Заядлый театрал способен с ходу вспомнить сразу несколько загадочных литовских фамилий – Вайткус, Мильтинис, Коршуновас, Карбаускис... Но имя Эймунтаса Някрошюса в этом ряду занимает особое место. Он не просто художественный руководитель литовского Meno Fortas, но и один из корифеев европейского театра. Это как раз тот самый режиссер-визионер, мыслитель, живописец, поэт, создатель грандиозных миров, автор трагических полотен, непревзойденный переводчик литературных текстов на язык сцены и великий знаток человеческой психологии. Каждая из его знаменитых постановок – «Пиросмани», «Квадрат», «Три сестры», «Вишневый сад», «Гамлет», «Отелло», «Макбет», «Песнь песней», «Фауст» – новый взгляд и новое открытие классики. Те, кому доводилось проезжать забытые богом литовские хутора, могли заметить, что они похожи на жилища отшельников, живописно заваленные крестьянским скарбом. Неслучайно многие из этих хуторов превращены в музеи под открытым небом. Тот же крестьянский скарб, приспособленный самым невероятным образом, можно увидеть и в шекспировских трагедиях, в чеховских драмах, в «Фаусте» Гете, в ветхозаветной «Песни песней», переложенных на язык сцены Някрошюсом.
Крестьянские корни крепко держат его в литовских традициях, в мировоззрении евроскептика, в принципах жизни. До сих пор глава и создатель Meno Fortas – типичный литовский хуторянин. Родился на хуторе, в 18 лет приехал в Москву, поступил в ГИТИС на режиссерский факультет, не зная русского языка и не имея никакого представления о профессии. С первого курса покорил своего мастера, к слову, большого режиссера Андрея Гончарова, который предрек ему славу. С блеском окончил институт. Уже первыми спектаклями, сначала в Литве, а потом и в Москве, заставил говорить о себе как о ярком и самобытном режиссере и с тех пор уже не сворачивал с намеченного пути.
В 1980-х молодому Някрошюсу предлагали кресло главного режиссера в московских театрах, а на родине, в Литве, – тем более. Но не сразу Эймунтас согласился возглавить Вильнюсский театр русской драмы. Затем добросовестно проработал в нем двадцать лет и вдруг ушел. Собрал небольшую труппу из верных друзей-актеров и молодых студийцев – так родился Meno Fortas. Правой рукой Някрошюса стала его жена Надежда Гультяева, сценограф и соавтор некоторых спектаклей. Затем к ним присоединился и сын Мариус, которого уже сегодня называют гениальным и в качестве соавтора постановок ставят в один ряд с отцом.
Мастера такого уровня выделяются по четко определенным признакам. Один из них – врожденная потребность оставаться в тени своей системы и своей славы. Някрошюс всегда был персоной вне социума. Ему пятьдесят семь, из которых почти сорок лет он отдал театру. Его ментальность проявляется в немногословии, непритязательности в быту, во внешне спокойном и даже во мрачном взгляде. За этот-то взгляд театралы и называют его «наш сумрачный литовский гений».
Великие режиссеры всегда слыли тиранами и спонтанно подавляли волю актеров. У Антонена Арто они были жертвами, у Ежи Гротовского – мучениками. Георгий Товстоногов швырял в них пепельницы. Театр Meno Fortas и его актеры – это весь Някрошюс. В его спектаклях актеры если любят, то летают по сцене. Если ненавидят – проваливаются в бездну. Они работают на необычайном эмоциональном подъеме. Пересказать эту игру совершенно невозможно. А сам стиль Эймунтаса Някрошюса называют «метафорическим реализмом», и точнее определения не подберешь.
И такой стиль завораживает не только актеров, но и зрителей и критиков. Някрошюс – неоднократный победитель театральных фестивалей. Почти ежегодно он получает награды от правительства страны. В 1998-м Союз театров Европы назвал его «Режиссером года». Москва и Санкт-Петербург ежегодно вручают литовскому мэтру самые престижные премии. Ему не раз рукоплескала вся Европа. Особенно любят Някрошюса в Китае и обожают в Италии.
В 2007-м петербургский фестиваль «Балтийский дом» установил своеобразный рекорд. В течение месяца на его площадках шли спектакли одного режиссера. В результате был показан весь репертуар Meno Fortas – семь спектаклей Някрошюса. И на каждом – аншлаг. Зрители стояли вдоль стен, висели на плечах друг у друга, срывали с петель двери. А на театроведческих факультетах престижных театральных вузов объявили внеочередные каникулы. Все студенты уехали в Питер смотреть великого Някрошюса.
Известно, что греческая и римская цивилизации считали театр важнейшим из искусств. Созерцание трагедии могло вызвать у древних не просто боль, слезы или трепет, но и некое очищение, освобождение – катарсис. Сегодня, увы, театр утратил свою визионерскую суть. Развлечения оказались неспособны вернуть зрителю первобытную энергию очищения. И никакого катарсиса на спектаклях мы уже не испытываем.
Но что же такое катарсис, или то, что мы утратили, так и не испытав? Аристотель при всей научности своего мировоззрения на этот вопрос отвечал неопределенно. Послушайте, о чем рассуждают зрители после спектаклей Някрошюса. Они говорят о невероятной легкости, освобождении, о каком-то детском восприятии, о том, что у них то «першит в горле», то «просятся слезы». Им вторит взыскательная театральная критика, особенно московская, которая Някрошюса просто боготворит. Впрочем, в данном случае действительно есть за что. За тот самый пресловутый катарсис.
Между тем такому катарсическому театру трудно или просто невозможно сделать рекламу. Скорее наоборот. Постановки необычайно длинны, темны и перенасыщены метафорами. Каждый спектакль длится по пять-шесть часов, да еще на литовском языке. Но называть элитарной манеру Някрошюса неправильно. Разве может элитарный режиссер справляться с большими сценами и тысячными зрительными залами? И при этом настолько внедряться в зрительское подсознание, что даже те, кто смотрит и не понимает сути происходящего, все равно оказываются во власти фантазий?
Каждый зритель Някрошюса расскажет вам о бездне ощущений и впечатлений от постановок. Даже есть один израильский театрал, который не видел ни одной постановки режиссера, зато собрал целую коллекцию рассказов очевидцев. И действительно, на спектаклях Някрошюса можно не слушать перевод в наушниках, а просто окунуться в атмосферу, где играет все: люди, жесты, гром, звуки, огонь, вода, камни, дерево. Полностью довериться происходящему и все равно получить огромное удовольствие. Умом понять разворачивающееся перед тобой действо непросто, но в случае с Някрошюсом делать этого и не нужно. Театр во все времена успешно использовал магию живого присутствия как одно из средств воздействия на зрителя. Для магического театра Meno Fortas это обычное дело.
У театра-студии Meno Fortas нет ни постоянной труппы, ни собственной сцены. В его штате всего 7 человек, а в репертуаре – 7 спектаклей, увидеть которые мечтают театралы всего мираКстати, нечто подобное произошло на спектакле «Гамлет», который труппа играла в датском городке Эльсиноре, в старинном замке на берегу Северного моря, в том самом, куда Шекспир поместил действие своей трагедии. И когда в финале спектакля, по замыслу Някрошюса, с потолка стала капать тающая глыба льда, в небе... сверкнула молния и начался страшный ливень. Зритель, поддавшись возвышающему обману искусства, решил, что это очередная режиссерская находка. Многие тогда испытали нечто сродни катарсису. Кому-то даже потребовалась медицинская помощь.
Историки утверждают, что в Средние века театр был средством излечения городов. Из-за постоянных войн, эпидемий и других бедствий жизнь общества оказывалась разрозненной и подавленной. Когда же все горожане собирались на представление, то части социума соединялись. На несколько дней город восстанавливался как целостный организм, где каждый член вновь обретал свое место.
Несомненно, спектакли Някрошюса также объединяют зрителя. Неслучайно они так метафоричны, длинны и медитативны. Особенно это чувствуется в постановках трагедий Шекспира и гетевском «Фаусте». Проникая в самые темные зоны страха и отчаяния, эти спектакли свидетельствуют о чем-то большем, чем судьба, эпоха или рок. Они словно говорят, что даже в трагедии не все потеряно, что в любой темноте обязательно забрезжит свет.
Когда в 2007-м в Питере спектакли Meno Fortas шли целый месяц, на театроведческих факультетах объявили внеочередные каникулы, чтобы студенты смогли увидеть великого НякрошюсаЭтим летом, 1 июля, после долгого периода репетиций состоялась премьера нового спектакля Някрошюса. В переполненном зале Театра русской драмы Вильнюса шесть часов с перерывами зрители наблюдали режиссерскую интерпретацию романа Федора Достоевского «Идиот». Ни в одном из трех антрактов никто не покинул зал. Публика после закрытия занавеса несколько минут стоя приветствовала актеров.
Жизнь и судьба этого спектакля только начинается. В нем нет эпизодических ролей, и все тринадцать актеров, следуя режиссерской задумке, – 13 героев романа. Постановка уже побывала в Италии. В августе прошли гастроли в Португалии. В конце сентября «Идиот» привезли в Санкт-Петербург и открыли им «Балтийский дом» (говорят, снова с петель срывали двери...). А в октябре он появился на международном фестивале «Диалог» в городе Вроцлаве. В середине ноября «Идиот» приехал в Москву. Истомленная московская публика получила свое сполна. Хочется верить, что с этим показом круг почитателей таланта Эймунтаса Някрошюса увеличится как минимум вдвое.
www.watchrussia.com
Разделы: МХК и ИЗО
Тема урока: Искусство театра.
Цели урока:
Оборудование:
План урока:
ХОД УРОКА:
Тема нашего урока – «Искусство театра». Сегодня наша задача как можно больше узнать об этом удивительном виде искусства. Итак, как начинается театр? Этот вид искусства зародился в Древней Греции около двух с половиной тысяч лет назад. Само слово «театр» греческое, означает «место зрелищ». Как же возникло это искусство? Греки верили во многих богов, но более всего почитали Диониса, бога плодородия и вина. В честь Диониса весной устраивали празднества, во время них разыгрывалась сцена – это были первые театральные представления. Позднее появились и специальные произведения для театра – пьесы. Спектакль в древнегреческом театре начинался очень рано – около 7 часов утра. В то время не было хорошего искусственного освещения, вот и приходилось актерам работать только при дневном свете, Греки очень любили театральные представления. С конца шестого века каждый уважающий себя город имел специально построенный театр, где собиралось множество зрителей. Например, афинский театр вмещал 17 тысяч зрителей (гораздо больше, чем любой современный, хотя жителей в древних городах было значительно меньше). Располагается он на склоне холма. За вход в театр нужно было платить. Роль билетов играли небольшие пластины из свинца или обожженной глины. Места для зрителей – каменные скамьи, рядами расположенные на склоне лестницами, разделялись на «клинья» (похожие на трибуны современного стадиона). В билете указывался буквами только «клин», а место в нем можно было занять любое, кроме первого ряда, где были бесплатные мест для почетных зрителей.
А как же на Руси появился театр?
В середине XVII века, русские послы, возвращаясь из-за границы, рассказывали о «театральных действах». На Руси театра еще не было, только бродячие скоморохи и кукольники бродили по городам и давали свои представления. Царь Алексей Михайлович (отец Петра Великого) решил устроить театр в Москве. Первый спектакль состоялся 17 октября 1672 года. В нем участвовало более 60 актеров. Актеры были иностранцы, и первые спектакли шли на немецком языке. Придворный театр просуществовал недолго: в 1676 г., после смерти царя, он распался. А первый публичный (доступный) театр появился в Москве при Петре в 1702 году. Театры бывают драматические и музыкальные. В драматических театрах ставятся пьесы. Если в театре ставятся произведения музыкального искусства – оперы и балеты. Участвуют в создании спектакля – это художники-декораторы, костюмеры, гримеры, режиссеры, актеры. Есть в театре люди, которые, казалось бы, непосредственного отношения к сценическому действию не имеют, но не зря великий театральный деятель К.С. Станиславский сказал: «Театр начинается с вешалки» (билеты, гардеробщики, капельдинеры). О театре можно говорить бесконечно, но мне хотелось, чтоб вы сами приняли в этом участие. Домашнее задание у вас было разделиться на две команды, дать им название. Итак, команда Актеры и команда Режиссеры. Сейчас я каждой команде задам по десять вопросов.
Вопросы первой команде:
Вопросы второй команде:
Подведение итогов.
– А сейчас мы с вами еще больше окунемся в мир театра. Вы знаете, что актер обязан уметь четко и ясно говорить, поэтому каждый актер перед выступлением проводит тренаж речи. Я даю вам скороговорки, вы должны четко и ясно попытаться произнести их три раза:
Каждая команда должна была подготовить для другой вопросы по теме: «Искусство театра». (Команды задают друг другу вопрос). А сейчас каждая команда должна показать этюд по заданной теме (жеребьевка).
Этюды:
На подготовку – три минуты. Показ, подведение итогов.
– Продолжаем наш урок очередными вопросами для команд.
Вопросы первой команды:
Вопросы второй команде:
– А сейчас я объявляю конкурс гримеров. Каждая команда выбирает актера и гримера, которого при помощи грима надо превратить в сказочный персонаж Бабы-Яги. Время ограничено – 5 минут. (Подведение итогов). – У каждой команды домашним задание было подготовить инсценировки для показа (Просмотр, подведение итогов). – В нашей стране очень много людей занимаются в любительских театральных студиях. И в заключение нашего урока я хочу предложить вам для просмотра любительский спектакль. (Просмотр видеозаписи). Мне хочется, чтобы наш урок не прошел напрасно для вас, и вы смогли расширить свои знания по театральному виду искусства.
Поделиться страницей:xn--i1abbnckbmcl9fb.xn--p1ai
Человек, который хотя бы раз был в театре, легко объяснит непосвящённому, в чём разница между спектаклем и кинофильмом. Глядя на сцену, на игру актёров, порой забываешь дышать, смеёшься и переживаешь вместе с героями. А после того как в зале вновь зажигается свет, твои чувства будто обостряются, ты словно наполненный сосуд, и мир вокруг тебя – тоже. И трудно выразить словами все эмоции и все нюансы переполняющих тебя ощущений. А между тем всё просто – это магия театра. Она никого не оставляет равнодушным.
9 февраля на сцене концертного зала «30 лет ВЛКСМ» давали лирическую комедию «Заложники любви». У ишимцев была уникальная возможность – видеть игру столичных артистов: Александра Панкратова–Чёрного, Натальи Егоровой, Светланы Тома. Сюжет пьесы – вечные вопросы человеческих взаимоотношений. Рождество – время, когда происходят чудеса. Вот и Екатерине Ивановне повезло: к ней приходит агент американской компании Скотт с рекламным предложением, в итоге дело поворачивается так, что Екатерина и Скотт готовы пожениться. Одним словом, любовь с первого взгляда. Скотт зовёт возлюбленную в Америку, а Екатерина убеждает, что жить им надо непременно в России. Нежданно-негаданно (ещё одно рождественское чудо) в спор вмешиваются пришельцы с того света – покойная жена Скотта и покойный муж Екатерины. Начинается бурное выяснение отношений: тут и ревность, и шовинизм, и прошлые обиды и смех… Каждая сторона высказывается сполна, не жалея эпитетов. К утру наступает умиротворение. «Пришельцам» пора возвращаться. А Екатерина и Скотт серьёзно задумываются над тем, как же им на этом свете выстроить отношения друг с другом, чтобы прожить счастливо. Зал «тридцатки» в этот вечер был полон, пришлось даже ставить дополнительные стулья, на спектакль пришло более 500 человек. И надо было видеть реакцию зрителей: зал взрывался от смеха, принимая бурными овациями особо удачные шутки, замирал в кульминационные моменты, затихал, ловя себя на мысли: «А ведь это и про нас». Думаю, каждый зритель вынес из этой истории что-то для себя. Ведь в этом и заключается суть магии. Магии театра. Перед спектаклем Александр Васильевич дал интервью ишимским журналистам. Общаясь с ним, забываешь, что перед тобой народный артист, звезда (не люблю это слово), герой любимых фильмов. Пройди он мимо меня в толпе, ни за что бы не узнала. Одет просто: чёрный свитер, джинсы, тёплые зимние сапоги (сибиряк, знает, какую обувь выбрать). И беседовать с Александром Васильевичем легко и приятно. – На спектакль «Заложники любви» написано много рецензий, а чем он является для вас: историей любви, историей мужчины и женщины, или суть заключается в противопоставлении русских и американских традиций? – Конечно, на первом плане – любовь, это пьеса о взаимоотношениях мужчины и женщины. Не имеет значения: американская пара, русская пара – люди есть люди, какой бы национальности ни были, они всё-таки остаются человеками, со своими чувствами, конфликтами, переживаниями. В этом гуманность спектакля, его доброта. Присутствуют и низменные проявления: ревность, обида – то, что свойственно каждому человеку любой национальности, но на первом плане всё-таки любовь. – Вы не первый раз в Ишиме. Какое мнение у вас сложилось о нашем городе? – Мы с Ниной Усатовой приезжали к вам со спектаклем «Любовь не картошка». Тогда была весна, кажется, всё утопало в зелени, и я не обращал внимания, что в городе столько заколоченных домов, причём есть и очень интересные с архитектурной точки зрения здания. А зимой это всё обнажилось. Я спросил у администрации, почему столько домов заколоченных, неужели люди уезжают из города? Мне объяснили, что жителей переселили в новые, благоустроенные, комфортные квартиры. И я подумал, ну слава тебе, Господи, жизнь налаживается, порадовался за ишимцев. Ишим мне нравится людьми. Здесь очень гостеприимные и добрые жители. Я сам родом с Алтая, поэтому очень люблю сибиряков, люблю ездить по Сибири, по Уралу. Я не первый раз приезжаю в Тюмень, в Ишим, мне нравится бывать у вас. – Зритель маленьких провинциальных городов отличается от зрителя большого города? – В больших городах, особенно в Москве, Санкт-Петербурге, зрители, конечно, избалованы разнообразными гастролями, международными в том числе. Для провинциального зрителя спектакли с участием столичных артистов – событие. Они всегда с восторгом и благодарностью принимают все коллективы, которые приезжают к ним. Мне хочется сказать, не в обиду столичным зрителям, что сибиряки, дальневосточники, амурцы добрее, внимательнее. Когда ты едешь в глубинку, ты знаешь, что едешь к друзьям. Это очень важно, и мы с большой ответственностью относимся к своей игре. Доброта зрителя ко многому артиста обязывает. Я 40 лет не выходил на театральную сцену, Нина Усатова и Наташа Егорова меня уговорили. Сейчас у меня два спектакля в Петербурге, один в Москве («Заложники любви»), репетируем пьесу Вампилова «Провинциальные анекдоты». Это народная пьеса, она о России, о людях, о чистоте взаимоотношений. Обязательно привезём этот спектакль в Ишим. – Где комфортней себя чувствуете: на сцене или на съёмочной площадке? – Трудно сказать. Перед присвоением звания народного артиста отдел кадров предоставил в наградную комиссию список фильмов, в которых я снимался. Их оказалось более 120, я этого даже не знал. Иногда вижу себя по телевизору и говорю: во, да это ж я! А какой фильм, вспомнить не могу. Съёмочная площадка – это мой мир, я столько лет отдал кинематографу и как режиссёр, и как актёр. Это для меня будни, а выход на сценическую площадку – праздник. В этом и разница. А ответственность везде одинаковая. – У нас скромные возможности зала, к сожалению. Как вам играется на ишимской сцене? – Сцена, конечно, оставляет желать лучшего. Как мне сказали, губернатор Тюменской области пообещал, что в Ишиме построят новый театр. В таком случае это здание можно отдать народному театру, пусть молодёжь оттачивает здесь своё мастерство. Мне кажется, город Ишим заслужил, чтобы здесь был профессиональный театр. 7 февраля на встрече с Владимиром Владимировичем Путиным деятели культуры поставили вопрос о том, что в провинции много городков, куда культура просто не может дотянуться. Людям нужны дворцы культуры, кинотеатры, нужна возможность прикоснуться к живой культуре, классической музыке. Главное – просвещение и духовность, то есть то, что сейчас уничтожается льющимися с телеэкранов потоками попсы. А народ всегда жаждет прикоснуться к светлому, возвышенному. Ишимцы заслужили, чтобы у них культура жила, развивалась и процветала, именно живая культура. Ведь это всегда праздник. Марина СЕРГЕЕВА. Фото Василия Баранова.
tyumedia.ru
