Реферат: Православная культура - предмет, открывающая свет. Православная культура реферат

Реферат - по основам православной культуры

МУНИЦИПАЛЬНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 3

СТАНИЦЫ ДИНСКОЙ

«Православие и его место в российской культуре»

(Реферат по основам православной культуры ).

Подготовила: учитель 1 категории:

Кузнецова Светлана Викторовна

Станица Динская, 2008.

Введение

Одной из древнейших форм культуры является религия.

В мире существует многообразие верований, сект, церковных организаций. В нашей стране большинство верующих являются приверженцами православия — самостоятельного (восточного) направления христианства — второй по времени возникновения и самой распространенной в мире религии.

Приобщение к христианству — событие огромного значения, определившее пути развития русской культуры. Когда более чем тысячу лет назад, в 988 г. Киевская Русь приняла христианскую веру, она стала органической частью огромного христианского мира, и не только восточного, но и западного, ибо крещение произошло почти за 70 лет до формального разделения церквей (1054). Древняя Русь приобщилась к богатейшей сокровищнице культуры Византии, а через нее — к культуре Древнего Рима и Древней Греции, а также к культурам народов Вавилона, Ассирии, Ирана, Иудеи, Сирии и Египта.

Трудно сказать, сколь долговечной была бы наша российская цивилизация, если бы в конце X века князь Владимир не начал христианизацию Руси. В этой связи тема моего реферата представляет сейчас большой интерес ввиду того, что сейчас, на мой взгляд, проходит эпоха «Второго Крещения Руси».

В данной работе мной поставлена главная задача — рассмотрев исторические аспекты введения христианства на Руси, проблемы эволюционного развития православия и его ценностей, доказать влияние религии на нашу культуру.

Принятие христианства на Руси

История Русской православной церкви не была однозначной: она была противоречивой, изобиловала внутренними конфликтами, отражая общественные противоречия на всем протяжении своего пути.

В свое время великий русский ученый Николай Михайлович Карамзин говорил: «История, в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности: скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего».

По моему мнению, введение христианства на Руси было закономерным явлением по той причине, что в VIII — IX вв. начинает возникать классовый раннефеодальный строй. Формирование местных княжений и создание на их основе в IX в. древнерусского государства с центром в Киеве, основанного на раннефеодальной эксплуатации в форме централизованной ренты — даней, полюдья, требовало изменений в идеологической области, т.е. в религии.

Как бы то ни было, всякое явление является результатом предшествовавшего развития народной жизни. Итак, перейдем непосредственно к принятию Русью христианства.

Став великим киевским князем, Владимир произвел своего рода языческую реформу, стремясь, очевидно, поднять древние народные верования до уровня государственной религии. Но попытка превращения язычества в государственную религию с культом Перуна во главе, судя по всему, не удовлетворила Владимира, хотя киевляне охотно поддерживали самые крайние проявления кровавого культа воинственного бога.

По преданию, первым проповедником христианства в наших краях был Андрей Первозванный — один из двенадцати апостолов, брат апостола Петра, первым призванный Иисусом Христом. Он проповедовал христианство балканским и причерноморским народам и был распят по распоряжению римского магистрата на кресте, имевшем форму буквы «Х» (Андреевский крест). Уже в «Повести временных лет» рассказано, что Андрей Первозванный из Корсуни дошел в своей миссионерской деятельности до мест, где в будущем предстояло возникнуть Киеву и Новгороду и благословил эти места. В последствии Киевская Русь (и Россия в дальнейшем) превратила Андрея Первозванного в покровителя русской государственности. (Флаг военно-морского флота так и называется — Андреевским).

В Киеве христианство известно было уже давно также как и его основные догмы очень хорошо приспособленные к нуждам феодального государства. Принадлежность к христианской религии облегчала торговые связи с Византией, приобщала к письменности и обширной литературе. Для Руси наибольшее значение имела христианизация Болгарии (864 г.) и изобретение славянской письменности Кириллом и Мефодием (середина IX в.). К середине Х в. в Болгарии создалась уже значительная религиозная литература, что облегчало проникновение христианства на Русь. В 988 г. князь Владимир крестился сам, крестил своих детей, бояр и под страхом наказания заставил креститься киевлян и всех русских вообще.

Христианство, если можно так выразиться, было следующим после язычества этапом развития религии. Оно отличалось от язычества не столько своей религиозной сущностью, сколько той классовой идеологией, которая наслоилась за тысячу лет на примитивные верования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древних славян.

Выбор веры — один из постоянных сюжетов мировой культуры. Интересен не только сам факт обращения Киевской Руси к византийскому варианту христианства, но и то, как он мотивировался. Немаловажным фактором в выборе веры для древнерусских людей стал эстетический критерий: их поразила красота византийского церковного обряда красота службы, храма, пения. И эта связь христианской религии и красоты, прочувствованная и воспринятая русским человеком, долго и тщательно сохранялась в отечественной культуре и послужила источником создания многих художественных шедевров.

Во главе Русской церкви стоял митрополит, назначаемый Константинополем. В крупных городах находились епископы, ведавшие всеми церковными делами большой округи — епархии. С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы его столица имела своего епископа. Одной из важнейших церковных организаций стали монастыри, строй жизни которых и идеология были целиком перенесены из Византии.

Для русского народа принятие христианства означало приобщение к многовековой и высокой культуре Византии, но мы должны четко отделять культуру (сложившуюся еще в языческий период) от религиозной идеологии. Византия не тем превосходила древних славян, что была христианской страной, а тем, что являлась наследницей античной Греции, сохраняя значительную часть ее культурного богатства. В этом смысле христианство нельзя противопоставлять язычеству, так как это только две формы, два различных по внешности проявления одной и той же идеологии. Формально Русь стала христианской. Погасли погребальные костры, угасли огни Перуна, требовавшего себе жертв, но долго еще насыпали языческие курганы, тайно молились Перуну и огню — Сварожичу, справляли буйные праздники родной старины. Автор начальной летописи вынужден сознаться, что люди только «словом нарицающиеся христиане», а на деле — «поганьске живуще», на игрищах людей «многое множество», а в церкви во время службы их обретается мало. В конце XI в. киевский митрополит Иоанн жаловался, что церковный обряд венчания соблюдается только боярами и князьями, а простые люди заключают браки по прежнему обычаю — «поимают жены своя с плясанием и гудением и плесканием» и некоторые «без срама» имеют две жены. Не будучи в силах достичь действительного и быстрого превращения новообращенных в христиан, греческие священники пошли на уступки прежней вере: они признали реальность существования всех славянских богов, приравняв их к бесам, признали святость традиционных мест и сроков старого культа, выстраивая храмы на местах прежних кумиров и капищ и назначая христианские праздники приблизительно на те же дни, к которым приурочивались ранее языческие. Язычество сливалось с христианством.

Православные праздники .

Народные и языческие праздники впитывали в себя праздники христианские и наоборот, христианские праздники втекали в народную жизнь и непросто входили в сознание людей. Сливаясь в одно целое на протяжении длительного времени, они оказывали друг на друга влияние, что в последствии после сложного их соединения сформировалась определенная система верований.

Существует двенадцать особых праздников, они называются двунадесятыми. Они делятся по литургическому принципу на две категории, первая категория – это неподвижные (непереходящие) праздники. Неподвижные праздники всегда отмечаются в строго определенное число месяца, независящие от дня недели, каждый год меняющегося. К этой категории относятся девять двунадесятых праздников, такие как: Рождество Христово – 25 декабря (7 января), Крещение Господне – 6 (19) января, Сретение Господне – 2 (15) февраля, Рождество Пресвятой Богородицы – 8 (21) сентября, Введение во храм Пресвятой Богородицы – 21 ноября (4 декабря), Благовещение Пресвятой Богородицы – 25 марта (7 апреля), Воздвижение Креста Господня – 14 (27) сентября, Преображение Господне – 6 (19) августа, Успение Пресвятой Богородицы – 15 (28) августа. По традиционной датировке праздников сначала указывается число по старому стилю, а потом в скобках – по новому стилю.

Вторая категория двунадесятых праздников называется переходящие (подвижные), которые принадлежат пасхальному циклу. Эти праздники всегда отстают от Пасхи на известное число дней и переходят в разные годы на другие числа. Ко второй категории двунадесятых праздников относятся три праздника: Вход Господень в Иерусалим (Вербное воскресенье) – он празднуется за неделю до Пасхи; Вознесение Господне – празднуется через сорок дней после Пасхи, всегда в четверг шестой недели по Пасхе; День Святой Троицы, Пятидесятница – отмечается через семь недель, на восьмую неделю по Пасхе и всегда в воскресенье. А сам праздник Пасхи, – Светлое Христово Воскресение ни в какую категорию не входит, так как, это Праздник праздников и Торжество из торжеств и не может сравниваться с другими праздниками. Праздник Пасхи празднуется в пределах 35 дней, от 22 марта (4 апреля) до 25 апреля (8 мая) и попадает на любой из воскресных дней в этот период, все зависит от весеннего равноденствия.

Также, по значимости к двунадесятым праздникам, празднуются великие праздники: например, праздник в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла – 29 июня (12 июля), Покров Пресвятой Богородицы – 1 (14) октября, день памяти в честь святого Иоанна Предтечи (день Рождества Иоанна Предтечи – 24 июня (7 июля) и Усекновения главы – 29 августа (11 сентября)). Еще в церковном календаре большое значение занимают особо чтимые праздники: например, день памяти пророка Илии, святого великомученика Георгия Победоносца и других.

В праздничные дни христиане освобождали себя от бытовых работ и занятий, давали раскрепоститься, освободиться от суеты и почувствовать себя причастным к высшему миру. Хорошей традицией сталипоздравления на праздники . Это создает гармонию в жизни.

www.ronl.ru

Доклад - Православная культура - предмет, открывающая свет

Игум. Георгий (Шестун)

Говоря о православной культуре, мы должны понимать, что она основывается на двух началах. Первое – это Божественное откровение. Читая Священное Писание мы не всегда даем себе отчет в том, что Сам Господь разговаривает с нами на нашем языке, Господь даровал нам слово, и через этот дар мы получили возможность Богообщения. Свидетельством этого и является Божественное Откровение, выраженное человеческим языком. Значит, человеческий язык может выражать Божественное Откровение. Божественное Откровение может быть явлено и в звуке, и в краске, и в традиции жизни. Православная культура – это выражение Божественного человеческими средствами, это тот духовный опыт внутреннего Богообщения, который мы можем выразить в музыке, живописи, в слове, в архитектуре, в своем образе жизни.

Второе начало – это Боговоплощение. Христос – воплотившийся Бог. Бог, Который принял «зрак раба». Бог, Который смирил Себя до твари, вошел в тварный мир, чтобы спасти его, спасти род человеческий. Во Христе произошло соединение Божественного и человеческого. Это значит, что соединение Божественного и человеческого может произойти и в жизни каждого человека. Человек может подняться до такой высоты. Мы обретаем это соединение в церковном мире. Поэтому вне Церкви мы не можем быть культурными, не можем быть вдохновенными, мы не можем быть спасенными. Вне Церкви жизни нет, есть только смерть. Главное, что потерял человек, оторвавшись от Бога, – жизнь. Он потерял источник жизни. Когда Господь давал людям в раю заповедь о том, что нельзя срывать плодов с дерева познания добра и зла, Он предостерег: «Смертью умрете». То есть можешь жить по своей воле, идти путем собственного познания этого мира, а не путем Божественного Откровения, но при этом ты смертью умрешь. Человек, сорвав плод, получил смерть. Спасение – это преодоление смерти. Христос пришел соединить Божественное и человеческое и вернуть нам источник жизни. Мы обретаем жизнь, а вместе с ней обретаем истинное богословие и истинную культуру. Культуру любви, культуру жизни, культуру Божественную. Вне Церкви мы не можем это осуществить, а значит вне Церкви – культура умирания, культура смерти. Посмотрите, до чего дошла сегодня философия: до мысли, что человек рождается, чтобы умереть… Все страдания бессмысленны. Это философия умирающего человека, а богословие – это радость человека, воскрешающая и оживляющая. Впереди не смерть, а радость, и человек не стареет, а взрослеет. Все самое интересное впереди.

Главная задача православной культуры заключается в том, чтобы человек увидел Божественный Свет во всем, что его окружает. Главная наша задача в области воспитания – привести ребенка к жизни, а не к смерти, что означает – воцерковить его. Все боятся, что в школе этого делать запрещено, но нужно понимать, что ребенок живет в семье, в Церкви, в школе, в социуме, и каждая из этих сфер должна заниматься своим делом. Воцерковление ребенка – дело совсем не школы, а семьи и Церкви. Задача школы – просвещение ребенка. Но при этом необходимо, чтобы образовательное пространство не противоречило традициям народа, традициям семейного воспитания.

Сейчас возникает конфликт, когда народ обращается к вере, к своей традиции, а система образования держится за атеизм – противоестественный мировоззренческий взгляд. Мы должны понимать, что система образования – это сама жизнь ребенка, в которую постепенно входят какие-то учебные заведения: детские сады, школы, вузы. Не ребенок идет в школу, а школа входит в жизнь ребенка. И педагоги должны думать, с чем они входят в его душу, в его сердце, в его ум. Должны понимать, что он пришел не «чистым листом», а пришел из семьи, из народа, из социума, из мира культуры, в котором он воспитывался. И главная задача в том, чтобы этот мир ребенка не разрушался, а укреплялся и обогащался.

Школа должна открывать ученику мир радостный, спасительный, мир благодатный и духовный. Человек всегда предпочтет пить из чистого колодца, а не из грязного. Он естественно тянется к этому. Есть такая пословица: к пустому колодцу люди не ходят. Люди идут в храмы, в монастыри, люди хотят получать богословское образование. Ведь не бывало никогда, чтобы открыли богословский факультет и студентов туда загоняли насильно. Они сами идут. За обучение на коммерческих факультетах даже платят деньги. У людей есть жажда, и эту жажду надо утолить. Предмет «Основы православной культуры» дает возможность понять культуру, которая в школе уже изучается. Почему падает интерес к литературе, к живописи? Потому что дети не понимают, о чем говорит, о чем размышляет писатель, отчего герой страдает. Потому что дети не знают языка этой культуры. Когда в государстве была православная среда, не было необходимости этот предмет изучать. Ребенок знал все с детства, а так как сейчас нет этой среды, то учителя столкнулись с трудностями. Пытаясь изучать русскую литературу, русскую живопись, они понимают, что ребенку невозможно это преподавать. Он не знает таких понятий, как «Бог», «совесть», «стыд», «грех», «целомудрие», «страдания», «скорби», «иерархия», «почитание», «послушание» и т.д. Он не понимает, почему люди так жили. Почему-то система нашего образования, фактически введя православную культуру на уроках литературы, истории, живописи, музыки, не дает языка для ее понимания.

Это можно объяснить только идеологическими мотивами. Дело даже не в законах, а в людях. Помните, Моисей сорок лет водил народ по пустыне, чтобы умерли те, кто привык жить в плену. Когда умерли все эти люди, остальных он вывел в Землю Обетованную. Потому что тому, кто привык жить в плену, в неволе, в рабстве, очень трудно освоить другую, свободную жизнь. Мы сталкиваемся, наверное, с этим парадоксом: надо ждать, пока пройдет сорок лет. Ждать, когда те люди, которые жили в плену атеизма, сдадут свои позиции. Но в общем-то время показывает, что все идет быстрее.

Мне приходится читать курсы лекций по православным предметам в светских вузах. Эти курсы всегда лично ориентированы. Православие обращается конкретно к человеку, к его душе. И человек должен ответить на те вопросы, который ставит перед ним Православие. Приведу один из последних примеров. Когда речь зашла о монастырях, о монашестве, студенты стали говорить: «Как же можно уйти, бросить все?» Тогда я попросил их перечислить, что именно нужно бросить, какие удовольствия, радости есть в миру, про которые вы можете сказать, что без этого обойтись не сможете никогда. И все замолчали, они думали минут пять, и после этого так и не смогли ничего назвать. Мне пришлось самому перечислять «блага современного мира». «Что вы бросите? – спросил я студентов, – Ночные клубы, дискотеки, блуд, разврат, непотребство, непослушание, самоволие, желание жить в угоду страстям и греху». Они сидели, слушали и молчали, и опускали головы с каждым словом все ниже. Оказалось, на самом деле, в этом мире нет ничего такого дорогого, чтобы они могли твердо сказать: «Вот это ценное, это я бросить не могу». Тогда я стал перечислять, что человек получает в Церкви: благодать, молитвы, чистоту, целомудрие, – он получает путь к святости, Божию помощь, вдохновение. Так стоит поменять одно на другое? В мире нет такой ценности, к которой человек мог бы так привязаться, что не смог бы без нее жить. Нет для человека ничего в мире спасительного. Только Христом спасаемся, только Богом. Это был очень важный момент, когда студенты поняли, что у них в жизни нет ничего такого, за что можно было бы отдать жизнь.

Философ Иван Ильин пишет об этом, что если в жизни человека нет ничего ценного, ради чего он готов умереть, то эта жизнь бессмысленна. Православие дает эти ценности, дает такое богатство человеку, что он за это готов идти на смерть. Он понимает, например, что такое Отчизна, что это не просто какая-то земля, как некоторые демократы сейчас говорят: «Где хорошо, там и Родина...».

Иван Ильин говорил о том, что как только из коммунизма будут извлечены последние крохи христианства, он рухнет. Так и произошло. Пока при коммунизме был моральный кодекс, патриотизм, пока была семья, почитали старших – он стоял. Душа человека была упокоена на таких фундаментах, которые были по сути христианскими, они были взяты из прошлого. Коммунисты, разрушившие традицию, построили новое из корней именно этой традиции. Во время так называемой перестройки были разрушены даже и эти основания, и когда не осталось ничего, тогда и возобладали западные взгляды, что жизнь – это высшая ценность. Но наш человек не может это принять. Когда мне говорят: «Как хорошо: жизнь – высшая ценность», я спрашиваю: «А если за Отечество надо воевать и погибать, ты будешь жизнь свою спасать, дезертиром станешь?» Говорить, что жизнь – высшая ценность, это глупость великая для русского человека. У русского человека есть очень много того, за что он готов отдать свою жизнь: за Отечество, за детей своих, за свои взгляды, идеи, за веру! Если нет в жизни ценности, за которую ты готов отдать свою жизнь, то ради чего тогда ты живешь? Зачем тебе эта жизнь?

Иван Ильин говорит, что в жизни человека должно быть понимание, что ты призван в этот мир для чего-то и несешь свое призвание, талант, крест, который тебе дал Господь; что ты предстоишь пред Всевышним, который тебя призвал, отвечаешь перед Ним за это призвание, за эту жизнь. И это наполняет человека высоким духовным смыслом. Но об этом сегодня не говорят. Никто этого детям не рассказывает. Никто не говорит, почему надо чтить традиции, зачем хранить чистоту. Не говорят, что воспитание детей нужно сочетать с сохранением собственной чистоты. Вообще об этом никто не говорит, например студентам, 20-25-летним. Когда начинаешь им рассказывать по сути простые вещи, почему наши люди так жили, у них происходит такая ломка стереотипов, что они первые две-три лекции сидят и смотрят на тебя какими-то безумными глазами. Они вдруг понимают, что все правильно говорится. Возразить нечего. Но живут-то они все по-другому.

www.ronl.ru

Реферат - Православная культура - предмет, открывающая свет

Игум. Георгий (Шестун)

Говоря о православной культуре, мы должны понимать, что она основывается на двух началах. Первое – это Божественное откровение. Читая Священное Писание мы не всегда даем себе отчет в том, что Сам Господь разговаривает с нами на нашем языке, Господь даровал нам слово, и через этот дар мы получили возможность Богообщения. Свидетельством этого и является Божественное Откровение, выраженное человеческим языком. Значит, человеческий язык может выражать Божественное Откровение. Божественное Откровение может быть явлено и в звуке, и в краске, и в традиции жизни. Православная культура – это выражение Божественного человеческими средствами, это тот духовный опыт внутреннего Богообщения, который мы можем выразить в музыке, живописи, в слове, в архитектуре, в своем образе жизни.

Второе начало – это Боговоплощение. Христос – воплотившийся Бог. Бог, Который принял «зрак раба». Бог, Который смирил Себя до твари, вошел в тварный мир, чтобы спасти его, спасти род человеческий. Во Христе произошло соединение Божественного и человеческого. Это значит, что соединение Божественного и человеческого может произойти и в жизни каждого человека. Человек может подняться до такой высоты. Мы обретаем это соединение в церковном мире. Поэтому вне Церкви мы не можем быть культурными, не можем быть вдохновенными, мы не можем быть спасенными. Вне Церкви жизни нет, есть только смерть. Главное, что потерял человек, оторвавшись от Бога, – жизнь. Он потерял источник жизни. Когда Господь давал людям в раю заповедь о том, что нельзя срывать плодов с дерева познания добра и зла, Он предостерег: «Смертью умрете». То есть можешь жить по своей воле, идти путем собственного познания этого мира, а не путем Божественного Откровения, но при этом ты смертью умрешь. Человек, сорвав плод, получил смерть. Спасение – это преодоление смерти. Христос пришел соединить Божественное и человеческое и вернуть нам источник жизни. Мы обретаем жизнь, а вместе с ней обретаем истинное богословие и истинную культуру. Культуру любви, культуру жизни, культуру Божественную. Вне Церкви мы не можем это осуществить, а значит вне Церкви – культура умирания, культура смерти. Посмотрите, до чего дошла сегодня философия: до мысли, что человек рождается, чтобы умереть… Все страдания бессмысленны. Это философия умирающего человека, а богословие – это радость человека, воскрешающая и оживляющая. Впереди не смерть, а радость, и человек не стареет, а взрослеет. Все самое интересное впереди.

Главная задача православной культуры заключается в том, чтобы человек увидел Божественный Свет во всем, что его окружает. Главная наша задача в области воспитания – привести ребенка к жизни, а не к смерти, что означает – воцерковить его. Все боятся, что в школе этого делать запрещено, но нужно понимать, что ребенок живет в семье, в Церкви, в школе, в социуме, и каждая из этих сфер должна заниматься своим делом. Воцерковление ребенка – дело совсем не школы, а семьи и Церкви. Задача школы – просвещение ребенка. Но при этом необходимо, чтобы образовательное пространство не противоречило традициям народа, традициям семейного воспитания.

Сейчас возникает конфликт, когда народ обращается к вере, к своей традиции, а система образования держится за атеизм – противоестественный мировоззренческий взгляд. Мы должны понимать, что система образования – это сама жизнь ребенка, в которую постепенно входят какие-то учебные заведения: детские сады, школы, вузы. Не ребенок идет в школу, а школа входит в жизнь ребенка. И педагоги должны думать, с чем они входят в его душу, в его сердце, в его ум. Должны понимать, что он пришел не «чистым листом», а пришел из семьи, из народа, из социума, из мира культуры, в котором он воспитывался. И главная задача в том, чтобы этот мир ребенка не разрушался, а укреплялся и обогащался.

Школа должна открывать ученику мир радостный, спасительный, мир благодатный и духовный. Человек всегда предпочтет пить из чистого колодца, а не из грязного. Он естественно тянется к этому. Есть такая пословица: к пустому колодцу люди не ходят. Люди идут в храмы, в монастыри, люди хотят получать богословское образование. Ведь не бывало никогда, чтобы открыли богословский факультет и студентов туда загоняли насильно. Они сами идут. За обучение на коммерческих факультетах даже платят деньги. У людей есть жажда, и эту жажду надо утолить. Предмет «Основы православной культуры» дает возможность понять культуру, которая в школе уже изучается. Почему падает интерес к литературе, к живописи? Потому что дети не понимают, о чем говорит, о чем размышляет писатель, отчего герой страдает. Потому что дети не знают языка этой культуры. Когда в государстве была православная среда, не было необходимости этот предмет изучать. Ребенок знал все с детства, а так как сейчас нет этой среды, то учителя столкнулись с трудностями. Пытаясь изучать русскую литературу, русскую живопись, они понимают, что ребенку невозможно это преподавать. Он не знает таких понятий, как «Бог», «совесть», «стыд», «грех», «целомудрие», «страдания», «скорби», «иерархия», «почитание», «послушание» и т.д. Он не понимает, почему люди так жили. Почему-то система нашего образования, фактически введя православную культуру на уроках литературы, истории, живописи, музыки, не дает языка для ее понимания.

Это можно объяснить только идеологическими мотивами. Дело даже не в законах, а в людях. Помните, Моисей сорок лет водил народ по пустыне, чтобы умерли те, кто привык жить в плену. Когда умерли все эти люди, остальных он вывел в Землю Обетованную. Потому что тому, кто привык жить в плену, в неволе, в рабстве, очень трудно освоить другую, свободную жизнь. Мы сталкиваемся, наверное, с этим парадоксом: надо ждать, пока пройдет сорок лет. Ждать, когда те люди, которые жили в плену атеизма, сдадут свои позиции. Но в общем-то время показывает, что все идет быстрее.

Мне приходится читать курсы лекций по православным предметам в светских вузах. Эти курсы всегда лично ориентированы. Православие обращается конкретно к человеку, к его душе. И человек должен ответить на те вопросы, который ставит перед ним Православие. Приведу один из последних примеров. Когда речь зашла о монастырях, о монашестве, студенты стали говорить: «Как же можно уйти, бросить все?» Тогда я попросил их перечислить, что именно нужно бросить, какие удовольствия, радости есть в миру, про которые вы можете сказать, что без этого обойтись не сможете никогда. И все замолчали, они думали минут пять, и после этого так и не смогли ничего назвать. Мне пришлось самому перечислять «блага современного мира». «Что вы бросите? – спросил я студентов, – Ночные клубы, дискотеки, блуд, разврат, непотребство, непослушание, самоволие, желание жить в угоду страстям и греху». Они сидели, слушали и молчали, и опускали головы с каждым словом все ниже. Оказалось, на самом деле, в этом мире нет ничего такого дорогого, чтобы они могли твердо сказать: «Вот это ценное, это я бросить не могу». Тогда я стал перечислять, что человек получает в Церкви: благодать, молитвы, чистоту, целомудрие, – он получает путь к святости, Божию помощь, вдохновение. Так стоит поменять одно на другое? В мире нет такой ценности, к которой человек мог бы так привязаться, что не смог бы без нее жить. Нет для человека ничего в мире спасительного. Только Христом спасаемся, только Богом. Это был очень важный момент, когда студенты поняли, что у них в жизни нет ничего такого, за что можно было бы отдать жизнь.

Философ Иван Ильин пишет об этом, что если в жизни человека нет ничего ценного, ради чего он готов умереть, то эта жизнь бессмысленна. Православие дает эти ценности, дает такое богатство человеку, что он за это готов идти на смерть. Он понимает, например, что такое Отчизна, что это не просто какая-то земля, как некоторые демократы сейчас говорят: «Где хорошо, там и Родина...».

Иван Ильин говорил о том, что как только из коммунизма будут извлечены последние крохи христианства, он рухнет. Так и произошло. Пока при коммунизме был моральный кодекс, патриотизм, пока была семья, почитали старших – он стоял. Душа человека была упокоена на таких фундаментах, которые были по сути христианскими, они были взяты из прошлого. Коммунисты, разрушившие традицию, построили новое из корней именно этой традиции. Во время так называемой перестройки были разрушены даже и эти основания, и когда не осталось ничего, тогда и возобладали западные взгляды, что жизнь – это высшая ценность. Но наш человек не может это принять. Когда мне говорят: «Как хорошо: жизнь – высшая ценность», я спрашиваю: «А если за Отечество надо воевать и погибать, ты будешь жизнь свою спасать, дезертиром станешь?» Говорить, что жизнь – высшая ценность, это глупость великая для русского человека. У русского человека есть очень много того, за что он готов отдать свою жизнь: за Отечество, за детей своих, за свои взгляды, идеи, за веру! Если нет в жизни ценности, за которую ты готов отдать свою жизнь, то ради чего тогда ты живешь? Зачем тебе эта жизнь?

Иван Ильин говорит, что в жизни человека должно быть понимание, что ты призван в этот мир для чего-то и несешь свое призвание, талант, крест, который тебе дал Господь; что ты предстоишь пред Всевышним, который тебя призвал, отвечаешь перед Ним за это призвание, за эту жизнь. И это наполняет человека высоким духовным смыслом. Но об этом сегодня не говорят. Никто этого детям не рассказывает. Никто не говорит, почему надо чтить традиции, зачем хранить чистоту. Не говорят, что воспитание детей нужно сочетать с сохранением собственной чистоты. Вообще об этом никто не говорит, например студентам, 20-25-летним. Когда начинаешь им рассказывать по сути простые вещи, почему наши люди так жили, у них происходит такая ломка стереотипов, что они первые две-три лекции сидят и смотрят на тебя какими-то безумными глазами. Они вдруг понимают, что все правильно говорится. Возразить нечего. Но живут-то они все по-другому.

www.ronl.ru

Реферат - История русской православной церкви 3

После придания христианству статуса государственной религии церковь  предприняла меры по развитию и укреплению организационных структур. Церковь на  Руси  была организована так: во главе её стоял митрополит киевский, назначаемый патриархом Константинопольским, митрополит назначал епископов и совершал над ними обряд «рукоположения» или, говоря нормальным языком, обряд передачи божественной идущей ещё от апостолов мистической силы – «благодати». Епископы, в некоторых местах их называли архиепископами, руководили обширными церковно-административными округами – епархиями – и совершали обряд поставления в сан священников и дьяков. Отличительной особенностью русской церкви того времени можно считать ёе полное подчинение Византийской церкви вплоть до 1448 года. Хотя  принятие христианства из Византии не привело к политическому и даже в полное мере религиозному подчинению ей Руси, но епископы,  а затем митрополиты,  как правило, до XIII в. были греками, однако они полностью зависели от киевского князя. С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы его столица имела своего епископа. Первые годы  церковь  и  ее  епископские кафедры находились полностью на содержании князей.  Однако  расширение  церковного аппарата  заставило искать другие источники.  Ими могли быть отчисления от государственных доходов,  что создавало  предпосылки для слияния государственного и церковного аппаратов.      Русская митрополия делилась на епархии, которые соответствовали структуре светской власти. В начале XI века образовались епархии в Новгороде, Чернигове, Переяславле. В церковных источниках, русских и польских, неоднократно появлялись намеки на наличие епархий в Полоцке и в Турове,  созданных самим  Владимиром. Во второй  половине XI века была создана епархия во Владимире-Волынском. Позднее появились смоленская, рязанская, галичская, перемышльская,  луцкая, суздальская и другие. Они возникали по мере образования новых княжеств.  Епископам принадлежала вся полнота церковной власти в их области — не только право суда над духовенством, но и суда по многим гражданским делам. Епископами  могли  быть только лица,  постриженные в монашество.      Митрополит и епископы владели землями, селами и городами: у них были свои слуги,  холопы, изгои и даже свои полки. Князья на содержание церквей давали «десятину» — десятую долю своих  даней и оброков. Высшие церковные власти — епископы  и  митрополит  -  могли быть выбраны только из среды монахов, которых в отличие от обычных попов и дьяконов называли черным духовенством.  На  Руси  не было проблемы кадров. Древнерусское государство  с первых дней введения христианства начало специально готовить священников при открывающихся церквах и монастырях, используя методы коллективного и индивидуального обучения. «Обеспеченность Руси духовенством подтверждается и летописью, где под 1051 г.  имеется запись,  что у Ярослава в Берестове „попы многы“. Особую активность по подготовке кадров проявили позже монастыри. Ко времени  Ярослава  относится  окончательной   оформление церкви как организации.  При нем основывается митрополия в Киеве и при ней соборная церковь святой  Софии,  которая  должна  была стать центром новой церковной организации.  Эта сторона деятельности Ярослава не укрылась от глаз исследователей. Одни объясняют  ее  переходом  из-под  власти  болгарской  архиепископов под власть константинопольского патриарха и вызванным этим  переустройством  церковного управления;  другие отрицают вообще наличие митрополичьей кафедры в Киевской  Руси  до  назначения  Фоепеппа около 1037г. Как бы то ни было, окончательно, как учреждение церковь сложилась только при Ярославе.  Не случайно и то,  что  при нем  был созван первый церковный собор в Киеве и сделана попытка установить церковную  автокефалию  путем  избрания  собственного митрополита из числа русского духовенства. Не случайно и то, что именно при Ярославе русская церковь получила своих первых святых в  лице  братьев самого князя,  Бориса и Глеба.

    продолжение --PAGE_BREAK--Русская православная церковь в средние века.                   

                                         Сергий Радонежский.           Точная дата рождения Варфоломея, а именно так звали Сергия до пострижения в монахи, не установлена. Некоторые историки утверждают, что он родился в 1322 году, другие 1314 году. Варфоломей родился в окрестностях Ростова, точнее в трех верстах от города в усадьбе его родителей боярина Кирилла и его жены Марии.           Не смотря на свою известность и популярность, о жизни и учении Сергия Радонежского практически ничего не известно. Все факты, касающиеся жизни Сергия, дошли до нас из его жития, написанного его учеником Епифанием Премудрым и отредактированным книжником Пахомием Сербом. Живя в Ростовской земле, ёще будучи ребенком, Варфоломей испытал на себе все тяготы княжеской междоусобицы. Примерно в 1328 году великий князь московский Иван Калита получил от хана Узбека грамоту на великое княжество Владимирское и при помощи войск монгольского хана стал захватывать земли близ лежащих княжеств, способствуя объединению Руси. По приказу Ивана Калиты, бояре, жившие в ростовской земле и являвшиеся сторонниками тверских князей, были принудительно переселены в безлюдную северо-восточную часть московского княжества. Среди этих бояр оказался отец Сергия и вместе с семьей был вынужден покинуть Ростовское княжество и поселиться в селе Радонежском.           Как пишут летописцы, ёще в детстве  Варфоломейбыл отмечен знаком свыше. Летописец приводит такие примеры: когда Сергию исполнилось семь лет, то к нему явился ангел, в виде старика-монаха, и научил грамоте. В юности, под впечатлением происходивших вокруг него событий, Варфоломей дал клятву принять постриг. Но он принял его после того, как скончались его родители и младшие братья, оставшиеся ему на попечение, обзавелись семьями.           Вместе со старшим братом Стефаном, который после кончины жены принял постриг, Варфоломей, в 1337 году отправился в лесную глушь, где        на холме Маковец в двенадцати верстах от Радонежа, соорудил небольшую келью. Вместе с братом они первым делом построили небольшую бревенчатую церковь во имя Пресвятой Троицы. Вскоре Стефан, не выдержав суровой жизни, ушел с Маковца. Он поселился в Москве, в Богоявленском монастыре. Варфоломей же остался жить на холме, не желая возвращаться в суетливый мир. По преданию летописца, изредка Сергия навещал игумен Митрофан, о котором известно только то, что именно он постриг юношу в монахи, и дал ему новое имя – Сергий.           Постепенно среди отшельников и монахов стал распространяться слух о молодом монахе живущем вдали ото всех на Маковце. К нему стали приходить иноки5, желавшие разделить духовный подвиг в месте с ним. Так постепенно стало развиваться небольшое поселение монахов, количество которых Сергий ограничивал двенадцатью монахами, в честь двенадцати апостолов Христа. Но люди, желавшие отойти от сует мира сего, все приходили и приходили, постепенно ограничения были отменены и монастырь стал быстро расти, вокруг него стали селиться крестьяне, появились поля и сенокосы.           Появление нового монастыря, растущего такими темпами, не могло обойтись без внимания высшего духовенства. В 1354 году по поручению митрополита Алексия епископ Волынский, живший в Переславле-Залесском, поставил Сергия в игумены монастыря и совершил обряд рукоположения его в сан священника.                      После этого события в монастыре был введен общежительный устав, который был новшеством для всех монастырей того времени, живших по правилам ничуть не отличавшихся от мирских. Богатый пользовались теми же привилегиями, что и до пострижения. Летописец рассказывает, что после возведения Сергия в игумены монастыря его собственная жизнь ничуть не изменилась. «Сергий, начав править собиравшейся к нему братией, был для нее поваром, пекарем, мельником, дровоколом, портным, плотником, каким угодно тружеником служил ей, как раб купленный, ни на один час, не складывая рук для отдыха; как потом, став настоятелем обители и продолжая ту же черную хозяйственную работу, он принимал искавших у него пострижения, не спускал глаз с каждого новика, возводя его со степени на степень иноческого искуса, указывая дело всякому по силам, ночью дозором ходил мимо келий, легким стуком в дверь или окно напоминал празднословившим, что у монаха есть лучшие способы проводить досужее время, а поутру осторожными намеками, не обличая прямо, не заставляя краснеть, «тихой и короткой речью» вызывал в них раскаяние без досады». Жизнь внутри монастыря была неторопливой, все братья жили единой семьей, которую составлял сам Сергий. Он лично подстраивал особенности каждого монаха подстраивая его к «целям всего братства». Причем, как особенно выделяется в житие, под воспитательным руководством Сергия «лица не обезличивались, личные свойства не стирались, каждый оставался сам собой» в тоже время каждый брат был неотделимой частью монастыря. Историк Ключевский писал: ”Читая житиё, видишь перед собою практическую школу благонравия, в которой сверх религиозно-ионического воспитания главными житейскими науками были уменье отдавать всего себя на общее дело, навык к усиленному труду и привычка к строгому порядку в знаниях, помыслах и чувствах”.            Так воспиталось дружное братство, производившие, по современным свидетельствам, глубокое впечатление на простой люд. Люди специально приходили в монастырь, чтобы посмотреть, как живут монахи в согласии и любви, притом, что бывали времена, когда эти же монахи целыми неделями голодали. Всех людей приходивших к монастырю удивляло то, что ни один из монахов не пытался зазвать их в мир согласия, как бывало в других монастырях. Против этого метода был сам Сергий, потому что он считал, что человек сам должен найти свой собственной путь.     продолжение --PAGE_BREAK--          Сергий Радонежский особо не интересовался политикой, но все был её невольным заложником. Так после смерти митрополита Алексия в 1390 году начался период ожесточенной борьбы за власть между различными церковно-политическими течениями. Многие историки, ссылаясь на тексты летописи, утверждают, что Сергий придерживался деятелей, который были за сохранение и развитие церковных и политических связей с Византией и выступали против власти князей над церковью. Сергий никогда прямо не заявлял, кого он поддерживает, и не вступал в противоречия со светской властью, но на предложенный ему пост митрополита Руси отказался, ссылаясь на свою занятость в монастыре. Огромное влияние на духовное состояние всего населения Руси произвел поступок Сергия Радонежского, когда он в 1380 году благословил князя Дмитрия на бой с монголо-татарами: «иди на безбожников смело, без колебания, и победишь», и послал с Дмитрием двух своих монахов, которые раньше служили в дружине одного из князей – Пересвета и Осляблю. Тем самым Сергий возвел войну с монголо-татарами в ранг священной войны, которая стала делом каждого христианина.           Победа была одержана в день церковного праздника – Рождества Богородицы, что было воспринято всеми, как покровительство Богородицы Русской земле. Часто иконописцы изображают Сергия Радонежского и Пресвятую Богородицу, этот сюжет основан на легенде, согласно которой после долгой молитвы Пресвятой Богородице Сергий обернулся к своему ученику и сказал: «Чадо! Будь бдителен и бодрствуй, потому что видение чудесное и ужасное будет нам сейчас.», и в это же мгновение явилась с небес Пресвятая Богородица и сказала: «Не ужасайся, избранник мой! Ведь я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках твоих, о которых ты молишься, и об обители твоей…»           Конец своей жизни святой старец доживал в своем монастыре, среди его учеников. Скончался Сергий Радонежский 25 сентября 1392 года, оставив после о себе великую память.               Значение преподобного Сергия Радонежского для Руси.            Учения Сергия Радонежского не только способствовали становлению на Руси христианства, но также несли с собой неизмеримый вклад в становление национального самосознания. Чтобы понять, это давайте рассмотрим русского человека четырнадцатого века. В основном это люди порабощенные, потерявшие себя, незнающие кому верить, напуганные монголо-татарами и именно в это время стали появляться проповедники с их учением о любви к брату ближнему. Люди приходившие в монастырь получали напутствие и оставляли в его стенах всё горе, которое было у них, «подобно тому, как мутная волна, прибивая к прибрежной скале, отлагает от себя примесь, захваченную в неопрятном месте, и бежит далее светлой и прозрачной струёй». В человеке, который хоть один раз побывал у Сергия, появлялась маленькая частица веры, которая постепенно прорастала, конечно, этот человек был всего лишь каплей среди бедствующих людей, но рассказывая о жизни в монастыре он вселял в  надежду. Сам Сергий говорил, что пусть этих людей единицы, но они подобно «веществу вызывающие процесс живительного брожения в тесте», и подтверждал он свои мысли словами Иисуса Христа: «Царство Божие подобно закваске». Украдкой западая в массы, это влияние вызывало брожение и изменяло направление умов, перестраивало всю душу русского человека четырнадцатого века. Историк Ключевский так говорил о деятельности Сергия Радонежского: «Пятьдесят лет делал свое тихое дело преподобный Сергий в Радонежской пустыне; целые полвека приходившие к нему люди вместе с водой из его источника черпали в его пустыне утешение и ободрение и, воротясь в свой круг, по каплям делились им с другими. Никто тогда не считал гостей пустынника и тех, кого они делали причастниками приносимой ими благодатной росы,—никто не думал считать этого, как человек, пробуждающийся с ощущением здоровья, о своем пульсе. Но к концу жизни Сергия едва ли вырывался из какой-нибудь православной груди на Руси скорбный вдох, который бы не облегчался молитвенным призывом имени святого старца».           Вот уже более шести веков, как святой старец покоится в стенах собора святой Троицы, а память о нем все жива. Возможно, это только малая часть долга, которого мы должны оплатить человеку сумевшему примером своей жизни, высотой своего духа поднять моральное и душевное состояние своего народа, пробудить в нем доверие к себе, к своим силам, вдохнуть в него веру в свое будущее.                       Митрополит Алексий и святой Стефан Пермский.                     Будущий епископ Пермской епархии, Стефан, родился в 1340 году в Устюге, его отец был священнослужителем в Успенском соборе, что уже в детстве предопределило судьбу Стефана. Ещё в отрочестве научившись грамоте, будущий епископ читал и пел во время церковных служб, особенно ему нравилось читать книги и, идя на поводу свой страсти, Стефан отправился в Григорьевский монастырь. Там он принял постриг и стал познавать тайны Священного Писания. С юности, зная язык жителей Пермской земли, Стефан решил «привести к спасению целый народ», обратив в православную веру пермичей, исповедовавших ещё язычество. Он направился к епископу Коломенскому, который поставил его в сан священника и наделенный «покровительством князя Дмитрия Ивановича» Стефан отправился исполнять свою мечту. Начав свою проповедь в низовьях Вычегды[6], он продвигался все выше и выше по течению, в глубь Пермской земли. Местные жители по разному встречали миссионера, но большинство из них, боясь мести князя Дмитрия Ивановича, повиновались и крестились в христиане. После своего «великого похода» Стефан был назначен епископом Пермской епархии и основал Михайловский монастырь. Скончался весной 1396 года во время очередного путешествия в Москву.     продолжение --PAGE_BREAK--          Митрополит Алексий родился в 1292 году, в семье очень богатого и влиятельного дворянина. Уже с детства Алексий знал, что его будущее в служении богу и в возрасте восемнадцати лет он принял монашеский постриг. Алексий живет и проповедает в стенах Богоявленского монастыря, в 1340 году митрополит Феогност назначает его, за  «хорошую и умную жизнь», своим наместником во Владимире-на-Клязьме. В дальнейшем Алексий был возведен в 1350 году в сан священника, с целью сделать его в будущем митрополитом. Благодаря своей энергичности, уму и целеустремленности Алексий пользовался большой популярностью среди бояр, которые после смерти Феогноста помогли ему получить от патриарха Константинопольского Филофея сан митрополита Киевского и всея Руси. Первые годы своего управления русской митрополией Алексий провел в непрерывных разъездах. Зимой 1354-1355 года он принимал дела в Киеве, который находился под властью литовских князей. Летом 1355 года он узнал о том, что в Константинополе новый патриарх Калист, сменивший Филофея, поставил ещё одного митрополита для русских земель. Им стал Роман, тверич по происхождению. За спиной нового митрополита стоял правитель Литвы князь Ольгред. Между двумя митрополитами русской земли завязалась напряженная борьба. Ища поддержки, Алексий отправляется с начало в Константинополь, а затем и в Орду. С его путешествием в Орду летописцы связывают одну легенду. Приехав в стан великого хана, Алексий сотворил чудо, — исцелил жену хана Джанибека Тайдулу от слепоты, что подняло авторитет русского митрополита. Вернувшись в родную землю, Алексий весной 1358 года направляется в Киев, чтобы не допустить утверждения там своего соперника, Романа. Там он был схвачен и посажен в тюрьму, где провел более двух лет. После своего освобождения Алексий направился в Москву, где стал инициатором строительства белокаменной крепости. Во время войны с Ольгердом митрополит не только был на стороне Московских бояр, но также принимал непосредственное участье во всех событиях, ведь именно Алексий заключил в 1371 году договор от имени московского правительства с литовским князем Ольгердом. Дальнейшая жизнь Алексия мало походила на жизнь митрополита, это уже скорее был некий политик или боярин искушенный властью. Всегда окруженный огромной свитой, мало похожей на прихожан и его духовных учеников. Основной заботой митрополита стал Чудов монастырь, возведенный на участке земли в московском Кремле, подаренный ему монгольским ханом. После своей кончины митрополит Киевский и всея Руси был похоронен в Успенском соборе, рядом с гробницами митрополитов Петра и Феогноста.              Роль трех святых старцев для русского общества.           О церковь XIVв. невозможно рассказать не упомянув деятельность этих трех старцев. Все они были объединены единой идеей — идеей возрождения русского народа. Примерно в сороковых годах четырнадцатого века, по мнению летописца, произошло три знаменательных события: из московского Богоявленского монастыря вызван был на церковно-административное поприще скрывавшийся там 40-летний монах Алексий, тогда же один 20-летний искатель пустыни, будущий преподобный Сергий Радонежский, в дремучем лесу поставил маленькую деревянную келью с такой же церковью, а в Устюге у бедного соборного причетника родился сын, будущий просветитель Пермской земли святой Стефан. Ни одного из этих имен нельзя произнести, не вспомнив двух других. Тесная дружба и взаимное уважение соединяли их друг с другом. Митрополит Алексий навещал Сергия в его обители и советовался с ним, желая иметь его своим приемником. Припомним задушевный рассказ в житие преподобного Сергия о проезде святого Стефана Пермского мимо Сергиева монастыря, когда оба друга на расстоянии 10 с лишним верст обменялись братскими поклонами.           Историк Ключевский в своей статье говорил: «Все три святых мужа, подвизаясь каждый на своем поприще, делали одно общее дело, которое простиралось далеко за пределы церковной жизни и широко захватывало политическое положение всего народа. Это дело — укрепление Русского государства, над созиданием которого по-своему трудились московские князья XIVв. Это дело было исполнением завета, данного русской церковной иерархии величайшим святителем древней Руси митрополитом Петром. Еще в мрачное время татарского ига, когда ниоткуда не поступал луч надежды, он, по преданию, пророчески благословил бедный тогда городок Москву, как будущую церковную и государственную столицу Русской земли. Духовными силами трех наших святых мужей XIVв., воспринявших этот завет святителя, Русская земля и пришла поработать над предвозвещенной судьбой этого города. Ни один из них не был коренным москвичом. Но в их лице сошлись для общего дела три основные части Русской земли: Алексий, сын черниговского боярина-переселенца, представлял старый киевский юг, Стефан — новый финско-русский север, а Сергий, сын ростовского боярина-переселенца, великорусскую средину. Они приложили к делу могущественные духовные силы. Это были образованнейшие русские люди своего века; о них древние жизнеописатели замечают, что один «всю грамоту добре умея», другой «всяко писание ветхаго и новаго завета пройде», третий даже «книги греческия извыче добре». Потому и удалось московским князьям так успешно собрать в своих руках материальные, политические силы русского народа, что им дружно содействовали добровольно соединявшиеся духовные его силы».           Но в общем деле каждый из трех деятелей делал свою особую часть. Они не составляли общего плана действий, не распределяли между собой призваний и подвигов и не могли этого сделать, потому что были люди разных поколений. Они хотели работать над самими собой, делать дело собственного душевного спасения. Деятельность каждого текла своим особым руслом, но текла в одну сторону с двумя другими, направляемая таинственными историческими силами,     продолжение --PAGE_BREAK--в видимой работе которых верующий ум прозревает миродержавную десницу провидения. Личный долг каждого своим путем вел всех троих к одной общей цели. Происходя их родовитого боярства, искони привыкшего делать с князьями труды обороны и управления страны, митрополит Алексий шел боевым политическим путем, был преемственно главным советником трех великих князей московских, руководил их боярской думой, ездил в орду ублажать ханов, отмаливал их от злых замыслов против Руси, воинствовал с недругами Москвы всеми средствами своего сана, карал церковным отлучением русских князей, непослушных московскому государю, поддерживая его первенство, с неослабной энергией отстаивая значение Москвы, как единственного церковного средоточия всей политически разбитой Русской земли. Уроженец г. Устюга, в краю которого новгородская и ростовская колонизация, сливаясь и вовлекая в свой поток туземную чудь, создавала из нее новую Русь, святой Стефан пошел с христианской проповедью в Пермскую землю продолжать это дело просвещения заволжских иноверцев. Так церковная иерархия благословила две народные цели, достижение которых послужило основанием самостоятельного политического существования русского народа: это — сосредоточение государственной власти в московском княжестве и приобщение восточноевропейских и азиатских иноверцев к русской церкви и народности посредством христианской проповеди.                      

                      Учреждение патриархии в Москве.              В 80-е гг.  XVI в. сложная внутриполитическая обстановка заставила правительство царя Федора Ивановича (1584-1598гг.) искать в церковных верхах более активной поддержки. Вместе с тем фактический глава этого правительства боярин Борис Годунов понимал, что для снятия социального напряжения нужны эффектные, радостные события, которые могут отвлечь народ от смут и мятежей. Таким событием должно было стать учреждение на Руси патриаршества. Осуществление этой давней мечты российского духовенства позволило бы наглядно подтвердить разработанную еще в начале XVI в. религиозно-политическую теорию «Москва-Третий Рим», согласно которой Россия призвана сыграть особую историческую роль как единственная хранительница «истинного христианства».

           Используя все возможные средства, московские правители заставили Иеремию, патриарха Константинопольского, в январе 1589 г. поставить митрополита Московского Иова в сан патриарха. Вслед за этим несколько епископов стали архиепископами, а четыре архиепископа – Новгородский, Ростовский, Казанский и Крутицкий – были возведены в достоинство митрополитов.

           Столь высокое положение главы русской церкви давало патриарху возможность попытаться вновь занять независимую позицию по отношению к царской власти. И такие попытки предпринимались, как только складывались благоприятные обстоятельства, а на патриаршем престоле оказывался энергичный и властный человек. Фактически правителем России был патриарх Филарет (1619-1633гг.), отец царя Михаила Романова (1613-1645гг.). Впоследствии ту же роль пытался сыграть патриарх Никон (1652-1658гг.), однако после долгой тяжбы он был низложен и сослан в отдаленный Ферапонтов монастырь. Стремясь уменьшить экономическое могущество отдельных иерархов, правительство царя Алексея Михайловича (1645-1676гг.), и его ближайших преемников добивались увеличения числа епархий и соответственно сокращения их размеров. Если в середине XVIIв.в составе Русской Православной церкви насчитывалось 13 епархий, то к концу столетия – уже 23.    Европейское влияние на раскол в русской православной церкви.        В переломные моменты Российской истории принято  искать  корни происходящего в ее далеком прошлом. Действительно, тысячелетняя история России таит немало загадок.  Но  среди  множества проблем  есть  главная,  являющаяся  одинаково актуальной, как несколько веков назад,  так и теперь,  на пороге XXI века.  И эта  главная  проблема российской истории — выбор пути развития. Как отвечали историки XIX века, специфика нашей страны — ее  расположение  на границе Европы и Азии.  Со времен первых нормандских князей,  призванных на Русь,  и до наших дней идет борьба между европейским и восточным влиянием,  борьба, которая,  на мой взгляд, в конечном счете, и определяет исторический петь нашей страны.      Традиционно в народном сознании,  как и  в  исторической науке, считается, что решающий шаг в сторону европейского пути был сделан при Петре I в начале XVIII  века.  Это  истина, вряд ли нуждающаяся в подтверждении.  Но при этом сам процесс выбора пути обычно связывается с личностью,  инициативой, силой воли царя,  первого императора России Петра I. Роль великой личности в истории неоспорима, но этот факт мало, что дает нам в осмыслении исторического пути нашей страны, ее перспектив.  Для нас важно знать, как складывались предпосылки поворота истории страны, какие факторы (наряду с сильными личностями) влияли на этот процесс.      Первые шаги навстречу европейским традициям были сделаны при его отче царе Алексее Михайловиче. И эти шаги еще мало что  значили.  Да  и  главное событие истории России середины XVII века — церковный раскол — выглядит бесконечно далеким от этих шагов. Традиционно в книгах по истории, в учебниках раскол рассматривается либо как внутрицерковное явление, либо, в крайнем случае, как отражение кризисного состояния общественного сознания (которое, безусловно, было в первую очередь религиозным).     продолжение --PAGE_BREAK--     На этом фоне большой интерес представляет концепция  величайшего историка России XIX века Ключевского,  который рассматривал  раскол  как  отражение  глубокой борьбы  в  российском обществе в связи с началом европейского влияния и стремлением церкви это влияние не допустить. Именно в  этом контексте рассматривается проблема европейского влияния и церковного раскола.                                 Начало западного влияния.Источник этого влияния — недовольство своей жизнью,  своим положением,  а это недовольство происходило  из  затруднения,  в котором оказалось московское правительство новой династии и которое отозвалось  с  большей или  меньшей тягостью во всем обществе,  во всех его классах. Затруднение состояло в невозможности справиться  с  насущными потребностями  государства  при  наличных домашних средствах, какие давал существующий порядок,  т. е. в сознании необходимости новой перестройки этого порядка, которая дала бы не достававшие государству средства.  Такое затруднение не было новостью,  не  испытанной в прежнее время;  необходимость такой перестройки теперь не впервые  почувствовалась  в  московском обществе.  Но  прежде она не приводила к тому,  что случилось теперь.  С половины XV в. московское правительство, объединяя Великороссию,  все живее чувствовала невозможность справиться с новыми задачами, поставленными этим объединением, при помощи старых удельных средств. Тогда оно и принялось строить новый государственный порядок,  понемногу разваливая  удельный. Оно строило этот порядок без чужой помощи,  по своему разумению,  из материалов, которые давала народная жизнь, руководствуясь опытом  и  указаниями своего прошлого.  Оно еще верило по-прежнему в неиспользованные заветы родной страны,  способные  стать прочными основами нового порядка.  Поэтому эта перестройка только укрепляла авторитет родной старины,  поддерживала в строителях сознание своих народных сил, питала национальную самоуверенность. В XVI в. в русском обществе сложился даже взгляд на объединительницу Русской земли Москву,  как на центр и оплот всего  православного  Востока.  Теперь  было совсем не то: прорывавшаяся во всем несостоятельность существующего порядка и неудача попыток его исправления  привели  к мысли  о недоброкачественности самых оснований этого порядка, заставляли многих думать,  что истощился запас творческих сил народа и доморощенного разумения, что старина не даст пригодных уроков для настоящего и потому у нее нечего больше учиться, за нее не для чего больше держаться. Тогда и начался глубокий перелом в умах:  в московской правительственной среде и в обществе появляются люди, которых гнетет сомнение, завещала ли старина всю полноту средств,  достаточных для  дальнейшего благополучного существования; они теряют прежнее национальное самодовольство и начинают оглядываться  по  сторонам,  искать указаний и уроков у чужих людей,  на Западе, все больше убеждаясь в его превосходстве и в своей  собственной  отсталости. Так,  на место падающей веры в родную старину и в силы народа приходит уныние,  недоверие к  своим  силам,  которое  широко растворяет двери иноземному влиянию.   Трудно сказать, отчего произошла эта разница в ходе явлений между XVI и XVII вв. Вероятнее всего, разница произошла оттого, что изменилось отношение к западноевропейскому миру.  Тогда  в XVI и XVII вв.  на развалинах феодального порядка создались большие централизованные государства;  одновременно с  этим и народный труд вышел из тесной сферы феодального поземельного хозяйства,  в которую  он  был  насильно  заключен прежде.  Благодаря  географическим  открытиям  и  техническим изобретениям ему открылся широкий простор для деятельности, и он  начал усиленно работать на новых поприщах и новым капиталом, городским и торгово-промышленным,  который вступил в успешное состязание с капиталом феодальным, землевладельческим. Оба этих факта,  политическая централизация и городской, буржуазный индустриализм,  вели за собой значительные успехи,  с одной стороны,  в развитии техники административной, финансовой и военной, в устройстве постоянных армий, в новой организации налогов, в развитии теорий народного и государственного хозяйства, а с другой — успехи в развитии техники экономической, в создании торговых флотов, в развитии фабричной промышленности,  в устройстве торгового сбыта и кредита.  Россия не участвовала во всех этих успехах,  тратя свои силы и средства на внешнюю оборону и на кормление двора,  правительства, привилегированных классов с духовенством включительно, ничего не делавших  и неспособных что-либо сделать для экономического и духовного развития народа.  Поэтому в XVII в.  она  оказалась более отсталой от Запада,  чем была в начале XVI в. Итак, западное влияние вышло из чувства национального бессилия, а источником  этого  бессилия  была все очевиднее вскрывавшаяся в войнах, в дипломатических отношениях, в торговом обмене скудность  собственных  материальных и духовных средств перед западноевропейскими, что вело к сознанию своей отсталости.     продолжение --PAGE_BREAK--  Западное влияние,  насколько оно воспринималось и проводилось правительством,  развивалось довольно последовательно, постепенно расширяя поле своего действия.  Эта последовательность исходила из желания,  скорее из необходимости  для  правительства согласовать нужды государства,  толкавшие в сторону влияния,  с народной психологией  и собственной косностью, от него отталкивавшими. Правительство стало обращаться к иноземцам за содействием, прежде всего  для удовлетворения  наиболее  насущных материальных своих потребностей,  касавшихся обороны страны, военного дела, в чем особенно сильно чувствовалась отсталость. Оно брало из-за границы военные,  а потом и другие технические  усовершенствования нехотя,  не заглядывая далеко вперед, в возможные последствия своих начинаний и не допытываясь,  какими усилиями западноевропейский  ум достиг таких технических успехов и какой взгляд на мироздание и на задачи бытия направлял эти усилия. Понадобились пушки,  ружья,  машины,  корабли, мастерства. В Москве решили,  что все эти предметы безопасны для душевного  спасения,  и даже обучение всем этим хитростям было признано делом безвредным и безразличным в нравственном  отношении:  ведь  и церковный устав допускает в случае нужды отступление от канонических описаний в подробностях ежедневного обихода.  Зато в заветной области чувств, понятий, верований, где господствуют высшие,  руководящие интересы жизни,  решено было не уступать иноземному влиянию ни одной пяди.   Потребность  в  новой науке,  встретилась  в  московском  обществе  с укоренившейся здесь веками неодолимой  антипатией  и  подозрительностью  ко всему, что шло с католического и протестантского Запада. Едва московское общество отведало плодов этой науки,  как  им  уже начинает владеть тяжелое раздумье,  безопасна ли она, не повредит ли чистоте веры и нравов.  Это раздумье — второй момент в настроении русских умов XVII в., наступивший вслед за недовольством своим положением. Он также сопровождался чрезвычайно важными последствиями.                                         Церковный раскол. Русским церковным расколом называется отделение значительной части русского общества от господствующей русской православной церкви.  Это разделение началось  в царствование  Алексея  Михайловича  вследствие церковных новшеств патриарха Никона.  Раскольники считали себя  такими  же православными христианами,  какими считали себя и церковники. Старообрядцы, в общем, не расходились с церковниками ни в одном догмате веры, ни в одном основании вероучения; но они откололись от господствующей церкви, перестали признавать авторитет церковного правительства во имя «старой веры», будто бы покинутой этим правительством; поэтому их считали не еретиками, а только раскольниками.  Раскольники называли церковников никонианами,  а себя старообрядцами или староверами,  держащимися древнего  дониконовского обряда и благочестия.  Если старообрядцы не расходятся с церковниками в догматах,  в основах вероучения,  то,  спрашивается,  отчего  же произошло церковное разделение, отчего значительная часть русского церковного общества оказалась за оградой русской господствующей церкви.   До патриарха Никона, русское  церковное  общество было единым и с единым высшим пастырем; но в нем в разное время и из разных источников возникли и утвердились некоторые местные церковные мнения,  обычаи и обряды,  отличные от принятых в церкви греческой, от которой Русь приняла христианство. Это были двуперстное крестное знамение, образ написания имени Иисус,  служение литургии на семи,  а не на пяти просфорах,  хождение посолонь,  т.  е. по солнцу (от левой руки к правой,  обратившись к алтарю), в некоторых священнодействиях,  например, при крещении вокруг купели или при венчании вокруг аналоя,  особое чтение некоторых мест символа веры («царствию его несть конца», «и в духа святого, истинного и животворящего „) двоение возгласа аллилуия.0.  Некоторые из  этих обрядов и особенностей были признаны русской церковной иерархией на церковном соборе 1551 г. и таким образом получили  законодательное утверждение со стороны высшей церковной власти.  Со второй половины XVI в.,  когда в Москве началось книгопечатание, эти обряды и разночтения стали проникать из рукописных богослужебных книг в печатные их издания и  через них распространились по всей России.  Таким образом,  печатный станок придал новую цену этим местным обрядам и  текстуальностям  и  расширил их употребление.  Некоторые из таких разновидностей внесли  в  свои  издания  справщики  церковных книг,  напечатанных при патриархе Иосифе в 1642-1652 гг.  Так как вообще текст русских богослужебных книг  был  неисправен, то  преемник Иосифа патриарх Никон с самого начала своего управления русской церковью ревностно  принялся  за  устранение этих неисправностей.  В 1654 г. он провел на церковном соборе постановление о переиздании церковных книг,  исправив  их  по верным текстам,  по славянским пергаментным и древним греческим книгам. С православного Востока и из разных концов России в  Москву  навезли  горы  древних рукописных книг греческих и церковно-славянских;  исправленные по ним новые издания  были разосланы  по русским церквям с приказанием отобрать и истребить  неисправные  книги,  старопечатные  и  старописьменные. Ужаснулись православные русские люди, заглянув в эти ново исправленные книги и не найдя в них ни двуперстия,  ни Иисуса, ни других освященных временем обрядов и начертаний: они усмотрели в этих новых изданиях новую веру,  по которой не спасались древние святые отцы,  и прокляли эти книги,  как еретические, продолжая совершать служение и  молиться  по  старым  книгам. Московский церковный собор 1666-1667 гг., на котором присутствовали два восточных патриарха, положил на непокорных клятву (анафему)  за  противление  церковной  власти и отлучил их от православной церкви,  а отлученные перестали признавать отлучившую их иерархию своей церковной властью.  С тех пор и раскололось русское церковное общество.     продолжение --PAGE_BREAK--По объяснению старообрядцев, церковный раскол произошел от того,  что Никон,  исправляя богослужебные  книги,  самовольно отменил двуперстие и другие церковные обряды,  составляющие святоотеческое  древне православное предание,  без которого невозможно спастись,  и, когда верные древнему благочестию  люди  встали  за  это  предание, русская иерархия отлучила их от своей  церкви.  Но в таком объяснении не все ясно.  А каким  образом  двуперстие или  хождение посолонь сделалось для старообрядцев святоотеческим преданием, без которого невозможно спастись? Каким образом простой церковный обычай, богослужебный обряд или текст мог приобрести такую важность,  стать неприкосновенной святыней,  догматом?  Православные  дают  более глубокое описание. Раскол произошел от невежества раскольников,  от узкого понимания ими христианской религии, от того, что они не умели отличить в ней существенное от внешнего,  содержание от обряда. Но и этот ответ не разрешает всего вопроса.  Положим, известные обряды, освященные преданием, местной стариной, могли получить неподобающее им значение догматов; но ведь и авторитет церковной иерархии освящен стариной,  и притом не местной,  а вселенской,  и его признание необходимо для спасения:  святые отцы не спасались без него, как без двуперстия. Каким образом старообрядцы  решили пожертвовать одним церковным постановлением для другого, отважились спасаться без руководства законной иерархии,  ими отвергнутой? Но религиозный текст и обряд, как и всякий обряд, и текст с практическим, житейским действием, кроме специально богословского имеет еще общее психологическое значение и с этой стороны,  как и всякое житейское, т.е.  историческое, явление, может подлежать историческому изучению.                                               Патриарх Никон.   Процесс  раскола в русской православной церкви  назревал десятки лет. Реформа церкви была неизбежна. Но любое историческое событие реализуется лишь через деяния конкретных  исторических  личностей,  которые  силой своего ума,  своей воли по праву заслуживают звание великих личностей.  Одной  из  таких великих  и  загадочных  личностей в истории XVII в.  является патриарх Никон.      Он родился  в 1605 г.  в крестьянской среде,  при помощи своей грамотности стал сельским священником,  но  по  обстоятельствам жизни рано вступил в монашество, закалил себя суровым образом жизни в северных монастырях и способностью сильно влиять на людей приобрел неограниченное доверие царя, довольно быстро достиг сана митрополита новгородского и, наконец, в 47  лет стал всероссийским патриархом.  Из русских людей XVII в. Никон был самым крупным и своеобразным деятелем. В спокойное  время  в  ежедневном  обиходе  он  был тяжел,  капризен, вспыльчив и властолюбив,  больше всего самолюбив. Но это едва ли были его настоящие, коренные свойства. Он умел производить громадное нравственное впечатление, а самолюбивые люди на это неспособны.  За ожесточение в борьбе его считали злым; но его тяготила всякая вражда,  и он легко прощал врагам, если замечал в них желание пойти ему навстречу. С упрямыми врагами Никон был жесток.  Но он забывал все при виде  людских  слез  и страданий;  благотворительность,  помощь слабому или больному ближнему была для него не столько долгом  пастырского  служения,  сколько безотчетным влечением доброй природы.  По своим умственным и нравственным силам он был большой делец,  желавший и способный делать большие дела,  но только большие.  Что умели делать все,  то он делал хуже всех;  но он хотел и умел делать то, за что не умел взяться никто, все равно, доброе ли то было дело или дурное. Его поведение в 1650 г. с новгородскими бунтовщиками, которым он дал себя избить, чтобы их образумить,  потом во время московского мора 1654 г.,  когда он в отсутствие  царя  вырвал из заразы его семью,  обнаруживает в нем редкую отвагу и самообладание;  но он легко терялся и выходил из себя из-за житейской мелочи, ежедневного вздора: минутное впечатление разрасталось в целое настроение.  В  самые трудные минуты, им же себе созданные и требовавшие полной работы мысли, он занимался пустяками и готов был из-за пустяков поднять  большое шумное дело.  Осужденный и сосланный в Ферапонтов монастырь,  он получал от царя гостинцы, и, когда один раз царь прислал ему много хорошей рыбы, Никон обиделся и ответил упреком, почему не прислали овощей, винограда, яблок. В добром настроении он был находчив, остроумен, но, обиженный и раздраженный,  терял всякий такт и причуды озлобленного воображения принимал за действительность, В заточении он принялся лечить больных,  но не утерпел, чтобы не кольнуть царя своими целительными чудесами,  послал ему список излеченных, а царскому посланцу сказал,  что отнято, у него  патриаршество,  зато дана «чаша лекарственная: „лечи болящих“. Никон принадлежал к числу людей,  которые спокойно переносят  страшные  боли,  но охают и приходят в отчаяние от булавочного укола. У него была слабость, которой страдают нередко сильные, но мало выдержанные люди:  он скучал покоем,  не умел терпеливо выжидать; ему постоянно нужна была тревога,  увлечение смелой ли мыслью или широким предприятием, даже просто хотя бы ссорой с человеком. Это словно парус, который только в буре бывает самим собой, а в затишье треплется на мачте бесполезной тряпкой.     продолжение --PAGE_BREAK--     Внешние бедствия,  постигшие Русь и  Византию,  уединили русскую церковь,  ослабив ее духовное общение с церквями православного Востока. Это помутило в русском церковном обществе мысль  о вселенской церкви,  подставив под нее мысль о церкви русской, как единственной православной, заменившей собой церковь  вселенскую.  Тогда  авторитет вселенского христианского сознания был подменен авторитетом местной  национальной  церковной  старины.  Замкнутая  жизнь содействовала накоплению в русской церковной практике местных особенностей,  а преувеличенная оценка местной церковной старины сообщила этим особенностям значение неприкосновенной святыни.  Житейские соблазны и религиозные опасности,  принесенные западным влиянием, насторожили внимание русского церковного общества, а в его руководителях  пробудили  потребность  собираться  с  силами  для предстоящей борьбы,  осмотреться и  прибраться,  подкрепиться содействием  других православных обществ,  а для этого теснее сойтись с ними. Так в лучших русских умах около середины XVII в.  оживилась замиравшая мысль о вселенской церкви, обнаруживавшаяся у патриарха Никона нетерпеливой  и  порывистой  деятельностью, направленной к обрядовому сближению русской церкви с восточными церквями.  Как сама эта идея,  так и  обстоятельства  ее  пробуждения и особенно способы ее осуществления вызвали в русском церковном обществе страшную тревогу.  Мысль о  вселенской  церкви выводила это общество из его спокойного религиозного самодовольства, из национально-церковного самомнения.  Порывистое  и  раздраженное гонение привычных обрядов оскорбляло национальное самолюбие,  не  давало  встревоженной совести  одуматься и переломить свои привычки и предрассудки, а наблюдение,  что латинское влияние дало первый толчок  этим преобразовательным  порывам,  наполнило умы паническим ужасом при догадке,  что этой ломкой родной старины двигает  скрытая злая рука из Рима.   Церковная  буря, поднятая Никоном,  далеко не захватила всего русского церковного общества.  Раскол начался среди  русского духовенства,  и  борьба  в  первое время шла собственно между русской правящей иерархией и той частью церковного общества,  которая была  увлечена  оппозицией  против обрядовых новшеств Никона, проводимой агитаторами из подчиненного белого и черного духовенства.  Даже не вся правящая иерархия была первоначально за Никона:  епископ коломенский Павел в ссылке указывал  еще  на трех  архиереев,  подобно  ему хранивших древнее благочестие. Единодушие здесь устанавливалось лишь по мере того,  как церковный  спор  передвигался с обрядовой почвы на каноническую, превращался в вопрос о противлении паствы законным  пастырям. Тогда  в правящей иерархии все поняли,  что дело не в древнем или новом благочестии,  а в том,  остаться ли епископской кафедре  без  паствы  или пойти с паствой без кафедры,  подобно Павлу коломенскому.  Масса общества вместе с царем относилась к делу двойственно: принимали нововведение по долгу церковного послушания,  но не сочувствовали нововводителю за его  отталкивающий характер и образ действий; сострадали жертвам его нетерпимости,  но не могли одобрять непристойных выходок  его исступленных противников против властей и учреждений, которые привыкли считать опорами церковно-нравственного порядка. Степенных людей не могла не повергнуть в раздумье сцена в соборе при снятии протопопа Логгина,  который по снятии с него однорядки  и кафтана с бранью плевал через порог в алтарь в глаза Никону и,  сорвав с себя рубашку, бросил ее в лицо патриарху. Мыслящие  люди  старались вдуматься в суть дела,  чтобы найти для своей совести точку опоры,  которой  не  давали  пастыри. Ртищев,  отец ревнителя наук, говорил одной из первых страдалиц за старую веру княгине Урусовой:  «смущает меня одно – не ведаю,  за истину ли терпите». Он мог спросить и себя, за истину ли их мучат. Даже дьякон Федор, один из первых борцов за раскол, в тюрьме наложил на себя пост, чтобы узнать, что есть неправильного в старом благочестии и что правильного в новом. Иные  из таких сомневающихся уходили в раскол;  большая часть успокаивалась на сделке с совестью,  оставались искренне преданы  церкви,  но отделяли от нее церковную иерархию и полное равнодушие к последней прикрывали привычным наружно почтительным отношением. Правящие государственные сферы были решительнее.  Здесь надолго запомнили,  как глава церковной  иерархии хотел  стать выше царя,  как он на вселенском судилище в 1666г.  срамил московского носителя верховной власти, и, признав, что от этой иерархии,  кроме смуты,  ждать нечего, молчаливо, без слов,  общим настроением решили предоставить ее самой себе, но до деятельного участия в государственном управлении не допускать.  Этим закончилась политическая роль древнерусского духовенства,  всегда  плохо поставленная и еще хуже исполняемая.  Так как в этом церковно-политическом кризисе ссора царя с  патриархом  неуловимыми узами сплелась с церковной смутой, поднятой Никоном, то ее действие на политическое значение духовенства  можно признать косвенной услугой раскола западному влиянию.  Раскол оказал ему и более  прямую  услугу,  ослабив действие  другого препятствия,  которое мешало реформе Петра, совершавшейся под этим влиянием.  Подозрительное отношение  к Западу  распространено было во всем русском обществе и даже в руководящих кругах его, особенно легко поддававшихся западному  влиянию,  родная  старина еще не утратила своего обаяния. Это замедляло преобразовательное движение,  ослабляло энергию нововводителей. Раскол уронил авторитет страны, подняв во имя ее мятеж против церкви,  а по связи с ней и против  государства. Большая часть русского церковного общества теперь увидела,  какие дурные чувства и наклонности может воспитывать эта старина  и  какими  опасностями грозит слепая к ней привязанность.  Руководители преобразовательного движения,  еще колебавшиеся между родной стариной и Западом,  теперь с облегченной совестью решительнее и смелее пошли своей  дорогой.  Особенно  сильное  действие  в этом направлении оказал раскол на самого преобразователя. В 1682 г. вскоре после избрания Петра в цари,  старообрядцы повторили свое мятежное движение во имя старины (спор в Грановитой палате 5 июля).  Это движение, как впечатление детства на всю жизнь врезалось в душу Петра и неразрывно связало в его сознании представления о родной старине,  расколе и мятеже: старина — это раскол; раскол — это мятеж; следовательно, старина — это мятеж. Понятно, в какое отношение  к старине ставила преобразователя такая связь представлений.     продолжение --PAGE_BREAK--     Церковная реформа в России в целом закончилась поражением. Это, конечно, звучит парадоксально — ведь новые каноны, новые обряды были утверждены, они вошли в церковную практику и сохранились до наших дней, когда православная церковь переживает новый расцвет после семи  десятилетий забвения.  Но тогда,  в середине XVII века,  раскол имел два непосредственных результата: снятие с поста идеолога реформы патриарха  Никона и отход от официальной церкви большой части верующих-старообрядцев.  После Никона в  России  не было никогда столь влиятельных патриархов, способных помешать монархам-реформаторам в осуществлении их преобразований.            Таким образом,  в  лице Никона православная церковь XVII века потерпела двойное поражение — в  стремлении  стать  выше царя и в попытке противопоставить западному влиянию оживление влияния греческого, византийского, не опасного для православной традиции и господства самой православной церкви в стране. Поражение церкви означало снятие самой  мощной  преграды на пути европейского влияния в России,  того влияния, которое осуществилось в полной мере через реформы  Петра  Великого  в начале XVIII века.  Этот пример доказывает, что успех глубинных реформ в такой сложной стране,  как Россия, возможны лишь в том случае,  если коренным преобразованиям в экономике, политическом строе,  образе жизни предшествует серьезная подготовка общественного сознания (в том случае — религиозного) на протяжении нескольких десятилетий.  В противном случае страну ждет  не  расцвет петровской Руси динамичной,  устремленной в будущее,  а череда глубоких кризисов в сфере экономики, политики, а также в сфере общественного сознания.                                                    Церковные реформы Петра I. Важную роль в утверждении абсолютизма играла  церковная  реформа  Петра I.  Во  второй  половине  XVII в.  позиции Русской православной  церкви  были  весьма  прочными,  она  сохраняла   административную,  финансовую  и  судебную  автономию  по  отношению к царской власти.  Последние патриархи Иоаким (1675-1690 гг.) и Адриан (1690-1700) гг.  проводили политику, направленную на укрепление этих позиций.      Церковная политика Петра,  как и его политика  в  других  сферах  государственной  жизни,  была  направлена  прежде всего на как можно  более эффективное использование церкви для нужд государства, а если  конкретнее  -  на  выжимание  из  церкви  денег  на государственные  программы, прежде всего на строительство флота. После  путешествия Петра в составе Великого посольства его занимает еще и проблема полного подчинения церкви своей власти. Поворот к   новой  политике  произошел  после  смерти  патриарха  Адриана. Петр распоряжается провести ревизию для переписи имущества  Патриаршего   дома.   Воспользовавшись   информацией  о  выявленных  злоупотреблениях,  Петр отменяет выборы нового патриарха, поручая в  то  же  самое  время  митрополиту Рязанскому Стефану Яворскому пост  «местоблюстителя  патриаршего  престола».  В  1701  г.   образуется  Монастырский  приказ  — светское учреждение — для управления делами  церкви.  Церковь начинает терять свою независимость от государства,  право распоряжаться своей собственностью. Петр, руководствуясь  просветительской  идеей  об   общественном  благе,   для  которого  необходим  продуктивный  труд  всех  членов  общества,  разворачивает наступление на монахов и монастыри. В 1701г.  царский  указ  ограничивает  число  монахов:  за разрешением на  постриг  теперь  нужно  было  обращаться  в  Монастырский   приказ.  Впоследствии  у  царя  появилась  идея  использовать  монастыри как  приюты для отставных солдат и нищих.  В указе  1724  г.  количество  монахов  в  монастыре ставится в прямую зависимость от числа людей,  за которыми они ухаживают.      Сложившиеся отношения  между церковью и властью требовали нового  юридического оформления.  В 1721 г. видный деятель Петровской эпохи  Феофан    Прокопович    составляет   Духовный   регламент,   который  предусматривал уничтожение института  патриаршества  и  образование  нового   органа   -   Духовной   коллегии,   которая   вскоре  была  переименована в  «Святейший  правительственный  Синод»,  официально  уравненный  в  правах с Сенатом.  Президентом стал Стефан Яворский,  вице-президентами — Феодосий Яновский и Феофан Прокопович. Создание  Синода явилось началом абсолютистского периода русской истории, так  как теперь вся власть,  в том числе и церковная, была сосредоточена  в  руках Петра.  Современник сообщает,  что когда русские церковные  деятели пытались протестовать, Петр указал им на Духовный регламент  и заявил: «Вот вам духовный патриарх, а если он вам не нравится, то  вот вам (бросив на стол кинжал) булатный патриарх».     продолжение --PAGE_BREAK--

www.ronl.ru

Реферат - Русская школа и православная культура

Корольков А. А.

Как-то на экзамене филологического факультета, я почти случайно задал вопрос студенту, который рассуждал о национальных культурах России, сколько процентов от общего населения, по его мнению, русских в России? Студент озадаченно посмотрел на меня и через длинную паузу предположил: «Ну, наверное, процентов двадцать...».

После этого случая я уже сознательно, с социологической заинтересованностью повторял этот вопрос не однажды и целым аудиториям студентов, аспирантов, и отдельным студентам. Ни разу никто из них не назвал более 50%.

О чем это свидетельствует? Во-первых, конечно, об уровне информированности даже образованных людей в столь важном вопросе. Во-вторых, об уровне дезинформации о нашей многонациональной стране.

Ведь любой школьник ныне знает, что он живет в многонациональной стране. Но кто из профессоров нынче скажет, а много ли на свете таких мононациональных по количественному и особенно культурному составу стран, каковой является Россия?

Прошла перепись населения. Понятно, что для обработки данных требуется время, хотя о предварительных, почти абсолютно точных результатах выборов любого уровня мы знаем обычно уже к утру следующего после выборов дня.

При изобилии нынешних телеканалов кто, где, и когда внятно известил нас о результатах переписи по такому важному компоненту, как национальный состав России?

А ведь на этом полагается строить политику государства в области образования и культуры.

Если бы в самом деле к русским, к русской культуре относили себя 20-30 процентов россиян, тогда и вопросов быть не могло: изучать ли основы мировых религий в школе или основы православной культуры? Более того, стоило тогда бы задаться вопросом, а не пора ли прекратить изучать в школах русскую литературу, русский язык, а в высшей школе — русскую философию?

Воспользуюсь академическим изданием десятилетней давности «Русские. Этносоциологические очерки» (М: Наука, 1992), в котором приводятся, в частности, данные об удельном весе русских в населении союзных республик СССР в 1959-1989 гг. В течение этих тридцати лет в РСФСР количество русских колебалось от 81,5% до 83,3%.

Вряд ли удельный вес русских в России уменьшился за годы вынужденных миграций после 1991 года, в пределы бывшей Российской Федерации приехало немало русских из Казахстана (известно, что территория Казахстана приросла исконно русскими территориями в период освоения целины, когда Хрущев, если и мысливший национальными категориями, то только украинскими, «для удобства» прирезал к Казахстану хлебные и угольные регионы, а от щедрот по поводу празднования юбилея воссоединения Украины с Россией подарил своим землякам Крым, не случайно в 1959 году в Казахстане по результатам переписи числилось 42,7% русских). Пополнилась ныне Россия русскими и из Прибалтики, и из бывших союзных республик Средней Азии. Во всяком случае, трудно предположить, что процентное соотношение русских в многонациональной России уменьшилось по сравнению с 1989 годом.

Еще большее число людей, населяющих ныне Россию, отождествляют свою внутреннюю культуру с русской культурой. Нет такого коллектива, где не встретилось бы тех, у кого в прежнем паспорте, где была строчка о национальности, было записано «украинец», они и в последней переписи 2002 года почти наверняка записали себя украинцами. Тем не менее, едва ли не подавляющее их большинство можно назвать не просто русскоязычными, но и русскими по культуре.

На фоне этой статистики странным выглядит неистовый накал страстей по поводу инициативы Министерства образования об изучении в школах факультативно основ православной культуры. Не забудем и еще одну грань статистики: к православной культуре принадлежат или к ней тяготеют не только русские, но и украинцы, и белорусы, и грузины, и многие евреи, и татары.

Вывод очевиден: те, кто, ссылаясь на многонациональность и многоконфессиональность России, препятствуют изучению в школах основ русской духовной культуры стремятся ущемить права подавляющего большинства страны (может быть, в фактическом исчислении — около 90% населения).

Кроме того, противники изучения, освоения детьми исторических русских духовных ценностей культуры отвергают тем самым возможность духовного воспитания детей и молодежи.

Россия стала Россией на духовных основаниях православного верования. Судьба народов вообще определяется их верованием. Исторические вехи становления Руси-России связаны с именами святого князя Владимира (крещение Руси), с духовным самоопределением православной веры в «Слове о законе и благодати» митрополита Киевского Иллариона (XI век), с единением русского воинства на поле Куликовом под духовным водительством преподобного Сергия Радонежского. Дух доброты, милосердия, правдолюбия и праведности, совестливости, искренности, трудолюбия, семейного и соборного братства формировался в крестьянском православном быту и потому освоение основ православной культуры предполагает отнюдь не изучение только основ евангелиевских заповедей, но проникновение в сокровенный дух жизни русского народа, его традиций бытовой, всей народной культуры.

Как мудро подметил А.Ф. Лосев, «религия есть известное устроение всей жизни, а не только мировоззрение» (Лосев А.Ф. Философия имени у Платона // Имя. СПб.: 1997, «Алетейя». С. 29).

Понятно, что аргументация от статистики может быть оспорена простым статистическим же приемом: а все ли, считающие себя русскими, вместе с тем считают себя православными? И тут действительно цифры не совпадут. Тем не менее, удивляться приходится тому, что за столькие десятилетия воинствующей пропаганды безбожия, физического истребления монашества и священников в России нынче отождествляют себя с православной верой не менее половины ее насельников, а по некоторым данным — едва ли не две трети.

Самый расхожий и этически кажущийся безупречным аргумент против преподавания в школах православной культуры выглядит с некоторыми вариациями так: «А если в классе сидит мусульманин, иудей или буддист? Разве можно навязывать другую веру?»

Прежде всего, не о навязывании веры идет речь, а об изучении основ национальной культуры, о нравственно-духовных принципах становления личности. Не удивительно, что родители, исповедующие не православную веру, нередко направляют своих детей на уроки православной культуры по соображениям нравственности.

Кроме того, вряд ли кто-то будет оспаривать тот факт, что школы в России, хотя и были всегда русскими по культуре, по языку, уделяли существенное внимание мировым культурам и культурам народов-соседей. До сих пор наши школьники несравненно лучше знают европейские и американскую культуры, чем их сверстники в Европе и США знают культуру русскую.

Последнее десятилетие позволило открыть столько национальных школ, сколько соответствует потребностям национального образования в местах не только компактного проживания того или иного народа России, но в любых городах, где появляется желание родителей и детей учиться в собственной национальной школе. Санкт-Петербург дает тому ярчайшие примеры — в этом не трудно убедиться, обратившись к справочнику школ, гимназий и слушая по радио приглашения, например, еврейских детей в специализированные школы и лагеря отдыха для более углубленного освоения своей национальной культуры. Естественно, никто не вправе оценить сие как агрессию национализма или ущемление прав детей других национальностей.

И здесь возникает также внешне убедительное предложение: «Пожалуйста, открывайте, как и мы, свои русские национальные школы, но общеобразовательная школа в целом должна быть безнациональной, исповедовать общечеловеческие ценности».

Стоит сказать, что некоторых апологетов русской школы такая постановка вопроса устраивает, и они радуются тому, что в Петербурге наряду с казахской, татарской, грузинской, абхазской, десятью еврейскими и многими другими национальными школами удалось открыть девять не русских по названию, но все же таких школ, которые нацелены на изучение русской культуры. Понятно, что на безрыбьи и рак рыба, что в условиях утраты национального облика большинства школ приходится радоваться усилиям энтузиастов-учителей, напоминающих своим чадам о народной русской культуре, о духовных особенностях русского человека, о православии и его традициях в русской культуре.

Между тем смею утверждать: все школы в России должны быть русскими, кроме национальных школ, которые обязаны заботиться о сохранении и процветании языка, культуры всех народов российского национального многоцветия. Обратим лишь внимание на то, что факультет народов Севера РГПУ им. А.И.Герцена обладает неповторимым по национальному колориту художественным коллективом «Северное сияние», но тот же университет не может из всего изобилия прочих факультетов выдвинуть нечто подобное в отношении русской культуры.

В Китае, в Германии, во Франции живет вполне внушительное количество русских эмигрантов и их потомков, но нелепо было бы требовать изменения государственной политики этих государств в пользу запрета национальных китайских, немецких или французских школ оттого, что в классе может учиться русский мальчик, принадлежащий иной культуре и иной вере.

Напомню, что в более благополучные для бытия русской культуры времена К.Д.Ушинский написал полемически заостренную даже своим заглавием статью «О необходимости сделать русские школы русскими», в которой желал «занять вместо всех прочих одну черту из западного образования — черту уважения к своему отечеству, а мы ее-то именно, ее единственно годную для заимствования во всей полноте, и пропустили. Не мешало бы нам занять ее не затем, чтоб быть иностранцами, а лишь затем, чтоб не быть ими посреди своей родины» (Ушинский К.Д. О необходимости сделать русские школы русскими // Русская школа. М., 2002. С.93).

Ушинский был убежден, что как школьник Германии знает свой язык, географию, историю своей страны, так и в русской школе ученик «это должен (курсив К.Д. Ушинского) знать, как человек и гражданин, так же, как и первые основания своей религии» (курсив мой -А.К.) (Там же. С. 94).

То, что духовное и патриотическое неразрывны, представляя единое духовно-патриотическое, было аксиомой для многих философов, педагогов (К.Д.Ушинский, И.А.Ильин, В.В.Зеньковский), а ниспровергателей эта тема находила и находит не только среди атеистов и космополитов, прикрывающих свою ненависть ко всякому своеобычаю национального развития (в том числе национальных культур) демагогией об общечеловеческих ценностях и о воспитании граждан человечества.

Начну со споров богословских. Вправе ли православие, христианство иметь национальный облик, или же вселенский, соборный характер Церкви обязывает отказаться от национальных перегородок и стремиться к некоему безнациональному проявлению христианства? То, что такой вопрос ставил в тупик незаурядных мыслителей-богословов, могу иллюстрировать полемической речью протоиерея Александра Шмемана: «Я никогда не был в Церкви, которая являлась бы Святой, Соборной, Апостольской и Единой. Нет, я всегда был либо в Русской, либо в Албанской, либо в Греческой… Скажу просто (хотя и боюсь, я все же в этой Церкви вырос): мне совершенно не нужно прибавления к слову „Церковь“ определения „Русская“ (О. Александр Шмеман. Проповеди и беседы. М., 2002. С. 200).

Недоумения подобного рода посещали головы мыслителей с самых древнейших времен при обдумывании проблем соотношения индивидуального и всеобщего, наций и человечества. С иной стороны, но в той же самой проблеме заблудились революционеры, убежденные, что в горниле мировой революции с неизбежностью исчезнут различия национальные, государственные, религиозные, а среди революционеров, как известно, были и весьма образованные теоретики.

Перестройщики России конца XX столетия не замечены в интересе к философии, но все же и они смело заявили о приоритете общечеловеческих ценностей.

Россия в разные свои времена обладала или не обладала материальной мощью, но бесспорной оставалась ее духовная сила. Причем сам смысл духовности в России — прежде всего нравственный, религиозный, а не рациональный, как, например, у немцев, в германской философии — сам дух, особенно у Гегеля, — это область логических категорий, это учение об объективном духе и его реализации в духе субъективном.

В.М.Шукшин в начале 70-х годов XX века задал вопрос: „Что с нами происходит?“ Наряду с давними русскими вопросами: „Кто виноват?“ и „Что делать?“ Шукшин фактически констатировал нарастание бездуховности.

В.Г.Распутин нынче ставит вопрос еще острее: „Не происходит ли своеобразная мутация бездуховности в нашем обществе?“

Большие беды подстерегают народ и каждую личность, если гибнет преемственность поколений, преемственность культуры.

В условиях растерянности перед агрессивностью проявлений свободы одни пытаются опереться на традиции православия, другие объявляют такие стремления возвратом к архаике средневековья.

В ноябре 2002 г. (№46 „Час пик“) профессор М.С.Каган выступил с пространной статьей, заимствовав в качестве заголовка толстовское восклицание „Не могу молчать“. Он выдвинул тезис о том, что надо „содействовать формированию человека XXI века, сознающего себя гражданином человечества, а не представителем той или иной конфессии, партии, расы, нации, пола, команды и тем самым не растворяющего свое уникальное духовно-личностное “Я» в некоем безликом «Мы»..."

То, что здесь рисуется перспектива не сознавать себя даже представителем пола, выглядит совсем уж абсурдно, все иное для многих может звучать убедительно.

Прежде всего, зададимся вопросом элементарным: являлась ли когда-либо любовь к родителям, детям, помехой любви к человечеству? Если человек не научился любить близкое (родных, природу, Родину) — он неспособен любить и человечество. Как раз революционеры часто проявляли полную безродность и демагогически утверждали любовь к интернационалу, всемирному братству и т.д.

Желание стать гражданином мира, безнациональным существом появилось не сегодня. Чаще, правда, это желание проявлялось в стремлении стать не неким абстрактным общечеловеком, а примерить к себе культурные одежды какого-то иного, более предпочтительного в культурном отношении народа. Один норовил стать немцем, другой французом, третий американцем. Пушкин оказался прозорливцем в оценке этого стремления, его Алеко так мечтал о цыганской вольнице, так желал избавиться от оков собственной культуры, но первое же столкновение с реальным табором обнаруживает невозможность превращения его в цыгана.

Уныло юноша глядел

На опустелую равнину

И грусти тайную причину

Истолковать себе не смел.

С ним черноокая Земфира,

Теперь он вольный житель мира,

И солнце весело над ним

Полуденной красою блещет;

Что эк сердце юноши трепещет?

Какой заботой он томим?

Искатель воли не превратился в цыгана, не проникся духом и законами бытия кочевого, доброго народа.

Оставь нас, гордый человек!..

Ты не рожден для дикой доли,

Ты для себя лишь хочешь воли.

Разговоры о безнациональном бытии ведут и вели как революционные романтики анархического толка, мечтающие об едином счастливом человечестве, так и весьма лукавые националисты, прикрывающие собственное культурно-национальное высокомерие демагогией об общечеловеческих ценностях и гражданах мира. Настаивая на главенстве личностного начала, такие псевдосовременные теоретики лишают личность ее главного достоинства — быть носителем исторически выработанной народом, которой принадлежит эта личность, культуры. О каком гражданине мира собираются они рассуждать, если предрекают фактическую гибель японской, русской, грузинской, любой другой национальной культуры?

Личность — это собственное лицо, в том числе собственное национальное лицо культуры. Русские философы Л. П. Карсавин и Н. С. Трубецкой называли народ симфонической личностью, и это очень существенно, ибо индивидуальная личность без симфонической личности-народа проваливается в пропасть абстрактного культурного бытия, а также — личностного небытия.

Не сегодня возникли открытия общечеловеческих ценностей, якобы идущих на смену ценностям национальных культур. Один из русских мыслителей-прозорливцев, Н. Я. Данилевский, еще в середине XIX столетия озаглавил шестую главу книги «Россия и Европа» совершенно определенно: «Отношение народного к общечеловеческому». Общечеловеческое, подчеркивал он, обычно представляют как свободное, просторное, в противоположность национальному как ограниченному. Задачу ставят так: надо вырваться из-за перегородок национального на простор общечеловеческого. Вывод Н. Я. Данилевского категоричен и обоснован: «Общечеловеческого не только нет в действительности, но и желать быть им — значит желать довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности… Тот, кто выражает только общечеловеческое, за исключением всего национально-особенного — просто пошляк» (Данилевский Н.Я. Россия и Европа СПб., 1997. С. 103).

Еще определеннее развивал эту мысль Н. Я. Данилевского К. Н. Леонтьев, который почти во всех своих сочинениях воительствовал с уравнительным, эгалитарным прогрессом, со стремлением подверстать все человечество под шаблоны европейской демократии. Его доводы, казалось бы, должны быть восприняты даже школьником, но что-то незаметно, что они прочувствованы философами, политиками, педагогами. А доводы действительно предельно просты: есть индивидуально своеобразные дуб, сосна, яблоня, тополь, и вдруг они возжелают свободы, захотят избавиться от своей ограниченности и захотят стать просто деревом (См.подробнее: Корольков А.А. Пророчества Константина Леонтьева // Русская духовная философия. СПб., 1998). Разве не о том же продолжают писать не читавшие Леонтьева современные приверженцы уничтожения национальных, религиозных различий в угоду созданию единого человечества? Подлинно единое человечество, как всякая органическая система, способно к существованию и развитию только как единство разнообразия. Как личностное разнообразие обогащает нас в межличностном общении, так и разнообразие народов — не помеха, а достоинство народов, культур, более способствующее их единению, чем унылое однообразие.

В 1920 году в Софии появилась маленькая книга, почти брошюра, князя Н. С. Трубецкого «Европа и человечество». Эта восьмидесятистраничная книга стоит многих томов по философии культуры. Это великое прозрение мыслителя, открывшего пагубу европоцентризма в культуре для всех национальных культур, да и для самой Европы. В начале XX столетия еще не обнаружились претензии на господство в мире, не только экономические, но и культурно-образовательные, Соединенных Штатов Америки, хотя смысл книги Трубецкого ныне прочитывается равно и в отношении Америки.

Н.С.Трубецкой (Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София, 1920; См. также: Трубецкой Н.С. История, культура, язык. М, 1995) обосновал внешне парадоксальное совпадение в культуре шовинизма и космополитизма, которые обычно считают противоположностями. Шовинист убежден, что его народ самый лучший, а его культура — самая высшая, самая совершенная, и она должна господствовать над другими народами, более «отсталые» в культуре народы обязаны дотягиваться до высшей культуры; конечной целью мыслится слияние народов под водительством высшей культуры. Космополит отрицает различия между национальностями, он ратует за единое человечество и единую культуру без национальной ограниченности и соответствующих перегородок.

Апологеты общечеловеческой культуры на самом деле скрыто или явно проповедуют верховенство романо-германской (европейской) культуры, и тем самым они (космополиты) на деле оказываются шовинистами, насаждающими свою национальную культуру под завесой рассуждений об общечеловеческой культуре и общечеловеческих ценностях. Трубецкой, непосредственно столкнувшись с европейскими притязаниями в культуре, в своем изгнанничестве свежим взглядом сумел увидеть то, что не видели сами европейцы.

Этот европоцентризм глубоко поразил и умы русской интеллигенции. Стать Европой, дотянуться до Европы, внедрить европейские стандарты образования (нынешнее Болонское движение твердит как раз об этом) — вожделенная мечта наших западников. «Космополитические идеи сделались в Европе основой образования» (Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София, 1920. С. 6), но если для Европы — это часто синоним их национальных идей, то для России — это отказ от национальных путей образования.

Ответственное и объективное отношение к проблеме русскости в России, приводит нас к выводам и оценкам не столь оптимистическим, чем те, которые могут возникнуть у читателя при виде цифр — 82-83% русских в России, приведенных выше. Сохранение или исчезновение русскости как качества личности и народа зависит отнюдь не от субъективной соотнесенности того или иного человека с графой о национальности, предлагаемой на переписи населения. Население вообще — категория демографическая, категория расчетов и исчислений при планировании чего-либо на «душу населения».

К слову «население» часто еще стали прибавлять также бессодержательное по культурному смыслу слово «русскоязычное». Понятно, что русскоязычное население имеет к русскости такое же отношение, как к характеристике английской нации и культуры имеет отношение словосочетание «англоязычное население».

Разумеется, язык — это очень важная, существенная характеристика русскости, но, во-первых, не единственная, а во-вторых, она требует качественной оценки: одно дело тончайшее владение русским народным языком В. М. Шукшина или В. Г. Распутина и другое дело — русскоязычность как умение объясняться по-русски при помощи двух сотен слов, что ныне свойственно не только тем, кто совсем недавно познакомился с русским языком по необходимости общения, но и многим русским, порвавшим с глубинами народного языка и не потрудившимся на школьной скамье над освоением русской литературы и, соответственно, богатств русского языка, представленных в литературе.

Тому, что отчужденность от глубин и даже поверхностных слоев русской культуры становится все более очевидной, наглядной иллюстрацией служат многочисленные телеугадывания, где часто игрок прибегает к помощи зала, в основном к молодежной аудитории, и где наибольшие трудности возникают при ответе на вопросы литературные. Пожалуй, предел такого невежества мне довелось услышать при вопросе: «Кем был Антон Павлович Чехов: музыкантом, писателем или художником?» Очень современная по внешнему облику девушка, которая, конечно же, недавно сидела за школьной партой, растерянно ответила на столь каверзный вопрос: «По-моему, художником».

Исчезновение русскости — это проблема не только последних десятилетий или тем более — лишь последнего десятилетия. Тревогу трубили по этому поводу еще во времена Петра Первого, когда реформатор брил исконно русские могучие бороды, переодевал из кафтанов в немецкие одежды, принуждал париться в напомаженных и завитых париках. Светское образование всех уровней было настолько связано с немецкими и французскими традициями, что порой образованные дворяне лучше владели европейской культурой, чем русской, или лишь рудиментарно, остаточно теплилось в светских кругах воспоминание о народной русской культуре (описание Л. Н. Толстым пляски Наташи Ростовой пронизано нескрываемым восторгом перед уникальной способностью этой русской девушки извлечь из забытья движения русского танца).

Убыль национального начала в культуре идет во всем мире. Изменились формы бытия; крестьянство, повсюду порождавшее песенную, поэтическую, плясовую, мифологическую культуру, утратило свой удельный вес в обществе, а к нашему времени даже крестьянство стало к тому же испытывать на себе мощнейшее давление массовой, кассетной культуры, ибо телевизор вошел со своим арсеналом псевдокультурной агрессии в любой дом крестьянина. Не первое столетие угасает и внутренняя религиозность народов, на Западе усиливались тенденции рассудочного, формального отношения к вере вместе с развитием общества потребления и гипертрофией индивидуалистического начала. В пределах Советского Союза религиозность искоренялась насильственно, хотя возникали периоды внутреннего послабления, особенно в годы Великой Отечественной войны.

Следует подчеркнуть, что даже в пору атеистического мракобесия воспитание молодых поколений имело антиутилитарную направленность; устремленность сознания к идеалу хотя и утратила свой божественный вектор, в душах притаилась религиозность — этим отчасти и объясняется столь неожиданный для многих переход от формально атеистических государства и идеологии к религиозности; вовсе не лицемерием следует объяснять и воцерковление многих людей, совсем недавно сидевших на партийных собраниях. Не случайно в советские времена министерство, занимающееся школами, сохраняло в своем наименовании слово «просвещение», в этом также таилась невольная преемственность российской традиции просвещения, где главным оказывалось не накопление суммы знаний, а просветление души высшими лучами Идеала.

Тем не менее прагматизация жизни опустошает души подрастающих поколений, разрушается духовное преемство поколений.

Вячеслав Иванов, пытаясь выявить главное в культуре, определил ее как культ предков. В самом деле, неуважение к предкам, к традициям никогда не создавало ничего значительного в культуре. Все, что знаем мы в русской народной культуре (песни, ремесла, быт, живопись, сказки), глубоко национально, высшие достижения профессиональной русской культуры также несут печать национального самовыражения (Рублев, Глинка, Рахманинов, Есенин — в сущности, можно перечислить весь энциклопедический ряд лучших писателей, поэтов, композиторов, художников, архитекторов).

В слове «Отечество» слышится и «отец» и «отчий дом», и древнеславянское «Отче». Исток личностного становления связан с отчим домом, с благоговением перед преданиями семьи. К сожалению, обитатели современной квартиры подчас ведут атомизированное существование в мире вещей, информационных и ритмических развлечений, но этот мир не есть отчий дом, а лишь обиталище. В отчем доме есть не просто фотографии предков, в нем живет дух предков, и если душа ребенка не наполняется этим духом, то становление личности в культуре становится весьма проблематичным.

В статье о любви B.C. Соловьев подметил очень точно, что «сыновняя привязанность… является корнем всего религиозного развития человечества» (Соловьев B.C. Любовь. Собр. соч. СПб., 1907. Т. 9. С. 7). Здесь в одной фразе Соловьев соединил различные, но неразделимые определения культуры как культа предков и религии как сердца культуры, без которого культура народа попросту гибнет.

Если нет сыновней привязанности к отчему дому, к родной природе, к Отечеству, то нет и глубинного верования, нет религиозности. Преданность родному, данному историей предков, историей страны, народа, не может быть не соединена с погружением в верование, ибо вся история Руси, России, о которой мы размышляем, в ее духовном содержании — это история православного верования. Сыновняя привязанность невозможна без преданности православию, точнее сказать, православная вера — это и есть верный показатель состоявшейся в личности сыновней привязанности к отцам, ко всей родословной, к преемственной череде дедушек и бабушек, ко всей истории своего народа. «Вера, — писал композитор Георгий Свиридов, — это тайный смысл существования нации» (Свиридов Г. Музыка как судьба. М.: Молодая гвардия, 2002. С.457).

Измена верованию — это измена своим предкам, забвение Отчизны, ее сокровенного духовного центра, без которого рассыпается целостная личность, превращаясь в аморфного индивида, всечеловека.

Вчитайтесь, сколь глубоки мысли русских писателей, философов о воспитании национального сознания, национального достоинства, гордости, национального характера, национального духа. Если все это эфемерно и подлежит списанию, то что станет с человеком, обретающемся в пространствах России, где были и национальная православная Церковь, и национальная русская литература, музыка, живопись, философия, где были все атрибуты национального бытия государства, народа, отраженные, кстати сказать, в национальной русской истории, написанной Татищевым, Карамзиным, Соловьевым, Ключевским, Щаповым, Шмурло, все они, от летописцев до наших современников, рисуют картины благотворного, спасительного проявления национализма как национальной культуры. Не было бы его — не состоялось бы в истории и того, что звалось поначалу Русью, потом стало Россией, а на какое-то время даже упряталось под сокращением в буквах СССР, хотя в тяжкие минуты и тогда, как во все годы, призывали: «За Россию!», а в «Позади Москва — отступать некуда» звучал голос предков, весь заряд исторической национальной ответственности.

Культуры и культурные миры исчезали не однажды в истории. Разные были тому причины в Греции, Риме, Византии. Константин Николаевич Леонтьев во второй половине XIX века пытался с опорой на исторические факты обосновать возраст жизни государств, наций, культур. Он полагал, что государства живут около 1200 лет и иллюстрировал свой вывод сроками существования Ассирийского, Эллино-Македонского, Византийского, Римского государств. Аргументацию Леонтьева более убедительно, с опорой на множество исторических обоснований, развил Л. Н. Гумилев. И тот, и другой сознавали, что как человек может умереть раньше генетически предопределенного срока (в том числе и по причинам субъективного толка — от распутства, пьянства, наркомании, гиподинамии), так и государство, нация могут не пройти все возрасты своего развития и погибнуть.

Культура исчезнувших государств, народов частично может жить в культурах иных государств и народов: ярчайший тому пример — древнегреческая культура, которая давно не имеет реальных творцов на территории Греции, но продолжает частично жить в образовании и культуре европейских народов.

Великие нации слишком полагаются на инерцию саморазвития национальной культуры. К сожалению, такой самообман не однажды заканчивался гибелью. Научно-техническая цивилизация безжалостна по отношению ко всякой культурной своеобычности, будь то личность или народ. Между тем есть обнадеживающие примеры органического соединения достижений цивилизации и культурного своеобразия народов, когда цивилизация не вытесняет национальную культуру, а живет с ней если и не в ладу, то во взаимодополнении. Япония, опережая даже Соединенные Штаты в ряде научно-технических, цивилизационных направлений, тем не менее не просто сохраняет национальную культуру, но пронизывает сам цивилизационный процесс соками жизни культуры и демонстрирует биение сердца японской культуры в обычаях, одежде, образовании, литературе, живописи, танцах.

Сможет ли Россия удержать русскость в культуре или русская культура останется уделом фольклорных ансамблей (к тому же модернизированных в угоду меняющимся вкусам, как это нынче проделывается в псевдонародных шоу «Семеновны») — это зависит более, чем когда-либо от школы, от сознательной позиции и усилий учителей. Почему от школы? Потому что родительское воспитание утратило органику религиозной и народной культуры. В редких семьях происходит то, что было свойственно всей многовековой истории русской семьи: утренние и вечерние молитвы, благословение детей на всякое дело, поступок, совместное семейное воцерковление в воскресных и праздничных службах, поминовение своих предков, рукоделие и многое другое. Назидателем семьи стал не красный угол с иконами, а угол, где стоит телевизор, и оттуда нагиевы, фоменки, «Большие стирки», фильмы ужасов, боевики, бесконечные зубоскальства юмористов, эротические шоу, «фабрики звезд», «русские рулетки» и почти ежедневный вопрос: «Кто хочет стать миллионером?» — эта сила, разумеется, в тысячу раз мощнее потуг родителей сохранить целомудренность своих детей, приобщить их к народной, религиозной культуре и лучшим проявлениям светской культуры.

Разумеется, телевидение само по себе не представляет зловещую мистическую силу, оно, как и многое другое, может быть направлено и во зло, и во благо людям. Напомню только об одном подвижнике русской народной культуры — Геннадии Заволокине, который многие годы собирал по всей нашей стране гармонистов, песенников и тем самым при помощи телевидения окрылял еще не исчезнувших носителей народного творчества, вдохновлял юных гармонистов, многие из которых без этой поддержки чувствовали бы свою «архаичность», «деревенскую отсталость». Геннадий Заволокин сумел в своей недолгой жизни сделать и еще один шаг подлинного русского интеллигента — к православию, осознав неразрывное единство русской народной и православной культуры. Как радовался он личной встрече с иеромонахом Романом, которая, как он сам свидетельствовал, произошла в 2000 году по воле Божией на перроне Ленинградского вокзала в Москве! Он стремился донести до слушателей божественную тайну стихов иеромонаха Романа, предлагая свои варианты их музыкального звучания под баян. Едва ли не завещанием стала заключительная строка его рассказа о встрече с отцом Романом: «Дивны дела Твои, Господи, слава тебе за все!» (Заволокин Г. Встреча с иеромонахом Романом // Играй, гармонь. 2000. №3).

Школа своей систематической работой в формировании души и интеллекта ребенка, подростка, молодежи способна выработать иммунитет к явлениям псевдокультуры, дать направление самостоятельному развитию личности к идеалам святости, человечности.

Есть и еще одна сила, которая способна остановить цунами опустошения душ, — это Церковь. Пока Церковь возвращается больше своими храмовыми строениями, чем воздействием на души молодежи, но «свято место пусто не бывает», в восстановленные и возведенные храмы идут хотя бы для того, чтобы креститься, обвенчаться. В самые трагические моменты жизни, при утрате близкого человека приходит, наконец, осознание того факта, что не существует для русского, хотя бы и остаточно православного, человека иного способа достойного прощания с умершим, чем отпевание в церкви, и не существует иного способа поминовения, кроме молебна, свечей перед образами в определенные православием дни (девять, сорок дней, родительские субботы, годовщины). Процесс воцерковления в России не может быть скорым и простым. Конечно, что-то может и ускорить этот процесс (внутренние и внешние для народа и отдельных личностей события), но возвращению детей в Церковь, в лоно родной культуры может в немалой степени способствовать учительское попечение в школе, стремление учителей понять дух русской культуры, в которой ядром всегда было православие.

Неустранимым даже в советское время оставалось утверждение: надо воспитывать подрастающие поколения в духе традиций предков. Вяч. Иванов, как уже отмечалось, называл культурой культ предков, ибо культура — это историческое родство нравов, обычаев, духовных устоев, то есть преемственность поколений прежде всего в духовной сфере, в традициях. Лукавство и главная недоговоренность советского периода нашей истории, неустраненные и по сей день, состоят в том, что первейшая, стержневая традиция русских предков — православие. Без православия, без монастырей и храмов не было бы русской культуры, включая историю (летописи писали монахи), живописи (все древнерусское и во многом последующее изобразительное искусство — это фрески, иконы), музыки (духовное пение, колокольные звоны), архитектуры (храмовое строительство), литературы, которая также начиналась в монастырях, а в дальнейшем достигала вершинных проявлений только под воздействием духовного света православия; гений всегда внутренне религиозен.

Духовное развитие личности в современном образовании зависит не от формального введения в школах «Закона Божиего». Надо извлечь уроки из нашей трагической истории, не забывать о тех детях священников, которые пленились в свое время идеями безбожия и революционного разрушительства. Начетничество, формализм отвращают детей от самого светлого. «Радость моя», — обращался к своим чадам преподобный Серафим Саровский. Духовность должна восприниматься ребенком как светлое открытие души, как внутренняя высокая радость. Педагогу следует помнить, что Церковь в России, в отличие от латинства, — это не иерархия церковнослужителей, а все соборное братство, включая и мирян, поэтому ответственное отношение мирянина-педагога к духовному становлению молодежи может проявляться отнюдь не в его религиозных проповедях, а в слове и деле учителя. Уроки литературы, истории, музыки, философии, труда могут быть пронизаны духом православия, если сам учитель несет в себе этот дух. Вчитайтесь в дневниковые заметки великого современного композитора Георгия Свиридова, как много он размышлял о роли уроков музыки! «Исчезло хоровое пение — единственно доступный всем детям вид коллективного музицирования», — писал он (Свиридов Г. Музыка как судьба. М.: Молодая гвардия, 2002. С. 456). Уроки совести, милосердия, прощения, любви — все это приближает к христианству к духовности. Если ученики, студенты читают Ивана Шмелева, Достоевского, слушают музыку Рахманинова или изучают русских религиозных философов — они уже живут духом православия, в них формируется ядро подлинной духовности. К. Н. Леонтьев писал: «Религия в общественной жизни подобна сердцу в организме животном. Пока религия жива, все еще можно изменить и все спасти ...» (Леонтьев К.Д. Передовые статьи Варшавского дневника 1880 г. // Собр. соч. СПб., 1913. Т. 7. С. 74).

На это и будем уповать.

www.ronl.ru

Реферат - Русская Православная Церковь и возрождение культуры

Русская Православная Церковь и возрождение культуры

Начало нового тысячелетия от Рождества Христова — благоприятное время для того, чтобы оглянуться на пройденный путь, оценить беспристрастно то, чем мы жили на протяжении истекшего тысячелетия.

Русский народ далеко не первым из народов Европы вступил на путь христианской веры. Но это позднее вхождение доставило нашим предкам и определенные преимущества. Обращаясь к Византии, славянский мир обращался к самой развитой и богатой в то время цивилизации. Мать нашей Церкви Церковь Византийская уже пережила к этому времени длительный период борьбы с ересями и отступлениями. Сложилось стройное и продуманное богословское учение, выработанное Святыми Отцами в процессе преодоления заблуждений, пытавшихся размыть и затемнить Богооткровенную Истину. Недаром русское религиозное сознание воспринимало христианскую доктрину, как нечто завершенное и абсолютно незыблемое. Не равнодушие к философским вопросам и размышлениям о высоком, но приятие в сердце этой нераздельной целостности, неразрывно связанной с богослужением и духовным опытом, характерно для формировавшегося на протяжении веков национального сознания русского народа.

Знаменателен рассказ летописи о первом вхождении наших предков в Храм Божий. Послы князя Владимира, Крестителя Руси, были пленены дивной красотой византийского богослужения. Христианство открылось русским людям небесною красотой и посредством этого уникального дара народ наш воспринял христианскую веру как откровение спасительной Красоты и Добра, преображающих мир.

Если языческое прошлое европейских народов привело к неоязыческому Ренессансу, то наследие греческой античности, преображенное святоотеческим богословием — трудами Дионисия Ареопагита, Симеона Нового Богослова и исихастов дало импульс духовному Возрождению в палеологовской Византии, в южнославянских странах и на Руси. И насколько это Возрождение было возвышеннее, духовнее и чище западноевропейского Ренессанса с его болезненным разладом между верой и разумом, духом и плотью, оставляющем, несмотря на весь свой наигранный оптимизм, чувство безысходности и отчаяния.

Семя упало в подготовленную почву. В настоящее время уже никто не придерживается упрощенного представления о том, что наши предки в дохристианскую эпоху жили в состоянии дикости. Современные исследователи обратили особое внимание на высокий уровень образно-поэтического мировосприятия в Древней Руси. Несомненно, что в языческой, дохристианской, сформировавшейся еще в дописьменный период, культуре славянских племен присутствовало развитое художественное начало. Это образно-художественное восприятие мира оказалось чрезвычайно близким самому духу византийской культуры.

Владимир Соловьев отмечал, что личностное начало, идея личного спасения в большей степени характерны для восточной Церкви, чем для Запада. Это начало оказалось поразительно благотворным для последующего развития всей русской культуры. Но не нужно забывать и то, что мы унаследовали от Византии не только глубокий интерес к человеческой личности, но и великий принцип соборности, оказавшийся столь созвучным с укладом жизни и нравственными понятиями славян.

При усвоении Православия Древней Русью проявилась удивительная совместимость. Не было никаких болезненных явлений, не было угрозы отторжения византийской культуры как некоего чужеродного элемента. Все происходило естественно, закономерно. И в самом деле, что может быть естественнее воссоединения общечеловеческой, вселенской души славян с вселенскостью византинизма и вселенской Церковью Христовой? Однако только усвоение христианского отношения к миру удивительно утончило, облагородило и возвысило природную эстетическую восприимчивость народа.

Пробудилась душа живая, которая никогда не может примириться ни с чем формальным и отвлеченным. «Кто душу свою положит за други своя», — начало русской святости навсегда связано с жертвенным подвигом князей страстотерпцев Бориса и Глеба. Самый облик русской и российской государственности получил мощный христианский импульс, при всех сложнейших перипетиях российской истории неистребимый до конца.

На Руси христианство было воспринято по особому. Не на земле, а на небе почувствовали себя стоящими посланцы святого Владимира на богослужении в Софийском соборе. Не удивительно, что светлый праздник Воскресения Христова, жертвенного одоления сил ада и самой смерти, стал центром всей богослужебной жизни Русской Церкви, исполнив ее той победной радостью, которой была озарена вера древних христиан. Следует учесть, что святым братьям Кириллу и Мефодию удалось передать нашим предкам Священное Писание и богослужебные книги в совершенном переводе, практически равночестном подлиннику. Вся сумма знаний, накопленных Византией и унаследованных ею от предшественницы ее — античной цивилизации, стала им доступна. В течение веков церковная литургическая сокровищница была главным источником знаний, неукоснительным мерилом нравственной жизни и творческого вдохновения. В русском церковном сознании мир воспринимается как озаренный и пронизанный Божиим светом. Вспомним только светозарную красоту Пасхальной службы, одухотворяющие песнопения и чтения Рождества Христова, великопостные служения, пробуждающие в душе глубокое покаянное чувство.

«Вся духовная культура, богословская начитанность гражданина Святой Руси, кажущаяся сынам гордой европейской культуры чем-то диким и мрачным, — по словам протоирея Александра Шмемана, — получалась ими в Церкви, в храме, в литургическом богословии, как живом опыте Церкви. Пусть „не было семинарий, академий и теологических факультетов, а боголюбивые иноки и благочестивые христиане пили живую воду боговедения из стихир, канона, седальнов, пролога, четий-миней“. „Собирали в церквах эти “молитвенные крины» и, переживая их благоговейно, строили по ним свой быт и уклад".

В этой связи следует сказать, что нужно чрезвычайно осторожно относиться к попыткам модернизации и упрощения богослужебных текстов, к необдуманным побуждениям уйти от церковно-славянского языка. Напомню слова великого английского поэта Томаса Элиота: «Молодым людям, которые хоть чего-нибудь стоят, не только честнее, но и благоразумнее предлагать христианство не как веру снисходительную и удобную, но как веру, предъявляющую высокие требования. Молодой человек, который чего-нибудь стоит, ищет самого требовательного, самого взыскательного. Все, что излишне удобно и уютно, вызывает у него законное отвращение».

Никогда, даже в самые темные века не была полностью прервана церковная традиция. Даже во времена народного одичания в результате вражеских нашествий и богоборческих гонений люди, прибегавшие к Церкви, как к утешительнице и хранительнице русского духа, обретали в ней духовную силу, проникались глубиной и светом Православия. Сколь ни мрачна была общая картина нравственного падения русского общества эпохи татарского ига, именно в это время происходит небывалый расцвет русского подвижничества и святости.

Красота церковная, гармония Царства Небесного, которое превыше всех земных царств, навсегда пленила русскую душу, вдохновила ее и на творчество, и на аскетический, монашеский подвиг. Как справедливо заметил протоиерей Василий Зеньковский, «Русский аскетизм восходит не к отвержению мира, не к презрению к плоти, а совсем к другому — к тому яркому видению небесной правды и красоты, которое своим сиянием делает неотразимо ясной неправду, царящую в мире, и тем зовет нас к освобождению от плена миру… Видение небесной правды и красоты вдохновляет к аскетизму».

Православие оплодотворило собою все важнейшие творческие движения, созидавшие русскую культуру и придавшие ей неповторимый характер. Именно исихастское умное, безмолвное, молитвенное делание привело к небывалому расцвету изобразительного искусства на Руси в XIV-XV веках. В «Послании иконописцу» — замечательном памятнике того времени исихастский подход положен в самую основу теории иконописания. «Умное делание» признается там необходимым не только для писания икон, но и для их восприятия, которое тоже непременно должно быть творческим процессом. Непременным условием действенного восприятия иконы автор «Послания» считает спокойное сосредоточение: «вся земныя от помысла изгнаве, и злопомние и гнев, ярость же и ненависть, и плотская вжеления, и очи к слезам понудим, и всего себе к небеси приложи».

Православие пробудило в народе такие творческие силы, что стали возможны гениальные творения преподобного Андрея Рублева, признанные недосягаемой вершиной мировой культуры. Мы находим в этих созданиях такую художественную глубину, такое прозрение мира духовного, что нельзя не присоединиться к князю Евгению Трубецкому, который называл их «умозрением в красках». Лучшие образцы русской иконописи бесспорно свидетельствует об уникальном своеобразии, подлинной глубине и безусловности древнерусского духовного опыта. «Нет ни одного русского богословско-полемического трактата, — замечает Иван Васильевич Цветаев, — в котором не защищалось бы иконопочитание, столь дорогое русскому человеку». Почитание икон было для русских людей неоценимой духовной поддержкой в годы испытаний, они навсегда запечатлели и неоспоримо свидетельствовали о присутствии в мире чуда, о прикосновенности судеб людских путям Промысла Божия, об открытости мира горнего и близости Спасителя каждой человеческой душе, сотворенной по образу Божию.

К сожалению, подлинное открытие русской иконы произошло сравнительно поздно — в начале двадцатого века, незадолго до новой русской смуты, которая привела к продолжительному торжеству богоотступничества и богоборчества. Еще в середине XIX века, невольно подчиняясь западному влиянию, большинство серьезных ученых, таких как Федор Иванович Буслаев, недооценивали дивное художество древних образов и полагали, что в иконе «внешняя красота принесена в жертву религиозной идее, подчиненной богословскому учению». Именно открытие подлинного «лика» древнерусской иконописи привело не только к осмыслению богословия иконы, но и к осознанию духовной перспективы исторического процесса.

Исследователи русской мысли часто недоумевали, как объяснить ее позднее пробуждение. И не могли понять, что означает это вековое, слишком долгое и затяжное русское молчание. Они не обращали внимания и не догадывались, что за этим молчанием скрыта глубочайшая духовная традиция. Древняя Русь говорила языком образов и сознание русских людей вовсе не пребывало вне Логоса, вне Слова Божия. Впервые была отчетливо осознана и выявлена реальная и неразрывная связь между искусством и Церковью. Запечатленная в тайне, великая сокровищница церковная приоткрылась изумленным взорам творческой интеллигенции серебряного века нашей светской культуры.

«Изящные искусства, исторически суть выпавшие из гнезд или выскочившие звенья более серьезного и более творческого искусства — искусства Богоделания — Феургии, — говорил один из самых ярких представителей серебряного века священник Павел Флоренский. — Феургия — как средоточная задача человеческой жизни… была во времена древнейшие точкою опоры всех деятельностей жизни; она была материнским лоном всех наук и всех искусств. Она была родником жизни… Все деятельности находили в ней свое единство и вне ее рассматривались как существующие легкомысленно, поверхностно… и, следовательно, незаконно и болезненно». Высочайший смысл культуры — богопознание и гимн Богу.

Православный храм являл собою дивный синтез искусств. Не только иконописание, но и музыка, и архитектура. Достаточно вспомнить «знаменный распев», представляющий собою по словам Василия Михайловича Металлова «редкое по древности и неоценимое по художественным красотам музыкально-певческое достояние Православной Русской Церкви, равного которому нет ни в западных, ни в восточных христианских обществах». Каким душевным покоем веет от белокаменного чуда — храма Покрова на Нерли. Сам образ Русской земли неразделимо слился со смиренной красотой православных церквушек. Скольким душам возвращали они упование на Промысел Божий. «Храм Божий на горе мелькнул и детски чистым чувством веры внезапно на душу пахнул», — писал Николай Алексеевич Некрасов. И не только он вся поэзия русская и литература кровно и неразделимо связаны с православной традицией.

Приняв Крещение, русский народ получил в готовом виде, как дар богатейшую литературу на славянском языке, составлявшую круг чтения в самой культурной стране того времени — Византии. Идеал монаха, отвергающего свет знания, не получил у нас широкого распространения. Книжная премудрость высоко ценилась на Руси. Кирилл Туровский берет с собой книги, даже восходя на столп или, точнее, входя в столп, который он сооружает в форме башни, приспособленной для ученых занятий.

Авторитет писанного слова и поныне продолжает оставаться в России удивительно высоким, несмотря на ту девальвацию и даже компроментацию слова, которую принесли средства массовой информации.

Русская классическая литература не только вышла из Летописи и Житий Святых, но всегда хранила в себе сокровенное зерно веры. Федор Достоевский, один из ее величайших представителей, по словам Владимира Соловьева «Любил прежде всего живую человеческую душу во всем и везде, и верил, что мы все род Божий, верил в бесконечную силу человеческой души, торжествующую над всяким внешним насилием и над всяким внутренним падением». «Все, все, чего ищет русский народ, — говорил сам Достоевский, — заключается для него в Православии — в одном Православии и правда и спасение народа русского». На протяжении многих лет именно русская литература исполняла роль духовного наставника — множество людей благодаря ее высокому нравственному идеалу и неприятию материализма и пошлости ощущало живую необходимость причастности к истине, добру и красоте, и возвращалось к вере отцов.

Больно, что сегодня есть люди, которые пытаются лишить наше юношество этого светлого родника, уменьшить время, отведенное на изучение лучших образцов отечественной словесности.

Высокий авторитет слова и предельно серьезное отношение к нему, отличавшее Древнюю Русь, благоприятно сказались и на развитии научной мысли. Исследование природы понималось в старину прежде всего как стремление постичь божественный Замысел. Бог даровал людям две книги — Библию, в которой изложено слово Творца, и «книгу природы», изучая которую человеческий ум поднимается к пониманию того, что за красотой, гармонией, целесообразностью и согласованностью мироздания обязательно должен быть Тот, Кто его создал.

Атеистическая идеология пыталась опереться на науку в своей борьбе с христианством. Нас долго убеждали, что только научно-материалистическое мировоззрение может служить надежным ориентиром всегда и везде. К чему же это привело на деле? К резкому падению авторитета самой науки. Я встречаюсь со множеством ученых и вижу, как велика в них потребность к выработке целостного миропонимания, как сильно в них стремление к обретению абсолютной Божественной истины. Антиномичность истины, непостижимость Божественного Откровения, подлинное соприкосновение с чудом и тайной бытия могли бы дать им творческий импульс. Подлинное творчество в сокровенной своей глубине всегда восходит к Богу.

Немало людей считали науку не только высшим и единственным путем постижения реальности, но своего рода религией и отрицали все, что выходит за ее рамки. В XX веке идеи Просвещения стали терять свои позиции.

Мы переживаем сегодня очень сложное и непростое время. Мы видим, что культура утратила в значительной степени свой авторитет и ведущую роль в обществе, традиционно очень высокие в России. С другой стороны, если прежде в храм шли бабушки, воспитанные в детстве в православных семьях, и интеллигенты, пришедшие к Богу под влиянием русской классической литературы, с ее душевной деликатностью и тонкостью, то в настоящее время положение существенно переменилось. Укрепление и возрождение Русской Православной Церкви привело к тому, что ее ряды пополнило множество неофитов, далеких от глубины церковной культуры и традиции, нередко несущих в себе разрушительный заряд идеологизированности, политической ангажированности и непримиримости, чуждых евангельскому духу мира и любви Христовой. Православная вера и православный уклад жизни пока еще не так часто наследуются по праву рождения и впитываются с молоком матери. Расширение Церкви не всегда сразу ведет к повышению культурного уровня паствы.

Для нашей духовной традиции всегда было глубоко чуждо противостояние и противопоставление веры и культуры. Сама культура для того, чтобы выжить и сохранить свой высокий лад и строй, продолжать быть неотъемлемой частью общечеловеческого достояния нуждается в возвращении к своим духовным корням и воцерковлении. Ныне спасение русской культуры возможно только в обретении причастности к Церкви. А Церковь призвана творчески восприять великое наследие предков, не утратить своего культурного приоритета, не дать захлестнуть себя стихиями мира сего. В антикультурном пространстве мы не сможем совладать с засильем сект, с их пропагандистским натиском и духовной экспансией. А на родном поприще отечественной традиции равных нам нет. Наших предков привлекло к высокой истине православной веры художественное чувство. Каждый народ получает от Бога свое особое предназначение. Образно-художественное восприятие мира, особый дар Божий, отличавший древних славян, определил исторический выбор России и весь ее дальнейший путь. Усваивая все лучшее, что выработала мировая цивилизация, не нужно стремиться к бездумному перениманию чужого. Россия будет великой и сильной только стоя на камне Православной веры, вернувшись на прочный фундамент, заложенный тысячу лет назад. Но Церковь должна не поддаваться попыткам оторвать ее от великого культурного наследия.

Сокровищница Православия — неотъемлемое достояние русской культуры. Это ясно должна почувствовать и понять вся наша творческая интеллигенция, наша научная и художественная элита. Мы призваны не к противоборству, а к плодотворному соработничеству в деле возрождения нашей национальной культуры и России. Только соборное единение людей, созидающих культуру, с Русской Православной Церковью может помочь преодолеть духовный кризис нашего общества. «Не хлебом единым жив будет человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4:4).

Перед нами всеми, кто трудится ради духовного просвещения Отечества, на поприще образования и культуры стоит величественная и благородная задача возрождения подлинно христианской, церковной культуры, способной победить рознь и вражду, унаследованные от уходящего навсегда богоборческого столетия, и преобразить всю нашу жизнь.

Начало третьего тысячелетия от Рождества Христова… Невиданная глобализация, подлинная технотронная революция, широчайшее распространение идей либерализма, — затронули практически все сферы человеческой жизни. Сокращаются расстояния. В самом дальнем уголке земли мы можем видеть, что происходит на другом конце света. Однако все ближе становится угроза экологического кризиса, все агрессивнее борьба за природные ресурсы, все откровеннее вопиющая разница между жизненными стандартами развитых стран и третьего мира. Разрушается этнокультурное пространство, складывавшееся на протяжении тысячелетий, во всей его сложности, тончайших взаимосвязях и многоцветии.

В какой мере допустима всемирная унификация? Одно дело, всеобщее усвоение достижений технической мысли и результатов научного прогресса. Другое — размывание национальных культур и их духовных оснований. Сегодня мы наблюдаем бурное религиозное и культурное возрождение, охватившее страны Востока. Они пытаются отстоять свои исторические ценности и найти способ противостояния наплыву агрессивного и обезличивающего западного влияния.

Россия — особая страна, не Запад и не Восток. Она соединяет и примиряет в себе и Восток, и Запад. И возрождение русской культуры, с присущей ей «всемирной отзывчивостью» и сочувствием к униженным и оскорбленным, бережным отношением ко всем, даже самым малым народам и их культурному наследию, жизненно потребно для всего мира. Ведь «главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах всего человечества, — по пророческим словам Федора Достоевского, — и состоит в том, чтоб сохранившийся в Православии Божественный лик Христа, когда придет время, — явить всему миру, потерявшему свой путь».

Список литературы

1. Иоанн (Экономцев), игумен, Председатель Отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви. Русская Православная Церковь и возрождение культуры

www.ronl.ru

Реферат - «Основы православной культуры»

или по телефону: 955-67-90.Координационный Совет по взаимодействию МИНИСТЕРСТВА ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

И МОСКОВСКОГО ПАТРИАРХАТА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

ЦЕНТР НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ «ПОКРОВ»

ПРОЕКТ

ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ МИНИМУМ

СОДЕРЖАНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ

по предмету

«ОСНОВЫ ПРАВОСЛАВНОЙ КУЛЬТУРЫ»

РњРѕСЃРєРІР°, 2002 Рі.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ 4

^ 1. ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

1.1. Актуальность изучения предмета «Основы православной культуры» в госу­дарственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях 5

1.2. Социально-педагогические и правовые основы изучения «Основ православной культуры» в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях 6

^ 2. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ МИНИМУМА

2.1. Характеристика учебного предмета «Основы православной культуры» 10

2.2. Цели изучения предмета «Основы православной культуры» 12

2.3. Место учебного предмета «Основы православной культуры» в базисномучебном плане 13

2.4. Основные содержательные линии учебного предмета 14

2.5. Структура минимума 16

ВАРИАНТ 1.

3. Состав содержательных линий 17

3.1. Начальная школа 17

3.2. Основная школа 19

3.3. Средняя школа 20

4. Требования к уровню подготовки учащихся 21

4.1. Начальная школа 21

4.2. Основная школа 21

4.3. Средняя школа 21

5. Оценка выполнения требований минимума 22

5.1. Примеры контрольных заданий 22

^ ВАРИАНТ 2. (РАЗВЕРНУТЫЙ)

3. Состав содержательных линий 26

3.1. Начальная школа 26

3.2. Основная школа 29

3.3. Средняя школа 32

4. Требования к уровню подготовки учащихся 34

4.1. Начальная школа 34

4.2. Основная школа 36

4.3. Средняя школа 41

5. Оценка выполнения требований минимума 44

5.1. Примеры контрольных заданий 45

5.2. Примеры контрольных заданий для начальной школы 48

5.3. Примеры конгрольных заданий для основной школы 48

5.4. Примеры контрольных заданий для средней школы 49

5.5. Темы итоговых самостоятельных работ учащихся 50ПРИЛОЖЕНИЕ: Базовые понятия предмета «Основы православной культуры» 53

ПРЕДИСЛОВИЕ

Проект Обязательного минимума содержания образования по предмету «Ос­новы православной культуры» (ОПК) представляет собой творческое обобще­ние реальных программ и богатого опыта преподавания курсов ОПК, духовно-нравственной культуры, основ христианской культуры и т.д., накопленного в различных российских регионах за последние десять лет.

Задача Обязательного минимума содержания образования по предмету «Основы православной культуры» состоит в том, чтобы дать базовое норма­тивное обоснование для преподавания ОПК в государственных общеобразо­вательных учреждениях всех типов в рамках регионального компонента ба­зисного учебного плана. Данный минимум может стать основой для разра­ботки и внедрения в практику преподавания вариативных программ и разра­ботки полного дидактического комплекса по курсу ОПК (учебники, учебные и методические пособия, хрестоматии, тетради для учащихся и др.).

В Проекте предмет «Основы православной культуры» рассматривается как историко-культурологический и носит светский характер. Представленный проект Обязательного минимума содержания образования по историко-культурологическому предмету «Основы православной культуры» (ОПК) соответ­ствует нормативно-правовым требованиям законодательства Российской Фе­дерации в области образования и опирается на основные принципы Концеп­ции модернизации отечественного образования.

В настоящем Проекте Обязательный минимум содержания образования представлен в двух вариантах. Первый вариант - это собственно минимум, от­вечающий по форме всем требованиям, предъявляемым к подобного рода до­кументам. Второй вариант — развернутый, представляющий основу для даль­нейших разработок типовых программ по курсу ОПК. Оба варианта предваря­ют единые «Пояснительная записка» и «Общие положения минимума».

Разработка Проекта Обязательного минимума содержания образования по учебному предмету «Основы православной культуры» осуществлена по реше­нию Координационного совета по взаимодействию Министерства образова­ния Российской Федерации и Московского Патриархата Русской Православ­ной Церкви рабочей группой №4.

Руководитель рабочей группы: Председатель правления Центра педагогических исследований «Покров», кандидат педагогических наук, иеродиакон Киприан (Ященко). Авторский коллектив: доктор исторических наук С.В. Перевезенцев; кандидат педагогических наук, действительный член МПЛ Л.Л. Шевченко; со­трудник Центра «Покров», бакалавр богословия Д. Самогаев. «Пояснительная за­писка» и пп. 2.1., 2.2. из «Общих положений минимума» подготовлены на основе текста кандидата педагогических наук И.В. Метлика.

Подготовка Проекта осуществлялась при участии:

• Елецкого государственного университета;

• Института педагогических инноваций РАО;

« Института этнографии РАН;

« Кафедры теории музыки Московской консерватории им. П.И. Чайковско­го;

• Кафедры культурологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова;

• Курского педагогического института;

• Межвузовской кафедра православной педагогики Самарской православ­ной Духовной семинарии;

• Международной педагогической академии;

• Московского педагогического университета; . Московской Духовной Академии и Семинарии;

• Московской учительской семинарии;

• Орехово-Зуевского педагогического института;

• Отдела религиозного образования и катехизации Московской Патриархии;

• Православного Свято-Тихоновского Богословского института;

• Российского государственного педагогического университета им. Герцена;

• Смоленского департамента образования;

• Тверского педагогического института;

. Университета педагогического мастерства, г.-Санкт-Петербург;

• Учебного Комитета Русской Православной Церкви.

^ ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

Особенностью развития российской системы образования в настоящий пе­риод являются ее модернизация и реформирование, которые вызваны боль­шими изменениями в духовной, социально-политической и экономической сферах жизни общества в последнее десятилетие. Одним из направлений мо­дернизации и реформирования общеобразовательной школы является обнов­ление содержания гуманитарного образования, а также системы воспитания и ее функций, которое должно преодолеть негативные последствия отказа го­сударства и светской школы в предшествующий период от опоры на ценности традиционной для России православной культуры при обучении и воспитании школьников.

1.1. Актуальность изучения предмета «Основы православной культуры» в госу­дарственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях обусловлена насущной социально-педагогической потребностью в изучении истории тра­диционной для России православной культуры, на протяжении веков форми­ровавшей ее мышление, язык и культуру. Указанный курс призван восполнить историко-культурологические и духовно-нравственные пробелы современно­го образования, координировать развитие государственной системы воспита­ния школьников в соответствии с Национальной доктриной Российской Федерации. Практика «ведения в число школьных предметов курса по изучению православной культуры широко распространяется во многих регионах России и показывает масштабность интереса к этой образовательной области. Асоци­альный заказ на образование оформляется в виде соответствующего учебного предмета.

Возвращение изучения православной культуры в содержание общего образо­вания свидетельствует о тенденции восстановления культурологической цело­стности общего гуманитарного образования и духовно-нравственного воспи­тания, потому что эта образовательная область традиционно всегда входила в российскую систему образования. Ее насильственное исключение в послере­волюционный период но идеологическим мотивам и подмена атеистическим образованием, формировавшим негативное отношение к православной куль­туре, отрицательно отразились на обучении и воспитании школьников многих поколений.

Культура России на протяжении почти целого тысячелетия формировалась под воздействием Православия, и все в ней глубоко связано с Православием. Без знания истории православной культуры невозможно полное освоение цен­ностей российской культуры. Поэтому изучение «Основ православной культу­ры» чрезвычайно важно для всех учащихся российской общеобразовательной школы, вне зависимости от их отношения к православной религии и Церкви, мировоззренческого, этнического или конфессионального самоопределения их самих и их родителей (законных представителей).

1.2. Социально-педагогические и правовые основы изучения «Основ православной культуры» в государственных и муниципальных общеобразовательных учреждениях

В современной России во всех слоях общества растет интерес к духовно-нравственному и культурно-историческому наследию нашего народа и к пра­вославной культуре в целом. Этот интерес формирует устойчивый социальный заказ на изучение основ православной культуры в системе общего государст­венного и муниципального образования. Формы и способы его реализации определяются законодательством Российской Федерации об образовании и правовыми условиями деятельности государственных и муниципальных об­щеобразовательных учреждений. Это прежде всего принципы государствен­ной политики в сфере образования и требования к содержанию образования.

Требования российского законодательства к содержанию образования уста­навливают, что оно должно быть ориентировано, в частности, на:

• «обеспечение самоопределения личности, создание условий для ее самореализации;

• развитие общества;

• укрепление и совершенствование правового государства»;

должно обеспечивать:

- «адекватный мировому уровень общей и профессиональной культуры общества;

- формирование у обучающегося адекватной современному уровню знаний и уровню образовательной программы (ступени обучения) картины мира;

- интеграцию личности в национальную и мировую культуру;

- формирование человека и гражданина, интегрированного в современное ему общество и нацеленного на совершенствование этого общества...» (Закон Рос­сийской Федерации «Об образовании». Статья 14 «Общие требования к со­держанию образования»).

Изучение «Основ православной культуры» способствует реализации практиче­ски всех Этих требований к содержанию общего образования. Особенно требова­ний обеспечения самоопределения личности в системе образования, создания условий для се самореализации, формирования у обучающегося адекватной со­временному уровню знаний картины мира, интеграции личности в националь­ную и мировую культуру.

Последнее требование, выражающее одну из основных задач российской об­щеобразовательной школы - задачу социализации учащихся в современном российском обществе и интеграции в пространство российской культуры, - не может быть адекватно реализовано вне содержания православной культуры. Приобщение детей и молодежи в содержании общего образования к право­славным культурным ценностям, имеющим общенациональную культурную значимость, является необходимым условием формирования человека и граж­данина, интегрированного в современное российское общество, нацеленного на его совершенствование и развитие.

Принципами государственной политики в сфере образования (Закон Рос­сийской Федерации «Об образовании». Статья 2) провозглашены:

«1) гуманистический характер образования, приоритет общечеловеческих цен­ностей, жизни и здоровья человека, свободного развития личности. Воспитание гражданственности, трудолюбия, уважения к правам и свободам человека, люб­ви к окружающей природе, Родине, семье;

2) единство федерального культурного и образовательного пространства. За­щита и развитие системой образования национальных, культур, региональных культурных традиций и особенностей в условиях многонационального государст­ва;

3) общедоступность образования, адаптивность системы образования к уров­ням и особенностям развития и подготовки обучающихся, воспитанников;

4) светский характер образования в государственных и муниципальных образо­вательных учреждениях;

5) свобода и плюрализм в образовании;

6) демократический, государственно-общественный характер управления обра­зованием. Автономность образовательных учреждений».

Все эти принципы не только не препятствуют изучению «Основ православ­ной культуры» в государственных и муниципальных общеобразовательных уч­реждениях Российской Федерации, но и обосновывают его значимость и акту­альность в современных условиях.

Демократический, государственно-общественный характер управления об­разованием, автономность образовательных учреждений, их самостоятельность в разработке и реализации образовательной программы (Закон Россий­ской Федерации «Об образовании». Статья 14.5) позволяют органам управле­ния образованием на федеральном и региональном уровнях, общеобразова­тельным учреждениям на местах своевременно и полностью удовлетворять со­циальный заказ населения на образовательные услуги. В том числе — на изуче­ние православной культуры. Свобода и плюрализм в образовании не допуска­ют насильственной унификации всех аспектов образовательной деятельности, обеспечивают свободу педагогического творчества и мировоззренческого са­моопределения в обучении.

Изучение «Основ православной культуры» имеет определяющее значение для реализации принципов государственной политики в сфере образования, особенно актуальных для общеобразовательной школы. В системе задач обще­го образования задачи воспитания гражданственности, трудолюбия, уважения к правам и свободам человека, любви к окружающей природе, Родине, семье ныне рассматриваются как первоочередные.

Приобщение учащихся к духовно-нравственным ценностям и культуре тра­диционной (национальной) религии как неотъемлемой части национальной культуры в государственных и муниципальных образовательных учреждениях является формой реализации прав учащихся и их родителей (законных пред­ставителей) на получение образования в соответствии с ценностями своей на­циональной культуры, что обеспечивается как российским законодательст­вом, так и признанными Российской Федерацией нормами и положениями международного гуманитарного права.

Изучение «Основ православной культуры» будет способствовать защите и развитию системой образования национальных культур, региональных куль­турных традиций и особенностей в условиях многонационального Российско­го государства, содействовать сохранению и укреплению единства федераль­ного культурного и образовательного пространства, социальной и культурной интеграции российского общества. Православное культурологическое образо­вание учитывает фактическое положение православной культуры в Россий­ской Федерации как традиционной культуры русского народа, о принадлежно­сти или предпочтительном отношении к которой заявляют большинство рос­сиян. Православие наложило яркий отпечаток на специфику просвещения и культуры как русского народа, так и всех других народов в составе Россий­ского государства. В содержании Минимума предусматривается учет регио­нальных этнокультурных особенностей субъектов Российской Федерации. Это обеспечивается выделением в обязательном содержании образования специ­ального раздела, который формируется на региональном уровне и обеспечива­ет изучение региональных аспектов и особенностей православной культуры, а также учет региональных социокультурных и этнокопфессиональных осо­бенностей населения и культуры всех субъектов Российской Федерации.

Одним из важнейших принципов деятельности государственных и муници­пальных общеобразовательных учреждений, особенно значимым для организации изучения православной культуры, считается принцип светского харак­тера образования. Изучение «Основ православной культуры» в рамках создава­емого Минимума является светским образованием, типом историко-культурологического образования конкретной этнокультурной и цивилизационной на­правленности (история православной культуры русского народа и российско­го общества в целом, история культуры православных стран и народов в про­шлом и в современности).

Реализация принципа светского характера образования при изучении «Ос­нов православной культуры» в государственных и муниципальных учреждени­ях в соответствии с Минимумом обеспечивается:

1) культурологическим, неиндоктринальным содержанием образования и соответствующей методикой изучения «Основ православной культуры»;

2) правом свободного выбора образовательных учреждений и регионов;

3) организационно-правовой независимостью государственных и муници­пальных образовательных учреждений от организаций религиозных конфес­сий;

4) методическим контролем служб учредителя (органов государственной власти и местного самоуправления) за практикой организации и преподава­ния «Основ православной культуры».

Изучение православной культуры в государственных и муниципальных об­разовательных учреждениях не сопровождается совершением религиозных об­рядов, отправлением религиозного культа, не требует от учащихся и их родите­лей православной религиозной самоидентификации в любой форме и не пре­пятствует их свободному мировоззренческому или конфессиональному само­определению, не предусматривает обязательного участия обучаемых в религи­озных службах, не преследует в качестве образовательной цели вовлечение учащихся и их родителей в религиозную организацию.

Преподавание «Основ православной культуры» в государственных и муни­ципальных образовательных учреждениях организуется образовательными уч­реждениями и регионами на принципе добровольности включения данною курса в соответствии с Минимумом.

Организационно-правовая независимость государственных и муниципаль­ных образовательных учреждений от религиозных организаций позволяет го­сударственным и муниципальным органам управления образованием органи­зовывать изучение истории православной культуры в соответствии с требова­ниями российского законодательства и Минимума в формах, исключающих нарушения законных прав на общее образование всех обучаемых и их родите­лей (законных представителей). Это не только не исключает взаимодействия и сотрудничества государственных центров разработки содержания общего об­разования, органов управления образованием с православными религиозным» организациями в области правового регулирования, разработки содержания и методического обеспечения православного культурологического образова­ния, но и требует такого взаимодействия и сотрудничества в целях обеспечения необходимого качества и идентичности православного культурологичес­кого образования, недопущения искажений при представлении школьникам различных аспектов учебного материала, относимого к содержанию предмета «Основы православной культуры». Текущий методический контроль служб уч­редителя за практикой организации и преподавания основ православной куль­туры должен обеспечивать реализацию их образовательного и воспитательно­го потенциала п интересах всех участников образовательного процесса и каче­ство образования, требуемое образовательным Минимумом.

^ 2. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ МИНИМУМА

2.1. Характеристика учебного предмета «Основы православной культуры»

Православная культура представляет собой совокупность духовной и пред­метной социальной деятельности, а также ее результатов, сложившихся и су­ществующих в обществе под мировоззренческим воздействием Православия.

В научном сообществе Православие считается культурообразующим факто­ром для складывавшейся на протяжении более чем тысячелетнего периода российской культуры, поскольку оно оказывало определяющее воздействие на формирование российской национально-культурной идентичности, специфи­ки культуры нашей страны в пространстве мировой цивилизации.

Православная культура обнимает собой большой круг социальных явлений, затрагивающих практически все основные сферы общественной жизни. Преж­де всего, это сфера духовной жизни общества и культуры, которая включает, в узком понимании, мировоззренческие феномены культуры: философию, идеологию, религию, а в широком — все специфически человеческие формы жизнедеятельности и культуры. Духовно-мировоззренческая сфера культуры оказывает определяющее влияние на содержание и специфику культурной де­ятельности, творчества, материального и духовного производства и обществе. Это область мировоззрения личности и общественного сознания, формирова­ния ценностных ориентации, установок межличностных отношений и поведе­ния людей, определяющих направленность и результат их социализации и творческой и общественной деятельности. С этим обстоятельством связана исключительная роль православной культуры в нравственном, эстетическом образовании детей и молодежи, воспитании у них таких качеств, как граждан­ственность, патриотизм, трудолюбие, культура межэтнического и межконфес­сионального общения. Духовно-нравственный потенциал православной культуры позволяет существенно повысить эффективность общего гуманитарного образования, на более высоком уровне понимания раскрывать для учащихся специфику всех остальных сфер духовной культуры общества — науки и обра­зования, философии и идеологии, искусства. Благодаря православной куль­турной традиции за тысячелетие в нашем обществе сформировался уникальный цивилизационный феномен - православный образ (уклад) жизни. Это об­ласть культуры повседневного быта миллионов россиян на протяжении десят­ков поколений, область межличностных и гражданских отношений, стереоти­пов социального поведения, ставших неотъемлемой частью российской дейст­вительности. Без их познания и приобщения к этому социокультурному и нравственно-религиозному феномену, обусловившему самобытность России в мировом сообществе, невозможна адекватная интеграция личности в рос­сийское общество.

Значимость и влияние православной культуры в нашем обществе не исчер­пываются только духовной сферой жизни и социальными отношениями. Культура православного отношения к природе, труду и производству получила материальное воплощение. Большая часть нашего национального культурного наследия, выраженного в материальной культуре российского народа - исто­рические здания и сооружения, материальные памятники истории и культуры, предметы повседневного быта и материального производства, — принадлежит православной культуре или несет ее отпечаток. Все эти обстоятельства обус­ловливают необходимость включения «Основ православной культуры» в обра­зовательные области «Человек и окружающий мир» и «Обществознанис» в ка­честве отдельного самостоятельного учебного предмета в содержании началь­ного и общего среднего образования в государственных и муниципальных об­щеобразовательных учреждениях Российской Федерации.

Изучение общества, человека, культуры в содержании общего образования ныне осуществляется в комплексе социально-гуманитарных дисциплин. Изу­чение «Основ православной культуры», православное культурологическое об­разование в содержании общего образования не подменяют собой другие об­разовательные области. Однако историческое, обществоведческое, филологи­ческое, искусствоведческое образование не может заменить православное культурологическое образование. Каждое из них, будучи содержательно связа­но со всеми другими, имеет спой особый предмет и спои задачи в общем обра­зовании — обучении, воспитании и развитии детей и молодежи.

По отношению к содержанию общего социально-исторического образова­ния, а также религиовсдсния как области фактических исторических и социо­логических знаний о религии и религиозной культуре, изучение «Основ право­славной культуры» в средней школе является тематическим этноконфсссиональным расширением, ориентированным на расширенное и углубленное оз­накомление учащихся с православной христианской культурой в России как частью национальной культурной традиции. Спецификой образовательной области в отношении научного религиоведения является ориентация ее содер­жания на образовательно-воспитательные задачи, обеспечивающие не только накопление учащимися рациональных знаний о религии, но и приобщение их к конкретному типу культуры, формирование и развитие социального опыта и навыков социального взаимодействия представителей разных национально­стей и конфессий в условиях единого Российского государства.

В отношении к философскому религиоведению, транслирующему теории и трактовки религии как мировоззрения и типа культуры с позиций различных нерелигиозных философских и социальных учений, данный предмет выступает в качестве необходимого содержательного дополнения, обеспечивающего реа­лизацию принципов светского характера образования в школе. Эти принципы, в частности, требуют обеспечения в содержании общего светского образования свободы мировоззренческого самоопределения обучаемых, свободного выбора взглядов и убеждений с учетом разнообразия мировоззренческих подходов, представленных в обществе. Такие условия могут быть созданы только в режиме диалога мировоззрений и культур, представления в содержании общего образо­вания всех социально значимых мировоззренческих и теоретических позиций, опоры содержания общего образования на исторически сложившиеся в россий­ском обществе традиционные национальные духовные и культурные ценности.

2.2. Цели изучения предмета «Основы православной культуры»

В соответствии с основными целями общеобразовательной школы, изучение православной культуры в процессе общего среднего образования направлено на достижение следующих конкретных целей. В сфере личностной самореализации учащихся:

- приобретение культурологических знаний, необходимых для личностной самоидентификации и формирования мировоззрения; . содействие формированию целостной картины мира, понимания содержа­ния жизни человека и общества, адекватного современному уровню знаний и культуры;

- воспитание гражданственности, патриотизма, культуры межнационально­го общения, любви к Родине, семье и согражданам;

- содействие формированию нравственной, эстетической, правовой, эколо­гической культуры учащихся;

- формирование ориентации на непреходящие духошю-праистпенныс цен­ности национальной российской культуры;

- выработка в современном российском обществе уважения к гуманитарным ценностям;

- удовлетворение социального запроса на получение образования в соответ­ствии с нормами и ценностями национальной культуры; . реализация прав учащихся на свободное мировоззренческое самоопределе­ние при получении общего образования, свободный выбор взглядов и убеж­дений с учетом разнообразия мировоззренческих подходов в обучении; . создание необходимых условий для выработки молодым человеком собст­венной жизненной позиции.

В сфере социализации учащихся в современном российском обществе:

- приобретение учащимися знаний, необходимых для ориентации в совре­менном российском обществе, раскрытие этноконфессиональной структуры российского общества, особенностей культуры и образа жизни основных этноконфессиональных групп населения России;

- выработка у учащихся уважения к законным правам и свободам человека в российском обществе, навыков защиты своих законных прав и свобод;

- интеграция в современную российскую национальную и мировую кульгуру;

- формирование навыков социального партнерства в современном россий­ском обществе, навыков сотрудничества, толерантности, способствующих укреплению социального единства российского общества;

- содействие воспитанию гражданина, интегрированного в современное российское общество и нацеленного на его совершенствование, ориентиро­ванного на развитие институтов гражданского общества и утверждение норм правового государства в Российской Федерации.

В сфере интеграции учащихся в культурное пространство России:

- формирование культурологической компетентности учащихся общеобра­зовательной школы в области знаний об истории традиционной православ­ной культуры России в историческом прошлом и в современности;

- интеграция личности в историческое пространство национальной культу­ры, обеспечивающая формирование исторического сознания;

- выработка высокого ценностного отношения к духовному, историческому и культурному наследию русского и других народов России;

- воспитание уважения к предкам, историческому прошлому нашей страны и государства, народов России как основы просвещенного российского пат­риотизма и гражданственности.

В сфере подготовки к профессиональной деятельности в обществе:

- расширение и углубление общего гуманитарного образования учащихся в области знаний о традиционной духовной культуре России;

- выработка учащимися навыков добросовестного отношения к труду;

- подготовка учащихся общеобразовательной школы к получению в даль­нейшем среднего и высшего профессионального образования по гуманитар­ным специальностям и направлениям, включающим знания о православной духовной и материальной культуре, - теологии, искусству, филологии, исто­рии, социологии, педагогике, психологии и др.

2.3. Место учебного предмета «Основы православной культуры» в базисном учебном плане

В отношении к содержанию базового гуманитарного образования учебный предмет «Основы православной культуры» является расширением, прежде все­го, общего историко-обществовсдческого, а также филологического, искусст­воведческого содержания образования в части знаний об истории традицион­ной культуры как сфере общественной жизни, как существенной части рос­сийского общества в прошлом и в современности.

Учебный предмет «Основы православной культуры» включается в базисный учебный план общеобразовательных школ на всех образовательных ступенях по концентрической модели.

В начальной школе — в виде отдельного учебного курса «Основы православ­ной культуры», пропедевтического курса с учебной нагрузкой 1 час в неделю во 1-4 (1-3) классах в образовательной области «Человек и окружающий мир», с учетом регионального компонента образования.

В основной школе — в виде отдельного учебного курса «История православной культуры», дополняющего образовательную область «Обществознание» с учеб­ной нагрузкой 1 час в неделю в 5—9 классах 11-летки (5—10 классах 12-летки).

В старшей школе — в виде отдельного учебного курса «Философия право­славной культуры», дополняющего образовательную область «Обществозна­ние» с учебной нагрузкой 1 час в неделю в 10—11 классах 11-летки (11—12 клас­сах 12-летки).

Изучение православной культуры в виде отдельного учебного курса в началь­ной школе («Основы православной культуры», пропедевтический курс), в ос­новной юколе в виде отдельного учебного курса «История православной культуры» и в старшей школе в виде отдельного учебного курса «Философия пра­вославной культуры» проводится за счет часов регионального и школьного компонентов образования.

2.4. Основные содержательные линии учебного предмета

Базовыми параметрами для выделения основных разделов и содержательных ли­ний образовательной области являются структура и специфика изучаемого объекта, структура общего образования (наличие образовательных ступеней), а также ценно­стные ориентации личности школьников с учетом возрастных особенностей. Объ­ем знаний, изучаемых предметом «Основы православной культуры», формируется из трех блоков в соответствии со ступенями полного среднего образования. Содер­жание блоков выстраивается на материале семи образовательных линий:

1. Историко-культурное содержание Библии.

2. Основы православной этической культуры.

3. Православие в истории искусств, литературы и письменности.

4. История православной культурной традиции России.

5. Основы православной философской мысли.

6. Региональный и школьный компонент образования.

В качестве дополнительной вариативной линии предусматривается содержатель­ная линия регионального компонента образования. Ее состав разрабатывается са­мостоятельно в каждом субъекте Российской Федерации и включает дополнения к содержательным линиям. В нем акцентируются сведения о православной культу­ре данного региона России, находят отражение исторические особенности его культуры. В нем учитывается этноконфессиональный состав населения региона и, обус­ловленные этим обстоятельством, межкультурные и социальные взаимодействия. Количество учебной нагрузки, отводимой в учебных программах на изучение дан­ной содержательной линии, не должно превышать 10% от общего количества часов. Совокупность всех разделов и содержательных линий адекватно отражает строение объекта изучения и его состав.

^ МОДЕЛЬ СОДЕРЖАНИЯ ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ «ОСНОВЫ ПРАВОСЛАВНОЙ КУЛЬТУРЫ»

Начальная школа:

1-4 классы

Основная школа:

5-9 классы

Полная средняя школа:

10-11 (12) классы

Содержательный блок N1

Содержательный блок N2

Содержательный блок N3

Основы православной культуры

История православной культуры

Философия православной культуры

Тематические линии

"Откуда мы?"

"Какие мы?"

"Мы в окружающем мире"

Содержательные линии

А. Историко-культурное содержание Библии

А. История православной

культурной традиции

А. Основы православной

философии

Б. Основы православной этической культуры (1-й уровень: "Благочестивая семья")

Б. Основы православной этической культуры (2-й уровень - "Христианская антропология; этика взаимоотношений")

Б. Основы православной этической культуры (3-й уровень: "Аскетика")

В. Православие в истории искусств, литературы и письменности (1-й уровень)

В. Православие в истории искусств, литературы и письменности (2-й уровень)

В. Православие в истории искусств, литературы и письменности (3-й уровень)

Личностные ценности

Милосердие, умеренность

Целомудрие, героизм

Любовь, смысл жизни

2.5. Структура Минимума

Обязательный минимум содержания образования но учебному предмету «Основы православной культуры» имеет структуру концентра.

Изучение «Основ православной культуры» в начальной школе представлено Содержательным блоком № 1, адаптированным к возможностям учащихся начальной школы в освоении материала предметной области. В случае начала изучения православной культуры в основной школе (с 5 класса) материал бло­ка № 1 интегрируется в содержание блока № 2.

Блок № 2 раскрывает стандартное содержание образования в основной школе. В него включается материал, который углубляет изучение сквозных те­матических линий: «Основы православной этической культуры», «Правосла­вие в истории искусств, литературы и письменности» на втором уровне и вво­дит материал новой содержательной линий: «История православной культур­ной традиции России».

В старшей школе материал содержательной линии «Основы православной этической культуры» изучается на третьем, более высоком уровне его теорети­ческого освоения. На ознакомительно

www.ronl.ru

Смотрите также

• 
  Военные действия реферат
• 
  Реферат морской транспорт
• 
  Налоговое законодательство реферат
• 
  Морской транспорт реферат
• 
  Урок мира реферат
• 
  Органическая теория реферат
• 
  О хлодвиге реферат
• 
  Мир профессий реферат
• 
  Фольклор русский реферат
• 
  Рефераты страховое право
• 
  Реферат религии россии