Главная » Реферат » Этическое учение сократа реферат

4. Этическое учение Сократа. Этическое учение сократа реферат


Реферат Этическое учение Сократа

СОКРАТ «Этическое учение Сократа»                                                         I.     Предисловие ___________________  стр.

                                                      II.     «Познай самого себя» ____________ стр.

                                                   III.     «Даймонион» Сократа ____________ стр.

                                                   IV.     «Добродетель есть знание»________ стр.

                                                      V.     «Никто не делает зла посвоей воле» ___________________ стр.

                                                   VI.     Учение о благе и душе ____________ стр.

                                                VII.     Телеология Сократа ______________ стр.

                                             VIII.     Заключение _____________________ стр.I. Предисловие

Сократ (470/469-339 до н.э.) «Древне-греческий философ, один из родоначальников диалектики как метода отыскания истины путем постановки наводящих вопросов. Был обвинен в «поклонении новым божествам» и «развращении молодежи» и казнен (принял яд цикуты). Излагал свое учение устно. Цель его философии - самопознание как путь к постижению истинного блага; добродетель есть знание или мудрость. Для последующих эпох стал воплощением идеала мудреца». («СЭ»).

В истории философии, пожалуй, нет более известной и значимой фигуры, чем Сократ. Уже в древности он стал в сознании людей воплощением мудрости, идеалом мудреца, поставившего истину выше жизни. Образ Сократа-мыслителя был положен в основу многих литературных произведений.  О его личности существует огромное количество литературы. Но… Сократ не оставил сам письменного наследства. О его жизни и учении мы знаем только из сочинений его учеников и друзей (философа Платона, историка Ксенофонта), а также из книг поздних авторов, например, Аристотеля. Каждый из которых по-своему понимал Сократа – и все это создает большие трудности при выяснении подлинно исторической фигуры Сократа.

Отношение к Сократу было различным в различные времена, нередко диаметрально противоположным. Одни из его современников увидели в нем опасного безбожника и приговорили его к смертной казни, другие сочли сие обвинение безосновательным и представляли Сократа глубоко религиозным человеком.  В другие времена и вплоть до наших дней Сократа также оценивали и оценивают по-разному. Для одних он был великим философом, для других – скучным моралистом, для третьих – политическим реакционером.

Поэтому и ныне актуален старый и вечно новый вопрос: возможно ли объективное знание о Сократе и его Учении?

II. «Познай самого себя»

«Я  знаю, что ничего не знаю. …О том, что такое добродетель, я ничего не знаю… И все-таки я хочу вместе с тобой поразмыслить и понять, что она такое»

Сократ

«Познай самого себя» - это изречение, или формула мудрости, приписываемая одному из семи мудрецов, было известно и до Сократа, и после него (оно фигурировало среди других аналогичных изречений и заповедей на фронтоне Дельфийского храма), но закрепилось именно за ним. И это не случайно: ни один из мыслителей античного мира, кроме Сократа, не сделал установку на самопознание основной частью своего учения и руководящим принципом всей своей деятельности.

Рассмотрим сократовское истолкование дель­фийской заповеди. Если верить Ксенофонту, ко­торый не всегда вдавался в философские тонко­сти, смысл изречения сводился Сократом к рекомендации осознать свои способности и воз­можности, к указанию на полезность объектив­ной самооценки, самокритики. Ксенофонтовский Сократ заявляет: «Кто знает себя, тот знает, что для него полезно, и ясно понимает, что он может и чего он не может. Занимаясь тем, что знает, он удовлетворяет свои нужды и живет счастливо, а не берясь за то, чего не знает, не делает ошибок и избегает несчастий. Благодаря этому он может определить ценность также и других людей и, пользуясь также ими, извлекает пользу и оберегает себя от несчастий»

Нельзя сказать, что у Ксенофонта не было каких-либо оснований для подобных суждений. Сократ, который еще не вполне различал теоретическое знание и практическое поведение, нередко высказывался в духе этиче­ского утилитаризма и эвдемонизма. Кроме того, из его тезиса о добродетели как знании легко было сделать вывод о полезности познания са­мого себя и других, о возможности избежать ошибок и неудач на почве осознания своих спо­собностей и сил. Тем не менее не вызывает со­мнения, что Ксенофонт понял Сократа узко и чрезмерно утилитарно. Ведь если бы философ, у которого, как известно, слова не расходились с делами, придерживался позиции этического утилитаризма, то наверняка Сократ не нашел бы ничего луч­шего, как приспособиться к обстоятельствам своего времени.

Между тем Сократ в своей деятельности ме­нее всего исходил из соображений собственной выгоды и пользы, не считался ни с какими об­стоятельствами и, веря в правоту своего дела, сознательно обрекал себя на «несчастье».

Очевидно, что в дельфийское «Познай самого себя» Сократ вкладывал более широкое содер­жание и более глубокий смысл, чем это пред­ставлено у Ксенофонта. Самопознание в устах древнего философа означало прежде всего по­знание человеком своего внутреннего мира, осо­знание того, что осмысленная жизнь, духовное здоровье, гармония внутренних сил и внешней деятельности, удовлетворение от нравственного поведения составляют высшее благо, высшую ценность. С этой ценностью не сравнимы ника­кие знания, какими бы полезными они ни были.

Из этого же диалога мы узнаем, что Сократ, отвергая ряд определений благоразумия, под­верг критике определение Крития, со­гласно которому благоразумие означает то же самое, что и дельфийская надпись, т. е. «позна­ние самого себя». Эта критика на первый взгляд представляется довольно неожи­данной со стороны того, кто сделал самопозна­ние главным моментом своего учения.

Но это только на первый взгляд. На самом деле Сократ отвергает не идею дельфийского на­ставления, а ее истолкование, предложенное Критием. Из рассуждений Крития следует, что самопознание ценно потому, что оно приводит к выяснению способностей самого себя и других, устанавливает уровень знаний и степень компе­тентности каждого, дает возможность правите­лям определить место того или иного граждани­на в системе полиса, словом, позволяет рацио­нализировать все стороны общественной и госу­дарственной жизни, т.е. ведет к созданию рационально организованного общества, осно­ванного на знаниях о человеке и обществе, на науке об управлении обществом и человеком.

Сократ, возра­жая Критию, говорит: «Таким образом рассу­дительность хорошо устроила бы и домашние дела, хорошо управляла бы и го­родом и всем другим, чем свойственно ей управ­лять: потому что там, где заблуждения устране­ны и все делается справедливо и рассудительно, люди, подобным образом настроенные, живут хорошо и благополучно, а живущие благополуч­но, счастливы. Не это ли, Критий, мы имеем в виду, говоря о рассудительности, как о вели­ком благе?» — «Именно это...» — «Пожалуй, мы нехорошо сказали». — «Почему?»  —  «Потому, что мы легкомысленно признали великим благом для людей, если бы каждый из нас делал, что знает, и предоставлял бы другим знающим делать то, чего сам не знает». — «Так это нехорошо?» — «Думаю, нехорошо». — «Ты, Сократ, говоришь поистине странности». — «И мне так кажется... Впрочем, если бы нами непременно управляла рассудительность, понимаемая так, как мы ныне ее определили, то она реализовалась бы сообраз­но знаниям (а не так, как это имеет место те­перь): тогда не обманул бы нас ни кормчий, который только носит это имя, а не заслуживает его, ни врач, ни военачальник; тогда не укрылся бы от нас никто, приписывающий себе такое знание, какого он не имеет. А через это положе­ние дел наше тело пользовалось бы лучшим здоровьем, чем ныне; мы спасались бы от опас­ности и на море и на войне; у нас и посуда, и одежда, и обувь, и все вещи были бы изготов­лены искусно, ибо нам служили бы истинные мастера. Даже если бы ты захотел, чтобы про­рицание мы сочли также знанием будущего и поставили бы под управление рассудительности, то и тут мы избавились бы от хвастунов и избрали бы истинных прорицателей, которые действительно предсказывают будущее. Пред­ставляя человеческий род в таком состоянии, я признаю, что поступали бы и жили бы сообраз­но со знанием, потому что благоразумие было бы на страже и не позволило бы, чтобы незнание вмешивалось в наши дела и за­нятия. Однако еще не можем сказать, любезный Критий, что, действуя согласно знанию, мы жили бы благополучно и были бы счастливы».

В ответ на эту речь, полную тонкой иронии, Критий замечает: «Однако же, унижая знание... не легко найти тебе иную полноту благополу­чия, совершенство счастливой жизни». «Но научи меня еще немногому, — про­должает Сократ и спрашивает: — О каком знании, доставляющем счастье, говоришь ты, Критий? Не о том ли, как шить обувь? Или как обрабатывать медь, шерсть и другие подобные вещи?» — «Вовсе не о том»,—отвечает Критий. «Но в таком случае мы отходим от тезиса, — говорит Сократ,— что человек, живущий со зна­нием, счастлив. Эти люди живут со знанием, а тем не менее ты не признаешь их счастливы­ми». Далее серией вопросов и ответов Сократ заставляет Крития признать, что «жить благополучно и счастливо — это зна­чит жить не со знанием вообще и не со всеми другими знаниями, а только с тем, что относит­ся к добру и злу».

Иначе говоря, никакие знания и никакие на­выки сами по себе не гарантируют благополучия и не делают человека счастливым: технические и иные знания «полезны» (т. е. приобретают смысл и значение) в зависимости от познания добра и зла. Более того, и знание добра и зла, по Сократу, не является подлинным благом, если оно остается только голым знанием и не ведет к «врачеванию души», к укреплению ее «здоровья». Таким образом, дельфийское «Познай самого себя» было для Сократа признанием души  руководя­щим началом в человеке, призывом к «заботе о душе», к осмысленной духовной жизни, к вос­питанию благородства духа.

«Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, и молодого, и старого, заботиться прежде и сильнее всего не о теле и не о деньгах, но о душе, чтобы она бы­ла как можно лучше». Философ был непоколебимо убежден в том, что только на пути интеллектуального и морального проникно­вения в свое «я», в свой внутренний мир воз­можны самосовершенствование, добродетель и благая жизнь.

Сократовское самопознание своим острием было направлено против «всезнайства» софистов и их ориентации на внешний успех, против их «техники» доказывать и опровергать любой те­зис, даже заведомо ложный. По мысли Сократа, приобретенные знания и мастерство («техника») в какой-либо области деятельности, как таковые, еще не дают блага человеку. Они могут быть использованы и во вред ему. Поэтому нет гарантии относительно того, как и в каком направле­нии они будут использованы.

Рассуждая в духе Сократа, можно сказать, что «всезнайству» и мастерству софистов не хватает самого главного — знания человека, носителя знания и мастерства. Правда, если «знания о человеке» свести к знаниям психологических ме­ханизмов человеческой природы и использова­нию их в определенных (узкоэгоистических и политических) целях, то в этом деле софисты своим мастерством убеждать, своей «техникой» воздействия на аудиторию, красноречием и диа­лектическим (полемическим) искусством достиг­ли многого. И секрет их успеха — безразличие к истине, индифферентность к добру, равноду­шие к человеку, к его нравственному миру.

«Многознайству» софистов Сократ противо­поставил знание своего незнания, которое сви­детельствовало отнюдь не о его скептицизме или ложной скромности, а о его стремлении к более глубокому знанию, к отказу от свойственного софистам накопления разнородных знаний, пригодных во всех случаях жизни. По Сократу, софисты знают многое, обладают энциклопедическими знания­ми. Но их знания носят раздробленный харак­тер, являются частичными. Это, собственно, и не знания, а всего лишь мнения. Раздроблен­ность «знаний» (мнений) не позволяет им за­думаться о единстве знания, о различии между разрозненными мнениями и пониманием; софи­сты многое «знают», но мало понимают: они сведущи, но не мудры. Оно так и должно быть, ибо мудрость, тождественная пониманию, не сводится к набору знаний, к множеству мнений. Вот почему платоновский Сократ в «Пире», указывая на отличие подлинного зна­ния (понимания) от мнения, или представления, замечает, что «правильное, но не подкрепленное объяснением мнение» нельзя считать знанием:«Если нет объяснения, какое же это знание? Но это и не невежество. Ведь если это соответ­ствует тому, что есть на самом деле, какое это невежество? По-видимому, верное представле­ние — это нечто среднее между пониманием и невежеством».

Итак, верное описание чего-либо существую­щего «на самом деле», не будучи неведением, представляет собой некоторую степень знания. В сущности же это не столько знание, сколько правильное мнение, адекватное представление. Подлинное знание выходит за пределы описа­ния и констатации того, что есть «на самом де­ле»; оно требует обоснования «мнения», пред­полагает выяснение смысла и значения установ­ленного, побуждает к познанию общего и единого. Стремление к пониманию — отличи­тельная особенность философии и философа.

При всем внешнем сходстве майевтики Сокра­та с полемическим искусством софистов эти два способа ведения диалога совершенно различны по своей сути и направленности. Искусство со­фистов, будучи «техническим» знанием, описа­тельной наукой о человеке, имело в виду «овла­дение» человеком, эффективное манипулирова­ние его сознанием и поведением, в то время как майевтика Сократа, ориентированная на само­понимание, ставила целью осознание человеком своей автономии, раскрытие им своей сущности как разумного и нравственного существа. Май­евтика Сократа — это способ реализации дель­фийского «Познай самого себя», метод, с по­мощью которого собеседник становится соиска­телем единой истины, единой добродетели, словом, соискателем общих определений.

Таким образом, сократовское «Познай самого себя» — это поиск общих (прежде всего этиче­ских) определений; это поиск человеком своего внутреннего мира как высшей ценности, это за­бота о своей душе, о своем назначении. Ориен­тация на познание общего, или всеобщего, в человеке, установка на оценку поступков в свете этого все­общего и на гармонию между внутренними по­будительными мотивами и внешней деятельно­стью для достижения благой и осмысленной жизни по необходимости приводили Сократа к размышлениям о взаимоотношении познания (знания) и добродетели...III. «Даймонион» Сократа«На­чалось у меня это с детства, возникает ка­кой-то голос, который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет»

СократЧто такое «демон», «демоний»,или «даймон» Сократа, какова сущ­ность его «даймониона», было неясно уже уче­никам и друзьям философа, не говоря о более поздних античных авторах — Цицероне, Плутар­хе, Апулее, высказывавшихся на этот счет. О демонии Сократа говорили и отцы церкви.

Одни исследователи видят в демоне Сократа метафору, которой он иронически прикрывал свои собственные совесть, разум или здравый смысл; дру­гие  — просветлен­ное чувство, просветленное внутреннее чутье или инстинкт; третьи — выра­жение внутреннего откро­вения или проявление религиозно­го энтузиазма; четвертые — «чудовищный» феномен, при котором инстинкт и сознание (их функция) заменяют друг друга; пятые — сви­детельство того, что внутреннему миру каждого присуща трансцендентность.

О демоне Сократа писал также молодой Маркс. Он высказывал мысль о тенденции философа освободиться от всего мистического и загадочно-демонического (боже­ственного). Маркс писал, что Сократ, сознавая себя носителем даймония, не замыкался в себе: «...он носитель не божественного, а человеческо­го образа; Сократ оказывается не таинственным, а ясным и светлым, не пророком, а общительным человеком».

Действительно, Сократ не был ни вдохновенным провидцем, ни исступлен­ным пророком, ни гением озарения. Но в лич­ности Сократа было нечто такое, что сближало его, по представлениям его современников, с про­видцем и пророком или во всяком случае позво­ляло (и позволяет) говорить о нем как об уни­кальной фигуре.

Феноменальность Сократа состояла в крайне редко наблюдаемом соединении горячего сердца и холодного ума, обостренного чув­ства и трезвого мышления, фанатизма п терпи­мости — фанатической преданности идее, дохо­дящей до всецелого подчинения ей своей жизни, и способности понимать чужие взгляды и воз­зрения. Сократ — это воплощение аналитического ума в соединении с пророческой вдохновенно­стью; это сплав критического мышления, свобод­ного исследования с горячим энтузиазмом, гра­ничащим с мистическим экстазом. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ученики Сокра­та расходились в характеристике его личности и его «даймониона».

По словам Ксенофонта, «божественный голос» (даймонион) давал Сократу указания относи­тельно того, что ему следует делать и чего не следует.  Основываясь на этом «голосе», Сократ будто бы давал советы друзьям, которые всегда оправдывались. Таким образом, по Ксенофонту, Сократ предвидел будущее и признавал за собой дар пророчества. Иное о даймонионе Сократа сообщает Платон. У последнего ничего не гово­рится ни о предсказаниях, ни о велениях боже­ства, обращенных к Сократу, ни о каких-либо советах друзьям. У Платона сократовский дай­монион — явление более сложное и редкое. «На­чалось у меня это с детства, — заявляет Сократ в «Апологии» Платона, — возникает ка­кой-то голос, который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет. Вот этот-то голос и возбраняет мне заниматься государственными делами».

У Ксенофонта сократовский даймонион и отвра­щает от чего-либо, и побуждает (склоняет) к  чему-либо. У Платона даймонион только отвра­щает (отговаривает), но никогда не склоняет. Сообщение Ксенофонта дает некоторое основа­ние для трактовки даймониона Сократа как го­лоса совести и разума, или как здравого смысла. Сообщение же Платона, напротив, на первый взгляд во всяком случае, не дает каких-либо явных поводов для подобной трактовки. Надо полагать, что сократовский даймонион (назы­ваемый также «божественным знамением») у Платона означает некое обостренное предчувствие, некое «шестое чувство», или сильно развитый инстинкт, кото­рый каждый раз отвращал Сократа от всего того, что было для него вредным и неприемле­мым. Оказывается, что и бездействие «привыч­ного знамения» многозначительно: если «боже­ственное знамение» не останавливает Сократа и не запрещает ему что-либо говорить и делать, тем самым оно молчаливо склоняет его к этому либо же предоставляет полную свободу дей­ствия.

Отсюда можно сделать вывод, что между ксенофонтовской и платоновской характеристиками даймониона Сократа нет столь существенного различия, как принято считать. Это и позволяет трактовать даймонион Сократа в рационалисти­ческом духе, т.е. в качестве метафорического обозначения голоса собственных совести и ра­зума, или же аллегорического выражения собст­венного здравого смысла. Тем не менее подобная интерпретация верна лишь отчасти.

Дело в том, что даймонион Сократа основан на иррациональной вере в божество, на допуще­нии тесной связи внутреннего «голоса» с вне и независимо существующим божеством. Это об­стоятельство придает сократовскому даймониону новую черту, новое измерение и заставляет предполагать, что даймонион — это своего рода полумифологическое олицетворение и полумета­форическое выражение всеобщего (истинного и объективного), содержащегося во внутреннем мире человека, в его разуме и душе. «Ведь и душа есть нечто вещее», — говорит Сократ в «Федре». Поэтому Сократ не только осознает присутствие в себе даймониона, но и живо его представляет, чувствует и переживает как некую высшую реальность, как божествен­ное знамение. Отсюда напрашивается вывод на­счет феномена Сократа, его даймония: хотя Со­крат не может выразить всеобщее в слове, в ра­циональном определении, тем не менее он (как и его собеседник Лахес) чувствует, что искомое общее понятие (например, мужество) имеется в нем. То, что не удается Сократу выразить в словах и понятийных определениях, он улавли­вает как «божественный голос», звучащий в нем самом, исходящий из глубин его души, его разу­ма и совести. «Божественное» в душе и есть, согласно Сократу, даймонион.

Согласно духу учения Сократа, выбор образа действия, сообразованного с требованиями все­общего нравственного закона, делает людей творцами своей судьбы. Однако афинский фило­соф, оставаясь религиозным человеком, старался, по словам Ксенофонта, «узнать волю богов посредством гада­ний». Вместе с тем Ксенофонт сообщает, что Сократ считал необходи­мым обращаться к гаданиям и вопрошать прорицателей (оракулов) лишь в тех случаях, когда исход предпринимаемого дела оставался неизвестным.

В сообщениях Ксенофонта обращает на себя внимание мысль Сократа о необходимости раз­личать то, что зависит от самого человека, и то, что от него не зависит. В этой мысли заключен вопрос о границах свободы (и несвободы) че­ловека, о возможности сделать правильный вы­бор образа действия. По высказываниям Сокра­та, представленным Ксенофонтом, в одних слу­чаях выбор образа действия зависит от самого человека, его знаний, сил и способностей, в других — от богов, неподвластных человеку. Че­ловеку подвластно лишь то, чем он обладает. Таким образом, человек свободен лишь в той мере, в какой он знает самого себя, свои силы и способности, в какой он в состоянии сделать правильный выбор на основе приобретенных знаний и опыта. И если речь идет о нравствен­ном поведении, то разумный выбор будет озна­чать, что «добродетель есть знание».

В следующей главе мы рассмотрим более подробно этот тезис, счи­тающийся одним из моральных парадоксов Со­крата.

IV. «Добродетель есть знание»«Нет ничего сильнее знания, оно всегда и во всем пересиливает и удовольст­вия, и все прочее»

СократСо времени Сократа прошло более чем два тысячелетия, однако впервые поставленный им вопрос об от­ношении знания к добродетели все еще продол­жает волновать людей.

В  диалоге Платона  «Протагор», который рассматривается как за­вершение раннего (сократовского) периода твор­чества Платона, Сократ, обращаясь к Протагору, говорит: «Ну-ка, Протагор, открой мне вот какую свою мысль: как относишься ты к зна­нию? Думаешь ли об этом так же, как большин­ство людей, или иначе? Большинство считает, что знание не обладает силой и не может руково­дить и начальствовать: потому-то и не размышляют о нем. Несмотря на то, что чело­веку нередко присуще знание, они полагают, что не знание им управляет, а что-либо другое: иногда страсть, иногда удовольствие, иногда скорбь, иной раз любовь, а чаще — страх. <…> Таково ли примерно и твое мнение о знании, или ты пола­гаешь, что знание прекрасно и способно управ­лять человеком, так что того, кто познал хоро­шее и плохое, ничто не заставит поступать иначе, чем велит знание, и разум достаточно силен, чтобы помочь человеку?»

Аристотель же, характеризуя этические взгляды Сократа и Пла­тона, пишет: «Он (Сократ), представив добродетели отраслями знания, отрицал неразум­ную часть души, а вместе с этим — и страсть, и характер. После него Платон верно разделил душу на разумную и неразумную части и сооб­разно этим частям истолковал добродетели».

Информация Аристотеля ценна прежде всего тем, что помогает разграничить воззрения Сокра­та и Платона, позволяет выделить из творческо­го наследия Платона то, что принадлежит Со­крату. Кроме того, в ней Аристотель определяет этику Сократа как безусловный рационализм (интеллектуализм). Об интеллектуалистической этике Сократа Аристотель говорит и в своей «Никомаховой этике».

Следует кое-что сказать об этической терминологии греков. Это позволит лучше разо­браться в столь сложном вопросе, каким являет­ся вопрос о взаимоотношении знания и добро­детели у Сократа.

Рассмотрим употребление термина аrete в V в. до н. э. Обычно «арете» переводится на русский язык как «добродетель». Такой перевод являет­ся не совсем точным, так как у самих греков диапазон использования «арете» был крайне ши­роким и с помощью этого термина они обознача­ли не столько «добродетель» (т.е. высокие нравственные качества), сколько «совершенст­во» в чем-либо и превосходное выполнение своей функции и назначения (причем не только чело­веком, но и каким-либо орудием производства). Поэтому греки под термином «арете» могли под­разумевать не только «добродетель», но и «до­стоинство», «благородство», «доблесть», «заслу­гу», «добротность», «прекрасную организован­ность» и т.п.

И если вести речь о термине «совесть», то оказывается, что в этическом языке греков не проводилось заметного различия между «созна­нием» и «совестью».

Советский исследователь В.Н.Ярхо, рассматривавший этот вопрос на материале аттической трагедии, показал, что герои Эсхила, Софокла и даже Еврипида больше говорят об осознании содеянного, чем об угрызениях не­чистой совести, больше о «стыде» и «позоре», чем о «совести» в собст­венном смысле слова: «Осознание — феномен чисто интеллектуальный, совесть — в огромной степени эмоциональный, — писал Ярхо, — Стыд предполагает в первую очередь оценку извне, совесть — изнутри; русское сочетание: «ни сты­да, ни совести» очень хорошо передает эту раз­ницу».

Таким образом, можно заметить, что греки тяготели к интеллектуализму не только в понимании совести, но и в понимании доброде­тели и вообще других явлений нравственности. Наблюдаемый интеллектуализм сказался и в те­зисе Сократа о добродетели как знании.

За исходную посылку своих рассуждений о добродетели как знании Сократ брал разум в качестве решающего признака, отличающего человека от животного и вообще от всех живых существ. Из этой посылки вполне логично сле­довал вывод о том, что человек благодаря разу­му ставит перед собой определенные цели и за­дачи; опираясь на приобретенные знания и на­выки, он стремится реализовать свои намерения; чем полнее знания человека и чем выше его квалификация, тем успешнее он решает свои за­дачи и тем больше он удовлетворяет свои по­требности.

Сократ считал, что только знание позволяет человеку разумно использовать сред­ства, которыми он располагает, например богат­ство и здоровье, для достижения благополучия и счастья. Отсюда он строил следующий силлогизм: богатство и здоровье сами по себе ни добро (благо), ни зло. Они становятся тем или другим в зависимости от знания или невежества. Стало быть, знание — благо, невежество — зло. Однако Сократ не останав­ливался на этом выводе. В  «Евтидеме» и в особенности в «Хармиде»  Платона, говоря, что знание есть благо, Сократ считает, что знание знанию — рознь: одно дело — знание в производительной деятельности, например, плотника или кожевни­ка, а другое — знание в области политического управления, направленного на то, чтобы «сде­лать людей добрыми», не говоря уже о знании добра и зла в сфере нрав­ственности, где оно по своей ценности превосхо­дит все другие виды знания. Для Сократа этическое знание носит всеобъемлющий характер: оно есть знание того, что составляет счастье и определяет правильный выбор линии поведения и образа деятельности вообще для его достижения.

Сократ считал неправомерным проведение полной ана­логии между этическим поведением и практиче­ской деятельностью, например по изготовлению вещей. О невозможности такой аналогии свиде­тельствует и то огромное значение, которое Со­крат придавал этическому знанию по сравнению с другими видами знания. Однако выдвижение этического знания на первый план и ограниче­ние аналогии между этическим поведением и практической деятельностью, наблюдаемые у фи­лософа, придавали его тезису о добродетели как знании, пожалуй, еще более парадоксальный ха­рактер, чем это было в начале его рассуждений, когда он говорил о роли знания вообще.

Казалось бы, что ему легче всего было решить вопрос так, как его решают некоторые совре­менные авторы, заявляющие, что «знания — не единственный регулятор поведения. Помимо зна­ний на поведение конкретной личности, особенно в житейских, межличностных отношениях, ока­зывают большое, а иногда и решающее влияние желания, чувства, воля, привычки и даже настроения». Приведенное соображение не ново. Оно было известно и Сократу. Многие из его современников утверждали, что бывает немало случаев, когда люди, «зная, что лучше всего, не хотят так поступать, хотя бы уних ибыла к тому возможность», а поступают вразрез со своим знанием потому, что «уступают силе удовольствия или страдания» или каким-либо другим переживаниям и эмоциям.

Создается впечатление, что, полемизируя с этим распространенным мнением, Сократ брал­ся доказывать положение о существовании одно­значной связи между знанием и поведением, о невозможности такой ситуации, когда человек, не принужденный внешними обстоятельствами, действовал бы вразрез со своим знанием, в противовес тому, что он считает правильным.

Выдвинутая Сократом аргументация отличается изощренностью и чрезмерной сложностью, по­этому приходится прослеживать ее более или менее подробно, чтобы обнаружить ее уязви­мость.

Прежде всего Сократ направляет свое усилие на опровержение распространенного мнения о власти удовольствий или страданий как об ис­точнике дурных поступков. С этой целью он разграничивает удовольствия и страдания на те, которые сопровождают поступок в данный мо­мент, и на те, которые являются последствиями данного поступка в будущем. Вслед за этим Сократ показывает, что бывают поступки и дей­ствия (телесные упражнения, военные походы, лечебные прижигания, разрезы, прием лекарств и голодание), которые хотя и в настоящий мо­мент мучительны, вызывают боль и страдание, но тем не менее считаются благом, поскольку в последующее время приносят «здоровье, кре­пость тела, пользу для государства, владычество над другими и обогащение». В соответствии с этим он замечает, что хотя некоторые дурные поступки приятны, но вопре­ки непосредственному удовольствию, ими вызы­ваемому, всеми признаются злом, ибо последую­щие страдания и мучения, связанные с этими поступками, перевешивают заключенные в них удовольствия.

Короче говоря, по ожидаемым последствиям люди судят о поступках, оценивают их. Отсюда Сократ делает вывод: если правильным поступ­ком считать тот, в котором добро перевешивает зло, и если человек знает, что является лучшим, то «смешно утверждение, будто нередко чело­век, зная, что зло есть зло, и имея возможность его не совершать, все-таки совершает его, влеко­мый и сбитый с толку удовольствиями, и будто он, ведая благо, не хочет творить его, переси­ленный мимолетными удовольствиями». Сократ не допускает, чтобы человек, ведая добро (благо), не стал бы творить его в угоду сомнительным удовольствиям. Он ис­ключает возможность ситуации, когда человек, зная, что кратковременное и поверхностное удо­вольствие, доставляемое поступком в данный момент, сопряжено с длительным и глубоким страданием в будущем, стал бы обрекать себя на большее страдание из-за меньшего удоволь­ствия. Ведь надо иметь в виду, говорит Сократ, что удовольствия и страдания сравниваются и оцениваются по большей или меньшей их вели­чине: «...они бывают больше или меньше друг друга, обильнее или скуднее, сильнее или сла­бее».

Настаивая на том, что никакое иное различие между удовольствиями и страданиями невоз­можно, кроме их количественного различия, он понимает, что ему могут возразить: «Однако, Сократ, большая разница между приятным сей­час и тем, что в будущем будет то ли приятным, то ли тягостным». На вопрос вообра­жаемого оппонента Сократ отвечает: «Ты как человек, умеющий хорошо взвешивать, сложи все приятное и сложи все тягостное, как ближайшее, так и отдаленное, и, положив на весы, скажи, чего больше?». Рассуж­дение Сократа сводится к тому, что при ука­занном сравнении и взвешивании никто не выберет меньшее (и менее достойное) удо­вольствие вместо большего (и более достойного).

Следует вместе с тем отметить, что Сократ, уделяя главное внимание количеству удоволь­ствия и страдания, отодвигает на задний план мгновенное или растянутое во времени наслаж­дение (удовольствие). Поэтому он идет дальше, обращаясь к «метрическому искусству», к ис­кусству измерять, и развивает идею о том, что использование знаний в области этого искусства или науки обеспечит правильный выбор поступ­ка. «Раз у нас выходит, — заявляет Сократ, — что благополучие нашей жизни зависит от пра­вильного выбора между удовольствием и стра­данием, между обильным и незначительным, большим и меньшим, далеким и близким, то не выступает ли тут на первое место измерение, поскольку оно рассматривает, что больше, что меньше, а что между собою равно?». Получив положительный ответ, Со­крат продолжает: «А раз здесь есть измерение, то неизбежно будет также искусство и знание.

В сущности аргументация Сократа при всей ее сложности строится на простом и ясном со­ображении о том, что, прежде чем на что-то решиться и что-то предпринять, сначала надо подумать и выбрать. По мысли Сократа, никто не станет оспаривать того, что вопрос о благополучии есть вопрос «правильно­го» выбора поступка. Правильный же выбор определяется знанием. Следовательно, благопо­лучие определяется знанием.

Свою внушающую силу аргументация черпает из понятия «выбор». Использование этого понятия следует считать большим достижением древнего философа. В са­мом деле, если добро и зло являются основными этическими понятиями и если в соответствии с этим центральным вопросом морали и нравст­венности встает вопрос о выборе (добра и зла), то роль знания в поведении, на что впервые обратил внимание Сократ, приобретает перво­степенное значение. Сократ был убежден, что в поведении человека «нет ничего сильнее знания, оно всегда и во всем пересиливает и удовольст­вия, и все прочее». На этом основании он полагал, что «те, кто оши­бается в выборе между удовольствием и страда­нием, то есть между благом и злом, ошибаются по недостатку знания», точнее, по недостатку «знания измерительного искусства». Видя источник ошибочного действия в отсутствии знания, он, естественно, приходил к выводу, что «уступка удовольствию» т.е. про­явление слабоволия, есть не что иное, как «ве­личайшее неведение». Итак, следуя Сократу, можно заключить, что дурные поступки совершаются по невежеству, а хоро­шие — по знанию; что добродетель есть знание, а порочность — невежество.

Учитывая, что собеседники Сократа в диалоге «Протагор» во всем с ним согласились, он, ка­залось бы, мог закончить свой анализ на этом выводе. Однако этого не произошло, ибо Сократ отдавал себе отчет в том, что существует про­пасть между мыслью и действием, знанием и поступком. Поэтому, идя дальше, он указывал, что в анализе рассматриваемой проблемы было кое-что существенное упущено, а именно «при­рода» человека. По его словам, «никто не стре­мится добровольно к злу или к тому, что он считает злом», ибо «не в природе человека по собственной воле желать  вместо блага то, что считаешь злом». Человеческая природа такова, что все люди хотят быть счаст­ливыми и нет че­ловека, который желал бы себе несчастья.

Согласно же Сократу, желание себезла про­тивоестественно, ибо оно противоречит природе человека. Сократ стремился доказать, что в нравственном поведении вместе со знанием того, что есть добро (счастье), неизменно следует и желание творить добро. Философ был убежден в существовании соответствия между знанием и желанием, точнее, для него знание добра заклю­чало в себе и волю к добру, выбор добра. Ука­занное обстоятельство свидетельствует о мно­гом: о том, что Сократ не игнорировал желание, хотение и волю; что его этическое учение не бы­ло столь рационалистическим, как обычно это принято считать.

В связи с этим становится более ясным и смысловое значение термина «знание», употреб­ляемого Сократом. Уже отмечалось, что, говоря о знании, он имел в виду не знание вообще, а этическое знание. Для него этическое знание было не просто теорией, теоретическим пости­жением добра и зла, но и нравственно-волевым желанием творить добро и избегать зла. Выдви­гая своеобразную концепцию этического знания, он приходил к выводу о том, что во всех добро­вольных действиях знание добра является не­обходимым и достаточным условием для творения добра. Наряду с этим он предполагал, что подлинное этическое знание способно преодолеть пропасть, разделяющую мысль и действие, в состоянии стереть грань между сущим и долж­ным. Возникает вопрос: кто же был прав — Сократ, считавший добродетель знанием, или же общественное мнение его времени, утверждавшее, что независимо от того, какими знаниями обладает человек, его жела­ния, стремления и наклонности могут заставить его поступать вопреки знаниям? Находится ли мера добродетельности в прямой зависимости от степени знания?..V. «Никто не делает зла по своей воле»…«Я по крайней мере думаю: никто из мудрых людей не считает, что какой-нибудь человек может охотно заблуждаться или охотно творить постыдные и злые дела; они хо­рошо знают, что все, делающие постыдное и злое, делают это невольно» - говорил Сократ.

Обходя некторые различия, Сократ показывает, что никто не желает себе зла и никто намеренно не стремится ко злу, поскольку такое желание или стремление есть верное средство стать не­счастным. Стать же несчастным никто не хочет. Поэтому надо предположить, что «те, кто не знает, что такое зло, стремятся не к нему, а к тому, что кажется им благом». Проще говоря, каждый человек, субъективно стремясь к добру (благу), может принять за добро то, что объективно является злом.

Сократу задали вопрос: «Что лучше: вершить несправедливость или терпеть ее?». «Я не хотел бы ни того ни другого. Но если бы оказалось неизбеж­ным либо творить несправедливость, либо пере­носить ее, — отвечал Сократ, — я предпочел бы переносить».

Сократ считает, что причиняющий несправедливость более несчастен, чем терпящий ее. Доказывается же это положе­ние приравниванием несправедливости к безоб­разному (постыдному) деянию и показом того, что с объективной точки зрения из двух безоб­разных вещей — чинить несправедливость или терпеть ее — более безобразным (и большим злом) является первая из них.

Дальнейшее обсуждение вопроса приводит со­беседника к выводу о том, что «никто не чинит несправедливости по доброй воле, но всякий по­ступающий несправедливо несправедлив понево­ле». В связи с этим Сократ развивает мысль о том, что одного желания из­бегать несправедливости недостаточно, нужны, кроме того, «какая-то сила и искусство», обуче­ние и практика, воспитание души и тела в арете. В кон­це диалога Сократ вновь подтверждает, что «чи­нить несправедливость опаснее, чем терпеть, и что не казаться хорошим должно человеку, но быть хорошим и в частных делах, и в общест­венных, и это главная в жизни забота».

bukvasha.ru

Этическое учение Сократа — реферат

Введение

В 

Сократ (470/469-339 до н.э.) «Древне-греческий  философ, один из родоначальников диалектики как метода отыскания истины путем  постановки наводящих вопросов.

В истории философии, пожалуй, нет фигуры более известной, чем Сократ. Еще в древности  в сознании людей он стал воплощением мудрости, идеалом мудреца, поставившего истину выше жизни. Представление о нем как о синониме мудрости, мужества мысли и героической личности сохранилось и в последующие времена.

О Сократе, его личности и учении накопилась огромная литература. И тем не менее в истории философии, возможно, нет фигуры более загадочной, чем Сократ. Он не оставил письменного наследства. О жизни и учении Сократа мы узнаем главным образом из сочинений его учеников и друзей (философа Платона, историка Ксенофонта) или его идейных противников (комедиографа Аристофана).

С именем Сократа связано  качественное изменение в истории  европейской культуры, суть которого хорошо передал Гегель словами о  том, что место оракулов заняло свидетельство духа индивидуумов. Сократ является родоначальником философской этики, которая, в отличие от религиозной, рассматривает мораль в качестве предмета, целиком находящегося в компетенции человека, в границах его познавательных и практических возможностей.

         Чтобы выяснить теоретическое содержание, смысл и значение учения Сократа, необходимо прежде всего рассмотреть его взгляды в контексте социально-политической истории и идейно-духовной атмосферы Древней Греции периода его жизни и деятельности.

В 

В 

1. Сократ и его время

В 

Сократ жил в переходный период истории Греции, когда греческая  демократия (в частности, афинская) стала клониться к упадку. Поэтому  вся философия Сократа, его духовный облик и деятельность – наиболее яркое проявление этой переходной и  глубоко противоречивой  эпохи.

В V в. до н. э. во многих городах Греции на смену политической власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовладельческой демократии. Развитие созданных ее господством новых выборных учреждений - народного собрания и суда, игравшего большую роль в борьбе классов и партий свободного населения, - породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством судебного и политического красноречия, умеющих убеждать силой слова и доказывать, способных свободно ориентироваться в различных вопросах и задачах права, политической жизни и дипломатической практики. Некоторые из наиболее выдвинувшихся в этой области людей — мастера красноречия, юристы, дипломаты — становились учителями политических знаний и риторики. Однако нерасчлененность тогдашнего знания на философскую и специально научные области, а также значение, которое в глазах образованных людей греческого Запада успела в V в. до н. э. получить философия с ее вопросами о началах вещей, о мире и его возникновении, привели к тому, что эти новые преподаватели обычно не только учили технике политической и юридической деятельности, но и связывали эту технику с общими вопросами философии и мировоззрения.

О жизни Сократа можно сказать, что она в решающей мере явилась его собственным творением. По словам Сократа, ему с детства сопутствовал внутренний голос - некий демон, ангел-хранитель, удерживавший его от совершения определенных поступков. Речь в данном случае фактически идет о внутреннем обосновании поведения.

Сократ признавался, что всегда следовал предостережениям своего демона и вообще взял за твердое правило действовать в соответствии с глубоко продуманным убеждением.

Это стремление всегда оставаться самим собой наиболее очевидно сказалось  в выборе философом жизненного пути. Сократ усвоил от своего отца - скульптора Софрониска искусство ваяния (ему впоследствии даже приписывали некоторые скульптуры Акрополя. Однако он не пошел по дороге отца. Сократ сам придумал себе профессию — вести этические беседы с гражданами, побуждая их к поискам нравственности и к самосовершенствованию. Он видит свое жизненное назначение в том, чтобы пробуждать афинян от нравственной спячки. «Вот, по-моему, бог и послал меня в этот город, - говорит он, обращаясь к согражданам, - чтобы я, целый день носясь повсюду, каждого из вас будил, уговаривал, упрекал непрестанно». Сократ честно выполнял падавшие на его долю как гражданина обязанности (он занимал выборные должности, участвовал в нескольких кампаниях Пелопоннесской войны, имел семью и т. д.). Однако своим настоящим делом он считал нравственные диалоги и только им отдавался безраздельно. Он был готов вести беседы с любым человеком — государственным деятелем, сапожником, философом, поэтом, моряком.

Сократ понимал, что  своей деятельностью, направленной против господствовавших мнений и предрассудков, он обрекает себя на преследования со стороны государства, а, может быть,  и  на  смерть.   Примеры  Анаксагора  и   Протагора,   изгнанных из Афин по  обвинению  в  безбожии,  были  весьма наглядны. Но свои представления о справедливом и несправедливом   Сократ   ставил   выше   всех   других   соображений.

В 

В 

2. Этическое учение Сократа.

Термин "этика" - древнегреческого происхождения. Он берет начало от слова  этос (ethos), означавшего в далекие времена местопребывание —   человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. В этом значении оно употреблялось еще Гомером. Позднее данное слово приобретает новый смысл - устойчивая природа какого-либо явления, в том числе характер, внутренний нрав живых существ. В данном значении оно широко используется в философии.

Этика Сократа может  быть сведена к трем основным тезисам: а) благо тождественно удовольствиям, счастью; б) добродетель тождественна знанию; в) человек знает только то, что он ничего не знает.

Все люди стремятся к  удовольствиям и их сложным комбинациям, которые называются пользой, счастьем. Это — аксиома человеческого существования. Сократ говорит: «Благо — не что иное, как удовольствие, и зло — не что иное, как страдание».

Если учесть, что понятия блага и зла обозначают позитивные и негативные цели деятельности, то мы тем самым получаем строгий закон человеческого поведения, а вместе с ним и критерий его оценки: стремиться к удовольствиям и избегать страданий.

Однако мир удовольствий, как и мир страданий, оказывается сложным.  Существует много удовольствий и  существует много страданий. Разным людям приятны разные вещи. Часто один и тот же человек может быть раздираем одновременно желанием разных удовольствий.  Кроме того,  нет строгой границы между удовольствиями  и  страданиями,  одно сопряжено  с другим.   За радостью опьянения следует горечь похмелья. Страдание может скрываться за личиной удовольствий. Путь к удовольствиям может лежать через страдания.

          Человек постоянно оказывается в ситуации, когда необходимо выбирать между разными удовольствиями, между  удовольствиями   и   страданиями.   Соответственно  встает проблема основания такого выбора. То, что было критерием — граница между удовольствиями и страданиями, само нуждается в критерии. Таким высшим критерием является измеряющий, взвешивающий разум. Этот вывод Сократа является безупречным, если принять первоначальную посылку, согласно которой человек всегда стремится к   удовольствиям,   пользе,   счастью.   Человек  выбирает для  себя лучшее. Такова его природа. И если, тем не менее, он ведет себя плохо, порочно, то тому может быть только одно объяснение — он ошибается. Согласно одному из сократовских парадоксов, если бы было возможно намеренное (сознательное) зло, оно было бы лучше ненамеренного зла. Человек, совершающий зло, ясно понимая, что он совершает зло, знает его отличие от добра. У него есть знание добра, и это в принципе делает его способным к добру. Если же человек совершает зло ненамеренно, не ведая о том, что он делает, то он вообще не знает, что такое добро. Такой человек наглухо закрыт для добрых дел. Сказать, что человек знает добродетель, но не следует ей, — значит сказать бессмыслицу. Это значит допустить, будто человек действует не как человек, вопреки своей пользе.

           Между мудростью и благоразумием Сократ не находил различия: он признавал человека вместе и умным, и благоразумным, если человек, понимая, в чем состоит прекрасное и хорошее, руководится этим в своих поступках и, наоборот, зная, в чем состоит нравственно безобразное, избегает его.

В 

В 

В 

В 

В 

3. Философская  этика Сократа

Сократ был современником Демократа. Он полагал, что познать космос невозможно, ибо человек в таком случае запутывается в безвыходных противоречиях. Познать человек может только то, что в его власти, т.е. свою душу. Отсюда принятие Сократом требования «Познай самого себя».

Истинное познание, как его понимал  Сократ, призвано дать человеку верные ориентиры для его повседневной жизни. Поэтому ценность всякого  познания – природных людских и божественных явлений и отношений – в том чтобы научиться разумно вести человеческие дела.

Дорога самопознания ведет человека к пониманию своего места в  мире, к уяснению того «каков он по отношению  к пользованию собой как человеком». «Не ясно ли теперь, - продолжает Сократ, - что вследствие знания себя люди испытывают много хорошего и вследствие ложных представлений испытывают много дурного? Человек знающий себя, знает и то, что для него будет хорошо, и различает то, что может сделать и чего не может».

В философии центральными для него стали не онтологические проблемы, а этические и гносеологические, причем последние – как дополняющее  этику. Сократ впервые указал на значение понятий, на важность их определения, на роль индукции в их формировании (всё это – преимущественно в применение к этике). Душа, по его мнению, является антиподом тела: если тело природно и состоит из природных частиц, то душа своим содержанием имеет понятия. Высшие понятие – Добро, Справедливость, Истина. Благодаря душе человек познает вещи, их место в мире, а главное – отношение человека к человеку, к самому себе. Истина нужна чтобы действовать, а действия должны быть добродетельны и справедливы.

В 

Для достижения истины имеются  разные способы. Главным из них Сократ считал майевтику. Её сущность заключалась  в том, чтобы путем следующих  друг за другом вопросов заставить  собеседника, сначала испытать чувство  замешательства, отойти от первоначального неверного или одностороннего понимания и прийти затем к истине. Иначе говоря, майевтика – это диалогический способ рождения нового знания. Это был поиск истины через противоречия.

Сократовское проникновение  в существо человеческих проблем  требовало новых, истинных путей познания. Человек и его место в мире стали центральной проблемой в этики Сократа и главной темой его бесед. Цицерон заметил, что он спустил философию с неба на землю. По существу своему, учение Сократа – это философия морали, этика. Этически сориентирована и его теория познания, гносеология. Нравственно – этических смысл человеческих поисков истины и овладения знанием предопределяется тем, что истоки и знания и нравственности восходят, по Сократу, к богам. Мерой человеческой добродетели оказывается мера его приобщения к божественной мудрости, и процесс познания приобретает характер морального действия, нравственного акта. Обозначенный Сократом путь познания и есть его школа добродетели.

     Знание божественно и только оно возвышает человека и уподобляет его богам. Большинство же людей, считал Сократ, чурается знаний и руководствуется случайными влечениями и переменчивыми чувствами. «Большинство, - говорит он, - считает, что знание не обладает силой и не может руководить и начальствовать: потому-то (люди) и не размышляют о нем. Несмотря на то, что человеку нередко присуще знание, они полагают, что не знание им управляет, а что-либо другое: иногда страсть, иногда удовольствие, иногда скорбь, иной раз любовь, а чаще страх. О знании они думают прямо как о невольнике: каждый тащит его в свою сторону».

В противоположность мнению большинства Сократ отстаивал принцип всеобщего господства разума – в природе, в отдельном человеке и в человеческом обществе в целом. Поэтому истинное познание, согласно Сократу, исходит от бога и приводит к нему. А истинный путь человеческого познания и состоит в том, чтобы уразуметь божественную мудрость, управляющую всеми делами. Поэтому мерой вещей у Сократа, в конечном счёте, оказывается человек, но Сократ при этом имеет в виду разум и знание человека – человек как мыслящее существо. При этом высшим проявлением божественной заботы о людях является разумность человека. В земной жизни человек непосредственно не видит образ божий, но ему достаточно и того, что он видит дела богов. Не видимо и божественное начало в человеке, его разумная душа, хотя именно она правит телом и действиями человека.

Человек по Сократу, был бы вообще лишен разума и знания, если бы в  нём, на ряду со смертным телом, не было бы бессмертной души. Именно благодаря божественной душе человек приобщается к божественному знанию: подобное познаётся подобным. Кроме того, душа – хранительница знаний, приобретённых ею ранее в вечных странствиях в этом и ином мире; Человеческое же познание – это по сути дела, воспоминание души о прежних знаниях.

Поэтому считал, что, рождаясь, мы теряем то чем владели до рождения, а потом с помощью чувств восстанавливаем прежние знания, и тогда «познавать» означает восстанавливать знание и назвал это «припоминанием». Однако подобной гносеологической ролью значение души в сократовском учении не исчерпывается. Положение о бессмертии души занимает ведущее место в моральной философии Сократа, определяя смысл и цели человеческого бытия в мире, его жизни и смерти.

Считал, что душа должна быть «наездником» тела, тело существует для души, а не наоборот, т. е. подчинить тело душе – это высшая цель человека. Именно из-за нарушения этого правила возникает всё дурное и злое.  Бессмертие души, по мысли Сократа, со всей очевидностью показывает, что только разумная и добродетельная жизнь целесообразна и соответствует божественной гармонии вселенной, ее провиденциальным целям.

yaneuch.ru

Этическое учение сократа — реферат

В 

В 

     В истории философии, пожалуй, нет  фигуры более известной, чем Сократ. Еще в древности в сознании людей он стал воплощением мудрости, идеалом мудреца, поставившего истину выше жизни. Представление о нем  как о синониме мудрости, мужества мысли и героической личности сохранилось и в последующие времена. Образ Сократа-мыслителя был положен в основу многих произведений литературы и искусства, начиная с диалогов Платона и кончая пьесой российского драматурга Э. Радзинского «Беседы с Сократом».

     О Сократе, его личности и учении накопилась огромная литература. И тем не менее  в истории философии, возможно, нет  фигуры более загадочной, чем Сократ. Он не оставил письменного наследства. О жизни и учении Сократа мы узнаем главным образом из сочинений его учеников и друзей (философа Платона, историка Ксенофонта) или его идейных противников (комедиографа Аристофана).

     С именем Сократа связано качественное изменение в истории европейской  культуры, суть которого хорошо передал  Гегель словами о том, что место оракулов заняло свидетельство духа индивидуумов. Сократ является родоначальником философской этики, которая, в отличие от религиозной, рассматривает мораль в качестве предмета, целиком находящегося в компетенции человека, в границах его познавательных и практических возможностей.

     Чтобы выяснить теоретическое содержание, смысл и значение учения Сократа, необходимо, прежде всего, рассмотреть его взгляды в контексте социально-политической истории и идейно-духовной атмосферы Древней Греции периода его жизни и деятельности.

В 

В 

     Сократ  жил в переходный период истории  Греции, когда греческая демократия (в частности, афинская) стала клониться  к упадку. Поэтому вся философия  Сократа, его духовный облик и  деятельность – наиболее яркое проявление этой переходной и глубоко противоречивой  эпохи.

     В V в. до н. э. во многих городах Греции на смену политической власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовладельческой демократии. Развитие созданных ее господством новых выборных учреждений - народного собрания и суда, игравшего большую роль в борьбе классов и партий свободного населения, - породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством судебного и политического красноречия, умеющих убеждать силой слова и доказывать, способных свободно ориентироваться в различных вопросах и задачах права, политической жизни и дипломатической практики. Некоторые из наиболее выдвинувшихся в этой области людей — мастера красноречия, юристы, дипломаты — становились учителями политических знаний и риторики. Однако нерасчлененность тогдашнего знания на философскую и специально научные области, а также значение, которое в глазах образованных людей греческого Запада успела в V в. до н. э. получить философия с ее вопросами о началах вещей, о мире и его возникновении, привели к тому, что эти новые преподаватели обычно не только учили технике политической и юридической деятельности, но и связывали эту технику с общими вопросами философии и мировоззрения.

     О жизни Сократа можно сказать, что она в решающей мере явилась его собственным творением. По словам Сократа, ему с детства сопутствовал внутренний голос - некий демон, ангел-хранитель, удерживавший его от совершения определенных поступков. Речь в данном случае фактически идет о внутреннем обосновании поведения. Сократ признавался, что всегда следовал предостережениям своего демона и вообще взял за твердое правило действовать в соответствии с глубоко продуманным убеждением.

     Это стремление всегда оставаться самим  собой наиболее очевидно сказалось в выборе философом жизненного пути. Сократ усвоил от своего отца - скульптора Софрониска искусство ваяния (ему впоследствии даже приписывали некоторые скульптуры Акрополя. Однако он не пошел по дороге отца. Сократ сам придумал себе профессию — вести этические беседы с гражданами, побуждая их к поискам нравственности и к самосовершенствованию. Он видит свое жизненное назначение в том, чтобы пробуждать афинян от нравственной спячки. «Вот, по-моему, бог и послал меня в этот город, - говорит он, обращаясь к согражданам, - чтобы я, целый день носясь повсюду, каждого из вас будил, уговаривал, упрекал непрестанно». Сократ честно выполнял падавшие на его долю как гражданина обязанности (он занимал выборные должности, участвовал в нескольких кампаниях Пелопоннесской войны, имел семью и т. д.). Однако своим настоящим делом он считал нравственные диалоги и только им отдавался безраздельно. Он был готов вести беседы с любым человеком — государственным деятелем, сапожником, философом, поэтом, моряком.

     Сократ  понимал, что своей деятельностью, направленной против господствовавших мнений и предрассудков, он обрекает себя на преследования со стороны государства, а, может быть,  и  на  смерть.   Примеры  Анаксагора  и   Протагора,   изгнанных из Афин по  обвинению в безбожии,  были  весьма наглядны. Но свои представления о справедливом и несправедливом   Сократ   ставил   выше   всех   других   соображений.

В 

     Идея  о том, что мудрость как таковая  — прерогатива божества, а достояние человека — любовь к мудрости, влечение к ней, высказывалась до Сократа Пифагором, который, возможно, впервые употребил термин «философ», а также Гераклитом Эфесским, у которого (судя по дошедшим до нас отрывкам его сочинения) «философ» — это «исследователь природы вещей». Понимание философии как изучения «космоса» и наблюдаемых явлений природы было характерным и для других предшественников Сократа.

     В чем же заключалось в таком случае то новое, что было внесено Сократом в понятия «философия» и «философ», - то новое, что сделало его воззрения одним из поворотных пунктов истории греческой философии?

     Сократ  концентрировал свое внимание на человеке и его поведении, считая эти проблемы важнейшими для философии. Это и дало возможность Цицерону говорить, что Сократ «спустил» философию с «неба на землю» (иначе говоря, Сократ поднял философию «с земли на небо»). По свидетельству Ксенофонта, Сократ в первую очередь исследовал этические проблемы, касающиеся того, что «благочестиво и что нечестиво, что прекрасно и что безобразно, что справедливо и что несправедливо».

     Для Сократа знания и поступки, теория и практика едины: знание (слово) определяет ценность «дела», а «дело» - ценность знания. Отсюда и его уверенность в том, что истинные знания и подлинная мудрость (философия), доступные человеку, неотделимы от справедливых дел и других проявлений добродетели. С точки зрения Сократа, нельзя назвать философом того, кто обладает знаниями и мудростью, но, судя по его образу жизни, лишен добродетели. Таким образом, одним из отличительных признаков истинной философии и подлинного философа является, по Сократу, признание единства знания и добродетели.  И не только признание,  но также стремление к реализации этого единства в жизни. Сообразно с этим философия, в понимании Сократа, не сводится к чисто теоретической деятельности, но включает в себя также практическую деятельность - правильный образ действия, благие поступки. Словом, мудрость есть добродетель, т. е. знание о добре, которое включает в себя внутреннее переживание добра и потому побуждает к благим поступкам и удерживает от дурных.

     Ориентация  на этические проблемы и новое  содержание, внесенное Сократом в понятие «философия», определили его отношение к натурфилософии, к изучению «космоса» и явлений внешней природы вообще. Исследование природы он считал бесполезным занятием, ибо познание того, по «каким законам происходят небесные явления», не позволяет ни изменять эти законы, ни создать явления природы, такие, как «ветер, дождь, времена года и тому подобное». Неудовлетворительность прошлых философских учений, занятых натурфилософскими (космологическими) проблемами, Сократ видел также в полном расхождении этих учений в вопросе о «естестве мира». В глазах Сократа науки о человеке обладают огромным преимуществом перед науками о природе: изучая человека, они дают ему то, в чем он более всего нуждается, - познание самого себя и своих дел, определение программы и цели деятельности, ясное осознание того, что есть добро и зло, прекрасное и безобразное, истина и заблуждение. Знание (осознание) этого, согласно Сократу, делает людей благородными.

     По  мысли  Сократа,  правильный выбор,  благой образ действий возможны лишь на пути познания добра и зла, а также самопознания и определения своего места и назначения в мире. Главную ценность знаний о добре и зле, о хорошем и плохом Сократ видел в их непосредственной действенности и активности,  в их прямом  воздействии на  человека.

     По  словам платоновского Сократа, знание, которое относится к области  добродетели, «способно управлять человеком, так что того, кто познал хорошее и плохое, ничто уже не заставит поступать иначе, чем велит знание».

     Предметом философии, ее основной задачей и  главной целью Сократ сделал познание «естества» человека, первоисточника его поступков и дел, его образа жизни и мышления. Такое познание он считал возможным лишь на пути самопознания, на пути следования дельфийскому призыву «Познай самого себя». В осуществлении этого девиза Сократ усматривал свое жизненное назначение и призвание.

     Исходя  из того, что философ - это тот, кто на деле осуществляет свою философию, Сократ стал, как было сказано, испытывать «самого себя и других». Основным средством «испытания» он избрал диалог, живую беседу, вопросно-ответный метод исследования проблем.

     Во  времена Сократа появилось два  типа философов: философы и те, кто обучал философии и риторике («учителя мудрости», по терминологии Платона). К числу первых относился Сократ, вторых - софисты. Тот факт, что Сократ не оставил письменного изложения своего учения, так же примечателен, как и форма его философствования - диалог, предполагающий непосредственный контакт собеседников, совместный поиск истины в ходе бесед и споров. Он считал жизнь вне диалогов, обсуждений и исследований бессмысленной. Даже смерть он воспринимал лишь как ожидаемую возможность вести диалог с бессмертными философами, поэтами и героями.

     Диалог  — как образ жизни и способ философствования — был причиной литературного безмолвия Сократа, его сознательного отказа от письменных сочинений.

     В словах: «...я ничего не знаю... И все-таки я хочу вместе с тобой поразмыслить и поискать» — весь Сократ, вся или почти вся «формула» его философии, весь пафос его поиска истины. Он был уверен, что незнание, точнее, знание о своем незнании в конечном счете обернется знанием. Иначе говоря, незнание является предпосылкой знания: оно стимулирует поиск, заставляет «поразмыслить и поискать». С этой точки зрения у человека, не сомневающегося в истинности своих знаний и воображающего себя весьма сведущим во всем, нет большой потребности в поиске, в том, чтобы думать и размышлять.

     Сократ  был философом, он мыслил. И мыслил, отправляясь от осознания своего незнания, от скептического по форме тезиса: «Я знаю, что ничего не знаю». Призывая не ограничиваться готовыми решениями и привычными представлениями, он подвергал «испытанию», «обличению» не только людей, но также общепринятые этические оценки и ходячие взгляды на жизнь. Он будоражил умы, не давал покоя согражданам, вызывал их недовольство.

     Хотя  греческие философы вкладывали разное содержание в слово «диалектика», или «диалектическое искусство», тем не менее оно мыслилось в единстве с диалогом и большей частью означало искусство ведения диалога, искусство спора и аргументации.

     Философия, как ее понимает Сократ,— не умозрительное  рассмотрение природы, а учение о том, как следует жить. Но так как жизнь - искусство и так как для совершенства в искусстве необходимо знание искусства, то главному практическому вопросу философии должен предшествовать вопрос о сущности знания. Знание Сократ понимает как усмотрение общего (или единого) для целого ряда вещей (или их признаков). Знание есть, таким образом, понятие о предмете и достигается посредством определения понятия.

     Для выяснения и определения понятий  Сократ пользовался методом, который  получил название диалектического метода, или диалектики. Диалектика — великое достижение философии Сократа. Она не только характеризует философию Сократа, но также отличает метод его ученика Платона и платоников. Она возобновляется в III в. н. э. в философии неоплатоника Плотина и развивается в школе неоплатонизма от Плотина до Прокла (III—V вв. н. э.).

В 

     Термин "этика" - древнегреческого происхождения. Он берет начало от слова этос (ethos), означавшего в далекие времена местопребывание— человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. В этом значении оно употреблялось еще Гомером. Позднее данное слово приобретает новый смысл - устойчивая природа какого-либо явления, в том числе характер, внутренний нрав живых существ. В данном значении оно широко используется в философии.

     Этика Сократа может быть сведена к трем основным тезисам: а) благо тождественно удовольствиям, счастью; б) добродетель тождественна знанию; в) человек знает только то, что он ничего не знает.

     Все люди стремятся к удовольствиям  и их сложным комбинациям, которые называются пользой, счастьем. Это — аксиома человеческого существования. Сократ говорит: «Благо — не что иное, как удовольствие, и зло — не что иное, как страдание».

turboreferat.ru

4. Этическое учение Сократа. Философское учение Сократа

Похожие главы из других работ:

Жизнь Сократа как образец практической философии

1.2 Образ Сократа

Внешний облик Сократа донесли до нас две гермы, имеющие надписи. На одной Сократ изображен с Сенекой, на другой находящейся в Неаполе, он изображен один. По этим двум гермам были идентифицированы как портреты Сократа другие изображения...

Нравственные начала жизни человека и общества в античной философии

1. Философия Сократа (этика Сократа: мудрость как высшая нравственность, познание как благо)

В период своего становления человеческое познание направлено "вовне", на объективный мир. И впервые греческие философы стремятся сконструировать картину мира, выявить всеобщие основания бытия этого мира. Накопление философией объема знаний...

Основные этические учения эпохи Возрождения

2.1 Этическое учение Лоренцо Валлы

В этической концепции Валлы проблема земного счастья решается в духе учения Эпикура, где истинное и высшее благо отождествляется с наслаждением. Философским проблемам морали посвящено сочинение «Об истинном и ложном благе»...

Основные этические учения эпохи Возрождения

2.3 Этическое учение Томаса Мора

Томас Мор является одним из основателей утопического коммунизма, гуманист и автор знаменитой «Утопии». Эта книга неразрывна связана с этическими идеями гуманизма. В ней воплощена мечта о справедливом общественном строе...

Основные этические учения эпохи Возрождения

2.5 Этическое учение Монтеня

Законы человеческой нравственности, нравственная природа человека, - это главнейший предмет книги Монтеня «Опыты». Все остальные затронутые им проблемы существенны для него лишь в той мере...

Свобода и ее бытийные измерения

3. Этическое измерение свободы

Однако человек, вроде бы и не подрывая в целом основы своего при-родного, социального и индивидуального бытия, может отрицать прошлую целесообразность исключительно ради удовлетворения собственных телесных вожделений или в своекорыстных...

Сократ и его учение

Диалоги Сократа

Жизнь Сократа прошла в беседах. Это были не обычные житейские разговоры и словесные препирательства, но облюбованный им, хорошо продуманный и умело применявшийся способ исследования философских, моральных и политических проблем...

Учение Сократа

Учение Сократа

В реальных нравственных отношениях существуют, по Сократу, ограниченность и противоречивость моральных оценок. Это следствие невежества людей, их нежелание познать сущность. Существенное же в морали - это неизменные и вечные добродетели...

Философия в понимании Сократа

3.СМЕРТЬ СОКРАТА

Весной 399 году до н. э семидесятилетнего Сократа обвинили в том, что он не чтит богов, признанных государством, и вводит каких - то новых богов; что он развращает молодежь, побуждая юношей не слушать своих отцов...

Философия всеединства В.С. Соловьева

3. ЭТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ СОЛОВЬЕВА

Рассмотрение социальных проблем Соловьев связывает с вопросами нравственного совершенствования человека и общества. Он исходит из признания наличия в мире добра как идеальной сущности, как нормы и должного...

Философия Сократа

2. Характеристика философской системы Сократа. Онтология Сократа

Так как Сократ не оставил сам сочинений, то единственный аутентичный источник для познания его учения суть сочинения его учеников, - для нас - сочинения Платона и Ксенофонта...

Философия Сократа

3. Этические и социальные взгляды Сократа. Человек в философии Сократа

философия античный сократ религия Сократ решительным образом возвращает философские исследования от изучения природы и Космоса к человеку как духовного существа. «Познай самого себя» - такой исходный тезис сократовского философствования...

Философия Сократа

4. Гносеология Сократа

Отличался Сократ от софистов своим центральным гносеологическим утверждением, что возможно абсолютное знание - источником знания является разум, а элементом истинного знания является строго определенное понятие...

Философия Сократа

II. Философия Сократа

В центре внимания Сократа, как и некоторых софистов,- человек. Но он рассматривается Сократом только как нравственное существо. Поэтому философия Сократа -- это этический антропологизм. Интересам Сократа были чужды как мифология, так и физика...

Этика и философия Сократа

Этическое учение Сократа.

Термин "этика" - древнегреческого происхождения. Он берет начало от слова этос (ethos), означавшего в да-лекие времена местопребывание-- человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. В этом значении оно употреблялось еще Гомером...

fil.bobrodobro.ru

Смотрите также