Реферат: История уголовной ответственности за воинские преступления. Военные преступления нашего времени реферат

Реферат - Военные преступления и их особенности Введение

Введение

Существуют две разновидности определения того, что является преступлением — формальное и материальное.

Во многих зарубежных государствах принято формальное опре­деление преступления, согласно которому преступлением считается деяние, предусмотренное уголовным кодексом соответствующей страны. Но в этом случае непонятно, по какому принципу те или иные деяния записываются в разряд преступных, и ничто не пре­пятствует законодателю установить, например, такую норму: «По­садка деревьев наказывается тремя годами лишения свободы». А самое главное — определение не позволяет отграничить преступ­ление от малозначительного деяния, т. е. от деяния, которое нельзя карать по всей строгости уголовного права. При формальном опре­делении преступления можно, например, посадить человека за кражу буханки хлеба, ведь формально это все равно кража.

Материальное определение преступления включает такие признаки, которые определяют, почему данное деяние является преступлением. Прежде всего это указание на общественную опас­ность и объекты посягательства.

Однако нельзя впадать и в другую крайность, определяя прес­тупление исключительно через материальные признаки, как это было сделано в УК 1922 г. Преступлением признавалось действие или бездействие, опасное для рабоче-крестьянского правопорядка, т. е. для того, чтобы назвать человека преступником, было необя­зательно даже определять, что же нельзя преступать. Так, судья в 1922 г., основываясь на рабоче-крестьянском правосознании, мог объявить преступлением любое деяние, которое ему по каким-либо причинам показалось опасным для Советского государства.

Таким образом, деяние можно назвать преступлением, если оно общественно опасно, противоправно, виновно и наказуемо.

Преступление против военной службы — это преступление против установленного порядка прохождения военной службы, со­вершаемое военнослужащими, проходящими военную службу по призыву или контракту в Вооруженных Силах, в других войсках, воинских формированиях Российской Федерации, а также граж­данами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими воен­ных сборов (ст. 331 УК). Оно представляет собой деяние (действие или бездействие), характеризующееся едиными для всех преступ­лений признаками: общественной опасностью, уголовной противо­правностью, виновностью и наказуемостью.

^ 1. Понятие и признаки преступления

В уголовном праве понятие «преступление» определялось раз­лично. Наиболее распространенным было его формальное опреде­ление как действия (бездействия), запрещенного законом под стра­хом уголовного наказания. Оно отвечает требованиям именно формального понятия, ибо отвечает на вопрос: что считать пре­ступлением? Но такое определение бессильно ответить на другой не менее важный вопрос: а почему именно данное, а не какое-либо другое действие запрещено законом под угрозой ответствен­ности? Поэтому в УК РФ 1996 г. появилось так называемое ма­териальное определение преступления, которое содержит отве­ты на все вопросы, отсутствующие в определении формальном.

В разделе «Преступление» УК (гл. 3 «Понятие и виды пре­ступлений», ст. 14) сказано:

Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещен­ное настоящим Кодексом под угрозой наказания.

Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, пре­дусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначитель­ности не представляющее общественной опасности...»

Прежде чем рассматривать основные признаки преступле­ния, следует коснуться уголовной ответственности как право­вого последствия совершения преступления.

Теория российского права юридическую ответственность определяет как «разновидность широкого общественного явле­ния — морально политической (общесоциальной) ответствен­ности», сама же ответственность определяется, как «обязанность лица претерпевать меры государственно-принудительного характера (санкции) за совершенное правонарушение».

Преступление влечет за собой уголовную ответственность (наказание), т. е. государственно-правовое принуждение, при­меняемое за совершенное Правонарушение, осуществляемое в рамках санкции уголовного закона и заключающееся в претер­певании лицом, подвергшемся ответственности, неприятных последствий в виде ущемления прав, причинения определен­ных лишении и даже страданий.

В правовой ответственности заключены два момента. Она при­меняется за прошлые деяния, но обращена в будущее. Ее целью является недопущение повторения правонарушений со стороны нарушителя и со стороны других лиц, ибо ответственность но­сит общественный характер, имеющий целью устрашение.

Право исходит из предпосылки, что оно предназначено ох­ранять в обществе сложившуюся систему отношений, которые могут быть нарушены. Одним из способов подобной охраны является уголовная, гражданская, административная и другие виды ответственности. Но чем можно объяснить, что общество (государство) может и должно с помощью средств правового принуждения регулировать взаимоотношения между обществом и личностью? Предпосылкой такого объяснения является ут­верждение, что человек при определенных условиях может и должен отвечать, претерпевать какие-то лишения и ограничения и испытывать в определенных случаях страдания за совер­шенное правонарушение, и быть способным извлечь из этого соответствующий урок на будущее.

Живя в обществе, человек, если он, разумеется, психичес­ки нормален, обладает соответствующим сознанием и опреде­ленной мерой свободы выбора своего поведения. Именно в этом и состоит этическое обоснование ответственности. Оно заклю­чается в том, что человек в силу своей рассудочной деятельно­сти способен проникнуть в суть предметов и явлений окружа­ющего мира, понять их и выбрать верное средство и способ действия для достижения своих целей, соблюдая при этом тре­бования, выраженные в законе. Поскольку он выбирает осоз­нанно антиобщественный, противогосударственный способ удовлетворения своих потребностей, имея возможность избежать этого, государство вправе применить к нему принуждение, чтобы он сам, а, глядя на него и другие, в будущем действовали более осмотрительно. Теперь я бы хотел остановиться подробнее на признаках преступления.

1.1. Общественная опасность   преступления

Как указано в законе, преступление есть общественно опас­ное деяние, совершенное виновно. Под деянием закон пони­мает как действие, так и бездействие, одним словом, поведе­ние. В ряде случаев под действием уголовный закон понимает единичный акт поведения (например, терроризм — ст. 205 УК РФ) либо какую-то концепцию поведения, состоящую из взаи­мосвязанных актов деятельности.

Человеческое поведение на всех его уровнях представляет собой акт, в котором в той или иной степени участвует воля и сознание. Таким образом, в любом поведении человека можно выделить две стороны: психическую и физическую. Психическая характеризуется внутренними процессами психического характера, происходящими в сознании действующего. В уго­ловном праве эту сторону деятельности принято называть субъективной стороной.

Физическая же выражается вовне, в соответствующих из­менениях во внешнем мире. В уголовном праве ее принято на­зывать объективной или внешней стороной поведения. Все сказанное относится к любой деятельности человека, в том числе и к преступной. Но из каких источников черпает законодатель сведения о том, что следует считать преступным и наказуе­мым? Какие критерии должны быть положены в основу этого выбора? Ведь ясно, что руководящей линией при этом не мо­жет быть голый произвол законодателя.

В юридическом смысле над законодателем стоит в виде «по­велителя» и «ограничителя» Конституция Российской Федера­ции. Как основной закон любого государства, она не только очерчивает контуры уголовной политики и уголовного законо­дательства, но часто и указывает на конкретные деяния или на определенные типы деяний, подлежащих уголовному наказа­нию. Нормы Конституции обозначают границы законотворче­ства в области выполнения охранительной функции государ­ства. Сама Конституция не описывает, конечно, составы пре­ступлений, но отдает властный приказ в отношении уголовной ответственности за некоторые наиболее важные преступления, например, против личности, государства, собственности и т. п.

Любое преступное поведение, хотя и детерминировано в том смысле, что имеет свою внешнюю причину, но совершается под контролем сознания и воли. Поэтому всякий человек с нор­мальным сознанием и волей при любых обстоятельствах мо­жет воздержаться от нарушения уголовного закона и выбрать соответствующий ему вариант поведения.

Осознанность и волевой контроль поступков имеют много ступеней и граней. Преступление может быть предумышлен­ным, обдуманным во всех деталях. Оно возможно и в виде мгно­венной реакции на определенную ситуацию, в виде эффектив­ного действия и, наконец, в виде неосторожного причинения вреда. Однако во всех случаях преступление представляет со­бой и преступный результат, т. е. объективный вред, причи­ненный криминальным действием и отрицательными качества­ми криминальной натуры (преступника).

От чего же зависит тяжесть преступления, а следовательно, степень суровости и строгости наказания? Выс­казываются различные точки зрения. Сущность одной заклю­чается в том, что степень уголовной ответственности определя­ется, прежде всего, объективной тяжестью вреда, причиненного преступлением. С другой точки зрения, основная тяжесть пре­ступления — в степени опасности личности, ибо оно есть про­явление воли преступника. На наш взгляд, главным мерилом справедливости наказания является тяжесть совершенного преступления, т. е. его объективная опасность, второстепен­ным — характеристика личности преступника.

При анализе понятия преступления очень важно установить, почему именно одни, а не другие человеческие поступки, дей­ствия, поведение преследуются и наказываются как преступные. Ответ на этот вопрос заключается в выяснении важнейшего ма­териального признака преступления, каковым является обще­ственная опасность. Мы склонны считать, что этот признак ле­жит за пределами уголовного права как совокупности норм. Можно утверждать, что действия объявляются преступными тогда, когда они объективно опасны для интересов общества, для его членов, для существования и процветания государства.

Представляются общественно опасными все действия, регу­лируемые любой отраслью материального права. Главным при­знаком преступления является его наивысшая степень об­щественной опасности по сравнению с правонарушениями, регулируемыми другими отраслями права. На степень этой опасности влияют особенности субъективной стороны, харак­теристика субъекта преступления, тяжесть и общественная значимость последствий.

Следует раздельно рассматривать степень общественной опас­ности самого действия и степень опасности личности. Конечно, второе свойство дополняет первое, но они могут и не совпа­дать. Человек впервые может совершить очень тяжкое пре­ступление, хотя до его совершения он характеризовался поло­жительно. И, напротив, неисправимый рецидивист может пре­ступить закон, который предусматривает преступление незна­чительное. Но при этом необходимо отметить, что степень общественной опасности преступника всегда повышается с по­вышением опасности преступления.

Можно выделить два аспекта общественной опасности: со­циально-философский и юридический. Первый характеризует исходное и фундаментальное основание для построения поня­тия преступления вообще. Оно связано с изначальной оценкой обществом его материальных, социальных, духовных, религи­озных и других общих ценностей. В юридическом же аспекте общественная опасность характеризует преступление, когда социально-философское представление об опасности конкрет­ного деяния отражено в законе, т. е. в составе конкретного преступления, а ее квинтэссенция заключена в формулиров­ках объективной стороны состава преступления.

Сущность общественной опасности определяется через ре­альный ущерб, причиненный преступлением, или наличие ре­альной опасности его наступления. Характер этого ущерба на­прямую влияет на степень опасности, поэтому в демократичес­ком обществе не могут быть общественно опасными помыслы, настроения, образ мыслей, и т. п. В основе понятия обществен­ной опасности лежит совокупность элементов, свойственных объективной стороне преступного деяния. Для юридической же характеристики степени и характера обще­ственной опасности нужно учитывать и субъективные момен­ты личности преступника, его вину и т. п.

Таким образом, степень общественной опасности преступ­ления определяется:

характером и размерами ущерба, который оно причиняет или может причинить отношениям, охраняемым соответству­ющей нормой уголовного права;

уголовной политикой, которая руководствуется иерархией социальных ценностей, существующих в обществе. Она в даль­нейшем указывает законодателю на коррективы, которые надо внести, если неправильно были определены параметры степе­ни опасности либо в диспозицию или санкцию вкрались ошиб­ки, неточности, технические погрешности, и т. п. Иерархия социальных ценностей подсказывает систему как Особенной, так и Общей частей УК. Существенную помощь в этой операции оказывают принципы и правила законодательной техники.

Свое окончательное выражение степень общественной опас­ности преступления находит в санкции. Как уже сказано, ос­новным показателем общественной опасности является ущерб, причиненный объекту преступления, что должно быть в пер­вую очередь отражено в санкции. Далее должна быть отраже­на субъективная сторона преступления, в особенности умысел или неосторожность, ибо они могут иметь особое значение в определении характера и размера санкции. Затем идут возраст, рецидив и иные обстоятельства, характеризующие личность, и т. п. Существуют и технические правила, которые определяют степень и характер санкции.

1.2. Противоправность деяния

Среди юридических признаков преступления первое место принадлежит противоправности деяния.

Общественная опасность называется материальным призна­ком преступления потому, что он характеризует преступление с социально-политической стороны. Почему из огромной мас­сы человеческих поступков законодатель в качестве преступ­ных и противоправных избрал именно те, которые перечислены в законе? Очевидно, что он считает их общественно опасными, т. е., что подобные поступки представляют собой опас­ность для общества и государства, так как они нарушают ус­тановленный в государстве правопорядок, который регулиру­ет систему общественных отношений.

Всякое правонарушение опасно для общества, но в преступ­лении заключена высшая степень общественной опасности, которая определяется важностью общественных отношений, а также значительностью и объемом причиненного вреда, осо­бенностью самого общественно опасного действия, а в некото­рых случаях — особенностью субъекта правонарушения. Отне­сение того или иного общественно опасного деяния к преступ­ному зависит от воли и сознания людей, творящих законы, придает общественной опасности качество противоправности и, следовательно, позволяет соответствующим государственным органам начать планомерную борьбу с таковыми деяниями мерами правового воздействия, и с этого момента они стано­вятся правонарушениями.

Противоправность — это уже не только общественное, но и государственное отношение к действию, которое считалось об­щественно опасным только в общественном сознании. Следова­тельно, признание его противоправным представляет собой официальное признание деяния общественно опасным со сто­роны государства. Запрещение же деяния уголовным законом указывает на значительную степень его общественной опаснос­ти. Таким образом, признание деяния противоправным есть по­литический акт государства, в котором заложен глубокий смысл.

Как уже сказано, противоправность — нарушение пре­ступным деянием уголовно-правовой нормы. Это значит, что совершено действие, нарушающее конкретную норму именно уголовного закона. В норме уголовного закона осуществлена защита определенного социального блага, но если необходи­мость в его защите путем применения наказания отпала, так как субъект перестал быть общественно опасным, то цель спе­циального предупреждения достигнута.

Статья 77 УК РФ значительно уточняет и ограничивает воз­можности ее применения по сравнению со ст. 50 УК РСФСР. Она звучит так: «Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если будет установлено, что вслед­ствие изменения обстановки это лицо или совершенное им де­яние перестали быть общественно опасными».

УК РФ совершенно правильно разделил содержание ст. 50 УК РСФСР, которая включала в себя самые различные основа­ния освобождения от уголовной ответственности и наказания.

В УК РФ имеется целый ряд статей, предусматривающих осво­бождение от уголовной ответственности и наказания по совер­шенно другим основаниям, которые никак не связаны с изме­нением обстановки. В ст. 77 речь идет не о любых преступле­ниях, а только о преступлениях небольшой и средней тяжести и лишь только в том случае, если изменилась обстановка, в которой оказался виновный, и притом столь существенно, что он перестал быть общественно опасным и привлекать его к уго­ловной ответственности явно нецелесообразно.

Если изменяется обстановка так, что исчезает степень об­щественной опасности деяния, то прежде всего должен быть изменен закон. В противном случае судья становится выше закона и вместо законодателя решает, опасно ли данное пре­ступление или нет. Такого права судья не имеет и не может иметь — иначе неизбежен возврат к произволу и беззаконию.

Изменение же степени общественной опасности личности вполне возможно. В таком случае применение наказания к та­кому лицу становится нецелесообразным, формальным и прак­тически не может достичь целей общего и специального пре­дупреждения, так как это лицо само, без применения наказа­ния, проявило себя законопослушным гражданином, нечаянно оступившимся, и само исправилось без судебной ответственно­сти. С исчезновением же общественной опасности личности наказание ее представляется бессмысленной жестокостью.

В связи с выяснением природы уголовной противоправнос­ти следует заметить, что действие, запрещенное нормой уго­ловного закона, не может быть разрешено какой-либо нормой иной отрасли права. Например, если субъект оказался преста­релым или нетрудоспособным, то он не может быть обязанным оказывать материальную помощь своим родителям, которые также являются престарелыми и нетрудоспособными, следова­тельно, он не подлежит привлечению к уголовной ответствен­ности. Не может быть признан мошенничеством договор куп­ли-продажи, если он заключен в соответствии с нормами граж­данского права. Вместе с тем, отсутствие уголовно-правового запрета не служит препятствием к запрещению данного дей­ствия какой-либо нормой другой отрасли права. Например, действующий в состоянии крайней необходимости не может быть освобожден от материальной ответственности.

1.3. Виновность и наказуемость преступления

Названные признаки преступления являются чисто юриди­ческими. Конечно, уголовная противоправность уже предпола­гает наличие виновности и, как правило, наказуемости.

Указание в определении понятия преступления на винов­ность как необходимый его признак призвано лишний раз под­твердить, что вина субъекта является одним из главных и аб­солютно необходимым элементом любого преступления — от самого тяжкого до самого незначительного. Ведь всякое право обращено только к людям, как к разумным и мыслящим суще­ствам. Оно предполагает сознательное поведение, выражающе­еся в форме умысла или неосторожности.

Однако виновность присуща как признак и другим право­нарушениям, в частности, административным проступкам и большинству гражданских правонарушений. В философском смысле подлинная свобода воли представляет собой не простой произвол, являющийся лишь видимостью свободы, но выбор, основанный на знании дела, т. е. сознательно принятое реше­ние о модели поведения в конкретной ситуация, которую субъект предварительно изучил, взвесил все «за» и «против» и принял решение действовать на основе реальной оценки всех основных и сопутствующих обстоятельств. Все остальные дей­ствия можно назвать действиями «вслепую». Нормальный че­ловек, имеющий здоровую психику, всегда понимает, как и зачем он совершает противоправные поступки, каковы могут быть последствия его деятельности, и в этом состоит суть его вины. Но при этом всегда нужно иметь в виду, что это возмож­но, только если человек вменяем.

Именно вменяемость представляет собой необходимую пред­посылку вины. Невменяемость или отсутствие вины делает бес­смысленным уголовную ответственность и наказание, которые в таких условиях не могут иметь каких-либо целей, кроме не­рациональной мести. Наказание в подобных случаях не может выполнить задач общего и специального предупреждения.

Рассудочное поведение человека возможно только при ус­ловии, что он правильно ориентируется в окружающей дей­ствительности, понимает внешние обстоятельства, видит ко­нечный результат своей деятельности, словом, действует сво­бодно. Любое поведение, полностью исключающее такую сво­боду (непреодолимая сила и т. п.), исключает вопрос не только об ответственности, но и о вменяемости. Нормальный человек, имеющий определенную сумму знаний об окружающем мире, способен ориентироваться в нем так, чтобы в своем обычном поведении достигать поставленных целей.

Это, собственно, и есть вменяемость, т. е. способность не только оценить фактическую сторону, но и социальную значи­мость своего поведения, о чем сказано в ст. 21 УК РФ (ч. I): «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во вре­мя совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т. е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действии без действия, либо руководить ими вследствие хронического пси­хического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия, либо иного болезненного состояния психики».

Как уже отмечалось, действия невменяемого по своей приро­де лишь внешне сходны с человеческим поведением именно в объективных его признаках (способ, средства, манеры поведе­ния и т. п.), но от подлинных человеческих поступков их отли­чает отсутствие разума. Более того, именно способность причи­нить материальный или иной ущерб и отсутствие разумного руководства этим разрушительным действием сближают дей­ствия невменяемого с разрушительным действием сил приро­ды и животных. Следовательно, по своей социальной сущнос­ти они относятся к чисто физическим, а не социальным силам воздействия. Конечно, объективный ущерб от землетрясения, наводнения или пожара причиняет обществу тот же самый вред, что и преступления, однако совершенно иными представляют­ся социальные, моральные и прочие последствия, а главное — способы и средства их предотвращения и борьбой с ними.

Сказанное, однако, не означает, что действия невменяемых не опасны для окружающих. Поэтому к подобным лицам впол­не правомерны принудительные меры медицинского характе­ра в условиях изоляции от общества, которые в большой сте­пени зависят от характера и тяжести заболевания.

Итак, невменяемость исключает вину, а, следовательно, и уголовную ответственность.

Невменяемость взрослого человека определяется следстви­ем или судом на основе соответствующего заключения судебно-психиатрической экспертизы, для несовершеннолетних же достаточно точной констатации возраста на момент соверше­ния преступления.

В ст. 22 УК РФ предусматривается и так называемая огра­ниченная вменяемость: она указывает на то, что лицо, кото­рое не могло в полной мере осознавать значение своих дей­ствий или руководить ими вследствие болезненного психичес­кого расстройства, подлежит уголовной ответственности, но подобное состояние может учитываться при назначении нака­зания и служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера. Определить ограниченную вме­няемость довольно сложно, но вполне очевидно, что должны быть учтены те же критерии, что и при невменяемости пол­ной: наличие определенных дефектов психики и пониженная способность руководить своими поступками.

Общественно опасное деяние влечет за собой уголовную от­ветственность при достижении субъектом определенного воз­раста. Это условие предусмотрено практически во всех УК мира.

Законодательство различных стран по-разному решает воп­рос о начальном возрасте уголовной ответственности, причем разброс точек зрения очень значителен: от восьми – девяти до 14 и даже 16 лет.

В ст. 20 УК РФ указывается минимальный возраст уголов­ной ответственности — 16 лет, а по наиболее опасным преступ­лениям — 14 лет.

Только с определенного возраста человек начинает пони­мать социальную значимость своих поступков, предвидеть раз­витие причинной связи и ближайшие результаты своего по­ступка, т. е. становится способным к критическому анализу своего поведения и соразмерению его с определенными норма­ми, принятыми в обществе. В данном случае несовершеннолет­него можно условно приравнять к невменяемому.

Вина предполагает различную комбинацию сознания и воли у вменяемого лица. Под умышленной виной подразумевается, что лицо сознает фактическую и социальную значимость свое­го поведения, т. е. понимает, что оно причиняет другому теле­сные повреждения, крадет чужое имущество и т. п. Бесспорно, когда лицо не осознает фактической стороны своего поведе­ния, то оно не понимает и ее социальной значимости. В данном случае о вине не может быть и речи.

Характерными чертами умысла являются:

сознание общественной опасности поведения;

предвидение общественно опасных последствий этого по­ведения.

Сказанное означает, что, действуя преступным образом умышленно, субъект сознает, что его действия (поведение) при­чиняют или могут причинить существенный вред интересам общества, государства, личности. Преступные последствия бы­вают материальными (имущественный ущерб, либо упущенная выгода), физическими (смерть, вред здоровью, нормальному развитию организма), экологическими (загрязнение воды, воз­духа, т. е. окружающей среды; причинение вреда флоре и фау­не), моральными (причинение вреда нравственным устоям об­щества), социальными (создающими опасность для общества и государства или для правопорядка).

Опасность моральных и социальных последствий заключа­ется не столько в причинении конкретного вреда, сколько в создании определенной опасной ситуации, имеющей тенден­цию к усилению, способной привести к известной социальной напряженности в общественных отношениях людей.

В зависимости от характера общественной опасности, а, сле­довательно, и ущерба, грозящего общественным отношениям, законодатель пользуется двумя приемами в законодательном описании составов преступлений. В формальных составах пре­ступлений (дезертирство, самовольное оставление части) предвидением субъекта может охватываться лишь само преступ­ное поведение (действие), его общественная опасность. Все ос­тальное лежит за пределами объективной стороны состава, а, следовательно, и не включается в содержательную часть умыс­ла. В материальных же составах преступления предвидением субъекта охватывается не только социальная сущность пове­дения, но, главным образом, общественная опасность его по­следствий.

При этом, поскольку закон принят и опубликован, суще­ствует предположение (презумпция), что лицо, его нарушив­шее, знало о запрете и сознавало общественно опасный харак­тер своего поведения.

Итак, субъективным компонентом преступного поведения является презумпция того, что всякий вменяемый и достиг­ший определенного законом возраста человек сознает общест­венную (социальную) опасность своего поведения, и это об­стоятельство не подлежит специальному доказыванию со стороны обвинения. Поэтому заранее резюмируется, что бре­мя доказывания извинительного заблуждения лежит на обви­няемом.

Таким образом, должен решаться вопрос о субъективной сто­роне умышленных преступлений, а равно преступлений, со­вершенных по легкомыслию, ибо интеллектуальная сторона их такова же, как и при умысле, но проявляется в значительно более неопределенной форме. Ущербность сознания опасности действий при легкомыслии заключается в том, что возможность наступления последствий для виновного кажется абстрактной и предотвратимой, хотя в действительности это не так.

При небрежности сознание хотя бы абстрактной возможно­сти предвидения последствий отсутствует вообще, но ущерб­ность сознания виновного состоит в том, что он, как вменяе­мый человек, должен был действовать более осторожно, ибо имел возможность предвидеть наступление общественно опас­ных последствий, но не воспользовался ею.

Последний признак преступления — его наказуемость — некоторыми криминалистами оспаривается. Однако такое мне­ние ошибочно. Правильно заметил Н. Д. Дурманов: «Исключе­ние наказуемости из числа признаков преступления стирает грань между преступлением и непреступлением, так как зако­нодательство проводит грань между ними именно путем уста­новления санкции за деяния преступные».

Действительно, аморальных проступков великое множество. Их гораздо больше, чем преступления во всяком даже самом большом уголовном кодексе, но государственная и обществен­ная реакции на них совершенно иные, чем на преступления. Различие в том и заключается, что последние наказываются от имени государства, и поэтому наказуемость и должна быть признаком преступления.

2. Преступления против военной службы

Преступление против военной службы — это преступление против установленного порядка прохождения военной службы, со­вершаемое военнослужащими, проходящими военную службу по призыву или контракту в Вооруженных Силах, в других войсках, воинских формированиях Российской Федерации, а также граж­данами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими воен­ных сборов (ст. 331 УК). Оно представляет собой деяние (действие или бездействие), характеризующееся едиными для всех преступ­лений признаками: общественной опасностью, уголовной противо­правностью, виновностью и наказуемостью.

Общественная опас­ность преступлений против военной службы характеризуется при­чинением либо угрозой причинения вреда боеспособности войск.

Их уголовная противоправность проявляется в совершении деяния, предусмотренного специальной гл. 33 УК, а также специ­альными воинскими законами и иными нормативными актами. Вся­кое преступление против военной службы нарушает порядок про­хождения военной службы. Все диспозиции воинских уголовно-правовых норм, по существу, являются бланкетными, требуют предметного анализа соответствующих нормативных актов (воин­ских уставов, наставлений, инструкций и т. п.).

Виновность представляет собой психическое отношение пре­ступника к деянию и наступившим последствиям, в преступлени­ях против военной службы она отражает воинский характер и того, и другого. Виновный сознает или должен сознавать, что, являясь субъектом воинского преступления, совершает деяние, нарушаю­щее порядок прохождения военной службы, что он причиняет либо создает угрозу причинения вреда боевой готовности войск.

Уголовная наказуемость преступлений против военной служ­бы специфична. К военнослужащим применяются почти все виды наказаний, предусмотренные ст. 44 УК, за некоторыми исключе­ниями, обусловленными характером военной службы, в частности, к ним не применяются обязательные и исправительные работы. Вместе с тем в системе уголовных наказаний предусмотрены два вида наказания, применяемые исключительно к военнослужащим. Это содержание в дисциплинарной воинской части, применяемое к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву, и ог­раничение по военной службе, назначаемое военнослужащим, про­ходящим военную службу по контракту. Эти наказания позволяют наряду с общими целями, стоящими перед уголовным наказанием, решать и специфическую задачу воинского воспитания, поскольку отбываются они в условиях несения осужденным военной службы.

Воинскую природу имеет и один из дополнительных видов наказания — лишение воинского звания.

Состав преступления против военной службы включает еди­ные для всех преступлений элементы: объект, субъект, объектив­ную и субъективную стороны, признаки которых позволяют раз­граничивать их с общеуголовными преступлениями и между собой, а также с дисциплинарными проступками, определять осно­вания уголовной ответственности. Эти задачи осуществляются пу­тем оценки признаков составов в их совокупности, отдельные при­знаки (например, отдельно взятый объект либо субъект) недоста­точны для признания деяния преступлением против военной служ­бы, поскольку, например, объект — порядок прохождения воен­ной службы — охраняется и некоторыми общеуголовными нор­мами, а военнослужащий, являясь субъектом преступления про­тив военной службы, может быть и исполнителем общеуголовно­го преступления. Внешнее сходство с общеуголовными преступ­лениями могут иметь также взятые в отдельности объективные и субъективные обстоятельства преступлений против военной службы.

Состав преступления против военной службы может сочетаться с составами общеуголовных преступлений, но во всех таких случа­ях он сохраняет самостоятельность и подлежит применению. Так, в процессе сопротивления начальнику виновный причиняет ему телесные повреждения, что образует самостоятельный состав пре­ступления — против здоровья. Однако все деяния квалифициру­ются как преступление против военной службы. Обратный при­мер: подчиненный, сопротивляясь начальнику, убивает его. Убий­ство квалифицируется по общеуголовной норме, но сопротивление не охватывается им, а квалифицируется самостоятельно как пре­ступление против военной службы.

В соответствии со ст. 331 УК объектом преступления являет­ся порядок прохождения военной службы, под которым понима­ется закрепленная законами, в том числе воинскими уставами, а также иными военно-правовыми актами, форма осуществления военно-служебной деятельности. Он является необходимым при­знаком деяния, квалифицируемого в качестве преступления про­тив военной службы, хотя может выступать и в качестве признака общеуголовного состава (например, при хищении военнослужа­щим военного имущества). Порядок прохождения военной службы специально не указан в перечне объектов, охраняемых уголовным законом, однако таковым является общественная безопасность, раз­новидностью которой можно считать военную безопасность, под которой понимается состояние защищенности страны от во­оруженной агрессии и на которую посягает всякое преступление против военной службы.

Военная служба — особый вид государственной службы, функционально предназначенный для вооруженной борьбы с во­енной агрессией, т. е. для обеспечения военной безопасности госу­дарства. Для того чтобы успешно решать эту задачу, необходимо установить и строго соблюдать порядок прохождения службы, ко­торый служит средством обеспечения военной безопасности.

Порядок прохождения военной службы — объект, об­щий для всех воинских преступлений. Он подразделяется на виды, т. е. конкретные сферы военно-служебной деятельности, где решаются к

www.ronl.ru

Реферат Военные преступления

Реферат на тему:

План:

Введение
• 1 Ответственность за военные преступления
  • 1.1 Международный уголовный суд
• 2 Военные преступления в годы Первой мировой войны
• 3 Военные преступления в годы Второй мировой войны
  • 3.1 Нюрнбергский и Токийский процессы
• 4 Международные трибуналы по Руанде и бывшей Югославии
• 5 Отдельные военные преступления
• 6 Известные лица, обвинявшиеся в военных преступлениях
Примечания

Введение

Военные преступления, согласно определению Римского статута (Устава) Международного уголовного суда, — это серьезные нарушения Женевских конвенций, а также другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в международных вооруженных конфликтах.[1]

К ним относятся:

• умышленное убийство;
• применение запрещенных средств и методов ведения войны;
• пытки или бесчеловечное обращение;
• умышленное причинение тяжелых страданий;
• депортация или незаконное перемещение населения;
• вероломное использование эмблемы красного креста, красного полумесяца и красного кристалла и т. д.

Следует отличать военные преступления от воинских, то есть преступления против воинской службы, совершённых военнослужащими, непосредственно не связанные с войной.

1. Ответственность за военные преступления

Международным правом установлена не только личная ответственность за военные преступления, но также и командная ответственность. Статья 86 I протокола к Женевским конвенциям 1949 г. утверждает, что командир несёт ответственность за нарушения конвенций подчиненными в том случае, если он знал о возможности совершения ими преступлений, но не принял необходимых мер для их предотвращения.

К военным преступлениям неприменим срок давности (Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества, ООН 1968; Eвропейская конвенция о неприменимости срока давности к преступлениям против человечества и к военным преступлениям, 1974).

1.1. Международный уголовный суд

Для того, чтобы не создавать отдельный трибунал для каждого конфликта, в 1998 году было решено создать Международный уголовный суд, в компетенции которого находятся военные преступления, для которых определена универсальная юрисдикция [2]. В 2002 г. договор о его создании вступил в силу.Однако многие страны (включая Россию, США и Китай) не подписали или не ратифицировали его. Более того, США, пользуясь лазейкой в договоре, заключили со многими странами двусторонние соглашения о невыдаче американских граждан Международному уголовному суду (часто, но не всегда такие договоры содержали также встречное обязательство со стороны Соединённых Штатов не выдавать граждан второго государства).

2. Военные преступления в годы Первой мировой войны

3. Военные преступления в годы Второй мировой войны

Военные преступления Вермахта:

Военные преступления СС:

Военные преступления СД:

Военные преступления СА:

Военные преступления Гестапо:

Военные преступления японских ВС:

• Бесчеловечные опыты над военнопленными и мирным населением при создании бактериологического оружия (Отряд 731).

Военные преступления Союзников:

• см. Насилие в отношении мирного населения Германии в конце Второй мировой войны

3.1. Нюрнбергский и Токийский процессы

По итогам Второй мировой войны состоялись Нюрнбергский и Токийский процессы, имевшие целью наказать военных преступников только нацистской Германии и милитаристской Японии (таким образом, эти процессы были судами победителей над побеждёнными, на что указывают противники их легитимности).

Нюрнбергский процесс был организован державами-победительницами: СССР, США, Великобританией и Францией. В Токийском процессе, кроме вышеперечисленных, принимали участие также Австралия, Канада, Китай, Индия, Нидерланды, Новая Зеландия и Филиппины.

4. Международные трибуналы по Руанде и бывшей Югославии

Международный трибунал по бывшей Югославии и Международный трибунал по Руанде были учреждены Советом Безопасности ООН для наказания лиц, совершавших геноцид в Руанде и преступления в ходе вооруженных конфликтов на территории бывшей Югославии соответственно. Важной особенностью Международного трибунала по бывшей Югославии является то, что он рассматривает дела о преступлениях, совершенных всеми сторонами вооруженных конфликтов в бывшей Югославии.

5. Отдельные военные преступления

• Случай с «Баралонгом» (Германия, 1915)
• Катынский расстрел (СССР, 1940)
• Массовые расстрелы в Кралево и Крагуеваце (Югославия, 1941)
• Хатынь (СССР, Белоруссия, 1943)
• Массовое убийство в Сонгми (Вьетнам, 1969)
• операция «Анфаль» (Ирак, 1987—1989)

6. Известные лица, обвинявшиеся в военных преступлениях

• Мехмед Талаат-паша (Турция)
• Энвер-паша (Турция)
• Кейтель, Вильгельм (Германия)
• Келли, Уильям (США)
• Готовина, Анте (Хорватия)
• Караджич, Радован (Сербия)
• Хусейн, Саддам (Ирак)
• Омар аль-Башир (Судан)

wreferat.baza-referat.ru

Резня в Сонгми – символ военных преступлений нашего времени » Военное обозрение

Массовое убийство, устроенное американцами во вьетнамской деревне, можно сравнить разве что с действиями нацистов во время Второй мировой. Тем не менее, это преступление против человечности до сих пор не получило должной оценки в американском обществе, а виновные не понесли заслуженного наказания…

В марте 1969 года президент США Никсон и 30 американских конгрессменов и чиновников получили письмо от ветерана Рональда Райденаура. В них бывший «джи-ай» рассказывал о поголовном уничтожении американскими солдатами мирных жителей одной из вьетнамских деревень. Разумеется, получатели увидели в письме посттравматический бред ветерана и отправили их в корзину. Однако окончательно скрыть страшную правду не удалось.Расследованием чудовищного преступления занялась комиссия во главе с генерал-лейтенантом Уильямом Пирсом, бывшим командиром 4-й пехотной дивизии и I полевого корпуса во Вьетнаме. В течение четырех месяцев работы комиссия допросила около 400 человек. Результаты были шокирующими: на совести американских солдат оказались изощренные убийства, групповые изнасилования, необоснованное уничтожение мирных жителей… И все это покрывалось военным начальством самых разных уровней. В дополнение ко всему прочему вплыли снимки фотографа информационного отдела американской армии Рональда Хэберли, на которых в цвете были задокументированы самые жуткие подробности массовой резни.

Комиссия Пирса выяснила следующие подробности. 16 марта 1968 года армия США проводила в провинции Куангангай (округ Сонтинь) антипартизанскую операцию под названием Muscatine. Уничтожить партизан в данном районе было поручено 1-му батальону 20-го пехотного полка 23-й пехотной дивизии «Америкал». Прочесывая джунгли, солдаты батальона пытались уничтожить вьетконговцев, но те были неуловимы, и при этом постоянно наносили противнику урон с помощью мин-ловушек и внезапных ударов. Американцы были в ярости. Они считали, что местные крестьяне прячут ветконговцев в своих домах, а потому решили прочесать соседние деревни, принадлежавшие сельской общине Сонгми.

Командир первого батальона капитан Эрнест Медина получил от командования оперативной группировки «Баркер» задачу по зачистке деревень от возможного противника. Медина, бесившийся от невозможности поквитаться с противником в открытом бою, приказал солдатам не стесняться – жечь дома и уничтожать скотину.

Утром 16 марта, в 7.30, по деревням Милай, Биньтэй и Михэ был нанесен артиллерийский удар фугасными и зажигательными снарядами с белым фосфором. Попадая на кожу, фосфор прожигал ее, а затем, вступая во взаимодействие с подкожным жиром, буквально выжигал жертву изнутри.Затем, примерно в 8.00, на окраинах деревень зависли вертолеты, с которых посыпались американские военные рот В («Браво») и С («Чарли»). Поливая улицы огнем из автоматического оружия и пулеметов, солдаты уничтожали всех подряд, вне зависимости от возраста и пола. Стремясь уничтожить тех, кто пытался спрятаться, они швыряли гранаты в колодцы и другие укрытия, поджигали строения. Двигаясь от хижины к хижине, американцы хватали испуганных женщин и детей за волосы, выкрикивая «Вьетконг? Вьетконг?», и, не дожидаясь ответа, хладнокровно убивали их. Пытавшихся убежать тут же пристреливали в спину. Группы от двадцати пяти до сорока человек, прятавшиеся в придорожных канавах, расстреливались из автоматического оружия.

Примечательно, что солдаты уничтожали не только крестьян, они убивали и животных – коров, свиней, даже кур. После них не оставалось ничего живого.Войдя в раж, солдаты старались проявить фантазию. Так рядовой Аллен Бойс, заколол старика ударом штыка в грудь, а затем выстрелил ему в шею. Следом он пристрелил еще одного человека и сбросил его в колодец, швырнув следом гранату.

Около полусотни жителей деревни Милай были согнаны солдатами роты «Чарли» к одной из канав. Здесь же американцами было изнасиловано несколько молодых женщин. Затем по приказу командира 1-го взвода лейтенанта Уильяма Келли все эти люди были расстреляны. По одной из версий, незадолго до расстрела капитан Эрнест Медина связался по рации с Келли и спросил о причинах задержки продвижения его роты. Келли ответил, что они наткнулись на группу гражданских лиц численностью около шестидесяти человек. «Займитесь ими», - велел Медина. После этого Келли построил вьетнамцев и с расстояния в десять шагов при помощи двух своих подчиненных расстрелял их из пулемета. Затем палачи контрольными выстрелами добили тех, кто подавал признаки жизни.

Еще около ста человек было уничтожено ротой «Чарли» в деревне Биньтэй. В соседней деревне – Микхе, рота «Браво» безжалостно уничтожила около 90 человек. Почти повсеместно американские солдаты участвовали в изнасилованиях, отрезали крестьянам уши, снимали скальпы, выпускали своим жертвам внутренности.

Увиденное вызвало ужас в рядах самих американских солдат. Один из них прострелил себе ногу. Другой – пилот вертолета Хью Томпсон, обеспечивавшего прикрытие операции, - посадил свою машину возле группы крестьян и приказал бортовому стрелку защищать их от обезумевших от крови американских солдат. Таким образом, летчикам удалось спасти 12 человек, однако сотням других жертв бойни повезло гораздо меньше.

В тот же день капитан Медина направил в штаб бригады донесение, что в бою было уничтожено 128 солдат противника, при этом под перекрёстный огонь попали мирные жители и около 20 человек погибло. В штабе капитану поверили на слово.

Между тем в результате операции в деревенской общине Сонгми было уничтожено 504 человека в возрасте от 1 года до 82 лет. Среди них 173 ребенка, 182 женщины (в том числе 17 беременных), 60 мужчин старше 60 лет, 89 мужчин младше 60 лет. Лишь двое из погибших могли принадлежать к отрядам Вьетконга…

В докладе комиссии Пирса было рекомендовано привлечь к уголовной ответственности десятки военных, виновных в изнасилованиях, убийствах и заговоре с целью скрытия истины. Дальнейшие события стали наглядной демонстрацией «лучшей в мире» судебной системы США.

Первоначально по делу Сонгми проходили 80 американских военнослужащих, из которых 25 были предъявлены обвинения. Но перед военным трибуналом предстало всего шесть человек. Среди них не было ни одного офицера из числа планировавших операцию, либо осуществлявших руководство ею. Капитан Медина, призывавший своих солдат к мести, был оправдан, поскольку утверждал, что находился на краю деревни и не знал о происходящем. Он заявил, что когда около 10 часов утра прибыл на место событий, то там оставались только погибшие. Между тем, были свидетели, видевшие Медину в одной из деревень в 9 часов, в самый разгар резни.

В ходе слушаний участия в закрытом заседании комитета Палаты представителей Конгресса США по вооруженным силам допросили и Хьюза Томпсона, того самого вертолетчика, что спас от расправы вьетнамских крестьян. Он подвергся резкой критике. Председатель комитета Мендел Риверс заявил, что если кого-то следует судить за участие в событиях в Сонгми, то это должен быть Томпсон - за угрозу применить оружие против соотечественников. Риверс безуспешно пытался привлечь Томпсона к суду. После того, как об истории Томпсона стало известно общественности, он стал получать анонимные звонки с угрозами, к его крыльцу подбрасывали изувеченные трупы животных.

Наконец, после всех разбирательств был назначен «стрелочник» им стал лейтенант Уильяма Келли. Уж слишком очевиден был его прямой приказ убить жителей деревни Милай. В ходе суда над Келли его защита основывалась на том, что лейтенант выполнял приказ командира. 29 марта 1971 года Келли был признан виновным в убийстве 22 человек и приговорен к пожизненным каторжным работам. Но даже этот приговор так и не был исполнен.

В Белый Дом полетели тысячи телеграмм от патриотически настроенных граждан в защиту Келли. Многие американцы вешали на бамперы своих машин табличики «Свободу Келли!». Законодательные органы нескольких штатов приняли резолюции с призывом освободить Келли. Компания Opinion Research Corporation в апреле 1971 года провела опрос, согласно которому 78% американцев негативно восприняли решение суда, 51% считали, что президент Никсон должен помиловать Келли, а 28% требовали сократить ему срок заключения. Президент США не мог не услышать голос избирателей. В августе 1971-го пожизненную каторгу для военного преступника заменили на 20-летний срок, а чуть позже по особому распоряжению президента США Ричарда Никсона Келли и вовсе был переведен из тюрьмы под домашний арест в Форт-Беннинге (Джорджия). Затем срок его заключения несколько раз уменьшался. Наконец, в ноябре 1974 года Келли был помилован и освобожден.

Ныне Уильям Келли живет в штате Джорджия, в городке Колумбусе, где работает в ювелирном магазине. Судя по всему, убийца двадцати двух невиновных человек чувствует себя хорошо. Так же, как капитан Медина. Так же, как и сотни других палачей войны во Вьетнаме.

topwar.ru

Реферат - История уголовной ответственности за воинские преступления

История уголовной ответственности за воинские преступления

Военно-уголовное право как самостоятельный феномен права с некоторыми признаками отрасли права в его современном понимании имеет глубокие исторические корни, насчитывает несколько тысячелетий и, по всей видимости, является одной из самых древних систем права.

По мнению некоторых исследователей, военно-уголовное право могло возникнуть и сформироваться на основании полномочий вождя отдавать приказы во время ведения племенем военных действий (командное право). Так, Э. Аннерс со ссылкой на римского историка Тацита пишет: «Из этого командного права вытекало примитивное военно-уголовное право, распространявшееся, например, на такие проступки, как предательство, трусость в бою, дисциплинарные преступления (неповиновения) и т. д.».

В римском уголовном праве все преступления делились на общеуголовные (delictacommunia) и воинские (delictamilitariapropria). Причем воинские преступления представляли наиболее разработанную в юридическом отношении часть римского уголовного права, что было обусловлено значением боеспособной и дисциплинированной армии для римского государства.

Процесс перехода к профессиональной армии также стимулировал развитие в уголовном праве Рима военно-уголовных норм. В частности, воинскими преступлениями признавались измена, переход на сторону врага, разглашение военной тайны, бунт, призыв к восстанию, побег с поля боя, добровольная сдача в плен, неповиновение, неисполнение приказа, неуважительное отношение к начальнику, уклонение от военной службы (дезертирство, членовредительство, самовольная отлучка), нанесение ран товарищу по отряду, утрата, продажа, хищение оружия или другого военного имущества и т. д.

Наряду с описанием конкретных составов воинских преступлений, в римском военно-уголовном праве содержались положения о понятии воинского преступления, формах вины, соучастии в воинском преступлении и др. Кроме того, римское военно-уголовное право регламентировало как порядок расследования дел, так и применение наказаний (смертной казни, продажи в рабство, телесных наказаний, денежных взысканий, наложения особых повинностей, разжалования, позорного изгнания из армии, перемещения по службе с понижением и пр.).

По мере развития человеческого общества положения римского военно-уголовного права широко использовалось в законодательстве различных государств. В частности, при создании в европейских государствах регулярной армии были также востребованы институты и нормы римского военно-уголовного права.

Учитывая вышесказанное, следует обратиться к опыту римского военно-уголовного права для осмысления современного военно-уголовного законодательства и выработки новых перспективных направлений его развития.

Представляется, что наиболее интересен для исследования военно-уголовных норм римского государства такой юридический памятник, как Дигесты Юстиниана. Этот нормативный акт является следствием кодификации римского права в VI в. от Рождества Христова в Восточно-Римской империи. В Дигесты вошли сочинения наиболее авторитетных юристов римского государства. Они, после кодификации наряду с Институциями и Кодексом Юстиниана (сборником императорских постановлений), являлись важнейшими источниками римского права.

Дигесты Юстиниана делятся на 50 книг, каждая книга делится на титулы, которые, в свою очередь делятся на фрагменты. Фрагменты представляют собой выдержки из сочинений юристов. Титул 16 «О военном деле» находится в предпоследней (49-й) книге Дигест (интересное совпадение — гл. 33 «Преступления против военной службы» также является предпоследней в УК РФ). Этот титул поделен на 16 фрагментов — отрывков из сочинений наиболее авторитетных юристов.

Титул 16 Дигест не разделяется на общую и специальную часть, но анализ текста показывает, что в нем можно выделить нормы, относящиеся сейчас к общей и особенной части уголовного права. В этом акте военно-уголовные нормы тесно переплетаются с военно-административными, финансовыми и земельными нормами. В частности, во фрагменте 9 (Марциан) сказано: «Легионерам воспрещается приобретать земельные участки в тех провинциях, где они отбывают военную службу...». Здесь видна криминологическая направленность мышления римских юристов. Отсутствием земельных участков и недвижимости (приобрести недвижимость в собственность легионер мог только после выхода на пенсию. — О.М.) в непосредственной близости от места прохождения службы предупреждались, во-первых, корыстные правонарушения и, во-вторых, дисциплинарные проступки — «… чтобы занятие сельским хозяйством не отвлекало их (легионеров. — О.М.) от военного дела» (фрагмент 13 (Мацер).

Особенностью военно-уголовных санкций является их жесткость, на первом месте среди уголовных наказаний находится применение дифференцированной смертной казни путем растерзания зверями, пригвождения к особому столбу и другими способами. Наряду со смертной казнью, применялись и другие наказания — наказание палками, перевод в другую часть, выселение на острова, изгнание из армии, денежное взыскание, разжалование. Особая оговорка делается о том, что военнослужащие не могут подвергаться ссылке в каменоломни или на работы в рудниках, а также допросу под пыткой (фрагмент 8 (Модестин):

Анализ санкций позволяет сделать вывод о том, что фактически к военнослужащим не применялся такой вид наказания, как лишение свободы с привлечением к принудительному труду. Это объясняется тем, что в римском государстве большое внимание уделялось чести, репутации гражданина. Смертная казнь избавляла от длительного позора, связанного с лишением свободы и принудительным привлечением к труду.

В Дигестах Юстиниана дается определение воинского преступления; при этом, проводилось четкое разделение между общим и специальным — воинскими преступлениями. «Совершенные легионерами преступные деяния могут быть либо специальными, либо общими. Специальным воинским преступлением считается такое, которое совершено лицом, действующим в качестве легионера» (фрагмент 2 Аррий Менандер). Словосочетание «в качестве легионера» означает совершение преступлений против порядка прохождения военной службы. Это толкование вытекает из всего характера военно-уголовных норм, содержащихся в данном документе. Так, во фрагменте 6 Аррий Менандер уточняет понятие воинского преступления, вычленяя объект преступного посягательства: «Воинским преступлением признается все то, что нарушает требования общей дисциплины, как то: преступная трусость, неповиновение, праздность», т. е. объектом посягательства называются требования общей дисциплины.

Субъектом преступления является легионер, военнослужащий, включенный в состав легиона. К моменту принятия Дигест Юстиниана легион состоял из 10 когорт (до 10 000 человек), стенобитной и метательной техники и обоза. На военную службу граждане Римской империи и варвары поступали добровольно. Помимо требований, предъявляемых к здоровью, к новобранцу предъявлялись повышенные нравственные требования. Более того, поступление на военную службу лица, не имевшего на это права, само по себе являлось преступлением. «Вступление на военную службу такого лица, которому это возбраняется, является тяжким преступлением» (фрагмент 2 (АррийМенандер).

Не мог поступить на военную службу тот, кто привлекался к ответственности за совершенное преступление или имел в суде гражданско-правовое разбирательство. Лицо, уличенное в прелюбодеянии, также не могло поступить на военную службу. Аналогичным образом решался вопрос в отношении бывшего военнослужащего, который до этого совершил самовольную отлучку или дезертирство из армии.

Для римского уголовного, военно-уголовного, уголовно-процессуального права характерно особое отношение к нравственности и чести. В римском судопроизводстве уделялось такое же внимание изучению личности обвиняемого, как и к самим обстоятельствам дела. «Если в прошлой своей службе легионер был аттестован как хороший воин, то можно склониться к тому, чтобы признать достоверными его показания. Если же в прошлом за ним числилась самовольная отлучка или он был замечен в небрежном и нерадивом исполнении своих обязанностей или чуждался товарищей по лагерю, то не может быть доверия к его показаниям» (фрагмент 5 (Арий Менандер).

Бескомпромиссно решался вопрос о неисполнении приказа. Легионер в любом случае должен был выполнить приказ. Даже если неисполнение приказа имело самые благоприятные последствия, то такой легионер привлекался к уголовной ответственности на общих основаниях. «Совершивший что-либо запрещенное полководцем или не выполнивший его распоряжение карается смертью даже в том случае, если его действие имело благоприятное последствие» (фрагмент 3 (Модестин).

Личность начальника охранялась особым образом; например, любое насилие в отношении начальствующих лиц каралось смертной казнью. Военнослужащие, имевшие возможность защитить начальника от неприятеля, но уклонившиеся от этого, подлежали такой же ответственности, как и лица, совершившие нападение.

Наибольшее количество норм в титуле 16 отводится ответственности за дезертирство, что дает основание предполагать, что это было наиболее распространенным преступным деянием в римской армии. Дезертирство отличается от самовольной отлучки продолжительностью. Законодатель не устанавливал точных временных границ между самовольной отлучкой и дезертирством. «Дезертиром является тот, кто, находясь продолжительное время в бегах, был принудительно доставлен в лагерь» (фрагмент 3 (Модестин).

Значительное место уделялось дифференциации уголовной ответственности за самовольную отлучку и дезертирство в зависимости от личности преступника и фактических обстоятельств деяния. Многие обстоятельства, влияющие на привлечение к уголовной ответственности, указанные в титуле 16, нашли свое отражение в действующем УК РФ.

В частности, согласно примечанию к ст.ст. 337, 338 УК РФ военнослужащий, совершивший впервые самовольное оставление части или места службы, а также дезертирство, может быть освобожден от уголовной ответственности вследствие стечения тяжелых обстоятельств. Во фрагменте 4 титула 16 Дигест говорится о том, что при решении вопроса об уголовной ответственности легионеров, совершивших самовольную отлучку, дается снисхождение по состоянию здоровья, ради проявленной заботливости к родителям и близким, вследствие необходимости преследовать бежавшего раба и по другим подобного рода основаниям.

Интересна норма, изложенная во фрагменте 5 (Аррий Менандер), о том, что при привлечении дезертира к ответственности принимаются во внимание род оружия, размер получаемого жалованья, место, откуда было совершено дезертирство, и должностные обязанности виновного. Учитывая, что в Вооруженных Силах Российской Федерации в настоящее время наблюдается значительная дифференциация в денежном довольствии военнослужащих в зависимости от места службы и выполняемых должностных обязанностей, следует предусмотреть и дифференциацию уголовной ответственности за совершение некоторых преступлений против военной службы. Следует согласиться с тем, что уголовная ответственность военнослужащих, проходящих службу в частях постоянной боевой готовности и получающих повышенное денежное содержание, например, за дезертирство, должна быть более строгой.

Военно-уголовные отношения в римском государстве распространялись тем или иным образом и на те общественно-опасные деяния, которые непосредственно не посягали на порядок прохождения военной службы. Так, совершение кражи, разбоя и других общественно опасных деяний, совершенных в период незаконного отсутствия в лагере, приравнивались к вторичному дезертирству: «Тот, кто к дезертирству присоединил второе преступление, подлежал более тяжкой каре; если во время дезертирства совершена кража, то преступник наказывался как за вторичное дезертирство» (фрагмент 5 (Аррий Менандер).

Титул 16 Дигест предусматривал ответственность за применение насилия к своему сослуживцу, при этом строгость наказания различалась в зависимости от орудия посягательства: «Если легионер ранит своего товарища камнем, то он подлежит изгнанию из армии, если ранение причинено мечом, то виновный подлежал смертной казни» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

Обращает на себя внимание тот факт, что нормы военно-уголовного права Дигест редко разделяются в зависимости от того, действуют они в мирное или военное время. Поскольку римская армия вела боевые действия фактически постоянно, то военно-уголовный закон действовал в основном в военное время и в боевой обстановке. Этим объясняется жесткость санкций военно-уголовных норм даже за совершение, на первый взгляд, незначительных проступков. Так, например, сказано: «Карается смертью тот, кто перейдет окружающий лагерь вал или войдет в лагерь через стену» (фрагмент 3 (Модестин) или «Если легионер, находясь в строю, первый обратился в бегство, то в целях назидания он должен быть казнен в присутствии всех легионеров» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

В Дигестах Юстиниана содержится норма, предусматривающая ответственность за выдачу военной тайны: «Разведчики, сообщившие врагам военные тайны, являются предателями и отвечают головой» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

В римском военно-уголовном праве содержалась норма, рассматривающая ответственность за добровольный переход на сторону врага: «Если кто-либо перебежит к врагу, а затем возвратится обратно… он подвергается пытке и отдается или на растерзание зверям, или повешению» (фрагмент 3 (Модестин). Необходимость принятия аналогичной нормы (имеется в виду диспозиция, а не санкция) в российском военно-уголовном праве назрела давно.

Фрагмент 14 (Павел) предусматривал ответственность за промотание обмундирования и оружия. Продажа панциря, щита, шлема и меча приравнивалась к дезертирству со всеми вытекающими последствиями, а если виновный продал чулки или плащ, то должен был быть наказан розгами.

Предусматривалась ответственность за нарушение специальных видов служб. «Легионер, дезертировавший с поста во дворце, карается смертью» (фрагмент 10 (Павел).

Анализ военно-уголовных норм Юстиниана позволяет сделать вывод о том, что военно-уголовное законодательство Восточно-Римской империи было разработано талантливыми юристами и имело высокий уровень юридической культуры. (О.А. Мозгова)

В составе российского права, начиная со Средневековья, а именно с тех пор как появились на Руси вооруженные отряды людей, сформированные государством для решения военных задач, и до настоящего времени существовали особые правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за совершение воинских преступлений, именуемые в разное время либо военно-уголовным правом, либо военно-уголовным законодательством.

История военно-уголовного права как учебной и научной дисциплины в России насчитывает не одну сотню лет. Его генезис неотделим от генезиса Российского государства и его армии, отечественного уголовного и военного права, военно-юридической науки как таковой и военно-юридического образования в целом.

Первый этап (1719—1832 гг.). В этот период происходит зарождение военно-уголовного права как учебной дисциплины.

Возникновение военно-уголовного права как учебной дисциплины неразрывно связано с возникновением и развитием в России военно-юридической школы, создание которой было обусловлено появлением в первой четверти XVIII в. регулярной армии и флота и учреждением в связи с этим военно-судебных органов (генеральных и полковых кригсрехтов). Для поддержания в армии и на флоте должного порядка были установлены должности аудиторов, профосов и прокуроров, для надлежащего исполнения которых требовались специальные (в том числе военно-уголовные) юридические знания. В этих целях Петр I в 1719 г. предложил организовать специальную школу для образования аудиторов, однако в то время нашелся только один «подготовленный грамоте» дворянин и некоторое время занятие аудиторских должностей осуществлялось «учеными-иноземцами», преимущественно чехами.

Впервые в России военно-уголовное право стало преподаваться и изучаться в созданных по Указу Петра I гарнизонных школах для солдатских детей, которые с 1721 г. стали учреждаться при каждом полку. В числе учебных дисциплин, наряду с чтением, письмом, арифметикой и «солдатской экзерцицией», в этих школах изучался и Артикул воинский 1715 г., основное содержание которого составляли исключительно нормы о воинских преступлениях и который фактически представлял собой, как известно, первый в России военно-уголовный кодекс. В одной из таких школ при Суздальском пехотном полку с 1763 по 1769 гг. преподавал командир этого полка полковник А.В. Суворов.

В Артикуле воинском были, например, такие нормы:

2. Ежели кто против нашего чаяния, и сего нашего учреждения, хотя офицер, драгун или салдат или кто нибудь [кто в лагере или крепости обретаетца] друг с другом словами или делами в ссору войдут, то в том имянное наше соизволение и мнение есть, что обиженный того часу и без всякого замедления долженствует военному правосудию учиненные себе обиды объявить, и в том сатисфакции искать. Еже мы всегда за действо не виннаго прошение приимем. И сверх сего повелеваем военному суду, обиженному таковую сатисфакцию учинить, како по состоянию учиненной обиды изобретено быти может, и сверх сего, обидящаго, по состоянию дел, жестоко, или заключением, отставлением из службы, вычетом жалованья, или на теле наказать, таковым образом: что ежели один другаго бранными словами зацепит, оного шелмом или сему подобным назовет, таковыйобидящий на несколко месяцев за арест посажен имеет быть, а потом у обиженнаго на коленах стоя прощения просить. Ежели офицер будет, то сверх того жалованья своего во время его заключения лишен будет.

3. Кто кого рукою ударит, тот имеет на три месяца заключен быти, и на полгода жалованья лишен, и по том у обиженного стоя на коленках прощения просить, и в {193} готовности быть от обиженнаго равную месть принять, или за негодного почтен и чину своего [ежели какой имеет] лишен, или вовсе или на время по силе дела смотря.

4. Кто кого палкою ударит, тот имеет такого ж прощения просить, и отмщения ожидать, и на год жалованья лишен, или и вовсе чину своего лишен, и буде иноземец, без пасу выгнан.

5. Кто кому, в присутствии или отсутствии, побоями грозит, и в том довольно доказано быти может, то оному такого ж прощения у обижанного просить, и сверх того вычесть на три месяца жалованья.

Военно-уголовное законодательство основательно изучалось также в объединенной Артиллерийской и инженерной дворянской школе, которая была образована в Петербурге в 1758 г. на базе имевшихся там артиллерийской и инженерной школ, а также в других военно-учебных заведениях того времени; и в кадетских корпусах — военно-учебных заведениях, созданных в 1801 г.

В 1827 г. при Санкт-Петербургском батальоне Военных Кантонистов был создан Военно-Учительский Институт в целях подготовки из кантонистов учителей для военно-учебных заведений военного ведомства, в котором только одна из изучаемых дисциплин была юридической, а именно военно-уголовные законы.

Таким образом, до начала 30-х гг. XIX в. система получения военно-юридического образования в России для подготовки чиновников, специализировавшихся в области военной юстиции, отсутствовала. Длительное время подготовка чиновников для делопроизводства по военно-судным делам (аудиторов) осуществлялась «канцелярским» способом.

В рассматриваемый период военно-уголовное право как учебная дисциплина не было сформировано ни в содержательном, ни в методическом плане. Научные труды по военно-уголовному праву отсутствовали. Однако некоторые положения военно-уголовного законодательства исследовались в научных трудах по уголовному праву, которое к этому времени уже вполне сформировалось как самостоятельная юридическая наука .

Второй этап (1832—1918 гг.). Дальнейшее развитие и оформление военно-уголовного права как учебной и научной дисциплины было связано с проведением в России в 20—60-е гг. XIX в. военной и военно-судебной реформ, в ходе которых появилась потребность в значительном количестве офицеров, имеющих военно-юридическое образование.

10 ноября 1832 г. в составе Санкт-Петербургского батальона Военных Кантонистов было учреждено первое в России специализированное военно-юридическое учебное заведение — Аудиторская Школа, в число первых учеников которой были зачислены бывшие воспитанники расформированного Военно-Учительского Института. В утвержденном 26 марта 1832 г. императором Николаем I Положении об Аудиторской Школе при Санкт-Петербургском батальоне Военных Кантонистов указывалось, что она предназначена «для снабжения военных Сухопутного и Морского ведомств Аудиторами, образованными соответственно обязанностям сего звания...».

В рассматриваемый период военно-уголовное право как научная дисциплина, в отличие от науки уголовного права, находится в России в зачаточном состоянии. Всестороннее научное освещение получили только памятники Петровского законодательства, преимущественно Артикул воинский, в общих курсах истории права и уголовного права. Однако следует отметить также появление первых научных трудов, специально посвященных вопросам военно-уголовного права.

В то время военно-уголовные преступления, как правило, рассматривались в соответствующих разделах учебников уголовного права. К одним из первых учебников по военно-уголовному праву следует отнести «Учебник русских военно-уголовных законов», написанный К. Слепневым в 1866 г.

В 1869 г. профессором М.М. Михайловым был разработан курс военно- уголовных законов и военного судопроизводства под названием «Военно-уголовное право», являющийся первым курсом именно военно-уголовного права.

Исторически долгое время, начиная с первой четверти XVII в., военно-уголовное право в России возникло и продолжало развиваться только как учебная дисциплина, преподаваемая в различных военно-учебных заведениях. Превращение военно-уголовного права в самостоятельную научную юридическую дисциплину (область правоведения) произошло значительно позднее — во второй половине XIX в., когда наука превратилась в необходимый компонент развития общества, именно в стенах Военно-юридической академии, которая стала известной не только как высшее военно-учебное заведение, готовящее военных юристов, но и как научный центр в области военного права, ведущий значительную научную деятельность по разработке проблем военно-уголовного права, военно-процессуального права и военно-судебной практики.

Военно-уголовное право как учебная и научная дисциплина в дореволюционной России за почти 200-летний период своего становления и развития прошло ряд этапов и начиная со второй половины XIX в., накануне октябрьского государственного переворота 1917 г., поднялось до уровня одного из главных предметов, изучаемого в специальном высшем военно-учебном заведении — Александровской Военно-юридической академии. Кроме того, военно-уголовное право изучалось в Николаевской академии Генерального штаба и других военно- учебных заведениях, а также в Пажеском корпусе и на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета.

Третий этап (1918 — 1936 гг.). Революционные события 1917 г. привели к зарождению в СССР военно-уголовного законодательства нового, социалистического типа, отличавшегося чрезмерной политизацией правового материала, стремлением придать военно-уголовному законодательству черты чрезвычайного права, жесткой зависимостью военно-уголовной юстиции от военного командования и партийно-политических структур. Возникновению военно-уголовного законодательства Советской России предшествовал период, когда уголовная ответственность солдат и матросов определялась отдельными декретами, а также правосознанием членов революционных военных трибуналов, полковых и товарищеских судов.

В целях повышения квалификации работников военных прокуратур и военных трибуналов при Военной Коллегии Верховного Суда СССР и Центральной Военной Прокуратуре в 1932 г. были созданы краткосрочные курсы по переподготовке юрполитсостава военных прокуратур и военных трибуналов, на которых изучались последние достижения в области разработки вопросов общей теории права и уголовного права .

Данный период в истории российского военно-уголовного права характеризуется принципиально новым подходом к его структурированию, отказом от концепции военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права. Нормы о воинских преступлениях формировались как составная часть уголовного законодательства. В это время военно-уголовное право как самостоятельная учебная дисциплина в России не существует. Научные исследования проблем военно-уголовного права практически не проводятся. Опубликованное небольшое количество работ было посвящено лишь комментированию действовавшего в то время законодательства о воинских преступлениях.

Четвертый этап (1936—1956 гг.). Начавшийся в 1935 г. переход к комплектованию РККА на кадровой основе, существенное увеличение численности армии и последовавшее расширение органов военной юстиции обусловили потребность в значительном контингенте специально подготовленных военных юристов. В этих целях 17 июня 1936 г. Постановлением ЦИК СССР было принято решение о создании военно-юридического факультета РККА при Всесоюзной правовой академии. Факультет решал задачи по подготовке высококвалифицированных военно-юридических работников для РККА и научных кадров, а также проведению научной работы в области военного законодательства.

Наиболее активно научные исследования в области военно-уголовного права стали проводиться в созданной в 1939 г. Военно-юридической академии РККА, в стенах которой в период с 1940 г. до 1954 г. была предпринята очередная попытка придать институциональную форму учебной дисциплине военно-уголовного права, а методологические и общетеоретические проблемы военно-уголовного права решать на основе концептуального подхода к военно-уголовному праву как самостоятельной (специальной) отрасли уголовного права. В этот период военно-уголовное право развивалось, прежде всего, как научная дисциплина, а также как учебная дисциплина, преподаваемая в Военно-юридической академии РККА.

В.М. Чхиквадзе положил начало дисциплинарности военно- уголовного права, представив и обосновав его как отрасль уголовного права и теоретическую научную дисциплину.

В годы Великой Отечественной войны военно-уголовное право продолжало развиваться, наиболее активно разрабатывались уголовно- правовые аспекты укрепления боеспособности Советской Армии и воинской дисциплины. В это время разработкой некоторых теоретических проблем военно-уголовного права занялись многие ученые в области уголовного права. Научная разработка вопросов военно-уголовного права имела важное значение для правоприменительной практики в условиях военного времени.

Наибольшего своего развития наука советского военно-уголовного права достигла после окончания Великой Отечественной войны.

В годы Великой Отечественной войны военно-уголовное право продолжало развиваться, наиболее активно разрабатывались уголовно- правовые аспекты укрепления боеспособности Советской Армии и воинской дисциплины. В это время разработкой некоторых теоретических проблем военно-уголовного права занялись многие ученые в области уголовного права. Научная разработка вопросов военно-уголовного права имела важное значение для правоприменительной практики в условиях военного времени .

Наибольшего своего развития наука советского военно-уголовного права достигла после окончания Великой Отечественной войны.

Пятый этап (1956—2000 гг.). В период с 1956 по 1974 гг. подготовка офицеров-юристов осуществлялась на военно-юридическом факультете Военно-политической академии им. В.И. Ленина. В 1974 г. в результате слияния военно-юридического факультета и Военного института иностранных языков было создано новое учебное заведение — Военный институт Министерства обороны СССР, который в 1992 г. был реорганизован в Военную академию экономики, финансов и права, а в 1994 г. — в Военный университет.

В рассматриваемый период военно-уголовное право как учебная дисциплина не существует. Термин «военно-уголовное право» не употребляется. Вопросы уголовной ответственности военнослужащих содержались в самостоятельном разделе учебных программ по изучению курса уголовного права «Воинские преступления», который даже не представлял собой специальный курс.

Проведенные в рассматриваемый период новые исследования военно-уголовных проблем пополнили теоретические идеи военно-уголовного права и послужили прочной основой для его дальнейшего развития.

Сегодня достаточно сложно объяснить неписаные законы советской власти и те обстоятельства, объективного и субъективного свойства, заставлявшие блистательных ученых занимать те или иные позиции, которые по прошествии времени кажутся некоей формой самоцензуры. Тем не менее, благодаря именно этим ученым при разработке теории военно-уголовного законодательства были сохранены и значительно приумножены достижения науки военно-уголовного права.

До вступления в законную силу УК РФ 1996 г. уголовная ответственность за совершение воинских преступлений определялась едиными общесоюзными нормативными правовыми актами — Положением о воинских преступлениях 1924 г. и Положением о воинских преступлениях 1927 г., а также Законом об уголовной ответственности за воинские преступления, принятым Верховным Советом СССР 25 декабря 1958 г., с последующими изменениями и дополнениями, действовавшим до 1 января 1997 г. Нормы указанных нормативных правовых актов последовательно текстуально воспроизводились в отдельных специальных главах уголовных кодексов союзных республик, входивших в состав Союза ССР, и воинские преступления, совершенные военнослужащими, квалифицировались по соответствующим статьям этих кодексов. Наличие отдельного «военно-уголовного закона», а также некоторых иных нормативных правовых актов создавало объективные предпосылки для утверждения о легитимности существования военно-уголовного законодательства.

В соответствии со ст. 1 УК РФ, вступившего в законную силу 1 января 1997 г., уголовное законодательство Российской Федерации ограничено только данным Кодексом. После 1 января 1997 г. военно-уголовное законодательство Российской Федерации стало представлять собой «совокупность уголовно-правовых норм, применяемых только к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву либо по контракту, а также к гражданам, пребывающим в запасе, во время прохождения ими военных сборов в связи с совершением преступлений. Источниками военно-уголовного законодательства являются нормы главы 33 УК РФ (ст.ст. 331—352), а также нормы Общей части УК РФ, предусматривающие специальные виды уголовного наказания, применяемые к осужденным военнослужащим, основания и порядок их назначения и отбывания (ст.ст. 48, 51, 55 и др.)».

Шестой этап (2000 г. — настоящее время). В ходе этого этапа развития военно-уголовного права происходит его возрождение на новом уровне как учебной дисциплины и научного направления.

www.ronl.ru

Реферат по учебной дисциплине Воинские преступления. Дисциплина. На тему Разглашение сведений военного характера, составляющих (1)

Внимание! Говорит автор:

Работа эта халтурная, в качестве курсовой пройдет разве что совсем уж в «отпетом» юридическом колледже; оптимальное назначение- доклад, реферат на военных кафедрах ВУЗа. Не весь объявленный список литературы использовался на самом деле.

Работу выполнил студент 4 курса юрфака СПбГУ Новиков Кирилл. Сдана работа преподавателю военной кафедры СПбГУ полковнику Глымбоцкому В. В. зимой 1997 года. Зачет получен без проблем; список литературы сомнений не вызвал. Успехов!

Реферат

по учебной дисциплине

Воинские преступления. Дисциплина.

На тему

Разглашение сведений военного характера, составляющих

государственную тайну.

Утрата документов, содержащих военную тайну.

Ныне действующий уголовный кодекс Российской Федерации, вступивший в силу с 1 января 1997 года, не содержит статьи, специально предусматривающей таких составов преступлений как разглашение военной тайны или утрата документов, содержащих военную тайну. Такое состояние вещей отражает существующие тенденции проводимой в России правовой реформы, а именно - криминализацию и декриминализацию. Хотя, по существу, говорить на данном примере о декриминализации уголовного законодательства не совсем уместно, так как сами составы преступлений в виде разглашения сведений военного характера, составляющих государственную тайну и утраты документов, содержащих военную тайну никто не упразднял, они предусмотрены статьями 283 и 284 УК РФ, которые полностью дублируют, за некоторыми исключениями, статью 259 ранее действовавшего УК РСФСР. Тот факт, что составы преступлений, предусмотренные в статьях 283 и 284 УК РФ, были исключены из главы уголовного кодекса о воинских преступлениях, свидетельствует о пересмотре подхода законодателя к структуре уголовного кодекса. Подобные нововведения и изменения структуры кодекса представляются вполне целесообразными и направленными на приведение уголовного кодекса в соответствие с действующим законодательством, а также на уяснение позиций государства по отношению к отдельным видам преступлений. Нахождение статей, предусматривающих ответственность за такие составы преступлений как разглашение военной тайны или утрата документов, содержащих военную тайну и разглашение государственной тайны или утрату документов, содержащих военную тайну в различных главах уголовного кодекса РСФСР говорит о неравнозначности оценки, которую давал законодатель того времени во-первых, самим сведениям, составляющим государственную и, с другой стороны, военную тайны, а во-вторых и к степени общественной опасности этих похожих видов противоправных деяний. Так, расположение статьи 259 УК РСФСР о разглашении военной тайны или утрате документов, содержащих военную тайну в главе XII «Воинские преступления», позволяет судить о подходе государства к степени общественной опасности данных преступлений и сделать вывод о предполагаемой «незначительности» данных преступных действий по сравнению с аналогичными деяниями, предусмотренными статьями 75, 76, расположенных в главе «Иные государственные преступления», структурное нахождение которой подразумевает наибольшую после главы «Государственные преступления» общественную опасность предусмотренных в ней составов преступлений. Соответствующее расположение в структуре прежнего уголовного кодекса статей о преступлениях, связанных с выдачей военной тайны или утратой документов, содержащих военную тайну обусловлено не только особым подходом к ним государства в смысле оценки общественной опасности, но и спецификой правового регулирования отношений, возникающих при прохождении воинской службы, а также особенностями объективной стороны данных преступлений, в частности, ее факультативными признаками- обстановкой, временем и местом совершения преступления, хотя последние в очень небольшой степени относятся к рассматриваемым составам преступлений. Кроме того, расположение преступлений, связанных с военной тайной в структуре УК РСФСР было оправдано с точки зрения буквального толкования законодательства того времени о государственной тайне. По своему характеру, сведения, составляющие государственную или тайну, делились на две группы: сведения военного и экономического характера. То есть, разглашение сведений военного характера, содержащих военную тайну, которая выделялась в отдельный вид государственной тайны, могло быть по некоторым соображениям выделено и положено в основу квалификации особого вида преступлений, помещенных в отдельную главу уголовного кодекса. Хотя по сути своей и военная тайна и сведения военного характера, составляющие военную тайну, являются все той же государственной тайной, а основания для выделения преступлений, связанных с разглашением либо утратой подобных сведений в отдельную главу уголовного кодекса, отдельную от главы о преступлениях, связанных с разглашением государственной тайны, найти сложно. К сведениям военного характера законодательство о государственной тайне того времени относило:

• мобилизационные планы и другие документы, содержащие сводные данные о подготовке и мобилизации страны в целом, вооруженных сил, родов войск, военных округов, армий, флотов и флотилий, а также общесоюзных и союзно-республиканских министерств СССР и предприятий союзного значения;

• сводные данные о местах хранения, наличии и планах накопления всех видов государственных и мобилизационных резервов, а также отдельных видов продукции, имеющих оборонное или стратегическое значение, в целом по СССР, Главному управлению государственных материальных резервов при Совете Министров СССР и его территориальным управлениям;

• оперативные планы, сводные данные о дислокации, численности войск, количестве вооружения и боевой технике в целом по вооруженным силам, родам войск, военным округам, армиям, флотам и флотилиям;

• обобщенные данные о боевой подготовке войск и состоянии дисциплины в целом по Министерству обороны СССР, по родам войск, военным округам и флотам;

• сводные данные о количестве военнообязанных запаса в целом по СССР и военным округам, а также данные о комплектовании войск из очередных призывов в целом, по вооруженным силам СССР, военным округам и флотам;

• планы с описаниями, чертежам и фотографиями укрепленных районов, военно-морских баз, центральных и окружных баз и складов вооружения и боеприпасов, а также данные о вооружении и оборудовании их;

• сводные данные об оборонительном, аэродромном, базовом и специальном строительстве в целом по вооруженным силам, военным округам и флотам;

• планы подготовки противовоздушной обороны городов, крупных промышленных, оборонительных и специальных объектов;

• данные о состоянии охраны государственных границ.

В середине 90-х с принятием закона 1993 года о государственной тайне, а в последующие годы с изменением его редакций в 1996, 1997 годах, выделение военной тайны в самостоятельный вид государственной тайны перестало быть обоснованным с правовой точки зрения действием законодателя. Закон о государственной тайне с изменениями и дополнениями 1997 года определяет государственную тайну как «#G0защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации» (ст.2 Закона), тем самым устраняя основания для выделения составов разглашения сведений военного характера, составляющих государственную тайну и утраты документов, содержащих военную тайну в главу, структурно отторгнутую от главы о преступлениях, связанных с разглашением государственной тайны. Статьи 283 и 284 УК РФ ( глава 29 «Преступления против основ государственной власти и безопасности государства») предусматривают уголовную ответственность за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну. Одной из причин того, что составы преступлений, касающиеся разглашения военной тайны, перестали существовать, явилось устранение требования специального субъекта преступления в данных составах. В соответствие с Законом РФ «Об основах государственной службы в РФ» от 31.07.95 военная служба является видом государственной службы, а военнослужащий- государственным служащим, что породило отказ от формулирования воинских должностных преступлений в новом уголовном кодексе Российской Федерации. Положения данного закона напрямую касаются рассматриваемых составов преступлений, так как текст статей 283 и 284 УК РФ содержит указание на специальный субъект- лицо, которому сведения, составляющие государственную тайну были доверены «по службе или работе», а уж коли речь идет о военнослужащих, то только «по службе».

Для создания наиболее полного представления о различных видах воинских преступлений необходимо подробно разобрать составы преступлений, нарушающих установленный порядок сохранения сведений военного характера, составляющих государственную тайну, которые содержались в прежнем кодексе и в несколько усеченном и видоизмененном состоянии перекочевали в ныне действующий УК РФ.

В соответствии с УК РСФСР воинскими признавались предусмотренные преступления против установленного порядка несения воинской службы, совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах, военно-строительных отрядах (частях), других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, а также гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов.

Воинское преступление отличается от воинского дисциплинарного проступка степенью общественной опасности. Нарушение установленного порядка несения воинской службы не образует воинского преступления, если степень опасности его настолько незначительна, что имеются основания признать его малозначительным в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК, которая гласит, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности , то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству. Не образуют воинского преступления и нарушения, совершенные при смягчающих обстоятельствах, когда закон предусматривает за него не уголовную, а дисциплинарную ответственность.

В УК РСФСР различались следующие группы (виды) воинских преступлений:

• преступления против порядка подчиненности и воинской чести

• преступления против порядка прохождения воинской службы

• преступления против использования, обращения и сбережения военного имущества

• преступления против порядка эксплуатации подвижной военной техники

• преступления против порядка несения специальных служб

• преступления против сбережения военной тайны

• воинские должностные преступления, посягающие на порядок военного управления

• преступления против порядка выполнения воинского долга в особых условиях

• преступления против порядка и обычаев войны, предусмотренные международными договорами

В действующем уголовном кодексе Российской Федерации выделяют иные виды воинских преступлений, но об этом позже. В дальнейшем речь будет идти о группе преступлений против сбережения военной тайны.

Объектом преступления рассматриваемой группы является установленный в Вооруженных Силах порядок хранения военной тайны.

Разглашение сведений военного характера, составляющих государственную тайну (ст. 259 УК РСФСР), по своим объективным признакам в значительной мере совпадает с разглашением государственной тайны (ст. 75 УК РСФСР). Однако, в отличие от последнего уголовную ответственность влекло только разглашение сведений военного характера, составляющих государственную тайну.

Рассматриваемое преступление заключалось в том, что сведения, составляющие военную тайну, тем или иным путем (устно, письменно, путем демонстрации или передачи кому-либо соответствующих документов, чертежей, зарисовок, макетов или других предметов и т.д.), предаются огласке и в результате становятся достоянием лица или лиц, которые не должны располагать ими. Комментируемая статья не упоминала специально о том, что разглашение военной тайны должно было быть результатом нарушения правил сохранения в тайне сведений, составляющих военную тайну. Однако на практике дело в большинстве случаев обстояло именно таким образом. Так, разглашение военной тайны могло явиться результатом того, что ответственное за ее сохранение лицо допустило к хранилищу секретных документов кого-либо не из числа отвечающих за их сохранность; лицо, имеющее доступ к военной тайне, записывает секретные сведения в личном блокноте и т. д.

По своему характеру сведения, составлявшие военную тайну делились на две группы: сведения военного и экономического характера. О сведениях военного характера было сказано выше, к сведениям же экономического характера относились:

• сводные данные о дислокации предприятий военной промышленности, производственные мощности, планы производства вооружения, боевой техники и боеприпасов и данные о выполнении этих планов в натуральном выражении в целом по СССР, общесоюзным и союзно-республиканским министерствам, главным управлениям и предприятиям союзного значения;

• сводные данные о производственных мощностях, планы производства цветных, благородных и редких металлов и отчеты о выполнении их в натуральном выражении;

• сведения о запасах в недрах СССР радиоактивных элементов, их добыче, производственные мощности, планы производства радиоактивных и трансурановых элементов и данные о выполнении этих планов в абсолютных цифрах в целом по СССР, министерствам, главным управлениям и предприятиям;

• сведения о размерах балансовых запасов в недрах СССР цветных, редких и благородных металлов, титана, алмазов, пьезооптических минералов в целом по СССР, министерствам и крупным месторождениям, а также нефти в целом;

• открытия и изобретения, имеющие крупное военное значение

• открытия и изобретения, имеющие крупное научное и народнохозяйственное значение, до дачи руководителями министерств и ведомств разрешения на их опубликование;

• состояние валютных фондов, сведения о расчетном балансе, сводные данные о государственных запасах и местах хранения благородных металлов и драгоценных камней в целом по СССР;

• государственные шифры

• другие данные, которые будут отнесены Советом Министров СССР к числу сведений, составляющих государственную тайну.

Итак, разглашение военнослужащим вышеперечисленных сведений ответственности по статье за разглашение военной тайны не влекло.

В отличие от ст. 75 УК РСФСР (разглашение государственной тайны), которая признавала преступлением разглашение сведений, составляющих государственную тайну лицом, которому эти сведения были доверены или стали известны по службе или по работе, ст. 259 УК РСФСР устанавливала ответственность за разглашение сведений только военного характера, составляющих государственную тайну, независимо от того каким образом эти сведения стали известны военнослужащему.

С субъективной стороны преступление характеризовалось как умышленной, так и неосторожной виной. При умышленном разглашении военной тайны лицо сознает, что в результате его действий сведения, составляющие военную тайну, становятся достоянием лиц, которые не должны ими располагать, и желает (при сообщении этих сведений жене или приятелю) или сознательно допускает (если сведения предаются огласке в разговоре, происходящем в присутствии лица, которое не должно ими располагать), что они станут достоянием указанных лиц. При разглашении сведений по неосторожности лицо не предвидит, но должно и может предвидеть наступление указанных выше последствий (например, лицо передает секретные сведения огласке в неслужебной обстановке, ошибочно полагая, что посторонние лица его не услышат), или предвидит такую возможность, но легкомысленно рассчитывает на то, что указанные последствия не наступят (например, не имея права на это, передает сведения в разговоре по телефону, исходя из того, что телефон- внутренний). Однако следует отграничивать разглашение сведений военного характера от состава измены Родине (ст. 64 УК РСФСР). Разграничение здесь проходит по наличию специальной цели у субъекта данного (разглашение военной тайны) преступления. Следует учитывать, что разглашение военной тайны при наличии вины в форме прямого или косвенного умысла с целью причинения ущерба государственной независимости, территориальной неприкосновенности или военной мощи РФ следовало бы квалифицировать как измену Родине (ст. 64 УК РСФСР).

Следующий пункт статьи 259 УК РСФСР 1961г. предусматривал ответственность за утрату документов, содержащих военную тайну или предметов, сведения о которых составляют военную тайну.

Утрата документов или предметов, содержащих сведения военного характера, составляющие государственную тайну, по своим объективным и субъективным признакам аналогична составу утраты документов, содержащих государственную тайну Общественная опасность утраты документов, содержащих военную тайну, или предметов, сведения о которых составляют военную тайну, состоит в том, что эти документы или предметы могут оказаться в распоряжении третьих лиц и стать достоянием врагов Российской Федерации. Если документы или предметы утрачены в условиях, исключающих такую возможность, состав рассматриваемого преступления отсутствует. По тем же основаниям состав рассматриваемого преступления будет отсутствовать и в тех случаях, когда документ или предмет вследствие неосторожности ответственного за его сохранность лица оказывается уничтоженным. В этом случае было бы целесообразно привлечь виновного к уголовной ответственности за халатность.

Документ или предмет признается утраченным, если он выбыл из владения ответственного за его сохранность лица не по его воле и без его ведома и при таких обстоятельствах, когда он мог оказаться в распоряжении лиц, которым содержание документа или сведения о предмете не должны были быть известны. Утрата документа или предмета имеет место в случае, когда лицо, которому он был доверен, обронило этот документ или оставило предмет в общественном месте, оставило документ (или предмет) в нарушение правил в незапертом столе или сейфе, вследствие чего он оказался похищенным и т.д.

Рассматриваемое преступление считается оконченным в тот момент, когда документ или предмет выбыл из владения лица, которому он был доверен, независимо от того, оказался ли он в распоряжении постороннего лица. Утеря документа при условиях, при которых он не мог оказаться в распоряжении посторонних лиц (например, когда он остается в пределах служебного помещения, куда посторонние не допускаются), а также его уничтожение в результате неосторожности под признаки данного состава не подпадают.

Документами, содержащими военную тайну, являются письменные акты, содержащие сведения, составляющие военную тайну. Предметами, сведения о которых составляют военную тайну, являются всякого рода вещи, сохранение которых в тайне имеет значение для внешней безопасности РФ (СССР- в ст. ред.) Такими предметами могут быть различные приборы, приспособления, оружие, макеты, химикалии и т.п. Сведения о такого рода предметах должны относиться к категории специально охраняемых в качестве государственной тайны.

Уголовную ответственность за утрату документов, содержащих военную тайну, или предметов, сведения о которых составляют военную тайну, могут нести только должностные лица или другие работники, которым эти документы или предметы были доверены , и лишь в том случае, если утрата явилась результатом нарушения ими установленных правил обращения с указанными документами или предметами. Так, под признаки этой статьи подпадает утрата секретного документа в результате того, что он был без надлежащего разрешения вынесен из учреждения. Если же указанные предметы или документы выбыли из ведения лица, которому они были доверены при других условиях ( в результате нападения, которое лицо не имело возможности отразить и в то же время не могло уничтожить документы или предметы), то уголовная ответственность не может иметь места.

Рассматриваемое преступление может быть совершено только по неосторожности. Виновный либо не сознает, что нарушает установленные правила обращения с документами или предметами, и не предвидит, что результатом его действий может явиться их утрата, хотя должен и может это сознавать и предвидеть, или же сознает, что нарушает указанные правила, но легкомысленно рассчитывает на то, что документ или предмет не будет утрачен. В противном случае должен рассматриваться вопрос о квалификации данного деяния как измены Родине. Статья 259 в качестве квалифицирующих признаков данного преступления упоминала тяжкие последствия, под которыми понимались такие случаи, когда утраченные документы или предметы попали в руки иностранной агентуры, если в результате такой утраты был нарушен нормальный ход проектирования важного оборонного проекта или в том случае, когда наступали другие подобные последствия.

Как неоднократно упоминалось, действующий уголовный кодекс, вступивший в силу с 1 января 1997 года, не содержит состава разглашения (утраты) сведений (документов), содержащих военную тайну. Необходимость в этом отпала, так как данные виды преступных деяний охватываются составами статей 283 и 284 УК РФ. Статья 283 УК РФ предусматривает ответственность за разглашение сведений, составляющих государственную тайну, лицом, которому она была доверена или стала известна по службе или работе, если эти сведения стали достоянием других лиц, при отсутствии признаков государственной измены.

Непосредственным объектом данного преступления выступают общественные отношения, обеспечивающие сохранность государственной тайны, регламентированные Федеральным законом «О государственной тайне».

Предметом преступления выступают сведения, составляющие государственную тайну. Федеральный закон РФ «О государственной тайне» под государственной тайной понимает защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации. Данный закон относит к государственной тайне те сведения, которые в прежнем уголовном кодексе РСФСР фигурировали как «военная тайна» в отдельных статьях кодекса. Теперь, как видно из текста Закона, необходимости в отделении военной тайны от государственной не существует. Статья 5 Закона относит к государственной тайне следующие сведения в военной области:#G0

• о содержании стратегических и оперативных планов, документов боевого управления по подготовке и проведению операций, стратегическому, оперативному и мобилизационному развертыванию войск, об их боеспособности и мобилизационной готовности, о создании и использованию мобилизационных ресурсов;

• о направлениях развития вооружения и военной техники, содержании и результатах выполнения целевых программ, научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию и модернизации образцов вооружения и военной техники;

• о количестве, устройстве и технологии производства ядерного и специального оружия, технических средствах и методах его защиты от несанкционированного применения;

• о тактико-технических характеристиках и возможностях боевого применения образцов вооружения и военной техники, свойствах, рецептурах или технологиях производства новых видов ракетного топлива или взрывчатых веществ военного назначения;

• о дислокации, назначении, степени готовности и защищенности режимных и особо важных объектов, об их проектировании и строительстве, а также об отводе земель, недр и акваторий для этих объектов;

• о дислокации, действительных наименований, организационной структуре, вооружении и численности объединений, соединений и частей Вооруженных Сил Российской Федерации;

Если сведения по формальному признаку (предусмотренность специальным перечнем) отнесены к категории составляющих государственную тайну, то их содержание для квалификации преступления не имеет значения.

Объективная сторона описана в новом УК как разглашение сведений, составляющих государственную тайну, если эти сведения стали достоянием других лиц. В этой формулировке содержится некоторая тавтология, поскольку под разглашением сведений теория уголовного права понимает такое противоправное предание огласке сведений, при котором они становятся достоянием других лиц. И в самом деле разглашение сведений невозможно без того, чтобы с ними ознакомились другие (посторонние) лица, кроме обладателя сведений или лиц, имеющих к ним доступ. Объективно разглашение- это различными способами предание огласке сведений, составляющих государственную тайну (частная беседа, публичное выступление, ознакомление с документами, схемами, картами, планами, образцами изделий, действующими моделями и т. д.), в результате чего эти сведения становятся достоянием лиц, не имеющих доступа к государственной тайне. Тем не менее законодатель, формулируя содержание объективной стороны разглашения государственной тайны, в качестве условия наступления уголовной ответственности включает оговорку: «если эти сведения стали достоянием других лиц». Таким образом, состав преступления строится как материальный, в котором ознакомление других лиц со сведениями, составляющими государственную тайну, выступает в роли общественно опасного последствия. Именно с момента, когда сведения, составляющие государственную тайну, оказались разглашенными, то есть стали достоянием других лиц и возникла опасность их использования в ущерб безопасности и другим важным интересам России, преступление считается оконченным. Следует заметить, что в теории уголовного права имеется и иная позиция: анализируемый состав преступления сконструирован как формальный. Преступление окончено с момента совершения действия (предания огласке сведений), и факт ознакомления со сведениями посторонних лиц не превращает состав в материальный.

Субъективная сторона характеризуется умышленной формой вины. Характерен прямой умысел: лицо сознает, что предает огласке сведения, составляющие государственную тайну, и желает огласить их, с тем чтобы они стали достоянием других лиц, не имеющих доступа к этим сведениям. Однако теоретически возможен и косвенный умысел, при котором виновный сознает, что оглашает сведения, составляющие государственную тайну, предвидит, что в результате его действий оглашаемые сведения станут достоянием посторонних лиц, и сознательно это допускает либо относится к таким последствиям безразлично. Такая ситуация возможна, когда виновный обсуждает с сослуживцами или демонстрирует им документы, содержащие государственную тайну, в присутствии лиц, не имеющих доступа к этим сведениям, и тем самым создает возможность ознакомления посторонних с указанными сведениями.

Преступление может совершаться по различным мотивам: стремление показать свою осведомленность, значимость в социальном плане, проявить интеллигентность и т. п.

Субъект преступления - специальный. Им может быть только лицо. Которому государственная тайна была доверена или стали известна по службе или работе.

Лицом, которому доверена государственная тайна, следует считать лицо, которое в силу занимаемой должности располагает этими сведениями и использующее в интересах государства при осуществлении профессиональных обязанностей.

Квалифицированный состав (ч.2 ст.283 УК) предусматривает один квалифицирующий признак- причинение тяжких последствий. Он имеет оценочный характер и устанавливается судом с учетом всех обстоятельств дела. В частности, к тяжким относятся такие последствия, как поступление сведений, составляющих государственную тайну, к иностранной разведке, срыв важных переговоров и соглашений Российской Федерации, ущерб внешнеполитическим или оборонным интересам России и т. д.

Следующий состав, подлежащий разбору- утрата документов, содержащих государственную тайну. Статья 284 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за нарушение лицом, имеющим допуск к государственной тайне, установленных правил обращения с содержащими государственную тайну документами, а равно с предметами, сведения о которых составляют государственную тайну, если это повлекло по неосторожности их утрату и наступление тяжких последствий.

Утрата документов, содержащих государственную тайну, означает их выход из владения лица, имеющего к ним доступ, вследствие нарушения установленных правил обращения с ними, в результате чего они стали или могли стать достоянием посторонних лиц.

Непосредственный объект рассматриваемого преступления совпадает с объектом разглашения государственной тайны.

Предметом преступления могут быть, во-первых, документы, содержащие государственную тайну (текстовые, графические и иные материалы независимо от способа исполнения), а во-вторых, предметы, сведения о которых составляют государственную тайну (образцы изделий, действующие модели приборов и аппаратов, их макеты и т.д.)

Объективная сторона характеризуется прежде всего нарушением установленных правил обращения с документами, содержащими государственную тайну (порядка их получения в пользование и их сдачи, правил их хранения и т.д.), или с предметами, сведения о которых составляют государственную тайну (порядок их хранения, демонстрации, пользования и т. д.) Установленные правила обращения с документами, содержащими государственную тайну, и предметами, сведения о которых составляют государственную тайну, могут быть нарушены как путем действия, так и путем бездействия. Обязательным признаком объективной стороны преступления являются и общественно опасные последствия в виде их утраты и причинения вследствие этого тяжких последствий. По сути дела, речь идет о двойных последствиях или о последствиях двух видов, второе из которых вытекает из первого. Первичным последствием, прямо вытекающим из нарушения правил обращения с указанными в законе документами и предметами, является их утрата. Вторым последствием, производным от первого, является причинение тяжких последствий как результат утраты документов или предметов либо как результат их попадания в руки посторонних лиц или возможность такого попадания.

Между нарушением установленных правил обращения с названными в диспозиции документами и предметами и рассмотренными последствиями должна быть установлена причинная связь.

Поскольку состав преступления является материальным (необходимое условие ответственности- либо утрата документов, содержащих государственную тайну либо наступление иных тяжких последствий), оконченным оно является с момента наступления указанных в законе последствий.

Субъективная сторона характеризуется неосторожной формой вины. Нарушая установленные правила обращения с документами и предметами, виновный предвидит возможность их утраты и причинения тяжких последствий, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий (легкомыслие), либо не предвидит возможности наступления указанных последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности мог и должен был предвидеть эти последствия (небрежность).

Субъект преступления- специальный. Им может быть только достигшее возраста 16 лет лицо, имеющее надлежаще оформленный допуск к государственной тайне, которому документы, содержащие государственную тайну, либо предметы, сведения о которых составляют государственную тайну, были доверены или к которым это лицо имеет доступ по службе или работе.

0. Литература

• Комментарий УК РСФСР, ред. Б. С. Никифоров, М, 1963

• Комментарий УК РСФСР, ред. Н. И. Корольков, М, 1989

• Комментарий УК РСФСР, ред. Р. И. Беляков, М, 1997

• Специфика воинской службы, Я. С. Пузанов, М, 1984

• Уголовное право. Особенная часть, ред. Н. А. Беляев, СП б, 1995

• Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть, ред.Б. В. Здравомыслов, М, 1996

refdb.ru

Реферат воинские преступления

Конституция Республики Беларусь определяет что «защита Республики Беларусь - это обязанность и священный долг гражданина Республики Беларусь.

«Республика Беларусь в своей внешней политике исходит из принципов равенства государств неприменения силы или угрозы силой нерушимости границ мирного урегулирования конфликтов невмешательства во внутренние дела и других общепризнанных принципов и норм международного права.

Республика Беларусь ставит своей целью сделать свою территорию безъядерной зоной а государство - нейтральным». (Ст. 18 Конституции Республики Беларусь.)

Долг каждого военнослужащего - быть мужественным верным и самоотверженным защитником своего народа что закреплено в военной присяге.

Конституция Республики Беларусь определяет всеобщее равенство перед Законом. Наряду с этим государство предъявляет к военнослужащим особые повышенные требования. Это обусловлено тем что на Вооруженные Силы возложено выполнение ответственной и почетной задачи - защиты Отечества что является важнейшей функцией государства.

1. Понятие уголовной ответственности и основания привлечения к уголовной ответственности

Уголовная ответственность - это обязанность лица совершившего общественно-опасное деяние претерпеть установленные уголовным законодательством меры воздействия.

«Уголовная ответственность выражается в осуждении от имени Республики Беларусь по приговору суда лица совершившего преступление и применении на его основе осуждения наказания либо иных мер уголовной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом» (ч.1 ст. 44 УК РБ).

В соответствии с ч.2 ст.3 УК РБ «Никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовной ответственности иначе как по приговору суда и в соответствии с законом. Преступность деяния его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом. Нормы Кодекса подлежат строгому толкованию. Применение уголовного закона по аналогии не допускается».

Уголовная ответственность в том числе и для военнослужащих возникает в момент совершения преступления и прекращается в момент погашения (снятия) судимости.

Формы реализации уголовной ответственности предусмотрены ст. 46 УК РБ:

 c применением назначенного наказания;

 c отсрочкой исполнения назначенного наказания;

 c условным неприменением назначенного наказания;

 без назначения наказания;

 с применением в отношении несовершеннолетних принудительных мер воспитательного характера.

В соответствии со ст. 56 УК РБ к военнослужащим срочной службы может быть применено наказание в виде направления в дисциплинарную воинскую часть на срок от 3 месяцев до 2 лет либо в случаях когда суд учитывая обстоятельства дела и личность осужденного найдет целесообразным вместо лишения свободы на срок до 2 лет применить направление в дисциплинарную воинскую часть на тот же срок.

Направление в дисциплинарную воинскую часть вместо лишения свободы не применяется:

 в отношении лиц ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы и имеющих судимость;

 в отношении лиц совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления;.

К военнослужащим не применяются такие виды наказаний как общественные и исправительные работы а также ограничение свободы.

Исправительные работы заменяются офицерам и военнослужащим по контракту на другой вид наказания - ограничение по военной службе которое назначается на срок от 3месяцев до 2 лет и состоит в удержании из денежного содержания осужденного в доход государства сумм в размере установленном приговором суда в пределах от десяти до 25 процентов. Во время отбывания наказания осужденный не может быть повышен в должности воинском звании а срок наказания не засчитывается в срок выслуги лет для присвоения очередного воинского звания. (ст. 53 УК РБ ).

Военнослужащим проходящим срочную службу вместо исправительных работ назначается арест на срок до шести месяцев (ст. 52 УК РБ).

Военнослужащие совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления при осуждении могут быть лишены воинского или специального звания по приговору суда. (ст.60 УК РБ)

Основанием наступления уголовной ответственности необходимо считать: совокупность предусмотренных уголовным законодательством объективных и субъективных признаков. Только наличие совокупности всех признаков состава преступления позволяет утверждать что имеется необходимое и достаточное основание для привлечения лица к уголовной ответственности.

К объективным признакам состава преступления относятся:

 объект преступления;

 объективная сторона.

К субъективным признакам состава преступления относятся:

 субъективная сторона;

 субъект преступления.

2.Особенности привлечения военнослужащих к уголовной ответственности

Ч. 1. Примечания к гл. 37 УК РБ дает понятие воинского преступления:

«Воинскими признаются предусмотренные настоящим Кодексом преступления против установленного порядка несения военной службы совершенные военнослужащими проходящими военную службу в Вооруженных Силах Республики Беларусь других войсках и воинских формированиях Республики Беларусь а также военнообязанными во время прохождения сборов».

Понятие воинского преступления основано на общем определении преступления сформированного в ст. 11 УК РБ.

Порядок несения военной службы (воинский порядок) устанавливается Конституцией и законами Республики Беларусь воинскими уставами приказами и директивами Министерства обороны Республики Беларусь соответствующих начальников и командиров.

Виды воинских преступлений:

Преступления против порядка подчиненности и уставных правил взаимоотношений между военнослужащими (ст. ст. 438-444 УК РБ).

Преступления против порядка прохождения военной службы (ст. ст. 445-449 УК РБ).

Преступления против порядка несения специальных служб (ст. ст.450-454 УК РБ).

Преступления против порядка деятельности органов военного управления (ст. ст.455-456 УК РБ).

Преступления против порядка хранения военной тайны (ст. ст. 457-458 УК РБ).

Преступления против порядка пользования военным имуществом и эксплуатации военной техники (ст. ст. 4590465 УК РБ).

Особенности воинского преступления:

- специфический характер объекта преступного посягательства. Порядок несения воинской службы выступает родовым объектом всех воинских преступлений. Общественно опасное деяние совершенное военнослужащим но не посягающее на порядок несения воинской службы (кража мошенничество) не признается воинским преступлением;

- наличие специального субъекта преступления. Субъектами воинских преступлений в соответствии с ч.1 примечаний к гл. 37 УК РБ являются военнослужащие проходящие военную службу в Вооруженных Силах Республики Беларусь других войсках и воинских формированиях Республики Беларусь а также военнообязанные во время прохождения сборов.

В соответствии с ч.2 гл. 37 УК РБ лица не упомянутые в части первой настоящих примечаний несут ответственность за соучастие в совершении воинских преступлений в качестве организаторов подстрекателейи пособников.

Поскольку субъектом преступлений против военной службы являются военнослужащие а также военнообязанные во время прохождения военных сборов при возбуждении уголовного дела должна иметься достоверная и достаточная информация о том относится ли виновный к категории лиц перечисленных в ч.1 примечаний к гл. 37 УК РБ.

Момент начала и окончания состояния военнослужащего на военной службе определяется в соответствии с Законом Республики Беларусь «О всеобщей воинской обязанности и военной службе».

Время принятия военнослужащим присяги не является моментом начала военной службы так как принимается лицом уже находящимся на военной службе.

На практике встречаются ситуации когда установленный Законом срок службы по призыву истек а приказ по части об увольнении в запас по вине должностных лиц издан с опозданием. В подобных случаях военнослужащий считается субъектом преступления против военной службы до момента фактического издания приказа об увольнении.

В соответствии с законодательством Республики Беларусь лицо не являющееся гражданином Республики Беларусь не может проходить службу в Вооруженных Силах поэтому такие лица не могут быть признаны субъектами преступлений против военной службы так как приняты на военную службу без законных к тому оснований.

В равной степени это относится к лицам негодным по состоянию здоровья к прохождению службы в Вооруженных Силах и незаконно призванным.

Лица незаконно находящиеся на военной службе не являются субъектами преступлений против военной службы и поэтому несут уголовную ответственность не по нормам гл. 37 УК РБ а по нормам других разделов УК.

Преступления против порядка прохождения военной службы не имеют аналогов в других разделах УК и поэтому при совершении их лицами незаконно находящимися на военной службе виновные освобождаются от уголовной ответственности в порядке предусмотренном уголовно-процессуальным кодексом.

ответственности за преступления против порядка

прохождения военной службы

Статья 445 УК РБ предусматривает уголовную ответственность за самовольное оставление части или места службы военнослужащим срочной службы либо его неявку без уважительных причин при увольнении из части при назначении переводе из командировки отпуска или лечебного учреждения в срок продолжительностью свыше 2 суток но не более 10 суток либо за уклонение от военной службы на тот же срок путем подлога документов или иного обмана.

Преступление считается оконченным если виновный находился вне части свыше 2 суток но не более 10 суток (ч. ст. 445 УК РБ).

Субъект преступления по ч. 1 данной статьи - военнослужащие срочной службы.

По ч. 2 и 3 ст. 445 УК РБ кроме военнослужащих срочной службы к уголовной ответственности привлекаются также офицеры прапорщики и военнослужащие контрактной службы если самовольное оставление части продолжалось свыше 10 суток либо свыше месяца. При этом фактическое нахождение вне части влияет на то по какой именно части статьи 445 наступает ответственность.

В тех случаях когда лицо оставило часть с намерением уклониться от военной службы на срок свыше 2 суток но не более 10 суток либо свыше 10 суток но не более 1 месяца либо свыше 1 месяца однако было задержано до истечения этих сроков его действия следует квалифицировать как покушение на преступление предусмотренное ст. 445 УК РБ.

Субъектами указанных преступлений могут быть и военнообязанные во время прохождения учебных сборов.

Местом преступления - место расположения воинской части или место службы где виновный должен выполнять свои обязанности по военной службе.

Субъективная сторона данного преступления: намерение виновного лишь временно уклониться от военной службы с последующим возвращением в часть.

При подлоге документов - военнослужащий предоставляет соответствующему командиру подделанный им самим или по его просьбе другим лицом документ и на этом основании получает постоянное или временное освобождение от обязанностей по военной службе.

Иной обман - сообщение заведомо ложных сведений о фактах которые служат основанием для освобождения от исполнения служебных обязанностей случаи подкупа должностного лица (при этом наступает совокупность преступления). По ч. 4 настоящей статьи уголовная ответственность наступает если действия предусмотренные ч.1 2 3 ст. 445 УК РБ совершены в военное время.

Ст. 446 УК РБ предусматривает ответственность военнослужащих за дезертирство т.е. оставление части или места службы с целью вовсе уклониться от военной службы.

В этом случае виновный совершает указанные действия с целью навсегда уклониться от прохождения военной службы при этом время фактического нахождения вне части на квалификацию в данном случае не влияет.

Дезертирство считается оконченным уже с момента оставления части или места службы но оно является длящимся преступлением длится в течение всего времени пока не будет прекращено самим виновным либо с его задержанием.

Добровольный отказ от дезертирства возможен только до момента оставления части.

Дезертирство совершается только с прямым умыслом и с целью уклониться от службы.

Побег с гауптвахты военнослужащего в отношении которого применена мера пресечения в виде ареста с целью избежать как содержания под стражей так и дальнейшего прохождения службы следует квалифицировать только по ст. 413 УК РБ т.е. как побег.

Те же действия военнослужащего содержащегося на гауптвахте в дисциплинарном порядке перед отправкой в дисциплинарный батальон либо для отбывания наказания по приговору в виде ареста в зависимости от направленности умысла - по ст. ст. 445 446 УК РБ.

Ст. 447 УК РБ «Уклонение от военной службы путем членовредительства или иным способом».

Членовредительство: это искусственное повреждение различных органов или тканей тела. Может осуществляться различными способами: огнестрельным или холодным оружием путем использования транспортных средств и других механизмов путем принятия вовнутрь лекарственных или ядовитых веществ. Вред здоровью может причиняться как самим виновным так по его просьбе и другими лицами.

Симуляция - заключается в приписывании себе несуществующих заболеваний или физических недостатков.

Иной обман - сообщение заведомо ложных сведений о фактах которые служат основанием для освобождения от исполнения служебных обязанностей случаи подкупа должностного лица.

Отказ от осуществления обязанностей военной службы заключается в открытом заявлении или иным способом выраженном нежелании осуществлять обязанности военной службы и фактическом прекращении их выполнения.

Уклонение признается оконченным с момента фактического невыполнения всех или некоторых обязанностей по службе.

Субъективная сторона преступления: прямой умысел.

Ст. 448 УК РБ предусматривает ответственность за самовольное оставление части или места службы в боевой обстановке независимо от продолжительности.

Неявка в срок на службу без уважительных причин в часть военнослужащих находящихся в боевой обстановке квалифицируется по ст.ст. 445 446 УК РБ.

Ст. 449 УК РБ «самовольное оставление поля боя либо отказ действовать оружием». Виновное лицо наказывается лишением свободы на срок от 10 до 15 лет.

Примечания к ст. 445 УК РБ гласят что военнослужащий впервые совершивший деяния предусмотренные ч. 1 2 3 ст. 445 и ч. 1 ст. 446 УК РБ может быть освобожден от уголовной ответственности если содеянное явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств.

Ч.4 ст. 445 ч.2 ст. ст. 446 447 УК РБ предусматривает уголовную ответственность за уклонение военнослужащего от несения обязанностей военной службы совершенное в военное время или в боевой обстановке.

Военное время - период фактического нахождения Вооруженных Сил Республики Беларусь в состоянии войны с иностранным государством.

Боевая обстановка - нахождение воинской части или подразделения в непосредственном соприкосновении с противником. Воинская часть может находиться в боевой обстановке и в мирное время: при отражении нападения на воинскую часть перехвате нарушителя границы Республики Беларусь

В современных условиях когда армия оснащена коллективными видами оружия и боевой техники сложными боевыми комплексами поддержание которых в постоянной боевой готовности зависит от умных и согласованных действий многих людей и когда даже единичные случаи беспечности и недисциплинированности могут привести к тяжелым последствиям командиры и начальники всех уровней военные прокуроры следователи и судьи обязаны активно вести правовую пропаганду уделять больше внимания предупреждению нарушений воинской дисциплины и уставного порядка быть нетерпимыми к ним и строго пресекать правонарушения. В данных условиях уголовный кодекс и ответственность за нарушение его норм приобретают особую значимость что говорит об актуальности рассмотренной темы лекции.

Существующая правовая система вполне может обеспечить строгий уставной порядок и воинскую дисциплину в Вооруженных Силах Республики Беларусь однако не следует ориентироваться прежде всего на карательные репрессивные меры со стороны уголовного законодательства нельзя воспринимать каждое правонарушение как факт который влечет за собой уголовно-правовые последствия. Необходимо глубже вникать в саму суть природу преступлений в армейской среде и применять активные меры по их профилактике и предупреждению. Формализм же в профилактической работе влечет за собой рост преступности.

В активе командиров начальников имеется богатый арсенал мер воздействия (поощрения взыскания) умело его применять и не допускать правонарушений - вот наша задача.

Московская государственная Юридическая Академия Московский заочный факультет Курсовая работа по курсу «Уголовное право Российской Федерации. Общая часть»

Вопросы к зачету по дисциплине “” Признаки государства. Теории происхождения государства. Формы государства. Формы правления. Формы государственного устройства.

Тема: . Вопросы: 1. Виды ответственности. 2. Уголовная ответственность за преступления в сфере таможенного дела. Контрабанда. Вопрос № 1. Ответственность за нарушения в сфере таможенного дела регулируется нормами различных отраслей права, и в этом проявляется комплексный характер таможенного права.

Аффект - относительно кратковременное, сильно и бурно протекающее эмоциональное переживание. Ярость, ужас, гнев.

unit.photogdz.ru

История уголовной ответственности за воинские преступления

История уголовной ответственности за воинские преступления

Военно-уголовное право как самостоятельный феномен права с некоторыми признаками отрасли права в его современном понимании имеет глубокие исторические корни, насчитывает несколько тысячелетий и, по всей видимости, является одной из самых древних систем права.

По мнению некоторых исследователей, военно-уголовное право могло возникнуть и сформироваться на основании полномочий вождя отдавать приказы во время ведения племенем военных действий (командное право). Так, Э. Аннерс со ссылкой на римского историка Тацита пишет: «Из этого командного права вытекало примитивное военно-уголовное право, распространявшееся, например, на такие проступки, как предательство, трусость в бою, дисциплинарные преступления (неповиновения) и т. д.».

В римском уголовном праве все преступления делились на общеуголовные (delictacommunia) и воинские (delictamilitariapropria). Причем воинские преступления представляли наиболее разработанную в юридическом отношении часть римского уголовного права, что было обусловлено значением боеспособной и дисциплинированной армии для римского государства.

Процесс перехода к профессиональной армии также стимулировал развитие в уголовном праве Рима военно-уголовных норм. В частности, воинскими преступлениями признавались измена, переход на сторону врага, разглашение военной тайны, бунт, призыв к восстанию, побег с поля боя,добровольная сдача в плен, неповиновение, неисполнение приказа, неуважительное отношение к начальнику, уклонение от военной службы (дезертирство, членовредительство, самовольная отлучка), нанесение ран товарищу по отряду, утрата, продажа, хищение оружия или другого военного имущества и т. д.

Наряду с описанием конкретных составов воинских преступлений, в римском военно-уголовном праве содержались положения о понятии воинского преступления, формах вины, соучастии в воинском преступлении и др. Кроме того, римское военно-уголовное право регламентировало как порядок расследования дел, так и применение наказаний (смертной казни, продажи в рабство, телесных наказаний, денежных взысканий, наложения особых повинностей, разжалования, позорного изгнания из армии, перемещения по службе с понижением и пр.).

По мере развития человеческого общества положения римского военно-уголовного права широко использовалось в законодательстве различных государств. В частности, при создании в европейских государствах регулярной армии были также востребованы институты и нормы римского военно-уголовного права.

Учитывая вышесказанное, следует обратиться к опыту римского военно-уголовного права для осмысления современного военно-уголовного законодательства и выработки новых перспективных направлений его развития.

Представляется, что наиболее интересен для исследования военно-уголовных норм римского государства такой юридический памятник, как Дигесты Юстиниана. Этот нормативный акт является следствием кодификации римского права в VI в. от Рождества Христова в Восточно-Римской империи. В Дигесты вошли сочинения наиболее авторитетных юристов римского государства. Они, после кодификации наряду с Институциями и Кодексом Юстиниана (сборником императорских постановлений), являлись важнейшими источниками римского права.

Дигесты Юстиниана делятся на 50 книг, каждая книга делится на титулы, которые, в свою очередь делятся на фрагменты. Фрагменты представляют собой выдержки из сочинений юристов. Титул 16 «О военном деле» находится в предпоследней (49-й) книге Дигест (интересное совпадение — гл. 33 «Преступления против военной службы» также является предпоследней в УК РФ). Этот титул поделен на 16 фрагментов — отрывков из сочинений наиболее авторитетных юристов.

Титул 16 Дигест не разделяется на общую и специальную часть, но анализ текста показывает, что в нем можно выделить нормы, относящиеся сейчас к общей и особенной части уголовного права. В этом акте военно-уголовные нормы тесно переплетаются с военно-административными, финансовыми и земельными нормами. В частности, во фрагменте 9 (Марциан) сказано: «Легионерам воспрещается приобретать земельные участки в тех провинциях, где они отбывают военную службу...». Здесь видна криминологическая направленность мышления римских юристов. Отсутствием земельных участков и недвижимости (приобрести недвижимость в собственность легионер мог только после выхода на пенсию. — О.М.) в непосредственной близости от места прохождения службы предупреждались, во-первых, корыстные правонарушения и, во-вторых, дисциплинарные проступки — «...чтобы занятие сельским хозяйством не отвлекало их (легионеров. — О.М.) от военного дела» (фрагмент 13 (Мацер).

Особенностью военно-уголовных санкций является их жесткость, на первом месте среди уголовных наказаний находится применение дифференцированной смертной казни путем растерзания зверями, пригвождения к особому столбу и другими способами. Наряду со смертной казнью, применялись и другие наказания — наказание палками, перевод в другую часть, выселение на острова, изгнание из армии, денежное взыскание, разжалование. Особая оговорка делается о том, что военнослужащие не могут подвергаться ссылке в каменоломни или на работы в рудниках, а также допросу под пыткой (фрагмент 8 (Модестин):

Анализ санкций позволяет сделать вывод о том, что фактически к военнослужащим не применялся такой вид наказания, как лишение свободы с привлечением к принудительному труду. Это объясняется тем, что в римском государстве большое внимание уделялось чести, репутации гражданина. Смертная казнь избавляла от длительного позора, связанного с лишением свободы и принудительным привлечением к труду.

В Дигестах Юстиниана дается определение воинского преступления; при этом, проводилось четкое разделение между общим и специальным — воинскими преступлениями. «Совершенные легионерами преступные деяния могут быть либо специальными, либо общими. Специальным воинским преступлением считается такое, которое совершено лицом, действующим в качестве легионера» (фрагмент 2 Аррий Менандер). Словосочетание «в качестве легионера» означает совершение преступлений против порядка прохождения военной службы. Это толкование вытекает из всего характера военно-уголовных норм, содержащихся в данном документе. Так, во фрагменте 6 Аррий Менандер уточняет понятие воинского преступления, вычленяя объект преступного посягательства: «Воинским преступлением признается все то, что нарушает требования общей дисциплины, как то: преступная трусость, неповиновение, праздность», т. е. объектом посягательства называются требования общей дисциплины.

Субъектом преступления является легионер, военнослужащий, включенный в состав легиона. К моменту принятия Дигест Юстиниана легион состоял из 10 когорт (до 10 000 человек), стенобитной и метательной техники и обоза. На военную службу граждане Римской империи и варвары поступали добровольно. Помимо требований, предъявляемых к здоровью, к новобранцу предъявлялись повышенные нравственные требования. Более того, поступление на военную службу лица, не имевшего на это права, само по себе являлось преступлением. «Вступление на военную службу такого лица, которому это возбраняется, является тяжким преступлением» (фрагмент 2 (АррийМенандер).

Не мог поступить на военную службу тот, кто привлекался к ответственности за совершенное преступление или имел в суде гражданско-правовое разбирательство. Лицо, уличенное в прелюбодеянии, также не могло поступить на военную службу. Аналогичным образом решался вопрос в отношении бывшего военнослужащего, который до этого совершил самовольную отлучку или дезертирство из армии.

Для римского уголовного, военно-уголовного, уголовно-процессуального права характерно особое отношение к нравственности и чести. В римском судопроизводстве уделялось такое же внимание изучению личности обвиняемого, как и к самим обстоятельствам дела. «Если в прошлой своей службе легионер был аттестован как хороший воин, то можно склониться к тому, чтобы признать достоверными его показания. Если же в прошлом за ним числилась самовольная отлучка или он был замечен в небрежном и нерадивом исполнении своих обязанностей или чуждался товарищей по лагерю, то не может быть доверия к его показаниям» (фрагмент 5 (Арий Менандер).

Бескомпромиссно решался вопрос о неисполнении приказа. Легионер в любом случае должен был выполнить приказ. Даже если неисполнение приказа имело самые благоприятные последствия, то такой легионер привлекался к уголовной ответственности на общих основаниях. «Совершивший что-либо запрещенное полководцем или не выполнивший его распоряжение карается смертью даже в том случае, если его действие имело благоприятное последствие» (фрагмент 3 (Модестин).

Личность начальника охранялась особым образом; например, любое насилие в отношении начальствующих лиц каралось смертной казнью. Военнослужащие, имевшие возможность защитить начальника от неприятеля, но уклонившиеся от этого, подлежали такой же ответственности, как и лица, совершившие нападение.

Наибольшее количество норм в титуле 16 отводится ответственности за дезертирство, что дает основание предполагать, что это было наиболее распространенным преступным деянием в римской армии. Дезертирство отличается от самовольной отлучки продолжительностью. Законодатель не устанавливал точных временных границ между самовольной отлучкой и дезертирством. «Дезертиром является тот, кто, находясь продолжительное время в бегах, был принудительно доставлен в лагерь» (фрагмент 3 (Модестин).

Значительное место уделялось дифференциации уголовной ответственности за самовольную отлучку и дезертирство в зависимости от личности преступника и фактических обстоятельств деяния. Многие обстоятельства, влияющие на привлечение к уголовной ответственности, указанные в титуле 16, нашли свое отражение в действующем УК РФ.

В частности, согласно примечанию к ст.ст. 337, 338 УК РФ военнослужащий, совершивший впервые самовольное оставление части или места службы, а также дезертирство, может быть освобожден от уголовной ответственности вследствие стечения тяжелых обстоятельств. Во фрагменте 4 титула 16 Дигест говорится о том, что при решении вопроса об уголовной ответственности легионеров, совершивших самовольную отлучку, дается снисхождение по состоянию здоровья, ради проявленной заботливости к родителям и близким, вследствие необходимости преследовать бежавшего раба и по другим подобного рода основаниям.

Интересна норма, изложенная во фрагменте 5 (Аррий Менандер), о том, что при привлечении дезертира к ответственности принимаются во внимание род оружия, размер получаемого жалованья, место, откуда было совершено дезертирство, и должностные обязанности виновного. Учитывая, что в Вооруженных Силах Российской Федерации в настоящее время наблюдается значительная дифференциация в денежном довольствии военнослужащих в зависимости от места службы и выполняемых должностных обязанностей, следует предусмотреть и дифференциацию уголовной ответственности за совершение некоторых преступлений против военной службы. Следует согласиться с тем, что уголовная ответственность военнослужащих, проходящих службу в частях постоянной боевой готовности и получающих повышенное денежное содержание, например, за дезертирство, должна быть более строгой.

Военно-уголовные отношения в римском государстве распространялись тем или иным образом и на те общественно-опасные деяния, которые непосредственно не посягали на порядок прохождения военной службы. Так, совершение кражи, разбоя и других общественно опасных деяний, совершенных в период незаконного отсутствия в лагере, приравнивались к вторичному дезертирству: «Тот, кто к дезертирству присоединил второе преступление, подлежал более тяжкой каре; если во время дезертирства совершена кража, то преступник наказывался как за вторичное дезертирство» (фрагмент 5 (Аррий Менандер).

Титул 16 Дигест предусматривал ответственность за применение насилия к своему сослуживцу, при этом строгость наказания различалась в зависимости от орудия посягательства: «Если легионер ранит своего товарища камнем, то он подлежит изгнанию из армии, если ранение причинено мечом, то виновный подлежал смертной казни» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

Обращает на себя внимание тот факт, что нормы военно-уголовного права Дигест редко разделяются в зависимости от того, действуют они в мирное или военное время. Поскольку римская армия вела боевые действия фактически постоянно, то военно-уголовный закон действовал в основном в военное время и в боевой обстановке. Этим объясняется жесткость санкций военно-уголовных норм даже за совершение, на первый взгляд, незначительных проступков. Так, например, сказано: «Карается смертью тот, кто перейдет окружающий лагерь вал или войдет в лагерь через стену» (фрагмент 3 (Модестин) или «Если легионер, находясь в строю, первый обратился в бегство, то в целях назидания он должен быть казнен в присутствии всех легионеров» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

В Дигестах Юстиниана содержится норма, предусматривающая ответственность за выдачу военной тайны: «Разведчики, сообщившие врагам военные тайны, являются предателями и отвечают головой» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

В римском военно-уголовном праве содержалась норма, рассматривающая ответственность за добровольный переход на сторону врага: «Если кто-либо перебежит к врагу, а затем возвратится обратно... он подвергается пытке и отдается или на растерзание зверям, или повешению» (фрагмент 3 (Модестин). Необходимость принятия аналогичной нормы (имеется в виду диспозиция, а не санкция) в российском военно-уголовном праве назрела давно.

Фрагмент 14 (Павел) предусматривал ответственность за промотание обмундирования и оружия. Продажа панциря, щита, шлема и меча приравнивалась к дезертирству со всеми вытекающими последствиями, а если виновный продал чулки или плащ, то должен был быть наказан розгами.

Предусматривалась ответственность за нарушение специальных видов служб. «Легионер, дезертировавший с поста во дворце, карается смертью» (фрагмент 10 (Павел).

Анализ военно-уголовных норм Юстиниана позволяет сделать вывод о том, что военно-уголовное законодательство Восточно-Римской империи было разработано талантливыми юристами и имело высокий уровень юридической культуры. (О.А. Мозгова)

В составе российского права, начиная со Средневековья, а именно с тех пор как появились на Руси вооруженные отряды людей, сформированные государством для решения военных задач, и до настоящего времени существовали особые правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за совершение воинских преступлений, именуемые в разное время либо военно-уголовным правом, либо военно-уголовным законодательством.

История военно-уголовного права как учебной и научной дисциплины в России насчитывает не одну сотню лет. Его генезис неотделим от генезиса Российского государства и его армии, отечественного уголовного и военного права, военно-юридической науки как таковой и военно-юридического образования в целом.

Первый этап (1719—1832 гг.). В этот период происходит зарождение военно-уголовного права как учебной дисциплины.

Возникновение военно-уголовного права как учебной дисциплины неразрывно связано с возникновением и развитием в России военно-юридической школы, создание которой было обусловлено появлением в первой четверти XVIII в. регулярной армии и флота и учреждением в связи с этим военно-судебных органов (генеральных и полковых кригсрехтов). Для поддержания в армии и на флоте должного порядка были установлены должности аудиторов, профосов и прокуроров, для надлежащего исполнения которых требовались специальные (в том числе военно-уголовные) юридические знания. В этих целях Петр I в 1719 г. предложил организовать специальную школу для образования аудиторов, однако в то время нашелся только один «подготовленный грамоте» дворянин и некоторое время занятие аудиторских должностей осуществлялось «учеными-иноземцами», преимущественно чехами.

Впервые в России военно-уголовное право стало преподаваться и изучаться в созданных по Указу Петра I гарнизонных школах для солдатских детей, которые с 1721 г. стали учреждаться при каждом полку. В числе учебных дисциплин, наряду с чтением, письмом, арифметикой и «солдатской экзерцицией», в этих школах изучался и Артикул воинский 1715 г., основное содержание которого составляли исключительно нормы о воинских преступлениях и который фактически представлял собой, как известно, первый в России военно-уголовный кодекс. В одной из таких школ при Суздальском пехотном полку с 1763 по 1769 гг. преподавал командир этого полка полковник А.В. Суворов.

В Артикуле воинском были, например, такие нормы:

2. Ежели кто против нашего чаяния, и сего нашего учреждения, хотя офицер, драгун или салдат или кто нибудь [кто в лагере или крепости обретаетца] друг с другом словами или делами в ссору войдут, то в том имянное наше соизволение и мнение есть, что обиженный того часу и без всякого замедления долженствует военному правосудию учиненные себе обиды объявить, и в том сатисфакции искать. Еже мы всегда за действо не виннаго прошение приимем. И сверх сего повелеваем военному суду, обиженному таковую сатисфакцию учинить, како по состоянию учиненной обиды изобретено быти может, и сверх сего, обидящаго, по состоянию дел, жестоко, или заключением, отставлением из службы, вычетом жалованья, или на теле наказать, таковым образом: что ежели один другаго бранными словами зацепит, оного шелмом или сему подобным назовет, таковыйобидящий на несколко месяцев за арест посажен имеет быть, а потом у обиженнаго на коленах стоя прощения просить. Ежели офицер будет, то сверх того жалованья своего во время его заключения лишен будет.

3. Кто кого рукою ударит, тот имеет на три месяца заключен быти, и на полгода жалованья лишен, и по том у обиженного стоя на коленках прощения просить, и в {193} готовности быть от обиженнаго равную месть принять, или за негодного почтен и чину своего [ежели какой имеет] лишен, или вовсе или на время по силе дела смотря.

4. Кто кого палкою ударит, тот имеет такого ж прощения просить, и отмщения ожидать, и на год жалованья лишен, или и вовсе чину своего лишен, и буде иноземец, без пасу выгнан.

5. Кто кому, в присутствии или отсутствии, побоями грозит, и в том довольно доказано быти может, то оному такого ж прощения у обижанного просить, и сверх того вычесть на три месяца жалованья.

Военно-уголовное законодательство основательно изучалось также в объединенной Артиллерийской и инженерной дворянской школе, которая была образована в Петербурге в 1758 г. на базе имевшихся там артиллерийской и инженерной школ, а также в других военно-учебных заведениях того времени; и в кадетских корпусах — военно-учебных заведениях, созданных в 1801 г.

В 1827 г. при Санкт-Петербургском батальоне Военных Кантонистов был создан Военно-Учительский Институт в целях подготовки из кантонистов учителей для военно-учебных заведений военного ведомства , в котором только одна из изучаемых дисциплин была юридической, а именно военно-уголовные законы.

Таким образом, до начала 30-х гг. XIX в. система получения военно-юридического образования в России для подготовки чиновников, специализировавшихся в области военной юстиции, отсутствовала. Длительное время подготовка чиновников для делопроизводства по военно-судным делам (аудиторов) осуществлялась «канцелярским» способом.

В рассматриваемый период военно-уголовное право как учебная дисциплина не было сформировано ни в содержательном, ни в методическом плане. Научные труды по военно-уголовному праву отсутствовали. Однако некоторые положения военно-уголовного законодательства исследовались в научных трудах по уголовному праву, которое к этому времени уже вполне сформировалось как самостоятельная юридическая наука .

Второй этап (1832—1918 гг.). Дальнейшее развитие и оформление военно-уголовного права как учебной и научной дисциплины было связано с проведением в России в 20—60-е гг. XIX в. военной и военно-судебной реформ, в ходе которых появилась потребность в значительном количестве офицеров, имеющих военно-юридическое образование.

10 ноября 1832 г. в составе Санкт-Петербургского батальона Военных Кантонистов было учреждено первое в России специализированное военно-юридическое учебное заведение — Аудиторская Школа, в число первых учеников которой были зачислены бывшие воспитанники расформированного Военно-Учительского Института. В утвержденном 26 марта 1832 г. императором Николаем I Положении об Аудиторской Школе при Санкт-Петербургском батальоне Военных Кантонистов указывалось, что она предназначена «для снабжения военных Сухопутного и Морского ведомств Аудиторами, образованными соответственно обязанностям сего звания...».

В рассматриваемый период военно-уголовное право как научная дисциплина, в отличие от науки уголовного права, находится в России в зачаточном состоянии. Всестороннее научное освещение получили только памятники Петровского законодательства, преимущественно Артикул воинский, в общих курсах истории права и уголовного права. Однако следует отметить также появление первых научных трудов, специально посвященных вопросам военно-уголовного права.

В то время военно-уголовные преступления, как правило, рассматривались в соответствующих разделах учебников уголовного права. К одним из первых учебников по военно-уголовному праву следует отнести «Учебник русских военно-уголовных законов», написанный К. Слепневым в 1866 г.

В 1869 г. профессором М.М. Михайловым был разработан курс военно- уголовных законов и военного судопроизводства под названием «Военно-уголовное право», являющийся первым курсом именно военно-уголовного права.

Исторически долгое время, начиная с первой четверти XVII в., военно-уголовное право в России возникло и продолжало развиваться только как учебная дисциплина, преподаваемая в различных военно-учебных заведениях. Превращение военно-уголовного права в самостоятельную научную юридическую дисциплину (область правоведения) произошло значительно позднее — во второй половине XIX в., когда наука превратилась в необходимый компонент развития общества, именно в стенах Военно-юридической академии, которая стала известной не только как высшее военно-учебное заведение, готовящее военных юристов, но и как научный центр в области военного права, ведущий значительную научную деятельность по разработке проблем военно-уголовного права, военно-процессуального права и военно-судебной практики.

Военно-уголовное право как учебная и научная дисциплина в дореволюционной России за почти 200-летний период своего становления и развития прошло ряд этапов и начиная со второй половины XIX в., накануне октябрьского государственного переворота 1917 г., поднялось до уровня одного из главных предметов, изучаемого в специальном высшем военно-учебном заведении — Александровской Военно-юридической академии. Кроме того, военно-уголовное право изучалось в Николаевской академии Генерального штаба и других военно- учебных заведениях, а также в Пажеском корпусе и на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета.

Третий этап (1918 — 1936 гг.). Революционные события 1917 г. привели к зарождению в СССР военно-уголовного законодательства нового, социалистического типа, отличавшегося чрезмерной политизацией правового материала, стремлением придать военно-уголовному законодательству черты чрезвычайного права, жесткой зависимостью военно-уголовной юстиции от военного командования и партийно-политических структур. Возникновению военно-уголовного законодательства Советской России предшествовал период, когда уголовная ответственность солдат и матросов определялась отдельными декретами, а также правосознанием членов революционных военных трибуналов, полковых и товарищеских судов.

В целях повышения квалификации работников военных прокуратур и военных трибуналов при Военной Коллегии Верховного Суда СССР и Центральной Военной Прокуратуре в 1932 г. были созданы краткосрочные курсы по переподготовке юрполитсостава военных прокуратур и военных трибуналов, на которых изучались последние достижения в области разработки вопросов общей теории права и уголовного права .

Данный период в истории российского военно-уголовного права характеризуется принципиально новым подходом к его структурированию, отказом от концепции военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права. Нормы о воинских преступлениях формировались как составная часть уголовного законодательства. В это время военно-уголовное право как самостоятельная учебная дисциплина в России не существует. Научные исследования проблем военно-уголовного права практически не проводятся. Опубликованное небольшое количество работ было посвящено лишь комментированию действовавшего в то время законодательства о воинских преступлениях.

Четвертый этап (1936—1956 гг.). Начавшийся в 1935 г. переход к комплектованию РККА на кадровой основе, существенное увеличение численности армии и последовавшее расширение органов военной юстиции обусловили потребность в значительном контингенте специально подготовленных военных юристов. В этих целях 17 июня 1936 г. Постановлением ЦИК СССР было принято решение о создании военно-юридического факультета РККА при Всесоюзной правовой академии. Факультет решал задачи по подготовке высококвалифицированных военно-юридических работников для РККА и научных кадров, а также проведению научной работы в области военного законодательства.

Наиболее активно научные исследования в области военно-уголовного права стали проводиться в созданной в 1939 г. Военно-юридической академии РККА, в стенах которой в период с 1940 г. до 1954 г. была предпринята очередная попытка придать институциональную форму учебной дисциплине военно-уголовного права, а методологические и общетеоретические проблемы военно-уголовного права решать на основе концептуального подхода к военно-уголовному праву как самостоятельной (специальной) отрасли уголовного права. В этот период военно-уголовное право развивалось, прежде всего, как научная дисциплина, а также как учебная дисциплина, преподаваемая в Военно-юридической академии РККА.

В.М. Чхиквадзе положил начало дисциплинарности военно- уголовного права, представив и обосновав его как отрасль уголовного права и теоретическую научную дисциплину.

В годы Великой Отечественной войны военно-уголовное право продолжало развиваться, наиболее активно разрабатывались уголовно- правовые аспекты укрепления боеспособности Советской Армии и воинской дисциплины. В это время разработкой некоторых теоретических проблем военно-уголовного права занялись многие ученые в области уголовного права . Научная разработка вопросов военно-уголовного права имела важное значение для правоприменительной практики в условиях военного времени.

Наибольшего своего развития наука советского военно-уголовного права достигла после окончания Великой Отечественной войны.

В годы Великой Отечественной войны военно-уголовное право продолжало развиваться, наиболее активно разрабатывались уголовно- правовые аспекты укрепления боеспособности Советской Армии и воинской дисциплины. В это время разработкой некоторых теоретических проблем военно-уголовного права занялись многие ученые в области уголовного права . Научная разработка вопросов военно-уголовного права имела важное значение для правоприменительной практики в условиях военного времени .

Наибольшего своего развития наука советского военно-уголовного права достигла после окончания Великой Отечественной войны.

Пятый этап (1956—2000 гг.). В период с 1956 по 1974 гг. подготовка офицеров-юристов осуществлялась на военно-юридическом факультете Военно-политической академии им. В.И. Ленина. В 1974 г. в результате слияния военно-юридического факультета и Военного института иностранных языков было создано новое учебное заведение — Военный институт Министерства обороны СССР, который в 1992 г. был реорганизован в Военную академию экономики, финансов и права, а в 1994 г. — в Военный университет.

В рассматриваемый период военно-уголовное право как учебная дисциплина не существует. Термин «военно-уголовное право» не употребляется. Вопросы уголовной ответственности военнослужащих содержались в самостоятельном разделе учебных программ по изучению курса уголовного права «Воинские преступления», который даже не представлял собой специальный курс.

Проведенные в рассматриваемый период новые исследования военно-уголовных проблем пополнили теоретические идеи военно-уголовного права и послужили прочной основой для его дальнейшего развития.

Сегодня достаточно сложно объяснить неписаные законы советской власти и те обстоятельства, объективного и субъективного свойства, заставлявшие блистательных ученых занимать те или иные позиции, которые по прошествии времени кажутся некоей формой самоцензуры. Тем не менее, благодаря именно этим ученым при разработке теории военно-уголовного законодательства были сохранены и значительно приумножены достижения науки военно-уголовного права.

До вступления в законную силу УК РФ 1996 г. уголовная ответственность за совершение воинских преступлений определялась едиными общесоюзными нормативными правовыми актами — Положением о воинских преступлениях 1924 г. и Положением о воинских преступлениях 1927 г., а также Законом об уголовной ответственности за воинские преступления, принятым Верховным Советом СССР 25 декабря 1958 г., с последующими изменениями и дополнениями, действовавшим до 1 января 1997 г. Нормы указанных нормативных правовых актов последовательно текстуально воспроизводились в отдельных специальных главах уголовных кодексов союзных республик, входивших в состав Союза ССР, и воинские преступления, совершенные военнослужащими, квалифицировались по соответствующим статьям этих кодексов. Наличие отдельного «военно-уголовного закона», а также некоторых иных нормативных правовых актов создавало объективные предпосылки для утверждения о легитимности существования военно-уголовного законодательства.

В соответствии со ст. 1 УК РФ, вступившего в законную силу 1 января 1997 г., уголовное законодательство Российской Федерации ограничено только данным Кодексом. После 1 января 1997 г. военно-уголовное законодательство Российской Федерации стало представлять собой «совокупность уголовно-правовых норм, применяемых только к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву либо по контракту, а также к гражданам, пребывающим в запасе, во время прохождения ими военных сборов в связи с совершением преступлений. Источниками военно-уголовного законодательства являются нормы главы 33 УК РФ (ст.ст. 331—352), а также нормы Общей части УК РФ, предусматривающие специальные виды уголовного наказания, применяемые к осужденным военнослужащим, основания и порядок их назначения и отбывания (ст.ст. 48, 51, 55 и др.)».

Шестой этап (2000 г. — настоящее время). В ходе этого этапа развития военно-уголовного права происходит его возрождение на новом уровне как учебной дисциплины и научного направления.

topref.ru

Смотрите также

• 
  Влажность как экологический фактор реферат
• 
  Риски реферат в малом бизнесе
• 
  Как я понимаю историю реферат
• 
  Реферат реализм как художественное направление
• 
  Реферат о зверобое 4 класс
• 
  Методы измерения вязкости жидкости реферат
• 
  Реферат о сююмбике на татарском
• 
  Реферат памятники природы ростовской области
• 
  Реферат россия восток или запад
• 
  Реферат предоставление и изъятие земли
• 
  Реферат обязанности участников дорожного движения