Существует ли «русский мир» как единая система ценностей — наподобие мира евреев или армян? Относится ли к русскому миру воюющий Донбасс? С чем сталкиваются беженцы с Донбасса в приютившей их России? Об этом размышляет севастополец Александр Рогов, чьи зарисовки под общим названием «Сага о Новороссии» мы продолжаем публиковать в «Примечаниях».
© RusVesna.su
Беженцы с Донбасса жили от меня неподалеку. На одном из пустырей Радиогорки был разбит палаточный лагерь. Высокий бетонный забор. Прожектора. Колючка. Охрана. Внутри — армейские палатки. В палатках — печки-буржуйки и железные кровати в ряд. Умывальники тоже в ряд, но на улице.
Не подумайте, что в таких условиях жили все беженцы из Донбасса. Сюда, в лагерь, попали самые обездоленные, низший социальный слой, поселковая беднота. Те, кто хоть немного с деньгами, сняли квартиры.
Мой друг-бизнесмен, решивший оказать беженцам какую-то помощь, подошел к проходной и спросил, что им привезти — может, какие продукты или товары первой необходимости, ну, там бритвы, мочалки. Ответ был таков: «Не надо мочалок. Заберите нас отсюда хоть куда-нибудь». Люди умоляли взять их на дачи, причем на самых плохих условиях — без воды, света, газа. Лишь бы не в лагере.
То общее впечатление, которое давало о беженцах российское телевидение, соответствовало действительности лишь отчасти.
В лагерях беженцев показывали счастливые лица чудесного спасения вперемежку с восторгом благодарности и слезами радости на глазах. Я не отрицаю, что такая эмоция у некоторых людей была. Но если оценивать эмоцию общей массы беженцев нашего лагеря на Северной, то она была совершенно иная. Среднестатистический лагерный беженец из Донбасса был вял, разочарован, подавлен и интровертивен. И ему все очень сильно не нравилось.
Я, кстати, так и не понял, зачем эти вышки с колючкой для беженцев? Севастополь на 98% за Россию. Бандеровцев у нас и в помине не было. Единственное объяснение, которое я для себя нашел, было такое: лагерь должен быть максимально некомфортным для проживания, чтобы люди в нем не задерживались и побыстрее переезжали подальше на Восток. Лишите человека денег, друзей, дома, перспектив к жизни — и вы получите Стеньку Разина. А зачем Российской Федерации Стенька Разин? Да еще и в проблемном Крыму?
В Севастополе я неоднократно встречал людей, воевавших на Донбассе со стороны ополчения. От разговоров о войне они уходили, и у меня в целом не было ясной картины происходящего. Пока я не приехал в Москву. Как это ни странно звучит, но встреча с воюющей Новороссией у меня произошла именно в Москве. Именно там мои знакомые свели меня с женщиной из Стаханова, учительницей лет пятидесяти по имени Ольга, бежавшей от войны к племяннику в столицу.
У племянника она по какой-то причине не прижилась, хотя очень его любила и считала своим сыном. Причину ухода от племянника сама объясняла так:
«Там новая семья. Его мама второй раз замуж вышла. Не хочу им мешать», — говорила и опускала глаза, стыдясь этой ситуации.
А ситуация действительно постыдная. Жить не у родственников, скитаться как изгой по чужим людям… У нас, на юге, это позор. В Москве — норма.
Уйдя от племянника, она несколько месяцев жила на квартире, которую для нее снимал какой-то бизнесмен, целенаправленно помогавший беженцам. Потом он ей отказал без объяснения причин, и Ольга оказалась на улице. Стояла и плакала возле магазина с игрушками. Там мои знакомые ее и подобрали.
Вообще, люди с Донбасса кажутся россиянам какими-то странными. Мне очень многие так и говорили: «Странные они какие-то». Спрашиваю, а в чем их странность? Отвечают: «Ну вот, например, та же Ольга. Постелили ей в маленькой комнате, говорит: «Постель жесткая, мне неудобно». Спрашиваю у своих знакомых, а в чем, собственно, странность? Ну, жестко человеку. Женщина немолодая, может, болит что. «Она должна довольствоваться тем, что ей предлагают». А почему, собственно? «Потому что она и так все бесплатно получает».
Меня эти слова резанули. Отношение как к бездомной собаке или как к человеку второго сорта — хотя приютившие ее люди добросердечны и не жадны; они сами когда-то бежали из своей республики от войны.
Я всегда захожу в тупик, когда слышу подобные ответы. Мое глубокое убеждение состоит в том, что если ты человека принимаешь из милости, то ты должен принять его как равного, не ущемляя ни в чем. В противном случае, ты над ним глумишься, даже если ты ему при этом помогаешь.
С такой позицией «северян», и особенно москвичей, я сталкивался многократно. Помню, как одна столичная дамочка возмущалась поведением бездомной собаки: «Представляете? И она ведь не все ест, что ей дают! Я ей кусок хлеба кинула, а она не берет!». Так и подмывало спросить: «Ну, а сами-то вы все едите?»
Мне было очень интересно поговорить с этой женщиной из Стаханова, и я остался у знакомых на чай. Мои друзья-москвичи предупредительно оставили нас на кухне вдвоем.
Ольга сначала ощущала себя напряженно, но потом, почувствовав, что я интересуюсь «для себя», разговорилась.
Не обидно ли вам, спрашиваю, что все так получилось? События в Крыму и заявления Москвы подстегнули Донбасс, а потом, когда Донбасс восстал и попросился в Россию, ему отказали.
Ольга долго не отвечает, смотрит в сторону:
«Для нас это запретная тема. Стараемся об этом не говорить. Думали, как у вас будет. А теперь выхода не видно».
У Ольги на Донбассе воюет младший брат. На войну он попал так: брата бросила жена, забрала с собой их единственного сына-подростка и уехала в Москву искать лучшей доли. Брат потерял смысл жизни, стал пить, не работал — и тут случилась война. Записался в добровольцы. И поскольку терять в жизни было нечего, стал рваться на передовую. Его отметили. Сначала старшим по группе поставили, потом полевым командиром. Он воспрял духом, с девушкой познакомился. Теперь ждет, когда война закончится, чтобы по-нормальному в ЗАГСе расписаться.
Вопрос, собственно, вот в чем: а русский мир есть? Как единый мир-система он существует?
«Единый» я понимаю так: справедливый для всех в каких-то базовых принципах бытия, которые связывают всех узами большой семьи — как это происходит у тех же евреев или армян. Справедливый не в смысле уравниловки, а в смысле общей судьбы. В такой семье старший брат может быть удачливым бизнесменом и иметь шикарный джип, а младший — нищим дурачком и ездить на старом велосипеде. Но единый мир-семья предполагает, что если этого младшего кто-то обидит, то этот «кто-то» будет непременно найден и наказан. По-другому в семьях и не бывает. А иначе это и не семья.
Или в мире все устроено по-другому? И какой-то части русских уготовано чудесное будущее, а какой-то — проклятое настоящее?
Как ощущают себя те люди, которым выпал билет в счастливые миры? О чем они думают? Их совесть не мучает за то, что в их градах нет войны, разрухи и голода? Или они настолько морально затвердели, что им эти вопросы безразличны? Там, под бомбами, другие такие же люди, с такой же широкой душой, общинной психологией, чувством локтя, а главное, с неугасающим ощущением социальной справедливости, остались погибать в изгойском настоящем. Дети, старики, женщины…
Я понимаю, что мой вопрос нелогичен, пафосен и крайне эмоционален, но я, тем не менее, его задам.
Скажите, россияне центральной полосы, Сибири, Дальнего Востока, да и вы, россияне Крыма и Севастополя: люди, погибающие на Донбассе под бомбами — ваши или не ваши?
Только не молчите. Скажите правду. Скажите, что это не ваши люди. Тогда эти люди перестанут вас ждать. Они перестанут на вас надеяться. Они будут надеяться только на себя. И им станет легче.
Из разговора с Ольгой я понял две очень важные вещи.
Вещь первая. Любовь между Донбассом и Россией ассиметрична: Россия Донбассу нужна, а Донбасс России нет.
И вещь вторая: нет никакого единого русского мира в том смысле, в котором существует мир курдов, армян или евреев. А если он и есть, то совсем с иными реалиями.
Трагедия этой асимметрии состоит вот в чем. Русский Донбасс думает, что мы (Россия) и есть их семья. Он считает, что мы самые близкие и самые родные. Просто мы их по каким-то причинам предали. Ведь близкий человек тоже может предать по слабости или глупости. Предать может не просто близкий, а даже самый-самый близкий. И кроме этого близкого никого больше нет в этом мире. И вы продолжаете его любить, неся эту боль в себе. Глубоко ее запрятав. Стараясь никому ее не открывать. И стараясь о ней не думать.
Мне постоянно вспоминается один случай, свидетелем которого я стал в Ленинграде, в начале семидесятых, в глубоком детстве.
Ленинград город особенный, и одна из его особенностей — это пьющие женщины. Пьющая ленинградка — вещь страшная. Она может иметь благородный вид, знать несколько языков, быть хорошо одетой, и носить дворянскую фамилию. И при этом бухать вместе с «синяками» в самых отвратительных пивных и лежать пьяной в самых грязных подворотнях.
Я жил с родителями на проспекте Тухачевского (это за Охтой, в сторону аэропорта). Мне было тогда лет шесть. Выбегаю на улицу. С другой стороны дома — винный отдел. Метрах в тридцати лежит на боку мертвецки пьяная женщина с очень красивой прической, а из-под нее вытекает лужица мочи. Рядом стоит мальчик и тянет ее за руку:
«Мама, вставай. Домой надо, — говорит он тихо».
Но мама не шелохнется. Мальчик снова и снова тянет женщину за руку.
«Мама, пойдем. Прошу тебя. Пожалуйста».
Ватная рука беспомощно падает. Струйка мочи останавливается. Мальчик беспомощно садиться возле мамы и задумчиво смотрит в небо.
Знаете, что меня в этой истории мучило все эти годы?
Меня мучил вопрос: почему тот мальчик не бросил опозорившую его маму?
Прошло уже более сорока лет. И только теперь я начинаю понимать, почему тот мальчик не пнул маму ногой, не плюнул в нее, не обложил матом и не ушел играть с ребятами.
Он не мог от мамы внутренне отречься.
Чтобы бросить человека в таком состоянии, надо внутренне от него отречься. А этот паренек не смог.
Я не знаю, чем закончилась эта история. Возможно, маму лишили родительских прав, а сына отдали в приют. Может, кто-то помог ей подняться. А может, она очнулась сама.
Через пару лет я сам попал в схожую историю и смог в полной мере ощутить безвыходность подобной ситуации.
Я играл возле дома с ребятами и увидел своего отца, который шел домой и постоянно спотыкался и падал, потому что был в дребедень пьян. Он был весь в грязи, а рот и щеки были в крови. Ребята мне сказали:
- Вон твой отец идет.
Я зачем-то ответил:
- Он не пьяный. Ему с сердцем плохо.
Из игры я вышел, отошел в сторону и больше в этот вечер ни с кем не играл. А потом пошел на каток и зачем-то стал лизать лед. А когда меня спросили взрослые, зачем я лижу лед, я ответил, что шайбу ищу. Я просто не хотел ни с кем общаться. Я мучительно переживал случившееся.
Я надеюсь, что вы, москвичи, и жители других благополучных регионов, теперь наглядно представляете, что переживает современный Донбасс в отношении России — которая Донбассу одновременно и мать, и сестра, и родина. Он переживает глубочайшую внутреннюю трагедию, которую вам со стороны не понять, как не понять мальчику из хорошей семьи, зачем нужна такая мама, которая предаст, забудет, напьется, упадет и опозорит вас на весь мир.
Спокойной всем ночи. И благополучной судьбы.
4106
Самое острое на канале Примечаний в Telegram
primechaniya.ru
В Донбассе проживают представители более ста национальностей, большинство из которых по иронии судьбы и велению киевского начальства в один прекрасный день стали считаться национальным меньшинством на своей родной земле и регулярно испытывают притеснения из-за своей национальной принадлежности.
Особо среди этнических сообществ Донецкого края стоит выделить проживающих здесь этнических русских - нации, на плечи которой легла значительная часть нелегкой ноши экономического подъема и развития Донбасса. Рассказ о русских Донбасса стоит начать хотя бы с того, что значительная часть Донбасса с 15го-16-го веков входила в ореол расселения русских донских казаков.
Русский рудознатец Григорий Капустин в1721 году открыл залежи каменного угля в Донбассе. Под руководством русского капитана Семена Чиркова в 1724 году была начата разработка каменного угля в нашем края. Именно с этого и началась история Донбасса.
Именно русские стали тем этническим хребтом, благодаря которому Донбасс состоялся, как промышленный регион. Переселенцы со всей России составили основу городского населения Донбасса. Именно благодаря русским, некогда пустоши превращались в промышленные мегаполисы.
На начало 20 века этнический состав крупнейших городов Донбасса выглядел так. Юзовка (Донецк): русских – 18856, украинцев – 1109, евреев – 7553; Мариуполь: русских – 10102, украинцев – 7221, греков – 3293; Енакиево: русских – 9044, украинцев – 1853, евреев – 2211; Горловка: русских – 2782, украинцев –2064. Именно благодаря этому русский язык стал языком межнационального общения в Донбассе. Именно благодаря стабилизирующей роли русского этнического компонента в Донбассе никогда не было межнациональной розни.
Несмотря на послевоенную урбанизацию, когда множество сельских жителей переехало в города, Донбасс сохранял свое языковое и этническое своеобразие, свой значительный русский компонент. Невзирая на 70 лет настойчивой интернациональной агитации, во время всесоюзной переписи населения в 1989 году 43,6% жителей Донецкой и 44,77% жителей Луганской областей отнесли себя к русской нации.
Но не только своим количеством славны русские Донбасса, но и своим качеством. Многих выдающихся сынов подарил русскому народу Донбасс. Это и великий композитор Сергей Прокофьев, и филолог Владимир Даль, писатель Всеволод Гаршин, актер Василий Быков, певцы Юрий Гуляев и Юрий Багатиков, полярный исследователь Георгий Седов, пионер российского кинематографа Александр Ханжонков, Герои Социалистического Труда Алексей Стаханов и Никита Изотов, тяжелоатлет четырехкратный чемпион мира Юрий Власов и сотни тысяч других достойных людей.
И какова судьба языка и культуры этих людей в Донбассе? Русский язык не имеет никакого статуса на территории Донецкой и Луганской областей. И это несмотря на то, что на всеобластном референдуме в 1994 году более 90% жителей Донецкой области высказались за государственный статус русского языка. Воля народа была проигнорирована власть предержащими. Сейчас год от года сокращается количество школ с преподаванием русского языка, количество детских де-юре русскоязычных садиков сведено к минимуму. В вузах русский язык еще как-то существует не столько благодаря, сколько вопреки мнению власти.
В школьной программе до минимума сокращено изучение русской литературы (она включена в состав курса мировой литературы), историю русского народа вообще нигде не преподают.
Украинская Православная Церковь Московского Патриархата – традиционная конфессия большинства русского народа Донбасса – подвергается постоянным нападкам со стороны разнообразных раскольников и сектантов.
Многие русские так же, как и донбассовцы других национальностей, ущемляются по региональному признаку. Их могут оскорбить и покуситься на их права, если узнают, что они выходцы из Донбасса. Долго так ситуация продолжаться не может. Без русских Донбасс не состоялся бы. Без этого, без языка, культуры и религии он не выстоит, как промышленный регион, как особое терпимое ко всем этно-лингвистическое сообщество.
Процитировано отсюда: http://don-alexey.livejournal.com/54383.html?view=252015#t252015
donbassrus.livejournal.com
Когда я сюда приезжал впервые, он казался пустым, стрелять начинали в 6 утра ровно, в город прилетало постоянно, в аэропорту шли бои; но по улице, словно внатяг, ехал трамвай, и в трамвае сидело несколько суровых стариков, и водитель трамвая был строг, торжественен и упрям, и казалось, что он ведёт трамвай по болоту.
Я приходил к «Донбасс Арене», огромному стадиону, и стадион был пустой, и вокруг было пусто, и всё это выглядело инфернально.
Рядом с «Донбасс Ареной» стоял только что разбомблённый краеведческий музей: в том, что досталось именно музею, была какая-то своя ирония: он таким образом стал вдвойне, втройне музей, его краеведческая ипостась словно бы многократно усилилась. Его руины — это сверхкраеведение.
Я сидел там на лавочке, один, и однажды очень удивился, когда увидел, как туда пришла женщина с ребёнком и они гуляли там, совершенно спокойные.
Потом я ушёл к себе, в тот дом, который снимал, и через час узнал, что на «Донбасс Арену» упала бомба, а через два — что там ранило ребёнка. Я никак не могу сопоставить того ребёнка, которого видел, пацана лет десяти, с «раненым ребёнком» из новостей, мне всё время хочется думать, что раненый — это какой-то ненастоящий ребёнок, специальный ребёнок для новостей, из папье-маше, чужой, ему не больно.
И до тех пор, и с тех пор таких детей тут, Боже мой, было много.
Я был тут, когда сошедшие с ума украинские военные пытались взорвать могильник с отходами в Донецке: и затем они повторяли эту попытку.
Был один день, когда бомбили так, что в течение одного дня в Донецке погибло триста человек, и кровь текла по улице, а больницы едва справлялись с беспрестанно поступавшими ранеными.
Были дни печали, дни разора, дни кошмара.
Было много дней недоумения: когда всё это кончится?
В гостинице, где я в очередной свой заезд останавливался в ноябре 2014 года, было полно ополченцев и дам лёгкого поведения; всё это напоминало Гуляй-поле. Ополченцами было занято несколько других гостиниц, за проживание они не платили и выезжать не собирались.
Помню ещё, меня позабавило: в гостинице лежало на столике подробное объявление, как себя вести в случае обстрела, бомбёжки, атаки, куда бежать, где прятаться, что предпринимать. Ни в одной гостинице мира такого не увидишь.
Сейчас ничего этого нет, людей с оружием на улице не увидишь, девушки лёгкого поведения в гостиницу даже не заглядывают, и даже объявление пропало: центр города не обстреливают достаточно давно.
Донецк выглядит безупречно: ухоженный, зелёный, яркий, словно бы издевающийся над всем, что здесь случилось.
В Париже и в Барселоне, в городках Западной Германии, где я был в этом году, не говоря про азиатские или африканские города, в разы, в десятки раз больше бедных, нищих, деструктивных личностей, безработных, потерянных, уставших от жизни, чем в Донецке.
Самое забавное: в Донецке, который самая глупая часть замайданной Украины считает пристанищем бандитов, никакого криминального элемента не видно.
То ли он съехал, то ли он старательно мимикрирует, то ли его извели на корню.
По виду это абсолютно европейский город, но только из той Европы, которая осталась в Европе в каких-то уголках — а на самом деле она стала заканчиваться ещё лет десять назад.
Ту Европу я успел застать и в течение этих лет видел, как она исчезает и осыпается.
Один мой товарищ сейчас находится в Донецке и шутит, выставляя в своём сетевом журнале местные фотографии — из центра города, конечно, — выдавая их то за турецкие, то ещё за какие-то — с лучших курортов мира.
И большинство — верит.
А как не верить, если Донецк так выглядит?
Еcли б они знали ещё, какая тут кухня! Есть рестораны, где кормят устрицами. Есть рестораны с кухнями таких народов мира, которых не сразу найдёшь на карте. А цены? В России от таких цен отвыкли.
Здесь живут сильные люди.
Живёт и много других, конечно же, но суть определяют сильные.
Страну возглавляет очень непростой человек, который, тем не менее, не только лично участвовал во всех основных боевых операциях, но и по сей день почти ежедневно бывает на передовой. Можете пожать плечами, однако в мире на сегодняшний момент больше таких руководителей нет. В том числе их нет на Украине, увы. Впрочем, и хорошо, что так. И не будет.
Известный мне глава одного донецкого района выезжает на каждый обстрел: днём, ночью, глубокой ночью, самым ранним утром. Все обстрелы, которые были в его районе, он видит немедля. И в тот же день начинает всё исправлять. С постоянством — не знаю, с кем и сравнить, — муравьиным.
Известная мне глава одной донецкой больницы не покидала свою больницу ни на день, хотя она до сих пор стоит в километре от передовой и прилетало в те места сотни раз.
Каждое утро она шла на работу, а люди ей говорили: «Пока вы так идёте на работу и мы вас видим, есть надежда, что всё наладится».
А она женщина. Она просто женщина.
И сын у неё врач — и работает в той же больнице, никуда не уехал. И все молодые специалисты оставались там. В том числе в те дни, когда район бомбили так, что все жители собирались в хорошо построенной, с толстыми стенами больнице, как в крепости.
Я назвал нескольких, кого знаю, — а скольких ещё не знаю.
В городе работают, невзирая ни на что, 179 детских садов и 45 больниц, 157 школ и 5 университетов, оперный театр и свыше 200 промышленных предприятий — в каждом! — вы слышите? — в каждом кто-то свершил свой подвиг, чтоб работа продолжилась.
Лучшая и несклоняемая половина города пережила самые невозможные времена — кто их может сломить теперь?
Донецк научил меня не бояться пафоса и патетики. Потому что за всё это уплачено трагедией и трудом.
У каждого, кто кривляется по этому поводу, — пусть лопнет его глупое лицо.
Только не надо мне говорить про десятки и сотни трудностей, неудач и недоработок. Они тоже известны.
Мы дали портрет парадный, но и он дорогого стоит. Здесь из огромнейшего не прифронтового, а фронтового города, находящегося к тому же в экономической блокаде, парадный портрет — это, знаете, дичайшая работа.
В большинстве городов земного шара, даже в многократно лучших условиях, подобных результатов добиться не могут. Добились здесь.
***
Некоторые люди вдруг оказываются очень слабыми.
сut>Когда на Донбассе многое пошло не так, как задумывалось, он не превратился в большую Новороссию, не вошёл победоносно в состав России, как Крым, — и уж тем более русские войска не пошли на Киев, вешая по пути бандеровцев на столбах, — какая-то часть российской патриотически настроенной интеллигенции расстроилась.
Расстроилась мучительно, тоскливо, громко.
Из столицы нашей страны, из тихих квартир в пределах Садового, слышатся их упрямые голоса.
Расчёсывая груди в кровь или, напротив, снисходительно зевая, они хронически болеют о судьбах русского мира.
«Всё предали, — кричат или устало цедят они. — Всё слили, какой стыд, какой позор и стыд!»
«Нормальные люди должны уехать с Донбасса, там не за что умирать» — так они говорят.
Как будто два миллиона человек могут куда-то уехать. Как будто эти два миллиона людей не нуждаются в защите.
Во всех этих воплях чувствовалась и чувствуется какая-то подростковая инфантильность: ах, не получилась игра, как я хотел, так я разломаю все кубики, всё раскидаю по углам. Буду плеваться, да. Я буду плеваться слюной.
Постой, товарищ. Вытри рот. Разве ты расставлял эти кубики?
Тебя здесь, на Донбассе, никто не помнит. Ты можешь знать цену, заплаченную за достигнутое, но ты не видел её своими глазами.
Если б ты видел, ты бы постыдился так себя вести.
Да, быть может, мы получили за эту цену не столько, сколько надеялись, — но всё-таки мы кое-что получили.
На территории Донбасса русский язык не находится в статусе второстепенного, третьестепенного, подшитого сбоку. Там русский язык — государственный, главный, неотменимый.
На Донбассе в университетах и школах не учат нелепую историю древних укров, вечной борьбы с Россией, польско-украинского братства, битвы под Конотопом, Петлюры и Бандеры.
Там учат нормальную, правдивую, истинную русскую историю.
И этого не изменить.
По Донецку и Луганску не ходят факельные шествия. И не пойдут, иначе их разорвут на куски.
Там никому в голову не придёт скакать и кричать: «Москаляку на гиляку!»
Там не уронят наземь памятник Ленину и не разворотят кладбище с могилами ветеранов Великой Отечественной.
Туда не вернулась снисходительная оранжистская интеллигенция, чтобы презирать охлос и быдло и вести свои осклизлые речи.
Она ведёт свои речи издалека, но здесь этого никто не слышит. Всем всё равно.
Местные литераторы и музыканты — отличные, кстати, ребята — проводят свои слёты, свои концерты, свои чтения и удивлённо пожимают плечами, видя такую реакцию отдельных представителей нашей «патриотической интеллигенции».
И даже местный управленческий аппарат создан фактически с нуля. Из числа людей, не бросивших Донбасс и даже воевавших за него с оружием в руках.
На Донбассе нет Партии регионов. Нет «Свободы». Нет людей Тимошенко, и сама она сюда не приедет. Там ничего не решает Аваков. Там не играет желваками Саакашвили. Там ничего не значит Порошенко.
На Донбасс запрещён въезд всех самых одиозных олигархов Украины. Донбасс национализировал ту часть предприятий, которую смог национализировать на сегодняшний момент, и собирается национализировать остальные.
На Донбассе, сколько бы ни кричали истеричные замайданные пропагандисты, стоит «Кальмиус», стоят батальоны Моторолы и Гиви, а не «Айдар» и «Азов».
При лучших обстоятельствах «Кальмиус», батальоны Моторолы и Гиви могут оказаться западнее, чем они стоят сейчас. Но добровольческие батальоны не войдут в Донецк с развёрнутыми знамёнами. Разве этого мало?
Россия сделала для Донбасса столько, что она не сможет его отдать. Донбасс настолько вписан в некоторые российские реалии, что оттуда его уже не выписать. Россия истратила человеческие жизни — наших с вами братьев — и миллиарды народных денег на то, чтоб эта часть Донбасса была наша.
Что истратили вы? Слюну?
Зачем вы себя так ведёте всё время? Чтобы боец, стоящий здесь на передовой, бросил своё оружие и ушёл?
И тогда сюда придут бодрые карательные батальоны, чтобы бодро карать?
Мне кажется, вам лучше было бы смолчать в следующий раз.
Хорошо ещё, что и ваши голоса досюда почти не доходят. Для подавляющего большинства ополченцев вас просто нет. Для подавляющего множества людей Донбасса вы не существуете.
То есть вы искренне думаете, что вы есть, но вы есть только в своей ленте. Знаете, как в советских магазинах висела лента для мух? Вот вы там, перебираете неугомонной лапкой.
На Донбасс приезжают пианисты с мировыми именами и звёзды мирового спорта — эти люди, шотландцы и американцы, оказались большими патриотами Донбасса, чем наши патриотические истерики и примкнувшие к ним истерички.
Иногда мне кажется, что кому-то из числа истеричной патриотической интеллигенции и, что особенно печально, из числа тех двух-трёх бывших полевых командиров ДНР и ЛНР, перебравшихся в Россию, втайне хотелось бы, чтоб Донбасс осыпался в тартарары.
Тогда они скажут, блеснув очами: «Видите, мы были правы. Без нас всё погибло. Видите?!»
Может быть, они в чём-то правы. Но без них не погибло ничего.
Хотелось большего? Молитесь. Молитва помогает.
Главное, чтоб вам не хотелось меньшего.
Территория нынешнего Донбасса (ДНР и ЛНР) равна почти 17 тысячам кв. км. Это больше, чем Ямайка, Ливан, Кипр, Черногория или Судан. Это немногим меньше, чем Кувейт, Израиль или Словения.
Донбасс — часть русского мира. И этого не отменить. Тем более что ничего ещё не закончилось.
waspono.livejournal.com
В этой статье речь пойдет о ситуации, которая сложилась на данный момент на Донбассе. Хочется объяснить, почему жители этих территорий, которые 23 года прожили в «независимой» Украине, восстали против тех, кто пришел к власти путем кровавого государственного переворота, после чего решили лишить народ Донбасса своего родного языка, своих традиций и своих героев.
После свержения Януковича украинские ультраправые пребывали в мечтаниях о возвращении «этнически украинских земель», принадлежащих России и Польше. В реальности под вопросом сейчас находится территориальная целостность самой Украины.
Основные претензии националистов адресованы, разумеется, России. Чаще всего в качестве «украинских» упоминаются территории, входящие в современные Белгородскую, Курскую, Брянскую и Воронежскую области (поэтому угрозы от радикалов получили губернаторы именно этих регионов). Основания либо этнические («раньше здесь проживали украинцы, впоследствии русифицированные»), либо (реже) исторические. К Слободской Украине, или Слобожанщине (это не государство, а исторический регион, пользовавшийся вольностями и населенный в основном беженцами из польской шляхты) прежде относили часть Белгородских земель, в Гетманщину входили Брянские земли (упомянутая выше Стародубщина), а после установления советской власти часть приграничных территорий была передана от УССР к РСФСР. При этом в частных разговорах регулярно всплывают притязания на Воронеж и Таганрог, хотя первый был основан во времена Ивана Грозного боярином Михаилом Воротынским, а второй – в 1698 году Петром Первым и стал первой военно-морской базой России, первым российским портом на открытом морском побережье и первым в России городом, построенным по регулярному плану. В Таганроге проживает около ста национальностей. Самые крупные диаспоры: греческая, еврейская и армянская. После основания Севастополя в 1783 году Таганрог потерял военно-стратегическое значение и превратился в крупнейший торговый порт России. В 1868 году Таганрог был соединён железной дорогой с Харьковом, а в 1870 году и с Ростовом-на-Дону.
Во времена Гражданской войны Центральная рада потребовала от России ни много ни мало Черноморскую и Ставропольскую губернии в полном составе, Кубань, Крым, Таганрогский округ, четыре уезда Воронежской и один уезд Курской губернии. Чтобы подчеркнуть масштабы запроса, уточним, что при переговорах с временным правительством об автономии Украины центральная власть и слышать не хотела о том, чтобы в автономию вошли даже Харьков и Днепропетровск, не говоря уже о территориях современных Донецкой, Луганской, Херсонской, Одесской и Николаевской областей.
Хотя Советская Украина и Советская Россия и были братскими пролетарскими республиками, борьба между ними за Таганрог и Восточный Донбасс вспыхнула нешуточная. 17 января 1920 года приказом Донецкого губревкома (Украина) объявлялось присоединение к Донецкой губернии Украины четырех районов бывшей Области войска Донского: Чистяковского, Белокалитвинского, Боково-Хрустальского и Александровско-Грушевского. Ответ из советского Ростова в Таганрог поступил через два месяца, 27 марта 1920 года: «Донская область сохраняется в старых границах. Окружным исполкомам предложено принять срочные меры по обратному включению в состав всех местностей, отошедших к другим губерниям».
Пришлось вмешиваться в это дело самым высшим органам власти Советской России. По политическим соображениям, а именно, для преодоления раздробленности бывшего казачьего Дона, 2 апреля ВЦИК Советов публикует постановление от 23 марта об объединении всего промышленного района Донщины в составе Донецкой губернии Украины: «Совнарком на заседании 23 марта сего года признал необходимым выделить каменноугольный бассейн в особую Донецкую губернию с центром в г. Луганске. Председатель ВЦИК Калинин».
А 16 апреля публикует свое постановление Украинской ЦИК, где тщательно определяет границы украинской территории на юго-востоке: «Согласно предложения Совнаркома Украины и Укрсовтрудармии, и соглашения с Всероссийским ВЦИКом, а также в отмену всех ранее изданных постановлений, Президиум ВУЦИК постановил утвердить следующие границы и состав Донецкой губернии от Области Войска Донского… в Таганрогский округ весь целиком. Председатель ВУЦИК Петровский».
Таганрогские власти срочно созывают в городе окружную партийную конференцию, где выражают свое несогласие с передачей города, и отправляют жалобу в Москву 24 апреля: «Окружная Партийная конференция КП (б). Таганрог и окрестности возмущены неразберихой, творящейся вокруг вопроса о границах Донецкой губернии и Донской области. Луганск телеграфно предписывает Таганрогу, ссылаясь на Постановление СНК, подчиняться ему. Ростов-на-Дону на это телеграфирует Таганрогу, что границы Донской области остаются прежними. Часть Таганрогского округа, без ведома Таганрогского окружного ревкома, уже занята Донецкой губернией, где представители Луганска грозят представителям Таганрога арестом вооруженной силой. Партийная конференция убедительно просит прекратить безобразия, окончательно дезорганизующие работу Таганрогского ревкома и волревкомов на местах. Президиум конференции».
В Ростов отправляются угрожающие телеграммы: «Постановлением Совнаркома от 23 марта и Президиума ВЦИК 28 марта и 26 апреля Таганрогский округ включён в Донецкую губернию и подчиняется губернскому центру в Луганске. Всякое противодействие этому недопустимо. Копии постановлений Совнаркома и Президиума ВЦИК высланы». Так Украине удалось отстоять свое право на Таганрожщину и Восточный Донбасс.
Во время пребывания в составе Украины в городе проводился процесс принудительной украинизации, в Таганроге в это время появилась улицы Киевская, Тараса Шевченко и Украинской переулок, которые сохранились и до наших дней. Переулок же Крымский был в Таганроге еще с дореволюционных пор.
Такова вкратце история взаимоотношения и подчинения Таганрога различным властям, в том числе и украинским. Слава Богу, что город остался в России!
В «Сборнике документов о пограничном споре между Россией и Украиной в 1920-1925 гг. за Таганрогско-Шахтинскую территорию Донской области», автор Галкин Ю.И., рассказывается о том, как в 1920 году Таганрогско-Шахтинская территория Донской области России отошла к Украине, а также как и в каком составе эта территория была возвращена в 1924-1925 гг. Северо-Кавказскому краю. Среди документов сборника: телеграммы, статьи из газет, протоколы, итоги переписей и др.
Вот несколько интересных фрагментов из сборника:
«Неразрывная связь Таганрога, его порта и округа с Донбассом:
Донбасс, хотя и входит географически в границы Украины, экономически представляет из себя единицу, интересы, сохранность и целость каковой равно близки и дороги всякой из Союзных Республик; с этой точки зрения Донбасс является Всесоюзной кочегаркой.
Экономическое хозяйство Донбасса только начинает налаживаться; экспорт из Донбасса, столь необходимый для всего Союза, находиться еще в периоде формации; поэтому интересы Донбасса должны быть обсуждены не только с точки зрения будущих возможностей, которые по естественному ходу вещей не могут им не осуществлены: речь идет об углублении Таганрогского порта и о постройке железной дороги магистрали от станции “Матвеев-Курган” к северу до ст. “Валуйки”, сокращающей на 200 верст расстояние от Азовского моря до центра России, перерезающей самый хлебородный округ Донбасса-Старобельский, центр месторождений антрацита (Боково-Хрустальский район) и дающей возможность дополнительного, ежегодного экспорта зернохлеба в 80 миллионов пудов (каковое легко может быть пропущено через Таганрогский порт) и сокращающей на 73 в. расстояние для выхода антрацита к морю (с удешевлением таким путем на 56 % фрахтовых ставок).
Если до сего момента в этом направлении Донбассом ничего предпринято не было, то только потому, что Донбасс был озабочен вопросом самого своего существования.
Выход Донбасса на мировой рынок в смысле экспорта зерна и антрацита только начинается. Было бы непростительной экономической и государственной ошибкой в такой момент лишить Донбасс одного из его рычагов – Таганрога и его выхода к морю. Порт Мариупольский не в состоянии обслужить Донбасс, так как он отстоит далее Таганрогского порта от центра антрацитовых залежей (с проведением одной только на большей южной части вышеозначенной железнодорожной магистрали от ст. “Матвеев-Курган” к северу расстояние это станет более отдаленным еще на 73 в.). Мариупольский порт приспособлен только для вывоза курного угля между тем, как для Донбасса необходим порт именно для экспорта антрацита.
Ничего не мешает и не должно мешать продолжению этих отношений, но с другой стороны, никакие искусственные административные предприятия не должны мешать Таганрогу и его округу (как тому учит опыт прошлого) развиваться собственным путем вне зависимости от его естественных данных и его естественной неразрывной связи с Донбассом».
В настоящее время Тагонрог живет мирной жизнью. Люди работают, Дети ходят в садики и школы, пенсионеры получают пенсии. Город живет полноценной жизнью.
Если бы Таганрог на данный момент остался в административных границах Украины, то город бы тоже подвергался обстрелам украинских карателей. Бомбили бы школы, больницы и всю инфраструктуру города, убивая при этом местное население. Было бы то, что происходит сейчас на территории Донбасса. Волею судеб, этого не случилось, но могло.
А вот городам Донецку, Луганску, Славянску, Мариуполю и еще десяткам городов, которые тоже не захотели становиться «Украиной», не повезло.
Киевская власть, понуждаемая своими американскими хозяевами, решила, что жители Донбасса давно забыли, кто они такие, забыли свои традиции. Они решили, что несколько десятков лет украинизации в советское время и оголтелая кампания времен «незалежности» сделали свое дело, и теперь эти земли можно легко отторгнуть от Русского мира. Но ничего у них не выходит.
Даже за Днепром в огромном количестве ситуаций люди предпочитают пользоваться русским языком, а не украинским. В столице Украины − Киеве почти все разговаривают на русском языке, да и во Львове часто можно услышать русскую речь.
Наш современный мир – это театр абсурда. В кадрах военной хроники можно увидеть «киборгов», которые разговаривают на русском языке и воюющих «против России». На их военной форме нашиты шевроны с нацистской свастикой. А это все наши с вами братья, которые забыли о том, что, несмотря на государственные границы, мы являемся одним народом – русским. Но Донбасс об этом не забыл!
Стойкостью и непримиримостью наш народ показал, что сохранил историческую память и сейчас сражается за нее.
Территория Донбасса входила не только в состав екатерининской Новороссии, но и была значительной территорией Войска Донского. Граница ее проходила по территории нынешнего Донецка, по реке Кальмиус. Ни о какой Украине здесь и речи не могло быть, и становиться анти-Россией здесь никто не собирается.
pavelgubarev.su
Интервью с писателем Алексеем Полуботой
Андрей ЧЕРНОВ
Писатель и журналист Алексей Полубота, живущий в подмосковном Реутове, неоднократно бывал в городах Донбасса, начиная с лета 2014 года. Впечатления от поездок и общения с людьми выливались в очерки, статьи, стихотворения, посвящённые жизни русского Донбасса. В интервью порталу «Луганск 1» писатель рассказывает о своих впечатлениях от Донбасса, делится мыслями о Русском мире и роли писателя в обществе.
– Алексей, вы неоднократно посещали Донбасс. Каким он предстал в 2014 году? Какие изменения наблюдали в 2015 и 2016 годах?
– Я не раз описывал свои впечатления от поездок, они опубликованы, в том числе в сборнике прозы «Я дрался в Новороссии». Отмечу ещё раз вот какую деталь: в июле 2014 года, несмотря на обстрелы, кровь, бытовые трудности, откуда-то бралась уверенность: украинские каратели Луганск не возьмут. Так оно и вышло. И сейчас, несмотря на то, что Русскую весну некоторые политические силы всячески пытаются окончательно заморозить, свести её достижения на нет, есть похожее чувство: в конечном счёте победа будет за нами. Разбужены какие-то процессы, которые назад не повернёшь.
Конечно, некоторые иллюзии развеялись, ясно, что собирание русских земель будет идти не так быстро и победно, как это виделось в 2014 году. Во время последней поездки в декабре прошлого года меня порадовало, что жизнь в городе внешне уже похожа на мирную. Хоть напряжение прифронтового города всё равно чувствуется. Но Луганск залечивает свои раны. Уже нет следов многих разрушений. В частности, на фасаде Луганской Республиканской библиотеки, где проходили чтения, посвящённые 215-годовщине со дня рождения Даля.
Но ещё больше меня порадовала молодёжь, принявшая участие в этих чтениях. Видно, что ребята, в основном, отнеслись к этому празднику русской словесности не формально. Многие сами стремились выступить, демонстрировали свои маленькие находки из словаря живого великорусского языка. Например, запомнилось, как жительница города Антрацит Вера Коновалова в своём докладе на чтениях напомнила один из смыслов слова «майдан», бытовавший в 19 веке: «… базар, или место на нём, где собираются мошенники, для игры в кости, в зерн, орлянку, карты». А как актуально звучит ныне поговорка, приведённая в словаре Даля: «Не будь олухов, не стало б и майданщиков»!
– Наши оппоненты из страны «безвиза» и Бандеры утверждают, что гражданам России совершенно наплевать на Донбасс и его жителей. Как вы считаете, правы они? Россияне равнодушны к жителям Донбасса?
– Я думаю, что «оппоненты» сами не верят тому, что говорят. Их цель – заставить поверить в это вас. Не только киевскую, но и, что уж скрывать, российскую власть (по крайней мере, часть её) не на шутку испугала та волна энтузиазма, которую испытало русское общество в 2014 году.
Мы почувствовали, что представляем собой народную силу, а не просто легко поддающийся манипуляциям электорат. Верили, что наша поддержка поможет выстоять соотечественникам до тех пор, пока российская власть, декларировавшая «своих не бросаем», решится воссоединить Донбасс с Россией или хотя бы признать независимость ДНР и ЛНР.
Да, сейчас такого энтузиазма в обществе меньше. Социально-экономическое положение в самой России ухудшилось (хотя и не так серьёзно, как пытаются представить украинские СМИ). И по объёмам той же «гуманитарки» от простых людей видно, что число желающих помогать уменьшилось. Однако в России по-прежнему велика доля тех, кто держит руку на пульсе, и в случае нового серьёзного обострения готов прийти на помощь соотечественникам в Донбассе.
Это видно уже по всплеску интереса к статьям в «Свободной прессе» во время последних серьёзных боёв под Дебальцево. Да и одна из причин, почему власть в России не может отказаться от поддержки Донбасса, – понимание, что это серьёзно повлияет на рейтинги, в том числе первых лиц государства. А главное, оттолкнёт от власти патриотическую общественность, и тогда в решительный момент может получиться так, что на поддержку её никто не выйдет. Что-то подобное, кстати, было в феврале 2014 года в Киеве.
– Последние несколько лет много пишут о Русском мире – и положительного, и негативного. Что для вас Русский мир? Чем определяются границы Русского мира?
– Негативного? Ну, это если заядлые русофобы, которым принципиально не нравится всё русское. И ругают они Россию и Русский мир уже очень давно. Что касается моего понимания Русского мира, то я придерживаюсь мнения, что существует русская цивилизация. Так же, как существует западная, китайская, существовала эллинская (хотя, например, на Кипре, где я был недавно, некоторые уверены, что она существует и ныне).
Ядром русской цивилизации, естественно, является Россия, русский народ. Но в разные периоды частью Русского мира становились многие народы. Вот, например, Грузия долгое время была не просто частью, одной из провинций Российской империи, а потом СССР – на культурном историческом уровне она была частью именно Русского мира.
В какой-то момент она решила попробовать найти себя в европейской, шире – западной цивилизации. Во многом именно с этим связано то, что жители Южной Осетии не захотели идти вместе с грузинами. Несомненно, осетины – это тоже часть Русского мира. Если говорить предельно просто, то Русский мир – это люди и народы, которые либо хотят жить в России, либо хотят сохранить с ней самые тесные культурные, мировоззренческие связи. В этом плане Сербия, например, тоже часть Русского мира.
Успехи России в исторической перспективе могут вновь серьёзно расширить Русский мир. В последние два десятилетия он сжимался, вернее, его как пружину пытались искусственно сжать. В некоторых республиках Средней Азии, к сожалению, это удалось. В Таджикистане, например, число русских сократилось в 13 раз по сравнению со временами СССР. И сложно представить, что в обозримом будущем эта страна станет частью Русского мира. Но кое-где пружина резко разжалась. Как это произошло у вас в Донбассе.
– Многие пишут, что писатель больше не играет той важной роли в обществе, как прежде. Так ли это? В чём вообще роль писателя в обществе?
– Это очень длинный разговор. Я считаю, что представление о том, что раньше принадлежность к писательскому цеху чуть ли не автоматически вводила человека в ранг гуру, делала его представителем элиты, мало соответствует действительности. Да, в целом уважения к человеку, официально признанному писателем, было больше. А главное, если брать советское время, человек талантливый действительно в большинстве случае мог обеспечить своё существование писательским трудом, не обязательно при этом заискивая перед властью. Но реально важную роль в обществе среди писателей всегда играли единицы. И, кстати, не всегда, далеко не всегда власть была довольна этим влиянием.
Сегодня ситуация такова, что писатели, по крайней мере сотни и тысячи писателей, как это было в СССР, власти не нужны. Ей проще иметь дело с политтехнологами, пиарщиками, блогерами. А художественная литература – вещь тонкая и глубокая одновременно. До понимания её надо дорасти, то есть свой народ надо культурно и духовно развивать. А зачем? Ведь таким народом сложнее манипулировать.
Есть и объективные процессы – при обилии самой разнообразной информации в современном мире трудно сосредоточиться на серьёзной, глубокой книге. Вот, кстати, я заметил, что ополченцы в окопах читают больше. А почему? Да потому, что других способов занять себя в военно-полевых условиях меньше, чем в городских квартирах.
И всё же вышесказанное – это не повод сложить руки и без конца жаловаться на невостребованность писателей в современном мире. Может быть, сегодня, как никогда, надо воспринимать писательство именно как служение Слову и своему (в первую очередь – своему) народу, а не как способ прославиться, получить за свой талант какие-то блага и милости. Звучит несколько высокопарно, но попробую привести пример из личной, как говориться, практики.
Не первый год мы с товарищами пытаемся кое-что сделать для того, чтобы сохранить память о выдающемся поэте 20 века Николае Тряпкине. Несколько лет назад мы приехали на место, где была деревня Саблино, в которой он родился. В ближайшем селе Степурине никто слыхом не слыхивал, что у них есть такой выдающийся земляк.
Но постепенно у нас завязалось сотрудничество. Степуринцы помогли нам поставить поклонный крест и памятный знак на месте рождения поэта. Мы не раз выступали на их праздниках, помогли детям из малообеспеченных семей впервые побывать в Москве, посмотреть на Красную площадь. Да, это не имеет прямого отношения к литературному творчеству. Но именно как писатели мы оказали влияние на несколько сотен человек. И, хочется верить, не худшее влияние.
– Писатели республик Донбасса довольно активно сотрудничают с писателями России. Скажите, как воспринимают их в России – иностранцами или русскими писателями?
– Я бы так сказал. Мы вас воспринимаем своими. Это главное. Вас, это тех писателей, кто не уехал из республик в западном направлении, так сказать. Да, четверть века мы жили в несколько разных культурно-исторических реалиях. Но всё равно глубинные пласты нашего единства не были затронуты. И, общаясь с луганскими и донецкими писателями, я лично не вижу принципиальных отличий, как если бы общался с писателями из Владимирской или Томской области.
lugansk1.info
Или в результате двух ошибок - сперва включили Донбасс в состав Украины (УССР), хотя он никогда не относился ни к Малороссии, ни к Гетманщине, а потом в 1991 году вместе с Украиной отделили от России.
Считать эти ошибки можно по-разному - можно как две, можно как одну - не в этом суть.
Суть в том, что Донбасс оказался в составе Украины примерно так же, как и Крым, в результате административного творчества молодой советской власти, вольно рисовавшей границы национальных республик исходя из разных политических соображений.
Но оказавшись в составе УССР, за прошедшие сто лет Донбасс так и не стал Украиной.
Все последние сто лет, даже в годы так называемой украинской независимости после ликвидации СССР, Донбасс по сути своей оставался Россией.
Около 75% жителей Донбасса называют родным русский язык, многие даже не знают украинский, большинство жителей Донецка считают себя русскими по национальности.
Общая граница с Россией, свободное перемещение, многочисленные родственные и деловые связи позволяли Донбассу все последние годы жить, чувствуя себя продолжением России, частью России, оказавшейся в составе Украины сугубо формально.
И до победы майдана это никого особенно не стесняло.
А после...
После победы майдана в Киеве, после быстрого и решительного возвращения Крыма в состав России, Донбасс почувствовал, что там, на востоке, есть большая и сильная Россия, а он - ее часть, оказавшаяся в результате ряда исторических ошибок в составе чужого, чуждого ему государства.
И чем выше была амплитуда прыжков на майдане, чем больше сыпалось угроз в адрес русских и России - тем более чужим, чуждым государством для Донбасса становилась Украина.
И тем сильнее Донбасс хотел вернуться в состав России, чтобы исправить историческую ошибку, чтобы восстановить нарушенную целостность, чтобы не жить больше "сердцем с Россией, а паспортом с Украиной".
И Донбасс подумал, что большая и сильная Россия его поддержит, как поддержала Крым. Может быть не в точности так же, но поддержит. Поможет. Пусть будет не так быстро и не так просто, пусть будет сложнее и дольше, но главное - в конечном итоге оказаться с Россией. Пусть будет этап независимости, как у Абхазии и Южной Осетии, если нужно. Пусть даже будет как у Приднестровья - это все равно лучше, чем жить в составе Украины, ставшей после майдана совершенно чужой.
И большую часть задачи Донбасс готов был решать сам. И рисковать готов был сам. И готов был сражаться. И сражался.
Потому что верил, что рядом - большая и сильная Россия, которая в самый нужный момент поможет, поддержит, а потом и примет. Не позволит уничтожать, не позволит жечь и уж тем более не отправит обратно.
Донбасс верил в Россию, надеялся на Россию и хотел вернуться к России.
А оказалось... оказалось, что Донбасс - это и есть Россия.
Он сам и есть Россия и никакой другой России просто нет.
Россия - это Донбасс, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия и еще какая-то часть проживающего на территории Российской Федерации народа, которая помнит, что такое Россия.
И другой России нынче нет.
Россия осталась в наших душах, в нашей памяти, в нашей истории.
И в Донбассе.
А Российская Федерация - это не Россия. Это паразитическое государственное образование на теле нашей Родины - примерно такое же, как и Украина, только не побирающееся на паперти русофобии, а гордо торгующее сырьем и триумфально освобождающее Пальмиру за Пальмирой.
Российская Федерация - это скорее Антироссия, чем Россия.
Российская Федерация - это государство, принадлежащее буржуазной клептократии, уничтожившей Советский Союз, который и был Россией, только сильно преобразованной.
Российская Федерация - это коммерческий проект по продаже сырья за рубеж, по выводу капитала, полученного от продажи сырья, а также по продаже народу псевдодемократии, псевдопатриотизма, псевдоправославия и духовных скреп, чтобы народ подольше не замечал, как продается его страна.
Это такой же коммерческий проект, как и Украина, только намного более мощный, крупный, дорогой, доходный, как следствие - лучше организованный и сильнее контролируемый.
Но это не Россия.
Поэтому Донбассу оказалось просто некуда возвращаться.
Россия, к которой он хотел вернуться - это он сам.
А восточнее него - государство-паразит, созданное на одном из осколков России. На самом большом из осколков, но именно на осколке.
И не Российская Федерация будет помогать Донбассу вернуться, а Донбасс будет помогать России вернуться на ту территорию, на которой она всегда была.
Вот так оно получилось.
Чтобы вернуться в Россию, Донбасс сначала должен воскресить Россию.
Но это в чем-то даже закономерно.
Так уж повелось в русской традиции, что побеждает чаще всего младший, на маленькой горбатой лошадке, которого поначалу называют просто дураком.
amfora.livejournal.com
Это касается и Донбасса. Для многих непонятно, почему Россия весной 2014 не ввела войска на Юго-Восток, почему и как появились ДНР и ЛНР, почему Донбасс не включается в состав России, почему армия Донбасса и украинская армия не наступают и почему Россия «бросила» Донбасс.
Для объективной оценки и анализа этих событий необходимо, прежде всего, выявить и объяснить причины, приведшие к ним, а для этого стоит вначале кратко напомнить, что же происходило весной 2014 года, с чего начинался Донбасс и чем он закончился.
Госпереворот в Киеве и попытка покорить весь русский Юго-Восток привели к массовым протестам во всех городах от Одессы до Харькова, вылившимся в народное сопротивление путчистам. В Киеве, как и в 2004 году, не учли, что попытка давить на русских только их мобилизует и заставляет объединиться в единый кулак.
Протестующие выдвигают требования о федерализации, создании юго-восточной автономии и статусе русского языка. Требований о выходе из состава Украины практически никто не ставит.
Все происходит спонтанно и неорганизованно, утверждения о том, что протесты были организованы Россией, является глупостью укропропаганды. На этом этапе я был в самой гуще событий, вел переговоры о совместных действиях с Донецком и Луганском и знал изнутри обстановку в движении сопротивления. Российское руководство после решения проблемы Крыма до лета 2014 довольно пассивно реагировало на все происходящее на Юго-Востоке.
В начале марта движение сопротивления разрастается с еще большей силой, своей активностью выделяются три города – Харьков, Донецк и Луганск, начинается захват обладминистраций: 1 марта в Харькове, 3 марта в Донецке, 9 марта в Луганске. Милиция быстро освобождает их, руководители протестов в Донецке и Луганске арестовываются.
После арестов в Донецке и Луганске руководители первой волны Русской весны оттесняются от координации сопротивления, и оно переходит под контроль донецких олигархических структур.
Одновременно 6 апреля в Донецке, Луганске и Харькове вторично производится захват обладминистраций. При массовой поддержке населения 6 апреля провозглашается ДНР и 28 апреля ЛНР, сразу же выходит совместное обращение республик к России ввести войска. Так на волне искреннего народного протеста появляются на свет две олигархические республики, выступившие с провокационными обращениями к России, которая никак не отреагировала на провозглашение республик и их обращение о вводе российских войск.
Захват обладминистраций в Донецке и Луганске прошел безнаказанно, в Киеве отлично знали, кто стоит за республиками. Для ликвидации «очага сепаратизма» киевским властям хватило бы и группы спецназа, но ничего не предпринимается. В Харькове, не пошедшем на поводу у олигархических структур, спецназ из Винницы жестко зачищает обладминистрацию, и 66 активистов сопротивления на несколько лет попадают в тюрьму.
В ДНР и ЛНР 11 мая проводится референдум, на котором голосуют за суверенитет республик, при этом никаких механизмов его реализации не предусматривается. Москва молчит, Киев не признает референдум, но конкретных действий против «сепаратистов» не предпринимает.
Это молчаливое противостояние продолжалось бы и дальше, но неожиданно вмешивается фактор Стрелкова, действовавшего самостоятельно, без подсказки Кремля и без согласования с республиками. Его бросок 12 апреля на Славянск спутал всем планы. До этого Киев сквозь пальцы смотрел на «сепаратистские республики», а тут, почувствовав серьезность намерений, мгновенно нанес 15 апреля удар по Славянску и украинские войска вошли на Донбасс.
Закрепившись в мятежном Славянске, Стрелков производит мягкий дворцовый переворот в ДНР, 15 мая он становится министром обороны ДНР, премьером назначается его соратник Бородай. В начале июня Стрелков осуществляет рывок к российской границе, и 6 июня ополчение выходит на границу с Россией.
В начале июля украинская армия начинает генеральное наступление на Донбасс, перекрывает почти всю российскую границу и практически берет в кольцо Славянск. Стрелков 4 июля совершает блестящий маневр по выводу войск из Славянска и берет под свой контроль Донецк.
В июле положение республик становится критическим, украинская армия стремительно наступает, и 15 июля начинаются обстрелы Донецка. Республики 25 июля обращаются к России и просят поддержки, наконец, они ее получают, и наступление украинской армии останавливается.
К началу августа обстановка складывается так, что мир на Донбассе, а точнее перемирие, нужен был практически всем участникам конфликта. Для начала этих процессов надо было, во-первых, убрать Стрелкова и его команду, назначив на их место подконтрольных Кремлю людей, и, во-вторых, принудить Киев к миру путем нанесения по украинской армии сокрушительного удара, способного поставить ее на грань катастрофы.
Стрелкова и его команду убеждают уйти со своих постов и покинуть республики, на полную мощность запускается «военторг», и ополчение получает поддержку. С отставкой 7–14 августа команды Стрелкова, республики возглавляют подконтрольные Кремлю Захарченко и Плотницкий, которые начинают готовить их к перемирию.
Операция по принуждению Киева к миру началась 15 августа и закончилась сокрушительным поражением украинской армии. В ряде «котлов» сгинули тысячи украинских военных. Продлись бои еще какое-то время, и украинскую армию ожидала неминуемая катастрофа. К концу августа были созданы все условия для начала мирных переговоров.
Переговоры закончились подписанием 5 сентября Минских соглашений. Мир на Донбассе не наступил, он и не мог наступить, поскольку ни одна из сторон конфликта не достигла своих целей и все подписанты изначально не собирались выполнять соглашения.
Приведенная хронология показывает, как непросто и неоднозначно складывалась ситуация на Донбассе и Юго-Востоке в целом. События, предшествующие перевороту в Киеве, показали неуклонное стремление всех украинских элит увести страну в сферу влияния Запада. Российское влияние ослабевало с каждым годом, украинское общество уже было подготовлено к неизбежному, и в качестве спускового механизма сработал хорошо подготовленный переворот.
Как и в 2004 году, население Юго-Востока не приняло переворот, и начались массовые протесты, размаха и последствий которых никто не ожидал. Тем не менее они были обречены, поскольку все украинские элиты работали на Запад, объединить протесты внутри страны было некому, а извне Россия не предпринимала конкретных шагов по их консолидации и поддержке.
Понимая, что Украина превращается в американский протекторат, Россия мгновенно вернула себе то, что ни при каких обстоятельствах нельзя было отдавать американцам, – Крым. Вернуть больше у России, по всей видимости, не было ни сил, ни возможностей. За такую дерзость, как недавно подтвердил Путин, Запад, естественно, начал мощное политическое и финансово-экономическое давление на Россию.
Организация сопротивления во главе с Януковичем, которая должна была начаться 22 февраля на съезде в Харькове, провалилась, а принимать меры по возвращению еще какой-то территории в планы Кремля явно не входило.
На последующих этапах, когда протесты вылились в движение сопротивления путчистам и приняли необратимый характер, России пришлось вмешиваться в эти события и действовать по ситуации.
Следует также отметить, что события в Крыму, на Донбассе, в Харькове и Одессе никак не были связаны между собой и руководились по-разному. В Крыму действовало государство российское, на Донбассе все взяли под свой контроль украинские олигархические структуры, а в Харькове и Одессе во главе движения сопротивления встали независимые идейно мотивированные народные лидеры, оказавшиеся во главе процесса совершенно спонтанно.
Во всех этих событиях Донбассу досталась самая нелегкая доля, ему пришлось пройти тяжелый путь от мирного противостояния до ведения полномасштабной войны. Власть в республиках трижды менялась, с апреля по май правил олигархат, с мая по август – команда Стрелкова, с августа – уполномоченные Кремля. Соответственно, и цели решались совершенно разные.
На Донбассе спонтанный протест населения был перехвачен украинскими олигархическими структурами в своих корыстных целях. Для отстаивания перед путчистами своих бизнес-интересов они решили создать подконтрольные себе республики и, поторговавшись, на выгодных для себя условиях сдать их путчистам. Такую же операцию они провели в 2004 году, создав Украинскую юго-восточную республику и потом успешно сдав ее Ющенко.
Провозглашение республик и проведение референдума о выходе их из состава Украины было сделано не по команде Кремля, а вопреки его рекомендации не делать этого. Потом Кремль сделал неудачную попытку в апреле перехватить инициативу у самопровозглашенных республик проектом «Новороссия» во главе с Олегом Царевым, но руководство ДНР и ЛНР ожесточенно сопротивлялось и проект в августе пришлось закрыть.
Подоплеку «сепаратизма» на Донбассе в Киеве отлично знали и не предпринимали никаких мер, до фактора Стрелкова республики жили на Донбассе в каком-то своем мире, параллельном всей остальной Украине.
Олигархическое руководство, по всей видимости, добилось бы своего и сдало бы республики в торге с путчистами, но неожиданно вмешался фактор Стрелкова и спутал все планы.
Стрелков организовал героическую оборону Славянска и на деле доказал возможность эффективного противостояния ополченцев наступающим украинским войскам, обеспечив выход к российской границе, он перевел ополчение в другое качество и это стало переломным моментом в формировании армии Донбасса.
Взяв под контроль республики, группа Стрелкова начали возвращать ДНР и ЛНР в лоно народного сопротивления. Это изрядно напугало олигархические кланы: так, Ахметов попытался призвать рабочих не признавать власть ДНР и начать бессрочную забастовку, но его уже никто не слушал.
Став символом сопротивления Донбасса и почувствовав вкус побед, Стрелков начинает внедрять крамольную мысль о создании на основе ополчения ДНР и ЛНР будущей армии освобождения Украины, которая должна дойти до Киева и даже до Львова, чем и стал опасен для очень многих.
Доведение ситуации на Донбассе до войны, по всей видимости, не входило в планы Москвы, Киева и олигархического руководства республик, но вмешался фактор Стрелкова, и война стала неизбежной. Он организовал вооруженное народное сопротивление путчистам и тем самым вынудил их пойти на ответные радикальные меры. Не будь этого, вряд ли бы дело дошло до войны.
С другой стороны, без этого фактора республики наверняка были бы сданы путчистам, как это было в 2004, и на Донбассе сейчас бы правил нацистский режим со всеми вытекающими последствиями. Поэтому, что лучше для жителей этого региона: война или массовый террор со стороны путчистов – неизвестно.
Летом 2014 ситуация зашла слишком далеко, действенной военной помощи республикам Россия не оказывала, украинская армия воспользовалась этим, перешла в наступление и в июле имела реальную возможность захватить и ликвидировать республики. Силы были слишком неравные.
Россия, естественно, не могла этого допустить, так как, во-первых, ликвидация республик была бы оглушительным поражением России, во-вторых, на Донбассе установился бы нацистский террор и, в-третьих, Украина неизбежно стала бы военным плацдармом НАТО.
По всей видимости, тогда и было принято решение включить на полную мощность «военторг», отстранить команду Стрелкова, привести к руководству республик лояльных Кремлю людей, силой принудить Киев к миру и подписать мирный договор. В дальнейшем все так и произошло. В итоге на свет появились Минские соглашения.
Судя по всему, Кремль поставил цель остановить активную фазу гражданской войны на Донбассе и заморозить военное противостояние. Таким образом, Донбасс стал якорем, который не дает возможности Украине интегрироваться в евроатлантические структуры. И, по сути, нынешний украинский режим и курирующий его Запад сами создали этот «якорь», организовав госпереворот и развязав гражданскую войну.
Понятное дело, что включить Донбасс в состав России в сложившихся условиях невозможно. Изначально это и не планировалось. Для этого нет необходимых политических и стратегических предпосылок.
Но на Донбассе после всех этих событий сформирована и обстреляна армия, костяк которой составляют местные жители. Она боеспособна и может решать многие задачи. Однако вести наступательные операции против поддерживаемой Западом украинской армии пока еще не может, к тому же это не входит в планы Кремля. Но и украинская армия также наступать не может, поскольку знает, что за спиной Донбасса – сила и мощь России. В Киеве еще не забыли разгром в августе 2014. Наступать в такой ситуации может только безумец.
Да и время не пришло для слома нацистского режима, он пока еще не настолько прогнил, чтобы рухнуть под натиском народа. Поэтому армии ДНР-ЛНР и не отдается приказ наступать. Думаю, что ее ждут куда более серьезные задачи по освобождению всей Украины. Всему свое время.
Апофеозом торжества Донбасса над Украиной стал парад Победы в Донецке, на котором гордо прошли победители и была прогнана под конвоем колонна украинских военнопленных. Это стало символом превосходства Донбасса над Украиной.
Теперь к вопросам «сдала или не сдала Россия Донбасс» и «почему она ему не помогает».
Чтобы ответить на него, необходимо понимать, что есть интересы России и есть интересы Донбасса, и они не всегда совпадают. Путин уже неоднократно заявлял, что вся его деятельность направлена на обеспечение интересов России и ее народа. Это его главная задача.
Интересы Донбасса как части целого иногда могут противоречить интересам России как целого, и примеров этого более чем достаточно. Понятное дело, что для Москвы интересы России выше интересов Донбасса. Но при этом российское руководство делает все от него возможное, чтобы поддержать и защитить Донбасс, но не в ущерб российским интересам. Если бы Москва не поддерживала самопровозглашенные республики, ДНР и ЛНР уже давно бы были уничтожены киевским режимом, а на Донбассе царил тотальный кровавый террор. Поддержка народных протестов на Юго-Востоке и участие России в снабжении армии Донбасса оружием и боеприпасами спровоцировали западные санкции против России, от которых серьезно страдает российская экономика. Руководство России несет и политические издержки: Путина не допускают на саммиты руководителей великих держав, делегацию России исключили из ПАСЕ и на всех международных саммитах Россию постоянно клеймят за «оккупацию» Донбасса.
За поддержку Донбасса Россия несет немалые потери, от которых страдает ее народ, и это надо учитывать. У России есть свои интересы и на Западе, она участник геополитических процессов во всем мире, решает проблему Сирии и Ближнего Востока, прокладывает трансконтинентальные газопроводы и снабжает Европу газом. Все это происходит с участием стран Запада, и рушить отношения с ними из-за Донбасса никто не позволит.
Реальную поддержку Донбассу Россия, конечно же, оказывает, начиная от военных советников, поставок вооружений, снаряжения, транспортных средств, снабжения газом и ГСМ, введением в качестве местной валюты российского рубля, субсидированием социальных расходов республик, содержанием местного госаппарата и многими другими расходами, о которых просто не говорят. Республики выстояли и живут в основном только благодаря помощи России.Поэтому надо понимать, что, понеся такие потери и издержки, Россия ни при какой ситуации не сдаст Донбасс. Это будет ее стратегическим поражением в противостоянии с Западом. Кроме того, в Москве не забывают, что на Донбассе живут русские люди. В связи с этим Киеву с донбасской территорией и населением придется распрощаться навсегда.
В свою очередь народ Донбасса после всего перенесенного и выстраданного остался верен своим идеалам в противостоянии с нацистским режимом Украины. Отношение к России можно оценить по громадному баннеру, висящему на одном из центральных проспектов Донецка «У нас всех одна Родина – Россия!», этим все сказано. Народ Донбасса не забыл свои исторические корни и хорошо помнит, кто в решающий момент нацистской агрессии из Киева помог остановить рвущихся на Донбасс головорезов.
За мужество и стойкость низкий поклон непокоренному Донбассу! Он сражается и умирает за всех нас, за Харьков и Одессу, за всех, кто остался по другую сторону линии фронта! Именно Донбасс стал плацдармом и форпостом борьбы с украинским нацизмом, он защищает границы Русского мира и расплачивается своей кровью за наше общее будущее!В заключение несколько штрихов к сегодняшнему Донбассу. Спустя почти четыре года я попал в Донецк прямо из тюремной камеры при обмене пленными. Город приютил, обогрел нас и подлечил в меру своих возможностей. Донецк впечатлил меня своей стойкостью к невзгодам и стремлением стоять до конца за свое право жить свободно, а не стоя на коленях перед презираемой властью. Что, кстати, сейчас делает население всех остальных украинских территорий.
Телевидение Украины пичкает всех информацией, что на Донбассе бандитский разгул, люди голодают и город опустел. По этому поводу могу сказать, что пьяных, нищих и голодающих на улицах города я не видел, а полки в магазинах ломятся от продуктов.
Надо отдать должное местной власти: при всех колоссальных проблемах они за три года смогли удержать город от разрухи, а население – от нищеты и мародерства. Жизнь в республике налаживается, люди работают, получают зарплату, пенсии и пособия, а дети ходят в школу и институты. Жизнь там трудно назвать чудесной, но она и не катастрофическая.
Донбасс строит свое государство, его можно называть псевдогосударством, бандитской властью и исчадием ада, но он выбрал свой путь, заплатил за это большой кровью и не собирается со своего пути сворачивать.
После трехлетней войны с Украиной и тысяч смертей лишь при одном упоминании о возможном возвращении в Украину резко звучит ответ: нам дороги туда нет, если будет надо, мы все возьмемся за оружие, но назад не вернемся!
Покидал я город с чувством благодарности к этим людям, готовым поделиться последним, несмотря на то, что им самим приходится несладко. Так получилось, что проезжал мимо знакового места для всего Донбасса – мимо Саур-Могилы, где испытал самые сильные потрясения за последнее время. Здесь летом 2014 были самые ожесточенные бои, высота несколько раз переходила из рук в руки, и то, что я увидел там, не укладывалось в голове!
У подножия высоты два села: Саур-Могила и Степановка. Так вот, они были просто растерзаны снарядами и ракетами. Южная оконечность Саур-Могилы была практически сметена, остались только фундаменты домов. Степановка пострадала еще больше, на всем протяжении села были участки, где от групп домов и построек остались только остовы, громадные проломы зияют в стенах и крышах от прямых попаданий снарядов, не устояли даже печные трубы, их просто сметало мощными взрывами.
Кое-где оставались целые дома, и в них еще жили люди! Понимаю, здесь прошла война и без потерь на войне не бывает. А этих за что!? Ведь это мирные селяне, спокойно жившие на этой земле! И сколько их здесь полегло? Да и кто их считал!
Два уничтоженных села наглядно демонстрируют, как дорого Донбасс заплатил за свою свободу, и трудно себе представить, что народ и эта земля могут быть покорены убогими укронацистами, которые и не представляют, какая сила им противостоит.
Автор: Юрий Апухтин
источник
prodonbass.ru
