«Рефлексы головного мозга». Реферат сеченов рефлексы головного мозга
Сеченов - Рефлексы головного мозга
И. М. Сеченов
Рефлексы головного мозга1
1863
§ 1. Вам, конечно, случалось, любезный читатель, присутствовать при спорах о сущности души и ее зависимости от тела. Спорят обыкновенно или молодой человек со стариком, если оба натуралисты, или юность с юностью, если один занимается больше материей, другой — духом. Во всяком случае спор выходит истинно жарким лишь тогда, когда бойцы немного дилетанты в спорном вопросе. В этом случае ктонибудь из них, наверное, мастер обобщать вещи необобщимые (ведь это главный характер дилетанта), и тогда слушающая публика угощается обыкновенно спектаклем вроде летних фейерверков на петербургских островах. Громкие фразы, широкие взгляды, светлые мысли трещат и сыплются, что твои ракеты. У иного из слушателей, молодого, робкого энтузиаста во время спора не раз пробежит мороз по коже; другой слушает, притаив дыхание; третий сидит весь в поту. Но вот спектакль кончается. К небу летят страшные столбы огня, лопаются, гаснут... и на душе остается лишь смутное воспоминание о светлых призраках. Такова обыкновенно судьба всех частных споров между дилетантами. Они волнуют на время воображение слушателей, но никого не убеждают. Дело другого рода, если вкус к этой диалектической гимнастике распространяется в обществе. Там боец с некоторым авторитетом легко делается кумиром. Его мнения возводятся в догму, и, смотришь, они уже проскользнули в литературу. Всякий, следящий лет десяток за умственным движением в России, бывал, конечно, сви-
1 Медицинский вестник, 1863, № 47, стр.461—484;№ 48, стр. 493 — 512. (Текст приводится по: Сеченов И.М. Рефлексы головного мозга. // В кн.: Сеченов И.М., Павлов И.П., Введенский Н.Е. Физиология нервной системы. Избранные труды. Выпуск 1. Под общей редакцией академика К.М. Быкова. Москва: Государственное издательство медицинской литера-
туры., 1952. с. 143 – 211.)
детелем таких примеров, и всякий заметил, без сомнения, что в делах этого рода наше общество отличается большою подвижностью.
Есть люди, которым последнее свойство нашего общества сильно не нравится. В этих колебаниях общественного мнения они видят обыкновенно хаотическое брожение неустановившейся мысли; их пугает неизвестность того, что может дать такое брожение; наконец, по их мнению, общество отвлекается от дела, гоняясь за призраками. Господа эти со своей точки зрения, конечно, правы. Было бы, без сомнения, лучше, если бы общество, оставаясь всегда скромным, тихим, благопристойным, шло неуклончиво к непосредственно достигаемым и полезным целям и не сбивалось бы с прямой дороги. К сожалению, в жизни, как в науке, всякая почти цель достигается окольными путями,
ипрямая дорога к ней делается ясною для ума лишь тогда, когда цель уже достигнута. Господа эти забывают, кроме того, что бывали случаи, когда из положительно дикого брожения умов выходила со временем истина. Пусть они вспомнят, например, к чему привела человечество средневековая мысль, лежавшая в основе алхимии. Страшно подумать, что сталось бы с этим человечеством, если бы строгим средневековым опекунам общественной мысли удалось пережечь и перетопить, как колдунов, как вредных членов общества, всех этих страстных тружеников над безобразною мыслью, которые бессознательно строили химию и медицину. Да, кому дорога истина вообще, т. е. не только в настоящем, но и в будущем, тот не станет нагло ругаться над мыслью, проникшей в общество, какой бы странной она ему ни казалась.
Имея в виду этих бескорыстных искателей будущих истин, я решаюсь пустить в общество несколько мыслей относительно психической деятельности головного мозга, мыслей, которые еще никогда не были высказаны в физиологической литературе по этому предмету.
Дело вот в чем. Психическая деятельность человека выражается, как известно, внешними признаками, и обыкновенно все люди, и простые, и ученые, и натуралисты,
илюди, занимающиеся духом, судят о первой по последним, т. е. по внешним признакам. А между тем законы внешних проявле-
studfiles.net
Сеченов И.М. Рефлексы головного мозга.
СПБ., типография А. Головачева, 1866. 186 с. В п/к переплёте эпохи с тиснением золотом на корешке. Первое отдельное издание одной из самых главных работ в психологии, физиологии и медицине! В своём классическом труде Сеченов обосновал рефлекторную природу сознательной и бессознательной деятельности, показал, что в основе психических явлений лежат физиологические процессы, которые могут быть изучены объективными методами. Открыл явления центрального торможения, суммации в нервной системе, установил наличие ритмических биоэлектрических процессов в центральной нервной системе, обосновал значение процессов обмена веществ в осуществлении возбуждения.
Весной 1862 г. профессор Медико-хирургической академии Иван Михайлович Сеченов (1829-1905) получил годовой отпуск и уехал за границу, в Париж, где работал в лаборатории Клода Бернара. Здесь он делает открытие «центрального торможения рефлексов». И уже обдумывает основные положения будущего своего труда, получившего впоследствии название «Рефлексы головного мозга». В своих «Автобиографических записках» Иван Михайлович пишет: «Нет сомнения, что эти мысли бродили в голове и во время пребывания моего в Париже, потому что я-сидел за опытами, имеющими прямое отношение к актам сознания и воли». Однажды Иван Михайлович получил письмо из России от своей будущей жены Марии Александровны Боковой. Она передавала ему просьбу Н. А. Некрасова — редактора «Современника» — выступить в журнале с сообщением о наиболее острых проблемах естествознания. Очень жаль, конечно, что никаких подробностей переговоров с Некрасовым не сохранилось. Что говорил великий поэт, какую именно статью хотел получить от Сеченова и т. д.— нам не известно. Некоторые исследователи предполагают, что тему статьи предложил Н. Г. Чернышевский, который находился в заключении в Петропавловской крепости. Известно только, что Сеченов охотно согласился и приступил к написанию статьи. Но его одолевают сомнения, он терзается, что не сможет популярно изложить суть своего открытия. Сам он признавался: «Опыт показывает, что писать популярно я не умею... впрочем я не теряю надежды выучиться этому искусству. Тогда мы и доведем речь с Некрасовым, а теперь пока дело должно приостановиться». В мае 1863 г. Сеченов вернулся в Петербург и сразу же засел за статью. Осенью она была совершенно готова. Ученый отнес ее в «Современник». Первоначальное название статьи — «Попытка свести способы происхождения психических явлений на физиологические основы». В своем труде Сеченов утверждал, что вся разнообразная психическая деятельность человека является ответом головного мозга на внешнее раздражение, причем концом любого психологического акта будет сокращение тех или иных мышц. «Все бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь явлению — мышечному движению,— писал Сеченов.— Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет на бумаге, везде окончательным актом является мышечное движение». Это было подлинным откровением, ведь до сих пор идеалисты рассматривали психику как особое духовное начало, заложенное в человеке. Недаром термины «психика», «психология» произошли от греческого слова «душа», да и сама психология ведет свое начало с появления сочинения Аристотеля «О душе». Сеченов решительно и очень доказательно отметал эти идеалистические воззрения. Он был первым физиологом, который дерзнул начать изучение «душевной» деятельности теми же способами, какими изучалась деятельность «телесная», более того — первым, кто осмелился свести эту душевную деятельность к тем же законам, каким подчиняется и телесная. В редакции журнала «Современник» из-за цензурных соображений заглавие изменили: «Попытка ввести физиологические основы в психические процессы». Однако это не помогло. Совет по делам книгопечатания запретил печатать в «Современнике» работу Сеченова. Было предписано «воспретить помещение этой статьи в «Современнике» и дозволить напечатание оной в медицинском или другом специальном периодическом издании с соблюдением следующих условий: во-первых, чтобы изменено было заглавие статьи, слишком ясно указывающее на конечные, вытекающие из нее выводы; во-вторых, чтобы в заключительном пункте статьи (последние одиннадцать строк) исключено было или переделано место «как человек вечно будет ценить и предпочитать хорошую машину дурной из множества однородных» и соответственно с сим изменены последующие строки». Набор сеченовской статьи для «Современника» № 10 за 1863 г. был рассыпан. И знаменитое произведение было напечатано в «Медицинском вестнике» (№ 47 и 48 за 1863 г.) под названием «Рефлексы головного мозга». Заключительные строки статьи были выброшены. Один экземпляр «Медицинского вестника». Иван Михайлович подарил Марии Александровне Боковой. Этот экземпляр примечателен тем, что Сеченов восстановил первоначальное заглавие и вписал вычеркнутые строки. Вот они: «В заключение считаю своим долгом успокоить нравственное чувство моего читателя. Развитым перед этим учением нисколько не уничтожается значение доброго и прекрасного в человеке: основания для нашей любви друг к другу вечны, подобно тому как человек вечно будет ценить хорошую машину и предпочитать ее дурной из ряда однородных. Но эта заслуга развитого мною учения еще отрицательная, а вот и положительная; только при развитом мной воззрении на действия человека в последнем возможна высочайшая из добродетелей человеческих — всепрощающая любовь, т. е. полное нисхождение к своему ближнему». Несмотря на попытку властей скрыть работу Сеченова от общества, она очень скоро стала достоянием широких кругов читателей. О новых идеях всюду говорили, новые идеи обсуждали. Прогрессивная и мыслящая интеллигенция России зачитывалась Сеченовым. Трактат Ивана Михайловича Сеченова приобрел огромную популярность. Не было в ту пору ни одного образованного человека, который не прочел бы «Рефлексы головного мозга». По свидетельству Н. Е. Введенского, статья стала «сенсационным явлением», о ней велись беспрестанные споры, она завоевывала и сторонников и противников. Студенты считали необходимым знакомиться с «Рефлексами» для общего образования. Один из видных шестидесятников, член тайного общества «Земля и воля» А. Ф. Пантелеев в своих воспоминаниях писал: «Не одна молодежь, но и люди более зрелых поколений прочли «Рефлексы» с самым серьезным вниманием: номер «Медицинского вестника» переходил из рук в руки, его тщательно разыскивали и платили большие деньги. Нмя И. М. Сеченова, доселе известное лишь в тесном кругу ученых, сразу пронеслось по всей России. Когда через три года я очутился в Сибири и прожил в ней с лишним восемь лет, мне даже и там пришлось встретить-людей, не только с большой вдумчивостью прочитавших «Рефлексы», но и усвоивших те идеи, к которым они логически приводили... «Рефлексы» долго привлекали к себе внимание; даже во второй половине 70-х годов, когда я опять очутился в Петербурге, на них при случае ссылались, ставили вопрос: насколько дальнейшее развитие физиологии закрепило положения «Рефлексов»? После выхода в свет труда Сеченова вспыхнула острая полемика между двумя прогрессивными журналами— «Современник» и «Русское слово». Критик «Русского слова» В. Зайцев, расхваливая «Рефлексы», в то же время предлагал внести в сеченовскую схему кое-какие поправки, которые в конечном счете опровергали основные мысли русского ученого. Критик выступал против материалистической направленности работы Сеченова. Революционные демократы и прежде всего друг Н. Г. Чернышевского М. А. Антонович, М. Е. Салтыков-Щедрин выступили с резкой контркритикой. Антонович опубликовал в «Современнике» две статьи под заголовком «Промахи». Доводы критика были столь убедительны, что В. Зайцев вынужден был признать свои ошибки, правда, с оговорками и готовил ответ, но власти запретили дальнейшую дискуссию. Успех трактата был обусловлен не только тем, что Сеченов сказал новое слово в науке. Трактат имел и огромное философское значение. Один из противников сеченовского учения прямо писал: статья о рефлексах головного мозга почти четверть века пользовалась особым вниманием интеллигентной публики потому, что «она .решала философскую проблему». Эту же мысль выразил и тогдашний министр внутренних дел Валуев, он характеризовал «Рефлексы головного мозга» как сочинение, которое «пропагандирует в популярной форме учение крайнего материализма». Спрос на статью ученого был огромен. И Сеченов приступает к подготовке второго издания, теперь уже отдельной книгой. Издатель А. Головачев рискнул подготовить три тысячи экземпляров (тираж для того времени очень большой) без предварительной цензуры. 
Расчет издателя был довольно прост: раз дозволено первое издание, то, следовательно, нет никаких оснований задерживать второе. Тем более что автор внес лишь новые научные данные, да сделал редакционные поправки. Но власть имущие рассудили по-иному. Они были насмерть перепуганы. Как! «Отъявленный материалист», «идеолог нигилистов», профессор, состоящий под тайным надзором полиции, издает книгу. Ту самую, из-за которой до сих пор бушуют страсти... И власти приняли самые срочные меры, чтобы помешать автору «пустить в более обширный оборот свое сочинение». Главное управление по делам печати дало указание обер-полицмейстеру Петербурга немедленно запретить книгу. Управление особо настаивало на немедленных действиях: «Если таковое распоряжение не будет сделано до часу дня сего 7-го апреля, Головачев может выпустить в свет книгу...» Сенатор М. Щербинин приказывает «означенную книгу... арестовать» и подвергнуть ее «судебному преследованию», а заодно и автора и издателя. Сеченову грозила судебная расправа. Обеспокоенные друзья спрашивали, кого из адвокатов думает Сеченов привлечь для защиты. Он ответил «Зачем мне адвокат? Я возьму с собой в суд лягушку и проделаю перед судьями все мои опыты; пускай тогда прокурор опровергнет меня». Дело было передано в Петербургский окружной суд «с покорнейшей просьбой о судебном преследовании автора и издателя книги «Рефлексы головного мозга» и об уничтожении самой книги». В вину автору было поставлено и то, что он «объясняет психическую деятельность головного мозга с материалистических позиций», и то, что «книга не отличается отнюдь научным изложением, а представляет напротив популярную беседу с непосвященным читателем». А главное то, что «Рефлексы головного мозга» якобы ниспровергают понятия о добре и зле, разрушают моральные основы общества, ведут к развращению нравов... Из окружного суда «дело» попадает к прокурору судебной палаты, который, однако, вынужден признать, что «упомянутое сочинение проф. Сеченова не заключает в себе таких мыслей, которые могли бы быть подведены под точный смысл законов и за распространение коих сочинитель на основании ныне действующих узаконений мог бы быть признан подлежащим ответственности». Доводы прокурора были справедливы, в книге не было ничего, что можно было подвести под статью Уложения о наказаниях. Министр юстиции князь Урусов был вынужден согласиться с мнением прокурора. Он написал министру внутренних дел Валуеву предостерегающее письмо: «Гласное развитие материалистических теорий при судебном производстве этого дела,— говорилось в письме,— может иметь следствием своим распространение этих теорий в обществе, вследствие возбуждения особого интереса к содержанию этой книги». В свою очередь и министр внутренних дел вынужден "был судебное преследование прекратить. 31 августа 1867 г. книга была освобождена из-под ареста и поступила в продажу. Иван Михайлович Сеченов приобрел в правительственных кругах репутацию «отъявленного материалиста», идеолога сил, враждебных устоям государства. Именно эта репутация помешала избранию его в адъюнкты Академии наук, препятствовала утверждению его профессором Новороссийского университета; более того — на него обрушились реакционные журналы и . университетские профессора. Самых суровых мер наказания для Сеченова требовал от правительства петербургский митрополит. Он хотел, чтобы «господина профессора Сеченова сослали для смирения и исправления» в Соловецкий монастырь «за предерзкое душепагубное и вредоносное учение». От Сеченова не скрывали причин, по которым его преследовали. Один из сановников прямо сказал Сеченову: «Напрасно вы напечатали ваши «Рефлексы головного мозга». На это ученый с достоинством ответил: «Надо ведь иметь мужество высказывать свои убеждения». Вскоре после этого разговора Сеченов вновь издает «Рефлексы головного мозга» (1871 г.). В 1872 г. либеральный журнал «Вестник Европы» напечатал объемистый труд Кавелина «Задачи психологии». Хотя Сеченов и не был назван в этом произведении, всем становилось очевидно, с кем полемизирует его автор. За ответ на статьи петербургского профессора И. Сеченов взялся «с особым удовольствием». Каждый вечер он писал замечания на труд Кавелина, некоторые положения статьи обсуждал с И. И. Мечниковым. В одиннадцатом номере «Вестника Европы» за тот же год появилась статья И. М. Сеченова «Замечания на книгу г. Кавелина «Задачи психологии», которая изобличила элементарное невежество профессора-идеалиста, непонимание им законов развития живой материи. Ученый доказывал, что кавелинская доктрина повторяет старые ошибки идеалистов. В апрельском номере «Вестника Европы» появился обширный труд Сеченова «Кому и как разрабатывать психологию». Это второе после «Рефлексов головного мозга» капитальное исследование вопроса о сознании как свойстве материи. Но то, что в «Рефлексах» было лишь намечено, здесь разработано много полнее... Вскоре Сеченов выпустил книгу «Психологические этюды», в которую вошли «Рефлексы головного мозга», «Замечания на книгу г. Кавелина «Задачи психологии» и «Кому и как разрабатывать психологию». Через год «Этюды» появились в Париже, на французском языке. Именно благодаря «Этюдам» Сеченов был избран одним из почетных председателей I Международного конгресса психологов в Париже (1889 г.). Но Кавелин не угомонился. Он выступил с «Письмами в редакцию «Вестника Европы» по поводу замечаний и вопросов профессора Сеченова», в которых пытался доказать, что его извратили и не поняли, протестовал против того, что Сеченов отнес его к разряду «метафизиков и идеалистов старого закала». Сеченов на этот объемистый труд, который занял четыре, номера журнала, ответил небольшой статьей — «Несколько слов в ответ на «Письмо г. Кавелина» — и прекратил дальнейшую дискуссию. Вот мотив: «В наших взглядах на то, что такое наука, что такое положительный метод, что значит объяснить явление и пр.,— писал Сеченов,— лежат слишком глубокие различия, чтобы нам спорить друг с другом...» Своими возражениями Сеченов нанес идеалистам сокрушительный удар. Так называемый «спор о душе» закончился полной победой Сеченова. Характеризуя итоги полемики, Салтыков-Щедрин писал, что в ней «голос Сеченова звучал глубоким басом, а голос Кавелина мягким тенором». Спор Сеченова с Кавелиным был в центре внимания русской интеллигенции, он оставил след в научной и художественной литературе. Так, Плеханов в 90-х гг., полемизируя с народниками, говорил Михайловскому, что тот попадает в положение Кавелина в споре с Сеченовым. Плеханов же первым указал на психологические исследования Сеченова как на неоспоримое свидетельство торжества науки. И. П. Павлов возводил к Сеченову начало научной психологии, а его «Рефлексы» считал «гениальным взмахом научной мысли». К. А. Тимирязев подчеркивал, что Сеченов был едва ли не самым глубоким исследователем в области научной психологии. Педагог К. Д. Ушинский исходил из сеченовского торможения, когда обосновывал свой взгляд на «заученные рефлексы», а драматург А. Н. Островский пытался понять явления художественного творчества с позиций материалистической теории о мозге. Он даже набросал план статьи «Об актерах по Сеченову». И совершенно прав был первый биограф Сеченова профессор М. Н. Шатерников, который писал: «Мысли, изложенные в «Рефлексах», были так смелы и новы, анализ натуралистов проник в темную область психических явлений и осветил ее с таким искусством и талантом, что потрясающее впечатление, произведенное «Рефлексами» на все мыслящее русское общество, становится вполне понятным». Неоспоримая заслуга Сеченова в том, что своими «Рефлексами головного мозга» он заложил основы подлинно научной психологии. Автор статьи: Глухов А.Г.
www.raruss.ru
«Рефлексы головного мозга». Мечников
«Рефлексы головного мозга»
Свежий ветер науки сдувал шелуху мистических представлений о природе. Идеалисты, утверждавшие нематериальную, небесную сущность психических явлений, встретили серьезного противника в лице молодого физиолога Сеченова. Он написал в высшей степени важное и талантливое сочинение: «Рефлексы головного мозга».
Повсюду в России заговорили о Сеченове. Распространились слухи, что Сеченов — прототип одного из героев романа Чернышевского «Что делать?» — Кирсанова. На лекции Сеченова приходили толпы студентов и курсисток. Они жадно ловили каждое его слово.
Цензура запретила печатание произведения Сеченова в журнале «Современник», и впервые оно увидело свет в специальном «Медицинском вестнике». Маленькая газетка, которой интересовались лишь в среде врачей, стала переходить из рук в руки среди образованных людей.
Само название труда Сеченова — «Рефлексы головного мозга» (попытка ввести физиологические основы в психические процессы) — указывало на материалистический характер этого произведения. В нем говорилось:
«Все бесконечное разнообразие высших проявлений мозговой деятельности сводится к одному лишь явлению — мышечному движению. Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге, — везде окончательным фактором является мышечное движение».
Тонкие и сложные проявления мозговой деятельности могут быть сведены к мышечному движению. Иван Михайлович приводит примеры для подтверждения этой истины. Музыкант ли искусной рукой извлекает из бездушного инструмента звуки, полные жизни и страсти, скульптор ли, своими руками оживляющий холодный мрамор, — в обоих случаях руки, творящие чудеса, делают лишь механические движения, «которые, строго говоря, могут быть даже подвергнуты математическому анализу и выражены формулой».
Как в математическом исследовании, выпустишь одно какое-либо — пусть ничтожное — действие, и дальнейшие вычисления невозможны, так и в классическом труде Сеченова, произведении, в высшей степени стройном, одно положение, одна мысль с железной логикой вытекали из другого.
Учение о рефлексах, о деятельности головного мозга в эпоху, когда Сеченов писал свой знаменитый труд, находилось лишь на первой стадии своего развития. Оно переживало свой юношеский период. Дорога была избрана с изумительной прозорливостью, но по ней были сделаны лишь первые шаги.
Иван Михайлович все это прекрасно понимал. Ряд положений в его учении оставались научными гипотезами. Надо было обладать сеченовским талантом, чтобы из весьма небольшого экспериментального материала возвести сложнейшую теорию. Последующие поколения физиологов подтверждали опытом, исследованием то, что у Ивана Михайловича было только научным предвидением. Очень немногое из того, что Сеченов положил в основание учения о рефлексах, было последующими открытиями оспорено.
Среда создает человека, она формирует его характер, особенности его психики. Из простых явлений — рефлексов, их торможения и ускорения, как из цветных камешков, возникает чудесная мозаика, бесконечно меняющиеся картины деятельности головного мозга. Смело отметая предрассудки современного ему общества, Сеченов писал: «Умного негра, лапландца, башкира, европейское воспитание… делает человеком, чрезвычайно мало отличающимся со стороны психического содержания от образованного европейца…»
«Рефлексы головного мозга» били и бьют по идеалистическим представлениям о душе человека, об особой, неземной сущности его психики. Спуститесь на грешную землю, господа хорошие, все на этой планете подчиняется общим законам жизни. Не из самого себя рождаются ваши мысли, поступки, движения, все они обязательно нуждаются во внешних возбуждениях. И если вам недостаточны все многочисленные неопровержимые доводы в пользу «машинности» — материалистического объяснения деятельности вашего мозга, послушайте напоследок, что говорит в заключение своего труда Сеченов, вдумайтесь, как об этом просит Иван Михайлович, в следующие общеизвестные факты:
«Когда человек, сильно утомившись физически, засыпает мертвым сном, то психическая деятельность такого человека падает, с одной стороны, до нуля — в таком состоянии человек не видит снов, — с другой, он отличается чрезвычайно резкой бесчувственностью к внешним раздражениям: его не будит ни свет, ни сильный звук, ни даже самая боль. Совпадение бесчувствия к внешним раздражениям с уничтожением психической деятельности встречается далее в опьянении вином, хлороформом и в обмороках. Люди знают это, и никто не сомневается, что оба акта стоят в причинной связи. Разница в воззрениях на предмет лишь та, что одни уничтожение сознания считают причиной бесчувственности, другие — наоборот. Колебание между этими воззрениями, однако, невозможно. Выстрелите над ухом мертво спящего человека из 1, 2, 3, 1000 и т. д. пушек, он проснется, и психическая деятельность мгновенно появляется; а если бы слуха у него не было, то можно выстрелить теоретически и из миллиона пушек — сознание не пришло бы. Не было бы зрения — было бы то же самое с каким угодно световым возбуждением; не было бы чувства в коже — самая страшная боль оставалась бы без последствий. Одним словом, человек, мертво заснувший и лишившийся чувствующих нервов, продолжал бы спать мертвым сном до смерти.
Пусть говорят теперь, что без внешнего чувственного раздражения возможна хоть на миг психическая деятельность и ее выражение — мышечное движение».
Нужно ли писать, что «Рефлексы головного мозга» были приняты Мечниковым с восторгом и энтузиазмом. Дарвин и Сеченов были истинными учителями молодого естествоиспытателя, живым примером мужественного служения науке. Илья Ильич сам признавал это влияние Сеченова на формирование своего научного мировоззрения: «Я чувствовал на себе некоторый отпечаток его личности».
Попытка ввести физиологические основы в психологические процессы и поделиться своими мыслями с широкой читающей публикой привела Ивана Михайловича не к спору с каким-либо другим ученым, не согласным с новой теорией, а к конфликту с правящей олигархией в России. Сеченов бросил вызов всем тем, кто без суда и следствия держал Чернышевского в Петропавловской крепости, а затем сослал его на каторгу, тем, кто в ответ на волнения студентов, закрывал университеты, кто душил все передовое и мыслящее в огромной и обездоленной стране.
«Из-за этой книги, — писал впоследствии Сеченов, — меня произвели в ненамеренного проводника распущенных нравов и в философа нигилизма».
Прекрасный этюд о работе человеческого мозга был объявлен сочинением, имеющим целью развращение нравов. Министр внутренних дел Валуев требовал предать автора суду. Однако, несмотря на гонения, идеи Сеченова вошли в плоть и кровь молодого поколения.
Правящие круги возбудили судебное преследование против автора «Рефлексов головного мозга». Несколько лет Сеченов находился под угрозой ареста. И все же, когда его спросили, какого адвоката он думает привлечь для своей защиты на суде, он ответил:
— Зачем мне адвокат? Я возьму с собой в суд лягушку и проделаю перед судьями все свои опыты: пускай тогда прокурор опровергает меня!
Поделитесь на страничке Следующая глава >
biography.wikireading.ru
