Степан Дмитриевич Эрьзя (настоящая фамилия – Нефедов) – известный русский скульптор, благодаря которому весь мир узнал о существовании одного мордовского племени. В статье представлен краткий обзор его жизни и творчества.
Степан Дмитриевич Эрьзя родился в Ардатовском районе Мордовии (д. Баево) 27 октября 1876 года. Родители его были крестьянами, относящимися к мордовскому племени эрзя (отсюда и псевдоним скульптора). В этом племени языческие верования сохранялись и в 19 столетии. Известно, что эрзя чтили души рек, родников и камней, поклонялись священным деревьям. Тем не менее, сам Степан был православным, причем уже в 3-м поколении.
Будущий скульптор начал самостоятельную жизнь в возрасте 14 лет. В течение дальнейших 10 лет Степан Дмитриевич Эрьзя занимался различными промыслами, включая роспись храмов. Лишь вернувшись к своим родителям в г. Алатырь, куда они переехали к тому времени, Степан начал заниматься тем, что стало его настоящим призванием. Местные купцы высоко оценили декорации, которые он сделал к любительскому спектаклю по творчеству А. С. Пушкина. Они решили показать рисунки Степана Дмитриевича директору Строгановского училища города Москвы.
В 1901 году, практически не владея русским языком, Эрьзя отправился на обучение в Москву. Отучившись год в Строгановском училище, где он посещал вечерние рисовальные классы, Степан Дмитриевич Эрьзя смог поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. В течение года Эрьзя готовился стать живописцем, однако затем решил перейти на скульптурное отделение. Ему легко давалась учеба. Эрьзя Степан Дмитриевич быстро освоил ремесло скульптора благодаря своей природной одаренности. Учителем его был С. М. Волнухин, который известен как автор памятника Ивану Федорову, русскому первопечатнику. Степана связывали дружеские отношения со своим учителем. Эрьзя помогал ему после революции. Он увез больного Волнухина на юг, пытаясь спасти его. Однако учитель его умер у него на руках. Творчество представителя импрессионизма П. П. Трубецкого также оказало большое влияние на становление будущего скульптора.
Эрьзя Степан Дмитриевич не окончил курса. Он посчитал, что получил в училище все, что мог. В 1906 году он отправился в Италию. Именно здесь он окончательно стал именовать себя Эрьзей, считая, что тем самым заявляет миру о своем народе. Следует отметить, что он откликался на это прозвище и раньше, а иногда подписывал фамилией Нефедов-Эрьзя свои ученические работы.
Вдохновленный творчеством Микеланджело, Эрьзя принялся работать в мраморе. В Италии он быстро освоил нужные навыки. Скульптор рубил свои творения сразу в камне. Он не готовил предварительно проекты или эскизы. Следует отметить, что немногие мастера работали, используя технику прямого высекания. Обычно они прибегали к услугам помощников. В настоящее время сохранилось не так много работ Эрьзи, относящихся к данному периоду. Среди этих скульптур необходимо отметить статую Иоанна Крестителя. Эта работа была выполнена для храма г. Специя.
В 1909 году к Степану Дмитриевичу пришел первый громкий успех. Именно тогда на восьмой Международной выставке в Венеции была продемонстрирована композиция Эрьзи, получившая название "Последняя ночь осужденного перед казнью". Это произведение Степан Дмитриевич создал после посещения расположенной в Москве Бутырской тюрьмы. Нужно сказать, что в годы ученичества интересующий нас скульптор подрабатывал фотографом. В это время снимал революционеров, которые были арестованы, Эрьзя Степан Дмитриевич.
Краткая биография мастера не предполагает подробного знакомства с его творчеством. Однако необходимо сказать пару слов о "Последней ночи осужденного перед казнью", поскольку это очень важная работа. Степан Дмитриевич изобразил сидящего полуобнаженного человека, который мучительно пытается осознать то, что вскоре ему предстоит. В этой фигуре угадывается сходство с автором, что характерно для целого ряда работ интересующего нас мастера.
Нужно сказать, что эта скульптура произвела большое впечатление на выставке. Эрьзю сразу же стали называть не иначе как "русский Роден". Интересно, что незадолго до выставки работа, которая должна была быть представлена на ней, была испорчена. Степану Дмитриевичу пришлось восстанавливать скульптуру всего за 4 дня. В настоящее время местонахождение этой работы, выполненной в бетоне, неизвестно. Имеются лишь ее воспроизведения.
Степан Дмитриевич Эрьзя, скульптуры которого к тому времени были уже достаточно известны за границей, в 1910 году переехал во Францию. Большой успех имели его выставки в Мюнхене, Ницце и Милане. Музей в Ницце приобрел его работы, их покупали и частные коллекционеры. В Париже в 1913 году провел свою первую персональную выставку Эрьзя Степан Дмитриевич. Биография его в это время отмечена созданием целого ряда скульптурных портретов, выполненных на заказ. Это дало значительный доход мастеру. Степан Дмитриевич Эрьзя, работы которого пользовались большим спросом, запоминал пластику модели мгновенно. Поэтому заказы он выполнял очень быстро – достаточно было одного-двух сеансов.
Степан Дмитриевич в 1912 году создал портрет своей любимой женщины, Марты. Этот скульптурный образ (грациозный наклон головы, таинственная полуулыбка), а также особые приемы лепки (контрастно сглаженное лицо, фактурно обработанные массивные волосы) в дальнейшем творчестве художника будут повторяться во множестве женских портретов. В работе "Норвежская женщина", созданной в 1914 году, скульптор с большим мастерством передал непростое душевное состояние героини, не очень красивой и не очень молодой женщины. Она испытывает то ли счастье, то ли страдание.
Эрьзя в 1914 году вернулся в Россию. Его соседом стал С. Т. Коненков, который существенно повлиял на дальнейшее творчество мастера. Степан Дмитриевич, мобилизованный в период Первой мировой войны, находился под началом доктора Г. О. Сутеева. Эрьзя служил санитаром. Врач, под началом которого находился Степан Дмитриевич, записал его рассказы, полные необыкновенных приключений, о его жизни за границей. Эти рассказы впоследствии были опубликованы.
Вернувшись на родину, скульптор создавал работы не только в мраморе. Эрьзя использовал и материалы, которые в станковой скульптуре считаются необычными (железобетон, цемент). Кроме того, художник применял бетон с металлической стружкой. Эрьзя сначала работал в дереве. Этому способствовала его дружба с Коненковым, который был известным мастером по созданию деревянной скульптуры. На выбор материала повлияли и детские впечатления, которые получил Степан Дмитриевич, любуясь работами мордовских народных мастеров, выполнявших скульптуры из дерева.
Мрамор неизменно оставался излюбленным материалом Эрьзи. Степан Дмитриевич даже отправился на Урал на поиски редких пород мрамора. Эта поездка относится к периоду с 1918 по 1921 год. В это время скульптору пришлось пережить все тяготы сурового послереволюционного времени и последовавшей за ним гражданской войны.
"Ева" – известная работа Эрьзи, выполненная в 1919 году. Библейская прародительница высечена из мрамора. Она предстает перед нами в образе деревенской пышнотелой молодухи, наивной и эротичной одновременно. Эта скульптура перекликается с творениями мастеров модерна. Угасание данного стиля относится к периоду становления Эрьзи в качестве скульптора.
Степан Дмитриевич в первые годы после войны проживал в Екатеринбурге, а также в Москве, Батуми, Новороссийске, Баку. Мастер преподавал, принимал участие в мероприятиях, проводимых новой властью. Эрьзя в 1922 году выполнил портреты Акакия Церетели, Шота Руставели, Ильи Чавчавадзе. Также он создал следующие работы: "Леда и лебедь", "Материнство", "Летящий". Все эти творения выполнены из дерева. Художник создавал и декоративные работы на заказ. Большая часть из них не сохранилась. Среди этих работ нужно отметить памятники Карлу Марксу и Свободы в Екатеринбурге. Оба они выполнены из цемента и относятся к 1920 году. Среди сохранившихся работ этого времени представлены откровенно слабые, такие как Дом Союзов в Баку. Чувствуется, что Эрьзя не владел этими формами. Также делал головы и бюсты Ленина скульптор Степан Дмитриевич Эрьзя.
Художник в 1925 году стал членом Общества русских скульпторов. В следующем году он поехал во Францию со своей выставкой, после чего решил не возвращаться на родину. Эрьзя поселился в Аргентине, поскольку европейские страны не хотели принимать "красного скульптора". Так начался новый плодотворный этап в жизни такого художника, как Степан Дмитриевич Эрьзя.
Аргентинский период сильно повлиял на творческое своеобразие мастера. Степан Дмитриевич, переехав в эту страну, поселился в небольшом домике, расположенном на окраине Буэнос-Айреса. Эрьзя регулярно выставлял на местных выставках свои работы, издал на собственные средства брошюру с информацией о них. В этот период единственным материалом для Эрьзи была древесина альгарробо и квебрахо, которая произрастает исключительно в южноамериканских лесах. Этот материал является исключительно твердым, поэтому он потребовал от Степана Дмитриевича тяжелой, кропотливой работы. Художник использовал наплывы, наросты, корни деревьев, соединяя нужные куски клеем. В 1932 году выполнил голову-маску "Моисей" (на фото выше) Степан Дмитриевич Эрьзя. Аргентинский период - это также время создания скульптурных портретов его отца и матери, "Льва Толстого" (в 1930 году). В 1944 году художник выполнил работу "Мужик". Также Эрьзя создал множество портретов юных красавиц.
В 1950 году Эрьзя (Нефедов) Степан Дмитриевич вернулся в СССР. Вместе с ним на корабле прибыли практически все его скульптуры (всего более 300 работ). Также художник привез куски древесины альгарробо и квебрахо для своих будущих произведений. Организованная в Москве в 1954 году персональная выставка Эрьзи имела большой успех.
Скульптор скончался 27 ноября 1959 г. В Саранске покоятся останки великого мастера, каким, безусловно, был Степан Дмитриевич Эрьзя. Фото его могилы представлено выше.
fb.ru
С. Д. Нефёдов (Эрьзя — псевдоним, идущий от самоназвания одной из народностей, живущих в Мордовии) родился в селе Баеве Алатырского уезда Симбирской губернии (ныне Ардатовский район Республики Мордовия). В юности занимался иконописью, образование получил в 1902–1907 в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (мастерская С. М. Волнухина). В 1907–1914 жил и работал в Италии, Франции, принимал участие в 10 крупнейших международных выставках в Милане, Риме, Венеции и Париже.
В конце 1926 С. Д. Эрьзя был командирован с выставкой своих работ во Францию. Оттуда он по приглашению президента Аргентины Марсело Торкато де Альвеара уехал в эту страну, где жил и работал в Буэнос-Айресе в 1927–1950. Там появились сотни скульптур, выполненных из субтропических деревьев — кебрачо, альгарробо, урундай.В 1950 Эрьзя возвратился на родину, привезя ей в дар более 250 своих произведений. В 1954 в Москве с большим успехом прошла его персональная выставка. Многолетняя деятельность С. Д. Эрзи в области изобразительного искусства была отмечена высокими государственными наградами.
Скульптор Степан Эрьзя умер 27 ноября 1959 года. Его похоронили в Саранске, и хотя его прах теперь на вечно связан с родной мордовской землей, его искусство, не знающее границ, принадлежит всему человечеству.
БЕЖАТЬ ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ....
Полновесно и значимо имя скульптора прозвучало впервые в 1909 году на международной выставке в Венеции, «гвоздем» которой, как писала газета «Русско-французский вестник», была скульптура Эрьзи «Последняя ночь осужденного перед казнью»
Париже. С.Д. Эрьзя выступил на них как сложившийся мастер с ярко выраженной демократической устремленностью. С потрясающей силой скульптору удалось воплотить образы Христа («Христос распятый», «Христос кричащий – 1910),
А. Блок:«Россия была больна и безумна, и мы, ее мысли и чувства, вместе с нею. Была минута, когда все чувства родины превратились в сплошной безобразный крик, похожий на крик умирающего от мучительной болезни. Тело местами не чувствует уже ничего, местами — разрывается от боли, и все это многообразие выражается однообразным, ужасным криком»
Эрьзя популярен в знаменитых парижских салонах, его работы уже несколько лет скупает торговец произведениями искусства. Тогда же на выставку Эрьзи приходит посол Аргентины во Франции. Он так потрясен талантом Степана, что умоляет его уезжать в Аргентину - на то время самую цивилизованную страну американского континента.Когда Луначарский на первой выставке скульптуры молодой республики Советов в 1926 году отмечает работы Эрьзи как самые яркие и талантливые, художнику открывается дорога на все крупнейшие выставки. В 1928 году он везет свои скульптуры по указанию Луначарского в Париж.
Через пятнадцать лет, вернувшись в Париж, Степан узнает две новости - хорошую и плохую. Первая: торговец его здорово обманывал и сбежал на свою родину, в Аргентину, с огромной коллекцией скульптур Эрьзи. Новость вторая получше: аргентинский посол становится президентом страны и все настойчивее уговаривает Эрьзю приехать к нему. Скульптор соглашается. Его встречают с царскими почестями: пресса и богема у его ног, заказы, мастерская появляются мгновенно.Эрьзя прожил в Аргентине счастливые двадцать шесть лет. Был признан народным скульптором, народ и богема его обожали, от заказов не было отбояВАргентине он нашел южноамериканское дерево кебрачо. И понял, что это тот крепчайший материал (в переводе с языка индейцев кечуа - "твердый как топор"), который он искал. К кебрачо потом добавилось другое местное дерево - альгарробо. Именно из них мастер и выполнил свои работы, принесшие ему заслуженную мировую славу. За время работы в Аргентине мастер создал более трехсот скульптур, из которых около двухсот увез на родину.
Эрьзя, поселившийся в Буэнос-Айресе с 1927 года, всегда тосковал по Родине. Несмотря на то, что аргентинские власти всячески благоволили его таланту, и южноамериканская интеллигенция неустанно восторгалась его творчеством. Конечно, вокруг Степана Дмитриевича крутилось немало скользких типов, пытавшихся убедить, будто ни он, ни его творчество стране Советов не нужны. Но Эрьзя упорно засыпал посольство СССР просьбами содействовать ему вернуться на родину. Агент НКВД Юлия Кун, была креплена» к скульптору якобы в качестве помощницы.
Эрьзинское творчество пользовалось за границей ошеломительным успехом, ежегодно «дон Стефано» получал первые премии на художественных выставках. Президент Аргентины лично жаловал Эрьзю почтением. В центре Буэнос-Айреса до сих пор стоит созданный Эрьзей памятник и немало его произведений хранится в государственных и частных коллекциях Аргентины. Степану Дмитриевичу предлагали аргентинское гражданство, но он настырно твердил, что его дом – Россия. А потом еще и американцы подключились, уговаривали его переехать в США. Но Эрьзя просился домой.
В СССР чиновники внимательно отслеживают триумф человека, которому на родине отказывали в самых грандиозных его проектах. Пишет посол Сергеев:-Его уговаривают вернуться. После долгих раздумий скульптор ставит условие: музей в Москве, где поместят его работы, мастерская и фильм о его творчестве. - Я доложил руководству страны об условиях, на которых Эрьзя был готов вернуться. Москва ответила: пусть сначала вернется, там посмотрим... Похоже, его не хотели видеть в СССР. Я обманул Эрьзю и сказал, что все договоренности есть. Обманул ради того, чтобы страна не потеряла величайшего скульптора и его шедевры.
В 1948 году посла Сергеева отзывают на родину. Москва пытается замять вопрос об Эрьзе.Окончательное решение о его возвращении выносил ЦК КПСС, где считали Эрьзю предателем. С одной стороны, определённую роль сыграли лживые донесения Кун. С другой, возвращению Эрьзи противились возглавлявший тогда Академию художеств СССР Герасимов, «придворные» коммунистические скульпторы Томский и Вучетич и их закадычный дружок, председатель Комитета по делам искусств Лебедев. Они частенько «тусовались» на даче у Ворошилова и, как говорится, были «вась-вась» со Сталиным.Совет Министров СССР и МИД давали «добро», а от ЦК до 1950 года не удавалось получить положительного ответа. Но в Буэнос-Айресе остался атташе Юрий Николаевич Папоров, и он продолжает контакты со скульптором.
В 1950-м Эрьзя в Москве. Его никто не встретил кроме родных. Огромный архив, работы, куски драгоценного кебрачо держать негде. Милиция не дает паспорт, в минкультуры тормозят с мастерской. Чиновник, к которому скульптор взывает о справедливости, кричит: "Зачем вы вернулись? Я три года положил на то, чтоб вы сюда не приезжали!"
Эрьзя уже не молод. Через полтора года у него появляется квартирка. Как и враги в среде искусства. К примеру, всесильный Вучетич обвиняет его в буржуазности. Умирая, Эрьзя пишет, что все свои работы дарит советскому народу. Академия художеств отказывается создавать его музей в столице, скульптуры отправляют сначала в Русский музей (нехудшее место-прим мое.Георгий), затем дальше-в Мордовию.Тоже вроде бы разумно-на малую Родину скульптора.Но в семидесятых часть работ хранили в жутких условиях на первом этаже жилого дома Саранска. В старом трухлявом домике к столетию великого сына Мордовии затем открыли-таки его музей.
Эрьзя первым в мире предложил создать скульптурную композицию высотой в три километра. Просил у советских чиновников роту солдат для помощи - хотел на Уральских горах возвести великие фигуры Революции, Ленина и Стеньки Разина. Ему не дали. Его шестиметровую мраморную скульптуру "Освобожденный человек", поставленную в Екатеринбурге в 1919 году, уничтожили - ведь фигура была обнаженной! Все его великие замыслы остались в папках или за границей. Благодаря преданным поклонникам в России, Италии и Аргентине, Эрьзя лишь сейчас открывает свои тайны неблагодарным потомкам. посмотрите некоторые работы и поймете сами величие его таланта
АССИРИЙКА
ЕВА
ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ
КРЕСТЬЯНИН
МАТЬ И ДИТЯ
МОИСЕЙ
ЮЛИЯ
АВТОПОРТРЕТ
АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ
БЕТХОВЕН
ГОЛОВА ХРИСТА
МИКЕЛЬАНДЖЕЛО
МОИСЕЙ
ОТДЫХ
СТРАСТЬ
КАЛИПСО
ЛЕШИЙ
ПЛАМЕННЫЙ
ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ
ОБНАЖЕННАЯ
ЛЕДА И ЛЕБЕДЬ
Три имени: Горький, Шаляпин, Эрьзя. У всех у них одна судьба
Казань, 1888 год. В только что построенном в Панаевском саду, большом двухъярусном театре его новый директор А.А. Орлов-Соколовский организует на предстоящий сезон драматическую и оперную труппы. Сразу же объявили и о наборе в хор. Сделал попытку поступить в него и пятнадцатилетний Федя Шаляпин. Но ему отказали, посоветовав прийти этак года через два. Причина отказа – ломался детский голос. Федор сильно переживал, и несколько утешило его место статиста на поспектакльной плате – 50 копеек за вечер.
И в это же самое время в оперный хор берут Алексея Пешкова, который на пять лет старше Шаляпина, и голос которого давно сформировался. Э.Старк – один из первых биографов великого певца, вспоминал: «… Однажды, когда облаченный в кавказский наряд Шаляпин готовился выползать диким зверем из-за кулис во втором действии «Демона», Максим Горький (Алексей Пешков – прим. Ю.З.) в этом же спектакле запевал «Ноченьку», а Александр Амфитеатров гремел на весь театр: «Хочу свободы я и страсти…» (Э. Старк. Шаляпин. С.- П. 1915, с. 9-10).
Не станем многословить по поводу парадоксов судьбы и, в частности, как будущего знаменитого баса «прокатили» с хором, а сильно окающего будущего всемирно известного писателя, приняли в него. Об этом много написано и до нас. А вот напомнить читателям кто такой Амфитеатров, пожалуй, стоит.
Имя это было на слуху в русском обществе на рубеже ХIХ – ХХ веков. И отнюдь не потому, что носитель его сильно преуспел на театральных подмостках. Александр Валентинович Амфитеатров больше известен как писатель и публицист. Это его перу принадлежит нашумевший фельетон о царской семье «Господа Обманно», за который автору пришлось расплачиваться сибирской ссылкой, а затем эмиграцией. Для алатырцев же А.В. Амфитеатров интересен ещё и тем, что сыграл заметную роль в судьбе их знаменитого земляка Степана Эрьзи. Но об этом позже, а пока вернемся снова в город на Волге, пригревший трех (третьим как раз и стал С. Эрьзя) выходцев из самых народных низин и ставший предвестником их мировой славы.
Казань для Алатыря всегда много значила. И не только потому, что однажды сошлись их пути на исторических перекрёстках. Своё значение, как форпоста на российском порубежье, Алатырь продолжал сохранять и после взятия Казани. Бывшая же ханская столица, и до своего падения представлявшая собой высокоразвитый город, в составе Русского государства получила ещё больший расцвет и в итоге превратилась в крупный центр науки, искусства и просвещения. И для молодых алатырцев, выпускников реального и городского училищ, женской гимназии, когда на семейном совете решался вопрос о продолжении учёбы, выбор чаще всего останавливался на Казани. Конечно, были ещё Москва, Санкт-Петербург, но это так далеко, устанешь версты считать. Был ещё Симбирск, до которого рукой подать. Но там особо-то не из чего выбирать. В Казани же – Императорский университет, открытый ещё в 1804 году и ставший четвертым по счету в Российской империи, и ещё несколько вузов. Здесь в 1811 году начала выходить первая в стране провинциальная газета «Казанские известия», ключом бьет театральная жизнь. Большой губернский город на Волге манит своими многочисленными заводами, мастерскими и рабочий люд. Работу можно было найти на пристани, а потом и на железнодорожной станции. Вот и отправлялись алатырцы в Казань пытать счастья. Желающих отправиться туда стало намного больше с открытием в конце 1893 года движения пассажирских поездов по только что построенному участку Московско-Рязанской ж.д. Алатырь – Свияжск.
В том году поздней осенью подался в Казань и семнадцатилетний Степан Нефедов. Он ещё далеко не Эрьзя, но уже живет в душе огромное желание поступить учеником в какую-нибудь иконописную мастерскую. Сначала же пришлось поработать в столярке при депо станции Казань, куда его устроил земляк-алатырец. И все же весной следующего года Степану посчастливилось. Его взял в ученики П.А. Ковалинский – мастер иконописи, снимавший под мастерскую часть дома казанского купца В.И. Заусайлова на углу Большой Проломной и Гостинодворской (ныне ул. Баумана и Чернышевского). Хозяин сразу распознал в ученике далеко не новичка в иконописном деле. Это было видно, потому как молодой мордвин знал левкас, как свободно владел кистью и резцом по дереву. Всему этому Степан научился у алатырских иконописцев и уже написал самостоятельно несколько икон, обновлял старые. И вот, отныне, он уже не ученик, а мастер с жалованием три целковых в месяц плюс хозяйские харчи.
Пять лет Степан Нефедов провел в Казани. Этот период дал многое в становлении его как живописца. Вместе с П.А. Ковалинским он объездил почти всю Казанскую губернию. Расписывал храмы в Арске, с. Васильеве (близ ст. Зеленый Дол), в сёлах Лаишево, Нижний Услон, Николь-ское, г. Свияжске – ровеснике Алатыря, привокзальной церкви в самой Казани, причём, как подчеркивается в «Словаре-справочнике жизни и творчества С.Д. Эрьзи» (Саранск, 2001, с. 6-7), в основном по собственным эскизам. Добрались живописцы и до марийского села Унжа, где часть местного населения была обращена в православие.
Когда Степан приехал в Казань, имя её уроженца Федора Шаляпина, как артиста, уже стало появляться в печати. «Казанские вести» за 12 августа 1892 года, перечисляя состав оперной и драматической труппы антрепризы В.А. Перовского, объявляла, что в предстоящем сезоне будет выступать бас Шаляпина. А вот что сообщал «Волжский вестник» за 20 января 1894 года о «Шаляпине, сыне архивариуса Казанской земской управы»: «У молодого человека ещё в Казани обнаружились недюжие голосовые средства… Теперь в Театральной газете мы встретили сообщение о нем, как о лучшем из басов тифлисской оперы». Но ни в 1892-ом, ни в последующие три года молодой певец так и не смог приехать в родной город, порадовать земляков своим искусством. Сначала он действительно после долгих скитаний с малороссийскими артистами по южным российским городам и весям осел на какое-то время в Тифлисе (Тбилиси), начав заниматься у профессора пения Д.А. Усатова и выступать в здешнем оперном театре. Но потом был контракт с петербургским садом «Аркадия», директором императорских театров, поездка в Нижний Новгород, где на традиционной ярмарке открывалась невиданная доселе Всероссийская промышленная и художественная выставка и предполагались выступления московской частной оперы Саввы Мамонтова.
В родную Казань Шаляпин смог попасть только в 1897 году. В город, откуда началось восхождение к славе, он возвратился известным солистом московской частной оперы. Первый концерт состоялся вечером 15 марта в том самом городском театре в Панаевском саду, который определил судьбу сына из крестьянской семьи. В числе других номеров певец исполнил свой, коронный – куплеты Мефистофеля из оперы Ш. Гуно «Фауст», на который галерка отозвалась не только бурными аплодисментами, но и восторженными криками, топаньем ног. На «бис» Шаляпин спел романс П.Чайковского «Ночь», два юмористических романса «У приказных ворот» и «Воротился ночью мельник». По поводу концерта «Волжский вестник» писал, что он «доставил публике такое эстетическое наслаждение, какого она давно уже не испытывала. (господин – прим. Ю. З.) Шаляпин имел, можно сказать, колоссальный успех» («В. В.», 1897 г., № 70).
Был ли на этом концерте Степан Нефёдов, читал ли он отзывы о певце в казанских газетах и, вообще, встречал ли его случайно где-нибудь на улице или в других общественных местах, определенно сказать нельзя. Но предположить можно: а почему бы и нет?! И хотя в казанский период (у С. Нефедова он длился до 1898 года) будущие знаменитости на поприще искусства лично не были знакомы, точки их соприкосновения, пусть и косвенные, существовали. Молодой иконописец из Алатыря не мог не бывать в казанских православных храмах, в которых не так давно пел в церковном хоре мальчик Федя Шаляпин. Его дискант звучал и в Спасском мужском монастыре Казанского Кремля, Духосошественском храме на улице Мостовой (ныне ул. Луковского), Варваринской церкви на Арском поле. И ещё один любопытный момент. В доме купца В.И.Заусайлова, где находилась иконописная мастерская П.А. Ковалинского, за семь лет до приезда в Казань Степана Нефедова открылась ссудная касса с филиалом (второе отделение) на Рыбнорядской улице (ныне ул. Куйбышева). В одно из них и пристроил на скромную должность служащего Федю Шаляпина его отец. В какое отделение, точно сказать нельзя. Но в любом случае юный писец многожды бывал в доме на углу Большой Проломной и Гостинодворской, в котором целых четыре года провел и Степан Нефедов.
Когда в 1898 году будущий знаменитый скульптор покидал Казань никому ещё неизвестным художником-иконописцем, возвращаясь в родные места, Федор Шаляпин в Москве подписал с Большим театром контракт на три года. Имя певца знала уже вся Россия.
Степан Нефедов приехал в Казань через пять лет, как Алексей Пешков закончил там свои «университеты». Занятия в них для будущего писателя проходили на пристанях, в ночлежках, крендельной Семёнова и булочной Деренкова, студенческих нелегальных кружках. Тяжелым оказался казанский период (1884 – 1888) для А. Пешкова. Здесь его застала весть о смерти любимой бабушки. И в довершение всего безответная любовь к сестре Деренкова – хозяина булочной. Всё это навалилось тяжёлым грузом на девятнадцатилетнего пекаря. В итоге – попытка к самоубийству, о чём «Волжский вестник» сообщил: 12 декабря 1887 года в восемь часов вечера «нижегородский цеховой Алексей Пешков… выстрелил из револьвера себе в левый бок с целью лишить себя жизни». Рана оказалась неопасной, и через десять дней его выписали из земской больницы. Проработав ещё с полгода у Деренкова и узнав, что Казанская духовная консистория (учреждение при архирес) отлучила его на семь лет от церкви, Пешков уехал из Казани. Для него начались странствия по Руси.
Удивительно, но похожая история в личной жизни, правда с другим финалом, случилась и со Степаном Нефедовым. Вскоре, после возвращения из Казани в Алатырь, он познакомился с женой местного лесоторговца Солодова, пожелавшей брать уроки рисования у молодого художника. Надо сказать, жизнь в губернском городе во многом изменила Степана. Теперь это был далеко не тот деревенский парень, каким пять лет назад уезжал он в Казань. Интерес у окружающих вызывал и его внешний вид: добротный костюм, новомодные шляпа и штиблеты. И звание художника. В художнических способностях земляка алатырцы могли лишний раз убедиться, когда он изготовил декорации для спектакля с отдельными сценами из опер «Русалка» и «Борис Годунов». Сделано это было по заказу самодеятельного театрального коллектива, решившего поставить этот спектакль в честь столетия со дня рождения А.С. Пушкина. Декорации очень понравились публике. И все же, авторитет Степана, как художника, не уберег его от скандала. Встречи с Солодовой стали поводом к пересудам среди алатырских купеческих обывателей. А кончилось всё тем, что купеческий кучер жестоко избил молодого художника. И конечно же, сделал это он по наущению своего хозяина. В небольшом уездном городе повода для новых пересудов больше чем надо. Переживали родители, каждый раз укоряя сына тем, что он не остался в Казани, не пошёл в компаньоны к Ковалинскому, не женился на его дочери. Не захотел безбедной жизни в большом городе, и вот результат – скандал, и всё это на глазах многочисленной родни, знакомых, обывателей.
И все же, что за причина заставила Степана отказаться от компаньонства и богатой невесты? Думается, что и та самая поездка с Ковалинским в мае 1896 года на Нижегородскую ярмарку, где открылась Всероссийская промышленная и художественная выставка. Как завороженный ходил он тогда по выставочным залам, подолгу задерживаясь у полотен Серова, Коровина, Врубеля, других выдающихся русских художников. Увиденное волновало, будоражило. С этих пор Степан потерял покой. В иконописи он добился каких-то успехов, а вот как в живописи? Какое-то время он посещал художественную школу, недавно открывшуюся в Казани. Но после Всероссийской выставки вдруг понял: если так, как творили Серов и Коровин, то одной художественной школы, пожалуй, будет маловато. И чаша весов, на которую Степан положил своё страстное желание послужить искусству, перетянула чашу обыкновенного обывательского благополучия.
Любопытный факт: в том же 1896 году в «Нижегородском листке» публикуются материалы с Всероссийской выставки, подписанные М.Горьким. А был это тот самый Алексей Пешков, вернувшийся в Нижний Новгород — на свою родину уже профессиональным писателем. И в это же самое время в составе московской частной оперы Саввы Мамонтова на сцене нового нижегородского театра выступает Ф. Шаляпин. Можно предположить, что здесь, в Нижнем Новгороде, Степан Нефедов не раз и не два мог случайно встретиться на той же самой выставке с уже довольно-таки известным и широкой публике, и обширному кругу читателей певцом и писателем. Между тем именно Нижний Новгород стал тем городом, где зародилась дружба между Шаляпиным и Горьким. Познакомились они в сентябре 1900 года в Большом ярмарочном театре, где Федор Иванович выступал, а Алексей Максимович шёл к нему в гримерную. Возможно, они вспомнили и про Казань, про театр в Панаевском саду и про булочную Деренкова, где в 1886 году восемнадцатилетний Алеша Пешков работал пекарем, а тринадцатилетний Федор Шаляпин забегал сюда перекусить, начав служить в ссудной кассе. Встреча в Нижнем переросла в теснейшую дружбу на многие годы. Потом Горький станет крестным отцом младшей дочери Шаляпина, родившейся в 1921 году в Петрограде. Степана Нефедова судьба свела с ними в далекой Италии.
В 1908 году на втором году своего пребывания за границей мало ещё кому известный скульптор устраивается работать на фабрику фотопортретов в Милане. В предместье города снимает первую в своей жизни мастерскую. Здесь он создает «Сеятеля», «Косца», «Ангела», «Тоску» и бронзовый бюст-автопортрет, принесший ему известность и ставший этапным произведением в формировании неповторимой пластической стилистики скульптора. В это время и состоялась его встреча с Федором Шаляпиным, которого пригласила в мастерскую их общая знакомая. Артист приехал в Милан ставить в Ла-Скала «Бориса Годунова», первую русскую оперу на итальянском языке. Они много говорили, вспомнили, конечно, и Казань, Нижний. Степану посчастливилось бывать на спектаклях с участием знаменитого русского баса, видеть, какое сильное впечатление произвело на публику появление Шаляпина в роли царя Бориса и особенно сцена видения им убитого царевича, когда «театр дошел до упоения и восторгов». Федор Иванович согласился позировать Степану, когда тот предложил изваять скульптурный портрет певца. Но портрет не получился. Вся работа над ним закончилась драматически. Каждый раз, когда после очередного сеанса Степан уходил от Шаляпина, тот начинал вносить свои коррективы в заготовку скульптуры. Свой глиняный облик артист превращал в сценические образы или царя Бориса, или Мефистофеля. Сначала Степан «терпел его чудачества», но в конце концов не выдержал, и высказав Шаляпину, что его нынешняя слава не дает ему основания для неуважительного отношения к труду художника, прервал сеансы. В дальнейшем скульптор мог бы сделать портрет артиста и по памяти, но к образу его никогда больше не возвращался. Видимо, так сильна была обида. Возможно, потом Шаляпин и раскаивался в нетактичном поступке и особенно после того, как буквально через несколько месяцев имя скульптора из далекого Алатыря прогремело на всю Европу, эхом отозвавшись и в самой России. Это произошло после того, как его работы экспонировались сначала на выставке изобразительного искусства в Милане, а затем на Всемирной художественной - в Венеции. Успех неожиданный и оглушительный. И особенно восторженные отклики вызвала композиция «Последняя ночь приговоренного перед казнью». Она была единственной работой скульптора, показанной в Венеции, так как другие экспонировались на миланской выставке, открывшейся немного раньше и функционирующей одновременно со Всемирной. «Последняя ночь перед казнью» - произведение, впервые подписанное именно С. Эрьзя. Псевдоним скульптор взял из названия своего народа - мордовские эрзяне. Отныне это имя будет начертано на каждой его работе.
С A.M. Горьким Степан Эрьзя познакомился тоже в Италии, в небольшом приморском городе Леванто. И произошло это как раз в доме А.В. Амфитеатрова, о котором мы уже говорили. Незадолго до этого Александр Валентинович радушно принял под свой кров молодого скульптора, разглядев в нем большой талант. Амфитеатров написал о творчестве Эрьзи несколько статей для петербургских и московских газет, вызвав тем самым большой интерес к художнику у русской публики, предоставил ему мастерскую, ввел его в круг своих многочисленных знакомых, среди которых был и Горький. Надо сказать, Алексей Максимович не сразу смог оценить талант скульптора. Но со временем мнение писателя изменилось, и были моменты, когда он пытался искренне помочь художнику в трудные периоды его жизни. Правда не всегда успешно. Как, например, в случае с предложением самого Горького организовать в Европе показательную художественную выставку произведений Эрьзи и образцов русских мраморов. Тогда Наркомпрос запретил такую выставку. Было это в 1921 году.
Три имени: Горький, Шаляпин, Эрьзя. У всех у них одна судьба: выходцы из низов народных они шли в литературу и искусство неудержимо и мощно, достигнув таких высот, о которых можно только мечтать. Немало страданий выпало на долю этих талантливых людей, и это сделало их реалистами и в жизни, и в творчестве. Похожесть их судеб прослеживается и в удивительных совпадениях, о которых мы говорили. А ещё в долгом пребывании их за границей с присущей россиянам глухой тоской по родине. Первым, кто развеял эту тоску, был Максим Горький, окончательно вернувшийся из зарубежья в 1931 году. Степан Эрьзя это сделал в 1950-ом, после почти четвертьвекового пребывания в Аргентине. Через сорок шесть лет после смерти в Париже возвращён родной земле прах Федора Ивановича Шаляпина. Он был перезахоронен на Новодевичьем кладбище в Москве в октябре 1984 года. Гроб выносили из Большого театра под звуки романса М. Глинки «Сомнение», записанного много лет назад в исполнении самого великого артиста. Проникновенно, чисто, по-шаляпински звучало: «Душа утомилась в разлуке...». А отнести эти слова можно и к двум знаменитым знакомцам великого артиста, один из которых Степан Эрьзя - гордость земли Алатырской.
s30556663155.mirtesen.ru
С. Эрьзя с сёстрами Марией и Еленой Мроз. Батуми, 1922Степан Эрьзя прожил очень необычную, содержательную и яркую жизнь. Он объездил всю Европу, долгое время жил в Америке, потом вернулся в Советскую Россию. Своё ощущение прекрасного скульптор воплотил в многочисленных женских образах. И в жизни Степана Эрьзи было много прекрасных женщин. Он всегда привлекал их внимание, как натура харизматическая и творческая, а женщины вдохновляли его как музы и модели для творчества. Ученицы обожали Эрьзю, были романы с натурщицами, несколько приключений с роковыми женщинами. Но долгими и прочными отношения не получались, потому что женщины требовали слишком много внимания и времени, а Эрьзя хотел одного - работать. Поэтому присутствие женщин в жизни скульптора Эрьзи всегда получалось временным, но именно оно превращало его в художника.
Сидящая натурщица (не сохранилась). В мастерской МУЖВЗ, Москва. 1904
Уже в юности его пытался женить на своей дочери хозяин иконописной мастерской, у которого он работал, но Степану удалось благополучно сбежать в Алатырь. В городе он окончательно понял, что хочет стать художником. Оформляя любительские спектакли местного светского общества, Эрьзя общался с дамами, часто бывавшими в Европе. Но окончательно соблазнил его рассказами о Европе итальянский художник Даниэль Тинелли. Этот 80-летний старик возил с собой натурщицу Еву, которая вскоре стала любовницей Эрьзи. Вот эта немка Ева и прибрала к рукам Степана, когда они по приглашению Тинелли приехали в Италию. Ева не отпускала Эрьзю от себя ни на шаг, и даже запирала его в доме уходя. Но всё-таки в Венеции ему удалось сбежать от неё.В странствиях по Европе ему встречались и роковые женщины. В 1908 году Степан Эрьзя, все еще находясь в Италии, познакомился с графиней Алисой Альтенберг - натоящей авантюристкой. Роман с этой женщиной протекал очень бурно. Несколько раз она обманывала его, уезжая из снятых шикарных апартаментов, которые не были оплачены. Графиня уговоривала Эрьзю делать скульптурные портреты своих знакомых, а сама получала от заказчиков большие деньги. Для Алисы Альтенберг Эрьзя оставался грубым и наивным русским парнем. В конце концов она бросила его без средств и жилья в Италии.
Женщина в шляпе, 1910. Гипс тонированный
Но опять ему помогла благосклонность женщин. Тронутая бедственным положением скульптора директриса русской гимназии в Ницце приютила его у себя на полтора месяца. Она помогла ему снять каретный сарай под мастерскую. В благодарность он сделал портрет её дочери. В это время в Ницце проходила международная выставка искусств, и представленные на ней работы Эрьзи имели успех. Им заинтересовалась русская аристократия Ниццы. Эрьзя познакомился с княгиней Е.М. Долгоруковой-Юрьевской - морганатической второй супругой Александра II. Долгорукова заказала ему портрет своего мужа. Эрьзя сделал портрет, но один из русских художников-эмигрантов из зависти обвинил Эрьзю в дружбе с партией анархистов. После этого Долгорукова перестала принимать у себя скульптора.В 1911 году Эрьзя успешно представил свои работы в Парижском салоне, а затем снял мастерскую в Париже совместно с француженкой-скульптором Фарман. С ее подругой Мартой Гербст, которая не знала ни слова по-русски, а Эрьзя практически не владел французским, у Степана установились самые близкие дружеские, а затем и любовные отношения. До самого отъезда Эрьзи в Россию Марта оставалась ему верной подругой, у них был сын. Эрьзя умолял Марту выйти за него замуж, но она была непреклонна: "Ты уже женат. На скульптуре". Марте Степан Эрьзя посвятил несколько работ.
В.И. Нефёдов, М.И. Нефёдова и Марта Гербст в Париже, 1912
В 1912 был создан скульптурный портрет Марты. Этот образ с таинственной полуулыбкой, грациозным наклоном головы, а также характерные приемы лепки - огромная масса фактурно обработанных волос и контрастно сглаженное лицо, в дальнейшем будет повторяться во многих женских головках мастера.
Марта, 1912. Цемент тонированный
Сохранились письма Эрьзи, которые он писал, когда вернулся в Советскую Россию, с просьбой помочь ему съездить в Бразилию к любимой женщине, увидеть сына: "Я хочу их видеть, помогите, я люблю ее". Она - это Марта Гербст.
Марта Гербст. Париж, 1913
Среди работ этого периода наиболее значительной стала сульптура "Монголка" из цемента. Эрьзя экспериментировал не только с новыми формами, но с интересными материалами.
Эрьзя. Монголка. Цемент, 1915
В 1915 году в жизнь Эрьзи вошла Елена Мроз (1900-1984) и на десять лет стала его музой, ученицей и возлюбленной.
С. Эрьзя, Е. Мроз и мальчик-натурщик в мастерской. Москва, 1915
Была в их совместной жизни очень счастливая пора, когда они жили на даче родителей Елены в Геледжике. Впоследствие Эрьзя вспоминал, что это был самый замечательный и спокойный период его жизни.
Ученицы С. Эрьзи в мастерской около работы "Деревенская Венера" (не сохранилась). Москва, 1916-1917
В 1918 году Елена сопровождала скульптора на родину в село Баево, а затем на Урал, где они вместе работали над осуществлением плана монументальной пропаганды. Потом их пути разошлись. После возвращения Эрьзи в СССР, они часто встречались. Елена Ипполитовна нежно заботилась о нём. Встречаясь, они часто вспоминали о днях давно минувших, но вместе жить они уже не могли, сказывался разный менталитет.
С.Эрьзя и Е. Мроз на Урале. 1920
Произведения "Калипсо", "Спокойствие", "Мечта", "Ева" Эрьзя создал, когда с ним была Елена. Эти образы поражают своей лиричностью и одухотворенностью.
Калипсо, 1917. Мрамор
Спокойствие. Мрамор, 1919
Скульптуру "Ева" Эрьзя создал в 1919 году. Мраморная библейская прародительница изображена в образе пышнотелой деревенской молодухи.
Ева. Мрамор
Во Франции Эрьзя вновь оказался в 1926 году с выставкой своих работ. Он надеялся повторить успех 1911 года. На этот раз его сопровождала молодая ученица Юлия Кун. Выставка работ скульптора продолжалась около двух недель. Публика приняла ее холодно. Разочаровавшись, Эрьзя решил искать успеха за океаном и, получив приглашение от официальных лиц, отправился в Аргентину. В тот момент у СССР с этой страной еще не было дипломатических отношений. Велись переговоры о создании в Буэнос-Айресе торгового представительства. Посол СССР во Франции Раковский помог Эрьзе с доставкой скульптур во французский порт Гавр и дал рекомендательное письмо к торгпреду в Буэнос-Айресе.
Здесь Эрьзя поселился вместе с Юлией Кун на тихой улочке Ла Ибаре Плата. Юлия стала на протяжении нескольких лет гражданской женой Степана Эрьзи. Это Юлия послужила моделью для скульптуры "Обнаженная».
Обнажённая, 1930. Кебрачо
Дом располагался в глубине каменного двора, засаженного акацией и персиковыми деревьями. По легенде, во дворе этого дома Эрьзя нашел кучу причудливых коряг. Под слоем коры он обнаружил красно-розовую древесину, твердую как камень. Так он открыл для себя новый материал - аргентинское кебрачо.
Елена. 1934. Кебрачо
Первой работой из кебрачо стала "Голова Юлии", второй - "Парижанка". Правда, использовать Юлию в качестве натурщицы Эрьзя долго не смог. Она была нетерпелива, непоседлева и этим раздражала скульптора. К тому же Юлия не захотела мириться с тяжелым бытом и затворническим образом жизни мастера. Юлии Кун нравилось общаться с журналистами: от имени скульптора давать интервью, улаживать дела, связанные с выставками, заниматься рекламой его работ. В итоге их отношения испортились окончательно и Юлия отправилась в Россию. Но через год она вернулась, бросив во второй раз мужа и детей, как только Эрьзя прислал призывное письмо. Однако в мастерской уже хозяйничала натурщица-аргентинка, а вытерпеть соперницу Юлия Кун не захотела. В этот раз она уехала навсегда.
Портрет аргентинской женщины.1935.Кебрачо
В портретной галерее Эрьзи - женщины разных стран и национальностей. Здесь родные ему мордовские и русские лица, испанки, француженки и почти все представительницы американского континента. В каждом портрете художник не просто передавал национальные черты, но и раскрывал определенный характер, душевное состояние и настроение портретируемых.
Мать с ребёнком, 1929. Кебрачо
Спящая мать. 1937. Мрамор
Портрет француженки. 1938. Кебрачо
Четырнадцатилетняя мать. 1939. Кебрачо
Первый поцелуй, 1940. Кебрачо
Ева Мария Дуарте де Перон. 1940. Цемент
Испанка. 1942. Кебрачо
Аргентинка, 1944. Кебрачо
Спящая женщина, 1945. Кебрачо
Портрет русской женщины, 1948. Кебрачо
Кроме древесина кебрачо, Эрьзя использрвал и альгарробо - тоже дерево, растущее в южноамериканских лесах. Необыкновенно твердая древесина требовала кропотливой, тяжелой работы. Мастер использовал наросты и наплывы, а также корни деревьев, соединяя клеем нужные куски. Так были созданы множество головок юных красавиц с полированными до глянца личиками в обрамлении огромной копны волос.
Женский портрет. 1949. Альгарробо
В 1950 Эрьзя вернулся в СССР. Зафрахтованный советским правительством корабль привез почти все его скульптуры - около 300, а также множество кусков древесины кебрачо и альгарробо для будущих произведений.О выставке "Сергей Конёнков и Степан Эрьзя: великие соратники, великие соперники"- http://galik-123.livejournal.com/210471.htmlИспользованы источникиhttp://www.russkiymir.ru/media/magazines/article/141850/http://erzia-museum.ru/ru/kollekciya/stepan-erzya/http://erzya.info/Все иллюстрации из интернета
galik-123.livejournal.com
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ
С. Д. Нефёдов (Эрьзя — псевдоним, идущий от самоназвания одной из народностей, живущих в Мордовии) родился в селе Баеве Алатырского уезда Симбирской губернии (ныне Ардатовский район Республики Мордовия). В юности занимался иконописью, образование получил в 1902–1907 в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (мастерская С. М. Волнухина). В 1907–1914 жил и работал в Италии, Франции, принимал участие в 10 крупнейших международных выставках в Милане, Риме, Венеции и Париже.
В конце 1926 С. Д. Эрьзя был командирован с выставкой своих работ во Францию. Оттуда он по приглашению президента Аргентины Марсело Торкато де Альвеара уехал в эту страну, где жил и работал в Буэнос-Айресе в 1927–1950. Там появились сотни скульптур, выполненных из субтропических деревьев — кебрачо, альгарробо, урундай.
В 1950 Эрьзя возвратился на родину, привезя ей в дар более 250 своих произведений. В 1954 в Москве с большим успехом прошла его персональная выставка. Многолетняя деятельность С. Д. Эрзи в области изобразительного искусства была отмечена высокими государственными наградами.
Скульптор Степан Эрьзя умер 27 ноября 1959 года. Его похоронили в Саранске, и хотя его прах теперь на вечно связан с родной мордовской землей, его искусство, не знающее границ, принадлежит всему человечеству.
БЕЖАТЬ ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ....
Полновесно и значимо имя скульптора прозвучало впервые в 1909 году на международной выставке в Венеции, «гвоздем» которой, как писала газета «Русско-французский вестник», была скульптура Эрьзи «Последняя ночь осужденного перед казнью»
Париже. С.Д. Эрьзя выступил на них как сложившийся мастер с ярко выраженной демократической устремленностью. С потрясающей силой скульптору удалось воплотить образы Христа («Христос распятый», «Христос кричащий – 1910),
А. Блок:«Россия была больна и безумна, и мы, ее мысли и чувства, вместе с нею. Была минута, когда все чувства родины превратились в сплошной безобразный крик, похожий на крик умирающего от мучительной болезни. Тело местами не чувствует уже ничего, местами — разрывается от боли, и все это многообразие выражается однообразным, ужасным криком»
Эрьзя популярен в знаменитых парижских салонах, его работы уже несколько лет скупает торговец произведениями искусства. Тогда же на выставку Эрьзи приходит посол Аргентины во Франции. Он так потрясен талантом Степана, что умоляет его уезжать в Аргентину - на то время самую цивилизованную страну американского континента.Когда Луначарский на первой выставке скульптуры молодой республики Советов в 1926 году отмечает работы Эрьзи как самые яркие и талантливые, художнику открывается дорога на все крупнейшие выставки. В 1928 году он везет свои скульптуры по указанию Луначарского в Париж.
Через пятнадцать лет, вернувшись в Париж, Степан узнает две новости - хорошую и плохую. Первая: торговец его здорово обманывал и сбежал на свою родину, в Аргентину, с огромной коллекцией скульптур Эрьзи. Новость вторая получше: аргентинский посол становится президентом страны и все настойчивее уговаривает Эрьзю приехать к нему. Скульптор соглашается. Его встречают с царскими почестями: пресса и богема у его ног, заказы, мастерская появляются мгновенно.Эрьзя прожил в Аргентине счастливые двадцать шесть лет. Был признан народным скульптором, народ и богема его обожали, от заказов не было отбояВАргентине он нашел южноамериканское дерево кебрачо. И понял, что это тот крепчайший материал (в переводе с языка индейцев кечуа - "твердый как топор"), который он искал. К кебрачо потом добавилось другое местное дерево - альгарробо. Именно из них мастер и выполнил свои работы, принесшие ему заслуженную мировую славу. За время работы в Аргентине мастер создал более трехсот скульптур, из которых около двухсот увез на родину.
Эрьзя, поселившийся в Буэнос-Айресе с 1927 года, всегда тосковал по Родине. Несмотря на то, что аргентинские власти всячески благоволили его таланту, и южноамериканская интеллигенция неустанно восторгалась его творчеством. Конечно, вокруг Степана Дмитриевича крутилось немало скользких типов, пытавшихся убедить, будто ни он, ни его творчество стране Советов не нужны. Но Эрьзя упорно засыпал посольство СССР просьбами содействовать ему вернуться на родину. Агент НКВД Юлия Кун, была креплена» к скульптору якобы в качестве помощницы.
Эрьзинское творчество пользовалось за границей ошеломительным успехом, ежегодно «дон Стефано» получал первые премии на художественных выставках. Президент Аргентины лично жаловал Эрьзю почтением.В центре Буэнос-Айреса до сих пор стоит созданный Эрьзей памятник и немало его произведений хранится в государственных и частных коллекциях Аргентины. Степану Дмитриевичу предлагали аргентинское гражданство, но он настырно твердил, что его дом – Россия. А потом еще и американцы подключились, уговаривали его переехать в США. Но Эрьзя просился домой.
В СССР чиновники внимательно отслеживают триумф человека, которому на родине отказывали в самых грандиозных его проектах.Пишет посол Сергеев:-Его уговаривают вернуться. После долгих раздумий скульптор ставит условие: музей в Москве, где поместят его работы, мастерская и фильм о его творчестве.- Я доложил руководству страны об условиях, на которых Эрьзя был готов вернуться. Москва ответила: пусть сначала вернется, там посмотрим... Похоже, его не хотели видеть в СССР. Я обманул Эрьзю и сказал, что все договоренности есть. Обманул ради того, чтобы страна не потеряла величайшего скульптора и его шедевры.
В 1948 году посла Сергеева отзывают на родину. Москва пытается замять вопрос об Эрьзе.Окончательное решение о его возвращении выносил ЦК КПСС, где считали Эрьзю предателем. С одной стороны, определённую роль сыграли лживые донесения Кун. С другой, возвращению Эрьзи противились возглавлявший тогда Академию художеств СССР Герасимов, «придворные» коммунистические скульпторы Томский и Вучетич и их закадычный дружок, председатель Комитета по делам искусств Лебедев. Они частенько «тусовались» на даче у Ворошилова и, как говорится, были «вась-вась» со Сталиным.Совет Министров СССР и МИД давали «добро», а от ЦК до 1950 года не удавалось получить положительного ответа.Но в Буэнос-Айресе остался атташе Юрий Николаевич Папоров, и он продолжает контакты со скульптором.
В 1950-м Эрьзя в Москве. Его никто не встретил кроме родных. Огромный архив, работы, куски драгоценного кебрачо держать негде. Милиция не дает паспорт, в минкультуры тормозят с мастерской. Чиновник, к которому скульптор взывает о справедливости, кричит: "Зачем вы вернулись? Я три года положил на то, чтоб вы сюда не приезжали!"
Эрьзя уже не молод. Через полтора года у него появляется квартирка. Как и враги в среде искусства. К примеру, всесильный Вучетич обвиняет его в буржуазности. Умирая, Эрьзя пишет, что все свои работы дарит советскому народу. Академия художеств отказывается создавать его музей в столице, скульптуры "ссылают" сначала в Русский музей, затем в Мордовию. В семидесятых часть из них анили в жутких условиях на первом этаже жилого дома Саранска. В старом трухлявом домике к столетию великого сына Мордовии затем открыли-таки его музей.
Эрьзя первым в мире предложил создать скульптурную композицию высотой в три километра. Просил у советских чиновников роту солдат для помощи - хотел на Уральских горах возвести великие фигуры Революции, Ленина и Стеньки Разина. Ему не дали. Его шестиметровую мраморную скульптуру "Освобожденный человек", поставленную в Екатеринбурге в 1919 году, уничтожили - ведь фигура была обнаженной! Все его великие замыслы остались в папках или за границей. Благодаря преданным поклонниками в России, Италии и Аргентине, Эрьзя лишь сейчас открывает свои тайны неблагодарным потомкам.
Я хотела сначала описать работы Эзьри, дать обьяснения, а потом решила – просто посмотрите некоторые и поймете сами величие его таланта
АССИРИЙКА
ЕВА
ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ
КРЕСТЬЯНИН
МАТЬ И ДИТЯ
МОИСЕЙ
ЮЛИЯ
АВТОПОРТРЕТ
АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ
БЕТХОВЕН
ГОЛОВА ХРИСТА
МИКЕЛЬАНДЖЕЛО
МОИСЕЙ
ОТДЫХ
СТРАСТЬ
КАЛИПСО
ЛЕШИЙ
ПЛАМЕННЫЙ
ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ
ОБНАЖЕННАЯ
ЛЕДА И ЛЕБЕДЬ
ngasanova.livejournal.com
15 июня в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге открывается выставка "Степан Эрьзя. 1876 - 1959".В экспозицию войдут 31 скульптурная работа Эрьзи из собрания ГРМ и 6 работ из Мордовского республиканского музея изобразительных искусствим. С.Д. Эрьзи в Саранске. В Мордовии, на родине художника, в юбилейный год 140-летия со дня рождения Мастера осуществляется масштабныйпроект "Степан Эрьзя. Времена и пространства". Его инициатором является Музей имени С.Д. Эрьзи, хранящий самую крупную в мире коллекциюпроизведений ваятеля.
К юбилею скульптора московский продюсерский центр «Искусство продвижения кино» готовит документальную полнометражную кинопоэму"Эрьзя". Фильм будет сниматься в Москве и Санкт-Петербурге, Италии, Франции, Аргентине. Творческий процесс уже начался В настоящее время съёмки проходят на родине художника, в Мордовии и, в частности, в музее им.Эрьзи. Презентация кинопоэмы состоитсяв саранском музее в ноябре в дни юбилейных торжеств. Режиссёром-постановщиком картины является Сергей Головецкий,оператором-постановщиком - Ирина Уральская.О выставке в Москве уже рассказывала
С. Эрьзя с сёстрами Марией и Еленой Мроз. Батуми, 1922Степан Эрьзя прожил очень необычную, содержательную и яркую жизнь. Он объездил всю Европу, долгое время жил в Америке, потом вернулсяв Советскую Россию. Своё ощущение прекрасного скульптор воплотил в многочисленных женских образах. И в жизни Степана Эрьзи было много прекрасных женщин. Он всегда привлекал их внимание, как натура харизматическая и творческая,а женщины вдохновляли его как музы и модели для творчества. Ученицы обожали Эрьзю, были романы с натурщицами, несколько приключенийс роковыми женщинами. Но долгими и прочными отношения не получались, потому что женщины требовали слишком много внимания и времени,а Эрьзя хотел одного - работать. Поэтому присутствие женщин в жизни скульптора Эрьзи всегда получалось временным,но именно оно превращало его в художника.
Сидящая натурщица (не сохранилась). В мастерской МУЖВЗ, Москва. 1904
Уже в юности его пытался женить на своей дочери хозяин иконописной мастерской, у которого он работал, но Степану удалось благополучно сбежать в Алатырь. В городе он окончательно понял, что хочет стать художником. Оформляя любительские спектакли местного светского общества, Эрьзя общался с дамами, часто бывавшими в Европе. Но окончательно соблазнил его рассказами о Европе итальянский художник Даниэль Тинелли. Этот 80-летний старик возил с собой натурщицу Еву, которая вскоре стала любовницей Эрьзи. Вот эта немка Ева и прибрала к рукам Степана, когда они по приглашению Тинелли приехали в Италию. Ева не отпускала Эрьзю от себя ни на шаг, и даже запирала его в доме уходя. Но всё-таки в Венеции ему удалось сбежать от неё.В странствиях по Европе ему встречались и роковые женщины. В 1908 году Степан Эрьзя, все еще находясь в Италии, познакомился с графиней Алисой Альтенберг - натоящей авантюристкой. Роман с этой женщиной протекал очень бурно. Несколько раз она обманывала его, уезжая из снятых шикарных апартаментов, которые не были оплачены. Графиня уговоривала Эрьзю делать скульптурные портреты своих знакомых, а сама получала от заказчиков большие деньги. Для Алисы Альтенберг Эрьзя оставался грубым и наивным русским парнем. В конце концов она бросила его без средств и жилья в Италии.
Женщина в шляпе, 1910. Гипс тонированный
Но опять ему помогла благосклонность женщин. Тронутая бедственным положением скульптора директриса русской гимназии в Ницце приютила его у себя на полтора месяца. Она помогла ему снять каретный сарай под мастерскую. В благодарность он сделал портрет её дочери. В это время в Ницце проходила международная выставка искусств, и представленные на ней работы Эрьзи имели успех. Им заинтересовалась русская аристократия Ниццы. Эрьзя познакомился с княгиней Е.М. Долгоруковой-Юрьевской - морганатической второй супругой Александра II. Долгорукова заказала ему портрет своего мужа. Эрьзя сделал портрет, но один из русских художников-эмигрантов из зависти обвинил Эрьзю в дружбе с партией анархистов. После этого Долгорукова перестала принимать у себя скульптора.В 1911 году Эрьзя успешно представил свои работы в Парижском салоне, а затем снял мастерскую в Париже совместно с француженкой-скульптором Фарман. С ее подругой Мартой Гербст, которая не знала ни слова по-русски, а Эрьзя практически не владел французским, у Степана установились самые близкие дружеские, а затем и любовные отношения. До самого отъезда Эрьзи в Россию Марта оставалась ему верной подругой, у них был сын. Эрьзя умолял Марту выйти за него замуж, но она была непреклонна: "Ты уже женат. На скульптуре". Марте Степан Эрьзя посвятил несколько работ.
В.И. Нефёдов, М.И. Нефёдова и Марта Гербст в Париже, 1912
В 1912 был создан скульптурный портрет Марты. Этот образ с таинственной полуулыбкой, грациозным наклоном головы, а также характерные приемы лепки - огромная масса фактурно обработанных волос и контрастно сглаженное лицо, в дальнейшем будет повторяться во многих женских головках мастера.
Марта, 1912. Цемент тонированный
Сохранились письма Эрьзи, которые он писал, когда вернулся в Советскую Россию, с просьбой помочь ему съездить в Бразилию к любимой женщине, увидеть сына: "Я хочу их видеть, помогите, я люблю ее". Она - это Марта Гербст.
Марта Гербст. Париж, 1913
Среди работ этого периода наиболее значительной стала сульптура "Монголка" из цемента. Эрьзя экспериментировал не только с новыми формами, но с интересными материалами.
Эрьзя. Монголка. Цемент, 1915
В 1915 году в жизнь Эрьзи вошла Елена Мроз (1900-1984) и на десять лет стала его музой, ученицей и возлюбленной.
С. Эрьзя, Е. Мроз и мальчик-натурщик в мастерской. Москва, 1915
Была в их совместной жизни очень счастливая пора, когда они жили на даче родителей Елены в Геледжике. Впоследствие Эрьзя вспоминал, что это был самый замечательный и спокойный период его жизни.
Ученицы С. Эрьзи в мастерской около работы "Деревенская Венера" (не сохранилась). Москва, 1916-1917
В 1918 году Елена сопровождала скульптора на родину в село Баево, а затем на Урал, где они вместе работали над осуществлением плана монументальной пропаганды. Потом их пути разошлись. После возвращения Эрьзи в СССР, они часто встречались. Елена Ипполитовна нежно заботилась о нём. Встречаясь, они часто вспоминали о днях давно минувших, но вместе жить они уже не могли, сказывался разный менталитет.
С.Эрьзя и Е. Мроз на Урале. 1920
Произведения "Калипсо", "Спокойствие", "Мечта", "Ева" Эрьзя создал, когда с ним была Елена. Эти образы поражают своей лиричностью и одухотворенностью.
Калипсо, 1917. Мрамор
Спокойствие. Мрамор, 1919
Скульптуру "Ева" Эрьзя создал в 1919 году. Мраморная библейская прародительница изображена в образе пышнотелой деревенской молодухи.
Ева. Мрамор
Во Франции Эрьзя вновь оказался в 1926 году с выставкой своих работ. Он надеялся повторить успех 1911 года. На этот раз его сопровождала молодая ученица Юлия Кун. Выставка работ скульптора продолжалась около двух недель. Публика приняла ее холодно. Разочаровавшись, Эрьзя решил искать успеха за океаном и, получив приглашение от официальных лиц, отправился в Аргентину. В тот момент у СССР с этой страной еще не было дипломатических отношений. Велись переговоры о создании в Буэнос-Айресе торгового представительства. Посол СССР во Франции Раковский помог Эрьзе с доставкой скульптур во французский порт Гавр и дал рекомендательное письмо к торгпреду в Буэнос-Айресе.
Здесь Эрьзя поселился вместе с Юлией Кун на тихой улочке Ла Ибаре Плата. Юлия стала на протяжении нескольких лет гражданской женой Степана Эрьзи. Это Юлия послужила моделью для скульптуры "Обнаженная».
Обнажённая, 1930. Кебрачо
Дом располагался в глубине каменного двора, засаженного акацией и персиковыми деревьями. По легенде, во дворе этого дома Эрьзя нашел кучу причудливых коряг. Под слоем коры он обнаружил красно-розовую древесину, твердую как камень. Так он открыл для себя новый материал - аргентинское кебрачо.
Елена. 1934. Кебрачо
Первой работой из кебрачо стала "Голова Юлии", второй - "Парижанка". Правда, использовать Юлию в качестве натурщицы Эрьзя долго не смог. Она была нетерпелива, непоседлева и этим раздражала скульптора. К тому же Юлия не захотела мириться с тяжелым бытом и затворническим образом жизни мастера. Юлии Кун нравилось общаться с журналистами: от имени скульптора давать интервью, улаживать дела, связанные с выставками, заниматься рекламой его работ. В итоге их отношения испортились окончательно и Юлия отправилась в Россию. Но через год она вернулась, бросив во второй раз мужа и детей, как только Эрьзя прислал призывное письмо. Однако в мастерской уже хозяйничала натурщица-аргентинка, а вытерпеть соперницу Юлия Кун не захотела. В этот раз она уехала навсегда.
Портрет аргентинской женщины.1935.Кебрачо
В портретной галерее Эрьзи - женщины разных стран и национальностей. Здесь родные ему мордовские и русские лица, испанки, француженки и почти все представительницы американского континента. В каждом портрете художник не просто передавал национальные черты, но и раскрывал определенный характер, душевное состояние и настроение портретируемых.
Мать с ребёнком, 1929. Кебрачо
Спящая мать. 1937. Мрамор
Портрет француженки. 1938. Кебрачо
Четырнадцатилетняя мать. 1939. Кебрачо
Первый поцелуй, 1940. Кебрачо
Ева Мария Дуарте де Перон. 1940. Цемент
Аргентинка, 1944. Кебрачо
Спящая женщина, 1945. Кебрачо
Портрет русской женщины, 1948. Кебрачо
Кроме древесина кебрачо, Эрьзя использрвал и альгарробо - тоже дерево, растущее в южноамериканских лесах. Необыкновенно твердая древесина требовала кропотливой, тяжелой работы. Мастер использовал наросты и наплывы, а также корни деревьев, соединяя клеем нужные куски. Так были созданы множество головок юных красавиц с полированными до глянца личиками в обрамлении огромной копны волос.
Женский портрет. 1949. Альгарробо
В 1950 Эрьзя вернулся в СССР. Зафрахтованный советским правительством корабль привез почти все его скульптуры - около 300, а также множество кусков древесины кебрачо и альгарробо для будущих произведений.О выставке "Сергей Конёнков и Степан Эрьзя: великие соратники, великие соперники"- http://galik-123.livejournal.com/210471.htmlИспользованы источникиhttp://www.russkiymir.ru/media/magazines/article/141850/http://erzia-museum.ru/ru/kollekciya/stepan-erzya/http://erzya.info/Все иллюстрации из интернета
sergej-manit.livejournal.com
СОДЕРЖАНИЕ
Введение.
1. Биография.
1.1. Детство.
1.2. Годы учёбы.
1.3. Вынужденный переезд.
2. Всемирная известность.
3. Заключение.
4. Список литературы.
5. Выводы.
Введение
Тема моей исследовательской работы «Великий сын своего народа. Эрьзя - наше наследие».
Я узнала от мамы, что великий скульптор Эрьзя, нам является родственником. Он - дядя моей прабабушки по материнской линии. И я решила подробнее узнать его биографию, познакомиться с его творчеством, чем так прославился наш родственник. Тем более, что 2014 год был объявлен Годом Культуры.
Цель моей работы: познакомиться самой и рассказать окружающим о моём знаменитом родственнике Эрьзя.
Задачи:
- изучить биографию;
- исследовать творчество скульптора.
Методы исследования:
-поисковый;
-исследовательский;
-библиографический.
Эрьзя (Нефёдов) Степан Дмитриевич - имя этого скульптора широко известно и в нашей стране, и за рубежом. Степан Дмитриевич Нефёдов, выдающийся скульптор XX века, известен всему миру под именем Эрьзя. Все творчество Эрьзи проникнуто чувством глубокого патриотизма. Живя подолгу в разных странах он всегда помнил о своем народе и горячо любил его. Эта любовь выразилась и в выборе псевдонима, происходящего от названия народа (эрзя), к которому принадлежал скульптор. Степан Дмитриевич сознательно предпочел взять в качестве псевдонима имя своего народа, и имя это – ЭРЬЗЯ. Тем самым великий скульптор поставил все точки над i. Его гениальность проявилась даже в этом - в выборе псевдонима. Лучшего способа замолвить слово за свой бесправный, униженный прозвищем «мордва» народ нельзя было и придумать! Именно С.Д. ЭРЬЗЯ, осознавая жизненную необходимость такого шага, первым возглавил эрзянское национальное движение, именно он своим примером беззаветной преданности родному народу подал первый толчок идее национального возрождения эрзян.
С.Д. Эрьзя родился 8 ноября 1876 года в селе Баево Алатырского уезда Симбирской губернии в семье крестьянина. В 1892 г. семья переехала в г. Алатырь. Его первыми художественными впечатлениями были вышивки матери, резьба по дереву старшего брата и поделки отца из корневищ и сучьев деревьев, которые он приносил детям из бурлацких походов по Волге.
Художественные способности Степана проявились очень рано - замкнутый и необщительный по характеру, он мог часами рисовать мелом и углем, лепить фигурки людей и животных из глины. Отец, Дмитрий Иванович, первым заметил природные способности мальчика и отдал его учиться в церковно-приходскую школу села Алтышева, а затем в иконописные мастерские Алатыря и Казани.
Родители формально были христианами, но в деревне соблюдались и хранились все старинные предания и поэтические сказки, на которых воспитывался Степан. В дальнейшем всю красоту эрзянской культуры и природы он выразил в своем творчестве.
Судьба Степана Дмитриевича резко изменилась в 1901 году. При поддержке местного помещика Н.П.Серебрякова он поехал в Москву, где в 1902 году поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества на живописное отделение. Его учителями были такие художники, как И.А.Касаткин, К.А.Коровин, В.А.Серов, А.Е.Архипов, Л.О.Пастернак. В 1903 году он перешел в скульптурный класс к С. М. Волнухину (известный русский скульптор). Именно учась на скульптурном отделении, Степан Дмитриевич и начал подписывать свои произведения псевдонимом “Эрьзя ".
Столкнувшись в годы учебы со сложными к нему отношениями, как к инородцу и когда царизм в России жестоко подавлял революцию 1905 г., он осознал, что сыну бурлака, по национальности эрзя, не дадут пробиться со своим творчеством. Поэтому он без денег уезжает в Италию. И так случилось, что его имя стало известно не на Родине, а за границей.
Закончив училище в 1906 году, Степан Эрьзя продолжил свое образование в Европе. Семь лет мордовский скульптор провел в Италии и Франции. Первый громкий успех пришел к художнику в 1909 в Венеции на 8-й Международной выставке, где была продемонстрирована композиция «Последняя ночь осужденного перед казнью».
Годы, проведенные в Италии и Франции, явились для молодого Эрьзи великолепной школой мастерства, которая дает полное основание считать его не только одним из самых талантливых, но и профессионально подготовленных русских скульпторов начала XX века.
В 1914 году великий скульптор возвращается на Родину. До 1918 года живет в Москве, с 1918 по 1925 год живет в Екатеринбурге, Батуми, Новороссийске, Баку. Создает памятники, посвященные переменам в нашей стране. С 1927 по 1950 год Эрьзя живет в Аргентине. За эти годы организовано свыше 10 персональных выставок, где с полной силой раскрывается талант скульптора. Основным материалом для его работ становятся породы дерева – квебрахо, альгарробо. Они покоряют Эрьзю, и мастер создает множество портретов: «Александр Невский», «Людвиг Бетховен», «Л.Н. Толстой» и другие. Центральное место занимают женские образы, которые художник наделяет красотой, обаянием.
В 1951 году возвращается в Москву с огромной коллекцией своих работ (180 скульптур из разного материала, общим весом 175 тонн). В 1956 году Эрьзя был награждён орденом Трудового Красного Знамени.
Один из учеников Эрьзи впоследствии так описывал своего учителя: « Лицо - тонкий лик русского святого с большими, порой озорными голубыми глазами, сиявшими добротой и мудрой одухотворённостью; крепкая фигура крестьянина, привыкшего к тяжёлому труду, огромная физическая сила, которую он приобрёл, работая с гранитом и мрамором. Одежда на нём была необычна: Эрьзя носил длинные шерстяные блузы оригинального покроя с широченными рукавами, наверное, он кроил их сам, шаровары, на ногах - грубые солдатские ботинки с обмотками. Всё это гармонично сочеталось в нём, делало его своеобразно красивым».
Бессмертные произведения мордовского гения хранятся сегодня в столице Республики Мордовия городе Саранске в музее, носящем имя скульптора. Именно там можно не только увидеть работы мастера, но и узнать много интересного о его судьбе.
Художник скончался в Москве 24 ноября 1959 года. Похоронен в Саранске.
Выводы
Изучив литературу, я много узнала нового о творчестве известного скульптора. Почему новое? Мне было известно от мамы, что был такой дядя-скульптор. Затем я услышала о нём на занятии в нашем Художественном музее от Шерибзяновой С.Б. и решила найти подробную информацию о его жизни и творчестве. Я поделилась своими знаниями с одноклассниками, выступила на школьной научно-практической конференции, которая прошла в декабре 2014 года. Я горжусь, что в нашей семье был такой знаменитый родственник.
Список используемой литературы:
Степан Дмитриевич Эрьзя: альбом / сост. М.Н. Баранова; сост. каталога Т.Б. Мантурова, А.А. Косинец. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1987, 1989.
Пудваль А.Р. Здравствуй, Эрьзя! - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1989.
Блинов В.А. Недорисованный портрет: художеств.-докум. повесть. - - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991.
Скульптор Эрьзя: биогр. заметки и воспоминания / сост. М.Н. Баранова, В.С. Ионова. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995.
Эрьзя на Родине: альбом / сост. М.Н. Баранова, В.С. Ионова. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1996.
Степан Эрьзя. О женщина, краса земная… /сост. С.С. Маркова; вступ. ст. и сост. каталога О.Г. Беломоева. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2001.
Словарь-справочник жизни и творчества С.Д. Эрьзи. / сост. М.И. Каргина; под ред. Н.И. Ворониной. - Саранск: Тип.»Красс. Окт.», 2001.
Скульптор Эрьзя:[кн.-альбом / авт. -сост. М.Н. Баранова, В.С. Ионова; фот. В.И. Почаев]- Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2006.
infourok.ru
1876 - 1959
Чародей резца.
Степан Дмитриевич Нефёдов, выдающийся скульптор XX века, известен всему миру под именем Эрьзя. Этот псевдоним он взял в честь маленького талантливого мордовского народа, к которому принадлежал.
С.Д.Эрьзя родился 27 октября (8 ноября) 1876 года в селе Баево Алатырского уезда Симбирской губернии в семье эрзянского крестьянина.
Художественные способности Степана проявились очень рано - замкнутый и необщительный по характеру, он мог часами рисовать мелом и углем, лепить фигурки людей и животных из глины. Отец, Дмитрий Иванович, первым заметил природные способности мальчика и отдал его учиться в церковно-приходскую школу села Алтышева, а затем в иконописные мастерские Алатыря и Казани.
Поворотным моментом в жизни будущего скульптора оказалась встреча с произведениями М.Врубеля на Нижегородской выставке в 1896 году. Он впервые всерьез задумался о необходимости получения профессионального художественного образования.
В 1901 году Степан Нефедов при поддержке местного помещика Н.П.Серебрякова поехал в Москву, где в 1902 году поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества на живописное отделение. Его учителями были такие художники, как И.А.Касаткин, К.А.Коровин, В.А.Серов, А.Е.Архипов, Л.О.Пастернак.
В 1903 году он перешел в скульптурный класс к Сергею Михайловичу Волнухину. Именно учась на скульптурном отделении, Степан Дмитриевич и начал подписывать свои произведения псевдонимом "Эрьзя".
В 1906 году Степан Нефедов-Эрьзя отправился в заграничное путешествие в Италию и во Францию для совершенствования своего мастерства и изучения лучших произведений мирового искусства. Испытывая страшную нужду, не зная ни итальянского, ни французского языков, не имея крыши над головой, он использовал малейшую возможность работать творчески. В этот период ему посчастливилось познакомиться с хранителем музеев Ломбардии Уго Неббиа и при его содействии никому неизвестный мастер принял участие во Всемирной выставке в Венеции в 1909 году. Появление на этой выставке его работы. "Последняя ночь осужденного пред казнью" принесло молодому ваятелю широкую известность и признания его таланта.
В первый зарубежный период Эрьзя создает такие произведения, как "Автопортрет" (1908, цемент), "Христос кричащий" (1910, гипс тонированный), "Марта" (1912, цемент), "Смеющаяся" (1912, цемент). До 1914 года он жил в Милане, Венеции, Флоренции, Риме, Париже, Ницце, экспонируя работы на десяти художественных выставках.
В 1913 году в Париже в галерее Жоржа Пети Эрьзя открыл первую профессиональную выставку скульптуры и рисунка. Работы молодого художника показали искушенной европейской публике нового мастера, творческая индивидуальность которого была настолько сильна, что его трудно было назвать начинающим. Тонко чувствуя эмоциональные возможности пластики, Эрьзя передавал её средствами мельчайшие нюансы человеческих чувств и переживаний. Итальянские и французские газеты стали называть его "русским Микеланджело", "русским Роденом".
В эти дни об Эрьзе заговорила и русская пресса. Его фигура вслед за Горьким и Шаляпиным становилась символом неисчерпаемых творческих сил народа. Городская Дума уездного центра Алатыря, где прошла его юность, решила, что пора и безвестному симбирскому городку причаститься к всеевропейской славе земляка. Он получил приглашение основать в городе персональный музей. Степан Дмитриевич торжествовал и радовался, сразу же ответил согласием и начал готовиться к возвращению на Родину. В мае 1914 года Эрьзя выехал в Россию.
К сожалению, музей так и не был создан. Шел 1914 год. Началась Первая мировая война. Скульптор был призван в армию. Работа рентгенографа-муляжиста в военном госпитале в Москве отнимала много времени, и ваянием он занимался мало.
Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию Степан Эрьзя встретил с радостью и активно включился в осуществление Ленинского плана монументальной пропаганды, согласно которому все монументы, прославлявшие самодержавие, должны быть заменены на новые - памятники пролетарского государства. Он создал памятники К.Марксу, уральским коммунистам, парижским коммунарам. С энтузиазмом Эрьзя взялся за организацию школы ваяния и зодчества, стал преподавать в ней, принимая активное участие в выставках, напряженно работал творчески.
В 1921-1925 годах Эрьзя продолжил свою творческую и общественную деятельность на Кавказе - в Новороссийске, Батуми, Баку. Занимаясь педагогической деятельностью, устройством скульптурных мастерских, он много работал творчески, выполняя портреты К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина, Ш.Руставелли, И.Чавчавадзе.
В 1923 - живет и работает в Баку[1]. Осуществляет монументальное оформление Дома союзов горняков: создает серию скульптур, предназначенных для оформления Центрального Дома союза горняков Азербайджана. Черты монументализма, присущие таланту Эрьзи, наиболее полно проявились в монолитных героизированных портретах рабочих-нефтяников Баку (1925-26). Эти произведения не были похожи на обычные официальные работы. Своей искренностью и доверительностью поэтических интонаций они близки лаконичным, непосредственным по мироощущению произведениям народного примитива.
В декабре 1925 года Степан Дмитриевич вновь возвратился в Москву. Там он был избран в действительные члены "Общества русских скульпторов" и стал принимать активное участие в выставках. Так на выставке "Общества русских скульпторов", которая открылась первого апреля 1926 года в помещении Исторического музея, было представлено несколько произведений скульптора, в том числе и только это созданная композиция "Жертвы революции 1905 года" (1926, железобетон).
На творчество Степана Эрьзи обратил внимание народный комиссар просвещения СССР А.В.Луначарский. В газете "Правда" от 1 мая 1926 года, в статье "Достижения нашего искусства" Луначарский, в частности, писал: "Не могу не сказать несколько слов о скульптурной выставке: Она показала мне новое лицо, глубоко меня заинтересовавшее, мало оцененное у нас, но уже имевшего громкое имя за границей, мастера Эрьзи".При поддержке А.В.Луначарского в ноябре 1926 года С.Д.Эрьзя с выставкой своих произведений отправился в заграничную командировку.
Во Франции, в Париже, во Дворце работников профсоюза изящных искусств 18 января 1927 года открылась выставка произведений скульптора. Парижский критик Андре Верно в статье, озаглавленной "Великолепная карьера Степана Эрьзи, крестьянина, ставшего скульптором", писал: "Мы сразу были поражены размахом его творчества, такого страстного и прямого, талантом этого скульптора, обладающего огромным потенциалом:" Интерес парижской общественности к творчеству Эрьзи был настолько велик, что выставка его произведений по договоренности с советским полпредством дополнительно ещё месяц проработала в помещении галереи Жана Шерпантье.
В конце марта 1927 года Эрьзя покинул Париж и отправился в Буэнос-Айрес. Обстоятельства жизни этого художника сложились таким образом, что в Аргентине он жил и работал до сентября 1950 года, то есть более 20 лет, почти четверть века.
И вот настали радостные дни - в сентябре 1950 года скульптор вернулся в Москву. Он привез с собой не только свои работы, но и материал, из которого создавал свои творения в Аргентине - субтропическое дерево. Когда Эрьзя приехал в Советский Союз, ему было уже за семьдесят, но у него было много замыслов и планов. В последний период творчества он по-прежнему напряженно работал.
В 1954 году в Москве в Выставочном зале на Кузнецком мосту состоялась персональная выставка произведений С.Д.Эрьзи. С большим волнением ожидал художник встречи с новыми советскими зрителями. Но опасения скульптора были напрасными. Выставка убедительно показала, что советские люди его искусство приняли. Окончательным признанием его таланта Родиной явилось награждение Степана Дмитриевича в 1957 году орденом Трудового Красного Знамени.
Скончался скульптор-труженик за работой в своей мастерской в декабре 1959 года в Москве, а похоронен в Саранске. После смерти С.Д.Эрьзи его произведения вернулись на родину мастера - в Мордовию.
Вишнякова Елена Александровна - научный сотрудник Музея Республики Мордовии имени С.Д.Эрьзи.
Эрьзя позирует для скульптуры кузнеца.Баку.1923.
Скульптуры на особняке по улице Хагани 27, где размещался "Союз горнорабочих".Баку
Здание Союза горнорабочих, затем Дома пионеров. Баку
Примечание:
Вот уже скоро год, как наш Наркомпрос пригласил работать в высшую художественную школу по скульптурному отделению скульптора С.Д. Эрьзя. Нашим читателям (да и Наркомпросу) хорошо известно, что Эрьзя – не проходимец какой-нибудь, не искатель приключений, а знаменитейший не только на Россию (а не в России), но и на весь мир талантливейший скульптор, и при том – не аристократ какой-нибудь лощеный, а подлинный сын народа, выбившийся из низов благодаря исключительно силище своего таланта, таланта революционного, пришедшегося не по вкусу царско-поповскому режиму (ему пришлось работать на чужбине).
И вот Эрьзя приглашается в Баку и ... начинаются его мытарства. Нет для него квартиры, нет мастерской, нет материалов. Наконец, мастерская найдена – громадное холодное сараеобразное помещение в АПИ, там же и «квартира» для знаменитейшего художника... кухня!Ну, что ж! Кухня, так кухня! У Эрьзи донельзя простые, спартанские привычки – можно и в кухне жить – лишь бы работать можно было. Но вот беда: нет динамо для мастерской. Долго бились – спасибо Серебровскому – добыли. Работать бы – да не тут-то было: получается бумажка из Наркомпроса – передать помещение в АПИ для какой- то мастерской Наркомпроса, а Эрьзе переселиться в Дом Просвещения, где приготовлены для скульптора и его класса три комнаты.
Обрадовался Эрьзя – наконец-то можно будет работать по-настоящему! Отправляется в Дом Просвещения, показывает ордер на комнаты, а там уже занято (тоже по ордеру Наркомпроса), стоят три стола какого-то отдела.
Вот и работай: из АПИ выселяют и тут не дают. «Если я вам не нужен, – говорит Эрьзя, – так я уеду, чего волынить, в самом деле!» – «Нет, помилуйте, обязательно мы вас устроим».
«Устраивают» ... с октября прошлого года ...
Были как-то у него в мастерской наши рабкоры, посмотрели на его жилье (в кухне) и... стыдно ребятам стало.-Неужели, – говорят, – для Эрьзи в Баку нельзя найти чего- нибудь более подходящего, чем... кухня?!Теперь проектируют, будто-бы, поселить его в каком-то …растворе.
Прекратить бы эту волынку. Неудобно, право.
Я.А. – это Яков Сергеевич Андреев (так записано в альбоме Эрьзи, куда приклеена эта вырезка из газеты). Альбом хранится в Отделе рукописей Государственного Русского музея (Санкт-Петербург).
С.Д.Эрьзя получил большую мастерскую на ул. Хагани и много там работал. Эта мастерская была рядом с библиотекой им. Губкина в здании Союза горнорабочих, на фронтоне которого стояли сделанные им скульптуры.
Источник: Здесь
www.ourbaku.com
