Характер поэтического произведения имеет творение Геродота еще и потому, что ядро его составляет определенное религиозное миросозерцание. Этим отец истории отличается от всех позднейших греческих историков. Его произведение проникнуто идеей о высшем порядке в мире, о божественной силе, которая, как в мире физическом, так и в мире нравственном, указывает всякому существу определенные пределы и меру и наблюдает за тем, чтобы эти пределы не нарушались. В своей «Истории» Геродот показывает, как целые народы и каждый отдельный человек подчиняются этой высшей справедливости; если кто в гордой самоуверенности превышает положенный ему предел, или даже без всякой злой мысли пользуется чрезвычайно большим счастьем, того божество унижает, наказывает и сокрушает, чтобы снова восстановить нарушенное равновесие: «божество не терпит, чтобы что-либо было велико, кроме него». Эту справедливую заботу божественной силы о поддержании нравственного порядка в мире Геродот называет завистью (φθονος) божества – представление, которое у древних называлось иначе Немезидою и совпадает с понятием Провидения. Каждый человек должен бояться этой Немезиды и остерегаться как чрезмерного возвышения, так и беды; это принимает в соображение и Геродот. История, по его воззрению, – божественный суд, решающий дела человеческие по закону нравственно-религиозной правды. Геродота можно даже назвать историком-богословом. Соблюдая в своих суждениях о вещах божественных умеренность и осторожность, в историческом рассказе о чужих народах и в суждениях о них он старается воздавать каждому должное. Даже и у врагов Геродот хвалит то, что заслуживает похвалы, и сообщая о великих подвигах своего народа, избегает сильного увлечения естественной национальной гордостью; чаще он указывает своим соотечественникам на то, что их спасло скорее божественное провидение и благоприятное стечение обстоятельств, чем их собственные силы и подвиги.
При суждении об историке всего важнее вопрос о его достоверности. Достоверность Геродота подвергалась сомнению еще в древности. Ктесий Книдский (ок. 400 г. до Р. X), придворный врач царя Артаксеркса Мнемона, написавший, на основании персидских архивных материалов, большое сочинение о персидской истории (Περσικά) до своего времени, но не отличавшийся, по мнению древних, любовью к истине, рассказывает о Персидских войнах многое несогласно с Геродотом и называет его лжецом и выдумщиком.
Вслед за ним и некоторые другие писатели также выступили против Геродота с обвинениями и опровержениями. Геродот в своём труде – не слепой панегирист греков. Когда вошло в моду у греков писать историю с риторическим самохвальством, его простодушная правдивость стала казаться не воздающею справедливости греческим подвигам; его стали упрекать в склонности говорить о греках дурно. Плутарх, в дошедшей до нас книге «О стремлении Геродота к порицаниям», старается, побуждаемый мелочным национализмом, обвинить его ничтожными уликами в искажении фактов, в недостатке патриотизма, в пристрастии к партии и в злонамеренном унижении личностей. Другие хотя и не обвиняли «Историю» Геродота прямо в намеренной фальсификации, но все-таки выставляли его легкомысленным и неразборчивым рассказчиком басен и чудес. Но в этом они были несправедливы к нашему историку.
В выборе материала Геродот поступает с величайшей старательностью и добросовестностью и сообщает результаты своих исследований с правдивостью и не без тонкой критики. Правда, там, где он не мог наблюдать непосредственно сам, где он должен был, во время своих путешествий, довольствоваться рассказами толмачей и периэгетов, жрецов и других людей, там восточная хвастливость и страсть к преувеличениям сообщила ему много чудесного и невероятного. Но Геродот не отказывается от критики подобных рассказов и часто пускается в разыскания и исследования, в которых видна настоящая историческая критика; в своих рассказах он всегда отличает то, что он узнал и видел лично, от того, что ему известно только по слухам. Где Геродот не мог решить, насколько данное известие достоверно, или где он не верит сообщенному слуху, там он прямо в этом сознается и говорит: «Я должен передать то, что мне говорили, но я не имею надобности всему верить». Сообщая об экспедиции из Красного Моря вокруг Африки, снаряженной при египетском царе Нехо, он прибавляет: «И рассказывают, чему я не могу поверить, но что другой кто-нибудь, может быть, признает за вероятное, что во время их плавания у берегов Ливии солнце было у них с правой стороны» (IV, 42), – замечание, которому, конечно, не верил никто из современников Геродота, но в справедливости которого мы теперь не сомневаемся. Если об одном и том же предмете существует два различных известия, и Геродот не может отдать предпочтение которому-нибудь из них, то он приводит оба, предоставляя дальнейшее исследование их просвещенному читателю.
Таким образом, у него сохранилось несколько весьма ценных известий, достоверность которых подтвердилась только исследованиями новейшего времени. Разыскания новейших путешественников в странах, которые посетил Геродот, все более и более подтверждают, что он сообщал сведения правдиво и добросовестно. При объяснении причин событий, а также и в суждениях о положении греческих государств, Геродот не выказывает той зрелости политического развития, какой можно было бы ожидать от современника и друга Перикла. Он старается объяснять события более наклонностями и страстями отдельных личностей, чем более глубокими политическими причинами, положением и интересами государств; для него на первом плане стоит элемент нравственный и религиозный, а не политический.
В древности Геродот с одной стороны подвергался порицаниям и обвинениям, а с другой стороны был предметом удивления и высокого уважения; но порицание его исходило, по большей части, от отдельных личностей, а уважение к нему разделялось всеми и сохранилось навсегда у людей, понимающих дело. Его «История» читалась многими, комментировалась, из неё делались извлечения; в Александрии, в большом театре, актер Гегезий читал отрывки из Геродота; и этот случай был не единственный в своем роде. Особенно ценился он древними за свой приятный язык. Дионисий Галикарнасский назвал его лучшим образцом ионического диалекта, но не потому, чтобы ионический диалект был у него, как у Гекатея Милетского, совершенно чист и свободен от всяких примесей, – Геродот примешивал к нему слова и выражения из других диалектов, из эпоса, из трагиков, – а потому, что он впервые выработал ионический диалект в прекрасной прозе, которая может быть поставлена на ряду с поэзией. Речь Геродота проста и ясна, как будто бы он говорил, а не писал; она состоит обыкновенно из небольших предложений, слабо соединенных между собою (Λέξις έιρομένη, «речь простого порядка»). Там, где Геродот старается, по образцу аттической периодической речи, составлять большие сложные предложения, он оказывается слабым и неискусным.
После своего переселения в Фурии, следовательно, после 444 г. до Р. X., Геродот вел в этом городе спокойную жизнь, предпринимая, впрочем, время от времени небольшие поездки по городам Великой Греции и в Сицилию. Он был еще раз и в Афинах, вероятно, в начале Пелопоннесской войны, так как он видел Пропилеи, построенные только в 431 г. до Р. X. О времени смерти Геродота мы не имеем определенных известий. Прежде, основываясь на двух местах его сочинения (I, 130 и III, 15), полагали, что он жил еще после 408 года: в первом из этих мест Геродот упоминает о восстании мидян против Дария, а этого царя считали за Дария Нофа, против которого мидяне восстали в 408 году, так как о мидийском восстании против Дария Гистаспа ничего не было известно. Но в настоящее время открыта Бехистунская надпись, в которой подробно рассказывается о неудачном восстании мидянина Фраорта против Дария Гистаспа, которое относится, приблизительно, к 520 г. до Р. X.
Рассматривая слова Геродота, мы находим, что он мог говорить именно об этом восстании. В кн. III, гл. 15, упоминается о смерти некоего Амиртея из древнего египетского царского рода, который восстал против персов. Но этот Амиртей – не тот, который в 405–400 г. до Р. X. восстал против персов и овладел Египтом, а другой, союзник Инара в восстании 460–455 г. до Р. X., может быть, дед названного выше. Последние события, о которых упоминает Геродот в своем труде, все относятся к первым годам Пелопоннесской войны, не позже 428 г. до Р. X.; и так как он в упомянутом выше месте (I, 130) называет Дария Гистаспа просто Дарием и не отличает его, для избежания двусмысленности, от Дария Нофа, то мы можем предположить, что Геродот уже не трудился над своим сочинением после 424 г., когда начал царствовать Дарий Ноф; а так как это сочинение не окончено, то он едва ли и прожил долее 424 года.
Геродот умер в Фурии и был погребен на городской площади – отличие, которое давалось только выдающимся гражданам. На его гробнице фурийцы написали следующую надпись:
«Сын Ликса, Геродот, творец древней истории ионического стиля, положен в могилу здесь, где он умер. Он возрос далеко, в дорической земле; но, избегая несчастий, нашел себе новую родину на полях Фурийских».
По словам Свиды, некоторые утверждали, что Геродот умер в Пелле, столице Македонии; в другом месте он же говорит, что Геродот, во времена Еврипида и Софокла, был вместе с Геллаником при македонском дворе. Геродот обнаруживал особенное расположение к македонскому царствующему дому; во время своих путешествий он, вероятно, прожил некоторое время в Пелле и был в дружеских отношениях с семейством царя, который, по смерти историка, мог поставить ему кенотаф. Этот-то кенотаф и мог повести к предположению, что Геродот умер в Пелле. И в Афинах также находился кенотаф Геродота у Мелитидских ворот, и рядом с ним была гробница его великого преемника в истории, Фукидида.
Значение Геродота в истории мировой культуры огромно. Он приблизился к подлинному историзму в восприятии событий и фактов, представив человеческую историю как развертывающийся во времени и пространстве процесс, в ходе которого меняются судьбы людей и государств.
Ему мы обязаны тем, что события огромного мирового значения, какими были греко-персидские войны, остались навсегда для человечества поучительным примером героизма народа, сражающегося за свою свободу и независимость.
В нем не было и тени расового высокомерия или нетерпимости, что дало повод Плутарху назвать его «филоварваром» в упоминавшемся выше трактате «О злонравии Геродота».
Не было в нем и стремления подчеркнуть свое превосходство над своими предшественниками и современниками, труды которых он критикует в очень сдержанной и безыскусственной манере, искренне смеясь над тем, что казалось ему нелепым, или тонко иронизируя по поводу того, что представлялось ему претенциозным или смешным. Читая его труд, мы следим за первыми шагами еще во многом наивной и несовершенной науки. Перед нами свидетельство ее детства, обладающее, однако, неповторимой прелестью, неувядающей свежестью и привлекательностью благодаря всепокоряющему искусству Геродота — пытливого исследователя-историка и увлекательного рассказчика-новеллиста.
referat911.ru
О жизни ГЕРОДОТА (490/80 – ок. 425 до н. э.) известно чрезвычайно мало. Предполагают, что он родился в 484 г. до н. э. и около десяти лет (455–447 до н. э.) путешествовал по странам, с которыми греки вели торговлю. Геродот собирал сведения о природных условиях тех мест, которые посещал, об обычаях, образе жизни и истории разных народов, вел наблюдения лично, записывал рассказы очевидцев. Несколько лет в середине 440-х гг. до н. э. он провёл в Афинах, где сблизился с кружком Перикла. Там же он, вероятно, читал отдельные части своего труда, в котором история Афин занимает центральное место. Последние годы жизни Геродот провёл в Фуриях, греческой колонии на юге Италии.
Трудно установить, зачем Геродот путешествовал: только ли из любознательности или основной его целью была торговля. Помимо греческих колоний, он побывал в Египте, дойдя по Нилу до Элефантины, и Передней Азии, дойдя до Вавилона. Эти области были хорошо известны грекам. Здесь находились греческие фактории; сюда постоянно направлялись греческие торговцы и наемники. Все остальные места, которые посетил Геродот, представляют собой греческие поселения: это Малая Азия, Финикия, Сирия, Геллеспонт, западный берег Черного моря, Ольвия.
Геродот заимствовал многие знания и приемы изложения у своего, предшественника Гекатея Милетского (рационалистическую аргументацию, универсальную карту мира, этнографические экскурсы), но в центр своих исследований он поместил человека, и в этом его главная заслуга. Геродот был первым универсальным историком, не ограничившим себя рамками какого-нибудь одного государства или народа. Например, вышеупомянутый Гекатей Милетский при всей широте и универсальности знаний был мифографом и географом, но не историком. Труд Геродота «История» представляет решительный переход от «описания земель» к истории в собственном смысле слова.
В отличие от логографов (которые обычно давали разрозненное описание отдельных местностей и народностей), Геродот объединил разнородный материал темой борьбы Востока и Запада. Он начинает свою «Историю» с установления причин конфликта между Азией и Европой, отыскивая виновников войны.
Историк посетил все страны современного ему культурного мира и изучил образ жизни, нравы, прошлое и религиозные обычаи древних народов. Не зная местных языков, Геродот был вынужден пользоваться рассказами посредников-переводчиков, проводников, жрецов.
52
Поэтому его сообщения часто относятся к области фольклора и иногда передают исторические факты в искаженном виде. В основном, однако, эти факты подтверждаются археологическими раскопками и сведениями из других источников.
Цицерон назвал Геродота «отцом истории»: с его труда начинается греческая историография, как поэзия – с Гомера. Именно он утвердил связь понятий «история», «исследование», «узнавание» с целью составления повествования о течении дел человеческих. История сформировалась как повествование о цепи взаимосвязанных событий, причинно обусловленных и приводящих к определенным последствиям, чаще всего непредвиденным.
Греко-персидские войны, вдохновившие Геродота предпринять свой труд, укладываются в четверть века, но для освещения этих событий ему понадобилась громадная историческая ретроспектива: истоки конфликта он прослеживает в глубоком прошлом втянутых в него стран и народов. Хотя тема «Истории» по сути своей военно-политическая, Геродот нагромоздил в ней массу разнообразных, нередко единственных в своем роде сведений по исторической географии, археологии, этнографии, истории мореплавания и торговли, религии и мифологии. Все эти экскурсы имели весьма отдаленное отношение к главным событиям повествования, однако в них были заданы границы предмета истории (независимо от того, в какой мере это понимал автор). Предмет истории в глазах самого Геродота великие и достойные удивления деяния, а задача историка в сохранении знания о минувшем, чтобы «прошедшие события с течением времени не пришли в забвение» 1.
Геродот выступил первооткрывателем и в области исторического метода: он впервые подошел к историческому сюжету как проблеме, ставя перед собой конкретную познавательную задачу – поиск ответа на вопрос: почему эллины и варвары воевали друг с другом?
Заранее определённая познавательная цель диктовала необходимость установления истинности собранных сведений, а также отбора и упорядочения событий, т. е. элементов исторического повествования. У Геродота причудливо сочетаются два различных принципа историописания – рациональный и мифологический. Первый основывается на фактах, очевидцем которых был сам историк, второй – на сведениях о далеком прошлом, почерпнутых преимущественно из устной традиции. Геродот иногда подвергает сомнению некоторые рассказы о чудесах, но факт божественного вмешательства в человеческую жизнь остаётся для него очевидным.
53
В мире, по мнению Геродота, царит неодолимая божественная сила. Божество, с одной стороны, карает людей за неправду и заносчивость, а с другой – завидует человеческому счастью. Кара и зависть богов – реальные факторы исторического процесса. Главный принцип миропорядка – закон меры, границы (мойры) 2, которая определяет линию жизни человека. Нельзя допускать чрезмерность, нарушать границу отпущенного. Персам была отведена в удел Азия. Однако они ослушались и посягнули на Европу, отданную богами эллинам. Из этого следовало, что им не миновать поражения. Ксеркс, напав на Элладу, проявил высокомерие, заносчивость и стремление захватить больше, т. е. подняться выше предписанного ему непостижимой судьбой уровня. Он совершил преступление, за что и понес божественное возмездие. С точки зрения Геродота, непререкаемость слепого рока, наказывающего каждого, кто захватывает больше, чем ему отведено, есть основной закон истории.
«История» в дошедшем до нас виде делится на девять книг, из которых каждой дано имя одной из муз; поэтому и все сочинение иногда называется «Музы». Первая половина труда Геродота (кн. I–IV) представляет введение, в которое включены эпизоды-новеллы фольклорного характера. Во второй части «Истории» (кн. V–IX) автор дает описание греко-персидских войн с рядом вставных новелл и несколькими большими историческими отступлениями. Своим рассказом о деяниях эллинов и варваров историк, следуя эпической традиции, стремится доставить слушателям и читателям наслаждение, но главная его цель состоит в том, чтобы события с течением времени не пришли в забвение, а великие деяния не остались в безвестности. Геродот мерит время событиями: каждый эпизод его истории выступает перед читателем пластически цельным и законченным и в то же время вписанным в широкую историческую концепцию, которая охватывает все разнообразие собранных фактов.
Когда речь идёт о преданиях, Геродот приводит по возможности все существующие версии и при этом указывает, какая из них ему кажется предпочтительней («существует еще и третье сказание, ему я больше всего доверяю»). Многое он отвергает как маловероятное, неправдоподобное. Однако считает необходимым передавать «всё, что рассказывают». В ряде случаев автор отделяет собственные наблюдения от того, что знает только по слухам.
54
Других методов отбора материала и исторической критики Геродот еще не использует.
Нередко он ссылается на хорошо знакомые его современникам предания вовсе не для того, чтобы согласиться с ними: они нужны ему как контрастный фон, оттеняющий его личный взгляд на события.
Геродот чужд всякой заносчивости и враждебности по отношению к варварам. Он бесстрастно и спокойно повествует о странных для грека обычаях и в отдельных случаях (например, под впечатлением древних памятников египетской культуры) даже признает превосходство «варваров» над эллинами.
studfiles.net
Во внутреннюю Азию Геродот ехал, вероятно, по царской дороге, которая вела от Эфеса через Сарды в Сузы; он описывает размеры этой дороги, её протяжение и её внешний вид так подробно, что должно полагать, что он сам ее видел (V, 52 и сл.). Он доехал до самой Сузы и оттуда посетил находившееся в пяти милях от города царское поместье Ардерикку, где Дарий поселил некогда пленных жителей Эретрии (VI, 119). В Вавилоне, которого историей, чудесными постройками, нравами и культом Геродот очень интересовался (I, 178 и сл.), он, по-видимому, пробыл довольно долгое время. Наш путешественник видел также и Экбатану, столицу Мидии, с дворцом Дейока; весьма вероятно, что он был также и на развалинах Ниневии, прежней столицы Ассирии. Прибрежье Малой Азии до Галиса Геродот знал очень хорошо; поэтому можно предположить, что он много раз бывал в этих местах.
С особенным вниманием осматривал Геродот страну чудес – Египет. Как кажется, он прибыл сначала в Каноб, известную гавань при устье западного рукава Нила, и затем посетил различные города нижнего Египта: Навкратис, привилегированный греческий торговый пункт, Саис, резиденцию последних египетских царей, где Геродот был посвящен в мистерии Осириса; Бусирис, где находился большой храм Изиды, и др. В средний и верхний Египет он ехал во время разлития Нила, как можно заключить по той наглядности, с какою он описывает поездку от Навкратиса до Мемфиса. «Когда Нил выступает из берегов, говорит Геродот (II, 97), кругом видны только высокие города, как острова в Эгейском море, ибо все остальное скрыто под водой. Лишь только случится разлив, по реке никто уже не ездит, а все суда идут по воде, разлившейся на равнинах. Отправляясь в это время из Навкратиса в Мемфис, приходится проезжать как раз мимо пирамид (близ Гизе, к северо-западу от Мемфиса). Но обыкновенный путь идет на вершину дельты и на город Керкасор», и т. д. Из древнего города царей, Мемфиса, где Геродот узнал от жрецов большую часть сообщаемых им о Египте сведений, он посетил находящиеся неподалеку оттуда пирамиды, из которых самую большую, пирамиду Хеопса, он сам измерил. Был он также и на берегах искусственного Меридова озера, находящегося в 12 милях к югу от Мемфиса, близ которого находился лабиринт, большой дворец в 3000 комнат, здание, представляющее по величине своей «сверхчеловеческий труд». Направляясь далее вверх по Нилу, Геродот прибыл в город Элефантину и, таким образом, дошел до южной границы персидского царства. Перейти эту границу он однако не решился, как ни хотелось ему получить верные сведения об источниках Нила, так как за этой границей иностранец не мог уже быть уверенным в своей безопасности. На обратном пути Геродот из Мемфиса отправился на восток, проехал канал египетского царя Нехо (Нехао), проложенный из Нила в залив Арабского (Красного) моря, и дошел до восточной границы Египта, – до города Пелузиума на Средиземном море. Оттуда, по берегу, он доехал до Газы, в Палестине, и здесь, вероятно, сел на корабль и отправился в Тир, чтобы там собрать сведения о Геркулесе.
Геродот предпринял особенное путешествие в эллинскую колонию Кирену на северном берегу Ливии, а затем – к Черному морю – к Понту, берега которого были усеяны греческими колониями и который вследствие этого обратился из «негостеприимного» (Πόντος άξεινος) в «гостеприимный» (Πόντος εΰξεινος – Понт Эвксинский). Войдя в Понт чрез Фракийский Босфор, Геродот направился к западу, желая объехать кругом все море. Ехал ли он от Босфора до устьев Истра (Дуная) сухим путем или на корабле – этот вопрос остается покуда нерешенным; известно только, что по дороге Геродот посетил греческие колонии – Аполлонию, Месемврию и Истрию, лежавшую при устье Истра. Реку Истр он считает величайшею и обширнейшею из всех рек; Истр «протекает через всю Европу, а начало берет у кельтов» и имеет множество притоков, которые Геродотом перечисляются (IV, 47–50). К северу от Истра, Черного моря и Кавказа находится обширная земля скифов, о которой Геродот во время этого путешествия особенно старался собрать сведения. Скифы находились в оживленных сношениях с береговыми греческими городами, и по многочисленным водным путям доставляли сюда произведения своей богатой страны. Многие из них жили для коммерческих целей в греческих городах, другие подвозили к морю товары из внутренних стран; греческие купцы разъезжали по окрестным землям. Таким образом, Геродот легко мог из расспросов у греков и туземцев получить подробные сведения о свойствах этой страны, о нравах, обычаях и преданиях этого замечательного народа; иногда он и сам отправлялся на короткое время в разные местности, во внутрь страны. По-видимому, Геродот провел довольно долгое время в цветущем торговом городе Ольвии, при устье Гипаниса (Буга) и здесь собирал сведения о странах, лежащих между Тиром (Днестром) и Борисфеном (Днепром). В этой части Скифии многие местности известны ему по собственному наблюдению; он употребил несколько дней на плавание вверх по Бугу. Из Ольвии Геродот отправился вокруг Таврического полуострова (Крыма) в Меотиду (Азовское море), затем, по восточному берегу Понта, в Колхиду, и оттуда по южному побережью Черного моря возвратился в Босфор Фракийский.
Для древнейшей России и Украины Геродот – важнейший из античных историков, как Юлий Цезарь для Франции и Тацит для Германии. Геродот посетил многие местности Причерноморья, дал довольно подробные сведения об этой стране и её тогдашних обитателях: скифах и сарматах. Раскопки в курганах на местах скифских поселений, описанных Геродотом, обнаруживают культуру, близкую к той, о которой он говорит в своем изображении Скифии.
Геродот посетил и осмотрел все значительные города и святилища на греческих островах и на материке Греции; собрал подробные сведения о землях Балканского полуострова, лежащих к северу от Греции, а впоследствии, живя в Фуриях, предпринимал поездки по южной Италии и в Сицилию, так что мы с уверенностью можем утверждать, что никто из греков ни до Геродота, ни в его время не видел столько стран и народов и не имел таких обширных географических познаний, как он. Результаты его путешествий послужили главным материалом, из которого он составил свой великий исторический труд. Но мы не можем предположить, что план этого великого труда ясно представлялся ему уже в самом начале его исследований; скорее можно думать, что он сначала пошел по пути своих предшественников, логографов, располагая собранные сведения в виде ряда исторических и географических картин. Таким образом Геродот написал отдельные «истории» (λόγοι) – персидскую, ассирийскую, египетскую, лидийскую, скифскую, а впоследствии, достигнув высшей точки зрения, снова переработал их в виду новой цели и отчасти включил их в свое великое произведение. Этого высшего понимания задач историографии Геродот достиг вследствие своих неоднократных поездок в Афины и продолжительного пребывания в этом городе; здесь, в обществе политически развитых людей и при непосредственном знакомстве с великими стремлениями, представителем которых был Перикл, он мог глубже вникнуть в дух греческой истории.
Геродот ввёл понятие «he historia» в мировую науку. История – это повествование о цепи взаимосвязанных событий, причинно обусловленных и приводящих к определенным последствиям, чаще всего непредвиденным. Согласно Геродота, предмет истории – это великие и достойные удивления деяния.
Геродот определил цель истории: чтобы с течением времени не стёрлись в памяти поступки людей, чтобы не была забыта причина войны между персами и эллинами. Геродот попробовал подвергнуть критике собранный материал: «Мой долг передавать все, что рассказывают, но, конечно, верить всему я не обязан. И этому правилу я буду следовать во всем моем историческом труде».
Сам Геродот называл три источника своей осведомленности: opsis – осмотр, gnome–мнение,historia–расспрос,расследование.
4.2. Метод отбора материала Геродотом
Геродот выступил первооткрывателем в области исторического метода: он впервые подошел к историческому сюжету как проблеме, ставя перед собой конкретную познавательную задачу – поиск ответа на вопрос: почему эллины и варвары воевали друг с другом? Для решения этой задачи было необходимо установить истинность собранных сведений и сделать целесообразный отбор и упорядочение событий, т.е. элементов исторического повествования.
Геродот разработал и методы отбора материала. Когда речь идет о преданиях, он приводит все существующие версии и при этом указывает, какая из них ему кажется предпочтительней: «Существует еще и третье сказание, ему я больше всего доверяю». Многое он отвергает как маловероятное, неправдоподобное. Однако считает необходимым передавать все, что рассказывают. В ряде случаев автор отделяет собственные наблюдения от того, что знает только по слухам. Других методов отбора материала и исторической критики Геродот еще не использует.
У Геродота сочетаются два разных принципа историописания – рациональный и мифологический. Рациональный основывается на фактах, очевидцем которых был сам историк. Мифологический основывается на сведениях о далеком прошлом, почерпнутых из устной традиции. Геродот не считает истинными сведения о чудесах, однако верит в божественное вмешательство в историю. Геродот считал, что основной закон истории – это непререкаемость слепого рока, наказывающего каждого, кто захватывает больше, чем ему отведено.
Свида, в своей статье о Геродоте, сообщает, что наш историк, убежав из Галикарнаса в Самос, занялся там ионическим диалектом и написал «Историю» в 9 книгах, начав от времен персидского царя Кира и лидийского Кандавла. Это предположение, будто Геродот написал свое произведение вполне уже в эти ранние годы, мы не можем признать за вероятное. Из него можно только заключать, что он около этого времени написал некоторые из упомянутых уже выше отдельных этюдов, λόγοι. Такие отдельные этюды он мог и издавать, прежде чем приступил к обработке всего сочинения. Лукиан, в своем небольшом сочинении «Геродот или Аэтион», рассказывает, что Геродот, желая скорее приобрести известность и доставить популярность своим сочинениям, отправился со своей родины, Карии, в Элладу, и там, на олимпийских играх, читал свое произведение перед громадной толпой, собравшейся из всех эллинских стран, и удостоился такого одобрения, что его книги, которых было девять, получили названия по именам муз. Но этот рассказ мы можем считать только измышлением ритора, мало заботившегося об исторической истине, хотя в основе его заключается, может быть, и исторический факт, что Геродот читал на олимпийских играх, перед многочисленным собранием, если не все свое сочинение, то отдельные части своих литературных трудов. О таких чтениях Геродота говорят и другие древние писатели, и мы не имеем основания в этом сомневаться. В те времена и софисты, и поэты, и рапсоды выступали таким образом перед многочисленной публикой; сочинения же Геродота и по своему содержанию, и по форме были до такой степени интересны и занимательны, что должны были встретить чрезвычайное одобрение.
Древние рассказывают также о чтении Геродота в Афинах, которое Евсевий относит к 446 году. Некоторые из новейших писателей предполагают, что Геродот читал в собрании во время праздника Панафиней. Мы имеем довольно вероятное известие, что афинский совет, по предложению Анита, наградил Геродота за чтение подарком в 10 талантов. С рассказом об этом чтении или о другом чтении в Афинах же, в доме Олора, отца Фукидида (историка), а также и с рассказом о чтении в Олимпии связывается маловероятный рассказ о мальчике Фукидиде, будто бы он присутствовал при этом чтении и залился слезами от восторга, а вместе с тем и от желания подражать Геродоту. Тогда Геродот сказал отцу мальчика: «Поздравляю тебя, Олор: твой сын горит стремлением к знанию». Далее, рассказывают о чтении Геродота в Фивах и о намерении его ввести изучение истории в тамошние школы. Без сомнения, выдуман впоследствии анекдот, передаваемый Дионом Хризостомом, о том, как Геродот явился в Коринф и потребовал награды за свои сочинения, в которых о Коринфе не было никакой лжи. Но Коринфяне отказали ему в награде, и за это он присочинил к своей истории невыгодный для них рассказ об их участии в Персидских войнах.
referat911.ru
Геродот – житель Древней Греции, «отец истории». Грек стал автором первого дожившего до наших дней трактата «История», в котором подробно описал обычаи народов, существовавших в пятом веке до нашей эры, а также ход греко-персидских войн. Труды Геродота сыграли важную роль в развитии античной культуры.
До нас дошли два ключевых источника информации о жизненном пути Геродота: энциклопедия «Суда», созданная во второй половине десятого века в Византии, и тексты самого историка. Некоторые данные в этих источниках противоречивы.
Бюст ГеродотаОбщепризнанной считается версия о том, что Геродот родился в Галикарнасе в 484 году до нашей эры. Этот древний город располагался на территории исторической области «Кария», на побережье Средиземного моря в Малой Азии. Город Галикарнас был основан дорийцами, поблизости располагалось поселение карийцев (и дорийцы, и карийцы являются представителями основных древнегреческих племен).
Будущий древнегреческий историк родился во влиятельной и обеспеченной семье Ликса. В молодости Геродот участвовал в политической жизни народа. Он примкнул к партии, поставившей целью низвергнуть тиранического правителя Лигдамида, был изгнан, некоторое время жил на острове Самос.
Портрет ГеродотаЗатем Геродот отправился в продолжительные и многочисленные путешествия. Он побывал в Египте, Вавилоне, Малой Азии, Ассирии, Северном Причерноморье, Геллеспонте, а также объездил Балканский полуостров от Македонии до Пелопоннеса. Во время путешествий историк делал наброски для своего последующего творения.
В сорокалетнем возрасте Геродот поселился в Афинах. В то время он уже читал представителям высших слоев городского общества отрывки из своей «Истории», что и дало исследователям возможность сделать вывод о том, что наброски были написаны еще во время путешествий. В Афинах историк познакомился и сблизился со сторонниками Перикла – полководца и оратора, которого считают одним из основателей демократии в Афинах. В 444 году до нашей эры, когда на месте разрушенного города Сибариса была основана греческая колония Фурии, он принимал участие в восстановлении поселения из руин.
Благодаря Геродоту наука обогатилась фундаментальным сочинением «История». Эта книга не может быть названа историческим исследованием. Она представляет собой интересное повествование любознательного, общительного, одаренного человека, который побывал во многих местах и располагал обширными знаниями о современниках. В «Истории» Геродота сочетаются сразу несколько компонентов:
Книга "История" ГеродотаВ общей сложности сочинение Геродота включает в себя девять книг. При этом сочинение принято делить на две части:
При написании своей книги Геродот уделял внимание прихотям судьбы и зависти божественных сил по отношению к счастью людей. Автор верил в то, что боги постоянно вмешиваются в естественный ход исторических событий. Он признавал и тот факт, что личные качества политических деятелей также являются залогом их успеха.
Мир с точки зрения ГеродотаГеродот осуждал правителей Персии за их дерзость, за стремление нарушить существовавший порядок устройства мира, в соответствии с которым персы должны жить в Азии, а эллины – на территории Европы. В 500 году до нашей эры состоялось ионийское восстание, из-за которого Древняя Греция и была вовлечена в кровопролитную войну. Это событие автор характеризует как проявление гордыни и крайней неосмотрительности.
Фрагмент страницы из книги "Истории" Геродота
Геродот. Барельеф в Лувре, Париж«История» данного древнегреческого мыслителя также носит название «Музы», поскольку каждую из ее девяти частей александрийские ученые решили назвать именем одной из муз.
Девять муз дали названия томам "Истории" ГеродотаВ процессе работы Геродот использовал не только свои воспоминания и собственное отношение к событиям, но и руководствовался воспоминаниями очевидцев, записями оракулов, материалами надписей. Чтобы реконструировать каждое сражение максимально точно, он специально посещал места битв. Будучи сторонником Перикла, он часто воспевает заслуги его рода.
Несмотря на веру в божественное вмешательство, субъективный подход и ограниченность средств для получения информации в древности, автор не свел весь свой труд к тому, чтобы воспеть сражение греков за свою свободу. Он также старался определить причины и последствия, к которым приводили их победы или поражения. «История» Геродота стала важной вехой в развитии мировой историографии.
Памятник ГеродотуУспех произведения историка обусловлен не только тем, что в одном произведении он собрал множество фактов о народах и событиях своего времени. Он также продемонстрировал высокое искусство рассказчика, приблизив свою «Историю» к эпосу и сделав ее захватывающим чтивом как для современников, так и для людей Нового Времени. Большинство фактов, изложенных им в книге, впоследствии были доказаны в ходе археологических раскопок.
Биография Геродота дошла до наших дней лишь в виде обрывочной информации, в которой невозможно найти данные о собственной семье ученого, о том, была ли у него жена и дети. Известно лишь, что историк был любознательным и общительным человеком, легко сходился с людьми и умел проявлять поразительную настойчивость в поиске исторически достоверных фактов.
Геродот предположительно скончался в 425 году до нашей эры. Место его захоронения неизвестно.
24smi.org
– философские и этические взгляды Геродота
– оценки сочинений Геродота
– литературный стиль Геродота
Отец истории Геродот родился в промежутке между первою и второю персидскими войнами (490–480 до Р. X.), а по одному известию, не вполне, впрочем, достоверному, в 484 г. до Р. X. Местом его рождения был Галикарнас, дорийская колония на берегу Карии. Этот город, расположенный на берегу моря и обладающий прекрасным портом, вел значительную торговлю и пользовался достаточным благосостоянием. Он был основан дорянами из Трезена, с которыми смешались ахейцы, а по всей вероятности также и ионяне, так как до дорийского переселения Трезен был населен ионянами, и в древнейшее время, вместе с Косом, Книдом и родосскими городами Линдом, Ялисом и Камиром, входил в состав дорийского союза городов, так называемого дорического Шестиградья (Έξάπολις;). Но впоследствии Галикарнас был исключен из этого союза, как рассказывает Геродот, за то, что один из граждан, получив в награду на союзных играх треножник, не поставил его, как того требовал обычай, в храме Аполлона, а унес к себе домой. Это незначительное обстоятельство послужило, конечно, только внешним поводом для исключения Галикарнаса из союза, настоящая же причина была важнее. Разрыв обусловливался тем, что Галикарнас, вследствие наплыва ионян из соседних местностей, потерял свой первоначальный дорический характер; ионическое наречие в половине V века, как это видно из одной надписи, было в Галикарнасе официальным языком. И сам Геродот, который по происхождению своему должен считаться дорянином, по всему своему характеру более ионянин, чем дорянин. После исключения Галикарнаса из дорического союза, время которого не может быть определено с точностью, Галикарнас, подобно другим греческим городам в Малой Азии, был под властью лидян, а потом под властью персов. Персы пользовались своим господством над греческими городами обыкновенно так, что ставили там наиболее выдающихся граждан тиранами, и последние управляли городами по своей воле. Так, в то время когда родился Геродот, правительницей Галикарнаса и соседних небольших островов – Коса, Нисира и Калидны, под верховной властью персов, была Артемизия, женщина умная и смелая, которая с пятью кораблями сопровождала Ксеркса в его походе на Грецию и подала ему много дельных советов, и в битве при Саламине так отличилась своей решительностью, что царь в удивлении воскликнул: «Женщины стали мужчинами, а мужчины женщинами!» Геродот в своей истории так восхваляет речи и слова этой женщины, что можно заключить, что он в юности своей охотно прислушивался к рассказам о её подвигах. Вероятно, она очень мягко и благодушно относилась и к своим подданным.
Геродот принадлежал к знатному и, по всей вероятности, древне-аристократическому дорийскому роду. Имя отца его было Ликс, матери – Дрио (или Рио), брата – Феодор. Эпический поэт Паниасис, которого древние прославляют, как удачного возобновителя почти забытого эпического рода поэзии, был близким родственником Геродота – или его дядей (братом матери), или сыном брата его отца, и весьма вероятно, что он, как старший родственник, имел немалое влияние на умственное развитие Геродота. Мы знаем, что и те предметы, которыми занимался Паниасис, также имели интерес для Геродота. Паниасис обработал миф о Геркулесе в эпической поэме «Гераклея», а сюжетом другой поэмы избрал историю ионического переселения в Азию. Именно этими-то ионическими преданиями Геродот и занимался всего более, а мифами о Геркулесе и культом его интересовался до такой степени, что предпринял особенное путешествие в Тир к знаменитому святилищу финикийского Геркулеса (Мелькарта), чтобы получить верные сведения о древности геркулесовского мифа и его культа.
Нет сомнения, что Геродот, происходя из богатого и знатного дома и притом имея стремление к науке, получил в молодости обширное и всестороннее образование; он обнаруживает превосходное знание Гомера и других поэтов; он ревностно изучал своих предшественников в исторических занятиях – логографов. Глубокое и прочное влияние на ум подраставшего юноши должны были оказать рассказы о великих мировых событиях, которые произошли в его ранней молодости и отразились на его родном городе. Произошло нечто невероятное. Геродот слышал о том, как всемогущий, великий царь персидский собрал свои громадные войска, в числе которых находились и отряды малоазиатских греков, и выступил в поход, чтобы наказать и покорить греков европейских, но был разбит наголову этим маленьким раздробленным и, по-видимому, столь слабым народом, и покрытый позором, в страхе поспешно бежал назад, в свое потрясенное царство. Мысль, которая тогда невольно приходила в голову всякому и высказывалась повсюду, – мысль о божьем суде, поражающем гордых и дерзких, о бренности всего человеческого и о ничтожестве земного величия глубоко запала в юную душу и на всю жизнь осталась убеждением Геродота, как это видно из его сочинений.
Радость и восторг, овладевшие в то время всеми эллинами, отозвались и в сердцах малоазиатских греков. Когда флот и войско их европейских единоплеменников появились у берегов Малой Азии, после побед при Микале и Эвримедонте, тогда и они почувствовали в себе силу и решились свергнуть с себя давнишнее иго и примкнуть к своим братьям. Были ли сделаны подобные попытки и на родине Геродота, в Галикарнасе, – это нам неизвестно. Может быть, умная Артемизия, любимая и уважаемая своими подданными, сумела отклонить от себя надвигавшуюся бурю. По крайней мере её сын Писинделид и после него, около 455 г., сын его Лигдамид были тиранами в Галикарнасе; но мы не знаем, переходила ли эта тирания по наследству беспрерывно. Смотря по тому, за кем оставалась власть на малоазиатском берегу – за афинским союзом или за персами, в городах господствовала свобода или рабство, и то изгонялись тираны, то снова назначались персидские правители – сатрапы. Так и Лигдамид опирался на помощь персов, без которой он не мог бы овладеть городом против воли знатных и могущественных фамилий. Многие из последних спасались от преследований тирана бегством; в том числе и семейство Геродота, удалившись из города, нашло себе приют на острове Самосе. Здесь, вместе с другими беглецами и, вероятно, при помощи самосцев, которые храбро отстаивали греческую свободу на малоазиатском берегу, родственники Геродота стали заботиться об освобождении своего родного города. При одной из попыток этого рода старый друг и родственник Геродота Паниасис попал в руки Лигдамида, который велел его казнить. Наконец, в 449 году, когда, вследствие похода Кимона на остров Кипр, дело греческой свободы снова одержало победу, Геродоту и его товарищам удалось изгнать тирана из Галикарнаса.
Однако Геродот недолго пробыл в своем родном городе: причиною его отъезда оттуда были, по всей вероятности, политические раздоры. Когда, в 444 году, в Лукании (в Южной Италии), неподалеку от разрушенного кротонцами города Сибариса, потомки сибаритов основали новый город, Фурии, пригласив к участию в заселении его всех греков без различия племен на равных правах, тогда из Афин, по предложению Перикла, отправились туда колонисты под предводительством государственного человека и истолкователя оракулов Лампона, друга Перикла. Желание получить землю в этой прекрасной стране побудило многих греков присоединиться к этому предприятию; в числе колонистов был и Геродот, и известный оратор Лисий с двумя братьями. С тех пор Фурии сделались жилищем Геродота, так что древние нередко называют его не галикарнасцем, а фурийцем.
Впрочем, нет необходимости предполагать, что Геродот отправился в Фурии в 444 году; это могло случиться и позже. По всей вероятности, в промежутке между своим отъездом из Галикарнаса и переселением в Фурии он провел некоторое время в тогдашнем центре политической и умственной жизни Греции – в Афинах, где он и впоследствии бывал много раз. То, что Геродот жил в Афинах довольно долго, доказывается его знанием положения дел в Аттике и тем преимуществом, которое он оказывал Афинам до такой степени, что завистливые противники, вроде Плутарха, говорили, что он подкуплен афинянами. В то время, когда могущественные Афины возбуждали сильную ненависть в остальной Греции, Геродот задался целью показать, как этот город во время персидских войн сделался спасителем Греции. С руководителем афинской политики Периклом и его семейством Геродот был, без сомнения, знаком лично. В своем историческом труде он сообщает подробные сведения о значении рода Алкмеонидов, к которому принадлежал Перикл по матери, и указывает на то, как успешно стараниями этого рода, который во времена Геродота не пользовался народным расположением, была низвергнута тирания Писистратидов и упрочена афинская свобода.
Так как сведения, сообщаемые Геродотом, по-видимому, заимствованы отчасти из семейных преданий Периклова дома, то можно предположить, что прекрасный рассказ о сватовстве за Агаристу, дочь сикионского тирана Клисфена, прабабку Перикла (VI, 126–130), – рассказ, отличающийся эпическим изложением, – имел своим источником какую-нибудь поэму, принадлежавшую Алкмеонидам. Агариста вышла замуж за афинянина Мегакла, сына Алкмеонова, и от этого брака родились Клисфен, впоследствии известный законодатель, и Гиппократ; последний был отцом Агаристы, жены Ксантиппа, матери Перикла. Геродот рассказывает, что однажды она видела во сне, будто у неё родился лев, и через несколько дней родила Перикла. Это место, – единственное, где Геродот упоминает о Перикле, показывает, как высоко ценил историк государственного деятеля. Геродот был знаком лично также и с другими выдающимися афинянами; Софокл в течение многих лет был его другом.
Геродот вспоминает о своих путешествиях в своем труде часто, но только при случае, когда он, в подтверждение своего рассказа, ссылается на то, что он видел и слышал на месте, причем ничего не сообщает о времени и способе путешествия. Поэтому мы не имеем возможности точно определить, в какие годы и в каком порядке предпринимал он свои путешествия. Во всяком случае, он был в Персии в то время, когда его родной город Галикарнас был ещё под властью персов, т. е. раньше 449 г. до Р. X.; после низвержения Лигдамида, которому Геродот сам содействовал и которое освободило Галикарнас от персидской власти, он уже не осмелился бы предпринять поездку в персидское царство. Египет посетил он в то время, когда эта страна также еще находилась во власти персов, но уже после восстания Инара, которое продолжалось от 460 до 455 года; Геродот видел поле сражения при Папремисе, где Инар разбил Ксерксова брата Ахемена. Поэтому время его поездки в Египет приходится между 455 и 449 годами. Путешествие же в провинции верхней Азии он предпринял ранее, как можно заключать из одного указания в его труде.
referat911.ru
Отец истории Геродот родился в промежутке между первою и второю персидскими войнами (490–480 до Р. X.), а по одному известию, не вполне, впрочем, достоверному [1], в 484 г. до Р. X. Местом его рождения был Галикарнас, дорийская колония на берегу Карии. Этот город, расположенный на берегу моря и обладающий прекрасным портом, вел значительную торговлю и пользовался достаточным благосостоянием. Он был основан дорянами из Трезена, с которыми смешались ахейцы, а по всей вероятности также и ионяне, так как до дорийского переселения Трезен был населен ионянами, и в древнейшее время, вместе с Косом, Книдом и родосскими городами Линдом, Ялисом и Камиром, входил в состав дорийского союза городов, так называемого дорического Шестиградья (Έξάπολις;). Но впоследствии Галикарнас был исключен из этого союза, как рассказывает Геродот, за то, что один из граждан, получив в награду на союзных играх треножник, не поставил его, как того требовал обычай, в храме Аполлона, а унес к себе домой. Это незначительное обстоятельство послужило, конечно, только внешним поводом для исключения Галикарнаса из союза, настоящая же причина была важнее. Разрыв обусловливался тем, что Галикарнас, вследствие наплыва ионян из соседних местностей, потерял свой первоначальный дорический характер; ионическое наречие в половине V века, как это видно из одной надписи, было в Галикарнасе официальным языком. И сам Геродот, который по происхождению своему должен считаться дорянином, по всему своему характеру более ионянин, чем дорянин. После исключения Галикарнаса из дорического союза, время которого не может быть определено с точностью, Галикарнас, подобно другим греческим городам в Малой Азии, был под властью лидян, а потом под властью персов. Персы пользовались своим господством над греческими городами обыкновенно так, что ставили там наиболее выдающихся граждан тиранами, и последние управляли городами по своей воле. Так, в то время когда родился Геродот, правительницей Галикарнаса и соседних небольших островов – Коса, Нисира и Калидны, под верховной властью персов, была Артемизия, женщина умная и смелая, которая с пятью кораблями сопровождала Ксеркса в его походе на Грецию и подала ему много дельных советов, и в битве при Саламине так отличилась своей решительностью, что царь в удивлении воскликнул: «Женщины стали мужчинами, а мужчины женщинами!» Геродот в своей истории так восхваляет речи и слова этой женщины, что можно заключить, что он в юности своей охотно прислушивался к рассказам о её подвигах. Вероятно, она очень мягко и благодушно относилась и к своим подданным.
Бюст Геродота. Национальный музей Рима. Начало IV в. до Р. Х.
Геродот принадлежал к знатному и, по всей вероятности, древне-аристократическому дорийскому роду. Имя отца его было Ликс, матери – Дрио (или Рио), брата – Феодор. Эпический поэт Паниасис, которого древние прославляют, как удачного возобновителя почти забытого эпического рода поэзии, был близким родственником Геродота – или его дядей (братом матери), или сыном брата его отца, и весьма вероятно, что он, как старший родственник, имел немалое влияние на умственное развитие Геродота. Мы знаем, что и те предметы, которыми занимался Паниасис, также имели интерес для Геродота. Паниасис обработал миф о Геркулесе в эпической поэме «Гераклея», а сюжетом другой поэмы избрал историю ионического переселения в Азию. Именно этими-то ионическими преданиями Геродот и занимался всего более, а мифами о Геркулесе и культом его интересовался до такой степени, что предпринял особенное путешествие в Тир к знаменитому святилищу финикийского Геркулеса (Мелькарта), чтобы получить верные сведения о древности геркулесовского мифа и его культа.
Нет сомнения, что Геродот, происходя из богатого и знатного дома и притом имея стремление к науке, получил в молодости обширное и всестороннее образование; он обнаруживает превосходное знание Гомера и других поэтов; он ревностно изучал своих предшественников в исторических занятиях – логографов. Глубокое и прочное влияние на ум подраставшего юноши должны были оказать рассказы о великих мировых событиях, которые произошли в его ранней молодости и отразились на его родном городе. Произошло нечто невероятное. Геродот слышал о том, как всемогущий, великий царь персидский собрал свои громадные войска, в числе которых находились и отряды малоазиатских греков, и выступил в поход, чтобы наказать и покорить греков европейских, но был разбит наголову этим маленьким раздробленным и, по-видимому, столь слабым народом, и покрытый позором, в страхе поспешно бежал назад, в свое потрясенное царство. Мысль, которая тогда невольно приходила в голову всякому и высказывалась повсюду, – мысль о божьем суде, поражающем гордых и дерзких, о бренности всего человеческого и о ничтожестве земного величия глубоко запала в юную душу и на всю жизнь осталась убеждением Геродота, как это видно из его сочинений.
Радость и восторг, овладевшие в то время всеми эллинами, отозвались и в сердцах малоазиатских греков. Когда флот и войско их европейских единоплеменников появились у берегов Малой Азии, после побед при Микале и Эвримедонте, тогда и они почувствовали в себе силу и решились свергнуть с себя давнишнее иго и примкнуть к своим братьям. Были ли сделаны подобные попытки и на родине Геродота, в Галикарнасе, – это нам неизвестно. Может быть, умная Артемизия, любимая и уважаемая своими подданными, сумела отклонить от себя надвигавшуюся бурю. По крайней мере её сын Писинделид и после него, около 455 г., сын его Лигдамид были тиранами в Галикарнасе; но мы не знаем, переходила ли эта тирания по наследству беспрерывно. Смотря по тому, за кем оставалась власть на малоазиатском берегу – за афинским союзом или за персами, в городах господствовала свобода или рабство, и то изгонялись тираны, то снова назначались персидские правители – сатрапы. Так и Лигдамид опирался на помощь персов, без которой он не мог бы овладеть городом против воли знатных и могущественных фамилий. Многие из последних спасались от преследований тирана бегством; в том числе и семейство Геродота, удалившись из города, нашло себе приют на острове Самосе. Здесь, вместе с другими беглецами и, вероятно, при помощи самосцев, которые храбро отстаивали греческую свободу на малоазиатском берегу, родственники Геродота стали заботиться об освобождении своего родного города. При одной из попыток этого рода старый друг и родственник Геродота Паниасис попал в руки Лигдамида, который велел его казнить. Наконец, в 449 году, когда, вследствие похода Кимона на остров Кипр, дело греческой свободы снова одержало победу, Геродоту и его товарищам удалось изгнать тирана из Галикарнаса.
Геродот. Проект Энциклопедия
Однако Геродот недолго пробыл в своем родном городе: причиною его отъезда оттуда были, по всей вероятности, политические раздоры. Когда, в 444 году, в Лукании (в Южной Италии), неподалеку от разрушенного кротонцами города Сибариса, потомки сибаритов основали новый город, Фурии, пригласив к участию в заселении его всех греков без различия племен на равных правах, тогда из Афин, по предложению Перикла, отправились туда колонисты под предводительством государственного человека и истолкователя оракулов Лампона, друга Перикла. Желание получить землю в этой прекрасной стране побудило многих греков присоединиться к этому предприятию; в числе колонистов был и Геродот, и известный оратор Лисий с двумя братьями. С тех пор Фурии сделались жилищем Геродота, так что древние нередко называют его не галикарнасцем, а фурийцем.
Впрочем, нет необходимости предполагать, что Геродот отправился в Фурии в 444 году; это могло случиться и позже. По всей вероятности, в промежутке между своим отъездом из Галикарнаса и переселением в Фурии он провел некоторое время в тогдашнем центре политической и умственной жизни Греции – в Афинах, где он и впоследствии бывал много раз. То, что Геродот жил в Афинах довольно долго, доказывается его знанием положения дел в Аттике и тем преимуществом, которое он оказывал Афинам до такой степени, что завистливые противники, вроде Плутарха, говорили, что он подкуплен афинянами. В то время, когда могущественные Афины возбуждали сильную ненависть в остальной Греции, Геродот задался целью показать, как этот город во время персидских войн сделался спасителем Греции. С руководителем афинской политики Периклом и его семейством Геродот был, без сомнения, знаком лично. В своем историческом труде он сообщает подробные сведения о значении рода Алкмеонидов, к которому принадлежал Перикл по матери, и указывает на то, как успешно стараниями этого рода, который во времена Геродота не пользовался народным расположением, была низвергнута тирания Писистратидов и упрочена афинская свобода. Так как сведения, сообщаемые Геродотом, по-видимому, заимствованы отчасти из семейных преданий Периклова дома, то можно предположить, что прекрасный рассказ о сватовстве за Агаристу, дочь сикионского тирана Клисфена, прабабку Перикла (VI, 126–130), – рассказ, отличающийся эпическим изложением, – имел своим источником какую-нибудь поэму, принадлежавшую Алкмеонидам. Агариста вышла замуж за афинянина Мегакла, сына Алкмеонова, и от этого брака родились Клисфен, впоследствии известный законодатель, и Гиппократ[2]; последний был отцом Агаристы, жены Ксантиппа, матери Перикла. Геродот рассказывает, что однажды она видела во сне, будто у неё родился лев, и через несколько дней родила Перикла. Это место, – единственное, где Геродот упоминает о Перикле, показывает, как высоко ценил историк государственного деятеля. Геродот был знаком лично также и с другими выдающимися афинянами; Софокл в течение многих лет был его другом.
Древняя статуя Геродоту в Бодруме (античном Галикарнасе)
Значительную часть великого труда Геродота составляют географические и этнографические сведения. Он рассказывает о событиях, но вместе с тем описывает страны, нравы, обычаи, гражданские и религиозные учреждения – словом, пересказывает все замечательное о землях, народах и городах. Прежде своего переселения в Фурии Геродот много путешествовал. Любознательность и вместе с тем желание собрать поболее географического и этнографического материала для сочинения, которое он задумал, по-видимому, уже очень рано, побудили его посетить различные страны известного тогда мира; Геродот видел отдаленнейшие местности, населенные греками, и проехал все персидское царство по различным направлениям. В этих путешествиях ему не приходилось встречать значительных затруднений и опасностей, а при достаточном богатстве у него не было нужды в средствах для поездок. Вследствие торговых сношений путь ко всем берегам Средиземного моря был открыт для всякого; при этом, вследствие распоряжений персидского царя Дария, всякий гражданин области, подвластной персам, пользовался в путешествии гораздо большими удобствами и безопасностью, чем иностранец, желающий в наше время путешествовать по этой стране. Во времена Геродота царские военные дороги, охраняемые укреплениями и стражею и доставлявшие путешественнику приют на каждой станции, соединяли все провинции с центром государства – Сузами. Иностранец, хотя и под бдительным надзором властей, мог ехать по этим дорогам спокойно и везде находил все необходимое для существования и для отдыха.
Геродот вспоминает о своих путешествиях в своем труде часто, но только при случае, когда он, в подтверждение своего рассказа, ссылается на то, что он видел и слышал на месте, причем ничего не сообщает о времени и способе путешествия. Поэтому мы не имеем возможности точно определить, в какие годы и в каком порядке предпринимал он свои путешествия. Во всяком случае, он был в Персии в то время, когда его родной город Галикарнас был ещё под властью персов, т. е. раньше 449 г. до Р. X.; после низвержения Лигдамида, которому Геродот сам содействовал и которое освободило Галикарнас от персидской власти, он уже не осмелился бы предпринять поездку в персидское царство. Египет посетил он в то время, когда эта страна также еще находилась во власти персов, но уже после восстания Инара, которое продолжалось от 460 до 455 года; Геродот видел поле сражения при Папремисе, где Инар разбил Ксерксова брата Ахемена. Поэтому время его поездки в Египет приходится между 455 и 449 годами. Путешествие же в провинции верхней Азии он предпринял ранее, как можно заключать из одного указания в его труде.
Во внутреннюю Азию Геродот ехал, вероятно, по царской дороге, которая вела от Эфеса через Сарды в Сузы; он описывает размеры этой дороги, её протяжение и её внешний вид так подробно, что должно полагать, что он сам ее видел (V, 52 и сл.). Он доехал до самой Сузы и оттуда посетил находившееся в пяти милях от города царское поместье Ардерикку, где Дарий поселил некогда пленных жителей Эретрии (VI, 119). В Вавилоне, которого историей, чудесными постройками, нравами и культом Геродот очень интересовался (I, 178 и сл.), он, по-видимому, пробыл довольно долгое время. Наш путешественник видел также и Экбатану, столицу Мидии, с дворцом Дейока; весьма вероятно, что он был также и на развалинах Ниневии, прежней столицы Ассирии. Прибрежье Малой Азии до Галиса Геродот знал очень хорошо; поэтому можно предположить, что он много раз бывал в этих местах.
С особенным вниманием осматривал Геродот страну чудес – Египет. Как кажется, он прибыл сначала в Каноб, известную гавань при устье западного рукава Нила, и затем посетил различные города нижнего Египта: Навкратис, привилегированный греческий торговый пункт, Саис, резиденцию последних египетских царей, где Геродот был посвящен в мистерии Осириса; Бусирис, где находился большой храм Изиды, и др. В средний и верхний Египет он ехал во время разлития Нила, как можно заключить по той наглядности, с какою он описывает поездку от Навкратиса до Мемфиса. «Когда Нил выступает из берегов, говорит Геродот (II, 97), кругом видны только высокие города, как острова в Эгейском море, ибо все остальное скрыто под водой. Лишь только случится разлив, по реке никто уже не ездит, а все суда идут по воде, разлившейся на равнинах. Отправляясь в это время из Навкратиса в Мемфис, приходится проезжать как раз мимо пирамид (близ Гизе, к северо-западу от Мемфиса). Но обыкновенный путь идет на вершину дельты и на город Керкасор», и т. д. Из древнего города царей, Мемфиса, где Геродот узнал от жрецов большую часть сообщаемых им о Египте сведений, он посетил находящиеся неподалеку оттуда пирамиды, из которых самую большую, пирамиду Хеопса, он сам измерил. Был он также и на берегах искусственного Меридова озера, находящегося в 12 милях к югу от Мемфиса, близ которого находился лабиринт, большой дворец в 3000 комнат, здание, представляющее по величине своей «сверхчеловеческий труд». Направляясь далее вверх по Нилу, Геродот прибыл в город Элефантину и, таким образом, дошел до южной границы персидского царства. Перейти эту границу он однако не решился, как ни хотелось ему получить верные сведения об источниках Нила, так как за этой границей иностранец не мог уже быть уверенным в своей безопасности. На обратном пути Геродот из Мемфиса отправился на восток, проехал канал египетского царя Нехо (Нехао), проложенный из Нила в залив Арабского (Красного) моря, и дошел до восточной границы Египта, – до города Пелузиума на Средиземном море. Оттуда, по берегу, он доехал до Газы, в Палестине, и здесь, вероятно, сел на корабль и отправился в Тир, чтобы там собрать сведения о Геркулесе.
Карта мира по Геродоту
Кроме того, Геродот предпринял особенное путешествие в эллинскую колонию Кирену на северном берегу Ливии, а затем – к Черному морю – к Понту, берега которого были усеяны греческими колониями и который вследствие этого обратился из «негостеприимного» (Πόντος άξεινος) в «гостеприимный» (Πόντος εΰξεινος – Понт Эвксинский). Войдя в Понт чрез Фракийский Босфор, Геродот направился к западу, желая объехать кругом все море. Ехал ли он от Босфора до устьев Истра (Дуная) сухим путем или на корабле – этот вопрос остается покуда нерешенным; известно только, что по дороге Геродот посетил греческие колонии – Аполлонию, Месемврию и Истрию, лежавшую при устье Истра. Реку Истр он считает величайшею и обширнейшею из всех рек; Истр «протекает через всю Европу, а начало берет у кельтов» и имеет множество притоков, которые Геродотом перечисляются (IV, 47–50). К северу от Истра, Черного моря и Кавказа находится обширная земля скифов, о которой Геродот во время этого путешествия особенно старался собрать сведения. Скифы находились в оживленных сношениях с береговыми греческими городами, и по многочисленным водным путям доставляли сюда произведения своей богатой страны. Многие из них жили для коммерческих целей в греческих городах, другие подвозили к морю товары из внутренних стран; греческие купцы разъезжали по окрестным землям. Таким образом, Геродот легко мог из расспросов у греков и туземцев получить подробные сведения о свойствах этой страны, о нравах, обычаях и преданиях этого замечательного народа; иногда он и сам отправлялся на короткое время в разные местности, во внутрь страны. По-видимому, Геродот провел довольно долгое время в цветущем торговом городе Ольвии, при устье Гипаниса (Буга) и здесь собирал сведения о странах, лежащих между Тиром (Днестром) и Борисфеном (Днепром). В этой части Скифии многие местности известны ему по собственному наблюдению; он употребил несколько дней на плавание вверх по Бугу. Из Ольвии Геродот отправился вокруг Таврического полуострова (Крыма) в Меотиду (Азовское море), затем, по восточному берегу Понта, в Колхиду, и оттуда по южному побережью Черного моря возвратился в Босфор Фракийский.
Для древнейшей России и Украины Геродот – важнейший из античных историков, как Юлий Цезарь для Франции и Тацит для Германии. Геродот посетил многие местности Причерноморья, дал довольно подробные сведения об этой стране и её тогдашних обитателях: скифах и сарматах. Раскопки в курганах на местах скифских поселений, описанных Геродотом, обнаруживают культуру, близкую к той, о которой он говорит в своем изображении Скифии.
Кроме названных выше стран, Геродот посетил и осмотрел все значительные города и святилища на греческих островах и на материке Греции; собрал подробные сведения о землях Балканского полуострова, лежащих к северу от Греции, а впоследствии, живя в Фуриях, предпринимал поездки по южной Италии и в Сицилию, так что мы с уверенностью можем утверждать, что никто из греков ни до Геродота, ни в его время не видел столько стран и народов и не имел таких обширных географических познаний, как он. Результаты его путешествий послужили главным материалом, из которого он составил свой великий исторический труд. Но мы не можем предположить, что план этого великого труда ясно представлялся ему уже в самом начале его исследований; скорее можно думать, что он сначала пошел по пути своих предшественников, логографов, располагая собранные сведения в виде ряда исторических и географических картин. Таким образом Геродот написал отдельные «истории» (λόγοι) – персидскую, ассирийскую, египетскую, лидийскую, скифскую, а впоследствии, достигнув высшей точки зрения, снова переработал их в виду новой цели и отчасти включил их в свое великое произведение[3]. Этого высшего понимания задач историографии Геродот достиг вследствие своих неоднократных поездок в Афины и продолжительного пребывания в этом городе; здесь, в обществе политически развитых людей и при непосредственном знакомстве с великими стремлениями, представителем которых был Перикл, он мог глубже вникнуть в дух греческой истории.
Свида, в своей статье о Геродоте, сообщает, что наш историк, убежав из Галикарнаса в Самос, занялся там ионическим диалектом и написал «Историю» в 9 книгах, начав от времен персидского царя Кира и лидийского Кандавла. Это предположение, будто Геродот написал свое произведение вполне уже в эти ранние годы, мы не можем признать за вероятное. Из него можно только заключать, что он около этого времени написал некоторые из упомянутых уже выше отдельных этюдов, λόγοι. Такие отдельные этюды он мог и издавать, прежде чем приступил к обработке всего сочинения. Лукиан, в своем небольшом сочинении «Геродот или Аэтион», рассказывает, что Геродот, желая скорее приобрести известность и доставить популярность своим сочинениям, отправился со своей родины, Карии, в Элладу, и там, на олимпийских играх, читал свое произведение перед громадной толпой, собравшейся из всех эллинских стран, и удостоился такого одобрения, что его книги, которых было девять, получили названия по именам муз. Но этот рассказ мы можем считать только измышлением ритора, мало заботившегося об исторической истине, хотя в основе его заключается, может быть, и исторический факт, что Геродот читал на олимпийских играх, перед многочисленным собранием, если не все свое сочинение, то отдельные части своих литературных трудов. О таких чтениях Геродота говорят и другие древние писатели, и мы не имеем основания в этом сомневаться. В те времена и софисты, и поэты, и рапсоды выступали таким образом перед многочисленной публикой; сочинения же Геродота и по своему содержанию, и по форме были до такой степени интересны и занимательны, что должны были встретить чрезвычайное одобрение.
Древние рассказывают также о чтении Геродота в Афинах, которое Евсевий относит к 446 году. Некоторые из новейших писателей предполагают, что Геродот читал в собрании во время праздника Панафиней. Мы имеем довольно вероятное известие, что афинский совет, по предложению Анита, наградил Геродота за чтение подарком в 10 талантов. С рассказом об этом чтении или о другом чтении в Афинах же, в доме Олора, отца Фукидида (историка), а также и с рассказом о чтении в Олимпии связывается маловероятный рассказ о мальчике Фукидиде, будто бы он присутствовал при этом чтении и залился слезами от восторга, а вместе с тем и от желания подражать Геродоту. Тогда Геродот сказал отцу мальчика: «Поздравляю тебя, Олор: твой сын горит стремлением к знанию». Далее, рассказывают о чтении Геродота в Фивах и о намерении его ввести изучение истории в тамошние школы. Без сомнения, выдуман впоследствии анекдот, передаваемый Дионом Хризостомом, о том, как Геродот явился в Коринф и потребовал награды за свои сочинения, в которых о Коринфе не было никакой лжи. Но Коринфяне отказали ему в награде, и за это он присочинил к своей истории невыгодный для них рассказ об их участии в Персидских войнах. (Ср. стр. 125).
Поселившись окончательно в Фурии, Геродот занялся обработкою материала, собранного им во время странствований, и создал большое историческое сочинение, которое дошло и до нас, под заглавием «История» (Ίστορίαι). Главною темою этого труда служит славная борьба эллинов с персидским царством; при этом Геродот высказывает убеждение, в то время весьма распространенное, что вражда между эллинами и народами Азии существует с древнейших времен. Рассказав великую драму персидских войн, Геродот передает, по примеру логографов, историю всех народов, участвовавших в этой великой борьбе, говорит об их образе жизни, нравах и верованиях и представляет географическое и естественно-историческое описание их стран, так что все сочинение представляет нечто в роде всеобщей истории. Все это сочинение, вероятно уже в александрийскую эпоху, разделено на 9 книг, из которых каждая названа по имени музы.
«История» Геродота – искрений, простой рассказ, проникнутый любовью к доброму и прекрасному, радостный рассказ о том, как любовь к свободе, мужество, разумный порядок, ум и скромные нравы греков восторжествовали над раболепием и тщеславною пышностью многочисленных, но беспорядочных полчищ Востока. По всему рассказу Геродота проходит противопоставление греческой народности характеру восточного быта. «История» Геродота – занимательный подробный рассказ о великих, изумительных событиях, ход которых излагает он своим любознательным соотечественникам по превосходно обдуманному плану, давая им ряд живых, завлекательных картин. Тон рассказа у него совершенно гармонирует с содержанием, и в целом своем «История» Геродота имеет характер величественного эпоса.
Фрагмент «Истории» Геродота на папирусе из Оксиринха, Египет
Главной целью Геродота при написании «Истории» было сохранить для потомства память о великих событиях войн с персами, чтобы, как выражается сам он, «подвиги греков и варваров в их борьбе между собою не исчезли безвестно в реке времени». В начале первой книги «Истории» Геродот вкратце сообщает мифические события, послужившие, как он полагает, началом враждебных отношений между Европой и Азией, – похищение Ио и Европы, Медеи и Елены; затем переходит к повествованию о человеке, о котором он сам наверное знает, что он первый поступил несправедливо с эллинами – о лидийском царе Крезе, который подчинил своей власти малоазиатских греков. Деяния и судьба Креза рассказываются в «Истории» Геродота весьма подробно, что дает повод вставить в это повествование, в виде эпизодов, не только историю прежних лидийских царей и их войн с эллинскими городами Малой Азии, но и историю Афин со времен Солона и Спарты со времен Ликурга до времен Креза. Рассказав таким образом о первом порабощении греков азиатскою властью, Геродот тотчас же указывает на эллинские государства, от которых явится в свое время помощь и освобождение. Перс Кир побеждает Креза и заступает его место, так что с этого времени внимание историка обращено главным образом на Персидское царство, продолжающее враждебные действия относительно греков. Сначала Геродот рассказывает историю Мидийского царства и юношество Кира, покорителя мидян; затем описывает его завоевательные походы: на Вавилон (о памятниках, жителях и нравах этого города говорится подробно), против малоазиатских греков и против массагетов. При этом сообщаются сведения и о происхождении азиатских эллинов, а равно и соседних с ними ликийских и карийских племен.
Во второй книге «Истории» завоевание Египта Камбизом дает Геродоту повод к подробному описанию этой страны, столь интересной для него и для его соотечественников; Геродот сообщает сведения о жителях, памятниках, нравах, обычаях и религиозных верованиях Египта. В третьей книге Геродот продолжает историю Камбиза, Лжесмердиса и Дария, а также и Поликрата, тирана самосского, с падением которого персидское владычество начинает распространяться и на греческие острова. Таким образом мы видим, как Персидское царство подвигается все ближе и ближе к европейской Греции; учреждения, введенные Дарием при вступлении его на царство – разделение всего царства на 20 сатрапий и перечисление платимых ими налогов дают нам понятие о пространстве и богатстве этой могущественной страны.
В четвертой книге «Истории», поход Дария на Дунай и против скифов впервые приводит персов в Европу. Здесь мы имеем подробное описание северной Европы, именно Скифии и её жителей; в той же книге Геродота находятся известия о южных странах – о Киренаике и её истории и о соседних с нею ливийских племенах, так как одновременно с походом Дария на скифов, персы в Египте готовились к походу в Ливию. В пятой книге рассказывается о покорении части Фракии и Македонии войсками, оставшимися после скифского похода и о начавшемся в то же время ионийском восстании, поводом к которому послужил также скифский поход. Поездка милетского тирана Аристагора в Грецию за помощью дает Геродоту повод продолжать историю Спарты и Афин с того времени, на котором она остановилась в первой книге, и в особенности представить быстрое усиление афинян, которые после изгнания Писистратидов почувствовали, вместе со свободою, новую силу и не побоялись навлечь на себя гнев персидского царя, оказав поддержку ионийскому вос/pa name=Поселившись окончательно в Фурии, Геродот занялся обработкою материала, собранного им во время странствований, и создал большое историческое сочинение, которое дошло и до нас, под заглавием «История» (Ίστορίαι). Главною темою этого труда служит славная станию.
В шестой книге «Истории» Геродот рассказывает об усмирении легкомысленно начатого ионийского восстания, о неудачном походе Мардония на Грецию; подробно объясняет раздоры, происходившие между греческими государствами накануне персидских войн, и затем следует рассказ об экспедиции Датиса и Артаферна, окончившейся марафонским сражением. Затем, до девятой книги «Истории» включительно, рассказ о последних великих событиях идет широким потоком, не уклоняясь от своего естественного пути в сторону, но с прежнею медленностью, возбуждающею нетерпение читателя. Чрезвычайно подробно Геродот описывает все племена, собранные Ксерксом с разных сторон своего обширного царства против Греции, их происхождение, их вооружение. Медленно надвигаются эти грозные массы на Грецию, государства которой, занимаясь взаимными пререканиями, не могут соединиться вместе, чтобы отразить опасность; происходят первые сражения при Фермопилах и Артемисии, затем большие, решительные битвы при Саламине, Платее и Микале, которые отвращают от Европы опасность, грозившую из Азии, и служат началом наступательной борьбы против Персии. Взятие Сеста афинянами есть последнее событие войны, сообщаемое Геродотом. Сочинение его не вполне закончено, хотя мы и не думаем, что Геродот хотел довести историю персидских войн до самого их конца, до смерти Кимона. Труд, не доведенный до конца, заключается влагаемым в уста Киру замечанием, что не всегда оказываются храбрейшими людьми те, которые живут в наиболее плодородном и богатом крае.
Таким образом, «История» Геродота написана по хорошо обдуманному плану. Чрез все сочинение проходит одна нить, которою и связываются – иногда, правда, очень слабо – отдельные, большие и малые, его части; главная тема окружена множеством эпизодов, особенно в первых книгах. Дионисий Галикарнасский говорит о своем земляке, что он, подражая Гомеру, старается многочисленностью эпизодов придать своему произведению прелесть разнообразия. Но не одно это множество эпизодов сближает труд Геродота с гомеровским эпосом. Гомера напоминает и простое, оживленное и наглядное изложение, приятная и добродушная подробность повествования и естественная прелесть мягкого ионического диалекта. Атеней называет Геродота за его стиль «достойным удивления», «сладким как мед»; Цицерон сравнивает его с зеркальной поверхностью спокойно текущей реки.
Характер поэтического произведения имеет творение Геродота еще и потому, что ядро его составляет определенное религиозное миросозерцание. Этим отец истории отличается от всех позднейших греческих историков. Его произведение проникнуто идеей о высшем порядке в мире, о божественной силе, которая, как в мире физическом, так и в мире нравственном, указывает всякому существу определенные пределы и меру и наблюдает за тем, чтобы эти пределы не нарушались. В своей «Истории» Геродот показывает, как целые народы и каждый отдельный человек подчиняются этой высшей справедливости; если кто в гордой самоуверенности превышает положенный ему предел, или даже без всякой злой мысли пользуется чрезвычайно большим счастьем, того божество унижает, наказывает и сокрушает, чтобы снова восстановить нарушенное равновесие: «божество не терпит, чтобы что-либо было велико, кроме него». Эту справедливую заботу божественной силы о поддержании нравственного порядка в мире Геродот называет завистью (φθονος) божества – представление, которое у древних называлось иначе Немезидою и совпадает с понятием Провидения. Каждый человек должен бояться этой Немезиды и остерегаться как чрезмерного возвышения, так и беды; это принимает в соображение и Геродот. История, по его воззрению, – божественный суд, решающий дела человеческие по закону нравственно-религиозной правды. Геродота можно даже назвать историком-богословом. Соблюдая в своих суждениях о вещах божественных умеренность и осторожность, в историческом рассказе о чужих народах и в суждениях о них он старается воздавать каждому должное. Даже и у врагов Геродот хвалит то, что заслуживает похвалы, и сообщая о великих подвигах своего народа, избегает сильного увлечения естественной национальной гордостью; чаще он указывает своим соотечественникам на то, что их спасло скорее божественное провидение и благоприятное стечение обстоятельств, чем их собственные силы и подвиги.
При суждении об историке всего важнее вопрос о его достоверности. Достоверность Геродота подвергалась сомнению еще в древности. Ктесий Книдский (ок. 400 г. до Р. X), придворный врач царя Артаксеркса Мнемона, написавший, на основании персидских архивных материалов, большое сочинение о персидской истории (Περσικά) до своего времени, но не отличавшийся, по мнению древних, любовью к истине, рассказывает о Персидских войнах многое несогласно с Геродотом и называет его лжецом и выдумщиком.
Вслед за ним и некоторые другие писатели также выступили против Геродота с обвинениями и опровержениями. Геродот в своём труде – не слепой панегирист греков. Когда вошло в моду у греков писать историю с риторическим самохвальством, его простодушная правдивость стала казаться не воздающею справедливости греческим подвигам; его стали упрекать в склонности говорить о греках дурно. Плутарх, в дошедшей до нас книге «О стремлении Геродота к порицаниям», старается, побуждаемый мелочным национализмом, обвинить его ничтожными уликами в искажении фактов, в недостатке патриотизма, в пристрастии к партии и в злонамеренном унижении личностей. Другие хотя и не обвиняли «Историю» Геродота прямо в намеренной фальсификации, но все-таки выставляли его легкомысленным и неразборчивым рассказчиком басен и чудес. Но в этом они были несправедливы к нашему историку. В выборе материала Геродот поступает с величайшей старательностью и добросовестностью и сообщает результаты своих исследований с правдивостью и не без тонкой критики. Правда, там, где он не мог наблюдать непосредственно сам, где он должен был, во время своих путешествий, довольствоваться рассказами толмачей и периэгетов, жрецов и других людей, там восточная хвастливость и страсть к преувеличениям сообщила ему много чудесного и невероятного. Но Геродот не отказывается от критики подобных рассказов и часто пускается в разыскания и исследования, в которых видна настоящая историческая критика; в своих рассказах он всегда отличает то, что он узнал и видел лично, от того, что ему известно только по слухам. Где Геродот не мог решить, насколько данное известие достоверно, или где он не верит сообщенному слуху, там он прямо в этом сознается и говорит: «Я должен передать то, что мне говорили, но я не имею надобности всему верить». Сообщая об экспедиции из Красного Моря вокруг Африки, снаряженной при египетском царе Нехо, он прибавляет: «И рассказывают, чему я не могу поверить, но что другой кто-нибудь, может быть, признает за вероятное, что во время их плавания у берегов Ливии солнце было у них с правой стороны» (IV, 42), – замечание, которому, конечно, не верил никто из современников Геродота, но в справедливости которого мы теперь не сомневаемся. Если об одном и том же предмете существует два различных известия, и Геродот не может отдать предпочтение которому-нибудь из них, то он приводит оба, предоставляя дальнейшее исследование их просвещенному читателю. Таким образом, у него сохранилось несколько весьма ценных известий, достоверность которых подтвердилась только исследованиями новейшего времени. Разыскания новейших путешественников в странах, которые посетил Геродот, все более и более подтверждают, что он сообщал сведения правдиво и добросовестно. При объяснении причин событий, а также и в суждениях о положении греческих государств, Геродот не выказывает той зрелости политического развития, какой можно было бы ожидать от современника и друга Перикла. Он старается объяснять события более наклонностями и страстями отдельных личностей, чем более глубокими политическими причинами, положением и интересами государств; для него на первом плане стоит элемент нравственный и религиозный, а не политический.
В древности Геродот с одной стороны подвергался порицаниям и обвинениям, а с другой стороны был предметом удивления и высокого уважения; но порицание его исходило, по большей части, от отдельных личностей, а уважение к нему разделялось всеми и сохранилось навсегда у людей, понимающих дело. Его «История» читалась многими, комментировалась, из неё делались извлечения; в Александрии, в большом театре, актер Гегезий читал отрывки из Геродота; и этот случай был не единственный в своем роде. Особенно ценился он древними за свой приятный язык. Дионисий Галикарнасский назвал его лучшим образцом ионического диалекта, но не потому, чтобы ионический диалект был у него, как у Гекатея Милетского, совершенно чист и свободен от всяких примесей, – Геродот примешивал к нему слова и выражения из других диалектов, из эпоса, из трагиков, – а потому, что он впервые выработал ионический диалект в прекрасной прозе, которая может быть поставлена на ряду с поэзией. Речь Геродота проста и ясна, как будто бы он говорил, а не писал; она состоит обыкновенно из небольших предложений, слабо соединенных между собою (Λέξις έιρομένη, «речь простого порядка»). Там, где Геродот старается, по образцу аттической периодической речи, составлять большие сложные предложения, он оказывается слабым и неискусным.
Двойной бюст Геродота и Фукидида
После своего переселения в Фурии, следовательно, после 444 г. до Р. X., Геродот вел в этом городе спокойную жизнь, предпринимая, впрочем, время от времени небольшие поездки по городам Великой Греции и в Сицилию. Он был еще раз и в Афинах, вероятно, в начале Пелопоннесской войны, так как он видел Пропилеи, построенные только в 431 г. до Р. X. О времени смерти Геродота мы не имеем определенных известий. Прежде, основываясь на двух местах его сочинения (I, 130 и III, 15), полагали, что он жил еще после 408 года: в первом из этих мест Геродот упоминает о восстании мидян против Дария, а этого царя считали за Дария Нофа, против которого мидяне восстали в 408 году, так как о мидийском восстании против Дария Гистаспа ничего не было известно. Но в настоящее время открыта Бехистунская надпись, в которой подробно рассказывается о неудачном восстании мидянина Фраорта против Дария Гистаспа, которое относится, приблизительно, к 520 г. до Р. X. Рассматривая слова Геродота, мы находим, что он мог говорить именно об этом восстании. В кн. III, гл. 15, упоминается о смерти некоего Амиртея из древнего египетского царского рода, который восстал против персов. Но этот Амиртей – не тот, который в 405–400 г. до Р. X. восстал против персов и овладел Египтом, а другой, союзник Инара в восстании 460–455 г. до Р. X., может быть, дед названного выше. Последние события, о которых упоминает Геродот в своем труде, все относятся к первым годам Пелопоннесской войны, не позже 428 г. до Р. X.; и так как он в упомянутом выше месте (I, 130) называет Дария Гистаспа просто Дарием и не отличает его, для избежания двусмысленности, от Дария Нофа, то мы можем предположить, что Геродот уже не трудился над своим сочинением после 424 г., когда начал царствовать Дарий Ноф; а так как это сочинение не окончено, то он едва ли и прожил долее 424 года.
Геродот умер в Фурии и был погребен на городской площади – отличие, которое давалось только выдающимся гражданам. На его гробнице фурийцы написали следующую надпись:
«Сын Ликса, Геродот, творец древней истории ионического стиля, положен в могилу здесь, где он умер. Он возрос далеко, в дорической земле; но, избегая несчастий, нашел себе новую родину на полях Фурийских».
По словам Свиды, некоторые утверждали, что Геродот умер в Пелле, столице Македонии; в другом месте он же говорит, что Геродот, во времена Еврипида и Софокла, был вместе с Геллаником при македонском дворе. Геродот обнаруживал особенное расположение к македонскому царствующему дому; во время своих путешествий он, вероятно, прожил некоторое время в Пелле и был в дружеских отношениях с семейством царя, который, по смерти историка, мог поставить ему кенотаф. Этот-то кенотаф и мог повести к предположению, что Геродот умер в Пелле. И в Афинах также находился кенотаф Геродота у Мелитидских ворот, и рядом с ним была гробница его великого преемника в истории, Фукидида.
Древний бюст Геродота находится в неаполитанском музее; двойной бюст Геродота и Фукидида – в музее Фарнезе в Риме.
Надеждин Н. И. Геродотова Скифия, объясненная чрез сличение с местностями. Одесса, 1842
Дьячан Ф. Н. Геродот и его музы. Ч. 1. Варшава, 1877
Клингер В. П. Сказочные мотивы в истории Геродота. Киев, 1903
Лурье С. Я. Геродот. М.-Л., 1947.
Доватур А. И. Повествовательный и научный стиль Геродота. — Л., 1957
Дитмар А. Б. От Скифии до Элефантины. Жизнь и путешествия Геродота. — М., 1961
Борухович В. Г. Историческая концепция египетского логоса Геродота. Саратов, 1972.
Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия: Историко-географический анализ. М., 1979
Нейхардт А. А. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. Л., 1982
Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. М., 1982
Кузнецова Т. И., Миллер Т. А. Античная эпическая историография: Геродот. Тит Ливий. — М., 1984
Суриков И. Е. Геродот. М., 2009
[1] Одна писательница времен Нерона, Памфила, говорила, по свидетельству Геллия (N. А. XV. 23), что Гелланику при начале Пелопоннесской войны было, кажется, 65 лет, Геродоту 53, Фукидиду 40.
[2] На смерть Гиппократа Пиндар написал трен, который, конечно, сохранялся в семье Перикла. Кирхгоф предполагает, что Геродот мог заимствовать свои рассказ о сватовстве за Агаристу из этого стихотворения.
[3] В кн. I, гл. 106 и 184; Геродот обещает поговорить о фактах, касающихся ассирийской и вавилонской истории в Ασσύριοι λόγοι,но из этого отдельного сочинения в большом труде не приводится ничего. Вероятно, Геродот издал его самостоятельной книгой.
rushist.com
