. Напротив, эта скрытая и могущественная часть психики осуществляет колоссальную положительную работу, помогая человеку в его жизни и выполняя все рутинные психические действия. Иначе существование бессознательного было бы нецелесообразным.

Древний тезис «познай самого себя» можно считать прозрачным намеком на существование бессознательного. Оно похоже на незримого, но всесильного министра, который управляет страной, пользуясь доверием и ограниченными возможностями короля (в роли которого выступает сознание). Во власти сознания – дать указание, т.е. привести в действие, инициировать ту или иную программу бессознательного. Так, для прохождения кратчайшим путем по пересеченной местности человек сознательно намечает конкретную цель, после чего запускается программа бессознательного, и человек идет, не думая о том, как он это делает. В любом случае действуют программы общей безопасности бессознательного, проверяющие, все ли в порядке во внешнем мире и нет ли в нем угрозы для «хозяина».

Безусловно, сознание принимает принципиальные решения, но оно не может удерживать сложную информацию и мыслит в простых терминах: да–нет, хорошо–плохо, выгодно–невыгодно. Несмотря на то, что львиную долю психической работы выполняет бессознательное, свидетельством духовной эволюции человека является «расширение сознания» как увеличение его контроля над глубинными слоями своей психики, нейтрализация или трансформация их негативного влияния и эффективное использование позитивного. Сознание человека находится как бы в тисках между социальной цензурой и бессознательным. С точки зрения самого Фрейда, задача людей – найти динамическое равновесие между этими силами. Он не призывал культивировать бессознательное и, наоборот, требовал от человечества постоянной работы по превращению его в формы сознания.

ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ ОБЩЕСТВА

1. Общество как целое

Как свидетельствует история философской мысли, человека интересуют главным образом две темы: окружающий его внешний мир и свой внутренний мир; по словам И. Канта – звездный мир над головой и нравственный внутренний закон внутри нас. Каково же место общества в структуре этих универсальных интересов? С одной стороны, общество – это часть мира, обособившаяся от природы и имеющая свою специфику, с другой – сам человек не может не быть общественным существом. Таким образом, общество, социальность – это то, что находится одновременно как вне нас, так и внутри нас. Отношение человека к миру и самому себе, его познание, деятельность и самосознание опосредованы социальностью, т.е. невозможны без общественного бытия. Общество есть нечто большее, чем совокупность индивидов, поскольку общее не равно сумме единичных. Точнее говоря, общество – это целостность, состоящая из многообразных и сложно взаимосвязанных элементов.

Философы и историки всегда интересовались тем, как общество устроено и развивается. Древнекитайская философия обращала внимание на то, что жизнеспособность и стабильность общества связана с умением организовать и поддерживать в нем порядок, который опирается на иерархическую структуру и гармонические социальные взаимосвязи. Образцом для этого порядка служило космическое мироустройство, недаром китайская империя называла себя «Поднебесной». В античной Греции выдвигалась идея цикличности развития общества, которая выводилась из самой исторической практики. Ее теоретическое обоснование пытался дать впоследствии итальянский мыслитель начала XVIII в. Дж. Вико. Разрабатывалась также идея восходящего развития общества. Она брала свое начало в христианской теологии и наибольшее распространение получила в конце XVIII в., особенно у М. Кондорсе, который объяснял поступательное развитие истории безграничными возможностями человеческого разума.

В Новое время стали появляться теоретические модели общественного устройства. Они полагали его основы в сугубо природных или духовных началах. Если человек рассматривался только как природное явление, он включался в жесткие причинно-следственные взаимосвязи и фатально подчинялся независимым от него внешним факторам. Роль цементирующего начала отводилась климатическим условиям (Ш. Монтескье), необходимости обеспечения пользы (Просвещение XVII-XVIII вв.), определенному виду коллективного труда (Ш. Фурье), половой любви (Л. Фейербах) и т.п. Это принижало значение человеческой свободы и давало весьма одностороннее объяснение общественному устройству. Характерно использование самого понятия «социальный организм» (О. Конт). Оно включало в себя понимание целостности общества и его структурных взаимосвязей. Однако общество не сводится к организму.

Признание определяющей роли духовного начала в устройстве и развитии общества было характерно для средневековой философии, при этом общество как целостную систему впервые исследовал Гегель, сделав это с позиций классического идеализма. В последнем случае общество рассматривалась как вторая, после природы, форма инобытия абсолютного духа. Весьма распространенным во все времена было представление о преобладающей социальной роли выдающихся личностей, прежде всего монархов, религиозных и политических лидеров. Такое понимание общества детерминирует его произвольной духовно-волевой активностью и отражает субъективистское решение основного вопроса философии.

В марксизме общественная жизнь была понята как высшая форма движения материи, возникшая на определенной ступени ее саморазвития и обладающая собственной логикой бытия. Из всей совокупности общественных процессов Маркс выделил материальные, обозначив их категорией «общественное бытие», и духовные, обозначая их как «общественное сознание». В соответствии с новым, так называемым материалистическим пониманием истории общественное бытие объявлялось первичным по отношению к общественному сознанию. Как выразил это в простых словах Ф. Энгельс, «люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т.д.». Для этого нужно трудиться, производя материальные блага. Отсюда следует, что материальное производство образует основу жизни и, в конечном счете, определяет всю общественную деятельность.

Заслуга Маркса состоит в том, что он создал первую в истории научную социологическую теорию и показал, что общество функционирует и развивается по своим собственным законам как целостная система взаимосвязанных элементов, в которой важную роль играет экономический фактор. Было установлено, что все социальные законы являются по своему характеру статистическими, т.е. законами-тенденциями, и реализуются в человеческой деятельности, где конечный результат всегда является продуктом столкновения множества отдельных волеизъявлений. Каждый человек преследует свои собственные, сознательно поставленные цели, а общий итог этих различных устремлений и создает ту равнодействующую, которая определяет историческое событие. Марксистская теория общества была не только материалистической, но и диалектической. Она отмечала, с одной стороны, преобладающую зависимость духовной жизни общества от материальной, а с другой – «относительную самостоятельность общественного сознания».

Следует отметить, что материалистическое понимание общества несколько огрубляет и схематизирует исторический процесс. При всей значимости материального производства оно далеко не всегда объясняет различные состояния и изменения социальной жизни. Современная марксистская философия настаивает на том, что первичность производства материальных благ следует понимать не вульгарно, а лишь как системообразующее основание. Однако Маркс и Энгельс писали, что у политики, искусства, религии и морали нет самостоятельного развития, а наличие у людей тех или иных взглядов объясняли экономическими причинами. Теоретический постулат марксизма об относительной самостоятельности общественного сознания выглядит весьма абстрактно и плохо стыкуется с общим экономическим детерминизмом.

Очевидно, что философское понимание общества должно быть более тонким и учитывающим всю совокупность факторов, влияющих на его функционирование и развитие. С точки зрения целостного подхода к обществу история является не столько естественным, сколько культурным процессом. Он действительно имеет свои специфические законы, не сводимые к природным. В настоящее время особенно хорошо видно, что в обществе действуют не столько формационные механизмы (от первобытного состояния к капиталистическому и далее), сколько общецивилизационные (связующие развитие отдельных регионов с целостным развитием мирового сообщества).

2. Деятельность и ее структура

В качестве начала, исходной категории социальной философии можно рассматривать категорию деятельности. Исторический процесс объективен, но он осуществляется через деятельность людей. Эти два начала взаимно дополняют друг друга, но деятельность генетически первична, поскольку человек сначала делает историю, а только потом ей подчиняется. Иначе говоря, человек во-первых является субъектом деятельности, а во-вторых – объектом истории.

Противопоставление деятельности созерцанию отражает слишком узкий подход к пониманию ее смысла. Деятельность – универсальная категория человеческого бытия, его существенная характеристика. Чтобы осуществлять деятельность, не обязательно манипулировать предметами: познание и общение являются полноправными видами деятельности. Всеобщий характер деятельности проявляется также в том, что она пронизывает все общество от личности до любых крупных социальных субъектов, включая нацию.

В основе деятельности лежат потребности. Они сигнализируют о недостаче чего-либо и выступают непосредственными импульсами деятельности. Очевидно, что кроме потребностей, для деятельности необходимы возможности, и прежде всего – знания.

Деятельность не является первичной по отношению к сознанию, так как сознание не производно от деятельности. В категории деятельности, как и в обществе в целом, переплетаются материальные и духовные компоненты. Начинается деятельность с постановки цели. Человек должен проранжировать свои потребности и способы их удовлетворения и поставить некоторую цель как идеальный проект деятельности. Для реализации цели выбираются средства, с помощью которых достигается результат. Таким образом, выделяется горизонтальная структура деятельности, раскрываемая в понятиях цели, средств и результата. Как правило, идеальная цель опредмечивается через средства в материальном результате, а достигнутый результат распредмечивается в постановке новой цели. Взаимосвязь идеального и материального в деятельности проявляется тем самым в единстве процессов опредмечивания и распредмечивания, при этом идеальное оказывается первичным по времени и по смыслу.

Кроме горизонтальной структуры деятельности существует также вертикальная, конкретизирующая категорию деятельности на различных уровнях ее проявления. Первичный уровень – это деятельность вообще, как таковая, вторичный – действие, и самый конкретный, третий уровень деятельности – это операция. По словам академика психологии А.Н. Леонтьева, цель определяет деятельность на уровне действия, а задача – на уровне операции. Если операцию может осуществить робот, а действие – животное, то деятельность в полном смысле этого слова осуществляется только человеком, который способен предварить ее пониманием ценностей.

Человек выбирает свои цели, задачи и средства на основании некоторых ценностей. Именно поэтому, в частности, цель не оправдывает средства, т.е. не все средства хороши даже для реализации хорошей цели. Когда человек предпринимает деятельность на основании социально значимого выбора ценностей, это называется поступком. Понятно, что просто действие и тем более операция поступками не являются.

Существует бесконечное множество видов деятельности, которое определяется бесконечным множеством предметов. Но философию интересуют лишь универсальные, существенные типы деятельности. Выделяется преобразование как практическая деятельность, познание как теоретическая деятельность и, за неимением лучшего понятия, так называемая духовно-практическая деятельность (мораль, религия, искусство и т.п.). Ни один тип деятельности нельзя считать несущественным или второстепенным.

В философском смысле можно говорить о целостном отношении человека к миру. При таком понимании подразделение человеческой деятельности на виды и типы достаточно условно. Чем бы человек ни занимался, даже материальным производством, он не может абстрагироваться, например, от эстетического или морального отношения к окружающей его реальности. Таким образом, всякий вид деятельности оказывается ценностно окрашенным.

Именно потому, что человеческая деятельность является началом, исходной клеточкой социальной жизни, общество так же целостно, как и деятельность. В нем столь же тесным образом взаимосвязаны материальные и идеальные компоненты. Необходимо рассматривать их вместе, опираясь на базовую категорию социальной философии – деятельность, поскольку в конечном счете «история есть не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека».

Социальная структура общества

Носителем деятельности является ее субъект, носителем социальной деятельности – социальный субъект. В качестве социальных субъектов выступают различные социальные группы, т.е. общности людей, объединенные общими интересами, ценностями и нормами поведения.

Социальные группы могут быть различными по своей величине. Крупнейшей из них является нация и предшествующие ей другие этнические общности – племя и народность. С точки зрения исторического материализма, в условиях классового общества основными социальными группами являются классы, которые отличаются друг от друга по экономическим характеристикам: по их месту в системе общественного производства, по отношению к собственности на средства производства, по роли в организации производства, по способам получения и размерам доходов. Большими социальными группами являются также профессиональные и половозрастные. Выделяются средние социальные группы, а именно производственные и территориальные. Это работники одного предприятия, жители одной деревни, района, города. Разнообразны малые социальные группы – первичные производственные коллективы, студенческие группы, дружеские компании, семьи.

Принадлежность к социальной группе, в отличие от принадлежности к политическим и другим формальным группам, определяется на основе объективных признаков. Поэтому люди, относящиеся к большой социальной группе, могут не иметь непосредственного контакта с другими членами группы и даже не осознавать своей принадлежности к ней. Конечно, национальная, классовая, профессиональная и половозрастная принадлежность более или менее очевидны, но это лишь деление по основным категориям. Для более детального рассмотрения социальной структуры общества его можно разделить на определенное число социальных групп, взяв за основу любой характерный признак, например, отношение к религии, к спорту, животным и т.д.

С ходом исторического развития социальная структура общества также развивается. Не всегда существовали и, возможно, когда-то перестанут существовать классы, нации, семьи. За прошедшую историю они уже существенно изменили свои первоначальные формы. Можно взять в качестве примера семью, которая возникла сначала как полигамия, упорядочив брачные отношения группы мужчин (одного рода) и группы женщин (другого рода). Прослеживается развитие моногамной семьи, включающее ее исламский вариант, большую патриархальную семью и так называемую малую семью, которая состоит только из родителей и несовершеннолетних детей. Аналогичным образом какие-то классы уходят в историческое прошлое, а на их месте возникают новые социальные субъекты. Но рабы не превращаются непосредственно в крестьян, а крестьяне – в рабочих. Социальные субъекты появляются на основе определенной культуры, на базе формирующихся новых традиций. Таким образом, историческую эволюцию социальных групп – этнических и профессиональных общностей людей, семьи и даже общественных классов – нельзя свести к изменениям в структуре способа производства, хотя экономический фактор играет в этом процессе важную роль. Для каждого из культурно-исторических типов общества характерны определенные формы социальной, экономический, политической и духовной жизни.

Социальная структура общества имеет объективные, т.е. не зависимые от воли человека пути развития, поэтому политические и экономические эксперименты над социальной сферой могут привести и приводили только к негативным последствиям. В определенном смысле история первых десятилетий Советской власти – это история насильственного изменения социальной структуры общества и уничтожения различных социальных субъектов.

В социальной сфере происходит взращивание личности. Сначала ребенок воспитывается в семье, затем молодой человек приобретает соответствующую культуру, входя в те или иные социальные группы. Формируясь, он усваивает определенные трудовые навыки, впитывает национальные традиции и т.д. Именно в социальных общностях происходит накопление и передача культурного опыта.

СОЦИАЛЬНО – АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

1. Взаимосвязь личности и общества

Понятие личности включает в себя существенную совокупность сверхфизических качеств человека: его духовную, психическую, социальную составляющие. Чтобы стать личностью, необходимо, но не достаточно родиться человеком. Нужно пройти процесс формирования указанных выше качеств, а в дальнейшем их не утратить. В античной Греции личностью называли актерскую маску, отсюда русское слово «личина». Быть личностью в этой связи, – значит иметь свое лицо, и не столько в прямом, сколько в переносном смысле. Поэтому личность предполагает наличие индивидуальности, нетождественности другим людям, т.е. некоторую степень обособленности. Другое важнейшее качество личности – это ее ответственность, вне которой невозможна моральная и даже юридическая вменяемость, подсудность человеческим законам.

Личность является объектом изучения как психологии, так и социологии, но предварительное и общее ее понимание должно быть философским. Личность больше случайной совокупности психических и других качеств человека. Она представляет собой определенную целостность, которая изменяется лишь относительно при сохранении некоторого существенного ядра. Личность формирует свой внутренний мир путем усвоения сложившихся духовных и социальных норм и, в свою очередь, выражает себя во внешнем мире, определенным образом на него воздействуя.

В какой же мере личность зависит от общества? Известны слова К. Маркса о том, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду, она есть совокупность всех общественных отношений». Это истина, хотя односторонняя и поэтому весьма относительная. Личность не выводима в полной мере из общественных отношений, и реальный человек – не тот, в котором как в капле воды отражаются все характеристики общества. Так же верно то, что изменение общества не приводит автоматически к изменению человека.

Философский подход к личности предполагает ее рассмотрение не столько как объекта, или результата общественных отношений, сколько в качестве субъекта деятельности. Если марксистская философия обращает внимание на личность главным образом как на общественный тип, то западная философия, особенно ХХ в., рассматривает личность как индивидуальность, самобытность, углубляется в ее субъективность. Личность двойственна в том смысле, что она производится и не производится. Личность зависит от общества, но всегда больше тех общественных отношений, в которые погружена. Развитая личность – это человек, осознавший себя в качестве субъекта исторического творчества. Нетрудно заметить, что степень социального влияния на личность уменьшается с ее возрастом: в детстве человек преимущественно объектен, в зрелости он все более реализует себя как субъект. Но тогда может возникнуть другая проблема – стать слишком консервативным и не восприимчивым ни для какого, в том числе положительного влияния.

К сожалению или к счастью, личность нельзя целенаправленно воспитать. Можно готовить ребенка к тому, чтобы он занял достойное место в обществе, но нельзя «сделать» его той или иной личностью. Во-первых, существует влияющая на поведение человека сфера бессознательного, во-вторых, человек как личность есть духовное существо, достаточно автономное от быстрых социальных изменений. Личностное становление допускает лишь косвенное воспитание посредством приобщения к ценностям мировой культуры.

Представление о том, что выдающиеся личности являются авторами и главными действующими лицами истории, не лишено некоторых оснований. Однако они не могут делать этого в одиночку. Более того, само по себе «величие» той или иной личности не обеспечивает успеха ее социальной деятельности и, следовательно, общественно-исторического признания. Народные массы – это не бесконечное количество нулей, которое может превратиться в положительную величину лишь тогда, когда во главе их становится мыслящая единица, герой. Здесь точнее аналогия не арифметическая, а химическая: выдающаяся личность является катализатором процессов, происходящих без нее не столь эффективно. В конечном счете появление выдающейся личности остается определенной случайностью по отношению к необходимости решения крупных социальных или теоретических проблем.

2. Проблема отчуждения

В ряду фундаментальных проблем философии – таких, как проблемы единства мира и его познаваемости – важное место занимает проблема отчуждения человека от мира. Философский характер этой проблемы определяется тем, что в ней рассматривается отношение человека и мира как недостаточность их взаимосвязи. При этом особую значимость приобретают социальные условия человеческого бытия; таким образом, проблема отчуждения становится социально-философской.

Понятия, противоположные отчуждению – это единение и сопричастность, следовательно, отчуждение проявляет себя как именно их недостаточность. Челочек может быть отчужден от определенной деятельности, некоторых предметов, от каких-то людей, в конечном счете – от мира в целом. Мотив отчуждения состоит в том, чтобы защитить и утвердить свою индивидуальность, оградить ее от негативных внешних воздействий. Но парадоксальным образом человек движется при этом к результату прямо противоположному. Он отчуждается от собственной человеческой сущности, поскольку лишает себя идеальной полноты своих проявлений.

Истоки понятия отчуждения можно обнаружить уже в древнегреческой философии, у Платона и Аристотеля, которые связывали отчуждение с государством и отношениями собственности. Августин рассматривал отчуждение как отпадение от Бога. Английский философ XVII в. Т. Гоббс предложил теорию государства как общественного договора между людьми. Гоббс впервые обратил внимание на то, что отчуждение возникает в случае инверсии цели и средств, т.е. подмены цели средствами. Так, государство, будучи средством существования гражданского общества, тяготеет к тому, чтобы стать самоцелью и главной ценностью. Тогда народ превращается в население и становится средством существования государства.

Проблема отчуждения оказалась одной из центральных у Гегеля. Для него отчуждение равно опредмечиванию, т.е. любой материализации духа (человеческих способностей) в предметах. Проблема отчуждения интересовала также Шиллера, Сен-Симона, Чернышевского и многих других мыслителей. Специально этой проблемой занимался Маркс, высказав ряд новых и существенных идей.

Маркс понимал отчуждение как социальный прогресс превращения деятельности человека и ее результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему. Было показано, что функцию отчуждения выполняют деньги, т.е. именно тот посредник в материальном обмене, который из средства превращается в самоценность. Маркс вводит понятие отчужденного труда, являющегося порождением частной собственности. Труд, действительно, противоречив: он есть радость и горе, он, с одной стороны, созидает человека, с другой – уничтожает его. Все дело, следовательно, в том, какой стороной поворачивается труд к человеку и в каких условиях это происходит. По Марксу, условия отчуждения возникают, когда и средства труда, и сама рабочая сила не принадлежат производителю.

Создавая подлинно философскую проблему, отчуждение не ограничивается политической или экономической сферами деятельности. Оно может быть поистине тотальным, охватывая все стороны человеческой жизни, включая межличностные отношения. В этом случае отчуждение становится экзистенциальным и болезненно переживается человеком как утрата причастности ко всему внешнему миру. Важно понимать при этом, что всеобщий характер отчуждения (его предельная широта) не равнозначен абсолютности отчуждения (его предельной глубине), которая невозможна.

В истории никогда не было абсолютного отчуждения человека от его сущности, равно как не может произойти абсолютного снятия этого отчуждения. Сама природа человека такова, что не допускает возможности своего полного растворения в общем или полной изоляции от него. Возможно и необходимо лишь постепенное и, конечно, не всегда прямолинейное продвижение человека вперед по пути универсализации, при котором ослабевает состояние отчуждения человека от своей сущности. Необходимость такой универсализации ограничена мерой человеческой индивидуальности. Гармоническое развитие и многообразие способностей позитивно, но конкретный человек не может быть универсалом, не потеряв своей индивидуальности, т.е., в данном контексте, того, что можно назвать положительной частичностью человека. Само движение по устранению отчуждения в высшей степени необходимо, но здесь «движение – все, а конечная цель – ничто».3. Человек в информационно-техническом миреНе будет преувеличением утверждать, что современная цивилизация включает в себя информацию и технологию как необходимые условия собственного развития.

В древнегреческой философии словом «технэ» обозначали искусство или мастерство всякого производства. В настоящее время техника понимается как созданные человеком сложные материальные средства. В современном мире техника включается в саму сущность человека в качестве способа его деятельности и способа организации жизненного пространства. Возникает философская проблема бытия человека, создающего и использующего технику. Ее важными составляющими являются проблемы коммуникации и создания новых искусственных языков.

Современный мир представляет собой технологизированное пространство. Но человек технологизировал и свою сущность, реализуя себя не только по данным ему законам, но и по созданным им же законам технической среды. Рождаются противоречия между технической стороной бытия человека и этическими нормами, между потребностями, порожденными техникой, и неумением человека найти их гармоничное разрешение. Поскольку эти противоречия иногда принимают угрожающие для человека формы, возникают различные антитехнические течения и концепции.

В настоящее время общество является не только технологическим, но и информационным. Понятие информации уже рассматривалось во втором параграфе настоящего издания в связи с понятием идеального. Информация – это не любые сообщения, передаваемые людьми друг другу, а только такие, которые уменьшают неопределенность знаний у получателя. В этом смысле информацию можно понимать как энтропию, только с обратным знаком. Если первая означает степень неупорядоченности системы, то информация, наоборот, задает и показывает меру ее организации, порядка. Информацию рассматривают не только как форму отражения, но и как способ функционирования общества и форму управления.

Существуют различные аспекты информации. Одни раскрывают структуру сообщений, другие – их содержательную сторону, третьи – ценностную. Информация также классифицируется на констатирующую и управляющую. В количественном отношении она может быть недостаточной, избыточной и оптимальной. С появлением новых технических средств возникает необходимость изменения информации для улучшения условий ее передачи. Появляются математические методы обработки информации и новые искусственные языки для обмена компьютерной информацией. К негативным аспектам социальной информации можно отнести «мозаичность» восприятия ее возрастающего объема и отсутствие оперативной обратной связи.

Информация в обществе теснейшим образом связана с коммуникацией, которая есть не что иное, как передача информации от одного сознания к другому, обмен информацией вообще. Главное в коммуникации – возможность понять получаемую информацию. Всякое понимание предполагает переработку полученной информации и деятельность на ее основе. Вопрос о правильности понимания связан со многими социальными и индивидуальными факторами. Понимание как сущность коммуникации предполагает единство или хотя бы сходства языка, а также уровней ментального и духовного развития. Коммуникация может состояться даже тогда, когда ее субъекты не вступают в непосредственный контакт, а связаны посредством текста или другого носителя информации. В экзистенциальной философии коммуникация рассматривается как важнейшее условие человеческого бытия.

С появлением в обществе новых технических средств и технологий, особенно компьютерных, в социальной философии сформировалось понимание такого общества как постиндустриального. Даже если происходит интенсивное развитие индустрии, производства, его смысловые акценты смещаются в информационную сферу. Повсеместно внедряются науко- и информационноемкие технологии, происходит постоянное сокращение энергетических, сырьевых, транспортных и других затрат. Происходит бурный рост «индустрии знаний», в которую перемещается все больше людей и ресурсов.

Информация необходима современному человеку не только для того, чтобы создавать блага, но и для формирования экономической, социальной и политической позиции. Без умения анализировать большое количество поступающей информации не может быть сформирована личность. Современное демократическое общество строится на свободном доступе к информации и способности к ее переработке. В основе современного общества лежат не труд и капитал, как полтора века назад, а информация и знания.

Характерная черта современного человека – это действия, основанные не на традиции, а на информации. Компьютерная революция приводит к постепенной замене традиционной печати электронными книгами. Многие рутинные мыслительные функции человека копируются искусственным интеллектом. Техника вторгается во все сферы жизни современного человека, даже в такую интимную, как деторождение (имеется в виду искусственное оплодотворение).

В связи с особой ролью, которую приобрели средства массовой информации, появилась возможность формировать у людей коллективные представления в соответствии с интересами определенных корпоративных объединений, как профессиональных, так и политических. Так, получающий большое распространение СПИД перевернул представления о свободе сексуальных отношений у людей в развитых странах. При этом инициаторами новых форм социального поведения стали медики, формирующие соответствующее сознание. Благодаря доступу к средствам массовой информации политические партии могут оказывать воздействие на сознание большого количества людей.

Появляется иллюзия, что в будущем человек расстанется со многими видами традиционной деятельности, которая будет выполняться машинами. Новые технологии могут обусловить даже социальные и политические изменения. Однако у человека всегда остается способность личной оценки и интерпретации любой информации. Помимо знаний, которые можно хранить в упорядоченной форме, человек обладает верой, интуицией, чувствованием и другими компонентами своего бытия. Поэтому положительная перспектива развития современного информационно-технического общества состоит в гармонизации между развитием знаний и технологий с одной стороны, и способностью человека к адекватному приспособлению к этим результатам собственной же деятельности – с другой.

ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ

1. Общественный прогресс

Представление человека о прогрессивном развитии общества не является универсальным. Как уже отмечалось, оно опирается на христианскую культурную традицию, получившую наибольшее распространение в европейском общественном сознании. Даже в настоящее время две трети человечества живет за пределами прогрессистской идеологии. Возникает вопрос о том, является ли прогресс атрибутом, неотъемлемым качеством исторического развития, или это субъективная западная идея, насаждаемая в реальной жизни?

Понятие прогресса впервые используется античным философом Лукрецием в его сочинении «О природе вещей». Наиболее ярко идея прогресса была выражена в конце ХVIII в. у французских мыслителей позднего Просвещения. Этот оптимизм был существенно подорван издержками развития цивилизации в ХIХ-ХХ вв. По словам А. Бергсона, человек стонет под тяжестью прогресса, им же созданного. Многие стали говорить, что прогресс – это скорейший способ привести человечество к гибели. Таким образом, тема социального прогресса стала в настоящее время весьма важной и столь же спорной. Объективен ли прогресс, каковы его критерии, можно ли от него отказаться? Так или иначе, возникла необходимость переосмысления этой темы.

Проще всего определить прогресс как развитие от простого к сложному, от низшего к высшему, другими словами – развитие в направлении к совершенству. К сожалению, не всегда просто бывает понять, что именно считать высшим и более совершенным. Кроме того, неизбежны кратковременные периоды понятного, регрессивного развития. В этой связи предлагается широкое понимание прогресса, связывающее его с устойчивостью любой системы. Если некоторая система выживает, сохраняет себя в процессе развития как определенный тип связей, значит она прогрессирует. Это относится не только к обществу, но также ко всему живому и к развитию вселенной в целом. Тем самым понятие системы оказывается функциональным, полезным для идеи прогресса вообще.

Чем же измеряется прогресс, каковы его критерии? Очевидно, что речь должна идти о некоторых фиксированных результатах. Материалистическая философия использует в качестве критерия социального прогресса уровень развития производительных сил: чем он выше, тем общество более развито. Напрашивается вопрос: в каком-то определенном отношении или более развито вообще? Если измерять уровень прогрессивного развития общества по указанному признаку, то вещественный придаток человека, прежде всего средства его труда окажутся важнее самого человека. Но человек не может развиваться вослед развитию созданных им же вещей. Безусловно, создавая материальные блага, человек развивается и сам как их производитель. Но возможно и необходимо прогрессивное человеческое развитие во всех других отношениях: моральном, художественном, политическом, социальном, мировоззренческом. Таким образом, критерием социального прогресса должно быть развитие самого человека, развитие всех качеств, делающих его человеком, а не только одного определенного.

Очевидна проблема темпов материально-технического прогресса. Мысль об их ускорении высказывалась еще в ХVIII в. Характерно, что за последние 100 лет человек в 100 раз увеличил скорость передвижения, в 1000 раз – затраты потребляемой энергии, в 1 млн. раз – мощность оружия. Прогресс явно убыстряется, но в какой мере это является прогрессом человека? В известном смысле человек «теряет себя» в мире все ускоряющихся темпов. Кроме того, в настоящее время уже невозможно без ущерба для самой природы наращивать затраты энергии и прочие характеристики материально-технического прогресса.

Становится ясно, что общественный прогресс должен изменить и свои темпы, и свою направленность, он должен измеряться целостным развитием человека без дисгармонического усиления какой-либо его составляющей. Это не означает, что следует отказаться от самой идеи прогресса и вернуться к античному и восточному пониманию развития общества как постоянного самоповторения. Прогресс – это не западная иллюзия, выдающая желаемое за действительное. Он объективен и происходит, так или иначе. Прогресс может быть действенно стимулирован, но разумным образом, без искусственного ускорения или торможения.

Социальный прогресс не задан какой-либо конкретной схемой. Ему не должно быть предписано проходить какие-то универсальные этапы развития. Каждый народ имеет свои культурные особенности, обусловленные множеством факторов. Эти конкретные особенности исторического развития человека в том или ином регионе самоценны, т.е. не должны преодолеваться одно другим как худшее лучшим (Запад – Востоком, Север – Югом, или наоборот).

В определенном смысле имеют самодостаточную ценность даже этапы исторического прогресса. Н. Бердяев писал, что ошибочно рассматривать настоящее как средство к будущему, которое «унаваживает» это будущее как удобрение. Нет никакой предыстории человечества, после которой начиналась бы «настоящая» история. Человек не должен считать себя заложником будущего, рассуждая по принципу: пусть сейчас плохо, зато потом будет хорошо. Каждая ступень исторического развития является в чем-то непревзойденной и выступает своего рода апогеем, высшей точкой. Античное и средневековое искусство сейчас недостижимы и невозвратимы как детство и юность. Капитализм идеально приспособлен к производству вещественного богатства, и помимо него решение этой исторической задачи невозможно, поэтому капиталистический этап развития общества необходим и желателен. В свою очередь, современное общество изобилия уже столкнулось с проблемами, которые в его пределах не решаются. Американский философ Э. Фромм достаточно остро противопоставил друг другу два фундаментальных принципа жизни: обладания и полноценного бытия, гармонизировать которые весьма сложно.

Итак, региональное и даже историческое своеобразие общественного прогресса обладает самостоятельной ценностью. Поэтому в идеале это наработанное человечеством духовное и материальное богатство должно быть не преодолено, а воспринято и освоено. О каждом новом этапе развития общества следовало бы сказать: те же и мы (а не мы вместо тех).

Источником социального прогресса является несоответствие желаемого и достигнутого. На низшем уровне это проявляется как несоответствие человеческих потребностей возможностям их удовлетворения, а на более высоком обнаруживается в виде несоответствия ценностей наличной реальности. Другими словами, прогресс возможен и осуществляется потому, что человек не имеет необходимого и должного и поэтому стремится к ним. Если указанные дистанции неизбежны, социальный прогресс бесконечен, и наоборот. Для осуществления прогресса необходимо продвижение на всех уровнях: развитие материального производства, общественных отношений, различных сторон духовной деятельности, увеличение ответственной свободы.

Субъектами прогресса являются люди. Это, разумеется, прежде всего такие крупные социальные группы, как классы и нации, но не только они. В конечном счете субъектом прогресса и его движущей силой является личность, причем, не только яркая и выдающаяся, а каждая. Каждый на своем месте оказывается в ситуации выбора (и не только на выборах, а постоянно). Поэтому история действительно такова, каковы люди.

2. Сущность утопизма

Различные социальные проблемы издавна побуждали людей задумываться не только о способах их разрешения, но и о создании идеального общества, в котором бы этих проблем не было. Понятие утопического сознания происходит от названия сочинения Т.Мора «Утопия» (1516). У всех народов была легенда о прошлом «золотом веке», рисовавшая в идеализированном виде общинный строй и господствовавшее в нем социальное равенство людей. Одно из первых описаний будущего идеального государства дает Платон, мечтавший о том, чтобы его возглавляли философы. Большое значение для становления утопического сознания имело раннее христианство, которое проповедовало общечеловеческое равенство и братство людей.

В XVI в. возникают и получают распространение утопии Т. Мора и Т. Кампанеллы («Город Солнца»). В эпоху Просвещения появляются рационалистические модели коммунистического общества, а в начале XIX в. знаменитые социалисты-утописты К. Сен-Симон, Ш. Фурье и Р. Оуэн разрабатывают подробные утопические проекты уже на основе развернутой критики капитализма.

В самом общем виде утопизм – это вера в возможность построения идеального общества, или достижения совершенства в социальном строительстве. Утописты предполагают достичь такого общественного состояния, которое исключало бы не только необходимость, но и саму возможность улучшения. Казалось бы, мечтать об идеальном никому не вредно, однако проблема заключается в попытках практической реализации утопического сознания, даже несмотря на сопротивление миллионов, «не понимающих своего счастья».

Поскольку идеальный строй является высшей целью, для достижения которой считаются пригодными любые средства, возникает деспотический пафос насильственного дарования счастья. Как показала история ХХ века, ценой такого гипотетического благоденствия становятся многие сломанные судьбы и сами человеческие жизни. Утопическое сознание включает в себя также пафос декретирования нормальных форм жизни, включая рациональный распорядок дня, за соблюдением которого должны следить его установившие.

Вполне определенным образом решается в утопизме вопрос о взаимосвязи свободы и необходимости, принципиально в пользу последней. Человек лишается своего субъектного бытия, из творца он превращается в иглу, которой кто-то что-то шьет, т.е. становится объектом чужого воздействия. Очевидно малодушие такого отношения, требующего «объективных» костылей вне ответственности за происходящее.

Характерной чертой утопического сознания является его антиисторизм. Он проявляется в том, что абсолютизируется не только одна заветная эпоха в будущем, но и сам исторический процесс, как будто к ней направленный. Предполагается, что все социальные системы должны проходить одни и те же ступени роста, лишь маскируемые внешним разнообразием. В идеале ожидается всеобщее выравнивание и образование однородного строя в рамках единой мировой империи. Идея насильственного единения человечества известна еще со времен Римской империи и не изжита до сих пор. В ХIХ-ХХ вв. она получила выражение в идее мировой революции, серьезно выдвигаемой почти до настоящего времени.

В качестве реакции на практику коммунистического строительства возник литературный жанр антиутопии. Это, например, работы Е. Замятина «Мы», Дж. Оруэлла «1984», В. Тендрякова «Покушение на миражи». В них показаны негативные образы социального устройства, в которых реализованы утопические планы. Это деспотические, тоталитарные системы, основанные на лжи, доносах и санкциях; в них отсутствуют стимулы эффективного труда и другие условия самореализации личности. Антиутопии предостерегают мировое общественное мнение против ложных идеалов утопического сознания.

Планы построения идеального общества не могут быть эффективно реализованы не только потому, что они антигуманны и противоречат социальной практике. Эти планы имеют внутритеоретические противоречия. Во-первых, они предполагают возможность достижения ценности как цели, чего быть не может. Ценности по определению существуют как должное и не достигаются фактически. Кроме того, утопическое сознание опирается на идею абсолютного преодоления отчуждения, которая не может быть реализована по рассмотренным выше причинам, главная из которых – необходимость сохранения человеческой индивидуальности. 3. Проблема будущего

Человек всегда интересуется будущим и внимательно вслушивается даже в самые туманные прогнозы. Как было остроумно замечено на одном из философских конгрессов, «философия, которая не занимается будущим, будущего не имеет». Считается, что даже изучение прошлого в немалой степени ценно тем, что помогает понять будущее. Остается вопрос, в какой мере это будущее может быть предсказуемо?

По аналогии с периодизацией прошлого целесообразно упорядочить и будущее развитие, что поможет решить вопрос о его допустимом познании. Во-первых, существует ближайшее будущее, на которое обычно строят конкретные планы; как правило, это ближайшие недели или месяцы. Далее, выделяется непосредственное будущее, примерно 30-35 лет как время активной жизни одного поколения, в течение которого оно реализует свой потенциал. Есть также обозримое будущее как время, относящееся к продолжительности всей жизни одного поколения, около 75-80 лет. Даже на обозримое будущее можно делать некоторые прогнозы. Сейчас видно, например, какая генетика закладывается в детей наличным экологическим фоном. Наконец, используется понятие мыслимого будущего, выходящего за пределы научных прогнозов.

Важнейший вопрос мыслимого будущего – космические перспективы человечества. Как известно, все, что возникло, должно исчезнуть, вечно только то, что существовало всегда. Есть мнение, что в эпоху выхода человечества в космос перспектива его гибели исчезает. Это можно назвать оптимизмом космической экспансии. Однако столкновение с новым опасностей не уменьшает, а скорее, увеличивает возможность их появления. Это становится особенно ясным, когда осознаются опасности глобальных катастроф.

Практика показывает, что прогнозы футурологов сбываются неудовлетворительно. Сам А. Эйнштейн категорически отрицал возможность овладения атомной энергией «в ближайшие 100 лет». Никто не предсказывал компьютеризации, использования микропроцессоров, а ведь это настолько значимо, что вывело научно-технический и весь гуманитарный прогресс на совершенно новый уровень. Конечно, люди не могут отказаться от прогнозов, даже если они плохо сбываются. Именно поэтому следует увязывать точность предсказаний будущего с отдаленностью времени, на которое они делаются.

Физики обнаружили закономерность, что система, потерявшая равновесие, находится в таком состоянии, когда ее дальнейшее развитие прогнозировать невозможно. Необходимость все больше уступает здесь место случайности. Когда расшатывается социальная система, предсказание ее будущего невозможно. Это происходит не только с отдельными странами, но и со всем миром. В потерявшей равновесие социальной системе утрачены и без того не большие возможности экстраполировать тенденции прошлого на будущее: в любой момент может произойти непредвиденное. Лишь в одном отношении социальную систему прогнозировать легче, чем физическую: возможно в определенной мере предсказать поведение больших руководителей в тех или иных ситуациях. Как уже отмечалось, будущее во многом зависит от субъекта деятельности, т.е. от самого человека. Если, например, его устраивает «освободить» технику, выпустив ее как джина из бутылки, так и происходит. Именно поэтому важна деятельность разума, которая противостоит опасным проектам.

Раньше в СССР полностью отвергались так называемые «пределы роста», сформулированные знаменитым Римским клубом футурологов. Но такие пределы имеет и агрикультура, и даже индустриальное общество; выйти за них невозможно по естественным или техническим причинам. Недаром сегодня развитые страны определяют свое состояние как постиндустриальное.

Возможно ли создание эффективной теоретической модели будущего? Учитывая неудачный опыт коммунистического строительства, хочется ответить отрицательно. Однако модель будущего возможна, только она должна быть не теоретической, а скорее практической, прикладной. Кроме того, эта модель не может не быть ограниченной во времени, т.е. она должна иметь временную меру. Идя пешком, надо видеть хотя бы на несколько шагов вперед, продвигаясь на автомобиле, надо видеть до ближайшего угла и т.д. Так же обстоит дело и с социальным движением. Если постоянно вытягивать шею, пытаясь разглядеть подробную картину жизни через десятки и сотни лет, можно врезаться в ближайший столб.

ЦЕННОСТИ

Понятие ценности

Духовность каждого человека и человеческая духовность в целом, а значит и бытие как личности, так и общества, невозможно без ориентации на некоторые идеальные ценности. Следует при этом уточнить, что философское понятие ценности во многом иное, чем обыденное представление об обладании ценным материальным предметом. Человека интересуют не столько сами предметы и явления, сколько их значимость для него. Но ценность – это не то, что необходимо и не то, что выгодно, ценность – это то, что должно.

Классификация ценностей проводится по разным основаниям. Чаще всего говорят об этических и эстетических ценностях, выделяют также высшие ценности и на другом полюсе – предметные, связанные конкретной полезностью материальных предметов. Очевидно, что в первом подразделении учитывается содержательный характер ценностей, а во втором – их уровень, или ранг.

Ценности воплощают и отражают человеческую сущность. В связи с этим можно перефразировать поговорку: скажи, что для тебя ценно, и я скажу, кто ты. Высшие ценности вообще можно назвать мировоззренческими ориентирами. Они отвлекают человека от ситуационной полезности и поднимают его до уровня должного.

Теория ценностей получила название аксиологии. Это довольно молодая отрасль философского знания, которой немногим более 100 лет. Свое начало она берет в работах неокантианцев Г. Риккерта и В. Виндельбанда. Эти философы понимали ценности как вневременные и внепространственные сущности. Конечно, такой подход идеалистичен, он подчеркивает трансцендентный, т.е. запредельный характер ценностей и самого человека, их несводимость к исторической изменчивости. Ценности – это то, куда выталкивается нереализованная сущность человека, то, к чему он стремится и чему хочет соответствовать.

Ценности следует отличать от целей и идеалов. Цель – это проект действия, который упорядочивает его, форма раскрытия возможностей. Идеал можно понимать как концентрированную форму целей, охватывающую их существенное содержание. И цель, и идеал отражают движение человека от прошлого к будущему, ценность же не имеет временно-деятельного статуса. Она фиксирует саму человеческую сущность, а не временные ступени ее проявления в деятельности. Благодаря ценностям человек, наоборот, дистанцируется от конкретного и сохраняет всеобщее. С другой стороны, ценность не равнозначна понятию нормы. Ценность больше нормы, она сверхнормативна. Не будет преувеличением сказать, что нормы без ценностей являют собой бессмысленные правила, голые формы, ибо свое содержание и смысл нормы черпают в ценностях.

Как есть основной вопрос философии, так выделяется и основной вопрос аксиологии об источнике возникновения ценностей. Материален он или идеален? Объективны ценности или субъективны и насколько они зависят от нашего восприятия?

Если считать, например, что красота имеет внешний материальный источник и не зависит от человеческого восприятия, то что такое красота помимо физических, химических и других природных свойств предмета? Такова ошибка натурализма, состоящая в признании материального характера ценностей. Совершая ее, невозможно также понять, как возникают расхождения в оценках одних и тех же объектов. Противоположный подход – аксиологический субъективизм. Он вообще отрицает объективный характер ценностей, утверждая, что человек субъективно наделяет нейтральный предмет какими-то достоинствами. Считается, таким образом, что ценность – не свойство предмета, а психическое отношение к нему человека.

Как с позиции натурализма, так и с позиции субъективизма предмет с его свойствами и человек с его отношением к ним оказываются оторванными друг от друга. И первый, и второй подходы дают по сути антидиалектический способ решения проблемы ценности. Правильно считать, что ценность есть единство объективного и субъективного. Только что стоит за этими словами?

В первой половине ХХ в. теория ценностей получила развитие в работах двух других немецких философов – М. Шелера и Н. Гартмана. В их понимании ценность не есть ни объективное свойство предметов, ни субъективное отношение к ним. Ценности пребывают не в материальном предметном мире и не в области сознания, а в некоем ином измерении. Это позиция идеалистической аксиологии. Она сначала заостряет альтернативу натурализма и субъективизма, а потом исключает оба эти подхода. Ценности, по Шелеру и Гартману, сверхсубъективны и сверхматериальны, они идеальны и принадлежат третьей сфере (наряду с материальным миром и самосознанием) – духовной сфере «сущностей», подобных платоновским идеям.

Оценивая подходы идеалистической аксиологии, можно согласиться с тем, что хотя ценности в ряде случаев и связаны с материальными предметами, сами они идеальны. Кроме того, хотя ценности воспринимаются субъективно, они существуют объективно уже как родовые представления человека о должном. Таким образом, вполне корректно утверждение, что ценности идеальны и объективны, будучи, как и истина, субъективными лишь по форме восприятия.

Процесс восприятия, усвоения ценностей называется оценкой. Она выражает, следовательно, субъективную составляющую ценности. Не оценивая, человек не может постичь ценности, но из-за того, что кто-то не может оценить чего-либо по достоинству, еще не вытекает, что этого достоинства не существует. Оценка требует эквивалента. Но соизмерять можно лишь ценности, заключенные в предметах, поскольку идеи в чистом виде не соизмеримы. Тем самым в рамках ценностного отношения появляется предметность. К сожалению, вместо формирования ценностей детям часто прививаются нормы по принципу «можно – нельзя». Это убивает всякое стремление к творческой деятельности и тогда вырастает человек, который не умеет оценивать, т.е. не является полноценной личностью. Чаще всего это происходит при политических режимах, которые подавляют свободу.

Поскольку оценка производится обычно эмоционально, ценности тесно связаны с эмоциями. Но эмоциональное бытие ценностей нельзя считать недостатком, так как человеческие качества не исчерпываются рациональным мышлением. Кроме того, эмоции, являясь способом выражения ценностей, сами способны быть ценностью.

2. Социальное значение ценностей

Ценность является своеобразным катализатором человеческой активности. Для того, чтобы социальные нормы и цели эффективно побуждали человека к деятельности, они должны воздействовать не столько извне, средствами принуждения, сколько изнутри. А для этого социальные установления должны выступать как ценности, то есть быть тем значимым, что вызывает в субъекте непосредственный отклик и прямо побуждает его к действию. В отличие от «бесстрастного» гносеологического образа предмета, ценностный образ ориентирует субъекта, задает ему определенное направление действия с этим предметом. В этом смысле саму волю человека можно назвать «ценностным вниманием». Благодаря ценностям человек отделяет важное от неважного, приемлемое от неприемлемого; вообще, социализируется, т.е. становится общественным. Развитые ценностные ориентации – показатель зрелости личности.

В социальной сфере ценности приобретают профессиональную окраску, вызванную разделением труда. Так, доминирующей ценностью в науке является истина, в искусстве – красота, в юриспруденции – законность и т.д., в любом случае – то, что называется профессионализмом. Это не исключает, а даже предполагает сочетание различных высших ценностей у гармонически развитой личности.

Ценности изменяются в процессе социального развития и, наоборот, задают ему направление. В идеале человек продвигается по пути общественного прогресса и постепенного разрешения проблемы отчуждения. В этом смысле история освоения ценностей есть история освоения человеком самого себя, история становления человеческой сущности. Разумеется, ценности не всегда реализуются в социальной жизни. Но они и не должны быть обязательно реализованы. Ценности должны быть осознаны как таковые, именно как должное.

Важную социальную роль играют нравственные, или моральные ценности. Впервые проблема ценностей была поднята И. Кантом именно при их рассмотрении, что подтверждает значение морали для духовности человека и общества в целом. Нравственным можно стать, лишь подавляя в себе природное начало, поэтому мораль, по Канту, это область противоестественного, а именно сфера ценностей как должного. Известно, что добродетель чаще всего не вознаграждается в земной жизни. Чтобы мораль была справедлива, нужна вечная жизнь и особый идеальный мир ценностей без пространства и времени. Такова логика одного из классиков немецкой философии. Очевидно, что потребности и интересы основой морали быть не могут.

Советская философия стала заниматься проблемой ценностей с начала 60-х гг. В это время само понятие аксиологии считалось излишним, многие выступали против ее выделения в особый раздел философии. Рассуждая строго по-марксистски, ценность и историческая необходимость совпадают (как, например, коммунизм). Если это верно, тогда действительно не может быть никакой проблемы ценностей, дополняющей науку. Вместо того, чтобы специально рассматривать теорию ценностей, считалось необходимым стремиться к преодолению несовершенных социальных отношений. Когда на смену капитализму придет общество, рациональное в своей основе, тогда исчезнет и проблема ценности. Таким образом, особый мир ценностей, то духовное измерение, которое нашли немецкие философы, для марксизма есть просто мир социального бытия. Но в этом мире, т.е. в обществе, ценности лишь существуют и меняют формы, однако они там не рождаются. Поэтому замена понятия «духовное» понятием «общественное» не равнозначна. Социальное есть форма, или способ бытия духовного. Сам же дух содержателен – как сущность, удерживающая себя в форме социального.

3. Абсолютное и относительное в ценностях

Основной вопрос аксиологии можно ужесточить до постановки проблемы об абсолютном содержании ценностей, которая еще не решается признанием их реального, т.е. сверхсубъективного характера. Абсолютное в ценностях может быть понято как предельное основание, в отношение к которому должны быть поставлены все ценностные ориентации. Но разве ценности не относительны? Уже отмечалось, что они могут отличаться в зависимости от профессии и исторического времени. Очевидно, что ценности различаются регионально. Так, восточная культура ориентирована главным образом на такие ценности, как природа, красота и созерцание, а западная, т.е. европейская – на человека, добро и деятельность.

Наиболее изменчивы предметные ценности. Благодаря моде простой предмет потребления становится ценностью в той мере, в какой он является символом преуспевания в жизни и свидетельством общественной принадлежности его обладателя (марка автомобиля, одежда, картины и т.д.). Кроме стихийных регуляторов ценностей существуют и целенаправленные (главным образом, средства массовой информации). Ценности потребления нередко формируются рекламой, социально-политические ценности – пропагандой в широком смысле этого слова. Они занимаются чисто психическим внушением того, что выгодно государству или товаропроизводителю. Так происходит в экономике, искусстве, политике, даже в мировоззрении ценностями индивида нередко становится система готовых формул.

Если предметные ценности подвержены изменению в большей мере, то высшие ценности – в меньшей. Но какие же ценности можно считать абсолютными и на каком основании? Таковы истина, любовь, красота и гармония, поскольку они не могут быть негативно абсолютизированы в принципе. Невозможно состояние, при котором отмеченные ценности оказались бы чрезмерными и деструктивными. В то же время никакая другая ценность не может быть от этого застрахована. Самый яркий этому пример – негативное преувеличение свободы вне ответственности за ее применение. Таким образом, критерий выделения абсолютных ценностей весьма прост – это невозможность их негативной абсолютизации.

Следует также отметить, что даже относительность ценностей не может быть абсолютной, т.е. далеко не все сводится к их изменчивости. Так, например, отрицание абсолютных моральных ценностей приводит к отрицанию морали вообще: она не может существовать, если сегодня считается должным делать одно, а завтра – совсем другое. Важно принимать, что моральный абсолют равен морали, без него никакие внушения не работают, принципы приспосабливаются к обстоятельствам. Представление человека о том, что он является продуктом среды, во многом снимает с него ответственность за свои поступки, т.е. разрушает в моральном отношении.

Если аксиологический субъективизм вообще отказывается от объективного и абсолютного содержания ценностей, то марксизм подменяет абсолютное относительным, а именно сферу абсолютных ценностей относительной сферой социальной жизни. Но когда в абсолют возводится сама изменчивость, возникает релятивизм, который видит последнее основание ценностей в изменяющемся социальном мире. Противоположно этому понимание духовной эволюции человека как истории осуществления абсолютных ценностей.

Нередко различные ценности в разном времени и пространстве находятся в состоянии взаимного отрицания (как, например, античные свобода и невозмутимость и христианские зависимость от Бога и надежда). Но хотя любая ценность относительна в своем конкретном бытии, она ценна в той мере, в какой причастна абсолютной ценности. Поэтому следует считать оптимальным, когда происходит не замена одних ценностей другими, а изменение их иерархии, т.е. по сути – диалектическое отрицание. В том случае, если речь идет о последовательности во времени, необходимо обратить внимание на преемственность ценностей, на то, как происходит, в конечном счете, удержание в них абсолютного.

Если предметные ценности более подвержены изменению, то высшие ценности более стабильны. Не удивительно, что их меньше, поэтому всю систему ценностей можно рассматривать как усеченную пирамиду с меньшим основанием вверху. Именно высшие ценности, через которые интенсивно просвечивает абсолютное содержание, прямо касаются вопроса о смысле жизни.

КУЛЬТУРА

1. Понятие культуры

Философская антропология настаивает на том, что одно из качественных определений человека – быть культурным существом. В самом деле, человек отличается от животных тем, что создает специфический мир своего бытия – мир культуры. Именно в нем происходит закрепление и усвоение последующими поколениями собственно человеческих способностей и достижений. Человек усваивает созданную ранее культуру, распредмечивает ее, и она становится предпосылкой его дальнейшей деятельности. При этом человек сам творит культуру, создает новое, опредмечивая свои знания и ценности, свои способности и саму человеческую сущность. Но культура – это не только передача опыта поколений. Тем более культура не сводится к образованию, и вопрос «является ли всякий высокообразованный человек высококультурным?» очевидно риторический.

Понятие культуры определяется по-разному. Более того, оно является рекордным по числу определений, которых более двухсот. Само слово «культура» – латинского происхождения. Первоначально оно означало возделывание почвы, ее «культивирование». В дальнейшем понятие культуры стало употребляться обобщенно, им стали называть все, созданное человеком (в отличие от того, что создано природой). Но определение культуры как оппозиции натуре (природе) слишком абстрактно и бедно по содержанию, к тому же оно дублирует понятие искусственного, которое противоположно естественному.

Культура связана с человеческой деятельностью и человеческой сущностью. Но главный акцент в культуре должен быть сделан не на деятельности, а на сущности человека, оформление которой и осуществляется в культуре. Поэтому культура может быть достаточно полно определена как совокупность способов, средств и результатов реализации человеческой сущности посредством деятельности. При этом культура не перестает выполнять функцию передачи опыта поколений и содержать в себе смысл противостояния естественному. Более кратко культура может быть определена как мера человеческого в человеке.

В философском отношении некорректно делить культуру на материальную и духовную и называть духовной культурой то, что просто относится к ведению министерства культуры. Материальная культура создана человеческой духовностью (идеями, ценностями, знаниями) и является ее осуществлением, иначе она вообще не была бы культурой. В то же время продукты духовной культуры всегда облечены в материальную форму, ибо только так они могут стать всеобщим достоянием. Можно утверждать, что культура духовна по содержанию и материальна по форме.

Разным уровням проявления человеческой сущности соответствует культура разных уровней. Это культура непосредственной жизнедеятельности, культура материального производства, культура общественных отношений, в том числе межличностных, культура мышления (умение пользоваться словом, логикой), наконец, культура свободы (с учетом ответственности и необходимости). О каждом из этих уровней можно говорить достаточно конкретно.

Особое значение имеет культура человеческих отношений, т.е. отношений людей как соседей, членов семьи, государства, сексуальных или экономических партнеров и т.д. Уже первая попытка каким-то образом урегулировать социальные отношения была культурным действием. Если бы этого не было, человеческие отношения подчинялись бы своеволию каждой отдельной личности, т.е. устанавливались бы в зависимости от ее физической силы и согласно ее интересам и влечениям. В той мере, в какой это происходит, можно говорить о дочеловеческом, докультурном типе отношений. Замена власти отдельного человека властью общества была решительным шагом на пути культуры. Конечным результатом этого стало право, которое не позволяет никому стать жертвой грубой силы. Поскольку культура налагает ограничения на индивидуальную свободу, последняя не является ее достижением. Как заметил З. Фрейд, одна из главных проблем человека – найти равновесие между индивидуальными и культурными требованиями.

Культура частично переводит жизненные влечения человека в высшие формы деятельности – научную, художественную, политическую и т.п. Так происходит процесс сублимации. В то же время нельзя не заметить, что культура в известной мере построена на отказе от первичных импульсов бессознательного, поэтому и возникает ее упомянутое выше противоречие со свободой. Таким образом, культурные ограничения могут быть не только косвенными, но и прямыми. В любом случае человек не располагает неистощимым запасом психической энергии и должен целесообразно распределять ее для решения разных задач. Понятно, что культура не сводится к ограничениям, но даже они в высшей степени необходимы. Это означает, что можно обсуждать лишь их рациональную меру и не допускать излишних ограничений. К сожалению, социальная демократизация заостряет оппозицию культуры и свободы, понимая культуру преимущественно как репрессивную и поощряя человека реализовать свои необузданные страсти как демократическое достижение.2. Основные ценности культуры

Чтобы стать культурным человеком в полном смысле этого слова, недостаточно воспринять внешний антураж культуры, а необходимо органически усвоить ее главные ценности. Поскольку ценности отражают человеческую сущность, одно из определений культуры характеризует ее как процесс и результат реализации определенных ценностей. Это может быть отнесено не только к конкретному человеку, но и к историческому типу культуры, который содержательно определяется ведущей ценностью.

Любой материальный предмет является элементом определенной культуры, через которую ее можно реконструировать. Посуда, мебель, одежда, архитектура – все это и многое другое представляет культуру определенной эпохи, региона, социального слоя. Подобным же образом можно отличать культуру религиозную и сциентистскую (т.е. ориентированную на научную рациональность). Первая из них подразделяется, главным образом, на христианскую, буддийскую, исламскую культуру, а сама христианская – на католическую, православную и протестантскую. Каждая культурная форма отражает некоторую ведущую ценность: красоту, полезность, роскошь, экономичность, утонченность, основательность и т.п. Интересно выделить ведущую ценность современной культуры, которая по сути своей является постмодернистской.

Несомненно, что культура возникла первоначально во многом для защиты человека от сил природы, для обеспечения его независимости от природы, т.е. из соображений практической полезности. Это выражалось в производстве орудий, укрощении огня, постройке жилищ. Даже первоначальные формы искусства и религии были связаны с образным и ритуальным обеспечением полезности в отношении внешнего мира. В дальнейшем человек использует более сложную технику, с помощью которой он увеличивает свою силу, скорость передвижения, зоркость и т.д. Появляется возможность воспроизводить свои зрительные и слуховые впечатления посредством фото- и звукозаписи, возникают средства дальней связи… Иллюстрации полезности человеческой культуры можно продолжить, но эта важная ценность не является исключительной, а нередко вообще отходит на второй план. Один из первых предметов культуры, превосходящий обеспечение полезности – это одежда, которая уже в первобытную эпоху становится более чем функциональной.

Культура предъявляет человеку (а человек – культуре) требование соответствовать ценности красоты. Человек выращивает цветы, создает произведения искусства, украшает самого себя и мир вокруг себя отнюдь не ради пользы. Другие ценности культуры – чистота и порядок, в смысловом отношении тесно связанные. Порядок помогает человеку наилучшим образом использовать пространство и время, чем экономит физические и психические силы. Не сводимые к полезности культурные ценности не являются второстепенными или факультативными, они давно стали важнейшими атрибутами культуры. Признанные культурные ценности – уважение к высшим духовным проявлениям, поддержка науки, искусства, религии, философии. И наоборот, принижение интеллектуального труда по отношению к физическому, создание более сложных условий жизни для интеллигенции – показатель низкого культурного уровня всего общества.

Различным типам человеческой деятельности соответствуют различные базовые ценности. Так, преобразовательной деятельности соответствует ценность пользы, которая может быть определена как преодоление сопротивления внешней среды в соответствии с целями субъекта. Абсолютизация пользы создает такое явление культуры, как утилитаризм. Необходимо учитывать, что польза есть форма, в которую можно вкладывать различное содержание (одно может быть полезным с позиции технократа, другое – с точки зрения эколога).

Если польза определяет отношения субъекта и объекта, то базовой ценностью субъект-субъектных отношений как подлинного общения является признание. Общаясь с другим, любой человек хочет быть признан как… имеющий некоторое достойное качество. Низшее признание осуществляется на уровне власти, высшее – на уровне любви, между ними располагаются ценности престижа, выгоды, справедливости и долга. Таким образом, уровни признания простираются от отношения к субъекту как к объекту, которым можно управлять, до отношения к нему как к субъекту, способному любить.

Познавательной деятельности соответствует базовая ценность истины, и всем типам человеческой деятельности соответствуют ценности красоты и гармонии, согласно которым должно осуществляться в равной мере познание, преобразование и общение. Уродливо сделанные вещи обычно оказываются малофункциональными, громоздкие формулы – подозрительными, а «некрасивое» общение – малоэффективным.3. Культура и цивилизация

На основе культуры возникает цивилизация. Эти понятия взаимосвязаны и лишь относительно противостоят друг другу. Иногда они употребляются как синонимы, что не соответствует их значениям. Столь же некорректно полное противопоставление культуры и цивилизации, которое использовал О. Шпенглер в своем сочинении «Закат Европы».

Немецкий философ насчитал восемь культур, существовавших как независимые организмы. Это египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская, византийско-арабская, западно-европейская и культура майя. По словам Шпенглера, каждому культурному «организму» отмерен определенный срок жизни, примерно 1000 лет. Умирая, культура вырождается в цивилизацию, т.е. бездушное массовое общество. Происходит, таким образом, переход от творчества к бесплодию, от героических деяний к механической работе.

Несмотря на множество действительно тонких наблюдений, Шпенглер неправомерно придавал понятиям культуры и цивилизации чисто хронологический смысл и видел в их взаимном переходе смену эпох. В действительности культура и цивилизация сосуществуют, причем, последняя может быть определена как социокультурное образование. Если понятие культуры характеризует меру развития человека, то понятие цивилизации характеризует социальное бытие самой культуры. По справедливому замечанию Н. Бердяева, цивилизацией следует называть коллективный процесс, идущий вширь, а культурой – процесс более индивидуальный и идущий вглубь.

Эпохой цивилизации обычно называют такую, в которой преобладающее значение получают массы и техника. Это обычно говорят о современной эпохе. Но и в эпоху цивилизации существует культура, так же как и в эпоху культуры существует цивилизация.

В процессе индустриализации и урбанизации в мире сложилось так называемое массовое общество, которое стало основой для появления массовой культуры. Ее главный характерный признак состоит в уменьшении различий между людьми – национальных, классовых, профессиональных и даже возрастных. В массовой культуре доминирует конформизм, т.е. стремление приспосабливаться и быть как все. Будучи продуктом цивилизации, массовая культура оказывает негативное влияние на неразвитую личность и даже приводит к ее частичной деструкции. Это проявляется как в подавлении ее индивидуальности, так и в общей деградации.

Человек массовой культуры подвержен манипуляции, ему внушают образцы поведения и создают социальных кумиров, прямо нарушая соответствующий ветхозаветный принцип. В своем худшем проявлении массовая культура становится школой стереотипов и массовым наркотиком. Человек лишается подлинности чувств, которые подменяются универсальными ритмами и текстами. Чтение становится непопулярным, а язык – более грубым и примитивным. Появление и экспансию массовой культуры можно оценить как издержку, отрицательную сторону демократизации.

Не только цивилизация, но и культура имеет высокую степень подражательности. Существуют гениальные творцы культурного стиля, но соблюдающий его человек уже не оригинален. Проблема гения в том, что он не может вполне вместиться в культуру: он подлежит цивилизации также как варвар, только одного культура и цивилизация ограничивают, а другого – развивают.

Социальная и техническая экспансия обезличивает культуру, но против этого восстают романтики. Соотношение культуры и цивилизации позволяет по-новому взглянуть на вечное противоречие между классицизмом и романтизмом. Классицизм нацелен на совершенство во внешнем, объективированном мире, в продуктах культурного творчества. Он совершенно не интересуется внутренним, субъективным миром творца культуры, его «экзистенциальностью». Классицизм боится бесконечности творческого процесса и любит застывшие формы. В этом смысле он есть проявление цивилизации. Напротив, романтизм погружен в мир субъективности, он больше дорожит самим творческим подъемом, чем объективным продуктом. Романтизм как бы ранен неправдой объективации, он осознает несоответствие между вдохновением и его результатом. Именно поэтому Тютчев писал: «Мысль изреченная есть ложь». В этом смысле романтизм есть изначальное проявление культуры и ее защита.

В самой культуре содержатся одновременно аристократическое и демократическое начала. Культурное творчество опирается, образно говоря, на аристократический принцип, так как стремится к совершенству, к достижению высшего качества. Действительно, истина и красота не зависят от количества, это качества. Но если культурная элита будет замкнутой, изолированной от жизни, она иссякнет и выродится. Поэтому культура должна пройти процесс демократизации, при котором к ней приобщаются большие массы людей. Это несколько понижает ее уровень, зато укрепляет и увеличивает жизнеспособность. Демократическое начало в культуре – связующее звено между культурой и цивилизацией. В целом достижения и ценности цивилизации (например, религиозные и социальные) обычно считаются более демократическими, а ценности культуры (связанные прежде всего с философией и искусством) – более аристократическими. При этом, по словам Н. Бердяева, подлинный духовный аристократизм связан с сознанием служения, а не с сознанием своей привилегированности.

АКТУАЛЬНЫЕ ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

Механицизм и холистическая философия

В Новое время сложился тип мировоззрения, которое представляет научное знание как наивысшую культурную ценность и достаточное условие ориентации человека в мире. От латинского слова «наука» это направление получило название сциентизм. В соответствии ему, наука важнее всего, а остальное ценно лишь в той мере, в какой это научно и не имеет ценности, если ненаучно. Идеалом для сциентизма выступает не всякая наука, а именно естествознание, по образцу которого должно быть построено социально-гуманитарное знание и вся культура. Сциентизм утвердился в конце XIX в., и сразу же возникла его альтернатива – антисциентизм. Он подчеркивает ограниченность возможностей науки, а иногда даже трактует ее как враждебную человеку силу.

Наиболее грубая форма сциентизма – это механицизм, который признает единственно реальной механическую форму движения материи. Иначе говоря, механистическая философия – это самая примитивная форма материализма. Она сводит высшее к низшему, сложное к простому, т.е. страдает редукционизмом. Однако известно, что даже физические процессы (например, перераспределение тепла), не говоря уже о химических реакциях, есть нечто большее, чем простое взаимодействие маленьких механических шариков – атомов и молекул. Равным образом, социальные отношения больше межличностных взаимодействий.

В XVI-XVIII вв. механицизм был господствующим направлением в натурфилософии, что было вызвано особым положением механики как науки в то время. Некоторые философы полагали возможным познание истины только потому, что «мир есть машина». В XIX в. начались революционные перемены в физике, положившие конец господству механистической философии. Они были связаны с экспериментами Фарадея и теоретическими работами Максвелла по электромагнитным явлениям. Свет был понят как быстро изменяющееся электромагнитное поле, волнами распространяющееся в пространстве. В общей теории электромагнитных колебаний все различия между радиоволнами, светом и рентгеновскими лучами были сведены к разнице в частоте.

А. Эйнштейн первым высказал мысль, что электромагнитные поля существуют сами по себе (а не в материальном эфире) и способны распространяться в пустом пространстве. Созданная Э. Резерфордом модель атома представила его не как плотное материальное тело, а скорее как преимущественно пустое: малое ядро с электронным облаком вокруг. В соответствии со знаменитой формулой Эйнштейна масса была понята как форма организации энергии. Все эти физические открытия имели важное философское значение. Они разрушали механистическое мировоззрение, которое отвергает сложные формы бытия и часто откровенно потешается над духовностью.

Сциентистская психиатрия и психология объявляют галлюцинациями и искажениями реальности способности некоторых людей наблюдать нематериальные объекты. (Речь идет не только о подтвержденных исторической практикой видениях Жанны д’Арк, но и о результатах исследований американского ученого С. Грофа). Революционный характер в этой связи имеют исследования выдающегося психолога ХХ в. К.Г. Юнга, который в своей клинической работе наблюдал множество совпадений необычных психических переживаний со схожими событиями во внешнем мире, – связь, которую невозможно объяснить на основании линейной причинности. Юнг ввел понятие архетипов – общих для всех людей иррациональных образцов психических переживаний.

В ХХ в. были открыты новые принципы, имеющие далеко идущие научные перспективы. Они были названы холономными («целостно-законными») и прямо противоположны принципам механистических взаимодействий. Так возникла холистическая философия, или холизм, ключевым понятием которого является «целое», или целостность («the whole»). Холономное понимание реальности описывает ее как неразрывное целое, вовлеченное в такое движение, где любая сущность и любое событие производны от этой целостности. По словам С.Л. Рубинштейна, «каждое явление в известном смысле есть зеркало и эхо Вселенной».

Холономный подход к миру можно встретить уже в ведийской философии, где первичные частицы жизни («дживы») являются основой не только человеческой и животной жизни, но также растительной и неорганической. Аналогично понимание монады в философии Лейбница. Показательно, что все знание о вселенной можно вывести из одной единственной монады точно так же, как можно клонировать весь организм из одной его клетки.

Мощной метафорой холономного подхода является техника голографии (трехмерной фотографии), в которой используется интерференция света, отраженная от объекта. Голографическую модель удалось также перенести на мир акустики. Как известно, люди и животные могут локализовать источник звука не только из-за различия интенсивности звукового сигнала в разных ушах, поскольку живое ухо является как приемником, так и передатчиком звука. Уже разработана технология холофонического звучания с тончайшими пространственными характеристиками.

Возможно, человечество приближается к сдвигу господствующей парадигмы (концепции миропонимания) и появлению той, которая способна синтезировать разнообразие данных квантовой физики на новом уровне холистического понимания, включающего в себя и нетрадиционное для нашего времени целительство, и древние религиозные практики. Пока же большинство людей даже в начале ХХI в. не только не готово к восприятию холистического мировоззрения, но и неспособны принять теорию относительности, а многие по-прежнему мыслят механистически. Такие люди считают, что все сложное состоит из простых кусочков и не признают реальным то, что нельзя потрогать руками.

Именно холизм является философским основанием антропокосмизма, понимания целостности человека и целостности мира в их взаимосвязи. Если разврат – это отсутствие целостности в любви, ее разделение вплоть до влечения к разным частям тела, то механицизм можно назвать мировоззренческим развратом и надеяться на его преодоление посредством интеллектуальной и духовной эволюции.

2. Субъектное и объектное бытие человека

Духовно-природная двойственность человека порождает проблему его субъектного и объектного бытия. В первом случае человек является активно творящим себя и мир субъектом, во втором, соответственно, – испытывающим определенное воздействие объектом. В религиозных понятиях, человек сочетает в себе творца и тварь, т.е. также выступает и в активном, и в страдательном залоге. В любом случае эта дилемма не надумана и отражает реальное положение человека в мире.

Классическая, в том числе древняя философия делала акцент на том, что вне человека и до человека существует некоторая естественная или сверхъестественная необходимость, в соответствии которой разумный человек должен действовать. Как говорили греки, «мудрого необходимость ведет, а глупого тащит». Нетрудно заметить, что в этом – только половина истины. Вторая ее половина состоит в том, что человек относительно свободен.

Здесь наступает момент торжества субъективистской философии. Ее приверженцы нехотя признают, что человеку необходимо понимать свое место в мире и законы этого мира, но пафос человеческого существования не в этом, т.е. не в том, от чего и как он зависит. Пафос, высшее проявление человека – в его свободе и творчестве, в умении подняться над необходимостью. Однако парадокс в том, что человек несвободен не быть свободным. Можно считать или не считать это зависимостью человека от своего места в мире и от своего предназначения, но над «необходимостью» быть свободным не поднимешься, не переставая быть человеком. Таким образом, акцент на субъектном бытии человека никак не решает основного вопроса философии и имеет самодостаточный антропологический смысл.

В Новое время возник культ истории, которая как бы пользуется человеком как средством. Появилось даже выражение «суд истории» (выносящий кому-то свой «приговор»). Но кто поставит под суд саму историю и почему она не может иметь сослагательного наклонения? Если «будет так, как должно быть», то человек выступает как несвободный объект внешнего воздействия, каковым он является, но лишь в определенной мере. Нетрудно видеть, что несвобода порождает безответственность и аморализм, но это уже негативные следствия и без того негативного состояния.

М. Хайдеггер заявил о двойственности человеческого бытия, выделив подлинное бытие, в котором человек свободен и активен, и не подлинное бытие как «бытование». В этом же смысле не подлинно стремление человека к славе, желание «внести вклад в историю» в качестве не простого, а важного ее «винтика». Но человек – не только актер во всемирно-исторической драме. Не зря сказано, что надо делать не историю, а биографии. Подлинная драма – это жизнь каждого человека безотносительно к его вкладу в мировую историю, мировую философию, науку, искусство…

Несомненно, Хайдеггер преувеличивает, когда объявляет понятие всемирной истории ложным и называет значительной только историю одного, конкретного человека. Это уже субъективизм, неправомерный акцент на временном в ущерб вечному. Понятие наличного бытия (Dasein) не является ни высшим, ни низшим, а суждение «вечность – ничто, мгновение – все» также неверно, как и ему противоположное. Столь же не корректно разделение субъектного бытия как укорененного во времени и объектного бытия как вневременного. Человек не меньше зависит от конкретного времени и его условий, чем от абстрактных законов. Истинное понимание человека предполагает выяснение взаимосвязи его субъектных и объектных проявлений, первое из которых приоритетно, но не исключительно.

Субъектное бытие человека связано с реализацией его свободы, которая выходит за пределы выбора в рамках необходимости. Образно говоря, мир необходимости стремится не выпускать человека из своих объятий, а человек стремится эти объятия ослабить. Он может и должен осуществлять свободу по отношению к своим потребностям, которые отнюдь не исчерпывают человека и поэтому не должны контролировать всю его жизнь. Напротив, с помощью своего разума и духовных ценностей именно человек должен контролировать свои влечения (тормозить их, ограничивать, регулировать по формам, интенсивности, времени действия, наконец, находить возможности обходного пути удовлетворения своих влечений, опосредуя их чем-либо другим).

Человек как субъект реализует свободу по отношению к своей наследственности, развивая врожденные позитивные задатки и подавляя или компенсируя негативные. Здесь велика роль культуры, особенно медицины и педагогики. Человек может и должен осуществлять свою свободу по отношению к природной и социальной среде, в которой он живет, но влияние которой не фатально. Отличаясь от животного, человек способен изменять как саму окружающую среду, так и свое к ней отношение.

С другой стороны, человек как объект подчиняется своим потребностям, позволяя им управлять собой; он не находит в себе сил противостоять тяжелой наследственности или бездарно растрачивает имеющиеся у него способности. Нередко человек пытается объяснить свою пассивность ограниченными условиями своего существования во внешнем мире. В любом случае он «плывет по течению» своей зависимости от различных форм бытия и утрачивает подлинное человеческое качество быть полноценным субъектом деятельности.

Реализуя свое субъектное бытие, человек склонен рисковать, т.е. действовать, несмотря на осознаваемую возможность неудачи или опасности. При этом риск есть деятельность в надежде на успех в неоднозначной для этого ситуации. Человек может и должен прекратить начатое действие, если поймет, что его провал неизбежен. Вообще, субъект может контролировать свою деятельность в соответствии с получением текущей информации. Риск, становящийся самоцелью, не объясним прагматически, однако он дает радость освобождения, демонстративного преодоления гнетущей необходимости.

Наиболее ярко субъектное бытие человека проявляется в его творчестве. Это не просто реализация человеческой свободы, а своеобразное богоуподобление (в религиозном понятии – Творцу). Стремясь понять природу творчества, то есть то, как и по каким законам оно осуществляется, многие приходят к тому, что творчество – это «общение по вертикали», т.е. приобщение к абсолютному. Даже Н. Бехтерева, возглавляющая институт по исследованию мозга, признает, что творческая деятельность не есть продукт мозга и, вообще, материально не детерминирована.

Творчество – это не просто созидание, а создание качественно нового, чего раньше не было. В творческой деятельности человек бросает вызов смерти, поскольку он опредмечивает свои способности на время, превышающее срок его жизни. Творчество основано на жестком побудительном мотиве, на воле к действию. Люди творят не потому, что могут это делать, а потому, что не могут этого не делать. Характерно, что любые прагматические мотивы (богатство, продвижение по службе, слава и т.п.) только маскируют самодостаточный порыв к творчеству. Высшее наслаждение в жизни человек может получить именно от творчества. Все это подчеркивает значимость и даже императивный характер субъектного бытия человека, высшим проявлением которого является творческий акт.

Проблема должной взаимосвязи двух форм человеческого бытия не решается путем исключительного предпочтения какой-либо одной из них. Человек неизбежно сочетает в себе как субъектное, так и объектное бытие, воздействует и зависит. Но субъектная деятельность человека означает нечто большее, чем способность просто действовать. Если на низшем и наименее ответственном уровне действия человек выступает как актер, играющий по чужому сценарию и под чужим руководством, то на высшем уровне действия человек является автором, существующим в собственном имени и принимающим на себя ответственность. В этом смысле субъектное бытие человека является высшим. 3. Проблема единства человеческой природы

Один из важнейших вопросов социальной антропологии состоит в том, существует ли некоторая единая человеческая природа, не растворяемая без остатка в истории? Если нет, то – почему, если да, то в чем она состоит. Общетеоретический метод единства исторического и логического побуждает к положительному ответу на этот вопрос: всякая история должна иметь свою «логику».

Субъективистская философия отрицает возможность существенного определения человека. Она склонна видеть особенность человеческого бытия в свободе. В таком понимании человек свободен и безопорен, он всегда готов пожертвовать любой уютной опорой во имя свободы как высшей ценности. Утверждают даже, что человек есть «отсутствие основания», которому и суждено стать основанием.

Действительно, человеческое бытие безопорно, безосновно, даже эксцентрично (как это формулировал немецкий антрополог Х. Плеснер), но только по отношению к природе, к жизни. Как уже отмечалось, человек не является завершенным природным существом, он не гарантирован природой, а лишь обусловлен ею. При этом человек имеет такую существенную характеристику, как духовную направленность (к некоторым идеям и ценностям). Таким образом, будучи безопорным в природе, человек «опорен» в духе. Эксцентричность человека не абсолютна, она должна иметь свою меру, если Человек разумный (Homo sapiens) не хочет превратиться в дезориентированного Человека играющего (Homo ludens).

Понятие человеческой природы шире и конкретнее понятия человеческой сущности, но представляет собой нечто более общее, чем просто совокупность человеческих проявлений. Поэтому с формальной стороны человеческая природа может быть определена как совокупность существенных качеств человека. Такое понимание не может ограничиться указанием на определяющий характер человеческой духовности и включает в себя некоторые другие существенные качества человека.

Обращенная к человеку философия всегда стремилась постичь его существенные характеристики, которые не сводились бы к их исторической изменчивости. При этом уже древняя философия понимала человека как телесно-душевно-духовное единство, устроенное подобно большому миру и поэтому называемое микрокосмосом. В дальнейшем более подробное философское знание о человеке абсолютизировало значение отдельных человеческих качеств. Так появился натурализм, как акцент на природной составляющей человека, социологизм, как акцент на человеческой социальности, и рассмотренный уже субъективизм, вообще отрицающий существенные качества человека.

Примером социологической абсолютизации человеческой сущности может служить марксизм, в котором использовалось понятие его биосоциальной природы, однако это создавало лишь компромисс двух форм одностороннего понимания человека как его двустороннее понимание вместо целостного. Очевидно, что человек есть нечто большее, чем просто здоровое тело и хороший гражданин, помимо этого он имеет психические и духовные качества. Человек не может не жить в обществе, поэтому социальность – его существенное качество, но не исчерпывающее.

У антропологического субъективизма также есть положительная сторона. Она состоит в указании на такое человеческое качество, как самопреодоление, т.е. способность выходить за свои пределы, становиться другим, развиваться. Без этого человек не может быть человеком в полном смысле этого слова.

В настоящее время философы приходят к пониманию того, что необходимо целостное понимание человеческой природы. Ее нельзя считать такой системой, в которой важен какой-либо один фактор, а остальные будто бы не имеют принципиального значения; скорее она может быть названа полифонической целостностью. Итак, понятие человеческой природы включает в себя совокупность таких существенных человеческих качеств, как телесно-душевно-духовную целостность, социальность, самопреодоление и духовную направленность. Названные качества человека не сводятся к исторической изменчивости, хотя, конечно, предполагают ее в своих конкретных проявлениях. Изменяться могут лишь конкретные формы социальности, духовности и т.д., но не само их наличие. Более того, можно утверждать, что данные человеческие качества предельны, необходимы и достаточны для человека, соответствующего понятию человека, и в этом смысле они абсолютны.

Если бы не было единства человеческой природы и все растворялось в многообразии, то исчезло бы основание, по которому некоторые живые существа могли быть отнесены к людям. При этом люди, живущие в разных местах, в принципе не могли бы понять друг друга, точно так же, как историки не могли бы понять людей прошлого. Наконец, при отсутствии единства человеческой природы само историческое развитие теряло бы смысл (как направление, так и содержание).

Признание или отрицание абсолютного, неизменного в человеческой природе имеет не только теоретический, но и практический, даже политический характер. Нетрудно заметить, что идея о возможности полного или хотя бы существенного изменения природы человека как нельзя лучше сочетается с антигуманными (прежде всего – тоталитарными) режимами, поскольку они предполагают управление и манипулирование людьми на всех уровнях, от физического до ценностного. Именно этому служит идея «пластилиновой» природы человека, которую можно лепить по своему усмотрению.

Деградация многих людей в настоящее время порождает необходимость особого внимания к абсолютным основаниям человеческой природы и даже заботы о самом ее сохранении. В общем виде актуален лозунг, парадоксальный лишь на первый взгляд: «Человек, стань тем, кто ты есть!»

bukvasha.ru

Предмет и основные проблемы философии науки

Предмет и основные проблемы философии науки.

наука 1 - как познание (чаще объективных законов действительности), 2 - как особый вид деятельности человека, 3. как социальный институт.

Задачи н: - изучение, сущности законов, а не явления - изучение новых объектов, их связей и свойств.

В настоящее время принято различать два варианта в понимании философии науки:

А) как направления в западной и отечественной философии XIX - XX веков и

Б) как особой философской дисциплины, которая возникает во второй половины ХХв.

Фил н отвечает на вопросы: что такое наука, чем отличается научное знание от ненаучных видов знания, в чем ценность науки, как устроено научное знание, какими методами пользуются ученые в своей познавательной деятельности, каковы закономерности развития науки, какова роль научных революций в этом развитии и тд. Центральная проблема философии науки - проблема роста научного знания.

Примеры:

- Антология ( часть философии)(изучает виды реальностей, их взаимосвязи). Отсюда вопросы:

?- какую реальность изучает та или иная наука (математика)?

- Эпистемология (теория научного познания) ? - научное познание - это низший, средний или высший уровень познания

? - проблема относительности научной истины. - Социальная философия

?- рассматривает науку не только как познание, но и как социальный институт; ? - роль науки в обществе, функции науки в обществе.

- Антропология (философия человека) ? - личность ученого, мотивация деятельности, гении в науки.

- Этика (философские морали) ? - добро и зло в науке

- Эстетика ? - проблема красоты в мировоззрении

- Логика ? - логика научного познания, мышления

- Оксеология (ценностный аспект) ? - гуманность наук.

Ф. морали, Ф. права, Ф. образования, Ф. хозяйства и Ф. науки связаны.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://referat.ru

topref.ru

Курсовая работа: Предмет и основные проблемы философии науки. Предмет и проблематика философии науки реферат