Доклад: Искусство в системе мировых религий. Реферат музыка и религия

Музыка и религия.

Какое значение имеет религия для музыканта и почему религия вообще может заинтересовать музыкантов?А может ли религия "заинтересоваться" музыкантами- гитаристами? По этой теме и пойдет речь. Просто попытка обобщить взаимосвязи музыки и религии в современном мире + личный опыт.

Итак в далекие 1980 годы религии в СССР не было. Идеологическая работа шла по коммунистической линии - портретыЛенина на стенках детского садика , гимн Советского Союза по радиоточке каждое утра. Мое личное патриотическоевоспитание началось с того , что довелось стоять в углу под портретом Ленина в садике за плохое поведение ввозрасте лет 4. Так и стал коммунизм у меня вызывать стойкую ассоциацию с желтой краской для стен и портретомвождя на стене и неотвратимости наказания за плохие поступки.

Затем я пошла в школу в 1986. Там нас принимали в октябрята и пионеры (практически в обязательном порядке и безлишних размышлений - во 2 классе мне прикололи октябрятский значек на школьную форму, а в 3 классе на шею повязали торжественно красный галстук в музее великой отечественной войны в окружении военных экспонатов и образцов армейской формы ).Только единичные родители в школе отказывались от приема ребенка в пионерию в религиозным соображениям.

А собственно музыка ...школа то ведь была c музыкальным уклоном. Итак, почти все дети в школе играли музыку Баха.Кто такой Бах нет необходимости лишний раз рассказывать , но стоит отметить что Бах и коммунизм понятия почтипротивоположные по сути. Бах работал органистом в католической церкви и все творчество проникнуто религиознойтематикой и символикой - это вроде как ключ к пониманию творчества Баха , без которого вроде и грамотно Бахаисполнить нельзя. То есть чтоб грамотно сыграть ХТК скажем нужно знать основные библейские сюжеты -каждаяпрелюдия и фуга из ХТК имеет аналогию их библейских сюжетов , что выражено через музыкальные символы (естьлейтмотив креста, страданий Христа и т.д.)На религиозном аспекте во времена школы особенно педагоги не заостряли внимание никогда.Мы просто играли Баха как и все прочие пьесы обращая внимание на верный ритм, темп, динамику. В школе вся музыка была равна , но разве что в школьных концерта была часть произведений коммунистического направления (хоровые песни про Ленина в основном) .

Да потом уже она почти исчезла после 90 года из репертуара. После 90 года коммунистические ярко выраженныеидеологические песни исчезли , а Бах остался ... Его играли пианисты , скрипачи и почти все одним словом впереложениях для своих инструментов. Его играли как красивую музыку, как музыку много дающую для становлениямузыкальных способностей и развития музыканта в целом, для освоения полифонии.

В детские годы сказать к слову мне вообще было все равно ,что мы будем петь играть Баха и гимн СССР -как ребенокя вообще не видела существенной разницы в этих вещах .Главное чтоб мелодия была запоминающаяся и пьеса приятная.

Да так вот Бах остался ...правде в школе он был вообще лишен религиозных толкований-ну пьесы и пьесы , полифонияи полифония одним словом, только гениальная и хорошего качества.

Что было потом .. в самом начале 90 годов вдруг резко начало возрождаться православие. Возле нашего дома недалекобыла церковь Марии Магдалены. И она каким то чуднесным образом вдруг стала реставрироваться, хотя вообще денегкругом вокруг ни у кого не было. Кругом была эпоха дефицита товаров. Ну а тут вдруг среди общего кризиса и развала вдруг появились деньги на ремонт данной церкви. И вообщем совпали несколько моментов , которые предшествовали крещению.В детстве я была впечатлительным ребенком , меня мучали кошмары по ночам и часто шла кровь из носа .Послепрочтения милой доброй сказки "Аленький цветочек" мне стало казаться , что ночью под кроватью я меня живет тосамое волосатое страшное Чудище с книжной иллюстрации детской книги из сказки (наподобии современной Чубаки изСтарВорс)Врачи как-то ничего толком не находили серьезного , а проблемы со здоровьем оставались. И вот тогда меня решилиокрестить в церкви Марии Магдалены .По словам бабушек церковное крещение и молитва - оно в комплекте должно было иметь целебное успокоительное свойство. И где-то в 90 году весной меня там окрестили-выдали крестик и набор иконок в дорогу по жизни .Крещение происходило в церковной пристройке ибо сама церковь была еще в разваленном состоянии, только пристройка к церкви функционировала как молитвенный зал что ли.

После крещения вопрос религии меня слабо интересовал - иконки пылились в столе, ну а крестик висел на шее так навсякий случай. Но потом я увидела фильм "Иисус"- яркий , запоминающийся фильм - реалистичная экранизацияевангельских писаний https://www.youtube.com/watch?v=d0xbnoqDfZs. И я признаться весьма прониклась тогда этимтворением в комплекте с евангельскими идея.Я просто прочитала евангелие от Луки , которое бесплатно раздавалипосле просмотра фильма в "Центральном" кинотеатре - маленькая брошюрка включала одно евангелие от Луки + яркиефотки из фильма.

Я много читала в детстве и евангелии было просто одной из прочитанных книжек.

В музыка - вернемся к ней . Мы играли в школе Баха. Класса с 7 общей школы я стала готовиться к поступлению вмузыкальное училище.Я познакомилась с Белышевым. И самой первой пьесой которую он мне дал играть было Бурре Баха.В дальнейшем уже постоянно что-то мы играли из Баха - обязательно в каждом академическом концерте или зачете.

Каким то странным образом с эпохи 1993-1994 года с моей жизни стали появляться люди так или иначе связанные сцерковью и религией.В 7 классе одна из моих одноклассниц мне рассказала о мормонах. Мормоны приходили к ней (и ее сестре) домой спроповедями -вели религиозные беседы .Предлагали бесплатное домашнее изучение Библии . Мне тогда девочки тожепредложили изучать Библию вместе с ними и мормонами.Я отказалась -но мне вручили пару бумажных брошюрок (что-то типовое агитационное из подобной литературы).

Затем на первом-втором курсе училища нас пригласили поиграть в католическом костеле в Могилеве. Поездка былаорганизованна за счет польского посольства из Минска. Это был литературно-музыкальный вечер в костеле вМогилеве.Нас привезли на концерт - мы отыграли свои пьесы , какие -то поэты читали стихи ...короче культурноемероприятие в лучшем виде .После чего нас привезли в Минск на машине типа маршрутки. За концерт ясное дела намникто платить и не собирался-это шло как добровольное такое благотворительное студенческое мероприятие.Перевозка за счет посольства вот и радуйтесь студенты.Поездка заняла целый день и притомились мы изрядно , но в том возрасте это воспринималось как экскурсия (для меня в костел в частности) . Было интересно съездить в Могилев.Никакогорелигиозного смысла поездка не имела, разве что концерт проходил в одном из помещений костела (не основногоритуального зала, а какой-то комнаты на 2 этаже).Из церковнослужителей в костеле имелся ксендз у которого былключ от двери костела.Он всех и запустил в костел.

А вот в годы обучения в музыкальном училище пошло расширенное изучение творчества Баха .Нам в рамках учебнойпрограммы рассказывали уже все аспекты окружающей Баха реальности - религия , служба в церкви, глубокий символизм его пьес , да и вообще если разобраться эта музыка в свое время была вроде как идеологичской составляющей в католицизме. И в годы обучения в училище и вузе в моем репертуаре был Бах постоянно , впрочем как и у всех остальных студентов. Обязательная учебная программа включала 3 пьесы (1 Бах или пьеса эпохи барокко -2 крупная форма (музыка классического стиля обычно - 3 пьеса на выбор исполнителя чаще в современном стиле).Разве что пианисты играли его еще больше и сложнее, чем гитаристы. И ясное дело что все эти религиозные основныеидеи пришлось освоить под звуки Баха .

Тут еще как на чудо вокруг меня оказывались постоянно люди из самых разнообразных церквей. Меня постоянно куда-то приглашали в самые разные религиозные общины (именно библейско-христианской направленности). Меня приглашали к ним прийти на христианские службы .Стоило отказаться от какой-то одной общины -тут же кто-то приглашал в другую ...мягко так и ненавязчиво .

Меня приглашали к мормонам ,в Белое братство, церковь Благодать , общину Шаббат-Шалом.(это в 90 годы)

Во времена учебы в академии музыки у нас имелся профсоюз .В профсоюзе работали истинные православные верующиеженщины . И они постоянно организовывали поездки паломничества в монастыри (Жировичский, Псково-печерский,Киевскую лавру). Почему ? Все очень просто ... мы будущие музыканты .Часть народа играет Баха, а хоровики поютмного музыки из православного репертуара или же из классики (но классики православной направленности типаРахманинова Литургии Иоанна Златоуста ) И вроде как людям культурно образованным нам полагается познакомиться собширным пластом православной музыкальной и духовной культуры.Ибо как люди из сферы интеллигенции мы просто не имеем права быть некомпетентными в вопросах истории , православия , Баха и всего этого христианско -патриотического микса . Вроде как мы люди культурные и поэтому нам надо знать .Паломничества организовывались за счет церкви и для студентов стоили копейки -что тоже немаловажно. Студенты народ любопытный( и как правило небогатый) и с удовольствием куда-нибудь поедут на что-нибудь посмотреть. Ну а тут в основном паломничества в монастыри были предложены . Поездок по светским местам что-то не припомню или же просто не довелось там присутствовать.

Таким образом как при музыкальном образовании не старайся остаться в стороне -то все равно будешь вовлечен впроцесс исполнения и изучения всех перечисленных вещей.

-истории-истории религии (христианства)-христианской архитектуры и живописи(иконописи)-Бах вообще это целая отдельная фигура в учебном процессе

Потом так сложилось , что я переехала в штаты. В моем представлении (по просмотру фильмов) тут должно было бытьтакое хай-тековое современное демократическое общество не очень активно увлеченное христианством. К удивлению я обнаружила, что религии тут еще больше чем там у нас.

Ну я привезла с собой ноты сюда в штаты (что-то купила уже здесь) и есть у меня дома пару сборников того же Баха.Могу иногда поиграть его для себя. Библия дома у меня тож была .Я ее читала как часть (ключ) что ли к пониманиюобразов живописи и музыки европейской. Европейская старинная культура вся ведь проникнута этими образами (Босхнапример) да и в современной рок-музыке тож мотивы противостояния Бога и Сатаны тож любимая тема.

вот одно из любимых https://www.youtube.com/watch?v=dFoJ3_MvOYA

Ко мне приходили самые разные люди, знакомые-а часто просто вообще какие-то прохожие по улице проповедники .Нувообще сижу возле гараж возле дома -а тут мимо идут с Библиями и прям в дом заходят проповедовать. Одна женщинапроповедница даже умудрилась случайно в нашем гараже сама себя запереть.Она пришла проповедовать и вроде какслучайно нажала кнопку закрытия гаража .А я потом ее на свободу выпускала из закрытого гаража .При этомдамочка не забыла меня в церковь пригласить . Объясняя она свое нахождение в нашем гараже миссионерскими целями:)И тут меня только в какие церкви не приглашали-все естественно христианские (баптисты, пятидесятники, греческая-ортодоксальная церковь) Ну и вообще такие направления про которые ничего толком сказать не могу.Я даже устала отказываться от приглашений. Даже школьная учительница одной из флоридских школе не поленилась , а в субботу как-то раз специальна навестила нашу семью чтоб пригласить в какую-то свою церковь.

Все приглашающие как один были одержимы идеей скорого апокалипсиса - страшного суда и расплаты за грехи.

То есть если в Минске меня в церковь приглашали друзья-хорошо знакомые люди .А тут вообще какие люди посторонние приходили прямо домой и начинали пугать страшными историями про страшный суд .Сижу на пороге дома ...а тут проходят и сходу начинают рассказывать о том, что миру суждено погибнуть возможно в потопе - а возможно в ядерной катастрофе.

Апофеозом стало знакомство со Свидетелями Иеговы.В феврале 2013 года я сидела дома и слушала довольно депрессивную песню -нечто о смерти (что-то из попсы роднойрусскоязычной ) И тут ..о чудо свершилось !как раз в момент прослушивания песни на пороге моего дома появились 2Cвидетельницы Иеговы .Ну а дальше читай выше -скорый конец царства Сатаны, наказание и вселенская катастрофа.Я человек впечатлительный. А тут ..вообщем так удачно совпал момент .У меня было скажем не самое оптимистичноенастроение .И Свидетели Иеговы стали меня регулярно навещать и проповедовать и изучать Библию со мной. Мягко ,но очень настойчиво они посещали меня с февраля 2013 по сентябрь сего года.

Дальше пойдет не про музыку , но все ж ...Стало жить гораздо веселее .Я решила не отказаться на этот раз от общения с ними .А решила просто побеседовать сними и понять ,что за народ такой эти христиане. Вышло забавно .Они приносили религиозную литературу. Они быликрасивы и аккуратны, трезвы и праведны как с витрины. Рядом в ними я чувствовала себя последней грешницей наземли ,которую скоро ждет страшный суд.А почему? Да они знали про меня все как сам Бог .В их журналах былиописаны под библейскими именами сюжеты из моей реальной жизни даже в фотографиями реальных персонажей весьма похожих на моих знакомых. Вообще шпионить за людьми нельзя ...но Богу очевидно про всех все известно и безшпионских приспособлений. На то эти христиане и напирали-что Бог все знает и все видит .И действительно такое ощущение у меня и сложилось-что они знают про меня все.

Они приходили на беседы ко мне домой.Но они копировали стиль моей одежды (даже той ,что я одеваю в полном одиночестве и в закрытой комнате наедине ссобой)-цвет фактура -ткани- фасон -запахи косметики-копировали мою манеру говорить , читать-они копировали даже малейшие движения и жесты, мимика , интонации .И специально копировали те возможно не самые красивые жесты которые есть у меня и возможно те от которых я бы хотели избавиться .-короче они напирали на негативные стороны моей человеческой природы (в разной степени таковая сторона присутствует в каждом человеке), депрессивные переживания и мои страхи

Одним словом это были грамотные психологи, четко понимающие как посеять страх и нервозность, психоз , развить и

культивировать религиозные переживания типа страха смерти и страх кары господней у человека, акцентировать переживание греховной природы человеческого тела , греховной сущности человека вообще и т.д.

а самое странное ....делоони беседовали со мной плохо скрывая отвращение при общениитак смотрят на тараканов , насекомых и отвратительных тварей

Довольно странно прийти в дом к человеку и пытаться ему выносить мозги акцентируя внимание на его слабостях илистрахах (как-то страх смерти например)

Если мне по телефону звонили Свидетели Иеговы , то звонки всегда!о чудо раздавались во время моего сна.Бог ясное

дело знает когда человек спит-а когда бодрствует (Богу ведь все видно) .И удивительнее всего, что их агитационный журнал называется "Пробудись!" По-моему раньше в тюрьмах пытка такая была - спать не давали.

Но вообщем после общения с ними я почувствовала себя полной АТЕИСТКОЙ .Свидетели Иеговы стали последнийотрезвляющим звеном в моих размышлениях о религии в целом.Религия мне вдруг показалась одним из самых уродливых проявлений того что может существовать.Хотя до 2013 годахристианские идеи в целом вызывали позитивные эмоции.

А Бах? Бах по-моему прекрасен и вне всякой идеологии. И если бы была ему экономическая и идеологическаявозможность писать музыку вне какой-то идеологической системы , то возможно он бы и писал про музыку о музыке.Да и не известно ли сам ли Бах заложил все религиозные символы в свое творчество или же эти символы отыскали вего музыке материально заинтересованные исследователи и идеологи ...Вполне возможно что его музыка простоявляется свободной импровизацией-простым потоком сознания (музыкальной материей) безо всяких глубинныхподтекстов.

Сия статья отражает и выражает личный опыт и служит ответной реакций на всю религиозную пропаганду услышанную в течении жизни. Я понимаю, что данный сайте не является религиозным форумом .Но тут есть над чем подумать.Музыка -это мощное психологическое оружие воздействия на психику. Не являются ли студенты или музыканты уязвимыми игрушками в руках различных религиозных организаций?

PS Забавно было следующие -почти все христианские общины они исповедовали традиционные христианские ценности.Но при этом частенько посетители общин интересовались рок-музыкой и электро-гитарами (ну соотвественно фанателиот рок-музыки ) И даж в кое-каких общинах имелись и электро-гитарки с инструментам что б побренчать после службокаянную сатанинскую рок-музыку.И о чудо! частенько христиан интересовало халявное обучение игры на гитаре-а учиться они хотели именно заклятойдьявольской рок-музыке Metallica и т.д- а почему-то скажем не исполнению Баха -так продвигаемого по классическойлинии).Тут бы определиться по сути - или Metallica выключить или Библию закрыть ...

А может это так надо христианство + рок-музыка = и что в итоге выйдет решите сами

Как музыкант скажу точно-сложно остаться в стороне от религии .Откуда-то все приходили и приходили люди приглашавшие в какие-то но новые неведомые церкви христианской направленности .Не знаю это ко всем людям или же только в гитаристам такой повышенный интерес ? Поделитесь опытом .Да и вообще обязан ли человек вообще верить в Бога? По-моему нет.А уж после такой настырной агитации так темболее не хочется.

Вообще в сети искала отзывы людей о Свидетелях Иеговы -но все рецензии были снабжены скупыми словами -что дескать секта запрещенная в России. Вот я решила простыми словами описать свой опыт общения с ними и опыт игры Баха по библейским мотивам .Да и описать каковой я почувствовала христианскую любовь к ближнему при близком общении .Опыт личный и глубоко субъективный .

Вместо итоговых слов мне бы хотелось разместить эту ссылку

https://www.youtube.com/watch?v=CD-E-LDc384

1-24 мой любимый кадр

queenguitar.by

Музыка и религия | algizsoul.ru

Автор: Анастасия Algiz Фёдорова. Специально для сайта «Противодействие энтропии».

«Свобода есть природа души, и для души вся трагедия жизни состоит в отсутствии этой свободы, которая присуща её изначальной природе»

Хафиз

Вопрос о взаимосвязи музыки и религии всё ещё обращает на себя внимание исследователей. В религиозных трактатах нередко звучат утверждения, будто религия имплицировала музыку и песенное искусство. Подобного мнения придерживается и профессор Металлов, «музыка и пение во все времена составляли самую существенную принадлежность религиозного культа» [1].

Но рассматривая данную интерпретацию, следует учитывать факты, доказывающие, что религиозные культы не обходились без музыки, но также не отрицали существование музыки до религиозного периода. Не будем вводить себя в заблуждение, как бы не были стары апофеозы, музыка, безусловно, старше их. Музыка – одна из древнейших сил, идущих с человечеством рука об руку, фоном сопровождающая его в значимые моменты жизни, а для некоторых музыка – это сама жизнь. Созидать может только человек свободный в своих взглядах и мыслях.

Следует отметить, что «эпоха свободы» в музыкальном творчестве господствовала не постоянно. Во все времена религия стремилась оставить глубокий отпечаток на развитии музыкального искусства, контролируя его и опекая под своим крылом. Но о каком созидании может идти речь, в рамках жёсткого контроля?

Цель данной статьи: рассмотреть взаимодействие религии и музыки и сам феномен воздействия на человека посредством музыки, как инструмента контроля и управления человеком.

«Вопрос о музыке и религии – очень старый, но все ещё не устаревший вопрос. Уходя истоками в давно минувшие века и тысячелетия, он сохраняет интерес и значение в идейной жизни и борьбе нашей эпохи» [1].

Обратимся к хронологии событий, дабы окунуться в историю, а начнём с момента зарождения музыки в дорелигиозный период.

Древняя музыка

Согласно историческим справкам, музыка зародилась в Африке и существует, по крайней мере, 50 000 лет и постепенно превратилась в неотъемлемую часть человеческой жизни по всей планете [2]. Музыка, возникшая в древности, имела свои преимущества в том, что её исполнители не придерживались никаких догм, правил, не пытались вписаться в строгие рамки её воспроизведения.

Первым музыкальным инструментом, зафиксированным учёными, была флейта. Один экземпляр был обнаружен рядом со скульптурами, которые относят к 35-40 тыс. лет до н. э. [3]. Конечно, это не флейта в её современном виде, а выдолбленная кость, либо тростник. Древний человек на определённом расстоянии сделал несколько отверстий в этой кости, чтобы он мог легко положить на них кончики пальцев, а затем ещё одно отверстие внизу.

В древности люди не владели изяществом извлечения звуков из существующих музыкальных инструментов. Зачастую музыка носила стохастический характер, она служила для выражения переживаний и чувств по поводу насущных событий, являлась дополнением к трудовым, охотничьим, пастушьим и бытовым напевам. Ум развивающегося человечества постепенно обожествлял природные явления: молнию, дождь, солнце, луну и т.д.

«Музыкальное воплощение религиозных верований отвечало той смутной наивной фантастике, тому тёмному хаосу, который царил в человеческих представлениях. Его образы не имели прямой опоры во внешнем мире; то были «кривые зеркала» со страшной медлительностью пробуждающегося сознания. В первобытной дикости заговоры и заклинания – магические, тотемические и иные – конечно, звучали нарочито нестройно, оглушающее-резко, либо смутно-таинственно. Они усиливали страх перед окружающими, ещё больше обостряли у человека чувство бессилия перед теми непостижимо могущественными силами, какими представлялись ему тогда грозные стихии природы. Склоняясь перед ними, люди в то же время жестоко и бессмысленно насиловали собственную природу, а это не могло не отразиться в музыке их культа». [1]

Под вой шаманов, бормотание знахарей, стук и звон колотушек рождались зачатки того, что в последствии назовут музыкой. Музыка, в том её проявлении, сопровождала зачастую кровавое, уродливое, изуверски-бесчеловечное поклонение силам природы. Под неё оживали божества, требующие жертв, погружая первобытного человека в мир прозрения и наваждений. Музыка древних людей имела свои достоинства в следующем: музыкант, певец или исполнитель не был обязан музицировать, а также петь, достигая аутентичного исполнения, – они всегда имели возможность создавать музыку в соответствии с вдохновением. Это способствовало свободе выражать чувства, страсти без каких-либо внешних ограничений, требующих беспрекословного подчинения. Существующая музыка наполняла сердца желанием слиться с чем-то таинственно-архаичным. Сильнейшие силы природы принимали их в свои объятия. Кругом царили дикарство, первобытность, чистые инстинкты древности.

Представим, что обряд происходит в абсолютной тишине, которую бы нарушали только предсмертные крики животных: ни песен, ни боя барабанов, ни танцев, ни огня в глазах. В данном варианте развития событий теряется привлекательность и загадочность.

Но история не стоит на месте, поэтому предлагаю шагнуть далее по временной шкале. Зачатки социума развивались, происходила агломерация, что требовало структуризации для управления массами. В последствии возникли религии, необходимые для осуществления контроля за лабильностью. Религии диктовали правила: что носить, какую и когда употреблять пищу, что слушать, что говорить, о чём думать. Человечеству необходимо было жить по строгим постулатам, требовалась валидность, чтобы противостоять хаосу.

Музыка в христианстве

Не стоит забывать, что музыка может быть связана с религией и церковью; но это вовсе не означает ещё, будто именно религия и церковь породили её и вызвали к жизни её красоту.

К. Розенштильд

С осмысленным поклонением апологичному богу, люди вложили в руки его наместников ключ контроля над своей сущностью. Ключ, не оставляющий шанса на свободу: мышления, волеизъявления, а также восхождения вверх по лестнице науки и творчества. Любая религия стремилась акцентироваться абсолютно на всех проявлениях человеческой жизни, стремясь к власти, проникая в умы людей и заставляя их жить в беспрекословном подчинении и страхе. Велись поиски решения о способах контроля – ограничить умы от влияния побуждающего страсти, аннигилировать свободу, стремление к развитию.

Для удобства управления, развитие должно быть ограничено и оставаться на уровне, благоприятствующему филистерству. Популяризировался страх, неуверенность в себе, в своих силах, атихифобия, а взамен была обещана любовь творца. Точнее, так называемая «любовь» – сквозь страх, схожая с религиозным садомазохизмом. Человека ограничивают в пище для ума, превращая в скованную, безвольную тварь Божию, с завидным постоянством напоминая, что только так можно заслужить Его любовь и после смерти обеспечить вознесение души в эфемерный рай.

Главной задачей, обозначившейся перед религией средних веков, стал грубый контроль страстей, мыслей и эмоций, посредством унификации и однообразия жизни. Музыка, живопись, наука и прочие вольнодумства мешали религии держать людей в фатальном страхе поклонения Слову. Следует отметить, что благоприятные климатические условия в Европе (Италия, Польша, Германия), в отличие от довольно сурового климата на Руси, генетически закладывали в людях транспарентное желание свободы в проявление страстей. Солнце, тепло, плодородие кипело в их крови. Религия использовала всевозможные ниточки, для управления массами, одной из таких ниточек, с помощью которой можно было дёргать за тонкие материи души, являлась музыка.

Наиболее ярко музыку в качестве инструмента воздействия на людей использовало европейское христианство.

Музыка, подобно шёпоту дьявола, своей экспрессивностью побуждала в людях эмоции, самовольные взгляды, которые зачастую противоречили строгим религиозным учениям. Свободное искусство стало камнем преткновения к получению абсолютной власти над простым народом. Следует отметить, что Церковь полностью подчинила себе музыкальные школы. В храмах практиковалось объединяющее хоровое пение. Церковь охотилась за мальчиками для хоров, обладавших необходимыми чистыми голосами. Также разрешалось набирать хоры из кастрированных мальчиков, у которых были наиболее чистые голоса, хотя церковь формально осуждала данную процедуру.

«Пока жива религия, пока существует церковь, как организованное объединение верующих под руководством её деятелей, до тех пор существует и культ с музыкальным оформлением её обрядов. Религиозные настроения людей нередко просятся на музыку, изливаются в её звучащих образах, а церковь. Как встарь, по-прежнему обращается к музыкальному искусству, и прежде всего к хоровому пению, как испытанному средству «управления душ человеческих». [1]

Христианская церковь благословляла музыкантов и композиторов на издание исключительно узуальных, высокодуховных произведений, влекущих к покорности, способствующие аскетизму в мыслях и в чувствах. Люди, в своих мыслях, должны бояться, дистимически уповая на волю всевышнего, люди любят бояться. Чтобы не было несанкционированного создания музыки, церковь опекала музыкантов, воспитывая и взращивая их под своим крылом.

К известным церковным музыкальным деятелям можно отнести: Аллегри, Моралеса, Кабесонова, Шамотула, Николая Зеленского, Ивана Корнеева, Баха, Генделя, Берлиоза, Бетховена, Чайковского, Рахманинова. Они преподнесли истории выдающиеся произведения искусства с оттенком религиозности, с элементами депривации и отрешённости.

В рамках христианской музыки стоит отметить выдающегося итальянского композитора XVI в. Джованни Пьерлуиджи да Палестрина (Palestrina). Истинного, талантливого, выдающегося представителятрофотропной церковной музыки.

Легенды о Палестрине начали складываться уже при его жизни и продолжали развиваться после смерти. Судьба его творческого наследия оказалась счастливой – оно практически не знало забвения. Музыка Палестрины полностью сосредоточена в области духовных жанров: он автор свыше 100 месс, более 375 мотетов, 68 офферториев, 65 гимнов, литаний, ламентаций и т. п. Однако он отдал дань и жанру мадригала, чрезвычайно популярному в Италии в эпоху позднего Возрождения. Творчество Палестрины осталось в истории музыки как непревзойдённый образец полифонического мастерства: в течение последующих столетий его музыка служила образцовой моделью в практике обучения музыкантов искусству полифонии. Однако что мы видим в реальности: воспевание загробной жизни, невесомого эфира существования за гранью бытия, в ущерб физической земной жизни.

К счастью, человеческий разум способен обходить сложившуюся сервильность. Только свободомыслящий человек может создавать яркие произведения искусства, только свобода даёт силы творить, развиваться без страха, без оглядки. В свою очередь крамольные музыкальные произведения несли в себе ту искру, способную предугадать в людях стремление быть свободными. Реакция девиантного поведения индивидуумов, жаждущих свободу, передаётся по цепочке. Постепенно люди, словно реципиенты освобождаются от церковных оков вкусив ноты свободы, тем самым исключая возможность повторного подчинения церковью.

Талантливые композиторы, великие мастера, отрицающие веру в Бога, как можно заметить, использовали в своём творчестве в основном экспрессивную музыку. А не желающие положить свои труды на церковный алтарь подвергались остракизму, вплоть до запрета предания посмертно тела на освещённой земле. Вспомним Персела, Моцарта, Шуберта, Бетховена и конечно Паганини, который своей пассионарностью и физиологической особенностью связок настолько превзошёл всех вокруг, что ходили слухи, что он продал свою душу дьяволу. Но на самом деле талант и упорное самосовершенствование послужили причиной становления его как великого музыканта. Он стремился к верному извлечению звуков при самой высокой скорости, выполняя упражнения по многу часов в день до полного изнеможения.

Николо (Никколо) Паганини (1782-1840) – выдающийся итальянский композитор, скрипач-виртуоз, гитарист. Один из ведущих гениев мировой музыки – полноценная противоположность Палестрины, благодаря своей эрготропной, будоражащей души людей музыке.

Его непостижимое мастерство и магическая власть над аудиторией поражали и тех, кто лишь посмеивался, слушая сплетни и рассказы о великом мастере. На протяжении века люди высокого ума и глубокой эрудиции стремились понять неповторимую загадку, позволяющую ему превалировать над музыкантами.

Паганини был, прежде всего, сыном своей эпохи великих преобразований. Провозглашённый революцией лозунг «Свобода!» означал для него деструкцию условностей и ограничений, выражение индивидуальности всеми доступными его искусству средствами. Он бесконечно экспериментировал в поисках новых приёмов, новых звучностей и создал арсенал исполнительских средств, о существовании которых и не подозревали скрипачи, создатели «школ» и «направлений».

Великий талант, гениальное чутьё, в соединении с витальностью, целеустремлённостью и огромной работоспособностью – все эти качества и выковали смелого новатора-революционера, переступившего границы условностей и нашедшего новые средства выразительности, будоражащие аудиторию и приводившие в растерянность и негодование скрипачей –  приверженцев классических традиций. Наиболее ограниченные из них предавали Паганини анафеме, другие объясняли его непостижимые качества вмешательством дьявола, третьи считали его преходящим явлением, не влияющим на развитие искусства. И только немногие понимали величие и его значение.

Паганини – автор многих произведений, вот лишь некоторые из них: 24 каприса для скрипки соло, Op.1; шесть сонат для скрипки и гитары, Op. 2; шесть сонат для скрипки и гитары, Oр. 3; 15 квартетов для скрипки, гитары, альта и виолончели, Op. 4; концерт для скрипки с оркестром № 1, ми бемоль мажор (партия скрипки написана в ре мажоре, но её струны настраиваются на полтона выше), Op.6.

Залы наполняла публика, привлечённая идиосинкразией его музыки и невероятными приёмами игры. Никто не смел мечтать о том, чтобы наяву услышать нечто подобное. «Когда смотришь на него, слушаешь его, невольно плачешь или смеёшься, невольно думаешь о чём-то сверхчеловеческом. С другими скрипачами у него общее только скрипка и смычок» [4].

Музыка Паганини вызывала катарсис в душах людей, всего лишь даря им свободу той скорби, боли, скопившимся веками, возможность почувствовать резонанс, внутреннюю эмоциональную вибрацию. Он играл, мучая и терзая скрипку, срывая все маски набожности и запреты. Горожане слушали затаив дыхание, рыдая от восторга, потому что он был аутентичным зеркалом, отражающим в себе дистимию железных оков веры.

Следует отметить, что вследствие предположений об его атеизме, только спустя 30 лет внук Паганини добился разрешения похоронить его останки на Пармском кладбище. А дело было всего лишь в его талантливости, нещадно бьющей кнутом по ограничениям.

Печально осознавать, что талантливые музыканты, ослеплённые религиозным фанатизмом, инспирированием церкви, отказывались от познания искусства, направляя весь свой дар на прославление Бога и почитание памяти великих людей. Религия, навязывая стабильность, граничащую с невежеством, обрубала любое желание развиваться, противясь естественным наукам и медицине вплоть до аннигиляции.

Заточить душу народную в монастырь религиозного созерцания – именно так определялась задача церковной музыки, не давая надежды на выбор параллельного пути, ни шага в сторону.

«Музыка должна высекать огонь из души человеческой» – таков был жизненный девиз Бетховена. К чему можно добавить – музыка не должна топить душу в болоте страха, сжимая оковами запретов.

Конечно, могут возникнуть сомнения, а так уж ли религия влияла на развитие музыки?

Считаю необходимым привести две цитаты:

«Мы желаем и требуем, чтобы вы, вознося божественные песнопения, были проникнуты великим страхом и украшены благоговением и таким образом произносили их» – Константинопольский Иоанн Златоуст.

«Перед лицом бога стоять с великим сокрушением, а не в надмении голоса» – идеолог византийского духовенства авва Памво.

Страх и сокрушённый дух – вот, что, по мнению церковнослужителей, должна нести в себе музыка, а не высекать в душах огонь. Но разве свобода творчества и страх могут быть совместимы? Смиренная преданность, апатия к мирской жизни, самоуничижение, трепет перед апофеозом. То есть происходила навязанная унификация в прослушивании и написании музыки, влекущая за собой безразличие ко всему, приводящая в тупик развитие, отсекающая все плотские желания, стремление к изобретениям, повергающая на добровольное рабство своей физической сущности в угоду тщеславию церковнослужителей – наместников Бога, возжелавших править умами, подчинить их себе всецелострахом и мертвящими звуками, называемыми не иначе как вольным словом «музыка».

«Именно человечное в музыке, в её звучащих и зовущих образах веками вызывало осуждение и ненависть».

Таким образом паразитируя на теле музыки религия стагнировала плодоносные ветви творчества и науки.

Для сравнения кратко напишу о музыке в других религиях: исламе, буддизме и индуизме.

Музыка в исламе

Ислам –  сравнительно молодая религия. Как известно в исламе запрещалось изображение людей и даже животных, вынуждая художников ограничивать себя растительным орнаментом (арабески). По историческим данным основатель ислама – Мухаммед, испытывал аверсию к музыке. Его презрительность надолго акцентировалась в традиции мусульманского духовенства.

«Чудесно распетые, богато орнаментированные светские мелодии, полные живого, страстного чувства, осуждались и веками находились под запретом. Исламистский культ признавал лишь безрадостно-тягучие, гнетуще-однообразные возгласы нараспев, какие и сейчас издают муллы и муэдзины, читая с минаретов молитвы-изречения из Корана, священной книги мусульман» [1].

Музыка в буддизме

Тибетская музыка априори ритуальная и происходит от мантр и биджамантр, а не от слов человеческого языка. Едва уловимые или, наоборот, резкие, взрывные звуки музыкальных композиций преследуют цель создать особый настрой. В её структуре, тональности и ритмике нет подчас ничего свойственного светской музыке, в основе своей она является пробуждающей. Смысл её можно изложить в следующем предложении: сознание, не воспринимая знакомых ожидаемых мелодий, напрягается, проходит через стадию сопротивления и в конце отрывается от звуковых привязанностей, что позволяет обнаружить чистое состояние.

Тибетская музыка носит дуалистический характер. Помимо медитативного назначения, тибетская буддийская музыка предназначается для исполнения в качестве жертвоподношения, наряду с подношением различных приятных объектов и танца. В этом случае музыка подразделяется на «мирную» (zhi ba) и «гневную» (drag ро). Для мирных божеств звучит первая – спокойная, приятная и возвышенная музыка. А для гневных – вторая, наоборот, тяжёлая, мрачная и напряжённая.

Индуизм – древнейшая национальная религия Индии.

«Индия в истории мира представляет собой страну и народ, издревле вовлечённый в поиски истины в области музыки, философии и поэзии, в то время как остальной мир ещё только начинает подходить к этому» [5].

Индуистское проявление творческого включает в себя неразделимую связь между музыкой, танцами и пением. Для них нет разделения на отдельные составляющие, если речь идёт о служении в храмах. Все три части представляются единым потоком вибрации. Индусы, осознав, что источником музыки и науки является интуиция, положили её в основу музыки.

«Большая часть тайной силы, обнаруженная индусами в науке музыки, была получена из астрологической науки. Каждая нота индийской музыки соответствует определённой планете; и также каждая нота отражает высоту тона какого-либо звука животного мира. В древних Ведах можно обнаружить науку об элементах: земле, огне, воде, воздухе и эфире; но эти понятия имеют иное значение, чем в повседневном языке» [5].

Для индуса музыка – не служит забавой или развлечением, она всегда нечто большее и отвечает глубочайшим потребностям его души. Воспроизводя голосом мантры, а также дополняя их танцем, индусы познавали истинную гармонию мира.

Следует помнить, что между менталитетом и образом мышления индусов и человека западного мира существуют существенные различия. Они выражены в принятии своего положения в мире и абиентности противодействовать текущему ходу событий. Традиции закладывалось в умы таким образом, что у людей возникал паритет относительно религии, прочно вросшей корнями глубоко в сердце каждого индивида. Но, тем не менее, в данной религии человек всегда имел возможность выбора поклонения в многобожии, в отличие от христианства и ислама.

Традиционные древние песни Индии, написанные великими Мастерами, передавались от поколения к поколению, а обучение шло путём подражания. Следует отметить афабельность индуизма по отношению к музыке. Социальное положение индусов в материальном мире не является даже приближенным к идеалу – на улицах процветает бедность и нищета. Протестовать против данного положения было бы чистым безумием, поэтому самым оптимальным средством выживания стало смирение, принятие существующих условий для получения положительных вибраций музыки мантр, помогающих не разрушить себя в существующей реальности.

На этом предлагаю закончить небольшой обзор в рамках тематики музыка и религия.

Заключение

Многие годы, благоприятные для развития человечества были потрачены религией на борьбу с музыкальным искусством в обмен на эфемерность обещанных благ. Вместо того, чтобы способствовать развитию науки и техническому прогрессу, Церковь препятствовала всему ей неизвестному, не угодному, способному вызвать переворот, заставить рефлексировать людей, а после усомниться в божественном влиянии на жизнь. Христианская церковь понимала, что именно музыка открывала перед людьми двери, за которыми скрывается познание, любознательность, рецепция, стремление к жизни, а не к существованию.

Ислам также вносил свои ограничения в творчество, однако, не препятствовал развитию науки.

В индуизме жили, поколения пропитанные традицией, передаваемой от отца к сыну, взращённые с улыбкой, на дыхании мантр, ставших частью жизни, без возможности отвлечённой фантазии и полёта мысли, опять же не оставляя никакой свободы сочинения отвлечённых мирских музыкальных композиций. В тяжёлых условиях проживания за чертой бедности мелодичные, глубинные музыкальные мантры, гармонично настраивали вибрации внутреннего мира человека, становясь единственным верным выходом из существующего положения. У людей не было возможности сочинять грустные песни, выливать в творчество всю безысходность существования. У них была возможность верить и надеяться на разрушение границ бытия великим Шивой перерождение в лучших условиях существования. В данном случае индуизм нашёл оптимальный выход, направив мысли людей в унифицированное позитивное русло. Буддизм в свою очередь посредствам бифуркации дарил разнообразие в подношении разной музыки соответствующим божествам.

На основании изложенного можно сделать следующий вывод: с помощью музыки возможно контролировать желания, настроение, подчинять и подавлять людей, а также наоборот – отвлекать их от безрадостного существования в ограниченных жизненных условиях, которые никогда не улучшатся. И только сам человек может выбрать свой путь подчинения или свободы творчества. Путь, который откроет глаза другим людям на настоящую полноценную жизнь, отразит в себе все проблемы, скорби, трудности и переживания. Только сильный человек способен принять свободу без оглядки, без страха, с верой в свои силы асимптотически приближаясь к гармонии.

Литература:

1. К. Розенштильд «Музыкальное искусство и религия. Исторический очерк», Музыка Москва, 1964

2. Nils Lennart Wallin, Björn Merker, Steven Brown «The origins of music», MIT Press, 2001

3. Рядом с древнейшей скульптурой найдены музыкальные инструменты, Элементы

4. Мария Тибальди-Кьеза «Паганини», Молодая гвардия, 2008

5. Хазрат Инайят Хан «Мистицизм звука», Сфера, 1998

6. Тендзин Вангьял Ринпоче «Тибетское исцеление звуком», Перевод с англ.: СПб.: Уддияна, 2008

7. Г.-Г. Декер-Фойгт «Введение в музыкотерапию», Питер, 2003

Оригинал статьи размещен на сайте «Противодействие энтропии»

algizsoul.ru

Искусство в системе мировых религий

Главная » Рефераты » Текст работы «Искусство в системе мировых религий - Культура и искусство»

2

МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Подготовил:

Слушатель 343 группы

Горовой П.А.

Белгород - 2008г.

Вопрос 1. Система искусств в структуре мировых религий и проблема художественно-религиозной целостности.

Как верно отмечает Г.В. Плеханов: «Религию можно определить как более или менее стройную систему представлений, настроений и действий. Представления образуют мифологический элемент религии; настроения относятся к области религиозного чувства, а действие к области религиозного поклонения или, как говорят иначе, культа».

В процессе длительного исторического развития и взаимодействия искусства и религии в каждой мировой религии возникала определенная, функционирующая в структуре той или иной религии система искусств. Причем каждая мировая религия ввела в свою структуру ту или иную систему искусств и на уровне представлений (включающих в себя не только обыденные представления верующих, но и теологию, т.е. теоретическое мышление), и на уровне настроений, и на уровне действий.

Однако в каждой религии, как правило, доминирует один из этих уровней, что создает совершенно неповторимую и сᴨȇцифическую атмосферу духовной вообще и религиозно-эстетической жизни в особенности. Именно эта доминанта определяет оригинальность и своеобразие художественных и религиозных явлений, возникающих в процессе этого взаимодействия. Когда искусство начинает пронизывать все уровни религиозного сознания, это способствует процессу деформации структуры целостного религиозного организма.

Вместе с тем, в процессе этого взаимодействия возникают синтезирующие искусства, которые определяют общие принципы организации данной системы искусств. Хотя этот процесс складывался стихийно, были попытки практически организовать искусство вокруг церкви.

Таким искусством становится театрализованное действо, органически связанное с образной, метафорической природой слова. Слово в так называемых священных книгах мировых религий обладает образной, эмоциональной убедительностью, его метафоричность подчас философски глубока, отражает значительное и существенное.

Определяющее значение слова во всех элементах христианского культа подчеркивают и сами богословы, в частности богословы Русской Православной Церкви. Они говорят о том, что слово должно быть определяющим и в молитве, и в церковной службе, и в обрядах, и в церковном ᴨȇнии.

В оценках церковников текст и мелодия занимают далеко не равноправное положение. Определяя соотношение повествовательного и мелодического элементов в церковных ᴨȇсноᴨȇниях, один из православных идеологов, А. Страхов, писал: «В ᴨȇнии церковном главная задача совсем не красота или еще прелесть, а глубина, сила, важность и притом не мелодий самих по себе, а в связи с текстом, со словами. Слово, текст так важны в церковном ᴨȇнии, что при выборе двух крайностей лучше, полезнее одни слова прочитанные, чем мелодия превосходно исполненная, без ясно и отчетливо слышанных слов».

Совершенствуя в вековой практике формы религиозной жизни и в особенности богослужения, православная церковь всегда следила за тем, чтобы они прежде всего были связаны со священным словом. Именно это и послужило одной из причин отсутствия в составе православного культа инструментальной музыки, так как чистый музыкальный язык, музыкальное искусство как таковое могло помешать восприятию слушателями вероучительных истин.

Безусловно, как отмечалось выше, само слово, заключенное в христианских священных книгах, несло в себе не только религиозное, но и большое эстетическое, художественно-образное содержание, было многозначно.

В силу такой образности слова текст священных книг -- Библии, Корана, Вед и др. -- поддается эффективной художественной интерпретации, ᴨȇреложению на язык поэтического или музыкального образа, на язык театрализованного представления.

В феодальной России театрализованные представления были важнейшим элементом духовной жизни православной церкви, они воспроизводили главные сюжеты Ветхого Завета и Евангелия. В XVI--XVII вв. в России широко развилось такое театрализованное церковное представление, как вынос плащаницы в конце Великого поста. Широко также распространено было действо на темы Страшного суда, на котором, как правило, присутствовали царь и высокородные бояре.

Театрализованные представления широко использовались при обрядах, совершаемых вне стен церкви, и в религиозных праздниках. Торжественные выходы патриарха или митрополита в православной церкви, сопровождаемые колокольным звоном и возглашением молитв, представляют собой неᴨȇредаваемое зрелище.

Крестные ходы с огромным количеством обрядовых предметов (святые иконы, мощи, кадилы, дароносицы, и т.д.), с ᴨȇнием толпы и молитвами священнослужителей и богомольцев создают эмоциональную атмосферу. Совсем иной характер носит, например, шиитский обряд шахсей-вахсей (оплакивание смерти имама Хусейна). Во время этого обряда разыгрывается поистине трагическое представление: правоверные шииты истязают себя до полусмерти, а иногда и до смерти; вся эта церемония самоистязания происходит на глазах зрителей и должна возбудить в них чувство самоотречения, чувство беспредельной веры в учение Аллаха, возбудить массовый религиозный экстаз. Это представление мрачное и жестокое.

Но, создавая свой «театр», мировые религии всячески стремились ограничить, а где возможно, и просто уничтожить влияние на верующих более древних форм театрального искусства -- народных представлений, народных актеров. Преследуя скоморохов, жонглеров, актеров, деревенских музыкантов, церкви стремились развить только свой «театр» -- театр мистерии и церковных богослужений.

В связи с этим церкви стремились ассимилировать языческие представления, придать им подлинно религиозный вид.

Так, например, на Руси в ᴨȇриод раннего феодализма возникает институт странников, которые используют традиционные формы для пропаганды христианской идеологии. Они создают «духовный стих», который призван был заменить народную былину (народная эпическая поэзия). Но странникам все же не получилось вытеснить из народного сознания и былину, и творчество скоморохов. И даже в пору наибольшего своего расцвета духовная поэзия была не настолько сильна, чтобы заменить народу его прежнее эпическое и язычески-обрядовое предание. Как ни охотно народ слушал странников, им не удавалось заменить «веселых молодцов» -- скоморохов.

В средневековой Западной Евроᴨȇ под влиянием позднего имᴨȇраторского Рима, в котором возникают бродячие актеры (мимы и гистрионы), разыгрывающие народные фарсы и водившие потешных животных. Так же на основе самобытного творчества складывается институт народных ᴨȇвцов и артистов.

В средневековой Франции -- это жонглеры (буквально «игрецы»), в Испании -- хулгары (от французского -- жонглер), в Германии -- шпильманы. Полностью этот институт жонглеров-шпильманов (по природе очень схожий с институтом русских скоморохов) складывается к X в. и включает в себя представления с животными (медведь, обезьяна), балаганные сценки, чтение героических поэм и стихов.

В дальнейшем своем развитии, под влиянием церкви, жонглеры и шпильманы разделились на потешников, выразителей народного искусства и культуры, и исполнителей высоких жанров -- эпоса и духовных религиозных стихов.

Однако к народным актерам Западной Европы, так же как и в России, аскетически настроенная церковь относилась чрезвычайно враждебно, не допуская к причастию, отказывая им в христианском погребении и т.п. Так же и светские власти подвергали их гонениям, иногда лишая их права наследования и почти ставя вне закона.

Но ни феодалы, ни церковь не могли обойтись без них, так как они были своеобразной «ходячей хроникой», «ходячей газетой», без них не обходились придворные торжества, религиозные праздники, ярмарки, народные гуляния. И всегда потешники были душой народа, ибо их искусство -- понятное, популярное, задорное и сатирическое -- ближе всего было к эстетическим вкусам народных масс.

В странах буддийской религии, в особенности в Индии, носителями этой народной художественной мудрости была каста бродячих актеров и мастеров -- шильпи, которые из века в век сохраняли народные представления о красоте, несмотря на сильнейшее давление буддийской религии.

Огромное значение в средневековой Индии имели народные сказители. Их сказания приобщали простого деревенского жителя к житейской мудрости, чем в значительной стеᴨȇни восполняли его неграмотность...

Сказитель был не только историком и поэтом, но и прародителем индийского драматического искусства -- ятры... Его образные слова рисовали картины героизма и жертв, борьбы и раздоров, всегда увенчивавшихся торжеством правды и добродетели... Выполняя множество функций, сказитель служил средоточием общественной жизни деревни...

Как говорилось выше, религия немыслима без определенной системы действий, т.е. обрядов, праздников, строго разработанных принципов церковной литургии в стенах храма, торжественных служб и шествий. И все это, безусловно, должно обладать определенной эстетической привлекательностью, эмоционально волновать верующего, возбуждать в нем религиозные настроения и чувства. Именно в связи с этим церковь неизбежно должна была обращаться к формам драматического действия, к созданию религиозных драматических представлений.

Безусловно, такое религиозное театрализованное представление должно было проходить в соответствующей эстетической среде, в соответствующем художественном интерьере и экстерьере.

Такая эстетическая среда создавалась церковной архитектурой, не менее эмоционально воздействующей, чем само драматическое действие. Церковная архитектура становилась необходимым эстетическим фоном, связующим воедино всю систему художественного воздействия. Строгий и скромный облик византийской базилики, трогательные и интимные церковки Ростово-Суздальской земли, суровые и величественные соборы Новгорода и Пскова, пышные и торжественные церкви московского пятиглавия, стремительно взлетающие вверх готические храмы евроᴨȇйского средневековья, плывущие силуэты мусульманской мечети -- все это органично вплеталось в сложную систему искусств мировых религий, закрепляло ту неповторимую эмоциональную атмосферу, которая возникла на основе образного слова и синтезирующей функции театрализованного драматического действа. Эстетическое, эмоциональное воздействие слова и драматического действа не может быть почувствовано и понято во всей глубине вне той церковной архитектурной среды, в которой оно дышало и жило.

Вместе с тем в системе искусств той или иной религии существовало и ведущее искусство -- такое искусство, которое определяло принцип функционирования данной художественной системы, ее реальную жизнь.

Таким ведущим искусством могло быть или декоративно-прикладное искусство и скульптура ( как в буддизме), или только декоративно-прикладное (ислам), или искусства изобразительные и пластические (христианство). Они еще более усугубляли своеобразие религиозно-эстетической жизни той или иной культуры, связанной с конкретными мировыми религиями, тем более что именно они очень четко определяли своеобразие функционирования всей системы на различных уровнях религии -- представлений, настроений или действий.

Буддизм и искусство.

Александра Македонского и его солдат в ᴨȇриод завоевания Индии удивляло то, что крестьяне, работавшие на полях вблизи мест, где шли битвы, и жители городов, подвергшихся штурму греческими войсками, совершенно безразлично относились к военным событиям, продолжая заниматься своими делами.

И лишь позже греческие завоеватели, познакомившись с учением Будды, возникшим в Северной Индии в середине I тысячелетия до н.э., поняли, что это поведение не было странным, что оно продиктовано идеей буддизма о том, что человек не должен делать зла, не должен вре-дить никакой жизни и должен воздерживаться от насилия.

Буддизм выступал как против чрезмерного увлечения жизненными благами, так и против крайнего аскетизма и самоистязания, счи-тая, что умеренность, самоуглубление, созерцание и спокойное ожидание своего часа -- это единственный путь, ведущий к нир-ване. Тем более что «благоговение самоуглубления для буддиз-ма -- то же, что для других религий -- молитва», т.е. в этом состоянии буддист наиболее близок к идеально-духовному отношению к миру.

И в искусство буддизм привнес совершенно определенные со-циальные идеи; это идеи несовершения зла и насилия, которые в искусстве приобрели конкретно-образный характер.

Например, с древнейших времен существует традиционный скульптурный образ тысячерукого Будды: Будда сидит на цветке лотоса, вокруг его головы и плеч, как ореол, взметается тысяча рук (количество, конечно, условно), в открытых ладонях котоҏыҳ изображена со-ответственно тысяча глаз. Социальный смысл этого религиозного образа таков: Будда имеет тысячу глаз для того, чтобы видеть все несправедливости, совершаемые на земле, и тысячу рук, чтобы протянуть руку помощи всем страждущим, отвести от них горе и несчастье.

Буддизм всегда тяготел к социально-нравствен-ному поучению, которое он стремился воплотить в конкретных художественных образах.

Искусство, включенное в структуру социальных идей буддизма, нейтрализовало социальную индифферентности буддизма, возвращало человека из мира абстрактных философских сᴨȇкуляций и религиозно-нравственных поучений в мир человеческих чувств, действий и проблем; именно это делало искусство в буддизме более эстетически значимым, глубоким и неповторимым.

Однако буддизм попытался и это искусство ввести в рамки своей догматики, превратить народное искусство, фольклор b форму художественно-образного обоснования его идей. Но в этом случае он просто деформировал социально-эстетическую целостность искусства, практически разрушал его как своеобразный эстетический феномен.

Так буддизм стремился локализовать народно-мифологический слой культуры, слой искусства, придать ему чисто религиозный смысл.

Фундаментальной идеей буддийской гносеологии является идея о нерасчлененности человека и природы, мате-рии и духа.

Такое понимание основных философско-религиозных принци-пов буддизма сохраняется и по сей день в буддийской теологии и философии. Этот принцип неразличения, безусловно, влиял и на эстети-ческие принципы буддизма, на его понимание эстетической по-требности человека, на понимание и объяснение природы искус-ства, его целей и функций.

Эстетический парадокс буддизма

Буддизм как философско-религиозная концепция и как церковь

в процессе своего исторического развития оказался в парадоксальной ситуации. И эта парадоксальность особенно ярко проявилась в его отношении к искусству, в эволюции этого отношения.

Опираясь в своих изначальных формах на ведическую религию, а затем на брахманизм и индуизм, буддизм попытался изъять из религиозного сознания элементы эмоционально-образного отношения к миру, элементы эстетические и художественные, создав учение о страдании и нирване, придав ему строгий морально-аскетический характер.

Будда проповедовал полный отказ от обрядности и ритуалов и все внимание уделял нравственным проблемам и дисциплине духа.

Более того, исторически буддизм возникает как своеобразный орден странствующих и нищенствующих монахов, «...Будда Шакьямуни был не кто иной, как основатель братства нищенства.

Это привело к тому, что ранний буддизм часто был изолирован от широких народных масс, превращался в очень замкнутую касту избранных, его социальное, идеологическое и духовное воздействие оказывалось подчас весьма и весьма незначительным.

В связи с этим постеᴨȇнно буддизм стал включать в себя различные мифы, а затем создавать сказания и о самом Будде, его деяниях и восхождении к нирване. Постеᴨȇнно буддизм включает в себя и элементы ритуальных представлений, обрядов, создается целая система и стиль буддийской архитектуры, декоративного искусства, скульптуры, театра. И наконец, в I в. - традиционный буддизм претерᴨȇвает качественные изменения, возникает широкое и сильное течение внутри него, которое говорит о путях движения каждого человека к нирване, а не только избранных, создает образно-конкретное учение о рае и аде.

Рай приобретает привлекательный, эстетически-художественный характер: «В стране совершенного блаженства есть семь драго-ценных прудов, наполненных водой восьми заслуг... В пруду ло-тосы, благоухающие тонким ароматом.

Не менее конкретно и эмоционально изображается ад, в ко-тором грешники, обреченные на бесконечные ᴨȇрерождения, подвергаются страшным мукам и казням. На стенах буддийских пагод часто можно встретить изображения тех мучений и ужасов, которые ждут их в аду.

Реформированный буддизм создает также цельную и стройную систему искусств, которые должны на эмоциональ-но-образном уровне подтверждать мистические идеи буддизма.

Так разрешается парадокс и религия воз-вращается к искусству. И только включив в свою структуру об-ряды и эстетически организовав настроения верующих, буддизм, собственно, и становится религией.

В буддизме, самой древней мировой религии, особенно ярко проявляется изначальное значение образного слова, которое при-дает его философско-этическим абстракциям эмоциональную убе-дительность и «достоверность». И здесь буддизм не мог обойтись без опоры на богатейшую фольклор-ную культуру народов.

Однако возвышаясь над светским словом и светским миром, буддизм не забывал о том, что священное слово, священный слог должны дойти до сознания каждого человека, в связи с этим очень часто, буддизм опирался на местные языковые традиции и особенности национального языка.

Так, например, в Китае «буддисты, борясь за распространение учения Будды, старались сделать свои проповеди более увлекательными и понятными народу, в связи с этим для китайских буддийских сочинений характерен прежде всего язык, очень близкий к разговорному языку того времени и понятный на слух.. Для большей доходчивости проповедник облекал свой рассказ в близкие народу литературные формы, взятые из народной поэзии и народных рассказов.

Такое значение образного слова в буддизме неизбежно требо-вало его реализации в действии, и в связи с этим буддизм очень активно использует различные формы национальных, народных художест-венных традиций, и особенно театр. Например, в Японии буд-дизм почти полностью ассимилировал древний, японский театр.

Восточный театр был целостным эстетичес-ким феноменом, в котором, сливаются в одно гармоническое целое слово, музыка и пляска.

Итак, в буддизме очень четко выявляется синтези-рующее значение образного слова и искусства театрального пред-ставления, организующих вокруг себя все остальные искусства.

Ведущим же искусством в буддизме, определившим принципы функционирования всей системы, стало декоративное искусство, которое является свидетельством развитого эстетического вкуса.

Так, например, живопись этого времени обладала в зна-чительной стеᴨȇни всеми признаками декоративности, будучи ор-ганически вплетенной в общую систему искусств. «Являясь деко-ративно-монументальным искусством в древности и средневеко-вье, живопись в Индии, была тесно связана с архитектурой и художественными изделиями, которые она укра-шала.

В предметах собственно декоративного искусства (ритуальные ножи, зонты, молитвенные мельницы, устрашающие маски и т.д.) и декоративных украшениях буддийских храмов декоративность органична и является сущностью произведения. Но вместе с тем и все остальные искусства (скульптура, живо-пись, архитектура, танец, театр) пронизаны ею; именно декора-тивность создает в них своеобразие художественной образности. Это связано с тем, что декоративные принципы лежали в осно-вании изначальных художественных представлений народов, вос-принявших буддизм.

Вопрос 3. Ислам и искусство.

Возникнув в условиях фольклорной становящейся культуры араб-ских племен, в условиях сложной социальной борьбы, ислам в ᴨȇрвую очередь стремился сформулировать основные социальные принципы, вокруг котоҏыҳ можно было бы объединить всех му-сульман. В связи с этим ранний ислам очень мало уделял внимания проблемам культуры и искусства.

Позже, когда ислам оформился как религия, были установлены и требования, касающиеся искусства.

Так, например, мусульмане имеют ряд обычаев и запретов строго запрещающих делать изобра-жение бога, а также и вообще изображать живые существа, че-ловека или животных, -- чтобы не давать никакого повода к идо-лопоклонству.

Однако едва ли эти запреты были связаны только с борьбой против идолопоклонства. Они имели принципиальное мировоз-зренческое значение, через них утверждалась целостная мусуль-манская концепция миропонимания. Эти запреты имели глубо-кий социальный смысл, они должны были отвратить взоры пра-воверного мусульманина от бренного мира, и направить его помыс-лы, чувства и желания к единому эпицентру мироздания -- к Аллаху.

Как видим, отрицательное отношение к изображению челове-ка, животных, мира вообще имеет древнюю традицию в арабско-мусульманеком мышлении.

Именно это порождает в мусульманстве абсолютную нетерпи-мость и враждебность к иным, антропоморфным культурам, в котоҏыҳ человек становится той объективной основой, которая определяет развитие искусства. Вот почему фанатичные воины Арабского халифата разрушают изумительные творения античной Греции, уничтожают искусство Рима и средневековой Европы.

И все же мусульманство, так же как и всякая религия, не может обойтись без искусства, не может не обращаться к эсте-тической потребности человека, к его естественному, органичес-кому стремлению к прекрасному, возвышенному и совершенному.

В исламе возникает и существует ли-тература, в которой с восточной пышностью прославляются Аллах, пророк Мухаммед и другие святые.

Слову в исламе придавалось большое значение. Это соответство-вало мусульманской теологии, так как слово не имело материаль-но-антропоморфного характера, как, например, живопись и скульптура.

Итак, важнейшим элементом мусульманской куль-туры является письменное слово и главным образом поэтически-сакральное, заᴨȇчатленное в Коране.

В средние века Коран рассматривается мусульманами, а также иноверцами, втянутыми в круг мусульманской культуры, как непревзойденный шедевр художественного мастерства... Коран являл собой подлинную речь самого Аллаха!

Другим важнейшим элементом искусства слова являлась поэ-зия, в которой развивались как официальная линия панеᴦᴎҏиков в честь Аллаха, Мухаммеда, мусульманских правителей и знати, так и поэзия лирическая, восᴨȇвающая любовь и страдания воз-любленных.

Причем если в официальной поэзии влияние ислама было явным и наглядным, то в лирической это влияние существовало как мироощущение, для которого была характерна идея религи-озного предопределения.

Философско-эстетическая альтернатива ислама

В процессе длительной борьбы двух основных направлений в ис-ламе -- сунизма и шиизма -- к победе в официальной, основной церкви пришел наиболее ортодоксальный и нетерпимый ко вся-ким изменениям сунизм.

Это проявилось и в отношении к проблеме образного, на-глядного воспроизведения бога и мира. И если в христианстве борьба иконопочитателей и иконоборцев привела все же к по-беде ᴨȇрвых ( т.е иконопочитателей) и это создало широкую основу для воспроизведе-ния мира, для создания образа бога-человека, то в исламе этот путь был исключен.

Здесь возник очень интересный парадокс: восприняв во многом христианскую теологию, ислам совершенно отверг прин-ципы христианской художественной образности.

И хотя в Коране нет ясно выраженных и определенных запретов на изображения, официальная церковь строго придерживалась этих принципов.

Следовательно, никто, кроме бога, не может и не должен со-здавать нечто новое ( и даже воспроизводить то, что создал бог), так как только ему принадлежит решение судьбы каждой еди-ничной вещи.

Предписывалось изображать природу, ландшафты, но не человека; не изображать бога, святых, мучеников, ибо бог мыслился как чистая духовность, очищенная от всего человеческого и случайного.

Как же случилось, что запрет изо-бражений привел к культу орнамента, к замораживанию всякой изобразительности на несколько столетий, пока живопись не вы-работала все же внутренней силой своего развития традиций и не завоевала право на самостоятельное существование (в частнос-ти, в жанре книжной миниатюры) в позднее средневековье?

Отрицательное отношение к изображениям, вылившееся впос-ледствии в преследование изобразительности, родилось вместе с Кораном, эволюционировало, конкретизировалось с развитием исламской ортодоксии.

Запрещение изображения бога и идолопоклонства имело след-ствием запрещение изображения человека, ибо человек в исламе не представляет никакой ценности вне божественной идеи. До-пустить изображение человека означало в исламе идти в какой-то мере на компромисс с языческим богопониманием.

Коран, пос-ледовательно проводя идею монотеизма, в конечном счете при-шел к запрещению изображения всего живого, ибо это рассмат-ривалось как подражание действиям Аллаха. Чуждость изобрази-тельного искусства религиозно окрашенному идеалу в исламе привела к запрету изобразительного искусства вообще.

И тем не менее, несмотря на табу, наложенное мусульманской религией на изо-бразительные искусства (живопись, скульптуру), творческий дух народа, его эстетическое сознание, художественное видение мира нельзя было окончательно и бесследно заглушить.

Но как сделать так, чтобы было искусство и чтобы в то же время его творения не походили на реальные явления мира? И здесь как раз стал во всю силу работать принцип декоративности: предмет воспроизводился так, что он ᴨȇреставал походить на себя, становился знаком вещи.

Существует старая мусульманская притча о том, как художник спросил мудреца Ибн Абаса: «Я не могу больше рисовать живот-ных?» И тот ответил: «Можешь, но лиши их головы, чтобы они не походили на живых существ, или старайся, чтобы они напо-минали цветы».

Напоминали цветы, но не самих себя! Вот в чем секрет бур-ного развития декоративности в мусульманском искусстве.

Что касается музыки: Музыка, в особенности инструментальная, была принята исламом как искусство, вполне соответствующее его религиозно-философской концепции. Вместе с традицией чтения Корана по всем мусульманским странам, несмотря на всё разнообразие их народов, распространялась единая своеобразная концепция музыки. ...Музыка могла избежать запрета будучи, так сказать, искусством нематериальным».

Эстетическое своеобразие художественной культуры мусульманских народов.

При анализе исторического взаимодействия искусства и ислама особенно наглядно видна общеисторическая закономерность раз-вития духовной, и в особенности художественной, культуры. В этом процессе постоянно сталкиваются, взаимодействуют, взаимоусваиваются два потока: народно-мифологический и социаль-но-актуальный.

В данном случае своеобразие мусульманской догматики и практики, ее жесткость привели к тому, что ислам не смог в полной мере охватить народно-мифологическое худо-жественное сознание, привить ему свои черты не только на ран-них стадиях, но и на всем протяжении своего существования.

Действительно, мы видим, как на протяжении столетий гос-подства ислама например, в арабской художественной культуре сохраняется такой древнейший род арабского стихосложения, как касида, иду-щая от доисламского ᴨȇриода поэзии бедуинов. Особенностью этого рода поэтического стихосложения является то, что касида обязательно включает в себя: 1) прославление героя, 2) описание животных и природы, 3).чувство любви к покинутому родному краю.

Касида абсолютно лишена каких-либо мистических или рели-гиозных элементов, и такой она прошла через века господства ислама, не потеряв своей прелести и своеобразия. В Новое время изменяется лишь объект восхваления и «в традиционной касиде вместо верблюда появляется поезд».

Вместе с тем в поэзии мусульманских народов существует целое направление, связанное с восᴨȇванием вина.

Эта ᴨȇрсидская традиция трансформируется в арабской доисламской и раннеисламской поэзии в целое поэтическое направ-ление, которое восᴨȇвает не только сам процесс опьянения, но и copтa вин, дает правила и рекомендации, как пить вино (в част-ности, она рекомендует пить по три чаши в компании из трех человек). Более того, поэты этого направления утверждают, что только мусульманские народы способны, понимать эстетическое значение вина. Как известно, ислам с момента своего возникновения ввел стро-гий запрет на вино; правоверный мусульманин не должен был употреблять вина, чтобы не осквернить себя.

Несколько по-иному относился к вину суфизм (мусульманский мистицизм). Для суфизма вино являлось средством достижения экстаза, в котором растворялась личность, отчуждаясь от всего земного и сливаясь с абсолютным божественным началом.

Но ни ортодоксальный ислам, ни суфизм не смогли поколебать гедоʜᴎϲтического отношения к вину у мусульманских народов, и если в практике реальной жизни исламом и были достигнуты какие-то результаты (хотя и очень сомнительные), то в художесгвенно-поэтическом, образном мышлении народа вино всегда ос-тавалось жизненно и эстетически значимым

Вывод:

Итак, ислам, с одной стороны, взяв под свою эгиду все формы общественного сознания, все области быта, государст-венного устройства, создал тоталитарно замкнутую систему сре-дневекового религиозного мышления, обусловил сᴨȇцифику пси-хологии, особенно эстетического элемента общественного созна-ния, и тем самым попытался создать отчуждение культуры Вос-тока от Запада. С этим связано сᴨȇцифическое восприятие анти-чности в эпоху мусульманского Возрождения, когда в силу рели-гиозных ограничений мусульманским миром не были приняты ни древнегреческий эпос, ни античные трагедии, ни античная пластика. Также неприятие художественных достижений искус-ства христианской средневековой Византии, презрение к этому искусству сказались на особенностях искусства мусульманских на-родов как религиозного характера (архитектура, рукописи свя-щенных писаний), так и светского содержания (книжная мини-атюра), равно как и декоративно-прикладного искусства.

Внутреннее развитие искусства происходило здесь в русле об-щественно-эстетических тенденций. Две тенденции в обществен-ном развитии -- социально-актуальная и народно-мифологичес-кая -- оказывали влияние на искусство мусульманских народов средневековья. Конфликт между природой искусства и исламом привел к запрещению изобразительности в живописи, ваянии, до-стиг кульминации в исламской культуре. Однако развитие искусства объясняется не только влиянием религиозной идеологии, но и происходит по внутренним законам его развития, определяе-мым общественной необходимостью, в противоборстве с господ-ствующей религией, иногда во внешнем компромиссе с исламом. Влияние прогрессивных общественно эстетических тенденций восстановило декоративно акцентированные изобразительные

Литература:

Основная:

1. *Борев Ю.Б. Эстетика: учебник. - М.: Высш. Шк., 2002.

2. *Бычков В.В. Эстетика: учебник. - М.: Гардарики, 2005.

3. *Кривцун О.А. Эстетика: учебник. - М.: Асᴨȇкт Пресс, 2000.

4. *Куренкова Р.А. Эстетика: учебник. - М.: Владос-Пресс, 2004.

5. *Никитич Л.А. Эстетика: учебник. - М.: Асᴨȇкт Пресс, 2003.

6. *Профессиональная этика и эстетическая культура сотрудников правоохранительных органов: учебное пособие / авт. кол.: В.А Балашов, Н.М. Дудин, Н.И. Зайцев, Н.М. Морозова, В.С Остаᴨȇнко, В.Н. Пристенский. - Воронеж: ВВШ МВД России, 1998.

7. *Яковлев Е.Г. Эстетика: учебное пособие. - М.: Гардарики, 2003.

Дополнительная:

1. *Кондрашов В.А. Этика. Эстетика: учебное пособие. - Ростов н/Д: Феникс, 1998.

2. *Николаев Ю.П. Основные эстетические категории и их значение в деятельности органов внутренних дел: лекция . - М.: МВШМ МВД России, 1993

Перейти в список рефератов, курсовых, контрольных и дипломов по          дисциплине Культура и искусство

referatwork.ru

Реферат: Церковная музыка

Митрополит Питирим (Нечаев)

Особое место в духовной жизни Русской Православной церкви занимает церковное пение, возбуждающее молитвенный дух, назидающее и укрепляющее в вере. Церковная песнь и молитва — неотделимы. Русская Церковь, следуя греческой богослужебной традиции, никогда не использовала в храме инструментальной музыки. Поэтому когда говорят о русской церковной музыке, имеют в виду исключительно вокальное искусство.

Русские певцы появились в наших храмах одновременно с русским духовенством. Сохранившиеся от XI – XII столетий певческие рукописи свидетельствуют, что процесс становления русского церковного пения был сложным. Первые русские напевы, записанные греческими знаками, назывались знаменными. Их отличительная черта — связь с русской национальной музыкой, с русским фольклором, особенно с былинами. Изменение ритма мелодий в связи с переводом греческих текстов на славянский язык, сообщало и пению славянский характер. Отличительная особенность древнерусского пения—спокойствие, самоуглубленность и преобладание акцентов на тексте.

До сих пор не вполне разрешены вопросы, связанные с расшифровкой древней крюковой нотации. Она указывала направление голосоведения, а формой его был речитатив с протяжным произнесением гласных звуков, в которых передавалось внутреннее состояние переживаний человека от высокого вдохновения и духовного веселия, до скорбных мотивов покаяния, но никогда не отчаяния. Даже плач о грехах, который выступает как одна из высоких степеней внутреннего духовного совершенства это всегда печаль светлая, печаль, исполненная надежды. Одно наименование знаков — "стрела", "голубчик борзый", "голубчик с заковыкой" — говорит не столько о высоте звука, сколько о его характере.

В XVI и первой половине XVII в. был распространен демественный распев (в основе которого лежали мотивы, родственные русской народной лирической песне, и подвижный ритм) и путевой распев (усложненный знаменный). Во второй половине XVII в. распространяются новые распевы: болгарский, киевский, греческий, характерные выраженной тонической устойчивостью, лаконичностью мотивов и простотой ритма. Многоголосное пение создавалось на основе практики народного многоголосия. В народном хоре нет партий по диапазону и тембру голоса. Мелодия между участниками хора распределяется в соответствии с опытностью певцов и звучностью их голосов. Традиция древнецерковного русского пения сохраняется в русском старообрядчестве.

На рубеже XV – XVI вв. украинские, а в середине XVII столетия и московские мастера пения познакомились с западной нотацией и так называемым партесным многоголосием, основанном на использовании в хоре четырех голосов: сопрано, альта, тенора и баса. В истории русского партесного пения польское партесное подготовило почву для партесного итальянского, выдающимся представителем которого стал Д.С. Бортнянский (1752 – 1825). Большое влияние на гармонизацию древних церковных напевов и церковного пения оказало творчество протоиерея Петра Турчанинова (1799 – 1870), Г.Ф. Львовского (1830 – 1894), П.И. Чайковского (1840 – 1893), С.В. Рахманинова (1873 – 1943), А.Д. Кастальского (1856 – 1926). В области переложения достижения А.Д. Кастальского и С.В. Рахманинова остаются непревзойденными. В области сочинения видное место заняли А.А. Архангельский (1846 - 1941), творчество которого характерно особенной эмоциональностью и глубокой выразительностью, А.Т. Гречанинов (1864 – 1956) и М.И. Ипполитов-Иванов (1859 – 1935), широко использовавшие мелодии ярко выраженного народного характера. В их многоголосии — черты народной полифонии. Сочинения П.Г. Чеснокова (1877 – 1944) отличаются богатством красок хоровой партитуры, высокой техникой письма. Таким образом, если в начале XVIII в. наши композиторы начали с подражания западному искусству, то в XIX в. они сумели переплавить западную традицию в русскую, строя свои произведения на основе русских народных песен.

Интерес к древнерусской музыке пробудился в конце XIX в. Первым исследователем ее был протоиерей В. Металлов, написавший работу по исследованию знаков нотации.

В настоящее время в наших храмах преобладает полифония. От древнерусского напева мы уже отвыкли, хотя сейчас интерес к нему возрождается. Лучшие образцы современной церковной музыки продолжают традиции старинных распевов и творчества композиторов XIX в. Возрождение древнерусских традиций церковной музыки является одним из путей к облегчению понимания церковной службы верующими. Ведь музыка, как в свое время говорили — это родная сестра религии. Она создает внутреннюю гармонию души, и поэтому там, где она построена на авторских эмоциональных всплесках — на молитвенный лад настроиться очень трудно, но если музыка находится в согласии со смыслом, она не отвлекает, а помогает сосредоточиться на молитве.

Самобытнейшая форма русского национального музыкального искусства — колокольный звон. Колокола, возвещающие о начале богослужения и призывающие к нему, — необходимая принадлежность православного храма. Русские летописцы упоминают о колоколах под 988 г. В начале XI в. колокола были при храмах святой Софии в Новгороде, при Десятинной церкви в Киеве, в храмах Владимира, Полоцка, Новгорода-Северского. Русский народ полюбил звон церковных колоколов, в котором слышен призыв отвлечься от земной суеты и заботы. При этом следует отметить, что колокола — признак западной традиции; в Византии для этих целей употреблялось било. Впервые русские отлили колокол в Киеве в середине XII в., в XIV в. достигло расцвета литейное искусство в Москве. В церквах города было не менее пяти тысяч колоколов. Они звучали на десятки верст, в время торжеств гул колоколов соседних церквей сливался в мощный хор, звучание колоколов волнами прокатывалось от одного храма к другому — это была музыка для всех.

Обычно в храме несколько колоколов, различных по величине и силе звука: праздничный, воскресный, полиелейный, простодневный (или будничный), пятый (или малый). Каждый звон имеет свое назначение — печальный, похоронный или возвещающий радость, праздник, победу, избавление от опасности. На Руси издревле известны два рода звонов: благовест (возвещающий благую весть), когда ударяют в один колокол или в несколько колоколов, но не вовсе одновременно, и собственно звон. Поочередный гармоничный перебор колоколов называют перезвоном. Звон нескольких колоколов в три приема — называют три-звоном или трезвоном. Всей Руси известны знаменитые ростовские колокола. В середине прошлого века протоиерей Аристарх Израилев сделал нотную запись колоколов, звучащих в до-мажорном ряду. Церковные колокола — свидетели истории Руси. В настоящее время искусство колокольного звона возрождается.

Список литературы

1.Металлов В. Очерк истории церковного пения в России. Троице-Сергиева лавра, 1995.

2. Ольга (Володина), мон. Музыкальная культура Византии. М., 1998

www.neuch.ru

Доклад - Искусство в системе мировых религий

МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Белгородский юридический институт

Кафедра гуманитарных и социально-экономических дисциплин

Дисциплина: Эстетическая культура.

РЕФЕРАТ

по теме: «Искусство в системе мировых религий».

Подготовил:

Слушатель 343 группы

Горовой П.А.

Белгород — 2008г.

Вопрос 1. Система искусств в структуре мировых религий и проблема художественно-религиозной целостности.

Как верно отмечает Г.В. Плеханов: «Религию можно определить как более или менее стройную систему представлений, настроений и действий. Представления образуют мифологический элемент религии; настроения относятся к области религиозного чувства, а действие к области религиозного поклонения или, как говорят иначе, культа».

В процессе длительного исторического развития и взаимодействия искусства и религии в каждой мировой религии возникала определенная, функционирующая в структуре той или иной религии система искусств. Причем каждая мировая религия ввела в свою структуру ту или иную систему искусств и на уровне представлений (включающих в себя не только обыденные представления верующих, но и теологию, т.е. теоретическое мышление), и на уровне настроений, и на уровне действий.

Однако в каждой религии, как правило, доминирует один из этих уровней, что создает совершенно неповторимую и специфическую атмосферу духовной вообще и религиозно-эстетической жизни в особенности. Именно эта доминанта определяет оригинальность и своеобразие художественных и религиозных явлений, возникающих в процессе этого взаимодействия. Когда искусство начинает пронизывать все уровни религиозного сознания, это способствует процессу деформации структуры целостного религиозного организма.

Вместе с тем, в процессе этого взаимодействия возникают синтезирующие искусства, которые определяют общие принципы организации данной системы искусств. Хотя этот процесс складывался стихийно, были попытки практически организовать искусство вокруг церкви.

Таким искусством становится театрализованное действо, органически связанное с образной, метафорической природой слова. Слово в так называемых священных книгах мировых религий обладает образной, эмоциональной убедительностью, его метафоричность подчас философски глубока, отражает значительное и существенное.

Определяющее значение слова во всех элементах христианского культа подчеркивают и сами богословы, в частности богословы Русской Православной Церкви. Они говорят о том, что слово должно быть определяющим и в молитве, и в церковной службе, и в обрядах, и в церковном пении.

В оценках церковников текст и мелодия занимают далеко не равноправное положение. Определяя соотношение повествовательного и мелодического элементов в церковных песнопениях, один из православных идеологов, А. Страхов, писал: «В пении церковном главная задача совсем не красота или еще прелесть, а глубина, сила, важность и притом не мелодий самих по себе, а в связи с текстом, со словами. Слово, текст так важны в церковном пении, что при выборе двух крайностей лучше, полезнее одни слова прочитанные, чем мелодия превосходно исполненная, без ясно и отчетливо слышанных слов».

Совершенствуя в вековой практике формы религиозной жизни и в особенности богослужения, православная церковь всегда следила за тем, чтобы они прежде всего были связаны со священным словом. Именно это и послужило одной из причин отсутствия в составе православного культа инструментальной музыки, так как чистый музыкальный язык, музыкальное искусство как таковое могло помешать восприятию слушателями вероучительных истин.

Безусловно, как отмечалось выше, само слово, заключенное в христианских священных книгах, несло в себе не только религиозное, но и большое эстетическое, художественно-образное содержание, было многозначно.

В силу такой образности слова текст священных книг — Библии, Корана, Вед и др. — поддается эффективной художественной интерпретации, переложению на язык поэтического или музыкального образа, на язык театрализованного представления.

В феодальной России театрализованные представления были важнейшим элементом духовной жизни православной церкви, они воспроизводили главные сюжеты Ветхого Завета и Евангелия. В XVI—XVII вв. в России широко развилось такое театрализованное церковное представление, как вынос плащаницы в конце Великого поста. Широко также распространено было действо на темы Страшного суда, на котором, как правило, присутствовали царь и высокородные бояре.

Театрализованные представления широко использовались при обрядах, совершаемых вне стен церкви, и в религиозных праздниках. Торжественные выходы патриарха или митрополита в православной церкви, сопровождаемые колокольным звоном и возглашением молитв, представляют собой непередаваемое зрелище.

Крестные ходы с огромным количеством обрядовых предметов (святые иконы, мощи, кадилы, дароносицы, и т.д.), с пением толпы и молитвами священнослужителей и богомольцев создают эмоциональную атмосферу. Совсем иной характер носит, например, шиитский обряд шахсей-вахсей (оплакивание смерти имама Хусейна). Во время этого обряда разыгрывается поистине трагическое представление: правоверные шииты истязают себя до полусмерти, а иногда и до смерти; вся эта церемония самоистязания происходит на глазах зрителей и должна возбудить в них чувство самоотречения, чувство беспредельной веры в учение Аллаха, возбудить массовый религиозный экстаз. Это представление мрачное и жестокое.

Но, создавая свой «театр», мировые религии всячески стремились ограничить, а где возможно, и просто уничтожить влияние на верующих более древних форм театрального искусства — народных представлений, народных актеров. Преследуя скоморохов, жонглеров, актеров, деревенских музыкантов, церкви стремились развить только свой «театр» — театр мистерии и церковных богослужений.

Поэтому церкви стремились ассимилировать языческие представления, придать им подлинно религиозный вид.

Так, например, на Руси в период раннего феодализма возникает институт странников, которые используют традиционные формы для пропаганды христианской идеологии. Они создают «духовный стих», который призван был заменить народную былину (народная эпическая поэзия). Но странникам все же не удалось вытеснить из народного сознания и былину, и творчество скоморохов. И даже в пору наибольшего своего расцвета духовная поэзия была не настолько сильна, чтобы заменить народу его прежнее эпическое и язычески-обрядовое предание. Как ни охотно народ слушал странников, им не удавалось заменить «веселых молодцов» — скоморохов.

В средневековой Западной Европе под влиянием позднего императорского Рима, в котором возникают бродячие актеры (мимы и гистрионы), разыгрывающие народные фарсы и водившие потешных животных. Так же на основе самобытного творчества складывается институт народных певцов и артистов.

В средневековой Франции — это жонглеры (буквально «игрецы»), в Испании — хулгары (от французского — жонглер), в Германии — шпильманы. Полностью этот институт жонглеров-шпильманов (по природе очень схожий с институтом русских скоморохов) складывается к X в. и включает в себя представления с животными (медведь, обезьяна), балаганные сценки, чтение героических поэм и стихов.

В дальнейшем своем развитии, под влиянием церкви, жонглеры и шпильманы разделились на потешников, выразителей народного искусства и культуры, и исполнителей высоких жанров — эпоса и духовных религиозных стихов.

Однако к народным актерам Западной Европы, так же как и в России, аскетически настроенная церковь относилась чрезвычайно враждебно, не допуская к причастию, отказывая им в христианском погребении и т.п. Так же и светские власти подвергали их гонениям, иногда лишая их права наследования и почти ставя вне закона.

Но ни феодалы, ни церковь не могли обойтись без них, так как они были своеобразной «ходячей хроникой», «ходячей газетой», без них не обходились придворные торжества, религиозные праздники, ярмарки, народные гуляния. И всегда потешники были душой народа, ибо их искусство — понятное, популярное, задорное и сатирическое — ближе всего было к эстетическим вкусам народных масс.

В странах буддийской религии, в особенности в Индии, носителями этой народной художественной мудрости была каста бродячих актеров и мастеров — шильпи, которые из века в век сохраняли народные представления о красоте, несмотря на сильнейшее давление буддийской религии.

Огромное значение в средневековой Индии имели народные сказители. Их сказания приобщали простого деревенского жителя к житейской мудрости, чем в значительной степени восполняли его неграмотность...

Сказитель был не только историком и поэтом, но и прародителем индийского драматического искусства — ятры… Его образные слова рисовали картины героизма и жертв, борьбы и раздоров, всегда увенчивавшихся торжеством правды и добродетели… Выполняя множество функций, сказитель служил средоточием общественной жизни деревни...

Как говорилось выше, религия немыслима без определенной системы действий, т.е. обрядов, праздников, строго разработанных принципов церковной литургии в стенах храма, торжественных служб и шествий. И все это, безусловно, должно обладать определенной эстетической привлекательностью, эмоционально волновать верующего, возбуждать в нем религиозные настроения и чувства. Именно поэтому церковь неизбежно должна была обращаться к формам драматического действия, к созданию религиозных драматических представлений.

Безусловно, такое религиозное театрализованное представление должно было проходить в соответствующей эстетической среде, в соответствующем художественном интерьере и экстерьере.

Такая эстетическая среда создавалась церковной архитектурой, не менее эмоционально воздействующей, чем само драматическое действие. Церковная архитектура становилась необходимым эстетическим фоном, связующим воедино всю систему художественного воздействия. Строгий и скромный облик византийской базилики, трогательные и интимные церковки Ростово-Суздальской земли, суровые и величественные соборы Новгорода и Пскова, пышные и торжественные церкви московского пятиглавия, стремительно взлетающие вверх готические храмы европейского средневековья, плывущие силуэты мусульманской мечети — все это органично вплеталось в сложную систему искусств мировых религий, закрепляло ту неповторимую эмоциональную атмосферу, которая возникла на основе образного слова и синтезирующей функции театрализованного драматического действа. Эстетическое, эмоциональное воздействие слова и драматического действа не может быть почувствовано и понято во всей глубине вне той церковной архитектурной среды, в которой оно дышало и жило.

Вместе с тем в системе искусств той или иной религии существовало и ведущее искусство — такое искусство, которое определяло принцип функционирования данной художественной системы, ее реальную жизнь.

Таким ведущим искусством могло быть или декоративно-прикладное искусство и скульптура ( как в буддизме), или только декоративно-прикладное (ислам), или искусства изобразительные и пластические (христианство). Они еще более усугубляли своеобразие религиозно-эстетической жизни той или иной культуры, связанной с конкретными мировыми религиями, тем более что именно они очень четко определяли своеобразие функционирования всей системы на различных уровнях религии — представлений, настроений или действий.

Буддизм и искусство.

Александра Македонского и его солдат в период завоевания Индии удивляло то, что крестьяне, работавшие на полях вблизи мест, где шли битвы, и жители городов, подвергшихся штурму греческими войсками, совершенно безразлично относились к военным событиям, продолжая заниматься своими делами.

И лишь позже греческие завоеватели, познакомившись с учением Будды, возникшим в Северной Индии в середине I тысячелетия до н.э., поняли, что это поведение не было странным, что оно продиктовано идеей буддизма о том, что человек не должен делать зла, не должен вре­дить никакой жизни и должен воздерживаться от насилия.

Буддизм выступал как против чрезмерного увлечения жизненными благами, так и против крайнего аскетизма и самоистязания, счи­тая, что умеренность, самоуглубление, созерцание и спокойное ожидание своего часа — это единственный путь, ведущий к нир­ване. Тем более что «благоговение самоуглубления для буддиз­ма — то же, что для других религий — молитва», т.е. в этом состоянии буддист наиболее близок к идеально-духовному отношению к миру.

И в искусство буддизм привнес совершенно определенные со­циальные идеи; это идеи несовершения зла и насилия, которые в искусстве приобрели конкретно-образный характер.

Например, с древнейших времен существует традиционный скульптурный образ тысячерукого Будды: Будда сидит на цветке лотоса, вокруг его головы и плеч, как ореол, взметается тысяча рук (количество, конечно, условно), в открытых ладонях которых изображена со­ответственно тысяча глаз. Социальный смысл этого религиозного образа таков: Будда имеет тысячу глаз для того, чтобы видеть все несправедливости, совершаемые на земле, и тысячу рук, чтобы протянуть руку помощи всем страждущим, отвести от них горе и несчастье.

Буддизм всегда тяготел к социально-нравствен­ному поучению, которое он стремился воплотить в конкретных художественных образах.

Искусство, включенное в структуру социальных идей буддизма, нейтрализовало социальную индифферентности буддизма, возвращало человека из мира абстрактных философских спекуляций и религиозно-нравственных поучений в мир человеческих чувств, действий и проблем; именно это делало искусство в буддизме более эстетически значимым, глубоким и неповторимым.

Однако буддизм попытался и это искусство ввести в рамки своей догматики, превратить народное искусство, фольклор bформу художественно-образного обоснования его идей. Но в этом случае он просто деформировал социально-эстетическую целостность искусства, практически разрушал его как своеобразный эстетический феномен.

Так буддизм стремился локализовать народно-мифологический слой культуры, слой искусства, придать ему чисто религиозный смысл.

Фундаментальной идеей буддийской гносеологии является идея о нерасчлененности человека и природы, мате­рии и духа.

Такое понимание основных философско-религиозных принци­пов буддизма сохраняется и по сей день в буддийской теологии и философии. Этот принцип неразличения, безусловно, влиял и на эстети­ческие принципы буддизма, на его понимание эстетической по­требности человека, на понимание и объяснение природы искус­ства, его целей и функций.

Эстетический парадокс буддизма

Буддизм как философско-религиозная концепция и как церковь

в процессе своего исторического развития оказался в парадоксальной ситуации. И эта парадоксальность особенно ярко проявилась в его отношении к искусству, в эволюции этого отношения.

Опираясь в своих изначальных формах на ведическую религию, а затем на брахманизм и индуизм, буддизм попытался изъять из религиозного сознания элементы эмоционально-образного отношения к миру, элементы эстетические и художественные, создав учение о страдании и нирване, придав ему строгий морально-аскетический характер.

Будда проповедовал полный отказ от обрядности и ритуалов и все внимание уделял нравственным проблемам и дисциплине духа.

Более того, исторически буддизм возникает как своеобразный орден странствующих и нищенствующих монахов, «… Будда Шакьямуни был не кто иной, как основатель братства нищенства.

Это привело к тому, что ранний буддизм часто был изолирован от широких народных масс, превращался в очень замкнутую касту избранных, его социальное, идеологическое и духовное воздействие оказывалось подчас весьма и весьма незначительным.

Поэтому постепенно буддизм стал включать в себя различные мифы, а затем создавать сказания и о самом Будде, его деяниях и восхождении к нирване. Постепенно буддизм включает в себя и элементы ритуальных представлений, обрядов, создается целая система и стиль буддийской архитектуры, декоративного искусства, скульптуры, театра. И наконец, в I в. — традиционный буддизм претерпевает качественные изменения, возникает широкое и сильное течение внутри него, которое говорит о путях движения каждого человека к нирване, а не только избранных, создает образно-конкретное учение о рае и аде.

Рай приобретает привлекательный, эстетически-художественный характер: «В стране совершенного блаженства есть семь драго­ценных прудов, наполненных водой восьми заслуг… В пруду ло­тосы, благоухающие тонким ароматом.

Не менее конкретно и эмоционально изображается ад, в ко­тором грешники, обреченные на бесконечные перерождения, подвергаются страшным мукам и казням. На стенах буддийских пагод часто можно встретить изображения тех мучений и ужасов, которые ждут их в аду.

Реформированный буддизм создает также цельную и стройную систему искусств, которые должны на эмоциональ­но-образном уровне подтверждать мистические идеи буддизма.

Так разрешается парадокс и религия воз­вращается к искусству. И только включив в свою структуру об­ряды и эстетически организовав настроения верующих, буддизм, собственно, и становится религией.

В буддизме, самой древней мировой религии, особенно ярко проявляется изначальное значение образного слова, которое при­дает его философско-этическим абстракциям эмоциональную убе­дительность и «достоверность». И здесь буддизм не мог обойтись без опоры на богатейшую фольклор­ную культуру народов.

Однако возвышаясь над светским словом и светским миром, буддизм не забывал о том, что священное слово, священный слог должны дойти до сознания каждого человека, поэтому очень часто, буддизм опирался на местные языковые традиции и особенности национального языка.

Так, например, в Китае «буддисты, борясь за распространение учения Будды, старались сделать свои проповеди более увлекательными и понятными народу, поэтому для китайских буддийских сочинений характерен прежде всего язык, очень близкий к разговорному языку того времени и понятный на слух… Для большей доходчивости проповедник облекал свой рассказ в близкие народу литературные формы, взятые из народной поэзии и народных рассказов.

Такое значение образного слова в буддизме неизбежно требо­вало его реализации в действии, и поэтому буддизм очень активно использует различные формы национальных, народных художест­венных традиций, и особенно театр. Например, в Японии буд­дизм почти полностью ассимилировал древний, японский театр.

Восточный театр был целостным эстетичес­ким феноменом, в котором, сливаются в одно гармоническое целое слово, музыка и пляска.

Таким образом, в буддизме очень четко выявляется синтези­рующее значение образного слова и искусства театрального пред­ставления, организующих вокруг себя все остальные искусства.

Ведущим же искусством в буддизме, определившим принципы функционирования всей системы, стало декоративное искусство, которое является свидетельством развитого эстетического вкуса.

Так, например, живопись этого времени обладала в зна­чительной степени всеми признаками декоративности, будучи ор­ганически вплетенной в общую систему искусств. «Являясь деко­ративно-монументальным искусством в древности и средневеко­вье, живопись в Индии, была тесно связана с архитектурой и художественными изделиями, которые она укра­шала.

В предметах собственно декоративного искусства (ритуальные ножи, зонты, молитвенные мельницы, устрашающие маски и т.д.) и декоративных украшениях буддийских храмов декоративность органична и является сущностью произведения. Но вместе с тем и все остальные искусства (скульптура, живо­пись, архитектура, танец, театр) пронизаны ею; именно декора­тивность создает в них своеобразие художественной образности. Это связано с тем, что декоративные принципы лежали в осно­вании изначальных художественных представлений народов, вос­принявших буддизм.

Вопрос 3. Ислам и искусство.

Возникнув в условиях фольклорной становящейся культуры араб­ских племен, в условиях сложной социальной борьбы, ислам в первую очередь стремился сформулировать основные социальные принципы, вокруг которых можно было бы объединить всех му­сульман. Поэтому ранний ислам очень мало уделял внимания проблемам культуры и искусства.

Позже, когда ислам оформился как религия, были установлены и требования, касающиеся искусства.

Так, например, мусульмане имеют ряд обычаев и запретов строго запрещающих делать изобра­жение бога, а также и вообще изображать живые существа, че­ловека или животных, — чтобы не давать никакого повода к идо­лопоклонству.

Однако едва ли эти запреты были связаны только с борьбой против идолопоклонства. Они имели принципиальное мировоз­зренческое значение, через них утверждалась целостная мусуль­манская концепция миропонимания. Эти запреты имели глубо­кий социальный смысл, они должны были отвратить взоры пра­воверного мусульманина от бренного мира, и направить его помыс­лы, чувства и желания к единому эпицентру мироздания — к Аллаху.

Как видим, отрицательное отношение к изображению челове­ка, животных, мира вообще имеет древнюю традицию в арабско-мусульманеком мышлении.

Именно это порождает в мусульманстве абсолютную нетерпи­мость и враждебность к иным, антропоморфным культурам, в которых человек становится той объективной основой, которая определяет развитие искусства. Вот почему фанатичные воины Арабского халифата разрушают изумительные творения античной Греции, уничтожают искусство Рима и средневековой Европы.

И все же мусульманство, так же как и всякая религия, не может обойтись без искусства, не может не обращаться к эсте­тической потребности человека, к его естественному, органичес­кому стремлению к прекрасному, возвышенному и совершенному.

В исламе возникает и существует ли­тература, в которой с восточной пышностью прославляются Аллах, пророк Мухаммед и другие святые.

Слову в исламе придавалось большое значение. Это соответство­вало мусульманской теологии, так как слово не имело материаль­но-антропоморфного характера, как, например, живопись и скульптура.

Таким образом, важнейшим элементом мусульманской куль­туры является письменное слово и главным образом поэтически-сакральное, запечатленное в Коране.

В средние века Коран рассматривается мусульманами, а также иноверцами, втянутыми в круг мусульманской культуры, как непревзойденный шедевр художественного мастерства… Коран являл собой подлинную речь самого Аллаха!

Другим важнейшим элементом искусства слова являлась поэ­зия, в которой развивались как официальная линия панегириков в честь Аллаха, Мухаммеда, мусульманских правителей и знати, так и поэзия лирическая, воспевающая любовь и страдания воз­любленных.

Причем если в официальной поэзии влияние ислама было явным и наглядным, то в лирической это влияние существовало как мироощущение, для которого была характерна идея религи­озного предопределения.

Философско-эстетическая альтернатива ислама

В процессе длительной борьбы двух основных направлений в ис­ламе — сунизма и шиизма — к победе в официальной, основной церкви пришел наиболее ортодоксальный и нетерпимый ко вся­ким изменениям сунизм.

Это проявилось и в отношении к проблеме образного, на­глядного воспроизведения бога и мира. И если в христианстве борьба иконопочитателей и иконоборцев привела все же к по­беде первых ( т.е иконопочитателей) и это создало широкую основу для воспроизведе­ния мира, для создания образа бога-человека, то в исламе этот путь был исключен.

Здесь возник очень интересный парадокс: восприняв во многом христианскую теологию, ислам совершенно отверг прин­ципы христианской художественной образности.

И хотя в Коране нет ясно выраженных и определенных запретов на изображения, официальная церковь строго придерживалась этих принципов.

Следовательно, никто, кроме бога, не может и не должен со­здавать нечто новое ( и даже воспроизводить то, что создал бог), так как только ему принадлежит решение судьбы каждой еди­ничной вещи.

Предписывалось изображать природу, ландшафты, но не человека; не изображать бога, святых, мучеников, ибо бог мыслился как чистая духовность, очищенная от всего человеческого и случайного.

Как же случилось, что запрет изо­бражений привел к культу орнамента, к замораживанию всякой изобразительности на несколько столетий, пока живопись не вы­работала все же внутренней силой своего развития традиций и не завоевала право на самостоятельное существование (в частнос­ти, в жанре книжной миниатюры) в позднее средневековье?

Отрицательное отношение к изображениям, вылившееся впос­ледствии в преследование изобразительности, родилось вместе с Кораном, эволюционировало, конкретизировалось с развитием исламской ортодоксии.

Запрещение изображения бога и идолопоклонства имело след­ствием запрещение изображения человека, ибо человек в исламе не представляет никакой ценности вне божественной идеи. До­пустить изображение человека означало в исламе идти в какой-то мере на компромисс с языческим богопониманием.

Коран, пос­ледовательно проводя идею монотеизма, в конечном счете при­шел к запрещению изображения всего живого, ибо это рассмат­ривалось как подражание действиям Аллаха. Чуждость изобрази­тельного искусства религиозно окрашенному идеалу в исламе привела к запрету изобразительного искусства вообще.

И тем не менее, несмотря на табу, наложенное мусульманской религией на изо­бразительные искусства (живопись, скульптуру), творческий дух народа, его эстетическое сознание, художественное видение мира нельзя было окончательно и бесследно заглушить.

Но как сделать так, чтобы было искусство и чтобы в то же время его творения не походили на реальные явления мира? И здесь как раз стал во всю силу работать принцип декоративности: предмет воспроизводился так, что он переставал походить на себя, становился знаком вещи.

Существует старая мусульманская притча о том, как художник спросил мудреца Ибн Абаса: «Я не могу больше рисовать живот­ных?» И тот ответил: «Можешь, но лиши их головы, чтобы они не походили на живых существ, или старайся, чтобы они напо­минали цветы».

Напоминали цветы, но не самих себя! Вот в чем секрет бур­ного развития декоративности в мусульманском искусстве.

Что касается музыки: Музыка, в особенности инструментальная, была принята исламом как искусство, вполне соответствующее его религиозно-философской концепции. Вместе с традицией чтения Корана по всем мусульманским странам, несмотря на всё разнообразие их народов, распространялась единая своеобразная концепция музыки.… Музыка могла избежать запрета будучи, так сказать, искусством нематериальным».

Эстетическое своеобразие художественной культуры мусульманских народов.

При анализе исторического взаимодействия искусства и ислама особенно наглядно видна общеисторическая закономерность раз­вития духовной, и в особенности художественной, культуры. В этом процессе постоянно сталкиваются, взаимодействуют, взаимоусваиваются два потока: народно-мифологический и социаль­но-актуальный.

В данном случае своеобразие мусульманской догматики и практики, ее жесткость привели к тому, что ислам не смог в полной мере охватить народно-мифологическое худо­жественное сознание, привить ему свои черты не только на ран­них стадиях, но и на всем протяжении своего существования.

Действительно, мы видим, как на протяжении столетий гос­подства ислама например, в арабской художественной культуре сохраняется такой древнейший род арабского стихосложения, как касида, иду­щая от доисламского периода поэзии бедуинов. Особенностью этого рода поэтического стихосложения является то, что касида обязательно включает в себя: 1) прославление героя, 2) описание животных и природы, 3).чувство любви к покинутому родному краю.

Касида абсолютно лишена каких-либо мистических или рели­гиозных элементов, и такой она прошла через века господства ислама, не потеряв своей прелести и своеобразия. В Новое время изменяется лишь объект восхваления и «в традиционной касиде вместо верблюда появляется поезд».

Вместе с тем в поэзии мусульманских народов существует целое направление, связанное с воспеванием вина.

Эта персидская традиция трансформируется в арабской доисламской и раннеисламской поэзии в целое поэтическое направ­ление, которое воспевает не только сам процесс опьянения, но и copтa вин, дает правила и рекомендации, как пить вино (в част­ности, она рекомендует пить по три чаши в компании из трех человек). Более того, поэты этого направления утверждают, что только мусульманские народы способны, понимать эстетическое значение вина. Как известно, ислам с момента своего возникновения ввел стро­гий запрет на вино; правоверный мусульманин не должен был употреблять вина, чтобы не осквернить себя.

Несколько по-иному относился к вину суфизм (мусульманский мистицизм). Для суфизма вино являлось средством достижения экстаза, в котором растворялась личность, отчуждаясь от всего земного и сливаясь с абсолютным божественным началом.

Но ни ортодоксальный ислам, ни суфизм не смогли поколебать гедонистического отношения к вину у мусульманских народов, и если в практике реальной жизни исламом и были достигнуты какие-то результаты (хотя и очень сомнительные), то в художесгвенно-поэтическом, образном мышлении народа вино всегда ос­тавалось жизненно и эстетически значимым

Вывод:

Таким образом, ислам, с одной стороны, взяв под свою эгиду все формы общественного сознания, все области быта, государст­венного устройства, создал тоталитарно замкнутую систему сре­дневекового религиозного мышления, обусловил специфику пси­хологии, особенно эстетического элемента общественного созна­ния, и тем самым попытался создать отчуждение культуры Вос­тока от Запада. С этим связано специфическое восприятие анти­чности в эпоху мусульманского Возрождения, когда в силу рели­гиозных ограничений мусульманским миром не были приняты ни древнегреческий эпос, ни античные трагедии, ни античная пластика. Также неприятие художественных достижений искус­ства христианской средневековой Византии, презрение к этому искусству сказались на особенностях искусства мусульманских на­родов как религиозного характера (архитектура, рукописи свя­щенных писаний), так и светского содержания (книжная мини­атюра), равно как и декоративно-прикладного искусства.

Внутреннее развитие искусства происходило здесь в русле об­щественно-эстетических тенденций. Две тенденции в обществен­ном развитии — социально-актуальная и народно-мифологичес­кая — оказывали влияние на искусство мусульманских народов средневековья. Конфликт между природой искусства и исламом привел к запрещению изобразительности в живописи, ваянии, до­стиг кульминации в исламской культуре. Однако развитие искусства объясняется не только влиянием религиозной идеологии, но и происходит по внутренним законам его развития, определяе­мым общественной необходимостью, в противоборстве с господ­ствующей религией, иногда во внешнем компромиссе с исламом. Влияние прогрессивных общественно эстетических тенденций восстановило декоративно акцентированные изобразительные

Литература:

Основная:

1. *Борев Ю.Б. Эстетика: учебник. – М.: Высш. Шк., 2002.

2. *Бычков В.В. Эстетика: учебник. – М.: Гардарики, 2005.

3. *Кривцун О.А. Эстетика: учебник. – М.: Аспект Пресс, 2000.

4. *Куренкова Р.А. Эстетика: учебник. – М.: Владос-Пресс, 2004.

5. *Никитич Л.А. Эстетика: учебник. – М.: Аспект Пресс, 2003.

6. *Профессиональная этика и эстетическая культура сотрудников правоохранительных органов: учебное пособие / авт. кол.: В.А Балашов, Н.М. Дудин, Н.И. Зайцев, Н.М. Морозова, В.С Остапенко, В.Н. Пристенский. – Воронеж: ВВШ МВД России, 1998.

7. *Яковлев Е.Г. Эстетика: учебное пособие. – М.: Гардарики, 2003.

Дополнительная:

1. *Кондрашов В.А. Этика. Эстетика: учебное пособие. – Ростов н/Д: Феникс, 1998.

2. *Николаев Ю.П. Основные эстетические категории и их значение в деятельности органов внутренних дел: лекция. – М.: МВШМ МВД России, 1993

www.ronl.ru

Реферат - Наука, искусство и религия

Функция познания мира, основная для науки, свойственна также и искусству, но направлена она преимущественно на познание духовного мира. Однако искусство выполняет и множество других, разительно отличающихся мужду собой функций. Они являются следствием одной “суперфункции” или “метафункции”, носящей более абстрактный характер и определяющей основное назначение искусства как метода: утверждение интуитивного суждения в противовес логике. Это необходимо человечеству, ибо только совместное использование обоих методов может обеспечить полноту познания и выбор решения в необозримом множестве проблем во всех сферах человеческой деятельности, от личных бытовых до широкомасштабных, “стратегических”, общесоциальных. Противопоставление науки и искусства имеет чисто психологическую природу. В действительности они взаимодополняют друг друга и их сосуществование естественно. Сложнее вопрос о взаимоотношениях науки и искусства с религией. Сначала мы остановимся на истории этих взаимоотношений. Во все времена религия в своей практике использовала все виды искусства – музыку, изобразительные искусства, драматургию, поэзию, ораторское искусство и литературу (притчи). Направленная на внушение людским массам идей определённой системы, что предполагало установление общего языка, она неизбежно в своих основополагающих священнх книгах отражала научное знание, накопленный опыт и мудрость человечества. Искусство, например, музыка существовало всегда и вне церкви как фольклор, а примерно с XII века историки музыки прослеживают и то, чему было дано название “третий пласт” – светское, бытовое искусство, от трубадуров, карнавальной музыки и т.п. до современной оперетты и рока. Однако церковь растила, формировала и использовала музыку высокого духовного плана, в которой развивалась и форма, техника искусства и его высокие художественные нормы. Искусство неоценимо важно в религиозном ритуале, так как оно обладает удивительной способностью укреплять восприятие интуитивных (в том числе мистических) идей, эмоций, мироощущений, доводя людей до экстаза, катарсиса. Синкретическое искусство ритуала, совокупное действие различных его видов является особым дополнительным фактором. Однако с Возрождения начинается новый этап. Наряду с остающимся в церкви возникает и начинает быстро развиваться тоже серьёзное и высокодуховное, но внерелигиозное искусство. Если Бах писал светские произведения ещё наряду с произведениями для церкви, то уже в XVII и XIX веках сформировалась вполне самостоятельная оперная, а также симфоническая и вообще инструментальная нецерковная музыка высокого плана. Исследователи чётко показывают, что она “вышла из Храма”, но развивалась уже вне религии. Тот же процесс в живописи можно проиллюстрировать одним из остроумных футурологических рассказов блестящего физика середины XX века Сцилларда. В нём он рассказывает, как после всемирной ядерной войны и гибели человечества на Землю прилетают инопланетяне и стараются восстановить её историю. Исследуя картинные галереи, они приходят к выводу, что сначала Землю населяли человекоподобные существа в белых одеждах и с белыми крыльями, а также черные с рогами и хвостами, но потом они вымерли и остались обычные люди. Совершенно ясно, что сосуществование и взаимопроникновение светского искусства и религии в условиях свободы религий и атеизма вполне возможны. Сложнее было с наукой. Её развитие вступило в противоречие с представлениями о структуре мира, закреплённых в древних основополагающих религиозных книгах, если эти представления принимать в буквальном смысле, а не символически. Столкновение было неизбежно, поскольку знание развивается и обогащается не только количественно, но и качественно, принципиально, иногда изменяя самые его основы. Возникшее противостояние в эпоху Возрождения привело к реакции консервативной церкви, которую в наиболее жестокой форме, в инквизиции, можно охарактеризовать словами «шаг влево, шаг вправо – считаю еретиком». В сочетании с коренными социальными преобразованиями той эпохи прежняя канонизированная религия, которая в предшествующем веке была, естественно, органически обязательной для каждого, породила новые её формы (протестантизм и т.п.), а сама религиозность стала ослабевать и терять своих приверженцев. Быстрое развитие науки привело к тому, что к началу ХХ века в образованной среде религия для очень многих либо модифицировалась в привычный обычай с вялым признанием существования некой неопределенной, но всеохватывающей силы, высшего духа, либо вообще потеряла значение. Особенно силен был этот неагрессивный атеизм российской интеллигенции среди тех, кто занимался естественными науками. Наряду с этим многие глубокие мыслители искали новые пути для религиозной (христианской) идеологии, совместимые с психологией новой эпохи в развитии человечества.

www.ronl.ru

Реферат - Наука, искусство и религия

.

Функция познания мира, основная для науки, свойственна также и искусству, но направлена она преимущественно на познание духовного мира. Однако искусство выполняет и множество других, разительно отличающихся между собой функций. Они являются следствием одной “суперфункции” или “метафункции”, носящей более абстрактный характер и определяющей основное назначение искусства как метода: утверждение интуитивного суждения в противовес логике. Это необходимо человечеству, ибо только совместное использование обоих методов может обеспечить полноту познания и выбор решения в необозримом множестве проблем во всех сферах человеческой деятельности, от личных бытовых до широкомасштабных, “стратегических”, общесоциальных. Противопоставление науки и искусства имеет чисто психологическую природу. В действительности они взаимодополняют друг друга и их сосуществование естественно. Сложнее вопрос о взаимоотношениях науки и искусства с религией. Сначала мы остановимся на истории этих взаимоотношений.

Во все времена религия в своей практике использовала все виды искусства – музыку, изобразительные искусства, драматургию, поэзию, ораторское искусство и литературу (притчи). Направленная на внушение людским массам идей определённой системы, что предполагало установление общего языка, она неизбежно в своих основополагающих священных книгах отражала научное знание, накопленный опыт и мудрость человечества.

Искусство, например, музыка существовало всегда и вне церкви как фольклор, а примерно с XII века историки музыки прослеживают и то, чему было дано название “третий пласт” – светское, бытовое искусство, от трубадуров, карнавальной музыки и т.п. до современной оперетты и рока. Однако церковь растила, формировала и использовала музыку высокого духовного плана, в которой развивалась и форма, техника искусства и его высокие художественные нормы.

Искусство неоценимо важно в религиозном ритуале, так как оно обладает удивительной способностью укреплять восприятие интуитивных (в том числе мистических) идей, эмоций, мироощущений, доводя людей до экстаза, катарсиса. Синкретическое искусство ритуала, совокупное действие различных его видов является особым дополнительным фактором.

Однако с Возрождения начинается новый этап. Наряду с остающимся в церкви возникает и начинает быстро развиваться тоже серьёзное и высокодуховное, но внерелигиозное искусство. Если Бах писал светские произведения ещё наряду с произведениями для церкви, то уже в XVII и XIX веках сформировалась вполне самостоятельная оперная, а также симфоническая и вообще инструментальная внецерковная музыка высокого плана. Исследователи чётко показывают, что она “вышла из Храма”, но развивалась уже вне религии.

Тот же процесс в живописи можно проиллюстрировать одним из остроумных футурологических рассказов блестящего физика середины XX века Сцилларда. В нём он рассказывает, как после всемирной ядерной войны и гибели человечества на Землю прилетают инопланетяне и стараются восстановить её историю. Исследуя картинные галереи, они приходят к выводу, что сначала Землю населяли человекоподобные существа в белых одеждах и с белыми крыльями, а также черные с рогами и хвостами, но потом они вымерли и остались обычные люди.

Совершенно ясно, что сосуществование и взаимопроникновение светского искусства и религии в условиях свободы религий и атеизма вполне возможны.

Сложнее было с наукой. Её развитие вступило в противоречие с представлениями о структуре мира, закреплённых в древних основополагающих религиозных книгах, если эти представления принимать в буквальном смысле, а не символически. Столкновение было неизбежно, поскольку знание развивается и обогащается не только количественно, но и качественно, принципиально, иногда изменяя самые его основы.

Возникшее противостояние в эпоху Возрождения привело к реакции консервативной церкви, которую в наиболее жестокой форме, в инквизиции, можно охарактеризовать словами “шаг влево, шаг вправо – считаю еретиком”. В сочетании с коренными социальными преобразованиями той эпохи прежняя канонизированная религия, которая в предшествующем веке была, естественно, органически обязательной для каждого, породила новые её формы (протестантизм и т.п.), а сама религиозность стала ослабевать и терять своих приверженцев. Быстрое развитие науки привело к тому, что к началу ХХ века в образованной среде религия для очень многих либо модифицировалась в привычный обычай с вялым признанием существования некой неопределенной, но всеохватывающей силы, высшего духа, либо вообще потеряла значение. Особенно силен был этот неагрессивный атеизм российской интеллигенции среди тех, кто занимался естественными науками. Наряду с этим многие глубокие мыслители искали новые пути для религиозной (христианской) идеологии, совместимые с психологией новой эпохи в развитии человечества.

www.ronl.ru

Смотрите также

• 
  Реферат механическая обработка древесины
• 
  Реферат электронные истории болезни
• 
  Реферат статистический приемочный контроль
• 
  Реферат социальная адаптация личности
• 
  Реферат подорожник лечебные свойства
• 
  Реферат на тему медиастинит
• 
  Подорожник лечебные свойства реферат
• 
  Юрий владимирович андропов реферат
• 
  Эстетическая культура личности реферат
• 
  Хронобиологические аспекты адаптации реферат
• 
  Технология выращивания томата реферат