Современная литература(XXI век)
Современная литература очень разнообразна: это не только создаваемые сегодня книги, но и произведения «возвращенной литературы», «литература письменного стола», произведения писателей разных волн эмиграции. Другими словами, это произведения, написанные или впервые опубликованные в России с середины 1980-х годов XX века и до начала первого десятилетия XXI века. Значительную роль в становлении современного литературного процесса сыграла критика, литературные журналы и многочисленные литературные премии. Если в период оттепели и застоя в литературе приветствовался лишь метод социалистического реализма, то современный литературный процесс характеризует сосуществование различных направлений.
Одним из самых интересных культурных явлений второй половины XX века является постмодернизм — направление не только в литературе, но и во всех гуманитарных дисциплинах. Постмодернизм возник на Западе в конце 60-х — начале 70-х годов. Это был поиск синтеза между модернизмом и массовой культурой, разрушение любых мифологий. Модернизм стремился к новому, которое изначально отрицало старое, классическое искусство. Постмодернизм возник не после модернизма, а рядом с ним. Он не отрицает все старое, а пытается иронично переосмыслить его. Постмодернисты обращаются к условности, нарочитой литературности в создаваемых произведениях, сочетают стилистику разных жанров и литературных эпох. «В постмодернистскую эпоху, — пишет В. Пелевин в романе «Числа», — главным становится не потребление материальных предметов, а потребление образов, поскольку образы обладают гораздо больше капиталоемкостью». Ни автор, ни повествователь, ни герой не несут ответственности за сказанное в произведении. На становление русского постмодернизма оказали большое влияние традиции Серебряного века (М. Цветаева, А. Ахматова, О. Мандельштам, Б. Пастернак и др.), культура авангарда (В. Маяковский, А. Крученых и др.) и многочисленные проявления господствующего соцреализма. В развитии постмодернизма в русской литературе условно можно выделить три периода: Конец 60-х — 70-е г. — (А. Терц, А. Битов, В. Ерофеев, Вс. Некрасов, Л. Рубинштейн и др.) 70-е — 80-е г. — самоутверждение постмодернизма через подполье, осознание мира как текста (Е. Попов, Вик. Ерофеев, Саша Соколов, В. Сорокин и др.) Конец 80-х — 90-е г. — период легализации (Т. Кибиров, Л. Петрушевская, Д. Галковский, В. Пелевин и др.) Русский постмодернизм неоднороден. К прозаическим произведениям постмодернизма можно отнести следующие произведения: «Пушкинский Дом» А. Битова, «Москва — Петушки» Вен. Ерофеева, «Школа для дураков» Саши Соколова, «Кысь» Т. Толстой, «Попугайчик», «Русская красавица» В. Ерофеева, «Душа патриота, или Различные послания к Ферфичкину» Ев. Попова, «Голубое сало», «Лед», «Путь Бро» В. Сорокина, «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation Р» («Поколение П») В. Пелевина, «Бесконечный тупик» Д. Галковского, «Искренний художник», «Глокая Куздра», «Я — не я» А. Слаповского, «Коронация» Б. Акунина и др. В современной русской поэзии создают поэтические тексты в русле постмодернизма и различных его проявлений Д. Пригов, Т. Кибиров, Вс. Некрасов, Л. Рубинштейн и др. В эпоху постмодернизма появляются произведения, которые с полным правом можно отнести к реалистическим. Отмена цензуры, демократические процессы в российском обществе способствовали расцвету реализма в литературе, доходившему порой до натурализма. Это произведения В. Астафьева «Прокляты и убиты», Е. Носова «Тепа», «Покормите птиц», «Сронилось колечко», В. Белова «Душа бессмертна», В. Распутина «В больнице», «Изба», Ф. Искандера «Сандро из Чегема», Б. Екимова «Пиночет», А. Кима «Отец-Лeс», С. Каледина «Стройбат», Г. Владимова «Генерал и его армия», О. Ермакова «Знак зверя», А. Проханова «Дерево в центре Кабула», «Чеченский блюз», «Идущие в ночи», «Господин Гексоген» и др.
С начала 1990-х годов в русской литературе появляется новое явление, которое получило определение постреализма. В основе постреализма лежит универсально понимаемый принцип относительности, диалогического постижения непрерывно меняющегося мира и открытости авторской позиции по отношению к нему. Постреализм, по определению Н. Л. Лейдермана и М. Н. Липовецкого, — определенная система художественного мышления, логика которого стала распространяться и на мэтра, и на дебютанта, набирающее силу литературное направление со своими стилевыми и жанровыми предпочтениями. В постреализме реальность воспринимается как объективная данность, совокупность множества обстоятельств, влияющих на человеческую судьбу. В первых произведениях постреализма отмечался демонстративный отход от социального пафоса, писатели обращались к частной жизни человека, к его философскому осмыслению мира. К постреалистам критика обычно относит пьесы, рассказы, повесть «Время ночь» Л. Петрушевской, романы «Андеграунд, или Герой нашего времени» В. Маканина, рассказы С. Довлатова, «Псалом» Ф. Горенщтейна, «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки» О. Славниковой, сборник рассказов «Прусская невеста» Ю. Буйды, повести «Воскобоев и Елизавета», «Поворот реки», роман «Закрытая книга» А. Дмитриева, романы «Линии судьбы, или сундучок Милашевича» М. Харитонова, «Клетка» и «Диверсант» А. Азольского, «Медея и ее дети» и «Казус Кукоцкого» Л. Улицкой, «Недвижимость» и «Хуррамабад» А. Волоса.
Кроме того, в современной русской литературе создаются произведения, которые трудно отнести к тому или иному направлению. Писатели самореализуют себя в разных направлениях и жанрах. В российском литературоведении принято также выделять несколько тематических направлений в литературном процессе конца XX в. Обращение к мифу и его трансформации (В. Орлов, А. Ким, А. Слаповский, В. Сорокин, Ф. Искандер, Т. Толстая, Л. Улицкая, Аксенов и др.) Наследие деревенской прозы (Е. Носов, В. Белов, В. Распутин, Б. Екимов и др.) Военная тема (В. Астафьев, Г. Владимов, О. Ермаков, Маканин, А. Проханов и др.) Тема фэнтази (М. Семенова, С. Лукьяненко, М. Успенский, Вяч. Рыбаков, А Лазарчук, Э. Геворкян, А. Громов, Ю. Латынина и др.) Современные мемуары (Е. Габрилович, К. Ваншенкин, А. Рыбаков, Д. Самойлов, Д. Добышев, Л. Разгон, Е. Гинзбург, А. Найман, В. Кравченко, С. Гандлевский и др.) Расцвет детектива (А. Маринина, II. Дашкова, М. Юденич, Б. Акунин, Л. Юзефович и др.)
Расул Гамзатов сказал: «Для того чтобы узнать самих себя – нужна книга. Для того чтобы узнать других, нужна книга! Народ без книги похож на человека с завязанными глазами: он не видит мира. Народ без книги похож на человека без зеркала: ему нельзя увидеть свое лицо».
Писатель в России на протяжении последних двух столетий традиционно оказывался больше чем писатель. Авторы литературных произведений становились «властителями дум». В 90-х годах читали в России мало, книжный бизнес не процветал. Дело вовсе не в том, что люди были заняты выживанием, а на высокое не хватало времени. Серьезные книги в те годы все-таки писались и, пусть небольшими тиражами, но до читателя доходили. Причина в том, что не было мощной пиаровской машины, которая есть сейчас не было механизма делания имен. Премии не играли особенной роли. Они не стали еще способом коммерческой раскрутки.
А в начале XXI века российский книжный рынок по темпам развития уже не имеет себе равных. В 2004 г. было выпущено более 850 млн. единиц книг на полторы сотни миллионов жителей России, включая грудных младенцев, пожилых людей, которые уже не хотят или не могут читать. Сегодня в России своего рода бум художественной литературы. Перед каждым целая палитра авторов и жанров. Либо это русская классика. Имена Толстого, Чехова, Достоевского многое говорят читателям в самых разных точках нашей планеты.
Сегодня возвращается интерес к советской литературе. Он связан с тем, что от Советского Союза больше нет. Молодежь черпает из книг знания о стране, в которой жили их отцы и деды. Да и отличает советскую литературу от большинства современных книг то, что в нее вложена душа. Вспомните, как раньше «гонялись» за произведениями Семенова, Распутина, Войновича. Теперь их переиздают и можно спокойно прочесть.
Сейчас в России существует множество литературных премий, и каждый раз жюри бывает трудно выбрать лауреатов из множества в высшей степени достойных претендентов. Перечень писателей, осуществивших в 90 – е гг. XX в. эстетический прорыв в литературе, достаточно широк и не безусловен. Среди них Владимир Маканин, Людмила Улицкая, Владимир Шаров, Анатолий Азольский, Татьяна Толстая. Неповторимые личности творят неповторимую литературу, в конечном счете это именно то, что было всегда характерно для живой и свободной русской литературы. Правда, есть и другая сторона этого явления - сегодня у каждого серьезного писателя настолько узкий круг читателей, людей, по-настоящему ценящих его, и эта ситуация для России крайне нетипична. Зато широкий размах получила массовая литература, в которой все делается не на самом высоком уровне.
www.edu.severodvinsk.ru
МОЙ ЛЮБИМЫЙ СОВРЕМЕННЫЙ ПИСАТЕЛЬ
(ТВОРЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ВАСИЛИЯ ШУКШИНА)
Как писатель, актер и режиссер Василий Шукшин нашел себя сразу: в литературе и кино он появился со своими темами, героями и стилем. Его почерк нельзя спутать ни с чьим другим. Оригинальность таланта при его многогранности с годами становилась все более очевидной, и сейчас, когда со дня смерти писателя прошло уже немало лет, мы ясно видим, что место Шукшина так и осталось незанятым. Настоящего художника невозможно заменить, ему можно только подражать. Читатели сразу заметили, что персонажи шукшинских произведений — какие-то необычные, «странные» люди: «чудики», «психопаты», «дебилы», «шизы». Вот Алеша Бесконвойный—герой одноименного рассказа. Хоть режь его на части! — в субботу колхозных коров пасти не пойдет: ему надо в баньке попариться. Или Бронька Пупков — не может без того, чтобы не рассказать в очередной раз «историю», как он «стрелил» в Гитлера да промахнулся («Миль пардон, мадам!»)..
Действительно, какое-то необъяснимое отклонение от нормы, от принятых стандартов поведения, желание подняться над унылой повседневностью, пусть даже путем самообмана. Почему?.
Семка Рысь, герой рассказа «Мастер»,—вовсе не злой человек, но «транжирит» свои «лошадиные» силы на что угодно: поорать, позубоскалить, пошкодить где-нибудь — «милое дело». А Тимофею Худякову («Билет на второй сеанс») все до того опостылело, что, казалось, «встал бы на четвереньки, и зарычал бы, и залаял, и головой бы замотал. Может, заплакал бы». Все легче б стало..
Будучи погруженными в житейскую повседневность, в скучное однообразие будней, шукшинские персонажи отваживаются на какой-либо из ряда «вон выходящий поступок, чтобы хоть на одно мгновение приподняться и над обыденностью, и над самими собой..
Василия Шукшина прежде всего интересовала душа человека в ее внезапном пробуждении, в моменты прозрения. Все, что предшествует этому мгновению, писателем намеренно опускается. Отсюда лаконизм его рассказов, сжатость материала, динамизм повествования..
Герои Шукшина часто принимают решения и совершают поступки, на первый взгляд, несоизмеримые с реальными причинами, вызвавшими их. Так, в рассказе «Даешь сердце!» ветфельдшер Козулин салютует выстрелами из ружья, потрясенный известием о первой пересадке сердца. Сашка Ермолаев, оскорбленный продавщицей (рассказ «Обида»), готов «проломиться с молотком» к правде. От обиды «сводит челюсти», Сашку «трясет», на нем «нет лица Почему же такая бурная реакция? Ведь, к сожалению, грубость — обычное явление в нашей жизни и к ней уже привыкли?.
В том-то и дело, что «чудики» и «психопаты» привыкнуть не могут. Они психологически неустойчивы, «взрывоопасны», и причину их «странного поведения автор усматривал в неустойчивости, неупорядочности их жизни..
В большинстве случаев шукшинские персонажи, как и сам писатель, — выходцы из сельской местности. Их память хранит воспоминания о деревенском детстве, о простоте нравов, а сознанием они понимают преимущества городского быта, от которых уже не могут отказаться..
Достаточно небольшого толчка извне, чтобы растерянность, душевная неустроенность, внутренний дискомфорт выплеснулись наружу взрывом ненависти, обиды л безрассудства. «Я вас всех ненавижу, гадов!» — заорал в сердцах герой рассказа «Змеиный яд», отчаявшись найти лекарство для своей матери. В этом крике сконцентрировалось все: и ощущение своего бессилия, неустроенность, и стремление пробить равнодушие других, но главное — в нем выразилась боль, которая переполняла сердце героя и была так хорошо знакома самому автору-повествователю.И все же было бы большой ошибкой заключать существо шукшинских персонажей в рамки их полудеревенской-полугородской психологии. Шукшин писал не о городе и не о деревне: он писал о России, о русском человеке, о необходимости более достойных форм его существования на земле. И этот большой, исторический и философский, подтекст шукшинских рассказов не может быть заслонен внешним комизмом персонажей, несуразностями их поведения и речи..
Поступки шукшинских героев порой неожиданны, часто непредсказуемы, но они заставляют не только удивляться странностям человеческого характера (это не главное), но уважать личность, считаться с нею. Истоки конфликта, на который так легко идут Сашка Ермолаев, Алеша Бесконвойный или Семка Рысь, не в склочности или привередливости их натур. Духовные запросы личности намного превышают то, что может дать человеку жизнь. И этот трудноразрешимый конфликт с действительностью становится драмой персонажей, которая нередко переходит в трагедию..
Шукшинский герой стремится заполнить внутреннюю пустоту: один пишет трактате государстве, другой создает живописное полотно, третий сочиняет куплетики для эстрады… Смущенно и робко они просят кого-то постороннего их выслушать, оценить. И в общем-то зная истинную цену своему творчеству, чутко улавливают в похвале неискренность. И тогда «взмывают от ярости», готовы спустить недогадливого ценителя с лестницы, уничтожить свое творение… Не выдерживает душа, не могущая жить пустотой, требующая смысла, которого сразу не постичь: «Ну живешь, ну жрешь, ну детей народишь — а зачем? Обеспечили себя насущным, думали, что стали нехуже людей, а вышло-то...» «Родиться бы мне ешо разок! А? Пусть это не считается — что прожил...» — рассуждает Максим Яриков, работяга, в рассказе «Верую!».
«Смы-ы-сл!», «А зачем все, зачем?», «Что с нами происходит?» — вопросы, которые задавал Шукшин своими произведениями, были его вопросами к самому себе как художнику и гражданину, к читателям и зрителям. Но это еще вопросы и к нам, людям другого поколения..
Найдем ли мы ответы на них?.
Список литературы
Шукшин В. Рассказы.
www.ronl.ru
Сегодняшний мир установил определенные мерки, по которым оцениваются достоинства человека ХХI века. Критерии эти условно можно разделить на две категории: духовные и материальные.
К первым относятся доброта, порядочность, готовность к самопожертвованию, жалость, и другие качества, опирающиеся на мораль и духовность. ко вторым, в первую очередь, материальное благосостояние.
К сожалению, материальные ценности современного общества существенно преобладают над духовными. этот дисбаланс стал угрозой нормальным человеческим отношениям и ведет к обесцениванию многовековых ценностей. поэтому неслучайно проблема бездуховности стала лейтмотивом творчества многих писателей современности.
«Быть или иметь?»- таким вопросом задается писатель XX века Александр Исаевич Солженицын в рассказе «Матренин двор». Трагическая судьба русского крестьянства, заключает в себе не один, а множество реальных сюжетов, человеческих характеров, судеб, переживаний, мыслей, поступков.
Неслучайно «Матрёнин двор»- одно из произведений, положивших начало такому исторически значимому явлению русской литературы как «деревенская проза».
Первоначальное название рассказа было «Не стоит село без праведника». При публикации рассказа в «Новом мире» Твардовский дал ему более прозаическое название «Матренин двор», и писатель согласился с переименованием заглавия.
Неслучайно именно «Матренин двор » а не «Матрена», к примеру. потому как описывается не уникальность единичного характера, а именно уклад жизни.
Рассказ был внешне непритязателен. от лица сельского учителя математики, (за которым легко угадывается сам автор: Игнатич — Исаич), вернувшегося из заключения в 1956 году (по требованию цензуры время действия было изменено на 1953 год, дохрущевское время), описывается среднерусская деревня, (впрочем не глубинка, всего 184 км от Москвы), какой она была после войны и какой осталась 10 лет спустя. рассказ не был наполнен революционными настроениями, не обличал ни систему, ни уклад колхозной жизни. в центре повествования была безрадостная жизнь пожилой крестьянки Матрены Васильевны Григорьевой и страшная её смерть на железнодорожном переезде. тем не менее именно этот рассказ был подвергнут критической атаке.
Критик и публицист В. Полторацкий рассчитал, что примерно в том районе, где жила героиня рассказа Матрена, находится передовой колхоз «Большевик», о достижениях и успехах которого критик писал в газетах. Полторацкий стремился наглядно показать, как надо писать о советской деревне: «Думается мне тут дело в позиции автора — куда глядеть и что видеть. и очень жаль, что именно талантливый человек выбрал такую точку зрения, которая ограничила его кругозор старым забором Матрениного двора. выгляни за этот забор – и в каких-нибудь двадцати километрах от Тальнова увидел бы колхоз «Большевик» и мог бы показать нам праведников нового века… »
Комментируя замечания и упреки, высказанные Полторацким, Солженицын записал: «рассказ «Матренин двор» первый подвергнут атаке в советской прессе. В частности автору указывалось, что не использован опыт соседнего зажиточного колхоза, где председателем Герой Социалистического Труда. Критика не доглядела, что он и упоминается в рассказе как уничтожитель леса и спекулянт»
В самом деле, в рассказе написано: «А и на этом месте стояли прежде и перестояли революцию дремучие, непрохожие леса. Потом их вырубили- торфоразработчики и соседний колхоз. председатель его, Горшков, свел под корень изрядно гектаров леса и выгодно сбыл в Одесскую область, на том свой колхоз возвысив, а себе получив Героя Социалистического Труда».
Предприимчивость колхозного «хозяина», с точки зрения Солженицына, только и может оттенить общее неблагополучие российского села. положение Тальнова становилось безысходным, а Матренин двор – погибающим.
Рассказ строится на противопоставлении бескорыстной, неимущей Матрены жадным до «добра» Фаддею, деверю Матрены, её золовкам, приёмной дочери Кире с мужем и прочим родственниками. практически все люди колхоза – «приобретатели»: это и председатель, который разговаривает с людьми обо всем кроме топлива, которого все ждут: «потому что сам он запасся»; его жена, председательша, которая приглашает на колхозную работу стариков, инвалидов и саму Матрену в том числе, а заплатить за работу не может, даже Тётя Маша «единственная, кто искренно любил Матрену в этой деревне» «её полувековая подруга» после гибели героини, приходит к ней домой за вязанкой для дочери.
Родственники даже после смерти героини не находят о ней доброго слова и всё из-за пренебрежения Матрены к собственности: «…и за обзаводом не гналась; и не бережная; и даже поросенка не держала, выкармливать почему-то не любила; и, глупая, помогала чужим людям бесплатно…». В характеристике Матрены, как её обосновывает Солженицын, доминируют слова «не было», «не имела», «не гналась», — сплошное самоотречение, самоотверженность, самоограничение. и не ради похвальбы, не из-за аскетизма… Просто у Матрены – другая система ценностей: у всех есть, «а у нее не было»; все имели, «а она не имела»; «не выбивалась, чтобы купить вещи и потом беречь их больше своей жизни»; «она не скопила имущества к смерти. грязно-белая коза, колченогая кошка, фикусы…» — вот и всё, что осталось от Матрены на этом свете. да и из-за оставшегося жалкого имущества – избы, горницы, сарая, забора, козы, — едва не передрались все Матренины родственники. Примирили их лишь соображения хищника – если обратиться в суд, то «суд отдаст избу не тем и не другим,- а сельсовету»
Выбирая между «быть» и «иметь» Матрена всегда предпочитала быть: быть доброй, отзывчивой, сердечной, бескорыстной, трудолюбивой; предпочитала отдавать окружающим её людям – знакомым и незнакомым, а не брать. а те, кто застрял на переезде погубив Матрену и ещё двоих, — и Фаддей и «самоуверенный толстомордый» тракторист, сам погибший,- предпочитали иметь: один хотел за один раз горницу перевезти на новое место, другой – за одну «ходку» трактора заработать. Жажда «иметь» оборачивалась против «быть» преступлением, смертью людей, попранием человеческих чувств, нравственных идеалов, погибелью собственной души.
Так один из главных виновников трагедии – Фаддей – трое суток после происшествия на железнодорожном переезде, до самых похорон погибших, занимался тем, что пытался вернуть себе горницу. «дочь его трогалась разумом, на зятем висел суд, в собственном доме его лежал убитый им сын, на той же улице – убитая им женщина, которую он любил когда-то, Фаддей только ненадолго приходил постоять у гробов, держась за бороду. Высокий лоб его был омрачен тяжелой думой, но дума эта была – спасти бревна горницы от огня и козней Матрениных сестер». Считая Фаддея несомненным убийцей Матрены, рассказчик – после смерти героини – говорит: «сорок лет пролежала его угроза в углу, как старый тесак,- а ударила-таки…».
Противопоставление Фаддея и Матрены в рассказе Солженицына приобретает символический смысл и превращается в своего рода авторскую философию жизни. сопоставив характер, принципы, поведение Фаддея с другими тальновскими жителями, рассказчик Игнатич приходит к неутешительному выводу: «…Фаддей был в деревне такой не один». Более того, само это явление – жажда собственности – оказывается, с точки зрения автора, национальным бедствием: «Что добром нашим, народным или моим, странно называет язык имущество наше. И его-то терять считается перед людьми постыдно и глупо». А душу, совесть, доверие к людям, дружелюбное к ним расположение, любовь потерять и не стыдно, и не глупо, и не жалко – вот, что страшно, вот что неправедно и грешно, по убеждению Солженицына.
Жадность к «добру » (имущественному, материальному) и пренебрежение к настоящему добру, духовному, нравственному, нетленному, — вещи, накрепко между собой связанные, одна другую поддерживающие. И дело тут не в собственности, не в отношении к чему-то как к своему, лично выстраданному, выношенному, продуманному и прочувствованному. Скорее наоборот: духовно-нравственное добро состоит в передаче, дарении чего-то своего другому человеку; приобретение же материального «добра» — это алкание чужого.
Все критики «Матрениного двора», конечно, понимали, что рассказ писателя, с его Матреной, Фаддеем, Игнатичем и «древней», всё знающей старухой, воплощающей вечность народной жизни, её конечную мудрость (она изрекает только появившись в доме Матрены: « Две загадки в мире есть: «как родился – не помню, как умру – не знаю», а потом – уже после похорон и поминок Матрены – взирает «сверху», с печи, «немо, осуждающе, на неприлично-оживленную пятидесяти- и шестидесятилетнюю молодежь), это и есть «правда жизни», настоящие «народные характеры», столь отличные от привычно-показываемых благополучными в однотипной советской литературе.
На смену «Матрениному двору» 50х годов пришел роман Виктора Астафьева «Печальный детектив». Роман был опубликован в 1985 году, во время перелома в жизни нашего общества. Он был написан в стиле жесткого реализма и поэтому вызвал всплеск критики. В основном отзывы были положительными. События романа актуальны и сегодня, как актуальны всегда произведения о чести и долге, о добре и зле, о честности и лжи.
Жизнь милиционера Леонида Сошнина показана с двух сторон – его работа: борьба с преступностью и жизнь на пенсии, казалось бы мирная и тихая. Но, к сожалению, грань стерта и каждый день жизнь человека находится под угрозой.
Астафьев рисует четкие образы из которых состоит общество, от хулиганов и убийц, до труженицы тёти Грани. Противопоставление характеров, идеалов помогают определить отношение героев к миру, к людям; их ценности.
Если обратиться к образу тёти Грани, воспитавшей Леонида Сошнина, мы увидим пример самопожертвования и человеколюбия. Никогда не имевшая своих детей, она берется за воспитание сирот, отдает всё свое время им, тем временем терпит унижения и грубости от мужа, но даже после его смерти не смеет сказать о нем плохого слова. Леонид Сошнин, став уже милиционером, и позабыв о тёте Гране, встречает её вновь при очень печальных обстоятельствах… Узнав о поругании над ней, Сошнин готов застрелить негодяев. Но до преступления. к счастью не доходит. Преступники попадают за решетку. Но тётя Граня корит себя: «Молодые жизни погубили…Такие срока им не выдержать. выдержат – уж седыми мушшынами сделаются…», жалеет, что подала заявление в милицию. Удивительное, чрезмерное человеколюбие в её словах. «Тетя Граня! да они над твоими сединами надругались!»,- восклицает главный герой, на что та отвечает: «Ну дак че теперь? Убило меня? Ну, поревела бы… Обидно конечно.». Переступая через свою гордость, она переживает за человеческие жизни.
Если же обратиться к миру преступному, в частности к пьяному дебоширу, зарезавшему четверых, мы увидим цинизм и равнодушие к человеческой жизни. «за что ты убил людей, змееныш?», — спрашивал Леонид Сошнин, На что «кенарь» отвечал, «беспечно улыбаясь »: «А хари не понравились!».
И за этого преступника, убийцу заступаются люди: «Такой мальчик! Кудрявый мальчик! А его, зверюга, головой об стену». Удивительная черта русских людей — мгновенно переходить на сторону недавних преступников, защищая их от правосудия, называя само правосудие это «зверством». Об этом странном великодушии рассуждает и сам автор: «…отчего русские люди извечно жалостливы к арестантам и зачастую равнодушны к себе, к соседу – инвалиду войны и труда? Готовы последний кусок отдать осужденному, костолому и кровопускателю, отобрать у милиции злостного, только что бушевавшего хулигана, коему заломили руки, и ненавидеть соквартиранта за то, что он забывает выключить свет в туалете, дойти в битве за свет до той степени неприязни, что могут не подать воды больному, не торкнуться в его комнату…»
Как удивительно противоречиво явление, называемое автором «русской душой», поразительное человеколюбие, граничащее с полным безразличием. Это ужасно. Вспоминается случай в Питерском метро, когда на помощь девушке, упавшей между вагонами, не пришел ни один человек, хотя такую возможность имели многие. Люди, к сожалению не изменились ничуть. Поэтому литература конца XX века продолжала говорить о безнравственности и бездуховности. Проблемы оставались прежние, к ним добавлялись всё новые и новые.
Обратившись к рассказу Виктора Пелевина «Затворник и шестипалый», мы увидим гротескную аллегорию на современное общество. основной мыслью произведения стало противоборство по принципу «человек-толпа».
Главные герои повести — два цыпленка-бройлера по имени Затворник и Шестипалый, которых выращивают на убой на комбинате (птицефабрике) имени Луначарского. Как выясняется из повествования, сообщество цыплят имеет довольно сложную иерархическую структуру в зависимости от близости к кормушке.
Завязка сюжета повести — изгнание Шестипалого из социума. Будучи отторгнутым от общества и кормушки, Шестипалый сталкивается с Затворником, цыпленком-философом и естествоиспытателем, странствующим между разными социумами внутри комбината. Благодаря незаурядному интеллекту он самостоятельно смог освоить язык людей, научился читать время по часам и понял, что цыплята вылупляются из яиц (хотя сам этого не видел).
Шестипалый становится учеником и сподвижником Затворника. Вместе они путешествуют от мира к миру, накапливая и обобщая знания и опыт. Высшая цель Затворника — это осмысление некоего загадочного явления под названием «полёт». Затворник верит: освоив полет, он сможет вырваться за пределы вселенной комбината.
Не случайно до конца произведения читатель остается в неведении того, что повествование идет о цыплятах. С самого начала автор разделяет «социум» и главных героев. Главной задачей этого «социума» становится приближение к кормушке – таким образом автор иронизирует над стремлением к «приобретательству» реального общества. Герои же ищут выхода из «миров», понимая грядущую их гибель. Обращаясь к эпизоду с «перебрасыванием» героев за «стену миру» мы встречаем «Старушек – матерей» «…никто, включая толстолицего, не знал, что это такое, — это просто была такая традиция», они «сквозь слезы выкрикивали обидные слова Затворнику и Шестипалому, оплакивая и проклиная их одновременно». Жестокая ирония видится в этих, казалось бы, второстепенных образах. Если вспомнить матушек-плакальщиц в реальной жизни древней Руси, мы видим искреннее человеческое сострадание, горе, здесь же автор показывает, что чувства подменены привычкой, потому столь тонка грань между оплакиванием и проклинанием.
Читателя может удивить странное сочетание героев — философа Затворника и глупого Шестипалого. Почему именно глупец способен выбраться из социума и имеет право на существование? Возвратимся, опять же, к эпизоду изгнания: «Шестипалый последний раз оглядел всё оставшееся внизу и заметил, что кто-то из далекой толпы прощально машет ему, — тогда он помахал в ответ…» Выбравшись из своего «мира» и увидев, как тот безвозвратно исчез и погиб, Шестипалый плачет, вспоминая «человека» внизу. Затворник – называет это любовью. Вот что отличает шестипалого цыпленка ото всех остальных. У него есть сердце. Быть может это автор и олицетворяет странным рудиментом шестого пальца, потому как остальному обществу («социуму») это не свойственно.
Целью героев – как было сказано выше – является «высшее состояние» — полет. не случайно первым взлетает Шестипалый. Так как моральность и сердечность главнее и важнее расчета и холодного рассудка (присущих Затворнику).
Развиваясь по нарастающей, литература современности остается неизменна в своем строгом укоре бессердечию, цинизму и равнодушию. Образно говоря, те, кто погубил героиню «Матрениного двора», защищали преступников и кровопускателей в «Печальном детективе», а после сформировали бездумный социум в «Затворнике и Шестипалом».
Подытожить свой анализ я хотела бы произведением Татьяны Никитичны Толстой «Кысь». Книга писалась в течение четырнадцати лет, стала лауреатом многих литературных работ. «Кысь» — постапокалиптичная антиутопия. Действие романа происходит после ядерного взрыва, в мире мутировавших растений, животных и людей. В массах прежняя культура отмерла, и только те, кто жили до взрыва (так называемые «прежние »), хранят её. Главный герой романа, Бенедикт — сын «прежней» женщины Полины Михайловны. После её смерти на воспитание Бенедикта берёт к себе другой «прежний» — Никита Иванович. Он пытается приучить его к культуре, но безрезультатно… Образ Кыси — некоего страшного существа, — проходит сквозь весь роман, периодически возникая в представлении и мыслях Бенедикта. Сама Кысь в романе не фигурирует, вероятно, являясь плодом воображения персонажей, воплощением страха перед неизвестным и непонятным, перед тёмными сторонами собственной души. В представлении героев романа Кысь невидима и обитает в дремучих северных лесах: «Сидит она на темных ветвях и кричит так дико и жалобно: кы-ысь! кы-ысь! — а видеть ее никто не может. Пойдет человек так вот в лес, а она ему на шею-то сзади: хоп! и хребтину зубами: хрусь! — а когтем главную-то жилочку нащупает и перервёт, и весь разум из человека и выйдет.»
На ряду с мутацией физической, происходит мутация ценностей, впрочем характерная людям ещё до взрыва. У людей одна страсть-Мышь (своеобразная денежная единица). Своеобразно представление о «справедливости» по принципу — ежели у меня кто украдет – я пойду и украду у второго, тот у третьего, третий гляди и у первого вора украдет. так глядишь и выйдет «справедливость».
Главный герой романа, Бенедикт, отличен от прочих «голубчиков» страстью не только к мышам и «бляшкам» (денежной единице), но и к книгам (они занимают в романе особое место). Важно заметить, что должность Бенедикта – переписчик. Глава города – Федор Кузьмич – хранит огромнейшую библиотеку, существовавшую ещё до взрыва и выдает произведения как величайших мировых классиков, так и народный фольклор за свое собственное творчество. Книги эти передаются переписчикам, которые переносят содержание на бересту и продают людям. Удивительно четко спланирована система, вводящая людей в заблуждение: книги (подлинные, печатные), выдаются за источник радиации; существует отряд «санитаров», увозящих владельцев книг в неизвестном направлении — «лечиться». Люди запуганы. Единственные, кто знают, что книги не опасны – «прежние» люди, жившие ещё до взрыва. Они знают истинных авторов литературных произведений, но «голубчики», естественно, не верят им.
Наставник Бенедикта и, по сути главный идеологический герой произведения, Никита Иваныч – «прежний» человек, цель его – воспитать Бенедикта. Но попытки эти безысходны. Ни вырезание из дерева Пушкина, ни общение не идет на пользу Бенедикту. Женившись на дочери главного санитара, получив доступ к книгам, Беня всё так же не понимает смысла их, а читает из интереса. В эпизодах чтения звучит резкая, свойственная Татьяне Толстой, ирония: «…есть журнал «Картофель и овощи», с картинками. А есть «За рулем». А есть «Сибирские огни». А есть «Синтаксис», слово какое-то вроде как непристойное, а что значит, не понять. Должно, матерное. Бенедикт пролистал: точно, матерные слова там. Отложил: интересно. На ночь почитать.». В жажде к бессмысленному чтению герой идет на преступление. Сцена убийства им человека, владельца книги, написана очень коротко, бегло. Автор показывает обыденность отношения к убийству, безразличие к человеческой жизни, и, пускай описываются мучения Бенедикта после преступления, он, совершая вместе с зятем государственный переворот, не задумываясь убивает стражников, а после и «набольшего мурзу» (главу города), преследуя «благую» цель – «книги спасти». Что касается переворота – пришедший ко власти Кудеяр Кудеярыч становится новым тираном, все его преобразования – переименование Федор Кузьмичска в Кудеяр Кудеярычск и запрет собираться больше трех. Вся эта жалкая революция приводит к новому взрыву и полной гибели города…
Острым, саркастическим языком пишется роман, цель которого – показать бедственное положение бездуховного общества, изобразить мутацию человека, но не физическое уродство, а убогость душевную у духовную. Отношение людей друг к другу, их равнодушие к чужой смерти и боязнь собственной – ставшее нормой двуличие. Главный герой романа размышляет о людях, о чужих и близких, о тех кого жаль и кого не жаль. В одном из эпизодов он размышляет о соседе:
«Сосед — это ведь дело не простое, это не всякий-який, не прохожий, не калика перехожий. Сосед человеку даден, чтоб сердце ему тяжелить, разум мутить, нрав распалять. Отнего, от соседа, будто исходит что, беспокой тяжелый али тревожность. Иной раз вступит дума: вот зачем он, сосед, такой, а не другой? Чего он?.. Глядишь на него: вот он вышел на крыльцо. Зевает. В небо смотрит. Сплюнул. Опять в небо смотрит. И думаешь: чего смотрит-то? Чего он там не видел? Стоит-стоит, а чего стоит — и сам не знает. Крикнешь: — Эй!- Чего?.. — А ничего! Вот чего. Расчевокался, чевокалка… Чего расчевокался-то?.. — А тебе чего?- А ничего!- Ну и молчи!- Сам молчи, а то щас как дам! Ну и подерешься другой раз, когда и до смерти, а то просто руки-ноги поломаешь, глаз там выбьешь, другое что. Сосед потому что.»
Описанное с юмором, занятным, стилизованным под время языком, отношение к людям – на самом деле крик автора о ставшем нормой хамстве. Воровство, пьянство, дебоширство – всё это нормально для общества, описываемого в романе. А как итог – Кысь – воплощение людских страхов, возможно и не существующая вовсе. Но эта самая Кысь – предупреждение, предостережение автора, о том что кроме страха и хаоса ничего не способны породить безнравственность, цинизм и равнодушие.
Был ли взрыв или не было его – не важно. Читая роман, понимаешь, что практически все стороны вымышленного общества видим мы сейчас вокруг себя.
Собрав воедино опыт писателей XX века, читатель четко видит, что ось человеческих пороков идет по нарастающей. Имея теперь ясное представление о безнравственности, хотелось бы обратиться к нравственности непосредственно.
Нравственность— есть принятие на себя ответственности за свои поступки. Поскольку, как следует из определения, нравственность основана на свободной воле, постольку нравственным может быть только свободное существо. В отличие от морали, которая является внешним требованием к поведению индивида, наряду с законом, нравственность — есть внутренняя установка индивида действовать согласно своей совести.
Чтобы оставаться честным перед своей совестью не нужно многого – достаточно не быть равнодушным. Именно этому учит современная литература.
www.ronl.ru
