«В списках не значился» (по произведению Б.Васильева). Реферат б васильев в списках не значился

Б. Васильев «В списках не значился» (В списках не значился Васильев)

А. Твардовский

Все дальше и дальше от нас годы войны. Сегодня сидят за партами правнуки тех, кто воевал... Новые поколения знают о войне только из кинофильмов, из рассказов старших да из книг. Прошло много лет с тех пор, как отгремели залпы войны. Но и сейчас создается много произведений о тех тяжелых для страны годах, о мужестве и стойкости советских людей, победивших в самой жестокой из прошедших, войн. Путь к победе был трудным и долгим. Тысяча четыреста восемнадцать дней... И каждый из них – это кровь и смерть, боль и горечь утрат, гибель лучших сынов и дочерей нашей Родины, радость больших и малых побед. Идут годы... Мое поколение родилось под мирным небом, но в наших сердцах живет память о тех, кто отдал свою жизнь для того, чтобы у нас была счастливая жизнь.

Живая память о беспримерном подвиге – книги советских писателей. Они передают эстафету памяти нам. Их произведения делают нас душевнее, человечнее, учат нас внимательнее относиться к людям, их страданиям. Мы благодарны им за это. Почти все произведения о войне, которые я читала, оставили в моей памяти неизгладимый след. Но наибольшее впечатление произвела повесть Б. Васильева «В списках не значился». Я считаю, что эта повесть не об одном герое, а обо всех неизвестных защитниках Брестской крепости.

Образ Николая Плужникова воплотил в себе черты характера всех солдат, которые стойко защищали каждую пядь земли, но имена которых остались неизвестными. Пусть имена их неизвестны нам, но подвиг их живет в наших сердцах. Николай Плужников прибыл в крепость в ночь, отделившую мир от войны. На рассвете начался бой, который длился девять месяцев. У Николая была возможность уйти из крепости с любимой девушкой. И никто не посчитал бы его дезертиром, так как его имени не было ни в одном списке, он был свободным человеком. Но именно эта свобода, сознание своего долга заставили его принять неравный бой с фашистами. Он защищал Брестскую крепость девять месяцев. Вышел наверх потому, что у него кончились патроны, потому, что узнал: «Москва наша, и немцы разбиты под Москвой. Теперь я могу выйти. Теперь я должен выйти и в последний раз посмотреть им в глаза». Нельзя без слез читать слова Николая Плужникова: «Крепость не пала: она просто истекла кровью. Я – последняя ее капля».

Своим мужеством, стойкостью Николай заставил восхищаться даже врагов. Для меня Плужников стал символом всех тех неизвестных солдат, которые боролись до конца и умирали, не рассчитывая на славу. Николай Плужников, Андрей Соколов, Николай Кузнецов, миллионы других солдат. Откуда брались у них душевные силы выдержать нечеловеческие страдания, что дало им силы в борьбе? Вот как писал об этом П. Богданов: «Нас не учили, как под танк бросаться, И вражью амбразуру грудью как закрыть, И на врага живым тараном мчаться... Но нас учили Родину любить!» Да, любовь к Родине, к родной земле, к дому дала им силы победить. И Родина помнит своих сынов и дочерей, отдавших жизнь за ее свободу и независимость. Нет такого города или села, где бы не стоял памятник погибшим в Великой Отечественной войне. У подножия памятников и обелисков всегда лежат живые цветы.

Такие люди, как Николай Плужников, Андрей Соколов и многие другие, каждым часом своей жизни приближали Победу. Они всегда будут жить в сердцах наших людей. Все дальше уходят от нас годы войны. Все меньше остается людей, которые её видели. И нам надо чаще встречаться с ветеранам и, чтобы понять, что такое война, чтобы не допустить ее повторения. Давно окончилась Великая Отечественная война, но остались еще солдаты, чьи имена неизвестны. И наш долг – сделать все, чтобы люди узнали о них. Ведя поисковую работу, мы сами становимся нравственно богаче, учимся сопереживать участникам событий. Нам очень интересно бывает с ветеранами. Часто мы приходим к ним домой, помогаем им, а потом слушаем их рассказы. У нас в школе ведется летопись Великой Отечественной войны. Часто к нам в гости приходят ветераны войны. Эти люди являются для нас примером. Мы помним о том, что они воевали для того, чтобы мы могли жить под мирным небом, чтобы наше поколение было счастливым.

www.allsoch.ru

Реферат - В списках не значился. Васильев Б.Л.

В списках не значился . Васильев Б.Л.

Другу, с чьей помощью родилась эта книга, Нине Андреевне Красичковой посвящаю

Часть первая

1

За всю жизнь Коле Плужникову не встречалось столько приятных неожиданностей, сколько выпало в последние три недели. Приказа о присвоении ему, Николаю Петровичу Плужникову, воинского звания ждал давно, но следом посыпались неожиданности в изобилии. Коля просыпался по ночам от собственного смеха. После приказа выдали лейтенантскую форму, вечером начальник училища поздравлял каждого с окончанием, вручая “Удостоверение личности командира РККА” и увесистый ТТ. А потом начался вечер, “самый прекрасный из всех вечеров”. У Плужникова не было девушки, и он пригласил “библиотекаршу Зою”.

На следующий день ребята стали разъезжаться в отпуск, обмениваясь адресами. Плужникову проездные документы не выдавали, а через два дня вызвали к комиссару училища. Он попросил Николая вместо отпуска помочь разобраться с имуществом училища, которое расширялось в связи с осложнившейся обстановкой в Европе. “Коля Плужников остался в училище на странной должности “куда пошлют”. Весь курс давно разъехался, давно крутил романы, загорал, купался, танцевал, а Коля прилежно считал постельные комплекты, погонные метры портянок и пары яловых сапог и писал всякие докладные”. Так прошли две недели. Однажды вечером его остановила Зоя, стала звать к себе, муж ее в отъезде. Плужников было согласился, но увидел комиссара и смутился, пошел за ним. Комиссар вызвал Плужникова на следующий день к начальнику училища поговорить о дальнейшей службе. В приемной генерала Николай встретил своего бывшего взводного командира Горобцова, предложившего Плужникову служить вместе: “Ты ко мне просись, ладно? Мол, давно вместе служим, сработались...” Вышедший от генерала взводный Величко после ухода Горобцова также звал Плужникова к себе. Потом лейтенанта пригласили к генералу. Плужников смутился, ходили слухи, что генерал был в сражающейся Испании, к нему испытывали особое почтение.

Посмотрев документы Николая, генерал отметил его отличные оценки, прекрасную стрельбу и предложил остаться в училище командиром учебного взвода, поинтересовался возрастом Плужникова. “Я родился 12 апреля 1922 года”, — отбарабанил Коля, а сам лихорадочно соображал, что ответить. Хотелось “послужить в войсках”, чтобы стать настоящим командиром. Генерал продолжал: через три года Коля сможет поступить в академию, и, судя по всему, “вам следует учиться дальше”. Генерал с комиссаром стали обсуждать, к кому, Го-робцову или Величко, направить Плужникова. Краснея и смущаясь, Николай отказался: “Это большая честь… Я считаю, что каждый командир должен сначала послужить в войсках… так нам говорили в училище… Направьте меня в любую часть и на любую должность”. “А ведь он молодчага, комиссар”, — неожиданно ответил генерал. Николая направили в Особый Западный округ командиром взвода, об этом даже не мечтал. Правда, с условием, что через год вернется после войсковой практики в училище. Единственное огорчение — не дали отпуск: к воскресенью надо прибыть в часть. Вечером он “отбыл через Москву, имея три дня в запасе: до воскресенья”.

2

В Москву поезд пришел ранним утром. До Кропоткинской Коля доехал на метро, “самом красивом метро в мире”. Подошел к дому и ощутил трепет — все здесь знакомо до боли. Навстречу из ворот вышли две девушки, в одной он не сразу узнал сестру Веру. Девушки побежали в школу — последнее комсомольское собрание пропускать нельзя, сговорились встретиться в обед. Мать ничуть не изменилась, даже халат был прежний. Она вдруг расплакалась: “Боже, как ты похож на отца!..” Отец погиб в Средней Азии в 1926 году в схватке с басмачами. Из разговора с матерью Коля выяснил: Валя, подруга сестры, когда-то была в него влюблена. Сейчас выросла в замечательную красавицу. Все это слушать чрезвычайно приятно. На Белорусском вокзале, куда Коля приехал за билетом, выяснилось: его поезд отправляется в семь часов вечера, но это невозможно. Сказав дежурному, что больна мать, Плужников взял билет с пересадкой в Минске на три минуты первого и, поблагодарив дежурного, отправился в магазин. Купил шампанского, вишневую наливку, мадеру. Мать испугалась обилия спиртного, Николай беспечно махнул рукой: “Гулять так гулять”.

Придя домой и накрывая на стол, сестра постоянно расспрашивала об учебе в училище, о предстоящей службе, обещала навестить его на новом месте службы с подругой. Наконец появилась Валя, просила Николая задержаться, но он не мог: “на границе неспокойно”. Говорили о неизбежности войны. По утверждению Николая, это будет быстрая война: нас поддержит мировой пролетариат, пролетариат Германии и, самое главное, Красная Армия, ее боеспособность. Потом Валя предложила посмотреть принесенные ею пластинки, они были замечательные, “пела сама Франчески Гааль”. Заговорили о Верочке, собирающейся стать артисткой. Валя считает, что кроме желания необходим и талант.

За девятнадцать лет Коля так ни с кем и не целовался. В училище он регулярно ходил в увольнения, посещал театры, ел мороженое, на танцы не ходил — танцевал плохо. Ни с кем, кроме Зои, не знакомился. Теперь же “он знал, что не знакомился только потому, что на свете существовала Валя. Ради такой девушки стоило страдать, а страдания эти давали ему право гордо и прямо встречать ее осторожный взгляд. И Коля был очень доволен собой”.

Потом они танцевали, Коля смущался своей неумелости. Танцуя с Валей, приглашал ее в гости, обещал заказать пропуск, просил только заранее сообщить о приезде. Коля понял, что влюбился, Валя пообещала ждать его. Уезжая на вокзал, простился с мамой как-то несерьезно, потому что девчонки уже потащили его чемодан вниз, пообещал: “Как приеду, сразу напишу”. На вокзале Николай переживает, что девушки опоздают на метро, и боится, если они уйдут до отправления поезда.

Николай впервые так далеко ехал на поезде, поэтому всю дорогу не отходил от окна. Долго стояли в Барановичах, наконец мимо тяжело прогремел бесконечный товарный состав. Пожилой капитан недовольно отметил: “Немцам день и ночь хлебушек гоним и гоним. Это как понимать прикажете?” Коля не знал, что ответить, у СССР ведь договор с Германией.

Приехав в Брест, он долго искал столовую, но так и не нашел. Встретив лейтенанта-тезку, пошел обедать в ресторан “Беларусь”. Там к “Николаям” присоединился танкист Андрей. В ресторане играл прекрасный скрипач Рувим Свицкий “с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем...”. Танкист сообщил, что летчикам отменили отпуска, а пограничники каждую ночь за Бугом слышат ревущие моторы танков и тягачей. Плужников спросил о провокации. Андрей'слышал: перебежчики сообщают: “Немцы готовятся к войне”. После ужина Николай и Андрей ушли, а Плужников остался — Свицкий собирался сыграть для него. “У Коли немного кружилась голова, и все вокруг казалось прекрасным”. Скрипач предлагает проводить лейтенанта в крепость, туда же едет его племянница. По дороге Свицкий рассказывает: с приходом советских войск “мы отвыкли от темноты и от безработицы тоже”. Открылась музыкальная школа — скоро будет много музыкантов. Затем они наняли извозчика и поехали в крепость. В темноте Николай почти не видел девушку, которую Рувим называл “Миррочка”. Позже Рувим вышел, а молодые люди поехали дальше. Они осмотрели камень на границе крепости и подъехали к КПП. Николай ожидал увидеть нечто наподобие Кремля, но впереди чернело что-то бесформенное. Они вышли, Плужников отдал пя^терку, но извозчик отметил, что хватит рубля. Мирра указала на КПП, где надо было предъявлять документы. Николай удивился, что перед ним крепость. Девушка объяснила: “Перейдем через обводной канал, и будут Северные ворота”.

На контрольно-пропускном пункте Николая задержали, пришлось вызывать дежурного. После чтения документов дежурный попросил: “Миррочка, ты — человек нашенский. Веди прямо в казармы 333-го полка: там есть комнаты для командировочных”. Николай возразил, ему надо в свой полк. “Утром разберетесь”, — ответил сержант. Идя по крепости, лейтенант поинтересовался жильем. Мирра обещала помочь ему найти коТянату. Она спросила, что в Москве слышно о войне? Николай ничего не ответил. Провокационные разговоры он вести не намерен, поэтому заговорил о договоре с Германией и о мощи советской техники. Плужникову “очень не понравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться, но ее осведомленность о наличии в крепости бронетанковых сил, о передислокации частей лагеря, даже о спичках и соли не могли быть случайной...”. Даже свое ночное путешествие по городу с Миррой Николай склонен был считать не случайным. Лейтенант стал подозрительным, когда их остановили на следующем КПП, он потянулся к кобуре, поднялась тревога. Николай упал на землю. Вскоре недоразумение выяснилось. Плужников схитрил: полез не в кобуру, а “почесаться”.

Неожиданно расхохоталась Мирра, а за ней остальные: Плужников был весь в пыли. Мирра предупредила, чтобы он не стряхивал пыль, надо щеткой, иначе вобьет грязь в одежду. Девушка пообещала достать щетку. Миновав речушку Мухавец и трехарочные ворота, вошли во внутреннюю крепость к кольцевым казармам. Потом Мирра вспомнила, лейтенанта надо вычистить, и повела его в склад. “Он вошел в обширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелым сводчатым потолком… В складе этом было прохладно, но сухо: пол кое-где покрывал речной песок...” Привыкнув к освещению, Николай разглядел двух женщин и усатого старшину, сидящего около железной печурки. Мирра отыскала щетку и позвала Николая: “Пойдем уж чиститься, горе… чье-то”, Николай возражал, но Мирра энергично вычистила его. Лейтенант сердито молчал, поддаваясь командам девушки. Вернувшись в склад, Плужников увидел еще двоих: старшего сержанта Федорчука и красноармейца Васю Волкова. Они должны были протереть патроны и набить ими диски и пулеметные ленты. Христина Яновна угощала всех чаем. Николай собрался в полк, но Анна Петровна остановила его: “Служба от вас не убежит”, предложила ему чая и стала расспрашивать, откуда он родом. Вскоре все собрались вокруг стола пить чай с выпечкой, которая, по словам тети Христи, сегодня особо удалась.

Вдруг снаружи полыхнуло синее пламя, послышался тяжелый грохот. Вначале подумалось, гроза. “Вздрогнули стены каземата, с потолка посыпалась штукатурка, и сквозь оглушительный вой и рев все яснее и яснее прорывались раскатистые разрывы тяжелых снарядов”. Федорчук вскочил и закричал, что взорван склад боепитания. “Война!” — крикнул старшина Степан Матвеевич. Коля кинулся наверх, старшина попытался его остановить. Это было 22 июня 1941 года, четыре часа пятнадцать минут по московскому времени.

Часть вторая

1

Плужников выскочил в самый центр незнакомой, полыхающей крепости, — артиллерийский обстрел еще продолжался, но наметилось его замедление. Немцы перенесли огневой вал на внешние обводы. Плужников огляделся: кругом все пылало, в промасленном и пробензиненном гараже заживо горели люди. Николай побежал на КПП, там ему скажут, куда явиться, по пути к воротам прыгнул в воронку, спасаясь от тяжелого снаряда. Сюда же скатился боец, сообщивший: “Немцы в клубе”. Плужников ясно понял: “немцы ворвались в крепость, и это означало: война действительно началась. Боец послан на склад боепитания за боеприпасами. Плужникову нужно срочно раздобыть хоть какое-то оружие, но боец не знает, где склад. Кондаков знал, но его убило. Парнишка вспомнил, они бежали влево, значит, склад слева. Плужников выглянул и увидел первого убитого, который невольно притягивал к себе любопытство лейтенанта. Николай наскоро разобрался, куда следует бежать, и приказал бойцу не отставать. Но они не нашли склада. “Плужников понял, что вновь остался с одним пистолетом, променяв удобную дальнюю воронку на почти оголенное место рядом с костелом.

Он приказал бежать к своим, время от времени крича “свои!”. Они добежали до ограды, перемахнув через нее, оказались среди своих. Старший лейтенант сердито кричал, что надо “перебежками”. Плужников хотел доложить по форме, но старший лейтенант слушать не стал, а коротко объяснил обстановку. Приказал Николаю забрать винтовку у сержанта и добавил: “нам бы только до своих додержаться”. Все напряженно взглядывали в стену ворот, ожидая очередной атаки немцев. Сюда стали подтягиваться бойцы с немецкими автоматами. Двое пограничников у пулемета попросили лейтенанта набить ленты патронами. Почти все уже расстреляли. Плужников узнал, что патроны — в подвале. Но оказалось, патроны кончились. Николай увидел много раненых. Все ожидали подмогу из города. Черноволосый решил ворваться в клуб и ликвидировать немецких автоматчиков. “Если нет оружия, рвите зубами, — закончил он свою речь, — или кирпич вон захвати”. Увидя Плужникова, замполит поинтересовался, какого тот полка. Николай ответил, что еще не значится в списках. Замполит дал ему десять человек, поручив атаковать окна. Плужников отдал винтовку, распределил окна между своими бойцами, подготовившись к атаке. Замполитрука крикнул: “Вперед! За Родину!” Бойцы с криками “ура!” кинулись в атаку. Ворвавшись в костел, “хрипя и яростно матерясь, душили, рвали зубами, выдавливали глаза, раздирали рты, кромсали ножами, били лопатами, кирпичами, прикладами… Плужников видел только широко оскаленные рты и слышал только протяжный звериный рев”. Он глядел доли секунды, потом кинулся в общую массу… Бой кончился, немцы, не выдержав, бежали из костела, оставив на полу мертвых и раненых. Плужников, сидя у стены, понял: бой кончился, он сам не ранен, и не испытал ничего, кроме тошноты и усталости. Николаю поручено удержать костел — ключ обороны цитадели, обещали дать станковый пулемет. Плужников попросил воды для пулемета. До берега не добраться, решили собрать фляжки и передать лейтенанту. Замполитрука приказал всем надеть каски. Забрали раненых. После удара по голове, очевидно, прикладом, Плужников усилием воли удерживал сознание. Боец подал ему фляжку с водой. Николай узнал его имя — Петр Сальников. Плужников разжился трофейным автоматом и пошел к бойцам. Надо было собрать оружие и подготовиться к новым атакам. Но бойцы уже собрали, пока он приходил в себя. Наблюдатель объявил о появлении бомбовозов. В это время к клубу волокли обещанный станковый пулемет. Плужников приказал всем надеть каски. Началась бомбежка, кинув пулемет, бойцы спрятались в укрытие. Сержант побежал за пулеметом, но его, казалось, накрыло бомбой. После бомбежки, однако, выяснилось, что он живой, тащит пулемет, а сзади бежит боец с лентами патронов. В костеле обнаружили трех женщин, скрывавшихся от обстрела. Они видели в подвале немцев. Плужников с шестью бойцами пошел проверить. Проходов было три, распределив людей, Николай с Сальниковым пошел правым коридором. Боец боялся темноты, Плужников и сам пугался, но ни за что не признался бы в этом даже себе самому. Это был почти мистический ужас перед неизвестностью. Все группы вернулись, не обнаружив немцев. Решили, что женщинам померещилось с испугу.

Началась новая атака немцев. Сержант стрелял из пулемета, Плужников, удерживая окна, стрелял и стрелял, а серо-зеленые фигуры бежали к костелу. После атаки опять началась бомбежка. После нее — атака. Так прошел день. При бомбежках Плужников уже никуда не бегал, а ложился тут же у сводчатого окна. Когда бомбежка кончалась, он поднимался и стрелял в бегущих немцев. Хотелось просто лечь и закрыть глаза, но он не мог позволить себе даже минуты отдыха: надо было узнать, сколько осталось в живых, и где-то раздобыть патроны. Сержант ответил, что патронов нет. Живых — пятеро, раненых — двое. Плужников поинтересовался, почему не идет армия на помощь. Сержант уверил, к ночи придут. Сержант с пограничниками пошел в казармы за патронами и распоряжениями комиссара. Сальников отпросился сбегать за водой, Плужников разрешил попробовать достать, пулемету тоже необходима вода. Собрав пустые фляжки, боец побежал к Мухавцу или Бугу. Пограничник предложил Плужникову “пощупать” немцев, предупредил, чтоб автоматы не брал, а лишь рожки с патронами и гранаты. Набрав патронов, они нарвались на раненого, который стрелял в Плужникова. Пограничник хотел его добить, но Николай не разрешил. Пограничник озлился: “Не сметь? Дружка моего кончили — не сметь? В тебя пальнули — тоже не сметь?..” Он все же добил раненого, а потом спросил у лейтенанта, не задел ли его немец? Отдохнув, вернулись в костел. Сержант уже был там. “Ночью приказано собрать оружие, наладить связь, перевести женщин и детей в глубокие подвалы”. Им же приказано удерживать костел, обещано помочь людьми. На вопрос о помощи армии сказано, что ждут. Но это прозвучало так, что Плужников понял, “из 84-го полка никакой помощи не ждут”. Сержант предложил Плужникову пожевать хлеба, он “мысли оттягивает”. Вспоминая утро, Николай подумал: “И склад, и тех двух женщин, и хромоножку, и бойцов — всех засыпало первым залпом. Где-то совсем рядом, совсем недалеко от костела. А ему повезло, он выскочил. Ему повезло...” Вернулся Сальников с водой. В первую очередь “напоили пулемет”, бойцам дали по три глотка. После рукопашного боя и удачной вылазки за водой страх Сальникова прошел. Он был радостно оживлен. Это раздражало Плужникова, и он отправил бойца к соседям за патронами и гранатами, а заодно сообщить, что костел они удержат. Через час пришли десять бойцов. Плужников хотел их проинструктировать, но из обожженных глаз текли слезы, не было сил. Его заменил пограничник. Лейтенант прилег на минуту и — как провалился.

Так кончился первый день войны, и он не знал, скорчившись на грязном полу костела, и не мог знать, сколько их будет впереди… И бойцы, вповалку спавшие рядом и дежурившие у входа, тоже не знали и не могли знать, сколько дней отпущено каждому из них. Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.

www.ronl.ru

Курсовая работа - Б.Васильев В списках не значился

                                            Министерство  образования РФ.

Московский колледжжелезнодорожного транспорта.

Реферат по произведениюБ.Васильева

«В списках не значился»

Предмет: Литература

Отделение: АТМ и ВТ

Преподаватель: КулиничВ.Е.

Студент: Лобанов С.И.

Группа: ВТ-161

Содержание

1.<span Times New Roman"">    

2.<span Times New Roman"">    

3.<span Times New Roman"">    

4.<span Times New Roman"">    

<img src="/cache/referats/25709/image001.jpg" align=«left» hspace=«12» v:shapes="_x0000_s1026">      Борис Львович Васильев родился 21 мая1924 года в Смоленске. Относится к поколению юношей, которым суждено было сошкольной скамьи шагнуть в пекло войны. Воевал в воздушно-десантных войсках, апосле Великой Отечественной войны окончил в 1948 году Военно-техническуюакадемию бронетанковых и механизированных войск. До 1954 года Борис Васильевбыл инженером, испытывал танки, потом он ушел из армии и начал заниматьсялитературной деятельностью.

      Литературныйдебют Б.Васильева состоялся в 1955, когда была опубликована пьеса «Офицер»,затем следующие — «Стучите и откроется» (1939), «Отчизна моя, Россия» (1962).Первое же крупное произведение писателя (повесть «А зори здесьтихие...», вышедшая в 1969 году) принесло ему известность и любовьчитателей. Тема Великой Отечественной войны получила развитие в повести «Всписках не значился» (1974). Одним из лучших произведений эпохи«перестройки» стала опубликованная в 1984 году повесть «Завтрабыла война», действие которой происходит накануне Отечественной войны. Поэтой повести в 1987 году режиссер Юрий Кара снял одноименный фильм. В киноБорис Васильев начал работать с 1958 года, дебютировав как сценарист фильмом«Очередной рейс». Писатель принимал участие в создании такихизвестных художественных картин, как «Офицеры» режиссера Владимира Рогового(с Георгием Юматовым и Василием Лановымв главных ролях), "Аты-баты, шли солдаты",поставленная Леонидом Быковым. Кроме того, на основе собственной повести БорисВасильев создал сценарий для фильма «А зори здесь тихие...», снятогоСтаниславом Ростоцким. За эту картину ее создателибыли удостоены Государственной премии СССР, а в 1973 году она была номинированана «Оскар», но уступила фильму Луиса Бунюэля«Скромное обаяние буржуазии».В 1991 выходят две повести «Капля закаплей» и «Карнавал», в следующем году — новое произведение — «Дом, которыйпостроил дед», в 1990 — очерк «Есть такая профессия». Недавно закончил новыйисторический роман «Ярослав и его сыновья», посвященный времени АлександраНевского. Перу Бориса Васильева принадлежат также исторические романы«Были и небыли» и «Утоли моя печали» и роман «Вампривет от бабы Леры...».

В списках не значился

Другу,с чьей помощью родилась эта книга, Нине Андреевне Красичковойпосвящаю

ЧАСТЬПЕРВАЯ

1

Завсю жизнь Коле Плужникову не встречалось столькоприятных неожиданностей, сколько выпало в последние три недели. Приказа оприсвоении ему, Николаю Петровичу Плужникову,воинского звания ждал давно, но следом посыпались неожиданности в изобилии.Коля просыпался по ночам от собственного смеха. После приказа выдалилейтенантскую форму, вечером начальник училища поздравлял каждого с окончанием,вручая “Удостоверение личности командира РККА” и увесистый ТТ. А потом началсявечер, “самый прекрасный из всех вечеров”. У Плужникова не было девушки, и он пригласил“библиотекаршу Зою”.

Наследующий день ребята стали разъезжаться в отпуск, обмениваясь адресами. Плужникову проездные документы не выдавали, а через два днявызвали к комиссару училища. Он попросил Николая вместо отпуска помочьразобраться с имуществом училища, которое расширялось в связи с осложнившейсяобстановкой в Европе. “Коля Плужников остался в училище на странной должности“куда пошлют”. Весь курс давно разъехался, давно крутил романы, загорал,купался, танцевал, а Коля прилежно считал постельные комплекты, погонные метрыпортянок и пары яловых сапог и писал всякие докладные”. Так прошли две недели.Однажды вечером его остановила Зоя, стала звать к себе, муж ее в отъезде.Плужников было согласился, но увидел комиссара и смутился, пошел за ним.Комиссар вызвал Плужникова на следующий день к начальнику училища поговорить одальнейшей службе. В приемной генерала Николай встретил своего бывшеговзводного командира Горобцова, предложившего Плужникову служить вместе: “Ты ко мне просись, ладно? Мол,давно вместе служим, сработались...” Вышедший от генерала взводный Величкопосле ухода Горобцова также звал Плужникова к себе.Потом лейтенанта пригласили к генералу. Плужников смутился, ходили слухи, чтогенерал был в сражающейся Испании, к нему испытывали особое почтение.

Посмотревдокументы Николая, генерал отметил его отличные оценки, прекрасную стрельбу ипредложил остаться в училище командиром учебного взвода, поинтересовалсявозрастом Плужникова. “Я родился 12 апреля 1922 года”, — отбарабанил Коля, асам лихорадочно соображал, что ответить. Хотелось “послужить в войсках”, чтобыстать настоящим командиром. Генерал продолжал: через три года Коля сможетпоступить в академию, и, судя по всему, “вам следует учиться дальше”. Генерал скомиссаром стали обсуждать, к кому, Го-робцову илиВеличко, направить Плужникова. Краснея и смущаясь, Николай отказался: “Этобольшая честь… Я считаю, что каждый командир должен сначала послужить ввойсках… так нам говорили в училище… Направьте меня в любую часть и налюбую должность”. “А ведь он молодчага, комиссар”, — неожиданно ответилгенерал. Николая направили в Особый Западный округ командиром взвода, об этомдаже не мечтал. Правда, с условием, что через год вернется после войсковойпрактики в училище. Единственное огорчение — не дали отпуск: к воскресенью надоприбыть в часть. Вечером он “отбыл через Москву, имея три дня в запасе: довоскресенья”.

2

ВМоскву поезд пришел ранним утром. До КропоткинскойКоля доехал на метро, “самом красивом метро в мире”. Подошел к дому и ощутилтрепет — все здесь знакомо до боли. Навстречу из ворот вышли две девушки, водной он не сразу узнал сестру Веру. Девушки побежали в школу — последнеекомсомольское собрание пропускать нельзя, сговорились встретиться в обед. Матьничуть не изменилась, даже халат был прежний. Она вдруг расплакалась: “Боже,как ты похож на отца!..” Отец погиб в Средней Азии в 1926 году в схватке сбасмачами. Из разговора с матерью Коля выяснил: Валя, подруга сестры, когда-тобыла в него влюблена. Сейчас выросла в замечательную красавицу. Все это слушатьчрезвычайно приятно. На Белорусском вокзале, куда Коля приехал за билетом,выяснилось: его поезд отправляется в семь часов вечера, но это невозможно.Сказав дежурному, что больна мать, Плужников взял билет с пересадкой в Минскена три минуты первого и, поблагодарив дежурного, отправился в магазин. Купилшампанского, вишневую наливку, мадеру. Мать испугалась обилия спиртного,Николай беспечно махнул рукой: “Гулять так гулять”.

Придядомой и накрывая на стол, сестра постоянно расспрашивала об учебе в училище, опредстоящей службе, обещала навестить его на новом месте службы с подругой.Наконец появилась Валя, просила Николая задержаться, но он не мог: “на границенеспокойно”. Говорили о неизбежности войны. По утверждению Николая, это будетбыстрая война: нас поддержит мировой пролетариат, пролетариат Германии и, самоеглавное, Красная Армия, ее боеспособность. Потом Валя предложила посмотретьпринесенные ею пластинки, они были замечательные, “пела сама Франчески Гааль”. Заговорили оВерочке, собирающейся стать артисткой. Валя считает, что кроме желаниянеобходим и талант.

Задевятнадцать лет Коля так ни с кем и не целовался. В училище он регулярно ходилв увольнения, посещал театры, ел мороженое, на танцы не ходил — танцевал плохо.Ни с кем, кроме Зои, не знакомился. Теперь же “он знал, что не знакомилсятолько потому, что на свете существовала Валя. Ради такой девушки стоилострадать, а страдания эти давали ему право гордо и прямо встречать ееосторожный взгляд. И Коля был очень доволен собой”.

Потомони танцевали, Коля смущался своей неумелости. Танцуя с Валей, приглашал ее вгости, обещал заказать пропуск, просил только заранее сообщить о приезде. Коляпонял, что влюбился, Валя пообещала ждать его. Уезжая на вокзал, простился смамой как-то несерьезно, потому что девчонки уже потащили его чемодан вниз,пообещал: “Как приеду, сразу напишу”. На вокзале Николай переживает, чтодевушки опоздают на метро, и боится, если они уйдут до отправления поезда.

Николайвпервые так далеко ехал на поезде, поэтому всю дорогу не отходил от окна. Долгостояли в Барановичах, наконец мимо тяжело прогремел бесконечный товарныйсостав. Пожилой капитан недовольно отметил: “Немцам день и ночь хлебушек гоними гоним. Это как понимать прикажете?” Коля не знал, что ответить, у СССР ведьдоговор с Германией.

Приехавв Брест, он долго искал столовую, но так и не нашел. Встретив лейтенанта-тезку,пошел обедать в ресторан “Беларусь”. Там к “Николаям” присоединился танкистАндрей. В ресторане играл прекрасный скрипач Рувим Свицкий “с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотымсердцем...”. Танкист сообщил, что летчикам отменили отпуска, а пограничникикаждую ночь за Бугом слышат ревущие моторы танков и тягачей. Плужников спросило провокации. Андрей'слышал: перебежчики сообщают:“Немцы готовятся к войне”. После ужина Николай и Андрей ушли, а Плужниковостался — Свицкий собирался сыграть для него. “У Колинемного кружилась голова, и все вокруг казалось прекрасным”. Скрипач предлагаетпроводить лейтенанта в крепость, туда же едет его племянница. По дороге Свицкий рассказывает: с приходом советских войск “мыотвыкли от темноты и от безработицы тоже”. Открылась музыкальная школа — скоробудет много музыкантов. Затем они наняли извозчика и поехали в крепость. Втемноте Николай почти не видел девушку, которую Рувимназывал “Миррочка”. Позже Рувимвышел, а молодые люди поехали дальше. Они осмотрели камень на границе крепостии подъехали к КПП. Николай ожидал увидеть нечто наподобие Кремля, но впередичернело что-то бесформенное. Они вышли, Плужников отдал пя^терку,но извозчик отметил, что хватит рубля. Мирра указала на КПП, где надо былопредъявлять документы. Николай удивился, что перед ним крепость. Девушкаобъяснила: “Перейдем через обводной канал, и будут Северные ворота”.

Наконтрольно-пропускном пункте Николая задержали, пришлось вызывать дежурного.После чтения документов дежурный попросил: “Миррочка,ты — человек нашенский. Веди прямо в казармы 333-го полка: там есть комнаты длякомандировочных”. Николай возразил, ему надо в свой полк. “Утром разберетесь”,— ответил сержант. Идя по крепости, лейтенант поинтересовался жильем. Мирраобещала помочь ему найти коТянату. Она спросила, чтов Москве слышно о войне? Николай ничего не ответил. Провокационные разговоры онвести не намерен, поэтому заговорил о договоре с Германией и о мощи советскойтехники. Плужникову “очень не понравиласьосведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра наязык: с этим он готов был смириться, но ее осведомленность о наличии в крепостибронетанковых сил, о передислокации частей лагеря, даже о спичках и соли немогли быть случайной...”. Даже свое ночное путешествие по городу с МирройНиколай склонен был считать не случайным. Лейтенант стал подозрительным, когдаих остановили на следующем КПП, он потянулся к кобуре, поднялась тревога.Николай упал на землю. Вскоре недоразумение выяснилось. Плужников схитрил:полез не в кобуру, а “почесаться”.

Неожиданнорасхохоталась Мирра, а за ней остальные: Плужников был весь в пыли. Миррапредупредила, чтобы он не стряхивал пыль, надо щеткой, иначе вобьет грязь водежду. Девушка пообещала достать щетку. Миновав речушку Мухавеци трехарочные ворота, вошли во внутреннюю крепость к кольцевым казармам. ПотомМирра вспомнила, лейтенанта надо вычистить, и повела его в склад. “Он вошел вобширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелым сводчатымпотолком… В складе этом было прохладно, но сухо: пол кое-где покрывал речнойпесок...” Привыкнув к освещению, Николай разглядел двух женщин и усатогостаршину, сидящего около железной печурки. Мирра отыскала щетку и позвалаНиколая: “Пойдем уж чиститься, горе… чье-то”, Николай возражал, но Мирраэнергично вычистила его. Лейтенант сердито молчал, поддаваясь командам девушки.Вернувшись в склад, Плужников увидел еще двоих: старшего сержанта Федорчука икрасноармейца Васю Волкова. Они должны были протереть патроны и набить имидиски и пулеметные ленты. Христина Яновна угощала всех чаем. Николай собрался вполк, но Анна Петровна остановила его: “Служба от вас не убежит”, предложилаему чая и стала расспрашивать, откуда он родом. Вскоре все собрались вокругстола пить чай с выпечкой, которая, по словам тети Христи, сегодня особоудалась.

Вдругснаружи полыхнуло синее пламя, послышался тяжелый грохот. Вначале подумалось,гроза. “Вздрогнули стены каземата, с потолка посыпалась штукатурка, и сквозьоглушительный вой и рев все яснее и яснее прорывались раскатистые разрывытяжелых снарядов”. Федорчук вскочил и закричал, что взорван склад боепитания.“Война!” — крикнул старшина Степан Матвеевич. Коля кинулся наверх, старшинапопытался его остановить. Это было 22 июня 1941 года, четыре часа пятнадцатьминут по московскому времени.

ЧАСТЬВТОРАЯ

1

Плужниковвыскочил в самый центр незнакомой, полыхающей крепости, — артиллерийскийобстрел еще продолжался, но наметилось его замедление. Немцы перенесли огневойвал на внешние обводы. Плужников огляделся: кругом все пылало, в промасленном ипробензиненном гараже заживо горели люди. Николайпобежал на КПП, там ему скажут, куда явиться, по пути к воротам прыгнул вворонку, спасаясь от тяжелого снаряда. Сюда же скатился боец, сообщивший:“Немцы в клубе”. Плужников ясно понял: “немцы ворвались в крепость, и этоозначало: война действительно началась. Боец послан на склад боепитания забоеприпасами. Плужникову нужно срочно раздобыть хотькакое-то оружие, но боец не знает, где склад. Кондаков знал, но его убило.Парнишка вспомнил, они бежали влево, значит, склад слева. Плужников выглянул иувидел первого убитого, который невольно притягивал к себе любопытстволейтенанта. Николай наскоро разобрался, куда следует бежать, и приказал бойцуне отставать. Но они не нашли склада. “Плужников понял, что вновь остался содним пистолетом, променяв удобную дальнюю воронку на почти оголенное месторядом с костелом.

Онприказал бежать к своим, время от времени крича “свои!”. Они добежали доограды, перемахнув через нее, оказались среди своих. Старший лейтенант сердитокричал, что надо “перебежками”. Плужников хотел доложить по форме, но старшийлейтенант слушать не стал, а коротко объяснил обстановку. Приказал Николаюзабрать винтовку у сержанта и добавил: “нам бы только до своих додержаться”.Все напряженно взглядывали в стену ворот, ожидая очередной атаки немцев. Сюда сталиподтягиваться бойцы с немецкими автоматами. Двое пограничников у пулеметапопросили лейтенанта набить ленты патронами. Почти все уже расстреляли.Плужников узнал, что патроны — в подвале. Но оказалось, патроны кончились.Николай увидел много раненых. Все ожидали подмогу из города. Черноволосый решилворваться в клуб и ликвидировать немецких автоматчиков. “Если нет оружия, рвитезубами, — закончил он свою речь, — или кирпич вон захвати”. УвидяПлужникова, замполит поинтересовался, какого тот полка. Николай ответил, чтоеще не значится в списках. Замполит дал ему десять человек, поручив атаковатьокна. Плужников отдал винтовку, распределил окна между своими бойцами,подготовившись к атаке. Замполитрука крикнул:“Вперед! За Родину!” Бойцы с криками “ура!” кинулись в атаку. Ворвавшись вкостел, “хрипя и яростно матерясь, душили, рвали зубами, выдавливали глаза,раздирали рты, кромсали ножами, били лопатами, кирпичами, прикладами…Плужников видел только широко оскаленные рты и слышал только протяжный звериныйрев”. Он глядел доли секунды, потом кинулся в общую массу… Бой кончился,немцы, не выдержав, бежали из костела, оставив на полу мертвых и раненых.Плужников, сидя у стены, понял: бой кончился, он сам не ранен, и не испыталничего, кроме тошноты и усталости. Николаю поручено удержать костел — ключобороны цитадели, обещали дать станковый пулемет. Плужников попросил воды дляпулемета. До берега не добраться, решили собрать фляжки и передать лейтенанту. Замполитрука приказал всем надеть каски. Забрали раненых.После удара по голове, очевидно, прикладом, Плужников усилием воли удерживалсознание. Боец подал ему фляжку с водой. Николай узнал его имя — ПетрСальников. Плужников разжился трофейным автоматом и пошел к бойцам. Надо былособрать оружие и подготовиться к новым атакам. Но бойцы уже собрали, пока онприходил в себя. Наблюдатель объявил о появлении бомбовозов. В это время кклубу волокли обещанный станковый пулемет. Плужников приказал всем надетькаски. Началась бомбежка, кинув пулемет, бойцы спрятались в укрытие. Сержантпобежал за пулеметом, но его, казалось, накрыло бомбой. После бомбежки, однако,выяснилось, что он живой, тащит пулемет, а сзади бежит боец с лентами патронов.В костеле обнаружили трех женщин, скрывавшихся от обстрела. Они видели в подваленемцев. Плужников с шестью бойцами пошел проверить. Проходов было три,распределив людей, Николай с Сальниковым пошел правым коридором. Боец боялсятемноты, Плужников и сам пугался, но ни за что не признался бы в этом даже себесамому. Это был почти мистический ужас перед неизвестностью. Все группывернулись, не обнаружив немцев. Решили, что женщинам померещилось с испугу.

Началасьновая атака немцев. Сержант стрелял из пулемета, Плужников, удерживая окна,стрелял и стрелял, а серо-зеленые фигуры бежали к костелу. После атаки опятьначалась бомбежка. После нее — атака. Так прошел день. При бомбежках Плужниковуже никуда не бегал, а ложился тут же у сводчатого окна. Когда бомбежкакончалась, он поднимался и стрелял в бегущих немцев. Хотелось просто лечь изакрыть глаза, но он не мог позволить себе даже минуты отдыха: надо былоузнать, сколько осталось в живых, и где-то раздобыть патроны. Сержант ответил,что патронов нет. Живых — пятеро, раненых — двое. Плужников поинтересовался,почему не идет армия на помощь. Сержант уверил, к ночи придут. Сержант спограничниками пошел в казармы за патронами и распоряжениями комиссара.Сальников отпросился сбегать за водой, Плужников разрешил попробовать достать,пулемету тоже необходима вода. Собрав пустые фляжки, боец побежал к Мухавцу или Бугу. Пограничник предложил Плужникову“пощупать” немцев, предупредил, чтоб автоматы не брал, а лишь рожки с патронамии гранаты. Набрав патронов, они нарвались на раненого, который стрелял вПлужникова. Пограничник хотел его добить, но Николай не разрешил. Пограничникозлился: “Не сметь? Дружка моего кончили — не сметь? В тебя пальнули — тоже несметь?..” Он все же добил раненого, а потом спросил у лейтенанта, не задел лиего немец? Отдохнув, вернулись в костел. Сержант уже был там. “Ночью приказанособрать оружие, наладить связь, перевести женщин и детей в глубокие подвалы”.Им же приказано удерживать костел, обещано помочь людьми. На вопрос о помощиармии сказано, что ждут. Но это прозвучало так, что Плужников понял, “из 84-гополка никакой помощи не ждут”. Сержант предложил Плужниковупожевать хлеба, он “мысли оттягивает”. Вспоминая утро, Николай подумал: “Исклад, и тех двух женщин, и хромоножку, и бойцов — всех засыпало первым залпом.Где-то совсем рядом, совсем недалеко от костела. А ему повезло, он выскочил.Ему повезло...” Вернулся Сальников с водой. В первую очередь “напоили пулемет”,бойцам дали по три глотка. После рукопашного боя и удачной вылазки за водойстрах Сальникова прошел. Он был радостно оживлен. Это раздражало Плужникова, ион отправил бойца к соседям за патронами и гранатами, а заодно сообщить, чтокостел они удержат. Через час пришли десять бойцов. Плужников хотел ихпроинструктировать, но из обожженных глаз текли слезы, не было сил. Его заменилпограничник. Лейтенант прилег на минуту и — как провалился.

Таккончился первый день войны, и он не знал, скорчившись на грязном полу костела,и не мог знать, сколько их будет впереди… И бойцы, вповалку спавшие рядом идежурившие у входа, тоже не знали и не могли знать, сколько дней отпущенокаждому из них. Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.

Часть третья

Склад, в котором на рассвете 22 июня пили чайнакрыло тяжелым снарядом в первые минуты артподготовки. Снарядразорвался над входом, перекрытия выдержали, но лестницу завалило, отрезавединственный путь наверх- путь к спасению, как тогда считали они. Плужниковпомнил этот снаряд: взрывная волна выкинула его в свежую воронку, куда потом, когда он очухался, ввалился Сальников. Но для негоснаряд разорвался сзади, а для них – впереди, и пути их надолго разошлись.

 Они былиотрезаны от всего мира, но у них была еда и вода,которую они добыли из колодца, вырытого в полу. Они долбили ходы в соседниеподземелья, они заваливались при очередных бомбежках, и они рыли снова иоднажды им повезло через оружейный склад они пробили узкую дыру наверх. Когдаони смогли выбраться крепость ещё была жива кое-где шли перестрелки, где-точто-то горело. Но здесь, в центре было тихо и спокойно. Анна Ивановна ушла кдетям, которых уже не было в живых, а они растерянные и подавленные вернулисьназад, в подземелье. А она шла и шла миновав трехарочные ворота, она взошла намост – и упала здесь, среди своих, в трех местах простреленная очередью.

   Но об этомникто не знал. Ни оставшиеся в подземельях, ни тем более лейтенант Плужников.Опомнившись, он потребовал патронов, тогда через пролом его проводили на склад,куда в первые часы так бежал Сальников, там он увидел новенькие ППШ, полныедиски и запечатанные, нетронутые цинки, он с трудом удержал слезы. Онипредприняли вылазку с целью обнаружения Сальникова. Облазив все воронки, необнаружив труп Сальникова, он улыбнулся, поняв что, скорее всего его увели вплен. Плужников хотел было предпринять прорыв к своим, но его остановило то,что прорыв возможен был только группой хорошо подготовленных бойцов, но тогдаженщин придется оставить, а это не входило в его планы. Они решили простопринести боеприпасов своим туда, где еще держались свои, где умирал Денищик. Но подобравшись поближе  к тому месту они увидели белый столб света,раздался грохот и стена обвались. Укрепление было подорвано. Плужников рвался вбой, но его удержали. Было  решеновернуться в подземелья, но Плужникову уже было безразлично,он был морально убит, он вспоминал сколько людей положили свои головы радитого, чтобы он жил, но ему уже было уже безразлично… Он перестал что-то делать,делал все что ему говорили, ему было уже все безразлично…

 Однаждыночью, когда уже все заснули он тихо встал, взял приготовленные старшинойфакелы, выбравшись в тот тупик  которыйон валился убегая от немцев, он заметил что выход завален, подергав кирпичи ипоняв, что не сможет сам отсюда выбраться он молча достал пистолет. В тот самыймомент,  когда он собирался уже спуститькурок, его окрикнула Мирра. Она умоляла его что бы он не делал этого. ПотомПлужников опомнился и они вернулись обратно… Об этом инциденте не узнал никто.С утра он привел себя в порядок умылся оделся. Узнав обстановку Плужниковприказал разобрать выход из подземелья  ивелел готовиться к разведке. Он решил продолжить вести войну, до последнегопатрона, до последнего вздоха…

    Разведкаособых результатов не дала они обнаружили множество погибших, обнаружили чтогде-то за Мухавцом еще ведутся бои. Плужников решилповторить  разведку днем. Во времяразведки они обнаружили группу солдат, которым в этот момент вручали ордена.«Ах ты сволочь немецкая, я тебе покажу награды»-прошипел Плужников передергиваязатвор. Ударили очереди. Упал офицер вручающий награды и два его ассистента, икто-то из только что награжденных. В ответ немцы открыли огонь. Они скрылись,но  когда добрались до  подземелий обнаружилось что Степан Матвеевичранен. Портянка набухли от крови и он с трудом снял сапог. Пуля не зацепилакости  повредив, только мягкие ткани. Начетвертые сутки Федорчук пропал. Плужников решил отправиться на поискиФедорчука, вооружившись автоматом и карабином (о чем потом очень пожалеет)отправились на поиски.

Светало, когда они проникли в полуразрушенную башнюнад Треспольскими воротами. Плужников рассчитывалостаться здесь так, как с высоты лучше видно, и к тому же немцы не рисковалисюда подняться. Он залез повыше, чтобы может быть, где-нибудь да обнаружитьстаршего сержанта. Живого, раненого  илимертвого, но – обнаружить и успокоиться, потому что неизвестность была хужевсего. Приказав Волкову держать под наблюдением противоположный берег и мостчерез Буг, Плужников тщательно рассматривал изрытый воронками крепостной двор.Но Федорчука нигде не было.

-Немцы…

Волков выдохнул это слово так тихо, что Плужниковпонял его потому лишь, что сам все время ждал этих немцев.

   Немцы-человек десять- стояли на противоположном берегу, стояли свободно: галдели,смеялись, размахивали руками, глядя на этот берег. Плужников вытянулся,посмотрел вниз и увидел то, чего больше всего боялся. От башни к немцам помосту шел Федорчук. Шел, подняв руки, и белые марлевые тряпочки колыхались вего кулаках в такт с грузными, уверенными шагами. Немцы поняли его и ждали егос шуточками и висевшими за плечами винтовками. Плужников резко потребовалвинтовку на что Волков промедлил.

— Винтовку! Живо!

Федорчук уже подходил к немцам, и Плужниковторопился. Он хорошо стрелял, но именно сейчас, когда никак нельзя было промахиваться,он чересчур резко дернул спусковой крючок.

Пуля ударила в землю позади старшего сержанта. То линемцы не слыхали выстрела, то ли просто не обратили внимания, но поведение ихне изменилось. А для Федорчука этот прогремевший за спиной выстрел был еговыстрелом: выстрелом, которого ждала его широкая, вмиг вдруг взмокшая спина, туго обтянутая гимнастеркой. Услышав его, он прыгнулв сторону, упал, на четвереньках кинулся к немцам, а немцы пятились от него.Вторая пуля нашла его на коленях. Немцы ещё не успели ничего понять ипродолжали гоготать. Никто ничего не успел сообразить так как следующие тривыстрела он сделал, как на соревнованиях по скоростной стрельбе. Немцы в ответоткрыли беспорядочный огонь, но Плужников и Волков были тогда уже внизу в казематах.Плужников кричал, до этого при убийстве противников он никогда не испытывалтакого странного чувства. Желания выговориться.

Волков сейчас же думал о том, что этот человекпрожил с ним вместе практически полгода, давая ему иногда вздремнуть во времянаряда, давая ему попить чая с сахаром. Волков вообще не привык убивать, запериод прожитый им на  войне немцыоставались для него в первую очередь простыми людьми. От этих мыслей емустановилось одиноко.

Но их мысли прервали звуки поискового отряда находившегосягде-то рядом. Плужников понимал, что к норе надо было возвращаться в обход. Попути Плужников отделился от Волкова, наткнувшись на отряды пленных. Плужниковнадеялся увидеть Сальникова среди них. Но заметил знакомое лицо среди пленных ипосле долгих размышлений вспомнил, что это Прижнюк. Он позвал его, но Прижнюкразговаривал не охотно. Узнав, что Сальников в лазарете Плужников попросилПрижнюка попросил передать Сальникову пистолет. Прижнюк хотел сдать Плужникованемцам, но тот смог скрыться, так как уже не плохо ориентировался во всехподвалах. Плужников был очень удивлен подавленности морального духа тех солдат,которые когда бросались в бой с кулаками и зубами рвали немцев. По наступлениюсумерек лейтенант вернулся на место, где оставил Волкова и был очень удивленего отсутствием. Вернувшись в нору Плужников рассказал о Федорчуке.Отдохнув Плужников пошел искать  Волковаснова, но нечаянно наткнулся на немцев одного он убил сразу и убил бы второго,но у него заклинило патрон и он решил взять его в плен. Когда он привел «языка»в нору, Мирра стала переводить допрос из чего они узнали что солдат в крепостипочти нет осталась в основном обычная охрана. Плужников собирался расстрелятьНемца но на это у него не хватило духу.

И в эту ночь тетя Христя не спала. Слушала, какстонет во сне старшина, как страшно скрипит зубами молодой лейтенант, каквздыхает Миррочка. Но в это время она думала не оних, она думала о том, что становится для них обузой, и то что пора ей уходить,а уйти она могла только в плен. С утра она сказала что пойдет подышит к дыре,сама она думала что может ещё пару денечков можно остаться  с ними, но в эту  минуту в лаз рядом с которым она находиласьвлетела тысячеградусная струя огнемета. Раздался не человеческий крик, запахлогорелым человеческим мясом, пробежав по коридору она рухнула… Ещё капалирасплавленные крошки кирпича… Еще стояла тишина…Но все уже думали о своем.Вдруг Плужников заговорил, он не говорил, он кричал, кричал, что во всемвиноват только он, потому что не убил вчера немца. На следующий день СтепанМатвеевич готовил взрывчатку, он связал гранаты, попрощался с Плужниковым и побрел к дыре. Когда проснулась Мирра онобъяснил ей что старшина ушел куда-то говоря что-то про Треспольскиеворота. Плужников привел Мирру в место, где Треспольскиеворота было хорошо видно, и уже собирался на поиски, как услышал звуки строя….

Голова немецкой колонны показалась в воротах: онишли по трое, громко выкрикивая песню. И в этот момент темная сорвалась сверху,с разбитой башни. Мелькнула в воздухе, упав прямо на шагающих немцев, и мощныйвзрыв двух связок гранат рванул утреннюю тишину.

Часть четвертая.

Весь этот день они просидели в каземате. Плужниковстал обдумывать план отступления из крепости, но никак не мог его провести таккак у Мирры был протез. Он стал исследовать пути отступления и наткнулся надвух советских солдат. Остановили его на переходе в тяжелом подвальном сумраке.Солдат оказалось двое. Он привел их к себе в нору.Они оказались знакомы с Миррой. Разговор зашел на тему отступления из города,они предлагали Плужникову отходить весте с ними, аМирру оставить в городе.

Ефрейтор перегнулся через стол. – На какой хрен тебеэта калека, лейтенант? Была бы деваха стоящая, я быеще понял: жалко товар. А эту колченогую…

 Лицо ефрейторабыло совсем рядом, и Плужников коротко, не замахиваясь, ударил его кулаком.

-Выходи по одному через лаз! Резко скомандовал он.Они забрали свои ППШ и патроны, которые им дал Плужников ушли. Плужниковостался с Миррой. С утра Плужников, как и всегда отправился на разведку,недалеко от Мухавца он встретил Волкова. ВдругПлужников услышал посторонний шорох. Прозвучал грозный голос: Хальт! Цурюк! На что Волковпродолжил петь свою песенку. Грянул выстрел, Плужников пулей взлетел по насыпивверх, когда три силуэта наклонились над Волковым он пустил  в них очередь, и  бросился прочь. Дождавшись темноты онвернулся в нору. Плужникову стало очень интересно чтотам в костеле, и он отправился туда на разведку. Тамон оказался в очень не удобном положении, и ему пришлось рискнуть, чтобы спастисебя. Он перебежал в соседние развалины пользуясь тем что играла музыка. Онстал внимательно рассматривать место откуда доноситься музыка. Там стоялагруппа офицеров и какие-то генералы .

Плужников не знал и никогда не узнал, кто посетил Бресткую крепость в конце лета 1941. Не знал, что видитперед собой фюрера германии Адольфа Гитлера и дуче Итальянских фашистов Бенито Муссолини.

Много дней Плужников разбирал кирпичи. Их теперьприходилось перекладовать гораздо тише чем раньшетак, как немцев в крепости стало меньше они меньше стали издавать звуков,которые могли заглушить его работу… Вскоре разбераязавалы он нашел коробочку с пудрой. Плужников стал наблюдать за пленными, онложился как можно ближе для того, чтобы получше их рассмотреть.Однажды когда он пришел в нору Мирра сообщила ему что ей придется его покинутьтак, как  она беременна, ародить в таких условиях она не могла и единственным вариантом был для неесдаться в плен. Он помог ей добраться до того места, где обычно работаютженщины. Когда они пришли, Мирра быстро влилась к ним в строй и стала работать.Когда рабочий день был закончен командир велел всем построиться по четверо, нокуда бы Мирра не встала её ото всюду выгоняли. В результате выяснилось, что оналишняя.  Сердце её сжималось впредчувствии чего-то страшного. И даже когда ее ударили- ударили прикладом, сразмаху, она не почувствовала боли. Её ударили снова, но продолжала идти. Аудары все сыпались и сыпались на её плечи, и она все ниже и ниже сгибалась подними, инстинктивно защищая живот. И когда её уже свалили, она, уже теряясознание, еще упорно ползла вперед. Она еще ползла когда её два раза проткнулиштыком. И в результате её еще живую завалили воронке кирпичом.

Часть пятая

Он опять потерял счет дням. Лежал смотря в однуточку в потолке. Он уже давно не обходил своего участка. И вдруг ему пришламысль найти свой пистолет. Он вспомнил, что потерял его в бою в костеле, придятуда и начал  искать его. Тут он уловилкакой-то шум глянув окно он заметил, как немцы начинают замыкать кольцо окружаяего. Он бежал по лабиринтам, упираясь в тупики и возвращаясь, пока не упал безсил. Он понял, что оказался в конюшнях, но это был тупик и отступать назад уженекуда и в последний момент он увидел кучу навоза. Он стал зарываться в нее каккрот.услышав шаги в паре метров он пересталшевелиться и даже дышать. Но ему повезло потому что когда немец встал на него иначал тыкать в кучу он

www.ronl.ru

Рецензия на рассказ Б.Васильева «В списках не значился» Разное Васильев Б.Л. :: Litra.RU :: Только отличные сочинения

/ Сочинения / Васильев Б.Л. / Разное / Рецензия на рассказ Б.Васильева «В списках не значился»

    Борис Васильев писал о войне и о людях на войне не понаслышке. Он принадлежит к поколению, которое попало на фронт, только-только окончив школу. Поэтому героями многих его произведений являются юноши и девушки, которые только вчера строили планы начинающейся жизни, а вместо этого шагнули навстречу опасности и смерти. Его произведения выходят в свет один за другим и становятся бесценными сразу же. В 1969 году выходит в свет повесть «А зори здесь тихие». С 1970 по 1980 – «В списках не значился», «Завтра была война», «Не стреляйте в белых лебедей». Произведения Бориса Васильева – не легкое, развлекательное чтение, они заставляют читателей задуматься об одной из трагических и кровавых страниц нашей истории. Повесть «В списках не значился" наполнена патриотическим пафосом и оптимизмом, несмотря на трагедию, развернувшуюся в Брестской крепости.

    Главным героем повести является только что окончивший военное училище лейтенант Коля Плужников. Ему всего лишь девятнадцать лет. Он полон сил и юношеских надежд, имеет свои планы на будущее. В процессе развития событий в повести писатель показывает возмужание главного героя. В начале повести это восторженный юноша, быстро краснеющий, с нежными пухлыми щеками. Война застает его на складе: «Вздрогнули стены каземата, с потолка посыпалась штукатурка, и сквозь оглушительный вой и рев все яснее и яснее прорывались раскатистые разрывы тяжелых снарядов». В первый день войны Колька - юный, растерянный и напуганный солдатик, сосредоточенно стирающий кровь с расцарапанной щеки. Здесь мы видим и первую смерть. Убит осколком товарищ Сальников, который уговорил Плужникова убежать из костела, осаженного немцами. С этого момента и начинает меняться сознание главного героя. Он винит себя за трусость, за то, что он думал не о ходе боя, а о том, что будет рассказывать дома. Его нельзя осудить за такие мысли, ведь очень сложно человеку понять горе и смерть. Это все противоречит человеческому существу.

    Удивительно меняется солдат Сальников. Из взъерошенного напуганного юнца он превращается в бывалого воина, привыкшего не кланяться пулям. Этот солдат сам вызывается идти под пули за водой для раненых. Такие люди живут для других, и смерть им не страшна: «человека победить невозможно, даже убив. Человек выше смерти. Выше». Поэтому, Сальников, так радовавшийся каждой удачной вылазке, так любивший жизнь, спасает жизнь своему товарищу ценой собственной. Но этот пример – не единственный. В произведении повествуется и о других героических личностях: о пограничнике, который заслонил собой Плужникова, о командире с перебитыми ногами, который подорвал себя ради нескольких жизней.

    В повести показана нежная любовь двух людей: Миррочки и Николая. Сначала Плужникову «очень не понравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра на язык: с этим он был готов мириться, но ее осведомленность о наличии в крепости бронетанковых сил, о передислокации частей лагеря, даже о спичках и соли не могла быть случайной». Постепенно его чувства к этой девушке начинают меняться: «Противоречивые чувства странно переплетались в нем. Горечь от гибели тети Христи и Степана Матвеевича и тихая радость, что рядом – хрупкая и беззащитная девушка… Он никогда не ощущал себя таким сильным и смелым, лишь одного не мог сейчас: не мог протянуть руку и коснуться девушки. Очень хотелось этого – и не мог».

    Однажды Плужников встретил двух солдат, которые предложили ему уйти из крепости, но надо было уходить без Мирры, поскольку она была хромой и все равно бы не дошла. Плужников не может согласиться на такое предложение. Мирра платит ему взаимностью: «Я никогда , никогда в жизни и мечтать не смела, что могу полюбить!» Они вместе решают, что девушка должна уйти из крепости, но ее убивают немцы. Умирая, Мирра думала не о себе, а о том, как бы Николай не увидел этого. Она старается отползти от того места, где они расстались. Плужников так и не узнает, что Мирра погибла.

    Особое место занимает сцена, расположенная практически в самом конце повести. Плужников встречает человека, превратившегося почти в скелет, который с самого начала осады Бреста носил на своей груди знамя Брестской крепости. Умирающий от голода и жажды, с перебитым позвоночником, он хранил это знамя как святыню, верил в освобождение нашей страны. Он говорит Николаю: «Теперь твой черед. Умри, но немцам не отдавай. Не твоя это честь и не моя – Родины нашей честь. Не запятнай, лейтенант!» Плужников поклялся, «что не запятнает», и принял знамя от умирающего. До самого конца он сопротивляется фашистам, не ради себя, а ради смерти его товарищей, ради знамени. Он не имеет морального права ни сдаться, ни умереть во имя тех людей, которые отдали за него жизнь.

    Автор правдиво показывает, как простые самоотверженные люди ковали Великую Победу – этого нельзя забывать. Но Васильев не идеализирует происходящее. На страницах произведения мы встречает не только самоотверженных героев, «тружеников войны», но и трусов, откровенных предателей. Истинными же героями книги являются русские солдаты, вынесшие на своих плечах бремя войны.

    Роман начинается с описания довоенного, мирного времени, когда Коля Плужников только-только окончил военное училище и едет домой навестить родных. Таким образом, автор делает героев динамичными в своем развитии. Персонажи меняются, взрослеют. Жизнь до войны и во время войны – два противоположных полюса. Васильев указывает на это, давая картины мирного времени.

    Автор показывает нам героя, который не нуждается в конкретизации, ибо таких как Плужников, были тысячи. Колька – образ идеальный, но в то же время вполне реальный для военного времени. Поэтому он не нуждается в имени, поэтому он «не обязателен в списках». Это человек, которых мы называет безымянными, да и дело не в имени, считает Васильев. В этом и заключается смысл названия.

    Эта повесть, на мой взгляд, эмоционально очень сложна. Она заставляет задуматься о сущности человеческой натуры и безграничности душевных порывов. Как завещание звучат слова одного из героев книги: «Наверх, лейтенант! Чтоб и мертвых боялись… Чтоб детям, внукам и правнукам в Россию соваться!»

/ Сочинения / Васильев Б.Л. / Разное / Рецензия на рассказ Б.Васильева «В списках не значился»

Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре.

100% гарантии от повторения!

www.litra.ru

«В списках не значился» (по произведению Б.Васильева)

Реферат по литературе

Студент: Лобанов С.И.

Московский колледж железнодорожного транспорта.

Москва 2007

Борис Львович Васильев родился 21 мая 1924 года в Смоленске. Относится к поколению юношей, которым суждено было со школьной скамьи шагнуть в пекло войны. Воевал в воздушно-десантных войсках, а после Великой Отечественной войны окончил в 1948 году Военно-техническую академию бронетанковых и механизированных войск. До 1954 года Борис Васильев был инженером, испытывал танки, потом он ушел из армии и начал заниматься литературной деятельностью.

Литературный дебют Б.Васильева состоялся в 1955, когда была опубликована пьеса «Офицер», затем следующие - «Стучите и откроется» (1939), «Отчизна моя, Россия» (1962). Первое же крупное произведение писателя (повесть "А зори здесь тихие...", вышедшая в 1969 году) принесло ему известность и любовь читателей. Тема Великой Отечественной войны получила развитие в повести "В списках не значился" (1974). Одним из лучших произведений эпохи "перестройки" стала опубликованная в 1984 году повесть "Завтра была война", действие которой происходит накануне Отечественной войны. По этой повести в 1987 году режиссер Юрий Кара снял одноименный фильм. В кино Борис Васильев начал работать с 1958 года, дебютировав как сценарист фильмом "Очередной рейс". Писатель принимал участие в создании таких известных художественных картин, как "Офицеры" режиссера Владимира Рогового (с Георгием Юматовым и Василием Лановым в главных ролях), "Аты-баты, шли солдаты", поставленная Леонидом Быковым. Кроме того, на основе собственной повести Борис Васильев создал сценарий для фильма "А зори здесь тихие...", снятого Станиславом Ростоцким. За эту картину ее создатели были удостоены Государственной премии СССР, а в 1973 году она была номинирована на "Оскар", но уступила фильму Луиса Бунюэля "Скромное обаяние буржуазии".В 1991 выходят две повести «Капля за каплей» и «Карнавал», в следующем году - новое произведение - «Дом, который построил дед», в 1990 - очерк «Есть такая профессия». Недавно закончил новый исторический роман «Ярослав и его сыновья», посвященный времени Александра Невского. Перу Бориса Васильева принадлежат также исторические романы "Были и небыли" и "Утоли моя печали" и роман "Вам привет от бабы Леры...".

В списках не значился

Другу, с чьей помощью родилась эта книга, Нине Андреевне Красичковой посвящаю

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

За всю жизнь Коле Плужникову не встречалось столько приятных неожиданностей, сколько выпало в последние три недели. Приказа о присвоении ему, Николаю Петровичу Плужникову, воинского звания ждал давно, но следом посыпались неожиданности в изобилии. Коля просыпался по ночам от собственного смеха. После приказа выдали лейтенантскую форму, вечером начальник училища поздравлял каждого с окончанием, вручая “Удостоверение личности командира РККА” и увесистый ТТ. А потом начался вечер, “самый прекрасный из всех вечеров”. У Плужникова не было девушки, и он пригласил “библиотекаршу Зою”.

На следующий день ребята стали разъезжаться в отпуск, обмениваясь адресами. Плужникову проездные документы не выдавали, а через два дня вызвали к комиссару училища. Он попросил Николая вместо отпуска помочь разобраться с имуществом училища, которое расширялось в связи с осложнившейся обстановкой в Европе. “Коля Плужников остался в училище на странной должности “куда пошлют”. Весь курс давно разъехался, давно крутил романы, загорал, купался, танцевал, а Коля прилежно считал постельные комплекты, погонные метры портянок и пары яловых сапог и писал всякие докладные”. Так прошли две недели. Однажды вечером его остановила Зоя, стала звать к себе, муж ее в отъезде. Плужников было согласился, но увидел комиссара и смутился, пошел за ним. Комиссар вызвал Плужникова на следующий день к начальнику училища поговорить о дальнейшей службе. В приемной генерала Николай встретил своего бывшего взводного командира Горобцова, предложившего Плужникову служить вместе: “Ты ко мне просись, ладно? Мол, давно вместе служим, сработались...” Вышедший от генерала взводный Величко после ухода Горобцова также звал Плужникова к себе. Потом лейтенанта пригласили к генералу. Плужников смутился, ходили слухи, что генерал был в сражающейся Испании, к нему испытывали особое почтение.

Посмотрев документы Николая, генерал отметил его отличные оценки, прекрасную стрельбу и предложил остаться в училище командиром учебного взвода, поинтересовался возрастом Плужникова. “Я родился 12 апреля 1922 года”, — отбарабанил Коля, а сам лихорадочно соображал, что ответить. Хотелось “послужить в войсках”, чтобы стать настоящим командиром. Генерал продолжал: через три года Коля сможет поступить в академию, и, судя по всему, “вам следует учиться дальше”. Генерал с комиссаром стали обсуждать, к кому, Го-робцову или Величко, направить Плужникова. Краснея и смущаясь, Николай отказался: “Это большая честь... Я считаю, что каждый командир должен сначала послужить в войсках... так нам говорили в училище... Направьте меня в любую часть и на любую должность”. “А ведь он молодчага, комиссар”, — неожиданно ответил генерал. Николая направили в Особый Западный округ командиром взвода, об этом даже не мечтал. Правда, с условием, что через год вернется после войсковой практики в училище. Единственное огорчение — не дали отпуск: к воскресенью надо прибыть в часть. Вечером он “отбыл через Москву, имея три дня в запасе: до воскресенья”.

2

В Москву поезд пришел ранним утром. До Кропоткинской Коля доехал на метро, “самом красивом метро в мире”. Подошел к дому и ощутил трепет — все здесь знакомо до боли. Навстречу из ворот вышли две девушки, в одной он не сразу узнал сестру Веру. Девушки побежали в школу — последнее комсомольское собрание пропускать нельзя, сговорились встретиться в обед. Мать ничуть не изменилась, даже халат был прежний. Она вдруг расплакалась: “Боже, как ты похож на отца!..” Отец погиб в Средней Азии в 1926 году в схватке с басмачами. Из разговора с матерью Коля выяснил: Валя, подруга сестры, когда-то была в него влюблена. Сейчас выросла в замечательную красавицу. Все это слушать чрезвычайно приятно. На Белорусском вокзале, куда Коля приехал за билетом, выяснилось: его поезд отправляется в семь часов вечера, но это невозможно. Сказав дежурному, что больна мать, Плужников взял билет с пересадкой в Минске на три минуты первого и, поблагодарив дежурного, отправился в магазин. Купил шампанского, вишневую наливку, мадеру. Мать испугалась обилия спиртного, Николай беспечно махнул рукой: “Гулять так гулять”.

Придя домой и накрывая на стол, сестра постоянно расспрашивала об учебе в училище, о предстоящей службе, обещала навестить его на новом месте службы с подругой. Наконец появилась Валя, просила Николая задержаться, но он не мог: “на границе неспокойно”. Говорили о неизбежности войны. По утверждению Николая, это будет быстрая война: нас поддержит мировой пролетариат, пролетариат Германии и, самое главное, Красная Армия, ее боеспособность. Потом Валя предложила посмотреть принесенные ею пластинки, они были замечательные, “пела сама Франчески Гааль”. Заговорили о Верочке, собирающейся стать артисткой. Валя считает, что кроме желания необходим и талант.

За девятнадцать лет Коля так ни с кем и не целовался. В училище он регулярно ходил в увольнения, посещал театры, ел мороженое, на танцы не ходил — танцевал плохо. Ни с кем, кроме Зои, не знакомился. Теперь же “он знал, что не знакомился только потому, что на свете существовала Валя. Ради такой девушки стоило страдать, а страдания эти давали ему право гордо и прямо встречать ее осторожный взгляд. И Коля был очень доволен собой”.

Потом они танцевали, Коля смущался своей неумелости. Танцуя с Валей, приглашал ее в гости, обещал заказать пропуск, просил только заранее сообщить о приезде. Коля понял, что влюбился, Валя пообещала ждать его. Уезжая на вокзал, простился с мамой как-то несерьезно, потому что девчонки уже потащили его чемодан вниз, пообещал: “Как приеду, сразу напишу”. На вокзале Николай переживает, что девушки опоздают на метро, и боится, если они уйдут до отправления поезда.

Николай впервые так далеко ехал на поезде, поэтому всю дорогу не отходил от окна. Долго стояли в Барановичах, наконец мимо тяжело прогремел бесконечный товарный состав. Пожилой капитан недовольно отметил: “Немцам день и ночь хлебушек гоним и гоним. Это как понимать прикажете?” Коля не знал, что ответить, у СССР ведь договор с Германией.

Приехав в Брест, он долго искал столовую, но так и не нашел. Встретив лейтенанта-тезку, пошел обедать в ресторан “Беларусь”. Там к “Николаям” присоединился танкист Андрей. В ресторане играл прекрасный скрипач Рувим Свицкий “с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем...”. Танкист сообщил, что летчикам отменили отпуска, а пограничники каждую ночь за Бугом слышат ревущие моторы танков и тягачей. Плужников спросил о провокации. Андрей'слышал: перебежчики сообщают: “Немцы готовятся к войне”. После ужина Николай и Андрей ушли, а Плужников остался — Свицкий собирался сыграть для него. “У Коли немного кружилась голова, и все вокруг казалось прекрасным”. Скрипач предлагает проводить лейтенанта в крепость, туда же едет его племянница. По дороге Свицкий рассказывает: с приходом советских войск “мы отвыкли от темноты и от безработицы тоже”. Открылась музыкальная школа — скоро будет много музыкантов. Затем они наняли извозчика и поехали в крепость. В темноте Николай почти не видел девушку, которую Рувим называл “Миррочка”. Позже Рувим вышел, а молодые люди поехали дальше. Они осмотрели камень на границе крепости и подъехали к КПП. Николай ожидал увидеть нечто наподобие Кремля, но впереди чернело что-то бесформенное. Они вышли, Плужников отдал пя^терку, но извозчик отметил, что хватит рубля. Мирра указала на КПП, где надо было предъявлять документы. Николай удивился, что перед ним крепость. Девушка объяснила: “Перейдем через обводной канал, и будут Северные ворота”.

На контрольно-пропускном пункте Николая задержали, пришлось вызывать дежурного. После чтения документов дежурный попросил: “Миррочка, ты — человек нашенский. Веди прямо в казармы 333-го полка: там есть комнаты для командировочных”. Николай возразил, ему надо в свой полк. “Утром разберетесь”, — ответил сержант. Идя по крепости, лейтенант поинтересовался жильем. Мирра обещала помочь ему найти коТянату. Она спросила, что в Москве слышно о войне? Николай ничего не ответил. Провокационные разговоры он вести не намерен, поэтому заговорил о договоре с Германией и о мощи советской техники. Плужникову “очень не понравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться, но ее осведомленность о наличии в крепости бронетанковых сил, о передислокации частей лагеря, даже о спичках и соли не могли быть случайной...”. Даже свое ночное путешествие по городу с Миррой Николай склонен был считать не случайным. Лейтенант стал подозрительным, когда их остановили на следующем КПП, он потянулся к кобуре, поднялась тревога. Николай упал на землю. Вскоре недоразумение выяснилось. Плужников схитрил: полез не в кобуру, а “почесаться”.

Неожиданно расхохоталась Мирра, а за ней остальные: Плужников был весь в пыли. Мирра предупредила, чтобы он не стряхивал пыль, надо щеткой, иначе вобьет грязь в одежду. Девушка пообещала достать щетку. Миновав речушку Мухавец и трехарочные ворота, вошли во внутреннюю крепость к кольцевым казармам. Потом Мирра вспомнила, лейтенанта надо вычистить, и повела его в склад. “Он вошел в обширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелым сводчатым потолком... В складе этом было прохладно, но сухо: пол кое-где покрывал речной песок...” Привыкнув к освещению, Николай разглядел двух женщин и усатого старшину, сидящего около железной печурки. Мирра отыскала щетку и позвала Николая: “Пойдем уж чиститься, горе... чье-то”, Николай возражал, но Мирра энергично вычистила его. Лейтенант сердито молчал, поддаваясь командам девушки. Вернувшись в склад, Плужников увидел еще двоих: старшего сержанта Федорчука и красноармейца Васю Волкова. Они должны были протереть патроны и набить ими диски и пулеметные ленты. Христина Яновна угощала всех чаем. Николай собрался в полк, но Анна Петровна остановила его: “Служба от вас не убежит”, предложила ему чая и стала расспрашивать, откуда он родом. Вскоре все собрались вокруг стола пить чай с выпечкой, которая, по словам тети Христи, сегодня особо удалась.

Вдруг снаружи полыхнуло синее пламя, послышался тяжелый грохот. Вначале подумалось, гроза. “Вздрогнули стены каземата, с потолка посыпалась штукатурка, и сквозь оглушительный вой и рев все яснее и яснее прорывались раскатистые разрывы тяжелых снарядов”. Федорчук вскочил и закричал, что взорван склад боепитания. “Война!” — крикнул старшина Степан Матвеевич. Коля кинулся наверх, старшина попытался его остановить. Это было 22 июня 1941 года, четыре часа пятнадцать минут по московскому времени.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Плужников выскочил в самый центр незнакомой, полыхающей крепости, — артиллерийский обстрел еще продолжался, но наметилось его замедление. Немцы перенесли огневой вал на внешние обводы. Плужников огляделся: кругом все пылало, в промасленном и пробензиненном гараже заживо горели люди. Николай побежал на КПП, там ему скажут, куда явиться, по пути к воротам прыгнул в воронку, спасаясь от тяжелого снаряда. Сюда же скатился боец, сообщивший: “Немцы в клубе”. Плужников ясно понял: “немцы ворвались в крепость, и это означало: война действительно началась. Боец послан на склад боепитания за боеприпасами. Плужникову нужно срочно раздобыть хоть какое-то оружие, но боец не знает, где склад. Кондаков знал, но его убило. Парнишка вспомнил, они бежали влево, значит, склад слева. Плужников выглянул и увидел первого убитого, который невольно притягивал к себе любопытство лейтенанта. Николай наскоро разобрался, куда следует бежать, и приказал бойцу не отставать. Но они не нашли склада. “Плужников понял, что вновь остался с одним пистолетом, променяв удобную дальнюю воронку на почти оголенное место рядом с костелом.

Он приказал бежать к своим, время от времени крича “свои!”. Они добежали до ограды, перемахнув через нее, оказались среди своих. Старший лейтенант сердито кричал, что надо “перебежками”. Плужников хотел доложить по форме, но старший лейтенант слушать не стал, а коротко объяснил обстановку. Приказал Николаю забрать винтовку у сержанта и добавил: “нам бы только до своих додержаться”. Все напряженно взглядывали в стену ворот, ожидая очередной атаки немцев. Сюда стали подтягиваться бойцы с немецкими автоматами. Двое пограничников у пулемета попросили лейтенанта набить ленты патронами. Почти все уже расстреляли. Плужников узнал, что патроны — в подвале. Но оказалось, патроны кончились. Николай увидел много раненых. Все ожидали подмогу из города. Черноволосый решил ворваться в клуб и ликвидировать немецких автоматчиков. “Если нет оружия, рвите зубами, — закончил он свою речь, — или кирпич вон захвати”. Увидя Плужникова, замполит поинтересовался, какого тот полка. Николай ответил, что еще не значится в списках. Замполит дал ему десять человек, поручив атаковать окна. Плужников отдал винтовку, распределил окна между своими бойцами, подготовившись к атаке. Замполитрука крикнул: “Вперед! За Родину!” Бойцы с криками “ура!” кинулись в атаку. Ворвавшись в костел, “хрипя и яростно матерясь, душили, рвали зубами, выдавливали глаза, раздирали рты, кромсали ножами, били лопатами, кирпичами, прикладами... Плужников видел только широко оскаленные рты и слышал только протяжный звериный рев”. Он глядел доли секунды, потом кинулся в общую массу... Бой кончился, немцы, не выдержав, бежали из костела, оставив на полу мертвых и раненых. Плужников, сидя у стены, понял: бой кончился, он сам не ранен, и не испытал ничего, кроме тошноты и усталости. Николаю поручено удержать костел — ключ обороны цитадели, обещали дать станковый пулемет. Плужников попросил воды для пулемета. До берега не добраться, решили собрать фляжки и передать лейтенанту. Замполитрука приказал всем надеть каски. Забрали раненых. После удара по голове, очевидно, прикладом, Плужников усилием воли удерживал сознание. Боец подал ему фляжку с водой. Николай узнал его имя — Петр Сальников. Плужников разжился трофейным автоматом и пошел к бойцам. Надо было собрать оружие и подготовиться к новым атакам. Но бойцы уже собрали, пока он приходил в себя. Наблюдатель объявил о появлении бомбовозов. В это время к клубу волокли обещанный станковый пулемет. Плужников приказал всем надеть каски. Началась бомбежка, кинув пулемет, бойцы спрятались в укрытие. Сержант побежал за пулеметом, но его, казалось, накрыло бомбой. После бомбежки, однако, выяснилось, что он живой, тащит пулемет, а сзади бежит боец с лентами патронов. В костеле обнаружили трех женщин, скрывавшихся от обстрела. Они видели в подвале немцев. Плужников с шестью бойцами пошел проверить. Проходов было три, распределив людей, Николай с Сальниковым пошел правым коридором. Боец боялся темноты, Плужников и сам пугался, но ни за что не признался бы в этом даже себе самому. Это был почти мистический ужас перед неизвестностью. Все группы вернулись, не обнаружив немцев. Решили, что женщинам померещилось с испугу.

Началась новая атака немцев. Сержант стрелял из пулемета, Плужников, удерживая окна, стрелял и стрелял, а серо-зеленые фигуры бежали к костелу. После атаки опять началась бомбежка. После нее — атака. Так прошел день. При бомбежках Плужников уже никуда не бегал, а ложился тут же у сводчатого окна. Когда бомбежка кончалась, он поднимался и стрелял в бегущих немцев. Хотелось просто лечь и закрыть глаза, но он не мог позволить себе даже минуты отдыха: надо было узнать, сколько осталось в живых, и где-то раздобыть патроны. Сержант ответил, что патронов нет. Живых — пятеро, раненых — двое. Плужников поинтересовался, почему не идет армия на помощь. Сержант уверил, к ночи придут. Сержант с пограничниками пошел в казармы за патронами и распоряжениями комиссара. Сальников отпросился сбегать за водой, Плужников разрешил попробовать достать, пулемету тоже необходима вода. Собрав пустые фляжки, боец побежал к Мухавцу или Бугу. Пограничник предложил Плужникову “пощупать” немцев, предупредил, чтоб автоматы не брал, а лишь рожки с патронами и гранаты. Набрав патронов, они нарвались на раненого, который стрелял в Плужникова. Пограничник хотел его добить, но Николай не разрешил. Пограничник озлился: “Не сметь? Дружка моего кончили — не сметь? В тебя пальнули — тоже не сметь?..” Он все же добил раненого, а потом спросил у лейтенанта, не задел ли его немец? Отдохнув, вернулись в костел. Сержант уже был там. “Ночью приказано собрать оружие, наладить связь, перевести женщин и детей в глубокие подвалы”. Им же приказано удерживать костел, обещано помочь людьми. На вопрос о помощи армии сказано, что ждут. Но это прозвучало так, что Плужников понял, “из 84-го полка никакой помощи не ждут”. Сержант предложил Плужникову пожевать хлеба, он “мысли оттягивает”. Вспоминая утро, Николай подумал: “И склад, и тех двух женщин, и хромоножку, и бойцов — всех засыпало первым залпом. Где-то совсем рядом, совсем недалеко от костела. А ему повезло, он выскочил. Ему повезло...” Вернулся Сальников с водой. В первую очередь “напоили пулемет”, бойцам дали по три глотка. После рукопашного боя и удачной вылазки за водой страх Сальникова прошел. Он был радостно оживлен. Это раздражало Плужникова, и он отправил бойца к соседям за патронами и гранатами, а заодно сообщить, что костел они удержат. Через час пришли десять бойцов. Плужников хотел их проинструктировать, но из обожженных глаз текли слезы, не было сил. Его заменил пограничник. Лейтенант прилег на минуту и — как провалился.

Так кончился первый день войны, и он не знал, скорчившись на грязном полу костела, и не мог знать, сколько их будет впереди... И бойцы, вповалку спавшие рядом и дежурившие у входа, тоже не знали и не могли знать, сколько дней отпущено каждому из них. Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.

Часть третья

Склад, в котором на рассвете 22 июня пили чай накрыло тяжелым снарядом в первые минуты артподготовки. Снаряд разорвался над входом, перекрытия выдержали, но лестницу завалило, отрезав единственный путь наверх- путь к спасению, как тогда считали они. Плужников помнил этот снаряд: взрывная волна выкинула его в свежую воронку, куда потом,когда он очухался, ввалился Сальников. Но для него снаряд разорвался сзади, а для них – впереди, и пути их надолго разошлись.

Они были отрезаны от всего мира,но у них была еда и вода, которую они добыли из колодца, вырытого в полу. Они долбили ходы в соседние подземелья, они заваливались при очередных бомбежках, и они рыли снова и однажды им повезло через оружейный склад они пробили узкую дыру наверх. Когда они смогли выбраться крепость ещё была жива кое-где шли перестрелки, где-то что-то горело. Но здесь, в центре было тихо и спокойно. Анна Ивановна ушла к детям, которых уже не было в живых, а они растерянные и подавленные вернулись назад, в подземелье. А она шла и шла миновав трехарочные ворота, она взошла на мост – и упала здесь, среди своих, в трех местах простреленная очередью.

Но об этом никто не знал. Ни оставшиеся в подземельях, ни тем более лейтенант Плужников. Опомнившись, он потребовал патронов, тогда через пролом его проводили на склад, куда в первые часы так бежал Сальников, там он увидел новенькие ППШ, полные диски и запечатанные, нетронутые цинки, он с трудом удержал слезы. Они предприняли вылазку с целью обнаружения Сальникова. Облазив все воронки, не обнаружив труп Сальникова, он улыбнулся, поняв что, скорее всего его увели в плен. Плужников хотел было предпринять прорыв к своим, но его остановило то, что прорыв возможен был только группой хорошо подготовленных бойцов, но тогда женщин придется оставить, а это не входило в его планы. Они решили просто принести боеприпасов своим туда, где еще держались свои, где умирал Денищик. Но подобравшись поближе к тому месту они увидели белый столб света, раздался грохот и стена обвались. Укрепление было подорвано. Плужников рвался в бой, но его удержали. Было решено вернуться в подземелья, но Плужникову уже было безразлично, он был морально убит, он вспоминал сколько людей положили свои головы ради того, чтобы он жил, но ему уже было уже безразлично… Он перестал что-то делать, делал все что ему говорили, ему было уже все безразлично…

Однажды ночью, когда уже все заснули он тихо встал, взял приготовленные старшиной факелы, выбравшись в тот тупик который он валился убегая от немцев, он заметил что выход завален, подергав кирпичи и поняв, что не сможет сам отсюда выбраться он молча достал пистолет. В тот самый момент, когда он собирался уже спустить курок, его окрикнула Мирра. Она умоляла его что бы он не делал этого. Потом Плужников опомнился и они вернулись обратно… Об этом инциденте не узнал никто. С утра он привел себя в порядок умылся оделся. Узнав обстановку Плужников приказал разобрать выход из подземелья и велел готовиться к разведке. Он решил продолжить вести войну, до последнего патрона, до последнего вздоха…

Разведка особых результатов не дала они обнаружили множество погибших, обнаружили что где-то за Мухавцом еще ведутся бои. Плужников решил повторить разведку днем. Во время разведки они обнаружили группу солдат, которым в этот момент вручали ордена. «Ах ты сволочь немецкая, я тебе покажу награды»-прошипел Плужников передергивая затвор. Ударили очереди. Упал офицер вручающий награды и два его ассистента, и кто-то из только что награжденных. В ответ немцы открыли огонь. Они скрылись, но когда добрались до подземелий обнаружилось что Степан Матвеевич ранен. Портянка набухли от крови и он с трудом снял сапог. Пуля не зацепила кости повредив, только мягкие ткани. На четвертые сутки Федорчук пропал. Плужников решил отправиться на поиски Федорчука, вооружившись автоматом и карабином (о чем потом очень пожалеет) отправились на поиски.

Светало, когда они проникли в полуразрушенную башню над Треспольскими воротами. Плужников рассчитывал остаться здесь так ,как с высоты лучше видно, и к тому же немцы не рисковали сюда подняться. Он залез повыше, чтобы может быть, где-нибудь да обнаружить старшего сержанта. Живого, раненого или мертвого, но – обнаружить и успокоиться, потому что неизвестность была хуже всего. Приказав Волкову держать под наблюдением противоположный берег и мост через Буг, Плужников тщательно рассматривал изрытый воронками крепостной двор. Но Федорчука нигде не было.

-Немцы…

Волков выдохнул это слово так тихо, что Плужников понял его потому лишь, что сам все время ждал этих немцев.

Немцы- человек десять- стояли на противоположном берегу, стояли свободно: галдели, смеялись, размахивали руками, глядя на этот берег. Плужников вытянулся, посмотрел вниз и увидел то, чего больше всего боялся. От башни к немцам по мосту шел Федорчук. Шел, подняв руки, и белые марлевые тряпочки колыхались в его кулаках в такт с грузными, уверенными шагами. Немцы поняли его и ждали его с шуточками и висевшими за плечами винтовками. Плужников резко потребовал винтовку на что Волков промедлил.

- Винтовку! Живо!

Федорчук уже подходил к немцам, и Плужников торопился. Он хорошо стрелял, но именно сейчас, когда никак нельзя было промахиваться, он чересчур резко дернул спусковой крючок.

Пуля ударила в землю позади старшего сержанта. То ли немцы не слыхали выстрела, то ли просто не обратили внимания, но поведение их не изменилось. А для Федорчука этот прогремевший за спиной выстрел был его выстрелом: выстрелом, которого ждала его широкая, вмиг вдруг взмокшая спина,туго обтянутая гимнастеркой. Услышав его, он прыгнул в сторону, упал, на четвереньках кинулся к немцам, а немцы пятились от него. Вторая пуля нашла его на коленях. Немцы ещё не успели ничего понять и продолжали гоготать. Никто ничего не успел сообразить так как следующие три выстрела он сделал, как на соревнованиях по скоростной стрельбе. Немцы в ответ открыли беспорядочный огонь, но Плужников и Волков были тогда уже внизу в казематах. Плужников кричал, до этого при убийстве противников он никогда не испытывал такого странного чувства. Желания выговориться.

Волков сейчас же думал о том, что этот человек прожил с ним вместе практически полгода, давая ему иногда вздремнуть во время наряда, давая ему попить чая с сахаром. Волков вообще не привык убивать, за период прожитый им на войне немцы оставались для него в первую очередь простыми людьми. От этих мыслей ему становилось одиноко.

Но их мысли прервали звуки поискового отряда находившегося где-то рядом. Плужников понимал, что к норе надо было возвращаться в обход. По пути Плужников отделился от Волкова, наткнувшись на отряды пленных. Плужников надеялся увидеть Сальникова среди них. Но заметил знакомое лицо среди пленных и после долгих размышлений вспомнил, что это Прижнюк. Он позвал его, но Прижнюк разговаривал не охотно. Узнав, что Сальников в лазарете Плужников попросил Прижнюка попросил передать Сальникову пистолет. Прижнюк хотел сдать Плужникова немцам, но тот смог скрыться, так как уже не плохо ориентировался во всех подвалах. Плужников был очень удивлен подавленности морального духа тех солдат, которые когда бросались в бой с кулаками и зубами рвали немцев. По наступлению сумерек лейтенант вернулся на место, где оставил Волкова и был очень удивлен его отсутствием. Вернувшись в нору Плужников рассказал о Федорчуке. Отдохнув Плужников пошел искать Волкова снова, но нечаянно наткнулся на немцев одного он убил сразу и убил бы второго, но у него заклинило патрон и он решил взять его в плен. Когда он привел «языка» в нору, Мирра стала переводить допрос из чего они узнали что солдат в крепости почти нет осталась в основном обычная охрана. Плужников собирался расстрелять Немца но на это у него не хватило духу.

И в эту ночь тетя Христя не спала. Слушала, как стонет во сне старшина, как страшно скрипит зубами молодой лейтенант, как вздыхает Миррочка. Но в это время она думала не о них, она думала о том, что становится для них обузой, и то что пора ей уходить, а уйти она могла только в плен. С утра она сказала что пойдет подышит к дыре, сама она думала что может ещё пару денечков можно остаться с ними, но в эту минуту в лаз рядом с которым она находилась влетела тысячеградусная струя огнемета. Раздался не человеческий крик, запахло горелым человеческим мясом, пробежав по коридору она рухнула… Ещё капали расплавленные крошки кирпича… Еще стояла тишина…Но все уже думали о своем. Вдруг Плужников заговорил, он не говорил, он кричал, кричал, что во всем виноват только он, потому что не убил вчера немца. На следующий день Степан Матвеевич готовил взрывчатку, он связал гранаты, попрощался с Плужниковым и побрел к дыре. Когда проснулась Мирра он объяснил ей что старшина ушел куда-то говоря что-то про Треспольские ворота. Плужников привел Мирру в место, где Треспольские ворота было хорошо видно, и уже собирался на поиски, как услышал звуки строя….

Голова немецкой колонны показалась в воротах: они шли по трое, громко выкрикивая песню. И в этот момент темная сорвалась сверху, с разбитой башни. Мелькнула в воздухе, упав прямо на шагающих немцев, и мощный взрыв двух связок гранат рванул утреннюю тишину.

Часть четвертая.

Весь этот день они просидели в каземате. Плужников стал обдумывать план отступления из крепости, но никак не мог его провести так как у Мирры был протез. Он стал исследовать пути отступления и наткнулся на двух советских солдат. Остановили его на переходе в тяжелом подвальном сумраке.Солдат оказалось двое. Он привел их к себе в нору. Они оказались знакомы с Миррой. Разговор зашел на тему отступления из города, они предлагали Плужникову отходить весте с ними, а Мирру оставить в городе.

Ефрейтор перегнулся через стол. – На какой хрен тебе эта калека, лейтенант? Была бы деваха стоящая, я бы еще понял: жалко товар. А эту колченогую…

Лицо ефрейтора было совсем рядом , и Плужников коротко, не замахиваясь, ударил его кулаком.

-Выходи по одному через лаз! Резко скомандовал он. Они забрали свои ППШ и патроны, которые им дал Плужников ушли. Плужников остался с Миррой. С утра Плужников, как и всегда отправился на разведку, недалеко от Мухавца он встретил Волкова. Вдруг Плужников услышал посторонний шорох. Прозвучал грозный голос: Хальт! Цурюк! На что Волков продолжил петь свою песенку. Грянул выстрел, Плужников пулей взлетел по насыпи вверх, когда три силуэта наклонились над Волковым он пустил в них очередь, и бросился прочь. Дождавшись темноты он вернулся в нору. Плужникову стало очень интересно что там в костеле,и он отправился туда на разведку. Там он оказался в очень не удобном положении, и ему пришлось рискнуть, чтобы спасти себя. Он перебежал в соседние развалины пользуясь тем что играла музыка. Он стал внимательно рассматривать место откуда доноситься музыка. Там стояла группа офицеров и какие-то генералы .

Плужников не знал и никогда не узнал, кто посетил Бресткую крепость в конце лета 1941. Не знал, что видит перед собой фюрера германии Адольфа Гитлера и дуче Итальянских фашистов Бенито Муссолини.

Много дней Плужников разбирал кирпичи. Их теперь приходилось перекладовать гораздо тише чем раньше так, как немцев в крепости стало меньше они меньше стали издавать звуков, которые могли заглушить его работу… Вскоре разберая завалы он нашел коробочку с пудрой. Плужников стал наблюдать за пленными, он ложился как можно ближе для того,чтобы получше их рассмотреть. Однажды когда он пришел в нору Мирра сообщила ему что ей придется его покинуть так, как она беременна,а родить в таких условиях она не могла и единственным вариантом был для нее сдаться в плен. Он помог ей добраться до того места, где обычно работают женщины. Когда они пришли, Мирра быстро влилась к ним в строй и стала работать. Когда рабочий день был закончен командир велел всем построиться по четверо, но куда бы Мирра не встала её ото всюду выгоняли. В результате выяснилось, что она лишняя. Сердце её сжималось в предчувствии чего-то страшного. И даже когда ее ударили- ударили прикладом, с размаху, она не почувствовала боли. Её ударили снова, но продолжала идти. А удары все сыпались и сыпались на её плечи, и она все ниже и ниже сгибалась под ними, инстинктивно защищая живот. И когда её уже свалили ,она, уже теряя сознание, еще упорно ползла вперед. Она еще ползла когда её два раза проткнули штыком . И в результате её еще живую завалили воронке кирпичом.

Часть пятая

Он опять потерял счет дням. Лежал смотря в одну точку в потолке. Он уже давно не обходил своего участка. И вдруг ему пришла мысль найти свой пистолет. Он вспомнил, что потерял его в бою в костеле, придя туда и начал искать его. Тут он уловил какой-то шум глянув окно он заметил, как немцы начинают замыкать кольцо окружая его. Он бежал по лабиринтам, упираясь в тупики и возвращаясь, пока не упал без сил. Он понял, что оказался в конюшнях, но это был тупик и отступать назад уже некуда и в последний момент он увидел кучу навоза. Он стал зарываться в нее как крот.услышав шаги в паре метров он перестал шевелиться и даже дышать. Но ему повезло потому что когда немец встал на него и начал тыкать в кучу он только один раз попал в Плужникова, а вся кровь осталась не на штыке на гимнастерке. Когда он оттуда выбрался Плужников практически не мог шевелить ни руками, ни ногами. Когда он добрался до норы и увидел то, что она взорвана у него появилось скромное желание выжить чего бы это ему не стоило. После долгих поисков нового пристанища он натыкается на последнего живого человека помимо его человека старшину Семишного, который лежит раненый и обездвиженный, он велит Плужникову после смерти снять с него Боевое знамя и сохранить его любой ценной.

Ранним апрельским утром бывший скрипач Рувим Свицкий был остановлен по середине дороги в город, но взят он был не потому что он скрипач, а потому что он знал русский. Из докладу генералу он понял, что внизу в каземате русский солдат, он убил двух офицеров и пытался скрыться. Рувиму предстояла задача не из легких ему надо было уговорить фанатика . А если он не сделает этого его убьют. Плужников сообщил Свицкому то, что боевое знамя он спрятал. И пусть они его ищут в подземельях. На последний вопрос он ответил я- русский солдат после этих слов он умер

Отзыв о книге.

Мне очень понравилась прочитанная мною книга. В этой описываются не только вопросы проблем возникших в результате внезапного нападения фашистской Германии на Советский Союз, но и социальные отношения внутри военных слоев общества, а так же история любви. Очень ярко показана патриотическое настроение населения, которые обороняли каждый квадратный сантиметр, сражаясь до последнего патрона, а зачастую и вообще в рукопашную или вооружившись кирпичами и арматурами. Рассказ ведется от лица человека молодого не много поведавшего в жизни, который в начале ведёт себя не много глупо, но прожив 15 с небольшим месяцев в крепости становится профессиональным войном, умным, тактичным и хладнокровным. Книга написана так, что в ней не отдается предпочтение никому ни русским, ни немцам, ни командирам, ни простым рядовым. Книга многолико отображает события войны показывая её со всех сторон. История этой книги воспитывает в человеке чувство патриотизма и справедливости, призывает не забывать тот подвиг совершенный советским народом в период 1941-1945, помнить и чтить пострадавших и погибших в войне. Я считаю эту книгу одной из лучших книг прочтенных мною о Великой Отечественной Войне.

Список литературы

Книга Б.Васильев «В списках не значился»

Большая электронная энциклопедия Кирилла и Мефодия

А так же информация с сайта http://www.soch.imperium.by

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://referat.ru

Дата добавления: 05.07.2007

www.km.ru

«В списках не значился» — это история (В списках не значился Васильев)

Добровольцем Великой Отечественной, прошедшим ее от начала до конца, стал и Борис Львович Васильев, автор многих книг, посвященных этой святой для каждого теме. Наибольшей известностью пользуется повесть Б. Васильева «А зори здесь тихие...», в которой с особой проницательностью выражена мысль о несовместимости войны с природой человека, тем более женщины, призванной дарить жизнь.

Но мне хотелось бы в своем сочинении обратиться к роману Б. Васильева «В списках не значился», который был опубликован в журнале «Юность» в 1974 году.

В центре романа — судьба молодого лейтенанта Николая Плужникова, прибывшего к месту службы — в Брестскую крепость — поздним вечером 21 июня 1941 года, а потому и не успевшего попасть в список состава гарнизона, но ставшего впоследствии последним защитником героической крепости.

«В списках не значился» — это история становления героического характера, мужающего в огне войны.

Роман композиционно делится на три части, хронологически продолжающих друг друга. Итак, Коля Плужников прибывает в Брестскую крепость в ночь на 22 июня 1941 года. Он почти еще мальчик, очень наивный и непосредственный. Но в этой наивности заключена, мне кажется, большая правда времени, которое Б. Васильев рисует, избегая и намека на модернизацию, осовременивание прошлого в угоду моде, власти и т. п.

Коля искренне уверен, что известное сообщение ТАСС, в котором слухи о начале войны названы провокацией, исчерпывает все проблемы: «У нас с Германией договор о ненападении. Слухи о концентрации немецких войск у нашей границы... являются результатом происков англо-французских империалистов». А на вопрос о том, будет ли война, юноша быстро отвечает: «Это будет быстрая война. Самое главное — это решающая мощь Красной Армии. На вражеской территории мы нанесем врагу сокрушительный удар». Нам, людям начала XXI века, знающим о тяжких отступлениях Красной Армии в 1941 году, о страшном харьковском окружении 1942 года, эти слова героя невозможно читать без горькой улыбки.

Но не для того, чтобы посмеяться, Б. Васильев вводит на страницы романа своего Колю Плужникова. Это, если хотите, исходный момент в развитии героя. Война резко меняет жизнь и сознание Николая. Ценой тяжких ошибок, познав высокую любовь и низкое предательство, Плужников приходит к пониманию того, что от его личного участия зависит многое. Не сразу удалось пройти Николаю ту «науку ненависти», о которой писал М. А. Шолохов. Во второй части романа совершается переход героя в новое состояние: превращение мальчика в воина, в «товарища командира». Однако мне кажется, что первая и вторая части являются своеобразной завязкой к третьей части. Вот когда погибли все друзья Плужникова, когда он остается единственным действующим бойцом в занятой, но непобежденной крепости, разворачивается основное действие романа. Резко меняется тон и даже ритм повествования, уходят драматические ноты военного сюжета, исчезают описания боевых эпизодов; возникает высокий психологический накал, на смену драме приходит высокая, превращающая юношу в Героя трагедия, кульминацией и развязкой которой одновременно становится последняя глава романа. Отсюда и торжественность, и особый, значимый смысл каждой фразы. Непокоренный сын непокоренной родины не чувствует себя побежденным. Брестская крепость не пала, а просто истекла кровью, и Плужников — последняя ее капля. Он выше смерти, значит, выше забвения.

Полуживого, голодного Плужникова боятся фашисты: «У входа в подвал стоял невероятно худой, уже не имевший возраста человек..., длинные седые волосы касались плеч. Он стоял, строго выпрямившись... и, не отрываясь, смотрел на солнце ослепшими глазами. И из этих немигающих, пристальных глаз неудержимо текли слезы». Подвиг Плужникова столь высок, что он поражает даже врагов. Когда он шел к санитарной машине, «вдруг немецкий генерал, щелкнув каблуками, вскинул руку к козырьку. Солдаты вытянулись и замерли». Но тот, кому отдавали честь враги, уже ничего не видел. Он был выше славы и выше смерти. «Он шел гордо и упрямо, как жил, и упал только тогда, когда дошел».

Невозможно читать без слез эту последнюю главу романа, в которой автор ни разу не назвал своего героя по имени. В начале романа он был для нас Колей Плужниковым, потом «товарищем командиром», а прощаемся мы с неизвестным русским солдатом, чье имя навеки осталось в народной памяти, хотя сам он и в списках не значился. Я думаю, что тема подвига вечно будет существовать в русской литературе не только потому, что память о героях не умирает в наших сердцах, но и потому, что в наши дни, к сожалению, вновь погибают девятнадцатилетние ребята, а матери вновь надевают траурные одежды.

Когда человек совершает тот или иной нравственный поступок, то этим он еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера. Гегель

Сюжеты повестей Василя Быкова представляют собой обычно какой-нибудь небольшой военный эпизод. Нравственная проблема же служит ключом, открывающим дверь в произведение. Так построены «Круглянский мост», «Обелиск», «Сотников», «Волчья стая» и некоторые другие произведения писателя. Особенно интересуют Быкова такие ситуации, в которых человек должен руководствоваться не прямым приказом, а своим нравственным компасом.

Учитель Мороз из повести «Обелиск» воспитывал в детях доброе, светлое, честное. И когда пришла война, его ученики устроили покушение на полицая. Детей арестовали. Немцы пообещали отпустить ребят, если явится укрывающийся у партизан учитель. С точки зрения здравого смысла являться Морозу в полицию было бесполезно: гитлеровцы все равно не пощадили бы подростков. Но с нравственной точки зрения Мороз должен был подтвердить своим поступком то, чему он учил детей, в чем убеждал их. Мороз не мог бы жить, если бы хоть один человек подумал, что он струсил, оставил детей в роковой момент. Учитель был казнен вместе с ребятами. Кто-то, может быть, расценит его поступок как безрассудное самоубийство. Но я так не думаю.

После войны на обелиске на месте расстрела школьников его фамилии не оказалось! Но нашлись те, в чьих душах проросло то доброе семя, которое заронил Мороз своим подвигом. Они сумели добиться справедливости: имя учителя было дописано на обелиске вместе с именами ребят-героев.

В заключение своей повести Быков делает читателя свидетелем спора, в котором один из сегодняшних умников пренебрежительно говорит, что нет особого подвига за этим Морозом, так как он даже ни одного немца не убил. В ответ на это собеседник, в ком жива благодарная память героям войны, резко говорит: «Он сделал больше, чем если бы убил сто. Он жизнь положил на плаху. Сам. Добровольно. Вы понимаете, какой это аргумент? И в чью пользу...». Этот аргумент как раз и относится к нравственному понятию: доказать всем, что твои убеждения сильнее грозящей смерти. Мороз переступил через естественную жажду выжить, уцелеть. С этого начинается героизм одного человека, столь необходимый для поднятия нравственного духа общества.

Герои Василя Быкова всегда стоят перед выбором. В книге «Сотников» перед нами два главных героя — Сотников и Рыбак. Рыбак более приспособлен к жизни нежели Сотников. Он силен, ловок, вынослив, он не трус, — сам вызвался идти в разведку с Сотниковым. Попав в партизанский отряд, ни от какой работы не отказывался. Рыбак ненавидит немцев и полицаев, предавших свой народ. На протяжении всей повести он заботится о своем товарище Сотникове. Он тащит его на себе, хотя сначала проявил слабость и бросил раненого товарища.

Страх за свою жизнь охватил Рыбака. И не удивительно, ведь в каждом человеке живет инстинкт самосохранения. Но он поборол свой страх, хотя это было для него не просто. Совесть одержала победу над жалостью к себе. Казалось бы, все хорошо, что хорошо кончается. Но на этом повесть не кончается. Попав в плен, Рыбак выбирает путь предательства, в отличие от Сотникова.

Сотников по физической силе уступает Рыбаку. Он менее приспособлен к жизни на войне. Но даже будучи больным, он идет в разведку, ибо если не он, то кто же? Всю дорогу Сотников испытывает перед Рыбаком чувство вины, потому что болен, ранен, потому что отстает. Время же терять нельзя.

Оба героя становятся перед выбором. И вот они оказались по разные стороны одной черты, разделяющей друзей и врагов. Рыбак, чувствуя себя виноватым, старается убедить себя, что большой вины за ним нет. Рыбак пытается заглушить голос совести, но ему это не удается. Он должен выбить чурбак из-под ног Сотникова, когда того будут вешать. И от этого он в ужасе!

Сотникову противно от предательства Рыбака. Он обводит взглядом толпу, и последний, кого он видит, — мальчик, который со страхом наблюдает за казнью. Сотников не удержался и улыбнулся мальчугану одними глазами. Он словно хочет сказать, что лучше умереть, чем быть предателем. Страдания Сотникова закончились с его казнью. А вот у Рыбака начались проблемы с совестью. И здесь возникает аналогия с библейской историей Иуды Искариота. Рыбак понимает, что ему не вырваться, и решает свести счеты с жизнью, «...в тартарары, навеки... это единственный возможный выход...» Но судьба не дает ему даже такой возможности. И он продолжает жить, изнывая от мук совести.

Проблемы столкновения добра и зла, равнодушия и гуманизма актуальны всегда, и, как мне кажется, чем сложнее нравственная ситуация, тем сильнее интерес к ней. Конечно, эти проблемы не могут быть решены одним произведением и даже всей литературой в целом. Каждый раз это личное дело каждого. Но, может быть, людям будет проще сделать выбор, когда они будут иметь нравственный ориентир.

www.allsoch.ru

Дипломная работа - В списках не значился. Васильев Б.Л.

В списках не значился . Васильев Б.Л.

Другу, с чьей помощью родилась эта книга, Нине Андреевне Красичковой посвящаю

Часть первая

1

За всю жизнь Коле Плужникову не встречалось столько приятных неожиданностей, сколько выпало в последние три недели. Приказа о присвоении ему, Николаю Петровичу Плужникову, воинского звания ждал давно, но следом посыпались неожиданности в изобилии. Коля просыпался по ночам от собственного смеха. После приказа выдали лейтенантскую форму, вечером начальник училища поздравлял каждого с окончанием, вручая “Удостоверение личности командира РККА” и увесистый ТТ. А потом начался вечер, “самый прекрасный из всех вечеров”. У Плужникова не было девушки, и он пригласил “библиотекаршу Зою”.

На следующий день ребята стали разъезжаться в отпуск, обмениваясь адресами. Плужникову проездные документы не выдавали, а через два дня вызвали к комиссару училища. Он попросил Николая вместо отпуска помочь разобраться с имуществом училища, которое расширялось в связи с осложнившейся обстановкой в Европе. “Коля Плужников остался в училище на странной должности “куда пошлют”. Весь курс давно разъехался, давно крутил романы, загорал, купался, танцевал, а Коля прилежно считал постельные комплекты, погонные метры портянок и пары яловых сапог и писал всякие докладные”. Так прошли две недели. Однажды вечером его остановила Зоя, стала звать к себе, муж ее в отъезде. Плужников было согласился, но увидел комиссара и смутился, пошел за ним. Комиссар вызвал Плужникова на следующий день к начальнику училища поговорить о дальнейшей службе. В приемной генерала Николай встретил своего бывшего взводного командира Горобцова, предложившего Плужникову служить вместе: “Ты ко мне просись, ладно? Мол, давно вместе служим, сработались...” Вышедший от генерала взводный Величко после ухода Горобцова также звал Плужникова к себе. Потом лейтенанта пригласили к генералу. Плужников смутился, ходили слухи, что генерал был в сражающейся Испании, к нему испытывали особое почтение.

Посмотрев документы Николая, генерал отметил его отличные оценки, прекрасную стрельбу и предложил остаться в училище командиром учебного взвода, поинтересовался возрастом Плужникова. “Я родился 12 апреля 1922 года”, — отбарабанил Коля, а сам лихорадочно соображал, что ответить. Хотелось “послужить в войсках”, чтобы стать настоящим командиром. Генерал продолжал: через три года Коля сможет поступить в академию, и, судя по всему, “вам следует учиться дальше”. Генерал с комиссаром стали обсуждать, к кому, Го-робцову или Величко, направить Плужникова. Краснея и смущаясь, Николай отказался: “Это большая честь… Я считаю, что каждый командир должен сначала послужить в войсках… так нам говорили в училище… Направьте меня в любую часть и на любую должность”. “А ведь он молодчага, комиссар”, — неожиданно ответил генерал. Николая направили в Особый Западный округ командиром взвода, об этом даже не мечтал. Правда, с условием, что через год вернется после войсковой практики в училище. Единственное огорчение — не дали отпуск: к воскресенью надо прибыть в часть. Вечером он “отбыл через Москву, имея три дня в запасе: до воскресенья”.

2

В Москву поезд пришел ранним утром. До Кропоткинской Коля доехал на метро, “самом красивом метро в мире”. Подошел к дому и ощутил трепет — все здесь знакомо до боли. Навстречу из ворот вышли две девушки, в одной он не сразу узнал сестру Веру. Девушки побежали в школу — последнее комсомольское собрание пропускать нельзя, сговорились встретиться в обед. Мать ничуть не изменилась, даже халат был прежний. Она вдруг расплакалась: “Боже, как ты похож на отца!..” Отец погиб в Средней Азии в 1926 году в схватке с басмачами. Из разговора с матерью Коля выяснил: Валя, подруга сестры, когда-то была в него влюблена. Сейчас выросла в замечательную красавицу. Все это слушать чрезвычайно приятно. На Белорусском вокзале, куда Коля приехал за билетом, выяснилось: его поезд отправляется в семь часов вечера, но это невозможно. Сказав дежурному, что больна мать, Плужников взял билет с пересадкой в Минске на три минуты первого и, поблагодарив дежурного, отправился в магазин. Купил шампанского, вишневую наливку, мадеру. Мать испугалась обилия спиртного, Николай беспечно махнул рукой: “Гулять так гулять”.

Придя домой и накрывая на стол, сестра постоянно расспрашивала об учебе в училище, о предстоящей службе, обещала навестить его на новом месте службы с подругой. Наконец появилась Валя, просила Николая задержаться, но он не мог: “на границе неспокойно”. Говорили о неизбежности войны. По утверждению Николая, это будет быстрая война: нас поддержит мировой пролетариат, пролетариат Германии и, самое главное, Красная Армия, ее боеспособность. Потом Валя предложила посмотреть принесенные ею пластинки, они были замечательные, “пела сама Франчески Гааль”. Заговорили о Верочке, собирающейся стать артисткой. Валя считает, что кроме желания необходим и талант.

За девятнадцать лет Коля так ни с кем и не целовался. В училище он регулярно ходил в увольнения, посещал театры, ел мороженое, на танцы не ходил — танцевал плохо. Ни с кем, кроме Зои, не знакомился. Теперь же “он знал, что не знакомился только потому, что на свете существовала Валя. Ради такой девушки стоило страдать, а страдания эти давали ему право гордо и прямо встречать ее осторожный взгляд. И Коля был очень доволен собой”.

Потом они танцевали, Коля смущался своей неумелости. Танцуя с Валей, приглашал ее в гости, обещал заказать пропуск, просил только заранее сообщить о приезде. Коля понял, что влюбился, Валя пообещала ждать его. Уезжая на вокзал, простился с мамой как-то несерьезно, потому что девчонки уже потащили его чемодан вниз, пообещал: “Как приеду, сразу напишу”. На вокзале Николай переживает, что девушки опоздают на метро, и боится, если они уйдут до отправления поезда.

Николай впервые так далеко ехал на поезде, поэтому всю дорогу не отходил от окна. Долго стояли в Барановичах, наконец мимо тяжело прогремел бесконечный товарный состав. Пожилой капитан недовольно отметил: “Немцам день и ночь хлебушек гоним и гоним. Это как понимать прикажете?” Коля не знал, что ответить, у СССР ведь договор с Германией.

Приехав в Брест, он долго искал столовую, но так и не нашел. Встретив лейтенанта-тезку, пошел обедать в ресторан “Беларусь”. Там к “Николаям” присоединился танкист Андрей. В ресторане играл прекрасный скрипач Рувим Свицкий “с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем...”. Танкист сообщил, что летчикам отменили отпуска, а пограничники каждую ночь за Бугом слышат ревущие моторы танков и тягачей. Плужников спросил о провокации. Андрей'слышал: перебежчики сообщают: “Немцы готовятся к войне”. После ужина Николай и Андрей ушли, а Плужников остался — Свицкий собирался сыграть для него. “У Коли немного кружилась голова, и все вокруг казалось прекрасным”. Скрипач предлагает проводить лейтенанта в крепость, туда же едет его племянница. По дороге Свицкий рассказывает: с приходом советских войск “мы отвыкли от темноты и от безработицы тоже”. Открылась музыкальная школа — скоро будет много музыкантов. Затем они наняли извозчика и поехали в крепость. В темноте Николай почти не видел девушку, которую Рувим называл “Миррочка”. Позже Рувим вышел, а молодые люди поехали дальше. Они осмотрели камень на границе крепости и подъехали к КПП. Николай ожидал увидеть нечто наподобие Кремля, но впереди чернело что-то бесформенное. Они вышли, Плужников отдал пя^терку, но извозчик отметил, что хватит рубля. Мирра указала на КПП, где надо было предъявлять документы. Николай удивился, что перед ним крепость. Девушка объяснила: “Перейдем через обводной канал, и будут Северные ворота”.

На контрольно-пропускном пункте Николая задержали, пришлось вызывать дежурного. После чтения документов дежурный попросил: “Миррочка, ты — человек нашенский. Веди прямо в казармы 333-го полка: там есть комнаты для командировочных”. Николай возразил, ему надо в свой полк. “Утром разберетесь”, — ответил сержант. Идя по крепости, лейтенант поинтересовался жильем. Мирра обещала помочь ему найти коТянату. Она спросила, что в Москве слышно о войне? Николай ничего не ответил. Провокационные разговоры он вести не намерен, поэтому заговорил о договоре с Германией и о мощи советской техники. Плужникову “очень не понравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться, но ее осведомленность о наличии в крепости бронетанковых сил, о передислокации частей лагеря, даже о спичках и соли не могли быть случайной...”. Даже свое ночное путешествие по городу с Миррой Николай склонен был считать не случайным. Лейтенант стал подозрительным, когда их остановили на следующем КПП, он потянулся к кобуре, поднялась тревога. Николай упал на землю. Вскоре недоразумение выяснилось. Плужников схитрил: полез не в кобуру, а “почесаться”.

Неожиданно расхохоталась Мирра, а за ней остальные: Плужников был весь в пыли. Мирра предупредила, чтобы он не стряхивал пыль, надо щеткой, иначе вобьет грязь в одежду. Девушка пообещала достать щетку. Миновав речушку Мухавец и трехарочные ворота, вошли во внутреннюю крепость к кольцевым казармам. Потом Мирра вспомнила, лейтенанта надо вычистить, и повела его в склад. “Он вошел в обширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелым сводчатым потолком… В складе этом было прохладно, но сухо: пол кое-где покрывал речной песок...” Привыкнув к освещению, Николай разглядел двух женщин и усатого старшину, сидящего около железной печурки. Мирра отыскала щетку и позвала Николая: “Пойдем уж чиститься, горе… чье-то”, Николай возражал, но Мирра энергично вычистила его. Лейтенант сердито молчал, поддаваясь командам девушки. Вернувшись в склад, Плужников увидел еще двоих: старшего сержанта Федорчука и красноармейца Васю Волкова. Они должны были протереть патроны и набить ими диски и пулеметные ленты. Христина Яновна угощала всех чаем. Николай собрался в полк, но Анна Петровна остановила его: “Служба от вас не убежит”, предложила ему чая и стала расспрашивать, откуда он родом. Вскоре все собрались вокруг стола пить чай с выпечкой, которая, по словам тети Христи, сегодня особо удалась.

Вдруг снаружи полыхнуло синее пламя, послышался тяжелый грохот. Вначале подумалось, гроза. “Вздрогнули стены каземата, с потолка посыпалась штукатурка, и сквозь оглушительный вой и рев все яснее и яснее прорывались раскатистые разрывы тяжелых снарядов”. Федорчук вскочил и закричал, что взорван склад боепитания. “Война!” — крикнул старшина Степан Матвеевич. Коля кинулся наверх, старшина попытался его остановить. Это было 22 июня 1941 года, четыре часа пятнадцать минут по московскому времени.

Часть вторая

1

Плужников выскочил в самый центр незнакомой, полыхающей крепости, — артиллерийский обстрел еще продолжался, но наметилось его замедление. Немцы перенесли огневой вал на внешние обводы. Плужников огляделся: кругом все пылало, в промасленном и пробензиненном гараже заживо горели люди. Николай побежал на КПП, там ему скажут, куда явиться, по пути к воротам прыгнул в воронку, спасаясь от тяжелого снаряда. Сюда же скатился боец, сообщивший: “Немцы в клубе”. Плужников ясно понял: “немцы ворвались в крепость, и это означало: война действительно началась. Боец послан на склад боепитания за боеприпасами. Плужникову нужно срочно раздобыть хоть какое-то оружие, но боец не знает, где склад. Кондаков знал, но его убило. Парнишка вспомнил, они бежали влево, значит, склад слева. Плужников выглянул и увидел первого убитого, который невольно притягивал к себе любопытство лейтенанта. Николай наскоро разобрался, куда следует бежать, и приказал бойцу не отставать. Но они не нашли склада. “Плужников понял, что вновь остался с одним пистолетом, променяв удобную дальнюю воронку на почти оголенное место рядом с костелом.

Он приказал бежать к своим, время от времени крича “свои!”. Они добежали до ограды, перемахнув через нее, оказались среди своих. Старший лейтенант сердито кричал, что надо “перебежками”. Плужников хотел доложить по форме, но старший лейтенант слушать не стал, а коротко объяснил обстановку. Приказал Николаю забрать винтовку у сержанта и добавил: “нам бы только до своих додержаться”. Все напряженно взглядывали в стену ворот, ожидая очередной атаки немцев. Сюда стали подтягиваться бойцы с немецкими автоматами. Двое пограничников у пулемета попросили лейтенанта набить ленты патронами. Почти все уже расстреляли. Плужников узнал, что патроны — в подвале. Но оказалось, патроны кончились. Николай увидел много раненых. Все ожидали подмогу из города. Черноволосый решил ворваться в клуб и ликвидировать немецких автоматчиков. “Если нет оружия, рвите зубами, — закончил он свою речь, — или кирпич вон захвати”. Увидя Плужникова, замполит поинтересовался, какого тот полка. Николай ответил, что еще не значится в списках. Замполит дал ему десять человек, поручив атаковать окна. Плужников отдал винтовку, распределил окна между своими бойцами, подготовившись к атаке. Замполитрука крикнул: “Вперед! За Родину!” Бойцы с криками “ура!” кинулись в атаку. Ворвавшись в костел, “хрипя и яростно матерясь, душили, рвали зубами, выдавливали глаза, раздирали рты, кромсали ножами, били лопатами, кирпичами, прикладами… Плужников видел только широко оскаленные рты и слышал только протяжный звериный рев”. Он глядел доли секунды, потом кинулся в общую массу… Бой кончился, немцы, не выдержав, бежали из костела, оставив на полу мертвых и раненых. Плужников, сидя у стены, понял: бой кончился, он сам не ранен, и не испытал ничего, кроме тошноты и усталости. Николаю поручено удержать костел — ключ обороны цитадели, обещали дать станковый пулемет. Плужников попросил воды для пулемета. До берега не добраться, решили собрать фляжки и передать лейтенанту. Замполитрука приказал всем надеть каски. Забрали раненых. После удара по голове, очевидно, прикладом, Плужников усилием воли удерживал сознание. Боец подал ему фляжку с водой. Николай узнал его имя — Петр Сальников. Плужников разжился трофейным автоматом и пошел к бойцам. Надо было собрать оружие и подготовиться к новым атакам. Но бойцы уже собрали, пока он приходил в себя. Наблюдатель объявил о появлении бомбовозов. В это время к клубу волокли обещанный станковый пулемет. Плужников приказал всем надеть каски. Началась бомбежка, кинув пулемет, бойцы спрятались в укрытие. Сержант побежал за пулеметом, но его, казалось, накрыло бомбой. После бомбежки, однако, выяснилось, что он живой, тащит пулемет, а сзади бежит боец с лентами патронов. В костеле обнаружили трех женщин, скрывавшихся от обстрела. Они видели в подвале немцев. Плужников с шестью бойцами пошел проверить. Проходов было три, распределив людей, Николай с Сальниковым пошел правым коридором. Боец боялся темноты, Плужников и сам пугался, но ни за что не признался бы в этом даже себе самому. Это был почти мистический ужас перед неизвестностью. Все группы вернулись, не обнаружив немцев. Решили, что женщинам померещилось с испугу.

Началась новая атака немцев. Сержант стрелял из пулемета, Плужников, удерживая окна, стрелял и стрелял, а серо-зеленые фигуры бежали к костелу. После атаки опять началась бомбежка. После нее — атака. Так прошел день. При бомбежках Плужников уже никуда не бегал, а ложился тут же у сводчатого окна. Когда бомбежка кончалась, он поднимался и стрелял в бегущих немцев. Хотелось просто лечь и закрыть глаза, но он не мог позволить себе даже минуты отдыха: надо было узнать, сколько осталось в живых, и где-то раздобыть патроны. Сержант ответил, что патронов нет. Живых — пятеро, раненых — двое. Плужников поинтересовался, почему не идет армия на помощь. Сержант уверил, к ночи придут. Сержант с пограничниками пошел в казармы за патронами и распоряжениями комиссара. Сальников отпросился сбегать за водой, Плужников разрешил попробовать достать, пулемету тоже необходима вода. Собрав пустые фляжки, боец побежал к Мухавцу или Бугу. Пограничник предложил Плужникову “пощупать” немцев, предупредил, чтоб автоматы не брал, а лишь рожки с патронами и гранаты. Набрав патронов, они нарвались на раненого, который стрелял в Плужникова. Пограничник хотел его добить, но Николай не разрешил. Пограничник озлился: “Не сметь? Дружка моего кончили — не сметь? В тебя пальнули — тоже не сметь?..” Он все же добил раненого, а потом спросил у лейтенанта, не задел ли его немец? Отдохнув, вернулись в костел. Сержант уже был там. “Ночью приказано собрать оружие, наладить связь, перевести женщин и детей в глубокие подвалы”. Им же приказано удерживать костел, обещано помочь людьми. На вопрос о помощи армии сказано, что ждут. Но это прозвучало так, что Плужников понял, “из 84-го полка никакой помощи не ждут”. Сержант предложил Плужникову пожевать хлеба, он “мысли оттягивает”. Вспоминая утро, Николай подумал: “И склад, и тех двух женщин, и хромоножку, и бойцов — всех засыпало первым залпом. Где-то совсем рядом, совсем недалеко от костела. А ему повезло, он выскочил. Ему повезло...” Вернулся Сальников с водой. В первую очередь “напоили пулемет”, бойцам дали по три глотка. После рукопашного боя и удачной вылазки за водой страх Сальникова прошел. Он был радостно оживлен. Это раздражало Плужникова, и он отправил бойца к соседям за патронами и гранатами, а заодно сообщить, что костел они удержат. Через час пришли десять бойцов. Плужников хотел их проинструктировать, но из обожженных глаз текли слезы, не было сил. Его заменил пограничник. Лейтенант прилег на минуту и — как провалился.

Так кончился первый день войны, и он не знал, скорчившись на грязном полу костела, и не мог знать, сколько их будет впереди… И бойцы, вповалку спавшие рядом и дежурившие у входа, тоже не знали и не могли знать, сколько дней отпущено каждому из них. Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.

www.ronl.ru

Смотрите также

• 
  Реставрация некариозных поражений выбор пломбировочного материала реферат
• 
  Религиозная картина мира и ее особенности реферат
• 
  Роль общения в профессиональной деятельности человека реферат
• 
  Развитие фантазии у детей дошкольного возраста реферат
• 
  Расторжение брака в международном частном праве реферат
• 
  Распределение обязанностей между работниками аппарата суда реферат
• 
  Публикация решения суда о нарушении патента реферат
• 
  Проблема конфликта в философии нового времени реферат
• 
  Правовой режим земель крестьянских фермерских хозяйств реферат
• 
  Природа и человек как творение бога реферат
• 
  Принцип разделения властей в правовом государстве реферат