«БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ
УНИВЕРСИТЕТ»
Конкурс научно-исследовательских и творческих работ студентов
и магистратов по общественным и гуманитарным наукам
“Память молодых сердец”
к 70-летию начала Великой Отечественной войны
Лагеря смерти на территории
Беларуси в период ВОВМинск, 2011
Оглавление
1.
Введение 3Нацистские лагеря смерти в Беларуси 4
2.1 Лагерь смерти Тростенец 4
2.2Минское гетто 11
2.3 Колдычевский лагерь смерти 14
2.4 Озаричи 17
Заключение 21
Список литературы 22
1 сентября 1939 года началась 2 Мировая война. Это была самая ужасная война в истории, и ужасна она не только большими потерями на фронтах, но и огромным количеством жертв среди мирного населения. К этому привела политика нацистов, которые исходили из расовой теории. Целью этой политики было освобождение Европы от "низших" рас путем их уничтожения. Частью этой политики было создание лагерей смерти.
Лагеря смерти — учреждения для массового уничтожения различных групп населения. Первые концентрационные лагеря в нацистской Германии были созданы после прихода гитлеровцев к власти с целью изоляции и репрессирования противников нацистского режима. Лагеря смерти, используемые нацистами для убийства евреев , цыган и узников других национальностей были построены по специальным проектам, с расчётной мощностью на уничтожение заданного количества людей.
В период второй мировой войны гитлеровская Германия на территории оккупированных европейских стран создала гигантскую сеть концентрационные лагерей, превращенных в места организованного систематического убийства миллионов людей. С начала войны до марта 1942 г. число заключенных выросло с двадцати пяти тысяч до ста тысяч; в 1944 г. оно достигло миллиона. Целая система нацистских лагерей была создана и на территории оккупированной Беларуси. Этой проблеме и посвящена данная работа.
Ранее эта местность уже была огороженной советской территорией и возможно уже тогда была местом расстрелов жертв сталинских репрессий. Можно было использовать имеющиеся смотровые вышки. Необходимо было только на русских вывесках добавить на немецком: «Запретная зона! Вход воспрещен. Стреляем без предупреждения!»
Там выкопали большие ямы: шестьдесят метров в длину, пять метров в ширину и три метра в глубину. Командование охранной полиции называло это место «Территорией поселения». Эти ямы выкапывали русские военнопленные. Сначала в ноябре 1941 для 7000—10000 минских евреев из гетто. Затем для всех минчан, которых расстреляли немецкие оккупанты: для коммунистов, больных и слабых людей, а также для детей, молодежи и взрослых людей, которые подозревались в сговоре с партизанами или участвовали в сопротивлении. Не было ни одной причины, препятствующей расстрелам в Тростенце.
На грузовиках людей привозили из Минска к ямам. Затем они должны были отдать все, что у них было и раздеться. Они становились на край ямы и около двадцати стрелков тайной полиции или местных коллаборационистов убивали их выстрелом в затылок. В каждой яме находилось приблизительно 4500 тел. Сверху посыпали известняком и выравнивали поверхность. Начиная с мая 1942 года все убийства происходили в этом лесу Благовщины.
Расстрелы производились по одному и тому же плану. Согласно этому плану люди отбирались перед каждой акцией. Привлекались все служащие охранной полиции, не учитывая их специализацию и прежние служебные дела. Командир охранной полиции следил за тем, чтобы были задействованы по возможности все. Так как чаще всего эшелоны прибывали на минскую товарную станцию в промежутке с 4.00 до 7.00 утра, то это способствовало тому, чтобы прибывших расстреливали в тот же день без промедления. Расстрелы продолжались с раннего утра до позднего вечера. Одна группа охранной полиции отвечала за разгрузку вновь прибывших людей, их багажа и товарных вагонов. Разгрузка, сбор и сортировка до прибытия эшелона из Кельна 24 июля 1942 года производилась на территории товарной станции в Минске. Во избежание паники и с целью проведения выгрузки и перегрузки без осложнений, депортированных вводили в заблуждение, рассказывая им об их дальнейшей судьбе. По громкоговорителю звучала упоительная речь, которая поздравляла их с прибытием. Им говорили, что расселят в различных местах. Их лживо уверяли, что их документы, оставшиеся деньги, все их вещи, которые они взяли с собой, забирают лишь для их блага, для того, чтобы они налегке могли ехать дальше, что все будет выслано им на место назначения. Чтобы их в этом убедить, им выдавали на все даже квитанции. Таким образом, многие до последнего момента действительно еще верили в переселение. Другая группа забирала деньги и ценные вещи.
Потом уже другие служащие отбирали таких людей, которых можно было бы послать на работу в гетто: депортированных, у которых еще были силы для работы, и квалифицированных рабочих. Из вещей они могли взять с собой только самое необходимое. Все остальное они должны были отдать. Для неработоспособных, больных, слабых, стариков и детей уже стояли наготове грузовики: грузовики отвозили этих людей к ямам в лес Благовщины, который находился в тринадцати километрах юго-восточнее Минска, для расстрела. Во избежание столпотворения на месте расстрела, что дало бы возможность жертвам устроить мятеж, грузовики отправлялись через определенный промежуток времени. Здесь на месте отправки за этим специально следил человек из охранной полиции.
Расстрелы производились по одной и той же схеме, каждый точно знал свою задачу и выполнял ее, не требуя каких-либо дополнительных распоряжений. Когда грузовики приближались к могилам, специальная группа выводила депортированных из машин, часто угрожая оружием, потому что люди уже слышали выстрелы, предполагали, что с ними произойдет и не хотели покидать грузовики. Другая группа сопровождала их прямо до края ямы, пытаясь предотвратить попытку жертв к бегству, которая могла произойти в последнюю секунду. Третья группа приказывала им раздеться полностью или до нижнего белья. Затем людей выстраивали вдоль ямы перед стрелками. Многие еще до расстрела прыгали в ямы, туда, где уже лежали трупы. Это создавало беспорядок и препятствовало установленному ходу расстрела. В соответствии с планом отбиралось также соответствующее количество стрелков. Издавался шум игравших пластинок, шлягеры сезона должны были заглушить звуки выстрелов, чтобы жители окрестных деревень, прежде всего Малого и Большого Тростенца, не слишком отчетливо слышали выстрелы. Убивали выстрелом в затылок. Если случалась промашка и жертва оставалась в живых, то производили повторные выстрелы. Часто давали автоматную очередь прямо в яму, пока все не становилось тихо и люди не лежали неподвижно.
На месте сбора, на минской товарной станции, стояли уже наготове душегубки. Использовало этот способ убийства, чтобы ускорить процесс уничтожения, и из-за опасения, что психологическая нагрузка для стрелков была бы очень сильной, так как расстрелы производились слишком часто. Душегубки применялись по особому приказу минского ведомства охранной полиции, и это дело доверялось лишь квалифицированным шоферам. Они были в форме коробки, оббитой изнутри жестью, с двустворчатой дверью со стороны задней стенки. Водитель подключал трубу, через которую выхлопные газы поступали в камеру. И газовая камера ехала к ямам в лесок Благовщины. Рабочая группа, состоящая из русских военнопленных или евреев, должна была доставать из камеры сцепленные друг с другом окровавленные, испачканные собственными отходами, фекалиями и мочой тела и бросать их в ямы. Иногда выхлопные газы поступали в камеру тогда, когда душегубка прибывала к могилам и стояла с работающим двигателем. Тогда можно было слышать в этой камере крики отчаянно борющихся со смертью людей. Они кулаками били по стенам и упирались ногами с такой силой, что машина раскачивалась. Спустя 15 минут в машине становилось все тихо и неподвижно. Это было показателем того, что борьба находящихся внутри людей прекратилась и можно открывать двери
В конце июля 1942 года (во время массовых расстрелов евреев из Минского гетто) в Благовщине было уничтожено такое большое количество людей, что службе охранной полиции приходилось дополнительно одалживать грузовики у вермахта и у руководства железной дороги, чтобы перевезти все этих жертвы.
По другую сторону этого места казни находилась небольшая деревня Малый Тростенец. Это деревня граничила с огромной хозяйственной местностью под названием колхоз Карла Маркса. Территория колхоза, где занимались земледелием и скотоводством.
После оккупации Минска эсэсовцы отняли это хозяйство, и оно перешло в их владение как «хозяйство Тростенец». Все продукты, которые здесь производились, поставлялись в казино, столовые и полиции. Таким образом, это хозяйство кормило своих оккупантов. Для работы в нем была выделена рабочая сила: военнопленные и депортированные из рейха и специально для этого отобранные евреи, в хозяйстве были задействованы 500 рабочих. Они работали также и в прачечных, где очищалась одежда расстрелянных людей от песка и крови, и в швейной мастерской, где приводилась в порядок разорванная и пострадавшая от пуль одежда, в сапожной мастерской, где ремонтировались поврежденные сумки жертв.
Чтобы следить за рабочими и чтобы предотвратить попытку к бегству, людей держали в бараках, окруженных забором из колючей проволоки, и поставили смотровые вышки. Количество рабочих росло, и росла территория, на которой находились люди в свободное от работы время. Необходимо было строить новый забор из колючей проволоки и ставить смотровые вышки: лагерь за пределами хозяйства становился больше. Дошло до того, что ежедневно большое количество людей доставлялось к месту расстрела на телегах, столько, сколько стрелки могли «обслужить» за день. Таким образом, люди были вынуждены ждать своей смерти два или три дня: в бункерах и бараках, конечно, окруженных забором из колючей проволоки и смотровыми вышками.
Так возникли два отдельных лагеря: один для рабочих, работающих в колхозе, а другой для тех, кто ожидал своей смерти.
Не прекращались попытки партизан освободить людей. Одна из таких попыток была предпринята в ночь на 19 марта 1942 года. Партизаны убили несколько из охранников, обошли здание коменданта и освободили определенное количество пленных. В связи с этим немцы увеличили число охранников на 250 человек, обнесли каждый из бараков в отдельности колючей проволокой, поставили охранников с собаками вокруг бараков и бункеров. Кроме того, они оборудовали бункер для пленных, которых должны были расстреливать на следующий день непосредственно у ворот лагеря возле тополиной аллеи, который строго охранялся. И весь лагерь в три ряда был обнесен забором из колючей проволоки, к которому было подведено электричество, поставили смотровые вышки с постовыми. Внутри находилось футбольное поле. Чтобы развлечь комендантов лагеря, управляющих, охранников и людей охранной полиции из Минска, здесь проходили футбольные матчи: соревнования двух команд, игроков которых предварительно поили водкой. Даже вновь прибывшие евреи должны были играть против пленных из бункеров, которые ожидали своей смерти. Проигравшую команду сразу же расстреливали в Благовщине. Команде, которая одерживала победу, продлевали жизнь на день или два.
Несмотря на усиленную охрану, партизанам постоянно удавалось по ночам проникать в лагерь и освобождать небольшую часть своих соотечественников. Ранее партизаны были обычными крестьянами и проживали в деревне Малый Тростенец, которая находилась неподалеку от лагеря. В то время как они делали вид, что обрабатывают поля возле колючей проволоки, они весь день напролет могли следить за оцеплением и сменой постов.
После повторной попытки освободить заключенных, минский генеральный комиссар в мае 1943 года велел переформировать деревню Малый Тростенец в «военную деревню». Все жители должны были покинуть деревню, а на их место были поселены сторонники нацистов и крестьяне-коллаборационисты. Пригодные к военной службе мужчины в возрасте от 16 до 50 лет, будучи крестьянами-коллаборационистами, были обучены военному делу и получили оружие. Таким образом, деревня управлялась и охранялась немецкой жандармерией и (местной) группой охранников. Благодаря такому «обучению и использованию сил» крестьян-коллаборационистов в «военной деревне» попытки партизан извне проникнуть в деревню Малый Тростенец и освободить заключенных стали невозможными.
В конце сентября 1943 года солдаты вермахта вынуждены были оставить Смоленск. Красная Армия приближалась к Минску. Командирам стало ясно, что Минск им уже не удержать. Уже весной — в начале лета 1943 германская служба безопасности, которая несла ответственность за уничтожение евреев, поняла, что немецкие войска должны очистить всю восточную часть России. И русские не должны были обнаружить следы массовых убийств со стороны немецких оккупантов. Эти следы необходимо было уничтожить. И служба безопасности Берлина решила перед наступлением Красной Армии «очистить» все крупные массовые захоронения. Эта акция была названа «извлечением трупов» (массовое сжигание трупов). Она была строго секретной, и все, кто принимал в ней участие, должны были дать подписку о неразглашении.
Для рабочих рядом с территорией, на которой происходило сжигание, был построен небольшой земляной бункер без окон, в котором они ночевали и проводили вечера. Проход был таким узким, что через него мог пройти только один человек. Для подачи воздуха служило узкое вентиляционное отверстие. Перед дверью стоял охранник, а на крыше находился переводчик, который подслушивал разговоры рабочих. На ногах у военнопленных были цепи, которые едва позволяли им выполнять их работу, но зато препятствовали побегу.
Найти 34 ямы-могилы было несложно, потому что с течением времени почва осела, и образовался отвес. Работа 100 русских военнопленных заключалась в том, чтобы вскрывать могилы и с помощью специально подготовленных крюков доставать из них тела. Так как трупы уже подверглись сильному разложению, то во время их вытягивания они распадались на куски. Головы отваливались от шей, а руки и ноги от туловищ. Рабочим приходилось спускаться вовнутрь и доставать, находясь в зловещей вони, тела и части тел и складывать их в кучу.
Во время этой акции расстрелы продолжались возле этих «куч». Бывало и такое, что людей только ранило и позже они выбирались и прятались в лесу. К тому же день и ночь к месту сожжения подъезжали душегубки с телами. И прежде чем рабочие утром начинали доставать тела из ям, они должны были сначала «разобраться» с телами расстрелянных или задушенных ночью людей.
Чтобы не оставлять свидетелей, через определенный промежуток времени, чаще всего после рабочего дня, военнопленных расстреливали и сжигали. А на утро привозили новых людей из минских лагерей, которых тоже ликвидировали после выполнения работ. Так как речь шла о секретной операции, переписка была категорически запрещена.
Чтобы обеспечить себя достаточным количеством древесины, вокруг Тростенца были отобраны все повозки. Ежедневно крестьяне рубили деревья в его окрестностях и отвозили бревна к краю Могилевского шоссе, туда, где начиналась узкая дорога в лес Благовщины. Под присмотром рабочие колонны отвозили древесину, грузили ее в машины и шли к месту кострищ.
15 декабря 1943 года все тела из 34 ям-могил были извлечены и сожжены. Предпоследняя смена рабочих выровняла последнюю могилу и прикрыла ее ветками. Руководитель обратился к 45 рабочим с дружественной речью, поблагодарил их за работу и выразил свое удовлетворение. Затем каждый из них должен был подойти к столу и расписаться на листе бумаги о неразглашении их деятельности. Он сообщил им, что они едут в Минск и смогут принять душ. Каждый получил кусок мыла и полотенце. Он с каждым лично попрощался за руки. Вместо обещанного транспорта, который должен был следовать в Минск, их погрузили в стоявшую наготове душегубку. Они уже предполагали, что с ними произойдет, и не хотели заходить. Полицейские запихивали их в газовую камеру. Военнопленные были настолько измучены, что особо не сопротивлялись. Вскоре двери за ними заперли и двигатель заработал.
Так как Красная Армия все ближе подходила к Минску, с конца октября 1943 года трупы больше не закапывали, их сразу же сжигали.
В конце июня 1944 Красная Армия уже стояла под Минском. Лагерь ликвидировался еще с большей силой. В лагере еще находилось 100 пленных. Красная Армия все ближе подходила к Минску. Уже была слышна стрельба. Поддавшись панике, немцы готовили свой побег. Пленные, находившиеся в минских лагерях и тюрьмах, надеялись, что Красная Армия подойдет скорее, чем немецкие грузовики и душегубки. И все же, прежде чем немцы покинули Минск, шеф полиции 28 июня 1944 года приказал: минские гражданские лица из тюрем и оставшиеся русские военнопленные из лагерей Минска и его окрестностей должны быть расстреляны в большом сарае и сожжены вместе с ним.
Так и произошло. 28—30 июня 1944 года жертв выстраивали на бревнах и расстреливали из пулемета. На трупы снова клался слой древесины. Прибывали новые жертвы и все снова повторялось. Все продолжалось до тех пор, пока последние не находились под потолком. 6500 трупов находились в этом сарае. А потом их поджигали. Это продолжалось в течение трех дней, пока Красная Армия не освободила Минск. Когда первые советские войска вступили в Тростенец, трупы все еще горели. Горели также бараки и деревянные постройки лагеря и колхоза, которые подожгли немцы перед своим бегством.
Общее число убитых в лагере смерти Тростенец составляет 206500 человек.
Минское гетто - крупнейшее в Европе. В нем было уничтожено около 100 тысяч человек. Оно было создано фашистами в июле 1941.
По свидетельствам очевидцев, гетто опоясали густыми рядами колючей проволоки, установили сторожевые вышки и круглосуточное наблюдение. Через определенные интервалы времени вдоль ограды следовали вооруженные патрули жандармов и полиции. По тем, кто рисковал подойти к проволоке заграждения для обмена личных вещей и имущества на продукты питания, охране разрешалось открывать огонь без предупреждения. Вскоре в гетто Минска согнали евреев из близлежащих местечек и сел. Скученность населения достигла невероятных размеров. Немцы были вынуждены распределять жилую площадь из расчета полтора квадратных метра на одного взрослого человека, не считая детей. Трудно представить себе тесноту гетто, среди развалин кварталов, разрушенных бомбардировкой зданий, взорванных квартир, на пепелищах сожженных домов без перекрытий и зияющими провалами вместо окон, где ютились тысячи несчастных, голодных, трепещущих от страха существ. Фашисты издевались над заключенными евреями, грабили, мучили, кололи штыками, бросали живыми в огонь. Осужденных на смерть принуждали петь песни, танцевать, а потом их расстреливали.
По приказу генерального комиссара Белоруссии вводился режим особого положения. В Минске был установлен комендантский час с 22.00 до 5.00 утра, а в других городах республики - с 21.00, в сельской местности - до 4.00. Все лица старше 14 лет обязаны были иметь при себе удостоверение личности. Владельцы домов и квартир - вывешивать на видном месте списки с точным указанием проживающих жильцов. Особо подчеркивалось, что поддерживать "большевистские банды" и их приверженцев, передавать им сведения и личные наблюдения, денежные средства, продовольствие, одежду, медикаменты, давать приют, пускать на ночлег и пр. запрещалось под угрозой смерти. Приказ обязывал всякого немедленно сообщать властям о появлении подозрительных лиц. За успешное сотрудничество предлагалось денежное вознаграждение, водка, папиросы и махорка. Для крестьян, отличившихся в борьбе с партизанами, выделялись единоличные хозяйства.
Каждый еврей должен был носить на своей одежде нашивку желтого цвета. Как правило, это были просто куски желтой материи, чаще всего неровно вырезанные кружки. В Минске немцы не требовали, чтобы «желтые звезды» были действительно звездами. Как правило, вопрос отличительного знака для евреев был прерогативой местного начальства и на различных частях оккупационной территории решался по-своему.
Чтобы поесть, выжить люди продавали свои вещи, которые немцы при переселении в гетто не конфисковывали. Так как денег не было, основной «валютой» в торговле между гетто и «той стороной» служил отрез — своеобразный обменный купон, в первичном своем назначении — материал на мужской костюм или женское платье. Отрезы имелись у многих из жителей гетто, так как в советских условиях их собирание было, пожалуй, самым надежным вкладыванием и сохранением своих сбережений. В гетто отрезы сразу же обрели большой спрос, который не уменьшался до последних дней его существования.
Нацисты применили классическую тактику: прежде чем приступить к уничтожению еврейского населения, необходимо ликвидировать его самую активную, боеспособную, способную к сопротивлению часть — мужчин, причем самых здоровых и молодых. Это стало целью облав 14, 26 и 31 августа 1941 года в Минском гетто.
После событий августа 1941 г. большинство евреев поняло, что каждому из них без исключения угрожает смерть, что даже «честная работа» или «надежные документы» не могли гарантировать защиту от смерти. Только в августе 1941 -го гетто трижды (14, 26 и 31) узнало массовые облавы, учиненные командами и отрядами литовских фашистов со специально обученными собаками. С побоями и криками тысячи евреев сгоняли на Юбилейную площадь, и оттуда их вывозили на Тучинку и на Широкую.
Утром 7 ноября отряды СС и полиции вместе с большим количеством местных и литовских помощников вошли в гетто. Остановившись ненадолго на Юбилейной площади, они затем рассыпались по улицам Немига и Островского. Там начали искать и хватать всех, кто попадался на глаза: мужчин, женщин и детей, которых сгоняли на Юбилейную площадь. Старых и немощных расстреливали на месте. Вся площадь и прилегающие улицы заполнились людьми, на лицах которых был написан неизмеримый отчаянный страх.
Затем поступил приказ построиться в шеренги по 8 человек, людям раздали красные флаги с советской символикой. Мужчинам в первой шеренге дали в руки огромный плакат с лозунгом: «Да здравствует 24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции!» Из юденрата вышли люди в гражданском с кинокамерами. С разных сторон они стали снимать «демонстрацию»: евреям было приказано улыбаться и выглядеть счастливыми, взять на плечи детей и двигаться маршем. Колонна вышла на ул. Опанского, где уже стояла колонна больших черных машин. Через некоторое время эти черные машины, груженные евреями, стали двигаться на Тучинку.
Погромы следовали один за другим. К 1 августа 1941 года осталось около 85 тысяч человек, а к лету 1942г. фашисты уничтожили практически всех. Поражают цинизм и хладнокровие, с которым фашисты вели подсчет уничтоженных ими людей. 31 июля 1942г. генеральный комиссар Кубе докладывал рейхскомиссару «Остланда» Лозе: «За последние десять недель в Белоруссии ликвидировано около 55 тысяч евреев. В Минской области евреи полностью истреблены». Так было по всей Белоруссии
В годы Великой Отечественной войны гитлеровцы организовали в Барановичском районе, деревне Колдычево, концентрационный лагерь, действовавший до июля 1944 года. Здесь согласно официальным данным расстреляли, повесили, замучили, отравили газом свыше 22 тысяч человек. Первыми заключенными лагеря были активисты советской власти и военнопленные из барановичской и столбцовской тюрем. Жертвами Колдычевского концлагеря стали практически все евреи и цыгане региона, а также большое количество поляков, военнопленных, около 100 католических священников. Чрезвычайной комиссией под председательством секретаря Городищенского райкома КП (б) Б С.П.Лесничего, работавшей осенью 1944 года, и при помощи свидетельских п
оказаний удалось восстановить картину трагедии
Концлагерь открыли в 1942 году. Его территория ограждалась несколькими рядами колючей проволоки, дзотами, вкопанными в землю танками, прожекторами. Для узников соорудили и кое–как приспособили многочисленные холодные помещения. Специально выстроили двухэтажное кирпичное здание тюрьмы. В двухэтажном деревянном доме жили комендант и охрана, здесь же размещалась камера пыток, где жертв подвергали страшным истязаниям. Им прокалывали язык, загоняли иголки под ногти, подвешивали, растягивали мышцы, ломали пальцы рук и ног, избивали резиновыми дубинками, лили воду в нос, сдавливали голову специальным станком, вырезали ножами куски тела и кололи штыками, ставили голыми ногами на раскаленную сковородку, рвали волосы, натравливали специально выдрессированных собак... В лагере для узников установили голодный режим при одновременном непосильном, изнурительном труде, свирепствовали массовые эпидемии. О медицинской помощи нельзя было и мечтать, наоборот, делалось все, чтобы болезни распространялись все больше и больше, а смертность росла.
Узники Колдычевского лагеря работали на кирпичном, мыловаренном, бондарном, и других производствах, а также на полях и добыче торфа. Заключенные выполняли различные работы по разгрузке и погрузке металла, стройматериалов. В лагере были созданы цеха: портняжный, сапожный, столярный, кожевенный, кузнечный, часовой и ювелирный, где использовался труд квалифицированных узников.
Узники работали по 10 — 12 часов в сутки в неимоверно тяжелых условиях на добыче торфа в ледяной воде, а также в цехах — по изготовлению кирпича, мыловаренном, столярном, кожевенном, бондарном, сапожном, портняжном. Спали на нарах в 3 — 4 этажа на тонком слое соломы. Жилые постройки в зимнее время не отапливались. Кормили «баландой» — заваренной в воде ржаной мукой. То, что называлось «хлебом», выдавалось по 150 г на человека, а с 1944 года — по 140 г в сутки. Общение заключенных с внешним миром запрещалось. Все носили опознавательные знаки на груди, спине, а мужчины и на правой стороне брюк: красный круг с черной точкой — партизан, желтая шестиугольная звезда — еврей, буква «р» — поляк.
Недостаточное питание, изнуряющий труд, плохо отапливаемые помещения для содержания узников, практически полное отсутствие медицинской помощи, неизбежно вызывали эпидемии инфекционных заболеваний (сыпной тиф, дизентерия). Любую свою болезнь, либо недомогание узники старались по возможности скрыть, т.к. знали, что нетрудоспособные заключенные подвергаются уничтожению. По свидетельству Г. Бреслава одним из первых приказов Йорна на посту коменданта, стал приказ о расстреле больных узников.
Подъем в лагере производился в 6 часов утра. После подъема проводилась проверка заключенных. Всего в течение дня проводилось не менее 9 проверок. Все они, как правило, сопровождались избиениями и издевательствами над узниками. За малейшую провинность, часто надуманную, узников Колдычевского лагеря избивали дубинками, травили собаками, а могли и просто убить. Заключенный Г. Бреслав был избит за то, что во время доклада на немецком языке использовал польский речевой оборот. Один из подростков-заключенных, смотревший в небо на пролетающие самолеты, был задержан охранником за то, что якобы подавал сигналы вражескому летчику. За это «преступление» подросток был подвергнут страшной пытке.
Периодически полицейские развлекались, устраивая «игры». Они могли заставить узников несколько часов прыгать на полусогнутых ногах с вытянутыми руками, изображая лягушек. Эта «игра», названная «жабками», была наиболее популярна у охранников. Если, по их мнению, кто-либо из узников прыгал недостаточно энергично, он «подгонялся» дубинками. Еще одним развлечением для охраны была «игра» в «кавалерию». Группа заключенных должна была изображать наступление и бой кавалерии. Узники «лошади» должны держать на плечах «кавалеристов». «Кавалеристы» же должны были наносить друг другу удары. «Лошади» часто не выдерживали и падали вместе с седоками. За это узники могли быть избиты.
Беспредельная жестокость, садизм коменданта и охраны лагеря вызывали протесты даже у отдельных представителей оккупационных властей. По некоторым данным фельдкомендант Барановичей предпринимал меры для ликвидации лагеря, но не смог добиться разрешения на это у Фон Готберга. Бывший узник С. Родкоп вспоминал, что летом 1942 года подслушал на территории лагеря разговор группы немецких солдат с шефом-комендантом Колдычевского лагеря Йорном. Когда они осматривали лагерь и увидели, как издеваются над узниками, один из немецких военнослужащих, видимо, от имени всей группы, заявил коменданту, что позор его черных дел ляжет на всю Германию и его трудно будет смыть.
Для уничтожения узников использовались также душегубки, которые периодически получало из Минска в свое распоряжение барановичское СД.
Некоторые узники переводились в другие места принудительного содержания. Часть наиболее здоровых и физически развитых узников из Колдычево была отправлена на работы в Германию. Известны случаи транспортировки узников в другие лагеря смерти. Так, к примеру, арестованный за сотрудничество с партизанами Павел Михнюк, спустя две недели после попадания в Колдычевский лагерь был переведен в Тростенец.
Несмотря на те значительные меры, которые были приняты по охране Колдычевского лагеря, он не был полностью изолирован от внешнего мира. Части заключенных было разрешено принимать передачи от родственников. Известны случаи выкупа узников из лагеря у охраны за деньги, либо ценности. Не были редким явлением и побеги заключенных. Самыми крупными были новогодний побег 1944 г. и побег группы узников-евреев 24 марта 1944 г. В ночь на 1 января 1944 года, когда большинство охранников отмечали Новый год, партизаны проникли в лагерь и открыли двери двух бараков. Более 50 узников оказались на свободе. Часть из них была задержана охраной лагеря и после жестоких пыток убита.
По свидетельству Яна-Юзефа Кузьминьского отрядами АК и советскими партизанами готовилась акция по освобождению узников и уничтожению Колдычевского лагеря. Однако возникшие в 1943 г. между этими двумя силами острые противоречия сделали невозможным осуществление данного плана .
30 ноября 1943 г. после расстрела в Колдычево большей части специалистов-евреев, доставленных из мастерских барановичского СД, тем, кто был оставлен в живых, руководство лагеря сообщило, что отныне они являются рабочими лагеря. Для этой группы численностью в 95 человек был отведен отдельный барак. Желтые заплаты, которые носились до этого, заменялись новыми знаками, не отражавшими национальную принадлежность. Уже с января 1944 г. данная группа узников во главе с Романом Фридманом начинает подготовку побега.
В ночь на 24 марта 1944 года узники блока через заранее подготовленный и замаскированный лаз в нижних венцах гумна, под которым еще раньше был сделан подкоп, цепочкой по одному по строго установленной по жребию очереди бесшумно (деревянные колодки на ногах обмотали тряпками), пробежали в подвал кожевенного цеха, находившегося в метрах 20 от ограды. Оттуда через отверстие в полу под чаном для замачивания кож, из которого работавшие здесь узники накануне выпустили воду, проникли в цех. Подготовленная группа быстро разрезала колючую проволоку ограды и через созданные ворота, строго по очереди, беглецы выбрались на свободу. Так как побег тщательно готовился, руководители его сумели подкупить одного из охранников, чтобы в условленное время он отвлек часового. Это дало возможность в считанные минуты прорезать ход в ограде из колючей проволоки и благополучно уйти 91 беглецу.
На следующий день в результате облавы 10 человек были схвачены. В ходе судебного процесса один из охранников лагеря Кухта показывал: «Я помню, что было нами задержано 10 человек, мы их доставили в лагерь. В этот же день они были замучены, забиты палками. Трупы евреев сложили в одном месте, после чего по приказанию Бобко мы пригнали из барака и из бункера всех узников к этим трупам и гоняли заключенных возле трупов, заставляли, чтобы узники толкали трупы ногами и повторяли: «Я не побегу». Делалось это для того, чтобы узники боялись совершать побеги из лагеря".
Весной 1944 года в лагере началось строительство еще одной кремационной печи. Однако крупное наступление Красной Армии привело к свертыванию проекта. Строящаяся печь была взорвана, а около двадцати человек, обслуживавших ее, уничтожены.
Перед отступлением немецкой армии в ночь на 27 июня 1944 года была начата акция по ликвидации лагеря. За три дня в самом лагере было расстреляно около 1000 человек, в урочище Погорелец – еще 1000.
Администрация лагеря организовала масштабные работы для сокрытия следов своих преступлений. Большинство зданий в лагере были взорваны. Уничтожалась лагерная документация. Могилы уничтоженных узников лагеря маскировались под окружающий ландшафт, сравнивались с землей, утрамбовывались и засевались травами, засаживались деревьями и кустарниками.
При ликвидации концлагеря 300 узников немцы, отступая, взяли с собой – надо было управлять повозками с эвакуируемым имуществом, выполнять различные работы. На территории Слонимщины колонна подверглась налету советской авиации. Большинству узников удалось бежать.
Согласно «Акту Барановичской городской комиссии о массовом уничтожении немецко-фашистскими захватчиками советских граждан в г. Барановичи и его окрестностях и о вывозе местных жителей на каторгу в Германию» в Колдычевском лагере смерти было уничтожено 22 тысячи человек.
В 1944 году командование вермахта широко применяло практику использования гражданского населения в качестве прикрытия (заслона) на пути наступления советских войск. Как правило, у передней линии обороны гитлеровцы обносили колючей проволокой в несколько рядов большие участки земли, загоняли туда женщин, детей, стариков и держали их под сильной охраной без крова, пищи и воды. Преднамеренно сюда помещали больных сыпным тифом и другими инфекционными болезнями.
В марте 1944г. в соответствии с приказами и распоряжениями командующего 9-й армией генерала Иозефа Харце, командира 56-го танкового корпуса генерала Фридриха Госсбаха и командира 35-й пехотной дивизии генерала Георга Рихерта у переднего края немецкой обороны были созданы три лагеря.
Один из них находился на болоте у поселка Дерть, второй - в двух километрах северо-западнее местечка Озаричи, третий - в двух километрах западнее деревни Подосинник в болоте. В конце февраля - начале марта 1944 года гитлеровцы согнали сюда более 50 тысяч нетрудоспособных граждан Гомельской, Могилевской, Полесской областей Беларуси, а также Смоленской и Орловской областей России. Эти три лагеря получили название «Озаричского лагеря смерти».
12 марта 1944 года в Озаричские лагеря смерти гитлеровцы вывезли и жителей деревни Выжары (Кировский р-н Могилевской обл.).
Из воспоминаний бывшей узницы Е.М.Харченко:
Нашу деревню Выжары окружили каратели и выгнали всех жителей из домов. Сказали, что с нами будет все хорошо, и никаких вещей с собой брать не нужно. Людей разделили на 2 группы: женщин, детей и стариков - в одну, мужчин и подростков - в другую. Всех погрузили в автомашины и повезли в Бобруйск. Там еще раз отсортировали тех, кто помоложе, куда попала и я. Но мои дети со слезами бросились ко мне, схватили за руки и вывели с этой группы в другую, более старшую по возрасту. Там были и мои родители. К счастью, немцы в суете не обратили на это внимания. Людей собралось много, были тут и жители нашего района.
Потом нас как животных погрузили в товарные вагоны и повезли куда-то по железной дороге. Вагоны были битком набиты людьми, можно было только стоять. Дети плакали, кричали, просили пить. Во всех в голове засела одна мысль: куда нас везут? Но везли нас недолго.
Вскоре мы очутились за колючей проволокой какого-то лагеря. Под открытым небом, без воды и еды. Под охраной автоматчиков прошла ночь. Как только начало светать, приказали выходить, погнали пешком. Была ранняя весна, холодно, слякотно, дороги практически не было. Те, кто отставал от колонны и не мог двигаться дальше, расстреливали. Прошли еще через несколько лагерей, где останавливались на час-два, не больше. Там находилось много людей: и мертвых, и еще живых, но тяжело больных. Как мы потом догадались, нас туда загоняли, чтобы мы заразились от них тифом. От заключенных мы узнали, что находимся на территории Гомельской области. Потом нас погнали по болоту, с купины на купину. Гибли дети. Многие женщины не выдерживали и в отчаянии рвали на себе волосы, кричали. По дороге в лагерь мы встречали наших военнопленных, которые работали на вражеских объектах. Если получалось, они тайком, шепотом говорили, что нас гонят в Озаричский лагерь смерти, что нужно сохранять спокойствие, потерпеть, сберечь детей, так как Красная Армия скоро нас освободит.
Р
азмещался лагерь в болотах, обнесенных колючей проволокой. Мы находили места повыше, на купине, сажали детей и пробовали обогреть их. Костры разжигать запрещалось; мучили холод и голод, особенно ночью. Воду пили из болота, в котором лежали и больные узники, и мертвые. Днем возле ограды появлялась машина с эрзац-хлебом (наполовину с опилками), и бросали его в толпу. Голодные люди хватали черствый хлеб, немцы смеялись и фотографировали эту картину. От холода, голода и болезней люди умирали сотнями и десятками сотен
Лагеря представляли собой ничем не оборудованные редколесные заболоченные территории, обнесенные колючей проволокой. Подходы минировались, вокруг стояли пулеметные вышки. Люди размещались на земле. Какие-либо постройки отсутствовали, элементарных приспособлений для жилья не было. Строить шалаши, разводить костры категорически запрещалось. В лагерях людей ничем не кормили, не давали питьевой воды. Узники не получали никакой медицинской помощи. Напротив, в лагеря из близлежащих населенных пунктов свозились больные сыпным тифом. Их перебрасывали на территорию лагеря. Каждый день, а тем более ночь уносили сотни человеческих жизней. С изуверской жестокостью уничтожали детей, в числе узников их было больше половины. Они гибли первыми. Умершие оставались незахороненными.
 |
nashaucheba.ru
Во время этой акции расстрелы продолжались возле этих «куч». Бывало и такое, что людей только ранило и позже они выбирались и прятались в лесу. К тому же день и ночь к месту сожжения подъезжали душегубки с телами. И прежде чем рабочие утром начинали доставать тела из ям, они должны были сначала «разобраться» с телами расстрелянных или задушенных ночью людей.
Чтобы не оставлять свидетелей, через определенный промежуток времени, чаще всего после рабочего дня, военнопленных расстреливали и сжигали. А на утро привозили новых людей из минских лагерей, которых тоже ликвидировали после выполнения работ. Так как речь шла о секретной операции, переписка была категорически запрещена.
Чтобы обеспечить себя достаточным количеством древесины, вокруг Тростенца были отобраны все повозки. Ежедневно крестьяне рубили деревья в его окрестностях и отвозили бревна к краю Могилевского шоссе, туда, где начиналась узкая дорога в лес Благовщины. Под присмотром рабочие колонны отвозили древесину, грузили ее в машины и шли к месту кострищ.
15 декабря 1943 года все тела из 34 ям-могил были извлечены и сожжены. Предпоследняя смена рабочих выровняла последнюю могилу и прикрыла ее ветками. Руководитель обратился к 45 рабочим с дружественной речью, поблагодарил их за работу и выразил свое удовлетворение. Затем каждый из них должен был подойти к столу и расписаться на листе бумаги о неразглашении их деятельности. Он сообщил им, что они едут в Минск и смогут принять душ. Каждый получил кусок мыла и полотенце. Он с каждым лично попрощался за руки. Вместо обещанного транспорта, который должен был следовать в Минск, их погрузили в стоявшую наготове душегубку. Они уже предполагали, что с ними произойдет, и не хотели заходить. Полицейские запихивали их в газовую камеру. Военнопленные были настолько измучены, что особо не сопротивлялись. Вскоре двери за ними заперли и двигатель заработал.
Так как Красная Армия все ближе подходила к Минску, с конца октября 1943 года трупы больше не закапывали, их сразу же сжигали.
В конце июня 1944 Красная Армия уже стояла под Минском. Лагерь ликвидировался еще с большей силой. В лагере еще находилось 100 пленных. Красная Армия все ближе подходила к Минску. Уже была слышна стрельба. Поддавшись панике, немцы готовили свой побег. Пленные, находившиеся в минских лагерях и тюрьмах, надеялись, что Красная Армия подойдет скорее, чем немецкие грузовики и душегубки. И все же, прежде чем немцы покинули Минск, шеф полиции 28 июня 1944 года приказал: минские гражданские лица из тюрем и оставшиеся русские военнопленные из лагерей Минска и его окрестностей должны быть расстреляны в большом сарае и сожжены вместе с ним.
Так и произошло. 28—30 июня 1944 года жертв выстраивали на бревнах и расстреливали из пулемета. На трупы снова клался слой древесины. Прибывали новые жертвы и все снова повторялось. Все продолжалось до тех пор, пока последние не находились под потолком. 6500 трупов находились в этом сарае. А потом их поджигали. Это продолжалось в течение трех дней, пока Красная Армия не освободила Минск. Когда первые советские войска вступили в Тростенец, трупы все еще горели. Горели также бараки и деревянные постройки лагеря и колхоза, которые подожгли немцы перед своим бегством.
Общее число убитых в лагере смерти Тростенец составляет 206500 человек.
Минское гетто - крупнейшее в Европе. В нем было уничтожено около 100 тысяч человек. Оно было создано фашистами в июле 1941.
По свидетельствам очевидцев, гетто опоясали густыми рядами колючей проволоки, установили сторожевые вышки и круглосуточное наблюдение. Через определенные интервалы времени вдоль ограды следовали вооруженные патрули жандармов и полиции. По тем, кто рисковал подойти к проволоке заграждения для обмена личных вещей и имущества на продукты питания, охране разрешалось открывать огонь без предупреждения. Вскоре в гетто Минска согнали евреев из близлежащих местечек и сел. Скученность населения достигла невероятных размеров. Немцы были вынуждены распределять жилую площадь из расчета полтора квадратных метра на одного взрослого человека, не считая детей. Трудно представить себе тесноту гетто, среди развалин кварталов, разрушенных бомбардировкой зданий, взорванных квартир, на пепелищах сожженных домов без перекрытий и зияющими провалами вместо окон, где ютились тысячи несчастных, голодных, трепещущих от страха существ. Фашисты издевались над заключенными евреями, грабили, мучили, кололи штыками, бросали живыми в огонь. Осужденных на смерть принуждали петь песни, танцевать, а потом их расстреливали.
По приказу генерального комиссара Белоруссии вводился режим особого положения. В Минске был установлен комендантский час с 22.00 до 5.00 утра, а в других городах республики - с 21.00, в сельской местности - до 4.00. Все лица старше 14 лет обязаны были иметь при себе удостоверение личности. Владельцы домов и квартир - вывешивать на видном месте списки с точным указанием проживающих жильцов. Особо подчеркивалось, что поддерживать "большевистские банды" и их приверженцев, передавать им сведения и личные наблюдения, денежные средства, продовольствие, одежду, медикаменты, давать приют, пускать на ночлег и пр. запрещалось под угрозой смерти. Приказ обязывал всякого немедленно сообщать властям о появлении подозрительных лиц. За успешное сотрудничество предлагалось денежное вознаграждение, водка, папиросы и махорка. Для крестьян, отличившихся в борьбе с партизанами, выделялись единоличные хозяйства.
Каждый еврей должен был носить на своей одежде нашивку желтого цвета. Как правило, это были просто куски желтой материи, чаще всего неровно вырезанные кружки. В Минске немцы не требовали, чтобы «желтые звезды» были действительно звездами. Как правило, вопрос отличительного знака для евреев был прерогативой местного начальства и на различных частях оккупационной территории решался по-своему.
Чтобы поесть, выжить люди продавали свои вещи, которые немцы при переселении в гетто не конфисковывали. Так как денег не было, основной «валютой» в торговле между гетто и «той стороной» служил отрез — своеобразный обменный купон, в первичном своем назначении — материал на мужской костюм или женское платье. Отрезы имелись у многих из жителей гетто, так как в советских условиях их собирание было, пожалуй, самым надежным вкладыванием и сохранением своих сбережений. В гетто отрезы сразу же обрели большой спрос, который не уменьшался до последних дней его существования.
Нацисты применили классическую тактику: прежде чем приступить к уничтожению еврейского населения, необходимо ликвидировать его самую активную, боеспособную, способную к сопротивлению часть — мужчин, причем самых здоровых и молодых. Это стало целью облав 14, 26 и 31 августа 1941 года в Минском гетто.
После событий августа 1941 г. большинство евреев поняло, что каждому из них без исключения угрожает смерть, что даже «честная работа» или «надежные документы» не могли гарантировать защиту от смерти. Только в августе 1941 -го гетто трижды (14, 26 и 31) узнало массовые облавы, учиненные командами и отрядами литовских фашистов со специально обученными собаками. С побоями и криками тысячи евреев сгоняли на Юбилейную площадь, и оттуда их вывозили на Тучинку и на Широкую.
Утром 7 ноября отряды СС и полиции вместе с большим количеством местных и литовских помощников вошли в гетто. Остановившись ненадолго на Юбилейной площади, они затем рассыпались по улицам Немига и Островского. Там начали искать и хватать всех, кто попадался на глаза: мужчин, женщин и детей, которых сгоняли на Юбилейную площадь. Старых и немощных расстреливали на месте. Вся площадь и прилегающие улицы заполнились людьми, на лицах которых был написан неизмеримый отчаянный страх.
Затем поступил приказ построиться в шеренги по 8 человек, людям раздали красные флаги с советской символикой. Мужчинам в первой шеренге дали в руки огромный плакат с лозунгом: «Да здравствует 24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции!» Из юденрата вышли люди в гражданском с кинокамерами. С разных сторон они стали снимать «демонстрацию»: евреям было приказано улыбаться и выглядеть счастливыми, взять на плечи детей и двигаться маршем. Колонна вышла на ул. Опанского, где уже стояла колонна больших черных машин. Через некоторое время эти черные машины, груженные евреями, стали двигаться на Тучинку.
Погромы следовали один за другим. К 1 августа 1941 года осталось около 85 тысяч человек, а к лету 1942г. фашисты уничтожили практически всех. Поражают цинизм и хладнокровие, с которым фашисты вели подсчет уничтоженных ими людей. 31 июля 1942г. генеральный комиссар Кубе докладывал рейхскомиссару «Остланда» Лозе: «За последние десять недель в Белоруссии ликвидировано около 55 тысяч евреев. В Минской области евреи полностью истреблены». Так было по всей Белоруссии
В годы Великой Отечественной войны гитлеровцы организовали в Барановичском районе, деревне Колдычево, концентрационный лагерь, действовавший до июля 1944 года. Здесь согласно официальным данным расстреляли, повесили, замучили, отравили газом свыше 22 тысяч человек. Первыми заключенными лагеря были активисты советской власти и военнопленные из барановичской и столбцовской тюрем. Жертвами Колдычевского концлагеря стали практически все евреи и цыгане региона, а также большое количество поляков, военнопленных, около 100 католических священников. Чрезвычайной комиссией под председательством секретаря Городищенского райкома КП (б) Б С.П.Лесничего, работавшей осенью 1944 года, и при помощи свидетельских показаний удалось восстановить картину трагедии
Концлагерь открыли в 1942 году. Его территория ограждалась несколькими рядами колючей проволоки, дзотами, вкопанными в землю танками, прожекторами. Для узников соорудили и кое–как приспособили многочисленные холодные помещения. Специально выстроили двухэтажное кирпичное здание тюрьмы. В двухэтажном деревянном доме жили комендант и охрана, здесь же размещалась камера пыток, где жертв подвергали страшным истязаниям. Им прокалывали язык, загоняли иголки под ногти, подвешивали, растягивали мышцы, ломали пальцы рук и ног, избивали резиновыми дубинками, лили воду в нос, сдавливали голову специальным станком, вырезали ножами куски тела и кололи штыками, ставили голыми ногами на раскаленную сковородку, рвали волосы, натравливали специально выдрессированных собак... В лагере для узников установили голодный режим при одновременном непосильном, изнурительном труде, свирепствовали массовые эпидемии. О медицинской помощи нельзя было и мечтать, наоборот, делалось все, чтобы болезни распространялись все больше и больше, а смертность росла.
Узники Колдычевского лагеря работали на кирпичном, мыловаренном, бондарном, и других производствах, а также на полях и добыче торфа. Заключенные выполняли различные работы по разгрузке и погрузке металла, стройматериалов. В лагере были созданы цеха: портняжный, сапожный, столярный, кожевенный, кузнечный, часовой и ювелирный, где использовался труд квалифицированных узников.
Узники работали по 10 — 12 часов в сутки в неимоверно тяжелых условиях на добыче торфа в ледяной воде, а также в цехах — по изготовлению кирпича, мыловаренном, столярном, кожевенном, бондарном, сапожном, портняжном. Спали на нарах в 3 — 4 этажа на тонком слое соломы. Жилые постройки в зимнее время не отапливались. Кормили «баландой» — заваренной в воде ржаной мукой. То, что называлось «хлебом», выдавалось по 150 г на человека, а с 1944 года — по 140 г в сутки. Общение заключенных с внешним миром запрещалось. Все носили опознавательные знаки на груди, спине, а мужчины и на правой стороне брюк: красный круг с черной точкой — партизан, желтая шестиугольная звезда — еврей, буква «р» — поляк.
Недостаточное питание, изнуряющий труд, плохо отапливаемые помещения для содержания узников, практически полное отсутствие медицинской помощи, неизбежно вызывали эпидемии инфекционных заболеваний (сыпной тиф, дизентерия). Любую свою болезнь, либо недомогание узники старались по возможности скрыть, т.к. знали, что нетрудоспособные заключенные подвергаются уничтожению. По свидетельству Г. Бреслава одним из первых приказов Йорна на посту коменданта, стал приказ о расстреле больных узников.
Подъем в лагере производился в 6 часов утра. После подъема проводилась проверка заключенных. Всего в течение дня проводилось не менее 9 проверок. Все они, как правило, сопровождались избиениями и издевательствами над узниками. За малейшую провинность, часто надуманную, узников Колдычевского лагеря избивали дубинками, травили собаками, а могли и просто убить. Заключенный Г. Бреслав был избит за то, что во время доклада на немецком языке использовал польский речевой оборот. Один из подростков-заключенных, смотревший в небо на пролетающие самолеты, был задержан охранником за то, что якобы подавал сигналы вражескому летчику. За это «преступление» подросток был подвергнут страшной пытке.
Периодически полицейские развлекались, устраивая «игры». Они могли заставить узников несколько часов прыгать на полусогнутых ногах с вытянутыми руками, изображая лягушек. Эта «игра», названная «жабками», была наиболее популярна у охранников. Если, по их мнению, кто-либо из узников прыгал недостаточно энергично, он «подгонялся» дубинками. Еще одним развлечением для охраны была «игра» в «кавалерию». Группа заключенных должна была изображать наступление и бой кавалерии. Узники «лошади» должны держать на плечах «кавалеристов». «Кавалеристы» же должны были наносить друг другу удары. «Лошади» часто не выдерживали и падали вместе с седоками. За это узники могли быть избиты.
Беспредельная жестокость, садизм коменданта и охраны лагеря вызывали протесты даже у отдельных представителей оккупационных властей. По некоторым данным фельдкомендант Барановичей предпринимал меры для ликвидации лагеря, но не смог добиться разрешения на это у Фон Готберга. Бывший узник С. Родкоп вспоминал, что летом 1942 года подслушал на территории лагеря разговор группы немецких солдат с шефом-комендантом Колдычевского лагеря Йорном. Когда они осматривали лагерь и увидели, как издеваются над узниками, один из немецких военнослужащих, видимо, от имени всей группы, заявил коменданту, что позор его черных дел ляжет на всю Германию и его трудно будет смыть.
myunivercity.ru
«БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ
УНИВЕРСИТЕТ»
Конкурс научно-исследовательских и творческих работ студентов
и магистратов по общественным и гуманитарным наукам
“Память молодых сердец”
к 70-летию начала Великой Отечественной войны
Лагеря смерти на территории
Беларуси в период ВОВМинск, 2011
Оглавление
1.
Введение 3Нацистские лагеря смерти в Беларуси 4
2.1 Лагерь смерти Тростенец 4
2.2Минское гетто 11
2.3 Колдычевский лагерь смерти 14
2.4 Озаричи 17
Заключение 21
Список литературы 22
1 сентября 1939 года началась 2 Мировая война. Это была самая ужасная война в истории, и ужасна она не только большими потерями на фронтах, но и огромным количеством жертв среди мирного населения. К этому привела политика нацистов, которые исходили из расовой теории. Целью этой политики было освобождение Европы от "низших" рас путем их уничтожения. Частью этой политики было создание лагерей смерти.
Лагеря смерти — учреждения для массового уничтожения различных групп населения. Первые концентрационные лагеря в нацистской Германии были созданы после прихода гитлеровцев к власти с целью изоляции и репрессирования противников нацистского режима. Лагеря смерти, используемые нацистами для убийства евреев , цыган и узников других национальностей были построены по специальным проектам, с расчётной мощностью на уничтожение заданного количества людей.
В период второй мировой войны гитлеровская Германия на территории оккупированных европейских стран создала гигантскую сеть концентрационные лагерей, превращенных в места организованного систематического убийства миллионов людей. С начала войны до марта 1942 г. число заключенных выросло с двадцати пяти тысяч до ста тысяч; в 1944 г. оно достигло миллиона. Целая система нацистских лагерей была создана и на территории оккупированной Беларуси. Этой проблеме и посвящена данная работа.
Ранее эта местность уже была огороженной советской территорией и возможно уже тогда была местом расстрелов жертв сталинских репрессий. Можно было использовать имеющиеся смотровые вышки. Необходимо было только на русских вывесках добавить на немецком: «Запретная зона! Вход воспрещен. Стреляем без предупреждения!»
Там выкопали большие ямы: шестьдесят метров в длину, пять метров в ширину и три метра в глубину. Командование охранной полиции называло это место «Территорией поселения». Эти ямы выкапывали русские военнопленные. Сначала в ноябре 1941 для 7000—10000 минских евреев из гетто. Затем для всех минчан, которых расстреляли немецкие оккупанты: для коммунистов, больных и слабых людей, а также для детей, молодежи и взрослых людей, которые подозревались в сговоре с партизанами или участвовали в сопротивлении. Не было ни одной причины, препятствующей расстрелам в Тростенце.
На грузовиках людей привозили из Минска к ямам. Затем они должны были отдать все, что у них было и раздеться. Они становились на край ямы и около двадцати стрелков тайной полиции или местных коллаборационистов убивали их выстрелом в затылок. В каждой яме находилось приблизительно 4500 тел. Сверху посыпали известняком и выравнивали поверхность. Начиная с мая 1942 года все убийства происходили в этом лесу Благовщины.
Расстрелы производились по одному и тому же плану. Согласно этому плану люди отбирались перед каждой акцией. Привлекались все служащие охранной полиции, не учитывая их специализацию и прежние служебные дела. Командир охранной полиции следил за тем, чтобы были задействованы по возможности все. Так как чаще всего эшелоны прибывали на минскую товарную станцию в промежутке с 4.00 до 7.00 утра, то это способствовало тому, чтобы прибывших расстреливали в тот же день без промедления. Расстрелы продолжались с раннего утра до позднего вечера. Одна группа охранной полиции отвечала за разгрузку вновь прибывших людей, их багажа и товарных вагонов. Разгрузка, сбор и сортировка до прибытия эшелона из Кельна 24 июля 1942 года производилась на территории товарной станции в Минске. Во избежание паники и с целью проведения выгрузки и перегрузки без осложнений, депортированных вводили в заблуждение, рассказывая им об их дальнейшей судьбе. По громкоговорителю звучала упоительная речь, которая поздравляла их с прибытием. Им говорили, что расселят в различных местах. Их лживо уверяли, что их документы, оставшиеся деньги, все их вещи, которые они взяли с собой, забирают лишь для их блага, для того, чтобы они налегке могли ехать дальше, что все будет выслано им на место назначения. Чтобы их в этом убедить, им выдавали на все даже квитанции. Таким образом, многие до последнего момента действительно еще верили в переселение. Другая группа забирала деньги и ценные вещи.
Потом уже другие служащие отбирали таких людей, которых можно было бы послать на работу в гетто: депортированных, у которых еще были силы для работы, и квалифицированных рабочих. Из вещей они могли взять с собой только самое необходимое. Все остальное они должны были отдать. Для неработоспособных, больных, слабых, стариков и детей уже стояли наготове грузовики: грузовики отвозили этих людей к ямам в лес Благовщины, который находился в тринадцати километрах юго-восточнее Минска, для расстрела. Во избежание столпотворения на месте расстрела, что дало бы возможность жертвам устроить мятеж, грузовики отправлялись через определенный промежуток времени. Здесь на месте отправки за этим специально следил человек из охранной полиции.
Расстрелы производились по одной и той же схеме, каждый точно знал свою задачу и выполнял ее, не требуя каких-либо дополнительных распоряжений. Когда грузовики приближались к могилам, специальная группа выводила депортированных из машин, часто угрожая оружием, потому что люди уже слышали выстрелы, предполагали, что с ними произойдет и не хотели покидать грузовики. Другая группа сопровождала их прямо до края ямы, пытаясь предотвратить попытку жертв к бегству, которая могла произойти в последнюю секунду. Третья группа приказывала им раздеться полностью или до нижнего белья. Затем людей выстраивали вдоль ямы перед стрелками. Многие еще до расстрела прыгали в ямы, туда, где уже лежали трупы. Это создавало беспорядок и препятствовало установленному ходу расстрела. В соответствии с планом отбиралось также соответствующее количество стрелков. Издавался шум игравших пластинок, шлягеры сезона должны были заглушить звуки выстрелов, чтобы жители окрестных деревень, прежде всего Малого и Большого Тростенца, не слишком отчетливо слышали выстрелы. Убивали выстрелом в затылок. Если случалась промашка и жертва оставалась в живых, то производили повторные выстрелы. Часто давали автоматную очередь прямо в яму, пока все не становилось тихо и люди не лежали неподвижно.
На месте сбора, на минской товарной станции, стояли уже наготове душегубки. Использовало этот способ убийства, чтобы ускорить процесс уничтожения, и из-за опасения, что психологическая нагрузка для стрелков была бы очень сильной, так как расстрелы производились слишком часто. Душегубки применялись по особому приказу минского ведомства охранной полиции, и это дело доверялось лишь квалифицированным шоферам. Они были в форме коробки, оббитой изнутри жестью, с двустворчатой дверью со стороны задней стенки. Водитель подключал трубу, через которую выхлопные газы поступали в камеру. И газовая камера ехала к ямам в лесок Благовщины. Рабочая группа, состоящая из русских военнопленных или евреев, должна была доставать из камеры сцепленные друг с другом окровавленные, испачканные собственными отходами, фекалиями и мочой тела и бросать их в ямы. Иногда выхлопные газы поступали в камеру тогда, когда душегубка прибывала к могилам и стояла с работающим двигателем. Тогда можно было слышать в этой камере крики отчаянно борющихся со смертью людей. Они кулаками били по стенам и упирались ногами с такой силой, что машина раскачивалась. Спустя 15 минут в машине становилось все тихо и неподвижно. Это было показателем того, что борьба находящихся внутри людей прекратилась и можно открывать двери
В конце июля 1942 года (во время массовых расстрелов евреев из Минского гетто) в Благовщине было уничтожено такое большое количество людей, что службе охранной полиции приходилось дополнительно одалживать грузовики у вермахта и у руководства железной дороги, чтобы перевезти все этих жертвы.
По другую сторону этого места казни находилась небольшая деревня Малый Тростенец. Это деревня граничила с огромной хозяйственной местностью под названием колхоз Карла Маркса. Территория колхоза, где занимались земледелием и скотоводством.
После оккупации Минска эсэсовцы отняли это хозяйство, и оно перешло в их владение как «хозяйство Тростенец». Все продукты, которые здесь производились, поставлялись в казино, столовые и полиции. Таким образом, это хозяйство кормило своих оккупантов. Для работы в нем была выделена рабочая сила: военнопленные и депортированные из рейха и специально для этого отобранные евреи, в хозяйстве были задействованы 500 рабочих. Они работали также и в прачечных, где очищалась одежда расстрелянных людей от песка и крови, и в швейной мастерской, где приводилась в порядок разорванная и пострадавшая от пуль одежда, в сапожной мастерской, где ремонтировались поврежденные сумки жертв.
Чтобы следить за рабочими и чтобы предотвратить попытку к бегству, людей держали в бараках, окруженных забором из колючей проволоки, и поставили смотровые вышки. Количество рабочих росло, и росла территория, на которой находились люди в свободное от работы время. Необходимо было строить новый забор из колючей проволоки и ставить смотровые вышки: лагерь за пределами хозяйства становился больше. Дошло до того, что ежедневно большое количество людей доставлялось к месту расстрела на телегах, столько, сколько стрелки могли «обслужить» за день. Таким образом, люди были вынуждены ждать своей смерти два или три дня: в бункерах и бараках, конечно, окруженных забором из колючей проволоки и смотровыми вышками.
Так возникли два отдельных лагеря: один для рабочих, работающих в колхозе, а другой для тех, кто ожидал своей смерти.
Не прекращались попытки партизан освободить людей. Одна из таких попыток была предпринята в ночь на 19 марта 1942 года. Партизаны убили несколько из охранников, обошли здание коменданта и освободили определенное количество пленных. В связи с этим немцы увеличили число охранников на 250 человек, обнесли каждый из бараков в отдельности колючей проволокой, поставили охранников с собаками вокруг бараков и бункеров. Кроме того, они оборудовали бункер для пленных, которых должны были расстреливать на следующий день непосредственно у ворот лагеря возле тополиной аллеи, который строго охранялся. И весь лагерь в три ряда был обнесен забором из колючей проволоки, к которому было подведено электричество, поставили смотровые вышки с постовыми. Внутри находилось футбольное поле. Чтобы развлечь комендантов лагеря, управляющих, охранников и людей охранной полиции из Минска, здесь проходили футбольные матчи: соревнования двух команд, игроков которых предварительно поили водкой. Даже вновь прибывшие евреи должны были играть против пленных из бункеров, которые ожидали своей смерти. Проигравшую команду сразу же расстреливали в Благовщине. Команде, которая одерживала победу, продлевали жизнь на день или два.
Несмотря на усиленную охрану, партизанам постоянно удавалось по ночам проникать в лагерь и освобождать небольшую часть своих соотечественников. Ранее партизаны были обычными крестьянами и проживали в деревне Малый Тростенец, которая находилась неподалеку от лагеря. В то время как они делали вид, что обрабатывают поля возле колючей проволоки, они весь день напролет могли следить за оцеплением и сменой постов.
После повторной попытки освободить заключенных, минский генеральный комиссар в мае 1943 года велел переформировать деревню Малый Тростенец в «военную деревню». Все жители должны были покинуть деревню, а на их место были поселены сторонники нацистов и крестьяне-коллаборационисты. Пригодные к военной службе мужчины в возрасте от 16 до 50 лет, будучи крестьянами-коллаборационистами, были обучены военному делу и получили оружие. Таким образом, деревня управлялась и охранялась немецкой жандармерией и (местной) группой охранников. Благодаря такому «обучению и использованию сил» крестьян-коллаборационистов в «военной деревне» попытки партизан извне проникнуть в деревню Малый Тростенец и освободить заключенных стали невозможными.
В конце сентября 1943 года солдаты вермахта вынуждены были оставить Смоленск. Красная Армия приближалась к Минску. Командирам стало ясно, что Минск им уже не удержать. Уже весной — в начале лета 1943 германская служба безопасности, которая несла ответственность за уничтожение евреев, поняла, что немецкие войска должны очистить всю восточную часть России. И русские не должны были обнаружить следы массовых убийств со стороны немецких оккупантов. Эти следы необходимо было уничтожить. И служба безопасности Берлина решила перед наступлением Красной Армии «очистить» все крупные массовые захоронения. Эта акция была названа «извлечением трупов» (массовое сжигание трупов). Она была строго секретной, и все, кто принимал в ней участие, должны были дать подписку о неразглашении.
Для рабочих рядом с территорией, на которой происходило сжигание, был построен небольшой земляной бункер без окон, в котором они ночевали и проводили вечера. Проход был таким узким, что через него мог пройти только один человек. Для подачи воздуха служило узкое вентиляционное отверстие. Перед дверью стоял охранник, а на крыше находился переводчик, который подслушивал разговоры рабочих. На ногах у военнопленных были цепи, которые едва позволяли им выполнять их работу, но зато препятствовали побегу.
Найти 34 ямы-могилы было несложно, потому что с течением времени почва осела, и образовался отвес. Работа 100 русских военнопленных заключалась в том, чтобы вскрывать могилы и с помощью специально подготовленных крюков доставать из них тела. Так как трупы уже подверглись сильному разложению, то во время их вытягивания они распадались на куски. Головы отваливались от шей, а руки и ноги от туловищ. Рабочим приходилось спускаться вовнутрь и доставать, находясь в зловещей вони, тела и части тел и складывать их в кучу.
Во время этой акции расстрелы продолжались возле этих «куч». Бывало и такое, что людей только ранило и позже они выбирались и прятались в лесу. К тому же день и ночь к месту сожжения подъезжали душегубки с телами. И прежде чем рабочие утром начинали доставать тела из ям, они должны были сначала «разобраться» с телами расстрелянных или задушенных ночью людей.
Чтобы не оставлять свидетелей, через определенный промежуток времени, чаще всего после рабочего дня, военнопленных расстреливали и сжигали. А на утро привозили новых людей из минских лагерей, которых тоже ликвидировали после выполнения работ. Так как речь шла о секретной операции, переписка была категорически запрещена.
Чтобы обеспечить себя достаточным количеством древесины, вокруг Тростенца были отобраны все повозки. Ежедневно крестьяне рубили деревья в его окрестностях и отвозили бревна к краю Могилевского шоссе, туда, где начиналась узкая дорога в лес Благовщины. Под присмотром рабочие колонны отвозили древесину, грузили ее в машины и шли к месту кострищ.
15 декабря 1943 года все тела из 34 ям-могил были извлечены и сожжены. Предпоследняя смена рабочих выровняла последнюю могилу и прикрыла ее ветками. Руководитель обратился к 45 рабочим с дружественной речью, поблагодарил их за работу и выразил свое удовлетворение. Затем каждый из них должен был подойти к столу и расписаться на листе бумаги о неразглашении их деятельности. Он сообщил им, что они едут в Минск и смогут принять душ. Каждый получил кусок мыла и полотенце. Он с каждым лично попрощался за руки. Вместо обещанного транспорта, который должен был следовать в Минск, их погрузили в стоявшую наготове душегубку. Они уже предполагали, что с ними произойдет, и не хотели заходить. Полицейские запихивали их в газовую камеру. Военнопленные были настолько измучены, что особо не сопротивлялись. Вскоре двери за ними заперли и двигатель заработал.
Так как Красная Армия все ближе подходила к Минску, с конца октября 1943 года трупы больше не закапывали, их сразу же сжигали.
В конце июня 1944 Красная Армия уже стояла под Минском. Лагерь ликвидировался еще с большей силой. В лагере еще находилось 100 пленных. Красная Армия все ближе подходила к Минску. Уже была слышна стрельба. Поддавшись панике, немцы готовили свой побег. Пленные, находившиеся в минских лагерях и тюрьмах, надеялись, что Красная Армия подойдет скорее, чем немецкие грузовики и душегубки. И все же, прежде чем немцы покинули Минск, шеф полиции 28 июня 1944 года приказал: минские гражданские лица из тюрем и оставшиеся русские военнопленные из лагерей Минска и его окрестностей должны быть расстреляны в большом сарае и сожжены вместе с ним.
Так и произошло. 28—30 июня 1944 года жертв выстраивали на бревнах и расстреливали из пулемета. На трупы снова клался слой древесины. Прибывали новые жертвы и все снова повторялось. Все продолжалось до тех пор, пока последние не находились под потолком. 6500 трупов находились в этом сарае. А потом их поджигали. Это продолжалось в течение трех дней, пока Красная Армия не освободила Минск. Когда первые советские войска вступили в Тростенец, трупы все еще горели. Горели также бараки и деревянные постройки лагеря и колхоза, которые подожгли немцы перед своим бегством.
Общее число убитых в лагере смерти Тростенец составляет 206500 человек.
Минское гетто - крупнейшее в Европе. В нем было уничтожено около 100 тысяч человек. Оно было создано фашистами в июле 1941.
По свидетельствам очевидцев, гетто опоясали густыми рядами колючей проволоки, установили сторожевые вышки и круглосуточное наблюдение. Через определенные интервалы времени вдоль ограды следовали вооруженные патрули жандармов и полиции. По тем, кто рисковал подойти к проволоке заграждения для обмена личных вещей и имущества на продукты питания, охране разрешалось открывать огонь без предупреждения. Вскоре в гетто Минска согнали евреев из близлежащих местечек и сел. Скученность населения достигла невероятных размеров. Немцы были вынуждены распределять жилую площадь из расчета полтора квадратных метра на одного взрослого человека, не считая детей. Трудно представить себе тесноту гетто, среди развалин кварталов, разрушенных бомбардировкой зданий, взорванных квартир, на пепелищах сожженных домов без перекрытий и зияющими провалами вместо окон, где ютились тысячи несчастных, голодных, трепещущих от страха существ. Фашисты издевались над заключенными евреями, грабили, мучили, кололи штыками, бросали живыми в огонь. Осужденных на смерть принуждали петь песни, танцевать, а потом их расстреливали.
По приказу генерального комиссара Белоруссии вводился режим особого положения. В Минске был установлен комендантский час с 22.00 до 5.00 утра, а в других городах республики - с 21.00, в сельской местности - до 4.00. Все лица старше 14 лет обязаны были иметь при себе удостоверение личности. Владельцы домов и квартир - вывешивать на видном месте списки с точным указанием проживающих жильцов. Особо подчеркивалось, что поддерживать "большевистские банды" и их приверженцев, передавать им сведения и личные наблюдения, денежные средства, продовольствие, одежду, медикаменты, давать приют, пускать на ночлег и пр. запрещалось под угрозой смерти. Приказ обязывал всякого немедленно сообщать властям о появлении подозрительных лиц. За успешное сотрудничество предлагалось денежное вознаграждение, водка, папиросы и махорка. Для крестьян, отличившихся в борьбе с партизанами, выделялись единоличные хозяйства.
Каждый еврей должен был носить на своей одежде нашивку желтого цвета. Как правило, это были просто куски желтой материи, чаще всего неровно вырезанные кружки. В Минске немцы не требовали, чтобы «желтые звезды» были действительно звездами. Как правило, вопрос отличительного знака для евреев был прерогативой местного начальства и на различных частях оккупационной территории решался по-своему.
Чтобы поесть, выжить люди продавали свои вещи, которые немцы при переселении в гетто не конфисковывали. Так как денег не было, основной «валютой» в торговле между гетто и «той стороной» служил отрез — своеобразный обменный купон, в первичном своем назначении — материал на мужской костюм или женское платье. Отрезы имелись у многих из жителей гетто, так как в советских условиях их собирание было, пожалуй, самым надежным вкладыванием и сохранением своих сбережений. В гетто отрезы сразу же обрели большой спрос, который не уменьшался до последних дней его существования.
Нацисты применили классическую тактику: прежде чем приступить к уничтожению еврейского населения, необходимо ликвидировать его самую активную, боеспособную, способную к сопротивлению часть — мужчин, причем самых здоровых и молодых. Это стало целью облав 14, 26 и 31 августа 1941 года в Минском гетто.
После событий августа 1941 г. большинство евреев поняло, что каждому из них без исключения угрожает смерть, что даже «честная работа» или «надежные документы» не могли гарантировать защиту от смерти. Только в августе 1941 -го гетто трижды (14, 26 и 31) узнало массовые облавы, учиненные командами и отрядами литовских фашистов со специально обученными собаками. С побоями и криками тысячи евреев сгоняли на Юбилейную площадь, и оттуда их вывозили на Тучинку и на Широкую.
Утром 7 ноября отряды СС и полиции вместе с большим количеством местных и литовских помощников вошли в гетто. Остановившись ненадолго на Юбилейной площади, они затем рассыпались по улицам Немига и Островского. Там начали искать и хватать всех, кто попадался на глаза: мужчин, женщин и детей, которых сгоняли на Юбилейную площадь. Старых и немощных расстреливали на месте. Вся площадь и прилегающие улицы заполнились людьми, на лицах которых был написан неизмеримый отчаянный страх.
Затем поступил приказ построиться в шеренги по 8 человек, людям раздали красные флаги с советской символикой. Мужчинам в первой шеренге дали в руки огромный плакат с лозунгом: «Да здравствует 24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции!» Из юденрата вышли люди в гражданском с кинокамерами. С разных сторон они стали снимать «демонстрацию»: евреям было приказано улыбаться и выглядеть счастливыми, взять на плечи детей и двигаться маршем. Колонна вышла на ул. Опанского, где уже стояла колонна больших черных машин. Через некоторое время эти черные машины, груженные евреями, стали двигаться на Тучинку.
Погромы следовали один за другим. К 1 августа 1941 года осталось около 85 тысяч человек, а к лету 1942г. фашисты уничтожили практически всех. Поражают цинизм и хладнокровие, с которым фашисты вели подсчет уничтоженных ими людей. 31 июля 1942г. генеральный комиссар Кубе докладывал рейхскомиссару «Остланда» Лозе: «За последние десять недель в Белоруссии ликвидировано около 55 тысяч евреев. В Минской области евреи полностью истреблены». Так было по всей Белоруссии
В годы Великой Отечественной войны гитлеровцы организовали в Барановичском районе, деревне Колдычево, концентрационный лагерь, действовавший до июля 1944 года. Здесь согласно официальным данным расстреляли, повесили, замучили, отравили газом свыше 22 тысяч человек. Первыми заключенными лагеря были активисты советской власти и военнопленные из барановичской и столбцовской тюрем. Жертвами Колдычевского концлагеря стали практически все евреи и цыгане региона, а также большое количество поляков, военнопленных, около 100 католических священников. Чрезвычайной комиссией под председательством секретаря Городищенского райкома КП (б) Б С.П.Лесничего, работавшей осенью 1944 года, и при помощи свидетельских п
оказаний удалось восстановить картину трагедии
Концлагерь открыли в 1942 году. Его территория ограждалась несколькими рядами колючей проволоки, дзотами, вкопанными в землю танками, прожекторами. Для узников соорудили и кое–как приспособили многочисленные холодные помещения. Специально выстроили двухэтажное кирпичное здание тюрьмы. В двухэтажном деревянном доме жили комендант и охрана, здесь же размещалась камера пыток, где жертв подвергали страшным истязаниям. Им прокалывали язык, загоняли иголки под ногти, подвешивали, растягивали мышцы, ломали пальцы рук и ног, избивали резиновыми дубинками, лили воду в нос, сдавливали голову специальным станком, вырезали ножами куски тела и кололи штыками, ставили голыми ногами на раскаленную сковородку, рвали волосы, натравливали специально выдрессированных собак... В лагере для узников установили голодный режим при одновременном непосильном, изнурительном труде, свирепствовали массовые эпидемии. О медицинской помощи нельзя было и мечтать, наоборот, делалось все, чтобы болезни распространялись все больше и больше, а смертность росла.
Узники Колдычевского лагеря работали на кирпичном, мыловаренном, бондарном, и других производствах, а также на полях и добыче торфа. Заключенные выполняли различные работы по разгрузке и погрузке металла, стройматериалов. В лагере были созданы цеха: портняжный, сапожный, столярный, кожевенный, кузнечный, часовой и ювелирный, где использовался труд квалифицированных узников.
Узники работали по 10 — 12 часов в сутки в неимоверно тяжелых условиях на добыче торфа в ледяной воде, а также в цехах — по изготовлению кирпича, мыловаренном, столярном, кожевенном, бондарном, сапожном, портняжном. Спали на нарах в 3 — 4 этажа на тонком слое соломы. Жилые постройки в зимнее время не отапливались. Кормили «баландой» — заваренной в воде ржаной мукой. То, что называлось «хлебом», выдавалось по 150 г на человека, а с 1944 года — по 140 г в сутки. Общение заключенных с внешним миром запрещалось. Все носили опознавательные знаки на груди, спине, а мужчины и на правой стороне брюк: красный круг с черной точкой — партизан, желтая шестиугольная звезда — еврей, буква «р» — поляк.
Недостаточное питание, изнуряющий труд, плохо отапливаемые помещения для содержания узников, практически полное отсутствие медицинской помощи, неизбежно вызывали эпидемии инфекционных заболеваний (сыпной тиф, дизентерия). Любую свою болезнь, либо недомогание узники старались по возможности скрыть, т.к. знали, что нетрудоспособные заключенные подвергаются уничтожению. По свидетельству Г. Бреслава одним из первых приказов Йорна на посту коменданта, стал приказ о расстреле больных узников.
Подъем в лагере производился в 6 часов утра. После подъема проводилась проверка заключенных. Всего в течение дня проводилось не менее 9 проверок. Все они, как правило, сопровождались избиениями и издевательствами над узниками. За малейшую провинность, часто надуманную, узников Колдычевского лагеря избивали дубинками, травили собаками, а могли и просто убить. Заключенный Г. Бреслав был избит за то, что во время доклада на немецком языке использовал польский речевой оборот. Один из подростков-заключенных, смотревший в небо на пролетающие самолеты, был задержан охранником за то, что якобы подавал сигналы вражескому летчику. За это «преступление» подросток был подвергнут страшной пытке.
Периодически полицейские развлекались, устраивая «игры». Они могли заставить узников несколько часов прыгать на полусогнутых ногах с вытянутыми руками, изображая лягушек. Эта «игра», названная «жабками», была наиболее популярна у охранников. Если, по их мнению, кто-либо из узников прыгал недостаточно энергично, он «подгонялся» дубинками. Еще одним развлечением для охраны была «игра» в «кавалерию». Группа заключенных должна была изображать наступление и бой кавалерии. Узники «лошади» должны держать на плечах «кавалеристов». «Кавалеристы» же должны были наносить друг другу удары. «Лошади» часто не выдерживали и падали вместе с седоками. За это узники могли быть избиты.
Беспредельная жестокость, садизм коменданта и охраны лагеря вызывали протесты даже у отдельных представителей оккупационных властей. По некоторым данным фельдкомендант Барановичей предпринимал меры для ликвидации лагеря, но не смог добиться разрешения на это у Фон Готберга. Бывший узник С. Родкоп вспоминал, что летом 1942 года подслушал на территории лагеря разговор группы немецких солдат с шефом-комендантом Колдычевского лагеря Йорном. Когда они осматривали лагерь и увидели, как издеваются над узниками, один из немецких военнослужащих, видимо, от имени всей группы, заявил коменданту, что позор его черных дел ляжет на всю Германию и его трудно будет смыть.
Для уничтожения узников использовались также душегубки, которые периодически получало из Минска в свое распоряжение барановичское СД.
Некоторые узники переводились в другие места принудительного содержания. Часть наиболее здоровых и физически развитых узников из Колдычево была отправлена на работы в Германию. Известны случаи транспортировки узников в другие лагеря смерти. Так, к примеру, арестованный за сотрудничество с партизанами Павел Михнюк, спустя две недели после попадания в Колдычевский лагерь был переведен в Тростенец.
Несмотря на те значительные меры, которые были приняты по охране Колдычевского лагеря, он не был полностью изолирован от внешнего мира. Части заключенных было разрешено принимать передачи от родственников. Известны случаи выкупа узников из лагеря у охраны за деньги, либо ценности. Не были редким явлением и побеги заключенных. Самыми крупными были новогодний побег 1944 г. и побег группы узников-евреев 24 марта 1944 г. В ночь на 1 января 1944 года, когда большинство охранников отмечали Новый год, партизаны проникли в лагерь и открыли двери двух бараков. Более 50 узников оказались на свободе. Часть из них была задержана охраной лагеря и после жестоких пыток убита.
По свидетельству Яна-Юзефа Кузьминьского отрядами АК и советскими партизанами готовилась акция по освобождению узников и уничтожению Колдычевского лагеря. Однако возникшие в 1943 г. между этими двумя силами острые противоречия сделали невозможным осуществление данного плана .
30 ноября 1943 г. после расстрела в Колдычево большей части специалистов-евреев, доставленных из мастерских барановичского СД, тем, кто был оставлен в живых, руководство лагеря сообщило, что отныне они являются рабочими лагеря. Для этой группы численностью в 95 человек был отведен отдельный барак. Желтые заплаты, которые носились до этого, заменялись новыми знаками, не отражавшими национальную принадлежность. Уже с января 1944 г. данная группа узников во главе с Романом Фридманом начинает подготовку побега.
В ночь на 24 марта 1944 года узники блока через заранее подготовленный и замаскированный лаз в нижних венцах гумна, под которым еще раньше был сделан подкоп, цепочкой по одному по строго установленной по жребию очереди бесшумно (деревянные колодки на ногах обмотали тряпками), пробежали в подвал кожевенного цеха, находившегося в метрах 20 от ограды. Оттуда через отверстие в полу под чаном для замачивания кож, из которого работавшие здесь узники накануне выпустили воду, проникли в цех. Подготовленная группа быстро разрезала колючую проволоку ограды и через созданные ворота, строго по очереди, беглецы выбрались на свободу. Так как побег тщательно готовился, руководители его сумели подкупить одного из охранников, чтобы в условленное время он отвлек часового. Это дало возможность в считанные минуты прорезать ход в ограде из колючей проволоки и благополучно уйти 91 беглецу.
На следующий день в результате облавы 10 человек были схвачены. В ходе судебного процесса один из охранников лагеря Кухта показывал: «Я помню, что было нами задержано 10 человек, мы их доставили в лагерь. В этот же день они были замучены, забиты палками. Трупы евреев сложили в одном месте, после чего по приказанию Бобко мы пригнали из барака и из бункера всех узников к этим трупам и гоняли заключенных возле трупов, заставляли, чтобы узники толкали трупы ногами и повторяли: «Я не побегу». Делалось это для того, чтобы узники боялись совершать побеги из лагеря".
Весной 1944 года в лагере началось строительство еще одной кремационной печи. Однако крупное наступление Красной Армии привело к свертыванию проекта. Строящаяся печь была взорвана, а около двадцати человек, обслуживавших ее, уничтожены.
Перед отступлением немецкой армии в ночь на 27 июня 1944 года была начата акция по ликвидации лагеря. За три дня в самом лагере было расстреляно около 1000 человек, в урочище Погорелец – еще 1000.
Администрация лагеря организовала масштабные работы для сокрытия следов своих преступлений. Большинство зданий в лагере были взорваны. Уничтожалась лагерная документация. Могилы уничтоженных узников лагеря маскировались под окружающий ландшафт, сравнивались с землей, утрамбовывались и засевались травами, засаживались деревьями и кустарниками.
При ликвидации концлагеря 300 узников немцы, отступая, взяли с собой – надо было управлять повозками с эвакуируемым имуществом, выполнять различные работы. На территории Слонимщины колонна подверглась налету советской авиации. Большинству узников удалось бежать.
Согласно «Акту Барановичской городской комиссии о массовом уничтожении немецко-фашистскими захватчиками советских граждан в г. Барановичи и его окрестностях и о вывозе местных жителей на каторгу в Германию» в Колдычевском лагере смерти было уничтожено 22 тысячи человек.
В 1944 году командование вермахта широко применяло практику использования гражданского населения в качестве прикрытия (заслона) на пути наступления советских войск. Как правило, у передней линии обороны гитлеровцы обносили колючей проволокой в несколько рядов большие участки земли, загоняли туда женщин, детей, стариков и держали их под сильной охраной без крова, пищи и воды. Преднамеренно сюда помещали больных сыпным тифом и другими инфекционными болезнями.
В марте 1944г. в соответствии с приказами и распоряжениями командующего 9-й армией генерала Иозефа Харце, командира 56-го танкового корпуса генерала Фридриха Госсбаха и командира 35-й пехотной дивизии генерала Георга Рихерта у переднего края немецкой обороны были созданы три лагеря.
Один из них находился на болоте у поселка Дерть, второй - в двух километрах северо-западнее местечка Озаричи, третий - в двух километрах западнее деревни Подосинник в болоте. В конце февраля - начале марта 1944 года гитлеровцы согнали сюда более 50 тысяч нетрудоспособных граждан Гомельской, Могилевской, Полесской областей Беларуси, а также Смоленской и Орловской областей России. Эти три лагеря получили название «Озаричского лагеря смерти».
12 марта 1944 года в Озаричские лагеря смерти гитлеровцы вывезли и жителей деревни Выжары (Кировский р-н Могилевской обл.).
Из воспоминаний бывшей узницы Е.М.Харченко:
Нашу деревню Выжары окружили каратели и выгнали всех жителей из домов. Сказали, что с нами будет все хорошо, и никаких вещей с собой брать не нужно. Людей разделили на 2 группы: женщин, детей и стариков - в одну, мужчин и подростков - в другую. Всех погрузили в автомашины и повезли в Бобруйск. Там еще раз отсортировали тех, кто помоложе, куда попала и я. Но мои дети со слезами бросились ко мне, схватили за руки и вывели с этой группы в другую, более старшую по возрасту. Там были и мои родители. К счастью, немцы в суете не обратили на это внимания. Людей собралось много, были тут и жители нашего района.
Потом нас как животных погрузили в товарные вагоны и повезли куда-то по железной дороге. Вагоны были битком набиты людьми, можно было только стоять. Дети плакали, кричали, просили пить. Во всех в голове засела одна мысль: куда нас везут? Но везли нас недолго.
Вскоре мы очутились за колючей проволокой какого-то лагеря. Под открытым небом, без воды и еды. Под охраной автоматчиков прошла ночь. Как только начало светать, приказали выходить, погнали пешком. Была ранняя весна, холодно, слякотно, дороги практически не было. Те, кто отставал от колонны и не мог двигаться дальше, расстреливали. Прошли еще через несколько лагерей, где останавливались на час-два, не больше. Там находилось много людей: и мертвых, и еще живых, но тяжело больных. Как мы потом догадались, нас туда загоняли, чтобы мы заразились от них тифом. От заключенных мы узнали, что находимся на территории Гомельской области. Потом нас погнали по болоту, с купины на купину. Гибли дети. Многие женщины не выдерживали и в отчаянии рвали на себе волосы, кричали. По дороге в лагерь мы встречали наших военнопленных, которые работали на вражеских объектах. Если получалось, они тайком, шепотом говорили, что нас гонят в Озаричский лагерь смерти, что нужно сохранять спокойствие, потерпеть, сберечь детей, так как Красная Армия скоро нас освободит.
Р
азмещался лагерь в болотах, обнесенных колючей проволокой. Мы находили места повыше, на купине, сажали детей и пробовали обогреть их. Костры разжигать запрещалось; мучили холод и голод, особенно ночью. Воду пили из болота, в котором лежали и больные узники, и мертвые. Днем возле ограды появлялась машина с эрзац-хлебом (наполовину с опилками), и бросали его в толпу. Голодные люди хватали черствый хлеб, немцы смеялись и фотографировали эту картину. От холода, голода и болезней люди умирали сотнями и десятками сотен
Лагеря представляли собой ничем не оборудованные редколесные заболоченные территории, обнесенные колючей проволокой. Подходы минировались, вокруг стояли пулеметные вышки. Люди размещались на земле. Какие-либо постройки отсутствовали, элементарных приспособлений для жилья не было. Строить шалаши, разводить костры категорически запрещалось. В лагерях людей ничем не кормили, не давали питьевой воды. Узники не получали никакой медицинской помощи. Напротив, в лагеря из близлежащих населенных пунктов свозились больные сыпным тифом. Их перебрасывали на территорию лагеря. Каждый день, а тем более ночь уносили сотни человеческих жизней. С изуверской жестокостью уничтожали детей, в числе узников их было больше половины. Они гибли первыми. Умершие оставались незахороненными.
 |
www.nashaucheba.ru
Во время этой акции расстрелы продолжались возле этих «куч». Бывало и такое, что людей только ранило и позже они выбирались и прятались в лесу. К тому же день и ночь к месту сожжения подъезжали душегубки с телами. И прежде чем рабочие утром начинали доставать тела из ям, они должны были сначала «разобраться» с телами расстрелянных или задушенных ночью людей.
Чтобы не оставлять свидетелей, через определенный промежуток времени, чаще всего после рабочего дня, военнопленных расстреливали и сжигали. А на утро привозили новых людей из минских лагерей, которых тоже ликвидировали после выполнения работ. Так как речь шла о секретной операции, переписка была категорически запрещена.
Чтобы обеспечить себя достаточным количеством древесины, вокруг Тростенца были отобраны все повозки. Ежедневно крестьяне рубили деревья в его окрестностях и отвозили бревна к краю Могилевского шоссе, туда, где начиналась узкая дорога в лес Благовщины. Под присмотром рабочие колонны отвозили древесину, грузили ее в машины и шли к месту кострищ.
15 декабря 1943 года все тела из 34 ям-могил были извлечены и сожжены. Предпоследняя смена рабочих выровняла последнюю могилу и прикрыла ее ветками. Руководитель обратился к 45 рабочим с дружественной речью, поблагодарил их за работу и выразил свое удовлетворение. Затем каждый из них должен был подойти к столу и расписаться на листе бумаги о неразглашении их деятельности. Он сообщил им, что они едут в Минск и смогут принять душ. Каждый получил кусок мыла и полотенце. Он с каждым лично попрощался за руки. Вместо обещанного транспорта, который должен был следовать в Минск, их погрузили в стоявшую наготове душегубку. Они уже предполагали, что с ними произойдет, и не хотели заходить. Полицейские запихивали их в газовую камеру. Военнопленные были настолько измучены, что особо не сопротивлялись. Вскоре двери за ними заперли и двигатель заработал.
Так как Красная Армия все ближе подходила к Минску, с конца октября 1943 года трупы больше не закапывали, их сразу же сжигали.
В конце июня 1944 Красная Армия уже стояла под Минском. Лагерь ликвидировался еще с большей силой. В лагере еще находилось 100 пленных. Красная Армия все ближе подходила к Минску. Уже была слышна стрельба. Поддавшись панике, немцы готовили свой побег. Пленные, находившиеся в минских лагерях и тюрьмах, надеялись, что Красная Армия подойдет скорее, чем немецкие грузовики и душегубки. И все же, прежде чем немцы покинули Минск, шеф полиции 28 июня 1944 года приказал: минские гражданские лица из тюрем и оставшиеся русские военнопленные из лагерей Минска и его окрестностей должны быть расстреляны в большом сарае и сожжены вместе с ним.
Так и произошло. 28—30 июня 1944 года жертв выстраивали на бревнах и расстреливали из пулемета. На трупы снова клался слой древесины. Прибывали новые жертвы и все снова повторялось. Все продолжалось до тех пор, пока последние не находились под потолком. 6500 трупов находились в этом сарае. А потом их поджигали. Это продолжалось в течение трех дней, пока Красная Армия не освободила Минск. Когда первые советские войска вступили в Тростенец, трупы все еще горели. Горели также бараки и деревянные постройки лагеря и колхоза, которые подожгли немцы перед своим бегством.
Общее число убитых в лагере смерти Тростенец составляет 206500 человек.
Минское гетто - крупнейшее в Европе. В нем было уничтожено около 100 тысяч человек. Оно было создано фашистами в июле 1941.
По свидетельствам очевидцев, гетто опоясали густыми рядами колючей проволоки, установили сторожевые вышки и круглосуточное наблюдение. Через определенные интервалы времени вдоль ограды следовали вооруженные патрули жандармов и полиции. По тем, кто рисковал подойти к проволоке заграждения для обмена личных вещей и имущества на продукты питания, охране разрешалось открывать огонь без предупреждения. Вскоре в гетто Минска согнали евреев из близлежащих местечек и сел. Скученность населения достигла невероятных размеров. Немцы были вынуждены распределять жилую площадь из расчета полтора квадратных метра на одного взрослого человека, не считая детей. Трудно представить себе тесноту гетто, среди развалин кварталов, разрушенных бомбардировкой зданий, взорванных квартир, на пепелищах сожженных домов без перекрытий и зияющими провалами вместо окон, где ютились тысячи несчастных, голодных, трепещущих от страха существ. Фашисты издевались над заключенными евреями, грабили, мучили, кололи штыками, бросали живыми в огонь. Осужденных на смерть принуждали петь песни, танцевать, а потом их расстреливали.
По приказу генерального комиссара Белоруссии вводился режим особого положения. В Минске был установлен комендантский час с 22.00 до 5.00 утра, а в других городах республики - с 21.00, в сельской местности - до 4.00. Все лица старше 14 лет обязаны были иметь при себе удостоверение личности. Владельцы домов и квартир - вывешивать на видном месте списки с точным указанием проживающих жильцов. Особо подчеркивалось, что поддерживать "большевистские банды" и их приверженцев, передавать им сведения и личные наблюдения, денежные средства, продовольствие, одежду, медикаменты, давать приют, пускать на ночлег и пр. запрещалось под угрозой смерти. Приказ обязывал всякого немедленно сообщать властям о появлении подозрительных лиц. За успешное сотрудничество предлагалось денежное вознаграждение, водка, папиросы и махорка. Для крестьян, отличившихся в борьбе с партизанами, выделялись единоличные хозяйства.
Каждый еврей должен был носить на своей одежде нашивку желтого цвета. Как правило, это были просто куски желтой материи, чаще всего неровно вырезанные кружки. В Минске немцы не требовали, чтобы «желтые звезды» были действительно звездами. Как правило, вопрос отличительного знака для евреев был прерогативой местного начальства и на различных частях оккупационной территории решался по-своему.
Чтобы поесть, выжить люди продавали свои вещи, которые немцы при переселении в гетто не конфисковывали. Так как денег не было, основной «валютой» в торговле между гетто и «той стороной» служил отрез — своеобразный обменный купон, в первичном своем назначении — материал на мужской костюм или женское платье. Отрезы имелись у многих из жителей гетто, так как в советских условиях их собирание было, пожалуй, самым надежным вкладыванием и сохранением своих сбережений. В гетто отрезы сразу же обрели большой спрос, который не уменьшался до последних дней его существования.
Нацисты применили классическую тактику: прежде чем приступить к уничтожению еврейского населения, необходимо ликвидировать его самую активную, боеспособную, способную к сопротивлению часть — мужчин, причем самых здоровых и молодых. Это стало целью облав 14, 26 и 31 августа 1941 года в Минском гетто.
После событий августа 1941 г. большинство евреев поняло, что каждому из них без исключения угрожает смерть, что даже «честная работа» или «надежные документы» не могли гарантировать защиту от смерти. Только в августе 1941 -го гетто трижды (14, 26 и 31) узнало массовые облавы, учиненные командами и отрядами литовских фашистов со специально обученными собаками. С побоями и криками тысячи евреев сгоняли на Юбилейную площадь, и оттуда их вывозили на Тучинку и на Широкую.
Утром 7 ноября отряды СС и полиции вместе с большим количеством местных и литовских помощников вошли в гетто. Остановившись ненадолго на Юбилейной площади, они затем рассыпались по улицам Немига и Островского. Там начали искать и хватать всех, кто попадался на глаза: мужчин, женщин и детей, которых сгоняли на Юбилейную площадь. Старых и немощных расстреливали на месте. Вся площадь и прилегающие улицы заполнились людьми, на лицах которых был написан неизмеримый отчаянный страх.
Затем поступил приказ построиться в шеренги по 8 человек, людям раздали красные флаги с советской символикой. Мужчинам в первой шеренге дали в руки огромный плакат с лозунгом: «Да здравствует 24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции!» Из юденрата вышли люди в гражданском с кинокамерами. С разных сторон они стали снимать «демонстрацию»: евреям было приказано улыбаться и выглядеть счастливыми, взять на плечи детей и двигаться маршем. Колонна вышла на ул. Опанского, где уже стояла колонна больших черных машин. Через некоторое время эти черные машины, груженные евреями, стали двигаться на Тучинку.
Погромы следовали один за другим. К 1 августа 1941 года осталось около 85 тысяч человек, а к лету 1942г. фашисты уничтожили практически всех. Поражают цинизм и хладнокровие, с которым фашисты вели подсчет уничтоженных ими людей. 31 июля 1942г. генеральный комиссар Кубе докладывал рейхскомиссару «Остланда» Лозе: «За последние десять недель в Белоруссии ликвидировано около 55 тысяч евреев. В Минской области евреи полностью истреблены». Так было по всей Белоруссии
В годы Великой Отечественной войны гитлеровцы организовали в Барановичском районе, деревне Колдычево, концентрационный лагерь, действовавший до июля 1944 года. Здесь согласно официальным данным расстреляли, повесили, замучили, отравили газом свыше 22 тысяч человек. Первыми заключенными лагеря были активисты советской власти и военнопленные из барановичской и столбцовской тюрем. Жертвами Колдычевского концлагеря стали практически все евреи и цыгане региона, а также большое количество поляков, военнопленных, около 100 католических священников. Чрезвычайной комиссией под председательством секретаря Городищенского райкома КП (б) Б С.П.Лесничего, работавшей осенью 1944 года, и при помощи свидетельских показаний удалось восстановить картину трагедии
Концлагерь открыли в 1942 году. Его территория ограждалась несколькими рядами колючей проволоки, дзотами, вкопанными в землю танками, прожекторами. Для узников соорудили и кое–как приспособили многочисленные холодные помещения. Специально выстроили двухэтажное кирпичное здание тюрьмы. В двухэтажном деревянном доме жили комендант и охрана, здесь же размещалась камера пыток, где жертв подвергали страшным истязаниям. Им прокалывали язык, загоняли иголки под ногти, подвешивали, растягивали мышцы, ломали пальцы рук и ног, избивали резиновыми дубинками, лили воду в нос, сдавливали голову специальным станком, вырезали ножами куски тела и кололи штыками, ставили голыми ногами на раскаленную сковородку, рвали волосы, натравливали специально выдрессированных собак... В лагере для узников установили голодный режим при одновременном непосильном, изнурительном труде, свирепствовали массовые эпидемии. О медицинской помощи нельзя было и мечтать, наоборот, делалось все, чтобы болезни распространялись все больше и больше, а смертность росла.
Узники Колдычевского лагеря работали на кирпичном, мыловаренном, бондарном, и других производствах, а также на полях и добыче торфа. Заключенные выполняли различные работы по разгрузке и погрузке металла, стройматериалов. В лагере были созданы цеха: портняжный, сапожный, столярный, кожевенный, кузнечный, часовой и ювелирный, где использовался труд квалифицированных узников.
Узники работали по 10 — 12 часов в сутки в неимоверно тяжелых условиях на добыче торфа в ледяной воде, а также в цехах — по изготовлению кирпича, мыловаренном, столярном, кожевенном, бондарном, сапожном, портняжном. Спали на нарах в 3 — 4 этажа на тонком слое соломы. Жилые постройки в зимнее время не отапливались. Кормили «баландой» — заваренной в воде ржаной мукой. То, что называлось «хлебом», выдавалось по 150 г на человека, а с 1944 года — по 140 г в сутки. Общение заключенных с внешним миром запрещалось. Все носили опознавательные знаки на груди, спине, а мужчины и на правой стороне брюк: красный круг с черной точкой — партизан, желтая шестиугольная звезда — еврей, буква «р» — поляк.
Недостаточное питание, изнуряющий труд, плохо отапливаемые помещения для содержания узников, практически полное отсутствие медицинской помощи, неизбежно вызывали эпидемии инфекционных заболеваний (сыпной тиф, дизентерия). Любую свою болезнь, либо недомогание узники старались по возможности скрыть, т.к. знали, что нетрудоспособные заключенные подвергаются уничтожению. По свидетельству Г. Бреслава одним из первых приказов Йорна на посту коменданта, стал приказ о расстреле больных узников.
Подъем в лагере производился в 6 часов утра. После подъема проводилась проверка заключенных. Всего в течение дня проводилось не менее 9 проверок. Все они, как правило, сопровождались избиениями и издевательствами над узниками. За малейшую провинность, часто надуманную, узников Колдычевского лагеря избивали дубинками, травили собаками, а могли и просто убить. Заключенный Г. Бреслав был избит за то, что во время доклада на немецком языке использовал польский речевой оборот. Один из подростков-заключенных, смотревший в небо на пролетающие самолеты, был задержан охранником за то, что якобы подавал сигналы вражескому летчику. За это «преступление» подросток был подвергнут страшной пытке.
Периодически полицейские развлекались, устраивая «игры». Они могли заставить узников несколько часов прыгать на полусогнутых ногах с вытянутыми руками, изображая лягушек. Эта «игра», названная «жабками», была наиболее популярна у охранников. Если, по их мнению, кто-либо из узников прыгал недостаточно энергично, он «подгонялся» дубинками. Еще одним развлечением для охраны была «игра» в «кавалерию». Группа заключенных должна была изображать наступление и бой кавалерии. Узники «лошади» должны держать на плечах «кавалеристов». «Кавалеристы» же должны были наносить друг другу удары. «Лошади» часто не выдерживали и падали вместе с седоками. За это узники могли быть избиты.
stud24.ru
Тростинец
Тростинец- был самым крупным лагерем и местом массового уничтожения, третьим по количеству уничтоженных в системе всех фашистских лагерей смерти.
…За деревней Большой Тростянец (слева от шоссе Минск-Могилев) находится урочище Благовщина. Именно сюда уже осенью 1941 года специально вырытыми огромными рвами-могилами, засыпали сверху землей и утрамбовывали гусеничным трактором.
Документы и материалы свидетельствуют о том, что только 8 и 9 декабря 1941 года здесь были расстреляны десятки заключенных из минской тюрьмы. Привезли их на восьми плотно нагруженных грузовиках. Через некоторое время фашисты применили новый метод уничтожения: с целью неограниченной эксплуатации обреченных загружали непосильной работой и уже вконец обессиленных расстреливали. Возник так называемый «трудовой лагерь», который входил в систему гитлеровской службы безопасности и должен был удовлетворять ее нужды. Первым мероприятием на пути организации лагеря явилось создание в декабре 1941 года малотростинецкого гарнизона, получившего в народе название «гарнизона смерти».
Бывший узник,Ф. В Шуваев рассказывает, что он был доставлен в Тростянец 30 апреля 1942 года. Лагерь в это время еще только организовывался. Сначала было всего человек 30, но с каждым днем узников становилось все больше, Размещали их в колхозном сарае. Работа началась со строительства дома для коменданта и помещения для охраны, а ровно через год, в мае 1943 года, Тростянец стал крупным лагерем с большим количеством построек различного назначения. Здесь был сооружен двухэтажный дом для службы безопасности, склад для хранения зерна, работал асфальтовый завод, лесопилка, мельница и другие самые различные мастерские – швейная, сапожная, столярная, слесарная.
При лагере развивалось большое хозяйство: узники выращивали сельскохозяйственные культуры, разводили коров, свиней, овец, кур и уток.
Все, что производилось в лагере шло на нужды оккупантов. Насытившись, гитлеровские выкормыши хладнокровно уничтожали тысячи людей, затем шли в оранжерею любоваться прекрасными цветами, взращенными их завтрашними жертвами. Сентиментальные убийцы любили покрасоваться…Выстроенную узниками «дорогу смерти” - от шоссе Минск-Могилев к Тростянецкому лагерю они обсадили молодыми тополями. По этой аллее на расстрелы и сожжение проследовали десятки тысяч людей…
С весны 1942 года дважды в неделю, как правило, по вторникам и пятницам, в Тростянец привозили для уничтожения граждан иностранных государств - Австрии, Польши, Чехословакии, Франции, Германии. Иногда эшелоны прибывали на станцию Минск, но гораздо чаще по специальной железнодорожной ветке пленников подвозили совсем близко к Тростянцу. Обычно это было в 4-5 часов утра. Прибывших выгружали на площадку, забирали вещи и, чтобы успокоить, выдавали квитанции, которые, надо сказать, убеждали приговоренных к смерти людей в том, что их всего лишь переселяют на новые места…
Шел тщательный отбор специалистов-электриков, слесарей, столяров, портных, сапожников, то есть тех, из кого можно было извлечь пользу. Их отправляли в лагерь, остальных же уничтожали.
В июне 1942 года в Минск прибыл эшелон из концлагеря Дахау. Привезенный среди других узник Дахау Э. Э Шлейзингер рассказал, что он как мастер-жестянщик был оставлен в Тростинце в числе 24 мужчин - специалистов. В это время в лагере находилось большое количество евреев из Германии, Польши, Чехословакии, Австрии.
Бараки, в которых жили узники, были ограждены колючей проволокой. Вдоль нее стояли часовые и постоянно бегали на цепи собаки. Вокруг всей территории лагеря находилось большое количество огневых точек. Рядом был дот.
Особенно тщательно охранялись бараки смертников. Глубоко врытые в землю, с узенькими, еле выступающими из земли окошечками, с многоэтажными нарами и земляными полами, они были окружены тремя рядами колючей проволоки. Через средний ряд проходил ток высокого напряжения. По углам поднимались вышки для часовых с установленными на них пулеметами. Вокруг – земляные валы. На насыпи – несколько танков.
Комендантом лагеря был некто Эйхе. Его заместителем – отличавшийся исключительной жестокостью Тош. Ежедневно ему приносили 10 палок, которыми он в течение дня избивал узников. Среди заключенных он появлялся в сопровождении огромной собаки и особенно люто расправлялся с теми, кто не мог бегать или быстро ходить. По отношению к заключенным действовал грубый произвол: любой солдат охраны в любой момент и безо всякой причины мог узника избить, расстрелять или повесить.
Неукоснительным правилом являлось немедленное уничтожение каждого, кто заболел или был возвращен в лагерь вторично после побега.
Пища была скудной. На кухню шли всякого рода отходы, из которых готовилось подобие супа. Выдавали его раз в день. От 120 до 250 г хлеба, чай или суррогат кофе с сахарином – таким было меню занятых каторжным трудом узников. Заключенные голодали. Были случаи, когда они ловили и ели собак.
Узнав о бедственном положении узников Тростинца, рабочие минского хлебозавода искали возможность помочь голодающим. И выход был найден: в лагерь хлебозавод отправлял порченую муку, непригодную для желудков представителей «высшей расы». Муку просевали заключенные. И вот однажды они обнаружили в муке куски настоящего хлеба. С каждым привозом количество их увеличивалось. Так рабочие минского хлебозавода помогли узникам создать запас хлеба и поддерживать жизнь умирающих от голода товарищей.
С ужасом вспоминают бывшие узники лагерные построения, во время которых производились выборочные расстрелы, выдрессированные собаки рвали в клочья живых людей, на специально выстроенных стационарных виселицах обрывались десятки человеческих жизней… Мертвые тела раскачивались в течение многих дней. Погибших не разрешалось предавать земле…
Свидетельства очевидцев убеждают в том, что среди администрации и охраны лагеря были настоящие садисты. Как-то летом 1942 года в лагерь прибыл оберштурмфюрер доктор Хойзер, начальник отдела полиции безопасности и СД, в колонну отобрали 6 человек и приказали подготовить две виселицы. Затем перед строем Хойзер и Мюллер повесили двух женщин. Трупы висели четыре дня.
По вечерам, после окончания работы, Хойзер частенько приезжал в Тростинец на легковой машине. Из Минска специально привозили для него 5-6 смертников, которых он лично расстреливал. Делал это, как правило, один: любил упражняться без посторонней помощи.
Таким же садистом был и заместитель коменданта лагеря Тош. Он «допрашивал» узников в специально оборудованной комнате пыток, где стены были выложены металлическими плитками. Человека ставили лицом в угол и методично избивали. Иногда такие истязания длились сутки. Тело обреченного превращалось в сплошное кровавое месиво. Но и тогда ему не давали умереть: заставляли сначала рыть себе могилу…
Гитлеровцы устраивали для себя развлекательные зрелища. Так, они принуждали измученных, голодных людей играть в футбол на строящемся стадионе. Чтобы затуманить сознание, чтобы заставить «игроков» по быстрее двигаться, им выдавалось по 100 граммов водки. И они играли, играли под страхом смерти, так как в противном случае их могла постичь участь тех, кого в это время провозили мимо стадиона к месту, где была кремационная печь.
Незадолго до освобождения Минщины от немецко-фашистских захватчиков на территории лагеря были вырыты два огромных котлована. На дне их построили длинные бараки – землянки, в которых держали провинившихся и подлежащих уничтожению. Количество узников в этих бараках в разное время было различным – до 600 человек. Когда приезжали машины, смертники старались забаррикадировать дверь. В таких случаях гитлеровцы прибегали к помощи гранат, и люди в последний раз видели небо и солнце.
Несмотря на усиленную охрану, в лагере часты были побеги. В связи с этим фашисты усилили тиранию. Однажды в Тростинец прибыли из Минска 5 машин с солдатами СД. Они окружили лагерь сплошным кольцом. Заключенных выстроили во дворе и приказали длительное время стоять по стойке «смирно». Один из узников, больной, еле держался на ногах. Его тут же повесили перед строем в назидание другим.
Всех заключенных тщательно обыскали и разделили на десятки. Назначили старших, предупредив, что, если кто убежит, все оставшиеся будут повешены. Но угроза не испугала: однажды в полном составе убежал один из десятков.
Далеко не всегда побеги оказывались удачными. Фашисты ловили беглецов, приводили в лагерь и подвергали пыткам. Количество прибывших в лагерь увеличивалось. Увеличивалось и количество рейсов душегубок – специально оборудованных автомашин для массового уничтожения людей газом. К началу 1942 года машины выпускались в Берлине двух серий: 1-Диамонд, 2-Заурер. Это были автомашины с крытым кузовом, с оцинкованными стенками и герметически закрывающейся дверью. Деревянные решетки маскировали отверстия пяти выхлопных труб: четырех – по углам и одной – в середине. Через эти отверстия в фургон поступал отработанный газ из двигателя, и десятки людей в течение нескольких минут погибали от удушья. В зависимости от размера душегубки в нее погружали от 50 до 150 человек. Душегубки постоянно совершенствовались.
Концлагерь «Озаричи»
Под концлагерем "Озаричи" подразумеваются лагеря "Дерть", "Озаричи", "Подосинник" на переднем крае немецкой обороны у поселка Озаричи Калинковичского района. Прошло 65 лет с момента создания генералами вермахта концлагеря "Озаричи". Официальная историография обошла молчанием трагедию концлагеря. Этому способствовал бывший нарком НКГБ Белорусской ССР Л. Ф. Цанава. По его указанию была "забыта" трагедия концлагеря "Рудобелка" в партизанской зоне "Рудобельская Республика", в котором 14 марта 1944 года содержалось более 35.000 узников — мирных советских граждан, а затем депортированных в концлагерь "Озаричи". Менялись руководители государства, а "забытье" продолжалось. Вследствие этого сегодня концлагерь забыт.
Найденные немецкие документы подтверждают: концлагерь "Озаричи" — место геноцида белорусского народа. В его создании принимали участие: Адольф Гитлер; командующий группой армий "Центр";генерал-фельдмаршал Эрнст фон Буш; командующий 9-й армией генерал-полковник Йозеф Гарпе; бывший адъютант Гитлера, командир 56-го танкового корпуса генерал-лейтенант Фридрих Хоссбах; командир 35-го корпуса генерал пехоты Фридрих Визе; командир 55-го корпуса генерал пехоты Фридрих Харрлей; командир 41-го корпуса генерал артиллерии Гельмут Вейдлин и 13 командиров немецких дивизий.
Почему был создан концлагерь "Озаричи"?
Отступая под натиском Красной Армии, начиная с октября 1943 года, войска 9-й немецкой армии эвакуировали в свой тыл все больше и больше людей из прифронтовой полосы. Это привело к такой большой скученности, что армия в районе своего расположения не могла обеспечить даже скудным питанием десятки тысяч людей. Отсутствие бытовых условий, медицинского обслуживания, полуголодное и нищенское существование способствовали массовым заболеваниям сыпным и брюшным тифом, что тревожило нацистов.
Штаб 9-й армии разработал бесчеловечный план по созданию специальных концлагерей на переднем крае своей обороны, удерживаемой войсками 110-й и 35-й пехотных дивизий, где из-за болотистой местности трудно было построить оборонительные сооружения и было принято решение отвести войска к линии обороны по реке Тремля, а в нейтральную зону поместить тифозных больных и нетрудоспособных лиц, чтобы создать человеческий щит для сдерживания наступательных операций Красной Армии.
Командующий 9-й армией генерал-полковник Йозеф Гарпе одобрил план штаба и отдал приказ о строительстве концлагерей. 8 марта 1944 года по 9-й армии был издан приказ "О саботажничестве" — завершение массовой депортации населения в созданные концлагеря и убедительное доказательство злодеяний, совершенных вермахтом.
Из приказа: "Вышедший сегодня общий приказ высшего артиллерийского командования касается обращения с гражданским населением, захваченным при обследовании бандитских группировок.
Депортация гражданского населения в специально отведенную зону должна осуществляться под руководством генерального командования на севере 35-го и 55-го артиллерийских корпусов исключительно по железной дороге: ст. Жлобин, ст. Красный Берег, ст. Телуша, ст. Бобруйск, ст. Брожа, ст. Ратмировичи, ст. Рудобелка. Эвакуация людей из южных областей должна осуществляться под началом генерального командования 56-го и 41-го танковых корпусов транспортными взводами конной тяги.
Ответственность за проведение операции разделена по следующему принципу: генеральные командования 35-го и 55-го корпусов — захват людей и их доставку на станции погрузки; 41-го и 56-го танковых корпусов — доставку в конечные лагеря".
Приказ "О саботажничестве", благодаря бывшему адъютанту Гитлера Фридриху Хоссбаху — командиру 56-го танкового корпуса, не только был согласован с Гитлером, но и одобрен им. Это вытекает из приказа фюрера по Беларуси от 8 марта 1944 года № 11 "О комендантах оборонительных мест и войсковых комендантах".
Из отчета штаба 9-й армии от 28 марта 1944 года об эвакуации населения на вражескую сторону явствует, что по железнодорожному маршруту Жлобин—Красный Берег—Телуша—Бобруйск—Рудобелка 12—14 марта 1944 года в 9 эшелонах перевезено в концлагерь "Рудобелка" 32.663 человека. Оставшиеся в живых, 15—16 марта этапом перегонялись в концлагеря "Озаричи". Более тысячи человек умерли от голода, холода в лагере "Рудобелка".
В концлагерь "Озаричи" было депортировано более 50.000 гражданского населения с прифронтовой территории более 5000 кв. километров. В депортации населения принимало участие не менее 20.000 солдат и офицеров.
На территории концлагерей не было никаких построек, узники находились под открытым небом. Женщины, имевшие детей, собирали их на ночь в группки по 15—20 человек, укрывали их чем могли и, не отходя от них все ночи, оберегали от холодной смерти.
Питались же, если это можно так назвать, тем, что женщины (матери) сумели спрятать и держать при себе — семенами ржи, пшеницы, проса и мукой. Узникам запрещалось разводить костры.
На территории лагерей не было отхожих мест. Покров снега превратился в сплошное месиво мочи и фекалий. Все нечистоты при оттепели стекали в болотистые части лагеря, откуда узники черпали воду, чтобы промочить горло, размешать мучную похлебку для детей.
На сторожевых вышках находилась охрана. Когда кто-либо приближался к колючей проволоке, она стреляла в него. Мертвых некому было хоронить.
Ночью, с 18 на 19 марта, немцы оставили свои позиции. На рассвете, обнаружив отсутствие немецкой охраны, поток людей хлынул к воротам лагеря. Взломав ворота, толпа бросилась на волю; прогремели взрывы мин. Стоны и крики раненых остановили толпу.
Утром в лагере появилось несколько красноармейцев. Военное командование потребовало соблюдать осторожность и порядок, так как пути отхода минированы немцами. На протяжении нескольких дней узников выводили из лагерей по разминированным проходам. Тех, кто не мог передвигаться, красноармейцы выносили на носилках. Более 3000 красноармейцев и офицеров 65-й армии принимали участие в освобождении узников.
Остались в живых 33.480 человек: из них — 15.960 детей в возрасте до 13 лет, в том числе 517 сирот; женщин — 13.702 и 4448 — стариков.
По приказу командующего 1-го Белорусского фронта генерала армии К. К. Рокоссовского для спасения узников было развернуто 25 военно-полевых госпиталей. Тысячи человек были спасены от неминуемой гибели. Не все узники осознали радость освобождения — эпидемия тифа, истощение и другие болезни многих унесли в мир иной.
В обвинительном заключении Международного военного трибунала №1, в соответствии с Уставом Международного военного трибунала, преступления в концлагере "Озаричи" инкриминировались главным военным преступникам как военные преступления, а лагеря признаны судом — "концлагерями на открытом воздухе".
Лагеря смерти Витебской области
В период оккупации в Витебске было создано 5 крупных лагерей смерти.
1. На территории бывшего 5-го Полка, (создан в 1941 г. как лагерь военнопленных, ныне ул. Титова). Располагался по обе стороны оврага, где стояло несколько полуразрушенных, непригодных для жилья бараков, обнесенных колючей проволокой. Три наблюдательных вышки с пулеметами. В 1941 г. тут находилось до 40 тыс. военнопленных. К 1943 г. почти все они были уничтожены. В марте – апреле 1943 г гитлеровцы поместили сюда до 20 тыс. человек местного населения, преимущественно женщин, стариков детей, а в феврале – мае 1944 г. – почти все оставшееся население города. Всего в лагере расстреляно, замучено и задушено, погибло от голода и болезней более 80-100 тыс. человек. В 1964 г. на месте лагеря жертвам фашистского террора установлен обелиск.
2. Гетто. Создано в июле 1941 г., на правом берегу Западной Двины по ул. Верхней – Набережной (ул. Ильинского). При переправе через Западную Двину заключенных утоплено свыше 300 человек. К середине октября 1941 г. в Туловском (Ильинском) овраге (восточная окраина города) уничтожено свыше 10 тыс. узников. Всего тут расстреляно до 20 тыс. человек.
3. В 1941 в поселке Лучеса («Архиереевская дача») создан концлагерь. В лагере фашисты содержали преимущественно командиров и политработников Красной армии, армейских и партизанских разведчиков. Условия содержания были самые жестокие. Заключенным почти не давали пищи. От голода люди объедали листья и кору на деревьях. Почти ежедневно заключенных расстреливали.
4. На зеркальной фабрике по ул. Задунавской в лагере заставляли (проспект Фрунзе). Создан в 1941 г. как так называемый рабочий лагерь. Заключенных в лагере заставляли ежедневно работать по 11 часов на разгрузке угля, ремонте дорог, разборке разрушенных зданий и др. Даже за скудное платили сами заключенные или их родственники.
Постоянная муштра унижала человеческое достоинство. Лагерь существовал до 1944 г.
5. В лесу недалеко от станции Крынки. В мае 1944 г. гитлеровцы под открытым небом поместили свыше 12 тыс. человек, вывезенных из лагеря 5-го Полка, чтобы использовать их в качестве живого заслона при отступлении немецко-фашистских войск. В лагерь поместили так же несколько сот тифозных больных с целью заразить наступавшие части Красной Армии и мирных жителей. В лагере погибло 4 тыс. человек, 8 тыс. человек были освобождены Красной Армией.
Небольшие лагеря создавались при немецких воинских формированиях как резерв рабочей силы для возведения оборонительных сооружений на передовой, на месте дислокации воинских частей. Узники содержались без крова и почти без пищи, работали под огнем, и почти все погибли. В апреле 1944 г. в лагерях 206-ой немецкой пехотной дивизии (на окраине Витебска) находилось до 400 человек; в районе дислокации 346-й пехотной дивизии (северо-западнее Витебска) – 1 тыс. человек; при 4-й авиаполевой дивизии 53-го армейского корпуса в лагере погибло 700 человек.
Всего в Витебске и его окрестностях погибло 76 тыс. военнопленных, и около 62 тыс. мирных граждан (по другим данным – не менее150 тыс. человек.
Лагерь смерти Богушевска
Сохранились сведения о существовании в Богушевске тюрьмы в 1943–1944 годах.
В Богушевских лесах действовал трудовой лагерь, где содержалось около 12000 человек. Среди них находились и узники, эвакуированные в конце мая 1944 года из лагеря гражданского населения на территории 5-го железнодорожного полка г. Витебска. Они использовались на строительстве оборонительных сооружений и в качестве «живого щита» на передовой. Освобождены Советской Армией. В живых осталось 8000 человек. Остальные погибли от болезней, голода были расстреляны.
Число погибших людей по всему миру во Второй Мировой Войне, в концлагерях и гетто
biofile.ru
Беларусь в составе Речи Посполитой
В 1648 - 1651 гг. в Беларуси шла антифеодальная война, которая развернулась в связи с началом восстания под руководством гетмана Б. Хмельницкого на Украине. В освободительной войне украинского народа Б.Хмельницкий и его старшины...
Беларусь в составе Российской империи
12 (24) июня 1812 г. 600-тысячная армия императора Франции Наполеона I, в которой насчитывалось 120 тыс. поляков, перешла р. Неман и вторглась на территорию Беларуси. Чтобы добиться поддержки у польских и местных белорусских землевладельцев...
Боевые действия на территории Беларуси во время войны 1812 г.
2.1. Начало кампании лета 1812 г. Провал плана Фуля. Преследование Барклая-де-Толли. 22 июня 1812 г. в Вильковышках (Литва) Наполеон подписал приказ по «Великой армии», адресованный его солдатам. В нем говорилось о том...
Владимирский край в ХIV-XV веках
ХРАМ СВЯТЫХ БОРИСА И ГЛЕБА В КИДЕКШЕ Оплывшие, но до сих пор впечатляющие валы окружают единственную сохранившуюся постройку княжеского замка -- церковь святых Бориса и Глеба. По преданию...
Дети в концлагерях и за колючей проволокой
Само по себе понятие «концлагерь» изначально означало специально оборудованное место массового содержания заключенных, гражданских и военнопленных, чаще всего, в военное время...
Концентрационные лагеря на территории Беларуси
Для порабощения и уничтожения людей в Беларуси гитлеровцы создали систему концентрационных лагерей и тюрем, где без суда и определения сроков заключения находились десятки тысяч людей. Всего на территории Беларуси было свыше 260 лагерей смерти...
Недвижимое наследие первой мировой войны на территории Беларуси: проблемы сохранения и интерпретации
Республика Беларусь расположена в самом центре Европы, на пересечении торговых и военных путей, что не раз превращало страну в арену боевых действий. Здесь гремели сражения Северной войны...
Недвижимое наследие Первой мировой войны на территории Беларуси: проблемы сохранения и интерпретации
Республика Беларусь расположена в самом центре Европы, на пересечении торговых и военных путей, что не раз превращало страну в арену боевых действий. Здесь гремели сражения Северной войны...
Оккупационный режим и политика геноцида на территории Беларуси
Победа Красной Армии под Москвой, Сталинградом, Курском еще больше ожесточило политику немецкого руководства. Белорусы стали непрерывно депортироваться на принудительные работы в "третий рейх"...
Политика геноцида, грабежа и принуждения во время ВОВ
В ходе войны, опираясь на план «Ост», нацисты разрабатывали краткосрочные конкретные задачи по уничтожению населения. Материалы таких разработок обнаружены в документах рейхскомисариата «Остланд». Согласно карте -- схеме...
Развитие медеплавильной промышленности на Урале в XVIII веке
В Мелеузовском районе есть село со звучным названием - Воскресенское. До сих пор в этом селе можно увидеть стены разрушенного медеплавильного завода, с истории которого начинается и история Воскресенского...
Развитие медеплавильной промышленности на Урале в XVIII веке
В Мелеузовском районе есть село со звучным названием - Воскресенское. До сих пор в этом селе можно увидеть стены разрушенного медеплавильного завода, с истории которого начинается и история Воскресенского...
Сталинские репрессии во время Великой Отечественной войны
Тагиллаг был организован в 1941 г. в связи со строительством второй, "сверхлимитной" очереди Новотагильского металлургического (НТМЗ) и коксохимического заводов...
Трагедия евреев на Беларуси во время фашистской оккупации (1941-1944 гг.)
Становление оккупационного режима осуществлялось германским органами в ходе административно-правовой политики по выявлению и изоляции прежде всего бывших военнослужащих, евреев, цыган и др...
Ход исторических событий на территории Беларуси летом 1941 г.
Таким образом, в 1941 г., на территории Беларуси войска Западного фронта потерпели тяжелое поражение. За первые 18 дней, по последним данным российской историографии, общие потери Западного фронта в живой силе составили 417 729 из примерно 625 000...
hist.bobrodobro.ru
Беспредельная жестокость, садизм коменданта и охраны лагеря вызывали протесты даже у отдельных представителей оккупационных властей. По некоторым данным фельдкомендант Барановичей предпринимал меры для ликвидации лагеря, но не смог добиться разрешения на это у Фон Готберга. Бывший узник С. Родкоп вспоминал, что летом 1942 года подслушал на территории лагеря разговор группы немецких солдат с шефом-комендантом Колдычевского лагеря Йорном. Когда они осматривали лагерь и увидели, как издеваются над узниками, один из немецких военнослужащих, видимо, от имени всей группы, заявил коменданту, что позор его черных дел ляжет на всю Германию и его трудно будет смыть.
Для уничтожения узников использовались также душегубки, которые периодически получало из Минска в свое распоряжение барановичское СД.
Некоторые узники переводились в другие места принудительного содержания. Часть наиболее здоровых и физически развитых узников из Колдычево была отправлена на работы в Германию. Известны случаи транспортировки узников в другие лагеря смерти. Так, к примеру, арестованный за сотрудничество с партизанами Павел Михнюк, спустя две недели после попадания в Колдычевский лагерь был переведен в Тростенец.
Несмотря на те значительные меры, которые были приняты по охране Колдычевского лагеря, он не был полностью изолирован от внешнего мира. Части заключенных было разрешено принимать передачи от родственников. Известны случаи выкупа узников из лагеря у охраны за деньги, либо ценности. Не были редким явлением и побеги заключенных. Самыми крупными были новогодний побег 1944 г. и побег группы узников-евреев 24 марта 1944 г. В ночь на 1 января 1944 года, когда большинство охранников отмечали Новый год, партизаны проникли в лагерь и открыли двери двух бараков. Более 50 узников оказались на свободе. Часть из них была задержана охраной лагеря и после жестоких пыток убита.
По свидетельству Яна-Юзефа Кузьминьского отрядами АК и советскими партизанами готовилась акция по освобождению узников и уничтожению Колдычевского лагеря. Однако возникшие в 1943 г. между этими двумя силами острые противоречия сделали невозможным осуществление данного плана .
30 ноября 1943 г. после расстрела в Колдычево большей части специалистов-евреев, доставленных из мастерских барановичского СД, тем, кто был оставлен в живых, руководство лагеря сообщило, что отныне они являются рабочими лагеря. Для этой группы численностью в 95 человек был отведен отдельный барак. Желтые заплаты, которые носились до этого, заменялись новыми знаками, не отражавшими национальную принадлежность. Уже с января 1944 г. данная группа узников во главе с Романом Фридманом начинает подготовку побега.
В ночь на 24 марта 1944 года узники блока через заранее подготовленный и замаскированный лаз в нижних венцах гумна, под которым еще раньше был сделан подкоп, цепочкой по одному по строго установленной по жребию очереди бесшумно (деревянные колодки на ногах обмотали тряпками), пробежали в подвал кожевенного цеха, находившегося в метрах 20 от ограды. Оттуда через отверстие в полу под чаном для замачивания кож, из которого работавшие здесь узники накануне выпустили воду, проникли в цех. Подготовленная группа быстро разрезала колючую проволоку ограды и через созданные ворота, строго по очереди, беглецы выбрались на свободу. Так как побег тщательно готовился, руководители его сумели подкупить одного из охранников, чтобы в условленное время он отвлек часового. Это дало возможность в считанные минуты прорезать ход в ограде из колючей проволоки и благополучно уйти 91 беглецу.
На следующий день в результате облавы 10 человек были схвачены. В ходе судебного процесса один из охранников лагеря Кухта показывал: «Я помню, что было нами задержано 10 человек, мы их доставили в лагерь. В этот же день они были замучены, забиты палками. Трупы евреев сложили в одном месте, после чего по приказанию Бобко мы пригнали из барака и из бункера всех узников к этим трупам и гоняли заключенных возле трупов, заставляли, чтобы узники толкали трупы ногами и повторяли: «Я не побегу». Делалось это для того, чтобы узники боялись совершать побеги из лагеря".
Весной 1944 года в лагере началось строительство еще одной кремационной печи. Однако крупное наступление Красной Армии привело к свертыванию проекта. Строящаяся печь была взорвана, а около двадцати человек, обслуживавших ее, уничтожены.
Перед отступлением немецкой армии в ночь на 27 июня 1944 года была начата акция по ликвидации лагеря. За три дня в самом лагере было расстреляно около 1000 человек, в урочище Погорелец – еще 1000.
Администрация лагеря организовала масштабные работы для сокрытия следов своих преступлений. Большинство зданий в лагере были взорваны. Уничтожалась лагерная документация. Могилы уничтоженных узников лагеря маскировались под окружающий ландшафт, сравнивались с землей, утрамбовывались и засевались травами, засаживались деревьями и кустарниками.
При ликвидации концлагеря 300 узников немцы, отступая, взяли с собой – надо было управлять повозками с эвакуируемым имуществом, выполнять различные работы. На территории Слонимщины колонна подверглась налету советской авиации. Большинству узников удалось бежать.
Согласно «Акту Барановичской городской комиссии о массовом уничтожении немецко-фашистскими захватчиками советских граждан в г. Барановичи и его окрестностях и о вывозе местных жителей на каторгу в Германию» в Колдычевском лагере смерти было уничтожено 22 тысячи человек.
Одна из трагических страниц истории белорусского народа - испытания, выпавшие на долю узников Озаричского лагеря.
В 1944 году командование вермахта широко применяло практику использования гражданского населения в качестве прикрытия (заслона) на пути наступления советских войск. Как правило, у передней линии обороны гитлеровцы обносили колючей проволокой в несколько рядов большие участки земли, загоняли туда женщин, детей, стариков и держали их под сильной охраной без крова, пищи и воды. Преднамеренно сюда помещали больных сыпным тифом и другими инфекционными болезнями.
В марте 1944г. в соответствии с приказами и распоряжениями командующего 9-й армией генерала Иозефа Харце, командира 56-го танкового корпуса генерала Фридриха Госсбаха и командира 35-й пехотной дивизии генерала Георга Рихерта у переднего края немецкой обороны были созданы три лагеря.
Один из них находился на болоте у поселка Дерть, второй - в двух километрах северо-западнее местечка Озаричи, третий - в двух километрах западнее деревни Подосинник в болоте. В конце февраля - начале марта 1944 года гитлеровцы согнали сюда более 50 тысяч нетрудоспособных граждан Гомельской, Могилевской, Полесской областей Беларуси, а также Смоленской и Орловской областей России. Эти три лагеря получили название «Озаричского лагеря смерти».
12 марта 1944 года в Озаричские лагеря смерти гитлеровцы вывезли и жителей деревни Выжары (Кировский р-н Могилевской обл.).
Из воспоминаний бывшей узницы Е.М.Харченко:
Нашу деревню Выжары окружили каратели и выгнали всех жителей из домов. Сказали, что с нами будет все хорошо, и никаких вещей с собой брать не нужно. Людей разделили на 2 группы: женщин, детей и стариков - в одну, мужчин и подростков - в другую. Всех погрузили в автомашины и повезли в Бобруйск. Там еще раз отсортировали тех, кто помоложе, куда попала и я. Но мои дети со слезами бросились ко мне, схватили за руки и вывели с этой группы в другую, более старшую по возрасту. Там были и мои родители. К счастью, немцы в суете не обратили на это внимания. Людей собралось много, были тут и жители нашего района.
Потом нас как животных погрузили в товарные вагоны и повезли куда-то по железной дороге. Вагоны были битком набиты людьми, можно было только стоять. Дети плакали, кричали, просили пить. Во всех в голове засела одна мысль: куда нас везут? Но везли нас недолго.
Вскоре мы очутились за колючей проволокой какого-то лагеря. Под открытым небом, без воды и еды. Под охраной автоматчиков прошла ночь. Как только начало светать, приказали выходить, погнали пешком. Была ранняя весна, холодно, слякотно, дороги практически не было. Те, кто отставал от колонны и не мог двигаться дальше, расстреливали. Прошли еще через несколько лагерей, где останавливались на час-два, не больше. Там находилось много людей: и мертвых, и еще живых, но тяжело больных. Как мы потом догадались, нас туда загоняли, чтобы мы заразились от них тифом. От заключенных мы узнали, что находимся на территории Гомельской области. Потом нас погнали по болоту, с купины на купину. Гибли дети. Многие женщины не выдерживали и в отчаянии рвали на себе волосы, кричали. По дороге в лагерь мы встречали наших военнопленных, которые работали на вражеских объектах. Если получалось, они тайком, шепотом говорили, что нас гонят в Озаричский лагерь смерти, что нужно сохранять спокойствие, потерпеть, сберечь детей, так как Красная Армия скоро нас освободит.
Размещался лагерь в болотах, обнесенных колючей проволокой. Мы находили места повыше, на купине, сажали детей и пробовали обогреть их. Костры разжигать запрещалось; мучили холод и голод, особенно ночью. Воду пили из болота, в котором лежали и больные узники, и мертвые. Днем возле ограды появлялась машина с эрзац-хлебом (наполовину с опилками), и бросали его в толпу. Голодные люди хватали черствый хлеб, немцы смеялись и фотографировали эту картину. От холода, голода и болезней люди умирали сотнями и десятками сотен
Лагеря представляли собой ничем не оборудованные редколесные заболоченные территории, обнесенные колючей проволокой. Подходы минировались, вокруг стояли пулеметные вышки. Люди размещались на земле. Какие-либо постройки отсутствовали, элементарных приспособлений для жилья не было. Строить шалаши, разводить костры категорически запрещалось. В лагерях людей ничем не кормили, не давали питьевой воды. Узники не получали никакой медицинской помощи. Напротив, в лагеря из близлежащих населенных пунктов свозились больные сыпным тифом. Их перебрасывали на территорию лагеря. Каждый день, а тем более ночь уносили сотни человеческих жизней. С изуверской жестокостью уничтожали детей, в числе узников их было больше половины. Они гибли первыми. Умершие оставались незахороненными.
18-19 марта 1944 года войска 65-й армии 1-го Белорусского фронта освободили из Озаричских лагерей 33480 человек, из них 15960 детей в возрасте до 13 лет.
Республика Беларусь расположена в центре Европы, что почти во все времена определяло использование её территорий в многочисленных войнах, особенно характерных для ушедшего века. И неважно, участвовал ли белорусский народ в этих военных событиях или был только их свидетелем, он, в первую очередь, являлся жертвой. Сотни тысяч погибших, умерших от болезней и голода; разруха, уничтоженные города и села — вот что оставалось миролюбивому народу, который сам никогда не развязывал войн. Самые ужасные последствия принесла Великая Отечественная война, во время которой на территории республики фашистами было создано более 260 лагерей смерти и мест массового уничтожения людей. Огромные массы населения стали узниками фашистских концлагерей. Ряды колючей проволоки, сторожевые вышки, специально выдрессированные собаки олицетворяли фашистский «новый порядок». По далеко не полным данным в лагерях смерти на территории Белоруссии нацисты уничтожили свыше 1,4мил человек. Сотни тысяч погибших, умерших от болезней и голода; разруха, уничтоженные города и села — вот что оставалось миролюбивому народу, который сам никогда не развязывал войн.
stud24.ru
