Министерство Образования РФ
Таганрогский Институт Управления и Экономики
ДОКЛАД
ПО ПРАВОВЕДЕНИЮ
Тема: Экономика и право.
Выполнила студентка 2 курса
группы Ф-26
Педошенко А. В.
Приняла Зуева Ю.А.
ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Проблема правового воздействия на экономические отношения всегда была актуальна для отечественной науки. В советский период и постперестроечные годы данной теме были посвящены монографии, статьи, многочисленные исследования. Очевидные неудачи экономического реформирования в настоящее время придали особую значимость такого рода работам. Проблема экономического реформирования не может быть изолирована и решаться «сама по себе», без преобразования всех сфер общества, в том числе и области юридического регулирования.
В вопросе соотношения права и экономики важно определить исходные общетеоретические и методологические положения. Термин «экономика» в переводе с греческого означает «искусство ведения домашнего хозяйства». В настоящее время под этим термином чаще всего понимают определенную систему хозяйственных отношений.
Традиционно считается, что основоположники марксизма абсолютизировали зависимость права от экономики, от господствующих в обществе производственных отношений, что, несомненно, привело к обеднению понимания и значения права в жизни общества. В то же время Маркс и Энгельс не рассматривали определяющее значение экономики по отношению к праву прямолинейно, не упрощали его: учитывалось влияние на право иных факторов, например, таких как: обычаи, традиции, культурные устои, в связи с чем подчеркивалось, что базис оказывает влияние на право лишь, в конечном счете. В теории марксизма отмечается относительная самостоятельность права по отношению к базису, которая проявляется прежде всего в возможности обратного воздействия права на экономику.
Вообще, теоретические модели соотношения права и экономики исторически формировались в поисках оптимального соотношения между экономической свободой и экономическим равенством людей. В рамках западных учений экономическую и личную свободу индивида считали основополагающей, хотя и понимали, что она в конечном счете порождает фактическое неравенство. Напротив, Ж.-Ж. Руссо отстаивал приоритет равенства перед индивидуальной свободой, свободой выбора, свободой экономической деятельности. В этом смысле концепция Руссо не совместима с либеральными социально-экономическим взглядами и в силу своей утопичности более всего тяготеет к социалистическим учениям.
Концепцию невмешательства государства и права в экономику обосновывают сторонники либеральной школы. «Как только государство берет на себя задачу планирования всей экономической жизни, главным политическим вопросом становится вопрос о надлежащем положении различных индивидов и общественных групп. И поскольку вопрос, кому что причитается, решается государственным аппаратом монопольно, то государственная власть — власть чиновников — становится единственной формой власти, к которой может стремиться в таком обществе человек. Не будет ни одного экономического или социального вопроса, который не приобретет здесь политической окраски...».
В самом общем виде можно сформулировать ряд положений либеральной концепции:
— следует опираться на спонтанные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению;
— не может свобода личная и политическая существовать без свободы экономической;
— невозможна замена конкуренции координацией сверху. Это всегда приведет к насильственному вмешательству и индивид будет лишен прав принимать самостоятельные экономические решения;
— планирование возможно лишь тогда, когда оно способствует конкуренции, а не действует против нее;
— система, основанная на конкуренции, нуждается в разумном правовом механизме
Представители теории институционализма в частности, Дж. Коммонс, утверждали, что в экономических отношениях решающую роль играют правовые отношения. Например, величину стоимости он связывал не с процессом производства, а с юридической процедурой: стоимость его трактовки определяется соглашением сторон. Изучая судебную практику по экономическим спорам, Коммонс сделал вывод, что независимое правосудие, которое сформировалось в западной политико-правовой традиции в XIX — XX вв. с помощью решений по конкретным делам, может осуществлять контроль за экономикой. Такой подход можно было бы так же оценить как либеральный, если бы не основная идея концепции Коммонса государство должно осуществлять контроль и регулирование рыночной экономики, и именно законодательная деятельность государства, работа различных правительственных комиссий способна уладить возникающие экономические противоречия. Ряд идей институционалистов были воплощены в жизнь, например, «Новый курс» Ф. Рузвельта в целом соответствовал подобным взглядам.
Ограничение экономической свободы граждан приводит к ограничению всех свобод и сосредоточению огромной власти в руках новоявленной бюрократии.
Именно бюрократия становится реальным собственником средств производства. Такова логика огосударствления собственности на средства производства при одновременном сокращении экономической свободы граждан. Действительное экономическое движение и экономическая инициатива, образно говоря, загоняются в подполье, появляется так называемая «теневая экономика». Она становится основой коррупции государственных служащих.
Сосредоточение всей основной массы объектов собственности в руках государства привело к тому, что государство как политическая организация, управляющая обществом, одновременно стало самым крупным монопольно хозяйствующим субъектом. Такое противоестественное состояние могло поддерживаться только активным вмешательством государства в экономику, тоталитарным переустройством экономической жизни. Но плановое хозяйство отнюдь не всегда направлялось на удовлетворение потребностей граждан, и не всегда действительно обеспечивалось гармоничное и пропорциональное развитие всех отраслей хозяйства.
Планы развития народного хозяйства объявлялись законом. Но «законы» эти корректировались в ходе выполнения. К тому же они предписывали очень часто то, что никак не диктовалось экономическими потребностями. Соотношение права и экономики, как оно интерпретировалось сторонниками экономического детерминизма, сводившими право к проявлению политики, определяемой экономической структурой общества, на практике привело к обеднению (в понимании и значении) права в жизни общества. Ограниченность этой схемы в том, что она была именно схемой и не учитывала другие реалии человеческого существования.
Основные моменты соотношения права и экономики в рамках административно-командной системы:
· безраздельное господство государственной собственности;
· отсутствие самостоятельно хозяйствующих субъектов;
· прямое государственно-правовое вмешательство в экономические процессы;
· объявление плана законом;
· нормативные акты не допускают эксплуатацию человека человеком, но фактически устанавливают эксплуатацию человека государством.
Либералы считают, что мир плохо устроен, но «плохой мир лучше, чем хороший процесс». Поэтому либеральная точка зрения ориентирует не на революцию в общественных отношениях, а на эволюцию, которая медленно и постепенно улучшает положение человека. Западными экономистами уже давно разработана модель либерализации и свободы в экономике. Самое главное, она означает весьма сдержанное правовое регулирование экономических отношений, сдержанное от чрезмерных вмешательств государства в стихию рыночных отношений, связанных с производством товаров и услуг. Западная модель экономической свободы в ее соотношении с правовым регулированием состоит в следующем:
· коллективный разум не достиг высот, которые могли бы позволить обществу произвести замену саморегулирующихся экономических процессов сознательным руководством; индивидуальные усилия миллионов отдельных личностей формируют такую структуру человеческой деятельности;
· противоположные результаты конкурирующих экспериментов, продемонстрировали превосходство системы, базирующейся на институте частной собственности, где высшей ценностью является свобода личности;
· стройная система аргументов в пользу экономической свободы явилась результатом свободного развития экономической деятельности как непременного и непредусмотренного побочного продукта свободы политической;
· главный принцип либерализма сводится к использованию стихийных сил общества по возможности без принуждения;
· для сторонников системы «плановой экономики» наиболее целесообразным представляется централизованное руководство всей экономикой по единому плану. Либеральная модель — это достаточность существования рациональной и стабильной правовой структуры, в рамках которой люди занимались бы любой деятельностью по личным планам.
Государство, в чьем распоряжении находится аппарат принуждения, должно создавать условия, способствующие максимальному развитию индивидуальных способностей, инициативы и самостоятельности, прогнозирования и планирования деятельности граждан;
· закон должен преследовать всякие попытки ограничить свободу беспрепятственного доступа в разные отрасли на равных основаниях. Планирование и конкуренция совместимы только при условии, если первое будет способствовать конкуренции, а не действовать против нее;
· государству следует ограничиться установлением общих правил, применимых к широкому многообразию ситуаций, предоставив индивиду свободу во всем, что зависит от локальных обстоятельств.
Закон не может и не должен предусматривать все локальные ситуации, которые возникают в практической деятельности хозяйствующих субъектов. Они слишком разнообразны и зависят от множества случайных обстоятельств, непредсказуемости мотивов и поступков отдельных индивидов, результатов их деятельности, стихийности рыночных отношений.
Либеральная модель правового регулирования ориентируется на принцип: «Государство — ночной сторож». Другими словами, государство всегда призвано охранять складывающиеся между хозяйствующими субъектами отношения, но не вмешиваться в их внутренние дела.
Было бы неверно представлять дело так, что экономические отношения являются предметом регулирования частного права и только. Публичное право в сфере экономики также имеет большое значение. Именно оно создает устойчивую основу здоровой экономики, закрепляя формы собственности, принципы «демократии со всеми ее сдержками и противовесами». Публичное право нельзя непременно отождествлять с авторитаризмом и тоталитаризмом.
При нормальном общественном развитии наблюдается своего рода соединение. Это проявляется:
1) в учете публичным правом требований естественного частного права;
2) в опоре частного права на публичное в части защиты от нарушений;
3) в перекрещивании сфер регулирования, перемещении объектов регулирования из одной сферы в другую;
4) во взаимодействиях в методе правового регулирования.
Частное право предопределяет сугубо правовые признаки экономических отношений в их рыночном варианте: равенство участников, свобода действий, самостоятельная ответственность, диспозитивность и альтернативность прав, возможность выбора в защите прав.
Предпринимательская деятельность понимается как вид самостоятельной производственной или коммерческой деятельности, осуществляемой физическими и юридическими лицами на постоянной основе. Эта хозяйственная деятельность осуществляется для получения прибыли на основе существующего законодательства, под ответственность и риск предпринимателя. В рамках законодательства предприниматель свободен в выборе сферы предпринимательской деятельности, направлений и методов этой деятельности; принятии решений, выборе форм их реализации; установлении различного рода программ хозяйствования; выборе поставщиков материалов и каналов сбыта продукции; установлении источников финансирования, цен, размеров заработной платы; распоряжении прибылью.
Для выбора средств государственно-правового воздействия на рыночные отношения имеет значение установление предпринимательской среды и выделение внутренней и внешней предпринимательской среды. Под предпринимательской средой экономисты понимают условия и факторы, которые воздействуют на функционирование субъекта предпринимательства, принятие им решений.
Государственно-правовому регулированию в большей степени подвержены факторы внешней предпринимательской среды. Все эти факторы можно поделить на несколько категорий:
— характер рыночных отношений;
— характер правовых связей субъектов предпринимательства;
— общесоциальные факторы;
— общеэкономические условия;
— общеполитические факторы.
Рынок — система экономических отношений между продавцами и покупателями, основными элементами которой являются спрос, предложение и цена. Многие процессы здесь не подвластны правовому регулированию.
Обычно контроль государства в экономической сфере подразделяют на прямой и косвенной. Трудно отдать предпочтение какому-либо из них, поскольку косвенный контроль проявляет себя как весьма эффективное средство. Так, право может оказывать лишь косвенное воздействие на соотношение спроса и предложения на товары. Например, некоторые из них изъяты из гражданского оборота (взрывчатые, наркотические, радиоактивные вещества и т. п.). Следует также помнить и о лицензировании, сертификации как способах государственного влияния на хозяйственно-экономическую сферу. К косвенному контролю можно отнести систему льгот и налогов; ценовую политику; регулирование занятости населения и профессиональной подготовки, влияние на развитие инфраструктуры, информационное обеспечение и т. д.
К прямому государственному контролю относят:
· финансовый контроль;
· экологический контроль;
· санитарный контроль;
· пожарный надзор;
· контроль за мерой весов и денежной единицы;
· контроль за качеством продукции.
В отличие от таких экономических явлений, как спрос и предложение, которые проявляются вовне как результат человеческой деятельности, товарно-денежный оборот имеет конкретную форму проявления в конкретных человеческих поступках.
Такого рода деятельность, естественно, поддается правовому регулированию и может быть введена в определенные юридические рамки. Она осуществляется между различными субъектами, которых закон наделяет соответствующими правами и обязанностями. Реализация этих прав и обязанностей предполагает и фактическую, и юридическую связь между субъектами рыночных отношений. Право закрепляет и регулирует типичные варианты организации и функционирования рынка.
Оценивая перспективы вмешательства права и государства в предпринимательскую сферу, следует принять во внимание следующие обстоятельства:
· предупреждение экологических проблем, порождаемых свободным предпринимательством;
· необходимость борьбы с криминализацией экономических отношений;
· предотвращение экономических кризисов, социальных потрясений, контроль за использованием общенациональных ресурсов, социальная защита наименее обеспеченных слоев населения.
Иногда характер отношений между государством и бизнесом пытаются представить как партнерство. Там, где государство выступает в качестве политической, властной структуры, его «партнеры» вынуждены следовать воле государства. Там, где последнее выступает в качестве субъекта экономической деятельности, — идет конкурентная борьба. Вместе с тем государство и бизнес зависят друг от друга, дополняют друг друга в решении общесоциальных задач.
Национальное законодательство ряда западных государств ориентируется на разрушение монопольных структур путем жесткого государственного контроля над процессами централизации капитала. Одновременно некоторые государства проводят такую либерализацию рыночных отношений, когда монополизация рынка оборачивается невыгодными сторонами.
Существенным является вопрос о предоставлении определенного правового режима иностранным хозяйствующим субъектам. Здесь возможны три основных варианта. Во-первых, иностранным участникам может предоставляться режим, при котором отечественные предприниматели пользуются приоритетом. Во-вторых, иностранным участникам может предоставляться режим наибольшего благоприятствования. В-третьих, может быть режим, который ставит их в равное положение с другими партнерами. Выбор того или иного правового режима, который предоставляется иностранным участникам, зависит от многих факторов экономического и политического порядка.
Основные направления регулирования рыночных отношений следующие:
1. Установление целей развития рынка. В законодательстве указываются только общие ориентиры, а граждане вольны поступать в соответствии с принципом «Все, что не запрещено, дозволено».
2. Законодательство закрепляет и гарантирует все формы собственности и их равенство.
3. Точное определение круга лиц, которые являются хозяйствующими субъектами и могут быть участниками соответствующих рыночных отношений.
4. Запрещение в законе порочных методов ведения хозяйства и коммерции.
5. Регламентация порядка разрешения конфликтов, которые возникают в связи с функционированием рыночных отношений.
6. Законодательство предусматривает эффективную юридическую ответственность в случаях нарушения законности в сфере регулирования рыночных отношений. Законность и правопорядок — это основа функционирования цивилизованного рынка.
«В целом право собственности — это свобода индивидов и других субъектов социальной жизни… Собственность является не просто одной из форм и направлений выражения свободы и прав человека, но она образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и права. Где полностью отрицается право индивидуальной собственности на средства производства, там не только нет, но и в принципе невозможны свобода и право». Логика взаимосвязи собственности, свободы и права обусловливает развитие рыночных отношений, определяет их закономерный, объективный характер, гуманистический пафос и перспективы развития.
Используемые источники:
Автор(ы) | Любашиц В.Я., Мордовцев А.Ю. |
Издательство | МарТ |
Год издания | 2002 |
www.ronl.ru
Министерство образования и науки Российской Федерации
ГОУ ВПО Магнитогорский государственный университет
Научная работа на тему: Экономика права
Исполнитель
факультет гр.11
Кишкун Полина Сергеевна
Богачева Олеся Валерьевна
Магнитогорск 2011 г.
Содержание
Введение
.Экономика права: что это такое
2.Развитие правовых теорий в конце XIX - начале XX в
2.1Экономика права: истоки
2.2 Основные предпосылки экономического подхода к праву
. Становление и развитие дисциплины экономика права
.1 Экономика права: первая волна
.2Экономика права: вторая волна
.3 Результаты развития
. Позитивная и нормативная экономическая теория прав
. Роль экономической теории права в оптимизации законодательной и правоприменительной практике
.1 Применимость экономического анализа к континентальному праву
.2 Судебная практика
Заключение
Список используемой литературы.
Введение
Теория права уже давно потеряла монополию на объяснение происхождения и функционирования правовой системы. Право как социальный феномен выступает в качестве объекта и предмета исследования различных социальных наук и дисциплин. Без понимания механизма воздействия права на поведение экономических агентов - как фирм, так и домохозяйств - невозможны проведение реформ, планирование и реализация экономической и социальной политики. Взаимодействие права и экономики является двусторонним: право должно соответствовать современным социальным, в том числе и экономическим, реалиям, а экономические агенты, определяя стратегии своего поведения, должны учитывать ограничения, которые накладывает на них существующая правовая система.
Экономическая теория позволяет законодателям и судьям увидеть то воздействие, которое правовая система оказывает на поведение людей. Для экономистов изучение экономики права является не менее важным, поскольку оно дает им возможность приблизить экономические модели к реальной жизни. Экономическая теория часто рассматривает как данные такие правовые институты, как собственность и контракт, которые могут оказать серьезное влияние на эффективность развития экономики. Между тем, как показал опыт движения России по пути рыночных реформ, отсутствие гарантированных прав собственности и надежных договоров может серьезно затруднить развитие экономики.
Можно выделить несколько причин, по которым изучение экономики права может оказаться весьма полезным для правоведа. Экономическая теория предоставляет в распоряжение правоведа основные принципы, позволяющие более четко организовать всю совокупность правовых норм. Юристы часто жалуются на противоречивость и непоследовательность правовых норм. Те организующие принципы, которые предлагают экономисты, могут помочь преодолеть эту непоследовательность.
Признание того факта, что правовые, политические, социальные и экономические процессы в любом обществе взаимосвязаны, привело к возникновению целого ряда научных направлений. На этой волне сформировалось и такое направление, как экономический анализ права. В последнее время экономику права часто называют самым успешным направлением развития теорий права (jurisprudence) второй половины XX в.Однако за пятьдесят лет своего существования экономика права не сумела избавиться от внутренних разногласий и противоречий, в первую очередь связанных с неопределенностью методологии, и справиться с критикой в свой адрес со стороны и юристов, и экономистов, и представителей других наук. Более того, в качестве основного подхода рассматривается обычно лишь подход так называемой чикагской школы. Альтернативные подходы в экономике права по-прежнему остаются в тени/
В то же время существующее многообразие подходов при отсутствии какой-либо системы их применения снижает теоретическую и прикладную ценность экономики права.
Экономический подход побуждает правоведа учитывать конечные цели, результаты правовых норм и обращает внимание на возможные неблагоприятные последствия правовых норм. Эти неблагоприятные последствия можно было бы предвидеть и предотвратить, если бы законодатель знал о том, что правовые нормы действуют как цены или налоги, которые создают стимулы, влияющие на поведение людей. Право не может аннулировать действие рыночных сил. Люди будут подчиняться закону, только если им это выгодно, и в любом случае люди попытаются минимизировать отрицательное влияние закона на свое благосостояние. Поэтому не исключено, что закон приведет к результату, полностью противоположному тому, который законодатель надеялся достичь, принимая соответствующий закон.
Экономический подход может также помочь правоведам заменить противоречащие друг другу правовые понятия более простыми и четкими доктринами. Выбор, сделанный в пользу более четкой и простой доктрины, позволит сэкономить информационные издержки.
Неприятие, с которым предлагаемый экономикой права подход часто сталкивается в среде правоведов, на наш взгляд бывает вызвано тем, что он воспринимается как своего рода интеллектуальный империализм и у юристов появляется опасение, что предложенная экономикой права новая терминология будет навязываться ею как единственно разумная»
www.studsell.com
Экономика и право (к проблеме соотношения)
А.В.Петров
Проблема юридической защиты интересов законопослушных граждан в экономической сфере в своей основе имеет более глубокую проблему взаимосвязи экономики и права и влияния ее составляющей на содержание и осуществление субъективных прав и обязанностей. Насколько вообще экономическое состояние общества определяет параметры правовой системы, включая правосознание граждан, законодательство, эффективность его реализации? Корректно ли с научной точки зрения ставить вопрос о защите прав законопослушных граждан и, прежде всего в имущественной сфере при том кризисном состоянии экономики, из которого никак не выберется наша страна?
До недавнего времени проблема соотношения экономики, политики (государства) и права была одной из ключевых в российской юридической науке, не подвергавшихся ревизии в течение ряда десятилетий. В монографической и учебной литературе эта проблема содержательно решалась на методологической основе исторического материализма, принципиальные положения которого были выдвинуты еще в середине XIX века марксизмом. Характеризуя суть материалистического понимания общественной жизни, К. Маркс писал: “В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще... С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке”1.
Исходя из данных представлений, определялась сущность права, его цели и роль в жизни общества. Классическое определение этих сторон права, послужившее затем основой для соответствующих понятий в советской юридической науке, было дано К. Марксом и Ф. Энгельсом в “Манифесте Коммунистической партии”. “Ваши идеи,– писали они,– сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса”2.
Исходя из такого понимания сущности, право не обладает истинностью самостоятельного бытия, оно определяется в основных параметрах экономикой, следуя за этапами ее развития. Наиболее четко мысль о предопределенности права экономическим базисом сформулирована К. Марксом, пожалуй, в “Критике Готской программы”. “Право – пишет он – никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества”3.
Характеризуя основные подходы марксизма к проблеме соотношения экономики и права, следует отметить, что, особенно на зрелых ступенях развития, им подчеркивалась обратная активная роль надстройки по отношению к экономике, в том числе надстройки юридической, ее способность влиять на состояние и развитие базиса. Однако амплитуда этой способности всегда в конечном счете задана жесткими рамками, определяемыми системой производственных отношений. Ф. Энгельс в этой связи, например, писал: “Экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты – государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п., правовые формы и даже отражение этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует)”4.
Как можно понять последнее в этой фразе замечание Ф. Энгельса, право тоже относится к “бесконечному множеству случайностей”, действие которых хотя и оказывает определенное влияние на экономику, но которым в конечном счете можно пренебречь. Оно не основное в социальной жизни, не определяющее.
Отметим, что положения, высказанные К. Марксом и Ф. Энгельсом в плане соотношения экономики и права, полностью разделялись российскими марксистами. Так, Г.В.Плеханов отмечал, что “право, государственный строй и нравственность всякого народа непосредственно и прямо обусловливаются свойственными ему экономическими отношениями”5. В.И.Ленин, в рамках общей концепции марксистского экономического детерминизма, особый упор делал на прямой зависимости права также от государственной власти, государственного аппарата. Он, в частности писал, что “воля, если она государственная, должна быть выражена как закон, установленный властью”6, а “право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права”7.
Эти философские социологические установки определяли на протяжении нескольких десятилетий принципиальные подходы со стороны российских юристов к проблеме соотношения экономики и права. Приведем в этой связи высказывания одного из корифеев советской юридической науки А.И.Денисова. В своем учебнике по теории государства и права он писал: “Между экономическим базисом и идеологической надстройкой, под которой понимается совокупность правовых и политических учреждений, равно как философских и прочих воззрений каждого данного исторического периода существует взаимосвязь. Состоит она в том, что характер надстройки определяется в конце концов базисом данного общества. С другой стороны, надстройка оказывает обратное влияние на свою основу...
Государство, в общем и целом следуя за движением производства, оказывает воздействие на условия и ход производства в силу присущей ему... относительной самостоятельности... Игнорирование зависимости государства и права от экономических условий жизни классового общества приводит к порочному, формально-логическому изображению государства и права. Но, с другой стороны, недооценка значения государства и права и отрыв экономического строя от таких порожденных им форм, как государство и право, приводят к экономическому материализму и политико-юридическому нигилизму”8.
Интересно отметить, что эти положения, высказанные около пятидесяти лет назад, остаются значимыми в российской юридической науке и по сегодняшний день, хотя ее практические и идеологические составляющие кардинально изменились и многие положения, особенно касающиеся сущностных сторон права, получили несколько иное звучание. Ортодоксальная точка зрения о достаточно жесткой причинно-следственной зависимости государства и права от экономического базиса с признанием в рамках экономического детерминизма обратного активного воздействия государства и права на экономические производственные отношения поддерживается весьма влиятельными учеными. Вот что пишет, например, по этому поводу один из ведущих политологов современной России М.Н. Марченко: “Разумеется, можно и нужно спорить с теми положениями теории первенства экономики над государством и политикой, которые абсолютизируют экономический фактор, пытаются объяснить все происходящие в обществе явления и события лишь экономическими причинами, отождествляют социальное с экономическим, и пр. Но нельзя оспаривать то, что было многократно подтверждено самой жизнью, многовековой историей развития человеческого общества и в этом смысле стало очевидным. А именно – что экономическое развитие в конечном счете, в общем и целом, определяет собой основные тенденции и направления политического, идеологического, духовного развития общества, а не наоборот”9.
В качестве примера, подтверждающего истинность марксистской концепции о соотношении экономики, политики и права, автор приводит “более чем полувековой опыт доминирования и широкого использования данной теории в практической деятельности СССР и других стран, таких, как Китай, превратившихся в исторически короткий срок из слаборазвитых в высокоразвитые в промышленном и технологическом отношении страны”10.
Не оспаривая пока что теоретический тезис о приоритете экономики над государством и правом, хотелось бы высказаться только по поводу подтверждающего его примера. Полагаю, что опыт взаимодействия экономики и политики в советскую эпоху вряд ли может служить доказательством определяющей роли экономического базиса по отношению к надстройке, поскольку здесь мы имеем дело, скорее, с обратным, с демонстрацией возможностей политической надстройки совершенно произвольно модифицировать экономический базис. Это манипулирование, несмотря на частичные экономические и социальные успехи, в итоге привело к затяжному экономическому кризису страны, и, пожалуй, только этот негативный момент можно считать определенным подтверждением марксистской концепции.
В целом же история, по крайней мере, советского государства демонстрировала на практике нечто противоположное ортодоксальному марксистскому учению. Это обстоятельство отмечается известными исследователями марксизма, в частности Карлом Поппером, который, по поводу как раз соотношения марксистской теории экономического детерминизма реалиям советского развития, писал, что “невозможно отождествлять русскую революцию с той социальной революцией, о которой пророчествовал Маркс. Русская революция фактически вообще не имеет ничего общего с пророчеством Маркса”11.
Приведем еще одно высказывание современных российских юристов, уже другой, не менее известной, чем московская, школы – уральской. В учебнике “Теория государства и права” под редакцией В.М.Корельского и В.Д.Перевалова при определении принципиальных подходов к анализу государства и права прямо утверждается, что “нашей отечественной науке присуща ориентация на материалистический подход, согласно которому глубинные, сущностные стороны государства и права предопределяются в конечном счете экономикой, наличными формами собственности. Материалистический подход позволяет проследить связь государства и права с реальными процессами, выявить и исследовать их возможности для упрочения материальных основ и увеличения экономического потенциала общества”12. Экономика с позиций авторов учебника выступает как первопричина права13.
Не подвергая, опять-таки, сомнению исходный тезис авторов о соотношении экономики и права, укажем лишь на спорность положения о том, что отечественной науке присуща ориентации именно на материалистический подход. Если это действительно так, то с какого времени авторы считают российскую юридическую науку отечественной? Трудно, например, причислить к числу последовательных сторонников материалистического подхода таких столпов российской юридической науки, как Н.М.Коркунова14, Л.И.Петражицкого15, П.И.Новгородцева16 и многих других.
Обращает на себя внимание и способ защиты авторами необходимости материалистической ориентации науки. Оказывается, что с помощью материалистического метода наука реализует как главную цель – выявление возможностей государства и права для увеличения экономического потенциала общества. Не принижая значения роста экономического потенциала общества, хотелось бы думать, что государство и право имеют некую большую значимость для общества, чем просто орудий для повышения производительности труда.
Оценивая позиции современных российских ученых-юристов по проблеме соотношения экономики, политики и права, нельзя не отметить то обстоятельство, что во многих работах, в отличие, скажем, от работ десятилетней давности, марксистские подходы прямо не отстаиваются. Однако и взамен ничего позитивного не предлагается. Поэтому сама проблема, если она вообще выделяется, предстает в достаточно размытом, четко не зафиксированном виде.
Например, в учебнике В.Н.Хропанюка выделен целый абзац, который так и обозначен “Право и экономика”. В чем же видит автор суть их соотношения? Его позиция своеобразна и может быть сведена к сочетанию: с одной стороны, так, а с другой стороны,– не совсем. В.Н. Хропанюк пишет: “Взаимодействие права и экономики подчиняется общим закономерностям общественного развития (правда, в чем они состоят из данного произведения понять достаточно сложно, ибо этот вопрос в качестве самостоятельного автором не выделяется – А.В.Петров). С одной стороны, экономические потребности общества объективно порождают необходимость правовой формы регулирования экономических отношений, юридического закрепления и охраны различных форм собственности... С другой стороны, правовая форма экономических отношений является не просто необходимостью, а выполняет активную организующую функцию и потому глубоко проникает в экономическую жизнь общества в качестве важного компонента механизма экономических процессов”17.
Почему именно взаимосвязь права и экономики выделена в качестве узловой общественной связи, разве другие общественные отношения не опосредствуются правом? Оказывает экономический строй общества определяющее воздействие на всю правовую систему или только на ту ее часть, которая обеспечивает механизм экономических процессов? Насколько глубоко право проникает в систему экономических отношений: настолько, что может их кардинально изменить? По всем этим вопросом обнаруживается какая-то недоговоренность, хотя, скажем, в вопросе о происхождении государства и права, автор стоит на четких позициях экономического детерминизма.
Точно так же в учебнике под общей редакцией А.С.Пиголкина выделена целая глава “Право и экономика” и значительная ее часть посвящена критике традиционного подхода отечественной науки к вопросу о соотношении права и экономики. Под традиционным для отечественной науки понимается именно марксистский подход в его советской интерпретации, и именно эта наука критикуется за непоследовательность, недооценку экономических потребностей, заидеологизированность и т.п.18 При этом остается не вполне ясным: разделяют или не разделяют авторы основной марксистский постулат о первенстве экономики над правом? Как следует с точки зрения современных научных позиций понимать соотношение экономики, политики и права?
Выделим здесь одну принципиальную теоретическую проблему. Современная российская теория государства и права в основном отказалась от прямолинейной оценки сущности государства и права как основных средств классовой борьбы, и сейчас вряд ли встретишь утверждение о том, что государство и право – это орудия диктатуры экономически господствующего класса. Чаще проводится идея об общесоциальном характере государства и права, или, по крайней мере, о дуалистическом (классовом и общесоциальном) характере их сущности.
Однако, и это важно подчеркнуть, классовое понимание государства и права логически последовательно вытекает из общего материалистического подхода к анализу исторического процесса развития общества и его узлового положения об экономическом детерминизме, определяющей роли экономического базиса по отношению к другим элементам общественной жизни, в том числе к государству и праву. Поэтому, не отказавшись от идеи экономического детерминизма, нельзя выйти за пределы классового понимания сущности государства и права. Осознается ли в достаточной мере эта логическая взаимосвязь современной юридической наукой? Скорее можно констатировать состояние признания логически несовместимых концепций, что неизбежно приводит к теоретической путанице и отмеченным выше неопределенностям позиций.
Хотя можно отметить и попытки выделить данную теоретическую проблему и найти пути ее разрешения. Приведем в этой связи некоторые рассуждения Р.З.Лившица. “Конечно, связь между экономическим базисом и правом существует,– пишет он,– но она довольно сложна и не может быть сведена к однозначному пониманию первичности базиса и вторичности права. Взаимодействие базиса и надстройки многограннее. В самых общих чертах взаимосвязь базиса, производственных отношений, с одной стороны, и права, с другой,– может быть охарактеризована так. Первичный фактор развития и формирования общественных отношений – интересы людей. Интересы касаются разных сторон общественных отношений – производственных (базис) и правовых, национальных, религиозных, культурных и др. (надстройка). Претворение интересов в жизнь зависит от десятков многочисленных факторов. Нельзя определить единственный или даже преобладающий путь реализации интересов: все зависит от содержания интересов, поддержки интересов, противодействия им, ситуации в обществе. Очень многочисленны ситуации, когда интересы получают реализацию прежде всего в праве и лишь затем, опираясь на право, претворяются в другие сферы общественных отношений, в том числе и в производственные. В подобных ситуациях можно говорить о приоритете права перед экономикой и другими областями общественных отношений. Но так же часты ситуации, когда интересы сначала претворяются в новые общественные отношения, в том числе производственные, и лишь затем закрепляются в праве. Здесь можно и нужно говорить о приоритете экономики перед правом”19. “Таким образом соотношение права и экономического базиса может быть охарактеризовано как взаимосвязь, взаимодействие, но не как непременный приоритет одних факторов перед другими”20.
Отметим, что сделанный Р.З. Лившицем шаг в сторону отрицания принципа экономического детерминизма последователен в том отношении, что автором отстаивается идея об общесоциальном характере сущности права. Автор отчетливо понимает, что именно в идее экономического детерминизма лежат корни классового понимания сущности социальных явлений и процессов. Вместе с тем автор еще как бы связан традиционными представлениями юридической науки, не делает этот шаг недостаточно решительно. Например, даже терминологически право относится им к надстройке, а производственные отношения – к базису (т.е. основе) общества. Если экономика не является приоритетной по отношению к праву, то как она может составлять его базис?
К тому же, правильно обращая внимание на узловой пункт общественной жизни – человека и его интересы, которые в равной степени определяют все стороны человеческой жизнедеятельности, Р.З. Лившиц, вместо анализа того, как соотносится содержание экономических и правовых интересов, неожиданно переходит на вопрос о путях, о средствах реализации разнообразных человеческих интересов и соответственно о соотношении этих средств.
Суть же заключается в том, что, с точки зрения марксизма, за любым другим человеческим интересом стоит и определяет в конечном счете его содержание материальный, экономический интерес. Право не потому относится к надстройке, что оно как одно из отдельных явлений общественной жизни не может быть предметом самостоятельного интереса, а потому, что содержание интереса к праву в итоге, по марксизму, запрограммировано экономическими интересами общества. Ведь право с этих позиций порождается экономическими потребностями и существует, прежде всего, для их обслуживания.
Теорию экономического детерминизма вообще невозможно поколебать, пока право будет рассматриваться только как средство, обслуживающее какие-либо иные области общественной жизни, а не полагаться в качестве самостоятельной сферы бытия, имеющей свои особые цели, независимые от целей экономической, политической, религиозной и других сфер. Поэтому автору можно было подчеркнуть, что как право выступает средством реализации экономических или политических интересов, точно так же экономика и политика могут быть средствами реализации целей права.
Анализ позиций авторов, пытающихся преодолеть в юридической науке узкие рамки экономического детерминизма, обнаруживает необходимость определить некоторые отправные, принципиальные моменты теоретического решения проблемы, позволяющие посмотреть на нее с более широких социальных позиций. Обратим внимание, прежде всего, на то обстоятельство, что экономическая деятельность, это – деятельность человеческая и как все человеческое несущая в себе разумные духовные начала. Специфика экономической деятельности определяется тем, что она имеет особый объект приложения – объективно независимо от человека существующую природу. Однако это обстоятельство не может заслонять того очевидного факта, что экономическая деятельность и возникающие в ее ходе экономические отношения есть продукт взаимодействия человеческого духа и природы.
Эти положения подчеркивались мыслителями, в том числе и российскими, не связанными догмами экономического детерминизма. Приведем в этой связи следующие мысли Н.А. Бердяева: “Хозяйственная, материальная жизнь не может противопоставляться жизни духовной, не может быть от нее совершенно отвлечена и оторвана. Дуалистическая социология, разрывающая дух и материю в жизни социальной, ошибочна и иллюзорна. Вся материальная жизнь есть лишь внутреннее явление жизни духовной и в ней коренится. Частичная правда экономического материализма может быть перевернута и с более глубокой точки зрения, материальная жизнь может быть понята как производная от жизни духовной”21.
Зададимся вопросом: почему развивается экономическая деятельность и связанные с нею отношения? Происходит ли это потому, что развивается природа? Да нет, она остается относительно стабильной в своих основных параметрах на протяжении всей истории развития человечества. Развивается человеческий дух, который постепенно овладевает природой, подчиняет ее своим задачам, делает ее все более и более духовной, человеческой. Поэтому именно духовное начало является источником прогрессивного развития экономических отношений.
Тот же Н.А. Бердяев отмечал: “Значение духовной дисциплины личности и народа для жизни хозяйственной огромно. Дисциплина труда, организация труда и производительность труда зависят от духовных факторов. В конце концов дух побеждает природу и овладевает стихийными силами природы. Хозяйство, как претворение природных сил, как организация и регуляция, есть акт человеческого духа. И от качества духа зависит характер хозяйства. Хозяйство не есть явление мертвой, материальной природы, оно насквозь пропитано духовными энергиями человека и предполагает общение между человеком и природой, их взаимопроникновение. Труд есть явление духа, а не материи, он имеет духовные основы. Рост материальных производительных сил предполагает целесообразную энергию, творческую инициативу человека в отношении к природе”22.
Можно ли в этом случае отделять экономическую деятельность, экономические отношения от всего остального социального окружения на том основания, что она объективна, не зависит от сознания и воли человека и потому является определяющей в отношении других сфер общественной жизни? Так называемая независимость и объективность экономической сферы не более чем иллюзия экономически неразвитого общества, где стихийные природные силы довлеют над человеческим разумом. По мере развития человечество ставит под контроль окружающую его природу, насыщает ее духовными началами, что и выражается в виде становящейся все более зависимой от сознания и воли человека системы материального производства.
Что же в таком случае выделяет экономические отношения, так называемый базис из других сфер общественной жизни, почему собственно экономические отношения надо считать базисными, главными, определяющими по отношении к другим? Только потому, что на определенных ступенях развития общества они демонстрируют неразвитость человеческого духа?
Все явления человеческой жизни в равной степени содержат в себе духовное начало, имеют его в качестве общей фундаментальной основы. Поскольку все сферы жизнедеятельности общества имеют единый источник – человеческий дух, то нелепо было бы утверждать, что одна часть духа должна быть определяющей по отношению к другой. Реально речь может идти только о взаимодействии различных элементов общественной жизни, которые и взаимодействуют потому, что имеют одно духовное основание. С этой точки зрения все сферы социальной жизни равно необходимы для прогрессивного развития человечества, и, имея собственные цели и содержание, взаимно дополняют и обогащают друг друга.
Другое дело, для самого человечества на определенных этапах исторического развития те или иные стороны деятельности становятся наиболее актуальными, жизненно важными для самосохранения и развития, поэтому оно прилагает наибольшие усилия в данном направлении. Экономический детерминизм прав в том отношении, что предшествующая история развития человечества была историей его выделения из природы, овладения ею. Это тот этап, когда экономические интересы и потребности выступают на передний план. Поэтому и кажется, что они являются определяющими, ведущими в жизни общества.
В современном цивилизованном обществе экономические потребности по мере развития материального производства постепенно отходят на второй план, приобретают роль некой уже в принципе решенной для духа задачи. Это, разумеется, не означает, что экономика и ее развитие вообще перестают быть значимыми для человечества или что для каждого конкретного народа экономические проблемы полностью решены. Это просто показывает, что экономика никогда, по сути, не была первичной, определяющей по отношению ко всем остальным сферам общественной жизни и право не может рассматриваться как явление, даже в итоге определяемое экономикой. Право и экономика, политика и религия, идеология и наука каждое само, а не через посредство иного, имеют источником духовное начало. Именно его потенциал у каждого конкретного народа и человечества в целом определяет состояние и развитие всех сторон общественной жизни.
Какие же предварительные выводы можно сделать из сказанного?
Во-первых. Отказ от признания жесткой причинной зависимости права от экономики позволяет научным образом ставить и решать вопрос о возможности приоритетного развития права по сравнению с экономикой, о возможности модифицировать отсталую систему производственных отношений на основе правовых реформ. С этой точки зрения уже не представляется абсурдной задача формирования правовых отношений, обеспечивающих реализацию и защиту законопослушного гражданина в российской экономической сфере. Конечно, возможности права здесь не беспредельны. Но они определены не уровнем развития современной российской экономики – ее можно загнать в любой тупик – а духовными возможностями российского народа в создании и реализации права.
Во-вторых. С точки зрения общих перспектив развития человеческого общества представляется небезынтересным отметить то обстоятельство, что, видимо, право, его ценности, механизмы обеспечения выдвигаются на передний план в современной цивилизации и становятся определяющими, приоритетными направлениями развития отдельных стран и мирового сообщества в целом. Именно на этих сторонах сосредоточиваются в настоящее время основные усилия человеческого духа и ищутся наиболее адекватные пути продвижения вперед. Но это уже тема для особого исследования.
superbotanik.net
Экономика и право (к проблеме соотношения)
А.В.Петров
Проблема юридической защиты интересов законопослушных граждан в экономической сфере в своей основе имеет более глубокую проблему взаимосвязи экономики и права и влияния ее составляющей на содержание и осуществление субъективных прав и обязанностей. Насколько вообще экономическое состояние общества определяет параметры правовой системы, включая правосознание граждан, законодательство, эффективность его реализации? Корректно ли с научной точки зрения ставить вопрос о защите прав законопослушных граждан и, прежде всего в имущественной сфере при том кризисном состоянии экономики, из которого никак не выберется наша страна?
До недавнего времени проблема соотношения экономики, политики (государства) и права была одной из ключевых в российской юридической науке, не подвергавшихся ревизии в течение ряда десятилетий. В монографической и учебной литературе эта проблема содержательно решалась на методологической основе исторического материализма, принципиальные положения которого были выдвинуты еще в середине XIX века марксизмом. Характеризуя суть материалистического понимания общественной жизни, К. Маркс писал: “В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще… С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке”1.
Исходя из данных представлений, определялась сущность права, его цели и роль в жизни общества. Классическое определение этих сторон права, послужившее затем основой для соответствующих понятий в советской юридической науке, было дано К. Марксом и Ф. Энгельсом в “Манифесте Коммунистической партии”. “Ваши идеи,– писали они,– сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса”2.
Исходя из такого понимания сущности, право не обладает истинностью самостоятельного бытия, оно определяется в основных параметрах экономикой, следуя за этапами ее развития. Наиболее четко мысль о предопределенности права экономическим базисом сформулирована К. Марксом, пожалуй, в “Критике Готской программы”. “Право – пишет он – никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества”3.
Характеризуя основные подходы марксизма к проблеме соотношения экономики и права, следует отметить, что, особенно на зрелых ступенях развития, им подчеркивалась обратная активная роль надстройки по отношению к экономике, в том числе надстройки юридической, ее способность влиять на состояние и развитие базиса. Однако амплитуда этой способности всегда в конечном счете задана жесткими рамками, определяемыми системой производственных отношений. Ф. Энгельс в этой связи, например, писал: “Экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты – государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п., правовые формы и даже отражение этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует)”4.
Как можно понять последнее в этой фразе замечание Ф. Энгельса, право тоже относится к “бесконечному множеству случайностей”, действие которых хотя и оказывает определенное влияние на экономику, но которым в конечном счете можно пренебречь. Оно не основное в социальной жизни, не определяющее.
Отметим, что положения, высказанные К. Марксом и Ф. Энгельсом в плане соотношения экономики и права, полностью разделялись российскими марксистами. Так, Г.В.Плеханов отмечал, что “право, государственный строй и нравственность всякого народа непосредственно и прямо обусловливаются свойственными ему экономическими отношениями”5. В.И.Ленин, в рамках общей концепции марксистского экономического детерминизма, особый упор делал на прямой зависимости права также от государственной власти, государственного аппарата. Он, в частности писал, что “воля, если она государственная, должна быть выражена как закон, установленный властью”6, а “право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права”7.
Эти философские социологические установки определяли на протяжении нескольких десятилетий принципиальные подходы со стороны российских юристов к проблеме соотношения экономики и права. Приведем в этой связи высказывания одного из корифеев советской юридической науки А.И.Денисова. В своем учебнике по теории государства и права он писал: “Между экономическим базисом и идеологической надстройкой, под которой понимается совокупность правовых и политических учреждений, равно как философских и прочих воззрений каждого данного исторического периода существует взаимосвязь. Состоит она в том, что характер надстройки определяется в конце концов базисом данного общества. С другой стороны, надстройка оказывает обратное влияние на свою основу…
Государство, в общем и целом следуя за движением производства, оказывает воздействие на условия и ход производства в силу присущей ему… относительной самостоятельности… Игнорирование зависимости государства и права от экономических условий жизни классового общества приводит к порочному, формально-логическому изображению государства и права. Но, с другой стороны, недооценка значения государства и права и отрыв экономического строя от таких порожденных им форм, как государство и право, приводят к экономическому материализму и политико-юридическому нигилизму”8.
Интересно отметить, что эти положения, высказанные около пятидесяти лет назад, остаются значимыми в российской юридической науке и по сегодняшний день, хотя ее практические и идеологические составляющие кардинально изменились и многие положения, особенно касающиеся сущностных сторон права, получили несколько иное звучание. Ортодоксальная точка зрения о достаточно жесткой причинно-следственной зависимости государства и права от экономического базиса с признанием в рамках экономического детерминизма обратного активного воздействия государства и права на экономические производственные отношения поддерживается весьма влиятельными учеными. Вот что пишет, например, по этому поводу один из ведущих политологов современной России М.Н. Марченко: “Разумеется, можно и нужно спорить с теми положениями теории первенства экономики над государством и политикой, которые абсолютизируют экономический фактор, пытаются объяснить все происходящие в обществе явления и события лишь экономическими причинами, отождествляют социальное с экономическим, и пр. Но нельзя оспаривать то, что было многократно подтверждено самой жизнью, многовековой историей развития человеческого общества и в этом смысле стало очевидным. А именно – что экономическое развитие в конечном счете, в общем и целом, определяет собой основные тенденции и направления политического, идеологического, духовного развития общества, а не наоборот”9.
В качестве примера, подтверждающего истинность марксистской концепции о соотношении экономики, политики и права, автор приводит “более чем полувековой опыт доминирования и широкого использования данной теории в практической деятельности СССР и других стран, таких, как Китай, превратившихся в исторически короткий срок из слаборазвитых в высокоразвитые в промышленном и технологическом отношении страны”10.
Не оспаривая пока что теоретический тезис о приоритете экономики над государством и правом, хотелось бы высказаться только по поводу подтверждающего его примера. Полагаю, что опыт взаимодействия экономики и политики в советскую эпоху вряд ли может служить доказательством определяющей роли экономического базиса по отношению к надстройке, поскольку здесь мы имеем дело, скорее, с обратным, с демонстрацией возможностей политической надстройки совершенно произвольно модифицировать экономический базис. Это манипулирование, несмотря на частичные экономические и социальные успехи, в итоге привело к затяжному экономическому кризису страны, и, пожалуй, только этот негативный момент можно считать определенным подтверждением марксистской концепции.
В целом же история, по крайней мере, советского государства демонстрировала на практике нечто противоположное ортодоксальному марксистскому учению. Это обстоятельство отмечается известными исследователями марксизма, в частности Карлом Поппером, который, по поводу как раз соотношения марксистской теории экономического детерминизма реалиям советского развития, писал, что “невозможно отождествлять русскую революцию с той социальной революцией, о которой пророчествовал Маркс. Русская революция фактически вообще не имеет ничего общего с пророчеством Маркса”11.
Приведем еще одно высказывание современных российских юристов, уже другой, не менее известной, чем московская, школы – уральской. В учебнике “Теория государства и права” под редакцией В.М.Корельского и В.Д.Перевалова при определении принципиальных подходов к анализу государства и права прямо утверждается, что “нашей отечественной науке присуща ориентация на материалистический подход, согласно которому глубинные, сущностные стороны государства и права предопределяются в конечном счете экономикой, наличными формами собственности. Материалистический подход позволяет проследить связь государства и права с реальными процессами, выявить и исследовать их возможности для упрочения материальных основ и увеличения экономического потенциала общества”12. Экономика с позиций авторов учебника выступает как первопричина права13.
Не подвергая, опять-таки, сомнению исходный тезис авторов о соотношении экономики и права, укажем лишь на спорность положения о том, что отечественной науке присуща ориентации именно на материалистический подход. Если это действительно так, то с какого времени авторы считают российскую юридическую науку отечественной? Трудно, например, причислить к числу последовательных сторонников материалистического подхода таких столпов российской юридической науки, как Н.М.Коркунова14, Л.И.Петражицкого15, П.И.Новгородцева16 и многих других.
Обращает на себя внимание и способ защиты авторами необходимости материалистической ориентации науки. Оказывается, что с помощью материалистического метода наука реализует как главную цель – выявление возможностей государства и права для увеличения экономического потенциала общества. Не принижая значения роста экономического потенциала общества, хотелось бы думать, что государство и право имеют некую большую значимость для общества, чем просто орудий для повышения производительности труда.
Оценивая позиции современных российских ученых-юристов по проблеме соотношения экономики, политики и права, нельзя не отметить то обстоятельство, что во многих работах, в отличие, скажем, от работ десятилетней давности, марксистские подходы прямо не отстаиваются. Однако и взамен ничего позитивного не предлагается. Поэтому сама проблема, если она вообще выделяется, предстает в достаточно размытом, четко не зафиксированном виде.
Например, в учебнике В.Н.Хропанюка выделен целый абзац, который так и обозначен “Право и экономика”. В чем же видит автор суть их соотношения? Его позиция своеобразна и может быть сведена к сочетанию: с одной стороны, так, а с другой стороны,– не совсем. В.Н. Хропанюк пишет: “Взаимодействие права и экономики подчиняется общим закономерностям общественного развития (правда, в чем они состоят из данного произведения понять достаточно сложно, ибо этот вопрос в качестве самостоятельного автором не выделяется – А.В.Петров). С одной стороны, экономические потребности общества объективно порождают необходимость правовой формы регулирования экономических отношений, юридического закрепления и охраны различных форм собственности… С другой стороны, правовая форма экономических отношений является не просто необходимостью, а выполняет активную организующую функцию и потому глубоко проникает в экономическую жизнь общества в качестве важного компонента механизма экономических процессов”17.
Почему именно взаимосвязь права и экономики выделена в качестве узловой общественной связи, разве другие общественные отношения не опосредствуются правом? Оказывает экономический строй общества определяющее воздействие на всю правовую систему или только на ту ее часть, которая обеспечивает механизм экономических процессов? Насколько глубоко право проникает в систему экономических отношений: настолько, что может их кардинально изменить? По всем этим вопросом обнаруживается какая-то недоговоренность, хотя, скажем, в вопросе о происхождении государства и права, автор стоит на четких позициях экономического детерминизма.
Точно так же в учебнике под общей редакцией А.С.Пиголкина выделена целая глава “Право и экономика” и значительная ее часть посвящена критике традиционного подхода отечественной науки к вопросу о соотношении права и экономики. Под традиционным для отечественной науки понимается именно марксистский подход в его советской интерпретации, и именно эта наука критикуется за непоследовательность, недооценку экономических потребностей, заидеологизированность и т.п.18 При этом остается не вполне ясным: разделяют или не разделяют авторы основной марксистский постулат о первенстве экономики над правом? Как следует с точки зрения современных научных позиций понимать соотношение экономики, политики и права?
Выделим здесь одну принципиальную теоретическую проблему. Современная российская теория государства и права в основном отказалась от прямолинейной оценки сущности государства и права как основных средств классовой борьбы, и сейчас вряд ли встретишь утверждение о том, что государство и право – это орудия диктатуры экономически господствующего класса. Чаще проводится идея об общесоциальном характере государства и права, или, по крайней мере, о дуалистическом (классовом и общесоциальном) характере их сущности.
Однако, и это важно подчеркнуть, классовое понимание государства и права логически последовательно вытекает из общего материалистического подхода к анализу исторического процесса развития общества и его узлового положения об экономическом детерминизме, определяющей роли экономического базиса по отношению к другим элементам общественной жизни, в том числе к государству и праву. Поэтому, не отказавшись от идеи экономического детерминизма, нельзя выйти за пределы классового понимания сущности государства и права. Осознается ли в достаточной мере эта логическая взаимосвязь современной юридической наукой? Скорее можно констатировать состояние признания логически несовместимых концепций, что неизбежно приводит к теоретической путанице и отмеченным выше неопределенностям позиций.
Хотя можно отметить и попытки выделить данную теоретическую проблему и найти пути ее разрешения. Приведем в этой связи некоторые рассуждения Р.З.Лившица. “Конечно, связь между экономическим базисом и правом существует,– пишет он,– но она довольно сложна и не может быть сведена к однозначному пониманию первичности базиса и вторичности права. Взаимодействие базиса и надстройки многограннее. В самых общих чертах взаимосвязь базиса, производственных отношений, с одной стороны, и права, с другой,– может быть охарактеризована так. Первичный фактор развития и формирования общественных отношений – интересы людей. Интересы касаются разных сторон общественных отношений – производственных (базис) и правовых, национальных, религиозных, культурных и др. (надстройка). Претворение интересов в жизнь зависит от десятков многочисленных факторов. Нельзя определить единственный или даже преобладающий путь реализации интересов: все зависит от содержания интересов, поддержки интересов, противодействия им, ситуации в обществе. Очень многочисленны ситуации, когда интересы получают реализацию прежде всего в праве и лишь затем, опираясь на право, претворяются в другие сферы общественных отношений, в том числе и в производственные. В подобных ситуациях можно говорить о приоритете права перед экономикой и другими областями общественных отношений. Но так же часты ситуации, когда интересы сначала претворяются в новые общественные отношения, в том числе производственные, и лишь затем закрепляются в праве. Здесь можно и нужно говорить о приоритете экономики перед правом”19. “Таким образом соотношение права и экономического базиса может быть охарактеризовано как взаимосвязь, взаимодействие, но не как непременный приоритет одних факторов перед другими”20.
Отметим, что сделанный Р.З. Лившицем шаг в сторону отрицания принципа экономического детерминизма последователен в том отношении, что автором отстаивается идея об общесоциальном характере сущности права. Автор отчетливо понимает, что именно в идее экономического детерминизма лежат корни классового понимания сущности социальных явлений и процессов. Вместе с тем автор еще как бы связан традиционными представлениями юридической науки, не делает этот шаг недостаточно решительно. Например, даже терминологически право относится им к надстройке, а производственные отношения – к базису (т.е. основе) общества. Если экономика не является приоритетной по отношению к праву, то как она может составлять его базис?
К тому же, правильно обращая внимание на узловой пункт общественной жизни – человека и его интересы, которые в равной степени определяют все стороны человеческой жизнедеятельности, Р.З. Лившиц, вместо анализа того, как соотносится содержание экономических и правовых интересов, неожиданно переходит на вопрос о путях, о средствах реализации разнообразных человеческих интересов и соответственно о соотношении этих средств.
Суть же заключается в том, что, с точки зрения марксизма, за любым другим человеческим интересом стоит и определяет в конечном счете его содержание материальный, экономический интерес. Право не потому относится к надстройке, что оно как одно из отдельных явлений общественной жизни не может быть предметом самостоятельного интереса, а потому, что содержание интереса к праву в итоге, по марксизму, запрограммировано экономическими интересами общества. Ведь право с этих позиций порождается экономическими потребностями и существует, прежде всего, для их обслуживания.
Теорию экономического детерминизма вообще невозможно поколебать, пока право будет рассматриваться только как средство, обслуживающее какие-либо иные области общественной жизни, а не полагаться в качестве самостоятельной сферы бытия, имеющей свои особые цели, независимые от целей экономической, политической, религиозной и других сфер. Поэтому автору можно было подчеркнуть, что как право выступает средством реализации экономических или политических интересов, точно так же экономика и политика могут быть средствами реализации целей права.
Анализ позиций авторов, пытающихся преодолеть в юридической науке узкие рамки экономического детерминизма, обнаруживает необходимость определить некоторые отправные, принципиальные моменты теоретического решения проблемы, позволяющие посмотреть на нее с более широких социальных позиций. Обратим внимание, прежде всего, на то обстоятельство, что экономическая деятельность, это – деятельность человеческая и как все человеческое несущая в себе разумные духовные начала. Специфика экономической деятельности определяется тем, что она имеет особый объект приложения – объективно независимо от человека существующую природу. Однако это обстоятельство не может заслонять того очевидного факта, что экономическая деятельность и возникающие в ее ходе экономические отношения есть продукт взаимодействия человеческого духа и природы.
Эти положения подчеркивались мыслителями, в том числе и российскими, не связанными догмами экономического детерминизма. Приведем в этой связи следующие мысли Н.А. Бердяева: “Хозяйственная, материальная жизнь не может противопоставляться жизни духовной, не может быть от нее совершенно отвлечена и оторвана. Дуалистическая социология, разрывающая дух и материю в жизни социальной, ошибочна и иллюзорна. Вся материальная жизнь есть лишь внутреннее явление жизни духовной и в ней коренится. Частичная правда экономического материализма может быть перевернута и с более глубокой точки зрения, материальная жизнь может быть понята как производная от жизни духовной”21.
Зададимся вопросом: почему развивается экономическая деятельность и связанные с нею отношения? Происходит ли это потому, что развивается природа? Да нет, она остается относительно стабильной в своих основных параметрах на протяжении всей истории развития человечества. Развивается человеческий дух, который постепенно овладевает природой, подчиняет ее своим задачам, делает ее все более и более духовной, человеческой. Поэтому именно духовное начало является источником прогрессивного развития экономических отношений.
Тот же Н.А. Бердяев отмечал: “Значение духовной дисциплины личности и народа для жизни хозяйственной огромно. Дисциплина труда, организация труда и производительность труда зависят от духовных факторов. В конце концов дух побеждает природу и овладевает стихийными силами природы. Хозяйство, как претворение природных сил, как организация и регуляция, есть акт человеческого духа. И от качества духа зависит характер хозяйства. Хозяйство не есть явление мертвой, материальной природы, оно насквозь пропитано духовными энергиями человека и предполагает общение между человеком и природой, их взаимопроникновение. Труд есть явление духа, а не материи, он имеет духовные основы. Рост материальных производительных сил предполагает целесообразную энергию, творческую инициативу человека в отношении к природе”22.
Можно ли в этом случае отделять экономическую деятельность, экономические отношения от всего остального социального окружения на том основания, что она объективна, не зависит от сознания и воли человека и потому является определяющей в отношении других сфер общественной жизни? Так называемая независимость и объективность экономической сферы не более чем иллюзия экономически неразвитого общества, где стихийные природные силы довлеют над человеческим разумом. По мере развития человечество ставит под контроль окружающую его природу, насыщает ее духовными началами, что и выражается в виде становящейся все более зависимой от сознания и воли человека системы материального производства.
Что же в таком случае выделяет экономические отношения, так называемый базис из других сфер общественной жизни, почему собственно экономические отношения надо считать базисными, главными, определяющими по отношении к другим? Только потому, что на определенных ступенях развития общества они демонстрируют неразвитость человеческого духа?
Все явления человеческой жизни в равной степени содержат в себе духовное начало, имеют его в качестве общей фундаментальной основы. Поскольку все сферы жизнедеятельности общества имеют единый источник – человеческий дух, то нелепо было бы утверждать, что одна часть духа должна быть определяющей по отношению к другой. Реально речь может идти только о взаимодействии различных элементов общественной жизни, которые и взаимодействуют потому, что имеют одно духовное основание. С этой точки зрения все сферы социальной жизни равно необходимы для прогрессивного развития человечества, и, имея собственные цели и содержание, взаимно дополняют и обогащают друг друга.
Другое дело, для самого человечества на определенных этапах исторического развития те или иные стороны деятельности становятся наиболее актуальными, жизненно важными для самосохранения и развития, поэтому оно прилагает наибольшие усилия в данном направлении. Экономический детерминизм прав в том отношении, что предшествующая история развития человечества была историей его выделения из природы, овладения ею. Это тот этап, когда экономические интересы и потребности выступают на передний план. Поэтому и кажется, что они являются определяющими, ведущими в жизни общества.
В современном цивилизованном обществе экономические потребности по мере развития материального производства постепенно отходят на второй план, приобретают роль некой уже в принципе решенной для духа задачи. Это, разумеется, не означает, что экономика и ее развитие вообще перестают быть значимыми для человечества или что для каждого конкретного народа экономические проблемы полностью решены. Это просто показывает, что экономика никогда, по сути, не была первичной, определяющей по отношению ко всем остальным сферам общественной жизни и право не может рассматриваться как явление, даже в итоге определяемое экономикой. Право и экономика, политика и религия, идеология и наука каждое само, а не через посредство иного, имеют источником духовное начало. Именно его потенциал у каждого конкретного народа и человечества в целом определяет состояние и развитие всех сторон общественной жизни.
Какие же предварительные выводы можно сделать из сказанного?
Во-первых. Отказ от признания жесткой причинной зависимости права от экономики позволяет научным образом ставить и решать вопрос о возможности приоритетного развития права по сравнению с экономикой, о возможности модифицировать отсталую систему производственных отношений на основе правовых реформ. С этой точки зрения уже не представляется абсурдной задача формирования правовых отношений, обеспечивающих реализацию и защиту законопослушного гражданина в российской экономической сфере. Конечно, возможности права здесь не беспредельны. Но они определены не уровнем развития современной российской экономики – ее можно загнать в любой тупик – а духовными возможностями российского народа в создании и реализации права.
Во-вторых. С точки зрения общих перспектив развития человеческого общества представляется небезынтересным отметить то обстоятельство, что, видимо, право, его ценности, механизмы обеспечения выдвигаются на передний план в современной цивилизации и становятся определяющими, приоритетными направлениями развития отдельных стран и мирового сообщества в целом. Именно на этих сторонах сосредоточиваются в настоящее время основные усилия человеческого духа и ищутся наиболее адекватные пути продвижения вперед. Но это уже тема для особого исследования.
www.ronl.ru
А.В.ПетровПроблема юридической защиты интересов законопослушных граждан в экономической сфере в своей основе имеет более глубокую проблему взаимосвязи экономики и права и влияния ее составляющей на содержание и осуществление субъективных прав и обязанностей. Насколько вообще экономическое состояние общества определяет параметры правовой системы, включая правосознание граждан, законодательство, эффективность его реализации? Корректно ли с научной точки зрения ставить вопрос о защите прав законопослушных граждан и, прежде всего в имущественной сфере при том кризисном состоянии экономики, из которого никак не выберется наша страна? До недавнего времени проблема соотношения экономики, политики (государства) и права была одной из ключевых в российской юридической науке, не подвергавшихся ревизии в течение ряда десятилетий. В монографической и учебной литературе эта проблема содержательно решалась на методологической основе исторического материализма, принципиальные положения которого были выдвинуты еще в середине XIX века марксизмом. Характеризуя суть материалистического понимания общественной жизни, К. Маркс писал: “В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще... С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке”1. Исходя из данных представлений, определялась сущность права, его цели и роль в жизни общества. Классическое определение этих сторон права, послужившее затем основой для соответствующих понятий в советской юридической науке, было дано К. Марксом и Ф. Энгельсом в “Манифесте Коммунистической партии”. “Ваши идеи,– писали они,– сами являются продуктом буржуазных производственных отношений и буржуазных отношений собственности, точно так же как ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса”2. Исходя из такого понимания сущности, право не обладает истинностью самостоятельного бытия, оно определяется в основных параметрах экономикой, следуя за этапами ее развития. Наиболее четко мысль о предопределенности права экономическим базисом сформулирована К. Марксом, пожалуй, в “Критике Готской программы”. “Право – пишет он – никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества”3. Характеризуя основные подходы марксизма к проблеме соотношения экономики и права, следует отметить, что, особенно на зрелых ступенях развития, им подчеркивалась обратная активная роль надстройки по отношению к экономике, в том числе надстройки юридической, ее способность влиять на состояние и развитие базиса. Однако амплитуда этой способности всегда в конечном счете задана жесткими рамками, определяемыми системой производственных отношений. Ф. Энгельс в этой связи, например, писал: “Экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты – государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п., правовые формы и даже отражение этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, считать, что ее не существует)”4. Как можно понять последнее в этой фразе замечание Ф. Энгельса, право тоже относится к “бесконечному множеству случайностей”, действие которых хотя и оказывает определенное влияние на экономику, но которым в конечном счете можно пренебречь. Оно не основное в социальной жизни, не определяющее. Отметим, что положения, высказанные К. Марксом и Ф. Энгельсом в плане соотношения экономики и права, полностью разделялись российскими марксистами. Так, Г.В.Плеханов отмечал, что “право, государственный строй и нравственность всякого народа непосредственно и прямо обусловливаются свойственными ему экономическими отношениями”5. В.И.Ленин, в рамках общей концепции марксистского экономического детерминизма, особый упор делал на прямой зависимости права также от государственной власти, государственного аппарата. Он, в частности писал, что “воля, если она государственная, должна быть выражена как закон, установленный властью”6, а “право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права”7. Эти философские социологические установки определяли на протяжении нескольких десятилетий принципиальные подходы со стороны российских юристов к проблеме соотношения экономики и права. Приведем в этой связи высказывания одного из корифеев советской юридической науки А.И.Денисова. В своем учебнике по теории государства и права он писал: “Между экономическим базисом и идеологической надстройкой, под которой понимается совокупность правовых и политических учреждений, равно как философских и прочих воззрений каждого данного исторического периода существует взаимосвязь. Состоит она в том, что характер надстройки определяется в конце концов базисом данного общества. С другой стороны, надстройка оказывает обратное влияние на свою основу... Государство, в общем и целом следуя за движением производства, оказывает воздействие на условия и ход производства в силу присущей ему... относительной самостоятельности... Игнорирование зависимости государства и права от экономических условий жизни классового общества приводит к порочному, формально-логическому изображению государства и права. Но, с другой стороны, недооценка значения государства и права и отрыв экономического строя от таких порожденных им форм, как государство и право, приводят к экономическому материализму и политико-юридическому нигилизму”8. Интересно отметить, что эти положения, высказанные около пятидесяти лет назад, остаются значимыми в российской юридической науке и по сегодняшний день, хотя ее практические и идеологические составляющие кардинально изменились и многие положения, особенно касающиеся сущностных сторон права, получили несколько иное звучание. Ортодоксальная точка зрения о достаточно жесткой причинно-следственной зависимости государства и права от экономического базиса с признанием в рамках экономического детерминизма обратного активного воздействия государства и права на экономические производственные отношения поддерживается весьма влиятельными учеными. Вот что пишет, например, по этому поводу один из ведущих политологов современной России М.Н. Марченко: “Разумеется, можно и нужно спорить с теми положениями теории первенства экономики над государством и политикой, которые абсолютизируют экономический фактор, пытаются объяснить все происходящие в обществе явления и события лишь экономическими причинами, отождествляют социальное с экономическим, и пр. Но нельзя оспаривать то, что было многократно подтверждено самой жизнью, многовековой историей развития человеческого общества и в этом смысле стало очевидным. А именно – что экономическое развитие в конечном счете, в общем и целом, определяет собой основные тенденции и направления политического, идеологического, духовного развития общества, а не наоборот”9. В качестве примера, подтверждающего истинность марксистской концепции о соотношении экономики, политики и права, автор приводит “более чем полувековой опыт доминирования и широкого использования данной теории в практической деятельности СССР и других стран, таких, как Китай, превратившихся в исторически короткий срок из слаборазвитых в высокоразвитые в промышленном и технологическом отношении страны”10. Не оспаривая пока что теоретический тезис о приоритете экономики над государством и правом, хотелось бы высказаться только по поводу подтверждающего его примера. Полагаю, что опыт взаимодействия экономики и политики в советскую эпоху вряд ли может служить доказательством определяющей роли экономического базиса по отношению к надстройке, поскольку здесь мы имеем дело, скорее, с обратным, с демонстрацией возможностей политической надстройки совершенно произвольно модифицировать экономический базис. Это манипулирование, несмотря на частичные экономические и социальные успехи, в итоге привело к затяжному экономическому кризису страны, и, пожалуй, только этот негативный момент можно считать определенным подтверждением марксистской концепции. В целом же история, по крайней мере, советского государства демонстрировала на практике нечто противоположное ортодоксальному марксистскому учению. Это обстоятельство отмечается известными исследователями марксизма, в частности Карлом Поппером, который, по поводу как раз соотношения марксистской теории экономического детерминизма реалиям советского развития, писал, что “невозможно отождествлять русскую революцию с той социальной революцией, о которой пророчествовал Маркс. Русская революция фактически вообще не имеет ничего общего с пророчеством Маркса”11. Приведем еще одно высказывание современных российских юристов, уже другой, не менее известной, чем московская, школы – уральской. В учебнике “Теория государства и права” под редакцией В.М.Корельского и В.Д.Перевалова при определении принципиальных подходов к анализу государства и права прямо утверждается, что “нашей отечественной науке присуща ориентация на материалистический подход, согласно которому глубинные, сущностные стороны государства и права предопределяются в конечном счете экономикой, наличными формами собственности. Материалистический подход позволяет проследить связь государства и права с реальными процессами, выявить и исследовать их возможности для упрочения материальных основ и увеличения экономического потенциала общества”12. Экономика с позиций авторов учебника выступает как первопричина права13. Не подвергая, опять-таки, сомнению исходный тезис авторов о соотношении экономики и права, укажем лишь на спорность положения о том, что отечественной науке присуща ориентации именно на материалистический подход. Если это действительно так, то с какого времени авторы считают российскую юридическую науку отечественной? Трудно, например, причислить к числу последовательных сторонников материалистического подхода таких столпов российской юридической науки, как Н.М.Коркунова14, Л.И.Петражицкого15, П.И.Новгородцева16 и многих других. Обращает на себя внимание и способ защиты авторами необходимости материалистической ориентации науки. Оказывается, что с помощью материалистического метода наука реализует как главную цель – выявление возможностей государства и права для увеличения экономического потенциала общества. Не принижая значения роста экономического потенциала общества, хотелось бы думать, что государство и право имеют некую большую значимость для общества, чем просто орудий для повышения производительности труда. Оценивая позиции современных российских ученых-юристов по проблеме соотношения экономики, политики и права, нельзя не отметить то обстоятельство, что во многих работах, в отличие, скажем, от работ десятилетней давности, марксистские подходы прямо не отстаиваются. Однако и взамен ничего позитивного не предлагается. Поэтому сама проблема, если она вообще выделяется, предстает в достаточно размытом, четко не зафиксированном виде. Например, в учебнике В.Н.Хропанюка выделен целый абзац, который так и обозначен “Право и экономика”. В чем же видит автор суть их соотношения? Его позиция своеобразна и может быть сведена к сочетанию: с одной стороны, так, а с другой стороны,– не совсем. В.Н. Хропанюк пишет: “Взаимодействие права и экономики подчиняется общим закономерностям общественного развития (правда, в чем они состоят из данного произведения понять достаточно сложно, ибо этот вопрос в качестве самостоятельного автором не выделяется – А.В.Петров). С одной стороны, экономические потребности общества объективно порождают необходимость правовой формы регулирования экономических отношений, юридического закрепления и охраны различных форм собственности... С другой стороны, правовая форма экономических отношений является не просто необходимостью, а выполняет активную организующую функцию и потому глубоко проникает в экономическую жизнь общества в качестве важного компонента механизма экономических процессов”17. Почему именно взаимосвязь права и экономики выделена в качестве узловой общественной связи, разве другие общественные отношения не опосредствуются правом? Оказывает экономический строй общества определяющее воздействие на всю правовую систему или только на ту ее часть, которая обеспечивает механизм экономических процессов? Насколько глубоко право проникает в систему экономических отношений: настолько, что может их кардинально изменить? По всем этим вопросом обнаруживается какая-то недоговоренность, хотя, скажем, в вопросе о происхождении государства и права, автор стоит на четких позициях экономического детерминизма. Точно так же в учебнике под общей редакцией А.С.Пиголкина выделена целая глава “Право и экономика” и значительная ее часть посвящена критике традиционного подхода отечественной науки к вопросу о соотношении права и экономики. Под традиционным для отечественной науки понимается именно марксистский подход в его советской интерпретации, и именно эта наука критикуется за непоследовательность, недооценку экономических потребностей, заидеологизированность и т.п.18 При этом остается не вполне ясным: разделяют или не разделяют авторы основной марксистский постулат о первенстве экономики над правом? Как следует с точки зрения современных научных позиций понимать соотношение экономики, политики и права? Выделим здесь одну принципиальную теоретическую проблему. Современная российская теория государства и права в основном отказалась от прямолинейной оценки сущности государства и права как основных средств классовой борьбы, и сейчас вряд ли встретишь утверждение о том, что государство и право – это орудия диктатуры экономически господствующего класса. Чаще проводится идея об общесоциальном характере государства и права, или, по крайней мере, о дуалистическом (классовом и общесоциальном) характере их сущности. Однако, и это важно подчеркнуть, классовое понимание государства и права логически последовательно вытекает из общего материалистического подхода к анализу исторического процесса развития общества и его узлового положения об экономическом детерминизме, определяющей роли экономического базиса по отношению к другим элементам общественной жизни, в том числе к государству и праву. Поэтому, не отказавшись от идеи экономического детерминизма, нельзя выйти за пределы классового понимания сущности государства и права. Осознается ли в достаточной мере эта логическая взаимосвязь современной юридической наукой? Скорее можно констатировать состояние признания логически несовместимых концепций, что неизбежно приводит к теоретической путанице и отмеченным выше неопределенностям позиций. Хотя можно отметить и попытки выделить данную теоретическую проблему и найти пути ее разрешения. Приведем в этой связи некоторые рассуждения Р.З.Лившица. “Конечно, связь между экономическим базисом и правом существует,– пишет он,– но она довольно сложна и не может быть сведена к однозначному пониманию первичности базиса и вторичности права. Взаимодействие базиса и надстройки многограннее. В самых общих чертах взаимосвязь базиса, производственных отношений, с одной стороны, и права, с другой,– может быть охарактеризована так. Первичный фактор развития и формирования общественных отношений – интересы людей. Интересы касаются разных сторон общественных отношений – производственных (базис) и правовых, национальных, религиозных, культурных и др. (надстройка). Претворение интересов в жизнь зависит от десятков многочисленных факторов. Нельзя определить единственный или даже преобладающий путь реализации интересов: все зависит от содержания интересов, поддержки интересов, противодействия им, ситуации в обществе. Очень многочисленны ситуации, когда интересы получают реализацию прежде всего в праве и лишь затем, опираясь на право, претворяются в другие сферы общественных отношений, в том числе и в производственные. В подобных ситуациях можно говорить о приоритете права перед экономикой и другими областями общественных отношений. Но так же часты ситуации, когда интересы сначала претворяются в новые общественные отношения, в том числе производственные, и лишь затем закрепляются в праве. Здесь можно и нужно говорить о приоритете экономики перед правом”19. “Таким образом соотношение права и экономического базиса может быть охарактеризовано как взаимосвязь, взаимодействие, но не как непременный приоритет одних факторов перед другими”20. Отметим, что сделанный Р.З. Лившицем шаг в сторону отрицания принципа экономического детерминизма последователен в том отношении, что автором отстаивается идея об общесоциальном характере сущности права. Автор отчетливо понимает, что именно в идее экономического детерминизма лежат корни классового понимания сущности социальных явлений и процессов. Вместе с тем автор еще как бы связан традиционными представлениями юридической науки, не делает этот шаг недостаточно решительно. Например, даже терминологически право относится им к надстройке, а производственные отношения – к базису (т.е. основе) общества. Если экономика не является приоритетной по отношению к праву, то как она может составлять его базис? К тому же, правильно обращая внимание на узловой пункт общественной жизни – человека и его интересы, которые в равной степени определяют все стороны человеческой жизнедеятельности, Р.З. Лившиц, вместо анализа того, как соотносится содержание экономических и правовых интересов, неожиданно переходит на вопрос о путях, о средствах реализации разнообразных человеческих интересов и соответственно о соотношении этих средств. Суть же заключается в том, что, с точки зрения марксизма, за любым другим человеческим интересом стоит и определяет в конечном счете его содержание материальный, экономический интерес. Право не потому относится к надстройке, что оно как одно из отдельных явлений общественной жизни не может быть предметом самостоятельного интереса, а потому, что содержание интереса к праву в итоге, по марксизму, запрограммировано экономическими интересами общества. Ведь право с этих позиций порождается экономическими потребностями и существует, прежде всего, для их обслуживания. Теорию экономического детерминизма вообще невозможно поколебать, пока право будет рассматриваться только как средство, обслуживающее какие-либо иные области общественной жизни, а не полагаться в качестве самостоятельной сферы бытия, имеющей свои особые цели, независимые от целей экономической, политической, религиозной и других сфер. Поэтому автору можно было подчеркнуть, что как право выступает средством реализации экономических или политических интересов, точно так же экономика и политика могут быть средствами реализации целей права. Анализ позиций авторов, пытающихся преодолеть в юридической науке узкие рамки экономического детерминизма, обнаруживает необходимость определить некоторые отправные, принципиальные моменты теоретического решения проблемы, позволяющие посмотреть на нее с более широких социальных позиций. Обратим внимание, прежде всего, на то обстоятельство, что экономическая деятельность, это – деятельность человеческая и как все человеческое несущая в себе разумные духовные начала. Специфика экономической деятельности определяется тем, что она имеет особый объект приложения – объективно независимо от человека существующую природу. Однако это обстоятельство не может заслонять того очевидного факта, что экономическая деятельность и возникающие в ее ходе экономические отношения есть продукт взаимодействия человеческого духа и природы. Эти положения подчеркивались мыслителями, в том числе и российскими, не связанными догмами экономического детерминизма. Приведем в этой связи следующие мысли Н.А. Бердяева: “Хозяйственная, материальная жизнь не может противопоставляться жизни духовной, не может быть от нее совершенно отвлечена и оторвана. Дуалистическая социология, разрывающая дух и материю в жизни социальной, ошибочна и иллюзорна. Вся материальная жизнь есть лишь внутреннее явление жизни духовной и в ней коренится. Частичная правда экономического материализма может быть перевернута и с более глубокой точки зрения, материальная жизнь может быть понята как производная от жизни духовной”21. Зададимся вопросом: почему развивается экономическая деятельность и связанные с нею отношения? Происходит ли это потому, что развивается природа? Да нет, она остается относительно стабильной в своих основных параметрах на протяжении всей истории развития человечества. Развивается человеческий дух, который постепенно овладевает природой, подчиняет ее своим задачам, делает ее все более и более духовной, человеческой. Поэтому именно духовное начало является источником прогрессивного развития экономических отношений. Тот же Н.А. Бердяев отмечал: “Значение духовной дисциплины личности и народа для жизни хозяйственной огромно. Дисциплина труда, организация труда и производительность труда зависят от духовных факторов. В конце концов дух побеждает природу и овладевает стихийными силами природы. Хозяйство, как претворение природных сил, как организация и регуляция, есть акт человеческого духа. И от качества духа зависит характер хозяйства. Хозяйство не есть явление мертвой, материальной природы, оно насквозь пропитано духовными энергиями человека и предполагает общение между человеком и природой, их взаимопроникновение. Труд есть явление духа, а не материи, он имеет духовные основы. Рост материальных производительных сил предполагает целесообразную энергию, творческую инициативу человека в отношении к природе”22. Можно ли в этом случае отделять экономическую деятельность, экономические отношения от всего остального социального окружения на том основания, что она объективна, не зависит от сознания и воли человека и потому является определяющей в отношении других сфер общественной жизни? Так называемая независимость и объективность экономической сферы не более чем иллюзия экономически неразвитого общества, где стихийные природные силы довлеют над человеческим разумом. По мере развития человечество ставит под контроль окружающую его природу, насыщает ее духовными началами, что и выражается в виде становящейся все более зависимой от сознания и воли человека системы материального производства. Что же в таком случае выделяет экономические отношения, так называемый базис из других сфер общественной жизни, почему собственно экономические отношения надо считать базисными, главными, определяющими по отношении к другим? Только потому, что на определенных ступенях развития общества они демонстрируют неразвитость человеческого духа? Все явления человеческой жизни в равной степени содержат в себе духовное начало, имеют его в качестве общей фундаментальной основы. Поскольку все сферы жизнедеятельности общества имеют единый источник – человеческий дух, то нелепо было бы утверждать, что одна часть духа должна быть определяющей по отношению к другой. Реально речь может идти только о взаимодействии различных элементов общественной жизни, которые и взаимодействуют потому, что имеют одно духовное основание. С этой точки зрения все сферы социальной жизни равно необходимы для прогрессивного развития человечества, и, имея собственные цели и содержание, взаимно дополняют и обогащают друг друга. Другое дело, для самого человечества на определенных этапах исторического развития те или иные стороны деятельности становятся наиболее актуальными, жизненно важными для самосохранения и развития, поэтому оно прилагает наибольшие усилия в данном направлении. Экономический детерминизм прав в том отношении, что предшествующая история развития человечества была историей его выделения из природы, овладения ею. Это тот этап, когда экономические интересы и потребности выступают на передний план. Поэтому и кажется, что они являются определяющими, ведущими в жизни общества. В современном цивилизованном обществе экономические потребности по мере развития материального производства постепенно отходят на второй план, приобретают роль некой уже в принципе решенной для духа задачи. Это, разумеется, не означает, что экономика и ее развитие вообще перестают быть значимыми для человечества или что для каждого конкретного народа экономические проблемы полностью решены. Это просто показывает, что экономика никогда, по сути, не была первичной, определяющей по отношению ко всем остальным сферам общественной жизни и право не может рассматриваться как явление, даже в итоге определяемое экономикой. Право и экономика, политика и религия, идеология и наука каждое само, а не через посредство иного, имеют источником духовное начало. Именно его потенциал у каждого конкретного народа и человечества в целом определяет состояние и развитие всех сторон общественной жизни. Какие же предварительные выводы можно сделать из сказанного? Во-первых. Отказ от признания жесткой причинной зависимости права от экономики позволяет научным образом ставить и решать вопрос о возможности приоритетного развития права по сравнению с экономикой, о возможности модифицировать отсталую систему производственных отношений на основе правовых реформ. С этой точки зрения уже не представляется абсурдной задача формирования правовых отношений, обеспечивающих реализацию и защиту законопослушного гражданина в российской экономической сфере. Конечно, возможности права здесь не беспредельны. Но они определены не уровнем развития современной российской экономики – ее можно загнать в любой тупик – а духовными возможностями российского народа в создании и реализации права. Во-вторых. С точки зрения общих перспектив развития человеческого общества представляется небезынтересным отметить то обстоятельство, что, видимо, право, его ценности, механизмы обеспечения выдвигаются на передний план в современной цивилизации и становятся определяющими, приоритетными направлениями развития отдельных стран и мирового сообщества в целом. Именно на этих сторонах сосредоточиваются в настоящее время основные усилия человеческого духа и ищутся наиболее адекватные пути продвижения вперед. Но это уже тема для особого исследования.
www.coolreferat.com
Содержание
Введение…………………………………………………………………...3
1. Понятие права…….………...…………………………………………..5
1.1 Определение права..…………………………………………………..5
1.2 Признаки права………………………………………………………...6
2. Роль экономики в возникновении и развитии права………………..10
2.1 Возникновение права по мысли Маркса……………………………10
2.2 Западная модель экономической свободы и роль права…………..12
2.3 Экономика и право в советской России…………………………….15
3. Формы правового воздействия на экономику………………………19
3.1 Стимулирующая роль права…………………………………………19
3.2 Доверие от Фрэнсиса Фукуямы. Идея доверия…………………….23
Заключение………………………………………….……………………26
Список использованной литературы…………………………………...28
Введение.
Вопрос о соотношении государства, права и экономики практически существовал с тех пор, как появилось первое государство, и будет существовать до тех пор, пока будет существовать государство. Это один из тех вечных вопросов, который каждый раз по-новому встает перед каждой новой государственной организацией как на начальных стадиях ее возникновения и становления, так и на последующих этапах ее развития.
Анализ данной проблематики в прикладном, практическом, так же как и в общетеоретическом, плане – задача весьма сложная и многоаспектная. Ее решению посвящен огромный пласт научной и популярной литературы однако, тема по-прежнему остается актуальной.
Процесс взаимосвязи и взаимообусловленности государства, права и экономики нельзя представлять упрощенно, как некий прямолинейный односторонний процесс. Это весьма сложное, многостороннее явление, на которое оказывают влияние не только экономические, но и политические, духовные, идеологические, национальные, этнические и многие другие факторы, выходящие за рамки прямых взаимодействий государства, права и экономики.
При анализе проблем соотношения государства, права и экономики в исторически разных социальных системах в практическом плане (для решения аналогичных проблем применительно к современной России) более целесообразным представляется идти не по традиционному пути, предполагающему изучение государства и экономики от рабовладельческого государства и права вплоть до наших дней, а по иному пути. А именно, с учетом их классификации и исследования в зависимости от степени развития в стране рыночной структуры.
Целью данной курсовой работы является изучение взаимодействия права и экономики в разных социальных системах. Для этого в работе приведены примеры развития зарубежных стран, а также советской и постсоветской России.
Данный вопрос получил определенное освещение в научной литературе, так Маркс абсолютизировал зависимость права от экономики.[[1] ]
Адам Смит, патриарх буржуазной экономической науки, считал, что каждому человеку, если он не нарушает законов справедливости (то есть естественных законов), предоставляется совершенная свобода преследовать свои интересы и конкурировать своим трудом и капиталом с трудом и капиталом любого другого. Государство не должно ни коем образом препятствовать естественному развитию хода производства.[2]
И наоборот, известный англи йский экономист Джон Кейнс в своем главном труде «Общая теория занятости, процента и денег» обосновал необходимость широкого и активного вмешательства государства в экономику.[3]
Данная работа не является оригинальным исследованием, а представляет собой обобщение точек зрения высказанных в научной литературе.
1. Понятие права.
1.1 Определение права.
Право принадлежит к числу не только наиболее важных, но и наиболее сложных общественных явлений. Пытаясь понять, что такое право и какова его роль в жизни общества, ещё римские юристы обращали внимание на то, что право не исчерпывается одним каким-либо признаком или значением. Право, писал один из них, употребляется в нескольких смыслах: во-первых, право означает то, что “всегда является справедливым и добрым”, — это естественное право; во-вторых право означает то, что “полезно всем и многим в каком-либо государстве”, — это цивильное (гражданское) право.
Будучи “регулирующей нормой политического общения”, право, как отмечал древнегреческий мыслитель Аристотель, должно служить “критерием справедливости”. Для того, чтобы знать, что такое право, писал древнеримский юрист Ульпиан, нужно прежде всего помнить, что “оно получило своё название от justitia — правда, справедливость”, что право есть “искусство добра, равенства и справедливости”.
Право всегда выражает и закрепляет волю и интересы господствующих классов, стоящих у власти социальных слоёв, групп, прослоек. В первую очередь это проявляется в том, что право на всех стадиях его развития закрепляет имущественное, социальное и иное неравенство людей: неравенство рабовладельца и раба, помещика и крепостного, работодателя и работополучателя.
Ленин, безусловно, был прав, когда отстаивал тезис о том, что содержащаяся в любом нормативно-правовом акте государственная воля есть воля господствующего класса. “Воля, если она государственная, — писал он -, должна быть выражена как закон, установленный властью”.[[2] ]
Разумеется, воля и интересы господствующих классов, стоящих у власти, представляются в виде всеобщих лишь в идеологических целях, теоретически. Практически же всё, как правило, обстоит наоборот: воля и интересы кругов реализуются в реальной жизни не только непосредственно, но и опосредственно, прикрываясь всеобщей волей и интересами.
Противоречивый подход к разрешению проблемы соотношения в понятии и содержании права “общечеловеческого”, с одной стороны, и “классового”, с другой, чётко просматривается в отечественной литературе.
В качестве примера сугубо классового подхода к определению права, можно сослаться на такое, довольно типичное определение, в соответствии с которым право рассматривается как “государственная воля господствующего класса, выраженная в совокупности норм, которые охраняются государством, как классовый регулятор общественных отношений”.[[3] ]
Одним из примеров внеклассового подхода к определению понятия права может служить толкование, в соответствии с которым право рассматривается как “система общеобязательных правил поведения, которые устанавливаются и охраняются государством, выражают общие и индивидуальные интересы населения страны и выступают государственным регулятором общественных отношений”.[2]
1.2 Признаки права.
Наличие множества определений права следует рассматривать само по себе как явление положительное, т. к. он позволяет взглянуть на право сквозь призму веков, увидеть право не только в статике, но и в динамике.
Однако в таком множестве есть и свои недостатки. Главный из них заключается в трудностях, порождаемых различиями, отсутствием единого, целенаправленного процесса познания права и его практического использования.
Анализируя многочисленные представления о праве, можно указать на следующие его важнейшие особенности и черты.
1. Право — это система норм или правил поведения.
Как и любая другая система она складывается из однопорядковых, взаимосвязанных между собой и взаимодействующих друг с другом элементов. Возникающие между её отдельными структурными связи должны быть направлены на достижение единых целей.
В основе любой системы норм или правил поведения лежат как объективные, так и субъективные факторы. В числе объективных факторов выделяются экономические, политические, социальные, идеологические и иные условия, способствующие созданию и функционированию системы правовых норм в той или иной стране. Как отдельные нормы, так и их система в целом не создаются стихийно, по желанию и усмотрению тех или иных отдельных лиц, они отражают объективные потребности общества и государства.
2. Право — система норм, установленных или санкционированных государством.
В мире существует множество систем различных социальных норм, но только система правовых норм исходит от государства. Создавая нормы права, государство действует непосредственно через свои уполномоченные органы.
Означает ли факт санкционирования государством системы норм их полную зависимость от государства и подчинение государству? Существует два различных мнения на этот счет.
Суть первого из них состоит в том, что нормы права рассматриваются в виде “требований государства”. Государство при этом, “являясь источником права, очевидно, не может быть обусловлено правом. Государственная власть оказывается над правом, а не под правом”.[[4] ] Таким образом, государство рассматривается как явление первичное, а право — вторичное.
Смысл второй, противоположной точки зрения заключается в том, что само государство и государственная власть должны носить правовой характер. В основе государственной власти должен лежать не факт, а право. Государство хотя оно и издает правовые акты, не может быть источником права, потому что оно само вытекает из права.
3. Право всегда выражает государственную волю.
Мировой опыт существования и функционирования государства и права говорит о том, что в праве выражается прежде всего воля властвующих. Вместе с тем неопровержимым фактом является и то, что она, опасаясь социальных взрывов и утраты своего привилегированного положения, зачастую вынуждена считаться с волей и интересами подвластных.
4. Право — это система норм или правил поведения, имеющих
общеобязательный характер.
Общеобязательность означает непременность выполнения всеми членами общества требований, содержащихся в нормах права. Она возникает вместе с нормой права, вместе с нею развивается и одновременно с отменой акта, содержащего нормы права, прекращается.
5. Право охраняется и обеспечивается государством, а в случае нарушения требований, содержащихся в нормах права, применяется государственное принуждение.
Государство не может безразлично относится к актам, издаваемым им или санкционируемым, оно прилагает огромные усилия для их реализации, охраняет их от нарушений и гарантирует. Одним из широко используемых методов при этом является государственное принуждение: физическое и психическое.
Под физическим принуждением понимаются “всякие предусматриваемые правом меры, состоящие в применении физической силы для поддержания правопорядка, в том числе репрессивные меры, например, заключение в тюрьму, смертная казнь и т. п.”.
При психологическом принуждении на первом плане стоит страх “подвергнуться тем мерам, которые предусмотрены правом на случай неповиновения. Именно страх “психически принуждает граждан сообразовывать своё поведение с требованиями права”.
2. Роль экономики в возникновении и развитии права.
2.1 Возникновение права по мысли Маркса.
Слово «экономика» греческого происхождения и буквально означает искусство ведения домашнего хозяйства. Определяющую роль в сфере экономики играют отношения собственности. Понятие собственности многогранно. Маркс подразделяет развитие собственности на несколько уровней.
В начале исторического процесса понятие собственности охватывало собою практически все стороны жизнедеятельности общества. По мысли Маркса, собственность означала первоначально отношение человека к природным условиям производства как принадлежащим ему. К формам природных условий он относит «существование человека как члена какой-либо общины… и его отношение к земле через посредство общины».
Категорией собственности охватывается здесь как материальный, так и социальный процессы производства (воспроизводства) индивида и общества. Вектор обычаев, мифологии направлен на единство и целостность коллектива с его непосредственными личными связями и отношениями. Говорить о праве индивида не приходится. Его как атрибута свободы нет. Однако уже здесь есть общественная власть, координирующая все стороны общественной жизни коллектива и регулируемая обычаями.
Рабство и феодализм являются дальнейшими ступенями развития той же собственности, на которой покоится и племенной строй (см. выше). Природные неорганические условия существования индивида пока сохраняют свою силу. Экономическая власть не играет здесь самодовлеющей роли, ибо способом ее движения выступает политическая власть. «Непосредственному принудительному труду, — указывает Маркс, — богатство противостоит не как капитал, а как отношение господства», поэтому на основе принудительного труда воспроизводится только отношение господства. Оно же является и существенным отношением присвоения. Как видно, политическая власть становится основной и определяющей формой движения отношений собственности. Она (собственность) предстает синтезом равнодействующих социальных сил, который получает оформление в законе. Последний в принципе сочетает два взаимоопределяющих момента: момент права, справедливости и момент политической силы, но в условиях внеэкономического принуждения (рабство, феодализм) закон практически не содержит права и справедливости и закрепляет главным образом политическую силу. Эта самая политическая сила и является для господствующего меньшинства способом движения их «права».
В раннеклассовых обществах политическая власть закрепляла не только крайне хрупкое единство классовых полярностей, но была одновременно и проводником экономических интересов господствующей элиты. В этих условиях принудительное государство — решающее средство удержания общества в рамках порядка.
Государственная власть уже в этот период непосредственно осуществляет (в незначительных, правда, масштабах) конструктивную функцию управления, вытекающую из общесоциальных, а не классовых интересов. Все рассмотренные процессы ранних классовых обществ относятся к выделенной Марксом первой ступени зависимости индивидов в обществе – отношениям личной зависимости.
Капиталистическое общество открывает вторую историческую ступень зависимости индивидов в обществе, или вещную зависимость, образующую систему всеобщего обмена вещей, всеобщего овеществления отношений. На первый план теперь выдвигается экономическая власть и интерес. «Итак, перед нами, — указывает Маркс, — два вида власти: с одной стороны – власть собственности, т.е. собственников, с другой стороны – власть государственная».[[5] ]
Появление экономической власти как обособленной силы – факт исторический. Индивиды подчинены теперь производству не продуктов, а вещей, товаров и общественных связей. Экономическая власть оказывает существенное воздействие на политическую власть, государство и право. Последнее как таковое своим рождением обязано экономической власти.
В вещной фазе развития общества юридическое понимание собственности сводится к экономической власти, взятой как сущность. Иными словами, экономическая власть охватывает волевые отношения собственности и всевозможные формы их движения (власть арендатора, титульного владельца и т.п.). Собственность как экономическую власть на этом этапе ее развития можно представить через отношение определенного субъекта к вещным предпосылкам производства как к своим.
Чем же объяснить, что с появлением экономической власти только и возникает право собственности в его точном, подлинном смысле? Собственность, отмечает В.А. Кащин, стала правом в государстве, основанном на буржуазной частной собственности. Объясняется это положение самой природой взаимосвязи волевого отношения собственности, экономической власти и права. Причем право надлежит рассматривать до и после его законодательного закрепления, так как, став законом, оно может в отдельных случаях перестать быть таковым.[[6] ]
В то же время Маркс и Энгельс не рассматривали определяющее значение экономики по отношению к праву прямолинейно, не упрощали его: учитывалось влияние на право других факторов, других частей надстройки («культурного развития общества») и подчеркивалось, что базис оказывает влияние на право лишь в конечном счете. Под базисом здесь понимают экономическую структуру общества («экономический строй»), которая складывается независимо от воли и сознания людей.2
2.2 Западная модель экономической свободы и роль права.
В начальный период классического капитализма государство не вмешивалось в экономику. Государство было призвано лишь поддерживать общий порядок – быть, как тогда говорили, “ночным сторожем”. Буржуазия шла к власти под флагом идей естественного права. Государство при подобном воззрении если и воздействует на экономику, то только такими законами, которые соответствуют естественному праву.
А. Смит считал, что всякая система государственных мер, которая стремится или поощрять применение капитала к какой-то отрасли труда, или препятствовать этому, мешает естественному развитию хода производства.[[7] ]
В условиях, когда начинают складываться крупнейшие монополии, буржуазное государство активизирует свою экономическую деятельность. Антимонопольное законодательство, социальное законодательство, большинство социальных программ буржуазных правительств во многом удовлетворяли интересы профсоюзов и рядовых тружеников. Было, например, явной натяжкой объявлять законы о минимальной заработной плате выражением воли господствующего класса — буржуазии.
Роль законодательных актов при буржуазной модели экономической свободы заключается в том, что они призваны если не разрешить, то хотя бы сгладить внутренние конфликты системы. Между тем, как не без оснований указывал еще Токвиль, равенство — политическое, социальное или экономическое — заключает в себе угрозу для политической свободы и независимости личности.[2] Идеолога американской конституции тревожило, что политическое равенство, правление большинства и сама политическая свобода угрожают праву собственников использовать свою собственность по собственному усмотрению.
От внимания буржуазных политиков не могло укрыться то обстоятельство, что право собственности и управление фирмами создает неравенство граждан в доходах, статусе, квалификации, обладании информацией, в доступности к политическим лидерам и в целом — в прогнозировании жизненного успеха и, следовательно, в шансах на равных участвовать в управлении государством.
Вместе с тем, немало сторонников имеет точка зрения, согласно которой экономическая свобода, включающая в себя право частной собственности — право собственников самим управлять своими фирмами или делегировать право контроля над ними менеджеру, — так же законна, как и политическая. Поэтому в демократическом западном обществе законы в итоге призваны освящать недемократизм (неравенство) в экономической сфере. В США, например, весьма злободневен вопрос, до каких пределов естественное право собственности ограничивает полномочия законодательного органа.[[8] ]
В XX столетии в мирных условиях частные предприниматели и корпоративный капитал уже не справляли сь с крупными нарушениями общего хода развития национальной экономики. И тогда в экономической теории был пересмотрен принцип невмешательства государства в хозяйственную деятельность. Известный английский экономист Джон Кейнс в своем главном труде «Общая теория занятости, процента и денег» обосновал необходимость широкого и активного вмешательства государства в экономику. Возникла, считал Дж. Кейнс, жизненная необходимость «создания централизованного контроля в вопросах, которые ныне в основном предоставлены частной инициативе. Государство должно будет осуществить свое руководящее влияние на склонность к потреблению частью путем соответствующей системы налогов, частью фиксацией нормы процента и частью, может быть, еще и другими способами» .2
Рекомендаци и Дж. Кейнса стали претворяться на практике во второй полови не XX в., когда стала развертываться научно-техническая революци я (НТР).
Таким образом, после эпохи классического капитализма и периода господства финансового капитала в странах Запада наступила новая фаза социально-экономического развития. Ее отличительные черты таковы:
— образовался значительный государственный сектор хозяйства, основанный на типе общего совместного присвоения;
— новый сектор части чно вытеснил из национального экономического пространства частную и корпоративную собственность;
— государственный сектор осуществляет специфические экономические и социальные функции, которые не в состоянии выполнять частный и корпоративный капитал;
— государство активно регулирует всю экономику в целом и в общенациональных интересах, используя для этого правовые, экономические и административные рычаги и методы.[[9] ]
На Западе сложилась необычная экономика, состоящая из нескольких укладов (форм хозяйства). Это сильно отличает западное общество от тех социальных образований, которые были в прошлом. Как известно, в предшествующие исторические эпохи социально-экономический строй (первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный) базировался, как правило, на одной господствующей форме собственности. Сейчас же западные государства имеют новый облик, который не похож на «чистый» и «классический» капитализм.
Так, профессор Дэвид Хайман в учебнике «Современная микроэкономика: анализ и применение» считает фактом то, что «ни в США, ни в любой другой стране Запада экономику нельзя рассматривать как чисто капиталистическую».2 Сейчас ясно по крайней мере одно. В западных странах общая структура отношений присвоения не является однородной. Здесь не господствует ни единоличная, ни государственная собственность.
2.3 Право и экономика в советской России.
Совершенно иначе развивались отношения собственности в нашей стране.В марксистской науке господствовало положение о первенстве, главенстве базиса над надстройкой (идеологических отношений и институтов, которые не могут возникнуть без опосредования общественным сознанием), и юристы последовательно исходили из того, что развитие производительных сил и производственных отношений объективно обусловливает все политические и правовые формы.
В нашей стране с октября 1917г. утверждается беспрекословная практика тоталитарного переустройства экономической жизни. Эту практику освящала теория построения социализма в одной отдельно взятой и преимущественно отсталой стране, способной с помощью государства перешагнуть через естественные фазы развития. Своего рода отступление от классического марксизма проявляется и в тех положениях, согласно которым «после установления диктатуры рабочего класса законы закрепляют его победу во всех областях общественной жизни и тем самым… как бы „создают“ новые общественные отношения, поскольку социалистические общественные отношения не могут сложиться при капитализме».[ [10] ]
В 1917г. в России, как известно, социалистическая революция провозгласила цель — заменить капитализм социализмом. Социально-экономический строй изменился коренным образом в соответствии с теоретическими установками государственного социализма. Существо концепции государственного социализма выражается следующими положениями:
1) государство обобществляет все средства производства;
2) все трудоспособные граждане работают по найму у государства;
3) со стороны общества и государства устанавливается строжайший контроль за мерой труда и мерой потребления каждого гражданина.2
В России была проведена национализация (огосударствление) крупной промышленности, банков, железных дорог, учреждений науки, образования, здравоохранения, культуры и др. Государство взяло под свой контроль все народное хозяйство.
С марта 1921г. гос ударство начало проводить новую экономическую политику. При этом были отброшены многие положения концепции государственного социализма, противоречащие реальной действительности. В.И. Ленин пришел к серьезному выводу: «Теоретически не обязательно принимать, что государственная монополия есть наилучшее с точки зрения социализма». Подытоживало весь пересмотр прежней концепции его заключение: «Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм». [[11] [
В условиях новой экономической политики стали появляться положительные тенденции, характерные для развития многоукладной экономики.
Но с начала 30-х годов новая экономическая политика была прекращена. В СССР утвердился социально-экономический строй, который гораздо позже (в 1991г. на Пленуме ЦК КПСС) был назван «казарменный социализм».
Плановое хозяйствование далеко не всегда напра влялось на удовлетворение потребностей граждан, не было и провозглашенного гармоничного пропорционального роста производительных сил. Воздействие государства охватывало и производство, и обращение, и потребление. Общая схема соотношения экономики и права представлялась следующим образом: право есть концентрированное выражение политики, а политика — концентрированное выражение экономики. Однако такая схема не учитывала многих реалий. Во-первых, в праве выражается не только политика, но и многое другое. Во-вторых, государственная политика не может сводиться к политике одной политической партии, как это имело место и всеми одобрялось. В-третьих, политика в первую очередь выражала интересы правящих группировок, а не требования народа, не потребности экономики.[[12] ]
Непоследовательность советских официальных научных теорий состояла в том, что экономические реформы в бывших социалистических странах подавались в качестве полностью соответствующих марксистско-ленинским положениям о роли государства и права в решении экономических проблем. Не один раз реформы провозглашались, имитировались, даже получали закрепление в партийно-государственных директивах, но уступали место прежнему командному регулированию экономики.
Собственность на решающие средства производства оказалась в руках государства потому, что она якобы соответствует коллективной организации труда, общественному характеру производства и общенародному присвоению. Но экономическое всевластие государства находилось в конфликте с действительностью, объективными потребностями производства.
Этой системе были присущи следующие черты. Во-первых, собственность народа на основные средства производства была превращена в безраздельную собственность государства. Во-вторых, государственный аппарат сосредоточил в своих руках управление народным хозяйством. В-третьих, государство централизовало у себя основную массу выпускаемой всеми предприятиями продукции и финансовые средства. Они, естественно, стали относиться к государственной собственности как к «ничейной» и не были материально заинтересованы в улучшении ее экономической реализации. Не случайно государство широко и часто применяло административные, внеэкономические способы привлечения миллионов людей к труду.
Входившие в кооперативный сектор колхозы и потребительская кооперация фактически были подчинены государственным органам. Они были лишены самоуправления и выполняли прямые указания сверху о том, что и как производить и сколько продукции поставлять государству.
3. Формы правового воздействия на экономику.
3.1 Стимулирующая роль права.
В период формирования цивилизованного российского рынка меняются роль права, характер его воздействия на общественные отношения, на поведение субъектов. Наряду с традиционными ограничивающими средствами (запретами, обязанностями, наказаниями, мерами принуждения и т.п.), оно более широко использует мотивационно-стимулирующие механизмы, которые должны закладываться в соответствующие юридические нормы уже на законодательном уровне и затем эффективно срабатывать в процессе правореализации. Вхождение в рыночные отношения — сложный, длительный и во многом болезненный процесс. Облегчить его в какой-то мере призвано право. Рынок волей-неволей заставляет субъектов проявлять инициативу, искать приложение своим способностям, стараниям, и право не только не должно мешать, но всячески помогать, содействовать этому. Здесь в полной мере должна проявиться творчески-организующая и стимулирующая роль права.
Задача права – создавать полезную среду для этого, поддерживать баланс противоречивых, но вполне совместимых устремлений, направлять их в надежное правовое русло. В этом смысле огромный стимулирующий потенциал права еще не полностью используется.
Рынок во всех странах мира так или иначе регулируется законодательством, которое устанавливает общие «правила игры». В некоторых государствах сохраняются элементы плановости. При этом направляющее влияние на экономические процессы оказывается не через властные приказы и администрирование, а через такие инструменты, как бюджет, налоги, кредиты, цены, заказы, поддержка базовых отраслей производства и т.д.
Объективная необходимость в эффективном «вмешательстве» государства и права в становление рыночных отношений обусловлена следующим. Во-первых, современный российский рынок складывается в значительной мере криминальным путем с участием мафиозных и коррумпированных бюрократических структур, т.е. это «дикий» рынок, который нередко называют «первоначальным накоплением капитала». Во-вторых, отечественное предпринимательство делает лишь первые шаги, а здоровые, подлинно рыночные ростки еще слабы, поэтому требуют властной поддержки и защиты. В-третьих, реформы нуждаются в придании им социальной направленности, преодолении их «шоковых» последствий с целью облегчить тяготы общества и снизить непомерно высокую цену за проводимые преобразования. В-четвертых, необходимо заполнить брешь, образовавшуюся между уже выключенными административно-командными рычагами и еще не включенными или не набравшими силу рыночными механизмами.
Правовое стимулирование должно быть адресным, целенаправленным и дифференцированным, оказывать влияние в первую очередь на производственную деятельность. Цель – подъем экономики, внедрение рыночных механизмов, создание заинтересованности в труде. Основными направлениями стимулирования являются: предпринимательство, фермерство, малый и средний бизнес, коммерция, бытовое обслуживание, хозяйственная деятельность, банковское дело, инвестиции (отечественные и зарубежные), здравоохранение, транспортные коммуникации, частный капитал и т.п.[[13] ]
Остановимся подробнее на понятии правовых стимулов и механизме их действия в новых условиях.
Самое распространенное определение стимула в многочисленных словарях и в научной литературе сводится к тому, что стимул есть побуждение к действию, побудительная причина. При формировании конкретных подходов и мер к его эффективному использованию в социальной практике большое значение имеет правильное понимание данного феномена, точное раскрытие его сущности, ибо от этого зависят объективные пределы действия правовых стимулов в юридическом упорядочении, их потенциальные возможности и т.д.
В трактовке категории «правовой стимул» надо иметь в виду следующие аспекты.
1) Вряд ли можно согласиться с теми авторами, кто видит в стимулах лишь субъективный (внутренний) фактор. Стимул, а тем более правовой, в отличие от мотива, выступающего в качестве внутренней побудительной причины, — фактор внешний, воздействующий на субъекта извне. Он установлен в законодательстве либо содержится в иной форме права. Действует же он, бесспорно, через внутренние механизмы: цели, стремления, интересы, мотивы.
2) Понятие «правовой стимул» нельзя смешивать с психологическим или физиологическим понятием «стимул», под которым понимаются разного рода внешние воздействия, раздражители (как содействующие управленческому процессу, так и препятствующие ему). Правовое стимулирование – это информационно-целенаправленное, предполагающее сознательное изменение поведения субъекта в юридической сфере. Поэтому правовыми стимулами можно считать лишь такие побудительные причины, которые носят прескриптивный характер и выступают информационно-психологическими средствами правового регулирования.
3) Правовые стимулы представляют собой лишь позитивные средства (дозволения, льготы, поощрения и т.п.) и не должны включать «негативные» средства (запреты, обязанности, меры принуждения и т.п.), которые относятся к правовым ограничениям – второй стороне управленческого процесса. Обе категории – правовой стимул и правовое ограничение по сути дела парные, и их необходимо рассматривать в единстве.
4) Правовые стимулы зачастую связывают лишь с поощрениями. Действительно поощрения выступают мощными побудительными факторами, сильнее других, как правило, вызывают заинтересованность субъектов в определенном поведении. Однако это не означает, что только поощрительные меры имеют статус стимулирующих. В качестве таковых могут выступать и льготы, и субъективные права, и законные интересы, и другие позитивные инструменты.
5) правовыми стимулами необходимо считать прежде всего конкретные первичные средства: поощрения, льготы, субъективные права и т.п., которые воплощаются во вторичные (более обобщенных юридических инструментах) – нормах, институтах, отраслях, придавая им стимулирующий характер.
6) Понятие «правовое стимулирование» может обозначать и более широкое явление, существующее на уровне «стимул-препятствие». В этом случае под стимулом понимаются не первичные правовые средства (поощрения льготы, субъективные права и т.д.), а средства, охватывающие собой управление (юридическое воздействие) в целом, под препятствием же – то, что ему противодействует, мешает, тормозит. Все полезные факторы юридического воздействия, включающие в себя, с одной стороны, позитивные средства: правовые стимулы, а с другой – «негативные»: правовые ограничения, в конечном счете имеют цель упорядоченного изменения, ориентированы прежде всего на развитие системы (функция собственно стимулов).
Подытоживая сказанное, правовой стимул можно определить как правовое побуждение к законопослушному активному поведению, создающее для удовлетворения интересов субъектов режим благоприятствования. Общие признаки правовых стимулов состоят в том, что они: а) связаны с благоприятными условиями для осуществления интересов личности, так как они выражаются в обещании предоставления ценностей, а иногда в отмене либо снижении меры лишения ценностей; б) сообщают о расширении объема возможностей, свободы, ибо формами проявления правовых стимулов выступают субъективные права, льготы, поощрения, и т.п.; в) выражают положительную правовую мотивацию; г) предполагают повышение позитивной активности; д) направлены на упорядоченное изменение общественных отношений, выполняют функцию развития социальных связей.
Указанные особенности правовых стимулов необходимо учитывать при оптимизации правового регулирования в условиях становления рыночных отношений в России.[[14] ]
3.2 Доверие от Фрэнсиса Фукуямы. Идея доверия.
В любом современном обществе экономика представляет собой одну из наиболее фундаментальных и динамичных форм общения людей. Трудно назвать какой-либо вид экономической деятельности – от организации работы химчистки до производства сложных микросхем, — где не возникало бы социального взаимодействия. И хотя люди трудятся на предприятиях и в организациях ради удовлетворения своих индивидуальных потребностей, эта деятельность также выводит их из скорлупы личной жизни и связывает с большим миром жизни общественной. Люди эгоистичны, но важная потребность личности воплощена в жажде быть частью того или иного сообщества.
Чувство удовлетворения, которое мы испытываем от ощущения соединенности с коллегами на работе, коренится в фундаментальном стремлении людей к обретению признания. Каждый стремится к тому, чтобы его достоинство было признано другими людьми. Экономическая деятельность нередко предпринимается именно ради признания, а не просто в качестве средства удовлетворения естественных материальных потребностей.
Один из важнейших уроков экономической жизни заключен в том, что благополучие нации, как и ее способность к конкуренции, обусловлено единственной всепроникающей культурной характеристикой – уровнем доверия, присущим данному обществу.
Способность людей к коллективным действиям, к общению зависит от того, в какой степени те или иные сообщества придерживаются схожих норм и ценностей и могут подчинять индивидуальные интересы отдельных личностей интересам больших групп. На основе таких ценностей возникает доверие, которое имеет большую и вполне конкретную экономическую ценность.
Например, США традиционно являются обществом с высоким уровнем доверия, ориентированным на коллективные интересы, несмотря на то, что американцы считают себя закоренелыми индивидуалистами. Но на протяжении жизни двух-трех поколений США радикально изменились в своем отношении к искусству общения. Во многих аспектах американское общество становится индивидуалистским, т.е. таким, какими американцы всегда себя и считали. Снижение уровня доверия в США проявляется в любых изменениях, происходящих в американском обществе: росте числа преступлений и гражданских судебных процессов; развале семьи; увядании самых разнообразных промежуточных общественных структур – объединений по месту жительства, церковных приходов, профсоюзов, клубов, благотворительных организаций; распространении среди американцев ощущения отсутствия единых ценностей и наличия общности с окружающими.
Уже сейчас США расходуют на содержание полиции значительно больше, чем другие промышленно развитые государства, а количество заключенных в тюрьмах составляет более одного процента населения страны. И на юристов, обеспечивающих гражданам возможность судиться друг с другом, в США тратят значительно больше, чем в странах Европы и в Японии. Обе эти статьи расходов, составляющие значительную часть валового внутреннего продукта, представляют как бы прямой налог, возникающий из-за нарушения доверия в обществе. В перспективе экономические последствия могут стать еще более глубокими.
Доверие есть возникающее в рамках определенного сообщества ожидание того, что члены данного сообщества будут вести себя нормально и честно, проявляя готовность к взаимопомощи в соответствии с общепризнанными нормами.
Если люди, которым приходится работать на одном предприятии, доверяют друг другу, ибо действуют в рамках общего комплекса этических норм, затраты на организацию совместного труда будут меньше. Подобное общество имеет большие возможности по внедрению новых форм организаций, так как высокий уровень доверия открывает путь более разнообразным общественным отношениям. И наоборот, люди не испытывающие доверия друг к другу, смогут взаимодействовать лишь в рамках системы формальных правил и положений, которые нужно постоянно вырабатывать, согласовывать, отстаивать в суде, а потом обеспечивать их соблюдение, в том числе с помощью мер принуждения. Преобладание недоверия в обществе равносильно введению дополнительного налога на все формы экономической деятельности, от которого избавлены общества с высоким уровнем доверия.[[15] ]
Заключение.
Итак, право – понятие сложное и многогранное. Спектр мнений о нём и суждений, также, как и совокупность факторов, оказывающих влияние на процесс формирования о нём адекватного представления, весьма широк и разнообразен.
Множество определений права можно рассматривать как положительное явление (возможность взглянуть на право сквозь призму веков, увидеть право не только в статике, но и в динамике), так и отрицательное (например, возникают трудности, порождаемые различиями, отсутствием единого, целенаправленного процесса познания права и его практического использования).
Изучая проблему возникновения и развития права, нельзя не учитывать огромную роль экономики. Так Маркс в своих трудах совершенно абсолютизировал зависимость права от экономики[[16] ].
В данной работе взаимодействие государства, права и экономики рассмотрено в исторически разных социальных системах, последние условно можно подразделить на следующие три группы:
а) системы, в которых полностью или почти полностью отсутствуют традиционные рыночные элементы;
6) системы с зарождающимися рыночными отношениями, идущие по пути становления рыночных институтов;
в) системы с высокоразвитой рыночной экономикой.
Для каждой из выделенных групп социальных систем характерны свои специфические взаимоотношения между государством и экономикой, свои формы и методы взаимодействия, свои принципы взаимосвязи, пределы влияния друг на друга. Теоретически и практически это свойственно для любой из имевших место в истории развития человечества, для ныне существующих или только что зарождающихся социальных систем[2].
Исторический опыт России и других стран со всей очевидностью свидетельствует о том, что в мире нет общей модели, некоего шаблона или образца во взаимоотношениях государства и экономики, пригодных для всех без исключения социальных систем. Есть лишь общие: закономерности, исторические тенденции и общие принципы развития характера взаимосвязи и взаимодействия государства и экономики. Что же касается конкретных типов взаимоотношений государства и экономики, то они складываются или в рамках каждой отдельно взятой социальной системы или же в пределах вышеназванных групп социальных систем.
В период формирования цивилизованного российского рынка велико значение права. Право призвано облегчить вхождение нашей страны в рыночные отношения. В этом плане важна стимулирующая роль права. Особенности правовых стимулов необходимо учитывать при оптимизации правового регулирования в условиях становления рыночных отношений в России.
Список использованной литературы
1. Алексеев С.С. Государство и право / С.С Алексеев. – М., 1996.
2. Алексеев С.С., Теория права / С.С Алексеев. – М., 1998.
3. Борисов Е.Ф. Экономическая теория / Е.Ф. Борисов. – М., 1997.
4. Зинченко, С.А., Лисневский, Э.В. Собственность, политическая власть и право: генезис, соотношение / С.А. Зинченко, Э.В. Лисневский // Государство и право. – 1992.-№3. – С.3-12.
5. Макаров О.В. Соотношение права и государства / О. В. Макаров // Государство и право. – 1995.-№5.
6. Марксистско-ленинская общая теория государств и права. Основные институты и понятия. – М., 1970.
7. Марченко М. Н. Теория Государства и права: учеб. / М.Н. Марченко.– 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. – 640 с.
8. Матузов Н.И., Малько А.В. Правовое стимулирование в условиях рыночных отношений/ Н.И. Матусов, А.В. Малько // Государство и право. – 1995.- №4. – 11-19.
9. Теория государства и права / [под ред. М.Н. Марченко]. – М., 1997.
10. Фукуяма Ф. Доверие. Социальные добродетели и созидание благосостояния / Ф. Фукуяма // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / [под ред. В.Л. Иноземцева]. – М., 1997.
11. Экономическая теория: Учебное пособие / [под ред. Ю.И. Хаустова]. – Воронеж., 2000.
[1] См.: Марксистско-ленинская общая теория государств и права. Основные институты и понятия. – М., 1970.
2 Цит. по: Борисов Е.Ф. Экономическая теория / Е.Ф. Борисов. – М., 1997. С. 199.
3 Там же. С. 296.
1 Цит. по: Макаров О.В. Соотношение права и государства / О. В. Макаров // Государство и право. – 1995.№-5. – С. 18.
1 Цит. по: Марченко М. Н. Теория Государства и права: учеб. / М.Н. Марченко.– 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. – С. 69.
2 Там же. С. 82.
[4] Цит. по: Марченко М. Н. Теория Государства и права: учеб. / М.Н. Марченко.– 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. – С. 87.
[5] Цит. по: Зинченко, С.А., Лисневский, Э.В. Собственность, политическая власть и право: генезис, соотношение / С.А. Зинченко, Э.В. Лисневский // Государство и право. – 1992.-№3. – С. 5.
[6] Цит. по: Зинченко, С.А., Лисневский, Э.В. Собственность, политическая власть и право: генезис, соотношение / С.А. Зинченко, Э.В. Лисневский // Государство и право. – 1992.-№3. – С. 4.
2 Там же. С. 3-6.
[7] Цит. по: Борисов Е.Ф. Экономическая теория / Е.Ф. Борисов. – М., 1997. – С. 199.
2 Там же. С. 206.
[8] См.: Алексеев С.С., Теория права / С.С Алексеев. – М., 1998. – С. 143.
2 Цит. по: Борисов Е.Ф. Экономическая теория / Е.Ф. Борисов. – М., 1997. – С. 296.
1 Цит. по: Борисов Е.Ф. Экономическая теория / Е.Ф. Борисов. – М., 1997. – С. 85-88.
2 Цит. по: Экономическая теория: Учебное пособие / [под ред. Ю.И. Хаустова ]. – Воронеж., 2000. – С. 364.
[10] См.: Марксистско-ленинская общая теория государств и права. Основные институты и понятия. – М., 1970. – С. 427.
2 Там же. С. 430.
[11] Цит. по: Теория государства и права / [под ред. М.Н. Марченко]. – М., 1997.– С. 253.
[12] См.: Алексеев С.С., Государство и право / С.С Алексеев. – М., 1996. – С. 119-122.
1 См.: Матузов Н.И., Малько А.В. Правовое стимулирование в условиях рыночных отношений/ Н.И. Матусов, А.В. Малько // Государство и право. – 1995.- №4. – С. 11-12
[14] См.: Матузов Н.И., Малько А.В. Правовое стимулирование в условиях рыночных отношений/ Н.И. Матусов, А.В. Малько // Государство и право. – 1995.- №4. – С. 13-19.
[15] См.: Фукуяма Ф. Доверие. Социальные добродетели и созидание благосостояния / Ф. Фукуяма // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / [под ред. В.Л. Иноземцева]. – М., 1997. – С. 127-136.
1 См.: Марксистско-ленинская общая теория государств и права. Основные институты и понятия. – М., 1970.
2 См.: Марченко М. Н. Теория Государства и права: учеб. / М.Н. Марченко.– 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006.
www.ronl.ru
Министерство образования и науки Российской Федерации
ГОУ ВПО Магнитогорский государственный университет
Научная работа на тему: Экономика права
Исполнитель
факультет гр.11
Кишкун Полина Сергеевна
Богачева Олеся Валерьевна
Магнитогорск 2011 г.
Содержание
Введение
.Экономика права: что это такое
2.Развитие правовых теорий в конце XIX - начале XX в
2.1Экономика права: истоки
2.2 Основные предпосылки экономического подхода к праву
. Становление и развитие дисциплины экономика права
.1 Экономика права: первая волна
.2Экономика права: вторая волна
.3 Результаты развития
. Позитивная и нормативная экономическая теория прав
. Роль экономической теории права в оптимизации законодательной и правоприменительной практике
.1 Применимость экономического анализа к континентальному праву
.2 Судебная практика
Заключение
Список используемой литературы.
Введение
Теория права уже давно потеряла монополию на объяснение происхождения и функционирования правовой системы. Право как социальный феномен выступает в качестве объекта и предмета исследования различных социальных наук и дисциплин. Без понимания механизма воздействия права на поведение экономических агентов - как фирм, так и домохозяйств - невозможны проведение реформ, планирование и реализация экономической и социальной политики. Взаимодействие права и экономики является двусторонним: право должно соответствовать современным социальным, в том числе и экономическим, реалиям, а экономические агенты, определяя стратегии своего поведения, должны учитывать ограничения, которые накладывает на них существующая правовая система.
Экономическая теория позволяет законодателям и судьям увидеть то воздействие, которое правовая система оказывает на поведение людей. Для экономистов изучение экономики права является не менее важным, поскольку оно дает им возможность приблизить экономические модели к реальной жизни. Экономическая теория часто рассматривает как данные такие правовые институты, как собственность и контракт, которые могут оказать серьезное влияние на эффективность развития экономики. Между тем, как показал опыт движения России по пути рыночных реформ, отсутствие гарантированных прав собственности и надежных договоров может серьезно затруднить развитие экономики.
Можно выделить несколько причин, по которым изучение экономики права может оказаться весьма полезным для правоведа. Экономическая теория предоставляет в распоряжение правоведа основные принципы, позволяющие более четко организовать всю совокупность правовых норм. Юристы часто жалуются на противоречивость и непоследовательность правовых норм. Те организующие принципы, которые предлагают экономисты, могут помочь преодолеть эту непоследовательность.
Признание того факта, что правовые, политические, социальные и экономические процессы в любом обществе взаимосвязаны, привело к возникновению целого ряда научных направлений. На этой волне сформировалось и такое направление, как экономический анализ права. В последнее время экономику права часто называют самым успешным направлением развития теорий права (jurisprudence) второй половины XX в.Однако за пятьдесят лет своего существования экономика права не сумела избавиться от внутренних разногласий и противоречий, в первую очередь связанных с неопределенностью методологии, и справиться с критикой в свой адрес со стороны и юристов, и экономистов, и представителей других наук. Более того, в качестве основного подхода рассматривается обычно лишь подход так называемой чикагской школы. Альтернативные подходы в экономике права по-прежнему остаются в тени/
В то же время существующее многообразие подходов при отсутствии какой-либо системы их применения снижает теоретическую и прикладную ценность экономики права.
Экономический подход побуждает правоведа учитывать конечные цели, результаты правовых норм и обращает внимание на возможные неблагоприятные последствия правовых норм. Эти неблагоприятные последствия можно было бы предвидеть и предотвратить, если бы законодатель знал о том, что правовые нормы действуют как цены или налоги, которые создают стимулы, влияющие на поведение людей. Право не может аннулировать действие рыночных сил. Люди будут подчиняться закону, только если им это выгодно, и в любом случае люди попытаются минимизировать отрицательное влияние закона на свое благосостояние. Поэтому не исключено, что закон приведет к результату, полностью противоположному тому, который законодатель надеялся достичь, принимая соответствующий закон.
Экономический подход может также помочь правоведам заменить противоречащие друг другу правовые понятия более простыми и четкими доктринами. Выбор, сделанный в пользу более четкой и простой доктрины, позволит сэкономить информационные издержки.
Неприятие, с которым предлагаемый экономикой права подход часто сталкивается в среде правоведов, на наш взгляд бывает вызвано тем, что он воспринимается как своего рода интеллектуальный империализм и у юристов появляется опасение, что предложенная экономикой права новая терминология будет навязываться ею как единственно разумная»
geum.ru
