|
|
|
|
 Far |
| WinNavigator |
| Frigate |
| Norton
Commander |
| WinNC |
| Dos
Navigator |
| Servant
Salamander |
| Turbo
Browser |
|
|
| Winamp,
Skins, Plugins |
| Необходимые
Утилиты |
| Текстовые
редакторы |
| Юмор |
|
|
|
File managers and best utilites |
Понятие истины в праве. Истина абсолютная и относительная в правовой гносеологии. Специфика определения истины в праве реферат
Понятие истины в праве. Истина абсолютная и относительная в правовой гносеологии.
⇐ ПредыдущаяСтр 20 из 27Следующая ⇒Одной из основных задач правоприменения является установление истины по делу. Достижение истины является руководящим началом, принципом деятельности органов, применяющих право, необходимым условием строгого соблюдения законности, успешной борьбы с правонарушениями.
Одним из самых проблемных моментов теории права и отраслевых юридических наук является отсутствие единообразного понимания истины. Это один из наиболее дискуссионных вопросов в науке.
С точки зрения правопримененияистина — это полное и точное соответствие (адекватность) знания субъектов правоприменения имеющим правовое значение фактам реальной деятельности и правоотношениям, т.е. верное знание имевшей место действительности.
Большее практическое значение имеет вопрос об объективности истины, т.е. о соответствии выводов правоприменителя действительности.
Достижение объективной истины с позиции применения норм права должно заключаться в следующем:
1) правоприменитель устанавливает фактические обстоятельства дела именно такими, как это было на самом деле: достоверное событие, т.е. происшедшее;
2) достоверное знание достигается на основе соответствующего!
исследования и должной оценки доказательств;
3) правоприменитель должен правильно разобраться в спорных нравах и обязанностях сторон;
4) мотивированно принять обоснованное и законное решение.
Необходимо отметить, что истина всегда имеет субъективный характер, так как она устанавливается личностью на основе внутреннего убеждения. Истина субъективна в том смысле, что существует зависимость ее от личности, опыта, мировосприятия, способностей, менталитета правоприменителя. Субъективная составляющая предположительно менее «субъективна» при решении дела коллегиальным судом. Между тем истина зависит не только от сознания и воли лица, познающего эту истину, но и излагающего информацию о фактах, например показания свидетеля. В том случае, когда доказательства по делу — вещи, сохраняется большой процент вероятности наиболее верного отражения факта. Когда же информация о факте передается человеком (свидетелем), процент ис-j кажения истины имеет очень большую «амплитуду колебаний»: от правдивой, адекватной факту информации до ложных показаний.
Не по каждому делу удается отыскать истину. Отсутствие дос-| таточных доказательств, нежелание сторон частного дела открыть истину суду, заинтересованная ложь участников дела, опора каждой стороны на собственную полуправдивую версию, случаи, когда закон допускает не выяснение причин, обстоятельств (например, п. 1 ст. 23 Семейного кодекса Российской Федерации — брак супругов при их взаимном согласии расторгается судом без выяснения мотивов разводов) — все эти случаи, когда внешне дело решено, a.j истина не установлена. Либо — при недостаточных доказательствах — установленная истина всего лишь «истина юридическая», формальная, кажущаяся.
Формальный характер истины, в частности, состоит в том, что знание о существенном для дела юридически значимом факте всегда является только известной человеку частью всего знания.
В связи с этим правоприменитель обязан дойти до сути, решая то| или иное дело, не ограничиваться формальным подходом к исследованию доказательств. При этом важно помнить, что истина это не обязательно то, что укладывается в привычные представления.
Истина — это искомое в правоприменении, она подлежит познанию. Истина должна быть конкретной, т.е. выясняться применительно к конкретным жизненным обстоятельствам и лицам. Истина является единственной. Не бывает несколько вариантов истин, так как ее основанием является единственная реальность.
Вместе с тем не все ученые разделяют точку зрения о том, что установление истины — задача правоприменителя. Дискуссии по этому вопросу свидетельствуют о его важности и проблемное™ как в теории права, так и в отраслевых юридических науках. Отсутствие закрепления в УПК РФ и ГПК РФ обязанности суда устанавливать истину по делу, введение суда присяжных в уголовном процессе позволило некоторым ученым говорить о том, что приговор суда содержит не истину, а более или менее высокую степень вероятности истины . Однако данная позиция представляется недостаточно обоснованной.
Изменения законодательного регулирования судопроизводства заключаются не в отказе от принципа истины. В процессе перехода от следственного к состязательному процессу изменились методы достижения истины при судебном правоприменении. Принцип презумпции невиновности, право не свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников, иные случаи освобождения лиц от обязанности давать свидетельские показания могут служить объективным препятствием для установления действительных обстоятельств дела. «Устанавливая право на свидетельский иммунитет, законодатель явно предпочел охрану лежащих в основе этого иммунитета ценностей (презумпция невиновности, сохранение родственных отношений и др.) установлению истины «любыми средствами». Записанное в Конституции России и развитое в нормах Уголовно-процессуального кодекса правило о недопустимых доказательствах также является существенной гарантией прав обвиняемого и в то же время препятствием на пути установления истины любыми средствами . Суд не обязан принимать все меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, обратное бы означало обязанность суда действовать в интересах стороны обвинения, так как для признания лица непричастным к преступлению и его оправдания достаточно неустранимых сомнений в его виновности (ст. 49 Конституции России). Таким образом, устраняется не свойственная суду обвинительная функция, но это не означает отказ от установления судом истины в каждом конкретном деле. Единственным путем к ее установлению Должна стать подлинная состязательность сторон в представлении исследовании доказательств под руководством беспристрастного судьи.
Кроме того, в теории получило распространение понимание презумпции как временной истины (презумпция невиновности в уголовном, презумпция добросовестности и разумности действия в гражданском праве и т.д.). Опровержение такой презумпции в отношении конкретного лица означает установление новой истины по делу, имеющей уже постоянный характер.
Вопрос об истине должен также рассматриваться с учетом различных требований, которые закон предъявляет к обвинительному и оправдательному приговору. Об истине как соответствии установленных обстоятельств дела тому, что имело место в действительности, не всегда можно говорить применительно к оправдательному приговору, поскольку он должен выноситься и при наличии неустранимых сомнений в виновности лица. Но истина всегда должна быть установлена при вынесении обвинительного приговора, который не может быть основан на предположении и постановляется только при условии, что виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК РФ).
Истина, устанавливаемая в ходе правоприменения, в том числе и судебного, характеризуется следующими признаками:
1) устанавливается правоприменителем;
2) это истина в рамках одного конкретного дела, в отношении конкретных лиц;
3) выясняется с соблюдением процессуальных и процедурных форм, принципов, правил, гарантий и с обеспечением права на участие в процессе сторон, других участников процесса;
4) отыскивается только законными средствами и способами доказывания;
5) характеризуется внутренним логическим единством;
6) является незаменимым ориентиром правоприменения, которое не может развиваться в направлении, заведомо противном открытию истины;
7) правоприменительный акт, принятый вопреки выявленным в процессе фактам и доказательствам, не отвечает требованиям законности и обоснованности и подлежит отмене.
Установление объективной истины в правоприменительной деятельности имеет свои особенности, которые проявляются в следующем:
1)оно ограничено во времени, так как на его основе должно быть вынесено решение, которое обычно не терпит отлагательства;
2) исследуемые факты берутся, как правило, в статическом состоянии;
3) достигаемая истина имеет строго ограниченные пределы, узкие рамки: нужно выяснить лишь те обстоятельства, которые имеют юридическое значение, с которыми норма связывает определенные правовые последствия;
4) ограничено процессуальными и процедурными формами, правилами доказывания;
5) должно осуществляться с соблюдением процессуальных гарантий участников правоприменения.
Далеко не в каждом деле обнаруживается истина. Причины этого могут быть самые разнообразные: субъективного и объективного характера, судебные ошибки, противодействие сторон, заинтересованных в сокрытии истины, и т.д.
Для установления истины нельзя ограничиваться только фактами в собственном смысле слова, необходимо исследовать и элементы, которые хотя и объективно отражают факты как таковые, но имеют оценочный характер («уважительные причины», «смягчающие или отягчающие вину обстоятельства» и т.д.).
Неполнота дознания, предварительного или судебного следствия — основание отмены или корректировки акта правосудия. Различного рода неясности, неполное знание порождают судебные ошибки. Любая судебная ошибка существенно нарушает права и охраняемые законом интересы граждан и других субъектов права.
В целях установления истины недопустимо дробление судебной истины, фрагментарное выяснение обстоятельств, объявление судебной истиной чего бы то ни было чисто фактического, вне соотношения с правом, вне выявления сути действия с позиции закона.
На обеспечение достижения истины в ходе правоприменительной деятельности направлены и юридические заветы — правила особого назначения, общепризнанные, разделяемые всеми: определенная относимость бремени доказывания, процессуальное равенство сторон («что позволено в процессе одной стороне, позволено и Другой», и «да будет выслушана и другая сторона»), материально-правовая процессуальная свобода сторон (диспозитивность), презумпция добросовестности и т.д.
Так, согласно такому юридическому завету, как возложение бремени доказывания, в судебном процессе каждый доказывает то, что утверждает, или то, что оспаривает, однако в уголовном процессе данное правило отступает перед другим, более сильным юридическим заветом — презумпцией невиновности.
Читайте также:
lektsia.com
Лекция 3. Проблема истины в праве
3.1. Сущность проблемы истины в процессуальном праве:
Субстанциальный, содержательный и личностный аспекты
Что есть истина? Этот вопрос задается в уголовном суде от Понтия Пилата до наших дней. Проблемная категория "истины" - одна из центральных в юриспруденции. Особенно остро встаёт вопрос истины в праве процессуальном, от установления которой зависит отношение со стороны личности к государству в целом. Формируется конкретное личностное правосознание, как в форме правовой психологии, так и в форме правовой идеологии. Ситуация осложняется проведением правовой реформы в РФ, вследствие чего изменяются основные правовые постулаты российского процесса. Существенное значение при установлении истины имеет внутренний мир каждого человека. Личность обладает внутренним "чувством истины", его осознанием. В тех случаях, когда осознаваема истина входит в конфликт с тезисом - "истиной" доказываемой, и "истиной" не соответствующей истине осознаваемой, то личность испытывает социальный дискомфорт от происходящего. Если в первом случае, при доказывании тезиса, личность понимает, что её субъективное искажение зависит от её частного интереса, и как бы оправдано, то во втором случае, речь идёт о возможной социальной несправедливости. Последняя "истина" весьма опасна для общества и носит название судебной ошибки.
Решение о том, должна ли в уголовном процессе достигаться истина, какие процессуальные формы в этой связи необходимы и допустимы, связано с тем, что признается задачами уголовного процесса, связано с его назначением.
У государства есть право применять к виновным в совершении преступления уголовно-правовые санкции. Это право государства опосредствовано в установленных им - в нормах уголовного права - запретах совершать деяния, признаваемые преступлениями, и праве органа государства - суда - применять меры уголовного наказания к виновным в нарушении этих запретов, к виновным в совершении преступления.
Наличие у государства права на наказание виновных в совершении преступлений обусловлено его обязанностью, имеющей конституционное значение: обязанностью признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина (ст. 2 Конституции РФ), а равно защищать и иные ценности, признанные Конституцией РФ, гарантом которых является государство (суверенитет Российской Федерации, федеративное устройство, экономические устои и др.).
Для того чтобы названные право и обязанность государства были не декларативны, а реально осуществляемыми (исполнялись, применялись), необходимо, чтобы уголовный процесс основывался на твердой истине, на самом реальном положении дел.
Вместе с тем это фундаментальное положение не так просто, как кажется на первый взгляд. Проблема достижения истины в уголовном процессе является одной из сложнейших и требует своего тщательного рассмотрения.
Проблема истины в уголовно-процессуальном праве может быть поставлена как минимум в трех аспектах: субстанциальном, содержательном и личностном.
В рамках субстанциального аспекта основным вопросом будет вопрос о природе процессуальной истины, т.е. будет ли она истиной материальной или же строго формальной, будет ли она соответствовать и соотноситься с реальным положением дела или же представлять собой лишь результат договоренностей между субъектами права, их признания некоего факта за итоговый, «истинный».
Частно-исковое производство, в противовес публичному, не слишком нуждается в истине, ибо рассчитано на общественного субъекта, которого интересует, в первую очередь, собственное «Я». Наивысшая ценность для частно-искового процесса — решение не истинное, а устраивающее обе стороны. Главной целью такого суда является сохранение в обществе «мира», так же как для предшествовавшего ему обвинительного процесса было характерно стремление предотвратить общественное «смятение». Однако частно-исковой способ судебного разбирательства, в отличие от своего «предка», пытается сохранять «приличия». Он не заменяет правду случайностью, а утверждает, что знает истину. Однако для него это не «грубая» истина факта, а истина формально-юридическая. Частно-исковой процесс полон юридических фикций (презумпции, сделки). Fictio est contra veritatem, sedpro veritate habetur (лат.) — фикция противостоит истине, но фикция признается за истину. Вместе с тем нельзя категорически утверждать, что частно-исковой процесс совершенно чурается истины. Установление фактов такими, какие они есть, для него все же более предпочтительно, чем подмена их лукавой игрой презумпций. Однако этот интерес к истине факта не стоек, не принципиален, Альтернатива — истина или фикция — обычно решается в пользу последней. Дефицит средств познания, связанный с отсутствием предварительного расследования, эгоистической природой частного интереса, вынуждает допустить использование в процессе формальных средств, приводящих к формальной, или юридической, истине. Так, дореволюционные российские авторы И. В. Михайловский, Н. Н. Розин считали, что состязательному процессу, который они фактически понимали как частно-исковую процедуру, не может быть свойственно неограниченное стремление к материальной истине, что здесь уместно говорить лишь об истине юридической, а вместо требования безусловного установления фактов такими, какие они есть, действует «принцип доказанности обвинения». Подобная точка зрения в последнее время получила своих сторонников и в нашей современной процессуальной литературе, которые отказываются видеть то, что она применима лишь к частно-исковой разновидности судопроизводства.1 К сожалению, подобная позиция нашла отражение и в новом УПК РФ, из которого почти полностью исключены упоминания об установлении истины в ходе уголовного судопроизводства.
Иное дело, когда процесс достигает публичной степени зрелости. Здесь действует уже другой принцип: fictio cedit veritati (лат.) — фикция уступает истине, или фикция не имеет силы, когда ей противостоит истина. Публичность правосудия, понимаемая как открытость процесса, нуждается не в формально-юридической, но в материальной, или объективной, истине. Точное знание фактов такими, какие они есть, позволяет более тонко регулировать общественные отношения, экономить уголовную репрессию, сокращать социальные издержки, неизбежные при функционировании механизма судопроизводства. Все это в конечном счете, поднимает социальное значение правосудия.
Поскольку российский уголовный процесс имеет ярко выраженный публичный характер, он объективно не может устраниться от цели установления по делу истины, причем в первую очередь истины материальной, а не формальной. Принцип объективной истины сохраняет в нем свое значение. Так, согласно ч. 4 ст. 152 «предварительное расследование может производиться по месту нахождения обвиняемого или большинства свидетелей в целях обеспечения его полноты, объективности (курсив мой. — А. С.)». В ч. 2 ст. 154 сказано: «Выделение уголовного дела в отдельное производство для завершения предварительного расследования допускается, если это не отразится на всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела». В ч. 6 ст. 340 говорится: «Стороны вправе заявить в судебном заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности». Но требование объективности, всесторонности и полноты исследования обстоятельств дела — это и есть содержание принципа объективной истины.
Но что есть истина? Этот вопрос задается в уголовном суде от Понтия Пилата до наших дней. Если истина — это соответствие наших знаний реальной действительности, то судить об этом соответствии мы можем только посредством своего внутреннего убеждения. Обоснованное убеждение в истинности знания есть достоверность. «Истина... в уголовном процессе выражается в достоверности (уверенности), что такой-то факт существует или не существует», — писал классик французского уголовного процесса Фостэн Эли.1 «Фактической достоверности не существует объективно, — она есть только известное состояние нашего убеждения», — считал Л. Е. Владимиров.2 Слово «достоверный» значит верный, не вызывающий сомнений. Итак, достоверность — впрочем, так же как и вероятность — это лишь представление об истине в нашем сознании, характеристики доказательности знания, и потому, на наш взгляд, не прав М. С. Строгович, считавший, что «достоверность — это то же самое, что истинность. То, что достоверно, то и является истинным, так как находится в соответствии с действительностью».1
Где же искать критерий достоверности, мерило того состояния убеждения, которое мы принимаем за истину? Таким критерием может быть только опыт, практика, ибо ничего другого для суждения об истине в распоряжении человека нет. Если мы не можем отыскать ни единого исключения из имеющегося в нашем распоряжении опыта, наш вывод должен считаться достоверным. Причем имеется в виду весь наличный опыт, включая, прежде всего, добытые по делу доказательства, а также заимствованные познания, в том числе знание закономерностей окружающей действительности, опыт, зафиксированный в правилах логического мышления. Но поскольку объем опыта у разных людей не одинаков, то что достоверно для одного человека, другому может показаться недостаточно убедительным. Поэтому в судопроизводстве значение имеет не столько индивидуальный, сколько общественный опыт. Именно отсюда проистекают стадийность (инстанционность) процесса и необходимость не просто познания, но особого удостоверительного познания, т. е. доказывания фактов. Нормы доказательственного права служат в судопроизводстве одним из важнейших средств приведения индивидуального опыта к общественному стандарту.
Следуя относительному опыту, достоверность также относительна и не исключает вероятности. Фостэн Эли писал по этому поводу: «Человеку не дано достигать абсолютной достоверности; он должен удовлетворяться относительной достоверностью, которую он достигает только через все страсти и все свои несовершенства».2 Достоверность и вероятность, конечно, противоположности, однако противоположности диалектические — не противоречия, а дополнения. Вероятность дополняет достоверность, которая постоянно несет в себе абстрактную, скрытую возможность иного вывода — ведь объем подтверждающего достоверность опыта всегда ограничен. Поэтому питавший в свое время бурные теоретические дискуссии вопрос о том, что является целью судебного познания — достоверность или вероятность, поставлен не вполне корректно. Любой достоверный вывод одновременно является и вероятностным. Вот только вероятность при этом не конкретно-практическая, а абстрактная. Достоверности страшна лишь практическая вероятность, т. е. вероятность, основанная на конкретных, добытых по делу данных и общепризнанных закономерностях.
Так, например, несколько свидетелей защиты — сослуживцы подсудимого — подтверждают в суде его алиби, а Именно то, что в момент совершения преступления (разбойного нападения) он находился на службе. Никаких доказательств заинтересованности этих свидетелей в исходе данного дела, влияния на них подсудимого или иных лиц в целях склонения к даче ложных показаний не представлено, существенные противоречия в показаниях свидетелей отсутствуют. Абстрактно можно предположить, что свидетели все-таки выгораживают подсудимого из корпоративной солидарности, чувства симпатии к нему или антипатии к правоохранительным органам и т. п. Однако поскольку каких-либо конкретных данных, которые указывали бы на эти обстоятельства, не добыто, то вывод об алиби обвиняемого следует считать достоверным.
Достоверным является вывод, в отношении которого не возникает разумных сомнений, т. е. отсутствуют какие бы то ни было исключения из индивидуального и общественного практического опыта, находящегося в распоряжении субъекта познания.
Итак, достоверные знания имеют для нас значение объективных истин. При этом используются такие понятия, как «оценка» и «внутреннее убеждение». Именно внутреннее убеждение субъекта принятия процессуального решения — в первую очередь суда, созревающее в результате оценки доказательств, субъективно отражает наступление момента истины.
Однако состязательность благоприятствует достижению истины («в споре рождается истина») не любой ценой, а лишь в тех пределах, ради соблюдения которых и создан состязательный процесс. Истина, добытая вне судебного состязания либо в условиях, когда стороны были поставлены в заведомо неравное положение, считается нелегитимной, запретной. Степень ограничений на средства и способы достижения истины различается в зависимости от вида состязательности. В частно-исковом процессе, где познавательные возможности суда лимитированы узкими рамками судебного заседания, истина часто предстает в формально-юридической оболочке. Публичный состязательный процесс, как мы сказали, напротив, предпочитает материальную истину, однако и он отдает определенную дань формальным средствам доказывания. К их числу относятся: а) презумпции; б) преюдиции; в) формальные соглашения; г) правила об исключении доказательств. Здесь необходимо лишь заметить, что существование в российском уголовном судопроизводстве формальных средств установления обстоятельств дела свидетельствует о сохранении в нем определенного места для формально-юридической истины. Однако она имеет подчиненный характер по отношению к объективной (материальной) истине. Формальная истина занимает свое место в процессе только тогда, когда: а) материальная истина объективно не может быть установлена, несмотря на принятие всех необходимых следственных и иных предусмотренных законом действий, либо б) требование материальной истины снимается в установленных законом случаях по соглашению сторон или ввиду предписаний закона считать истинными выводы ранее состоявшегося по делу решения.
Второй аспект проблемы истины – содержательный. Его суть сводится к проблеме того, что входит в содержание истины в уголовном процессе. Речь идет о том, входит ли в содержание истины только установление фактических обстоятельств дела или также и юридическая оценка установленных обстоятельств (квалификация преступления), и вывод суда о мере наказания.
Согласно первой, наиболее распространенной точке зрения, содержание истины по уголовному делу «составляют только факты, образующие преступление без его юридической оценки (квалификации)». М.С.Строгович, активный защитник данной точки зрения, считал, что само деяние, событие преступления и вина совершившего его лица ни в какой мере не зависят от судей и являются для них объективным фактом, который судьи должны установить, познать таким, каким он был в действительности.1
Согласно второй точке зрения в содержание истины по делу включается и решение вопроса о квалификации преступления. Сторонники включения в содержание истины вывода о квалификации преступления обосновывают свою позицию следующими доводами. Факты общественной жизни не могут познаваться в отрыве от их социальной сущности. Правовая оценка этой сущности должна отражать объективное положение вещей. Социальная опасность преступного деяния представляет собой объективную категорию, она определяется законом развития общества и не зависит от сознания людей. Признаки общественно опасного деяния как реально существующего явления в обобщенной форме содержатся в уголовном законе. Следовательно, квалификация преступления отражает объективную действительность и поэтому должна входить в содержание истины по уголовному делу. Истиной может быть только одна квалификация - та, которая соответствует тому, что произошло в действительности. Противники этой точки зрения указывают, что факты объективной действительности существуют независимо от их общественно-политической оценки, которая может меняться в зависимости от исторической и социальной обстановки. Одни и те же факты в различное время могут образовывать различные составы преступления и могут даже вообще становиться непреступными. Нормы права нередко устаревают, перестают отражать объективную картину общественных отношений, фактические же обстоятельства остаются теми же самыми, их содержание не меняется. Поэтому понятие истины может распространяться лишь на фактические обстоятельства дела, но не на их правовую квалификацию.
В процессе познания истины в уголовном судопроизводстве обращает на себя внимание сочетание фактического знания относительно обстоятельств совершения преступления и юридической оценки установленных фактов. Оба эти момента взаимодействуют в процессе познания и доказывания обстоятельств преступления и не могут рассматриваться изолированно в силу специфики уголовно-процессуальной деятельности. Ведь получение фактического знания относительно обстоятельств совершенного преступления имеет реальный смысл только в пределах, очерченных уголовным законом, относительно круга обстоятельств, необходимых и достаточных для решения юридических вопросов, возникающих перед органами расследования и судом.2 «Логическое соответствие признаков деяния составу преступления, - пишет В.Н.Кудрявцев, - необходимое условие истинности квалификации»1
Таким образом, истина может быть объективной только лишь при условии, что факт исследован и оценен не абстрактно, а относительно признаков, формализованных в юридическом понятии состава конкретного преступления. Такие признаки деяния устанавливаются уголовным законом.
Иначе должен решаться вопрос относительно вывода суда о мере наказания. Основным аргументом сторонников точки зрения, что в содержание объективной истины входит еще вопрос о назначении справедливой меры наказания виновному, является то, что решение суда о мере наказания должно основываться на познанных фактах, обусловлено фактами объективного характера.
С вышеуказанной позицией согласиться нельзя потому, что решение суда о назначении наказания является волевым актом, а не актом познания. Поэтому можно говорить об эффективности или неэффективности избранной меры наказания и т.п., но только не об истинности этого акта. От того, что решение суда должно базироваться на каких-то знаниях, оно не превращается в познавательный акт, а лишь предшествует принятию решения, создает для него основу.2
Выводы суда по конкретному делу не устанавливают истину, а основываются на установленной истине, то есть на тех фактах, которые соответствовали объективной действительности. Определение меры наказания во многом зависит от обстоятельств дела, от самого субъекта преступления и от условий общественной жизни, но само по себе не может ни изменить, ни отменить уже установленные судом фактические обстоятельства дела.
Таким образом, в содержание истины в уголовном судопроизводстве входят только умозаключения о фактических обстоятельствах дела и о правовой квалификации, на которые могут быть распространены категории истинности или ложности. Процессуальные решения суда, обязывающие к действию (прекращению действия), в том числе о применении каких-то санкций, являются властным волеизъявлением, а не познавательным актом (хотя и основываются на познанных фактах), и к ним категории истинности или ложности неприменимы.
Нельзя забывать о том, что от установления истины в процессуальном праве зависит отношение со стороны личности к государству в целом. Формируется конкретное личностное правосознание, как в форме правовой психологии, так и в форме правовой идеологии. Ситуация осложняется проведением правовой реформы в РФ, вследствие чего изменяются основные правовые постулаты российского процесса. Существенное значение при установлении истины имеет внутренний мир каждого человека. Личность обладает внутренним "чувством истины", его осознанием. В тех случаях, когда осознаваема истина входит в конфликт с тезисом - "истиной" доказываемой, и "истиной" не соответствующей истине осознаваемой, то личность испытывает социальный дискомфорт от происходящего. Если в первом случае, при доказывании тезиса, личность понимает, что её субъективное искажение зависит от её частного интереса, и как бы оправдано, то во втором случае, речь идёт о возможной социальной несправедливости. Последняя "истина" весьма опасна для общества и носит название судебной ошибки.
Справедливо отмечает Мурадян Э.М.: "Проблема судебной истины это проблема судебных доказательств, а также доказательственных презумпций. Здесь же возникает подвопрос о фикциях и процессуальных фикциях". Действительно, проявление истины напрямую зависит от доказывания личности в процессе. В таком аспекте логичным будет сделать упор в формирующемся российском процессуальном праве на субъективность. Советская доктрина доказательственного права сформировала преимущественные объективистские подходы к доказыванию. Роль спорящих субъектов сводилась к их действиям, в качестве субъективного указывалось на вопросы оценки доказательств, преимущественно судом.
Развитие комплекса правовых наук, ставящих объектом изучения субъективное правовое сознание (юридической психологии, юридической конфликтологии, юридической логики и др.), позволит более близко подойти к вопросам подлинного понимания истины в процессе.
Не совсем верной представляется и позиция учёных, отделяющих истину, устанавливаемую в процессе от истины как философской категории. При таком подходе игнорируется понимание правоотношений, как вида общественных отношений. Несомненно, юридическая истина - это никакая не особая истина, но истина, имеющая особенности в познании, правового рода. Это особенности достаточности её познания и временные, пространственные процессуальные рамки. Этим и объясняется возможность установления истины с соблюдением формы юридической процедуры, предусмотренной отраслевой кодификацией. Для суда достаточно установить истину формальную, поскольку, если законодатель будет требовать от суда установление истины объективной, то формальность процесса и временной промежуток, отделяющий исследователя-суд, так и не позволит ему удостовериться в её точности. Соответственно, основным в установлении истины является субъективный удостоверительный момент правоприменителя в том, что это и есть истина. При отсутствии механизмов проверки у человека, суду выполнить такое требование закона будет практически невозможно. Это усложняет процесс, практически заводя в тупик правоприменителя.
Выходом из сложной правовой ситуации, обеспечивающим гарантии прав личности в правосудии может стать развитие доказательственного права России. Действует широко известный постулат, право оживает, когда есть реальные возможности его защиты
studfiles.net
Понятие истины в праве. Истина абсолютная и относительная в правовой гносеологии.
Как в прошлом, так и в современных условиях три великих ценности остаются высоким мерилом деяний и самой жизни человека - его служение истине, добру и красоте.Первая олицетворяет ценность знания, вторая - нравственные устои жизни и третья - служение ценностям искусства. При этом истина, если хотите, есть тот фокус, в котором соединяются добро и красота.Истина - это цель, к которой устремлено познание, ибо, как справедливо писал Ф.Бекон, знание - сила, но лишь при том непременном условии, что оно истинно.Истина есть знание. Но всякое ли знание есть истина? Знание о мире и даже об отдельных его фрагментах в силу ряда причин может включать в себя заблуждения,, а порой и сознательное искажение истины, хотя ядро знаний и составляет, как уже отмечалось выше, адекватное отражение действительности в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, теорий.Но что такое истина, истинное знание? На протяжении всего развития философии предлагается целый ряд вариантов ответа на этот важнейший вопрос теории познания. Еще Аристотель предложил его решение, в основе которого лежит принцип корреспонденции: истина - это соответствие знания объекту, действительности.Р.Декарт предложил свое решение: важнейший признак истинного знания - ясность. Для Платона и Гегеля истина выступает как согласие разума с самим собой, поскольку познание является с их точки зрения раскрытием духовной, разумной первоосновы мира.Д.Беркли, а позднее Мах и Авенариус рассматривали истину как результат совпадения восприятий большинства.Конвенциональная концепция истины считает истинное знание (или его логические основания) результатом конвенции, соглашения.Наконец, отдельными гносеологами как истинное рассматривается знание, которое вписывается в ту или иную систему знаний. Иными словами, в основу этой концепции положен принцип когерентности, т.е. сводимости положений либо к определенным логическим установкам, либо к данным опыта.Наконец, позиция прагматизма сводится к тому, что истина состоит в полезности знания, его эффективности.Разброс мнений достаточно велик, однако наибольшим авторитетом и самым широким распространением пользовалась и пользуется классическая концепция истины, берущая свое начало от Аристотеля и сводящаяся к корреспонденции, соответствию знания объекту.Классическая концепция истины хорошо согласуется с исходным гносеологическим тезисом диалектико-материалистической философии о том, что познание есть отражение действительности в сознании человека. Истина с этих позиций есть адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизведение его таким, каким он существует сам по себе, вне и независимо от человека, его сознания.Существует ряд форм истины: обыденная или житейская, научная истина, художественная истина и истина нравственная. В целом же форм истины почти столько, сколько видов занятий. Особое место среди них занимает научная истина, характеризующаяся рядом специфических признаков. Прежде всего это направленность на раскрытие сущности в отличие от обыденной истины. Кроме того, научную истинуотличает системность, упорядоченность знания в ее рамках и обоснованность, доказательность знания. Наконец, научную истину отличает повторяемость и общезначимость, интерсубъективность.А теперь обратимся к главным характеристикам истинного знания. Ключевой характеристикой истины, ее главным признаком является ее объективность. Объективная истина - это такое содержание наших знаний, которое не зависит ни от человека, ни от человечества.Иными словами, объективная истина представляет собой такое знание, содержание которого таково, как оно "задано" объектом, т.е. отражает его таким, какое он есть. Так, утверждения, что земля шарообразна, что +3 > +2, - это объективные истины.Если наше знание - это субъективный образ объективного мира, то объективное в этом образе и есть объективная истина.Признания объективности истины и познаваемости мира равнозначны. Но, как отмечал В.И. Ленин, вслед за решением вопроса об объективной истине следует второй вопрос: "...Могут ли человеческие представления, выражающие объективную истину, выражать ее сразу, целиком, безусловно, абсолютно, или же только приблизительно, относительно? Этот второй вопрос есть вопрос о соотношении истины абсолютной и относительной". (Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм// Полн.собр.соч.).Вопрос о соотношении истины абсолютной и относительной выражает диалектику познания в его движении к истине, о чем уже шла речь выше, в движении от незнания к знанию, от знания менее полного к знанию более полному. Постижение истины, - а объясняется это бесконечной сложностью мира, его неисчерпаемостью и в большом, и в малом, - не может быть достигнуто в одном акте познания, оно есть процесс.Этот процесс идет через относительные истины, относительно верные отражения независимого от человека объекта, к истине абсолютной, точному и полному, исчерпывающему отражению этого же объекта.Можно сказать, что относительная истина - это ступень на пути к истине абсолютной. Относительная истина содержит в себе зерна истины абсолютной, и каждый шаг познания вперед добавляет в знание об объекте новые зерна истины абсолютной, приближая к полному овладению ею.Итак, истина одна - она объективна, поскольку содержит знание, не зависящее ни от человека, ни от человечества, но она в то же время и относительна, т.к. не дает исчерпывающего знания об объекте. Больше того, будучи истиной объективной, она содержит в себе и частицы, зерна истины абсолютной, является ступенью на пути к ней.И в то же время истина конкретна, поскольку сохраняет свое значение лишь для определенных условий времени и места, а с их изменением может превратиться в свою противоположность. Благотворен ли дождь? Однозначного ответа быть не может, он зависит от условий. Истина конкретна. Та истина, что вода кипит при 1ОО градусах цельсия, сохраняет свое значение лишь при строго определенных условиях. Положение о конкретности истины, с одной стороны, направлено против догматизма, игнорирующего перемены, происходящие в жизни, а с другой стороны - против релятивизма, отрицающего объективную истину, что ведет к агностицизму.Но путь к истине отнюдь не усеян розами, познание постоянно развивается в противоречиях и через противоречия между истиной и заблуждением._Заблуждение . - это такое содержание сознания, которое не соответствует реальности, но принимается за истинное. Взять хотя бы идею самозарождения жизни, которая лишь в результате работ Пастера была похоронена. Или положение о неделимости атома, надежды алхимиков на открытие философского камня, с помощью которого все легко может превращаться в золото. Заблуждение - результат односторонности в отражении мира, ограниченности знаний в определенное время, а также сложности решаемых проблем._Ложь . - намеренное искажение действительного положения дел с целью обмануть кого-либо.Ложь нередко принимает облик дезинформации - подмены из корыстных целей достоверного недостоверным, истинного ложным. Примером подобного использования дезинформации может служить разгром Лысенко генетики в нашей стране на основе клеветы и непомерного восхваления своих собственных "успехов", что очень дорого обошлось отечественной науке.Критерии истины
Энциклопедии:Истина, согласие наших мыслей с действительностью, а также в формальном смысле - согласие наших мыслей с общими логическими законами. Вопрос о критерии И., то есть об основаниях достоверности, разбирается в теории познания (гносеологии).
Истина, верное отражение объективной действительности в сознании человека, воспроизведение её такой, какой она существует сама по себе, вне и независимо от человека и его сознания. Понимание И. как соответствия знания вещам восходит к мыслителям древности. Так, Аристотель писал: "...прав тот, кто считает разделенное (в действительности. - Ред.) - разделенным и соединенное - соединенным..." (Метафизика, IX, 10, 1051 b. 9; рус. пер., М.-Л., 1934). Эта традиция в понимании И. продолжена в философии нового времени (Ф. Бэкон, Б. Спиноза, К. Гельвеций, Д. Дидро, П. Гольбах, М. В. Ломоносов, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Л. Фейербах и др.).
В идеалистических системах И. понимается или как вечно неизменное и абсолютное свойство идеальных объектов (Платон, Августин), или как согласие мышления с самим собой, с его априорными формами (И. Кант). Немецкий классический идеализм, начиная с И. Фихте, внёс в трактовку И. диалектический подход. По Г. Гегелю, И. есть процесс развития знания.
Представители экзистенциализма, вслед за датским мыслителем С. Кьеркегором, трактуют И. субъективно-идеалистически - как форму психологического состояния личности.
Точка зрения сторонников субъективно-идеалистического эмпиризма состоит в понимании истинности как соответствия мышления ощущениям субъекта (Д. Юм, Б. Рассел) или как соответствия идей стремлениям личности к достижению успеха (прагматизм), либо, наконец, как наиболее простой, "экономичной" взаимосогласованности ощущений (Э. Мах, Р. Авенариус). Неопозитивисты рассматривают истинность как согласованность предложений науки с чувственным опытом. Конвенциализм (А. Пуанкаре, Р. Карнап) исходит из того, что дефиниция И. и её содержание носят условно-договорный характер.
Согласно диалектическому материализму, истинным являются те представления, понятия, идеи, теории, которые адекватно, верно отражают то, что есть в объективной действительности. В. И. Ленин называет объективной И. такое содержание человеческих представлений, "...которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества..." (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 18, с. 123).
Наука - не склад готовых и исчерпывающих истин, а процесс их достижения, движение от знания ограниченного, приблизительного ко всё более всеобщему, глубокому, точному. Этот процесс безграничен.
И. относительна, поскольку она отражает объект не полностью, а в известных пределах, условиях, отношениях, которые постоянно изменяются и развиваются. Каждая ступень познания ограничена историческими условиями жизни общества, уровнем практики. И в этом смысле И. - "дитя эпохи". Каждая последующая научная теория по сравнению с предшествующей является более полным и глубоким знанием. Прежняя теория истолковывается в составе новой теории как относительная И. и тем самым как частный случай более полной и точной теории (например, классическая механика И. Ньютона и теория относительности А. Эйнштейна). Такое соотношение между теориями в их историческом развитии получило в науке название принципа соответствия. Диалектический материализм "...признает относительность всех наших знаний не в смысле отрицания объективной истины, а в смысле исторической условности пределов приближения наших знаний к этой истине" (там же, с. 139). Абсолютизация относительной И., увековечение И. порождает заблуждение, догматизм мышления.
В каждой относительной И., поскольку она объективна, содержится "частичка" абсолютного знания. Абсолютная И. есть такое знание, которое полностью исчерпывает предмет и не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Человечество движется по пути овладения абсолютной И., которая в этом смысле складывается из суммы относительных И."...Человеческое мышление, - писал В. И. Ленин, - по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то раздвигаемы, то суживаемы дальнейшим ростом знания" (там же, с. 137).
Одним из основных принципов диалектического подхода к познанию является признание конкретности И., что предполагает прежде всего точный учёт всех условий, в которых находится объект познания, выделение главных, существенных свойств, связей, тенденций его развития. Принцип конкретности И. требует подходить к фактам не с общими формулами и схемами, а с учётом реальных условий, конкретной обстановки. В. И. Ленин отмечал, что "...всякую истину, если ее сделать ,,чрезмерной”..., если ее преувеличить, если ее распространить за пределы ее действительной применимости, можно довести до абсурда, и она даже неизбежно, при указанных условиях, превращается в абсурд" (там же, т. 41, с. 46). Критерий И. находится не в мышлении самом по себе и не в действительности, взятой вне субъекта. К. Маркс писал, что "вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, - вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 1-2). В нашем сознании правильно, объективно то, что прямо или косвенно подтверждено на практике, или то, что может быть осуществлено на практике. Если человек сравнивает своё понятие о вещах с др. понятиями, практически уже удостоверенными, он тем самым опосредованно сравнивает своё понятие с самим предметом. Соответствие понятия предмету доказывается в полной мере лишь тогда, когда человеку удаётся найти, воспроизвести или создать предмет, соответствующий тому понятию, которое он образовал.
В философии существуют вечные темы.К одной из них и относится проблема истины, которая по разному понимается и трактуется тем или иным философом, принадлежащим к одному из основных философских направлений. Кроме того, господствующий тип культуры вообще, и философской, в частности, в ту или иную историческую эпоху накладывает свой отпечаток на понимание данной проблемы.
Познавая окружающий мир с помощью чувств или мышления, мы делаем выводы относительно истинности или ложности наших знаний. Поэтому истина всегда выступает как основная цель всей познавательной деятельности, а с другой стороны, в философии она является одной из проблем исследования.
В истории философии первые попытки теоретического осмысления понятия истины восходят к философии античности.
Так, для Платона истина предстала как высшая идеальная сущность, которую он определил следующим образом: «Тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит иначе – лжет».
Для Аристотеля истина есть соответствие знания и действительности. В своей «Метафизике» он ее определил так:«Говорить о сущем, что его нет или о не – сущем, что оно есть – значит говорить ложно, а говорить, что сущее есть, и не – сущее не – есть, значит говорить истинное».
Для И. Канта проблема истины может быть понята, если истину рассматривать в контексте таких категорий как Добро, Красота, Нравственность.
Для В.С. Соловьева и Н.А. Бердяева истина трактуется в контексте свободы и творчества.
В философии прагматизма (Дж. Дьюи, У. Джемс, Ч. Пирс) истина трактуется своеобразно, а точнее субъективистски:
У.Джеймс – истина – то, во что нам лучше верить; Дж. Дьюи – истина есть полезность;
Ч. Пирс – истина – общее принудительное верование, не подверженное сомнению; как мнение, которое получит окончательное согласие исследователей, если процесс познания будет бесконечным
В современной гносеологии под истинной понимается единство результата и процесса, объективного и субъективного, абсолютного и относительного…
Истина есть результат конкретно – исторического познавательного отражения мира в виде знания и его законов.
Истина есть процесс адекватного отражения мира в сознании человека как субъекта познания. Уже в предложенных определениях современной гносеологии содержится указание на то, что по своему содержаниюистина носит объективный характер, ибо в ней адекватно отражаются объективные связи, свойства и признаки самого мира.По своей формеистина идеальна, субъективна, т.к. понятие истины относится к нашим знаниям о мире.
Необходимо всегда не упускать из виду, что истинавсегдаконкретна,ибо в ней отражается действительность конкретно – историческая, т.е. с учетом определенных условий, места и времени.
Важнейшим требованием диалектики является тезис: абстрактной истины нет, ибо она всегда конкретна, требующая рассматривать любой объект с учетом многообразия его связей с окружающим и познаваемым миром.
Короче говоря, истина есть конкретно – исторический процесс и результат все более полного и адекватного отражения мира в сознании человека.
В философской гносеологии существует общепринятая дифференциация понятия истины – объективная, вечная, абсолютная и относительная.
Объективная истина– есть такое содержание человеческих представлений о мире, которое не зависит от человека, ни от субъекта познания, ни от человечества вообще.
Вечная истина– есть такое содержание человеческих представлений о мире, которое не может быть опровергнуто (например, дата рождения человека и.т.д.).
Абсолютная истина– есть исчерпывающее, абсолютное отражение мира в сознании человека, это предел, к которому стремится вся познавательная деятельность человека, это момент или часть в составе объективной истины.
Относительная истина– это неполное, приблизительно верное отражение мира, выражающее историческую обусловленность и ограниченность познания.
В понимании проблемы истины в истории философии сложились два подхода: догматизм и релятивизм.
Представители догматизма(Е. Дюринг и др.) считали,что истина не может содержать в себе ни грана заблуждения, ибо иначе, какая она истина? Для Е. Дюринга – вечные истины в последней инстанции и составляют суть гносеологии.
Релятивизм(А.Богданов и др.) – абсолютизирует относительную истину, отрицая за ней объективный и абсолютный характер. Для современной философской гносеологии присущ диалектический подход, согласно которому: 1) диалектика включает в себя момент релятивизма, отрицания, скептицизма, но не сводится к нему,ибо в относительной истине всегда содержится ее объективное содержание.
Абсолютная истина складывается из суммы относительных истин, и этот процесс познания носит бесконечный характер, в основе которого лежит общедиалектический принципвзаимодействия. Поэтому нельзя абсолютно противопоставлять абсолютную истину - истине относительной, ибо истина - это всегда диалектический процесс вечного и бесконечного приближение мысли к объекту познания.
Высшим критерием истины являетсяпрактика, который содержит в себе внутреннюю диалектику относительного и абсолютного. Практика, ее неопределенность, не позволяет знаниям превратиться в абсолют, и в то же время практика носит строго определенный характер, позволяющий четко отделить в знании истинное от ложного.
Таким образом, истина – это не есть абстрактное мертвое, раз навсегда данное представление о мире, зафиксированное в логико – понятийной и теоретической форме.
Наоборот, истина всегда конкретна и диалектична. Поэтому способом существования познания является его приращение и развитие знания, связанного с переходом от незнания к знанию, от неполного, неточного знания, к более полному и точному. Основой этого процесса является практика.
megalektsii.ru
|
|
..:::Счетчики:::.. |
|
|
|
|
|
|
|
|