Кафедра истории и политологии 1
Реферат 1
По курсу: 1
на тему: 1
Содержание: 2
Введение 3
Распад СССР 4
Заключение 21
На данном этапе развития и политических преобразований, происходящих в Российской Федерации и соседних государствах, преемниках бывшего СССР, когда с политической сцены уже ушли главные действующие лица того периода, сам интерес к этому периоду в российской истории несколько утих, можно попытаться рассмотреть это время в истории нашего государства, дабы найти ответы на те вопросы и проблемы, которые у нас возникают сейчас.
Говоря о СССР, можно сказать, что это был весьма сложный и непонятный период в истории нашего государства. И, лишь поэтому, причин образования и распада союзного государства можно выделить множество.
В данной работе моей целью не является подробнейшее освещение абсолютно всех явлений и процессов, происходивших в стране в тот период. Как вы понимаете, это невозможно осуществить в рамках реферата. Поэтому я остановлюсь на основных и ключевых, по моему мнению, причинах, событиях и результатах.
Что же касается источников, в качестве таковых я использую периодическую литературу того времени, а именно газету «Аргументы и Факты», некоторые журналы - международный ежегодник «Политика и экономика», «Деловые люди» и др. Последним двум источникам я доверяю несколько больше, чем газетам, так как это серьезные издания.
Кроме того, в моем распоряжении были хрестоматийные источники – «История Советского государства Н. Верта» и «История Отечества» (школьный учебник) Но эти источники не могут быть использованы как основные по той причине, что отражают определенную идеологическую позицию, а нам важны комментарии, лишенные этого недостатка. Именно поэтому я предпочитаю опираться в основном на журналы.
Итак, я приступаю к рассмотрению данной темы.
Криминализация общества и очевидная тупиковость «реформ", приведших к варварской капиталистической приватизации и всеобщему ограблению народа, побуждают многих россиян задуматься об истоках и причинах нынешнего положения. Иногда можно встретить утверждения, будто, а СССР был системный кризис социализма и его крушение было неизбежным. В действительности наблюдался кризис определенного этапа развития социализма, ибо подобно капитализму социализм также проходит через разные стадии развития. Но, как справедливо отметил в книге «Катастройка» известный социолог А. Зиновьев, никаких изменений государственной и социально-экономической системы не нужно было делать, за исключением системы управления и планирования экономики.
В середине 80-х годов СССР был могучей индустриальной державой, занимавшей 2-е место в мире по валовому объему промышленной продукции. Особенно заметными были успехи в аэрокосмической промышленности, топливно-энергетическом комплексе, атомном машиностроении, военно-промышленном комплексе и химии (исключая фармацевтическую промышленность, которую мы построили в дружественных странах СЭВ).
Отечественная легкая промышленность и сельское хозяйство в основном обеспечивали население товарами широкого потребления и продуктами питания. Советский Союз был обществом передовой науки и образования, страной гражданского и национального мира, политической стабильности, уверенности людей в завтрашнем дне.
Однако гигантская индустриальная база в нашей стране создавалась при неадекватной коммуникационной инфраструктуре и отсталой сфере обслуживания. Качество некоторых товаров оставляло желать лучшего. Богатейшие природные ресурсы использовались недостаточно рационально. Экономический рост достигался преимущественно экстенсивными методами.
В Советском Союзе, вступившем на постиндустриальный этап развития, более полутора десятков лет после экономической "реформы Косыгина» 1965 г. не менялась система хозяйственного управления. Между тем после исключительно высоких показателей 50-х и 60-х годов, когда ежегодный экономический рост составлял 9—10%, со второй половины 70-х годов произошло заметное снижение его темпов. Виноват в этом был не социализм, а методы планирования и политическое руководство.
Снижение темпов экономического роста наблюдалось и в странах Запада после мирового кризиса 1974—1975 гг., вызванного увеличением цен на нефть в 4 раза. Однако, столкнувшись с энергетическим и сырьевым кризисом по вышеназванной причине, Запад стал форсировать развитие энерго и ресурсосберегающей техники и технологии. Почти все промышленно развитые страны сделали заметный технологический рывок. В главных капиталистических государствах на наукоемкие отрасли приходилось во второй половине 80-х годов от 30 до 40% всей стоимости обрабатывающей промышленности, причем их удельный вес все время повышался1. Советский Союз, получив выигрыш от роста цен на нефть, стал проигрывать в экономическом и технологическом соревновании с Западом.
Средний показатель производительности труда в промышленности стран — членов СЭВ в 1986 г. составлял 52% (в СССР — 58%) к уровню развитых капиталистических стран, а в сельском хозяйстве — 15% (в СССР — 20%)2. Лидировавшая среди стран СЭВ по валовому продукту на душу населения ГДР занимала в мире в 1987 г. 17-е место по этому показателю, Чехословакия —. 25-е, СССР — 30-е место, а другие социалистические страны находились еще ниже.
Экономическая реформа 1965 г., которая ввела хозрасчет (или показстель прибыли)' вначале стимулировала экономический рост, но затем зашла в тупик, ибо учет рентабельности по валу в конце концов привел' к затратной модели экономики, пренебрегающей ресурсосбережением.
В социалистическом народном хозяйств учет прибыли необходим лишь как один и показателей правильной, научной организации труда и для соответствующего поощрения работников. Но сводить весь механизм социалистической экономики только к этому показателю как главной цели нельзя. Кстати, в капиталистических корпорациях-гигантах прибыль учитывается лишь в совокупном масштабе, а отдельные подразделения (например, научно-исследовательские лаборатории), как правило, всегда являются убыточными (НИОКР окупаются в среднем лишь на одну четвертую часть).
Американский марксист Джонатан Артур охарактеризовал экономическую реформу в СССР 1965 г. как попытку «буржуазного решения социалистических проблем»3. Надо было изменить методы планирования экономики, которые уже не соответствовали современному этапу. Жесткое централизованное планирование, необходимое для становления социалистической индустрии (как известно, получить необходимые капиталы нам было неоткуда), уже не отвечало потребностям советского общества на этапе более развитого массового потребления. Госплан в конечном итоге не мог предусмотреть, в каком количестве и какого качества нужны костюмы, рубашки, обувь, бюстгальтеры и телевизоры.
Если рыночная конкуренция устанавливает это эмпирическим путем, то в плановой социалистической экономике необходимо было найти механизм учета меняющегося потребительского спроса. При этом не нужно было изобретать велосипед. Можно было позаимствовать методы планирования в капиталистических монополиях. В них головная администрация планирует 2—3 показателя (скажем, минимальный уровень прибыли, выпуск нового товара или внедрение новой технологии), предоставляя свободу действий и детального планирования нижестоящим подразделениям.
В советской социалистической экономике имели место реальные противоречия. В то время как политэкономы вели досужие ', рассуждения о сближении государственной I и колхозно-кооперативной собственности, реальное противоречие заключалось в том, что распоряжение государственной (общенародной) собственностью, а фактически прибылью от нее, находилось в бесконтрольном распоряжении правящего класса («номенклатуры»), существование которого официально не признавалось.
Наши самые именитые экономисты пространно рассуждали о соответствии производственных отношений уровню развития производительных сил. Определяющим критерием объявлялась государственная собственность на средства производства, но никаких творческих научных рекомендаций по развитию эффективности экономики и подъему благосостояния масс не делалось.
Крупный недостаток в государственном управлении состоял в том, что была скована местная инициатива. Советы были лишены реальной власти и прежде всего необходимых финансовых средств. В некоторых же странах Запада, например в ФРГ, бюджет земель (провинций) и местной администрации был равен бюджету федеральных ведомств.
Наша бюрократия нового поколения не желала выпускать из своих рук рычаги власти. Здесь мы подходим к другому важному вопросу, а именно: в политической сфере социализма были необходимы меры по ее демократизации. Сам процесс демократизации к тому времени носил уже общепланетарный характер и не коснулся только социалистических стран.
Ни одна страна не может обойтись без чиновников, без грамотных управленцев, без бюрократического аппарата. Однако без демократического контроля над ними возможен произвол администрации. Эффективного народного контроля в нашей стране не было.
Каскад перемен в советском руководстве в первой половине 80-х годов («уход-Брежнева, Андропова, Черненко) совпал с замедлением темпов экономического роста и ожиданием реформ в обществе.
По мере повышения роли науки и увеличения масштабов народного хозяйства возрастала необходимость в более гибкой системе управления экономикой, в расширении прав трудовых коллективов. Однако в этом не была заинтересована номенклатура. К обсуждению планов не привлекались ни профсоюзы, ни трудовые коллективы, ни научная общественность, ни общественное мнение. Важнейшие государственные решения, в особенности связанные с многомиллиардными затратами, принимались в Политбюро ЦК КПСС, которое было практически бесконтрольным. Игнорирование принципа разделения властей в конечном счете не могло не вызвать у многих трудящихся ощущения отчуждения от политической власти.
Официально политическая оппозиция в нашей стране не признавалась (исключением считались «диссиденты»), хотя условия для нее были. Скажем, подпольные миллионеры—«теневики» хотели бы иметь полную свободу действий. Беспартийность для многих препятствовала служебной карьере, а для приема в партию существовали известные ограничения: если прием рабочих приветствовался, то для других социальных слоев имелись жесткие квоты (например, один инженер на 4 принятых рабочих).
В партийном аппарате культивировалась слепая исполнительность. В результате аппарат во все возрастающей степени заполнялся безыдейными «функционерами», готовыми ради собственного благополучия выполнять любые указания. Жизнедеятельность партии носила все более ритуальный характер. Авторитет КПСС в массах был подорван. Пышным цветом расцвел бюрократизм. Безынициативность, например, Л. И. Брежнева в последние годы его жизни была почти зримой.
Совершенно очевидно, что советский народ хотел не замены социализма капитализмом, а желал демократизации государственного управления, свободы печати (гласности) как формы демократического контроля и, конечно, реального экономического и социального подъема.
Избрание в марте 1985 г. генеральным секретарем КПСС М. С. Горбачева, более молодого, чем его предшественники на этом высоком посту (ему было в то время 54 года), вызвало в обществе известные ожидания перемен к лучшему. Уже в апреле он объявляет, что за два-три года добьется ускорения социально-экономического развития страны.
Диагноз неблагополучия в экономике был поставлен правильно и своевременно. В период резкого падения мировых цен на нефть в 1985—1986 гг. поступления в государственный бюджет от экспорта нефти сократились почти на треть, а это была главная экспортная статья. Огромные потери понесла казна от антиалкогольной кампании, которая оказалась слишком лобовой и недостаточно продуманной. В итоге бюджетный дефицит уже после первого года объявленных реформ резко возрос.
Шли годы, а никаких улучшений в экономике не происходило. Тогда М. С. Горбачев начинает прибегать к социальной демагогии. В книге, предназначенной для массового политического просвещения, он писал:
«Время диктует нам революционный выбор, и мы его сделали... Разумной альтернативы революционной динамичной перестройке не существует. Альтернатива ей — консервация застоя»3.
Однако конкретной программы развития у Горбачева и его ближайшего окружения не было. «Перестройка" свелась в конечном счете к форсированию рыночных отношений, а затем стала включать реформу политической системы и курс на «обновление» идеологии. Об «экономической реформе» в полный голос заговорили в 1988 году, когда приняли законы, открывавшие простор для коллективного и частного предпринимательства: «Закон о кооперации» и «Закон об индивидуальной трудовой деятельности».
Однако, получив самостоятельность, предприятия столкнулись с полным незнанием реалий рыночных отношений. Инфраструктуры рынка у нас не было. Никаких других механизмов, помимо централизованных государственных заказов и государственного снабжения сырьем, не имелось. Это вызвало хаос в экономике, открыло дорогу спекулятивным операциям и оттоку качественных отечественных товаров за рубеж. Предприятия-монополисты, обретя свободу действий, с целью получения максимальной прибыли стали сокращать выпуск дешевого и увеличивать объемы дорогого ассортимента товаров. Вместо выхода из экономического кризиса страна стала еще глубже в него погружаться.
Поддавшись на соблазн витрин магазинов в западных странах, отечественные трубадуры «перестройки» объявили переход к рыночной экономике главной целью экономической реформы. Все марксистские понятия при этом были отброшены.
При социализме, как известно, возможны лишь отдельные элементы рыночных отношений, из которых изъяты труд, капитал, земля, городское хозяйство и т. д. При этом государственное планирование не допускает анархии производства. Рыночная экономика в полном объеме — это синоним капиталистического способа производства.
Мировой опыт, однако, давно развеял миф о том, что только частная собственность может якобы создать настоящего хозяина и обеспечить самые высокие результаты. Франклин Рузвельт вывел США из жесточайшего кризиса 30-х годов, вызванного стихией свободного рынка, планированием, контролем и регулированием цен и процентных ставок. Во многих развитых странах государственные предприятия работают не хуже частных.
Принятые при М. С. Горбачеве новые законы о государственном предприятии и о кооперативах открыли дорогу некоторым хозяйственникам к невиданному обогащению. У них, как писала впоследствии газета «Правда», появилась возможность «оставить основные фонды предприятий в собственности государства, а прибыль распределять частным образом. Именно тогда, в конце 80-х, на месте гигантов промышленности и даже целых министерств возникли АО, фирмы, концерны, первым из которых оказался, кстати, Газпром. Рядом с новообразованным полугосударственным-получастным АО возникал банк. ...Таким образом, в формирующейся постсоветской банковской системе накапливались деньги, необходимые для того, чтобы выкупить целые отрасли. Навстречу же накоплению денег шел процесс износа и устаревания основных фондов предприятий, которые не менее пяти лет работали вообще без вложений на обновление, а иногда и на текущий ремонт. Таким образом, наша промышленность становилась фантастически дешевой, подчас завод стоил меньше, чем забор, его окружающий»4.
Советы трудовых коллективов, созданные на основе закона 1987 г., оказались фикцией. Однако их использовали для того, чтобы на место «строптивых красных директоров» избрать тех, кто был готов принять новые правила игры. Итогом выборных вакханалий на предприятиях явилась замена многих первоклассных хозяйственников нахрапистыми горлопанами, которые немедленно стали создавать для себя на предприятиях прибыльные кооперативы. Таким образом, под ширмой внедрения рыночных отношении насаждался капитализм. Почему это стало возможным?
С естественной сменой поколений руководящий эшелон власти СССР вначале покинула ленинская гвардия партийцев, а затем — участники Великой Отечественной войны. Стала складываться новая партийно-государственная номенклатура, утратившая связь с революционными традициями народа, но наделенная большими привилегиями. Рекрутирование номенклатуры в СССР осуществлялось не по элитарному отбору, как на Западе (в самом элитарном отборе есть две стороны: негативная — если он связан с социальным происхождением — и позитивная — если он основан на конкуренции знаний и способностей). Главным критерием отбора в нашей стране считались: стаж на руководящей работе в партийных, советских и комсомольских организациях, а также на производстве и «политическая зрелость», а фактически в большинстве случаев — родственные связи, личная преданность вышестоящему начальству, угодничество и подхалимаж, отсутствие собственных убеждений и нравственной позиции, знание негласных правил аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать.
Конечно, это не означало, что в состав советской политической элиты и особенно на ее нижние и средние уровни не попадали достойные люди с высокими интеллектуальными, волевыми и другими положительными личными качествами. Но «номенклатурные правила» создавали для них искусственные препоны для продвижения наверх.
Долголетнее разрушительное воздействие номенклатурной системы привело к вырождению советской руководящей элиты, которая стала утрачивать привязанность к социализму и ориентироваться на западные ценности и в особенности на частную собственность. Высокая должность на иерархической лестнице стала капиталом в прямом смысле этого слова. За «место под солнцем» шла жестокая борьба. Сложился определенный тип чиновника и партийного функционера — беспринципного карьериста, продвигающегося «наверх» с помощью родственных или приятельских связей. Номенклатура все более обособлялась в особую социальную группу, которая стремилась закрепить за собой государственную власть. Должность откровенно рассматривалась как возможность пользоваться определенной частью государственной собственности. При этом чем она была выше, тем шире становились эти возможности.
Произошло значительное пополнение элитарного слоя. К нему стали относиться не только высшие партийные функционеры, но и высокопоставленные министерские чиновники, директора крупных предприятий и учреждений. Элита создала в своей среде замкнутые кланы, корпорации, обеспечивавшие ее привилегии. Некоторые профессии превратились в наследуемые.
И вот наступил момент, когда советской элите стало тесно в старых рамках социалистической демократии и она попыталась изменить общественный строй в.своих интересах. Этот процесс ускорился во время горбачевской «перестройки». Номенклатура хотела закрепить свое фактическое господство юридическим путем, оформить права частной собственности на государственное имущество. Но для этого было необходимо уничтожить ту самую социалистическую собственность и соответствующую ей политическую надстройку, которые в течение десятилетий составляли основу ее господства. Жесткая централизация власти, слияние партийного и государственного аппарата, сложившиеся в революционный период, на новом этапе развития общества стали в определенной мере тормозом.
Более или менее широкая общественная поддержка М. С. Горбачева продолжалась приблизительно до 1988 г., до тех пор, пока в его действиях не появились неуверенность, маневрирование и шараханье из стороны в сторону.
Одной из причин развала СССР стал и международный фактор. В результате действий «пятой колонны» — агентов влияния, подкармливаемых Западом (бесплатные командировки за рубеж, гонорары за публикации и чтение лекций),— начала разрушаться социалистическая идеология. Сам М. С. Горбачев оказался подлинной находкой для Запада. Однажды он сказал, что мы, мол, все (вместе с США) проиграли в «холодной войне». Нет, Михаил Сергеевич! «Холодную войну» проиграли только Вы, ибо ее хорошо известной целью было разрушение социализма всеми возможными методами — военным давлением, экономическим эмбарго и подрывом изнутри с помощью идеологических диверсий.
Советский разведчик Н. С. Леонов в книге воспоминаний «Лихолетье» отмечает, что во второй половине 80-х годов «наблюдался заметный перекос в приоритетах государственного руководства. Все главные заботы должны были быть связаны с социально-экономическими проблемами, внутренней политикой, национальными проблемами — от их решения зависели и судьба строя, и завтрашний день государства, но руководство страны в лице Горбачева упорно тянуло в сферу внешней политики»5.
В проведении пораженческой внешней политики тогдашний Генсек КПСС шел на недопустимые импровизации, опираясь не на мнение ЦК (который он к тому же «почистил» в своих персональных интересах) и даже не на мнение всех членов Политбюро, а на крайне узкий круг своих ближайших соратников, в первую очередь Э. А. Шеварднадзе и А. Н. Яковлева.
Москва проявила полную пассивность в отношении событий в Восточной Европе в 1989 г., которые вряд ли стали бы развиваться по катастрофическому сценарию в контрреволюционном направлении, не будь примера команды Горбачева.
В книге французского политолога Р. Фритш-Бурназель «Объединенная Германия в новой Европе» приводится любопытный документ, показывающий, что среди советников М. С. Горбачева находились люди, рекомендовавшие «пожертвовать» социалистической ГДР в интересах строительства «общеевропейского дома». Так, весной 1989 г. в западногерманском журнале «Шпигель» была опубликована статья заведующего отделом внешней политики Института экономики мировой социалистической системы В. Дашичева, в которой режим ГДР объявлялся препятствием к снижению напряженности между Востоком и Западом. В дальнейшем, как известно, вывод советских войск с территории ГДР не был обусловлен никакими обязательствами со стороны НАТО.
Выступая в Страсбурге перед Советом Европы 7 июля 1989 г., М. С, Горбачев прямо отверг «доктрину Брежнева» (как ее называли на Западе), которая ставила коллективную безопасность социалистических стран в ряд приоритетных целей советской внешней политики. Когда в Восточной Европе увидели, что мы не будем поддерживать правящие коммунистические партии, там начались обвальные антикоммунистические государственные перевороты.
Страны Восточной Европы были слабым звеном социализма, еще не окрепшим и уязвимым для внешнего давления. Воздействие западной пропаганды в них всегда было сильнее, чем в СССР. Для государственного переворота достаточно было иметь хорошо подготовленных диссидентских вождей и просто провокаторов, оплаченных иностранной разведкой. Вспомните, как в Чили путч Пиночета был подготовлен забастовкой водителей грузовиков, снабжавших столицу, которые в прямом смысле были подкуплены ЦРУ. Нечто подобное было возможно сделать и в отношении некоторых представителей интеллигенции и особенно студентов — людей с неустоявшимися взглядами, неустойчивой психикой и неопределенным социальным статусом.
М. С. Горбачев выдвинул с виду привлекательную, но по сути фальшивую концепцию строительства «общеевропейского дома». Главное тут состояло в следующем:
Запад мог принять нас в Европу только как капиталистическое государство.
В конце 80-х годов в прессе началась шумная пропагандистская кампания за «новое политическое мышление», за "общечеловеческие ценности». Главный тезис сводился к следующему: во внешней политике следует отказаться от идеологических подходов, мы должны войти в "мировую цивилизацию» (точнее, быть принятыми в «клуб» богатых стран на равных правах).
Западные пропагандистские центры быстро подключились к содействию команде М. С. Горбачева. Выдвинутая Вашингтоном с окончанием «холодной войны» (к концу 1989 г.) концепция «нового мирового порядка», отождествляемого с «посткоммунизмом», стала рассматриваться американскими теоретиками как время войн «четвертого поколения», когда прямое насилие составляет доли процента от общего ресурса войны и где акцент делается на информацию, идеологию, сложные типы организационного, культурного и психологического оружия6.
На всех этапах горбачевской «перестройки» на Западе пристально следили за ее ходом. Госсекретарь США Дж. Бейкер в отчете конгрессу после поездки по республикам СССР в 1990 г. отмечал: «Мы истратили триллионы долларов за последние сорок лет, чтобы одержать победу в "холодной войне» против СССР»7.
На основе решения XIX Всесоюзной конференции КПСС (1988 г.) был созван Съезд народных депутатов СССР, две трети состава которого избирались населением на альтернативной основе. Функции законодательства были разделены между Съездом и Верховным Советом СССР, избираемым из состава депутатов Съезда. На первый взгляд все было задумано неплохо. Однако в России не было традиций буржуазного парламентаризма. Поэтому, когда М. С. Горбачев стал проводить политическую реформу по западному образцу разделения властей, то она в конце концов разрушила политическую систему социализма. Основатель Советского государства В. И. Ленин создавал Советы по образцу Парижской коммуны, которая соединяла в себе законодательную и исполнительную власть, чтобы быть дееспособной властью перед лицом могущественного в экономическом отношении и политически опытного класса буржуазии. Сущность диктатуры пролетариата проявлялась именно в этом.
Ряд, казалось бы, малозаметных фактов также повлиял на развитие обстановки в стране. В 1987 г. были освобождены 700 политзаключенных, многие из которых затем образовали ядро «Демократической России», поставившей своей целью устранение КПСС с политической арены. В мае 1988 г. т. н. «Демократический союз» провозгласил себя первой оппозиционной партией. В конце 1987-го — начале 1988 г. практически во всех союзных и автономных республиках, областях и краевых центрах появились неформальные прототипы партий — разного рода союзы, ассоциации и «народные фронты».
Все события в нашей стране шли параллельно с политическими изменениями в Восточной Европе, где вышли на улицу антикоммунистические движения при активном участии интеллигенции и пассивности рабочего класса. Глядя на эти события, и наша беспартийная, в особенности художественная, интеллигенция «пошла» в политику.
Председатель Сибирского отделения РАН академик В. Коптюг в своем последнем перед кончиной интервью еженедельнику «Аргументы и факты» напомнил слова А П Чехова: «Русского интеллигента не поймешь чего он хочет: то ли демократии, то ли осетрины с хреном...»3. В 1917 г. русская интеллигенция (конечно, в союзе с рабочим классом и крестьянством) сделала революцию, но в 1989—1991 гг. она оказалась в силу политической близорукости на поводу у антисоциалистических сил и в конце концов сама от этого пострадала.
В 1990 г. инфляция в СССР достигла невиданных до того размеров — 20% (правда, она не шла ни в какое сравнение с инфляцией при Е. Гайдаре). Сокращалось промышленное производство, падала производительность труда. Именно тогда в стране выросла популярность смотревших в сторону Запада «демократов», которые спекулировали на недовольстве трудящихся экономическими трудностями, связанными с дефицитом товаров, и указывали ложный путь — рыночные отношения и частную собственность. Некоторые публицисты и представители творческой художественной интеллигенции стали твердить, что мы должны быть частью «современной (читай:
западной) цивилизации», мы станем такими же богатыми, как Америка, «Запад нам поможет».
Горбачевская «перестройка» дала импульс деполитизации и деидеологизации массового сознания. В 1989 г. на разного рода митингах в СССР, по некоторым подсчетам, присутствовало 12,6 млн. человек". Массовая «психодрама», подогреваемая некоторыми интеллектуалами, вела к подрыву авторитета КПСС. К большому сожалению', партия потеряла доверие у части рабочего класса. Шахтеры от некоторых элементарных требований, касавшихся быта и труда, которые они выдвигали в 1989 г., только в 1991 г. перешли к политическим требованиям.8
Отмена в марте 1990 г. Съездом народных депутатов статьи 6 Конституции СССР, определявшей роль КПСС как ядра политической системы, многократно ускорила развал Советского Союза. В КПСС начался процесс внутреннего брожения и распада. В нарушение требования Устава в партии стали возникать платформы, среди которых т. н. «Демократическая платформа» повела линию на сотрудничество с неолибералами.
Уже к 1990 г. стало ясно, что «реформы» утратили всякий созидательный потенциал и приобрели деструктивный, разрушительный характер. С дискредитацией социализма началась духовная деградация общества. В средствах массовой информации стал накатывать вал очернительства всего и вся в советской истории. «Новое русское кино» превратилось в «королевство кривых зеркал» с пропагандой насилия, жестокости, аморализма по западному образцу.
Воспользовавшись падением влияния КПСС, которая раньше не была ориентирована на жесткую избирательную борьбу и альтернативные выборы (с выдвижением нескольких кандидатов), антипартийные объединения и блоки напористо провели избирательную кампанию в 1989 г. и сумели завоевать большинство депутатских мест в Верховных Советах РСФСР, республик Прибалтики, Молдовы, Грузии, Армении и в городских советах Москвы и Ленинграда9.
В общей сложности в 1989—1990 гг. о себе заявили около двух десятков партий и движений — Демократическая партия России, Республиканская партия, Либерально-демократическая, Социал-демократическая, Конституционно-демократическая и др., которые объединились в движение «Демократическая Россия» (ее аналогом на межреспубликанском уровне был «Демократический конгресс'»).
На первом Съезде народных депутатов СССР образовавшаяся летом 1989 г. т. н. «Межрегиональная группа» взяла курс на отстранение КПСС и слом социализма. Ее лидерами стали Б. Ельцин, Ю. Афанасьев, А. Собчак, Г. Попов, А. Мурашов.
В ряду факторов, приведших к распаду Советского Союза, был и национальный вопрос. Вопреки официальной версии о решении национального вопроса и о существовании нерушимой дружбы народов СССР вызревание напряженности в межнациональных отношениях было налицо.
В последние годы руководства М. С. Горбачева в ряде республик усилился антирусский национализм. В Прибалтике, Закавказье, среднеазиатских республиках сложилась ситуация вначале мягкого и постепенного, а затем жесткого вытеснения русских и русскоязычных из ключевых сфер деятельности (через законы о языке, гражданстве, через кадровую политику)10.
Сепаратизм в прибалтийских республиках подогревался из-за рубежа. В Вашингтоне находились посольства никем не признанных эмигрантских «правительств» Эстонии, Латвии и Литвы. Как стало впоследствии известно, в декабре 1989 г. на встрече М. С. Горбачева с Дж. Бушем на о. Мальта последний вырвал у него обещание не применять силу в случае сепаратистских выступлений в прибалтийских республиках СССР".
На волне псевдодемократического угара Верховный Совет СССР принял закон об экономической самостоятельности Литовской, Латвийской и Эстонской ССР. Им с легкостью передавались во владение,
пользование и распоряжение не только земля и природные ресурсы, но и предприятия и хозяйственные организации со всеми основными и оборотными средствами, созданными общими усилиями всего советского народа.
В 1990 г. был принят закон «О реабилитации репрессированных народов", в котором имелась статья, вызвавшая непредсказуемые последствия (речь шла о том, что перемещенные лица могут вернуться в места своего прежнего проживания). В конце 80-х — начале 90-х годов на территории бывших советских республик возникло несколько вооруженных конфликтов (армяно-азербайджанский, грузино-абхазский, молдавско-приднестровский). Во всех союзных республиках образовалась правящая национальная олигархия, которая тяготилась зависимостью от Москвы.
Само вынесение вопроса о сохранении СССР на референдум в марте 1991 г. было предательством национальных интересов советского народа, ибо сохранение территории —это "святая святых- во всех странах и во все времена. И тем не менее более 70% граждан высказались тогда за сохранение обновленного Союза. Однако «демократы" рвались к власти любой ценой, в том числе за счет похорон исторически сложившегося союзного государства (печально знаменитая фраза Б. Н. Ельцина:
«Берите суверенитета сколько сможете»). 12 июня 1990 г. Верховный Совет РСФСР провозгласил суверенитет России и верховенство законов республики над законами СССР. "Демократы" обещали, что, сбросив "вериги» в виде других союзных республик, федерация освободится от ненужных расходов, будет процветать и благоденствовать. На деле же это привело к развалу крупнейшей мировой державы, к грабежу общесоюзной государственной собственности.
В апреле 1991 г., через месяц после референдума, руководители 9 республик договорились о заключении в скором времени нового союзного договора. Его подготовка проходила в условиях ослабления власти союзного центра. Давление на союзные структуры особенно усилилось после избрания в июне того же года Б. Ельцина президентом РСФСР. 20 июля он издал направленный против КПСС указ о «департи-зации» — удалении партийных организаций с предприятий и учреждений. В начале августа между М. Горбачевым, попавшим к тому времени в полную зависимость от российского руководства, Б. Ельциным и президентом Казахстана Н. Назарбаевым было достигнуто соглашение о том, что после подписания союзного договора будут отстранены от должностей многие политические руководители СССР.
20 августа 1991 г. в Москве намечалось подписание нового союзного договора между республиками СССР. Но подготовленный документ (он был опубликован 15 августа) практически ничего не оставлял от федеративного государства, а предусматривал лишь нежизнеспособное конфедеративное образование под названием СНГ. Он фактически узаконивал ликвидацию СССР. Подлинным государственным переворотом был не бессмысленный ввод войск в Москву 19 августа, а последовавшая за ним псевдодемократическая революция,— фактически буржуазная контрреволюция, завершившаяся ликвидацией СССР 8 декабря 1991 г.
Простые советские люди с помощью СМИ подверглись зомбированию со стороны псевдодемократов, вовсю манипулировавших общественным мнением.
Народ безмолвствовал. Советские люди вдруг моментально забыли об исторических завоеваниях социалистической цивилизации и прежде всего о том, что у них были работа, крыша над головой, что квартиры они получали бесплатно от советской власти. что не умирали с голода, не говоря уже о том, что и сами и их дети могли получить бесплатное образование, пользоваться бесплатным медицинским обслуживанием, регулярно посещать кино, театры, музеи и пр. Все это считалось тогда само собой разумеющимся, как даровые силы природы — солнце, воздух и вода.
Конечно, по жизненному уровню населения мы отставали от стран Запада. Но мы в отличие, например, от США никогда не пользовались эксплуатацией развивающихся стран: не грабили их ресурсы, не превращали их население в дешевую рабочую силу. По калорийности же питания мы были среди передовых стран мира. 80% населения жили в отдельных квартирах либо в собственных домах в сельской местности. Поездки на курорт или по стране могли позволить себе многие. Теперь об этом мы только вспоминаем.
При всех издержках социализма, ранее имевших место, народы СССР были уверены в завтрашнем дне, знали, что государство стоит на защите их интересов. Девятый августовский вал смыл все: разрушил Союз, уложил на лопатки всю экономику, вверг в страх и нищету людей, поставил Россию (и страны СНГ) в зависимость от Запада, его подачек. Вот цена, которую пришлось заплатить народу за свое безмолвие, за самоустранение от борьбы с буржуазной контрреволюцией образца августа 1991 г.
Не снимая личной ответственности за распад СССР и развал мировой системы социализма с тогдашних руководителей партии и правительства, нужно признать также и низкий уровень политической культуры наших граждан. В декабре 1997 г., когда вновь кое-кто предъявлял претензии к коммунистам в недостаточной активности, депутат Госдумы писатель Евгений Максимов резонно отметил: «Позвольте поинтересоваться: « почему коммунисты должны делать то, что обязан делать сам народ? Ни американцы с англичанами, ни немцы с французами, ни японцы с итальянцами никогда не требовали от своих коммунистов будить их, но никогда не допускали и не допустят такого разора и позора, как народ бывшего СССР, а потом России. Слышите, никогда! Разве не народ принял ельцинскую конституцию, по которой Госдума и КПРФ стали бесправными?»11.
Драматические события поражения социализма в странах Восточной Европы и в СССР в 1989—1991 гг. изменили систему международных отношений. Эти события продлили накат ..консервативной волны» в мире. Произошел демонтаж статус-кво, установленного в итоге второй мировой войны Распад Советского Союза видный американский политолог, бывший помощник президента США по национальной безопасности 3. Бжезинский, сравнил с поражением наполеоновской Франции в 1815 г., кайзеровской Германии в 1918 г., нацистской Германии и императорской Японии в 1945 г.15.
С роспуском Организации Варшавского Договора мы растеряли своих стратегических союзников в Восточной Европе, а с упразднением СЭВ лишились большого экономического пространства, взаимовыгодного для всех партнеров. По безопасности России был нанесен невероятной силы удар. Ее новые границы уже не являются укрепленными границами СССР. За пределами России оказались 25 млн. русских16.
СНГ стала, по существу, мертворожденным образованием. Мировая практика не обнаружила ни одного примера жизнестойкой конфедерации. В США была конфедерация в 1776—1787 гг., в Швейцарии конфедерация кантонов существовала до 1848 г., в Германии подобное государственное образование имело место с 1815-го до 1867 г. Все они в конечном итоге были превращены в федерации.
Биполярный мир стал многополюсным. Исчезли такие влиятельные субъекты международного общения, как СССР. ГДР, СФРЮ, Чехословакия. Появились новые менее крупные государственные образования: только на территории Советского Союза возникли 15 независимых государств. Россия сохранила за собой место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Однако ее статус великой державы серьезно поколеблен.
Стала ли международная обстановка менее напряженной? Как справедливо отметил премьер Госсовета КНР Ли Пэн, «после окончания «холодной войны» в мире продолжают жить ее мышление, тенденция вмешательства во внутренние дела других стран, гегемонизм, силовая политика»". По словам бывшего министра обороны И. Родионова, «холодная война» Запада против России по-прежнему продолжается'6 Более того, сложившаяся в мире ситуация привела к повышению конфликтности и к возникновению новых «горячих точек».
Результатом августовских событий 1991 г. явился распад СССР. Все попытки М.С. Горбачева возобновить работу по подписанию нового Союзного договора оказались безуспешными. Украина и Белоруссия проголосовали за независимость своих республик и отказались от подписания Союзного договора. В этой ситуации объединение с другими республиками теряло смысл. 8 декабря 1991 г. под Минском президентами Украины, Белоруссии и России было подписано Беловежское соглашение об образовании Содружества Независимого Государств. Позже к ним присоединились Казахстан и другие республики (кроме Прибалтики и Грузии). Подписанием этого договора заканчивалось существование Советского Союза как единого государства. Президент СССР Горбачев был вынужден сложить свои полномочия.
Итак, из всего выше сказанного, можно понять, что причин, распада было больше, чем мы могли себе представить. В распаде СССР прежде всего виновата правящая верхушка. Власть перенесла острейший кризис, после которого все попытки восстановления прежней системы не приводили к успехам. Перестала существовать единая партийная система, появились другие партии. После кризиса многие республики просто не захотели терпеть диктатуру центральной власти, им нужна была своя власть, независимость, в конечном счете они признавали свой суверенитет и больше не относились к СССР. Это был еще один удар по центру. Разрабатывались новые соглашения и декларации, власти пытались удержать все на месте, но эта политическая система уже отжила свое. В результате СССР распалось, а к власти пришли демократы.
Целью моего реферата было: показать основные причины распада СССР. Я считаю, что я показала то, что посчитала нужным. О таких вещах, можно много говорить, поскольку данная тема очень актуальна в наши дни, в связи с новыми политическими кризисами. Историю СССР можно рассматривать, как пособие для политиков, которые могут найти что-то полезное, или же просто исключить ошибки прошлого, из политики настоящего, дабы не повторилось то, что мы видели.
bukvasha.ru
| Российская академия государственной службы при Президенте Российской | ||
| Волговятская академия государственной службы | ||
| Факультет государственного муниципального управления | ||
Кафедра истории и политологии | ||
РефератПо курсу:«История отечества» | ||
на тему:«Распад Союза Советских Социалистических Республик» | ||
| Выполнил | Студент 1 курса дневного отделения, группы 114, Русакова Виктория | |
| Научный руководитель: | Селин В.А. | |
| Н.Новгород. 2001 | ||
Введение 3
Распад СССР 4
Заключение 21
На данном этапе развития и политических преобразований, происходящих в Российской Федерации и соседних государствах, преемниках бывшего СССР, когда с политической сцены уже ушли главные действующие лица того периода, сам интерес к этому периоду в российской истории несколько утих, можно попытаться рассмотреть это время в истории нашего государства, дабы найти ответы на те вопросы и проблемы, которые у нас возникают сейчас.
Говоря о СССР, можно сказать, что это был весьма сложный и непонятный период в истории нашего государства. И, лишь поэтому, причин образования и распада союзного государства можно выделить множество.
В данной работе моей целью не является подробнейшее освещение абсолютно всех явлений и процессов, происходивших в стране в тот период. Как вы понимаете, это невозможно осуществить в рамках реферата. Поэтому я остановлюсь на основных и ключевых, по моему мнению, причинах, событиях и результатах.
Что же касается источников, в качестве таковых я использую периодическую литературу того времени, а именно газету «Аргументы и Факты», некоторые журналы - международный ежегодник «Политика и экономика», «Деловые люди» и др. Последним двум источникам я доверяю несколько больше, чем газетам, так как это серьезные издания.
Кроме того, в моем распоряжении были хрестоматийные источники – «История Советского государства Н. Верта» и «История Отечества» (школьный учебник) Но эти источники не могут быть использованы как основные по той причине, что отражают определенную идеологическую позицию, а нам важны комментарии, лишенные этого недостатка. Именно поэтому я предпочитаю опираться в основном на журналы.
Итак, я приступаю к рассмотрению данной темы.
Криминализация общества и очевидная тупиковость «реформ", приведших к варварской капиталистической приватизации и всеобщему ограблению народа, побуждают многих россиян задуматься об истоках и причинах нынешнего положения. Иногда можно встретить утверждения, будто, а СССР был системный кризис социализма и его крушение было неизбежным. В действительности наблюдался кризис определенного этапа развития социализма, ибо подобно капитализму социализм также проходит через разные стадии развития. Но, как справедливо отметил в книге «Катастройка» известный социолог А. Зиновьев, никаких изменений государственной и социально-экономической системы не нужно было делать, за исключением системы управления и планирования экономики.
В середине 80-х годов СССР был могучей индустриальной державой, занимавшей 2-е место в мире по валовому объему промышленной продукции. Особенно заметными были успехи в аэрокосмической промышленности, топливно-энергетическом комплексе, атомном машиностроении, военно-промышленном комплексе и химии (исключая фармацевтическую промышленность, которую мы построили в дружественных странах СЭВ).
Отечественная легкая промышленность и сельское хозяйство в основном обеспечивали население товарами широкого потребления и продуктами питания. Советский Союз был обществом передовой науки и образования, страной гражданского и национального мира, политической стабильности, уверенности людей в завтрашнем дне.
Однако гигантская индустриальная база в нашей стране создавалась при неадекватной коммуникационной инфраструктуре и отсталой сфере обслуживания. Качество некоторых товаров оставляло желать лучшего. Богатейшие природные ресурсы использовались недостаточно рационально. Экономический рост достигался преимущественно экстенсивными методами.
В Советском Союзе, вступившем на постиндустриальный этап развития, более полутора десятков лет после экономической "реформы Косыгина» 1965 г. не менялась система хозяйственного управления. Между тем после исключительно высоких показателей 50-х и 60-х годов, когда ежегодный экономический рост составлял 9—10%, со второй половины 70-х годов произошло заметное снижение его темпов. Виноват в этом был не социализм, а методы планирования и политическое руководство.
Снижение темпов экономического роста наблюдалось и в странах Запада после мирового кризиса 1974—1975 гг., вызванного увеличением цен на нефть в 4 раза. Однако, столкнувшись с энергетическим и сырьевым кризисом по вышеназванной причине, Запад стал форсировать развитие энерго и ресурсосберегающей техники и технологии. Почти все промышленно развитые страны сделали заметный технологический рывок. В главных капиталистических государствах на наукоемкие отрасли приходилось во второй половине 80-х годов от 30 до 40% всей стоимости обрабатывающей промышленности, причем их удельный вес все время повышался1. Советский Союз, получив выигрыш от роста цен на нефть, стал проигрывать в экономическом и технологическом соревновании с Западом.
Средний показатель производительности труда в промышленности стран — членов СЭВ в 1986 г. составлял 52% (в СССР — 58%) к уровню развитых капиталистических стран, а в сельском хозяйстве — 15% (в СССР — 20%)2. Лидировавшая среди стран СЭВ по валовому продукту на душу населения ГДР занимала в мире в 1987 г. 17-е место по этому показателю, Чехословакия —. 25-е, СССР — 30-е место, а другие социалистические страны находились еще ниже.
Экономическая реформа 1965 г., которая ввела хозрасчет (или показстель прибыли)' вначале стимулировала экономический рост, но затем зашла в тупик, ибо учет рентабельности по валу в конце концов привел' к затратной модели экономики, пренебрегающей ресурсосбережением.
В социалистическом народном хозяйств учет прибыли необходим лишь как один и показателей правильной, научной организации труда и для соответствующего поощрения работников. Но сводить весь механизм социалистической экономики только к этому показателю как главной цели нельзя. Кстати, в капиталистических корпорациях-гигантах прибыль учитывается лишь в совокупном масштабе, а отдельные подразделения (например, научно-исследовательские лаборатории), как правило, всегда являются убыточными (НИОКР окупаются в среднем лишь на одну четвертую часть).
Американский марксист Джонатан Артур охарактеризовал экономическую реформу в СССР 1965 г. как попытку «буржуазного решения социалистических проблем»3. Надо было изменить методы планирования экономики, которые уже не соответствовали современному этапу. Жесткое централизованное планирование, необходимое для становления социалистической индустрии (как известно, получить необходимые капиталы нам было неоткуда), уже не отвечало потребностям советского общества на этапе более развитого массового потребления. Госплан в конечном итоге не мог предусмотреть, в каком количестве и какого качества нужны костюмы, рубашки, обувь, бюстгальтеры и телевизоры.
Если рыночная конкуренция устанавливает это эмпирическим путем, то в плановой социалистической экономике необходимо было найти механизм учета меняющегося потребительского спроса. При этом не нужно было изобретать велосипед. Можно было позаимствовать методы планирования в капиталистических монополиях. В них головная администрация планирует 2—3 показателя (скажем, минимальный уровень прибыли, выпуск нового товара или внедрение новой технологии), предоставляя свободу действий и детального планирования нижестоящим подразделениям.
В советской социалистической экономике имели место реальные противоречия. В то время как политэкономы вели досужие ', рассуждения о сближении государственной I и колхозно-кооперативной собственности, реальное противоречие заключалось в том, что распоряжение государственной (общенародной) собственностью, а фактически прибылью от нее, находилось в бесконтрольном распоряжении правящего класса («номенклатуры»), существование которого официально не признавалось.
Наши самые именитые экономисты пространно рассуждали о соответствии производственных отношений уровню развития производительных сил. Определяющим критерием объявлялась государственная собственность на средства производства, но никаких творческих научных рекомендаций по развитию эффективности экономики и подъему благосостояния масс не делалось.
Крупный недостаток в государственном управлении состоял в том, что была скована местная инициатива. Советы были лишены реальной власти и прежде всего необходимых финансовых средств. В некоторых же странах Запада, например в ФРГ, бюджет земель (провинций) и местной администрации был равен бюджету федеральных ведомств.
Наша бюрократия нового поколения не желала выпускать из своих рук рычаги власти. Здесь мы подходим к другому важному вопросу, а именно: в политической сфере социализма были необходимы меры по ее демократизации. Сам процесс демократизации к тому времени носил уже общепланетарный характер и не коснулся только социалистических стран.
Ни одна страна не может обойтись без чиновников, без грамотных управленцев, без бюрократического аппарата. Однако без демократического контроля над ними возможен произвол администрации. Эффективного народного контроля в нашей стране не было.
Каскад перемен в советском руководстве в первой половине 80-х годов («уход-Брежнева, Андропова, Черненко) совпал с замедлением темпов экономического роста и ожиданием реформ в обществе.
По мере повышения роли науки и увеличения масштабов народного хозяйства возрастала необходимость в более гибкой системе управления экономикой, в расширении прав трудовых коллективов. Однако в этом не была заинтересована номенклатура. К обсуждению планов не привлекались ни профсоюзы, ни трудовые коллективы, ни научная общественность, ни общественное мнение. Важнейшие государственные решения, в особенности связанные с многомиллиардными затратами, принимались в Политбюро ЦК КПСС, которое было практически бесконтрольным. Игнорирование принципа разделения властей в конечном счете не могло не вызвать у многих трудящихся ощущения отчуждения от политической власти.
Официально политическая оппозиция в нашей стране не признавалась (исключением считались «диссиденты»), хотя условия для нее были. Скажем, подпольные миллионеры—«теневики» хотели бы иметь полную свободу действий. Беспартийность для многих препятствовала служебной карьере, а для приема в партию существовали известные ограничения: если прием рабочих приветствовался, то для других социальных слоев имелись жесткие квоты (например, один инженер на 4 принятых рабочих).
В партийном аппарате культивировалась слепая исполнительность. В результате аппарат во все возрастающей степени заполнялся безыдейными «функционерами», готовыми ради собственного благополучия выполнять любые указания. Жизнедеятельность партии носила все более ритуальный характер. Авторитет КПСС в массах был подорван. Пышным цветом расцвел бюрократизм. Безынициативность, например, Л. И. Брежнева в последние годы его жизни была почти зримой.
Совершенно очевидно, что советский народ хотел не замены социализма капитализмом, а желал демократизации государственного управления, свободы печати (гласности) как формы демократического контроля и, конечно, реального экономического и социального подъема.
Избрание в марте 1985 г. генеральным секретарем КПСС М. С. Горбачева, более молодого, чем его предшественники на этом высоком посту (ему было в то время 54 года), вызвало в обществе известные ожидания перемен к лучшему. Уже в апреле он объявляет, что за два-три года добьется ускорения социально-экономического развития страны.
Диагноз неблагополучия в экономике был поставлен правильно и своевременно. В период резкого падения мировых цен на нефть в 1985—1986 гг. поступления в государственный бюджет от экспорта нефти сократились почти на треть, а это была главная экспортная статья. Огромные потери понесла казна от антиалкогольной кампании, которая оказалась слишком лобовой и недостаточно продуманной. В итоге бюджетный дефицит уже после первого года объявленных реформ резко возрос.
Шли годы, а никаких улучшений в экономике не происходило. Тогда М. С. Горбачев начинает прибегать к социальной демагогии. В книге, предназначенной для массового политического просвещения, он писал:
«Время диктует нам революционный выбор, и мы его сделали... Разумной альтернативы революционной динамичной перестройке не существует. Альтернатива ей — консервация застоя»3.
Однако конкретной программы развития у Горбачева и его ближайшего окружения не было. «Перестройка" свелась в конечном счете к форсированию рыночных отношений, а затем стала включать реформу политической системы и курс на «обновление» идеологии. Об «экономической реформе» в полный голос заговорили в 1988 году, когда приняли законы, открывавшие простор для коллективного и частного предпринимательства: «Закон о кооперации» и «Закон об индивидуальной трудовой деятельности».
Однако, получив самостоятельность, предприятия столкнулись с полным незнанием реалий рыночных отношений. Инфраструктуры рынка у нас не было. Никаких других механизмов, помимо централизованных государственных заказов и государственного снабжения сырьем, не имелось. Это вызвало хаос в экономике, открыло дорогу спекулятивным операциям и оттоку качественных отечественных товаров за рубеж. Предприятия-монополисты, обретя свободу действий, с целью получения максимальной прибыли стали сокращать выпуск дешевого и увеличивать объемы дорогого ассортимента товаров. Вместо выхода из экономического кризиса страна стала еще глубже в него погружаться.
Поддавшись на соблазн витрин магазинов в западных странах, отечественные трубадуры «перестройки» объявили переход к рыночной экономике главной целью экономической реформы. Все марксистские понятия при этом были отброшены.
При социализме, как известно, возможны лишь отдельные элементы рыночных отношений, из которых изъяты труд, капитал, земля, городское хозяйство и т. д. При этом государственное планирование не допускает анархии производства. Рыночная экономика в полном объеме — это синоним капиталистического способа производства.
Мировой опыт, однако, давно развеял миф о том, что только частная собственность может якобы создать настоящего хозяина и обеспечить самые высокие результаты. Франклин Рузвельт вывел США из жесточайшего кризиса 30-х годов, вызванного стихией свободного рынка, планированием, контролем и регулированием цен и процентных ставок. Во многих развитых странах государственные предприятия работают не хуже частных.
Принятые при М. С. Горбачеве новые законы о государственном предприятии и о кооперативах открыли дорогу некоторым хозяйственникам к невиданному обогащению. У них, как писала впоследствии газета «Правда», появилась возможность «оставить основные фонды предприятий в собственности государства, а прибыль распределять частным образом. Именно тогда, в конце 80-х, на месте гигантов промышленности и даже целых министерств возникли АО, фирмы, концерны, первым из которых оказался, кстати, Газпром. Рядом с новообразованным полугосударственным-получастным АО возникал банк. ...Таким образом, в формирующейся постсоветской банковской системе накапливались деньги, необходимые для того, чтобы выкупить целые отрасли. Навстречу же накоплению денег шел процесс износа и устаревания основных фондов предприятий, которые не менее пяти лет работали вообще без вложений на обновление, а иногда и на текущий ремонт. Таким образом, наша промышленность становилась фантастически дешевой, подчас завод стоил меньше, чем забор, его окружающий»4.
Советы трудовых коллективов, созданные на основе закона 1987 г., оказались фикцией. Однако их использовали для того, чтобы на место «строптивых красных директоров» избрать тех, кто был готов принять новые правила игры. Итогом выборных вакханалий на предприятиях явилась замена многих первоклассных хозяйственников нахрапистыми горлопанами, которые немедленно стали создавать для себя на предприятиях прибыльные кооперативы. Таким образом, под ширмой внедрения рыночных отношении насаждался капитализм. Почему это стало возможным?
С естественной сменой поколений руководящий эшелон власти СССР вначале покинула ленинская гвардия партийцев, а затем — участники Великой Отечественной войны. Стала складываться новая партийно-государственная номенклатура, утратившая связь с революционными традициями народа, но наделенная большими привилегиями. Рекрутирование номенклатуры в СССР осуществлялось не по элитарному отбору, как на Западе (в самом элитарном отборе есть две стороны: негативная — если он связан с социальным происхождением — и позитивная — если он основан на конкуренции знаний и способностей). Главным критерием отбора в нашей стране считались: стаж на руководящей работе в партийных, советских и комсомольских организациях, а также на производстве и «политическая зрелость», а фактически в большинстве случаев — родственные связи, личная преданность вышестоящему начальству, угодничество и подхалимаж, отсутствие собственных убеждений и нравственной позиции, знание негласных правил аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать.
Конечно, это не означало, что в состав советской политической элиты и особенно на ее нижние и средние уровни не попадали достойные люди с высокими интеллектуальными, волевыми и другими положительными личными качествами. Но «номенклатурные правила» создавали для них искусственные препоны для продвижения наверх.
Долголетнее разрушительное воздействие номенклатурной системы привело к вырождению советской руководящей элиты, которая стала утрачивать привязанность к социализму и ориентироваться на западные ценности и в особенности на частную собственность. Высокая должность на иерархической лестнице стала капиталом в прямом смысле этого слова. За «место под солнцем» шла жестокая борьба. Сложился определенный тип чиновника и партийного функционера — беспринципного карьериста, продвигающегося «наверх» с помощью родственных или приятельских связей. Номенклатура все более обособлялась в особую социальную группу, которая стремилась закрепить за собой государственную власть. Должность откровенно рассматривалась как возможность пользоваться определенной частью государственной собственности. При этом чем она была выше, тем шире становились эти возможности.
Произошло значительное пополнение элитарного слоя. К нему стали относиться не только высшие партийные функционеры, но и высокопоставленные министерские чиновники, директора крупных предприятий и учреждений. Элита создала в своей среде замкнутые кланы, корпорации, обеспечивавшие ее привилегии. Некоторые профессии превратились в наследуемые.
И вот наступил момент, когда советской элите стало тесно в старых рамках социалистической демократии и она попыталась изменить общественный строй в.своих интересах. Этот процесс ускорился во время горбачевской «перестройки». Номенклатура хотела закрепить свое фактическое господство юридическим путем, оформить права частной собственности на государственное имущество. Но для этого было необходимо уничтожить ту самую социалистическую собственность и соответствующую ей политическую надстройку, которые в течение десятилетий составляли основу ее господства. Жесткая централизация власти, слияние партийного и государственного аппарата, сложившиеся в революционный период, на новом этапе развития общества стали в определенной мере тормозом.
Более или менее широкая общественная поддержка М. С. Горбачева продолжалась приблизительно до 1988 г., до тех пор, пока в его действиях не появились неуверенность, маневрирование и шараханье из стороны в сторону.
Одной из причин развала СССР стал и международный фактор. В результате действий «пятой колонны» — агентов влияния, подкармливаемых Западом (бесплатные командировки за рубеж, гонорары за публикации и чтение лекций),— начала разрушаться социалистическая идеология. Сам М. С. Горбачев оказался подлинной находкой для Запада. Однажды он сказал, что мы, мол, все (вместе с США) проиграли в «холодной войне». Нет, Михаил Сергеевич! «Холодную войну» проиграли только Вы, ибо ее хорошо известной целью было разрушение социализма всеми возможными методами — военным давлением, экономическим эмбарго и подрывом изнутри с помощью идеологических диверсий.
Советский разведчик Н. С. Леонов в книге воспоминаний «Лихолетье» отмечает, что во второй половине 80-х годов «наблюдался заметный перекос в приоритетах государственного руководства. Все главные заботы должны были быть связаны с социально-экономическими проблемами, внутренней политикой, национальными проблемами — от их решения зависели и судьба строя, и завтрашний день государства, но руководство страны в лице Горбачева упорно тянуло в сферу внешней политики»5.
В проведении пораженческой внешней политики тогдашний Генсек КПСС шел на недопустимые импровизации, опираясь не на мнение ЦК (который он к тому же «почистил» в своих персональных интересах) и даже не на мнение всех членов Политбюро, а на крайне узкий круг своих ближайших соратников, в первую очередь Э. А. Шеварднадзе и А. Н. Яковлева.
Москва проявила полную пассивность в отношении событий в Восточной Европе в 1989 г., которые вряд ли стали бы развиваться по катастрофическому сценарию в контрреволюционном направлении, не будь примера команды Горбачева.
В книге французского политолога Р. Фритш-Бурназель «Объединенная Германия в новой Европе» приводится любопытный документ, показывающий, что среди советников М. С. Горбачева находились люди, рекомендовавшие «пожертвовать» социалистической ГДР в интересах строительства «общеевропейского дома». Так, весной 1989 г. в западногерманском журнале «Шпигель» была опубликована статья заведующего отделом внешней политики Института экономики мировой социалистической системы В. Дашичева, в которой режим ГДР объявлялся препятствием к снижению напряженности между Востоком и Западом. В дальнейшем, как известно, вывод советских войск с территории ГДР не был обусловлен никакими обязательствами со стороны НАТО.
Выступая в Страсбурге перед Советом Европы 7 июля 1989 г., М. С, Горбачев прямо отверг «доктрину Брежнева» (как ее называли на Западе), которая ставила коллективную безопасность социалистических стран в ряд приоритетных целей советской внешней политики. Когда в Восточной Европе увидели, что мы не будем поддерживать правящие коммунистические партии, там начались обвальные антикоммунистические государственные перевороты.
Страны Восточной Европы были слабым звеном социализма, еще не окрепшим и уязвимым для внешнего давления. Воздействие западной пропаганды в них всегда было сильнее, чем в СССР. Для государственного переворота достаточно было иметь хорошо подготовленных диссидентских вождей и просто провокаторов, оплаченных иностранной разведкой. Вспомните, как в Чили путч Пиночета был подготовлен забастовкой водителей грузовиков, снабжавших столицу, которые в прямом смысле были подкуплены ЦРУ. Нечто подобное было возможно сделать и в отношении некоторых представителей интеллигенции и особенно студентов — людей с неустоявшимися взглядами, неустойчивой психикой и неопределенным социальным статусом.
М. С. Горбачев выдвинул с виду привлекательную, но по сути фальшивую концепцию строительства «общеевропейского дома». Главное тут состояло в следующем:
Запад мог принять нас в Европу только как капиталистическое государство.
В конце 80-х годов в прессе началась шумная пропагандистская кампания за «новое политическое мышление», за "общечеловеческие ценности». Главный тезис сводился к следующему: во внешней политике следует отказаться от идеологических подходов, мы должны войти в "мировую цивилизацию» (точнее, быть принятыми в «клуб» богатых стран на равных правах).
Западные пропагандистские центры быстро подключились к содействию команде М. С. Горбачева. Выдвинутая Вашингтоном с окончанием «холодной войны» (к концу 1989 г.) концепция «нового мирового порядка», отождествляемого с «посткоммунизмом», стала рассматриваться американскими теоретиками как время войн «четвертого поколения», когда прямое насилие составляет доли процента от общего ресурса войны и где акцент делается на информацию, идеологию, сложные типы организационного, культурного и психологического оружия6.
На всех этапах горбачевской «перестройки» на Западе пристально следили за ее ходом. Госсекретарь США Дж. Бейкер в отчете конгрессу после поездки по республикам СССР в 1990 г. отмечал: «Мы истратили триллионы долларов за последние сорок лет, чтобы одержать победу в "холодной войне» против СССР»7.
На основе решения XIX Всесоюзной конференции КПСС (1988 г.) был созван Съезд народных депутатов СССР, две трети состава которого избирались населением на альтернативной основе. Функции законодательства были разделены между Съездом и Верховным Советом СССР, избираемым из состава депутатов Съезда. На первый взгляд все было задумано неплохо. Однако в России не было традиций буржуазного парламентаризма. Поэтому, когда М. С. Горбачев стал проводить политическую реформу по западному образцу разделения властей, то она в конце концов разрушила политическую систему социализма. Основатель Советского государства В. И. Ленин создавал Советы по образцу Парижской коммуны, которая соединяла в себе законодательную и исполнительную власть, чтобы быть дееспособной властью перед лицом могущественного в экономическом отношении и политически опытного класса буржуазии. Сущность диктатуры пролетариата проявлялась именно в этом.
Ряд, казалось бы, малозаметных фактов также повлиял на развитие обстановки в стране. В 1987 г. были освобождены 700 политзаключенных, многие из которых затем образовали ядро «Демократической России», поставившей своей целью устранение КПСС с политической арены. В мае 1988 г. т. н. «Демократический союз» провозгласил себя первой оппозиционной партией. В конце 1987-го — начале 1988 г. практически во всех союзных и автономных республиках, областях и краевых центрах появились неформальные прототипы партий — разного рода союзы, ассоциации и «народные фронты».
Все события в нашей стране шли параллельно с политическими изменениями в Восточной Европе, где вышли на улицу антикоммунистические движения при активном участии интеллигенции и пассивности рабочего класса. Глядя на эти события, и наша беспартийная, в особенности художественная, интеллигенция «пошла» в политику.
Председатель Сибирского отделения РАН академик В. Коптюг в своем последнем перед кончиной интервью еженедельнику «Аргументы и факты» напомнил слова А П Чехова: «Русского интеллигента не поймешь чего он хочет: то ли демократии, то ли осетрины с хреном...»3. В 1917 г. русская интеллигенция (конечно, в союзе с рабочим классом и крестьянством) сделала революцию, но в 1989—1991 гг. она оказалась в силу политической близорукости на поводу у антисоциалистических сил и в конце концов сама от этого пострадала.
В 1990 г. инфляция в СССР достигла невиданных до того размеров — 20% (правда, она не шла ни в какое сравнение с инфляцией при Е. Гайдаре). Сокращалось промышленное производство, падала производительность труда. Именно тогда в стране выросла популярность смотревших в сторону Запада «демократов», которые спекулировали на недовольстве трудящихся экономическими трудностями, связанными с дефицитом товаров, и указывали ложный путь — рыночные отношения и частную собственность. Некоторые публицисты и представители творческой художественной интеллигенции стали твердить, что мы должны быть частью «современной (читай:
западной) цивилизации», мы станем такими же богатыми, как Америка, «Запад нам поможет».
Горбачевская «перестройка» дала импульс деполитизации и деидеологизации массового сознания. В 1989 г. на разного рода митингах в СССР, по некоторым подсчетам, присутствовало 12,6 млн. человек". Массовая «психодрама», подогреваемая некоторыми интеллектуалами, вела к подрыву авторитета КПСС. К большому сожалению', партия потеряла доверие у части рабочего класса. Шахтеры от некоторых элементарных требований, касавшихся быта и труда, которые они выдвигали в 1989 г., только в 1991 г. перешли к политическим требованиям.8
Отмена в марте 1990 г. Съездом народных депутатов статьи 6 Конституции СССР, определявшей роль КПСС как ядра политической системы, многократно ускорила развал Советского Союза. В КПСС начался процесс внутреннего брожения и распада. В нарушение требования Устава в партии стали возникать платформы, среди которых т. н. «Демократическая платформа» повела линию на сотрудничество с неолибералами.
Уже к 1990 г. стало ясно, что «реформы» утратили всякий созидательный потенциал и приобрели деструктивный, разрушительный характер. С дискредитацией социализма началась духовная деградация общества. В средствах массовой информации стал накатывать вал очернительства всего и вся в советской истории. «Новое русское кино» превратилось в «королевство кривых зеркал» с пропагандой насилия, жестокости, аморализма по западному образцу.
Воспользовавшись падением влияния КПСС, которая раньше не была ориентирована на жесткую избирательную борьбу и альтернативные выборы (с выдвижением нескольких кандидатов), антипартийные объединения и блоки напористо провели избирательную кампанию в 1989 г. и сумели завоевать большинство депутатских мест в Верховных Советах РСФСР, республик Прибалтики, Молдовы, Грузии, Армении и в городских советах Москвы и Ленинграда9.
В общей сложности в 1989—1990 гг. о себе заявили около двух десятков партий и движений — Демократическая партия России, Республиканская партия, Либерально-демократическая, Социал-демократическая, Конституционно-демократическая и др., которые объединились в движение «Демократическая Россия» (ее аналогом на межреспубликанском уровне был «Демократический конгресс'»).
На первом Съезде народных депутатов СССР образовавшаяся летом 1989 г. т. н. «Межрегиональная группа» взяла курс на отстранение КПСС и слом социализма. Ее лидерами стали Б. Ельцин, Ю. Афанасьев, А. Собчак, Г. Попов, А. Мурашов.
В ряду факторов, приведших к распаду Советского Союза, был и национальный вопрос. Вопреки официальной версии о решении национального вопроса и о существовании нерушимой дружбы народов СССР вызревание напряженности в межнациональных отношениях было налицо.
В последние годы руководства М. С. Горбачева в ряде республик усилился антирусский национализм. В Прибалтике, Закавказье, среднеазиатских республиках сложилась ситуация вначале мягкого и постепенного, а затем жесткого вытеснения русских и русскоязычных из ключевых сфер деятельности (через законы о языке, гражданстве, через кадровую политику)10.
Сепаратизм в прибалтийских республиках подогревался из-за рубежа. В Вашингтоне находились посольства никем не признанных эмигрантских «правительств» Эстонии, Латвии и Литвы. Как стало впоследствии известно, в декабре 1989 г. на встрече М. С. Горбачева с Дж. Бушем на о. Мальта последний вырвал у него обещание не применять силу в случае сепаратистских выступлений в прибалтийских республиках СССР".
На волне псевдодемократического угара Верховный Совет СССР принял закон об экономической самостоятельности Литовской, Латвийской и Эстонской ССР. Им с легкостью передавались во владение,
пользование и распоряжение не только земля и природные ресурсы, но и предприятия и хозяйственные организации со всеми основными и оборотными средствами, созданными общими усилиями всего советского народа.
В 1990 г. был принят закон «О реабилитации репрессированных народов", в котором имелась статья, вызвавшая непредсказуемые последствия (речь шла о том, что перемещенные лица могут вернуться в места своего прежнего проживания). В конце 80-х — начале 90-х годов на территории бывших советских республик возникло несколько вооруженных конфликтов (армяно-азербайджанский, грузино-абхазский, молдавско-приднестровский). Во всех союзных республиках образовалась правящая национальная олигархия, которая тяготилась зависимостью от Москвы.
Само вынесение вопроса о сохранении СССР на референдум в марте 1991 г. было предательством национальных интересов советского народа, ибо сохранение территории —это "святая святых- во всех странах и во все времена. И тем не менее более 70% граждан высказались тогда за сохранение обновленного Союза. Однако «демократы" рвались к власти любой ценой, в том числе за счет похорон исторически сложившегося союзного государства (печально знаменитая фраза Б. Н. Ельцина:
«Берите суверенитета сколько сможете»). 12 июня 1990 г. Верховный Совет РСФСР провозгласил суверенитет России и верховенство законов республики над законами СССР. "Демократы" обещали, что, сбросив "вериги» в виде других союзных республик, федерация освободится от ненужных расходов, будет процветать и благоденствовать. На деле же это привело к развалу крупнейшей мировой державы, к грабежу общесоюзной государственной собственности.
В апреле 1991 г., через месяц после референдума, руководители 9 республик договорились о заключении в скором времени нового союзного договора. Его подготовка проходила в условиях ослабления власти союзного центра. Давление на союзные структуры особенно усилилось после избрания в июне того же года Б. Ельцина президентом РСФСР. 20 июля он издал направленный против КПСС указ о «департи-зации» — удалении партийных организаций с предприятий и учреждений. В начале августа между М. Горбачевым, попавшим к тому времени в полную зависимость от российского руководства, Б. Ельциным и президентом Казахстана Н. Назарбаевым было достигнуто соглашение о том, что после подписания союзного договора будут отстранены от должностей многие политические руководители СССР.
20 августа 1991 г. в Москве намечалось подписание нового союзного договора между республиками СССР. Но подготовленный документ (он был опубликован 15 августа) практически ничего не оставлял от федеративного государства, а предусматривал лишь нежизнеспособное конфедеративное образование под названием СНГ. Он фактически узаконивал ликвидацию СССР. Подлинным государственным переворотом был не бессмысленный ввод войск в Москву 19 августа, а последовавшая за ним псевдодемократическая революция,— фактически буржуазная контрреволюция, завершившаяся ликвидацией СССР 8 декабря 1991 г.
Простые советские люди с помощью СМИ подверглись зомбированию со стороны псевдодемократов, вовсю манипулировавших общественным мнением.
Народ безмолвствовал. Советские люди вдруг моментально забыли об исторических завоеваниях социалистической цивилизации и прежде всего о том, что у них были работа, крыша над головой, что квартиры они получали бесплатно от советской власти. что не умирали с голода, не говоря уже о том, что и сами и их дети могли получить бесплатное образование, пользоваться бесплатным медицинским обслуживанием, регулярно посещать кино, театры, музеи и пр. Все это считалось тогда само собой разумеющимся, как даровые силы природы — солнце, воздух и вода.
Конечно, по жизненному уровню населения мы отставали от стран Запада. Но мы в отличие, например, от США никогда не пользовались эксплуатацией развивающихся стран: не грабили их ресурсы, не превращали их население в дешевую рабочую силу. По калорийности же питания мы были среди передовых стран мира. 80% населения жили в отдельных квартирах либо в собственных домах в сельской местности. Поездки на курорт или по стране могли позволить себе многие. Теперь об этом мы только вспоминаем.
При всех издержках социализма, ранее имевших место, народы СССР были уверены в завтрашнем дне, знали, что государство стоит на защите их интересов. Девятый августовский вал смыл все: разрушил Союз, уложил на лопатки всю экономику, вверг в страх и нищету людей, поставил Россию (и страны СНГ) в зависимость от Запада, его подачек. Вот цена, которую пришлось заплатить народу за свое безмолвие, за самоустранение от борьбы с буржуазной контрреволюцией образца августа 1991 г.
Не снимая личной ответственности за распад СССР и развал мировой системы социализма с тогдашних руководителей партии и правительства, нужно признать также и низкий уровень политической культуры наших граждан. В декабре 1997 г., когда вновь кое-кто предъявлял претензии к коммунистам в недостаточной активности, депутат Госдумы писатель Евгений Максимов резонно отметил: «Позвольте поинтересоваться: « почему коммунисты должны делать то, что обязан делать сам народ? Ни американцы с англичанами, ни немцы с французами, ни японцы с итальянцами никогда не требовали от своих коммунистов будить их, но никогда не допускали и не допустят такого разора и позора, как народ бывшего СССР, а потом России. Слышите, никогда! Разве не народ принял ельцинскую конституцию, по которой Госдума и КПРФ стали бесправными?»11.
Драматические события поражения социализма в странах Восточной Европы и в СССР в 1989—1991 гг. изменили систему международных отношений. Эти события продлили накат ..консервативной волны» в мире. Произошел демонтаж статус-кво, установленного в итоге второй мировой войны Распад Советского Союза видный американский политолог, бывший помощник президента США по национальной безопасности 3. Бжезинский, сравнил с поражением наполеоновской Франции в 1815 г., кайзеровской Германии в 1918 г., нацистской Германии и императорской Японии в 1945 г.15.
С роспуском Организации Варшавского Договора мы растеряли своих стратегических союзников в Восточной Европе, а с упразднением СЭВ лишились большого экономического пространства, взаимовыгодного для всех партнеров. По безопасности России был нанесен невероятной силы удар. Ее новые границы уже не являются укрепленными границами СССР. За пределами России оказались 25 млн. русских16.
СНГ стала, по существу, мертворожденным образованием. Мировая практика не обнаружила ни одного примера жизнестойкой конфедерации. В США была конфедерация в 1776—1787 гг., в Швейцарии конфедерация кантонов существовала до 1848 г., в Германии подобное государственное образование имело место с 1815-го до 1867 г. Все они в конечном итоге были превращены в федерации.
Биполярный мир стал многополюсным. Исчезли такие влиятельные субъекты международного общения, как СССР. ГДР, СФРЮ, Чехословакия. Появились новые менее крупные государственные образования: только на территории Советского Союза возникли 15 независимых государств. Россия сохранила за собой место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Однако ее статус великой державы серьезно поколеблен.
Стала ли международная обстановка менее напряженной? Как справедливо отметил премьер Госсовета КНР Ли Пэн, «после окончания «холодной войны» в мире продолжают жить ее мышление, тенденция вмешательства во внутренние дела других стран, гегемонизм, силовая политика»". По словам бывшего министра обороны И. Родионова, «холодная война» Запада против России по-прежнему продолжается'6 Более того, сложившаяся в мире ситуация привела к повышению конфликтности и к возникновению новых «горячих точек».
Результатом августовских событий 1991 г. явился распад СССР. Все попытки М.С. Горбачева возобновить работу по подписанию нового Союзного договора оказались безуспешными. Украина и Белоруссия проголосовали за независимость своих республик и отказались от подписания Союзного договора. В этой ситуации объединение с другими республиками теряло смысл. 8 декабря 1991 г. под Минском президентами Украины, Белоруссии и России было подписано Беловежское соглашение об образовании Содружества Независимого Государств. Позже к ним присоединились Казахстан и другие республики (кроме Прибалтики и Грузии). Подписанием этого договора заканчивалось существование Советского Союза как единого государства. Президент СССР Горбачев был вынужден сложить свои полномочия.
Итак, из всего выше сказанного, можно понять, что причин, распада было больше, чем мы могли себе представить. В распаде СССР прежде всего виновата правящая верхушка. Власть перенесла острейший кризис, после которого все попытки восстановления прежней системы не приводили к успехам. Перестала существовать единая партийная система, появились другие партии. После кризиса многие республики просто не захотели терпеть диктатуру центральной власти, им нужна была своя власть, независимость, в конечном счете они признавали свой суверенитет и больше не относились к СССР. Это был еще один удар по центру. Разрабатывались новые соглашения и декларации, власти пытались удержать все на месте, но эта политическая система уже отжила свое. В результате СССР распалось, а к власти пришли демократы.
Целью моего реферата было: показать основные причины распада СССР. Я считаю, что я показала то, что посчитала нужным. О таких вещах, можно много говорить, поскольку данная тема очень актуальна в наши дни, в связи с новыми политическими кризисами. Историю СССР можно рассматривать, как пособие для политиков, которые могут найти что-то полезное, или же просто исключить ошибки прошлого, из политики настоящего, дабы не повторилось то, что мы видели.
topref.ru
Российская академия государственной службы при Президенте Российской
Волговятская академия государственной службы
Факультет государственного муниципального управления
Кафедра истории и политологии
Реферат По курсу:
«История отечества»
на тему: «Распад Союза Советских Социалистических Республик»
Выполнил
Студент 1 курса дневного отделения, группы 114,
^ Русакова Виктория
Научный руководитель:
Селин В.А.
Н.Новгород. 2001Содержание: Кафедра истории и политологии 1
Реферат 1
По курсу: 1
на тему: 1
Содержание: 2
Введение 3
Распад СССР 4
Заключение 18Введение На данном этапе развития и политических преобразований, происходящих в Российской Федерации и соседних государствах, преемниках бывшего СССР, когда с политической сцены уже ушли главные действующие лица того периода, сам интерес к этому периоду в российской истории несколько утих, можно попытаться рассмотреть это время в истории нашего государства, дабы найти ответы на те вопросы и проблемы, которые у нас возникают сейчас.
Говоря о СССР, можно сказать, что это был весьма сложный и непонятный период в истории нашего государства. И, лишь поэтому, причин образования и распада союзного государства можно выделить множество.
В данной работе моей целью не является подробнейшее освещение абсолютно всех явлений и процессов, происходивших в стране в тот период. Как вы понимаете, это невозможно осуществить в рамках реферата. Поэтому я остановлюсь на основных и ключевых, по моему мнению, причинах, событиях и результатах.
Что же касается источников, в качестве таковых я использую периодическую литературу того времени, а именно газету «Аргументы и Факты», некоторые журналы - международный ежегодник «Политика и экономика», «Деловые люди» и др. Последним двум источникам я доверяю несколько больше, чем газетам, так как это серьезные издания.
Кроме того, в моем распоряжении были хрестоматийные источники – «История Советского государства Н. Верта» и «История Отечества» (школьный учебник) Но эти источники не могут быть использованы как основные по той причине, что отражают определенную идеологическую позицию, а нам важны комментарии, лишенные этого недостатка. Именно поэтому я предпочитаю опираться в основном на журналы.
Итак, я приступаю к рассмотрению данной темы. ^ Распад СССР
Криминализация общества и очевидная тупиковость «реформ", приведших к варварской капиталистической приватизации и всеобщему ограблению народа, побуждают многих россиян задуматься об истоках и причинах нынешнего положения. Иногда можно встретить утверждения, будто, а СССР был системный кризис социализма и его крушение было неизбежным. В действительности наблюдался кризис определенного этапа развития социализма, ибо подобно капитализму социализм также проходит через разные стадии развития. Но, как справедливо отметил в книге «Катастройка» известный социолог А. Зиновьев, никаких изменений государственной и социально-экономической системы не нужно было делать, за исключением системы управления и планирования экономики.
В середине 80-х годов СССР был могучей индустриальной державой, занимавшей 2-е место в мире по валовому объему промышленной продукции. Особенно заметными были успехи в аэрокосмической промышленности, топливно-энергетическом комплексе, атомном машиностроении, военно-промышленном комплексе и химии (исключая фармацевтическую промышленность, которую мы построили в дружественных странах СЭВ).
Отечественная легкая промышленность и сельское хозяйство в основном обеспечивали население товарами широкого потребления и продуктами питания. Советский Союз был обществом передовой науки и образования, страной гражданского и национального мира, политической стабильности, уверенности людей в завтрашнем дне.
Однако гигантская индустриальная база в нашей стране создавалась при неадекватной коммуникационной инфраструктуре и отсталой сфере обслуживания. Качество некоторых товаров оставляло желать лучшего. Богатейшие природные ресурсы использовались недостаточно рационально. Экономический рост достигался преимущественно экстенсивными методами.
В Советском Союзе, вступившем на постиндустриальный этап развития, более полутора десятков лет после экономической "реформы Косыгина» 1965 г. не менялась система хозяйственного управления. Между тем после исключительно высоких показателей 50-х и 60-х годов, когда ежегодный экономический рост составлял 9—10%, со второй половины 70-х годов произошло заметное снижение его темпов. Виноват в этом был не социализм, а методы планирования и политическое руководство.
Снижение темпов экономического роста наблюдалось и в странах Запада после мирового кризиса 1974—1975 гг., вызванного увеличением цен на нефть в 4 раза. Однако, столкнувшись с энергетическим и сырьевым кризисом по вышеназванной причине, Запад стал форсировать развитие энерго и ресурсосберегающей техники и технологии. Почти все промышленно развитые страны сделали заметный технологический рывок. В главных капиталистических государствах на наукоемкие отрасли приходилось во второй половине 80-х годов от 30 до 40% всей стоимости обрабатывающей промышленности, причем их удельный вес все время повышался1. Советский Союз, получив выигрыш от роста цен на нефть, стал проигрывать в экономическом и технологическом соревновании с Западом.
Средний показатель производительности труда в промышленности стран — членов СЭВ в 1986 г. составлял 52% (в СССР — 58%) к уровню развитых капиталистических стран, а в сельском хозяйстве — 15% (в СССР — 20%)2. Лидировавшая среди стран СЭВ по валовому продукту на душу населения ГДР занимала в мире в 1987 г. 17-е место по этому показателю, Чехословакия —. 25-е, СССР — 30-е место, а другие социалистические страны находились еще ниже.
Экономическая реформа 1965 г., которая ввела хозрасчет (или показстель прибыли)' вначале стимулировала экономический рост, но затем зашла в тупик, ибо учет рентабельности по валу в конце концов привел' к затратной модели экономики, пренебрегающей ресурсосбережением.
В социалистическом народном хозяйств учет прибыли необходим лишь как один и показателей правильной, научной организации труда и для соответствующего поощрения работников. Но сводить весь механизм социалистической экономики только к этому показателю как главной цели нельзя. Кстати, в капиталистических корпорациях-гигантах прибыль учитывается лишь в совокупном масштабе, а отдельные подразделения (например, научно-исследовательские лаборатории), как правило, всегда являются убыточными (НИОКР окупаются в среднем лишь на одну четвертую часть).
Американский марксист Джонатан Артур охарактеризовал экономическую реформу в СССР 1965 г. как попытку «буржуазного решения социалистических проблем»3. Надо было изменить методы планирования экономики, которые уже не соответствовали современному этапу. Жесткое централизованное планирование, необходимое для становления социалистической индустрии (как известно, получить необходимые капиталы нам было неоткуда), уже не отвечало потребностям советского общества на этапе более развитого массового потребления. Госплан в конечном итоге не мог предусмотреть, в каком количестве и какого качества нужны костюмы, рубашки, обувь, бюстгальтеры и телевизоры.
Если рыночная конкуренция устанавливает это эмпирическим путем, то в плановой социалистической экономике необходимо было найти механизм учета меняющегося потребительского спроса. При этом не нужно было изобретать велосипед. Можно было позаимствовать методы планирования в капиталистических монополиях. В них головная администрация планирует 2—3 показателя (скажем, минимальный уровень прибыли, выпуск нового товара или внедрение новой технологии), предоставляя свободу действий и детального планирования нижестоящим подразделениям.
В советской социалистической экономике имели место реальные противоречия. В то время как политэкономы вели досужие ', рассуждения о сближении государственной I и колхозно-кооперативной собственности, реальное противоречие заключалось в том, что распоряжение государственной (общенародной) собственностью, а фактически прибылью от нее, находилось в бесконтрольном распоряжении правящего класса («номенклатуры»), существование которого официально не признавалось.
Наши самые именитые экономисты пространно рассуждали о соответствии производственных отношений уровню развития производительных сил. Определяющим критерием объявлялась государственная собственность на средства производства, но никаких творческих научных рекомендаций по развитию эффективности экономики и подъему благосостояния масс не делалось.
Крупный недостаток в государственном управлении состоял в том, что была скована местная инициатива. Советы были лишены реальной власти и прежде всего необходимых финансовых средств. В некоторых же странах Запада, например в ФРГ, бюджет земель (провинций) и местной администрации был равен бюджету федеральных ведомств.
Наша бюрократия нового поколения не желала выпускать из своих рук рычаги власти. Здесь мы подходим к другому важному вопросу, а именно: в политической сфере социализма были необходимы меры по ее демократизации. Сам процесс демократизации к тому времени носил уже общепланетарный характер и не коснулся только социалистических стран.
Ни одна страна не может обойтись без чиновников, без грамотных управленцев, без бюрократического аппарата. Однако без демократического контроля над ними возможен произвол администрации. Эффективного народного контроля в нашей стране не было.
Каскад перемен в советском руководстве в первой половине 80-х годов («уход-Брежнева, Андропова, Черненко) совпал с замедлением темпов экономического роста и ожиданием реформ в обществе.
По мере повышения роли науки и увеличения масштабов народного хозяйства возрастала необходимость в более гибкой системе управления экономикой, в расширении прав трудовых коллективов. Однако в этом не была заинтересована номенклатура. К обсуждению планов не привлекались ни профсоюзы, ни трудовые коллективы, ни научная общественность, ни общественное мнение. Важнейшие государственные решения, в особенности связанные с многомиллиардными затратами, принимались в Политбюро ЦК КПСС, которое было практически бесконтрольным. Игнорирование принципа разделения властей в конечном счете не могло не вызвать у многих трудящихся ощущения отчуждения от политической власти.
Официально политическая оппозиция в нашей стране не признавалась (исключением считались «диссиденты»), хотя условия для нее были. Скажем, подпольные миллионеры—«теневики» хотели бы иметь полную свободу действий. Беспартийность для многих препятствовала служебной карьере, а для приема в партию существовали известные ограничения: если прием рабочих приветствовался, то для других социальных слоев имелись жесткие квоты (например, один инженер на 4 принятых рабочих).
В партийном аппарате культивировалась слепая исполнительность. В результате аппарат во все возрастающей степени заполнялся безыдейными «функционерами», готовыми ради собственного благополучия выполнять любые указания. Жизнедеятельность партии носила все более ритуальный характер. Авторитет КПСС в массах был подорван. Пышным цветом расцвел бюрократизм. Безынициативность, например, Л. И. Брежнева в последние годы его жизни была почти зримой.
Совершенно очевидно, что советский народ хотел не замены социализма капитализмом, а желал демократизации государственного управления, свободы печати (гласности) как формы демократического контроля и, конечно, реального экономического и социального подъема.
Избрание в марте 1985 г. генеральным секретарем КПСС М. С. Горбачева, более молодого, чем его предшественники на этом высоком посту (ему было в то время 54 года), вызвало в обществе известные ожидания перемен к лучшему. Уже в апреле он объявляет, что за два-три года добьется ускорения социально-экономического развития страны.
Диагноз неблагополучия в экономике был поставлен правильно и своевременно. В период резкого падения мировых цен на нефть в 1985—1986 гг. поступления в государственный бюджет от экспорта нефти сократились почти на треть, а это была главная экспортная статья. Огромные потери понесла казна от антиалкогольной кампании, которая оказалась слишком лобовой и недостаточно продуманной. В итоге бюджетный дефицит уже после первого года объявленных реформ резко возрос.
Шли годы, а никаких улучшений в экономике не происходило. Тогда М. С. Горбачев начинает прибегать к социальной демагогии. В книге, предназначенной для массового политического просвещения, он писал:
«Время диктует нам революционный выбор, и мы его сделали... Разумной альтернативы революционной динамичной перестройке не существует. Альтернатива ей — консервация застоя»3.
Однако конкретной программы развития у Горбачева и его ближайшего окружения не было. «Перестройка" свелась в конечном счете к форсированию рыночных отношений, а затем стала включать реформу политической системы и курс на «обновление» идеологии. Об «экономической реформе» в полный голос заговорили в 1988 году, когда приняли законы, открывавшие простор для коллективного и частного предпринимательства: «Закон о кооперации» и «Закон об индивидуальной трудовой деятельности».
Однако, получив самостоятельность, предприятия столкнулись с полным незнанием реалий рыночных отношений. Инфраструктуры рынка у нас не было. Никаких других механизмов, помимо централизованных государственных заказов и государственного снабжения сырьем, не имелось. Это вызвало хаос в экономике, открыло дорогу спекулятивным операциям и оттоку качественных отечественных товаров за рубеж. Предприятия-монополисты, обретя свободу действий, с целью получения максимальной прибыли стали сокращать выпуск дешевого и увеличивать объемы дорогого ассортимента товаров. Вместо выхода из экономического кризиса страна стала еще глубже в него погружаться.
Поддавшись на соблазн витрин магазинов в западных странах, отечественные трубадуры «перестройки» объявили переход к рыночной экономике главной целью экономической реформы. Все марксистские понятия при этом были отброшены.
При социализме, как известно, возможны лишь отдельные элементы рыночных отношений, из которых изъяты труд, капитал, земля, городское хозяйство и т. д. При этом государственное планирование не допускает анархии производства. Рыночная экономика в полном объеме — это синоним капиталистического способа производства.
Мировой опыт, однако, давно развеял миф о том, что только частная собственность может якобы создать настоящего хозяина и обеспечить самые высокие результаты. Франклин Рузвельт вывел США из жесточайшего кризиса 30-х годов, вызванного стихией свободного рынка, планированием, контролем и регулированием цен и процентных ставок. Во многих развитых странах государственные предприятия работают не хуже частных.
Принятые при М. С. Горбачеве новые законы о государственном предприятии и о кооперативах открыли дорогу некоторым хозяйственникам к невиданному обогащению. У них, как писала впоследствии газета «Правда», появилась возможность «оставить основные фонды предприятий в собственности государства, а прибыль распределять частным образом. Именно тогда, в конце 80-х, на месте гигантов промышленности и даже целых министерств возникли АО, фирмы, концерны, первым из которых оказался, кстати, Газпром. Рядом с новообразованным полугосударственным-получастным АО возникал банк. ...Таким образом, в формирующейся постсоветской банковской системе накапливались деньги, необходимые для того, чтобы выкупить целые отрасли. Навстречу же накоплению денег шел процесс износа и устаревания основных фондов предприятий, которые не менее пяти лет работали вообще без вложений на обновление, а иногда и на текущий ремонт. Таким образом, наша промышленность становилась фантастически дешевой, подчас завод стоил меньше, чем забор, его окружающий»4.
Советы трудовых коллективов, созданные на основе закона 1987 г., оказались фикцией. Однако их использовали для того, чтобы на место «строптивых красных директоров» избрать тех, кто был готов принять новые правила игры. Итогом выборных вакханалий на предприятиях явилась замена многих первоклассных хозяйственников нахрапистыми горлопанами, которые немедленно стали создавать для себя на предприятиях прибыльные кооперативы. Таким образом, под ширмой внедрения рыночных отношении насаждался капитализм. Почему это стало возможным?
С естественной сменой поколений руководящий эшелон власти СССР вначале покинула ленинская гвардия партийцев, а затем — участники Великой Отечественной войны. Стала складываться новая партийно-государственная номенклатура, утратившая связь с революционными традициями народа, но наделенная большими привилегиями. Рекрутирование номенклатуры в СССР осуществлялось не по элитарному отбору, как на Западе (в самом элитарном отборе есть две стороны: негативная — если он связан с социальным происхождением — и позитивная — если он основан на конкуренции знаний и способностей). Главным критерием отбора в нашей стране считались: стаж на руководящей работе в партийных, советских и комсомольских организациях, а также на производстве и «политическая зрелость», а фактически в большинстве случаев — родственные связи, личная преданность вышестоящему начальству, угодничество и подхалимаж, отсутствие собственных убеждений и нравственной позиции, знание негласных правил аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать.
Конечно, это не означало, что в состав советской политической элиты и особенно на ее нижние и средние уровни не попадали достойные люди с высокими интеллектуальными, волевыми и другими положительными личными качествами. Но «номенклатурные правила» создавали для них искусственные препоны для продвижения наверх.
Долголетнее разрушительное воздействие номенклатурной системы привело к вырождению советской руководящей элиты, которая стала утрачивать привязанность к социализму и ориентироваться на западные ценности и в особенности на частную собственность. Высокая должность на иерархической лестнице стала капиталом в прямом смысле этого слова. За «место под солнцем» шла жестокая борьба. Сложился определенный тип чиновника и партийного функционера — беспринципного карьериста, продвигающегося «наверх» с помощью родственных или приятельских связей. Номенклатура все более обособлялась в особую социальную группу, которая стремилась закрепить за собой государственную власть. Должность откровенно рассматривалась как возможность пользоваться определенной частью государственной собственности. При этом чем она была выше, тем шире становились эти возможности.
Произошло значительное пополнение элитарного слоя. К нему стали относиться не только высшие партийные функционеры, но и высокопоставленные министерские чиновники, директора крупных предприятий и учреждений. Элита создала в своей среде замкнутые кланы, корпорации, обеспечивавшие ее привилегии. Некоторые профессии превратились в наследуемые.
И вот наступил момент, когда советской элите стало тесно в старых рамках социалистической демократии и она попыталась изменить общественный строй в.своих интересах. Этот процесс ускорился во время горбачевской «перестройки». Номенклатура хотела закрепить свое фактическое господство юридическим путем, оформить права частной собственности на государственное имущество. Но для этого было необходимо уничтожить ту самую социалистическую собственность и соответствующую ей политическую надстройку, которые в течение десятилетий составляли основу ее господства. Жесткая централизация власти, слияние партийного и государственного аппарата, сложившиеся в революционный период, на новом этапе развития общества стали в определенной мере тормозом.
Более или менее широкая общественная поддержка М. С. Горбачева продолжалась приблизительно до 1988 г., до тех пор, пока в его действиях не появились неуверенность, маневрирование и шараханье из стороны в сторону.
^ Одной из причин развала СССР стал и международный фактор. В результате действий «пятой колонны» — агентов влияния, подкармливаемых Западом (бесплатные командировки за рубеж, гонорары за публикации и чтение лекций),— начала разрушаться социалистическая идеология. Сам М. С. Горбачев оказался подлинной находкой для Запада. Однажды он сказал, что мы, мол, все (вместе с США) проиграли в «холодной войне». Нет, Михаил Сергеевич! «Холодную войну» проиграли только Вы, ибо ее хорошо известной целью было разрушение социализма всеми возможными методами — военным давлением, экономическим эмбарго и подрывом изнутри с помощью идеологических диверсий.
Советский разведчик Н. С. Леонов в книге воспоминаний «Лихолетье» отмечает, что во второй половине 80-х годов «наблюдался заметный перекос в приоритетах государственного руководства. Все главные заботы должны были быть связаны с социально-экономическими проблемами, внутренней политикой, национальными проблемами — от их решения зависели и судьба строя, и завтрашний день государства, но руководство страны в лице Горбачева упорно тянуло в сферу внешней политики»5.
В проведении пораженческой внешней политики тогдашний Генсек КПСС шел на недопустимые импровизации, опираясь не на мнение ЦК (который он к тому же «почистил» в своих персональных интересах) и даже не на мнение всех членов Политбюро, а на крайне узкий круг своих ближайших соратников, в первую очередь Э. А. Шеварднадзе и А. Н. Яковлева.
Москва проявила полную пассивность в отношении событий в Восточной Европе в 1989 г., которые вряд ли стали бы развиваться по катастрофическому сценарию в контрреволюционном направлении, не будь примера команды Горбачева.
В книге французского политолога Р. Фритш-Бурназель «Объединенная Германия в новой Европе» приводится любопытный документ, показывающий, что среди советников М. С. Горбачева находились люди, рекомендовавшие «пожертвовать» социалистической ГДР в интересах строительства «общеевропейского дома». Так, весной 1989 г. в западногерманском журнале «Шпигель» была опубликована статья заведующего отделом внешней политики Института экономики мировой социалистической системы В. Дашичева, в которой режим ГДР объявлялся препятствием к снижению напряженности между Востоком и Западом. В дальнейшем, как известно, вывод советских войск с территории ГДР не был обусловлен никакими обязательствами со стороны НАТО.
Выступая в Страсбурге перед Советом Европы 7 июля 1989 г., М. С, Горбачев прямо отверг «доктрину Брежнева» (как ее называли на Западе), которая ставила коллективную безопасность социалистических стран в ряд приоритетных целей советской внешней политики. Когда в Восточной Европе увидели, что мы не будем поддерживать правящие коммунистические партии, там начались обвальные антикоммунистические государственные перевороты.
Страны Восточной Европы были слабым звеном социализма, еще не окрепшим и уязвимым для внешнего давления. Воздействие западной пропаганды в них всегда было сильнее, чем в СССР. Для государственного переворота достаточно было иметь хорошо подготовленных диссидентских вождей и просто провокаторов, оплаченных иностранной разведкой. Вспомните, как в Чили путч Пиночета был подготовлен забастовкой водителей грузовиков, снабжавших столицу, которые в прямом смысле были подкуплены ЦРУ. Нечто подобное было возможно сделать и в отношении некоторых представителей интеллигенции и особенно студентов — людей с неустоявшимися взглядами, неустойчивой психикой и неопределенным социальным статусом.
М. С. Горбачев выдвинул с виду привлекательную, но по сути фальшивую концепцию строительства «общеевропейского дома». Главное тут состояло в следующем:
Запад мог принять нас в Европу только как капиталистическое государство.
В конце 80-х годов в прессе началась шумная пропагандистская кампания за «новое политическое мышление», за "общечеловеческие ценности». Главный тезис сводился к следующему: во внешней политике следует отказаться от идеологических подходов, мы должны войти в "мировую цивилизацию» (точнее, быть принятыми в «клуб» богатых стран на равных правах).
Западные пропагандистские центры быстро подключились к содействию команде М. С. Горбачева. Выдвинутая Вашингтоном с окончанием «холодной войны» (к концу 1989 г.) концепция «нового мирового порядка», отождествляемого с «посткоммунизмом», стала рассматриваться американскими теоретиками как время войн «четвертого поколения», когда прямое насилие составляет доли процента от общего ресурса войны и где акцент делается на информацию, идеологию, сложные типы организационного, культурного и психологического оружия6.
На всех этапах горбачевской «перестройки» на Западе пристально следили за ее ходом. Госсекретарь США Дж. Бейкер в отчете конгрессу после поездки по республикам СССР в 1990 г. отмечал: «Мы истратили триллионы долларов за последние сорок лет, чтобы одержать победу в "холодной войне» против СССР»7.
На основе решения XIX Всесоюзной конференции КПСС (1988 г.) был созван Съезд народных депутатов СССР, две трети состава которого избирались населением на альтернативной основе. Функции законодательства были разделены между Съездом и Верховным Советом СССР, избираемым из состава депутатов Съезда. На первый взгляд все было задумано неплохо. Однако в России не было традиций буржуазного парламентаризма. Поэтому, когда М. С. Горбачев стал проводить политическую реформу по западному образцу разделения властей, то она в конце концов разрушила политическую систему социализма. Основатель Советского государства В. И. Ленин создавал Советы по образцу Парижской коммуны, которая соединяла в себе законодательную и исполнительную власть, чтобы быть дееспособной властью перед лицом могущественного в экономическом отношении и политически опытного класса буржуазии. Сущность диктатуры пролетариата проявлялась именно в этом.
Ряд, казалось бы, малозаметных фактов также повлиял на развитие обстановки в стране. В 1987 г. были освобождены 700 политзаключенных, многие из которых затем образовали ядро «Демократической России», поставившей своей целью устранение КПСС с политической арены. В мае 1988 г. т. н. «Демократический союз» провозгласил себя первой оппозиционной партией. В конце 1987-го — начале 1988 г. практически во всех союзных и автономных республиках, областях и краевых центрах появились неформальные прототипы партий — разного рода союзы, ассоциации и «народные фронты».
Все события в нашей стране шли параллельно с политическими изменениями в Восточной Европе, где вышли на улицу антикоммунистические движения при активном участии интеллигенции и пассивности рабочего класса. Глядя на эти события, и наша беспартийная, в особенности художественная, интеллигенция «пошла» в политику.
Председатель Сибирского отделения РАН академик В. Коптюг в своем последнем перед кончиной интервью еженедельнику «Аргументы и факты» напомнил слова А П Чехова: «Русского интеллигента не поймешь чего он хочет: то ли демократии, то ли осетрины с хреном...»3. В 1917 г. русская интеллигенция (конечно, в союзе с рабочим классом и крестьянством) сделала революцию, но в 1989—1991 гг. она оказалась в силу политической близорукости на поводу у антисоциалистических сил и в конце концов сама от этого пострадала.
В 1990 г. инфляция в СССР достигла невиданных до того размеров — 20% (правда, она не шла ни в какое сравнение с инфляцией при Е. Гайдаре). Сокращалось промышленное производство, падала производительность труда. Именно тогда в стране выросла популярность смотревших в сторону Запада «демократов», которые спекулировали на недовольстве трудящихся экономическими трудностями, связанными с дефицитом товаров, и указывали ложный путь — рыночные отношения и частную собственность. Некоторые публицисты и представители творческой художественной интеллигенции стали твердить, что мы должны быть частью «современной (читай:
западной) цивилизации», мы станем такими же богатыми, как Америка, «Запад нам поможет».
Горбачевская «перестройка» дала импульс деполитизации и деидеологизации массового сознания. В 1989 г. на разного рода митингах в СССР, по некоторым подсчетам, присутствовало 12,6 млн. человек". Массовая «психодрама», подогреваемая некоторыми интеллектуалами, вела к подрыву авторитета КПСС. К большому сожалению', партия потеряла доверие у части рабочего класса. Шахтеры от некоторых элементарных требований, касавшихся быта и труда, которые они выдвигали в 1989 г., только в 1991 г. перешли к политическим требованиям.8
Отмена в марте 1990 г. Съездом народных депутатов статьи 6 Конституции СССР, определявшей роль КПСС как ядра политической системы, многократно ускорила развал Советского Союза. В КПСС начался процесс внутреннего брожения и распада. В нарушение требования Устава в партии стали возникать платформы, среди которых т. н. «Демократическая платформа» повела линию на сотрудничество с неолибералами.
Уже к 1990 г. стало ясно, что «реформы» утратили всякий созидательный потенциал и приобрели деструктивный, разрушительный характер. С дискредитацией социализма началась духовная деградация общества. В средствах массовой информации стал накатывать вал очернительства всего и вся в советской истории. «Новое русское кино» превратилось в «королевство кривых зеркал» с пропагандой насилия, жестокости, аморализма по западному образцу.
Воспользовавшись падением влияния КПСС, которая раньше не была ориентирована на жесткую избирательную борьбу и альтернативные выборы (с выдвижением нескольких кандидатов), антипартийные объединения и блоки напористо провели избирательную кампанию в 1989 г. и сумели завоевать большинство депутатских мест в Верховных Советах РСФСР, республик Прибалтики, Молдовы, Грузии, Армении и в городских советах Москвы и Ленинграда9.
В общей сложности в 1989—1990 гг. о себе заявили около двух десятков партий и движений — Демократическая партия России, Республиканская партия, Либерально-демократическая, Социал-демократическая, Конституционно-демократическая и др., которые объединились в движение «Демократическая Россия» (ее аналогом на межреспубликанском уровне был «Демократический конгресс'»).
На первом Съезде народных депутатов СССР образовавшаяся летом 1989 г. т. н. «Межрегиональная группа» взяла курс на отстранение КПСС и слом социализма. Ее лидерами стали Б. Ельцин, Ю. Афанасьев, А. Собчак, Г. Попов, А. Мурашов.
В ряду факторов, приведших к распаду Советского Союза, был и национальный вопрос. Вопреки официальной версии о решении национального вопроса и о существовании нерушимой дружбы народов СССР вызревание напряженности в межнациональных отношениях было налицо.
В последние годы руководства М. С. Горбачева в ряде республик усилился антирусский национализм. В Прибалтике, Закавказье, среднеазиатских республиках сложилась ситуация вначале мягкого и постепенного, а затем жесткого вытеснения русских и русскоязычных из ключевых сфер деятельности (через законы о языке, гражданстве, через кадровую политику)10.
Сепаратизм в прибалтийских республиках подогревался из-за рубежа. В Вашингтоне находились посольства никем не признанных эмигрантских «правительств» Эстонии, Латвии и Литвы. Как стало впоследствии известно, в декабре 1989 г. на встрече М. С. Горбачева с Дж. Бушем на о. Мальта последний вырвал у него обещание не применять силу в случае сепаратистских выступлений в прибалтийских республиках СССР".
На волне псевдодемократического угара Верховный Совет СССР принял закон об экономической самостоятельности Литовской, Латвийской и Эстонской ССР. Им с легкостью передавались во владение,
пользование и распоряжение не только земля и природные ресурсы, но и предприятия и хозяйственные организации со всеми основными и оборотными средствами, созданными общими усилиями всего советского народа.
В 1990 г. был принят закон «О реабилитации репрессированных народов", в котором имелась статья, вызвавшая непредсказуемые последствия (речь шла о том, что перемещенные лица могут вернуться в места своего прежнего проживания). В конце 80-х — начале 90-х годов на территории бывших советских республик возникло несколько вооруженных конфликтов (армяно-азербайджанский, грузино-абхазский, молдавско-приднестровский). Во всех союзных республиках образовалась правящая национальная олигархия, которая тяготилась зависимостью от Москвы.
Само вынесение вопроса о сохранении СССР на референдум в марте 1991 г. было предательством национальных интересов советского народа, ибо сохранение территории —это "святая святых- во всех странах и во все времена. И тем не менее более 70% граждан высказались тогда за сохранение обновленного Союза. Однако «демократы" рвались к власти любой ценой, в том числе за счет похорон исторически сложившегося союзного государства (печально знаменитая фраза Б. Н. Ельцина:
«Берите суверенитета сколько сможете»). 12 июня 1990 г. Верховный Совет РСФСР провозгласил суверенитет России и верховенство законов республики над законами СССР. "Демократы" обещали, что, сбросив "вериги» в виде других союзных республик, федерация освободится от ненужных расходов, будет процветать и благоденствовать. На деле же это привело к развалу крупнейшей мировой державы, к грабежу общесоюзной государственной собственности.
В апреле 1991 г., через месяц после референдума, руководители 9 республик договорились о заключении в скором времени нового союзного договора. Его подготовка проходила в условиях ослабления власти союзного центра. Давление на союзные структуры особенно усилилось после избрания в июне того же года Б. Ельцина президентом РСФСР. 20 июля он издал направленный против КПСС указ о «департи-зации» — удалении партийных организаций с предприятий и учреждений. В начале августа между М. Горбачевым, попавшим к тому времени в полную зависимость от российского руководства, Б. Ельциным и президентом Казахстана Н. Назарбаевым было достигнуто соглашение о том, что после подписания союзного д
www.ronl.ru
на тему:
Выполнил
Студент 1 курса дневного отделения, группы 114,
Русакова Виктория
Научный руководитель:
Селин В.А.
“Распад Союза Советских Социалистических Республик”
“Распад Союза Советских Социалистических Республик”
Выполнил
Студент 1 курса дневного отделения, группы 114,
Русакова Виктория
Научный руководитель:
Селин В.А.
Н.Новгород. 2001Содержание:
Введение
Распад СССР
Заключение
Введение
На данном этапе развития и политических преобразований, происходящих в Российской Федерации и соседних государствах, преемниках бывшего СССР, когда с политической сцены уже ушли главные действующие лица того периода, сам интерес к этому периоду в российской истории несколько утих, можно попытаться рассмотреть это время в истории нашего государства, дабы найти ответы на те вопросы и проблемы, которые у нас возникают сейчас.
Говоря о СССР, можно сказать, что это был весьма сложный и непонятный период в истории нашего государства. И, лишь поэтому, причин образования и распада союзного государства можно выделить множество.
В данной работе моей целью не является подробнейшее освещение абсолютно всех явлений и процессов, происходивших в стране в тот период. Как вы понимаете, это невозможно осуществить в рамках реферата. Поэтому я остановлюсь на основных и ключевых, по моему мнению, причинах, событиях и результатах.
Что же касается источников, в качестве таковых я использую периодическую литературу того времени, а именно газету “Аргументы и Факты”, некоторые журналы - международный ежегодник “Политика и экономика”, “Деловые люди” и др. Последним двум источникам я доверяю несколько больше, чем газетам, так как это серьезные издания.
Кроме того, в моем распоряжении были хрестоматийные источники – “История Советского государства Н. Верта” и “История Отечества” (школьный учебник) Но эти источники не могут быть использованы как основные по той причине, что отражают определенную идеологическую позицию, а нам важны комментарии, лишенные этого недостатка. Именно поэтому я предпочитаю опираться в основном на журналы.
Итак, я приступаю к рассмотрению данной темы.
Распад СССР
Криминализация общества и очевидная тупиковость “реформ", приведших к варварской капиталистической приватизации и всеобщему ограблению народа, побуждают многих россиян задуматься об истоках и причинах нынешнего положения. Иногда можно встретить утверждения, будто, а СССР был системный кризис социализма и его крушение было неизбежным. В действительности наблюдался кризис определенного этапа развития социализма, ибо подобно капитализму социализм также проходит через разные стадии развития. Но, как справедливо отметил в книге “Катастройка” известный социолог А. Зиновьев, никаких изменений государственной и социально-экономической системы не нужно было делать, за исключением системы управления и планирования экономики.
В середине 80-х годов СССР был могучей индустриальной державой, занимавшей 2-е место в мире по валовому объему промышленной продукции. Особенно заметными были успехи в аэрокосмической промышленности, топливно-энергетическом комплексе, атомном машиностроении, военно-промышленном комплексе и химии (исключая фармацевтическую промышленность, которую мы построили в дружественных странах СЭВ).
Отечественная легкая промышленность и сельское хозяйство в основном обеспечивали население товарами широкого потребления и продуктами питания. Советский Союз был обществом передовой науки и образования, страной гражданского и национального мира, политической стабильности, уверенности людей в завтрашнем дне.
Однако гигантская индустриальная база в нашей стране создавалась при неадекватной коммуникационной инфраструктуре и отсталой сфере обслуживания. Качество некоторых товаров оставляло желать лучшего. Богатейшие природные ресурсы использовались недостаточно рационально. Экономический рост достигался преимущественно экстенсивными методами.
В Советском Союзе, вступившем на постиндустриальный этап развития, более полутора десятков лет после экономической "реформы Косыгина” 1965 г. не менялась система хозяйственного управления. Между тем после исключительно высоких показателей 50-х и 60-х годов, когда ежегодный экономический рост составлял 9—10%, со второй половины 70-х годов произошло заметное снижение его темпов. Виноват в этом был не социализм, а методы планирования и политическое руководство.
Снижение темпов экономического роста наблюдалось и в странах Запада после мирового кризиса 1974—1975 гг., вызванного увеличением цен на нефть в 4 раза. Однако, столкнувшись с энергетическим и сырьевым кризисом по вышеназванной причине, Запад стал форсировать развитие энерго и ресурсосберегающей техники и технологии. Почти все промышленно развитые страны сделали заметный технологический рывок. В главных капиталистических государствах на наукоемкие отрасли приходилось во второй половине 80-х годов от 30 до 40% всей стоимости обрабатывающей промышленности, причем их удельный вес все время повышался1. Советский Союз, получив выигрыш от роста цен на нефть, стал проигрывать в экономическом и технологическом соревновании с Западом.
Средний показатель производительности труда в промышленности стран — членов СЭВ в 1986 г. составлял 52% (в СССР — 58%) к уровню развитых капиталистических стран, а в сельском хозяйстве — 15% (в СССР — 20%)2. Лидировавшая среди стран СЭВ по валовому продукту на душу населения ГДР занимала в мире в 1987 г. 17-е место по этому показателю, Чехословакия —. 25-е, СССР — 30-е место, а другие социалистические страны находились еще ниже.
Экономическая реформа 1965 г., которая ввела хозрасчет (или показстель прибыли)' вначале стимулировала экономический рост, но затем зашла в тупик, ибо учет рентабельности по валу в конце концов привел' к затратной модели экономики, пренебрегающей ресурсосбережением.
В социалистическом народном хозяйств учет прибыли необходим лишь как один и показателей правильной, научной организации труда и для соответствующего поощрения работников. Но сводить весь механизм социалистической экономики только к этому показателю как главной цели нельзя. Кстати, в капиталистических корпорациях-гигантах прибыль учитывается лишь в совокупном масштабе, а отдельные подразделения (например, научно-исследовательские лаборатории), как правило, всегда являются убыточными (НИОКР окупаются в среднем лишь на одну четвертую часть).
Американский марксист Джонатан Артур охарактеризовал экономическую реформу в СССР 1965 г. как попытку “буржуазного решения социалистических проблем”3. Надо было изменить методы планирования экономики, которые уже не соответствовали современному этапу. Жесткое централизованное планирование, необходимое для становления социалистической индустрии (как известно, получить необходимые капиталы нам было неоткуда), уже не отвечало потребностям советского общества на этапе более развитого массового потребления. Госплан в конечном итоге не мог предусмотреть, в каком количестве и какого качества нужны костюмы, рубашки, обувь, бюстгальтеры и телевизоры.
Если рыночная конкуренция устанавливает это эмпирическим путем, то в плановой социалистической экономике необходимо было найти механизм учета меняющегося потребительского спроса. При этом не нужно было изобретать велосипед. Можно было позаимствовать методы планирования в капиталистических монополиях. В них головная администрация планирует 2—3 показателя (скажем, минимальный уровень прибыли, выпуск нового товара или внедрение новой технологии), предоставляя свободу действий и детального планирования нижестоящим подразделениям.
В советской социалистической экономике имели место реальные противоречия. В то время как политэкономы вели досужие ', рассуждения о сближении государственной I и колхозно-кооперативной собственности, реальное противоречие заключалось в том, что распоряжение государственной (общенародной) собственностью, а фактически прибылью от нее, находилось в бесконтрольном распоряжении правящего класса (“номенклатуры”), существование которого официально не признавалось.
Наши самые именитые экономисты пространно рассуждали о соответствии производственных отношений уровню развития производительных сил. Определяющим критерием объявлялась государственная собственность на средства производства, но никаких творческих научных рекомендаций по развитию эффективности экономики и подъему благосостояния масс не делалось.
Крупный недостаток в государственном управлении состоял в том, что была скована местная инициатива. Советы были лишены реальной власти и прежде всего необходимых финансовых средств. В некоторых же странах Запада, например в ФРГ, бюджет земель (провинций) и местной администрации был равен бюджету федеральных ведомств.
Наша бюрократия нового поколения не желала выпускать из своих рук рычаги власти. Здесь мы подходим к другому важному вопросу, а именно: в политической сфере социализма были необходимы меры по ее демократизации. Сам процесс демократизации к тому времени носил уже общепланетарный характер и не коснулся только социалистических стран.
Ни одна страна не может обойтись без чиновников, без грамотных управленцев, без бюрократического аппарата. Однако без демократического контроля над ними возможен произвол администрации. Эффективного народного контроля в нашей стране не было.
Каскад перемен в советском руководстве в первой половине 80-х годов (“уход-Брежнева, Андропова, Черненко) совпал с замедлением темпов экономического роста и ожиданием реформ в обществе.
По мере повышения роли науки и увеличения масштабов народного хозяйства возрастала необходимость в более гибкой системе управления экономикой, в расширении прав трудовых коллективов. Однако в этом не была заинтересована номенклатура. К обсуждению планов не привлекались ни профсоюзы, ни трудовые коллективы, ни научная общественность, ни общественное мнение. Важнейшие государственные решения, в особенности связанные с многомиллиардными затратами, принимались в Политбюро ЦК КПСС, которое было практически бесконтрольным. Игнорирование принципа разделения властей в конечном счете не могло не вызвать у многих трудящихся ощущения отчуждения от политической власти.
Официально политическая оппозиция в нашей стране не признавалась (исключением считались “диссиденты”), хотя условия для нее были. Скажем, подпольные миллионеры—“теневики” хотели бы иметь полную свободу действий. Беспартийность для многих препятствовала служебной карьере, а для приема в партию существовали известные ограничения: если прием рабочих приветствовался, то для других социальных слоев имелись жесткие квоты (например, один инженер на 4 принятых рабочих).
В партийном аппарате культивировалась слепая исполнительность. В результате аппарат во все возрастающей степени заполнялся безыдейными “функционерами”, готовыми ради собственного благополучия выполнять любые указания. Жизнедеятельность партии носила все более ритуальный характер. Авторитет КПСС в массах был подорван. Пышным цветом расцвел бюрократизм. Безынициативность, например, Л. И. Брежнева в последние годы его жизни была почти зримой.
Совершенно очевидно, что советский народ хотел не замены социализма капитализмом, а желал демократизации государственного управления, свободы печати (гласности) как формы демократического контроля и, конечно, реального экономического и социального подъема.
Избрание в марте 1985 г. генеральным секретарем КПСС М. С. Горбачева, более молодого, чем его предшественники на этом высоком посту (ему было в то время 54 года), вызвало в обществе известные ожидания перемен к лучшему. Уже в апреле он объявляет, что за два-три года добьется ускорения социально-экономического развития страны.
Диагноз неблагополучия в экономике был поставлен правильно и своевременно. В период резкого падения мировых цен на нефть в 1985—1986 гг. поступления в государственный бюджет от экспорта нефти сократились почти на треть, а это была главная экспортная статья. Огромные потери понесла казна от антиалкогольной кампании, которая оказалась слишком лобовой и недостаточно продуманной. В итоге бюджетный дефицит уже после первого года объявленных реформ резко возрос.
Шли годы, а никаких улучшений в экономике не происходило. Тогда М. С. Горбачев начинает прибегать к социальной демагогии. В книге, предназначенной для массового политического просвещения, он писал:
“Время диктует нам революционный выбор, и мы его сделали... Разумной альтернативы революционной динамичной перестройке не существует. Альтернатива ей — консервация застоя”3.
Однако конкретной программы развития у Горбачева и его ближайшего окружения не было. “Перестройка" свелась в конечном счете к форсированию рыночных отношений, а затем стала включать реформу политической системы и курс на “обновление” идеологии. Об “экономической реформе” в полный голос заговорили в 1988 году, когда приняли законы, открывавшие простор для коллективного и частного предпринимательства: “Закон о кооперации” и “Закон об индивидуальной трудовой деятельности”.
Однако, получив самостоятельность, предприятия столкнулись с полным незнанием реалий рыночных отношений. Инфраструктуры рынка у нас не было. Никаких других механизмов, помимо централизованных государственных заказов и государственного снабжения сырьем, не имелось. Это вызвало хаос в экономике, открыло дорогу спекулятивным операциям и оттоку качественных отечественных товаров за рубеж. Предприятия-монополисты, обретя свободу действий, с целью получения максимальной прибыли стали сокращать выпуск дешевого и увеличивать объемы дорогого ассортимента товаров. Вместо выхода из экономического кризиса страна стала еще глубже в него погружаться.
Поддавшись на соблазн витрин магазинов в западных странах, отечественные трубадуры “перестройки” объявили переход к рыночной экономике главной целью экономической реформы. Все марксистские понятия при этом были отброшены.
При социализме, как известно, возможны лишь отдельные элементы рыночных отношений, из которых изъяты труд, капитал, земля, городское хозяйство и т. д. При этом государственное планирование не допускает анархии производства. Рыночная экономика в полном объеме — это синоним капиталистического способа производства.
Мировой опыт, однако, давно развеял миф о том, что только частная собственность может якобы создать настоящего хозяина и обеспечить самые высокие результаты. Франклин Рузвельт вывел США из жесточайшего кризиса 30-х годов, вызванного стихией свободного рынка, планированием, контролем и регулированием цен и процентных ставок. Во многих развитых странах государственные предприятия работают не хуже частных.
Принятые при М. С. Горбачеве новые законы о государственном предприятии и о кооперативах открыли дорогу некоторым хозяйственникам к невиданному обогащению. У них, как писала впоследствии газета “Правда”, появилась возможность “оставить основные фонды предприятий в собственности государства, а прибыль распределять частным образом. Именно тогда, в конце 80-х, на месте гигантов промышленности и даже целых министерств возникли АО, фирмы, концерны, первым из которых оказался, кстати, Газпром. Рядом с новообразованным полугосударственным-получастным АО возникал банк. ...Таким образом, в формирующейся постсоветской банковской системе накапливались деньги, необходимые для того, чтобы выкупить целые отрасли. Навстречу же накоплению денег шел процесс износа и устаревания основных фондов предприятий, которые не менее пяти лет работали вообще без вложений на обновление, а иногда и на текущий ремонт. Таким образом, наша промышленность становилась фантастически дешевой, подчас завод стоил меньше, чем забор, его окружающий”4.
Советы трудовых коллективов, созданные на основе закона 1987 г., оказались фикцией. Однако их использовали для того, чтобы на место “строптивых красных директоров” избрать тех, кто был готов принять новые правила игры. Итогом выборных вакханалий на предприятиях явилась замена многих первоклассных хозяйственников нахрапистыми горлопанами, которые немедленно стали создавать для себя на предприятиях прибыльные кооперативы. Таким образом, под ширмой внедрения рыночных отношении насаждался капитализм. Почему это стало возможным?
С естественной сменой поколений руководящий эшелон власти СССР вначале покинула ленинская гвардия партийцев, а затем — участники Великой Отечественной войны. Стала складываться новая партийно-государственная номенклатура, утратившая связь с революционными традициями народа, но наделенная большими привилегиями. Рекрутирование номенклатуры в СССР осуществлялось не по элитарному отбору, как на Западе (в самом элитарном отборе есть две стороны: негативная — если он связан с социальным происхождением — и позитивная — если он основан на конкуренции знаний и способностей). Главным критерием отбора в нашей стране считались: стаж на руководящей работе в партийных, советских и комсомольских организациях, а также на производстве и “политическая зрелость”, а фактически в большинстве случаев — родственные связи, личная преданность вышестоящему начальству, угодничество и подхалимаж, отсутствие собственных убеждений и нравственной позиции, знание негласных правил аппаратной игры, умение вовремя отрапортовать.
Конечно, это не означало, что в состав советской политической элиты и особенно на ее нижние и средние уровни не попадали достойные люди с высокими интеллектуальными, волевыми и другими положительными личными качествами. Но “номенклатурные правила” создавали для них искусственные препоны для продвижения наверх.
Долголетнее разрушительное воздействие номенклатурной системы привело к вырождению советской руководящей элиты, которая стала утрачивать привязанность к социализму и ориентироваться на западные ценности и в особенности на частную собственность. Высокая должность на иерархической лестнице стала капиталом в прямом смысле этого слова. За “место под солнцем” шла жестокая борьба. Сложился определенный тип чиновника и партийного функционера — беспринципного карьериста, продвигающегося “наверх” с помощью родственных или приятельских связей. Номенклатура все более обособлялась в особую социальную группу, которая стремилась закрепить за собой государственную власть. Должность откровенно рассматривалась как возможность пользоваться определенной частью государственной собственности. При этом чем она была выше, тем шире становились эти возможности.
Произошло значительное пополнение элитарного слоя. К нему стали относиться не только высшие партийные функционеры, но и высокопоставленные министерские чиновники, директора крупных предприятий и учреждений. Элита создала в своей среде замкнутые кланы, корпорации, обеспечивавшие ее привилегии. Некоторые профессии превратились в наследуемые.
И вот наступил момент, когда советской элите стало тесно в старых рамках социалистической демократии и она попыталась изменить общественный строй в.своих интересах. Этот процесс ускорился во время горбачевской “перестройки”. Номенклатура хотела закрепить свое фактическое господство юридическим путем, оформить права частной собственности на государственное имущество. Но для этого было необходимо уничтожить ту самую социалистическую собственность и соответствующую ей политическую надстройку, которые в течение десятилетий составляли основу ее господства. Жесткая централизация власти, слияние партийного и государственного аппарата, сложившиеся в революционный период, на новом этапе развития общества стали в определенной мере тормозом.
Более или менее широкая общественная поддержка М. С. Горбачева продолжалась приблизительно до 1988 г., до тех пор, пока в его действиях не появились неуверенность, маневрирование и шараханье из стороны в сторону.
Одной из причин развала СССР стал и международный фактор. В результате действий “пятой колонны” — агентов влияния, подкармливаемых Западом (бесплатные командировки за рубеж, гонорары за публикации и чтение лекций),— начала разрушаться социалистическая идеология. Сам М. С. Горбачев оказался подлинной находкой для Запада. Однажды он сказал, что мы, мол, все (вместе с США) проиграли в “холодной войне”. Нет, Михаил Сергеевич! “Холодную войну” проиграли только Вы, ибо ее хорошо известной целью было разрушение социализма всеми возможными методами — военным давлением, экономическим эмбарго и подрывом изнутри с помощью идеологических диверсий.
Советский разведчик Н. С. Леонов в книге воспоминаний “Лихолетье” отмечает, что во второй половине 80-х годов “наблюдался заметный перекос в приоритетах государственного руководства. Все главные заботы должны были быть связаны с социально-экономическими проблемами, внутренней политикой, национальными проблемами — от их решения зависели и судьба строя, и завтрашний день государства, но руководство страны в лице Горбачева упорно тянуло в сферу внешней политики”5.
В проведении пораженческой внешней политики тогдашний Генсек КПСС шел на недопустимые импровизации, опираясь не на мнение ЦК (который он к тому же “почистил” в своих персональных интересах) и даже не на мнение всех членов Политбюро, а на крайне узкий круг своих ближайших соратников, в первую очередь Э. А. Шеварднадзе и А. Н. Яковлева.
Москва проявила полную пассивность в отношении событий в Восточной Европе в 1989 г., которые вряд ли стали бы развиваться по катастрофическому сценарию в контрреволюционном направлении, не будь примера команды Горбачева.
В книге французского политолога Р. Фритш-Бурназель “Объединенная Германия в новой Европе” приводится любопытный документ, показывающий, что среди советников М. С. Горбачева находились люди, рекомендовавшие “пожертвовать” социалистической ГДР в интересах строительства “общеевропейского дома”. Так, весной 1989 г. в западногерманском журнале “Шпигель” была опубликована статья заведующего отделом внешней политики Института экономики мировой социалистической системы В. Дашичева, в которой режим ГДР объявлялся препятствием к снижению напряженности между Востоком и Западом. В дальнейшем, как известно, вывод советских войск с территории ГДР не был обусловлен никакими обязательствами со стороны НАТО.
Выступая в Страсбурге перед Советом Европы 7 июля 1989 г., М. С, Горбачев прямо отверг “доктрину Брежнева” (как ее называли на Западе), которая ставила коллективную безопасность социалистических стран в ряд приоритетных целей советской внешней политики. Когда в Восточной Европе увидели, что мы не будем поддерживать правящие коммунистические партии, там начались обвальные антикоммунистические государственные перевороты.
Страны Восточной Европы были слабым звеном социализма, еще не окрепшим и уязвимым для внешнего давления. Воздействие западной пропаганды в них всегда было сильнее, чем в СССР. Для государственного переворота достаточно было иметь хорошо подготовленных диссидентских вождей и просто провокаторов, оплаченных иностранной разведкой. Вспомните, как в Чили путч Пиночета был подготовлен забастовкой водителей грузовиков, снабжавших столицу, которые в прямом смысле были подкуплены ЦРУ. Нечто подобное было возможно сделать и в отношении некоторых представителей интеллигенции и особенно студентов — людей с неустоявшимися взглядами, неустойчивой психикой и неопределенным социальным статусом.
М. С. Горбачев выдвинул с виду привлекательную, но по сути фальшивую концепцию строительства “общеевропейского дома”. Главное тут состояло в следующем:
Запад мог принять нас в Европу только как капиталистическое государство.
В конце 80-х годов в прессе началась шумная пропагандистская кампания за “новое политическое мышление”, за "общечеловеческие ценности”. Главный тезис сводился к следующему: во внешней политике следует отказаться от идеологических подходов, мы должны войти в "мировую цивилизацию” (точнее, быть принятыми в “клуб” богатых стран на равных правах).
Западные пропагандистские центры быстро подключились к содействию команде М. С. Горбачева. Выдвинутая Вашингтоном с окончанием “холодной войны” (к концу 1989 г.) концепция “нового мирового порядка”, отождествляемого с “посткоммунизмом”, стала рассматриваться американскими теоретиками как время войн “четвертого поколения”, когда прямое насилие составляет доли процента от общего ресурса войны и где акцент делается на информацию, идеологию, сложные типы организационного, культурного и психологического оружия6.
На всех этапах горбачевской “перестройки” на Западе пристально следили за ее ходом. Госсекретарь США Дж. Бейкер в отчете конгрессу после поездки по республикам СССР в 1990 г. отмечал: “Мы истратили триллионы долларов за последние сорок лет, чтобы одержать победу в "холодной войне” против СССР”7.
На основе решения XIX Всесоюзной конференции КПСС (1988 г.) был созван Съезд народных депутатов СССР, две трети состава которого избирались населением на альтернативной основе. Функции законодательства были разделены между Съездом и Верховным Советом СССР, избираемым из состава депутатов Съезда. На первый взгляд все было задумано неплохо. Однако в России не было традиций буржуазного парламентаризма. Поэтому, когда М. С. Горбачев стал проводить политическую реформу по западному образцу разделения властей, то она в конце концов разрушила политическую систему социализма. Основатель Советского государства В. И. Ленин создавал Советы по образцу Парижской коммуны, которая соединяла в себе законодательную и исполнительную власть, чтобы быть дееспособной властью перед лицом могущественного в экономическом отношении и политически опытного класса буржуазии. Сущность диктатуры пролетариата проявлялась именно в этом.
Ряд, казалось бы, малозаметных фактов также повлиял на развитие обстановки в стране. В 1987 г. были освобождены 700 политзаключенных, многие из которых затем образовали ядро “Демократической России”, поставившей своей целью устранение КПСС с политической арены. В мае 1988 г. т. н. “Демократический союз” провозгласил себя первой оппозиционной партией. В конце 1987-го — начале 1988 г. практически во всех союзных и автономных республиках, областях и краевых центрах появились неформальные прототипы партий — разного рода союзы, ассоциации и “народные фронты”.
Все события в нашей стране шли параллельно с политическими изменениями в Восточной Европе, где вышли на улицу антикоммунистические движения при активном участии интеллигенции и пассивности рабочего класса. Глядя на эти события, и наша беспартийная, в особенности художественная, интеллигенция “пошла” в политику.
Председатель Сибирского отделения РАН академик В. Коптюг в своем последнем перед кончиной интервью еженедельнику “Аргументы и факты” напомнил слова А П Чехова: “Русского интеллигента не поймешь чего он хочет: то ли демократии, то ли осетрины с хреном...”3. В 1917 г. русская интеллигенция (конечно, в союзе с рабочим классом и крестьянством) сделала революцию, но в 1989—1991 гг. она оказалась в силу политической близорукости на поводу у антисоциалистических сил и в конце концов сама от этого пострадала.
В 1990 г. инфляция в СССР достигла невиданных до того размеров — 20% (правда, она не шла ни в какое сравнение с инфляцией при Е. Гайдаре). Сокращалось промышленное производство, падала производительность труда. Именно тогда в стране выросла популярность смотревших в сторону Запада “демократов”, которые спекулировали на недовольстве трудящихся экономическими трудностями, связанными с дефицитом товаров, и указывали ложный путь — рыночные отношения и частную собственность. Некоторые публицисты и представители творческой художественной интеллигенции стали твердить, что мы должны быть частью “современной (читай:
западной) цивилизации”, мы станем такими же богатыми, как Америка, “Запад нам поможет”.
Горбачевская “перестройка” дала импульс деполитизации и деидеологизации массового сознания. В 1989 г. на разного рода митингах в СССР, по некоторым подсчетам, присутствовало 12,6 млн. человек". Массовая “психодрама”, подогреваемая некоторыми интеллектуалами, вела к подрыву авторитета КПСС. К большому сожалению', партия потеряла доверие у части рабочего класса. Шахтеры от некоторых элементарных требований, касавшихся быта и труда, которые они выдвигали в 1989 г., только в 1991 г. перешли к политическим требованиям.8
Отмена в марте 1990 г. Съездом народных депутатов статьи 6 Конституции СССР, определявшей роль КПСС как ядра политической системы, многократно ускорила развал Советского Союза. В КПСС начался процесс внутреннего брожения и распада. В нарушение требования Устава в партии стали возникать платформы, среди которых т. н. “Демократическая платформа” повела линию на сотрудничество с неолибералами.
Уже к 1990 г. стало ясно, что “реформы” утратили всякий созидательный потенциал и приобрели деструктивный, разрушительный характер. С дискредитацией социализма началась духовная деградация общества. В средствах массовой информации стал накатывать вал очернительства всего и вся в советской истории. “Новое русское кино” превратилось в “королевство кривых зеркал” с пропагандой насилия, жестокости, аморализма по западному образцу.
Воспользовавшись падением влияния КПСС, которая раньше не была ориентирована на жесткую избирательную борьбу и альтернативные выборы (с выдвижением нескольких кандидатов), антипартийные объединения и блоки напористо провели избирательную кампанию в 1989 г. и сумели завоевать большинство депутатских мест в Верховных Советах РСФСР, республик Прибалтики, Молдовы, Грузии, Армении и в городских советах Москвы и Ленинграда9.
В общей сложности в 1989—1990 гг. о себе заявили около двух десятков партий и движений — Демократическая партия России, Республиканская партия, Либерально-демократическая, Социал-демократическая, Конституционно-демократическая и др., которые объединились в движение “Демократическая Россия” (ее аналогом на межреспубликанском уровне был “Демократический конгресс'”).
На первом Съезде народных депутатов СССР образовавшаяся летом 1989 г. т. н. “Межрегиональная группа” взяла курс на отстранение КПСС и слом социализма. Ее лидерами стали Б. Ельцин, Ю. Афанасьев, А. Собчак, Г. Попов, А. Мурашов.
В ряду факторов, приведших к распаду Советского Союза, был и национальный вопрос. Вопреки официальной версии о решении национального вопроса и о существовании нерушимой дружбы народов СССР вызревание напряженности в межнациональных отношениях было налицо.
В последние годы руководства М. С. Горбачева в ряде республик усилился антирусский национализм. В Прибалтике, Закавказье, среднеазиатских республиках сложилась ситуация вначале мягкого и постепенного, а затем жесткого вытеснения русских и русскоязычных из ключевых сфер деятельности (через законы о языке, гражданстве, через кадровую политику)10.
Сепаратизм в прибалтийских республиках подогревался из-за рубежа. В Вашингтоне находились посольства никем не признанных эмигрантских “правительств” Эстонии, Латвии и Литвы. Как стало впоследствии известно, в декабре 1989 г. на встрече М. С. Горбачева с Дж. Бушем на о. Мальта последний вырвал у него обещание не применять силу в случае сепаратистских выступлений в прибалтийских республиках СССР".
На волне псевдодемократического угара Верховный Совет СССР принял закон об экономической самостоятельности Литовской, Латвийской и Эстонской ССР. Им с легкостью передавались во владение,
пользование и распоряжение не только земля и природные ресурсы, но и предприятия и хозяйственные организации со всеми основными и оборотными средствами, созданными общими усилиями всего советского народа.
В 1990 г. был принят закон “О реабилитации репрессированных народов", в котором имелась статья, вызвавшая непредсказуемые последствия (речь шла о том, что перемещенные лица могут вернуться в места своего прежнего проживания). В конце 80-х — начале 90-х годов на территории бывших советских республик возникло несколько вооруженных конфликтов (армяно-азербайджанский, грузино-абхазский, молдавско-приднестровский). Во всех союзных республиках образовалась правящая национальная олигархия, которая тяготилась зависимостью от Москвы.
Само вынесение вопроса о сохранении СССР на референдум в марте 1991 г. было предательством национальных интересов советского народа, ибо сохранение территории —это "святая святых- во всех странах и во все времена. И тем не менее более 70% граждан высказались тогда за сохранение обновленного Союза. Однако “демократы" рвались к власти любой ценой, в том числе за счет похорон исторически сложившегося союзного государства (печально знаменитая фраза Б. Н. Ельцина:
“Берите суверенитета сколько сможете”). 12 июня 1990 г. Верховный Совет РСФСР провозгласил суверенитет России и верховенство законов республики над законами СССР. "Демократы" обещали, что, сбросив "вериги” в виде других союзных республик, федерация освободится от ненужных расходов, будет процветать и благоденствовать. На деле же это привело к развалу крупнейшей мировой державы, к грабежу общесоюзной государственной собственности.
В апреле 1991 г., через месяц после референдума, руководители 9 республик договорились о заключении в скором времени нового союзного договора. Его подготовка проходила в условиях ослабления власти союзного центра. Давление на союзные структуры особенно усилилось после избрания в июне того же года Б. Ельцина президентом РСФСР. 20 июля он издал направленный против КПСС указ о “департи-зации” — удалении партийных организаций с предприятий и учреждений. В начале августа между М. Горбачевым, попавшим к тому времени в полную зависимость от российского руководства, Б. Ельциным и президентом Казахстана Н. Назарбаевым было достигнуто соглашение о том, что после подписания союзного договора будут отстранены от должностей многие политические руководители СССР.
20 августа 1991 г. в Москве намечалось подписание нового союзного договора между республиками СССР. Но подготовленный документ (он был опубликован 15 августа) практически ничего не оставлял от федеративного государства, а предусматривал лишь нежизнеспособное конфедеративное образование под названием СНГ. Он фактически узаконивал ликвидацию СССР. Подлинным государственным переворотом был не бессмысленный ввод войск в Москву 19 августа, а последовавшая за ним псевдодемократическая революция,— фактически буржуазная контрреволюция, завершившаяся ликвидацией СССР 8 декабря 1991 г.
Простые советские люди с помощью СМИ подверглись зомбированию со стороны псевдодемократов, вовсю манипулировавших общественным мнением.
Народ безмолвствовал. Советские люди вдруг моментально забыли об исторических завоеваниях социалистической цивилизации и прежде всего о том, что у них были работа, крыша над головой, что квартиры они получали бесплатно от советской власти. что не умирали с голода, не говоря уже о том, что и сами и их дети могли получить бесплатное образование, пользоваться бесплатным медицинским обслуживанием, регулярно посещать кино, театры, музеи и пр. Все это считалось тогда само собой разумеющимся, как даровые силы природы — солнце, воздух и вода.
Конечно, по жизненному уровню населения мы отставали от стран Запада. Но мы в отличие, например, от США никогда не пользовались эксплуатацией развивающихся стран: не грабили их ресурсы, не превращали их население в дешевую рабочую силу. По калорийности же питания мы были среди передовых стран мира. 80% населения жили в отдельных квартирах либо в собственных домах в сельской местности. Поездки на курорт или по стране могли позволить себе многие. Теперь об этом мы только вспоминаем.
При всех издержках социализма, ранее имевших место, народы СССР были уверены в завтрашнем дне, знали, что государство стоит на защите их интересов. Девятый августовский вал смыл все: разрушил Союз, уложил на лопатки всю экономику, вверг в страх и нищету людей, поставил Россию (и страны СНГ) в зависимость от Запада, его подачек. Вот цена, которую пришлось заплатить народу за свое безмолвие, за самоустранение от борьбы с буржуазной контрреволюцией образца августа 1991 г.
Не снимая личной ответственности за распад СССР и развал мировой системы социализма с тогдашних руководителей партии и правительства, нужно признать также и низкий уровень политической культуры наших граждан. В декабре 1997 г., когда вновь кое-кто предъявлял претензии к коммунистам в недостаточной активности, депутат Госдумы писатель Евгений Максимов резонно отметил: “Позвольте поинтересоваться: “ почему коммунисты должны делать то, что обязан делать сам народ? Ни американцы с англичанами, ни немцы с французами, ни японцы с итальянцами никогда не требовали от своих коммунистов будить их, но никогда не допускали и не допустят такого разора и позора, как народ бывшего СССР, а потом России. Слышите, никогда! Разве не народ принял ельцинскую конституцию, по которой Госдума и КПРФ стали бесправными?”11.
Драматические события поражения социализма в странах Восточной Европы и в СССР в 1989—1991 гг. изменили систему международных отношений. Эти события продлили накат ..консервативной волны” в мире. Произошел демонтаж статус-кво, установленного в итоге второй мировой войны Распад Советского Союза видный американский политолог, бывший помощник президента США по национальной безопасности 3. Бжезинский, сравнил с поражением наполеоновской Франции в 1815 г., кайзеровской Германии в 1918 г., нацистской Германии и императорской Японии в 1945 г.15.
С роспуском Организации Варшавского Договора мы растеряли своих стратегических союзников в Восточной Европе, а с упразднением СЭВ лишились большого экономического пространства, взаимовыгодного для всех партнеров. По безопасности России был нанесен невероятной силы удар. Ее новые границы уже не являются укрепленными границами СССР. За пределами России оказались 25 млн. русских16.
СНГ стала, по существу, мертворожденным образованием. Мировая практика не обнаружила ни одного примера жизнестойкой конфедерации. В США была конфедерация в 1776—1787 гг., в Швейцарии конфедерация кантонов существовала до 1848 г., в Германии подобное государственное образование имело место с 1815-го до 1867 г. Все они в конечном итоге были превращены в федерации.
Биполярный мир стал многополюсным. Исчезли такие влиятельные субъекты международного общения, как СССР. ГДР, СФРЮ, Чехословакия. Появились новые менее крупные государственные образования: только на территории Советского Союза возникли 15 независимых государств. Россия сохранила за собой место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Однако ее статус великой державы серьезно поколеблен.
Стала ли международная обстановка менее напряженной? Как справедливо отметил премьер Госсовета КНР Ли Пэн, “после окончания “холодной войны” в мире продолжают жить ее мышление, тенденция вмешательства во внутренние дела других стран, гегемонизм, силовая политика”". По словам бывшего министра обороны И. Родионова, “холодная война” Запада против России по-прежнему продолжается'6 Более того, сложившаяся в мире ситуация привела к повышению конфликтности и к возникновению новых “горячих точек”.
Заключение
Результатом августовских событий 1991 г. явился распад СССР. Все попытки М.С. Горбачева возобновить работу по подписанию нового Союзного договора оказались безуспешными. Украина и Белоруссия проголосовали за независимость своих республик и отказались от подписания Союзного договора. В этой ситуации объединение с другими республиками теряло смысл. 8 декабря 1991 г. под Минском президентами Украины, Белоруссии и России было подписано Беловежское соглашение об образовании Содружества Независимого Государств. Позже к ним присоединились Казахстан и другие республики (кроме Прибалтики и Грузии). Подписанием этого договора заканчивалось существование Советского Союза как единого государства. Президент СССР Горбачев был вынужден сложить свои полномочия.
Итак, из всего выше сказанного, можно понять, что причин, распада было больше, чем мы могли себе представить. В распаде СССР прежде всего виновата правящая верхушка. Власть перенесла острейший кризис, после которого все попытки восстановления прежней системы не приводили к успехам. Перестала существовать единая партийная система, появились другие партии. После кризиса многие республики просто не захотели терпеть диктатуру центральной власти, им нужна была своя власть, независимость, в конечном счете они признавали свой суверенитет и больше не относились к СССР. Это был еще один удар по центру. Разрабатывались новые соглашения и декларации, власти пытались удержать все на месте, но эта политическая система уже отжила свое. В результате СССР распалось, а к власти пришли демократы.
Целью моего реферата было: показать основные причины распада СССР. Я считаю, что я показала то, что посчитала нужным. О таких вещах, можно много говорить, поскольку данная тема очень актуальна в наши дни, в связи с новыми политическими кризисами. Историю СССР можно рассматривать, как пособие для политиков, которые могут найти что-то полезное, или же просто исключить ошибки прошлого, из политики настоящего, дабы не повторилось то, что мы видели.
1 Экономическое сотрудничество стран — членов СЭВ. №10, 1987. С. 85.
2 Проблемы мира и социализма. № 6.1989. С. 1
3 Горбачев М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира. М.. 1988. С. 55.
4 . “Диалог” № 12
5 Леонов Н. С. Лихолетье (секретные миссии). М., 1994. С. 322.
6 Кургинян С. Россия: власть и оппозиция. М., 1994. С. 90.
7 Правда-5, 27.V.1998.
8 Аргументы и факты. 1997, № 4. С. 3.
9 Правда, 26.XII.1997—4.1.1998.
10 Социально-политические науки, 1991. № 8. С. 40.
11 Правда. 5—11. XII. 1997.
22
referat.store
