Архитектор Фрэнк Гэри. Реферат фрэнк гери

Фрэнк Гери — реферат

Стало ясно, что больше с таким  положением мириться нельзя, и для  реализации замысла требуется новый  технологический подход, связанный  с параметрическим компьютерным моделированием, которое тогда активно  внедрялось в машиностроении как самая передовая и многообещающая технология.

В поисках механизма реализации проекта в 1990 году был проведен сравнительный  анализ существовавшего тогда программного обеспечения, наиболее пригодного для  решения поставленной задачи.

В результате выбор архитекторов остановились на программе CATIA фирмы Dassault Systemes в качестве основной, поскольку она была способна задавать всякую поверхность, используя математические формулы (параметрический подход), которые могли бы быть использованы литейщиками для изготовления элементов скульптуры. Иными словами, и архитекторы, и строители способны были определить любую точку на любой части фигуры с помощью математической модели, созданной CATIA.

После выбора программного обеспечения  началась основная работа над «рыбой». Сначала была создана параметрическая модель объекта, а затем для проверки точности моделирования построили бумажный макет, изготовив все детали с помощью лазерного трехмерного резака, управляемого непосредственно по компьютерной модели.

Таким образом, при новом подходе к проектировании и изготовлении скульптуры с самого начала использовались новейшие на тот момент технологические достижения из области технического творчества, в архитектурно-строительном проектировании ранее не применявшиеся.

Результаты макетирования превзошли все ожидания. Из нескольких тысяч смоделированных связей только на двух была получена погрешность в 3 миллиметра, остальные размеры были совершенно идеальны. Дальнейшее строительство «рыбы» проходило с удивительной скоростью и практически стопроцентной точностью. От проекта до завершения работы потребовалось всего шесть месяцев.

При этом особо стоит отметить высокую  сборочную готовность составных  частей «рыбы», поскольку их изготовление (машиностроительные технологии наконец  напрямую пришли в строительство) управлялось прямо с компьютера.

Сама сборка, отлаженная на бумажном макете, также проходила по четко  составленному графику и серьезных  проблем у исполнителей не вызывала. А традиционных проектных документов строительства или чертежей при работе потребовалось совсем немного.

Забегая вперед, отметим, что «рыба» с тех пор стала одной из знаковых достопримечательностей Барселоны, постоянно привлекая к себе массу  туристов со всего мира.

И хотя Фрэнк Гери в скульптуре изображал карпа (это его любимая рыба), народ уважительно называет его творение «китом». Которому было суждено стать одним из китов в основании новой технологии проектирования - информационного моделирования зданий

Так что до сих пор все его  здания построенные с помощью CATIA сводятся к формам и оболочкам, общей конфигурации экстерьера, поскольку CATIA позволяет с легкостью моделировать нетиповые ячейки оболочки и опор, что позволило Гери играть с причудливыми топологиями, преобладающими над прямоугольной геометрией – отсюда все его неэвклидовы кривые, спирали и пузыри, ставшие его фирменными приметами в 1990-х.

«Танцующий дом»

Его знаменитый комплекс "Джинджер и Фред" поднялся на месте пустыря, возникшего после взрыва авиабомбы  ВВС США в 1945 году. Бомба разрушила  стоявший там дом, и почти 50 лет место пустовало. Инициатором постройки на этом пустыре был Вацлав Гавел. Надо признать, что место было ему не безразлично: соседний дом, чудом избежавший бомбы, был в 1905 году построен его дедом и до национализации принадлежал семье Гавлов.

В 1994 году один из отцов "компьютерной" (то есть спроектированной при помощи специальных программ) архитектуры, Фрэнк Гери, возвел на Влтавской  набережной комплекс контор с рестораном на крыше. "Танцующий дом" —  один из его шедевров. Дом был  задуман как танцующая пара – посвящение голливудским танцорам Джинджер и Фреду. Так звали знаменитую  танцевальную пару, покорившую Голливуд в середине прошлого века. Две серебристо-серые башни действительно напоминают легендарных артистов, запечатленных на их самой знаменитой фотографии. Одна, с "юбочкой" конструкций и "летящими ножками" опор, — Джинджер Роджерс, другая, построже, с круглой "шляпой" на макушке, — Фред Астер…

Пражский муниципалитет разрешил американцу даже трюк с нависанием некоторых частей постройки над тротуаром и проезжей частью, не говоря уже о "прыгающих" окнах, расположенных в разных плоскостях.В начале девяностых критики писали о том, что "причуда" Гери не соответствует духу Праги, и даже требовали уволить чиновников, допустивших это "безобразие". Прошло чуть больше десяти лет, и "Джинджер и Фред" прорвались в десятку архитектурных хитов чешской столицы. Прав Гери, когда говорит: "Будь самим собой, и признание не заставит себя ждать".

Другие здания Гери не так прямолинейно скульптуры и не так вызывающе натуралистичны, но все равно, формы реально существующих предметов в них обязательно считываются: в Художественном музее Вейсмана в Миннеаполисе - контейнер, в Музее рок-н-ролла в Сиэтле - гитара, в берлинском банке - спортивный болид. А уж его самое знаменитое здание Музей Гуггенхайма в Бильбао с чем только не сравнивали. Стандартное определение - "стальные цветы", но упоминалось так же "распустившийся капустный кочан" и "артишок" (очевидно, перезревший), а из животного мира вспоминали дикобраза. Что конечно странно читать о самом известном здании конца ХХ века, сделавшего Гери не просто знаменитым, а больше - популярным. Для архитектора - редкость.

Самое значительное творением Ф.Гери здание музея Гуггенхайма в Бильбао (Испания), возведенное в 1997. По мнению коллег Гери, музей Гуггенхайма в Бильбао стал вершиной его творчества и "величайшим созданием нашего времени". По мнению американского Time, здание архитектурного музея Guggenheim Bilbao является вехой в новаторских методах проектирования и строительства современных зданий.

Еще на рубеже 70-80-х годов прошлого века вокруг Гери сформировался круг деконструктивистов «архитектурной школы  Санта-Моники». Визуальная усложненность, изломанные формы, подчеркнуто агрессивное  вторжение в городскую среду - характерные черты этого направления, манифестом которого стал обшитый титановыми листами Музей Гуггенхайма в Бильбао.

Музей по праву считается самым  фантастическим зданием мира. Оно  вмещает одну из крупнейших картинных  галерей на планете. Всех его посетителей сначала ошеломляет сумасшедшее сочетание геометрических фигур из титана и камня снаружи, а затем центральный атриум из стекла и стали внутри. Находясь в этих стенах, испытываешь невероятное ощущение света и пространства.

В проекте музея Гуггенхайма в Бильбао (1991-97), «первым большим проектом, в котором в полную силу были использованы возможности программы CATIA (Хотя программы САD и CAM считаются очень экономичными, стоимость сооружения оказалась весьма высокой, так как все нетиповые титановые ячейки изготовлялись и монтировались вручную. Здание, ставшее чем то средним между плывущим посуху океанским лайнером и приземлившимся в Бильбао звездолете, считается образцом «скульптурного» стиля, послужившего образцом для всех последующих проектов Гери – Концертного зала Уолта Диснея в ЛА, (строится), Проекта экспериментального музыкального центра в Сиэттле (1995-2000) и проекта нового здания музея Гуггенхайма неподалеку от Уолл-Стрит в Нью-Йорке (строительство отложено после разрушения Всемирного Торгового Центра).

И уже произошло нечто очень  важное. Этот человек взорвал унылые формы, которые заполонили наши города и заставили пас во имя искусства  и экономического расчета примириться  с вялыми, скучными или изощренно-минималистскими  сооружениями. Мы попрощались с модернистскими «коробками» для германского рабочего люда эпохи Интернационала и перестали зевать.

«Лишь очень малую часть из того, что строится, действительно можно  назвать настоящей архитектурой — то есть архитектурой, ставящей себе целью создать нечто прекрасное оптимистичными и гуманистическими методами, — говорит Гери. — Большинство же зданий построены просто как «коробки» для отмывания денег. Они не имеют ничего общего с архитектурой». «Когда дом находится в стадии строительства, он нравится мне больше, чем потом, когда он уже построен. В недостроенном доме есть некая открытость, в нем ощущается развитие, и у тебя есть к нему доступ, — продолжает он, поглядывая па проложенные прямо по студии трубы, с которых свисают лоскуты изоляции. — Быть может, это оттого, что я вырос в канадском шахтерском городке, в котором не было ни одного примечательного здания, зато во всей наглядности было представлено промышленное производство, где процесс всегда интереснее результата».

Уникальная архитектура превратила сам музей в произведение современного искусства, при том наполненный этим самым современным искусством. Заштатный испанский город обернулся благодаря ему модным местом, навечно нанесенным на культурную карту мира.

На берегу Рейна в Дюссельдорфе, рядом с телевизионной башней, возник удивительный комплекс из трех разноцветных башен с качающимися стенами.

Красная кирпичная, белая оштукатуренная и облицованная стальными листами, переливающаяся бликами, с отражениями  неба и красно-белых отблесков  соседних башен. Издали этот блок выглядит как причудливая скульптурная группа, составленная из элементов детского конструктора. Это - Медиа-гавань с "Новой таможней" знаменитого деконструктивиста Френка О.Гери.

Территория дюссельдорфской Медиа-гавани до начала 90-х была заброшенным местом, где находились только старые складские бараки, хранилище неработающих строительных кранов, ветхие портовые помещения. Но профессор Томас Ремпен, крупнейший в Германии рекламный дизайнер и владелец рекламного агентства, увидел новые перспективы для этого пространства и предложил городу преобразить гавань. В результате вырос удивительный архитектурный парк с высокими, сверкающими, причудливо изогнутыми зданиями, ставший узнаваемым артефактом нового Дюссельдорфа.

Главная ценность для Гери - «занятность», «забавность» архитектуры. Архитектор освобождает себя от всех ограничений, стискивающих творческую мысль в рамках строительных норм, инженерных сетей, технологических требований заводов-изготовителей. Он создает произведения искусства, опираясь только на свой вкус и чувство композиции.

Постройки Гери свидетельствуют о  том, что в XXI веке с архитектурой можно делать всё что угодно: мять, гнуть и сплющивать стены, громоздить объемы в произвольном порядке, выворачивать оконные блоки из плоскости стены. И в итоге получать динамичную живописную композицию.

А кто сказал, собственно, что офисные  здания должны быть всегда строгими и  уныло однообразными? Комплекс Медиа-гавани — результат попытки переломить монотонность. Новые формы вносят черты коммуникативности и привлекательности, создают радостную открытость архитектуры. Архитектура Гери отмечена неповторимым дизайном с очень сложной пластикой.

Кроме Дюссельдорфа в Германии есть и другие постройки Гери: развернутая  спиралью Башня в Ганновере, очень сложная композиция Музея Марта в Херфорде, банк (DK Bank)в Берлине.

Башня в Ганновере                                    Музей Марта в Херфорде

Здание  DZ-Bank на Pariser Platz, что у Бранденбургских ворот.  Дом под номером 3 между Академией искусств и Американским посольством ничем особенным не выделяется. Но, это только потому, что по строительному Регламенту Берлина все фасады должны быть выдержаны в строго скромном виде. А вот внутри здания автору предоставляется свобода фантазии. И Гери пускается в безудержную лепку самых фантастических форм. И современные технологии позволяют превратить фантазию в реальность.

Крыша Атриума  DZ-Bank представляет собой  сетчатую вантовую  конструкцию, напоминающую с внешней стороны спину кита. Подвальный этаж перекрыт также стеклянным потолком, представляющим собой, как бы, гигантский бриллиант.  Между двумя потолками в торце Атриума вздувается какое-то чудо морское- то ли лошадиная морда, то ли огромная медуза. Как мне кажется, зритель впадает в ступор перед фантазией автора и техническими возможностями воплощения.  И всё это стало возможным с появлением компьютерного проектирования. А почерк Гери определяется термином «Биоморфная архитектура».

Центр Здоровья Мозга

Это здание никого не оставит равнодушным. Кто-то задумчиво протянет: «Концептуально…», кто-то вздрогнет: «Кошмар!». Размышляя о том, что может находиться в этом чрезвычайно неординарном здании, вряд ли кому-то придет в голову мысль, что это – медицинское учреждение. И, тем не менее, это так. Странное, безумное, непонятное, диковинное и эксцентричное здание – это Кливлендская клиника Лу Руво. Центр Здоровья Мозга. Хотя, вид здания навевает мысли о противоположном…

Ррек

Много раз Лас-Вегас обращался  к знаменитому архитектору Фрэнку Гери в надежде заполучить нечто «эдакое» для города. И столько же раз Гери находил повод для отказа. До тех пор, пока не узнал, что у него и у основателя клиники Ларри Руво есть нечто общее: общая беда — потеря близких людей. И причиной в обоих случаях были именно заболевания мозга. Комплекс состоит из двух корпусов, соединенных крытым переходом. В первом находятся больница и научно-исследовательский центр, а во втором – Центр Жизненной Активности. Корпуса отличаются друг от друга, как день и ночь. Но это, по мнению архитектора, является олицетворением двойственной сущности деятельности мозга. Упорядоченной, и в тоже время, хаотичной. К счастью, в Центре Жизненной Активности – хаотичной части центра — ни медиков, ни пациентов клиники нет. Здесь планируется проводить мероприятия, банкеты, встречи и различные церемонии, главной целью которых является сбор денег для финансирования дополнительной исследовательской деятельности центра. Медицинские же кабинеты, больничные палаты и лаборатории имеют более традиционный и спокойный вид. Геометрия – линейная, стены – белые, отделка – штукатурка и стекло, простой и функциональный интерьер… Впечатляюще выглядит и внутренний «дворик», расположенный в крытом переходе, площадь которого 800 кв.м. Его перекрывают беспорядочно штормящие «волны» из стали и стекла, высота которых достигает 7 метров.

Музей музыки в Сиэтле

Посвященный легендарному гитаристу Джимми Хендриксу (опытный музыкальный центр) является пластическим размышлением о том, каким образом можно представить форму звука. Участок, где расположено здание, ранее относился к выставочному комплексу ЭКСПО-62, поэтому над основным корпусом возвышается панорамная башня, а сквозь здание проходит монорельсовая железная дорога. Шесть объемов разноцветного металла деформируются в соответствии со сложной игрой выпуклых и вогнутых кривых, их образующих. Внутренние пространства предлагают дизайнеру экспозиции относительную свободу экспонирования.

myunivercity.ru

Фрэнк Гери — реферат

Архитектор Фрэнк О. Гери построил свою карьеру на плавно изогнутых  вертикальных и горизонтальных линиях в конструкциях зданий, — вызывающих и иногда поэтических. Сиэтлский  ЕМР, открывшийся всего за неделю до Дня Независимости, подарил Фрэнку Гери Пола Аллена — идеального клиента с его метафорическим видением рок-н-ролла. В результате в центре Сиэтла возник бросающийся в глаза, единственный в своем роде архитектурный объект в уникальном исполнении.

Новая металлическая обшивка здания выглядит как сияющая поверхность струи. Она свободно "волнуется" и покачивается, напоминая скульптурный занавес "Nike of Samothrace" Клауса Слатера, высеченный в 14 веке (фаворита Гери). Полупрозрачные ленты "скульптурного свода" подчеркивают волнообразность другого слоя.

По словам Гери, вдохновила его  на этот проект груда хлама, собранного в магазине электрогитар рядом с  его офисом в Санта-Монике. Действительно, формы и окончания ЕМР затрагивают  в американском подсознании такие  многозначительные вещи, как гитара, кузов автомобиля и смокинг напрокат.

Бросая вызов традициям архитектуры  и скульптуры, EMP выполнен в очень  резонирующих цветах, что вызывает ответную реакцию. Из пяти тонов, которыми окрашены различные части здания, наиболее впечатляющий — глубокий пастельно-голубой, покрытый устойчивой автомобильной краской, соперничающий с пульсирующим красным в другой части. А три остальных тона (золотой, серебряный и мерцающий "пурпурный иней") достигаются специальной обработкой поверхности металла.

Индустриальный и одновременно монументальный, сюрреалистический  и ироничный, ЕМР вызывает всплеск  эмоций: в свое время его внешний  вид бурно обсуждался критиками. Однако как только строительство  было завершено, и ЕМР гостеприимно распахнул свои двери, гневные выкрики протеста утонули в великолепии реликтовых гитар, многоярусного интерьера и скульптурных эффектов.

Внутри "Храма Рока"

Два входа в здание площадью 140.000 квадратных футов (13.000 м2), один с улицы, другой со второго этажа, на ребре "Fun Forrest" соединены длинной лестницей.

Внутреннее убранство разделяется  многоуровневой стеной-"змейкой", которая проходит над длинной  лестницей и отделяет выставочную  галерею и инфо-стенды от служебных  помещений.

От входа на втором этаже посетители попадают в "Sky Church" (Небесную Церковь), театрального вида многоярусную залу, над которой проецируются фотографии. На дальней стороне коридор открывает экран и вход в зал "Путешествия артиста", в котором хранятся видеоматериалы и документы, касающиеся гастрольных поездок Хендрикса.

Задняя стена "Sky Church" выходит  на широкий проспект между временной  и постоянной выставками, которые  притягивают взгляд, как витрины  магазинов. В конце улицы находится  ряд экспозиций, называемых "Северо-западный пассаж", который посвящен традициям и персоналиям северо-западных музыкальных течений. Вверх по лестнице, на третьем ярусе ЕМР, расположена коллекция инструментов и снимков "Вехи", отражающая наиболее важные моменты поп-музыки. Там же находятся комнаты интерактивных экспозиций.

В галереях малой стороны, образовательного и кураторского разделов проекта, представлены десятки тысяч экспонатов, — от рекламных листовок до картинок, одежда и гитары, возможно, самое большое  количество гитар, собранных в одно время и в одном месте. Там  же воспроизводятся аудио и видеозаписи, некоторые довольно плохого качества, некоторые воссозданы в форме интервью с малоизвестными мастерами.

ЕМР насквозь пронизан духом Джимми Хендрикса, полубога ритм-энд-блюза, фанка  и психоделической музыки, уроженца Сиэтла, чья мистическая персона и надрывные соло на гитаре до сих пор будоражат мир.

Аллен вместе с создателями ЕМР  видел тесную связь между рок-н-роллом и электроникой, связь, которую проект поднял на новый уровень. В глубине  ЕМР находится площадка, заполненная кабинками, будками и павильонами всех размеров и калибров, моделирующими реальную студию звукозаписи, в которой каждый желающий может попробовать себя в роли заправского шоумена. Там же находится кабинка, в которой имитируется акустика стадиона или концертного зала.

Хотя при проектировании было создано  более сотни физических моделей, ЕМР смог появиться на свет только благодаря прогрессу компьютерных программ. Формирование наружного дизайна  стало направлением работы фирмы  Гэри. Его инженеры разработали  уникальные методики, использовав одну из наиболее тяжелых профессиональных 3D систем — CATIA. CATIA была разработана французской компанией "Dessault Systems" для проектирования истребителей "Мираж" и широко используется в аэрокосмической и автомобильной отраслях, где качество проектирования зависит от точности и скорости расчетов. Гэри, один из немногих архитекторов, использующих в работе данную системой, использовал ее по максимуму для ЕМР.

При разработке ЕМР компьютерное моделирование  использовалось настолько широко, что бумажную стадию работы удалось исключить вообще. 21 000 листов металла эксцентрической формы, образующих наружную обшивку, были вырезаны лазером, управляемым компьютерной программой.

Легко понять неприятие дизайна  ЕМР проезжающими мимо. Конструкция была одновременно поэтическая и уродливая в зависимости от времени суток и угла зрения. Переплетения стальной арматуры сформировали базу для слоя бетона, на который была положена влагостойкая краска. Уложенные внахлест панели наружной обшивки поддерживаются короткими трубами, находящимися поверх конструкции.

Также нелегко было обеспечить гармонирующие  акустику и звукоизоляцию. Открытая структура хорошо отражает звук внутри здания и множество его отдельных  источников, которые могли бы перекрывать  друг друга, не будь покрытия. Коллекция из 80.000 экспонатов, из них 1.200 выставленных одновременно, требуют постоянного климатического режима. В то же время открытость интерьера не позволяет спрятать механические системы. Экстраординарный дизайн и детализация позволили реализовать идею.

" Одна волна посетителей сменяет другую, но уже сейчас отчетливо ясно, что "Храм Рока" стал живым растущим организмом, достоянием будущего. В летних сумерках подсвеченные стены ЕМР напоминают гигантский гриб. Монорельс проходит через здание, подвесная дорога ныряет и петляет, а "Космическая игла" парит над всем этим великолепием.

Концертный зал  имени Уолта Диснея (1999-2003)

Зал рассчитан на 2265 слушателей. Его  акустику специалисты единодушно оценивают  высоко, при том, что мнения об архитектуре Гери традиционно противоречивы. В данном случае разногласия вызвало не только решение наружного фасада, но и такой значительный элемент внутреннего убранства зала, как фасад органа, парадоксально решённый архитектором в виде пучка торчащих под разными углами трубок.

Старый зал Лос-анджелесского  Музыкального Центра, где долгое время  работала филармония, был непригоден для полноценных концертов по той простой причине, что его  стены безжалостно поглощали  звук.

Вдова знаменитого Уолта Диснея, Лилиан, решила спасти положение, выделив 50 миллионов долларов в качестве вклада на строительство нового концертного зала в родном городе. Было очевидно, что этой суммы не будет достаточно. Но все были полны оптимизма. К тому же городские власти выразили готовность оказать посильную помощь и выделили площадку под строительство прямо напротив старого здания филармонии. Начался поиск архитектора.

Из всех вариантов избирательная  комиссия почему-то одобрила далеко не однозначного кандидата – архитектора  Фрэнка Гери. Он уже успел прославиться страстной любовью к деконструктивизму, построив десятки необычных зданий во всем мире. И никто не сомневался, что его новое творение станет таким же вызывающим. В результате у нового здания Лос-анджелесской филармонии ее до начала его строительства появилось сразу две уникальных особенности: правильная акустика и «неправильная» архитектура.

К чести Гери надо сказать, что почти  все свои безумные идеи ему удавалось  доводить до конца. Поэтому, несмотря на колоссальные финансовые трудности, из-за которых проект на несколько лет был заморожен, ему все же удалось возобновить работу, к которой он тут же привлек – ведь строился концертный зал – японских специалистов по акустике. Бюджет рос не по дням, а по часам. Так, желая добиться наилучшего звучания, вместо дешевой штукатурки на материалы для внутренней отделки пошло дорогое дерево.

Стараясь следовать идее деконструктивизма  и в дизайне интерьера тоже, Гери даже трубы органа сделал торчащими  в разные стороны. И, хотя, это, мягко  говоря, «удивило» многих критиков, настоящее возмущение вызвала отделка фасада здания. Металлическая облицовка «расплывающихся» по обыкновению Гери в разные стороны форм здания так хорошо отражала солнечный свет, что в квартирах несчастных жителей близлежащих домов в солнечные дни стояла невыносимая жара. Плавился даже асфальт тротуаров.

Впрочем, это недоразумение быстро уладили, отшлифовав металлическое  покрытие соответствующим образом. В ходе строительства было принято  во внимание и еще одно важное условие - сейсмостойкость. Его побудило учесть землетрясение в Нортридже в 1994 году. В связи с этим была укреплена конструкция подземного гаража. Долго ли, коротко ли, в 2003 году новый концертный зал на 2265 слушателей, наконец, достроили. Строительство архитектурно-акустического шедевра обошлось в 274 миллиона долларов.

Неудивительно, что после такого количества препятствий, симфонический  оркестр Лос- Анджелесской филармонии даже под управлением знаменитого  финского дирижера Эса-Пека Салонен  не смог сразу сесть и сыграть в новом зале, как ни в чем ни бывало. Целых полгода до официального открытия Концертного зала имени Уолта Диснея музыканты только привыкали к условиям, которые во всем, начиная с архитектуры и, заканчивая акустикой, были ни на что не похожи, чего, в общем-то, и добивался Фрэнк Гери.

Однако, добивался он этого из лучших побуждений. И добился-таки. Говорят, когда после первой репетиции  музыкальный директор филармонии Салонен, повернулся к Фрэнку, сидящему в  зале, и сказал: «Мы остаемся здесь», - 70-летний Гери расплакался. Так концертный зал имени Уолта Диснея стал одной из лучших музыкальных площадок США и, пожалуй, самым экзотическим архитектурным сооружением Лос-Анджелеса. Не случайно именно здесь состоялась американская премьера фильма «Матрица: Революция».

Концертный зал Уолта Диснея по-прежнему остаётся одним из самых  удачных залов в истории США.

New World Center в  Майами-Бич - образовательный центр  и концертный зал оркестра New World Symphony (2011)

New Word Center - это здание  площадью 9350 кв. м с концерным залом на 765 мест, 25 аудиториями для индивидуальных занятий и двумя - для занятий ансамблей, звукозаписывающей студией Knight New Media Center на третьем этаже и террасой на крыше.

Одно из главных помещений  комплекса - Sun Trust Pavilion, многофункциональный круглый зал с 13-ю рядами кресел, который может использоваться как концертный зал, для репетиций, показа фильмов, лекций, конференций. Концерты проходят на 10 передвижных площадках на разных уровнях. Зал можно трансформировать, приспосабливая для разных функций, от сольного концерта до масштабных танцевальных постановок. Он оборудован десятью камерами-роботами, которые охватывают все, что происходит внутри, и записывают концерты без участия операторов. Рисунок обивки кресел в этом зале разработал Фрэнк Гери, а выполнила фирма Poltrona Frau.

Обычные для Гери вздыбленные, круглящиеся формы на этот раз  проявились в интерьере. Их видно  с улицы сквозь бескаркасный стеклянный фасад. Одна из квазицилиндрических  форм - изгибающийся коридор, который, постепенно сужаясь, ведет из вестибюля к концертному залу. Другие - округлые стены аудиторий. Снаружи находится Miami Beach SoundScape - пплощадь, рассчитанная на 1000 человек, перед плоской белой стеной здания, с уличными звуковыми установками. В здании будут проходить концерты, обучение студентов, то и другое можно будет записывать для радио, телевидения и трансляции в интернет, а также показывать на стене-экране перед площадью.

Помимо архитектора  Фрэнка Гери в работе принимали участие  инженер-акустик - Ясухиса

Небоскрёбы  в Нью-Йорке

Самое высокое в Западном полушарии здание, расположенное  на Спрюс-стрит, в северной части  Манхеттенского Сити, - первый небоскреб  Гери, возведенный в Нью-Йорке. В  этом проекте архитектор продолжил  свои творческие поиски в рамках органической эстетики. Манера автора, так отчетливо различимая в  офисном здании InterActive Headquarters (2007) и концертном зале Уолта Диснея (2003), на этот раз была выражена не совсем обычным образом. Волнообразно изогнутые фасады здания являются реминисценцией произведений Джанлоренцо Бернини, итальянского скульптора XVII века. И действительно, оболочка из стекла и нержавеющей стали чем-то напоминает драпировку.

76-этажный небоскреб  Гери (высота 265 м, площадь – более  100 тыс.кв. м) идеально вписан в существующий урбанистический контекст и вступает в диалог с такими объектами, как знаменитый Бруклинский мост, Вулворт-билдинг Кэсса Гилберта или штаб-квартира фирмы «Крайслер».

Внутреннее пространство поражает функциональным многообразием. Более 900 жилых апартаментов, школа площадью 9 тыс.кв. м, офисы Центрального госпиталя Нью-Йорка, подземная парковка на 175 автомобилей для госпиталя, а еще фитнес-центры, игровые зоны для детей, бассейн под открытым небом, гриль-терраса, художественные студии, библиотека. Кроме того, бюро Фрэнка Гери спроектировало масштабную общественную зону (площадь), примыкающую к зданию.

Отель Riscal («Пьяный отель»)

Сложнейший проект отеля Marques de Riscal был воплощен в жизнь, причем воплощен с невероятной помпой – на его открытие приехал сам король Испании Хуан Карлос I. Иные составляющие нового отеля, входящего в сеть Luxury Collection (элитное подразделение отельной сети Starwood), также обещают отелю Marques de Riscal совершенно счастливую жизнь. О том, как именно строился отель Marques de Riscal, уже сложились легенды. Винные знатоки и просто люди активно пьющие, конечно, догадались, что Marques de Riscal – это и есть не что иное, как знаменитый испанский винный брэнд. Фрэнк Гери – он прославленный гений, архитектор-звезда, но все же гостиница – это место, где предполагается отдыхать, а не только любоваться изгибами сложнейшей архитектуры. При любой гостинице важен, например, ландшафт. И такой здесь имеется.

В этом богом возлюбленном и просветленном месте приземлился вдруг холодный космический корабль Фрэнка Гери – волнистая крыша, спаянная из разноцветных листов титана, насажена на белоснежный куб. Это только кажется, что это куб какой-то эвклидовой формации. Нет-нет, Гери не изменил себе. Стены куба косят глазом, двоятся, разъезжаются, словно ноги гимнаста в шпагате. В гигантском отеле всего 43 номера, и интерьерами здесь также занимался сам мэтр. 14 номеров расположены в центральном здании, остальные – в прилегающих постройках (два главных, "президентских номера" располагаются под волнистой крышей центрального здания). Площадь территории, выделенной под отель, производит впечатление своей нереальной цифрой – 100 тысяч квадратных метров. Помимо отеля здесь находится большой комплекс spa (где работают с помощью средств главной "винной" косметической марки – французской виноградной Caudelie из Бордо), два ресторана и бескрайние, бездонные, бесконечные винные погреба с залежами Marques de Riscal.

myunivercity.ru

Архитектор Фрэнк Гэри

Фрэнка Гэри часто называют одним из самых смелых и шокирующих архитекторов современности, он проектирует в стиле, близком к деконструктивизму. Стеклянные паруса, рифленые монолиты, колючие многоголовые башни и другие сооружения, изменившие облик Барселоны, Нью-Йорка, Праги, Ганновера, спроектированы седовласым 78-летним Великим деконструктором из Лос-Анджелеса, рабочим кабинетом которому служит маленькая будочка, обставленная фанерной мебелью.

архитектор

Фрэнк Гери (настоящее имя Эфраим Голдберг) родился 28 февраля 1929 г. в городе Торонто, Канада. Подростком Гэри столкнулся с грубым антисемитизмом, и психологическая травма после избиения побудила его переменить фамилию и отойти от еврейских традиций семьи.

Работал в архитектурно-проектных бюро США, затем во Франции. Работая в Париже, Гэри изучал архитектурные особенности романских церквей, а также работы современных европейских архитекторов, в первую очередь Ле Корбюзье, у которого учился творческой интерпретации органических форм. Сильное влияние на развитие Фрэнка Гери оказал знаменитый архитектор Фрэнк Ллойд Райт.

Первыми работами студии Гэри были проекты магазинов, торговых центров и интерьеров. В начале семидесятых Фрэнк спроектировал множество частных домов, отличавшихся исключением традиционных, привычных форм. Спроектировал известный архитектор и собственный дом, который был выполнен в стиле «антиархетиктуры». В 1962 г.

Гэри вернулся в Лос Анджелес и основал собственную архитектурную мастерскую Frank Gehry Associates, которая со временем превратилась в одну из ведущих архитектурных фирм мира (в начале 21 в. – более 200 архитекторов). Его основным стилем является деконструктивизм. Гэри удостоен более ста наград, в том числе престижной в США премии в области архитектуры – премии имени Прицкера (1989), его творчеству посвящены многочисленные статьи и монографии.   

Его деконструктивизм – это распадающиеся объемы, грубые, крошащиеся поверхности, использование сломанных буквально традиционных архитектурных элементов. Его почерк неофициален, полон противоречий и эфемерности, непретенциозности и жесткости. Как часто бывает, внешне «самый большой оригинал в архитектуре» выглядит вполне респектабельно.

Благородная седина, обаятельная улыбка, неизменная трубка и очки в роговой оправе. Фрэнк Гэри скорее напоминает добропорядочного профессора, нежели архитектора, чьи остроумные идеи и безумные образы повлияли на современную архитектуру так же, как когда-то Эйфелева башня на облик Парижа.

Гэри принадлежат самые известные образцы архитектуры деконструктивизма – музей Фредерика Вейсмана в Миннеаполисе, обшитый титановыми листами музей Гуггенхейма в Бильбао, концертный зал им. Уолта Диснея в Лос-Анджелесе, а также «Танцующий дом» в Праге. Родившийся под знаком Рыб, оригинал и фантазер Гэри лейтмотивом своего творчества считает стремление воспроизвести совершенство очертаний и подвижность рыбы.

В метафорической форме этот мотив отражен в наиболее знаменитом произведении Гэри – музее Гуггенхайма в Бильбао, который превратился в символ города и привлекает массу туристов. Тот же мотив присутствует и в скульптуре Гэри: рыба со стеклянной чешуей (музей Уокера, Миннеаполис), 35-метровая «плывущая рыба» в Олимпийской деревне Барселоны.

Рыбья чешуя подсказала использование листового покрытия из серебристого титана, которое с 1990-х гг. стало характерным признаком спроектированных Гэри зданий. Среди последних работ архитектора – проекты нового музея Гуггенхайма в Нью-Йорке, онкологического центра в Данди (Великобритания), Музея толерантности в Иерусалиме. В связи с последним проектом Гэри неоднократно посещал столицу Израиля, участвовал в культурной жизни страны.

Оригинальностью отличаются работы Гэри в области дизайна мебели, предметов обихода, интерьера (например, «Титановое кафе» в Нью-Йорке, 2000). Газета New York Times писала: «Гэри – архитектор большого таланта. Балансируя на грани между архитектурой и безумием, он успешно оберегает самого себя от падения». Гэри всегда давал работу критикам и архитектуроведам.

Каждый из них по-своему выражал недовольство тем, что в зданиях, построенных Гэри, внешние эффекты преобладают над функциональностью, и тем, что здания эти не вписываются в окружающую архитектурную среду. Он строил дом-бинокль, строил рыбный ресторан в форме гигантской рыбы, украшал фасад офисного здания огромной парой очков.

Нередко Гэри переживал и неудачи. Его американский центр в Париже, который критиковали еще на стадии проектирования, закрыли по финансовым причинам вскоре после завершения строительства объекта. Гэри занимался не только «большой архитектурой», но и дизайном мебели. С 1992 года он создавал Gehry Collections.

Самый знаменитый образец его мебели – стул Fog из металлического листа. Причем отнесся он к этой работе со всей серьезностью: «Я рассматривал стул как архитектурное сооружение. Я работал над ним как над полноценным проектом».

Эта программа была разработана во Франции специально для военных целей, в том числе для обшивки сверхскоростных истребителей. В проекте музея в Бильбао в полном объеме воплотилась давняя мечта Фрэнка Гэри создать здание, которое вмещало бы искусство и одновременно само являлось искусством. Сегодня это лучшее, по мнению критики, из того, что создано архитектором.

barlette.ru

Особенности "работы" эстетических принципов формообразования в творчестве Фрэнка Гери. Музей Гуггенхайма в Бильбао

Московский Архитектурный Институт

Государственная Академия

Кафедра Философии

Особенности «работы» эстетических принципов формообразования в творчестве Фрэнка Гери. Музей Гуггенхайма в Бильбао

Написал студент Головин С.Э. II курс, 6я группа

Проверил преподаватель Солоненко М.А.

Москва 2014

Введение

Задачей этой работы является рассмотрение формирования феномена художественного образа творчества Френка Гери, основанного на его эстетических принципах формообразования. Их взаимодействие мы будем анализировать в контексте существующей парадигмы эксплицитной эстетики, суть которой заключается в неразрывной связи и обусловленности культурной среды, в которой рождается и воспитывается субъект творчества (в нашем случае, великий архитектор современности Фрэнк Гери), непосредственно субъекта творчества с его личностными и творческими характеристиками, творческого процесса с его динамикой и результатами, эстетических принципов формообразования, формирующихся на основе первых факторов и, как результата, художественного образа, предстающего перед изумленным зрителем и являющегося основной характеристикой автора, остающейся в памяти и во времени. Сформировать и воплотить свой собственный, неповторимый, новаторский художественный образ, является мечтой и стремлением любого талантливого и усердного архитектора, с моей точки зрения. А родиться он может только на основе эстетических принципов формообразования, которыми руководствуется автор, как субъект творчества.

Мне нравиться творчество Френка Гери. Наверно этот архитектор, самый близкий мне, по выразительности и значимости своего стиля, по степени влияния на современный окружающий мир, и в частности, на мое сознание. Ему, более чем кому-то еще, хочется подражать в собственном творчестве. Некоторые из его основных работ: собственный дом в Санта Монике, Концертный зал имени Уолта Диснея, Танцующий дом в Праге, Музей музыки в Сиэтле, Небоскреб на 8й Спрюс Стрит на Манхеттене, скульптуры гигантской плетеной рыбы напротив Порт Олимпик в Барселоне и, конечно, музей Гуггенхайма в Бильбао, Испания. Последнему мы уделим особое внимание, поскольку это произведение имеет не только архитектурно-художественную ценность, но так же знаменито своим социально-экономическим эффектом, превратившим Бильбао из депрессивного индустриального городка в оживленный, развивающийся, культурный и туристический центр. Это здание имеет не одну репликацию в последующем периоде, что говорит о несомненном влиянии на ментальность и устремления многих современных архитекторов, вклад в формирование дефиниции новой архитектурной реальности современного мира и тенденции в будущее.

Глава первая: Культурная среда. ХХI век

Френк Герри родился в 1929 году в Торонто, Онтарио, в Канаде. В 1947ом он переехал в Калифорнию, устроился на работу и поступил в колледж, а через некоторое время, закончил школу архитектуры при Южно-Калифорнийском Университете. Позже учился в Гарвардской школе дизайна, но не закончил ее. Расцвет творческой карьеры архитектора приходиться на конец ХХ века и наши дни.

Что это за время? Гери вырос в окружении отголосков архитектуры боз-ар и в эпоху модернизма. В 60х он стал свидетелем рождения новых постмодернистских идей, видимо, глубоко воспринял их, переосмыслил, пережил. Его собственный стиль деконструктивизм, или, как его еще называют, новое барокко, безусловно, уходит корнями в хаос постмодернизма.

Средина прошлого века в США, это время, когда индустриализация выпускала последние вздохи своими паровыми машинами, а общество становилось постиндустриальным, с его феноменом потребления. Это общество, в экономике которого преобладает инновационный сектор экономики с высокопроизводительной промышленностью, индустрией знаний, с высокой долей в ВВП <#"376" src="doc_zip1.jpg" />

Необходимость и достаточность определенных количественных характеристик объемов музея в Бильбао, создает непременно присущее ему качество художественности и является результатом грамотного использования Френком Гери эстетического принципа меры. Закономерная повторяемость в пространстве элементов и отношений, в здании выражается природной аритмией, плавным перетеканием. Талантливо решенная ассиметричная объемная композиция, высокий уровень упорядоченного многообразия, оптимальное взаимодействие различного в составе целого, своеобразный гештальт гармонии и целостности, являются ярким результатом творческого языка художника, результатом его метода.

Эти особенности эстетических принципов формообразования в творчестве Гери, организуясь и содействуя друг другу, под неусыпным управлением творца, вместе являются примером удивительного синергетического процесса, и рождают неповторимый авторский художественный образ, в котором мы видим отраженную современность, выражение мысли и чувства художника. Этот художественный образ суть новая эстетическая ценность, информация для нас о самой архитектуре и о среде в которой она родилась.

Заключение

В изученном и разобранном материале, составляющем три предыдущие главы, я рассмотрел некоторые особенности эстетических принципов формообразования, которыми руководствуется в своей работе Френк Гери. Как результат творчества, ведомого этими принципами, вырос неповторимый индивидуальный художественный образ архитектора, известный в настоящее время всему миру. Мы видим неразрывную связь всей цепочки эстетических факторов, влияющих на процесс формирования этого незабываемого художественного образа, а именно культурную среду, вырастившую автора, его личные черты, как субъекта творчества, непосредственно инициирующие и направляющие сам творческий процесс, эстетические принципы, используемые художником и, как итог, изучаемый художественный образ. В то же время, мы видим, что все эти факторы влияют друг на друга в любой последовательности и разных направлениях, что доказывает неразрывность общей парадигмы этетического развития и работы. Так художественный образ, присущий и сформированный Френком Гери, сегодня непереоценимо и обширно влияет на культурную среду, в которой он живет и которую он продолжает создавать и изменять. На его работах сегодня воспитываются начинающие и зрелые архитекторы, которые будут творить в среднесрочном будущем. Воспринятые, выработанные и усовершенствованные им эстетические принципы, продолжают влиять на него самого, как на субъект творчества и на его творческий процесс, продолжая изменять траекторию движения, инициируя новый поиск, новый взгляд на реальность, совершенствовать стиль. И так далее, все категории находятся в постоянном движении и трансформации. В этом процессе рождаются новые качества.

Подводя итог, хочется заметить неразрывность эстетических связей. Безусловно, благоприятная культурная среда рождает художника и способствует его развитию. Уровень интеллектуального развития и культурной подготовки современников, позволяет им адекватно воспринимать авторский метод и художественный образ автора. Эстетические принципы соответствуют своему времени и плодотворно влияют на творческий процесс. Искусство, прошедшее длительный процесс формирования и раскрепощения, задает тенденцию и динамику движения, требует появления адекватных художников и образов. Слово из песни не вырвешь, как говориться. Леонардо мог появиться в XV веке и появился, потому что этого требовало время. Его бы никогда не было в XI веке, например, во времена средневекового мракобесия. Френк Гери дитя своей эпохи, ее оправданный феномен, на который, видимо, витал трансцендентный запрос в интеллектуальном мире искусства.

Используемая литература

1.Бычков В.В. Эстетика - Можайск. «Гардарики», 2004

.Добрицина И.А. От постмодернизма - к нелинейной архитектуре. Архитектура в контексте современной философии и науки. Автореферат. - Москва. 2007

.Грицианов А.А. Новейший философский словарь. Научное издание. - Минск. 1999

.Эстетика: Словарь/Под общ. ред. А. А. Беляева и др. - М.: Политиздат, 1989

5.«Чувство движения и мало сожалений». Статья в интернете на ресурсе Arcitects Newspaper/ <http://archpaper.com/news/articles.asp?id=3321&iurl=&rnd=409684>

.Официальный сайт: <http://www.gehrytechnologies.com/architecture/recent-work>

dodiplom.ru

Архитектор Френк Гери — реферат

На проектирование и строительство комплекса ушло шесть лет.

По словам Фрэнка Гери, фасад здания отражает цвет вина – огромные титановые панели окрашеные в розовый и пурпурный цвет символизируют оттенки вина, в серебряный обозначает фольгу охватывающую пробку, а золотой представляет собой сеточку в которую обертывают все бутылки вина Маркиза де Рискаля.

Пятизвездочный  отель рассчитан на 43 ультрасовременных номера с уникальным дизайном. Насладиться видом на окружающие комплекс виноградники можно с восьми террас, расположенных в двух крыльях здания. Из отеля на стеклянном лифте можно спуститься в подвал, где хранятся около 3000 бутылок эксклюзивного вина. Маркиз де Рискаль предлагает множество красных и белых вин, которые можно попробовать в дегустационных залах.           

Музей научной фантастики в Сиэтле.

Музей истории  музыки в Сиэтле открылся в 2000 году, а Музей научной фантастики —  в 2004. МИМ был основан соучредителем  Майкрософта Полом Алленом. С  самого начала музей испытывал финансовые трудности, из-за чего Аллен дополнительно  открыл Музей научной фантастики и Галерею славы, поэтому в  одном здании располагаются сейчас два музея.

Музеи являются ключевыми экономическими факторами  развития некоммерческих и культурных организаций в Сиэтле, благодаря  чему уже вложено более 580 млн. долларов в развитие. МИМ|МНФ располагаются  на территории в 13000 кв. метров, дизайном здания занимался Фрэнк Гери.

Музей истории  музыки посвящен исследованию творчества и инноваций в популярной музыке. Путем смешивания интерпретаций, интерактивных  выставок с современными технологиями, МИУ фиксирует и отражает суть рок-н-ролла, джаза, кантри, соула и блюза, а также влияние рока на хип-хоп, панк и другие жанры. Посетители могут ознакомиться с редкими памятниками, реликвиями и опытом творческого процесса, слушая рассказы музыкантов, рассказывающих свои истории.

Музей научной  фантастики и Галерея славы —  первый музей, посвященный идеям  и экспериментам научной фантастики. Выставки в МНФ повышают осведомленность  и понимание научно-фантастической литературы и медиа материалов, одновременно вдохновляя посетителей на предвидение новых высот человеческой мысли. В этом музее отдается дань самым уважаемым деятелям научной фантастики — писателям, художникам, издателям и режиссерам.

Проект  Фрэнка Гери для Университета в Сиднее.

Корпус им. доктора  Чау Чака Винга (Dr Chau Chak Wing) Сиднейского Университета Технологий (СУТ), спроектированный 82-летним архитектором-суперзвездой Фрэнком Гери (Frank Gehry), заставит некоторых широко открыть глаза от изумления. Никому не спрятаться от этого необычно «искривленного» фасада желтого кирпича, поскольку его финансирование и строительство утверждены.

Новая работа Гери - бетонное, отделанное кирпичом здание Школы бизнеса Университета Технологий обойдется в 150 млн. австралийских  долларов и будет насчитывать 11 этажей, общей площадью 16030 кв. метров.

Внутренняя планировка, скрытая за экспрессивным скульптурным фасадом, рациональна и практична. Здесь будут публичные пространства и пространства для совместной работы, где смогут обмениваться идеями коллеги, студенты и партнеры бизнес-школы. Профессора и преподаватели получат приватные «пространства для умственного труда», однако СУТ надеется, что коллаборативные пространства будут настолько привлекательными, что предпочтение будет отдано им. Настолько же важно и взаимодействие здания с внешней средой и как оно «вписывается» в город, его ландшафт.

План 1 этажа.

План 2 этажа.

План 4 этажа.

Здание названо  в честь китайского бизнесмена, пожертвовавшего 20 млн. австралийских долларов на финансирование проекта и еще 5 млн. долларов на стипендии  — крупнейшее разовое пожертвование  на университетское здание в истории  Австралии. Строительство начнется в 2012 году, и вступит в строй  к 2014 учебному году, говорится в заявлении  СУТ.

Согласно пресс-релизу Сиднейского Университета Технологий (СУТ), концепция органического здания возникла примерно так:

«Я нашел её», — заявил Гери. «Я думал над нашими дискуссиями». Мы дискутировали о  деревьях. «Это должно быть здание-дерево, со стволом и сердцевиной активности, и домами-ветвями для людей, их общения и для рабочего уединения».

Это был момент гениального озарения. Результатом  стал этот эскиз идеи объединения, которую  Гери будет использовать для своего проекта: дом-дерево, «растущий, изучающий  организм со множеством ветвей мышления — некоторых ясных и сильных, а некоторых эфемерных и тонких.»

Крейг Вебб (Craig Webb), главный архитектор Gehry Partners, посмотрел на эскиз и сказал: «Мы можем реализовать это». И с тех пор эскиз стал направляющим принципом работы над зданием. 

Фрэнк Гери (Frank Gehry) - Манхэттен, Нью-Йорк

 Похоже, придуманные Фрэнком Гери изломанные, изогнутые и колючие  формы все активнее заявляют себя в качестве новых архитектурных  скрижалей. Отныне именно творения Гери определяют стилистику нашей эпохи  точно так же, как в свое время  определяли стилистику Райт или Рен. Но тем архитекторам за всю жизнь не довелось увидеть ничего похожего на то, что удалось Гери всего за 20 лет, прошедших с момента, когда он совершил самую масштабную и стремительную архитектурную революцию. Впрочем, Гери работает по соседству с Голливудом, и на это надо делать поправку. В западной части Лос-Анджелеса, всего в паре кварталов от Тихого океана находится безымянное здание с покрытым гофрированной обшивкой фасадом. Если войти в это здание и пересечь бетонный вестибюль, вы неожиданно окажетесь в помещении, похожем на ангар, где за столами и конторками из дешевой упаковочной фанеры трудятся около 200 человек. В центре ангара, напоминающего каменоломню, в кабинете, больше похожем на будку, сидит сам Гери в черной футболке и джинсах. «Прошу прощения, я не успел сегодня утром побриться», — произносит он вместо приветствия. Над всей этой дешевой и жизнерадостной бутафорией эдаким видением Вальхаллы возвышаются два десятка сверкающих макетов будущих грандиозных сооружений, в числе которых и несколько вариантов застройки Атлантик-Ярдс. Этот проект, как и многие из прежних проектов Гери, вызывает массу протестов, судебных исков и критических статей. «Эти мегакварталы — яркий пример плохого городского планирования» — так оценивает проект Петиция Джеймс, член местного муниципального совета.

«Мне кажется, тамошнее общество просто окидывает  взором то, что им досталось в  прошлом, — эти «коробки» —  и думает: «о Боже!» — говорит  Гери. — Надеюсь, увидев, что я  предлагаю им нечто совершенно другое, они останутся довольными. Несомненно, там все будет намного забавнее и привлекательнее, чем сейчас».

Забавнее и  привлекательнее. Действительно, какими бы мудреными словечками ни сыпали академики и критики, описывая творения Гери, правда состоит в том, что  обычные люди с улицы считают  большую часть созданных им сооружений привлекательными. И любой, кто видел, как в стерильном до скуки Центре искусств Уокера в Миннеаполисе дети буквально пожирают глазами семиметровую стеклянную рыбу, созданную Гери, а туристы фотографируют друг друга на фоне гигантского бинокля, установленного у входа в офис Chiat/Day в Лос-Анджелесе, — любой, кто видел все это, подтвердит вам, что в общественном представлении «забавность» архитектуры важнее ее функциональности.

И уже произошло  нечто очень важное. Этот человек  взорвал унылые формы, которые заполонили наши города и заставили нас во имя искусства и экономического расчета примириться с вялыми, скучными или изощренно-минималистскими  сооружениями. Мы попрощались с модернистскими «коробками» для германского  рабочего люда эпохи Интернационала и перестали зевать.

«Лишь очень  малую часть из того, что строится, действительно можно назвать  настоящей архитектурой — то есть архитектурой, ставящей себе целью  создать нечто прекрасное оптимистичными и гуманистическими методами, —  говорит Гери. — Большинство же зданий построены просто как «коробки»  для отмывания денег. Они не имеют  ничего общего с архитектурой». «Когда дом находится в стадии строительства, он нравится мне больше, чем потом, когда он уже построен. В недостроенном  доме есть некая открытость, в нем  ощущается развитие, и у тебя есть к нему доступ, — продолжает он, поглядывая на проложенные прямо по студии трубы, с которых свисают лоскуты  изоляции. — Быть может, это оттого, что я вырос в канадском  шахтерском городке, в котором не было ни одного примечательного здания, зато во всей наглядности было представлено промышленное производство, где процесс  всегда интереснее результата».

Фрэнк Гери (Frank Gehry) - проект Атлантик Ярдс в Бруклине

«Я не собираюсь  создавать еще один Бильбао или  зал Диснея, — говорит Гери. —  Меня это уже не забавляет. Я хочу сделать что-то совершенно новое  — например, построить подземное  здание в Филадельфии». Он демонстрирует  мне макет неоклассического Музея  искусств Филадельфии с целой  сетью подземных галерей, который, судя по всему, даст фору любым наземным галереям: «Представляете, каково это  — придать экспрессию сооружению, которого просто не видно? Но я принимаю этот вызов».

Если соотнести  эти разговоры про экспрессию с острыми углами творений Гери, то действительно могут возникнуть подозрения в некой случайности  этих проектов. На самом деле проектирование, финансирование и возведение этих революционных  строений требует дизайнерской и  деловой дисциплины, достойной Генри  Форда.

«Я не какой-то там великий визирь, который у  себя в кабинете марает бумажки каракулями, — замечает Гери. — Когда я  работаю с такими клиентами, как  Брюс Ратнер (девелопер Атлантик-Ярда), который очень увлечен вещами, которыми я и сам руководствуюсь в проектировании: графикой, музыкой, скульптурой, — все наши споры вокруг проекта связаны с материальными проблемами. Сколько это будет стоить? Удастся ли нам уложиться в срок? Вот почему у меня столько компьютеров».

Компьютеры?! Гери знаменит тем, что не притрагивается к ним. В его офисе нет даже лэптопа. Но если вы пройдете в дальний угол студии, то заметите большую, похожую скорее на торговый зал, компьютерную комнату: здесь располагается Gehry Technologies, отдельная компания со штатом из 60 человек, контролирующих процессы проектирования и строительства объектов, над которыми работает Гери. Выполняет компания и сторонние заказы. При всей кажущейся шутейности и даже безрассудстве проектов Гери, спонтанности в них не больше, чем в Нюрнбергских съездах нацистов. «Весь набор инструментов, необходимых для стратегического планирования, умещается на кончиках наших пальцев, — говорит Гери. — Жмете на кнопку и видите, например, во сколько обойдется строительство в Айове или в любом другом месте, где вы хотите строить. Я взял на вооружение технологии, потому что всегда знал: игру контролирует тот, у кого больше информации».

Тем не менее, отвергнутых  им самим моделей у Гери больше, чем у Rolling Stones супермоделей с разбитыми сердцами. «Мы строим макет, обсуждаем его, вносим некоторые коррективы на компьютере и строим новую версию макета, — рассказывает Гери. — Прежде чем приступить к реальному строительству, мы создаем 50-60 макетов объекта».

Возможно, мы и  вправду живем в эпоху Фрэнка Гери.

myunivercity.ru

Фрэнк Оуэн Гери — ТехЛиб

Никита Русецкий

Фрэнк Гэри — один из самых смелых и шокирующих архитекторов современности. Даже если кто-то не слышал его имени, непременно видел фасады его сооружений, распространяемые в социальных сетях.

Его настоящее имя Эфраим Оуэн Гольдберг— он один из крупнейших архитекторов современности, стоявший у истоков архитектурного деконструктивизма.

Пока одни шли вслед за великим Ле Корбюзье и создавали идеальные формы конструктивизма, иные взламывали форму, отнюдь не пренебрегая надежностью сооружения, конструктивным смыслом освобожденной формы… а также комфортом и прагматическим смыслом организации внутреннего пространства.

Но, прежде всего, деконструктивизм ломает приевшиеся стереотипные шаблоны чисто внешнего восприятия.

Его деконструктивизм — это распадающиеся объемы, грубые, крошащиеся поверхности, использование сломанных буквально традиционных архитектурных элементов. Его почерк неофициален, полон противоречий и эфемерности, не претенциозности и жесткости.

Это будто игра повзрослевших детей, выросших из жестких кубиков, понявших, что мир будет еще лучше, если довериться пластичности линий… И это будет куда более… человечно. Ведь без линейки кульмана и готовальни, полной подсобных инструментов, человек неспособен начертить идеально прямой линии. Так неужели все творчество архитектора заключается в создании идеально прямых углов, если их не так уж много в окружающем мире?

Деконструктивизм — направление в современной архитектуре, основанное на применении в строительной практике идей французского философа Жака Дерриды. Для деконструктивистских проектов характерны визуальная усложнённость, неожиданные изломанные и нарочито деструктивные формы, а также подчёркнуто агрессивное вторжение в городскую среду.

В качестве самостоятельного течения деконструктивизм сформировался в конце 1980-х гг. Теоретической подоплёкой движения стали рассуждения Деррида о возможности архитектуры, которая вступает в конфликт, «развенчивает» и упраздняет саму себя. По определению Жака Деррида, это не стиль, а метод, подход архитекторов к основам основ традиционного подхода к архитектуре как виду искусства. Это не разрушение построенных зданий, а сознательное создание конфликта между тем, как человек привык воспринимать язык и смысл, и тем, что он видит.

Жак Деррида́ (фр. Jacques Derrida; 15 июля 1930, Эль-Биар, Алжир — 9 октября 2004, Париж, Франция) — французский философ и теоретик литературы, создатель концепции деконструкции. Один из самых влиятельных философов конца ХХ века[1][2], Деррида, тем не менее, игнорируется в англо-американской традиции аналитической философии [3]:201.

Основная цель Деррида — борьба с европейской философской традицией[4]:661 с помощью созданного им проекта деконструкции. Для Деррида такая борьба имеет позитивный смысл и позволяет обновить понимание места человека в мире. Деррида постоянно подвергался критике по самым разным вопросам: от излишней педантичности при анализе текстов до обвинений в обскурантизме. Тем не менее, он старался отвечать своим многочисленным оппонентам – от Серля до Фуко и Хабермаса.

В своих работах Деррида затрагивал широкий круг вопросов — от онтологических и эпистемологических проблем философской традиции (знание, сущность, бытие, время) до проблем языка, литературы, эстетики, психоанализа, религии, политики и этики[5]:138.

В поздний период Деррида сосредоточился на этико-политической проблематике. Незадолго до смерти Деррида признался, что всю жизнь боролся с европоцентризмом.

Фрэнк Оуэн Гери родился 28 февраля 1929 в Торонто в семье иммигрантов из Польши. Его дед торговал строительными материалами, а отец владел магазином торговых и игровых автоматов. В 1947 году Фрэнк Гэри вместе с родителями переехал в Калифорнию и вскоре получил американское гражданство. С 17 лет Гери жил в Лос-Анджелесе.

Поначалу Фрэнк Гери никак не мог выбрать будущую профессию, посещая множество различных курсов в городском колледже Лос-Анджелеса. На курсах по архитектуре он почувствовал огромные возможности, которые предоставляет этот вид искусства, однако на первых порах Фрэнка Гери смущало отсутствие у него художественного опыта. Но симпатизирующие ему преподаватели и ранее знакомство с архитектором-модернистом Рафаэлем Сориано укрепили его профессиональный выбор.

После обучения в Лос-анджелесском колледже успешно закончил Школу архитектуры в университете Южной Каролины (степень бакалавра, 1954) и начал работать в известной Лос-анджелесской фирме Виктора Грюна и партнёров.

В 1952 году Фрэнк Голдберг женился на Аните Снайдер (Anita Snyder), которая настояла на том, чтобы он поменял фамилию. Так Фрэнк Голдберг превратился во Фрэнка Гэри.

В то время в Лос-Анджелесе развернулся послевоенный строительный бум, когда дорогу себе прокладывали такие модернисты, как Рихард Нойтра и Рудольф Шиндлер. Фрэнк Гери устроился на полный рабочий день в  Виктора Грюна, однако его работа в этой организации была прервана обязательной службой в армии.

После годовой службы в армии Соединённых Штатов Америки Фрэнк Гери поступил в Гарвардскую школу дизайна, где обучался городскому планированию. В Лос-Анджелес Гери вернулся, не завершив обучение и без диплома.

На короткий срок он устроился на работу в фирму Перейры и Лакмана, но затем вернулся в компанию Виктора Грюна, где и проработал в разном качестве до 1960 года. В 1957 году Гери получает степень магистра, восстановившись в Гарвардском университете, где специализируется в градостроении и планировании городской среды.

В 1961 году неутомимый молодой человек вместе с женой и двумя детьми отправился в Париж и в течение года работал в мастерской проработал в офисе французского архитектора Андре Ремонде (Andre Remondet), изучая работы пионеров конструктивизма Ле Корбюзье и Балтазара Неймана (Balthasar Neumann). Кроме того, он занимался реставрацией французских церквей и был «чрезвычайно впечатлен романским церковным зодчеством».

В 1962 году он вернулся в США и открыл в Лос-Анджелесе собственную студию Frank O. Gehry and Associates.

В 1979 году его студия превратилась в компанию Gehry & Krueger Inc., а в 2002 году – в Gehry Partners, LLP. К 2014 году эта компания становится одной из ведущих архитектурных фирм мира, в которой работает более 200 архитекторов.

Но первые работы студии были скромными, Гери брался за любую работу, выполняя проекты магазинов, торговых центров, частных интерьеров.

В течение нескольких лет он продолжал работать в общепринятом интернациональном стиле, начало которому положил Ле Корбюзье и Баухаус, но постепенно увлёкся авангардизмом, распространившимся в пляжных сообществах Венеции и Санта-Моники.

В его окружении в начале 60-х были художники в стиле пор-арт, люди искусства. Эта дружба подарила Гери иной взгляд и на архитектуру, которая, по его мнению, должна была освобождать человека, а не сковывать и подавлять его.

В середине шестидесятых годов Фрэнк развёлся с Анитой и в 1976 году женился на Берте Исабель Агилере (Berta Isabel Aguilera).

Большую часть своего времени он проводил в компании таких скульпторов и художников, как Эд Кинхольц, Боб Ирвин, Эд Мозес и Эд Рушей. Фрэнк Гери начал искать способы глубже выразить свою индивидуальность.

Он считал, что архитектура (как и другие виды искусства) способна сформировать творческую среду, свободную от классических и рационалистических шаблонов.

В профессиональном, архитектурном аспекте в 1950-е и 1960-е гг. он находился под сильным влиянием творчества Фрэнка Ллойда Райта.

Фрэнк Ллойд Райт (Frank Lloyd Wright, 8 июня 1867 — 9 апреля 1959) — американский архитектор-новатор. Оказал огромное влияние на развитие западной архитектуры в первой половине XX века. Создал «органическую архитектуру» и пропагандировал открытый план в архитектуре.

Райт родился 8 июня 1867 года в городе Ричленд-Сентер (англ.)русск., Висконсин, США, в семье Уильяма Рассела Райта, учителя музыки и церковного деятеля, и Анны Ллойд Райт, учительницы из известной в Висконсине семьи Ллойдов. Воспитывался в канонах унитарианской церкви. В детстве много играл с «развивающим» конструктором «Киндергартен», разработанным Фридрихом Фрёбелем. Родители Райта развелись в 1885 году, по причине неспособности Уильяма содержать семью. Фрэнку пришлось принять на себя груз финансовой ответственности за мать и двух сестер.

Райт обучался на дому, не посещая школу. В 1885 он поступил на инженерный факультет Висконсинского университета (англ.)русск.. Учась в университете, он подрабатывает помощником местного инженера-строителя. Райт покинул университет, не получив при этом учёной степени. В 1887 году он переехал в Чикаго, где устроился в архитектурную контору Джозефа Лаймана Силсби. Через год перешёл на работу в фирму «Адлер и Салливан», возглавляемую известным идеологом «чикагской школы» Луисом Салливаном. С 1890 года в этой фирме ему поручались все проекты по строительству жилой недвижимости. В 1893 году Райту приходится уйти из компании, когда Салливан узнает, что Райт проектирует дома «на стороне».

В 1893 году Райт основывает собственную фирму в чикагском пригороде Оук-Парк (англ.)русск.. К 1901 году в его послужном списке насчитывается уже около 50 проектов.

Известность Райту приносят «Дома Прерий», спроектированные им с 1900 по 1917 годы. «Дома Прерий» созданы в рамках концепции «органической архитектуры», идеалом которой является целостность и единение с природой[4]. Сторонник идеи непрерывности архитектурного пространства, Райт предлагал подвести черту под традицией нарочитого выделения здания и его составных частей из окружающего мира, доминировавшей в западной архитектурной мысли со времён Палладио. По мнению Райта, форма здания должна каждый раз вытекать из его специфического назначения и тех уникальных условий среды, в которых оно возводится и существует.

В практическом плане, спроектированные Райтом «дома прерий» служили естественным продолжением окружающей природной среды, подобно эволюционной форме естественных организмов. Для них характерен открытый план, преобладающие в композиции горизонтали, далеко вынесенные за пределы дома скаты крыши, террасы, отделка необработанными природными материалами, ритмичные членения фасада каркасами, прообразом которых служили японские храмы[5]. Многие из домов в плане крестообразные, а расположенный в центре очаг-камин объединяет открытое пространство. Интерьерам домов Райт уделял особое внимание, создавая мебель сам и добиваясь того, чтобы каждый элемент был осмыслен и органично вписывался в создаваемую им среду. Наиболее известными среди «Домов Прерий» являются дом Уиллитса, дом Мартина и дом Роби (англ.)русск..

Интересно, что и Френк Гэри впервые он привлёк к себе внимание в своей стране, когда его мебель, изготовленная из промышленного картона, получила внезапную популярность.

Во всех магазинах страны стала продаваться мебель линии «Лёгкие углы», а популярность создателя её многократно возросла. Хотя Гери построил впечатляющие дома для нескольких своих друзей-художников, включая Рушей, в семидесятые годы двадцатого века, в основном, его работы в это десятилетие были еще довольно стандартны.

В 1978 г. он обратился к постмодернизму. Такое мировоззрение вылилось в ряд соответствующих неформальных проектов. Например, личный дом архитектора в элитном пригороде Лос-Анджелеса был построен из неиспользованных стройматериалов в характерном стиле. Гери остроумно перестроил собственный особняк 1920-х гг. постройки.

На фоне респектабельных вилл соседей он выделялся внутренне свободным композиционным решением, напоминая, детский домик на дереве.

Перестраивая свой собственный дом, Фрэнк Гери дал волю фантазии, превращая изначально «глупый маленький дом с шармом» в достопримечательность нового стиля. Он взял обычные, нелюбимые элементы американской архитектуры жилых домов, такие как ограждение из проволочной сетки, гофрированный алюминий и не до конца обработанную фанеру, и использовал их для создания пышных, экспрессивных элементов. Его соседи в Санта-Монике устроили скандал, но его работа привлекла внимание критиков.

Принято считать, что этот особняк стал первым действительно значимым архитектурным проектом Гери. Именно после его строительства к архитектору пришла профессиональная известность. Собственный дом Фрэнка Гери представляет собой классическое бунгало, состоящее из деревянных конструкций, фанеры, кирпичной кладки и стекла. Хотя после постройки этого дома, в адрес архитектора звучало немало критики, в 2012 году, по прошествии 25 лет, Гери был удостоен престижной премии Американского института архитекторов за строительство именно этого дома. В 1989 году он получает желанную для каждого архитектора награду —  Pritzker Architecture Prize.

В дальнейшей работе Фрэнк Гери начал применять всевозможные фантастические элементы. Серия общественных зданий в Лос-Анджелесе и за его пределами отметила эволюцию творчества Гери, его уход от ортодоксальной модернистской практики (примерами которой можно назвать Голливудскую библиотеку, Музей воздушного пространства в Калифорнии и Юридическую школу университета Лойолы).

Некоторое число его работ этого периода характеризует необычный декоративный мотив рыбы. Кроме того, он спроектировал несколько ламп и прочих объектов в форме змей и рыб.

По его собственному признанию, в творчестве Гери, в его художественном понимании архитектуры, присутствует лейтмотив очертания и подвижности рыбы (по его словам, намек на традиционное еврейское блюдо матери «гэфилтэ фиш»).

Позднее, Гери скажет, что в его художественном понимании архитектуры всегда присутствуют  очертания рыбы. Этот мотив можно проследить во всех поздних постройках Гери, например:  35-метровая «плывущая рыба» в Олимпийской деревне Барселоны (1992).

Огромная скульптура золотой рыбы, покрытой стальной сеткой, была создана Фрэнком Гери в 1992 году специально для Олимпийских Игр в Барселоне. Этот монумент в свое время стал настоящим технологическим прорывом в мире архитектуры. При создании модели будущего павильона архитектор впервые использовал программу трехмерного аэронавигационного проектирования.

Международный интерес работы Фрэнка Гери привлекли к себе только в середине восьмидесятых годов ХХ века. Архитектора пригласили в Швейцарию для проектирования и строительства мебельной фабрики Витра в Базеле, и в Германию для создания музея дизайна Витра в Вайле-на-Рейне.

Благодаря этим проектам он прочно закрепился на международной арене. Его здания демонстрировали склонность архитектора к выбору причудливых форм и любовь к элементам игры, не встречавшимся ранее в серьёзной архитектуре. Его стиль, нарушающий привычную геометрию, критики назвали деконструктивизмом. Его международная репутация была подтверждена, когда он получил престижную Притцкеровскую премию в 1989-ом году.

Но за год до этого, в 1988 году  для Гери началась длительная эпопея, многолетняя утомительная драма строительства концертного зала Уолта Диснея в Лос‑Анджелесе.

Walt Disney Concert Hall, Los Angeles, California, USA, 2003

Еще в 1988 году Фрэнку Гери была предоставлена возможность спроектировать новый необычный концертный зал, однако он был открыт лишь в 2003.

В 1987 году вдова Диснея Лилиан пожертвовала городу 50 миллионов долларов на строительство нового зала. Был организован международный конкурс, на котором победил проект Фрэнка Гери. Он покорил всех скульптурностью и отсутствием прямых линий.

Несмотря на то, что Фрэнк Гери завершил работу над проектом концертного зала Уолта Диснея в 1989-ом году, финансовые трудности и политическая конкуренция задержали строительство этого здания в Лос-Анджелесе на несколько лет.

Сегодня критики и далекие от мира музыки люди согласны с тем, что результат стоил всех этих лет ожидания. Этот необыкновенный комплекс с фасадом, покрытым излюбленным материалом архитектора — нержавеющей сталью, отражает страсть архитектора к плаванию. Концертный зал возвышается над Гранд Авеню и является одним из символов Лос-Анджелеса.

Концертный зал Уолта Диснея — это здание удивительной красоты, которое служит не только домом филармонии Лос-Анджелеса, но и гордостью Даунтауна.

Зал был открыт в 2003 году, в результате чего Лос-Анджелес получил не просто шедевр архитектуры, а один из лучших залов, превосходящий по своим акустическим возможностям выдающиеся площадки мира.

Концертный зал Уолта Диснея располагает аудиторией в 2265 мест, которые отделаны дорогим деревом. Орган в зале, состоящий из 6100 и более труб, — это настолько сложный инструмент, что на его настройку ушел целый год. Для удобства посетителей в зале открыты сувенирная лавка, книжный магазин, ресторан и кафе.

Несмотря на то, что вход в зал в обычные дни бесплатный, по-настоящему оценить всю мощь акустики можно только во время живого концерта.

Помимо концертов классической и джазовой музыки в концертном зале имени Уолта Диснея нередко организуются и другие проекты. К примеру, в 2003 году здесь прошла мировая премьера знаменитого фильма «Матрица: Революция», а также проводятся многие американские телешоу.

В 2005 г. были произведены некоторые внешние переделки, связанные с жалобами жителей соседних домов: стальные панели, которыми облицован фасад концертного зала, концентрировали солнечные лучи, так что в некоторых квартирах напротив стояла невыносимая жара, а температура поверхности тротуара достигала 60 °C. Затем было принято решение покрыть наиболее отражающие стальные листы тонким слоем песка.

Музей Фредерика Вайсмана в Миннеаполисе (1993)

В США первой монументальной работой Гери стал Музей изобразительных искусств Вайсмана в Миннесоте, строительство которого было завершено в 1990-ом году. Фантазия архитектора была реализована с помощью кирпичей и нержавеющей стали.

Художественный музей Вайсмана, построенный в 1993 году, находится в кампусе Университета Миннесоты. Замысловатые элементы, образующие силуэт музея, облицованы стальной плиткой. Здание музея возвышается над утесом реки Миссисипи. Проект расширения этого здания был разработан в 2011 году.

Несмотря на то, что его главный проект в Лос-Анджелесе так и не был построен в девяностые годы двадцатого века, Фрэнк Гери завершил ряд важных проектов в других странах.

«Танцующий дом» в Праге (1995)

Его любовь к игре воплотилась в «Танцующем доме» в столице Чехии, Праге. Здание это, стоящее на берегу реки Влтава, представляет собой два волнистых цилиндра.

Местные жители назвали их «Фрэд и Джинджер» (в честь американских актёров Джинджер Роджерс и Фреда Астера).

Офис голландской страховой компании Nationale-Nederlanden, построенный в 1996 году, расположен в столице Чехии. Благодаря двум башням, напоминающим пару танцоров, он также стал известен как «Танцующий дом». Два сильно деформированных и вытянутых цилиндра состоят из металлической сетки, стекла и бетона.

А вот его проект музея в Сеуле был категорически отклонён, что, впрочем, не помешало архитектору продолжать создавать ещё более амбициозные проекты.

Настоящая слава пришла к Гери в 1997-м, после музея Гуггенхайма в Бильбао.

Музей Гуггенхейма в Бильбао (1997)

Музей Гуггенхайма в Бильбао — представляет собой огромное выставочное пространство из каменных, стеклянных и титановых нагромождений, повторяющее контуры реки Нервион. Так как проектирование и строительство этого огромного комплекса в Бильбао мало освещалось в прессе, то открытие здания в 1997 году вызвало взрыв восторга как у местного населения, так и у ценителей искусства.

Концертный зал Уолта Диснея внешне чем-то напоминает музей Гуггенхайма в Бильбао, построенный Фрэнком Гери в 1997 году в Испании

В 1997 г. на берегу реки Нервьон в Бильбао был открыт Музей Современных искусств, являющийся филиалом музея Гуггенхайма.

Сначала архитектор, как обычно, сделал набросок на бумаге, но новые компьютерные возможности позволили ему создать крайне эксцентричные формы, несимметричные изгибы, совершенно выбивающиеся из интернационального стиля. Традиционные модернисты критиковали эту работу, называя её своевольной и слишком эксцентричной, но некоторые выдающиеся бывшие представители интернационального стиля, такие как Филип Джонсон, встали на защиту работы Гери, ставшего практически «звёздным архитектором».

Здание своими плавными объёмами напоминает распускающийся цветок. Расположение Музея ниже города и уровня реки дало ему возможность стать центром Бильбао.

Благодаря удачному месторасположению удалось избежать лестничных пространств. По мнению архитектора, с помощью плавно изогнутых форм металлических конструкций достигается лучшее улавливание света.

Самая высокая часть сооружения достигает 55-и метров, а от неё раскинулись «лепестками розы» выставочные залы.

Однако на самом деле многие его проекты являются скорее иллюстрацией того, что он называет деконструктивизмом (то есть, формальные опыты по «разложению», деструкции и деформации внешней и внутренней оболочек, вроде того, что делает американский SITE). Гери создает необыкновенные с эстетической точки зрения объекты, деконструирует иллюзорную целостность архитектуры, но он не пытается глобально переосмыслить саму историю европейской архитектуры, деконструировать её базовые принципы. Работы Фрэнка Гери становятся полностью произвольными и геометрически скульптурными и относятся только к прихотям его композиций, — и в этом, по мнению коллег, состоит определенная опасность. Его деконструктивизм — по сути это деструктивизм: распадающиеся объёмы, грубые, крошащиеся поверхности, использование буквально сломанных традиционных архитектурных элементов.

Википедия

В облицовке здания были использованы титановые листы, площадь которых составляет 24000 кв.м., и стекла, что придаёт проекту немного инопланетный вид, но очень хорошо вписывается в окружающую городскую среду.

Скульптура работы Луизы Буржуа (Louise Bourgeois) рядом с музеем Гуггенхайма

Сам Гери однажды сказал следующее: «В этом «Эффекте Бильбао» нет ничего нового. Это то же самое, что сказать Эффект Парфенона или Эффект Нотр-Дама. Это журналисты его так окрестили, а не я. Ни для кого не новость, что архитектура имеет своё отражение во всём: она может изменить судьбу города, страны, человека и целого народа. И даже спасти кого-то».

Музей Гуггенхайма в Бильбао , Bilbao, Spain, 1997

Расположенное на набережной здание воплощает абстрактную идею футуристического корабля, возможно, для межпланетных путешествий[3][4]. Также его сравнивают с птицей, самолётом, суперменом, артишоком и распускающейся розой[5].

Центральный атриум высотой 55 метров напоминает гигантский металлический цветок, от которого расходятся лепестки изгибающихся текучих протяжённых объёмов, в которых расположены анфилады выставочных залов для различных экспозиций[6].

Как и большинство работ Гери, строение состоит из мягких контуров. Фрэнк Гери утверждал в одном из интервью, что «беспорядочность изгибов предназначена для улавливания света». При проектировании здания в полную силу были использованы возможности системы автоматизированного проектирования CATIA[7].

Здание облицовано листами титана общей площадью 24 тысячи м².

Википедия

Среди его последних работ — проекты нового Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке (2000)

Фасад здания спроектирован как спиралевидный объем, отдаленно напоминающий «торнадо». Этот же прием применен и внутри — по периметру.

Решетчатые секции, высотой 3 м, составляют каркас здания. Облицовка конструкции состоит из гнутых титановых пластин и стекла, что придает ей немного неземной вид.

 Центр Мэгги в Данди,(Шотландия, 2003)

Центры поддержки раковых больных Мэгги расположены на территории больниц Национальной службы здравоохранения по всей Великобритании. Центры Мэгги эксплуатируются в соответствии с принципами, разработанными их основателем и соучредителем, ландшафтным дизайнером Мэгги Кесвик Дженкс. Именно Фрэнку Гери удалось спроектировать первый из подобных центров, расположенный в шотландском городе Данди.

Однако на самом деле многие его проекты являются скорее иллюстрацией того, что он называет деконструктивизмом (то есть, формальные опыты по «разложению», деструкции и деформации внешней и внутренней оболочек). Гери создает необыкновенные с эстетической точки зрения объекты, деконструирует иллюзорную целостность архитектуры, но он не пытается глобально переосмыслить саму историю европейской архитектуры, деконструировать её базовые принципы.

Работы Фрэнка Гери становятся полностью произвольными и геометрически скульптурными и относятся только к прихотям его композиций, — и в этом, по мнению коллег, состоит определенная опасность. Его деконструктивизм — по сути это деструктивизм: распадающиеся объёмы, грубые, крошащиеся поверхности, использование буквально сломанных традиционных архитектурных элементов.

Кливлендская клиника Лу Руво, центр Здоровья Мозга (Cleveland Clinic Lou Ruvo Center for Brain Health)

Кливлендская клиника является центром здоровья мозга Лоу Руво. Оригинальное название — Lou Ruvo Center for Brain Health. Проект состоит из двух блоков, и оценивается в 100 миллионов долларов. В одном крыле расположен исследовательский центр, в другом находятся палаты для пациентов.

Фрэнк Гери (Frank Gehry) согласился создать дизайн здания в Лас-Вегасе после того, когда узнал, что их объединяет с основателем клиники, Ларри Руво (Larry Ruvo). И Фрэнк, и Ларри потеряли близких людей из-за болезней мозга. Отец Руво умер от болезни Альцгеймера, жена аналитика Джери скончалась от болезни Хантингтона. Объединенные этой трагедией, они решили создать центр по исследованию болезней мирового класса.

Здание расположено в административном (и «историческом») центре города, пустынном и мало интересным по сравнению с районом казино — но там, благодаря широким улицам и низкой плотности застройки, оно заметно издалека. Постройка состоит из двух частей, которые напоминают всем критикам полушария мозга — в аспекте различий между их функциями.

Состоящий из «стопки» чуть смещенных друг относительно друга белых прямоугольных блоков корпус с лабораториями, офисами и палатами пациентов противопоставлен завернутому в стальные листы объему Life Activity Center, зала для проведения общественных мероприятий (а также для сдачи в аренду с этой же целью, что должно приносить Центру стабильный доход). Его пространство наполнено солнечным светом, проникающим через множество окон, а криволинейные очертания одинаково причудливо смотрятся и внутри, и снаружи.

Несмотря на почти презрительное равнодушие, с которым Фрэнк Гери относится к «зеленой» архитектуре, в этом его проекте не так уже мало экологических деталей. Оба корпуса здания ориентированы на север, а двор между ними от палящего солнца Невады защищает пергола. Все окна снабжены тройным застеклением и могут быть в любой момент закрыты жалюзи, крыша корпуса лабораторий окрашена в белый цвет, а система охлаждения автоматически выключается, когда в здании никого нет; большинство светильников — светодиоды LED. При строительстве были использованы материалы местного производства, а в ландшафтном дизайне прилегающей территории использованы исключительно пустынные растения, чтобы сэкономить воду для полива.

Кристофер Готорн (Christopher Hawthorne), признанный авторитет в области архитектуры, профессиональный критик, сотрудничающий с Лос Анджелес Таймз, отметил данный проект как наиболее выдающийся с списке работ архитектора, после создания Концертного зала Диснея (Disney Concert Hall) в 2003-м году.

И все же придется добавить в бочку с елеем и ложку дегтя. По самим проектам видна южная ментальность архитектора, склонность к свободе, даруемой человеку жарким климатом без ежегодных резких перепадов температур. И, чем дальше, тем очевиднее, насколько неважно зарубежные архитекторы владеют теплотехническими расчетами, в особенности, когда создают сложные формы, каждый изгиб, каждый угол которых соужит источником теплопотерь здания.

В 2007 году Массачусетский технологический университет подал иск против Гери, обвиняя его в некачественном проекте корпуса стоимостью $315 млн. По словам представителей университета, за три года эксплуатации здание стало протекать, стены покрылись плесенью, а «массивные глыбы льда, падающие с крыши и оконных выступов не только напрямую угрожают жизни работников института, но и часто блокируют запасные выходы»[6].

Цитаты

Не понимаю, зачем люди нанимают архитектора, а затем указывают, что ему делать[7].

Интересные факты

Гери является завзятым поклонником хоккея. В 2004 году по его проекту был изготовлен кубок, вручавшийся победителю чемпионата мира по этому виду спорта.

В 2005 году в эфир вышел эпизод «Тюремная крыса» мультсериала «Симпсоны». Гери озвучил там сам себя, став первым архитектором, приглашённым для озвучивания этого мультсериала[8][9].

Используемые источники:

tehlib.com

Эстетика современной архитектуры на примере музея Гуггенхайма в Бильбао и в Нью-Йорке

Реферат

на тему:

«Эстетика современной архитектуры на примере музея Гуггенхайма в Бильбао и в Нью-Йорке»

ВВЕДЕНИЕ

Музей современного искусства Соломона Роберта Гуггенхайма - музей искусства в США, это одно из ведущих собраний современного искусства в мире. Ведет свою историю с создания в 1937 году Фонда Гуггенхайма. Основатель музея - меценат Соломон Роберт Гуггенхайм.

Фонд Соломона Гуггенхайма основан в 1937 г. С самого начала своей деятельности он был призван коллекционировать, хранить и представлять современное искусство и культуру. Негласным девизом фонда стал последовательный авангардизм. Сегодня коллекция Гуггенхайма включает в себя огромное количество произведений искусства начиная с конца XIX в. и вплоть до настоящего времени. Фонд Гуггенхайма управляет целой международной сетью музеев, включая Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, музей Гуггенхайма в Бильбао (Испания), коллекцию Пегги Гуггенхайм в Венеции и «Дойче Гуггенхайм» в Берлине. Старейшим из них и, конечно, наиболее примечательным является нью-йоркский музей Гуггенхайма. Его эллипсообразное здание выделяется даже на фоне причудливой манхэттенской архитектуры.

Изначально этот музей должен был называться Музеем абстрактного искусства, из какового состояла вся коллекция медного магната Соломона Гуггенхайма. Но потом на пожертвованные им деньги были куплены собрания Таннгаузера, Нирендорфа, Драйер и графа ди Биумо, в которые помимо абстрактных работ входили произведения импрессионистов, постимпрессионистов и авангардистов, придерживавшихся образного искусства. Сейчас в музее хранится cвыше шести тысяч шедевров, включая самое крупное в мире собрание картин Кандинского, 70 работ Клее, а также произведения Сезанна, Ван Гога, Гогена, Руссо, Пикассо, Джакометти, Брынкуши, Миро, Леже, Делоне, Ларионова, Гончаровой, Ротко, Мозервелла, Уорхола и других классиков минувшего века.

В использованной литературе «Эстетический анализ памятника архитектуры Музея Гуггенхайма в Нью-Йорке» авторы затрагивали многие проблемы, касающиеся данного сооружения, так например журнал «Domcom» пишет в статье о музеях будущего: «Ультрасовременный музей Гуггенхайма в Нью-Йорке - это результат совместных усилий мецената и основателя фонда Соломон Гуггенхайм и знаменитого архитектора Франка Ллойда Райта. Это здание считается одним из самых ярких произведений архитектуры ХХ века». Газета «Коммерсантъ» пишет о выставке Нам Джун Пайка в музее: «Музей Гуггенхайма с его знаменитой головокружительной спиралью пандуса ему подходит. Спираль эту всегда критиковали: картине, которая все-таки предполагает хотя бы мысленную линию горизонта, она дает предательски шаткую опору; но «видеопад» Нам Джун Пайка с безумной архитектура Фрэнка Ллойда Райта - сообщники: они совместно нападают на зрителя и расшатывают его сознание, а если повезет, и тело». Электронный журнал МФ-ПРОФ пишет в статье «Современный музей современного искусства»: «Они мечтали создать музей. Великий музей, который был бы не просто галерей для экспонирования произведений искусства, а «храмом духа». Журнал «Интеррос» утверждает: «Райт создал для будущего музея проект, не имевший аналогов в мировом музейном деле». Электронный журнал Infohome пишет: «Здание резко контрастирует с другими окружающими постройками, т. к. большинство из них прямоугольной формы, музея стал настоящей культурной иконой и часто использовалось в фильмах, например, «Люди в черном» или «Интернейшенал».

«Некоторые говорят, что музей на пятой авеню похож на стиральную машину, - сказал однажды архитектор Фрэнк Ллойд Райт, - что ж, я слышал много подобных отзывов, но всегда считал их бесполезными, и я думаю, что так и есть». Журнал Round the world: «Музей Гуггенхайма считается одним из лучших собраний современного искусства в мире и умеет представить творчество целых цивилизаций». Е.П. Львова в книге «Мировая художественная культура 20 века» говорит: «в истории современной архитектуры есть важная точка отсчета - здание музея Гуггенхайма в Бильбао (Испания), выстроенная Ф.О. Гэри».

Таким образом, несмотря на то, что музей Гуггенхайма в Нью - Йорке подробно проанализирован, изучены его архитектурные особенности, но не рассмотрен с эстетической точки зрения, цель данной работы «Эстетический анализ музея Гуггенхайма» на основе представленной и проанализированной литературы предоставляется вашему вниманию архитектурный памятник с точки зрения современной архитектуры.

1. Фрэнк Ллойд Райт

Райт родился 8 июня 1867 в городе Ричленд-Сентер, Висконсин, США, в семье Уильяма Рассела Райта, учителя музыки и церковного деятеля, и Анны Ллойд Райт, учительницы из известной в Висконсине семьи Ллойдов. Воспитывался в канонах унитарианской церкви. В детстве много играл с «развивающим» конструктором «Киндергартен», разработанным Фридрихом Фрёбелем. Родители Райта развелись в 1885 году по причине неспособности Уильяма содержать семью. Фрэнку пришлось принять на себя груз финансовой ответственности за мать и двух сестер.

Райт обучался на дому, не посещая школу. В 1885 он поступил на инженерный факультет Университета Висконсина. Учась в университете, он подрабатывает помощником местного инженера-строителя. Райт покинул университет, не получив при всём этом учёной степени. В 1887 году он переехал в Чикаго, где устроился в архитектурную контору Джозефа Лаймана Силсби. Через год перешёл на работу в фирму «Адлер и Салливан», возглавляемую известным идеологом «чикагской школы» Л. Салливаном. С 1890 года в этой фирме ему поручались все проекты по строительству жилой недвижимости. В 1893 году Райту приходится уйти из компании, когда Салливан узнает, что Райт проектирует дома «на стороне».

В 1893 году Райт основывает собственную фирму в чикагском пригороде Оук-Парк. К 1901 году в его послужном списке насчитывается уже около 50 проектов.

Известность Райту приносят «Дома Прерий», спроектированные им с 1900 по 1917 годы. «Дома Прерий» созданы в рамках концепции «органической архитектуры», идеалом которой является целостность и единение с природой. Для них характерен открытый план, преобладающие в композиции горизонтали, далеко вынесенные за пределы дома скаты крыши, террасы, отделка необработанными природными материалами, ритмичные членения фасада каркасами, прообразом которых служили японские храмы. Многие из домов в плане крестообразные, и расположенный в центре очаг-камин объединяет открытое пространство. Интерьерам домов Райт уделял особое внимание, создавая мебель сам и добиваясь того, чтобы каждый элемент был осмыслен и органично вписывался в создаваемую им среду. Наиболее известными среди «Домов Прерий» являются дом Уиллитса, дом Мартина и дом Роби. Свой собственный дом, «Талиесин» (Taliesin), Райт построил также в стиле «Домов Прерий» в 1911 году. «Талиесин» дважды пострадал от пожаров в 1914 и 1925 и полностью перестраивался, переименовываясь, соответственно, в «Талиесин II» и «Талиесин III».

В 1910 году Райт во время путешествия по Германии публикует свое двухтомное портфолио, и его работы становятся известны в Европе.

Всего Райт построил 363 дома. К 2005 году из них сохранились примерно 300. Два дома были уничтожены во время урагана «Катрина» в 2005, один - во время урагана «Камилла» в 1969. Самая плотная концентрация построек Райта находится в Оак Парк, шт. Иллинойс.

· Дом и студия архитектора, Оак Парк, шт. Иллинойс, 1889-1909

· Дом Уинслоу, шт. Иллинойс, 1894

· Дом Уиллитса, Хайлэнд Парк, шт. Иллинойс, 1901

· Административное здание компании Ларкин, Буффало, шт. Нью-Йорк

· Дом Мартина, Буффало, шт. Нью-Йорк, 1903-1905

· Здание унитарианской церкви, Оак Парк, шт. Иллинойс, 1904

· Дом Уэсткотта, Спрингфилд, шт. Огайо

· Дом Роби, Чикаго, шт. Иллинойс 1909

· Талиесин I, Спринг Грин, шт. Висконсин 1911

· Имперский отель, Токио, Япония 1923

· Дом Изабеллы Мартин, Буффало, шт. Нью Йорк, 1928

· «Дом над водопадом», Беар Ран, шт. Пенсильвания, 1935

· Штаб-квартира фирмы «Джонсон Вакс», Расин, шт. Висконсин

· Западный Талиесин, Скоттсдейл, шт. Аризона

· Прайс-тауэр, Бартлсвиль, шт. Оклахома, 1956

· Музей Соломона Гуггенхайма, г. Нью Йорк, 1943-1959

· Судебный центр округа Марин, Сан-Рафаэль, шт. Калифорния, 1957-1966.

2. Фрэнк Гери

Фрэнк Гэри родился в Канаде, в 1929 году, хотя биографы часто называют его стопроцентным американцем. В период с 1950-го по 1960 год он заканчивает университет в Лос-Анджелесе и устраивается на работу. Через год, выполнив почетную воинскую обязанность, он поступает в Гарвардскую высшую школу дизайна. Возвратившись в Лос-Анджелес, он работает с различными компаниями и архитекторами, а накануне тридцатилетия устраивается в Victor Gruen Associates. Уже став знаменитым архитектором, в одном из интервью Гэри сказал: «После 1960 года в моей жизни начался новый этап. Я стал вполне осмысленной личностью и был готов открывать мир».

Как и для многих его соотечественников-интеллектуалов, открытие мира для Гэри началось в Париже. Начальное франкоязычное образование, полученное еще в Канаде, оказалось как нельзя кстати. За год, проведенный в Европе, Гери познакомился с работами Ле Корбюзье, Бальтазара Ньюмана и был «чрезвычайно впечатлен романским церковным зодчеством». Вернувшись в 1962 году в Лос-Анджелес, Гери открыл собственную фирму Frank Gehry Associates. После этого карьера архитектора все время шла по восходящей. За тридцать лет были выполнены десятки проектов в США, Японии, Западной и Восточной Европе. Признанием среди собратьев по цеху стала престижная премия Pritzker Architecture Prize, полученная Гэри в 1989 году.

«Архитектура мистера Гэри, - писала «New York Times», - известна своими грубыми, незаконченными материалами и наложением простых, а вернее, примитивных геометрических форм. Но стихийность его работы всего лишь иллюзия. Она значительно более логична и продуманна, чем кажется непосвященным. Гэри - архитектор большого таланта. Балансируя на грани между архитектурой и безумием, он успешно оберегает самого себя от падения».

Всеобщее признание. Парочка проектов причислена к памятникам архитектуры ХХ века. Критики истекают ядом, коллеги завидуют, студенты проектируют «гэризмы». Анодированный цинк, гофрированный алюминий и титановая кладка воспринимаются как должное. Сейчас Гэри за 70, но он остается одним из самых интересных работающих архитекторов.

Сам Гэри оценивает свои достижения как результат многолетнего напряженного труда, возможно, он не лукавит, заявляя:«Я не уделяю много внимания тому, что делают другие. Я не любитель созерцать «события извне». У меня достаточно занятий и без этого.» Говоря об архитектуре последних лет он отмечает:» В целом, все колебалось: то лучше, то хуже. Могу сказать, что мы благополучно пережили постмодернизм. Такой старый архитектор, как я, может позволить себе подобную неприязнь. Постмодернизм напоминает мне грубую аппликацию, стилизацию. Он создает ощущение неуместности увиденного. Но есть в нем и нечто неуловимое, притягательное. Что-то в масштабе, чувстве, эмоции. Предшествовавшие ему «стеклянные коробочки» не могут похвастаться тем же. Они «работают», если находятся в руках фантазера, естествоиспытателя, первооткрывателя. Рожденные Мис ван дер Роэ, они были наполнены жизнью, эмоцией. Но многократно тиражированные в силу своей привлекательности для подрядчика и инвестора и предсказуемости результата, они стали абсолютно безжизненными, пустыми. Все это неизбежно привело к появлению иного направления - того, что принято называть «постмодернизмом». Но если первые примеры были наполнены логикой, смыслом и, можно сказать, духом, то довольно быстро произошло полное вырождение идеи. Осталась лишь пустая декоративность, все более и более примитивная. Но архитектура нуждается в духовности. Поэтому в последние годы она опять изменяется, разворачиваясь в сторону простых, логичных объемов и строгих форм. Что вполне закономерно…»

Последнее рассуждение - результат всей жизни Фрэнка Гэри с ее достижениями и разочарованиями. Многие критики долгое время считали его постмодернистом. Позже писали о смене позиций. И только в последние годы освободили мастера от ярлыков, признав его архитектуру «его архитектурой».

Гери всегда давал работу критикам и архитектуроведам. Он строил дом-бинокль, строил рыбный ресторан в форме гигантской рыбы, украшал фасад офисного здания огромной парой очков. Нередко Гэри переживал неудачи. Его несчастный американский центр в Париже, который критиковали еще на стадии проектирования, закрыли по финансовым причинам вскоре после завершения строительства объекта. Сейчас же не находятся средства на строительство нового музея Гуггенхейма, хотя, казалось бы, что все уже было утверждено.

Гэри строил крупномасштабные комплексы. Музей Гуггенхейма в Бильбао, построенный в 1997 году, считается одной из самых значительных и впечатляющих работ архитектора. 24000 кв. м, из которых 10600 кв. м - выставочные территории на трех этажах. Формы и замыслы, выстраданные и опробованные в других проектах, воссоединились здесь в «симфонию скульптурных объемов». Кстати, здесь же, в Бильбао, работал сэр Норман Фостер, спроектировавший городской метрополитен и пешеходный мост, и Сантьяго Калатрава, построивший аэропорт.

Испанский Гуггенхейм, профинансированный городом, регионом и испанским правительством, составил достойную компанию Гуггенхейму в Нью-Йорке. Новый музей - впечатляющая урбанистическая структура, «металлические цветы», выросшие на берегу реки Нервион. Поверхность здания отделана титановой кладкой, выполненной по программе CATIA. Эта программа была разработана во Франции специально для военных целей, в том числе для обшивки сверхскоростных истребителей. Архитектурная модель помещается в цифровую камеру (сегодня это называют трехмерным сканером), и компьютер рассчитывает кривизну и размер каждого элемента покрытия.

В проекте музея в Бильбао в полном объеме воплотилась давняя мечта Фрэнка Гэри создать здание, которое вмещало бы искусство и одновременно само являлось искусством. Сегодня это лучшее, по мнению критики из того, что создано архитектором. Хотя самый крупный проектом Гэри надо признать Walt Disney Concert Hall в Лос-Анджелесе.

3. Эстетика архитектуры 20 века

Искусство XX века - искусство переломное, кризисное. В его развитии проявляются закономерности и умирания старого, и появления нового (причем старое и новое приобретают здесь необычный смысл). Они не располагаются в линейной последовательности, а действуют во взаимном пересечении, охватывающем глобальное пространство и обширное историческое время. Переломность искусства XX столетия обнаруживается и в острой постановке вопросов о том, что такое искусство, для чего оно существует и чего может достичь, а также в необычности предлагаемых вариантов ответов. Среди них особое место занимают мифологизированное представление об искусстве, как силе, которая может принципиально изменить жизнь (авангардизм), и иконоборческое самоотрицание художественного творчества (абстракционизм, дадаизм, концептуализм).

Не представляется возможным определить некий единый стиль мирового искусства в XX в. и расположить в едином ряду эволюции стиля все составляющие его художественные движения. Более того, ни один из существующих в искусстве XX в. даже самых крупных рядов стилевой эволюции не исчерпывает собой всего его развития. Например, привычная линия движения от постимпрессионизма к абстракционизму отвечает только одной стороне истории художественного процесса XX в. За пределами развития реализма также остается немалое число весьма существенных явлений.

Духовная культура и искусство XX века, как и все другие стороны жизни общества, отличается мозаичностью, наличием самых разнородных течений и концепций: низвергающих традиции и восхваляющих их, беспощадно эпатирующих слушателей и зрителей и заигрывающих с ними, пропагандирующих самый смелый авангард и модернизм цинично готовящих «идеологическое пойло». XX век создает индустрию развлечений, рождает коммерческое искусство. Мощную основу для процветания массовые культуры, характеризующую XX век, создали успехи науки и техники.

Одной из существенных причин происходивших изменений было вторжение современной техники в традиционный образ мира, воспринятое как разрушение того единства природы, на котором основывалась тысячелетняя культурная традиция. Если со времен античности искусство рассматривалось как мимезис (подражание) природе, то теперь, поскольку сам мир потерял устойчивость, многообразие художественных стилей, отказавшихся от миметического понимания творчества, получило право на существование. Художники XX века должны были стать изобретателями. Творческую деятельность начали понимать не как отображение реальности, а как её трансформацию. Тем самым искусство в глазах его творцов приобрело статус авангарда (передового отряда) культуры.

XX век являет в искусстве принципиально новую ситуацию, которую можно определить как разомкнутое, открытое, неклассическое восприятие мира. Если предшествующие стилевые формы, направления, течения ранее так или иначе основывались на «малой истине», т.е. на ограниченном эстетическом принципе, то XX в. пускается в открытое плавание, где нет проложенных путей. Культура XX в. перенасыщена алхимией художественных форм; толпящиеся, наслаивающиеся и опровергающие друг друга художественные оптики создают впечатление «одновременности исторического», образуют многосоставный спектр постижения биологических и социальных импульсов в природе человека, смысла его творчества и существования в целом.

Одна из примет, отличающая теории искусства в XX в., - поворот от преимущественного изучения гносеологических проблем к онтологическим. Такая эволюция подчеркивает особую антропологическую ориентацию эстетики интуитивизма и экзистенциализма, по существу представляющих собой эстетику человекознания. Противоположную, казалось бы, практику структурно-семиотического анализа также отличает онтологический пафос, однако реализованный в другом ракурсе: как через устойчивые художественно-структурные образования можно постичь порождающие закономерности и сущностные принципы бытия.

3. Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке (США)

История собрания Фонда Гуггенхайма началась в 1919 году, когда пятидесятивосьмилетний угольный магнат и золотопромышленник Соломон Гуггенхайм решил оставить сверхприбыльный бизнес и всерьез заняться коллекционированием произведений современного искусства. Но поскольку он не был специалистом по искусствоведению и скептически оценивал собственные познания в искусстве, то обратился за помощью к баронессе Хилле Рибей фон Энрейнвейсен, известной прусской художнице и искусствоведу. Позже в судьбе коллекции принял участие и Альфред Барр, создатель всемирно известного Музея современного искусства в Нью-Йорке (МоМА). Их стараниями коллекция спустя несколько лет приумножилась, и возникла острая необходимость в организации музея, где можно было бы хранить и экспонировать предметы обширного собрания. В надежде основать музей Соломон Гуггенхайм учредил в 1937 году фонд, который по сей день носит его имя. Музей абстрактного искусства сначала носил временный характер и был назван Музеем беспредметного искусства. Идея строительства здания, которое, по словам Хиллы Рибэй, должно было стать «храмом духа», вызревала не один год. Авто ром «храма» стал знаменитый архитектор Фрэнк Ллойд Райт. Он отрицал типизацию сооружений, пропагандируемую сторонниками «Нового движения». «План дома - это образ жизни, а образ жизни всегда индивидуален», - говорил он, называя постройки функционалистов «ящиками на ходулях». Считая внутреннее пространство архитектурного сооружения его сущностью, а внешнюю оболочку производной от нее, Райт разработал концепцию проектирования «изнутри наружу», основанную на приведении экстерьера к «потребностям» интерьера. Именно этот принцип он использовал в проекте здания Музея Гуггенхайма в Нью-Йорке, который был разработан в 1943-1946 годах и реализован в 1956-1959. Райт был весьма разочарован выбором Нью-Йорка в качестве места строительства. Он считал этот город слишком убогим с точки зрения архитектурного стиля, а точнее, его полного отсутствия, чрезвычайно плотно застроенным и перенаселенным. Ему хотелось максимально приблизить архитектурные формы здания к природным, гармонично вписав его в естественный ландшафт. Но Райту не удалось переубедить Гуггенхайма. В итоге он разработал сооружение, которое вызвало всеобщее недоумение: злые языки утверждали, что он просто увеличил в размерах так и не реализованный, но горячо любимый проект гаража «улитки». Архитектору пришлось неоднократно защищать свое детище и доказывать заказчикам, городским властям, художникам, коллегам и обществу целесообразность и художественную ценность разработанного им здания. Это объясняется тем, что в авангарде архитектуры после войны встала Европа, а в США никак не могли избавиться от эклектики, ставшей популярной перед Великой депрессией. Поэтому тогда проект Райта выглядел в высшей степени экстравагантным, причем настолько, что даже сами художники абстракционисты отказывались выставлять в нем свои картины. Хотя добиться разрешения на строительство удалось, к сожалению, ни его основателю, ни архитектору не довелось увидеть здание завершенным: Соломон Гуггенхайм умер в 1947 году, а Фрэнк Ллойд Райт - в 1959, не дожив до открытия музея всего несколько месяцев. Шло время. Хотя Соломон Гуггенхайм почил с миром, основанный им фонд продолжал действовать, а музей в Нью-Йорке по праву занял видное место в ряду экспозиций мирового значения. Племянница Гуггенхайма Пегги, которая еще при жизни дяди начала собирать коллекцию предметов современного искусства, в 1937 году открыла галерею в Лондоне, а в 1946 - в Венеции. Венецианская галерея, расположенная в великолепном дворце, стала своеобразным филиалом и логическим продолжением нью-йоркского музея. В 1976 году Пегги Гуггенхайм передала галерею и дворец в дар фонду, носящему имя ее дяди. Увеличение коллекции привело к созданию мировой сети музеев Гуггенхайма. Сегодня в нее входят (помимо нью-йоркского музея и коллекции Пегги Гуггенхайм в Венеции) Музей СоХо в Нью-Йорке, десятиэтажное хранилище (построенное рядом со зданием Райта после реконструкции 1992 года по проекту Гвотми Сигел), «Дойче Гуггенхайм» в Берлине(1997), Музей Гуггенхайма в Бильбао(1997), а также открытый в октябре 2001 года в Лас-Вегасе «Эрмитаж Гуггенхайм». Название последнего музея неслучайно, еще в июне 2000 года Государственный Эрмитаж и Фонд Соломона Роберта Гуггенхайма начали долгосрочную программу сотрудничества. А через полтора года в Лас-Вегасе, в музее «Эрмитаж Гуггенхайм», была открыта выставка произведений импрессионизма и раннего модернизма из собраний Эрмитажа и Фонда Гуггенхайма. Сотрудничество фонда и Эрмитажа, в частности обмен выставками, позволит сделать богатейшие коллекции достоянием широкой публики. Помимо этого осуществляются общие проекты в области образования, издательской деятельности, а также в сети Интернет, где работают виртуальные музеи «Гуггенхайм» и «Эрмитаж». Эти и другие проекты реализованы под чутким руководством эксцентричного Томаса Кренса - руководителя сети музеев Гуггенхайма. Его часто упрекают в неразборчивости при выборе спонсоров и инвесторов, это притом, что именно его, на первый взгляд, необдуманные действия вывели Фонд Гуггенхайма из тяжелого финансового кризиса, позволили расширить площади хранилищ и отремонтировать здание Райта. Припоминают ему и выставку мотоциклов, поддержанную фирмой BMW, и пожертвование в размере 15 млн. дол., полученное от Джорджо Армани в благодарность за организацию его показа в Музее Гуггенхайма. Малые музеи опасаются, что музейные стратегии XXI века полностью перекроют для них доступ к большим собраниям вроде Эрмитажа и венского Музея истории искусства (Kunsthistorisches Museum), которые теперь связаны с Фондом Гуггенхайма партнерскими отношениями. А один из влиятельнейших европейских аналитиков, директор Центра искусств и медиатехнологий в Карлсруэле и давнийпартнер Кренса, Питер Вайбель в интервью журналу «Шпигель» заявил: «Принцип Гуггенхайма изжил себя. Поэтому есть смысл задуматься, не рискуем ли мы приобрести под видом технологий ХХI века товар, от которого весь мир уже отказался по причине его экологической непригодности». Но, несмотря на столь громкие заявления, сеть музеев Гуггенхайма продолжает знакомить зрителей всего мира с произведениями современного искусства в соответствии с замыслом Соломона Роберта Гуггенхайма.

Музей в Нью-Йорке. В первом здании Музея Гуггенхайма воплотилось стремление Ф.Л. Райта применить в архитектуре пластические и органические формы. Для этого он использовал идею зиккурата - пирамидального храма древневавилонского происхождения. Дизайн открытой сферы позволяет одновременно видеть произведения, находящиеся на разных уровнях. Здесь царит принцип открытости. Пространственные объемы визуально взаимопроникают и накладываются друг на друга. Спиралевидный дизайн здания напоминает раковину наутилуса с перетекающими пространствами. Но в то же время конструкция являет торжество строгой геометрии форм: треугольников, эллипсов, окружностей и квадратов. Галереи, подобно перегородкам цитрусовых плодов, разделены на самостоятельные, но взаимосвязанные секции. Посетители музея сначала попадают под самую крышу здания на лифте и только потом, спускаясь вниз, осматривают экспозицию.

5. Музей Гуггенхайма в Бильбао (Испания)

Представители Страны басков в 1991 году обратились в Фонд Соломона Гуггенхайма с предложением поучаствовать в развитии своего региона вообще и города Бильбао в частности. И как ни странно Фонд отнесся к предложению благосклонно. Было принято решение выстроить в Бильбао здание очередного Музея Гуггенхайма. Разрабатывать проект поручили Фрэнку Гери (Frank Gehry), известному американскому архитектору, который смело сочетает различные строительные материалы, любит оригинальные формы и не боится отступать от классики. Архитектор Филипп Джонсон назвал его «величайшим зданием нашего времени».

После открытия в Бильбао в 1997 году музея Гуггенхайма, спроектированного Франком Гери, этот промышленный центр на севере Испании неожиданно превратился в место паломничества туристов со всего мира. Холмистый ландшафт баскского города и его строгая архитектура со множеством зданий из стали и титана привлекли и других известных архитекторов: японец Арата Исодзаки построил ворота Бильбао, испанец Сантьяго Калатрава - аэропорт и мост через реку Нервион, англичанин сэр Норман Фостер - метро, а аргентинец Сесар Пелли - прибрежный парк. При этом самую сложную градостроительную задачу поручили испанцу Хавьеру Марискалю - ему предстояло возвести отель напротив музея Гуггенхайма.

Под здание музея было отведено очень удачное место - с одной стороны к нему подходит главная улица города, с другой оно примыкает к мосту через реку Нервион. Таким образом, музей является своеобразным центром города, мимо (и через) которого проходят главные дорожные артерии. Музей находится ниже уровня реки и всего города, это позволило необычной конструкции при всей своей грандиозности и монументальности не подавлять окружающие здания, не нависать над ними, а легко и изящно вписываться в городской пейзаж. К тому же углубленное положение дало возможность создать и обыграть лестничные пространства. Расположенное на набережной здание воплощает абстрактную идею футуристического корабля, возможно, для межпланетных путешествий. Также его сравнивают с птицей, самолётом, суперменом, артишоком и распускающейся розой. Но эта роза создана из стекла и металла. В основе конструкции - стальной каркас, состоящий из решетчатых трехметровых секций. Все они прямоугольной формы, изгибы и неровности созданы на местах сочленений. Чтобы выполнить такую тонкую работу с большой точностью, использовались компьютерные технологии - проект был смоделирован, разбит на части. Каждая деталь получила специальный штрих-код, его ставили и на произведенные на заводе металлические конструкции. Строителям оставалось только правильно собирать этот «конструктор». Облицовано здание гнутыми титановыми листами - вид от этого у него немного инопланетный, но очень эффектный. Стеклянные же поверхности - ровные, но они очень умело вписаны в оригинальную конструкцию, и их «прямота» гармонирует с изгибами и вывертами металлических частей.

Компьютерная программа BOCAD помогла Гери создать трехмерную модель будущего здания, эта же программа автоматически делала производственные чертежи на основе модели, ее же использовали и в станках, изготавливающих отдельные элементы конструкции. Благодаря программе BOCAD каркас был выполнен настолько точно, что подгонка элементов на месте была не нужна. При этом в музее Гуггенхайма нет ни одной повторяющейся стальной детали, каждая - индивидуальна. Все элементы конструкции получили на заводе штрих-коды, которые считывали на стройке, и крепили элемент точно на то место, которое было заложено в трехмерной модели Гери. Вот оно, торжество технологий.

Процесс облицовки музея был не менее интересен, чем его строительство. Здание облицовано титановыми листами, и сложные кривые изгибов просчитывали опять-таки на компьютерных моделях. Это и позволило придать зданию такой сложный «гнутый» силуэт. Стекло, которое также использовалось при облицовке, напротив, оставили плоским (требования технологии), но из-за того, что почти 70% стекла имеет уникальные размеры, его «плоскость» не диссонирует с гнутым титаном. Музей Гуггенхайма был торжественно открыт в октябре 1997 года и сразу стал всемирно известным и сверхдоходным городским аттракционом. Причина такой популярности, конечно, кроется в архитектуре: в музее нет ни одного повторяющегося помещения, его интерьер - одно сплошное постоянно изменяющееся пространство, сотканное из белых плоскостей стен, хромированных деталей и огромных витражных окон. Занимающий площадь в 24 тыс. кв. м, музей состоит из биоморфных и разнофактурных архитектурных форм, сгруппированных вокруг центрального атриума. Облицованное тонкими листами титана, издалека это здание действительно напоминает цветок, чей силуэт рифмуется с холмами и вторит изгибу реки. Музей «сросся» с мостом Сальве, ведущим из Бильбао во все концы Испании, Францию и аэропорт, и композиционно «держит» всю береговую застройку города.

Открытие музея Гуггенхайма в Бильбао в 1997 году привлекло огромное внимание. Здание музея, по словам специалистов, одновременно встроено в контекст города и в то же время выделяется из него. Сами испанцы называют его ключевым звеном в возрождении культурной жизни Бильбао. Открытие музея Гуггенхайма спровоцировало в Бильбао самый настоящий строительный бум, и десять лет спустя этот испанский город можно считать мировым полигоном современной архитектуры. В мировой практике даже появилось такое понятие как «синдром Бильбао», под которым подразумевается именно социально-культурный и экономический эффект от возведения знакового объекта. Для справки: только музей Гуггенхайма приносит городу около 28 млн. евро в год.

Интересно, что в музее нет постоянной экспозиции - каждые три месяца здесь сменяют друг друга временные выставки, знакомящие публику с самыми модными художниками современности. Так, нынешним летом в музее Гуггенхайма выставлены скульптуры Ричарда Серра, который считается самым влиятельным скульптором XX века. По мнению искусствоведов, его главная заслуга состоит в том, что художник перенес акцент своих произведений с самих работ, которые могли бы быть установлены в любом месте, на окружающую среду, «стал видеть в скульптуре ключ к постижению городского пространства». В огромных лабиринтах, образованных грубыми металлическими листами и профилями, запросто можно заблудиться и плутать целый день. Кстати, сам Серра называет свои скульптуры «уличной мебелью», что довольно точно отражает и их масштабы, и истинное назначение.

Заключение

Эстетика музея Гуггенхайма как в Бильбао, так и в Нью-Йорке полностью выражает дух 20 века. В процессе изучение всей использованной литературы, я поняла о том, что эти музеи современны во всем - и по своему «космическому» облику, и по содержанию хранящихся в них коллекций. Фонд Соломона Гуггенхайма основан в 1937 г. С самого начала своей деятельности он был призван коллекционировать, хранить и представлять современное искусство и культуру. Негласным девизом фонда стал последовательный авангардизм. Сегодня коллекция Гуггенхайма включает в себя огромное количество произведений искусства начиная с конца XIX в. и вплоть до настоящего времени. Фонд Гуггенхайма управляет целой международной сетью музеев, включая Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, музей Гуггенхайма в Бильбао (Испания), коллекцию Пегги Гуггенхайм в Венеции и «Дойче Гуггенхайм» в Берлине. Старейшим из них и, конечно, наиболее примечательным является нью-йоркский музей Гуггенхайма. Его эллипсообразное здание выделяется даже на фоне причудливой манхэттенской архитектуры. Оборудованные по последнему слову музейной техникой и очень необычные снаружи здание музеев будоражиат воображение. Появление самого серебристого здания, покрытого титановыми пластинами на берегу реки, критики сравнивали с выползшим на сушу гигантским моллюском.

Это шедевры современной архитектуры, которые дали сильный толчок для развития мировой архитектуры, как бы задав уровень, к оторому должны стремиться все архитекторы мира.

Список литературы

1. Журнал «Domcom»

2. Газета «Коммерсантъ»

3. Газета «Коммерсантъ»

4. журнал МФ-ПРОФ

5. журнал «Интеррос»

6. журнал Infohome

referatwork.ru

Смотрите также

• 
  Озеро каинды реферат
• 
  Космическая океанология реферат
• 
  Реферат бескрылая гагарка
• 
  Догма смита реферат
• 
  Бескрылая гагарка реферат
• 
  Гнилостная инфекция реферат
• 
  Гигиена брака реферат
• 
  Реферат геотермальная энергетика
• 
  Страховое предпринимательство реферат
• 
  Радиоактивность атмосферы реферат
• 
  Горизонтальные скважины реферат