(Назад)
(Cкачать работу)революции им было около 25 - 32 лет. В основном руководители и теоретики анарходвижение имели высшее или среднее специальное образование, большие навыки агитационной работы. Июльский политический кризис 1917 г. закончился поражением сил революции и частичным разгромом анархических организаций. В этот период на передней край борьбы вновьвыходит Кропоткин. Его фигура привлекла внимание не только революционеров, но и сторонников правительства, пытавшився в своих целях авторитет великого ученого и мыслителя. А. Ф. Керенский делал невероятные усилия, чтобы уговорить Кропоткина войти во Временное правительство, предлагая ему на выбор любой пост министра. Крапоткин отказался ответив:" Я считаю ремесло чистильщика сапог более честным и полезным". Очевидно, результатом длительных размышлений стало его участие в работе Государственного совещания в Москве,15 августа 1917г. Консервативные круги вряд ли ожидали услышать от теоретика анархизма проповедь идеи классового примирения всех сил "и правых и левых", действующих в революции. Возможно это был хитрый ход политика считавшего, что достичь царства анархии можно будет только в условиях мира и демократии. Но за такое положение дел анархистам еще предстояло бороться. Накануне Октября 1917 г. они были все еще в значительной степени разрозненны. Колебание различных частей анархического движения не спасли его от подчинения решительной и властной тактике большевиков. В дни Октября большевики использовали анархистов в качестве боевой, разрушительной силы против буржуазии, оказывая им всемерную помощь оружием, продовольствием и пр. Анархисты окунувшись в родную стихию борьбы и разрушения, участвали в октябрьских событиях 1917 г. в Петрограде, Москве, Иркутске и других городах. Но для большевиков утвердившихся у власти, анархизм, с его лозунгами борьбы за свободу личности и против государственных институтов, был хорош только до той поры, пока не мешал осуществлению собственных планов государственного строительства. Большевики опосались соединения идей анархии с лозунгами своих противников из среды демократических слоев общества. Для борьбы с анархистами и их попутчиками были использованы все методы: от обвинения их в поддержке "буржуазных контрреволюционеров", в организации "пьяных погромов" до попыток формирования ими собственных отрядов. 17 декабря в газете петроградских анархистов появился призыв к созданию собственных вооруженных сил. "Вольные анархические дружины" нужны были анархистам "для организованного удара... по власти, для смертельной за социальную революцию". В публикации содержалась прямая угроза большевикам:" Если вы станите на нашем пути к анархии, к камуне, мы растопчем и вас". Весной 1918 г. анархисты приступили к созданию постоянных боевых отрядов. Кадры "боевиков" предназначались для борьбы "за идеалы анархизма", с "контрреволюцией" в России, а также для подавления выступлений "германских белогвардейцев". Постоянная нацеленность анархистов на задач мирового революционного развития не мешала им устраивать прозаические налеты на квартиры, грабить склады и магазины, и даже захватывать здания. Московские анархические группы зимой 1918 г. устроили настоящие соревнование по захвату особняков в городе. Почувствовав за собой некую силу, анархисты решили добиться окончательного своего признания Советской властью. Весьма важной для них была задача обеспечения оружием и продовольствием в равных пропорциях с красногвардейцами. Власти Москвы и Петрограда признали требования анархистов недопустимыми и запретили им выдачу оружия. Анархисты не могли смирится с таким решением властей. В конце марта 1918 г. члены Московской Федерации анархических групп официально уведомили Моссовет о захвате помещения купеческого собрания на Малой Дмитровке дом № 6 и размещении там своих организаций. Такая позиция создала угрозу возможных насильственных действий против большевиков. Насколько такая задача была реальной и выполнимой для анархистов? Сейчас трудно ответить на этот вопрос. Во всяком случае, в Москве стали усиленно распостранятся слухи о готовящемся выступление анархистов. В ночь с 11 на 12 апреля в городе силами ВЧК, воинских частей и латышских стрелков из охраны Кремля был проведен захват зданий, занимаемых анархистами, и разоружение сторонников анархии. В некоторых местах анархисты оказывали сильное сопротивление, но в основом застигнутые врасплох, здавались. Вскоре было проведено разоружение анархических групп в Петрограде, Вологде, подавлен анархо-мятеж в районе Бугуруслана-Самары. Верхушка движения не имевшая после смерти П. А. Крапоткина в 1921 г. подлинного руководителя и теоретика, раскололась на несколько частей. Многие анархисты заявило о кризисе движения, его перерождение своем желании трудится на благо большевиков и вступило в РКП(б). Другая часть духовному гнету и лжи предпочла эмиграцию и выехала или была выслана за границу. Наконец, оставшийся в стране приверженцы анархии пытались проводить какую-то работу но их было ничтожно мало. Многие анархисты тяжело переживая разрыв с родиной, одиночество, и усталость от бесполезной борьбы, принимают решение вернуться в СССР. Кто-то возвращался по своей воле, кто-то из-за связей с чекистами, но как правило конец жизни эти в прошлом идейные анархисты проводили одинаково - на стройках и лагерях ГУЛАГа. В 1929 г. на воле уже практически ни кого не было. Анархические организации в стране прекратили свое существование.
www.ronl.ru
Содержание
Введение
1. Политико-правовая идеология анархизма
2. Политическая теория и программа анархизма М.А. Бакунина
3. Идеология народничества М.А. Бакунина
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Развитие промышленного капитализма вело к росту численности и организованности класса наемных рабочих. Ряд влиятельных публицистов и теоретиков притязал на выражение и защиту интересов этого класса; на основе этих притязаний складывались доктрины, программная часть которых предусматривала коренное изменение общественного устройства, замену капитализма социальным строем без эксплуатации и угнетения народных масс буржуазией.
К середине XIX века сложились, а во второй половине XIX века окончательно оформились основные направления социалистической идеологии, имеющие четкую программную определенность, своеобразное теоретическое обоснование, многочисленных сторонников. В ряде стран создаются социалистические партии («Всеобщий германский рабочий союз», Социал-демократическая рабочая партия Германии, «Земля и Воля», «Народная Воля» и др.). В 1864 г. было организовано Международное Товарищество Рабочих ( I Интернационал ). В 70 — 80-е гг. XIX века социалистические, социал-демократические, рабочие партии были созданы в Австрии, Венгрии, Дании, Франции, Швейцарии, Швеции, ряде других стран. В 1889 г. социалистические партии образовали II Интернационал. Политико-правовая идеология различных направлений социалистической мысли противостояла буржуазной политико-правовой идеологии.
1. Политико-правовая идеология анархизма
В противоположность теориям государственного социализма анархизм выступал за социальную революцию не при помощи государства, а против государства. Государство — централизованную иерархию чиновников и военных — анархизм считал не менее жестоким, чем буржуазия, угнетателем и эксплуататором трудящихся.
Анархизмом называется отрицание государственной власти, замена ее общественным самоуправлением. Первым крупным теоретиком этого направления социалистической идеологии XIX века был Пьер Жозеф Прудон (1809—1865 гг.). Известность Прудону принесла его книга «Что такое собственность? Изыскания о принципе права и правительственной власти», опубликованная в Париже. «Хотя я большой приверженец порядка, — писал Прудон в этой книге, — тем не менее я в полном смысле слова анархист». Под анархией понимались упразднение всех форм угнетения человека, замена «политической конституции», выгодной только господствующему меньшинству, «социальной конституцией», соответствующей справедливости и природе человека.
Сущность социальной революции XIX века Прудон видел в глубоком экономическом перевороте. В ряде работ он различал две стадии развития социалистических теорий — «утопическую» и «научную». Социализм становится научным, опираясь на экономическое обоснование. Это обоснование Прудон стремился построить на категориях политэкономии, социологии и гегелевской философии.
Немалое влияние на развитие анархизма оказала книга «Единственный и его собственность» («Единственный и его достояние»), опубликованная в 1844 г. под псевдонимом Макс Штирнер (автор — Каспар Шмидт). Автор книги подверг основательной критической проверке идеи, отношения, учреждения, навязанные людям обществом, церковью, государством. Вся жизнь — борьба за самоутверждение личности, самобытное проявление своего «Я».
Существующие и существовавшие философии стремятся подчинить человека окружающему миру во имя той или иной надуманной идеи. То же относится к понятиям «бог», «общество» — за ними не стоит ничего реального, но вера в бога создала церковь, а вера в общество — государство. «Государство всегда имеет лишь одну цель — ограничивать, связывать человека, делать его подчиненным чему-то общему. Государство — убийца и враг самобытности, — писал Штирнер. — Мы — государство и я — враги». То же относится к праву, даже к индивидуальным правам личности, ибо «всякое существующее право — чужое право, право, которое мне дают, распространяют на меня». Единственная реальность — это конкретное, неповторимое «Я», «Единственный», и то, что произведено его трудом (собственность или достояние «Единственного»).
С Прудоном Штирнера сближают также критика буржуазии, неприятие государственного коммунизма, сочувственное отношение к пролетариату, отрицание церкви, государства и права, осуждение эксплуатации человека человеком. Поэтому в общем контексте социальной и политико-правовой идеологии середины XIX века книга Штирнера способствовала распространению идей не только анархизма, но и социализма. Социалистическое движение стран Европы в середине XIX века развивалось под сильным влиянием идей Прудона. Прудонисты составляли большую часть делегатов на первых трех конгрессах Международного Товарищества Рабочих. Их усилиями были приняты резолюции об организации «Народного банка», о бесплатном кредите и ряд других. Они, однако, остались в меньшинстве при голосовании против резолюций, признающих политическую борьбу средством экономического освобождения трудящихся, значение общедемократических свобод в той же борьбе, резолюций о профессиональных союзах и рабочем законодательстве. Раскол среди прудонистов при обсуждении вопроса о коллективной собственности на землю ослабил их участие в работе Международного Товарищества Рабочих.
2. Политическая теория и программа анархизма М.А.Бакунина
В те же годы в Интернационал вступил и начал активную деятельность видный теоретик революционного анархизма Михаил Александрович Бакунин (1814 — 1876 гг.). Анархистская теория Бакунина сложилась в середине 60-х гг. В работах «Кнуто-германская империя и социальная революция» (1871 г.), «Государственность и анархия» (1873 г.) и ряде других Бакунин излагает историко-социологическое и философское обоснование своей доктрины.
Последним словом науки Бакунин называл признание того, что «уважение человеческой личности есть высший закон человечества и что великая, настоящая цель истории, единственно законная, это очеловечение и освобождение, реальная свобода, реальное благосостояние, счастье каждого живущего в обществе индивида. Ибо коллективная свобода и благосостояние реальны лишь тогда, когда они представляют собою сумму индивидуальных свобод и процветаний». Первым человеческим законом, по Бакунину, является солидарность, ибо только коллективная трудовая деятельность способна освободить человека от ига внешней природы и благоустроить поверхность земли. Второй закон общества — свобода.
Свобода человека состоит в познании и признании естественных законов; эта свобода осуществляется лишь в обществе, которое не ограничивает, а создает свободу человеческих индивидов. Человек свободен постольку, поскольку он признает равенство, свободу и человечность всех людей, окружающих его, которые, в свою очередь, признают его свободу и человечность, — утверждал Бакунин.
Эта свобода, являющаяся закономерностью и целью истории, до сих пор нарушается. «До настоящего времени, — писал Бакунин, — вся история человечества была лишь вечным и кровавым приношением бедных человеческих существ в жертву какой-либо безжалостной абстракции: бога, отечества, могущества государств, национальной чести, прав исторических, прав юридических, политической свободы, общественного блага. Таково было до сих пор естественное, самопроизвольное и роковое движение человеческих обществ».
История общества, согласно теории Бакунина, не была очеловечена по той причине, что общественная жизнь основывалась «на поклонении божеству, а не на уважении человека; на власти, а не на свободе; на привилегиях, а не на равенстве; на эксплуатации, а не на братстве людей». Любая власть создает привилегии для обладающих ею, стремится прежде всего увековечить себя. «Человек, политически или экономически привилегированный, есть человек развращенный интеллектуально и морально. Вот социальный закон, не признающий никакого исключения».
Независимо от формы любое государство стремится поработить народ насилием и обманом. Как считал Бакунин, — «Макиавелли был тысячу раз прав, утверждая, что существование, преуспевание и сила всякого государства — монархического или республиканского — должно быть основано на преступлении. Жизнь каждого правительства есть по необходимости беспрерывный ряд подлостей, гнусностей и преступлений против всех чужеземных народов, а также против своего собственного чернорабочего люда, против благосостояния и свободы его». Государство — не меньшее зло, чем эксплуатация человека человеком, и все, что делает государство — тоже зло: «И даже когда оно приказывает что-либо хорошее, оно обесценивает и портит это хорошее потому, что приказывает, и потому, что всякое приказание возбуждает и вызывает справедливый бунт свободы, и потому еще, что добро, раз оно делается по приказу, становится злом с точки зрения истинной морали, с точки зрения человеческого самоуважения и свободы».
Государство, доказывал Бакунин, развращает и тех, кто облечен властью, делая их честолюбивыми и корыстолюбивыми деспотами, и тех, кто принужден подчиняться власти, делая их рабами. В любом человеке обладание властью воспитывает презрение к народным массам и преувеличение своих собственных заслуг. «Если завтра будут установлены правительство и законодательный совет, парламент, состоящие исключительно из рабочих, — писал Бакунин, — эти рабочие, которые в настоящий момент являются убежденными социальными демократами, послезавтра станут аристократами, угнетателями и эксплуататорами».
Бедствия, которые пережило человечество из-за церкви, государства, наследственной собственности и других абстракций, попиравших свободу и насаждавших неравенство, были, очевидно, единственным путем воспитания человеческого рода. «Государство есть зло, — писал Бакунин, — но зло исторически необходимое, так же необходимое в прошлом, как будет рано или поздно необходимым его полное исчезновение, столь же необходимое, как необходима была первобытная животность и теологические блуждания людей». Бакунин звал к интернациональной анархической социальной революции, которая уничтожит капитализм и государство: «В настоящее время существует для всех стран цивилизованного мира только один всемирный вопрос, один мировой интерес — полнейшее и окончательное освобождение пролетариата от экономической эксплуатации и от государственного гнета. Очевидно, что этот вопрос без кровавой ужасной борьбы разрешиться не может».
Задачу революции Бакунин видел в том, чтобы открыть дорогу осуществлению народного идеала, создать общую свободу и общее человеческое братство на развалинах всех существующих государств. При этом, настойчиво пояснял он, «свобода может быть создана только свободою. Свобода без социализма это привилегия, несправедливость. Социализм без свободы это рабство и скотство».
Будущее общество Бакунин представлял себе как вольную организацию рабочих масс снизу вверх, федерацию самоуправляющихся трудовых общин и артелей без центральной власти и управления: «Государство должно раствориться в обществе, организованном на началах справедливости».
Подробного и конкретного описания идеала анархии Бакунин не излагал, поскольку, по его глубокому убеждению, никакой ученый не способен определить, как народ будет жить на другой день после социальной революции. Бакунина крайне тревожили намерения ученых-социологов (позитивисты школы О. Конта) и доктринеров-социалистов (марксисты) навязать пролетарским народным движениям свои проекты, втиснуть жизнь будущих поколений в прокрустово ложе абстрактных схем.
Бакунин писал, что наука, самая рациональная и глубокая, не может угадать формы будущей общественной жизни. Изучая и обобщая, наука всегда следует за жизнью, отражая ее не до конца и приближенно. Поэтому она может только определить и подвергнуть критике то, что препятствует движению человечества к свободе, равенству, солидарности. Социально-экономическая наука таким способом достигла отрицания лично-наследственной собственности, государства, мнимого права (богословского или метафизического). Hа этой основе наука пришла к признанию анархии, то есть к самостоятельной свободной организации всех единиц или частей, составляющих общины, и их вольной федерации между собой, снизу вверх не по приказанию какого бы то ни было начальства, даже избранного, и не по указаниям какой-либо ученой теории, а вследствие естественного развития всякого рода потребностей, проявляемых самой жизнью. Особенно резко Бакунин выступал против притязаний ученых на руководство обществом. Наука всегда только приближенно отражает жизнь, которая несравненно богаче абстракций. К тому же, все «научные предсказания» неизбежно фантастичны и утопичны. " Возьмите современную социологию, — писал он, — она несравненно богаче неразрешимыми вопросами, чем положительными ответами. Знание социологии предполагает серьезное знакомство ученого со всеми другими науками. Много ли таких ученых во всей Европе? Не более 20 или 30 человек; если им доверить власть — получится нелепый и отвратительный деспотизм. Во-первых, они тут же перегрызутся между собой, а если соединятся — человечеству будет еще хуже. Дайте им полную волю, они станут делать над человеческим обществом те же опыты, какие, ради пользы науки, делают теперь над кроликами, кошками и собаками".
--PAGE_BREAK--Надо высоко ценить науку и уважать ученых по их заслугам, утверждал Бакунин, но власти им, как никому, давать не следует. «Мы признаем абсолютный авторитет науки, но отвергаем непогрешимость и универсальность представителей науки. Наука должна освещать путь, но лучше вовсе обойтись без науки, нежели быть управляемыми учеными. Ученые, всегда самодовольные, самовлюбленные и бессильные, захотели бы вмешиваться во все, и все источники жизни иссякли бы под их абстрактным и ученым дыханием. Корпорация ученых, облеченная властью, приносила бы живых людей в жертву своим абстракциям, возвеличивая свою ученость, держала бы массы в невежестве, довела бы общество до самой низкой ступени идиотизма, сделав его бессловесным и рабским стадом».
Эти суждения Бакунина о зловредности и бесчеловечности правления ученых более всего связаны с его полемикой с теми теориями социализма, которые притязали на научное руководство обществом при помощи государства.
Никакая диктатура, полагал Бакунин, не может иметь другой цели, кроме увековечения себя, и она способна породить в народе, сносящем ее, только рабство. «Слова „ученый социалист “, „научный социализм “, — подчеркивал Бакунин, — которые беспрестанно встречаются в сочинениях и речах лассальянцев и марксистов, сами собой доказывают, что мнимое народное государство будет не что иное, как весьма деспотическое управление народных масс новой и весьма немногочисленной аристократией действительных или мнимых ученых. Народ не учен, значит он целиком будет освобожден от забот управления, целиком включен в управляемое стадо».
Кроме того, рассуждал Бакунин об идее диктатуры пролетариата, если пролетариат будет господствующим, то над кем он будет господствовать? «Крестьянство, не пользующееся благорасположением марксистов будет, вероятно, управляться городским и фабричным пролетариатом. Приверженцы государственного социализма, придя к власти, станут навязывать коммунизм крестьянам; для подавления крестьянского сопротивления и бунта они будут вынуждены создать могучую армию, возглавляемую честолюбивыми генералами из их среды, а затем они поручат своей бюрократии заведовать обработкой земли и выплачивать крестьянам заработок».
Неужели весь пролетариат будет стоять во главе управления? — спрашивал Бакунин. Под народным управлением марксисты разумеют управление небольшого числа представителей, состоящих из работников. «Да, пожалуй, — рассуждал Бакунин, — из работников, которые лишь только сделаются правителями или представителями народа, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной, будут представлять уже не народ, а себя и свои притязания на управление народом. Кто может усомниться в этом, тот совсем не знаком с природою человека».
В сочинениях Бакунина резко критикуется «авторитарный коммунизм», стремящийся сосредоточить собственность в руках фикции государства, именем которого общественным капиталом будут распоряжаться государственные чиновники, «красная бюрократия». По его мнению, пролетариат должен разрушить государство как вечную тюрьму народных масс; «по теории Маркса, — писал Бакунин, — народ не только не должен его разрушать, напротив, должен укрепить и усилить, и в этом виде должен передать в полное распоряжение своих благодетелей, опекунов и учителей — начальников коммунистической партии, словом, Марксу и его друзьям, которые начнут освобождать по-своему. Они сосредоточат бразды правления в сильной руке, потому что невежественный народ требует весьма сильного попечения; создадут единый государственный банк, сосредоточивающий в своих руках все торгово-промышленное, земледельческое и даже научное производство, а массу народа разделят на две армии: промышленную и землепашественную под непосредственною командою государственных инженеров, которые составят новое привилегированное научно-политическое сословие. Они враги настоящих властей, потому что желают занять их место».
Для пропаганды и подготовки анархистской социальной революции Бакунин создал в Швейцарии полулегальный Международный союз (Альянс) социалистической демократии (1868 г.). Еще до этого он вступил в Международное Товарищество Рабочих, провозгласив своей программой атеизм, отмену права наследования, уничтожение государства. Влияние Бакунина было сильным в Италии, Испании, Швейцарии, Бельгии, на юге Франции. Определяющим было воздействие его идей на русское народничество. Борьба за влияние в Генеральном Совете I Интернационала между Марксом и Бакуниным привела к тому, что Гаагский конгресс I Интернационала (2-7 сентября 1872 г.) принял решение об исключении Бакунина из этой организации; данное решение тут же (15 сентября 1872 г.) было признано недействительным Чрезвычайным конгрессом ряда секций I Интернационала, принявшим также резолюции о необходимости «разрушения всякой политической власти». Опасаясь захвата руководства бакунистами, Гаагский конгресс по предложению Энгельса постановил перенести местопребывание Генерального Совета I Интернационала за океан, в Нью-Йорк. В 1876 г. было объявлено о роспуске I Интернационала.
Влияние анархистских идей на политико-правовую идеологию, преимущественно социалистическую, усиливалось по мере роста военно-бюрократических государств. Некоторые видные теоретики буржуазной теории права и государства (например, Штаммлер) посвящали критике анархизма специальные сочинения. Критика предпринималась и идеологами государственного социализма. Так, по заказу правления социал-демократической партии Германии Г.В. Плеханов написал работу «Анархизм и социализм», опубликованную в 1894 г.
3. Идеология народничества М.А.Бакунина
Теоретик анархизма М. А. Бакунин являлся и признанным идеологом народничества. Он полагал, что Россия и вообще славянские страны могут стать очагом всенародной и интернациональной социальной революции. Славяне, в отличие от немцев, не питают страсти к государственному порядку и к государственной дисциплине. В России государство открыто противостоит народу: «Народ наш глубоко и страстно ненавидит государство, ненавидит всех представителей его, в каком бы виде они перед ним ни являлись».
Написанное Бакуниным и опубликованное в 1873 г. «Прибавление» к книге «Государственность и анархия» стало программой хождения в народ пропагандистов всенародного бунта.
Бакунин писал, что в русском народе существуют «необходимые условия социальной революции. Он может похвастаться чрезмерною нищетою, а также и рабством примерным. Страданиям его нет числа, и переносит он их не терпеливо, а с глубоким и страстным отчаянием, выразившимся уже два раза исторически, двумя страшными взрывами: бунтом Стеньки Разина и Пугачевским бунтом, и не перестающим поныне проявляться в беспрерывном ряде частных крестьянских бунтов».
Исходя из основных положений теории «русского социализма», Бакунин писал, что в основании русского народного идеала лежат три главные черты: во-первых, убеждение, что вся земля принадлежит народу, во-вторых, что право на пользование ею принадлежит не лицу, а целой общине, миру; в-третьих (не менее важно, чем две предыдущие черты), «общинное самоуправление и вследствие того решительно враждебное отношение общины к государству».
Вместе с тем, предупреждал Бакунин, русскому народному идеалу присущи и затемняющие черты, замедляющие его осуществление: 1) патриархальность, 2) поглощение лица миром, 3) вера в царя. В виде четвертой черты можно прибавить христианскую веру, писал Бакунин, но в России этот вопрос не так важен, как в Западной Европе. Поэтому социальные революционеры не должны ставить религиозный вопрос на первый план пропаганды, поскольку религиозность в народе можно убить только социальной революцией. Ее подготовка и организация — главная задача друзей народа, образованной молодежи, зовущей народ к отчаянному бунту. «Надо поднять вдруг все деревни». Эта задача, замечал Бакунин, не проста.
Всеобщему народному восстанию в России препятствуют замкнутость общин, уединение и разъединение крестьянских местных миров. Нужно, соблюдая самую педантичную осторожность, связать между собой лучших крестьян всех деревень, волостей, по возможности — областей, провести такую же живую связь между фабричными работниками и крестьянами. Бакунину принадлежит идея всенародной газеты для пропаганды революционных идей и организации революционеров.
Призывая образованную молодежь к пропаганде, подготовке и организации всенародного бунта, Бакунин подчеркивал необходимость действий по строго обдуманному плану, на началах самой строгой дисциплины и конспирации. При этом организация социальных революционеров должна быть скрытой не только от правительства, но и от народа, поскольку свободная организация общин должна сложиться как результат естественного развития общественной жизни, а не под каким-либо внешним давлением. Бакунин резко порицал доктринеров, стремившихся навязать народу политические и социальные схемы, формулы и теории, выработанные помимо народной жизни. С этим связаны его грубые выпады против Лаврова, ставившего на первый план задачу научной пропаганды и предполагавшего создание революционного правительства для организации социализма.
Последователи Бакунина в народническом движении назывались «бунтари». Они начали хождение в народ, стремясь прояснить сознание народа и побудить его к стихийному бунту. Неудача этих попыток привела к тому, что бакунистов-бунтарей потеснили ( но не вытеснили ) «пропагандисты», или «лавристы», ставившие задачей не подталкивание народа к революции, а систематическую революционную пропаганду, просветительство, подготовку в деревне сознательных борцов за социальную революцию.
Петр Лаврович Лавров (1823—1900 гг.) с 1873 г. в эмиграции издавал журнал «Вперед!». Им написан ряд работ, пропагандировавших теорию «русского социализма». Лавров высоко ценил науку и стремился обосновать теорию социализма новейшими достижениями политэкономии, социологии и естественных наук. «Лишь успехи биологии и психологии, — утверждал Лавров, — подготовили в нашем веке правильную постановку вопросов научного социализма». Теорию Маркса он высоко оценивал как «великую теорию фатального экономического процесса», особенно за критику западноевропейского капитализма, отвечающую стремлениям русских социалистов миновать в России эту стадию развития.
Заключение
Во второй половине XIX века сложились основные варианты политико-правовых социалистических концепций. Их содержание и исторические судьбы были различны.
Популярность анархизма предопределялась ростом государственного механизма во всех странах, его сращиванием с классом буржуазии, откровенно пробуржуазной политикой западноевропейских государств XIX века. Анархизм дал основательную критику государства, но не ответил на вопрос, как пресечь неизбежное и продолжительное сопротивление капиталистов попыткам отнять у них собственность и лишить их власти.
Многочисленные приверженцы марксизма ценили его за глубокую критику капитализма. Однако марксизм, уповая на экономическую обусловленность грядущего отмирания государства, избегал постановки и решения проблемы возможного перерождения временной революционной диктатуры в стабильную деспотическую власть партийно-государственной бюрократии, противостоящую народу.
Наиболее реалистичной с точки зрения социальной науки была теория «русского социализма», связывающая контуры будущего строя не с теоретическими предположениями кабинетных ученых и не с лозунгами партийных программ, а с существовавшими в России общественными отношениями и учреждениями, способными стать основой и опорой общинного и кооперативного самоуправляющегося общества.
При всех разногласиях и острых дискуссиях представителей различных течений социалистической политико-правовой идеологии второй половины XIX века их критика несправедливостей первоначального капитализма способствовала изживанию ряда этих несправедливостей, совпадала с общей тенденцией социализации гражданского общества и содействовала ее осуществлению.
Список использованной литературы
1. Гаджиев К.С. Политология: конспект лекций. — М.: Высшее образование, 2007. — 207с.
2. Зеркин Д.П. Политология: учебник. — Ростов н/Д.: Феникс, 2000. — 448с.
3. История политических и правовых учений: учебник / ред. О.Э. Лейст. — М.: Зерцало-М, 2001. — 688с.
4. История политических и правовых учений: учебник для вузов / под ред. В. С. Нерсесянца. — М.: Норма, 2004. — 933с.
5. История политических и правовых учений: учебник для вузов / под ред. О. В. Мартышина. — М.: Норма, 2004. — 899с.
6. Политология: учебник / ред.: А. С. Панарин. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2000. — 448 с.
7. Политология: учебник для вузов / ред.: В. Н. Лавриненко. — М.: ЮНИТИ,2002.-367с.
www.ronl.ru
(Назад) (Cкачать работу)
Функция "чтения" служит для ознакомления с работой. Разметка, таблицы и картинки документа могут отображаться неверно или не в полном объёме!
Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
Волгоградский государственный технический университет
Кафедра «Политология»
Реферат по теме:
«Анархизм о государстве и власти»
Выполнил:
студент гр. М-337
Чечин С.В.
Проверил:
доцент
Чечуров А.В.
Волгоград 2010г.
Содержание
Введение.........................................................................................................3О сути анархизма и нескольких внутренних вопросах.............................4Семь базовых принципов анархизма...........................................................6Развитие анархизма в России.......................................................................9Литература...................................................................................................14
Введение
Идея анархизма, идея о том, что в государстве нет необходимости, что устройство нашего общества, его политической системы, в корне неправильно, всегда привлекала часть людей, пусть они никогда и не составляли большинство.
В социологической науке власть признаётся неотъемлемой частью общества, «функцией, необходимым элементом социальной системы».
Государство же является одним из главных социальных институтов, регулирующим жизнь общества, и использующим власть для навязывания обществу норм, будь то нормы, полезные для большинства, или же полезные для того меньшинства, которое управляет этим самым государством. В своём нынешнем обличии государство регулирует отношения различных социальных групп, классов, а порой даже индивидов, оно нам указывает, что мы должны и не должны делать. Конечно, в некоторых случаях в этом есть свой смысл – например, если рассматривать запрет на убийство, насилие, законодательные нормы о неприкосновенности частной жизни и тому подобные.
Но помимо этого государство также стремиться поставить под свой контроль над всеми аспектами человеческой жизни, все виды взаимодействия индивидов. Это выражается в запрете спать на улицах, в указании правильного места парковки своего автомобиля или обязанности регистрироваться в течении трёх суток по месту пребывания.
Так что вопрос о государстве, о степени его вмешательства в личную жизнь, экономику, науку отвергать никак нельзя, тем более в России, где традиционно это вмешательство было очень широко. Именно этим вопросом, по сути, и занимается такое течение философии, как анархизм, и это течение имеет своих последователей. Анархисты отвергают государство, не видят в нём необходимости. Некоторые из них также отвергают какую-либо власть человека над человеком, другие же считают, что власть в современном обществе гипертрофированна, она слишком часто проявляется, и нет в ней такой необходимости, о которой говорят официальные лица, учебники и т.п. Л.Н.
Толстой, говоря о проблеме государства, писал, что «государство есть насилие», а своё отношение к Анархии (хоть он так и не называл её) выразил в следующих словах: «Это так просто и несомненно, что не согласиться с этим нельзя».
Некоторые авторы настолько широко видят проблему власти, что говорят даже о том, что «по существу, нет, и не может быть принципиально социологического исследования, которое явно или косвенно не ставило бы проблему власти».
Анархизм (от др.-греч. ан «без» + архэ «власть» + -изм) — политическая философия, заключающая в себе теории и взгляды, которые выступают за ликвидацию любого принудительного управления и власти человека над человеком.
Анархизм — идея о том, что общество может и должно быть организовано без государственного принуждения. При этом существует множество различных направлений анархизма, которые часто расходятся в тех или иных вопросах: от второстепенных, и вплоть до основополагающих (в частности — относительно взглядов на частную собственность, рыночные отношения, этнонациональный вопрос).
Анархизм — политическая философия, основывающаяся на свободе и имеющая своей целью уничтожение всех типов принуждения и эксплуатации человека человеком. Анархизм предлагает заменить сотрудничеством индивидов власть, существующую за счёт подавления одних людей другими и благодаря привилегиям одних по отношению к другим. Это означает, что, по мнению анархистов, общественные отношения и институты должны основываться на личной заинтересованности, взаимопомощи, добровольном согласии и ответственности (исходящей из личной заинтересованности) каждого участника, а все виды власти (то есть принуждения и эксплуатации) должны быть ликвидированы.
О сути анархизма и нескольких внутренних вопросах
Существует много типов и традиций анархизма, и не все они взаимоисключающие: как правило, конкретные анархисты являются сторонниками нескольких подвидов анархизма одновременно как дополняющих друг друга: например анархист может быть одновременно сторонником безгосударственных коммунистических идей и феминизма. Большинство анархистов традиционно считаются левыми, выступающими против не только государственности, но также частной собственности, капитализма, рыночных отношений. К данному направлению относятся анархо-коммунисты, большинство анархо-коллективистов и анархо-синдикалистов. В то же время анархизм всегда включал в себя индивидуалистическую составляющую.
Стоит отметить, что ещё в 1927 году, отвечая на «Платформу», предложенную Петром Аршиновым и поддержанную Нестором Махно «группа русских анархистов в изгнании» писала (при этом отмечалось, что данные положения были сформулированы в ходе гражданской войны в России в 1918—1919 годах, в ходе попытки объединения российских анархистов для совместной революционной борьбы:
«(...) были признаны: либертарный коммунизм как основная материальная и организационная основа нового общества, синдикализм (в широком понимании) как основной метод действия и организации этой основы, индивидуализм как цель и смысл всего этого процесса.
Было констатировано, что все три подхода - коммунизм (либертарный), синдикализм, индивидуализм - по сути, есть лишь три существенных элемента одного и того же целостного процесса: достижение методами классовой организации и классового действия трудящихся масс ("синдикалистский" метод) анархического коммунистического общества, которое призвано служить необходимой социальной базой для полного расцвета свободной индивидуальности».
При этом часть современных анархистов даже выступают в поддержку капиталистических отношений (например, рыночные анархисты, агористы и др.), часть являются сторонниками рыночных отношений, но отрицают при этом капитализм (мутуалисты). При этом все-таки представители «правого» анархизма и составляют меньшинство относительно анархистского движения в целом, в то время как большая часть анархистов по всему миру придерживается идей левого толка. По словам анархиста XXI века Синди Милштейн, анархизм — «политическая традиция, постоянно находившаяся в месте соприкосновения индивидуального и общественного».
Среди анархистов нет однозначного отношения к организованности движения: часть выступает за создание анархистских организаций (в том числе анархистских профсоюзов — анархо-синдикалисты), другие же выступают резко против, отстаивая в частности принцип действия через аффинити группы, когда активисты группируются по принципу личного знакомства.
Направления анархистской философской мысли включают в себя широкий спектр идей от крайнего индивидуализма до безгосударственного коммунизма. Одна часть анархистов отрицает любые виды принуждения и насилия (например — толстовцы, представители христианского анархизма), выступают с пацифистских позиций. Другая же часть анархистов наоборот поддерживает насилие, как необходимую составляющую повседневной борьбы за свои идеалы, в частности выступая с позиций пропаганды социальной революции, как единственной возможности достижения анархисткого идеала вольного общества.
Семь базовых принципов анархизма
Теория анархизма вращается вокруг семи базовых принципов:
отсутствие властисвобода от принуждениясвобода ассоциацийвзаимопомощьразнообразиеравенствобратство
Отсутствие власти подразумевает, что в
referat.co
Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
Волгоградский государственный технический университет
Кафедра «Политология»
Реферат по теме:
«Анархизм о государстве и власти»
Выполнил:
студент гр. М-337
Чечин С.В.
Проверил:
доцент
Чечуров А.В.
Волгоград 2010г.
Содержание
1) Введение.........................................................................................................3
2) О сути анархизма и нескольких внутренних вопросах.............................4
3) Семь базовых принципов анархизма...........................................................6
4) Развитие анархизма в России.......................................................................9
5) Литература...................................................................................................14
Введение
Идея анархизма, идея о том, что в государстве нет необходимости, что устройство нашего общества, его политической системы, в корне неправильно, всегда привлекала часть людей, пусть они никогда и не составляли большинство.
В социологической науке власть признаётся неотъемлемой частью общества, «функцией, необходимым элементом социальной системы».
Государство же является одним из главных социальных институтов, регулирующим жизнь общества, и использующим власть для навязывания обществу норм, будь то нормы, полезные для большинства, или же полезные для того меньшинства, которое управляет этим самым государством. В своём нынешнем обличии государство регулирует отношения различных социальных групп, классов, а порой даже индивидов, оно нам указывает, что мы должны и не должны делать. Конечно, в некоторых случаях в этом есть свой смысл – например, если рассматривать запрет на убийство, насилие, законодательные нормы о неприкосновенности частной жизни и тому подобные.
Но помимо этого государство также стремиться поставить под свой контроль над всеми аспектами человеческой жизни, все виды взаимодействия индивидов. Это выражается в запрете спать на улицах, в указании правильного места парковки своего автомобиля или обязанности регистрироваться в течении трёх суток по месту пребывания.
Так что вопрос о государстве, о степени его вмешательства в личную жизнь, экономику, науку отвергать никак нельзя, тем более в России, где традиционно это вмешательство было очень широко. Именно этим вопросом, по сути, и занимается такое течение философии, как анархизм, и это течение имеет своих последователей. Анархисты отвергают государство, не видят в нём необходимости. Некоторые из них также отвергают какую-либо власть человека над человеком, другие же считают, что власть в современном обществе гипертрофированна, она слишком часто проявляется, и нет в ней такой необходимости, о которой говорят официальные лица, учебники и т.п. Л.Н.
Толстой, говоря о проблеме государства, писал, что «государство есть насилие», а своё отношение к Анархии (хоть он так и не называл её) выразил в следующих словах: «Это так просто и несомненно, что не согласиться с этим нельзя».
Некоторые авторы настолько широко видят проблему власти, что говорят даже о том, что «по существу, нет, и не может быть принципиально социологического исследования, которое явно или косвенно не ставило бы проблему власти».
Анархизм (от др.-греч. ан «без» + архэ «власть» + -изм) — политическая философия, заключающая в себе теории и взгляды, которые выступают за ликвидацию любого принудительного управления и власти человека над человеком.
Анархизм — идея о том, что общество может и должно быть организовано без государственного принуждения. При этом существует множество различных направлений анархизма, которые часто расходятся в тех или иных вопросах: от второстепенных, и вплоть до основополагающих (в частности — относительно взглядов на частную собственность, рыночные отношения, этнонациональный вопрос).
Анархизм — политическая философия, основывающаяся на свободе и имеющая своей целью уничтожение всех типов принуждения и эксплуатации человека человеком. Анархизм предлагает заменить сотрудничеством индивидов власть, существующую за счёт подавления одних людей другими и благодаря привилегиям одних по отношению к другим. Это означает, что, по мнению анархистов, общественные отношения и институты должны основываться на личной заинтересованности, взаимопомощи, добровольном согласии и ответственности (исходящей из личной заинтересованности) каждого участника, а все виды власти (то есть принуждения и эксплуатации) должны быть ликвидированы.
О сути анархизма и нескольких внутренних вопросах
Существует много типов и традиций анархизма, и не все они взаимоисключающие: как правило, конкретные анархисты являются сторонниками нескольких подвидов анархизма одновременно как дополняющих друг друга: например анархист может быть одновременно сторонником безгосударственных коммунистических идей и феминизма. Большинство анархистов традиционно считаются левыми, выступающими против не только государственности, но также частной собственности, капитализма, рыночных отношений. К данному направлению относятся анархо-коммунисты, большинство анархо-коллективистов и анархо-синдикалистов. В то же время анархизм всегда включал в себя индивидуалистическую составляющую.
Стоит отметить, что ещё в 1927 году, отвечая на «Платформу», предложенную Петром Аршиновым и поддержанную Нестором Махно «группа русских анархистов в изгнании» писала (при этом отмечалось, что данные положения были сформулированы в ходе гражданской войны в России в 1918—1919 годах, в ходе попытки объединения российских анархистов для совместной революционной борьбы:
«(...) были признаны: либертарный коммунизм как основная материальная и организационная основа нового общества, синдикализм (в широком понимании) как основной метод действия и организации этой основы, индивидуализм как цель и смысл всего этого процесса.
Было констатировано, что все три подхода — коммунизм (либертарный), синдикализм, индивидуализм — по сути, есть лишь три существенных элемента одного и того же целостного процесса: достижение методами классовой организации и классового действия трудящихся масс («синдикалистский» метод) анархического коммунистического общества, которое призвано служить необходимой социальной базой для полного расцвета свободной индивидуальности».
При этом часть современных анархистов даже выступают в поддержку капиталистических отношений (например, рыночные анархисты, агористы и др.), часть являются сторонниками рыночных отношений, но отрицают при этом капитализм (мутуалисты). При этом все-таки представители «правого» анархизма и составляют меньшинство относительно анархистского движения в целом, в то время как большая часть анархистов по всему миру придерживается идей левого толка. По словам анархиста XXI века Синди Милштейн, анархизм — «политическая традиция, постоянно находившаяся в месте соприкосновения индивидуального и общественного».
Среди анархистов нет однозначного отношения к организованности движения: часть выступает за создание анархистских организаций (в том числе анархистских профсоюзов — анархо-синдикалисты), другие же выступают резко против, отстаивая в частности принцип действия через аффинити группы, когда активисты группируются по принципу личного знакомства.
Направления анархистской философской мысли включают в себя широкий спектр идей от крайнего индивидуализма до безгосударственного коммунизма. Одна часть анархистов отрицает любые виды принуждения и насилия (например — толстовцы, представители христианского анархизма), выступают с пацифистских позиций. Другая же часть анархистов наоборот поддерживает насилие, как необходимую составляющую повседневной борьбы за свои идеалы, в частности выступая с позиций пропаганды социальной революции, как единственной возможности достижения анархисткого идеала вольного общества.
Семь базовых принципов анархизма
Теория анархизма вращается вокруг семи базовых принципов:
· отсутствие власти
· свобода от принуждения
· свобода ассоциаций
· взаимопомощь
· разнообразие
· равенство
· братство
Отсутствие власти подразумевает, что в анархистском обществе один человек, либо группа лиц не будут навязывать свое мнение, желание и волю другим лицам. Это же подразумевает отсутствие иерархии и представительной демократии, равно как и авторитарного правления. Анархизм исключает любого рода призывы к построению общества тоталитарного типа, при котором все люди будут подвергнуты тотальному контролю, а все сферы человеческой жизни будут стандартизированы вплоть до полного единообразия. Как раз наоборот, анархизм призывает к максимальному развитию каждой отдельной личности и индивидуализированный подход к решению проблем и потребностей отдельных людей, если на это существуют возможности.
Свобода от принуждения предполагает отказ от принуждения одних людей другими к участию в какой бы то ни было деятельности, будь то в интересах отдельного человека или даже всего общества, против его воли. Участие в общественно значимых действиях либо проектах должно осуществляться по мысли анархистов не под внешним давлением, но при условии проявления личной ответственности перед обществом, частью которого он является.
Свобода ассоциаций предполагает, что в обществе, организованном на анархистских принципах возможны любого рода ассоциации для удовлетворения всех общественных потребностей, любые общественные структуры должны создаваться свободно объединившимися людьми, обладающими равным правом определять будущее общества.
Анархисты полагают, что на место власти должен быть привнесен принцип действительной низовой инициативы, когда люди сами, коллективно будут решать общественные вопросы, и индивидуально (без вреда для других) свои личные вопросы. Ради решения любых проблем, которые касаются общества в целом, а также осуществления проектов, которые затрагивают широкие слои общества, инициатива должна выстраиваться снизу вверх, а не наоборот, как это имеет место быть в современном мире. Если будет необходимость в крупных организациях, например по сбору и утилизации отходов, развитию компьютерных технологий, использованию природных ресурсов, организации промышленного производства, энергоснабжения и чего бы то ни было ещё, анархисты предлагают создавать федеративные сообщества снизу вверх, вплоть до всемирного уровня, либо на конфедеративных началах, с широким разветвлением горизонтальных связей. При создании федералистских образований анархисты предлагают осуществлять их через систему делегирования, с правом немедленного отзыва делегатов, базирующуюся на принципе императивного мандата. Федерации основываются на тех же базовых принципах, но действуют через представительство от коллективов. Такие делегаты не должны принимать решений за выдвинувших его людей, но должны выполнять возложенные на них обязательства (в этом и заключается принцип императивного мандата).
Два последующих принципа взаимосвязаны. Взаимопомощь — это синоним сотрудничества. Когда люди работают сообща, их деятельность заметно эффективнее, нежели когда каждый работает поодиночке. Коллективное взаимодействие — это укороченный путь к достижению необходимого результата при возможно меньшей затрате усилий. Разнообразие — залог наиболее полноценной жизни каждого отдельного человека, из которых состоит общество. Фордистско-тейлористская организация производства, стандартизация массового производства, унификация отчуждает людей друг от друга, способствует раздроблению общества на эгоистов, озабоченных только своими собственными интересами в ущерб окружающим. Данные тенденции, к тому же, способствуют разрушению окружающей среды, экологии. С другой стороны, тенденции развития цивилизации способствуют развитию разнообразия рабочего процесса, дестандартизации и демассификации (что делает анархизм только более актуальным направлением общественной мысли), а потому ужасы конвейерезации человеческой жизни, неотъемлемо сопровождающие индустриализм выглядят, по крайней мере в странах уже прошедших процесс индустриализации, отходящими в прошлое. Можно сказать, что разнообразие — это более экологичная форма организации, так как подразумевает индивидуализированный подход к производству и потреблению, и, кроме того, анархисты полагают, что общественные организации более эффективно удовлетворяют интересы людей тогда, когда те имеют возможность формировать их по своему усмотрению. Когда человеческая жизнь основывается на разнообразии, люди взаимодействуют более естественно и непосредственно. Кроме того, разнообразие приводит к тому, что отдельных людей становится все сложнее контролировать. С другой стороны нельзя идеализировать понятие разнообразие, так как оно возможно и в капиталистическом обществе (и не только в той форме, в которой рассматривал этот вопрос Элвин Тоффлер), что порождает пресловутое «общество потребления», которое как раз наоборот облегчает осуществление власти государством и капитализмом, и, кроме того, способствует всё более стремительному исчерпанию природных ресурсов.
Анархизм возможен только при так называемой «пространственной неопределённости», то есть когда невозможен тотальный контроль «сверху». К сожалению, развитие современных технологий только усиливают данный контроль, вроде бы не давая возможности такому строю, как анархизм. Между тем, в сообществе свободных технологий есть другая неопределённость: между заказчиком и потребителем товара. Так что в этом смысле, как строй, анархизм в современных условиях все равно возможен.
Равенство — означает отсутствие иерархии, одинаковые для всех возможности удовлетворения своих личных потребностей в искусстве, творчестве, продуктах труда, а также равный доступ ко всем общественным благам, в том числе последним достижениям науки и техники.
Братство подразумевает, что все люди являются равными, что интересы и потребности одних не могут быть важнее и/или ценнее интересов и потребностей других людей.
Развитие анархизма в России
Процесс складывания анархистских концепций в России занял не один десяток лет и имел в нашей тогдашней действительности свои особенности. В 40-50-е гг. XIX в. элементы анархистских идей прослеживаются у А.И.Герцена, петрашевцев, других радикально настроенных представителей освободительной мысли. В последующие два десятилетия идеология анархизма приобретала все больше сторонников, но как массовое революционное движение анархизм оформился и начал играть определенную роль в системе общественно-политических взглядов народников в 70-х гг. XIX в., под влиянием идей выдающегося мыслителя и революционера, потомка древнего дворянского рода Михаила Александровича Бакунина (1814-1876). В историю анархизма Бакунин вошел как автор концепции насильственного революционного переустройства мира.
Дальнейшее развитие анархистской доктрины связано с именем князья Петра Алексеевича Кропоткина (1842-1924). В своих работах конца 70-х — начала 90-х гг. XIX в. («Речи бунтовщика», «Завоевание хлеба», «Анархия, ее философия, ее идеал», «Государство и его роль в истории» и др.) он изложил концепцию анархо-коммунизма (безгосударственного коммунизма). Система Кропоткина привлекала внимание современников своей глубоко гуманистической направленностью, попытками синтеза и гармонии мира, стремлением объяснить все явления в области общественной мысли объективными законами природы. Под анархией он понимал «миросозерцание, основанное на механическом понимании явлений», охватывающее всю природу, включая сюда и жизнь человеческих обществ.
В начале XX в. в России, в условиях общего революционного подъема и невиданной по накалу классовой борьбы, анархизм, вечный спутник революций и социальных потрясений, вновь заявил о себе как об общественно-политическом движении, объединяющем лево-радикально, демократически настроенные слои общества.
Первые шаги к усилению роли анархизма в общественно-политической жизни были сделаны за границей. В 1900 г. в Женеве возникает организация российских анархистов-эмигрантов под названием «Группа русских анархистов за границей», издавшая воззвание с призывом к свержению самодержавия и социальной революции. Ее лидерами были Мендель Дайнов, Георгий и Лидия Гогелия (Л.В.Иконникова). Супруги Гогелия в 1903 г. в Женеве создали группу анархистов-коммунистов «Хлеб и Воля», принесшую известность российскому анарходвижению.
В самой России первые анархистские группы появляются весной 1903 г. в г.Белостоке Гродненской губернии среди еврейской интеллигенции и присоединившихся к ней ремесленных рабочих; летом — в г.Нежине Черниговской губернии в среде учащейся молодежи. Начавшийся процесс образования анархистских групп на территории страны шел по восходящей линии, и уже к концу 1903 г. функционировало 12 организаций в 11 городах, а в 1904 г. — 29 групп в 27 населенных пунктах Северо-Запада, Юго-Запада и Юга страны.
Вскоре усилиями первых российских пропагандистов анархизма сформировались три крупных центра анарходвижения — Белосток, Екатеринослав и Одесса. Свою ведущую роль организации этих городов подтвердили и в революции 1907-07 гг., став центрами движения.
В годы революции существенно возросла численность анархических организаций. В 1905 г. их насчитывалось уже 125 (в 110 населенных пунктах), в 1906 г. — 221 (в 155 городах) и в 1907 г., считавшемся «вершиной» движения, в стране уже действовало 225 формирований в 180 городах и населенных пунктах. За эти же годы в состав анархистских организаций по стране входило около 7 тысяч человек.
Социальную основу анархистского движения составляли преимущественно кустари, ремесленники, торговцы, крестьяне, деклассированные элементы, часть интеллигенции, а также немногочисленные группы рабочего класса, недовольные существующими порядками, но слабо представлявшие пути и средства борьбы с ними.
Существование большого количества фракций среди российских анархистов подчеркивало неоднородность движения, его аморфность, отсутствие глубокого понимания сути анархизма. Каждый анархист видел в себе личность, способную самостоятельно решить различные теоретические и практические вопросы.
В годы первой российской революции в анархизме явственно определились три основных направления: анархо-коммунизм, анархо-синдикализм и анархо-индивидуализм с наличием у каждого у них более мелких фракций. Названные направления были достаточно обособленны друг от друга. Помимо различий программных и тактических они имели собственные печатные органы, определенные сферы социального влияния, регионы действий.
Поэтому при знакомстве с историей анархизма поражает обилие всевозможных фракций и направлений. Но в практической деятельности сторонники анархии были на редкость единодушны и в борьбе за свои идеи отдавали предпочтение террору и экспроприациям.
В 1910-1913 гг. на волне общего революционного подъема в отдельных городах страны создаются подпольные революционные кружки для изучения социалистической (в т.ч. и анархистской) литературы. Анархистское движение постепенно выходило из кризиса и потрясений. Стали появляться новые формирования, полиция все чаще находила следы пропагандистско-издательской деятельности анархистов на российских фабриках и заводах.
Во время Февральской революции 1917 г. на арену политической борьбы вновь вышли анархо-коммунисты, индивидуалисты и сторонники анархо-синдикализма. Но их действия закончились поражением и частичным разгромом анархистских организаций.
Таким образом, накануне октября 1917 г. анархисты были по-прежнему разобщены, хотя и имели на своей стороне приверженцев из 40 организаций, разбросанных по стране.
6 ноября 1917 г. в газете «Анархия» был опубликован Манифест Московской федерации анархических групп, ставший своего рода программным документом, определившим задачи анархистов на предстоящий период. В Манифесте отмечалось, что сторонники анархии «первые пошли в бой на защиту революции против власти капитала».
Анархическая палитра осени 1917 г. мало изменилась по сравнению с предшествующим периодом. На арене междупартийной борьбы по-прежнему находились представители анархо-коммунизма, анархо-синдикализма и индивидуалистических течений.
Как и ранее, российские анархисты отличались от представителей других партий и течений своей пестротой, идейной разобщенностью и организационной неразберихой. Это сковывало усилия наиболее здравомыслящих анархистов, пытавшихся создать из массы ассоциаций, федераций, групп и кружков «единый анархизм», который пользовался бы доверием большинства трудящихся.
К концу 1917 г. появились анархо-кооператоры, пананархизм, анархо-универсализм, анархо-биокосмиз, анархо-гуманизм и др.
Развитие российской революции показало анархистам, что оказывать серьезное влияние на ход событий они могли лишь имея собственные вооруженные формирования. В противном случае они были обречены играть роль «подносчиков снарядов» для большевиков или других мощных политических структур, утвердившихся у власти. 17 декабря 1917 г. в газете петроградских анархистов появился призыв к созданию собственных вооруженных сил. «Вольные анархические дружины» нужны были анархистам «для организованного удара… по власти, для смертельной битвы за социальную революцию». В публикации содержалась угроза большевикам: «Если вы станете на нашем пути к анархии, к коммуне, мы растопчем и вас».
Для начала в анархистских клубах была объявлена запись желающих вступать в анархистские боевые дружины, которые вскоре получили название «Черной гвардии». В Москве стали усиленно распространяться слухи о готовящемся выступлении анархистов, и власть не могла не использовать удобного повода для приструнивания оступившихся «союзников».
В ночь с 11 на 12 апреля в городе силы ВЧК и латышских стрелков из охраны Кремля провели операцию по захвату зданий, занимаемых анархистами, и разоружили сторонников анархии. В некоторых местах анархисты пытались оказать сопротивление, но, застигнутые врасплох, быстро сдавались. К середине 12 апреля операция закончилась. В ходе ее были арестованы от 400 до 600 человек.
После тюремного «отсева» и недолгого пребывания в Бутырках «идейные вожди» анархизма (Л.Черный, братья Гордины, А.А.Солонович и др.) были освобождены; остальные их единомышленники (примерно 95%) на свою беду оказались «отъявленными бандитами» и очутились в заключении. «День 13 апреля 1918 г., — писал современник, — можно считать окончанием реальной жизни московской ассоциации анархистов. Бездарность и случайный подбор вождей, уголовный состав рядовых членов, общая халатность и московская самонадеянность в самом зародыше убили движение...»
Вскоре было проведено разоружение анархистских групп в Петрограде, Вологде, подавлен анархо-максималистский мятеж в районе Бугуруслана — Самары. В некоторых местах вооруженные действия анархистов совпали с началом похода сил контрреволюции против большевиков, но представляется, что все же нет достаточных оснований считать сторонников анархии прямыми «зачинщиками контрреволюционных мятежей, ставших прелюдией к развернувшейся гражданской войне». Для вооруженного взрыва в стране, находившейся в состоянии хаоса и противоречий, хватало причин и без анархистов.
К этому времени в стране, разорванной противоборствующими сторонами на части, значительное внимание приковывало к себе повстанческое движение крестьянских масс Юга. В лице Н.И.Махно движение имело сильного и жестокого руководителя, оказавшегося одной из видных фигур гражданской войны. Но в деятельности махновцев было весьма мало элементов анархизма.
Литература
1) Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. Домарксистский период М:1989
2) Энциклопедический социологический словарь, Российская Академия наук, Институт социально-политических исследований, 1995
3) Александр Малахов, Батька порядка. Коммерсантъ-Деньги, №27 за 2003г.
4) В.М. Володарский. Власть и государство в теории анархизма в России (XIX- начало XX в). Анархия и Власть, М: Наука, 1992 – с.174
5) А.А. Боровой. Власть. Анархия и Власть, М: Наука, 1992 – с.174
6) Кропоткин П.А. Анархия, её философия, её идеал: Сочинения. М: Экмо- пресс, 1999 – 861с.
7) Л.Н. Толстой. Об отношении к государство. Анархизм. М: Государственная
Публичная Историческая библиотека России, 1999 – 240с.
8) Владимир Гаков, Гармонист социализма, Коммерсантъ-Деньги, №45 за 2003г.
9) Анархия: электронная анархическая библиотека, anarchive.virtualave.net/
10) Конституция Российской Федерации
www.ronl.ru
Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
Волгоградский государственный технический университет
Кафедра «Политология»
Реферат по теме:
«Анархизм о государстве и власти»
Выполнил:
студент гр. М-337
Чечин С.В.
Проверил:
доцент
Чечуров А.В.
Волгоград 2010г.
Содержание
1) Введение.........................................................................................................3
2) О сути анархизма и нескольких внутренних вопросах.............................4
3) Семь базовых принципов анархизма...........................................................6
4) Развитие анархизма в России.......................................................................9
5) Литература...................................................................................................14
Введение
Идея анархизма, идея о том, что в государстве нет необходимости, что устройство нашего общества, его политической системы, в корне неправильно, всегда привлекала часть людей, пусть они никогда и не составляли большинство.
В социологической науке власть признаётся неотъемлемой частью общества, «функцией, необходимым элементом социальной системы».
Государство же является одним из главных социальных институтов, регулирующим жизнь общества, и использующим власть для навязывания обществу норм, будь то нормы, полезные для большинства, или же полезные для того меньшинства, которое управляет этим самым государством. В своём нынешнем обличии государство регулирует отношения различных социальных групп, классов, а порой даже индивидов, оно нам указывает, что мы должны и не должны делать. Конечно, в некоторых случаях в этом есть свой смысл – например, если рассматривать запрет на убийство, насилие, законодательные нормы о неприкосновенности частной жизни и тому подобные.
Но помимо этого государство также стремиться поставить под свой контроль над всеми аспектами человеческой жизни, все виды взаимодействия индивидов. Это выражается в запрете спать на улицах, в указании правильного места парковки своего автомобиля или обязанности регистрироваться в течении трёх суток по месту пребывания.
Так что вопрос о государстве, о степени его вмешательства в личную жизнь, экономику, науку отвергать никак нельзя, тем более в России, где традиционно это вмешательство было очень широко. Именно этим вопросом, по сути, и занимается такое течение философии, как анархизм, и это течение имеет своих последователей. Анархисты отвергают государство, не видят в нём необходимости. Некоторые из них также отвергают какую-либо власть человека над человеком, другие же считают, что власть в современном обществе гипертрофированна, она слишком часто проявляется, и нет в ней такой необходимости, о которой говорят официальные лица, учебники и т.п. Л.Н.
Толстой, говоря о проблеме государства, писал, что «государство есть насилие», а своё отношение к Анархии (хоть он так и не называл её) выразил в следующих словах: «Это так просто и несомненно, что не согласиться с этим нельзя».
Некоторые авторы настолько широко видят проблему власти, что говорят даже о том, что «по существу, нет, и не может быть принципиально социологического исследования, которое явно или косвенно не ставило бы проблему власти».
Анархизм (от др.-греч. ан «без» + архэ «власть» + -изм) — политическая философия, заключающая в себе теории и взгляды, которые выступают за ликвидацию любого принудительного управления и власти человека над человеком.
Анархизм — идея о том, что общество может и должно быть организовано без государственного принуждения. При этом существует множество различных направлений анархизма, которые часто расходятся в тех или иных вопросах: от второстепенных, и вплоть до основополагающих (в частности — относительно взглядов на частную собственность, рыночные отношения, этнонациональный вопрос).
Анархизм — политическая философия, основывающаяся на свободе и имеющая своей целью уничтожение всех типов принуждения и эксплуатации человека человеком. Анархизм предлагает заменить сотрудничеством индивидов власть, существующую за счёт подавления одних людей другими и благодаря привилегиям одних по отношению к другим. Это означает, что, по мнению анархистов, общественные отношения и институты должны основываться на личной заинтересованности, взаимопомощи, добровольном согласии и ответственности (исходящей из личной заинтересованности) каждого участника, а все виды власти (то есть принуждения и эксплуатации) должны быть ликвидированы.
О сути анархизма и нескольких внутренних вопросах
Существует много типов и традиций анархизма, и не все они взаимоисключающие: как правило, конкретные анархисты являются сторонниками нескольких подвидов анархизма одновременно как дополняющих друг друга: например анархист может быть одновременно сторонником безгосударственных коммунистических идей и феминизма. Большинство анархистов традиционно считаются левыми, выступающими против не только государственности, но также частной собственности, капитализма, рыночных отношений. К данному направлению относятся анархо-коммунисты, большинство анархо-коллективистов и анархо-синдикалистов. В то же время анархизм всегда включал в себя индивидуалистическую составляющую.
Стоит отметить, что ещё в 1927 году, отвечая на «Платформу», предложенную Петром Аршиновым и поддержанную Нестором Махно «группа русских анархистов в изгнании» писала (при этом отмечалось, что данные положения были сформулированы в ходе гражданской войны в России в 1918—1919 годах, в ходе попытки объединения российских анархистов для совместной революционной борьбы:
«(...) были признаны: либертарный коммунизм как основная материальная и организационная основа нового общества, синдикализм (в широком понимании) как основной метод действия и организации этой основы, индивидуализм как цель и смысл всего этого процесса.
Было констатировано, что все три подхода — коммунизм (либертарный), синдикализм, индивидуализм — по сути, есть лишь три существенных элемента одного и того же целостного процесса: достижение методами классовой организации и классового действия трудящихся масс («синдикалистский» метод) анархического коммунистического общества, которое призвано служить необходимой социальной базой для полного расцвета свободной индивидуальности».
При этом часть современных анархистов даже выступают в поддержку капиталистических отношений (например, рыночные анархисты, агористы и др.), часть являются сторонниками рыночных отношений, но отрицают при этом капитализм (мутуалисты). При этом все-таки представители «правого» анархизма и составляют меньшинство относительно анархистского движения в целом, в то время как большая часть анархистов по всему миру придерживается идей левого толка. По словам анархиста XXI века Синди Милштейн, анархизм — «политическая традиция, постоянно находившаяся в месте соприкосновения индивидуального и общественного».
Среди анархистов нет однозначного отношения к организованности движения: часть выступает за создание анархистских организаций (в том числе анархистских профсоюзов — анархо-синдикалисты), другие же выступают резко против, отстаивая в частности принцип действия через аффинити группы, когда активисты группируются по принципу личного знакомства.
Направления анархистской философской мысли включают в себя широкий спектр идей от крайнего индивидуализма до безгосударственного коммунизма. Одна часть анархистов отрицает любые виды принуждения и насилия (например — толстовцы, представители христианского анархизма), выступают с пацифистских позиций. Другая же часть анархистов наоборот поддерживает насилие, как необходимую составляющую повседневной борьбы за свои идеалы, в частности выступая с позиций пропаганды социальной революции, как единственной возможности достижения анархисткого идеала вольного общества.
Семь базовых принципов анархизма
Теория анархизма вращается вокруг семи базовых принципов:
· отсутствие власти
· свобода от принуждения
· свобода ассоциаций
· взаимопомощь
· разнообразие
· равенство
· братство
Отсутствие власти подразумевает, что в анархистском обществе один человек, либо группа лиц не будут навязывать свое мнение, желание и волю другим лицам. Это же подразумевает отсутствие иерархии и представительной демократии, равно как и авторитарного правления. Анархизм исключает любого рода призывы к построению общества тоталитарного типа, при котором все люди будут подвергнуты тотальному контролю, а все сферы человеческой жизни будут стандартизированы вплоть до полного единообразия. Как раз наоборот, анархизм призывает к максимальному развитию каждой отдельной личности и индивидуализированный подход к решению проблем и потребностей отдельных людей, если на это существуют возможности.
Свобода от принуждения предполагает отказ от принуждения одних людей другими к участию в какой бы то ни было деятельности, будь то в интересах отдельного человека или даже всего общества, против его воли. Участие в общественно значимых действиях либо проектах должно осуществляться по мысли анархистов не под внешним давлением, но при условии проявления личной ответственности перед обществом, частью которого он является.
Свобода ассоциаций предполагает, что в обществе, организованном на анархистских принципах возможны любого рода ассоциации для удовлетворения всех общественных потребностей, любые общественные структуры должны создаваться свободно объединившимися людьми, обладающими равным правом определять будущее общества.
Анархисты полагают, что на место власти должен быть привнесен принцип действительной низовой инициативы, когда люди сами, коллективно будут решать общественные вопросы, и индивидуально (без вреда для других) свои личные вопросы. Ради решения любых проблем, которые касаются общества в целом, а также осуществления проектов, которые затрагивают широкие слои общества, инициатива должна выстраиваться снизу вверх, а не наоборот, как это имеет место быть в современном мире. Если будет необходимость в крупных организациях, например по сбору и утилизации отходов, развитию компьютерных технологий, использованию природных ресурсов, организации промышленного производства, энергоснабжения и чего бы то ни было ещё, анархисты предлагают создавать федеративные сообщества снизу вверх, вплоть до всемирного уровня, либо на конфедеративных началах, с широким разветвлением горизонтальных связей. При создании федералистских образований анархисты предлагают осуществлять их через систему делегирования, с правом немедленного отзыва делегатов, базирующуюся на принципе императивного мандата. Федерации основываются на тех же базовых принципах, но действуют через представительство от коллективов. Такие делегаты не должны принимать решений за выдвинувших его людей, но должны выполнять возложенные на них обязательства (в этом и заключается принцип императивного мандата).
Два последующих принципа взаимосвязаны. Взаимопомощь — это синоним сотрудничества. Когда люди работают сообща, их деятельность заметно эффективнее, нежели когда каждый работает поодиночке. Коллективное взаимодействие — это укороченный путь к достижению необходимого результата при возможно меньшей затрате усилий. Разнообразие — залог наиболее полноценной жизни каждого отдельного человека, из которых состоит общество. Фордистско-тейлористская организация производства, стандартизация массового производства, унификация отчуждает людей друг от друга, способствует раздроблению общества на эгоистов, озабоченных только своими собственными интересами в ущерб окружающим. Данные тенденции, к тому же, способствуют разрушению окружающей среды, экологии. С другой стороны, тенденции развития цивилизации способствуют развитию разнообразия рабочего процесса, дестандартизации и демассификации (что делает анархизм только более актуальным направлением общественной мысли), а потому ужасы конвейерезации человеческой жизни, неотъемлемо сопровождающие индустриализм выглядят, по крайней мере в странах уже прошедших процесс индустриализации, отходящими в прошлое. Можно сказать, что разнообразие — это более экологичная форма организации, так как подразумевает индивидуализированный подход к производству и потреблению, и, кроме того, анархисты полагают, что общественные организации более эффективно удовлетворяют интересы людей тогда, когда те имеют возможность формировать их по своему усмотрению. Когда человеческая жизнь основывается на разнообразии, люди взаимодействуют более естественно и непосредственно. Кроме того, разнообразие приводит к тому, что отдельных людей становится все сложнее контролировать. С другой стороны нельзя идеализировать понятие разнообразие, так как оно возможно и в капиталистическом обществе (и не только в той форме, в которой рассматривал этот вопрос Элвин Тоффлер), что порождает пресловутое «общество потребления», которое как раз наоборот облегчает осуществление власти государством и капитализмом, и, кроме того, способствует всё более стремительному исчерпанию природных ресурсов.
Анархизм возможен только при так называемой «пространственной неопределённости», то есть когда невозможен тотальный контроль «сверху». К сожалению, развитие современных технологий только усиливают данный контроль, вроде бы не давая возможности такому строю, как анархизм. Между тем, в сообществе свободных технологий есть другая неопределённость: между заказчиком и потребителем товара. Так что в этом смысле, как строй, анархизм в современных условиях все равно возможен.
Равенство — означает отсутствие иерархии, одинаковые для всех возможности удовлетворения своих личных потребностей в искусстве, творчестве, продуктах труда, а также равный доступ ко всем общественным благам, в том числе последним достижениям науки и техники.
Братство подразумевает, что все люди являются равными, что интересы и потребности одних не могут быть важнее и/или ценнее интересов и потребностей других людей.
Развитие анархизма в России
Процесс складывания анархистских концепций в России занял не один десяток лет и имел в нашей тогдашней действительности свои особенности. В 40-50-е гг. XIX в. элементы анархистских идей прослеживаются у А.И.Герцена, петрашевцев, других радикально настроенных представителей освободительной мысли. В последующие два десятилетия идеология анархизма приобретала все больше сторонников, но как массовое революционное движение анархизм оформился и начал играть определенную роль в системе общественно-политических взглядов народников в 70-х гг. XIX в., под влиянием идей выдающегося мыслителя и революционера, потомка древнего дворянского рода Михаила Александровича Бакунина (1814-1876). В историю анархизма Бакунин вошел как автор концепции насильственного революционного переустройства мира.
Дальнейшее развитие анархистской доктрины связано с именем князья Петра Алексеевича Кропоткина (1842-1924). В своих работах конца 70-х — начала 90-х гг. XIX в. («Речи бунтовщика», «Завоевание хлеба», «Анархия, ее философия, ее идеал», «Государство и его роль в истории» и др.) он изложил концепцию анархо-коммунизма (безгосударственного коммунизма). Система Кропоткина привлекала внимание современников своей глубоко гуманистической направленностью, попытками синтеза и гармонии мира, стремлением объяснить все явления в области общественной мысли объективными законами природы. Под анархией он понимал «миросозерцание, основанное на механическом понимании явлений», охватывающее всю природу, включая сюда и жизнь человеческих обществ.
В начале XX в. в России, в условиях общего революционного подъема и невиданной по накалу классовой борьбы, анархизм, вечный спутник революций и социальных потрясений, вновь заявил о себе как об общественно-политическом движении, объединяющем лево-радикально, демократически настроенные слои общества.
Первые шаги к усилению роли анархизма в общественно-политической жизни были сделаны за границей. В 1900 г. в Женеве возникает организация российских анархистов-эмигрантов под названием «Группа русских анархистов за границей», издавшая воззвание с призывом к свержению самодержавия и социальной революции. Ее лидерами были Мендель Дайнов, Георгий и Лидия Гогелия (Л.В.Иконникова). Супруги Гогелия в 1903 г. в Женеве создали группу анархистов-коммунистов «Хлеб и Воля», принесшую известность российскому анарходвижению.
В самой России первые анархистские группы появляются весной 1903 г. в г.Белостоке Гродненской губернии среди еврейской интеллигенции и присоединившихся к ней ремесленных рабочих; летом — в г.Нежине Черниговской губернии в среде учащейся молодежи. Начавшийся процесс образования анархистских групп на территории страны шел по восходящей линии, и уже к концу 1903 г. функционировало 12 организаций в 11 городах, а в 1904 г. — 29 групп в 27 населенных пунктах Северо-Запада, Юго-Запада и Юга страны.
Вскоре усилиями первых российских пропагандистов анархизма сформировались три крупных центра анарходвижения — Белосток, Екатеринослав и Одесса. Свою ведущую роль организации этих городов подтвердили и в революции 1907-07 гг., став центрами движения.
В годы революции существенно возросла численность анархических организаций. В 1905 г. их насчитывалось уже 125 (в 110 населенных пунктах), в 1906 г. — 221 (в 155 городах) и в 1907 г., считавшемся «вершиной» движения, в стране уже действовало 225 формирований в 180 городах и населенных пунктах. За эти же годы в состав анархистских организаций по стране входило около 7 тысяч человек.
Социальную основу анархистского движения составляли преимущественно кустари, ремесленники, торговцы, крестьяне, деклассированные элементы, часть интеллигенции, а также немногочисленные группы рабочего класса, недовольные существующими порядками, но слабо представлявшие пути и средства борьбы с ними.
Существование большого количества фракций среди российских анархистов подчеркивало неоднородность движения, его аморфность, отсутствие глубокого понимания сути анархизма. Каждый анархист видел в себе личность, способную самостоятельно решить различные теоретические и практические вопросы.
В годы первой российской революции в анархизме явственно определились три основных направления: анархо-коммунизм, анархо-синдикализм и анархо-индивидуализм с наличием у каждого у них более мелких фракций. Названные направления были достаточно обособленны друг от друга. Помимо различий программных и тактических они имели собственные печатные органы, определенные сферы социального влияния, регионы действий.
Поэтому при знакомстве с историей анархизма поражает обилие всевозможных фракций и направлений. Но в практической деятельности сторонники анархии были на редкость единодушны и в борьбе за свои идеи отдавали предпочтение террору и экспроприациям.
В 1910-1913 гг. на волне общего революционного подъема в отдельных городах страны создаются подпольные революционные кружки для изучения социалистической (в т.ч. и анархистской) литературы. Анархистское движение постепенно выходило из кризиса и потрясений. Стали появляться новые формирования, полиция все чаще находила следы пропагандистско-издательской деятельности анархистов на российских фабриках и заводах.
Во время Февральской революции 1917 г. на арену политической борьбы вновь вышли анархо-коммунисты, индивидуалисты и сторонники анархо-синдикализма. Но их действия закончились поражением и частичным разгромом анархистских организаций.
Таким образом, накануне октября 1917 г. анархисты были по-прежнему разобщены, хотя и имели на своей стороне приверженцев из 40 организаций, разбросанных по стране.
6 ноября 1917 г. в газете «Анархия» был опубликован Манифест Московской федерации анархических групп, ставший своего рода программным документом, определившим задачи анархистов на предстоящий период. В Манифесте отмечалось, что сторонники анархии «первые пошли в бой на защиту революции против власти капитала».
Анархическая палитра осени 1917 г. мало изменилась по сравнению с предшествующим периодом. На арене междупартийной борьбы по-прежнему находились представители анархо-коммунизма, анархо-синдикализма и индивидуалистических течений.
Как и ранее, российские анархисты отличались от представителей других партий и течений своей пестротой, идейной разобщенностью и организационной неразберихой. Это сковывало усилия наиболее здравомыслящих анархистов, пытавшихся создать из массы ассоциаций, федераций, групп и кружков «единый анархизм», который пользовался бы доверием большинства трудящихся.
К концу 1917 г. появились анархо-кооператоры, пананархизм, анархо-универсализм, анархо-биокосмиз, анархо-гуманизм и др.
Развитие российской революции показало анархистам, что оказывать серьезное влияние на ход событий они могли лишь имея собственные вооруженные формирования. В противном случае они были обречены играть роль «подносчиков снарядов» для большевиков или других мощных политических структур, утвердившихся у власти. 17 декабря 1917 г. в газете петроградских анархистов появился призыв к созданию собственных вооруженных сил. «Вольные анархические дружины» нужны были анархистам «для организованного удара… по власти, для смертельной битвы за социальную революцию». В публикации содержалась угроза большевикам: «Если вы станете на нашем пути к анархии, к коммуне, мы растопчем и вас».
Для начала в анархистских клубах была объявлена запись желающих вступать в анархистские боевые дружины, которые вскоре получили название «Черной гвардии». В Москве стали усиленно распространяться слухи о готовящемся выступлении анархистов, и власть не могла не использовать удобного повода для приструнивания оступившихся «союзников».
В ночь с 11 на 12 апреля в городе силы ВЧК и латышских стрелков из охраны Кремля провели операцию по захвату зданий, занимаемых анархистами, и разоружили сторонников анархии. В некоторых местах анархисты пытались оказать сопротивление, но, застигнутые врасплох, быстро сдавались. К середине 12 апреля операция закончилась. В ходе ее были арестованы от 400 до 600 человек.
После тюремного «отсева» и недолгого пребывания в Бутырках «идейные вожди» анархизма (Л.Черный, братья Гордины, А.А.Солонович и др.) были освобождены; остальные их единомышленники (примерно 95%) на свою беду оказались «отъявленными бандитами» и очутились в заключении. «День 13 апреля 1918 г., — писал современник, — можно считать окончанием реальной жизни московской ассоциации анархистов. Бездарность и случайный подбор вождей, уголовный состав рядовых членов, общая халатность и московская самонадеянность в самом зародыше убили движение...»
Вскоре было проведено разоружение анархистских групп в Петрограде, Вологде, подавлен анархо-максималистский мятеж в районе Бугуруслана — Самары. В некоторых местах вооруженные действия анархистов совпали с началом похода сил контрреволюции против большевиков, но представляется, что все же нет достаточных оснований считать сторонников анархии прямыми «зачинщиками контрреволюционных мятежей, ставших прелюдией к развернувшейся гражданской войне». Для вооруженного взрыва в стране, находившейся в состоянии хаоса и противоречий, хватало причин и без анархистов.
К этому времени в стране, разорванной противоборствующими сторонами на части, значительное внимание приковывало к себе повстанческое движение крестьянских масс Юга. В лице Н.И.Махно движение имело сильного и жестокого руководителя, оказавшегося одной из видных фигур гражданской войны. Но в деятельности махновцев было весьма мало элементов анархизма.
Литература
1) Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического сознания. Домарксистский период М:1989
2) Энциклопедический социологический словарь, Российская Академия наук, Институт социально-политических исследований, 1995
3) Александр Малахов, Батька порядка. Коммерсантъ-Деньги, №27 за 2003г.
4) В.М. Володарский. Власть и государство в теории анархизма в России (XIX- начало XX в). Анархия и Власть, М: Наука, 1992 – с.174
5) А.А. Боровой. Власть. Анархия и Власть, М: Наука, 1992 – с.174
6) Кропоткин П.А. Анархия, её философия, её идеал: Сочинения. М: Экмо- пресс, 1999 – 861с.
7) Л.Н. Толстой. Об отношении к государство. Анархизм. М: Государственная
Публичная Историческая библиотека России, 1999 – 240с.
8) Владимир Гаков, Гармонист социализма, Коммерсантъ-Деньги, №45 за 2003г.
9) Анархия: электронная анархическая библиотека, anarchive.virtualave.net/
10) Конституция Российской Федерации
www.ronl.ru
МИНИСТЕРСТВО ТРАНСПОРТА
Служба «РОСМОРФЛОТ»
НОВОРОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННПЯ МОРСКАЯ АКАДЕМИЯ
Кафедра Философии
Реферат
«Анархизм и его отношение к политической власти»
Рецензент: преподаватель
Розенфельд Э.В.
Выполнил: студент 531 гр.
Аврамченко Р.Г.
НОВОРОССИЙСК
1999 Г.
Оглавление
Введение… 3
Как марксизм боролся с анархизмом… 7
Анархо-коммунизм П.А. Кропоткина… 12
Заключение… 18
Список используемой литературы:… 20
Введение.
Цель данного реферата уяснить что такое анархизм, как возник ( т.е. его исторические корни), чего добиваются его последователи и какими методами они хотят прийти к желаемому результату. Прежде всего хотелось бы узнать что означает само слово анархизм, для этого обратимся к Советской энциклопедии: Анархизм — (от греческого Anarhia — безвластие) общественное политическое движение которое выступает за немедленное уничтожение всякой государственной власти (в результате "самовольного " стихийного бунта масс) и создание федерации мелких автономных ассоциаций производителей, отвергает политическую борьбу рабочего класса и диктатуру пролетариата. Известна и формулировка этого слова одного из представителей анархизма П. Кропоткина: Анархия — это учение, которое стремится к полному освобождению человека от ига Капитала и Государства. Определив, что такое анархизм поговорим о его истоках.
Элементы анархического мировоззрения были известны на протяжении многих веков. Стремление к полной свободе личности в свободном обществе, отрицание власти и эксплуатации – подобные настроения в той или иной форме можно обнаружить у античных киников и у китайских даосов, у средневековых анабаптистов и у английских диггеров, у русского еретика Ф. Косого и французского мыслителя конца XVIII в. С. Марешаля. Роднящее упомянутых мыслителей умонастроение уместно обозначить термином протоанархизм.
Однако анархизм в собственном смысле этого слова, несомненно, порожден реалиями нового времени. Лишь с конца XVIII столетия, когда Европа вступила в эпоху великих революций, способствовавших утверждению человеческой индивидуальности и крушению основ традиционного общества, постепенно оформляется анархизм – сначала как философское учение, а затем как революционное движение.
Анархизм стал реакцией на достижения и неудачи Великой Французской революции: манящий идеал свободы, равенства и братства обернулся новым отчуждением; парламентская демократия не принесла желанного освобождения личности[1].
Анархизм окончательно сформировался в 1830–1840-е гг. – в борьбе и полемике с либерализмом и государственным социализмом. Если первый подчеркивал значение политической свободы гражданина (признавая необходимость сохранения, хотя и предельно минимизированного, государства), то второй выступал за социальное равенство, считая инструментом его осуществления тотальную государственную регламентацию. Девизом же анархизма, противостоявшего обоим течениям, можно считать знаменитые слова Михаила Бакунина: «Свобода без социализма есть привилегия и несправедливость… Социализм без свободы есть рабство и скотство».
Рождение российского анархизма
Рождение российского анархизма затянулось на несколько десятилетий. Лишь в 80-е годы XlX в. он сформировался в революционное движение и начал играть определяющую роль в системе общественно-политических взглядов народников. Большинство из них поначалу, находились под влиянием бакунинских идей. М.А. Бакунин, на первое место выдвигал борьбу всеми дозволенными способами с государством и его институтами и громогласно объявил себя врагом любой власти. В манифесте-книге “Государственность и Анархия” — он предложил своим последователям единственную форму революционной борьбы — немедленное всенародное восстание для разрушения государственного строя. Взамен предлагалось организация вольного братского союза “производительных ассоциаций, общин и областных федераций, обнимающих безгранично, потому свободно, людей всех языков и народностей”
По мнению Бакунина, долгом каждого честного революционера должна была стать поддержка в народе инстиктунтивного духа протеста, его постоянной готовности к революции. “ Живой ток революционной мысли, воли и дела” должен был разбить традиционную замкнутость крестьянского мира, наладить связь между фабричными работниками и селянами и создать на их основе несокрушимую силу, способную одним махом произвести в стране социальную революцию.
Развивая теоретические построение Бакунина, члены кружка А.В. Долгушина вскоре предложили идею “хождение в народ” с целью подготовки крестьянских восстаний для осуществления социальной революции. Через “хождение в народ” прошли многие видные люди эпохи, искавшие действительные способы борьбы с самодержавием.
Дальнейшее развитие анархические построения нашли в лице П.А, Кропоткина. Осенью 1873 г. по поручению “чайковцев” (членов кружка Н.В. Чайковского) — он составил программный документ организации, манифест — «Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя ?» В этом документе идеалом будущего строя объявлялась “анархия “ — т.е. “союз вольных коммун”, без центральной государственной власти. Движущими силами для проведения в жизнь анархической программы Кропоткин считал не только крестьян, но и городских рабочих:
“Здесь мы должны распространять наши воззрения, здесь должны мы подыскать товарищей. Прежде всего восстание должно произойти в самом крестьянстве и городских рабочих только тогда может оно рассчитывать на успех”.
Насколько сильна была вера в осуществимость анархических построений у российской молодежи той поры, показывает тот факт, что в первых больших судебных процессах 70-х годов, организованных правительством против революционеров (процессы “50-ти”и“193-х”), наиболее видные обвиняемые почитали за честь называть себя анархистами.
В начале ХХ в. в России, в условиях общего революционного подъема и невиданной по накалу классовой борьбы, анархизм — вечный спутник революций и социальных потрясений вновь заявил о себе, как об общественно-политическом движении, объединяющем леворадикально, демократически настроенные слои общества.
Первые шаги к усилению роли анархизма в общественно-политической жизни страны были сделаны за границей. В 1900 г. в Женеве возникает организация российских анархистов-эмигрантов “Группа русских анархистов за границей“, издавшее воззвание с призывом к свержению самодержавия и социальной революции. Ее лидерами были Мендель Дайнов, Георгий и Лидия Гогелия. Супруги Гогелия в 1903 г. в Женеве создали группу анархистов-коммунистов “Хлеб и Воля”, принесшую известность Российскому анархизму. “Хлебовольцам” при поддержке Кропоткина, М. И. Гольдсмит и В. Н. Черкезова удалось в том же году организовать первого российского анархического печатного органа за границей — газеты “Хлеб и Воля”.
В самой России первые анархистские группы появляются весной 1903 г. в г.Белостоке Гродненской губернии среди еврейской интеллигенции и присоединившихся к ней ремесленных рабочих; летом — в г. Нежине Черниговской губернии в среде учащийся молодежи. Начавшийся процесс образования анархистских групп на территории страны шел по восходящий линии, и уже к концу 1903 г. функционировало 12 организаций в 11 городах, а в 1904 г. — 29 групп в 27 населенных пунктах северо-запада, Юго-запада и Юга страны.
География российского анархизма четко обрисовалась в 1905-1907 годах. “Столицами” движения считались Белосток, Екатиринослав и Одесса.
Социальную основу анархического движения составляли преимущественно кустари, ремесленники, торговцы, крестьяне, деклассированные элементы, часть интеллигенции, а также немногочисленные группы рабочих недовольные существующими порядками, но слабо представляющие пути и средства борьбы с ними. Если попытаться составить обобщенный портрет анархиста периода первой российской революции, то он бы выглядел так: это был бы молодой человек (или девушка) 18-24-летнего возраста, имевший начальное образование и представлявший, как правило демократические слои общества. Среди анархистов практически не было лиц зрелого возраста. Самым пожилым в движение были — его основатель Кропоткин (1842) и его ближайшая последовательница М. И. Гольдсмит (1858). Основная масса крупных организаторов движения — М. Э. Данилов, Н. И. Музиль, Я. И. Кирилловский, А. А. Боровой, В. И. Федоровловский (Д. Новомирский), — родились в середине — конце 70-х гг. XIX в., т.е. к моменту революции им было около 25 — 32 лет. В основном руководители и теоретики анарходвижения имели высшее или среднее специальное образование, большие навыки агитационной работы.
Июльский политический кризис 1917 г. закончился поражением сил революции и частичным разгромом анархических организаций. В этот период на передней край борьбы вновь выходит Кропоткин. Его фигура привлекла внимание не только революционеров, но и сторонников правительства, пытавшихся использовать в своих целях авторитет великого ученого и мыслителя. А. Ф. Керенский делал невероятные усилия, чтобы уговорить Кропоткина войти во Временное правительство, предлагая ему на выбор любой пост министра. Кропоткин отказался ответив: «Я считаю ремесло чистильщика сапог более честным и полезным”. Очевидно, результатом длительных размышлений стало его участие в работе Государственного совещания в Москве,15 августа 1917г.
Консервативные круги вряд ли ожидали услышать от теоретика анархизма проповедь идеи классового примирения всех сил “и правых и левых”, действующих в революции. Возможно, это был хитрый ход политика считавшего, что достичь царства анархии можно будет только в условиях мира и демократии. Но за такое положение дел анархистам еще предстояло бороться. Накануне Октября 1917 г. они были все еще в значительной степени разрозненны. Колебание различных частей анархического движения не спасли его от подчинения решительной и властной тактике большевиков. В дни Октября большевики использовали анархистов в качестве боевой, разрушительной силы против буржуазии, оказывая им всемерную помощь оружием, продовольствием и пр. Анархисты, окунувшись в родную стихию борьбы и разрушения, участвовали в октябрьских событиях 1917 г. в Петрограде, Москве, Иркутске и других городах.
Но для большевиков утвердившихся у власти, анархизм, с его лозунгами борьбы за свободу личности и против государственных институтов, был хорош только до той поры, пока не мешал осуществлению собственных планов государственного строительства. Большевики опасались соединения идей анархии с лозунгами своих противников из среды демократических слоев общества. Для борьбы с анархистами и их попутчиками были использованы все методы: от обвинения их в поддержке “буржуазных контрреволюционеров”, в организации “пьяных погромов” до попыток формирования ими собственных отрядов.
17 декабря в газете петроградских анархистов появился призыв к созданию собственных вооруженных сил. “Вольные анархические дружины” нужны были анархистам ”для организованного удара… по власти, для смертельной за социальную революцию”. В публикации содержалась прямая угроза большевикам:” Если вы станете на нашем пути к анархии, к коммуне, мы растопчем и вас”. Весной 1918 г. анархисты приступили к созданию постоянных боевых отрядов. Кадры “боевиков” предназначались для борьбы “за идеалы анархизма”, с “контрреволюцией” в России, а также для подавления выступлений “германских белогвардейцев”.
Постоянная нацеленность анархистов на задачи мирового революционного развития не мешала им устраивать прозаические налеты на квартиры, грабить склады и магазины, и даже захватывать здания. Московские анархические группы зимой 1918 г. устроили настоящие соревнование по захвату особняков в городе.
Почувствовав за собой некую силу, анархисты решили добиться окончательного своего признания Советской властью. Весьма важной для них была задача обеспечения оружием и продовольствием в равных пропорциях с красногвардейцами. Власти Москвы и Петрограда признали требования анархистов недопустимыми и запретили им выдачу оружия.
Анархисты не могли смирится с таким решением властей. В конце марта 1918 г. члены Московской Федерации анархических групп официально уведомили Моссовет о захвате помещения купеческого собрания на Малой Дмитровке дом № 6 и размещении там своих организаций. Такая позиция создала угрозу возможных насильственных действий против большевиков. Насколько такая задача была реальной и выполнимой для анархистов?
Сейчас трудно ответить на этот вопрос. Во всяком случае, в Москве стали усиленно распространятся слухи о готовящемся выступление анархистов.
В ночь с 11 на 12 апреля в городе силами ВЧК, воинских частей и латышских стрелков из охраны Кремля был проведен захват зданий, занимаемых анархистами, и разоружение сторонников анархии. В некоторых местах анархисты оказывали сильное сопротивление, но в основном застигнутые врасплох, сдавались. Вскоре было проведено разоружение анархических групп в Петрограде, Вологде, подавлен анархо-мятеж в районе Бугуруслана-Самары.
Верхушка движения не имевшая после смерти П. А. Кропоткина в 1921 г. подлинного руководителя и теоретика, раскололась на несколько частей.
Многие анархисты заявило о кризисе движения, его перерождение своем желании трудится на благо большевиков и вступило в РКП(б). Другая часть духовному гнету и лжи предпочла эмиграцию и выехала или была выслана за границу. Наконец, оставшийся в стране приверженцы анархии пытались проводить какую-то работу но их было ничтожно мало.
Многие анархисты тяжело переживая разрыв с родиной, одиночество, и усталость от бесполезной борьбы, принимают решение вернуться в СССР. Кто-то возвращался по своей воле, кто-то из-за связей с чекистами, но как правило конец жизни эти в прошлом идейные анархисты проводили одинаково — на стройках и лагерях
ГУЛАГа. В 1929 г. на воле уже практически ни кого не было. Анархические организации в стране прекратили свое существование.
Как марксизм боролся с анархизмом
Советская историография рассматривала взаимоотношения Маркса и Бакунина всегда с одной позиции, с позиции официально принятой идеологической доктрины. Всегда Маркс оказывался носителем истины, а Бакунин — злодеем, не желавшим подчиняться уставным требованиям и создавшим свой „подпольный“ Альянс с целью захвата власти в Международном Товариществе Рабочих. Однако сегодня есть возможность и необходимость посмотреть на давние события более трезвым и независимым взлядом.
Известно отношение Ленина к анархизму, как к движению, имеющему общую цель с коммунистами. Расхождение определялось лишь в принципах достижения безгосударственного общества. Можно поэтому полагать, что и ранее в I Интернационале напряженная борьба между марксистами и бакунистами разгорелась в основном не по вопросам целеопределения, а вокруг определяющих управление организацией должностей, т.е по вопросам влияния.
Деятельность Бакунина в Интернационале неразрывно связана с его взаимоотношениями с К. Марксом, которые, в свою очередь, сложились во второй половине 40-х годов XIX века под воздействием появившегося у Бакунина интереса к коммунистическим идеям.
Впервые о коммунизме Бакунин узнал из книги „Die Socialisten in Frankreich“ (1848) доктора Лоренца Штейна, в которой излагались системы французских социалистов Бабефа, Сен-Симона, Фурье и других. Эта книга открыла ему новый мир, в который он „бросился со всею пылкостью алчущего и жаждущего...“ С этого момента Бакунин с большим вниманием следил за развитием теории, поскольку смотрел на коммунизм, как на „естественный, необходимый результат экономического и политического развития Западной Европы; видел в нем юную, элементарную, себя еще не знающую силу, призванную или обновить или разрушить в конец западные Государства“.
Познакомился Бакунин и с работами Вейтлинга о коммунизме. Естественно, что этот его интерес не мог не привести к основоположникам марксизма, К. Марксу и Ф. Энгельсу. Бакунин высоко оценил личные качества Маркса. Однако, не смотря на уважение его „за его знания и за его страстную и серьезную преданность делу пролетариата“, большой интерес к его теории, Бакунин был далек до полной близости марксистским идеям. И причиной этому было еще подсознательно складывающееся к концу 40-х годов анархистское мировоззрение, категорически отрицающее любую форму государственности, в том числе и пролетарскую.
Для К. Маркса государство „подлежало некоторым починкам и долженствовало, как таковое, играть роль в деле улучшения быта рабочего класса“. Бакунин же придерживался другой цели — »окончательного и полного освобождения рабочих и народного труда от ига всех его эксплуататоров — хозяев, владельцев сырого материала и орудий производства, словом всех представителей капитала, а также уничтожения всякой политики посредством разрушения Государства.
Надо сказать, что с первых же дней знакомства Маркс и Бакунин почувствовали друг в друге соперников. И все их дальнейшие взаимоотношения строились с позиций соперничества. Первый удар нанес Маркс, опубликовав 6 июля 1848 года непроверенную (как позже оказалось — ложную) информацию французского корреспондента в своей газете Neue Rheinische Zeitung. В ней говорилось о шпионской деятельности Бакунина в пользу России. Несмотря на последующие опровержения и извинения, а также внешнее примирение, начавшаяся клеветническая кампания против Бакунина оставила свой неизгладимый след, что дало повод Бакунину дать резкую оценку Марксу, который возненавидел его более других за то, что он не захотел быть принужденным посетителем их обществ и собраний.
Дальнейшие взаимоотношения Бакунина и Маркса были продолжены в 60-х годах, когда за плечами у первого остались годы активной революционной деятельности и длительного сурового заключения. К этому времени у Бакунина (не без влияния в том числе марсизма) окончательно оформилось анархистское мировоззрение. Так под воздействием идей К. Маркса Бакунин сделался горячим последователем идеи общинной собственности в противоположность собственности индивидуальной.
В конце 1864 года К. Маркс предложил Бакунину вступить в только что созданное Международное Товарищество Рабочих (I Интернационал), вполне определенно рассчитывая на его помощь в борьбе против влияния мадзинистов в итальянском и других национальных революционных движениях. Познакомившись с программными документами, Бакунин формально выразил свою готовность пропагандировать идеи Интернационала в Италии. Но Бакунин скрыл от Маркса тот факт, что он в это время уже имел свое тайное общество. И на это были причины.
Во-первых, различались их принципиальные взгляды на государство и методы достижения цели (Бакунин считал, что коммунизм… сосредотачивает и поглощает все силы общества в пользу государства,… неизбежно приводит к сосредоточению собственности в руках государства, между тем как я хочу уничтожения государства...).
Во-вторых, Интернационал в то время до событий, «давших ему в 1866 году новую жизнь, являлся довольно безвредной организацией — механической агломерацией секций и рабочих обществ, не имевшей ни революционного духа, ни ярко выраженных социальных идей.
Бакунин вступил в Интернационал (Женевскую секцию) лишь в июле 1868 года и попытался с согласия женевских интернационалистов сблизить Лигу Мира и Свободы, в которой тогда состоял, с Интернационалом. Однако Брюссельский конгресс Интернационала, получивший приглашение Лиги, напыщенно заявил, что „Лига Мира и Свободы не имеет причин существовать, раз есть Интернационал...“
Как известно, в Берне на конгрессе Лиги произошел раскол во время обсуждения вопроса об отношении к социализму. Бакунин вместе с 18 членами вышел из Лиги и основал 25 сентября Альянс Международной социалистической Демократии. Этот Альянс заявил, что признает все положения Интернационала и считает себя его ветвью». Далее Бакунин предпринял попытку включить Альянс коллективным членом в Интернационал, чтобы тот, встав в авангард, успел бы «вовремя внести в движение на континенте некоторую долю здорового идеализма и революционной энергии».
Однако Маркс в штыки встретил поползновения Бакунина, считая, что представленная программа — это «поверхностно надерганная отовсюду мешанина — равенство классов, отмена права наследования как исходная точка социального движения (сен-симонистский хлам), атеизм, предписываемый членам Интернационала как догма, и т.д., а в качестве главной догмы (по-прудонистски) — воздержание от участия в политическом движении». Естественно, что бакунинская программа и не могла быть воспринята иначе, поскольку противоречила, по мнению Маркса, основным положениям Интернационала. Бакунин получил отказ по причине несоответствия структуры организации уставным требованиям Интернационала.
Образовать свою секцию в Интернационале Бакунин смог лишь после внесения изменений в программные документы Альянса. Создавая свою коалицию в Интернационале, Бакунин преследовал цель воспользоваться существующей международной организацией для расширения сферы влияния своих идей. Аналогичную цель преследовал Маркс.
Принимая в свою организацию бакунистов, он надеялся открыть себе путь в те тайные организации, где сильны были позиции сторонников Бакунина. А они бесспорно имели большое число сподвижников в Италии, Испании и юрской части Швейцарии, в отдельных слоях населения Франции и Германии. Именно поэтому не развернулась дискуссия в момент принятия анархистов в Товарищество.
Однако дальнейшая история взаимоотношений коммунистов и анархистов в Интернационале представляет собой целую череду идеологических столкновений по политическим вопросам революционного движения, столкновений «авторитарного и умеренного крыла ассоциации с революционным и анархическим течением, представленным Бакуниным и его товарищами».
В переписке Маркса и Энгельса 1869 года сквозило подозрение, что Бакунин хочет встать во главе европейского рабочего движения. «Быть может, его придется официально исключить из Интернационала» — писал Маркс; "… нужно не дремать и постараться его обезвредить" — вторил ему Энгельс. С конца этого года началась подпольная кампания интриг и клеветы со стороны марксистской части Интернационала, направленная на устранение идейной оппозиции, достижение единомыслия во всех ее частях.
Первое серьезное столкновение взглядов произошло у Бакунина и Маркса в оценке Парижской Коммуны — народного правительства, просуществовавшего 72 дня. Бакунин упрекал ее за то, что она «проявляла склонность к законодательной деятельности, изданию декретов, никоим образом не стремилась стимулировать анархию» и не имела ни малейшего представления о путях «упразднения всех политических и юридических институтов». Маркс же писал о том, что Коммуна «была, по сути дела, правительством рабочего класса», явилась первой исторической формой государства пролетарской диктатуры.
Попытки внедрить теорию бунтарского анархизма Бакунина в революционную практику были продолжены в Испании и Италии. Однако здесь последовали неудачи, причина которых вероятно в ошибочно выбранной тактике, недооценке политических методов. Но такая тактика соответствовала бунтарской доктрине Бакунина. Тем не менее, это послужило причиной резких обвинений со стороны Маркса и его сторонников в предательстве анархистами интересов рабочего класса.
Организованный марксистами 2-7 сентября 1872 года в Гааге конгресс Интернационала превратился в настоящее судилище над анархистами, обвиненными во всех смертных грехах. Место проведения конгресса было выбрано так, чтобы среди участников было меньше федералистов. Накануне конгресса комиссией, состоящей из марксистов, некоторым федерациям и секциям секретно была разослана брошюра «Мнимый раскол в Интернационале», направленная против Бакунина и его сторонников. Авторство брошюры оставалось явно за Марксом, который «собрал через своих агентов все, по его мнению, наиболее компрометирующие данные, группировал их и снабдил своими комментариями».
Узнав об этом циркуляре, Бакунин выразился так: «Дамоклов меч, так долго висевший над нашими головами, наконец, упал. Собственно говоря, — это не меч, а обычное оружие Маркса — куча грязи...».
Собранные факты были не бесспорны и даже относились к другой организации (нечаевской). Более того, есть основания полагать, что большая их часть была специально инспирирована с вполне определенной целью устранения политического соперника. Обвинение было построено по поводу ведения анархистами раскольнической деятельности внутри Товарищества при помощи законспирированной тайной организации. Однако, предъявляемые документы этого доказать не могли и главенствовали исключительно эмоции. Особенно марксистов возмущал тот факт, что по деятельности бакунистов судили о тактике и стратегии всего Интернационала.
Бакунина также обвинили в преступной связи с русским авантюристом Нечаевым, хотя ранее Бакунин уже признал, что слишком доверился «представителю российской революционной организации». Бакунину приписали авторство «Катехизиса революционера», к которому он имел, по-видимому, лишь косвенное отношение. Председатель Комиссии Куно на конгрессе заявил, что у них в действительности нет ни одного материального доказательства, подтверждающего приписываемые обвиняемым инкриминируемые факты, но Комиссия «по отношению к этим гражданам имеет моральную уверенность в их виновности и поэтому, не имея возможности представить конгрессу определенных доказательств, Комиссия просит Конгресс довериться ее заключению». Таким образом Интернационал был очищен от «анархистского духа».
Но победа оказалась Пирровой победой. Уже на самом конгрессе даже со стороны сторонников Маркса высказывалось недовольство его диктаторскими замашками. Чувствуя это, Маркс с целью сохранения своего руководства решил перенести Генеральный Совет Интернационала в Нью-Йорк.
«Итак, раскол в Интернационале был провозглашен» — писали Маркс и Энгельс, Гаагский конгресс, таким образом, разделил интернационалистов на два полюса: сторонников и противников Бакунина, а значит, и по отношению к основным методам политической деятельности.
Идейное и организационное размежевание предопределило судьбу Международного Товарищества Рабочих, Генеральный Совет которого вынужден был распустить самого себя в Филадельфии. «Это произошло 15-го июля 1876 года через 2 недели после смерти Бакунина».
Много ярких и страстных страниц посвятил Бакунин всесторонней критике государства и его разрушительного влияния на людей – как управляемых, так и управляющих. «Государство – это самое вопиющее, самое циничное и самое полное отрицание человечности, – писал русский анархист. – Оно разрывает всеобщую солидарность людей на земле и объединяет только часть их с целью уничтожения, завоевания и порабощения всех остальных». Бакунин считал, что произвол, чинимый над человеком и обществом, государство напыщенно именует «законом».
Государство, по Бакунину, является не чем иным, как «официальной и правильно установленной опекой меньшинства компетентных людей… чтобы надзирать за поведением и управлять поведением этого большого неисправимого и ужасного ребенка – народа». Поскольку всякая власть стремится себя увековечить, «ребенок» никогда не достигнет совершеннолетия, пока над ним господствует упомянутая опека. «Итак, там, где начинается государство, кончается индивидуальная свобода, и наоборот. Мне возразят, что государство, представитель общественного блага, или всеобщего интереса, отнимает у каждого часть его свободы только с тем, чтобы обеспечить ему всё остальное. Но остальное – это, если хотите, безопасность, но никак не свобода. Свобода неделима: нельзя отсечь ее часть, не убив целиком. Малая часть, которую вы отсекаете, – это сама сущность моей свободы, это всё… Такова уж логика всякой власти, что она в одно и то же время неотразимым образом портит того, кто ее держит в руках, и губит того, кто ей подчинен».
Осуждая патриотизм как государственно-националистическую идеологию рабства и ненависти, Бакунин подвергает подробной критике и представительную демократию, опирающуюся, по его мнению, на манипулирование управляемыми массами. Проблемы государства и социальной революции Бакунин анализирует в связи с национальными особенностями различных европейских народов, с их историей и культурой. Если бисмарковская Германия представляется Бакунину воплощением духа государственничества, централизма, милитаризма и бюрократии, то романские и славянские народы мыслитель рассматривает как среду, стихийно порождающую анархистов. Надо признать, что именно в славянских странах и в Южной Европе анархическое движение получило наибольший размах в 1860–1870-е гг. и позднее.
В своих произведениях Бакунин последовательно критикует государственный социализм (прежде всего марксизм). Не веря во временный характер предлагавшейся Марксом «диктатуры пролетариата» (поскольку всякая диктатура стремится себя увековечить), отрицая марксистскую идею правления «научных социалистов» и возможность введения социализма через тотальное огосударствление общественной жизни и производства, Бакунин доказывал: поскольку эксплуатация и власть неразрывно связаны друг с другом, уничтожение первой при сохранении второй неизбежно приведет к появлению нового класса – «красной бюрократии», идущей на смену старым привилегированным классам.
Бакунин призывал к социальной революции, разрушающей классово-государственные институты общества и заменяющей их безгосударственно-социалистической федерацией общин, коммун, трудовых коллективов. Главной силой, способной совершить революцию, Бакунин считал в Европе пролетариат («чернорабочий люд»), а в России – крестьянство.
Таким образом, Бакунин радикализировал прудоновский анархизм, развил его и популяризировал в рабочем движении. Итогом деятельности Бакунина явилось широкое распространение анархизма – прежде всего в Испании, Италии, Швейцарии, России, Бельгии, Голландии, во Франции. Наиболее заметным проявлением этого процесса стали возникновение анархистского крыла в Международном товариществе рабочих (Первом Интернационале) и Парижская Коммуна.
Промарксистский Генеральный совет Интернационала вел борьбу с Бакуниным довольно постыдными методами; в ход было пущено всё: закулисные аппаратные интриги; организация фиктивных секций, создавших мнимое марксистское большинство на Лондонской конференции 1871 г. и на Гаагском конгрессе 1872 г.; бездоказательные обвинения, клевета. Однако достигнутая подобными средствами победа Маркса оказалась Пирровой – после «исключения» Бакунина из Интернационала «весь Интернационал восстал против недостойной комедии Гаагского съезда, так грубо подтасованного Главным советом». Почти все секции Интернационала: бельгийские, французские, английские, испанские, итальянские, голландские, швейцарские и американские – отвергли решения, принятые в Гааге, и отказались подчиниться Генеральному совету, поддержавшему Маркса. Большинство этих секций, соединившись, образовали новый, анархический Интернационал, просуществовавший до 1879 г. Попытка Маркса превратить Международное товарищество рабочих в централизованную партию, исповедующую одну – «научно-социалистическую» – доктрину, полностью провалилась.
Поддержавшие Бакунина секции Интернационала, объединявшие десятки тысяч рабочих по всей Европе, дали толчок мощному развитию анархического движения в 1870-е гг. В некоторых странах, где был высок уровень социальной напряженности и отсутствовали реальные гражданские свободы (в Испании, в Италии), это движение вылилось в ряд восстаний; в других (в Швейцарии, в Бельгии) сложились открыто действующие рабочие союзы анархической направленности. Роль идейного центра этого движения играла Юрская федерация (в Швейцарии).
Наиболее грандиозным выступлением народных масс, в котором анархисты сыграли видную роль, конечно, стала Парижская коммуна (март–май 1871 г.).
Анархисты (прудонисты) составляли значительную часть Совета коммуны. Важнейшим мероприятием Коммуны в социально-экономической сфере, осуществленным по инициативе прудонистов, был принятый 16 апреля 1871 г. декрет о передаче бездействующих предприятий, брошенных бежавшими из Парижа предпринимателями, в руки рабочих производственных ассоциаций. Этой и другими подобными мерами прудонисты стремились подготовить создание мощного сектора коллективизированных самоуправляющихся предприятий, альтернативных и частнокапиталистическим, и государственным. Декларация «К французскому народу», принятая Парижской коммуной 19 апреля, провозглашала вполне анархические идеи: федерализм, децентрализацию, самоуправление и автономию коммун – в качестве принципов устройства будущей социалистической Франции. Сама Коммуна, по признанию Карла Маркса, уже не была «вполне государством»: ликвидация чиновничьей иерархии, регулярной армии, самоуправление снизу доверху, опирающееся на принцип делегирования, – всё это куда больше походило на прудоновские и бакунинские модели общества, нежели на марксистскую «диктатуру пролетариата». Известно, что, учтя опыт Коммуны, Маркс, по образному выражению Ф.Меринга, снял перед ней шляпу и в работе «Гражданская война во Франции» несколько пересмотрел свою доктрину в прудоновском духе.
Однако полуанархический социально-революционный эксперимент, как известно, длился недолго – 72 дня. Памятником «штурмующим небо» коммунарам осталась песня – «Интернационал», созданная участником тогдашних событий, анархистом Эженом Потье.
История нашей страны наглядно показала утопичность взглядов марксистов на построение социального будущего путем усовершенствования пролетарского государства, также как и справедливость критики Бакуниным некоторых черт коммунистической организации. Сегодня мы на историческом опыте можем подтвердить, что государство в любой его ипостаси, как институт власти, несомненно, является насилием над личностью, а, с другой стороны, может существовать само по себе и для себя, независимо от демократических преобразований в обществе.
Существование же казарменного социализма, который вывев страну на ведущее место в мире, превратил человека труда в безмолвный винтик прогресса, однозначно не может оправдать потерю личной свободы. «Это — не свободное общество и не действительно живое объединение свободных людей, невыносимое принуждение насилием, сплоченное стадо животных, преследующих исключительно материальные цели и ничего не знающих о духовной стороне жизни и доставляемых ею высоких наслаждений».
Анархо-коммунизм П.А. Кропоткина
В отечественной историографии советского периода существовало устойчивое мнение, что начиная «примерно с 90-х годов Кропоткин отходит от активного участия в революционном движении, которое пошло совсем не по тому пути, как это представлялось идеологу анархизма». С.Н. Канев, например, считал, что Петр Алексеевич с первых дней эмиграции, включившись в западноевропейское анархистское движение, «не заметил наступления новой эпохи в международном рабочем движении», а также «не понял и не принял перемены в освободительном движении в России, связанные с деятельностью „Земли и воли“ и „Народной воли“ и в этом была причина его самоизоляции.
Однако исторические факты неумолимо утверждают обратное: до последних дней своей жизни Кропоткин оставался не только верен своей анархистской концепции, но являлся духовным вождем (если можно применить это слово к антиавторитаристам) российского анархистского движения и по мере физических сил включался в сложные идейные дискуссии.
Возвращение в революционную Россию после длительной эмиграции было продиктовано не столько ностальгическими нотками, сколько желанием активно включиться в российскую общественную жизнь, личным примером подвигнуть революционные массы на достижение высот свободного общества. Отрицание государства и его власти и насилия над личностью, природное право человека на свободу — эти идеи находили свое отражение и в русском сектантстве, и в теориях славянофильства. Протест против бесправия в обществе характерен и для первой волны отечественного революционно-освободительного движения первой половины XIX века.
Все это, вкупе с анархистскими трудами М. Штирнера и П.Ж. Прудона, создало предпосылки для, с одной стороны, развития оригинальных анархистской теории бунта М.А. Бакунина и анархо-коммунистической теории П.А. Кропоткина, а с другой, подчинения второй волны русского революционного движения 60-70-х годов идеям социальной реализации безгосударственности. Анархистские идеи, таким образом, попали в благодатную почву российской пореформенной действительности с характерным ей широким недовольством половинчатостью и непоследовательностью попыток социально-политического переустройства.
Кропоткин, захваченный вихрем революционного движения, прошел путь в своем миросозерцании от восторженного приветствия реформаторства Александра II до полного неприятия царской политики и превращения (после известного народовольческого покушения) в заклятого врага царизма. Потомственный русский князь, воспитанник привилегированного Пажеского корпуса стал мятежником, отрицающим устои государственности, революционером, маститым ученым-путешественником и философом. Такое превращение могло произойти только с весьма незаурядным человеком!
Более, чем 40-летняя, эмиграция была для Кропоткина отнюдь не миросозерцательным бесцельным пребыванием. Это был тяжелый и многогранный труд, отражающий смысл всей его жизни. Именно в эти годы Петр Алексеевич на основе глубокого социального анализа смог творчески развить свою концепцию анархо-коммунизма, первые штрихи которой были намечены им еще в начале 70-х годов в программной записке Большого общества пропаганды, сыгравшей для него такое судьбоносное значение. При этом Кропоткин не был сугубо научным работником, замкнутым своим исследованием в узкий кабинетный мир. Он активно пропагандировал свои взгляды среди самых широких революционных масс. Чтение лекций, выступление на митингах и собраниях, публикации в печати служили ему трибуной для столкновения взглядов и мнений, оттачивания положений теории. Были у него и противники, и последователи, как у любой популяризируемой и популярной идеи.
Ярыми противниками выступали официальные органы власти, организовавшие его преследование и травлю. Ему пришлось познать все „прелести“ тюремного заключения. Противниками выступали и социалисты-государственники, ратующие за широкую парламентскую деятельность и народное государство.
Естественно, что социал-демократия, как западноевропейская, так и российская, возникшая из недр „Черного передела“, не могла стать сторонницей анархии, методы революционной деятельности которой, по ее мнению, вели к самоустранению от политической жизни общества. Представляется весьма легковесной и конъюнктурной оценка В.И. Лениным значения анархизма в революционном движении: „Анархизм за 35-40 лет? своего существования? не дал ничего кроме общих фраз против эксплуатации“. Судьба российского авторитаризма ХХ века выявила изъяны и в марксистской научной теории. Монополия на идеологию, при отсутствии плюрализма идей, ограничивала свободу альтернативных взглядов.
По этой причине советская историография наполнялась единодушным скептицизмом к роли Кропоткина и его идей в судьбах русских революций. Кропоткин же, исходя из исторических фактов, постоянно находился в гуще общественно-политических событий. У него было много сторонников и последователей в международном рабочем движении (это, в частности, Джемс Гильом, Эли и Элизе Реклю, Поль Брусс, Дюмартрэ, Герциг, Жан Грав, Н.В.Чайковский, Э.Малатеста, В.Н.Черкезов).
Он общался со многими известными своими современниками. В этом кругу общения П.Л. Лавров, С.М. Степняк-Кравчинский, Л.Г. Дейч, В.И. Засулич, В.Н. Фигнер, Е.К. Брешко-Брешковская, Л.А. Тихомиров, Луиза Мишель, Эмиль де Лавеле. Согласно списка, составленного самим Кропоткиным, он вел переписку с 249 корреспондентами. Именно к концу прошлого века у Петра Алексеевича окончательно сложилось его анархистское видение социальных процессов и в значительной степени оформилась доктрина анархо-коммунизма.
Библиография его работ периода 90-х и 900-х годов производит впечатление калейдоскопа. Его статьи в газетах „Le Revolte“ и „La Revolte“ и журналах „Freedom“ и „Nineteenth Century“ составили такие труды, как „Справедливость и нравственность“ (лекция, прочитанная в начале 1888 г. в Манчестере), „Нравственные начала анархизма“ (1890 г. Париж11), „Хлеб и воля“ (1892 г. Париж), „Современная наука и анархия“ (1912 г.12 Лондон), „Поля, фабрики и мастерские“ (1898 г. Лондон), „Коммунизм и анархия (Довольство для всех)“ (1899 г.), „Анархия: ее философия, ее идеал. Публичная лекция“ (1900 г. Женева), „Этика анархизма“ (1900 г.), „Взаимная помощь как фактор эволюции“ (1902 г.)
Система Кропоткина привлекала внимание современников своей глубоко гуманистической направленностью, попытками синтеза и гармонии мира, стремлением объяснить все явления в области общественной жизни объективными законами природы. Под анархией он понимал » мировоззрение основанное на механическом понимание явлений ", Охватывающее всю природу, включая сюда и жизнь человеческих обществ. В своих построениях новый теоретик российского анархизма значительное место уделил вопросам революции. Он не считал народ готовым к немедленному революционному выступлению и ставил вопрос о создание анархической партии для " тихой подготовительной идейной работы ". Социальную революцию он считал закономерным явлением исторического процесса, " резким скачком вверх ", который должен привести к полному уничтожению все институтов власти и гос. учреждений.
По его мнению, анархо-комунизм можно было вводить сразу после разрушения старых порядков в ходе революции. Кто же совершит эту великую революцию? " Ее могут сделать только сами трудящийся — рабочие и крестьяне и трудовые элементы из интеллигенции", — писал Кропоткин. Он так же отрицал необходимость революционного правительства, не признавал ни какой революционной диктатуры, так как при ней, по его мнению, " революция неизбежно вырождается в произвол и в деспотизм".
Иногда трудно себе представить, какую нечеловеческую активность проявлял этот уже далеко не молодой человек, противоречащий своему высказыванию, что к 40-летнему возрасту потенциал общественной активности снижается. Вынужденная длительная эмиграция естественным образом усилила стремление к покинутой родине. С ней он никогда не обрывал тонкую связующую нить, с жадностью читая сообщения из России от родных и друзей.
С конца 90-х годов началась его переписка с М.И. Гольдсмит, принявшей на себя заботу о переводе и издании на русском языке книг и статей Кропоткина и его сподвижников. Однако, не имея существенных путей в Россию, эти издания (в основном в виде брошюр) распространялись в эмигрантской среде. Именно в этой среде в начале ХХ века зародилось новое поколение анархистов, сгруппировавшееся вокруг своего печатного органа «Хлеб и Воля».
Кропоткин воспринял это de-facto, хотя новообразование несомненно было навеяно его идеями анархо-коммунизма, о чем служило даже само название. Однако взаимоотношения Петра Алексеевича и хлебовольцев (главными представителями которых были Георгий и Лидия Гогелия) налаживались с трудом. Сказывались возрастные различия и связанные с ними различия в представлениях людей разных поколений о сложных общественных процессах.
С одной стороны — решительность, смелость в суждениях и в действиях, граничащие с безрассудством, с другой — осторожность в оценках, основанная на богатом жизненном опыте. Но главное было сделано — на очередном витке революционного подъема анархистские идеи Кропоткина нашли свою аудиторию и практическое воплощение, положив начало возрождению анархистского движения в России.
В России, как и на Западе, в начале ХХ века рост политической активности, возродил интерес к общественным теориям, в том числе и к анархизму. Правдами и неправдами в страну стала просачиваться анархистская литература. Первые анархистские кружки стали возникать на юге России. От первого белостокского кружка в 1903 году анархистское влияние вскоре распространилось на Гродно, Бельск, Волковыск, Орел, Житомир, Одессу, Нежин. Идейную основу этих кружков составляла безгосударственная доктрина Кропоткина.
К своему патриарху новые анархисты относились с почтением и благоговением, не упуская тем не менее возможности по-своему трактовать и применять в практике политической борьбы тактические приемы анархистских экспроприаций. Кропоткин же иначе, чем его последователи, относился к революционному терроризму.
«Анархисту звать людей на террор непозволительно, разве он не находится на месте и не ведет свою пропаганду личным примером? — писал он в январе 1904 года М.И. Гольдсмит. — Возводить террор чуть ли не в систему вообще, по-моему, ошибочно?».
Отношение Петра Алексеевича к насилию просматривается в трех аспектах:
· по отношению к заговорщической террористической деятельности революционеров;
· по отношению к внутренней и внешней политике государства;
· по отношению к будущему социальному мироустройству.
При всем сочувствии смельчакам, которые ценою собственной жизни пытаются вызвать социальные изменения, Кропоткин считал, что революционная борьба «должна быть направлена главным образом на экономические, а не на политические формы»
С этой точки зрения его больше «интересует не столько непосредственное влияние террактов на политику правительства, сколько их воздействие на народные массы»
Ведь простая смена убитого правителя на другого не приносит чаще всего коренных перемен, оставляя весь государственный строй нетронутым. Лишь репрессивный аппарат начинает свою вешательную политику. Поэтому терракты можно рассматривать исключительно как дополнение к широкой агитационно-пропагандистской работе среди масс.
Заговорщическая деятельность народовольцев, не опирающаяся на народное революционное движение, по мнению Кропоткина, была обречена на провал: «Никакая серьезная политическая революция невозможна, если она в то же время не имеет характера социально-экономической революции»
Лично для себя Кропоткин не видел перспектив террористической деятельности, поскольку считал, что убийство царя не может дать «серьезные прямые результаты, хотя бы только в смысле политическойсвободы»
Косвенные результаты (подрыв идеи самодержавия, развитие боевого духа) однако же еще не достаточны для того, чтобы «всей душой отдаться террористической борьбе против царя»
В связи с этим можно привести также свидетельство Половцева В.В., посетившего Кропоткина осенью 1889 года в Лондоне: «Что касается до крови и убийства, то П.А. по поводу цареубийства всегда говорил Исполнительному Комитету, что не следует и нецелесообразно убивать государя. Ему возражали, что следующий будет либеральнее. — Не может быть либеральнее сын убитого государя!»
Кропоткин, по его словам, смог бы поддержать террор лишь только в том случае, если этот вид борьбы будет подкреплен «вооруженною борьбою против ближайших врагов крестьянина и рабочего» и вестись будет «с целью взбунтовать народ»
Со временем взгляды Кропоткина на революционное насилие даже ужесточились. Он пришел к выводу, что чувство мести, рождающееся в народе по отношению к своим угнетателям, вполне объяснимое в конкретной обстановке, «несовместимо с высшей нравственностью и способно причинить революции лишь вред»
У Петра Алексеевича появилась уверенность, что это чувство высокой нравственности, органически присущее народу, возобладает над стихией революции и у восставших «хватит силы не прибегать к тем гнусным средствам, какими сейчас пользуется господствующее меньшинство»
Кропоткин много места в своей теории посвятил критике государственного устройства и насилия, которое реализуется в государстве. Он не понаслышке познал тяготы тюремного заключения и свои выводы изложил в книге «В русских и французских тюрьмах»: «тюрьмы никого не исправляют? напротив, они действуют более или менее развращающим образом на всех тех, кому приходится пробыть в них несколько лет»
Причина этого — в деморализующем характере тюремного заключения. Систему государственного правосудия он назвал «узаконенной местью» за органическую неспособность государства создать условия для гармоничного развития личности. В значительной мере общество ответственно за те безнравственные асоциальные поступки, которые совершаются в его среде. Преступления против личности и против собственности можно искоренить лишь при качественном переустройстве общества и естественном росте нравственных и социальных привычек. Частную собственность и возникшее для её защиты государство Кропоткин объявил не соответствующими природной сущности человека, культуре и то, что «если наши деды допустили сформироваться… класс, который извлек свои богатства из эксплуатации пролетариата… — всё это не основание для наших дней, чтобы мы безукоризненно терпели следствия, вытекающие из этого порядка вещей»
Центральное место в анархистской теории Кропоткин уделяет взаимопомощи, солидарности в обществе. Именно благодаря этим качествам общество сохраняет свою устойчивость и может рассчитывать на перспективу. Эти взгляды продолжают и развивают известную теорию Ч.Дарвина о происхождении видов, наполняя её высоким гуманистическим содержанием. Социал-дарвинизм, основанный Кропоткиным, утверждает, что практика взаимной помощи и ее последовательное развитие «создали самые условия развития общественной жизни, благодаря которым человек смог развить свои ремесла и искусства, свою науку и свой разум» А стремление людей ко взаимной помощи «разрушило железные законы государства. Взаимная помощь в обществе формирует этические, и нравственные законы, а через них осуществляется прогресс человеческого рода, и поэтому естественным является распространение ее „от первобытного рода к агломератам людей, все более и более обширным, пока, наконец, эти начала не охватят все человечество, без различия вер, языков и рас“
Таким образом, Кропоткин считал, что в развитии культурной традиции, в основе которой лежит взаимопомощь, перспектива прогресса человечества. Но особенно „культурные ценности, которыми пламенел П.А. всю жизнь — и нет ни одного анархистского учения, которое бы было так напитано культурным элементом — получают надлежащее место в его философии истории“
Она стала протестом против антропоцентризма, воспевая гимн объединению всех бесконечно малых. При этом, не смотря на то, что „стихия свободы, стихия личного освобождения есть то первозданное, из чего вырастает всё анархистское мироощущение — П.А. в угол последнего ставит не личное, а массовое начало“
Кстати, от эгоистического анархизма Штирнера Кропоткин взял лишь идею о взаимоуважении, которое должно наполнять каждого человека для гарантий его личной свободы. В этом факте прослеживается такая характерная для русской нации черта, как коллективизм. Далее, в общинном принципе построения хозяйственного уклада будущего общества Кропоткин в полной мере заимствовал эту коллективистскую черту нашего народа. Ему видится единственным рациональным исходом ассоциированный труд, при котором удается преодолеть недостатки как индивидуального, малопроизводительного, так и крупного, узкоспециализированного производства. При этом производственная ассоциация или община будет производить продукты не только для себя, или только для других, а для потребления всему обществу… Рассматривая взаимосвязи творчества Кропоткина с российской культурой, нельзя не отметить весьма объемный труд, посвященный им анализу русской литературы.
Здесь с большой силой проявилось заинтересованное отношение Петра Алексеевича к проблемам и путям развития отечественной культуры. Давая исчерпывающие характеристики творчеству видных отечественных литераторов, а также отдельным проявлениям общественной жизни, он сумел наглядно показать широкую картину современной ему российской культурной действительности. Последние годы жизни Петр Алексеевич посвятил истории развития нравственности в обществе. Его незаконченная работа „Этика“ явилась еще одной попыткой обосновать анархистский идеал через естественное развитие народных культурных традиций, как наиболее соответствующих самой природе человека.
Нравственность возникла из практики взаимосвязи и солидарной деятельности людей, поэтому ее предназначение — в развитии и совершенствовании этой солидарности. Таким образом, П.А. Кропоткин, обосновав теорию анархо-коммунизма (корни которой лежат в российском социокультурном пространстве), тем самым внес существенный вклад не только в отечественную, но и мировую культуру.
Активно участвуя в пропаганде своих идей среди широкой общественности, имея огромное число корреспондентов и слушателей, он тем самым способствовал распространению культурных взглядов, личным примером стимулировал у окружающих стремление к высоконравственным ценностям.
Надо отметить, что Кропоткин был популярен не только в низах, среди молодых революционеров. Его имя было на слуху и в аристократических кругах. Так, известный политический деятель будущий министр иностранных дел буржуазного Временного правительства П.Н. Милюков во время одного из своих заграничных турне в начале 1904 года встречался с Петром Алексеевичем и имел с ним продолжительную беседу, отметив равновесность и гармоничность натуры анархиста. Известно также высказывание К.П. Победоносцева, члена государственного совета, обер-прокурора святейшего синода, в пользу публикации статьи Дунина-Барковского о записках Кропоткина, в которой „умно разъясняется какими заблуждениями ума и сердца добрый и умный человек превращается в анархиста“.
Глава Советского государства В.И. Ленин, не смотря на свое критическое отношение к анархизму, весьма заинтересовано относился к публичным высказываниям Кропоткина и высоко ценил его личностные качества. Особенно „вождя мирового пролетариата“ подкупали лестные высказывания в адрес Октябрьской революции, значение которой для мировой цивилизации Кропоткин сравнивал со значением Великой французской революции. Но самым значительным, по-видимому, следует признать значение Кропоткина и его идей для Н.И. Махно и всего махновского движения.
Возвращение Кропоткина в 1917 году в Россию было воспринято с энтузиазмом махновцами: „Петр Алексеевич укажет конкретные пути для организации нашего движения в деревне? он? воспользуется своим идейным влиянием на анархистов и их группы и поспешит конкретно сформулировать те положения революционного анархизма, которыми анархисты должны заняться в нашей революции“.
Однако спустя несколько месяцев на Государственном совещании в Москве они были несколько разочарованы, услышав выступление Кропоткина, призывавшего во имя победы над Германией к соединению усилий капитала и Советов. Осудив в душе это выступление „сентиментального старца, ищущего спокойствия и сил для последнего применения своих знаний в жизни“, Махно тем не менее сохранил убеждение в том, что „Петр Алексеевич оставался великим и сильным теоретиком анархизма? не сломи его физически время, он стал бы перед русской революцией практическим вождем анархизма“. В этом и заключалась метаморфоза великого анархиста, позволившая советским историкам говорить о сокрушении самим Кропоткиным своих анархистских принципов.
Но следует признать, что сила идеи заключается не только и не столько в физически ослабевшем ее генераторе, а в том, насколько широкое распространение она находит или найдет в будущем. Что касается кропоткинского анархо-коммунизма, то он не только стимулировал яркую практическую деятельность махновщины, имевшей большое значение в истории гражданской войны на юге России, но и породил целую плеяду идейных наследников. К их числу следует отнести довольно широкий круг анархистов, сплотившийся вокруг образованного под руководством В.Н. Фигнер и С.Г. Кропоткиной в 1921 году Всероссийского общественного Комитета по увековечиванию памяти П.А. Кропоткина. Среди них такие известные анархисты, как А.М. Атабекян, А.А. Карелин, Н.К. Лебедев, М.П. Сажин, Г.Б. Сандомирский, А.А. Солонович, А.Л. Гордин, П.Д. Турчанинов (Лев Черный). Это были представители нового, постклассического анархизма, которые, критикуя отдельные положения кропоткинской теории, подвергая их модернизации, сохранили некоторые тенденции идейной эволюции, осуществляя тем самым диалектическую преемственность с анархизмом классическим.
Судьба самого комитета была предрешена самим ходом авторитарного развития социализма в России. Не смогла господствующая в стране монополия идеологии смириться с альтернативами мышления. Был разыгран ставший уже известным сценарий политической трагедии? Однако живучесть идеи заключается в том, что она, однажды рожденная, может быть востребована в любой момент истории. В современном обществе анархизм нашел свое воплощение в движении ненасилия22, других разнообразных течениях своей постклассической формы. Идеи П.А. Кропоткина и его последователей и по сей день находят ревностных почитателей и их рано списывать в историю
Заключение
С именем М.Бакунина связана первая волна широкого социального протеста и в России, и на Западе в XIX веке. Радикализм „левых“ выходцев из дворян, интересы обнищавшего крестьянства, широких, преимущественно мелкобуржуазных слоев, включая деклассированных и маргиналов, — вот что стоит, в конечном счете, за такими, к примеру, словами М.Бакунина: „Я — фанатичный приверженец свободы, видящий в ней единственную среду, где может развиться ум, достоинство и счастье людей“. П. Кропоткин же не был фанатиком свободы, что заставляет задуматься о действительных социальных корнях его творчества в российской жизни. Кроме интересов перечисленных социальных групп, Кропоткин в большей степени, чем его предшественник, представляет интересы наиболее образованной части рабочих, видевшей свое будущее в солидарности и взаимопомощи. Последнее и составляет, так сказать, „воздух“ свободы.
Один из основных тезисов, которые выносятся здесь на обсуждение, можно сформулировать так: великие русские анархисты исходили из приоритета свободы; они далеко продвинулись в деле решения проблемы свободы во взаимосвязи с другими проблемами, такими, как равенство, справедливость, солидарность, взаимопомощь и т.д. Если М. Бакунин осуществляет попытку синтеза антропологического и социального подходов в своей концепции освобождения общества и человека, то П. Кропоткин подводит естественно-историческую и этическую основу под эту концепцию, одновременно углубляя и как бы „приземляя“ ее.
Развертывание указанного тезиса предполагает широкое, преимущественно философское понимание анархизма. Это, конечно, не исключает его социально-политическое измерение, особенно бакунистской разновидности его. По Кропоткину, „анархизм родился среди народа, и он сохранит свою жизненность и творческую силу только до тех пор, пока он будет оставаться народным“. Тенденция анархии — основать синтетическую философию, т.е. философию, которая охватывала бы все явления природы, включая сюда и жизнь человеческих обществ и их экономические, политические и нравственные вопросы». Исход из подобного понимания анархизма, можно, по-видимому, рассматривать его и как своеобразного оппонента, критически относящегося к господствующим на каждом данном этапе общественного развития политическим и иным властным структурам. В этом смысле свободолюбие составляет родовое свойство анархизма.
М. Бакунин путь реализации свободы сводит главным образом к устранению государства. Его идеал — общество, организованное на началах самоуправления, автономии и свободной федерации индивидов, общин, провинций и наций. Важными составляющими такого общества выступают также равенство и справедливость для трудящихся, освобожденных от всякой эксплуатации. Для К. Маркса решающее значение имеет внутренний, социальный по своей природе стержень свободы, который постепенно наращивается по мере развития общества, по мере созревания соответствующих социально-экономических факторов. Вместе с тем позиция М.Бакунина согласуется в целом с представлением о том, что высшая степень исторической свободы — это переход к способности развития, когда индивидуальность каждого не подавляется и когда не общественные отношения господствуют над людьми, а люди господствуют над случайностью и отношеними. Одновременно бакунизм способствовал высвечиванию некоторых односторонностей и недоработок марксистского социологизма. Словом, шел трудный процесс развития и утверждения научно-гуманистического мировоззрения и адекватной теории освобождения человечества. Взгляды М.Бакунина, а затем и П.Кропоткина являлись выражением своеобразной конструктивной оппозиции этатистским течениям мысли, возлагавшим слишком большие надежды на государство, вообще властные «подпорки» социальных преобразований. Они, по мнению теоретиков анархизма, ограничивают естественный поток индивидуального и коллективного творчества, глушат инициативу, идущую снизу.
К. Маркс сосредотачивал свое внимание на процессе практического осуществления свободы. Это «приземление» проблемы свободы сыграло свою роль, как в теории, так и в практике освободительной борьбы. И, наконец, синтез связан с творчеством русских анархистов. На основе анализа жизненных реалий в России и Европе М. Бакунин и П. Кропоткин, опираясь на методы и результаты естественных наук, используя достижения передовой социальной философии, возвращаются к антропологическому объяснению проблемы свободы. На этой основе ими сделан существенный шаг в сторону создания высокой этики новой жизни, этики свободы. «Разрушители» в политике оказываются созидателями социально-этических принципов построения свободного и справедливого общества. «Наша задача состоит [...] прежде всего в уничтожении народного невежества», — подчеркивал М. Бакунин. Впоследствии П. Кропоткин как бы вторил своему предшественнику: «Нужна революция — глубокая, беспощадная, которая [...] расшевелила бы всю умственную и нравственную жизнь общества, вселила бы в среду мелких и жалких страстей животворное дуновение высоких идеалов, честных порывов и великих самопожертвований».
Благодаря детельности П. Кропоткина анархизм, получив своеобразное этическое основание, обоснованное естественноисторически и на категориальном уровне, как бы обрел второе дыхание. Если М. Бакунин лишь поставил вопрос об анархистской этике, то Кропоткин прежде всего занимался его разрешением. Решение проблемы свободы, таким образом, поднимается на более высокий уровень. Вместе с тем, отдавая должное П. Кропоткину, следует иметь в виду первопроходческую миссию Бакунина: как без Гегеля не было бы Маркса, так и без Бакунина не было бы Кропоткина.
В определенном смысле П. Кропоткин шел как бы назад, не принимая диалектического метода, которым старался воспользоваться его предшественник в области анархизма. Основной предмет его раздумий — взаимопомощь как основной фактор эволюционного развития всего живого. В рассуждениях Кропоткина доминируют методы естественных наук, индукция применяется к человеческим учреждениям. Однако подспудно широкий философский подход, просвеченный диалектикой изнутри, присутствует в основных его работах — таких, как «Хлеб и воля», «Современная наука и анархия», «Взаимная помощь», «Этика» и др.
Продолжая просветительскую традицию, он отождествляет свободу с естественным состоянием социума, где царит взаимопомощь. С другой стороны, П. Кропоткин исходит из активности, в том числе революционной, индивида и всего общества. Не соглашась с прудоновским планом мирных, постепенных реформ, он одновременно не принимает и стихийный бунт.
Сознательные действия народа, вооруженного революционной мыслью, надеждой, нравственными принципами и идеалами, — вот за что ратует П. Кропоткин. Результатами, по его мнению, является «свободное соглашение, свободная организация», которые «отлично заменяют дорогостоящий и вредный государственный механизм и выполняют ту же задачу лучше его».
Соотношение государства и человеческой солидарности у Бакунина аналогично соотношению государства и закона взаимопомощи у Кропоткина. Во многом сходятся и их представлени о необходимости индивидуальной свободы в будущем обществе. Человек у М. Бакунина не растворяется в море социума, а у П. Кропоткина сам социум человечен (в моральном смысле) с самого начала. Важно уточнить, что высшее проявление нравственности связывается П. Кропоткиным именно со свободой, в отличие от простейшей нравственности, покоящейся на естественной взаимопомощи.
Анархисты способствовали конкретизации и, так сказать, «приземлению» модели будущего общества, в котором максимум свободы индивида должен базироваться на зрелой экономике, обладающей наивысшей производительностью свободного труда. Из неотъемлемого свойства человека и социального идеала свободы у П. Кропоткина превращается в одну из главных нитей ткани социальной жизни. Серьезный анализ социальной жизни, точнее, ее естественных предпосылок и основ как бы внутренне включает в себя проблему свободы.
Этическая система воззрений, последовательный гуманизм и свободолюбие, по существу, нейтрализуют достаточно жесткие социально-политические установки на безвластие. Это позволяет рассматривать данный вариант анархизма не столько как политическое течение, сколько как научно-гуманистическую доктрину и идеал, к которому ведет скорее длительная социальная и нравственная эволюция, чем одноактная всеразрушающая революция.
Список используемой литературы:
1. «Проблема свободы: М. Бакунин и П. Кропоткин» М. Артемов журнал «Автоном»
2. «Федерализм, социализм и антитеологизм» М.А. Бакунин
3. «Государственность и анархия» М.А. Бакунини
4. «Махновщина и анархизм» Я. Яковлев журнал «Автоном»
5. «Что такое Анархизм» Александр Беркман, из книги «Азбука коммунистического анархизма»
6. Хрестоматия по истории России 1917-1940 под редакцией М.Е. Главацкого
7. «Справедливость и нравственность» П.А. Кропоткин
[1] Достижения и провал Французской коммуны 1871г. особенно ярко изложил М.А. Бакунин в брошюре «Федерализм, социализм и антитеологизм.»
www.ronl.ru
Калугина Мария
Политология
1 курс
Анархизм
План:
1) О сути Анархизма
2) Происхождение Анархизма
3) Базовые принципы анархизма
4) Основные направления в анархизме
5) Вывод
Что такое анархизм? В чём заключается его суть и основные идеи? Каковы основные направления? Попробуем разобраться в этом.
Анархизм – идея организации общества без государственного принуждения. Существует множество различных направлений анархизма, которые часто расходятся в тех или иных вопросах: от второстепенных, и до основополагающих. Анархизм – политическая философия, которая основывается на свободе. Цель анархизма – уничтожение всех типов принуждения и эксплуатации человека человеком. Анархизм предлагает сотрудничество индивидов. По мнению анархистов, общественные отношения и институты должны основываться на личной заинтересованности, взаимопомощи, добровольном согласии и ответственности (исходящей из личной заинтересованности) каждого участника, а все виды власти (то есть принуждения и эксплуатации) должны быть ликвидированы.
Первые анархистские идеи восходят к древнегреческим и древнекитайским философским школам (хотя ростки протоанархизма находят в разных странах мира, в том числе в Египте и др.) К древнегреческим протоанархистам традиционноотносят софистов (Антифонт — ок. 450/444-ок. 365/360 гг. до н. э., Диоген Синопский — ум. ок. 330-320 г. до н. э., и других) и киников. К древнекитайским относят даосскую традицию Лао-цзы (VI-V вв. до н. э.) и Чжуан-цзы (ок. 369-286 гг. до н. э.). Современный же анархизм возник из светского, равно как и религиозного направлений мысли эпохи Просвещения, в частности из аргументации Жан-Жака Руссо, его идеях о свободе и морали. Кроме того к предшественникам современного анархизма можно отнести ранних христиан, многие религиозные христианские ереси, такие как например движение анабаптистов. Непосредственно же первым теоретиком современного анархизма стал Уильям Годвин (1756-1836), развивавший идеи, легшие впоследствии в основу современной анархистскоймысли. Первым же либертарным теоретиком, открыто назвавшим себя анархистом, выступил Пьер Жозеф Прудон, по праву считающийся подлинным основателем современной анархистской традиции (в отличие от Годвина он имел последователей, и к тому же называл уже себя открыто анархистом).
Теория анархизма вращается вокруг семи базовых принципов: отсутствие власти, свобода от принуждения, свобода ассоциаций, взаимопомощь, разнообразие, равенство, братство.
Анархизм — это философская, социально-политическая теория, которая содержит в себе множество направлений, часть из которых друг другу диаметрально противоположны (например, анархо-коммунистическое направление и анархо-капиталистическое). Это вызывает постоянные споры относительно отдельных сторон теории анархизма, а также того, кого вообще можно считать анархистом: левые анархисты традиционно не признают анархистами национал-анархистов (своеобразное течение в анархизме, которое отрицается подавляющим большинством анархистов, учитывая что анархизм традиционно выступает против национализма) и анархо-капиталистов, которые отвечают взаимностью, утверждая, что анархизм никогда не был частью «левой» социально-политической мысли. При этом часть современных анархистов вообще считает, что анархизм не является ни «левым», ни «правым», что это ложная классификация. Кроме того, часть анархистов считает что анархизм — это именно философия, которая не имеет никакого отношения к политике, и потому называть анархизм — политической идеологией — ложно. Не меньше вопросов вызывает и соотношение религии с анархизмом: традиционно анархизм считается атеистическим, однако вместе с тем существует христианский анархизм, а также постоянно дискутируется вопрос о либертарных составляющих в других религиях, таких как ислам, буддизми т. д. Представители разных направлений в анархизме придерживаются разных позиций по вопросам морали, этики, гуманизма и т. д. Кроме того, не все анархисты относятся одинаково к марксизму: для одних он не приемлем совершенно, для других — вполне приемлем, по крайней мере такие направления в марксизме как «левый коммунизм», рэтекоммунизм («коммунизм рабочих советов»), операизм, люксембургианство, троцкизм или даже маоизм.
Демократия так же вызывает неоднозначную оценку в рядах анархистов. Для одних любая демократия — это форма власти, а потому — угнетения и иерархического общественного устройства, так что они отрицают в том числе и понятие о «прямой демократии», так как «„кратия“ означает „власть“», в то время как другие отстаивают принцип прямой демократии, утверждая, что вполне соответствует анархистским представлениям о свободном безгосударственном обществе. На мой взгляд, во второй точке зрения больше здравого смысла, чем в первой. Каждым обществом, каждой группой должен кто-либо командовать, люди не способны адекватно просуществовать без этого сколько-нибудь приличный срок времени. Общество привыкло подчиняться.
В заключении хотелось бы сказать, что даже если бы анархия была желательна — что было бы совершенно нелепо,- она не могла бы существовать без покровительства подобающего законодательства, без власти, организованной в государстве. Таким образом, требования индивидуалистов вроде Штирнера обязательно приводят их обратно к идее государства и власти, которую они сами так хорошо критикуют. Их положение — подобно положению Спенсера или школы буржуазных экономистов, известной под именем манчестерской, которые также начинают с суровой критики государства, но кончают признанием его отправлений для поддержания монополии собственности, которой лучшим покровителем всегда было государство. Без государства монополия личной собственности и всяких 'Я', воображающих себя 'сверхчеловеками',- невозможна.
www.ronl.ru
