Annotation
По России прокатилась волна убийств крупнейших банкиров. Что это — выплеснувшаяся наверх тайная война финансовых группировок? Или бандитские разборки? А может быть, борьба за политическую власть?.. В расследование вовлечен «важняк» А. Б. Турецкий. Его версия — последняя — оказывается единственно верной.
ЧЕТВЕРГ, 5 октября
ПЯТНИЦА, 6 октября
СУББОТА, 7 октября
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 8 октября
ПОНЕДЕЛЬНИК, 9 октября
ВТОРНИК, 10 октября
СРЕДА, 11 октября
ЧЕТВЕРГ, 12 октября
ПЯТНИЦА, 13 октября
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 15 октября
ПОНЕДЕЛЬНИК, 16 октября
ВТОРНИК, 17 октября
СРЕДА, 18 октября
ЧЕТВЕРГ, 19 октября
ПЯТНИЦА, 20 октября
СУББОТА, 21 октября
Эпилог
notes
Note1
Note2
ЧЕТВЕРГ, 5 октября
1
На Олимпийском проспекте вокруг «жигуленка» Турецкого неожиданно начал совершать странные пассы приземистый, видавший виды «БМВ» с побитыми крыльями и залепленным грязью номером. Два лба, в спортивных куртках, сидевшие в салоне, вели себя намеренно нагло: иномарка без всякой причины пару раз подрезала нос «жигуленку», и Турецкому пришлось резко давить на тормоз, чтобы не вылететь на встречную полосу, затем же вообще перейти в правый ряд, спрятавшись за троллейбусом. А сволочная иномарка выскочила далеко вперед и притерлась к тротуару, видимо, в ожидании своей напуганной жертвы. Так наверняка думали наглецы.
«А ведь это началась охота! — сказал себе Турецкий, продумывая свой дальнейший маршрут и прикидывая, как оторваться от преследователей. — Они, конечно, не отстанут. Но ведь и на откровенное нападение пока не идут, хотя возможность такая уже им представлялась… Значит, что же? Пугают? Играют, словно с мышонком…»
Гаишников, когда они особенно нужны, как обычно, поблизости не было, значит, рассчитывать можно только на собственную сообразительность. Был, конечно, еще один вариант: домчаться до Неглинки, до грязновской конторы, где наверняка сидят сейчас его молодцы из охранно-розыскного бюро «Слава», а те — только свистни — вмиг скрутят этих лбов, да еще и шишек им наставят, чтоб были вежливее. Но до Вячеслава Ивановича надо еще добраться, хотя он практически уже в двух шагах, лишь бы проскочить безболезненно Цветной бульвар.
Но на Трубной Турецкого ожидало очередное испытание. Он обошел «девятку» — «Ладу» и пристроился сзади к шикарному белому «линкольну» со сплошными нулями на номере (не иначе какой-нибудь очень крупный босс!), наивно полагая, что «девятка» прикроет его сзади от висевшего на хвосте «БМВ». Но та поступила неразумно, вильнув совсем вправо и прижавшись к бортику. Турецкий успел лишь заметить в зеркальце стремительно надвигающуюся акулью морду «БМВ» и понял, что через мгновение эти сукины дети вомнут его в шикарный багажник «линкольна». И сразу сработал автомат: Турецкий резко вильнул влево и вырвался в третий ряд, хамски подрезав нос «ушастому» «Запорожцу», который тут же завопил, захлебнувшись в истерике. И тут — ну надо же! — мгновенно, словно из-под земли, явился гаишник и царственно махнул Турецкому жезлом, показывая, что ГАИ бдит и нарушителю не уйти от возмездия. Александр Борисович покорно и радостно сунулся вправо и вышел из машины. Пока гаишник степенно приближался к нему, Саша успел увидеть развернувшуюся сзади картину: погоня врезалась-таки в великолепную задницу босса и теперь за перекрестком царил подлинный кавардак. Бросив свою разбитую машину, преследователи живо удирали — один по Цветному, другой — по Петровскому бульварам, причем удирали грамотно, скинув приметные куртки. Возле подбитого «линкольна» вовсю базарила толпа сбившихся в кучу зевак и водителей. Но гаишника это не касалось. А может быть, он решил, что причина данного содома — вот она, перед ним, стоит себе и покорно улыбается? Ну-ну!
Отдав вежливо честь и представившись, майор-гаишник протянул руку за правами Турецкого. Получив их и раскрыв, стал удивленно вчитываться, поглядывая то на цветное фото Турецкого, то на оригинал.
— Как же это вы так… господин старший следователь? — с наигранным изумлением произнес наконец майор. — Ведь вот какую кашу заварили! — Он небрежно ткнул жезлом в сторону пробки на перекрестке.
— Я бы посоветовал вам, майор, не догадками сейчас заниматься, а своим прямым делом. Составляйте протокол, я вам продиктую. Итак, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации Турецкий Александр Борисович, уходя от преследовавшего его, наверняка находящегося в розыске автомобиля марки «БМВ» с двумя парнями в салоне, одетыми в спортивные куртки синего цвета, был вынужден нарушить правила движения и подрезать нос «Запорожцу», который благополучно уехал. Преследователи же, не рассчитав скорости, врезались в автомобиль марки «Линкольн», после чего, бросив разбитую машину, скрылись… В чем дело, майор? — удивленно поднял брови Турецкий. — Почему не пишете?
Но гаишник лишь вздохнул, молча вернул ему права, отдал честь и неторопливо направился к побитому «линкольну». Какие права?! Какой там протокол?! Впрочем, Александр Борисович нос-то «Запорожцу» все-таки подрезал, а это неправильно. За это штраф платить надо. Невелика, конечно, сумма — всего каких-то пятнадцать тысяч, но… не было у старшего следователя по особо важным делам лишних пятнадцати тысяч в кармане. Не было, и все. Потому что отпускных он еще не получил. На что, кстати, очень даже рассчитывал.
Господи, да разве в этом дело? Ведь эти лихие молодцы только что запросто могли бы размазать его. Знать бы, за какие заслуги… Кому ж это он до такой степени насолил?.. Ну ладно, как бы отмахнулся от собственных мыслей Турецкий, это все — лирика. Этот вшивый «БМВ» он впервые засек еще на Олимпийском проспекте, то есть в непосредственной близости от конторы Яремчика. Но самого Яремчика, этого востроносого лиса с бегающими глазками, Саша навестил с подачи Славки Грязнова. А у Славы клиентура все-таки порядочная, честь фирмы чего-то же стоит! Похоже, что вели Турецкого эти лбы гораздо раньше, но вот прокололись только там. Значит, Яремчик тут ни при чем, и это хорошо. Каждый должен заниматься исключительно своим делом и не лезть туда, где пахнет керосином. Яремчик делает визы, когда очень надо, и даже бесплатно, а Турецкий ловит убийц. Каждому свое, и все довольны. Но самое приятное, отметил про себя Турецкий, что никакого страха он так и не почувствовал. Напряжение — это было. Но не страх за свою жизнь…
Саша вдруг обнаружил, что все еще стоит, привалившись плечом к «жигуленку», и размышляет о вещах, в сущности совершенно посторонних и не имеющих отношения к тому, чем он в настоящий момент должен был заниматься. А предстояло ему буквально через десять минут сидеть на ответственнейшем заседании, которое вели в конференц-зале Генеральной прокуратуры сам генеральный прокурор и министр внутренних дел. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, что речь будет идти скорее всего об участившихся за последнее время и поражающих своей наглостью убийствах крупнейших в стране банкиров, коммерсантов и даже — подумать только! — депутатов самой Госдумы! Нет, не сами факты преступлений будут сегодня муссироваться, а то, что за редчайшим исключением подавляющее большинство убийств так и остается нераскрытым. Висяки и висячки… Однако, как заметил поэт, «довольно бреда, время для труда», то есть пора и честь знать. Раз блистательный представитель ГАИ в чине майора приступил к непосредственному несению своих обязанностей на перекрестке Трубной площади, жди очередных пробок, это закон.
«Невозможная стала жизнь, — уныло покачал головой Турецкий. — Ездить — нельзя, ходить — опасно. Рэкет, киллеры — куда мужику-то теперь податься? А куда ни сунься, везде прибьют или таким налогом обложат!.. Ну все, все!» — остановил он себя и включил зажигание.
2
— Да, Саш, вот тут я с тобой согласен: ваше поколение совсем ни при чем. Просто вас некому было научить это… готовить «Блади Мэри»…
Турецкий хмыкнул.
«Ну надо же, какой апломб! А произношение какое! Оксфорд! Кембридж! Куда нам, лапотным… Подумаешь, «Кровавая Мэри» — два слова, но как подано!..»
Олег многозначительно покивал, как бы завершая беседу с самим собой, и пьяно-пристальным взглядом уперся в Турецкого.
— Но я готов это… продолжить лекцию. Давай сюда томатный сок… А в чем дело? У нас что, больше нет томатного сока?
— Извините, сэр, — вежливо и холодно, словно вышколенный слуга, склонил Саша голову в полупоклоне, — весь вышел, сэр. И вообще, кончилось все, что мы имели. Правда, я могу залезть в холодильник Грязнова, и не исключено, совсем не исключено…
— Твой Грязнов — плебей. Это я безале…пели…ционно заявляю, да.
— Не ври! — возразил Турецкий. — Грязнов очень хороший человек. И мой старинный друг, товарищ и брат, понял? И у него всегда чего-нибудь стоит в холодильнике… А что касается некоторых аристократов, то я сильно извиняюсь: не вижу, где они? Ау!.. Тишина! Может, ты видишь?
Олег расхохотался. И Турецкому на миг показалось, что не так он и пьян, как хочет выглядеть в какие-то моменты. Хотя с другой стороны… Все-таки литр они уже усидели. Смешивая с томатным соком в разных пропорциях. Но никак не добиваясь при этом чистоты картины, то есть четкой линии разделения красного и белого. Из-за чего, собственно, и о ...
knigogid.ru
Контрольный выстрел
ЧЕТВЕРГ, 5 октября
1На Олимпийском проспекте вокруг «жигуленка» Турецкого неожиданно начал совершать странные пассы приземистый, видавший виды «БМВ» с побитыми крыльями и залепленным грязью номером. Два лба, в спортивных куртках, сидевшие в салоне, вели себя намеренно нагло: иномарка без всякой причины пару раз подрезала нос «жигуленку», и Турецкому пришлось резко давить на тормоз, чтобы не вылететь на встречную полосу, затем же вообще перейти в правый ряд, спрятавшись за троллейбусом. А сволочная иномарка выскочила далеко вперед и притерлась к тротуару, видимо, в ожидании своей напуганной жертвы. Так наверняка думали наглецы.
«А ведь это началась охота! — сказал себе Турецкий, продумывая свой дальнейший маршрут и прикидывая, как оторваться от преследователей. — Они, конечно, не отстанут. Но ведь и на откровенное нападение пока не идут, хотя возможность такая уже им представлялась… Значит, что же? Пугают? Играют, словно с мышонком…»
Гаишников, когда они особенно нужны, как обычно, поблизости не было, значит, рассчитывать можно только на собственную сообразительность. Был, конечно, еще один вариант: домчаться до Неглинки, до грязновской конторы, где наверняка сидят сейчас его молодцы из охранно-розыскного бюро «Слава», а те — только свистни — вмиг скрутят этих лбов, да еще и шишек им наставят, чтоб были вежливее. Но до Вячеслава Ивановича надо еще добраться, хотя он практически уже в двух шагах, лишь бы проскочить безболезненно Цветной бульвар.
Но на Трубной Турецкого ожидало очередное испытание. Он обошел «девятку» — «Ладу» и пристроился сзади к шикарному белому «линкольну» со сплошными нулями на номере (не иначе какой-нибудь очень крупный босс!), наивно полагая, что «девятка» прикроет его сзади от висевшего на хвосте «БМВ». Но та поступила неразумно, вильнув совсем вправо и прижавшись к бортику. Турецкий успел лишь заметить в зеркальце стремительно надвигающуюся акулью морду «БМВ» и понял, что через мгновение эти сукины дети вомнут его в шикарный багажник «линкольна». И сразу сработал автомат: Турецкий резко вильнул влево и вырвался в третий ряд, хамски подрезав нос «ушастому» «Запорожцу», который тут же завопил, захлебнувшись в истерике. И тут — ну надо же! — мгновенно, словно из-под земли, явился гаишник и царственно махнул Турецкому жезлом, показывая, что ГАИ бдит и нарушителю не уйти от возмездия. Александр Борисович покорно и радостно сунулся вправо и вышел из машины. Пока гаишник степенно приближался к нему, Саша успел увидеть развернувшуюся сзади картину: погоня врезалась-таки в великолепную задницу босса и теперь за перекрестком царил подлинный кавардак. Бросив свою разбитую машину, преследователи живо удирали — один по Цветному, другой — по Петровскому бульварам, причем удирали грамотно, скинув приметные куртки. Возле подбитого «линкольна» вовсю базарила толпа сбившихся в кучу зевак и водителей. Но гаишника это не касалось. А может быть, он решил, что причина данного содома — вот она, перед ним, стоит себе и покорно улыбается? Ну-ну!
Отдав вежливо честь и представившись, майор-гаишник протянул руку за правами Турецкого. Получив их и раскрыв, стал удивленно вчитываться, поглядывая то на цветное фото Турецкого, то на оригинал.
— Как же это вы так… господин старший следователь? — с наигранным изумлением произнес наконец майор. — Ведь вот какую кашу заварили! — Он небрежно ткнул жезлом в сторону пробки на перекрестке.
— Я бы посоветовал вам, майор, не догадками сейчас заниматься, а своим прямым делом. Составляйте протокол, я вам продиктую. Итак, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации Турецкий Александр Борисович, уходя от преследовавшего его, наверняка находящегося в розыске автомобиля марки «БМВ» с двумя парнями в салоне, одетыми в спортивные куртки синего цвета, был вынужден нарушить правила движения и подрезать нос «Запорожцу», который благополучно уехал. Преследователи же, не рассчитав скорости, врезались в автомобиль марки «Линкольн», после чего, бросив разбитую машину, скрылись… В чем дело, майор? — удивленно поднял брови Турецкий. — Почему не пишете?
Но гаишник лишь вздохнул, молча вернул ему права, отдал честь и неторопливо направился к побитому «линкольну». Какие права?! Какой там протокол?! Впрочем, Александр Борисович нос-то «Запорожцу» все-таки подрезал, а это неправильно. За это штраф платить надо. Невелика, конечно, сумма — всего каких-то пятнадцать тысяч, но… не было у старшего следователя по особо важным делам лишних пятнадцати тысяч в кармане. Не было, и все. Потому что отпускных он еще не получил. На что, кстати, очень даже рассчитывал.
Господи, да разве в этом дело? Ведь эти лихие молодцы только что запросто могли бы размазать его. Знать бы, за какие заслуги… Кому ж это он до такой степени насолил?.. Ну ладно, как бы отмахнулся от собственных мыслей Турецкий, это все — лирика. Этот вшивый «БМВ» он впервые засек еще на Олимпийском проспекте, то есть в непосредственной близости от конторы Яремчика. Но самого Яремчика, этого востроносого лиса с бегающими глазками, Саша навестил с подачи Славки Грязнова. А у Славы клиентура все-таки порядочная, честь фирмы чего-то же стоит! Похоже, что вели Турецкого эти лбы гораздо раньше, но вот прокололись только там. Значит, Яремчик тут ни при чем, и это хорошо. Каждый должен заниматься исключительно своим делом и не лезть туда, где пахнет керосином. Яремчик делает визы, когда очень надо, и даже бесплатно, а Турецкий ловит убийц. Каждому свое, и все довольны. Но самое приятное, отметил про себя Турецкий, что никакого страха он так и не почувствовал. Напряжение — это было. Но не страх за свою жизнь…
Саша вдруг обнаружил, что все еще стоит, привалившись плечом к «жигуленку», и размышляет о вещах, в сущности совершенно посторонних и не имеющих отношения к тому, чем он в настоящий момент должен был заниматься. А предстояло ему буквально через десять минут сидеть на ответственнейшем заседании, которое вели в конференц-зале Генеральной прокуратуры сам генеральный прокурор и министр внутренних дел. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, что речь будет идти скорее всего об участившихся за последнее время и поражающих своей наглостью убийствах крупнейших в стране банкиров, коммерсантов и даже — подумать только! — депутатов самой Госдумы! Нет, не сами факты преступлений будут сегодня муссироваться, а то, что за редчайшим исключением подавляющее большинство убийств так и остается нераскрытым. Висяки и висячки… Однако, как заметил поэт, «довольно бреда, время для труда», то есть пора и честь знать. Раз блистательный представитель ГАИ в чине майора приступил к непосредственному несению своих обязанностей на перекрестке Трубной площади, жди очередных пробок, это закон.
libking.ru
Контрольный выстрел
ЧЕТВЕРГ, 5 октября
1
На Олимпийском проспекте вокруг «жигуленка» Турецкого неожиданно начал совершать странные пассы приземистый, видавший виды «БМВ» с побитыми крыльями и залепленным грязью номером. Два лба, в спортивных куртках, сидевшие в салоне, вели себя намеренно нагло: иномарка без всякой причины пару раз подрезала нос «жигуленку», и Турецкому пришлось резко давить на тормоз, чтобы не вылететь на встречную полосу, затем же вообще перейти в правый ряд, спрятавшись за троллейбусом. А сволочная иномарка выскочила далеко вперед и притерлась к тротуару, видимо, в ожидании своей напуганной жертвы. Так наверняка думали наглецы.
«А ведь это началась охота! — сказал себе Турецкий, продумывая свой дальнейший маршрут и прикидывая, как оторваться от преследователей. — Они, конечно, не отстанут. Но ведь и на откровенное нападение пока не идут, хотя возможность такая уже им представлялась… Значит, что же? Пугают? Играют, словно с мышонком…»
Гаишников, когда они особенно нужны, как обычно, поблизости не было, значит, рассчитывать можно только на собственную сообразительность. Был, конечно, еще один вариант: домчаться до Неглинки, до грязновской конторы, где наверняка сидят сейчас его молодцы из охранно-розыскного бюро «Слава», а те — только свистни — вмиг скрутят этих лбов, да еще и шишек им наставят, чтоб были вежливее. Но до Вячеслава Ивановича надо еще добраться, хотя он практически уже в двух шагах, лишь бы проскочить безболезненно Цветной бульвар.
Но на Трубной Турецкого ожидало очередное испытание. Он обошел «девятку» — «Ладу» и пристроился сзади к шикарному белому «линкольну» со сплошными нулями на номере (не иначе какой-нибудь очень крупный босс!), наивно полагая, что «девятка» прикроет его сзади от висевшего на хвосте «БМВ». Но та поступила неразумно, вильнув совсем вправо и прижавшись к бортику. Турецкий успел лишь заметить в зеркальце стремительно надвигающуюся акулью морду «БМВ» и понял, что через мгновение эти сукины дети вомнут его в шикарный багажник «линкольна». И сразу сработал автомат: Турецкий резко вильнул влево и вырвался в третий ряд, хамски подрезав нос «ушастому» «Запорожцу», который тут же завопил, захлебнувшись в истерике. И тут — ну надо же! — мгновенно, словно из-под земли, явился гаишник и царственно махнул Турецкому жезлом, показывая, что ГАИ бдит и нарушителю не уйти от возмездия. Александр Борисович покорно и радостно сунулся вправо и вышел из машины. Пока гаишник степенно приближался к нему, Саша успел увидеть развернувшуюся сзади картину: погоня врезалась-таки в великолепную задницу босса и теперь за перекрестком царил подлинный кавардак. Бросив свою разбитую машину, преследователи живо удирали — один по Цветному, другой — по Петровскому бульварам, причем удирали грамотно, скинув приметные куртки. Возле подбитого «линкольна» вовсю базарила толпа сбившихся в кучу зевак и водителей. Но гаишника это не касалось. А может быть, он решил, что причина данного содома — вот она, перед ним, стоит себе и покорно улыбается? Ну-ну!
Отдав вежливо честь и представившись, майор-гаишник протянул руку за правами Турецкого. Получив их и раскрыв, стал удивленно вчитываться, поглядывая то на цветное фото Турецкого, то на оригинал.
— Как же это вы так… господин старший следователь? — с наигранным изумлением произнес наконец майор. — Ведь вот какую кашу заварили! — Он небрежно ткнул жезлом в сторону пробки на перекрестке.
— Я бы посоветовал вам, майор, не догадками сейчас заниматься, а своим прямым делом. Составляйте протокол, я вам продиктую. Итак, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации Турецкий Александр Борисович, уходя от преследовавшего его, наверняка находящегося в розыске автомобиля марки «БМВ» с двумя парнями в салоне, одетыми в спортивные куртки синего цвета, был вынужден нарушить правила движения и подрезать нос «Запорожцу», который благополучно уехал. Преследователи же, не рассчитав скорости, врезались в автомобиль марки «Линкольн», после чего, бросив разбитую машину, скрылись… В чем дело, майор? — удивленно поднял брови Турецкий. — Почему не пишете?
Но гаишник лишь вздохнул, молча вернул ему права, отдал честь и неторопливо направился к побитому «линкольну». Какие права?! Какой там протокол?! Впрочем, Александр Борисович нос-то «Запорожцу» все-таки подрезал, а это неправильно. За это штраф платить надо. Невелика, конечно, сумма — всего каких-то пятнадцать тысяч, но… не было у старшего следователя по особо важным делам лишних пятнадцати тысяч в кармане. Не было, и все. Потому что отпускных он еще не получил. На что, кстати, очень даже рассчитывал.
Господи, да разве в этом дело? Ведь эти лихие молодцы только что запросто могли бы размазать его. Знать бы, за какие заслуги… Кому ж это он до такой степени насолил?.. Ну ладно, как бы отмахнулся от собственных мыслей Турецкий, это все — лирика. Этот вшивый «БМВ» он впервые засек еще на Олимпийском проспекте, то есть в непосредственной близости от конторы Яремчика. Но самого Яремчика, этого востроносого лиса с бегающими глазками, Саша навестил с подачи Славки Грязнова. А у Славы клиентура все-таки порядочная, честь фирмы чего-то же стоит! Похоже, что вели Турецкого эти лбы гораздо раньше, но вот прокололись только там. Значит, Яремчик тут ни при чем, и это хорошо. Каждый должен заниматься исключительно своим делом и не лезть туда, где пахнет керосином. Яремчик делает визы, когда очень надо, и даже бесплатно, а Турецкий ловит убийц. Каждому свое, и все довольны. Но самое приятное, отметил про себя Турецкий, что никакого страха он так и не почувствовал. Напряжение — это было. Но не страх за свою жизнь…
Саша вдруг обнаружил, что все еще стоит, привалившись плечом к «жигуленку», и размышляет о вещах, в сущности совершенно посторонних и не имеющих отношения к тому, чем он в настоящий момент должен был заниматься. А предстояло ему буквально через десять минут сидеть на ответственнейшем заседании, которое вели в конференц-зале Генеральной прокуратуры сам генеральный прокурор и министр внутренних дел. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, что речь будет идти скорее всего об участившихся за последнее время и поражающих своей наглостью убийствах крупнейших в стране банкиров, коммерсантов и даже — подумать только! — депутатов самой Госдумы! Нет, не сами факты преступлений будут сегодня муссироваться, а то, что за редчайшим исключением подавляющее большинство убийств так и остается нераскрытым. Висяки и висячки… Однако, как заметил поэт, «довольно бреда, время для труда», то есть пора и честь знать. Раз блистательный представитель ГАИ в чине майора приступил к непосредственному несению своих обязанностей на перекрестке Трубной площади, жди очередных пробок, это закон.
«Невозможная стала жизнь, — уныло покачал головой Турецкий. — Ездить — нельзя, ходить — опасно. Рэкет, киллеры — куда мужику-то теперь податься? А куда ни сунься, везде прибьют или таким налогом обложат!.. Ну все, все!» — остановил он себя и включил зажигание.
2
— Да, Саш, вот тут я с тобой согласен: ваше поколение совсем ни при чем. Просто вас некому было научить это… готовить «Блади Мэри»…
Турецкий хмыкнул.
«Ну надо же, какой апломб! А произношение какое! Оксфорд! Кембридж! Куда нам, лапотным… Подумаешь, «Кровавая Мэри» — два слова, но как подано!..»
Олег многозначительно покивал, как бы завершая беседу с самим собой, и пьяно-пристальным взглядом уперся в Турецкого.
— Но я готов это… продолжить лекцию. Давай сюда томатный сок… А в чем дело? У нас что, больше нет томатного сока?
online-knigi.com
Контрольный выстрел
ЧЕТВЕРГ, 5 октября
1На Олимпийском проспекте вокруг «жигуленка» Турецкого неожиданно начал совершать странные пассы приземистый, видавший виды «БМВ» с побитыми крыльями и залепленным грязью номером. Два лба, в спортивных куртках, сидевшие в салоне, вели себя намеренно нагло: иномарка без всякой причины пару раз подрезала нос «жигуленку», и Турецкому пришлось резко давить на тормоз, чтобы не вылететь на встречную полосу, затем же вообще перейти в правый ряд, спрятавшись за троллейбусом. А сволочная иномарка выскочила далеко вперед и притерлась к тротуару, видимо, в ожидании своей напуганной жертвы. Так наверняка думали наглецы.
«А ведь это началась охота! — сказал себе Турецкий, продумывая свой дальнейший маршрут и прикидывая, как оторваться от преследователей. — Они, конечно, не отстанут. Но ведь и на откровенное нападение пока не идут, хотя возможность такая уже им представлялась… Значит, что же? Пугают? Играют, словно с мышонком…»
Гаишников, когда они особенно нужны, как обычно, поблизости не было, значит, рассчитывать можно только на собственную сообразительность. Был, конечно, еще один вариант: домчаться до Неглинки, до грязновской конторы, где наверняка сидят сейчас его молодцы из охранно-розыскного бюро «Слава», а те — только свистни — вмиг скрутят этих лбов, да еще и шишек им наставят, чтоб были вежливее. Но до Вячеслава Ивановича надо еще добраться, хотя он практически уже в двух шагах, лишь бы проскочить безболезненно Цветной бульвар.
Но на Трубной Турецкого ожидало очередное испытание. Он обошел «девятку» — «Ладу» и пристроился сзади к шикарному белому «линкольну» со сплошными нулями на номере (не иначе какой-нибудь очень крупный босс!), наивно полагая, что «девятка» прикроет его сзади от висевшего на хвосте «БМВ». Но та поступила неразумно, вильнув совсем вправо и прижавшись к бортику. Турецкий успел лишь заметить в зеркальце стремительно надвигающуюся акулью морду «БМВ» и понял, что через мгновение эти сукины дети вомнут его в шикарный багажник «линкольна». И сразу сработал автомат: Турецкий резко вильнул влево и вырвался в третий ряд, хамски подрезав нос «ушастому» «Запорожцу», который тут же завопил, захлебнувшись в истерике. И тут — ну надо же! — мгновенно, словно из-под земли, явился гаишник и царственно махнул Турецкому жезлом, показывая, что ГАИ бдит и нарушителю не уйти от возмездия. Александр Борисович покорно и радостно сунулся вправо и вышел из машины. Пока гаишник степенно приближался к нему, Саша успел увидеть развернувшуюся сзади картину: погоня врезалась-таки в великолепную задницу босса и теперь за перекрестком царил подлинный кавардак. Бросив свою разбитую машину, преследователи живо удирали — один по Цветному, другой — по Петровскому бульварам, причем удирали грамотно, скинув приметные куртки. Возле подбитого «линкольна» вовсю базарила толпа сбившихся в кучу зевак и водителей. Но гаишника это не касалось. А может быть, он решил, что причина данного содома — вот она, перед ним, стоит себе и покорно улыбается? Ну-ну!
Отдав вежливо честь и представившись, майор-гаишник протянул руку за правами Турецкого. Получив их и раскрыв, стал удивленно вчитываться, поглядывая то на цветное фото Турецкого, то на оригинал.
— Как же это вы так… господин старший следователь? — с наигранным изумлением произнес наконец майор. — Ведь вот какую кашу заварили! — Он небрежно ткнул жезлом в сторону пробки на перекрестке.
— Я бы посоветовал вам, майор, не догадками сейчас заниматься, а своим прямым делом. Составляйте протокол, я вам продиктую. Итак, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации Турецкий Александр Борисович, уходя от преследовавшего его, наверняка находящегося в розыске автомобиля марки «БМВ» с двумя парнями в салоне, одетыми в спортивные куртки синего цвета, был вынужден нарушить правила движения и подрезать нос «Запорожцу», который благополучно уехал. Преследователи же, не рассчитав скорости, врезались в автомобиль марки «Линкольн», после чего, бросив разбитую машину, скрылись… В чем дело, майор? — удивленно поднял брови Турецкий. — Почему не пишете?
Но гаишник лишь вздохнул, молча вернул ему права, отдал честь и неторопливо направился к побитому «линкольну». Какие права?! Какой там протокол?! Впрочем, Александр Борисович нос-то «Запорожцу» все-таки подрезал, а это неправильно. За это штраф платить надо. Невелика, конечно, сумма — всего каких-то пятнадцать тысяч, но… не было у старшего следователя по особо важным делам лишних пятнадцати тысяч в кармане. Не было, и все. Потому что отпускных он еще не получил. На что, кстати, очень даже рассчитывал.
www.rulit.me
Господи, да разве в этом дело? Ведь эти лихие молодцы только что запросто могли бы размазать его. Знать бы, за какие заслуги… Кому ж это он до такой степени насолил?.. Ну ладно, как бы отмахнулся от собственных мыслей Турецкий, это все — лирика. Этот вшивый «БМВ» он впервые засек еще на Олимпийском проспекте, то есть в непосредственной близости от конторы Яремчика. Но самого Яремчика, этого востроносого лиса с бегающими глазками, Саша навестил с подачи Славки Грязнова. А у Славы клиентура все-таки порядочная, честь фирмы чего-то же стоит! Похоже, что вели Турецкого эти лбы гораздо раньше, но вот прокололись только там. Значит, Яремчик тут ни при чем, и это хорошо. Каждый должен заниматься исключительно своим делом и не лезть туда, где пахнет керосином. Яремчик делает визы, когда очень надо, и даже бесплатно, а Турецкий ловит убийц. Каждому свое, и все довольны. Но самое приятное, отметил про себя Турецкий, что никакого страха он так и не почувствовал. Напряжение — это было. Но не страх за свою жизнь…
Саша вдруг обнаружил, что все еще стоит, привалившись плечом к «жигуленку», и размышляет о вещах, в сущности совершенно посторонних и не имеющих отношения к тому, чем он в настоящий момент должен был заниматься. А предстояло ему буквально через десять минут сидеть на ответственнейшем заседании, которое вели в конференц-зале Генеральной прокуратуры сам генеральный прокурор и министр внутренних дел. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, что речь будет идти скорее всего об участившихся за последнее время и поражающих своей наглостью убийствах крупнейших в стране банкиров, коммерсантов и даже — подумать только! — депутатов самой Госдумы! Нет, не сами факты преступлений будут сегодня муссироваться, а то, что за редчайшим исключением подавляющее большинство убийств так и остается нераскрытым. Висяки и висячки… Однако, как заметил поэт, «довольно бреда, время для труда», то есть пора и честь знать. Раз блистательный представитель ГАИ в чине майора приступил к непосредственному несению своих обязанностей на перекрестке Трубной площади, жди очередных пробок, это закон.
«Невозможная стала жизнь, — уныло покачал головой Турецкий. — Ездить — нельзя, ходить — опасно. Рэкет, киллеры — куда мужику-то теперь податься? А куда ни сунься, везде прибьют или таким налогом обложат!.. Ну все, все!» — остановил он себя и включил зажигание.
2— Да, Саш, вот тут я с тобой согласен: ваше поколение совсем ни при чем. Просто вас некому было научить это… готовить «Блади Мэри»…
Турецкий хмыкнул.
«Ну надо же, какой апломб! А произношение какое! Оксфорд! Кембридж! Куда нам, лапотным… Подумаешь, «Кровавая Мэри» — два слова, но как подано!..»
Олег многозначительно покивал, как бы завершая беседу с самим собой, и пьяно-пристальным взглядом уперся в Турецкого.
— Но я готов это… продолжить лекцию. Давай сюда томатный сок… А в чем дело? У нас что, больше нет томатного сока?
— Извините, сэр, — вежливо и холодно, словно вышколенный слуга, склонил Саша голову в полупоклоне, — весь вышел, сэр. И вообще, кончилось все, что мы имели. Правда, я могу залезть в холодильник Грязнова, и не исключено, совсем не исключено…
— Твой Грязнов — плебей. Это я безале…пели…ционно заявляю, да.
— Не ври! — возразил Турецкий. — Грязнов очень хороший человек. И мой старинный друг, товарищ и брат, понял? И у него всегда чего-нибудь стоит в холодильнике… А что касается некоторых аристократов, то я сильно извиняюсь: не вижу, где они? Ау!.. Тишина! Может, ты видишь?
Олег расхохотался. И Турецкому на миг показалось, что не так он и пьян, как хочет выглядеть в какие-то моменты. Хотя с другой стороны… Все-таки литр они уже усидели. Смешивая с томатным соком в разных пропорциях. Но никак не добиваясь при этом чистоты картины, то есть четкой линии разделения красного и белого. Из-за чего, собственно, и окрысился как-то непонятно Олег — сперва на Сашу, а потом ни за что ни про что и Славку плебеем обозвал. Не в шутку, нет, это Турецкий даже своим не совсем трезвым умом почуял. Нервничает, видно, Олежка. Или вправду, как он сообщил днем, устал? Последнее вообще-то можно понять: на его посту председателя Межведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией Совета безопасности Российской… нет, не империи, пока Федерации, — любой бы так еще уставал. Тут же, если не химичить, а Олег всегда был таким, какой же толщины жилы надо иметь, чтобы суметь противостоять этой самой межведомственной коррумпированной сволочи! Канаты, а не жилы… Ну вот, он, значит, будет теперь нервничать, а ты его терпи?
www.rulit.me
— Олег! — крикнул на всякий случай. Но он не услышал, хотя эхо далеко разнесло призыв по глади Останкинского пруда.
Впрочем, Турецкому тоже не вредно было бы пробежаться поутру. Так решив, он и побежал по кромке пруда в другую сторону, то есть навстречу Олегу, Альке, как зовет его Шурочка Романова.
Не прошло и пяти минут, как бегуны начали сближаться. Олег двигался довольно легко, не глядя перед собой. Поэтому, когда до столкновения оставалось не более трех шагов, Саша снова окликнул его. Олег дернулся, резко остановился, но, увидев Турецкого, вопросительно вскинул брови и продолжил бег на месте. Саша остановился и, тяжело дыша, сделал несколько широких движений руками, устанавливая дыхание. «Черт возьми, — подумал мельком, — все-таки надо заботиться о здоровье. Никуда не годится такая дыхалка…»
— Ты чего это, Саш? — Было похоже, что Олег немного растерялся. С чего бы это? Турецкий внимательно посмотрел на него, отметив, что лицо Альки изменилось со вчерашнего дня. И еще не понимая, в чем дело, сказал:
— Ты мне сейчас очень нужен. И по весьма серьезному делу. Считай, даже секретному. Ответь мне, пожалуйста, на такой вопрос: почему у нас в стране идет постоянный и, я бы сказал, целенаправленный отстрел банкиров? В чем тут, по-твоему, дело?
У Олега от неожиданности — или идиотизма постановки такого вопроса в семь утра? — отвисла челюсть. Он даже топтаться на месте перестал.
— Ты-ы… что, серьезно? Что с тобой случилось, Саша?
— Погоди, — остановил его Турецкий жестом ладони, — не торопись удивляться, даже если сказано и по-дурацки. Я понимаю, и время не самое подходящее, и обстановка, но я очень спешу, понимаешь? Если ты еще не добегал свое, давай я к тебе пристроюсь, и поговорим на бегу, хочешь? — И тут он вдруг понял, отчего изменилось лицо Олега: — Слушай-ка, а зачем же ты свою гордость-то уничтожил? Усы сбрил…
— Какие усы? А-а, ну да, а что, нельзя? — Он хмыкнул. — Надоели, и сбрил. Как говорят, портрет лица для лежания в гробу создавать вроде еще рано, поэтому можно экспериментировать… Но зачем бегать? Давай сядем, да хоть на то вон бревно, и рассказывай, в чем дело. А ты сам что же, ночь не спал, размышляя, почему их убивают?
— Положим, ночь-то я спал… Вопрос же вот с чем связан. Мне вместо обещанного отпуска вчера перед сном новое дело подсунули. И чтобы хоть как-то успеть прихватить солнышка, я обязан раскрутить его в минимальные сроки, понимаешь? А финансовая сторона, банковские разборки — для меня темный лес, поскольку все мои познания в лучшем случае укладываются в несколько страничек бухучета и статистики. Новое же дело, насколько я понимаю, касается финансовых взаимоотношений, а не уголовных разборок. И последнее. Ты, как я знаю, воюешь с мафией, которая по всем прогнозам превращается в гидру мирового терроризма…
Олег засмеялся:
— Вон как крепко усвоил доперестроечную науку!
— Да как же, забудешь ее!
— Ну ладно, с тобой все понятно. Постараюсь буквально за пятнадцать минут, это все, что могу предложить тебе на сей раз, изложить, впрочем, опять-таки весьма тезисно, некоторые аспекты интересующей тебя проблемы. Садись и слушай, а я буду приседать и прыгать, не обращай внимания. Устраивает такой вариант?
— Вполне. Для начала. Но потом…
— Понял. О'кей. Так вот. Убивают не только банкиров. Убивают тех, у кого много денег. Сегодня у нас в стране нет полностью чистой экономики. Произошла ее тотальная криминализация. Более девяноста процентов частного бизнеса так или иначе связано с миром бандитов. Вот и в банковской среде сейчас много людей, замешанных в делах, которые мы называем нелегитимными или преступными. Но виновны в этом не отдельные чиновники, как вещает наша демократическая пресса, а сама структура государства… Я уверен, что не открываю тебе Америку, поскольку истины широко известные и даже в какой-то степени банальные. Как, впрочем, и причины убийств банкиров…
Олег дважды резко присел, распрямился и устроился рядом с Турецким на бревне. Ладонями пригладил волосы на висках, стряхнул с адидасовской куртки невидимые пылинки. Турецкий позавидовал его свежему внешнему виду: никаких следов вчерашней попойки. А ведь помнил, как его штормило, когда он выходил. А вот у самого после короткой пробежки вдоль пруда никак не могло успокоиться сердце, да и во рту шуршало от сухости. Надо… в конце концов, и за собой последить, а то все одно кофе с сигаретой…
www.rulit.me
«Ага, — понял Турецкий, — обиделся-таки Костя на дурака генерального, который походя посоветовал мне лично хорошего баварского пивка попить на досуге, а Косте — устроить обмен специалистами для приобретения нами немецкого опыта…»
— Да вот, Костя, кстати о немцах. Мне это приснилось или Юрка Федоров действительно говорил, что у Алмазова с Санишвили имеется в Германии не то свой филиал, не то какое-то совместное предприятие?
— Это не Юрка, а я тебе говорил. И вообще, тебе надо бы знать, что сегодня нет практически ни одного предпринимателя, у которого не было бы тесных связей с инофирмами. Я имею в виду предпринимателей, как ты понимаешь, а не босяков. И многие просто днюют и ночуют на Западе, здесь отмывают грязные доллары, туда гонят валюту, сюда обещания и прочую липу под миллиардные кредиты, и так далее. А в общем, давай-ка, Саня, ложись спать и постарайся быстро и крепко заснуть. А то, не дай Бог, снова приснится тебе какая-нибудь несусветная чушь. Спокойной ночи… Эй, эй! Саня! Совсем забыл тебе напомнить: завтра Шура устраивает сабантуй по поводу получения генеральских погон.
— Какая Шура? — вопрос был, конечно, тот еще!
— М-да… Тебе, Александр Борисович, действительно пора не только в отпуск, но и на пенсию. Шура же! Наша! Романова!..
А может, ему и в самом деле уйти на пенсию? Или неудобно, прежде чем уйдут туда же этого генерального?.. Слухи такие подтверждены даже Олегом. А слухи в нашей державе всегда являлись источником самой точной информации.
Турецкий забрался под одеяло, но прежде чем закрыть глаза, велел себе запомнить: завтра с утра пораньше вызвать для секретных переговоров Дениса Грязнова, который хорошо знает немецкий язык, а в настоящий момент безмятежно посапывает в соседней комнате.
ПОНЕДЕЛЬНИК, 9 октября
1Дел с утра было невпроворот. Разговор с полусонным Денисом не занял и десяти минут, тот проснулся, загорелся идеей и пошел к дяде отпрашиваться на целый день для работы в библиотеке. На восемь утра у Турецкого уже было назначено свидание с доктором Липкиным. По старой памяти, он принимал следователя точно по расписанию, мог даже пожертвовать ради такого пациента выходным днем. Но сегодня этого не требовалось. Однако прежде, чем посетить зубоврачебное кресло Липкина, Саша должен был заехать к судебно-медицинскому эксперту Градусу, заступившему на дежурство в шесть утра, и выпросить во временное пользование один из вещдоков. Именно выпросить, несмотря на предоставленное ему законом право изымать все что нужно для проведения следственных действий. Но с Градусом нельзя как со всеми остальными, Градус, как говорится, особ статья. Затем, после Липкина, чья частная лавочка размещается на Большой Пироговской, надо подскочить по соседству, на Зубовскую площадь, в химико-фармацевтический институт имени Карпова. Затем… Стоп! Чуть не забыл самое главное. Ровно в восемь на Петровку должен прибыть Семен Иванович Червоненко — и это сейчас наиболее важное дело. Кому поручим?
Вопрос о том, кого посадить в кресло зубного врача вместо себя, даже не возникал: хоть и боязно, но стыдно ходить с полным ртом таких, как у него, зубов. К Градусу тоже, естественно, надо ехать самому, ибо кого другого он, в зависимости от настроения, может просто отматерить и выгнать к едрене фене. Это — мягко выражаясь. С Кимом Курзаевым мог договориться о помощи тоже, пожалуй, лишь сам Турецкий. В память их прежнего знакомства. Так что в Карповский институт тоже предстоит отправляться лично. Что же делать?
И он стал названивать дежурному по МУРу, чтобы тот отыскал начальника первого отделения второго отдела майора Яковлева и передал ему телефонограмму, касающуюся Семена Червоненко.
Чувствуя тем не менее некоторую неудовлетворенность от своих действий, Саша вышел на кухню и застал там Грязнова, уже успевшего выпить первую кружку кофе и выкурить утреннюю сигарету.
— Чегой-то у тебя нынче лицо такое, Саня? — поинтересовался Грязнов, окидывая друга философским взглядом.
— Какое? — Турецкому было вовсе не до его шуток.
— А смурное.
— Иду к зубному.
— А тогда почему же тон такой умирающий? Другой кто даже подумает, что ты испугался.
— Пусть думает. Я действительно боюсь. Каждый человек чего-нибудь должен бояться. Ты вот, например, трясешься от ужаса в самолете. Сам же рассказывал.
— Э-э, да мы, никак, обиделись? — изумился Грязнов. — Ты чего, Саня?! Я ведь и сам зубных врачей не обожаю, и даже не скажу, что может быть хуже — самолет или зубодер… Ладно, не боись, лучше скажи, как там у тебя развивается дело про богатеньких?
www.rulit.me
