— ориенталист и путешественнник; род. в Берлине в 1837 г.; в 1858 г. прибыл в Петербург для занятий при Азиатском музее. Желая изучить тюркские языки из уст народа, Р. занял учительское место в Барнауле; отсюда он предпринимал поездки в места жительства окрестных племен для изучения их языков и для собирания образцов их народной поэзии. Он объездил таким образом Алтай, восточные киргизские степи, часть губерний Енисейской и Тобольской, Ташкент, Ходжент, Джизак, Самарканд, Монголию. В 1871 г. Р. поселился в Казани, где до 1884 г. занимал должность окружного инспектора магометанских школ, изучая тюркские говоры (приволжские и башкирские), языки чувашский и черемисский. В 1884 г. Р. назначен директором Азиатского музея в Петербурге и избран ординарным академиком Имп. Академии наук. В 1886 г. Р. совершил поездку в Крым для изучения языка крымских татар, а в 1887 г. в Литву и Волынь для исследования караимского диалекта. В 1891 г. Р. стоял во главе экспедиции, снаряженной Имп. Академией наук для исследования древних памятников долины р. Орхона в Монголии (см.). Главнейший труд Р.: "Proben der Volkslitteratur der türkischen Stämme Südsibiriens" ("Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Джунгарской степи", тексты и немецкий перевод; СПб., 1866—96, 7 т.). Этот сборник имеет важное значение как в лингвистическом, так и в этнографическом и историческом отношении: он сделал возможным изучение дотоле неисследованных тюркских наречий, сохранившихся в большой чистоте, без примеси арабских и персидских слов, благодаря тому, что народы, ими говорящие, жили уединенной жизнью и не подпали влиянию ислама. Собранные им сказки, преданья, поверья раскрывают картину внутренней и духовной жизни тюркских племен Южной Сибири. Другой выдающийся труд Р.: "Vergleichende Grammatik der nördlichen Türksprachen. Th. I. Phonetik" (Лпц. 1882—83). Ему принадлежат еще: "Ueber die Formen der gebundenen Rede bei den Altaischen Tataren" (в "Zeitschrift für Völkerpsychologie u. Sprachwissenschaft", 1865—66, т. 4), "Wörterbuch der Kïnai-Sprache" (СПб., 1874), "Анализ болгарских числительных имен в известиях Альбекри и др. авторов" (1878), "Die Lautalternation und ihre Bedeutung für die Sprachenentwickelung" (в "Verhandlungen des fünften internationalen Orientalisten Congress", Б., 1882), "Zur Sprache der Komanen" (в "Internationale Zeitschrift für allgemeine Sprachwissenschaft", Лпц., 1884—85), "Versuch eines Wörterbuches der Türkdialecte" (СПб., 1888 и cл.), "Die alttürkischen Inschriften der Mongolei" (вып. 1 и 2, СПб., 1894), "Kurzer Bericht ueber eine im Sommer 1862 uutergenommene Reise in die östl. Kirgisen-Steppe" ("Bul. de l´Acad.", 1863, т. VI), "Observations sur les Kirghis" (Пар., 1864), "Bericht über eine im Sommer 1863 unternommene Reise in den östlichen Altai" ("Bul. de l´Acad.", 1864, т. V и VIII), "Мифология и миросозерцание жителей Алтая" ("Вост. обозрение", 1882, №№ 7 и 8, 1883, № 8), "Ethnographische Uebersicht der Türkstämme Sibiriens und der Mongolei" (Лпп., 1883), "Aus Sibirien" (Лпц., 1884), "Das Schamanentum und seine Kultus" (Лпц., 1885), "Сибирские древности" (в "Материалах по археологии России, издаваемых Имп. Археологической комиссией", СПб., 1888), "Altas der Altertümer der Mongolei" (СПб., 1892 cл.) и мн. др.
{Брокгауз}
Оцените определение:
Источник: Большая Русская Биографическая энциклопедия
Радлов (Василий Васильевич) - ориенталист и путешественник; родился в Берлине в 1837 г.; в 1858 г. прибыл в Петербург для занятий при азиатском музее. Желая изучить тюркские языки из уст народа, Радлов занял учительское место в Барнауле; отсюда он предпринимал поездки в места жительства окрестных племен для изучения их языков и для собирания образцов их народной поэзии. Он объездил, таким образом, Алтай, восточные киргизские степи, часть губерний Енисейской и Тобольской, Ташкент, Ходжент, Джизак, Самарканд, Монголию. В 1871 г. Радлов поселился в Казани, где до 1884 г. занимал должность окружного инспектора магометанских школ, изучая тюркские говоры (приволжские и башкирские), языки чувашский и черемисский. В 1884 г. Радлов назначен директором азиатского музея в Петербурге и избран ординарным академиком Императорской Академии Наук. В 1886 г. Радлов совершил поездку в Крым для изучения языка крымских татар, а в 1887 г. - в Литву и Волынь для исследования караимского диалекта. В 1891 г. Радлов стоял во главе экспедиции, снаряженной Императорской Академией Наук для исследования древних памятников долины р. Орхона в Монголии (см. XXII, 227). Главнейший труд Радлова: "Proben der Volkslitteratur der turkischen Stamme Sudsibirien" ("Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Джунгарской степи", тексты и немецкий перевод; Санкт-Петербург, 1866 - 1896, 7 т.). Этот сборник имеет важное значение как в лингвистическом, так и в этнографическом и историческом отношении: он сделал возможным изучение дотоле неисследованных тюркских наречий, сохранившихся в большой чистоте, без примеси арабских и персидских слов, благодаря тому, что народы, ими говорящие, жили уединенной жизнью и не подпали влиянию ислама. Собранные им сказки, преданья, поверья раскрывают картину внутренней и духовной жизни тюркских племен Южной Сибири. Другой выдающийся труд Радлова: "Vergliechende Grammatik der nordlichen Turksprachen. Th. I. Phonetik" (Лейпциг, 1882 - 1883). Ему принадлежат еще: "Ueben die Forinen der gebundenen Rede fur Volkerpsychologia u. Sprachwissenschaft", 1865 - 1866, т. 4), "Worterbuch der Kinai-Sprache" (Санкт-Петербург, 1874), "Анализ болгарских числительных имен, в известиях Албекри и др. авторов" (1878), "Die Lautalternation und ihre Bedentung fur die Sprachenentwickelung" (в "Verhandlungen des funften internationalen Orientalisten Congress", Б., 1882), "Zur Sprache der Komanen" (в "Internationale Zeitschrift fur allgemeine Sprachwissenschaft", Лпц., 1884 - 85), "Versuch eines Worterbuches der Turkdialecte", (СПб., 1988 и сл.), "Die altturkischen Inschriften der Mongolei" (вып. 1 и 2, СПб., 1894), "Kurzer Bericht ueber eine im Sommer 1862 untergenommene Reise in die ostl. Kirgisen-Steppe" ("Bul. de l´Acad.", 1863, т. VI), "Observations sur les Kirghis" (Пар., 1864), "Bericht uber eine im Sommer 1863 untergenommene Reise in den ostlichen Altai" ("Bul. de l´Acad.", 1864, т. V и VIII), "Мифология и миросозерцание жителей Алтая" ("Восточное Обозрение", 1882, № 7 и 8, 1883, № 8), "Ethnographie Uebersicht der Turktamme Sibiriens und der Mongolei" (Лейпциг, 1883), "Aus Sibirien" (Лейпциг, 1884), "Das Schamanemtum und seine Kultus" (Лейпциг, 1885), "Сибирские древности" (в "Материалах по археологии России, издаваемых Императорской археологической комиссией", Санкт-Петербург, 1888), "Altas der Altertumer der Mongolei" (Санкт-Петербург, 1892, сл.) и мн. др.
Оцените определение:
Источник: Биографический словарь
interpretive.ru
Васи́лий Васи́льевич Ра́длов (настоящее имя Вильгельм Фридрих Радлов; (5 (17) января 1837 — 12 мая 1918) — выдающийся российский востоковед-тюрколог, этнограф, археолог и педагог немецкого происхождения, один из пионеров сравнительно-исторического изучения тюркских языков и народов. Автор около 150 научных трудов.
Родился в семье городского комиссара полиции; был единственным сыном. По окончании гимназии поступил в 1854 году на философский факультет Берлинского университета. Первоначально увлекался теологией, но затем заинтересовался сравнительно-историческим языкознанием — слушал лекции Ф. Боппа. Два семестра слушал в Галльском университете лекции А. Ф. Потта по индоевропеистике и исторической фонетике. Увлекшись востоковедением, стал учеником географа К. Риттера, начал брать уроки восточных языков у X. Штейнталя и В. Шотта. Под влиянием последнего у молодого Радлова сформировался интерес к уральским и алтайским языкам, и он принял решение отправиться в Россию с целью их изучения. Для этого он стал изучать русский язык.
20 мая 1858 г. Радлов успешно защитил в Йенском университете диссертацию на тему «О влиянии религии на народы Азии» и был удостоен степени доктора философии.
В июне 1858 года Радлов прибыл в Санкт-Петербург для занятий при Азиатском музее, имея при себе рекомендательное письмо от В. Шотта. Некоторое время зарабатывал на жизнь частными уроками. В Петербурге Радлов встретился с российским дипломатом бароном П. К. Мейендорфом, который предложил ему занять место преподавателя немецкого и латинского языков в Барнаульском горном училище, которое преобразовывалось в гимназию. Это позволило бы Радлову изучать языки Алтая непосредственно в языковой среде и он, сдав 19 марта 1859 года экзамен на звание учителя немецкого языка в гимназиях и 11 мая того же года приняв присягу на верность и подданство России, спустя три дня, 14 мая, он получил официальное назначение в Барнаул. За ним последовала его невеста, народная учительница Паулина Августовна Фромм, с которой он обручился ещё в Германии. С этого времени Фридрих Вильгельм Радлов стал именоваться Василием Васильевичем Радловым.
На Алтае В. В. Радлов начал целеустремленное изучение местных тюркских языков, фольклора и истории. Летом 1860 он использовал свой отпуск для поездки в Бийск, где собирал языковой материал в полевых условиях. Ему удалось убедить зайсана прислать с Алтая в Барнаул местного жителя для занятий с ним языком. Днём Радлов преподавал в окружном горном училище, а по вечерам занимался с информантом. В течение зимы 1860—1861 гг. он достаточно продвинулся в освоении разговорной речи для того, чтобы быть в состоянии общаться с местными жителями во время ежегодных летних поездок. Аналогичным образом он овладевал и другими местными наречиями.
В Барнауле Радлов женился на Паулине Фромм, бывшей его невестой с 1858 года; там же у них родилось 5 детей. В семье придерживались лютеранских традиций.
Со временем Радлову удалось побывать в Средней Азии и расширить круг изучаемых языков. По истечении пятилетнего срока командировки ученый отправился в Петербург, чтобы продлить её. В достижении этого ему помогла известная фрейлина Эдит фон Раден. Пребывание в Петербурге Радлов использовал для расширения научных знакомств.
Вернувшись в Барнаул, Радлов продолжил свои поездки по краю и полевые исследования. Всего за период своего пребывания на Алтае Радлов совершил десять ежегодных (с перерывом в 1864) поездок к алтайцам, телеутам, шорцам, кумандинцам, тувинцам, казахам, киргизам, абаканским татарам (хакасам), западно-сибирским татарам, китайцам. Кроме того, с 1866 он начал публиковать результаты своих штудий. В этом году вышел первый том его знаменитого труда «Образцы народной литературы тюркских племен…» (собрание текстов на тюркских языках с немецким переводом). Второй том вышел в 1868 г., а третий — в 1870. Это было выдающееся по охвату лингвистического и фольклорного материала издание, которое сразу же сделало имя В. В. Радлова хорошо известным в научном мире. До 1896 было издано ещё четыре тома «Образцов».
Помимо исследований языка и фольклора, В. В. Радлов занимался также археологическими раскопками на Алтае, в Барабинской и Киргизской степи, Минусинской котловине, различных районах Средней Азии. С 1863 по 1869 при его участии было раскопано около 150 курганов, в том числе всемирно известный Большой Катандинский. По заключению специалистов, Радлов вёл свои археологические раскопки на высоком профессиональном уровне, образцовом для того времени. Он сам разрабатывал новые приёмы изучения древних памятников, стремился к совершенствованию уже существующих.
На Алтае Радлов сформировался как тюрколог-универсал, равно глубоко интересовавшийся диалектологией, лексикографией, лексикологией, сравнительной и исторической фонетикой, грамматикой тюркских языков, этнографией и археологией, фольклором и историей народов Алтая и Западной Сибири.
В 1871 В. В. Радлов отправился в Санкт-Петербург для выяснения своей дальнейшей судьбы. По пути он остановился в Казани, где неожиданно для себя получил приглашение занять место инспектора татарских, башкирских и киргизских мусульманских школ Казанского учебного округа. Инициатива назначения Радлова на этот пост исходила от известного востоковеда Н. И. Ильминского , занимавшего тогда должность профессора турецко-татарского языка в Казанском университете.
Прибыв в Петербург, В. В. Радлов успешно решил все организационные вопросы. Содействие ему оказали министр народного образования Д. А. Толстой и председатель Государственного Совета Великий князь Константин Николаевич. Радлов не только получил назначение в Казань и добился положительного решения всех организационных вопросов, но и исхлопотал для себя научную командировку за границу для получения нового опыта и приобретения учебных пособий для работы в Казани. Воспользовавшись случаем, Радлов навестил в Берлине своих родителей.
Зимой 1872 В. В. Радлов приступил к исполнению своих обязанностей в Казанском учебном округе. Сталкиваясь со значительными трудностями, он занялся учреждением учительской семинарии, открытием женской школы, сам принимал участие в написании и редактировании школьных учебников.
Параллельно он изучал тюркские языки Поволжья, участвовал в деятельности Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Казанском университете, а также опубликовал ряд работ. В университете Радлов познакомился с выдающимся лингвистом И. А. Бодуэном де Куртенэ. Участие в заседаниях лингвистического кружка, группировавшегося вокруг Бодуэна де Куртенэ, позволило Радлову значительно повысить свою общетеоретическую языковедческую компетенцию.
В конце 1884 года В. В. Радлов вернулся в Петербург.
Н. И. Ильминский, бывший членом-корреспондентом Императорской академии наук с 1870 г., получил приглашение баллотироваться в академики, но отказался от этой чести по личным обстоятельствам и рекомендовал кандидатуру Радлова. Не исключено, что одним из мотивов Ильминского, консерватора и сторонника Победоносцева, было недовольство растущим влиянием Радлова в Казани. Рассмотрев это предложение, Академия согласилась с ним. 7 ноября 1884 г. В. В. Радлов был избран ординарным академиком Императорской Академии наук по части истории и древностей азиатских народов. Вскоре он был назначен директором Азиатского музея; на этой должности проработал до 1890.
В Академии Радлов столкнулся с антинемецкими настроениями ряда коллег. Их пропагандой занимался, по-видимому, В. Д. Смирнов, опубликовавший незадолго до этого крайне негативную рецензию на радловскую «Сравнительную грамматику», в которой обвинил автора в плагиате, недобросовестном использовании материалов, собранных ранее русскими миссионерами.
В Петербурге Радлов продолжал интенсивно работать. Он вёл дальнейшие исследования тюркских языков и культур, издал большое количество работ и несколько памятников, продолжал заниматься научными поездками и экспедициями. В 1886 Радлов совершил поездку в Крым для изучения языка крымских татар, а в 1887 — в Литву и Волынь для исследования языка караимов.
Именно Радлов организовал и возглавил знаменитую Орхонскую экспедицию в Монголию (1891), в ходе которой были открыты орхоно-енисейские рунические надписи. Радлову удалось найти ключ к чтению более десяти знаков, однако первенство в дешифровке принадлежит датскому лингвисту В. Томсену, объявившему в 1893 об окончательной дешифровке письменности. В 1894 Радлов, основываясь на своих и томсеновских разработках, завершил перевод и осуществил публикацию орхонских памятников. Год спустя, в 1895, используя кроме своих материалов данные финских экспедиций, он опубликовал переводы 40 енисейских надписей. С 1892 по 1903 было опубликовано пятнадцать выпусков «Сборника трудов Орхонской экспедиции».
В 1898 Радлов организовал Турфанскую экспедицию (Центральная Азия) во главе с Д. А. Клеменцом. Он же первым начал изучение и публикацию обнаруженных Клеменцом древнеуйгурских памятников. Большое значение для развития отечественного уйгуроведения имело подготовленное и осуществлённое Радловым издание уйгурского текста Сутры золотого блеска.
В 1899 Радлов опубликовал транскрипцию и перевод надписи на стеле в честь Тоньюкука, советника и соратника тюркского кагана Кутлуга (начало VIII века).
В марте 1903 Радлов выступил одним из инициаторов создания Русского комитета по изучению Средней и Восточной Азии, обязанности председателя которого он исполнял вплоть до самой своей смерти в 1918. Комитет организовал ряд экспедиций в Сибирь, обогативших коллекции Музея антропологии и этнографии. Параллельно Радлов возглавлял правление Общества изучения Сибири и улучшения быта её народов, активно участвовал в работе Императорского Русского географического общества, Общества русских ориенталистов, Императорского общества востоковедения и др.
В. В. Радлов никогда не преподавал на факультете восточных языков Университета и не был официально связан с Университетом. Однако он вел приватные занятия с востоковедами, особенно с тюркологами. Многие зарубежные научные ассоциации, общества и университеты числили В. В. Радлова почётным членом, он был удостоен многочисленных отечественных и зарубежных наград. В 1912 году был пышно отмечен 75-летний юбилей учёного.
В 1894 скончался академик Л. И. Шренк, первый директор МАЭ, и в Императорской Академии наук возникла сложная ситуация в связи с заполнением вакансии. Физико-математическое отделение Академии, в чьи функции прежде входило избрание директора Музея, не смогло предложить достойной кандидатуры. 16 марта на объединённом заседании физико-математического и историко-филологического отделений, проходившем под председательством президента Императорской Академии наук великого князя Константина Константиновича, было решено поручить выборы нового директора МАЭ историко-филологическому отделению. В тот же день последнее путём выборов поручило академику В. В. Радлову возглавить Музей. До того Радлов шесть лет занимал должность директора Азиатского музея и имел опыт организации музейной работы.
Свои новые обязанности Радлов выполнял с неистощимым рвением, внеся значительный вклад в развитие музея. Новый директор привлёк к работе в МАЭ и сбору коллекций многих видных специалистов по этнографии Сибири и Востока — Б. Ф. Адлера, Л. Я. Штернберга, С. М. Широкогорова и многих других. Среди лиц, приглашённых Радловым к сотрудничеству, было немало бывших «политических», находившихся на плохом счету из-за своих связей с антимонархическим движением, как, например, В. Г. Богораз, В. И. Иохельсон, Д. А. Клеменц, В. Н. Васильев. За годы руководства Радлова штат музейных сотрудников значительно возрос.
Особое внимание Радлов уделял целенаправленному формированию музейных коллекций по народам, прежде не представленным в МАЭ. Дарителями выступали путешественники (в том числе Н. М. Пржевальский), коллекционеры, государственные служащие. С целью поощрения дарителей Радлов добивался награждения их орденами или повышения их в чине. Так, царскими орденами были награждены кяхтские купцы первой гильдии А. А. Лушников и Г. М. Осокин. При Радлове начал осуществляться обмен коллекциями и отдельными экспонатами с зарубежными этнографическими музеями.
Радлов активно использовал своё высокое общественное положение для достижения осуществления нужд Музея. Будучи тайным советником, он не стеснялся, по его собственному выражению, «антишамбрировать» (от фр. antichambre, «передняя, приёмная»), то есть ждать очереди в приёмных высокопоставленных особ, подавать в различные инстанции докладные записки с просьбами. Именно Радлов, воспользовавшись подготовкой к празднованию 200-летия Санкт-Петербурга, добился переноса в МАЭ из Эрмитажа Галереи Петра I и переименования Музея в Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого, что укрепило авторитет и положение учреждения. 5 марта 1914 Музей по приглашению Радлова посетил император Николай II.
С целью финансирования МАЭ для приобретения коллекций в стране и за рубежом, а также улучшения условий хранения предметов и организации новых выставок, Радлов выступил с инициативой создания Попечительского совета, в состав которого вошли многие состоятельные особы. Так, на средства члена совета В. Ю. Шотлендера был достроен третий этаж музейного здания. Другой член совета, Б. А. Игнатьев финансировал в 1914 научную экспедицию супругов Мерварт в Индию.
Большое внимание В. В. Радлов уделял регистрации старых коллекций и новых поступлений. По примеру Копенгагенского Музея в МАЭ была введена система двойной нумерации: при регистрации каждый экспонат получал одновременно коллекционный и порядковый номера, причём последний вследствие сложности предмета мог сопровождаться дополнительными индексами. К регистрации привлекались без исключения все штатные и нештатные сотрудники Музея; сам директор тоже занимался регистрацией коллекций. Собственные экспедиционные сборы и полученные подарки он всегда передавал в МАЭ (коллекции № 429, 451, 1033, 1489 и др.). В 1902 Радлов положил начало библиотеке МАЭ, подарив Музею своё обширное книжное собрание.
С 1900 МАЭ стал выпускать собственное печатное издание — «Сборник музея антропологии и этнографии». К 1910 выставочные площади Музея выросли в 4 раза, что дало возможность открывать новые экспозиции.
До самой своей смерти В. В. Радлов продолжал плодотворно трудиться на благо Музея, несмотря на преклонный возраст и трудные условия жизни. Он строил грандиозные планы по созданию Государственного музея антропологии, этнографии и археологии, подготовив по этому вопросу обстоятельную записку.
В. В. Радлов скончался 12 мая 1918. Был похоронен на лютеранской части Смоленского кладбища. Как отметил в некрологе известный антрополог и этнограф Широкогоров, «в лице Василия Васильевича русская наука потеряла одного из самых блестящих своих представителей».
20 мая 1918 ученый персонал МАЭ почтил память В. В. Радлова на чрезвычайном заседании. Было решено ежегодно в день его рождения, 5 января (по старому стилю), «устраивать годовое совещание, посвящённое итогам работы Музея за истекший год и выработке плана музейной и научно-издательской деятельности будущего года. К этому дню желательно приурочивать представление в рукописях работ, предназначенных для ближайшего тома „Сборника Музея…“. На всех томах и выпусках этого издания указывать, что он основан В. В. Радловым…, устраивать периодические вечера с присвоением им наименований „Радловских“, которые могли бы посещаться и лицами, не принадлежащими к музейной корпорации, но интересующимися этнографией и востоковедением, для научного обмена мнениями в указанных областях знаний… Введённые В. В. Радловым в практику Музея периодические совещания сотрудников как важное средство научного общения и дружеской согласованной работы должны быть сохранены и получить своё дальнейшее развитие».
Принятое решение, однако, выполнялось недолго. В эпоху господства «нового учения о языке» научная деятельность Радлова как не поднявшегося «выше уровня буржуазных учёных царской России» многими оценивалась весьма критически.
С 2002 в МАЭ ежегодно проводятся (как правило, в декабре) трёхдневные «Радловские чтения», собирающие этнографов, антропологов, фольклористов и музееведов, работающих с самым разным (не только тюркским или сибирским) материалом. Издаются материалы конференции.
Именем Радлова названа улица в Барнауле и в городе Алма-Ате, а также немецкая школа в Астане.
pomnipro.ru
Что такое 'Радлов Василий Васильевич'? Как правильно пишется данное слово.
Понятие и трактовка. Радлов Василий Васильевич ориенталист и путешественнник: род. В Берлине в 1837 г.; в 1858 г.
Радлов, Василий Васильевич. — ориенталист и путешественнник; род. В Берлине в 1837 г.; в 1858 г. Прибыл в Петербург для занятий при Азиатском музее.. Найдено рефератов по теме Радлов Василий Васильевич — 0.
Прибыл в Петербург для занятий при Азиатском музее. Желая изучить тюркские языки из уст народа, Р. Занял учительское место в Барнауле; отсюда он предпринимал поездки в места жительства окрестных племен для изучения их языков и для собирания образцов их народной поэзии.
Он объездил таким образом Алтай, восточные киргизские степи, часть губерний Енисейской и Тобольской, Ташкент, Ходжент, Джизак, Самарканд, Монголию. Поселился в Казани, где до 1884 г. Занимал должность окружного инспектора магометанских школ, изучая тюркские говоры (приволжские и башкирские), языки чувашский и черемисский. Назначен директором Азиатского музея в Петербурге и избран ординарным академиком Имп. Академии наук. Совершил поездку в Крым для изучения языка крымских татар, а в 1887 г. В Литву и Волынь для исследования караимского диалекта.
Стоял во главе экспедиции, снаряженной Имп. Академией наук для исследования древних памятников долины р. Орхона в Монголии (см.). Главнейший труд Р.: 'Proben der Volkslitteratur der turkischen Stamme Sudsibiriens' ('Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Джунгарской степи', тексты и немецкий перевод; СПб., 1866—96, 7 т.).
Этот сборник имеет важное значение как в лингвистическом, так и в этнографическом и историческом отношении: он сделал возможным изучение дотоле неисследованных тюркских наречий, сохранившихся в большой чистоте, без примеси арабских и персидских слов, благодаря тому, что народы, ими говорящие, жили уединенной жизнью и не подпали влиянию ислама. Собранные им сказки, преданья, поверья раскрывают картину внутренней и духовной жизни тюркских племен Южной Сибири. Другой выдающийся труд Р.: 'Vergleichende Grammatik der nordlichen Turksprachen. Phonetik' (Лпц. Ему принадлежат еще: 'Ueber die Formen der gebundenen Rede bei den Altaischen Tataren' (в 'Zeitschrift fur Volkerpsychologie u.
Sprachwissenschaft', 1865—66, т. 4), 'Worterbuch der Kinai-Sprache' (СПб., 1874), 'Анализ болгарских числительных имен в известиях Альбекри и др. Авторов' (1878), 'Die Lautalternation und ihre Bedeutung fur die Sprachenentwickelung' (в 'Verhandlungen des funften internationalen Orientalisten Congress', Б., 1882), 'Zur Sprache der Komanen' (в 'Internationale Zeitschrift fur allgemeine Sprachwissenschaft', Лпц., 1884—85), 'Versuch eines Worterbuches der Turkdialecte' (СПб., 1888 и сл.), 'Die altturkischen Inschriften der Mongolei' (вып. 1 и 2, СПб., 1894), 'Kurzer Bericht ueber eine im Sommer 1862 uutergenommene Reise in die ostl. Kirgisen-Steppe' ('Bul. VI), 'Observations sur les Kirghis' (Пар., 1864), 'Bericht uber eine im Sommer 1863 unternommene Reise in den ostlichen Altai' ('Bul.
V и VIII), 'Мифология и миросозерцание жителей Алтая' ('Вост. Обозрение', 1882, №№ 7 и 8, 1883, № 8), 'Ethnographische Uebersicht der Turkstamme Sibiriens und der Mongolei' (Лпп., 1883), 'Aus Sibirien' (Лпц., 1884), 'Das Schamanentum und seine Kultus' (Лпц., 1885), 'Сибирские древности' (в 'Материалах по археологии России, издаваемых Имп. Археологической комиссией', СПб., 1888), 'Altas der Altertumer der Mongolei' (СПб., 1892 сл.) и мн.
Почему так случилось? Возможно, автоматические запросы принадлежат не вам, а другому пользователю, выходящему в сеть с одного с вами IP-адреса. Вам необходимо один раз ввести символы в форму, после чего мы запомним вас и сможем отличать от других пользователей, выходящих с данного IP. В этом случае страница с капчей не будет беспокоить вас довольно долго. Возможно, в вашем браузере установлены дополнения, которые могут задавать автоматические запросы к поиску. В этом случае рекомендуем вам отключить их. Также возможно, что ваш компьютер заражен вирусной программой, использующей его для сбора информации.
Может быть, вам стоит. Если у вас возникли проблемы или вы хотите задать вопрос нашей службе поддержки, пожалуйста, воспользуйтесь.
spisokbrick.weebly.com
Содержание • • • • • • • • • • • • • Биография [ ] Юность и образование [ ] Родился в 1837 в, в семье городского комиссара полиции. По окончании гимназии поступил в на философский факультет.
Первоначально увлекался и, но вскоре заинтересовался. Слушал лекции и. Увлекшись востоковедением, стал учеником географа, начал брать уроки восточных языков.
Под влиянием последнего у молодого Радлова сформировался интерес к и языкам, и он принял решение отправиться в Россию с целью их изучения. Для этого он стал изучать. Радлов успешно защитил в диссертацию на тему «О влиянии религии на народы Азии» и был удостоен степени доктора философии. Приезд в Россию [ ] В июне прибыл в для занятий при, имея при себе рекомендательное письмо от В. Шотта. Некоторое время зарабатывал на жизнь частными уроками. В Петербурге Радлов встретился с российским дипломатом бароном, который предложил ему занять место преподавателя и языков в Высшем горном училище, вскоре преобразованном в полную гимназию.
Это позволило бы Радлову изучать языки Алтая непосредственно в языковой среде. Радлов согласился и был подвергнут в Экзаменационном комитете общему специальному испытанию на звание учителя немецкого языка в гимназиях и признан достойным этого звания. Того же года он принял присягу на верность и России, и с этого дня Фридрих Вильгельм Радлов стал Василием Васильевичем Радловым. Спустя три дня,, он получил официальное назначение в Барнаул. За ним последовала его невеста, народная учительница Паулина Августовна Фромм, с которой он обручился ещё.
Барнаул и Алтай [ ] На В. В. Радлов начал целеустремленное изучение местных тюркских языков, фольклора и истории. Летом он использовал свой отпуск для поездки в, где собирал языковой материал в полевых условиях. Ему удалось убедить прислать с Алтая в Барнаул местного жителя для занятий с ним языком. Днем Радлов преподавал в окружном горном училище, а по вечерам занимался с информантом. В течение зимы 1860— он достаточно продвинулся в освоении разговорной речи для того, чтобы быть в состоянии общаться с местными жителями во время ежегодных летних поездок. Аналогичным образом он овладевал и другими местными наречиями.
В Барнауле Радлов женился на Паулине Фромм, там же у них родилось 5 детей. В семье придерживались традиций.
Со временем Радлову удалось побывать в и расширить круг изучаемых языков. По истечении пятилетнего срока командировки ученый отправился в Петербург, чтобы продлить её. В достижении этого ему помогла известная фрейлина. Пребывание в Петербурге Радлов использовал для расширения научных знакомств.
Раскопки Радлова положили начало изучению Пазырыкской культуры Вернувшись в Барнаул, Радлов продолжил свои поездки по краю и полевые исследования. Всего за период своего пребывания на Алтае Радлов совершил десять ежегодных (с перерывом в ) поездок к,,,,,,, абаканским татарам (), западно-сибирским,. Кроме того, с он начал публиковать результаты своих штудий. В этом году вышел первый том его знаменитого труда «Образцы народной литературы тюркских племен» (собрание текстов на тюркских языках с немецким переводом).
В статье раскрываются основные биографические данные выдающегося российского ученого В. Радлова, характеризуется его вклад в развитие отечественной науки. Особое внимание уделяется его деятельности в качестве инспектора школ для нерусского населения в Казанском учебном округе,. Радлов Фридрих вильгельм (Василий Васильевич) (05(17).01.1837 - ). Академик Петербургской АН. В истории отечественной науки XIX. Видное место занимало востоковедение.
Второй том вышел в г., а третий —. Это было выдающееся по охвату лингвистического и материала издание, которое сразу же сделало имя В. В. Радлова хорошо известным в научном мире. До было издано ещё четыре тома «Образцов». Помимо исследований языка и фольклора, В. В. Радлов занимался также раскопками на Алтае, в и,, различных районах Средней Азии. С по при его участии было раскопано около 150, в том числе всемирно известный. По заключению специалистов, Радлов вёл свои археологические раскопки на высоком профессиональном уровне, образцовом для того времени.
Он сам разрабатывал новые приёмы изучения древних памятников, стремился к совершенствованию уже существующих. На Алтае Радлов сформировался как тюрколог-универсал, равно глубоко интересовавшийся,,, сравнительной и исторической, тюркских языков, этнографией и археологией, и историей народов Алтая и Западной Сибири. Казань [ ] В В. В. Радлов отправился в Санкт-Петербург для выяснения своей дальнейшей судьбы.
По пути он остановился в, где неожиданно для себя получил приглашение занять место инспектора татарских, башкирских и киргизских мусульманских школ Казанского учебного округа. Инициатива назначения Радлова на этот пост исходила от известного востоковеда, занимавшего тогда должность профессора турецко-татарского языка. Прибыв в Петербург, В. В. Радлов успешно решил все организационные вопросы. Содействие ему оказали министр народного образования и председатель Государственного Совета. Радлов не только получил назначение в Казань и добился положительного решения всех организационных вопросов, но и исхлопотал для себя научную командировку за границу для получения нового опыта и приобретения учебных пособий для работы в Казани.
Воспользовавшись случаем, Радлов навестил в Берлине своих родителей. Зимой В. В. Радлов приступил к исполнению своих обязанностей в Казанском учебном округе. Сталкиваясь со значительными трудностями, он занялся учреждением учительской семинарии, открытием женской школы, сам принимал участие в написании и редактировании школьных учебников. Параллельно он изучал тюркские языки, участвовал в деятельности Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Казанском университете, а также опубликовал ряд работ.
В университете Радлов познакомился с выдающимся лингвистом. Участие в заседаниях лингвистического кружка, группировавшегося вокруг Бодуэна де Куртенэ, позволило Радлову значительно повысить свою общетеоретическую языковедческую компетенцию. Санкт-Петербург — Петроград [ ] В конце В. В. Радлов вернулся в Петербург. Ильминский, бывший с г., получил приглашение баллотироваться в, но отказался от этой чести по личным обстоятельствам и рекомендовал кандидатуру Радлова. Не исключено, что одним из мотивов Ильминского, консерватора и сторонника, было недовольство растущим влиянием Радлова в Казани ]. Рассмотрев это предложение, Академия согласилась с ним.
В. В. Радлов был избран ординарным академиком Императорской Академии наук по части истории и древностей азиатских народов. Вскоре он был назначен директором; на этой должности проработал. В Академии Радлов столкнулся с антинемецкими настроениями ряда коллег. Их пропагандой занимался, по-видимому, В. Д. Смирнов, опубликовавший незадолго до этого крайне негативную рецензию ] на радловскую «Сравнительную грамматику», в которой обвинил автора в, недобросовестном использовании материалов, собранных ранее русскими миссионерами. Работа в Императорской Академии Наук [ ] В Петербурге Радлов продолжал интенсивно работать. Он вёл дальнейшие исследования тюркских языков и культур, издал большое количество работ и несколько памятников, продолжал заниматься научными поездками и экспедициями. В Радлов совершил поездку в для изучения, а в — в и для исследования языка.
Стела с орхоно-енисейской надписью. Кызыл Именно Радлов организовал и возглавил знаменитую Орхонскую экспедицию в Монголию (), в ходе которой были открыты.
Радлову удалось найти ключ к чтению более десяти знаков, однако первенство в дешифровке принадлежит лингвисту, объявившему в об окончательной дешифровке письменности. В Радлов, основываясь на своих и томсеновских разработках, завершил перевод и осуществил публикацию орхонских памятников. Год спустя, в, используя кроме своих материалов данные финских экспедиций, он опубликовал переводы 40 енисейских надписей. С по было опубликовано пятнадцать выпусков «Сборника трудов Орхонской экспедиции». В Радлов организовал Турфанскую экспедицию (Центральная Азия) во главе с Д. А. Клеменцом. Он же первым начал изучение и публикацию обнаруженных Клеменцом памятников. Большое значение для развития отечественного имело подготовленное и осуществлённое Радловым издание уйгурского текста «Золотой блеск».
В Радлов опубликовал транскрипцию и перевод на стеле в честь тюркского (начало ). В марте Радлов выступил одним из инициаторов создания Русского комитета по изучению Средней и Восточной Азии, обязанности председателя которого он исполнял вплоть до самой своей смерти в 1918. Комитет организовал ряд экспедиций в Сибирь, обогативших коллекции Музея антропологии и этнографии.
Параллельно Радлов возглавлял правление Общества изучения Сибири и улучшения быта ее народов, активно участвовал в работе Императорского Русского географического общества, Общества русских ориенталистов, Императорского общества востоковедения и др. В. В. Радлов никогда не преподавал на и вообще не был официально связан с Университетом. Однако он вел приватно занятия с востоковедами, особенно с тюркологами. Многие зарубежные научные ассоциации, общества и университеты числили В. В. Радлова своим почетным членом, он был удостоен многочисленных отечественных и зарубежных наград. В был пышно отмечен 75-летний юбилей ученого.
Руководство Музеем антропологии и этнографии [ ]. Здание Кунсткамеры, фото 2005 г. В скончался академик, первый директор, и в Императорской Академии наук возникла сложная ситуация в связи с заполнением вакансии. Физико-математическое отделение Академии, в чьи функции прежде входило избрание директора Музея, не смогло предложить достойной кандидатуры. На объединенном заседании физико-математического и историко-филологического отделений, проходившем под председательством президента Императорской Академии наук великого князя, было решено поручить выборы нового директора МАЭ историко-филологическому отделению.
В тот же день последнее путем выборов поручило академику В. В. Радлову возглавить Музей. До того Радлов шесть лет занимал должность директора Азиатского музея и имел опыт организации музейной работы.
Свои новые обязанности Радлов выполнял с неистощимым рвением, внеся значительный вклад в развитие музея. Новый директор привлёк к работе в МАЭ и сбору коллекций многих видных специалистов по этнографии Сибири и Востока — Б. Ф. Адлера,, и многих других. Среди лиц, приглашённых Радловым к сотрудничеству, было немало бывших «политических», находившихся на плохом счету из-за своих связей с антимонархическим движением, как, например,,,,.
За годы руководства Радлова штат музейных сотрудников значительно возрос. Особое внимание Радлов уделял целенаправленному формированию музейных коллекций по народам, прежде не представленным в МАЭ. Дарителями выступали путешественники (в том числе ), коллекционеры, государственные служащие. С целью поощрения дарителей Радлов добивался награждения их орденами или повышения их в чине. Так, царскими орденами были награждены купцы первой гильдии А. А. Лушников и Г. М. Осокин. При Радлове начал осуществляться обмен коллекциями и отдельными экспонатами с зарубежными этнографическими музеями.
Радлов активно использовал свое высокое общественное положение для достижения осуществления нужд Музея. Будучи, он не стеснялся, по его собственному выражению, «антишамбрировать» (от antichambre, «передняя, приёмная»), т.е. Ждать очереди в приёмных высокопоставленных особ, подавать в различные инстанции докладные записки с просьбами. Именно Радлов, воспользовавшись подготовкой к празднованию 200-летия Санкт-Петербурга, добился переноса в МАЭ из Галереи Петра I и переименования Музея в Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого, что укрепило авторитет и положение учреждения.
Музей по приглашению Радлова посетил. С целью финансирования МАЭ для приобретения коллекций в стране и за рубежом, а также улучшения условий хранения предметов и организации новых выставок, Радлов выступил с инициативой создания Попечительского совета, в состав которого вошли многие состоятельные особы. Так, на средства члена совета В. Ю. Шотлендера был достроен третий этаж музейного здания. Другой член совета, Б. А. Игнатьев финансировал в 1914 научную экспедицию супругов Мерварт. Большое внимание В. В. Радлов уделял регистрации старых коллекций и новых поступлений. По примеру в МАЭ была введена система двойной нумерации: при регистрации каждый экспонат получал одновременно коллекционный и порядковый номера, причем последний вследствие сложности предмета мог сопровождаться дополнительными индексами.
К регистрации привлекались без исключения все штатные и нештатные сотрудники Музея; сам директор тоже занимался регистрацией коллекций. Собственные экспедиционные сборы и полученные подарки он всегда передавал в МАЭ (коллекции №№ 429, 451, 1033, 1489 и др.). В Радлов положил начало библиотеке МАЭ, подарив Музею своё обширное книжное собрание. С МАЭ стал выпускать собственное печатное издание — «Сборник музея антропологии и этнографии».
К выставочные площади Музея выросли в 4 раза, что дало возможность открывать новые экспозиции. До самой своей смерти В. В. Радлов продолжал плодотворно трудиться на благо Музея, несмотря на преклонный возраст и трудные условия жизни. Он строил грандиозные планы по созданию Государственного музея антропологии, этнографии и археологии, подготовив по этому вопросу обстоятельную записку. Кончина [ ] В. В. Радлов скончался 12 мая 1918. Был похоронен. Как отметил в, «в лице Василия Васильевича русская наука потеряла одного из самых блестящих своих представителей».
1918 ученый персонал МАЭ почтил память В.В. Радлова на чрезвычайном заседании. Было решено ежегодно в день его рождения, (по старому стилю), «устраивать годовое совещание, посвященное итогам работы Музея за истекший год и выработке плана музейной и научно-издательской деятельности будущего года. К этому дню желательно приурочивать представление в рукописях работ, предназначенных для ближайшего тома «Сборника Музея.». На всех томах и выпусках этого издания указывать, что он основан В. В. Радловым., устраивать периодические вечера с присвоением им наименований «Радловских», которые могли бы посещаться и лицами, не принадлежащими к музейной корпорации, но интересующимися этнографией и востоковедением, для научного обмена мнениями в указанных областях знаний. Введенные В.В. Радловым в практику Музея периодические совещания сотрудников как важное средство научного общения и дружеской согласованной работы должны быть сохранены и получить свое дальнейшее развитие».
Принятое решение, однако, выполнялось недолго. В эпоху господства «» научная деятельность Радлова, как не поднявшегося «выше уровня буржуазных ученых царской России», многими оценивалась весьма критически. С в МАЭ ежегодно проводятся (как правило, в декабре) трёхдневные «Радловские чтения», собирающие этнографов, антропологов, фольклористов и музееведов, работающих с самым разным (не только тюркским или сибирским) материалом. Издаются материалы конференции. Именем Радлова названа улица в Барнауле. Сочинения [ ] • Proben der Volkslitteratur der turkischen Stamme Südsibirien (Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Джунгарской степи), тексты и немецкий перевод; Санкт-Петербург, 1866 — 1896, 7 т; • Vergliechende Grammatik der nordlichen Turksprachen.
(Сравнительная грамматика северных тюркских языков. Фонетика),, 1882 — 1883; • Worterbuch der Kinai-Sprache (Словарь кинайского языка), Санкт-Петербург, 1874; • Анализ болгарских числительных имен, в известиях Албекри и др. Авторов (1878), • Die Lautalternation und ihre Bedeutung für die Sprachenentwickelung ( и её значение для развития языков; в «Verhandlungen des funften internationalen Orientalisten Congress»), Берлин, 1882; • Zur Sprache der Komanen (О языке; в «Internationale Zeitschrift fur allgemeine Sprachwissenschaft»), Лейпциг, 1884 - 1885; • Versuch eines Worterbuches der Turkdialecte, (СПб., 1988 и сл.), • Die altturkischen Inschriften der Mongolei (Древнетюркские надписи ), вып.
chatinternational192.weebly.com
