Южно-Уральский Государственный университет
Кафедра «Философии»
РЕФЕРАТ
На тему: «Социальная сфера»
Выполнили: студенты группы МТ-228 Полозова Юлия, Беседина Елена Проверил: Боркова В.В.
Челябинск 2011
СОДЕРЖАНИЕ
3.1 Модели социальной стратификации
Еще древнегреческий философ Платон (428/427-348/347 гг. до н. э.) размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что государство представляет из себя как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни. Платон был «первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов», — считает Карл Поппер 1. В таком обществе людей преследует страх и неуверенность. Здоровое общество должно быть иным. В своем труде «Государство» 2 Платон утверждал, что правильное государство можно научно обосновать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно таким он представлял общество, руководимое правителями (блюстителями).
Общество, по мнению Платона, имеет классовый характер. Все граждане входят в один из трех классов: правителей; воинов и чиновников; работников (земледельцев, ремесленников, врачей, актеров).
Правители подразделялись им на правящие и не правящие группы. Всем этим основным слоям (классам) приписывались определенные функции.
Мудрые правители выступали как родители по отношению к остальным двум классам. Платон исключал всякую возможность наследования классового статуса и предполагал полное равенство возможностей для всех детей, с тем, чтобы каждый имел равные шансы проявить свои природные способности и был обучен для выполнения своей собственной роли в жизни. Если такая селекция и обучение могли бы быть выполнены в совершенстве, то в таком случае было бы справедливо признание абсолютной власти победителей. Чтобы избежать влияния семьи, Платон предложил упразднение семьи в классе правителей и установил, что члены этой группы не должны владеть какой-либо частной собственностью, кроме минимально необходимой, с тем, чтобы они не защищали свои собственные интересы. Они должны сосредоточиться только на общественном благополучии.
Итак, Платон спроектировал высоко стратифицированное общество, в котором характерными чертами правящего класса являются равенство возможностей (шансов), полное устранение частной собственности и концентрация на общем благосостоянии.
Аристотель (384—322 до н. э.) в «Политике» также рассмотрел вопрос о социальном неравенстве. Он писал, что ныне во всех государствах есть три элемента: один класс — очень богат; другой — очень беден; третий же — средний. Этот третий — наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Богачи же и бедняки встречают трудности в следовании этому принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие мошенниками.
Реалистически размышляя о стабильности государства, Аристотель отмечал, что необходимо думать о бедных, ибо у государства, где множество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много врагов. Ведь бедность порождает бунт и преступления, там, где нет среднего класса и бедных огромное большинство, возникают осложнения, и государство обречено на гибель. Аристотель выступал как против власти бедняков, лишенных собственности, так и против эгоистического правления богатой плутократии («олигархии»). Лучшее общество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чем оба других, вместе взятых, управляется лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.
Взгляды Аристотеля на собственность развивались в прямом споре с Платоном, которому он приписывал защиту общественной собственности. Однако Платон ничего подобного не писал, в его «Государстве» земледельцы и ремесленники живут в системе частной собственности, и только правящий класс лишен любых средств производства, потребляя плоды земледелия и ремесла, и ведет аскетическую, но благородную жизнь.
По мнению Платона, частная собственность разрушила бы единство правящей элиты и ее преданность государству, потому он запрещает ее для правителей. Аристотель не считал, что частная собственность вредит моральному совершенству, доказывая это четырьмя соображениями:
1.Когда у людей есть личные интересы, они не ропщут один на другого, а заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется.
2.Обладание чем-то доставляет удовольствие, ибо все, или почти все, любят деньги и другие подобные вещи. (Аристотель резко отделяет такую любовь к собственности от эгоизма и мелочности, рассматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения.)
3.Щедрость. При общественной собственности никто не может быть щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе частной собственности богатство и неравенство дают возможность проявлять щедрость и милосердие.
4.Видимо, идея частной собственности глубоко укоренилась в душе человека, если существует так долго — нельзя пренебрегать опытом веков. Что до строя с общественной собственностью, то если б он был хорош, то за столько лет примеры его были бы известны.
Аристотель знает о бедах, сопутствующих системе частной собственности, но считает, что они вызваны совсем другой причиной — порочностью человеческой натуры. Несовершенство общества исправляется не уравнением состояний, а моральным улучшением людей. Начинать реформу нужно не столько с уравнения собственности, сколько с того, чтобы приучить благородные души обуздать желания и принудить к этому неблагородные (т. е. мешая им, но не применяя грубую силу). Законодатель должен стремиться не к равенству, а к выравниванию собственности. Важно не у кого собственность, а как ее используют.
Резкое неравенство собственности опасно для равновесия государства, поэтому Аристотель хвалит общество, где средний класс сильнее всех. Там же, где у одних много, у других — ничего, можно прийти к двум крайностям: плутократическому режиму («олигархии») — в интересах только богатых или к пролетарскому режиму («демократии») — в интересах городской бедноты. Любая крайность может увенчаться тиранией.
И поныне суть всех обсуждений проблем неравенства и социальной справедливости сводится к тем же вопросам, которые ставили и обсуждали великие греки. Поэтому мы уделили их размышлениям столько внимания.
Из мыслителей времен Возрождения особенно интересен Никколо Макиавелли (1469-1527 гг.). Около двух тысячелетий отделяют Макиавелли от Аристотеля, но основные линии размышлений остались у него теми же, что и у гения античности, В своем знаменитом произведении «Государь» он поставил вопрос о том, кто пригоден управлять и какая форма правления может обеспечить порядок, счастье, благополучие людей 4. Он видел, что напряженность между элитой и массой есть постоянная черта организованного общества; подобные напряжения сопровождаются боязнью масс со стороны элиты, и боязнью тирании со стороны масс. Но Макиавелли видел больше добродетели (действенности) в демократическом правлении, чем многие предшествовавшие ему мыслители, поскольку он верил, что коллективные решения народа более мудры, чем решения государей. Он писал, что люди способны более справедливо судить о чем-либо, если они слышат двух ораторов равных талантов, защищающих различные подходы, они не решают по любви (симпатии), кто из ораторов лучший. Это обеспечивает им возможность обнаружить правду о том, что они слышат. И если иной раз народ ошибается при обсуждении вопросов, то государь ошибается многократной в его собственных действиях. Макиавелли в то же время сомневался в рационализме масс и понимал, что их поведение эмоционально и что они нуждаются в длительном обучении для участия в государственном управлении. Короче говоря, по мнению современных социологов, Макиавелли предвозвестил представление об «открытом обществе», в котором неравенство положения столь же узаконено, как и равенство шансов стать неравными. Без такого равенства шансов огромное большинство наличных талантов в каждом поколении будет потеряно.
Томас Гоббс (1588—1679 гг.) — философ-материалист. Менее известны его социальные воззрения. Гоббс, как никто из его предшественников, подчеркивал фундаментальное равенство всех людей. Это равенство должно занять место неравенства во власти и привилегиях.
Таков, по Гоббсу, естественный процесс. Он видел, что люди в рапной степени заинтересованы в достижении власти и привилегий и в равной мере жадны (ненасытны) в их желаниях жизненных благ. Их устремления к власти и привилегиям должны вести к хаосу, если бы не установление правил, которых они согласны придерживаться. Эти правила составляют «общественный договор» (контракт), по которому люди передают свое право управлять одному человеку, воплощающему их коллективные требования и волю. В свою очередь, властитель реализует свою роль посредством законов, происходящих из Естественного Закона и, конечно, согласия управляемых (подданных).
В таком «идеальном» обществе никакие привилегированные классы не разрешены, поскольку они разлагают равенство прав, предусмотренных правителем.
Позднее социальные философы, включая Д. Локка, И. Бентама, Ж. Ж. Руссо, Г. Гегеля, сознавали, что появление социальных классов или слоев, основанных либо на врожденных, либо на приобретенных различиях, или некоторой комбинации тех и других, может создать настоятельные проблемы. Каждый из них имел свои собственные представления, какое именно строение управления наиболее эффективно для решения таких трудностей.
В XIX пеке начались народные революции. Прежний порядок аристократического правления был разрушен повсюду в Европе, а новая республика — Соединенные Штаты Америки — продемонстрировала необыкновенные способности роста и развития. Теории о естественных правах олигархов были повсюду заменены на теории естественных прав всех людей на равную долю во всем хорошем в жизни.
Кроме того, индустриализация Западной Европы совершилась быстро.
В ходе ее возникли общественные классы, основанные на богатстве и власти, которые существуют и поныне. Именно в этот период и зародилась социология как наука. Напомним, что ее имманентная природа такова, что она является наукой о гражданском обществе и для гражданского общества. Не случайно, что при всех разногласиях относительно списка самых первых социологов все авторы сходятся на том, что до XIX века эта наука не существовала. Зарождение той социологической дисциплины, которая изучает проблемы социального неравенства, связано с именем одного из основоположников социологии — К. Маркса.
Решающее значение для складывания современных представлений о сущности, формах и функциях социального неравенства, наряду с Марксом, имел Макс Вебер (1864—1920 гг.) — классик мировой социологической теории17. Идейная основа взглядов Вебера состоит в том, что индивид является субъектом действия, а типический индивид — субъектом социального действия.
В противовес Марксу Вебер кроме экономического аспекта стратификации учитывал такие аспекты, как власть и престиж. Вебер рассматривал собственность, власть и престиж как три отдельных, взаимодействующих фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе.
Различия в собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты.
Отсюда он сформулировал свое представление о «трех автономных измерениях стратификации». Он подчеркивал, что «классы», «статусные группы» и «партии» — явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества».
Вебер не дал точного и объемного определения классов. Его концепция классов вкраплена в созданную им общую теорию индустриального общества и социального действия. Классы, по Веберу, — виды возможностей индивида на рынке, т. е. возможности обладания благами и получения доходов в условиях рынка товаров и труда. Класс, другими словами, это люди, находящиеся в одной классовой ситуации, т. е. имеющие общее положение в экономической сфере — сходные профессии, одинаковые доходы, приблизительно одинаковое материальное положение. Отсюда следует, что не общие групповые (как у Маркса) интересы, а интересы среднего человека, входящего в класс, стремление его и ему подобных получить доступ на рынок, блага и доход служат источником классовой борьбы. Поэтому способность к «массовидным действиям» является следствием общих настроений и сходных реакций на ситуацию.
Вебер соглашался с некоторыми основополагающими положениями К. Маркса в гораздо большей степени, чем думают многие современные исследователи стратификации, в особенности с экономическими аспектами стратификации. Так же как и для Маркса, для Вебера отношение к собственности являлось основным фактором, детерминирующим жизненные шансы индивидуума, а тем самым и класса в целом.
Основное противоречие Вебера с Марксом состоит в том, что по Веберу класс не может быть субъектом действия, так как он не является общиной. В отличие от Маркса Вебер связывал понятие класса лишь с капиталистическим обществом, где важнейшим регулятором отношений выступает рынок. Посредством него люди удовлетворяют свои потребности в материальных благах и услугах. Однако на рынке люди занимают разные позиции или находятся в разной «классовой ситуации», Здесь все продают и покупают. Одни продают товары, услуги; другие — свою рабочую силу. Отличие здесь в том, что одни владеют собственностью, а у других она отсутствует.
У Вебера нет четкой классовой структуры капиталистического общества, поэтому разные интерпретаторы его работ дают несовпадающие перечни классов. Учитывая его методологические принципы и обобщая его исторические, экономические и социологические работы, можно следующим образом реконструировать веберовскую типологию классов при капитализме.
1.Рабочий класс, лишенный собственности. Он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации.
2.Мелкая буржуазия — класс мелких бизнесменов и торговцев.
3.Лишенные собственности «белые воротнички»: технические специалисты и интеллигенция.
4.Администраторы и менеджеры.
5.Собственники, которые также стремятся через образование к тем преимуществам, которыми владеют интеллектуалы. Класс собственников, т. е. те, кто получает ренту от владения землей, шахтами и т. п. «Коммерческий класс», т. е. предприниматели.
Вебер утверждал, что собственники — это «позитивно привилегированный класс». На другом полюсе — «негативно привилегированный класс», сюда он включал тех, кто не имеет ни собственности, ни квалификации, которую можно предложить на рынке. Это люмпен-пролетариат. Между двумя полюсами находится целый спектр так называемых средних классов, которые состоят как из мелких собственников, так и из людей, способных предложить на рынке свои навыки и умения (чиновники, ремесленники, крестьяне).
Вебер не принимал распространенных в его время идей о гармонии классовых отношений. Для Вебера свобода контракта на рынке означала свободу собственника эксплуатировать рабочего. Однако в этом вопросе между ним и Марксом были существенные различия. Для Вебера конфликт классов по поводу распределения ресурсов был естественной чертой любого общества. Он даже не пытался мечтать о мире гармонии и равенства. С его точки зрения, собственность — это лишь один из источников дифференциации людей, и его ликвидация лишь приведет к возникновению новых.
Вебер считал необходимым признание того факта, что «закон господства» является объективным технологическим законом и что общество в силу этого оказывается для неимущего рабочего класса, по собственным словам М. Вебера, «домом рабства». Он подчеркивал, что рационализация означает деление общества на правящий класс собственников, руководствующийся исключительно своей выгодой, и лишенный собственности рабочий класс, вынужденный смириться со своим жребием под угрозой голода. Однако Вебер никогда не обсуждал вопроса о возможном революционном выступлении масс. Не исключено, что он воспринимал революцию столь опасной, что чувствовал себя неспособным думать о ней. В то же время он ясно показывал, что даже под маской демократии политическая власть остается неизменно в руках экономически привилегированного класса, т. е. класса, владеющего и контролирующего средства производства.
Вебер, в отличие от Маркса, сомневался в вероятности того, что рабочие смогут «подняться, до «настоящей» классовой сознательности и объединиться в общей классовой борьбе против системы, эксплуатирующей их. Это может произойти, по Веберу, только в том случае, когда контраст жизненных шансов перестанет восприниматься рабочими как неизбежный и когда они поймут, что причиной этого контраста является несправедливое распределение собственности и экономическая структура в целом.
Вебер считал, что возможны разнообразные формы классовых выступлений, но только некоторые из них ведут к изменению основных форм собственности, преобладающих в данном обществе. Здесь он сходится с Марксом, когда тот говорил о так называемом искаженном сознании рабочих, которое отвлекает их от основной цели их борьбы — уничтожения существующих отношений собственности.
Как же Вебер находил выход из противоречия — между признанием классовых антагонизмов и униженного положения рабочих, с одной стороны, и умолчанием о революционном разрешении классовых конфликтов, с другой? На первое место, как следствие рационального строя, Вебер ставит признание «императивной координации». Порядок — прежде всего. Он готов анализировать лишь различные стороны, в которых может воплощаться неизбежное, бесспорное, необходимое подчинение. Вызов законности для Вебера невозможен.
Но его предположению, мыслима лишь одна рациональная экономика, которая является технократической системой, действующей через механизм привилегий собственности и классового господства.
Поэтому там не может существовать никакой дихотомии интересов.
В рациональном обществе Вебера те, кто оказывается в неблагоприятном положении, становятся скромными в силу необходимости быть в согласии с разумом. В атом смысле класс представляет собой своего рода отражение в обществе количественной рациональности рынка. Благодаря атому становится явным, кто чего стоит и кто что делает в обществе. При этом то, что люди получают, и то, что они делают, зависит от их «жизненных шансов». Эти «шансы» являются вероятностными оценками продолжительности и качества жизни.
Социальный класс является функцией общей оценки «жизненных шансов». У одних эти шансы велики, они подкрепляются высоким престижем в рациональной системе капитализма, у других они низкие, оскорбляющие человеческое достоинство.
Перейдем теперь ко второму автономному измерению стратификации, предложенному Вебером, — иерархии статусных групп. Вебер разработал целостное учение об условиях, необходимых для формирования статусных групп. Он с уверенностью заявляет, что их основу составляют общины, именно в общинах формируются статусные группы.
В свою очередь, общины состоят из статусных групп. В основе статусных групп лежит некоторое разделяемое всеми количество социально приписываемого престижа (или почести).
В большинстве своем статусные группы аморфны. В противоположность чисто экономически детерминированной классовой ситуации статусная ситуация есть любой типичный компонент жизненной судьбы людей, который детерминирован специфическим, позитивным или негативным, социальным оцениванием почести. Такая почесть, по Веберу, может обозначать любое качество, оцениваемое большинством людей. Статусное оценивание имеет связь с классовыми различиями.
Собственность практически проявляет себя в качестве статусной характеристики. Так, в экономике соседской общины очень часто самые зажиточные становились лидерами, в чем проявлялось уважение к ним.
В то же время Вебер отмечает, что статусная почесть совсем не обязательно связана с классовой ситуацией. Напротив, статусная почесть находится в четкой оппозиции всему, что связано с собственностью. И это нормальное положение дел. Не умаляя значения имущественного положения и его влияния на статус, Вебер говорит, что статус противостоит претензиям на него со стороны имущих. Как имущие, так и неимущие могут зачастую принадлежать к одной и той же группе.
Если различия в собственности ведут к различиям жизненных шансов, то различия в статусе, говорит Вебер, ведут, как правило, к различиям в стиле жизни, т. е. в поведении и принципах жизни. Стиль жизни задается общей для группы «субкультурой» и измеряется «статусным престижем». Статусная группа в связи с этим способна проводить довольно осознанную линию поведения, поскольку через стандарты поведения, заключенные в общей для нее субкультуре, она способна контролировать и даже направлять поведение своих членов.
Статусные группы приобретают престиж (почесть) главным образом путем узурпации: они претендуют на определенное вознаграждение и добиваются существования своих претензий в форме определенных норм и стилей поведения и особых преимуществ на занятие теми или иными исключительными видами деятельности. И хотя в современном обществе группы не имеют под собой юридического основания, соответствующие юридические привилегии не заставляют себя долго ждать, так как статусные группы стабилизируют свое положение путем обретения экономической власти.
Как пишет Вебер, стратификация по статусам идет рука об руку с монополизацией идеальных и материальных благ и возможностей.
Помимо специфического статусного престижа, который всегда предполагает дистанцию и какую-то исключительность, мы обнаруживаем также монополию на материальные блага всех видов. Престижное выделение может состоять в привилегии носить специальный костюм, есть особью блюда, запрещенные для остальных, отдыхать в недоступных другим местах и т. д. Материальная монополия предоставляет самый эффективный мотив для исключительности статусной группы, но сама по себе она не всегда достаточное условие. Здесь «работают» и брачные связи в своем кругу, и многое другое. Вебер особенно отмечает, что «по мере роста замкнутости статусной группы, конвенциально предпочитаемые возможные для членов ее занятия постепенно перерастают и юридически закрепленную монополию на особые должности. Некоторые блага также превращаются в объекты монополизации, проводимой статусными группами. В типичном случае это включает «унаследованное земельное владение», а также часто собственность на рабов, крепостных и, наконец, специальные виды торговли».
Третья форма ассоциации, которой Вебер уделял внимание, это партия. Считая, что причины деления общества на кланы лежат в экономике, и что в основе существования статусных групп лежит престиж, он характеризовал партии как объединения людей по убеждениям.
Поведение партии хороню осознано, так как эта группа является субъектом истории, динамичным моментом во всякого рода преобразованиях, совершающихся в обществе, Партии являются воплощением власти. Они существуют только в общинах, имеющих какой-то рациональный порядок и штат сотрудников, которые следили бы за претворением этого порядка в жизнь.
Вебер видел прочную связь между классами, статусными группами и партиями. Он писал: «Партии могут представлять интересы, исходя из «классового» или «статусного положения» и набирать своих приверженцев или из данного класса, или же из статусной группы. Но партии совсем необязательно быть классово или статусно-ориентированной, и зачастую она не является ни той, ни другой».
Таким образом, веберовская трактовка социального неравенства предполагает, что в нем на одном и том же человеческом материале, выступая в различных конфигурациях. Они в значительной степени независимы друг от друга и с разных сторон и на разных принципах упорядочивают и стабилизируют поведение членов общества. Такой подход, по мнению Вебера, позволяет лучше понять закономерности развития и строения общества, чем предположение чистой связи между ними и разделение их на «первичные» и «производные».
2. Разделение населения на социальные группы
Такими наиболее важными группировками населения нашего времени мы должны считать группы:
1) семейно-родственные,
2) государственные,
3) расовые,
4) языковые,
5) профессиональные,
6) имущественные,
7) религиозные,
8) объемно-правовые, привилегированно-обделенные,
9) партийные
Из сочетания их образуются группы сложные. Из сложных наиболее важными в наше время являются: национальность и класс.
Важной она является и потому, что характер семейного уклада, характер семейной организации, в значительной мере определяет собой судьбу других социальных групп и судьбу самого населения. Какова семья народа, таковой будет и историческая судьба самого народа. Семья является той средой, куда каждый человек попадает с момента рождения. Семья — первая мастерская, куда попадают люди для переделки сразу после своего рождения. Семья — первый скульптор, который формирует мягкую, как воск, неоформленную душу, — ум, волю, характер ребенка. Влияния семьи мы (за весьма редкими исключениями) избегнуть не можем. Плоха будет семья — плохими из ее рук выйдут на житейский базар и ее детища. Хороша будет семья — хорошими будут и ее продукты — люди. Подтверждение этому мы находим в изучении исторических судеб отдельных народов. Можно выделить три типа современной семейной организации: 1) тип семьи патриархальной, 2) тип семьи неустойчивой, ложно-индивидуалистической и 3) тип семьи индивидуалистической.
Характерной чертой патриархальной семьи является ее коммунистическое воспитание. Здесь молодые поколения приучаются полагаться не на себя и не на свои силы, а на силы общины, рода, коммуны. Личной инициативе не дается простора. Ребенок с малых лет приучается думать так, как все думают, поступать так, как поступают, жить в общине, слушаться общины, полагаться на общину. Таковы семьи пастушеских народов (киргизов, башкир и т.п.), живущих родами-коммунами. Из лона такой семьи выходят люди не энергичные, малоинициативные, не способные личными силами бороться за жизнь. Народы, имеющие такой тип семьи, народы ленивые, вялые, неизбежно побеждаемые при столкновении с народами индивидуалистическими. Примером таких народов служат народы Востока.
Семья неустойчивая, ложно-индивидуалистическая, похожа на патриархальную тем, что и она приучает молодые поколения полагаться не на свои силы. Но вместо общины-рода здесь занимает государство. Такая семья воспитывает человека как будущего чиновника государства. Человек привыкает полагаться на государство и все воспитание здесь направлено на то, чтобы получить диплом, нужный для занятия места в государственных учреждениях; отсюда — образование людей приноравливается к казенным программам; цель образования — вызубрить программу, сдать экзамен, — а там можно все перезабыть, раз человек добрался до казенного места. Из лона такой семьи выходят люди неустойчивые, казенные, будущие бюрократы и формалисты. Они не получают ни уважения к авторитетам, ни глубокого уважения к личности. Поведение их непринципиально, неустойчиво. Народы, имеющие такую семью, образуют государства, где царит бюрократия, государственная централизация, общественное мнение имеет малую силу и вес. Строй их непрочен. Революции здесь постоянны или часты. Несмотря на громадную кажущуюся силу таких государств, при столкновении с народами индивидуалистическими они побеждаются последними. Примерами народов, имеющих такой тип семьи, служат почти все народы Европы (Германия, Франция, Россия, Италия и др.), кроме англосаксов и скандинавов.
Индивидуалистическая семья характеризуется тем, что здесь молодые поколения воспитываются с малых лет полагаться только на самих себя и больше ни на кого. Сообразно с этим в таких семьях с ребенком обращаются как с взрослым; приучают его к своим обязанностям, но и к правам. Все воспитание направлено на то, чтобы он сам мог бороться за свою жизнь, не полагаясь ни на общину или коммуну, ни на государство. Поэтому знания даются настоящие, а не казенные; человек воспитывается не как будущий чиновник, а как самостоятельный гражданин общества. Отсюда — приучение к физическому труду, соответственно возрасту и запросам не родителей, а будущей жизни детей, отсутствие привычки смотреть на детей, как на собственность, раннее отделение их от родителей и приучение к независимой жизни и т.д. Из лона такой семьи выходят люди энергичные, знающие, полные воли, с громадной инициативой, не полагающиеся ни на кого, кроме себя, все проверяющие своим опытом.
Народ, имеющий такую семью, народ энергичный, сильный, творческий, непобедимый. Государственная власть у такого народа не может быть деспотичной, бюрократии — нет; царит «общественное мнение». Личность ценится и уважается. Примерами таких народов являются народы скандинавские и, в особенности, англосаксы. У них как раз семья организована по такому типу. И мы видим, что англосаксы действительно управляют миром. «На всем земном шаре мы не можем сделать шагу, чтобы не встретиться с англичанами, — пишет один французский ученый. Мы везде видим гордо развевающийся английский флаг. Из Канады и Соед. Штатов они управляют Америкой, из Египта и Кота — Африкой, из Индии диктуют свою волю Азии, из Австралии господствуют над Океанией; наконец, они же вершат дела Европы и всего мира… Англосаксы совершают нашествие на весь мир, и это нашествие представляет своего рода чудо, ибо завоеватель не располагает ни большой армией, ни сильной общественной властью. Он приходит не как германец с громадными батальонами и усовершенствованным оружием, а один, с мирною сохою. Его презирают, потому что не знают, что такое соха и что значит этот человек». Эти слова, написанные в 90-х годах, блестяще подтверждались великой войной и современными событиями. Англосаксы победили воинствующих германцев и по-прежнему правят миром.
Эти соображения достаточно ярко подтверждают важную роль семейной группировки и ее влияние на судьбы народов и других социальных групп. Мы видим действительно: какова семья — таков и народ. Пред силой семейной группировки нередко приходится отступать таким социальным группам, как церковь и государство. Попытки церковной и государственной власти изменить основы семейной организации обречены почти всегда на неудачу, если реформа не требуется самим институтом семьи. Законы, издававшиеся государственной властью и церковью (напр., закон в Риме, пытавшийся ввести всеобщую брачную повинность или борьба церкви против невенчанных браков), не прививались в жизни, раз они шли вразрез с интересами семейной группировки. Самые громадные революции часто проходят не задевая основ семейного уклада. Это не значит, конечно, что при столкновении с другими социальными группами семья всегда выходит победителем и не испытывает никаких изменений. А значит только, что она — один из наиболее устойчивых и влиятельных социальных коллективов, в которые группируется население.
Население земного шара расслаивается не только на семейные группы, но и на государственные коллективы. Таковы коллективы, носящие название: Россия, Англия, Франция, Германия и др. Связью лиц, составляющих членов государства, является подчиненность верховной государственной власти, одно подданство и целый ряд отношений, указываемых в «основных законах» государства. Государство является одной из самых влиятельных социальных групп. Оно обычно обнимает большое число членов. Оно является организованной сверху донизу группой. Члены одного государства чувствуют себя солидарными в силу принадлежности к одному государственному телу. Эта солидарность проявляется в том, что носит имя «патриотизм».
Государство весьма сильно влияет на поведение своих членов. С самого рождения мы оказываемся прикрепленными к государству. Через своих агентов оно, подобно ангелу-хранителю, присутствует при нашем рождении и его «узаконивает», и через них же оно присутствует и «удостоверяет» нашу смерть. Чуть не каждый шаг мы совершаем, сталкиваясь с агентами и законами государства. Путем тех и других оно направляет наше поведение и указывает нам, если мы законы государства преступим.
Область вмешательства государства в поведение людей изменчива. Бывали времена, когда государство вмешивалось в каждый шаг индивида: указывало ему, как он должен себя вести, как думать, как верить, как одеваться, что есть, когда работать, когда гулять, какую работу делать и т.д. Такова эпоха т.н. «полицейского государства», когда государственная власть всесторонне опекала подданных, как неразумных детей, и не предоставляла им никакой свободы. Такой широкий объем государственного вмешательства обычно бывает у народов воинственных, а у одного и того же народа в периоды и годы ведения войн. Последняя война сопровождалась увеличением государственного вмешательства у всех воюющих государств, у нас же она привела к небывалому деспотизму государства над населением (к коммунизму). Эти эпохи сменялись другими, лозунгом которых было: никакой государственной опеки. Государство не должно вмешиваться в жизнь граждан. Если последним предоставят полную свободу, они сами установят наилучшие порядки. Конечно, государство продолжало вмешиваться в жизнь подданных, но объем этого вмешательства был гораздо скромнее. Личность сама решала: как она должна думать, как верить, что говорить, что писать и печатать (свобода мысли, религии, слова, печати, собраний, союзов, неприкосновенность личности и т.д.).
Она добилась свободы и не позволяла государственной власти вмешиваться в эти области своего поведения. У нас до революции 1917 года были порядки «полицейского государства». За время войны и у нас, и в других странах область государственного вмешательства возросла. После октябрьского переворота объем государственной опеки населения достиг небывалых размеров. В Советской России, как и в древних военных государствах: в Перу, Египте и др., государство пытается регулировать всю жизнь подданных. Населению предписывается, как и чем оно должно заниматься, как думать, как верить, во что одеваться, чем питаться, какие газеты читать, какие книги писать, каких ораторов слушать и т.д. Словом, вся жизнь граждан поставлена под опеку государственного недреманного ока. Едва ли можно сомневаться в том, что в дальнейшем, с наступлением мира, это громадное вмешательство государства должно пасть или уменьшиться в своем объеме.
Из этих замечаний мы видим, что влияние государственной группы на жизнь и поведение населения громадно. Но государство весьма сильно влияет и на судьбу других социальных групп: семью, партию, профессии, церковь и т.д. От политики государственной власти весьма сильно зависит устройство и судьба этих групп. В столкновениях с государством эти коллективы нередко терпели поражение и принуждены были подчиняться велениям государственной власти. Это влияние государства столь значительно, что оно привело многих к мысли о всемогуществе государства. Государствоведы изображают нам государство чем-то вроде филаретонского бога; приписывают ему: вечность, всемогущество, вездесущность, неизменяемость и т.д. Многие отождествляют государство с обществом и думают, что кроме государственной группировки нет никаких других; и то, и другое, конечно, неверно. Мы видим, что государство только один из видов социальной группы, наряду с ним существует множество других социальных групп: церковь, семья, партия и т.д. Государство влиятельно, но не всемогуще. Умная государственная власть это сама сознает и потому не пускается на опыты, обреченные на неудачу. Немудрая власть часто издает множество законов, но они остаются на бумаге.
Далее мы знаем немало случаев, где государство при столкновении с другими негосударственными социальными группами терпело поражение. Так было с семьей. В средние века государство было порабощено церковной группой. В Европе католическая церковь играла судьбою государственных союзов по своему хотению. Теперь могучим соперником государства выступают вне государственные профессиональные и классовые группы. Словом, государство влиятельно, но не всемогуще. Оно не абсолютный монарх в среде других социальных групп, а только один из членов коллегии наиболее влиятельных социальных групп, перечисленных выше.
Население далее расслаивается по расовым признакам. Расовой группой называется совокупность лиц, сходных по своему анатомо-физиологическому строению, в частности по цвету кожи (черная, белая, желтая и краснокожие расы). Люди, принадлежащие к одной расе, чувствуют себя более близкими, чем с людьми другой расы. Чернокожий негр кажется нам, белым, каким-то чужим существом, мало похожим на нас. Слова «арот», «эфиоп», «черный дьявол» или «желтолицый дьявол» у белых рас стали ругательными словами. «Белый», «бледнолицый» являются ругательствами у небелых рас. Люди одной расы взаимно притягиваются, разных рас — отталкиваются. Появление негра в наших деревнях — событие. На него будут указывать пальцами. Им будут пугать детей. Даже в самых передовых странах, как Сев.-Американские Штаты, где негры давно живут бок о бок с белыми, до сих пор существует расовая отчужденность. Она выражается в том, что имеются свои кабаки, театры, школы, рестораны и т.п. для белых, свои — для черных. Англичанин не сядет за один стол с чисто одетым негром. Даже в тюрьмах белые и черные размещаются порознь. Негр-капиталист и негр-пролетарий часто чувствуют себя более солидарными, чем белый пролетарий и рабочий-негр. Недаром же негры не допускались в англо-американские профессиональные рабочие союзы (тред-юнионы).
Легко видеть, что это расслоение проходит по линиям, не совпадающим с линиями расслоения семейного, государственного и других. Расовая группировка очень численная. Она могла бы быть чрезвычайно влиятельной, если бы была достаточно организованной. Последнего условия часто не бывает. Поэтому действительное влияние расовых коллективов меньше, чем оно могло бы быть.
Дальнейшим расслоением населения является расслоение его по языковым социальным группам. Люди, говорящие на одном и том же языке, чувствуют себя более близкими, чем люди, говорящие на разных языках. Последние, согласно сказанному выше, не имеют в своем распоряжении наиболее удобного проводника — общего языка. Проявление этого расслоения мы можем наблюдать всюду. В городах, где живут разноязычные люди, русский тянется к русскому, немец к немцу, китаец к китайцу и т.д. Человек, попавший в чужую страну и не знающий ее языка, рад встретить лицо, говорящее на своем языке. То же мы видим и в пределах населения одного государства. Население России в зависимости от различия языка распадается на множество языковых коллективов; таковы группы: великоруссов, поляков, татар, черемис, зырян, армян, грузин, башкиров, эстонцев и т.п.
Легко видеть, что языковое расслоение проходит по линиям иным, чем линии государственного и расового расслоения. Население одного государства, напр. России, состоит из множества языковых групп. И обратно, одна и та же языковая группа по государственной принадлежности часто относится к двум и к трем государствам. Там было, напр., с польской языковой — и с украинской — группами. Поляки входили в состав России, Австрии и Германии. Украинцы — в состав России и Австрии. Немцы — в состав Германии и Австрии и т.д. Не совпадает языковая группировка и с расовой. Люди одной расы, напр. белые, говорят на разных языках, и обратно, люди разных рас могут иметь один язык.
То, что называется национальностью часто представляет не что иное, как языковую группу. Языковое расслоение, особенно за 19 и 20 вв., начинает играть громадную роль. Борьба за равноправие языка и языковых групп, борьба за «национальный суд», школу, за свою «национальную культуру», за «национальную автономию», — все это проявление влияния языковых социальных групп. Ряд государств, составленных из разноязычных народов, оказывается слабым и легко под напором влияния языковых групп распадается. Распадение России, Турции, Австрии — живое подтверждение этой части. Одно языковая группа, разделенная между различными государствами, как части живого тела, стремится слиться и образовать свое государство. Это ведет к отпадению их от тех государств, куда они входили. Ведь 19 и 20 вв. стоят под знаком такого движения. Болгария, Сербия и Черногория выделились из Турции. Теперь выделяются из нее армяне. Италия выделилась из Австрии. Теперь присоединяются к Италии остававшиеся до последнего времени в составе Австрии области, населенные итальянцами. В 60 и 70 годах 19 в. ряд отдельных государств, состоящих из одной языковой группы — немцев — слился в одно германское государство. Теперь к нему стремится присоединиться и немецкая часть Австрии. Поляки, разорванные между Россией, Австрией и Германией, в наши дни вышли из состава последних и образовали самостоятельное государство и т.д.
Отсюда мы видим, что языковая группировка действительно играет весьма значительную роль в исторических событиях. Это влияние можно легко наблюдать и в России. В ее распадении на ряд государств, в ее национальных сепаратизмах и движениях роль языковых групп огромна и дает себя знать на каждом шагу. Расслоение населения на профессиональные группы представляет расслоение, опять-таки не сливающееся с другими видами расслоения.
Оно идет по своим линиям. Под профессией следует понимать постоянное занятие человека, служащее ему источником средств существования. Таковы занятия: врача, инженера, земледельца, фабричного рабочего и т.д. В современном населении профессий множество. Число их достигает нескольких тысяч; профессиональные занятия накладывают сильную печать на всю духовную природу человека, на его образ мышления, на его вкусы, привычки и интересы. Психология монаха — одна, врача — другая, солдата — третья, банкира — четвертая, рабочего — пятая. Сходство людей по профессии вызывает сходство их интересов, вкусов, привычек; делает одно — профессиональных лиц солидарными друг с другом. Одно профессиональные лица взаимно притягиваются, разно профессиональные — отталкиваются. Проявлением этой тяги лиц, сходных по профессии, служат профессиональные объединения и Союзы, появившиеся уже давным-давно. Таковы были профессиональные коллегии в Риме (Collegiae fabrorum, pistorum и др.), средневековые цехи, гильдии, братства и профессиональные союзы нового времени.
В настоящее время трудно найти профессию, члены которой не были бы объединены в целях совместной защиты своих интересов в профессиональные группы. Мы имеем профессиональные объединения врачей, инженеров, учителей, адвокатов, торгово-промышленных служащих, медиков, агрономов и т.д. вплоть до профессиональных шаек воров и преступников. Из множества профессиональных объединений особенно важную роль играют профессиональные союзы рабочих и капиталистов. Те и другие сейчас переросли границы государств и стали международными. Примером профессиональных объединений рабочих служат громадные рабочие Союзы, насчитывающие сотни тысяч и миллионы членов, таковы англо-американские трэд-юнионы, французская «Конфедерация Труда»6*, немецкие и русские профессиональные объединения. Примером профессиональных объединений капиталистов являются тресты и синдикаты, принявшие теперь также международный характер.
В силу громадного количества членов рабочих профессиональных Союзов, в силу профессиональной их солидарности и организованности профессионального движения, это расслоение приобрело сейчас колоссальное значение; настолько колоссальное, что оно с успехом начинает конкурировать с государственными союзами. Ни одно правительство культурных государств не может сейчас не считаться с волей профессиональных союзов. Оно должно приспособляться к их требованиями уступать их давлению. Расслойка по государствам начинает сменяться расслойкой по профессиям: вместо «русские граждане» объединяйтесь, «германцы объединяйтесь», начинает все сильнее и сильнее звучать: «рабочие всех стран объединяйтесь», «капиталисты всех стран объединяйтесь». Профессиональная расслойка на наших глазах вступила в единоборство с государственной. И сейчас мы присутствуем лично и видим различные проявления этой борьбы. Война государств закончена, ее место заступает война гражданская, представляющая в значительной мере войну профессиональных групп, в частности войну рабочих союзов с союзами капиталистическими. Мир дрожит от этой борьбы, ее влияние чувствует каждый. Сказанного достаточно, чтобы понять громадное значение этого расслоения и соответствующих профессиональных объединений.
2.6 Имущественная группировка населения
Расслоение по степени имущества или богатства, деление населения на богатых и бедных с давних пор было и остается одним из самых важных расслоений. Борьба богатых и бедных заполняет собой историю человечества. Бедный притягивается к бедному, богатый — к богатому; но друг от друга они отталкиваются. Сходство имущественного положения, как и профессия, влечет за собой сходство интересов, взглядов, хотений и всего образа жизни. Бедный солидарен с бедным; богатый с богатым, но богатый и бедный враждебны друг другу. Они говорят на разных языках: «сытый голодного не разумеет». Отсюда вечная борьба тех и других, борьба, которая продолжается на наших глазах. Наша революция, в частности, представляла и представляет в огромной своей части именно проявление этого имущественного расслоения. Она шла под лозунгом «объединения бедноты и беспощадной борьбы с богачами», «с буржуями», «кулаками», «с помещиками» и т.д. «Мир хижинам и война дворцам», — такова другая формулировка сути этой борьбы: «буржуем у нас считался и считается всякий богатый». Достаточно человеку иметь приличную одежду — и для многих он делается буржуем.
Нетрудно видеть, что это расслоение по имуществу отлично от всех других. Часто оно смешивается с профессиональным расслоением. Это смешение ошибочно. Крестьянин-бедняк и крестьянин-кулак (богатый) принадлежат к одной и той же профессии (оба землевладельца и существуют обработкой земли. По имущественному же положению они стоят в разных группах. «Деревенская беднота» в наши дни поддерживала советскую власть, «кулаки» относились к ней отрицательно. Недаром и сама эта власть поддерживала бедноту и давила богатых крестьян. Эти факты показывают, что имущественное и профессиональное расслоение далеко не всегда совпадают. То же применимо и к другим профессиям.
Как сказано, борьбу богатых с бедными мы видим на протяжении всей истории человечества. Она не исчезла и теперь. И, очевидно, не исчезнет до тех пор, пока существуют богатые и бедные, дворцы и лачуги, миллионы у одних и голодная смерть у других. Социальная группа бедных гораздо численное, чем богатых. Но далеко не всегда она выходила победителем из борьбы. Одной из причин такого исхода борьбы была неорганизованность бедных. По мере роста последней растет и влияние бедных слоев населения. Чем выше будет эта организованность, тем больше шансов на победу бедняков в их борьбе с богачами.
неравенство стратификация социальный семейный
Расслоение населения по религиям — факт общеизвестный. Примерами религиозных социальных групп могут служить: группа лиц, в своей совокупности образующих православную церковь, церковь католическую, протестантскую, буддийскую, исламистскую или религиозные секты молокан, хлыстов, штундистов и т.п. Из них особенно влиятельными являются церкви, обнимающие большое число членов. Таковыми являются религии: буддийская, христианская и магометанская. Число их членов исчисляется десятками миллионов.
Сходство религиозных верований вызывает особую солидарность между людьми одной религии, несходство — отчужденность. Эта отчужденность в прошлом (отчасти и теперь) была столь велика, что людей инаковерующих не считали людьми. Их считали «погаными», «еретиками», «безбожниками». Не только позволялось, но считалось похвальным убивать и наказывать лиц, имевших иные религиозные убеждения. «Война с неверными», с «нехристями» поощрялась. В средние века еретиков, т.е. лиц инаковерующих, тысячами сажали в тюрьмы, преследовали, пытали и убивали, жгли на кострах, отсекали головы, вешали и т.д. Жертвы «святой инквизиции» насчитывались сотнями тысяч. Религиозные войны были обычным явлением. Война магометан с другими народами, христиан — с неверными, католиков с протестантами, православных с раскольниками, преследование сектантов и т.д. — все это заполняет собой летописи прошлых столетий. Люди верили, что они делают доброе дело, угодное Богу, отправляя на тот свет людей из-за различия двуперстия или триперстия, слова «Исус» или «Иисус», из-за различия того или иного догмата. У нас до 1905 года продолжались преследования еретиков, сектантов и др. инаковерующих. Полной религиозной свободы и равенства нет и теперь еще. В ряде государств религиозные различия и теперь еще не вполне потеряли значение.
Религиозная группа оказывала и оказывает большое влияние на поведение верующего члена. Немалое влияние она оказывает и на судьбу других коллективов. В прошлые столетия церковь, как религиозная группа, имела силу колоссальную; от мановения церковной власти зависела судьба государств и ряда других групп. Как организованная группа, церковь, напр., католическая, во главе с папой играла колоссальную роль. С течением времени эта роль уменьшилась. Личность, придавленная деспотизмом церкви, объявила бунт против нее и добилась свободы религиозных убеждений. Но роль и влияние религии не исчезло и до сих пор. Она продолжает оказывать свое влияние на поведение населения и служит связью между единоверцами. В периоды государственного разложения религия выступает как действенная объединяющая сила, скрепляющая в одной целое рассыпанные части государства. Так было у нас в смутное время. Так обстоит дело и теперь. В этом положительная общественная роль религии. Нет надобности доказывать, что религиозное расслоение не совпадает со всеми остальными.
2.8 Группировка населения по социальному рангу
Совершенно особым расслоением населения по является его расслоение по социальному рангу объему прав. Оно не совпадает ни с каким другим. Возьмете ли вы государственную группу или церковь, или партию, или профессиональное объединение, или любую социальную группу, — везде вы увидите распадение членов этих групп на два слоя: на «высших» и «низших», «привилегированных» и «обделенных», «властителей» и «подвластных», «лидеров» и «последователей» и т.д. К «высшим» в государстве относится власть и близкие к власти группы, в церкви — глава ее: папа, синод, патриарх, далай-лама и высшие церковные иерархи, в партии — комитет и лидеры, в профессиональном союзе — правление и т.д. Везде здесь имеются «влиятельные» лица и слои и невлиятельная, управляемая масса. Словом, имеется социальное неравенство в том или ином отношении.
Оно выступает в тысяче форм, во всяком социальной группе. С этой точки зрения последняя делится на два слоя: высший и низший, с массой слоев промежуточных. Объем прав (юридически или фактически) того и другого слоя неодинаков. В итоге — наблюдается обычное явление: сближает обделенных в одну группу, привилегированность сближает привилегированных. Но это же обстоятельство разъединяет и делает врагами оба слоя. И чем резче различие между привилегированными и обделенными, тем глубже пропасть между ними, тем острее их взаимная борьба. Особенно важное значение имеет это расслоение в больших социальных группах, как, например, в государстве. Неравенство прав населения в государствах имело место с первых времен истории. Вражда господ и рабов, патрициев и плебеев, аристократии и народа, низших каст с высшими, обделенных сословий с привилегированными, обделенных классов с классами господствующими — все эти явления, заполняющие собой историю, представляют формы и проявления очерчиваемого расслоения.
Хотя со времени французской революции и провозглашено равенство всех перед законом, однако это равенство далеко еще не осуществлено. До сих пор и юридически, и фактически объем прав властвующих лиц и групп их неравен объему прав подвластных, права мужчин не равны с правами женщин, права богатых — с правами неимущих; лица одних вероисповеданий привилегированны, других обделены, не равны права разных национальностей и т.д. Неравенство в тысяче форм продолжает существовать: одни по-прежнему обделены, другие привилегированны. В одних странах обделены трудовые слои, в других, как у нас, — буржуазия. Феодализм — не умер. Не только в государственной группе, но и во всех других группах, вплоть до партий, и партий социалистических, расслоение на руководящее властвующее меньшинство и руководимое подвластное меньшинство продолжает существовать. Изменились только формы. Олигархия в группах социалистов, вплоть до коммунистов, факт бесспорный. Между объемом прав лидера или лидеров социалистической партии и объемом прав ее рядового члена разница меньше, чем между римским папой и рядовым католиком, но все же она весьма значительна. Это неравенство не удалось уничтожить и тем партиям, которые выставляют своим лозунгом равенство всех людей. Коммунизм не уничтожил неравенства в России. Он изменил только его формы.
До тех пор пока на деле неравенство и социальная табель о рангах будет существовать, громадное значение будет иметь и это расслоение. Неизбежной будет и борьба между привилегированными и обделенными. После сказанного нетрудно видеть, что то расслоение населения не совпадает ни с одним из предыдущих. Оно идет по своим линиям.
Она опять является группировкой самостоятельной, не совпадающей со всеми остальными. Не совпадает она с имущественной группировкой, ибо, как показывает исследование состава современных партий, во всех партиях есть члены принадлежащие и к богатым, и бедным. Даже такие, наиболее однородные по составу, партии, как партии социалистические, включают в свой состав лиц разных имущественных положений. Не совпадает партийная группировка и с расслоением профессиональным: каждая партия включает в свой состав лиц разных профессий, с одной стороны, с другой — сами профессиональные организации, в том числе и рабочие, беспартийные.
Деление населения на партии — явление старое. Оно было в древнем Риме, в древней Греции, в древней Византии и живет до сих пор. Примерами партийных социальных групп могут служить партии коммунистов, социал-революционеров и социал-демократов, кадетов и монархистов у нас, либералов, консерваторов и рабочей партии в Англии, соц.демократов, спартаковцев, католического центра в Германии и т.д.
В новейшее время это деление на партии играет весьма значительную роль. В переходные и революционные эпохи эта роль значительно возрастает. Государственная власть нередко захватывается одной партией и властвование превращается в диктатуру последней. В такие моменты влияние и историческая роль партий становится особенно большой. Но было бы ошибкой полагать, что партия, подобно государству, всемогуща. Ее влияние ограниченно. Ограниченно потому, что далеко не все население входит в партии. Даже в странах, где, как в Англии, партийная жизнь особенно развита, партии включают в свой состав не более 10-15% населения. Во-вторых, любая партия сильна лишь до тех пор, пока ее политика удовлетворяет большинство населения. Если этого удовлетворения нет — а история показывает, что любая партия может удовлетворить население лишь в течение небольшого ряда лет, в лучшем случае, то партия теряет своих членов, на ближайших выборах проваливается; если же выборов нет и партия диктаторствует, — ее диктатура свергается насильственно. Подтверждением сказанному служит насильственное свержение диктатуры Горы и Робеспьера во время великой французской революции, свержение диктатуры Кромвеля и его партии во время английской революции и т.д. Там же, где судьба партии решается избирательными бюллетенями, подтверждением сказанному служит колебание избирателей от партии к партии и непостоянство их партийных симпатий.
Партия соц.-революционеров у нас в течение первых месяцев после революции разрослась до колоссальных размеров и на первых выборах в органы Земского и Городского самоуправления одержала блестящую победу. Через два-три месяца она растеряла большинство голосов и потерпела поражение. То же происходит и во всех странах, вплоть до Англии. Само собой разумеется, этот факт качания и «изменнического» перехода избирателей от партии к партии может проявиться лишь там, где имеются свободные выборы. Где таковых нет, там на выборах всегда проходят (вернее, назначаются) кандидаты правящей партии. Но тогда последнюю постигает насильственное низвержение. Вот почему, отдавая должное социальной роли партийных групп, не следует эту роль преувеличивать.
Таковы наиболее важные группы, на которые расслаивается население современных культурных стран. Само собой разумеется, что этими группами не исчерпывается расслоение населения. Оно дано в тысяче других форм. Помимо этих групп существует в населении бесконечное множество других группировок и обществ — экономических, научных, литературных, благотворительных, спортсменских и т.д. Одно перечисление их заняло бы десятки и сотни страниц.
Но роль всех этих групп незначительна по сравнению с социальным влиянием групп перечисленных. Ход общественной жизни, судьба населения и исторические события определяются, главным образом, поведением и взаимоотношениями описанных важнейших коллективов. От их поведения, тактики, политики взаимоотношений зависит, какое направление примут общественная жизнь населения, его организация, судьба и поведение каждого члена населения. Каждая из этих групп борется за свое существование и индивидуальность. Сообразно с этой борьбой меняются их взаимные отношения. История показывает, что взаимоотношение их весьма сложно и изменчиво. Сейчас две или большее число этих групп борются друг с другом, завтра борющиеся действуют согласно и выступают против других групп, сделавшихся врагами. Солидаризация и антагонизация их исторически изменчивы. Церковь и государство то борются друг с другом, то выступают согласно против третьего врага, напр., класса. То же применимо и к другим группам. В одну эпоху на исторической сцене главным действующим лицом являются одни группы, напр., церковь в средние века, в другие эпохи — другие, напр., государство в новое время, профессиональные объединения в наше время и т.д. Как видно отсюда, строение населения очень сложно. Эта сложность возрастает, если учесть подвижность линий расслоения и их взаимную борьбу.
Группа великих людей Из всего вышесказанного вытекает, что историческая и общественная жизнь зависит от поведения всего населения и главных групп, на которые оно распадается, а не от воли отдельных людей. Но из этого не следует, что влияние всех людей одинаково. По силе общественного влияния люди не равны: влияние Христа, Наполеона, Дарвина или — Эдиссона не равно влиянию рядового человека П. В каждой социальной группе имеется небольшое число лиц, являющихся ее вожаками, выразителями и организаторами. Такие лица есть и в науке, и в искусстве, и во всех областях человеческой деятельности. Их называют гениями, талантами, великими людьми, знаменитостями и т.д. Число их невелико, но общественная роль их громадна. По вычислениям одного ученого, со времен Перикла до 1850-70 гг. жило на земле около 46 000 000 000 людей. А лиц, получивших известность, гениев, талантов и знаменитостей во всех сферах общественной жизни было всего около 1 000 000. Значит, каждый сколько-нибудь крупный человек приходится в среднем на 450 000 обыкновенных людей.
Несмотря на такую малочисленность великих людей, их роль все же велика и потому заслуживает упоминания. Им мы обязаны величайшими открытиями в области науки, часто перевертывающими всю общественную жизнь. Влияние таких изобретений, как применение пара и электричества, как изобретение телеграфа, телефона, радио и других физических и химических открытий, — громадно. Столь же громадное значение имеют открытия в других областях науки.
Великие люди являются главными творцами искусства и художественных ценностей. Великие же люди выступают как образцы человеческого поведения в области нравственности и взаимоотношения людей друг к другу. Они же являются организаторами общественных порядков. Словом, их влияние несравненно больше, чем можно судить по их численности. Их услуги человечеству громадны. Эти услуги, подобно благотворному влиянию солнца, падают благодатным дождем на всех. Они являются тем здоровым бродилом, которое приводит в движение массы рядовых людей.
Вот почему каждая страна должна беречь своих великих людей. Вот почему ничего не может быть безумнее и глупее, как уничтожение разными правительствами и народами этих редких и лучших цветов человечества. Однако это уничтожение было и продолжается в истории. Сократ был отравлен, Христос — распят, Джордано Бруно, Ян Гус и Сервет — сожжены.Великий химик Лавуазье погиб на эшафоте во время террора французской революции и т.д. А сколько выдающихся лиц погибло в тюрьмах, в ссылках, на эшафоте, от бедности и лишений.
Их гибель — ущерб всему человечеству. Систематическое уничтожение всех сколько-нибудь выдающихся лиц в Испании испанской инквизицией повело к небывалой умственной и нравственной нищете этой страны. То же в разных размерах можно утверждать и относительно других стран. Великие люди — общечеловеческое сокровище. Уничтожая их, мы уничтожаем общую ценность. Пора бы это запомнить всем народам и правительствам. Но, увы. Эта простая истина до сих пор не усвоена. Музейные вещи научились ценить и сохранять. А то, что дороже, ценней, полезнее всякой вещи — человека вообще и великих людей, в особенности, — продолжают уничтожать: реакционеры уничтожают за революционность, революционеры за контрреволюцию, атеисты уничтожают за религию, верующие за неверие и т.д.
3 Социальная стратификация
Большая часть обществ организована таким образом, что их институты неодинаково распределяют блага и ответственность среди разных категорий людей и социальных групп. Социологи называют социальной стратификацией расположение индивидов и групп сверху вниз по горизонтальным слоям, или стратам, по признаку неравенства в доходах, уровне образования, объеме власти, профессиональном престиже. С этой точки зрения социальный порядок не является нейтральным, а служит достижению целей и интересов одних людей и социальных групп в большей степени, чем других.
Вопрос “кто что получает и почему?” интересовал человечество всегда. Первые иудейские пророки, жившие за 800 лет до н.э., в частности Амос, Михей и Исайя, неизменно порицали богатых и могущественных членов общества. Михей, например, обвинял за то, что те захватывали поля и дома своих соседей; были “исполнены насилия”, требовали взяток и совершали бесчестные и вероломные поступки. Древнегреческие философы, в том числе Платон и Аристотель, подробно обсуждали институт частной собственности и рабства. В своем диалоге “Государство” в 370 г. до н.э. Платон писал: “Любой город, каким бы малым он ни был, фактически разделен на две половины: одна для бедных, другая для богатых, и они враждуют между собой”. В индийских Законах Ману, составленных примерно в 200 г. до н.э., дано описание сотворения мира, в котором социальное неравенство считается ниспосланным богами для всеобщего блага. В англиканском гимне есть такие слова: Богатый человек – в своем замке, Бедный человек – у его ворот. Бог поставил одного высоко, а другого низко И определил кому чем обладать.
Таким образом, известны полярно противоположные взгляды на социальное расслоение: одни, подобно Михею и Платону, критиковали существующую систему распределения, другие, как брахманы, поддерживали ее.
3.1 Модели социальной стратификации
Социальная стратификация основывается на социальной дифференциации, но не идентична ей. Социальная дифференциация – это процесс появления функционально специализированных институтов и разделения труда. Еще на заре своей истории люди обнаружили, что разделение функций и труда повышает эффективность общества, поэтому во всех обществах существует разделение статусов и ролей. При этом члены общества должны быть распределены внутри социальной структуры таким образом, чтобы заполнялись различные статусы и выполнялись соответствующие им роли.
Хотя статусы, образующие социальную структуру, могут различаться, они необязательно должны занимать определенное место по отношению друг к другу. Например, статусы младенца и ребенка дифференцированы, но один из них не считается выше другого – они просто разные. Социальная дифференциация предоставляет социальный материал, который может стать, а может и не стать основой социальной градации.
Различают открытые и закрытые системы стратификации. Социальную структуру, члены которой могут менять свой статус относительно легко, называют открытой системой стратификации. Структуру, члены которой с большим трудом могут изменить свой статус, называют закрытой системой стратификации. Несколько похожее различие отражается в концепциях достигнутого и предписанного статуса (см. гл. 2): достигнутые статусы приобретаются по индивидуальному выбору и в конкурентной борьбе, тогда как предписанные статусы даются группой или обществом.
В открытых системах стратификации каждый член общества может изменять свой статус, подниматься или опускаться по социальной лестнице на основе собственных усилий и способностей. Современные общества, испытывая потребности в квалифицированных и компетентных специалистах, способных управлять сложными социальными, политическими и экономическими процессами, обеспечивают достаточно свободное движение индивидов в системе стратификации.
Примером закрытой системы стратификации может служить кастовая организация Индии (она функционировала до 1900 г.).Традиционно индусское общество разделялось на касты, и люди наследовали социальный статус при рождении от своих родителей и не могли изменить его в течение жизни. В Индии насчитывались тысячи каст, но все они группировались в четыре основные: брахманов, или касту жрецов, численностью около 3% населения; кшатриев, потомков воинов, и вайшья, торговцев, которые вместе составляли около 7% индийцев; шудра, крестьян и ремесленников – около 70% населения, остальные 20% – хариджане, или неприкасаемые, которые традиционно были уборщиками, мусорщиками, кожевниками и свинопасами.
Представители высших каст презирали, унижали и угнетали членов низших каст, причем независимо от их поведения и личных достоинств. Строгие правила не позволяли общаться представителям высших и низших каст, ибо считалось что это духовно оскверняет членов более высокой касты. И сегодня в некоторых районах Индии, особенно в сельской местности, касты определяют тип поведения, устанавливая диеты, образ жизни, трудоустройство и даже правила ухаживания за женщиной. Дхарма узаконивает эту систему, утверждая идею о том, что безропотно нести бремя своей судьбы – единственный морально приемлемый способ существования. Но кастовая система никогда не исключала возможности перемещения по социальной лестнице.
3.2 Системы социальной стратификации
Независимо от форм, которые принимает социальная стратификация, ее существование универсально. Известны четыре основные системы социальной стратификации: рабство, касты, кланы и классы.
Причины рабства. Неотъемлемой чертой рабства является владение одних людей другими. Рабы были и у древних римлян, и у древних африканцев. В Древней Греции рабы занимались физическим трудом, благодаря чему свободные граждане имели возможность самовыражения в политике и искусствах. Наименее типичным рабство было для кочевых народов, особенно охотников и собирателей, а наибольшее распространение оно получило в аграрных обществах.
Обычно указывают на три причины рабства. Во-первых, долговое обязательство, когда человек, оказавшийся не в состоянии заплатить долги, попадал в рабство к своему кредитору. Во-вторых, нарушение законов, когда казнь убийцы или грабителя заменяли на рабство, т.е. виновника передавали пострадавшей семье в качестве компенсации за причиненное горе или ущерб. В-третьих, война, набеги, покорение, когда одна группа людей завоевывала другую и победители использовали часть пленников в качестве рабов. Историк Герда Лернер отмечает, что среди рабов, захваченных в военных действиях, было больше женщин; их использовали как наложниц, в целях воспроизводства потомства и в качестве дополнительной рабочей силы. Таким образом, рабство было следствием военного поражения, преступления или невыплаченного долга, а не признаком некоего, изначально присущего каким-то людям природного качества.
Условия рабства. Условия рабства и рабовладения существенно различались в разных регионах мира. В некоторых странах рабство было временным состоянием человека: отработав на своего хозяина положенное время, раб становился свободным и имел право вернуться на родину. Так, израильтяне освобождали своих рабов в юбилейный год, каждые 50 лет. Рабы в Древнем Риме, как правило, имели возможность купить свободу; чтобы собрать необходимую для выкупа сумму, они заключали сделку со своим хозяином и продавали свои услуги другим людям (именно так поступали некоторые образованные греки, попавшие в рабство к римлянам). Однако во многих случаях рабство было пожизненным; в частности, осужденные на пожизненные работы преступники превращались в рабов и трудились на римских галерах в качестве гребцов до самой смерти.
Не везде статус раба передавался по наследству. В Древней Мексике дети рабов всегда были свободными людьми. Но в большинстве стран дети рабов автоматически тоже становились рабами, хотя в некоторых случаях ребенка раба, всю жизнь прослужившего в богатой семье, эта семья усыновляла, он получал фамилию своих хозяев и мог стать одним из наследников наравне с остальными детьми хозяев. Как правило, рабы не имели ни имущества, ни власти. Однако, например, в Древнем Риме, рабы имели возможность скопить какую-то собственность и даже добиться высокого положения в обществе. Истории известны случаи, когда разбогатевший раб начинал одалживать деньги своему хозяину и в конце концов хозяин попадал в рабство к бывшему рабу.
Рабство в Новом Свете берет свое начало со службы европейцев по договору. Эта служба в Новом Свете представляла собой нечто среднее между контрактом о найме работника и рабством.
Многие европейцы, решившие начать новую жизнь в американских колониях, были не в состоянии заплатить за билет. Капитаны судов, отплывающих в Америку, соглашались перевозить таких пассажиров в кредит при условии, что после их прибытия на место найдется кто-нибудь, кто заплатит их долг капитану. Таким образом, неимущие получали возможность добраться до американских колоний, капитан получал плату за их провоз, а состоятельные колонисты получали бесплатных слуг на определенный срок. В течение этого четко оговоренного периода они были обязаны служить своему хозяину, а в случае побега их могли силой вернуть обратно. По завершении срока “договорной службы” индивиды становились полноправными гражданами страны, получали возможность жить, где они пожелают, и продавать свой труд.
Но “слуг по договору” стало не хватать для удовлетворения потребности в рабочей силе. Попытка превратить индейцев в своих рабов окончилась провалом. Тогда колонисты стали превращать в рабов африканцев, которых привозили в Северную и Южную Америку голландцы, англичане, португальцы и испанцы. В этом контексте некоторые аналитики делают вывод о том, что расизм в Соединенных Штатах непосредственно вытекает из рабовладения. Обнаружив, что пожизненное закабаление людей представляет большие выгоды, американские рабовладельцы выработали свою идеологию – систему убеждений, обосновывающую социальные построения. Определяющей ее идеей, оправдывавшей пожизненное рабство, стала идея о том, что рабы по своему уровню находятся ниже белых людей, что они – недочеловеки, или люди, задержавшиеся в своем развитии на стадии младенческого, беспомощного состояния и, следовательно, нуждающиеся в присмотре людей более высокого уровня – колонизаторов.
Позднее в южных штатах были введены в действие законы, делающие рабство наследственным, т.е. дети родителей-рабов становились собственностью хозяина этих рабов; рабами становились также дети рабов, в свое время усыновленных своими владельцами. Рабовладельцы имели право продавать, обменивать или отдавать таких детей в услужение за деньги. Согласно другим законам, рабам не разрешалось вступать в брак, находиться вдали от дома без разрешения хозяина, проводить собрания или учиться грамоте. Системы легальной дискриминации не изменились и после Гражданской войны 1861-1865 гг. К примеру, до 1954 г. в американских штатах функционировали две раздельные школьные системы – для белых и для цветных детей. Вплоть до 1950-х гг. в штате Миссисипи считалось недопустимым, чтобы белый человек и афроамериканец сидели рядом на одном сиденье автомобиля. Белым и чернокожим не запрещалось находиться в одной машине только потому, что в таком случае чернокожие не смогли бы работать шоферами.
Общие характеристики рабства. Хотя рабовладельческая практика была различной в разных регионах и в разные эпохи, но независимо от того, было ли рабство следствием неуплаченного долга, наказания, военного плена или расовых предрассудков; было ли оно пожизненным или временным; наследственным или нет, раб все равно являлся собственностью другого человека, и система законов закрепляла статус раба. Рабство служило основным разграничением между людьми, четко указывающим, какой человек является свободным (и по закону получает определенные привилегии), а какой – рабом (не имеющим привилегий).
В кастовой системе статус определяется рождением и является пожизненным; если использовать социологические термины: базой кастовой системы является предписанный статус. Достигнутый статус не в состоянии изменить место индивида в этой системе. Люди, по рождению принадлежащие к группе с низким статусом, всегда будут иметь этот статус независимо от того, чего они лично сумели достичь в жизни.
Общества, для которых характерна такая форма стратификации, стремятся к четкому сохранению границ между кастами, поэтому здесь практикуется эндогамия – браки в рамках собственной группы – и существует запрет на межгрупповые браки. Для предотвращения контактов между кастами такие общества вырабатывают сложные правила, касающиеся ритуальной чистоты, согласно которым считается, что общение с представителями низших каст оскверняет высшую касту.
Индия. Индийское общество – наиболее яркий пример кастовой системы. Основанная не на расовых, а на религиозных принципах, эта система просуществовала почти три тысячелетия. Четыре основные индийские касты, или Варны, подразделяются на тысячи специализированных подкаст (джати), причем представители каждой касты и каждой джати занимаются каким-то определенным ремеслом; так, брахманы могут быть только священнослужителями или учеными, касту кшатриев составляют знатные люди и воины; все вайшьи – купцы и искусные ремесленники; шудры – простые рабочие и крестьяне; хариджан – отверженные, неприкасаемые, занимающиеся унизительным трудом.
Статус группы хариджан фактически настолько низкий, что даже выходит за рамки кастовой системы. Члены касты хариджан, а также некоторые подкасты шудра составляют группу индийских “неприкасаемых”. Их прикосновение к представителю высшей касты делает этого человека “нечистым”. В некоторых случаях нечистой считается даже тень неприкасаемого, поэтому ранним утром и в полдень, когда фигуры отбрасывают самые длинные тени, членам касты хариджан даже запрещается заходить в некоторые деревни. Те, кто “испачкался” от прикосновения с отверженным, должны исполнить ритуалы очищения, или омовения, для восстановления чистоты.
Хотя в 1949 г. правительство Индии объявило об отмене кастовой системы, силу вековых традиций невозможно перебороть столь легко, и кастовая система продолжает оставаться частью повседневной жизни Индии. К примеру, обряды, которые человек проходит при своем рождении, бракосочетании, смерти, диктуются кастовыми законами. Однако индустриализация и урбанизация разрушают кастовую систему, поскольку сложно соблюдать кастовые разграничения в переполненном незнакомыми людьми городе.
Южная Африка. До недавнего времени Южно-Африканская Республика являла собой еще один пример общества, в котором социальная стратификация была основана на кастовой системе. Европейцы голландского происхождения – многочисленное национальное меньшинство, называющее себя африканерами, осуществляя контроль над правительством, полицией и армией, проводило в жизнь идеи о собственной системе стратификации, которую они определили как апартеид (ah-PAR-tate) – разделение рас. Население страны разделялось на четыре расовые группы: европейцы (белые), африканцы (черные), цветные (смешанная раса) и азиаты. Принадлежность к конкретной группе определяла, где тот или иной человек имеет право жить, учиться, работать; где тот или иной человек имеет право купаться или смотреть кино – белым и не белым запрещалось находиться вместе в общественных местах. После десятилетий международных торговых санкций, спортивных бойкотов и т.п. африканеры были вынуждены ликвидировать свою кастовую систему. На первых национальных выборах после отмены системы апартеида, в 1994 г. президентом Южно-Африканской Республики был избран Нельсон Мандела, черный африканец, который 19 лет провел в тюрьме по обвинению в революционной деятельности. Но, как и следовало ожидать, кастовая система оставила после себя горькое наследие – предубеждения, ненависть и чувство обиды, которые сохранятся еще не у одного поколения граждан ЮАР.
Американская расовая кастовая система. После отмены рабства в Соединенных Штатах (1 января 1863 г.) оно было “заменено” расовой кастовой системой – рождение человека накладывало на него пожизненную мету, и все белые американцы, в том числе бедные и необразованные, считали себя лучше и выше любых американцев африканского происхождения. Такое отношение сохранялось даже в первой половине XX в., через много лет после отмены рабства. Так же, как в Индии и Южной Африке, белые – представители высшей касты боялись “запачкаться” от общения с чернокожими, настаивая на существовании раздельных школ, гостиниц, ресторанов и даже туалетов и фонтанчиков для питья в общественных местах.
Клановая система типична для аграрных обществ. В подобной системе каждый индивид связан с обширной социальной сетью родственников – кланом. Клан представляет собой нечто вроде очень разветвленной семьи и имеет сходные черты: если клан имеет высокий статус, такой же статус имеет и индивид, принадлежащий к этому клану; все средства, принадлежащие клану, скудные или богатые, в равной степени принадлежат каждому члену клана; верность клану является пожизненной обязанностью каждого его члена.
Кланы напоминают и касты: принадлежность к клану определяется по рождению и является пожизненной. Однако в отличие от каст вполне допускаются браки между различными кланами; они даже могут использоваться для создания и укрепления союзов между кланами, поскольку обязательства, налагаемые браком на родственников супругов, способны объединять членов двух кланов. Процессы индустриализации и урбанизации превращают кланы в более изменчивые группы, в конце концов заменяя кланы социальными классами.
Кланы особенно сплачиваются в период опасности, как видно из следующего примера. Клан эмира Кувейта состоит примерно из 150 человек, занимающих дюжину стоящих по соседству домов в Кувейте. В период оккупации Кувейта Ираком в 1989-1990 гг. члены клана сосредоточили все имеющиеся в их распоряжении средства для выживания. Так, члены клана, занимавшиеся сбытом бытовых приборов, осуществляли подкуп иракских должностных лиц, задаривая их кухонными комбайнами, микроволновыми печами, телевизорами; те, кто работал в гостиничном бизнесе, утаили огромные количества гостиничного продовольствия, которым потом делились с прочими членами своего клана. Сообща они спланировали и осуществили освобождение из тюрьмы одного из членов клана и сумели тайно переправить его в Саудовскую Аравию.
Системы стратификации, основанные на рабстве, кастах и кланах, являются закрытыми. Границы, разделяющие людей, настолько четки и тверды, что не оставляют людям возможности для перемещения из одной группы в другую, за исключением браков между членами различных кланов. Классовая система гораздо более открыта, поскольку базируется в первую очередь на деньгах или материальной собственности. Принадлежность к классу также определяется при рождении – индивид получает статус своих родителей, однако социальный класс индивида в течение его жизни может измениться в зависимости от того, чего он сумел (или не сумел) достичь в жизни. Кроме того, не существует законов, определяющих занятие или профессию индивида в зависимости от рождения или запрещающих вступление в брак с представителями других социальных классов.
Следовательно, основной характеристикой этой системы социальной стратификации является относительная гибкость ее границ. Классовая система оставляет возможности для социальной мобильности, т.е. для движения вверх или вниз по социальной лестнице. Наличие потенциала для повышения своего социального положения, или класса,– одна из основных движущих сил, побуждающих людей хорошо учиться и упорно трудиться. Конечно, семейное положение, наследуемое человеком с рождения, способно определять и исключительно невыгодные условия, которые не оставят ему шансов подняться в жизни слишком высоко, и обеспечить ребенку такие привилегии, что для него окажется практически невозможным “скатиться вниз” по классовой лестнице.
ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
-1 Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. М., 1992. С. 7.
-2 Платон. Сочинения в 3-х томах. М., 1971. Т. 3, ч. 1. С. 89—454.
-3 Аристотель. Политика. СПб., 1911.
-16 Сорокин П. Система социологии. М., 1993. Т. 2. С. 371—372.
-17 Вебер М. Класс, статус и партия II Социальная стратификация. М., 1992.Вып. 1; Он же. Избранное. М., 1990.
-18 Вебер М. Основные понятия стратификации II СОЦИС. 1994. № 5. С. 148.
-4 Макиавелли Н. Избранные сочинения. М., 1982
www.ronl.ru
Южно-Уральский Государственный университет
Кафедра «Философии»
РЕФЕРАТ
На тему: «Социальная сфера»
Выполнили: студенты группы МТ-228 Полозова Юлия, Беседина Елена Проверил: Боркова В.В.
Челябинск 2011
СОДЕРЖАНИЕ
3.1 Модели социальной стратификации
Еще древнегреческий философ Платон (428/427-348/347 гг. до н. э.) размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что государство представляет из себя как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни. Платон был «первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов», — считает Карл Поппер 1. В таком обществе людей преследует страх и неуверенность. Здоровое общество должно быть иным. В своем труде «Государство» 2 Платон утверждал, что правильное государство можно научно обосновать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно таким он представлял общество, руководимое правителями (блюстителями).
Общество, по мнению Платона, имеет классовый характер. Все граждане входят в один из трех классов: правителей; воинов и чиновников; работников (земледельцев, ремесленников, врачей, актеров).
Правители подразделялись им на правящие и не правящие группы. Всем этим основным слоям (классам) приписывались определенные функции.
Мудрые правители выступали как родители по отношению к остальным двум классам. Платон исключал всякую возможность наследования классового статуса и предполагал полное равенство возможностей для всех детей, с тем, чтобы каждый имел равные шансы проявить свои природные способности и был обучен для выполнения своей собственной роли в жизни. Если такая селекция и обучение могли бы быть выполнены в совершенстве, то в таком случае было бы справедливо признание абсолютной власти победителей. Чтобы избежать влияния семьи, Платон предложил упразднение семьи в классе правителей и установил, что члены этой группы не должны владеть какой-либо частной собственностью, кроме минимально необходимой, с тем, чтобы они не защищали свои собственные интересы. Они должны сосредоточиться только на общественном благополучии.
Итак, Платон спроектировал высоко стратифицированное общество, в котором характерными чертами правящего класса являются равенство возможностей (шансов), полное устранение частной собственности и концентрация на общем благосостоянии.
Аристотель (384—322 до н. э.) в «Политике» также рассмотрел вопрос о социальном неравенстве. Он писал, что ныне во всех государствах есть три элемента: один класс — очень богат; другой — очень беден; третий же — средний. Этот третий — наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Богачи же и бедняки встречают трудности в следовании этому принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие мошенниками.
Реалистически размышляя о стабильности государства, Аристотель отмечал, что необходимо думать о бедных, ибо у государства, где множество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много врагов. Ведь бедность порождает бунт и преступления, там, где нет среднего класса и бедных огромное большинство, возникают осложнения, и государство обречено на гибель. Аристотель выступал как против власти бедняков, лишенных собственности, так и против эгоистического правления богатой плутократии («олигархии»). Лучшее общество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чем оба других, вместе взятых, управляется лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.
Взгляды Аристотеля на собственность развивались в прямом споре с Платоном, которому он приписывал защиту общественной собственности. Однако Платон ничего подобного не писал, в его «Государстве» земледельцы и ремесленники живут в системе частной собственности, и только правящий класс лишен любых средств производства, потребляя плоды земледелия и ремесла, и ведет аскетическую, но благородную жизнь.
По мнению Платона, частная собственность разрушила бы единство правящей элиты и ее преданность государству, потому он запрещает ее для правителей. Аристотель не считал, что частная собственность вредит моральному совершенству, доказывая это четырьмя соображениями:
1.Когда у людей есть личные интересы, они не ропщут один на другого, а заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется.
2.Обладание чем-то доставляет удовольствие, ибо все, или почти все, любят деньги и другие подобные вещи. (Аристотель резко отделяет такую любовь к собственности от эгоизма и мелочности, рассматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения.)
3.Щедрость. При общественной собственности никто не может быть щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе частной собственности богатство и неравенство дают возможность проявлять щедрость и милосердие.
4.Видимо, идея частной собственности глубоко укоренилась в душе человека, если существует так долго — нельзя пренебрегать опытом веков. Что до строя с общественной собственностью, то если б он был хорош, то за столько лет примеры его были бы известны.
Аристотель знает о бедах, сопутствующих системе частной собственности, но считает, что они вызваны совсем другой причиной — порочностью человеческой натуры. Несовершенство общества исправляется не уравнением состояний, а моральным улучшением людей. Начинать реформу нужно не столько с уравнения собственности, сколько с того, чтобы приучить благородные души обуздать желания и принудить к этому неблагородные (т. е. мешая им, но не применяя грубую силу). Законодатель должен стремиться не к равенству, а к выравниванию собственности. Важно не у кого собственность, а как ее используют.
Резкое неравенство собственности опасно для равновесия государства, поэтому Аристотель хвалит общество, где средний класс сильнее всех. Там же, где у одних много, у других — ничего, можно прийти к двум крайностям: плутократическому режиму («олигархии») — в интересах только богатых или к пролетарскому режиму («демократии») — в интересах городской бедноты. Любая крайность может увенчаться тиранией.
И поныне суть всех обсуждений проблем неравенства и социальной справедливости сводится к тем же вопросам, которые ставили и обсуждали великие греки. Поэтому мы уделили их размышлениям столько внимания.
Из мыслителей времен Возрождения особенно интересен Никколо Макиавелли (1469-1527 гг.). Около двух тысячелетий отделяют Макиавелли от Аристотеля, но основные линии размышлений остались у него теми же, что и у гения античности, В своем знаменитом произведении «Государь» он поставил вопрос о том, кто пригоден управлять и какая форма правления может обеспечить порядок, счастье, благополучие людей 4. Он видел, что напряженность между элитой и массой есть постоянная черта организованного общества; подобные напряжения сопровождаются боязнью масс со стороны элиты, и боязнью тирании со стороны масс. Но Макиавелли видел больше добродетели (действенности) в демократическом правлении, чем многие предшествовавшие ему мыслители, поскольку он верил, что коллективные решения народа более мудры, чем решения государей. Он писал, что люди способны более справедливо судить о чем-либо, если они слышат двух ораторов равных талантов, защищающих различные подходы, они не решают по любви (симпатии), кто из ораторов лучший. Это обеспечивает им возможность обнаружить правду о том, что они слышат. И если иной раз народ ошибается при обсуждении вопросов, то государь ошибается многократной в его собственных действиях. Макиавелли в то же время сомневался в рационализме масс и понимал, что их поведение эмоционально и что они нуждаются в длительном обучении для участия в государственном управлении. Короче говоря, по мнению современных социологов, Макиавелли предвозвестил представление об «открытом обществе», в котором неравенство положения столь же узаконено, как и равенство шансов стать неравными. Без такого равенства шансов огромное большинство наличных талантов в каждом поколении будет потеряно.
Томас Гоббс (1588—1679 гг.) — философ-материалист. Менее известны его социальные воззрения. Гоббс, как никто из его предшественников, подчеркивал фундаментальное равенство всех людей. Это равенство должно занять место неравенства во власти и привилегиях.
Таков, по Гоббсу, естественный процесс. Он видел, что люди в рапной степени заинтересованы в достижении власти и привилегий и в равной мере жадны (ненасытны) в их желаниях жизненных благ. Их устремления к власти и привилегиям должны вести к хаосу, если бы не установление правил, которых они согласны придерживаться. Эти правила составляют «общественный договор» (контракт), по которому люди передают свое право управлять одному человеку, воплощающему их коллективные требования и волю. В свою очередь, властитель реализует свою роль посредством законов, происходящих из Естественного Закона и, конечно, согласия управляемых (подданных).
В таком «идеальном» обществе никакие привилегированные классы не разрешены, поскольку они разлагают равенство прав, предусмотренных правителем.
Позднее социальные философы, включая Д. Локка, И. Бентама, Ж. Ж. Руссо, Г. Гегеля, сознавали, что появление социальных классов или слоев, основанных либо на врожденных, либо на приобретенных различиях, или некоторой комбинации тех и других, может создать настоятельные проблемы. Каждый из них имел свои собственные представления, какое именно строение управления наиболее эффективно для решения таких трудностей.
В XIX пеке начались народные революции. Прежний порядок аристократического правления был разрушен повсюду в Европе, а новая республика — Соединенные Штаты Америки — продемонстрировала необыкновенные способности роста и развития. Теории о естественных правах олигархов были повсюду заменены на теории естественных прав всех людей на равную долю во всем хорошем в жизни.
Кроме того, индустриализация Западной Европы совершилась быстро.
В ходе ее возникли общественные классы, основанные на богатстве и власти, которые существуют и поныне. Именно в этот период и зародилась социология как наука. Напомним, что ее имманентная природа такова, что она является наукой о гражданском обществе и для гражданского общества. Не случайно, что при всех разногласиях относительно списка самых первых социологов все авторы сходятся на том, что до XIX века эта наука не существовала. Зарождение той социологической дисциплины, которая изучает проблемы социального неравенства, связано с именем одного из основоположников социологии — К. Маркса.
Решающее значение для складывания современных представлений о сущности, формах и функциях социального неравенства, наряду с Марксом, имел Макс Вебер (1864—1920 гг.) — классик мировой социологической теории17. Идейная основа взглядов Вебера состоит в том, что индивид является субъектом действия, а типический индивид — субъектом социального действия.
В противовес Марксу Вебер кроме экономического аспекта стратификации учитывал такие аспекты, как власть и престиж. Вебер рассматривал собственность, власть и престиж как три отдельных, взаимодействующих фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе.
Различия в собственности порождают экономические классы; различия, имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а престижные различия дают статусные группировки, или страты.
Отсюда он сформулировал свое представление о «трех автономных измерениях стратификации». Он подчеркивал, что «классы», «статусные группы» и «партии» — явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества».
Вебер не дал точного и объемного определения классов. Его концепция классов вкраплена в созданную им общую теорию индустриального общества и социального действия. Классы, по Веберу, — виды возможностей индивида на рынке, т. е. возможности обладания благами и получения доходов в условиях рынка товаров и труда. Класс, другими словами, это люди, находящиеся в одной классовой ситуации, т. е. имеющие общее положение в экономической сфере — сходные профессии, одинаковые доходы, приблизительно одинаковое материальное положение. Отсюда следует, что не общие групповые (как у Маркса) интересы, а интересы среднего человека, входящего в класс, стремление его и ему подобных получить доступ на рынок, блага и доход служат источником классовой борьбы. Поэтому способность к «массовидным действиям» является следствием общих настроений и сходных реакций на ситуацию.
Вебер соглашался с некоторыми основополагающими положениями К. Маркса в гораздо большей степени, чем думают многие современные исследователи стратификации, в особенности с экономическими аспектами стратификации. Так же как и для Маркса, для Вебера отношение к собственности являлось основным фактором, детерминирующим жизненные шансы индивидуума, а тем самым и класса в целом.
Основное противоречие Вебера с Марксом состоит в том, что по Веберу класс не может быть субъектом действия, так как он не является общиной. В отличие от Маркса Вебер связывал понятие класса лишь с капиталистическим обществом, где важнейшим регулятором отношений выступает рынок. Посредством него люди удовлетворяют свои потребности в материальных благах и услугах. Однако на рынке люди занимают разные позиции или находятся в разной «классовой ситуации», Здесь все продают и покупают. Одни продают товары, услуги; другие — свою рабочую силу. Отличие здесь в том, что одни владеют собственностью, а у других она отсутствует.
У Вебера нет четкой классовой структуры капиталистического общества, поэтому разные интерпретаторы его работ дают несовпадающие перечни классов. Учитывая его методологические принципы и обобщая его исторические, экономические и социологические работы, можно следующим образом реконструировать веберовскую типологию классов при капитализме.
1.Рабочий класс, лишенный собственности. Он предлагает на рынке свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации.
2.Мелкая буржуазия — класс мелких бизнесменов и торговцев.
3.Лишенные собственности «белые воротнички»: технические специалисты и интеллигенция.
4.Администраторы и менеджеры.
5.Собственники, которые также стремятся через образование к тем преимуществам, которыми владеют интеллектуалы. Класс собственников, т. е. те, кто получает ренту от владения землей, шахтами и т. п. «Коммерческий класс», т. е. предприниматели.
Вебер утверждал, что собственники — это «позитивно привилегированный класс». На другом полюсе — «негативно привилегированный класс», сюда он включал тех, кто не имеет ни собственности, ни квалификации, которую можно предложить на рынке. Это люмпен-пролетариат. Между двумя полюсами находится целый спектр так называемых средних классов, которые состоят как из мелких собственников, так и из людей, способных предложить на рынке свои навыки и умения (чиновники, ремесленники, крестьяне).
Вебер не принимал распространенных в его время идей о гармонии классовых отношений. Для Вебера свобода контракта на рынке означала свободу собственника эксплуатировать рабочего. Однако в этом вопросе между ним и Марксом были существенные различия. Для Вебера конфликт классов по поводу распределения ресурсов был естественной чертой любого общества. Он даже не пытался мечтать о мире гармонии и равенства. С его точки зрения, собственность — это лишь один из источников дифференциации людей, и его ликвидация лишь приведет к возникновению новых.
Вебер считал необходимым признание того факта, что «закон господства» является объективным технологическим законом и что общество в силу этого оказывается для неимущего рабочего класса, по собственным словам М. Вебера, «домом рабства». Он подчеркивал, что рационализация означает деление общества на правящий класс собственников, руководствующийся исключительно своей выгодой, и лишенный собственности рабочий класс, вынужденный смириться со своим жребием под угрозой голода. Однако Вебер никогда не обсуждал вопроса о возможном революционном выступлении масс. Не исключено, что он воспринимал революцию столь опасной, что чувствовал себя неспособным думать о ней. В то же время он ясно показывал, что даже под маской демократии политическая власть остается неизменно в руках экономически привилегированного класса, т. е. класса, владеющего и контролирующего средства производства.
Вебер, в отличие от Маркса, сомневался в вероятности того, что рабочие смогут «подняться, до «настоящей» классовой сознательности и объединиться в общей классовой борьбе против системы, эксплуатирующей их. Это может произойти, по Веберу, только в том случае, когда контраст жизненных шансов перестанет восприниматься рабочими как неизбежный и когда они поймут, что причиной этого контраста является несправедливое распределение собственности и экономическая структура в целом.
Вебер считал, что возможны разнообразные формы классовых выступлений, но только некоторые из них ведут к изменению основных форм собственности, преобладающих в данном обществе. Здесь он сходится с Марксом, когда тот говорил о так называемом искаженном сознании рабочих, которое отвлекает их от основной цели их борьбы — уничтожения существующих отношений собственности.
Как же Вебер находил выход из противоречия — между признанием классовых антагонизмов и униженного положения рабочих, с одной стороны, и умолчанием о революционном разрешении классовых конфликтов, с другой? На первое место, как следствие рационального строя, Вебер ставит признание «императивной координации». Порядок — прежде всего. Он готов анализировать лишь различные стороны, в которых может воплощаться неизбежное, бесспорное, необходимое подчинение. Вызов законности для Вебера невозможен.
Но его предположению, мыслима лишь одна рациональная экономика, которая является технократической системой, действующей через механизм привилегий собственности и классового господства.
Поэтому там не может существовать никакой дихотомии интересов.
В рациональном обществе Вебера те, кто оказывается в неблагоприятном положении, становятся скромными в силу необходимости быть в согласии с разумом. В атом смысле класс представляет собой своего рода отражение в обществе количественной рациональности рынка. Благодаря атому становится явным, кто чего стоит и кто что делает в обществе. При этом то, что люди получают, и то, что они делают, зависит от их «жизненных шансов». Эти «шансы» являются вероятностными оценками продолжительности и качества жизни.
Социальный класс является функцией общей оценки «жизненных шансов». У одних эти шансы велики, они подкрепляются высоким престижем в рациональной системе капитализма, у других они низкие, оскорбляющие человеческое достоинство.
Перейдем теперь ко второму автономному измерению стратификации, предложенному Вебером, — иерархии статусных групп. Вебер разработал целостное учение об условиях, необходимых для формирования статусных групп. Он с уверенностью заявляет, что их основу составляют общины, именно в общинах формируются статусные группы.
В свою очередь, общины состоят из статусных групп. В основе статусных групп лежит некоторое разделяемое всеми количество социально приписываемого престижа (или почести).
В большинстве своем статусные группы аморфны. В противоположность чисто экономически детерминированной классовой ситуации статусная ситуация есть любой типичный компонент жизненной судьбы людей, который детерминирован специфическим, позитивным или негативным, социальным оцениванием почести. Такая почесть, по Веберу, может обозначать любое качество, оцениваемое большинством людей. Статусное оценивание имеет связь с классовыми различиями.
Собственность практически проявляет себя в качестве статусной характеристики. Так, в экономике соседской общины очень часто самые зажиточные становились лидерами, в чем проявлялось уважение к ним.
В то же время Вебер отмечает, что статусная почесть совсем не обязательно связана с классовой ситуацией. Напротив, статусная почесть находится в четкой оппозиции всему, что связано с собственностью. И это нормальное положение дел. Не умаляя значения имущественного положения и его влияния на статус, Вебер говорит, что статус противостоит претензиям на него со стороны имущих. Как имущие, так и неимущие могут зачастую принадлежать к одной и той же группе.
Если различия в собственности ведут к различиям жизненных шансов, то различия в статусе, говорит Вебер, ведут, как правило, к различиям в стиле жизни, т. е. в поведении и принципах жизни. Стиль жизни задается общей для группы «субкультурой» и измеряется «статусным престижем». Статусная группа в связи с этим способна проводить довольно осознанную линию поведения, поскольку через стандарты поведения, заключенные в общей для нее субкультуре, она способна контролировать и даже направлять поведение своих членов.
Статусные группы приобретают престиж (почесть) главным образом путем узурпации: они претендуют на определенное вознаграждение и добиваются существования своих претензий в форме определенных норм и стилей поведения и особых преимуществ на занятие теми или иными исключительными видами деятельности. И хотя в современном обществе группы не имеют под собой юридического основания, соответствующие юридические привилегии не заставляют себя долго ждать, так как статусные группы стабилизируют свое положение путем обретения экономической власти.
Как пишет Вебер, стратификация по статусам идет рука об руку с монополизацией идеальных и материальных благ и возможностей.
Помимо специфического статусного престижа, который всегда предполагает дистанцию и какую-то исключительность, мы обнаруживаем также монополию на материальные блага всех видов. Престижное выделение может состоять в привилегии носить специальный костюм, есть особью блюда, запрещенные для остальных, отдыхать в недоступных другим местах и т. д. Материальная монополия предоставляет самый эффективный мотив для исключительности статусной группы, но сама по себе она не всегда достаточное условие. Здесь «работают» и брачные связи в своем кругу, и многое другое. Вебер особенно отмечает, что «по мере роста замкнутости статусной группы, конвенциально предпочитаемые возможные для членов ее занятия постепенно перерастают и юридически закрепленную монополию на особые должности. Некоторые блага также превращаются в объекты монополизации, проводимой статусными группами. В типичном случае это включает «унаследованное земельное владение», а также часто собственность на рабов, крепостных и, наконец, специальные виды торговли».
Третья форма ассоциации, которой Вебер уделял внимание, это партия. Считая, что причины деления общества на кланы лежат в экономике, и что в основе существования статусных групп лежит престиж, он характеризовал партии как объединения людей по убеждениям.
Поведение партии хороню осознано, так как эта группа является субъектом истории, динамичным моментом во всякого рода преобразованиях, совершающихся в обществе, Партии являются воплощением власти. Они существуют только в общинах, имеющих какой-то рациональный порядок и штат сотрудников, которые следили бы за претворением этого порядка в жизнь.
Вебер видел прочную связь между классами, статусными группами и партиями. Он писал: «Партии могут представлять интересы, исходя из «классового» или «статусного положения» и набирать своих приверженцев или из данного класса, или же из статусной группы. Но партии совсем необязательно быть классово или статусно-ориентированной, и зачастую она не является ни той, ни другой».
Таким образом, веберовская трактовка социального неравенства предполагает, что в нем на одном и том же человеческом материале, выступая в различных конфигурациях. Они в значительной степени независимы друг от друга и с разных сторон и на разных принципах упорядочивают и стабилизируют поведение членов общества. Такой подход, по мнению Вебера, позволяет лучше понять закономерности развития и строения общества, чем предположение чистой связи между ними и разделение их на «первичные» и «производные».
2. Разделение населения на социальные группы
Такими наиболее важными группировками населения нашего времени мы должны считать группы:
1) семейно-родственные,
2) государственные,
3) расовые,
4) языковые,
5) профессиональные,
6) имущественные,
7) религиозные,
8) объемно-правовые, привилегированно-обделенные,
9) партийные
Из сочетания их образуются группы сложные. Из сложных наиболее важными в наше время являются: национальность и класс.
Важной она является и потому, что характер семейного уклада, характер семейной организации, в значительной мере определяет собой судьбу других социальных групп и судьбу самого населения. Какова семья народа, таковой будет и историческая судьба самого народа. Семья является той средой, куда каждый человек попадает с момента рождения. Семья — первая мастерская, куда попадают люди для переделки сразу после своего рождения. Семья — первый скульптор, который формирует мягкую, как воск, неоформленную душу, — ум, волю, характер ребенка. Влияния семьи мы (за весьма редкими исключениями) избегнуть не можем. Плоха будет семья — плохими из ее рук выйдут на житейский базар и ее детища. Хороша будет семья — хорошими будут и ее продукты — люди. Подтверждение этому мы находим в изучении исторических судеб отдельных народов. Можно выделить три типа современной семейной организации: 1) тип семьи патриархальной, 2) тип семьи неустойчивой, ложно-индивидуалистической и 3) тип семьи индивидуалистической.
Характерной чертой патриархальной семьи является ее коммунистическое воспитание. Здесь молодые поколения приучаются полагаться не на себя и не на свои силы, а на силы общины, рода, коммуны. Личной инициативе не дается простора. Ребенок с малых лет приучается думать так, как все думают, поступать так, как поступают, жить в общине, слушаться общины, полагаться на общину. Таковы семьи пастушеских народов (киргизов, башкир и т.п.), живущих родами-коммунами. Из лона такой семьи выходят люди не энергичные, малоинициативные, не способные личными силами бороться за жизнь. Народы, имеющие такой тип семьи, народы ленивые, вялые, неизбежно побеждаемые при столкновении с народами индивидуалистическими. Примером таких народов служат народы Востока.
Семья неустойчивая, ложно-индивидуалистическая, похожа на патриархальную тем, что и она приучает молодые поколения полагаться не на свои силы. Но вместо общины-рода здесь занимает государство. Такая семья воспитывает человека как будущего чиновника государства. Человек привыкает полагаться на государство и все воспитание здесь направлено на то, чтобы получить диплом, нужный для занятия места в государственных учреждениях; отсюда — образование людей приноравливается к казенным программам; цель образования — вызубрить программу, сдать экзамен, — а там можно все перезабыть, раз человек добрался до казенного места. Из лона такой семьи выходят люди неустойчивые, казенные, будущие бюрократы и формалисты. Они не получают ни уважения к авторитетам, ни глубокого уважения к личности. Поведение их непринципиально, неустойчиво. Народы, имеющие такую семью, образуют государства, где царит бюрократия, государственная централизация, общественное мнение имеет малую силу и вес. Строй их непрочен. Революции здесь постоянны или часты. Несмотря на громадную кажущуюся силу таких государств, при столкновении с народами индивидуалистическими они побеждаются последними. Примерами народов, имеющих такой тип семьи, служат почти все народы Европы (Германия, Франция, Россия, Италия и др.), кроме англосаксов и скандинавов.
Индивидуалистическая семья характеризуется тем, что здесь молодые поколения воспитываются с малых лет полагаться только на самих себя и больше ни на кого. Сообразно с этим в таких семьях с ребенком обращаются как с взрослым; приучают его к своим обязанностям, но и к правам. Все воспитание направлено на то, чтобы он сам мог бороться за свою жизнь, не полагаясь ни на общину или коммуну, ни на государство. Поэтому знания даются настоящие, а не казенные; человек воспитывается не как будущий чиновник, а как самостоятельный гражданин общества. Отсюда — приучение к физическому труду, соответственно возрасту и запросам не родителей, а будущей жизни детей, отсутствие привычки смотреть на детей, как на собственность, раннее отделение их от родителей и приучение к независимой жизни и т.д. Из лона такой семьи выходят люди энергичные, знающие, полные воли, с громадной инициативой, не полагающиеся ни на кого, кроме себя, все проверяющие своим опытом.
Народ, имеющий такую семью, народ энергичный, сильный, творческий, непобедимый. Государственная власть у такого народа не может быть деспотичной, бюрократии — нет; царит «общественное мнение». Личность ценится и уважается. Примерами таких народов являются народы скандинавские и, в особенности, англосаксы. У них как раз семья организована по такому типу. И мы видим, что англосаксы действительно управляют миром. «На всем земном шаре мы не можем сделать шагу, чтобы не встретиться с англичанами, — пишет один французский ученый. Мы везде видим гордо развевающийся английский флаг. Из Канады и Соед. Штатов они управляют Америкой, из Египта и Кота — Африкой, из Индии диктуют свою волю Азии, из Австралии господствуют над Океанией; наконец, они же вершат дела Европы и всего мира… Англосаксы совершают нашествие на весь мир, и это нашествие представляет своего рода чудо, ибо завоеватель не располагает ни большой армией, ни сильной общественной властью. Он приходит не как германец с громадными батальонами и усовершенствованным оружием, а один, с мирною сохою. Его презирают, потому что не знают, что такое соха и что значит этот человек». Эти слова, написанные в 90-х годах, блестяще подтверждались великой войной и современными событиями. Англосаксы победили воинствующих германцев и по-прежнему правят миром.
Эти соображения достаточно ярко подтверждают важную роль семейной группировки и ее влияние на судьбы народов и других социальных групп. Мы видим действительно: какова семья — таков и народ. Пред силой семейной группировки нередко приходится отступать таким социальным группам, как церковь и государство. Попытки церковной и государственной власти изменить основы семейной организации обречены почти всегда на неудачу, если реформа не требуется самим институтом семьи. Законы, издававшиеся государственной властью и церковью (напр., закон в Риме, пытавшийся ввести всеобщую брачную повинность или борьба церкви против невенчанных браков), не прививались в жизни, раз они шли вразрез с интересами семейной группировки. Самые громадные революции часто проходят не задевая основ семейного уклада. Это не значит, конечно, что при столкновении с другими социальными группами семья всегда выходит победителем и не испытывает никаких изменений. А значит только, что она — один из наиболее устойчивых и влиятельных социальных коллективов, в которые группируется население.
Население земного шара расслаивается не только на семейные группы, но и на государственные коллективы. Таковы коллективы, носящие название: Россия, Англия, Франция, Германия и др. Связью лиц, составляющих членов государства, является подчиненность верховной государственной власти, одно подданство и целый ряд отношений, указываемых в «основных законах» государства. Государство является одной из самых влиятельных социальных групп. Оно обычно обнимает большое число членов. Оно является организованной сверху донизу группой. Члены одного государства чувствуют себя солидарными в силу принадлежности к одному государственному телу. Эта солидарность проявляется в том, что носит имя «патриотизм».
Государство весьма сильно влияет на поведение своих членов. С самого рождения мы оказываемся прикрепленными к государству. Через своих агентов оно, подобно ангелу-хранителю, присутствует при нашем рождении и его «узаконивает», и через них же оно присутствует и «удостоверяет» нашу смерть. Чуть не каждый шаг мы совершаем, сталкиваясь с агентами и законами государства. Путем тех и других оно направляет наше поведение и указывает нам, если мы законы государства преступим.
Область вмешательства государства в поведение людей изменчива. Бывали времена, когда государство вмешивалось в каждый шаг индивида: указывало ему, как он должен себя вести, как думать, как верить, как одеваться, что есть, когда работать, когда гулять, какую работу делать и т.д. Такова эпоха т.н. «полицейского государства», когда государственная власть всесторонне опекала подданных, как неразумных детей, и не предоставляла им никакой свободы. Такой широкий объем государственного вмешательства обычно бывает у народов воинственных, а у одного и того же народа в периоды и годы ведения войн. Последняя война сопровождалась увеличением государственного вмешательства у всех воюющих государств, у нас же она привела к небывалому деспотизму государства над населением (к коммунизму). Эти эпохи сменялись другими, лозунгом которых было: никакой государственной опеки. Государство не должно вмешиваться в жизнь граждан. Если последним предоставят полную свободу, они сами установят наилучшие порядки. Конечно, государство продолжало вмешиваться в жизнь подданных, но объем этого вмешательства был гораздо скромнее. Личность сама решала: как она должна думать, как верить, что говорить, что писать и печатать (свобода мысли, религии, слова, печати, собраний, союзов, неприкосновенность личности и т.д.).
Она добилась свободы и не позволяла государственной власти вмешиваться в эти области своего поведения. У нас до революции 1917 года были порядки «полицейского государства». За время войны и у нас, и в других странах область государственного вмешательства возросла. После октябрьского переворота объем государственной опеки населения достиг небывалых размеров. В Советской России, как и в древних военных государствах: в Перу, Египте и др., государство пытается регулировать всю жизнь подданных. Населению предписывается, как и чем оно должно заниматься, как думать, как верить, во что одеваться, чем питаться, какие газеты читать, какие книги писать, каких ораторов слушать и т.д. Словом, вся жизнь граждан поставлена под опеку государственного недреманного ока. Едва ли можно сомневаться в том, что в дальнейшем, с наступлением мира, это громадное вмешательство государства должно пасть или уменьшиться в своем объеме.
Из этих замечаний мы видим, что влияние государственной группы на жизнь и поведение населения громадно. Но государство весьма сильно влияет и на судьбу других социальных групп: семью, партию, профессии, церковь и т.д. От политики государственной власти весьма сильно зависит устройство и судьба этих групп. В столкновениях с государством эти коллективы нередко терпели поражение и принуждены были подчиняться велениям государственной власти. Это влияние государства столь значительно, что оно привело многих к мысли о всемогуществе государства. Государствоведы изображают нам государство чем-то вроде филаретонского бога; приписывают ему: вечность, всемогущество, вездесущность, неизменяемость и т.д. Многие отождествляют государство с обществом и думают, что кроме государственной группировки нет никаких других; и то, и другое, конечно, неверно. Мы видим, что государство только один из видов социальной группы, наряду с ним существует множество других социальных групп: церковь, семья, партия и т.д. Государство влиятельно, но не всемогуще. Умная государственная власть это сама сознает и потому не пускается на опыты, обреченные на неудачу. Немудрая власть часто издает множество законов, но они остаются на бумаге.
Далее мы знаем немало случаев, где государство при столкновении с другими негосударственными социальными группами терпело поражение. Так было с семьей. В средние века государство было порабощено церковной группой. В Европе католическая церковь играла судьбою государственных союзов по своему хотению. Теперь могучим соперником государства выступают вне государственные профессиональные и классовые группы. Словом, государство влиятельно, но не всемогуще. Оно не абсолютный монарх в среде других социальных групп, а только один из членов коллегии наиболее влиятельных социальных групп, перечисленных выше.
Население далее расслаивается по расовым признакам. Расовой группой называется совокупность лиц, сходных по своему анатомо-физиологическому строению, в частности по цвету кожи (черная, белая, желтая и краснокожие расы). Люди, принадлежащие к одной расе, чувствуют себя более близкими, чем с людьми другой расы. Чернокожий негр кажется нам, белым, каким-то чужим существом, мало похожим на нас. Слова «арот», «эфиоп», «черный дьявол» или «желтолицый дьявол» у белых рас стали ругательными словами. «Белый», «бледнолицый» являются ругательствами у небелых рас. Люди одной расы взаимно притягиваются, разных рас — отталкиваются. Появление негра в наших деревнях — событие. На него будут указывать пальцами. Им будут пугать детей. Даже в самых передовых странах, как Сев.-Американские Штаты, где негры давно живут бок о бок с белыми, до сих пор существует расовая отчужденность. Она выражается в том, что имеются свои кабаки, театры, школы, рестораны и т.п. для белых, свои — для черных. Англичанин не сядет за один стол с чисто одетым негром. Даже в тюрьмах белые и черные размещаются порознь. Негр-капиталист и негр-пролетарий часто чувствуют себя более солидарными, чем белый пролетарий и рабочий-негр. Недаром же негры не допускались в англо-американские профессиональные рабочие союзы (тред-юнионы).
Легко видеть, что это расслоение проходит по линиям, не совпадающим с линиями расслоения семейного, государственного и других. Расовая группировка очень численная. Она могла бы быть чрезвычайно влиятельной, если бы была достаточно организованной. Последнего условия часто не бывает. Поэтому действительное влияние расовых коллективов меньше, чем оно могло бы быть.
Дальнейшим расслоением населения является расслоение его по языковым социальным группам. Люди, говорящие на одном и том же языке, чувствуют себя более близкими, чем люди, говорящие на разных языках. Последние, согласно сказанному выше, не имеют в своем распоряжении наиболее удобного проводника — общего языка. Проявление этого расслоения мы можем наблюдать всюду. В городах, где живут разноязычные люди, русский тянется к русскому, немец к немцу, китаец к китайцу и т.д. Человек, попавший в чужую страну и не знающий ее языка, рад встретить лицо, говорящее на своем языке. То же мы видим и в пределах населения одного государства. Население России в зависимости от различия языка распадается на множество языковых коллективов; таковы группы: великоруссов, поляков, татар, черемис, зырян, армян, грузин, башкиров, эстонцев и т.п.
Легко видеть, что языковое расслоение проходит по линиям иным, чем линии государственного и расового расслоения. Население одного государства, напр. России, состоит из множества языковых групп. И обратно, одна и та же языковая группа по государственной принадлежности часто относится к двум и к трем государствам. Там было, напр., с польской языковой — и с украинской — группами. Поляки входили в состав России, Австрии и Германии. Украинцы — в состав России и Австрии. Немцы — в состав Германии и Австрии и т.д. Не совпадает языковая группировка и с расовой. Люди одной расы, напр. белые, говорят на разных языках, и обратно, люди разных рас могут иметь один язык.
То, что называется национальностью часто представляет не что иное, как языковую группу. Языковое расслоение, особенно за 19 и 20 вв., начинает играть громадную роль. Борьба за равноправие языка и языковых групп, борьба за «национальный суд», школу, за свою «национальную культуру», за «национальную автономию», — все это проявление влияния языковых социальных групп. Ряд государств, составленных из разноязычных народов, оказывается слабым и легко под напором влияния языковых групп распадается. Распадение России, Турции, Австрии — живое подтверждение этой части. Одно языковая группа, разделенная между различными государствами, как части живого тела, стремится слиться и образовать свое государство. Это ведет к отпадению их от тех государств, куда они входили. Ведь 19 и 20 вв. стоят под знаком такого движения. Болгария, Сербия и Черногория выделились из Турции. Теперь выделяются из нее армяне. Италия выделилась из Австрии. Теперь присоединяются к Италии остававшиеся до последнего времени в составе Австрии области, населенные итальянцами. В 60 и 70 годах 19 в. ряд отдельных государств, состоящих из одной языковой группы — немцев — слился в одно германское государство. Теперь к нему стремится присоединиться и немецкая часть Австрии. Поляки, разорванные между Россией, Австрией и Германией, в наши дни вышли из состава последних и образовали самостоятельное государство и т.д.
Отсюда мы видим, что языковая группировка действительно играет весьма значительную роль в исторических событиях. Это влияние можно легко наблюдать и в России. В ее распадении на ряд государств, в ее национальных сепаратизмах и движениях роль языковых групп огромна и дает себя знать на каждом шагу. Расслоение населения на профессиональные группы представляет расслоение, опять-таки не сливающееся с другими видами расслоения.
Оно идет по своим линиям. Под профессией следует понимать постоянное занятие человека, служащее ему источником средств существования. Таковы занятия: врача, инженера, земледельца, фабричного рабочего и т.д. В современном населении профессий множество. Число их достигает нескольких тысяч; профессиональные занятия накладывают сильную печать на всю духовную природу человека, на его образ мышления, на его вкусы, привычки и интересы. Психология монаха — одна, врача — другая, солдата — третья, банкира — четвертая, рабочего — пятая. Сходство людей по профессии вызывает сходство их интересов, вкусов, привычек; делает одно — профессиональных лиц солидарными друг с другом. Одно профессиональные лица взаимно притягиваются, разно профессиональные — отталкиваются. Проявлением этой тяги лиц, сходных по профессии, служат профессиональные объединения и Союзы, появившиеся уже давным-давно. Таковы были профессиональные коллегии в Риме (Collegiae fabrorum, pistorum и др.), средневековые цехи, гильдии, братства и профессиональные союзы нового времени.
В настоящее время трудно найти профессию, члены которой не были бы объединены в целях совместной защиты своих интересов в профессиональные группы. Мы имеем профессиональные объединения врачей, инженеров, учителей, адвокатов, торгово-промышленных служащих, медиков, агрономов и т.д. вплоть до профессиональных шаек воров и преступников. Из множества профессиональных объединений особенно важную роль играют профессиональные союзы рабочих и капиталистов. Те и другие сейчас переросли границы государств и стали международными. Примером профессиональных объединений рабочих служат громадные рабочие Союзы, насчитывающие сотни тысяч и миллионы членов, таковы англо-американские трэд-юнионы, французская «Конфедерация Труда»6*, немецкие и русские профессиональные объединения. Примером профессиональных объединений капиталистов являются тресты и синдикаты, принявшие теперь также международный характер.
В силу громадного количества членов рабочих профессиональных Союзов, в силу профессиональной их солидарности и организованности профессионального движения, это расслоение приобрело сейчас колоссальное значение; настолько колоссальное, что оно с успехом начинает конкурировать с государственными союзами. Ни одно правительство культурных государств не может сейчас не считаться с волей профессиональных союзов. Оно должно приспособляться к их требованиями уступать их давлению. Расслойка по государствам начинает сменяться расслойкой по профессиям: вместо «русские граждане» объединяйтесь, «германцы объединяйтесь», начинает все сильнее и сильнее звучать: «рабочие всех стран объединяйтесь», «капиталисты всех стран объединяйтесь». Профессиональная расслойка на наших глазах вступила в единоборство с государственной. И сейчас мы присутствуем лично и видим различные проявления этой борьбы. Война государств закончена, ее место заступает война гражданская, представляющая в значительной мере войну профессиональных групп, в частности войну рабочих союзов с союзами капиталистическими. Мир дрожит от этой борьбы, ее влияние чувствует каждый. Сказанного достаточно, чтобы понять громадное значение этого расслоения и соответствующих профессиональных объединений.
2.6 Имущественная группировка населения
Расслоение по степени имущества или богатства, деление населения на богатых и бедных с давних пор было и остается одним из самых важных расслоений. Борьба богатых и бедных заполняет собой историю человечества. Бедный притягивается к бедному, богатый — к богатому; но друг от друга они отталкиваются. Сходство имущественного положения, как и профессия, влечет за собой сходство интересов, взглядов, хотений и всего образа жизни. Бедный солидарен с бедным; богатый с богатым, но богатый и бедный враждебны друг другу. Они говорят на разных языках: «сытый голодного не разумеет». Отсюда вечная борьба тех и других, борьба, которая продолжается на наших глазах. Наша революция, в частности, представляла и представляет в огромной своей части именно проявление этого имущественного расслоения. Она шла под лозунгом «объединения бедноты и беспощадной борьбы с богачами», «с буржуями», «кулаками», «с помещиками» и т.д. «Мир хижинам и война дворцам», — такова другая формулировка сути этой борьбы: «буржуем у нас считался и считается всякий богатый». Достаточно человеку иметь приличную одежду — и для многих он делается буржуем.
Нетрудно видеть, что это расслоение по имуществу отлично от всех других. Часто оно смешивается с профессиональным расслоением. Это смешение ошибочно. Крестьянин-бедняк и крестьянин-кулак (богатый) принадлежат к одной и той же профессии (оба землевладельца и существуют обработкой земли. По имущественному же положению они стоят в разных группах. «Деревенская беднота» в наши дни поддерживала советскую власть, «кулаки» относились к ней отрицательно. Недаром и сама эта власть поддерживала бедноту и давила богатых крестьян. Эти факты показывают, что имущественное и профессиональное расслоение далеко не всегда совпадают. То же применимо и к другим профессиям.
Как сказано, борьбу богатых с бедными мы видим на протяжении всей истории человечества. Она не исчезла и теперь. И, очевидно, не исчезнет до тех пор, пока существуют богатые и бедные, дворцы и лачуги, миллионы у одних и голодная смерть у других. Социальная группа бедных гораздо численное, чем богатых. Но далеко не всегда она выходила победителем из борьбы. Одной из причин такого исхода борьбы была неорганизованность бедных. По мере роста последней растет и влияние бедных слоев населения. Чем выше будет эта организованность, тем больше шансов на победу бедняков в их борьбе с богачами.
неравенство стратификация социальный семейный
Расслоение населения по религиям — факт общеизвестный. Примерами религиозных социальных групп могут служить: группа лиц, в своей совокупности образующих православную церковь, церковь католическую, протестантскую, буддийскую, исламистскую или религиозные секты молокан, хлыстов, штундистов и т.п. Из них особенно влиятельными являются церкви, обнимающие большое число членов. Таковыми являются религии: буддийская, христианская и магометанская. Число их членов исчисляется десятками миллионов.
Сходство религиозных верований вызывает особую солидарность между людьми одной религии, несходство — отчужденность. Эта отчужденность в прошлом (отчасти и теперь) была столь велика, что людей инаковерующих не считали людьми. Их считали «погаными», «еретиками», «безбожниками». Не только позволялось, но считалось похвальным убивать и наказывать лиц, имевших иные религиозные убеждения. «Война с неверными», с «нехристями» поощрялась. В средние века еретиков, т.е. лиц инаковерующих, тысячами сажали в тюрьмы, преследовали, пытали и убивали, жгли на кострах, отсекали головы, вешали и т.д. Жертвы «святой инквизиции» насчитывались сотнями тысяч. Религиозные войны были обычным явлением. Война магометан с другими народами, христиан — с неверными, католиков с протестантами, православных с раскольниками, преследование сектантов и т.д. — все это заполняет собой летописи прошлых столетий. Люди верили, что они делают доброе дело, угодное Богу, отправляя на тот свет людей из-за различия двуперстия или триперстия, слова «Исус» или «Иисус», из-за различия того или иного догмата. У нас до 1905 года продолжались преследования еретиков, сектантов и др. инаковерующих. Полной религиозной свободы и равенства нет и теперь еще. В ряде государств религиозные различия и теперь еще не вполне потеряли значение.
Религиозная группа оказывала и оказывает большое влияние на поведение верующего члена. Немалое влияние она оказывает и на судьбу других коллективов. В прошлые столетия церковь, как религиозная группа, имела силу колоссальную; от мановения церковной власти зависела судьба государств и ряда других групп. Как организованная группа, церковь, напр., католическая, во главе с папой играла колоссальную роль. С течением времени эта роль уменьшилась. Личность, придавленная деспотизмом церкви, объявила бунт против нее и добилась свободы религиозных убеждений. Но роль и влияние религии не исчезло и до сих пор. Она продолжает оказывать свое влияние на поведение населения и служит связью между единоверцами. В периоды государственного разложения религия выступает как действенная объединяющая сила, скрепляющая в одной целое рассыпанные части государства. Так было у нас в смутное время. Так обстоит дело и теперь. В этом положительная общественная роль религии. Нет надобности доказывать, что религиозное расслоение не совпадает со всеми остальными.
2.8 Группировка населения по социальному рангу
Совершенно особым расслоением населения по является его расслоение по социальному рангу объему прав. Оно не совпадает ни с каким другим. Возьмете ли вы государственную группу или церковь, или партию, или профессиональное объединение, или любую социальную группу, — везде вы увидите распадение членов этих групп на два слоя: на «высших» и «низших», «привилегированных» и «обделенных», «властителей» и «подвластных», «лидеров» и «последователей» и т.д. К «высшим» в государстве относится власть и близкие к власти группы, в церкви — глава ее: папа, синод, патриарх, далай-лама и высшие церковные иерархи, в партии — комитет и лидеры, в профессиональном союзе — правление и т.д. Везде здесь имеются «влиятельные» лица и слои и невлиятельная, управляемая масса. Словом, имеется социальное неравенство в том или ином отношении.
Оно выступает в тысяче форм, во всяком социальной группе. С этой точки зрения последняя делится на два слоя: высший и низший, с массой слоев промежуточных. Объем прав (юридически или фактически) того и другого слоя неодинаков. В итоге — наблюдается обычное явление: сближает обделенных в одну группу, привилегированность сближает привилегированных. Но это же обстоятельство разъединяет и делает врагами оба слоя. И чем резче различие между привилегированными и обделенными, тем глубже пропасть между ними, тем острее их взаимная борьба. Особенно важное значение имеет это расслоение в больших социальных группах, как, например, в государстве. Неравенство прав населения в государствах имело место с первых времен истории. Вражда господ и рабов, патрициев и плебеев, аристократии и народа, низших каст с высшими, обделенных сословий с привилегированными, обделенных классов с классами господствующими — все эти явления, заполняющие собой историю, представляют формы и проявления очерчиваемого расслоения.
Хотя со времени французской революции и провозглашено равенство всех перед законом, однако это равенство далеко еще не осуществлено. До сих пор и юридически, и фактически объем прав властвующих лиц и групп их неравен объему прав подвластных, права мужчин не равны с правами женщин, права богатых — с правами неимущих; лица одних вероисповеданий привилегированны, других обделены, не равны права разных национальностей и т.д. Неравенство в тысяче форм продолжает существовать: одни по-прежнему обделены, другие привилегированны. В одних странах обделены трудовые слои, в других, как у нас, — буржуазия. Феодализм — не умер. Не только в государственной группе, но и во всех других группах, вплоть до партий, и партий социалистических, расслоение на руководящее властвующее меньшинство и руководимое подвластное меньшинство продолжает существовать. Изменились только формы. Олигархия в группах социалистов, вплоть до коммунистов, факт бесспорный. Между объемом прав лидера или лидеров социалистической партии и объемом прав ее рядового члена разница меньше, чем между римским папой и рядовым католиком, но все же она весьма значительна. Это неравенство не удалось уничтожить и тем партиям, которые выставляют своим лозунгом равенство всех людей. Коммунизм не уничтожил неравенства в России. Он изменил только его формы.
До тех пор пока на деле неравенство и социальная табель о рангах будет существовать, громадное значение будет иметь и это расслоение. Неизбежной будет и борьба между привилегированными и обделенными. После сказанного нетрудно видеть, что то расслоение населения не совпадает ни с одним из предыдущих. Оно идет по своим линиям.
Она опять является группировкой самостоятельной, не совпадающей со всеми остальными. Не совпадает она с имущественной группировкой, ибо, как показывает исследование состава современных партий, во всех партиях есть члены принадлежащие и к богатым, и бедным. Даже такие, наиболее однородные по составу, партии, как партии социалистические, включают в свой состав лиц разных имущественных положений. Не совпадает партийная группировка и с расслоением профессиональным: каждая партия включает в свой состав лиц разных профессий, с одной стороны, с другой — сами профессиональные организации, в том числе и рабочие, беспартийные.
Деление населения на партии — явление старое. Оно было в древнем Риме, в древней Греции, в древней Византии и живет до сих пор. Примерами партийных социальных групп могут служить партии коммунистов, социал-революционеров и социал-демократов, кадетов и монархистов у нас, либералов, консерваторов и рабочей партии в Англии, соц.демократов, спартаковцев, католического центра в Германии и т.д.
В новейшее время это деление на партии играет весьма значительную роль. В переходные и революционные эпохи эта роль значительно возрастает. Государственная власть нередко захватывается одной партией и властвование превращается в диктатуру последней. В такие моменты влияние и историческая роль партий становится особенно большой. Но было бы ошибкой полагать, что партия, подобно государству, всемогуща. Ее влияние ограниченно. Ограниченно потому, что далеко не все население входит в партии. Даже в странах, где, как в Англии, партийная жизнь особенно развита, партии включают в свой состав не более 10-15% населения. Во-вторых, любая партия сильна лишь до тех пор, пока ее политика удовлетворяет большинство населения. Если этого удовлетворения нет — а история показывает, что любая партия может удовлетворить население лишь в течение небольшого ряда лет, в лучшем случае, то партия теряет своих членов, на ближайших выборах проваливается; если же выборов нет и партия диктаторствует, — ее диктатура свергается насильственно. Подтверждением сказанному служит насильственное свержение диктатуры Горы и Робеспьера во время великой французской революции, свержение диктатуры Кромвеля и его партии во время английской революции и т.д. Там же, где судьба партии решается избирательными бюллетенями, подтверждением сказанному служит колебание избирателей от партии к партии и непостоянство их партийных симпатий.
Партия соц.-революционеров у нас в течение первых месяцев после революции разрослась до колоссальных размеров и на первых выборах в органы Земского и Городского самоуправления одержала блестящую победу. Через два-три месяца она растеряла большинство голосов и потерпела поражение. То же происходит и во всех странах, вплоть до Англии. Само собой разумеется, этот факт качания и «изменнического» перехода избирателей от партии к партии может проявиться лишь там, где имеются свободные выборы. Где таковых нет, там на выборах всегда проходят (вернее, назначаются) кандидаты правящей партии. Но тогда последнюю постигает насильственное низвержение. Вот почему, отдавая должное социальной роли партийных групп, не следует эту роль преувеличивать.
Таковы наиболее важные группы, на которые расслаивается население современных культурных стран. Само собой разумеется, что этими группами не исчерпывается расслоение населения. Оно дано в тысяче других форм. Помимо этих групп существует в населении бесконечное множество других группировок и обществ — экономических, научных, литературных, благотворительных, спортсменских и т.д. Одно перечисление их заняло бы десятки и сотни страниц.
Но роль всех этих групп незначительна по сравнению с социальным влиянием групп перечисленных. Ход общественной жизни, судьба населения и исторические события определяются, главным образом, поведением и взаимоотношениями описанных важнейших коллективов. От их поведения, тактики, политики взаимоотношений зависит, какое направление примут общественная жизнь населения, его организация, судьба и поведение каждого члена населения. Каждая из этих групп борется за свое существование и индивидуальность. Сообразно с этой борьбой меняются их взаимные отношения. История показывает, что взаимоотношение их весьма сложно и изменчиво. Сейчас две или большее число этих групп борются друг с другом, завтра борющиеся действуют согласно и выступают против других групп, сделавшихся врагами. Солидаризация и антагонизация их исторически изменчивы. Церковь и государство то борются друг с другом, то выступают согласно против третьего врага, напр., класса. То же применимо и к другим группам. В одну эпоху на исторической сцене главным действующим лицом являются одни группы, напр., церковь в средние века, в другие эпохи — другие, напр., государство в новое время, профессиональные объединения в наше время и т.д. Как видно отсюда, строение населения очень сложно. Эта сложность возрастает, если учесть подвижность линий расслоения и их взаимную борьбу.
Группа великих людей Из всего вышесказанного вытекает, что историческая и общественная жизнь зависит от поведения всего населения и главных групп, на которые оно распадается, а не от воли отдельных людей. Но из этого не следует, что влияние всех людей одинаково. По силе общественного влияния люди не равны: влияние Христа, Наполеона, Дарвина или — Эдиссона не равно влиянию рядового человека П. В каждой социальной группе имеется небольшое число лиц, являющихся ее вожаками, выразителями и организаторами. Такие лица есть и в науке, и в искусстве, и во всех областях человеческой деятельности. Их называют гениями, талантами, великими людьми, знаменитостями и т.д. Число их невелико, но общественная роль их громадна. По вычислениям одного ученого, со времен Перикла до 1850-70 гг. жило на земле около 46 000 000 000 людей. А лиц, получивших известность, гениев, талантов и знаменитостей во всех сферах общественной жизни было всего около 1 000 000. Значит, каждый сколько-нибудь крупный человек приходится в среднем на 450 000 обыкновенных людей.
Несмотря на такую малочисленность великих людей, их роль все же велика и потому заслуживает упоминания. Им мы обязаны величайшими открытиями в области науки, часто перевертывающими всю общественную жизнь. Влияние таких изобретений, как применение пара и электричества, как изобретение телеграфа, телефона, радио и других физических и химических открытий, — громадно. Столь же громадное значение имеют открытия в других областях науки.
Великие люди являются главными творцами искусства и художественных ценностей. Великие же люди выступают как образцы человеческого поведения в области нравственности и взаимоотношения людей друг к другу. Они же являются организаторами общественных порядков. Словом, их влияние несравненно больше, чем можно судить по их численности. Их услуги человечеству громадны. Эти услуги, подобно благотворному влиянию солнца, падают благодатным дождем на всех. Они являются тем здоровым бродилом, которое приводит в движение массы рядовых людей.
Вот почему каждая страна должна беречь своих великих людей. Вот почему ничего не может быть безумнее и глупее, как уничтожение разными правительствами и народами этих редких и лучших цветов человечества. Однако это уничтожение было и продолжается в истории. Сократ был отравлен, Христос — распят, Джордано Бруно, Ян Гус и Сервет — сожжены.Великий химик Лавуазье погиб на эшафоте во время террора французской революции и т.д. А сколько выдающихся лиц погибло в тюрьмах, в ссылках, на эшафоте, от бедности и лишений.
Их гибель — ущерб всему человечеству. Систематическое уничтожение всех сколько-нибудь выдающихся лиц в Испании испанской инквизицией повело к небывалой умственной и нравственной нищете этой страны. То же в разных размерах можно утверждать и относительно других стран. Великие люди — общечеловеческое сокровище. Уничтожая их, мы уничтожаем общую ценность. Пора бы это запомнить всем народам и правительствам. Но, увы. Эта простая истина до сих пор не усвоена. Музейные вещи научились ценить и сохранять. А то, что дороже, ценней, полезнее всякой вещи — человека вообще и великих людей, в особенности, — продолжают уничтожать: реакционеры уничтожают за революционность, революционеры за контрреволюцию, атеисты уничтожают за религию, верующие за неверие и т.д.
3 Социальная стратификация
Большая часть обществ организована таким образом, что их институты неодинаково распределяют блага и ответственность среди разных категорий людей и социальных групп. Социологи называют социальной стратификацией расположение индивидов и групп сверху вниз по горизонтальным слоям, или стратам, по признаку неравенства в доходах, уровне образования, объеме власти, профессиональном престиже. С этой точки зрения социальный порядок не является нейтральным, а служит достижению целей и интересов одних людей и социальных групп в большей степени, чем других.
Вопрос “кто что получает и почему?” интересовал человечество всегда. Первые иудейские пророки, жившие за 800 лет до н.э., в частности Амос, Михей и Исайя, неизменно порицали богатых и могущественных членов общества. Михей, например, обвинял за то, что те захватывали поля и дома своих соседей; были “исполнены насилия”, требовали взяток и совершали бесчестные и вероломные поступки. Древнегреческие философы, в том числе Платон и Аристотель, подробно обсуждали институт частной собственности и рабства. В своем диалоге “Государство” в 370 г. до н.э. Платон писал: “Любой город, каким бы малым он ни был, фактически разделен на две половины: одна для бедных, другая для богатых, и они враждуют между собой”. В индийских Законах Ману, составленных примерно в 200 г. до н.э., дано описание сотворения мира, в котором социальное неравенство считается ниспосланным богами для всеобщего блага. В англиканском гимне есть такие слова: Богатый человек – в своем замке, Бедный человек – у его ворот. Бог поставил одного высоко, а другого низко И определил кому чем обладать.
Таким образом, известны полярно противоположные взгляды на социальное расслоение: одни, подобно Михею и Платону, критиковали существующую систему распределения, другие, как брахманы, поддерживали ее.
3.1 Модели социальной стратификации
Социальная стратификация основывается на социальной дифференциации, но не идентична ей. Социальная дифференциация – это процесс появления функционально специализированных институтов и разделения труда. Еще на заре своей истории люди обнаружили, что разделение функций и труда повышает эффективность общества, поэтому во всех обществах существует разделение статусов и ролей. При этом члены общества должны быть распределены внутри социальной структуры таким образом, чтобы заполнялись различные статусы и выполнялись соответствующие им роли.
Хотя статусы, образующие социальную структуру, могут различаться, они необязательно должны занимать определенное место по отношению друг к другу. Например, статусы младенца и ребенка дифференцированы, но один из них не считается выше другого – они просто разные. Социальная дифференциация предоставляет социальный материал, который может стать, а может и не стать основой социальной градации.
Различают открытые и закрытые системы стратификации. Социальную структуру, члены которой могут менять свой статус относительно легко, называют открытой системой стратификации. Структуру, члены которой с большим трудом могут изменить свой статус, называют закрытой системой стратификации. Несколько похожее различие отражается в концепциях достигнутого и предписанного статуса (см. гл. 2): достигнутые статусы приобретаются по индивидуальному выбору и в конкурентной борьбе, тогда как предписанные статусы даются группой или обществом.
В открытых системах стратификации каждый член общества может изменять свой статус, подниматься или опускаться по социальной лестнице на основе собственных усилий и способностей. Современные общества, испытывая потребности в квалифицированных и компетентных специалистах, способных управлять сложными социальными, политическими и экономическими процессами, обеспечивают достаточно свободное движение индивидов в системе стратификации.
Примером закрытой системы стратификации может служить кастовая организация Индии (она функционировала до 1900 г.).Традиционно индусское общество разделялось на касты, и люди наследовали социальный статус при рождении от своих родителей и не могли изменить его в течение жизни. В Индии насчитывались тысячи каст, но все они группировались в четыре основные: брахманов, или касту жрецов, численностью около 3% населения; кшатриев, потомков воинов, и вайшья, торговцев, которые вместе составляли около 7% индийцев; шудра, крестьян и ремесленников – около 70% населения, остальные 20% – хариджане, или неприкасаемые, которые традиционно были уборщиками, мусорщиками, кожевниками и свинопасами.
Представители высших каст презирали, унижали и угнетали членов низших каст, причем независимо от их поведения и личных достоинств. Строгие правила не позволяли общаться представителям высших и низших каст, ибо считалось что это духовно оскверняет членов более высокой касты. И сегодня в некоторых районах Индии, особенно в сельской местности, касты определяют тип поведения, устанавливая диеты, образ жизни, трудоустройство и даже правила ухаживания за женщиной. Дхарма узаконивает эту систему, утверждая идею о том, что безропотно нести бремя своей судьбы – единственный морально приемлемый способ существования. Но кастовая система никогда не исключала возможности перемещения по социальной лестнице.
3.2 Системы социальной стратификации
Независимо от форм, которые принимает социальная стратификация, ее существование универсально. Известны четыре основные системы социальной стратификации: рабство, касты, кланы и классы.
Причины рабства. Неотъемлемой чертой рабства является владение одних людей другими. Рабы были и у древних римлян, и у древних африканцев. В Древней Греции рабы занимались физическим трудом, благодаря чему свободные граждане имели возможность самовыражения в политике и искусствах. Наименее типичным рабство было для кочевых народов, особенно охотников и собирателей, а наибольшее распространение оно получило в аграрных обществах.
Обычно указывают на три причины рабства. Во-первых, долговое обязательство, когда человек, оказавшийся не в состоянии заплатить долги, попадал в рабство к своему кредитору. Во-вторых, нарушение законов, когда казнь убийцы или грабителя заменяли на рабство, т.е. виновника передавали пострадавшей семье в качестве компенсации за причиненное горе или ущерб. В-третьих, война, набеги, покорение, когда одна группа людей завоевывала другую и победители использовали часть пленников в качестве рабов. Историк Герда Лернер отмечает, что среди рабов, захваченных в военных действиях, было больше женщин; их использовали как наложниц, в целях воспроизводства потомства и в качестве дополнительной рабочей силы. Таким образом, рабство было следствием военного поражения, преступления или невыплаченного долга, а не признаком некоего, изначально присущего каким-то людям природного качества.
Условия рабства. Условия рабства и рабовладения существенно различались в разных регионах мира. В некоторых странах рабство было временным состоянием человека: отработав на своего хозяина положенное время, раб становился свободным и имел право вернуться на родину. Так, израильтяне освобождали своих рабов в юбилейный год, каждые 50 лет. Рабы в Древнем Риме, как правило, имели возможность купить свободу; чтобы собрать необходимую для выкупа сумму, они заключали сделку со своим хозяином и продавали свои услуги другим людям (именно так поступали некоторые образованные греки, попавшие в рабство к римлянам). Однако во многих случаях рабство было пожизненным; в частности, осужденные на пожизненные работы преступники превращались в рабов и трудились на римских галерах в качестве гребцов до самой смерти.
Не везде статус раба передавался по наследству. В Древней Мексике дети рабов всегда были свободными людьми. Но в большинстве стран дети рабов автоматически тоже становились рабами, хотя в некоторых случаях ребенка раба, всю жизнь прослужившего в богатой семье, эта семья усыновляла, он получал фамилию своих хозяев и мог стать одним из наследников наравне с остальными детьми хозяев. Как правило, рабы не имели ни имущества, ни власти. Однако, например, в Древнем Риме, рабы имели возможность скопить какую-то собственность и даже добиться высокого положения в обществе. Истории известны случаи, когда разбогатевший раб начинал одалживать деньги своему хозяину и в конце концов хозяин попадал в рабство к бывшему рабу.
Рабство в Новом Свете берет свое начало со службы европейцев по договору. Эта служба в Новом Свете представляла собой нечто среднее между контрактом о найме работника и рабством.
Многие европейцы, решившие начать новую жизнь в американских колониях, были не в состоянии заплатить за билет. Капитаны судов, отплывающих в Америку, соглашались перевозить таких пассажиров в кредит при условии, что после их прибытия на место найдется кто-нибудь, кто заплатит их долг капитану. Таким образом, неимущие получали возможность добраться до американских колоний, капитан получал плату за их провоз, а состоятельные колонисты получали бесплатных слуг на определенный срок. В течение этого четко оговоренного периода они были обязаны служить своему хозяину, а в случае побега их могли силой вернуть обратно. По завершении срока “договорной службы” индивиды становились полноправными гражданами страны, получали возможность жить, где они пожелают, и продавать свой труд.
Но “слуг по договору” стало не хватать для удовлетворения потребности в рабочей силе. Попытка превратить индейцев в своих рабов окончилась провалом. Тогда колонисты стали превращать в рабов африканцев, которых привозили в Северную и Южную Америку голландцы, англичане, португальцы и испанцы. В этом контексте некоторые аналитики делают вывод о том, что расизм в Соединенных Штатах непосредственно вытекает из рабовладения. Обнаружив, что пожизненное закабаление людей представляет большие выгоды, американские рабовладельцы выработали свою идеологию – систему убеждений, обосновывающую социальные построения. Определяющей ее идеей, оправдывавшей пожизненное рабство, стала идея о том, что рабы по своему уровню находятся ниже белых людей, что они – недочеловеки, или люди, задержавшиеся в своем развитии на стадии младенческого, беспомощного состояния и, следовательно, нуждающиеся в присмотре людей более высокого уровня – колонизаторов.
Позднее в южных штатах были введены в действие законы, делающие рабство наследственным, т.е. дети родителей-рабов становились собственностью хозяина этих рабов; рабами становились также дети рабов, в свое время усыновленных своими владельцами. Рабовладельцы имели право продавать, обменивать или отдавать таких детей в услужение за деньги. Согласно другим законам, рабам не разрешалось вступать в брак, находиться вдали от дома без разрешения хозяина, проводить собрания или учиться грамоте. Системы легальной дискриминации не изменились и после Гражданской войны 1861-1865 гг. К примеру, до 1954 г. в американских штатах функционировали две раздельные школьные системы – для белых и для цветных детей. Вплоть до 1950-х гг. в штате Миссисипи считалось недопустимым, чтобы белый человек и афроамериканец сидели рядом на одном сиденье автомобиля. Белым и чернокожим не запрещалось находиться в одной машине только потому, что в таком случае чернокожие не смогли бы работать шоферами.
Общие характеристики рабства. Хотя рабовладельческая практика была различной в разных регионах и в разные эпохи, но независимо от того, было ли рабство следствием неуплаченного долга, наказания, военного плена или расовых предрассудков; было ли оно пожизненным или временным; наследственным или нет, раб все равно являлся собственностью другого человека, и система законов закрепляла статус раба. Рабство служило основным разграничением между людьми, четко указывающим, какой человек является свободным (и по закону получает определенные привилегии), а какой – рабом (не имеющим привилегий).
В кастовой системе статус определяется рождением и является пожизненным; если использовать социологические термины: базой кастовой системы является предписанный статус. Достигнутый статус не в состоянии изменить место индивида в этой системе. Люди, по рождению принадлежащие к группе с низким статусом, всегда будут иметь этот статус независимо от того, чего они лично сумели достичь в жизни.
Общества, для которых характерна такая форма стратификации, стремятся к четкому сохранению границ между кастами, поэтому здесь практикуется эндогамия – браки в рамках собственной группы – и существует запрет на межгрупповые браки. Для предотвращения контактов между кастами такие общества вырабатывают сложные правила, касающиеся ритуальной чистоты, согласно которым считается, что общение с представителями низших каст оскверняет высшую касту.
Индия. Индийское общество – наиболее яркий пример кастовой системы. Основанная не на расовых, а на религиозных принципах, эта система просуществовала почти три тысячелетия. Четыре основные индийские касты, или Варны, подразделяются на тысячи специализированных подкаст (джати), причем представители каждой касты и каждой джати занимаются каким-то определенным ремеслом; так, брахманы могут быть только священнослужителями или учеными, касту кшатриев составляют знатные люди и воины; все вайшьи – купцы и искусные ремесленники; шудры – простые рабочие и крестьяне; хариджан – отверженные, неприкасаемые, занимающиеся унизительным трудом.
Статус группы хариджан фактически настолько низкий, что даже выходит за рамки кастовой системы. Члены касты хариджан, а также некоторые подкасты шудра составляют группу индийских “неприкасаемых”. Их прикосновение к представителю высшей касты делает этого человека “нечистым”. В некоторых случаях нечистой считается даже тень неприкасаемого, поэтому ранним утром и в полдень, когда фигуры отбрасывают самые длинные тени, членам касты хариджан даже запрещается заходить в некоторые деревни. Те, кто “испачкался” от прикосновения с отверженным, должны исполнить ритуалы очищения, или омовения, для восстановления чистоты.
Хотя в 1949 г. правительство Индии объявило об отмене кастовой системы, силу вековых традиций невозможно перебороть столь легко, и кастовая система продолжает оставаться частью повседневной жизни Индии. К примеру, обряды, которые человек проходит при своем рождении, бракосочетании, смерти, диктуются кастовыми законами. Однако индустриализация и урбанизация разрушают кастовую систему, поскольку сложно соблюдать кастовые разграничения в переполненном незнакомыми людьми городе.
Южная Африка. До недавнего времени Южно-Африканская Республика являла собой еще один пример общества, в котором социальная стратификация была основана на кастовой системе. Европейцы голландского происхождения – многочисленное национальное меньшинство, называющее себя африканерами, осуществляя контроль над правительством, полицией и армией, проводило в жизнь идеи о собственной системе стратификации, которую они определили как апартеид (ah-PAR-tate) – разделение рас. Население страны разделялось на четыре расовые группы: европейцы (белые), африканцы (черные), цветные (смешанная раса) и азиаты. Принадлежность к конкретной группе определяла, где тот или иной человек имеет право жить, учиться, работать; где тот или иной человек имеет право купаться или смотреть кино – белым и не белым запрещалось находиться вместе в общественных местах. После десятилетий международных торговых санкций, спортивных бойкотов и т.п. африканеры были вынуждены ликвидировать свою кастовую систему. На первых национальных выборах после отмены системы апартеида, в 1994 г. президентом Южно-Африканской Республики был избран Нельсон Мандела, черный африканец, который 19 лет провел в тюрьме по обвинению в революционной деятельности. Но, как и следовало ожидать, кастовая система оставила после себя горькое наследие – предубеждения, ненависть и чувство обиды, которые сохранятся еще не у одного поколения граждан ЮАР.
Американская расовая кастовая система. После отмены рабства в Соединенных Штатах (1 января 1863 г.) оно было “заменено” расовой кастовой системой – рождение человека накладывало на него пожизненную мету, и все белые американцы, в том числе бедные и необразованные, считали себя лучше и выше любых американцев африканского происхождения. Такое отношение сохранялось даже в первой половине XX в., через много лет после отмены рабства. Так же, как в Индии и Южной Африке, белые – представители высшей касты боялись “запачкаться” от общения с чернокожими, настаивая на существовании раздельных школ, гостиниц, ресторанов и даже туалетов и фонтанчиков для питья в общественных местах.
Клановая система типична для аграрных обществ. В подобной системе каждый индивид связан с обширной социальной сетью родственников – кланом. Клан представляет собой нечто вроде очень разветвленной семьи и имеет сходные черты: если клан имеет высокий статус, такой же статус имеет и индивид, принадлежащий к этому клану; все средства, принадлежащие клану, скудные или богатые, в равной степени принадлежат каждому члену клана; верность клану является пожизненной обязанностью каждого его члена.
Кланы напоминают и касты: принадлежность к клану определяется по рождению и является пожизненной. Однако в отличие от каст вполне допускаются браки между различными кланами; они даже могут использоваться для создания и укрепления союзов между кланами, поскольку обязательства, налагаемые браком на родственников супругов, способны объединять членов двух кланов. Процессы индустриализации и урбанизации превращают кланы в более изменчивые группы, в конце концов заменяя кланы социальными классами.
Кланы особенно сплачиваются в период опасности, как видно из следующего примера. Клан эмира Кувейта состоит примерно из 150 человек, занимающих дюжину стоящих по соседству домов в Кувейте. В период оккупации Кувейта Ираком в 1989-1990 гг. члены клана сосредоточили все имеющиеся в их распоряжении средства для выживания. Так, члены клана, занимавшиеся сбытом бытовых приборов, осуществляли подкуп иракских должностных лиц, задаривая их кухонными комбайнами, микроволновыми печами, телевизорами; те, кто работал в гостиничном бизнесе, утаили огромные количества гостиничного продовольствия, которым потом делились с прочими членами своего клана. Сообща они спланировали и осуществили освобождение из тюрьмы одного из членов клана и сумели тайно переправить его в Саудовскую Аравию.
Системы стратификации, основанные на рабстве, кастах и кланах, являются закрытыми. Границы, разделяющие людей, настолько четки и тверды, что не оставляют людям возможности для перемещения из одной группы в другую, за исключением браков между членами различных кланов. Классовая система гораздо более открыта, поскольку базируется в первую очередь на деньгах или материальной собственности. Принадлежность к классу также определяется при рождении – индивид получает статус своих родителей, однако социальный класс индивида в течение его жизни может измениться в зависимости от того, чего он сумел (или не сумел) достичь в жизни. Кроме того, не существует законов, определяющих занятие или профессию индивида в зависимости от рождения или запрещающих вступление в брак с представителями других социальных классов.
Следовательно, основной характеристикой этой системы социальной стратификации является относительная гибкость ее границ. Классовая система оставляет возможности для социальной мобильности, т.е. для движения вверх или вниз по социальной лестнице. Наличие потенциала для повышения своего социального положения, или класса,– одна из основных движущих сил, побуждающих людей хорошо учиться и упорно трудиться. Конечно, семейное положение, наследуемое человеком с рождения, способно определять и исключительно невыгодные условия, которые не оставят ему шансов подняться в жизни слишком высоко, и обеспечить ребенку такие привилегии, что для него окажется практически невозможным “скатиться вниз” по классовой лестнице.
ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
-1 Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. М., 1992. С. 7.
-2 Платон. Сочинения в 3-х томах. М., 1971. Т. 3, ч. 1. С. 89—454.
-3 Аристотель. Политика. СПб., 1911.
-16 Сорокин П. Система социологии. М., 1993. Т. 2. С. 371—372.
-17 Вебер М. Класс, статус и партия II Социальная стратификация. М., 1992.Вып. 1; Он же. Избранное. М., 1990.
-18 Вебер М. Основные понятия стратификации II СОЦИС. 1994. № 5. С. 148.
-4 Макиавелли Н. Избранные сочинения. М., 1982
www.ronl.ru
Что касается второго значения. Степень развития социальной инфраструктуры — важнейший показатель уровня развития региона, страны. Хорошие дороги, надежная связь, удобные и безопасные поезда, автобусы, современные торговые комплексы, функциональные школьные здания, разветвленная сеть лечебных учреждений — первые и наглядные свидетельства экономического процветания. Создание отвечающей современным требованиям инфраструктуры является важнейшей задачей местной и центральной власти, государства в целом, всего общества. Понятно, что ее решение во многом зависит от уровня экономического развития общества, обеспечивающего те средства, которые направляются в социальную сферу. Но и сама социальная инфраструктура оказывает воздействие на экономику. Из истории известно, что ее отсутствие (или слабое развитие) может затруднить производственное освоение региона. В этих случаях власти приходилось приводить в действие другие рычаги, например, использовать энтузиазм молодых. Обжитые территории могут прийти в упадок при разрушении сложившейся инфраструктуры. Например, закрытие единственной в селе школы может привести к тому, что его покинет трудоспособное население.
Но вернемся к основному значению – первому. Содержание понятия "структура" включает совокупность функционально зависимых элементов и связей между ними, образующих внутреннее строение объекта. Структуру объекта характеризуют количество составляющих элементов, порядок их расположения, характер зависимости между ними. Люди, осуществляя совместную деятельность, объединяются в различные группы, общности. Взаимодействие людей в таких группах и групп между собой составляет социальную сферу жизнедеятельности общества и изучается наукой социологией.
Элементами социальной структуры общества выступают:
индивиды,
социальные общности
социальные группы.
Разделение общества по любому признаку называют социальной дифференциацией. Слово «дифференциация» происходит от латинского корня, означающего «различие». Многие исследователи считают, что дифференциация свойственна любому обществу.
Общество дифференцируется на различные образования:
общности (большие социальные группы) – группы, объединяющие людей,
проживающих в общих условиях
при едином уровне жизни.
Этнические
Территориальные
Демографические
Классы
Страты
социальная группа – совокупность людей, которые:
взаимодействуюn между собой
осознают собственное единство
считаются членами группы с точки зрения других.
Различные коллективы
малая социальная группа
эмоциональное взаимодействие
семья
группа друзей
Социальная структура общества - совокупность взаимодействующих и взаимосвязанных социальных групп и общностей.
Наиболее устойчива социальная структура в существующих и поныне традиционных обществах. В них сохраняются социальные группы, связанные с общинным землепользованием, натуральным хозяйством, мелкотоварным производством. В ряде случаев поддерживаются принципы религиозно-общинной и даже родоплеменной организации. Высокой социальной динамикой отличаются общества, вступившие в эпоху индустриализации и модернизации. Там укрепляются группы, связанные с крупным промышленным производством, растет городское население. Значительные социальные сдвиги происходят в развитых странах Запада. Одной из тенденций является рост «нового» среднего класса.^ Рассмотрим отдельные социальные образования.. Социальные группы классифицируются по разным основаниям:
1, По количеству членов
малые
большие.
2. По времени существования:
временные
продолжительно существующие
3. По компактности существования:
рассеянные группы,
собранные компактные.
4. По характеру и в зависимости от возможности вступления в них:
открытые
закрытые группы.
5. По степени организованности:
организованные,
частично организованные,
неорганизованные.
6. По структурированности:
имеющие постоянную структуру,
имеющие временную структуру,
неструктурированные.
7. По виду деятельности:
полностью занимающиеся одним видом деятельности,
занимающиеся разными видами деятельности.
8. По форме социального управления:
управляемые государством,
самоуправляемые социальные группы.
По форме внутригруппового сплочения:
сплоченные,
разобщенные.^ Этнические общности
Форма этнической общности
Основная характеристика
Основной период существования
Род
Группа кровных родственников (по линии отца или матери)
Эпоха первобытных обществ
Племя
Совокупность родов, объединенных кровными узами, территориальной, хозяйственными, языковой общностью
Народность
Совокупность племен, объеденных общей территорией, хозяйственными, языковыми и культурными связями
Период рабовладения и феодализма
Нация
Сообщество людей, объеденных единой территорией, экономикой, языком, культурной, самосознанием и организованных в государство
Начиная с капитализмаСтраты Понятия Питирима Сорокина.
Большая группа людей, находящаяся на определенной общей позиции в обществе, получила название страта (слой), а совокупность расположенных в вертикальном (иерархическом) порядке социальных слоев — социальная стратификация. Сам термин «стратификация» был заимствован социологами в геологии, где под ним подразумевают вертикальное расположение различных пластов горных пород. Социальная стратификация общества ведет к социальному неравенству и выражается в том, что, располагаясь вдоль шкалы распределения социально-культурных благ, группы занимают различные социальные позиции, т.е. обладают неравным объёмом материального богатства и власти, прав и обязанностей, привилегий и престижа.
Устранимо ли неравенство? Ответы и на этот вопрос существенно расходятся. Однако как бы то ни было, процессы социального расслоения поддаются определенному регулированию. И в этом регулировании выражается второе значение социальной сферы жизни общества: стратификация в рамках первого значения социальной сферы – это всегда неравенство, и регулирование этого неравенства – назначение социальной сферы во втором значении, как сферы социальной защищенности.
Критерии стратификации
Экономическая стратификация выражается в
различии доходов, богатства
уровня жизни,
Отношения собственности
проявлением политической стратификации
Деление общества на управляющих и управляемых,
Власть и престиж
Авторитет. Авторитет отражает степень влияния личности в социальной группе или обществе.
политических лидеров и массу
К профессиональной стратификации можно отнести
выделение в обществе различных групп по роду их деятельности, занятиям.
Условия труда
Престижность деятельности
Сравнительная характеристика основных исторических типов стратификации
Страты
^ Системы стратификации
название
определение
Краткая характеристика общества
Кастовая
Касты
(от лат «Чистый»)
Замкнутые социальные
группы, принадлежность к которым определялась исключительно рождением человека
закрытое общество со строго изолированными высшими и низшими кастами, каждая из которых имела особые профессии, нормы поведения, права (особенно характерны для индусов)
Сословная
Сословия
Обособленные социальные группы, принадлежность к которым в основном передавалась по наследству (но могла быть и куплена за деньги или дарована властью)
закрытое феодальное общество, разделенное на высшие, привилегированные (дворянство, духовенство) и непривилегированные (ремесленники, купцы, крестьяне) сословия, но допускающее межсословные перемещения (например, браки)
Классовая
Классы (от лат. «разряд»)
социальные группы, принадлежность к которым определяется экономическим положением людей (капиталист, купец и т.д.)
открытое индустриальное (капиталистическое) общество с делением на высшие и низшие классы, но с возможностью для всех свободно продвигаться наверх в зависимости от своих способностей и трудолюбия
Класс К. Маркс и его сторонники главной формой социальной стратификации считали общественный класс. Критерии выделения классов:
отношения к средствам производства
Место в системе общественного производства
способ получения доходов и благосостояние.
М. Вебер, подобно К. Марксу, также выделял в социальной структуре классы и использовал для этого экономический критерий — богатство. Однако не только его: собственность, престиж, власть. Более многомерная, чем у Маркса, модель социальной стратификации давала возможность полнее и глубже отразить реальность общественной жизни, точнее выявить тенденции ее изменения.
^ Основные классы современных развитых обществ
Элита общества: президенты, премьер-министры и другие политические лица; крупные бизнесмены, наиболее влиятельные представители творческой интеллигенции.
^ Зажиточный слои общества: ученые, писатели, художники, врачи, юристы, преподаватели, средние и мелкие бизнесмены, высококвалифицированные рабочие и др.
^ Квалифицированные рабочие фабрик, заводов, строительных фирм, сельскохозяйственных предприятий, сферы услуг и т.д. с постоянной и надежной работой.
Неквалифицированные рабочие, а также безработные, неимущие, люди с доходом на грани или за гранью бедности; бродяги, нищие, уголовные элементы и пр.
Семья Семья - это общность людей, основанная на браке, кровном родстве, предполагающая общность быта.
Функции семьи:
социализация детей
репродуктивная, эротическая
экономическая
культурно-досуговая^ Соц статус и соц роль. Социальна мобильность. Соц. статус – место в социальной структуре общества, общественное положение, которое занимает человек.
От человека, занимающего определенное социальное положение, окружающие ждут соответствующего поведения.
Соц. роль – ожидаемое окружающими поведение.
Статус ученика школы предполагает следующие компоненты соц. роли: посещение учебного заведения, усвоение школьных предметов и т.д.
От руководителя коллектива ожидают ответственных решений, заботы о сотрудниках, организации совместной деятельности.
Реально любой человек занимает в обществе много позиций. Возьмем, к примеру, школьника: помимо того, что он учащийся, он является молодым человеком, сыном, часто внуком, братом, возможно, членом спортивной секции. Поэтому социологи говорят о статусном наборе. При этом можно выделить ту позицию, которая является для человека наиболее существенной, определяет его социально. Это и будет главный статус человека.
Разновидности социального статуса
Предписанный статус – социальное положение, определённое человеку по рождению или непосредственно вследствие семейного положения.
Достигаемый статус – изменение социального положения вследствие недовольства им. В развитых обществах играет наиболее важную роль.
Достигаемый статус становится возможным только если возможна смена социальной группы: переход между сословиями во Франции, но не индийские касты.
Под социальной мобильностью понимается переход людей из одних общественных групп в другие.
Различают горизонтальную и вертикальную мобильность.
Горизонтальная мобильность – переход человека в группу, расположенную на том же уровне, что и прежняя. Например, переход из одной семьи в другую при повторном браке, с одной фабрики на другую, смена гражданства.
Вертикальная мобильность – перемещение с одной ступени иерархии (лестницы) на другую.
социальный подъем (от мелкого служащего до управляющего крупной компанией),
социальный спуск (от среднего предпринимателя до неквалифицированного рабочего).
Современные индустриальные, «открытые» общества характеризуются высокой социальной мобильностью.
Какими путями происходит перемещение людей из одной группы в другую? По мнению социолога Питирима Сорокина, этому способствуют несколько «социальных лифтов» - социальных институтов, способствующих восходящей социальной мобильности.
армия,
церковь,
школа.
Позитивные последствия социальной мобильности: у ряда граждан новые возможности
Негативные последствия: явления люмпенов и маргиналов. Эти две группы населения, причем каждая по-своему как бы выпадают из устойчивой социальной структуры общества.
Люмпены - люди, опустившиеся на дно общественной жизни (бродяги, нищие, бомжи).
Маргиналы – группы, занимающие промежуточное положение между устойчивыми общностями. Один из основных каналов маргинализации — массовая миграция из села в город.Социализация Процесс усвоения индивидом образцов поведения, социальных ролей и норм, духовных ценностей называется социализацией.
^ Агент социализации – фактор, который оказывают значимое влияние на социализацию. Агентами социализации называют институты, группы и отдельных людей.
первичные. Находятся в постоянном контакте с объектом социализации: родители
вторичные. Оказывают редкое или косвенное воздействие на объект: СМИ, сосед дядя Вася.
В младенческий период главными агентами социализации являются родители или люди, постоянно заботящиеся и общающиеся с ребенком.
В период от трех до восьми лет количество агентов социализации быстро растет. Кроме родителей ими становятся друзья, воспитатели, другие люди, окружающие ребенка. Кроме этого в процесс социализации в современном обществе активно включаются средства массовой информации.
Исключительно важным в процессе социализации является период от 13 до 18 лет. В этот период начинает формироваться отношение к противоположному полу, возрастает агрессивность, стремление к риску, независимости и самостоятельности.
Важным в этот период является:
изменение роли агентов социализации;
изменение в ценностных ориентациях, включая существование параллельных систем ценностей;
усиление восприимчивости к негативным оценкам окружающих;
несовпадение между уровнем социальных притязаний и низким социальным статусом;
противоречие между усилением ориентации на самостоятельность и усиливающейся зависимостью от родителей.
Значительную роль в социализации играет образование – процесс, на основе которого общество передает ценности, навыки и знания. Образовательные учреждения являются агентами социализации. Образование способствует социальным изменениям благодаря подготовке людей к внедрению новых технологий и переоценке существующих знаний. Образование способствует распределению людей в обществе по социальным статусам в соответствии со способностью к обучению.
Образование имеет практическое и символическое значение. Практическое значение образования отражается в конкретных знаниях, навыках и умениях, символическое — в общественном престиже образования, его влиянии на процессы восходящей мобильности.
Исключительно важным агентом социализации является школа. В школе вырабатывают представление об общественных ценностях, таким образом, осуществляется воспитание будущих благоразумных граждан. В школе дети впервые учатся работать в коллективе, соотносить свои потребности с интересами других детей, вырабатывают навыки подчинения старшим.
Одной из сторон социализации является социальная адаптация.
^ Социальная адаптация (от лат. adapto — приспособляю) — это процесс приспособления человека к меняющейся социальной среде с помощью различных социальных средств.
1. активная адаптация. Человек не только осваивает сложившиеся формы взаимодействия людей, устоявшиеся нормы, ценности, но и в какой-то мере стремится изменить те, которые представляются ему несовершенными или устаревшими.
2. Конформизм - это пассивное восприятие целей и ценностей группы, окружения. Внешним выражением конформизма нередко служит послушность, когда безропотно выполняются все предписания. При этом, однако, внутренне человек может быть не согласен с групповыми нормами и ценностями.
Идентификация как один из механизмов социализации
Социализация предполагает способность человека выработать и реализовать "я — концепцию". Такая концепция включает личную и социальную идентичность, т. е. способность человека к самооценке физических, интеллектуальных, нравственных качеств и способность определения своей принадлежности к какой-либо общности (возрастной, политической, семейной и т. д.).
Действие идентификации как механизма социализации связано с тем, что индивид усваивает и реализует нормы, ценности, качества и т. п. тех групп, принадлежность к которым он осознает. Иными словами, действия людей во многом определяются их самооценкой и групповым членством.
www.ronl.ru
works.tarefer.ru
Социальная сфера. Реферат – 2003г. Источник: http://www.infobalt.narod.ru/
Этот текст колонтитулов легко может быть удалён
Введение
Развитие социальной сферы является важным элементом функций социальной политики. Состояние социальной сферы это важный показатель экономического и нравственного состояния государства и народа. Особую актуальность приобретает развитие социальной сферы в условиях экономического и политического переустройства общества, правильное распределение бюджетных средств на социальные нужды.
Расходы бюджета, будучи компонентом общей финансовой категории - бюджета - представляют собой затраты, возникающие в связи с выполнением государством своих функций. Эти затраты выражают экономические и социальные отношения, на основе которых происходит процесс использования средств централизованного фонда денежных средств государства по различным направлениям.
В условиях перехода к рынку, Правительство ведет интенсивную работу по реализации стратегии развития социальной сферы. В основу концепции закладываются три основных блока задач:
сформировать четкие правила разработки и исполнения бюджета с максимально возможной детализацией структуры бюджетных затрат и внедрением элементов казначейского метода исполнения бюджета;
определить наиболее приемлемые для национальных и региональных условий формы привлечения нетрадиционных финансовых источников в оборот;
создать полноценный информационно-аналитический комплекс в бюджетно- финансовой системе, чтобы иметь широкую информационную базу для оптимизации прогнозирования доходов и расходов бюджета, повысить оперативность бюджетной отчетности, позволяющей принимать действенные финансовые решения по эффективному маневрированию бюджетными ресурсами в существующих инфляционных условиях.
Первая группа задач реализуется уже сейчас. Одним из важнейших и сложнейших направлений совершенствования управления бюджетными ресурсами является внедрение элементов казначейского метода исполнения бюджета. Основу задач составляют функции по разассигнованию средств, предназначенных для учреждений, расположенных на соответствующей территории и финансируемых за счет средств государственного бюджета; по организации и контролю за целевым и эффективным расходованием выделенных бюджетных ресурсов.
Сложившаяся в нашей стране экономическая, в том числе и финансовая, ситуация не позволяет местным органам власти и управления при бюджетном дефиците всерьез рассчитывать на пополнение доходной части бюджетов территорий путем введения дополнительных местных налогов и сборов.
Следует помнить, что расходы любого бюджета осуществляются за счет средств налогоплательщиков и, следовательно, государство взяло на себя ответственность перед ними за выполнение определенных функциональных обязательств.
^ 1. Расходы на социально-культурные мероприятия.
Расходы на социально-культурные мероприятия связаны с выполнением государством его социальных функций.
Эти средства подразделяются на следующие основные группы:
народное образование и профессиональная подготовка кадров;
культура, искусство и средства массовой информации;
здравоохранение;
физическая культура и спорт;
социальное обеспечение (включая средства, передаваемые в Пенсионный фонд).
Расходы на социально-культурные мероприятия определяются на основе принципов сметного порядка планирования. Финансируются эти расходы по конкретным мероприятиям и видам затрат. Объем расходов определяется на основе взаимосвязанных друг с другом смет, разрабатываемых в учреждениях непроизводственной сферы и расчетов ассигнований, составляемых в финансовых органах. В основу расчетов кладутся показатели деятельности учреждений, характеризующие обслуживающие контингенты (количество учащихся, учетных групп, классов, число коек, проведенных операций и т.д.). При этом учитывается время функционирования в течение года. Эти показатели служат расчетными единицами. Денежный расход на расчетную единицу устанавливается по норме, обеспечивающей функционирование и развитие бюджетного учреждения.
Основной принцип расходования бюджетных средств - строгое их регламентирование по назначению и времени. Учреждение не вправе расходовать денежные средства на цели, не предусмотренные сметой.
Составным элементом планирования и финансирования расходов на социально-культурные мероприятия является денежная норма расхода, выраженная в определенной сумме денежных средств, мера удовлетворения конкретной потребности.
В современных условиях все большее значение приобретают укрупненные нормы расходов, охватывающие все виды затрат учреждений социально-культурной сферы. Использование таких норм позволяет ориентировать работу этих учреждений на достижение конечных результатов: обучение детей, подготовку специалистов, оказание помощи больным. Кроме того, применение укрупненных норм расширяет самостоятельность учреждений по использованию бюджетных средств на различные направления расходов и повышает их заинтересованность в рациональном и законном использовании ресурсов.
Бюджетные нормы подвергаются изменениям под влиянием многих факторов. Увеличение норм связано с изменением системы цен и тарифов, ростом заработной платы в народном хозяйстве, с появлением дополнительных возможностей по финансированию расходов в местных бюджетах.
В соответствии с законодательством сфера образования признана приоритетной.
Компетенцией субъектов местных органов власти является формирование их бюджетов в части расходов на образование и установление региональных нормативов финансирования образования. В компетенции местных органов самоуправления находится формирование местных бюджетов и фондов развития образования, разработка и принятие нормативов местного финансирования образования.
Схема финансирования государственного и муниципального образовательного учреждения определяется типовым положением о типе и виде общеобразовательного учреждения. Нормативы финансирования негосударственных учреждений не могут быть ниже аналогичных государственных, расположенных на данной территории. Могут привлекаться дополнительные финансовые ресурсы за счет предоставления платных услуг. Такое привлечение не ведет к снижению нормативов и размеров финансирования из бюджета учредителя. Деятельность образовательного учреждения в рамках оказания платных услуг не относится к предпринимательской, так как эти услуги не могут быть оказаны в замен основной деятельности. Образовательные учреждения вправе вести предпринимательскую деятельность: по сдаче в аренду имущества, по торговле оборудованием, по оказанию посреднических услуг, по долевому участию в деятельности других учреждений, по приобретению ценных бумаг и доходов по ним, по ведению других операций приносящих доход.
Расходы бюджетной системы на образование и профессиональную подготовку кадров включают затраты на детские дошкольные учреждения, детские дома, профтехучилища, средние-специальные и высшие учебные заведения, а также курсовые мероприятия и институты повышения квалификации.
Расходы бюджетной системы на социальное обеспечение включает в себя: выплату государственных пенсий по старости, пенсии и пособия военнослужащим срочной службы и их семьям, пособия на детей до 6 лет, пособия одиноким матерям и другие.
Государственное управление финансового пенсионного обеспечения осуществляет пенсионный фонд являющийся самостоятельным финансово-кредитным учреждением, денежные средства которого находятся в государственной собственности.
Значительная сумма расходов бюджета направляется на содержание домов интернатов, содержание престарелых инвалидов, врачебно-трудовые экспертизы, протезирование и другие мероприятия. Предусматривается реализация целевых программ «дети инвалиды», «дети сироты», планирование семей помимо бюджетных ассигнований, на эти цели в социальной сфере существует ряд внебюджетных фондов: пенсионный фонд, фонд социального страхования, государственный фонд занятости населения, федеральный фонд социальной поддержки населения, кроме того предусматривается дополнение адресных бюджетных ассигнований федерального бюджета ресурсами территориальных бюджетов.
^ Расходы бюджетной системы на здравоохранение. Развитие здравоохранения предусматривает его поэтапное реформирование, введение многоканальности финансирования, выделения лечебным учреждениям средств в зависимости от объема и качества осуществляемых медицинских услуг. С 1993 года в соответствии с действующим законодательством происходит реформирование системы финансирования здравоохранения на основе программно целевых методов планирования с постепенным внедрением медицинского страхования. Реформа включает в себя разработку и реализацию на региональных и городских уровнях целевых программ обеспечения населения медицинской помощью при этом ведущим направлением определены:
обеспечение гарантированных объемов и повышения качества медицинской помощи;
развитие высокоспециализированных видов медицинской помощи;
оптимизация существующих и внедрения новых медицинско-хозяйственных форм деятельности медицинских организаций в условиях бюджетно-страхового финансирования отрасли;
формирование рынка медицинских услуг с участием негосударственных медицинских учреждений.
Самостоятельной группой расходов бюджета является финансирование науки. Из бюджета средства направляются на работы по важнейшим перспективным теоретическим исследованиям и по общегосударственным целевым научно-техническим программам. Средства на эти цели выделяются непосредственно академии наук, отраслевым академиям, высшим учебным заведениям, архивам и другим организациям, занимающимся осуществлением научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.
Финансирование научных учреждений осуществляется в сметном порядке. Во всех учреждениях составляются сметы расходов по каждой конкретной теме. Порядок планирования и финансирования расходов аналогичен методике, применяемой по расходам на социально-культурные потребности.
В связи с недостатком бюджетных ассигнований, произошел отказ от неэффективных и дорогостоящих объектов, и переориентации финансирования наиболее ценного научно-производственного потенциала.
Приоритетными направлениями финансирования научно-технических и инновационных программ являются:
организация высокоэффективных процессов по производству продовольствия и для переработки продукции отраслей АПК;
борьба с наиболее распространенными болезнями;
создание экологически чистых, ресурсосберегающих технологий в энергетике, строительстве, сельском хозяйстве и промышленности.
При этом предусмотрен программно-целевой подход к планированию и финансированию науки, бюджетные средства предусмотренные на финансирование проекта направляются непосредственно исполнителем на конкурсной основе, творческим коллективам или группам отдельных ученых, что позволяет повысить уровень заработной платы наиболее квалифицированной части научных работников и улучшить техническое оснащение исследований, имеющих первостепенное значение для развития науки и экономики.
В настоящее время происходит реформирование научной сферы в результате которого предполагается сократить объем бюджетных ассигнований, выделяемых неэффективно работающим научно-производственным объединениям.
^ 2.Финансирование социальной сферы из местных бюджетов.
Наиболее ярко последствия экономических и социальных процессов отражаются на расходной части местных бюджетов. Определяющее направление деятельности региональных органов власти - это разработка и осуществление планов экономического и социального развития на подведомственной им территории. Возрастание расходов связано с повышением уровня затрат на содержание объектов жилищно-коммунального и культурно-бытового назначения.
Следует отметить, что структура расходов отдельных видов местных бюджетов не одинакова и зависит от объема местного хозяйства и подведомственности его региональным органам различного уровня. Так, областным и городским органам власти подчинена подавляющая часть предприятий жилищно-бытового хозяйства, поэтому удельный вес ассигнований на эти категории в расходах этих бюджетов наиболее значителен и превышает 40%. В ведении же районных, поселковых и сельских органов находятся в основном социально-культурные учреждения, в этих бюджетах подавляющая часть расходов приходится на финансирование социально-культурных мероприятий.
В настоящее время одним из главных направлений использования финансовых ресурсов должно быть финансирование развития местной производственной базы как основы для получения в будущем собственных доходов. Потому, что на протяжении десятилетий господства в нашей стране командной экономики осуществлялось беспрецедентное по своим масштабам перераспределение национального дохода. По этой причине регионы, бюджетно обеспеченные выше среднего уровня, оказались в этих относительно благоприятных условиях во многом благодаря многолетнему перераспределению национального дохода в их пользу, соответственно, в ущерб другим регионам.
Территориальным органам подведомственна подавляющая часть социально-культурных учреждений и, в первую очередь, учреждения народного образования и здравоохранения. Поэтому спецификой расходов территориальных бюджетов является значительное преобладание в них расходов на социально-культурные мероприятия. Если в краевых, областных и городских бюджетах они составляют от 30 до 50% всех расходов, то в районных, поселковых и сельских бюджетах - от 60 до80%.
В расходах территориальных бюджетов на социально-культурные мероприятия наиболее быстрыми темпами растут затраты на здравоохранение, просвещение и науку, что связано с развитием сети медицинских учреждений и расширением научных и проектных работ, финансируемых из этих бюджетов по проблемам градостроительства, комплексного развития административно-территориальных единиц. Положение еще более осложняется тем, что практически несопоставима социальная инфраструктура регионов, неравномерно распределяются расходы на финансирование ведомственной социальной сферы, переданной на баланс субъектов Федерации и т.п. Различны и расходы бюджетов регионов на содержание социальных объектов, имеющих межрегиональное значение.
Развитие урбанизации появляется в ускоренных темпах роста расходов территориальных бюджетов на финансирование народного хозяйства. Эти расходы имеют тенденцию к увеличению в связи с ростом и усложнением местного хозяйства, расширение жилищно - коммунальные строительства, повышение стоимости основных фондов коммунального хозяйства и уровня его технического оснащения. Рост территории населенных пунктов ведет к удлинению коммуникаций, увеличению эксплуатационных расходов. Преимущественный рост крупных городов, где расходы в расчете на одного жителя выше, - также важный фактор роста расходов территориальных бюджетов. Однако даже в натуральном виде практически невозможно определить, какая минимальная дотация на жилкомхоз должна выделяться в расчете на душу населения по всей территории. Например объем «минимального социального стандарта» в области услуг жилищно-коммунального хозяйства в небоскребах Москвы и в одноэтажных строениях Северной Осетии объективно различен. Соответственно, различна и потребность минимальных расходов государства в форме эксплутационных расходов на коммунальное хозяйство. Одним из выводов по решению данного вопроса, является неудовлетворенность системой бюджетного выравнивания расходов на социальные проблемы и дотации бюджетам субъектов Федерации, основной идеей которой являются расходы на душу населения. Таким образом, попытки определить единый минимальный социальный стандарт для всей территории России упираются в необходимость в значительной мере корректировать его применительно к каждому региону в отдельности.
Развитие производительных сил, рост производства новых видов химической и биологической продукции, химизация сельского хозяйства, увеличение числа городов и городского населения усиливают нагрузку на природу, приводят к резким нарушениям природной среды. Это отрицательно сказывается на условиях жизни населения и требует, в свою очередь, увеличение затрат общества на поддержание необходимого состояния окружающей среды. Поэтому одной из постоянно возрастающих статей расходов территориальных бюджетов являются ассигнование на охрану окружающей среды.
До недавнего времени почти все финансирования охраны окружающей среды производилось за счет средств ведомств и предприятий. Но с переходом предприятий и организаций на самоокупаемость наблюдается тенденция к снижению участия предприятий в природоохранных мероприятиях, так как это ведет к удорожанию продукции и ухудшению их финансового состояния. Кроме того, следует отметить, что ведомственное финансирование охраны окружающей среды зачастую недостаточно эффективно, поскольку мероприятия не всегда скоординированы, а средства распыляются.
В этих условиях возрастает роль бюджетного финансирования, в том числе за счет территориальных бюджетов. Все в большей степени по каналам этих бюджетов будут финансироваться мероприятия по развитию систем водоснабжения и канализации, мусоропереработке и захоронению бытовых отходов, защите водных, лесных, земельных ресурсов от результатов хозяйственной деятельности.
Одной из актуальных проблем является улучшение благоустройства наших городов и сел. Этому должно способствовать более рациональное использование выделяемых на эти цели бюджетных ассигнований. Необходимо ликвидировать монополии действующих в городах служб, которые нередко создают видимость работы, занимаются приписками объемов выполненных работ, получая из городских бюджетов незаработанные средства. Целесообразно разбить городские территории на участки и сдавать подряды на их обслуживание на конкурсной основе между городскими специализированными организациями по благоустройству, жековскими организациями, кооперативами. Конкурсность и состязательность между ними не только будут содействовать экономии средств, но и повысят качество работ по городскому благоустройству.
Можно заметить, что есть достаточно информации для определения приоритетных направлений расходов, которые не могут и не должны регламентироваться из центра. Таким образом, нормативы, разработанные на основе методик министерств и ведомств, должны носить рекомендательный характер, а конкретные направления расходов находятся в полной компетенции регионов.
Тут же нужно отметить, что расходы бюджетов субъектов Федерации зачастую используются не по назначению, это касается в первую очередь федеральных средств. Так, федеральные средства вместо использования на финансирование досрочного завоза направляются на выплату заработной платы, уплату налогов и других обязательных платежей, погашение ранее возникших долгов, приобретение квартир, легковых автомобилей и другой техники, строительство жилья, заготовку сырья и материалов.
Важно заметить, что первоочередным критерием для нормирования расходов региональных бюджетов должно стать исполнение действующих законодательных актов. Если определенные отношения, требующие дополнительных затрат бюджетов субъектов Федерации, законодательно не регламентированы, они могут регулироваться едиными для всех регионов подзаконными актами федеральных министерств и ведомств.
^ 3. Государственное программирование – важная составляющая стратегии развития социальной сферы.
Высшей формой государственного регулирования экономики является государственное экономическое программирование. Его задача - комплексное использование в глобальных целях всех элементов государственного регулирования экономики.
По мере усложнения задач по регулированию хозяйства правительства стали формулировать краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные задачи, определять порядок их решения и органы, ответственные за исполнение этих решений, выделять необходимые средства и определять порядок финансирования.
Объектами таких целевых программ обычно являются социальная сфера; отрасли; регионы; различные направления научных исследований.
Программы бывают обычные и чрезвычайные. Обычные среднесрочные программы составляются, как правило, на пять лет с ежегодной корректировкой и продлением на один год (скользящее программирование). Чрезвычайные программы разрабатываются в критических ситуациях, например, в условиях кризиса, массовой безработицы, опасной инфляции; они, как правило, краткосрочные. В инструментарии их осуществления заметное место занимают средства административного регулирования.
Уровень развития государственного программирования в отдельных странах различен. Практически во всех странах рыночной экономики осуществляются целевые программы. Одна из самых старых - регионально-энергетическая целевая программа по освоению бассейна реки Теннесси в США, программа развития ядерной энергетики во Франции, хозяйственного развития юга Италии.
Известны общенациональные чрезвычайные программы по восстановлению экономики Южной Кореи после войны, по структурной перестройке и приватизации новых земель (Восточной Германии) после присоединения ГДР к ФРГ.
В цитадели рыночного хозяйства - США - общенационального программирования нет, но широко применяются целевые и чрезвычайные программы. Очевидно, различия в степени развития программирования в отдельных странах зависят от характера и масштабов задач, которые экономическая и социальная ситуация ставят перед государством.
^ Субъекты экономического программирования - государственные учреждения, ответственные за составление программ, их непосредственное осуществление и контроль над ними. Программы разрабатываются специальным государственным органом (например, Комиссариатом по планированию во Франции), а если его нет, то министерствами экономики и финансов или специальным межминистерским органом. При этом министерство экономики, как правило готовит проект самой программы, формулирует иерархию целей, сроки и последовательность осуществления отдельных мероприятий, называет инстанции, несущие ответственность за исполнение.
Министерство финансов разрабатывает план финансирования программы. К разработке программ широко привлекаются представители центрального банка, союзов предпринимателей, торгово-промышленных палат, профсоюзов, создаются различные комиссии и советы экспертов.
Программа и финансовый план ежегодно (в связи со скользящим принципом продления) утверждаются парламентом, также раз в год заслушиваются отчеты об их исполнении.
Государственного экономическое программирование оказалось достаточно эффективным при решении ряда хозяйственных и социальных задач, однако у этой эффективности есть объективные границы. В условиях рыночной экономики программирование может быть только индикативным, то есть носить целевой рекомендательно-стимулирующий характер. Тем не менее оно оказалось достаточно эффективным средством решения задач разного уровня; если государственные программы часто и не реализовались полностью, они все-таки обеспечивали социально-экономическое развитие в желательном направлении. Не менее важно и то обстоятельство, что программирование позволяет синтетически использовать все средства государственного регулирования экономики, избежать противоречивости и несогласованности регулирующих мероприятий отдельных государственных учреждений.
Государственное финансовое стимулирование, заказы и закупки в рамках экономических программ оказывают заметное и неравномерное влияние на конкурентоспособность отдельных компаний, положение отраслей, регионов, социальных групп и вызывают сопротивление тех, чьи интересы оказались ущемленными. На государственные программирующие органы поэтому постоянно оказывается разностороннее влияние, отражающее противоречивые интересы отдельных групп, общественных сил , политических парий.
Заключение В заключении можно заметить, что расходы бюджета на развитие социальной сферы должны быть значительны во всех отношениях, было отмечено, что рост расходов увеличивается ежегодно, это вызывает дефицит бюджета и увеличивает государственный долг.
Очень часто происходит несвоевременное выплачивание средств на финансирование социальной сферы. Увеличение временного лага между установленными и фактическими сроками выделения бюджетных ассигнований приводит к росту задолженности бюджета перед предприятиями и населением, а также взаимной задолженности предприятий. Невыполнение государством собственных обязательств нарушает денежный оборот и финансовую стабильность.
Многие проблемы могут быть разрешены при уменьшении встречных финансовых потоков, так как в настоящее время их достаточно большое количество.
Наиболее важными проблемами бюджетного регулирования в настоящее время являются:
закрепление доходных источников за бюджетами соответствующего уровня;
отработка механизма определения фонда финансовой поддержки;
определение финансовых полномочий по расходованию бюджетных средств между центральным и местными бюджетами.
Литература
1. Под. ред. Л.А.Дробозиной. Обшая теория финансов
2. Под ред. Л. А. Дробозиной. Финансы, денежное обращение, кредит
В. П. Ширяев. Управление бюджетными ресурсами Москвы: задачи и перспективы.Финансы № 2 1996г.
С. Н. Хурсевич. Использование нормативного подхода при организации бюджетного выравнивания Финансы №10-11 1997г.
www.ronl.ru
Министерство общего ипрофессионального
образования РФ
Южно-Уральский государственныйУниверситет
Контрольная работа
Пофилософии
На тему “Социальнаясфера общественной жизни”
Выполнил: Хлызов М.Н.
Фак. ЗИЭФ
Гр. УИТС -226
Челябинск 2002г.
Содержание
1. Философское понятиесоциальной сферы, принципы ее изучения
1.1 Сущность социальнойсферы………………………….…3
2 Социальная структураобщества
2.1 Нация как социально-этническаяобщность. ………….…5
2.2 Национальные отношения, национальные конфликты…9
2.3. Класс как социальная общность…………………….…….13
2.4. Социальнаястрафитикация……………………………..15
2.5 Социальная мобильность…………………………………17
2.5.1 Горизонтальная социальная мобильность……………..17
2.5.2 Вертикальная социальная мобильность………………..18
2.6Динамика социальной стратификации вРоссии………193. Список литературы……………………………………………23
Сущность социальной сферы. Общество представляет собой множестволюдей. Но это не простая сумма отдельных индивидов. В этом множестве возникаютопределенные группы, общности, которые отличаются одна от другой и находятся междусобой и обществомв целом в разнообразных соотношениях.
Естественно возникают вопросы: в силу каких причин в обществе на том или ином этапевозникают определенные общности, что они собой представляют, какие между нимиустанавливаются связи, как и почему они развиваются, как функционируют, каковаих историческаясудьба, как складывается в обществе целостная картина связей и зависимостей этихобщностей и складывается ли она вообще и т.д.? Социальная философия изучает законы,согласно которым в обществе складываются устойчивые, большие группы людей,отношения между этими группами, их связи и их роль в обществе. Эти законы исоставляют содержание особой области общественной жизни — его социальной сферы.
В философско-социологической науке выделяют целый спектр социальныхструктур общества: социально-классовую, социально-территориальную(поселенческую), в основе которой лежат различия между городом и деревней,социально-демографическую, отражающую положение половых и возрастных групп, структурупрофессиональную, по отраслям хозяйства. Существенно обогатились и научныепредставления об этнических общностях и их дифференциации1,микросоциальной структуре общества — первичных коллективах, семье и т.д.
Вместе с тем сложилась никем особо не санкционируемая, но тем не менеедовольно прочная традиция излишнего разделения, специализации изученияразличных элементов социальной жизни. В рамках этой традиции отдельно изучались,скажем, классы и классовые отношения, этнические общности, коллективы, семья и т.д.
Последствия подобного подхода все еще дают о себе знать, а новыепроблемы осмыслены еще не в полной мере. Мы имеем в виду, например, рецидивымеханистического сопоставления разных общностей, когда в тех или иных исследованияхони просто «сосуществуют», а не рассматриваются во взаимосвязи, «застылость»многих социальных определений, недооценку микросоциальной структурыобщества, ее недостаточную связь с макросоциальными процессами, слабое внимание к общимметодологическим проблемам, касающимся всех общностей, всех социальныхсвязей, недостаточное вычленение именно общих законов всей социальной сферы инекоторые другие проблемы.
См., напр.: Бромлей/О.В. Очерки теории этноса. М., 1982.
Но развитие общества все с большей настойчивостью требует преодоления раздельногоизучения отдельных общностей, требует интегрального анализа социальной жизни. На фоневозросших общественных и научных потребностей все острее ощущаютсянедостатки раздельногоанализа социальных проблем, дефицит исследований, в которых социальная жизнь рассматривалась бы комплексно. По-видимому, своеобразным стержнем развернувшейсянекоторое время назад дискуссии о социальной сфере был не стольковопрос о том, выделять или не выделятьсоциальную жизнь как отдельную сферу, сколькообсуждение необходимости именно комплексного обобщающего анализа социальной жизни.
Нация как социально-этническая общность. В ряду общностейопределенное место занимают этнические общности. Их число весьма велико — по некоторымподсчетам, современное человечество насчитывает две-три тысячи этносов. Они оченьразнообразны по своим характеристикам. Одна из важнейших социально-этническихобщностей— нация. Что она собой представляет?
Как и любая другая общность, нация складывается на основе действия определенныхобщественных факторов. В их числе важную роль играют материально-производственныефакторы.
Здесь важно обратитьвнимание на то, что материально-производственная деятельность реализуется в каждомобществе в виде определенного материально-экономического механизма, все части которогосвязаны многообразными и сложными хозяйственными связями. Так, наопределенном этапе — в конце феодализма и начале капитализма — в обществе сложиласьединая система промышленных и сельскохозяйственных предприятий, другихпроизводственных подразделений, между которыми сформировались самые различные хозяйственныеотношения. На базе этих связей сложились общий рынок, единая система валюты,транспортных коммуникаций, средств связи, налогов и т.д. Весь этот сложныйхозяйственный механизм тысячами нитей связал миллионы людей, заставил ихповседневно и постоянно общаться, вступать друг с другом в самые различные контакты. Это был какбы огромный материально-производственный мотор, который постоянно «перемешивал» всенаселение определенного общества. И поскольку такие контакты по самым разнымлиниям постоянно связывалилюдей и повторялось это из поколения в поколение,то это и привело к образованию особой общности людей — нации.
Одним из важнейших факторов складывания и функционирования нации вместе стем и ее существенной чертой является территория. Нам представляется, что этоттермин не совсем точно отражает ту реальность, которая имеется в виду. Болееточно, на наш взгляд, говорить об определенном природно-территориальномкомплексе, понимая под ним не только пространственно-географические границы средыобитания общности, но и всю совокупность природных условий, включаяклимат, особенности ландшафта, растительного и животного мира, характер почвы имногое другое.
Этноинтегрирующая роль этого природно-территориального комплекса выражается вомногих моментах. Во-первых, он предстает общей средой хозяйственной деятельности.Во-вторых, этот комплекс существенноопределял быт людей, характер жилья, особенности пищи, одежды, весь образ повседневной жизни. В-третьих, природный комплекс был вместилищем пространственныхкоммуникаций — дорог, в качестве таковыхиспользовали также и реки. В-четвертых, природный комплекс с появлением государственных институтов, территориального деления общества приобрел чертыгосударственных границ, онпревращался в государственную территорию. Таким образом, природно-территориальный комплекс нации —это не столько географическое, естественно-биологическое и т.д. явление,сколько социальная характеристикаэтих природных факторов, социальное качество,которое они обретают в определенных социальных условиях. И именно втаком виде этот комплекс является и объективной предпосылкой, и реальной чертой нации.
Кроме объективных факторов объединения нации, существуют и факторысубъективного порядка.
Прежде всего этообщий язык. Общая экономическая жизнь, общая территория, сталкивающая людейдруг с другом, неизбежно заставляли вырабатывать у людей общий язык. Он в данномслучае выступает как естественное порождение общности экономической жизни,общноститерритории. Национальная общность и складывается в определенном отношении как результатфункционирования общего языка.
Следующий фактор складывания нации — также субъективного плана — это общностьпсихологического склада, духовной культуры, определенных традиций и т.д. На базе общейэкономической жизни, территории, общего языка у людей, постоянно связанныхдруг с другом, складывается, вырабатывается некоторая общность социально-психологическогооблика, культурных традиций. И эта общность психологического облика, культуры,традиций также интегрирует, сплачивает людей. Много внимания уделяютисследователи — думается, это справедливо — анализу самосознания нации.
Субъективно-сознательные факторы играют важную роль в консолидациинациональной общности. «Национальную культуру, психологию, самосознание, —отмечал А.Ф. Дашдамиров, — следовало бы рассматривать в первую очередь не вкачестве суммы признаков, отличающих один народ от другого, а как факторы,способствующие ее устойчивости, целостности национальной общности, отражающие и сопровождающие еежизнедеятельность. Такой подход позволяет выявить саму сущность особенностей культуры,психологии и т.д. как интегральных духовных образований, связывающих членовданной национальнойобщности в целостное устойчивое объединение»1.
Для более конкретного уяснения сущности национальной общности остановимся нанекоторых сопоставлениях нации и класса.
Нация как макросоциальная общность базируется на таких характеристиках, которыевоплощают глубокие закономерности общественной жизни, складывающиеся и функционирующиев масштабе всего общественного организма. К числу этих характеристик следует прежде всего отнестиопределенные преобразования в материально-производственной жизниобщества, степень развития классов, их отношений, социальное развитиепространства, занимаемого нацией, и некоторые другие преобразования.
Вместе с тем нация как общность связана и с весьма конкретным, эмпирическификсируемым слоем общественных ценностей. К их числу можно отнестиконкретные особенности трудовой деятельности, жизненного уклада,одежды, пищи, непосредственного общения, внутрисемейных отношений и т.д., короче,все то, что обычно связывается с этническими чертами жизнедеятельностиобщества. Нация, рассматриваемая с точки зрения этнического дифференциала, ивыступает какэтническая общность, проявляющаяся, закрепляющаяся в весьма конкретном уровнеобщественной жизни.
Классовая общность, как и национальная, складывается на основе глубоко закономерных, существенныхпризнаков, например
единстваэкономических интересов. Эти признаки, конечно, находят свое воплощение вконкретно-эмпирических чертах жизнедеятельности локальных классовых групп. Но степеньразвитости моментов единства, общности жизнедеятельности классов вконкретно-эмпирическом слое не имеет существенного значения для констатирования самой классовойобщности. Представители одного и того же класса могут разговаривать на разных языках,по-разному отмечать дни рождениясвоих детей, предпочитать различную кухню и т.д., но это нисколько не мешает им принадлежать к одной и тойже классовой общности.
Иное дело национальная общность. Если глубинные характеристики,объединяющие нацию, не закрепляются, не дополняются общностью в областиконкретных этнических ценностей, то о нации как общности нет смысла говорить. Она какобщность существует, функционирует лишь тогда, когда действуют в единстве ивзаимосвязи два уровня объединяющих ее механизмов: глубинно-сущностный и эмпирически-этнический.Элиминация любого из них снимает вопрос о нации вообще.
Другая грань особенностей структуры национальной общности проявляется вовзаимосвязи объективно-всеобщих черт нации, с одной стороны, и мерыосознанности принадлежности к нации каждого представителя нации — с другой. Дляобъяснения этого момента вновь прибегнем к аналогии с классовой общностью. Так,объективнаяобщность классового положения отражается в общности идеологического ипсихологического облика представителей данного класса, в том числе и вопределенном осознании каждым из них своей принадлежности к данному классу. В то жевремя индивид может и не идентифицировать себя с классом, к которому онобъективно принадлежит. Данное обстоятельство, однако, никак не влияет на классовое положениеиндивида. Что бы он сам по данному поводу ни думал, отрицая даже свою принадлежностьк какому-либо классу, он все равно является членом класса, с которым связанобщностью экономического положения и экономических интересов.
Иначе обстоит дело с национальной общностью. В ее основе также лежат объективныефакторы. В то же время национальная общность невозможна без сознательного соотнесения,причисления индивидов к данной общности. Мера развитости этого соотнесенияможет быть весьма различной, колеблясь от простого осознания этнической принадлежности доглубоко прочувствованного и осмысленного понимания сущности своей нации, нерасторжимостисвоей индивидуальной судьбы и судьбы своей нации. Но в любом случае самоосознание своейпринадлежности к нации является обязательным.
Эти особенностивнутренней архитектоники нации, ее своеобразная многоэтажность должны непременнометодологически учитываться при оценке места нации в социальной жизни общества вцелом. Игнорирование, недооценка этих особенностей могут не только исказить картину этих связей,но и вообще завести рассмотрение наций в тупик1.
Итак, на базе длительного исторического действия перечисленных выше факторовскладывается национальная общность. Она находит свое выражение в определенномустойчивом объединении людей, в общности их хозяйственной жизни, территории, языка,психологическогосклада, традиций, культуры и т.д.
Конституируясь, национальная общность обретает внутреннюю качественнуюопределенность. Тем самым она развивает свои внутренние пределы,границы, отделяющие ее от других общностей. На базе этой качественной определенностинации складываются ее отношения с другими общностями, другими нациями.
_____________________________________________________________________________
1 Проблема наций всегда относилась иотносится к числу острейших, вызывающих непрекращающуюся полемику. Приведем два фрагмента по этомуповоду. «Бытие нации не определяется и не исчерпывается ни расой, ни языком, нирелигией, ни территорией, ни государственным суверенитетом, хотя все эти признакиболее или менее существенны для национального бытия. Наиболее правы те, которыеопределяют нацию как единство исторической судьбы. Сознание этого единства иесть национальное сознание» (Бердяев Н. Философия неравенства// Дон. 1991. №2. С. 171).
«Национальная принадлежность — не врожденное человеческоесвойство, но теперь оно воспринимается именно таковым», «нации создаетчеловек, нации — это продуктчеловеческих убеждений, пристрастий и наклонностей. Обычная группа людей(скажем, жителей определенной территории, носителей определенного языка)становится нацией, если и когда члены этой группы твердо признают определенныеобщие права и обязанности по отношению друг к другу в силу объединяющего их членства» (Геллпер Э. Нацияи национализм//Вопросы философии.1989. № 7. С. 124).
Национализм историческивыступает не только средством дезинтеграции традиционных обществ и их перехода в современное состояние, но исоставной частью неравномерного процессаразвития индустриальных государств. В рамках этих политических процессовразнятся как причины возникновения национализма,так и его цели, а также его роль в политическом развитии тех или иных стран.
Так, в XIX в., по мере разложения империй иформирования политической карты мира, требования наций к власти переместились с культурных на политические цели, чтопривело к созданию самостоятельныхнациональных государств. Впереходных процессах XX в. национальные движения в основном возникали врусле национально-освободительной борьбы угнетенных народов, многочисленные примеры которой далопыт разрушения колониальной системы в середине нынешнего столетия, что такжесопровождалось формированием ряда национальных государств. Помимо задач,связанных с обеспечением государственного строительства, национализм в данных условияхспособствовал внутренней консолидации общества, мобилизации его населения на осуществлениецелей модернизации и даже психологической компенсации страданий, вызванных отсталостью страны и резкимивнутриполитическими противоречиями (X. Винклер).
Весьма типичнойпричиной, инициирующей национальные движения в переходных условиях, является идинамика развития отдельных национальных общностей в процессе изменения ихмасштаба и роли внутри конкретного государства. Например, «малые» нации перерастают в«большие», приобретая системообразующее для государства значение, что предполагает исоответствующее перераспределение прав и ресурсов власти.
В политических жепроцессах развитых современных государств национализм в основном складывается врамках урегулирования межнациональных конфликтов, например, на основевозникновения нарушении прав жителей определенной национальности илинесправедливогораспределения социальных благ между различными национальными группами. Существенной причинойвозникновения» национальных движенийявляется и стремление «малых» наций к самостоятельности, базирующееся на преувеличении своей культурной и политической роли в обществе, чтопровоцирует сепаратизм и, какследствие, инициирует центробежные тенденции, ведет к дезинтеграции государства и общества, к нарастаниюобособленности и изоляционизмаотдельных групп населения. Помимо постоянного появления на политической карте современных государств новых национальных меньшинств, которые выступают со своимиполитическими требованиями, вкачестве причин, провоцирующих возникновение национальных движений, могут выступать и влияние родственных зарубежных групп, борющихся за права соплеменников в других странах, и политика ирредентизма (сознательногообъединения людей однойнациональности в рамках единого государство), и противоречия междутитульными и нетитульными нациями и т.п.
Столь же распространенной причинойактивизации национальных движений является и низкая эффективность государства,не способногок должному регулированию межгрупповых отношений. Например, в конце 80-х —начале 90-х гг. XX в. во многих странах Восточной Европы и республикахСССР всплеск национальных движений был вызван прежде всего резким ослаблениемгосударственного контроля за межнациональными отношениями, а равно крайне низкой эффективностью егодействий в социально-экономической сфере, сопровождавшейся резким падениемуровня жизни населения. Одновременноактивизации национализма способствовали и возросшие на волне перемен амбициинациональных элит, что также можно рассматривать в качестве относительносамостоятельной и весьма серьезной причиныполитической активности наций.
Значениеэтой особой причины формирования национализма тем более велико, чтодеятельность элитарных кругов нередко придает ему радикальные и разрушающиегосударственность формы путем пропагандыидей исключительности своей нации, утверждения ее особой миссии в развитиистраны, разжигания межнационального недоверияи розни. Нередко под национальными лозунгами скрывается и сознательная установка определенныхэлитарных группировок, в том числе поддерживаемых из-за рубежа, на дезинтеграциюгосударства и общества, на изменениегосударственных границ, нагнетаниерегиональной и международной напряженности.
Хорошейпитательной средой для формирования политической поддержки такого рода разрушительныхдля государства целей становится и недостаточный уровень национальногосамосознания граждан, низкий уровень образования гуманитарной интеллигенции «малых» наций, массовоераспространение в элитарных и не элитарных слоях межнациональных предрассудков,отсутствие у широких слоев населения склонности к компромиссам, терпимости крелигиозным и иным характерным отличительным чертам жизни представителей другойнациональности.
Наиболее важной объективнойпричиной возникновения национальных движений, формулировки их целей, приданияим той или иной интенсивности и продолжительности являются разнообразныемежнациональные (этнополитические) конфликты, которые не могут бытьурегулированы за счет внутренних ресурсов сторон.
Конфликты такого рода нередко опосредуют разнообразные противоречия и асимметричныеотношения групп социально-экономического, территориального, демографическогоииного характера, придавая им своеобразный оттенок и усложняя пути и методы выходаиз конфликтныхситуаций. При этом национальные аспекты, как правило, способны играть рольдетонатора различных социальных противоречий, придавая противоборству чрезвычайнуюстремительность и остроту.Более того, различные политические силы порой стремятся сознательно свести те или иные социальные групповые конфликты к национальным основаниям. В связи с этим в наукенередко высказываются мнения о том, что любые расхождения позиций или неравенстворесурсов у национальных (этнических) общностей неизбежно приводит к острым конфликтам. Однако практический опыт развития межнациональныхотношений в ряде таких стран, как Швейцария, Голландия, Бельгия и некоторыхдругих, показывает возможность установлениявзаимоуважительных и политически стабильных отношений между различными национальными, этническими и расовыми группами.
Наиболее распространенными являются конфликты между национальными (этническими) группамив полиэтнических государствах, возникающие на основеразличий во владении теми или иными социальнымиресурсами, а также между национальным большинством именьшинством. Как правило, причинами такого положения дел в не малой степени служат факторыестественно-исторического характера, заселенность определенныхтерриторий, тесная связь отдельных групп с теми или иными видами хозяйственной деятельности, процессы ассимиляции и миграции отдельных наций,эволюция административно-территориальной организации государства, а такжесокращение его реальныхвозможностей. Например, в результате формированиясоциально-экономической периферии в России (в частности, это относится крайонам Крайнего Севера, испытывающим постоянные трудности в обеспеченииресурсами) материальное неравенствопроживающих там граждан непосредственно предстает как национальное.
Специфические конфликты возникают и в результате идентификации этнических меньшинствс родственной общностью, проживающей в соседних странах (например, у турок в Болгарии, венгров в Румынии, русских в Молдавии и т.д.). Примернотакие же противоречия возникают и вследствие формирования этническиханклавов, складывающихся в результатеэтнической эмиграции из соседних государств, а также воссоединения ранеераздробленных этносов и восстановленияправ репрессированных народов.
Среди множества межнациональных конфликтовпрежде всего следует отметить те, которыевозникают на почве наиболее политическизначимых противоречий между государством (центральной бюрократией)и национальной группой. Чаще всего данный конфликт связан ссистематическим ущемлением прав последней (юридическим или фактическим). Такиеотношения могут приобретать различные формы: немотивированного ужесточенияконтроля за жизнью данной части населения, создания препятствий в кадровомросте, проведения незаслуженных репрессий ит.д. Например, в СССР статуснегласной государственной политики приобрело дискриминационное отношениевластей к гражданам еврейской национальности, которыеподвергались различным формам социального притеснения и унижения.
Во многих странах весьма распространенным типом межнациональныхконфликтов является противоречие между титульной (коренной, дающейофициальное название государству) и нетитульной (некоренной) нациями.Такое положение может выражаться в сужении представителям последней возможностей длявероисповедания, обучения детей на родном языке, установлении чрезмерных требований в освоениигосударственного языка, дискриминации по национальному признаку в областиздравоохранения, образования, профессионального кадрового роста и т.д. Причемтакие противоречия могут возникать даже тогда, когда нетитульная нация превосходит титульную почисленности. Как свидетельствует опыт преобразований в большинстве современныхПрибалтийских государств, самым серьезным последствием такой политикиявляется масштабная социальная дискриминация и превращение представителейнетитульной (в данном случае русской) нации в «людей второго сорта». В структуремежнациональных отношений особое место занимают и так называемые межэтническиеконфликты. Их особенность состоит в том, что степень их урегулированностислабо зависит от рациональных действий по использованию институтов власти ипреобразованиюхарактера их деятельности, проведения согласительной политики ииспользования всевозможных техник примирения (этим они отличаются отдругих типов межнациональных конфликтов). Причина крайней степени устойчивостиподобных конфликтов заключается в том, что источники их напряженности, как правило,лежат в эмоционально-чувственнойсфере, органически подкрепляясь действием бытовых традиций, некритическивоспринятыми, «с молоком матери» впитанными оценками и суждениями,подсознательными, в том числе религиозными, стереотипами и стандартами, выражающими трудноизменяемое некомплиментарное отношение к людям другой национальности.
Этническая несовместимость, неспособность жить в мире «соприкасающихся наций»(С. Хантингтон) служит выражением культурной дистанции, которая порой являетсяусловием самого существования этносов. Причем эта дистанция трудно преодолимакак для групп,так и на индивидуальном уровне. Нередко такие конфликты выливаются вожесточенные, в том числе вооруженные, столкновения отдельных этнических образований(тейпов, махалей), ведущих борьбу друг с другом на протяжении долгих лет. И подчастребуется жизньне одного поколения, чтобы такое взаимонепонимание утратило свою остроту иагрессивность.
Межнациональные (межэтнические) противоречия проявляются как на уровнеполитических институтов (движений), так и на межличностном, бытовом уровне. На этомуровне формируются разнообразные стереотипы враждебности, недоброжелательства,провоцируютсястихийные мятежи, выступления, террористические акции, самосуд и т.п. В этомотношении важнейшим фактором примирения сторон является взвешенная политикагосударства, направленная на выравнивание прав представителей всех проживающих на еготерриториинациональностей и предоставление им возможностей жизни в соответствиисо своими убеждениями.
Класс как социальная общность. Учение о классах, ихотношенияхзанимает большое место во всей марксистской концепции. Этому учению посвященаобширная литература, разные его аспекты тщательно и глубоко разработаны. Что же понимаетсоциальная философия марксизма под общественными классами, как она их определяет?
Прежде всего подчеркнем, что в социальной философии исходным дляпонимания сущности классов является определенное их выведение из материальногопроизводства, понимание материального производства в качестве важнейшего фактораконституирование классов.
Вместе с тем связьклассов с материальным производством отнюдь не противоречит тому, что данная общностьскладывается под определяющим воздействием какой-то одной стороны материальногопроизводства.Такой стороной являются производственные отношения общества. Показательнымв этом отношении является известное ленинское определение класса. В.И. Ленин писал:«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в историческиопределенной системе общественного производства, по их отношению (большейчастью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их ролив общественной организации труда, а следовательно, по способам получения иразмерам той доли общественного богатства, которой они располагают»1.Если оценить эти черты классов в их собственно экономическом значении, то переднами предстанет определенная характеристика структуры производственныхотношений, которая и выражена В.И. Лениным через определение класса.
Производственные отношения воплощаются, реализуются в определенных экономическихинтересахлюдей. Эти интересы на определенных этапах развития производствадифференцируются, существенно различаются между собой, а то и противоречат другдругу. Вот эти объективные производственно-экономические интересы и являются темэкономическим механизмом, который объединяет, сплачивает определенные группы людей— классы.Сами классы выступают как своеобразное закрепление, воплощение определенныхинтересов в жизнедеятельности общественных групп2.
Совокупная деятельность общества по производству материально-духовных благвыступает объективной, материально-производственной основой народа каксоциальной общности. Спрашивается, является ли этот фактор социально-образующимфактором и для классов? По-видимому, ответ не может быть однозначным. Конечно,общая трудовая деятельность трудящихся классов, многообразные контакты, общие ценности, установкии т.д., которые складываются в ходе этой деятельности, объединяют людей в класс. Вэтом смысле исключать социально-интегрирующую роль этого фактора прихарактеристике классов, тем более в конкретных исторических условиях, нельзя. Вместес тем при выделениикласса как общности акцент делается не столько на совместной трудовойдеятельности как таковой, сколько на общей роли в общественнойорганизации определенной группы людей, что и выражается в одной изчерт ленинского определения. Так что не трудовая деятельность как таковая, а именноспецифическая роль, своеобразная функция в совокупной трудовой деятельности обществавыступаетспецифическим признаком класса как социальной общности.
В этойсвязи интересен и вопрос о территории как факторе класса как общности. Обычноэта проблема в литературе даже не ставится. Видимо, исходят при этом изпосылки, что территория не разделяет классы, что на одной и той же территории,равно как и на совершенно разных территориях, существуют и функционируют какразличные,так и одни и те же классы. Отсюда делается вывод, что территория не входит в числопризнаков класса. Соглашаясь с этим выводом в целом, мы бы хотели заметить, что вообщеисключить проблему территорий из характеристики классов было бы неточностью. Это особо очевидно приконкретном анализе конкретных классов. Так, каждый класс существует,функционирует на определенной территории государства, например рабочий классИталии, крестьяне Испании и т.д. Кроме того, есть специфические аспектытерриториального размещения классов: крестьянство, например, связано с сельскойместностью,индустриальные рабочие — в основном с городской средой обитания. Видимо, приопределенных условиях имеет значение рассмотрение территориальной эволюцииклассов, например образование рабочего класса в бывших национальных окраинах СССР. Всеэто свидетельствует,что связь классов как общности с территорией имеет определенноесодержание.
Остается ответить на вопрос: можно ли выделять сознательно-духовные факторыклассовой общности, можно ли эти факторы считать одним из признаков самой классовойобщности?
В общем виде на поставленный вопрос мы уже ответили, когда речь шла о факторахи признаках народа как общности. Мы считаем, что классовую общность не толькоможно, но и должно рассматривать и в плане сознательно-духовных характеристик.
В число признаковклассов, на наш взгляд, включаются те субъективно-сознательные факторы, которыепорождаются их непосредственным бытием и которые функционируют как непосредственнаядуховнаяформа осуществления этого бытия. Применительно к классам это означает, что ксобственным признакам классов можно относить определенные социально-психологическиехарактеристики данного класса, например чувство сопричастности представителям этогоже класса,установки, выражающие отношение к другим классам, традиции, связанные с образомжизни данного класса, и т.п. Эти черты, если можно так выразиться, живут ифункционируют в недрах самого класса как его общий, коллективный продукт, они никем специально не создаются, не отменяются, но выступают скрепами,соединительными нитями, связывающимигруппу людей в нечто целостное. Эти чертыкласса выступают формой его духовной ориентации в конкретных условиях бытия, и выступают как собственныепризнаки классовой общности,неотделимые от самой этой общности1. Вполне понятно, что классово-интегрирующая роль духовныхфакторов развертывается лишь набазе, основе, общности объективных экономических интересов как своеобразное дополнение, развитие интегрирующего действия этих интересов. Если же этихобъективных основ общности нет, тоникакие сознательные факторы ее сплотить, естественно, не могут.
Как и другие социальные общности, классы, складываясь, обретают своюкачественную определенность, свою внутреннюю границу, отделяющую их отдругих классов, других социальных групп.
Качественная характеристика класса как социальной общности выражается во многихпараметрах. Это и определенное развитие экономического интереса класса, и степень подчиненностивсей жизнедеятельности членов данного класса этому общему интересу. Это и развитие образажизни, общего для всех представителей класса, и социально-регулятивное воздействиеэтого образа жизни на весь спектр отношений индивидов данного класса кобществу, другим людям. Это и определенные черты социально-психологического обликаданных людей, их установок, ценностных ориентации, нравственных принципов, предпочтений ит.д. Все это вместе взятое и выделяет класс как социальную общность, как бы очерчиваетего рамки во всей совокупности народонаселения общества.
Вполне понятно, что по мере складывания классов как социальных общностей, по мереих развития конструируется и своеобразная область общественных отношений —отношений классов. Собственно, в данном случае налицо определенноевзаимодействие: по мере конструирования классов складываются отношения междуними и по мере складывания этих отношений развиваются как общности и сами классы. Спектр этихотношений исключительно широк — начиная от самых острых, непримиримых форм конфронтации, классовой борьбы в антагонистическом частнособственническом обществеи кончая союзом, содружествомклассов, идущих по общей дороге созидания.
Социальная страфитикация
Еще древний философ Платонразмышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что государствопредставляет из себя как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни.
Разнообразие отношений ролей, позиций приводят к различияммежду людьми в каждом конкретном обществе. Проблема сводится к тому, чтобы каким- то образом упорядочить эти отношения между категориями людей, различающихсяво многих аспектах.
Что же такое неравенство? В самом общем виденеравенство означает, что люди живут в условиях, при которых они имеют неравныйдоступ к ограниченным ресурсам материального и духовного потребления. Дляописания системы неравенства между группами людей в социологии широко применяютпонятие “социальной стратификации”.
При рассмотрении проблемы социального неравенствавполне оправдано исходить из теории социально — экономической неоднородноститруда. Выполняя качественно неравные виды труда, в разной степени удовлетворяяобщественные потребности, люди иногда оказываются, заняты экономически неоднороднымтрудом, ибо такие виды труда имеют разную оценку их общественной полезности.
Именно социально — экономическая неоднородность трудане только следствие, но и причина присвоения одними людьми власти,собственности, престижа и отсутствия всех этих знаков продвинутости вобщественной иерархии у других. Каждая из групп вырабатывает свои ценности инормы и опираются на них, если они размещаются по иерархическому принципу, тоони являются социальными слоями.
В социальной стратификации имеет тенденциюнаследование позиций. Действие принципа наследования позиций приводит к тому,что далеко не все способные и образованные индивиды имеют равные шансы занятьвластные, обладающие высокими принципами и хорошо оплачиваемые позиции. Здесьдействуют два механизма селекции: неравный доступ к подлинно качественномуобразованию; неодинаковые возможности получения позиций в равной степениподготовленными индивидами.
Социальная стратификация обладает традиционнымхарактером. Поскольку при исторической подвижности формы ее сущность, то естьнеравенство положения разных групп людей, сохраняется на протяжении всейистории цивилизации. Даже в примитивных обществах возраст и пол в сочетании с физическойсилой был важным критерием стратификации.
Учитывая неудовлетворенность членов обществасуществующей системой распределения власти, собственности и условийиндивидуального развития, все же нужно иметь в виду универсальностьнеравенства людей.
Стратификация, как и любая другая наука, имеет своиформы. До сих пор мы говорили о неравенстве без учета его формы, Между тем отформы зависит и интенсивность стратификации. Теоретические возможности здеськолеблются от такой крайности, когда любому статусу приписывается одинаковоеколичество и того и другого и третьего. Крайних форм стратификации не было ни водном историческом объекте.
Сопоставим ситуацию, когда в обществе многочисленнысоциальные слои, социальная дистанция между которыми невелика, уровеньмобильности высок, низшие слои составляют меньшинство членов общества, быстрыйтехнологический рост постоянно повышает “ планку” содержательного труда на нижнихярусах производственных позиций, социальная защищенность слабых, помимопрочего, гарантирует сильным и продвинутым спокойствие и реализацию потенций.Трудно отрицать, что такое общество, такое межслоевое взаимодействие скореепо-своему идеальная модель, чем обыденная реальность.
Большинство современных обществ далеки от этой модели.Или присущи концентрация власти и ресурсов у численно небольшой элиты.Концентрация у элиты таких статусных атрибутов как власть, собственность иобразование препятствует социальному взаимодействию между элитой и другимистратами, приводит к чрезмерной социальной дистанции между нею и большинством,Это означает, что средний класс немногочислен и верх лишен связи с остальнымигруппами. Очевидно, что такой социальный порядок способствует разрушительнымконфликтам.
В своем труде “Государство” Платон утверждал, чтоправильное государство можно научно обосновывать, а не искать ощупью, страшась,веря и импровизируя.
Платон предполагал, что это новое, научноспроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости,но и обеспечивать социальную стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно такимон представлял общество, руководимое правителями (блюстителями).
Аристотель в “Политике” также рассмотрел вопрос осоциальном неравенстве. Он писал, что ныне во всех государствах есть триэлемента: один класс — очень богат; другой — очень беден; третий же — средний.Этот третий — наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовыследовать рациональному принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастаютпреступниками, а другие мошенниками.
Реалистически размышляя о стабильности государства,Аристотель отмечал, что необходимо думать о бедных, ибо у государства, гдемножество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много врагов. Ведьбедность порождает бунт и преступления там, где нет среднего класса и бедныхогромное большинство, возникают осложнения, и государство обречено на гибель.Аристотель выступал как против власти бедняков, лишенных собственности, так ипротив эгоистического правления богатой плутократии. Лучшее общество формируетсяиз среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чемоба других, вместе взятых, управляется лучше всего, ибо обеспечено общественноеравновесие.
Социальная мобильность.
Изучение социальной мобильности было начато П.Сорокиным, опубликовавшим в 1927 году книгу “ Social Mobility, Its Forms andFluctuation”.
Он писал: “Под социальноймобильностью понимается любой переход индивида или социального обьекта(ценности) т.е. всего того, что создано или модифицировано человеческойдеятельностью, из одной социальной позиции в другую. Существуют два основныхтипа социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальнойсоциальной мобильностью, или перемещением, подразумевается переход индивида илисоциального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на одноми том же уровне. Перемещение некоего индивида из баптистской в методистскуюрелигиозную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (как мужа,так и жены) в другую при разводе или при повторном браке, с одной фабрики надругую, при сохранении при этом своего профессионального статуса — все этопримеры горизонтальной социальной мобильности. Ими же являютсяперемещения социальных объектов (радио, автомобиля, моды, идеи коммунизма,теории Дарвина) в рамках одного социального пласта, подобно перемещению изАйовы до Калифорнии или с некоего места до любого другого. Во всех этих случаях“перемещение” может происходить без каких — либо заметных изменений социальногоположения индивида или социального объекта в вертикальном направлении.
Под вертикальной социальной мобильностьюподразумеваются те отношения, которые возникают при перемещении индивида илисоциального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимости отнаправлений перемещений существует два типа вертикальной мобильности:восходящая и нисходящая, т.е. социальный подъем и социальный спуск. Всоответствии с природой стратификации есть нисходящие и восходящие теченияэкономической, политической и профессиональной мобильности, не говоря уже одругих менее важных типах. Восходящие течения существуют в двух основныхформах: проникновение индивида из нижнего пласта в существующий более высокийпласт; создание такими индивидами новой группы и проникновение всей группы в болеевысокий пласт на уровень с уже существующими группами этого пласта.Соответственно и нисходящие течения так же имеют две формы: первая заключаетсяв падении индивида с более высокой исходной группы, к которой он ранеепринадлежал; другая форма проявляется в деградации социальной группы в целом, впонижении ее ранга на фоне других групп или разрушении ее социального единства.В первом случае падение напоминает нам человека, упавшего с корабля, во втором- погружение в воду самого судна со всеми пассажирами на борту или крушениекорабля, когда он разбивается вдребезги.
Социальная мобильность может быть двух видов:мобильность как добровольное перемещение или циркуляция индивидов в рамкахсоциальной иерархии; и мобильность, диктуемая структурными изменениями(например индустриализацией и демографическими факторами). При урбанизации ииндустриализации происходит количественный рост профессий и соответствующие изменениятребований к квалификации и профессиональной подготовке. Как следствиеиндустриализации наблюдается относительный рост рабочей силы, занятости вкатегории “белых воротничков”, уменьшение абсолютной численностисельскохозяйственных рабочих. Степень индустриализации фактически коррелирует суровнем мобильности, так как ведет к росту числа профессий высокого статуса и кпадению занятости в профессиональных категориях низшего ранга.
Следует отметить, что многие сравнительныеисследования показали: под влиянием сил изменения в стратификационных системах.Прежде всего, возрастает социальная дифферентация. Передовая технология даеттолчок возникновению большого числа новых профессий. Индустриализация приводитв большее соответствие профессионализм, подготовку и вознаграждение. Иными словамидля индивидов и групп становится характерной тенденция к относительноустойчивым позициям в ранжированной стратификационной иерархии. В итогеусиливается социальная мобильность. Уровень мобильности возрастает в основномвследствие количественного роста профессий в середине стратификационнойиерархии, т.е. за счет вынужденной мобильности, хотя активизируется идобровольная, так как большой вес приобретает ориентация на достижение.
Столь же, если не в большей мере, влияет на уровень ихарактер мобильности система общественного устроения. Ученые давно обратиливнимание на качественные различия в этом отношении между обществами открытого изакрытого типа. В открытом обществе нет формальных ограничений мобильности ипочти отсутствуют ненормальные.
Закрытое общество, жесткой структурой препятствующееувеличению мобильности, тем самым противостоит нестабильности.
Социальную мобильность правильнее было бы назватьобратной стороной той же проблемы неравенства, ибо, как отмечал М. Бьютл,“социальное неравенство усиливается и узаконивается в процессе социальноймобильности, функцией которой является отвод в безопасные каналы и сдерживаниенедовольства.
В закрытом обществе мобильность вверх ограничена нетолько количественно, но и качественно, поэтому индивиды, достигшие верхов, ноне получающие той доли социальных благ, на которую они рассчитывали, начинаютрассматривать существующий порядок как помеху к достижению своих законных целейи стремятся к радикальным изменениям. Среди лиц, мобильность которых направленавниз, в закрытом обществе часто оказываются те, кто по образованию испособностям более подготовлен к руководству, чем основная масса населения, — из них и формируются вожди революционного движения в тот период, когдапротиворечия общества приводят к конфликту в нем классов.
В открытом обществе, где сохранилось мало барьеров,мешающих продвижению вверх, те, кто поднимаются вверх, имеют тенденцию отходитьот политической ориентации класса, в который они перешли. Аналогично выглядитповедение тех, кто снижает свое положение. Таким образом, те, кто поднимаются ввысшую страту, менее консервативны, чем постоянные члены высшей страты. Сдругой стороны, “сброшенные вниз” являются более левыми, чем стабильные членынизшей страты. Следовательно, движение в целом способствует стабильности и в тоже время динамизму открытого общества.
Динамика социальной стратификации в России9О-е годы ХХ века, по всей видимости, войдут в историюРоссии как эпоха трех революций, или, возможно, трех стадий одной революции,жестко предопределяющих друг друга. Первая, политическая, завершилась в августе1991 года; вторая, экономическая, дает первые ощутимые плоды. Однако параллельнос ней и обгоняя ее, будет набирать ход третья — социальная революция, котораястанет реальностью очень скоро, но окончательно изменит облик России лишь наисходе тысячелетия.
Подобная расстановка приоритетов вполне естественна:политика и экономика — это злободневные темы, а злобой дня сегодня являетсязадача «накормить народ». Нет ничего очевиднее с точки зренияздравого смысла. Согласно уверениям некоторых политиков, правительство можетдостаточно быстро осуществить свои декларации: стабилизировать рынок, укрепитьфинансовую систему и сбалансировать госбюджет. Исполнится сон реформаторов:народ будет «накормлен» (то есть удовлетворит критический минимумсвоих потребностей), так и не восстав.
Очевидно, однако, что за эту идиллию, по всейвероятности, стране придется расплачиваться долго и мучительно. Удары топора,которым строят светлое рыночное завтра, неминуемо чем-то отзовутся в нашейсудьбе: будущее имеет обыкновение жестоко мстить за легковесность, с которойрешаются проблемы настоящего.
Самым ужасным результатом реформ будет сокрушительныйудар по социальной структуре, унаследованной от советской эпохи. Эта структураоказалась настолько стабильной и ударопрочной, что выдержала падение«реального социализма». Падение властвующей элиты не привело к скольлибо серьезным социальным конфликтам или катастрофам (о чем предупреждалинекоторые социологи) не в последнюю очередь и потому, что наиболее резкоерасслоение осуществлялось в советском обществе именно по признаку обладаниявластью. Падение партократической элиты было сравнительно мягким, посколькудругие признаки, расслаивающие общество индустриального типа (доход, обладаниесобственностью, образование, профессия, социальный престиж и т.д.) в советскомобществе не были значимыми в той степени, которая с неизбежностью обуславливаетжестко конфликтные отношения социальных страт.
Прочное сцепление разнородных слоев в советскихусловиях имело место не только благодаря короткой социальной дистанции междуними, но и в силу такого явления как определенная взаимоуравновешенностьстатусов: низкая зарплата и абсолютное безвластие интеллигента обесценивали еговысокий образовательный ранг и относительную свободу в глазах рабочего,имевшего, по крайней мере, более солидный доход, — что не позволяло подспуднойнедоброжелательности перерасти в открытую ненависть. Напротив, представитель умственноготруда компенсировал свое унижение сознанием престижности высшего образования иинтеллектуальной профессии, карьерными перспективами и большей свободойраспоряжения своим рабочим временем.
Иными словами: материальное положение не былодоминирующим фактором расслоения, противовесом ему служили не менее значимые — внеэкономические — параметры.
Вот этим-то основаниям общественной интеграции сегодняна наших глазах стремительно приходит конец. Переход контроля надсобственностью от государства к гражданам грозит пойти по самому худшемуварианту: гигантская часть национального продукта неудержимо поступает уже дажене в распоряжение, а в легальную собственность новых и старых экономическихэлит, а непропорционально малая течет сквозь пальцы большинства населения.Уровень дохода становится главным параметром стратификации, не сбалансированнымникаким противовесом. Происходит выравнивание статусов по уровню дохода, а этоозначает, что на смену высокоинтегрированной, устойчивой социальной структурегрозит прийти наиболее нестабильная разновидность классового общества.
Общество такого типа обречено постоянно балансироватьна грани социальной войны. Чем резче и одномернее социальное расслоение, тем вышезаряд негативных общественных настроений (ненависти, зависти, страха),испытываемых различными слоями друг к другу, тем глубже их взаимное отторжение.В этом смысле, будущее социального мира в стране зависит от того, сможет липравительство предотвратить лавинообразно нарастающие в процессе стихийнойприватизации чудовищные диспропорции в распределении бывшей госсобственностимежду различными социально-экономическими группами.
В западных обществах тенденция к сокращению социальнойдистанции имеет место именно благодаря прочному положению и длительному ростусреднего класса, который тем самым сглаживает резкость социального расслоения иявляется главным гарантом стабильности. Напротив, в странах «третьегомира» колоссальный разрыв в доходах, в уровне и стиле потребления, всамом образе жизни между верхними и беднейшими слоями населения колоссален, адоля средних слоев несопоставимо (с Западом) низка.
Новая стратификация может оказаться социальнымдинамитом, который взорвет общество, так как если не удастся обеспечитьминимально необходимый уровень доходов, объем и влияние среднего класса, вобществе неминуемо возобладает самая опасная с точки зрения стабильностиразновидность социальной идентификации — классовая. Начало этого распадаобщества на классовые идентификации придется, скорее всего, на время не до, апосле стабилизации рынка (причем, не будем забывать, стабилизации на оченьнизком уровне). К этому моменту огромное количество людей, утратив надежды наизменение личной ситуации, теплившиеся в период экономического хаоса инеопределенности, поймет, что перебои с питанием есть еще не самая страшнаятрагедия в этой жизни, и с трезвостью разочарования осознает жесткие рамкисвоего социального ранга.
В этой ситуации каждый из основных трех классов будетпо-своему нести в себе потенциальную угрозу стабильности. Высший класс (крупныепредприниматели и собственники, акционеры предприятий-монополистов, связанная сгоссектором бюрократия и обслуживающая связи с мировым рынком компрадорскаябуржуазия), сосредоточив в своих руках огромные богатства, окажется краснойтряпкой практически для всего общества. Демонстративное потребление,ориентированное на западные потребительские стандарты, от которого уже сегодняне могут отказаться наши нувориши, будет подпитывать неугасимую ярость низшихслоев.
С другой стороны, пропасть, которая проляжет междубогатым и средним классами, не позволит первому рассчитывать на партии, имеющиесоциальную базу в лице последнего.
Наиболее активная часть неимущего класса (рабочиеразорившихся и убыточных предприятий, бывшие колхозники, так и не ставшиефермерами, безработные, а также огромное большинство людей, не сумевшихрационально использовать возможности эпохи приватизации) — станет поставщиком«массовки» для разного рода революционных движений.
Но даже не будь всего этого — большой малоимущий слойсам по себе создаст непереносимую нагрузку на экономику. Высокие налоги,необходимая помощь неимущим (не помогать же означает бунт и кровь), навряд листанут стимулом для развития деловой активности. Правительство, вынужденное обременятьими другие классы, не заслужит благодарности от низшего и станет врагом вглазах высшего и среднего, — на который придется основная тяжесть налогов.
Средний класс — мелкие и средние предприниматели,преуспевающая часть интеллигенции, рабочие прибыльных предприятий, новыесобственники, выигравшие от приватизации, — в ситуации резкого расслоения будутиспытывать двойную фрустрацию: страх перед разъяренным низшим классом и ненавистьк недосягаемому высшему. Самый печальный из возможных результатов приватизации- создание слоя «фрустрированных собственников» — этой потенциальнойбазы фашизма (который, по определению Сеймура Липсета, является экстремизмомсреднего класса).
Судьба общества, в котором господствует одномернаяперспектива оценки, печальна. Чем более распределение богатства совпадает сраспределением социального престижа, тем больше вероятность взаимногоотторжения слоев — низших, средних и высших, тем ближе и острее опасностьдезинтеграции с ее разновидностями от революции до гражданской войны.
Конечно, в мире нет страны,где бедные не испытывали бы неприязни к богатым. Но эта естественная неприязньможет быть усилена или ослаблена — в зависимости от факторов скореесоциокультурного, нежели экономического порядка. Если представители малоимущихслоев усвоят, что они не имеют никаких шансов на поощрение обществом своих«нетоварных» достоинств, это приведет не только к устрашающейморальной деградации, но и к взрывоопасному обострению классовой ненависти. Неимея шансов разбогатеть, он может добиться признания и почета совсем на другомпоприще.
Список литературы
1. Зборовский Г. Е.Орлов Г. П. Социология. М.,1995.
2. Комаров М. С. Введение в социологию. М., 1995.
3. Ильин В. И.Основныеконтуры системы социальной стратификации общества// Рубеж. 1991. № 1.С.96—108.
4. Смелзер Н.Социология. —М., 1994.
5. Комаров М. С.Социальнаястратификация и социальная структура // Социол. исслед. 1992. № 7.
6. Гидденс Э.Стратификацияи классовая структура // Социол. исслед. 1992. №11
7. Политология подред. Проф. М.А. Василика М., 1999 г.
www.ronl.ru
Министерство общего и профессионального
образования РФ
Южно-Уральский государственный Университет
Контрольная работа
По философии
На тему “Социальная сфера общественной жизни”
Выполнил: Хлызов М.Н.
Фак. ЗИЭФ
Гр. УИТС -226
Челябинск 2002г.
Содержание
1. Философское понятие социальной сферы, принципы ее изучения
1.1 Сущность социальной сферы………………………….…3
2 Социальная структура общества
2.1 Нация как социально-этническая общность. ………….…5
2.2 Национальные отношения, национальные конфликты…9
2.3. Класс как социальная общность…………………….…….13
2.4. Социальная страфитикация……………………………..15
2.5 Социальная мобильность…………………………………17
2.5.1 Горизонтальная социальная мобильность ……………..17
2.5.2 Вертикальная социальная мобильность ………………..18
3. Список литературы……………………………………………23
Сущность социальной сферы. Общество представляет собой множество людей. Но это не простая сумма отдельных индивидов. В этом множестве возникают определенные группы, общности, которые отличаются одна от другой и находятся между собой и обществом в целом в разнообразных соотношениях.
Естественно возникают вопросы: в силу каких причин в обществе на том или ином этапе возникают определенные общности, что они собой представляют, какие между ними устанавливаются связи, как и почему они развиваются, как функционируют, какова их историческая судьба, как складывается в обществе целостная картина связей и зависимостей этих общностей и складывается ли она вообще и т.д.? Социальная философия изучает законы, согласно которым в обществе складываются устойчивые, большие группы людей, отношения между этими группами, их связи и их роль в обществе. Эти законы и составляют содержание особой области общественной жизни — его социальной сферы.
В философско-социологической науке выделяют целый спектр социальных структур общества: социально-классовую, социально-территориальную (поселенческую), в основе которой лежат различия между городом и деревней, социально-демографическую, отражающую положение половых и возрастных групп, структуру профессиональную, по отраслям хозяйства. Существенно обогатились и научные представления об этнических общностях и их дифференциации1, микросоциальной структуре общества — первичных коллективах, семье и т.д.
Вместе с тем сложилась никем особо не санкционируемая, но тем не менее довольно прочная традиция излишнего разделения, специализации изучения различных элементов социальной жизни. В рамках этой традиции отдельно изучались, скажем, классы и классовые отношения, этнические общности, коллективы, семья и т.д.
Последствия подобного подхода все еще дают о себе знать, а новые проблемы осмыслены еще не в полной мере. Мы имеем в виду, например, рецидивы механистического сопоставления разных общностей, когда в тех или иных исследованиях они просто «сосуществуют», а не рассматриваются во взаимосвязи, «застылость» многих социальных определений, недооценку микросоциальной структуры общества, ее недостаточную связь с макросоциальными процессами, слабое внимание к общим методологическим проблемам, касающимся всех общностей, всех социальных связей, недостаточное вычленение именно общих законов всей социальной сферы и некоторые другие проблемы.
См., напр.: Бромлей /О.В. Очерки теории этноса. М.,1982.
Но развитие общества все с большей настойчивостью требует преодоления раздельного изучения отдельных общностей, требует интегрального анализа социальной жизни. На фоне возросших общественных и научных потребностей все острее ощущаются недостатки раздельного анализа социальных проблем, дефицит исследований, в которых социальная жизнь рассматривалась бы комплексно. По-видимому, своеобразным стержнем развернувшейся некоторое время назад дискуссии о социальной сфере был не столько вопрос о том, выделять или не выделять социальную жизнь как отдельную сферу, сколько обсуждение необходимости именно комплексного обобщающего анализа социальной жизни.
Нация как социально-этническая общность. В ряду общностей определенное место занимают этнические общности. Их число весьма велико — по некоторым подсчетам, современное человечество насчитывает две-три тысячи этносов. Они очень разнообразны по своим характеристикам. Одна из важнейших социально-этнических общностей — нация. Что она собой представляет?
Как и любая другая общность, нация складывается на основе действия определенных общественных факторов. В их числе важную роль играют материально-производственные факторы.
Здесь важно обратить внимание на то, что материально-производственная деятельность реализуется в каждом обществе в виде определенного материально-экономического механизма, все части которого связаны многообразными и сложными хозяйственными связями. Так, на определенном этапе — в конце феодализма и начале капитализма — в обществе сложилась единая система промышленных и сельскохозяйственных предприятий, других производственных подразделений, между которыми сформировались самые различные хозяйственные отношения. На базе этих связей сложились общий рынок, единая система валюты, транспортных коммуникаций, средств связи, налогов и т.д. Весь этот сложный хозяйственный механизм тысячами нитей связал миллионы людей, заставил их повседневно и постоянно общаться, вступать друг с другом в самые различные контакты. Это был как бы огромный материально-производственный мотор, который постоянно «перемешивал» все население определенного общества. И поскольку такие контакты по самым разным линиям постоянно связывали людей и повторялось это из поколения в поколение, то это и привело к образованию особой общности людей — нации.
Одним из важнейших факторов складывания и функционирования нации вместе с тем и ее существенной чертой является территория. Нам представляется, что этот термин не совсем точно отражает ту реальность, которая имеется в виду. Более точно, на наш взгляд, говорить об определенном природно-территориальном комплексе, понимая под ним не только пространственно-географические границы среды обитания общности, но и всю совокупность природных условий, включая климат, особенности ландшафта, растительного и животного мира, характер почвы и многое другое.
Этноинтегрирующая роль этого природно-территориального комплекса выражается во многих моментах. Во-первых, он предстает общей средой хозяйственной деятельности. Во-вторых, этот комплекс существенно определял быт людей, характер жилья, особенности пищи, одежды, весь образ повседневной жизни. В-третьих, природный комплекс был вместилищем пространственных коммуникаций — дорог, в качестве таковых использовали также и реки. В-четвертых, природный комплекс с появлением государственных институтов, территориального деления общества приобрел черты государственных границ, он превращался в государственную территорию. Таким образом, природно-территориальный комплекс нации — это не столько географическое, естественно-биологическое и т.д. явление, сколько социальная характеристика этих природных факторов, социальное качество, которое они обретают в определенных социальных условиях. И именно в таком виде этот комплекс является и объективной предпосылкой, и реальной чертой нации.
Кроме объективных факторов объединения нации, существуют и факторы субъективного порядка.
Прежде всего это общий язык. Общая экономическая жизнь, общая территория, сталкивающая людей друг с другом, неизбежно заставляли вырабатывать у людей общий язык. Он в данном случае выступает как естественное порождение общности экономической жизни, общности территории. Национальная общность и складывается в определенном отношении как результат функционирования общего языка.
Следующий фактор складывания нации — также субъективного плана — это общность психологического склада, духовной культуры, определенных традиций и т.д. На базе общей экономической жизни, территории, общего языка у людей, постоянно связанных друг с другом, складывается, вырабатывается некоторая общность социально-психологического облика, культурных традиций. И эта общность психологического облика, культуры, традиций также интегрирует, сплачивает людей. Много внимания уделяют исследователи — думается, это справедливо — анализу самосознания нации.
Субъективно-сознательные факторы играют важную роль в консолидации национальной общности. «Национальную культуру, психологию, самосознание, — отмечал А.Ф. Дашдамиров, — следовало бы рассматривать в первую очередь не в качестве суммы признаков, отличающих один народ от другого, а как факторы, способствующие ее устойчивости, целостности национальной общности, отражающие и сопровождающие ее жизнедеятельность. Такой подход позволяет выявить саму сущность особенностей культуры, психологии и т.д. как интегральных духовных образований, связывающих членов данной национальной общности в целостное устойчивое объединение»1 .
Для более конкретного уяснения сущности национальной общности остановимся на некоторых сопоставлениях нации и класса.
Нация как макросоциальная общность базируется на таких характеристиках, которые воплощают глубокие закономерности общественной жизни, складывающиеся и функционирующие в масштабе всего общественного организма. К числу этих характеристик следует прежде всего отнести определенные преобразования в материально-производственной жизни общества, степень развития классов, их отношений, социальное развитие пространства, занимаемого нацией, и некоторые другие преобразования.
Вместе с тем нация как общность связана и с весьма конкретным, эмпирически фиксируемым слоем общественных ценностей. К их числу можно отнести конкретные особенности трудовой деятельности, жизненного уклада, одежды, пищи, непосредственного общения, внутрисемейных отношений и т.д., короче, все то, что обычно связывается с этническими чертами жизнедеятельности общества. Нация, рассматриваемая с точки зрения этнического дифференциала, и выступает как этническая общность, проявляющаяся, закрепляющаяся в весьма конкретном уровне общественной жизни.
Классовая общность, как и национальная, складывается на основе глубоко закономерных, существенных признаков, например
единства экономических интересов. Эти признаки, конечно, находят свое воплощение в конкретно-эмпирических чертах жизнедеятельности локальных классовых групп. Но степень развитости моментов единства, общности жизнедеятельности классов в конкретно-эмпирическом слое не имеет существенного значения для констатирования самой классовой общности. Представители одного и того же класса могут разговаривать на разных языках, по-разному отмечать дни рождения своих детей, предпочитать различную кухню и т.д., но это нисколько не мешает им принадлежать к одной и той же классовой общности.
Иное дело национальная общность. Если глубинные характеристики, объединяющие нацию, не закрепляются, не дополняются общностью в области конкретных этнических ценностей, то о нации как общности нет смысла говорить. Она как общность существует, функционирует лишь тогда, когда действуют в единстве и взаимосвязи два уровня объединяющих ее механизмов: глубинно-сущностный и эмпирически-этнический. Элиминация любого из них снимает вопрос о нации вообще.
Другая грань особенностей структуры национальной общности проявляется во взаимосвязи объективно-всеобщих черт нации, с одной стороны, и меры осознанности принадлежности к нации каждого представителя нации — с другой. Для объяснения этого момента вновь прибегнем к аналогии с классовой общностью. Так, объективная общность классового положения отражается в общности идеологического и психологического облика представителей данного класса, в том числе и в определенном осознании каждым из них своей принадлежности к данному классу. В то же время индивид может и не идентифицировать себя с классом, к которому он объективно принадлежит. Данное обстоятельство, однако, никак не влияет на классовое положение индивида. Что бы он сам по данному поводу ни думал, отрицая даже свою принадлежность к какому-либо классу, он все равно является членом класса, с которым связан общностью экономического положения и экономических интересов.
Иначе обстоит дело с национальной общностью. В ее основе также лежат объективные факторы. В то же время национальная общность невозможна без сознательного соотнесения, причисления индивидов к данной общности. Мера развитости этого соотнесения может быть весьма различной, колеблясь от простого осознания этнической принадлежности до глубоко прочувствованного и осмысленного понимания сущности своей нации, нерасторжимости своей индивидуальной судьбы и судьбы своей нации. Но в любом случае само осознание своей принадлежности к нации является обязательным.
Эти особенности внутренней архитектоники нации, ее своеобразная многоэтажность должны непременно методологически учитываться при оценке места нации в социальной жизни общества в целом. Игнорирование, недооценка этих особенностей могут не только исказить картину этих связей, но и вообще завести рассмотрение наций в тупик1 .
Итак, на базе длительного исторического действия перечисленных выше факторов складывается национальная общность. Она находит свое выражение в определенном устойчивом объединении людей, в общности их хозяйственной жизни, территории, языка, психологического склада, традиций, культуры и т.д.
Конституируясь, национальная общность обретает внутреннюю качественную определенность. Тем самым она развивает свои внутренние пределы, границы, отделяющие ее от других общностей. На базе этой качественной определенности нации складываются ее отношения с другими общностями, другими нациями.
_____________________________________________________________________________
1 Проблема наций всегда относилась и относится к числу острейших, вызывающих непрекращающуюся полемику. Приведем два фрагмента по этому поводу. «Бытие нации не определяется и не исчерпывается ни расой, ни языком, ни религией, ни территорией, ни государственным суверенитетом, хотя все эти признаки более или менее существенны для национального бытия. Наиболее правы те, которые определяют нацию как единство исторической судьбы. Сознание этого единства и есть национальное сознание» (Бердяев Н. Философия неравенства// Дон. 1991. №2. С. 171).
«Национальная принадлежность — не врожденное человеческое свойство, но теперь оно воспринимается именно таковым», «нации создает человек, нации — это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей. Обычная группа людей (скажем, жителей определенной территории, носителей определенного языка) становится нацией, если и когда члены этой группы твердо признают определенные общие права и обязанности по отношению друг к другу в силу объединяющего их членства» (Геллпер Э. Нация и национализм//Вопросы философии. 1989. № 7. С. 124).
Национализм исторически выступает не только средством дезинтеграции традиционных обществ и их перехода в современное состояние, но и составной частью неравномерного процесса развития индустриальных государств. В рамках этих политических процессов разнятся как причины возникновения национализма, так и его цели, а также его роль в политическом развитии тех или иных стран.
Так, в XIX в., по мере разложения империй и формирования политической карты мира, требования наций к власти переместились с культурных на политические цели, что привело к созданию самостоятельных национальных государств. В переходных процессах XX в. национальные движения в основном возникали в русле национально-освободительной борьбы угнетенных народов, многочисленные примеры которой дал опыт разрушения колониальной системы в середине нынешнего столетия, что также сопровождалось формированием ряда национальных государств. Помимо задач, связанных с обеспечением государственного строительства, национализм в данных условиях способствовал внутренней консолидации общества, мобилизации его населения на осуществление целей модернизации и даже психологической компенсации страданий, вызванных отсталостью страны и резкими внутриполитическими противоречиями (X. Винклер).
Весьма типичной причиной, инициирующей национальные движения в переходных условиях, является и динамика развития отдельных национальных общностей в процессе изменения их масштаба и роли внутри конкретного государства. Например, «малые» нации перерастают в «большие», приобретая системообразующее для государства значение, что предполагает и соответствующее перераспределение прав и ресурсов власти.
В политических же процессах развитых современных государств национализм в основном складывается в рамках урегулирования межнациональных конфликтов, например, на основе возникновения на рушении прав жителей определенной национальности или несправедливого распределения социальных благ между различными национальными группами. Существенной причиной возникновения» национальных движений является и стремление «малых» наций к самостоятельности, базирующееся на преувеличении своей культурной и политической роли в обществе, что провоцирует сепаратизм и, как следствие, инициирует центробежные тенденции, ведет к дезинтеграции государства и общества, к нарастанию обособленности и изоляционизма отдельных групп населения. Помимо постоянного появления на политической карте современных государств новых национальных меньшинств, которые выступают со своими политическими требованиями, в качестве причин, провоцирующих возникновение национальных движений, могут выступать и влияние родственных зарубежных групп, борющихся за права соплеменников в других странах, и политика ирредентизма (сознательного объединения людей одной национальности в рамках единого государство), и противоре чия между титульными и нетитульными нациями и т.п.
Столь же распространенной причиной активизации национальных движений является и низкая эффективность государства, не способного к должному регулированию межгрупповых отношений. Например, в конце 80-х — начале 90-х гг. XX в. во многих странах Восточной Европы и республиках СССР всплеск национальных движений был вызван прежде всего резким ослаблением государственного контроля за межнациональными отношениями, а равно крайне низкой эффективностью его действий в социально-экономической сфере, сопровождавшейся резким падением уровня жизни населения. Одновременно активизации национализма способствовали и возросшие на волне перемен амбиции национальных элит, что также можно рассматривать в качестве относительно самостоятельной и весьма серьезной причины политической активности наций.
Значение этой особой причины формирования национализма тем более велико, что деятельность элитарных кругов нередко придает ему радикальные и разрушающие государственность формы путем пропаганды идей исключительности своей нации, утверждения ее особой миссии в развитии страны, разжигания межнационального недоверия и розни. Нередко под национальными лозунгами скрывается и сознательная установка определенных элитарных группировок, в том числе поддерживаемых из-за рубежа, на дезинтеграцию государства и общества, на изменение государственных границ, нагнетание региональной и международной напряженности.
Хорошей питательной средой для формирования политической поддержки такого рода разрушительных для государства целей становится и недостаточный уровень национального самосознания граждан, низкий уровень образования гуманитарной интеллигенции «малых» наций, массовое распространение в элитарных и не элитарных слоях межнациональных предрассудков, отсутствие у широких слоев населения склонности к компромиссам, терпимости к религиозным и иным характерным отличительным чертам жизни представителей другой национальности.
Наиболее важной объективной причиной возникновения национальных движений, формулировки их целей, придания им той или иной интенсивности и продолжительности являются разнообразные межнациональные (этнополитические) конфликты, которые не могут быть урегулированы за счет внутренних ресурсов сторон.
Конфликты такого рода нередко опосредуют разнообразные противоречия и асимметричные отношения групп социально-экономическо го, территориального, демографического и иного характера, придавая им своеобразный оттенок и усложняя пути и методы выхода из конфликтных ситуаций. При этом национальные аспекты, как правило, способны играть роль детонатора различных социальных противоречий, придавая противоборству чрезвычайную стремительность и остроту. Более того, различные политические силы порой стремятся сознательно свести те или иные социальные групповые конфликты к национальным основаниям. В связи с этим в науке нередко высказываются мнения о том, что любые расхождения позиций или неравенство ресурсов у национальных (этнических) общностей неизбежно приводит к острым конфликтам. Однако практический опыт развития межнациональных отношений в ряде таких стран, как Швейцария, Голландия, Бельгия и некоторых других, показывает возможность установления взаимоуважительных и политически стабильных отношений между различными национальными, этническими и расовыми группами.
Наиболее распространенными являются конфликты между наци ональными (этническими) группами в полиэтнических государствах, возникающие на основе различий во владении теми или иными социальными ресурсами, а также между национальным большинством именьшинством. Как правило, причинами такого положения дел в не малой степени служат факторы естественно-исторического характера, заселенность определенных территорий, тесная связь отдельных групп с теми или иными видами хозяйственной деятельности, процессы ассимиляции и миграции отдельных наций, эволюция административно-территориальной организации государства, а также сокращение его реальных возможностей. Например, в результате формирования социально-экономической периферии в России (в частности, это относится к районам Крайнего Севера, испытывающим постоянные трудности в обеспечении ресурсами) материальное неравенство проживающих там граждан непосредственно предстает как национальное.
Специфические конфликты возникают и в результате идентифи кации этнических меньшинств с родственной общностью, проживающей в соседних странах (например, у турок в Болгарии, венгров в Румынии, русских в Молдавии и т.д.). Примерно такие же противоречия возникают и вследствие формирования этнических анклавов, складывающихся в результате этнической эмиграции из соседних государств, а также воссоединения ранее раздробленных этносов и восстановления прав репрессированных народов.
Среди множества межнациональных конфликтов прежде всего следует отметить те, которые возникают на почве наиболее политически значимых противоречий между государством (центральной бюрократией) и национальной группой. Чаще всего данный конфликт связан с систематическим ущемлением прав последней (юридическим или фактическим). Такие отношения могут приобретать различные формы: немотивированного ужесточения контроля за жизнью данной части населения, создания препятствий в кадровом росте, проведения незаслуженных репрессий и т.д. Например, в СССР статус негласной государственной политики приобрело дискриминационное отношение властей к гражданам еврейской национальности, которые подвергались различным формам социального притеснения и унижения.
Во многих странах весьма распространенным типом межнациональных конфликтов является противоречие между титульной (коренной, дающей официальное название государству) и нетитульной (некоренной) нациями. Такое положение может выражаться в сужении представителям последней возможностей для вероисповедания, обучения детей на родном языке, установлении чрезмерных требований в освоении государственного языка, дискриминации по национальному признаку в области здравоохранения, образования, профессионального кадрового роста и т.д. Причем такие противоречия могут возникать даже тогда, когда нетитульная нация превосходит титульную по численности. Как свидетельствует опыт преобразований в большинстве современных Прибалтийских государств, самым серьезным последствием такой политики является масштабная социальная дискриминация и превращение представителей нетитульной (в данном случае русской) нации в «людей второго сорта». В структуре межнациональных отношений особое место занимают и так называемые межэтнические конфликты. Их особенность состоит в том, что степень их урегулированности слабо зависит от рациональных действий по использованию институтов власти и преобразованию характера их деятельности, проведения согласительной политики и использования всевозможных техник примирения (этим они отличаются от других типов межнациональных конфликтов). Причина крайней степени устойчивости подобных конфликтов заключается в том, что источники их напряженности, как правило, лежат в эмоционально-чувственной сфере, органически подкрепляясь действием бытовых традиций, некритически воспринятыми, «с молоком матери» впитанными оценками и суждениями, подсознательными, в том числе религиозными, стереотипами и стандартами, выражающими трудно изменяемое некомплиментарное отношение к людям другой национальности.
Этническая несовместимость, неспособность жить в мире «соприкасающихся наций» (С. Хантингтон) служит выражением культурной дистанции, которая порой является условием самого существования этносов. Причем эта дистанция трудно преодолима как для групп, так и на индивидуальном уровне. Нередко такие конфликты выливаются в ожесточенные, в том числе вооруженные, столкновения отдельных этнических образований (тейпов, махалей), ведущих борьбу друг с другом на протяжении долгих лет. И подчас требуется жизнь не одного поколения, чтобы такое взаимонепонимание утратило свою остроту и агрессивность.
Межнациональные (межэтнические) противоречия проявляются как на уровне политических институтов (движений), так и на межличностном, бытовом уровне. На этом уровне формируются разнообразные стереотипы враждебности, недоброжелательства, провоцируются стихийные мятежи, выступления, террористические акции, самосуд и т.п. В этом отношении важнейшим фактором примирения сторон является взвешенная политика государства, направленная на выравнивание прав представителей всех проживающих на его территории национальностей и предоставление им возможностей жизни в соответствии со своими убеждениями.
Класс как социальная общность. Учение о классах, их отношениях занимает большое место во всей марксистской концепции. Этому учению посвящена обширная литература, разные его аспекты тщательно и глубоко разработаны. Что же понимает социальная философия марксизма под общественными классами, как она их определяет?
Прежде всего подчеркнем, что в социальной философии исходным для понимания сущности классов является определенное их выведение из материального производства, понимание материального производства в качестве важнейшего фактора конституирование классов.
Вместе с тем связь классов с материальным производством отнюдь не противоречит тому, что данная общность складывается под определяющим воздействием какой-то одной стороны материального производства. Такой стороной являются производственные отношения общества. Показательным в этом отношении является известное ленинское определение класса. В.И. Ленин писал: «Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают»1. Если оценить эти черты классов в их собственно экономическом значении, то перед нами предстанет определенная характеристика структуры производственных отношений, которая и выражена В.И. Лениным через определение класса.
Производственные отношения воплощаются, реализуются в определенных экономических интересах людей. Эти интересы на определенных этапах развития производства дифференцируются, существенно различаются между собой, а то и противоречат друг другу. Вот эти объективные производственно-экономические интересы и являются тем экономическим механизмом, который объединяет, сплачивает определенные группы людей — классы. Сами классы выступают как своеобразное закрепление, воплощение определенных интересов в жизнедеятельности общественных групп2 .
Совокупная деятельность общества по производству материально-духовных благ выступает объективной, материально-производственной основой народа как социальной общности. Спрашивается, является ли этот фактор социально-образующим фактором и для классов? По-видимому, ответ не может быть однозначным. Конечно, общая трудовая деятельность трудящихся классов, многообразные контакты, общие ценности, установки и т.д., которые складываются в ходе этой деятельности, объединяют людей в класс. В этом смысле исключать социально-интегрирующую роль этого фактора при характеристике классов, тем более в конкретных исторических условиях, нельзя. Вместе с тем при выделении класса как общности акцент делается не столько на совместной трудовой деятельности как таковой, сколько на общей роли в общественной организации определенной группы людей, что и выражается в одной из черт ленинского определения. Так что не трудовая деятельность как таковая, а именно специфическая роль, своеобразная функция в совокупной трудовой деятельности общества выступает специфическим признаком класса как социальной общности.
В этой связи интересен и вопрос о территории как факторе класса как общности. Обычно эта проблема в литературе даже не ставится. Видимо, исходят при этом из посылки, что территория не разделяет классы, что на одной и той же территории, равно как и на совершенно разных территориях, существуют и функционируют как различные, так и одни и те же классы. Отсюда делается вывод, что территория не входит в число признаков класса. Соглашаясь с этим выводом в целом, мы бы хотели заметить, что вообще исключить проблему территорий из характеристики классов было бы неточностью. Это особо очевидно при конкретном анализе конкретных классов. Так, каждый класс существует, функционирует на определенной территории государства, например рабочий класс Италии, крестьяне Испании и т.д. Кроме того, есть специфические аспекты территориального размещения классов: крестьянство, например, связано с сельской местностью, индустриальные рабочие — в основном с городской средой обитания. Видимо, при определенных условиях имеет значение рассмотрение территориальной эволюции классов, например образование рабочего класса в бывших национальных окраинах СССР. Все это свидетельствует, что связь классов как общности с территорией имеет определенное содержание.
Остается ответить на вопрос: можно ли выделять сознательно-духовные факторы классовой общности, можно ли эти факторы считать одним из признаков самой классовой общности?
В общем виде на поставленный вопрос мы уже ответили, когда речь шла о факторах и признаках народа как общности. Мы считаем, что классовую общность не только можно, но и должно рассматривать и в плане сознательно-духовных характеристик.
В число признаков классов, на наш взгляд, включаются те субъективно-сознательные факторы, которые порождаются их непосредственным бытием и которые функционируют как непосредственная духовная форма осуществления этого бытия. Применительно к классам это означает, что к собственным признакам классов можно относить определенные социально-психологические характеристики данного класса, например чувство сопричастности представителям этого же класса, установки, выражающие отношение к другим классам, традиции, связанные с образом жизни данного класса, и т.п. Эти черты, если можно так выразиться, живут и функционируют в недрах самого класса как его общий, коллективный продукт, они никем специально не создаются, не отменяются, но выступают скрепами, соединительными нитями, связывающими группу людей в нечто целостное. Эти черты класса выступают формой его духовной ориентации в конкретных условиях бытия, и выступают как собственные признаки классовой общности, неотделимые от самой этой общности1. Вполне понятно, что классово-интегрирующая роль духовных факторов развертывается лишь на базе, основе, общности объективных экономических интересов как своеобразное дополнение, развитие интегрирующего действия этих интересов. Если же этих объективных основ общности нет, то никакие сознательные факторы ее сплотить, естественно, не могут.
Как и другие социальные общности, классы, складываясь, обретают свою качественную определенность, свою внутреннюю границу, отделяющую их от других классов, других социальных групп.
Качественная характеристика класса как социальной общности выражается во многих параметрах. Это и определенное развитие экономического интереса класса, и степень подчиненности всей жизнедеятельности членов данного класса этому общему интересу. Это и развитие образа жизни, общего для всех представителей класса, и социально-регулятивное воздействие этого образа жизни на весь спектр отношений индивидов данного класса к обществу, другим людям. Это и определенные черты социально-психологического облика данных людей, их установок, ценностных ориентации, нравственных принципов, предпочтений и т.д. Все это вместе взятое и выделяет класс как социальную общность, как бы очерчивает его рамки во всей совокупности народонаселения общества.
Вполне понятно, что по мере складывания классов как социальных общностей, по мере их развития конструируется и своеобразная область общественных отношений — отношений классов. Собственно, в данном случае налицо определенное взаимодействие: по мере конструирования классов складываются отношения между ними и по мере складывания этих отношений развиваются как общности и сами классы. Спектр этих отношений исключительно широк — начиная от самых острых, непримиримых форм конфронтации, классовой борьбы в антагонистическом частнособственническом обществе и кончая союзом, содружеством классов, идущих по общей дороге созидания.
Социальная страфитикация
Еще древний философ Платон размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что государство представляет из себя как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни.
Разнообразие отношений ролей, позиций приводят к различиям между людьми в каждом конкретном обществе. Проблема сводится к тому, чтобы каким — то образом упорядочить эти отношения между категориями людей, различающихся во многих аспектах.
Что же такое неравенство? В самом общем виде неравенство означает, что люди живут в условиях, при которых они имеют неравный доступ к ограниченным ресурсам материального и духовного потребления. Для описания системы неравенства между группами людей в социологии широко применяют понятие “социальной стратификации”.
При рассмотрении проблемы социального неравенства вполне оправдано исходить из теории социально — экономической неоднородности труда. Выполняя качественно неравные виды труда, в разной степени удовлетворяя общественные потребности, люди иногда оказываются, заняты экономически неоднородным трудом, ибо такие виды труда имеют разную оценку их общественной полезности.
Именно социально — экономическая неоднородность труда не только следствие, но и причина присвоения одними людьми власти, собственности, престижа и отсутствия всех этих знаков продвинутости в общественной иерархии у других. Каждая из групп вырабатывает свои ценности и нормы и опираются на них, если они размещаются по иерархическому принципу, то они являются социальными слоями.
В социальной стратификации имеет тенденцию наследование позиций. Действие принципа наследования позиций приводит к тому, что далеко не все способные и образованные индивиды имеют равные шансы занять властные, обладающие высокими принципами и хорошо оплачиваемые позиции. Здесь действуют два механизма селекции: неравный доступ к подлинно качественному образованию; неодинаковые возможности получения позиций в равной степени подготовленными индивидами.
Социальная стратификация обладает традиционным характером. Поскольку при исторической подвижности формы ее сущность, то есть неравенство положения разных групп людей, сохраняется на протяжении всей истории цивилизации. Даже в примитивных обществах возраст и пол в сочетании с физической силой был важным критерием стратификации.
Учитывая неудовлетворенность членов общества существующей системой распределения власти, собственности и условий индивидуального развития, все же нужно иметь в виду универсальность неравенства людей.
Стратификация, как и любая другая наука, имеет свои формы. До сих пор мы говорили о неравенстве без учета его формы, Между тем от формы зависит и интенсивность стратификации. Теоретические возможности здесь колеблются от такой крайности, когда любому статусу приписывается одинаковое количество и того и другого и третьего. Крайних форм стратификации не было ни в одном историческом объекте.
Сопоставим ситуацию, когда в обществе многочисленны социальные слои, социальная дистанция между которыми невелика, уровень мобильности высок, низшие слои составляют меньшинство членов общества, быстрый технологический рост постоянно повышает “ планку” содержательного труда на нижних ярусах производственных позиций, социальная защищенность слабых, помимо прочего, гарантирует сильным и продвинутым спокойствие и реализацию потенций. Трудно отрицать, что такое общество, такое межслоевое взаимодействие скорее по-своему идеальная модель, чем обыденная реальность.
Большинство современных обществ далеки от этой модели. Или присущи концентрация власти и ресурсов у численно небольшой элиты. Концентрация у элиты таких статусных атрибутов как власть, собственность и образование препятствует социальному взаимодействию между элитой и другими стратами, приводит к чрезмерной социальной дистанции между нею и большинством, Это означает, что средний класс немногочислен и верх лишен связи с остальными группами. Очевидно, что такой социальный порядок способствует разрушительным конфликтам.
В своем труде “Государство” Платон утверждал, что правильное государство можно научно обосновывать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя.
Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно таким он представлял общество, руководимое правителями (блюстителями).
Аристотель в “Политике” также рассмотрел вопрос о социальном неравенстве. Он писал, что ныне во всех государствах есть три элемента: один класс — очень богат; другой — очень беден; третий же — средний. Этот третий — наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие мошенниками.
Реалистически размышляя о стабильности государства, Аристотель отмечал, что необходимо думать о бедных, ибо у государства, где множество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много врагов. Ведь бедность порождает бунт и преступления там, где нет среднего класса и бедных огромное большинство, возникают осложнения, и государство обречено на гибель. Аристотель выступал как против власти бедняков, лишенных собственности, так и против эгоистического правления богатой плутократии. Лучшее общество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чем оба других, вместе взятых, управляется лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.
Социальная мобильность.
Изучение социальной мобильности было начато П. Сорокиным, опубликовавшим в 1927 году книгу “ Social Mobility, Its Forms and Fluctuation”.
Он писал: “Под социальной мобильностью понимается любой переход индивида или социального обьекта (ценности) т.е. всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую. Существуют два основных типа социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальной социальной мобильностью, или перемещением, подразумевается переход индивида или социального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же уровне. Перемещение некоего индивида из баптистской в методистскую религиозную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (как мужа, так и жены) в другую при разводе или при повторном браке, с одной фабрики на другую, при сохранении при этом своего профессионального статуса — все это примеры горизонтальной социальной мобильности. Ими же являются перемещения социальных объектов (радио, автомобиля, моды, идеи коммунизма, теории Дарвина) в рамках одного социального пласта, подобно перемещению из Айовы до Калифорнии или с некоего места до любого другого. Во всех этих случаях “перемещение” может происходить без каких — либо заметных изменений социального положения индивида или социального объекта в вертикальном направлении.
Под вертикальной социальной мобильностью подразумеваются те отношения, которые возникают при перемещении индивида или социального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимости от направлений перемещений существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, т.е. социальный подъем и социальный спуск. В соответствии с природой стратификации есть нисходящие и восходящие течения экономической, политической и профессиональной мобильности, не говоря уже о других менее важных типах. Восходящие течения существуют в двух основных формах: проникновение индивида из нижнего пласта в существующий более высокий пласт; создание такими индивидами новой группы и проникновение всей группы в более высокий пласт на уровень с уже существующими группами этого пласта. Соответственно и нисходящие течения так же имеют две формы: первая заключается в падении индивида с более высокой исходной группы, к которой он ранее принадлежал; другая форма проявляется в деградации социальной группы в целом, в понижении ее ранга на фоне других групп или разрушении ее социального единства. В первом случае падение напоминает нам человека, упавшего с корабля, во втором — погружение в воду самого судна со всеми пассажирами на борту или крушение корабля, когда он разбивается вдребезги.
Социальная мобильность может быть двух видов: мобильность как добровольное перемещение или циркуляция индивидов в рамках социальной иерархии; и мобильность, диктуемая структурными изменениями (например индустриализацией и демографическими факторами). При урбанизации и индустриализации происходит количественный рост профессий и соответствующие изменения требований к квалификации и профессиональной подготовке. Как следствие индустриализации наблюдается относительный рост рабочей силы, занятости в категории “белых воротничков”, уменьшение абсолютной численности сельскохозяйственных рабочих. Степень индустриализации фактически коррелирует с уровнем мобильности, так как ведет к росту числа профессий высокого статуса и к падению занятости в профессиональных категориях низшего ранга.
Следует отметить, что многие сравнительные исследования показали: под влиянием сил изменения в стратификационных системах. Прежде всего, возрастает социальная дифферентация. Передовая технология дает толчок возникновению большого числа новых профессий. Индустриализация приводит в большее соответствие профессионализм, подготовку и вознаграждение. Иными словами для индивидов и групп становится характерной тенденция к относительно устойчивым позициям в ранжированной стратификационной иерархии. В итоге усиливается социальная мобильность. Уровень мобильности возрастает в основном вследствие количественного роста профессий в середине стратификационной иерархии, т.е. за счет вынужденной мобильности, хотя активизируется и добровольная, так как большой вес приобретает ориентация на достижение.
Столь же, если не в большей мере, влияет на уровень и характер мобильности система общественного устроения. Ученые давно обратили внимание на качественные различия в этом отношении между обществами открытого и закрытого типа. В открытом обществе нет формальных ограничений мобильности и почти отсутствуют ненормальные.
Закрытое общество, жесткой структурой препятствующее увеличению мобильности, тем самым противостоит нестабильности.
Социальную мобильность правильнее было бы назвать обратной стороной той же проблемы неравенства, ибо, как отмечал М. Бьютл, “социальное неравенство усиливается и узаконивается в процессе социальной мобильности, функцией которой является отвод в безопасные каналы и сдерживание недовольства.
В закрытом обществе мобильность вверх ограничена не только количественно, но и качественно, поэтому индивиды, достигшие верхов, но не получающие той доли социальных благ, на которую они рассчитывали, начинают рассматривать существующий порядок как помеху к достижению своих законных целей и стремятся к радикальным изменениям. Среди лиц, мобильность которых направлена вниз, в закрытом обществе часто оказываются те, кто по образованию и способностям более подготовлен к руководству, чем основная масса населения, — из них и формируются вожди революционного движения в тот период, когда противоречия общества приводят к конфликту в нем классов.
В открытом обществе, где сохранилось мало барьеров, мешающих продвижению вверх, те, кто поднимаются вверх, имеют тенденцию отходить от политической ориентации класса, в который они перешли. Аналогично выглядит поведение тех, кто снижает свое положение. Таким образом, те, кто поднимаются в высшую страту, менее консервативны, чем постоянные члены высшей страты. С другой стороны, “сброшенные вниз” являются более левыми, чем стабильные члены низшей страты. Следовательно, движение в целом способствует стабильности и в то же время динамизму открытого общества.
9О-е годы ХХ века, по всей видимости, войдут в историю России как эпоха трех революций, или, возможно, трех стадий одной революции, жестко предопределяющих друг друга. Первая, политическая, завершилась в августе 1991 года; вторая, экономическая, дает первые ощутимые плоды. Однако параллельно с ней и обгоняя ее, будет набирать ход третья — социальная революция, которая станет реальностью очень скоро, но окончательно изменит облик России лишь на исходе тысячелетия.
Подобная расстановка приоритетов вполне естественна: политика и экономика — это злободневные темы, а злобой дня сегодня является задача «накормить народ». Нет ничего очевиднее с точки зрения здравого смысла. Согласно уверениям некоторых политиков, правительство может достаточно быстро осуществить свои декларации: стабилизировать рынок, укрепить финансовую систему и сбалансировать госбюджет. Исполнится сон реформаторов: народ будет «накормлен» (то есть удовлетворит критический минимум своих потребностей), так и не восстав.
Очевидно, однако, что за эту идиллию, по всей вероятности, стране придется расплачиваться долго и мучительно. Удары топора, которым строят светлое рыночное завтра, неминуемо чем-то отзовутся в нашей судьбе: будущее имеет обыкновение жестоко мстить за легковесность, с которой решаются проблемы настоящего.
Самым ужасным результатом реформ будет сокрушительный удар по социальной структуре, унаследованной от советской эпохи. Эта структура оказалась настолько стабильной и ударопрочной, что выдержала падение «реального социализма». Падение властвующей элиты не привело к сколь либо серьезным социальным конфликтам или катастрофам (о чем предупреждали некоторые социологи) не в последнюю очередь и потому, что наиболее резкое расслоение осуществлялось в советском обществе именно по признаку обладания властью. Падение партократической элиты было сравнительно мягким, поскольку другие признаки, расслаивающие общество индустриального типа (доход, обладание собственностью, образование, профессия, социальный престиж и т.д.) в советском обществе не были значимыми в той степени, которая с неизбежностью обуславливает жестко конфликтные отношения социальных страт.
Прочное сцепление разнородных слоев в советских условиях имело место не только благодаря короткой социальной дистанции между ними, но и в силу такого явления как определенная взаимоуравновешенность статусов: низкая зарплата и абсолютное безвластие интеллигента обесценивали его высокий образовательный ранг и относительную свободу в глазах рабочего, имевшего, по крайней мере, более солидный доход, — что не позволяло подспудной недоброжелательности перерасти в открытую ненависть. Напротив, представитель умственного труда компенсировал свое унижение сознанием престижности высшего образования и интеллектуальной профессии, карьерными перспективами и большей свободой распоряжения своим рабочим временем.
Иными словами: материальное положение не было доминирующим фактором расслоения, противовесом ему служили не менее значимые — внеэкономические — параметры.
Вот этим-то основаниям общественной интеграции сегодня на наших глазах стремительно приходит конец. Переход контроля над собственностью от государства к гражданам грозит пойти по самому худшему варианту: гигантская часть национального продукта неудержимо поступает уже даже не в распоряжение, а в легальную собственность новых и старых экономических элит, а непропорционально малая течет сквозь пальцы большинства населения. Уровень дохода становится главным параметром стратификации, не сбалансированным никаким противовесом. Происходит выравнивание статусов по уровню дохода, а это означает, что на смену высокоинтегрированной, устойчивой социальной структуре грозит прийти наиболее нестабильная разновидность классового общества.
Общество такого типа обречено постоянно балансировать на грани социальной войны. Чем резче и одномернее социальное расслоение, тем выше заряд негативных общественных настроений (ненависти, зависти, страха), испытываемых различными слоями друг к другу, тем глубже их взаимное отторжение. В этом смысле, будущее социального мира в стране зависит от того, сможет ли правительство предотвратить лавинообразно нарастающие в процессе стихийной приватизации чудовищные диспропорции в распределении бывшей госсобственности между различными социально-экономическими группами.
В западных обществах тенденция к сокращению социальной дистанции имеет место именно благодаря прочному положению и длительному росту среднего класса, который тем самым сглаживает резкость социального расслоения и является главным гарантом стабильности. Напротив, в странах «третьего мира» колоссальный разрыв в доходах, в уровне и стиле потребления, в самом образе жизни между верхними и беднейшими слоями населения колоссален, а доля средних слоев несопоставимо (с Западом) низка.
Новая стратификация может оказаться социальным динамитом, который взорвет общество, так как если не удастся обеспечить минимально необходимый уровень доходов, объем и влияние среднего класса, в обществе неминуемо возобладает самая опасная с точки зрения стабильности разновидность социальной идентификации — классовая. Начало этого распада общества на классовые идентификации придется, скорее всего, на время не до, а после стабилизации рынка (причем, не будем забывать, стабилизации на очень низком уровне). К этому моменту огромное количество людей, утратив надежды на изменение личной ситуации, теплившиеся в период экономического хаоса и неопределенности, поймет, что перебои с питанием есть еще не самая страшная трагедия в этой жизни, и с трезвостью разочарования осознает жесткие рамки своего социального ранга.
В этой ситуации каждый из основных трех классов будет по-своему нести в себе потенциальную угрозу стабильности. Высший класс (крупные предприниматели и собственники, акционеры предприятий-монополистов, связанная с госсектором бюрократия и обслуживающая связи с мировым рынком компрадорская буржуазия), сосредоточив в своих руках огромные богатства, окажется красной тряпкой практически для всего общества. Демонстративное потребление, ориентированное на западные потребительские стандарты, от которого уже сегодня не могут отказаться наши нувориши, будет подпитывать неугасимую ярость низших слоев.
С другой стороны, пропасть, которая проляжет между богатым и средним классами, не позволит первому рассчитывать на партии, имеющие социальную базу в лице последнего.
Наиболее активная часть неимущего класса (рабочие разорившихся и убыточных предприятий, бывшие колхозники, так и не ставшие фермерами, безработные, а также огромное большинство людей, не сумевших рационально использовать возможности эпохи приватизации) — станет поставщиком «массовки» для разного рода революционных движений.
Но даже не будь всего этого — большой малоимущий слой сам по себе создаст непереносимую нагрузку на экономику. Высокие налоги, необходимая помощь неимущим (не помогать же означает бунт и кровь), навряд ли станут стимулом для развития деловой активности. Правительство, вынужденное обременять ими другие классы, не заслужит благодарности от низшего и станет врагом в глазах высшего и среднего, — на который придется основная тяжесть налогов.
Средний класс — мелкие и средние предприниматели, преуспевающая часть интеллигенции, рабочие прибыльных предприятий, новые собственники, выигравшие от приватизации, — в ситуации резкого расслоения будут испытывать двойную фрустрацию: страх перед разъяренным низшим классом и ненависть к недосягаемому высшему. Самый печальный из возможных результатов приватизации — создание слоя «фрустрированных собственников» — этой потенциальной базы фашизма (который, по определению Сеймура Липсета, является экстремизмом среднего класса).
Судьба общества, в котором господствует одномерная перспектива оценки, печальна. Чем более распределение богатства совпадает с распределением социального престижа, тем больше вероятность взаимного отторжения слоев — низших, средних и высших, тем ближе и острее опасность дезинтеграции с ее разновидностями от революции до гражданской войны.
Конечно, в мире нет страны, где бедные не испытывали бы неприязни к богатым. Но эта естественная неприязнь может быть усилена или ослаблена — в зависимости от факторов скорее социокультурного, нежели экономического порядка. Если представители малоимущих слоев усвоят, что они не имеют никаких шансов на поощрение обществом своих «нетоварных» достоинств, это приведет не только к устрашающей моральной деградации, но и к взрывоопасному обострению классовой ненависти. Не имея шансов разбогатеть, он может добиться признания и почета совсем на другом поприще.
Список литературы
1. Зборовский Г. Е. Орлов Г. П. Социология. М., 1995.
2. Комаров М. С. Введение в социологию. М., 1995.
3. Ильин В. И. Основные контуры системы социальной стратификации общества// Рубеж. 1991. № 1. С.96—108.
4. Смелзер Н. Социология. — М., 1994.
5. Комаров М. С. Социальная стратификация и социальная структура // Социол. исслед. 1992. № 7.
6. Гидденс Э. Стратификация и классовая структура // Социол. исслед. 1992. №11
7. Политология под ред. Проф. М.А. Василика М., 1999 г.
www.ronl.ru
