После распада прапермской этнической общности зародился удмуртский народ. Удмурты являются коренными жителями северного и среднего Предуралья и Прикамья. Если говорить об этимологии названия «удмурты», то никаких определенных фактов не имеется. Можно сказать лишь то, что сами удмурты расшифровывают это слово как «сильный человек». Но это лишь гипотеза, которой придерживаются местные жители. Также некоторые источники отмечают, что слово «удмурт» с других языков переводится как «житель окраины».
В древние времена для удмуртов привычными местами для обыденной жизни были деревни, которые выстраивались цепочкой на берегу рек и родников. В таких деревнях не было даже улиц, просто кучевое поселение. Такие деревни существовали до 19 века, после чего появились первые удмуртские жилища. Это были деревянные постройки с двускатными или тесовыми крышами.
Жрецы Удмуртии воздвигали в своих дворах ритуальные постройки, которые назывались Куалы. Внешне они ничем не отличались от обычных деревянных построек, но каждый житель знал, какую священную роль играет это строение.
Говоря об одежде стоит отметить, что национальные костюмы Удмуртов необычны и притягательны. Причем Североудмуртский и Южноудмуртский костюмы различались. Если у северян женский костюм включал белую рубаху, с рукавами, вырезом, нагрудником и халатом, то для южных подобное белое одеяние было ритуальным. Их национальный костюм был яркий, красочный и украшенный. На ногах женщин пестрили праздничные чулки или носки, на которых одеты лапти, башмаки или валенки.
Национальный мужской костюм включал косоворотку, полосатые штаны, чаще всего сине-белые, шляпы, шапки. На ноги мужчины обували онучи, лапти или валенки.
Сегодня основным занятием удмуртов является земледелие, животноводство. Людей, питающих чрезмерную любовь к огородничеству, здесь практически нет. Люди разводят коров, свиней, овец, различных птиц. Большинство удмуртов любят рыболовство, охоту и пчеловодство. Для них это хобби, работа и образ жизни.
Культурная составляющая удмуртского народа достаточно широка и разнообразна. Фольклор – часть жизни каждого удмурта. Здесь он не различается по жанрам, а просто является объединяющим звеном между повседневной жизнью, религией, правом и этикой.
Особенностью культуры Удмуртии являются бытовые заклинания, заговоры, обрядовая поэзия, обрядовые мелодии и другие виды религиозных и мистических процессов.
Также Удмуртия славится своей шелковой и шерстяной вышивкой, ткаными орнаментами, аппликациями и коврами.
Основными традициями и обычаями Удмуртского народа являются различные праздники, а точнее сам процесс празднования.
Поводом для праздника Толсур является весь собранный народом урожай. В этот день люди убирают в своих домах, накрывают праздничный стол, ставят на него пиво и кумышки, так называют национальный самогон, и созывают полный дом гостей. В этот день принято отгонять злых духов, переодеваясь в различные костюмы, играть в жмурки, петь и танцевать.
Масленица в Удмуртии называется Вой дыр. Во всех домах жарятся блины, собираются родственники, даже устраиваются свадьбы. Вой дыр – игровой день, дети катаются на лошадях, спускаются со снежных горок. Девушки в этот день гадают на кудель. В последний праздничный день удмурты наряжаются в различные костюмы и устраивают медвежью пляску.
Праздник Акаяшка начинается с изгнания Шайтана, чтобы он не испортил людям праздник, а также защиты дома от нечистой силы. Этот праздник длится 3 дня, после которых наступает Пасха. Люди готовят кушанья, варят пиво, созывают гостей. Удмуртами принято забивать в этот день птицу, как правило, утка, для жертвоприношения. А в последний день женщины стегут овец, для того, чтобы было здоровье и достаток.
Практически все праздники Удмуртов связаны с урожаем, потому что он является основным источником доходов – Гербер, Куриськон, Семык Келян, Выль Жук, Пукрол, - все эти праздники отмечаются до сбора урожая или после.
xn----8sbiecm6bhdx8i.xn--p1ai
МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ «СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 10»
426023 Удмуртская Республика, г.Ижевск, ул.Степная,81 тел.: 8(3412)50-64-88; E-mail: [email protected]
Республиканский конкурс «Традиции, обычаи и обряды моего народа» среди обучающихся туристско-краеведческих объединений образовательных организаций Удмуртской Республики
Удмуртский обряд в честь рождения ребенка «Нуны сюан»
(« свадьба новорожденного»).
Место бытования обряда: Алнашский район д. Варзибаш
(на юге Удмуртии).
Исследователи: Ветрова Алина
Почеревина Анастасия
Руководители: Халтурина Эльвира Анатольевна
Учитель истории, обществознания , краеведения
Чупина Майя Ильинична учитель
русского языка и литературы
Ижевск, 2016
Паспорт обряда.
История возникновения обряда.
Историко-этнографическая характеристика: Удмурты относились к детям, как к величайшей ценности, и одну из целей функционирования семьи видели в рождении и воспитании детей. Стремление иметь здоровых и трудолюбивых детей проходит через всю сознательную жизнь удмуртов и отображается в обрядовой жизни и народном фольклоре. Отношение к детям особенно широко отражено в поговорках, пословицах и песнях.
Зарниен но азвесен Мар-о бен карод? Со интые мед луоз Вордэм нылпиед.
Золотом-серебром Что будешь делать? Вместо этого пусть будут Выращенные тобой дети. (Ялыке = Приходите, гости дорогие! 1984, с. 64).
Поговорки и пословицы говорят о том, что только с появлением ребенка дом по-настоящему становится веселым и добрым: «Нылпитэк кышно- картьёс сиротаос»; Дом детьми весел. В своих молитвах к божествам удмурты выражают насущные потребности, наряду с желанием иметь много хлеба и скота, четко прослеживается и необходимость вырастить детей: «Азбарад сётэм нылыдлы-пиедлы зоро поськыед сямен зибыль-забыль карыса улыны-вылыны зеч шуддэ-бурдэ сёт! Тупала сизьым сётэмзэ ныло-пиё кар, тапала укмыс басьтэизэ кено-менё кар! Вазь адскем кузэн-палэн ачид уть . вазьвордскем нылын-пиен ачил уть!» (Чтоб мой двор был полон проворными детьми, чтобы они сновали-летали как ласточки перед дождем. Чтоб по ту сторону реки я отдал семерых дочерей, а на эту сторону реки ко мне пришли девять снох! Чтоб жить мне всю жизнь с той женой, которую первую увидел, чтоб жить до конца с детьми перворожденными… ниспосланными мне дочерями-сыновьями, словно птенцам ласточки, щебеча, словно муравьям, хлопоча, жить-поживать да удастся!) (Петров А.Н., 2002, с.80). Обряды, связанные с рождением ребенка, у удмуртов формировались и развивались под влиянием условий жизни и их религиозных представлений. По мнению К. Герда удмурты видят причину беременности и рождения ребенки и во вмешательстве сверхестественных сил, иногда добрых, а иногда и злых. Ребенок считается даром божьим, он осмысливается в единстве со всем миром, в связи с этим удмурты говорят: «Кылдэм ке, пиялод, оволке, уд пия» (Если суждено, то родишь, если не суждено, не родишь) (Герд К., 1997, с. 191-192). Семья не мыслилась без детей. Любовное, трепетное отношение удмуртов к детям отмечали и дореволюционные исследователи. Г. Е. Верещагин писал, что удмурты «счастье полагают только в детях, особенно в сыновьях, поэтому у кого есть дети, тот считает вправе назвать себя счастливым, довольным судьбой». В силу того, что в прошлом земельный надел в общинах выделялся только на мужские души, любая семья радовалась рождению мальчиков, но никогда у удмуртов, как у некоторых этносов, не было ярко выраженного предпочтения рождению мальчика перед рождением девочки, всегда просили богов, чтобы в семье были и те и другие. Время и место совершения обряда. После выздоровления роженицы устраивают «родины», на которые приглашают гостей. В доме роженицы. Характеристика мест бытования обряда. Алнашский район деревня Варзибаш. Варзибаш — деревня в Алнашском районе Удмуртии, входит в Кузебаевское сельское поселение. Находится в 11 км к юго-востоку от села Алнаши и в 87 км к юго-западу от Ижевска. Расположена на реке Варзи. В 1751 году открыт приход Свято-Троицкой церкви села Алнаши, в его состав вошло несколько селений, в том числе деревня Верхняя Варзи-Омга. После открытия в 1841 году прихода Свято-Троицкой церкви в селе Варзи-Ятчи, жители деревни Варзибаш стали прихожанами нового храма. По итогам десятой ревизии 1859 года в 28 дворах казённой деревни Варзиомга Верхняя (Варзибаш) Елабужского уезда Вятской губернии проживало 75 жителей мужского пола и 94 женского, работала мельница. В 1882 году открыт приход села Голюшурма, жители деревни стали прихожанами Вознесенской церкви, а с 1909 года после открытия прихода в селе Ключёвка прихожанами его церкви. К 1897 году в деревне проживало 607 человек. В 1921 году, в связи с образование Вотской автономной области, деревня передана в состав Можгинского уезда. В 1924 году при укрупнении сельсоветов она вошла в состав Чемошур-Куюковского сельсовета Алнашской волости. В 1929 году упраздняется уездно-волостное административное деление и деревня причислена к Алнашскому району. В 1929 году в СССР начинается сплошная коллективизация, в процессе которой в деревне образована сельхозартель (колхоз) «Молот». В 1950 году проводится укрупнение сельхозартелей, колхозы нескольких соседних деревень объединены в один колхоз «имени Азина». В 1954 году Чемошур-Куюковский сельсовет упразднён и деревня перечислена в Варзи-Ятчинский сельсовет. Указом Президиума Верховного Совета УАССР от 16 декабря 1972 года деревня передана в Муважинский сельсовет, тем же указом он переименован в Кузебаевский сельсовет. 16 ноября 2004 года Кузебаевский сельсовет был преобразован в муниципальное образование «Кузебаевское» и наделён статусом сельского поселения. Участники обряда: количество, роли. В доме роженицы собираются близкие родственники. Они приносят подарки младенцу, а также различные гостинцы (шаньги, блины, пирожки и т. п.), которые ставят на стол. Прежде чем пригласить гостей за стол, старшая из женщин семьи или бабка-повитуха совершает с кашей в руках куриськон, в котором испрашивает у Инмара новорожденному здоровья, долголетия, удачи. На родинах обязательным было угощение маслом (гости клали на блюдо с ним деньги). Непременно варили кашу на мясном бульоне. Веселье сопровождалось пением и пляской. Исполнитель: младшая группа экскурсоводов музея Трудовой славы строительства железной дороги Ижевск-Балезино. Метод действия: Сбор фольклорно-этнографических материалов, реконструкция праздника, ритуальных действий, музыкально-песенного наполнения, костюмов и реквизита обряда. Особенности одежды участников обряда, реквизита. Удмуртские национальные костюмы. Реквизиты: печная заслонка, кочерга, щипцы, сажа, посуда, бытовые предметы. Последовательность обрядовых действий, смысловая нагрузка обрядовых действий. Вариации обрядовых действий. Обряд проводится для того, чтобы обеспечить безопасность роженицы и ребенка, защитить от вредоносных воздействий «злых сил», обеспечить «судьбу» новорожденного, совершить акт приобщения его к семейному и отчасти к более широкому коллективу, наконец, выразить чувства радости и надежды в связи с появлением нового члена семьи. Техника исполнения. Игра на печной заслонке. Краткое описание: Ритм отбивался ножом-косарем, щипцами или ложкой. Игрой на печной заслонке сопровождался приуроченный плясовой напев. Магическая сила железа должна была, согласно поверьям, предохранить новорожденного от действия «злых», «темных» сил. Исполнение обрядовой пляски. Обряд сопровождался пением и пляской. По обычаю, первыми на родинах должны были плясать обе родные бабки новорожденного. Аккомпанемент был своеобразный: кто-либо из участников ножницами или косарем ударял в печную заслонку. Атрибутика. Сажа - Роль предмета: Магическая сила огня должна была, согласно поверьям, предохранить новорожденного от действия «злых», «темных» сил. Поэтому ребенку до года, перед тем как показать чужим, темечко замазывали сажей.
Музыкальный инструмент: Печная заслонка - музыкальное сопровождение обрядовой пляски. Магическая сила железа должна была, согласно поверьям, предохранить новорожденного от действия «злых», «темных» сил .Игрой на печной заслонке сопровождался приуроченный плясовой напев. Ритм отбивался ножом-косарем, щипцами или ложкой.
Список источников информации: литература, информанты, наблюдения.
Верещагин Г.Е. Вотяки Сарапульского края // Собр. Соч.: В 6 т. Т. 1. Ижевск: УИИЯЛ УрО КАН, 1995. 260с.
Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. – Ижевск: Удмуртия, 1994.
Владыкин В.Е. Христолюбова Л.С. Этнография удмуртов. – Ижевск, 1997.
Гришкина М.В. Удмурты. Этюды из истории IX-XIX вв. – Ижевск: Удмуртия, 1994.
Петров А.Н. Удмуртский этнос: проблемы ментальности. – Ижевск: Удмуртия, 2002.
Пименов В.В. Христолюбова Л, С. Удмурты. – Ижевск, 1976.
Фольклор и этнография удмуртов: обряды, обычаи, поверья. – Ижевск, 1989.
Христолюбова Л.С. Семейные обряды удмуртов. – Ижевск, 1984.
Ялыке! = Приходите, гости дорогие! / Сост. Т.Г. Перевозчикова. Ижевск: Удмуртия, 1984.
Респонденты:
Березкина Анна Прокопьевна, 1925 г., жительница Д. Варзибаш Алнашский район.
Чупина Майя Ильинична, учитель русского языка и литературы, г. Ижевск.
Забота о будущем ребенке начиналась задолго до его рождения. Беременной женщине и ее мужу нельзя было калечить или убивать животных. Считалось, что ребенок будет калекой или родится с отметиной. На месте, где женщина родила, вбивали иголку без ушка. Полагали, что таким образом уничтожали три болезни как самой роженицы, так и ребенка. Пуповину мальчика прятали в конюшне, чтобы был хорошим хозяином и у него водились кони, пуповину девочки – в навершии прялки, чтобы она была хорошей пряхой. Сразу после рождения ребенка отец освящал кашу и масло во дворе, благодаря богов и испрашивая для ребенка благословения. «Историческое развитие удмуртов сказалось как на сохранении и изменении обрядов, так и на том, кто и насколько хорошо теперь их помнит. Действительно, знание удмуртских родильных обрядов распространено в настоящее время неравномерно. Отметим, что лиц, хорошо знающих эти обряды, сравнительно не много; напротив, лица, не знающие их, составляют весьма значительную прослойку. Так же тенденция еще более четко обнаруживается и в отношении к этим обрядам, т.е. в тех случаях, когда встает вопрос о том, следует или не следует их соблюдать. Вообще говоря, уровень знания обрядов выше уровня готовности и желания их соблюдать. Однако уровень полного (хорошего) знания ниже желания соблюдать данный обрядовый цикл. Это дает повод усомниться в справедливости гипотезы о полной зависимости исполнения обрядов от уровня информированности обследуемых». Пименов В. В. Удмурты: опыт компонентного анализа этноса. Ленинград: «Наука», 1977. С. 117—118.
Приложения.
Приложение 1.
Сценарий обряда (обычая, традиции).
Удмуртский обряд в честь рождения ребенка «Нуны сюан»
(« свадьба новорожденного»).
Ведущая: Наша семья дружная, работящая. Утром за завтраком старый отец распределял дела сыновьям и снохам. Одна из снох оставалась со свекровью помогать по хозяйству: прибираться в избах, стирать, стряпать. Хозяйкой в доме считалась старая мать, хотя и молодые женщины справлялись с домашними обязанностями. Одна из снох в семье скоро родит ребенка, она долго старалась сохранить в тайне беременность. Остерегалась, заблаговременно готовится к рождению ребенка. Сейчас в семье ее оберегали. Ей нельзя было убивать животных, проливать кровь, запрещалось смотреть на людей с физическими недостатками. Будущая мама носила обереги: крестик, ладанку и железные ключи. Нельзя ей завидовать и спорить с ней. Будущая мать должна была сохранять добрые отношения со всеми, быть ласковой и обходительной.
Сцена первая:
(Плач ребенка) Бабка - повитуха вслух произносит имена: Сашка, Олёш, Васьлей, Генко, Омеллян, Гонда, Микаля (Плач прекратился). Микаля! Миколя! (заворачивает малыша в старую мужскую рубаху) приговаривает: чтобы следующий ребенок был мальчиком.
Сцена вторая:
Мама качает малыша и поет колыбельную. Узнав о рождении ребенка, женщины деревни считали своим долгом сходить к роженице поздравить ее, справиться о здоровье, дать нужные советы и угостить чем-нибудь вкусным (обычай тетер нуон). Роженица не ест, дает попробовать кому нибуть. Ребенка не показывает.
Сцена третья:
Со дня рождения ребенка прошло три дня. За услуги роженица делает подарок повитухе (дарит фартук, платок, мыло или др.).
Сцена четвертая:
Глава семьи, надев шапку, Обратившись к переднему углу, читал куриськон (языческую молитву) «Остэ Инмаре, Кылдысине, Куазе…»
Сцена пятая:
После обряда вой сиён, то есть моления с маслом, на сороковой день отец новорожденного приглашал родственников на нуны сюан – родины «свадьба ребенка».
Отец: - Мы нашли пахаря, приходите к нам в гости.
Сцена шестая:
По прибытию родственников ребенка клали на порог избы. Отец брал его на руки и передавал жене, после чего он уже мог считать ребенка своим законным.
Сцена седьмая:
Шып кариллям, ляп кариллям,
Ми сопонна юиськом.
Шудо-буро нуны мед лоз.
Кузь мугоро мед луоз.
Поет родня по материнской и отцовской линии
Болякъёсын юмшаны,
Сиёно-юоно мед луоз.
Ми кадь пересь муртъёслэсь,
Макмыр веськатись мед лоз.
Жок выл тыр сиен-юон,
Пуктыны мед быгатоз.
Болякъёсын, ас-выжыен,
Быгатса валче мед лоз.
Поет мама ребенка
Чуко-туго бадзым созуло,
Укыр чебер дэреме.
Таче тузы дэремлы,
Дэра куись мед луоз.
Поет отец ребенка
Кизён –аран, гуртын ужан.
Орзи валэз мед луоз.
Атай-анайлы юртиськись
Юрт кутись но мед луоз
Исполняется гостями
Ой-ля-ля, 2 раза
Кырыж куко Миткаля
Ой-ля-ля, 2 раза
Бадзым кого Микаля
Шудо-буро нуны мед лоз
Кузь нугоро мед буоз
Анаезлы атаезлы
Капчи улон мед ваез.
Изь, изь, нуные
Улмону сяськае
Зарни муш чечы ваёз
Йыр улад сяська валёз
Сцена восьмая.
На празднике, посвященного рождению ребенка присутствовали бездетные супруги. Их уложили рядом на пол лицом вниз и со смехом и шутками стегают метлой, приговаривают:
- Муртлен пиян дортиз гинэ эн ветлэ, асьтэос но сюлмо кариське, милемыз юыны оте. (Не ходите только по чужим праздникам родин, и сами будьте старательными, чтобы потом пригласить нас на пир).
Гости прощаются и уходят.
Приложение 2
Исследовательский материал.
Семейные обряды составляют неотъемлемую часть быта удмуртского народа. В них участвует практически весь круг родственников. Важное место занимают представления о жизненном цикле, включающем три свадьбы, имеющие кроме всего прочего и глубокое символическое значение. Рождение – свадьба младенца, появление которого воспринимается как обручение с миром, в который он пришел; подлинная свадьба, когда человек обручается с тем, с кем предстоит продлевать свою жизнь в своих детях; и «свадьба умершего» - когда человек навсегда обручается с землей. Так же к семейным обрядам относятся; обряды, связанные с именем, с жилищем, вступление в совершеннолетие, проводы в рекруты и многие другие. Мы же опишем два наиболее интересных на наш взгляд обряда: родины и наречения имени, которые мы изучили во время этнографической экспедиции. О родильных обрядах нам рассказала Анна Прокопьевна Березкина, жительница деревни Варзибаш. Продолжение рода – одно из предназначений семьи. Поэтому еще на свадьбе совершали различные обряды, которые, по религиозным поверьям, должны были обеспечить деторождение невестки (например, на колени ей сажали ребёнка). Гости ей желали иметь побольше детей, говорили «одuг пи – питэмлэсь пи», то есть один сын от бездетности сын. Удмурты верили, что если будущая мать посмотрит с неприязнью или брезгливостью на человека-инвалида, то ребенок родится именно с этими недостатками. Беременной женщине и ее мужу запрещалось причинять боль кому бы то ни было, калечить, убивать животных, так как считалось, что это отразится на будущем ребенке: он может родиться с какой–нибудь отметиной. Бедующей матери запрещалось перешагивать через коромысло, веревку, оглобли, чтобы ребенок не запутался в пуповине. Не рекомендовалось ходить на похороны, особенно к удавленникам. Будущих отцов отстраняли от копания могилы. Особенно строгими были все эти запреты до первого движения ребенка в утробе матери. Беременная женщина становилась особенно наблюдательной и суеверной и все заметные явления окружающей природы и события в коллективе связывала с будущим своего ребенка. Увидев, скажем, человека, который ей понравился своей внешностью, она старалась запомнить этот момент и «передать » его красоту своему ребенку: для этого считалось достаточно лизнуть свою руку.
Роды происходили в избе или бане, при этом активную помощь оказывала бабка-повитуха. Иногда она прибегала к различным средствам, которые должны были облегчить муки роженицы. Она пугала роженицу, заставляла ее мужа перешагивать через нее и признаваться при этом в своих грехах (измене жене) и т.д. При трудных родах несколько женщин били в печную заслонку, чтоб напугать, отогнать злых духов, которые мучают роженицу. Новорожденного повитуха заворачивала в старую мужскую рубаху – рубаху отца, если родители хотели, чтобы следующий ребёнок был мальчиком. Начиная со дня рождения ребенка, три дня подряд топили баню, и до конца третьей бани повитуха жила в доме роженицы, ухаживая за нею и новорожденным. За услуги роженица делала повитухе какой-нибудь подарок: фартук, платок, мыло и т.д. Когда оставшийся конец пуповины отсыхал, его не выбрасывали, а прятали в укромном месте: пуповину мальчика – в щель конюшни, чтобы у него водились кони и чтобы он вырос хорошим хозяином, а девочки – в щель хлева, чтобы у нее водились овцы, или забивали в прялку, чтобы была хорошей пряхой. Иные, прятали ее, завернув в бумагу, чтобы новорожденный вырос умным, грамотным человеком. Считалось, что если пуповину выбросить, то человек вырастет неспокойным. Детское место зарывали в недоступном для посторонних глаз месте – в подполье. До конца третьей бани, оберегая от «дурного глаза», новорожденного посторонним не показывали. После рождения ребенка заходили в избу, и глава семьи, надев шапку, обратившись к переднему углу, читал куриськон (языческую молитву) Инмару, Кылдысину, Куазю и воршудам матери и ее свекрови. После обряда вой сиён (вой восян), то есть моление с маслом, отец новорожденного приглашал родственников на нуны сюан – родины (букв. «свадьба ребенка»). Причем говорить: «родилась дочь/сын», считалось неприличным, говорили: «мы нашли пряху/пахаря». По прибытию родственников ребенка клали на порог избы. Отец брал его на руки и передавал жене, после чего он уже мог считать ребенка своим законным. В этот день по обычаю без залога никому ничего из дома не давали, чтобы не унесли счастье новорожденного. Узнав о рождении ребенка в той или иной семье, женщины деревни считали своим долгом сходить к роженице поздравить ее, справиться о здоровье, дать нужные советы и угостить чем-нибудь вкусным (обычай тетер нуон). Роженица не ела принесенные ее угощения, пока их не отведывал кто-либо из членов семьи. Прежде чем выйти из дома (в первый раз за день), она непременно съедала кусок хлеба. При первом выносе новорожденного из дома старались как бы запутать следы, чтобы нечистая сила не нашла дороги к ребенку: выйдя со двора, не нашли сразу по назначенному адресу, а заходили сначала к соседям, живущим в другой стороне. Отправляясь в гости, роженица должна была иметь при себе луковицу или головку чеснока в качестве оберега. Среди удмуртов было распространено поверье о возможности подмены ребенка шайтаном или домовым. Для предотвращения этого к детской шапочке пришивали какой-нибудь амулет, а при укладывании младенца в люльку под подушку клали нож или ножницы. Отправляясь с новорожденным в гости, его темя посыпали солью или мазали сажей, взятой из печной трубы. Для предохранения ребенка от различных болезней, дурного глаза, на шею подвешивали зашитый в холст клок козлиной шерсти. С целью предохранения от злых духов в колыбель клали рябиновые или можжевеловые ветки. Во избежание сглаза на голову, на руку, на грудь к одежде или к волосам привешивали очень яркие, блестящие предметы. Удмурты считали, что взгляд человека обратится в первую очередь на яркие предметы, а не на младенца. По выздоровлении роженицы устраивался праздник родин, называемый кабак, зыбок, каша или нуны сюан, с приглашением гостей. Приглашенные, по обычаю, приходили без подарков. Подарки несли только родители роженицы. Обязательными кушаньями на празднике были масло, на блюдо с которым гости клали деньги, и каша, сваренная на мясном бульоне. В качестве своеобразного музыкального инструмента на этом празднике использовалась печная заслонка, по которой стучали ножницами или косарем. Отцу новорожденного женщины подавали тарелку сильно пересоленной каши, которую он должен был съесть всю, иначе тарелку опрокидывали ему на голову – чтобы знал, как солоно приходится роженице. Из литературы мы узнали, что существуют обряды и поверья удмуртов, связанные с именами. Работая в экспедиции, мы собрали некоторые обряды наречения имени. Эти обряды мы записали в деревнях Алнашского и Малопургинского районов. Вот перечень обрядов, о которых нам рассказала Чупина Майя Ильинична:
Имя давалось бабкой-повитухой (удм. Гогыясь, гогы вандuсь), обычно в бане. Бабка брала ребенка на руки и подносила к порогу банной двери, где, положив полено, обрубала топором пуповину, при этом вслух произносила благопожелания, которые заключала словами: «будь такой-то» - называла новорожденного языческим именем. При рождении девочки вместо полена употребляли прялку, а вместо топора – небольшой нож.
Имя нарекалось жрецом. Он брал новорожденного на руки в тот момент, когда ребенок плакал, и начинал его качать, перебирая при этом разные имена. При каком имени младенец переставал плакать, его и давали новорожденному. Второй вариант этого обряда: жрец брал кремень, огниво и начинал высекать огонь, перебирая различные имена. При каком имени трут загорался, то имя и получал новорожденный.
Ребенка называли по имени первого вошедшего в избу человека. Нередко прибегали к такой хитрости: приглашали первым наиболее желаемого, хорошего человека, чтобы присвоить его имя своему дитя. Если же в дом шел первым неуважаемый, плохой человек, заметив его, мать с ребенком прятались.
Перед наречением имени мать с ребенком с закрытыми глазами выводили на крыльцо. Название того предмета, который первым бросался в глаза при их открытии, присваивали новорожденному.
Имя присваивали родители: при этом брали имя всеми уважаемого трудолюбивого, доброго, крепкого, красивого на внешность человека. Согласно поверью, вместе с именем положительные качества и внешняя привлекательность того человека переходила к новорожденному.
Самого младшего члена семьи просили назвать какое-нибудь имя, которое присваивали младенцу.
Удмурты верили, что, если ребенок родится живым и не закричит, значит, он родился без души. Тогда его клали в печь, а отец кричал в печную трубу имена. На какое имя ребенок откликался, так и называли.
Интересные обряды, совершаемые над ребенком, который часто болел, нам рассказала учитель истории Малопургинской школы Римма Александровна Владимирова:
Ним воштон (перемена имени). Под вечер муж с женой выходили на улицу, неся закутанного ребенка, и на углу своего дома дожидались первого встречного. Встретив кого-нибудь, просили его стать кумом/кумою. Получив согласие, ребенка отдавали в руки кумов, а сами заходили в избу. После в дом шли кум/кума и говорили, что нашли ребенка, и желали ему здоровья и счастья. После этого родители и кумовья договаривались о перемене имени больного ребенка. Чаще всего «первым встречным» оказывались заранее договорившиеся о совершении обряда родственники.
В некоторых местах совершали обряд нуны басьтон (букв. «покупка/взятие ребенка»). Приэтом новорожденного отдавали через окно тому, у кого много детей, притом физически крепких и здоровых. Тот, в свою очередь, зайдя в избу, предлагал купить «найденного» им ребенка. Этого человека за участие в обряде одаривали.
Жаг вылэ или шакта вылэ куштон (букв. «бросание на мусор»). Договорившись с кем-нибудь из родственников о совершении обряда, родители новорожденного выметали из избы и сеней мусор и в условленное время клали на него ребенка. Сами же заходили в избу. Приглашенный родственник брал ребенка и заносил в избу, называл новое имя и с добрыми пожеланиями передавал его в руки родителей. Считали, что вместе с мусором из избы выметается болезнь ребенка. Старые пеленки, одежду вместе с мусором сжигали, а ребенка одевали в новую одежду. Получалось как бы второе рождение младенца: новая одежда, новое имя…
С верой в магическую силу имени связан обычай ним лушкан («кража имени»). Чтобы обмануть дух болезни, детям давали имена соседних народов, чаще всего татар. В этом случае им казалось, что дух болезни не найдет младенца и уйдет к тому человеку, у кого было заимствовано имя.
По представлениям удмуртов, свое личное имя нужно было скрывать от посторонних, не называть его без надобности кому-нибудь. Нельзя было произносить или окликать кого-нибудь в лесу по имени - леший услышит, у реки – водяной. Также в полдень и в полночь, считавшиеся у удмуртов наиболее страшными периодами в сутках, когда ходят Вожо – злые духи. Также, по поверьям, нельзя было давать одинаковые имена с родственниками. Во время свадьбы, при переодевании невесты в наряд замужней женщины или перед обрядом пылатон («обливание водой») родственницы мужа спрашивали ее, какого она воршуда. Невеста сообщала свое воршудно-родовое имя. После свадьбы муж и все члены семьи, а также односельчане называли ее лишь по имени воршуда, а ее личное имя могло вообще забыться.
infourok.ru
Содержание
Введение………………………………………………………………………...2
Обряды и праздники удмуртского народа………………………………...3-12
Заключение ……………………………………………………………………13
Литература ……………………………………………………………………14
Введение.
Важное место в жизни удмуртской деревни играли календарно-обрядовые праздники. Они связаны с важнейшими этапами сельскохозяйственных работ. Также они приурочивались к поворотным периодам природного календаря: к дням зимнего и летнего солнцестояний, весеннего и осеннего равноденствий. Праздники представляли собой сложные явления, включавшие обрядовые действия, молитвенные и песенные заклинания, гадания, благопожелания, а также различные виды развлечений.
Народные праздники раскрывали устно-поэтическое, музыкальное, хореографическое, декоративно-прикладное и др. творчество. Помимо развлекательной, они выполняли и воспитательную функцию, приобщая подрастающее поколение к установившемуся укладу жизни, эстетическим взглядам народа, морально-этическим нормам поведения и т.д.
Обряды и праздники.
Обряды и праздники группируются по сезонам года. Весенне-летний цикл связан с подготовкой и проведением земледельческих работ и нацелен на обеспечение хорошего урожая. Основу осенне-зимних обрядов составляли благодарственные мероприятия в честь собранного урожая и утверждения дальнейшего благополучия.
Зимний цикл аграрной обрядности проходил в дни зимнего солнцестояния и назывался вожодыр. Под влиянием христианства в быту удмуртов утвердились элементы рождественско-новогоднего празднества. Его характерными элементами были ряженье и гадание. Начинался он праздником, называемым раньше толсур (зимнее пиво), позже – ымусьтон, рошво (Рождество). На него приглашали гостей, назначали свадьбы.
В феврале, завершив обмолот зерна, каждая семья отмечала это событие семейным торжеством (кутсан быдтон – завершение молотьбы). Когда заканчивалась молотьба во всей деревне – устраивали общественный праздник (кутэс туй). Впоследствии этот праздник заменился масленицей (вöйдыр, масленча). Она завершала зимний и начинала весенний цикл календарной обрядности. Всю масленую неделю удмурты пекли блины и лепешки. Главным масленичным угощением считались коврижка – юача и мелкие сдобные шарики – шекера. Самым веселым и красочным был день проводов масленицы, когда валялись в снегу и катались по улицам и с гор. Первоначально и катание, и валяние имели магический смысл: они должны были способствовать получению богатого урожая.
Заметным событием в крестьянской жизни было завершение заготовки пряжи, которое тоже падало на февраль – начало марта. Устраивали общий праздник шорт миськон – стирка пряжи, с гулянием из дома в дом. Женщины носили с собой прялки как символ этого праздника.
Многочисленными обрядами сопровождалось весеннее пробуждение природы и начало года земледельца. Одни обряды имели очистительный смысл, другие – продуцирующий, то есть должны были способствовать росту хлебов, размножению скота. Яркие гулянья удмурты устраивали в конце долгой зимы, с поворотом солнца на весну. Это Пoрт-маськон - ряженье, Йo келян - проводы льда, Гуждор - проталинка, Гершыд - праздник плуга и др. Во время этих праздников-обрядов люди готовились к радостно-напряжённой весеннее-летней страде. Ряженые обходили всю деревню, из дома в дом, потешая себя и хозяев.
Общепризнанным способом очищения были умывание, окуривание помещений, животных; очерчивание металлическим предметом усадьбы, группы людей; постукивание палкой по воротам, домам, стрельба из ружей – обряды урьвöсь, шайтан, уллян, сурен шуккон – изгнание шайтана. Для увеличения приплода скота окликали и пересчитывали скот, обсыпали овец муравейником, для сохранения здоровья членов семьи на запястье и поясницу повязывали разноцветные нитки, рябиновые прутики и пр.
Отмечали вербное воскресение, великий четверг. Радостно праздновали весеннее вскрытие реки и начало ледохода, а также появление первых проталинок [1].
Большое событие в деревне – начало весенних полевых работ (гырыны потон), которое сопровождалось различными обрядами и народным весельем. Этот праздник – один из древнейших и самый важный в календарном цикле, о чем свидетельствует обилие жертвоприношений разным божествам и специальная мелодия акашка гур. С внедрением православия этот сельскохозяйственный праздник приурочился к Пасхе (великтэм, паска, акашка – великий день). Обязательные в Пасху крашеные яйца издревле были символом плодородия и являлись элементом календарной обрядности. В Пасху водили хороводы, качались на качелях, катали яйца, позднее – шары и кольца, чтобы способствовать росту будущего урожая.
Срок проведения праздника первой борозды зависел от погодных условий и готовности земли к посеву. В назначенный день с утра совершали обряд первой борозды: в дар божеству земли в борозду опускали горбушку хлеба или блин, яйцо, кусочки от всех принесенных видов пищи и лили напитки, вымаливая содействие в проведении посевной и обеспечения хорошего урожая.
В честь завершения посевной совершали обряды-благодарения, которые были призваны сохранить посевы от вредителей, засухи, града и пр.
В конце мая во многих деревнях проводили праздники в честь новой зелени (куар басьтон, куарсур – моление листьев). Если до этого запрещалось ломать ветки деревьев, косить траву, то в этот день ветками деревьев украшали избы. Позже куарсур приурочили к Троице и стали называть тройча, трочинь.
Важный этап крестьянского труда, связанный с весенней обработкой земли, завершался праздником, называемым в разных местах – гербер – после пахоты, гужем юон – летний пир.
Осенний цикл включал праздник в честь нового урожая (новая каша), слившийся затем с Ильиным днем. Совершались обряды в день завершения жатвы и по окончанию всех уборочных работ. У южных удмуртов было популярным молодежное гуляние – пинал куно, в некоторых центральных районах – табань сиён – угощение табанями. Годовой цикл календарных обрядов завершал осенний праздник сüзьыл юон – осенний пир, отмечавшийся в конце ноября – начале декабря, в Екатеринин или Николин день.
Календарные праздники состояли, таким образом, из ряда однородных действий: жертвоприношений, заклинаний, способных, якобы отвратить несчастья и неудачи, обеспечить плодородие земли и скота, здоровье членов семьи, в целом хозяйственное и семейное благополучие – основную цель деятельности крестьянства.
Гербер – летний праздник удмуртов
Гербер обозначает середину лета, совпадающую с летним солнцестоянием, символизирует окончание весенних полевых работ, когда крестьянин получал естественную передышку перед началом сенокоса. Как говорили сами удмурты: «У нас Гербер считают серединой лета. После этого дня все в сторону осени движется».
Самым главным кульминационным моментом празднования конца пахоты (гербер с удм. – «после плуга») служили моления. На лугу собиралась вся община, для задабривания богов в небольшую яму помещали кусок хлеба и масла, вареное яйцо и кумышку. И все сельчане просили бога луны и бога солнца, бога земли и бога неба о благодатной земле и о дождях, о хорошем урожае и о здоровье для предстоящего сенокоса. Читались и напевались молитвы об избавлении полей от вредителей и разрушительной стихии: «чтобы из одного зёрнышка выросло 30 колосьев, чтобы корень был золотой, чтобы белка не смогла обежать наше поле».
Для жителей села или деревни в общем котле варилась каша из всех возделываемых злаков. Важным ингредиентом каши было мясо бычка, принесённого в жертву во время молений.
Гербер в старину также никогда не обходился без хороводов, песен, плясок, игр и народных гуляний, где каждый от мала до велика мог проявить» свою силу, ловкость и привлекательность. Парни искали себе девушек, родители – жен и мужей для своих чад. А молодые люди, свадьба которых была уже не за горами, ходили по домам, собирая кусочки ткани и ленты разной фактуры и расцветки, приносили их своей невесте, которая в знак согласия должна была сшить из этих лоскутков рубаху для будущего мужа.
Некоторые черты древнего Гербера соблюдаются до сих пор не только в деревнях и сёлах, но и в городах, по-прежнему объединяя удмуртов Татарстана, Башкортостана, Марий Эл, Удмуртии, Кировской и Пермской областей.
После уборки урожая наступало спелое время свадеб - весёлая пора поездок в гости и ожидания гостей.
Семейные обряды удмуртов продолжают бытовать в несколько модифицированной форме. Традиционная свадьба состоит из свадебного пира в доме жениха, возвращения невесты в родительский дом и свадебного пира в доме невест, после которого молодая переселяется в дом мужа. Обряды сопровождаются музыкой и пением. У удмуртов сложилась система синкретических верований. Они нередко имели два имени - языческое, или «банное», данное при наречении бабкой-повитухой, и христианское, полученное при крещении.
С переходом в православие древние аграрно-магические обряды испытали его заметное влияние. В конце 19 века их проведение чаще приурочивалось к дням церковных праздников, например к Рождеству, Крещению, Пасхе, Троице и др. Постепенно и названия традиционных удмуртских праздников были заменены церковными или использовались наравне с ними. При этом в содержании они сохранили существенную часть дохристианской народной обрядности [2].
1. Новый год
Празднуется так же, как и повсеместно, в ночь на 1 января.
2. Толсур и Вожодыр (Рождество и Святки)
Первый зимний праздник в честь всего собранного урожая, установления последующего благополучия – Толсур. Со временем его приурочили к Рождеству, отмечаемому 7 января. Поэтому бытовали и другие названия праздника – Ымусьтон (Рождественский), Толсур кезьытълс (Рождественские морозы).
Народные обычаи, свойственные празднику Толсур: уборка в доме, приготовление кушанья, пива и кумышки (вотский самогон), приглашение гостей, назначение к этому дню свадеб (сюан). Со дня Толсура начинались Святки (Вожодыр) с участием молодежи. Обрядовые обычаи праздника – это ряженье (портмаськон) для отпугивания злых духов, а также вечера загадок (мадиськон жыт) и поговорок (визькыл), где играли в жмурки (чимали), пели и плясали.
3. Вой дыр (Масленица)
Вой дыр – последний праздник в зимнем сезоне календарного года. Поскольку «вой» (масло) и «дыр» (время), то «вой дыр» означает «масленое время». Март назывался «вой толэзь». Следовательно, у удмуртов, как и у русских, Масленица проводилась в конце февраля – начале марта в течение недели (Масленая неделя). Праздник начинался в нырысету нунал (понедельник) – вой пырон (встреча Масленицы) и завершался в арня нунал (воскресенье) – вой келян (проводы Масленицы). По народному обычаю на Масленую неделю пекли блины (мильым), приглашали родню в гости и сами ходили, устраивали гулянья из дома в дом, справляли свадьбы. Молодежь и дети в Масленицу развлекались играми. Самым радостным развлечением для молодежи было катание на разряженных лошадях, запряженных в выездные сани (кошёвки), а у детей – спуск с пологих горок, много было гармошек. А женщины и девушки гадали – много ли женщина напрядёт кудели. Старались прокатиться на прялке, чтобы лён вырос высокий.
Наиболее ярким, красочным, наполненным весельем становился последний день Масленицы. Ее проводы носили массовый развлекательный характер. На проводах устраивали ряженье, организовывали гондыртон (медвежью пляску). После Масленицы перед Пасхой наступал Великий семинедельный пост, во время которого земледельцы готовились к весенне-полевым работам.
Удмуртские деревни разделялись на две группы. В деревнях первой праздновалось начало масленицы, в деревнях второй – её проводы.
4. Йо Кеян (Проводы льда)
Проводится во время весеннего половодья, ледохода (дата подвижная, связанная с конкретным событием – вскрытием реки). Молодёжь на мосту веселилась, пела, плясала под гармошку. С берега толкали лёд баграми, рубили его топором, жгли на нём солому – провожали лёд.
5. Быдзымнал, Акаяшка (Пасха)
Начало нового земледельческого цикла сопровождалось обрядами изгнания Шайтана, чтобы не испортил праздника, защитой дома в ночь на Великий четверг (в 2008 году это 24 апреля) от нечистой силы.
Акаяшка – весенний праздник в честь начала сева яровых. У Акаяшки много народных названий: Акашка (первая борозда), Геры поттон (вывоз сохи) и Гырон потон (выезд на пахоту). Полевые работы проводились в ветреные, сухие и ясные дни в конце апреля или в начале мая. Накануне Акаяшки устраивали омовение (баню), надевали белые рубахи; готовили кушанье, варили пиво, кумышку; забивали птицу (обычно утку) для жертвоприношения Воршуду (хранителю домашнего очага) в куале (шалаше) в целях «благословения хлеба и питья». Каждая семья (род) выезжала на свой участок (межу) земли и начинала сохой пахать землю. Вспахав часть земли и сделав небольшое углубление, они зарывали «в честь предков» принесенную провизию (лепешку, яйцо и др.), окропляя ее кумышкой. После ручного посева ярового клина с помощью лукошка (куды) засеянное заделывали граблями (мажес).
Праздник продолжался три дня (вывоз сохи, проводы льда и чествование сохи) и сливался с Пасхой – Акашка уй (букв. «Пасхальная ночь»). В четверг перед Пасхой (Великий четверг) женщины стегали своих овец ивовыми прутьями, приговаривая пожелания большого здоровья и приплода. На Пасху съедали освященные во время молитвы сыр, творог и яйца. Существовало поверье: в первый день Пасхи надо христосоваться с усопшими, зарывать яйцо в могилу.
6. Тулыс Геры
Обряд начала весенних полевых работ. Сроки его проведения определялись на деревенском сходе.
7. Гербер, Гырон быдтон, Гершид
Это один из значительных праздников – молений (куриськон) удмуртов о предстоящем урожае. Праздник известен почти всем этническим группам удмуртов, хотя названия могут быть разные: Гербер (т.е. после плуга), Гершид (буквально: гери шид, т.е. суп (каша) в честь плуга), Гырон быдтон (завершение вспашки).
Гырон быдтон проводится на лугу в самое красивое время – в период цветения. По поверьям удмуртов, их Бог Вось 1 июня из молитвенного храма Купалы улетает на луга и возвращается обратно в Петров день (12 июля). Поэтому в этот период они молятся не в храме, а на природе. И, чтобы Бога ненароком не обидеть, случайно не задеть, с 1 июня по 12 июля запрещено рвать цветы и луговые травы. Классический Гырон быдтон продолжается несколько дней. На нем пожилые люди ведут неспешную беседу, молодежь занята хороводами, играми, соревнованиями, организовывали скачки на лошадях, а победителям в качестве приза вручали вышитые узорами полотенца и кисеты. Их заранее заготавливали замужние женщины (молодухи). В этот день играли свадьбы и устраивали молодежные гулянья. Празднество, как правило, завершалось кратким молебном о будущем урожае[4].
За праздником Гербер следовал церковный праздник Петров день, наступающий 12 июля. Удмурты его называли Куарсур (буквально: «Праздник травы»). В сельской местности с этого дня дружно начинался нырысете турнан (первый покос). Считалось, что лучшее сено то, которое скошено перед самым цветением коренных луговых трав. По народной примете, в Петров день наступает лето красное, певчие птицы перестают петь. В этот день в церковных приходах совершаются богослужения во имя апостолов Петра и Павла.
8. Куриськон, Пужмерлы Вось
Большие праздники-моления с жертвоприношением после окончания весенних полевых работ.
9. Семык Келян (Троица)
Празднуется по православному календарю. До этого дня нельзя купаться и заготавливать веники.
10. Выль жук (Ильин день)
Выль жук – осенний праздник в честь нового урожая. Выражение означает «новая каша, приготовленная из ячменя первого помола». По традиции в этот день все кушанья готовили из нового урожая. На родовом току (кутсаськон инты) молотили снопы цепями (кулэс), и зерно провеивали на ветру (тол шорын) с помощью деревянных лопат. После помола пекли хлеб из муки свежего урожая, а также варили овсяной кисель. Кроме того, хозяева с полей приносили колосья ржи (уег) и ячменя (йыды), листья овощей, окунали их в суп и освящали, а затем молились, прося у Бога (Инмар) обильного урожая в будущем. Пучок из разных колосьев и листьев овощей каждая семья вывешивала в своем святилище – куале.
На праздник Выль жук приходился Ильин день. Этот религиозный праздник христиан удмурты отмечали 2 августа ежегодно. На празднование дня Ильи-пророка верующие приносили в церковь вареное мясо (голову и бок) и раскладывали его перед образами, а священник, отслужив молебен, освещал святой водой кушанье и кумышку. Отведав даров, он угощал ими прихожан. Из сельскохозяйственных работ к Ильину дню убиралась рожь, а затем начиналось боронование пара, посев ржи и сбор бобовых (гороха). Время начала посева ржи определялось тем, «когда воробьи стаями начнут садиться на птичью гречу». На Ильин день выпекали уег нянь колды (каравай ржаного хлеба), резали барана и вдоволь угощали приглашенных гостей.
11. Пукрол, Пукро (Покров)
Праздник Покров день – Пукро (Пукрол) удмурты отмечают каждый год 14 октября. К Покрову дню люди утепляли свое жилье. Снаружи дома делали завалинки, а изнутри промазывали щели и оконные рамы. Совершается куриськон – моление духу голбца (погреба).До Покрова дня с полей собирался весь урожай зерновых, шел обмолот. Около Покрова дня происходили малые поминки (пичи кисьтон), а в Покровскую субботу – поминки на могилах (шай вылын кисьтон).
После Покрова дня играли свадьбы, а молодежь приходила в кенос (клеть), чтобы посмотреть невесту и ее одеяние (доськут). В Покров день тоже проводилась обрядовая игра – ряженье с участием девушек и ряженых путем перемещения из одного дома в другой.
Этот праздник знаменует конец хороводов, начало посиделок[3].
Заключение.
Обряды и праздники имели особое значение в жизни удмуртского народа. Они тщательно соблюдались, по ним воспитывалось не одно поколение, сформировывалось мировоззрение людей.
В настоящее время соблюдение обрядов и праздников сильно нарушено, они смешаны с календарными праздниками других народов. Достаточно древние обряды сохранены только в некоторых местностях. В пример можно привести Алнашский район (д. Кузебаево). Здесь до сих пор соблюдается проведение языческих обрядов, которые проходят в особых местах - святилищах, и в определенное время, в определенную дату и время года.
Проблема заключается в том, что молодое поколение менее заинтересованно в продолжении соблюдения проведения данных обрядов и в их сохранении. Большинство участников в данных обрядах являются мужчины: они участвуют в основных действиях обрядов, но проблеме передачи им опыта не уделяется должного внимания.
Но обряды и праздники всегда будут актуальными, так как они несут в себе жизненный опыт, прошлое удмуртского народа. А новое, как подтверждается в жизни, - это хорошо забытое старое.
Литература.
znakka4estva.ru
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
Высшего профессионального образования
« Ижевский государственный технический университет»
Воткинский филиал
Кафедра Э иОП
Реферат по курсу истории и религии
На тему: Похоронно-погребальные обряды у удмуртов
Выполнил: студент группыТ-113 /Купчинин Л.А./
Проверил: ст.пр. /ЮсуповаЮ.Г./
Проверка структуры и оформления текста:ст.пр. /Мальцева Т.Г./
г.Воткинск
<st1:metricconverter ProductID=«2005 г» w:st=«on»>2005 г</st1:metricconverter>.
Содержание
Вступление ………………………………………………………………………………….2
Погребальный ритуал удмуртов вконце 19 — начале 20 веков…………………………..3
Знание современными удмуртамитрадиционных похоронных обрядов……………….8
Изменения в похороннойобрядности удмуртов в советский период………………….10
Список литературы………………………………………………………………………...12
-1-
Вступление
Я выбрал тему реферата«Похоронно-погребальные обряды у удмуртов», потому что мне интересен данныйвопрос. Мне интересно, как удмурты проводили похоронный обряд, кто в нёмучаствовал, сколько времени длился обряд. Подробно данная тема описана вкниге «Семейные обряды удмуртов»,которую я использовал для того, чтобы написать реферат.
-2-
Погребальныйритуал удмуртов в конце 19 –начале 20 вв.
Почитаниепредков человека
неунижает
(Удмуртскаяпословица)
Отдать последний долг умершему,оказав ему погребальные почести, всегда было предметом высокого нравственногодолга человека. В основе погребальных обрядов, по утверждению С.А. Токарева,лежат полуинстинктивные, а частью разумные действия:изолировать труп, а в то же время как-то сохранить его в качестве дорогойреликвии в памяти о близком человеке, почитать эту память поминальной трапезойи прочее.
Представление о смерти, как опереселении в иной «потусторонний» или «загробный» мир определило содержание традиционных погребальных обрядов.Они состояли в различных действиях, которые, согласно традиционномумировоззрению, должны были облегчить умершему переход в «загробный» мир,устранить возможные препятствия на его пути, обеспечить ему благополучие в«потустороннем» мире. Необходимость соблюдения всех действий вытекала из распространённогоубеждения, что судьба души зависит от выполнения живыми должных обрядов надтелом умершего. Кроме того, считалось, что соблюдение всех необходимых обрядовнад умершим гарантирует доброжелательное его отношение к живым.
Обряды иверования удмуртов, связанные со смертью и похоронами, относятся к наиболееконсервативным и устойчивым. Суеверный страх смерти, неумение объяснить еёпричины породили множество примет и поверий, будто бы предвещавших смерть: войсобаки, крик курицы по — петушиному, крик совы во дворе, каравай, оставшийся впечи после снятия хлебов, сновидения, связанные с копанием земли или рубкойдров, и т.п. Случайные совпадения в последовательности названных событий счьей-то смертью порождали иллюзорное представление об их причинно-следственнойсвязи.
В воззренияхна смерть отражена мысль о её неизбежности ( огпол кулонлэсь нокин но уз мозмы – одной смерти никто не минует ), по этому старыелюди готовились к ней заранее: приготовлялисмертную одежду, договаривались об омовении их тела и о месте захоронения.Смерть по старости воспринималась как естественное завершение жизни,освобождение от земных дел. Смерть по болезням или случайностям считаласьненормальной, но воспринималась как фатальная неизбежность, предначертаниесвыше. Бытовала представление о лёгкой и трудной смерти: говорили, что легкоумирают добрые праведные люди, а трудная смерть посылается недоброму человеку,при кончине которых даже погода портится.
Смертьсвязывалась с понятием о душе, считалось, что со смертью душа вылетает из тела.Представления о душе были двойственны и нечётки: она и материальна, инематериальна. До выноса покойника его душа будто бы незримо находилась в доме,поэтому в это время запрещалось в избе что-либо резать ножом, ножницами, местипол, на поминальном ужине в день похорон пользоваться вилками, так якобы можноненароком «поранить душе лицо». Душа, по суеверным представлениям, могла пить иесть, поэтому с наступлением смерти на окно ставили чашку с водой и вешалиполотенце, «чтобы душа умылась и вытерлась». Во время поминальной трапезы возлепечки ставили корытце, куда клали кусочки пищи поминальных блюд. Былораспространено верование, что после смерти в течение 40 дней душа покойноголетает неприкаянная, она может прилететь и домой, поэтому старались не озлобитьеё, чтобы не навредила живым; некоторые все эти дни держали на столе чашку сводой.
Такимобразом, описанные обычаи обнаруживают двойственность представлений о душе: онаможет быть злой и доброй, она невидима, но в то же время как будто иматериальна.
Как и у других народов, уудмуртов бытовало представление о нечистоте покойника, от соприкосновения скоторым будто бы могли быть нежелательные последствия, подобные
представления могли появиться нареальной основе: от соприкосновения с умершими от
-3-
инфекционных заболеваний такиепоследствия, очевидно, бывали, но при незнании их причин представление обопасности распространилось на все трупы. Постепенно появились суеверныетолкования и различные действия для очищения. Так, считалось, что от контакта струпом у моющих потом всегда будут мёрзнуть руки. Поэтому обмывать покойников молодым не давали, этоделали старые люди. Мужчин мыли старики, женщин и детей – старухи. Мыли тёплойводой берёзовым веником на большом куске луба, воду надо было брать из реки,черпая её против течения. После мытья воду сливали в такое место, где никто неходил. Вредоносное действие приписывалось вещам, соприкасавшимся с покойником: венику, ковшу, которым его обливали, одежде, в которой он умер, и лубку на котороммыли. Их выбрасывали в специальные места, называемые кур куян( место для бросания лубков). Это место также считалось нечистым иопасным.
После выноса покойника мыли полы.Участники похорон, выйдя с кладбища, также выполняли разнообразные очистительныеобряды: хлопали друг друга по спине, жгли костёр, так как верили в очищающуюсилу огня; мыли обувь и т.п. Телегу (илисани), на которой везли гроб, в течение трёх дней не заводили во двор, аоставляли на улице. Вернувшись с похорон, прежде чем войти в избу, мылись вбане и сменяли одежду. Войдя в дом, прикасались к печке, протирали золою руки.
Умирать на перине обычно не давали,умирающего переносили на пол, постелив что-либо из старой одежды,. Объяснялиэто тем, что будто бы на перине умирать тяжело. Очевидно, это толкованиепридумано для того, чтобы не пришлось выбрасывать дорогую вещь- перину: ведьчтобы справить новую, требовалось несколько лет. И если даже случалось, чтосмерть застала на перине, её всё же не выбрасывали, а выносили на несколькодней во двор.
Как видим, в объяснениях обрядовыхдействий встречаются прямо противоположные толкования в зависимости отситуации. Нередко они связаны с двойственным отношением к покойнику: страхомперед ним и в то же время почтением. Страх перед покойником заставлял удмуртовторопиться с похоронами: нередко хоронили на другой день. В подготовке кпохоронам участвовали родственники, соседи. Лицам, мывшим покойника, дариличто-либо из вещей покойного. Одаривали и тех, кто делал гроб, копал могилу.
Одевалипокойника не обязательно в новую, но чисто выстиранную одежду, преимущественносветлых тонов. Смертную одежду полагалось шить только вручную, не завязывая нанитке ни одного узелка.
По покроюсмертная одежда была традиционной национальной. И если даже при жизни женщинаносила рубаху на кокетке, но по происхождению более позднюю, то в качествесмертной ещё долго шили прямую, без кокетки и без пуговиц, заменяя их завязкамииз тесёмок.
Северныеудмуртки подвенечное платье хранили в качестве смертной одежды. Если же онобыло сильно поношенное, то шили другое, но подвенечное просили положить в гроб.Объяснений этому информаторы не дают, очевидно, этот обычай связан схристианскими верованиями.
На ногипокойнику надевали новые лапти, женщине – белые холщовые чулки и носки, мужчине– белые онучи, которые надевали не так, как живому человеку, а обёртывали, каки у русских, в обратном порядке. Так же в обратном направлении крутили вокругноги верёвки лаптей ( отсюда выражение: обут, как покойник, если человек поошибке неправильно одел онучи).
Одетогопокойника укладывали в гроб, положив туда предварительно мелкой стружки илистьев от берёзового веника и застелив всё это белым холстом. В изголовьеклали подушечку из кудели или листьев веника, на белую наволочку пришиваликрест из чёрной ткани.
По обычаю,покойника даже ненадолго нельзя было оставлять одного, особенно ночью; поэтомуночью у гроба дежурили 2-3 человека сменяясь каждые 2-3 часа. Обычай ночного бдения у тела умершего был умногих народов Европы .
Бывалислучаи, когда умерших насильственной смертью, самоубийц и утопленников в домене держали, а вырывали под окном неглубокую яму, где покойник лежал до дняпохорон, накрытый ветками хвойного дерева. Таких покойников не отпевали,хоронили их за
-4-
пределамикладбища. Заметим, что лишение погребальных почестей так называемых заложных покойников, то есть умерших не своей смертью, быловесьма широко распространено у многих народов.
В деньпохорон с утра мужчины-односельчане отправлялись копать могилу, а в домесобирались люди проститься с покойником и проводить его в последний путь.Близкие люди умершего были заняты приготовлением к выносу и погребению. Времяот времени несколько раз до выноса и перед самым выносом, особенно женщины,принимались у гроба причитать.
В концепозапрошлого века Н. Г. Первухин в бывшем Глазовскомуезде зафиксировал несколько заплачек по умершему- ватонкрезь: заплачки мужа по жене, заплачки жены по мужу,заплачки матери по холостому сыну и незамужней дочери. Однако специальныхплакальщиц у удмуртов не было. Как говорят информаторы, каждый изливал своёгоре, как мог.
Прощались,подходя поочерёдно к покойнику и при этом целуя иконку, лежащую на его груди,или лоб. По другую сторону гроба стояли два человека из членов семьи умершего икаждому, кто подходил, дарили несколько суровых ниток, а близкой роднераздавали вещи покойного. По рассказам, в некоторых деревнях подарок должныбыли получить не менее сорока человек.
Выносили впервую очередь крышку, затем гроб с телом, стараясь не задеть дверной косяк.Задеть косяк, по суеверию, считалось дурной приметой, якобы быть ещё одномупокойнику. За дверью запевали христианскую молитву. Членам семьи покойного,особенно его детям, воспрещалось выносить гроб. Суеверное представление о том,что покойник может возвращаться, и страх перед ним заставляли принять некоторыемеры для предотвращения его возврата.
По сообщениюВ. Шестакова, в бывшем Глазовском уезде в прошломвеке гроб с телом покойника выносили не в дверь, а в окно или через крышу.Обычай этот известен не только у удмуртов. Более древней его формой был выноспокойника через пролом в стене, широко распространенный, согласно Д. Н.Анучину, во всех частях света у многих народов. Прослеживая эволюцию данногообычая, Д. Анучин писал, что с введениемболее прочных жилищ выламывание стало неудобным,тогда покойников стали выносить в окно, а в дальнейшем через дверь, нопредварительно сняв её с петель. Со двора гроб выносили через большие ворота,тогда как все провожающие выходили через малые.
После выносатела было принято садиться на то место, где стоял гроб, «чтобы не боятьсяпокойника», а перед выходом из дома по той же причине заглядывали в печь. Еслиуже вышел из дома вслед за гробом, возвращаться в избу за чем-либо запрещалось,в таких случаях говорили, что «покойник себе спутника ищет».
До концадеревни гроб по очереди несли на руках. Впереди похоронной процессии неслимешочек –«гостинец» от покойного ( монетка, несколько ниток, кусок хлеба,понемногу масла и мёду), который отдавался первому встречному. По путиследования похоронная процессия ненадолго останавливалась у дома, где жилстарый или больной человек, который хотел, но не мог прийти проститься спокойником.
У околицыостанавливались, гроб ставили на повозку и закрывали. На кладбище ездили толькоблизкие родственники. Дома оставались 2-3 пожилые женщины, чтобы сделать уборкуи приготовиться к поминкам.
Если церковьбыла близко, перед погребением покойника возили туда отпевать, где и оставлялина ночь.
На кладбище (шайвыл) гроб открывали для прощания, после чегозаколачивали и осторожно опускали в могилу. Перед этим туда кидали монетки,«чтобы откупить место». Гроб опускали на специальных полотенцах или холстах.Это было связано с представлением, бытовавшим у многих народов, о переходе душив загробный мир по мосту через реку. Считалось, что мостом будет служить холст,на котором опускали гроб. Иногда на дне ямы и над гробом делали настил из досокили тонких стволов срубленных тут жедеревьев. Члены семьи покойного не принимали участия в опускании гроба, но онипервые бросали горсти земли, причём землю брали не голыми руками, а щепкой илиподолом верхней одежды. Над могилой устраивали небольшой холмик. Утаптыватьземлю на могиле или утрамбовывать
-5-
лопатой неполагалось. В изголовье сажали деревце. При погребении некрещёного на могилеставился не крест, а столбик, на котором вырезали тамгу – пус– знак семейной собственности. Хоронили, как правило, рядом с умершимиродственниками.
Приведя впорядок могилу, на ней устраивалискромную трапезу, оставшуюся еду (хлеб, масло, печенье, яйца) брать домой неразрешалось, её крошили на могилы.
Выйдя складбища, совершали разнообразные очистительные обряды. Дома передавали привети пожелания благополучия от покойника. Вечером устраивался поминальный ужин – кисьтон – с приглашением всех, кто приходил на похороны.Прежде чем сесть за стол, молились, обращаясь сначала к ранее умершим спросьбой принять новопредставленного, житьдружно, желали им благополучия на «том свете» и просили их помогать оставшимсяв живых. Кончив молитву, стоя отведывали кушанье, откладывая по ложке или покусочку в тарелку, предназначенную для умершего, которую ставили у печки ( куяськон ). Затемсадились за стол, где оставляли место для покойника и клали для него ложку.Веселиться на поминках было не принято. В конце поминального вечера содержимоетарелки покойника выносили собакам. После еды все кости собирали в тарелку иликорзину и в полночь назначенные выносили и всё содержимое закапывали в огороде.Остальные в это время читали молитвы. Объяснений этому обычаю наши информаторыне давали.
Поминки вчесть покойного устраивались ещё на седьмой или девятый день, на сороковой деньи через год. На седьмой или девятый день поминали в кругу семьи, сорочины и годиныотмечались с приглашением всех родственников. Для поминок на 40-ю ночь и вгодовщину резали барана или овцу в зависимости от пола умершего, которомупредназначались приносимые в жертву животные.
В честьумерших устраивались ещё жертвоприношения – йырпыт сётон ( буквально: даваниеголовы и ног).если его посвящали мужчине, варили конские головы и ноги, женщине– коровьи. Приглашали родственников, одной из уважаемых женщин поручали варитьконские или коровьи голову и ноги. Мясо съедали, кости ног клали в корзину, вглазницы черепа – деньги. После трапезы всё это с шумом, криками, под звонбубенцов несли за околицу в направлении к кладбищу. Женщину, варившуюмясо, везли на санях. За околицей жгли костёр из соломы, туда бросалисодержимое корзины, в некоторых деревнях её подвешивали к дереву, изгороди.Обратно шли с пением свадебных песен, дурачились, шумели – чтобы тому, комупосвящался обряд, « жилось» весело.
Умершихродственников поминали в любое воскресенье, когда приготовляли какое-либопраздничное кушанье. В таких случаях сначала молились, поминая умерших родных,потом стоя отведывали его со словами «азяды мед усёз» ( пусть перед вами упадёт) и лишь после этогосадились за стол. Все поминки удмуртов, как это не трудно заметить, являютсяпроявлением у них весьма развитого культа предков. Раньше чем через год послепохорон не разрешалось устраивать генеральную уборку, когда мыли потолки,стены, утварь. В течении года не полагалось белить печь.
В таком видепредстают, по рассказам наиболее осведомлённых информаторов, обряды связанныесо смертью и похоронами. Большая их часть, как видно из изложенного, порожденаиллюзорными представлениями о душе, о природе смерти и «потустороннем» мире. Вних заметно своеобразное сочетание языческих и христианских верований. Пожалуйбольше, чем в любой другой области народной идеологии, они содержат различныепредставления, основанные на древних поверьях. В то же время и влияниехристианства здесь ощущается несколько сильнее, чем в других семейных обрядах.В молитвенных обращениях ко всем умершим представителям рода, в погребениирядом с родственниками можно уловить родовые или же патронимические пережитки.
Составпохоронной обрядности удмуртов отдельных районов довольно единообразен, если несчитать траурных песнопений жителей северных районов. Незначительные локальныеособенности заключались в местном изменении того или иного элементаобщераспространенного обычая.
-6-
Описанныепогребальные обряды, распространенные у удмуртов отмечены у многих народов.Причина этого заключается в главной идее, лежащей в их основе – идеепродолжения жизни в «загробном мире»,которая и определила содержание большинства обрядов. Некоторые обряды, имеяцелью не допустить смерть в дом, носят оградительный характер.
-7-
Знаниесовременными удмуртами традиционных похоронных обрядов
Знание обрядов
Сельские жители
горожане
1968 г.
1979 г.
1968 г.
1979 г.
Не знают
Слабо знают
Имеют ясное представление
Очень хорошо знают
9.7
44.3
41.4
4.6
18.2
52.3
27.7
1.8
33.7
38.3
24.8
3.2
43.5
45.6
10.5
0.4
Подвоздействием социалистического образа жизни традиционная обрядность, связаннаяс верованием в загробную жизнь, постепенно забывается и уходит из жизни, что вполнезакономерно. Как видно из таблицы, лиц, имеющих об описанных похоронных обрядахясное представление и очень хорошее знание, не так уж и много: меньше однойтрети среди сельских удмуртов и десятая часть горожан. Отмеченные различия вуровне знаний городских и сельских жителей по этому вопросу не столь резки, какв знаниях свадебных и родильных обрядов. Причины этого, по-видимому, внеодинаковой степени бытования всех этих обрядовых ритуалов в городе и в селе.Традиционные обряды, связанные с рождением ребёнка, в городе не бытуют, здесьвыполняются лишь гражданские обряды.
Похоронные обряды в городе посравнению с селом соблюдаются в значительно меньшей степени, так как здесьсужена сфера их бытования: обмывают и одевают умершего в морге посторонниелюди; в копании могилы родственники также не принимают участия, так как накладбище есть рабочие-могильщики. Не приходится выбирать и место для погребенияна кладбище, его отводит администрация кладбища. Значит, традиционные обрядымогут быть выполнены и выполняются, когда гроб с телом покойника находитсядома, при его выносе, а также на кладбище при самом погребении. И всё же несмотря на суженность сферы соблюдения традиционныхпохоронных обрядов в городе, для них, как видно, остаётся больше возможностей,чем, например, для выполнения традиционных свадебных обрядов. По сравнению с1968 г. знание погребальных обрядов так же, как свадебных и родильных, заметноослабело: число незнающих и слабо знающих увеличилось, в то время как число тех, кто «имеет ясноепредставление» и «очень хорошо знает»,сократилось.
В сельской местности республикитрадиционные погребально- поминальные обряды больше известны в районахцентральной зоны (34%), несколько меньше в южной зоне (28%) и ещё меньше в северных районах (22.5%). Всеверной зоне численность лиц, знающих традиционную погребальную обрядность, колеблетсяот 8% в Балезинском до 31% в Красногорско-Юкаменскомрайонах-ТЕРах. В центральной зоне наибольшая разницамежду Увинским (15%) и Завьяловским(55%) районами – ТЕРами; в южной- между Кизнерским, где традиционная обрядность активно исчезает, иМожгинским, в котором её ещё знают и соблюдают больше, чем в других районах зоны.
Как видно по картосхеме, наибольшеезнание погребальной обрядности свойственно удмуртам Завьяловскогорайона. Таким образом, завьяловские удмурты, несмотряна близость крупного города, характеризуются, как и в <st1:metricconverter ProductID=«1968 г» w:st=«on»>1968 г</st1:metricconverter>., наибольшейприверженностью традиционной обрядности.
Женщины по сравнению с мужчинамипогребально-поминальные обряды знают несколько лучше: сведения, связанные силлюзорным представлением о «загробной жизни», о душе, якобы летающей до 40-годня, чаще можно услышать от женщин, нежели от мужчин, которые более решительноотметают подобные представления. В целом рассказы
-8-
женщин сравнительно подробнее, чему мужчин. В количественном выражении это выглядит так:31,5% сельских женщин и26,7% мужчин о погребально-поминальных обрядах сообщили подробные сведения. Заметим,что в 1968г. разница в количественных характеристиках мужчин и женщин былаоколо 3%.
Как уже отмечалось, разница впоказателях мужчин и женщин выросла и по знанию свадебных обрядов, из чего, видимо,можно заключить, что процесс «забывания», утраты традиционной национальнойобрядности у мужчин идет сравнительно быстрее, в то же время у них вышевосприимчивость к новой гражданской обрядности. Думается, что этот фактнебесполезен для практики атеистической пропаганды.
В знании поминально–погребальной обрядности весьма ощутимы повозрастные различия. В сельскойгруппе 17-20-летних знания обнаружили 9,1%ответивших.В каждой последующейгруппе по сравнению с предыдущей знающих больше, а среди 70-летних – 44,1%.Знанияпожилых людей передаются другим членам семьи. Это видно из того, что в техсемьях, где есть старики, знающих погребальные и другие обряды несколько больше,чем в тех, где нет пожилых людей. Особенно это относится к сельским жителям, вгороде влияние типа семьи мало заметно.
Знание погребальных обрядовдифференцировано также социально-профессиональной принадлежностью иобразовательным уровнем опрошенных.
Знающих погребальные обрядыбольше в однонациональных удмуртских семьях и средитех, кто на вопрос «Что объединяет Вас со своим народом?» указал наобъединяющую роль обрядов.
Таким образом, материалыпоказывают интенсивное сокращение знания традиционных обрядов, связанных сосмертью и похоронами, что свидетельствует об изменении отношения к ним состороны народа: советская действительность, вытесняя иллюзорные представления о«загробном мире», делает ненужной и соответствующую обрядность. Лучше всегоосведомлены в них, с одной стороны, люди старших возрастов с низким уровнемобразования, знающие эти обряды из реального быта, с другой – лица с высшимобразованием, знания которых обусловлены интересом к истории народа.
-9-
ИЗМЕНЕНИЯ В ПОХОРОННОЙ ОБРЯДНОСТИ УДМУРТОВ
В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД.
Характер погребального ритуала, также, как и других семейных обрядов, в советский период, особенно в последние двадесятилетия, заметно изменился. Определяемый когда-то суеверным страхом передумершим, могущим, согласно поверьям, озлобиться на живых и нанести им вред занесоблюдение установленных обычаем обрядов, нынешний ритуал похорон приобретаетиное содержание: это прощание и проводы в последний путь советскогогражданина, труженика. И все же трагичность ситуации, невозвратимость потери, эмоциональноепотрясение, невольные раздумья о жизни и смерти делают похороны областьюострого столкновения с остатками религиозного мировоззрения, которые находятвыход в религиозной похоронной обрядности. Анализ похоронного ритуала, совершаемогов наши дни в удмуртской деревне, выявляет живучесть религиозных обрядов приобщей закономерной тенденции их искоренения из социалистическойдействительности.
Как выяснилось в ходеобследования, молодые люди не знают мотивов того или иного похоронного обряда. Онивоспринимают эти действия как признанный стереотип, стандарт поведения ( таквсегда делается в подобных случаях), не усматривая в них внутреннего смысла, зачеми почему следует поступать в ходе исполнения обряда именно так, а не иначе. Незнаниепричин возникновения того или иного обряда, утрата им прежнего смысла ведут кновому его толкованию даже самими исполнителями (известно, что одни и те жеобряды в разные эпохи объясняются по-разному) или к отказу от его выполнения. Например,еще в 60-е годы при прощании с покойником раздавали суровые нитки. В иныхдеревнях нитки давали в связанном виде, чтобы «покойник не смог возвратитьсядомой», в других, напротив, запрещали это делать, чтобы « дорога покойника натот свет была прямой», как нитка. Нам случилось быть очевидцем этого спора напохоронах, на которые собрались представители двух деревень – однодеревенцы умершего и его родственники, приехавшие издругой деревни того же района. Факт этот весьма любопытен, он красноречивоговорит об утрате отдельными обрядами своего первоначального содержания, чемобъясняется, на наш взгляд, возникновение спорных моментов, когда обе стороны выставляют,казалось бы, понятные доводы для обоснования своих действий, но ни та, нидругая сторона, как выясняется, не вполне уверена в правильности инеобходимости совершаемых действий. Теперь для раздаванияпокупают катушечные нитки и вопрос о завязывании не у кого не возникает.
Однако бездумное восприятиеобрядов как стандарта поведения способствует сохранению не соответствующихсоветскому образу жизни обрядов.
Похороны в наше время несчитаются делом только семейным или родственным, как это было в прошлом. Ворганизации похорон, как правило, участвуют трудовые коллективы. Предприятиявыделяют транспорт, оказывают материальную помощь, заказывают памятник.
Гроб обивают тканью, чегораньше не было. Покойника одевают в новую одежду. Пожилые, как и в прошлом, готовятее заранее сами. Ни по крою, ни по способу шитья она не отличается от той, какуюпокойник носил при жизни. Сохраняется запрет на изготовление смертной одежды изшерстяных тканей, как более тяжелых. Других объяснений не дают. Согласнолитературным сведениям, еще в Х1Х в. Припохоронах летом с покойником клали запас зимней одежды. Теперь этого не делают,более того, зимой одевают покойника по-летнему и теплую одежду в гроб некладут.
В северных районах исполняется шой крезь – специальная мелодия без слов, которая исполняетсяпри похоронах и дома и на кладбище. Есть у северных удмуртов и шайвыл мадь – песня со словами, которыепоют, когда покойник находится дома, а также при выносе на кладбище. Интересно,что в качестве шайвыл мадьсейчас чаще исполняют русские народные песни или так называемые «жестокие»романсы:»Прощайте все, мои родные»,»Ходила я в лесу по малину»,»Я на той-тогоре, где цветочки цветут»,»Скучно мне жить на чужой стороне»,»Сижу я втемнице, лежу я в сырой» и т.п.У центральных и южных
-10-
удмуртов ватонкрезь и шайвыл мадь не известны. В Алнашскомрайоне при покойнике поют печальные песни, которые не являются специальнымипохоронными. Многие и в деревнях нанимают духовой оркестр, что в городскихпохоронах уже стало общепринятым.
Хоронят сейчас обычно на третий день, принеобходимости (если ждут приезда родственников издалека) откладывают и начетвертый день. Отпевать покойника в церковь мало кто возит даже в тех селах, гдеона есть. Зато широко практикуется заочное отпевание, когда покойника в церковьне везут, а отпевают без него.
До конца деревни гроб, как ипрежде, несут на руках, на кладбище везут на машине.
При похоронах авторитетных уважаемых людейпроизносят прощальную траурную речь. Одобрительное отношение окружающих к такимречам убеждает в их необходимости на всех похоронах, и в селе и в городе, таккак проникновенное слово о человеке – труженике, в котором подчеркиваются всеего заслуги, с удовлетворением воспринимаются не только родственникамиумершего, но и всеми присутствующими, помогает им обходиться без иллюзорного, религиозногоутешения. Этот хороший обычай в селах встречается намного реже, чем в городах, нои здесь он не стал еще общепринятым. Прощальное слово – это не только даньзаслугам умершего, но и утверждение жизни, моральных ценностей советскогообщества.»Зеч адями кулэ ке но, ужезкуле « — «Добрый человек умирает, дела его остаются» — говорит удмуртскаяпословица. Поэтому надо прожить так, чтобы оставить добрую память, ибо, какутверждает поговорка_ доброго человека добром вспоминают _ «зечмуртэ зечен буре вае «Народная мудрость учит заботиться о добром имени, чтобыи после смерти оно не забылось – «кулэм бераз адямилэн нимыз кыле «.
В нашей стране (в республикахПрибалтики, на Украине) накоплен большой положительный опыт организации ипроведения гражданского похоронного ритуала.
На Украине, например, созданыбюро коммунально-ритуальных услуг, которые принимают заказы на транспорт, приготовлениемогил, изготовление надгробных памятников, гробов, покрывал, прокатмагнитофонов с записями траурных мелодий и др. (в настоящее время данные бюро существуют практически в каждом городе). Вбюро можно заказать хор или оркестр, оформить документы на захоронениеумершего.Бюро выделяет организатора похорон и распорядителя, которые помогаютсоветами родственникам, составляют и произносят прощальное слово ит.д.Гражданские панихиды проходят на траурных площадках, сооруженных у входа накладбище. В знак траура по умершему на траурной площадке приспускается флагреспублики.
Новый гражданский ритуалиграет большую роль в преодолении религиозности. Имеющийся в стране опытубеждает в необходимости более активного его внедрения в быт.
В Удмуртии имеется опыторганизации гражданских похорон, когда хоронят известных людей. Есть постояннодействующая похоронно-ритуальная служба. Однако единичны случаи проведения днейпамяти на кладбищах, хотя, как подсказывают материалы обследования, потребностьв них есть. Требует внимания и состояние кладбищ. Только активноезаинтересованное вмешательство в это дело со стороны общественности поможетскорее окончательно изжить все еще встречающиеся религиозные пережитки в этойобласти.
-11-
Список литературы
Л.С. Христолюбова Семейные обряды удмуртов Ижевск <st1:metricconverter ProductID=«1984 г» w:st=«on»>1984 г</st1:metricconverter>.
-12-
www.ronl.ru
Содержание
Введение………………………………………………………………………...2
Обряды и праздники удмуртского народа………………………………...3-12
Заключение ……………………………………………………………………13
Литература ……………………………………………………………………14
Введение.
Важное место в жизни удмуртской деревни играли календарно-обрядовые праздники. Они связаны с важнейшими этапами сельскохозяйственных работ. Также они приурочивались к поворотным периодам природного календаря: к дням зимнего и летнего солнцестояний, весеннего и осеннего равноденствий. Праздники представляли собой сложные явления, включавшие обрядовые действия, молитвенные и песенные заклинания, гадания, благопожелания, а также различные виды развлечений.
Народные праздники раскрывали устно-поэтическое, музыкальное, хореографическое, декоративно-прикладное и др. творчество. Помимо развлекательной, они выполняли и воспитательную функцию, приобщая подрастающее поколение к установившемуся укладу жизни, эстетическим взглядам народа, морально-этическим нормам поведения и т.д.
Обряды и праздники.
Обряды и праздники группируются по сезонам года. Весенне-летний цикл связан с подготовкой и проведением земледельческих работ и нацелен на обеспечение хорошего урожая. Основу осенне-зимних обрядов составляли благодарственные мероприятия в честь собранного урожая и утверждения дальнейшего благополучия.
Зимний цикл аграрной обрядности проходил в дни зимнего солнцестояния и назывался вожодыр. Под влиянием христианства в быту удмуртов утвердились элементы рождественско-новогоднего празднества. Его характерными элементами были ряженье и гадание. Начинался он праздником, называемым раньше толсур (зимнее пиво), позже – ымусьтон, рошво (Рождество). На него приглашали гостей, назначали свадьбы.
В феврале, завершив обмолот зерна, каждая семья отмечала это событие семейным торжеством (кутсан быдтон – завершение молотьбы). Когда заканчивалась молотьба во всей деревне – устраивали общественный праздник (кутэс туй). Впоследствии этот праздник заменился масленицей (вöйдыр, масленча). Она завершала зимний и начинала весенний цикл календарной обрядности. Всю масленую неделю удмурты пекли блины и лепешки. Главным масленичным угощением считались коврижка – юача и мелкие сдобные шарики – шекера. Самым веселым и красочным был день проводов масленицы, когда валялись в снегу и катались по улицам и с гор. Первоначально и катание, и валяние имели магический смысл: они должны были способствовать получению богатого урожая.
Заметным событием в крестьянской жизни было завершение заготовки пряжи, которое тоже падало на февраль – начало марта. Устраивали общий праздник шорт миськон – стирка пряжи, с гулянием из дома в дом. Женщины носили с собой прялки как символ этого праздника.
Многочисленными обрядами сопровождалось весеннее пробуждение природы и начало года земледельца. Одни обряды имели очистительный смысл, другие – продуцирующий, то есть должны были способствовать росту хлебов, размножению скота. Яркие гулянья удмурты устраивали в конце долгой зимы, с поворотом солнца на весну. Это Пoрт-маськон — ряженье, Йo келян — проводы льда, Гуждор — проталинка, Гершыд — праздник плуга и др. Во время этих праздников-обрядов люди готовились к радостно-напряжённой весеннее-летней страде. Ряженые обходили всю деревню, из дома в дом, потешая себя и хозяев.
Общепризнанным способом очищения были умывание, окуривание помещений, животных; очерчивание металлическим предметом усадьбы, группы людей; постукивание палкой по воротам, домам, стрельба из ружей – обряды урьвöсь, шайтан, уллян, сурен шуккон – изгнание шайтана. Для увеличения приплода скота окликали и пересчитывали скот, обсыпали овец муравейником, для сохранения здоровья членов семьи на запястье и поясницу повязывали разноцветные нитки, рябиновые прутики и пр.
Отмечали вербное воскресение, великий четверг. Радостно праздновали весеннее вскрытие реки и начало ледохода, а также появление первых проталинок [1].
Большое событие в деревне – начало весенних полевых работ (гырыны потон), которое сопровождалось различными обрядами и народным весельем. Этот праздник – один из древнейших и самый важный в календарном цикле, о чем свидетельствует обилие жертвоприношений разным божествам и специальная мелодия акашка гур. С внедрением православия этот сельскохозяйственный праздник приурочился к Пасхе (великтэм, паска, акашка – великий день). Обязательные в Пасху крашеные яйца издревле были символом плодородия и являлись элементом календарной обрядности. В Пасху водили хороводы, качались на качелях, катали яйца, позднее – шары и кольца, чтобы способствовать росту будущего урожая.
Срок проведения праздника первой борозды зависел от погодных условий и готовности земли к посеву. В назначенный день с утра совершали обряд первой борозды: в дар божеству земли в борозду опускали горбушку хлеба или блин, яйцо, кусочки от всех принесенных видов пищи и лили напитки, вымаливая содействие в проведении посевной и обеспечения хорошего урожая.
В честь завершения посевной совершали обряды-благодарения, которые были призваны сохранить посевы от вредителей, засухи, града и пр.
В конце мая во многих деревнях проводили праздники в честь новой зелени (куар басьтон, куарсур – моление листьев). Если до этого запрещалось ломать ветки деревьев, косить траву, то в этот день ветками деревьев украшали избы. Позже куарсур приурочили к Троице и стали называть тройча, трочинь.
Важный этап крестьянского труда, связанный с весенней обработкой земли, завершался праздником, называемым в разных местах – гербер – после пахоты, гужем юон – летний пир.
Осенний цикл включал праздник в честь нового урожая (новая каша), слившийся затем с Ильиным днем. Совершались обряды в день завершения жатвы и по окончанию всех уборочных работ. У южных удмуртов было популярным молодежное гуляние – пинал куно, в некоторых центральных районах – табань сиён – угощение табанями. Годовой цикл календарных обрядов завершал осенний праздник сüзьыл юон – осенний пир, отмечавшийся в конце ноября – начале декабря, в Екатеринин или Николин день.
Календарные праздники состояли, таким образом, из ряда однородных действий: жертвоприношений, заклинаний, способных, якобы отвратить несчастья и неудачи, обеспечить плодородие земли и скота, здоровье членов семьи, в целом хозяйственное и семейное благополучие – основную цель деятельности крестьянства.
Гербер – летний праздник удмуртов
Гербер обозначает середину лета, совпадающую с летним солнцестоянием, символизирует окончание весенних полевых работ, когда крестьянин получал естественную передышку перед началом сенокоса. Как говорили сами удмурты: «У нас Гербер считают серединой лета. После этого дня все в сторону осени движется».
Самым главным кульминационным моментом празднования конца пахоты (гербер с удм. – «после плуга») служили моления. На лугу собиралась вся община, для задабривания богов в небольшую яму помещали кусок хлеба и масла, вареное яйцо и кумышку. И все сельчане просили бога луны и бога солнца, бога земли и бога неба о благодатной земле и о дождях, о хорошем урожае и о здоровье для предстоящего сенокоса. Читались и напевались молитвы об избавлении полей от вредителей и разрушительной стихии: «чтобы из одного зёрнышка выросло 30 колосьев, чтобы корень был золотой, чтобы белка не смогла обежать наше поле».
Для жителей села или деревни в общем котле варилась каша из всех возделываемых злаков. Важным ингредиентом каши было мясо бычка, принесённого в жертву во время молений.
Гербер в старину также никогда не обходился без хороводов, песен, плясок, игр и народных гуляний, где каждый от мала до велика мог проявить» свою силу, ловкость и привлекательность. Парни искали себе девушек, родители – жен и мужей для своих чад. А молодые люди, свадьба которых была уже не за горами, ходили по домам, собирая кусочки ткани и ленты разной фактуры и расцветки, приносили их своей невесте, которая в знак согласия должна была сшить из этих лоскутков рубаху для будущего мужа.
Некоторые черты древнего Гербера соблюдаются до сих пор не только в деревнях и сёлах, но и в городах, по-прежнему объединяя удмуртов Татарстана, Башкортостана, Марий Эл, Удмуртии, Кировской и Пермской областей.
После уборки урожая наступало спелое время свадеб — весёлая пора поездок в гости и ожидания гостей.
Семейные обряды удмуртов продолжают бытовать в несколько модифицированной форме. Традиционная свадьба состоит из свадебного пира в доме жениха, возвращения невесты в родительский дом и свадебного пира в доме невест, после которого молодая переселяется в дом мужа. Обряды сопровождаются музыкой и пением. У удмуртов сложилась система синкретических верований. Они нередко имели два имени — языческое, или «банное», данное при наречении бабкой-повитухой, и христианское, полученное при крещении.
С переходом в православие древние аграрно-магические обряды испытали его заметное влияние. В конце 19 века их проведение чаще приурочивалось к дням церковных праздников, например к Рождеству, Крещению, Пасхе, Троице и др. Постепенно и названия традиционных удмуртских праздников были заменены церковными или использовались наравне с ними. При этом в содержании они сохранили существенную часть дохристианской народной обрядности [2].
1. Новый год
Празднуется так же, как и повсеместно, в ночь на 1 января.
2. Толсур и Вожодыр (Рождество и Святки)
Первый зимний праздник в честь всего собранного урожая, установления последующего благополучия – Толсур. Со временем его приурочили к Рождеству, отмечаемому 7 января. Поэтому бытовали и другие названия праздника – Ымусьтон (Рождественский), Толсур кезьытълс (Рождественские морозы).
Народные обычаи, свойственные празднику Толсур: уборка в доме, приготовление кушанья, пива и кумышки (вотский самогон), приглашение гостей, назначение к этому дню свадеб (сюан). Со дня Толсура начинались Святки (Вожодыр) с участием молодежи. Обрядовые обычаи праздника – это ряженье (портмаськон) для отпугивания злых духов, а также вечера загадок (мадиськон жыт) и поговорок (визькыл), где играли в жмурки (чимали), пели и плясали.
3. Вой дыр (Масленица)
Вой дыр – последний праздник в зимнем сезоне календарного года. Поскольку «вой» (масло) и «дыр» (время), то «вой дыр» означает «масленое время». Март назывался «вой толэзь». Следовательно, у удмуртов, как и у русских, Масленица проводилась в конце февраля – начале марта в течение недели (Масленая неделя). Праздник начинался в нырысету нунал (понедельник) – вой пырон (встреча Масленицы) и завершался в арня нунал (воскресенье) – вой келян (проводы Масленицы). По народному обычаю на Масленую неделю пекли блины (мильым), приглашали родню в гости и сами ходили, устраивали гулянья из дома в дом, справляли свадьбы. Молодежь и дети в Масленицу развлекались играми. Самым радостным развлечением для молодежи было катание на разряженных лошадях, запряженных в выездные сани (кошёвки), а у детей – спуск с пологих горок, много было гармошек. А женщины и девушки гадали – много ли женщина напрядёт кудели. Старались прокатиться на прялке, чтобы лён вырос высокий.
Наиболее ярким, красочным, наполненным весельем становился последний день Масленицы. Ее проводы носили массовый развлекательный характер. На проводах устраивали ряженье, организовывали гондыртон (медвежью пляску). После Масленицы перед Пасхой наступал Великий семинедельный пост, во время которого земледельцы готовились к весенне-полевым работам.
Удмуртские деревни разделялись на две группы. В деревнях первой праздновалось начало масленицы, в деревнях второй – её проводы.
4. Йо Кеян (Проводы льда)
Проводится во время весеннего половодья, ледохода (дата подвижная, связанная с конкретным событием – вскрытием реки). Молодёжь на мосту веселилась, пела, плясала под гармошку. С берега толкали лёд баграми, рубили его топором, жгли на нём солому – провожали лёд.
5. Быдзымнал, Акаяшка (Пасха)
Начало нового земледельческого цикла сопровождалось обрядами изгнания Шайтана, чтобы не испортил праздника, защитой дома в ночь на Великий четверг (в 2008 году это 24 апреля) от нечистой силы.
Акаяшка – весенний праздник в честь начала сева яровых. У Акаяшки много народных названий: Акашка (первая борозда), Геры поттон (вывоз сохи) и Гырон потон (выезд на пахоту). Полевые работы проводились в ветреные, сухие и ясные дни в конце апреля или в начале мая. Накануне Акаяшки устраивали омовение (баню), надевали белые рубахи; готовили кушанье, варили пиво, кумышку; забивали птицу (обычно утку) для жертвоприношения Воршуду (хранителю домашнего очага) в куале (шалаше) в целях «благословения хлеба и питья». Каждая семья (род) выезжала на свой участок (межу) земли и начинала сохой пахать землю. Вспахав часть земли и сделав небольшое углубление, они зарывали «в честь предков» принесенную провизию (лепешку, яйцо и др.), окропляя ее кумышкой. После ручного посева ярового клина с помощью лукошка (куды) засеянное заделывали граблями (мажес).
Праздник продолжался три дня (вывоз сохи, проводы льда и чествование сохи) и сливался с Пасхой – Акашка уй (букв. «Пасхальная ночь»). В четверг перед Пасхой (Великий четверг) женщины стегали своих овец ивовыми прутьями, приговаривая пожелания большого здоровья и приплода. На Пасху съедали освященные во время молитвы сыр, творог и яйца. Существовало поверье: в первый день Пасхи надо христосоваться с усопшими, зарывать яйцо в могилу.
6. Тулыс Геры
Обряд начала весенних полевых работ. Сроки его проведения определялись на деревенском сходе.
7. Гербер, Гырон быдтон, Гершид
Это один из значительных праздников – молений (куриськон) удмуртов о предстоящем урожае. Праздник известен почти всем этническим группам удмуртов, хотя названия могут быть разные: Гербер (т.е. после плуга), Гершид (буквально: гери шид, т.е. суп (каша) в честь плуга), Гырон быдтон (завершение вспашки).
Гырон быдтон проводится на лугу в самое красивое время – в период цветения. По поверьям удмуртов, их Бог Вось 1 июня из молитвенного храма Купалы улетает на луга и возвращается обратно в Петров день (12 июля). Поэтому в этот период они молятся не в храме, а на природе. И, чтобы Бога ненароком не обидеть, случайно не задеть, с 1 июня по 12 июля запрещено рвать цветы и луговые травы. Классический Гырон быдтон продолжается несколько дней. На нем пожилые люди ведут неспешную беседу, молодежь занята хороводами, играми, соревнованиями, организовывали скачки на лошадях, а победителям в качестве приза вручали вышитые узорами полотенца и кисеты. Их заранее заготавливали замужние женщины (молодухи). В этот день играли свадьбы и устраивали молодежные гулянья. Празднество, как правило, завершалось кратким молебном о будущем урожае[4].
За праздником Гербер следовал церковный праздник Петров день, наступающий 12 июля. Удмурты его называли Куарсур (буквально: «Праздник травы»). В сельской местности с этого дня дружно начинался нырысете турнан (первый покос). Считалось, что лучшее сено то, которое скошено перед самым цветением коренных луговых трав. По народной примете, в Петров день наступает лето красное, певчие птицы перестают петь. В этот день в церковных приходах совершаются богослужения во имя апостолов Петра и Павла.
8. Куриськон, Пужмерлы Вось
Большие праздники-моления с жертвоприношением после окончания весенних полевых работ.
9. Семык Келян (Троица)
Празднуется по православному календарю. До этого дня нельзя купаться и заготавливать веники.
10. Выль жук (Ильин день)
Выль жук – осенний праздник в честь нового урожая. Выражение означает «новая каша, приготовленная из ячменя первого помола». По традиции в этот день все кушанья готовили из нового урожая. На родовом току (кутсаськон инты) молотили снопы цепями (кулэс), и зерно провеивали на ветру (тол шорын) с помощью деревянных лопат. После помола пекли хлеб из муки свежего урожая, а также варили овсяной кисель. Кроме того, хозяева с полей приносили колосья ржи (уег) и ячменя (йыды), листья овощей, окунали их в суп и освящали, а затем молились, прося у Бога (Инмар) обильного урожая в будущем. Пучок из разных колосьев и листьев овощей каждая семья вывешивала в своем святилище – куале.
На праздник Выль жук приходился Ильин день. Этот религиозный праздник христиан удмурты отмечали 2 августа ежегодно. На празднование дня Ильи-пророка верующие приносили в церковь вареное мясо (голову и бок) и раскладывали его перед образами, а священник, отслужив молебен, освещал святой водой кушанье и кумышку. Отведав даров, он угощал ими прихожан. Из сельскохозяйственных работ к Ильину дню убиралась рожь, а затем начиналось боронование пара, посев ржи и сбор бобовых (гороха). Время начала посева ржи определялось тем, «когда воробьи стаями начнут садиться на птичью гречу». На Ильин день выпекали уег нянь колды (каравай ржаного хлеба), резали барана и вдоволь угощали приглашенных гостей.
11. Пукрол, Пукро (Покров)
Праздник Покров день – Пукро (Пукрол) удмурты отмечают каждый год 14 октября. К Покрову дню люди утепляли свое жилье. Снаружи дома делали завалинки, а изнутри промазывали щели и оконные рамы. Совершается куриськон – моление духу голбца (погреба).До Покрова дня с полей собирался весь урожай зерновых, шел обмолот. Около Покрова дня происходили малые поминки (пичи кисьтон), а в Покровскую субботу – поминки на могилах (шай вылын кисьтон).
После Покрова дня играли свадьбы, а молодежь приходила в кенос (клеть), чтобы посмотреть невесту и ее одеяние (доськут). В Покров день тоже проводилась обрядовая игра – ряженье с участием девушек и ряженых путем перемещения из одного дома в другой.
Этот праздник знаменует конец хороводов, начало посиделок[3].
Заключение.
Обряды и праздники имели особое значение в жизни удмуртского народа. Они тщательно соблюдались, по ним воспитывалось не одно поколение, сформировывалось мировоззрение людей.
В настоящее время соблюдение обрядов и праздников сильно нарушено, они смешаны с календарными праздниками других народов. Достаточно древние обряды сохранены только в некоторых местностях. В пример можно привести Алнашский район (д. Кузебаево). Здесь до сих пор соблюдается проведение языческих обрядов, которые проходят в особых местах — святилищах, и в определенное время, в определенную дату и время года.
Проблема заключается в том, что молодое поколение менее заинтересованно в продолжении соблюдения проведения данных обрядов и в их сохранении. Большинство участников в данных обрядах являются мужчины: они участвуют в основных действиях обрядов, но проблеме передачи им опыта не уделяется должного внимания.
Но обряды и праздники всегда будут актуальными, так как они несут в себе жизненный опыт, прошлое удмуртского народа. А новое, как подтверждается в жизни, — это хорошо забытое старое.
Литература.
1. Виноградов С. Гербер – калык праздник // Советской Удмуртия. Ижевск. 1990.
2. Владыкин В.Е., Христолюбова Л.С. Этнография удмуртов. Ижевск, 1991.
3. Финно-угорская газета (г. Саранск, Республика Мордовия) № 1, от 16.01.08 г.
4. interprazdnik.narod.ru
5. edinay-russia.narod.ru
www.ronl.ru
Объект настоящего исследования – обряды и поверья, связанные с рождением ребенка, записанные в ходе полевых экспедиций Пермского государственного университета и Пермского областного краеведческого музея в 1992–1995 у удмуртов–язычников в Куединском районе Пермской области.
Рассматривая структуру родильной обрядности куединских удмуртов, можно выделить в ней несколько крупных блоков. Во–первых, дородовые запреты и обереги беременной, во–вторых, действия и обряды, совершаемые во время родов и непосредственно после них, и в–третьих, послеродовые обряды, запреты и обереги роженицы и новорожденного. Такое разделение системы обрядов и поверий основывается, как нам кажется, на особом отношении к ребенку и его матери в каждый из периодов. Это связано с отношением матери и ребенка к миру освоенного, миру человека. Можно предположить, что в контексте традиционных представлении, ребенок проходит путь включения его в мир живых. Если у беременной получался выкидыш, его хоронили в особом месте и имени не давали. Иное отношение существовало к мертворожденному, но рожденному в срок, его нарекали Веником, Метелкой, Вилами, т.е. нечеловеческим именем и хоронили на кладбище. Младенца, умершего после имянаречения, т.е. уже прошедшего определенные этапы включения его в мир человека, хоронили как обычного покойника. Роженица проходила также несколько этапов, когда происходило изменение ее отношений с миром человеческого (человеческое –нечеловеческое – человеческое).
Органически связаны с родильной обрядностью приемы лечения новорожденного и действия, выполнявшиеся с целью будущего чадородия семьи. Такая структура обрядов, связанных с рождением ребенка, встречается у многих финно–угорских народов1.
Представления о младенце как существе иного мира, мира неживых, отразилось в поверии о появлении детей. Объясняя детям деторождение в иносказательной форме, связывали его с колодцем, родником: поясняя, "что ребенка зачерпнули в колодце". С водной стихией у удмуртов были связаны представления об ином, загробном мире2. В погребальном ритуале удмуртов, в частности куединских, можно выявить представления, связанные с водой, рекой: воду для обмывания покойника брали с реки. Кладбища в удмуртских деревнях располагались, как правило, в нижнем течении реки, в то время как рождение связывалось с подземными водами и верхним течением реки.
В период беременности поведение женщин строго регламентировалось. Существовала разветвленная система запретов и оберегов женщин в это время. Невыполнение запретов влекло за собой смерть, болезнь ребенка и его матери. Часть предписаний поведения направлены на то, чтобы оградить мать будущего ребенка от немотивированных контактов с иным миром, со смертью. С этим, видимо, связаны запреты беременным посещать кладбища, присутствовать на похоронах, ходить на место, где режут скот.
Другие запреты, как, например, обязательное ношение беременной головного убора, фартука, булавки, что всегда особо оговаривалось, можно трактовать как стремление особо выразить принадлежность беременной миру человека. В то время как непосредственно во время родов, наоборот, следует расплетать косу, развязывать все узлы. Аналогии подобных действий можно проследить в погребальной обрядности: пока покойник находился в доме, деревне, руки и ноги его были связаны нитками; в могиле эти нитки развязывали.
Третья группа запретов основывалась на симпатической магии и была направлена на защиту матери от тяжелых родов и рождения неполноценного ребенка. Беременным не разрешалось убивать мышей, лягушек, воровать цветы, чтобы у ребенка не было родимых пятен, а также преступать через коромысло, конскую дугу, оглоблю, веревку, чтобы не было тяжелых родов, шишек и кривых ног у новорожденного. Часть запретов распространялась и на отца: ему не разрешалось резать скот, убивать мелких зверей, и даже охотиться, так как от этого у ребенка будет заячья губа (если он убьет зайца). Будущая мать не должна была говорить о чем–то плохом, ибо в этом случае ребенок мог родиться больным. И наоборот, для того чтобы заложить в ребенке некоторые положительные качества, матери необходимо было посмотреть на понравившегося ей человека.
С этой группой запретов перекликаются и магические действия, выполнявшиеся во время зачатия. Чтобы родился мальчик, во время полового акта под кровать клали топор, а девочка – платок.
Для определения пола существовали особые приметы и действия: если у беременной был острый живот – мог родиться мальчик, тупой – девочка; мальчик в утробе матери лежит с правой стороны, а девочка – с левой; мальчика вынашивают дольше, чем девочку. Гадали, если вода в ложке на морозе застынет горкой – будет мальчик, ровно – девочка.
Текст роженицы в предродовое время изменяется. "Роженица лишается последних знаков ее принадлежности к сфере культуры"3.
Роженица расплетает косу, снимает фартук. Окончательная изоляция родильницы происходила в момент родов, которые проходили, как правило, в бане. Если рожали в избе, то всех домашних просили уйти.
Символическое открытие (закрытие пространственной границы между мирами) также прослеживается в обрядах и представлениях родильного цикла в предписаниях облегчения родов. Такое закрывание замка предохраняло от выкидыша, задерживало роды. И наоборот, открытие замков, окон, дверей, ворот, сундуков способствовало легким родам.
Помогала при родах бабушка–повитуха или старшая родственница. После родов родильница дарила ей платок, фартук или отрез материала.
После родов актуальными были приметы, по которым определяли будет или нет жить ребенок: если нет слезничка, отсутствуют морщинки на сгибе локтя, пятка не выступает за линию ноги, если младенец тяжелый такой новорожденный не жилец.
Новорожденный и его мать сохраняли связь с потусторонним миром, так как в этот период "стратегия поведения участников ритуала определяется двумя целями: 1) укрепление границы между чужим и своим, 2) включение матери и ребенка в социальную структуру коллектива"4.
Сорок дней роженица считалась нечистой. В этот период ей не разрешалось доить корову, брать в руки иголку, ходить босиком. Мужу запрещалось спать с женой, брать ребенка на руки.
По той же причине не разрешалось сорок дней оставлять ребенка одного. Если же его все–таки оставляли, то клали под его подушку что–то железное; на руки младенцу привязывали серебро, а к одежде пришивали монеты. На месте родов обязательно забивали железный гвоздь, чтобы Шайтан не занял его. Эти действия, как кажется автору, направлены были на то, чтобы закрепить ребенка в мире человека, которому он принадлежит еще не полностью, поэтому многие родильные и похоронные действия противоположны. В могилу с покойником не разрешалось класть железные предметы, забивать в сруб гвозди, надевать на покойника серебряные украшения. Ребенку на запястье красной ниткой привязывали монетку (покойнику руки и ноги также привязывали красными нитками, которые развязывались в могиле, и причем на покойнике, узел завязывали наотмашь). В этот период существовала опасность подмены ребенка Шайтаном, поэтому младенца в бане не оставляли одного и не спускали с рук.
Вовлечение новорожденного и его матери в социум маркировалось специальными обрядами. В первые дни после рождения ребенка таковыми можно считать посещение роженицы родственниками и соседями, которые приносили с собой стряпню и обязательно смотрели на ребенка. В первые же дни роженицу заставляли мыть грязную посуду, чтобы она не забыла своей женской работы.
Обычай принимать ребенка в старую одежду (в мужскую – мальчика, и в женскую – девочку) связан, возможно, также со стремлением очеловечить его, так как, по представлениям удмуртов, недоношенная одежда считалась неосвоенной и ее надевать разрешалось только после стирки.
В действиях, связанных с пуповиной, можно увидеть стремление заложить в ребенка существующие общественные идеалы. Через пуповину, которая сохраняла связь с иным миром, можно было влиять на судьбу ребенка. Пуповину мальчика старались поместить на конюшне, чтобы он стал хорошим хозяином, девочки – на веретене, прялке, чтобы она стала рукодельницей или между бревнами дома, чтобы она стала хорошей хозяйкой. Если в семье хотели, чтобы дочь или сын стали грамотными, были учителями – пуповину клали в книгу. Следили, чтобы пуповина случайно не попала в карман, а то ребенок мог вырасти вором.
Такие же действия приписывались рубашке ("шортдэрему"). Ее сушили, зашивали в тряпочку и носили на шее или пришивали к украшению – в этом случае она защищала от несправедливого суда, от сглаза.
Принимали ребенка в рубаху отца, чтобы он был работящим, или первый раз старались запеленать в подол от рубахи понравившегося человека, чтобы ребенок был на него похож.
Обрядом, равнозначным церковному крещению, у куединских удмуртов являлась языческая молитва и действия при имянаречении, которые происходили на второй–третий день после рождения. Ребенка мыли в бане. Варили молельную кашу и старший в семье молился во дворе дома с этой кашей и маслом в руках. Дома ребенку мазали маслом губы, а кашу ели все члены семьи. Такие трапезы с молитвой устраивались во время всех обрядов семейного цикла, кроме похорон. Основное содержание молитв, произносимых в этих случаях, – просьбы к Богам о благополучном будущем.
Вовлечение ребенка в деревенскую общину происходило во время праздника по случаю рождения ребенка "бебей туй". В один из дней родители собирали родственников и соседей, которые приносили с собой подарки новорожденному. Название обряда "бебей туй" (свадьба ребенка) заимствовано у башкир. Старожилы вспоминают, что раньше такого сборища не устраивали.
Время рождения ребенка определялось по проводившимся в этот период хозяйственным работам или праздникам. Если дочь родилась во время уборки, ее могли назвать Кырбике (в поле родилась), мальчика, родившегося во время сабантуя, называли Туйка. Имянаречение выступает важным этапом перехода младенца в мир освоенного, создает отношение к нему как к своему. Еще раз отметим, что при выкидыше, рождении недоношенного мертвого ребенка, его хоронили в особом месте – "нимтэмшай" – кладбище безымянных, в котором хоронили также чужих, неизвестных общине людей, умерших в деревне, например, нищих, цыган. Имя такому младенцу не давали. На это место старались не наступать, считалось, что от этого будут болеть ноги, упоминали о нем иносказательно.
Существует поверье, что имена, которыми нарекают младенцев, приходят от предков, поэтому безымянного младенца следует, видимо, рассматривать как существо иного мира, к которому не пришло имя. Можно предположить, что с именем связаны и представления о душе новорожденного. Если женщина, родившая без мужа, закапывала ребенка, не дав ему имени, такое захоронение также называли "нимтэмшай".
Мертворожденного, но рожденного в срок, наоборот, запрещалось хоронить без имени. Поэтому ему давали нечеловеческое имя (по названию предметов окружающего мира). В загробном мире младенцы первыми выходили встречать умерших родственников.
Имена обладали особой магической силой. Так если в семье умирали дети, очередного ребенка старались назвать Ульмас (башк. –не умрет), Темирхан (башк.: железо).
Связь новорожденного с иным миром, его переходное состояние проявляется также в представлениях, связанных со способами лечения младенцев. С одной стороны, системой оберегов и запретов его закрепляют в мире человека, а с другой, в случае болезни ребенка, отклонений от нормального развития, предпринимаются магические меры лечения, направленные на его вторичное рождение.
Для того, чтобы оградить ребенка от подмены Шайтаном, в люльку с младенцем клали железный предмет. В случае подмены производили его символическую замену. Обряд перемены происходил в бане, как и роды. В ней ребенка оставляли одного, закрывали двери, а через некоторое время шли забирать и при этом говорили: "Я беру своего ребенка, твоего мне не надо, ты своего забрал". Сама процедура обмена связана с переходным временем: в момент, когда садилось солнце. Свидетельством нового рождения служит и смена белья. Белье, в которое был завернут ребенок, оставляли в бане, а на малыша надевали другое, принесенное с собой. Подмененного ребенка, положенного под корыто, "рубили" топором.
Перемена имени расценивается также как замена неполноценного ребенка на здорового. Имя меняли при болезни ребенка, постоянном плаче и при появлении родимых пятен. В таком случае считалось, что ребенку "не нравится имя". Этот обряд происходил также в бане: на каменку лили воду и говорили: "Старым именем больше не будем называть", и после этого давали новое имя. Новое имя старались дать со словом "мен", например, Меныыль, Менсима, Менсара. Новым именем как бы утверждали новое рождение. Смысл слова "мен" связан с понятиями рождаться, появиться.
В случае, если в семье не заводились дети, часто рождались мертвые, производили символическую замену матери. В таких случаях рожденного ребенка посвящали многодетной матери.
Большое число предписаний должно было помочь избавиться от сглаза. Прежде всего от пришедших посмотреть ребенка требовали исполнения следующих действий: их просили вымыть руки, дотронуться до печи, младенцу мазали лоб сажей. Снять сглаз помогала вода, снятая с запотевшего окна, и вода, которой вымыли окна, двери. Очистительные свойства, таким образом, предписывались воде, полученной из наиболее открытых для иного мира зон (окна, двери). С "переходным" пространством связан и обычай, запрещающий заносить в двери ребенка, выпавшего в окно, невыполнение предписания влекло за собой болезнь ребенка, то есть практически его подмену. Второй тип лечения сглаза соотносится с представлениями, основанными на магии контакта. Если узнавали, кто сглазил ребенка, шли к тому человеку, просили у него лоскуток одежды, этот лоскут сжигали и дымом окуривали больного. Могли попросить слюни этого человека, которые затем растворяли в воде, а водой умывали ребенка.
Болезнь "куинь лул" (в трех местах дышит) объясняли появлением у ребенка трех душ. Лечить ее могла только женщина, родившая двойню. Она водила скалкой по животу и произносила: "Две души убиваю, одну оставляю".
Таким образом, родильная обрядность куединских удмуртов, которая продолжает бытовать и в настоящее время, сохранила архаичные черты, связанные с языческим мировоззрением. Эти обряды и поверья органически вписываются в систему традиционных представлений, находят параллели в других обрядах семейного цикла.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ1. Сурхаско Ю. Семейные обряды и верования карел, к.ХIХ–н.ХХ вв. –Л., 1985; Молотова Т.Л. Родильные обряды марийцев/Полевые материалы марийской этнографической экспедиции 80–х гг. –Йошкар–Ола, 1993. –С.85–94; Семенов В.А. Традиционная семейная обрядность народов Европейского Севера. –СПб., 1992; Федянович Т.П. Мордовские народные обряды, связанные с рождением ребенка, К.ХIХ – 70–е гг.ХХ вв.//Советская этнография. –1979. #2. –С.79–86.2. Владыкин В.Е. Религиозно–мифологическая картина мира удмуртов. –Ижевск, 1994.–С.75.3. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. –СПб., 1993. –С.92.4. Там же. –С.95. Символическую замену больного ребенка, в частности у марийцев, производили продавая его в окно. Молотова Т.Л. Указ. соч.–С.91.
См. также др.статьи в разделе Этнография.
zyrians.foto11.com
Учитывая особенности проживания, главным строительным материалом удмуртов был лес. Из дерева делалось всё от домов, до бижутерии.
Предки современных удмуртов.
Археологи за работой.
Великие гусли.
Впервые удмурты столкнулись с русскими в 11 веке. Они пробовали оказать сопротивление, но в первом же бою были разбиты. Удмурты жили родовыми общинами, как такового подобия какого-то государства у них не было, поэтому особого противодействия пришельцам оказывать они, конечно, не могли. После этого времени северные удмурты попадают в сферу влияния Москвы. Надо отметить, что удмурты не оказывая значительного сопротивления русским, считались русскими союзниками, дружественным народом. Удмурты, в отличие от тех же чувашей, мордвы, марийцев не считались покорённым народом, опять же по причине быстрого вхождения в сферу московского влияния.В 15 веке северные удмурты полностью входят в состав русского государства. В 16 веке со взятием Казани, в сфере влияния Москвы оказываются и южные удмурты бывшие до этого в сфере влияния Казани. Удмурты вызывают у Москвы доверие, считаются "своими". Удмуртов активно используют в производстве оружия, в том числе и для походов на Казань.Поход Ивана Грозного на Казань.
"У земли тоже есть божество - Музъем-мумы - Земля-мать. Живёт она в холмах возвышающихся на поверхности земли. Потому холмы раскапывать нельзя. В жертву Музъем-мумы приносят чёрного, как сама земля, быка. Но осенью жертву приносить нельзя. В это время земля уже спит. А ещё говорят, что под землёй живёт большой чёрный бык - музъем утись ош - землю стерегущий бык. Этот бык стоит на спине огромной рыбы, которая живёт в подземном море. На своих рогах бык держит землю. Когда бык встряхивает головой, рога его поворачиваются, и потому происходят землетрясения."Древний удмуртский эпос.
Моление в честь совершеннолетия юношей.
Сбор продуктов юношами для общественного моления в честь их совершеннолетия.
Удмурты были лесными людьми. Жили в гармонии с природой используя всё то, что давал им лес. Самое почитаемое и культовое растение Удмуртии это можжевельник.
Тангыра. Изготавливалась из еловых досок. Их на конском волосе подвешивали между двух сосен и от разного размера брусков они издавали разные звуки. Благодаря им разные родовые общины переговаривались в лесу. Было множество сигналов: одними завали в гости на праздник, другими просили о помощи, третьи говорили, что всё нормально и т.д.
Письменность удмуртам принесли русские. Но до прихода русских удмурты активно использовали такую руническую запись.
Обед в семейном куале.
Сбор на удмуртском кладбище.
Семья основателя центральной удмуртской школы Андреева.
Посиделки. Шитьё полога.
Удмуртские невесты.
Такими приспособлениями ловили рыбу. Как я уже писал, удмурты жили в гармонии с природой. Нельзя было просто так поймать рыбу - надо было "выкупить" её у водяного.
Поэтому, садясь в пыж (лодку) рыбак обязательно читал такое заклинание:Матушка Чепца, не гневайся! Я пришёл ловить рыбу!Вот, водяной: я кидаю тебе горбушку хлеба,большую - пребольшую рыбу дай!Издалека поближе приведи, к берегу приведи!Когда мы один-два раза сделаем тоню,подайте нам водяной, Чепца - матушка,чтобы наполнились наши уёмистые и обширные пестери!Наши сети, намоты, морды, бредни не трогай, водяной!
Ловушка на волка.
Ловушка на дичь.
Удмуртская охотничья песня:Чип-чип-чип засвистал,Запорхал по кустамСерый рябчик-проказник.Дразнит всех бедокур:-Чип-чип-чип, люр-люр-люр!-Мне, охотнику, праздник!
Тонкий посвист в лесуУловлю, понесу,Для собачки примечу,А не то на манокОтзовётся рябок,Он ко мне - я на встречу.
Есть у птицы свой дом,Все они чередомКрасят песнею гнёзда.Чуткий к их голосам,Лес встряхнулся и сам - Зазвенел многоверстно.
Люр-люр-люр всё смелей,Чип-чип-чип всё бойчейВеселится гнездовье,И охотник не прост -Понаделал он гнёзд:Все силки наготове.
Крестьянская усадьба.
Не посмотрев чашку - не ешь. Не увидев матери - дочь замуж не бери.Жениться - не лыко драть.Без жены мужчина с пути сбивается.
Одевание невесты перед свадьбой.
Монеты это не только украшение, но и приданое - чем богаче невеста, тем на ней больше монет. Если будет нужда в деньгах, женщина срывала с себя столько монет, сколько нужно было для оплаты чего-либо.
Скачки на лошадях в честь праздника первой борозды "акашка".
Общественное моление на яровом поле.
Добыча мёда так же было давней традицией удмуртов.
Пчёл тоже нужно было заклинать, чтобы они дали хороший мёд.Заклинание для пчёл:Если скобелем-долотом выдолбленную колоду приготовлю-прямо в неё прилетите!Если рано роиться начнёте - прямо сюда прилетите!В заморских краях полетав, мёду набрав - прямо сюда прилетите!На закамских берегах полетав, мёду набрав -прямо сюда прилетите!Там, где токует глухарь полетав, мёду набрав -прямо сюда прилетите!Там, где белки по низинам бегут, полетав, мёду набрав -прямо сюда прилетите!По липовым рощам полетав, мёду набрав -прямо сюда прилетите!С тяжёлыми от воска лапками - прямо сюда прилетите!К вязу моему с отцовской тамгой - прямо сюда прилетите!Пустые мои туеса до верхов наполнить удастся ли?Стол о четырёх стояках мёдом мне уставить удастся ли?
Лопшо Педунь - сказочник в удмуртской мифологии. Ходит в портфелем, где лежат новые сказки.
Удмурты в Российской Империи.
Сани выездные (кошёвка).
Отдых волжских грузчиков.
Многие удмурты были привлечены теми богатствами, что были в Сибири и срываясь с насиженных мест, где их окружала бедность, с земли предков, всей семьёй ехали в Сибирь.Повозка переселенцев в Сибирь.
Сибирский тракт по которому переселенцы ехали в Сибирь.
Но не всем так везло. Кого-то гнали и насильно. Крепостных крестьян из Удмуртии гонят на Урал.
Кандалы ножные и шейные.
Не удивительно, что при таком положении удмурты с радостью приветствовали и участвовали во многих народных восстаниях, в том числе и в восстании Емельяна Пугачёва, приветствуя восставших, как освободителей.
Нефтеналивная шхуна "Президент Крюгер". Спущена на воду в 1902 году. Названа в честь Южно-Африканского Президента Пауля Крюгера, который возглавлял сопротивление буров в войне с Британией. Британия была традиционным противником России, поэтому наша страна в этой войне поддерживала буров, которые считались в России героями. Так что в честь тех событий даже называли суда.
Президент Крюгер.
Как я уже писал, удмурты веками, находясь в России, занимались производством оружия.
Самые знатные оружейники получали специальный кафтан.
Шипицын Матвей Малафеевич - один из знатных ижевских оружейников начала 20 века.
Фрида Дамберг - борец цирковой французской борьбы.
Александр Коромыслов - основатель первого ижевского цирка и его дочь Августина - наездница.
Одной из основных движущих сил на удмуртской земле всегда были татары. Они достигали больших успехов из-за природного трудолюбия и равнодушия к спиртным напиткам.
Дети на полевых работах.
Многих удмуртов выселяли в различные далёкие регионы Российской Империи. Почему это происходило с малыми народами я расскажу в постах про чувашей. Так что Сталин и СССР не были тут первыми. Так многие удмурты оказывались, к примеру в Казахстане где жили рядом с русскими и немцами.Удмуртский дом в Рождество.
Русский дом в Рождество.
Немецкий дом в Рождество.
Вот такая жизнь удмуртского народа. Надо понимать, что те удмурты, что сейчас остались это лишь ничтожная часть этого народа. Большинство растворилось в других нациях, в первую очередь, в русских. Здесь даже интересно обсудить вопрос, насколько русские, те кто себя называют русскими? Что у нас осталось от славян? Так что современные русские это и славяне, и тюрки, и финно-угоры, кровь которых перемешалась за сотни лет совместного проживания народов на этой земле.
shok-darvina.livejournal.com
