Реферат: Великий шелковый путь на территории Казахстана. Реферат шелковый путь

Реферат - Великий Шелковый путь

Введение

За последние десятилетия миллиардный Китай стремительно преодолел вековую отсталость и в начале третьего тысячелетия вырвался на оперативный простор динамического и поступательного развития. Его яркие достижения в различных областях на фоне реально ощутимой социальной стабильности и четко выраженной позиции невмешательства во внутренние дела других государств вызывают уважение и чувство уверенности за будущее многополярного мира. Международное сообщество является свидетелем становления великой державы, которая готова решать самые насущные проблемы глобального характера.

Китай – это страна с глубокими традициями. Именно эта цивилизация подарила человечеству феноменальные изобретения бумаги и книгопечатанья, компаса и пороха, шелка и фарфора. Это страна, активно развивающая экономические связи со своими соседями и дальними странами. В таких условиях оказалась полностью востребована этика древнего и средневекового Шелкового пути, который когда-то соединял Китай с обширными территориями Европы. Современные бизнесмены и менеджеры в элегантных костюмах, пересекающие расстояния в тысячи километров за несколько часов, внешне сильно отличаются от купцов, что проводили долгие месяцы вне дома, передвигаясь в основном на верблюдах, но у них общие энергетика и заряженность на конечный результат, позволявшие преодолевать любые трудности.

История легендарного Шелкового пути полна загадок и тайн. Здесь возникали и исчезали древние цивилизации, зарождались новые этносы и гибли в результате нашествий захватчиков целые народы, неизвестные мастера создавали бесценные памятники культуры, буддийские проповедники непостижимым образом поддерживали атмосферу высокой духовности и религиозной корректности, прославленные путешественники делали удивительные открытия.

Шелковый путь – это система караванных путей, связывавших на протяжении более тысячи лет культурные центры огромного пространства материка между Китаем и Средиземноморьем. Сам термин был впервые введен в научный оборот немецким географом и геологом В. Рихтгофеном в 70-е гг. XIX в. для обозначений связей между дальневосточным и западным миром и оказался чрезвычайно удачным и общепринятым. Со II в. н.э. шелк стал главным товаром, который везли китайские купцы в дальние страны[1]. Легкий, компактный и поэтому особенно удобный при транспортировке он привлекал внимание покупателей по всему маршруту следования караванов, несмотря на очевидную дороговизну. Шелковые ткани давали необычное ощущение мягкости, изысканности, красоты и экзотики. Им стремились обладать и любоваться. Он высоко котировался в Восточном Туркестане и Средней Азии, Индии и Парфии, Риме и Александрии. Так, египетская царица Клеопатра любила роскошные одеяния из этого материала.

Любовь древних к шелку вызвана его исключительными природными и техническими особенностями. При помощи шелка покупали мир, заключали союзы, шелк посылали с посольствами правителям далеких стран.

Таким образом, шелк играл очень важную роль как в древности, так и в средневековье.

Целью данной работы является исследование Великого Шелкового пути.

Задачи исследования – это выяснение, как развивалась культура шелководства в Китае – проследить зарождение отношений между Востоком и Западом. Как они шли навстречу друг к другу, что побудило их к этому. Установление торговых отношений на Великом Шелковом пути, — рассмотрение нескольких особо значимых маршрутов таких, как Нефритового и Западного Меридионального пути. А так же рассмотреть, каким же товаром помимо шелка торговали на Шелковом пути.

Историей Китая занималось много ученых. А вот исследованием конкретно Шелкового пути не так уж и много. Нет ни одной книги, ни одной брошюры, где бы было рассказано в полной мере об этом символе связей Востока и Запада. Лишь у отдельных авторов можно почерпнуть информацию о развитии «пути». Например, А.А. Иерусалинская занималась исследованием шелковых тканей. Н.Х. Ахметшину посчастливилось дважды пройти и проехать от начала Шелкового пути до конца, т.е. по маршруту Сиань-Доньхуан. Впервые это произошло в начале 1987 г., и в 2001 г. он путешествовал во второй раз. У него возникла мысль поделиться впечатлениями от обеих поездок, рассказами о легендах и мистификациях Шелкового пути. А.М. Петров также путешествовал по Великому Шелковому пути. А.М. Петров – это известный экономический историк. У него за несколько лет работы оказалось огромное количество информации, которой он решил поделиться с читателями.

Глава 1. Источники

1.1. Письменные источники

В изучении истории Китая и истории становления и развития Шелкового пути важное место занимают письменные и археологические источники. К письменным источникам можно отнести труды Н.А. Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» и Н.В. Кюнера «Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока».

Содержание переведенных Бичуриным текстов «Собрание сведений» исключительно разнообразно. В них нашла свое отражение история народов Азии, а именно: Маньчжурии и Кореи (разделы о племенах ухуань, кидань, кумохи, сяньби), Монголии (разделы о гуннах, экуэканах, тугю, хойху), Южной Сибири, Восточного Туркестана, Средней Азии.

Опубликованные Бичуриным переводы охватывают период времени главным образом со II в. до н.э. вплоть до середины IX в. н.э. Перевод Бичурина стоит на 1-ом месте как по объему, так и по точности и полноте извлечений. Тема его труда – история Центральной и Средней Азии, по данным, заключенным в китайских летописях. Непреходящая ценность этого труда Бичурина состоит в том, что он дал исследователю тексты со всей их полнотой и многообразием, в достаточно полном переводе и со всеми разночтениями. Бичурин сделал то, что в Западной Европе лучшие ученые делать стали в полном объеме намного позднее. Но многие ученые упрекают его в идеализации Китая. Бичурин отождествлял этническую принадлежность древних народов с этнической принадлежностью современного населения тех же районов. Так как по территории расселения монгольских племен действовали до господства монголов различных племен — гунны, сяньби, экуэкане, тюрки-тугю, уй гуры и другие, то они, по Бичурину, являлись не чем иным, как монгольскими племенами. Но все же его огромная заслуга уже в том, что он был первым европейским ученым, вставшим последовательно на путь публикации переводов китайских подлинников. Данная работа Бичурина позволяет проследить формирование взаимных связей между народами, обитавшими в Средней Азии.

Дополнением и уточнением замечательного труда Иакинфа Бичурина служит работа Н.В. Кюнера «Китайские известия о народах жной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока». Собрание китайских известий охватывает Сибирь от Уральского Хребта до верховьев Амура и от границы России до Северного Ледовитого океана. В этой книге можно найти известия о народах южной полосы Сибири, с которыми китайцы сталкивались уже в ранний период своей истории.

1.2. Археологические памятники – немые свидетели «пути»

Многочисленные археологические материалы свидетельствуют о развитии шелководства в древнем Китае. В первую очередь это археологические раскопки на территории древнекитайских царств – находки шелковых тканей, из которых изготовлены различные одеяния, предметы погребального инвентаря.

Все сведенья о находках можно сгруппировать по хронологическому принципу.

Периодом Западной Чжоу (XI-VII вв. до н.э.) датируются находки шелковых тканей в могиле, раскопанной в 1970 г. в Чаояне (пров. Леонин)[2]. Среди этих тканей имеется фрагмент полихромной ткани, выполненной двумя основами в характерной для Китая технике.

К началу периода Чуньцю (Весны и Осени, 770-476 гг. до н.э.) относятся могилы удельного правителя Хуан Мэна и его жены, раскопанные в 1983 г. близ Синьяна (пров. Хэнань). Были обнаружены четыре куска гладкой шелковой ткани и два фрагмента вышивки. Гладкие ткани изготовлены двойным переплетением, причем нити основы двойные. У трех фрагментов нити со скруткой у четвертого – скрутка почти отсутствует. Вышивки в виде С-образных фигур двух типов выполнены нитями трех или четырех цветов на красном фоне[3]. Концом периода Чуньцю или началом эпохи Воюющих царств (VI-V вв. до н.э.) датируются погребения в уезде Цзянмин (пров. Хубэй), где были найдены фрагменты полихромных и камчатных тканей и вышивок[4] .

Первые же сведения о находках в Китае тканей Чжаньго (Воюющие царства, V-III вв. до н.э.) относятся к концу 30-х годов. Как правило, это были случайные, недокументационные находки на территории древнего царства Чу, например, ткань с магическим текстом и изображениями растений, реальных и фантастических животных, живопись на шелке с изображение женщины, феникса и дракона.[5] (рис. 1)

С началом 50-х годов в китайской археологической литературе неоднократно встречаются упоминания о находках шелковых тканей этого периода. Ареал находок ограничен областью р. Янцы и прежде всего районом г. Чанша. В 1982 г. археологи раскопали могилу №1 в Машани (уезд Цзянмин, пров. Хубэй). Погребение датируется второй половиной периода Чжаньго, точнее, промежутком времени между 340 и 278 гг. до н.э.[6] Погребальный инвентарь: глиняные и бронзовые сосуды, бронзовое зеркало с изображением четырехлистника и запятых, изделия из лака, бамбуковые коробки с шелковыми тканями, деревянные человеческие фигуры, ближневосточные стеклянные бусы и т.д. На женских костях 40-45 лет было надето 13 слоев одежд и покрывал, всего 35 предметов. Согласно археологическому отчету, 20 из них – это одеяния: восемь халатов на шелковой вате, три мягких халата. Одна кофта и т.д. Одеяния изготовлены из гладких и узорных тканей: тафты, газа, полихромных тканей, тканых и плетеных узорных лент, вышивок, а также шелковой ваты. Всего в могиле находилось более 60 разновидностей гладких тканей, много видов полихромных тканей. На полихромных тканях преобладает геометрический орнамент в виде разнообразных ромбовидных, S-образных, шестиконечных и прочих фигур. Интересна ткань №26 с узором из усложненной ромбической сетки с четырьмя крестиками в ромбах.(рис. 2)

Великолепным памятником текстильного искусства периода Чжаньго является полихромная ткань №4, которая была употреблена для обшивки покрывала. Орнамент ткани состоит из зигзагообразных лент, между которыми изображены стилизованные драконы, танцовщица, фениксы и фантастические животные. Большой интерес для ранней истории шелководства в Китае представляют материалы раскопок 1975 г. в Цзоцзятане (район г. Чанша), датированные серединой периода Воюющих царств (IV в. до н.э.). Среди погребального инвентаря было обнаружено несколько фрагментов полихромных тканей, в том числе: 1) с орнаментом из красных и желтых ромбических фигур на темно-коричневом фоне, 2) с орнаментом из красных и желтых S-образных и прямоугольных фигур на буром фоне, 3) с орнаментом из из противостоящих фениксов и драконов на красном фоне, 4) с орнаментом из двух цветных квадратов на буром фоне, 5) с орнаментом из геометрических фигур, стилизованных цветов и птиц, — а также гладкие и газовые ткани[7] (рис.3).

С ноября 1986 по 1987 г. производились раскопки пяти могильных курганов в Баошани в 15 километрах к северу от Цзинани (пров. Хубэй). Основные находки были сделаны в могиле (№2) высокопоставленного придворного Чжао До, который был захоронен в 316 г. до н.э. Среди многочисленных находок в археологическом отчете упомянуты шелковые ткани (всего 77 шелковых и полотняных тканей). Обнаружены также безузорные газовые ткани, ленты и тесьмы. Фрагменты камчатой ткани с геометрическим узором плохой сохранности и шесть типов полихромных тканей, главным образом с ромбическим узором.

Находки шелковых тканей были сделаны при обследовании императорского дворца, построенного по приказу Цинна Ши-Хуанди (221-209гг. до н.э.) в столице Цинь – Сяньяне. Раскопки проводились с марта 1974 по ноябрь 1975 г. Там были найдены шелковые одежды.[8]

Интересные находки шелковых тканей в знаменитых Пазырских курганах в Южной Сибири, датированной IV в. до н.э. В погребальной камере кургана №3 был обнаружен мешочек, по форме напоминающий кисеей и сшитый из гладкой шелковой ткани типа тафты, песочного цвета. Фрагменты гладкой неокрашенной ткани типа репса, вырезанные в форме крестиков из одного куска ткани, украшают покрышку седла, найденного в конском захоронении кургана №5. Эти крестики – всего 13 – чередуются в шахматном порядке с золотыми рельефными украшениями в виде лошных голов[9] (рис. 4).

Великолепным памятником древнекитайского искусства является шелковая вышивка на покрывале седельного черпака из конского погребения кургана №5. Фон вышивки – тафта песочного цвета шириной 44 см. Вышивка выполнена тамбурным швом нитями четырех цветов: песочного, коричневого, черного и красного [10] (рис. 5,6).

I.II. Период Хань

В середине XIX в. появились первые сведения о находках шелковых тканей эпохи Хань (III в. до н.э. – III в. н.э.). К настоящему времени число этих находок значительно. Обнаруженные в различных пунктах Евразийского континента – от Кореи до Англии, шелковые ткани указывают нам, где проходили торговые пути, а также свидетельствуют о политических, экономических и прочих связях Ханьской империи с внешним миром.

— Находки на территории собственно Китая

Могила №1 в Мавандуй. Раскопки могилы №1 в местности Мавандуй в восточном пригороде г. Чанша, произведенные в 1981 г., являются одним из крупнейших событий в китайской археологии последнего времени. Могила грандиозна по своим размерам: 70 м. от вершины насыпи до дна, 19,5 м. – длина могильной ямы и 17,8 м. – ее ширина в верхней части. Внутри погребальной камеры находилось четыре гроба, вложенные один в другой. На покойнице, лежащей во внутреннем гробе, надето около двадцати различных шелковых одежд. Поверх одежды она была обвязана шелковыми лентами и покрыта газовой и вышитой тканями. Среди могильного инвентаря также очень много шелковых тканей и одежды. Отчет археологов классифицировал находки: множество гладких тканей, безузорные и узорные газовые ткани (один тип), камчатые ткани (два типа), узорные полихромные ткани (девять типов), в том числе пять разновидностей ворсовых полихромных тканей, две газовые ткани с набойками и последующей разрисовкой, более сорока вышивок, насчитывающих 13 типов орнаментов (рис. 7,8,9,10,11).

Судя по сохранившимся надписям на инвентаре в этой могиле была похоронена жена маркиза Си, правившего уделом Дай (район Чанша) в 185-165гг. до н.э. Это погребение датируется 174-145 гг. до н.э., т.е. началом периода Западной Хань.[11]

Могилы №2 и №3 в Мавандуй. Раскопки двух могил расположенных вблизи могилы №1 в Мавандуй, производились с ноября 1973 по январь 1974г. По всей конструкции эти могилы сходны с Мавандуй-1: насыпь, а под ней ступенчатая прямоугольная могильная яма. Сохранность находок могилы №2 очень плохая. В погребальной могиле №3 находились три гроба, вложенные один в другой. Стенки внутреннего гроба были украшены ворсовыми полихромными тканями и вышивками. Тело и одеяния не сохранились, тем не менее могильный инвентарь составляет более тысячи предметов. Среди них можно упомянуть «Книгу перемен», «Лао-Цзы», «Планы Воюющих царств», тексты по астрономии, математике и натурфилософии, написанные на шелке. Интересна находка четырех картин на шелке, две из которых висели на западной и восточной стенках камеры. Шелковых тканей было обнаружено много. Это – тафта, газовые ткани[12] .

Могила правителя Наньюэ. Осенью 1983 г. на улице Цзефан бэйлу г. Гуаньчжоу была раскопана могила правителя государства Наньюэ (204-111 гг. до н.э.). Судя по обнаруженной золотой печати, это могила второго правителя Наньюэ-Вэнь-ди, умершего около 122 г. до н.э. Могила впечатляет богатством погребального инвентаря, главным образом изделий из бронзы, железа и нефрита. Среди находок центрально-азиатские бронзовые бляхи звериного стиля, западное стекло и серебряный иранский сосуд. Также найдено не менее 100 кусков различных шелковых тканей. Большая часть тканей – это гладкие безузорные, безузорный газ, полихромные ткани с рельефным орнаментом.[13]

Маньчэн. В июне-августе 1968 г. Институтом археологии КНР были произведены раскопки двух больших могил в западном пригороде г. Миньгэн (пров. Хэбэй). В первой могиле были захоронены чжуншианский Цзин-ван Лю Син, умерший в 113 г. до н.э. Он был членом царской семьи. Во второй – его жена Доу Гуань, умершая до 104 г. до н.э. Усопшие были одеты в «нефритовые одежды с золотыми нитями». Стены главной камеры могилы были задрапированы узорными шелковыми покрывалами, шелковыми тканями были обернуты вещи, положенные в могилу[14] .

— Материалы по северным связям.

Роран. Раскопки в Роране, датированные периодом Восточной Хань, производились японскими археологами с перерывами с 1916 по 1945 г. Заслуживают упоминания находки гладких шелковых тканей плохой сохранности в могилах в Шапанли (1916 г.) и в могиле с расписной корзиной (1931 г.). при раскопках могилы Ван Сюя в 1925 г. наряду с гладкими тканями был обнаружен фрагмент газовой ткани.[15]

Ноин-ула. Основные материалы по культуре гуннов и их связям с внешним миром были обнаружены в курганах гор Ноин-ула (Цзун-модэ). Расположенных примерно в 100 км. к северу от Улан-Батора. Ноин-улинские курганы датируются 2 г. до н.э. Погребальный инвентарь, найденный в курганах можно разделить по происхождению на три группы: гуннская, китайская и среднеазиатско-иранская. Основную часть предметов китайского происхождения составляют шелковые ткани и вышивки. Общее число обнаруженных тканей, включая фрагменты, превышает тысячу (рис.12,13,14,15,16,17).[16]

Оглахты. Оглахтинский могильник, расположенный в 60 км. к северу от Минусинска на правом берегу Енисея и датированный тамтынским периодом (II в. до н.э. – V в. н.э.), впервые был обследован в 1903 г. А.В. Адриановым. Благодаря сухости почвы и благоприятным климатическим условиям в могильнике хорошо сохранились памятники, изготовленные из нестойких материалов (дерево, кожа, мех, ткани). Существенное место среди находок в Оглахтах зан6имают гладкие и узорные полихромные ткани.[17]

— Ткани, найденные на Шелковом пути

Моцзюйцы. Могильник Моцзюйцы (пров. Увэй, пров. Ганьсу) расположен в 15 км. к югу от г. Увэй на западном берегу р. Цзямухэ. Раскопки могильника производились в 1957 г. Погребения датированы коцом Западной и началом Восточной Хань (I в. до н.э. – I в. н.э.). В отчете упомянаются находки гладких тканей, безузорных и узорных газовых, полихромных (в том числе с рельефным орнаментом) тканей, двух вышивок, шелковых поясов, рукавицы с набивным орнаментом и фрагментов крепа.[18]

Дуньхуан. Во время обследования А. Стейном военных поселений в 1908 г. было обнаружено несколько шелковых тканей ханьского времени, в том числе и три полихромные ткани (рис 18).

Для изучения торговых связей на Шелковом пути военное значение имеют находки в сторожевой башне эпохи Хань двух кусков шелка с иероглифической надписью «Кусок гладкой ткани, из владений Жэньчэн уезда Каньфу (уезд Цзинши, совр. пров. Шаньдун), ширина два чи и два цуня, вес 25 лян, цена 618 монет».[19]

Значительное количество шелковых тканей ханьского и послеханьского времени было обнаружено в районе Лоулани (Роурана) – важнейшего торгового центра на восточном отрезке Шелкового пути. Детальное изучение района Лобнора, насыщенного археологическими памятниками, было произведено А. Стейнером во время его экспедиции 1908-1914 гг. в Восточный Туркестан в развалинах поселений LA, LL, LM. По данным А. Стейна, на кладбище LC было обнаружено большое количество различных типов узорных и полихромных тканей, четыре типа камчатых тканей и большое число фрагментов и кусков гладких тканей. Таким образом, кладбище LC наряду с могилой №1 в Мавандуй и курганами Ноин-улы является главным источником для изучения шелковых тканей эпохи Хань[20] (рис. 19,20,21,22,23).

В 1934 г. дельту Кумдарьи вторично посетила шведская экспедиция под руководством С. Гедина. Экспедицией было раскопано три могилы: №35 и два массовых захоронения — №34 и №38, аналогичные могилам кладбища LC.

В могилах №34 и №38 экспедицией было обнаружено около пятидесяти кусков шелковых тканей, выполненных в различной технике – полихромные, камчатые и гладкие ткани, а также вышивки. Главным образом это части одежды, а также погребальный инвентарь. Обращает на себя внимание находка в могиле №34 ленты из неокрашенной гладкой ткани. На одной стороне ленты имелась надпись «Кусок ткани господина Синду». Как и находки А. Стейна в районе Дуньхуана, эти надписи являются важным свидетельством активной торговли шелком на Шелковом пути.[21]

Кенкол. Кенкольский могильник расположен на севере Киргизии у входа в Таласскую долину р. Кенкол, притока р. Талас. В 1939 г. А.Н. Бернштамом в этом могильнике было раскопано девять курганов, относящихся ко времени катакомбо-подбойной культуры (II-IV вв.) Как указывает в своем отчете А.Н. Бернштам, в кургане №5 были найдены «следы шелковой ткани с затканным геометрическим узором». Значительное количество шелковых тканей было обнаружено в кургане №3 с двойным (мужским и женским) захоронением.

Фрагменты гладких шелковых тканей были также обнаружены в Торкенском могильнике в долине Кетмень-Тюбе. Могильник датируется II-IIIвв.[22]

Южный Таджикистан. Среди материалов, которые обнаружены при раскопках храма Тахтисанчин, проведенных в 70-80-х гг. Б.А. Литвинским, имеется фрагмент края одежды шелковых нитей, обернутых золотой фальгой. Находки датируются II в. н.э.

Топрак-кала. При раскопках дворцового комплекса в городище Топрак-кала, расположенного в низовьях р. Амударьи, которые производились в 1945-1950 и 1967-1972 гг. Хорезмской археолого-этнографической экспедицией под руководством Ю.А. Рапопорта, были обнаружены шерстяные, хлопчатобумажные и шелковые ткани.

Западная Европа. При раскопках могильника позднеримского времени (II-IV вв.) близ Шони (Венгрия) в 1963 г. в могиле №2 был обнаружен фрагмент гладкой шелковой ткани. Судя по техническим особенностям (отсутствие крутки, высокая плотность), эта ткань китайского происхождения. Три маленьких фрагмента шелковой ткани китайского происхождения были обнаружены в свинцовом гробу при раскопках в Холборо (графство Кент, Англия) в 1959 г. Погребение датируется римским временем (II-III вв.).[23]

I.III. Шесть династий.

До недавнего прошлого ткани периода, называемого в китайской историографии периодом Шести династий (310-589), были практически неизвестны, и эта эпоха в истории китайского шелководства была белым пятном. Вместе с тем именно в это время на Шелковом пути активизируется обмен духовными и материальными ценностями, важнейшими в котором является буддийское завоевание Китая и проникновение культуры шелководства и шелкоткачества на Запад. В последнее время благодаря новым находкам и детальным исследованиям известного ранее материала эта лакуна начинает заполняться.

Курган Фудзиноки. К новейшим находкам тканей периода Шести династий относятся материалы раскопок 1986-1989 гг. большого не разграбленного погребения в префектуре Нара (Япония), датируемого второй половиной VI в. Археологами среди многочисленных ювелирных и художественных изделий из металла и нефрита, бронзовых зеркал и т.д. были найдены и частично сохранившиеся шелковые ткани: гладкие (тафта и репс), безузорный газ, камчатая ткань с геометрическим орнаментом, полихромная ткань с «черепаховым» орнаментом.[24]

Дуньхуан. В 1965 г. при расчистке пещер №125-126 монастыря Цаньфодун были обнаружены вышивка, выполненная тамбурным швом разноцветными нитями, размером 13х62 см. Вышивка была изготовлена в 11 г. периода Тай-хэ (487 г.) как вотивное подношение гуяньского вана Хуй-аня (Юань-цзя). Изготовленная в столице вэнского государства Дай, вышивка была перевезена в Дуньхуан. В настоящее время это самая ранняя из сохранившихся буддийских вышивок.

Периодом Шести династий можно датировать также полихромную ткань, обнаруженную А. Стейном в Замурованной пещере Дуньхуана, с орнаментом из ячеек с помещенными в них фантастическими птицами и драконами.

Могильник Астана. Для изучения материальной культуры Центральной Азии и внешних связей местного населения этого обширного региона в период раннего средневековья могильник Астана имеет исключительно важное значение. Это определяется рядом обстоятельств. Из них можно указать следующие: расположение могильника на узловом пункте Шелкового пути, продолжительность существования могильника (самая ранняя из зафиксированных дат – 273 г. н.э., самая поздняя 779 г.), обилие находок, уникальная сохранность хрупких материалов, точность датировок.

Могильник Астана находится в Турфанском оазисе в 45 км. к эго-востоку от г. Турфана и в 1-2 км. к западу от деревни Астана, по которой могильник и получил свое название. В 3-4 км. к востоку от Астаны находится другой крупный могильник – Караходэка, получивший название от расположенного  близ городища Караходэки – древнего Гаочана.

История исследования могильника Астана восходит к началу XX в., когда японская экспедиция под руководством Татибан Дзуйте обследовала несколько могил. Важным этапом в изучении могильника Астана явилось исследование А. Стейна в 1915 году. А. Стейн составил схематический план могильника, произвел раскопки 44 могил и дал подробное описание их устройства и найденного инвентаря.

Характер погребений, устройство могил и обнаруженный инвентарь позволяют довольно четко разделить погребения на три временных группы. Первая из них охватывает период со второй половины III до начала IV в. Вторая  группа соответствует времени существования государства Гаочан (497-640). Третья группа относится ко времени танского владычества в Турфанском оазисе (640-80-е годы VIII в.)

Для погребения первого типа характерен богатый и разнообразный инвентарь: керамическая и деревянная посуда, статуэтки животных и людей. Часты находки тканей, в том числе и художественных из шелка и конопли, обычно – это части одежды. В погребениях второго типа находок было значительно меньше, как правило, это один-два керамических сосуда (блюдо или кувшин). На покойных сохранилась одежда. Широко распространено употребление шелковых лицевых покрывал и металлических (бронзовых или серебряных) наглазников. Третий и последний период существования могильника охватывает примерно полтора столетия – время танского господства в Турфанском оазисе. Погребальный инвентарь чрезвычайно разнообразен. Кроме керамики и пластики можно упомянуть циновки, плетеные коробки с остатками пищи, лаковые чаши, модели храмов и т.д. Значительный интерес представляет живопись на шелке.

Благодаря уникальной сохранности хрупких материалов в могильнике Астана до нас дошли гладкие и художественные ткани и тканые изделия: шелковые, хлопчатобумажные и шерстяные, по которым можно судить об истории текстильного производства в Центральной Азии и на Дальней Востоке. Особый интерес вызывает тот факт, что могильник Астана содержит большое количество тканей, дающих представление о ткацком производстве в IV-VI вв. и отсутствующих в других собраниях[25] (рис. 24-27).

Карабулах. Карабулакский могильник расположен на территории Киргизии, в западной части Ошской области, у северного подножия Туркетского хребта, в 2 км. к югу от селения Карабулак.

Могильник, находившийся на одном из важных отрезков Шелкового пути, конструкция могил и найденные в них вещи сваидетельствуют об активных связях местного населения в III-V вв. с Восточным Туркестаном, Согдом, Ираном, Индией.

Из Китая покупали бронзовые зеркала и шелковые ткани. Ткани употреблялись как «платки», которыми покрывали лицо усопшего. Среди текстильного материала в Карабулаке было найдено два типа камчатых тканей и два типа вышивок.[26]

I.IV. Танская эпоха.

Сесоин, Хорюдзи. Крупнейшие собрания шелковых тканей Танской эпохи (VIII-X вв.) находятся в двух всемирно известных хранилищах: монастыре Хорюдзи и императорской сокровищнице Сесоин (г. Нара, Япония). Громадное хранилище Сесоин сложилось в результате нескольких подношений храму членами императорской семьи во второй половине VIII в. Собрание Сесоин по своему составу разнообразно. Кроме тканей там находятся памятники живописи и каллиграфии, буддийские сутры и принадлежности письма, предметы культа, бронзовые зеркала, керамические, бронзовые и стеклянные сосуды, изделия из лака, ковры и т.д. Коллекция Сесоина дает обильный материал и о связях с Центральной Азией, Индией, Сасанидским Ираном и Восточным Средиземноморьем, и, как писали составители каталога коллекции, «в этом отношении Сесоин является конечным пунктом Шелкового пути и квинтэссенцией культуры седьмого и восьмого столетий – Золотого века Азии». Значительную часть собрания Хорюдзи и Сесоина составляют шелковые ткани. Хотя до настоящего времени полная каталогизация не завершена, общее число изделий из шелка, а также кусков и фрагментов этих двух собраний достигает почти 180 тыс. Примерно 170 тыс. хранятся в Сесоине, и две или три тысячи происходят из Хорюдзи. Это одежда и обувь буддийских священников и членов императорского дома, вотивные знамена, иконы, обломки буддийских сутр, футляры и ленты. Среди тканей немало шедевров текстильного искусства, привезенных в Японию с материка. Некоторые ткани, копирующие привозные, были изготовлены на месте.

Дуньхуан. Среди материалов, обнаруженных в начале нашего века в Замурованной пещере монастыря Мочао близ г. Дуньхуана, наряду с письменными памятниками и живописью видное место занимают шелковые ткани и вышивки. В целом коллекции тканей из Дуньхуана насчитывают более 150 различных типов и наряду с японскими собраниями из Сесоина и Хорюдзи и находками в могильниках Астана и Караходэка являются важнейшим источником для изучения дальневосточного ткацкого искусства в период раннего средневековья. Значительная часть обнаруженных тканей представляет собой обрамление икон. Некоторые ткани использовались в качестве книжных футляров. Ядро же собрания тканей и вышивок из Дуньхуана составляют вотивные знамена, флаги и завесы, что свидетельствует об их важной роли в религиозном ритуале и жизни верующих.[27]

По данным письменных источников, в дуньхуанском оазисе в эпоху Тан местное население занималось шелководством и изготовляло шелковые ткани. Естественно, продукция небольшого оазиса не могла удовлетворить нужды целого комплекса монастырей, расположенных в этом районе и ткани в основном были привозными. Дуньхуанские тексты сообщают, что ткани в основном привозили из областей современных провинций Хэнань, Шэньги и Сычуань. В Дуньхуан, являвшейся начальным пунктом Шелкового пути, попадали и ткани с Запада, например среднеазиатские ткани занданичи, центр производства которых в раннем средневековье находился в Согде. Значительную часть тканей можно датировать второй половиной VII – первой половиной VIII в.

Изучение дуньхуанских тканей, как и тканей Сесоина и Астана, позволяет выявить глубокие изменения в шелкоткацкой технике, происшедшие в Китае в VII в. и в частности отметить появление гобеленовой техники кэсы.[28]

Субаим Кызыльский Мынъуй. Обследуя бассейн реки Тарим в 1928 г., в могильнике Субаим и пещерах Кызыльского минъуя (Кучарский оазис) Хуан Вэньби нашел шелковые ткани, датированные эпохой Тан. В основном это части одежды, мешочки, ленты, отдельные фрагменты. Наряду с гладкими тканями обнаружены фрагменты полихромных камчатых и газовых тканей.[29]

Мощевая балка Хасаут. Могильник Мощевая балка находится на Северном Кавказе (Псабайский район) в верховьях р. Большая Лаба, в ущелье. На высоте 1,5 тыс. м. над уровнем моря.

Могильник Хасаут, аналогичный могильнику Мощевая балка, находится в ущелье Сулахор у с. Хасаут близ Кисловодска.

Сухой горный климат прекрасно сохранил многочисленные изделия из хрупких материалов, тканей, дерева, кожи и т.д. Из более двухсот шелковых тканей и фрагментов из могильников балка и Хасаут большая часть (54-60%) составляют согдийские шелка, около 25% — византийские, 18% — китайские ткани китайского происхождения представлены гладкими тканями типа тафты, а также фрагментами газа, кашки и набойками.[30]

Катанда. Два катандийских могильника, датированные тюрским временем, находятся в предгорьях Алтайских гор в долине реек Верхней и Нижней Катанды. В большом кургане был обнаружен «фрак», из соболиного меха, покрытый шелковой тканью, и платье из горностаевого меха. В платье завернут нагрудник подбитый соболем и покрытый гладкой шелковой тканью зеленого цвета.[31]

Аргалыкты.  1965 г. Ю.И. Трифоновым производились раскопки могильника Аргалыкты I в Туве. Могильник состоял из небольшой группы курганов и датировался древнетюрским временем. При раскопках кенотафа были найдены фрагменты шелковых тканей – часть одежды, лежащей одним плотным слоем под берестяным колчаном.[32]

1.3. Мифы и шелк

Письменные источники свидетельствуют о почитании древними китайцами шелкового червя и шелкоткачества. В мифах, дошедших до нас во фрагментах, шелковица – это священное дерево, олицетворение солнца и символ плодородия. Так, в одном из самых распространенных мифов древности говорится о «Шелковице Фу», «Огромном дереве»: «Девять солнц живут на его верхних Ветвях, одно – на нижней ветке».[33]

В старых китайских текстах и, прежде всего, в «Каталоге гор и морей» неоднократно упоминаются священные тутовые рощи или отдельные шелковицы как места отправления ритуалов, связанных с культом Матери-прародительницы, например «Шелковица жена Предка», произраставшая на территории современной провинции Хэнань. По описанию, у этой шелковицы «пятьдесят чи в обхвате, ее ветки образуют 4 яруса, длина листьев более 11 чи… красный ствол, желтые цветы, зеленые подлистники»[34]. Таким же святилищем считались Три шелковицы – «деревья высотой в сто экэней без ветвей». Важным культовым центром в древнем Китае были местность на территории современной провинции Шаньги, где на горе росла священная Полая шелковица. Согласно легенде, в ее дупле был найден младенец Инь, ставший родоначальником одного из могущественных родов иньского Китая(XVI-XI вв. до н.э.)[35]. Самым известным в древнем святилищем можно считать Тутовую рощу (современную провинцию Шаньдун), в которой происходило знаменитое моление о дожде первого иньского правителя – Тана (1765-1759 гг. до н.э.).

По свидетельству «Каталога гор и морей» и «Описания всех вещей» божеством шелковичного червя считалась женщина, которая стоит у дерева на коленях и выплетает шелковую нить[36] .

О жертвоприношениях божеству шелковичного червя есть упоминания в «Записях об обрядах» и «Чжоуских обрядах». По данным династии  Цзинь, а также «Записок о духах» Гань Бао (IV в. н.э.) в периоды Хань и после Хань (III в. до н.э. – IV в. н.э.) Это божество выступало сразу в двух женских ипостасях, которым императрицы приносили ежегодные жертвы. В соответствии с ханьским ритуалом императрица сама собирала листья с шелковых деревьев и совершала жертвоприношения божествам шелковичного червя – Юнь-Юй.

В ряде текстов шелковичный червь упоминается в странном на первый взгляд сочетании – с лошадью. Так, в легенде, содержащейся в «Записках о духах», говорится, что в глубокой древности одна девушка полюбила коня и пообещала выйти за него замуж. Ее отец, узнав об этом, убил коня и положил его шкуру сушиться. Когда девушка встала на нее, шкура поднялась с земли и обернулась вокруг девушки. Девушка превратилась в червя, живущего на шелковичном дереве и выпускающего изо рта нити[37]. По традиционным представлениям, как шелковичный червь, так и лошадь – проявления женского пассивного начала – Инь.

Выкармливание шелковичных червей началось во втором месяце по так называемому священному календарю. Луна (символ инь) находилась в это время в созвездии Большого Огня (группа созвездия Антарес), которое соседствует с Небесной Квадригой (четыре звезды созвездия Скорпиона). Поэтому считалось, что червь и лошадь в близком родстве к тому же лошадь, как и шелковичный червь, по другим представлениям, это носители «драконьей субстанции»[38] .

В более поздних источниках также можно встретить сюжеты, связывающие лошадь и шелковичного червя. В утраченном ныне сочинении эпохи Тан (начало VII – начало X в.) «Чэн и цзи» сообщается, что во многих сычуанских храмах есть статуи женщин в лошадиной шкуре. Ее называют «девушкой с лошадиной головой» и почитают как  покровительницу шелководства.

Культ шелководства был персонифицирован в образе небесной ткачихи – звезды Вега в созвездии Лиры к востоку от Млечного Пути. Образ небесной ткачихи неоднократно встречается в ханьском изобразительном искусстве и упоминается в поэзии того времени.

По данным большинства древних письменных источников появление в Китае шелководства связывалось с именем главной жены легендарного императора Хуан-ди по имени Лэй-цзи из рода имен, которая научила народ шелководству и земледелию. Эта легенда давно известна на Западе, и почти каждая работа по истории шелководства начинается с упоминания имени Лэй-цзу.

Легендарный Желтый первопредок (Хуан-ди), правивший, согласно традиционному летоисчислению, в XXVI в. до н.э., появляется в писменных источниках Воюющих царств (V-III вв. до н.э.), что объясняется происходившей в тот период историзацией  мифологии, превращением различных божеств в легендарных императоров и установлением между ними родственных связе. В ранних текстах ему как «культурному герою» древности приписывают и изобретение шелководства. Подобные упоминания есть и в Ханьском комментарии Кун Инда к «Книге перемен» (И Цзин; I тыс. до н.э.): «До правление Желтого первопредка носили шкуры птиц и зверей». Впоследствии, когда людей стало много, а зверей меньше, это явилось причиной лишений, и Желтый первопредок приказал, чтобы употребляли шелк и коноплю для изготовления одежд.

В древнем Китае наряду с легендой о Хуан-ди и Лэй-Цзу существует и другая, малоизвестная ныне, версия о возникновении шелководства, которая содержалась в трактате «Гуань-цзи» (V-II в. до н.э.). Она относит возникновение шелководства к Эпохе Инь. «Гуань-цзи» гласит: «Правители иньцев для народного блага впервые ввели шелководство и вспашку земли, приручили крупный рогатый скот и лошадей.

По легенде, бытовавшей в области Шу (современная провинция Сычуань)» начало шелководству положил легендарный правитель Цань цун-ван.[39]

Глава 2. Производство шелковых тканей

2.1. О шелкопроизводстве.

Письменные источники и археологические находки дают ценную информацию о шелководстве и шелкоткачестве в древнем Китае. Так на бронзовых сосудах периода Чэканьго, на барельефах и настенных росписях эпохи Хань можно выделить тутовые деревья: высокие, на которые надо было залезать сборщикам листьев, и низкие, высотой немного превышающие рост человека, с густой листвой. Последние в письменных источниках назывались «луская шелковица» или «наземная шелковица». Низкая разновидность тутов имела пышную листву, с таких деревьев было легче собирать листья для кормления шелковичных червей. Широкое распространение «луских шелковиц» в Ханьском Китае способствовало улучшению породы шелкопрядов и получению шелка более высокого качества.[40]

По данным древних письменных источников, собранным Сунн Юйтаном, шелковицы обычно сажали на пустынях, межах полей, перед домами.

В третьем месяце по лунному календарю, который назывался «шелкопрядный месяц», начинались работы по выкармливанию шелкопрядов. В первый день этого месяца женщины промывали грену чистой водой, после чего ее помещали в теплый «шелковичный домин». Для того, чтобы стимулировать быстрое появление гусениц, грену поливали отваром растения. В «шелковичном домике» было необходимо соблюдать определенную температуру и тишину, содержать его в чистоте, проветривать, но не допускать сильного движения воздуха. Грена первоначально находилась в кормушках. Спустя 20-22 дня гусеницы начинали окукливаться. После этого их помещали в решета и ставили на деревянные стеллажи. Затем коконы обваривались кипятком, и с них разматывали нити. В результате этой операции частично вымывался серицин и оставалось нетронутое волокно, достигающее 700-1000м. в длину. На прядильном колесе эти волокна соединялись в одну нить. Анализ показал, что нити ворсовой полихромной ткани из Мавандуй-1 были составлены из волокон с 10,13 и 17 коконов. Иногда нити для утолщения сращивались повторно.

В отличие от других волокон растительного или животного происхождения шелковые нити с коконов одомашненных червей не требуют скрутки[41] .

Важные сведенья о подготовке шелковых нитей для тканья дают изображения на барельефе периода Восточной Хань, где можно видеть процесс намотки нитей на катушку и их тростение. На трех барельефах, происходящих из провинции Шаньдун, показана ткачиха, наматывающая нить на катушку. Перед ней на земле находится мотовило. Нить идет вверх через крючок и вниз – к ткачихе, та левой рукой направляет нить на катушку, которую держит в правой руке[42] .

Самое раннее из известных нам изображений прядильного колеса находится на картине на шелке, обнаруженной в 1976 г. в могиле периода ранней Хань в Цзинь цзяошани (уезд Линьин, пров. Шаньдун). Кроме того, нам известно четыре ханьских барельефа из Шаньдуна и Цзянсу с изображением прядильного колеса; на одном из них нить идет из одной шпульки, и здесь, по-видимому, показан процесс намотки нитей на барабан. На двух других барельефах нити разматываются с двух шпулек, проходят через крюк и спускаются к колесу. Ткачиха одной рукой направляет нить, другой – вращает колесо. На барельефе, найденном в 1956 г. в провинции Цзянсу, тростильщик сидит перед другим мастером, разматывающим нить с мотовила, но изображения барабана на этом колесе нет. На барельефе позднеханьского времени из уезда Сыхунь (провинция Цзянсу) мы видим изображение прядильного колеса более современной конструкции с кожным приводом. Такое колесо имеется на поздней копии картины Гу Кай Чжи (IV в.), изображающий добродетельных женщин за их занятиями[43] (рис. 29).

2.2. Окраска шелковых тканей

По письменным источникам периодов Чжанью и Хань можно узнать о подготовке нитей к окраске, употребляемых красителях, процессе окрашивания.

Приготовление шелка к окраске можно разделить на четыре стадии: 1)промывка, 2) вывивка, 3) отбелка, 4) травление. После размотки коконов и сращивания нитей начинается промывка. Шелк при этом очищался и становился белым, так как терял остатки серисцина и грязи. «Чжоуские обряды» дают исчерпывающее описание этого процесса: «Выварщики шелка обрабатывают шелковые нити горячей водой. Они промывают шелк в нитях очищенной водой. Через семь дней они раскладывают нити на земле на глубине 20 см. для продушки. Днем нити сушатся на солнце, ночью их кладут в колодец. Эта операция длится семь дней и семь ночей. Именно это называется промывкой водой шелковых нитей»[44] .

После промывания нити можно было употреблять для изготовления одноцветных тканей (тафты, репса, кашка, газ, креп). Если нити предназначались для изготовления полихромных тканей, их подвергали дальнейшей обработке: выварке, отбелке и, в зависимости от красителя, травлению. Эти же операции проходили и готовые одноцветные ткани перед окраской.

Выварка состояла в том, что шелк кипятили в воде, содержащей золу плодов дерева лянь. За варкой следовал третий этап обработки – отбелка. Шелк помещали в сосуды, где он мокнет, посыпают шелк порошком раковины шэнь. Затем этот порошок оставляют оседать, вынимают шелк и отряхивают его. При окрашивании тканей в черный цвет употреблялся железный купорос. Одним из самых распространенных красителей были листья индиго лань, окрашивающие в синий цвет.

Основным красителем растительного происхождения тканей в красный цвет в древнем Китае был крап, получаемый из корня марены. К концу эпохи Хань, наряду с мареной для окраски тканей в красный цвет использовался сафлор, который проник в Китай в результате контактов с Западными Землями. Для окраски тканей в желтый цвет использовались плоды растения чжицзы. Кроме красителей растительного происхождения для окрашивания в красный цвет широко применяли пиноварь чжу. В темно-красный цвет окрашивали охрой. Для окраски в белый цвет применяли минеральный краситель байоньму или цзюаньюньму, о чем свидетельствует анализ тканей из Мавандуй-1.

2.3. Развитие шелкопроизводства в Китае.

Эпоха Чжаньго

По сведеньям из «Книги песен» и раздела «Дары Юю» из «Книги документов» можно определить основные шелководческие районы в конце первой половины I тысячелетия  до н.э. Упоминания о тутовых деревьях и шелковых тканях содержатся во многих стихах, а также в «Больших одах» и «маленьких одах». Отождествление географических названий в этих песнях с современными и позволяет очертить ареал входил запад современной провинцииШаньдун, северная часть Хэнани, юг Хэбэя, центр Шаньси и долина реки Вэй в Шаньси[45]. К числу главных шелководческих центров древнего Китая кроме областей, упомянутых в «Книге песен» и «Дарах юю», относится также область Шу (на территории современной провинции Сычуань).

Если гладкие шелковые ткани в Китае в период Чжаньго производились повсеместно, то орнаментированные изготовлялись главным образом в дворцовых мастерских, обслуживающих правителя и его окружение. Ремесленники, состоящие в казенных мастерских, владели профессиональными секретами, передаваемыми из поколения в поколение, и труд их высоко ценился.

По данным «Чжоуских обрядов», наряду с ткачами и вышивальщицами при дворах состояли портные, красильщики, сборщики растений, употребляемых для окраски тканей. Мастера, обслуживающие княжеские дворы, изготовляли высокохудожественные ткани, ставшие нам известными благодаря раскопкам в конце периода Чжаньго появились и частные, производившие художественные ткани для продажи[46] .

Ханьский период.

Первые сведенья о шелкопроизводящих центрах эпохи Хань можно встретить в разделе «Биографии накопивших богатства» в «Ши цзи», сочинении Сыма Цяна. Сыма Цянь делит Ханьский Китай середины II в. до н.э. на четыре экономических региона: Шаньси («к западу от Гор»), Шаньдун («к востоку от Гор»), Цзяннань («к югу от Гор») и область к северу от Лунмынь и Цзе – и дает перечисление производимых там продуктов, причем производство шелка связывает лишь с Шаньдунским регионом. Согласно «Дискуссиям о соли и железе», написанным  в годы правления императора Чжао-ди (86-73 гг. до н.э.) районами, производящими шелк были запад и север современной провинции Шаньдун, большая часть Хэнани и Хубэя. Главным центром полихромных тканей был Сяньи, находившийся на территории царства Ци (область Чэнлю и Линси, в настоящее время – уезд Суй провинции Хэнань)[47] .

В эпоху Хань начинается исторический процесс распространения шелководства на соседние территории. В «Жизнеописании Лю Бана» в «Хоу Хинь Шу» приводится его доклад императору Мин-ди (58-46 гг. н.э.), где, в частности, сказано, что в настоящее время в округеБинцзянху (нижнее течение Ямцы, современная провинция Аньхой) население большей частью занимается шелководством и разведением тутовых деревьев. В период Восточной Хань наблюдается распространение шелководства  и к северу от Хуанхэ (Хэнэй). О значительном развитии шелководства и шелкоткачества в районе столицы империи – лояне свидетельствуют Ежемесячные предписания четырем сословиям; написанные во II в. н.э. лоянским чиновником и земледельцем Цуй Ти. В «Предписаниях» даются подробные описания необходимых работ по культивированию грены, а также по приготовлению нитей к тканью, изготовлению ткакней и т.д.

Как показывает исследование Нуномэ и других японских специалистов, в I-II вв. н.э. разведением шелковичных червей уже занималось население Лолана, расположенного на территории современной Северной Кореи. При раскопках могил в Цзягугуани (Провинция Ганьсу), датированных III – началом IV в., кроме шелковых тканей было найдено большое число разрисованных кирпичей с сюжетами, связанными с шелководством и шелкоткачеством. При раскопках в Янгао (провинция Шаньси) были обнаружены шелковые ткани и нефритовые фигуры шелковичных коконов.

К концу эпохи Хань значительно выросло производство шелка в Северном Китае[48] .

Значительная часть орнаментов  шелковых тканей в Ханьской империи производилась в специальных мастерских и шла на нужду двора. После становления Ханьской империи со столицей в Цанъани Хим была учреждена дворцовая ткацкая мастерская. После образования династии Восточной Хань и переноса столицы в лоян там  была учреждена дворцовая ткацкая мастерская, аналогичная мастерской в Цанъани. Первые сведения о ней относятся ко времени правления Гуан-у-ди (25-27гг. н.э.). Эта мастерская производила полихромные ткани, вышивки, камку, флер, газовые ткани. В домах знати в период Хань были свои мастерские, копирующие, естественно в меньших масштабах, императорские. Такова была мастерская в доме Чжан Аньши. Из источников известно, что были мастерские, производившие узорные ткани специально для продажи.

Результатом распространения шелководства на новых территориях, улучшения технологических процессов, повышения производительности труда явилось значительное повышение производства шелка. Согласно «Хань Шу» в 107 г. до н.э. правительством  было собрано у населения в качестве податей 24 млн. кв. метров шелковой ткани. Из сравнения цен можно заключить, что цена шелка на западной границе Ханьской империи была в 4-6 раз выше, чем на столичных рынках. Таким образом, найденные в разваленных военных поселений тексты на деревянных дощечках позволяют проследить процесс удорожания шелка на первом этапе его транспортировки по Шелковому пути – до границ Ханьской империи: районовЭузин-гола и Дуньхуана. На конечном пункте Шелкового пути – Риме – цена на шелк возрастала многократно (в 3 раза дороже золота)[49] .

Шесть династий

С гибелью Ханьской империи Китай вступил в бурный и нестабильный период, продолжавшийся более трех с половиной столетий, называемый в Китайской историографии эпохой Троецарствия и Шести династий.

Тяжелые междоусобные войны и нашествия иноземцев приводили к значительному сокращению населения, распаду экономических связей и разрушению производства на громадных территориях, и в частности к угасанию древних шелкоткацких областей Сяньи и Чэнлю. Упоминаний о них в письменных источниках более не встречается. Главным центром по производству высокохудожественных шелковых изделий становится область Шу. Шелководство развивалось в округах Ба, Баш, Цзяньян и Юнчан. Главным центром производства полихромных тканей в послеханьском Китае была столица государства Шу – Чэнду. Западная часть Чэнду называлась «Парчовым городом», там находилось множество мастерских, изготовляющих полихромные и другие высокохудожественные ткани. Яркое описание «Парчового города» содержится в «Оде о столице Шу» Цзо Сы: «На рыночных рядах стоят дома искусных мастеров. Хотя дома разбросаны, ткацкие станки звучат согласно. Осле того как полихромные ткани с изящными узорами в виде раковин изготовлены, их моют в реке для того, чтобы сделать раскраску более яркой. Корзина с изготовленными тканями по цене превосходит коробку с золотом».[50]

Шуские ткани в то время славились по всему Китаю, и их пытались копировать. За шускими тканями приезжали торговцы из отдельных мест. По Шелковому пути ткани из Шу проникали далеко на запад. В истории династии Цзинь (265-420) – «Цзинь шу» есть сведения о торговле китайских купцов на южном отрезке древнего Западного Меридионального пути – от Лянчжоу (г. Увэй) через Лянчжоу (провинция Шэньси) и Ичжоу (г. Чэнду) до Цзянкана (Наикин). О связях Турфанского оазиса с областью Шу и с шелкоткацкими центрами Северного Китая сообщает документ, обнаруженный экспедицией Отани и датированный раннетанским периодом. В документе упоминаются гладкие вываренные шелковые ткани малых размеров из Цычжоу (уезд Тайнянь, провинция Сычуань), а также грубые невываренные ткани из Хэнаньфу (г. Лаян, провинция Хэнань), грубые ткани из Пучжоу (уезд Юнцзи, провинция Шаньси) и Шэньчжоу (уезд Шэньси, провинция Хэнань)[51] .

В период Северных и Южных династий центры шелководства находились в Северном Китае. В Южном Китае предпочтение отдавалось изготовлению тканей из конопли, лаши и других растительных волокон. После распада Ханьской империи на три царства, в каждом из них были созданы ткацкие мастерские, копирующие ханьские мастерские Чжими для обслуживания двора. Ткацкие мастерские существовали и при дворах правителей как Северных и так и Южных династий. Согласно «Запискам о столице Е» Лу Хуя, повествующем о деятельности выходца из народа Цзе Ши Ху (335-349), правителя государства. Позднее Чжао (319-352), он, занимаясь грандиозным строительством в столице Е, создал специальное управление по изготовлению полихромных тканей и Тканей чжичэн, в котором работало несколько сот ткачих. Перечисление в тексте узоров тканей, изготовлявшихся в тех мастерских, — очень важный источник для изучения тканого орнамента в первые века нашей эры. Дворцовые ткацкие мастерские имелись и в Пинчэне (уезд Датун, провинция Шаньси) – столице Северной Вэй. По данным «Нань Ци Шу», во времена Тай-у-ди (424-452) в них работали тысяча с лишним ткачих, которые «изготовляли камчатые и полихромные ткани».

Важным событием в истории китайского шелководства было усовершенствование в IV в. крупнейшим ученым древнег7о Китая Ма Цзюанем ткацкого станка для узорных тканей. Это усовершенствование привело к сокращению числа ремизок (с 50-60 до 12) и, по-видимому, было связано с разделением труда лиц, обслуживающих станок, которое сохранилось на станках для узорных тканей более позднего времени[52] .

Сведения о ценах на шелк в эпоху Шести династий весьма скудны. Частично это можно объяснить тем, что в тот исторический период, насыщенный воинами, сменами династий и иноземными вторжениями, роль денег значительно падает и устанавливается натуральный обмен.

Эпоха Тан.

В эпоху Тан – период существования мощной централизованной империи и бурного подъема экономики – наблюдается значительное изменение шелководства и шелкоткачества. Важное место в танской империи занимало казенное ремесло: отливка монет, изготовление оружия и сельскохозяйственного инвентаря, выплавка меди и железа, производство бумаги и, конечно, шелководство. Руководство этими ремеслами осуществлялось специальными управлениями, каждое из которых ведало рядом  мастерских с высокой степенью специализации. В конце VI – начале VII в. главные шелкоткацкие центры Китая находились на территории современных провинций Хэнань, Хэбэй, Шаньдун и Сычуань. В Лянчжоу (провинция Шэньси — Сычуань) производились камчатые и полихромные ткани, в Цинчжоу (провинция Шаньдун) изготовлялись ткани и вышивки, в Цзинчжоу (провинция Хунань-эбэй) и Янчэноу (провинция Цзянсу) процветало узготовление пряжи[53] .

После утверждения танской династии в столице Чанъани  были учреждены дворцовые ткацкие мастерские, называвшиеся «Ведомством ткачества и окраски» и находившиеся в юрисдикции управления Шаофуцзюнь. Первоначально мастерские изготовляли для двора церемониальные головные уборы, позже стали изготавливать шелковые ткани, заниматься их окраской, производить полихромные шелковые ткани. Специальные мастерские занимались сбором красителей: цветов, листьев, коры и корней растений в соответствующее время года. В Ведомство ткачества и окраски входило десять ткацких, четыре прядильных и восемь красильных мастерских. Кроме них при дворе было десять мастерских управления боковых покоев, то есть гарема. В этих мастерских изготовляли ткани, в том числе полихромные. В департамента Шангун также имелось Ведомство узорных тканей, которое наряду с шитьем одежды, изготовлением вышивок, шелковых и конопляных нитей, узорных тканей ведало подарками иностранцев. В провинциальных центрах и округах действовали государственные ткацкие мастерские. Данных об их сохранности очень мало. Состав работающих в мастерских был неоднороден, некоторые отбывали там временную казенную повинность (так называемые сменные или краткосрочные мастера).  Работа в казенных мастерских предполагала обучение более совершенным техническим  приемам, которые применялись в последствии на практике мастерами по возвращению на родину. В казенных мастерских работали также опытные мастера, которых нанимали на определенный срок. Профессиональные секреты частных мастеров передавались из поколения в поколение.

Главным центром узорных тканей в Северном Китае был округ Динчэкоу. (уезд Динсян, провинция Хэбэй). Там производились для двора тонкие камки, камчатые ткани с благожелательным орнаментом и клетчатыми узорами. Вслед за ним шел округ Цинчжоу (уезд Иду), где изготовляли камки с узорами на дасские мотивы. В танском Китае славились полихромные ткани из Янчжоу. Были также широко известны южнокитайские ляоские камчатые ткани.

Сведения о налогах, поступавших в государственную казну из различных областей и округов танской империи, дают представление о громадных масштабах производства шелка в стране. Так, в годы правления под девизом Тянь-бао (742-755) в казну в качестве натурального налога с населения ежегодно поступало 7400 тыс. кусков  гладких шелковых тканей, что составляет 46400 тыс. кв. м. ткани, а также 1850 тыс. гуней (один гунь равен 223,8 г.) шелковых нитей. Натуральный налог состоял главным образом из гладких тканей, шелковых нитей и шелковой ваты[54] .

О ценах на шелк в первое столетие существования танской империи известно не много. После прихода к власти новой династии цены стабилизировались, и в 626 г. в Чанъани кусок шелковой тафты стоил 300-400 монет, что соответствовало цене десяти даней проса. Значительно уменьшился разрыв в ценах на шелк между столицей и западной периферией в эпоху тан. Это можно объяснить тем, что если на деревянных табличках из Цзюйяна фигурируют цена на шелк в начальный период торговой деятельности на Шелковом пути, превышающие столичные в 6-7 раз, то  в текстах Турфана и Дуньхуана сообщаются цены времени расцвета торговли. Кроме того, к танскому времени китайская монополия на шелк была утрачена, появились другие центры шелководства, что, естественно, вызвало падение цен на китайский шелк на среднеазиатских рынках.

2.4. Распространение шелководства на Запад

Огромные усилия были потрачены на то, чтобы выведать тайну производства шелка. Хорошо известно предание о том, как оно возникло в Хотане (современный Синьцзан-Уйгурский автономный район). Местный правитель никак не мог заполучить исходные данные и способ изготовления вожделенного материала. Тогда по совету своего министра по имени Юйчи Ну он решил схитрить и посвататься к китайской принцессе. Когда предложение было принято, посланец хотинского правителя шепнул принцессе, что на родине ее будущего  супруга много превосходного нефрита, но нет изысканного шелка и, если она хочет носить такую же красивую одежду, как и до свадьбы, ей следует привезти с собой яйца шелковичных червей и семеня тутового дерева. Трудно предположить, что девушку одолевали мучительные сомнения: выдавать или не выдавать государственный секрет. Все, что требовалось, она привезла в Хотан, спрятав яйца в замысловатой прическе, которую пограничная стража не имела права досмотреть, а необходимые семена  — в багаже со всевозможными травами и снадобьями.

Самое интересное заключается в том, что предприимчивая невеста мыслила значительно масштабнее своего жениха и прихватила с собой под видом домашней прислуги специалистов по разведению шелкопряда, выращиванию тутовых деревьев и шелководству. Сырье и технология производства шелка, контрабандой завезенные в Хотан, оказались вскоре в других государствах к западу от Китая, получили распространение в Индии и т.д.

Согласно другой легенде, в 550 г. византийский император Юстиниан уговорил двух монахов привезти ему из Китая драгоценные яйца шелкопряда. Монахи спрятали их в пустотелой бамбуковой палке. Им угрожала смертная казнь, если бы китайцы узнали об этом. Так ли все случилось на самом деле – сказать трудно, однако веками тщательно охраняемая тайна в конце концов была раскрыта[55] .

Первые сведения китайских источников о продвижении культуры шелководства из собственно Китая на Запад относятся к I-II вв. н.э. и связываются с оазисом Иу (Хаши) – самый восточный в цепи оазисов Восточного Туркестана.

Главной особенностью этих тканей является прежде всего то, что они изготовлены не из нитей, размотанных с шелковичного кокона, а из нитей, полученных с коконов, покинутых мотыльками. В результате нити имеют сильную скрутку и неодинаковую толщину. При изготовлении художественных шелковых тканей восточнотуркестанские мастера, однако, не приняли древнекитайскую технику изготовления узоров при помощи основы. Еще одной особенностью можно считать небольшую, по сравнению с китайской, плотность нитей. Из Восточного Туркестана в V в. культура шелководства достигает Мерв, и оттуда к концу V – началу VI в. проникает в Южный Иран (область у юго-восточного побережья Каспийского моря). Культура шелководства и шелкоткачества распространилась на всем протяжении Шелкового пути. Так культура шелководства проникла в Византию[56] .

Процесс распространения шелководства среди северных и западных соседей китайцев продолжался и в послеханьское время. В период распространения шелководства на Запад, т.е. на III-IV вв. Северный Китай находился в состоянии политического и экономического хаоса. На его территории непрерывно сменяли друг друга эфемерные некитайские и китайские династии. Естественно, что в подобных условиях об охране шелководства как «государственной тайны» не могло быть и речи.

Глава 3. «Великий Шелковый путь»

3.1. Зарождение отношений между Западом и Востоком

Запад и Восток, античный мир и китайская цивилизация. Когда они вышли на прямые контакты? Когда узнали друг о друге, когда, наконец, появился этот символ их связей – Великий Шелковый путь, это достовернейшее свидетельство небывалых прежде масштабов международного общения, общения от берегов Средиземного моря до Великой китайской равнины?

Географические представления древних греков об азиатском Востоке на рубеже VI-V вв. до н.э. можно воспроизвести по сохранившимся отрывкам из «Обозрения земли» Гекателя Милетского (карта 1). Довольно четко обрисовывается Малая Азия, Черное и Азовское моря, близки к истинным очертания Красного Моря, угадываются контуры Аравийского полуострова. Дальше на восток – Тигр и Евфрат. А Восточный Индостан в представлениях греков вообще отсутствует[57]. В середине V столетия до н.э. Геродот создает свою «истори», произведение по своей географической информативности уникальное (карта 2). У Геродота мы можем найти много новых географических названий. Появился Каспий, полнее представлена Средняя Азия – обозначены территории расселения бактрийцев и согдийцев. Но далее снова только кочевники – массачеты и исседоны. Крупнейшей оседлой цивилизации Древнего Востока – китайской – Геродот тоже не знает[58] .

В IV в. до н.э. в античном мире зарождается мощное стремление к продвижению на Восток, в Азию. Позднее это движение стало неразрывно связано с понятием эллинизма. Уже у Геродота кое-где мелькают довольно своеобразные реплики: о сказочном плодородии земель в Месопотамии, о богатстве азиатских народов, об обилии у них скота, золота, прекрасных одежд. В 401 г. до н.э. произошло не очень масштабное, но чрезвычайно значительное событие.[59] 13 тыс. греческих воинов присоединились к войску восставшего наместника персидского царя в Малой Азии и отправились отвоевывать ему трон. Наместник был убит, цельнее была достигнута. Но для греков это не прошло безрезультатно. Самая яркая станица пропаганды среди греков идей об устремлении в Азию, о ее завоевании как панацее от всех бед связана с деятельностью Исократа. Исократ в своих речах, письмах и публицистике призывал эллинов объединиться, прекратить междоусобия, объявить общеэллинскую войну против персов, идти на их территорию, завоевать ее, «перенести бедствие Эллады в Азию, а богатства Азии – в Элладу», сделав «варваров» подданными греков.

Багаж знаний о восточных пределах ойкумены учителя Александра, величайшего энциклопедиста древности Аристотеля, был таков: самой крайней точкой на Востоке Азии является гора Парнес (имеется в виду цепь горных хребтов в Центральной Азии или, возможно, только Гундукуш). Китая для него не существовало. В 333 г. до н.э. Александром завоевана Сирия, в 331 г. до н.э. – подчинен Иран, и, наконец, в 327 г. до н.э. завершен захват Средней Азии[60]. Но на Китай он не пошел. Впрочем, воплощенные Александром идеи Исократа и так совершили переворот в географическом представлении античного мира об Азии. Торговые контакты стали как никогда ранее интенсивными. Шло глубокое взаимопроникновение культур. Но не надо забывать, что это грандиозное и одно из самых быстрых в истории человечества расширение пространства международного общения, когда берега Средиземного моря вдруг бесконечно приблизились к Средней Азии и Индии, произошло не мирными караванными тропами, а путем жестоких войн. Конечно, такое явление, как эллинизм, — жемчужина в истории культуры Востока. В представлениях Эратосфена – греческого географа, жившего между 234 и 196 гг. до н.э. на Востоке крайняя страна света – Индия. Правда, она намного обширнее, присутствует не только Ганг, но и сами контуры субконтинента становятся несколько реалистичнее. На месте Китая у географа водная пустыня. С ней на северо-востоке граничит территории Центральной Азии, населенные кочевниками, по Эратосфену – это скифы. Такова восточная часть ойкумены в представлении античного мира еще во II в. до н.э.[61]

Ее уже в то время пронизывало множество трансазиатских маршрутов. Впоследствии большинство из них войдут в тот историко-культурный коридор международного общения, который тянулся от Китая до Черного и Средиземного морей и который будет назван Великим Шелковым путем. В принципе в III-II вв. до н.э. этот «коридор» будет почти готов. Останется открыть в него только «китайскую дверь». В остальном же он, пока еще замкнутый с восточным Памиром, Тянь-Шанем и Гималаями, активно и самобытно действовал от Аравии и Причерноморья до Средней Азии и Индии. Та сложившаяся сеть дорог имела приблизительно следующие контуры. Геродот со ссылкой на более раннего автора Аристея рассказывает  об огромном маршруте от восточных берегов Азовского моря в Центральную Азию. Он поднимал несколько вверх по Дону (Танаису) или рядом с ним, по-видимому, до того места, где река наиболее близко подходит к Волге (у нынешнего Волго-Донского канала), затем пересекает ее, воды р. Урал,  оренбургские степи, огибал с севера Аральское море и заканчивался за Сырдарьей в предгорьях центроазиатского горного массива[62]. Тому же Геродоту принадлежит рассказ о «царской дороге» в империи Ахеминидов. Согласно этому сообщению, ее протяженность составляет около 2,2 тыс. км., и постоялые дворы располагаются на расстоянии однодневного пути. Она начинается в Малой Азии от Сару, а несколько позже от Эфеска на побережье Эгейского моря и шла в Иран – в царскую резиденцию Сусы (карта 4). Младший современник Геродота – Ктесий, врач при дворе ахемидского царя и историк, говорит, что этот путь уходит и дальше: в Афганистан и Северо-Западную Индию (карта 5). Но было еще одно ответвление, о котором Ктесий умалчивает – на территории современной Средней Азии. Причем связи Средней Азии восходят к гораздо более древним временам, чем ахеменидские, — к III-II тыс. до н.э. Уже тогда из Бадахшана в Иран вывозили лазурит. Несколько позже на Ближний и Средний Восток. Хорасан стал поставлять бирюзу, а Согдиана – сердомит. К западу от Ирана были и другие древние пути, а не только «царская дорога». Тот «лазур. путь» не заканчивался в Персии. Бадахшанский ляпис-лазурит находился в Месопотамии и Сирии. Археологические находки в Саразме (Таджикистан) также свидетельствуют о торговых связях Средней Азии, Северной Индии и Среднего Востока, восходящих к III – началу II тыс. до н.э. В вавилонское, ахеменидское и тем более в эллинское время русло сухопутных коммуникаций от берегов Средиземного моря на Средний Восток уже настолько определено, что где-то близко к его фарватеру (карта 6) и пройдет впоследствии западный участок «классической» для античной схемы Великого Шелкового пути, которую оставит нам географ Клавдий Птолемей[63] .

Множество деталей о среднеазиатско-иранских дорогах, об их ответвлениях в Афганистан и Индию содержится в «Географии Эратосфена». Он указал на путь из земли гирканов (Южный Прикаспий) к берегам Аксарти (Сырдарья), от Каспийских ворот (это тоже Южный Прикаспий) – в Александрию (т.е. в Герат), из Бактрии – к Инду. В Средней Азии можно было попасть не только из столь отдаленных районов Индии или из Средиземноморья, но также из Аравии. Важное место в этом процессе древнего международного общения занимал Кавказ. Эратосфен говорил о дороге через Колхиду в Южный Прикаспий и далее на территорию Средней Азии и нынешнего Афганистана, о пути к Сырдарье из земель албанцев и других кавказских народов, тоже огибавшем с юга каспийское море[64] .

Итак, оставалась самая малость – открыть сообщение с Китаем. Но на восточной границе этой ойкумены цивилизованных народов вставал игравший до сих пор могущественную роль разъединителя непроходимый горный барьер, изолируя дальневосточную цивилизацию от остального мира. Здесь сошлись самые высокие горные системы Азии – Тянь-Шань, Куньлунь, Каракорум и Гиндукуш, а от стыка каракорумского хребта с Гиндукушем на северо-западе до труднопроходимых джунглей Бирмы на юго-востоке на 3 тыс. километров протянулись Гималаи, завершившие эту изоляцию.

В первой половине II в. до н.э. греческие цари Бактрий Деметрий и Менандр несколько расширили владения греков на Восток за счет Индии. Но сфера международного общения осталась прежней до того времени, пока Поднебесная салга не вышла на прямые контакты. В подлинности этого факта не дают усомниться ханские хроники – свидетельства самих же китайцев. Их удивление, что существуют и другие крупные оседлые земледельческие цивилизации, развитая культура, было беспредельным. Впрочем, объяснить причины столь долгой изоляции исключительно труднопроходимым рельефом было бы неточным – ведь когда Китаю все же понадобилось его преодолеть, он это сделал. Здесь присутствовал еще один фактор совершенно иного порядка. Некоторые мысли Конфуция – властителя умов древнего народа, жившего на противоположном от античной Греции конце Евразии, оказались стимулятором территориальной замкнутости. Созданная на основе учения Конфуция (551-179 гг. до н.э.)  философская система рассматривала вопросы мироздания и общественного устройства, исходя из 2-х космических начал – гармонии и дисгармонии, т.е. гармония – это плодородные земли китайцев, а дисгармония – бесплодные полупустыни, населенные кочевниками. Следовательно, возникал вопрос: зачем туда стремиться?

Вхождение же Китая в сферу международного общения произошло довольно неожиданно. Занимая сравнительно небольшую площадь в бассейне рек Янцзы и Хуанхэ, он в то время был окружен с запада и северо-запада многочисленными кочевыми племенами. Среди них были 2 наиболее крупные племенные объединения – большие юэчжи и сюнну. Сюнну  — это те самые гунны, которые позднее прошли как смерч через всю Евразию и привели в шоковое состояние дряхлеющую Римскую империю. Все кочевники доставляли много беспокойств. Сюнну были наиболее агрессивными. В 170-160 гг. до н.э. ими были разбиты главные их соперники – большие юэчжи. Китайцы решили  использовать создавшуюся ситуацию т.к. нападения сюнну становились все опаснее, в 138 г. до н.э. было отправлено посольство, чтобы разыскать ушедшие племена, заключить с большие юэчжи союз, вернуть их и объединенными усилиями ударить по общему врагу. Во главе посольства из более 100 человек был поставлен Чжан Цянь. Осланники отправились в путь из пограничного городка Лунси, но уже где-то за Дуньхуаном были захвачены сюнну. Чжан Цяню пришлось пережить десятилетний плен и только затем удалось сбежать. Он прошел тяжелейшие пустыни бассейна Тарим, горы Тянь-Шаня и вышел к о. Иссык-Куль. Дальнейшие поиски привели его в Форганьскую долину – в Давань, как он впоследсмтвии назвал ее в своем отчете китайскому императору. Перед Чжан Цянем предстали цветущие оседлые цивилизации Средней Азии, уже глубоко вовлеченные  в самую широкую сферу международного общения. В ней недоставало последнего крупного звена, и вот оно появилось. Больших юэчжи он в конце концов нашел – они обосновались в Бактрии и подчинили себе оседлое население. К предложению Чжан Цяня кочевники остались равнодушны. В некоторых местах Средней Азии посол побывал сам, о еще большем количестве стран и царств узнал из рассказов. В 126 г. до н.э. Чжан Цянь вернулся назад[65]. Он рассказал о товарах, о различных нужных вещах, которых нет у Китая, но которые можно было бы приобрести. Было также сделано одно очень важное добавление: встреченные им народы не знали культуры тутового шелкопряда и не умели возделывать шелк. Рассказы Чжан Цяня так увлекли императора и заставили его принять однозначное решение об установлении контактов. Правда, повлияло здесь еще одно частое явление. В рассказе о Фергане были упомянуты необычайно рослые и необыкновенной красоты кони. Как-то ранее такой конь был пойман близ Цуньхуана и передан императору. Животное произвело огромное впечатление на правителя Поднебесной. Было сочтено, что оно неземного происхождения, что это дух небес, их посланец Сыну Неба – Императору. Такое восхищение нетрудно понять. Все, что до этого времени видели и приобретали китайцы – это очень низкорослые лохнатые лошадки кочевников. Все лучшее должно было служить величию императора. Также обладание такой конницей давало огромное преимущество в борьбе в кочевниками. В общем, царствующая особа загорелась горячим желание иметь в достаточном количестве «посланцев небес». А чтобы связям не препятствовали кочевники, через несколько лет начались военные компании. Они велись последовательно, крупными силами и не одно столетие, пока Синьцзян не был покорен полностью.

Однако даже первые годы экспансии (еще очень ограниченно) принесли ощутимые результаты, и посольства в Среднюю Азию стали постоянными. Как свидетельствует хроника того времени «посланники в виду другого по дороге  в Дивань». Большей частью караваны везли шелк. Это время, т.е. последнее десятилетие II в. до н.э., и было началом функционирования Великого Шелкового пути.

Дорога начиналась с Сиани, шла в Ланьчхоу, затем разветвлялась в Тарымском бассейне на северной и южной ветви, которые на западе Синь Цзяня тоже давали свои ответвления. У современного Калигара вновь дробясь на несколько больших и малых трасс, она вливалась в давно установленную систему маршрутов из Средней Азии и Индии до берегов Черного и Средиземного морей (карта 7).

Конечно, незнание китайцами до последней четверти II в. до н.э. остального мира еще не означало, что какая-то небольшая часть их товаров не может попасть к другим оседлым цивилизациям. Отдельные предметы действительно попадали. Древнейших кочевников, обитавших на граничивших с  Китаем землях, нельзя, конечно, назвать торговыми посредниками в истинном значении этого слова, но они во время грабежей уносили с собой китайские изделия и иногда перепродавали их другим племенам, а те иной раз и оседлым народам. Кроме того, китайские хроники сообщают о вполне официальной торговле с кочевыми племенами, где те в обмен на скот получали китайские товары, в том числе и шелк. В результате небольшие фрагменты шелка найденные близ Афин (I в до н.э.), в Македонии (первая половина IV в. до н.э.) и даже в районе современного Люксембурга (V в. до н.э.). конечно, нельзя не сказать о косвенных связях между Индией, Средней Азией и Южным Китаем[66] [67] .

Разумеется, что в I в. до н.э., да и гораздо позднее связь между этими крайними точками – Римской империей и Поднебесной – была очень слабой, а их представления друг о друге чрезвычайно туманными (давало себя знать монопольное посредничество персов и еще каких-то рыжево и голубош посредников на востоке Средней Азии, которых римляне частью ошибочно принимали за китайцев). Зато реальным фактом была торговля шелком. Его уже носила последняя царица Египта Клеопатра. Как бы то ни было, но в сознании римлян постепенно укреплялись представления, что где-то на краю света есть Китай. Впрочем, географы в том же I в. н.э. несомненно знают о Китае. Во II в. н.э. значительное место Серике уделяет в своем «Географическом руководстве» Клавдий Птолемей. Более того, у него появляется первое из дошедших до нас описание пути туда. Этот путь шел через римский пограничный город Гиераполь у Евфрата, пересекал Месопотамию, направлялся к Тигру, затем в Экбатаны в Мидии, огибал южные стороны Каспийского моря, проходил древнюю столицу Парфии Гекатомпил, Антиохию Маргианскую, Бактры и через Комедские горы (возможно, это Алайский или Заалайский хребты) попадал в бок р. Тариш, оттуда он вел к столице серов. Это и есть классическое античное описание пути[68] .

Теперь о происхождении, да и самой сути этого названия. Имя трассе дал немецкий ученый Ф. Рихтгофен в своей работе «Китай», вышедшей в 1877г.[69] Римляне именовали шелк «серикум», а его производителей и продавцов «серими», т.е. людьми шелка.

Но в античных сообщениях говорится и о совершенно иной сухопутной дороге, шедшей из страны серов. Она, согласно Псевдоарриану, как и трасса из Китая направлялась в Бактрию, но затем круто уходила на юг и заканчивалась на северо-западном побережье Индии в порту Баригазы[70]. Все эти маршруты были взаимосвязаны, и китайский шелк поступал, проходя невероятный лабиринт дорог, в самые отдаленные западные точки античного мира. Для Византии в средние века, когда персы и затем арабы жестко ограничили ее импорт шелка через Ближний Восток, Шелковой дорогой стали пути Северного Кавказа. У итальянцев в XIII в. был свой Шелковый путь: он начинался в Тане (у Азова), шел в Джутархан (Астрахань), затем в Ургенч, Отрар, Армалек (близ Кульджи) – в общем почти повторял древний маршрут  Аристея – Геродота – и, наконец, заканчивался в Пекине[71] .

3.2. Внешние связи.

Во второй половине I тысячелетия до н.э. складывается система путей, связывающих Китай с Центральной и Западной Азией. Внешние контакты княжеств Северного и Центрального Китая шли главным образом по Нефритовому пути, ведущего в верхнее течение реки Яркенд и далее на Запад. Западный Меридиональный путь связывал древнекитайское царство Чу, а также области современных провинций Сычуань, Юньнань и Северный Вьетнам с Центральной Азией. Одно из северных ответвлений этого пути, так называемый Кыргызский путь, вел в Южную Сибирь, Степной путь шел от побережья Черного и Азовского морей до Восточного Туркестана.

Нефритовый путь

Возникновение связей между Ближним Востоком, Центральной Азией и Китаем, восходящих ко II тысячелетию до н.э., способствовала разработка полудрагоценных камней – лазурита в горах Бадахшана и нефрита в верхнем течении Яркенд в районе Хотана. Письменные и археологические источники свидетельствуют о существовании торгового пути, по которому из Бадахшана в Иран, Месопотамию, Египет, Сирию и Анатолию доставляли лазурит, высокого ценившийся на Древнем Востоке. О значительном объеме перевозок говорит нам тот факт, что ассирийский правитель Тиглапаласар III (VIII в. до н.э.) обложил подвластные области ежегодной данью, размер которой соответствовал девяти тоннам лазурита. В середине I тысячелетия до н.э. бадахшанский лазурит попадает в Китай. Кроме лазурита в страны Передней Азии из Согдианы и Бактрии вывозили сердолик, а из Хорезма – бирюзу. Когда появился в Китае хотанский нефрит, сейчас сказать невозможно, но уже было доказано, что во второй половине II тысячелетия до н.э. хотанский нефрит ввозился в Китай. Так, значительная часть из более чем семисот изделий из нефрита, обнаруженный в могиле Фу Хао в Аньяне, датированной временем правления У-дина (1238-1188 гг. до н.э.), была изготовлена из хотанского нефрита[72] .

В древнем Китае из нефрита изготовлялись государственные регалии, нефритовые изделия играли важную роль в религиозных церемониях и украшали быт.

Нефритовый путь в общих чертах совпадал с «дорогой туюйхуней» (как ее называл Хуан Вэньби). Этот путь вел из Хотана в Таримскую впадину и далее через Цинхай в Северный Китай. Существующий важный археологический источник, свидетельствующий о торговых связях между Востоком и Западом во второй половине I тысячелетия до н.э. это – изделия из стекла, центр производства которых, начиная со II тысячелетия до н.э., находился в Восточном Средиземноморье. Ближневосточные бусы, изготовленные из прозрачного стекла, были обнаружены в могильниках сакского времени (середина I тысячелетия до н.э.) на Южном Памире (могильники Акбент и Тамда) и Тянь-Шане (могильник Джарчетал)[73] .

Торговым эквивалентом поступавших в Китай нефрита и стеклянных изделий служил шелк. Когда на Западе появился привезенный из Китая шелк, сказать трудно.

Китайские сочинения о торговле шелком с западными соседями сообщают примерно с конца Чжаньго (первая половина III в. до н.э.) Как показывают археологические данные, на территории Средней Азии китайский шелк появился к середине II тысячелетия до н.э. В Древней Греции китайский шелк, по-видимому, появился известным нам свидетелем бытования шелка в доханьское время являются фрагменты шелковой газовой ткани с ромбическим узором и вышивки с изображением фениксов, найденные в богатом погребении в Алагау в районе Урумчи, датированные периодом Чжаньго (V-III вв. до н.э.)[74] .

Западный Меридиональный путь

Археологические открытия последнего времени и детальное изучение письменных источников позволили выявить неизвестную ранее исследователям систему связей, игравшую значительную роль в древности и раннем средневековье. Это так называемый Западный Меридиональный путь, связывающий Южную Сибирь, Центральную Азию и северо-западные районы Китая с юго-западным Китаем, Вьетнамом и Бирмой. Путь шел через Восточный Туркестан и далее на юг и эго-восток – в Бирму или Вьетнам. Северный отрезок этого пути, от Джунгарии до Южной Сибири, так называемый Кыргызский путь, во внешних связях раннесредневекового Китая имел очень большое значение.

По Западному Меридиональному пути поддерживались внешние связи северо-западного китайского царства Цинь. Еще в IV в. до н.э. Шуйские ткани большими партиями попадали на север по Западному Меридиональному пути. Протяженность этого пути главным образом проходил по степному плоскогорью с северными климатическими особенностями, что значительно облегчило по нему передвижение центроазиатских кочевников. По этому пути шла активная миграция в обоих направлениях, хотя основным было движение на юг, и прежде всего движение на юг цяньских племен. Благодаря частым переселениям и многочисленным контактам разных племен и народов по этому пути активный обмен духовными и материальными ценностями. По Западному Меридиональному пути в царство Чу попадали хотанский нефрит и стеклянные изделия. Для изучения контактов на Западном Меридиональном пути  очень важны результаты раскопок в Шичхайшани и Тайбаншани (провинция Юньнань), ведущихся с 1955 г. Многие раскопанные могилы представляют собой погребения правящей верхушки государства Диен, существовавшего в IV в. до н.э. в верхнем течении Янцзы. О широких контактах по Западному Меридиональному пути свидетельствуют находки в Пазырских курганах на Алтае и в Минусинской котловине. Середина I тысячелетия до н.э. в истории Южной Сибири была эпохой, которая отличалась весьма интенсивным межплеменным обменом, когда создавались могучие объединения племен и международные связи, а главным путем, связывавшим Южную Сибирь с другими цивилизациями Азии, был северный отрезок Западного Меридионального пути, так называемый Кыргызский путь. Наряду с товарами переднеазиатского происхождения по Западному Меридиональному пути в Южную Сибирь доставлялись предметы роскоши с территории современного юго-западного Китая, например бронзовое зеркало с 4 Т-образными фигурами из Пазырыского кургана.

Гунны на Шелковом пути

Основными политическими событиями в Центральной и Восточной Азии в III в. до н.э. были образование гуннского государства и создание Ханьской империи. Гуннское государство, сложившееся при Шаньюе Моудуне (умер в 209 г. до н.э.), укрепляется и расширяется от Байкала на севере до Великой Китайской стены на юге и до реки Ляохэ на востоке. В начале II в. до н.э. гунны покорили население оазисов Восточного Туркестана. Следствием  экспансии гуннов на запад явилось значительным расширение их торговых и прочих контактов с западным миром. К этому времени относится активизация пути с западом через северные оазисы Восточного Туркестана в Северную Монголию и затем на юг – в Северный Китай. В эпоху Хань эта дорога называлась Лунчэнской, а в период раннего средневековья – Уйгурским путем. По этому пути гуннской знати доставлялись художественные изделия эллинистического Ближнего Востока, о чем ярко свидетельствуют хорошо известные находки в погребениях гуннских шаньев в горах Наин-улы, датированных последними годами до нашей эры. С юга, из Ханьской империи, в гуннскую ставку шло громадное количество разнообразных шелковых тканей, вышивок и шелковой ваты, а также лаковые, бронзовые, ювелирные изделия. В китайских хрониках подробно описываются эти посылки, имевшие большое значение в Ханьской империи. Вполне вероятно, что гунны в то время выступали посредниками в торговле шелком и часть этих тканей по Уйгурскому пути, который гунны держали в своих руках до начала нашей эры, посылались на запад. Наряду с обменом посылками на пограничных рынках между ханьцами и гуннами шла активная двусторонняя торговля, главным образом лошадьми и шелком.

Глава 4. Торговый обмен на «Великом Шелковом пути»

4.1. Запад-Восток: Деньги-Товар

Именно так, как в заглавии, и практически никогда наоборот: древний и средневековый Запад давал Востоку звонкую монету и слитки драгоценных металлов, а взамен получал его  товары. Противоположной схемы история тех времен фактически не знает. Великий Шелковый путь можно также назвать золотым или серебряным, правда, с односторонним движением. Французский путешественник XVII в. Франсуа Бернье сравнивал. Например, Индостан с пропастью, поглощающей значительную часть золота и серебра всего мира, которые, как он писал, находят многие пути, чтобы туда проникнуть со всех сторон, и почти ни одной – для выхода оттуда[75]. То же о золотых и серебряных потоках с Запада на Восток говорит в I в. римлянин Приний Старший. Он пишет, что ежегодно из Римской империи в этом направлении  уходило 100 млн. сестерциев, причем 50 млн. шло в Индию, которую же  половину забирала торговля с Китаем и Аравией[76] .

Недовольство государственных мужей Рима такой утечкой драгоценных металлов и дороговизной – практически неизменный лейтмотив сообщений, связан с китайскими, индийскими или аравийскими товарами.  Были запреты и ограничения на ввоз звонкой монеты и слитков, табу на ношение шелковой одежды и т.д. Но это мало помогало. Нужны были товары, чтобы устранить пассивность торговли. Однако Европа не могла почти ничего предложить – ее ремесленные изделия грубы, плохого качества и не пользуются спросом  у восточного потребителя. Всем необходимым Восток сам себя обеспечивал. Единственное, за счет чего римляне впоследствии до некоторой степени сумели смягчить торговый дефицит, так это изъятие ремесленнической продукции сирийских и египетских мастеров в качестве налогов и последующая ее продажа в Аравию, Индию и т.д.  Впрочем немалый отток золота и серебра все же продолжался.

В начале средних веков в Византии ремесло было более развито, чем в Риме, и ряд изделий  из Константинополя пользовался определенным спросом в восточных странах. Но византийско-азиатской торговле вновь сопутствовала все та же, характерная прежде для античности, черта: пассивный баланс. Реакция римских властей на утечку драгоценных металлов в Азию заключается в постоянных ограничениях, а иногда и в запретах.

Некоторые из запретов относятся скорее не к вывозу этих металлов, но к запрещению частных сделок. Государство стремилось взять в свои руки торговлю с азиатскими купцами и монополизировать сбыт им  драгоценных металлов[77]. Только в XIX в. европейская промышленная революция, совершив переворот в производстве товарной продукции, сделав ее качественной и очень дешевой, сумели остановить этот поток, и западные товары на восточных рынках впервые стали более чем конкурентоспособны, что, в частности, выразилось в упадке  прежде знаменитых ремесел в Китае, Индии. Но вся предыдущая история международного общения  Запада и Востока шла под знаком Запад-Восток: деньги-товар и Великий Шелковый путь – этот символ связей Запада и Востока – символизировал также устремившейся по нему золото-серебряной лавиной гораздо большее, чем состояние торгового баланса этих макроцивилизаций. Такая многовековая ситуация отражала сравнительную эффективность их экономических достижений, не сопоставимость высот основных сфер материального производства, материальных культур вообще. То, что Запад платил Востоку за товары драгоценными металлами, свидетельствовало не о его богатстве, а о бедности. Богатство Рима пришло к нему не в результате развития производственных сил, а за счет награбленного во время завоевательных войн и огромной, ежегодно получаемой дани, особенно с восточных провинций империи.

Европейские и восточные условия в производительности земледелия и, следовательно, в воспроизводстве дешевой ремесленной рабочей силы были несравнимы. Причем на дешевизне труда в климатических условиях Востока сказалось также то, то более производительный природный фактор вовсе не ставил необходимости большинства азиатских регионов  обусловила возможность меньших затрат на поддержание жизнедеятельности работающего, удовлетворение его потребностей в одежде, жилье.  Также к этому можно прибавить накопленный тысячелетиями на Востоке огромный хозяйственный и технологический опыт, превративший азиатского ремесленника  с его простейшими орудиями труда в виртуоза; прибавим обладание уникальным, превосходного качества местным недорогим и общедоступным сырьем (шелк, коконы,  хлопок и т.д.) или продукцию, которая могла быть произведена только в субтропиках и тропиках: (перец, пряности), и причины  экономического превосходства Востока станут более ясными.

Впоследствии Западу придется приложить гигантские усилия, чтобы за счет научной и промышленной революций, огромной и взаимосвязанной системы изобретений, внедрения принципиально новых производств ликвидировать это превосходство.  А в средневековье западно-европейское общество с трудом изыскивало что-либо из продуктов, которыми можно  хоть как-то заинтересовать Восток. Это в основном было сырье: немного меди, немного олово, немного других металлов; небольшая часть азиатских товаров выменивалась у ближневосточных правителей на корабельный лес. Не брезговали европейцы  и работорговлей. Ходовым товаром были женщины, и, видимо, особенно высоко котировались гречанки и славянки. Во всяком случае, они в полной мере умели заставить ценить свои достоинства. Иные, несмотря на статус рабынь, достигали фактического положения при поздних халифах. Аль-Муктадир и аль-Мустакфи были посажены на престол своими матерями рабынями, гречанками, и те заправляли государственными делами как внитри семейными. Славянка, мать халифа аль-Мути, которая даже своему внуку передала черты северянина (белая кожа, светлые волосы и т.д.), была в свое время более знаменитой, чем ее сын.

4.2. Товары, шедшие по Шелковому пути.

О товарах, шедших по Шелковому пути можно говорить бесконечно, а перечислить их, пожалуй, вообще невозможно. Здесь торговали фарфором, мехами, рабами (особенно женщинами), металлическими изделиями, пряностями, благовониями, лекарствами, слоновой костью, породистыми лошадьми, драгоценными камнями. Но, конечно, самый главный товар – шелк.

Благодаря своей легкости, компактности, громадному спросу и дороговизне он являлся идеальным предметом торговли для перевозки на дальние расстояния. Как свидетельствует «Плавание вокруг Эритрейского моря», шелк перевозился в нитях как сырец и в готовых изделиях.

Население Восточного Туркестана было знакомо с шелком еще в чхоуский период, а в IV в. до н.э. шелковые нити проникают в Индию. Письменные источники сообщают, что уже в II в. до н.э. китайский шелк получил распространение в Парфии и в первой половине I в. до н.э. из него изготовляли боевые знамена. В I в. до н.э. шелк проникает в Александрию – главный торговый центр Восточного Средиземноморья, где для царицы Клеопатры шили из шелка роскошные одеяния. В Рим шелк завозился во второй половине I в. до н.э., в правление императора Августа упоминается  о шелке, встречается в стихах Вергилия, Проперция, Горация и Овидия. Причем если Гораций считал шелковые одеяния внешним выражением изнеженности и порока, то Овидий любуется шелком, сравнивая распущенные волосы своей любимой с многоцветными тканями народа серов. Шелк получил распространение среди римской знати в первой половине I в. до н.э.

Марциал, в Риме в районе Viscus Tascus был специальный рынок, где торговали шелком[78] .

По Шелковому пути новые товары из Центральной Азии и Восточного Средиземноморья  поступали в Китай, например, разнообразные шерстяные изделия – ковры, завесы, покрывала, паласы. Они произвели огромное впечатление на китайцев, незнакомых с техников обработки шерсти, льна, ковровым производством и паласным плетением. Высоко ценились в Древнем Китае парфянские гобеленовые ткани и ковры. Восторг  и изумление на Древнем Востоке вызывали «пятицветные и девятицветные ковры», изготовленные в Дацинь, главным образом в знаменитых в древних сирийских ткацких мастерских. Изготовленные там «ковры, гобелены, покрывала по своей яркости и красочности превосходили все изделия стран к востоку от моря (т.е. Персидского залива)».

Находки шерстяных тканей и вышитых покрывал, гобеленовых тканей и паласов в Восточном Туркестане дают достаточно полное представление о многообразии и высоких художественных достоинствах центральноазиатских, ближневосточных и средиземноморских шерстяных изделий. Перевозимых по Шелковому пути с Запада на Восток[79] .

Торговое путешествие было невероятно трудным. Купец ради своей алчности, свидетельствует Кабус-наме, идет через моря и горы подвергает опасности жизнь и тело, и имущество, не страшится разбойников, и бродяг, и пожирающих людей хищников, и небезопасных путей. Когда выгода будет бесспорной, когда ожидались прибыли почти фантастические, торговали всем, везли, не считаясь с тысячами километров, все: умудрялись перегонять через пустыни табуны породистых лошадей и даже доставлять в целости и сохранности такой нежнейший и скоропортящийся товар, как свежие фрукты (каждый плод или гроздь винограда заворачивали в хлопок, дыни отправляли на льду в свинцовых ящиках), сухофрукты же были товаром само собой разумеющемся. Чужеземные плоды восхищали. Хотелось обладать такими собственными, а не по тем безумным ценам, что назначались иностранными купцами[80] .

Дважды в VII в.  диковинные желтые персики посылало в дар китайскому двору Самаркандское царство. Они были большие, как гусиные яйца, — сообщает источник, — И поскольку их цвет был подобен золоту, их так и называли: «золотые персики». Несколько саженцев деревьев, на которых произрастали это царственные плоды были привезены посольским караваном через пустыни Таримского бассейна и выращены в дворцовых садах Чанъани. Этот пример международного обмена имел свою предысторию. Дело в том, что на самом деле за много столетий до этого персики попали в Среднюю Азию из Китая. Сорта их тогда были довольно посредственны. Но у самаркадских садоводов они прошли невероятно удачную селекцию и возвратились в Поднебесную в еже совершенно ином качестве. Но вообще, если говорить о времени выхода Китая на внешние контакты, все начинается с двух других культур. Первая из них – трава «му-су», т.е. люцерна. Семена люцерны вместе с лошадьми были завезены в Китай из Средней Азии. Вторая сельскохозяйственная культура – виноград. Античный мир с древних времен  культивировал  виноградную лозу и производил вина. Для китайцев, прежде всего отделенных от других цивилизаций, виноград был новинкой. Более того, китайские посланники были крайне удивлены, что вино можно делать не из риса, а вот из таких неизвестных им ягод.

Это только три примера из богатейшей истории распространения агрокультур  по тому огромному историко-культурному пространству международного общения, которые мы можем столь неточно называть Великим Шелковым путем. Китай помимо виноградной лозы и люцерны получил из других стран фасоль, ореховое, миндальное и гранатовое деревья, лук, кориандр, огурцы, финики, шафран, кунжут, морковь и многое другое. А если назвать только 2 сельскохозяйственные статьи, которые он дал взамен остальному миру – тутовый шелкопряд и чай, то вся чисто торговая деятельность Великого Шелкового пути меркнет такими ценностями. А ведь были еще хризантемы, абрикосы, высокоурожайные сорта риса, немало иного каждодневного и изысканного.

Не меньшее значение имело распространение по этим торговым путям медицинских знаний, лекарств и фармакологического опыта. Частично проследить, как подобное осуществлялось, можно, взяв за ориентир географию торгового спроса на 2 вида товаров – товаров, для непосвященного совершенно неожиданных – это пряности и благовония Востока.

Родина мускатного ореха, мускатного цвета, перца, корицы, гвоздики – Южная и Юго-восточная Азия, однако упоминания о них постоянно встречаются  и в античном мире, и в Византии, и в Средневековой Западной Европе, и на Руси, и на  арабском Востоке, и в  среднеазиатских государствах. Пряности и перец, подобно шелку, неизменно фигурируют на первых в любом историческом сообщении о внешней торговле Азии. Ажиотаж вокруг них был огромен. В средневековой Европе, например, они нередко заменяли деньги и являлись платежным средством при покупке земель, ими вносили торговые сборы, уплачивалось приданое. За них были готовы отдавать золото, серебро, драгоценности; в особых случаях – расстаться с последним. Это для нас, современных людей, перец и пряности – всего лишь приправа к еде (в общем необходимая, но не самая главная составляющая кулинарного искусства). В древней и средневековой кулинарии перец и пряности применялись довольно широко. Особенно использовались их консервирующие свойства. Порошок из мускатного ореха, гвоздики, перца и других специй хорошо подавлял действие бактерий, а это давало возможность заготовить качественные и долго хранящиеся мясные припасы. О фармакологических свойствах пряностей  и благовоний прекрасно осведомлена уже индийская медицина. Гиппократ в состав противовоспалительных средств включает корицу, перцем, например, лечит столбняк, лекарство от плеврита у него содержит кардамон[81]. [82]

В еще большей степени  на подобных продуктах основывалась византийская фармакология. В состав лекарств для страдающих мигренью, астмой,  для людей с большой селезенкой врачи средневековой Византии непременно включали перец, алоэ, кассию, корицу.

На противоположном от античного мира и Византии конце трансазиатских дорог – в Южной Азии картина использования лекарственных препаратов из пряностей еще более впечатляющая, тем более, что большинство из них там и произрастали. Но наивысшие результаты международного общения такого рода, пожалуй, воплотились в арабской средневековой фармакологии. Это один из ярчайших в истории человечества примеров непреходящей ценности именно неторгового обмена – обмена знаниями. Один только трактат энциклопедии Абу Райхана аль-Бируни «Фармакология» (начало XI в.) показывает, насколько синтетична арабская наука о лекарственных средствах – в ней обобщен опыт самых различных регионов Востока. Вершиной  же мусульманской медицины в целом и фармакологии в частности является труд Ибн Сины (Авиценны) «Канон врачебной науки», оказавший не только огромное влияние на весь восточный мир, но и решающее – на лекарственное дело Западной Европы. Все обилие рецептов мусульманской фармакологии путями  вместе с пряностями у другими лечебными растениями  перекочевало в Европейскую медицину. Поэтому и начинается торговый бум на эти продукты, поэтому и понятен столь ажиотажный спрос на перец и пряности со стороны европейского общества. Ситуация еще более прояснится, если вспомнить, что вся история Востока и Запада – это также история массовых, почти беспрерывно повторяющихся  повальных болезней и эпидемий.

Теперь история с благовониями, именовавшимися «благословенными». Аравийские ладан и мирра, древние благовонные смолы также широчайшим образом использовались в медицине. Ладань, например, считалась прекрасным кровоостанавливающим средством. Вообще курящие благовония обладали уникальными дезинфицирующими свойствами. Обеззараживание воздуха с помощью благовонных веществ при той постоянной угрозе эпидемии и антисанитарии, которые существовали в прошлые века, было делом крайне необходимым. Конечно, благовония обладают и способностью очень сильно воздействовать на психику человека – одни успокаивают, другие – тонизируют.

Теперь о передаче по той же сети дорог Великого Шелкового пути опыта противоположного стремлению выжить – опыта взаимного физического уничтожения  многими из тех поколений. У нас какая-то  невероятная путаница по поводу появления огнестрельного оружия в Азии. Почему-то бытует  совершенно нелепое мнение, что решающее значение в знакомстве с ним востока сыграли Европа после прихода их кораблей в Индийский океан, т.е. после Великих географических открытий. На самом деле:

В 1498 г. Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды и вышел в Индийский океан. В 1511 г. португальцы приступили к осаде крупного центра межазиатской морской торговли Малакки. Каково же было их удивление, когда на них залпы Малакка тоже ответила артиллерийским огнем. Португальцы были в то время единственными европейцами в Индийском океане. Те два дезертира, которые несколькими годами ранее сделали попытку наладить производство орудий у правителя Каликута (Индия), в ситуации на Малакке сыграть основную рольне могли. После взятия города там было обнаружено более 3 тысяч неболььших пушек. Они были гораздо хуже, чем изготовленные в Европе, однако, как бы там ни было, стреляли и наносили урон[83] .

Порох действительно был известен китайуам давно – они его изобрели сами. При династии Сунн (V-XIII вв.) разрывные сосуды с порохом запускались с помощью катапульт. Когда в XIV в. в Европе стало преимущественно огнестрельное оружие, тюрские племена, прежде жившие в Средней и Центральной Азии, уже проникли на Ближний Восток, в малую Азию и серьезно тревожили европейцев. Среди тюрок появились специалисты-оружейники, и часть из них очень быстро донесла новинку по трансазиатской дороге с запада (чрез Малую Азию в Иран) в Среднюю Азию. З средней Азии новшество двинулось в двух направлениях: на восток – в Китай, и на юг – в Индию. Китайцам помимо тюрок помогали в его освоении также монахи-иезуиты. До Юго-Восточной Азии (до той же Малакки) оно, видимо, быстро добралось из Китая.

Этот «Шелковый путь» можно было бы с таким же успехом назвать «Бумажным», т.к.  именно по нему китайцы передали остальному миру еще одно свое гениальное изобретение – бумагу. Ее производство за пределами  Поднебесной впервые было налажено в VIII в. китайскими ремесленниками в Самарканде[84]. Оттуда она распространилась на запад и вытеснила прежний писчий материал – пергамент и папирус.

«Огромное влияние межазиатское международное общение по этим дорогам оказало на архитектуру и градостроительство. Достаточно одного примера – Средней Азии, великолепных сооружений Тимура в Самарканде, дворца Ак-Сарай в  Шахрисябсе, усыпальница Тимуридов Гур-и Эмир, мечети Хаужи Ахмада Ясави в городе Турк. Здесь сочетаются архитектурные стили, формы, строительные приемы множества стран. Создавали все это не только среднеазиатские зодчие, но и мастера из Ирана, Азербайджана, Армении, Грузии, Ирака, Сирии, Малой Азии, Индии.

Эти дороги несли и милосердие. В начале нашей эры по ним прошли буддийские проповедники из Индии, в раннем средневековье  — христиане несторианского толка, а в XIII-XIV вв. – католические священники из Европы. Распространение буддизма по караванному пространству великолепно иллюстрируется наличием там множества других больших и малых храмов (ступ), других памятников и архитектурных находок. Они поднимались широким территориальным коридором из Северо-Западной Индии в южную часть Средней Азии и поворачивали на восток – в Таримский бассейн, который буквально усыпан культурными сооружениями.

Обмен духовными ценностями  — это высочайшее достижение деятельности Великого Шелкового пути. Буддизм, например, вызвал в Китае подъем и расцвет философской мысли, науки и литературы уже на качественно ином, чем прежде, уровне. Ислам, хотя в отличие от буддизма, первоначально расширял свое влияние немирным путем, тоже на обширных пространствах ареала Великого Шелкового пути создал свое неповторимый духовный мир, свою уникальную ку3льтуру, вобрав в нее достижения десятков стран и народов.

Список литературы.

Григорьев В.В. Восточный или Китайский Туркестан. СПб, 1873.

Даркевич В.П. Византия и Восток // СА 1991 №3.

Иерусалимская А.А. К вопросу о связях Союза с Византией и Египтом «Народов Азии и Африки» — 1967, №3.

Киселев С.В. Из истории торговли енисейских кыргызов // КСЛИМК – 1974, №6.

Лубо-Лесниченко «Китай на Шелковом пути», М. 1994.

Пигулевская Н.В. Византия на пути в Индию. М-Л. 1961.

Ставинский Б.Ф. О международных связях Средней Азии в V – сер. XIII в. // Проблемы востоковеденья. М., 1960, №5.

Ахметшин Н.Х. Тайны Шелкового пути. М., 2002.

Петров А.М. Великий Шелковый путь. М., 1995.

[1] Ахметшин Н.Х. «Тайны шелкового пути», М., 2002, 11 с.

[2] Е.И. Лубо-Лесниченко «Китай на Шелковом пути». М. 1994г., 24 с.

[3] Там же, 25 с.

[4] Хубэй Цзянмин. Памятники, обнаруженные в трех могильниках периода Чу в Цзянмине, пров. Хубэй. – ВУ 1966 №5 у Е.И. Лубо-Лесниченко, 25 с.

[5] Там же, 25 с.

[6] Там же, 25 с.

[7] Там же, 26 с.

[8] Краткий отчет по обследованию фундамента дворца в столице Цинь – Сяньяне. – ВУ 1976 №11, 12 ВУ Лубо-Лесниченко, 28 с.

[9] Руденко. С.И. Горноалтайские находки и скифы. М. 1953, 213 с.

[10] Е.И. Лубо-Лесниченко Древние китайские шелковые ткани и вышивки в V в. до н.э. – III в. н.э в собрании Государственного Эрмитажа Л., 1961, 50 с.

[11] Е.И. Лубо-Лесниченко, Китай на Шелковом пути. М., 1994, 36 с

[12] Там же, 36 с.

[13] Цэнь Вэйцзи. История техники ткачества в Китае. Пекин, 1984. 334 с. У Лубо-Лесниченко 37 с.

[14] Е.И. Лубо-Лесниченко. Древние китайские шелковые ткани и вышивки в V в. до н.э. — III в. н.э. в собрании Государственного Эрмитажа. Л., 1961, 60 с.

[15] Сато Гакэтоси. Изучение истории древнекитайского шелководства. Т.1. Токио, 1978, 228 с. у Лубо-Лесниченко 38 с.

[16] Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. М-Л. 1953. 22 с.

[17] Сосновский Г.П. Раскопки Ильмовой пади. – Е.А. VIII 1946. у Лубо-Лесниченко 44 с.

[18] Е.И. Лубо-Лесниченко. Китай на Шелковом пути. М., 1994, 44 с.

[19] Stein A. Serindia: Detaited Report of Explorations in Central Asia and Westrnmost China. Vol. III. Oxd, 1928, c 701 у Лубо-Лесниченко с. 63

[20] Там же, 63 с.

[21] Sylwan V. Investigation of Silk from Edsen-gol and lop-nor – The Sino-Svedish Publications. 32 VII. Archaeology Stockholm, 1949 у Лубо-Лесниченко 64 с.

[22] Там же, 72 с.

[23] Wild. J.P. – A. Roman Silk Damask from Kent – Archaeologiia. Cantiana. Voc. 80, 1965 of 246 у Лубо-Лесниченко 74 с.

[24] Курган Фудзиноки в Икарагуа. Нара, 1990.у Лубо-Лесниченко 74 с.

[25] Там же, 81 с.

[26] Там же, 91 с.

[27] Иерусалинская А.А. О северокавказском Шелковом пути в раннем средневековье – С А. 1997, №2, 50 с.

[28] Там же, 56 с.

[29] Лубо-Лесниченко Китай на Шелковом пути. 104 с.

[30] Иерусалимская А.А. К сложению школы художественного шелководства в Согде. – Средняя Азия и Иран. Л., 1972. 60 с.

[31] Захаров А.А. Материалы по истории Сибири. Раскопки акад. В.В. Радлова в 1865 г. – Труды Государственного исторического музея Вып. 1. Разряд археологический. М., 1926 г. у Лубо-Лесниченко 105 с.

[32] Трифонов Ю.И. Работы на могильнике Аргалыкты. – Археологические открытия, 1965 г. М., 1966, 26 с.

[33] Мифы древнего Китая. Пер. с кит. Е.И. Лубо-Лесниченко, Е.В. Пузицкого, В.Р. Сорокина. М., 1987, с. 139-140

[34] Каталог гор и морей. Предисл., пер. и комментарий Э.М. Янишной. М., 1977. с. 89

[35] Там же, с. 59

[36]

[37] Лубо-Лесниченко. Китай на Шелковом пути. М., 1994, с.9

[38] Там же, с. 9

[39] Там же, с. 11

[40] Крюнов М.В., переломов Л.С., Софронов М.В., Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М., 1983. с. 136

[41] Конов В.И. Технологическая характеристика тканей из могил Илыновой падл. – С.А. Т. VIII 1946, у Лубо-Лесниченко с. 107

[42] Там же, с. 108

[43] Там же, с. 109

[44] Ижоуские установления. – СББЯ № 008 у Лубо-Лесниченко с. 110

[45] Сато Гакэтош. Изучение истории древнекитайского шелководства. Т.1. Токио, 1978, с. 130, у Лубо-Лесниченко с. 150

[46] Сюн Чжуаньсинь. Вновь обнаруженные ткани периода Чжаньго  в Чанша. – ВУ. 1975. №7, у Лубо-Лесниченко с.153

[47] Там же, с. 154

[48] Там же, с. 155

[49] А.М. петров. Великий Шелковый путь. М. 1995. с. 51

[50] Н.Х. Ахметшин. Тайны Шелкового пути. М., 1994, с. 166

[51] Лубо-Лесниченко Китай на Шелковом пути. М., 1994, с. 166

[52] Там же, с. 170

[53] Там же, с. 175

[54] Там же, с. 179

[55] Н.Х. Ахметшин. Тайны Шелкового пути. М. 2002. с. 12

[56] Лубо-Лесниченко, с. 168

[57] Л.М. Петров. Великий Шелковый путь. М., 1995. с. 7

[58] Там же, с. 7

[59] Н. Пичулевская. Византия на пути в Индию. М-Л., 1951, с. 70

[60] Н.Х. Ахметшин. Тайны Шелкового пути. М., 2002, с. 237

[61] Там же, с. 240

[62] А.М. петров. Великий Шелковый путь. с.18

[63] Там же, с. 30

[64] Н. Пичулевская. Византия на путях в Индию. М-Л., 1951, с. 102

[65] А.М. Петров. Великий Шелковый путь, с. 35

[66]

[67] Е.И. Лубо-Лесниченко Китай на Шелковом пути. М., 1994, с.196

[68] Н. Пичулавская. Византия на путях в Индию. М-Л., 1951, с. 100

[69] Н.Х. Ахметишин. Тайны Шелкового пути. М., 2002, с. 11

[70] А.М. петров. Великий елковый путь. с. 44

[71] Там же, с. 45

[72] Е.И. Лубо-Лесниченко. Китай по Шелковому пути. М., 1994, с. 211

[73] Там же, с. 212

[74] Там же, с. 216

[75] А.М. Петров. Великий Шелковый путь. М-Л., 1995, с. 60

[76] Н. Пигулевская. Византия на путях в Индию. М-Л., 1951, с. 117

[77] А.М. Петров. Великий Шелковый путь. с. 70

[78] Е.И. Лубо-Лесниченко. Китай на Шелковом пути. М., 1994, с. 260

[79] Там же, с. 264

[80] А.М. Петров. Великий Шелковый путь. М.

[81]

[82] Там же с. 78

[83] Там же, с. 86

[84] Там же, с. 87

www.ronl.ru

Реферат - Великий Шелковый путь

Введение

За последние десятилетия миллиардный Китай стремительно преодолел вековую отсталость и в начале третьего тысячелетия вырвался на оперативный простор динамического и поступательного развития. Его яркие достижения в различных областях на фоне реально ощутимой социальной стабильности и четко выраженной позиции невмешательства во внутренние дела других государств вызывают уважение и чувство уверенности за будущее многополярного мира. Международное сообщество является свидетелем становления великой державы, которая готова решать самые насущные проблемы глобального характера.

Китай – это страна с глубокими традициями. Именно эта цивилизация подарила человечеству феноменальные изобретения бумаги и книгопечатанья, компаса и пороха, шелка и фарфора. Это страна, активно развивающая экономические связи со своими соседями и дальними странами. В таких условиях оказалась полностью востребована этика древнего и средневекового Шелкового пути, который когда-то соединял Китай с обширными территориями Европы. Современные бизнесмены и менеджеры в элегантных костюмах, пересекающие расстояния в тысячи километров за несколько часов, внешне сильно отличаются от купцов, что проводили долгие месяцы вне дома, передвигаясь в основном на верблюдах, но у них общие энергетика и заряженность на конечный результат, позволявшие преодолевать любые трудности.

История легендарного Шелкового пути полна загадок и тайн. Здесь возникали и исчезали древние цивилизации, зарождались новые этносы и гибли в результате нашествий захватчиков целые народы, неизвестные мастера создавали бесценные памятники культуры, буддийские проповедники непостижимым образом поддерживали атмосферу высокой духовности и религиозной корректности, прославленные путешественники делали удивительные открытия.

Шелковый путь – это система караванных путей, связывавших на протяжении более тысячи лет культурные центры огромного пространства материка между Китаем и Средиземноморьем. Сам термин был впервые введен в научный оборот немецким географом и геологом В. Рихтгофеном в 70-е гг. XIX в. для обозначений связей между дальневосточным и западным миром и оказался чрезвычайно удачным и общепринятым. Со II в. н.э. шелк стал главным товаром, который везли китайские купцы в дальние страны[1]. Легкий, компактный и поэтому особенно удобный при транспортировке он привлекал внимание покупателей по всему маршруту следования караванов, несмотря на очевидную дороговизну. Шелковые ткани давали необычное ощущение мягкости, изысканности, красоты и экзотики. Им стремились обладать и любоваться. Он высоко котировался в Восточном Туркестане и Средней Азии, Индии и Парфии, Риме и Александрии. Так, египетская царица Клеопатра любила роскошные одеяния из этого материала.

Любовь древних к шелку вызвана его исключительными природными и техническими особенностями. При помощи шелка покупали мир, заключали союзы, шелк посылали с посольствами правителям далеких стран.

Таким образом, шелк играл очень важную роль как в древности, так и в средневековье.

Целью данной работы является исследование Великого Шелкового пути.

Задачи исследования – это выяснение, как развивалась культура шелководства в Китае – проследить зарождение отношений между Востоком и Западом. Как они шли навстречу друг к другу, что побудило их к этому. Установление торговых отношений на Великом Шелковом пути, — рассмотрение нескольких особо значимых маршрутов таких, как Нефритового и Западного Меридионального пути. А так же рассмотреть, каким же товаром помимо шелка торговали на Шелковом пути.

Историей Китая занималось много ученых. А вот исследованием конкретно Шелкового пути не так уж и много. Нет ни одной книги, ни одной брошюры, где бы было рассказано в полной мере об этом символе связей Востока и Запада. Лишь у отдельных авторов можно почерпнуть информацию о развитии «пути». Например, А.А. Иерусалинская занималась исследованием шелковых тканей. Н.Х. Ахметшину посчастливилось дважды пройти и проехать от начала Шелкового пути до конца, т.е. по маршруту Сиань-Доньхуан. Впервые это произошло в начале 1987 г., и в 2001 г. он путешествовал во второй раз. У него возникла мысль поделиться впечатлениями от обеих поездок, рассказами о легендах и мистификациях Шелкового пути. А.М. Петров также путешествовал по Великому Шелковому пути. А.М. Петров – это известный экономический историк. У него за несколько лет работы оказалось огромное количество информации, которой он решил поделиться с читателями.

Глава 1. Источники

1.1. Письменные источники

В изучении истории Китая и истории становления и развития Шелкового пути важное место занимают письменные и археологические источники. К письменным источникам можно отнести труды Н.А. Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» и Н.В. Кюнера «Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока».

Содержание переведенных Бичуриным текстов «Собрание сведений» исключительно разнообразно. В них нашла свое отражение история народов Азии, а именно: Маньчжурии и Кореи (разделы о племенах ухуань, кидань, кумохи, сяньби), Монголии (разделы о гуннах, экуэканах, тугю, хойху), Южной Сибири, Восточного Туркестана, Средней Азии.

Опубликованные Бичуриным переводы охватывают период времени главным образом со II в. до н.э. вплоть до середины IX в. н.э. Перевод Бичурина стоит на 1-ом месте как по объему, так и по точности и полноте извлечений. Тема его труда – история Центральной и Средней Азии, по данным, заключенным в китайских летописях. Непреходящая ценность этого труда Бичурина состоит в том, что он дал исследователю тексты со всей их полнотой и многообразием, в достаточно полном переводе и со всеми разночтениями. Бичурин сделал то, что в Западной Европе лучшие ученые делать стали в полном объеме намного позднее. Но многие ученые упрекают его в идеализации Китая. Бичурин отождествлял этническую принадлежность древних народов с этнической принадлежностью современного населения тех же районов. Так как по территории расселения монгольских племен действовали до господства монголов различных племен — гунны, сяньби, экуэкане, тюрки-тугю, уй гуры и другие, то они, по Бичурину, являлись не чем иным, как монгольскими племенами. Но все же его огромная заслуга уже в том, что он был первым европейским ученым, вставшим последовательно на путь публикации переводов китайских подлинников. Данная работа Бичурина позволяет проследить формирование взаимных связей между народами, обитавшими в Средней Азии.

Дополнением и уточнением замечательного труда Иакинфа Бичурина служит работа Н.В. Кюнера «Китайские известия о народах жной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока». Собрание китайских известий охватывает Сибирь от Уральского Хребта до верховьев Амура и от границы России до Северного Ледовитого океана. В этой книге можно найти известия о народах южной полосы Сибири, с которыми китайцы сталкивались уже в ранний период своей истории.

1.2. Археологические памятники – немые свидетели «пути»

Многочисленные археологические материалы свидетельствуют о развитии шелководства в древнем Китае. В первую очередь это археологические раскопки на территории древнекитайских царств – находки шелковых тканей, из которых изготовлены различные одеяния, предметы погребального инвентаря.

Все сведенья о находках можно сгруппировать по хронологическому принципу.

1.1.1. Чжоуйская эпоха

Периодом Западной Чжоу (XI-VII вв. до н.э.) датируются находки шелковых тканей в могиле, раскопанной в 1970 г. в Чаояне (пров. Леонин)[2]. Среди этих тканей имеется фрагмент полихромной ткани, выполненной двумя основами в характерной для Китая технике.

К началу периода Чуньцю (Весны и Осени, 770-476 гг. до н.э.) относятся могилы удельного правителя Хуан Мэна и его жены, раскопанные в 1983 г. близ Синьяна (пров. Хэнань). Были обнаружены четыре куска гладкой шелковой ткани и два фрагмента вышивки. Гладкие ткани изготовлены двойным переплетением, причем нити основы двойные. У трех фрагментов нити со скруткой у четвертого – скрутка почти отсутствует. Вышивки в виде С-образных фигур двух типов выполнены нитями трех или четырех цветов на красном фоне[3]. Концом периода Чуньцю или началом эпохи Воюющих царств (VI-V вв. до н.э.) датируются погребения в уезде Цзянмин (пров. Хубэй), где были найдены фрагменты полихромных и камчатных тканей и вышивок[4] .

Первые же сведения о находках в Китае тканей Чжаньго (Воюющие царства, V-III вв. до н.э.) относятся к концу 30-х годов. Как правило, это были случайные, недокументационные находки на территории древнего царства Чу, например, ткань с магическим текстом и изображениями растений, реальных и фантастических животных, живопись на шелке с изображение женщины, феникса и дракона.[5] (рис. 1)

С началом 50-х годов в китайской археологической литературе неоднократно встречаются упоминания о находках шелковых тканей этого периода. Ареал находок ограничен областью р. Янцы и прежде всего районом г. Чанша. В 1982 г. археологи раскопали могилу №1 в Машани (уезд Цзянмин, пров. Хубэй). Погребение датируется второй половиной периода Чжаньго, точнее, промежутком времени между 340 и 278 гг. до н.э.[6] Погребальный инвентарь: глиняные и бронзовые сосуды, бронзовое зеркало с изображением четырехлистника и запятых, изделия из лака, бамбуковые коробки с шелковыми тканями, деревянные человеческие фигуры, ближневосточные стеклянные бусы и т.д. На женских костях 40-45 лет было надето 13 слоев одежд и покрывал, всего 35 предметов. Согласно археологическому отчету, 20 из них – это одеяния: восемь халатов на шелковой вате, три мягких халата. Одна кофта и т.д. Одеяния изготовлены из гладких и узорных тканей: тафты, газа, полихромных тканей, тканых и плетеных узорных лент, вышивок, а также шелковой ваты. Всего в могиле находилось более 60 разновидностей гладких тканей, много видов полихромных тканей. На полихромных тканях преобладает геометрический орнамент в виде разнообразных ромбовидных, S-образных, шестиконечных и прочих фигур. Интересна ткань №26 с узором из усложненной ромбической сетки с четырьмя крестиками в ромбах.(рис. 2)

Великолепным памятником текстильного искусства периода Чжаньго является полихромная ткань №4, которая была употреблена для обшивки покрывала. Орнамент ткани состоит из зигзагообразных лент, между которыми изображены стилизованные драконы, танцовщица, фениксы и фантастические животные. Большой интерес для ранней истории шелководства в Китае представляют материалы раскопок 1975 г. в Цзоцзятане (район г. Чанша), датированные серединой периода Воюющих царств (IV в. до н.э.). Среди погребального инвентаря было обнаружено несколько фрагментов полихромных тканей, в том числе: 1) с орнаментом из красных и желтых ромбических фигур на темно-коричневом фоне, 2) с орнаментом из красных и желтых S-образных и прямоугольных фигур на буром фоне, 3) с орнаментом из из противостоящих фениксов и драконов на красном фоне, 4) с орнаментом из двух цветных квадратов на буром фоне, 5) с орнаментом из геометрических фигур, стилизованных цветов и птиц, — а также гладкие и газовые ткани[7] (рис.3).

С ноября 1986 по 1987 г. производились раскопки пяти могильных курганов в Баошани в 15 километрах к северу от Цзинани (пров. Хубэй). Основные находки были сделаны в могиле (№2) высокопоставленного придворного Чжао До, который был захоронен в 316 г. до н.э. Среди многочисленных находок в археологическом отчете упомянуты шелковые ткани (всего 77 шелковых и полотняных тканей). Обнаружены также безузорные газовые ткани, ленты и тесьмы. Фрагменты камчатой ткани с геометрическим узором плохой сохранности и шесть типов полихромных тканей, главным образом с ромбическим узором.

Находки шелковых тканей были сделаны при обследовании императорского дворца, построенного по приказу Цинна Ши-Хуанди (221-209гг. до н.э.) в столице Цинь – Сяньяне. Раскопки проводились с марта 1974 по ноябрь 1975 г. Там были найдены шелковые одежды.[8]

Интересные находки шелковых тканей в знаменитых Пазырских курганах в Южной Сибири, датированной IV в. до н.э. В погребальной камере кургана №3 был обнаружен мешочек, по форме напоминающий кисеей и сшитый из гладкой шелковой ткани типа тафты, песочного цвета. Фрагменты гладкой неокрашенной ткани типа репса, вырезанные в форме крестиков из одного куска ткани, украшают покрышку седла, найденного в конском захоронении кургана №5. Эти крестики – всего 13 – чередуются в шахматном порядке с золотыми рельефными украшениями в виде лошных голов[9] (рис. 4).

Великолепным памятником древнекитайского искусства является шелковая вышивка на покрывале седельного черпака из конского погребения кургана №5. Фон вышивки – тафта песочного цвета шириной 44 см. Вышивка выполнена тамбурным швом нитями четырех цветов: песочного, коричневого, черного и красного [10] (рис. 5,6).

I . II . Период Хань

В середине XIX в. появились первые сведения о находках шелковых тканей эпохи Хань (III в. до н.э. – III в. н.э.). К настоящему времени число этих находок значительно. Обнаруженные в различных пунктах Евразийского континента – от Кореи до Англии, шелковые ткани указывают нам, где проходили торговые пути, а также свидетельствуют о политических, экономических и прочих связях Ханьской империи с внешним миром.

— Находки на территории собственно Китая

Могила №1 в Мавандуй. Раскопки могилы №1 в местности Мавандуй в восточном пригороде г. Чанша, произведенные в 1981 г., являются одним из крупнейших событий в китайской археологии последнего времени. Могила грандиозна по своим размерам: 70 м. от вершины насыпи до дна, 19,5 м. – длина могильной ямы и 17,8 м. – ее ширина в верхней части. Внутри погребальной камеры находилось четыре гроба, вложенные один в другой. На покойнице, лежащей во внутреннем гробе, надето около двадцати различных шелковых одежд. Поверх одежды она была обвязана шелковыми лентами и покрыта газовой и вышитой тканями. Среди могильного инвентаря также очень много шелковых тканей и одежды. Отчет археологов классифицировал находки: множество гладких тканей, безузорные и узорные газовые ткани (один тип), камчатые ткани (два типа), узорные полихромные ткани (девять типов), в том числе пять разновидностей ворсовых полихромных тканей, две газовые ткани с набойками и последующей разрисовкой, более сорока вышивок, насчитывающих 13 типов орнаментов (рис. 7,8,9,10,11).

Судя по сохранившимся надписям на инвентаре в этой могиле была похоронена жена маркиза Си, правившего уделом Дай (район Чанша) в 185-165гг. до н.э. Это погребение датируется 174-145 гг. до н.э., т.е. началом периода Западной Хань.[11]

Могилы №2 и №3 в Мавандуй. Раскопки двух могил расположенных вблизи могилы №1 в Мавандуй, производились с ноября 1973 по январь 1974г. По всей конструкции эти могилы сходны с Мавандуй-1: насыпь, а под ней ступенчатая прямоугольная могильная яма. Сохранность находок могилы №2 очень плохая. В погребальной могиле №3 находились три гроба, вложенные один в другой. Стенки внутреннего гроба были украшены ворсовыми полихромными тканями и вышивками. Тело и одеяния не сохранились, тем не менее могильный инвентарь составляет более тысячи предметов. Среди них можно упомянуть «Книгу перемен», «Лао-Цзы», «Планы Воюющих царств», тексты по астрономии, математике и натурфилософии, написанные на шелке. Интересна находка четырех картин на шелке, две из которых висели на западной и восточной стенках камеры. Шелковых тканей было обнаружено много. Это – тафта, газовые ткани[12] .

Могила правителя Наньюэ. Осенью 1983 г. на улице Цзефан бэйлу г. Гуаньчжоу была раскопана могила правителя государства Наньюэ (204-111 гг. до н.э.). Судя по обнаруженной золотой печати, это могила второго правителя Наньюэ-Вэнь-ди, умершего около 122 г. до н.э. Могила впечатляет богатством погребального инвентаря, главным образом изделий из бронзы, железа и нефрита. Среди находок центрально-азиатские бронзовые бляхи звериного стиля, западное стекло и серебряный иранский сосуд. Также найдено не менее 100 кусков различных шелковых тканей. Большая часть тканей – это гладкие безузорные, безузорный газ, полихромные ткани с рельефным орнаментом.[13]

Маньчэн. В июне-августе 1968 г. Институтом археологии КНР были произведены раскопки двух больших могил в западном пригороде г. Миньгэн (пров. Хэбэй). В первой могиле были захоронены чжуншианский Цзин-ван Лю Син, умерший в 113 г. до н.э. Он был членом царской семьи. Во второй – его жена Доу Гуань, умершая до 104 г. до н.э. Усопшие были одеты в «нефритовые одежды с золотыми нитями». Стены главной камеры могилы были задрапированы узорными шелковыми покрывалами, шелковыми тканями были обернуты вещи, положенные в могилу[14] .

— Материалы по северным связям.

Роран. Раскопки в Роране, датированные периодом Восточной Хань, производились японскими археологами с перерывами с 1916 по 1945 г. Заслуживают упоминания находки гладких шелковых тканей плохой сохранности в могилах в Шапанли (1916 г.) и в могиле с расписной корзиной (1931 г.). при раскопках могилы Ван Сюя в 1925 г. наряду с гладкими тканями был обнаружен фрагмент газовой ткани.[15]

Ноин-ула. Основные материалы по культуре гуннов и их связям с внешним миром были обнаружены в курганах гор Ноин-ула (Цзун-модэ). Расположенных примерно в 100 км. к северу от Улан-Батора. Ноин-улинские курганы датируются 2 г. до н.э. Погребальный инвентарь, найденный в курганах можно разделить по происхождению на три группы: гуннская, китайская и среднеазиатско-иранская. Основную часть предметов китайского происхождения составляют шелковые ткани и вышивки. Общее число обнаруженных тканей, включая фрагменты, превышает тысячу (рис.12,13,14,15,16,17).[16]

Оглахты. Оглахтинский могильник, расположенный в 60 км. к северу от Минусинска на правом берегу Енисея и датированный тамтынским периодом (II в. до н.э. – V в. н.э.), впервые был обследован в 1903 г. А.В. Адриановым. Благодаря сухости почвы и благоприятным климатическим условиям в могильнике хорошо сохранились памятники, изготовленные из нестойких материалов (дерево, кожа, мех, ткани). Существенное место среди находок в Оглахтах зан6имают гладкие и узорные полихромные ткани.[17]

— Ткани, найденные на Шелковом пути

Моцзюйцы. Могильник Моцзюйцы (пров. Увэй, пров. Ганьсу) расположен в 15 км. к югу от г. Увэй на западном берегу р. Цзямухэ. Раскопки могильника производились в 1957 г. Погребения датированы коцом Западной и началом Восточной Хань (I в. до н.э. – I в. н.э.). В отчете упомянаются находки гладких тканей, безузорных и узорных газовых, полихромных (в том числе с рельефным орнаментом) тканей, двух вышивок, шелковых поясов, рукавицы с набивным орнаментом и фрагментов крепа.[18]

Дуньхуан. Во время обследования А. Стейном военных поселений в 1908 г. было обнаружено несколько шелковых тканей ханьского времени, в том числе и три полихромные ткани (рис 18).

Для изучения торговых связей на Шелковом пути военное значение имеют находки в сторожевой башне эпохи Хань двух кусков шелка с иероглифической надписью «Кусок гладкой ткани, из владений Жэньчэн уезда Каньфу (уезд Цзинши, совр. пров. Шаньдун), ширина два чи и два цуня, вес 25 лян, цена 618 монет».[19]

Значительное количество шелковых тканей ханьского и послеханьского времени было обнаружено в районе Лоулани (Роурана) – важнейшего торгового центра на восточном отрезке Шелкового пути. Детальное изучение района Лобнора, насыщенного археологическими памятниками, было произведено А. Стейнером во время его экспедиции 1908-1914 гг. в Восточный Туркестан в развалинах поселений LA, LL, LM. По данным А. Стейна, на кладбище LC было обнаружено большое количество различных типов узорных и полихромных тканей, четыре типа камчатых тканей и большое число фрагментов и кусков гладких тканей. Таким образом, кладбище LC наряду с могилой №1 в Мавандуй и курганами Ноин-улы является главным источником для изучения шелковых тканей эпохи Хань[20] (рис. 19,20,21,22,23).

В 1934 г. дельту Кумдарьи вторично посетила шведская экспедиция под руководством С. Гедина. Экспедицией было раскопано три могилы: №35 и два массовых захоронения — №34 и №38, аналогичные могилам кладбища LC.

В могилах №34 и №38 экспедицией было обнаружено около пятидесяти кусков шелковых тканей, выполненных в различной технике – полихромные, камчатые и гладкие ткани, а также вышивки. Главным образом это части одежды, а также погребальный инвентарь. Обращает на себя внимание находка в могиле №34 ленты из неокрашенной гладкой ткани. На одной стороне ленты имелась надпись «Кусок ткани господина Синду». Как и находки А. Стейна в районе Дуньхуана, эти надписи являются важным свидетельством активной торговли шелком на Шелковом пути.[21]

Кенкол. Кенкольский могильник расположен на севере Киргизии у входа в Таласскую долину р. Кенкол, притока р. Талас. В 1939 г. А.Н. Бернштамом в этом могильнике было раскопано девять курганов, относящихся ко времени катакомбо-подбойной культуры (II-IV вв.) Как указывает в своем отчете А.Н. Бернштам, в кургане №5 были найдены «следы шелковой ткани с затканным геометрическим узором». Значительное количество шелковых тканей было обнаружено в кургане №3 с двойным (мужским и женским) захоронением.

Фрагменты гладких шелковых тканей были также обнаружены в Торкенском могильнике в долине Кетмень-Тюбе. Могильник датируется II-IIIвв.[22]

Южный Таджикистан. Среди материалов, которые обнаружены при раскопках храма Тахтисанчин, проведенных в 70-80-х гг. Б.А. Литвинским, имеется фрагмент края одежды шелковых нитей, обернутых золотой фальгой. Находки датируются II в. н.э.

Топрак-кала. При раскопках дворцового комплекса в городище Топрак-кала, расположенного в низовьях р. Амударьи, которые производились в 1945-1950 и 1967-1972 гг. Хорезмской археолого-этнографической экспедицией под руководством Ю.А. Рапопорта, были обнаружены шерстяные, хлопчатобумажные и шелковые ткани.

Западная Европа. При раскопках могильника позднеримского времени (II-IV вв.) близ Шони (Венгрия) в 1963 г. в могиле №2 был обнаружен фрагмент гладкой шелковой ткани. Судя по техническим особенностям (отсутствие крутки, высокая плотность), эта ткань китайского происхождения. Три маленьких фрагмента шелковой ткани китайского происхождения были обнаружены в свинцовом гробу при раскопках в Холборо (графство Кент, Англия) в 1959 г. Погребение датируется римским временем (II-III вв.).[23]

I . III . Шесть династий.

До недавнего прошлого ткани периода, называемого в китайской историографии периодом Шести династий (310-589), были практически неизвестны, и эта эпоха в истории китайского шелководства была белым пятном. Вместе с тем именно в это время на Шелковом пути активизируется обмен духовными и материальными ценностями, важнейшими в котором является буддийское завоевание Китая и проникновение культуры шелководства и шелкоткачества на Запад. В последнее время благодаря новым находкам и детальным исследованиям известного ранее материала эта лакуна начинает заполняться.

Курган Фудзиноки. К новейшим находкам тканей периода Шести династий относятся материалы раскопок 1986-1989 гг. большого не разграбленного погребения в префектуре Нара (Япония), датируемого второй половиной VI в. Археологами среди многочисленных ювелирных и художественных изделий из металла и нефрита, бронзовых зеркал и т.д. были найдены и частично сохранившиеся шелковые ткани: гладкие (тафта и репс), безузорный газ, камчатая ткань с геометрическим орнаментом, полихромная ткань с «черепаховым» орнаментом.[24]

Дуньхуан. В 1965 г. при расчистке пещер №125-126 монастыря Цаньфодун были обнаружены вышивка, выполненная тамбурным швом разноцветными нитями, размером 13х62 см. Вышивка была изготовлена в 11 г. периода Тай-хэ (487 г.) как вотивное подношение гуяньского вана Хуй-аня (Юань-цзя). Изготовленная в столице вэнского государства Дай, вышивка была перевезена в Дуньхуан. В настоящее время это самая ранняя из сохранившихся буддийских вышивок.

Периодом Шести династий можно датировать также полихромную ткань, обнаруженную А. Стейном в Замурованной пещере Дуньхуана, с орнаментом из ячеек с помещенными в них фантастическими птицами и драконами.

Могильник Астана. Для изучения материальной культуры Центральной Азии и внешних связей местного населения этого обширного региона в период раннего средневековья могильник Астана имеет исключительно важное значение. Это определяется рядом обстоятельств. Из них можно указать следующие: расположение могильника на узловом пункте Шелкового пути, продолжительность существования могильника (самая ранняя из зафиксированных дат – 273 г. н.э., самая поздняя 779 г.), обилие находок, уникальная сохранность хрупких материалов, точность датировок.

Могильник Астана находится в Турфанском оазисе в 45 км. к эго-востоку от г. Турфана и в 1-2 км. к западу от деревни Астана, по которой могильник и получил свое название. В 3-4 км. к востоку от Астаны находится другой крупный могильник – Караходэка, получивший название от расположенного близ городища Караходэки – древнего Гаочана.

История исследования могильника Астана восходит к началу XX в., когда японская экспедиция под руководством Татибан Дзуйте обследовала несколько могил. Важным этапом в изучении могильника Астана явилось исследование А. Стейна в 1915 году. А. Стейн составил схематический план могильника, произвел раскопки 44 могил и дал подробное описание их устройства и найденного инвентаря.

Характер погребений, устройство могил и обнаруженный инвентарь позволяют довольно четко разделить погребения на три временных группы. Первая из них охватывает период со второй половины III до начала IV в. Вторая группа соответствует времени существования государства Гаочан (497-640). Третья группа относится ко времени танского владычества в Турфанском оазисе (640-80-е годы VIII в.)

Для погребения первого типа характерен богатый и разнообразный инвентарь: керамическая и деревянная посуда, статуэтки животных и людей. Часты находки тканей, в том числе и художественных из шелка и конопли, обычно – это части одежды. В погребениях второго типа находок было значительно меньше, как правило, это один-два керамических сосуда (блюдо или кувшин). На покойных сохранилась одежда. Широко распространено употребление шелковых лицевых покрывал и металлических (бронзовых или серебряных) наглазников. Третий и последний период существования могильника охватывает примерно полтора столетия – время танского господства в Турфанском оазисе. Погребальный инвентарь чрезвычайно разнообразен. Кроме керамики и пластики можно упомянуть циновки, плетеные коробки с остатками пищи, лаковые чаши, модели храмов и т.д. Значительный интерес представляет живопись на шелке.

Благодаря уникальной сохранности хрупких материалов в могильнике Астана до нас дошли гладкие и художественные ткани и тканые изделия: шелковые, хлопчатобумажные и шерстяные, по которым можно судить об истории текстильного производства в Центральной Азии и на Дальней Востоке. Особый интерес вызывает тот факт, что могильник Астана содержит большое количество тканей, дающих представление о ткацком производстве в IV-VI вв. и отсутствующих в других собраниях[25] (рис. 24-27).

Карабулах. Карабулакский могильник расположен на территории Киргизии, в западной части Ошской области, у северного подножия Туркетского хребта, в 2 км. к югу от селения Карабулак.

Могильник, находившийся на одном из важных отрезков Шелкового пути, конструкция могил и найденные в них вещи сваидетельствуют об активных связях местного населения в III-V вв. с Восточным Туркестаном, Согдом, Ираном, Индией.

Из Китая покупали бронзовые зеркала и шелковые ткани. Ткани употреблялись как «платки», которыми покрывали лицо усопшего. Среди текстильного материала в Карабулаке было найдено два типа камчатых тканей и два типа вышивок.[26]

I . IV . Танская эпоха.

Сесоин, Хорюдзи. Крупнейшие собрания шелковых тканей Танской эпохи (VIII-X вв.) находятся в двух всемирно известных хранилищах: монастыре Хорюдзи и императорской сокровищнице Сесоин (г. Нара, Япония). Громадное хранилище Сесоин сложилось в результате нескольких подношений храму членами императорской семьи во второй половине VIII в. Собрание Сесоин по своему составу разнообразно. Кроме тканей там находятся памятники живописи и каллиграфии, буддийские сутры и принадлежности письма, предметы культа, бронзовые зеркала, керамические, бронзовые и стеклянные сосуды, изделия из лака, ковры и т.д. Коллекция Сесоина дает обильный материал и о связях с Центральной Азией, Индией, Сасанидским Ираном и Восточным Средиземноморьем, и, как писали составители каталога коллекции, «в этом отношении Сесоин является конечным пунктом Шелкового пути и квинтэссенцией культуры седьмого и восьмого столетий – Золотого века Азии». Значительную часть собрания Хорюдзи и Сесоина составляют шелковые ткани. Хотя до настоящего времени полная каталогизация не завершена, общее число изделий из шелка, а также кусков и фрагментов этих двух собраний достигает почти 180 тыс. Примерно 170 тыс. хранятся в Сесоине, и две или три тысячи происходят из Хорюдзи. Это одежда и обувь буддийских священников и членов императорского дома, вотивные знамена, иконы, обломки буддийских сутр, футляры и ленты. Среди тканей немало шедевров текстильного искусства, привезенных в Японию с материка. Некоторые ткани, копирующие привозные, были изготовлены на месте.

Дуньхуан. Среди материалов, обнаруженных в начале нашего века в Замурованной пещере монастыря Мочао близ г. Дуньхуана, наряду с письменными памятниками и живописью видное место занимают шелковые ткани и вышивки. В целом коллекции тканей из Дуньхуана насчитывают более 150 различных типов и наряду с японскими собраниями из Сесоина и Хорюдзи и находками в могильниках Астана и Караходэка являются важнейшим источником для изучения дальневосточного ткацкого искусства в период раннего средневековья. Значительная часть обнаруженных тканей представляет собой обрамление икон. Некоторые ткани использовались в качестве книжных футляров. Ядро же собрания тканей и вышивок из Дуньхуана составляют вотивные знамена, флаги и завесы, что свидетельствует об их важной роли в религиозном ритуале и жизни верующих.[27]

По данным письменных источников, в дуньхуанском оазисе в эпоху Тан местное население занималось шелководством и изготовляло шелковые ткани. Естественно, продукция небольшого оазиса не могла удовлетворить нужды целого комплекса монастырей, расположенных в этом районе и ткани в основном были привозными. Дуньхуанские тексты сообщают, что ткани в основном привозили из областей современных провинций Хэнань, Шэньги и Сычуань. В Дуньхуан, являвшейся начальным пунктом Шелкового пути, попадали и ткани с Запада, например среднеазиатские ткани занданичи, центр производства которых в раннем средневековье находился в Согде. Значительную часть тканей можно датировать второй половиной VII – первой половиной VIII в.

Изучение дуньхуанских тканей, как и тканей Сесоина и Астана, позволяет выявить глубокие изменения в шелкоткацкой технике, происшедшие в Китае в VII в. и в частности отметить появление гобеленовой техники кэсы.[28]

Субаим Кызыльский Мынъуй. Обследуя бассейн реки Тарим в 1928 г., в могильнике Субаим и пещерах Кызыльского минъуя (Кучарский оазис) Хуан Вэньби нашел шелковые ткани, датированные эпохой Тан. В основном это части одежды, мешочки, ленты, отдельные фрагменты. Наряду с гладкими тканями обнаружены фрагменты полихромных камчатых и газовых тканей.[29]

Мощевая балка Хасаут. Могильник Мощевая балка находится на Северном Кавказе (Псабайский район) в верховьях р. Большая Лаба, в ущелье. На высоте 1,5 тыс. м. над уровнем моря.

Могильник Хасаут, аналогичный могильнику Мощевая балка, находится в ущелье Сулахор у с. Хасаут близ Кисловодска.

Сухой горный климат прекрасно сохранил многочисленные изделия из хрупких материалов, тканей, дерева, кожи и т.д. Из более двухсот шелковых тканей и фрагментов из могильников балка и Хасаут большая часть (54-60%) составляют согдийские шелка, около 25% — византийские, 18% — китайские ткани китайского происхождения представлены гладкими тканями типа тафты, а также фрагментами газа, кашки и набойками.[30]

Катанда. Два катандийских могильника, датированные тюрским временем, находятся в предгорьях Алтайских гор в долине реек Верхней и Нижней Катанды. В большом кургане был обнаружен «фрак», из соболиного меха, покрытый шелковой тканью, и платье из горностаевого меха. В платье завернут нагрудник подбитый соболем и покрытый гладкой шелковой тканью зеленого цвета.[31]

Аргалыкты. 1965 г. Ю.И. Трифоновым производились раскопки могильника Аргалыкты I в Туве. Могильник состоял из небольшой группы курганов и датировался древнетюрским временем. При раскопках кенотафа были найдены фрагменты шелковых тканей – часть одежды, лежащей одним плотным слоем под берестяным колчаном.[32]

1.3. Мифы и шелк

Письменные источники свидетельствуют о почитании древними китайцами шелкового червя и шелкоткачества. В мифах, дошедших до нас во фрагментах, шелковица – это священное дерево, олицетворение солнца и символ плодородия. Так, в одном из самых распространенных мифов древности говорится о «Шелковице Фу», «Огромном дереве»: «Девять солнц живут на его верхних Ветвях, одно – на нижней ветке».[33]

В старых китайских текстах и, прежде всего, в «Каталоге гор и морей» неоднократно упоминаются священные тутовые рощи или отдельные шелковицы как места отправления ритуалов, связанных с культом Матери-прародительницы, например «Шелковица жена Предка», произраставшая на территории современной провинции Хэнань. По описанию, у этой шелковицы «пятьдесят чи в обхвате, ее ветки образуют 4 яруса, длина листьев более 11 чи… красный ствол, желтые цветы, зеленые подлистники»[34]. Таким же святилищем считались Три шелковицы – «деревья высотой в сто экэней без ветвей». Важным культовым центром в древнем Китае были местность на территории современной провинции Шаньги, где на горе росла священная Полая шелковица. Согласно легенде, в ее дупле был найден младенец Инь, ставший родоначальником одного из могущественных родов иньского Китая(XVI-XI вв. до н.э.)[35]. Самым известным в древнем святилищем можно считать Тутовую рощу (современную провинцию Шаньдун), в которой происходило знаменитое моление о дожде первого иньского правителя – Тана (1765-1759 гг. до н.э.).

По свидетельству «Каталога гор и морей» и «Описания всех вещей» божеством шелковичного червя считалась женщина, которая стоит у дерева на коленях и выплетает шелковую нить[36] .

О жертвоприношениях божеству шелковичного червя есть упоминания в «Записях об обрядах» и «Чжоуских обрядах». По данным династии Цзинь, а также «Записок о духах» Гань Бао (IV в. н.э.) в периоды Хань и после Хань (III в. до н.э. – IV в. н.э.) Это божество выступало сразу в двух женских ипостасях, которым императрицы приносили ежегодные жертвы. В соответствии с ханьским ритуалом императрица сама собирала листья с шелковых деревьев и совершала жертвоприношения божествам шелковичного червя – Юнь-Юй.

В ряде текстов шелковичный червь упоминается в странном на первый взгляд сочетании – с лошадью. Так, в легенде, содержащейся в «Записках о духах», говорится, что в глубокой древности одна девушка полюбила коня и пообещала выйти за него замуж. Ее отец, узнав об этом, убил коня и положил его шкуру сушиться. Когда девушка встала на нее, шкура поднялась с земли и обернулась вокруг девушки. Девушка превратилась в червя, живущего на шелковичном дереве и выпускающего изо рта нити[37]. По традиционным представлениям, как шелковичный червь, так и лошадь – проявления женского пассивного начала – Инь.

Выкармливание шелковичных червей началось во втором месяце по так называемому священному календарю. Луна (символ инь) находилась в это время в созвездии Большого Огня (группа созвездия Антарес), которое соседствует с Небесной Квадригой (четыре звезды созвездия Скорпиона). Поэтому считалось, что червь и лошадь в близком родстве к тому же лошадь, как и шелковичный червь, по другим представлениям, это носители «драконьей субстанции»[38] .

В более поздних источниках также можно встретить сюжеты, связывающие лошадь и шелковичного червя. В утраченном ныне сочинении эпохи Тан (начало VII – начало X в.) «Чэн и цзи» сообщается, что во многих сычуанских храмах есть статуи женщин в лошадиной шкуре. Ее называют «девушкой с лошадиной головой» и почитают как покровительницу шелководства.

Культ шелководства был персонифицирован в образе небесной ткачихи – звезды Вега в созвездии Лиры к востоку от Млечного Пути. Образ небесной ткачихи неоднократно встречается в ханьском изобразительном искусстве и упоминается в поэзии того времени.

По данным большинства древних письменных источников появление в Китае шелководства связывалось с именем главной жены легендарного императора Хуан-ди по имени Лэй-цзи из рода имен, которая научила народ шелководству и земледелию. Эта легенда давно известна на Западе, и почти каждая работа по истории шелководства начинается с упоминания имени Лэй-цзу.

Легендарный Желтый первопредок (Хуан-ди), правивший, согласно традиционному летоисчислению, в XXVI в. до н.э., появляется в писменных источниках Воюющих царств (V-III вв. до н.э.), что объясняется происходившей в тот период историзацией мифологии, превращением различных божеств в легендарных императоров и установлением между ними родственных связе. В ранних текстах ему как «культурному герою» древности приписывают и изобретение шелководства. Подобные упоминания есть и в Ханьском комментарии Кун Инда к «Книге перемен» (И Цзин; I тыс. до н.э.): «До правление Желтого первопредка носили шкуры птиц и зверей». Впоследствии, когда людей стало много, а зверей меньше, это явилось причиной лишений, и Желтый первопредок приказал, чтобы употребляли шелк и коноплю для изготовления одежд.

В древнем Китае наряду с легендой о Хуан-ди и Лэй-Цзу существует и другая, малоизвестная ныне, версия о возникновении шелководства, которая содержалась в трактате «Гуань-цзи» (V-II в. до н.э.). Она относит возникновение шелководства к Эпохе Инь. «Гуань-цзи» гласит: «Правители иньцев для народного блага впервые ввели шелководство и вспашку земли, приручили крупный рогатый скот и лошадей.

По легенде, бытовавшей в области Шу (современная провинция Сычуань)» начало шелководству положил легендарный правитель Цань цун-ван.[39]

Глава 2. Производство шелковых тканей

2.1. О шелкопроизводстве.

Письменные источники и археологические находки дают ценную информацию о шелководстве и шелкоткачестве в древнем Китае. Так на бронзовых сосудах периода Чэканьго, на барельефах и настенных росписях эпохи Хань можно выделить тутовые деревья: высокие, на которые надо было залезать сборщикам листьев, и низкие, высотой немного превышающие рост человека, с густой листвой. Последние в письменных источниках назывались «луская шелковица» или «наземная шелковица». Низкая разновидность тутов имела пышную листву, с таких деревьев было легче собирать листья для кормления шелковичных червей. Широкое распространение «луских шелковиц» в Ханьском Китае способствовало улучшению породы шелкопрядов и получению шелка более высокого качества.[40]

По данным древних письменных источников, собранным Сунн Юйтаном, шелковицы обычно сажали на пустынях, межах полей, перед домами.

В третьем месяце по лунному календарю, который назывался «шелкопрядный месяц», начинались работы по выкармливанию шелкопрядов. В первый день этого месяца женщины промывали грену чистой водой, после чего ее помещали в теплый «шелковичный домин». Для того, чтобы стимулировать быстрое появление гусениц, грену поливали отваром растения. В «шелковичном домике» было необходимо соблюдать определенную температуру и тишину, содержать его в чистоте, проветривать, но не допускать сильного движения воздуха. Грена первоначально находилась в кормушках. Спустя 20-22 дня гусеницы начинали окукливаться. После этого их помещали в решета и ставили на деревянные стеллажи. Затем коконы обваривались кипятком, и с них разматывали нити. В результате этой операции частично вымывался серицин и оставалось нетронутое волокно, достигающее 700-1000м. в длину. На прядильном колесе эти волокна соединялись в одну нить. Анализ показал, что нити ворсовой полихромной ткани из Мавандуй-1 были составлены из волокон с 10,13 и 17 коконов. Иногда нити для утолщения сращивались повторно.

В отличие от других волокон растительного или животного происхождения шелковые нити с коконов одомашненных червей не требуют скрутки[41] .

Важные сведенья о подготовке шелковых нитей для тканья дают изображения на барельефе периода Восточной Хань, где можно видеть процесс намотки нитей на катушку и их тростение. На трех барельефах, происходящих из провинции Шаньдун, показана ткачиха, наматывающая нить на катушку. Перед ней на земле находится мотовило. Нить идет вверх через крючок и вниз – к ткачихе, та левой рукой направляет нить на катушку, которую держит в правой руке[42] .

Самое раннее из известных нам изображений прядильного колеса находится на картине на шелке, обнаруженной в 1976 г. в могиле периода ранней Хань в Цзинь цзяошани (уезд Линьин, пров. Шаньдун). Кроме того, нам известно четыре ханьских барельефа из Шаньдуна и Цзянсу с изображением прядильного колеса; на одном из них нить идет из одной шпульки, и здесь, по-видимому, показан процесс намотки нитей на барабан. На двух других барельефах нити разматываются с двух шпулек, проходят через крюк и спускаются к колесу. Ткачиха одной рукой направляет нить, другой – вращает колесо. На барельефе, найденном в 1956 г. в провинции Цзянсу, тростильщик сидит перед другим мастером, разматывающим нить с мотовила, но изображения барабана на этом колесе нет. На барельефе позднеханьского времени из уезда Сыхунь (провинция Цзянсу) мы видим изображение прядильного колеса более современной конструкции с кожным приводом. Такое колесо имеется на поздней копии картины Гу Кай Чжи (IV в.), изображающий добродетельных женщин за их занятиями[43] (рис. 29).

2.2. Окраска шелковых тканей

По письменным источникам периодов Чжанью и Хань можно узнать о подготовке нитей к окраске, употребляемых красителях, процессе окрашивания.

Приготовление шелка к окраске можно разделить на четыре стадии: 1)промывка, 2) вывивка, 3) отбелка, 4) травление. После размотки коконов и сращивания нитей начинается промывка. Шелк при этом очищался и становился белым, так как терял остатки серисцина и грязи. «Чжоуские обряды» дают исчерпывающее описание этого процесса: «Выварщики шелка обрабатывают шелковые нити горячей водой. Они промывают шелк в нитях очищенной водой. Через семь дней они раскладывают нити на земле на глубине 20 см. для продушки. Днем нити сушатся на солнце, ночью их кладут в колодец. Эта операция длится семь дней и семь ночей. Именно это называется промывкой водой шелковых нитей»[44] .

После промывания нити можно было употреблять для изготовления одноцветных тканей (тафты, репса, кашка, газ, креп). Если нити предназначались для изготовления полихромных тканей, их подвергали дальнейшей обработке: выварке, отбелке и, в зависимости от красителя, травлению. Эти же операции проходили и готовые одноцветные ткани перед окраской.

Выварка состояла в том, что шелк кипятили в воде, содержащей золу плодов дерева лянь. За варкой следовал третий этап обработки – отбелка. Шелк помещали в сосуды, где он мокнет, посыпают шелк порошком раковины шэнь. Затем этот порошок оставляют оседать, вынимают шелк и отряхивают его. При окрашивании тканей в черный цвет употреблялся железный купорос. Одним из самых распространенных красителей были листья индиго лань, окрашивающие в синий цвет.

Основным красителем растительного происхождения тканей в красный цвет в древнем Китае был крап, получаемый из корня марены. К концу эпохи Хань, наряду с мареной для окраски тканей в красный цвет использовался сафлор, который проник в Китай в результате контактов с Западными Землями. Для окраски тканей в желтый цвет использовались плоды растения чжицзы. Кроме красителей растительного происхождения для окрашивания в красный цвет широко применяли пиноварь чжу. В темно-красный цвет окрашивали охрой. Для окраски в белый цвет применяли минеральный краситель байоньму или цзюаньюньму, о чем свидетельствует анализ тканей из Мавандуй-1.

2.3. Развитие шелкопроизводства в Китае.

Эпоха Чжаньго

По сведеньям из «Книги песен» и раздела «Дары Юю» из «Книги документов» можно определить основные шелководческие районы в конце первой половины I тысячелетия до н.э. Упоминания о тутовых деревьях и шелковых тканях содержатся во многих стихах, а также в «Больших одах» и «маленьких одах». Отождествление географических названий в этих песнях с современными и позволяет очертить ареал входил запад современной провинцииШаньдун, северная часть Хэнани, юг Хэбэя, центр Шаньси и долина реки Вэй в Шаньси[45]. К числу главных шелководческих центров древнего Китая кроме областей, упомянутых в «Книге песен» и «Дарах юю», относится также область Шу (на территории современной провинции Сычуань).

Если гладкие шелковые ткани в Китае в период Чжаньго производились повсеместно, то орнаментированные изготовлялись главным образом в дворцовых мастерских, обслуживающих правителя и его окружение. Ремесленники, состоящие в казенных мастерских, владели профессиональными секретами, передаваемыми из поколения в поколение, и труд их высоко ценился.

По данным «Чжоуских обрядов», наряду с ткачами и вышивальщицами при дворах состояли портные, красильщики, сборщики растений, употребляемых для окраски тканей. Мастера, обслуживающие княжеские дворы, изготовляли высокохудожественные ткани, ставшие нам известными благодаря раскопкам в конце периода Чжаньго появились и частные, производившие художественные ткани для продажи[46] .

Ханьский период.

Первые сведенья о шелкопроизводящих центрах эпохи Хань можно встретить в разделе «Биографии накопивших богатства» в «Ши цзи», сочинении Сыма Цяна. Сыма Цянь делит Ханьский Китай середины II в. до н.э. на четыре экономических региона: Шаньси («к западу от Гор»), Шаньдун («к востоку от Гор»), Цзяннань («к югу от Гор») и область к северу от Лунмынь и Цзе – и дает перечисление производимых там продуктов, причем производство шелка связывает лишь с Шаньдунским регионом. Согласно «Дискуссиям о соли и железе», написанным в годы правления императора Чжао-ди (86-73 гг. до н.э.) районами, производящими шелк были запад и север современной провинции Шаньдун, большая часть Хэнани и Хубэя. Главным центром полихромных тканей был Сяньи, находившийся на территории царства Ци (область Чэнлю и Линси, в настоящее время – уезд Суй провинции Хэнань)[47] .

В эпоху Хань начинается исторический процесс распространения шелководства на соседние территории. В «Жизнеописании Лю Бана» в «Хоу Хинь Шу» приводится его доклад императору Мин-ди (58-46 гг. н.э.), где, в частности, сказано, что в настоящее время в округеБинцзянху (нижнее течение Ямцы, современная провинция Аньхой) население большей частью занимается шелководством и разведением тутовых деревьев. В период Восточной Хань наблюдается распространение шелководства и к северу от Хуанхэ (Хэнэй). О значительном развитии шелководства и шелкоткачества в районе столицы империи – лояне свидетельствуют Ежемесячные предписания четырем сословиям; написанные во II в. н.э. лоянским чиновником и земледельцем Цуй Ти. В «Предписаниях» даются подробные описания необходимых работ по культивированию грены, а также по приготовлению нитей к тканью, изготовлению ткакней и т.д.

Как показывает исследование Нуномэ и других японских специалистов, в I-II вв. н.э. разведением шелковичных червей уже занималось население Лолана, расположенного на территории современной Северной Кореи. При раскопках могил в Цзягугуани (Провинция Ганьсу), датированных III – началом IV в., кроме шелковых тканей было найдено большое число разрисованных кирпичей с сюжетами, связанными с шелководством и шелкоткачеством. При раскопках в Янгао (провинция Шаньси) были обнаружены шелковые ткани и нефритовые фигуры шелковичных коконов.

К концу эпохи Хань значительно выросло производство шелка в Северном Китае[48] .

Значительная часть орнаментов шелковых тканей в Ханьской империи производилась в специальных мастерских и шла на нужду двора. После становления Ханьской империи со столицей в Цанъани Хим была учреждена дворцовая ткацкая мастерская. После образования династии Восточной Хань и переноса столицы в лоян там была учреждена дворцовая ткацкая мастерская, аналогичная мастерской в Цанъани. Первые сведения о ней относятся ко времени правления Гуан-у-ди (25-27гг. н.э.). Эта мастерская производила полихромные ткани, вышивки, камку, флер, газовые ткани. В домах знати в период Хань были свои мастерские, копирующие, естественно в меньших масштабах, императорские. Такова была мастерская в доме Чжан Аньши. Из источников известно, что были мастерские, производившие узорные ткани специально для продажи.

Результатом распространения шелководства на новых территориях, улучшения технологических процессов, повышения производительности труда явилось значительное повышение производства шелка. Согласно «Хань Шу» в 107 г. до н.э. правительством было собрано у населения в качестве податей 24 млн. кв. метров шелковой ткани. Из сравнения цен можно заключить, что цена шелка на западной границе Ханьской империи была в 4-6 раз выше, чем на столичных рынках. Таким образом, найденные в разваленных военных поселений тексты на деревянных дощечках позволяют проследить процесс удорожания шелка на первом этапе его транспортировки по Шелковому пути – до границ Ханьской империи: районовЭузин-гола и Дуньхуана. На конечном пункте Шелкового пути – Риме – цена на шелк возрастала многократно (в 3 раза дороже золота)[49] .

Шесть династий

С гибелью Ханьской империи Китай вступил в бурный и нестабильный период, продолжавшийся более трех с половиной столетий, называемый в Китайской историографии эпохой Троецарствия и Шести династий.

Тяжелые междоусобные войны и нашествия иноземцев приводили к значительному сокращению населения, распаду экономических связей и разрушению производства на громадных территориях, и в частности к угасанию древних шелкоткацких областей Сяньи и Чэнлю. Упоминаний о них в письменных источниках более не встречается. Главным центром по производству высокохудожественных шелковых изделий становится область Шу. Шелководство развивалось в округах Ба, Баш, Цзяньян и Юнчан. Главным центром производства полихромных тканей в послеханьском Китае была столица государства Шу – Чэнду. Западная часть Чэнду называлась «Парчовым городом», там находилось множество мастерских, изготовляющих полихромные и другие высокохудожественные ткани. Яркое описание «Парчового города» содержится в «Оде о столице Шу» Цзо Сы: «На рыночных рядах стоят дома искусных мастеров. Хотя дома разбросаны, ткацкие станки звучат согласно. Осле того как полихромные ткани с изящными узорами в виде раковин изготовлены, их моют в реке для того, чтобы сделать раскраску более яркой. Корзина с изготовленными тканями по цене превосходит коробку с золотом».[50]

Шуские ткани в то время славились по всему Китаю, и их пытались копировать. За шускими тканями приезжали торговцы из отдельных мест. По Шелковому пути ткани из Шу проникали далеко на запад. В истории династии Цзинь (265-420) – «Цзинь шу» есть сведения о торговле китайских купцов на южном отрезке древнего Западного Меридионального пути – от Лянчжоу (г. Увэй) через Лянчжоу (провинция Шэньси) и Ичжоу (г. Чэнду) до Цзянкана (Наикин). О связях Турфанского оазиса с областью Шу и с шелкоткацкими центрами Северного Китая сообщает документ, обнаруженный экспедицией Отани и датированный раннетанским периодом. В документе упоминаются гладкие вываренные шелковые ткани малых размеров из Цычжоу (уезд Тайнянь, провинция Сычуань), а также грубые невываренные ткани из Хэнаньфу (г. Лаян, провинция Хэнань), грубые ткани из Пучжоу (уезд Юнцзи, провинция Шаньси) и Шэньчжоу (уезд Шэньси, провинция Хэнань)[51] .

В период Северных и Южных династий центры шелководства находились в Северном Китае. В Южном Китае предпочтение отдавалось изготовлению тканей из конопли, лаши и других растительных волокон. После распада Ханьской империи на три царства, в каждом из них были созданы ткацкие мастерские, копирующие ханьские мастерские Чжими для обслуживания двора. Ткацкие мастерские существовали и при дворах правителей как Северных и так и Южных династий. Согласно «Запискам о столице Е» Лу Хуя, повествующем о деятельности выходца из народа Цзе Ши Ху (335-349), правителя государства. Позднее Чжао (319-352), он, занимаясь грандиозным строительством в столице Е, создал специальное управление по изготовлению полихромных тканей и Тканей чжичэн, в котором работало несколько сот ткачих. Перечисление в тексте узоров тканей, изготовлявшихся в тех мастерских, — очень важный источник для изучения тканого орнамента в первые века нашей эры. Дворцовые ткацкие мастерские имелись и в Пинчэне (уезд Датун, провинция Шаньси) – столице Северной Вэй. По данным «Нань Ци Шу», во времена Тай-у-ди (424-452) в них работали тысяча с лишним ткачих, которые «изготовляли камчатые и полихромные ткани».

Важным событием в истории китайского шелководства было усовершенствование в IV в. крупнейшим ученым древнег7о Китая Ма Цзюанем ткацкого станка для узорных тканей. Это усовершенствование привело к сокращению числа ремизок (с 50-60 до 12) и, по-видимому, было связано с разделением труда лиц, обслуживающих станок, которое сохранилось на станках для узорных тканей более позднего времени[52] .

Сведения о ценах на шелк в эпоху Шести династий весьма скудны. Частично это можно объяснить тем, что в тот исторический период, насыщенный воинами, сменами династий и иноземными вторжениями, роль денег значительно падает и устанавливается натуральный обмен.

Эпоха Тан.

В эпоху Тан – период существования мощной централизованной империи и бурного подъема экономики – наблюдается значительное изменение шелководства и шелкоткачества. Важное место в танской империи занимало казенное ремесло: отливка монет, изготовление оружия и сельскохозяйственного инвентаря, выплавка меди и железа, производство бумаги и, конечно, шелководство. Руководство этими ремеслами осуществлялось специальными управлениями, каждое из которых ведало рядом мастерских с высокой степенью специализации. В конце VI – начале VII в. главные шелкоткацкие центры Китая находились на территории современных провинций Хэнань, Хэбэй, Шаньдун и Сычуань. В Лянчжоу (провинция Шэньси — Сычуань) производились камчатые и полихромные ткани, в Цинчжоу (провинция Шаньдун) изготовлялись ткани и вышивки, в Цзинчжоу (провинция Хунань-эбэй) и Янчэноу (провинция Цзянсу) процветало узготовление пряжи[53] .

После утверждения танской династии в столице Чанъани были учреждены дворцовые ткацкие мастерские, называвшиеся «Ведомством ткачества и окраски» и находившиеся в юрисдикции управления Шаофуцзюнь. Первоначально мастерские изготовляли для двора церемониальные головные уборы, позже стали изготавливать шелковые ткани, заниматься их окраской, производить полихромные шелковые ткани. Специальные мастерские занимались сбором красителей: цветов, листьев, коры и корней растений в соответствующее время года. В Ведомство ткачества и окраски входило десять ткацких, четыре прядильных и восемь красильных мастерских. Кроме них при дворе было десять мастерских управления боковых покоев, то есть гарема. В этих мастерских изготовляли ткани, в том числе полихромные. В департамента Шангун также имелось Ведомство узорных тканей, которое наряду с шитьем одежды, изготовлением вышивок, шелковых и конопляных нитей, узорных тканей ведало подарками иностранцев. В провинциальных центрах и округах действовали государственные ткацкие мастерские. Данных об их сохранности очень мало. Состав работающих в мастерских был неоднороден, некоторые отбывали там временную казенную повинность (так называемые сменные или краткосрочные мастера). Работа в казенных мастерских предполагала обучение более совершенным техническим приемам, которые применялись в последствии на практике мастерами по возвращению на родину. В казенных мастерских работали также опытные мастера, которых нанимали на определенный срок. Профессиональные секреты частных мастеров передавались из поколения в поколение.

Главным центром узорных тканей в Северном Китае был округ Динчэкоу. (уезд Динсян, провинция Хэбэй). Там производились для двора тонкие камки, камчатые ткани с благожелательным орнаментом и клетчатыми узорами. Вслед за ним шел округ Цинчжоу (уезд Иду), где изготовляли камки с узорами на дасские мотивы. В танском Китае славились полихромные ткани из Янчжоу. Были также широко известны южнокитайские ляоские камчатые ткани.

Сведения о налогах, поступавших в государственную казну из различных областей и округов танской империи, дают представление о громадных масштабах производства шелка в стране. Так, в годы правления под девизом Тянь-бао (742-755) в казну в качестве натурального налога с населения ежегодно поступало 7400 тыс. кусков гладких шелковых тканей, что составляет 46400 тыс. кв. м. ткани, а также 1850 тыс. гуней (один гунь равен 223,8 г.) шелковых нитей. Натуральный налог состоял главным образом из гладких тканей, шелковых нитей и шелковой ваты[54] .

О ценах на шелк в первое столетие существования танской империи известно не много. После прихода к власти новой династии цены стабилизировались, и в 626 г. в Чанъани кусок шелковой тафты стоил 300-400 монет, что соответствовало цене десяти даней проса. Значительно уменьшился разрыв в ценах на шелк между столицей и западной периферией в эпоху тан. Это можно объяснить тем, что если на деревянных табличках из Цзюйяна фигурируют цена на шелк в начальный период торговой деятельности на Шелковом пути, превышающие столичные в 6-7 раз, то в текстах Турфана и Дуньхуана сообщаются цены времени расцвета торговли. Кроме того, к танскому времени китайская монополия на шелк была утрачена, появились другие центры шелководства, что, естественно, вызвало падение цен на китайский шелк на среднеазиатских рынках.

2.4. Распространение шелководства на Запад

Огромные усилия были потрачены на то, чтобы выведать тайну производства шелка. Хорошо известно предание о том, как оно возникло в Хотане (современный Синьцзан-Уйгурский автономный район). Местный правитель никак не мог заполучить исходные данные и способ изготовления вожделенного материала. Тогда по совету своего министра по имени Юйчи Ну он решил схитрить и посвататься к китайской принцессе. Когда предложение было принято, посланец хотинского правителя шепнул принцессе, что на родине ее будущего супруга много превосходного нефрита, но нет изысканного шелка и, если она хочет носить такую же красивую одежду, как и до свадьбы, ей следует привезти с собой яйца шелковичных червей и семеня тутового дерева. Трудно предположить, что девушку одолевали мучительные сомнения: выдавать или не выдавать государственный секрет. Все, что требовалось, она привезла в Хотан, спрятав яйца в замысловатой прическе, которую пограничная стража не имела права досмотреть, а необходимые семена — в багаже со всевозможными травами и снадобьями.

Самое интересное заключается в том, что предприимчивая невеста мыслила значительно масштабнее своего жениха и прихватила с собой под видом домашней прислуги специалистов по разведению шелкопряда, выращиванию тутовых деревьев и шелководству. Сырье и технология производства шелка, контрабандой завезенные в Хотан, оказались вскоре в других государствах к западу от Китая, получили распространение в Индии и т.д.

Согласно другой легенде, в 550 г. византийский император Юстиниан уговорил двух монахов привезти ему из Китая драгоценные яйца шелкопряда. Монахи спрятали их в пустотелой бамбуковой палке. Им угрожала смертная казнь, если бы китайцы узнали об этом. Так ли все случилось на самом деле – сказать трудно, однако веками тщательно охраняемая тайна в конце концов была раскрыта[55] .

Первые сведения китайских источников о продвижении культуры шелководства из собственно Китая на Запад относятся к I-II вв. н.э. и связываются с оазисом Иу (Хаши) – самый восточный в цепи оазисов Восточного Туркестана.

Главной особенностью этих тканей является прежде всего то, что они изготовлены не из нитей, размотанных с шелковичного кокона, а из нитей, полученных с коконов, покинутых мотыльками. В результате нити имеют сильную скрутку и неодинаковую толщину. При изготовлении художественных шелковых тканей восточнотуркестанские мастера, однако, не приняли древнекитайскую технику изготовления узоров при помощи основы. Еще одной особенностью можно считать небольшую, по сравнению с китайской, плотность нитей. Из Восточного Туркестана в V в. культура шелководства достигает Мерв, и оттуда к концу V – началу VI в. проникает в Южный Иран (область у юго-восточного побережья Каспийского моря). Культура шелководства и шелкоткачества распространилась на всем протяжении Шелкового пути. Так культура шелководства проникла в Византию[56] .

Процесс распространения шелководства среди северных и западных соседей китайцев продолжался и в послеханьское время. В период распространения шелководства на Запад, т.е. на III-IV вв. Северный Китай находился в состоянии политического и экономического хаоса. На его территории непрерывно сменяли друг друга эфемерные некитайские и китайские династии. Естественно, что в подобных условиях об охране шелководства как «государственной тайны» не могло быть и речи.

Глава 3. «Великий Шелковый путь»

3.1. Зарождение отношений между Западом и Востоком

Запад и Восток, античный мир и китайская цивилизация. Когда они вышли на прямые контакты? Когда узнали друг о друге, когда, наконец, появился этот символ их связей – Великий Шелковый путь, это достовернейшее свидетельство небывалых прежде масштабов международного общения, общения от берегов Средиземного моря до Великой китайской равнины?

Географические представления древних греков об азиатском Востоке на рубеже VI-V вв. до н.э. можно воспроизвести по сохранившимся отрывкам из «Обозрения земли» Гекателя Милетского (карта 1). Довольно четко обрисовывается Малая Азия, Черное и Азовское моря, близки к истинным очертания Красного Моря, угадываются контуры Аравийского полуострова. Дальше на восток – Тигр и Евфрат. А Восточный Индостан в представлениях греков вообще отсутствует[57]. В середине V столетия до н.э. Геродот создает свою «истори», произведение по своей географической информативности уникальное (карта 2). У Геродота мы можем найти много новых географических названий. Появился Каспий, полнее представлена Средняя Азия – обозначены территории расселения бактрийцев и согдийцев. Но далее снова только кочевники – массачеты и исседоны. Крупнейшей оседлой цивилизации Древнего Востока – китайской – Геродот тоже не знает[58] .

В IV в. до н.э. в античном мире зарождается мощное стремление к продвижению на Восток, в Азию. Позднее это движение стало неразрывно связано с понятием эллинизма. Уже у Геродота кое-где мелькают довольно своеобразные реплики: о сказочном плодородии земель в Месопотамии, о богатстве азиатских народов, об обилии у них скота, золота, прекрасных одежд. В 401 г. до н.э. произошло не очень масштабное, но чрезвычайно значительное событие.[59] 13 тыс. греческих воинов присоединились к войску восставшего наместника персидского царя в Малой Азии и отправились отвоевывать ему трон. Наместник был убит, цельнее была достигнута. Но для греков это не прошло безрезультатно. Самая яркая станица пропаганды среди греков идей об устремлении в Азию, о ее завоевании как панацее от всех бед связана с деятельностью Исократа. Исократ в своих речах, письмах и публицистике призывал эллинов объединиться, прекратить междоусобия, объявить общеэллинскую войну против персов, идти на их территорию, завоевать ее, «перенести бедствие Эллады в Азию, а богатства Азии – в Элладу», сделав «варваров» подданными греков.

Багаж знаний о восточных пределах ойкумены учителя Александра, величайшего энциклопедиста древности Аристотеля, был таков: самой крайней точкой на Востоке Азии является гора Парнес (имеется в виду цепь горных хребтов в Центральной Азии или, возможно, только Гундукуш). Китая для него не существовало. В 333 г. до н.э. Александром завоевана Сирия, в 331 г. до н.э. – подчинен Иран, и, наконец, в 327 г. до н.э. завершен захват Средней Азии[60]. Но на Китай он не пошел. Впрочем, воплощенные Александром идеи Исократа и так совершили переворот в географическом представлении античного мира об Азии. Торговые контакты стали как никогда ранее интенсивными. Шло глубокое взаимопроникновение культур. Но не надо забывать, что это грандиозное и одно из самых быстрых в истории человечества расширение пространства международного общения, когда берега Средиземного моря вдруг бесконечно приблизились к Средней Азии и Индии, произошло не мирными караванными тропами, а путем жестоких войн. Конечно, такое явление, как эллинизм, — жемчужина в истории культуры Востока. В представлениях Эратосфена – греческого географа, жившего между 234 и 196 гг. до н.э. на Востоке крайняя страна света – Индия. Правда, она намного обширнее, присутствует не только Ганг, но и сами контуры субконтинента становятся несколько реалистичнее. На месте Китая у географа водная пустыня. С ней на северо-востоке граничит территории Центральной Азии, населенные кочевниками, по Эратосфену – это скифы. Такова восточная часть ойкумены в представлении античного мира еще во II в. до н.э.[61]

Ее уже в то время пронизывало множество трансазиатских маршрутов. Впоследствии большинство из них войдут в тот историко-культурный коридор международного общения, который тянулся от Китая до Черного и Средиземного морей и который будет назван Великим Шелковым путем. В принципе в III-II вв. до н.э. этот «коридор» будет почти готов. Останется открыть в него только «китайскую дверь». В остальном же он, пока еще замкнутый с восточным Памиром, Тянь-Шанем и Гималаями, активно и самобытно действовал от Аравии и Причерноморья до Средней Азии и Индии. Та сложившаяся сеть дорог имела приблизительно следующие контуры. Геродот со ссылкой на более раннего автора Аристея рассказывает об огромном маршруте от восточных берегов Азовского моря в Центральную Азию. Он поднимал несколько вверх по Дону (Танаису) или рядом с ним, по-видимому, до того места, где река наиболее близко подходит к Волге (у нынешнего Волго-Донского канала), затем пересекает ее, воды р. Урал, оренбургские степи, огибал с севера Аральское море и заканчивался за Сырдарьей в предгорьях центроазиатского горного массива[62]. Тому же Геродоту принадлежит рассказ о «царской дороге» в империи Ахеминидов. Согласно этому сообщению, ее протяженность составляет около 2,2 тыс. км., и постоялые дворы располагаются на расстоянии однодневного пути. Она начинается в Малой Азии от Сару, а несколько позже от Эфеска на побережье Эгейского моря и шла в Иран – в царскую резиденцию Сусы (карта 4). Младший современник Геродота – Ктесий, врач при дворе ахемидского царя и историк, говорит, что этот путь уходит и дальше: в Афганистан и Северо-Западную Индию (карта 5). Но было еще одно ответвление, о котором Ктесий умалчивает – на территории современной Средней Азии. Причем связи Средней Азии восходят к гораздо более древним временам, чем ахеменидские, — к III-II тыс. до н.э. Уже тогда из Бадахшана в Иран вывозили лазурит. Несколько позже на Ближний и Средний Восток. Хорасан стал поставлять бирюзу, а Согдиана – сердомит. К западу от Ирана были и другие древние пути, а не только «царская дорога». Тот «лазур. путь» не заканчивался в Персии. Бадахшанский ляпис-лазурит находился в Месопотамии и Сирии. Археологические находки в Саразме (Таджикистан) также свидетельствуют о торговых связях Средней Азии, Северной Индии и Среднего Востока, восходящих к III – началу II тыс. до н.э. В вавилонское, ахеменидское и тем более в эллинское время русло сухопутных коммуникаций от берегов Средиземного моря на Средний Восток уже настолько определено, что где-то близко к его фарватеру (карта 6) и пройдет впоследствии западный участок «классической» для античной схемы Великого Шелкового пути, которую оставит нам географ Клавдий Птолемей[63] .

Множество деталей о среднеазиатско-иранских дорогах, об их ответвлениях в Афганистан и Индию содержится в «Географии Эратосфена». Он указал на путь из земли гирканов (Южный Прикаспий) к берегам Аксарти (Сырдарья), от Каспийских ворот (это тоже Южный Прикаспий) – в Александрию (т.е. в Герат), из Бактрии – к Инду. В Средней Азии можно было попасть не только из столь отдаленных районов Индии или из Средиземноморья, но также из Аравии. Важное место в этом процессе древнего международного общения занимал Кавказ. Эратосфен говорил о дороге через Колхиду в Южный Прикаспий и далее на территорию Средней Азии и нынешнего Афганистана, о пути к Сырдарье из земель албанцев и других кавказских народов, тоже огибавшем с юга каспийское море[64] .

Итак, оставалась самая малость – открыть сообщение с Китаем. Но на восточной границе этой ойкумены цивилизованных народов вставал игравший до сих пор могущественную роль разъединителя непроходимый горный барьер, изолируя дальневосточную цивилизацию от остального мира. Здесь сошлись самые высокие горные системы Азии – Тянь-Шань, Куньлунь, Каракорум и Гиндукуш, а от стыка каракорумского хребта с Гиндукушем на северо-западе до труднопроходимых джунглей Бирмы на юго-востоке на 3 тыс. километров протянулись Гималаи, завершившие эту изоляцию.

В первой половине II в. до н.э. греческие цари Бактрий Деметрий и Менандр несколько расширили владения греков на Восток за счет Индии. Но сфера международного общения осталась прежней до того времени, пока Поднебесная салга не вышла на прямые контакты. В подлинности этого факта не дают усомниться ханские хроники – свидетельства самих же китайцев. Их удивление, что существуют и другие крупные оседлые земледельческие цивилизации, развитая культура, было беспредельным. Впрочем, объяснить причины столь долгой изоляции исключительно труднопроходимым рельефом было бы неточным – ведь когда Китаю все же понадобилось его преодолеть, он это сделал. Здесь присутствовал еще один фактор совершенно иного порядка. Некоторые мысли Конфуция – властителя умов древнего народа, жившего на противоположном от античной Греции конце Евразии, оказались стимулятором территориальной замкнутости. Созданная на основе учения Конфуция (551-179 гг. до н.э.) философская система рассматривала вопросы мироздания и общественного устройства, исходя из 2-х космических начал – гармонии и дисгармонии, т.е. гармония – это плодородные земли китайцев, а дисгармония – бесплодные полупустыни, населенные кочевниками. Следовательно, возникал вопрос: зачем туда стремиться?

Вхождение же Китая в сферу международного общения произошло довольно неожиданно. Занимая сравнительно небольшую площадь в бассейне рек Янцзы и Хуанхэ, он в то время был окружен с запада и северо-запада многочисленными кочевыми племенами. Среди них были 2 наиболее крупные племенные объединения – большие юэчжи и сюнну. Сюнну — это те самые гунны, которые позднее прошли как смерч через всю Евразию и привели в шоковое состояние дряхлеющую Римскую империю. Все кочевники доставляли много беспокойств. Сюнну были наиболее агрессивными. В 170-160 гг. до н.э. ими были разбиты главные их соперники – большие юэчжи. Китайцы решили использовать создавшуюся ситуацию т.к. нападения сюнну становились все опаснее, в 138 г. до н.э. было отправлено посольство, чтобы разыскать ушедшие племена, заключить с большие юэчжи союз, вернуть их и объединенными усилиями ударить по общему врагу. Во главе посольства из более 100 человек был поставлен Чжан Цянь. Осланники отправились в путь из пограничного городка Лунси, но уже где-то за Дуньхуаном были захвачены сюнну. Чжан Цяню пришлось пережить десятилетний плен и только затем удалось сбежать. Он прошел тяжелейшие пустыни бассейна Тарим, горы Тянь-Шаня и вышел к о. Иссык-Куль. Дальнейшие поиски привели его в Форганьскую долину – в Давань, как он впоследсмтвии назвал ее в своем отчете китайскому императору. Перед Чжан Цянем предстали цветущие оседлые цивилизации Средней Азии, уже глубоко вовлеченные в самую широкую сферу международного общения. В ней недоставало последнего крупного звена, и вот оно появилось. Больших юэчжи он в конце концов нашел – они обосновались в Бактрии и подчинили себе оседлое население. К предложению Чжан Цяня кочевники остались равнодушны. В некоторых местах Средней Азии посол побывал сам, о еще большем количестве стран и царств узнал из рассказов. В 126 г. до н.э. Чжан Цянь вернулся назад[65]. Он рассказал о товарах, о различных нужных вещах, которых нет у Китая, но которые можно было бы приобрести. Было также сделано одно очень важное добавление: встреченные им народы не знали культуры тутового шелкопряда и не умели возделывать шелк. Рассказы Чжан Цяня так увлекли императора и заставили его принять однозначное решение об установлении контактов. Правда, повлияло здесь еще одно частое явление. В рассказе о Фергане были упомянуты необычайно рослые и необыкновенной красоты кони. Как-то ранее такой конь был пойман близ Цуньхуана и передан императору. Животное произвело огромное впечатление на правителя Поднебесной. Было сочтено, что оно неземного происхождения, что это дух небес, их посланец Сыну Неба – Императору. Такое восхищение нетрудно понять. Все, что до этого времени видели и приобретали китайцы – это очень низкорослые лохнатые лошадки кочевников. Все лучшее должно было служить величию императора. Также обладание такой конницей давало огромное преимущество в борьбе в кочевниками. В общем, царствующая особа загорелась горячим желание иметь в достаточном количестве «посланцев небес». А чтобы связям не препятствовали кочевники, через несколько лет начались военные компании. Они велись последовательно, крупными силами и не одно столетие, пока Синьцзян не был покорен полностью.

Однако даже первые годы экспансии (еще очень ограниченно) принесли ощутимые результаты, и посольства в Среднюю Азию стали постоянными. Как свидетельствует хроника того времени «посланники в виду другого по дороге в Дивань». Большей частью караваны везли шелк. Это время, т.е. последнее десятилетие II в. до н.э., и было началом функционирования Великого Шелкового пути.

Дорога начиналась с Сиани, шла в Ланьчхоу, затем разветвлялась в Тарымском бассейне на северной и южной ветви, которые на западе Синь Цзяня тоже давали свои ответвления. У современного Калигара вновь дробясь на несколько больших и малых трасс, она вливалась в давно установленную систему маршрутов из Средней Азии и Индии до берегов Черного и Средиземного морей (карта 7).

Конечно, незнание китайцами до последней четверти II в. до н.э. остального мира еще не означало, что какая-то небольшая часть их товаров не может попасть к другим оседлым цивилизациям. Отдельные предметы действительно попадали. Древнейших кочевников, обитавших на граничивших с Китаем землях, нельзя, конечно, назвать торговыми посредниками в истинном значении этого слова, но они во время грабежей уносили с собой китайские изделия и иногда перепродавали их другим племенам, а те иной раз и оседлым народам. Кроме того, китайские хроники сообщают о вполне официальной торговле с кочевыми племенами, где те в обмен на скот получали китайские товары, в том числе и шелк. В результате небольшие фрагменты шелка найденные близ Афин (I в до н.э.), в Македонии (первая половина IV в. до н.э.) и даже в районе современного Люксембурга (V в. до н.э.). конечно, нельзя не сказать о косвенных связях между Индией, Средней Азией и Южным Китаем[66] [67] .

Разумеется, что в I в. до н.э., да и гораздо позднее связь между этими крайними точками – Римской империей и Поднебесной – была очень слабой, а их представления друг о друге чрезвычайно туманными (давало себя знать монопольное посредничество персов и еще каких-то рыжево и голубош посредников на востоке Средней Азии, которых римляне частью ошибочно принимали за китайцев). Зато реальным фактом была торговля шелком. Его уже носила последняя царица Египта Клеопатра. Как бы то ни было, но в сознании римлян постепенно укреплялись представления, что где-то на краю света есть Китай. Впрочем, географы в том же I в. н.э. несомненно знают о Китае. Во II в. н.э. значительное место Серике уделяет в своем «Географическом руководстве» Клавдий Птолемей. Более того, у него появляется первое из дошедших до нас описание пути туда. Этот путь шел через римский пограничный город Гиераполь у Евфрата, пересекал Месопотамию, направлялся к Тигру, затем в Экбатаны в Мидии, огибал южные стороны Каспийского моря, проходил древнюю столицу Парфии Гекатомпил, Антиохию Маргианскую, Бактры и через Комедские горы (возможно, это Алайский или Заалайский хребты) попадал в бок р. Тариш, оттуда он вел к столице серов. Это и есть классическое античное описание пути[68] .

Теперь о происхождении, да и самой сути этого названия. Имя трассе дал немецкий ученый Ф. Рихтгофен в своей работе «Китай», вышедшей в 1877г.[69] Римляне именовали шелк «серикум», а его производителей и продавцов «серими», т.е. людьми шелка.

Но в античных сообщениях говорится и о совершенно иной сухопутной дороге, шедшей из страны серов. Она, согласно Псевдоарриану, как и трасса из Китая направлялась в Бактрию, но затем круто уходила на юг и заканчивалась на северо-западном побережье Индии в порту Баригазы[70]. Все эти маршруты были взаимосвязаны, и китайский шелк поступал, проходя невероятный лабиринт дорог, в самые отдаленные западные точки античного мира. Для Византии в средние века, когда персы и затем арабы жестко ограничили ее импорт шелка через Ближний Восток, Шелковой дорогой стали пути Северного Кавказа. У итальянцев в XIII в. был свой Шелковый путь: он начинался в Тане (у Азова), шел в Джутархан (Астрахань), затем в Ургенч, Отрар, Армалек (близ Кульджи) – в общем почти повторял древний маршрут Аристея – Геродота – и, наконец, заканчивался в Пекине[71] .

3.2. Внешние связи.

Во второй половине I тысячелетия до н.э. складывается система путей, связывающих Китай с Центральной и Западной Азией. Внешние контакты княжеств Северного и Центрального Китая шли главным образом по Нефритовому пути, ведущего в верхнее течение реки Яркенд и далее на Запад. Западный Меридиональный путь связывал древнекитайское царство Чу, а также области современных провинций Сычуань, Юньнань и Северный Вьетнам с Центральной Азией. Одно из северных ответвлений этого пути, так называемый Кыргызский путь, вел в Южную Сибирь, Степной путь шел от побережья Черного и Азовского морей до Восточного Туркестана.

Нефритовый путь

Возникновение связей между Ближним Востоком, Центральной Азией и Китаем, восходящих ко II тысячелетию до н.э., способствовала разработка полудрагоценных камней – лазурита в горах Бадахшана и нефрита в верхнем течении Яркенд в районе Хотана. Письменные и археологические источники свидетельствуют о существовании торгового пути, по которому из Бадахшана в Иран, Месопотамию, Египет, Сирию и Анатолию доставляли лазурит, высокого ценившийся на Древнем Востоке. О значительном объеме перевозок говорит нам тот факт, что ассирийский правитель Тиглапаласар III (VIII в. до н.э.) обложил подвластные области ежегодной данью, размер которой соответствовал девяти тоннам лазурита. В середине I тысячелетия до н.э. бадахшанский лазурит попадает в Китай. Кроме лазурита в страны Передней Азии из Согдианы и Бактрии вывозили сердолик, а из Хорезма – бирюзу. Когда появился в Китае хотанский нефрит, сейчас сказать невозможно, но уже было доказано, что во второй половине II тысячелетия до н.э. хотанский нефрит ввозился в Китай. Так, значительная часть из более чем семисот изделий из нефрита, обнаруженный в могиле Фу Хао в Аньяне, датированной временем правления У-дина (1238-1188 гг. до н.э.), была изготовлена из хотанского нефрита[72] .

В древнем Китае из нефрита изготовлялись государственные регалии, нефритовые изделия играли важную роль в религиозных церемониях и украшали быт.

Нефритовый путь в общих чертах совпадал с «дорогой туюйхуней» (как ее называл Хуан Вэньби). Этот путь вел из Хотана в Таримскую впадину и далее через Цинхай в Северный Китай. Существующий важный археологический источник, свидетельствующий о торговых связях между Востоком и Западом во второй половине I тысячелетия до н.э. это – изделия из стекла, центр производства которых, начиная со II тысячелетия до н.э., находился в Восточном Средиземноморье. Ближневосточные бусы, изготовленные из прозрачного стекла, были обнаружены в могильниках сакского времени (середина I тысячелетия до н.э.) на Южном Памире (могильники Акбент и Тамда) и Тянь-Шане (могильник Джарчетал)[73] .

Торговым эквивалентом поступавших в Китай нефрита и стеклянных изделий служил шелк. Когда на Западе появился привезенный из Китая шелк, сказать трудно.

Китайские сочинения о торговле шелком с западными соседями сообщают примерно с конца Чжаньго (первая половина III в. до н.э.) Как показывают археологические данные, на территории Средней Азии китайский шелк появился к середине II тысячелетия до н.э. В Древней Греции китайский шелк, по-видимому, появился известным нам свидетелем бытования шелка в доханьское время являются фрагменты шелковой газовой ткани с ромбическим узором и вышивки с изображением фениксов, найденные в богатом погребении в Алагау в районе Урумчи, датированные периодом Чжаньго (V-III вв. до н.э.)[74] .

Западный Меридиональный путь

Археологические открытия последнего времени и детальное изучение письменных источников позволили выявить неизвестную ранее исследователям систему связей, игравшую значительную роль в древности и раннем средневековье. Это так называемый Западный Меридиональный путь, связывающий Южную Сибирь, Центральную Азию и северо-западные районы Китая с юго-западным Китаем, Вьетнамом и Бирмой. Путь шел через Восточный Туркестан и далее на юг и эго-восток – в Бирму или Вьетнам. Северный отрезок этого пути, от Джунгарии до Южной Сибири, так называемый Кыргызский путь, во внешних связях раннесредневекового Китая имел очень большое значение.

По Западному Меридиональному пути поддерживались внешние связи северо-западного китайского царства Цинь. Еще в IV в. до н.э. Шуйские ткани большими партиями попадали на север по Западному Меридиональному пути. Протяженность этого пути главным образом проходил по степному плоскогорью с северными климатическими особенностями, что значительно облегчило по нему передвижение центроазиатских кочевников. По этому пути шла активная миграция в обоих направлениях, хотя основным было движение на юг, и прежде всего движение на юг цяньских племен. Благодаря частым переселениям и многочисленным контактам разных племен и народов по этому пути активный обмен духовными и материальными ценностями. По Западному Меридиональному пути в царство Чу попадали хотанский нефрит и стеклянные изделия. Для изучения контактов на Западном Меридиональном пути очень важны результаты раскопок в Шичхайшани и Тайбаншани (провинция Юньнань), ведущихся с 1955 г. Многие раскопанные могилы представляют собой погребения правящей верхушки государства Диен, существовавшего в IV в. до н.э. в верхнем течении Янцзы. О широких контактах по Западному Меридиональному пути свидетельствуют находки в Пазырских курганах на Алтае и в Минусинской котловине. Середина I тысячелетия до н.э. в истории Южной Сибири была эпохой, которая отличалась весьма интенсивным межплеменным обменом, когда создавались могучие объединения племен и международные связи, а главным путем, связывавшим Южную Сибирь с другими цивилизациями Азии, был северный отрезок Западного Меридионального пути, так называемый Кыргызский путь. Наряду с товарами переднеазиатского происхождения по Западному Меридиональному пути в Южную Сибирь доставлялись предметы роскоши с территории современного юго-западного Китая, например бронзовое зеркало с 4 Т-образными фигурами из Пазырыского кургана.

Гунны на Шелковом пути

Основными политическими событиями в Центральной и Восточной Азии в III в. до н.э. были образование гуннского государства и создание Ханьской империи. Гуннское государство, сложившееся при Шаньюе Моудуне (умер в 209 г. до н.э.), укрепляется и расширяется от Байкала на севере до Великой Китайской стены на юге и до реки Ляохэ на востоке. В начале II в. до н.э. гунны покорили население оазисов Восточного Туркестана. Следствием экспансии гуннов на запад явилось значительным расширение их торговых и прочих контактов с западным миром. К этому времени относится активизация пути с западом через северные оазисы Восточного Туркестана в Северную Монголию и затем на юг – в Северный Китай. В эпоху Хань эта дорога называлась Лунчэнской, а в период раннего средневековья – Уйгурским путем. По этому пути гуннской знати доставлялись художественные изделия эллинистического Ближнего Востока, о чем ярко свидетельствуют хорошо известные находки в погребениях гуннских шаньев в горах Наин-улы, датированных последними годами до нашей эры. С юга, из Ханьской империи, в гуннскую ставку шло громадное количество разнообразных шелковых тканей, вышивок и шелковой ваты, а также лаковые, бронзовые, ювелирные изделия. В китайских хрониках подробно описываются эти посылки, имевшие большое значение в Ханьской империи. Вполне вероятно, что гунны в то время выступали посредниками в торговле шелком и часть этих тканей по Уйгурскому пути, который гунны держали в своих руках до начала нашей эры, посылались на запад. Наряду с обменом посылками на пограничных рынках между ханьцами и гуннами шла активная двусторонняя торговля, главным образом лошадьми и шелком.

Глава 4. Торговый обмен на «Великом Шелковом пути»

4.1. Запад-Восток: Деньги-Товар

Именно так, как в заглавии, и практически никогда наоборот: древний и средневековый Запад давал Востоку звонкую монету и слитки драгоценных металлов, а взамен получал его товары. Противоположной схемы история тех времен фактически не знает. Великий Шелковый путь можно также назвать золотым или серебряным, правда, с односторонним движением. Французский путешественник XVII в. Франсуа Бернье сравнивал. Например, Индостан с пропастью, поглощающей значительную часть золота и серебра всего мира, которые, как он писал, находят многие пути, чтобы туда проникнуть со всех сторон, и почти ни одной – для выхода оттуда[75]. То же о золотых и серебряных потоках с Запада на Восток говорит в I в. римлянин Приний Старший. Он пишет, что ежегодно из Римской империи в этом направлении уходило 100 млн. сестерциев, причем 50 млн. шло в Индию, которую же половину забирала торговля с Китаем и Аравией[76] .

Недовольство государственных мужей Рима такой утечкой драгоценных металлов и дороговизной – практически неизменный лейтмотив сообщений, связан с китайскими, индийскими или аравийскими товарами. Были запреты и ограничения на ввоз звонкой монеты и слитков, табу на ношение шелковой одежды и т.д. Но это мало помогало. Нужны были товары, чтобы устранить пассивность торговли. Однако Европа не могла почти ничего предложить – ее ремесленные изделия грубы, плохого качества и не пользуются спросом у восточного потребителя. Всем необходимым Восток сам себя обеспечивал. Единственное, за счет чего римляне впоследствии до некоторой степени сумели смягчить торговый дефицит, так это изъятие ремесленнической продукции сирийских и египетских мастеров в качестве налогов и последующая ее продажа в Аравию, Индию и т.д. Впрочем немалый отток золота и серебра все же продолжался.

В начале средних веков в Византии ремесло было более развито, чем в Риме, и ряд изделий из Константинополя пользовался определенным спросом в восточных странах. Но византийско-азиатской торговле вновь сопутствовала все та же, характерная прежде для античности, черта: пассивный баланс. Реакция римских властей на утечку драгоценных металлов в Азию заключается в постоянных ограничениях, а иногда и в запретах.

Некоторые из запретов относятся скорее не к вывозу этих металлов, но к запрещению частных сделок. Государство стремилось взять в свои руки торговлю с азиатскими купцами и монополизировать сбыт им драгоценных металлов[77]. Только в XIX в. европейская промышленная революция, совершив переворот в производстве товарной продукции, сделав ее качественной и очень дешевой, сумели остановить этот поток, и западные товары на восточных рынках впервые стали более чем конкурентоспособны, что, в частности, выразилось в упадке прежде знаменитых ремесел в Китае, Индии. Но вся предыдущая история международного общения Запада и Востока шла под знаком Запад-Восток: деньги-товар и Великий Шелковый путь – этот символ связей Запада и Востока – символизировал также устремившейся по нему золото-серебряной лавиной гораздо большее, чем состояние торгового баланса этих макроцивилизаций. Такая многовековая ситуация отражала сравнительную эффективность их экономических достижений, не сопоставимость высот основных сфер материального производства, материальных культур вообще. То, что Запад платил Востоку за товары драгоценными металлами, свидетельствовало не о его богатстве, а о бедности. Богатство Рима пришло к нему не в результате развития производственных сил, а за счет награбленного во время завоевательных войн и огромной, ежегодно получаемой дани, особенно с восточных провинций империи.

Европейские и восточные условия в производительности земледелия и, следовательно, в воспроизводстве дешевой ремесленной рабочей силы были несравнимы. Причем на дешевизне труда в климатических условиях Востока сказалось также то, то более производительный природный фактор вовсе не ставил необходимости большинства азиатских регионов обусловила возможность меньших затрат на поддержание жизнедеятельности работающего, удовлетворение его потребностей в одежде, жилье. Также к этому можно прибавить накопленный тысячелетиями на Востоке огромный хозяйственный и технологический опыт, превративший азиатского ремесленника с его простейшими орудиями труда в виртуоза; прибавим обладание уникальным, превосходного качества местным недорогим и общедоступным сырьем (шелк, коконы, хлопок и т.д.) или продукцию, которая могла быть произведена только в субтропиках и тропиках: (перец, пряности), и причины экономического превосходства Востока станут более ясными.

Впоследствии Западу придется приложить гигантские усилия, чтобы за счет научной и промышленной революций, огромной и взаимосвязанной системы изобретений, внедрения принципиально новых производств ликвидировать это превосходство. А в средневековье западно-европейское общество с трудом изыскивало что-либо из продуктов, которыми можно хоть как-то заинтересовать Восток. Это в основном было сырье: немного меди, немного олово, немного других металлов; небольшая часть азиатских товаров выменивалась у ближневосточных правителей на корабельный лес. Не брезговали европейцы и работорговлей. Ходовым товаром были женщины, и, видимо, особенно высоко котировались гречанки и славянки. Во всяком случае, они в полной мере умели заставить ценить свои достоинства. Иные, несмотря на статус рабынь, достигали фактического положения при поздних халифах. Аль-Муктадир и аль-Мустакфи были посажены на престол своими матерями рабынями, гречанками, и те заправляли государственными делами как внитри семейными. Славянка, мать халифа аль-Мути, которая даже своему внуку передала черты северянина (белая кожа, светлые волосы и т.д.), была в свое время более знаменитой, чем ее сын.

4.2. Товары, шедшие по Шелковому пути.

О товарах, шедших по Шелковому пути можно говорить бесконечно, а перечислить их, пожалуй, вообще невозможно. Здесь торговали фарфором, мехами, рабами (особенно женщинами), металлическими изделиями, пряностями, благовониями, лекарствами, слоновой костью, породистыми лошадьми, драгоценными камнями. Но, конечно, самый главный товар – шелк.

Благодаря своей легкости, компактности, громадному спросу и дороговизне он являлся идеальным предметом торговли для перевозки на дальние расстояния. Как свидетельствует «Плавание вокруг Эритрейского моря», шелк перевозился в нитях как сырец и в готовых изделиях.

Население Восточного Туркестана было знакомо с шелком еще в чхоуский период, а в IV в. до н.э. шелковые нити проникают в Индию. Письменные источники сообщают, что уже в II в. до н.э. китайский шелк получил распространение в Парфии и в первой половине I в. до н.э. из него изготовляли боевые знамена. В I в. до н.э. шелк проникает в Александрию – главный торговый центр Восточного Средиземноморья, где для царицы Клеопатры шили из шелка роскошные одеяния. В Рим шелк завозился во второй половине I в. до н.э., в правление императора Августа упоминается о шелке, встречается в стихах Вергилия, Проперция, Горация и Овидия. Причем если Гораций считал шелковые одеяния внешним выражением изнеженности и порока, то Овидий любуется шелком, сравнивая распущенные волосы своей любимой с многоцветными тканями народа серов. Шелк получил распространение среди римской знати в первой половине I в. до н.э.

Марциал, в Риме в районе ViscusTascus был специальный рынок, где торговали шелком[78] .

По Шелковому пути новые товары из Центральной Азии и Восточного Средиземноморья поступали в Китай, например, разнообразные шерстяные изделия – ковры, завесы, покрывала, паласы. Они произвели огромное впечатление на китайцев, незнакомых с техников обработки шерсти, льна, ковровым производством и паласным плетением. Высоко ценились в Древнем Китае парфянские гобеленовые ткани и ковры. Восторг и изумление на Древнем Востоке вызывали «пятицветные и девятицветные ковры», изготовленные в Дацинь, главным образом в знаменитых в древних сирийских ткацких мастерских. Изготовленные там «ковры, гобелены, покрывала по своей яркости и красочности превосходили все изделия стран к востоку от моря (т.е. Персидского залива)».

Находки шерстяных тканей и вышитых покрывал, гобеленовых тканей и паласов в Восточном Туркестане дают достаточно полное представление о многообразии и высоких художественных достоинствах центральноазиатских, ближневосточных и средиземноморских шерстяных изделий. Перевозимых по Шелковому пути с Запада на Восток[79] .

Торговое путешествие было невероятно трудным. Купец ради своей алчности, свидетельствует Кабус-наме, идет через моря и горы подвергает опасности жизнь и тело, и имущество, не страшится разбойников, и бродяг, и пожирающих людей хищников, и небезопасных путей. Когда выгода будет бесспорной, когда ожидались прибыли почти фантастические, торговали всем, везли, не считаясь с тысячами километров, все: умудрялись перегонять через пустыни табуны породистых лошадей и даже доставлять в целости и сохранности такой нежнейший и скоропортящийся товар, как свежие фрукты (каждый плод или гроздь винограда заворачивали в хлопок, дыни отправляли на льду в свинцовых ящиках), сухофрукты же были товаром само собой разумеющемся. Чужеземные плоды восхищали. Хотелось обладать такими собственными, а не по тем безумным ценам, что назначались иностранными купцами[80] .

Дважды в VII в. диковинные желтые персики посылало в дар китайскому двору Самаркандское царство. Они были большие, как гусиные яйца, — сообщает источник, — И поскольку их цвет был подобен золоту, их так и называли: «золотые персики». Несколько саженцев деревьев, на которых произрастали это царственные плоды были привезены посольским караваном через пустыни Таримского бассейна и выращены в дворцовых садах Чанъани. Этот пример международного обмена имел свою предысторию. Дело в том, что на самом деле за много столетий до этого персики попали в Среднюю Азию из Китая. Сорта их тогда были довольно посредственны. Но у самаркадских садоводов они прошли невероятно удачную селекцию и возвратились в Поднебесную в еже совершенно ином качестве. Но вообще, если говорить о времени выхода Китая на внешние контакты, все начинается с двух других культур. Первая из них – трава «му-су», т.е. люцерна. Семена люцерны вместе с лошадьми были завезены в Китай из Средней Азии. Вторая сельскохозяйственная культура – виноград. Античный мир с древних времен культивировал виноградную лозу и производил вина. Для китайцев, прежде всего отделенных от других цивилизаций, виноград был новинкой. Более того, китайские посланники были крайне удивлены, что вино можно делать не из риса, а вот из таких неизвестных им ягод.

Это только три примера из богатейшей истории распространения агрокультур по тому огромному историко-культурному пространству международного общения, которые мы можем столь неточно называть Великим Шелковым путем. Китай помимо виноградной лозы и люцерны получил из других стран фасоль, ореховое, миндальное и гранатовое деревья, лук, кориандр, огурцы, финики, шафран, кунжут, морковь и многое другое. А если назвать только 2 сельскохозяйственные статьи, которые он дал взамен остальному миру – тутовый шелкопряд и чай, то вся чисто торговая деятельность Великого Шелкового пути меркнет такими ценностями. А ведь были еще хризантемы, абрикосы, высокоурожайные сорта риса, немало иного каждодневного и изысканного.

Не меньшее значение имело распространение по этим торговым путям медицинских знаний, лекарств и фармакологического опыта. Частично проследить, как подобное осуществлялось, можно, взяв за ориентир географию торгового спроса на 2 вида товаров – товаров, для непосвященного совершенно неожиданных – это пряности и благовония Востока.

Родина мускатного ореха, мускатного цвета, перца, корицы, гвоздики – Южная и Юго-восточная Азия, однако упоминания о них постоянно встречаются и в античном мире, и в Византии, и в Средневековой Западной Европе, и на Руси, и на арабском Востоке, и в среднеазиатских государствах. Пряности и перец, подобно шелку, неизменно фигурируют на первых в любом историческом сообщении о внешней торговле Азии. Ажиотаж вокруг них был огромен. В средневековой Европе, например, они нередко заменяли деньги и являлись платежным средством при покупке земель, ими вносили торговые сборы, уплачивалось приданое. За них были готовы отдавать золото, серебро, драгоценности; в особых случаях – расстаться с последним. Это для нас, современных людей, перец и пряности – всего лишь приправа к еде (в общем необходимая, но не самая главная составляющая кулинарного искусства). В древней и средневековой кулинарии перец и пряности применялись довольно широко. Особенно использовались их консервирующие свойства. Порошок из мускатного ореха, гвоздики, перца и других специй хорошо подавлял действие бактерий, а это давало возможность заготовить качественные и долго хранящиеся мясные припасы. О фармакологических свойствах пряностей и благовоний прекрасно осведомлена уже индийская медицина. Гиппократ в состав противовоспалительных средств включает корицу, перцем, например, лечит столбняк, лекарство от плеврита у него содержит кардамон[81]. [82]

В еще большей степени на подобных продуктах основывалась византийская фармакология. В состав лекарств для страдающих мигренью, астмой, для людей с большой селезенкой врачи средневековой Византии непременно включали перец, алоэ, кассию, корицу.

На противоположном от античного мира и Византии конце трансазиатских дорог – в Южной Азии картина использования лекарственных препаратов из пряностей еще более впечатляющая, тем более, что большинство из них там и произрастали. Но наивысшие результаты международного общения такого рода, пожалуй, воплотились в арабской средневековой фармакологии. Это один из ярчайших в истории человечества примеров непреходящей ценности именно неторгового обмена – обмена знаниями. Один только трактат энциклопедии Абу Райхана аль-Бируни «Фармакология» (начало XI в.) показывает, насколько синтетична арабская наука о лекарственных средствах – в ней обобщен опыт самых различных регионов Востока. Вершиной же мусульманской медицины в целом и фармакологии в частности является труд Ибн Сины (Авиценны) «Канон врачебной науки», оказавший не только огромное влияние на весь восточный мир, но и решающее – на лекарственное дело Западной Европы. Все обилие рецептов мусульманской фармакологии путями вместе с пряностями у другими лечебными растениями перекочевало в Европейскую медицину. Поэтому и начинается торговый бум на эти продукты, поэтому и понятен столь ажиотажный спрос на перец и пряности со стороны европейского общества. Ситуация еще более прояснится, если вспомнить, что вся история Востока и Запада – это также история массовых, почти беспрерывно повторяющихся повальных болезней и эпидемий.

Теперь история с благовониями, именовавшимися «благословенными». Аравийские ладан и мирра, древние благовонные смолы также широчайшим образом использовались в медицине. Ладань, например, считалась прекрасным кровоостанавливающим средством. Вообще курящие благовония обладали уникальными дезинфицирующими свойствами. Обеззараживание воздуха с помощью благовонных веществ при той постоянной угрозе эпидемии и антисанитарии, которые существовали в прошлые века, было делом крайне необходимым. Конечно, благовония обладают и способностью очень сильно воздействовать на психику человека – одни успокаивают, другие – тонизируют.

Теперь о передаче по той же сети дорог Великого Шелкового пути опыта противоположного стремлению выжить – опыта взаимного физического уничтожения многими из тех поколений. У нас какая-то невероятная путаница по поводу появления огнестрельного оружия в Азии. Почему-то бытует совершенно нелепое мнение, что решающее значение в знакомстве с ним востока сыграли Европа после прихода их кораблей в Индийский океан, т.е. после Великих географических открытий. На самом деле:

В 1498 г. Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды и вышел в Индийский океан. В 1511 г. португальцы приступили к осаде крупного центра межазиатской морской торговли Малакки. Каково же было их удивление, когда на них залпы Малакка тоже ответила артиллерийским огнем. Португальцы были в то время единственными европейцами в Индийском океане. Те два дезертира, которые несколькими годами ранее сделали попытку наладить производство орудий у правителя Каликута (Индия), в ситуации на Малакке сыграть основную рольне могли. После взятия города там было обнаружено более 3 тысяч неболььших пушек. Они были гораздо хуже, чем изготовленные в Европе, однако, как бы там ни было, стреляли и наносили урон[83] .

Порох действительно был известен китайуам давно – они его изобрели сами. При династии Сунн (V-XIII вв.) разрывные сосуды с порохом запускались с помощью катапульт. Когда в XIV в. в Европе стало преимущественно огнестрельное оружие, тюрские племена, прежде жившие в Средней и Центральной Азии, уже проникли на Ближний Восток, в малую Азию и серьезно тревожили европейцев. Среди тюрок появились специалисты-оружейники, и часть из них очень быстро донесла новинку по трансазиатской дороге с запада (чрез Малую Азию в Иран) в Среднюю Азию. З средней Азии новшество двинулось в двух направлениях: на восток – в Китай, и на юг – в Индию. Китайцам помимо тюрок помогали в его освоении также монахи-иезуиты. До Юго-Восточной Азии (до той же Малакки) оно, видимо, быстро добралось из Китая.

Этот «Шелковый путь» можно было бы с таким же успехом назвать «Бумажным», т.к. именно по нему китайцы передали остальному миру еще одно свое гениальное изобретение – бумагу. Ее производство за пределами Поднебесной впервые было налажено в VIII в. китайскими ремесленниками в Самарканде[84]. Оттуда она распространилась на запад и вытеснила прежний писчий материал – пергамент и папирус.

«Огромное влияние межазиатское международное общение по этим дорогам оказало на архитектуру и градостроительство. Достаточно одного примера – Средней Азии, великолепных сооружений Тимура в Самарканде, дворца Ак-Сарай в Шахрисябсе, усыпальница Тимуридов Гур-и Эмир, мечети Хаужи Ахмада Ясави в городе Турк. Здесь сочетаются архитектурные стили, формы, строительные приемы множества стран. Создавали все это не только среднеазиатские зодчие, но и мастера из Ирана, Азербайджана, Армении, Грузии, Ирака, Сирии, Малой Азии, Индии.

Эти дороги несли и милосердие. В начале нашей эры по ним прошли буддийские проповедники из Индии, в раннем средневековье — христиане несторианского толка, а в XIII-XIV вв. – католические священники из Европы. Распространение буддизма по караванному пространству великолепно иллюстрируется наличием там множества других больших и малых храмов (ступ), других памятников и архитектурных находок. Они поднимались широким территориальным коридором из Северо-Западной Индии в южную часть Средней Азии и поворачивали на восток – в Таримский бассейн, который буквально усыпан культурными сооружениями.

Обмен духовными ценностями — это высочайшее достижение деятельности Великого Шелкового пути. Буддизм, например, вызвал в Китае подъем и расцвет философской мысли, науки и литературы уже на качественно ином, чем прежде, уровне. Ислам, хотя в отличие от буддизма, первоначально расширял свое влияние немирным путем, тоже на обширных пространствах ареала Великого Шелкового пути создал свое неповторимый духовный мир, свою уникальную ку3льтуру, вобрав в нее достижения десятков стран и народов.

Список литературы.

Григорьев В.В. Восточный или Китайский Туркестан. СПб, 1873.

Даркевич В.П. Византия и Восток // СА 1991 №3.

Иерусалимская А.А. К вопросу о связях Союза с Византией и Египтом «Народов Азии и Африки» — 1967, №3.

Киселев С.В. Из истории торговли енисейских кыргызов // КСЛИМК – 1974, №6.

Лубо-Лесниченко «Китай на Шелковом пути», М. 1994.

Пигулевская Н.В. Византия на пути в Индию. М-Л. 1961.

Ставинский Б.Ф. О международных связях Средней Азии в V – сер. XIII в. // Проблемы востоковеденья. М., 1960, №5.

Ахметшин Н.Х. Тайны Шелкового пути. М., 2002.

Петров А.М. Великий Шелковый путь. М., 1995.

[1] Ахметшин Н.Х. «Тайны шелкового пути», М., 2002, 11 с.

[2] Е.И. Лубо-Лесниченко «Китай на Шелковом пути». М. 1994г., 24 с.

[3] Там же, 25 с.

[4] Хубэй Цзянмин. Памятники, обнаруженные в трех могильниках периода Чу в Цзянмине, пров. Хубэй. – ВУ 1966 №5 у Е.И. Лубо-Лесниченко, 25 с.

[5] Там же, 25 с.

[6] Там же, 25 с.

[7] Там же, 26 с.

[8] Краткий отчет по обследованию фундамента дворца в столице Цинь – Сяньяне. – ВУ 1976 №11, 12 ВУ Лубо-Лесниченко, 28 с.

[9] Руденко. С.И. Горноалтайские находки и скифы. М. 1953, 213 с.

[10] Е.И. Лубо-Лесниченко Древние китайские шелковые ткани и вышивки в V в. до н.э. – III в. н.э в собрании Государственного Эрмитажа Л., 1961, 50 с.

[11] Е.И. Лубо-Лесниченко, Китай на Шелковом пути. М., 1994, 36 с

[12] Там же, 36 с.

[13] Цэнь Вэйцзи. История техники ткачества в Китае. Пекин, 1984. 334 с. У Лубо-Лесниченко 37 с.

[14] Е.И. Лубо-Лесниченко. Древние китайские шелковые ткани и вышивки в V в. до н.э. — III в. н.э. в собрании Государственного Эрмитажа. Л., 1961, 60 с.

[15] Сато Гакэтоси. Изучение истории древнекитайского шелководства. Т.1. Токио, 1978, 228 с. у Лубо-Лесниченко 38 с.

[16] Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. М-Л. 1953. 22 с.

[17] Сосновский Г.П. Раскопки Ильмовой пади. – Е.А. VIII 1946. у Лубо-Лесниченко 44 с.

[18] Е.И. Лубо-Лесниченко. Китай на Шелковом пути. М., 1994, 44 с.

[19] Stein A. Serindia: Detaited Report of Explorations in Central Asia and Westrnmost China. Vol. III. Oxd, 1928, c 701 у Лубо-Лесниченко с. 63

[20] Там же, 63 с.

[21] Sylwan V. Investigation of Silk from Edsen-gol and lop-nor – The Sino-Svedish Publications. 32 VII. Archaeology Stockholm, 1949 уЛубо-Лесниченко 64 с.

[22] Там же, 72 с.

[23] Wild. J.P. – A. Roman Silk Damask from Kent – Archaeologiia. Cantiana. Voc. 80, 1965 of 246 у Лубо-Лесниченко 74 с.

[24] Курган Фудзиноки в Икарагуа. Нара, 1990.у Лубо-Лесниченко 74 с.

[25] Там же, 81 с.

[26] Там же, 91 с.

[27] Иерусалинская А.А. О северокавказском Шелковом пути в раннем средневековье – С А. 1997, №2, 50 с.

[28] Там же, 56 с.

[29] Лубо-Лесниченко Китай на Шелковом пути. 104 с.

[30] Иерусалимская А.А. К сложению школы художественного шелководства в Согде. – Средняя Азия и Иран. Л., 1972. 60 с.

[31] Захаров А.А. Материалы по истории Сибири. Раскопки акад. В.В. Радлова в 1865 г. – Труды Государственного исторического музея Вып. 1. Разряд археологический. М., 1926 г. у Лубо-Лесниченко 105 с.

[32] Трифонов Ю.И. Работы на могильнике Аргалыкты. – Археологические открытия, 1965 г. М., 1966, 26 с.

[33] Мифы древнего Китая. Пер. с кит. Е.И. Лубо-Лесниченко, Е.В. Пузицкого, В.Р. Сорокина. М., 1987, с. 139-140

[34] Каталог гор и морей. Предисл., пер. и комментарий Э.М. Янишной. М., 1977. с. 89

[35] Там же, с. 59

[36]

[37] Лубо-Лесниченко. Китай на Шелковом пути. М., 1994, с.9

[38] Там же, с. 9

[39] Там же, с. 11

[40] Крюнов М.В., переломов Л.С., Софронов М.В., Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М., 1983. с. 136

[41] Конов В.И. Технологическая характеристика тканей из могил Илыновой падл. – С.А. Т. VIII 1946, у Лубо-Лесниченко с. 107

[42] Там же, с. 108

[43] Там же, с. 109

[44] Ижоуские установления. – СББЯ № 008 у Лубо-Лесниченко с. 110

[45] Сато Гакэтош. Изучение истории древнекитайского шелководства. Т.1. Токио, 1978, с. 130, у Лубо-Лесниченко с. 150

[46] Сюн Чжуаньсинь. Вновь обнаруженные ткани периода Чжаньго в Чанша. – ВУ. 1975. №7, у Лубо-Лесниченко с.153

[47] Там же, с. 154

[48] Там же, с. 155

[49] А.М. петров. Великий Шелковый путь. М. 1995. с. 51

[50] Н.Х. Ахметшин. Тайны Шелкового пути. М., 1994, с. 166

[51] Лубо-Лесниченко Китай на Шелковом пути. М., 1994, с. 166

[52] Там же, с. 170

[53] Там же, с. 175

[54] Там же, с. 179

[55] Н.Х. Ахметшин. Тайны Шелкового пути. М. 2002. с. 12

[56] Лубо-Лесниченко, с. 168

[57] Л.М. Петров. Великий Шелковый путь. М., 1995. с. 7

[58] Там же, с. 7

[59] Н. Пичулевская. Византия на пути в Индию. М-Л., 1951, с. 70

[60] Н.Х. Ахметшин. Тайны Шелкового пути. М., 2002, с. 237

[61] Там же, с. 240

[62] А.М. петров. Великий Шелковый путь. с.18

[63] Там же, с. 30

[64] Н. Пичулевская. Византия на путях в Индию. М-Л., 1951, с. 102

[65] А.М. Петров. Великий Шелковый путь, с. 35

[66]

[67] Е.И. Лубо-Лесниченко Китай на Шелковом пути. М., 1994, с.196

[68] Н. Пичулавская. Византия на путях в Индию. М-Л., 1951, с. 100

[69] Н.Х. Ахметишин. Тайны Шелкового пути. М., 2002, с. 11

[70] А.М. петров. Великий елковый путь. с. 44

[71] Там же, с. 45

[72] Е.И. Лубо-Лесниченко. Китай по Шелковому пути. М., 1994, с. 211

[73] Там же, с. 212

[74] Там же, с. 216

[75] А.М. Петров. Великий Шелковый путь. М-Л., 1995, с. 60

[76] Н. Пигулевская. Византия на путях в Индию. М-Л., 1951, с. 117

[77] А.М. Петров. Великий Шелковый путь. с. 70

[78] Е.И. Лубо-Лесниченко. Китай на Шелковом пути. М., 1994, с. 260

[79] Там же, с. 264

[80] А.М. Петров. Великий Шелковый путь. М.

[81]

[82] Там же с. 78

[83] Там же, с. 86

[84] Там же, с. 87

www.ronl.ru

Реферат - Великий шелковый путь формирование и основные этапы развития

Реферат выполнила Муртазина Р.Н.

Министерство высшего и среднего образования

Ташкентский Государственный Технический Университет им. Абу Райхана Беруни, Энергетический факультет заочного отделения

Ташкент – 1999 г.

Издревле развитие человеческой цивилизации неразрывно связано с формированием транспортных коридоров. Древний Шелковый Путь на протяжении многих веков связывал Восток и Запад. Именно этот путь способствовал бурному развитию науки, техники, технологии, межнациональных и межрегиональных отношений, обмену культурных ценностей.

Во второй половине третьего века сложились прочные торгово-экономические связи Парфии с Ираном, Индии и Китаем: “Шелковый путь” в Китай – по долине Вахша, через Каратегин и Алайскую долину на Кашгар. Пути на запад шли через Парфию на Экбатану (Иран), оттуда в Сирию, другой путь – вниз по Амударье, и “золотой путь” — в Сибирь через Давань (Фергану) мимо Иссык-Куля.

Из Индии вывозили пряности, благовония, из Китая – шелк, железо, никель, меха.

Источники свидетельствуют о существовании в Парфянском царстве знати и ее значительной роли в политической и экономической жизни. Немаловажную роль сыграло то обстоятельство, что по подгорной равнине Копетдага проходил Великий шелковый путь и парфянские купцы принимали самое активное участие в торговле. “Купцы, — писал китайский автор в I в. до н. э., — производят торговлю с соседними государствами сухим и водным путем”. (И. Бичурин, т. 2, с. 183). Ритоны из слоновой кости, мраморные статуи Афродиты и Артемиды, терракотовые, иногда позолоченные, иногда раскрашенные статуэтки, серебряное изображение Эрота, привезенные из западных центров эллинистического мира, найденные в городище Старая Нисса, свидетельствуют об оживленной торговле с западными странами.

На эпоху существования Кушанского государства приходится время наивысшего расцвета древней Средней Азии, ее экономики, культуры и искусства. В этот период получает широкое развитие международная торговля, закладываются новые города, но уже не эллинистические. В искусстве и культуре на основе синтеза восточной, эллинистической, индийской и кочевой традиций складывается новое направление — кушанское. Сохранились многочисленные памятники архитектуры и скульптуры на территории Северной Индии, в долине реки Кабул, в Бактрии, по северному и южному побережью Амударьи, которые свидетельствуют о том, что оно было важным этапом в культурном развитии Средней Азии.

Кушанские правители установили широкие торговые и культурные связи с Римом, Китаем и Индией. Особенно тесные связи были с Индией, причем они были настолько глубоки, что кушанскую культуру часто называют гандхарской, по названию северной части древней Индии, нынешней территории Пакистана. Несомненно, что через Кушанскую империю устанавливаются широкие связи между Средней Азией и Индией в культурной и экономической областях.

Средняя Азия и Индия были связаны многочисленными путями, ведущими через Афганистан. Наиболее оживленным путем был путь Маргиана (Мерв)-Кушка-Герат-Кандагар. Имелась центральная система дорог от Амударьи к перевалам на Гиндукуше, далее в долину реки Кабул и затем к Инду. Здесь были два главных перевала — Бамианский и Чарикарский, преодолеть которые не составляло труда даже огромным массам войск. Путь от Термеза до Кабула через Мазари-Шериф и Бамианский перевал составлял 600 км, что равняется расстоянию от Термеза до Ферганы, и караван проходил этот путь максимум за 20 дней. Третья группа дорог вела через Кундуз, Файзабад, Читрал в долину Кунар. Расстояние здесь не превышало 500 км, и караван преодолевал этот путь за 15 дней. Хотя Афганистан в ту эпоху не имел практически дорог, тем не менее отмеченные пути позволяли легко преодолевать его территорию караванам, массам вооруженных отрядов и толпам кочевников.

Культурный обмен между Индией и Средней Азией усилился после утверждения императором Ашокой буддизма в качестве государственной религии в конце III в. до н. э. Поощряемый с одной стороны индийскими правителями, с другой — кушанскими императорами, которые также рассчитывали превратить его в государственную религию, буддизм стал в период Кушанской империи важнейшей формой культурного обмена между Северной Индией и Средней Азией.

Старый Термез с его кварталами ремесленников и массой простых людей был, вероятно, самым подходящим местом для распространения буддизма. Он и стал в кушанскую эпоху центром распространения и культивирования нового вероучения по всей Средней Азии.

Вместе с тем здесь заметно еще и влияние греческой культуры. На обнаруженных вещах, в частности, бронзовых пластинах, можно найти хорошо выполненные изображения Эрота, Геракла, Марена и Александра Македонского. Складывалась и “кушанская” письменность на базе греческого алфавита, но приспособленная для записи ираноязычной речи.

В то же время древний китайский историк Шицзи пишет: “От Давали (Фергана) на западе до Аньси (Парфия) хотя и говорят различными языками, но в обыкновении весьма сходствуют и в разговорах понимают друг друга” (И. Бичурин, т. 2, с. 161). Видимо, с приходом юечжей распространился и тюркский язык, который делал в Кушанском государстве первые шаги на территории Средней Азии.

Традиции кушанского искусства (гандхарского) оказали впоследствии огромное влияние на художественную культуру народов Дальнего Востока — Китая, Японии, Индокитая и Индонезии, которое проходит через все средневековье и сохраняется до нашего времени.

После распада Кушанского царства, начавшегося в III в., образовалось два политических центра – один в Пешаваре (Индия), другой – в Согде.

В искусстве и культуре Согда ведущую роль играли эллинистические формы и мотивы, которые в ряде случаев сочетались с древними архаическими местными традициями. Говорили жители Согда на одном из среднеазиатских иранских наречий, которое Беруни назвал “согдийским”. Французский иранист Готье высказывал мнение, что оно было распространено от Согда до Китая, во всяком случае памятники с таким языком были найдены в Синьцзяне. Писали согдийцы на древнеарамейском шрифте, который, видимо, перешел к ним от парфян, но после утверждения кангюйского господства алфавит начал медленно заменяться уйгурским, который имел широкое распространение на территории Монголии и между Китаем и Средней Азией.

Известный историк Средней Азии В. В. Бартольд распространение языков и алфавита в древней Средней Азии связывает с развитием торговых отношений и “религиозной пропагандой”. Ни один из других языков не мог соперничать с согдийско-уйгурским алфавитом, который получил применение при записывании религиозных текстов — буддийских, манихейских и христианских. Только много позже, пишет он, эта грамота была вытеснена на западе арабским алфавитом, на востоке — тибетским (В. В. Бартольд. История культурной жизни Туркестана. Ленинград, 1927, с. 12).

Согд был богатой торговой областью. В нем насчитывалось 30 крупных и 300 малых городов, которые были связаны торговыми путями. Многие иностранцы приезжали в государство для торговли. Городские жители были по тем временам богато одеты. Женщины носили платья из шелковых тканей, а мужчины одевались в камчатные кафтаны (И. Бичурин, т. 2, с. 272).

Таншу пишет: “Жители пристрастны к вину, любят песни и пляски на улицах. Родившемуся мальчику язык намазывают каменным медом, а на ладони кладут клей, чтоб он был сладкоречив и крепко держал денежку. Пишут поперек. Искусны в торговле и корыстолюбивы. Мужчина, достигший двадцати лет, уезжает в соседние владения и везде побывает, где только предвидит выгоду” (И. Бичурин, т. 2, с. 310). Неудивительно поэтому, что почти все китайские источники постоянно говорят о “богатых домах”, которые держат виноградное вино до тысячи даней (дань — около ста литров).

К середине V в. формируется новое мощное государство на территории Средней Азии – Эфталитское.

Эфталиты принимали большое участие в международной торговле с Ираном, Византией, Индией, Китаем. Торговали шелком, стеклом, пряностями, драгоценными камнями, красками и пр. Употреблялись монеты сасанидские и местного чекана, с подражанием иранским монетам с двумя надписями. Они получили название “монет бухар-худатов”, так как предполагают, что они чеканились в Бухаре. Были и другие монеты, например, согдийские. Заметна связь монет раннего Хорезма с эфталитскими (например, деформация черепа и начертание тамги).

В Прикамье найдены несколько серебрянных чаш, на которых вырезано письмо, близкое к письму на хорезмийских монетах. Нахождение этих чаш в Прикамье и хорезмийских монет в Поволжье подтверждает факт торговых и политических связей эфталитов с Поволжьем. Следовательно, существовали также торговые и политические связи Хорезма и с Поволжьем.

К эфталитскому периоду относится развитие производства цветного стекла, вывозившегося из Средней Азии в Китай. Этот период характеризует расцвет и начало разложения рабовладельческого общества, зачатки раннего феодализма.

Политические и торговые связи взаимообогащали культуру народов Востока и Средней Азии. Археологам удалось выявить новую хорезмийскую цивилизацию в эпоху кушан-эфталитов, которая предстала как сложное целостное явление античного мира и определила пути культуры Средней Азии на последующем раннесредневековом этапе его развития. По технике исполнения и стилю стенная роспись при эфталитах имеет много общего с росписями, открытыми в буддийских храмах и пещерах в V-VI вв. в Восточном Туркестане, а также содержит ряд специфических черт, характерных только для эфталитов. Пластинка дворцовой штукатурки очень близка к иранской росписи, к искуству Индии и Восточного Туркестана.

В V-III вв. до н.э., на Алтае жили многочисленные племена, предки многих народов Сибири, азиатских степей и др., говорящие на различных диалектах восточной ветви тюркских языков, понятных каждому племени.

Природа Алтая оказалась щедрой и благодатной, и численность племен Ашины стала быстро расти. Горы были покрыты хвойным лесом и богаты железом. Земля в долинах была ровной и травянистой, климат дождливым, влажным. Скот размножался беспрепятственно, люди богатели. В стране было изобилие мяса, молока, шерсти, кожи, бурно развивалось растениеводство. Постепенно владения этих племен расширялись, и к концу V в. они владели уже всем Семиречьем.

Значительную роль в росте их могущества сыграло развитие торговых отношений. Кочевые империи всегда представляли собой большую притягательную силу для купцов разных стран, находивших здесь выгодный сбыт своим товарам, особенно тканям, главному предмету ввоза к кочевникам. В то же время кочевники в большом количестве предоставляли им продукты животноводства — кожу, шерсть, кости, мясо, животный жир. В связи с этим в VI в. наблюдается сдвиг торговых путей на север. Путешественники из Самарканда, минуя Фергану, отправлялись через Ташкент и Аулие-Ата (ныне Джамбул) в Семиречье, к берегам Чу, оттуда по южному берегу Иссык-Куля и через перевал Бедель в Аксу.

Во второй половине VI в. тюркоязычные племена народов Алтая объединились с народами Семиречья и Центральной Азии в Тюркский каганат.

Народы Каганата столкнулись на Амударье с могущественным Ираном, который стремился завладеть Эфталитской державой. Сначала их отношения были дружественными, а когда тюрки разгромили эфталитов, отношения испортились.

После неудачных попыток завязать торговые связи с Ираном, тюрки послали в 568-569 гг. посольство в Константинополь с тем, чтобы завязать торговые отношения с Византией. Путь их проходил по северу Каспийского моря, через Кавказ. В Тюркский Каганат византийцы отправили своих послов, которые должны были совершить очистительную процедуру: пройти между огнями.

Начиная с 70-х до 80-х гг. VI в. тюрки вели непрерывные войны с Китайской империей, Ираном и арабским халифатом, которые лишь обогащали верхушку воено-племенной знати и стимулировали застойные явления, которые остановили прогресс в развитии производительных сил, истощили силы тюркских племен и обусловили поражение Тюркского каганата и его распад.

В начале VII в. в западном Каганате наблюдается подъем, укрепляются отношения с Китаем.

В 30-х гг. VII в. в Средней Азии проходила вторая волна согдийской колонизации Семиречья и Восточного Туркестана. Китайский паломник Сюан-Цян, посетивший Среднюю Азию в 630 г., отмечает большое количество городов, в том числе Суяб, где проходили большие ярмарки.

В 630 г. наступил период подъема западной части Тюркского каганата. Как и при эфталитах, границы его доходили до берегов Инда. Рост городов оживил торговлю с Китаем, Ираном. Караваны шли через Мерв-Чарджуй-Бухару-Самарканд-Чач-Исфиджаб-Талас-Суяб и дальше к оазисам Восточного Туркестана. Согдийские колонии встречались вплотную до озера Лоб-Нор.

Вхождение Средней Азии в состав Тюркского каганата имело свои положительные стороны. Тюркские правители обеспечили краю необходимый покой и в то же время не вмешивались во внутренние дела покоренных народов. Согдийские города сохранили практически независимость, сохранили ее и города Ферганы и лишь выплачивали бекам и ханам дань. “Эффективно работал” Великий шелковый путь, огромная масса шелка, бархата, различных других тканей, стеклянных изделий, украшений, парчи, кожаных изделий потоком шла из Китая в Византию и обратно, оседая в Бухаре, Самарканде, Ташкенте, Мерве, Кашгаре, Суябе, Куче и Турфане.

Внутренняя и внешняя торговля оставалась одним из основных занятий населения. В Бухарской области г. Пайкенд назывался “городом купцов”.

Особенно оживленно шла торговля с Китаем. Только в 627-647 гг. в Китай было направлено 9 торговых посольств. Согдийские колонии появились на пути из Чимкента до Китая, в долине Таласа и по реке Чу.

При Тахаридах до XI в. и особенно при Саманидах основные области Мавераннахра и прежде всего долина Заравшана были в хозяйственном отношении передовыми. Постоянно увеличивающийся товарооборот между городом и деревней, между городом и деревней, между сельскими земледельческими районами и кочевой степью, а также рост караванной торговли, стимулировали развитие сельского хозяйства, горного дела и ремесел.

Большое внимание в Мавераннахре уделялось ремеслу. В ремесленном производстве было занято большое количество людей как в городах, так и в селениях. В селении Зандана, например, выделывали бумажную ткань, которую переправляли в Иран, Фарс, Хиндустан. Из Искиджкета вывозили хлопчатобумажные ткани, из Бухары — овечью шерсть, жир, масло для смазывания волос, ткани для настила полов в гостиницах, ушмунские (египетские) ткани, конские седла и табаристанские материи, особые сорта мяса и дынь.

Из Самарканда вывозились самаркандские ткани, ткани симгин (серебристые), парча, красные (мамараджиль), синизи, разные шелковые ткани, платки, стремена, удила, ремни, большие медные котлы, орехи и т. д., и т. п.

В двух фарсахах от Самарканда находилось селение Ведар. Здесь производилась хлопчатобумажная ткань, очень красивая, с желтоватым оттенком, мягкая и плотная. Одежду из ведарийской ткани носили только эмиры, везири, кадии и другие представители богатых слоев общества. Платье из них стоило от двух до 10 динаров.

Из Арбинджана (Рабинджана) вывозились зимние плащи из красной шерсти, кожи, оловянные сосуды, конопля, сера. Из Дизака (Джизака) — прекрасная шерсть и одежда. Из Бинакета (Ташкента) — туркестанские ткани. Область Шаша славилась выделкой кож и кожаных изделий. Из Шаша отправлялись высокие седла из лошадиной кожи, колчаны, палатки и невыделанные кожи; а также плащи, молитвенные коврики, наплечники, хлебное зерно, прекрасные луки, иголки, хлопчатая бумага и ножницы.

В X в. Илакский округ (между Шашем и Ферганой) был центром разработки серебряно-свинцовых руд. В Илаке был открыт третий в Мавераннахре монетный двор (один был в Самарканде, другой в Бухаре), Восточная Европа являлась крупнейшим потребителем среднеазиатского серебра в саманидских дерхемах.

В Уструшане добывалось много железа. Металлические изделия изготавливались в Минке и Мареманде в начале каждого месяца открывалась однодневная ярмарка, на которую съезжались из отдаленных мест.

Из Ферганы вывозились предметы вооружения и изделия из меди и железа. В Асбаре(Исфаре) добывали каменный уголь, в Фергане — нефть.

Из Хорезма вывозили меха соболей, горностаев, хорьков, ласок, куниц, лисиц, зайцев и коз, а также свечи, стрелы, кору белого тополя, высокие шапки, рыбий клей, рыбьи зубы, касторовое масло, амбру, выделанные лошадиные кожи, мед, лущеные орехи, соколов, панцири, березовую кору, славянских рабов, баранов и коров — все это получали от булгар, т. е. в Хорезме была развита транзитная торговля. Кроме того, в самом Хорезме можно было закупить сушеные фрукты и сласти, полосатое сукно, ковры, парчу для подношений, покрывала из ткани мульхам, замки, ткань арандж, луки, рахбин (сыр), сыворотку, рыбу, лодки.

При Саманидах в Мавераннахре огромное значение имела караванная торговля, которая связывала Юго-Восточную Европу через Среднюю Азию, Иран и Кавказ с Монголией и Китаем.

Если раньше (в VIII-IX вв.) перевозили исключительно предметы роскоши, то при Саманидах (в X в.) предметы первой необходимости встречаются чаще: это и продукты питания, и ремесленное сырье.

Магистраль, соединявшая Переднюю Азию с Монголией и Китаем, шла от Багдада на Хамадан, Нишапур, Мерв, Амуль (Чарджоу), Бухару, Самарканд, Шаш, Бинакет, Тараз (Джамбул), Кулан (ст. Луговая), Мерке, Баласагун, Суяб, южный берег Иссык-Куля и дальше через Восточный Туркестан в Китай.

Громадное значение имел путь из Средней Азии в Европу. В период борьбы с Хазарским царством он проходил через Мерв, Бухару и Хорезм, т. е. по Среднеазиатской дороге. Из Бухары купцы отправлялись по реке Джейхун (Амударье) до Кята (Хорезма), затем до Ургенча (Джурджании), оттуда на Замджан, а потом по реке Эмбе через Яик (Урал) в Самару, Кинель, Черемшан и до Булгар.

Хорезм имел прочные культурные и торгово-экономические связи с Итилем и другими областями Хазарского царства.

Купцы в X в. были объединены в торговые компании, в торговых операциях очень часто употреблялись чеки. Большие суммы денег можно было сдать в каком-либо городе любому саррафу (меняла), взять у него чек и по предъявлении последнего в назначенном месте получить полностью сданную сумму (“чек” — слово персидское, обозначает в указанном смысле документ).

Торговля в основном была меновая, деньги служили лишь единицей счета. купцы оценивали свой товар в определенную сумму и меняли его на другой, такой же оцененный товар. при расчетах старались товаром же покрыть разницу в цене. В Китае, например, не признавали серебряных дирхемов и рассчитывались товаром, а в Восточной Европе дирхемы служили и деньгами, и товаром.

Караванная торговля требовала сложного обслуживания. В городах и селениях строились караван-сараи, в них имелись худжры для купцов и обслуживающего персонала, помещения для лошадей и верблюдов, мулов и ослов, необходимый фураж и провиант.

Иногда в караван-сараях можно было продать или купить оптом товар, узнать коммерческие новости и цены.

Существовали специальные купцы или даже компании, которые брали на себя перевозку товара, т. е. организацию транспорта. Вьючных животных обслуживали прислуга и проводники. Караваны имели при себе вооруженную стражу.

При караванах часто держали переводчиков (толмачей). Караваны насчитывали от нескольких десятков до нескольких тысяч вьючных животных. Например, в 922 г. от халифа ал-Муктадира направился в страну Булгар караван в 3 тыс. единиц вьючных животных и 5 тыс. человек.

Значительную роль в развитии торговли играли кочевники-скотоводы. Они брались сопровождать караваны, предоставляли скот для питания и в качестве транспортного средства, и целые роды специализировались на караванной торговле. Караванная торговля не смогла бы развиваться без их участия.

Караваны были не только торговой организацией. Зачастую они везли ремесленников, художников, мастеров, ученых, путешественников, дипломатические миссии, иногда купцам поручались дипломатические дела. Так караван 922 г., кроме торговых целей, выполнял дипломатические, военно-технические и религиозные поручения. В составе посольства был тюрк и славянин, а также араб Ахмед ибн-Фадлан (секретарь посольства), который оставил свои записи. Из Китая в Среднюю Азию привозили шелк, дешевые ткани и шитую золотом и серебром парчу. Из Средней Азии в Китай шло стекло, особенно ценилось своим высоким качеством самаркандское стекло. Оно рассматривалось раньше как предмет роскоши. Из Средней Азии в Китай везли также лошадей.

В Восточную Европу, в Итиль и Булгар из Средней Азии поставлялись чеканные дирхемы, рис, хлопчатобумажные, шерстяные и шелковые ткани. Из Восточной Европы в Хорезм привозилось большое количество кож, меха, пушных зверей, кору для дубления кож, скот и рабы. Из Северной Европы, помимо мехов и кож, везли мед и невольников.

Главной заботой Саманидов было распространение ислама и усиленнию влияния мусульманского духовенства. Буддистские храмы в Средней Азии были превращены в мечети. Забота о развитии торговли была связана также с распространением ислама. Обязанность совершать в течение жизни паломничество в Мекку способствовала развитию торговых путей, увеличивая общую мобильность населения и знания в географии. Существование арабской империи обеспечивало безопасность караванных путей и оживление городской жизни. Утвердившись сначала в Дамаске, а затем в Багдаде, халифат добился создания развитой сети дорог между Индией и Китаем, с одной стороны, и славянскими народами, Византией и Европой — с другой. Главные торговые пути находились в пределах халифата, и его правители посредством установления сложной системы пошлин сделали их источником огромных доходов, часть которых шла на содержание блистательных дворов в Багдаде и Дамаске.

На каждом этапе этих дорог, в каждом крупном Центре от Испании до Китая имелись мусульманские общины, мечети, гостиницы, где принимали только мусульманских торговцев. И вскоре практически на всех караванных дорогах и торговых центрах утвердились только купцы, принявшие мусульманскую веру. Мусульманские специалисты во всех сферах торговли, науки и письменности охотно принимались во всех государствах. Вскоре при всех дворах, во всех крупных центрах большинство военных советников, торговых агентов и специалистов по ирригации, а также ученые и астрологи были мусульмане.

Первые успехи ободрили Саманидов. Они начинают широкую экспансионистскую политику, поощряют колонизацию степей переселенцами из Мавераннахра, которые должны были пропагандировать ислам. Так возникли три мусульманских города в нижнем течении Сырдарьи — Джент, Хувара и Янгикент, местоположение которых не установлено. Не довольствуясь этим, Саманиды предпринимают походы с целью насильственного утверждения ислама. В 893 г. они завоевывают город Талас и превращают существовавшую там христианскую церковь в мечеть. Как вновь сооруженные города, так и завоеванный Талас стали центрами широкой торговой деятельности в Средней Азии, и от каждого из этих городов дорога вела к Иртышу, куда Саманиды также пытались проникнуть.

Известно, что в 960 г. ислам принял тюркский народ, проживавший между Алтаем и озером Иссык-Куль, количеством в 200 тыс. шатров, ставший затем ядром караханидской династии. В том же X в. ислам приняла и часть огузов, живших по нижнему течению Сырдарьи. Чего не смогли добиться арабские военачальники с помощью оружия, Саманиды добились с помощью торговли.

Создание сильной централизованной власти в государстве Караханидов с установлением строжайшего порядка на дорогах, с хорошо налаженной почтовой службой, с почтовыми станциями на определенных расстояниях обеспечили в целом оживление торговли. Расширился и поток товаров по Шелковому пути, в особенности по его шашской ветви, проходившей через Ташкент, Отрар, Сайрам, Баласагун, Иссык-Куль и т. д. Это привело к новому подъему ремесленного производства в караханидском каганате и прежде всего гончарного, ткацкого, стекольного, кузнечного, медицинского и ювелирного дела, переработки продуктов сельского хозяйства и строительства.

Складывалась специализация отдельных областей. В Чаткальской долине действовал горно-металлургический комплекс, где осуществлялось обогащение и плавка медных руд, здесь же были найдены печи по обжигу кирпича и винодельня. В городище Шельджи в Таласской долине существовало мощное железоделательное производство и в долине обнаружены печи для плавки серебро-свинцовых руд. Ткачеством занимались во всех городах империи, но самыми развитыми центрами были Бухара и Самарканд; в Кашгаре и Барахане отливали котлы и колокола, в Афрасиабе, Куве, Ахсикете, Узгене, Варахше и Таразе производили изделия из стекла. Из стекла же делали столовую посуду, предметы быта и украшения, парфюмерные флаконы. В горах Таласа добывали железо, медь, олово, золото, нефть и бирюзу — известно 73 выработки и места плавки этих руд. В Ахсикете добывалось золото, на горе Сох (Южная Фергана)- ртуть, в Узгене — нашатырь.

Главными потребителями всех изделий этих ремесленных центров были дворы каганов, местных правителей, городское население и жители сельскохозяйственных районов, а также кочевники. Связь между отдельными районами обеспечивал Шелковый путь и его многочисленные ответвления. В XI-XII вв. в Мавераннахре сформировался отдельный экономический район с устойчивой кооперацией между отдельными регионами и специализацией по отраслям производства. Большую роль в торговом обмене и районировании производства играли кочевники, которые не только обеспечивали постоянный устойчивый рынок сбыта для широкого ассортимента изделий, но и связь между отдельными районами, активно участвуя в процессе обмена между центрами ремесленного производства.

Хорезм в составе Саманидского государства был полунезависимым владением. В период образования Караханидского и Газневидского государств Хорезм, благодаря своему окраинному положению, не вошел ни в одно из них. Позднее он оказался в весьма благоприятном положении, так как находился на перекрестке торговых путей из Поволжья через Среднюю Азию в Монголию и Китай, с одной стороны, и в Иран с другой. Кроме того, он вел торговлю с гузской степью.

Географы X в. описывают Хорезм как страну, богатую разнообразной продукцией сельскохозяйственного производства со множеством городов и высоким уровнем культуры.

После падения Караханидов в Бухаре зародилась своеобразная династия духовных феодалов-садров, которые держали в своих руках не только духовную, но и светскую власть, владели в городе недвижимостью – лавками на базарах, караван-сараями, мельницами и т. д., участвовали в караванной торговле. При садре Абд-ал-Азизе Бухара вела независимую политику в системе Караханидского государства.

Материальные ресурсы богатого и Культурного Хорезма в XI в. тоже продолжали расти, Хорезм по развитию ремесел не уступал ни одному городу Мавераннахра. Хорезмийским купцам принадлежало ведущее место в торговле со степью и дальними странами. Неизменно поднималось благосостояние земледельческих хозяйств свободных земледельцев, живших в домах-усадьбах.

В начале XII в. Мавераннахр был завоеван кара-Китаями. Кара-Китаи подчинили огромные территории от Хорезма до Кашгара. Кара-китайские императоры — гурханы — в качестве своей столицы сохранили старую столицу Караханидов — Баласагун. Во всех завоеванных территориях они не тронули прежнюю политическую, экономическую и социальную структуру, ограничившись в ряде случаев назначением наместников. При каждом из старых правителей гурханы поставили своих представителей, большей частью духовных лиц, которые играли роль надзирателей и наблюдателей за исправной уплатой налогов. Ежегодная дань была практически единственной формой подчинения кара-Китаям. Налог взимался в виде подворного обложения — с каждого двора один золотой, независимо от того, сколько человек там проживало.

Влияние кара-Китаев на внутреннюю жизнь Мавераннахра было невелико, но они сыграли огромную роль в возвышении Хорезма, разгромив сельджуков и расчистив таким образом путь к утверждению могущественного государства хорезмшахов, что дало новую ступень в социально-экономическом и политическом развитии Мавераннахра.

В условиях оседания кочевой части тюркского населения, роста городов и развития ремесленного производства сложилось переплетение интересов кочевого и оседлого населения и утвердилась форма сосуществования и сотрудничества тех и других в пределах одного централизованного государства. Это была основа всего позднейшего среднеазиатского абсолютизма.

В этом общественно-политическом механизме большое значение имели следующие факторы: международная торговля, которая способствовала росту материального могущества государства и укреплению взаимной заинтересованности оседлого и кочевого населения, выделение значительных средств на содержание государственного аппарата и вооруженных сил и интеграция в социально-экономическую структуру государства тюркских кочевых племен, являвшихся главными поставщиками воинских контингентов. Удачное сочетание этих факторов создало благоприятные условия для быстрого возвышения государства хорезмшахов, которое в XII-XIII вв. становится на короткий исторический миг великой мировой державой.

В X в. город Гургандж, расположенный на левом берегу Амударьи, приобрел большое экономическое и политическое значение благодаря тому, что являлся конечным пунктом караванной торговли с Сибирью и Южной Россией. Отсюда караваны следовали до Отрара, где они вступали в следующий отрезок пути в Китай. Другая дорога вела в Бухару и здесь подходила к разветвлению дорог, которые вели в Китай, в Индию или же через Мерв и Хорасан — на Ближний Восток.

Большое военно-политическое и экономическое значение приобрели три города по нижнему течению Сырдарьи, довольно рано принявшие ислам, — Дженд, Хувара и Янгикент. Среди них выделялся Дженд, через который проходил караванный путь из страны кипчаков в Бухару. Отсюда набирались лучшие воинские части армии хорезмшахов и военачальники, отсюда происходило также высшее чиновничество. Достаточно сказать, что легендарный Текеш, до провозглашения его хорезмшахом, являлся наместником Дженда, а заняв престол государства, назначил сюда наместником “самого любимого своего сына” Насир ад-Дина Маликшаха. В указе Текеша говорилось, что Дженд является “основой и началом” государства и ему придавалось такое же значение, как самому Хорезму.

Предметом особых забот хорезмшахов была торговля. Сохранился указ Текеша, в котором предписывалось одинаково справедливо относиться ко всем купцам — дальним и близким, тюркам и иноземцам, не препятствовать торговым сделкам, обеспечивать безопасность на дорогах, защищать товары и жизнь купцов от грабежа и насилий (3. М. Буниятов. Государство хорезмшахов-ануштегенидов. М., 1986). Хорошо организованная охрана дорог и караванных путей стимулировала развитие внутренней и внешней торговли. Рассказывают, что хорезмийские купцы со своими товарами доходили до Андалузии и Китая.

Огромные выгоды приносила хорезмским купцам торговля с южно-русскими княжествами. Отсюда поступали меха (лисьи, волков и бобров), а также различные товары, производившиеся в русских городах. Выросла торговля с Китаем, особенно после того, как в XII в. на некоторое время был закрыт морской путь в Китай из Персидского залива, и весь поток товаров с запада хлынул в Китай через Хорезм. Практически лет на пятьдесят Хорезм стал важным этапом в торговле всего мира с Китаем. Хорезмские купцы захватили в свои руки всю торговлю с Монголией. Сюда они везли ткани, шитые золотом, хлопчатобумажные ткани и бухарскую ткань зендани (грубая хлопчатобумажная ткань). Монголы принимали хорезмских купцов с большим почетом и ставили для них шатры из белого войлока, считавшиеся знаком особого уважения.

Развитие международной торговли стимулировало рост городов и ремесленного производства. Благодаря своему выгодному географическому положению два города приобрели особую значимость — Гургандж и Дженд. Они располагались на пересечении важных путей сообщения и стали центрами международной торговли.

Развитие международной торговли стимулировало и развитие ремесленного производства. В Хорезме аккумулировалось искусство ремесленников самых различных стран, и в то же время появилось большое число собственных умельцев, изделия которых высоко ценились во всех уголках Востока. Гургандж стал средоточием самых искусных ремесленников Хорезма, Всего здесь набчитывалось 50 основных специальностей ремесла. Женщины Гурганджа были искусными вышивальщицами. А кузнецы, плотники, резчики по слоновой кости и дереву, швейники, производители шелка славились своим изящным искусством и тонким ремеслом. В городе было много базаров, и на каждом царил строгий порядок. Была введена специальная должность — мухтасиб, который наблюдал за их состоянием. Он проверял качество товаров, чистоту посуды, свежесть продуктов, следил за точностью мер и весов и пресекал обман и мошенничество.

В то время как сын Текеша хорезм-шах Мухаммед объединял земли Мавераннахра, Мангышлака и большей части Персии и включал их в состав Хорезмского государства, в далекой Монголии происходил процесс формирования кочевого феодального государства.

Объединив монголов, в 1209 г. Чингиз-хан совершил поход в страну Тангут (на северо-востоке Китая). В 1211 г. Чингиз-хан с огромным войском начал поход на Северный Китай, и в 1215 г. взяв Пекин, сверг цинскую династию и присоединил Северный Китай к монгольскому государству.

В этот период Хорезм-шах, заканчивая завоевание Мавераннахра, мечтал совершить поход в Китай. Но до него дошли слухи, что Чингиз-хан в 1215 г. взял Пекин. Чтобы проверить слухи, Мухаммед хорезм-шах послал к Чингиз-хану послов, которые нашли его в Китае. Чингиз-хан хорошо принял послов Мухаммеда и просил передать, что считает себя полновластным царем Востока, а Мухаммеда – владыкой Запада.

Через некоторое время из Хорезма было отправлено новое посольство к Чингиз-хану северным путем, минуя государство Кучлука. Посольство явилось с большим торговым караваном, во главе которого стояли Ахмед Ходженди и Ахмед Балчич. Купцы продали Чингиз-хану товары по сходной цене. В ответ Чингиз-хан отправил от себя караван с товарами и подарками, а также своих послов. Во главе их был хорезмиец Махмуд, богатый купец, известный под именем Ялавача-посла.

Мухаммед принял купцов, по видимому, в Бухаре, выслушал послание монгольского хана, в котором говорилось, что Чингиз-хан слышал о могущественном Мухаммед-хане, желает заключить с ним мирный договор и почитает его наравне с лучшими из своих сыновей. Последенее на языке дипломатии означало, что Чингиз-хан намерен относиться к хорезм-шаху, как к своему вассалу. Это унижало достоинство хорезм-шаха. Такая перспектива не могла ему понравиться – он считал себя вторым Александром, вторым султаном санджаром. И ночью, тайно Мухаммед-шах призвал к себе Махмуда Ялавача, напомнив ему, что он хорезмиец и должен служить ему, а не Чингиз-хану. Потребовал рассказать ему о силах монгольского хана, о его завоеваниях и дальнейших намерениях. В конце разговора Мухаммед предложил Ялавачу стать его шпионом при дворе Чингиз-хана. Махмуд согласился или сделал вид, что согласился.

Хорезм-шах отпустил послов, обещая подписать договор с Чингиз-ханом. Последний остался доволен и в 1218 г. снарядил огромный торговый и посольский караван из 450 человек и 500 верблюдов. Караван вез огромные ценности и подарки. Во главе каравана стояли мусульманские купцы. Караван направился в столицу Хорезма Ургенч, где находился Хорезм-шах, но был задержан по пути в пограничном городе Отраре, где стоял хорезмский гарнизон.

Источники не сохранили нам ясной картины происшедших в Отраре событий. Известно только, что Инальчик — комендант крепости Отрара, отдал распоряжение разграбить караван, а всех людей его перебить. Спасся только один человек — погонщик верблюдов. Ему удалось добраться до ставки Чингиз-хана и рассказать о трагической судьбе каравана.

Чингиз-хан был крайне оскорблен, но сдержал свой гнев и отправил Хорезм-шаху послом ибн-Кефрадж Богру в сопровождении двух верных ему лиц с требованием наказать виновных и наказать Инальчика. Хорезм-шах в ответ на это приказал убить посла, а товарищей отпустить, предварительно сняв с них бороды. Все это обозначало полный разрыв торговых и дипломатических отношений.

Во II половине XII в. Хорезм стал крупнейшим центром международной торговли. Сюда приезжали купцы из Поволжья, Индии, Ирана, отсюда шли торговые караваны на Ближний Восток, в Восточный Туркестан и Китай. Из Ургенча — столицы Хорезма, шли пути в Монголию, через половецкие степи — в Саксин (портовый город в устье Волги), в русские княжества и в Европу.

В 1970-е годы каракалпакские геологи после раскопок на плато Устюрт обнаружили остатки средневековых караван-сараев Белеули, Кос-Булак, Булак, открыли развалины пограничных крепостей и сторожевых сигнальных башен XII — начала XIII в. Особенно интересна крепость Пульжай, развалины которой находятся на юге, Восточном подъеме, на плато, в старинных летописях называемом “Ворота народов”. Открыты “мертвые” города крепости, с развитой системы фортификации, стенами из каменных блоков и с башнями, с караван-сараями, мавзолеями и родовыми усадьбами. Только от побережья Мангышлака с северо-востока и юго-востока Каспия протянулось около десяти крепостей.

Развитие системы коммуникаций подтверждает рассказы очевидцев о том, что в конце XII — начале XIII в. купцы Хорезма держали в своих руках большую часть товарооборота в Средней Азии и имели хорошо укрепленные города.

К началу XIII в. кочевое феодальное государство монголов достигло своего могущества. Имя Чингиз-хана стало известно не только Центральной, но и Средней и Передней Азии.

Разгром каравана в Отраре и убийство посла Чингиз-хана ибн-Кефраджа Богры ускорило решение Чингиз-хана начать поход на культурные и богатые земли Мавераннахра, который он намечал на более позднее время.

До лета 1220 г. монголы захватили всю восточную и центральную части современного Узбекистана. В 1221 г. Чингиз-хан взял Балх, затем г. Мерв. После падения Ургенча на территории Средней Азии уже не было никакой другой власти, кроме монгольской.

Для управления областями Средней Азии монголы прибегли к помощи купцов.

Чингиз-хан, а затем Угедей отдали области Средней Азии, которые входили в улус Чагатая, в частности Маверанахр, на откуп в управление одному из богатейших купцов — Махмуду Ялавачу.

Махмуд Ялавач вследствие столкновения с Чагатаем вынужден был покинуть Мавераннахр в 1238 г., но Угэдей в знак признательности за его заслуги назначил его губернатором Пекина, и в этой должности он пребывал вплоть до своей смерти в 1254г.

Ему наследовал его сын Масудбек, который сохранил эту должность до 1289 г., ему затем наследовали три сына, последний из которых вступил в эту должность в 1303 г. Масудбеку удалось благодаря дипломатическому лавированию продержаться довольно долго и добиться ряда сдвигов в отношениях со своими господами. В Бухаре было построено крупное медресе, восстановлен Отрар, как крупный торговый центр, по его инициативе было начато строительство нового города — Андижана, который оставался до начала XVIII в. главным городом Ферганы. В Хорезме недалеко от прежнего Гурганджа был построен новый город — Ургенч, превратившийся в важный торговый центр, связавший шелковый путь с Золотой Ордой и русскими княжествами. Восстанавливается его значение как одного из главных центров развития тюркской литературы и культуры.

Рост торговых отношений, складывание единого внутреннего рынка и единого хозяйственного механизма в Мавераннахре, формирование социальных классов способствовали развитию центробежных сил, ведущих к складыванию единого централизованного государства в Средней Азии. Этому способствовал и распад монгольской империи, начавшийся с 1260 г., когда Хубилай, внук Чингисхана, провозглашенный ханом на курултае, перенес столицу из Каракорума в Пекин, положив начало юаньской династии Китая. В связи с этим на месте прежней империи Чингисхана возникают три самостоятельных монгольских государства — в Персии, Золотая Орда и в Мавераннахре.

В состав Золотой Орды входил Булгар с его областью, на севере граница проходила по русским княжествам, на юге орда владела Крымом с его приморскими городами, Кавказом до Кавказского хребта и Дербента, а иногда и Баку, на востоке ее границы простирались до Западной Сибири и низовьев Сырдарьи, северного Хорезма с городом Ургенчем, на западе до Днестра и дальше.

Центром Золотой Орды была выбрана Нижняя Волга, на восточном берегу которой была основана столица Сарай (дворец), ставшая временной резиденцией ханов, так как в течение большей части года они оставались кочевниками. Не случайно было выбрано это место. Здесь концентрировались обширные пастбища, богатые зерновые области и торговые пути. Самая важная из этих дорог шла параллельно Волге к югу от булгар, где она соединялась с великой трансконтинентальной магистралью между Китаем, Европой и Индией. Западные торговцы, лишенные своих баз в Сирии из-за египетских мамлюков, использовали возможность создать свои базы на черноморском побережье. Венецианские и генуэзские торговцы установили свои торговые колонии вдоль восточного побережья Крыма и в устье реки Дон в Тане, которые приобрели особенно важное значение как западная оконечность северного караванного пути из Китая через Волгу, средоточие огромной части международной торговли XIV-XV вв.

Все ханы Золотой Орды покровительствовали торговле, видя в ней основной источник богатства государства. Батухан, его брат Верке (1256-1266 гг.) и особенно хан Узбек (1312-1340 гг.) приняли самые решительные меры для установления безопасности на всем протяжении дорог по владениям Золотой Орды и оказания всяческой поддержки купцам, торгующим по этой дороге. Золотая Орда заняла доминирующее положение на всем протяжении северной межконтинентальной караванной дороги, идущей из Китая через Отрар и Хорезм, нижнее Поволжье, Азов, Крым и Европу. Хан Узбек заключил соглашение с венецианцами в Каффе об условиях торговли. Венецианцы за разрешение иметь в Тане торговый центр должны были платить налог три процента от общего дохода всей торговли. На базарах Тана шла бойкая торговля зерном, солью, вином, сыром, шелками, индийскими специями, а также татарскими и русскими детьми, которых продавали в рабство. Генуэзцы должны были за разрешение торговли обслуживать флот на Каспии, который проходил через Волгу до булгар. В самом Сарае торговым людям были созданы самые хорошие условия. Они жили в отдельных кварталах, окруженных стеной для защиты их имущества, были отдельные районы базаров и ремесленников.

Тимур внимательно следил за событиями в Золотой Орде. Он сам не прочь был завладеть этими богатыми областями и установить контроль над караванными путями и в то же время хорошо представлял опасность, которая могла исходить от объединения двух частей улуса Джучи. Вот почему он радушно принял сына казненного Туй Хаджи-оглана Тохтамыша, бежавшего из Ак-Орды и предложившего свои услуги. Казалось, сама судьба послала ему смертельного врага Урусхана, жаждавшего отомстить за смерть отца.

У Тимура были свои счеты с Золотой Ордой. Пока существовала караванная дорога из Китая в Европу через Крым, Нижнее Поволжье и Хорезм, нечего было и рассчитывать на экономическое процветание главных владений Тимура. Война Тимура против Тохтамыша и преследовала эту цель — уничтожение караванной торговли. В двух битвах 1391 г. и 1395 г. Тимур наносит сокрушительное поражение Тохтамышу. Захват Астрахани и Сарая Берке, разграбление и полное уничтожение этих городов полностью остановили торговлю. Во всем этом обширном и богатом крае начался резкий упадок рынков и ремесленного производства. Золотая Орда оказалась изолированной и зачахла, а после последнего похода золотоордынских ханов на Москву, закончившегося и вовсе провалом, она приходит в полное запустение.

Чтобы лишить Золотую Орду источников ее огромных доходов, Тимур направился к устью Дона, к городу Таи, где размещались колонии купцов из Генуи и Венеции, Бискайи и Каталонии и других стран Запада. Город был захвачен и разграблен. Банки, церкви и склады опустошены. Оставшихся в живых купцов отпустили за огромный выкуп, который превышал стоимость всех их товаров. От Тана Тимур двинулся на Астрахань (Хаджи Тархан). Был ноябрь, и Волга замерзла. Город оказал слабое сопротивление, но и этого было достаточно, чтобы разрушить его полностью. Весь народ был изгнан из города в степь, все было сожжено, а правителя утопили в проруби.

Теперь настала очередь и Сарая Берке. Город был захвачен без всякого сопротивления со стороны жителей, практически у Золотой Орды армии не было и защищать город было некому. Он был сожжен дотла, все здания разрушены до основания. Там, где раньше была столица, остался лишь небольшой холм. Раскопки, произведенные в XIX в., обнаружили торговые подвалы, полные испорченных товаров. Это то, что не сумели унести победители, а все останки людей были без головы, без рук и ног. Сарай Берке больше никогда не был восстановлен и канул в вечность.

С уничтожением Сарая Берке и сокрушением силы Золотой Орды северная торговая дорога, связывавшая Ближний и Дальний Восток, была ликвидирована и вся караванная торговля переориентирована на юг. Караваны из Китая на Ближний Восток вновь взяли курс через Отрар, Ташкент, Самарканд, Балх, Герат и Султанию на Тир и Силой. Венецианские путешественники Барбара и Контарини в XV столетии сообщали о полном упадке и разорении Таны и Астрахани, а английский посол Дженкинсон в 1558 г. нашел Астрахань “убогим и нищим” городом, а торговые дороги разрушенными и опасными. Ибн Арабшах Бекаре полсле смерти Тимура писал: “Обрабатываемая земля Дашти-Кипчак стала пустынной и сухой, жители бежали, рассеялись, так что если бы кто-либо пошел через нее без проводника или разведчика, он, конечно, сгинул бы, потеряв дорогу, даже летом, так как ветры, поднимающие и разносящие пески, скрыли дорогу, замели и стерли ее”.

Теперь весь поток грузов хлынул по дорогам, проходящим через Мавераннахр. Поступления от торговли стали важной частью доходов Тимура, не менее важной, чем поступления от грабежа других городов. На дорогах был установлен полный порядок, и купцы могли без опасений путешествовать по ней. Клавихо, совершивший путешествие от Трапезунда до Самарканда за четыре месяца, находил, что “вся страна была в мире под правлением и управлением Тимура”. От Тебриза по всей хорасанской дороге на станциях держали постоянно готовых лошадей для послов и курьеров, дежурили охранники, которые заботились о безопасности послов и купцов, их багаже и транспорте.

Здесь собирались купцы из Сирии, Венгрии, Генуи, Турции, Багдада, Ормузда, и в сопровождении экскорта караваны направлялись через Мешхед и Балх в Мавераннахр. Отсюда шел поток тканей, стекла, металлических изделий. Из Индии шла дорога через Гинду-куш, Балх. По ней привозили мускатный орех, гвоздику, имбирь и корицу. Из кипчакских земель через Сырдарью везли меха, кожаные изделия, холст. По караванному пути с востока, с реки Хуанхэ, по краю Таримского бассейна везли из Китая самые дорогие из иностранных товаров — шелка, драгоценные камни, включая агат и жемчуг, лекарства и фарфоровые изделия.

Тимур получал от этой торговли огромную прибыль. Этот бывший кочевник, безграмотный лихой наездник, хорошо понял, что государство одним грабежом не создашь и что подлинные богатства государства создаются на основе торговли. Таможенные пошлины и налоги взимались во всех караванных городах и узлах дорог. С немусульман пошлину взимали вдвое большую, чем с мусульман. Большую часть этих поступлений получал сам Тимур. Неудивительно поэтому, что он старался гарантировать купцам сохранность их товаров. В случае, если товары были разграблены на территории его империи, вся провинция, где был ограблен купец, должна была компенсировать ему потери в двойном размере, а самому Тимуру уплатить в пятикратном размере от потерянной суммы. Если представить, как сообщали западно-европейские купцы, что правитель Азербайджана от одного Тебриза получал доход, во много раз превышавший доходы самого мощного из европейских государств, то можно понять, какие огромные поступления шли ежегодно в имперскую казну от торговых пошлин.

Вместе с тем Тимур занялся и промышленной деятельностью, которая практически была лишь одной из составных частей его грабительской политики. Он объявил все минеральные ресурсы своей собственностью и распространил свою монополию на эксплуатацию месторождений драгоценных камней. Все шахты Бадахшана, где добывались рубин, ляпис-лазурь и сапфир, взяты были под его охрану, и все добытое доставлялось лично ему, а затем по завышенным ценам отправлялось на рынок.

Все караванные торговые пути сходились в Самарканде, столице империи. Город стал перекрестком Азии, центром континента. В средневековье географы и историки делили Азию в зависимости от расположения к нему. По замыслу Тимура, Самарканд должен был достойно представлять его могущественную империю и стать самым красивым городом мира. По величине и роскоши он должен был превосходить все то, что могло придумать человеческое воображение. Здесь сконцентрировались все самые честолюбивые устремления завоевателя. По сравнению с его столицей все другие столицы мира должны были выглядеть как жалкие деревушки. С этой целью вокруг Самарканда был создан ряд небольших поселений, которым давали названия крупных городов мира — Багдад, Дамаск, Каир, Шираз, Султания и даже Париж, трансформировавшийся позднее в Фариш.

Созидательная деятельность в Самарканде имела для Тимура главным образом политическое значение. Все постройки, произведенные при нем, должны были поражать воображение и донести до потомков силу и могущество его империи. А купцы должны были увозить из Самарканда вместе с товарами и впечатление о подавляющем величии империи Тимура и безнадежности сопротивления его воле. Новые постройки должны были по размерам превосходить все прежние сооружения, затмить уже существующие памятники других эпох.

Вся огромная империя должна была участвовать в возведении имперски величественного державного Самарканда. Через пустыни и горные перевалы спешили к Самарканду обозы, груженные добычей и всем, что можно было вывезти для его украшения. Из Индии шли караваны слонов с сокровищами из опустошенных и разграбленных храмов и дворцов Пенджаба и Делийского султаната. Из Дамаска и Багдада, из Анатолии и Ормузда, с берегов Волги и с Кавказа день и ночь двигались телеги, перевозившие с руин непокорных городов строительные материалы и произведения искусства.

В начале XVI в. государство тимуридов пало, одной из причин которого была феодальная раздробленность, стремление к сепаратизму отдельных владетелей.

Шейбани-хан, используя дипломатию и силу, постепенно прибрал к рукам земли Мавераннахра.

Кочевые узбеки, приведенные Шейбани-ханом в Мавераннахр, обосновались в лучших местах: около Ташкента, в долине Заравшана, Кашкадарьинском и Сырдарьинском районах; значительная часть кочевников перешла Амударью и заняла территорию современного Северного Афганистана.

Хозяйственная жизнь городов стала постепенно восстанавливаться. В XVI в. широких размеров достигла ремесленная и торговая деятельность городов Бухары, Самарканда и Ташкента. До наших дней сохранились построенные при Абдулле-хане чорсу – купольные здания, караван-сараи, мечети и другие здания в Бухаре.

С развитием ремесла оживилась торговля. В XVI в. бухарские и хивинские посольства вместе с торговыми караванами направились в Москву, Индию, Иран, Кашгар, в Сибирь, казахские степи, к ногайцам и т.п. Ответные посольства прибывали и в Бухару.

После присоединения Казанского, а затем Астраханского ханств к Московскому государству, здесь появились в 1557 г. купцы из Хорезма, а в Бухаре – купцы из Московии.

В 1558 г. в Бухару прибыл англичанин Дженкинсон, совмещающий в своем лице представителя английской “Московской компании” и официального посла Ивана Грозного. В 1559 г. с ним приехали в Москву посольства из Бухары, Балха и Ургенча для заключения торгового договора. В дальнейшем Абдулла-хан направлял несколько раз послов к Ивану Грозному и его сыну.

Из Московского государства доставлялись “рыбий зуб” (моржовые клыки), меха, выделанные кожи, мед и воск, деревянная посуда, металлические изделия, соколы и кречеты. Из Западной Европы через Московию возили сукно, бархат, зеркала, оружие (тайком, оно было запрещено к вывозу). По особым царским разрешениям в Бухару ввозились серебро и монета.

Из Средней Азии в Московскую Русь шли шелковые, шерстяные и хлопчатобумажные ткани, мерлушка, шелк-сырец, ковры, разные пряности, сушеные фрукты и пр. В Средней Азии торговали рабами, в основном иранцами, захваченными узбеками при набегах на Хорасан, и русскими, которых они покупали у кочевников Дашти-Кипчака.

Возобновились связи с Китаем по Великому шелковому пути.

В начале XVIII в. междоусобные распри и феодальные мятежи парализовали хозяйственную и культурную жизнь Мавераннахра и привели к кризису.

Одной из внешних причин экономического упадка, очевидно, следует считать открытие морских путей в XVI в. и прекращение торговли по древним караванным путям.

Великий шелковый путь вновь приобретает свое историческое значение. История по сути своей — это великий учитель. Никто не думал, что исторический опыт накануне 21 века, будет оцениваться в качестве самого удобного и современного фактора.

Интерес и внимание к восстановлению Великого шелкового пути стал еще более возрастать после обретения Узбекистаном независимости. Ибо в прошлом считался и поныне остается сердцем этого древнего караванного пути. И поэтому наше государство является главным инициатором международных мероприятий по восстановлению древнего пути.

Правительство Республики Узбекистан организовало Международную конференцию по реабилитации Шелкового пути в Ташкенте, которая проводилась 20 — 22 сентября 1999 г. Правительство Республики было представлено ГАК “Узавтойул” в качестве официального организатора, также в проведение конференции внесли свой вклад Международная дорожная федерация (МДФ) и программа ООН/ЭСКАТО.

В конференции принимали участие высокопоставленные делегации со всех стран, расположенных по маршруту Шелкового пути, для того чтобы обменяться мнениями и взглядами с представленными международными организациями и финансовыми институтами, государственными и негосударственными организациями, а также с огромным количеством компаний и организаций частного сектора. Следующие государства были представлены официальными делегациями: Азербайджанская Республика, Болгария, Китайская Народная Республика, Грузия, Исламская Республика Иран, Республика Казахстан, Кыргызская Республика, Сирийская Арабская Республика, Республика Таджикистан, Республика Турция и Республика Узбекистан. Следующие страны были представлены соответствующими послами: Республика Румыния и Туркменистан.

Обшей целью конференции стала систематизация информации по текущей ситуации в коридоре Шелкового пути и существующим проблемам, также определение практических мер, необходимых для возрождения сети дорог Шелкового пути (начиная с Китая, пересекая Центральную Азию, Кавказ) в Европу через территорию всех участвующих стран.

Конференция решила, что возрождение и реабилитация сети дорог Шелкового пути является первостепенной и наиболее важной задачей для дорожных ведомств стран-участниц. Международные организации, такие как МДФ и международные финансовые институты, будут сотрудничать с дорожными ведомствами в рассмотрении экономических и региональных выгод, также понижения уровня бедности населения. Все международные финансовые институты подчеркивают необходимость скорейшего решения проблем прямых и косвенных пограничных барьеров, укрепления и реструктуризации учреждений дорожного сектора и принятия рыночной политики, основанной на принципе пользовательской платы.

Конференция заключила, что страны, подписавшие Основное многостороннее соглашение по международному транспорту в Баку 8 сентября 1998 г., должны предпринять меры по ратификации соглашения. Другие страны должны поощряться для вступления в соглашение.

Конференция уверена, что для всех участвующих стран должен быть гарантирован полный и равный доступ к сети дорог Шелкового пути.

Конференция предложила, что необходимо учредить Совет министров транспорта и коммуникаций для развития программы по реабилитации сети дорог Шелкового пути. Формулирование таковой сети должно осуществляться в тесном сотрудничестве с ООН/Европейской Экономической Комиссией и ООН/ЭСКАТО. Совет будет заниматься определением приоритетов в дорожной сети и представлением приоритетных проектов по реабилитации во всех имеющих отношение к вопросу секторах транспорта, основываясь на лучших возможных маршрутах, включая паромы и принимая во внимание экономичное время транзита, безопасность и экологический аспект.

Для оказания помощи в работе такового Совета, необходимо также создать постоянное Ведомство по дорожному коридору, с участием как частного так и государственного секторов. Государственные дорожные ведомства в тесном сотрудничестве и координации с Ведомством по дорожному коридору будут заниматься реализацией проектов, укреплением государственно-частного партнерства и маркетингом в рамках Шелкового пути. В круг задач, решаемых таковым Ведомством также будет входить проведение переговоров с международными финансовыми институтами по вопросам финансирования строительства и реконструкции дорог по возможности на наиболее выгодных условиях. Ведомство по дорожному коридору будет организовывать на периодической основе конференции, сфокусированные на конкретных вопросах, таких как пограничные барьеры, экономические соображения, безопасность и окружающая среда для отслеживания прогресса и выдвижения дальнейших рекомендаций по развитию сети дорог Шелкового пути.

Конференция уверена, что государственно-частные партнерства для усовершенствования основных дорожных сегментов и продвижения сети дорог Шелкового пути являются единственно подходящим выходом из положения.

Наибольшее значение придается созданию хороших транзитных условий для стимулирования торговли по сети дорог Шелкового пути в качестве трансконтинентального моста между Азией и Европой. Государствам, пользующимся паромными переправами, которые являются составными частями Шелкового Пути, необходимо совместно рассмотреть и решить вопрос эффективного использования паромов. Аналогично, необходимо рассмотреть маршруты через Иран. Делегаты приняли точку зрения, что пограничные проблемы снижают эффективность усовершенствованных дорог. Устранение косвенных барьеров на пути транзита является важным приоритетом и Совет министров транспорта и коммуникаций должен будет вносить существенный вклад в организацию свободного потока товаров и людей по всем направлениям сети дорог Шелкового пути.

Совет министров транспорта и коммуникаций будет также способствовать учреждению стандартов, которые должны быть привязаны с аналогичными стандартами в Европейской или Азиатской автомобильной сети и которые будут применяться во всех странах, расположенных по сети дорог Шелкового пути.

Азербайджанская делегация указала, что государствам, пользующимся паромной переправой Баку — Туркменбаши, которая является составной частью Шелкового Пути, необходимо совместно рассмотреть и решить вопрос эффективного использования паромов.

Иранская делегация указала, что до настоящего времени маршруты через Иран не рассматривались. Для многих государств в Центральной Азии самыми короткими, быстрыми, надежными и наиболее экологически чистыми маршрутами до глубоководных портов являются маршруты, проходящие через Иран, и они ожидают, что Ведомство по дорожному коридору должным образом рассмотрит эти маршруты.

Таджикская делегация указала, что важно использовать наиболее короткие и эффективные маршруты для того чтобы оптимизировать влияние экологических и экономических факторов.

Узбекская сторона сообщила, что начаты работы по проектированию строительства скоростной автомобильной дороги, проходящей через весь Узбекистан с востока на северо-запад по кратчайшему направлению, связывая Китай и порты Каспийского моря.

В нашей стране под руководством Президента ускоренно ведутся экономические реформы, процесс международной интеграции. А такую актуальную задачу трудно осуществить, не развивая местные и международные пути сообщения. Потому что процесс ускоренной интеграции нашего государства в мировую экономику непосредственно связан с эффективной работой дорожной системы. Современная рыночная экономика также требует этого. Наше правительство, учитывая это, уделяет большое внимание развитию в стране дорожных сетей. На сегодняшний день в Узбекистане имеется 138 тысяч километров автомобильных дорог с твердым покрытием, соединяющих друг с другом все населенные пункты, народнохозяйственные объекты нашей республики. В этом Узбекистан занимает ведущее место среди стран СНГ.

Разрабатываются все новые и новые проекты для приведения дорожных сетей в соответствие с современными требованиями для выхода Узбекистана на мировой рынок. Примером тому может служить работа, проводимая над проектом скоростной магистрали Андижан—Ташкент—Нукус—Кунград. А автомобильная дорога Ташкент—Андижан—Ош—Кашгар, которая является основой программы Великого шелкового пути, соединит Европу с Китайской Народной Республикой через территорию нашей страны, а затем со странами всей Юго-Восточной Азии. Пуск в эксплуатацию этой дороги даст еще одну возможность укрепить экономику и улучшить благосостояние населения стран региона. Достойно внимания то, что большая часть этого пути, в частности строительство дороги протяженностью 398 километров, а также тоннелей на перевалах Камчик и Резак, осуществляется узбекистанскими строителями.

Восстановление Великого шелкового пути было начато в 1993 году на Брюссельской встрече созданием ТРАСЕКА — Транспортного коридора Европа-Кавказ—Азия. Тогда была принята и декларация по данному вопросу. Восстановление Великого шелкового пути стало одной из самых актуальных задач нашего времени. И Узбекистан активно участвует в осуществлении этого крупного международного проекта.

Список литературы

История народов Узбекистана в 2-х частях под редакцией А. Аскарова, 1993 г.;

Хидоятов Г. А. Моя родная история, 1993 г.;

Возрождается Великий шелковый путь, “Народное слово” №185, 1999 г.

www.ronl.ru

Реферат - Великий шелковый путь на территории Казахстана

Глава 2.

ВЕЛИКИЙ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА. ГОРОД И СТЕПЬ

Начало контактов и обменных связей восходит к III—II тыс. до н. э. Эти связи были налажены в связи с разработкой месторожде-

ний лазурита в горах Бадахшана и нефрита в верхнем течении р. Яркендарьи, в районе Хотана.

В середине I тыс. до н. э. стал функционировать Степной путь, протянувшийся из Причерноморья к берегам Дона, затем в земли савроматов в Южное Приуралье, к Иртышу и, далее, на Алтай, в страну агрипеев, населявших район Верхнего Иртыша и о. Зайсан. По этому пути распространяли шелк, меха и шкуры, иранские ковры, изделия из драгоценных металлов.

В распространении драгоценных шелков участвовали кочевые племена саков и скифов, через посредство которых диковинный для того времени товар попадал в Центральную Азию и Средизем­номорье.

В середине II в. до н. э. Шелковый путь начинает функциониро­вать как регулярная дипломатическая и торговая артерия.

Во II—V вв. Шелковый путь, если следовать с востока, начинал­ся в Чаньани — древней столице Китая и шел к переправе через Хуанхэ в районе Ланчжоу, далее вдоль северных отрогов Нань Шаня к западной окраине Великой Китайской стены, к Заставе Яшмовых ворот. Здесь единая дорога разветвлялась, окаймляя с севера и юга пустыню Такла-Макан. Северная шла через оазисы Хами, Турфан, Бешбалык, Шихо в долину р. Или; средняя от Чаочана к Карашару, Аксу и через перевал Бедель к южному берегу Иссык-Куля — через Дунхуан, Хотан, Яркенд в Бактрию, Индию и Средиземноморье – это так называемый «Южный путь». «Северный путь» шел из Кашгара в Фергану и далее через Самарканд, Бухару, Мерв и Хамадан в Сирию.

В VI—VII вв. наиболее оживленным становится путь, проходив­ший из Китая на запад через Семиречье и Южный Казахстан. Такое перемещение пути можно объяснить несколькими причина­ми. Во-первых, в Семиречье находились ставки тюркских каганов, которые контролировали торговые пути через Среднюю Азию. Во-вторых, дорога через Фергану в VII в. стала опасной из-за междоусобиц. В-третьих, богатые тюркские каганы и их окружение стали крупными потребителями заморских товаров.

Через Шелковый путь шло основное число посольских и торговых караванов в VII—XIV вв. В течение столетий он претер­певал изменения: одни участки приобретали особое значение, другие, напротив, отмирали, а города и торговые станции на них приходили в упадок. Так, в VI—VIII вв. основной была трасса Сирия — Иран — Средняя Азия — Южный Казахстан — Таласская долина — Чуйская долина — Иссык-Кульская котловина — Восточ­ный Туркестан. Ответвление этого пути, точнее, еще один маршрут выходил на трассу из Византии через Дербент в Прикаспийские степи — Мангышлак — Приаралье — Южный Казахстан. Он шел в обход Сасанидского Ирана, когда в противовес ему был заключен торгово-дипломатический союз Западнотюркского каганата в Ви­зантии. В IX—XII вв. этот маршрут использовался с меньшей интенсивностью, чем тот, который шел через Среднюю Азию и Ближний Восток, Малую Азию в Сирию, Египет и Византию, а в XIII—XIV вв. вновь оживляется. Политическая ситуация на континенте определяла выборы маршрутов дипломатами, купцами и другими путешествующими людьми'.

Во время существования государства саков, усуней и кангюй во II в. до н. э. — первой половине I тыс. н. э., когда Шелковый путь уже активно функционировал, в Казахстан проникают римское стекло и монеты, китайский шелк, зеркала и лаковая посуда, европейские фибулы-застежки и камни-печатки из Сасанидского Ирана. В этот период в долинах Чу, Таласа и Сырдарьи формиру­ются городские центры, предтечей которых явились земледельчес­кие поселения, окруженные стенами с башнями.

Во второй половине VI в. Семиречье, Южный Казахстан вошли в состав Тюркского Каганата, огромной кочевой империи, прости­равшейся от Кореи до Черного моря. В конце VI в. происходит оживление Шелкового пути на участке Семиречья и Южного Казахстана, что сыграло важную роль в развитии городской культуры этого региона. В Семиречье он стимулировал возникно­вение ряда городских центров, а на юге Казахстана способствовал быстрому росту городов. Шелковый путь через Среднюю Азию, Южный Казахстан и Семиречье функционировал вплоть до XIV в., пока междоусобицы и войны, приведшие к гибели городской культуры, и освоение морских путей в Китай не привели к его угасанию.

§ 1. Направления и трассы Великого Шелкового пути

Казахстанский участок Шелкового пути, если по нему двигаться с запада на восток, шел из Шаша (Ташкент) через перевал Турбат в Исфиджаб, Сайрам (Сарьям). Название древнего города сохрани­лось до сих пор. Его носит поселок рядом с Шымкентом, в центре которого находятся остатки средневекового городища, бывшего одним из крупнейших центров на Шелковом пути. Из Исфиджаба вывозили рабов, белые ткани, оружие, мечи, медь и железо.

Из Исфиджаба караваны шли на восток в Тараз через города Шараб и Будухкет.

Тараз — один из крупнейших городов Казахстана, был известен уже в VI в. Именно здесь тюркский каган Дизабул в 568 г. принимал дипломатическое посольство византийского императора Юстиниана II во главе со стратигом Земархом. Источники называ­ли Тараз городом купцов. Кроме того, он был столичным центром тюргешей, а затем карлуков и караханидов.

Рядом с Таразом находился город Джамукат, упоминавшийся уже в VI в. Развалины Джамуката находятся в Таласской долине недалеко от Джамбыла, на правом берегу реки Талас, напротив с. Михайловки. Развалины его называются сейчас Костобе — Двойной бугор.

В равнинной части долины стоял город Атлах, у стен которого произошла в 751 г. битва арабов с китайскими войсками за сферы влияния. Неподалеку от Тараза на торговом пути, идущем вниз по Таласу на север, находились города Адахкет и Дех Нуджикес. В горной части Таласской долины находились также известные

города Шельджи, Сус, Куль и Текабкет. Онивозникли вблизи серебряных рудников.

В Таласскую долину караваны попадалитакже по дороге из Ферганской долины через перевал Чанач наЧаткальском хребте и Карабура в Таласском Алатау. Этот отрезокдорог соединил «Ферганское» и «Семиреченское» направленияШелкового пути.

Из Тараза на восток путь шел к Кулану.Территория между Таразом и Куланом принадлежала карлукам.На пути к Кулану путь проходил через города Касрибас, Куль-Шуби Джудь-Шуб. От Кулана далее на восток на расстоянии четырехфарсахов друг от друга стояли города Мирки и Аспара. Затем караванышли через города Нузкет и Харраджуван в Джуль. ИзДжуля дорога вела в Сарыг, затем в «селение тюркского кагана» и вКирмирау.

Из Кирмирау дорога приводила в один изкрупнейших городов Семиречья Навакет (Китайский Синчэн). Обаназвания перево­дятся как Новгород. Навакет был резиденциейтюркских каганов и городом согдийцев.

Из Навакета через Пенджикент (Бунджикет) дорога приводила в крупнейший город Семиречья Суяб — столицу западных тюрков (затем тюргешей, карлуков). О нем пишут китайские и арабские путешественники вплоть до Х в. Роль столицы переходит к городу Баласагуну, раннее название которого, видимо, было Беклиг или Семекна. Баласагун известен как столица Караханидов, затем Каракитаев, которые его и разрушили в начале XIII в. Город был заново отстроен, но уже в XIV в. лежал в развалинах. Местополо­жение этих городов находится неподалеку от современного «г. Токмака и соответствует двум известным средневековым памят­никам — городищам Акбешим и Бурана.

Из Суяба Шелковый путь шел либо по северному,либо по южному берегам Иссык-Куля. На южном отрезке караваны прохо­дили крупный город Верхний Барсахан, а северный отмечен остатками небольших караван-сараев, названия которых донас не дошли. Затем эти пути соединялись у перевала Бедель, и через него либо Ташрабат Шелковый путь приводил к Кашгару и Аксу.

Из Иссыккульской котловины через перевалСанташ и долину Каркары путь вел в Илийскую долину и затемпо правому берегу Или через долины Усека и Хоргоса — в Алмалык, апо северной оконечности пустыни Такла-Макан, через оазисыХами и Турфан — к Дунхуану и в Китай.

В X—XII вв. одно из ответвлений Шелкового пути пересекало всю Илийскую долину с юго-запада на северо-восток. Ответвление начиналось в Навакате, затем шло на Бунджикет и через перевал Кастек приводило на северные склоны Заилийского Алатау. На перевал шла еще одна дорога — из Баласагуна. Здесь приметным ориентиром были священные горы Урун-Ардж. Трасса проходила через небольшие городки в предгорьях Заилийского Алатау, нахо­дившиеся на месте Кастека, Каскелена и Алматы, и достигала города Тальхиза (Тальхира), который расположен на северной окраине города Талгар. Здесь у подножия гор на правом берегу р. Талгар находятся развалины крупного средневекового городища. Тальхиз (Тальхир) был крупным центром транзитной торговли.

В Илийскую долину попадали и другим путем: от Кулана, Аспары либо Нузкета к городам среднего и нижнего течения Чу. Через брод Ташуткуль дорога шла на северные склоны Чуилийских гор к городам вдоль северных склонов Заилийского Алатау.

В Тальхизе Шелковый путь разветвлялся. Южная часть шла через Иссык, Тургень, Чилик к переправе через Или в районе Борохудзира, а затем по правому берегу Или он шел через Хоргос на Алмалык, соединяясь с маршрутом, шедшим сюда из долины Иссык-Куля. На этом отрезке археологи нашли развалины неболь­ших городков Иссык, Тургень, Лавар и крупного г. Чилик. По правому берегу Или дорога шла через современные поселения Кок-Тал и г. Джаркент. В районе Кок-Тала располагался Илиба-лык.

Северная дорога из Тальхиза тянулась вдоль р. Талгар до переправы на р. Или в районе Капчагайского ущелья. После нее путь вел на Чингильды, затем через перевал Алтын-Эмель дорога спускалась в долину Коксу и достигала города Икиогуз, находивше­гося на месте современного с. Дунгановка. Вильгельм Рубрук называет город Эквиусом. Именно здесь обнаружено одно из крупнейших городищ Илийской долины. В этом городе, как свидетельствует посетивший его в 1253 г. Вильгельм Рубрук, жили «сарацины» (иранские купцы).

Из Икиогуза путь шел к Каялыку (Койлаку) — столице карлукских джабгу. Город славился своими базарами. В нем кроме мусульман жили христиане, имевшие свою церковь. Об этом сообщает посетивший город посол ЛюдовикаIX к монгольскому хану Мункэ монах Вильгельм Рубрук. Кулык был столицей карлуков, которым в IX — начале XIII вв. принадлежала северо­восточная часть Илийской долины. Он находился в долине р. Каратал, на окраине с. Антоновского. Неподалеку от Каялыка, судя по записке Рубрука, находилось христианское селение, через которое также проходил Шелковый путь. Далее он следовал в долину Тентека и, обогнув Алакуль, через Джунгарские ворота приводил в долину Шихо и оттуда через Бешбалык шел в Дунхуан и внутренний Китай.

На юго-восточной оконечности Алакуля стоял город, который путешественники XIII в. называли «Столицей области».

Из Исфиджаба шла также караванная дорога в Арсубаникет на Арыси, в Отрар-Фараб и далее вниз по Сырдарье — в Приаралье.

На караванной дороге, которая шла вдоль Сырдарьи, наиболее крупными городами были Отрар-Фараб и Шавгар. Название перво­го сохранилось до сих пор в имени крупного городища, находящего­ся неподалеку от впадения Арыси в Сырдарью.

Отрар был узлом многих караванных путей. Отсюда одна дорога вела в Шавгар, а другая — на переправу через Сырдарью к городу Васиджу. Из него шел путь вверх по Сырдарье, через огузский город Сюткент в Шаш, а вниз — в Дженд. Отсюда же через Кзыл-Кумы была проложена трасса в Хорезм, Ургенч, а оттуда — в Поволжье и на Кавказ. Этот отрезок Шелкового пути был особенно оживленным в XIII в. и проходил через Дженд, Сарай­чик, Сарай-Бату и Каффу.

Шавгар известен в источниках уже в VIII в., ему соответствует городище Чуй-Тобе, расположенное рядом с Туркестаном. На месте современного Туркестана рядом с Шавгаром в X—XII вв. сформировался город Яссы, где жил и проповедовал известный поэт, суфий Ахмед Ясави.

Из Шавгара путь шел к городу Янгикенту — столице государст­ва огузов. Отсюда шла также дорога через Кзыл-Кумы в Хорезм.

Из Шавгара и позднее Яссы через перевал Турлан дорога выходила на северные склоны Каратау и шла параллельно той, что тянулась вдоль Сырдарьи. На этом пути стояли города Сузак, Уросоган, Кумкент, Сугулкент. Выводила же она либо в низовья Таласа, откуда поднималась вверх к Таразу, либо шла вдоль западного берега озера Бийликуль через города Берукет-Паркет и Хутухчин также к Таразу.

От основной трассы Шелкового пути, проходившей через Юж­ный Казахстан и Семиречье, отходили дороги на север и восток, которые вели в районы Центрального и Восточного Казахстана в степь Деш1'-и Кыпчак, позднее известную как Сары-Арка, к берегам Иртыша, на Алтай и в Монголию. Здесь проходил степной путь, по которому передвигались племена конных кочевников. Богатые скотом, шерстью, кожами, металлом районы Центрально­го Казахстана были вовлечены в систему торговых связей, в том числе и международных, и включены в систему Шелкового пути многими караванными дорогами.

Из Отрара через Арсубаникет, долинами Арыстанды, Чаяна, перевалив невысокие горы Каратау, из Шавгара и Яссы через перевал Турлан, из Саурана и Сыгнака, из Янгикента дороги выходили в степи Центрального Казахстана и достигали берегов Сарысу и Кенгира, Тургая и Ишима. Здесь открыты остатки средневековых городищ: Болган-Ана, Жаман-Курган, Ногербек-Дарасы, Домбгаул, Милы-Кудук, Ормамбет. Видимо, именно здесь следует локализовать упомянутые в средневековых источниках города.Жубин, Конгликет, летовки Ортаг и Кейтаг, рудные разра­ботки Гарбиана и Бакирлытага.

Из Тараза через города Адахкес и Дех-Нуджикес шел торговый путь на Иртыш — к резиденции хакана кимаков и далее, в страну кыргызов на Енисей.

Илийская долина соединялась с Центральным Казахстаном дорогой, которая шла вдоль северных склонов Чуилийских гор, затем по Чу в ее низовьях и затем к берегам Сарысу.

Другая трасса отходила от северо-илийской в районе Чингильды и через перевалы Коктал и Бояулы — в Прибалхашье, а затем вдоль протоки р. Или Ортасу, где находятся остатки городища Актам и почти соединяются южный и северный берега озера, оставляя пролив шириной чуть больше 8 км. Караваны переходили пролив вброд и выходили к устью р. Токрау, а затем по ее берегам шли к предгорьям Улутау.

От 'северо-илийского пути отходило направление, огибавшее Алакуль с западной стороны и через Тарбагатай приводившее на Иртыш, в земли государства кимаков. В Тарбагатае и на берегах Иртыша располагались кимакские города Банджар, Ханауш, Астур, Сисан и «столица хакана» — огромный город, окруженный укреп­ленной стеной с железными воротами. Города кимаков были связаны торговыми дорогами с городами кыргызов на Енисее, уйгуров в Монголии и оазисами Восточного Туркестана.

Торговля и товары. Шелковый путь вначале служил для экспорта китайского шелка. В свою очередь, из Рима, Византии, Индии, Ирана, Арабского халифата, а позднее из Европы и Руси по нему шли мирра и ладан, жасминовая вода и амбра, кардамон и мускатный орех, женьшень и желчь питона, ковры и полотна, красители и минеральное сырье, алмазы и яшма, янтарь и корал­лы, слоновая кость и «рыбьи бивни», слитки серебра и золота, меха и монеты, луки и стрелы, мечи и копья и многое др. По Шелковому пути везли на продажу знаменитых «потокровных»\ коней Ферганы, арабских и нисийских скакунов, верблюдов и ' слонов, носорогов и львов, гепардов и газелей, ястребов, павлинов, попугаев и страусов.

По Шелковому пути распространялись культурные растения:

виноград, персики и дыни, пряности и сахар, овощи и фрукты, зелень.

Однако главным предметом торговли оставался шелк. Наряду с золотом он был международной валютой, им одаривали царей и послов, выплачивали жалованье наемному войску и государствен­ные долги.

Шелк и часть товаров, провозимыхйо Шелковому пути, оседала в городах казахстанского участка. Археологические находки — яркое тому свидетельство2 .

К числу редкостных по назначению находок, важных для изучения международной торговли, относится серебряный клад из Отрара. По своему составу он денежно-вещевой. Состав монетного собрания клада уникален: в нем представлены монетные дворы восточнотуркестанских городов — Алмалыка, Пулада и Эмиля (Омыла), Орду ал-Азама; европейских — Крыма; малоазиатских — Сиваса, Конии, Тебриза; казахстанских — Дженда. Время чеканки монет относится ко второй половине 60-х гг. XIII-в. Клад содержит своего рода «визитные карточки» городов, стоящих на Шелковом пути3 .

По Шелковому пути распространялись не только изделия, но и мода на художественные стили, которые могли иметь социальный заказ и, попадая на подготовленную почву в определенную этно­культурную среду, получали широкое распространение.

§ 2. Взаимодействие и взаимообогащение культур

Уже в начале средних веков в Азии была распространена концепция четырех царств мира, которые символизировали об­ширные регионы и страны. Каждое из этих «царств мира» в глазах современников обладало присущими только ему преимуществами. Такие государства, как Китай, объединившийся под властью динас­тии Суй (589-618), а затем Тан (618—907), царства индийских владетелей; объединение тюрков от Тихого океана до Черного моря, Персии и Византии, послужили основой идеи четырех

мировых монархий, расположенных по четырем сторонам света:

империи царя слонов на юге (Индия), царя драгоценностейна западе (Иран и Византия), царя коней на севере (тюркские каганаты), царя людей на востоке (Китай). Та же идея перешла и к мусульманским авторам4 .

Выражением этой концепции являются росписи в селении Кушания вблизи Самарканда, покрывавшие стены здания, где на одной были изображены китайские императоры, на другой — турецкие ханы и индийские брахманы, на третьей — персидские цари и римские императоры5 .

Современники тех далеких событий писали не только об успехах своих государств, но и об освоении ценностей чужих культур, и в этом было основное содержание одной из реальных форм всемир­ной культуры.

Наряду с распространением товаров, культурных образцов и aTanoHqe в прикладном искусстве, архитектуре, настенной живопи­си по странам Востока и Запада распространялись искусство музыки и танца, зрелищные представления6 .

Иностранные оркестры входили в состав придворного персона­ла. Известно, что царственный меломан Сюань Цзунь содержал 30 тыс. музыкантов. Сохранились описания приемов послов тюркс­ким каганом в ставке вблизи Суяба. «Каган, — пишет очевидец церемонии буддийский паломник Сюань Цзянь, — приказал поста­вить вина и начать музыку… Все это время раздавалась иноземная музыка, сопровождаемая металлическим перезвоном. И хотя это была музыка варваров, она даже ласкала слух, радовала сердце и мысли». Известно, что наиболее популярной в Танском Китае была музыка Восточного Туркестана и Средней Азии. Музыкаль­ные традиции Кучи, Кашгара, Бухары и Самарканда, Индии под официальным покровительством слились с музыкальной китайской традицией.

Иранские, согдийские и тюркские актеры много внесли и в хореографическую культуру Китая. Например, в Константинополе часто «гастролировали» артисты с Востока. Так, на знатном обеде у византийской императрицы в честь русской княгини Ольги присутствующих развлекали шуты и эквилибристы, а на празднест­вах, устроенных Мануилом I в честь сельджукского султана Арсла-на II, выполнял рискованное сальто тюркский акробат. Давались также представления в масках.

Эти традиции сохранялись и в более позднее время в мусуль­манских странах. Известно, что во время празднования навруза в Багдаде устраивались представления в масках перед Халифом7 .

В разных местах при раскопках памятников на Шелковом пути найдены многочисленные материальные подтверждения развития и взаимообогащения культуры: коллекция терракот танского вре­мени, изображающая танцоров и танцовщиц, актеров в масках, музыкальные ансамбли, уместившиеся на верблюжьих горбах. Лица многих из этих артистов принадлежат представителям наро­дов Средней Азии. На степных росписях, сохранившихся в парад­ных залах Пенджикента, Варахши, Топрак-Калы и в городах Восточного Туркестана, изображены музыканты, актеры. Прекрасная деревянная скульптура танцовщицы найдена в Пенджикенте. Глиняная маска артиста X—IX вв. — при раскопках сырдарьинско-го города Кедера.

Пути религий. По Шелковому пути распространялисть и рели­гиозные идеи, а миссионеры разносили свою веру в заморские страны. Из Индии через Среднюю Азию и Восточный Туркестан в Китай пришел буддизм, из Сирии, Ирана и Аравии — христианст­во, а затем ислам.

По мнению исследователей, проникновение буддизма из Индии в Китай шло через Среднюю Азию и Казахстан. Начался этот процесс с середины I в. до н. э. В распространении буддизма в Восточном Туркестане и Китае важная роль принадлежала средне­азиатским богословам и миссионерам, в особенности согдийцам, парфянам, кангюйцам. Распространение буддизма, особенно актив­ное во II—III вв. н. э., видимо, было связано с политическими целями Кушанского государства на Востоке.

В раннем средневековье роль основных миссионеров буддизма взяли на себя согдийцы. Именно они сыграли важную роль в распространении буддизма в Центральной Азии. Анализ терминов из тюркских буддийских текстов Восточного Туркестана свидетель­ствует о том, что они были заимствованы при посредничестве согдийцев. Буддийские памятники обнвружены в ряде городов на трассе Великого шелкового пути8 .

Тюрки с VI в. испытывали сильное влияние буддизма. Сюань-Цзян пишет о благожелательном отношении к буддизму кагана западных тюрков. По мнению исследователей, в первой половине VII в. некоторые правители западных тюрков стали буддистами или покровительствовали буддизму. Это было связано с переходом их к оседлости и городской жизни.

На юге Казахстана и в Семиречье буддизм имел достаточно широкое распространение. Об этом говорят в первую очередь находки буддийских сооружений. Памятники буддизма открыты на городищах Чуйской долины Ак-Бешиме, Красной речке, Новопок-ровском, Новопавловском: храмы, монастыри, часовни, а также находки статуэток и стелл с буддийскими персонажами и сценами.

Достаточно широко среди случайных находок представлен ин­дийский импорт: бронзовые и серебряные с позолотой и инкруста­цией драгоценными камнями статуэтки будд и бодисатв, бронзо­вые бляшки и пластины, каменные рельефы в виде мелких поделок и стелы с сюжетами буддийской иконографии, составляв­шие некогда иконостасы и реликварии буддийских храмов и монастырей.

К числу последних открытий археологов относится подземный монастырь, обнаруженный неподалеку от развалин известного средневекового города Исфиджаба (Сайрама).

Наряду с буддизмом по Шелковому пути, следуя с Запада на Восток, распространялось христианство. В первой половине V в. в Восточной Римской империи возникла «еретическая» секта при­верженцев священника Нестория. Последний учил, что дева Мария родила не бога, а человека к что Христос был только

«обителью божества», носителем святого духа. По мнению Несто­рия, деву Марию следует называть не богородицей, а христороди-цей. Именно это новшество произвело смятение в массах. Это противоречило принятому на Никейском соборе в 325 г. символу веры, согласно которому Христос считался обладателем нераздель­но слитых ипостасей — человеческой и божественной, и отрицание единосущности его с богом-отцом ортодоксальная церковь призна­вала как величайшую ересь. Учение Нестория было осуждено на Эфесском соборе в 431 г., и начались жестокие гонения на несториан. В результате преследований они вынуждены были бежать в Иран. Сторонники Нестория организовали в Персии, в городе Нисибине школу, которая сплотила политическую оппози­цию Византии.

Богатце сирийские купцы и ремесленники, лишившись рынка в Константинополе, двинулись на Восток.Их колонии и торговые фактории тянулись от берегов Средиземного моря до «Небесной империи». На всем протяжении этого пути неизменно встречаются свидетельства сирийской письменности, сирийского христианства, распространение которого началось уже в самый ранний период его истории. Многовековые экономические связи сирийцев обус­ловилиих культурное влияние и на Аравийском полуострове, и в Индии, и в областях Средней Азии, где иранские и тюркские наречия оказались в известной мере под воздействием сирийского языка9 .

В VII—VIII вв. несториан ство широко распространялось в городах Южного Казахстана и Семиречья. Во многих городах имелись христианские церкви. При патриархе Тимофее (780—819) христианство было принято царем тюрков, видимо, карлукским джабгу. На рубеже IX—Х вв. была образована особая карлукская митрополия, в Таразе и Мерке действовали христианские церкви, христиане проживали и в городах Сырдарьи.

О христианах Илийской долины, которые имели свою церковь в Каялыке, а также свое селение, сообщает Вильгельм Рубрук. Известно, что на берегу Иссык-Куля в XIV в. стоял христианский монастырь, в котором хранились мощи святого Матфея.

При раскопках некрополей городов Джамуката и Невакета были обнаружены захоронения христиан с серебряными и бронзо­выми крестами. Известна и случайная находка нефритового креста на городище Красная речка. В музее г. Шымкента хранится каменная ступка, найденная на городище Торткольтобе. На ней изображены символы христанства — крест и голубь. При раскопках Тараза в слое VI—VIII вв. найдена керамическая кружка с сирийс­кой надписью «Петр и Гавриил».

К выдающимся произведениям религиозного искусства и рели­гиозной символики среднеазиатских христан, тюрков по нацио­нальности, за период появления христанства в этих краях до конца XIV в., относятся кайраки — надгробные камни с несторианскими надписями и символикой.

О существовании христианских общин в Семиречье свидетель­ствуют не только надмогильные сирийские надписи, но и согдийс­кие надписи на керамике, на венчиках больших хумов для вина. На одном из них было написано: «Этот хум (предназначен) для учителя Яарук-Тегина. Мастер Пастун. Пусть будет он (хум) наполненным, аминь, аминь!». Слово «учитель» в этой надписи аналогично терминам тюро-согдийских эпитафий — «учитель на­ставник». Заключительное «аминь» не оставляет сомнений, что Яарук-Тегин был руководителем христианской общины.

Таким образом, археологические и эпиграфические находки вкупе с данными средневековых источников показывают пути распространения христианства10 .

По Шелковому пути распространилось и манихейство, возни­кшее в III в. в Иране и быстро завоевавшее большое число приверженцев от Италии до Китая. Она представляла в целом синтез зороастризма и христианства. Из христианства манихейство заимствовало идею мессианства, а из зороастризма — идею борьбы добра и зла, света и тьмы. Ведущую роль в распространении манихейства играли также согдийцы. В начале VIII в. верховный глава манихеев имел резиденцию в Самарканде. Манихейство сосуществовало с буддизмом в Средней Азии на протяжении длительного времени, причем буддизм оказал сильное влияние на пантеон, терминологию и даже концепцию манихейства.

Своих приверженцев имело манихейство в Семиречье и на юге Казахстана, в первую очередь, в среде оседлого населения. В обнаруженной в Турфанском оазисе древнеуйгурской рукописи манихейского сочинения «Священная книга двух основ» говорится о том, что эта книга писалась в городе «Аргу-Таласе Алтын Аргу Талас-Улуше, Талас-Улуше», «чтобы пробудить (веру) в стране десяти стрел». Речь здесь идет об известном городе Таразе. Известно также, что манихейские обители были еще и в других семиреченских городах,в том числе в Баласагуне, Чигильбалыке».

Видимо, к числу манихейских реликвий следует отнести найден­ный при раскопках Тараза бронзовый медальон с женским изобра­жением с луной (полумесяцем), которая является символом мани­хейского астрального божества.

ГСреди жителей средневековых казахстанских городов были представители и зороастризма, возникшего в VII—VI вв. до н. э. на территории древнего Ирана. Для обрядовой практики его харак­терно почитание четырех элементов Вселенной — воды, огня, земли, воздуха. Памятники зороастризма можно проследить в Средней Азии, в Согде, в сырдарьинских городах и Семиречье. Это остатки башнеподобных сооружений, которые можно связывать с башнями огня. Они сохранились в топографии городищ Костобе и Красная речка. Однако в Средней Азии и Казахстане получил распространение особый вариант зороастризма, отличяый от кано­нического. Он был тесно переплетен с местными языческими культами: с культом огня, рода предков, животных — барана, лошади, верблюда. Находки, связанные с этой религией, представ­лены захоронениями в оссуариях — глиняных ящиках для костей, хумных захоронениях, труположением в наземных склепах — на-усах, захоронениях кучек костей. Многие, связанные с зороастриз­мом культы продолжали бытовать в городах Казахстана и после появления ислама.

Так, в домах Отрара XII в. археологи обнаружили очаги-алтари, вмазанные в пол. Богато украшенные резьбой, они служили для возжигания огня. Это были отсветы великих огней маздеизма, которые продолжали теплиться в домах горожан, даже тех, в которых утвердился ислам и была принята арабская письмен­ность12 .

Однако распространившийся в Казахстане ислам постепенно вытеснил и христианство, и буддизм, и зороастризм, и местные культы. Новая религия утвердилась во многих городах на Шелко­вом пути.

Источники, повествующие о событиях конца VIII—IX вв., свидетельствуют об исламизации^ населения Южного Казахстана, В 840 г. Нух ибн Асад подчинил себе Исфиджаб. В 859 г. его брат Ахмед ибн Асад совершил поход на Шавгар. Карлуки, захватившие с 766 г. политическое господство в Семиречье и на юге Казахстана, подверглись наибольшему влиянию мусульманской культуры. Есть мнение о том, что они приняли ислам еще при халифе Мазди (775—785 гг.) Однако, видимо, это относилось лишь к какой-то их части, так как в 893 г. Исмаил ибн-Ахмад взял Тараз и «обратил главную церковь этого города в мечеть».

В начале Х в. ислам принял родоначальник династии Карахаии-дов Сатук, а его сын Богра-хан Харун б. Муса в 960 г. оъявил ислам государственной религией. Постепенно новая религия распростра­няется и в среде кочевников. Тот же Ибн Хаукаль сообщает о тюрках-мусульманах, кочевавших между фарабом, Кенджидой и Шашем. Имеются сведения о распространении ислама в XI—XII вв. в среде кыпчаков

Археологические раскопки памятников IX—начала XIII вв. свидетельствуют о формировании городской мусульманской куль­туры в области. В Таразе и Мирки христианские церкви были превращены в мечети. По мере роста населения, исповедующего ислам, в городах строятся соборные мечети.

К постройкам, которые появляются в городах Средней Азии и Казахстана в период распространения ислама, относятся общес­твенные бани.

Во второй половине IX—Х вв. меняется погребальный обряд. Появляются погребения в грунтовых ямах, склепах из сырцового кирпича, погребенные ориентировались на северо-запад, лицом на юг. Инвентаря в погребениях нет. Наиболее ранние мусульманские некрополи открыты в Отрарском оазисе и датируются IX—Х вв. К Х в. относится некрополь Буранинского городища.

В XI—XII вв. на некрополях появляются монументальные мемориальные сооружения — мавзолеи (например, Айша-Биби, рядом сг. Жамбылом).

^Найдена керамика с использованием декоративных возможнос­тей арабского шрифта. Часть надписей носит чисто декоративный характер, но некоторые содержат различного рода благопожела-ния, назидания. В изделиях из металла распространяется мода на изделия, также украшенные благожелательными надписями и надписями религиозного содержания13 .

На Шелковом пути в городах Казахстана, где встречались Запад и Восток, Европа и Азия, создалась благоприятная почва для взаимопроникновения и взаимообогащения непохожих культур.

§ 3. Города и поселения в VI — первой половине IX века

На обширной территории Казахстана издревле выделяются крупные историко-культурные регионы развития оседлой, а в средние века и городской жизни. Одними из них были Южный Казахстан и Семиречье. Южный Казахстан, или Присырдарьин-ская географическая провинция, ограничивается на севере степя­ми Центрального Казахстан, на юге — Таласским Алатау, на востоке — Джувалинским плоскогорьем, на западе — песками Кзыл-Кумов.

Особое место в Южном Казахстане занимает долина Сырдарьи. Древнее название Сырдарьи, переданное греками в форме Яксарт, сохранялось до VI—VII вв. Затем она стала именоваться Сейхун, Кангар, Гюль-Зариун, Йинчу-Огуз и лишь в XVI в. вновь приобре­тает популярность ее первоначальное название Сыр. В Семиречье выделяются два историко-культурных района: Юго-Западное и Северо-Йосточное Семиречье.

В науке большое внимание уделяется одной из сложнейших исторических проблем — взаимодействию оседлых и кочевых племе^, народов, города и степи. В науке существует так называе­мое евроцентристское направление, в котором кочевники пред­ставлены как варвары в противовес цивилизованным земледель­цам.

В последние годы появились и другие взгляды на проблему, несколько идеализируя кочевников, исследователи отмечают та­киеих качества, как уважение к старшим, гостеприимство, обычаи побратимства, свободолюбие. Однако неправомерно рассматривать «кочевой мир» обособленно от соседнего с ним оседлого и городского, между которыми испокон веков существовали и разви­вались тесные этнические, экономические и культурные связи. Торговля, спрос на продукты животноводства были важными причинами расширения скотоводческого хозяйства. Во взаимной торговле, сбыте продукции ремесла и сельского хозяйства было заинтересовано население и города и степи.

Конечно, не всегда отношения кочевников и земледельцев были мирными. Имеется множество исторических фактов об опустошительных набегах, нашествиях кочевников, но в то же время есть сведения и о не менее жестоких по своему характеру походах владетелей оседлых народов на степняков. История знает в то же время примеры, когда кочевники и горожане выступали вместе против внешних врагов. В целом же историческая законо­мерность развития оседлых областей и городов Казахстана и Средней Азии с кочевниками степей определялась тесными эконо­мическими связями.Их взаимоотношения были явлением, стиму­лирующим развитие и тех и других, зачастую в рамках одного государства, одной экономической структуры. Отмечается еще одна важная закономерность: то, что на всем протяжении древней

и средневековой истории под влиянием различных факторов наблюдается переход кочевников к оседлой и городской жизни:

Первое описание городов Семиречья принадлежит буддийскому паломнику Сюань Цзяню, проехавшему здесь в 630 г. Он сообщал:

«Пройдя более 500 ли на северо-запад от Прозрачного озера, прибыли в город на реке Суй-е (Суйап, Суяб). Этот город в окружности 6—7 ли. В нем смешанно живут торговцы из разных стран и хусцы. Прямо на западе от Суйе находится несколько десятков одиночных городов и в каждом из них свой старейшина. Хотя они не зависят один от другого, но все они подчиняются тудзюю (кагану). Страна от города Суй-е до Гэшуанна (Кушания) называется Сули, ее население также носит это имя… Тех, кто возделывает поля, и тех, кто преследует выгода—поровну»'4 .

Ряд исследователей считает, что земледельческая культура на территории Семиречья появилась в результате согдийской колони­зации. Существует и противоположная, автохтонная модель проис­хождения городской культуры Семиречья, по которой регион Южного Казахстана и Семиречья не был объектом колонизации Согда, а самостоятельным, с особой экономикой и культурой регионом, сыгравшим значительную роль в исторических и эконо­мических судьбах народов Средней Азии. Однако эту проблему нельзя решать только с позиций этногенетических, необходим и культурологический анализ.

В Согдийском культурном комплексе находят воплощение и функции города как центра ремесла, торговли и сельского хозяйст­ва. Показательно 'сложение городского быта, который в археологи­ческих материалах представлен устойчивыми канонами жилой архитектуры, терракотой, керамическими наборами, надписями на керамике, монетами, погребальными сооружениями и обрядом захоронения. Распространение согдийского культурного комплекса в Семиречье происходило отчасти путем непосредственного пере­селения сюда согдийцев. С другой стороны его можно объяснить как отражение процесса культурной интеграции. Согдийцами были основаны города Джамукат, Бунджикат.

Одновременно с согдийским культурным комплексом в Семи­речье, на юге Казахстана и в Мавераннахре распространяется и тюркский культурный комплекс, представленный в археологичес­ких материалах такими массовыми находками, как металлическая посуда и вооружение, предметы с руническими надписями. В результате в VI — первой половине IX вв. в Семиречье и Средней Азии складывается своеобразный культурный комплекс, который можно назвать тюркско-согдийским.

Интенсивный культурный синтез проходил на фоне этногенети­ческих процессов. Таким образом, в период раннего средневековья на юге Казахстана и в Семиречье сложилась своеобразная культу­ра, которая интегрировала в себе культурные достижения Согда и тюркский культурный комплекс. Наиболее яркое проявление этой интеграции наблюдается в культуре города15 .

Археологическими исследованиями на юге Казахстана зафик­сировано 25 городищ со слоями VI—IX вв., которые можно считать остатками городов. Известны названия некоторых из них — Исфиджаб, Шараб, Будухкет, Отрар (Фараб), Шавгар. В этих городах выделяются: арк (цитадель), шахристан (внутренний ^о-род) и рабад (пригород).

В юго-западном Семиречье (Чуйская и Таласская долины), по археологическим данным, насчитывается 27 городищ, которые в бельшинстве своем отождествляются с летописными городами Таразом, Куланом, Атлахом, Джамукатом, Мерке.

В отличие от южноказахстанских городищ топография семире-ченских иная: в них прослеживается центральная часть, состоящая из цитадели и шахристана, и пригородная территория, обнесенная длинной стеной. Так, шахристан городища Кок-Мардан в Отрарс-ком оазисе по уровню VI — первой половины VII вв. был застроен кварталами, что характерно для феодального города со свойствен­ным ему замыканием людей в группы, связанные родственными узами, общей профессией, религией. Городское жилище здесь характеризуется двумя типами домов. К первому относятся квад­ратные либо прямоугольные в плане однокомнатные наземные дома. Вариантами этого типа являются дома, заглубленные в землю. Вдоль всех стен или трех располагались суфы. В центре или ближе к выходу устраивался прямоугольный или с закруглением части напольный очаг с бортиками из глины.

Ко второму типу относятся двухкомнатные дома, в которых кроме жилого помещения имелась небольшая кладовая.

В основе жилища Семиречья лежит принцип расположения в ряд длинных узких помещений, объединенных коридором, через который сообщались комнаты — «гребенчатая пл^рировка». I В цитаделях городов располагались дворцы правителей, ин-| терьер которых украшали росписями, резьбой по глине и резным 1 деревом.

I Города являлись центрами ремесел и торговли. Кроме между-\ народной торговли получила развитие местная областная торговля )и торговля с кочевниками. О развитии ее свидетельствуют находки монет, которые обслуживали международную и областную торгов­лю. В его среде получили распространение различные религии. В процессе сложения городской культуры тюркские племена прини­мали самое активное участие, оседая в городах и оазисах Южного Казахстана, Семиречья и Средней Азии. Их культура являлась одним из слагаемых в раннесредневековой городской культуре всего среднеазиатско-казахстанского региона.

Местные особенности развития городской культуры на юге Казахстана и юго-западе Семиречья накладывали своеобразие на топографию городищ, городское жилище, керамику, идеологию в каждом из этих районов и всей области в целом.

§ 4. Города и поселения во второй половине IX — начале XIII вв.

Арабское завоевание оказало сильное воздействие на жизнь Средней Азии. И хотя ни юг Казахстана, ни Семиречье не попали под власть арабов, тем не менее последствия завоеваний сказались

на городской культуре области. Связанная тесными экономически-,ми и культурными связями со Средней Азией, она испытала сильное воздействие мусульманской культуры, которая распрос­транилась в первую очередь в среде городского населения.

Письменные источники свидетельствуют об увеличении числа городов в указанное время.

В предгорной полосе Таласского Алатау, судя по этим данным, появились города Джумишлагу и Манкент; на Средней Арыси сформировался округ Кенджиде с центром в Усбаникете; в Отрарском оазисе — города Кедер, Весидж и Бурук, в округе Шавгар — Яссы, Шагильджан, Карнак, Карачук; Сауран; в низовь­ях Сырдарьи — Сыгнак, Дженд, Асанас, Барчкент; на северных склонах — Баладж и Берукет. Некоторые из них существовали и раньше в качества небольших поселений и городков, но в IX — начале XIII вв. они сформировались в городские центры.

В юго-западном Семиречье число новых городов также увели­чилось. В Таласской долине — это Джикиль, Балу, Шельджи, Текабкет, Куль, Сус, Кенджек. В Чуйской долине главным городом становится Баласагун.

В IX—начале XIII вв. сложился новый район городской культу-pbis в северо-восточном Семиречье. Средневековые источники называют города Тальхир, ЛабаН, Ики-огуз, Каялык.

В этот период оседлая и городская жизнь распространяется в Центральном Казахстане. Города и поселения располагались в долинах Джезды, Кенгира, Сарысу, в предгорьях Улутау.

Города также появились в Восточном Казахстане, в долине Иртыша. Письменные источники сообщают, что эти города при­надлежали кимакам. Наиболее крупным был город Имакия — летняя резиденция царя (хакана). Кроме столицы были известны города Дамурия, Сараус, Бенджар. Дахлан, Астур.

Города-ставки возникают и в Западном Казахстане, в долинах Урала. Они принадлежали тюркам-огузам.

Раскопки городищ дают представление о тех изменениях в их застройке, которые произошли по сравнению с предыдущим пери­одом.

На юго-восточной части городища Куйруктобе на Сырдарье открыты остатки кварталов XI — начала XII вв. В каждом из них насчитывалось соответственно от 8 до 10 домов. Один из раскопан­ных кварталов города имел ремесленную специализацию — был заселен гончарами.

Раскопки городища Талгар в северо-восточном Семиречье по­казали, что и этот город был застроен кварталами. Однако площадь их была большей, чем на Куйруктобе. Дома группирова­лись вдоль участка магистральной улочки. Всего домов в квартале 12-14.

Новым элементом в застройке городов стали мечети. Известно сообщение автора Х в. аль-Максиди о строительстве соборной мечети в городе Кодере (городище Куйруктобе). Остатки ее были обнаружены и обследованы археологами.

Среди компонентов застройки городов Южного Казахстана и Семиречья, как и других городов Востока, были общественные бани. Две из них открыты на рабаде Отрара и две на шахристане Тараза.

В XI — начале XII вв. появляются новые типы жилища. Это жилище, состоящее из трех помещений, расположенных по длин­ной оси (анфиладная планировка), дом с помещениями на пересе­кающихся осях (крестообразная планировка) и дом с помещения­ми, поставленными в ряд, длинной осью, перпендикулярно к магистральной или внутриквартальной улочке.

В домах XII в., которые тоже продолжают традиционную линию развития южноказахстанского городского жилища, появляются очаги нового типа — круглые и прямоугольные жаровни-сандалы, богато украшенные растительным и геометрическим орнаментом.

Новые типы жилища появляются в городах юго-западного Семиречья. Для них характерен центрический план, когда жилища и хозяйственные помещения группируются вокруг дворика или зала. Такая планировка была характерна для рядовых и богатых домов.

Городское жилище XI—XII вв. северо-восточного Семиречья известно по раскопкам города Талгара. Все дома относятся к одному типу. Они состояли из 4—6 жилых и хозяйственных помещений и двора. Основания стен сложены из каменных валу­нов. В строительстве использовалась пахса, сырцовый кирпич, жженый кирпич и дерево.

Дворы обнесены глухими стенами из камня. В них были загоны для скота и конюшни с отдельными стойлами для животных. Во дворах некоторых талгарских домов обнаружены основания от юрт. Сочетание жилья с двором для скота, наличие^юрт свидетельству­ет о сохранении в жизни горожан северо-восточного Семиречья традиций скотоводческого и кочевого хозяйства.

Намечается прогресс в керамическом ремесле. По сравнению с периодом раннего средневековья, доля лепной посуды резко сни­жается. Появляется поливная керамика. Выделка стеклянных изделий в городах Казахстана относится к IX в., а массовое распространение их приходится на Х—XII вв. Наиболее распрос­траненными видами изделий были графины, кувшины, чаши, кубки, кружки, флаконы. Из стекла изготавливались оконные диски.

Кузнечное ремесло было одним из наиболее важных в городе. О его развитии, технических возможностях дают представление мас­совые находки железных изделий. Производство изделий из меди было распространено в городах повсеместно, тем более разработки на полиметаллы и медь находились неподалеку от городских центров в Каратау, Киргизском, Таласском, Заилийском и Джун-гарском Алатау. Медники изготавливали посуду, чираги, подставки подних. Зачастую они работали с драгоценными металлами, будучи одновременно и ювелирами.

Развитие получили косторезное ремесло и обработка камня. Из кости и рога изготавливались ручки ножей, пуговицы, украшенные резным орнаментом, булавки. На городище Талгар найдены костя­ные шахматные фигурки.

Высокого уровня достигла в это время торговля. Международ­ная торговля по Шелковому пути известна по сведениям средневе­ковых авторов. При раскопках и в кладах найдены импортные изделия — художественная посуда, монеты. Крупными торговыми центрами оставались Исфиджаб, Кедер, Отрар, Тараз, Навакет, Баласагун. К ним прибавились такие города северо-восточного Семиречья, как Каялык, Ики-Огуз. В Испиджабе имелись крытые рынки и рынок полотна, караван-сараи. Некоторые из караван-сараев были населены купцами из Самарканда и Нахшеба, а купцы из Исфиджаба ездили с товарами в Багдад, торговцы из Исфагана имели свои караван-сараи в Шельджи.

Развивается торговля города с округой и степью. Известны некоторые из товаров, которые попадали в казахстанские города из степи, — козьи шкуры и меха.

Для IX—XII вв. характерен рост товарно-денежных отношений, вытеснявших натуральный обмен. Работают монетные дворы в Исфиджабе, Отраре, Таразе, Яссах.

Рост городского населения потребовал увеличения товарности сельского хозяйства. Поэтому совершенствовалась система искус­ственного орошения. Ее развитие хорошо прослежено на материа­лах Отрарского оазиса.

Как и раньше садоводство, виноградарство, огородничество, полеводство, придомное скотоводство играли важную роль в хозяйстве горожан.

В IX—XII вв. наблюдается заметное изменение в развитии городской культуры. Вовлечение юга Казахстана и Семиречья в сферу политических, экономических и культурных отношений Халифата, Саманидского, Караханидского государства сблизили исследуемую область со Средней Азией. Важную роль в развитии городской культуры стала играть новая религия — ислам16 .

§ 5. Памятники кочевников Казахстана

Как уже отмечалось, в тесной связи с городской культурой развивалась кочевническая культура.

В отличие от Южной Сибири и Алтая, где тюркские погребе­ния с конем, относящиеся к VI—IX вв., представлены достаточно многочисленными курганными могильниками, среди которых эта­лоном является могильник Кудыргэ, в Казахстане они пока изучены слабо — это погребение Таштюбе в Семиречье, Егиз-Койтас в Центральном Казахстане. Внешне это высокие курганные насыпи из камня или смешанные, под которыми находились грунтовые ямы овальной формы. Покойника клали на спину в широтном направлении. Труп коня помещали на ступеньках или на одном уровне с погребенным с обратной или такой же ориента­цией. Они сближаются с погребениями Алтая, с восточной ориен­тировкой погребенных.

В погребении с конем, обнаруженном вблизи Алматы, человек и конь были положены в одну могильную яму. В могиле обнаруже­ны костяные накладки лука, на костях скелета лежала бронзовая пряжка с подвижным язычком. На язычке пряжки рельефное изображение лица человека. От поясного набора сохранились пять бляшек-накладок прямоугольной формы, наконечник пояса. На костях груди обнаружены две серебряные пуговицы. Справа от черепа лежала серебряная серьга из двух несомкнутых колец.

К периоду VI—VIII вв. относятся курганные погребения Бори-жарского могильника на Арыси и Шага в Туркестанском оазисе (Южный Казахстан). Это — захоронение тюрок, перешедших к оседлости. Здесь обнаружены коллективные погребения на обма­занных глиной площадках, обнесенных стенками, и в наусах — сводчатых постройках из пахсовых блоков и кирпича. В них обнаружены серебряные и бронзовые пряжки и бляхи от наборных поясов, железные кинжалы и мечи, ножи, украшения и керамика, характерная для оседлого населения17 .

Выделить в общей массе погребальных памятников тюркского времени принадлежащие именно тюргешам невозможно ввиду малого числа раскопанных курганов того времени. Скорее всего, погребальный обряд тюргешей был близок тюркскому. Так же трудно атрибутировать карлукские и огузские древности. Возмож­но, карлукам принадлежат раскопанные в предгорьях Киргизского Алатау погребения, где труп помещали в могилу лицов вверх, головой на восток, а коня на ступеньке или в отдельной яме. Сопровождающий инвентарь представлен железными двукольча­тыми удилами и стременами с пластинчатой дужкой. По мнению исследователей, карлукам может принадлежать захоронение вбли­зи Алматы, в котором был найден пояс, украшенный нефритовыми бляхами, и поливная керамика, датируемая ^Ж в.

Археологические памятники кимаков представлены могильни­ками в долине Иртыша в Восточном Казахстане. Раскопки их позволяют выделить характерные черты погребального обряда:

одиночное захоронение с конем или шкурой коня; захоронения в подбоях в деревянных гробах с конем или предметами конской упряжи.

Разнообразие погребальных обрядов свидетельствует о много­компонентное™ кимакского союза племен.

Памятники кыпчаков на территории Казахстана пока не много­числены, они известны в Центральном Казахстане, Семиречье. Курганы кыпчаков единичны или составляют могильники из нескольких насыпей. В насыпях встречаются остатки тризны в виде костей барана. Покойников укладывали в деревянные коло­ды, дощатые гробы или гробовища в виде рамы без дна. В ряде случаев покойника накрывали берестой, имеется случай, когда покойник лежал в подбое, устроенном в западной стенке могиль­ной ямы. В ряде погребений сохранились куски шелковых узорча­тых тканей. В могилах встречаются железные ножи, кресала. Вооружение встречается в мужских погребениях. Это сабли, стрелы в берестяных колчанах, остатки луков. В одном из захоронений найдена кольчуга, в другом — остатки пластинчатого доспеха. Конское снаряжение представлено удилами, стременами и остат­ками седел.

Находки из захоронений степной части средневекового населе­ния Казахстана позволяют вместе с письменными источниками

получить представления о хозяйстве, образе жизни и религиозных представлениях кочевых племен, которые вместе с горожанами составляли единую политическую, экономическую и этническую общность.

www.ronl.ru

Доклад - Великий Шелковый Путь: формировавние и развитие

План:

1. Введение

2. Формирование и развитие Великого шелкового пути (ВШП):

2.1 Возникновение ВШП

2.2 Исторические направления Великого шелкового пути

2.3 ВШП и Кушанское царство

2.4 ВШП и Арабский халифат

2.5 ВШП и Чингизхан

2.6 ВШП и А. Темур

2.7 Программа «Шелковый путь»

2.8 Великий шелковый путь возрождается

3. Заключение

Введение

«Прокладывая дорогу в новое тысячелетие, мы протягиваем всем руку дружбы и взаимопонимания, символизируя это словами: безопасность, стабильность и устойчивость развития».

И.Каримов.

В истории человеческой цивилизации есть немало примеров длительного взаимовыгодного культурного и экономического сотрудничества между странами и народами с различными политическими, религиозными и этническими традициями. Например, существовал легендарный путь «из варяг в греки», довольно длительное время действовавший между Русью и скандинавскими странами (Швеция, Норвегия, Дания). Известен в истории и соляной торговый путь, который проходил по Африканскому континенту, пролегая в основном через пустыню Сахару.

Но самым значительным, широко известным в мире являлся Великий шелковый путь, протянувшийся от берегов Атлантического океана до берегов Тихого, пересекавший весь Азиатский континент и соединявший страны Средиземноморья с Дальним Востоком в древности и раннем средневековье. Это была не просто дорога или даже система дорог от океана до океана, это был сложнейший культурно—экономический мост между Востоком и Западом, соединявший народы в их стремлении к миру и сотрудничеству.

Формирование и развитие Великого шелкового пути (ВШП)

Возникновение ВШП

Возникновение Великого шёлкового пути относится ко II в. до н. э. А сам термин «Великий шёлковый путь» был введён в историческую науку учёными XIX столетия, после того как в 1877 году немецкий путешественник и историк К.Рихтгофен написал свою работу «Китай», в которой он впервые и определил этот торговый путь по восточным странам названием «шелковый путь».

Следует заметить, что еще задолго до образования Великого шёлкового пути на территории Центральной Азии и Древнего Востока существовали пути, которые служили целям войны и мира. По ним продвигались большие армии и малые отряды, разгорались кровавые битвы, расположенные вдоль них города подвергались нападениям; в мирное же время эти пути служили связующими нитями политической, торговой и культурной жизни. Именно эту их функцию всегда ценили народы.

Один из древнейших путей — «лазуритовый» — сложился еще в 3—2 тысячелетиях до н.э. Он начинался в горах Памира, проходил через Иран до Передней Азии и Египта. Полудрагоценный камень лазурит (ляпис-лазурь), добываемый в районе верхней Амударьи на Памире (в Бадахшане), высоко ценился ювелирами древневосточных государств, таких как Шумер (Двуречье) и Египет. При раскопках гробниц в них были обнаружены изделия из бадахшанского лазурита.

Другой путь — знаменитая «царская дорога» Ахеменидов — связывал в VI—IV вв. до н.э. малоазииские города Эфес и Сарды на берегу Средиземного моря с одной из столиц Ирана и городом Сузы. Ещё один путь вёл из Ирана через Бактрию, Согдиану, Ташкентский оазис и территорию Казахстана до Алтая.

В IV в. до н.э. Александр Македонский разгромил армию последнего ахеменидского царя Дария и весной 329 г. до н. э. появился на границе Средней Азии. Несмотря на сильное сопротивление, А лександр Македонский ус танавли вает здесь своё господство. Им было основано большое число Александрий, самая далёкая из которых находилась на берегах Сырдарьи, где ныне находится г.Ходжент. Огромное историческое значение походов Александра Македонского и Селевкидов заключается главным образом в активном проникновении в Среднюю Азию западной культуры. Если политическое подчинение греческими завоевателями Маргианы, Бактрии, Согда оказалось недолговечным, то процесс эллинизации, то есть слияние греческой и среднеазиатской культур, способствовал интенсивному подъему духовной и материальной культуры.

В течение этого периода сохранялись связи между Средней Азией и культурами Индии и восточного Средиземноморья. Около III в. до н.э. стали устанавливаться контакты и с Китаем.

Известно, что Китайский император ByДи в 138 г. до н.э. отправил своего посла Чжан Цяня на поиски союзников в борьбе против воинственных кочевых племён гуннов, которые опустошали северные окраины Китая. Путешествуя, посол попал в плен к гуннам на целых десять лет. Ему удалось бежать и через высокие перевалы Центрального Тянь- Шаня выйти к Иссык- Кулю. Пройдя вдоль берега реки Нарын, он попадает в Ферганскую долину. Для него явилось неожиданностью то, что в долине располагалось множество городов, объединенных в одно государство. Он попытался договориться с правителем ферганской долины, но тот соглашался только на установление торговых отношений, и Чжан Цянь отправился дальше на юг. Возвращаясь из путешествия, он вновь попал в плен к гуннам, но на этот раз бежал спустя два года. Чжан Цянь представил им ператору подробный доклад о своём пребывании в Средней Азии, указал удобные пути для торговли, которые впоследствии стали основой Великого шелкового пути. Император дал ему титул «Великий путешественник».

Сведения об обмене между Китаем и Средней Азией содержатся, в основном, в китайских хрониках начиная с 1 в. до н.э. по VII— VIII вв. н.э. Ранние свидетельства повествуют о дарственных подношениях, которые направлялись из стран с реднеазиатского региона к императорскому д ворцу. Отсюда также посылались дары, если Китай хотел привлечь на свою сторону кого- либо из тамошних владетелей. Из среднеазиатских даров особенно ценились знаменитые кони Давани, быстроногие скакуны, которых китайцы называли «небесными», «крылатыми». А ценились они потому, что в Китае существовала легенда: чтобы утвердить свою божественность и достичь бессмертия император должен был вознестись на небо при помощи упряжки неземных лошадей. Именно Чжан Цянь завёз в Китай «небесных» коней. Этот предприимчивый путешественник вывез из Средней Азии не только лошадей, но и корм для них — семена люцерны. Вскоре посевы люцерны распространились по всему Китаю

Постепенно торговые отношения между Средней Азией и Китаем укрепляются. Кажды й год императорский двор направлял по меньшей мере пять миссий на запад в сопровождении нескольких сот стражников. Они везли с собой шелк и металлические из делия, которые об менивали на лошадей, нефрит, коралл и другие товары из Средней Азии.

Китайские изделия предназначались не только для Средней Азии. Значительная потребн ость в уникальных шелковых" тканях би ла в Персии и в государствах к зап аду от неё.

В Европе считали, что шёлк растет на деревьях и что только китайцы знают секрет этой культуры. В период Правления Августа Рим платил за китайский шёлк шерстяными товарами, специями и стеклянными изделиями.

У китайцев же не было ни малейшего намерения опровергать легенды подобного рода, чем они обеспечили себе монополию и экспорт этой дорогостоящей ткани. Парфяне, через территорию которых осуществлялась торговля, точно так же не видели повода для того, чтобы распространять что-либо о технических аспектах изготовления шёлка, однако получали из торговли им значительную прибыль, как и многие последующие династии, через земли которых проходили шёлковые пути.

Первая встреча римлян с этой тканью не увенчалась особой славой. Марк Мициний Красе, член триумвирата, консул и римский наместник в Сирии, мечтал пройти по стопам Александра Македонского и повторить его победы на Востоке. В 53 г. до н.э. он повёл семь легионов через Ефрат в бой против парфян. Однако не весть о победе или смятение по поводу поражения произвели фурор в Риме, а совершенно случайное событие, а именно — открытие шёлка. Оно было связано с поражением легионов.

Парфяне во время сражения для видимости обратились в бегство для того, чтобы затем молниеносно развернуться в седле и осыпать преследующих легионеров дождём из стрел — это был знаменитый парфянский выстрел. Кроме того они неожиданно развернули огромные, светящиеся и переливающиеся на солнце знамена, напугав солдат настолько, что они сдались. Это стало одним из самых тяжелых поражений Рима. А вышитые золотом знамена стали первыми шелками, которые когда-либо видели римляне.

Увиденная однажды, эта ткань в последующие столетия повергла Рим в настоящую «шелковую лихорадку»: Эту прохладную ткань, «легкую как облако» и «прозрачную как лёд», римляне назвали — «китайская вуаль».

Караваны, выходившие из Китая, направлялись к северным Тянь—Шаньским горам, пересекали территорию Средней Азии, а затем через Хорасан (западнее Амударьи) попадали в Месопотамию и к Средиземноморью.

Протяжённость Великого шёлкового пути составляла 12 тыс. километров, поэтому мало кто из торговцев проходил всю шёлковую дорогу полностью. В основном они старались путешествовать посменно и обменивать товары где-то на пол­пути.

На протяжении Великого шёлкового пути в городах и селениях, через которые проходили караваны, находились караван—сараи (постоялые дворы). В них имелись худжры («комнаты отдыха») для купцов и обслуживающего караван персонала, помещения для верблюдов, лошадей, мулов и ослов, необходимый фураж и провиант.

Караван-сараи являлись местом, где можно было продать и купить оптом интересный для купца товар, а главное.—узнать последние коммерческие новости и, прежде всего, цены на товары.

Хорезм, Согдиана и Фергана стали преуспевающими торговыми центрами. Шелковая дорога стимулировала потребность в среднеазиатских товарах, таких как лошади и кормовые культуры, а также виноград и хлопок. В городах ремесленники освоили новые виды ремесла: производство металлических изделий, перенятого у Востока, и изделий из стекла — у Запада.[1]

Исторические направления ВШП

Являясь условным назва­нием, ВШП представлял со­бой сеть дорог, по которым в древности и средневековье осуществлялись торгово-экономические связи стран Вос­тока и Запада, находившихся между тогдашними мировы­ми цивилизациями — Римской (Византийской) и Ханьской (Китайской) империями.

Охватив практически весь Евразийский континент, включая нынешнюю территорию России. Закавказья и Центральной Азии, широко разветвленная сеть ВШП разносила по свету мировые религии, письменности к культуры. Этот путь, действо­вавший полторы тысячи лет, сыграл огромную роль всближении двух континентов, во взаимном культурном обо­гащении многих европейских и азиатских народов.

На грани древней и но­вой эры торговые караваны чз Китая начинали свой путь от Чаньяни и шли к Дукьхуа -городу на границе у Великой стены. Отсюда маршрут рас­ходился на два пути: север­ный и южный.

«Северная дорога» про­ходила вдоль южных склонов Тянь-Шаня и реки Тарим че­рез Турфан и вела в Кашгар, Алай, а оттуда — в Ферганс­кую долину (Давань), средне­азиатское Междуречье (Са­марканд, Мера), затем пово­рачивала к низовьям Волги и Северному Причерноморью (по китайским источникам -Лисянь). Она оканчивалась в местных греческих колониях. Эта дорога, однако, не была устоявшимся торговым мар­шрутом.

Таким маршрутом стала «Южная дорога», которая начала функционировать в 115 г. до н.э. благодаря открытию государственного почтового тракта по южной и северной окраинам пус­тыни Такла-Макан. Как повествуют «Описания Западного края» ханьских динас­тийных хроник, «Южная до­рога» вела в Дацинь (восточные провинции Римской империи) через Памир, Хотан, Яркенд, Балх, Мерв, Гекатомпил и Экбатану (ны­нешний Хамадан). Затем она делилась на две ветви.

Одна из ветвей, в то время главная магистраль, вела в Селевкию-Ктесифон на Тигре и далее по древ­ней ахеменидской дороге (царской дороге Дария) в Междуречье (Месопотамию) и Сирию. Ее термина­лом была тогдашняя столи­ца Сирии — Антиохия.

Другая ветвь отходила в Армению, ее тогдашнюю сто­лицу Арташат. Она пролегала через Гандзак-Шахастан (Газака), тогдашний центр Атропатены Мидийской (Малая Мидия, нынешний Иранский Азербайджан). Далее дорога проходила по восточному по­бережью озера Урмия и пе­ресекала реку Араке у Джуги (Джульфа). Затем через Нахичеван по левобережью реки Араке она выходила в Араратскую равнину.

Протяженность этой пер­вой мировой трансконтинен­тальной торговой трассы превышала 7000 км. Основное направление ВШП никог­да не менялось, но локаль­ные изменения на равнинах происходили довольно часто. Практически неизменными были горные дороги, пролегавшие по ущельям, перева­лам и высокогорным тропам.

С древних времен Тянь-Шань и территорию совре­менного Кыргызстана пере­секали три ветви ВШП:

Памиро-Алтайский путь. От Средиземного моря, пе­ресекая Иран, караваны при­ходили в большой город Мерв, Здесь путь раздваи­вался. Одни караваны шли в г. Термез, переправлялись через Амударью, затем по берегу ее правого притока Кызыл-Су поднимались на Алтайское нагорье. Здесь путь их леж ал к удобному проходу Иркештам и по тече­нию реки Кук-Су направля­лись В пределы Восточного Туркестана.

Ферганский путь. Дру­гие караваны из Мерва на­правлялись через Бухару и Самарканд к Ходженту и приходили в Ферганскую доли­ну. Далее на Восток путь вел по предгорьям с обширными богатыми пастбищами. Кара­ваны заходили в города Ош и Узгенд. Затем вверх по реке Яссы предстоял труд­ный путь в Центральный Тянь-Шань к г. Атбаши. От­сюда одни двигались на юг в пределы Восточного Тур­кестана, а другие — на озеро Иссык-Куль к г. Барсхан.

Чуйский путь. В раннем средневековье он был са­мым оживленным. Караваны из Самарканда шли в Таш­кент. Затем вдоль предгорий Кыргызского хребта они приходили в Чуйскую доли­ну. Здесь с запада на восток тянулась цепочка городов, через которые проходили караваны. Самыми крупны­ми из них были Невакет и Суяб. Из Суяба через ущелье Боом торговцы по­падали на озеро Иссык-Куль. Вдоль его южного побережья, минуя города Яр, Ход и Тон, караваны прохо­дили в г. Барсхан (р-он Кайсары). Из Барсхана было два пути. Один вел на север через перевал Сан-Таш в степи Монголии и к кыргызам в Южную Сибирь. Дру­гой через перевал Джуук в Центральный Тянь-Шань и через перевал Бедель в Восточный Туркестан. Из Восточного Туркестана все пути вели в Китай.

В середине II в. н.э. Клав­дий Птоломей дал описание античного варианта ВШП. По нему дорога вела через Месопотамию (Междуречье), Ассирию (Адиабена) и Ми­дию в Экбатану, оттуда по­ворачивала к Кастийским воротам (горный перевал восточнее Рея), затем про­ходила через Парфию в Ге­катомпил, Арию (Герат), Бактру (Балх) и Маргианскую Антиохию (Мерв). Путь, описанный Птоломеем, де­лился на три отрезка: от переправы через реку Евфрат до Балха, от Балха до Ка­менной башни и от нее до Серы (Чаньянь). Установле­ние контактов и связей меж­ду странами, находившими­ся на всем пространстве от Рима до Китая, привело к активизации тогдашней ми­ровой торговли.

В III — первой половине IV в.в. положение стран Пере­дней Азии на путях мировой торговли подверглось существенным изменениям. С возникновением Византийс­кой империи эти маршруты стали ориентироваться на Константинополь, превра­щавшийся в крупнейший торговый и культурный центр на стыке Европы и Азии. Тогда, наряду с сирийским участком «Южной дороги», сформировалась новая кон­тинентальная магистраль, направившаяся через Экба­тану и Арташат в Константи­нополь.

В скором времени необ­ходимость дальнейшего со­кращения, выпрямления пути в Константинополь привела к тому, что стали использо­ваться дороги, проходящие через Рей (близ Тегерана), и дороги из Междуречья (Низибин) в Малую Азию (через Самосату). Дорога от Рея пошла по местам, где впос­ледствии возникли Казвин, Зенджан, Миане и Тебриз.

В IV-VI вв. между Византией и Ираном заключались соглашения, по которым об­мен товарами и, главным образом, китайским шелком, между персидскими и ви­зантийскими купцами произ­водился в специально отведенных местах — Низибине (река Тигр), Калинникуме (река Евфрат) и Арташате (река Араке), впоследствии его функции перешли к Дви­ну.

Оживление мировой тор­говли. наметившееся в V -начале VII вв., привело к от­крытию новых путей. Китайские источники того времени описывают три дороги: «Се­верную», «Среднюю» и «Южную». Последняя вела в Северо-западную Индию. «Се­верная дорога», минуя ставку тюркского кагана (близ озера Иссык-Куль), огибала Кас­пийское море и выходила к Причерноморью. Что касает­ся «Средней дороги», то она выходила через Цунлин (Памир), проходила через стра­ны Цао, Хе, Большую и Ма­лую Ань, Самарканд, Бухару, Мерв, доходила до Босы (Иран) и достигала Западно­го моря.

«Средняя дорога», отхо­дившая от Двина в Констан­тинополь, вела через Карин (Феодосиополь, Эрзерум), Колонию (Койли, Гисар), от нее в Никию (Езник), Амасию, Гангру и Ангрию (Анкюра, Анкара). Дорога в южном направлении проходила че­рез Хлат, Хлимар, Урфу Одесса) и Дамаск в Иеруса­лим, а оттуда в Александрию. Другая дорога вела в Басру через Нахичеван, Гандзак-Шахастан, Тизбон (Ктеси-фон), Аколию (Куфа). От Гандзака-Шахастана дорога от­ходила на Ниневию (Мосул), Мцбин (Низибин) и Урфу Одесса). На северо-восток дорога проходила через го­рода Восточного Закавказья с выходом к Каспийскому морю. Северо-западное от­ветвление от Двина вело к Фазису (Поти) и Диоскурии (Сухуми).[2]

ВШП и Кушанскео царство

В 1 в. н. э. на территории Средней Азии образуется Кушанское государство, первым правителем которого был Кудзула Кадфиз. Столицей государства, вероятно, был город на месте Дальверзинтепа, в долине Сурхандарьи. Во время правления Кудзулы Кадфиза в состав Кушанского государства наряду с южными районами Узбекистана и Таджикистана вошли Афганистан и Кашмир. В период правления Канишки (78—123 гг. н.э.) Кушанская держава расширяет экспансию на Восток: укрепляет свои владения в Индии, столица государства была переведена из Бактрии в Пешавар (на севере Индии)[3], а Кушанское государство превратилось в огромную империю, занимавшую территорию от Индии и Хотана до юга Узбекистана и Афганистана. Строятся новые города, развиваются ремесла и устанавливаются торговые связи с Индией, Китаем и Римской империей. В торговле особенно высоко ценились лошади из Ферганы.

Именно в Кушанский период широкий размах принимает международная торговля, способствовавшая укреплению Великого шелкового пути. Направление торговых связей определялось следующим образом: на востоке — с Китаем, куда из Средней Азии везли шерстяные ткани, ковры, украшения, лазурит и породистых лошадей: а из Китая доставлялись шелковые ткани, железо, никель, меха, чай, бумага, порох; на юге — с Индией, откуда вывозили пряности и благовония. Путь в Индию был назван «висячим перевалом» из-за узких, повисших на большой высоте, карнизов в горах; на западе — через Иран с Сирией и Римом, где китайский шёлк ценился на вес золота; на севере — через Хорезм с Восточной Европой.[4]

Главная дорога проходила через Дуньхуан, Хами, Турфан, Кашгар, Узген, Ош, Куву, Андижан, Коканд, Самарканд, Бухару и Мерв (см.карту). В Мерве (современный город Мары в Туркменистане) великий шелковый путь разветвлялся.

Одна ветвь вела через Хорезм на Волгу, в Восточную Европу. Таким образом товары из Китая, Индии, Средней Азии достигали Руси: Киева, Новгорода, а позже и Москвы. В Москве на рынке был особый, как его называли, «индийский» ряд, где торговали в основном восточные, индийские купцы.

Другая ветвь шла через Балх и земли современного Афганистана в Индию. Третья направлялась к Багдаду и далее к Средиземному морю. Здесь товары перегружались на корабли и попадали в Египет, Византию, Италию.

Примечательно, что кроме основных дорог Великого шёлкового пути существовали и примыкавшие к ним караванные тропы. Известно, что существовал «золотой» путь. По мнению А.Сагдуллаева, В.Костецкого, Н.Норкулова он был назван так из-за сказочных богатств Кураминских и Алтайских гор, а также реки Зарафшан и шёл в направлении к Папу и Заркенту, к поселениям рудокопов и стоянкам кочевников. А по мнению А.Аскарова — это был путь в Сибирь, проходивший через Давань (Фергану) по побережью озера Иссык- Куль, по которому возили золото. Но вполне вероятно, что функционировали оба эти пути.

Существовал и так называемый «серебряный» путь, по которому шли караваны с центрально-азиатским серебром в те государства, где его не хватало: через Ха зарский каганат, Булгарское го сударство — в Киевскую Русь и страны Европы. Серебро, добываемое в рудниках Шаша и на горе Кухи—сим («Се ре бряна я гора»), шло на чеканку монет. Судя по на ходкам серебряных монет – дирхемов — на территории России, Ге рмании и стран Балтики, они вывозились и как д еньги, и как това р. Торгов ля в основном была мен овая, де ньги служили лишь единицей счета. Купцы оценивали свой товар в определенную сумму и меняли его на другой товар такой же стоимости.

С караванами на Запад и Восток по Великому шелковому пути шли купцы, дипломаты, искатели лёгкой наживы и приключений, простые труженики — ремесленники и з емледельцы, а также паломники— пилигримы. Особенно много бродило по караванным путям буддийских монахов и : служителей культа Будды. Их движение не было бесцель ным, по с ути они осуществляли распространение религии. Постепенно буддиз м из Индии проникает и в страны, расположенные вдоль Великого шёлкового пути. Временем активного проникнове ния буддизма в Среднюю Азию датируется известное буддийское святилище Айртам (Северная Бактрия, II в. н.э.).

Особенно сильный центр буддизма был обнаружен археологами при раскопках в Термезе, в местечке Дальверзин- тепа. Здесь находится целый комплекс храмов, посвященных Буд де. Судя по раскопкам, это был мощный и весьма долгов ременный центр буддизма на юге Средне й Азии, откуда началось широкое расп ространение этой религии по всей территории Средней Азии, ставшей в период Кушанской империи государственной религией.

Затем по караванному пути буддизм постепе нно распространилс я в Китай, далее двинулся в Японию, Юга— Восточную Азию и страны Индокитая. Сейчас мы знаем, как глубоко внедрился будди зм во всех этих странах. Особенно прочно он укоренился в Китае и Японии. То есть самая активная и самая непосредственная роль в распространении будд изма принадлежит именно Великому шелковому пути.

Буддизм был не единственным учением, попавшим в Среднюю Азию и Китай о Запада. Наряду с зороастризмом здесь имели место несторианское христианство и манихейство.

Несторианцы бежали в Среднюю Азию и Китай от преследований, которые начались, когда их толкования христианских сюжетов были объявлены православной церковью в Сирии ересью, в частности, они считали, что Иисус был рожде н человеком, а затем уж стал мессией (Христом).

Китайцы называли христианство «учением света» и отличали его от зороастризма, который они обозначали как «учение огня». В Китае зороастризм не получил широкого распространения и оставался большей частью религией чужеземцев.

Манихейство, «учение о двух принципах», имело в противоположность этому большой успех. Оно сочетает в себе элементы зороастрийских и христианских религиозных представлений. Характерным также является строгий дуа лизм, утверждаемый двумя непримиримыми принципами Добра и Зла. Запреще нное в Персии в III в., манихейство прочно обосновалось в Согдиане, а начиная с VIII в. нашло мн огочисленных сторонников в Средней Азии среди уйгуров. Период его расцвета длился вплоть до Х в. Отношение китайцев к манихейцам большей частью зависело от их отношений с уйгурами, а они, в свою очередь, были жизненно важными для функционирования торговли на Великом ш ёлковом пути.

В период после Х в. манихейство в западной части Центральной Азии было окончательно вытеснено исламом, а в восточной части — буд дизмом.

Но этот путь, соединявший многие страны, способствовал только миграции религий, параллельно с этим шёл столь же активный культурный взаимообмен, в том числе письменности и музыки.

Средняя Азия всегда отличалась своеобразием музыкаль­ ного искусства. А её выгодное географическое положение в период функционирования Великого шёлкового пути способствовало оживлению и в сфере её музыкальной жизни. Средняя Азия выступала не только посредником, но и активным участником процесса музыкального взаимообогащения наро дов. Политическая обстановка, сложившаяся в регионе, в результате которой Средняя Азия, Восточный Туркестан и Северная Индия вошли в государственное объединение Кушанской империи (I— IV вв .), государства эфталитов (V— сер. VI вв.), Тюркского каганата (сер. VI— VII вв.), способствовала установлению наиболее тесных контактов с восточными странами. В этот период усиливается их этническая и культурная общность, укрепляются связи с Китаем.

В монографии Э.Шефера «Золотые персики Самарканда» приведены данные о разнообразных дарах императорскому дворцу, а также о широкой торговле. Это знаменитые среднеазиатские кони и собаки — очевид но охотничьи, пользовавшиеся широким спросом в придворной среде. С охотничьими забавами связан был привоз в Китай ловчих соколов, а также гепардов. Из Хорезма поступали меха пушных зверей — соболей, белок, лисиц, куниц, бобров, зайцев, ' привозились также выделанные шкуры козлов, а из тюркских стран — войлочные изделия и доспехи из лошадиной кожи. В Китае ценили иноземное вино, и хотя к VIII в. изготовление его уже было здесь освоено, из Чача (Ташкентский оазис) в эту пору привозилось вино, приготовленное «по иранскому способу». Из Тохаристана доставляли лекарство «читрагандха» — средство от ран и кровотечений, представлявшее смесь целебных смол и трав. В качестве лекарственных препаратов упоминается «терновый мед» — всем известная верблюжья колючка, сладкий сок которой обладает целебными свойствами.

Значение Великого шелкового пути не исчерпывалось торговым обменом и оседанием вдоль его магистралей тех или иных изделий в качестве посольских даров или предметов рынка. Шелковый путь в огромной мере способствовал ретрансляции технологических достижений. Так, шелководство и шелкоткачество, которые долгое время были монополией Китая, в V—VI вв, продвинулись в Среднюю Азию, Иран и Византию. И, наоборот, техника изготовления стекла, поступавшего из стран Средиземноморья, проникла в Иран и Среднюю Азию, а в V в. её освоили в Китае.

Существ ует версия приобретения западным миром знаний об изготовлении шёлка. Это произошло посредством того, что на современном языке можно было бы назвать промышленным шпионажем. Китайская принцесса в 420 или 440 гг. должна была выйти замуж за правителя Хотана и не хотела отказываться от шёлка вдали от своей родины. Поэтому спрятав личинки . шелко пряда в своей прическе, она пронесла их контрабандой вХотан. Так началось изготовление шёлка за пределами Китая, хотя поначалу и в малом объёме. Из Средней Азии в Византию личинки шелкопряда, а вместе с ними основы изготовления шёлка, попали, спрятанные в дорожном посохе несторианского монаха. Таким образом была разрушена монополия Китая на производство шёлка.

ВШП и Арабский халифат

В VII в. н.э. на Аравийском полуострове образовалось новое государство — Арабский халифат, начавшее вести завоевания, благодаря которым уже в VIII в. н.э. оно занимало территорию от берегов Атлантики до Средней Азии. Буд дийские храмы в Средней Азии были превращены в мечети. Арабский язык стал государственным и литературным языком. Обязанность каждого мусульманина соверши ть в течение жизни хадж (паломничество) в священный город Мекку помогала развивать пешеходные и торговые дороги. Базируясь сначала в Дамаске, а затем в Багдаде новая империя добилась высоко развитой торговли между Индией и Китаем, с одной стороны, и славянскими странами, Византией и Европой, с другой. Политические волнения не нарушали торговой активности и культурных контактов в пределах мусульманского мира. Мусульманские торговцы активно действовали на караванных путях и утвердились в торговых центрах далеко за пределами их собственной империи, Мусульманские коммерческие общины можно было найти от Испании до Китая, а торговля между Китаем и Монголией перешла целиком в их руки.

Власть Арабского халифата в Средней Азии пала в конце девятого столетия. Период IX—XII вв. в Средней Азии в политическом плане был периодом существования н ескольких централизованных государств — Саманидов, Караханидов, Газневидов, Сельджукидов и Хорезмшахов. А что касается уровня культурного развития, то период IX—XII вв. получил в исторической литературе определение «восточного ренессанса».

Относительное спокойствие в этот период способствовало экономическому и культурному развитию региона. К восточно- за падной торговле была добавлена интенсивная торговля с районами Волги через Хорезм.

Самарканд стал значительным городом Средней Азии. Рынки были переполнены товарами со всех концов света: Персии, Индии, Китая. Огромным спросом пользовались шелковые и хлопчатобумажные ткани Зарафшанской долины. А медеплавильщики славились своими лампами и котлами. Из Самарканда также вывозили стремена, удила, ремни, платки, орехи. Особенно большое значение имело производство бумаги, секрет изготовления которой был ранее известен только в Китае. По мнению английского историка Хильды Хукхэм, секрет изготовления бумаги был раскрыт самими китайскими мастерами — бумагоделами, которые были захвачены в плен в битве при Таласе (751 г.) и затем привезены в Самарканд. Самаркандские мастера— бумагоделы освоили искусство выделки писчей бумаги и в дальнейшем передавали своё умение от поколения к поколению. Подобная передача секретов производства бумаги была одной из причин её высоко сортности на протяжении многих веков. К концу Х в. самаркандская бумага заменила папирус и пергамент в восточных странах, и даже когда её производство распростра­ нилось на запад, самаркандская бумага не имела себе равных.

Бухара славилась изделиями золотых дел мастеров. З начительное место в её экспорте занимали также ковры, хло пчатобумажные и шерстяные ткани, дублёные кожи, конские сёдла масла, конопля, сера, грецкие орехи и, конечно, знаменитые бухарские арбузы и дыни.

Область Шаша, или Чача, славилась в эту пору выделкой кож и кожаных изделий, что обуславливалось прежде всего соседством с кочевой степью. Из Шаша вывозились; высокие сёдла из лошадиной кожи, колчаны для стрел, палатки; кроме того: плащи, молитвенные коврики, луки, иголки и ножницы.

Торговая активность X—XII вв. была особенно благоприятна для Хорезма: Этот оазис в нижнем течении Амударьи, южнее Аральского моря, выступал посредником в степной торговле между Волгой и кочевниками. От главного города Хорезма Ургенча караваны могли следовать до Отрара и затем в Китай, или же главная дорога могла соединяться в Бухаре и вести к югу. Отсюда дорога шла на восток, в Китай или же южнее через Гиндукуш в Индию. Известно, что Хорезм «специализировался» на кондитерских изделиях из миндаля и великолепных дынях, которые экспортировались упакованными в свинцовые формы со сне гом или льдом.

Кроме того особенно ценились Хорезмские луки, натянуть которые могли только сильные люди; а также: лодки, рыбий клей, рыбьи з убы: не говоря уже о большом количестве рыбы, которая вылавливалась в низовьях Амударьи и вывозилась в солёном виде.

Купцы, конечно, не могли вести караванную торговлю в индивидуальном порядке, так как расходы на отправку даже самого небольшого каравана были з начительны. Как и в предшествующие времена, купцы были объединены в опреде ленные торговые компании, ставившие целью ведение торговых операций караванным путём.

В торговых операциях в Х в. часто использовались чеки («чек» — персидское с лово, обозначавшее в данном случае — «документ»). Можно было не возить с собой большие суммы денег, а дать их в каком- либо городе одному из достойных коммерческого доверия саррафов (менял ), взять у него соответствующий документ — чек и, по предъявлении его в другом городе, получить полностью сданную сумму.

ВШП и Чингизхан

Следует сказать, что в периоды политических конфликтов трассы Великого шелкового пути имели еще одну функцию, весьма неблагоприятную.

Именно Великий шелковый путь использовал в своих целях в XIII в. Чингизхан, покоряя народ за народом. Но завоевание — это один из способов, хотя и неблагоприятный, установления контактов между народами. Покоряя страны, подчиняя себе народы, завоеватели не могли покорить жизнь. Жизнь всё равно продолжалась. Продолжал существовать и Великий шелковый путь, хотя его торговые функции были ограничены, и он несколько изменил своё направление.

Когда Чингизхан покорил Среднюю Азию, Хорезм разделился на две части; северную со столицей в Ургенче, . которая была включена в улус Джучи (владение старшего сына Чингизхана) и впоследствии ставшая частью Золотой Орды (территория от Сибири до Восточной Европы, правителем которой был внук Чингиз—хана — Берке): и южную — со столицей в Кяте, ставшей частью чагатайского улуса (владение второго сына Чингиз—хана — Чагатая, территория Средней Азии).

Монгольское господство стимулировало караванную торговлю между Китаем и странами Средиземноморья. Но выгода от этой торговли доставалась не Средней Азии, из- за её внутренних неурядиц, а Золотой Орде. Многие из караванов обходили стороной Мавераннахр. проходя прямо к Волге севернее Каспия, а от туда шли к Чёрному морю. Хорезм был южным отрезком на этом северном пути, он продолжал играть роль связующего звена в региональном и межконтинентальном торговом обмене. Круп ным торговым центром был Ургенч, базары которого были переполнены.

ВШП и А. Темур

Особо покровительствовал международной торговле Амир Темур, ставший правителем Мавераннахра в 1370 году. Он выступал за сохранение Великого шёлкового пути и восстановление его трасс через территорию Мавераннахра.

С присоединением Хорезма торговля, которая потоком шла через базары Ургенча, теперь вновь была направлена через Самарканд — столицу империи Амира Темура.

В конце 70- х годов Темур направляет свой взор на Хорасан. Через него шёл магистраль ный путь из Мавераннахра и Китая, с которым в Балхе соединялась дорога из Индии. Вдоль этих дорог были богатые рынки, особенно в Герате, где можно было найти товары Средиземноморья и Хорасана: шёлк и хлопчатобумажные ткани, парчу и платки, войлок и ковры; великолепную бирюзу из Нищапура, ароматические вещества: гранаты, виноград, фисташки и миндаль; а также сталь, изготавливаемую в Герате, хорасанское золото и серебро. рубины и ляпис- лазурь из Мавераннахра. На этих рын ках можно было купить лошадей, м улов, овец и верблюдов.

В 80- е годы XIV века Хорасан и Герат вошли в состав империи Амира Темура. А с 1389 по 1395 гг. Темур совершил три ' похода против хана Золотой Орды Тохтамыша, & результате которых была разрушена столица Золотой орды — Сарай Берке (город в низовье Волги), а караванные пути, проходившие через её территорию, перестали функционировать. После падения Сарая Берке северная межконтинентальная дорога была практически заброшена. Вместо дороги через Сарай, Ургенч и Отрар. караваны вновь взяли путь через Герат, Балх и Самарканд.

Все последующие походы Амира Темура в Иран, на Кавказ, в Индию и Турцию были направлены на восстановление торговых магистралей Великого шёлкового пути, которые действовали в до монгольское время (т.е. до Чингиз—хана).

В годы правления Амира Темура п роисходит укрепление торговых отношений с Китаем. Караванная торговля между Средней Азией и Китаем получила новый стимул. По данным, содержащимся в китайском источник: «Мин ши лу» («Записки о событиях в годы правления минских императоров»), в период между 1368—1398 гг. посольства от Амира Темура прибыли в Китай девять раз. В качестве даров в Китай были отправлены лошади, верблюды, бархат, мечи и доспехи. Со своей стороны китайский император отправил подарки из драгоценных камней. Также известно, что в 1394 г. Амир Темур отправляет императору Китая письмо с добрыми пожеланиями в сопровождении "п одарка" в качестве 200 лошадей.

В 1404—1405 гг., когда Темур предпринял поход на Китай, обстановка несколько обострилась. Однако уже при его преемниках Шахрухе и Улугбеке наметилось восстановление и акт ивное развитие дипломатических отношений. Правители в своих посланиях Друг Другу подчеркивали необходимость укрепления дружеских отношений, развития взаимовыгодной торговли и обеспечения безопасности торговых путей. За период 1403—1449 гг. в Китай прибыли 33 посольства из Самарканда и 14 из Герата.

Прибывавшие в Китай послы различных государств освобождались от уплаты пошлин, кроме того, им бесплатно предоставлялся ночлег, оказывались необходимые услуги и устраивались различные увеселения в течение всего времени их пребывания в Китае.

Даже тогда, когда в результате открытия морских путей основная часть товаров из Китая и Индии стала поставляться по морю, участие среднеазиатских купцов в торговле между Дальним Востоком и странами Передней Азии продолжалось, хотя в значительно меньших объемах. В Среднюю Азию и в период позднего феодали зма продо лжали поступать китайская шелковая одежда, шелковая ткань и фарфоровые изделия.

По данным Р.Г.Мукминовой, одним из предметов экспорта из Средней Азии по Великому шёлковому пути в этот период являлась ткань занданачи — продукция мастерской, располагавшейся в селении Зандана недалеко от Бухары. Получившая название по месту выработки, она поставлялась Через Бухару в ряд стран, в том числе на Кавказ и в Россию.

С XVI в. торгово-дипломатические связи Средней Азии и Китая начали заметно ослабевать. Причинами тому явилось открытие морских путей, усиление межфеодальных войн, обострен ие политических отношений между государствами Шейбанидов в Средней Азии и Сефевидов в Иране, междоусобицы в Семиречье. Изоляция среднеазиатских городов от торговых центров других стран имела последствием значительный упадок караванной

В XIX в. когда внимание Европы было обращено на Туркестан, Великий шёлковый путь уже давно стал легендой. Его «повторное открытие» было случайным результатом политических обстоятельств. В этот раз с тайной миссией по за данию королевы Англии . через заснеженные перевалы Каракорума в Среднюю Азию был отправлен инди ец Мухаммад—и Хамид. Он должен был разведать оазисы в Такла—Макане. Это был период столкновения интересов колониальных держав — России и Англии, которые соперничали в укреплении своих владений и расширении сферы влияния в Азии, И первой задачей была разведка местности и составление карт. У англичан появилась интересная идея: использовать индийцев, которые под видом купцов могли без особого труда пересекать границы по пути в Туркестан. Так Мухаммад— и Хамид получил своё задание и отправился в Яркенд. Он не смог довести своё задание до конца, так как заболел и скончался, Однако ему удалось сделать кое- какие записи, в которых содержались сведения о маршруте через Такла Макан, считавшемся легендой, и о заброшенных, засыпанных песчаными дюнами, городах в пустыне, недалеко от Хотана.

Должно было пройти ещё три десятилетия, прежде чем этим сведениям было уделено более серьезное внимание. С 1900 г. начинаются археологические исследования на Ш ёлковом пути (на «Южном шёлковом пути», в Хотане). В них участвовали английские, немецкие, французские, русские и японские ученые. Были найдены многочисленные шедевры искусства, рукописи на не менее чем семнадцати языках и два дца ти четырёх шрифтах, хранящиеся в настоящее время в самых известных музеях мира. Начало первой мировой войны внезапно оборвало эти исследования.

Конец XX века характеризуется уникальными по геополитической значимости и масштабам изменениями в мире, Весь мир становится целостной и взаимозависимой системой.

XXI век, очевидно, будет веком глобализации в международных отношениях. В этих условиях процесс интеграции государств Центральной Азии, расширения участия в международных программах необходимо рассматривать не только как историческую неизбежность, но и как мощный фактор устойчивости, стабильности как отдельных регионов, так и всей планеты.

Одним из непременных условий развития общества является активный обмен информацией между народами и цивилизациями. Достижения культуры распространялись ' благодаря контактам между народами — через торговлю, завоевание, переселение. На благодатную почву пересаживались целые культурные пласты, и здесь начинался новый цикл развития в условиях новой исторической действительности: изменение, приспособление, приобретение местных черт, дополнение новым содержанием, развитие новых форм.

Особую роль в этом процессе играли караванные дороги, в частности Великий : ш ёлковый путь, который связывал в древности и раннем средневековье Китай, Индию, Среднюю Азию, Средний и Ближний Восток, Средиземноморье.

В свете этой концепции возрождение традиций Великого шелкового пути имеет важное значение не только для Централь ной Азии, но и для всего мира.

Программа «Шелковый путь»

Учитывая уникальную в истории цивилизации роль Великого шёлкового пути, международная организация ЮНЕСКО прин яла в 1987 году программу «Шелковый путь».

Основная идея программы — показать, как наряду с войнами на протяжении многих столетий протекали процессы общения между странами и народами, а главными факторами этого процесса служили торговые отношения и культурный взаимообмен, осуществлявшиеся по трассам Великого шелкового пути. За её исполнение взялись международные группы, составленные из самых разных специалистов. Важнейшее место в реализации программы отводится республикам Центральной Азии, в памятниках культуры которых сплелись воедино как местные, так и иноземные традиции.

В узловых точках Великого шелкового пути проведено полтора десятка научных семинаров. Откликом учёных Узбекистана на программу ЮНЕСКО стал сборник «На Среднеазиатских трассах Великого шёлкового пути. Очерки истории и культуры», вышедший в свет в 1990 году.

Итоговая конференция программы «Великий шелковый путь» прошла в Париже в 1997 году. Там же состоялась уникальная выставка, которая показала культурные достижения азиатских народов разных столетий.

А двумя годами ранее, в" 1995 году, в Штутгартском Linden—Museum, затем в Берлине и Роттердаме была организована выставка «Наследники Шёлкового пути -Узбекистан», способствовавшая более близкому знакомству с историей и традициями Узбекистана.

В ноябре 1998 года в Ташкенте состоялось заключительное заседание'155—и сессии исполнительного совета ЮНЕСКО. На нём выступил Президент нашей республики И. А. Каримов, который выразил искреннюю признательность руководству ЮНЕСКО за содействие и под держку в восстановлении исторической памяти и, в частности, отметил, что «резуль татом программы ЮНЕСКО „Шелковый путь — путь диалога“ явилось создание в Самарканде Международного института центрально—азиатских исследований, который призван внести свой вклад в изучение истории цивилизации Центральной Азии...» (Народное слово — 7 ноября 1998 г.).

Великий шелковый путь несомненно имел важное экономическое и политическое значение в жизни народов Азии и Европы. Он служил своеобразным мостом между Востоком и Западом, благодаря которому происходило взаимодействие и сотрудничество народов как на торговом, так и на культурном поприще. Он свидетельствует ещё и о том, что самым прекрасным способом контактов и общения народов является путь торговли, культуры и науки. И именно поэтому в наше время, на пороге XXI века актуальным стал процесс восстановления традиций Великого шелкового пути. Следует особо подчеркнуть, что наша республика предпринимает практические шаги в осуществлении этого процесса. Узбекистан принимает участие в реализации программы ООН «Расширение торговли посредством развития сотрудничества в транзитных перевозках», в рамках которой вырабатываются совместные шаги стран Центральной Азии в области создания транзитных транспортных коридоров, которые обеспечат им выход к морским портам и будут способствовать возрождению Великого шёлкового пути.

В мае 1993 г. в Брюсселе Европейской комиссией была организована встреча представителей государств Центральной Азии и Кавказа, а также Европейского Союза. Целью встречи было рассмотрение возможности интеграции в мировую • экономику новых независимых государств — стран Центральной Азии и Кавказа. Этот вопрос прежде всего был связан с развитием транспортной и коммуникационной систем. На Брюссельской встрече был рассмотрен вопрос создания ТРАСЕКА — транспортного коридора Европа — Кавказ — Азия. Эта встреча была первым практическим шагом в возрождении Великого шёлкового пути. На ней был заключен межправительственный договор республик Центральной Азии, других стран Организации экономического сотрудничества (ЭКО), согласно которому осуществляется строительство железнодорожной линии Теджен—Серахс—Мешхед, являющейся составной частью Трансазиатской магистрали, соединяющей Пекин со Стамбулом. Важным шагом на пути его реализации стала стыковка в 1996 г. в местечке Серахс железнодорожных магистралей Центральной Азии и Иг рана. Завершение строительства планируется к 2000 году. Открытие этого транспортного коридора будет способствовать дополнительному увеличению внеш неторговых отношений Узбекистана как на Восток — в страны Азиатско-Тихоокеанского региона, так и на Запад ~ в Турцию и д альше — в Европу.

8 сентя бря 1998 г. Президент нашей Республики Ислам Каримов принял участие в международной конференции, ' посвященной возрождению Великого шёлкового пути, которая состоялась в столице Азербайджана. В конференции приняли участие представители 32 стран мира, а также представители ООН, Европейского банка реконструкции и развития, Всемирного банка. На Бакинской конференции её участники одобрили предл ожение о создании Комиссии по осуществлению проекта ТРАСЕКА, учреждении постоянного секретариата с главной резиденцией в Баку.

Наряду со строительством железных дорог Узбекистанучаствует в строительстве и реконструкции автомобильных дорог Андижан— Ош—Иркаштам—Кашгар, дающих выход в Китай и Пакистан, а также Бухара — Серахс — Мешхед — Тегеран и Термез — Герат — Кандагар — Карачи, позволяющих выйти к Индийскому океану.

Функционирование этих трансконтинентальных магистралей, которые практически совпадают с направлением Великого шелкового пути, обеспечит благоприятные возможности для осуществления внешнеэкономических связей Узбекистана и стран Центральной Азии, расширения транзитных перевозок из стран Азиатско-Тихоокеанского региона, Индии и Китая в страны Ближней Азии, Турцию, а также в Европу, и установление регулярных культурных и туристических отношений со многими странами мира.

Великий шелковый путь возрождается.

В столичной гостинице «Интерконтиненталь» 20 сентября 1999 года началась Международная конференция по реабилитации Великого шелкового пути. Она организована по инициативе концерна «Узавтойул» в сотрудничестве с Международной дорожной федерацией.

Заместитель Премьер-министра Республики Узбекистан

Р. Юнусов, открывая конференцию, зачитал поздравление Президента Ислама Каримова к участникам встречи:

«Уважаемые участники конференции!

Дорогие зарубежные гости!

Я сердечно приветствую всех вас на древней, прекрасной и благодатной земле Узбекистана.

Еще в глубокой древности более двух тысяч лет назад, через наш край пролегал Великий шелковый путь, соединявший страны Востока и Запада. На всем обширном пространстве Великого шелкового пути, на протяжении всей истории его существования активно шла торговля, взаимное обогащение различных культур, что сыграло огромную роль в экономическом и культурном развитии многих стран и целых народов, в развитии общечеловеческой цивилизации.

И сегодня, в век глобализации, в век динамичного развития процессов интеграции между странами и целыми регионами, реализация идеи возрождения Великого шелкового пути бесспорно служит делу укрепления мира и стабильности, развитию общественного прогресса, экономического роста и повышения благополучия людей.

Создание современного транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия открывает новые перспективы для развития экономического, научно-технического, культурного и духовного сотрудничества между многими странами и народами Евразии. Открывает исключительную возможность альтернативного, более устойчивого доступа стран к трансевропейским и трансазиатским транспортным сетям. Открывает новые возможности в активизации взаимовыгодной внешнеторговой деятельности стран-участниц проекта.

И что особенно важно, осуществление этого грандиозного проекта будет способствовать укреплению взаимопонимания и взаимного доверия между людьми, принадлежащим к разным национальностям и конфессиям, что служит гарантом мира и безопасности в нашем общем доме – на планете Земля.

Узбекистан придает огромное значение участию в реализации проектов по возрождению Великого шелкового пути. Целенаправленно ведутся работы по строительству и реконструкции всех участков транзитных автомобильных дорог, связывающих восточные и северо-западные регионы республики. В рекордно короткие сроки уже в текущем году заканчивается строительство двух высокоскоростных тоннелей на перевалах Камчик и Резак.

Уверен, что предпринимаемые странами-участницами проекта совместные усилия по развитию транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия дадут свои плоды в самое ближайшее время.

Уверен, что настоящая конференция, обсуждаемые на ней вопросы придадут новый импульс в реализации имеющего исключительно важное значение для судеб наших народов транснационального проекта по восстановлению и развитию древнего Великого шелкового пути.

Желаю всем участникам конференции успешной и плодотворной работы».[5]

Интерес и внимание к восстановлению Великого шелкового пути стал еще более возрастать после обретения Узбекистаном независимости. Ибо Узбекистан в прошлом считался и поныне остается сердцем этого древнего караванного пути. И поэтому наше государство является главным инициатором международных мероприятий по восстановлению древнего пути.

В нашей стране под руководством Президента ускоренно ведутся экономические реформы, процесс международной интеграции. А такую актуальную задачу трудно осуществить, не развивая местные и международные пути сообщения. Потому что процесс ускоренной интеграции нашего государства в мировую экономику непосредственно связан с эффективной работой дорожной системы. На сегодняшний день в Узбекистане имеется 138 тысяч километров автомобильных дорог с твердым покрытием, соединяющих друг с другом все населенные пункты, народнохозяйственные объекты нашей республики. В этом Узбекистан занимает ведущее место среди стран СНГ.

Восстановление Великого шелкового пути было начато в 1993 году на Брюссельской встрече созданием ТРАСЕКА – Транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия. Тогда была принята и декларация по данному вопросу. Восстановление Великого шелкового пути стало одной из самых актуальных задач нашего времени. И Узбекистан активно участвует в укреплении этого крупного международного проекта.

В первый день конференции был заслушан отчет стран-участниц об общем развитии сети дорожного транспорта, а также дана оценка существующей инфрастуктуре. Информация показывает, что восстановление Великого шелкового пути одинаково важно для всех государств, и они намерены активно сотрудничать.

Одним словом, все более увеличивается уверенность в том, что возрождение Великого шелкового пути это не только идея, а международная программа, которая в скором времени будет осуществлена. Дороги, по которым тысячу лет тому назад шли караваны, на пороге XXI века заново привлекают внимание человечества. Мировое сообщество вновь ощущает потребность в этих древних дорогах. Потребность, в свою очередь, дает толчок развитию. Возрождение Великого шелкового пути, безусловно, даст возможность поднять на новый уровень развитие экономики государств региона, увеличить благосостояние народов, использовать плоды прогресса. Нет сомнения, что прошедшая в Ташкенте конференция станет достойным вкладом в осуществление этого масштабного дела. [6]

Заключение

На порог е третьего тысячелетия человечество столкнулось с необходимостью искать новые пути сотрудничества, или восстанавливать забытые, занесенные песками времен. Всеобъемлющи е, комплексное изучение и восстановление Великого шёлкового путикак «пути диалога» вполне соответствует такой необходимости.

Великий шёлковый путь на протяжении многих столетий служил сближению различных народов, обмену идеями и знаниями, взаимному обогащению языков и культур. Коне чно, и в те далёкие времена случались политические конфликты, вспыхивали войны, но Шёлковый путь неизменно возрождался. Неистребимая тяга к общению, к разумной выгоде и более высокому благосостоянию постоянно брала верх над политической и рели гиозной конфронтацией. Поэтому при создании модели будущих взаимоотношений народов и сотрудничества необходимо использовать столь убедительный пример. История Великого шёлкового пути — это история широкого культурного взаимодействия и взаимообмена между народами Востока и Запада. Она доказывает, что только тесное сотрудничество и взаимообогащение культур являются основой мира и прогресса для всего человечества.

ЛИТЕРАТУРА:

— Каримов И.А. Узбекистан на пороге XXI века: угрозы без­ опасности, условия и гарантии прогресса. — Т.;

Узбекистон, 1997.

— Каримов И. А. Жамият имиз мафкураси халкли-халк, миллатни -миллат к илишга хизмат этсин. — Т.: Узбекистон, 1998.

— Каримов И. А. Тарихий хотирасиз келажак йук. — Т.: «Шарк» нашриёт —матбаа концерни бош тахририяти, 1998.

— Каримов И. А. Выступление на заключительном заседании 155- й сессии Исполнительного совета ЮНЕСКО // Народное слово — 1998, 7 ноября.

— Аскаров А.А. История Узбекистана (с древнейших времён до V в.н.э.) — Т.; Узбекистон, 1997.

— Бабадясанова Т.И. По древни м городам Узбекистана. — М,: Профиздат, 1988.

— Березиков Е. Легенды и тайны Узбекистана. Т .: Изд. литераты и искусства им. Г. Гуляма, 1991 .

— На среднеазиатских трассах Великого шёлкового пути. Очерки истории и культуры. — Т.: Фан, 1990.

—Наследники Шёлкового пути. Узбекистан — Штутгарт, Лондон: Изд. edition hansjo rg mayer», 1997.

— Радкевич B. A. Великий шёлковый путь, — М.: Агропромиздат, 1990.

— Сагдуллаев А. С. Бактрийская легенда. — Т.:Узбекистон, 1990.

— Сагдуллаев А.С. Огненные стрелы. — Т.: Университет, 1993.

— Сагдуллаев А.С., Костецкий В. А., Норкулов Н.К. История Узбекистана (с древнейших времён до V в.н.э.): Учебник для учащихся 6 класса. — Т.: «Шарк», 1998.

— Хукхэм X. Властитель семи созвездий. — Т.: Адолат, 1995.

— Шефер Э. Золотые персики Самарканда. Книга о чужеземных диковинах в империи Тан. — М.: ГРВЛ, 1981.

— Озерова Н.Г. Великий шелковый путь: формирование и развитие (научно-методическое пособие) – Т.: Изд. ТЭИС, 1999

— Газета “Деловой партнер Узбекистана” за 9 сентября 1999 г.

— Газета “Народное слово” за 21,22,23 сентября 1999 г.

[1] Озерова Н.Г. «Великий шелковый путь: формирование и развитие» (научно-методическое пособие). Т.: издательство ТЭИС. Стр. 2-8

[2] «Деловой партнер Узбекистана», 1999, 9 сентября

[3] Аскаров А.А. История народов Узбекистана. Т.: «Узбекистон», 1997, стр. 48

[4] Аскаров А.А. История народов Узбекистана. Т.: «Узбекистон», 1997, стр. 49

[5] «Народное слово», 1999, 21 сентября

[6] «Народное слово», 1999, 23 сентября

www.ronl.ru

Реферат Великий Шелковый Путь: формировавние и развитие

План:

1. Введение

2. Формирование и развитие Великого шелкового пути (ВШП):

   1. Возникновение ВШП

   2. Исторические направления Великого шелкового пути

   3. ВШП и Кушанское царство

   4. ВШП и Арабский халифат

   5. ВШП и Чингизхан

   6. ВШП и А. Темур

   7. Программа «Шелковый путь»

   8. Великий шелковый путь возрождается

3. Заключение

Введение

"Прокладывая дорогу в новое тысячелетие, мы протягиваем всем руку дружбы и взаимопонимания, символизируя это словами: безопасность, стабильность и устойчивость развития".

И.Каримов.

В истории человеческой цивилизации есть немало примеров длительного взаимовыгодного культурного и экономического сотрудничества между странами и народами с различными политическими, религиозными и этническими традициями. Например, существовал легендарный путь "из варяг в греки", довольно длительное время действовавший между Русью и скандинавскими странами (Швеция, Норвегия, Дания). Известен в истории и соляной торговый путь, который проходил по Африканскому континенту, пролегая в основном через пустыню Сахару.

Но самым значительным, широко известным в мире являлся Великий шелковый путь, протянувшийся от берегов Атлантического океана до берегов Тихого, пересекавший весь Азиатский континент и соединявший страны Средиземноморья с Дальним Востоком в древности и раннем средневековье. Это была не просто дорога или даже система дорог от океана до океана, это был сложнейший культурно—экономический мост между Востоком и Западом, соединявший народы в их стремлении к миру и сотрудничеству.

Формирование и развитие Великого шелкового пути (ВШП)

Возникновение ВШП

Возникновение Великого шёлкового пути относится ко II в. до н. э. А сам термин "Великий шёлковый путь" был введён в историческую науку учёными XIX столетия, после того как в 1877 году немецкий путешественник и историк К.Рихтгофен написал свою работу "Китай", в которой он впервые и определил этот торговый путь по восточным странам названием "шелковый путь".

Следует заметить, что еще задолго до образования Великого шёлкового пути на территории Центральной Азии и Древнего Востока существовали пути, которые служили целям войны и мира. По ним продвигались большие армии и малые отряды, разгорались кровавые битвы, расположенные вдоль них города подвергались нападениям; в мирное же время эти пути служили связующими нитями политической, торговой и культурной жизни. Именно эту их функцию всегда ценили народы.

Один из древнейших путей — "лазуритовый" — сложился еще в 3—2 тысячелетиях до н.э. Он начинался в горах Памира, проходил через Иран до Передней Азии и Египта. Полудрагоценный камень лазурит (ляпис-лазурь), добываемый в районе верхней Амударьи на Памире (в Бадахшане), высоко ценился ювелирами древневосточных государств, таких как Шумер (Двуречье) и Египет. При раскопках гробниц в них были обнаружены изделия из бадахшанского лазурита.

Другой путь — знаменитая "царская дорога" Ахеменидов — связывал в VI—IV вв. до н.э. малоазииские города Эфес и Сарды на берегу Средиземного моря с одной из столиц Ирана и городом Сузы. Ещё один путь вёл из Ирана через Бактрию, Согдиану, Ташкентский оазис и территорию Казахстана до Алтая.

В IV в. до н.э. Александр Македонский разгромил армию последнего ахеменидского царя Дария и весной 329 г. до н. э. появился на границе Средней Азии. Несмотря на сильное сопротивление, Александр Македонский устанавливает здесь своё господство. Им было основано большое число Александрий, самая далёкая из которых находилась на берегах Сырдарьи, где ныне находится г.Ходжент. Огромное историческое значение походов Александра Македонского и Селевкидов заключается главным образом в активном проникновении в Среднюю Азию западной культуры. Если политическое подчинение греческими завоевателями Маргианы, Бактрии, Согда оказалось недолговечным, то процесс эллинизации, то есть слияние греческой и среднеазиатской культур, способствовал интенсивному подъему духовной и материальной культуры.

В течение этого периода сохранялись связи между Средней Азией и культурами Индии и восточного Средиземноморья. Около III в. до н.э. стали устанавливаться контакты и с Китаем.

Известно, что Китайский император By Ди в 138 г. до н.э. отправил своего посла Чжан Цяня на поиски союзников в борьбе против воинственных кочевых племён гуннов, которые опустошали северные окраины Китая. Путешествуя, посол попал в плен к гуннам на целых десять лет. Ему удалось бежать и через высокие перевалы Центрального Тянь-Шаня выйти к Иссык-Кулю. Пройдя вдоль берега реки Нарын, он попадает в Ферганскую долину. Для него явилось неожиданностью то, что в долине располагалось множество городов, объединенных в одно государство. Он попытался договориться с правителем ферганской долины, но тот соглашался только на установление торговых отношений, и Чжан Цянь отправился дальше на юг. Возвращаясь из путешествия, он вновь попал в плен к гуннам, но на этот раз бежал спустя два года. Чжан Цянь представил императору подробный доклад о своём пребывании в Средней Азии, указал удобные пути для торговли, которые впоследствии стали основой Великого шелкового пути. Император дал ему титул "Великий путешественник".

Сведения об обмене между Китаем и Средней Азией содержатся, в основном, в китайских хрониках начиная с 1 в. до н.э. по VII— VIII вв. н.э. Ранние свидетельства повествуют о дарственных подношениях, которые направлялись из стран среднеазиатского региона к императорскому дворцу. Отсюда также посылались дары, если Китай хотел привлечь на свою сторону кого-либо из тамошних владетелей. Из среднеазиатских даров особенно ценились знаменитые кони Давани, быстроногие скакуны, которых китайцы называли "небесными", "крылатыми". А ценились они потому, что в Китае существовала легенда: чтобы утвердить свою божественность и достичь бессмертия император должен был вознестись на небо при помощи упряжки неземных лошадей. Именно Чжан Цянь завёз в Китай "небесных" коней. Этот предприимчивый путешественник вывез из Средней Азии не только лошадей, но и корм для них — семена люцерны. Вскоре посевы люцерны распространились по всему Китаю

Постепенно торговые отношения между Средней Азией и Китаем укрепляются. Каждый год императорский двор направлял по меньшей мере пять миссий на запад в сопровождении нескольких сот стражников. Они везли с собой шелк и металлические изделия, которые обменивали на лошадей, нефрит, коралл и другие товары из Средней Азии.

Китайские изделия предназначались не только для Средней Азии. Значительная потребность в уникальных шелковых" тканях била в Персии и в государствах к западу от неё.

В Европе считали, что шёлк растет на деревьях и что только китайцы знают секрет этой культуры. В период Правления Августа Рим платил за китайский шёлк шерстяными товарами, специями и стеклянными изделиями.

У китайцев же не было ни малейшего намерения опровергать легенды подобного рода, чем они обеспечили себе монополию и экспорт этой дорогостоящей ткани. Парфяне, через территорию которых осуществлялась торговля, точно так же не видели повода для того, чтобы распространять что-либо о технических аспектах изготовления шёлка, однако получали из торговли им значительную прибыль, как и многие последующие династии, через земли которых проходили шёлковые пути.

Первая встреча римлян с этой тканью не увенчалась особой славой. Марк Мициний Красе, член триумвирата, консул и римский наместник в Сирии, мечтал пройти по стопам Александра Македонского и повторить его победы на Востоке. В 53 г. до н.э. он повёл семь легионов через Ефрат в бой против парфян. Однако не весть о победе или смятение по поводу поражения произвели фурор в Риме, а совершенно случайное событие, а именно — открытие шёлка. Оно было связано с поражением легионов.

Парфяне во время сражения для видимости обратились в бегство для того, чтобы затем молниеносно развернуться в седле и осыпать преследующих легионеров дождём из стрел — это был знаменитый парфянский выстрел. Кроме того они неожиданно развернули огромные, светящиеся и переливающиеся на солнце знамена, напугав солдат настолько, что они сдались. Это стало одним из самых тяжелых поражений Рима. А вышитые золотом знамена стали первыми шелками, которые когда-либо видели римляне.

Увиденная однажды, эта ткань в последующие столетия повергла Рим в настоящую "шелковую лихорадку": Эту прохладную ткань, "легкую как облако" и "прозрачную как лёд", римляне назвали — "китайская вуаль".

Караваны, выходившие из Китая, направлялись к северным Тянь—Шаньским горам, пересекали территорию Средней Азии, а затем через Хорасан (западнее Амударьи) попадали в Месопотамию и к Средиземноморью.

Протяжённость Великого шёлкового пути составляла 12 тыс. километров, поэтому мало кто из торговцев проходил всю шёлковую дорогу полностью. В основном они старались путешествовать посменно и обменивать товары где-то на пол­пути.

На протяжении Великого шёлкового пути в городах и селениях, через которые проходили караваны, находились караван—сараи (постоялые дворы). В них имелись худжры ("комнаты отдыха") для купцов и обслуживающего караван персонала, помещения для верблюдов, лошадей, мулов и ослов, необходимый фураж и провиант.

Караван-сараи являлись местом, где можно было продать и купить оптом интересный для купца товар, а главное.—узнать последние коммерческие новости и, прежде всего, цены на товары.

Хорезм, Согдиана и Фергана стали преуспевающими торговымицентрами. Шелковая дорога стимулировала потребность в среднеазиатских товарах, таких как лошади и кормовые культуры, а также виноград и хлопок. В городах ремесленники освоили новые виды ремесла: производство металлических изделий, перенятого у Востока, и изделий из стекла — у Запада.1

Исторические направления ВШП

Являясь условным назва­нием, ВШП представлял со­бой сеть дорог, по которым в древности и средневековье осуществлялись торгово-экономические связи стран Вос­тока и Запада, находившихся между тогдашними мировы­ми цивилизациями - Римской (Византийской) и Ханьской (Китайской) империями.

Охватив практически весь Евразийский континент, включая нынешнюю территорию России. Закавказья и Центральной Азии, широко разветвленная сеть ВШП разносила по свету мировые религии, письменности к культуры. Этот путь, действо­вавший полторы тысячи лет, сыграл огромную роль всближении двух континентов, во взаимном культурном обо­гащении многих европейских и азиатских народов.

На грани древней и но­вой эры торговые караваны чз Китая начинали свой путь от Чаньяни и шли к Дукьхуа -городу на границе у Великой стены. Отсюда маршрут рас­ходился на два пути: север­ный и южный.

«Северная дорога» про­ходила вдоль южных склонов Тянь-Шаня и реки Тарим че­рез Турфан и вела в Кашгар, Алай, а оттуда - в Ферганс­кую долину (Давань), средне­азиатское Междуречье (Са­марканд, Мера), затем пово­рачивала к низовьям Волги и Северному Причерноморью (по китайским источникам -Лисянь). Она оканчивалась в местных греческих колониях. Эта дорога, однако, не была устоявшимся торговым мар­шрутом.

Таким маршрутом стала «Южная дорога», которая начала функционировать в 115 г. до н.э. благодаря открытию государственного почтового тракта по южной и северной окраинам пус­тыни Такла-Макан. Как повествуют «Описания Западного края» ханьских динас­тийных хроник, «Южная до­рога» вела в Дацинь (восточные провинции Римской империи) через Памир, Хотан, Яркенд, Балх, Мерв, Гекатомпил и Экбатану (ны­нешний Хамадан). Затем она делилась на две ветви.

Одна из ветвей, в то время главная магистраль, вела в Селевкию-Ктесифон на Тигре и далее по древ­ней ахеменидской дороге (царской дороге Дария) в Междуречье (Месопотамию) и Сирию. Ее термина­лом была тогдашняя столи­ца Сирии - Антиохия.

Другая ветвь отходила в Армению, ее тогдашнюю сто­лицу Арташат. Она пролегала через Гандзак-Шахастан (Газака), тогдашний центр Атропатены Мидийской (Малая Мидия, нынешний Иранский Азербайджан). Далее дорога проходила по восточному по­бережью озера Урмия и пе­ресекала реку Араке у Джуги (Джульфа). Затем через Нахичеван по левобережью реки Араке она выходила в Араратскую равнину.

Протяженность этой пер­вой мировой трансконтинен­тальной торговой трассы превышала 7000 км. Основное направление ВШП никог­да не менялось, но локаль­ные изменения на равнинах происходили довольно часто. Практически неизменными были горные дороги, пролегавшие по ущельям, перева­лам и высокогорным тропам.

С древних времен Тянь-Шань и территорию совре­менного Кыргызстана пере­секали три ветви ВШП:

Памиро-Алтайский путь. От Средиземного моря, пе­ресекая Иран, караваны при­ходили в большой город Мерв, Здесь путь раздваи­вался. Одни караваны шли в г. Термез, переправлялись через Амударью, затем по берегу ее правого притока Кызыл-Су поднимались на Алтайское нагорье. Здесь путь их лежал к удобному проходу Иркештам и по тече­нию реки Кук-Су направля­лись В пределы Восточного Туркестана.

Ферганский путь. Дру­гие караваны из Мерва на­правлялись через Бухару и Самарканд к Ходженту и приходили в Ферганскую доли­ну. Далее на Восток путь вел по предгорьям с обширными богатыми пастбищами. Кара­ваны заходили в города Ош и Узгенд. Затем вверх по реке Яссы предстоял труд­ный путь в Центральный Тянь-Шань к г. Атбаши. От­сюда одни двигались на юг в пределы Восточного Тур­кестана, а другие - на озеро Иссык-Куль к г. Барсхан.

Чуйский путь. В раннем средневековье он был са­мым оживленным. Караваны из Самарканда шли в Таш­кент. Затем вдоль предгорий Кыргызского хребта они приходили в Чуйскую доли­ну. Здесь с запада на восток тянулась цепочка городов, через которые проходили караваны. Самыми крупны­ми из них были Невакет и Суяб. Из Суяба через ущелье Боом торговцы по­падали на озеро Иссык-Куль. Вдоль его южного побережья, минуя города Яр, Ход и Тон, караваны прохо­дили в г. Барсхан (р-он Кайсары). Из Барсхана было два пути. Один вел на север через перевал Сан-Таш в степи Монголии и к кыргызам в Южную Сибирь. Дру­гой через перевал Джуук в Центральный Тянь-Шань и через перевал Бедель в Восточный Туркестан. Из Восточного Туркестана все пути вели в Китай.

В середине II в. н.э. Клав­дий Птоломей дал описание античного варианта ВШП. По нему дорога вела через Месопотамию (Междуречье), Ассирию (Адиабена) и Ми­дию в Экбатану, оттуда по­ворачивала к Кастийским воротам (горный перевал восточнее Рея), затем про­ходила через Парфию в Ге­катомпил, Арию (Герат), Бактру (Балх) и Маргианскую Антиохию (Мерв). Путь, описанный Птоломеем, де­лился на три отрезка: от переправы через реку Евфрат до Балха, от Балха до Ка­менной башни и от нее до Серы (Чаньянь). Установле­ние контактов и связей меж­ду странами, находившими­ся на всем пространстве от Рима до Китая, привело к активизации тогдашней ми­ровой торговли.

В III - первой половине IV в.в. положение стран Пере­дней Азии на путях мировой торговли подверглось существенным изменениям. С возникновением Византийс­кой империи эти маршруты стали ориентироваться на Константинополь, превра­щавшийся в крупнейший торговый и культурный центр на стыке Европы и Азии. Тогда, наряду с сирийским участком «Южной дороги», сформировалась новая кон­тинентальная магистраль, направившаяся через Экба­тану и Арташат в Константи­нополь.

В скором времени необ­ходимость дальнейшего со­кращения, выпрямления пути в Константинополь привела к тому, что стали использо­ваться дороги, проходящие через Рей (близ Тегерана), и дороги из Междуречья (Низибин) в Малую Азию (через Самосату). Дорога от Рея пошла по местам, где впос­ледствии возникли Казвин, Зенджан, Миане и Тебриз.

В IV-VI вв. между Византией и Ираном заключались соглашения, по которым об­мен товарами и, главным образом, китайским шелком, между персидскими и ви­зантийскими купцами произ­водился в специально отведенных местах - Низибине (река Тигр), Калинникуме (река Евфрат) и Арташате (река Араке), впоследствии его функции перешли к Дви­ну.

Оживление мировой тор­говли. наметившееся в V -начале VII вв., привело к от­крытию новых путей. Китайские источники того времени описывают три дороги: «Се­верную», «Среднюю» и «Южную». Последняя вела в Северо-западную Индию. «Се­верная дорога», минуя ставку тюркского кагана (близ озера Иссык-Куль), огибала Кас­пийское море и выходила к Причерноморью. Что касает­ся «Средней дороги», то она выходила через Цунлин (Памир), проходила через стра­ны Цао, Хе, Большую и Ма­лую Ань, Самарканд, Бухару, Мерв, доходила до Босы (Иран) и достигала Западно­го моря.

«Средняя дорога», отхо­дившая от Двина в Констан­тинополь, вела через Карин (Феодосиополь, Эрзерум), Колонию (Койли, Гисар), от нее в Никию (Езник), Амасию, Гангру и Ангрию (Анкюра, Анкара). Дорога в южном направлении проходила че­рез Хлат, Хлимар, Урфу Одесса) и Дамаск в Иеруса­лим, а оттуда в Александрию. Другая дорога вела в Басру через Нахичеван, Гандзак-Шахастан, Тизбон (Ктеси-фон), Аколию (Куфа). От Гандзака-Шахастана дорога от­ходила на Ниневию (Мосул), Мцбин (Низибин) и Урфу Одесса). На северо-восток дорога проходила через го­рода Восточного Закавказья с выходом к Каспийскому морю. Северо-западное от­ветвление от Двина вело к Фазису (Поти) и Диоскурии (Сухуми).2

ВШП и Кушанскео царство

В 1 в. н. э. на территории Средней Азии образуется Кушанское государство, первым правителем которого был Кудзула Кадфиз. Столицей государства, вероятно, был город на месте Дальверзинтепа,в долине Сурхандарьи. Во время правления Кудзулы Кадфиза в состав Кушанского государства наряду с южными районами Узбекистана и Таджикистана вошли Афганистан и Кашмир. В период правления Канишки (78—123 гг. н.э.) Кушанская держава расширяет экспансию на Восток: укрепляет свои владения в Индии, столица государства была переведена из Бактрии в Пешавар (на севере Индии)3, а Кушанское государство превратилось в огромную империю, занимавшую территорию от Индии и Хотана до юга Узбекистана и Афганистана. Строятся новые города, развиваются ремесла и устанавливаются торговые связи с Индией, Китаем и Римской империей. В торговле особенно высоко ценились лошади из Ферганы.

Именно в Кушанский период широкий размах принимает международная торговля, способствовавшая укреплению Великого шелкового пути. Направление торговых связей определялось следующим образом: на востоке — с Китаем, куда из Средней Азии везли шерстяные ткани, ковры, украшения, лазурит и породистых лошадей: а из Китая доставлялись шелковые ткани, железо, никель, меха, чай, бумага, порох; на юге — с Индией, откуда вывозили пряности и благовония. Путь в Индию был назван "висячим перевалом" из-за узких, повисших на большой высоте, карнизов в горах; на западе — через Иран с Сирией и Римом, где китайский шёлк ценился на вес золота; на севере — через Хорезм с Восточной Европой.4

Главная дорога проходила через Дуньхуан, Хами, Турфан, Кашгар, Узген, Ош, Куву, Андижан, Коканд, Самарканд, Бухару и Мерв (см.карту). В Мерве (современный город Мары в Туркменистане) великий шелковый путь разветвлялся.

Одна ветвь вела через Хорезм на Волгу, в Восточную Европу. Таким образом товары из Китая, Индии, Средней Азии достигали Руси: Киева, Новгорода, а позже и Москвы. В Москве на рынке был особый, как его называли, "индийский" ряд, где торговали в основном восточные, индийские купцы.

Другая ветвь шла через Балх и земли современного Афганистана в Индию. Третья направлялась к Багдаду и далее к Средиземному морю. Здесь товары перегружались на корабли и попадали в Египет, Византию, Италию.

Примечательно, что кроме основных дорог Великого шёлкового пути существовали и примыкавшие к ним караванные тропы. Известно, что существовал "золотой" путь. По мнению А.Сагдуллаева, В.Костецкого, Н.Норкулова он был назван так из-за сказочных богатств Кураминских и Алтайских гор, а также реки Зарафшан и шёл в направлении к Папу и Заркенту, к поселениям рудокопов и стоянкам кочевников. А по мнению А.Аскарова — это был путь в Сибирь, проходивший через Давань (Фергану) по побережью озера Иссык-Куль, по которому возили золото. Но вполне вероятно, что функционировали оба эти пути.

Существовал и так называемый "серебряный" путь, по которому шли караваны с центрально-азиатским серебром в те государства, где его не хватало: через Хазарский каганат, Булгарское государство — в Киевскую Русь и страныЕвропы. Серебро, добываемое в рудниках Шаша и на горе Кухи—сим ("Серебряная гора"), шло на чеканку монет. Судя по находкам серебряных монет – дирхемов — на территории России, Германии и стран Балтики, они вывозились и как деньги, и как товар. Торговля в основном была меновая, деньги служили лишь единицей счета. Купцы оценивали свой товар в определенную сумму и меняли его на другой товар такой же стоимости.

С караванами на Запад и Восток по Великому шелковому пути шли купцы, дипломаты, искатели лёгкой наживы и приключений, простые труженики — ремесленники и земледельцы, а также паломники— пилигримы. Особенно много бродило по караванным путям буддийских монахов и :служителей культа Будды. Их движение не было бесцельным, по сути они осуществляли распространение религии. Постепенно буддизм из Индии проникает и в страны, расположенные вдоль Великого шёлкового пути. Временем активного проникновения буддизма в Среднюю Азию датируется известное буддийское святилище Айртам (Северная Бактрия, II в. н.э.).

Особенно сильный центр буддизма был обнаружен археологами при раскопках в Термезе, в местечке Дальверзин-тепа. Здесь находится целый комплекс храмов, посвященных Будде. Судя по раскопкам, это был мощный и весьма долговременный центр буддизма на юге Средней Азии, откуда началось широкое распространение этой религии по всей территории Средней Азии, ставшей в период Кушанской империи государственной религией.

Затем по караванному пути буддизм постепенно распространился в Китай, далее двинулся в Японию, Юга—Восточную Азию и страны Индокитая. Сейчас мы знаем, как глубоко внедрился буддизм во всех этих странах. Особенно прочно он укоренился в Китае и Японии. То есть самая активная и самая непосредственная роль в распространении буддизма принадлежит именно Великому шелковому пути.

Буддизм был не единственным учением, попавшим в Среднюю Азию и Китай о Запада. Наряду с зороастризмом здесь имели место несторианское христианство и манихейство.

Несторианцы бежали в Среднюю Азию и Китай от преследований, которые начались, когда их толкования христианских сюжетов были объявлены православной церковью в Сирии ересью, в частности, они считали, что Иисус был рожден человеком, а затем уж стал мессией (Христом).

Китайцы называли христианство "учением света" и отличали его от зороастризма, который они обозначали как "учение огня". В Китае зороастризм не получил широкого распространения и оставался большей частью религией чужеземцев.

Манихейство, "учение о двух принципах", имело в противоположность этому большой успех. Оно сочетает в себе элементы зороастрийских и христианских религиозных представлений. Характерным также является строгий дуализм, утверждаемый двумя непримиримыми принципами Добра и Зла. Запрещенное в Персии в III в., манихейство прочно обосновалось в Согдиане, а начиная с VIII в. нашло многочисленных сторонников в Средней Азии среди уйгуров. Период его расцвета длился вплоть до Х в. Отношение китайцев к манихейцам большей частью зависело от их отношений с уйгурами, а они, в свою очередь, были жизненно важными для функционирования торговли на Великом шёлковом пути.

В период после Х в. манихейство в западной части Центральной Азии было окончательно вытеснено исламом, а в восточной части — буддизмом.

Но этот путь, соединявший многие страны, способствовал только миграции религий, параллельно с этим шёл столь же активный культурный взаимообмен, в том числе письменности и музыки.

Средняя Азия всегда отличалась своеобразием музыкаль­ного искусства. А её выгодное географическое положение в период функционирования Великого шёлкового пути способствовало оживлению и в сфере её музыкальной жизни. Средняя Азия выступала не только посредником, но и активным участником процесса музыкального взаимообогащения народов. Политическая обстановка, сложившаяся в регионе, в результате которой Средняя Азия, Восточный Туркестан и Северная Индия вошли в государственное объединение Кушанской империи (I— IV вв.), государства эфталитов (V— сер. VI вв.), Тюркского каганата (сер. VI— VII вв.), способствовала установлению наиболее тесных контактов с восточными странами. В этот период усиливается их этническая и культурная общность, укрепляются связи с Китаем.

В монографии Э.Шефера "Золотые персики Самарканда" приведены данные о разнообразных дарах императорскому дворцу, а также о широкой торговле. Это знаменитые среднеазиатские кони и собаки — очевидно охотничьи, пользовавшиеся широким спросом в придворной среде. С охотничьими забавами связан был привоз в Китай ловчих соколов, а также гепардов. Из Хорезма поступали меха пушных зверей — соболей, белок, лисиц, куниц, бобров, зайцев, ' привозились также выделанные шкуры козлов, а из тюркских стран — войлочные изделия и доспехи из лошадиной кожи. В Китае ценили иноземное вино, и хотя к VIII в. изготовление его уже было здесь освоено, из Чача (Ташкентский оазис) в эту пору привозилось вино, приготовленное "по иранскому способу". Из Тохаристана доставляли лекарство "читрагандха" — средство от ран и кровотечений, представлявшее смесь целебных смол и трав. В качестве лекарственных препаратов упоминается "терновый мед" — всем известная верблюжья колючка, сладкий сок которой обладает целебными свойствами.

Значение Великого шелкового пути не исчерпывалось торговым обменом и оседанием вдоль его магистралей тех или иных изделий в качестве посольских даров или предметов рынка. Шелковый путь в огромной мере способствовал ретрансляции технологических достижений. Так, шелководство и шелкоткачество, которые долгое время были монополией Китая, в V—VI вв, продвинулись в Среднюю Азию, Иран и Византию. И, наоборот, техника изготовления стекла, поступавшего из стран Средиземноморья, проникла в Иран и Среднюю Азию, а в V в. её освоили в Китае.

Существует версия приобретения западным миром знаний об изготовлении шёлка. Это произошло посредством того, что на современном языке можно было бы назвать промышленным шпионажем. Китайская принцесса в 420 или 440 гг. должна была выйти замуж за правителя Хотана и не хотела отказываться от шёлка вдали от своей родины. Поэтому спрятав личинки . шелкопряда в своей прическе, она пронесла их контрабандой в Хотан. Так началось изготовление шёлка за пределами Китая, хотя поначалу и в малом объёме. Из Средней Азии в Византию личинки шелкопряда, а вместе с ними основы изготовления шёлка, попали, спрятанные в дорожном посохе несторианского монаха. Таким образом была разрушена монополия Китая на производство шёлка.

ВШП и Арабский халифат

В VII в. н.э. на Аравийском полуострове образовалось новое государство — Арабский халифат, начавшее вести завоевания, благодаря которым уже в VIII в. н.э. оно занимало территорию от берегов Атлантики до Средней Азии. Буддийские храмы в Средней Азии были превращены в мечети. Арабский язык стал государственным и литературным языком. Обязанность каждого мусульманина совершить в течение жизни хадж (паломничество) в священный город Мекку помогала развивать пешеходные и торговые дороги. Базируясь сначала в Дамаске, а затем в Багдаде новая империя добилась высоко развитой торговли между Индией и Китаем, с одной стороны, и славянскими странами, Византией и Европой, с другой. Политические волнения не нарушали торговой активности и культурных контактов в пределах мусульманского мира. Мусульманские торговцы активно действовали на караванных путях и утвердились в торговых центрах далеко за пределами их собственной империи, Мусульманские коммерческие общины можно было найти от Испании до Китая, а торговля между Китаем и Монголией перешла целиком в их руки.

Власть Арабского халифата в Средней Азии пала в конце девятого столетия. Период IX—XII вв. в Средней Азии в политическом плане был периодом существования нескольких централизованных государств — Саманидов, Караханидов, Газневидов, Сельджукидов и Хорезмшахов. А что касается уровня культурного развития, то период IX—XII вв. получил в исторической литературе определение "восточного ренессанса".

Относительное спокойствие в этот период способствовало экономическому и культурному развитию региона. К восточно-западной торговле была добавлена интенсивная торговля с районами Волги через Хорезм.

Самарканд стал значительным городом Средней Азии. Рынки были переполнены товарами со всех концов света: Персии, Индии, Китая. Огромным спросом пользовались шелковые и хлопчатобумажные ткани Зарафшанской долины. А медеплавильщики славились своими лампами и котлами. Из Самарканда также вывозили стремена, удила, ремни, платки, орехи. Особенно большое значение имело производство бумаги, секрет изготовления которой был ранее известен только в Китае. По мнению английского историка Хильды Хукхэм, секрет изготовления бумаги был раскрыт самими китайскими мастерами — бумагоделами, которые были захвачены в плен в битве при Таласе (751 г.) и затем привезены в Самарканд. Самаркандские мастера— бумагоделы освоили искусство выделки писчей бумаги и в дальнейшем передавали своё умение от поколения к поколению. Подобная передача секретов производства бумаги была одной из причин её высоко сортности на протяжении многих веков. К концу Х в. самаркандская бумага заменила папирус и пергамент в восточных странах, и даже когда её производство распростра­нилось на запад, самаркандская бумага не имела себе равных.

Бухара славилась изделиями золотых дел мастеров. Значительное место в её экспорте занимали также ковры, хлопчатобумажные и шерстяные ткани, дублёные кожи, конские сёдла масла, конопля, сера, грецкие орехи и, конечно, знаменитые бухарские арбузы и дыни.

Область Шаша, или Чача, славилась в эту пору выделкой кож и кожаных изделий, что обуславливалось прежде всего соседством с кочевой степью. Из Шаша вывозились; высокие сёдла из лошадиной кожи, колчаны для стрел, палатки; кроме того: плащи, молитвенные коврики, луки, иголки и ножницы.

Торговая активность X—XII вв. была особенно благоприятна для Хорезма: Этот оазис в нижнем течении Амударьи, южнее Аральского моря, выступал посредником в степной торговле между Волгой и кочевниками. От главного города Хорезма Ургенча караваны могли следовать до Отрара и затем в Китай, или же главная дорога могла соединяться в Бухаре и вести к югу. Отсюда дорога шла на восток, в Китай или же южнее через Гиндукуш в Индию. Известно, что Хорезм "специализировался" на кондитерских изделиях из миндаля и великолепных дынях, которые экспортировались упакованными в свинцовые формы со снегом или льдом.

Кроме того особенно ценились Хорезмские луки, натянуть которые могли только сильные люди; а также: лодки, рыбий клей, рыбьи зубы: не говоря уже о большом количестве рыбы, которая вылавливалась в низовьях Амударьи и вывозилась в солёном виде.

Купцы, конечно, не могли вести караванную торговлю в индивидуальном порядке, так как расходы на отправку даже самого небольшого каравана были значительны. Как и в предшествующие времена, купцы были объединены в определенные торговые компании, ставившие целью ведение торговых операций караванным путём.

В торговых операциях в Х в. часто использовались чеки ("чек" — персидское слово, обозначавшее в данном случае — "документ"). Можно было не возить с собой большие суммы денег, а дать их в каком-либо городе одному из достойных коммерческого доверия саррафов (менял), взять у него соответствующий документ — чек и, по предъявлении его в другом городе, получить полностью сданную сумму.

ВШП и Чингизхан

Следует сказать, что в периоды политических конфликтов трассы Великого шелкового пути имели еще одну функцию, весьма неблагоприятную.

Именно Великий шелковый путь использовал в своих целях в XIII в. Чингизхан, покоряя народ за народом. Но завоевание — это один из способов, хотя и неблагоприятный, установления контактов между народами. Покоряя страны, подчиняя себе народы, завоеватели не могли покорить жизнь. Жизнь всё равно продолжалась. Продолжал существовать и Великий шелковый путь, хотя его торговые функции были ограничены, и он несколько изменил своё направление.

Когда Чингизхан покорил Среднюю Азию, Хорезм разделился на две части; северную со столицей в Ургенче, . которая была включена в улус Джучи (владение старшего сына Чингизхана) и впоследствии ставшая частью Золотой Орды (территория от Сибири до Восточной Европы, правителем которой был внук Чингиз—хана — Берке): и южную — со столицей в Кяте, ставшей частью чагатайского улуса (владение второго сына Чингиз—хана — Чагатая, территория Средней Азии).

Монгольское господство стимулировало караванную торговлю между Китаем и странами Средиземноморья. Но выгода от этой торговли доставалась не Средней Азии, из-за её внутренних неурядиц, а Золотой Орде. Многие из караванов обходили стороной Мавераннахр. проходя прямо к Волге севернее Каспия, а оттуда шли к Чёрному морю. Хорезм был южным отрезком на этом северном пути, он продолжал играть роль связующего звена в региональном и межконтинентальном торговом обмене. Крупным торговым центром был Ургенч, базары которого были переполнены.

ВШП и А. Темур

Особо покровительствовал международной торговле Амир Темур, ставший правителем Мавераннахра в 1370 году. Он выступал за сохранение Великого шёлкового пути и восстановление его трасс через территорию Мавераннахра.

С присоединением Хорезма торговля, которая потоком шла через базары Ургенча, теперь вновь была направлена через Самарканд — столицу империи Амира Темура.

В конце 70-х годов Темур направляет свой взор на Хорасан. Через него шёл магистральный путь из Мавераннахра и Китая, с которым в Балхе соединялась дорога из Индии. Вдоль этих дорог были богатые рынки, особенно в Герате, где можно было найти товары Средиземноморья и Хорасана: шёлк и хлопчатобумажные ткани, парчу и платки, войлок и ковры; великолепную бирюзу из Нищапура, ароматические вещества: гранаты, виноград, фисташки и миндаль; а также сталь, изготавливаемую в Герате, хорасанское золото и серебро. рубины и ляпис-лазурь из Мавераннахра. На этих рынках можно было купить лошадей, мулов, овец и верблюдов.

В 80-е годы XIV века Хорасан и Герат вошли в состав империи Амира Темура. А с 1389 по 1395 гг. Темур совершил три 'похода против хана Золотой Орды Тохтамыша, & результате которых была разрушена столица Золотой орды — Сарай Берке (город в низовье Волги), а караванные пути, проходившие через её территорию, перестали функционировать. После падения Сарая Берке северная межконтинентальная дорога была практически заброшена. Вместо дороги через Сарай, Ургенч и Отрар. караваны вновь взяли путь через Герат, Балх и Самарканд.

Все последующие походы Амира Темура в Иран, на Кавказ, в Индию и Турцию были направлены на восстановление торговых магистралей Великого шёлкового пути, которые действовали в до монгольское время (т.е. до Чингиз—хана).

В годы правления Амира Темура происходит укрепление торговых отношений с Китаем. Караванная торговля между Средней Азией и Китаем получила новый стимул. По данным, содержащимся в китайском источник: "Мин шилу" ("Записки о событиях в годы правления минских императоров"), в период между 1368—1398 гг. посольства от Амира Темура прибыли в Китай девять раз. В качестве даров в Китай были отправлены лошади, верблюды, бархат, мечи и доспехи. Со своей стороны китайский император отправил подарки из драгоценных камней. Также известно, что в 1394 г. Амир Темур отправляет императору Китая письмо с добрыми пожеланиями в сопровождении "подарка" в качестве 200 лошадей.

В 1404—1405 гг., когда Темур предпринял поход на Китай, обстановка несколько обострилась. Однако уже при его преемниках Шахрухе и Улугбеке наметилось восстановление и активное развитие дипломатических отношений. Правители в своих посланиях Друг Другу подчеркивали необходимость укрепления дружеских отношений, развития взаимовыгодной торговли и обеспечения безопасности торговых путей. За период 1403—1449 гг. в Китай прибыли 33 посольства из Самарканда и 14 из Герата.

Прибывавшие в Китай послы различных государств освобождались от уплаты пошлин, кроме того, им бесплатно предоставлялся ночлег, оказывались необходимые услуги и устраивались различные увеселения в течение всего времени их пребывания в Китае.

Даже тогда, когда в результате открытия морских путей основная часть товаров из Китая и Индии стала поставляться по морю, участие среднеазиатских купцов в торговле между Дальним Востоком и странами Передней Азии продолжалось, хотя в значительно меньших объемах. В Среднюю Азию и в период позднего феодализма продолжали поступать китайская шелковая одежда, шелковая ткань и фарфоровые изделия.

По данным Р.Г.Мукминовой, одним из предметов экспорта из Средней Азии по Великому шёлковому пути в этот период являлась ткань занданачи — продукция мастерской, располагавшейся в селении Зандана недалеко от Бухары. Получившая название по месту выработки, она поставлялась Через Бухару в ряд стран, в том числе на Кавказ и в Россию.

С XVI в. торгово-дипломатические связи Средней Азии и Китая начали заметно ослабевать. Причинами тому явилось открытие морских путей, усиление межфеодальных войн, обострение политических отношений между государствами Шейбанидов в Средней Азии и Сефевидов в Иране, междоусобицы в Семиречье. Изоляция среднеазиатских городов от торговых центров других стран имела последствием значительный упадок караванной т орговли.

В XIX в. когда внимание Европы было обращено на Туркестан, Великий шёлковый путь уже давно стал легендой. Его "повторное открытие" было случайным результатом политических обстоятельств. В этот раз с тайной миссией по заданию королевы Англии . через заснеженные перевалы Каракорума в Среднюю Азию был отправлен индиец Мухаммад—и Хамид. Он должен был разведать оазисы в Такла—Макане. Это был период столкновения интересов колониальных держав — России и Англии, которые соперничали в укреплении своих владений и расширении сферы влияния в Азии, И первой задачей была разведка местности и составление карт. У англичан появилась интересная идея: использовать индийцев, которые под видом купцов могли без особого труда пересекать границы по пути в Туркестан. Так Мухаммад—и Хамид получил своё задание и отправился в Яркенд. Он не смог довести своё задание до конца, так как заболел и скончался, Однако ему удалось сделать кое-какие записи, в которых содержались сведения о маршруте через Такла Макан, считавшемся легендой, и о заброшенных, засыпанных песчаными дюнами, городах в пустыне, недалеко от Хотана.

Должно было пройти ещё три десятилетия, прежде чем этим сведениям было уделено более серьезное внимание. С 1900 г. начинаются археологические исследования на Шёлковом пути (на "Южном шёлковом пути", в Хотане). В них участвовали английские, немецкие, французские, русские и японские ученые. Были найдены многочисленные шедевры искусства, рукописи на не менее чем семнадцати языках и двадцати четырёх шрифтах, хранящиеся в настоящее время в самых известных музеях мира. Начало первой мировой войны внезапно оборвало эти исследования.

Конец XX века характеризуется уникальными по геополитической значимости и масштабам изменениями в мире, Весь мир становится целостной и взаимозависимой системой.

XXI век, очевидно, будет веком глобализации в международных отношениях. В этих условиях процесс интеграции государств Центральной Азии, расширения участия в международных программах необходимо рассматривать не только как историческую неизбежность, но и как мощный фактор устойчивости, стабильности как отдельных регионов, так и всей планеты.

Одним из непременных условий развития общества является активный обмен информацией между народами и цивилизациями. Достижения культуры распространялись 'благодаря контактам между народами — через торговлю, завоевание, переселение. На благодатную почву пересаживались целые культурные пласты, и здесь начинался новый цикл развития в условиях новой исторической действительности: изменение, приспособление, приобретение местных черт, дополнение новым содержанием, развитие новых форм.

Особую роль в этом процессе играли караванные дороги, в частности Великий : шёлковый путь, который связывал в древности и раннем средневековье Китай, Индию, Среднюю Азию, Средний и Ближний Восток, Средиземноморье.

В свете этой концепции возрождение традиций Великого шелкового пути имеет важное значение не только для Центральной Азии, но и для всего мира.

Программа «Шелковый путь»

Учитывая уникальную в истории цивилизации роль Великого шёлкового пути, международная организация ЮНЕСКО приняла в 1987 году программу "Шелковый путь".

Основная идея программы — показать, как наряду с войнами на протяжении многих столетий протекали процессы общения между странами и народами, а главными факторами этого процесса служили торговые отношения и культурный взаимообмен, осуществлявшиеся по трассам Великого шелкового пути. За её исполнение взялись международные группы, составленные из самых разных специалистов. Важнейшее место в реализации программы отводится республикам Центральной Азии, в памятниках культуры которых сплелись воедино как местные, так и иноземные традиции.

В узловых точках Великого шелкового пути проведено полтора десятка научных семинаров. Откликом учёных Узбекистана на программу ЮНЕСКО стал сборник "На Среднеазиатских трассах Великого шёлкового пути. Очерки истории и культуры", вышедший в свет в 1990 году.

Итоговая конференция программы "Великий шелковый путь" прошла в Париже в 1997 году. Там же состоялась уникальная выставка, которая показала культурные достижения азиатских народов разных столетий.

А двумя годами ранее, в" 1995 году, в Штутгартском Linden—Museum, затем в Берлине и Роттердаме была организована выставка "Наследники Шёлкового пути -Узбекистан", способствовавшая более близкому знакомству с историей и традициями Узбекистана.

В ноябре 1998 года в Ташкенте состоялось заключительное заседание'155—и сессии исполнительного совета ЮНЕСКО. На нём выступил Президент нашей республики И. А. Каримов, который выразил искреннюю признательность руководству ЮНЕСКО за содействие и поддержку в восстановлении исторической памяти и, в частности, отметил, что "результатом программы ЮНЕСКО "Шелковый путь — путь диалога" явилось создание в Самарканде Международного института центрально—азиатских исследований, который призван внести свой вклад в изучение истории цивилизации Центральной Азии..." (Народное слово — 7 ноября 1998 г.).

Великий шелковый путь несомненно имел важное экономическое и политическое значение в жизни народов Азии и Европы. Он служил своеобразным мостом между Востоком и Западом, благодаря которому происходило взаимодействие и сотрудничество народов как на торговом, так и на культурном поприще. Он свидетельствует ещё и о том, что самым прекрасным способом контактов и общения народов является путь торговли, культуры и науки. И именно поэтому в наше время, на пороге XXI века актуальным стал процесс восстановления традиций Великого шелкового пути. Следует особо подчеркнуть, что наша республика предпринимает практические шаги в осуществлении этого процесса. Узбекистан принимает участие в реализации программы ООН "Расширение торговли посредством развития сотрудничества в транзитных перевозках", в рамках которой вырабатываются совместные шаги стран Центральной Азии в области создания транзитных транспортных коридоров, которые обеспечат им выход к морским портам и будут способствовать возрождению Великого шёлкового пути.

В мае 1993 г. в Брюсселе Европейской комиссией была организована встреча представителей государств Центральной Азии и Кавказа, а также Европейского Союза. Целью встречи было рассмотрение возможности интеграции в мировую • экономику новых независимых государств — стран Центральной Азии и Кавказа. Этот вопрос прежде всего был связан с развитием транспортной и коммуникационной систем. На Брюссельской встрече был рассмотрен вопрос создания ТРАСЕКА - транспортного коридора Европа — Кавказ — Азия. Эта встреча была первым практическим шагом в возрождении Великого шёлкового пути. На ней был заключен межправительственный договор республик Центральной Азии, других стран Организации экономического сотрудничества (ЭКО), согласно которому осуществляется строительство железнодорожной линии Теджен—Серахс—Мешхед, являющейся составной частью Трансазиатской магистрали, соединяющей Пекин со Стамбулом. Важным шагом на пути его реализации стала стыковка в 1996 г. в местечке Серахс железнодорожных магистралей Центральной Азии и Играна. Завершение строительства планируется к 2000 году. Открытие этого транспортного коридора будет способствовать дополнительному увеличению внешнеторговых отношений Узбекистана как на Восток - в страны Азиатско-Тихоокеанского региона, так и на Запад ~ в Турцию и дальше — в Европу.

8 сентября 1998 г. Президент нашей Республики Ислам Каримов принял участие в международной конференции, 'посвященной возрождению Великого шёлкового пути, которая состоялась в столице Азербайджана. В конференции приняли участие представители 32 стран мира, а также представители ООН, Европейского банка реконструкции и развития, Всемирного банка. На Бакинской конференции её участники одобрили предложение о создании Комиссии по осуществлению проекта ТРАСЕКА, учреждении постоянного секретариата с главной резиденцией в Баку.

Наряду со строительством железных дорог Узбекистанучаствует в строительстве и реконструкции автомобильных дорог Андижан— Ош—Иркаштам—Кашгар, дающих выход в Китай и Пакистан, а также Бухара — Серахс — Мешхед — Тегеран и Термез — Герат — Кандагар — Карачи, позволяющих выйти к Индийскому океану.

Функционирование этих трансконтинентальных магистралей, которые практически совпадают с направлением Великого шелкового пути, обеспечит благоприятные возможности для осуществления внешнеэкономических связей Узбекистана и стран Центральной Азии, расширения транзитных перевозок из стран Азиатско-Тихоокеанского региона, Индии и Китая в страны Ближней Азии, Турцию, а также в Европу, и установление регулярных культурных и туристических отношений со многими странами мира.

Великий шелковый путь возрождается.

В столичной гостинице «Интерконтиненталь» 20 сентября 1999 года началась Международная конференция по реабилитации Великого шелкового пути. Она организована по инициативе концерна «Узавтойул» в сотрудничестве с Международной дорожной федерацией.

Заместитель Премьер-министра Республики Узбекистан

Р. Юнусов, открывая конференцию, зачитал поздравление Президента Ислама Каримова к участникам встречи:

«Уважаемые участники конференции!

Дорогие зарубежные гости!

Я сердечно приветствую всех вас на древней, прекрасной и благодатной земле Узбекистана.

Еще в глубокой древности более двух тысяч лет назад, через наш край пролегал Великий шелковый путь, соединявший страны Востока и Запада. На всем обширном пространстве Великого шелкового пути, на протяжении всей истории его существования активно шла торговля, взаимное обогащение различных культур, что сыграло огромную роль в экономическом и культурном развитии многих стран и целых народов, в развитии общечеловеческой цивилизации.

И сегодня, в век глобализации, в век динамичного развития процессов интеграции между странами и целыми регионами, реализация идеи возрождения Великого шелкового пути бесспорно служит делу укрепления мира и стабильности, развитию общественного прогресса, экономического роста и повышения благополучия людей.

Создание современного транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия открывает новые перспективы для развития экономического, научно-технического, культурного и духовного сотрудничества между многими странами и народами Евразии. Открывает исключительную возможность альтернативного, более устойчивого доступа стран к трансевропейским и трансазиатским транспортным сетям. Открывает новые возможности в активизации взаимовыгодной внешнеторговой деятельности стран-участниц проекта.

И что особенно важно, осуществление этого грандиозного проекта будет способствовать укреплению взаимопонимания и взаимного доверия между людьми, принадлежащим к разным национальностям и конфессиям, что служит гарантом мира и безопасности в нашем общем доме – на планете Земля.

Узбекистан придает огромное значение участию в реализации проектов по возрождению Великого шелкового пути. Целенаправленно ведутся работы по строительству и реконструкции всех участков транзитных автомобильных дорог, связывающих восточные и северо-западные регионы республики. В рекордно короткие сроки уже в текущем году заканчивается строительство двух высокоскоростных тоннелей на перевалах Камчик и Резак.

Уверен, что предпринимаемые странами-участницами проекта совместные усилия по развитию транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия дадут свои плоды в самое ближайшее время.

Уверен, что настоящая конференция, обсуждаемые на ней вопросы придадут новый импульс в реализации имеющего исключительно важное значение для судеб наших народов транснационального проекта по восстановлению и развитию древнего Великого шелкового пути.

Желаю всем участникам конференции успешной и плодотворной работы».5

Интерес и внимание к восстановлению Великого шелкового пути стал еще более возрастать после обретения Узбекистаном независимости. Ибо Узбекистан в прошлом считался и поныне остается сердцем этого древнего караванного пути. И поэтому наше государство является главным инициатором международных мероприятий по восстановлению древнего пути.

В нашей стране под руководством Президента ускоренно ведутся экономические реформы, процесс международной интеграции. А такую актуальную задачу трудно осуществить, не развивая местные и международные пути сообщения. Потому что процесс ускоренной интеграции нашего государства в мировую экономику непосредственно связан с эффективной работой дорожной системы. На сегодняшний день в Узбекистане имеется 138 тысяч километров автомобильных дорог с твердым покрытием, соединяющих друг с другом все населенные пункты, народнохозяйственные объекты нашей республики. В этом Узбекистан занимает ведущее место среди стран СНГ.

Восстановление Великого шелкового пути было начато в 1993 году на Брюссельской встрече созданием ТРАСЕКА – Транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия. Тогда была принята и декларация по данному вопросу. Восстановление Великого шелкового пути стало одной из самых актуальных задач нашего времени. И Узбекистан активно участвует в укреплении этого крупного международного проекта.

В первый день конференции был заслушан отчет стран-участниц об общем развитии сети дорожного транспорта, а также дана оценка существующей инфрастуктуре. Информация показывает, что восстановление Великого шелкового пути одинаково важно для всех государств, и они намерены активно сотрудничать.

Одним словом, все более увеличивается уверенность в том, что возрождение Великого шелкового пути это не только идея, а международная программа, которая в скором времени будет осуществлена. Дороги, по которым тысячу лет тому назад шли караваны, на пороге XXI века заново привлекают внимание человечества. Мировое сообщество вновь ощущает потребность в этих древних дорогах. Потребность, в свою очередь, дает толчок развитию. Возрождение Великого шелкового пути, безусловно, даст возможность поднять на новый уровень развитие экономики государств региона, увеличить благосостояние народов, использовать плоды прогресса. Нет сомнения, что прошедшая в Ташкенте конференция станет достойным вкладом в осуществление этого масштабного дела. 6

Заключение

На пороге третьего тысячелетия человечество столкнулось с необходимостью искать новые пути сотрудничества, или восстанавливать забытые, занесенные песками времен. Всеобъемлющие, комплексное изучение и восстановление Великого шёлкового пути как "пути диалога" вполне соответствует такой необходимости.

Великий шёлковый путь на протяжении многих столетий служил сближению различных народов, обмену идеями и знаниями, взаимному обогащению языков и культур. Конечно, и в те далёкие времена случались политические конфликты, вспыхивали войны, но Шёлковый путь неизменно возрождался. Неистребимая тяга к общению, к разумной выгоде и более высокому благосостоянию постоянно брала верх над политической и религиозной конфронтацией. Поэтому при создании модели будущих взаимоотношений народов и сотрудничества необходимо использовать столь убедительный пример. История Великого шёлкового пути — это история широкого культурного взаимодействия и взаимообмена между народами Востока и Запада. Она доказывает, что только тесное сотрудничество и взаимообогащение культур являются основой мира и прогресса для всего человечества.

ЛИТЕРАТУРА:

— Каримов И.А. Узбекистан на пороге XXI века: угрозы без­опасности, условия и гарантии прогресса. — Т.;

Узбекистон, 1997.

— Каримов И.А. Жамиятимиз мафкураси халкли-халк, миллатни-миллат килишга хизмат этсин. - Т.: Узбекистон, 1998.

— Каримов И.А. Тарихий хотирасиз келажак йук. - Т.: "Шарк" нашриёт —матбаа концерни бош тахририяти, 1998.

— Каримов И.А. Выступление на заключительном заседании 155-й сессии Исполнительного совета ЮНЕСКО //Народное слово — 1998, 7 ноября.

— Аскаров А.А. История Узбекистана (с древнейших времён до V в.н.э.) - Т.; Узбекистон, 1997.

— Бабадясанова Т.И. По древним городам Узбекистана. — М,: Профиздат, 1988.

— Березиков Е. Легенды и тайны Узбекистана. Т.: Изд. литераты и искусства им. Г. Гуляма, 1991.

— На среднеазиатских трассах Великого шёлкового пути. Очерки истории и культуры. — Т.: Фан, 1990.

— Наследники Шёлкового пути. Узбекистан — Штутгарт, Лондон: Изд. edition hansjorg mayer», 1997.

— Радкевич B.A. Великий шёлковый путь, — М.: Агропромиздат, 1990.

— Сагдуллаев А.С. Бактрийская легенда. — Т.: Узбекистон, 1990.

— Сагдуллаев А.С. Огненные стрелы. — Т.: Университет, 1993.

— Сагдуллаев А.С., Костецкий В.А., Норкулов Н.К. История Узбекистана (с древнейших времён до V в.н.э.): Учебник для учащихся 6 класса. — Т.: "Шарк", 1998.

— Хукхэм X. Властитель семи созвездий. - Т.: Адолат, 1995.

— Шефер Э. Золотые персики Самарканда. Книга о чужеземных диковинах в империи Тан. - М.: ГРВЛ, 1981.

• Озерова Н.Г. Великий шелковый путь: формирование и развитие (научно-методическое пособие) – Т.: Изд. ТЭИС, 1999

• Газета “Деловой партнер Узбекистана” за 9 сентября 1999 г.

• Газета “Народное слово” за 21,22,23 сентября 1999 г.

nreferat.ru

Курсовая работа - Маршруты Великого Шелкового пути

Маршруты Великого Шелкового пути

Великий Шелковый Путь никогда не был единой магистралью. В его систему входило несколько ветвей караванных дорог, которые проходили через разные перевалы в горных хребтах, в обход пустынь.

Первоначально Шелковый путь брал свое начало в Чаньани — древней столице Китая — и шли вдоль северного Тянь-Шаня к Дуньхуа – городу у окраины Великой Китайской стены. Здесь единая дорога разветвлялась, окаймляя с севера и юга пустыню Такла-Макан. Северная шла через Турфан в долину реки Или. Средняя (так называемый Южный путь) от Чаочана к южному берегу Иссык-Куля — через Хотан и Яркенд, вела в Бактрию (северный Афганистан). Здесь Южный путь расходился на два другие маршрута: один вел в Индию, другой на Запад и в Мерв, где сливался с Северным Путем. Далее, он проходил через Нису — столицу Парфии, Иран, Месопотамию и далее через Багдад шел в Дамаск, доходил до Средиземноморья.

И третий, самый сложный, назывался Северный или Степной путь. Переправившись через Тянь-Шань, часть караванов шла через Ферганскую долину и Ташкентский оазис в Самарканд, Бухару, Хорезм, далее к берегам Каспия. Часть караванов из Самарканда держала путь в Бактрию и через долину Кашкадарьи выходила к Термезу, откуда, переправившись через Амударью, направлялась на Ближний Восток и Индию.

Помимо трех основных трасс, составляющих Великий шелковый путь, существовали и другие дороги, посредством которых все эти три трассы соединялись между собой.

Морской отрезок Великого шелкового пути начинался в Александрии и в Египте, шел по Красному морю и Индийский океан, выходя к портам на западном побережье Индии. Отсюда это дорога следовала в Бактрию, к городу Термезу. А затем по реке Амударье в Хорезм к Каспийскому морю. Далее она пересекала территорию Албании (Азербайджан), Иверию и Колхиду (Грузия) и выходила к Черному морю, а далее в Рим. Это был кратчайший путь из Индии в страны Закавказья.

В древнем Самарканде начинался Кавказский шелковый путь, который шел в Хорезм, огибал Каспийское море, пересекал степи Северного Кавказа, а затем спускался к городу Цхум. Отсюда торговые караваны переплывали Черное море к Константинополю – столице Византийской империи.

Важная дорога шла из Нижнего Поволжья вдоль западного берега Каспийского моря через Каспийские Железные ворота — Дербент, на юг в древнюю Албанию и Парфию, соединяя северную и основную трассы Великого Шелкового Пути.

Со временем маршруты претерпевали изменения, так как этого требовала политическая обстановка. Так, в VI-VIII вв. основной была трасса Сирия — Иран — Средняя Азия — Южный Казахстан — Таласская долина — Чуйская долина — Иссык-Кульская котловина — Восточный Туркестан.Еще один маршрут выходил на трассу из Византии через Дербент в Прикаспийские степи — Мангышлак — Приаралье — Южный Казахстан. Это объясняется тем, что в Семиречье сформировались ставки тюркских каганов, которые стали контролировать торговлю.

Таким образом, особенно интенсивной магистралью стал участок, пролегающий через Центральную Азию. На пути караванов стали возникать и расцветать богатые города, торгово-ремесленные поселения, караван сараи. В Туркмения — Мерв; в Узбекистане — Бухара, Самарканд, Ургенч, Хива; в Казахстане — Отрар, Туркестан, Тараз, Испеджаб, в Киргизии — Джуль, Суяб, Новокент, Баласагун, Борскоон, Таш-Рабат, Ош, Узген. В наши дни они составляют ожерелье, по которому проходят основные туристические маршруты Средней Азии.

Не так давно страны-участницы Великого Шелкового Пути, среди которых Китай, Киргизия, Казахстан, Узбекистан и другие, приняли решение о совместной подготовке к подаче заявки в ЮНЕСКО на включение Великого Шелкового Пути в список мирового наследия.

История Великого Шелкового Пути — Открытие

Основание Шелкового пути относят ко II веку до н.э., когда китайский посол Чжан Цянь посетил страны Центральной Азии с дипломатической миссией. До II в. до н.э. путь из Европы в Азию обрывался у границ Китая, так как горные системы Азии – Тянь-Шань, Кунь-Лунь, Каракорум, Гиндукуш, Гималаи — скрывали древнейшую китайскую цивилизацию от остального мира. Открыть богатейшее западное направление помог случай. Одно из кочевых союзных Китаю племен было вытеснено другим племенем, открыто враждебным Китаю. Бывший союзник ушел на Запад. Китайский император послал вдогонку посольство во главе с Чжан Цянем. Пройдя тяжелейшую пустныю Такла-Макан, горы Тянь-Шаня, пережив десятилетний плен, Чжан Цянь нашел бывших союзников в оазисах Средней Азии. Чжан Цянь был поражен увиденным: только в Ферганской долине он насчитал более 70 больших и малых городских поселений с развитым ремеслом, земледелием. Жители городов — оазисов вели широкую торговлю с Индией, Ближним и Средним Востоком, античным миром. Возвратившись в Китай, Чжан Цянь рассказал императору о странах к западу от Китая, о том, чем они богаты. Сообщил о породистых «крылатых» конях Давани, не идущих ни в какое сравнение с мелкими китайскими лошадками. Император тут же захотел иметь таких лошадей, так как обладание ими давало огромные преимущества в борьбе против кочевников. Вскоре в Среднюю Азию были отправлены посольства. Среди прочих даров они везли китайский шелк.

Так встретились древние цивилизации Средней Азии и Китая, а позже Средиземноморских стран и Индии. Сошлись в единое целое две великие дороги. Одна, шедшая с Запада, из стран Средиземноморья в Среднюю Азию, разведанная и пройденная греками в процессе походов Александра Македонского. Другая, ведущая с Востока, из Ханьской империи в Центральную Азию, разведанная Чжан Цянем, который прошел эту область с севера на юг через Давань, Кангюй, Согд, Бактрию.

Однако еще раньше существовали дороги, по которым уже велась торговля Востока с Западом. Это были отдельные отрезки будущего Великого пути. Возникновению торговых связей способствовала разработка в горах Центральной Азии месторождений полудрагоценных камней — лазурита, нефрита, сердолика, бирюзы, ценимых на Востоке. Так, существовал «лазуритовый» путь, по которому из Центральной Азии в Иран, Месопотамию и даже в Египет доставляли этот камень. Одновременно с ним складывался «нефритовый» путь, связывающий области Хотана и Яркенда с районами Северного Китая. Кроме того, в страны Передней Азии из Согдианы и Бактрии вывозился сердолик, а из Хорезма — бирюза. Все эти маршруты, в конце концов, влились в трассу Великого Шелкового пути.

В истории этого пути были три периода, когда он почти полностью контролировался одним государством: Тюркским каганатом в VI веке, империей Чингиз-хана во второй четверти XIII века и империей Тимура в последней трети XIV века. Однако из-за высокой протяженности путей объединить их под единым контролем было чрезвычайно трудно.

Товары Великого Шелкового Пути

Товары по Великому Шелковому Пути шли в основном с востока на запад. И, как это следует из названия, главным товаром в этом списке был шелк. Благодаря своей легкости, компактности, громадному спросу и дороговизне он являлся идеальным предметом торговли для перевозки на дальние расстояния.

Еще в средние века венецианский купец Марко Поло назвал эти караванные пути шелковыми. А в научный оборот термин «Великий шелковый путь» в 1877 году ввел немецкий исследователь Фердинанд Рихтгофен в своем фундаментальном труде «Китай».

На начальном этапе развития Шелкового Пути китайцы получили из Центральной Азии высоко ценимых коней, а также семена люцерны и культуру винограда. Античный мир с древних времен культивировал виноградную лозу и производил вина. Для китайцев, прежде всего отделенных от других цивилизаций, виноград был новинкой. Более того, китайские посланники были крайне удивлены, что вино можно делать не из риса, а вот из таких неизвестных им ягод. Позже китайцы освоили за счет караванной торговли еще несколько сельскохозяйственных культур – фасоль, лук, огурцы, морковь, гранат, грецкий орех, инжир и др.

Из Центральной Азии и Восточного Средиземноморья в Китай поступали разнообразные шерстяные изделия – ковры, завесы, покрывала, паласы. Они произвели огромное впечатление на китайцев, незнакомых с техников обработки шерсти, льна, ковровым производством и паласным плетением. Высоко ценились в Древнем Китае парфянские гобеленовые ткани и ковры.

Из Центральной Азии вывозились верблюды, весьма ценимые в Китае, военное снаряжение, золото и серебро, полудрагоценные камни и изделия из стекла. Особенно ценилось своим высоким качеством самаркандское стекло. Оно рассматривалось раньше как предмет роскоши. А также кожа и шерсть, хлопчатобумажные ткани, золотошвейные тканы, экзотические фрукты – арбузы, дыни и персики, курдючные овцы и охотничьи собаки, леопарды и львы.

Из Китая же караваны везли на Запад знаменитую китайскую фарфоровую посуду — вазы, чаши, бокалы, блюда, снежной белизны с изящными рисунками. Только в Китае владели секретом изготовления тончайшего и звонкого фарфора, поэтому он очень дорого стоил на рынках Европы. Вывозились также бронзовые украшения и другие изделия из этого металла, бронзовые зеркала с разнообразным орнаментом, зонты, изделия из знаменитого китайского лака, лекарства, парфюмерия. Высоко ценилась и китайская бумага — одно из замечательных изобретений китайского технического гения. Предметами вывоза были золото, кожи и многое другое. Купцы везли также чай и рис, шерстяные ткани и лен, коралл, янтарь, асбест. В дорожных мешках купцов можно было найти слоновые бивни, носорожьи рога, черепаховые панцири, пряности, изделия из керамики и железа, глазурь и корицу, имбирь, оружие из бронзы и зеркала.

Из Индии доставлялись ткани, пряности и самоцветы, красители, слоновая кость. Из Ирана серебряные изделия. В Рим везли пряности, благовония, драгоценные камни, слоновую кость, сахар. Оттуда европейские картины и предметы роскоши.

В Восточную Европу из Центральной Азии поставлялись рис, хлопчатобумажные, шерстяные и шелковые ткани. Из Восточной Европы в Хорезм привозилось большое количество кож, меха, пушных зверей, кору для дубления кож, скот и рабы. Из Северной Европы, помимо мехов и кож, везли мед и невольников.

Культура торговли на Великом Шелковом Пути

Караванная торговля по маршрутам Великого Шелкового пути была связана не только с высокой прибылью, но и с огромным риском. Вот почему купцы стремились заниматься коммерцией не в одиночку, а целыми группами, крупными караванами, состоящими из сотен и тысяч вооруженных людей.

Но ничто не могло защитить купцов от произвола правителей и нападений кочевых племен. Поэтому, опасаясь за свою жизнь, купцы редко проходили Великий шелковый путь из конца в конец. Чаще они меняли свой товар в каком-то из промежуточных торговых городов.

Однако и государства, и кочевники объективно были заинтересованы в сохранении торговых коммуникаций. Правители земель получали доходы от таможенных пошлин, взимаемых в городах вдоль караванных путей. Чтобы не потерять эти доходы, правители стран Азии принимали строгие законы, охранявшие купцов.

Торговля в основном была меновая, деньги служили лишь единицей счета. Купцы оценивали свой товар в определенную сумму и меняли его на другой товар с эквивалентной ценой.

Караваны насчитывали от нескольких десятков до нескольких тысяч вьючных животных.

Вьючных животных обслуживали прислуга и проводники. При караванах часто держали переводчиков (толмачей).

Караванная торговля требовала сложного обслуживания. Поэтому на все отрезке пути в городах и селениях строились караван-сараи. В них имелись худжры для купцов и обслуживающего персонала, помещения для лошадей и верблюдов, мулов и ослов, необходимый фураж и провиант. Иногда в караван-сараях можно было продать или купить оптом товар, узнать коммерческие новости и цены.

Существовали специальные купцы или даже компании, которые брали на себя перевозку товара, то есть организацию транспорта. Значительную роль в развитии торговли играли кочевники-скотоводы. Они брались сопровождать караваны, предоставляли скот для питания и в качестве транспортного средства, и целые династии специализировались на караванной торговле. Караванная торговля не смогла бы развиваться без их участия.

Взаимопроникновение культур

По Великому Шелковому Пути двигались не только торговые караваны, по нему распространялись культурные достижения народов, духовные ценности, религиозные идеи.

К примеру, буддизм, как одна из религий Кушанского царства распространился до Китая. Вместе с купеческими караванами буддийские монахи шли из Индии в Центральную Азию и в Китай, распространяя новую религию. Буддийские памятники обнаружены в ряде городов на трасе Великого Шелкового Пути.

В первые века нашей эры с Ближнего Востока в Центральную Азию и далее до Китая распространилось манихейство (возникло в III веке в Иране и представляло в целом синтез зороастризма и христианства) и христианство. Первая волна распространения христианства связана с деятельностью несториан. В XIII веке по Шелковому пути прошла новая волна распространения христианского учения, связанная с деятельностью католических миссий.

Суровые воины Арабского халифата в VII веке принесли учение ислама. Если первоначально он насаждался силой армий Арабского халифата, то его распространение по Шелковому Пути шло, главным образом, мирным путем.

По Шелковому пути распространялись не только сами товары, но и информация об их производстве, то есть технологии. В частности, способы изготовления шелка, цветного стекла, бумаги, книгопечатания, пороха и пушек.

Шелководство и шелкоткачество, которые долгое время были монополией Китая, в V-VI вв. продвинулись вначале в Хотан, затем в Центральную Азию, Иран и Византию. И, наоборот, техника изготовления стекла, поступавшего из стран Средиземноморья, проникла в Иран и Среднюю Азию, а в V в н.э. его освоили в Китае.

Под влиянием Китая в Центральной Азии стало развиваться шелководство и бумажное производство. Ее производство за пределами Поднебесной впервые было налажено в VIII в. китайскими ремесленниками в Самарканде. Оттуда она распространилась на запад и вытеснила прежний писчий материал – пергамент и папирус.

Огромное влияние международное общение по этим дорогам оказало на архитектуру и градостроительство. Достаточно одного примера Центральной Азии: великолепных сооружений Тимура в Самарканде, дворца Ак-Сарай в Шахризабсе, усыпальницы Тимуридов Гур-Эмир, мечети Ходжи Ахмада Яссави в городе Яссы (Туркестан).

Здесь сочетаются архитектурные стили, формы, строительные приемы множества стран. Создавали все это не только среднеазиатские зодчие, но и мастера из Ирана, Азербайджана, Армении, Грузии, Ирака, Сирии, Малой Азии, Индии.

По караванным дорогам на протяжении столетий путешествовали ученые, исследователи, самый известный из которых – венецианский купец Марко Поло.

Наряду с распространением товаров, культурных образцов в прикладном искусстве, архитектуре, настенной живописи по странам Востока и Запада распространялись искусство музыки и танца, зрелищные представления.

Известно, что наиболее популярной в Китае была музыка Восточного Туркестана и Средней Азии. Музыкальные традиции Кучи, Кашгара, Бухары и Самарканда, Индии под официальным покровительством слились с музыкальной китайской традицией.

Иранские, согдийские и тюркские актеры много внесли и в хореографическую культуру Китая. Например, в Константинополе часто гастролировали артисты с Востока.

В разных местах при раскопках памятников на Шелковом Пути найдены многочисленные материальные подтверждения развития и взаимообогащения культуры: коллекция терракот танского времени, изображающая танцоров и танцовщиц, актеров в масках, музыкальные ансамбли, уместившиеся на верблюжьих горбах. Лица многих из этих артистов принадлежат представителям народов Центральной Азии. На степных росписях, сохранившихся в парадных залах Пенджикента, Варахши, Топрак-Калы и в городах Восточного Туркестана, изображены музыканты, актеры.

www.ronl.ru

Смотрите также

• 
  Материнские платы реферат
• 
  Реферат законодательная власть
• 
  Антропогенные факторы реферат
• 
  Реферат о самовоспитании
• 
  Культура индии реферат
• 
  Реферат промышленность пищевая
• 
  Реферат устройства пк
• 
  Реферат про растения
• 
  Рефераты по фортепиано
• 
  Язык науки реферат
• 
  Культура труда реферат