Почтовая марка СССР, 1971 год
Почтовая марка Украины, 2000 год
Реферат на тему:
Иллюстрация из энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907)
Доне́цкий каменноу́гольный бассе́йн (Донба́сс, ранее в отношении Донбасса применялся также термин Каменноугольный район[1][2]) образовался на заливах и лиманах давно не существующего моря. Это море занимало всю восточную половину Европейской России и западную Азиатской, разделяясь между ними сплошным массивом Уральского хребта и врезаясь на запад узким, сильно вытянутым Донецким заливом в материк.
Как памятники давно исчезнувшего моря, до нашей эпохи сохранились сравнительно небольшие резервуары, наполненные морской водой, моря Каспийское и Аральское.
В обнажившихся местах образовалась мощная толща известняка из обитавших на дне моря раковин. Берега моря были покрыты пышной растительностью, свойственной каменноугольному периоду: чудовищными сигилляриями, гигантскими хвощами, древовидными папоротниками, стройными лепидодендронами и каламитами. Остатки этих растений, весьма богатых клетчаткой, устилали дно мелководного залива, перемежаясь с песком и илом, начинали гнить и в результате тления, продолжавшегося тысячелетия, превращались в торф, каменный уголь и антрацит.
Со времени выхода из под вод каменноугольного моря толща Донецких отложений три раза была снова заливаема волнами моря — в течение юрского, мелового и триасового периодов. Наступление каждого моря уничтожало размывом высоко поднимающиеся места и заполняло своими отложениями впадины, содействуя, таким образом, постепенному нивелированию поверхности.
В конце концов, от горных цепей, перерезывавших местность, остались только их широкие основания в виде кряжей. Ряд этих кряжей пересекает весь бассейн с северо-запада на юго-восток, ясно свидетельствуя о прежнем положении размытых горных цепей. Самый значительный из этих кряжей, так называемый главный перелом, или Донецкий кряж. Совместной деятельностью в течение целых геологических периодов кряжеобразовательного и нивелирующего процесса площадь Донбасса приведена к своему современному виду, представляя собой тип рельефа, известный под названием «Плато размыва».
Донбасс (розовым) на фоне Луганской, Донецкой и Днепропетровской областей
Донецкий угольный бассейн был открыт в 1720-е годы в районе нынешнего г. Лисичанска Луганской обл. Промышленное освоение началось с конца XIX века. Площадь около 60 тысяч км². Суммарные запасы до глубины 1800 м — 140,8 миллиардов тонн. В угленосной толще каменноугольного возраста до 300 пластов; средняя мощность рабочих пластов 0,6-1,2 м. Угли каменные марок Д — Т (78 %), антрациты (22 %). Теплота сгорания 21,2-26,1 МДж/кг. Основные центры добычи — Донецк, Красноармейск, Макеевка, Лисичанск, Горловка, Свердловск, Ровеньки, Антрацит, Торез, Красный Луч и другие.
Центры химической промышленности и машиностроения — Северодонецк, Краматорск, Лисичанск, Горловка, Первомайск, Стаханов. Донецкий угольный бассейн является основной топливно-энергетической базой центрального и южного районов Украины (Днепропетровская, Донецкая, Луганская области), а также Российской Федерации (Ростовская обл.).
До 1940-х годов неформальной столицей Донбасса был Харьков, в бассейн не входящий. Там располагались банк и контора Алексея Алчевского, тресты «Донбассуголь», «Донбассантрацит» и другие. Также в Харькове располагался горный институт (до 1962 года), готовивший специалистов для шахт Донецкого бассейна.
Тесное переплетение интересов и экономических ресурсов двух областей Украины Донецкой и Луганской, обусловили неформальное объединение их в общий историко-культурный регион Донбасс.
Донецкий каменноугольный бассейн возник на южном крае Русской платформы. Длинный и узкий прогиб образовался в среднем девоне в результате региональных разломов между Воронежским и Украинским кристаллическими массивами.
Осадочная толща, состоящая из отложений девона, карбона, перми, триаса, юры, мела, третичных и четвертичных, начиная со среднего девона, откладывалась на докембрийском фундаменте, состоящем из комплекса изверженных и метаморфизованных пород. Каменноугольные отложения, перекрывающие отложения верхнего девона, представлены полным разрезом каменноугольной системы и имеют все три отдела непрерывного разреза осадков. Нижняя часть разреза представлена толщей сплошных известняков мощностью 300—600 метров. Выше известняковой толщи, вплоть до границы с пермью, залегает толща переслаивания песчаников и сланцев (алевролитов и аргиллитов) с подчинёнными им пластами и прослоями известняков и углей. Общая мощность этой толщи достигает 18 километров. Мощность каменноугольных отложений, залегающих в центральной часть прогиба, в осевой части Донбасса достигает 5-18 километров. Отложения нижнего карбона увеличиваются от 1,8 до 6 километров, среднего карбона — от 2 до 8 километров и верхнего карбона — от 1,2 до 4 километров. Толща каменноугольных отложений подразделена на 5 свит нижнего карбона, 7 свит среднего карбона и 3 свиты верхнего карбона. В результате частой цикличной смены осадков сформировалась многопластовая песчано-глинистая толща с прослоями углей (свыше 300 метров) и известняков (до 250 метров). Аргиллиты и алевролиты (глинистые и песчаные сланцы) преобладают в геологическом разрезе донецкого карбона, достигая 60-70 %, песчаники составляют 25-40 %, известняки 1-1,5 % и угли 1-2 %.
В тектоническом отношении Донбасс представляет собой ряд крупных складок, вытянутых преимущественно в направлении с северо-запада на юго-восток и осложнённых многочисленными разрывами. Отдельные районы бассейна, например, Чистяково-Снежнянский, Боково-Хрустальский, Несветаевский и другие, имеют в общем слабое проявление тектоники, в то время как Донецко-Макеевский, Алмазно-Марьевский и вся полоса промышленного Донбасса у его северной окраины весьма дислоцированы. Преобладающей формой разрывных тектонических нарушений в бассейне является надвиг. Сбросы значительно менее развиты и представлены меньшими амплитудами. Амплитуды тектонических нарушений колеблются в широких пределах от десятых долей метра до 1000 метров. Наибольшее распространение имеют надвиги с амплитудами от 30-50 до 200—300 метров. Кроме крупных тектонических нарушений, в бассейне имеет значительное развитие средняя и мелкая тектоника с амплитудами разрыва до нескольких десятков метров. На всех шахтных полях развита микротектоника, создающая существенные затруднения при ведении горных работ.
В угленосной толще Донбасса залегает 310 угольных пластов рабочей и нерабочей мощности, из которых 95 пластов относятся к отложениям нижнего карбона, 200 пластов к среднему карбону и 15 пластов к верхнему карбону. Суммарное количество угольных пластов, достигающих рабочей мощности, в среднем составляет 120 пластов, в том числе в отложениях нижнего карбона залегает 29 пластов, в среднем карбоне — 87 пластов и в верхнем карбоне — 4 пласта. В бассейне разрабатывается 70 пластов, в том числе по различным районам от 40 до 2 пластов. Большинство угольных пластов (до 70 %) имеет сложное строение. Простое строение имеют пласты мощностью до 0,6-0,7 метра. Прослои в угольных пластах представлены преимущественно глинистыми сланцами. Мощность рабочих угольных пластов по Донбассу колеблется в широких пределах: от 0,5 до 1,5-1,8 при средней мощности разрабатываемых пластов 0,7-1 метра. Мощность некоторых угольных пластов достигает 2-2,5 метра, но это относится преимущественно к отдельным небольшим участкам или группам шахтных полей. В Донбассе преобладают пологие пласты угля. Крутые пласты залегают в Центральном и Кадиевском районах и на отдельных участках в других районах.
Основными водоносными горизонтами в каменноугольной толще Донбасса являются известняки и песчаники. В отдельных районах бассейна меловые отложения и обводнённые третичные пески также являются крупными водоносными горизонтами. Наиболее высокой водоотдачей обладают известняки благодаря своей трещиноватости и мелкой закарстованности. Песчаники имеют меньшую трещиноватость, но значительно большую мощность, достигающую 80-120 метров, и являются наиболее крупными водоносными горизонтами, распространёнными на площади всего бассейна. Глинистые сланцы и угольные пласты практически не водоносны, частично водоносными являются трещиноватые песчаные сланцы. Движение подземных вод в каменноугольной толще происходит по трещинам горным пород. Водообильность пород снижается с глубиной. В пределах бассейна выявленно свыше 130 выдержанных водоносных горизонтов со значительными притоками. Некоторые водоносные горизонты выдерживаются на большей части бассейна, а часть их прослеживается только на территории отдельных его районов. По химическому составу воды очень разнообразны. В Центральной части бассейна преобладают воды сульфатно-карбонатного, сульфатного и сульфатно-хлоридного состава, а по катионам — кальциево-натриевые, натриево-кальциевые и натриево-кальциево-магнивые. С глубиной минерализация вод повышается.
Вмещающие породы разрабатываемых угольных пластов имеют среднюю устойчивость. Преобладающими боковыми породами угольных пластов являются глинистые сланцы. В отдельных района бассейна в связи с изменением литологического состава пород, слагающих отдельные свиты, преобладающими боковыми породами являются песчаники и песчаные сланцы, значительно реже известняки. Механическая прочность горных пород крайне неравномерна и колеблется в широких пределах.
Угли Донецкого бассейна относятся к гумусовым. Сапроелитовые разности углей встречаются только в виде отдельных линз и угольных прослоев. Угли пластов, залегающих в отложениях среднего и верхнего карбона, обладают почти одинаковым материнским растительным веществом, но имеют различные качественные показатели, что объясняется в основном их различной степенью углефикации, различной степенью восстановления и окисления в процессе их формирования, а также неодинаковой зольностью и сернистостью. Содержание фосфора в угле весьма незначительно. Выход летучих веществ колеблется в широких пределах — от 2 % (антрациты) до 50 % (длиннопламенные угли). Теплота сгорания углей находится в пределах от 7500 до 8750 ккал/кг. Наиболее чистые и малосернистые угли имеются в западном секторе Большого Донбасса (Южный и Западный Донбасс) и относятся к отложениям нижнего карбона. В Донбассе установлено закономерное изменение содержания летучих веществ в углях с уменьшением их содержания в направлении с северо-запада на юго-восток и от стратиграфически вышележащих к нижележащим. Зольность и содержание серы в углях колеблются в широких пределах. Среднее содержание природной золы в большинстве угольных пластов находится в пределах 7-20 %. Малозольных углей с зольностью до 7-8 % в бассейне немного. В Донбассе преобладают угли среднесернистые (1,5-3 %). Угли Донецкого бассейна в основном имеют лёгкую и среднюю обогатимость.
В Донецком каменноугольном бассейне распространены все основные марки каменных углей: длиннопламенные (Д), газовые (Г), жирные (Ж), коксовые (К), отощённые спекающиеся (ОС), тощие (Т), полуантрациты (ПА) и антрациты (А), а также переходные от бурых углей к длиннопламенным. Петрографический состав углей довольно однороден.
Почтовая марка СССР, 1971 год
Почтовая марка Украины, 2000 год
wreferat.baza-referat.ru
С точки зрения многих и многих московских аналитиков (В.А.Никонов, К.Ф.Затулин, А.Мошес, Е.М.Кожокин, др.), Украина, в отличие от Российской Федерации, всегда была и еще долгое время останется региональной державой. Если, скажем, РФ, в значительной мере, управляется олигархическими кланами, избравшими своим местопребыванием столицу Федерации Москву, то, в силу целого ряда экономических, политических, исторических и культурных условий, управление Украиной, в существенной части этого процесса, осуществляется региональными политическими элитами, которые имеют несовпадающие интересы, задачи и целеустановки. Так, например, в ходе приватного общения с представителями западно-украинских политической и финансовой элит, нам неоднократно приходилось слышать такое мнение: «Донбасс и, так называемые, «южнорусские регионы Украины» непосредственно заинтересованы в развитии экономических, культурных, проч. связей с РФ. Это вызвано, прежде всего, тем обстоятельством, что в названных областях сосредоточена большая часть украинской промышленности, производственные нужды которой обусловливают необходимость поиска новых рынков сбыта и новых источников сырья, среди которых российские рынки и источники, по ряду объективных экономических показателей, представляются наиболее привлекательными. Украина, как рынок сбыта и сырьевая база – слишком мала для Донбасса. И поэтому Донбасс всегда стремился, и всегда будет стремиться к максимально тесному сотрудничеству с деловыми, политическими, научными, проч. кругами РФ. Вместе с тем, Россия не очень охотно идет на контакты с деловым Донбассом, так как взаимодействие с промышленными регионами предполагает необходимость значительных и долгосрочных инвестиций, а нынешняя экономическая ситуация в РФ такова, что «шальные деньги» легче «делать» в торговле, путем посреднических коммерческих и банковских операций, нежели путем подъема некогда единого промышленного комплекса.
С другой стороны, у Западной Украины чрезвычайно выгодное транзитное положение. Западно-украинские регионы не нуждаются в развитии связей с Россией. Наоборот: РФ стремится к налаживанию контактов с деловым миром Львова и Ужгорода, с тем, чтобы обеспечить себе льготные условия транзита сырьевых ресурсов. Отсюда вывод: в ближайшей исторической перспективе экономический, человеческий, культурный потенциал «южнорусских» регионов Украины с неизбежностью будет ослабевать, между тем, как богатство западно-украинских земель с течением времени неуклонно и без особого напряжения - приумножаться. В итоге, через десять-пятнадцать Донбасс, как самостоятельный регион Украины, потеряет свое нынешнее значение, и древний лозунг о «незалежний Украини вид Сяну до Дону» приобретет реальные очертания».
От российских политологов нам приходилось слышать такое мнение: «Донецкий бассейн (Донецкая и Луганская области Украины) - шахтерский край. Причем большинство шахт Донбасса - старые, глубокие; угольные пласты здесь в значительной мере истощены. Между тем, большая часть предприятий Донбасса (особенно предприятия металлургической и коксохимической промышленности) напрямую связаны с добычей и переработкой угля.
Угольная промышленность во всем мире переживает глубочайший кризис. Затяжной спад происходит сегодня и в отечественном топливно-энергетическом комплексе. Повышение железнодорожных тарифов, стоимости электроэнергии, специального и специализированного оборудования, др. - все это наносит прямой ущерб экономике Донецкого региона.
С экономической точки зрения жители Донецкого региона жизненно заинтересованы в развитии производственных связей с Российской Федерацией. Россия для Донбасса и рынок сбыта продукции, и источник получения сырья, и база для модернизации промышленного оборудования. Дезинтеграционные процессы, процессы регионализации, обособления отдельных промышленных регионов протекающие на наших глазах прямо противоречат коренным экономическим интересам донбассовцев.
С другой стороны, многие политически активные деятели РФ рассматривают политику Украины по отношению к России как недружественную, что сказывается на формировании климата не только международных, но и межрегиональных отношений, включая и отношение к регионам, в которых проживает русско-культурное население, оставшееся за пределами РФ, после распада СССР. «В отличие от Крыма, Донбасс - полагают эти политики - не нужен ни России, ни Украине. Только смена политической власти в России, а затем и на Украине, может существенным образом улучшить экономическую ситуацию и в Донецком регионе, и на территории бывшего Союза в целом.
Шахтеры, как социальный (профессиональный) страт представляют собой глубоко структурированное, организованное, дисциплинированное и инициативное образование. Это, прежде всего, связано со спецификой их производственной деятельности. Шахтеры привыкли гордиться своей профессией. В годы советской власти эти люди получали высокую заработную плату и имели широкие социальные льготы. Теперь ситуация резко изменилась к худшему. Последнее время и в России, и на Украине они находятся в состоянии абсолютной готовности к самым решительным политическим акциям. Донецкий бассейн - болевая точка современной Украины. Зачем брать на свою голову чужую головную боль? Пусть с донецкими шахтерами разбирается недружественная нам украинская политическая элита!»
Нам представляется, что приведенные суждения западноукраинских и российских аналитиков – небезосновательны. Угроза, которая надвигается на восточные регионы Украины, - вполне реальна. Это - угроза если не полного, то, во всяком случае, предельно допустимого истощения материальных и человеческих ресурсов, за которой последует изменение статуса Донбасса в контексте межрегионального (российско-украинского) распределения и спецификации труда. Вместе с тем, реализация данного сценария развития событий, с точки зрения долгосрочной перспективы, подорвет экономический потенциал, как Украины, так и России, и, тем самым, приведет к чрезвычайно тяжелым историческим последствиям в обеих названных державах. Вот почему, с нашей точки зрения, данному процессу нужно активно противостоять. И одной из форм такого противостояния должна стать активизация контактов донецких и московских деловых, политических, научных кругов, чему должно всемерно способствовать.
В ходе многолетнего общения с журналистскими, научными и деловыми кругами Москвы, мы пришли к выводу, что, в силу ряда, подчас субъективных, причин, в столице РФ сложилась такая ситуация, что Украину, как самостоятельную державу, в московских масс-медиа, научных учреждениях представляют, как правило, выходцы из Западных регионов этой страны. Так, можно было бы перечислить с десяток московских научных институтов, государственных учреждений, несколько десятков московских журналов и газет, отделы Украины которых возглавляют, так называемые, «западеньцы». Нужно отдать должное: в большинстве случаев, все эти люди – образованные, культурные, взвешенные. Однако же есть такое понятие: «национальный (правильнее было бы сказать: региональный) менталитет». И этот менталитет обусловливает определенную «аберрацию реальности», которая, в результате деятельности этих людей, объективно присутствует в общественном сознании российского обывателя. Отсюда Украина присутствует в российском общественном сознании как полуголодная, нищая, недружественная страна, которая за деньги готова на все: и организовать на своей территории маневры НАТО, и за бесценок распродавать свои сырьевые ресурсы, и более года не платить заработную плату шахтерам, и т.д., и т.п. Максимум, что знает российский обыватель о Донбассе, - это то, что в этом регионе беспрестанно взрываются шахты. И более - практически ничего.
Нужно также сказать, что на мнение российского обывателя существенное влияние оказывают многочисленные мигранты из восточных областей Украины. Как правило, эти - не самые благополучные в материальном и моральном отношении люди: большинство московских проституток, дорожных рабочих, контролеров в общественном транспорте, многие уличные торговцы – выходцы из Восточной Украины. В итоге, следует признать, что в Москве (в целом) существует негативное восприятие украинской действительности (в качестве примера, мы могли бы здесь привести цитаты из интервью для донецкой прессы Затулина, Кожокина, Никонова, др. членов московского «истеблишмента», опубликованные в ряде донецких изданий).
С другой стороны, как показало наше полуторамесячное исследование информационного климата в Донецком регионе, проведенное летом текущего года, как показала недавняя поездка в Донбасс, информация, которая поступает в Донецк из Москвы, также не отличается особой достоверностью. И это неслучайно: ибо ее поставляют централизованные средства массовой информации, многие из которых находятся под контролем известных финансовых группировок, каждая из которых проводит независимую информационную политику. Между тем, сами донецкие газеты, радио, телевидение по финансовым причинам не в состоянии содержать московских собкоров и поэтому вынуждены удовлетворять информационный голод населения Донбасса либо за счет ресурсов «Интернета», либо путем ретрансляции продукции московских теле-, радио- кампаний, издательских групп и информационных агентств. В итоге, население Донецкого края также, мягко говоря, недопонимает сущность процессов, происходящих в РФ, что негативно сказывается, в частности, на деловой активности, ориентированной на РФ.
Отсюда, возможности изменения упомянутого выше, гибельного, по нашему мнению, для Донбасса, варианта развития событий ограничиваются с двух сторон: и из Киева (путем проведения дискриминационной таможенной политики, и т.д., и т.п.), и из Москвы (обеспечивающей – вольно или невольно - информационную поддержку дезинтеграционным процессам).
Разумеется, такое положение дел нельзя признать удовлетворительным. Вместе с тем, данная ситуация оказывает прямое и значительное влияние на развитие отношений между, – в частности, – Донбассом и Москвой, как наиболее устойчивым в экономическом отношении регионом РФ, затрудняет межрегиональные кооперативные связи, препятствует движения торговли. Эту ситуацию нужно менять. И для ее изменения нужно применять известные инструменты.
И самое последнее. С нашей точки зрения, развитие связей между Донецком и Москвой – это императивное требование времени. В период, когда социальная энтропия достигла предела, угрожающего экологии человека на всем пространстве бывшего СССР, только интеграционные процессы (на государственном, региональном, субрегиональном уровнях) могут остановить разложение общества. На всем пространстве нынешнего СНГ работает громадный «экономический пылесос», который последовательно выкачивает материальные средства, интеллектуальные и человеческие ресурсы из Макеевки в Донецк, из Донецка – в Киев, из Киева, – в частности на Запад, а отчасти, - в Москву, из Москвы и Киева – в Штаты. При этом повсюду наблюдается взаимное отчуждение: макеевчане не любят дончан, дончане – киевлян, украинцы – москвичей, все мы не любим американцев. Отчуждение это - вызвано экономическим упадком, а ведет к упадку нравственному. Когда оно исчерпает отведенный нашему обществу исторический лимит, оно, это общество (и украинской, и в российское) попросту погибнет, как таковое.
В XIX веке русская общественная мысль впервые осознала два фундаментальных вопроса современности: “кто виноват?” и “что делать?”
На протяжении последних ста пятидесяти лет российской истории эти вопросы включали в себя весь спектр возможных решений насущных проблем современности. И вот сегодня, как кажется, мы перешли к моменту, когда оба они потеряли свое познавательное значение.
Судите сами: вопрос “кто виноват?” ныне совершенно лишен смысла, так как только слепому не очевиден его объект (персоналии отставим в сторону!): заурядная человеческая алчность, которая некогда, по Б. Поршневу, сыграла роль катализатора в формировании облика современной цивилизации, а теперь стала основным орудием разрушения восточнославянского космоса; зато не вполне ясен его субъект: кто мы, собственно, такие, чтобы задаваться подобными вопросами?
Соответственно: не более адекватен и второй вопрос: “что делать?”, ибо – понятно – что, до тех пор, пока мы не нашли себя в окружающем мире, не установили первичную систему вешек и координат, не обнаружили на ней “плюсовые” (соратники) и “минусовые” (противники) отметки, мы не можем никуда двигаться, а, значит, и формулировать порядок необходимых действий.
На самом же деле, вопреки сказанному, вопросы “кто виноват?” и “что делать?” и сегодня не потеряли своей актуальности. Однако, для убедительного обоснования данного утверждения, нужно исходить из конкретного представления о сути происходящих теперь процессов.
Какие тенденции преобладают сегодня в отечественном социуме? Наш ответ: энтропийные. Иначе говоря, речь идет об упрощении сложной социальной структуры за счет разложения и последующего разрушения ее составных частей. Этот процесс протекает на всех уровнях пирамиды общественной жизни: государственном, институциональном, семейном, личностном. Процесс этот - актуальный (т.е. очевидный, не скрытый), устойчивый (даже нарастающий), перманентный и, с нашей точки зрения, - негативный, поскольку объективно обусловливает деформацию сложившихся условий жизни нескольких поколений активного населения страны и, таким образом, разрушает экологию человека.
Как известно, жизнь – негэнтропийный процесс. “Живущее”, по сути, означает “созидающее, развивающееся, усложняющееся”. Человек, как жизни не может не противостоять энтропийным тенденциям, тем более – протекающим в его “экологическом пространстве” - . А, в данном конкретном случае, это значит, что он обязан искать пути их преодоления.
Наиболее действенным способом противостояния социальной энтропии, с нашей точки зрения, является формирование нового уровня осознания действительности, исходя из исторически сложившихся реалий сегодняшнего дня: комплекса пропозиций, могущего стать исходным пунктом для построения новых сложных социальных систем. И в этом – насущная задача отечественной интеллигенции.
Отсюда – в указанном контексте, первый обозначенный выше вопрос – “кто виноват?” - оказывается фактором деструктивным, объективно нацеленным на разрушение социальной действительности; зато второй – “что делать?” - обнаруживает себя как созидающее начало, поскольку не только предполагает, но и обусловливает формирование новой идейной реальности.
Настоящая работа посвящена анализу современных российско-украинских отношений. И, прежде всего, имеет целью формирование ясного представления о том, кем для России является сегодня Украина: стратегическим партнером, геополитическим конкурентом или враждебным государством?; и, – следовательно - как правильно строить с ней отношения: как с другом, соперником или откровенным врагом? Но данная цель - не единственная.
Должны и способны ли мы влиять на облик российско-украинских отношений?; что означает сегодня, и что должен подразумевать под собой термин: “российско-украинские отношения” - союз, единение или противостояние?; и, – в конечном счете, - что нужно делать для того, чтобы достичь оптимальной (с точки зрения интересов России) конфигурации российско-украинских отношений – вот те проблемы, которые ставятся здесь в аспекте прикладной политологии.
Уйти от них (этих вопросов) - невозможно: Украина исторически обречена быть соседом России; ответы на них - очевидно находится на путях исследования социальной действительности по трем фундаментальным направлениям – геополитическому (это поможет нам правильно сформулировать существо наших интересов на Украине), политическому (включая социальные аспекты) и экономическому (два последних - ограничивают поиск путей их практического приложения).
Конечной целью настоящей работы является формирование адекватной программы конкретных действий, ориентированной на оптимизацию российско-украинских отношений (разумеется, - исходя из интересов Российской Федерации), либо – что тоже возможно -констатация невозможности существования таковой.
Далее. Нужно сказать, что историография (и библиография) работ, посвященных указанной проблематики – не отличается значительной полнотой и тематическим многообразием. Точнее говоря, на Украине
На современном этапе перед российской государственностью, с нашей точки зрения, стоит основополагающая проблема: самоидентификации, осознания своих внутри и внешнеполитических приоритетов.
В свою очередь, иерархия внутри и внешнеполитических приоритетов должна быть обусловлена четкой политической позицией.
Указанную политическую платформу можно было бы сформулировать предельно ясно: в ее основе лежит общепонятное чувство самосохранения народа и государства, стремление воспрепятствовать радикальной стратегической переориентации геополитического ареала исторического государства российского на новых партнеров, полной перемене географической ситуации вокруг России, желание трансформировать протекающие на территории бывшего СССР энтропийные процессы – процессы разложения общества и государства - в процессы негэнтропийные – тенденции к приращению порядка и качества жизни на территории РФ.
Система внутриполитических приоритетов Российской Федерации в данной работе не рассматривается.
Что же касается приоритетов внешнеполитических, то их формирование, по нашему мнению, в настоящий момент с неизбежностью должно исходить из признания двух негативных факторов: объективного ослабления стратегического (экономического, военного, культурного, проч.) потенциала РФ – наследницы бывшего СССР и (после поражения в “холодной войне”) потери РФ статуса “второго полюса мира”.
В свете сказанного, иерархия внешнеполитических интересов РФ сегодня, по нашему мнению, должна иметь четыре “яруса”, а именно:
- взаимодействие со странами т.н. “ближнего зарубежья” с целью установления максимально тесных, желательно, союзнических отношений, в которых ведущую роль будет играть Российская Федерация;
- взаимодействие со странами Восточной Европы с целью вовлечения их в орбиту реализации геополитических интересов Российской Федерации;
- взаимодействие с государствами Ближнего и Дальнего Востока в целях реализации программы “многополюсного мира”;
- взаимодействие с западноевропейскими государствами в целях дипломатического обеспечения решения поставленных задач.
Конечной целью внешней политики РФ, с нашей точки зрения, должно стать восстановление утраченного статуса мировой державы.
Исходя из реалий сегодняшнего дня, ни одна из обозначенных выше задач не может быть успешно разрешена вне понимания существа позиции и роли США в развитии интересующих РФ политических процессов, с целью умелого использования ее (этой позиции) достоинств и недостатков.
Наиболее актуальной из перечисленных задач, с нашей точки зрения, является проблема оптимизации отношений РФ со странами “ближнего зарубежья”, поскольку:
во-первых, ipso facto прагматические отношения с ближайшими соседями являются обязательным условием проведения продуктивной внутри и внешнеполитической деятельности;
во-вторых, правильная организация взаимодействия РФ со странами СНГ может стать первым шагом на пути преломления энтропийных процессов на территории бывшего СССР, и – как следствие - к возвращению России – вначале - в “концерт европейских держав”, а затем - и в “большую политику”;
и, в третьих, ослабление стратегических позиций Российской Федерации делает проблематичным проведение продуктивной внешнеполитической линии на европейском или азиатском геополитических направлениях; в то время как, для изменения в свою пользу ситуации в странах СНГ и Прибалтики, у нее и сегодня достаточно мощных рычагов.
И, в силу сложившихся внутри и внешнеполитических обстоятельств, Украине при решении поставленной задачи отводится особое место.
Особая роль Украины в формировании иерархии внешнеполитических приоритетов РФ основывается на понимании следующих моментов, а именно:
1. Исходным пунктом российской государственности является Киевская Русь. Окончательное размежевание Украины и России ставит под сомнение историческую преемственность государственной власти в РФ. Без Украины история России не имеет начала и, следовательно, лишается смысла. Государство не имеющее истории, не имеет и исторических перспектив. Возвращение Украины в сферу российского влияния в историософском плане является (по выражению И. Канта) “условием возможности” существования российской государственности.
С другой стороны, исторически, украинское государство представляет собой совокупность русских земель, насильственно отторгнутых от России в XIY-XVIII вв. Украинская идея, как таковая, сформировалась на рубеже XIX-XX вв. Следовательно, все союза с Россией, украинская государственность также не имеет исторического обоснования, и, значит, и не имеет устойчивой будущности.
2. По своей природе, исторической традиции, цивилизационному типу (см. раб. Г.Федотова) Россия является континентальной империей. Сущность империи состоит в объединении под эгидой сильной власти различных народов по принципу цивилизационной идентичности. В Российской империи (как бы в различные времена она не называлась) империообразующими нациями являлись восточнославянские народы: великорусский, белорусский, украинский. Окончательное государственное размежевание великорусского и украинского народов ставит под сомнение существование Российского государства, как имперского образования (не случайно З. Бзежинский в свое время утверждал: “Россия без Украины – не империя”). Если Украина бесповоротно будет избыта из орбиты цивилизационного влияния России, то, в этом случае, лишаются всякого историософского смысла попытки Москвы удержать под своей эгидой Грозный, Казань, Якутск и т.д. Другими словами, государственное размежевание Украины и России является объективным источником распада российской государственности. Отсюда – воссоединение Украины и России на кондициях исторической преемственности (т.е. путем преодоления украинской национальной идеи) является необходимым условием возрождения России, как субъекта мировой истории.
3. Значение Киева в контексте восточнославянской цивилизации отнюдь не ограничивается ролью “матери городов русских”: Киев является колыбелью русского православия и, тем самым, ключевым звеном поствизантийского цивилизационного пространства. Традиционно (см. раб. Ильина), русская идея развивается в контексте православия. Как показывает исторический опыт, государственное размежевание Украины и России с неизбежностью влечет за собой разрушение конфессионального единства Русской Православной Церкви. Имеющий место раскол Украинской Православной Церкви Московского Партиархата в исторической перспективе ставит под сомнение конфессиональную преемственность РПЦ, и, как результат, ведет к деградации поствизантийского цивилизационного пространства. В итоге подрывается духовная среда обитания русского народа и, следовательно, - сами основы его существования.
4. Значительная часть территории Украины (Новороссия, Крым, Восточная Украина) колонизирована выходцами из Великороссии. В сущности, в этническом отношении, указанные регионы – российская территория. Таким образом, в известном смысле, украинская проблема – это проблема украинских Судет.
С другой стороны, этнические различия малороссов и великороссов столь малосущественны, что их политическое размежевание скорее порождает исторические недоразумения (вроде украинской Директории начала XX века), нежели устойчивые государственные образования.
В историсофском смысле соперничество Москвы и Киева есть прямой аналог библейского противостояния Каина и Авеля. Вместе с тем, отказ России нести моральную ответственность за исторические судьбы народов населяющих Украинское государство (включая великороссов), в общественном сознании оказывается тождественен отказу матери от своего – пусть даже блудного – сына. Нарушение моральных основ существования социума, когда оно совершается на уровне общественного деяния, с неизбежностью влечет за собой разрушение нравственного облика народа и может иметь далеко идущие ментальные последствия, вплоть до разрушения этнической общности, которую теперь называют русский народ.
5. Восстановление адекватных отношений России с Украиной имеет громадное геополитическое значение. В геополитическом смысле союз Украины с Россией означает выход России к Черному морю, и далее – на Балканы, к Черноморским проливам, на Ближний Восток и, в целом, в Азиатский регион. Возрождение реального союза Украины и России обеспечит усиление позиций РФ в Средиземноморье, Центральной Европе, в том числе, и в контактах – прежде всего - с Германией, Восточноевропейскими государствами, затем и – с Англией, Францией, Скандинавскими странами. Оптимизация отношений Украины с Россией будет способствовать эффективному противостоянию исламской угрозе. Если говорить в целом, возращение Украины в орбиту политического влияния Российской Федерации снимет вставший в последнее время в полном объеме “Восточный вопрос” и, в конечном счете, вернет России статус мировой державы. И все это имеет сугубо практическое значение. Не случайно, не так давно на сессии Всемирного банка Джеффри Сакс, практически вернувшись к терминологии Рикардо и Адама Смитта, сказал, что географическое положение наполовину решает успешность и развитость экономики, а удаленность от портов и судоходных рек – лишает государство половины доходов.
6. Украина имеет чрезвычайно выгодное транзитное положение. Через ее территорию проходят важные пути поставок в Западную Европу российских энергоносителей. Неурегулированность отношений России и Украины заставляет последнюю искать альтернативные маршруты транзита углеводородов. Отсюда – оптимизация российско-украинских отношений может стать значимым источником пополнения государственного бюджета РФ.
7. В годы советской власти народное хозяйство Украины формировало значительный сектор экономического потенциала СССР. Сельское хозяйство, машиностроение, угледобывающая и химическая промышленность, атомная энергетика – все эти отрасли составляли основу экономики Украины. При этом, в значительной своей части, экономика Украины была (да, и теперь, в не малой степени, остается) ориентированной на Россию. После распада Советского Союза, от разрушения хозяйственных связей на Украине более всего пострадали те отрасли производства, которые имели рынки сырья или сбыта в России. Между тем, и сегодня Украина обладает большим экономическим потенциалом, нежели, скажем, республики Средней Азии (исключая нефтеносный Туркменистан). При наличии продуманной экономической политики, при наличии сильной политической воли, развитие кооперации с украинскими предприятиями может стать существенным фактором возрождения экономики и Российской Федерации, и Украины.
Однако, реализации геополитических интересов Российской Федерации препятствуют четыре взаимосвязанных фактора, а именно:
- недружественная РФ позиция киевского руководства;
- внешнеполитическая стратегия Соединенных Штатов Америки и их европейских союзников;
- политика нового европейского лидера – Федеративной Республики Германии;
- внешнеполитические установки стран – носителей мусульманских и католических (в данном вопросе – они едины) и – на современном этапе - протестантских религиозных традиций.
Рассмотрим механизм их действия.
А) Украина и Россия, как враждебные государства.
Можно привести множество примеров недружественной политики суверенной Украины по отношению к России: здесь и участие Киева в блоке ГУУАМ, имеющем явно антироссийскую направленность, и факт отсутствия подписи президента Украины под Уставом СНГ и Договором о коллективной безопасности, и шаткая позиция руководства страны в “балканском вопросе”, и бесконечные споры российского и украинского внешнеполитических ведомств вокруг Севастополя, Крыма и Черноморского флота, и дискриминационная политика деруссификации, проводимая администрацией Кучмы и т.д., и т.п.
Каковы истоки указанного положения вещей?
Мы бы выделили три основные причины, имеющих разный масштаб, но одни и те же последствия.
1. Украинская политическая элита – от коммунистов до “руховцев” - использовала и продолжает использовать идею национальной независимости для бесконтрольного грабежа собственного народа; и – в конечном счете - для личного обогащения. Проблема воссоздания союзного государства в сознании киевского политического руководства непосредственно связана с вопросом об ответственности за совершенные преступления.
По своей структуре украинская политическая элита – однородное (гомогенное) образование. Вся она – от региональных лидеров и лидеров украинских политических группировок до администрации президента Кучмы - пронизана многочисленными семейными, родственными, экономическими (включая криминальные) связями. Союз с Россией для украинских политиков означает конец неограниченного контроля над национальными ресурсами. Поэтому любое движение в сторону “от России” воспринимается в Киеве, как пролонгация status quo.
2. Указанными настроениями украинской политической элиты умело пользуются носители т.н. “западенськой” идеологии в киевском политическом раскладе.
“Западенцы” - или, иначе говоря, “галичане”, – в сущности, возводят на уровень государственной политики местные и местечковые умонастроения, приобретшие за последние пять веков, облик освященной временем традиции.
Что имеется в виду?
С древнейших времен этническая общность, в среде которой зародилась галицийская “самостийническая” идеология находилась под властью иноземцев: Польши и Австро-Венгрии. В итоге на Западной Украине перманентно воспроизводилась своеобразная этнокультурная ситуация: каждая из “профильных наций” тех государств, в состав которых входила Галичина, прилагала известные усилия к ассимиляции ее населения; и – соответственно - вопросы сохранения самобытной культуры оказывались для галичан проблемой самосохранения нации. Когда же в 1939 году в Западную Украину пришли советские войска, идейные галичане восприняли этот акт, как очередную аннексию. При этом фактор этнического родства с населением остальной Украины, воссоединение с которым стало возможным благодаря “агрессии Советской империи””, галицийскими “самостийниками” игнорировался.
Политическим идеалом “галицийской группировки” в киевском политическом руководстве является “незалежна Украина вiд Сяну до Дону” (ареал этнического расселения украинцев). Исторически – как уже говорилось – данная идеология сложилась в конце XIXв. Точнее говоря, она была искусственным образом “выращена” австро-венгерскими имперскими чиновниками с целью внести в раскол в движение галицийских “москвофилов” в преддверии Первой Мировой войны. Как всякая новая идея, идея независимости Украины строилась на отрицании существовавшей культурной традиции, рассматривающей две ветви единого народа – великороссов и малороссов, в качестве субэтносов одной великой нации. Как все неофиты, галицийские “самостийники” во все времена отличались и теперь отличаются сугубой нетерпимостью к инакомыслящим и радикальностью политических решений. Не случайно, сами украинские политики сегодня говорят о том, “эти люди (“западеньци” - Р.М.) готовы сражаться за “незалежнисть” Украины до последнего украинца, (не говоря уже о “схидняках” – восточных украинцах, которых они и “природными”-то украинцами не считают!)”. И культурологически вполне обоснованно, что, в силу отсутствия прочной исторической памяти, в силу неосознанного отторжения исторической реальности, Россия в представлении “галичан” рисуется “Империей Зла”, “тормозом” на пути “приобщения” Украины к “европейской цивилизации”.
Как говорилось выше, в настоящий момент “галицийская” идеология в целом соответствует своекорыстным интересам украинской правящей политической элиты, что оказывает непосредственное влияние на формирование политического климата российско-украинских отношений.
3. С точки зрения многих известных аналитиков, проблема российско-украинских отношений состоит в том, что, будучи самостоятельной, Украина по определению становится враждебным России государством. Эта антиномия заложена в самой логике исторического развития. И ее причина – как не парадоксально это звучит на первый взгляд - заключается в генетической общности двух славянских народов.
Конкретно: если русские и украинцы, имеющие единую историю, культуру и язык (с диалектными различиями, меньшими чем у баварцев и саксонцев), будут едины в целях своей внешней и внутренней политики, то исчезает побудительный мотив и историческая логика в существовании суверенной Украины. С другой стороны, коль скоро Украина юридически окончательно утверждает свою самостоятельность, то это требует обоснования отличными от России духовными и идеологическими устремлениями, отличными геополитическими и военно-стратегическими ориентирами.
Киевская политическая элита стремится к бесконтрольному управлению страной. Галицийская политическая группировка осуществляет идеологическое обеспечение указанной политической программы. В итоге Украина с неизбежностью оказывается в стане геополитических соперников Российской Федерации. И вне зависимости от того, какие политические силы находятся в данный момент у власти в Киеве, описанное положение вещей с неизбежностью будет воспроизводиться до тех пор, пока Украина будет сохранять свою независимость. Такова логика исторического развития.
Б) Роль и место Украины в геополитических раскладах США и их европейских союзников.
На самом деле, во внешнеполитических раскладах США и их европейских союзников основное внимание уделяется, конечно, России. И это понятно: Россия, - повторимся - по своей природе, историческому опыту и культурной традиции, географическому положению, составу населения, проч. (см. Н. Бердяева) не может существовать иначе, нежели в качестве империи – конгломерата цивилизационно идентичных народов, скрепленного сильной государственной властью. И, в этом смысле, даже без отделенных республик, Россия объективно представляет собой мощную силу, способную противостоять далеко идущим планам по установлению “нового мирового порядка”, откуда бы они не исходили. С другой стороны, как уже говорилось выше, Россия в союзе с Белоруссией и Украиной сама способна ставить и решать проблемы мирового масштаба. Вот почему основной целью США, как мирового лидера, и их европейских союзников сегодня является недопущение союзнических отношений между братскими государствами (т.ск., политика “превентивного устранения возможного конкурента”).
Как это выглядит практически?
Широко известно высказывание Макса Киндера о том, что англосаксы во все времена активно участвовали в развитии политической ситуации в Европе. Причем, в Европе они воевали в основном “за интерес”. И очень редко “за жизнь”. И в этом смысле стратегия англосаксов, по мнению М. Киндера, всегда состояла и теперь должна заключаться в том, что “между Германией и Россией должна находится цепь небольших фрагментированных государств, подчиненных контролю англосаксов”.
Что это означает?
Представим себе политическую карту Европы. А на ней - стратегическую линию от Балтики до Черного моря. На Востоке от этой линии будет располагаться полудикая континентальная держава – Россия, источник сырьевых ресурсов и поставщик дешевой рабочей силы для стран Западного мира; далеко на западе – “цивилизованные” “англосаксонские” государства, осуществляющие “управление” “подконтрольными территориями” через зависимых от них представителей местной политической элиты; сам “железный занавес” будет состоять из множества карликовых государств, населенных маргинализированными осколками восточноевропейских народов[1] [1].
Теперь очевидно, что – даже сугубо географически! – Украина оказывается центральным звеном “санитарного кордона”, призванного уберечь “англосаксонскую цивилизацию” от спонтанных катаклизмов на “азиатском континентальном пространстве”. И только “анти-антлантическая” Белоруссия выпадает из описанного “особого пояса” (что, в частности, и объясняет травлю ее нынешнего лидера А. Лукашенко, развернутую в западных средствах массовой информации).
Поэтому ни США, ни их европейские союзники не жалеют ни усилий, ни средств, для удержания Украины в ее нынешнем статусе – суверенного, и, следовательно, враждебного РФ государства.
Каким образом англосаксы могут контролировать целую чреду зависимых государств, настолько удаленных от “центров власти”, что у местных политиков с неизбежностью возникает иллюзия собственной самодостаточности?
Ответ очевиден: через наднациональные международные структуры, которые в каждый конкретный исторический период смогут принимать форму либо военно-политических союзов, либо “союзов на доверии”, либо “тесных, дружеских” (допустим - договорных) отношений одних “ближайших” союзников с другими “союзниками”.
В первой половине XX века в качестве такой наднациональной структуры выступала Лига наций – детище Версальского мира, который был построен как раз в соответствии с указанной схемой: мы знаем, что главным результатом Первой Мировой войны было раздробление Германской и Австро-венгерской империй на бесконечное множество фрагментированных мелких государств, “изъятие” России из числа государств-победителей и формирование “железного занавеса” вокруг РСФСР.
После окончания Второй Мировой войны, в “фултоновской” речи Черчилля была провозглашена аналогичная геополитическая программа. Правда, на этот раз место Лиги наций заняла ООН, а границы “железного занавеса” передвинулись далее на Запад.
Сегодня – мы видим - фактически происходит реанимация проекта “особого пояса” государств вокруг России, с его подчиненностью НАТО и с упором на специфическое региональное сотрудничество Прибалтики и Украины.
Далее. Нетрудно предположить, что сценарий изоляции России от “цивилизованного мира” предполагает многоходовую геополитическую комбинацию, ключевым моментом которой является “отлучение” России от выходов к южным и северным морям, а также путей транзита углеводородов через “внутреннее” Каспийское море (аналог древнего “Шелкового пути”, где на смену караванным тропам пришли современные газопроводы). Причем, наряду с вытеснением России с Кавказа, Прибалтики, бассейнов Черного и Каспийского морей, сегодня происходит заполнение НАТО “вакуума силы” в стратегических точках Европы: на Балканах, в Черноморских проливах, в устье Дуная.
В этой связи, агрессия против Югославии геополитически является тщательно подготавливаемым этапом передела мира. Дело в том, что и Югославия, и Сербия особенно, географически располагаются на геополитической оси “Европа – Малая Азия”, без “освоения” которой, невозможно соединить военную мощь Западной Европы с геополитическим положением Турции и черноморских проливов, ибо, не вытащив балканскую фланговую “занозу”, невозможно осуществить успешное проникновение в славянский анклав. Неслучайно поэтому все серьезные наступления на Восток в течение нового времени начинались с Сербии. Так было в 1914 году, так было и в начале Второй Мировой войны (широко известно, что из-за операции на Балканах Гитлер был вынужден задержать план Барбаросса на шесть или семь недель).
С другой стороны, Косово поле – это единственная природная равнина в Моравской котловине на Балканах, где можно разместить серьезную военную группировку. Если НАТО сумеет закрепиться в Косовом поле, то это откроет перед альянсом возможность оказывать дополнительное давление на Белград, а, вместе с ним, и на Румынию, Венгрию и Болгарию с целью втягивания их в орбиту геополитических устремлений англосаксов.
В тоже время, если указанные страны, в той или иной форме (пусть, хотя бы в качестве ассоциированных членов) будут вовлечены в противостоящий России военный блок, то, несмотря на уступки по условиям Дунайских конвенций, РФ с неизбежностью потеряет статус Дунайской державы, а у англосаксов появится возможность сформировать достаточно однородный геополитический блок на ближних подступах к Украине.
Конечная цель указанных “перестроений” выглядит вполне транспарентной: полное (причем, на самое неопределенное время) вытеснение России из бассейна Черного моря и устранение потенциальной возможности ее влияния (как наиболее крупной из славянских держав) на развитие событий в Средиземноморье и, следовательно, в Центральной Европе.
Между тем, изменение соотношения сил в ближайшем окружении Российского государства инициирует кровавые конфликты в его пределах. Так, скажем, фактическая потеря Севастополя, в конечном счете, привела к трагедии в Чечне (неужели движение Дудаева было бы возможным, если бы Россия по-прежнему жестко контролировала территории, прилегающие к бассейну Черного моря?), а планомерное вытеснение России с Кавказа – сепаратистские тенденции в мусульманских автономиях и бунты крымских татар на Украине.
Стоит ли говорить, что ни один из указанных планов не имел бы ни малейшего шанса на успех, если бы не трагические события 1991 года?
США заинтересованы в усилении своих позиций в Восточной Европе, бассейне Черного моря, в Средиземноморье, в устье Дуная и на Балканах, а также на путях транзита сырьевых ресурсов (включая энергоносители) из бассейна Каспия и Средней Азии в Европу. Усиление позиций США в указанных пунктах обусловлено ослаблением контроля над ними Российской Федерации и утратой последней статуса мировой державы. Англосаксы традиционно стремятся к изоляции России от стран Западной Европы. Украина явилась инициатором окончательного изменения послевоенного устройства мира (да, и как это могло быть иначе?: с уходом Украины из Союза, последний очевидно потерял свое геополитическое значение). Являясь суверенным государством, Украина, по существу, оказывается гарантом невозможности возвращения существовавшего порядка вещей. Поэтому консервация Украины в качестве экономически несостоятельного, в культурном отношении отсталого, но юридически независимого государства оказывается отвечающей “жизненным интересам” Соединенных Штатов Америки.
В) Германия и Украина: специфика геополитических интересов.
Если англосаксы всегда воевали в Европе “за интерес”, то Германия (см. раб. И. Ильина)– за “жизненное пространство”. Причем со времен Кирилла и Мефодия, основное острие германской экспансии было направлено на славянский Восток. В то время, как англосаксы стремились установить контроль над стратегическими пунктами евроазиатского анклава, германцы уничтожали или ассимилировали одно славянское племя за другим. Геополитические интересы англосаксов не простирались далее стремления овладеть основными торговыми артериями в Восточной Европе; германцев занимали вещи куда более прозаические: бакинская нефть, украинский чернозем, донецкий уголь.
Выше мы уже писали, что идея украинской государственности зародилась на рубеже XIX-XX вв. в недрах польского национального сознания. Между тем, впервые на официальном уровне концепция Киевского княжества, как сателлита Германии была озвучена в высказываниях “железного канцлера” Отто фон Бисмарка. Неслучайно, именно германцы превратили Галичину в “украинский Пьемонт”, а австрийцы в начале XX века уничтожили 60 тыс. галицийских москвофилов. Все самые видные деятели украинского сепаратизма – Грушевский, Шептицкий, Скоропис-Елтуховский, Дмитрий Донцов, в то или иное время, являлись агентами германского Генштаба.
В 1918 году, при гетмане Скоропадском, провела первое испытание “освоения Украины”; в 1941-1943 – второй.
Сегодня, после падения Берлинской стены, германская государственность объективно находится на подъеме исторического развития, канцлеры объединенного государства примеривают на себя тогу европейского лидера. Между тем проблема “жизненного пространства” в современной Германии стоит не менее остро, чем в 1933 году. Десять веков предки современных немцев, через кровавые победы и сокрушительные поражения, осуществляли свой “дранх нах остен”. Немцы – народ основательный: к Первой мировой войне они стали готовится за пятьдесят лет до ее начала. Поступательное движение народов имеет свою историческую инерцию. Направление движения германских племен определилось еще во времена Барбароссы: Восток Европы. Трудно поверить, что демократические формы правления, принятые в современной Германии, являются серьезным противовесом цивилизационным установкам возрождающегося европейского суперэтноса.
Сегодня Германия “сосредотачивается”. Но добродушие “грубого Готлиба” никого не должно успокаивать. Сегодня существуют все условия для возрождения немецких имперских амбиций. С противником проще стравиться, когда в его рядах царит нестроение. Исторический противник Германии – западное и восточное славянство. Поэтому сохранение Украины в качестве суверенного государства полностью отвечает геополитическим интересам немецкой государственности.
Г) Украина, как “троянский конь” поствизантийского цивилизационного пространства.
Современная религиозная ситуация на Украине чрезвычайно сложна. С одной стороны, здесь продолжает активно действовать Украинская Православная церковь Московского Патриархата. (Причем, особенно значительно ее влияние на Востоке и Юге республики, где расположены “твердыни московского православия”: Святогорский монастырь, монастырь св. Владимира в селе Никольское, Успенский монастырь в Одессе, Запорожская, Херсонская епархии Новороссии). С другой стороны, Западе Украины сильны позиции раскольнических православных группировок, униатов и иудаистов. В Донецкой, Луганской, Днепропетровской и Харьковской областях широкое распространение получили различные секты, в том числе и тоталитарные: свидетели Иеговы, баптисты, адвентисты седьмого дня, кришнаиты. В Крыму и малых шахтерских городах Донбасса значительно влияние ислама
Между тем, значение Украины в вопросе размежевания сфер влияния ведущих религиозных конфессий трудно переоценить: как уже говорилось, Киев является колыбель русского православия, ключевым (даже сугубо географически!) звеном поствизантийского цивилизационного пространства. Исключение Киева из иерархии отношений внутри православия с неизбежностью влечет за собой разрушение конфессионального единства на всей территории Восточнохристианской цивилизации, и ее современного ядра – православной России. Важнейшим звеном реализации стратегии размывания поствизантийского цивилизационного пространства является политика расчленения Русской Православной Церкви, осуществляемая нынешним украинским режимом.
Духовным центром сил, стремящихся к разрушению православного космоса, разумеется, является Ватикан, имеющий большой опыт в политике окатоличевания славянских народов. Так, в XII-XII-XIII вв., при содействии немецких феодалов, католицизм проник в Польшу, затем – в Чехию, Венгрию. И хотя в эпоху реформации сама Германия приняла учение Лютера протестантской, указанные страны сегодня числятся среди наиболее верных прозелитов Ватикана.
Сегодня католицизм обрел исторический шанс проникнуть в самое сердце русского православия: в Киев.
Это полностью совпадает с вековыми устремлениями Ватикана. Так, еще в начале XVII столетия папа Урбан VII взывал к галичанам: "О, мои Русины! Через вас-то надеюсь я достигнуть Востока..." И, видимо, не случайно, еще в эпоху последних Романовых, мудрый "реакционер" П. Н. Дурново предупреждал потомков: "только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, потеряет империю..."
Сегодня униатская Галиция – это ключ к православному Киеву. Этим ключом орудуют руки - католические государства Восточной Европы. Глава указанного предприятия ab obo является Ватикан.
Заинтересованность Ватикана в разрушении византийского духовного наследия – вполне понятна: на руинах православной духовности Ватикан надеется построить здание римской вселенской церкви.[2] [2] Изучение истоков происхождения геополитических интересов стран Восточной Европы, представляется куда более занимательным.
Исторически Польша, Чехословакия и Венгрия со Средних веков были форпостом латинства против православного мира. И только Потсдам на пятьдесят лет сделал их вотчиной СССР. Однако, и в этот период, они являлись самыми ненадежными партнерами России. (То есть, даже менее лояльными, нежели восточные немцы, которых Горбачев в конце “перестройки” просто “вытолкал в шею” из Варшавского Договора). Между тем, стоило несколько ослабить “дружеские объятья” империи, как восточноевропейские латиняне выскользнули из сферы ее влияния. Причем, обнаруженная ими ретивость объясняется, разумеется, прежде всего, конфессиональными причинами.
Однако, небольшие государственные образования на стыке мощных геополитических систем, особенно в период обострения международных отношений, по определению, не могут иметь ни независимой внешней политики, ни устойчивой “национальной” идеологии. Ad obo, они с неизбежностью либо идеологически зависят от России, либо оказываются втянутыми в орбиту сил, с ней соперничающих. В итоге, государства западных славян и угров довольно скоро обрели нового сюзерена.
В этом смысле, особая ожесточенность, проскальзывающая в отношениях РФ с бывшими сателлитами, имеет свое очевидное объяснение: это - ненависть проданного холопа к бывшему своему господину.
Разделение Украины и России открыло возможность перед европейскими “карликами” сыграть роль “доброго барина” в отношениях с обнищавшей Украиной. И этой роли они добросовестно следуют, особенно ПНР. И Польша, и Чехия, и Словакия сегодня, по “мелочам”, безусловно, помогают Украине. При этом, – как и положено ответственному доброхоту - они не забывают последнюю поучать. “Добру”, “истине”, “хорошим манерам”. И, вместе с тем, истинной вере.
Вот так, постепенно, ненавязчиво, незаметно Украина “вымывается” из поствизантийского цивилизационного пространства, у истоков которого стояла Киевская Русь. В итоге украинское национальное самосознание подвергается немыслимым перегрузкам (см. раб. Н. Трубецкого) и, в конечном счете, раздваивается. А Ватикан постепенно приближается к решению поставленной геополитической задачи.
Однако, униаты и паписты – всего только самые крупные стервятники, слетевшиеся к расчлененному телу Советской империи. Рядом с ними кружат птицы поменьше. Плюралистические Соединенные Штаты “представлены” в духовной жизни Украины кришнаитами, иеговистами, представителями многочисленных неопротестантских сект; “монофизичные” немцы – баптистами и пятидесятниками; на Украине сегодня можно встретить корейских, китайских, индуистских, японских проповедников. Не уступают им и “доморощенные” мессии, вроде пресловутого руководителя “Белого братства” Анатолия Криволапова. И всех их тепло привечает правящая киевская политическая элита во главе с президентом страны.
Но это еще не самое страшное. На фоне эрозии черноморского статуса России и роли русских, как главного геополитического и исторического субъекта в регионе Евразии, и последовавшей за ними фрагментации православного и славянского компонента в Восточной Европе и на Балканах, что – см. выше – непосредственно связано с отсутствием осмысленной стратегической линии России в отношении Украины, новый импульс в своем развитии обретает сегодня и мировой ислам.
Так, например, непосредственным результатом происходящего на наших глазах “размывания” поствизантийского цивилизационного пространства явилось широкое распространение геополитической идеи "исламской дуги от Адриатики до Великой Китайской стены" (автор: А. Изетбегович). Наряду с этим, реальное воплощение получила стратегия Черноморо-Кавказско-Каспийской дуги, продвигаемая современными пантюркистами. В итоге, на Севере Европы сегодня Россия почти возвращена к положению ante bellum Livoniem и может потерять обеспеченный в военном измерении выход к морю, а на Черном море - уже находится в положении post bellum Crimeum. Небывалая драма крушения исторической роли России вкачестве отдаленного следствия обеспечила успехи движения “Талибан” в Афганистане, стимулирует бесконечные кровавые брожения в Арабском мире, подогревает возрастающие аппетиты Турции на Кавказе, Закавказье и в Причерноморье, инициирует динамические процессы на территории постсоветской. Средней Азии, и т.д., и т.п.
На первый взгляд, все перечисленное выглядит не вполне очевидным. На самом же деле, все упомянутые процессы – взаимоувязаны. По крайней мере, в том смысле, в котором, так или иначе, оказываются взаимосвязанными все актуальные исторические процессы. Россия сегодня не уделяет должного внимания перипетиям религиозной жизни на Украине. Таким образом, она – вольно или невольно – инициирует прогрессирующую эрозию поствизантийского цивилизационного пространства. Разрушение духовной среды обитания народа с неизбежностью влечет за собой изменения его ментального облика. Последствия подобного “социального эксперемента” - не поддаются никакому прогнозированию.
Какие же выводы можно сделать из всего вышесказанного?
1. В настоящий момент у России отсутствует четко сформулированная иерархия внешнеполитических приоритетов, включая ясное понимание того обстоятельства, что исходным пунктом внешнеполитической программы правительства РФ сегодня должна стать оптимизация взаимоотношений со странами “ближнего зарубежья”, в контексте которой центральной проблемой ipso facto является т.н. “украинский вопрос”;
2. Сущность “украинского вопроса” состоит в том, чтобы всеми доступными средствами вовлечь Украины в сферу влияния Российской Федерации, ибо в противном случае, Украина с неизбежностью окажется в стане геополитических противников РФ, что грозит последней неисчислимыми негативными геополитическими последствиями;
3. Смена внешнеполитического курса Украины сегодня может произойти только путем смены правящей в этой стране политической элиты. Политика, которую проводит нынешнее киевское руководство прямо и непосредственно противоречит жизненным (как экономическим, так и политическим, духовным, культурным ets) интересам и устремлениям, как украинского, так и великорусского народов. Именно это обстоятельство, при всей сложности поставленной выше задачи, вселяет веру в ее принципиальную разрешимость.
4. При разрешении указанной проблемы РФ с неизбежностью столкнется с прогрессирующим противодействием целого ряда серьезных противников: Соединенных Штатов Америки и их европейских союзников, Германии, католических стран Западной Европы, мусульманских стран. Внутри Украины геополитическим устремлениям российского руководства всемерно и предельно упорно будут противостоять последователи галицийской политической группировки в киевском политическом руководстве и на Западной Украине (между тем, как основное ядро, как региональных, так и столичной политических элит – мы в этом абсолютно убеждены - при первых же решительных шагах России, без сомнения, изменит свою политическую ориентацию), а также крымско-татарские националистические объединения. Однако, продуманная дипломатическая поддержка целого ряда последовательных шагов, а также комплексное применение всех возможных рычагов влияния на политическую ситуацию на Украине (включая правильный выбор исторического момента и внешнеполитической ситуации, массированную пропагандистскую подготовку, продуманное и последовательное экономическое давление и, наконец, - если возникнет такая возможность и необходимость – решительное прямое внешнее вмешательство в развитие ситуации на Украине) могут принести свои плоды.
Впрочем, более подробное изложение нашего видения способов влияния российского руководства на изменение политической ситуации на Украине мы надеемся изложить в следующих разделах настоящей работы.
Р.В. Манекин. Москва - Донбасс: перспективы развития отношений.
[1] [1] Интересно отметить, что еще в 90 гг. XIX века, кажется в Англии, была опубликована карта Европы, на которой вместо Австро-Венгрии были изображены Сербия, Чехия, Силезия, Румыния, Венгрия, проч. В те времена указанная публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы – настолько содержание карты противоречило существовавшей политической реальности. Между тем, сегодня эту карту вполне можно было бы использовать в качестве пособия в школьных учебниках по географии.
[2] [2] Так, бенедиктинец Х. Бауэр умилялся в 1930 году: "Большевизм умерщвляет священников, оскверняет храмы и святыни, разрушает монастыри... Но не в этом ли... религиозная миссия безрелигиозного большевизма, что он обрекает на исчезновение носителей схизматической мысли, делает tabula rasa и этим дает возможность к духовному воссозданию?"
bukvasha.ru
Р.В.Манекин
Очерки истории Донецкого края
Очерк третий. «За Ленина, за Сталино!»
В 1921 году Украину и центральные районы России поразила сильнейшая засуха. В сложной экономической ситуации СНК Ульянова-Ленина принял решение об изъятии на Украине, традиционно считавшейся житницей Российской империи, запасы хлеба. Одновременно Ленин настоял на эвакуации в обезлюдевший в Гражданскую войну Донецкий регион 439 тыс. беженцев из голодающего Поволжья. Первоначально из волжан предполагалось сформировать рабоче-крестьянские продотряды, но, в конечном счете, этот прожект так и не был реализован. В 1921 году, объективно, хлеба на Юге России также не хватало. Тем не менее, зерно из Украины начали вывозить. Причем, до 15 января 1922 года только из Донецкой губернии, которая в 1920 году, почти случайно (точнее: по произволу центральных властей), оказалась в административных границах советской Украины, было вывезено 120 тыс. пудов хлеба. В результате, в 1921 –1922 гг. на Украине, в том числе и в Донбассе, разразился невиданный голод. Были отмечены случаи людоедства. По подсчетам донецких совработников в 1921-1922 гг. в Донецком регионе голодали до 500 тыс. человек. В результате Гражданской войны численность населения края уменьшилось на две трети, экономический коллапс охватил горную, металлургическую, химическую (углеобогатительную) промышленность края.
Последнего Владимир Ульянов и Лев Троцкий (Бронштейн) допустить не могли: в 1921 году Сергей Каменев (Лев Розенфельд), Михаил Тухачевский и Гая Гай (Гайк Бжишкян), еще только вернулись из бесславного похода на Варшаву (Рижский договор с Юзефом Пилсудским, передававший Польше Западную Белоруссию и Западную Украины, был подписан только в марте 1921 года). На очереди стояли «тамбовщина» Александра Антонова (лето 1920-осень 1921 гг.), Кронштадт (28 февраля-18 марта 1921 г.) и «малая гражданская война» (массовые выступления крестьян в Поволжье, на Дону, Кубани, в Западной и Восточной Сибири, на Урале, в Белоруссии, Карелии, Средней Азии в 1920-1921 гг.). Военные действия в 1918-1920 гг. носили характер маневренной (не позиционной), «паровозной» войны. Восстания крестьянских масс одновременно в различных уголках бескрайней России требовали оперативного перемещения войсковых и карательных команд. Поэтому, в начале 1920-х гг. молодая республика Советов как никогда остро нуждалась в донецких угле, металле, машинах, станках, паровозах, рельсах, котлах и металлоконструкциях. А Донбасс «стоял». В этой связи 31 марта 1920 года IX съезд РКП (б) принял решение о создании Донецкой трудовой армии (ДОНТА) - территориального военизированного подразделения, предназначенного для решения текущих хозяйственных задач.
Еще в феврале 1918 года 2/3 донецких шахт были национализированы, в 1919 году в государственное управление были переданы банки и крупные металлургические и машиностроительные предприятия региона. В течение 1920-1921 года бойцы ДОНТА взяли под контроль 14 шахт в ключевых районах Донецкого бассейна. В этот же год отдельный трудполк запустил коксовую и доменную печь в Красном Лимане. 12 февраля 1921 года на усиление «угольных полков» ДОНТА, в Донецкий бассейн были переброшены 15 военно-строительных отрядов, инженерный полк ВЧК, инженерный батальон и ремонтные мастерские Красной Армии. К весне 1921 года, правда, в виду массового дезертирства голодных, разутых и раздетых трудармейцев, ДОНТА фактически прекратила свое существование. Однако к концу мая 1921 промышленный механизм «ленинско-сталинского Донбасса» мало-помалу был запущен.
В 1921 году X съезд ВКП (б) принял решение о переходе партии к новой экономической политике. НЭП, в частности, предполагал, перевод промышленности на хозрасчет, селективное допущение иностранных концессий и временное разрешение частной торговли. В соответствии с «Капиталом» Карла Маркса, тяжелая промышленность считалась «локомотивом» хозяйственных преобразований, способным вытащить из разрухи экономику РСФСР. Поэтому уже с начала 1920-х гг. советская власть особое внимание обращала на развитие тяжелой промышленности, основные отрасли которой с начала XIX в. базировались в Донбассе. В этой связи, во исполнение решений X съезда ВКП (б) в Донецком бассейне были организованы государственные промышленные синдикаты, в рамках которых большевики пытались воссоединить разорванные в годы гражданского противостояния 1918-1920 гг. ключевые технологические цепочки и, прежде всего, «уголь» - «кокс» - «металл» - «транспорт». Так в начале 1920-х г. в Донбассе появились тресты «Югосталь» (объединял Юзовский, Макеевский, Петровский меткомбинаты), «Химуголь» (Лисичанские, Скальковские, Донецкие рудники), «Транспорткопи» (к железной дороге были прикреплены Байракское и Ровенское рудоуправления). Помимо указанных, в 1921 году уголь в Донбассе добывали «Солитрест», Паевое товарищество «Уголь» (ПТУ), «Аркампром» и «ГПУ». В 1922 г. в регионе было создано управление государственной каменноугольной промышленности Донецкого бассейна («УГКП») и донецкий антрацит начинает экспортироваться в Европу, США, Южную Америку, Канаду и ряд стран Азии. Одновременно, после 1921 года небольшое количество мелких шахт и отдельных горных участков (напр., Дружковский, Щербиновский, Марьинский, Алмазный, Успенско-Ольховский, Дебальцевский, Криндачевский и др.) были переданы в руки частных арендаторов. К декабрю 1927 года и, особенно, после первого в СССР политического процесса 1928 года по делу шахтинской «Промпартии» (инициатор дела – бывший эсер, затем анархо-синдикалист, а в 1928 гг. – сталинский чекист Ефим Евдокимов), хозрасчет на донецких предприятиях был вытеснен государственным планированием и распределением, тресты превратились в региональные представительства республиканских и союзных министерств, а мелкие арендаторы - отправлены на Колыму.
Суровое испытание русскоязычному Донбассу подготовила VII конференция КП (б) У (1923 года), принявшая решение о «кореннизации» населения. Кампания по «кореннизации» проходила на Украине с 1923 по 1932 год и особенно активизировалась в бытность первым секретарем ЦК КП (б) У Лазаря Кагановича (назначен в апреле 1925 года). Провозглашенная цель коммунистической «кореннизации» состояла в попытке привлечь в органы госуправления местные кадры, содействовать повышению грамотности населения национальных окраин бывшей Российской Империи, и в целом, - способствовать демократизации общественной жизни страны после завершения «большой» Гражданской войны. И в условиях, скажем, Средней Азии или Кавказа такая политика, надо полагать, приносила известные плоды: неслучайно, после кончины Иосифа Сталина 5 марта 1953 года, политику «кореннизации» в масштабах СССР пытался возродить мингрел Лаврентий Берия. Иначе было в Донбассе. В 1924 году, по распоряжению ВУЦИК, в Киев был возвращен Михаил Грушевский, которого вскоре избрали действительным членом АН УССР, и поручили провести «широкие и систематические исследования» в области украинской истории. А тем временем, в Донецкой губернии к 1 апреля 1924 года на обучение на украинском языке была переведена 181 средняя школа, из Центральной и Западной Украины в Донецкий регион прибыли 546 «учителей» украинского языка, в Донбассе были открыты многочисленные курсы по обучению «соловьиной мови» взрослого населения края. В тоже время, в Мариуполе возникли 25 румейских и 16 урумских (греческих) средние школы и местное греческое население получило, наконец, возможность, обучать своих детей на языке, которым они пользовались в обиходе. Между тем, русскоязычный рабочий Донбасс сопротивлялся ленинско-кагановической «кореннизации», как мог. Например, в ноябре 1925 года донецкая газета «Диктатура труда» разместила на своих страницах почти провокативное объявление: «Заметки на украинском языке не принимаются», а региональные СМИ, тем временем, как бы индифферентно, замечали: «в Сталинском округе фактически все парторганизации и абсолютное большинство из 11800 рабочих - русские». После укрепления в Москве личной власти Иосифа Джугашвили-Сталина, который в кампанию по образованию СССР (30 декабря 1922 года) выступал за федеративное устройство бывшей Российской империи, в 1932 году политика «коренизации» была признана «буржуазно-националистическим перегибом». Заключительным аккордом «корренизации» 1920-1930 гг. явилось избрание в январе 1931 г. вторым секретарем ЦК КП (б) У будущего личного помощника Иосифа Сталина Павла Постышева, который организовал на Украине «чистку» ее организаторов. В ходе постышевской «чистки» 15 тысяч советско-украинских отвтработников были сняты с занимаемых постов, а «сменовеховца» Михаила Грушевского выслали в пределы РСФСР (где он умер в 1934 году). 7 июля 1933 года покончил жизнь самоубийством (застрелился) главный идеолог украинской «коренизации», заместитель председателя СНК и председатель Госплана УССР, Николай Скрыпник. В 1937-1938 гг. активисты ленинско-кагановической «кореннизации» рангом поменьше и, в их числе, приазовский грек Георгий Костоправ, были отправлены в сталинские лагеря, а к началу Отечественной войны 1941-1945 гг. многие из них были расстреляны (Г. Костоправа расстреляли в 1938 году). Тем временем, к началу 1933 года идея «кореннизации» проникла в веймаровскую Германию, где стала одной из идеологических опор развивающегося национал-социализма (см., напр., раб. раннего Мартина Хайдеггера, в более примитивной форме – у Генриха Геббельса и др.).
Начало первых пятилеток (декабрь 1927 года) в Донбассе совпало с новой волной хлебных затруднений, вызванных увеличением экспорта зерна, происходившим на фоне сокращения посевных площадей. В конце 1920-х гг. украинский хлеб в больших количествах вывозился за рубеж в обмен на оборудование и сырье, необходимые для восстановления промышленности страны и, прежде всего, Донбасса. Поэтому в 1927 году спущенные «сверху» закупочные цены на зерно оставались очень низкими (ниже себестоимости произведенного продукта), что, в свою очередь, привело к уменьшению объемов крестьянских посевов. В 1927 год выдался неурожайным, и донецкие, впрочем, как и украинские, и российские крестьяне приостановили поставки зерна на рынок. А в это время московское руководство приняло очередное решение об увеличении импорта хлеба из СССР. В республике Советов, в том числе Донецком крае, в очередной раз начался голод. После событий 1927 года в Москве разгорелась общепартийная дискуссия о методах социализации российской деревни. В споре участвовали Иосиф Сталин и Лазарь Каганович, с одной стороны, и Николай Бухарин и профессора и слушатели московского Института красной профессуры, с другой. В конечном счете, победила точка зрения Сталина. И коммунистическая партия большевиков пришла к выводу, что «мелкотоварное крестьянское производство перестало удовлетворять потребности народного хозяйства, стоявшего перед необходимостью крупномасштабной индустриализации, необходимого для повышения обороноспособности страны в условиях агрессивного капиталистического окружения». 27 декабря 1929 года газета «Правда» опубликовала программную речь Иосифа Сталина о «ликвидации кулачества, как класса». Так началась советская «земельная реформа».
На самом деле, в СССР, и в частности, в Донецком регионе, крепкие крестьянские хозяйства были уничтожены еще в годы революции и «военного коммунизма». Например, обширные земельные угодья приазовских греков были объявлены помещичьими землями и конфискованы в пользу государства еще в 1918 году. При этом рядовым крестьянам досталась только малая толика изъятых у «помещиков» земель, а основная масса угодий ушла в пользу государства. Сокрушительный удар по среднему донецкому землевладению был нанесен в голодном 1927 году, введением «твердых заданий» (фиксированных закупочных цен на зерно) и спущенных сверху норм хлебосдачи. При невыполнении этих норм, явно завышенных, крестьянские хозяйства подвергались конфискации. В результате, к началу 1928 года в Донбассе уже не осталось, по настоящему, обеспеченных крестьян. Тем не менее, в конце 1930-начале 1940 –х гг., политика раскулачивания привела, в частности, к выселению из Приазовья (чаще, правда, - к расселению внутри округов Донецкой губернии) таких семейств, как «кулацкая» семья И.С. Андрианова (хозяева имели 4 лошади, 3 коровы, 1 теленка), семья К.Г. Моруженко (на 6 душ - 2 лошади и 2 коровы) и т.п.
Логичным завершением раскулачивания 1930-х гг. стала сталинская коллективизация – объединение мелких и мельчайших хозяйств донецких крестьян в сельскохозяйственные коммуны, а позже - в не менее легко управляемые колхозы и совхозы.
***
В сущности, в начале 1930–х гг. правительство Михаила Калинина и ЦК Иосифа Джугашвили-Сталина стремились повторить успех «модернизации» 1890 гг. Сергея Витте. Однако для осуществления качественного прорыва в отечественной промышленности, в котором, в том числе, и по военным соображениям, действительно, остро нуждалась Советская власть, необходима была энергия масс, в XIX – нач. XX вв. аккумулированная в деньгах. В отличие от фон Витте, который действовал в благоприятной международной обстановке (включая ее финансовые аспекты), возможности коммуниста Сталина по привлечению финансовых средств из-за рубежа оказались существенно ограниченными. Нет, при проведении сталинской индустриализации и конкретно: в поставках новейшего оборудования технологий в конце 1920-нач. 1930-х гг. и, особенно, после заключения сепаратного договора в Рапалло, 16 апреля 1922 года, серьезную помощь режиму Сталина оказывали отдельные немецкие, а после 1928 года - и американские предприниматели, в частности, тот же Арманд Хаммер (официальное признание США Советской России последовало только в 1933 году). Но делали они это в обмен на советское золото, сырую нефть, лес, хлеб, масло и сахар. В целом, во вт. пол.1920- нач.1930 гг. Иосифу Джугашвили приходилось действовать в условиях недружественного капиталистического окружения, в тенетах созданной в 1919 году по итогам Первой мировой войны антибольшевистской Версальской системы. Это означало, что необходимые для индустриализации ресурсы он должен был изыскивать внутри страны. 9 ноября 1906 года, земельной реформой Петра Столыпина был начат процесс разрушения полуфеодальной российской общины, обещавший высвобождение огромных объемов человеческой энергии. При этом, реформа Столыпина (нач. XX в.) покоилась на прочном фундаменте финансовых достижений фон Витте (кон. XIX в.), и дополнялась практикой льготного налогообложения иностранных капиталов, притекающих в открытую экономику страны при жестком государственном контроле над ее ключевыми отраслями. Сталину приходилось действовать в прямо противоположных условиях. В том числе, и в условиях фактического (связанного с программными установками коммунистической идеологии) отказа от денег, как исторически сложившегося аккумулятора человеческой энергии. И в этой ситуации Джугашвили-Сталин проделал маневр, обратный столыпинскому: ликвидировал стоимостное значение денег, уничтожил «кулачество, как класс», загнал крестьянство в колхозы и совхозы, и поставил во главе коллективных сельхозпредприятий послушных номенклатурных управленцев, безразличных к нуждам трудовых селян. Традиционная российская деревня при этом почти полностью вымерла (читайте «Мужики и бабы» Бориса Можаева, читайте «Матренин двор» Александра Солженицына). Однако количество человеческой энергии, «выдавленной» таким образом из российской «глубинки», оказалось достаточным для индустриализации районов, уже имевших опыт «модернизации» конца XIX-нач.XX вв.: Донецкого бассейна (здесь в 1930-е гг. были построены «Азовсталь», Краматорский завод тяжелого машиностроения, Зуевская ГРЭС, развивался Горловский азотнотуковый завод, Зуевская ГРЭС, Славянский завод строительных машин, заводы горного оборудования и машиностроения, др.), Приднепровья («Запорожсталь», «Днепрогэс», проч.), Урала («Уралмаш», «Магнитогорский меткомбинат», др.), Поволжья и Сибири. При этом сталинская индустриализация проводилась «точечным» методом: она касалась, главным образом, тяжелой промышленности и основывалась на при приоритетном снабжении 60 (из 1500) основных объектов советского промстроительства. Для полномасштабной индустриализации новых хозяйственных регионов, таких как Внутренняя Сибирь, Крайний Север и Дальний Восток, в 1930-х гг. энергии разрушаемой российской деревни уже не хватило. Как следствие, основной груз и основные свершения советской индустриализации легли на плечи украинского Приднепровья, но, главным образом, сталинского Донбасса.
В результате, именно, на 1930-е гг. - годы первых пятилеток, стахановского движения и разгула сталинских репрессий - приходится расцвет Донбасса Иосифа Джугашвили-Сталина.
***
В 1930-е годы, отталкиваясь от созданной поколением Горлова и братьев Рутченко промышленной инфраструктуры Донецко-Приднепровского экономического района (современные - Днепропетровская, Донецкая, Запорожская, Кировоградская, Луганская, Полтавская, Сумская, Харьковская области), производственный опыт, накопленный на горных проходках и у сталеплавильных печей хьюзовского Донбасса, путем предельной, вплоть до осуждения за опоздание на работу (так, в частности, правда, уже в 1940-е гг., был осужден электрик Димитрий Волков, дядя автора) эксплуатации выкаченных из российской деревни человеческих ресурсов, а также - подключив к делу специально организованный «трудовой энтузиазм» рабочих масс, большевики заново превратили Донецкий бассейн в крупнейшую индустриальную базу страны. В результате, к началу 1940 года сталинский Донбасс давал 85,5 млн.т. или 60% общесоюзной добычи угля, на донецком угле работало около 60% предприятий металлургии и железнодорожного транспорта, около 70% химической промышленности, около 50% электростанций СССР. Металлурги области в это же время давали 30% общесоюзной выплавки чугуна, 20% стали, 22% проката.
Общественно-политическая жизнь Донбасса этого периода напоминала «броуновское движение». К 1930 году на угольные шахты были мобилизованы 10 тыс. комсомольцев Украины. Тысячи и сотни тысяч русских, белорусских, украинских, молдавских, проч. крестьян (и, среди них – Иван и Варвара Манекины, деды автора) эшелонами прибывали в Донецкий край, отчасти – по сталинскому призыву, но, главным образом, - подгоняемые радикальными переменами деревенской жизни и, следующей за ними, костлявой рукой голода. Одновременно, десятки и сотни донецких партийцев, приобретших уникальный опыт работы в крупной промышленности, активно рекрутировались в различные «горизонты» управления советской хозяйственно-партийной системой. Классическими примерами административного «взлета» «донецких» в конце 1920-начале 1930–х гг. стали член бюро Юзовского окружкома КП (б) У (1924-1926 гг.) Никита Хрущев, занявший после смерти Сталина должность первого секретаря ЦК КПСС (1953-1964 гг.), секретарь Донецкого обкома КПУ (1936 г.) Александр Щербаков, в 1938-1945 гг. работавший первым секретарем МК и МГК КПСС, а в 1942 году командовавший Главным политическим Управлением СА и Совинформбюро СССР, а также Александр Засядько, бессменный руководитель сталинского углепрома (1947-1955 гг.), впоследствии – заместитель председателя Совета Министров СССР (1958-1963 гг.), др.
К концу 1930-х гг. власти региона стали ощущать недостаточность «политики кнута» для дальнейшего наращивания темпов индустриализации и, «посоветовавшись со старшими товарищами», решили дополнить ее «политикой пряника». В роли «пряника» использовались общественное поощрение лидеров зародившегося в Донбассе «стахановского движения» (Николая Изотова, Алексея Стаханова, Макара Мазая, Петра Кривоноса, Прасковьи Ангелиной и др.). По сути, движение Стаханова (правильнее его было бы назвать «движением Изотова», чей рекорд был установлен раньше) представляло собой пропаганду специально организованных трудовых «прорывов» на отдельных участках производства и, с экономической точки зрения, скорее наносило вред, чем приносило пользу, поскольку искусственные «достижения» «передовиков-новаторов» вели к дезорганизации производства и вносили сумятицу в рабочий процесс. При этом, дух номенклатурного «соревнования» создавал нездоровую атмосферу в трудовых коллективах, порождал трудовые конфликты. Так, в результате одного из таких конфликтов, возникших в начале 1941 года, под колесами заводской «кукушки» (заводского паровоза) оказался макеевчанин коммунист Михаил Волков, оставивший без кормильца жену с тремя детьми, а его обидчик, по рассказам друзей Волкова, тремя месяцами позднее свалился в вагонетку с раскаленным шлаком, следовавшую на заводские отвалы. Во вт. пол. 1980 –х гг., в условиях отсутствия реальных производственных достижений, заранее спланированные рекорды на донецких промпредприятиях стали едва ли не основой формой комсомольской отчетности перед вышестоящими органами. Однако, в конце 1930-х гг. стахановское движение было делом новым, любопытным. Практика, по выражению Александра Солженицына, «туфты» только набирала силу. Так что пропагандистский эффект был велик. И, главное, - по достоинству был оценен правительством Михаила Калинина и ЦК партии Иосифа Джугашвили-Сталина.
Важно также, что, стимулируя трудовой энтузиазм народа стахановским «пряником», сталинские наркомы никогда не забывали и о ежовско-бериевском «кнуте». Только в 1937-1938 годах в Донецком регионе были арестованы 4265 немцев, 3777 поляков и 3628 греков, а всего в период с 1937 по 1940 годы по 54-й статье УК СССР в Донбассе были осуждены 20 тыс. человек, 13 тыс. из которых были расстреляны. Так, расстрельный ров с останками репрессированных в 1930-1940 гг. «донецких» в 1989 году раскопали активисты донецкого «Демократического Руха» Евгения Ратникова и В.А.Синеокий (будущий лидер донецкого отделения украинской «Партии зеленых»).
Духовная жизнь, как известно, развивается по законам, отличным от логики партийных и хозяйственных решений. Побочным продуктом сталинской пропаганды явились художественные фильмы Всеволода Пудовкина (28 февраля.1893 – 30 июня 1953 гг.) «Простой случай» (1930 г.), «Дезертир» (1933 г.), проч., Ивана Пырьева (17 ноября 1901 – 7 февраля 1968 гг.) «Трактористы» (1939 г.), Александра Довженко (11 сентября 1894 - 25 ноября 1956 гг.) «Иван» (1932 г.), «Аэроград» (1935 г.), «Щорс» (1939 г.), Абрама Роома (28 июня 1894 - 27.июня 1976 г.) «Манометр-1» (1930 г.), «Манометр-2» (1931 г.), «Строгий юноша» (1936 г.), «Эскадрилья N5» (1939 г.). Эти ленты, в том числе и замечательный фильм Леонида Лукова о Донбассе 1930-х гг. «Большая жизнь» (1939 г. – первая серия, 1946-1958 гг. - вторая), создавались для мобилизации населения на выполнение планов сталинских пятилеток. Но по странному свойству художественных произведений, да и вообще художественного творчества, эти фильмы и, особенно, фильмы Лукова больше – и особенно в деталях - рассказывают о реальной жизни советских «донецких» 1930-1940 – х г., чем хранящиеся в архивах реляции партийных чиновников, заказные монографии и многократно переписанные школьные и вузовские учебники.
22 июня 1941 года стало началом конца сталинского Донбасса. Донбасс защищали 187, 12, и 9-я армии, а также 383 шахтерская дивизия. Однако в результате просчетов Верховного командования, допущенных при обороне Киева, в октябре 1941 года шахтерский край практически без боя был сдан немецким оккупантам. Только малую часть промышленного оборудования предприятий Донбасса в 1941 году удалось эвакуировать на Урал, Среднюю Азию, Крайний Север, Дальний Восток и Восточную Сибирь, где в неосвоенных, но потенциально перспективных экономических районах, юзовские станки и донецкие рабочие кадры заложили фундамент местной промышленности. Например, осенью 1941 года 20 эшелонов оборудования успел вывезти мариупольский завод «Азовсталь», 800 вагонов – объединение «Донбассэнерго», 20 вагонов – Краматорский станкостроительный завод. В п.п. 1940-х гг. на донецком оборудовании «запустились» металлургические заводы в Узбекистане, Комсомольске-на-Амуре, Челябинске, были усовершенствованы производственные процессы на Гурьевском и Петровско-Забайкальском металлургических заводах. В годы войны 25 тыс. донецких горняков спустились в забои (вышли на угольные участки) на шахтах Кузбасса, Кизела, Караганды. В этот период директором уральского угольного комбината был назначен Александр Засядько, а ведущий трест «Кизеловуголь» возглавил А. Кратенко. Трудом «донецких» были введены в действие 180 новых шахт и угольных разрезов, освоены Байдаевское и Абашевское - в Кузбассе, Ангарское – в Средней Азии, Актюбинское – в Казахстане угольные месторождения. Осенью 1941 года из Донбасса был вывезен единственный в стране пресс мощностью 10 тыс. тонн, самый крупный в СССР бронепрокатный стан «4500». Остальное: склады, запасы техники и промтоваров, транспортные средства и люди – все досталась победителям. С приходом в Донецкий регион фашистов, на шахтах прекратилась откачка подземных вод, оборудование было затоплено, штреки загазованы, домны взорваны или забиты остатками плавки (возникли, так называемые, «козлы»). В 1941 году Государственный Комитет обороны СССР издал указ об эвакуации из прифронтовых областей населения и скота. Потрясающую картину «исхода» «донецких» из родного края осенью 1941 года нарисовал в «Молодой гвардии» Александр Булыга-Фадеев.
В 1941-1942 году на линии от Славянска до Азовского моря сосредоточилось огромное количество германских войск, полевой жандармерии и вспомогательных (в том числе, румынских и болгарских) отрядов. Почти весь период немецко-фашистской оккупации Донбасс находился в, так называемой, «военной» зоне, в которой действовали 180 советских партизанских отрядов и разведывательных групп, общей численностью до 4,2 тыс. чел. При этом линия фронта в степном междуречье Донца и Дона была чрезвычайно подвижной. В 1942-1943 годах немецкая администрация приложила огромные усилия для возобновления добычи угля в Донецком бассейне. В Донбасс в очередной раз пришли «Круп», «Сименс», «Опель», было создано горнометаллургическое общество «Восток». Тем не менее, к ноябрю 1942 году немцы сумели получить с донецких шахт всего 2,3% от нормы выработки угля за аналогичный довоенный период. Но неприятностей обрели до обидного много. В годы оккупации в прифронтовой полосе Донецкого края, в малых шахтерских городах, действовали сотни подпольных групп и мелких диверсионных отрядов. Подвиг одной из них, краснолиманской, лег в основу знаменитого, хотя и изобилующего трагическими неточностями, романа Александра Фадеева «Молодая гвардия». По рассказам очевидцев (Прасковья и Леонтий Волковы), основная масса населения в 1941-1944 гг. кормилось воровством из немецких и оставленных советскими войсками складов и «менкой» (обменом промтоваров на продукты) с сельскими районами Украины. За 12 месяцев 1942-1943 гг. оккупанты вывезли из Донбасса на работу в Германию 200 тыс. человек, в основном молодежь (в их числе, и братьев Манекиных: Николая и Анатолия), 279 тыс. жителей региона были уничтожены. В 1943 году только немногие из донбассовцев вернулись на работу в шахты и на транспорт (например, Илларионович), за что уже после войны получили сталинскую «десятку» (дело в том, что на германском транспорте в Донбассе работала военизированная охрана, работники которой приравнивались к полицейским). После разгрома немцев на Курской дуге, в августе-сентябре 1944 года, «большой кровью» и невиданным героизмом рядовых бойцов Южного (командующий – Федор Толбухин) и Юго-Западного (Родиона Малиновского) фронтов, проявленным реке Миус, в районе древней половецко-татарской Саур-Могилы и на Северском Донце, Донбасс был освобожден.
К моменту возвращения Советской Армии на территорию Донецкого бассейна в 1944 году, в регионе осталось 48,8% довоенной численности населения, причем наполовину сократилась численность мужчин, были разрушены 149 основных шахт, уничтожено 1126900 кв. м. жилой площади, фактически перестали существовать угольная и химическая промышленность, оказались выведенными из строя большинство электростанций, железнодорожный транспорт, сельское хозяйство.
К сентябрю 1944 года Донбасс первых пятилеток и стахановского движения был практически уничтожен. Причем, погибая, сталинский Донбасс распространил волны модернизации 1890-1900-х гг. и индустриализации нач. 1930 гг. на Крайний Север, Дальний Восток и в Северный Казахстан, до которых ни у Сергея Витте в 1897 г., ни у Петра Столыпина в 1906 г., ни у Джугашвили-Сталина в 1928-1932 гг. руки, что называется, не доходили. Именно в военные годы во внутренних регионах СССР была сформирована инфраструктура социалистической индустриализации кон. 1950-сер. 1960-х гг. и научно-технической революции 1970-х гг. А, тем временем, в самом Донбассе во вт. пол. 1940-нач.1950-х гг. на руинах города Сталино начали возводиться леса будущего социалистического Донецка.
www.neuch.ru
