Реферат: Глобализация и национальное государство. Глобализация и государство реферат

Реферат: Глобализация и национальное государство

Министерство образования Российской Федерации

Государственный Университет Управления

Институт подготовки научно-педагогических

и научных кадров

Специальность: Политическая экономия (08.00.01)

Отделение: дневное

Реферат  на тему: " Глобализация и национальное государство."

Выполнил:

Аспирант                                         Ростовцев Андрей Игоревич

Москва 2001г.

Содержание.

1.     Процессы глобализации.

2.     Давление конкуренции.

3.     Конкуренция регионов.

4.     Защита окружающей среды.

5.     Поле деятельности политики.

6.     Конкуренция в области цены факторов производства

7.     Конкуренция в области продуктивности

8.     Конкуренция в области способности к инновациям

9.     Конкуренция в области образования

10.                       Новые общественные приоритеты

11.                       Культурное многообразие и глобализация

12.                       Список литературы.

Введение.

Бурные экономические, социальные и политические изменения конца ХХ-го века оказывают влияние на нашу жизнь. Политика также подчиняется закономерностям все более тесных международных взаимозависимостей. Очевидно, что глобализация ставит демократическим образом организованное национальное государство перед новыми рамочными условиями, которые проявляются как внутри, так и вовне. В этой связи политолог Карл Кайзер по праву утверждает: "Наряду с международной политикой как отношениями между организованными в закрытые государства народами в возрастающей степени приобрели вес отношения между общественными актерами, которые взаимодействовали друг с другом на транснациональном уровне, не замечая границ" (1). Это позволяет некоторым наблюдателям подозревать, что "глобальные игроки" на глазах лишают политику власти.

Благодаря всеобъемлющему потоку капитала, "ноу-хау", товаров, услуг и информации глобализация экономического процесса, несомненно, предоставляет большие шансы для всех, кто в ней задействован. Сегодня мы переживаем стремительное расширение мировой торговли, которое будет продолжаться и впредь. От этого выигрывает не только экономика традиционно сильно ориентированных на экспорт стран, благодаря этому экономическое развитие до сих пор находившихся в невыгодном положении государств тоже начинает прогрессировать. Однако наблюдатели-скептики указывают на возможные опасности. В перспективе они ждут от глобализации экономики потерю большого количества рабочих мест в индустриально развитых странах и неизбежное снижение социальных, экологических стандартов и норм техники безопасности. Увеличение объема неконтролируемой власти в руках небольшого количества действующих в мировых масштабах экономических гигантов тоже внушает опасения (2). Ряд демонстративных слияний фирм в последние месяцы вновь внес свою лепту в то, чтобы подбросить новый горючий материал в дискуссию о мнимой или действительной власти "мульти".

Даже в том случае, если большинство опасений кажутся чересчур преувеличенными, глобализация ставит принципиальные вопросы широкого спектра, не только экономического, но также социального и политического плана, поскольку от того, как быстро мы справимся с вызовами глобализации, зависит не только развитие нашего валового национального продукта, но и способность финансирования нашей социальной системы. При этом в конечном счете на кону стоит даже доверие населения нашей страны к ее политической системе. Успешная история демократии в Германии после второй мировой войны с самого начала была неразрывным образом связана с экономическим развитием. Скатывание Германии во вторую лигу в мировой экономике не могло бы не оказать массированного воздействия на политическую и общественную стабильность в нашей стране.

Но до этого дело дойти не должно, если мы сделаем правильные выводы из глобального развития. Все высказывания фаталистического характера относительно протекания процессов глобализации базируются на предположении, что решения об инвестициях будут приниматься исключительно с учетом того, где самая дешевая в мире рабочая сила и самые низкие налоги. При таком подходе идеальным местом для инвестиций была бы такая страна, в которой не существует ни тарифных соглашений, ни условий охраны труда, ни экологических норм хозяйствования, ни других ограничителей свободы предпринимательства. Если бы это действительно было так, то нам и в самом деле не оставалось бы ничего другого, как в бессилии ждать, когда последняя германская и баварская фирма переведет свое производство за рубеж, поскольку в глобальном соревновании стран всегда найдутся конкуренты, которые предлагают более низкие издержки производства за счет чрезвычайно низких стандартов социального уровня или уровня охраны окружающей среды.

Но дело как раз обстоит не так просто. В последнее время даже наблюдаются случаи, когда многие фирмы переводят свое производство назад в Германию, поскольку оказалось, что в других местах, действительно, есть преимущество более низкой стоимости рабочей силы, но, с другой стороны, есть и откровенные недостатки, например, нехватка квалифицированных кадров, недостаточно развитая инфраструктура или правовой хаос. Поэтому нашими основными конкурентами в плане наиболее благоприятных для инвестиций капитала мест являются не страны с низким уровнем оплаты труда или минимальными налогами, расположенные где-то на земном шаре, а наши европейские соседи, располагающие возросшими рамочными условиями, сопоставимыми с германскими, а некоторые из них даже опережают Германию на пути продвижения к необходимым реформам. В противовес им, мы должны исправить упущенное, например, за счет принятия давно назревшей налоговой реформы, большей гибкости на рынке труда и последовательного проведения реформы социальной системы.

Глобализация усиливает давление конкуренции. Оно еще более увеличится с введением евро, поскольку цены и услуги в Европе станут более прозрачными. Не только наши предпринимательские структуры должны будут выдерживать обострившуюся конкуренцию и завоевывать новые рынки за счет инновативных продуктов; национальные государства, вплоть до отдельных земель и регионов, тоже должны определить свое место в международной конкурентной борьбе за привлечение инвестиций. Вне всякого сомнения, стоимость рабочей силы и налоговое бремя являются при этом важными факторами, определяющими положение страны в системе международной конкуренции, которые нам необходимо срочно улучшить, важными, но отнюдь не единственными. Сюда же относятся правовая система, уровень образования, стабильность национальной денежной единицы, качество исследовательских учреждений, транспортная инфраструктура и длительность протекания управленческих процессов. В этих сферах государство обладает возможностями предпринимать определенные действия, и не только национальное государство, но с усиливающейся степенью и регионы - в смысле здоровой конкуренции внутри федерации. Многие чрезвычайно значимые для конкурентоспособности факторы определяются в Германии политикой земель. Поэтому глобализация и обострение конкуренции не несут в себе ослабления федерализма, напротив, они приводят к увеличению требований по отношению к землям и росту их политической ответственности.

Республика Бавария как раз в последние годы доказала, что благодаря проведению последовательной политики можно - вопреки неблагоприятным рамочным условиям, связанным с очень высокими по сравнению с другими странами мира налогами и пошлинами, - занять особое место в системе международной конкуренции. Так, у Баварии есть свой ярко выраженный экономический профиль со значительно более благоприятным балансом, чем в среднем по Германии. Это является результатом четкой приверженности конкурентному федерализму в Германии и принципу субсидиарности в Европе.

Носителями глобальной конкуренции все в меньшей степени являются крупные образования в виде национальных государств, и в большей степени - конкурирующие между собой хозяйственные регионы. Национальные рамочные условия отступают все сильнее на задний план прежде всего в случае принятия решений об интенсивных капиталовложениях в области исследований и технологий. Решающим обстоятельством в данном случае является то, где инвестор находит соответствующие условия и подходящие структуры, отвечающие его требованиям. Поэтому, например, при решении проблемы инвестиций для предпринимательства в области биотехнологий вопрос формулируется не в виде выбора между Великобританией и Германией; в качестве конкурентов в данном случае выступают крупные территориальные единицы Лондон и Верхняя Бавария, которые предлагают наиболее выгодные условия для инвестиций внутри Европы.

Тот, кто в условиях глобальной конкуренции не проводит последовательной работы над дальнейшими инновациями, тот будет терять свою долю на рынке. Это относится как к предпринимательским структурам, так и к регионам. Благодаря своим многочисленным инициативам, Бавария смогла в последние годы повысить свою привлекательность для действующих по всему миру предпринимательских структур из ключевых сфер экономики.

Уже сейчас американские компьютерные фирмы, такие, как Microsoft, Compaq, Intel или Oracle, выбрали Баварию как место для своих головных представительств в Германии или в Европе. Глава корпорации Microsoft Билл Гейтс и распорядитель NASA Даниель Голдин договорились о конкретных проектах сотрудничества с баварскими партнерами. Здесь, как и при принятии решения о размещении предприятий или о сотрудничестве многими другими зарубежными предпринимательскими структурами в пользу Баварии, проявляется большое значение региональных факторов.

Действия государства, как и прежде, создают рамочные условия для экономики - будь то на федеральном или земельном уровне. Поэтому крупная фирма, даже если она охватывает своей деятельностью сотню стран мира, не есть стоголовая гидра, беспомощными жертвами которой становятся демократическое государство и его население. Вне всякого сомнения, обстоятельства для деятельности государства в отношении предпринимательского сектора изменились.

Однако это отнюдь не означает, что экономическая, финансовая, налоговая, экологическая и социальная политика определяются или могут быть определяемы слепым экономизмом. Это означает, что политика на национальном и федеральном уровне должна быть дальновиднее в своих действиях, чем ранее. Идет ли речь о величине налогообложения, обсуждаются ли социальные услуги, проводятся ли мероприятия по охране окружающей среды - всегда нужно учитывать, как эти решения воздействуют на нашу конкурентоспособность на мировом уровне. Они не должны приводить к слишком большому крену, который действует против нас при разработке инвестиционных проектов и при решении о создании новых рабочих мест.

Речь идет не о том, нужны ли действия со стороны государства, но о том, какие его действия необходимы. Так, охрана окружающей среды есть и остается экзистенциально важной задачей по сохранению основ жизни в высокотехнологичной цивилизации. Однако встает вопрос о том, верен ли классический путь официальной регламентации. Развитие науки и техники с необходимостью сопровождается постоянным увеличением количества нормативных регуляторов. Государство и экономика отягощены высокими бюрократическими издержками. Временные и людские затраты для выдачи разрешений принимают непотребные масштабы. Поэтому Республика Бавария, приняв "Пакт об охране окружающей среды Баварии", уже три года идет другим путем. Бавария выступает за более высокий уровень охраны окружающей среды, но не за счет увеличения количества предписаний, ограничений и "надзирательной бюрократии", а на основе добровольности и сотрудничества. Для этого Республика Бавария согласовывает с промышленностью определенные цели по защите людей и среды обитания. Договаривающиеся стороны берут на себя обязательства по достижению этих целей, но каким путем - это они могут определить самостоятельно.

Такое соглашение - единственная в своем роде инициатива в Германии и в Европе. Концепция кооперативной защиты окружающей среды предусматривает честное сотрудничество между государством и экономикой, оно нацелено в большей степени на ответственность, а не на предписания, и по сути больше на предупредительные мероприятия по охране окружающей среды, а не на исправительные. В этой концепции заложен определяющий будущее подход к изменившимся отношениям между государством и экономикой в век глобализации.

Впрочем, политика и впредь должна продолжать действовать в национальных интересах, еще сильнее учитывая при этом мировые взаимосвязи. Государство становится конкурентоспособным в том случае, если привлекательна вся совокупность рамочных условий для предпринимательской деятельности. К этому относятся, например, открытый для инноваций климат, быстрое протекание управленческих процессов, надежная и последовательная структурная политика и - не в последнюю очередь - высокая степень внутренней безопасности и социального мира. Это - предпосылки для привлечения инвестиций и сохранения рабочих мест или создания новых.

То, что Бавария по сравнению с другими германскими землями лучше справляется с проблемами глобализации, может быть объяснено такими факторами: в Баварии, например, эффективность экономики в 1997 году выросла существенно больше, чем в целом в Федеративной Республике Германия (сответственно на 2,7% против 2,2%). Есть все симптомы того, что это развитие продолжится и в 1998 году. Это становится отчетливо заметно и на рынке труда: в Баварии - с большим отрывом от других федеральных земель - самый низкий уровень безработицы в Германии.

Приведенные выше факты проясняют ситуацию: и в период обострения конкуренции - и именно в этот период - существуют сферы приложения сил для политического действия. Только это пространство для политической игры должно использоваться. Политика сама себя лишает власти, когда годами откладывается и "забалтывается" принятие важных решений, когда реформы, в необходимости которых не может быть ни малейшего сомнения, блокируются или выхолащиваются из-за тактических расчетов выборных кампаний.

Из всего этого следует, что национальные государства - и в особенности регионы - из-за экономического и технологического развития не теряют своего качества политических актеров, но их функции коренным образом меняются. Несомненно, классическое национальное государство теряет часть своих компетенций, поскольку определенные суверенные права государства передаются сверхнациональным организациям и поскольку на арену международной политики вышли влиятельные игроки в форме мультинациональных концернов.

Тем не менее не может быть и речи о том, что государство и его демократически избранные представители станут беспомощными игрушками в руках глобального развития, которое уже не подчиняется принципам демократического управления. Совершенно определенно, что национальное государство не везде будет располагать тем объемом пространства своего действия, как это было в прошлом. Но в этом заключается в первую очередь не утрата роли государства, а, по меньшей мере, в такой же степени и шанс для переосмысления желаемой роли государства. Речь идет, как написал однажды один швейцарский журналист, о "реакции на чрезмерное разрастание и самонадеянность государства, которое, взяв на себя управление - вплоть до деталей - национальной экономикой, обеспечение всех социальных выплат (в т.ч. постоянно появляющихся новых) и регулирование слишком многих сфер жизни, в некоторых отношениях потерпело тем самым фиаско" (3). Это высказывание верно в том смысле, что исторически сформировавшееся понимание национального государства и его задач, выдержавшее испытание в прошлом, не может быть задано раз и навсегда, оно должно настраиваться на новые вызовы начала ХХI-го века.

Во всяком случае, нам не грозит "отречение" национального государства в пользу глобальной силы анонимного экономического развития, так как в основополагающих сферах компетенция национальных государств и их способность оказывать влияние сохраняются. Только они в состоянии принимать и проводить решения, имеющие определяющее значение для будущего человечества. И, в частности, не просто каждое государство в одиночку, но - в будущем гораздо больше, чем до сих пор, - в сотрудничестве и согласовании с другими. Так, например, срочно необходимы регулирование и принятие мер по охране или восстановлению глобального экологического равновесия или по борьбе с международной преступностью. Они должны быть согласованы на меж- и надгосударственном уровне, но проведены в жизнь и проконтролированы - на национальном уровне. Кто еще должен решать эти и многие другие задачи, как не дееспособное демократическое государство?

Основополагающее решение по созданию Европейского экономического и валютного союза по праву определяет в настоящее время всю дискуссию. Если этот шаг удастся, он будет иметь эпохальное значение. Единая валюта, как "великий интегратор", может взять на себя ту роль, которую в течение десятилетий играли вызовы, связанные с "холодной войной". Тем не менее европейцам не следует торжествовать слишком рано, сейчас как раз подходящее время для того, чтобы задуматься о "дне грядущем". Если завоеванное с помощью евро пространство должно быть обезопасено и перестроено, необходимо найти ответы на насущные вопросы.

Прежде всего правы те, кто предостерегает об опасности экономически, финансово и политически бросить на произвол судьбы единую валюту. Нужно также спросить, каким образом могут быть решены проблемы политической структуры Европы, ее демократических учреждений, обеспечения свобод граждан и новое определение основополагающих принципов солидарности и субсидиарности. Эти вопросы - наряду с расширением Союза на восток - будут определять политическую повестку дня будущих месяцев и лет. Они неразрывно связаны со следующим пунктом европейской повестки дня: каким образом хочет Европа утвердиться в противоборстве с надвигающими вместе с глобализацией политическими, экономическими, общественными, а также культурными проблемами?

И хотя термин "глобализация" превратился в модное словечко, само существование глобализации является непреложным фактом. Информационная индустрия, финансовый сектор, отдельные части средств массовой информации и быстро растущее количество предпринимательских структур стали "глобальными игроками", после того как организовали большее количество своих предпринимательских функций в мировом масштабе. Эта глобализированная часть нашей экономики бросает отсвет и на остальные области, способна в нарастающей степени усиливать конкуренцию и имеет большое значение для таких политически важных параметров, как налогообложение, рынки труда, вопросы окружающей среды и валютная политика. Эту взаимосвязь могут игнорировать только далекие от реальности мечтатели. Поэтому правомерен вопрос: "Может ли Европа выстоять в мировой конкурентной борьбе?"

Для этого необходимо сначала рассмотреть факторы, которые делают Европу конкурентоспособной. Некоторые их них поддаются количественной обработке, некоторые носят качественный характер, что не делает их менее значимыми. Но все они представляют собой вызовы для Европы.

При желании определить глобальную конкурентоспособность исключительно или преимущественно через цену факторов производства любая осторожность никогда не будет излишней. Само собой разумеется, различия в стоимости труда и капитальных затрат имеют значение, тем не менее мы должны дать себе отчет в том, что при подобных сравнениях мы искусственно выдергиваем отдельные переменные из по сути дела гораздо более сложного уравнения. С учетом этой оговорки можно сказать, что конкурентоспособности Европейского Союза на мировом уровне мешают сравнительно высокая стоимость рабочей силы и в определенной степени также значительная стоимость эксплуатации энергии и полезных ископаемых. По уровню заработной платы Западная Европа не может конкурировать с Россией, Китаем или Индией. Там, где эти отдельные составляющие цены факторов производства действительно преобладают, Европа будет терять свою глобальную конкурентоспособность. Это может быть болезненно для некоторых фирм или отраслей, но если смотреть в общем и целом, то мировая экономика - и Европа как ее составная часть - выигрывают от того, что может сохраняться разумное разделение труда в мировых масштабах. Иначе как же хотим мы надеяться на то, чтобы однажды увидеть действительное благосостояние большинства населения мира, которое в конце концов представляет собой наших завтрашних клиентов и потребителей.

К "государству как фактору затрат" должно относиться нечто большее, чем просто замечание на полях. Идеологические позиции правого или левого толка не помогают, однако мы должны признать, что значение этого фактора затрат для принятия решений по поводу инвестиций или размещения производства слишком высоко, чтобы походя с небрежностью сбрасывать его со счетов. Так, например, глобальная оптимизация налогового бремени является давно уже не только "излюбленным видом спорта" нескольких специалистов главных управлений крупных фирм. Во многих случаях оптимизация подобного рода становилась решающим фактором для ситуации с доходами в целом.

Продуктивность факторов производства представляет собой гораздо более выигрышный масштаб для европейских позиций в мировой конкурентной борьбе, нежели цена факторов производства. На первый взгляд, это может относиться к продуктивности ресурсов. Энергия, сырье и вода используются в Европе значительно эффективнее, чем еще два десятилетия назад.

В целом Европа занимает хорошие позиции по показателю продуктивности использования своих ресурсов, и за счет этого она конкурентоспособна. Другие регионы мира, такие, как Россия, Китай или даже США, еще могут некоторое время позволить себе иметь относительно ресурсозатратную структуру производства. Но и там растущие издержки скоро будут подстегивать и заставлять позаботиться о значительно более высокой продуктивности. Благодаря этому открывается благоприятная возможность для тех европейских фирм, которые во всех этих областях развивали специальные технологии, процессы и продукты.

Достаточно высокий уровень продуктивности капитала становится все более важным в условиях глобализированной экономики, для которой характерны обильный приток инвестиционного капитала и примерно одинаково высокие для всех издержки капитала. К сожалению, этому обстоятельству до сих пор придавалось мало значения, что странно, так как у Европы здесь серьезная проблема. Излишний технический перфекционизм в продукте, такая же ненужная зарегулированность и традиция, согласно которой в сомнительных случаях важнее слово инженера, а не продавца, представляются важнейшими основаниями для этого. Если бы Европа смогла повысить продуктивность капитала, более значительными были бы положительные последствия для ее позиций в конкурентной борьбе; это привело бы к более высокой прибыльности, более быстрому обороту средств и к столь желаемому с точки зрения конъюнктуры оживлению потребительского сектора.

"Продуктивность государства" тоже может и должна быть улучшена. Объем и вид государственных действий имеет значение прежде всего не для экономистов, хотя это всегда их экономическое и финансовое воздействие. Вне всякого сомнения, можно было бы, даже если бы хотелось сохранить имеющиеся гарантированные государственные выплаты на существующем сегодня уровне, добиться этого существенно эффективнее, то есть продуктивнее. Еще лучше было бы незначительно снизить их уровень, что ввиду достигнутого уровня государственных "благодеяний" должно быть осуществимо без действительного ущерба.

Но в Европейском Союзе (ЕС) объем и структура государственного вмешательства будут и далее оставаться в ведении отдельных стран. Во всяком случае, это не делает менее актуальным призыв ко всем ответственным лицам улучшать продуктивность социальных достижений такого рода. Если этого не случится, будет потеряна столь важная для политики гибкость - с тяжелыми последствиями для конкурентоспособности Европы в мировом масштабе.

Что касается продуктивности труда, то Европа не может пожаловаться на нехватку статистических данных и аналитических работ. За ними зачастую теряется простой, но основополагающий факт: любая хорошо руководимая предпринимательская структура будет прилагать усилия по повышению продуктивности труда - совершенно независимо от уровня стоимости рабочей силы. При этом она будет делать это таким образом, чтобы не навредить своему перспективному развитию. И это развитие зависит также от наличия квалифицированного и высоко мотивированного ядра сотрудников.

Если Европа хочет остаться конкурентоспособной в масштабах всего мира, она должна принять во внимание эти истины. Процессы, которые приводят к повышению производительности труда, должны стимулироваться. Именно в этом заключается одно из существенных требований к ЕС после введения евро.

Инновация, а не снижение издержек или налогов будет решать судьбу европейской экономики. Общества должны поэтому поощрять готовность к риску, а не бегство от него. Политика должна стимулировать проявления творческой энергии, а не душить ее в тисках бюрократического регулирования. Нужно всеми средствами сподвинуть финансовый сектор к тому, чтобы увязать инновации с капиталом и финансированием. Систематическое сотрудничество между академическими заведениями, изобретателями и экономикой должно настоятельным образом поощряться. Парламенты, правительства и европейские организации должны в основном ограничить свою деятельность устранением препятствий и заботой об адекватных налоговых рамочных условиях. Жажда изобретательства и рынок сделают все остальное - и гораздо эффективнее. И нет оснований для того, чтобы Европа в этом отношении должна отставать от США.

Хотя системы образования отражают глубоко укорененные традиции и культурные различия в регионах и в государствах-членах Европейского Союза, но и здесь существуют общие для всех требования. Будут названы лишь три из них. Системы профессионального образования особенно тесно связаны с конкурентоспособностью в области экономики. Традиционная мудрость говорит нам, что подобного рода системы, например, в Германии или Дании, постоянно подкрепляли экономическое развитие. И тем не менее наши соседи не могут просто копировать системы такого рода. На это существует важная причина. Обычные системы профессионального образования были разработаны повсюду для традиционного промышленного общества, поэтому их необходимо радикально усовершенствовать.

Долгое время профессиональное образование как бы обеспечивало гарантию рабочего места в течение всей жизни. Сегодня этого уже нет. Мы стоим перед серьезным требованием необходимости "lifelong learning" (непрерывного образования, т.е. обучения на протяжении всей жизни). Классические системы профессионального образования однако недостаточно подготовлены для этого; будут необходимы драматические изменения в дидактике, организации и финансировании. Что касается более высоких образовательных ступеней, то многие европейские страны стоят на пороге радикальных реформ, и в высших школах особенно необходим сильный толчок к соревновательности и увеличению ответственности перед самими собой.

В конце концов, должны быть предприняты массированные усилия по наступлению информационной эры широким фронтом на системы образования. Речь идет здесь не только о техническом оснащении образовательных учреждений; много важнее полностью использовать новые возможности в педагогике и дидактике.

Новые общественные приоритеты

Традиционные европейские приоритеты (в основном связанные с естественными нуждами, такими, как питание, жилье, предметы домашнего быта, классические формы социального обеспечения, профессиональное образование, путешествия) сформировались в послевоенное время. Заботу о некоторых из этих приоритетов брали на себя общественные организации, причем во все более возрастающих масштабах. Таким образом, "государство всеобщего благосостояния" стало отличительным признаком Европы. Сегодня многие европейцы смотрят на эти благодеяния государства примерно так, как будто речь идет об основополагающих правах человека. Но это ошибочная позиция.

Конечно, нельзя вести себя так, как будто все эти достижения находятся в нашем распоряжении. Точно также мы должны дать себе отчет в том, что в эру глобальной конкуренции мы не можем действовать, как прежде. Это особенно верно также и потому, что в наших европейских обществах возникают новые приоритеты. Перечислим только важнейшие из них:

·        здоровье. Это кажется по меньшей мере странным: делать так, как если бы постоянно увеличивающееся вливание реальных ресурсов в современные системы здравоохранения можно было бы финансировать через структуры классического медицинского страхования;

·        возраст. Ввиду увеличения средней продолжительности жизни было бы нереалистичным думать, что возникающие в связи с этим расходы - включая уход по болезни, старости и другие услуги - могут финансироваться традиционной системой обеспечения по старости;

·        безопасность. Предполагать, что растущие проблемы безопасности можно решить с помощью традиционной инфраструктуры, - это легкомыслие.

Все это определяет существенно большую индивидуальную ответственность за собственную судьбу (включая более высокие финансовые расходы), но такое развитие не должно пугать Европу. Так как если Европа динамичным образом примет новые приоритеты, то улучшится и ее конкурентоспособность в будущем, возникнут новые продукты и услуги, новые рабочие места, а в отдельных случаях - и новые возможности для экспорта. Если же Европа, как страус, засунет голову в песок, то европейские государства существенно пострадают от постоянной перегрузки.

Нет необходимости слишком основательно углубляться в историю культуры и экономики Европы, чтобы признать тот факт, что многообразие всегда было одной из мощных движущих сил для развития континента. На первый взгляд, имеющиеся особенности могут нанести ущерб чистой эффективности, но этот недостаток будет более чем скомпенсирован весьма ощутимыми выигрышными моментами - единением общества, культурным богатством, созидательным творчеством и духом предпринимательства. Поэтому мы должны поддержать усилия по сохранению этого многообразия, которое только тогда превратится в "статью актива", если Европа и в будущем останется открытой для культурных влияний неевропейского происхождения. "Линия Мажино" в культуре была бы также неверным ответом на вызовы будущего. Активно стимулируемое многообразие Европы с ее наступательной, динамичной, основанной на самоуважении установкой может стать важным оружием в глобальной конкуренции.

Список литературы:

1.     Мировая экономика. Экономика зарубежных стран. Учебник. Под ред. В. П. Колесова и М. Н. Осьмовой, М., 2000, с.57-66; 173-96.

2.     Забелин С., Кортен Д., Медоуз Д., Норберг-Ходж Х., Шуберт К. Глобализация или устойчивое развитие. Сборник статей. М., СоЭС, 1998.

3.     Семенова Л.Н. Устойчивое развитие. Учебное пособие. Алматы: Фонд "XXI", 1997.

4.     Забелин С. Время искать и время терять. М.: СоЭС, 1998.

5.     Долгов С.И., Васильев В.В., Гончаров С.П. Основы внешнеэкономических знаний: словарь - справочник. - М., Высшая школа, 1990.

6.     Шлихтер С.Б., Лебедева С.Л. Мировая экономика. - М., Catallaxy, 1998.

www.referatmix.ru

Реферат: Глобализация и национальное государство

Министерство образованияРоссийской Федерации

Государственный Университет Управления

Институт подготовки научно-педагогических

и научных кадров

Специальность: Политическая экономия (08.00.01)

Отделение: дневное

Реферат на тему:" Глобализация и национальное государство."

Выполнил:

Аспирант Ростовцев Андрей Игоревич

Москва 2001г.

Содержание.

1. Процессы глобализации.

2. Давление конкуренции.

3. Конкуренция регионов.

4. Защита окружающей среды.

5. Поле деятельности политики.

6. Конкуренция в области цены факторов производства

7. Конкуренция в области продуктивности

8. Конкуренция в области способности к инновациям

9. Конкуренция в области образования

10. Новые общественные приоритеты

11. Культурное многообразие и глобализация

12. Список литературы.

Введение.

Бурные экономические, социальные и политические изменения конца ХХ-го века оказывают влияние на нашу жизнь. Политика также подчиняется закономерностям все более тесных международных взаимозависимостей. Очевидно, что глобализация ставит демократическим образом организованное национальное государство перед новыми рамочными условиями, которые проявляются как внутри, так и вовне. В этой связи политолог Карл Кайзер по праву утверждает: "Наряду с международной политикой как отношениями между организованными в закрытые государства народами в возрастающей степени приобрели вес отношения между общественными актерами, которые взаимодействовали друг с другом на транснациональном уровне, не замечая границ" (1). Это позволяет некоторым наблюдателям подозревать, что "глобальные игроки" на глазах лишают политику власти.

Благодаря всеобъемлющему потоку капитала, "ноу-хау", товаров, услуг и информации глобализация экономического процесса, несомненно, предоставляет большие шансы для всех, кто в ней задействован. Сегодня мы переживаем стремительное расширение мировой торговли, которое будет продолжаться и впредь. От этого выигрывает не только экономика традиционно сильно ориентированных на экспорт стран, благодаря этому экономическое развитие до сих пор находившихся в невыгодном положении государств тоже начинает прогрессировать. Однако наблюдатели-скептики указывают на возможные опасности. В перспективе они ждут от глобализации экономики потерю большого количества рабочих мест в индустриально развитых странах и неизбежное снижение социальных, экологических стандартов и норм техники безопасности. Увеличение объема неконтролируемой власти в руках небольшого количества действующих в мировых масштабах экономических гигантов тоже внушает опасения (2). Ряд демонстративных слияний фирм в последние месяцы вновь внес свою лепту в то, чтобы подбросить новый горючий материал в дискуссию о мнимой или действительной власти "мульти".

Даже в том случае, если большинство опасений кажутся чересчур преувеличенными, глобализация ставит принципиальные вопросы широкого спектра, не только экономического, но также социального и политического плана, поскольку от того, как быстро мы справимся с вызовами глобализации, зависит не только развитие нашего валового национального продукта, но и способность финансирования нашей социальной системы. При этом в конечном счете на кону стоит даже доверие населения нашей страны к ее политической системе. Успешная история демократии в Германии после второй мировой войны с самого начала была неразрывным образом связана с экономическим развитием. Скатывание Германии во вторую лигу в мировой экономике не могло бы не оказать массированного воздействия на политическую и общественную стабильность в нашей стране.

Но до этого дело дойти не должно, если мы сделаем правильные выводы из глобального развития. Все высказывания фаталистического характера относительно протекания процессов глобализации базируются на предположении, что решения об инвестициях будут приниматься исключительно с учетом того, где самая дешевая в мире рабочая сила и самые низкие налоги. При таком подходе идеальным местом для инвестиций была бы такая страна, в которой не существует ни тарифных соглашений, ни условий охраны труда, ни экологических норм хозяйствования, ни других ограничителей свободы предпринимательства. Если бы это действительно было так, то нам и в самом деле не оставалось бы ничего другого, как в бессилии ждать, когда последняя германская и баварская фирма переведет свое производство за рубеж, поскольку в глобальном соревновании стран всегда найдутся конкуренты, которые предлагают более низкие издержки производства за счет чрезвычайно низких стандартов социального уровня или уровня охраны окружающей среды.

Но дело как раз обстоит не так просто. В последнее время даже наблюдаются случаи, когда многие фирмы переводят свое производство назад в Германию, поскольку оказалось, что в других местах, действительно, есть преимущество более низкой стоимости рабочей силы, но, с другой стороны, есть и откровенные недостатки, например, нехватка квалифицированных кадров, недостаточно развитая инфраструктура или правовой хаос. Поэтому нашими основными конкурентами в плане наиболее благоприятных для инвестиций капитала мест являются не страны с низким уровнем оплаты труда или минимальными налогами, расположенные где-то на земном шаре, а наши европейские соседи, располагающие возросшими рамочными условиями, сопоставимыми с германскими, а некоторые из них даже опережают Германию на пути продвижения к необходимым реформам. В противовес им, мы должны исправить упущенное, например, за счет принятия давно назревшей налоговой реформы, большей гибкости на рынке труда и последовательного проведения реформы социальной системы.

Глобализация усиливает давление конкуренции. Оно еще более увеличится с введением евро, поскольку цены и услуги в Европе станут более прозрачными. Не только наши предпринимательские структуры должны будут выдерживать обострившуюся конкуренцию и завоевывать новые рынки за счет инновативных продуктов; национальные государства, вплоть до отдельных земель и регионов, тоже должны определить свое место в международной конкурентной борьбе за привлечение инвестиций. Вне всякого сомнения, стоимость рабочей силы и налоговое бремя являются при этом важными факторами, определяющими положение страны в системе международной конкуренции, которые нам необходимо срочно улучшить, важными, но отнюдь не единственными. Сюда же относятся правовая система, уровень образования, стабильность национальной денежной единицы, качество исследовательских учреждений, транспортная инфраструктура и длительность протекания управленческих процессов. В этих сферах государство обладает возможностями предпринимать определенные действия, и не только национальное государство, но с усиливающейся степенью и регионы - в смысле здоровой конкуренции внутри федерации. Многие чрезвычайно значимые для конкурентоспособности факторы определяются в Германии политикой земель. Поэтому глобализация и обострение конкуренции не несут в себе ослабления федерализма, напротив, они приводят к увеличению требований по отношению к землям и росту их политической ответственности.

Республика Бавария как раз в последние годы доказала, что благодаря проведению последовательной политики можно - вопреки неблагоприятным рамочным условиям, связанным с очень высокими по сравнению с другими странами мира налогами и пошлинами, - занять особое место в системе международной конкуренции. Так, у Баварии есть свой ярко выраженный экономический профиль со значительно более благоприятным балансом, чем в среднем по Германии. Это является результатом четкой приверженности конкурентному федерализму в Германии и принципу субсидиарности в Европе.

Носителями глобальной конкуренции все в меньшей степени являются крупные образования в виде национальных государств, и в большей степени - конкурирующие между собой хозяйственные регионы. Национальные рамочные условия отступают все сильнее на задний план прежде всего в случае принятия решений об интенсивных капиталовложениях в области исследований и технологий. Решающим обстоятельством в данном случае является то, где инвестор находит соответствующие условия и подходящие структуры, отвечающие его требованиям. Поэтому, например, при решении проблемы инвестиций для предпринимательства в области биотехнологий вопрос формулируется не в виде выбора между Великобританией и Германией; в качестве конкурентов в данном случае выступают крупные территориальные единицы Лондон и Верхняя Бавария, которые предлагают наиболее выгодные условия для инвестиций внутри Европы.

Тот, кто в условиях глобальной конкуренции не проводит последовательной работы над дальнейшими инновациями, тот будет терять свою долю на рынке. Это относится как к предпринимательским структурам, так и к регионам. Благодаря своим многочисленным инициативам, Бавария смогла в последние годы повысить свою привлекательность для действующих по всему миру предпринимательских структур из ключевых сфер экономики.

Уже сейчас американские компьютерные фирмы, такие, как Microsoft, Compaq, Intel или Oracle, выбрали Баварию как место для своих головных представительств в Германии или в Европе. Глава корпорации Microsoft Билл Гейтс и распорядитель NASA Даниель Голдин договорились о конкретных проектах сотрудничества с баварскими партнерами. Здесь, как и при принятии решения о размещении предприятий или о сотрудничестве многими другими зарубежными предпринимательскими структурами в пользу Баварии, проявляется большое значение региональных факторов.

Действия государства, как и прежде, создают рамочные условия для экономики - будь то на федеральном или земельном уровне. Поэтому крупная фирма, даже если она охватывает своей деятельностью сотню стран мира, не есть стоголовая гидра, беспомощными жертвами которой становятся демократическое государство и его население. Вне всякого сомнения, обстоятельства для деятельности государства в отношении предпринимательского сектора изменились.

Однако это отнюдь не означает, что экономическая, финансовая, налоговая, экологическая и социальная политика определяются или могут быть определяемы слепым экономизмом. Это означает, что политика на национальном и федеральном уровне должна быть дальновиднее в своих действиях, чем ранее. Идет ли речь о величине налогообложения, обсуждаются ли социальные услуги, проводятся ли мероприятия по охране окружающей среды - всегда нужно учитывать, как эти решения воздействуют на нашу конкурентоспособность на мировом уровне. Они не должны приводить к слишком большому крену, который действует против нас при разработке инвестиционных проектов и при решении о создании новых рабочих мест.

Речь идет не о том, нужны ли действия со стороны государства, но о том, какие его действия необходимы. Так, охрана окружающей среды есть и остается экзистенциально важной задачей по сохранению основ жизни в высокотехнологичной цивилизации. Однако встает вопрос о том, верен ли классический путь официальной регламентации. Развитие науки и техники с необходимостью сопровождается постоянным увеличением количества нормативных регуляторов. Государство и экономика отягощены высокими бюрократическими издержками. Временные и людские затраты для выдачи разрешений принимают непотребные масштабы. Поэтому Республика Бавария, приняв "Пакт об охране окружающей среды Баварии", уже три года идет другим путем. Бавария выступает за более высокий уровень охраны окружающей среды, но не за счет увеличения количества предписаний, ограничений и "надзирательной бюрократии", а на основе добровольности и сотрудничества. Для этого Республика Бавария согласовывает с промышленностью определенные цели по защите людей и среды обитания. Договаривающиеся стороны берут на себя обязательства по достижению этих целей, но каким путем - это они могут определить самостоятельно.

Такое соглашение - единственная в своем роде инициатива в Германии и в Европе. Концепция кооперативной защиты окружающей среды предусматривает честное сотрудничество между государством и экономикой, оно нацелено в большей степени на ответственность, а не на предписания, и по сути больше на предупредительные мероприятия по охране окружающей среды, а не на исправительные. В этой концепции заложен определяющий будущее подход к изменившимся отношениям между государством и экономикой в век глобализации.

Впрочем, политика и впредь должна продолжать действовать в национальных интересах, еще сильнее учитывая при этом мировые взаимосвязи. Государство становится конкурентоспособным в том случае, если привлекательна вся совокупность рамочных условий для предпринимательской деятельности. К этому относятся, например, открытый для инноваций климат, быстрое протекание управленческих процессов, надежная и последовательная структурная политика и - не в последнюю очередь - высокая степень внутренней безопасности и социального мира. Это - предпосылки для привлечения инвестиций и сохранения рабочих мест или создания новых.

То, что Бавария по сравнению с другими германскими землями лучше справляется с проблемами глобализации, может быть объяснено такими факторами: в Баварии, например, эффективность экономики в 1997 году выросла существенно больше, чем в целом в Федеративной Республике Германия (сответственно на 2,7% против 2,2%). Есть все симптомы того, что это развитие продолжится и в 1998 году. Это становится отчетливо заметно и на рынке труда: в Баварии - с большим отрывом от других федеральных земель - самый низкий уровень безработицы в Германии.

Приведенные выше факты проясняют ситуацию: и в период обострения конкуренции - и именно в этот период - существуют сферы приложения сил для политического действия. Только это пространство для политической игры должно использоваться. Политика сама себя лишает власти, когда годами откладывается и "забалтывается" принятие важных решений, когда реформы, в необходимости которых не может быть ни малейшего сомнения, блокируются или выхолащиваются из-за тактических расчетов выборных кампаний.

Из всего этого следует, что национальные государства - и в особенности регионы - из-за экономического и технологического развития не теряют своего качества политических актеров, но их функции коренным образом меняются. Несомненно, классическое национальное государство теряет часть своих компетенций, поскольку определенные суверенные права государства передаются сверхнациональным организациям и поскольку на арену международной политики вышли влиятельные игроки в форме мультинациональных концернов.

Тем не менее не может быть и речи о том, что государство и его демократически избранные представители станут беспомощными игрушками в руках глобального развития, которое уже не подчиняется принципам демократического управления. Совершенно определенно, что национальное государство не везде будет располагать тем объемом пространства своего действия, как это было в прошлом. Но в этом заключается в первую очередь не утрата роли государства, а, по меньшей мере, в такой же степени и шанс для переосмысления желаемой роли государства. Речь идет, как написал однажды один швейцарский журналист, о "реакции на чрезмерное разрастание и самонадеянность государства, которое, взяв на себя управление - вплоть до деталей - национальной экономикой, обеспечение всех социальных выплат (в т.ч. постоянно появляющихся новых) и регулирование слишком многих сфер жизни, в некоторых отношениях потерпело тем самым фиаско" (3). Это высказывание верно в том смысле, что исторически сформировавшееся понимание национального государства и его задач, выдержавшее испытание в прошлом, не может быть задано раз и навсегда, оно должно настраиваться на новые вызовы начала ХХI-го века.

Во всяком случае, нам не грозит "отречение" национального государства в пользу глобальной силы анонимного экономического развития, так как в основополагающих сферах компетенция национальных государств и их способность оказывать влияние сохраняются. Только они в состоянии принимать и проводить решения, имеющие определяющее значение для будущего человечества. И, в частности, не просто каждое государство в одиночку, но - в будущем гораздо больше, чем до сих пор, - в сотрудничестве и согласовании с другими. Так, например, срочно необходимы регулирование и принятие мер по охране или восстановлению глобального экологического равновесия или по борьбе с международной преступностью. Они должны быть согласованы на меж- и надгосударственном уровне, но проведены в жизнь и проконтролированы - на национальном уровне. Кто еще должен решать эти и многие другие задачи, как не дееспособное демократическое государство?

Основополагающее решение по созданию Европейского экономического и валютного союза по праву определяет в настоящее время всю дискуссию. Если этот шаг удастся, он будет иметь эпохальное значение. Единая валюта, как "великий интегратор", может взять на себя ту роль, которую в течение десятилетий играли вызовы, связанные с "холодной войной". Тем не менее европейцам не следует торжествовать слишком рано, сейчас как раз подходящее время для того, чтобы задуматься о "дне грядущем". Если завоеванное с помощью евро пространство должно быть обезопасено и перестроено, необходимо найти ответы на насущные вопросы.

Прежде всего правы те, кто предостерегает об опасности экономически, финансово и политически бросить на произвол судьбы единую валюту. Нужно также спросить, каким образом могут быть решены проблемы политической структуры Европы, ее демократических учреждений, обеспечения свобод граждан и новое определение основополагающих принципов солидарности и субсидиарности. Эти вопросы - наряду с расширением Союза на восток - будут определять политическую повестку дня будущих месяцев и лет. Они неразрывно связаны со следующим пунктом европейской повестки дня: каким образом хочет Европа утвердиться в противоборстве с надвигающими вместе с глобализацией политическими, экономическими, общественными, а также культурными проблемами?

И хотя термин "глобализация" превратился в модное словечко, само существование глобализации является непреложным фактом. Информационная индустрия, финансовый сектор, отдельные части средств массовой информации и быстро растущее количество предпринимательских структур стали "глобальными игроками", после того как организовали большее количество своих предпринимательских функций в мировом масштабе. Эта глобализированная часть нашей экономики бросает отсвет и на остальные области, способна в нарастающей степени усиливать конкуренцию и имеет большое значение для таких политически важных параметров, как налогообложение, рынки труда, вопросы окружающей среды и валютная политика. Эту взаимосвязь могут игнорировать только далекие от реальности мечтатели. Поэтому правомерен вопрос: "Может ли Европа выстоять в мировой конкурентной борьбе?"

Для этого необходимо сначала рассмотреть факторы, которые делают Европу конкурентоспособной. Некоторые их них поддаются количественной обработке, некоторые носят качественный характер, что не делает их менее значимыми. Но все они представляют собой вызовы для Европы.

При желании определить глобальную конкурентоспособность исключительно или преимущественно через цену факторов производства любая осторожность никогда не будет излишней. Само собой разумеется, различия в стоимости труда и капитальных затрат имеют значение, тем не менее мы должны дать себе отчет в том, что при подобных сравнениях мы искусственно выдергиваем отдельные переменные из по сути дела гораздо более сложного уравнения. С учетом этой оговорки можно сказать, что конкурентоспособности Европейского Союза на мировом уровне мешают сравнительно высокая стоимость рабочей силы и в определенной степени также значительная стоимость эксплуатации энергии и полезных ископаемых. По уровню заработной платы Западная Европа не может конкурировать с Россией, Китаем или Индией. Там, где эти отдельные составляющие цены факторов производства действительно преобладают, Европа будет терять свою глобальную конкурентоспособность. Это может быть болезненно для некоторых фирм или отраслей, но если смотреть в общем и целом, то мировая экономика - и Европа как ее составная часть - выигрывают от того, что может сохраняться разумное разделение труда в мировых масштабах. Иначе как же хотим мы надеяться на то, чтобы однажды увидеть действительное благосостояние большинства населения мира, которое в конце концов представляет собой наших завтрашних клиентов и потребителей.

К "государству как фактору затрат" должно относиться нечто большее, чем просто замечание на полях. Идеологические позиции правого или левого толка не помогают, однако мы должны признать, что значение этого фактора затрат для принятия решений по поводу инвестиций или размещения производства слишком высоко, чтобы походя с небрежностью сбрасывать его со счетов. Так, например, глобальная оптимизация налогового бремени является давно уже не только "излюбленным видом спорта" нескольких специалистов главных управлений крупных фирм. Во многих случаях оптимизация подобного рода становилась решающим фактором для ситуации с доходами в целом.

Продуктивность факторов производства представляет собой гораздо более выигрышный масштаб для европейских позиций в мировой конкурентной борьбе, нежели цена факторов производства. На первый взгляд, это может относиться к продуктивности ресурсов. Энергия, сырье и вода используются в Европе значительно эффективнее, чем еще два десятилетия назад.

В целом Европа занимает хорошие позиции по показателю продуктивности использования своих ресурсов, и за счет этого она конкурентоспособна. Другие регионы мира, такие, как Россия, Китай или даже США, еще могут некоторое время позволить себе иметь относительно ресурсозатратную структуру производства. Но и там растущие издержки скоро будут подстегивать и заставлять позаботиться о значительно более высокой продуктивности. Благодаря этому открывается благоприятная возможность для тех европейских фирм, которые во всех этих областях развивали специальные технологии, процессы и продукты.

Достаточно высокий уровень продуктивности капитала становится все более важным в условиях глобализированной экономики, для которой характерны обильный приток инвестиционного капитала и примерно одинаково высокие для всех издержки капитала. К сожалению, этому обстоятельству до сих пор придавалось мало значения, что странно, так как у Европы здесь серьезная проблема. Излишний технический перфекционизм в продукте, такая же ненужная зарегулированность и традиция, согласно которой в сомнительных случаях важнее слово инженера, а не продавца, представляются важнейшими основаниями для этого. Если бы Европа смогла повысить продуктивность капитала, более значительными были бы положительные последствия для ее позиций в конкурентной борьбе; это привело бы к более высокой прибыльности, более быстрому обороту средств и к столь желаемому с точки зрения конъюнктуры оживлению потребительского сектора.

"Продуктивность государства" тоже может и должна быть улучшена. Объем и вид государственных действий имеет значение прежде всего не для экономистов, хотя это всегда их экономическое и финансовое воздействие. Вне всякого сомнения, можно было бы, даже если бы хотелось сохранить имеющиеся гарантированные государственные выплаты на существующем сегодня уровне, добиться этого существенно эффективнее, то есть продуктивнее. Еще лучше было бы незначительно снизить их уровень, что ввиду достигнутого уровня государственных "благодеяний" должно быть осуществимо без действительного ущерба.

Но в Европейском Союзе (ЕС) объем и структура государственного вмешательства будут и далее оставаться в ведении отдельных стран. Во всяком случае, это не делает менее актуальным призыв ко всем ответственным лицам улучшать продуктивность социальных достижений такого рода. Если этого не случится, будет потеряна столь важная для политики гибкость - с тяжелыми последствиями для конкурентоспособности Европы в мировом масштабе.

Что касается продуктивности труда, то Европа не может пожаловаться на нехватку статистических данных и аналитических работ. За ними зачастую теряется простой, но основополагающий факт: любая хорошо руководимая предпринимательская структура будет прилагать усилия по повышению продуктивности труда - совершенно независимо от уровня стоимости рабочей силы. При этом она будет делать это таким образом, чтобы не навредить своему перспективному развитию. И это развитие зависит также от наличия квалифицированного и высоко мотивированного ядра сотрудников.

Если Европа хочет остаться конкурентоспособной в масштабах всего мира, она должна принять во внимание эти истины. Процессы, которые приводят к повышению производительности труда, должны стимулироваться. Именно в этом заключается одно из существенных требований к ЕС после введения евро.

Инновация, а не снижение издержек или налогов будет решать судьбу европейской экономики. Общества должны поэтому поощрять готовность к риску, а не бегство от него. Политика должна стимулировать проявления творческой энергии, а не душить ее в тисках бюрократического регулирования. Нужно всеми средствами сподвинуть финансовый сектор к тому, чтобы увязать инновации с капиталом и финансированием. Систематическое сотрудничество между академическими заведениями, изобретателями и экономикой должно настоятельным образом поощряться. Парламенты, правительства и европейские организации должны в основном ограничить свою деятельность устранением препятствий и заботой об адекватных налоговых рамочных условиях. Жажда изобретательства и рынок сделают все остальное - и гораздо эффективнее. И нет оснований для того, чтобы Европа в этом отношении должна отставать от США.

Хотя системы образования отражают глубоко укорененные традиции и культурные различия в регионах и в государствах-членах Европейского Союза, но и здесь существуют общие для всех требования. Будут названы лишь три из них. Системы профессионального образования особенно тесно связаны с конкурентоспособностью в области экономики. Традиционная мудрость говорит нам, что подобного рода системы, например, в Германии или Дании, постоянно подкрепляли экономическое развитие. И тем не менее наши соседи не могут просто копировать системы такого рода. На это существует важная причина. Обычные системы профессионального образования были разработаны повсюду для традиционного промышленного общества, поэтому их необходимо радикально усовершенствовать.

Долгое время профессиональное образование как бы обеспечивало гарантию рабочего места в течение всей жизни. Сегодня этого уже нет. Мы стоим перед серьезным требованием необходимости "lifelong learning" (непрерывного образования, т.е. обучения на протяжении всей жизни). Классические системы профессионального образования однако недостаточно подготовлены для этого; будут необходимы драматические изменения в дидактике, организации и финансировании. Что касается более высоких образовательных ступеней, то многие европейские страны стоят на пороге радикальных реформ, и в высших школах особенно необходим сильный толчок к соревновательности и увеличению ответственности перед самими собой.

В конце концов, должны быть предприняты массированные усилия по наступлению информационной эры широким фронтом на системы образования. Речь идет здесь не только о техническом оснащении образовательных учреждений; много важнее полностью использовать новые возможности в педагогике и дидактике.

Новые общественные приоритеты

Традиционные европейские приоритеты (в основном связанные с естественными нуждами, такими, как питание, жилье, предметы домашнего быта, классические формы социального обеспечения, профессиональное образование, путешествия) сформировались в послевоенное время. Заботу о некоторых из этих приоритетов брали на себя общественные организации, причем во все более возрастающих масштабах. Таким образом, "государство всеобщего благосостояния" стало отличительным признаком Европы. Сегодня многие европейцы смотрят на эти благодеяния государства примерно так, как будто речь идет об основополагающих правах человека. Но это ошибочная позиция.

Конечно, нельзя вести себя так, как будто все эти достижения находятся в нашем распоряжении. Точно также мы должны дать себе отчет в том, что в эру глобальной конкуренции мы не можем действовать, как прежде. Это особенно верно также и потому, что в наших европейских обществах возникают новые приоритеты. Перечислим только важнейшие из них:

· здоровье. Это кажется по меньшей мере странным: делать так, как если бы постоянно увеличивающееся вливание реальных ресурсов в современные системы здравоохранения можно было бы финансировать через структуры классического медицинского страхования;

· возраст. Ввиду увеличения средней продолжительности жизни было бы нереалистичным думать, что возникающие в связи с этим расходы - включая уход по болезни, старости и другие услуги - могут финансироваться традиционной системой обеспечения по старости;

· безопасность. Предполагать, что растущие проблемы безопасности можно решить с помощью традиционной инфраструктуры, - это легкомыслие.

Все это определяет существенно большую индивидуальную ответственность за собственную судьбу (включая более высокие финансовые расходы), но такое развитие не должно пугать Европу. Так как если Европа динамичным образом примет новые приоритеты, то улучшится и ее конкурентоспособность в будущем, возникнут новые продукты и услуги, новые рабочие места, а в отдельных случаях - и новые возможности для экспорта. Если же Европа, как страус, засунет голову в песок, то европейские государства существенно пострадают от постоянной перегрузки.

Нет необходимости слишком основательно углубляться в историю культуры и экономики Европы, чтобы признать тот факт, что многообразие всегда было одной из мощных движущих сил для развития континента. На первый взгляд, имеющиеся особенности могут нанести ущерб чистой эффективности, но этот недостаток будет более чем скомпенсирован весьма ощутимыми выигрышными моментами - единением общества, культурным богатством, созидательным творчеством и духом предпринимательства. Поэтому мы должны поддержать усилия по сохранению этого многообразия, которое только тогда превратится в "статью актива", если Европа и в будущем останется открытой для культурных влияний неевропейского происхождения. "Линия Мажино" в культуре была бы также неверным ответом на вызовы будущего. Активно стимулируемое многообразие Европы с ее наступательной, динамичной, основанной на самоуважении установкой может стать важным оружием в глобальной конкуренции.

Список литературы:

1. Мировая экономика. Экономика зарубежных стран. Учебник. Под ред. В. П. Колесова и М. Н. Осьмовой, М., 2000, с.57-66; 173-96.

2. Забелин С., Кортен Д., Медоуз Д., Норберг-Ходж Х., Шуберт К. Глобализация или устойчивое развитие. Сборник статей. М., СоЭС, 1998.

3. Семенова Л.Н. Устойчивое развитие. Учебное пособие. Алматы: Фонд "XXI", 1997.

4. Забелин С. Время искать и время терять. М.: СоЭС, 1998.

5. Долгов С.И., Васильев В.В., Гончаров С.П. Основы внешнеэкономических знаний: словарь - справочник. - М., Высшая школа, 1990.

6. Шлихтер С.Б., Лебедева С.Л. Мировая экономика. - М., Catallaxy, 1998.

superbotanik.net

Реферат: Глобализация и национальное государство

Министерство образования Российской Федерации

Государственный Университет Управления

Институт подготовки научно-педагогических

и научных кадров

Специальность: Политическая экономия (08.00.01)

Отделение: дневное

Выполнил:

Аспирант                                         Ростовцев Андрей Игоревич

Москва 2001г.

Содержание.

1.   Процессы глобализации.

2.   Давление конкуренции.

3.   Конкуренция регионов.

4.   Защита окружающей среды.

5.   Поле деятельности политики.

6.   Конкуренция в области цены факторов производства

7.   Конкуренция в области продуктивности

8.   Конкуренция в области способности к инновациям

9.   Конкуренция в области образования

10.            Новые общественные приоритеты

11.            Культурное многообразие и глобализация

12.            Список литературы.

Введение.

Бурные экономические, социальные и политические изменения конца ХХ-го века оказывают влияние на нашу жизнь. Политика также подчиняется закономерностям все более тесных международных взаимозависимостей. Очевидно, что глобализация ставит демократическим образом организованное национальное государство перед новыми рамочными условиями, которые проявляются как внутри, так и вовне. В этой связи политолог Карл Кайзер по праву утверждает: "Наряду с международной политикой как отношениями между организованными в закрытые государства народами в возрастающей степени приобрели вес отношения между общественными актерами, которые взаимодействовали друг с другом на транснациональном уровне, не замечая границ" (1). Это позволяет некоторым наблюдателям подозревать, что "глобальные игроки" на глазах лишают политику власти.

Благодаря всеобъемлющему потоку капитала, "ноу-хау", товаров, услуг и информации глобализация экономического процесса, несомненно, предоставляет большие шансы для всех, кто в ней задействован. Сегодня мы переживаем стремительное расширение мировой торговли, которое будет продолжаться и впредь. От этого выигрывает не только экономика традиционно сильно ориентированных на экспорт стран, благодаря этому экономическое развитие до сих пор находившихся в невыгодном положении государств тоже начинает прогрессировать. Однако наблюдатели-скептики указывают на возможные опасности. В перспективе они ждут от глобализации экономики потерю большого количества рабочих мест в индустриально развитых странах и неизбежное снижение социальных, экологических стандартов и норм техники безопасности. Увеличение объема неконтролируемой власти в руках небольшого количества действующих в мировых масштабах экономических гигантов тоже внушает опасения (2). Ряд демонстративных слияний фирм в последние месяцы вновь внес свою лепту в то, чтобы подбросить новый горючий материал в дискуссию о мнимой или действительной власти "мульти".

Даже в том случае, если большинство опасений кажутся чересчур преувеличенными, глобализация ставит принципиальные вопросы широкого спектра, не только экономического, но также социального и политического плана, поскольку от того, как быстро мы справимся с вызовами глобализации, зависит не только развитие нашего валового национального продукта, но и способность финансирования нашей социальной системы. При этом в конечном счете на кону стоит даже доверие населения нашей страны к ее политической системе. Успешная история демократии в Германии после второй мировой войны с самого начала была неразрывным образом связана с экономическим развитием. Скатывание Германии во вторую лигу в мировой экономике не могло бы не оказать массированного воздействия на политическую и общественную стабильность в нашей стране.

Но до этого дело дойти не должно, если мы сделаем правильные выводы из глобального развития. Все высказывания фаталистического характера относительно протекания процессов глобализации базируются на предположении, что решения об инвестициях будут приниматься исключительно с учетом того, где самая дешевая в мире рабочая сила и самые низкие налоги. При таком подходе идеальным местом для инвестиций была бы такая страна, в которой не существует ни тарифных соглашений, ни условий охраны труда, ни экологических норм хозяйствования, ни других ограничителей свободы предпринимательства. Если бы это действительно было так, то нам и в самом деле не оставалось бы ничего другого, как в бессилии ждать, когда последняя германская и баварская фирма переведет свое производство за рубеж, поскольку в глобальном соревновании стран всегда найдутся конкуренты, которые предлагают более низкие издержки производства за счет чрезвычайно низких стандартов социального уровня или уровня охраны окружающей среды.

Но дело как раз обстоит не так просто. В последнее время даже наблюдаются случаи, когда многие фирмы переводят свое производство назад в Германию, поскольку оказалось, что в других местах, действительно, есть преимущество более низкой стоимости рабочей силы, но, с другой стороны, есть и откровенные недостатки, например, нехватка квалифицированных кадров, недостаточно развитая инфраструктура или правовой хаос. Поэтому нашими основными конкурентами в плане наиболее благоприятных для инвестиций капитала мест являются не страны с низким уровнем оплаты труда или минимальными налогами, расположенные где-то на земном шаре, а наши европейские соседи, располагающие возросшими рамочными условиями, сопоставимыми с германскими, а некоторые из них даже опережают Германию на пути продвижения к необходимым реформам. В противовес им, мы должны исправить упущенное, например, за счет принятия давно назревшей налоговой реформы, большей гибкости на рынке труда и последовательного проведения реформы социальной системы.

Глобализация усиливает давление конкуренции. Оно еще более увеличится с введением евро, поскольку цены и услуги в Европе станут более прозрачными. Не только наши предпринимательские структуры должны будут выдерживать обострившуюся конкуренцию и завоевывать новые рынки за счет инновативных продуктов; национальные государства, вплоть до отдельных земель и регионов, тоже должны определить свое место в международной конкурентной борьбе за привлечение инвестиций. Вне всякого сомнения, стоимость рабочей силы и налоговое бремя являются при этом важными факторами, определяющими положение страны в системе международной конкуренции, которые нам необходимо срочно улучшить, важными, но отнюдь не единственными. Сюда же относятся правовая система, уровень образования, стабильность национальной денежной единицы, качество исследовательских учреждений, транспортная инфраструктура и длительность протекания управленческих процессов. В этих сферах государство обладает возможностями предпринимать определенные действия, и не только национальное государство, но с усиливающейся степенью и регионы - в смысле здоровой конкуренции внутри федерации. Многие чрезвычайно значимые для конкурентоспособности факторы определяются в Германии политикой земель. Поэтому глобализация и обострение конкуренции не несут в себе ослабления федерализма, напротив, они приводят к увеличению требований по отношению к землям и росту их политической ответственности.

Республика Бавария как раз в последние годы доказала, что благодаря проведению последовательной политики можно - вопреки неблагоприятным рамочным условиям, связанным с очень высокими по сравнению с другими странами мира налогами и пошлинами, - занять особое место в системе международной конкуренции. Так, у Баварии есть свой ярко выраженный экономический профиль со значительно более благоприятным балансом, чем в среднем по Германии. Это является результатом четкой приверженности конкурентному федерализму в Германии и принципу субсидиарности в Европе.

Носителями глобальной конкуренции все в меньшей степени являются крупные образования в виде национальных государств, и в большей степени - конкурирующие между собой хозяйственные регионы. Национальные рамочные условия отступают все сильнее на задний план прежде всего в случае принятия решений об интенсивных капиталовложениях в области исследований и технологий. Решающим обстоятельством в данном случае является то, где инвестор находит соответствующие условия и подходящие структуры, отвечающие его требованиям. Поэтому, например, при решении проблемы инвестиций для предпринимательства в области биотехнологий вопрос формулируется не в виде выбора между Великобританией и Германией; в качестве конкурентов в данном случае выступают крупные территориальные единицы Лондон и Верхняя Бавария, которые предлагают наиболее выгодные условия для инвестиций внутри Европы.

Тот, кто в условиях глобальной конкуренции не проводит последовательной работы над дальнейшими инновациями, тот будет терять свою долю на рынке. Это относится как к предпринимательским структурам, так и к регионам. Благодаря своим многочисленным инициативам, Бавария смогла в последние годы повысить свою привлекательность для действующих по всему миру предпринимательских структур из ключевых сфер экономики.

Уже сейчас американские компьютерные фирмы, такие, как Microsoft, Compaq, Intel или Oracle, выбрали Баварию как место для своих головных представительств в Германии или в Европе. Глава корпорации Microsoft Билл Гейтс и распорядитель NASA Даниель Голдин договорились о конкретных проектах сотрудничества с баварскими партнерами. Здесь, как и при принятии решения о размещении предприятий или о сотрудничестве многими другими зарубежными предпринимательскими структурами в пользу Баварии, проявляется большое значение региональных факторов.

Действия государства, как и прежде, создают рамочные условия для экономики - будь то на федеральном или земельном уровне. Поэтому крупная фирма, даже если она охватывает своей деятельностью сотню стран мира, не есть стоголовая гидра, беспомощными жертвами которой становятся демократическое государство и его население. Вне всякого сомнения, обстоятельства для деятельности государства в отношении предпринимательского сектора изменились.

Однако это отнюдь не означает, что экономическая, финансовая, налоговая, экологическая и социальная политика определяются или могут быть определяемы слепым экономизмом. Это означает, что политика на национальном и федеральном уровне должна быть дальновиднее в своих действиях, чем ранее. Идет ли речь о величине налогообложения, обсуждаются ли социальные услуги, проводятся ли мероприятия по охране окружающей среды - всегда нужно учитывать, как эти решения воздействуют на нашу конкурентоспособность на мировом уровне. Они не должны приводить к слишком большому крену, который действует против нас при разработке инвестиционных проектов и при решении о создании новых рабочих мест.

Речь идет не о том, нужны ли действия со стороны государства, но о том, какие его действия необходимы. Так, охрана окружающей среды есть и остается экзистенциально важной задачей по сохранению основ жизни в высокотехнологичной цивилизации. Однако встает вопрос о том, верен ли классический путь официальной регламентации. Развитие науки и техники с необходимостью сопровождается постоянным увеличением количества нормативных регуляторов. Государство и экономика отягощены высокими бюрократическими издержками. Временные и людские затраты для выдачи разрешений принимают непотребные масштабы. Поэтому Республика Бавария, приняв "Пакт об охране окружающей среды Баварии", уже три года идет другим путем. Бавария выступает за более высокий уровень охраны окружающей среды, но не за счет увеличения количества предписаний, ограничений и "надзирательной бюрократии", а на основе добровольности и сотрудничества. Для этого Республика Бавария согласовывает с промышленностью определенные цели по защите людей и среды обитания. Договаривающиеся стороны берут на себя обязательства по достижению этих целей, но каким путем - это они могут определить самостоятельно.

Такое соглашение - единственная в своем роде инициатива в Германии и в Европе. Концепция кооперативной защиты окружающей среды предусматривает честное сотрудничество между государством и экономикой, оно нацелено в большей степени на ответственность, а не на предписания, и по сути больше на предупредительные мероприятия по охране окружающей среды, а не на исправительные. В этой концепции заложен определяющий будущее подход к изменившимся отношениям между государством и экономикой в век глобализации.

Впрочем, политика и впредь должна продолжать действовать в национальных интересах, еще сильнее учитывая при этом мировые взаимосвязи. Государство становится конкурентоспособным в том случае, если привлекательна вся совокупность рамочных условий для предпринимательской деятельности. К этому относятся, например, открытый для инноваций климат, быстрое протекание управленческих процессов, надежная и последовательная структурная политика и - не в последнюю очередь - высокая степень внутренней безопасности и социального мира. Это - предпосылки для привлечения инвестиций и сохранения рабочих мест или создания новых.

То, что Бавария по сравнению с другими германскими землями лучше справляется с проблемами глобализации, может быть объяснено такими факторами: в Баварии, например, эффективность экономики в 1997 году выросла существенно больше, чем в целом в Федеративной Республике Германия (сответственно на 2,7% против 2,2%). Есть все симптомы того, что это развитие продолжится и в 1998 году. Это становится отчетливо заметно и на рынке труда: в Баварии - с большим отрывом от других федеральных земель - самый низкий уровень безработицы в Германии.

Приведенные выше факты проясняют ситуацию: и в период обострения конкуренции - и именно в этот период - существуют сферы приложения сил для политического действия. Только это пространство для политической игры должно использоваться. Политика сама себя лишает власти, когда годами откладывается и "забалтывается" принятие важных решений, когда реформы, в необходимости которых не может быть ни малейшего сомнения, блокируются или выхолащиваются из-за тактических расчетов выборных кампаний.

Из всего этого следует, что национальные государства - и в особенности регионы - из-за экономического и технологического развития не теряют своего качества политических актеров, но их функции коренным образом меняются. Несомненно, классическое национальное государство теряет часть своих компетенций, поскольку определенные суверенные права государства передаются сверхнациональным организациям и поскольку на арену международной политики вышли влиятельные игроки в форме мультинациональных концернов.

Тем не менее не может быть и речи о том, что государство и его демократически избранные представители станут беспомощными игрушками в руках глобального развития, которое уже не подчиняется принципам демократического управления. Совершенно определенно, что национальное государство не везде будет располагать тем объемом пространства своего действия, как это было в прошлом. Но в этом заключается в первую очередь не утрата роли государства, а, по меньшей мере, в такой же степени и шанс для переосмысления желаемой роли государства. Речь идет, как написал однажды один швейцарский журналист, о "реакции на чрезмерное разрастание и самонадеянность государства, которое, взяв на себя управление - вплоть до деталей - национальной экономикой, обеспечение всех социальных выплат (в т.ч. постоянно появляющихся новых) и регулирование слишком многих сфер жизни, в некоторых отношениях потерпело тем самым фиаско" (3). Это высказывание верно в том смысле, что исторически сформировавшееся понимание национального государства и его задач, выдержавшее испытание в прошлом, не может быть задано раз и навсегда, оно должно настраиваться на новые вызовы начала ХХI-го века.

Во всяком случае, нам не грозит "отречение" национального государства в пользу глобальной силы анонимного экономического развития, так как в основополагающих сферах компетенция национальных государств и их способность оказывать влияние сохраняются. Только они в состоянии принимать и проводить решения, имеющие определяющее значение для будущего человечества. И, в частности, не просто каждое государство в одиночку, но - в будущем гораздо больше, чем до сих пор, - в сотрудничестве и согласовании с другими. Так, например, срочно необходимы регулирование и принятие мер по охране или восстановлению глобального экологического равновесия или по борьбе с международной преступностью. Они должны быть согласованы на меж- и надгосударственном уровне, но проведены в жизнь и проконтролированы - на национальном уровне. Кто еще должен решать эти и многие другие задачи, как не дееспособное демократическое государство?

Основополагающее решение по созданию Европейского экономического и валютного союза по праву определяет в настоящее время всю дискуссию. Если этот шаг удастся, он будет иметь эпохальное значение. Единая валюта, как "великий интегратор", может взять на себя ту роль, которую в течение десятилетий играли вызовы, связанные с "холодной войной". Тем не менее европейцам не следует торжествовать слишком рано, сейчас как раз подходящее время для того, чтобы задуматься о "дне грядущем". Если завоеванное с помощью евро пространство должно быть обезопасено и перестроено, необходимо найти ответы на насущные вопросы.

Прежде всего правы те, кто предостерегает об опасности экономически, финансово и политически бросить на произвол судьбы единую валюту. Нужно также спросить, каким образом могут быть решены проблемы политической структуры Европы, ее демократических учреждений, обеспечения свобод граждан и новое определение основополагающих принципов солидарности и субсидиарности. Эти вопросы - наряду с расширением Союза на восток - будут определять политическую повестку дня будущих месяцев и лет. Они неразрывно связаны со следующим пунктом европейской повестки дня: каким образом хочет Европа утвердиться в противоборстве с надвигающими вместе с глобализацией политическими, экономическими, общественными, а также культурными проблемами?

И хотя термин "глобализация" превратился в модное словечко, само существование глобализации является непреложным фактом. Информационная индустрия, финансовый сектор, отдельные части средств массовой информации и быстро растущее количество предпринимательских структур стали "глобальными игроками", после того как организовали большее количество своих предпринимательских функций в мировом масштабе. Эта глобализированная часть нашей экономики бросает отсвет и на остальные области, способна в нарастающей степени усиливать конкуренцию и имеет большое значение для таких политически важных параметров, как налогообложение, рынки труда, вопросы окружающей среды и валютная политика. Эту взаимосвязь могут игнорировать только далекие от реальности мечтатели. Поэтому правомерен вопрос: "Может ли Европа выстоять в мировой конкурентной борьбе?"

Для этого необходимо сначала рассмотреть факторы, которые делают Европу конкурентоспособной. Некоторые их них поддаются количественной обработке, некоторые носят качественный характер, что не делает их менее значимыми. Но все они представляют собой вызовы для Европы.

При желании определить глобальную конкурентоспособность исключительно или преимущественно через цену факторов производства любая осторожность никогда не будет излишней. Само собой разумеется, различия в стоимости труда и капитальных затрат имеют значение, тем не менее мы должны дать себе отчет в том, что при подобных сравнениях мы искусственно выдергиваем отдельные переменные из по сути дела гораздо более сложного уравнения. С учетом этой оговорки можно сказать, что конкурентоспособности Европейского Союза на мировом уровне мешают сравнительно высокая стоимость рабочей силы и в определенной степени также значительная стоимость эксплуатации энергии и полезных ископаемых. По уровню заработной платы Западная Европа не может конкурировать с Россией, Китаем или Индией. Там, где эти отдельные составляющие цены факторов производства действительно преобладают, Европа будет терять свою глобальную конкурентоспособность. Это может быть болезненно для некоторых фирм или отраслей, но если смотреть в общем и целом, то мировая экономика - и Европа как ее составная часть - выигрывают от того, что может сохраняться разумное разделение труда в мировых масштабах. Иначе как же хотим мы надеяться на то, чтобы однажды увидеть действительное благосостояние большинства населения мира, которое в конце концов представляет собой наших завтрашних клиентов и потребителей.

К "государству как фактору затрат" должно относиться нечто большее, чем просто замечание на полях. Идеологические позиции правого или левого толка не помогают, однако мы должны признать, что значение этого фактора затрат для принятия решений по поводу инвестиций или размещения производства слишком высоко, чтобы походя с небрежностью сбрасывать его со счетов. Так, например, глобальная оптимизация налогового бремени является давно уже не только "излюбленным видом спорта" нескольких специалистов главных управлений крупных фирм. Во многих случаях оптимизация подобного рода становилась решающим фактором для ситуации с доходами в целом.

Продуктивность факторов производства представляет собой гораздо более выигрышный масштаб для европейских позиций в мировой конкурентной борьбе, нежели цена факторов производства. На первый взгляд, это может относиться к продуктивности ресурсов. Энергия, сырье и вода используются в Европе значительно эффективнее, чем еще два десятилетия назад.

В целом Европа занимает хорошие позиции по показателю продуктивности использования своих ресурсов, и за счет этого она конкурентоспособна. Другие регионы мира, такие, как Россия, Китай или даже США, еще могут некоторое время позволить себе иметь относительно ресурсозатратную структуру производства. Но и там растущие издержки скоро будут подстегивать и заставлять позаботиться о значительно более высокой продуктивности. Благодаря этому открывается благоприятная возможность для тех европейских фирм, которые во всех этих областях развивали специальные технологии, процессы и продукты.

Достаточно высокий уровень продуктивности капитала становится все более важным в условиях глобализированной экономики, для которой характерны обильный приток инвестиционного капитала и примерно одинаково высокие для всех издержки капитала. К сожалению, этому обстоятельству до сих пор придавалось мало значения, что странно, так как у Европы здесь серьезная проблема. Излишний технический перфекционизм в продукте, такая же ненужная зарегулированность и традиция, согласно которой в сомнительных случаях важнее слово инженера, а не продавца, представляются важнейшими основаниями для этого. Если бы Европа смогла повысить продуктивность капитала, более значительными были бы положительные последствия для ее позиций в конкурентной борьбе; это привело бы к более высокой прибыльности, более быстрому обороту средств и к столь желаемому с точки зрения конъюнктуры оживлению потребительского сектора.

"Продуктивность государства" тоже может и должна быть улучшена. Объем и вид государственных действий имеет значение прежде всего не для экономистов, хотя это всегда их экономическое и финансовое воздействие. Вне всякого сомнения, можно было бы, даже если бы хотелось сохранить имеющиеся гарантированные государственные выплаты на существующем сегодня уровне, добиться этого существенно эффективнее, то есть продуктивнее. Еще лучше было бы незначительно снизить их уровень, что ввиду достигнутого уровня государственных "благодеяний" должно быть осуществимо без действительного ущерба.

Но в Европейском Союзе (ЕС) объем и структура государственного вмешательства будут и далее оставаться в ведении отдельных стран. Во всяком случае, это не делает менее актуальным призыв ко всем ответственным лицам улучшать продуктивность социальных достижений такого рода. Если этого не случится, будет потеряна столь важная для политики гибкость - с тяжелыми последствиями для конкурентоспособности Европы в мировом масштабе.

Что касается продуктивности труда, то Европа не может пожаловаться на нехватку статистических данных и аналитических работ. За ними зачастую теряется простой, но основополагающий факт: любая хорошо руководимая предпринимательская структура будет прилагать усилия по повышению продуктивности труда - совершенно независимо от уровня стоимости рабочей силы. При этом она будет делать это таким образом, чтобы не навредить своему перспективному развитию. И это развитие зависит также от наличия квалифицированного и высоко мотивированного ядра сотрудников.

Если Европа хочет остаться конкурентоспособной в масштабах всего мира, она должна принять во внимание эти истины. Процессы, которые приводят к повышению производительности труда, должны стимулироваться. Именно в этом заключается одно из существенных требований к ЕС после введения евро.

Инновация, а не снижение издержек или налогов будет решать судьбу европейской экономики. Общества должны поэтому поощрять готовность к риску, а не бегство от него. Политика должна стимулировать проявления творческой энергии, а не душить ее в тисках бюрократического регулирования. Нужно всеми средствами сподвинуть финансовый сектор к тому, чтобы увязать инновации с капиталом и финансированием. Систематическое сотрудничество между академическими заведениями, изобретателями и экономикой должно настоятельным образом поощряться. Парламенты, правительства и европейские организации должны в основном ограничить свою деятельность устранением препятствий и заботой об адекватных налоговых рамочных условиях. Жажда изобретательства и рынок сделают все остальное - и гораздо эффективнее. И нет оснований для того, чтобы Европа в этом отношении должна отставать от США.

Хотя системы образования отражают глубоко укорененные традиции и культурные различия в регионах и в государствах-членах Европейского Союза, но и здесь существуют общие для всех требования. Будут названы лишь три из них. Системы профессионального образования особенно тесно связаны с конкурентоспособностью в области экономики. Традиционная мудрость говорит нам, что подобного рода системы, например, в Германии или Дании, постоянно подкрепляли экономическое развитие. И тем не менее наши соседи не могут просто копировать системы такого рода. На это существует важная причина. Обычные системы профессионального образования были разработаны повсюду для традиционного промышленного общества, поэтому их необходимо радикально усовершенствовать.

Долгое время профессиональное образование как бы обеспечивало гарантию рабочего места в течение всей жизни. Сегодня этого уже нет. Мы стоим перед серьезным требованием необходимости "lifelong learning" (непрерывного образования, т.е. обучения на протяжении всей жизни). Классические системы профессионального образования однако недостаточно подготовлены для этого; будут необходимы драматические изменения в дидактике, организации и финансировании. Что касается более высоких образовательных ступеней, то многие европейские страны стоят на пороге радикальных реформ, и в высших школах особенно необходим сильный толчок к соревновательности и увеличению ответственности перед самими собой.

В конце концов, должны быть предприняты массированные усилия по наступлению информационной эры широким фронтом на системы образования. Речь идет здесь не только о техническом оснащении образовательных учреждений; много важнее полностью использовать новые возможности в педагогике и дидактике.

Новые общественные приоритеты

Традиционные европейские приоритеты (в основном связанные с естественными нуждами, такими, как питание, жилье, предметы домашнего быта, классические формы социального обеспечения, профессиональное образование, путешествия) сформировались в послевоенное время. Заботу о некоторых из этих приоритетов брали на себя общественные организации, причем во все более возрастающих масштабах. Таким образом, "государство всеобщего благосостояния" стало отличительным признаком Европы. Сегодня многие европейцы смотрят на эти благодеяния государства примерно так, как будто речь идет об основополагающих правах человека. Но это ошибочная позиция.

Конечно, нельзя вести себя так, как будто все эти достижения находятся в нашем распоряжении. Точно также мы должны дать себе отчет в том, что в эру глобальной конкуренции мы не можем действовать, как прежде. Это особенно верно также и потому, что в наших европейских обществах возникают новые приоритеты. Перечислим только важнейшие из них:

·     здоровье. Это кажется по меньшей мере странным: делать так, как если бы постоянно увеличивающееся вливание реальных ресурсов в современные системы здравоохранения можно было бы финансировать через структуры классического медицинского страхования;

·     возраст. Ввиду увеличения средней продолжительности жизни было бы нереалистичным думать, что возникающие в связи с этим расходы - включая уход по болезни, старости и другие услуги - могут финансироваться традиционной системой обеспечения по старости;

·     безопасность. Предполагать, что растущие проблемы безопасности можно решить с помощью традиционной инфраструктуры, - это легкомыслие.

Все это определяет существенно большую индивидуальную ответственность за собственную судьбу (включая более высокие финансовые расходы), но такое развитие не должно пугать Европу. Так как если Европа динамичным образом примет новые приоритеты, то улучшится и ее конкурентоспособность в будущем, возникнут новые продукты и услуги, новые рабочие места, а в отдельных случаях - и новые возможности для экспорта. Если же Европа, как страус, засунет голову в песок, то европейские государства существенно пострадают от постоянной перегрузки.

Нет необходимости слишком основательно углубляться в историю культуры и экономики Европы, чтобы признать тот факт, что многообразие всегда было одной из мощных движущих сил для развития континента. На первый взгляд, имеющиеся особенности могут нанести ущерб чистой эффективности, но этот недостаток будет более чем скомпенсирован весьма ощутимыми выигрышными моментами - единением общества, культурным богатством, созидательным творчеством и духом предпринимательства. Поэтому мы должны поддержать усилия по сохранению этого многообразия, которое только тогда превратится в "статью актива", если Европа и в будущем останется открытой для культурных влияний неевропейского происхождения. "Линия Мажино" в культуре была бы также неверным ответом на вызовы будущего. Активно стимулируемое многообразие Европы с ее наступательной, динамичной, основанной на самоуважении установкой может стать важным оружием в глобальной конкуренции.

Список литературы:

1.   Мировая экономика. Экономика зарубежных стран. Учебник. Под ред. В. П. Колесова и М. Н. Осьмовой, М., 2000, с.57-66; 173-96.

2.   Забелин С., Кортен Д., Медоуз Д., Норберг-Ходж Х., Шуберт К. Глобализация или устойчивое развитие. Сборник статей. М., СоЭС, 1998.

3.   Семенова Л.Н. Устойчивое развитие. Учебное пособие. Алматы: Фонд "XXI", 1997.

4.   Забелин С. Время искать и время терять. М.: СоЭС, 1998.

5.   Долгов С.И., Васильев В.В., Гончаров С.П. Основы внешнеэкономических знаний: словарь - справочник. - М., Высшая школа, 1990.

6.   Шлихтер С.Б., Лебедева С.Л. Мировая экономика. - М., Catallaxy, 1998.

Вы можете узнать стоимость написания работы

5rik.ru

Глобализация и национальное государство - Реферат

Министерство образования Российской Федерации

Государственный Университет Управления

Институт подготовки научно-педагогических

и научных кадров

Специальность: Политическая экономия (08.00.01)

Отделение: дневное

Выполнил:

Аспирант Ростовцев Андрей Игоревич

Москва 2001г.

Содержание.

1. Процессы глобализации.

2. Давление конкуренции.

3. Конкуренция регионов.

4. Защита окружающей среды.

5. Поле деятельности политики.

6. Конкуренция в области цены факторов производства

7. Конкуренция в области продуктивности

8. Конкуренция в области способности к инновациям

9. Конкуренция в области образования

10. Новые общественные приоритеты

11. Культурное многообразие и глобализация

12. Список литературы.

Введение.

Бурные экономические, социальные и политические изменения конца ХХ-го века оказывают влияние на нашу жизнь. Политика также подчиняется закономерностям все более тесных международных взаимозависимостей. Очевидно, что глобализация ставит демократическим образом организованное национальное государство перед новыми рамочными условиями, которые проявляются как внутри, так и вовне. В этой связи политолог Карл Кайзер по праву утверждает: "Наряду с международной политикой как отношениями между организованными в закрытые государства народами в возрастающей степени приобрели вес отношения между общественными актерами, которые взаимодействовали друг с другом на транснациональном уровне, не замечая границ" (1). Это позволяет некоторым наблюдателям подозревать, что "глобальные игроки" на глазах лишают политику власти.

Благодаря всеобъемлющему потоку капитала, "ноу-хау", товаров, услуг и информации глобализация экономического процесса, несомненно, предоставляет большие шансы для всех, кто в ней задействован. Сегодня мы переживаем стремительное расширение мировой торговли, которое будет продолжаться и впредь. От этого выигрывает не только экономика традиционно сильно ориентированных на экспорт стран, благодаря этому экономическое развитие до сих пор находившихся в невыгодном положении государств тоже начинает прогрессировать. Однако наблюдатели-скептики указывают на возможные опасности. В перспективе они ждут от глобализации экономики потерю большого количества рабочих мест в индустриально развитых странах и неизбежное снижение социальных, экологических стандартов и норм техники безопасности. Увеличение объема неконтролируемой власти в руках небольшого количества действующих в мировых масштабах экономических гигантов тоже внушает опасения (2). Ряд демонстративных слияний фирм в последние месяцы вновь внес свою лепту в то, чтобы подбросить новый горючий материал в дискуссию о мнимой или действительной власти "мульти".

Даже в том случае, если большинство опасений кажутся чересчур преувеличенными, глобализация ставит принципиальные вопросы широкого спектра, не только экономического, но также социального и политического плана, поскольку от того, как быстро мы справимся с вызовами глобализации, зависит не только развитие нашего валового национального продукта, но и способность финансирования нашей социальной системы. При этом в конечном счете на кону стоит даже доверие населения нашей страны к ее политической системе. Успешная история демократии в Германии после второй мировой войны с самого начала была неразрывным образом связана с экономическим развитием. Скатывание Германии во вторую лигу в мировой экономике не могло бы не оказать массированного воздействия на политическую и общественную стабильность в нашей стране.

Но до этого дело дойти не должно, если мы сделаем правильные выводы из глобального развития. Все высказывания фаталистического характера относительно протекания процессов глобализации базируются на предположении, что решения об инвестициях будут приниматься исключительно с учетом того, где самая дешевая в мире рабочая сила и самые низкие налоги. При таком подходе идеальным местом для инвестиций была бы такая страна, в которой не существует ни тарифных соглашений, ни условий охраны труда, ни экологических норм хозяйствования, ни других ограничителей свободы предпринимательства. Если бы это действительно было так, то нам и в самом деле не оставалось бы ничего другого, как в бессилии ждать, когда последняя германская и баварская фирма переведет свое производство за рубеж, поскольку в глобальном соревновании стран всегда найдутся конкуренты, которые предлагают более низкие издержки производства за счет чрезвычайно низких стандартов социального уровня или уровня охраны окружающей среды.

Но дело как раз обстоит не так просто. В последнее время даже наблюдаются случаи, когда многие фирмы переводят свое производство назад в Германию, поскольку оказалось, что в других местах, действительно, есть преимущество более низкой стоимости рабочей силы, но, с другой стороны, есть и откровенные недостатки, например, нехватка квалифицированных кадров, недостаточно развитая инфраструктура или правовой хаос. Поэтому нашими основными конкурентами в плане наиболее благоприятных для инвестиций капитала мест являются не страны с низким уровнем оплаты труда или минимальными налогами, расположенные где-то на земном шаре, а наши европейские соседи, располагающие возросшими рамочными условиями, сопоставимыми с германскими, а некоторые из них даже опережают Германию на пути продвижения к необходимым реформам. В противовес им, мы должны исправить упущенное, например, за счет принятия давно назревшей налоговой реформы, большей гибкости на рынке труда и последовательного проведения реформы социальной системы.

Глобализация усиливает давление конкуренции. Оно еще более увеличится с введением евро, поскольку цены и услуги в Европе станут более прозрачными. Не только наши предпринимательские структуры должны будут выдерживать обострившуюся конкуренцию и завоевывать новые рынки за счет инновативных продуктов; национальные государства, вплоть до отдельных земель и регионов, тоже должны определить свое место в международной конкурентной борьбе за привлечение инвестиций. Вне всякого сомнения, стоимость рабочей силы и налоговое бремя являются при этом важными факторами, определяющими положение страны в системе международной конкуренции, которые нам необходимо срочно улучшить, важными, но отнюдь не единственными. Сюда же относятся правовая система, уровень образования, стабильность национальной денежной единицы, качество исследовательских учреждений, транспортная инфраструктура и длительность протекания управленческих процессов. В этих сферах государство обладает возможностями предпринимать определенные действия, и не только национальное государство, но с усиливающейся степенью и регионы - в смысле здоровой конкуренции внутри федерации. Многие чрезвычайно значимые для конкурентоспособности факторы определяются в Германии политикой земель. Поэтому глобализация и обострение конкуренции не несут в себе ослабления федерализма, напротив, они приводят к увеличению требований по отношению к землям и росту их политической ответственности.

Республика Бавария как раз в последние годы доказала, что благодаря проведению последовательной политики можно - вопреки неблагоприятным рамочным условиям, связанным с очень высокими по сравнению с другими странами мира налогами и пошлинами, - занять особое место в системе международной конкуренции. Так, у Баварии есть свой ярко выраженный экономический профиль со значительно более благоприятным балансом, чем в среднем по Германии. Это является результатом четкой приверженности конкурентному федерализму в Германии и принципу субсидиарности в Европе.

Носителями глобальной конкуренции все в меньшей степени являются крупные образования в виде национальных государств, и в большей степени - конкурирующие между собой хозяйственные регионы. Национальные рамочные условия отступают все сильнее на задний план прежде всего в случае принятия решений об интенсивных капиталовложениях в области исследований и технологий. Решающим обстоятельством в данном случае является то, где инвестор находит соответствующие условия и подходящие структуры, отвечающие его требованиям. Поэтому, например, при решении проблемы инвестиций для предпринимательства в области биотехнологий вопрос формулируется не в виде выбора между Великобританией и Германией; в качестве конкурентов в данном случае выступают крупные территориальные единицы Лондон и Верхняя Бавария, которые предлагают наиболее выгодные условия для инвестиций внутри Европы.

Тот, кто в условиях глобальной конкуренции не проводит последовательной работы над дальнейшими инновациями, тот будет терять свою долю на рынке. Это относится как к предпринимательским структурам, так и к регионам. Благодаря своим многочисленным инициативам, Бавария смогла в последние годы повысить свою привлекательность для действующих по всему миру предпринимательских структур из ключевых сфер экономики.

Уже сейчас американские компьютерные фирмы, такие, как Microsoft, Compaq, Intel или Oracle, выбрали Баварию как место для своих головных представительств в Германии или в Европе. Глава корпорации Microsoft Билл Гейтс и распорядитель NASA Даниель Голдин договорились о конкретных проектах сотрудничества с баварскими партнерами. Здесь, как и при принятии решения о размещении предприятий или о сотрудничестве многими другими зарубежными предпринимательскими структурами в пользу Баварии, проявляется большое значение региональных факторов.

Действия государства, как и прежде, создают рамочные условия для экономики - будь то на федеральном или земельном уровне. Поэтому крупная фирма, даже если она охватывает своей деятельностью сотню стран мира, не есть стоголовая гидра, беспомощными жертвами которой становятся демократическое государство и его население. Вне всякого сомнения, обстоятельства для деятельности государства в отношении предпринимательского сектора изменились.

Однако это отнюдь не означает, что экономическая, финансовая, налоговая, экологическая и социальная политика определяются или могут быть определяемы слепым экономизмом. Это означает, что политика на национальном и федеральном уровне должна быть дальновиднее в своих действиях, чем ранее. Идет ли речь о величине налогообложения, обсуждаются ли социальные услуги, проводятся ли мероприятия по охране окружающей среды - всегда нужно учитывать, как эти решения воздействуют на нашу конкурентоспособность на мировом уровне. Они не должны приводить к слишком большому крену, который действует против нас при разработке инвестиционных проектов и при решении о создании новых рабочих мест.

Речь идет не о том, нужны ли действия со стороны государства, но о том, какие его действия необходимы. Так, охрана окружающей среды есть и остается экзистенциально важной задачей по сохранению основ жизни в высокотехнологичной цивилизации. Однако встает вопрос о том, верен ли классический путь официальной регламентации. Развитие науки и техники с необходимостью сопровождается постоянным увеличением количества нормативных регуляторов. Государство и экономика отягощены высокими бюрократическими издержками. Временные и людские затраты для выдачи разрешений принимают непотребные масштабы. Поэтому Республика Бавария, приняв "Пакт об охране окружающей среды Баварии", уже три года идет другим путем. Бавария выступает за более высокий уровень охраны окружающей среды, но не за счет увеличения количества предписаний, ограничений и "надзирательной бюрократии", а на основе добровольности и сотрудничества. Для этого Республика Бавария согласовывает с промышленностью определенные цели по защите людей и среды обитания. Договаривающиеся стороны берут на себя обязательства по достижению этих целей, но каким путем - это они могут определить самостоятельно.

Такое соглашение - единственная в своем роде инициатива в Германии и в Европе. Концепция кооперативной защиты окружающей среды предусматривает честное сотрудничество между государством и экономикой, оно нацелено в большей степени на ответственность, а не на предписания, и по сути больше на предупредительные мероприятия по охране окружающей среды, а не на исправительные. В этой концепции заложен определяющий будущее подход к изменившимся отношениям между государством и экономикой в век глобализации.

Впрочем, политика и впредь должна продолжать действовать в национальных интересах, еще сильнее учитывая при этом мировые взаимосвязи. Государство становится конкурентоспособным в том случае, если привлекательна вся совокупность рамочных условий для предпринимательской деятельности. К этому относятся, например, открытый для инноваций климат, быстрое протекание управленческих процессов, надежная и последовательная структурная политика и - не в последнюю очередь - высокая степень внутренней безопасности и социального мира. Это - предпосылки для привлечения инвестиций и сохранения рабочих мест или создания новых.

То, что Бавария по сравнению с другими германскими землями лучше справляется с проблемами глобализации, может быть объяснено такими факторами: в Баварии, например, эффективность экономики в 1997 году выросла существенно больше, чем в целом в Федеративной Республике Германия (сответственно на 2,7% против 2,2%). Есть все симптомы того, что это развитие продолжится и в 1998 году. Это становится отчетливо заметно и на рынке труда: в Баварии - с большим отрывом от других федеральных земель - самый низкий уровень безработицы в Германии.

Приведенные выше факты проясняют ситуацию: и в период обострения конкуренции - и именно в этот период - существуют сферы приложения сил для политического действия. Только это пространство для политической игры должно использоваться. Политика сама себя лишает власти, когда годами откладывается и "забалтывается" принятие важных решений, когда реформы, в необходимости которых не может быть ни малейшего сомнения, блокируются или выхолащиваются из-за тактических расчетов выборных кампаний.

Из всего этого следует, что национальные государства - и в особенности регионы - из-за экономического и технологического развития не теряют своего качества политических актеров, но их функции коренным образом меняются. Несомненно, классическое национальное государство теряет часть своих компетенций, поскольку определенные суверенные права государства передаются сверхнациональным организациям и поскольку на арену международной политики вышли влиятельные игроки в форме мультинациональных концернов.

Тем не менее не может быть и речи о том, что государство и его демократически избранные представители станут беспомощными игрушками в руках глобального развития, которое уже не подчиняется принципам демократического управления. Совершенно определенно, что национальное государство не везде будет располагать тем объемом пространства своего действия, как это было в прошлом. Но в этом заключается в первую очередь не утрата роли государства, а, по меньшей мере, в такой же степени и шанс для переосмысления желаемой роли государства. Речь идет, как написал однажды один швейцарский журналист, о "реакции на чрезмерное разрастание и самонадеянность государства, которое, взяв на себя управление - вплоть до деталей - национальной экономикой, обеспечение всех социальных выплат (в т.ч. постоянно появляющихся новых) и регулирование слишком многих сфер жизни, в некоторых отношениях потерпело тем самым фиаско" (3). Это высказывание верно в том смысле, что исторически сформировавшееся понимание национального государства и его задач, выдержавшее испытание в прошлом, не может быть

Во всяком случае, нам не грозит "отречение" национального государства в пользу глобальной силы анонимного экономического развития, так как в основополагающих сферах компетенция национальных государств и их способность оказывать влияние сохраняются. Только они в состоянии принимать и проводить решения, имеющие определяющее значение для будущего человечества. И, в частности, не просто каждое государство в одиночку, но - в будущем гораздо больше, чем до сих пор, - в сотрудничестве и согласовании с другими. Так, например, срочно необходимы регулирование и принятие мер по охране или восстановлению глобального экологического равновесия или по борьбе с международной преступностью. Они должны быть согласованы на меж- и надгосударственном уровне, но проведены в жизнь и проконтролированы - на национальном уровне. Кто еще должен решать эти и многие другие задачи, как не дееспособное демократическое государство?

Основополагающее решение по созданию Европейского экономического и валютного союза по праву определяет в настоящее время всю дискуссию. Если этот шаг удастся, он будет иметь эпохальное значение. Единая валюта, как "великий интегратор", может взять на себя ту роль, которую в течение десятилетий играли вызовы, связанные с "холодной войной". Тем не менее европейцам не следует торжествовать слишком рано, сейчас как раз подходящее время для того, чтобы задуматься о "дне грядущем". Если завоеванное с помощью евро пространство должно быть обезопасено и перестроено, необходимо найти ответы на насущные вопросы.

Прежде всего правы те, кто предостерегает об опасности экономически, финансово и политически бросить на произвол судьбы единую валюту. Нужно также спросить, каким образом могут быть решены проблемы политической структуры Европы, ее демократических учреждений, обеспечения свобод граждан и новое определение основополагающих принципов солидарности и субсидиарности. Эти вопросы - наряду с расширением Союза на восток - будут определять политическую повестку дня будущих месяцев и лет. Они неразрывно связаны со следующим пунктом европейской повестки дня: каким образом хочет Европа утвердиться в противоборстве с надвигающими вместе с глобализацией политическими, экономическими, общественными, а также культурными проблемами?

И хотя термин "глобализация" превратился в модное словечко, само существование глобализации является непреложным фактом. Информационная индустрия, финансовый сектор, отдельные части средств массовой информации и быстро растущее количество предпринимательских структур стали "глобальными игроками", после того как организовали большее количество своих предпринимательских функций в мировом масштабе. Эта глобализированная часть нашей экономики бросает отсвет и на остальные области, способна в нарастающей степени усиливать конкуренцию и имеет большое значение для таких политически важных параметров, как налогообложение, рынки труда, вопросы окружающей среды и валютная политика. Эту взаимосвязь могут игнорировать только далекие от реальности мечтатели. Поэтому правомерен вопрос: "Может ли Европа выстоять в мировой конкурентной борьбе?"

Для этого необходимо сначала рассмотреть факторы, которые делают Европу конкурентоспособной. Некоторые их них поддаются количественной обработке, некоторые носят качественный характер, что не делает их менее значимыми. Но все они представляют собой вызовы для Европы.

При желании определить глобальную конкурентоспособность исключительно или преимущественно через цену факторов производства любая осторожность никогда не будет излишней. Само собой разумеется, различия в стоимости труда и капитальных затрат имеют значение, тем не менее мы должны дать себе отчет в том, что при подобных сравнениях мы искусственно выдергиваем отдельные переменные из по сути дела гораздо более сложного уравнения. С учетом этой оговорки можно сказать, что конкурентоспособности Европейского Союза на мировом уровне мешают сравнительно высокая стоимость рабочей силы и в определенной степени также значительная стоимость эксплуатации энергии и полезных ископаемых. По уровню заработной платы Западная Европа не может конкурировать с Россией, Китаем или Индией. Там, где эти отдельные составляющие цены факторов производства действительно преобладают, Европа будет терять свою глобальную конкурентоспособность. Это может быть болезненно для некоторых фирм или отраслей, но если смотреть в общем и целом, то мировая экономика - и Европа как ее составная часть - выигрывают от того, что может сохраняться разумное разделение труда в мировых масштабах. Иначе как же хотим мы надеяться на то, чтобы однажды увидеть действительное благосостояние большинства населения мира, которое в конце концов представляет собой наших завтрашних клиентов и потребителей.

К "государству как фактору затрат" должно относиться нечто большее, чем просто замечание на полях. Идеологические позиции правого или левого толка не помогают, однако мы должны признать, что значение этого фактора затрат для принятия решений по поводу инвестиций или размещения производства слишком высоко, чтобы походя с небрежностью сбрасывать его со счетов. Так, например, глобальная оптимизация налогового бремени является давно уже не только "излюбленным видом спорта" нескольких специалистов главных управлений крупных фирм. Во многих случаях оптимизация подобного рода становилась решающим фактором для ситуации с доходами в целом.

Продуктивность факторов производства представляет собой гораздо более выигрышный масштаб для европейских позиций в мировой конкурентной борьбе, нежели цена факторов производства. На первый взгляд, это может относиться к продуктивности ресурсов. Энергия, сырье и вода используются в Европе значительно эффективнее, чем еще два десятилетия назад.

В целом Европа занимает хорошие позиции по показателю продуктивности использования своих ресурсов, и за счет этого она конкурентоспособна. Другие регионы мира, такие, как Россия, Китай или даже США, еще могут некоторое время позволить себе иметь относительно ресурсозатратную структуру производства. Но и там растущие издержки скоро будут подстегивать и заставлять позаботиться о значительно более высокой продуктивности. Благодаря этому открывается благоприятная возможность для тех европейских фирм, которые во всех этих областях развивали специальные технологии, процессы и продукты.

Достаточно высокий уровень продуктивности капитала становится все более важным в условиях глобализированной экономики, для которой характерны обильный приток инвестиционного капитала и примерно одинаково высокие для всех издержки капитала. К сожалению, этому обстоятельству до сих пор придавалось мало значения, что странно, так как у Европы здесь серьезная проблема. Излишний технический перфекционизм в продукте, такая же ненужная зарегулированность и традиция, согласно которой в сомнительных случаях важнее слово инженера, а не продавца, представляются важнейшими основаниями для этого. Если бы Европа смогла повысить продуктивность капитала, более значительными были бы положительные последствия для ее позиций в конкурентной борьбе; это привело бы к более высокой прибыльности, более быстрому обороту средств и к столь желаемому с точки зрения конъюнктуры оживлению потребительского сектора.

"Продуктивность государства" тоже может и должна быть улучшена. Объем и вид государственных действий имеет значение прежде всего не для экономистов, хотя это всегда их экономическое и финансовое воздействие. Вне всякого сомнения, можно было бы, даже если бы хотелось сохранить имеющиеся гарантированные государственные выплаты на существующем сегодня уровне, добиться этого существенно эффективнее, то есть продуктивнее. Еще лучше было бы незначительно снизить их уровень, что ввиду достигнутого уровня государственных "благодеяний" должно быть осуществимо без действительного ущерба.

Но в Европейском Союзе (ЕС) объем и структура государственного вмешательства будут и далее оставаться в ведении отдельных стран. Во всяком случае, это не делает менее актуальным призыв ко всем ответственным лицам улучшать продуктивность социальных достижений такого рода. Если этого не случится, будет потеряна столь важная для политики гибкость - с тяжелыми последствиями для конкурентоспособности Европы в мировом масштабе.

Что касается продуктивности труда, то Европа не может пожаловаться на нехватку статистических данных и аналитических работ. За ними зачастую теряется простой, но основополагающий факт: любая хорошо руководимая предпринимательская структура будет прилагать усилия по повышению продуктивности труда - совершенно независимо от уровня стоимости рабочей силы. При этом она будет делать это таким образом, чтобы не навредить своему перспективному развитию. И это развитие зависит также от наличия квалифицированного и высоко мотивированного ядра сотрудников.

Если Европа хочет остаться конкурентоспособной в масштабах всего мира, она должна принять во внимание эти истины. Процессы, которые приводят к повышению производительности труда, должны стимулироваться. Именно в этом заключается одно из существенных требований к ЕС после введения евро.

Инновация, а не снижение издержек или налогов будет решать судьбу европейской экономики. Общества должны поэтому поощрять готовность к риску, а не бегство от него. Политика должна стимулировать проявления творческой энергии, а не душить ее в тисках бюрократического регулирования. Нужно всеми средствами сподвинуть финансовый сектор к тому, чтобы увязать инновации с капиталом и финансированием. Систематическое сотрудничество между академическими заведениями, изобретателями и экономикой должно настоятельным образом поощряться. Парламенты, правительства и европейские организации должны в основном ограничить свою деятельность устранением препятствий и заботой об адекватных налоговых рамочных условиях. Жажда изобретательства и рынок сделают все остальное - и гораздо эффективнее. И нет оснований для того, чтобы Европа в этом отношении должна отставать от США.

Хотя системы образования отражают глубоко укорененные традиции и культурные различия в регионах и в государствах-членах Европейского Союза, но и здесь существуют общие для всех требования. Будут названы лишь три из них. Системы профессионального образования особенно тесно связаны с конкурентоспособностью в области экономики. Традиционная мудрость говорит нам, что подобного рода системы, например, в Германии или Дании, постоянно подкрепляли экономическое развитие. И тем не менее наши соседи не могут просто копировать системы такого рода. На это существует важная причина. Обычные системы профессионального образования были разработаны повсюду для традиционного промышленного общества, поэтому их необходимо радикально усовершенствовать.

Долгое время профессиональное образование как бы обеспечивало гарантию рабочего места в течение всей жизни. Сегодня этого уже нет. Мы стоим перед серьезным требованием необходимости "lifelong learning" (непрерывного образования, т.е. обучения на протяжении всей жизни). Классические системы профессионального образования однако недостаточно подготовлены для этого; будут необходимы драматические изменения в дидактике, организации и финансировании. Что касается более высоких образовательных ступеней, то многие европейские страны стоят на пороге радикальных реформ, и в высших школах особенно необходим сильный толчок к соревновательности и увеличению ответственности перед самими собой.

В конце концов, должны быть предприняты массированные усилия по наступлению информационной эры широким фронтом на системы образования. Речь идет здесь не только о техническом оснащении образовательных учреждений; много важнее полностью использовать новые возможности в педагогике и дидактике.

Традиционные европейские приоритеты (в основном связанные с естественными нуждами, такими, как питание, жилье, предметы домашнего быта, классические формы социального обеспечения, профессиональное образование, путешествия) сформировались в послевоенное время. Заботу о некоторых из этих приоритетов брали на себя общественные организации, причем во все более возрастающих масштабах. Таким образом, "государство всеобщего благосостояния" стало отличительным признаком Европы. Сегодня многие европейцы смотрят на эти благодеяния государства примерно так, как будто речь идет об основополагающих правах человека. Но это ошибочная позиция.

Конечно, нельзя вести себя так, как будто все эти достижения находятся в нашем распоряжении. Точно также мы должны дать себе отчет в том, что в эру глобальной конкуренции мы не можем действовать, как прежде. Это особенно верно также и потому, что в наших европейских обществах возникают новые приоритеты. Перечислим только важнейшие из них:

· здоровье. Это кажется по меньшей мере странным: делать так, как если бы постоянно увеличивающееся вливание реальных ресурсов в современные системы здравоохранения можно было бы финансировать через структуры классического медицинского страхования;

· возраст. Ввиду увеличения средней продолжительности жизни было бы нереалистичным думать, что возникающие в связи с этим расходы - включая уход по болезни, старости и другие услуги - могут финансироваться традиционной системой обеспечения по старости;

· безопасность. Предполагать, что растущие проблемы безопасности можно решить с помощью традиционной инфраструктуры, - это легкомыслие.

Все это определяет существенно большую индивидуальную ответственность за собственную судьбу (включая более высокие финансовые расходы), но такое развитие не должно пугать Европу. Так как если Европа динамичным образом примет новые приоритеты, то улучшится и ее конкурентоспособность в будущем, возникнут новые продукты и услуги, новые рабочие места, а в отдельных случаях - и новые возможности для экспорта. Если же Европа, как страус, засунет голову в песок, то европейские государства существенно пострадают от постоянной перегрузки.

Нет необходимости слишком основательно углубляться в историю культуры и экономики Европы, чтобы признать тот факт, что многообразие всегда было одной из мощных движущих сил для развития континента. На первый взгляд, имеющиеся особенности могут нанести ущерб чистой эффективности, но этот недостаток будет более чем скомпенсирован весьма ощутимыми выигрышными моментами - единением общества, культурным богатством, созидательным творчеством и духом предпринимательства. Поэтому мы должны поддержать усилия по сохранению этого многообразия, которое только тогда превратится в "статью актива", если Европа и в будущем останется открытой для культурных влияний неевропейского происхождения. "Линия Мажино" в культуре была бы также неверным ответом на вызовы будущего. Активно стимулируемое многообразие Европы с ее наступательной, динамичной, основанной на самоуважении установкой может стать важным оружием в глобальной конкуренции.

Список литературы:

1. Мировая экономика. Экономика зарубежных стран. Учебник. Под ред. В. П. Колесова и М. Н. Осьмовой, М., 2000, с.57-66; 173-96.

2. Забелин С., Кортен Д., Медоуз Д., Норберг-Ходж Х., Шуберт К. Глобализация или устойчивое развитие. Сборник статей. М., СоЭС, 1998.

3. Семенова Л.Н. Устойчивое развитие. Учебное пособие. Алматы: Фонд "XXI", 1997.

4. Забелин С. Время искать и время терять. М.: СоЭС, 1998.

5. Долгов С.И., Васильев В.В., Гончаров С.П. Основы внешнеэкономических знаний: словарь - справочник. - М., Высшая школа, 1990.

6. Шлихтер С.Б., Лебедева С.Л. Мировая экономика. - М., Catallaxy, 1998.

www.litsoch.ru

Реферат: Государство в условиях глобализации

Введение.

1.Что такое глобализация?

2.Глобализация в финансовой и экономических сферах.

3.Социально-политические проблемы глобализации.

4.Глобальные изменения экологии.

5.Государство, рынок, и гражданское общество в процессе глобализации.

6.Глобализация и альтернативы России.

Заключение.

Список литературы.

Введение.

Ключевым понятием, характеризующим процессы мирового развития на рубеже XXI века стала глобализация. Её суть – в резком расширении и усложнении взаимосвязей и взаимозависимостей как людей, так и государств, что выражается в процессах формирования планетарного информационного пространства, мирового рынка капиталов, товаров и рабочей силы, в интернационализации проблем техногенного воздействия на природную среду, межэтнических и межконфессиональных конфликтов и безопасности.

Таким образом, феномен глобализации выходит за чисто экономические рамки, в которых ее склонны трактовать многие исследователи этой темы, и охватывает практически все сферы общественной деятельности, включая политику, идеологию, культуру, образ жизни, а также сами условия существования человечества.

Предпосылками процессов глобализации явились информационная революция, обеспечивающая техническую базу для создания глобальных информационных сетей, интернационализация капитала и ужесточение конкурентной борьбы на мировых рынках, дефицит природных ресурсов и обострение борьбы за контроль над ними, демографический взрыв, а также усиление техногенной нагрузки на природу и распределение оружия массового уничтожения, увеличивающее риск всеобщей катастрофы. Указанные факты, не смотря на их разнородность, тесно связаны между собой, и их взаимодействие определяет сложный и противоречивый характер глобализационных процессов. Информационные технологии создают реальную возможность для резкого ускорения экономического, научного, культурного развития планеты, для объединения человечества в сообщество, осознающего свои интересы и ответственность за судьбу мира. Они же могут стать орудиями разделения мира и усиления конфронтации.

Для ответа на вопрос о судьбе государства в условиях глобализации надо подробно рассмотреть сферы, которые процесс глобализации охватывает – это и финансовая, и социально-политическая, и экологическая. В своей работе, я так же постараюсь ответить на другой, не менее важный вопрос, о судьбе России в условиях глобализации.

1.Что такое глобализация?

В последнее время мы стали свидетелями уникального стечения и переплетения гигантских по масштабам явлений и процессов, каждый из которых в отдельности можно было бы назвать эпохальным событием с точки зрения его последствий для всего мирового сообщества. Происходящие глубокие изменения в геополитических структурах мирового сообщества и трансформации социально-политических систем дают основания говорить о завершении одного исторического периода и вступлении современного мира в качественно новую фазу своего развития.

Особенность нынешнего этапа состоит не только в том что эпоха постиндустриализма сменяется информационной, а еще и в том что процесс изменений затронул, наряду с экономической, политическую, социокультурную и духовные сферы. Начинается этап формирования нового типа мирового сообщества. Наиболее зримым проявлением и показателем этих процессов и феноменов является глобализация.

Наиболее распространенным является определение глобализации какобъективного процесса сближения, интернационализации, взаимозависимости во всех сферах жизни стран и народов нашей планеты.

Основной сферой глобализации является международная система экономики, но это несет в себе ряд сложностей – из-за неодинакового темпа развития и возможностей стран, взаимозависимость и взаимопроникновение может стать потенциальным источником рисков, проблем и конфликтов.

Научно-техническая революция –важнейший глобальный фактор, в корне меняющий всю структуру современного производства и жизни людей. Уровень экономического развития, место государства в мировой системе, определяют его интеллектуальный потенциал, возможности формирования научно-исследовательской инфраструктуры, капиталовложения в образование и профессиональную подготовку.

Информационная революция –создала глобальное информационное пространство, которое характеризуется неизмеримо большими потоками информации, возможностями ее использования, гигантским воздействием на все жизненные процессы, сознание и поведение людей. Борьба за информационное пространство становится одним из важнейших факторов современной геополитике.

Глобализация выражается такжево взаимопроникновении, взаимовлияния культур, цивилизаций, в усилении стандартизации образа жизни, сознания и поведения людей, образования и т.д.

Глобализация включает и многие другие стороны усиления взаимосвязи и интеграции человеческих сообществ: повышение роли наднациональных и транснациональных структур и участников системы международных отношений: церкви, ООН и региональных сообществ, ТНК, общественных организаций; приоритет прав человека и свобод, универсализация правовых норм, социальных стандартов и др.

2.Глобализация в экономической и финансовой сферах.

В экономике развитие глобализационных процессов тесно связанно с ужесточением на мировом рынке конкурентной борьбы за контроль над природными ресурсами и информационным пространством через использование новейших технологий. «Глобализация является синонимом взаимопроникновения и слияния экономик под давлением все более жестокой конкуренции и ускорения научно-технического прогресса», - отмечает Ж.Пэй, генеральный секретарь ОЭСР. Появление и развитие принципиально новых систем получения, передачи и обработки информации позволили создать глобальные сети, объединяющие высокой восприимчивостью к инновациям и быстротой адаптацией к меняющейся ситуации на рынке, получили новые возможности увеличить свое значение в мировой экономике. Одновременно происходит процесс перерастания региональных ТНК в глобальные, которые осуществляют оптимизацию производственных процессов, использования ресурсов и научных разработок, диверсификацию и управление инвестициями в мировом масштабе.

Характерной чертой глобализацией в экономике стало сочетание процессов автономизации и интеграции. Это нашло отражение и в «парадоксе Нейсбитта»: «Чем выше уровень глобализации экономике, тем сильнее ее мельчайшие участники». Сходные процессы прослеживаются и в общественно-политической сфере. М.Турэн в своей книги «Потрясение мира» пишет о противоречивых тенденциях глобализации и фрагментации мира, которое он связывает с интернационализацией связей и ростом индивидуализма. Дж. Нейсбитт отмечает движение, с одной стороны, к политической независимости и самоуправлению, с другой – к формированию экономических альянсов. Процессы глобализации в экономической, информационной, культурной сферах идут в тесной связи с процессами национальной идентификации. Стремление к национальному самовыражению является мощным стимулом социального, экономического и политического развития в условиях информационной открытости и интенсификации соревновательного процесса в мире. В тоже время возрождение национального сознания является защитной реакцией общества против разрушительного влияния центробежных сил, связанных с глобализацией. В экономике – это разрыв традиционных связей внутри страны, деградация неконкурентоспособных производств, обострение безработицы; в области культуры и идеологии – агрессивное проникновение чуждых данному обществу идей, ценностей, моделей поведения. При этом чем сильнее социально-экономическое и идеологическое потрясение общества, тем резче ответная реакция, принимающая иногда форму воинствующего национализма и религиозного фундаментализма. Именно в этом кроются в значительной степени истоки этнических и религиозных конфликтов, разгорающихся в различных регионах планеты и порождающих кровавый терроризм.

Среди большинства экономистов и социологов Запада пока преобладает определенная эйфория в оценке перспектив последствий глобализационных процессов. Немалую роль здесь играет идеологический фактор: крах социалистической системы централизованного планирования воспринимается ими как безусловное торжество либерализма с присущими ему системами ценностей. Более объективные исследователи, однако, предостерегают от упоения идеологической победой. «Конец коммунизма не означает, что капитализм в его современной форме является единственным правильным путем. Триумф демократии над тоталитаризмом не означает, что все в этой демократии жизнеспособно, - пишет американец Ч. Хэнди в книге «Эпоха парадокса». Другой американский экономист Р. Аллен, исследуя влияние глобализации на экономику, приходит к выводу, что стихийные рыночные процессы не укладываются в существующие концепции рыночного урегулирования, прежде всего в концепцию монетаризма. Эта концепция исходит из того, что зависимость между денежной массой, находящейся в обращении, и динамикой номинального ВВП является стабильной и непредсказуемой. И тогда, воздействуя на объем этой массы, правительство получает в свои руки инструментарий для обеспечения устойчивого неинфляционного роста экономики. Глобализация же финансового рынка, установил Р. Аллен, привела к нарушению указанной стабильности и предсказуемости.

Слабая эффективность существующих регулирующих механизмов создает условия для дестабилизации экономической и социально-политической ситуации в отдельных странах и мировом сообществе в целом. Это находит выражение прежде всего в мировых финансовых кризисах. Не случайно, что именно в финансовой сфере процессы глобализации получили наибольшее развитие. Компьютеризация, системы электронных счетов и кредитных карт, спутниковая и оптико-волоконная связь позволяют практически мгновенно перемещать финансовую информацию, заключать сделки, переводить средства с одних счетов на другие независимо от расстояния и государственных границ. Это привело к резкому сокращению трансакционных издержек и явилось одним из основных факторов образования мирового финансового рынка.

Другой фактор – изменение внешних и внутренних государственных условий деятельности финансовых институтов. Крах Бреттонвудской системы в 1971 году и отмена режима фиксирования валютных курсов привели к размыванию границ прежде замкнутых национальных финансовых пространств, стимулировали экспансию иностранного капитала на национальных финансовых рынках, что позволило играть на изменении курса валют.

В свою очередь усиление конкуренции на мировом рынке банковских услуг, снижение рентабельности банковских операций и понижение банковской маржи вынудило большинство развитых стран пойти в 80-90-е годы на дерегулирование сферы финансовой деятельности. Сюда относятся такие меры, как снятие ограничений с величины процентных ставок, снижение налогов и комиссионных сборов с финансовых трансакций, открытие иностранным банкам доступа на внутренний финансовый рынок, расширенная приватизация и секьюритизации активов, разрешение конкурировать с банками страховым компаниям и другим финансовым институтам.

Дерегулированию способствовали также появление нового банковского инструментария, позволяющего обходить ранее существовавшие правила и ограничения, и формирование сети офшорных банковских услуг, функционирующей в льготном режиме (отсутствие нормирования резервных фондов, освобождение от страховых взносов, льготы по налогам на прибыль). Снятие контроля над валютными операциями сделало офшорные банки притягательными для отмывания «грязных денег».

Следствием развития информационных технологий в финансовой сфере и ее дерегулирования явилась интенсификация международных трансакций. Объем ежедневных валютных сделок увеличился с 250 млрд. долл. В 1985г. до 1 трлн. долл. в 90-х годов. К середине 90-х годов на каждый доллар, потраченный на покупку иностранных товаров, приходилось 7-8 долл. международных трансфертов, не связанных с продажей товаров.

Процессы глобализации финансовой сферы не только привели к свободному, неконтролируемому перемещению огромных денежных масс через национальные границы и формированию глобального финансового рынка, но и к изменению функции денег в мировой экономике. Еще в середине 80-х годов П. Дракер отмечал, что финансовый рынок стал играть независимую от рынка товаров и услуг роль. Деньги сами превратились в товар, а спекуляция на изменении курса валют – в наиболее выгодную рыночную операцию.

Рост неопределенности на финансовом рынке, в частности, в отношении курса валют и ценных бумаг привел к развитию механизма хеджирования и управления рисками. Уже известные финансовые инструменты, такие как товарные фьючерсы и опционы, дополняются более изощренными формами – так называемыми дериватами. Они представляют собой виды ценных бумаг или обязательств, являющихся производными от других ценных. Дериваты открывают возможность для спекуляции на изменении курсов валют, акций и других видов финансовых активов. Общий объем сделок с дериватами на мировом рынке растет с ускорением. Согласно оценке Генеральной счетной палаты США, с 1986 по 1993 год он возрос более чем в 15 раз и составил к конце этого периода свыше 12 трлн. долл. в год. Причем если раньше подобного рода сделки в основном производились в западных странах, то в последние годы отмечается их значительное увеличение в странах Восточной Европы, Азии и Латинской Америке.

Особенностью рынка дериватов в отличии от обычных ценных бумаг является высокая степень рисков и непредсказуемость. Трансакции с дериватами по существу оказались за пределами системы правового регулирования, что вызывает все большую тревогу авторитетных финансовых экспертов. По их мнению, развитие глобального рынка дериватов может привести к катастрофическим последствиям для мировой финансовой системы. При этом крах в одном звене этой системы может распространяться на другие ее звенья подобно «эффекту домино».

Появление нового инструментария валютно-финансового рынка – дериватов, позволившего развернуть широкомасштабные спекулятивные операции на курсах валют и других ценных бумаг, ускоряет процесс обособления валютно-финансовой сферы, которая все больше, и в основном, начинает обслуживать саму себя, от реального сектора экономики. Это порождает огромную нестабильность мировой финансовой системы, о чем свидетельствуют периодически повторяющиеся и все более разрушительные финансовые кризисы – 1997г., 1997-1999гг.

Степень пораженности экономике той или иной страны финансовым кризисом зависит от целого комплекса факторов, в ряду которых большую роль играют: мера сбалансированности между финансовой сферой и реальным сектором экономики, связанная с этим устойчивость национальной валютной системы, инвестиционный климат, глубина интегрированности страны в мировую валютно-финансовую систему, масштабы и характер задолженности государства и национальной экономике в целом.

Наряду с дестабилизацией финансовой сферы глобализация ведет к усилению диспропорций в мировой экономике и к нарастанию социальной поляризации. В исследовании « Глобальная экономика в переходный период», подготовленном группой английских, канадских и американских экономистов, подчеркивается, что «превращении экономики в глобальную не означает всеобщего динамизма развития; скорее оно ведет к одновременному выделению высокодинамичных систем и расширению числа стагнирующих, которые и так уже слабы и находятся в невыгодном положении». Еще определеннее эта мысль была высказана на 81-й сессии МОТ в докладе ее Генерального директора М. Хансена, посвященном социальной справедливости в условиях глобализации экономики. «Вместо того чтобы уничтожать или ослаблять проявления неравенства, интеграция национальных экономик в мировую систему, напротив, усиливает их и делает во многих отношениях более острыми». В докладе приводятся данные о том, что в 1960 г. 20% населения планеты, охватывающее его наиболее богатую часть, располагали в 30 раз большими средствами, чем 20%, включающие наименее обеспеченных, а к 1990 г. этот разрыв увеличился до 59 раз.[1]

3.Социально-политические проблемы глобализации.

Обострение социально-политических проблем, связанное с процессами глобализации, имеет место не только в развивающихся, но и в развитых, вполне благополучных на первый взгляд, странах. Изменение структуры производства и перемещения массового выпуска трудоемких видов товаров в Третий мир тяжело ударило по традиционным отраслям этих стран, вызвав там закрытие многих предприятий и рост безработицы. Феномен деиндустриализации привел к образованию депрессивных анклавов, усилив социальное расслоение общества. Дестабилизирующими факторами являются также новые формы занятости (индивидуализация условий найма, временные контракты) и глобализация рынка рабочей силы. Приток дешевой рабочей силы извне обострил конкуренцию на рынке труда развитых стран, что привело к осложнению межэтнических отношений и росту национализма в этих стран.

Массовая миграция населения, приобретающая глобальный характер, превращается в серьезный источник обострения социально-экономической обстановки в мире. По данным ООН, в 1995г. за пределами родных стран проживало 125 млн. человек. При этом численность нелегальных иммигрантов оценивается в 30 млн. Большая часть мигрантов покинули родину по сугубо экономическим причинам – глобализация производства сопровождается глобализацией рынка труда. Другая их часть – это вынужденные переселенцы, бегущие от локальных войн и этнических чисток. Воинствующий национализм и религиозная нетерпимость, приобретающие все более опасные масштабы в XXI веке, - это ответная реакция той части мирового сообщества, которая оказалась не в состоянии преодолеть психологический шок глобализационных процессов.

Этот шок ощущается как на общественном, так и на личностном уровнях. Стрессовые нагрузки, вызываемые усилением экономической и социально-политической нестабильности, разрушением привычного уклада жизни и ценностных ориентиров, способствуют распространению тяжелых психических заболеваний и недугов, связанных с ослаблением иммунной системы человека. Приобретают небывалые масштабы и социальные болезни человечества – наркомания, преступность. Создаются глобальные сети преступного бизнеса, паразитирующего на человеческих слабостях и пороках.

4.Глобальные изменения экологии.

Глобальные масштабы приобретает экологическая проблема. Причем если несколько десятилетий назад, когда Римский клуб опубликовал свой доклад «Пределы роста», речь, главным образом, шла об истощении энергетических и сырьевых ресурсов планеты, угрожающем экономическому росту, то в 90-е годы человечество начинает осознавать реальную опасность экологической катастрофы, угрожающей самому существованию цивилизации. Это вызвано деградацией жизненно важной для здоровья человека природной среды, разрушительным техногенным влиянием на биосферу, усиливающимся воздействием парникового эффекта на климат планеты, необратимыми потерями в генофонде планеты в связи с исчезновением многих видов животных и растений.

Ситуация настолько опасна, что обсуждение экологических проблем вышло за рамки научных дискуссий и движения неформалов и превратилось в важную часть мирового политического процесса, в который вовлечены правительства, международные организации и финансовые структуры. Ведется интенсивная разработка стратегии преодоления экологического кризиса. В конце 80-х годов появилась концепция самоподдерживающегося развития (в нашей литературе получила распространение ее неточный перевод – «устойчивого развития»), признанная соединить задачи экономического роста с сохранением природной среды. Впервые она была сформулирована в докладе Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития «Наше общее будущее» (доклад Брундтланда) и была развернута на конференции ООН по проблемам окружающей среды и развития в Рио-де-Жанейро в 1992г.

Учитывая, что техногенное воздействие на природу необходимо снизить, согласно оценке межправительственной организации по вопросам изменения климата, по крайней мере вдвое против существующего уровня, численность планеты, по прогнозу ООН, возрастет к 2050 г. до 10 млрд. человек, то есть вдвое по сравнению с теперешним, даже при нулевом росте потребления на душу населения экологическая интенсивность потребления (техногенная нагрузка на природную среду) должна быть снижена к 2050г. в четыре раза. Если же потребление на душу населения будет увеличиваться существующим темпом – то есть 2 –3 % в год, то к 2050 г. оно возрастет в четыре раза. В этом случае для достижения самоподдерживающегося развития необходимо будет снизить экологическую интенсивность потребления в 16 раз.

В указанной концепции ставка делается в основном на создание новых безотходных, ресурсосберегающих технологий, на усиление контроля международных организаций за состоянием природной среды и ее использованием. Такой, по существу, технократический подход к решению сложнейшей проблемы современности отодвигает на задний план социальные проблемы экологического кризиса и среди них прежде всего – огромный разрыв в уровнях потребления между различными регионами Земли. В то время как относительно небольшая часть человечества, проживающая преимущественно в развитых странах, пользуется благами сверхпотребления, остальные живут на грани бедности, а 800 млн. человек голодают. При этом именно развитые страны несут главную ответственность за загрязнение природной среды и истощение невозобновляемых ресурсов. По данным Межправительственного агентства по вопросам изменения климата, 74% выброса углекислоты в атмосферу осуществляют развитые и 26% - развивающиеся страны. В пересчете на душу населения в развитых странах этот показатель в 10 раз выше, чем в развивающихся. Поэтому для преодоления экологического кризиса необходимо, не дожидаясь разработки новых безотходных технологий, уже сейчас вводить ограничения на объемы загрязнения природной среды, прежде всего для западных государств.

Первые шаги в этом направлении уже предпринимаются. На Международной конференции по глобальному изменению климата планеты в Киото в 1997г. были приняты решения, обязывающие некоторые развитые страны сократить выброс углекислоты, США в частности, должны сократить эти выбросы на 7%. Но неизвестно, будут ли эти требования выполнены. Экономические программы являются объектом ожесточенной борьбы политических и экономических сил, среди которых важную роль играют ТНК, несущие большую долю ответственности за загрязнение природной среды. В рамках ООН был создан Центр по ТНК, который выработал жесткие экологические стандарты, регламентирующие их деятельность. Однако под давлением лобби этих корпораций стандарты не были введены в действие, а сам Центр непосредственно перед упоминавшимся конгрессом в Рио-де-Жанейро был ликвидирован.

Борьба идет не только по вопросам регламентации и установления экологических стандартов, по существу это – борьба за контроль над природными ресурсами планеты, включая воздух, воду, землю. Притом особое беспокойство международной общественности, занимающейся экологическими проблемами, вызывает то, что широкие массы населения отстраняются от участия в решении жизненно важных для них вопросов охраны окружающей их природной среды. Происходит институционализация бюрократической надгосударственной системы, претендующей на глобальное руководство в природоохранной сфере. По словам, Н. Хилдярда, издателя журнала «Экологист» (Великобритания), «экологический кризис используется для создания мировой технократии, управляющей ресурсами и экологическими рисками… Глобальные (наднациональные) менеджеры могут вызвать новую волну колониализма, так как экологической защитой теперь прикрываются коммерческие интересы». Профессор Э. Гудинас (Уругвай) пишет, что те природные ресурсы, которые ранее были вне сферы рыночных отношений, теперь включаются в неё; социальные связи и отношения сводятся к рыночным трансакциям и попадают в сферу частных интересов, а понятия солидарности и социальной справедливости утрачиваются.

5.Государство, рынок и гражданское общество в процессе глобализации.

Обострение кризисных ситуаций по мере развития глобализации выдвигает на первый план проблему регулирования стихийных процессов в целях адаптации человечества к новым условиям существования. Решающее значение здесь приобретают силы, способные контролировать стихийные процессы и вносить в них элементы упорядоченности и целенаправленности. «Сегодня мир, почти лишенный путевой нити, пытается наощупь найти новый баланс, новое соотношение сил между государством, рынком и гражданским обществом», - заявил М. Хансен в упоминавшемся докладе[2]. Сложность проблемы в том, что ее решение требует не просто распределения власти между указанными институтами, но – в связи с изменением общественных ценностей и приоритетов – трансформация самих этих институтов.

Наибольшее внимание политологов и экономистов привлекает в настоящее время вопрос о том, какие изменения происходят в функциях государства и какова его судьба в условиях глобализации. Здесь можно выделить два аспекта: роль института государства в мировом сообществе и внутри отдельной страны.

В отношении первого преобладает мнение, что интеграционные процессы в экономике, глобализация финансового рынка ведет к «стиранию» государственных границ, к ослаблению государственного суверенитета в финансовой сфере. По оценкам Р. Аллена, менее 30% рынка ценных бумаг семерки наиболее развитых стран контролируются государством или подчинены государственным интересам. Мировой финансовый рынок перемещает свыше 3 трлн. долл. в месяц из страны в стану. Из них 2 трлн. долл. – деньги, неконтролируемые государством или другими государственными институтами. Частный капитал имеет больше ресурсов, чем центральные банки даже таких стран, как США. Не национальные правительства, заключает Р. Аллен, а частный капитал определяет ситуацию на мировом финансовом рынке.

Некоторые исследователи делают далеко идущие выводы о неминуемом отмирании национальных государств. Р. О`Брайен в книге «Глобальна финансовая интеграция. Конец географии» пишет: «Нация делается неуместна, хотя она еще и существует. Чем ближе мы подходим к глобальному интегральному целому, тем ближе мы к концу географии» (т.е. государственно-национального деления мира) Это утверждения представляется весьма сомнительным. Стихийные процессы глобализации не превращают мировую экономику в интегральное целое, а наоборот усиливают её диспропорцию. Увеличивается контраст между высокоразвитым центром, в котором проживает 1/6 населения, и периферией, сосредоточивающей основную массу жителей нашей планеты. Складывающаяся архитектоника мировой экономике крайне не стабильна и чревата большими потрясеньями не только для стран периферии, но и для центра, т.к. мировая валютно–финансовая сфера превратилась в единую систему и обвал одного из её звеньев тяжело отражается на остальных.

Несмотря на возросшее могущество и относительную независимость от государства крупнейших субъектов рынка – олигопольных структур, последние не в состоянии регулировать стихийные процессы мирового рынка, приобретающие все более непредсказуемый характер, и вынуждены опираться на институт государства. Роль этого института в выработке и проведении мирового рынка на международном уровне усиливается. Это находит выражения в активизации попыток совместного регулирования мирового финансового рынка странами «семерки». Речь идет прежде всего о стремлении выработать общие правовые нормы, в рамках которых можно было бы контролировать функционирование финансовых структур.

Институтами такого регулирования и контроля являются Базельский комитет по банковскому регулированию и надзору, установивший «правило Кука» - минимально допустимый уровень соотношения между размерами собственного капитала коммерческих банков и их активами, а также разработавший меры по усилению контроля за ликвидностью банков; Международная организация комиссии по контролю над операциями с ценными бумагами, определяющая правила поведения субъектов рынка, необходимый уровень транспарентности их счетов, унификация систем расчетов.

Имеет место активизация действий правительств и центральных банков, направленная на координацию валютно-кредитной и общеэкономической политики в условиях финансового кризиса. Центральные банки выступают в качестве кредиторов в последней инстанции, пытаясь обеспечивать ликвидность финансовой системы путем поддержки частных банков и других кредитных институтов. Важным рычагом проведения согласованной политике на мировом финансовом рынке является международные финансовые организации – МВФ и Мировой банк.

В тоже время события последних лет показывают, что существующих инструментов регулирования мирового финансового рынка явно недостаточно. Отсюда – лихорадочные поиски новых идей и концепций. Среди них – предложение британского премьера Т. Блэра о создании новой бреттон-вудской валютной системы, предложение канцлера ФРГ Г. Шредера о «целевых зонах», в рамках которых определились бы курсы основных мировых валют. Выдвигаются и более смелые идеи о создании единой мировой валютной системы и мирового центрального банка. Эти предложения встречаются международными экспертами с большой долей скептицизма «В действительности ни у кого нет верного рецепта выхода из кризиса или преодоления наступления следующего», - отмечает журнал «Экономист»[3]. Суть дела тут в том, что интеграция валютной системы предполагает высокую степень интеграции и в других сферах социально-экономической и политической жизни, тогда как в условиях острого соперничества на мировом рынке основных экономических центров – Северной Америки, Западной Европы и Юго-Восточной Азии – реальные процессы интеграции идут по линии создания региональных валютных блоков.

Наиболее продвинутым здесь оказался Европейский союз, в рамках которого не только создалась единая валютная система, но и заложены основы гармонизации финансовой и, в более широком плане, экономической политике государств – членов Союза. Маастрихтский договор предусматривает так называемые критерии конвергенции – предельные ставки банковского процента, допустимые величины государственного долга, дефицита госбюджета, темпов инфляции, что существенно ограничивает суверенитет членов ЕС в экономической сфере. Заключенный по настоянию ФРГ Пакт стабильности включает санкции, применяемые к государствам, нарушившим критерии конвергенции. Все права на проведение кредитно-денежной политики Союза переданы Центральному европейскому банку, который действует под контролем Комиссии ЕС. Таким образом, создаются структуры управления нового регионального объединения, берущие на себя ряд функций правительств входящих в него стран. По существу закладываются основы будущего федеративного государства.

В основу концепции европейской интеграции положен принцип субсидиарности (дополнительности), предусматривающий многоуровневую систему принятия решений. Всего выделяется четыре уровня: коммунальный, региональный, национальный и наднациональный. При этом решение каждой конкретной проблемы относится к компетенции той власти, которая обеспечивает ее оптимальное решение. Интеграция сочетается федерализацией.

Итак, проявляется тенденция к перенесению части государственных функций по регулированию валютно-финансовой сферы на надгосударственный уровень. Помимо этого, развитие процессов глобализации подталкивает государства ко все большей координации их политике в области правового регулирования информационного пространства, экологии, борьбы с терроризмом, наркобизнесом и преступностью. Такая координация, не ослабляя внешнеполитическую роль современного государства, требует усиления той стороны института государственной власти, которая связана с международным сотрудничеством и развитием.

Не менее важные изменения происходят в функциях государства внутри страны. В условиях глобализации общество испытывает возрастающие перегрузки, вызываемые ослаблением или разрывом традиционных экономических и социальных связей, Социальным расслоением, межэтническими и межконфессиональными конфликтами. Отсюда – усиление исторической роли государства как гаранта социальной стабильности, призванного обеспечивать прежде всего необходимую помощь наиболее нуждающимся категориям населения и защищать общество от волны насилия, преступности и террора, приобретающего глобальные масштабы.

Особую сложность представляет вопрос о возможностях и эффективности вмешательства государства в экономику в условиях глобализации. Как известно, научные школы сторонников либерализма и дирижизма занимают здесь диаметрально противоположные позиции. Несмотря на эти различия их объединяет одна общая черта – трактовка предлагаемой модели развития как единственно возможной для всех стран и регионов. Упускается из виду, однако, тот существенный факт, что мировая экономика отнюдь не гомогенна. По этому не может быть единой для всех стран модели развития и адаптации к новым условиям. Это, в частности, подчеркивает М. Турэн, анализируя процессы глобализации и фрагментации в результате взаимодействия которых, по его словам, вместо открытого мирового рынка, основы однородного общества, образуется многополюсное пространство, базирующееся на различных экономических, социально-политических и культурных моделях. Далее, дискуссии о роли государства и рынка сторонника как либерализма, так и дирижизма, игнорируют такую основополагающую категорию, как общество, и закономерности его динамики в условиях глобализации.

Для раскрытия этих закономерностей уместно использовать системный подход. В соответствии с ним общество – сложнейшая саморазвивающаяся система, основанная на богатстве и разнообразии связей, объединяющих ее членов, на общности культуры и норм поведения, моральных норм и духовных ценностей, без которых она не может прогрессировать. Глобализация ведет к резкому усложнению внешних, по отношению к обществу как системе, условий существования. Возникают мощные экзогенные связи и зависимости, интегрирующие отдельные элементы общества в глобальные сетевые структуры. Усиливаются центробежные тенденции, ослабляющие и деформирующие традиционные эндогенные связи и угрожающие в предельном случае распадом общества как системы. Такой распад не означал бы успешной интеграции в метасистему – глобальное сетевое общество, концепцию которого выдвинул, в частности, М. Кастеллс. Во-первых, потому, что такой метасистемы реально не существует. Мировое сообщество не гомогенно и, процессы глобализации усиливают эту его характеристику. Во-вторых, глобальные сетевые структуры, лишенные социальных корней, хотя и обладают большими возможностями для снижения факторных издержек производства, в перспективе не способны обеспечить социально-экономическое развитие и конкурентные преимущества на мировом рынке.

Проблема конкурентных преимуществ исследована в фундаментальной работе М. Портера, показавшего, что роль факторных издержек в ходе инновационного процесса необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с общими условиями функционирования национальной экономической системы и стратегией ее субъектов. Выделяя четыре основных детерминанта конкурентных преимуществ – параметры производственных факторов (природные ресурсы, рабочая сила, технология и т.д.), внутренний спрос, уровень межотраслевой кооперации, стратегию банков и фирм, Портер вводит понятие «национального ромба», который графически выражает взаимосвязь и мультипликаторное взаимодействие детерминантов, образующих саморазвивающуюся систему.

Процессы глобализации усиливают значение системы «национального ромба», так как по мере их развития увеличивается роль главного ресурса современной экономике – интеллектуального, профессионального и организационного потенциала общества, то есть его способности объединиться, мобилизовать свои духовные и материальные возможности ради достижения общих, надличностных целей. Этот главный ресурс не может развиваться только за счет расширения внешних связей и интеграции в глобальные сети, в отрыве от своей социальной и духовной базы. И основная причина этого – разные побудительные мотивы, стимулирующие социальное развитие и процессы глобализации в экономике. В первом случае это – долговременные интересы общества в целом, во втором – это в значительной степени конъюнктурные интересы субъектов рынка, прежде всего ТНК и финансовой олигархии. Углубляющиеся противоречия между этими двумя группами интересов и лежат в основе нарастания кризисных явлений, приобретших глобальные масштабы и охвативших важнейшие сферы жизнедеятельности.

В связи с этим ведущие в экономическом отношении страны вынуждены корректировать свою экономическую (в частности – промышленную) политику. Ее задачей все больше становится создание оптимальных условий для инновационного развития своей страны. Это включает следующие направления: повышение научно-технического потенциала, интеллектуального и профессионального уровня рабочей силы, стимулирование сознания инновационной инфраструктуры (технологических парков, венчурных фондов и рисковых фирм, бизнес-инкубаторов), которая необходима для расширения кооперационных связей между финансовыми институтами, фирмами, научными учреждениями, системой подготовки и переподготовки кадров.

Участия государства в инновационном прогрессе приобрело такие масштабы, что в США появился специальный термин «полугосударственная (semipublic) экономика», отражающий тесные связи между частными фирмами и органами власти на федеральном уровне на местах. Развитие высокотехнологического «солнечного пояса» (Южная Калифорния, Техас, Флорида) в значительной мере идет благодаря прямой и косвенной помощи государства, его субсидиям и финансовым гарантиям. Западные исследователи глобализационных процессов в экономике подчеркивают, что формирование национальных конкурентных преимуществ зависит не только от ТНК и внешних инвестиций, сколько от политики государства как на национальном, так и региональном уровнях. В частности, отмечается активная роль местных органов власти земли Баден-Вюртемберг в ФРГ, провинции Эмилия-Ромеанья в Италии, которые обеспечивают необходимую правовую финансовую поддержку малому и среднему бизнесу, созданию институциональной основы (сетевых структур, кооперативных объединений, информационных и исследовательских центров, венчурных фондов) для инновационного развития своих регионов, их успеха на мировом рынке.

Промышленная политика, ориентированная на стимулирование инноваций, невозможна без соответствующей социальной политике, направленной на развитие главного ресурса экономики – человека. Отсюда – значительное увеличение во всех экономически передовых странах затрат на образование, здравоохранение, социальное обеспечение. Общее увеличение роли государства в экономике находит выражение в динамики доли государства в ВВП. Если до Второй мировой войны в развитых странах она составляла в среднем 20%, то к середине 90-х годов – 47%.

Отличительной особенностью оптимальной стратегии государства в условиях глобализации является то, что оно не подминает под себя общество, а все более тесно кооперируется с ним, делегируя часть своих полномочий местному самоуправлению и организациям гражданского общества. Тесное сотрудничество государственных органов с профсоюзами, ассоциациями предпринимателей, экологистами, другими общественными организациями позволяет консолидировать общество, активизировать творческие силы нации на самом низовом и массовом уровне, адекватно подходить к решению обостряющихся социальных проблем, эффективно контролировать действия бюрократического аппарата и бороться с коррупцией. Это позволяет говорить о наметившейся тенденции к социализации государства в ответ на вызов глобализации, что является предпосылкой успешной интеграции национального общества в мировое сообщество. Парадокс глобализации в том, что чем богаче и крепче внутренние связи общества, чем выше степень его экономической и социальной консолидации и чем полнее реализуются его внутренние ресурсы, тем успешнее оно способно использовать преимущества интеграционных связей и адаптироваться к условиям глобального рынка.

6.Глобализация и альтернативы России.

Проблема консолидации общества и социализации государства приобретает тем большую актуальность, чем в более кризисной ситуации находиться страна. Это имеет прямое отношение к России, где глубокий системный кризис усугублен мировым финансовым кризисом, в эпицентре которого оказалась наша страна. Корни системного кризиса – глубокие структурные диспропорции народного хозяйства, ориентированного в течение длительного времени на военное производство; разрыв традиционных экономических связей в результате распада СССР; номенклатурный характер приватизации, затрудняющий возможность формирования эффективного собственника. В России при явной недостаточности необходимого правового и конкурентного пространства сложилась псевдорыночная система с засильем олигархических структур, паразитирующих на финансовых спекуляциях, вывозе сырьевых ресурсов и перекачке капитала за рубеж.

Отсутствие целенаправленной государственной политики по развитию собственного производства и низкие пошлины на импортные товары позволили иностранным кампаниям захватить господствующие позиции на нашем внутреннем рынке. В 1996 г. доля импортных товаров на нем составила 48%, а в 1997г. она возросла до 51%[4]. При этом в целях пресечения конкуренции со стороны российских предприятий иностранные кампании зачастую используют тактику недобросовестной конкуренции, приобретая контрольный пакет акций этих предприятий, а затем останавливая производство на них.

Процессы глобализации не являются главной причиной переживаемого нами кризиса, но они существенно обострили его и затрудняют выход из него. Россия оказалась тем слабым звеном мирового финансового рынка, по которому с наибольшей силой ударил финансовый кризис. Произошел отток иностранного капитала, представленного в основном портфельными краткосрочными вложениями, имел место крах фондового рынка; банковская система, ориентированная в основном на финансовые спекуляции, а не на поддержку реального сектора экономики, оказалась банкротом. Попытки решить проблему дефицита бюджета путем внешних и внутренних заимствований привели к краху пирамиды ГКО и обвальному падению курса рубля. Это не только в несколько раз снизило реальные доходы населения, но и сократило возможность импорта. Между тем в условиях падения почти вдвое собственного производства зависимость от импорта жизненно важных для населения товаров, включая продовольственные и медикаменты, создает прямую угрозу безопасности общества, ставя страну на грань социального бедствия.

Задача скорейшего возрождения отечественного производства признается теперь приоритетной как на правительственном уровне, так и в широких кругах общественности. Однако к выбору путей ее решения существует несколько подходов (два крайних из них): 1.) Основной расчет – на иностранные инвестиции и кредиты, на привлечение мощных западных ТНК, которые обеспечат не только финансовую поддержку, но и привнесут передовые методы организации и управления производством. 2.) Опора только на собственные силы, изоляция от мирового финансового рынка, потрясаемого кризисами, возведение высоких протекционистских барьеров на пути иностранных товаров для защиты собственного производителя.

Конечно, оба эти подхода страдают упрощениями и неадекватны реальным условиям мировой экономике. При первом для притока иностранного капитала надо создать определенные правовые и институциональные условия внутри страны, гарантирующие права и интересы инвесторов, необходима политическая и социальная стабильность, всего этого пока нет. Далее, ТНК имеет собственные интересы и избегает создавать себе конкурентов на мировом рынке.

Что касается второго подхода, то активизация внутренних ресурсов, безусловно, является основой экономического возрождения. Но их развитие и реализация невозможны в условиях изоляции.

Оптимальной стратегией для России является максимальное использование в своих интересах тех новых возможностей, которые открываются процессами глобализации, и минимизировать ее негативные последствия. Можно выделить три основных компонента этой стратегии.

1. Меры, направленные на защиту национальных интересов России: укрепление ее валютно-финансовой системы, освобождение от импортной зависимости, защита национальной собственности, включая интеллектуальную.

2. Стимулирование инновационного развития и завоевания позиций на мировом рынке наукоемкой продукции.

3. Расширение международного сотрудничества в экономической, научно-технической, информационных областях. Создание необходимых правовых и институциональных условий для притока инвестиций. Восстановление кооперационных связей и формирование регионального общего рынка со странами СНГ. Кооперация с мировым сообществом в решении острых проблем валютно-финансовой сферы, экологии, здравоохранения, борьбы с преступностью и терроризмом.

Но без тесного сотрудничества государства с организациями гражданского общества невозможно успешное реформирование нашей экономики и проведения эффективной промышленной политики. Это предполагает изменение приоритетов государственной политики в сторону социализации государства. Только на этой основе может быть достигнута консолидация общества – необходимая предпосылка возрождения России, ее оптимальной адаптации к сложным процессам глобализации, ее успешной интеграции в мировое сообщество на равноправных основах. Альтернативой этому курсу может быть лишь дальнейшая криминализация общества, распад экономических и социальных связей, утрата государственности.

Заключение.

В заключении хотелось бы отметить: не стоит рассматривать процесс глобализации однобоко, говорить о нем, только как об источнике многих бед и конфликтов внутри государств, но также, нельзя и восхвалять, подчеркивая значимость его, как важного источника новых возможностей.

Глобализация требует объединения усилий всех государств в решении назревших (рассмотренных в работе) проблем. В такой ситуации возрастает роль ООН и других международных организаций в разработке программ развития мира, но возможно и возникновение принципиально новых международных структур, способных решить эти проблемы.

Глобализация нивелирует различия между внутренней и внешней политикой государства, заставляя политическую элиту более тщательно просчитывать выгоды и недостатки участия страны в глобальной политической и экономических системах. Глобализация предъявляет повышенные требования и к управленческим кадрам: знание языков, овладение компьютерными технологиями, информацией о быстро меняющейся ситуации на мировых рынках, готовностью к новациям и рискам.

Список литературы:

1. К.С. Гаджиев. «Введение в геополитику». Москва «Логос», 1998г.//стр. 73-88, 128-133.

2. Р.И. Давыдова, В.Г. Кочкина «Основы геополитики». Н.Новгород, 2001г.//стр. 48-57.

3. К. Герман. Политические перепутья при движении к глобальному информационному обществу // Социологические исследования. 1998. № 2. С. 12-25.

4. Тревоги мира. Социальные последствия глобализации мировых процессов. ЮНРИСД. Женева, 1995. C. 10-11.

5. Н. Иванов. Глобализация и проблема оптимальной стратегии развития.//Мировая экономика и международные отношения. 2000г. №2 стр. 15-19; №3 стр.12-18.

6. А. Багиров. Интернет в международных отношениях.//Международная жизнь. 1999г. №8-9.

7. Ю.Н. Гладкий. Глобалистика: трудный путь становления // Мировая экономика и международные отношения. 1994. №10. стр. 104-116.

8. Европа и глобальные проблемы современности: По материалам 44 сессии Генеральной ассамблеи ООН. М.: РАН ИНИОН, 1992. 207 стр.

9. «Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики». Доклад Генерального директора МОТ. 81 сессия. Женева, 1994 г.

10. «Статистическое обозрение», 1998г., №1, ст.38.

[1]«Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики». Доклад Генерального директора МОТ. 81 сессия. Женева, 1994 г., с.15.

[2]«Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики». Доклад Генерального директора МОТ. 81 сессия. Женева, 1994 г., с.15.

[3]«Экономист», 3-9.10.1998, ст.97.

[4]«Статистическое обозрение», 1998г., №1, ст.38.

superbotanik.net

Реферат - Государство в условиях глобализации

Введение.

1. Что такое глобализация?

2. Глобализация в финансовой и экономических сферах.

3. Социально-политические проблемы глобализации.

4. Глобальные изменения экологии.

5. Государство, рынок, и гражданское общество в процессе глобализации.

6. Глобализация и альтернативы России.

Заключение.

Список литературы.

Введение.

Ключевым понятием, характеризующим процессы мирового развития на рубеже XXI века стала глобализация. Её суть – в резком расширении и усложнении взаимосвязей и взаимозависимостей как людей, так и государств, что выражается в процессах формирования планетарного информационного пространства, мирового рынка капиталов, товаров и рабочей силы, в интернационализации проблем техногенного воздействия на природную среду, межэтнических и межконфессиональных конфликтов и безопасности.

Таким образом, феномен глобализации выходит за чисто экономические рамки, в которых ее склонны трактовать многие исследователи этой темы, и охватывает практически все сферы общественной деятельности, включая политику, идеологию, культуру, образ жизни, а также сами условия существования человечества.

Предпосылками процессов глобализации явились информационная революция, обеспечивающая техническую базу для создания глобальных информационных сетей, интернационализация капитала и ужесточение конкурентной борьбы на мировых рынках, дефицит природных ресурсов и обострение борьбы за контроль над ними, демографический взрыв, а также усиление техногенной нагрузки на природу и распределение оружия массового уничтожения, увеличивающее риск всеобщей катастрофы. Указанные факты, не смотря на их разнородность, тесно связаны между собой, и их взаимодействие определяет сложный и противоречивый характер глобализационных процессов. Информационные технологии создают реальную возможность для резкого ускорения экономического, научного, культурного развития планеты, для объединения человечества в сообщество, осознающего свои интересы и ответственность за судьбу мира. Они же могут стать орудиями разделения мира и усиления конфронтации.

Для ответа на вопрос о судьбе государства в условиях глобализации надо подробно рассмотреть сферы, которые процесс глобализации охватывает – это и финансовая, и социально-политическая, и экологическая. В своей работе, я так же постараюсь ответить на другой, не менее важный вопрос, о судьбе России в условиях глобализации.

1.Что такое глобализация?

В последнее время мы стали свидетелями уникального стечения и переплетения гигантских по масштабам явлений и процессов, каждый из которых в отдельности можно было бы назвать эпохальным событием с точки зрения его последствий для всего мирового сообщества. Происходящие глубокие изменения в геополитических структурах мирового сообщества и трансформации социально-политических систем дают основания говорить о завершении одного исторического периода и вступлении современного мира в качественно новую фазу своего развития.

Особенность нынешнего этапа состоит не только в том что эпоха постиндустриализма сменяется информационной, а еще и в том что процесс изменений затронул, наряду с экономической, политическую, социокультурную и духовные сферы. Начинается этап формирования нового типа мирового сообщества. Наиболее зримым проявлением и показателем этих процессов и феноменов является глобализация.

Наиболее распространенным является определение глобализации как объективного процесса сближения, интернационализации, взаимозависимости во всех сферах жизни стран и народов нашей планеты.

Основной сферой глобализации является международная система экономики, но это несет в себе ряд сложностей – из-за неодинакового темпа развития и возможностей стран, взаимозависимость и взаимопроникновение может стать потенциальным источником рисков, проблем и конфликтов.

Научно-техническая революция – важнейший глобальный фактор, в корне меняющий всю структуру современного производства и жизни людей. Уровень экономического развития, место государства в мировой системе, определяют его интеллектуальный потенциал, возможности формирования научно-исследовательской инфраструктуры, капиталовложения в образование и профессиональную подготовку.

Информационная революция – создала глобальное информационное пространство, которое характеризуется неизмеримо большими потоками информации, возможностями ее использования, гигантским воздействием на все жизненные процессы, сознание и поведение людей. Борьба за информационное пространство становится одним из важнейших факторов современной геополитике.

Глобализация выражается также во взаимопроникновении, взаимовлияния культур, цивилизаций, в усилении стандартизации образа жизни, сознания и поведения людей, образования и т.д.

Глобализация включает и многие другие стороны усиления взаимосвязи и интеграции человеческих сообществ: повышение роли наднациональных и транснациональных структур и участников системы международных отношений: церкви, ООН и региональных сообществ, ТНК, общественных организаций; приоритет прав человека и свобод, универсализация правовых норм, социальных стандартов и др.

2.Глобализация в экономической и финансовой сферах.

В экономике развитие глобализационных процессов тесно связанно с ужесточением на мировом рынке конкурентной борьбы за контроль над природными ресурсами и информационным пространством через использование новейших технологий. «Глобализация является синонимом взаимопроникновения и слияния экономик под давлением все более жестокой конкуренции и ускорения научно-технического прогресса», — отмечает Ж.Пэй, генеральный секретарь ОЭСР. Появление и развитие принципиально новых систем получения, передачи и обработки информации позволили создать глобальные сети, объединяющие высокой восприимчивостью к инновациям и быстротой адаптацией к меняющейся ситуации на рынке, получили новые возможности увеличить свое значение в мировой экономике. Одновременно происходит процесс перерастания региональных ТНК в глобальные, которые осуществляют оптимизацию производственных процессов, использования ресурсов и научных разработок, диверсификацию и управление инвестициями в мировом масштабе.

Характерной чертой глобализацией в экономике стало сочетание процессов автономизации и интеграции. Это нашло отражение и в «парадоксе Нейсбитта»: «Чем выше уровень глобализации экономике, тем сильнее ее мельчайшие участники». Сходные процессы прослеживаются и в общественно-политической сфере. М.Турэн в своей книги «Потрясение мира» пишет о противоречивых тенденциях глобализации и фрагментации мира, которое он связывает с интернационализацией связей и ростом индивидуализма. Дж. Нейсбитт отмечает движение, с одной стороны, к политической независимости и самоуправлению, с другой – к формированию экономических альянсов. Процессы глобализации в экономической, информационной, культурной сферах идут в тесной связи с процессами национальной идентификации. Стремление к национальному самовыражению является мощным стимулом социального, экономического и политического развития в условиях информационной открытости и интенсификации соревновательного процесса в мире. В тоже время возрождение национального сознания является защитной реакцией общества против разрушительного влияния центробежных сил, связанных с глобализацией. В экономике – это разрыв традиционных связей внутри страны, деградация неконкурентоспособных производств, обострение безработицы; в области культуры и идеологии – агрессивное проникновение чуждых данному обществу идей, ценностей, моделей поведения. При этом чем сильнее социально-экономическое и идеологическое потрясение общества, тем резче ответная реакция, принимающая иногда форму воинствующего национализма и религиозного фундаментализма. Именно в этом кроются в значительной степени истоки этнических и религиозных конфликтов, разгорающихся в различных регионах планеты и порождающих кровавый терроризм.

Среди большинства экономистов и социологов Запада пока преобладает определенная эйфория в оценке перспектив последствий глобализационных процессов. Немалую роль здесь играет идеологический фактор: крах социалистической системы централизованного планирования воспринимается ими как безусловное торжество либерализма с присущими ему системами ценностей. Более объективные исследователи, однако, предостерегают от упоения идеологической победой. «Конец коммунизма не означает, что капитализм в его современной форме является единственным правильным путем. Триумф демократии над тоталитаризмом не означает, что все в этой демократии жизнеспособно, — пишет американец Ч. Хэнди в книге «Эпоха парадокса». Другой американский экономист Р. Аллен, исследуя влияние глобализации на экономику, приходит к выводу, что стихийные рыночные процессы не укладываются в существующие концепции рыночного урегулирования, прежде всего в концепцию монетаризма. Эта концепция исходит из того, что зависимость между денежной массой, находящейся в обращении, и динамикой номинального ВВП является стабильной и непредсказуемой. И тогда, воздействуя на объем этой массы, правительство получает в свои руки инструментарий для обеспечения устойчивого неинфляционного роста экономики. Глобализация же финансового рынка, установил Р. Аллен, привела к нарушению указанной стабильности и предсказуемости.

Слабая эффективность существующих регулирующих механизмов создает условия для дестабилизации экономической и социально-политической ситуации в отдельных странах и мировом сообществе в целом. Это находит выражение прежде всего в мировых финансовых кризисах. Не случайно, что именно в финансовой сфере процессы глобализации получили наибольшее развитие. Компьютеризация, системы электронных счетов и кредитных карт, спутниковая и оптико-волоконная связь позволяют практически мгновенно перемещать финансовую информацию, заключать сделки, переводить средства с одних счетов на другие независимо от расстояния и государственных границ. Это привело к резкому сокращению трансакционных издержек и явилось одним из основных факторов образования мирового финансового рынка.

Другой фактор – изменение внешних и внутренних государственных условий деятельности финансовых институтов. Крах Бреттонвудской системы в 1971 году и отмена режима фиксирования валютных курсов привели к размыванию границ прежде замкнутых национальных финансовых пространств, стимулировали экспансию иностранного капитала на национальных финансовых рынках, что позволило играть на изменении курса валют.

В свою очередь усиление конкуренции на мировом рынке банковских услуг, снижение рентабельности банковских операций и понижение банковской маржи вынудило большинство развитых стран пойти в 80-90-е годы на дерегулирование сферы финансовой деятельности. Сюда относятся такие меры, как снятие ограничений с величины процентных ставок, снижение налогов и комиссионных сборов с финансовых трансакций, открытие иностранным банкам доступа на внутренний финансовый рынок, расширенная приватизация и секьюритизации активов, разрешение конкурировать с банками страховым компаниям и другим финансовым институтам.

Дерегулированию способствовали также появление нового банковского инструментария, позволяющего обходить ранее существовавшие правила и ограничения, и формирование сети офшорных банковских услуг, функционирующей в льготном режиме (отсутствие нормирования резервных фондов, освобождение от страховых взносов, льготы по налогам на прибыль). Снятие контроля над валютными операциями сделало офшорные банки притягательными для отмывания «грязных денег».

Следствием развития информационных технологий в финансовой сфере и ее дерегулирования явилась интенсификация международных трансакций. Объем ежедневных валютных сделок увеличился с 250 млрд. долл. В 1985г. до 1 трлн. долл. в 90-х годов. К середине 90-х годов на каждый доллар, потраченный на покупку иностранных товаров, приходилось 7-8 долл. международных трансфертов, не связанных с продажей товаров.

Процессы глобализации финансовой сферы не только привели к свободному, неконтролируемому перемещению огромных денежных масс через национальные границы и формированию глобального финансового рынка, но и к изменению функции денег в мировой экономике. Еще в середине 80-х годов П. Дракер отмечал, что финансовый рынок стал играть независимую от рынка товаров и услуг роль. Деньги сами превратились в товар, а спекуляция на изменении курса валют – в наиболее выгодную рыночную операцию.

Рост неопределенности на финансовом рынке, в частности, в отношении курса валют и ценных бумаг привел к развитию механизма хеджирования и управления рисками. Уже известные финансовые инструменты, такие как товарные фьючерсы и опционы, дополняются более изощренными формами – так называемыми дериватами. Они представляют собой виды ценных бумаг или обязательств, являющихся производными от других ценных. Дериваты открывают возможность для спекуляции на изменении курсов валют, акций и других видов финансовых активов. Общий объем сделок с дериватами на мировом рынке растет с ускорением. Согласно оценке Генеральной счетной палаты США, с 1986 по 1993 год он возрос более чем в 15 раз и составил к конце этого периода свыше 12 трлн. долл. в год. Причем если раньше подобного рода сделки в основном производились в западных странах, то в последние годы отмечается их значительное увеличение в странах Восточной Европы, Азии и Латинской Америке.

Особенностью рынка дериватов в отличии от обычных ценных бумаг является высокая степень рисков и непредсказуемость. Трансакции с дериватами по существу оказались за пределами системы правового регулирования, что вызывает все большую тревогу авторитетных финансовых экспертов. По их мнению, развитие глобального рынка дериватов может привести к катастрофическим последствиям для мировой финансовой системы. При этом крах в одном звене этой системы может распространяться на другие ее звенья подобно «эффекту домино».

Появление нового инструментария валютно-финансового рынка – дериватов, позволившего развернуть широкомасштабные спекулятивные операции на курсах валют и других ценных бумаг, ускоряет процесс обособления валютно-финансовой сферы, которая все больше, и в основном, начинает обслуживать саму себя, от реального сектора экономики. Это порождает огромную нестабильность мировой финансовой системы, о чем свидетельствуют периодически повторяющиеся и все более разрушительные финансовые кризисы – 1997г., 1997-1999гг.

Степень пораженности экономике той или иной страны финансовым кризисом зависит от целого комплекса факторов, в ряду которых большую роль играют: мера сбалансированности между финансовой сферой и реальным сектором экономики, связанная с этим устойчивость национальной валютной системы, инвестиционный климат, глубина интегрированности страны в мировую валютно-финансовую систему, масштабы и характер задолженности государства и национальной экономике в целом.

Наряду с дестабилизацией финансовой сферы глобализация ведет к усилению диспропорций в мировой экономике и к нарастанию социальной поляризации. В исследовании « Глобальная экономика в переходный период», подготовленном группой английских, канадских и американских экономистов, подчеркивается, что «превращении экономики в глобальную не означает всеобщего динамизма развития; скорее оно ведет к одновременному выделению высокодинамичных систем и расширению числа стагнирующих, которые и так уже слабы и находятся в невыгодном положении». Еще определеннее эта мысль была высказана на 81-й сессии МОТ в докладе ее Генерального директора М. Хансена, посвященном социальной справедливости в условиях глобализации экономики. «Вместо того чтобы уничтожать или ослаблять проявления неравенства, интеграция национальных экономик в мировую систему, напротив, усиливает их и делает во многих отношениях более острыми». В докладе приводятся данные о том, что в 1960 г. 20% населения планеты, охватывающее его наиболее богатую часть, располагали в 30 раз большими средствами, чем 20%, включающие наименее обеспеченных, а к 1990 г. этот разрыв увеличился до 59 раз.[1]

3.Социально-политические проблемы глобализации.

Обострение социально-политических проблем, связанное с процессами глобализации, имеет место не только в развивающихся, но и в развитых, вполне благополучных на первый взгляд, странах. Изменение структуры производства и перемещения массового выпуска трудоемких видов товаров в Третий мир тяжело ударило по традиционным отраслям этих стран, вызвав там закрытие многих предприятий и рост безработицы. Феномен деиндустриализации привел к образованию депрессивных анклавов, усилив социальное расслоение общества. Дестабилизирующими факторами являются также новые формы занятости (индивидуализация условий найма, временные контракты) и глобализация рынка рабочей силы. Приток дешевой рабочей силы извне обострил конкуренцию на рынке труда развитых стран, что привело к осложнению межэтнических отношений и росту национализма в этих стран.

Массовая миграция населения, приобретающая глобальный характер, превращается в серьезный источник обострения социально-экономической обстановки в мире. По данным ООН, в 1995г. за пределами родных стран проживало 125 млн. человек. При этом численность нелегальных иммигрантов оценивается в 30 млн. Большая часть мигрантов покинули родину по сугубо экономическим причинам – глобализация производства сопровождается глобализацией рынка труда. Другая их часть – это вынужденные переселенцы, бегущие от локальных войн и этнических чисток. Воинствующий национализм и религиозная нетерпимость, приобретающие все более опасные масштабы в XXI веке, — это ответная реакция той части мирового сообщества, которая оказалась не в состоянии преодолеть психологический шок глобализационных процессов.

Этот шок ощущается как на общественном, так и на личностном уровнях. Стрессовые нагрузки, вызываемые усилением экономической и социально-политической нестабильности, разрушением привычного уклада жизни и ценностных ориентиров, способствуют распространению тяжелых психических заболеваний и недугов, связанных с ослаблением иммунной системы человека. Приобретают небывалые масштабы и социальные болезни человечества – наркомания, преступность. Создаются глобальные сети преступного бизнеса, паразитирующего на человеческих слабостях и пороках.

4.Глобальные изменения экологии.

Глобальные масштабы приобретает экологическая проблема. Причем если несколько десятилетий назад, когда Римский клуб опубликовал свой доклад «Пределы роста», речь, главным образом, шла об истощении энергетических и сырьевых ресурсов планеты, угрожающем экономическому росту, то в 90-е годы человечество начинает осознавать реальную опасность экологической катастрофы, угрожающей самому существованию цивилизации. Это вызвано деградацией жизненно важной для здоровья человека природной среды, разрушительным техногенным влиянием на биосферу, усиливающимся воздействием парникового эффекта на климат планеты, необратимыми потерями в генофонде планеты в связи с исчезновением многих видов животных и растений.

Ситуация настолько опасна, что обсуждение экологических проблем вышло за рамки научных дискуссий и движения неформалов и превратилось в важную часть мирового политического процесса, в который вовлечены правительства, международные организации и финансовые структуры. Ведется интенсивная разработка стратегии преодоления экологического кризиса. В конце 80-х годов появилась концепция самоподдерживающегося развития (в нашей литературе получила распространение ее неточный перевод – «устойчивого развития»), признанная соединить задачи экономического роста с сохранением природной среды. Впервые она была сформулирована в докладе Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития «Наше общее будущее» (доклад Брундтланда) и была развернута на конференции ООН по проблемам окружающей среды и развития в Рио-де-Жанейро в 1992г.

Учитывая, что техногенное воздействие на природу необходимо снизить, согласно оценке межправительственной организации по вопросам изменения климата, по крайней мере вдвое против существующего уровня, численность планеты, по прогнозу ООН, возрастет к 2050 г. до 10 млрд. человек, то есть вдвое по сравнению с теперешним, даже при нулевом росте потребления на душу населения экологическая интенсивность потребления (техногенная нагрузка на природную среду) должна быть снижена к 2050г. в четыре раза. Если же потребление на душу населения будет увеличиваться существующим темпом – то есть 2 –3 % в год, то к 2050 г. оно возрастет в четыре раза. В этом случае для достижения самоподдерживающегося развития необходимо будет снизить экологическую интенсивность потребления в 16 раз.

В указанной концепции ставка делается в основном на создание новых безотходных, ресурсосберегающих технологий, на усиление контроля международных организаций за состоянием природной среды и ее использованием. Такой, по существу, технократический подход к решению сложнейшей проблемы современности отодвигает на задний план социальные проблемы экологического кризиса и среди них прежде всего – огромный разрыв в уровнях потребления между различными регионами Земли. В то время как относительно небольшая часть человечества, проживающая преимущественно в развитых странах, пользуется благами сверхпотребления, остальные живут на грани бедности, а 800 млн. человек голодают. При этом именно развитые страны несут главную ответственность за загрязнение природной среды и истощение невозобновляемых ресурсов. По данным Межправительственного агентства по вопросам изменения климата, 74% выброса углекислоты в атмосферу осуществляют развитые и 26% — развивающиеся страны. В пересчете на душу населения в развитых странах этот показатель в 10 раз выше, чем в развивающихся. Поэтому для преодоления экологического кризиса необходимо, не дожидаясь разработки новых безотходных технологий, уже сейчас вводить ограничения на объемы загрязнения природной среды, прежде всего для западных государств.

Первые шаги в этом направлении уже предпринимаются. На Международной конференции по глобальному изменению климата планеты в Киото в 1997г. были приняты решения, обязывающие некоторые развитые страны сократить выброс углекислоты, США в частности, должны сократить эти выбросы на 7%. Но неизвестно, будут ли эти требования выполнены. Экономические программы являются объектом ожесточенной борьбы политических и экономических сил, среди которых важную роль играют ТНК, несущие большую долю ответственности за загрязнение природной среды. В рамках ООН был создан Центр по ТНК, который выработал жесткие экологические стандарты, регламентирующие их деятельность. Однако под давлением лобби этих корпораций стандарты не были введены в действие, а сам Центр непосредственно перед упоминавшимся конгрессом в Рио-де-Жанейро был ликвидирован.

Борьба идет не только по вопросам регламентации и установления экологических стандартов, по существу это – борьба за контроль над природными ресурсами планеты, включая воздух, воду, землю. Притом особое беспокойство международной общественности, занимающейся экологическими проблемами, вызывает то, что широкие массы населения отстраняются от участия в решении жизненно важных для них вопросов охраны окружающей их природной среды. Происходит институционализация бюрократической надгосударственной системы, претендующей на глобальное руководство в природоохранной сфере. По словам, Н. Хилдярда, издателя журнала «Экологист» (Великобритания), «экологический кризис используется для создания мировой технократии, управляющей ресурсами и экологическими рисками… Глобальные (наднациональные) менеджеры могут вызвать новую волну колониализма, так как экологической защитой теперь прикрываются коммерческие интересы». Профессор Э. Гудинас (Уругвай) пишет, что те природные ресурсы, которые ранее были вне сферы рыночных отношений, теперь включаются в неё; социальные связи и отношения сводятся к рыночным трансакциям и попадают в сферу частных интересов, а понятия солидарности и социальной справедливости утрачиваются.

5.Государство, рынок и гражданское общество в процессе глобализации.

Обострение кризисных ситуаций по мере развития глобализации выдвигает на первый план проблему регулирования стихийных процессов в целях адаптации человечества к новым условиям существования. Решающее значение здесь приобретают силы, способные контролировать стихийные процессы и вносить в них элементы упорядоченности и целенаправленности. «Сегодня мир, почти лишенный путевой нити, пытается наощупь найти новый баланс, новое соотношение сил между государством, рынком и гражданским обществом», — заявил М. Хансен в упоминавшемся докладе[2]. Сложность проблемы в том, что ее решение требует не просто распределения власти между указанными институтами, но – в связи с изменением общественных ценностей и приоритетов – трансформация самих этих институтов.

Наибольшее внимание политологов и экономистов привлекает в настоящее время вопрос о том, какие изменения происходят в функциях государства и какова его судьба в условиях глобализации. Здесь можно выделить два аспекта: роль института государства в мировом сообществе и внутри отдельной страны.

В отношении первого преобладает мнение, что интеграционные процессы в экономике, глобализация финансового рынка ведет к «стиранию» государственных границ, к ослаблению государственного суверенитета в финансовой сфере. По оценкам Р. Аллена, менее 30% рынка ценных бумаг семерки наиболее развитых стран контролируются государством или подчинены государственным интересам. Мировой финансовый рынок перемещает свыше 3 трлн. долл. в месяц из страны в стану. Из них 2 трлн. долл. – деньги, неконтролируемые государством или другими государственными институтами. Частный капитал имеет больше ресурсов, чем центральные банки даже таких стран, как США. Не национальные правительства, заключает Р. Аллен, а частный капитал определяет ситуацию на мировом финансовом рынке.

Некоторые исследователи делают далеко идущие выводы о неминуемом отмирании национальных государств. Р. О`Брайен в книге «Глобальна финансовая интеграция. Конец географии» пишет: «Нация делается неуместна, хотя она еще и существует. Чем ближе мы подходим к глобальному интегральному целому, тем ближе мы к концу географии» (т.е. государственно-национального деления мира) Это утверждения представляется весьма сомнительным. Стихийные процессы глобализации не превращают мировую экономику в интегральное целое, а наоборот усиливают её диспропорцию. Увеличивается контраст между высокоразвитым центром, в котором проживает 1/6 населения, и периферией, сосредоточивающей основную массу жителей нашей планеты. Складывающаяся архитектоника мировой экономике крайне не стабильна и чревата большими потрясеньями не только для стран периферии, но и для центра, т.к. мировая валютно–финансовая сфера превратилась в единую систему и обвал одного из её звеньев тяжело отражается на остальных.

Несмотря на возросшее могущество и относительную независимость от государства крупнейших субъектов рынка – олигопольных структур, последние не в состоянии регулировать стихийные процессы мирового рынка, приобретающие все более непредсказуемый характер, и вынуждены опираться на институт государства. Роль этого института в выработке и проведении мирового рынка на международном уровне усиливается. Это находит выражения в активизации попыток совместного регулирования мирового финансового рынка странами «семерки». Речь идет прежде всего о стремлении выработать общие правовые нормы, в рамках которых можно было бы контролировать функционирование финансовых структур.

Институтами такого регулирования и контроля являются Базельский комитет по банковскому регулированию и надзору, установивший «правило Кука» — минимально допустимый уровень соотношения между размерами собственного капитала коммерческих банков и их активами, а также разработавший меры по усилению контроля за ликвидностью банков; Международная организация комиссии по контролю над операциями с ценными бумагами, определяющая правила поведения субъектов рынка, необходимый уровень транспарентности их счетов, унификация систем расчетов.

Имеет место активизация действий правительств и центральных банков, направленная на координацию валютно-кредитной и общеэкономической политики в условиях финансового кризиса. Центральные банки выступают в качестве кредиторов в последней инстанции, пытаясь обеспечивать ликвидность финансовой системы путем поддержки частных банков и других кредитных институтов. Важным рычагом проведения согласованной политике на мировом финансовом рынке является международные финансовые организации – МВФ и Мировой банк.

В тоже время события последних лет показывают, что существующих инструментов регулирования мирового финансового рынка явно недостаточно. Отсюда – лихорадочные поиски новых идей и концепций. Среди них – предложение британского премьера Т. Блэра о создании новой бреттон-вудской валютной системы, предложение канцлера ФРГ Г. Шредера о «целевых зонах», в рамках которых определились бы курсы основных мировых валют. Выдвигаются и более смелые идеи о создании единой мировой валютной системы и мирового центрального банка. Эти предложения встречаются международными экспертами с большой долей скептицизма «В действительности ни у кого нет верного рецепта выхода из кризиса или преодоления наступления следующего», — отмечает журнал «Экономист»[3]. Суть дела тут в том, что интеграция валютной системы предполагает высокую степень интеграции и в других сферах социально-экономической и политической жизни, тогда как в условиях острого соперничества на мировом рынке основных экономических центров – Северной Америки, Западной Европы и Юго-Восточной Азии – реальные процессы интеграции идут по линии создания региональных валютных блоков.

Наиболее продвинутым здесь оказался Европейский союз, в рамках которого не только создалась единая валютная система, но и заложены основы гармонизации финансовой и, в более широком плане, экономической политике государств – членов Союза. Маастрихтский договор предусматривает так называемые критерии конвергенции – предельные ставки банковского процента, допустимые величины государственного долга, дефицита госбюджета, темпов инфляции, что существенно ограничивает суверенитет членов ЕС в экономической сфере. Заключенный по настоянию ФРГ Пакт стабильности включает санкции, применяемые к государствам, нарушившим критерии конвергенции. Все права на проведение кредитно-денежной политики Союза переданы Центральному европейскому банку, который действует под контролем Комиссии ЕС. Таким образом, создаются структуры управления нового регионального объединения, берущие на себя ряд функций правительств входящих в него стран. По существу закладываются основы будущего федеративного государства.

В основу концепции европейской интеграции положен принцип субсидиарности (дополнительности), предусматривающий многоуровневую систему принятия решений. Всего выделяется четыре уровня: коммунальный, региональный, национальный и наднациональный. При этом решение каждой конкретной проблемы относится к компетенции той власти, которая обеспечивает ее оптимальное решение. Интеграция сочетается федерализацией.

Итак, проявляется тенденция к перенесению части государственных функций по регулированию валютно-финансовой сферы на надгосударственный уровень. Помимо этого, развитие процессов глобализации подталкивает государства ко все большей координации их политике в области правового регулирования информационного пространства, экологии, борьбы с терроризмом, наркобизнесом и преступностью. Такая координация, не ослабляя внешнеполитическую роль современного государства, требует усиления той стороны института государственной власти, которая связана с международным сотрудничеством и развитием.

Не менее важные изменения происходят в функциях государства внутри страны. В условиях глобализации общество испытывает возрастающие перегрузки, вызываемые ослаблением или разрывом традиционных экономических и социальных связей, Социальным расслоением, межэтническими и межконфессиональными конфликтами. Отсюда – усиление исторической роли государства как гаранта социальной стабильности, призванного обеспечивать прежде всего необходимую помощь наиболее нуждающимся категориям населения и защищать общество от волны насилия, преступности и террора, приобретающего глобальные масштабы.

Особую сложность представляет вопрос о возможностях и эффективности вмешательства государства в экономику в условиях глобализации. Как известно, научные школы сторонников либерализма и дирижизма занимают здесь диаметрально противоположные позиции. Несмотря на эти различия их объединяет одна общая черта – трактовка предлагаемой модели развития как единственно возможной для всех стран и регионов. Упускается из виду, однако, тот существенный факт, что мировая экономика отнюдь не гомогенна. По этому не может быть единой для всех стран модели развития и адаптации к новым условиям. Это, в частности, подчеркивает М. Турэн, анализируя процессы глобализации и фрагментации в результате взаимодействия которых, по его словам, вместо открытого мирового рынка, основы однородного общества, образуется многополюсное пространство, базирующееся на различных экономических, социально-политических и культурных моделях. Далее, дискуссии о роли государства и рынка сторонника как либерализма, так и дирижизма, игнорируют такую основополагающую категорию, как общество, и закономерности его динамики в условиях глобализации.

Для раскрытия этих закономерностей уместно использовать системный подход. В соответствии с ним общество – сложнейшая саморазвивающаяся система, основанная на богатстве и разнообразии связей, объединяющих ее членов, на общности культуры и норм поведения, моральных норм и духовных ценностей, без которых она не может прогрессировать. Глобализация ведет к резкому усложнению внешних, по отношению к обществу как системе, условий существования. Возникают мощные экзогенные связи и зависимости, интегрирующие отдельные элементы общества в глобальные сетевые структуры. Усиливаются центробежные тенденции, ослабляющие и деформирующие традиционные эндогенные связи и угрожающие в предельном случае распадом общества как системы. Такой распад не означал бы успешной интеграции в метасистему – глобальное сетевое общество, концепцию которого выдвинул, в частности, М. Кастеллс. Во-первых, потому, что такой метасистемы реально не существует. Мировое сообщество не гомогенно и, процессы глобализации усиливают эту его характеристику. Во-вторых, глобальные сетевые структуры, лишенные социальных корней, хотя и обладают большими возможностями для снижения факторных издержек производства, в перспективе не способны обеспечить социально-экономическое развитие и конкурентные преимущества на мировом рынке.

Проблема конкурентных преимуществ исследована в фундаментальной работе М. Портера, показавшего, что роль факторных издержек в ходе инновационного процесса необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с общими условиями функционирования национальной экономической системы и стратегией ее субъектов. Выделяя четыре основных детерминанта конкурентных преимуществ – параметры производственных факторов (природные ресурсы, рабочая сила, технология и т.д.), внутренний спрос, уровень межотраслевой кооперации, стратегию банков и фирм, Портер вводит понятие «национального ромба», который графически выражает взаимосвязь и мультипликаторное взаимодействие детерминантов, образующих саморазвивающуюся систему.

Процессы глобализации усиливают значение системы «национального ромба», так как по мере их развития увеличивается роль главного ресурса современной экономике – интеллектуального, профессионального и организационного потенциала общества, то есть его способности объединиться, мобилизовать свои духовные и материальные возможности ради достижения общих, надличностных целей. Этот главный ресурс не может развиваться только за счет расширения внешних связей и интеграции в глобальные сети, в отрыве от своей социальной и духовной базы. И основная причина этого – разные побудительные мотивы, стимулирующие социальное развитие и процессы глобализации в экономике. В первом случае это – долговременные интересы общества в целом, во втором – это в значительной степени конъюнктурные интересы субъектов рынка, прежде всего ТНК и финансовой олигархии. Углубляющиеся противоречия между этими двумя группами интересов и лежат в основе нарастания кризисных явлений, приобретших глобальные масштабы и охвативших важнейшие сферы жизнедеятельности.

В связи с этим ведущие в экономическом отношении страны вынуждены корректировать свою экономическую (в частности – промышленную) политику. Ее задачей все больше становится создание оптимальных условий для инновационного развития своей страны. Это включает следующие направления: повышение научно-технического потенциала, интеллектуального и профессионального уровня рабочей силы, стимулирование сознания инновационной инфраструктуры (технологических парков, венчурных фондов и рисковых фирм, бизнес-инкубаторов), которая необходима для расширения кооперационных связей между финансовыми институтами, фирмами, научными учреждениями, системой подготовки и переподготовки кадров.

Участия государства в инновационном прогрессе приобрело такие масштабы, что в США появился специальный термин «полугосударственная (semipublic) экономика», отражающий тесные связи между частными фирмами и органами власти на федеральном уровне на местах. Развитие высокотехнологического «солнечного пояса» (Южная Калифорния, Техас, Флорида) в значительной мере идет благодаря прямой и косвенной помощи государства, его субсидиям и финансовым гарантиям. Западные исследователи глобализационных процессов в экономике подчеркивают, что формирование национальных конкурентных преимуществ зависит не только от ТНК и внешних инвестиций, сколько от политики государства как на национальном, так и региональном уровнях. В частности, отмечается активная роль местных органов власти земли Баден-Вюртемберг в ФРГ, провинции Эмилия-Ромеанья в Италии, которые обеспечивают необходимую правовую финансовую поддержку малому и среднему бизнесу, созданию институциональной основы (сетевых структур, кооперативных объединений, информационных и исследовательских центров, венчурных фондов) для инновационного развития своих регионов, их успеха на мировом рынке.

Промышленная политика, ориентированная на стимулирование инноваций, невозможна без соответствующей социальной политике, направленной на развитие главного ресурса экономики – человека. Отсюда – значительное увеличение во всех экономически передовых странах затрат на образование, здравоохранение, социальное обеспечение. Общее увеличение роли государства в экономике находит выражение в динамики доли государства в ВВП. Если до Второй мировой войны в развитых странах она составляла в среднем 20%, то к середине 90-х годов – 47%.

Отличительной особенностью оптимальной стратегии государства в условиях глобализации является то, что оно не подминает под себя общество, а все более тесно кооперируется с ним, делегируя часть своих полномочий местному самоуправлению и организациям гражданского общества. Тесное сотрудничество государственных органов с профсоюзами, ассоциациями предпринимателей, экологистами, другими общественными организациями позволяет консолидировать общество, активизировать творческие силы нации на самом низовом и массовом уровне, адекватно подходить к решению обостряющихся социальных проблем, эффективно контролировать действия бюрократического аппарата и бороться с коррупцией. Это позволяет говорить о наметившейся тенденции к социализации государства в ответ на вызов глобализации, что является предпосылкой успешной интеграции национального общества в мировое сообщество. Парадокс глобализации в том, что чем богаче и крепче внутренние связи общества, чем выше степень его экономической и социальной консолидации и чем полнее реализуются его внутренние ресурсы, тем успешнее оно способно использовать преимущества интеграционных связей и адаптироваться к условиям глобального рынка.

6.Глобализация и альтернативы России.

Проблема консолидации общества и социализации государства приобретает тем большую актуальность, чем в более кризисной ситуации находиться страна. Это имеет прямое отношение к России, где глубокий системный кризис усугублен мировым финансовым кризисом, в эпицентре которого оказалась наша страна. Корни системного кризиса – глубокие структурные диспропорции народного хозяйства, ориентированного в течение длительного времени на военное производство; разрыв традиционных экономических связей в результате распада СССР; номенклатурный характер приватизации, затрудняющий возможность формирования эффективного собственника. В России при явной недостаточности необходимого правового и конкурентного пространства сложилась псевдорыночная система с засильем олигархических структур, паразитирующих на финансовых спекуляциях, вывозе сырьевых ресурсов и перекачке капитала за рубеж.

Отсутствие целенаправленной государственной политики по развитию собственного производства и низкие пошлины на импортные товары позволили иностранным кампаниям захватить господствующие позиции на нашем внутреннем рынке. В 1996 г. доля импортных товаров на нем составила 48%, а в 1997г. она возросла до 51%[4]. При этом в целях пресечения конкуренции со стороны российских предприятий иностранные кампании зачастую используют тактику недобросовестной конкуренции, приобретая контрольный пакет акций этих предприятий, а затем останавливая производство на них.

Процессы глобализации не являются главной причиной переживаемого нами кризиса, но они существенно обострили его и затрудняют выход из него. Россия оказалась тем слабым звеном мирового финансового рынка, по которому с наибольшей силой ударил финансовый кризис. Произошел отток иностранного капитала, представленного в основном портфельными краткосрочными вложениями, имел место крах фондового рынка; банковская система, ориентированная в основном на финансовые спекуляции, а не на поддержку реального сектора экономики, оказалась банкротом. Попытки решить проблему дефицита бюджета путем внешних и внутренних заимствований привели к краху пирамиды ГКО и обвальному падению курса рубля. Это не только в несколько раз снизило реальные доходы населения, но и сократило возможность импорта. Между тем в условиях падения почти вдвое собственного производства зависимость от импорта жизненно важных для населения товаров, включая продовольственные и медикаменты, создает прямую угрозу безопасности общества, ставя страну на грань социального бедствия.

Задача скорейшего возрождения отечественного производства признается теперь приоритетной как на правительственном уровне, так и в широких кругах общественности. Однако к выбору путей ее решения существует несколько подходов (два крайних из них): 1.) Основной расчет – на иностранные инвестиции и кредиты, на привлечение мощных западных ТНК, которые обеспечат не только финансовую поддержку, но и привнесут передовые методы организации и управления производством. 2.) Опора только на собственные силы, изоляция от мирового финансового рынка, потрясаемого кризисами, возведение высоких протекционистских барьеров на пути иностранных товаров для защиты собственного производителя.

Конечно, оба эти подхода страдают упрощениями и неадекватны реальным условиям мировой экономике. При первом для притока иностранного капитала надо создать определенные правовые и институциональные условия внутри страны, гарантирующие права и интересы инвесторов, необходима политическая и социальная стабильность, всего этого пока нет. Далее, ТНК имеет собственные интересы и избегает создавать себе конкурентов на мировом рынке.

Что касается второго подхода, то активизация внутренних ресурсов, безусловно, является основой экономического возрождения. Но их развитие и реализация невозможны в условиях изоляции.

Оптимальной стратегией для России является максимальное использование в своих интересах тех новых возможностей, которые открываются процессами глобализации, и минимизировать ее негативные последствия. Можно выделить три основных компонента этой стратегии.

1. Меры, направленные на защиту национальных интересов России: укрепление ее валютно-финансовой системы, освобождение от импортной зависимости, защита национальной собственности, включая интеллектуальную.

2. Стимулирование инновационного развития и завоевания позиций на мировом рынке наукоемкой продукции.

3. Расширение международного сотрудничества в экономической, научно-технической, информационных областях. Создание необходимых правовых и институциональных условий для притока инвестиций. Восстановление кооперационных связей и формирование регионального общего рынка со странами СНГ. Кооперация с мировым сообществом в решении острых проблем валютно-финансовой сферы, экологии, здравоохранения, борьбы с преступностью и терроризмом.

Но без тесного сотрудничества государства с организациями гражданского общества невозможно успешное реформирование нашей экономики и проведения эффективной промышленной политики. Это предполагает изменение приоритетов государственной политики в сторону социализации государства. Только на этой основе может быть достигнута консолидация общества – необходимая предпосылка возрождения России, ее оптимальной адаптации к сложным процессам глобализации, ее успешной интеграции в мировое сообщество на равноправных основах. Альтернативой этому курсу может быть лишь дальнейшая криминализация общества, распад экономических и социальных связей, утрата государственности.

Заключение.

В заключении хотелось бы отметить: не стоит рассматривать процесс глобализации однобоко, говорить о нем, только как об источнике многих бед и конфликтов внутри государств, но также, нельзя и восхвалять, подчеркивая значимость его, как важного источника новых возможностей.

Глобализация требует объединения усилий всех государств в решении назревших (рассмотренных в работе) проблем. В такой ситуации возрастает роль ООН и других международных организаций в разработке программ развития мира, но возможно и возникновение принципиально новых международных структур, способных решить эти проблемы.

Глобализация нивелирует различия между внутренней и внешней политикой государства, заставляя политическую элиту более тщательно просчитывать выгоды и недостатки участия страны в глобальной политической и экономических системах. Глобализация предъявляет повышенные требования и к управленческим кадрам: знание языков, овладение компьютерными технологиями, информацией о быстро меняющейся ситуации на мировых рынках, готовностью к новациям и рискам.

Список литературы:

1. К.С. Гаджиев. «Введение в геополитику». Москва «Логос», 1998г.//стр. 73-88, 128-133.

2. Р.И. Давыдова, В.Г. Кочкина «Основы геополитики». Н.Новгород, 2001г.//стр. 48-57.

3. К. Герман. Политические перепутья при движении к глобальному информационному обществу // Социологические исследования. 1998. № 2. С. 12-25.

4. Тревоги мира. Социальные последствия глобализации мировых процессов. ЮНРИСД. Женева, 1995. C. 10-11.

5. Н. Иванов. Глобализация и проблема оптимальной стратегии развития.//Мировая экономика и международные отношения. 2000г. №2 стр. 15-19; №3 стр.12-18.

6. А. Багиров. Интернет в международных отношениях.//Международная жизнь. 1999г. №8-9.

7. Ю.Н. Гладкий. Глобалистика: трудный путь становления // Мировая экономика и международные отношения. 1994. №10. стр. 104-116.

8. Европа и глобальные проблемы современности: По материалам 44 сессии Генеральной ассамблеи ООН. М.: РАН ИНИОН, 1992. 207 стр.

9. «Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики». Доклад Генерального директора МОТ. 81 сессия. Женева, 1994 г.

10. «Статистическое обозрение», 1998г., №1, ст.38.

[1] «Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики». Доклад Генерального директора МОТ. 81 сессия. Женева, 1994 г., с.15.

[2] «Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики». Доклад Генерального директора МОТ. 81 сессия. Женева, 1994 г., с.15.

[3] «Экономист», 3-9.10.1998, ст.97.

[4] «Статистическое обозрение», 1998г., №1, ст.38.

www.ronl.ru

Реферат Государство в условиях глобализации

2.Глобализация в экономической и финансовой сферах.

В экономике развитие глобализационных процессов тесно связанно с ужесточением на мировом рынке конкурентной борьбы за контроль над природными ресурсами и информационным пространством через использование новейших технологий. «Глобализация является синонимом взаимопроникновения и слияния экономик под давлением все более жестокой конкуренции и ускорения научно-технического прогресса», - отмечает Ж.Пэй, генеральный секретарь ОЭСР. Появление и развитие принципиально новых систем получения, передачи и обработки информации позволили создать глобальные сети, объединяющие высокой восприимчивостью к инновациям и быстротой адаптацией к меняющейся ситуации на рынке, получили новые возможности увеличить свое значение в мировой экономике. Одновременно происходит процесс перерастания региональных ТНК в глобальные, которые осуществляют оптимизацию производственных процессов, использования ресурсов и научных разработок, диверсификацию и управление инвестициями в мировом масштабе.

Характерной чертой глобализацией в экономике стало сочетание процессов автономизации и интеграции. Это нашло отражение и в «парадоксе Нейсбитта»: «Чем выше уровень глобализации экономике, тем сильнее ее мельчайшие участники». Сходные процессы прослеживаются и в общественно-политической сфере. М.Турэн в своей книги «Потрясение мира» пишет о противоречивых тенденциях глобализации и фрагментации мира, которое он связывает с интернационализацией связей и ростом индивидуализма. Дж. Нейсбитт отмечает движение, с одной стороны, к политической независимости и самоуправлению, с другой – к формированию экономических альянсов. Процессы глобализации в экономической, информационной, культурной сферах идут в тесной связи с процессами национальной идентификации. Стремление к национальному самовыражению является мощным стимулом социального, экономического и политического развития в условиях информационной открытости и интенсификации соревновательного процесса в мире. В тоже время возрождение национального сознания является защитной реакцией общества против разрушительного влияния центробежных сил, связанных с глобализацией. В экономике – это разрыв традиционных связей внутри страны, деградация неконкурентоспособных производств, обострение безработицы; в области культуры и идеологии – агрессивное проникновение чуждых данному обществу идей, ценностей, моделей поведения. При этом чем сильнее социально-экономическое и идеологическое потрясение общества, тем резче ответная реакция, принимающая иногда форму воинствующего национализма и религиозного фундаментализма. Именно в этом кроются в значительной степени истоки этнических и религиозных конфликтов, разгорающихся в различных регионах планеты и порождающих кровавый терроризм.

Среди большинства экономистов и социологов Запада пока преобладает определенная эйфория в оценке перспектив последствий глобализационных процессов. Немалую роль здесь играет идеологический фактор: крах социалистической системы централизованного планирования воспринимается ими как безусловное торжество либерализма с присущими ему системами ценностей. Более объективные исследователи, однако, предостерегают от упоения идеологической победой. «Конец коммунизма не означает, что капитализм в его современной форме является единственным правильным путем. Триумф демократии над тоталитаризмом не означает, что все в этой демократии жизнеспособно, - пишет американец Ч. Хэнди в книге «Эпоха парадокса». Другой американский экономист Р. Аллен, исследуя влияние глобализации на экономику, приходит к выводу, что стихийные рыночные процессы не укладываются в существующие концепции рыночного урегулирования, прежде всего в концепцию монетаризма. Эта концепция исходит из того, что зависимость между денежной массой, находящейся в обращении, и динамикой номинального ВВП является стабильной и непредсказуемой. И тогда, воздействуя на объем этой массы, правительство получает в свои руки инструментарий для обеспечения устойчивого неинфляционного роста экономики. Глобализация же финансового рынка, установил Р. Аллен, привела к нарушению указанной стабильности и предсказуемости.

Слабая эффективность существующих регулирующих механизмов создает условия для дестабилизации экономической и социально-политической ситуации в отдельных странах и мировом сообществе в целом. Это находит выражение прежде всего в мировых финансовых кризисах. Не случайно, что именно в финансовой сфере процессы глобализации получили наибольшее развитие. Компьютеризация, системы электронных счетов и кредитных карт, спутниковая и оптико-волоконная связь позволяют практически мгновенно перемещать финансовую информацию, заключать сделки, переводить средства с одних счетов на другие независимо от расстояния и государственных границ. Это привело к резкому сокращению трансакционных издержек и явилось одним из основных факторов образования мирового финансового рынка.

Другой фактор – изменение внешних и внутренних государственных условий деятельности финансовых институтов. Крах Бреттонвудской системы в 1971 году и отмена режима фиксирования валютных курсов привели к размыванию границ прежде замкнутых национальных финансовых пространств, стимулировали экспансию иностранного капитала на национальных финансовых рынках, что позволило играть на изменении курса валют.

В свою очередь усиление конкуренции на мировом рынке банковских услуг, снижение рентабельности банковских операций и понижение банковской маржи вынудило большинство развитых стран пойти в 80-90-е годы на дерегулирование сферы финансовой деятельности. Сюда относятся такие меры, как снятие ограничений с величины процентных ставок, снижение налогов и комиссионных сборов с финансовых трансакций, открытие иностранным банкам доступа на внутренний финансовый рынок, расширенная приватизация и секьюритизации активов, разрешение конкурировать с банками страховым компаниям и другим финансовым институтам.

Дерегулированию способствовали также появление нового банковского инструментария, позволяющего обходить ранее существовавшие правила и ограничения, и формирование сети офшорных банковских услуг, функционирующей в льготном режиме (отсутствие нормирования резервных фондов, освобождение от страховых взносов, льготы по налогам на прибыль). Снятие контроля над валютными операциями сделало офшорные банки притягательными для отмывания «грязных денег».

Следствием развития информационных технологий в финансовой сфере и ее дерегулирования явилась интенсификация международных трансакций. Объем ежедневных валютных сделок увеличился с 250 млрд. долл. В 1985г. до 1 трлн. долл. в 90-х годов. К середине 90-х годов на каждый доллар, потраченный на покупку иностранных товаров, приходилось 7-8 долл. международных трансфертов, не связанных с продажей товаров.

Процессы глобализации финансовой сферы не только привели к свободному, неконтролируемому перемещению огромных денежных масс через национальные границы и формированию глобального финансового рынка, но и к изменению функции денег в мировой экономике. Еще в середине 80-х годов П. Дракер отмечал, что финансовый рынок стал играть независимую от рынка товаров и услуг роль. Деньги сами превратились в товар, а спекуляция на изменении курса валют – в наиболее выгодную рыночную операцию.

Рост неопределенности на финансовом рынке, в частности, в отношении курса валют и ценных бумаг привел к развитию механизма хеджирования и управления рисками. Уже известные финансовые инструменты, такие как товарные фьючерсы и опционы, дополняются более изощренными формами – так называемыми дериватами. Они представляют собой виды ценных бумаг или обязательств, являющихся производными от других ценных. Дериваты открывают возможность для спекуляции на изменении курсов валют, акций и других видов финансовых активов. Общий объем сделок с дериватами на мировом рынке растет с ускорением. Согласно оценке Генеральной счетной палаты США, с 1986 по 1993 год он возрос более чем в 15 раз и составил к конце этого периода свыше 12 трлн. долл. в год. Причем если раньше подобного рода сделки в основном производились в западных странах, то в последние годы отмечается их значительное увеличение в странах Восточной Европы, Азии и Латинской Америке.

Особенностью рынка дериватов в отличии от обычных ценных бумаг является высокая степень рисков и непредсказуемость. Трансакции с дериватами по существу оказались за пределами системы правового регулирования, что вызывает все большую тревогу авторитетных финансовых экспертов. По их мнению, развитие глобального рынка дериватов может привести к катастрофическим последствиям для мировой финансовой системы. При этом крах в одном звене этой системы может распространяться на другие ее звенья подобно «эффекту домино».

Появление нового инструментария валютно-финансового рынка – дериватов, позволившего развернуть широкомасштабные спекулятивные операции на курсах валют и других ценных бумаг, ускоряет процесс обособления валютно-финансовой сферы, которая все больше, и в основном, начинает обслуживать саму себя, от реального сектора экономики. Это порождает огромную нестабильность мировой финансовой системы, о чем свидетельствуют периодически повторяющиеся и все более разрушительные финансовые кризисы – 1997г., 1997-1999гг.

Степень пораженности экономике той или иной страны финансовым кризисом зависит от целого комплекса факторов, в ряду которых большую роль играют: мера сбалансированности между финансовой сферой и реальным сектором экономики, связанная с этим устойчивость национальной валютной системы, инвестиционный климат, глубина интегрированности страны в мировую валютно-финансовую систему, масштабы и характер задолженности государства и национальной экономике в целом.

Наряду с дестабилизацией финансовой сферы глобализация ведет к усилению диспропорций в мировой экономике и к нарастанию социальной поляризации. В исследовании « Глобальная экономика в переходный период», подготовленном группой английских, канадских и американских экономистов, подчеркивается, что «превращении экономики в глобальную не означает всеобщего динамизма развития; скорее оно ведет к одновременному выделению высокодинамичных систем и расширению числа стагнирующих, которые и так уже слабы и находятся в невыгодном положении». Еще определеннее эта мысль была высказана на 81-й сессии МОТ в докладе ее Генерального директора М. Хансена, посвященном социальной справедливости в условиях глобализации экономики. «Вместо того чтобы уничтожать или ослаблять проявления неравенства, интеграция национальных экономик в мировую систему, напротив, усиливает их и делает во многих отношениях более острыми». В докладе приводятся данные о том, что в 1960 г. 20% населения планеты, охватывающее его наиболее богатую часть, располагали в 30 раз большими средствами, чем 20%, включающие наименее обеспеченных, а к 1990 г. этот разрыв увеличился до 59 раз.[1] 3.Социально-политические проблемы глобализации.

Обострение социально-политических проблем, связанное с процессами глобализации, имеет место не только в развивающихся, но и в развитых, вполне благополучных на первый взгляд, странах. Изменение структуры производства и перемещения массового выпуска трудоемких видов товаров в Третий мир тяжело ударило по традиционным отраслям этих стран, вызвав там закрытие многих предприятий и рост безработицы. Феномен деиндустриализации привел к образованию депрессивных анклавов, усилив социальное расслоение общества. Дестабилизирующими факторами являются также новые формы занятости (индивидуализация условий найма, временные контракты) и глобализация рынка рабочей силы. Приток дешевой рабочей силы извне обострил конкуренцию на рынке труда развитых стран, что привело к осложнению межэтнических отношений и росту национализма в этих стран.

Массовая миграция населения, приобретающая глобальный характер, превращается в серьезный источник обострения социально-экономической обстановки в мире. По данным ООН, в 1995г. за пределами родных стран проживало 125 млн. человек. При этом численность нелегальных иммигрантов оценивается в 30 млн. Большая часть мигрантов покинули родину по сугубо экономическим причинам – глобализация производства сопровождается глобализацией рынка труда. Другая их часть – это вынужденные переселенцы, бегущие от локальных войн и этнических чисток. Воинствующий национализм и религиозная нетерпимость, приобретающие все более опасные масштабы в XXI веке, - это ответная реакция той части мирового сообщества, которая оказалась не в состоянии преодолеть психологический шок глобализационных процессов.

Этот шок ощущается как на общественном, так и на личностном уровнях. Стрессовые нагрузки, вызываемые усилением экономической и социально-политической нестабильности, разрушением привычного уклада жизни и ценностных ориентиров, способствуют распространению тяжелых психических заболеваний и недугов, связанных с ослаблением иммунной системы человека. Приобретают небывалые масштабы и социальные болезни человечества – наркомания, преступность. Создаются глобальные сети преступного бизнеса, паразитирующего на человеческих слабостях и пороках.4.Глобальные изменения экологии.

Глобальные масштабы приобретает экологическая проблема. Причем если несколько десятилетий назад, когда Римский клуб опубликовал свой доклад «Пределы роста», речь, главным образом, шла об истощении энергетических и сырьевых ресурсов планеты, угрожающем экономическому росту, то в 90-е годы человечество начинает осознавать реальную опасность экологической катастрофы, угрожающей самому существованию цивилизации. Это вызвано деградацией жизненно важной для здоровья человека природной среды, разрушительным техногенным влиянием на биосферу, усиливающимся воздействием парникового эффекта на климат планеты, необратимыми потерями в генофонде планеты в связи с исчезновением многих видов животных и растений.

Ситуация настолько опасна, что обсуждение экологических проблем вышло за рамки научных дискуссий и движения неформалов и превратилось в важную часть мирового политического процесса, в который вовлечены правительства, международные организации и финансовые структуры. Ведется интенсивная разработка стратегии преодоления экологического кризиса. В конце 80-х годов появилась концепция самоподдерживающегося развития (в нашей литературе получила распространение ее неточный перевод – «устойчивого развития»), признанная соединить задачи экономического роста с сохранением природной среды. Впервые она была сформулирована в докладе Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития «Наше общее будущее» (доклад Брундтланда) и была развернута на конференции ООН по проблемам окружающей среды и развития в Рио-де-Жанейро в 1992г.

Учитывая, что техногенное воздействие на природу необходимо снизить, согласно оценке межправительственной организации по вопросам изменения климата, по крайней мере вдвое против существующего уровня, численность планеты, по прогнозу ООН, возрастет к 2050 г. до 10 млрд. человек, то есть вдвое по сравнению с теперешним, даже при нулевом росте потребления на душу населения экологическая интенсивность потребления (техногенная нагрузка на природную среду) должна быть снижена к 2050г. в четыре раза. Если же потребление на душу населения будет увеличиваться существующим темпом – то есть 2 –3 % в год, то к 2050 г. оно возрастет в четыре раза. В этом случае для достижения самоподдерживающегося развития необходимо будет снизить экологическую интенсивность потребления в 16 раз.

В указанной концепции ставка делается в основном на создание новых безотходных, ресурсосберегающих технологий, на усиление контроля международных организаций за состоянием природной среды и ее использованием. Такой, по существу, технократический подход к решению сложнейшей проблемы современности отодвигает на задний план социальные проблемы экологического кризиса и среди них прежде всего – огромный разрыв в уровнях потребления между различными регионами Земли. В то время как относительно небольшая часть человечества, проживающая преимущественно в развитых странах, пользуется благами сверхпотребления, остальные живут на грани бедности, а 800 млн. человек голодают. При этом именно развитые страны несут главную ответственность за загрязнение природной среды и истощение невозобновляемых ресурсов. По данным Межправительственного агентства по вопросам изменения климата, 74% выброса углекислоты в атмосферу осуществляют развитые и 26% - развивающиеся страны. В пересчете на душу населения в развитых странах этот показатель в 10 раз выше, чем в развивающихся. Поэтому для преодоления экологического кризиса необходимо, не дожидаясь разработки новых безотходных технологий, уже сейчас вводить ограничения на объемы загрязнения природной среды, прежде всего для западных государств.

Первые шаги в этом направлении уже предпринимаются. На Международной конференции по глобальному изменению климата планеты в Киото в 1997г. были приняты решения, обязывающие некоторые развитые страны сократить выброс углекислоты, США в частности, должны сократить эти выбросы на 7%. Но неизвестно, будут ли эти требования выполнены. Экономические программы являются объектом ожесточенной борьбы политических и экономических сил, среди которых важную роль играют ТНК, несущие большую долю ответственности за загрязнение природной среды. В рамках ООН был создан Центр по ТНК, который выработал жесткие экологические стандарты, регламентирующие их деятельность. Однако под давлением лобби этих корпораций стандарты не были введены в действие, а сам Центр непосредственно перед упоминавшимся конгрессом в Рио-де-Жанейро был ликвидирован.

Борьба идет не только по вопросам регламентации и установления экологических стандартов, по существу это – борьба за контроль над природными ресурсами планеты, включая воздух, воду, землю. Притом особое беспокойство международной общественности, занимающейся экологическими проблемами, вызывает то, что широкие массы населения отстраняются от участия в решении жизненно важных для них вопросов охраны окружающей их природной среды. Происходит институционализация бюрократической надгосударственной системы, претендующей на глобальное руководство в природоохранной сфере. По словам, Н. Хилдярда, издателя журнала «Экологист» (Великобритания), «экологический кризис используется для создания мировой технократии, управляющей ресурсами и экологическими рисками… Глобальные (наднациональные) менеджеры могут вызвать новую волну колониализма, так как экологической защитой теперь прикрываются коммерческие интересы». Профессор Э. Гудинас (Уругвай) пишет, что те природные ресурсы, которые ранее были вне сферы рыночных отношений, теперь включаются в неё; социальные связи и отношения сводятся к рыночным трансакциям и попадают в сферу частных интересов, а понятия солидарности и социальной справедливости утрачиваются.5.Государство, рынок и гражданское общество в процессе глобализации.

Обострение кризисных ситуаций по мере развития глобализации выдвигает на первый план проблему регулирования стихийных процессов в целях адаптации человечества к новым условиям существования. Решающее значение здесь приобретают силы, способные контролировать стихийные процессы и вносить в них элементы упорядоченности и целенаправленности. «Сегодня мир, почти лишенный путевой нити, пытается наощупь найти новый баланс, новое соотношение сил между государством, рынком и гражданским обществом», - заявил М. Хансен в упоминавшемся докладе[2]. Сложность проблемы в том, что ее решение требует не просто распределения власти между указанными институтами, но – в связи с изменением общественных ценностей и приоритетов – трансформация самих этих институтов.

Наибольшее внимание политологов и экономистов привлекает в настоящее время вопрос о том, какие  изменения происходят в функциях государства и какова его судьба в условиях глобализации. Здесь можно выделить два аспекта: роль института государства в мировом сообществе и внутри отдельной страны.

В отношении первого преобладает мнение, что интеграционные процессы в экономике, глобализация финансового рынка ведет к «стиранию» государственных границ, к ослаблению государственного суверенитета в финансовой сфере. По оценкам Р. Аллена, менее 30% рынка ценных бумаг семерки наиболее развитых стран контролируются государством или подчинены государственным интересам. Мировой финансовый рынок перемещает свыше 3 трлн. долл. в месяц из страны в стану. Из них 2 трлн. долл. – деньги, неконтролируемые государством или другими государственными институтами. Частный капитал имеет больше ресурсов, чем центральные банки даже таких стран, как США. Не национальные правительства, заключает Р. Аллен, а частный капитал определяет ситуацию на мировом финансовом рынке.

Некоторые исследователи делают далеко идущие выводы о неминуемом отмирании национальных государств. Р. О`Брайен в книге «Глобальна финансовая интеграция. Конец географии» пишет: «Нация делается неуместна, хотя она еще и существует. Чем ближе мы подходим к глобальному интегральному целому, тем ближе мы к концу географии» (т.е. государственно-национального деления мира) Это утверждения представляется весьма сомнительным. Стихийные процессы глобализации не превращают мировую экономику в интегральное целое, а наоборот усиливают её диспропорцию. Увеличивается контраст между высокоразвитым центром, в котором проживает 1/6 населения, и периферией, сосредоточивающей основную массу жителей нашей планеты. Складывающаяся архитектоника мировой экономике крайне не стабильна и чревата большими потрясеньями не только для стран периферии, но и для центра, т.к. мировая валютно–финансовая сфера превратилась в единую систему и обвал одного из её звеньев тяжело отражается на остальных.

Несмотря на возросшее могущество и относительную независимость от государства крупнейших субъектов рынка – олигопольных структур, последние не в состоянии регулировать стихийные процессы мирового рынка, приобретающие все более непредсказуемый характер, и вынуждены опираться на институт государства. Роль этого института в выработке и проведении мирового рынка на международном уровне усиливается. Это находит выражения в активизации попыток совместного регулирования мирового финансового рынка странами «семерки». Речь идет прежде всего о стремлении выработать общие правовые нормы, в рамках которых можно было бы контролировать функционирование финансовых структур.

Институтами такого регулирования и контроля являются Базельский комитет по банковскому регулированию и надзору, установивший «правило Кука» - минимально допустимый уровень соотношения между размерами собственного капитала коммерческих банков и их активами, а также разработавший меры по усилению контроля за ликвидностью банков; Международная организация комиссии по контролю над операциями с ценными бумагами, определяющая правила поведения субъектов рынка, необходимый уровень транспарентности их счетов, унификация систем расчетов.

Имеет место активизация действий правительств и центральных банков, направленная на координацию валютно-кредитной и общеэкономической политики в условиях финансового кризиса. Центральные банки выступают в качестве кредиторов в последней инстанции, пытаясь обеспечивать ликвидность финансовой системы путем поддержки частных банков и других кредитных институтов. Важным рычагом проведения согласованной политике на мировом финансовом рынке является международные финансовые организации – МВФ и Мировой банк.

В тоже время события последних лет показывают, что существующих инструментов регулирования мирового финансового рынка явно недостаточно. Отсюда – лихорадочные поиски новых идей и концепций. Среди них – предложение британского премьера Т. Блэра о создании новой бреттон-вудской валютной системы, предложение канцлера ФРГ Г. Шредера о «целевых зонах», в рамках которых определились бы курсы основных мировых валют. Выдвигаются и более смелые идеи о создании единой мировой валютной системы и мирового центрального банка. Эти предложения встречаются международными экспертами с большой долей скептицизма «В действительности ни у кого нет верного рецепта выхода из кризиса или преодоления наступления следующего», - отмечает журнал «Экономист»[3]. Суть дела тут в том, что интеграция валютной системы предполагает высокую степень интеграции и в других сферах социально-экономической и политической жизни, тогда как в условиях острого соперничества на мировом рынке основных экономических центров – Северной Америки, Западной Европы и Юго-Восточной Азии – реальные процессы интеграции идут по линии создания региональных валютных блоков.

Наиболее продвинутым здесь оказался Европейский союз, в рамках которого не только создалась единая валютная система, но и заложены основы гармонизации финансовой и, в более широком плане, экономической политике государств – членов Союза. Маастрихтский договор предусматривает так называемые критерии конвергенции – предельные ставки банковского процента, допустимые величины государственного долга, дефицита госбюджета, темпов инфляции, что существенно ограничивает суверенитет членов ЕС в экономической сфере. Заключенный по настоянию ФРГ Пакт стабильности включает санкции, применяемые к государствам, нарушившим критерии конвергенции. Все права на проведение кредитно-денежной политики Союза переданы Центральному европейскому банку, который действует под контролем Комиссии ЕС. Таким образом, создаются структуры управления нового регионального объединения, берущие на себя ряд функций правительств входящих в него стран. По существу закладываются основы будущего федеративного государства.

В основу концепции европейской интеграции положен принцип субсидиарности (дополнительности), предусматривающий многоуровневую систему принятия решений. Всего выделяется четыре уровня: коммунальный, региональный, национальный и наднациональный. При этом решение каждой конкретной проблемы относится к компетенции той власти, которая обеспечивает ее оптимальное решение. Интеграция сочетается федерализацией.

Итак, проявляется тенденция к перенесению части государственных функций по регулированию валютно-финансовой сферы на надгосударственный уровень. Помимо этого, развитие процессов глобализации подталкивает государства ко все большей координации их политике в области правового регулирования информационного пространства, экологии, борьбы с терроризмом, наркобизнесом и преступностью. Такая координация, не ослабляя внешнеполитическую роль современного государства, требует усиления той стороны института государственной власти, которая связана с международным сотрудничеством и развитием.

Не менее важные изменения происходят в функциях государства внутри страны. В условиях глобализации общество испытывает возрастающие перегрузки, вызываемые ослаблением или разрывом традиционных экономических и социальных связей, Социальным расслоением, межэтническими и межконфессиональными конфликтами. Отсюда – усиление исторической роли государства как гаранта социальной стабильности, призванного обеспечивать прежде всего необходимую помощь наиболее нуждающимся категориям населения и защищать общество от волны насилия, преступности и террора, приобретающего глобальные масштабы.

Особую сложность представляет вопрос о возможностях и эффективности вмешательства государства в экономику в условиях глобализации. Как известно, научные школы сторонников либерализма и дирижизма занимают здесь диаметрально противоположные позиции. Несмотря на эти различия их объединяет одна общая черта – трактовка предлагаемой модели развития как единственно возможной для всех стран и регионов. Упускается из виду, однако, тот существенный факт, что мировая экономика отнюдь не гомогенна. По этому не может быть единой для всех стран модели развития и адаптации к новым условиям. Это, в частности, подчеркивает М. Турэн, анализируя процессы глобализации и фрагментации в результате взаимодействия которых, по его словам, вместо открытого мирового рынка, основы однородного общества, образуется многополюсное пространство, базирующееся на различных экономических, социально-политических и культурных моделях. Далее, дискуссии о роли государства и рынка сторонника как либерализма, так и дирижизма, игнорируют такую основополагающую категорию, как общество, и закономерности его динамики в условиях глобализации.

Для раскрытия этих закономерностей уместно использовать системный подход. В соответствии с ним общество – сложнейшая саморазвивающаяся система, основанная на богатстве и разнообразии связей, объединяющих ее членов, на общности культуры и норм поведения, моральных норм и духовных ценностей, без которых она не может прогрессировать. Глобализация ведет к резкому усложнению внешних, по отношению к обществу как системе, условий существования. Возникают мощные экзогенные связи и зависимости, интегрирующие отдельные элементы общества в глобальные сетевые структуры. Усиливаются центробежные тенденции, ослабляющие и деформирующие традиционные эндогенные связи и угрожающие в предельном случае распадом общества как системы. Такой распад не означал бы успешной интеграции в метасистему – глобальное сетевое общество, концепцию которого выдвинул, в частности, М. Кастеллс. Во-первых, потому, что такой метасистемы реально не существует. Мировое сообщество не гомогенно и, процессы глобализации усиливают эту его характеристику. Во-вторых, глобальные сетевые структуры, лишенные социальных корней, хотя и обладают большими возможностями для снижения факторных издержек производства, в перспективе не способны обеспечить социально-экономическое развитие и конкурентные преимущества на мировом рынке.

Проблема конкурентных преимуществ исследована в фундаментальной работе М. Портера, показавшего, что роль факторных издержек в ходе инновационного процесса необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с общими условиями функционирования национальной экономической системы и стратегией ее субъектов. Выделяя четыре основных детерминанта конкурентных преимуществ – параметры производственных факторов (природные ресурсы, рабочая сила, технология и т.д.), внутренний спрос, уровень межотраслевой кооперации, стратегию банков и фирм, Портер вводит понятие «национального ромба», который графически выражает взаимосвязь и мультипликаторное взаимодействие детерминантов, образующих саморазвивающуюся систему.

Процессы глобализации усиливают значение системы «национального ромба», так как по мере их развития увеличивается роль главного ресурса современной экономике – интеллектуального, профессионального и организационного потенциала общества, то есть его способности объединиться, мобилизовать свои духовные и материальные возможности ради достижения общих, надличностных целей. Этот главный ресурс не может развиваться только за счет расширения внешних связей и интеграции в глобальные сети, в отрыве от своей социальной и духовной базы. И основная причина этого – разные побудительные мотивы, стимулирующие социальное развитие и процессы глобализации в экономике. В первом случае это – долговременные интересы общества в целом, во втором – это в значительной степени конъюнктурные интересы субъектов рынка, прежде всего ТНК и финансовой олигархии. Углубляющиеся противоречия между этими двумя группами интересов и лежат в основе нарастания кризисных явлений, приобретших глобальные масштабы и охвативших важнейшие сферы жизнедеятельности.

В связи с этим ведущие в экономическом отношении страны вынуждены корректировать свою экономическую (в частности – промышленную) политику. Ее задачей все больше становится создание оптимальных условий для инновационного развития своей страны. Это включает следующие направления: повышение научно-технического потенциала, интеллектуального и профессионального уровня рабочей силы, стимулирование сознания инновационной инфраструктуры (технологических парков, венчурных фондов и рисковых фирм, бизнес-инкубаторов), которая необходима для расширения кооперационных связей между финансовыми институтами, фирмами, научными учреждениями, системой подготовки и переподготовки кадров.

Участия государства в инновационном прогрессе приобрело такие масштабы, что в США появился специальный термин «полугосударственная (semipublic) экономика», отражающий тесные связи между частными фирмами и органами власти на федеральном уровне на местах. Развитие высокотехнологического «солнечного пояса» (Южная Калифорния, Техас, Флорида) в значительной мере идет благодаря прямой и косвенной помощи государства, его субсидиям и финансовым гарантиям. Западные исследователи глобализационных процессов в экономике подчеркивают, что формирование национальных конкурентных преимуществ зависит не только от ТНК и внешних инвестиций, сколько от политики государства как на национальном, так и региональном уровнях. В частности, отмечается активная роль местных органов власти земли Баден-Вюртемберг в ФРГ, провинции Эмилия-Ромеанья в Италии, которые обеспечивают необходимую правовую финансовую поддержку малому и среднему бизнесу, созданию институциональной основы (сетевых структур, кооперативных объединений, информационных и исследовательских центров, венчурных фондов) для инновационного развития своих регионов, их успеха на мировом рынке.

Промышленная политика, ориентированная на стимулирование инноваций, невозможна без соответствующей социальной политике, направленной на развитие главного ресурса экономики – человека. Отсюда – значительное увеличение во всех экономически передовых странах затрат на образование, здравоохранение, социальное обеспечение. Общее увеличение роли государства в экономике находит выражение в динамики доли государства в ВВП. Если до Второй мировой войны в развитых странах она составляла в среднем 20%, то к середине 90-х годов – 47%.

Отличительной особенностью оптимальной стратегии государства в условиях глобализации является то, что оно не подминает под себя общество, а все более тесно кооперируется с ним, делегируя часть своих полномочий местному самоуправлению и организациям гражданского общества. Тесное сотрудничество государственных органов с профсоюзами, ассоциациями предпринимателей, экологистами, другими общественными организациями позволяет консолидировать общество, активизировать творческие силы нации на самом низовом и массовом уровне, адекватно подходить к решению обостряющихся социальных проблем, эффективно контролировать действия бюрократического аппарата и бороться с коррупцией. Это позволяет говорить о наметившейся тенденции к социализации государства в ответ на вызов глобализации, что является предпосылкой успешной интеграции национального общества в мировое сообщество. Парадокс глобализации в том, что чем богаче и крепче внутренние связи общества, чем выше степень его экономической и социальной консолидации и чем полнее реализуются его внутренние ресурсы, тем успешнее оно способно использовать преимущества интеграционных связей и адаптироваться к условиям глобального рынка.6.Глобализация и альтернативы России.

Проблема консолидации общества и социализации государства приобретает тем большую актуальность, чем в более кризисной ситуации находиться страна. Это имеет прямое отношение к России, где глубокий системный кризис усугублен мировым финансовым кризисом, в эпицентре которого оказалась наша страна. Корни системного кризиса – глубокие структурные диспропорции народного хозяйства, ориентированного в течение длительного времени на военное производство; разрыв традиционных экономических связей в результате распада СССР; номенклатурный характер приватизации, затрудняющий возможность формирования эффективного собственника. В России при явной недостаточности необходимого правового и конкурентного пространства сложилась псевдорыночная система с засильем олигархических структур, паразитирующих на финансовых спекуляциях, вывозе сырьевых ресурсов и перекачке капитала за рубеж.

Отсутствие целенаправленной государственной политики по развитию собственного производства и низкие пошлины на импортные товары позволили иностранным кампаниям захватить господствующие позиции на нашем внутреннем рынке. В 1996 г. доля импортных товаров на нем составила 48%, а в 1997г. она возросла до 51%[4]. При этом в целях пресечения конкуренции со стороны российских предприятий иностранные кампании зачастую используют тактику недобросовестной конкуренции, приобретая контрольный пакет акций этих предприятий, а затем останавливая производство на них.

Процессы глобализации не являются главной причиной переживаемого нами кризиса, но они существенно обострили его и затрудняют выход из него. Россия оказалась тем слабым звеном мирового финансового рынка, по которому с наибольшей силой ударил финансовый кризис. Произошел отток иностранного капитала, представленного в основном портфельными краткосрочными вложениями, имел место крах фондового рынка; банковская система, ориентированная в основном на финансовые спекуляции, а не на поддержку реального сектора экономики, оказалась банкротом. Попытки решить проблему дефицита бюджета путем внешних и внутренних заимствований привели к краху пирамиды ГКО и обвальному падению курса рубля. Это не только в несколько раз снизило реальные доходы населения, но и сократило возможность импорта. Между тем в условиях падения почти вдвое собственного производства зависимость от импорта жизненно важных для населения товаров, включая продовольственные и медикаменты, создает прямую угрозу безопасности общества, ставя страну на грань социального бедствия.

Задача скорейшего возрождения отечественного производства признается теперь приоритетной как на правительственном уровне, так и в широких кругах общественности. Однако к выбору путей ее решения существует несколько подходов (два крайних из них): 1.) Основной расчет – на иностранные инвестиции и кредиты, на привлечение мощных западных ТНК, которые обеспечат не только финансовую поддержку, но и привнесут передовые методы организации и управления производством. 2.) Опора только на собственные силы, изоляция от мирового финансового рынка, потрясаемого кризисами, возведение высоких протекционистских барьеров на пути иностранных товаров для защиты собственного производителя.

Конечно, оба эти подхода страдают упрощениями и неадекватны реальным условиям мировой экономике. При первом для притока иностранного капитала надо создать определенные правовые и институциональные условия внутри страны, гарантирующие права и интересы инвесторов, необходима политическая и социальная стабильность, всего этого пока нет. Далее, ТНК имеет собственные интересы и избегает создавать себе конкурентов на мировом рынке.

Что касается второго подхода, то активизация внутренних ресурсов, безусловно, является основой экономического возрождения. Но их развитие и реализация невозможны в условиях изоляции.

Оптимальной стратегией для России является максимальное использование в своих интересах тех новых возможностей, которые открываются процессами глобализации, и минимизировать ее негативные последствия. Можно выделить три основных компонента этой стратегии.

1.                 Меры, направленные на защиту национальных интересов России: укрепление ее валютно-финансовой системы, освобождение от импортной зависимости, защита национальной собственности, включая интеллектуальную.

2.                 Стимулирование инновационного развития и завоевания позиций на мировом рынке наукоемкой продукции.

3.                 Расширение международного сотрудничества в экономической, научно-технической, информационных областях. Создание необходимых правовых и институциональных условий для притока инвестиций. Восстановление кооперационных связей и формирование регионального общего рынка со странами СНГ. Кооперация с мировым сообществом в решении острых проблем валютно-финансовой сферы, экологии, здравоохранения, борьбы с преступностью и терроризмом.

Но без тесного сотрудничества государства с организациями гражданского общества невозможно успешное реформирование  нашей экономики и проведения эффективной промышленной политики. Это предполагает изменение приоритетов государственной политики в сторону социализации государства. Только на этой основе может быть достигнута консолидация общества – необходимая предпосылка возрождения России, ее оптимальной адаптации к сложным процессам глобализации, ее успешной интеграции в мировое сообщество на равноправных основах. Альтернативой этому курсу может быть лишь дальнейшая криминализация общества, распад экономических и социальных связей, утрата государственности.Заключение.

В заключении хотелось бы отметить: не стоит рассматривать процесс глобализации однобоко, говорить о нем, только как об источнике многих бед и конфликтов внутри государств, но также, нельзя и восхвалять, подчеркивая значимость его, как важного источника новых возможностей.

Глобализация требует объединения усилий всех государств в решении назревших (рассмотренных в работе) проблем. В такой ситуации возрастает роль ООН и других международных организаций в разработке программ развития мира, но возможно и возникновение принципиально новых международных структур, способных решить эти проблемы.

Глобализация нивелирует различия между внутренней и внешней политикой государства, заставляя политическую элиту более тщательно просчитывать выгоды и недостатки участия страны в глобальной политической и экономических системах. Глобализация предъявляет повышенные требования и к управленческим кадрам: знание языков, овладение компьютерными технологиями, информацией о быстро меняющейся ситуации на мировых рынках, готовностью к новациям и рискам. Список литературы:

1.     К.С. Гаджиев. «Введение в геополитику». Москва «Логос», 1998г.//стр. 73-88, 128-133.

2.     Р.И. Давыдова, В.Г. Кочкина «Основы геополитики». Н.Новгород, 2001г.//стр. 48-57.

3.      К. Герман. Политические перепутья при движении к глобальному информационному обществу // Социологические исследования. 1998. № 2. С. 12-25.

4.      Тревоги мира. Социальные последствия глобализации мировых процессов. ЮНРИСД. Женева, 1995. C. 10-11.

5.     Н. Иванов. Глобализация и проблема оптимальной стратегии развития.//Мировая экономика и международные отношения. 2000г. №2 стр. 15-19; №3 стр.12-18.

6.     А. Багиров. Интернет в международных отношениях.//Международная жизнь. 1999г. №8-9.

7.      Ю.Н. Гладкий. Глобалистика: трудный путь становления // Мировая экономика и международные отношения. 1994. №10. стр. 104-116.

8.      Европа и глобальные проблемы современности: По материалам 44 сессии Генеральной ассамблеи ООН. М.: РАН ИНИОН, 1992. 207 стр.

9.     «Ценности, которые мы защищаем, перемены, к которым мы стремимся. Социальная справедливость в условиях глобализации экономики». Доклад Генерального директора МОТ. 81 сессия. Женева, 1994 г.

10.   «Статистическое обозрение», 1998г., №1, ст.38.

bukvasha.ru

Смотрите также

• 
  Реферат по контактной сети
• 
  Общество и цивилизация реферат
• 
  Моцарт реферат по музыке
• 
  Философия средних веков реферат
• 
  Попов изобретатель радио реферат
• 
  Реферат правовой статус судей
• 
  Реферат по истории романовы
• 
  Реферат забота о потомстве
• 
  Реферат возникновение древнерусского государства
• 
  Тушение лесных пожаров реферат
• 
  Реферат по гнойной хирургии