WinNavigator

Frigate

Norton Commander

WinNC

Dos Navigator

Servant Salamander

Turbo Browser

Winamp, Skins, Plugins

Необходимые Утилиты

Текстовые редакторы

Юмор

File managers and best utilites

Появление в России общин сестер милосердия. Общины сестер милосердия реферат

Общины сестер милосердия

СОЦИОЛОГИЯ

История социальной работы ТЕМА:Развитие общественного и частного призрения в истории России. РЕФЕРАТ

Общины сестер милосердия

Проявлением высокой нравственности и духовности явилось движение общинных сестер милосердия, возникшее в середине XIX столетия. Начало ему было положено великой княгиней Александрой Николаевной и принцессой Терезией Ольденбургской, которые в 1844 г. в Петербурге основали первую в России общину сестер милосердия, названную Свято-Троицкой. В Москве подобная община возникла в 1848 г. во время эпидемии холеры. Ее организовали два выдающихся человека, посвятивших свои жизни служению человеколюбивому делу помощи самым бедным и обездоленным членам общества. Это были княгиня Софья Степановна Щербатова и доктор Федор Петрович Гааз. Появление общины попечения о раненых было весьма кстати, поскольку в 1853 году потянулись вереницей по дорогам повозки, заполненные ранеными воинами. Возникла необходимость оказания медицинской помощи на попе боя. Во время Крымской войны 1853— 1856 гг. особенно остро был ощутим недостаток медицинского персонала. Великая княгиня Елена Павловна в 1854 г. учредила в Петербурге первую в России и Европе общину сестер милосердия, названную Крестовоздвиженской, специально предназначенную для работы в действующей армии. Организация и деятельность общины проходила под руководством великого русского хирурга Н. И. Пирогова. Новое начинание в высших кругах было встречено скептически. Великосветские моралисты высказывали опасение, что посылка женщин на фронт может привести к разложению армии. Однако женщины самоотверженным трудом и безупречным поведением заслужили всеобщее уважение и признательность. Н.И. Пирогов дал высокую оценку трудолюбию, самоотверженности и большому нравственному влиянию, которое оказывали сестры милосердия на воинов. Он писал: “Поведение сестер с медиками и их помощниками было примерное и достойное уважения; обращение их со страждущими было самое задушевное, а вообще все действия сестер при уходе за больными, сравнительно с поведением госпитальной администрации, должны быть названы не иначе как благородными... Трудно решить, чему должно более удивляться: хладнокровию ли этих сестер, или их самоотвержению в исполнении обязанностей...” Под неумолкаемой канонадой, в солдатских сапогах, утопая в грязи, обходили они одну за другой намокшие палатки, и, стоя на коленях, перевязывали, поили и кормили раненых. Л. Н. Толстой, участник обороны Севастополя, в рассказе “Севастополь в мае” так писал о сестрах милосердия на поле брани: “Сестры с спокойными лицами и с выражением не того пустого женского болезненно-слезного сострадания, а деятельного практического участия, то там то сям шагая через раненных, с лекарствами, с водой, бинтами, корпией, мелькали между окровавленными шинелями и рубахами”. Чуткие руки сестер милосердия облегчили страдания тысячам раненых матросов и солдат. В досаде о событиях в Севастополе генерал-штаб-доктор Шрайбер писал: “презирая опасности, медики наши... перевязывают раневых-., даже под градом смертоносных выстрелов и соревнуясь друг перед другом, спешат доставить раненым и страждущим необходимое успокоение. Многие... сами сделались жертвами своего самоотвержения”. Отмечая подвиги кротких женщин в бою. Высочайшим повелением для них была учреждена боевая награда — нагрудный позолоченный крест, которым удостоили 158 сестер, а 68 сестер милосердия — солдатской медалью “За оборону Севастополя”. Исторический почин сестер милосердия Никольской и Крестовоздвиженской общин по оказанию помощи раненым в действующей армии оказал огромное влияние на дальнейшее развитие военно-медицинского дела во всем мире. Уже во время Крымской войны по примеру русских женщин в английских войсках появилась группа сестер милосердия во главе с Флоренс Найтингейл, имя которой стало символом международного милосердия. Пример сестер милосердия в Крымской войне побудил к созданию Российского общества попечения о раненых и бальных воинах в мае 1867 года, которое через 12 лет преобразовали в Российское общество Красного Креста (РОКК). И, конечно, подвиг сестер милосердия Никольской и Крестовоздвиженской общин вызвал волну объединения в подобные общины христианок-доброхоток во многих губерниях России. К началу мирами войны 1914 года было зарегистрировано более ста общин, а к середине 1917 года в боевых порядках русской армии работало уже 30 тысяч сестер милосердия, 20 тысяч из которых вышли из стен епархиальных общин. В Москве, вслед за Никольской общиной сестер милосердия, вскоре образовали Александровскую, затем Покровскую, Иверскую, Павловскую и Марфо-Мариннскую. Создательницами их, в основном, были состоятельные подвижницы, исповедующие евангельские заветы милосердия. Особая роль в этом благочестии принадлежит великой княгине Елизавете Федоровне, организовавшей общество призрения обездоленных детей и стариков, возглавившей московское отделение РОКК, сформировавшей лазаретные отряды и санитарные поезда для раненых и больных воинов, покровительствовавшей почти всем общинам милосердия Москвы. Что же представляли собой эти общины сестер милосердия? Общины сестер милосердия являлись своеобразными женскими монастырями в миру, где не требовали пострига в инокини. Цели и задачи всех общин были одинаковыми, варьировались лишь форма одежды, продолжительность испытательного срока, стоимость услуг, оказываемых общиной в собственных учреждениях, в городских больницах и на дому. Но неизменным условием была аскетическая строгость поведения, бескорыстие, трудолюбие, самоотверженность, дисциплинированность и беспрекословное повиновение начальству. Уставы общин хотя и были строгими, но в отличие от монастырских оставляли за членами некоторые элементы свободы. Сестры сохраняли право владеть собственным имуществом, они могли вступить в брак или вернуться к родителям, требующим за собой ухода. В общины милосердия принимались вдовы и девицы всех сословий по удостоверению о хорошей нравственности в возрасте от 20 до 40 лет. Желающие поступить в общину предварительно проходили испытание сроком до двух лет, оставаясь в звании испытуемых по достижении 21 года. Жизнь и труд их определялись Уставом, в большинстве случаев подобным монастырскому. При аттестации они давали обет безупречного поведения, аскетического образа жизни и отречения во имя страждущих от мирских соблазнов. И надо отдать им должное — они честно соблюдали данную клятву. В мирное время сестры ухаживали за больными в военных госпиталях и гражданских больницах, а также в квартирах частных лиц. В военное время они откомандировывались советом общины в распоряжение главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста и распределялись по госпиталям. Хорошо воспитанные, аккуратно одетые, корректные, чуткие и внимательные, сестры милосердия вносили в больничный быт особый морально-психологический климат, вселяя в души раненых спокойствие и уверенность. Трудовой день сестер начинался ранним утром и заканчивался в полночь молитвами. Каждая из них выполняла определенное послушание (работу) в больнице, приюте или в хозяйстве общины. Работали все с усердием и на равных, освобождались только больные. Руководство общиной, как правила, оставалось в руках ее основательницы, делавшей основной взнос в казну, пополнявшуюся затем вкладами членов попечительского совета, щедрыми дарами благотворителей и платой за лечение в общинной больнице и амбулатории. По степени подготовки сестры подразделялись на кандидаток (испытуемых), сестер милосердия и крестовых (старших сестер). За два года кандидатского срока выявлялась способность к работе с больными, искренность н прилежание. Во время непосредственной работы в больнице, приюте или ночлежном доме выявлялась способность работать с больными, определялось наличие качеств, необходимых в деле бескорыстной помощи нуждающимся. После испытаний и благоприятного отзыва сестры-наставницы аттестовывали кандидатку в сестры милосердия, в этом качестве она пребывала 5—6 лет, совмещая ежедневную практику в больничных палатах и специальный курс обучения. Поскольку главным в деятельности общины была подготовка опытных сестер милосердия с прочными медицинскими знаниями и навыками ухода за бальными н ранеными воинами, то программа медицинской подготовки состояла из курса в 14—16 предметов, освоение которого давало возможность оказывать доврачебную помощь, выполнять предписания врача в палате и в операционной. Кроме того, курс обучения включал 5-7 дисциплин социального и религиозного характера, где прививались навыки по оказанию психологической поддержки, развитию повышенного чувства сострадания и самопожертвования, отрабатывались технологии социально-бытовой помощи. Сдавших экзамены и проявивших себя в работе сестер милосердия при свершении торжественного ритуала посвящали в крестовые сестры, наделяя их не только старшинством, но и, ответственностью за честь и достоинство общины. Крестовые сестры трепетно почитались не только младшими общинницами, но и больными за нравственную и духовную чистоту, сердечность и высокое мастерство. Внешне они отличались тем, что открыто носили четки на левой руке, большой наперсный крест на цепочке и имели отличия в покрое одежды и головного убора. В своих стенах общины открывали специализированные или многопрофильные больницы, где для бедных выделялись 10—15 процентов мест, оплачиваемых благотворителями. Кроме того, бесплатная медицинская помощь оказывалась епархиальными общинами при регулярных посещениях сестрами страждущих в ночлежных домах и различных трущобах. Сестры милосердия московских общин самоотверженно работали во время эпидемий холеры, тифа и других болезней в Поволжье, на Урале и даже в Якутии, а во время русско-японской войны 1904— 1905 годов и мировой войны 1914—1915 годов — в полевых лазаретах, санпоездах и госпиталях. При каждой епархиальной общине создавались чадолюбивые приюты для сирот и детей обнищавших и духовно искалеченных семей. Несомненно, из-за не многочисленности приютов и ограниченности их возможностей они не решали проблемы всех несчастных детей, и тем не менее существование их было благом. В общинах находили тепло малютки от 2 до 9 лет, которые пребывали в них до 16—18 лет. За это время они получали не только духовное воспитание, общее или среднее образование, но и навыки в каком-либо ремесле. В основном же воспитанницы приобщались к нелегкому труду сестер милосердия. Атмосфера жертвенности и гражданского долга в общинах породила добрую традицию среди преподавателей школ и приютов, врачей и фармацевтов больниц и амбулаторий — работать на добровольных началах и безвозмездно. Нельзя обойти стороной и заботу общин о своих сотоварках, проработавших более 20 лет или утративших работоспособность. Для них при общинах устраивали благоустроенные богадельни с полным пансионом. Нередко из сострадания сюда помещали и беспризорных престарелых людей, особо нуждающихся в помощи, которые тоже пользовались бесплатным питанием, одеждой и лечением. С женских общин сестер милосердия начинается процесс становления социальной работы как профессиональной деятельности. Ведь все члены организации не просто являлись добровольцами, а проходили курс обучения по специально разработанной программе и только после получения соответствующего аттестата приступали к работе. В период формирования основ профессионального обучения и деятельности в области социальной работы государством в лице Министерства внутренних дел была предпринята попытка ввести в штатное расписание каждой уездной больницы Приказа общественного призрения по одной сестре милосердия. В циркуляре МВД по этому поводу говорилось, что “знания сестер милосердия, подготовленных по специальной программе и получивших опыт практической деятельности в лазаретах в ходе русско-турецкой войны, в случае невостребованности могут быть потеряны для общества, затратившего на их обучение большие усилия”.

knigaliv.ru

1.2 Общины сестёр милосердия

милосердие красный крест благотворительность

В Москве подобная община возникла в 1848 г. во время эпидемии холеры. Ее организовали два выдающихся человека, княгиня Софья Степановна Щербатова и доктор Федор Петрович Гааз. Во время крымской войны 1853-1856г Великая княгиня Елена Павловна в 1854 г. учредила в Петербурге общину сестер милосердия, названную Крестовоздвиженской, специально предназначенную для работы в действующей армии. Организация и деятельность общины проходила под руководством великого русского хирурга Н. И. Пирогова. Новое начинание в высших кругах было встречено скептически. Великосветские моралисты высказывали опасение, что посылка женщин на фронт может привести к разложению армии.

Однако женщины самоотверженным трудом и безупречным поведением заслужили всеобщее уважение и признательность. Н.И. Пирогов дал высокую оценку трудолюбию, самоотверженности и большому нравственному влиянию, которое оказывали сестры милосердия на воинов.

Отмечая подвиги кротких женщин в бою, высочайшим повелением для них была учреждена боевая награда - нагрудный позолоченный крест, которым удостоили 158 сестер, а 68 сестер милосердия -солдатской медалью “За оборону Севастополя”. [2] Исторический почин сестер милосердия Никольской и Кресто-воздвиженской общин по оказанию помощи раненым в действующей армии оказал огромное влияние на дальнейшее развитие военно-медицинского дела во всем мире.

В Москве, в след за Никольской общиной сестер милосердия, вскоре образовали Александровскую, Покровскую, Иверскую, Павловскую и Марфо-Мариннскую. Создательницами их, в основном, были состоятельные подвижницы, исповедующие евангельские заветы милосердия. Особая роль в этом благочестии принадлежит великой княгине Елизавете Федоровне, организовавшей общество призрения обездоленных детей и стариков, возглавившей московское отделение Российское общество Красного Креста, сформировавшей лазаретные отряды и санитарные поезда для раненых и больных воинов, покровительствовавшей почти всем общинам милосердия Москвы.

Уставы общин хотя и были строгими но в отличие от монастырских оставляли за членами некоторые элементы свободы. Сестры сохраняли право владеть собственным имуществом, они могли вступить в брак или вернуться к родителям, требующим за собой ухода. В общины принимались вдовы и девицы всех сословий в возрасте от 20 до 40 лет. Желающие поступить в общину предварительно проходили испытательный срок до двух лет. При аттестации они давали обет безупречного поведения, аскетического образа жизни и отречения во имя страждущих от мирских соблазнов.

В мирное время сестры ухаживали за больными в военных госпиталях и гражданских больницах, а также в квартирах частных лиц. В военное время они откомандировывались советом общины в распоряжение главноуполномоченного Российского Общества Красного Креста и распределялись по госпиталям. Хорошо воспитанные, аккуратно одетые, корректные, чуткие и внимательные, сестры милосердия вносили в больничный быт особый морально-психологический климат, вселяя в души раненых спокойствие и уверенность.

Руководство общиной, как правила, оставалось в руках ее основательницы, делавшей основной взнос в казну, пополнявшуюся затем вкладами членов попечительского совета, щедрыми дарами благотворителей и платой за лечение в общинной больнице и амбулатории.

В своих стенах общины открывали специализированные больницы, где для бедных выделялись 10—15 процентов мест, оплачиваемых благотворителями.[2] Кроме того, бесплатная медицинская помощь оказывалась епархиальными общинами при регулярных посещениях сестрами страждущих в ночлежных домах и различных трущобах. Сестры милосердия московских общин самоотверженно работали во время эпидемий холеры, тифа и других болезней в Поволжье, на Урале и даже в Якутии, а вовремя русско-японской войны 1904-1905 годов и мировой войны 1914-1915 годов - в полевых лазаретах, санитарных поездах и госпиталях.

Атмосфера жертвенности и гражданского долга в общинах породила добрую традицию среди преподавателей школ и приютов, врачей и фармацевтов больниц и амбулаторий — работать на добровольных началах и безвозмездно. Нельзя обойти стороной и заботу общин о своих сотоварках, проработавших более 20 лет или утративших работоспособность. Для них при общинах устраивали благоустроенные богадельни с полным пансионом. Нередко из сострадания сюда помещали и беспризорных престарелых людей, особо нуждающихся в помощи, которые тоже пользовались бесплатным питанием, одеждой и лечением.

С женских общин сестер милосердия начинается процесс становления социальной работы как профессиональной деятельности. Ведь все члены организации проходили курс обучения по специально разработанной программе и только после получения соответствующего аттестата приступали к работ.

studfiles.net

Появление в России общин сестер милосердия. История развития сестринского дела

Общины сестер милосердия в России — реферат

Ярославский медицинский колледж

Реферат по теме

«Общины сестер милосердия в России»

Студентки Виняр Л.М.

Гр. 1СД-Б

Ярославль, 2013

Содержание

Введение
Свято-Троицкая община.
Покровская община.
Александровская община.
Иверская община.
Марфо-Мариинская община.
Список использованной литературы.

Введение.

Милосердие исстари обозначало свершение добра и оказание бескорыстной помощи нуждающимся. Наиболее активно стало проявляться с принятием на Руси христианства. Заповедь гласит «возлюби ближнего своего». В XX веке потерялось такие понятия как милосердие, сочувствие. Нас изумляет подвижничество матери Терезы и ее сестер. Однако надо помнить, что именно в России зарождались корни движения сестер милосердия.

Таким образом, необходимо освятить такую тему, как общины сестер милосердия, в которых впервые появились службы сестер милосердия, существовавшие в нашем государстве. В работе рассказано о таких общинах, как первой – Свято-Троицкой, о Иверской, Александровской, Марфо-Мариинской и Покровской.

Свято-Троицкая община.

9 марта 1844 года в Санкт-Петербурге прошло первое заседание Комитета, учредившего новое для Петербурга благотворительное заведение: «Общину сестер милосердия».

Образованная Община сестер милосердия имела целью «попечение о бедных больных, утешение скорбящих, приведение на путь истины лиц, предавшихся пороку, воспитание детей бесприютных и исправление детей с дурными наклонностями». В нее принимались вдовы и девицы всех свободных состояний в возрасте от 20 до 40 лет. Сестра милосердия должна была отличаться «набожностью, милосердием, целомудрием, опрятностью, скромностью, добротой, терпением и безусловным повиновением постановлениям».

Вначале дом общины имел 6 отделений: отделение сестер милосердия, женская больница, пансион, приют, исправительная школа и отделение кающихся, позже - богадельня для неизлечимых.

В том же 1844 году супруга Николая I императрица Александра Федоровна, приняла общину под свое покровительство. Руководство общиной осуществлял Комитет. В 1846 году начальницей общины стала Сарра Александровна Биллер (англичанка) – одна из самых известных петербургских благотворительниц первой половины XIX века. Покинула пост по причине болезни. В 1847 году попечителем Общины Сестер Милосердия был назначен принц Петр Георгиевич Ольденбургский.

Женщины, изъявившие желание стать сестрами милосердия, в течении года-трех проверялись на нравственные и деловые качества, на способность хождению за больными, испытанию доктора. Сестра приводилась к присяге священником общины.

С началом Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг. из сестер общины было сформировано 2 отряда, переданные в распоряжение Главного управления Красного Креста. Все сестры общины награждены медалями и знаками Красного Креста.

Большую роль сыграла Елизавета Алексеевна Кублицкая – начальница общины с 1855 г. Сестры называли ее «матушкой», подчеркивая этим духовную связь между собой и своей начальницей. Традиции милосердного служения, заложенные Е.А. Кублицкой, развивались и после ее смерти.

Не менее важную помощь на протяжении всего своего существования оказывали сестры милосердия и беднейшим жителям Петербурга. В среднем за год в общину обращалось около 20 тыс. человек. При общине существовал пансион, с 1844 по 1885 год. В 1885 году руководство общины приняло решение отбросить все иные направления деятельности и сосредоточиться только на помощи больным.

После октября 1917 г. Свято-Троицкая община сестер милосердия прекратила свое существование, однако лечебные учреждения продолжали функционировать.

Покровская община.

Точная дата основания Покровской общины неизвестна. В первом отчете, представленном Общиной, говорится, что она начала действовать 1 ноября 1859 года. Учредительницей и покровительницей Покровской общины стала великая княгиня Александра Петровна, старшая дочь Петра Георгиевича и Терезии Васильевны Ольденбургских. «Я с детства была близка к больным, их любила, видела пример моих незабвенных родителей», – вспоминала она.

В первый год существования приемного покоя было принято около 4,5 тыс. больных, произведено 100 малых операций. В трудных случаях, когда требовалась серьезная операция, приходящих пациентов определяли в больницу. Все операции производились врачами с помощью ассистирующих дежурных сестер. Операционному делу они обучались практически; в числе таких сестер была и сама великая княгиня. Детский приют, рассчитанный на 40 мест, принимал на постоянное проживание и воспитание сирот, а также давал дневной приют приходящим детям бедных родителей, занятых на работе. Приют для грудных детей вмещал до 15 младенцев.

Уже концу 1863 года число сестер милосердия возросло вдвое (11 человек), а количество приходящих больных достигло 9 000 человек. Первое время в Общине бесплатно служили четыре врача: доктор Общины Л.Ф. Фробен, Пандер, А.Л. Обермиллер, Э.В. Каде, которые также обучали сестер милосердия и испытуемых перевязкам, составлению лекарств в аптеке, уходу за больными.

В отличие от других первых общин – Свято-Троицкой и Литейной части – в Покровскую общину принимались лишь лица православного вероисповедания.

С 1866 года начальницей Покровской общины стала игуменья Митрофания Серпуховского Владычнего монастыря. При участии м. Митрофании в 1868 году был построен двухэтажный каменный корпус с домашним храмом. Игуменья собственноручно написала для храма несколько икон. В 1868 году открылась школа для девиц старшего возраста (от 9 лет), в которую приняли 50 воспитанниц. Помимо основных занятий, девочек приучали ухаживать за больными.

Игуменья Митрофания в 1872 году была осуждена за подделку векселей, лишена всех прав и приговорена к ссылке в отдаленные монастыри. Начальницей общины после отъезда м. Митрофании по ее рекомендации стала монахиня Мария (поэтесса).

Согласно Уставу, Покровская община сестер милосердия имела целью «попечение о приходящих больных, приготовление опытных сестер милосердия и воспитания бедных и бесприютных детей». Отделение сестер милосердия состояло из 35 женщин и стольких же испытуемых.

Таким образом, Покровская община сохранила свою специфику: в ней сестры милосердия занимались не только медицинским делом, но и воспитанием детей.

Сестры милосердия Покровской общины принимали участие и в войне Сербии и Черногории с Турцией в 1876 году: группа врачей и студентов Медико-хирургической и 19 сестер милосердия и испытуемых, известных поименно.

В начале Первой мировой войны Община сдала здание больницы в аренду под госпиталь на 100 кроватей.

Официально Покровская община прекратила свое существование в 1818 году, 22 апреля 1920 года в помещениях Общины открылась Гаванская общедоступная больница.

Александровская община.

Община сестер милосердия «Утоли моя печали» основана в начале 1865 года княгиней Натальей Борисовной Шаховской и под покровительством императрицы Марии Александровны. В марте 1871 года, после утверждения устава Московской общины сестер милосердия, княгиню Шаховскую и шесть ее сестер впервые в Москве посвятили в Высоко-Петровском монастыре в крестовые сестры с вручением аттестатов и наперсных крестов с белой окантовкой и изображением Божьей Матери в центре и наименованием общины на обороте.

Первоначально община действовала в форме Александровского отдела сестер Красного Креста. В задачу отдела входила подготовка сестер «путем теоретического обучения в мирное время и уходом за больными в госпиталях, больницах и частных домах, к деятельности их на театре войны».

Первые 19 сестер работали в частных домах, но затем было принято решение направлять их для ухода за больными в Обуховскую больницу, где им было предоставлено помещение, питание и прислуга. Больница оплачивала труд сестер.

В 1881 отдел переименовали в Александровскую общину сестер милосердия, устав которой был утвержден в следующем году.

Для освоения практики, близкой к оказанию помощи раненым, Комитетом общины было решено организовать свою больницу на 12 мест и амбулаторию исключительно для хирургических больных.

Пост главного врача общины с ноября 1883 до смерти в январе 1916 занимал хирург Евгений Васильевич Павлов.

В 1885–1886 во время сербо-болгарской войны, в ходе Боксерского восстания 1898–1901гг., в ходе Русско-японской войны, были приняты решения о направлении врачебно-санитарных отрядов, в том числе сестер Александровской общины.

К 1 января 1887 община насчитывала 25 сестер и 16 испытуемых, к 1907 число сестер возросло до 60. В годы I Мировой войны штат общины был существенно увеличен.

Деятельность общины продолжалась до 1918. После ее закрытия, здания на Бронницкой ул. продолжали использоваться для размещения медицинских учреждений.

Иверская община.

Иверскую общину под флагом Российского Красного Креста учредили в 1869 году сердобольные граждане при покровительстве московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича, его супруги Елизаветы Федоровны и благодаря усердию митрополита Московского и Коломенского Владимира, епископа Нестора и отца Иоанна Кронштадтского. Совет общины под председательством генеральши Е. П. Ивановой-Луциновой приобрел дом на ул. Малой Якиманка,17. На протяжении всего своего существования община находилась под покровительством великой княгини Елизаветы Федоровны. При общине работали аптека и несколько лечебных заведений: хирургическая и терапевтическая клиники, амбулатория, прием в которых вели лучшие врачи города.

Община принимала в состав сестер только претенденток с образованием не ниже четырех классов гимназии. Сестры милосердия Иверской общины оказывали помощь раненым во время греко-турецкой, русско-японской и балканской войн, Ихэтуаньского восстания в Китае и I Мировой войны. Община высылала свои отряды во многие пораженные голодом и эпидемиями губернии России.

Марфо-Мариинская община.

Община основана великой княгиней Елизаветой Федоровной. Устав был утвержден 20 ноября 1908 года, и официальная деятельность Марфо-Мариинской общины сестер милосердия началась 10 февраля 1909 года. Через полтора года после утверждения устава общины, 9 апреля 1910 года, 16 сестер и Елизавету Федоровну торжественно посвятили в больничной церкви в крестовые сестры милосердия. Сестры милосердия регулярно посещали семьи бедных для оказания им медицинской помощи. В приюте для сирот община содержала две группы по 24 мальчика и девочки. Сестры общины опекали молодых фабричных работниц в их общежитии, содержали дом для туберкулезно больных и кружок народного творчества «Детская лапта». Бесплатная столовая общины выдавала беднякам до 140 тысяч обедов в год. Марфо-Мариинская обитель была последней из созданных в Москве общин милосердия. Она стала венцом благотворительной деятельности.

Список использованной литературы

Бураков Ю. Н., Утоли моя печали – «наука и религия», 1991, №10, 11
Блохина Н, Первая в России – мед. Помощь, 1995, №2
Романюк В., История сестринского дела в России, С-Пб, 1998
Обуховец Т.П., Чернова О. В., Основы сестринского дела, Феникс, Ростов-на-Дону, 2013.

yaneuch.ru

Реферат - А. В. Очерки по истории общин сестер милосердия

Постернак А. В.

ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ ОБЩИН СЕСТЕР МИЛОСЕРДИЯ

Блажен, кто не осуждает себя в том,

что избирает.

Рим. 14: 22.

* * *

Данные очерки написаны на основе лекций, прочитанных в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия в 1993/1994 учебном году, и не являются систематическим изложением истории женских общин или истории профессионального медицинского ухода. Автор ставил перед собой иную задачу: наряду с официальной информацией, связанной с датами, статистикой, именами и т. д., дать описание конкретных ситуаций, в каких оказывались сестры, привести яркие случаи из их практики, которые, даже не будучи типичными, могли бы характеризовать их деятельность. Чтобы описать такое явление в российской истории, как общины сестер, пришлось затронуть ряд тем, напрямую не связанных с уходом за больными: женское медицинское образование, деятельность врачей в период войны, общее содержание раненых в госпиталях, работа Общества Красного Креста, его взаимоотношения с Военным ведомством и т. д. Эта дополнительная информация необходима для более объемного, включенного в определенный исторический контекст представления о сестрах милосердия. С этой же целью основной очерк, посвященный российским организациям, предварен кратким экскурсом в историю женских общин вне России — общин, сохранявших полумонашескую и полусветскую традиции ухода за больными.

В наше время у многих людей формируется несколько идеализированное, а точнее, совершенно неправильное представление о сестрах милосердия как о неземных ангелоподобных существах, с легкостью порхающих между коек раненых, изредка отирая кровь с их измученных лиц, постоянно пребывающих в возвышенном и молитвенном состоянии духа. Однако не следует забывать о том, что профессия сестры вплоть до начала XX века в России никогда не считалась престижной и всегда увязывалась с самой черной работой, которую должны выполнять люди из простонародья, вынужденные этим зарабатывать на пропитание.

Интерес к делу ухода, как и теперь, у общества просыпался с началом крупных военных кампаний, когда в туманной дымке перед глазами многих энтузиасток возникал героический образ женщины, перевязывавшей кровавые раны умирающего солдата. И вот тогда-то маститые публицисты в журналах и столичных газетах начинали писать о сестрах; выпускались брошюры иллюстрированные множеством картин, дневники и воспоминания врачей, сестер и других очевидцев событий; составлялись отчеты о деятельности санитарной и медицинской частей войск, чаще всего с самыми лестными отзывами о работе сестер и т. д. и т. п. По окончании же войны вновь наступал информационный вакуум — как это ни парадоксально, нам практически ничего неизвестно о работе сестер в мирное время, поскольку сухие ежегодные отчеты общин дают крайне скудное представление о живых людях. Таким положением вещей обусловлена и структура данных очерков, опорными точками в которых являются крупные войны России с середины XIX века: Крымская, Русско-турецкая, Русско-японская и Первая мировая — в общей сложности они занимают лишь десять лет из почти восьмидесятилетнего периода существования сестричеств. Такое непропорциональное описание несправедливо, но, к сожалению, обусловлено характером исторических материалов.

В современной литературе данная проблема обсуждалась мало. Опубликованные материалы по истории общин носят описательный характер и затрагиваются исследователями лишь в связи с другими темами: женским медицинским образованием1, историей благотворительности2 или героической деятельностью женщин в контексте всеобщей и русской истории3. Особый интерес представляли такие личности, как основатель Крестовоздвиженской общины Н. И. Пирогов4 и Елизавета Федоровна, создавшая Марфо-Мариинскую обитель5. Кроме того, появлялись статьи по отдельным женским организациям в контексте москвоведения с отдельными описаниями архитектурных особенностей общинных зданий6 и очерки, посвященные наградным знакам сестер7. Единственной книгой, в которой была сделана попытка подробно рассмотреть деятельность женщин в связи с уходом за больными и ранеными, стал труд П. А. Илинского, посвященный Русско-турецкой войне8. Основной идеей, красной нитью проходившей через его исследование, было утверждение, что женщина — тоже человек, способный получать образование и трудиться не только наравне с мужчинами, но даже гораздо лучше. В настоящих очерках автор попытался дополнить историю этой захватывающей и весьма интересной темы.^ Часть I. Женские благотворительные общины за пределами России. Глава 1. Диакониссы Древней Церкви. 1.- Первые упоминанияо “диакониссах”. 2.- Посвящение диаконисс. 3.- Статус диаконисс, их функции. 4.- Диаконисса Олимпиада. 5.- Диакониссы в еретических общинах. 6.- Упразднение чина диаконисс. 1. В первые два века существования христианства еще не было специальной женской организации, занимавшейся благотворительностью. Возможно, ею занимался особый чин вдов, но сведений об этом практически не сохранилось, поэтому упоминание о служительнице Фиве в послании апостола Павла к Римлянам (около 58 года) не следует рассматривать как устоявшийся термин: “Представляю вам Фиву, сестру вашу, диакониссу церкви Кенхрейской. Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому” (Рим. 16: 1–2). Больше о Фиве ничего неизвестно. Диакониссой она была названа в собственном значении этого греческого слова, как “служительница”. Возможно, вместе с Фивой апостол передал в Рим свое Послание из Коринфа, где в первом веке уже была крупная община христиан. В IV столетии, имя Фивы, видимо, ставшее нарицательным, повторилось в одной надгробной греческой надписи: “Здесь покоится раба и дева Христа София, диаконисса, вторая Фива, почившая в мире...”9. Эпитафия по загадочному стечению обстоятельств была найдена в Иерусалиме, на Масличной горе, где спустя почти полтора тысячелетия была похоронена последняя женщина, пытавшаяся возобновить служение диаконисс в Православной церкви. София была названа “второй Фивой” скорее всего потому, что современники хотели выделить добродетели усопшей, уподобив их подвигам диакониссы апостольской эпохи. Память Фивы совершается 3 (16) сентября.

В начале II века, когда начались гонения на христиан, языческий правитель Вифинии, одной из римских провинций в Малой Азии, Плиний Младший писал римскому императору Траяну о новом вероучении: “После ночной службы они обыкновенно расходились и приходили опять для принятия пищи, обычной и невинной, но... и это они перестали делать после моего указа, которым я, по твоему распоряжению, запретил тайные общества. Тем более, счел я необходимым под пыткой допросить двух рабынь, называвшихся прислужницами, что здесь было правдой, и не обнаружил ничего, кроме безмерного... суеверия”10. Как и в случае с Фивой, словом “прислужницы” были названы какие-то христианки-служительницы, которые, однако, не имели твердого статуса в церкви.

2. Основные сведения о настоящих диакониссах в основном относятся к IV–VI столетиям. В “Постановлениях святых апостолов”, записанных в конце IV века в Сирии, приводится чин посвящения женщин в этот сан — только речь идет не о хиротонии, а о хиротесии, то есть об избрании на церковное служение, не связанное с совершением таинств. В предстоянии пресвитеров, диаконов и других диаконисс епископ возлагал руки на вновь посвящаемую и произносил следующую молитву: “Боже вечный, Отче Господа нашего Иисуса Христа, мужа и жены создателю, исполнивый духа Мариам (Исх. 15: 20) и Девору (Суд. 4: 4), и Анну (I Цар. 2: 1–10, Лук. 2. 36), и Олдаму (IV Цар. 22: 14), не отрекий Сыну твоему родиться от жены, иже и в скинии свидетельства, и в храме избравый хранительницы святых врат твоих. Сам и ныне призри на рабу твою сию, избранную в служение, и даждь ей Духа Святаго, и очисти ю от всякия скверны плоти и духа во еже достойне совершати врученное ей дело в славу Твою и похвалу Христа Твоего, с ним же Тебе слава и поклонение, и Святому Духу во веки. Аминь”11. Комментатор XIV века греческий монах Матфей Властарь добавляет, что епископ, сняв омофор, возлагал на посвящаемую диаконский орарь12. Мариам, Девора, Олдама и обе Анны известны в Ветхом Завете как пророчицы — не исключено, что кто-то из диаконисс действительно мог обладать подобным даром. Сохранилась даже надгробная латинская надпись, хотя, возможно, и не подлинная, с упоминанием диакониссы Дацианы, которая “много пророчествовала”13. В посвятительной молитве речь, скорее всего, шла не о преподании женщине пророческого дара, а о благословении ее на особые труды ради церкви — для ветхозаветных женщин они заключались в пророчествовании, тогда как деятельность диаконисс состояла уже в ином. Теми и другими должен был руководить один дух, и молитва отразила незримое единство женщин разных эпох.

В конце первого тысячелетия посвящение могло производиться у алтаря с возложением на женщину диаконского ораря двумя концами вперед. Возможно, существовали упрощенные чины поставления диаконисс, без рукоположения, о чем может свидетельствовать 19 правило Первого Никейского собора (325 г.) о перекрещивании павликиан. Традиционный перевод этого канона не вполне точен, и более верен другой: “...Это самое определение нужно соблюдать также и по отношению к диакониссам и вообще ко всем, включенным в клир. Но мы упомянули о диакониссах, включенных в этот чин, а когда они никакого посвящения не имеют, то их вообще нужно включить в число мирян”14. Такой перевод может указывать на наличие в древней церкви двух чинов посвящения: с руковозложением и без него. Именно это могла иметь в виду Елизавета Федоровна, когда пыталась обосновать восстановление чина диаконисс в Русской Православной Церкви .

3. Диакониссой могла стать дева или вдова, лишь раз бывшая замужем, в возрасте, согласно постановлению Халкидонского собора 451 г., не моложе 40 лет. Чуть позже в Своде гражданского права, составленном в первой половине VI века при правителе Восточно-римской империи Юстиниане, этот возраст был увеличен до 50 лет15. Быть посвященными в диакониссы имели право жены духовных лиц, не состоявшие в фактическом браке (Трулльский, или Пято-Шестой собор 692 года, 48 канон), как например, Нонна, мать Григория Богослова и Феосевия, супруга Григория Нисского16.

“Подлинно, женщину-диакониссу мы употребляем во многих случаях”. — Сказано в “Постановлениях святых апостолов”. - “Именно, когда просвещаются (крестятся. — А. П.) женщины, диакон пусть помазует святым елеем только чело их, а после него пусть помазует их диаконисса, ибо нет необходимости, чтобы мужчины смотрели на женщин... Потом или ты, епископ, или подчиненный тебе пресвитер, произнося над ними поименно священное призывание Отца и Сына и Святого Духа, погрузи их в воде; при чем мужчину пусть воспринимает диакон, а женщину — диаконисса, чтобы преподаяние несокрушимой печати совершалось благоприлично”17. Диакониссы были обязаны стоять при входе в храм, следя за входящими в него женщинами и при необходимости указывая им места, обычно слева от алтаря18. Поэтому в молитве при рукоположении они названы “Хранительницами святых врат”: имелись в виду не царские врата, а двери храма.

В Византии диакониссы приписывались к конкретным церквам, например, при Софийском храме Константинополя состояло 40 служительниц19. Помимо вышесказанного, диакониссы являлись особым связующим звеном между священнослужителями и женщинами — членами общин. Во избежание нареканий со стороны язычников они присутствовали при частных беседах священников с женщинами и сами наставляли последних20, посещали больных и бедных, а также христиан, заключенных в тюрьмы21. На одной из фресок древних катакомб, где собирались христиане, изображены две такие женщины, несущие еду, скорее всего, бедным верующим: первая держит в руках поднос, а другая — корзину с фруктами и хлебом22.

4. Предание донесло до нас житие сподвижницы Иоанна Златоуста, Олимпиады (ее память совершается 25 июля/7 августа). Она, женщина знатного происхождения, была поставлена в диакониссы после ранней смерти мужа. Сам Иоанн любил Олимпиаду за добродетели и не только духовно наставлял ее, но порой умерял ее излишний пыл. В 404 г., после изгнания Златоуста, в Константинопольском храме случился пожар, и Олимпиада была обвинена в поджоге. Кроме того, она не пожелала подчиниться новому архиепископу. Диакониссу присудили к выплате огромного денежного штрафа: ее имущество было продано с общественных торгов и разорено чернью. После происшедшего изгнанная из Константинополя Олимпиада удалилась в Кизик, откуда, помогая своему духовному наставнику, высылала деньги в далекую Армению. Диакониссе приходилось бороться с большим унынием, и Иоанн, утешая ее, отправил в Кизик 17 писем, дошедших до нас. Он напоминал о трудах, которые она переносила ранее: “С первого возраста до настоящего дня ты непрестанно питала алчущего Христа, напояла жаждущего, одевала нагого, гостеприимно принимала Его странником, посещала больного, происходила к связанному. Имей в мыслях море твоей любви, которое ты открыла до такой степени, что оно с большою стремительностью достигает самых границ вселенной”23. Олимпиада пережила Иоанна всего лишь на три года и умерла, так и не вернувшись из ссылки, в 410 г.24

5. По мнению клириков, сближение функций диаконисс с диаконскими было чревато опасностью возникновения женского священства. Такие ереси действительно имели место. В конце II века некоторые диакониссы стремились получить право касаться священных сосудов и кадить перед жертвенником, что делали жрицы языческого культа Весты, богини огня в Риме. Возможно, в некоторых общинах Сирии диакониссы действительно брали в руки священные сосуды и в случае отсутствия священника причащали в монастырях сестер и даже детей до пяти лет. Папа Сотер издал особый декрет, строго запрещающий подобную практику25. Христианский апологет Тертуллиан примерно в это же время упоминал о женщинах, которые могли бы осмелиться совершать крещение; возможно, это были диакониссы, превысившие свои полномочия и впавшие в ересь26. Действительно, диакониссы существовали в еретических общинах павликиан, манихеев и несториан, упоминались даже на соборе монофелитов XVIII века27. Благодаря диакониссе Евсевии, последовательнице лжеучителя Македония, в начале V века были прославлены 40 севастийских мучеников. Евсевия владела участком земли близ Константинополя, на котором завещала похоронить себя единоверным монахам, а в головах велела поставить ящичек с частицами 40 воинов. Впоследствии о могиле Евсевии забыли, и на ее месте возвели храм в честь мученика Фирса. По преданию, святой явился благочестивой царице Пульхерии и велел обрести мощи 40 святых28.

6. Таким образом, служение диаконисс постепенно стало сходить на нет. В Западной церкви от их поставления отказываются уже в эпоху раннего средневековья, начиная с V–VI веков, после ряда соборов в Галлии: Оранже в 441 г. (26 канон), Эпаоне в 517 г. (21 канон) и Орлеане в 533 г. (18 канон)29. На Западе слово “диаконисса” употреблялось для обозначения или жены диакона30, или настоятельницы женского монастыря — аббатисы31.

В Восточной церкви не существовало прямого запрещения института диаконисс, поскольку в 11 каноне Лаодикийского собора (конец IV века), где действительно имеется запрет некоего женского служения, диакониссы прямо не упоминаются: “Не должно поставлять... так именуемых стариц или председательниц”. Последнее упоминание о диакониссах на Востоке относится к XII веку32. Изменилась литургическая практика: постепенно перестают крестить взрослых женщин, поскольку широко распространяется крещение детей, в храмах не всегда соблюдается разделение на мужскую и женскую половины, “Постановления святых апостолов” — главный юридический источник, обосновывавший служение диаконисс, утратил свое значение, изменился состав низшего клира: диаконисс сместили иподиаконы. Кроме того, в связи с борьбой Византии с новой ересью богомильства возникла угроза еретического искажения женского служения и его перерастания в женское священство — возможно, здесь сыграл свою роль пример Западной церкви, где диакониссы уже были запрещены33. В дальнейшем ни в Католической, ни в Православной церкви служение диаконисс не возобновлялось.^ Глава 2. Бегинки. 1.- Возникновение общин бегинок. 2.- Статус бегинок, их функции. 3.- Упадок и исчезновение общин. 1. Церковное служение женщин после исчезновения диаконисс не прекратилось: идея создания общины, которая бы занимала некое промежуточное положение между мирским союзом и монастырем, продолжала существовать и в раннее средневековье, эпоху крестовых походов, когда многие мужчины, загоревшись идеей освобождения Гроба Господня, оставив семьи, двинулись на Восток. Женщины же находили духовную поддержку в создании собственных общин. Люди средневековья были весьма склонны к созерцательной жизни, а существовавшие женские монастыри не могли вместить всех, кто хотел в них вступить. К тому же, чтобы попасть в монастырь, требовался определенный денежный взнос, не доступный для бедных.

Одна из первых женских общин такого рода была основана около 1184 года в Люттихе, современном Льеже (Бельгия), священником Ламбертом Ле Бегом. Название новой организации бегинок дало либо его имя — Бег, что по-французски значит “косноязычный”, либо старонемецкое слово “беггам”, имевшее два значения: “нищенствовать” и “молиться”34. Впрочем, это только предположения. Чуть позже возникли мужские общины под сходным наименованием бегардов.

2. Бегинками становились девы и вдовы, они не давали никаких обетов, но на время жизни в общине обязывались хранить целомудрие и послушание избранной настоятельнице и священнику. Обещание они давали тайно, на исповеди, впрочем, имели право в любой момент покинуть общину, возвратиться к частной жизни или выйти замуж, но в последнем случае уже никогда не могли стать бегинками.

Бегинки устраивали общежития, сначала вне, а потом и внутри городов, где они располагались группами по два-три человека в домиках, близко примыкавших друг к другу. Дома строились близ церкви и отделялись от прочих улиц оградой, а их ворота отмечались белым крестом. Иногда число бегинок в таких городках достигало двух тысяч, а в общине, собранной в конце XIII века рыцарем Филиппом Монтинире, их было пять тысяч35. Хотя новая организация и была по духу близка к нищенствующим орденам, но такой образ жизни вели далеко не все женщины: некоторые из них были богатыми — о других, менее состоятельных, заботились влиятельные основатели общины, а за иных вообще никто не платил и они старались снискать пропитание собственным трудом и милостыней.

Бегинки занимались призрением девиц и покинутых жен, служили больным, пилигримам и всем, кто в чем-то имел нужду; при общинах создавались больницы и странноприимные дома, где бедные и больные часто содержались на деньги, собранные в складчину. Бегинки ходили по домам, посещая тяжело больных, омывали тела умерших, трудились даже во время чумы, воспитывали детей-сирот, иногда основывая целые училища.

Сначала бегинки носили платья голубого и коричневого цветов, затем — из черного сукна, а на голове — белые покрывала, наподобие апостольников. Утро они начинали общей молитвой и ранней литургией, в течение дня собирались для общих молитв, а также исполняли келейное правило — остальным временем могли располагать по своему усмотрению.

3. Со временем некоторые объединения бегинок стали богатеть, так как приобретали имущество путем дарственных грамот и завещаний, — а вступившие обязывались передавать все, что имели, общине. Кроме того, в XIII–XIV веках к бегинкам примкнули преследуемые инквизицией за еретические воззрения спиритуалы францисканского ордена, а также “братья и сестры свободного духа”. По этой причине, а также из-за возникшей среди бегинок частичной испорченности нравов, женские общины были запрещены на Латеранском (1215 г.) и Вьенском (1311 г.) соборах католической церкви. Более того, в 1307 году в Тулузе казнили многих бегинок.

Широкое распространение эти женские общины имели в Нидерландах: здесь они дольше всего и продержались, — равно как и в Германии, где после Реформации (XVI век) получили наименование “духовные женщины”. В XIX веке во Франции под именем бегинок возродились секты, которые из-за их мистического и таинственного характера подвергались преследованиям исправительной полиции. Некоторые женские общины под этим названием существовали вплоть до конца XIX века в Амстердаме и Брюгге.^ Глава 3. Сестры Винсента де Поля. 1.- Жизнь Винсента де Поля до основания благотворительных общин. 2.- «Братство милосердия для ухода и духовной помощи бедным больным». 3.- Первая община сестер милосердия. 4.- Работа сестер в приюте для детей. 5.- Благотворительная деятельность сестер, утверждение устава общины. 6.- Сестры Винсента де Поля после французской революции (кон. XVIII — начало XIX вв.). 7.- Сестры милосердия в австрийских тюрьмах. 1. Следующий этап в развитии женской благотворительности связан с именем католического священника Винсента де Поля. Он родился в 1576 году на юге Франции, близ города Дакс, носящего теперь его имя, в крестьянской семье. В 24 года он принял сан, а спустя пять лет был схвачен корсарами, продан на невольничьем рынке в Тунисе и попал в руки француза, принявшего магометанство. Винсент вновь обратил своего хозяина в христианство и вместе с ним бежал в Марсель. Это произошло в 1607 году, после двух лет рабства. Вскоре Винсенту удалось приблизиться к папе, не исключено, что благодаря знанию алхимических рецептов и целебных свойств трав, которые он приобрел в Алжире. Генрих IV, король Франции, назначил де Поля одним из духовников своей бывшей супруги Маргариты Валуа, получившей известность благодаря роману Дюма “Королева Марго”. В 1619 году Винсент стал священником каторжников, содержавшихся на королевских галерах; он ездил по Франции с проповедями, стремясь улучшить нравы духовенства, а в 1624 году положил начало конгрегации священников-лазаристов.

2. Первая попытка Винсента организовать женскую общину относится к 1617 году — времени, когда он служил в Шатильоне. Две молодые женщины, принадлежавшие к высшему свету и ведшие праздный образ жизни, из любопытства зашли в церковь, где в тот момент проповедовал де Поль. Его слова настолько поразили девушек, что они впоследствии решили посвятить себя служению бедным, несмотря на неудовольствие их прежних знакомых. Однажды одна из этих двух женщин, госпожа Шассуанье, попросила де Поля упомянуть в проповеди некое бедное семейство, в котором имелись больные дети. Винсент исполнил просьбу и после службы сам отправился навестить несчастных. Он с удивлением заметил, что множество людей двигалось в том же направлении, неся съестные припасы. “Можно было подумать, что это крестный ход”, — рассказывал он потом36.

Де Поль прекрасно понимал, что добрый порыв прихожан, если его вовремя не сорганизовать, быстро иссякнет. Так возникла идея “братства милосердия для ухода и духовной помощи бедным больным” — правильнее его было назвать сестричеством, так как первоначально сюда входило около 20 вдов и девиц под именем “служительниц бедных”. Делами братства ведал священник, помощницами которого были две вдовы; кроме того, сестры имели еще и настоятельницу — в ее подчинении также находились две сотрудницы. Каждое третье воскресенье проходили общие собрания, а раз в год — совещания для составления отчета и принятия административных решений. Обеты не вменялись в обязанность членам братства. За больными ухаживали по очереди: убирали комнаты, меняли белье, передавали священнику просьбы об исповеди и причащении. Сестра в полдень и вечером готовила больному еду, причем род пищи для каждого расписывался в зависимости от его физического состояния. Обход, согласно положению устава, разработанного Винсентом, следовало начинать с легко больных, а завершать тяжелыми или одинокими, чтобы уделять последним больше времени. Заботились и об умерших, которых погребали за счет братства.

Де Поль служил в Шатильоне лишь полгода. Впоследствии он основывал аналогичные общины в других местах. Новое начинание приобрело прочность еще и благодаря вышеупомянутой конгрегации священников-лазаристов, проповедовавших по стране.

В деле организации братств ближайшей сподвижницей Винсента стала Луиза Ле Гра, вдова Антуана Ле Гра, секретаря королевы Марии Медичи. Де Поль, прежде чем поставить Луизу на руководящую должность, в течение четырех лет испытывал ее. С 1629 года она стала инспектировать женские общины, объезжая всю Францию. Винсент писал ей в то время, когда она ухаживала за зараженными чумой в парижских больницах: “Благодать Божия, которая почивает на людях, посвящающих себя служению больным, дозволяет мне иметь полную уверенность, что Вам от этого не будет никакого вреда”37. И действительно, с Луизой ничего страшного не случилось — позднее она получила прозвище “мать несчастных”.

Братства преимущественно трудились в селах и гораздо меньше — в городах. В их деятельности принимали участие и дамы высших сословий. Например, в парижской больнице для бедных “Отель-Дье” они создали собственную общину. Со временем великосветские дамы стали охладевать в своем рвении, — а иных удерживали мужья, — поэтому многие стали посылать к больным служанок или наемных лиц, что весьма не понравилось Де Полю, всегда ратовавшему за личное участие женщин в деле благотворительности. Одно время он даже не хотел допускать знатных дам в общины.

3. Постепенно Винсент приходит к идее создания женской организации, члены которой всецело посвятят себя уходу за неимущими больными. Во время миссионерских поездок он часто встречался с простыми женщинами, не желавшими вступать в брак, хотя и не чувствовавших особого расположения к иноческой жизни — на них он и решил опереться в первую очередь. Сначала к нему пришли две крестьянки: одна из них, Маргарита Назо, до этого пасла коров. На новом поприще Маргарита трудилась недолго, так как вскоре заразилась чумой, ухаживая за больной женщиной, и сама с радостью отправилась на лечение в госпиталь Сен-Луи, прекрасно зная, что никогда оттуда не вернется.

Днем рождения первой общины сестер милосердия принято считать 1633 год, когда де Поль поручил трех наиболее деятельных девушек Луизе с целью их дальнейшего обучения не только уходу, но и грамоте. Вскоре дом Ле Гра стал для сестер мал, и было решено перевести общину в предместье Парижа.

4. В 1638 году Луиза собрала совещание, на котором было постановлено принять в новую организацию нескольких детей-подкидышей из “Куша”, парижского родильного дома, который Винсент не рискнул целиком взять под сестринский контроль. Таким образом был устроен приют на двенадцать человек. Одна из сестер-руководительниц стала противодействовать этому начинанию, обратившись к высокопоставленным лицам. В результате в одной из частей дома, где располагался приют, расквартировали солдат. Но Винсент не унывал. Спустя два года он решил взять под присмотр всех детей, содержавшихся в “Куше”, дела которого, видимо, были совсем плохи. Когда Винсента спрашивали, зачем это нужно, он отвечал: “А не может ли быть так, что кто-то из них станет великим человеком или святым? Рем и Ромул были брошенными детьми, Моисей был найденышем”38.

За 20 последующих лет община ежегодно принимала около 300 детей39. В 1645 году по указанию де Поля близ монастыря Сен-Лазар, где под его начальством располагалась конгрегация лазаристов, строится приют для подкидышей. Распорядок дня в нем был довольно строгим, быт — беден, а питание — скудным. Дети вставали и зимой, и летом в пять утра, — правда, иногда подъем мог запаздывать и до семи, — молились, после следовал довольно скудный завтрак: для трех- и четырехлетних — суп, более старшим, до восьми лет, полагался кусок хлеба, а в 10 утра подавался второй завтрак, очевидно, такой же. Перед каждой едой и после нее читались молитвы. В час дня старшие дети собирались для изучения катехизиса — обучать Закону Божьему, чтению и письму начинали с пяти лет — потом детям опять давали кусок хлеба и иногда — что-нибудь сладкое. В четыре часа — ужин, а в пять уже начинали укладывать маленьких; остальные ложились в шесть вечера. Девочкам запрещалось заниматься нарядами, прическами и вообще внешне выделяться среди других. Им не разрешалось ходить босиком, с непокрытой головой, играть вместе с мальчиками. В тех случаях, когда ребята плохо себя вели, применялись различные меры наказания вроде молчаливого выговора — строгого и холодного выражения лица сестры, — либо словесного, обращенного не только к чувству или разуму ребенка, но и к его заинтересованности в получении маленького подарка при хорошем поведении. В исключительных случаях наказание могло быть довольно строгим, вплоть до порки.

В приюте проводились некоторые профилактические меры: проверялось качество покупаемой еды, в случае возникновения заразной болезни больных детей отделяли от здоровых. С двенадцати лет мальчики отправлялись на обучение к ремесленникам, а девочки оставались в приюте на более долгий срок, помогая в хозяйстве. Иногда родители предъявляли права на своих детей и, если могли, брали на себя расходы по их содержанию. Некоторых ребят усыновляли — приемные родители обязывались воспитать их в духе христианской веры, обучить ремеслу и оставить в наследство некоторую сумму денег.

Деятельность сестер в приюте совпала с последними годами Тридцатилетней войны, когда Луи II Конде в 1648 году окружил Париж — сестрам пришлось разобрать детей по домам. Сам приют находился в плачевном состоянии, кроме того, ему приходилось часто переезжать. В одном из временных местопребываний, замке Бисетр, неожиданно увеличилась и без того высокая детская смертность; не хватало женщин, желавших заниматься подобного рода делом, не говоря уже о деньгах, которых не доставало постоянно.

Фактически, с “Приюта для подкидышей”, официально утвержденного парламентом лишь в 1670 году после особого эдикта Людовика XIV, берет начало систематический уход за брошенными детьми во Франции.

5. Сестры де Поля посещали преступников, осужденных на галерные работы; во время войны и голода кормили в течение полугода около пятнадцати тысяч нуждавшихся40, а когда средства общины истощились, женщины сами взялись за оплачиваемую работу, питаясь порой лишь раз в сутки. В Париже их организация располагалась почти в трех десятках домов и одном центральном, из которого они и направлялись в другие больницы и города Франции, даже в другие государства.

Ни ношение власяниц, ни другие монашеские условия жизни Винсент не приписывал сестрам, покаяние которых, по его словам, состояло в исполнении собственного долга: “Монастырь сестер — это больницы, кельи их — наемная комнатка, капелла — приходская церковь, крестные ходы — это шествие их по городским улицам и госпитальным палатам, замки их — послушание, ограда — страх Божий, их покрывало — целомудрие”41.

Устав общины был формально утвержден в 1668 году, после 30 лет ее фактического существования, папой Климентом IX, а Людовик XIV взял эту организацию под особое покровительство. В конце жизни Винсент уже не мог ходить, и его носили в церковь на руках, по поводу чего он шутя говорил: “Вот я теперь большой человек, точно епископ”42, — хотя всю жизнь оставался в сане простого священника. И он и Луиза Ле Гра сохранили духовное единство, сопутствовавшее их трудам, даже при кончине: оба умерли в 1660 году с разницей в полгода. Уже в 1729 году Винсент де Поль был причислен католической церковью к блаженным, а спустя восемь лет — к лику святых.

6. В конце XVIII века в созданную де Полем организацию сестер милосердия входило около 300 благотворительных заведений во Франции, Силезии, Нидерландах и некоторых других странах. Во время революции 1789–1793 гг. сестры были выгнаны из французских госпиталей и богаделен, а принадлежавшие им учреждения были конфискованы или разорены, даже само звание сестры милосердия стало преследоваться по закону — больницы же, переданные правительству, скоро пришли в ужасающее положение.

Общину восстановили лишь в 1801 году по декрету министра внутренних дел Франции. Бывшая настоятельница госпожа Дюло получила право воспитывать девушек, не имевших родителей; общине был возвращен парижский дом сирот и предоставлены деньги на покрытие некоторых расходов. Примерно в это же время возник спор о том, должна ли община остаться религиозным учреждением или же превратиться в гражданскую организацию. Аббат де Булонь, приложивший много усилий для восстановления общины Винсента, писал: “Поистине, это значит желать действия без причины и прямо противоречить самому себе, если считать возможным выстроить здание христианской любви на зыбком основании мирской благотворительности, которая также относится к христианской любви, как философствование к истинной мудрости43”. Этими словами аббат предвосхитил одно из крупных внутренних противоречий общества Красного Креста, возникшего через полвека.

В 1807 году Наполеон Бонапарт подписал декрет о собрании руководства общины во дворце своей матери Летиции, ставшей председательницей всех трех заседаний: на них обсуждались средства к распространению организации и ее текущие дела. На открытии собрания де Булонь много восхищался самоотверженным служением сестер, но в какой-то момент своей речи обмолвился: “Отличие их благочестивых учреждений от всяких других, между прочим, состоит и в том, что они, будучи для государства весьма полезны, в то же время весьма дешевы”44, — то есть правительство было заинтересовано в развитии общины с чисто практической точки зрения, что имело свои положительные стороны: с 1808 года назначаются новые большие суммы на содержание сестер с подтверждением права гражданства членов организации.

7. К началу шестидесятых годов XIX века количество сестер во Франции достигало пятнадцати тысяч45 — просьбы об их присылке как в католические, так и протестантские страны поступали в главное управление общины. Эти женщины трудились в Северной Америке, Мексике, Бразилии, Алжире, Палестине и других местах. В частности, в Австрии их работа имела особую специфику. В городе Нейдорф из сестер был набран персонал для обслуживания женской исправительной тюрьмы из 260 арестанток со сроком заключения от одного года до десяти лет; для их содержания оказалось достаточным восьми сестер, которые занимали подопечных рукоделием, уходом за садом и т. д. Когда заключенные собирались в специально отведенных для работы залах на 40–60 человек, одна из сестер читала им вслух назидательные истории или Священное Писание. Впрочем, применялись и взыскания, начиная от простого замечания и кончая дополнительным одиночным заключением, что, к счастью, случалось нечасто. Женщины, отбывшие положенный срок, иногда покидали Нейдорф с горестью, не желая расставаться с сестрами.

Другую, вмещавшую до тысячи человек, уже мужскую тюрьму города Штейна под Веной австрийское правительство передало в полное ведение 25 сестер Винсента де Поля. Сюда откомандировывался лишь особый чиновник, осуществлявший полицейский надзор над нанимаемой сестрами мужской прислугой, следившей за арестантами в тех случаях, когда этого не могли делать женщины, в частности, при принятии ванн. Заключенные занимались тканьем холста, изготовлением мужской одежды, производили столярные, сапожные, слесарные и токарные работы, несколько арестантов были поварами. Более образованные могли читать книги в особом зале; в тюрьме имелась своя школа по обучению письму и чтению, где в свободные часы репетировали довольно большие по составу арестантские хоры. Две сестры занимались тюремными финансами и вели переписку с различными конторами — бухгалтерскому делу их обучали сами заключенные, ранее бывшие счетоводами.

Всего из более чем полусотни тюрем, имевшихся в Австрии к началу шестидесятых годов, около половины было передано в ведение сестер Винсента де Поля46.^ Глава 4. Протестантские диакониссы. 1.-

www.ronl.ru

Смотрите также

..:::Новинки:::..

Windows Commander 5.11 Свежая версия.

Новая версия
IrfanView 3.75 (рус)

Обновление текстового редактора TextEd, уже 1.75a

System mechanic 3.7f
Новая версия

Обновление плагинов для WC, смотрим :-)

Весь Winamp
Посетите новый сайт.

WinRaR 3.00
Релиз уже здесь

PowerDesk 4.0 free
Просто - напросто сильный upgrade проводника.

..:::Счетчики:::..

Появление в России общин сестер милосердия. Общины сестер милосердия реферат

Общины сестер милосердия

Общины сестер милосердия

1.2 Общины сестёр милосердия

Появление в России общин сестер милосердия. История развития сестринского дела

Похожие главы из других работ:

1.2 Особенности труда медицинских сестер ожоговых отделений, их место и роль в современной системе здравоохранения

2.2 Выявление и анализ «эмоционального выгорания» у сестер как последствия психологического фактора профессионального риска

2.1.4 Повышение квалификации медицинских сестер

1.2 Иппотерапия в России

Становление процесса обучения сестер милосердия

2. Появление компьютерных томографов

1.4 ЛФК в России

2.3 Анализ должностных обязанностей медицинских сестер

Глава 4. Опрос медицинских сестер и исследование нагрузки на персонал отделения ОКИ

Рынок БАД в России

2. ИССЛЕДОВАНИЕ РЕЗУЛЬТАТИВНОСТИ РАБОТЫ медицинских сестер-менеджеров НА ПРИМЕРЕ муз гкб №9 г. казани

2.Личностные особенности медицинских сестёр как фактор формирования у них синдрома эмоционального выгорания

4.2 Хартия медицинских сестер. Основные положения «Этического кодекса медицинской сестры России»

Стоматология в России

1.1. Профессиональная деятельность медицинских сестер.

Общины сестер милосердия в России — реферат

Реферат - А. В. Очерки по истории общин сестер милосердия

Смотрите также