Реферат
Санкт-Петербургский Государственный Инженерно-Экономический Университет
Чебоксары 2009
Известно, что главным регулятором человеческого поведения служит сознание. Фрейд открыл, что за покровом сознания скрыт глубинный, «кипящий» пласт не осознаваемых личностью могущественных стремлений, влечений, желаний. Будучи лечащим врачом, он столкнулся с тем, что эти неосознаваемые переживания и мотивы могут серьезно отягощать жизнь и даже становиться причиной нервно-психических заболеваний. Это направило его на поиски средств избавления своих пациентов от конфликтов между тем, что говорит их сознание, и потаенными слепыми, бессознательными побуждениями. Так родился фрейдовский метод исцеления души, названный психоанализом.
Не ограничившись изучением и лечением невропатов, упорной работой по восстановлению их психического здоровья, Фрейд создал теорию, объяснявшую переживания и поведение не только больного, но и здорового человека. Эта теория приобрела в странах Запада столь великую популярность, что многие там и в наши дни убеждены, что «психология — это и есть Фрейд». Фрейдовская теория во многих зарубежных странах прочно вошла в учебники по психологии, психотерапии, психиатрии. Она оказала воздействие на другие науки о человеке — социологию, педагогику, антропологию, этнографию, а также на искусство и литературу.
Нетрудно понять, что упор на сексуальный фактор (по поводу которого во времена Фрейда уже существовала огромная литература) сам по себе не мог произвести революцию в психологии, радикально изменить систему понятий этой науки. Ведь действие этого фактора легко объяснимо чисто физиологическими причинами — функционированием половых желез, работой центров вегетативной нервной системы и т. п. На почве физиологии стоял первоначально и Фрейд, прежде чем перешел в зыбкую, не имеющую прочных опорных точек область психологии. На отважный шаг в эту темную область его направила, как отмечалось, практика лечения истерии. Но решился он на него не сразу. Даже гипноз, применение которого, казалось бы, не оставляло сомнений в том, что воздействие врача на пациента носит психологический характер, объяснялся многими врачами как чисто физиологическое явление. Именно так думал Шарко, которым восхищался Фрейд. Однако дальнейшие раздумья Фрейда поколебали его убеждения в правильности принятого школой Шарко мнения. Он становится участником споров между французскими врачами по поводу того, считать ли гипноз эффектом внушения, которому подвержены все люди, или же загипнотизировать, как учил Шарко, можно только нервнобольных (истериков). На Фрейда большое впечатление произвело так называемое постгипнотическое внушение. При нем человеку в состоянии гипноза внушалась команда совершить после пробуждения какое-либо действие, например раскрыть зонтик. Проснувшись, он выполнял команду, хотя дождя не было, и поэтому его действие оказывалось бессмысленным. На вопрос же о том, почему он это сделал, человек, не зная истинной причины, подыскивал ответ, который был призван каким-то образом придать его нелепому поведению разумность: «Я хотел проверить, не испорчен ли мой зонтик» и т. п. Подобные факты указывали не только на то, что человек может совершать поступки, мотивы которых он не осознает, но и на его стремление придумать эти мотивы, подыскать рациональные основания своим поступкам. Впоследствии Фрейд назвал подобное оправдание человеком своих действий рационализацией. Все это заставляло задуматься над проблемой неосознаваемых побуждений, которые реально движут людьми, однако в их сознании адекватной проекции не получают. Перед глазами невропатологов выступила весьма странная с точки зрения тогдашних взглядов картина. Люди, воспитанные в духе своего времени, на идеалах точного естествознания, главная формула которого гласила «нет действия без причины», считали, что причиной является расстройство нервной системы. Однако расстройства, с которыми они повседневно имели дело, оказывались необычными. Пациент говорил одно, а двигало им, побуждало действовать совсем другое. Опыты же с гипнозом {вроде внушенной команды открыть после пробуждения зонтик) убедительно свидетельствовали, что человек способен неумышленно придумывать мотивы своего поведения. Какой же был механизм этих странных реакций — физиологический или психологический? Ни физиология, ни психология ответить на этот вопрос не могли. Физиология говорила о рефлексах, нервных функциях, мышечных реакциях и т. п. По ни одно из ее понятий не могло объяснить причины болезненных состояний. Психология говорила о сознании, способности мыслить, подчинять действие заранее принятой цели и т. д. И с этой — психологической — стороны поиск причин поведения невротика также ничего не давал. А без знания причин оставалось действовать вслепую. Фрейда это не устраивало — не только как врача, желающего действовать рационально, но и как натуралиста, непреклонно верившего в то, что все происходящее в организме включено в «железную» цель причин и следствий, стоит под необратимыми законами природы. Ведь он был учеником Гельмгольца и Дарвина. От них воспринял идеалы естественнонаучного познания, и прежде всего принцип детерминизма — зависимости явлений от производящих их факторов. Фрейд ощущал бессилие этого принципа перед тем, что требовала клиника неврозов. Его наблюдения за случаями, когда длительное лечение истерии благодаря применению гипноза давало положительный эффект, указывали, что источник страдания скрыт в сфере, неведомой ни физиологии, ни психологии. Практика требовала отказаться от прежних подходов и продвигаться либо к новой физиологии, либо к новой психологии.
Не сразу молодые невропатологи Брейер и Фрейд произвели выбор. Совместно они подготовили книгу «Исследования истерии». Она вышла в 1895 г. Иногда ее оценивают как первую главу в истории созданного Фрейдом психоанализа. Для этого имеются известные основания, поскольку в указанной книге можно различить намеки на многие представления будущего психоанализа: и о динамике вытесненных из сознания влечений, из-за которых возникают расстройства движений, восприятий и т. п., и об очистительной роли погружения в прошлое с целью восстановить события и обстоятельства, нанесшие душевную травму. Это были достоверные клинические факты, установленные Брейером и Фрейдом. Но из фактов как таковых теория не возникает. Работа в клинике требовала применения методических средств, позволяющих проникнуть в скрытые от сознания психические пласты. На первых порах главным и единственным орудием, как мы знаем, был гипноз. Фрейд не владел им столь мастерски, как Брейер. Неудовлетворенность гипнозом побудила его искать другие средства.
На одно из них Фрейда натолкнул феномен, приобретший в дальнейшем в психоанализе особое значение под именем «трансфера»(перенесения). Общение врача с пациентом приобретало особую эмоциональную окраску, когда этот пациент переносил свои неизжитые бессознательные желания, сохранявшиеся с детских лет, на личность самого врача. Фрейд установил этот факт, наблюдая за одной из пациенток доктора Брейера, которая стала выражать по отношению к последнему чувства страха, любви и другие, некогда испытываемые по отношению к родителям. Брейера это привело в смятение, и он отказался от дальнейшей терапии. Фрейд же, подвергнув это явление изучению, увидел в нем способ разъяснить больному истинные причины его невроза. Установив перенос бессознательных детских влечений с тех лиц, которые некогда их вызывали, на терапевта, последний мог обнажить смысл этих переживаний, довести их до сознания больного, помочь тем самым их изжить, освободиться от них (благодаря тому, что стал понимать, что же его мучает).
Трансфер, вслед за гипнозом, выступил как еще один способ проникновения в область подавленных, вытесненных влечений. Но главным терапевтическим средством, изобретенным Фрейдом и ставшим на многие годы «основой основ» его психоанализа, стали так называемые «свободные ассоциации». Понятие «ассоциации»- одно из древнейших в психологии. Его можно встретить (как и понятие о катарсисе) у Платона и Аристотеля. Подобно тому, как ствол дерева, развиваясь, обрастает новыми кольцами, эти понятия, передавая от эпохи к эпохе мудрость веков, обогащались новым содержанием. Закон образования ассоциаций веками считался главным законом психологии. Он гласил, что если какие-либо объекты воспринимаются одновременно или в непосредственной близости, то впоследствии появление одного из них влечет за собой осознание другого. Так, взглянув на какую-либо вещь, человек вспоминает ее отсутствующего владельца, поскольку прежде эти два объекта воспринимались одновременно, в силу чего между их следами в мозгу упрочилась связь-ассоциация. Различным видам ассоциаций было посвящено множество психологических трактатов. Когда психология превратилась в науку, ассоциации стали изучать экспериментально, чтобы определить законы памяти, воображения и других умственных процессов. Выяснялось, с какими представлениями ассоциируются у испытуемых различные слова, сколько раз нужно повторить список слов, чтобы между ними возникли связи, позволяющие его целиком либо частично запомнить и т. п. Во всех случаях ставилась задача изучить работу сознания. Фрейд же использовал материал ассоциаций в других целях. Он искал в этом материале путь в область неосознаваемых побуждений, намеки на то, что происходит в «кипящем котле» аффектов, влечений. Для этого, полагал он, ассоциации следует вывести из-под контроля сознания. Они должны стать свободными. Так родилась главная процедура психоанализа, его основной технический прием. Пациенту предлагалось, находясь в расслабленном состоянии (обычно лежа на кушетке), непринужденно говорить обо всем, что ему приходит в голову, «выплескивать» свои ассоциации, какими бы странными возникающие мысли ни казались. В тех случаях, когда пациент испытывал замешательство, начинал запинаться, повторял несколько раз одно и то же слово, жаловался на то, что не в состоянии припомнить что-либо, Фрейд останавливал на этих реакциях свое внимание, предполагая, что в данном случае его больной, сам того не подозревая, сопротивляется некоторым своим тайным мыслям, притом сопротивляется не умышленно, как бывает в тех случаях, когда человек стремится намеренно что-либо утаить, а неосознанно. Для этого, конечно, должны быть какие-то причины особой, «тормозящей» активности психики. Еще раз подчеркнем, что такая особая, обладающая большой энергией сопротивляемость, открытая Фрейдом в его медицинском опыте, в кропотливом анализе реакций его пациентов, явилась принципиально важным новым словом в понимании устройства человеческой психики. Выявилась удивительная сложность этого устройства, присутствие в его работе особого внутреннего «цензора», о котором самому человеку не известно. И тем не менее этот незримый, неосознаваемый самим субъектом цензор бдительно следит за тем, что происходит в сознании, пропуская в него или не пропуская 'различные мысли и представления. Необычность такого подхода, утвердившегося в психологической науке после Фрейда, очевидна. Вера в то, что поведение человека находится под надежным контролем сознания, веками считалась неоспоримой. «Находиться под контролем сознания» значило не что иное, как отдавать, себе ясный отчет о своих желаниях, побуждениях, стимулах к действию. Осознание целей, наличие придуманного плана, который регулирует действия, направленные на достижение этой цели, действительно является той решающей особенностью человеческих поступков, которая отличает их от действий остальных живых существ. Из этого, однако, не следует прямолинейный взгляд на человеческую личность как свободную от противоречий между желаемым и должным, между порой несовместимыми влечениями к объектам, имеющим различную привлекательность, и т. п. Обыденная человеческая жизнь полна конфликтов различной степени напряженности, достигающей порой истинного драматизма. Наше сознание — не простой созерцатель этой драмы, безучастный к ее исходу. Оно ее активное «действующее» лицо, которое вынуждено выбирать и накладывать вето, защищать от влечений и мыслей, способных (как, например, при тяжелом заболевании или душевном конфликте) сделать жизнь несносной и даже погубить личность. Именно личность как особую психическую целостность, даже при сохранении ее физического существования. Это дает право прийти к важному для понимания учения Фрейда заключению.
Открыв роль глубинных, неосознаваемых мотивов в регуляции человеческого поведения, утвердив тем самым новую ориентацию в психотерапии неврозов, Фрейд представил свое открытие ученому миру в категориях и схемах, легко уязвимых для критики, которая вместе с плевелами повыбрасывала и зерна, проросшие впоследствии в ряд продуктивных гипотез и представлений. Но твердая убежденность Фрейда (до 20-х годов) в том, что главным объяснительным принципом всех побуждений, страстей и бед человеческих следует считать либидо, восстановила против него подавляющее большинство тех, с кем он вел исследования бессознательной психики, начиная от Брейера, решительно рассорившегося со своим вчерашним соавтором. Порвав с Брейером, Фрейд, наряду с тремя испытанными им методами лечения истерии (гипнозом, анализом трансфера и свободных ассоциаций), решил испытать психоанализ с целью выявить причины собственных душевных конфликтов и невротических состояний. Конечно, ни один из прежних методов для этого не был пригоден. И тогда он обратился к изучению собственных сновидений, результаты которого изложил в уже упоминавшейся книге «Толкование сновидений» (1900 г.). Ее он неизменно считал своим главным трудом, хотя того пансексуализма, с которым обычно связывается имя Фрейда, в ней нет.
Впрочем, уже до этого труда Фрейд напал на мысль о том, что «сценарий» сновидений при его кажущейся нелепости — не что иное, как код потаенных желаний, которые удовлетворяются в образах-символах этой формы ночной жизни. Это предположение настолько поразило Фрейда, что он запомнил, при каких обстоятельствах оно пришло ему на ум. Это было в четверг вечером 24 июля 1895 г. в северо-восточном углу террасы одного из венских ресторанов. По этому поводу Фрейд иронически заметил, что на этом месте следовало бы прибить табличку: «Здесь доктором Фрейдом была открыта тайна сновидений». Естественно поэтому, что и собственные сны Фрейд рассматривал после пробуждения, исходя из сложившейся уже у него гипотезы о символике образов. В книге описывались приемы построения этих образов: их сгущение в некий причудливый комплекс, замена целого частью, олицетворение и т. п. При этом полагалось, что существуют символы (полета, падения, видения воды, острых предметов, выпавшего зуба и т. п.), имеющие универсальный смысл для всех людей. Проверка данного положения независимыми авторами не подтвердила этот вывод. Фрейд объяснял образы сновидений как разряды аффектов. По его мнению, говоря словами одного советского психолога, «сновидение, подобно луне, светит отраженным светом». Источник энергии скрыт в бессознательном, в аффектах страха, влечениях и других переживаниях, вытесненных из дневной жизни. Они говорят о себе на особом символическом языке, словарь и способ построения которого Фрейд попытался восстановить. Он предполагал, что сновидения относятся к тому же разряду явлений, с которыми приходится иметь дело врачу, лечащему симптомы истерии. Поскольку образы сновидений посещают здоровых людей, то обращение к механизму порождения этих образов (тщательно разобранному Фрейдом) представилось «царством бессознательного», как древний, архаический слой психической жизни, скрытый за сеткой сознания современного индивида.
На новом этапе эволюции психоанализа Фрейд объяснял чувство вины у неврастеников влиянием сверх-Я. С помощью такого подхода объяснялся феномен тревожности, занимавший теперь большое место в психоанализе. Различались три вида тревожности: вызванная реальностью, обусловленная давлением со стороны бессознательного Оно (ид) и со стороны сверх-Я (супер-эго). Соответственно задача психоанализа усматривалась в том, чтобы освободить Я (эго) от различных форм давления на него и увеличить его силу (отсюда понятие о «силе Я»). От напряжений, испытываемых под давлением различных сил, Я (эго) спасается с помощью специальных «защитных механизмов»- вытеснения, рационализации, регрессии, сублимации и др. Вытеснение означает непроизвольное устранение из сознания чувств, мыслей и стремлений к действию. Перемещаясь в область бессознательного, они продолжают мотивировать поведение, оказывают на него давление, переживаются в виде чувства тревожности и т. д. Регрессия — соскальзывание на более примитивный уровень поведения или мышления. Сублимация — один из механизмов, посредством которого запретная сексуальная энергия, перемещаясь на несексуальные объекты, разряжается в виде деятельности, приемлемой для индивида и общества. Разновидностью сублимации является творчество.
Трехкомпонентная модель личности позволяла разграничить понятие о Я и о сознании, истолковать Я как самобытную психическую реальность и тем самым как фактор, играющий собственную роль в организации поведения. Правда, вводя этот фактор и ориентируясь на него как на главную опору в психотерапевтической процедуре избавления субъекта от невроза, Фрейд не отступал от своего давнего сравнения отношения Я к Оно с отношением всадника к своей лошади. Наездник определяет цель и направление движения, но энергия последнему придается лошадью, т. е. исходит из того же самого котла влечений и аффектов, который заложен в организме как биологической системе. Принцип антагонизма биологического и социального (сведенного к воображаемому типу связей между людьми различного пола, возникшему в праисторические времена и перешедшему через поколения в структуру современной семьи) препятствовал пониманию того, что, говоря словами А. А. Ухтомского, «природа наша делаема и возделываема». Предвзятое положение о том, что мотивационные ресурсы личности начисто исчерпываются энергией нескольких квазибиологических влечений, которые Я как ядро личности вынуждено подчинять тирании навязанного ему с детства квазисоциального сверх-Я, лишило Фрейда возможности объяснить динамику развития Я, пути наращивания его собственных сил, его преобразований в континууме жизненных встреч с социальным миром. Проведя демаркационную линию между Я и сознанием, показав, что Я как психическая (а не гносеологическая) реальность — это особая подсистема в системе личности, решающая свои задачи благодаря тому, что оперирует собственными психологическими (а не физиологическими) «снарядами», указав на драматизм ее отношений с другими подсистемами личности, Фрейд столкнул психологию с областью, которая хотя к имеет жизненно важное значение для бытия человека в мире, однако оставалась для науки неизведанной.
В своих завершающих «Лекциях по введению в психоанализ» Фрейд сосредоточился на проблеме отношения психоанализа к религии, науке и, наконец, к мировоззрению, понятому как обобщающая интеллектуальная конструкция, исходя из единообразных принципов которой решаются основные проблемы бытия и познания. Он утверждал, что психоанализ в качестве специальной науки не способен образовать особое мировоззрение, что он заимствует свои мировоззренческие принципы у науки. Между тем в действительности как ряд общих положений самого Фрейда, так и многие концепции его учеников имели определенную мировоззренческую направленность, что отчетливо выражено как в их притязаниях на решение общих проблем, касающихся поведения человека, его отношения к природе и социальной среде, так и в объяснении генезиса и закономерностей развития культуры.
www.ronl.ru
Реферат
Санкт-Петербургский ГосударственныйИнженерно-Экономический Университет
Чебоксары 2009
Известно,что главным регулятором человеческого поведения служит сознание. Фрейд открыл, чтоза покровом сознания скрыт глубинный, «кипящий» пласт не осознаваемыхличностью могущественных стремлений, влечений, желаний. Будучи лечащим врачом, онстолкнулся с тем, что эти неосознаваемые переживания и мотивы могут серьезноотягощать жизнь и даже становиться причиной нервно-психических заболеваний. Этонаправило его на поиски средств избавления своих пациентов от конфликтов междутем, что говорит их сознание, и потаенными слепыми, бессознательнымипобуждениями. Так родился фрейдовский метод исцеления души, названныйпсихоанализом.
Неограничившись изучением и лечением невропатов, упорной работой повосстановлению их психического здоровья, Фрейд создал теорию, объяснявшуюпереживания и поведение не только больного, но и здорового человека. Эта теорияприобрела в странах Запада столь великую популярность, что многие там и в нашидни убеждены, что «психология — это и есть Фрейд». Фрейдовская теорияво многих зарубежных странах прочно вошла в учебники по психологии, психотерапии,психиатрии. Она оказала воздействие на другие науки о человеке — социологию, педагогику,антропологию, этнографию, а также на искусство и литературу.
Нетруднопонять, что упор на сексуальный фактор (по поводу которого во времена Фрейдауже существовала огромная литература) сам по себе не мог произвести революцию впсихологии, радикально изменить систему понятий этой науки. Ведь действие этогофактора легко объяснимо чисто физиологическими причинами — функционированиемполовых желез, работой центров вегетативной нервной системы и т. п. На почвефизиологии стоял первоначально и Фрейд, прежде чем перешел в зыбкую, не имеющуюпрочных опорных точек область психологии. На отважный шаг в эту темную областьего направила, как отмечалось, практика лечения истерии. Но решился он на негоне сразу. Даже гипноз, применение которого, казалось бы, не оставляло сомненийв том, что воздействие врача на пациента носит психологический характер, объяснялсямногими врачами как чисто физиологическое явление. Именно так думал Шарко, которымвосхищался Фрейд. Однако дальнейшие раздумья Фрейда поколебали его убеждения вправильности принятого школой Шарко мнения. Он становится участником споровмежду французскими врачами по поводу того, считать ли гипноз эффектом внушения,которому подвержены все люди, или же загипнотизировать, как учил Шарко, можнотолько нервнобольных (истериков). На Фрейда большое впечатление произвело такназываемое постгипнотическое внушение. При нем человеку в состоянии гипнозавнушалась команда совершить после пробуждения какое-либо действие, напримерраскрыть зонтик. Проснувшись, он выполнял команду, хотя дождя не было, ипоэтому его действие оказывалось бессмысленным. На вопрос же о том, почему онэто сделал, человек, не зная истинной причины, подыскивал ответ, который былпризван каким-то образом придать его нелепому поведению разумность: «Яхотел проверить, не испорчен ли мой зонтик» и т. п. Подобные фактыуказывали не только на то, что человек может совершать поступки, мотивы которыхон не осознает, но и на его стремление придумать эти мотивы, подыскатьрациональные основания своим поступкам. Впоследствии Фрейд назвал подобноеоправдание человеком своих действий рационализацией. Все это заставлялозадуматься над проблемой неосознаваемых побуждений, которые реально движутлюдьми, однако в их сознании адекватной проекции не получают. Перед глазаминевропатологов выступила весьма странная с точки зрения тогдашних взглядовкартина. Люди, воспитанные в духе своего времени, на идеалах точногоестествознания, главная формула которого гласила «нет действия безпричины», считали, что причиной является расстройство нервной системы.Однако расстройства, с которыми они повседневно имели дело, оказывалисьнеобычными. Пациент говорил одно, а двигало им, побуждало действовать совсемдругое. Опыты же с гипнозом {вроде внушенной команды открыть после пробуждениязонтик) убедительно свидетельствовали, что человек способен неумышленнопридумывать мотивы своего поведения. Какой же был механизм этих странныхреакций — физиологический или психологический? Ни физиология, ни психологияответить на этот вопрос не могли. Физиология говорила о рефлексах, нервныхфункциях, мышечных реакциях и т. п. По ни одно из ее понятий не могло объяснитьпричины болезненных состояний. Психология говорила о сознании, способностимыслить, подчинять действие заранее принятой цели и т. д. И с этой — психологической- стороны поиск причин поведения невротика также ничего не давал. А без знанияпричин оставалось действовать вслепую. Фрейда это не устраивало — не только какврача, желающего действовать рационально, но и как натуралиста, непреклонноверившего в то, что все происходящее в организме включено в«железную» цель причин и следствий, стоит под необратимыми законамиприроды. Ведь он был учеником Гельмгольца и Дарвина. От них воспринял идеалыестественнонаучного познания, и прежде всего принцип детерминизма — зависимостиявлений от производящих их факторов. Фрейд ощущал бессилие этого принципа передтем, что требовала клиника неврозов. Его наблюдения за случаями, когдадлительное лечение истерии благодаря применению гипноза давало положительныйэффект, указывали, что источник страдания скрыт в сфере, неведомой ни физиологии,ни психологии. Практика требовала отказаться от прежних подходов и продвигатьсялибо к новой физиологии, либо к новой психологии.
Несразу молодые невропатологи Брейер и Фрейд произвели выбор. Совместно ониподготовили книгу «Исследования истерии». Она вышла в 1895 г. Иногда ее оценивают как первую главу в истории созданного Фрейдом психоанализа. Для этогоимеются известные основания, поскольку в указанной книге можно различить намекина многие представления будущего психоанализа: и о динамике вытесненных изсознания влечений, из-за которых возникают расстройства движений, восприятий ит. п., и об очистительной роли погружения в прошлое с целью восстановитьсобытия и обстоятельства, нанесшие душевную травму. Это были достоверныеклинические факты, установленные Брейером и Фрейдом. Но из фактов как таковыхтеория не возникает. Работа в клинике требовала применения методических средств,позволяющих проникнуть в скрытые от сознания психические пласты. На первыхпорах главным и единственным орудием, как мы знаем, был гипноз. Фрейд не владелим столь мастерски, как Брейер. Неудовлетворенность гипнозом побудила егоискать другие средства.
Наодно из них Фрейда натолкнул феномен, приобретший в дальнейшем в психоанализеособое значение под именем «трансфера»(перенесения). Общение врача спациентом приобретало особую эмоциональную окраску, когда этот пациентпереносил свои неизжитые бессознательные желания, сохранявшиеся с детских лет, наличность самого врача. Фрейд установил этот факт, наблюдая за одной изпациенток доктора Брейера, которая стала выражать по отношению к последнемучувства страха, любви и другие, некогда испытываемые по отношению к родителям.Брейера это привело в смятение, и он отказался от дальнейшей терапии. Фрейд же,подвергнув это явление изучению, увидел в нем способ разъяснить больномуистинные причины его невроза. Установив перенос бессознательных детскихвлечений с тех лиц, которые некогда их вызывали, на терапевта, последний могобнажить смысл этих переживаний, довести их до сознания больного, помочь темсамым их изжить, освободиться от них (благодаря тому, что стал понимать, что жеего мучает).
Трансфер,вслед за гипнозом, выступил как еще один способ проникновения в областьподавленных, вытесненных влечений. Но главным терапевтическим средством, изобретеннымФрейдом и ставшим на многие годы «основой основ» его психоанализа, сталитак называемые «свободные ассоциации». Понятие«ассоциации»- одно из древнейших в психологии. Его можно встретить(как и понятие о катарсисе) у Платона и Аристотеля. Подобно тому, как стволдерева, развиваясь, обрастает новыми кольцами, эти понятия, передавая от эпохик эпохе мудрость веков, обогащались новым содержанием. Закон образованияассоциаций веками считался главным законом психологии. Он гласил, что есликакие-либо объекты воспринимаются одновременно или в непосредственной близости,то впоследствии появление одного из них влечет за собой осознание другого. Так,взглянув на какую-либо вещь, человек вспоминает ее отсутствующего владельца, посколькупрежде эти два объекта воспринимались одновременно, в силу чего между ихследами в мозгу упрочилась связь-ассоциация. Различным видам ассоциаций былопосвящено множество психологических трактатов. Когда психология превратилась внауку, ассоциации стали изучать экспериментально, чтобы определить законыпамяти, воображения и других умственных процессов. Выяснялось, с какимипредставлениями ассоциируются у испытуемых различные слова, сколько раз нужноповторить список слов, чтобы между ними возникли связи, позволяющие его целикомлибо частично запомнить и т. п. Во всех случаях ставилась задача изучить работусознания. Фрейд же использовал материал ассоциаций в других целях. Он искал вэтом материале путь в область неосознаваемых побуждений, намеки на то, чтопроисходит в «кипящем котле» аффектов, влечений. Для этого, полагалон, ассоциации следует вывести из-под контроля сознания. Они должны статьсвободными. Так родилась главная процедура психоанализа, его основнойтехнический прием. Пациенту предлагалось, находясь в расслабленном состоянии(обычно лежа на кушетке), непринужденно говорить обо всем, что ему приходит вголову, «выплескивать» свои ассоциации, какими бы страннымивозникающие мысли ни казались. В тех случаях, когда пациент испытывалзамешательство, начинал запинаться, повторял несколько раз одно и то же слово, жаловалсяна то, что не в состоянии припомнить что-либо, Фрейд останавливал на этихреакциях свое внимание, предполагая, что в данном случае его больной, сам тогоне подозревая, сопротивляется некоторым своим тайным мыслям, притомсопротивляется не умышленно, как бывает в тех случаях, когда человек стремитсянамеренно что-либо утаить, а неосознанно. Для этого, конечно, должны бытькакие-то причины особой, «тормозящей» активности психики. Еще разподчеркнем, что такая особая, обладающая большой энергией сопротивляемость, открытаяФрейдом в его медицинском опыте, в кропотливом анализе реакций его пациентов, явиласьпринципиально важным новым словом в понимании устройства человеческой психики.Выявилась удивительная сложность этого устройства, присутствие в его работеособого внутреннего «цензора», о котором самому человеку не известно.И тем не менее этот незримый, неосознаваемый самим субъектом цензор бдительноследит за тем, что происходит в сознании, пропуская в него или не пропуская'различные мысли и представления. Необычность такого подхода, утвердившегося впсихологической науке после Фрейда, очевидна. Вера в то, что поведение человеканаходится под надежным контролем сознания, веками считалась неоспоримой.«Находиться под контролем сознания» значило не что иное, как отдавать,себе ясный отчет о своих желаниях, побуждениях, стимулах к действию. Осознаниецелей, наличие придуманного плана, который регулирует действия, направленные надостижение этой цели, действительно является той решающей особенностьючеловеческих поступков, которая отличает их от действий остальных живыхсуществ. Из этого, однако, не следует прямолинейный взгляд на человеческуюличность как свободную от противоречий между желаемым и должным, между поройнесовместимыми влечениями к объектам, имеющим различную привлекательность, и т.п. Обыденная человеческая жизнь полна конфликтов различной степенинапряженности, достигающей порой истинного драматизма. Наше сознание — непростой созерцатель этой драмы, безучастный к ее исходу. Оно ее активное«действующее» лицо, которое вынуждено выбирать и накладывать вето, защищатьот влечений и мыслей, способных (как, например, при тяжелом заболевании илидушевном конфликте) сделать жизнь несносной и даже погубить личность. Именноличность как особую психическую целостность, даже при сохранении ее физическогосуществования. Это дает право прийти к важному для понимания учения Фрейдазаключению.
Открывроль глубинных, неосознаваемых мотивов в регуляции человеческого поведения, утвердивтем самым новую ориентацию в психотерапии неврозов, Фрейд представил своеоткрытие ученому миру в категориях и схемах, легко уязвимых для критики, котораявместе с плевелами повыбрасывала и зерна, проросшие впоследствии в рядпродуктивных гипотез и представлений. Но твердая убежденность Фрейда (до 20-хгодов) в том, что главным объяснительным принципом всех побуждений, страстей ибед человеческих следует считать либидо, восстановила против него подавляющеебольшинство тех, с кем он вел исследования бессознательной психики, начиная отБрейера, решительно рассорившегося со своим вчерашним соавтором. Порвав сБрейером, Фрейд, наряду с тремя испытанными им методами лечения истерии(гипнозом, анализом трансфера и свободных ассоциаций), решил испытатьпсихоанализ с целью выявить причины собственных душевных конфликтов иневротических состояний. Конечно, ни один из прежних методов для этого не былпригоден. И тогда он обратился к изучению собственных сновидений, результатыкоторого изложил в уже упоминавшейся книге «Толкование сновидений» (1900 г.). Ее он неизменно считал своим главным трудом, хотя того пансексуализма, с которым обычносвязывается имя Фрейда, в ней нет.
Впрочем,уже до этого труда Фрейд напал на мысль о том, что «сценарий»сновидений при его кажущейся нелепости — не что иное, как код потаенных желаний,которые удовлетворяются в образах-символах этой формы ночной жизни. Этопредположение настолько поразило Фрейда, что он запомнил, при какихобстоятельствах оно пришло ему на ум. Это было в четверг вечером 24 июля 1895 г. в северо-восточном углу террасы одного из венских ресторанов. По этому поводу Фрейдиронически заметил, что на этом месте следовало бы прибить табличку:«Здесь доктором Фрейдом была открыта тайна сновидений». Естественнопоэтому, что и собственные сны Фрейд рассматривал после пробуждения, исходя изсложившейся уже у него гипотезы о символике образов. В книге описывались приемыпостроения этих образов: их сгущение в некий причудливый комплекс, заменацелого частью, олицетворение и т. п. При этом полагалось, что существуютсимволы (полета, падения, видения воды, острых предметов, выпавшего зуба и т.п.), имеющие универсальный смысл для всех людей. Проверка данного положениянезависимыми авторами не подтвердила этот вывод. Фрейд объяснял образысновидений как разряды аффектов. По его мнению, говоря словами одногосоветского психолога, «сновидение, подобно луне, светит отраженнымсветом». Источник энергии скрыт в бессознательном, в аффектах страха, влеченияхи других переживаниях, вытесненных из дневной жизни. Они говорят о себе наособом символическом языке, словарь и способ построения которого Фрейдпопытался восстановить. Он предполагал, что сновидения относятся к тому жеразряду явлений, с которыми приходится иметь дело врачу, лечащему симптомыистерии. Поскольку образы сновидений посещают здоровых людей, то обращение кмеханизму порождения этих образов (тщательно разобранному Фрейдом)представилось «царством бессознательного», как древний, архаическийслой психической жизни, скрытый за сеткой сознания современного индивида.
Нановом этапе эволюции психоанализа Фрейд объяснял чувство вины у неврастениковвлиянием сверх-Я. С помощью такого подхода объяснялся феномен тревожности, занимавшийтеперь большое место в психоанализе. Различались три вида тревожности:вызванная реальностью, обусловленная давлением со стороны бессознательного Оно(ид) и со стороны сверх-Я (супер-эго). Соответственно задача психоанализаусматривалась в том, чтобы освободить Я (эго) от различных форм давления нанего и увеличить его силу (отсюда понятие о «силе Я»). От напряжений,испытываемых под давлением различных сил, Я (эго) спасается с помощью специальных«защитных механизмов»- вытеснения, рационализации, регрессии, сублимациии др. Вытеснение означает непроизвольное устранение из сознания чувств, мыслейи стремлений к действию. Перемещаясь в область бессознательного, они продолжаютмотивировать поведение, оказывают на него давление, переживаются в виде чувстватревожности и т. д. Регрессия — соскальзывание на более примитивный уровеньповедения или мышления. Сублимация — один из механизмов, посредством которогозапретная сексуальная энергия, перемещаясь на несексуальные объекты, разряжаетсяв виде деятельности, приемлемой для индивида и общества. Разновидностьюсублимации является творчество.
Трехкомпонентнаямодель личности позволяла разграничить понятие о Я и о сознании, истолковать Якак самобытную психическую реальность и тем самым как фактор, играющийсобственную роль в организации поведения. Правда, вводя этот фактор иориентируясь на него как на главную опору в психотерапевтической процедуреизбавления субъекта от невроза, Фрейд не отступал от своего давнего сравненияотношения Я к Оно с отношением всадника к своей лошади. Наездник определяетцель и направление движения, но энергия последнему придается лошадью, т. е.исходит из того же самого котла влечений и аффектов, который заложен ворганизме как биологической системе. Принцип антагонизма биологического исоциального (сведенного к воображаемому типу связей между людьми различногопола, возникшему в праисторические времена и перешедшему через поколения вструктуру современной семьи) препятствовал пониманию того, что, говоря словамиА. А. Ухтомского, «природа наша делаема и возделываема». Предвзятоеположение о том, что мотивационные ресурсы личности начисто исчерпываютсяэнергией нескольких квазибиологических влечений, которые Я как ядро личности вынужденоподчинять тирании навязанного ему с детства квазисоциального сверх-Я, лишилоФрейда возможности объяснить динамику развития Я, пути наращивания егособственных сил, его преобразований в континууме жизненных встреч с социальныммиром. Проведя демаркационную линию между Я и сознанием, показав, что Я какпсихическая (а не гносеологическая) реальность — это особая подсистема всистеме личности, решающая свои задачи благодаря тому, что оперируетсобственными психологическими (а не физиологическими) «снарядами», указавна драматизм ее отношений с другими подсистемами личности, Фрейд столкнулпсихологию с областью, которая хотя к имеет жизненно важное значение для бытиячеловека в мире, однако оставалась для науки неизведанной.
Всвоих завершающих «Лекциях по введению в психоанализ» Фрейдсосредоточился на проблеме отношения психоанализа к религии, науке и, наконец, кмировоззрению, понятому как обобщающая интеллектуальная конструкция, исходя изединообразных принципов которой решаются основные проблемы бытия и познания. Онутверждал, что психоанализ в качестве специальной науки не способен образоватьособое мировоззрение, что он заимствует свои мировоззренческие принципы унауки. Между тем в действительности как ряд общих положений самого Фрейда, таки многие концепции его учеников имели определенную мировоззренческуюнаправленность, что отчетливо выражено как в их притязаниях на решение общихпроблем, касающихся поведения человека, его отношения к природе и социальнойсреде, так и в объяснении генезиса и закономерностей развития культуры.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта referat.ru/
www.ronl.ru
Вологодский Государственный Педагогический Университет
на тему:
Выполнила: студентка юридического фак-та группы 2 «А»
Калина Анна Анатольевна.
Проверил: Синицына Т.И.
Вологда
2003 г.
ПЛАН:
1. Сведения о З. Фрейде, его жизни и научных работах.
2. Развитие психоанализа. Психоанализ как философское течение вообще.
3. Преувеличение роли сексуальных влечений в психической жизни человека — один из главных призывов к “раскрепощению чувственности”.
4. Истолкование сновидений, как “королевская дорога” психоанализа.
5. Заключение (Психоанализ — урок скромности для человека).
6. Библиография.
Во второй половине ХIХ века, когда психология выделилась как отдельная наука, главной её целью стало раскрытие основных элементов человеческой психики методом интроспекции в лабораторных условиях. В этом направлении работала первая в то время лаборатория В. Вунта. Поэтому появление радикально иного подхода к изучению людей вызвало ошеломляющий эффект. Разработанная молодым венским врачом З. Фрейдом теория личности представила человека не как существо разумное и осознающее своё поведение, а как существо, находящееся в вечном конфликте, истоки которого лежат в другой, более широкой сфере психического — в неосознанном .
Фрейд первым охарактеризовал психику как поле боя между непримиримыми инстинктами, рассудком и сознанием. Его психоаналитическая теория служит примером психодинамического подхода. Понятие динамики в его теории подразумевает, что поведение человека полностью детерминировано, и бессознательные психические процессы имеют большое значение в регуляции поведения человека.
Почти за 45 лет активной научной деятельности и клинической практики Фрейд создал:
· Первую развёрнутую теорию личности;
· Обширную систему клинических наблюдений;
· Оригинальный метод лечения невротических расстройств;
· Метод исследования тех психических процессов, которые почти невозможно изучить какими-либо другими средствами.
Зигмунд Фрейд – создатель направления, которое приобрело известность под именем глубинной психологии и психоанализа, родился 6 мая 1856 г. в небольшом моравском городе Фрейбурге (ныне Пршибор, Чехия) в семье небогатого торговца шерстью. В 1860 г. семья переехала в Вену, где будущий знаменитый учёный прожил около 80 лет. В большой семье было 8 детей, но только Зигмунд выделялся своими исключительными способностями, удивительно острым умом и страстью к чтению. Поэтому родители стремились создать для него лучшие условия. Он окончил гимназию с отличием в 17 лет и поступил в знаменитый Венский университет. Особый интерес для него представляли естественные науки. Фрейд воспитывался на принципах и идеалах точного, опытного естествознания – физики и биологии. Он не ограничивался описанием явлений, а искал их причины и законы. Этим идеалам он следовал и тогда, когда перешёл в область психологии. Он намеревался стать профессиональным научным работником. Но он стал практикующим врачом-невропатологом, т.к. его материальное положение сильно ухудшилось. Вместе с таким же врачом И. Брейером они стали применять для лечения своих пациентов гипноз. Через несколько лет Фрейд выдвинул постулат, придавший всем его последующим концепциям, каких бы психологических проблем они не касались, особую окраску и навсегда соединивший его имя с идеей всесилия сексуальности во всех человеческих делах. В различных гипотезах и представлениях Фрейда потаённым силам сексуальности действительно было придано могущественное влияние на судьбу человека, и для того, чтобы считать Фрейда трубадуром этих сил, он сам дал немало оснований. Однако, подобно тому как применительно к поведению своих пациентов Фрейд в их реакциях искал скрытый от их сознания реальный смысл, в суждениях самого Фрейда, его теориях заключалось гораздо больше, чем это им самим осознавалось. И именно эти «зашифрованные» идеи, а не версия о всемогуществе полового влечения, стали животворным источником его влияния на науку о человеке. Совместно молодые невропатологи Фрейд и Брейер подготовили книгу «Исследования истерии». Она вышла в 1895 г. Иногда её оценивают как первую главу в истории созданного Фрейдом психоанализа. Книгу «Толкование сновидений», вышедшую в 1900 г., Фрейд считает своим главным трудом. Он думал, что сны являются отражением страхов, влечений и других переживаний, которые говорят о себе на особом символическом языке, словарь и способ построения которого Фрейд попытался восстановить. Идея о том, что на наше повседневное поведение влияют неосознанные мотивы, была блестяще продемонстрирована им в книге «Психопатология обыденной жизни» (1901 г.). В другой работе – «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905 г.) шутки или каламбуры интерпретируются Фрейдом как разрядка напряжения, созданного теми ограничениями, которые накладывают на сознание индивида различные социальные нормы. Но это вовсе не означает, что они монопольно царят над всеми движущими поведением человека потребностями, как это со всё большей настойчивостью утверждал Фрейд. Именно этот подход он отстаивал в «Трёх очерках по теории сексуальности» (1905 г.), где весь анализ психоневрозов вращался вокруг подавленного сексуального влечения как главной причины страхов, неврастении и других болезненных состояний. Его обращение к данным, касающимся психики «первобытных людей», ставило целью доказать сходство между их мышлением и поведением и симптомами неврозов. Об этом говорилось в его работе «Тотем и табу» (1913 г.). В 1915-1917 гг. он выступил в Венском университете с большим курсом, опубликованным под названием «Вводные лекции в психоанализ». Курс требовал дополнений, их он опубликовал в виде 8 лекций в 1933 г. В этот же последний период творчества Фрейда увидели свет его работы, запечатлевшие изменения, которые претерпели его взгляды на структуру человеческой личности: «Психология масс и анализ Я» (1921 г.), «Я и Оно» (1923 г.). В конце 30-х гг. XX века Фрейд эмигрировал в Англию. Там его встретили восторженно, но дни его были сочтены. Он мучился от болей, и по его просьбе его лечащий врач сделал 2 укола, положившие конец страданиям. Это произошло в Лондоне 21 сентября 1939 г.
Возникнув в начале века одно из направлений медицинской психологии, психоанализ, сначала усилиями Фрейда, а затем и его последователей, постепенно превратился в учение, претендующее на оригинальное решение чуть ли не всех мировоззренческих проблем. Одновременно он стал частью повседневного существования миллионов людей в Западной Европе и, в особенности, в США.
Психоанализ — не только вид психотерапевтической и клинической практики. Одновременно он является философским учением о человеке, социальной философией, принадлежа, таким образом, к факторам идеологического порядка. Именно в этом смысле психоанализ стал неотъемлемой частью западной культуры. По словам Бергера, “если бы Фрейда не было, его нужно было бы выдумать”. По его мнению, главной социальной причиной распространения психоанализа является почти полное разделение сфер публичной и частной жизни в буржуазном обществе. Это ведет к “кризису идентичности”: лишь немногие люди имеют возможность найти свое “подлинное Я” в гражданской жизни, политике, бизнесе, культуре. Для большинства же в условиях разделения труда и капиталистической рационализации производства и потребления остается искать свое “подлинное Я” в частной жизни.
Психоаналитическое учение о культуре представляет собой способ истолкования знаков, семиотику или даже симптоматику культуры. Взгляд Фрейда на искусство, религию, мораль, сознательные институты — это взгляд врага, определяющего по симптомам причины, характер и протекание заболевания. Психоанализ развивался по следующему направлению: от терапии неврозов и методов исследования бессознательных психических процессов к “метапсихологии”, т.е. совокупности теоретических постулатов о человеческой психике и “судьбах влечений”.
Затем эта общая теория послужила фундаментом для применения психоанализа в различных областях знания: в этнографии, религиоведении, социальной психологии, социологии и т.д. Уже в ранних работах Фрейда содержатся его основные философские идеи, осуществляется выход за пределы специальных проблем психотерапии и медицинской психологии, тогда как поздние произведения по-прежнему опираются на опыт общения с пациентами и ориентированы на более глубокое осмысление этого опыта.
В ”Толковании сновидений” (1900 г.) сновидение рассматривается как приватная микрология сновидца, а мир представляется как сновидение народов. Фрейд находит первоисток всех проявлений человеческой души во влечениях, залегающих в бессознательном, в глубинах психики — отсюда название “глубинная психология”, закрепившееся за психоанализом. Аналитик повсюду ищет и находит следы влечений, той психической энергии, либидо, которая “инвестирует” произведения искусства или религиозные верования. Человек у Фрейда — “человек желающий”, у которого влечения и страсти предшествуют сознательному поведению и мышлению. Он подчинён неумолимым влечениям, сокрытым за множеством конвенциональных масок; но сознательный мир не столько рационален, сколько полон “рационализацией”, то есть подобранных для оправдания своих поступков идеальных мотивов, которые не совпадают с подлинными мотивами поведения. “Разумность” человека весьма ограничена, за ясными и отчётливыми идеями и образами сознания скрываются тёмные и спутанные представления сновидений и галлюцинаций, психические отображения инстинктивных влечений и неосознаваемых запретов. Предметом психоанализа являются, в первую очередь, разного рода психопатологии, в которых эта “тьма” берёт верх над сознательной жизнью. Если такова природа человека, если фундаментом его существования является влечение, то исчезают всякие ограничения для аналогий между детскими влечениями, неврозами, сновидениями и произведениями культуры. Поле применения психоанализа тогда беспредельно, равно всей культуре, всему человеческому бытию.
Для обозначения самого глубокого уровня психической жизни Фрейд использовал термин “Trieb”, переводимый либо как “инстинкт”, либо как “влечение”. Хотя Фрейд постоянно подчёркивал связь психической жизни с биологической организацией (поэтому речь идет об инстинктах), эта биохимическая реальность, по его собственному признанию, нам неизвестна, и лишь в каком-то отдалённом будущем наука сумеет полностью объяснить поведение и мышление человека на языке химии и физиологии. Психоанализ имеет дело с психическими заместителями или представителями инстинктов. Мы сталкиваемся с особой психической реальностью: влечения изначально осмыслены, поэтому они могут входить в сознание в состоянии сновидения или невроза, могут воздействовать на сознание. Влечение уже наделено смыслом — это как бы граница между биологическим и психическим, тут совершается переход слепой и немой энергии в артикулируемый смысл. Эти потоки психической энергии “инвестируются” в определённые идеальные образы культуры, творимые жизненной энергией желания.
Фрейд создал учение, которое было использовано не только для объяснения поведения и мышления невротиков, но и для истолкования эмпирических данных чуть ли не всех социальных и гуманитарных наук. Он подчёркивал наличие конфликтов в психике человека, стал рассматривать душевную жизнь индивида в её истории и в связи с действием некоторых социальных факторов. Его заслугой является разработка вопросов о динамическом соотношении бессознательных и сознательных мотивов действий людей, о наличии в психике различных уровней. Фрейду удалось показать и некоторые негативные стороны современного ему буржуазного общества, поскольку те внутрипсихические конфликты, которые он описывал, являлись отражением условий существования людей в капиталистическом мире.
Фрейд, конечно, ни к какой революции, тем более к “сексуальной”, не призывал, но характерное для его учения преувеличение роли сексуальных влечений в психической жизни человека стало одним из главных источников призывов к “раскрепощению чувственности”. Фрейд отрицал какое-либо внешнее влияние на его учение со стороны Шопенгауэра и Ницше и даже говорил, что специально отказался от чтения произведений Ницше, чтобы такого влияния не произошло, но он, судя по всему, был неплохо с этими учениями знаком.
Учение Фрейда предлагает два варианта ответа на вопрос о человеческой природе. Но и в том, и в другом случае им осуществляется биологизация человеческого существования. Одним из источников витализма Фрейда была “философия жизни”. Другим источником была упрощённо понятая установка естествознания, а также буржуазной социологии и антропологии XIX века сводить сложные социальные и психологические явления к элементарным физическим и биологическим процессам. Фрейд считал, что биология и психология должны быть теми “точными” науками, которые заложат фундамент для всей совокупности социальных и гуманитарных наук. Фрейд сосредоточил всё внимание на том, что, по его мнению, присуще природе человека, т.е. на некоторых биопсихических характеристиках, которые в отличие от различных привнесений культуры присущи всем людям.
Моделью его философской антропологии был не просто человек с его исключительно психологическими задатками. Человеческая природа была понята им по образу и подобию тех больных невротиков, с которыми он как врач имел дело. Неврозы, по его мнению, “не имеют какого-либо им только свойственного содержания, которого мы не могли бы найти у здорового… Невротики заболевают теми же комплексами, с которыми ведём борьбу и мы, здоровые люди”. В конечном счёте и здоровая, и отклонившаяся от нормы психика истолковываются Фрейдом как результат совершающейся в раннем детстве эволюции либидо (сексуального инстинкта). В зависимости от того, успешно был преодолён “эдипов комплекс” или нет, произошла ли фиксация, задержка на одной из “доэдиповых” ступеней развития либидо, протекает, в соответствии с его учением, вся взрослая жизнь человека.
По определению Фрейда, психоаналитиком является тот, кто признаёт существование первичных бессознательных процессов в психике, учение о вытеснении и сопротивлении, а так же считает, что фундаментом психоанализа является теория детской сексуальности и “эдипова комплекса”. Фрейд подчёркивал, что бессознательное, во-первых, выступает как проявление инстинктов, во-вторых, что именно энергия инстинктивных влечений определяет динамику психической жизни человека, в-третьих, что структура психики, характер индивида и все социально-культурные явления должны объясняться этой психодинамикой, “судьбами влечений”, наконец, что события и впечатления раннего детства определяют основные черты психики индивида.
Особенностью воззрения Фрейда является также предложенный им метод дешифровки, с помощью которого за видимым обнаруживается сокрытое. Интерпретация преодолевает и невротическое сопротивление, и “работу сна” — вообще то искажение, которое привносится в видимую нами картину мира запретами и нормами. Фрейд обнаруживает механизмы конденсации, смещения образов, проекции и сублимации влечений. Наше “Я” совсем не так “прозаично”, как полагали философы. Это лишь одна из инстанций психики, формирующаяся в процессе индивидуального развития. Длительная зависимость ребенка от родителей, медленное, в сравнении с другими животными, взросление — вот первопричина существования другой инстанции “Сверх-Я”. В ней как бы конденсируются требования и запреты родителей, семьи, воспитателей, социальной среды, народной традиции, всего филогенеза. Чтобы понять смысл нынешних психических затруднений индивида, нужно вернуться к его раннему детству; в социологии, эстетике, философии культуры регрессия к ранним этапам человеческой истории помогает установить смысл сегодняшних событий, творений, социальных институтов, религиозных верований и моральных запретов.
Поэтому истолкование сновидений представляет собой “королевскую дорогу” психоанализа, а само сновидение может быть парадигмой всех шифров, уловок влечений, так как в сновидении происходит регрессия психического аппарата к архаичному, изначальному — мы возвращаемся к нашим детским влечениям, а они — суть наследия первобытности. Важнейшей предпосылкой всей культурологии фрейдизма является “биологический закон”: онтогенез есть повторение филогенеза. Трагедия, разыгравшаяся однажды в первобытной орде, неизменно повторяется в каждой семейной сцене; история Эдипа и история Моисея возобновляют эту древнейшую пьесу — в этом эстетическая сила античной трагедии, воспроизводящей древний миф, в этом сила истории Моисея — она воспроизводится в душе ребёнка, вступающего в жизнь не только биологически, но и психически — через взаимоотношения с родителями.
Символика сновидений универсальна, мы имеем дело с одними и теми же символами, замещающими влечения. Строго говоря, это не символы, а знаки с установленными от века значениями. Психоаналитик может быть верующим или неверующим в Бога, почитающим искусство или равнодушным к нему, но психоанализ в любом случае есть род иконоборчества. Метод Фрейда — сведение сложного к простому, примитивному и архаичному. Психоанализ представляет собой театр масок, где главным актёром является желание. Фрейд ставит вопрос об отношениях между влечением и смыслом, языком и той силой, которая стремится найти выражение в языке. Не зря он сразу заинтересовал писателей и художников, хотя встретил немалое сопротивление со стороны медицинских кругов. И сновидения, и невротические симптомы являются носителями скрытого смысла: существует тайный язык глубинных психических процессов, доступный переводу на язык сознания. Это лежит в основе всей психотерапии Фрейда, который утверждал: “Там, где было Оно, должно стать Я”. Иначе говоря, вместе с выходом бессознательных представлений на свет сознания, они теряют ту психическую энергию, которая не находила ранее иного пути, кроме создания невротических симптомов.
Самым загадочным в психоанализе является понятие “сублимации”, отклонение влечения от своей цели, какая его “возгонка”, когда эротическое стремление становится произведением искусства. Художник у Фрейда напоминает свободно играющего ребенка, беспрепятственно реализующего свои фантазии, но в замещённой форме. Созерцание произведения искусства доставляет нам наслаждение, подобное лёгкому наркозу. Как и невротик, художник бежит от реальности, ибо не находит удовлетворения своим постоянным влечениям, но творец обладает даром возвращаться из мира фантазии, воплощая их а произведениях искусства. Сам этот дар остаётся в психоанализе необъяснимым: совершенно непонятно, почему тот или иной “комплекс” не вызывает невроза, но реализуется именно в такой повести (а не в стихотворении, картине или скульптуре). Единственное, что проясняет психоанализ, — это производность прекрасного от эротики (“прекрасное и возбуждающее, — пишет Фрейд, — таковы изначальные свойства сексуального объекта”).
Психоанализ представляет собой не только мир, но и философию. Она далека от оптимизма. Мы обладаем такой, а не иной физической и психической организацией и мало что способны изменить в своем положении. Реальность не подчиняется нашим желаниям и не подвластна мольбам. С нею можно примириться, как и со своей судьбой. Психоанализ — это урок скромности для человека, поскольку ему следует отучиться принимать иллюзорное за самоочевидное, а желаемое за действительное. Обнаружив себя рабом собственных влечений, человек способен уменьшить зависимость, но от цепей ему не избавиться, как и от смерти. Освобождение от иллюзий, от сновидений даёт познание необходимости. Такая философия не утешает, она помогает одному бесстрашному принятию судьбы.
Библиография:
1. Фрейд, З. Психология бессознательного: сборник произведений / Под ред. М.Г. Ярошевского. – М.: Просвещение, 1990. – 448 с.
2. Фрейд, З. Психоанализ. Религия. Культура / З. Фрейд. – М.: Владос, 1998. – 490 с.
3. Руткевич, А.М. От Фрейда к Хайдеггеру / А.М. Руткевич. – М.: Центр, 2000. – 397 с.
4. Фрейд, З. Лекции по психоанализу. Лекция 31 / З. Фрейд. — М.: КСП +, 1998. – 114 с.
5. Радугин, А.А. Хрестоматия по истории психологии / А.А. Радугин. – М.: МГУ, 1980. – 670 с.
www.ronl.ru
