Японские войска входят в Мукден18 — 19 сентября 1931
около Мукдена
победа Японии, захват Мукдена
Буранок Дарья ЮльевнаГБОУ СПО "Самарское художественное училище им. К.С. Петрова-Водкина"
Библиографическая ссылка на статью:Буранок Д.Ю. Маньчжурский инцидент в контексте японо-американских отношений 1931 – 1932 гг // История и археология. 2014. № 9 [Электронный ресурс]. URL: http://history.snauka.ru/2014/09/1174 (дата обращения: 29.09.2017).
В первой трети ХХ века японская политическая элита и общественность считали, что первым шагом на пути реализации колониальных устремлений Японии должен был стать захват Манчьжурии, которая в дальнейшем расценивалась лидерами Японии как трамплин для массивного вторжения и быстрого завоевания всего Китая. Японию давно привлекали богатые природные ресурсы Манчьжурии, располагавшей достаточно ёмким рынком монополистического капитала. Значительные людские ресурсы и важное военно-стратегическое положение региона вселяло надежду на возможность расширение японской экспансии не только на Дальний Восток, но и в прилегающих районах [2. C. 134 – 138].
Вопрос об овладении Маньчжурией был поставлен в конце июня – начале июля 1927 г. на проходившей в Токио, Восточной конференции, в которой помимо премьер-министра Г.Танака принимали участие 22 специалиста по вопросам японской политики в Китае. Конференция, которая, по мнению японских историков, “предопределила неизбежность маньчжурского инцидента”, выработала основное принципиальное решение “разрешить проблему Маньчжурии вооружённым путем”. При этом выдвигалась идея создания на территории Маньчжурии марионеточного государства [12. C. 85].
К 1931 г. международная обстановка на Дальнем Востоке складывалась довольно благоприятно для Японии. Её основные соперники – США и Англия переживали самый острый момент экономического кризиса и всецело были заняты поисками выхода из собственных трудностей [4. C. 24].
Начавшаяся летом 1931 г. непосредственная подготовка Японии к вооружённому нападению на этот регион сопровождалась усилением идеологической обработки японского народа в духе антикоммунизма и антисоветизма. 7 июля 1931 г. на заседании кабинета министров с антисоветской речью выступил директор бюро военных дел генерал Койсо. “Русская угроза, – заявил он, – снова выросла… Выполнение пятилетки создаёт серьёзную угрозу Японии. Ввиду этого монголо-маньчжурская проблема требует быстрого и действенного разрешения” [9. C. 105].
Захвату Маньчжурии в сентябре 1931 г. предшествовала серия методично осуществленных японскими милитаристами “инцидентов”. Одним из таких крупных “инцидентов” явилось спровоцированное вооружённое столкновение между корейскими (японскими подданными) и китайскими поселенцами в деревне Ваньбаошань в Маньчжурии. В конфликт вмешалась японская жандармерия, отряд которой открыл пулеметный огонь по китайцам и фактически оккупировал Ваньбаошань. Японская пропаганда объясняла это событие как результат притеснения корейцев со стороны китайских властей [16. C. 64].
В июне 1931 г. произошёл другой инцидент с японским разведчиком капитаном Накамурой, задержанным китайской охраной на территории северной Маньчжурии, на что Япония предъявила Китаю обвинение в притеснении японских подданных [4. C. 26].
Самая крупная японская провокация произошла в ночь с 18 на 19 сентября 1931 г. В соответствии с ранее разработанным планом японские войска оккупировали Мукден, китайский гарнизон которого, застигнутый врасплох, почти не оказал сопротивления. По официальной японской версии неожиданное вторжение объяснялось необходимостью защиты японских поданных, так как китайские войска якобы обстреляли японские патрули на ЮМЖД и разрушили линию ЮМЖД. Однако, комиссия Лиги наций, специально выезжавшая на место происшествия этого не подтвердила.
Не оказывая сопротивления японским агрессором, гомньдановское правительство 21 сентября направило в Лигу наций ноту с требованием принятия необходимых мер, препятствующих дальнейшему обострению ситуации. Аналогичные ноты были представлены США и Германией [7. C. 97].
Позже госдеп получил более детальную информацию от представителя США в Китае, Джонсона. Он информировал Государственного секретаря Стимсона, что в соответствии с “имеющейся у него информацией” нет никаких доказательств, что события в Китае “являются следствие инцидента”. Он, наоборот, утверждал, что это детально спланированный акт агрессии, не соответствующий пакту Бриана-Келлога. Несмотря на официальные заявления, разворачивавшиеся события серьёзно тревожили Вашингтон. Под угрозой были американские интересы в регионе. Более чем серьёзная ставка.
22 сентября всякие сомнения в характере конфликта были отброшены. Однако, Стимсон не желал брать обязательства. Все более настойчивые требования Лиги Наций детализировать позицию США вынуждали действовать. Однако и на этот раз госсекретарь решил отделаться расплывчатой отговоркой: “Американское правительство, действуя через своих дипломатических представителей, попытается усилить то, что делает Лига Наций, и даст понять, что сохраняет свои интересы в данном вопросе…”, как и в вопросе сохранения Договора девяти держав и пакта Бриана-Келлога. То есть американцы отдавали инициативу Женеве, фактически отказываясь брать на себя любые обязательства [11. C. 57].
Правительства крупных держав маньчжурские события не застали врасплох. “Мы в департаменте знали, конечно, о напряженных отношениях между китайцами и японцами в Маньчжурии. Первые предупреждения о возможных осложнениях появились ещё летом 1931 г.”, – писал Стимсон. [14. C. 39]. Несмотря на то что масштаб и характер действий японских войск с самого начала “событий” указали на “наличие заранее обдуманного стратегического плана” у Японии, США тем не менее заняли позицию попустительства агрессии – правительство США “не прибегало ни к чему такому, что хоть бы отдалённо напоминала угрозу или открытую критику” [4. C. 29].
Характеризуя позицию США в период захвата Японией Северо-Восточного Китая, американский публицист Д. Марион, в частности, отмечал, что “на Дальнем Востоке Соединённые Штаты стремились ослабить СССР, хотя бы ценой ослабления Китая, использовать Японию для того, чтобы обескровить СССР”. Правящие круги США, так же как и Англии и Франции, несмотря на острые противоречия с милитаристской Японией, видели в ней силу, способную подавить революционное движение в Китае, а захват Маньчжурии с последующим превращением в японскую военную базу рассматривали как пролог к нападению на СССР [6. C. 35].
Поэтому неудивительно, что совет Лиги Наций ограничился решением послать японскому и китайскому правительствам телеграммы с предложением прекратить военные действия, а Японии отвести свои войска из Маньчжурии. Таким образом, и агрессор, и его жертва получили “одинаковые предостережения” [13. C. 164].
После выяснения позиции японского кабинета в Овальном кабинете появилась надежда на самоликвидацию проблемы. Чтобы стимулировать процесс США решили временно поддержать правительство Вакацуки извне. Из Вашингтона резко одернули Лигу Наций на заседаниях которые звучали всё более и более воинственные призывы. Нота гласила любое давление только ослабит гражданский кабинет Японии на активные же действия в Азиатско-Тихоокенском регионе без поддержки США в Женевее решиться никто не мог. Японский кабинет получил передышку на международной арене.
Итак, 30 сентября, только через восемь дней после начала заседаний, Совет Лиги Наций принял первую резолюцию по маньчжурскому вопрос. Но она не содержала никаких предложений о прекращении агрессии, признавала важность заявлений японского правительства, что оно связывает вопрос об эвакуации японских войск с безопасностью для жизни и имущества японских подданных [4. C. 30].
Японская дипломатия заверяла западные державы в своих антисоветских намерениях, что способствовало благоприятному для Японии исходу рассматриваемой в Лиге нации жалобы Китая. 24 октября Совет принял вторую резолюцию, которая не осуждала японскую агрессию, а лишь рекомендовала Японии к 16 ноября 1931 г. вывести войска я оккупированной ею территории. Подобные словесные рекомендации только ободрили японских милитаристов. Их войска предприняли новое наступление на север. 19 ноября они захватили Цицикар, вышли на КВЖД и стали продвигаться к Харбину.
21 ноября японский представитель “по рекомендации руководителей Лиги Наций во имя спасения её престижа” внёс предложение “послать комиссию для изучения ситуации на месте” [8. C. 181]
Решение о создании специальной комиссии из представителей пяти государств было принято Советом Лиги Наций 10 декабря 1931 г. Это вполне устраивало японских милитаристов, так как резолюция, кроме пункта о посылке комиссии, не предусматривала сроков создания комиссии, её прав и обязанностей, а главное, не указывала срока предоставления доклада Лиги Наций, что создавало дополнительные возможности для расширения агрессии и означало, что определяющие позиции Лиги Наций ведущие западные державы окончательно решили не противодействовать Японии. К середине декабря 1931 г. японские войска развернули наступление на Цзиньчжоу и предъявили ультиматум Чжан Сюеляну о сдаче города и уже 3 января 1932 г. город был занят японской армией. Таким образом, Японии удалось добиться изгнания из Маньчжурии регулярных войск Китая, которые получили приказ отойти за Великую Китайскую Стену.
Не встречая сопротивления со стороны гоминьдановских армий и при молчаливом согласии Лиги Наций Квантунская армия в феврале 1932 г. оккупировала всю территорию Маньчжурии, северо-восточную часть Внутренней Монголии и Баргу.
Перед японскими милитаристами встал вопрос о форме государственного устройства на оккупированной территории. США и Англия издавна имели здесь собственные интересы, и Япония была не достаточно сильна, чтобы идти с ними на открытый конфликт. Боязнь международных осложнений и вмешательства этих и других держав побуждало Японию дейстовать осторожно. К тому же необходимо было успокоить мировое общественное мнение относительно её политики в Маньчжурии. Наилучшим сохранением за собой Маньчжурии Япония считала создание марионеточного режима, действующего под вывеской якобы самостоятельного маньчжурского государства – Маньчжоу-го с введением в новом “государстве” “конституционного режима”, “демократических форм правления” и соответственно – “управлении народом”, “благосостоянии и свободе всех подданных”, а также “политике открытых дверей” и “индустриальном развитии” Маньчжурии. Иначе говоря, речь шла о том, чтобы показать другим народам Азии, что новый режим будет в корне отличаться от того что существует в соседней Корее [8. C. 87].
Администрация США явно не успевала за темпами японского наступления. Госдеп оказался в тупике. Несколько легких кораблей Азиатского флота да эсминцев, находившихся в китайских водах, явно было маловато для дипломатии канонерок. Требовалось занять хоть какую то вменяемую позицию. Такие действия Японии вызвали серьёзное беспокойство в правящих кругах Америки. 7 января 1932 г. Стимсон передал ноту имперскому правительству. “Доктрина непризнания” или “доктрина Стимсона” такое название получила новая позиция США [3. C. 36].
Это могут расценивать как попытка США создать международный фронт в защиту Китая. Но защитить Китай могло только военное вмешательство, но идти на это никто не хотел. Причин для аморфной политики США было несколько, во первых, губительные последствия кризиса, поразившие американскую экономику требовали концентрации внимания на внутренних делах [10. C. 42 – 48]. Во вторых, японская агрессия в Китай благоприятно сказалась на американской экономики, экспорт в Японию увеличился в десятки раз. Однако уже в 1932 г. усиление японской активности вынуждали США принимать всё более жесткую позицию. 23 февраля 1932 г. Стимсон заявил, что в случае если Япония будет и впредь нарушать политику открытых дверей в Китае, то США приступит к модернизации своего Тихоокеанского флота. Первая серьёзная угроза за всё время инцидента явно оказалась недостаточной. Весной 1932 г в Вашингтоне уже четко осознавали, что японская агрессия наносила не только удар по коммерческим интересам США, но и угрожала авторитету великих мирных договоров.
Итак, пока комиссия Литтона, совершая длительное путешествие через США, Японию, затем и Китай, добиралась до места назначения, японские милитаристы в кратчайший срок и по заранее разработанному сценарию создали новое “государство”, которое на весь мир объявило о своём существовании. В Мукден комиссия прибыла лишь 24 апреля 1932 г. Японцы тщательно подготовились к встрече, сделав всё от них зависящее, чтобы скрыть от комиссии действительное положение вещей [5. C. 56]. Не дожидаясь доклада комиссии Литтона в Лиге Наций, японское правительство поспешило признать государство Маньчжоу-го, при этом 15 сентября 1932 г. был подписан секретный договор, в котором Маньчжоу-го подтверждает все права и интересы, приобретённые Японией и её подданными на территории Маньчжурии, а также, обе страны признают, что любая угроза территориальным интересами или общественному порядку одной из сторон будет рассматривать как угроза второй стороне, при этом войска союзной японской армии должны находиться на территории Маньчжурии, причём в количестве, какое это будет необходимо для обеспечения её обороты и защиты [4. C. 34].
Агрессивные действия Японии поставило руководителей Лиги Наций перед необходимостью принять хотя бы формальное решение. Доклад комиссии Литтона был опубликован ещё 2 октября 1932 г. Однако по просьбе японского правительства, которой потребовало время для “изучения доклада”, его обсуждение было отложено на несколько недель.
Только 6 декабря Лига Наций приступила к обсуждению доклада. Заседание продолжалось с перерывами около трёх месяцев. Формально признавая суверенитет Китая над Маньчжурией и факт агрессии со стороны Японии, комиссия Лиги Наций в то же время показывала на необходимость признания также и за Японией специальных прав в этом регионе. Лишь 24 февраля 1933 г. Ассамблея Лиги Наций вынесла свою резолюцию по докладу. В ней признавалась, что Япония незаконно захватила Маньчжурию, что она нарушила паки Бриана-Келлога, договор девяти держав, устав Лиги Наций, также, Ассамблея не признавала созданное там японцами марионеточное государство. В ответ 27 марта 1933 г. в знак протеста Япония заявила о своё выходе из состава Лиги Наций, что развязывало ей руки в дальнейших действиях.
Летом 1933 г. принято решении об оказании Китаю «технической помощи». В Китае с осени 1933 г. уже находится уполномоченный Лиги по оказанию этой помощи — Райхман. Общее руководство возложено на специальный комитет из представителей Англии, Франции, Италии и ряда других стран. Задачей его является координация работы многочисленных иностранных технических экспертов, приглашенных нанкинским правительством, по вопросам транспорта, связи, здравоохранения и т. д. Японская печать встретила это решение с неприкрытой тревогой и враждебностью. «В условиях, создавшихся ныне на Дальнем Востоке, — писала в августе 1933 г. газета «Осака Асахи», — пресловутая техническая помощь со стороны Лиги легко может превратиться в политическую, т. о. направленную против Японии» [15. C. 176].
Таким образом, воспользовавшись сложившейся ситуацией на мировой политической арене, Япония безнаказанно и успешно произвела интервенцию на территорию Китая. Правительство США, избегая конфликтов и обострения отношений, занимает пассивную позицию бездействия, которая воспринимается Японией как проявление слабости и лишь способствует развёртыванию военных действий, перерастающих из “инцидентов” в полномасштабную войну [1. C. 36 – 39]. Лига Наций, ориентируясь на позицию США также не предпринимает решительных мер.
Библиографический списокВсе статьи автора «cristal-21»
history.snauka.ru
Маньчжурский инцидент
Если Америка исповедовала заповеди «изоляционизма» и никак не хотела ввязываться в военные конфликты, то на Японских островах ситуация была диаметрально противоположной. Менталитет воина-самурая, выпестованный за сотни лет, являлся прекрасной почвой для милитаристской пропаганды. Правящие круги Японии и в особенности военные ни на минуту не оставляли мысли о военной экспансии. В 1927 г. появился документ, известный как «Меморандум Танаки»[113]. «Меморандум» представлял собой развернутую программу военной экспансии Японской империи. Конечная цель документа — мировое господство. Премьер готовил его для императора Хирохито, чтобы познакомить молодого монарха с наиболее «правильным» видением стратегии. Черным по белому там было написано, что для обеспечения мирового господства необходимо сначала захватить Китай и далее: «Если мы в будущем хотим захватить в свои руки контроль над Китаем, мы должны будем сокрушить США... Но для того, чтобы завоевать Китай, мы должны будем сначала завоевать Маньчжурию и Монголию...» и т.д.[114]. Несмотря на то что этот документ носил гриф «совершенно секретно», через короткое время он уже лежал на столе у Сталина[115]. Далее он появился в прессе, китайский журнал «Чайна уикли» не смог пройти мимо такой сенсации. Бешеная скорость распространения сверхсекретного документа дала возможность ряду современных российских и японских историков предположить, что этот документ являлся фальшивкой[116], подготовленной ультранационалистическими кругами Японии. Действительно, в «меморандуме» были собраны воедино идеи, ранее декларировавшиеся различными шовинистическими организациями. Однако в контексте настоящей книги, собственно, не важно, был ли документ фальшивкой или он действительно вышел из-под пера премьер-министра. Важным является другое, то, что как японский кабинет, так и военные прекрасно понимали, кто их главный враг. Обладание Китаем в то время казалось единственным и непременным условием существования Империи. Следовательно, конфликт с США был не гипотетической возможностью, а лишь вопросом времени и, вероятно, ближайшего.
Писал ли Танака «меморандум» или нет, но дальнейшие действия его правительства четко укладывались в намеченную там стратегию. 7 июля 1927 г. японский кабинет принял «программу политики в отношении Китая». Предполагалось перейти к более активному курсу и при необходимости применить силу. В следующем, 1928 г. конференция японских дипломатов полностью одобрила возможность применения силы для «защиты» японцев и японских интересов в Китае[117].
Однако Танаке так и не удалось сделать какие-либо заметные шаги в данном направлении. Тем не менее его правительство успело отказаться от подписания международного протокола о запрещении химического и бактериологического оружия. Это действительно выглядело как подготовка к войне в Китае. Как еще контролировать многомиллионную страну, если не применять оружия массового поражения? Кроме того, в 1929 г. ему удалось настоять на отказе от ратификации ранее подписанной Женевской конвенции о военнопленных. Члены тайного императорского совета нашли положения конвенции слишком мягкими. Да и зачем ее подписывать, если отважные воины императора ни за что не попадут в плен, а забота о чужих солдатах явно не дело японских военных. Однако чересчур ретивый премьер попал в немилость к императору и был уволен в отставку. Новое правительство Хамагути (1929—1931) предпочло вернуться к более умеренной политике. Ее проводником стал вновь назначенный на должность министра иностранных дел К. Сидехара. И как раз вовремя.
Мировой экономический кризис 1929 г. поразил Японию так же, как и другие капиталистические страны. Экономическая депрессия положила начало политическому кризису, японская экономика не справлялась с грузом военных расходов. К лету 1931 г. между премьер министром Р. Вакацуки, преемником Хамагути, и высшим генералитетом пробежала «черная кошка». Спасая экономику, правительство урезало военные расходы, что вылилось в конфликт с военными. Они и слышать не хотели об уменьшении смет, наоборот, требуя их увеличения.
В конце концов военные просто стали игнорировать гражданский кабинет. В штабной тиши родился план агрессии против Китая. Ситуация была подходящая. В Маньчжурии постоянно происходили мелкие стычки и инциденты. Японская пресса освещала их под нужным углом зрения, и, естественно, общественное мнение горело желанием наказать нерадивых китайцев. В стране постоянно раздавались голоса за открытое военное вмешательство. Удачный повод подвернулся в июле 1931 г. На границе Маньчжурии и Кореи, в то время японской территории, произошла стычка между китайскими и корейскими крестьянами, в которой погибло 127 китайцев. В ответ на это гоминьдан ввел бойкот японских товаров. В Токио пришли к заключению, что Чан Кайши сговорился с Чжан Сюэляном, главой мукденского правительства, и произошло это не без помощи США[118].
Япония в условиях экономического кризиса и непомерных расходов на военщину не могла себе позволить потерять китайские рынки. А «инспирированный» США бойкот был ударом ниже пояса. Теперь уже придворные и император вынуждены были смотреть сквозь пальцы на действия военных. Сложнейшая экономическая и геополитическая ситуация заставляла смириться с силовыми действиями. Вооруженный захват китайских рынков казался выходом.
В подобных условиях военные решились на провокацию. Ночью 18 сентября 1931 г. небольшая группа штабных офицеров Квантунской армии привела в действие заряд, заложенный в полотно Южно-Маньчжурской железной дороги, находившейся под контролем Японии в местечке Луцзяокоу, к северу от Мукдена. В диверсии были тут же обвинены солдаты Чжан Сюэляна и вооруженные китайские бандиты. Создав повод, Квантунская армия перешла к решительным действиям. Перейдя границу с Маньчжурией, японские войска в течение суток установили полный контроль над важнейшими стратегическими пунктами ЮМЖД.
Двор и гражданский кабинет в известность поставлены не были. Утром император и премьер с удивлением узнали об «инциденте» из газет! Шок был полным. Только 21 сентября Вакацуки и кабинет, слегка придя в себя, приняли решение предотвратить разрастание конфликта. В качестве первой меры было решено не посылать подкреплений Квантунской армии. Тем не менее наступление продолжалось. 20—22 сентября были заняты несколько важных городов — Куанчэнцзы, Фушунь, Ляоян, Чаньчунь и Гирин.
Политическое руководство опасалось многого. Во-первых, китайские войска значительно превосходили Квантунскую армию по численности, что грозило катастрофой. Во-вторых, подобный конфликт однозначно сулил серьезные дипломатические осложнения как в Лиге Наций, так и в отношениях с США. В-третьих, в конфликт могли вмешаться третьи державы, например СССР, к борьбе с которыми у Японии просто не было сил. Но военные уже закусили удила. Увещания гражданских на генералов не действовали. Масла в огонь подливало общественное мнение — японцы были полностью на стороне военных. Не прошла даром многогодичная пропаганда войны с Китаем. Вакацуки вынужден был с этим считаться. Он оказался в патовой ситуации. Окончательно убедившись, что с армией он не справится, 11 декабря премьер подал в отставку. Хирохито принял решение доверить формирование кабинета шовинистической партии Сэйюкай, тем самым поддержав военных, новым главой кабинета стал Ц. Инукаи.
Естественно, вторжение японских армий на китайскую территорию резко обострило международные отношения. Уже 18 сентября 1931 г. китайская сторона обратилась за помощью к Лиге Наций, утверждая, что японское нападение было ничем не спровоцировано и явилось «полной неожиданностью». Обвиненные же японцами в провокации солдаты «находились... в казармах»[119]. Лига отреагировала немедленно, 18 сентября появилась резолюция: «Военная операция японских войск этой ночью... не может быть признана как действия, совершенные в рамках законной самообороны»[120]. Однако никаких более жестких действий не последовало. В Женеве просто не представляли себе, что делать с великой державой.
21 сентября правительство Китайской республики, «члена Лиги Наций», потребовало более активных действий со стороны организации. Протесты китайской стороны были понятны — японские регулярные войска захватывали города, общественные здания, банки, линии коммуникаций и т.д. 18 сентября Совет Лиги Наций обратился к правительству США с целью выяснить его позицию. 19 сентября Госдеп заявил, что действия Японии не нарушают пакта Бриана—Келлога[121]. Однако данное заявление было не более, чем демагогией. Соединенные Штаты не спешили обременять себя четко определенной позицией в отношении конфликта.
В Белом доме имели достаточно информации, чтобы предположить, что «инцидент» неслучаен. 22 сентября 1931 г. Госдеп получил более детальную информацию от представителя США в Китае Джонсона. Он информировал Государственного секретаря Стимсона, что в соответствии с «имеющейся у него информацией» нет никаких доказательств, что события в Китае «являются следствием инцидента». Он, наоборот, утверждал, что это детально спланированный акт агрессии, не соответствующий пакту Бриана—Келлога[122]. Несмотря на официальные заявления, разворачивавшиеся события серьезно тревожили Вашингтон. Под угрозой были американские интересы в регионе. Более чем серьезная ставка.
22 сентября всякие сомнения в характере конфликта были отброшены. Однако Стимсон не желал пороть горячку и брать на себя и свою страну какие-либо обязательства. Все более настойчивые требования Лиги Наций детализировать позицию США вынуждали действовать. Однако и на этот раз госсекретарь решил отделаться расплывчатой отговоркой: «Американское правительство, действуя через своих дипломатических представителей, попытается усилить то, что делает Лига Наций, и даст понять, что сохраняет свои интересы в данном вопросе...», как и в вопросе сохранения Договора девяти держав и пакта Бриана—Келлога[123]. То есть американцы отдавали инициативу Женеве, фактически отказываясь брать на себя любые обязательства.
23 сентября на официальную встречу в Государственный департамент был приглашен японский посол Дебучи. Стимсон всеми способами стремился прояснить для себя позицию японской стороны. Услышанное им оказалось сюрпризом, серьезно изменившим отношение США к конфликту. Посол дал понять, что «инцидент» явился исключительно делом рук военных и что правительство Вакацуки прилагает все возможные усилия для его локализации и устранения. Кроме того, Государственному секретарю было передано заявление министра иностранных дел Имперского правительства Сидехары. МИД заявлял, что Япония не имеет территориальных притязаний в регионе. Таким образом, Дебучи этой беседой давал понять, что Вашингтону ровным счетом нечего опасаться.
После выяснения позиции японского кабинета в Овальном кабинете появилась надежда на самоликвидацию проблемы. Чтобы стимулировать процесс, США решили временно поддержать правительство Вакацуки извне. Из Вашингтона резко одернули Лигу Наций, на заседаниях которой звучали все более и более воинственные призывы. Нота гласила: «любое давление только ослабит гражданский кабинет» Японии[124], на активные же действия в Азиатско-Тихоокеанском регионе без поддержки США в Женеве решиться никто не мог. Японский кабинет получил передышку на международной арене.
В то же время американская дипломатия предприняла попытку продемонстрировать свое отношение к конфликту противоборствующим сторонам, выразив надежду, что «китайское и японские правительства заставят свои вооруженные силы избежать дальнейшего противостояния...»[125]. Стимсон рекомендовал прессе при освещении событий в Маньчжурии не прибегать «ни к чему такому, что открыто бы напоминало угрозу или открытую критику со стороны
Америки»[126]. В то же время нанкинское и мукденское правительства «получили совет как от Британии, так и от Америки не сопротивляться, так как дело о Маньчжурии будет передано Лиге Наций, и Китай получит справедливое решение в Женеве»[127]. 30 сентября Совет Лиги Наций опубликовал резолюцию, в которой выражалась уверенность, что Япония выведет свои войска из Маньчжурии как можно скорее и не будет выдвигать никаких территориальных требований[128].
5 октября китайское правительство затребовало вывода японских войск. Однако 9 октября оно получило отказ, сопровождавшийся предложением о начале прямых переговоров. Продолжая политику поощрения гражданского кабинета Японии, 10 октября Государственный департамент устно выразил надежду на мирное урегулирование вопроса правительствами в соответствии с резолюцией Лиги от 30 сентября[129].
Выжидательная позиция, занятая Вашингтоном, наоборот, лишь окрылила японских военных, гражданский же кабинет испытывал огромное давление с разных сторон и фактически не влиял на ситуацию. Терпение Вашингтона подходило к концу. Пытаясь подхлестнуть Токио, 11 октября госсекретарь Стимсон направил правительству Японии протест ввиду многочисленных нарушений резолюции от 30.09. Однако реакция японских властей оказалась прямо противоположной той, которую ждали в Америке. Япония ответила антиамериканским демаршем, протестуя против приглашения американских представителей на заседания Совета Лиги Наций, посвященные маньчжурскому вопросу. Юридически японцы были правы — «только члены Лиги могут участвовать в заседаниях Совета»[130]. Однако Совет Лиги принял как раз противное решение, поддержка США придавала значительно больший вес резолюциям Совета.
20 октября США совместно с Британией, Францией, Италией, Германией и Испанией внесли в Лигу Наций предложение рассмотреть японское вторжение в Маньчжурию в свете пакта Бриана—Келлога. В Вашингтоне наконец осознали, что гражданское правительство не сможет одержать верх над военными. В то же время в дипломатических кругах Японии созрел новый план урегулирования «инцидента». Министр иностранных дел Сидехара предложил установить в Южной Маньчжурии марионеточный режим во главе с генералом Си Ся. После чего необходимо было признать данное государство и провести с ним переговоры о прекращении конфликта. Путь казался крайне выгодным — договориться с Чан Кайши было нереально, а подобная операция, если бы ее проглотило мировое сообщество, легитимизировала бы японские территориальные захваты.
В конце ноября японское правительство, отчаянно маневрируя, предложило Лиге Наций направить комиссию по расследованию непосредственно в Маньчжурию, чтобы на месте ознакомиться с «реалиями» ситуации[131]. США одобрили предложение Японии, прежде всего стремясь через комиссию обеспечить свои интересы в регионе. Однако первое же предложение нейтральных наблюдателей установить демилитаризованную зону натолкнулось на японский отказ. Попытка урегулировать вопрос посредством комиссии из нейтральных наблюдателей провалилась. Параллельно японские войска продолжали усиливать нажим на китайские армии, 21 декабря начались «широкомасштабные антибандитские операции».
Ситуация отчаянно накалялась, из Вашингтона, Лондона и Парижа летели все более жесткие заявления и ноты. Однако в Токио их оставили без внимания. 3 января 1932 г. японские войска захватили Цзыньчжоу, важнейший стратегический пункт на пути из Северо-Восточного Китая во Внутренний Китай, и фактически полностью оккупировали Маньчжурию.
Администрация США явно не успевала за темпами японского наступления. Госдеп оказался в тупике. Нескольких легких кораблей Азиатского флота да эсминцев, находившихся в китайских водах, явно было маловато для «дипломатии канонерок». Требовалось занять хоть какую-то вменяемую позицию. И Госдеп ее занял. Такие действия Японии вызвали серьезное беспокойство в правящих кругах Америки. 7 января 1931 г. государственный секретарь Стим-сон через посла в Японии Форбса передал ноту имперскому правительству: «Правительство США... не может признать законной любую ситуацию де-факто между правительствами Японии и Китая, которые затрагивают интересы Соединенных Штатов или их граждан в Китае и ущемляют права США, предусмотренные предыдущими договорами...»[132] Действительно, очень удобно просто не признать сложившуюся обстановку сил. «Доктрина непризнания» или «доктрина Стимсона» — такое название получиа новая позиция США в отношении «маньчжурского инцидента». Впоследствии в своих мемуарах Стимсон настаивал на том, что «доктрина» была попыткой Соединенных Штатов создать систему коллективной безопасности и международный фронт в защиту Китая[133]. Сказано громко, но защитить Китай могло только военное вмешательство, что означало большую войну на Тихом океане — на это идти никто не хотел.
В действительности суть заявлений Государственного департамента сводилась к тому, что США не предпримут никаких активных действий, однако не намерены отказываться от своих притязаний на Китай и его рынки. 8 января Госдеп опубликовал разъяснения в отношении заявления своего главы, которые сводились к следующему: США не намерены ввязываться в какие-либо инциденты между Японией и Китаем, если только эти инциденты не наносят ущерба правам США или их гражданам. В Вашингтоне всеми силами пытались дать понять Японии, чтобы та не трогала политику «открытых дверей». В остальном Китай в ее распоряжении.
Причин для складывания такой аморфной позиции США было несколько, во-первых, губительные последствия кризиса, поразившего американскую экономику, требовали концентрации внимания на внутренних делах и временного отказа от активного внешнеполитического курса, к этому стоит добавить и прогрессирующие внутри страны изоляционистские настроения. Во-вторых, японская агрессия в Китае служила своеобразным локомотивом американской экономики, экспорт в Японию возрос в десятки раз[134]. В то же время увеличился и экспорт американских вооружений нанкинскому правительству. «Нью-Йорк тайме» комментировала: «Война... создает чрезвычайный рынок сбыта для предпринимателей, задыхающихся от кризиса перепроизводства...»[135] Кроме того, использование японской опасности позволяло наращивать военно-морское строительство в самих США и получать на это ассигнования от конгресса, что также благотворно влияло на экономику. Таким образом, японская агрессия в ограниченном масштабе, в рамках Маньчжурии была просто выгодна США. Становится ясной и позиция США в отношении экономических санкций против Японии. Если на публике Соединенные Штаты были явно «за», то в конечном итоге «последовательно внушали Лиге Наций, что мы против экономических санкций» — признавался помощник госсекретаря Кастл[136]. Был против санкций и президент Гувер: «Я в течение всего времени сопротивлялся применению всякого рода санкций, считая возможным лишь апеллировать к общественному мнению»[137]. В действительности, баланс потерь и выгод США от японской агрессии явно перевешивал в сторону последних.
Тем временем Япония продолжала свои захваты. В начале января в одной из шанхайских газет была опубликована статья, оскорбившая японского императора. Патриотически настроенные солдаты и моряки восприняли выходку журналиста как личную обиду. 18 января завязалась драка между японцами и толпой горожан. Воспользовавшись этим инцидентом, в котором погибло пять японцев, как поводом, 28 января моряки эскадры адмирала Коити сошли на берег и вступили в столкновения с частями 19-й полевой армии Китая. Боевые действия начались близь Шанхая.
США, обеспокоенные тем, что Япония, возможно, пытается захватить этот крупный экономический центр, потребовали от Японии «серьезно обдумать применение силы вблизи Международных поселений...»[138]. Тем не менее к 5 мая 1932 г. японским войскам удалось вытеснить китайские части из города и его окрестностей.
Усиление японской активности вынуждали США принимать все более жесткую позицию. 23 февраля 1932 г. государственный секретарь Стимсон направил на имя председателя сенатской комиссии по иностранным делам У.Е. Бора открытое письмо, которое было тут же опубликовано. В нем говорилось, что в том случае, если Япония будет и впредь нарушать политику «открытых дверей» в Китае, Соединенные Штаты приступят к модернизации своего Тихоокеанского флота. Первая серьезная угроза за время инцидента. Однако явно недостаточная. В Токио к ней серьезно не отнеслись, в кабинете Инукаи прекрасно понимали, что в условиях кризиса ни Вашингтон, ни Лондон не смогут оказать серьезного противодействия японским интересам в Маньчжурии.
Тем временем 17 февраля в Маньчжурии был создан Северо-Восточный административный комитет, через который Япония намеревалась проводить свою политику. Уже на следующий день Комитет провозгласил «декларацию независимости» с целью «сформулировать... новую политику... установить мир... и гармоничные отношения с иностранными державами...»[139].29 февраля бывший император Китая Г. Пуи был объявлен временным президентом Маньчжурии.
4 марта Ассамблея Лиги Наций издала резолюцию с требованием немедленного прекращения боевых действий и вывода японских войск. В случае невыполнения требований Японии грозили санкциями, вплоть до военных. Однако Великобритания и Франция свои подписи под документом не поставили, опасаясь того, что любые военные и экономические санкции будут совершены за их счет и что США не поддержат резолюцию[140]. В свою очередь, Вашингтон не сильно стремился вводить какие-либо санкции по указанным выше причинам, подкрепленным взаимным недоверием великих держав. В Вашингтоне были уверенны, что нападение на Маньчжурию было совершено с «ведома» или даже «согласия» Англии и Франции, однако Япония «пошла дальше...»[141]. Исходя из такой позиции Госдеп заявил, что экономические санкции неэффективны без «совместной американо-английской военно-морской акции». США, таким образом, намекали на свою готовность к военным действиям, выставляя себя поборниками мира в глазах общественного мнения. В Белом доме были совершенно уверены, что ни Англия, ни Франция не согласятся на подобную «акцию». При всем желании три державы вряд ли могли отправить в Тихий океан силы, сравнимые с японскими, а значит, силовое вмешательство было не возможным. В Вашингтоне оказались правы, три державы предпочли «согласительную процедуру», а Ассамблея приняла решение поддержать «доктрину непризнания» Стимсона[142].
Весной 1932 г. значительные изменения произошли в Японии. Премьер-министр Инукаи был убит. Вполне нормальное явление в тогдашней Японии. Новое правительство возглавил адмирал М. Саито, однако политика в отношении Маньчжурии совершенно не изменилась. 9 марта 1932 г. было объявлено о создании нового государства на территории Маньчжурии — Манчжоу-го, под регентством Пу И. 15 сентября Япония официально признала новую страну[143]. Вскоре численность соединений Квантунской армии, на которую возлагались обязанности по «обороне важнейших опорных пунктов Маньчжурии...», достигла четырех дивизий. США были не в состоянии предпринять активных действий для предотвращения дальнейшей японской экспансии и ограничились громкими заявлениями. В августе Стимсон во время выступления в Конгрессе довольно жестко отозвался о действиях Японии, что правящие круги последней восприняли как обвинение. В стране продолжала усиливаться военная истерия. Пропаганда против других стран. В то же время посол США в Японии Д.К. Грю успокаивал Стимсона тем, что «это признак слабости... Существующая экономическая и финансовая ситуация серьезна, а может стать отчаянной...» Грю был уверен, что «думающие люди» в Имперском правительстве возьмут верх над «горячими головами военных»[144]. Американское правительство занималось самоуспокоением. А что еще делать, когда делать нечего?
В Вашингтоне уже четко осознали, что японская агрессия наносила не только «удар по коммерческим интересам Соединенных Штатов», но и угрожала «авторитету великих мирных договоров»[145]. Действия Японии явно дестабилизировали геополитическую ситуацию, нарушали баланс сил. Тем не менее Стимсон продолжал настаивать лишь на продолжении политики «открытых дверей», т.к. «американские протесты против японского признания Манчжоу-го были бы в настоящее время безумием»[146]. Действительно, пораженные «Великой депрессией» изоляционистски настроенные Соединенные Штаты не могли предпринять адекватных шагов, направленных на усмирение агрессора. В этой ситуации сохранение коммерческих интересов требовало пойти на уступки Японии. Благосклонность Токио была единственной гарантией американских вложений на захваченных территориях.
Советские историки часто отстаивали мысль о том, что позиция США в отношении «маньчжурского инцидента» и японской агрессии была по большей части продиктована стремлением реакционных кругов Вашингтона уничтожить «национально-освободительное движение в Китае» и предотвратить большевизацию последнего. Действительно, Белый дом занимал довольно прохладную позицию в отношении СССР, во многом это было продиктовано тем, что Советский Союз постоянно вмешивался во внутренние дела других стран, в том числе и США, используя Коминтерн. Поэтому усиление влияния СССР в Китае через китайскую компартию выглядело для Вашингтона не лучше японской военной агрессии
В январе 1933 г. Стимсон провел ряд консультаций с японским послом Дебучи. Последний заверил американского дипломата, что Япония выведет часть войск с китайской территории и не имеет «притязаний южнее Великой стены». Стимсон, демонстрируя недоверие, жестко парировал: «год назад Япония не имела территориальных притязаний в Маньчжурии». Дебучи заявил, что с тех пор ситуация коренным образом изменилась. Японский посол оправдывался тем, что оставить Маньчжурию — равносильно политическому (а в Японии того времени и физическому) суициду для любого кабинета[147].
24 февраля Ассамблея Лиги Наций признала Японию агрессором в Маньчжурии и рекомендовала государствам, входящим в организацию, не признавать Манчжоу-го. И тем самым сыграла на руку Токио. «К сожалению, — заявил член японской делегации, — Ассамблея через отказ предоставить своим членам факты и не критичное восприятие доклада комиссии по расследованию только злоупотребляет академичными и неадекватными принципами». Следующего демарша от Японии никто не ожидал — делегация Страны восходящего солнца покинула Ассамблею. 27 марта 1933 г. Имперское правительство Японии заявило о выходе из Лиги Наций. Имперский кабинет более не нуждался в этой организации. В ходе всего «маньчжурского инцидента» Лига не запятнала себя ничем, кроме демагогии и громких заявлений, слабость организации и взаимное недоверие ее членов были налицо. Сильная Япония могла не бояться аморфного мирового сообщества и его политического рупора. Слова — не артиллерийские снаряды.
Выход Японии из Лиги Наций ознаменовался расширением масштабов интервенции в Китае. В мае было объявлено об аннексии провинции Жехэ и присоединении ее к Манчжоу-го. 31 мая 1933 г. единственный реальный противник японской армии в Китае Чан Кайши пошел на перемирие с противником. Гоминьдан отчаянно нуждался в передышке. Воюя на два фронта: против японцев и коммунистической партии Китая, армии гоминьдана изрядно истощились. Требовалось хоть как-то стабилизировать положение и получить передышку для укрепления своей политической власти и военного потенциала, а также получить свободу рук для борьбы с войсками КПК. В городке Тангу Чан Кайши подписал унизительное перемирие с Японией. Демилитаризованная зона устанавливалась по линии севернее Пекина и Таньцзиня.
Фактически это означало конец «маньчжурского инцидента». Однако его последствия оказались куда более опасными. Разрушение азиатского баланса сил Японией усиливало ее противостояние с США, готовило почву для конфликта, для столкновения двух сильнейших держав тихоокеанского бассейна. Во время маньчжурского кризиса был упущен шанс использовать коллективные силы, что обескуражило их сторонников и поощрило агрессоров. Вплоть до Второй мировой войны таких шансов будет еще два—итальянская агрессия в Эфиопии и Гражданская война в Испании. Однако ни один из них не будет использован. Возможно, одной из причин подобного развития ситуации являются именно психологические последствия «маньчжурского инцидента», который наглядно показал, что каждый сам за себя.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
military.wikireading.ru
| Маньчжурский инцидент | |
| Японская интервенция в Маньчжурию | |
| Японские войска входят в Мукден | |
| 18 — 19 сентября 1931 | |
| около Мукдена | |
| победа Японии, захват Мукдена | |
Маньчжурский инцидент, Мукденский инцидент, Инцидент 18 сентября — подрыв железной дороги около Мукдена (сегодня Шэньян) и последовавшее за этим наступление Квантунской армии Японии на китайские позиции, что стало началом захвата Маньчжурии и предвестием Второй мировой войны на Дальнем Востоке. Иногда под Маньчжурским инцидентом понимают все военные действия конфликта, с 18-го сентября 1931-го до 18-го февраля 1932-го года.
После поражения в русско-японской войне 1904—05 Российская империя передала Японии свои права на аренду бóльшей части Южно-Маньчжурской железной дороги. Части Императорской армии Японии (Квантунская армия) охраняли дорогу на территории Ляодунского полуострова до границы с Китаем южнее Мукдена, у которой находился китайский семитысячный гарнизон крепости Бэйдаин под командованием Чжан Сюэляна. Командование Квантунской армии проявляло излишнюю самостоятельность на полуострове, что несколько тревожило Токио, но, тем не менее, к 1930 году был подготовлен план по захвату Маньчжурии.
Группа японских офицеров (полковники Сэйсиро Итагаки и Кэндзи Доихара, подполковник Кандзи Исивара, майор Такаёси Танака) 31-го марта 1931 года, поставив в известность командование, согласовали план провокации и последующей атаки на Бэйдаин и Мукден. Под видом плавательного бассейна для офицерского клуба они оборудовали бункер и установили в нём два 9,2-дюймовых орудия. Старший лейтенант Суэмори Комото, охранявший малоэксплуатируемый участок железной дороги недалеко от нейтральной полосы, заложил около одного из двух путей небольшой заряд взрывчатки. Примерно в 22:20 18 сентября произошёл взрыв, повредивший полтора метра рельсов. Через несколько минут по второму пути в Мукден благополучно прошёл пассажирский состав.
Ночью оба японских орудия начали бомбардировку Бэйдаина, после чего около 500 японских солдат отправились на штурм крепости. Плохо обученный китайский гарнизон отступил из крепости, потеряв почти 500 человек убитыми, после чего японцы захватили и Мукден. Командующий Квантунской армией генерал Сигэру Хондзё развернул армию и двинул её вглубь континента. Чжан Сюэлян, будучи главой Северо-Восточной армии, несмотря на формальное признание главенства Чан Кайши после Северного Освободительного похода, был весьма враждебно настроен по отношению к Гоминьдану. Начавшиеся военные действия всё же заставили его запросить помощи у Чан Кайши. Однако ему ответили отказом, и Чжан Сюэлян вынужден был отступать, сохраняя армию. К концу зимы Манчжурия была полностью в руках японцев.
 | В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 2 мая 2012. |
До сих пор нет единогласной позиции об организаторах взрыва, некоторые японские историки утверждают, что за инцидентом стояла китайская сторона. Доминирует же мнение, что это была провокация, организованная офицерами Квантунской армии, в чём некоторые из них признались после войны. Согласно японской версии считается, что император и высшее командование не знали о плане, который, впрочем, их не очень огорчил. Хотя это опровергается общеизвестными порядками в Императорской Армии. Однако все прямые документальные свидетельства были уничтожены в сентябре 1945 в ходе большого токийского пожара, который был прикрытием для уничтожения всех документов, могущих скомпрометировать императорскую семью.
biograf.academic.ru
Реферат на тему:
| Китай • Пёрл-Харбор • Таиланд • Бирма • Малайя • Гонконг • Филиппины (1941–1942) • Гуам • Уэйк • Голландская Ост-Индия • Португальский Тимор • Австралия • Новая Гвинея • Сингапур • Индийский океан • Рейд на Токио • Соломоновы острова • Коралловое море • Мидуэй • Алеутские острова • Андаманские острова • Гилберта и Маршалловы острова • Филиппины (1944–1945) • Марианские острова • Борнео • Рюкю • Манчжурия |
| Маньчжурия • Южный Сахалин • Сэйсин • Юки • Расин • Курилы |
Советско-японская война 1945 года — часть Второй мировой войны и войны на Тихом океане. Известна также как Японская кампания Великой Отечественной войны. Состояла из Маньчжурской и Южно-Сахалинской сухопутных, Курильской и трёх корейских тактических десантных операций.
13 апреля 1941 — заключён пакт о нейтралитете между СССР и Японией. Сопровождался соглашением о мелких экономических уступках со стороны Японии, которые ею игнорировались.
25 ноября 1941 — продление Японией антикоминтерновского пакта.
1 декабря 1943 — Тегеранская конференция. Союзники намечают контуры послевоенного устройства Азиатско-Тихоокеанского региона.
Февраль 1945 — Ялтинская конференция. Союзники договариваются о послевоенном устройстве мира, в том числе Азиатско-Тихоокеанского региона. СССР берет на себя неофициальное обязательство вступить в войну с Японией не позже чем через 3 месяца после поражения Германии.
5 апреля 1945 — денонсация СССР пакта о нейтралитете между СССР и Японией.
15 мая 1945 — Япония аннулирует все договоры и союз с Германией в связи с ее капитуляцией.
Июнь 1945 — Япония начинает подготовку к отражению десанта на Японские острова.
12 июля 1945 — посол Японии в Москве обращается к СССР с просьбой о посредничестве в мирных переговорах. 13 июля ему сообщают, что ответ не может быть дан в связи с отъездом Сталина и Молотова в Потсдам.
26 июля 1945 — на Потсдамской конференции США официально формулируют условия капитуляции Японии. Япония отказывается их принять.
6 августа — ядерный удар США по Японии.
8 августа — СССР заявил японскому послу о присоединении к Потсдамской декларации и объявил войну Японии.
9 августа — на рассвете СССР начал боевые действия в Маньчжурии.
Утром 9 августа — второй ядерный удар США по Японии.
10 августа 1945 — Япония официально заявляет о готовности принять Потсдамские условия капитуляции с оговоркой относительно сохранения структуры императорской власти в стране.
11 августа — США отвергает японскую поправку, настаивая на формуле Потсдамской конференции.
14 августа — Япония официально принимает условия безоговорочной капитуляции и сообщает об этом союзникам.
2 сентября — подписание Акта о капитуляции Японии.
Опасность войны СССР с Японией существовала со второй половины 1930-х годов, в 1938 году произошли столкновения на озере Хасан, а в 1939 сражение на Халхин-Голе на границе Монголии и Маньчжоу-Го. В 1940 создан советский Дальневосточный фронт, что указывало на реальный риск начала войны.
Однако обострение ситуации на западных границах заставило СССР искать компромисс в отношениях с Японией. Последняя, в свою очередь, выбирая между вариантами агрессии на север (против СССР) и на юг (против США и Великобритании), всё более склонялась к последнему варианту, и стремилась обезопасить себя со стороны СССР. Результатом временного совпадения интересов двух стран становится подписание 13 апреля 1941 года Пакта о нейтралитете, согласно ст. 2 которого[4]:
| … в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта. |
В 1941 году страны гитлеровской коалиции, кроме Японии, объявили войну СССР (Великая Отечественная война), а в том же году Япония напала на США, начав войну на Тихом океане.
В феврале 1945 на Ялтинской конференции Сталин дал обещание союзникам объявить войну Японии через 2-3 месяца после окончания боевых действий в Европе (хотя пакт о нейтралитете предусматривал, что его действие прекращается лишь спустя год после денонсации). На Потсдамской конференции в июле 1945 союзники выступили с декларацией, требуя безоговорочной капитуляции Японии. Тем же летом Япония пыталась вести переговоры с СССР о посредничестве, но безуспешно.
Война была объявлена ровно через 3 месяца после победы в Европе, 8 августа 1945, через два дня после первого применения США ядерного оружия против Японии (Хиросима) и накануне атомной бомбёжки Нагасаки.
Схема действий советский войск в Советско-японской войне
Главнокомандующим был Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Действовало 3 фронта Забайкальский фронт, 1-й Дальневосточный и 2-й Дальневосточный (командующие Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков и М. А. Пуркаев), общей численностью примерно в 1,5 миллиона человек. Войсками МНРА командовал Маршал МНР Х. Чойбалсан. Им противостояла японская Квантунская армия под командованием генерала Оцудзо Ямады.
План советского командования, охарактеризованный как «Стратегические клещи», был прост по замыслу, но грандиозен по масштабу[1][5]. Планировалось окружение противника на общей территории площадью в 1,5 млн квадратных километров.[1]
Состав Квантунской армии: около 1 млн чел., 6260 орудий и миномётов, 1150 танков, 1500 самолётов.[6]
Как отмечается в «Истории Великой Отечественной войны» (т. 5, с. 548—549):
| В частях и соединениях Квантунской армии совершенно отсутствовали автоматы, противотанковые ружья, реактивная артиллерия, мало было артиллерии РГК и крупнокалиберной (в пехотных дивизиях и бригадах в составе артиллерийских полков и дивизионов в большинстве случаев имелись 75-мм пушки). |
Несмотря на усилия японцев сосредоточить как можно больше войск на островах собственно империи, а также в Китае южнее Маньчжурии, японское командование уделяло внимание и Маньчжурскому направлению, особенно после того, как 5 апреля 1945 года Советский Союз денонсировал советско-японский пакт о нейтралитете. Именно поэтому из остававшихся в Маньчжурии в конце 1944 года девяти пехотных дивизий японцы к августу 1945 года развернули 24 дивизии и 10 бригад. Правда, для организации новых дивизий и бригад японцы могли использовать лишь необученных призывников младших возрастов и ограниченно годных резервистов старших возрастов − таковых летом 1945 года было призвано 250 тысяч, которые составили более половины личного состава собственно Квантунской армии. Также во вновь созданных в Маньчжурии японских дивизиях и бригадах, помимо малочисленности боевого состава, зачастую совершенно отсутствовала артиллерия.
Наиболее значительные силы Квантунской армии — до десяти пехотных дивизий — дислоцировались на востоке Маньчжурии, граничившей с советским Приморьем, где был размещён Первый Дальневосточный фронт в составе 31 стрелковой дивизии, кавалерийской дивизии, механизированного корпуса и 11 танковых бригад. На севере Маньчжурии японцы держали одну пехотную дивизию и две бригады — против Второго Дальневосточного фронта в составе 11 стрелковых дивизий, 4 стрелковых и 9 танковых бригад. На западе Маньчжурии японцы расположили 6 пехотных дивизий и одну бригаду — против 33 советских дивизий, в том числе двух танковых, двух механизированных корпусов, танкового корпуса и шести танковых бригад. В центральной и южной Маньчжурии японцы держали еще несколько дивизий и бригад, а также обе танковые бригады и всю боевую авиацию.
Следует заметить, что танки и самолёты японской армии в 1945 году по критериям того времени иначе как устаревшими назвать нельзя. Они примерно соответствовали советской танковой и авиационной технике образца 1939 года. Это относится и к японским противотанковым орудиям, имевшим калибр всего 37 и 47 миллиметров — то есть годных для борьбы лишь с лёгкими советскими танками. Что и побудило японскую армию использовать отряды смертников, обвязанных гранатами и взрывчаткой, как основное импровизированное противотанковое средство[7]:437,[1].
Однако перспектива быстрой капитуляции японских вооружённых сил в Маньчжурии представлялась далеко не очевидной. Принимая во внимание фанатичное, и иногда самоубийственное сопротивление, оказанное японскими войсками в апреле-июне 1945 на Окинаве, имелись все основания полагать, что ожидается продолжительная, сложная кампания за овладение последними оставшимися японскими укреплёнными районами[1]. На некоторых участках советского наступления эти ожидания полностью оправдались[1].
На рассвете 9 августа 1945 года советские войска начали интенсивную артподготовку с моря и с суши, после которой последовали активные наземные боевые действия Маньчжурской операции. Учитывая опыт войны с немцами, укреплённые районы японцев обходились подвижными частями и блокировались пехотой. Из Монголии в центр Маньчжурии наступала 6-я гвардейская танковая армия генерала Кравченко. Это было рискованное решение, поскольку впереди были труднопроходимые Хинганские горы. 11 августа техника армии встала из-за отсутствия топлива. Но был использован опыт немецких танковых частей — доставка горючего танкам транспортными самолётами. В итоге к 17 августа 6-я гвардейская танковая армия продвинулась на несколько сот километров — и до столицы Маньчжурии города Синьцзина оставалось около ста пятидесяти километров. Первый Дальневосточный фронт к этому времени сломил сопротивление японцев на востоке Маньчжурии, заняв крупнейший город в том регионе — Муданьцзян. В ряде районов в глубине обороны советским войскам пришлось преодолевать ожесточённое сопротивление противника. В полосе 5-й армии с особой силой оно было оказано в районе Муданьцзяна. Были случаи упорного сопротивления противника в полосах Забайкальского и 2-го Дальневосточного фронтов. Японская армия предпринимала и неоднократные контратаки. 19 августа 1945 в Мукдене советские войска взяли в плен императора Маньчжоу-Го Пу И (ранее — последний император Китая).
Японский солдат сдался советским солдатам
14 августа японское командование обратилось с предложением о заключении перемирия. Но практически военные действия с японской стороны не прекращались. Лишь через три дня Квантунская армия получила приказ своего командования о капитуляции, которая началась 20 августа. Но и он не сразу до всех дошёл, а кое-где японцы действовали и вопреки приказу.
18 августа была начата Курильская десантная операция, в ходе которой советские войска заняли Курильские острова.
Южно-Сахалинская сухопутная операция была проведена для захвата южной части Сахалина.
В Северной Корее были осуществлены также три тактические десантные операции — Сэйсинская, операция в Юки, Расинская.
18 августа, главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке маршал Василевский отдал приказ об оккупации японского острова Хоккайдо силами двух стрелковых дивизий[8]. Эта высадка не была осуществлена из-за задержки продвижения советских войск в Южном Сахалине, а затем отложена до указаний Ставки.
Основные боевые действия на континенте велись 12 дней, по 20 августа. Однако отдельные боестолкновения продолжались вплоть до 10 сентября, ставшего днём окончания полной капитуляции и пленения Квантунской армии.
Боевые действия на островах полностью закончились 5 сентября.
Акт о капитуляции Японии был подписан 2 сентября 1945 года на борту линкора «Миссури» в Токийском заливе.
В результате была полностью разгромлена миллионная Квантунская армия. По советским данным, её потери убитыми составили 84 тыс. человек, взято в плен около 600 тыс. Безвозвратные потери РККА составили 12 тыс. человек.
Советские войска заняли Маньчжурию.
Советско-японская война имела огромное политическое и военное значение[9]. Так 9 августа на экстренном заседании Высшего совета по руководству войной японский премьер-министр Судзуки заявил[10]:
Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны
Советская Армия разгромила сильную[11] Квантунскую армию Японии. Советский Союз, вступив в войну с Японской империей и внеся весомый вклад в её разгром, ускорил окончание Второй мировой войны. Американские руководители и историки не раз[10] заявляли, что без вступления в войну СССР она продолжалась бы еще не менее года и стоила бы дополнительно нескольких миллионов человеческих жизней.
Главнокомандующий американскими вооруженными силами в бассейне Тихого океана генерал Макартур считал, что «Победа над Японией может быть гарантирована лишь в том случае, если будут разгромлены японские сухопутные силы»[12] Государственный секретарь США Э. Стеттиниус утверждал следующее[12]:
Накануне Крымской конференции начальники американских штабов убедили Рузвельта, что Япония может капитулировать только в 1947 г. или позже, а разгром её может стоить Америке миллиона солдат.
Монумент в Улан-Баторе в честь советско-монгольской победы над Японией
За отличия в боях в составе 1-го Дальневосточного фронта 16 соединений и частей получили почётное наименование «Уссурийские», 19 — «Харбинские», 149 — награждены различными орденами.
В результате войны СССР фактически вернул в свой состав территории, утраченные Российской империей в 1905 году по итогам Портсмутского мира (южный Сахалин и, временно, Квантун с Порт-Артуром и Дальним), а также ранее уступленную Японии в 1875 году основную группу Курильских островов и закреплённую за Японией Симодским договором 1855 года южную часть Курил.
Последняя территориальная потеря Японией не признана до сих пор. Согласно Сан-Францисскому мирному договору Япония отказалась от любых притязаний на Сахалин (Карафуто) и Курилы (Тисима Рэтто). Но договор не определял принадлежность островов и СССР не подписал его. Однако в 1956 году была подписана Московская декларация, по которой прекращено состояние войны и установлены дипломатические и консульские отношения СССР с Японией. В 9 статье Декларации, в частности, сказано:
СССР, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора.
Переговоры по южным Курильским островам продолжаются по настоящий момент, отсутствие решения по данному вопросу препятствует заключению мирного договора между Японией и Россией, как преемницей СССР.
Также Япония вовлечена в территориальный спор с Китайской Народной Республикой и Китайской Республикой по поводу принадлежности островов Сэнкаку, несмотря на наличие мирных договоров между странами (с Китайской Республикой договор был заключен в 1952 году, с КНР в 1978 году). Кроме того, несмотря на наличие Базового договора об отношениях между Японией и Кореей, Япония и Республика Корея также вовлечены в территориальный спор о принадлежности островов Лианкур.
Несмотря на статью 9 Потсдамской декларации, предписывающий возвращение домой военнослужащих по завершении военных действий, согласно приказу Сталина № 9898, по японским данным, до двух миллионов японских военнослужащих и мирных граждан было депортировано на работы в СССР. В результате тяжёлого труда, морозов и болезней, по японским данным, погибло 374 041 человек.
По советским данным число военнопленных составило 640 276 человек. Сразу же после окончания военных действий освобождено 65 176 раненых и больных. Умерло в плену 62 069 военнопленных, из них 22 331 до поступления на территорию СССР. Ежегодно репатриировалось в среднем по 100 000 человек. К началу 1950 года осталось около 3000 человек, осужденных за уголовные и военные преступления (из них 971 переданы Китаю за совершенные преступления против китайского народа), которые в соответствии с Советско-японской декларацией 1956 года были досрочно освобождены и репатриированы на родину.
wreferat.baza-referat.ru
Ночью 18 сентября 1931 года произошел взрыв на Южно-Маньчжурской железной дороге север- нее Мукдена, который привел к вооруженному столк- новению. Квантунская армия по своей инициативе пе- решла в наступление против китайской армии Чжан Сюэ-ляна. Так возник маньчжурский инцидент. Следует признать, что в силу враждебных отношений, существо- вавших между японцами и китайцами, вооруженное столкновение между ними могло произойти под любым предлогом1 .
К моменту возникновения инцидента Квантунская ар- мия (командующий генерал-лейтенант Хондзё Сигэру, начальник штаба генерал-майор Миякэ Мицухара) име- ла в своем составе части пехотной дивизии, укомплекто- ванной по штатам мирного времени, и отдельный охран- ный отряд, насчитывавшие вместе около 10 тыс. солдат. Командующему Квантунской армией вменялись в обязан-
1 То, что выдается за инцидент, в действительности являлось от- крытой военной агрессией Японии, вытекавшей из ее политики на- сильственного передела мира.
Инцидент закончился захватом Маньчжурии, превращением ее в плацдарм для возможного нападения на СССР, выходом Японии из
Лиги Наций (март 1933 г.).
Японские войска вступают в Маньчжурию.
ность оборона Квантунской области и охрана ЮМЖД. Кроме того, она должна была охранять жизнь и имуще- ство примерно 1 млн японских резидентов, проживавших в то время в Маньчжурии. Квантунской армии противо- стояла дислоцировавшаяся в Маньчжурии Северо-Вос- точная армия Китая общей численностью 448 тыс. чело- век (регулярные войска — 268 тыс. человек и нерегуляр- ные войска — 180 тыс. человек).
В соответствии с разработанным планом Квантунская армия в случае возникновения чрезвычайной обстановки должна была внезапно перейти в наступление против Северо-Восточной армии Китая и занять полосу вдоль ЮМЖД к югу от Чанчуня.
С началом инцидента Квантунская армия немедленно приступила к проведению указанного плана в жизнь. Японское правительство и центральное армейское коман- дование стремились ограничить рамки конфликта, о чем командованию армии были даны соответствующие ука- зания.
Японская сторона старалась исчерпать инцидент пу- тем непосредственных переговоров с китайской стороной, но последняя не пошла на это и обратилась к Лиге Наций
Колонна японских бронеавтомобилей на улицах Харбина.
за посредничеством, что еще больше усложнило обста- новку и затруднило разрешение инцидента в кратчайший срок.
Несмотря на стремление центра локализировать ин- цидент, он продолжал разрастаться, главным образом вследствие сложившейся обстановки.
21 сентября Квантунская армия заняла Гирин, 19 но- ября — Цицикар, 3 января 1932 года — Цзиньчжоу, 5 февраля — Харбин. В конце января вспыхнули события в Шанхае, куда для поддержки отряда морской пехоты были направлены силы сухопутных войск.
Момент для разрешения конфликта путем непосред- ственных переговоров между правительствами Японии и Китая был упущен. Тем временем обстановка привела к образованию 1 марта 1932 года маньчжурского государ- ства Маньчжоу-Го. 15 сентября того же года правитель- ство Японии признало Маньчжоу-Го. Одновременно был подписан японо-маньчжурский протокол.
Перед этим Лига Наций, рассмотрев жалобу Китая, направила в Маньчжурию комиссию Литтона, которая на месте должна была ознакомиться с положением и пред-
ставить свои рекомендации. Почти через шесть месяцев в Лигу Наций был представлен так называемый доклад Литтона, в котором не учитывалась позиция Японии. В нем предлагалось превратить Маньчжурию в демилита- ризованную зону под международным контролем. 24 фев- раля 1933 года доклад был утвержден Ассамблеей Лиги Наций сорока одним голосом против одного. Япония была вынуждена выйти из Лиги Наций.
На основе японо-маньчжурского протокола высшее командование сухопутных войск поставило Квантунской армии новую задачу по обороне Маньчжоу-Го и одновре- менно решило пополнить ее силы.
В соответствии с японо-маньчжурским протоколом оборона Маньчжоу-Го фактически полностью возлагалась на Японию. Командующий Квантунской армией, являв- шийся главнокомандующим японскими войсками в Мань- чжоу-Го, одновременно был как бы командующим арми- ей обороны Маньчжоу-Го. Следовательно, по вопросам обороны и обеспечения общественного порядка он давал правительству Маньчжоу-Го необходимые указания или советы.
Китайские солдаты в окопах вблизи Шанхая. Апрель 1932 г.
Бывший император Китая Пу И — официальный глава Маньчжоу-Го.
Совместная оборона Японии и Маньчжоу-Го с са- мого начала была направле- на против Советского Со- юза.
В 1932 году Советский Союз предложил Японии заключить пакт о ненападе-
нии и был готов продать правительству Маньчжоу-Го за соответствующую цену Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД)1 .
Выполняя в то время свой первый пятилетний план, Советский Союз стремился избежать осложнений с дру- гими государствами, чтобы укрепить положение внутри страны, особенно свою обороноспособность. С конца
1932 года Советский Союз начал наращивать свои воору- женные силы на Дальнем Востоке и с середины 1933 года приступил к созданию долговременных укрепленных рай- онов по всей маньчжуро-советской границе. С первых же дней 1934 года стали заметны рост и совершенство- вание военной подготовки военно-воздушных сил Со- ветского Союза на Дальнем Востоке, прежде всего сле-
1 Это предложение было сделано в декабре 1931 года. В 1935 г. КВЖД была продана властям Маньчжоу-Го за очень небольшую сумму (140 млн. иен). Пойдя на этот вынужденный шаг, СССР лик- видировал один из опасных очагов напряженности на Дальнем Вос- токе.
В ходе переговоров японское правительство требовало от СССР
отвести войска с советского Дальнего Востока к Байкалу, ликвидиро- вать военную базу во Владивостоке, продать Японии Северный Саха- лин и советское Приморье.
Эти требования вытекали из стратегических планов Японии, разра- ботанных в 1928—1932 годах, в частности из плана «Оцу», который предусматривал высадку главных сил восточнее Владивостока и зах-
ват советского Приморья, а также из других планов, намечавших зах- ват советской территории до Байкала.
довало учитывать усиление тяжелой бомбардировоч- ной авиации в южной части Приморского края. В мар- те 1935 года обстановка в Европе в связи с заявлением Германии о ее перевооружении резко обострилась.
Историческая миссия японской армии со времени ее создания заключалась в том, чтобы быть в готовнос- ти действовать на Севере. Авангардная роль выпала на долю Квантунской армии.
В ноябре 1936 года Япония заключила с Германией соглашение о совместной обороне, которое явилось пер- вым шагом к созданию в последующем оси Токио — Бер- лин — Рим.
В целях усиления обороны против Советского Союза и создания современного независимого государства Япо- ния должна была неустанно развивать тяжелые отрасли промышленности. Созданное в мае 1937 года плановое управление в октябре того же года было преобразовано в плановую палату, которая к январю 1939 года разработа- ла четырехлетний план развития производительных сил на 1938—1941 годы. Фактически план начали претворять в жизнь еще с апреля 1937 года, а с апреля 1938 года при- ступили к осуществлению пятилетнего плана развития промышленности в Маньчжоу-Го.
refoff.ru
2. Маньчжурский инцидент
Ночью 18 сентября 1931 года произошел взрыв на Южно-Маньчжурской железной дороге севернее Мукдена, который привел к вооруженному столкновению. Квантунская армия по своей инициативе перешла в наступление против китайской армии Чжан Сюэ-ляна. Так возник маньчжурский инцидент. Следует признать, что в силу враждебных отношений, существовавших между японцами и китайцами, вооруженное столкновение между ними могло произойти под любым предлогом.[4]
К моменту возникновения инцидента Квантунская армия (командующий генерал-лейтенант Хондзё Сигэру, начальник штаба генерал-майор Миякэ Мицухара) имела в своем составе части пехотной дивизии, укомплектованной по штатам мирного времени, и отдельный охранный отряд, насчитывавшие вместе около 10 тыс. солдат. Командующему Квантунской армией вменялись в обязанность оборона Квантунской области и охрана ЮМЖД. Кроме того, она должна была охранять жизнь и имущество примерно 1 млн японских резидентов, проживавших в то время в Маньчжурии. Квантунской армии противостояла дислоцировавшаяся в Маньчжурии Северо-Восточная армия Китая общей численностью 448 тыс. человек (регулярные войска — 268 тыс. человек и нерегулярные войска — 180 тыс. человек).
В соответствии с разработанным планом Квантунская армия в случае возникновения чрезвычайной обстановки должна была внезапно перейти в наступление против Северо-Восточной армии Китая и занять полосу вдоль ЮМЖД к югу от Чанчуня.
С началом инцидента Квантунская армия немедленно приступила к проведению указанного плана в жизнь. Японское правительство и центральное армейское командование стремились ограничить рамки конфликта, о чем командованию армии были даны соответствующие указания.
Японская сторона старалась исчерпать инцидент путем непосредственных переговоров с китайской стороной, но последняя не пошла на это и обратилась к Лиге Наций за посредничеством, что еще больше усложнило обстановку и затруднило разрешение инцидента в кратчайший срок.
Несмотря на стремление центра локализировать инцидент, он продолжал разрастаться, главным образом вследствие сложившейся обстановки.
21 сентября Квантунская армия заняла Гирин, 19 ноября — Цицикар, 3 января 1932 года — Цзиньчжоу, 5 февраля — Харбин. В конце января вспыхнули события в Шанхае, куда для поддержки отряда морской пехоты были направлены силы сухопутных войск.
Момент для разрешения конфликта путем непосредственных переговоров между правительствами Японии и Китая был упущен. Тем временем обстановка привела к образованию 1 марта 1932 года маньчжурского государства Маньчжоу-Го. 15 сентября того же года правительство Японии признало Маньчжоу-Го. Одновременно был подписан японо-маньчжурский протокол.
Перед этим Лига Наций, рассмотрев жалобу Китая, направила в Маньчжурию комиссию Литтона, которая на месте должна была ознакомиться с положением и представить свои рекомендации. Почти через шесть месяцев в Лигу Наций был представлен так называемый доклад Литтона, в котором не учитывалась позиция Японии. В нем предлагалось превратить Маньчжурию в демилитаризованную зону под международным контролем. 24 февраля 1933 года доклад был утвержден Ассамблеей Лиги Наций сорока одним голосом против одного. Япония была вынуждена выйти из Лиги Наций.
На основе японо-маньчжурского протокола высшее командование сухопутных войск поставило Квантунской армии новую задачу по обороне Маньчжоу-Го и одновременно решило пополнить ее силы.
В соответствии с японо-маньчжурским протоколом оборона Маньчжоу-Го фактически полностью возлагалась на Японию. Командующий Квантунской армией, являвшийся главнокомандующим японскими войсками в Маньчжоу-Го, одновременно был как бы командующим армией обороны Маньчжоу-Го. Следовательно, по вопросам обороны и обеспечения общественного порядка он давал правительству Маньчжоу-Го необходимые указания или советы.
Бывший император Китая Пу И — официальный глава Маньчжоу-Го.
Совместная оборона Японии и Маньчжоу-Го с самого начала была направлена против Советского Союза.
В 1932 году Советский Союз предложил Японии заключить пакт о ненападении и был готов продать правительству Маньчжоу-Го за соответствующую цену Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД).[5]
Выполняя в то время свой первый пятилетний план, Советский Союз стремился избежать осложнений с другими государствами, чтобы укрепить положение внутри страны, особенно свою обороноспособность. С конца 1932 года Советский Союз начал наращивать свои вооруженные силы на Дальнем Востоке и с середины 1933 года приступил к созданию долговременных укрепленных районов по всей маньчжуро-советской границе. С первых же дней 1934 года стали заметны рост и совершенствование военной подготовки военно-воздушных сил Советского Союза на Дальнем Востоке, прежде всего следовало учитывать усиление тяжелой бомбардировочной авиации в южной части Приморского края. В марте 1935 года обстановка в Европе в связи с заявлением Германии о ее перевооружении резко обострилась.
Историческая миссия японской армии со времени ее создания заключалась в том, чтобы быть в готовности действовать на Севере. Авангардная роль выпала на долю Квантунской армии.
В ноябре 1936 года Япония заключила с Германией соглашение о совместной обороне, которое явилось первым шагом к созданию в последующем оси Токио — Берлин — Рим.
В целях усиления обороны против Советского Союза и создания современного независимого государства Япония должна была неустанно развивать тяжелые отрасли промышленности. Созданное в мае 1937 года плановое управление в октябре того же года было преобразовано в плановую палату, которая к январю 1939 года разработала четырехлетний план развития производительных сил на 1938–1941 годы. Фактически план начали претворять в жизнь еще с апреля 1937 года, а с апреля 1938 года приступили к осуществлению пятилетнего плана развития промышленности в Маньчжоу-Го.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
2. Маньчжурский инцидент
Ночью 18 сентября 1931 года произошел взрыв на Южно-Маньчжурской железной дороге севернее Мукдена, который привел к вооруженному столкновению. Квантунская армия по своей инициативе перешла в наступление против китайской армии Чжан Сюэ-ляна. Так возник маньчжурский инцидент. Следует признать, что в силу враждебных отношений, существовавших между японцами и китайцами, вооруженное столкновение между ними могло произойти под любым предлогом.[4]
К моменту возникновения инцидента Квантунская армия (командующий генерал-лейтенант Хондзё Сигэру, начальник штаба генерал-майор Миякэ Мицухара) имела в своем составе части пехотной дивизии, укомплектованной по штатам мирного времени, и отдельный охранный отряд, насчитывавшие вместе около 10 тыс. солдат. Командующему Квантунской армией вменялись в обязанность оборона Квантунской области и охрана ЮМЖД. Кроме того, она должна была охранять жизнь и имущество примерно 1 млн японских резидентов, проживавших в то время в Маньчжурии. Квантунской армии противостояла дислоцировавшаяся в Маньчжурии Северо-Восточная армия Китая общей численностью 448 тыс. человек (регулярные войска — 268 тыс. человек и нерегулярные войска — 180 тыс. человек).
В соответствии с разработанным планом Квантунская армия в случае возникновения чрезвычайной обстановки должна была внезапно перейти в наступление против Северо-Восточной армии Китая и занять полосу вдоль ЮМЖД к югу от Чанчуня.
С началом инцидента Квантунская армия немедленно приступила к проведению указанного плана в жизнь. Японское правительство и центральное армейское командование стремились ограничить рамки конфликта, о чем командованию армии были даны соответствующие указания.
Японская сторона старалась исчерпать инцидент путем непосредственных переговоров с китайской стороной, но последняя не пошла на это и обратилась к Лиге Наций за посредничеством, что еще больше усложнило обстановку и затруднило разрешение инцидента в кратчайший срок.
Несмотря на стремление центра локализировать инцидент, он продолжал разрастаться, главным образом вследствие сложившейся обстановки.
21 сентября Квантунская армия заняла Гирин, 19 ноября — Цицикар, 3 января 1932 года — Цзиньчжоу, 5 февраля — Харбин. В конце января вспыхнули события в Шанхае, куда для поддержки отряда морской пехоты были направлены силы сухопутных войск.
Момент для разрешения конфликта путем непосредственных переговоров между правительствами Японии и Китая был упущен. Тем временем обстановка привела к образованию 1 марта 1932 года маньчжурского государства Маньчжоу-Го. 15 сентября того же года правительство Японии признало Маньчжоу-Го. Одновременно был подписан японо-маньчжурский протокол.
Перед этим Лига Наций, рассмотрев жалобу Китая, направила в Маньчжурию комиссию Литтона, которая на месте должна была ознакомиться с положением и представить свои рекомендации. Почти через шесть месяцев в Лигу Наций был представлен так называемый доклад Литтона, в котором не учитывалась позиция Японии. В нем предлагалось превратить Маньчжурию в демилитаризованную зону под международным контролем. 24 февраля 1933 года доклад был утвержден Ассамблеей Лиги Наций сорока одним голосом против одного. Япония была вынуждена выйти из Лиги Наций.
На основе японо-маньчжурского протокола высшее командование сухопутных войск поставило Квантунской армии новую задачу по обороне Маньчжоу-Го и одновременно решило пополнить ее силы.
В соответствии с японо-маньчжурским протоколом оборона Маньчжоу-Го фактически полностью возлагалась на Японию. Командующий Квантунской армией, являвшийся главнокомандующим японскими войсками в Маньчжоу-Го, одновременно был как бы командующим армией обороны Маньчжоу-Го. Следовательно, по вопросам обороны и обеспечения общественного порядка он давал правительству Маньчжоу-Го необходимые указания или советы.
Совместная оборона Японии и Маньчжоу-Го с самого начала была направлена против Советского Союза.
В 1932 году Советский Союз предложил Японии заключить пакт о ненападении и был готов продать правительству Маньчжоу-Го за соответствующую цену Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД).[5]
Выполняя в то время свой первый пятилетний план, Советский Союз стремился избежать осложнений с другими государствами, чтобы укрепить положение внутри страны, особенно свою обороноспособность. С конца 1932 года Советский Союз начал наращивать свои вооруженные силы на Дальнем Востоке и с середины 1933 года приступил к созданию долговременных укрепленных районов по всей маньчжуро-советской границе. С первых же дней 1934 года стали заметны рост и совершенствование военной подготовки военно-воздушных сил Советского Союза на Дальнем Востоке, прежде всего следовало учитывать усиление тяжелой бомбардировочной авиации в южной части Приморского края. В марте 1935 года обстановка в Европе в связи с заявлением Германии о ее перевооружении резко обострилась.
Историческая миссия японской армии со времени ее создания заключалась в том, чтобы быть в готовности действовать на Севере. Авангардная роль выпала на долю Квантунской армии.
В ноябре 1936 года Япония заключила с Германией соглашение о совместной обороне, которое явилось первым шагом к созданию в последующем оси Токио — Берлин — Рим.
В целях усиления обороны против Советского Союза и создания современного независимого государства Япония должна была неустанно развивать тяжелые отрасли промышленности. Созданное в мае 1937 года плановое управление в октябре того же года было преобразовано в плановую палату, которая к январю 1939 года разработала четырехлетний план развития производительных сил на 1938–1941 годы. Фактически план начали претворять в жизнь еще с апреля 1937 года, а с апреля 1938 года приступили к осуществлению пятилетнего плана развития промышленности в Маньчжоу-Го.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
