Реферат: Политическая деятельность Махатма Ганди. Махатма ганди реферат

Реферат - Человек-феномен Махатма Ганди

I. Введение;

II. Историческая литература о Ганди и его учении;

III. Становление Махатмы;

IV. Путь к свободе;

V. Победа и трагедия Ганди;

VI. Заключение.

/>

«Он встал у порога хижин тысяч обездоленных, одетый так же, как они. Он обратился к ним на их языке, здесь, наконец, была живая правда, а не цитаты из книг… В ответ на зов Ганди Индия вновь раскрылась для великих свершений, точно так же, как это было в ранние времена, когда Будда провозгласил правду сопереживания и сострадания среди всех живущих»

Рабиндранат Тагор Введение

30 января 1948 г. индусским фанатиком был убит выдающийся руководитель национально- освободительного движения Индии, мыслитель, политический и общественный деятель Мохандас Карамчанд Ганди, вошедший в историю современной цивилизации как Махатма («Великая душа»).

С того дня прошло более четырех десятилетий, но интерес к личности Ганди не ослабевает. Более того, в наши дни, когда, как всегда во время крупных исторических поворотов, «мысль невольно обращается к вопросу о смысле истории», этот интерес заметно возрос. Для нас сегодня особенно важны судьбы тех людей, учение и деятельность которых, ознаменовав переломные этапы общественного развития и высокую степень их осмысления, пережили свое время и создали непреходящие общечеловеческие ценности. К ним относится и Махатма Ганди.

Уникальную роль Ганди. в истории человечества сегодня признают многие. Однако однозначно оценить эту роль очень трудно.

Рабиндранат Тагор счел возможным сравнить Ганди с Буддой, следующим образом охарактеризовав силу его воздействия на людей: «Он встал у порога хижин тысяч обездоленных, одетый так же, как они. Он обратился к ним на их языке, здесь, наконец, была живая правда, а не цитаты из книг… В ответ на зов Ганди Индия вновь раскрылась для великих свершений, точно так же, как это было в ранние времена, когда Будда провозгласил правду сопереживания и сострадания среди всех живущих».

Дж. Неру назвал Ганди «человеком религии», но не религиозным деятелем, да Ганди и никогда не был им. Противопоставление религиозный-светский вообще не применимо к нему. Ганди никогда не выступал в качестве апологета одной определенной религиозной системы, в качестве представителя конкретной религиозной общины. По его словам, он всегда руководствовался тем, что «религиозная практика и догмы могут различаться, но этические принципы у всех религий общие». Его религиозность не имеет ничего общего с религиозным фанатизмом и религиозной ограниченностью.

Современники называли Ганди «совестью человечества», пророком, святым. Но прежде всего они видели в нем духовного вождя Индии в ее борьбе против британского империализма за свое освобождение.

Ганди был не просто политиком в узком смысле этого слова. На всех этапах борьбы за независимость Индии он выступал как духовный лидер Индийского национального конгресса (ИНК), не будучи его официальным главой. Если попытаться поставить его в один ряд с другими руководителями ИНК — Наороджи, Гокхале, Мотилалом и Джавахарлалом Неру или с выдающимися политическими деятелями, под руководством которых боролись за независимость народы других стран Востока, — Сунь Ятсеном, Кемалем Ататюрком, то его типологически нельзя объединить ни с одним из них. Он был душой освободительного движения и разработал уникальные по своей действенности средства борьбы. Именно поэтому он постоянно выступал полномочным представителем своего народа в переговорах с Англией.

Сегодня, освободившись от многих старых догм и штампов, мы должны признать, что именно под его руководством народы Индии добились независимости.

Историческая литература о Ганди и его учении.

В советской исторической литературе еще при жизни Ганди начался спор о сущности его учения и о том, чьи интересы он представляет — крестьянства, мелкой буржуазии или индийской национальной буржуазии. Спор этот ведет начало от полемики на II конгрессе Коминтерна между В.И. Лениным и индийским революционером Р.М. Роем. Ленин считал, что Ганди «как вдохновитель и вождь массового движения был революционером». В противоположность ему Рой, который и приводит в своих мемуарах эту ленинскую характеристику, утверждал, что «как религиозный и культурнический возрожденец, Ганди неизбежно должен был быть реакционером в социальном отношении, как бы революционно он ни выглядел политически». Тот же Рой дал жесткую классовую характеристику учения Ганди как мелкобуржуазной идеологии, а поскольку он считал мелкую буржуазию реакционной силой, то это только подкрепляло его оценку гандизма как реакционного идейно-политического движения.

В 20-х годах оценки гандизма как мелкобуржуазной и даже крестьянской идеологии были сравнительно широко распространены в советской литературе. В то же время сохранялась политическая оценка исторической роли Ганди, данная Лениным на II конгрессе Коминтерна. Это не противоречило определению Ганди как мелкобуржуазного идеолога, поскольку индийская мелкая буржуазия рассматривалась в то время большинством деятелей Коминтерна и советскими учеными как революционная сила. Однако после высказывания Сталина о том, что буржуазия вместе с феодалами и империализмом как реакционная сила противостоит трудящимся, классовая оценка Ганди изменилась. Он был отнесен к лагерю буржуазии, что привело фактически к отрицанию его положительной исторической роли. Упрощенность этих односторонних оценок гандизма еще в 1956 г. была признана советскими востоковедами А.А. Губером, А.Д. Дьяковым, Е.М. Жуковым и И.М. Рейснером.

Принципиально новым стал подход к Ганди, к его мировоззрению и исторической миссии у ученых 60-80-х годов. Менее жесткими, стали классовые оценки. Следует отметить сформулированный советскими индологами тезис о «комплексном» характере мировоззрения Ганди, раскрывающий многие важные особенности его взглядов, а также призыв не вырывать буржуазные элементы его идеологии из «небуржуазного контекста», а рассматривать гандизм «как глубоко национальное, своеобразное выражение утопического крестьянского идеала социализма» и помнить, что «социальное значение концепций гандизма вовсе не исчерпывается тем односторонним узкоклассовым преломлением, которое придала им индийская буржуазия». По-новому взглянуть на Ганди позволяет нам и попытка объяснить огромное воздействие Ганди на общественное развитие Индии популистским характером его идеологии, причем сама эта идеология рассматривается как преимущественно мелкобуржуазная [10].

В самой Индии и за ее пределами при жизни Ганди для обозначения его учения и возглавляемого им движения применялся термин «гандизм». Широкое распространение он получил и в советской литературе. Для определения места Ганди в истории выделение категории «гандизм» во многом оправдано. Однако сам Ганди был против этого термина. По его словам, все «измы» — анархизм, социализм, коммунизм — носят сектантский характер. Поэтому, утверждал он, «нет такого предмета, как гандизм, ибо я не хочу оставить после себя никакой секты».

Постепенное освобождение ученых-марксистов от догматического подхода к Ганди и его учению, во многом диктовавшегося указаниями сверху (установки Сталина), в 60-е годы наблюдается и в индийской марксистской литературе.

Вплоть до VII конгресса Коминтерна, когда началось преодоление секстантства коммунистов в отношении национально-освободительного движения, гандизм характеризовался не иначе как защитник капитализма и союзник империализма. В 1939 г. один из лидеров Коммунистической партии Индии С.Г.Сардесаи в статье, появившейся в органе КПИ «Национальный фронт», признал необходимость отказа от этих оценок и «тщательного исследования и выявления всех позитивных сторон гандизма». Однако до последнего времени Ганди однозначно рассматривался в индийской марксистской литературе в качестве «главного лидера индийской буржуазии». Тем не менее, подходя и сегодня к Ганди с классовых позиций и отмечая его классовую ограниченность, индийские коммунисты 50-60-х годов во многом освободились от прежних догматических оценок. Многие из них начинали свой путь как ближайшие сподвижники Ганди. Отмечая этот факт, один из наиболее крупных индийских марксистских исследователей Хирен Мукерджи писал о Ганди, «Мы гордились им, и, более того, как почти все индийцы, испытывали какое-то необъяснимое чувство близости к нему». И несмотря на принципиальные расхождения с Ганди буквально по всем вопросам индийского национально-освободительного движения, несмотря на постоянные столкновения с ним при его жизни и резкую критику всего того, что вошло в историю под термином «гандизм», они нередко так же, как и все индийцы, называли и называют его «отцом нации» и Махатмой.Становление Махатмы.

Мохандас Карамчанд Ганди родился в 1869 г. В отличие от большинства политических лидеров Индии он не принадлежал к высшим кастам брахманов или кшатриев, происходил из торговой касты модбаниа. Ганди – довольно распространенная фамилия в Индии, в переводе — торговец-бакалейщик, и действительно бакалейщики были в роду Ганди. Однако его семья в течение многих поколений принадлежала к служилой прослойке княжеств Южной Индии. Уже дед, Ота Ганди, стал премьер-министром при князе одного из гуджаратских княжеств Британской Индии — Порбандара. Отец, Карамчанд, или Каба, Ганди также стал премьер-министром Порбандара, а затем княжества Раджкот.

Как и большинство представителей местной администрации индийских княжеств того времени, он дал детям приличное английское образование, умение вести себя в английском обществе, иметь дело с английской администрацией, носить английские одежды и внушил им уважение к английской короне. Семья Ганди относилась к образованным кругам княжеств Южной Индии, но не принадлежала ни к культурной элите, ни к местной богатой знати. Один из братьев Мохандаса Ганди был юристом, другой — инспектором полиции. Мохандас же при жизни отца (тот умер, когда Мохандасу было 16 лет) учился в местной английской средней школе. Отец с юности готовил его к должности премьер-министра княжества. Ганди несомненно унаследовал от отца административные способности, а также его полное бескорыстие, мужество и стойкость, которые Каба не раз проявлял, отстаивая интересы князя от чрезмерного вмешательства колониальной администрации в лице английского агента.

Большое влияние на формирование личности Ганди в детские и юные годы оказала его мать — Путлибаи, глубоко религиозный человек. Ее простая вера и аскетический образ жизни оставили глубокий след в его душе. В доме Ганди отсутствовала богатая библиотека, но были религиозные тексты, которые обычно хранятся в каждой сколько-нибудь грамотной индусской семье.

Воспитанный в духе индусской традиции, Мохандас в то же время с детства испытал сильное влияние идей мистицизма и религиозной терпимости. Набожность матери не имела ничего общего с религиозным фанатизмом. По его собственным словам, мать всегда учила его говорить правду и руководствоваться ею в жизни. Огромное впечатление на него произвело изречение «Истина лежит в основе всех достоинств и добродетелей» из эпической поэмы древней Индии «Рамаяна», которую он прочел в ранней юности и до конца своих дней считал самым выдающимся произведением этого рода.

Очень рано познакомился Мохандас Ганди и с другими религиями Индии. Среди друзей их дома были не только правоверные индусы, но и представители деловых кругов религиозных общин мусульман, парсов и джайнов.

Когда Ганди было 13 лет, родители женили его на девочке его возраста по имени Кастурбай. Уже будучи взрослым, Ганди сказал немало горьких слов о жестоком обычае детских браков. Однако в момент женитьбы все казалось ему правильным.

В 1884 г. Ганди уехал для продолжения учебы в Лондон. За год до этого родился его старший сын. Отъезд в Лондон был сопряжен для Ганди с определенными трудностями. Каста, к которой он принадлежал, возражала против его отъезда (до этого ни один из членов касты не покидал Индии). Однако вызванный на совет касты в Бомбее, где он готовился к своему первому морскому путешествию, Ганди отказался посчитаться с ее запретом. Тогда собрание приняло решение отлучить его, что в условиях кастовой системы грозило превратить его в изгоя. И все же Ганди уехал, дав матери обещание строго соблюдать индусские обычаи. Слово свое он сдержал. Он выделялся среди своих однокашников в Англии скромным образом жизни и воздержанием от светских развлечений.

Ганди был вегетарианцем. На родине его побудил к этому знакомый с детства принцип религии джайнов — ахимса — непричинение вреда живым существам. В Лондоне от стал членом общества вегетарианцев. И тем не менее, несмотря на все эти ограничения, когда Ганди после окончания университета вернулся в 1891 г. в Индию, он сразу же столкнулся с большими трудностями. Согласно предписаниям об отлучении от касты он не мог принимать пищу, даже выпить стакан воды в доме членов своей касты. Тогда старший брат Ганди отвез его в Насик, где Ганди омылся в священной реке, т.е. совершил обряд очищения. Только после этого каста вновь признала его.

Пребывание в Англии не только дало Ганди возможность получить хорошее юридическое образование, но и во многом обогатило его духовный мир. Он познакомился не только со светской английской культурой, но и с различными религиозными течениями, о которых ничего раньше не знал. Большое впечатление на него произвела теософия — учение, соединяющее мистические элементы различных восточных религий и неортодоксального христианства. Он был представлен основательнице общества теософов Елене Блаватской и одной из его руководительниц Анни Безант. Здесь же Ганди начал углубленные занятия по истории буддизма, ислама, христианства и прежде всего индуизма. Именно тогда он впервые прочитал «Бхагаватгиту» (религиозно-философскую часть шестой книги важнейшего эпического памятника древней Индии — «Махабхарата»).

Когда Ганди уезжал в Европу, он мало интересовался политикой. Первые уроки индийского патриотизма ему преподал в Англии старейший деятель индийского национально освободительного движения и его первый идеолог — Дадобхай Наороджи, которого в Индии любовно называли «великим старцем». Наороджи пользовался огромной популярностью нетолько в Индии, но и в Англии, где он преподавал в Лондонском университете и был первым индийцем, избранным членом английского парламента. Ганди рассказывал впоследствии, какое

огромное впечатление произвели на него и других студентов-индийцев лекции Наороджи. Именно от него Ганди впервые услышал слова осуждения в адрес британского империализма, а может быть, и само слово империализм. Именно он, по признанию самого Ганди, заставил его задуматься над судьбами народов колониальной Индии.

По возвращении в Индию Ганди был зачислен в Бомбейскую коллегию адвокатов. Однако в Бомбее он не имел успеха и вернулся в Раджкот. Здесь из-за высокомерия английского агента, не пожелавшего разговаривать с ним как с адвокатом, была, по его собственным словам, существенно поколеблена его лояльность в отношении английских властей. Адвокатская практика в Раджкоте также не принесла Ганди успеха. Занимавшаяся когда-то его отцом должность премьер-министра была ему недоступна, да он и не видел в ней смысла в

колониальной Индии. И он решил вновь уехать, на этот раз в Южную Африку, приняв предложение индийской торговой фирмы вести здесь ее дела. В 1893 г. Ганди прибыл в Дурбан.

Индийская община в Южной Африке, первые переселенцы которой появились здесь в 1860 г. и которая состояла из законтрактованных плантационных рабочих, шахтеров, ремесленников, мелких и крупных торговцев, подвергалась расовой дискриминации. Действовавшие здесь расовые законы затрудняли рабочим приобретение земли, а торговцам — лицензии на право свободно заниматься торговлей. С расовой дискриминацией столкнулся с первых своих шагов на южноафриканской земле и Ганди, начавший борьбу против нее вначале просто как адвокат, а затем и как общественный и политический деятель. Под его руководством торговцы и служащие Южной Африки в 1894 г. создали свою первую политическую партию Индийский национальный конгресс.

С этого дня главным в жизни Ганди стала не его адвокатская практика, а борьба против расовых законов. Решив остаться здесь до тех пор, пока не добьется серьезных успехов в этой борьбе, Ганди в 1896 г. привез в Южную Африку семью.

Именно здесь, в Африке, Ганди научился самоограничению, служению обществу, именно здесь произошло его становление как политического деятеля и как Махатмы.

Сам Ганди считал, что всю его жизнь перевернули два связанных между собой события: принятие обета самоограничения — брахмачария — и разработка специфической формы движения общественного протеста, которую он назвал сатьяграха и стал применять на практике, превратив в основное средство борьбы против расовых законов.

В годы своей юности в Индии и в Лондоне и первые годы в Южной Африке Ганди мало чем отличался от других представителей индийской интеллигенции И старался и в одежде, в манерах, в образе жизни как можно больше подражать европейцам. Однако постепенно его взгляды изменились. В 1906 г. он принял обет брахмачария — отказ от собственности, от включения в еду продуктов животного происхождения, половое воздержание. От отослал семью в Феникс, где существовала небольшая колония из его последователей и готовилась его

газета «Индиан оппонент», а сам стал вести аскетическую жизнь человека, отказавшегося от забот о доме. Внешне он выглядел как факир. Полуголый, с посохом в руке, начал он свое восхождение как Махатма.

В это же время сформулировал он учение о сатьяграхе и изложил его на страницах «Индиан оппонент». Термин «сатьяграха» предложил сам Ганди, объяснив его следующим образом: «сатья» — «истина, воплощенная в любви», «аграха» — «твердость духа»; «сатьяграха» — упорство в истине, основанное на ненасилии. На английский и на русский языки (в данном случае русский перевод был калькой с английского) термин «сатьяграха» нередко переводился как «пассивное сопротивление», «ненасильственное сопротивление», «гражданское неповиновение», но ни один из этих переводов не был точным и не раскрывал истинного смысла сатьяграхи. Сатьяграха включала все эти значения, но она никогда не была пассивной.

Первая сатьяграха началась в Южной Африке в 1907 г. в знак протеста против расистского закона правительства Трансвааля, вводившего для индийцев специальные пропуска, для получения которых полиция требовала регистрации и отпечатка пальцев. Добиться отмены закона Ганди не удалось. Но проводившаяся им сатьяграха — неподчинение закону о регистрации привлекла к положению индийцев внимание мировой общественности, прежде

всего в Индии и Англии.

Вторая сатьяграха проводилась в 1913 г. Размах движения вынудил южноафриканские власти пойти на переговоры с Ганди и принять «Закон об облегчении положения индийцев». Сатьяграха Ганди в Южной Африке принесла свои первые плоды.

В 1915 г. Ганди вернулся на родину. Более 20 лет тому назад из Индии в Дурбан уехал малоизвестный гуджаратский адвокат, в 1915 г. в Индию вернулся Махатма. Пройденный в Южной Африке долгий путь становления Махатмы был путем трудных духовных исканий. Эти искания во многом носили религиозный характер, но обращены они были к проблемам человека в земной жизни.

Духовные источники составляли неотъемлемую часть индийской культурной традиции. По словам Ганди, он впервые задумался над сутью истины после прочтения «Рамаяны», а впервые понял, что для достижения этой Истины необходимо бескорыстное действие и страдание, — после прочтения «Бхагаватгиты».

Как и многие другие индийские мыслители и политические деятели (в том числе и Джавахарлал Неру), Ганди видел в«Бхагаватгите» духовную основу своей жизни. «Чем больше я изучаю Гиту, тем больше я убеждаюсь в ее уникальности. Для меня это духовный словарь. Когда я сомневаюсь, должен или не должен я что-либо делать, я обращаюсь к ней, и до сих пор она никогда не разочаровывала меня», — писал он. Он не прекращал ее изучения всю свою жизнь и пришел к выводу, что именно в ней заложены основы ненасилия.

Из всех священных текстов, формировавших личность Ганди и его учение, «Бхагаватгита» была основной. Однако он нередко обращался и к священным книгам других религий. Большую роль сыграло в становлении его личности учение джайнов, Будды, причем Ганди никогда, по его собственным словам, «не рассматривал джайнизм и буддизм отдельно от индуизма».

Несомненное влияние оказала на него Библия. Ганди не раз говорил о сходстве многих духовных принципов Бхагаватгиты и Библии. Так, обращаясь к библейским изречениям «помоги моему неверию» и «если сколько-нибудь можешь веровать — все возможно верующему» и отмечая мудрость их внутреннего смысла, Ганди добавляет: «в Гите имеется много аналогичных высказываний».

Обращая внимание на то, что между Ветхим и Новым заветом имеются фундаментальные различия, он подчеркивал, что «хотя Ветхий завет содержит много глубоких истин, я не могу относиться к нему с тем же почтением, как к Новому завету. Я рассматриваю Новый завет как развитие учения Ветхого завета и в то же время в известном смысле как его отрицание».

Был Ганди знаком и с Кораном. «У меня никогда не было сомнения в том, чтобы рассматривать Коран как откровение, не было у меня таких сомнений ни в отношении Библии, ни в отношении Зенд Авесты, ни в отношении Грант Сахеба, ни в отношении какого-либо другого подлинного писания, — замечал он. — Откровение не является исключительной собственностью какой-либо одной нации или племени». Определяющим для его мировоззрения было убеждение в том, что каждая из священных книг была «наилучшей для своего места и своей страны».

Религиозные тексты играли огромную роль в формировании духовности Ганди. В самых различных жизненных ситуациях, на разных этапах своей деятельности он всегда обращался прежде всего к священным источникам. Что касается индийских проповедников и реформаторов XVII-XIX вв., таких, как Нанак, Кабир, Рамакришна, то многие их откровения Ганди ставил наравне с древними священными текстами. К взглядам же современных ему религиозных деятелей, интерпретаторов и популяризаторов религиозных текстов Ганди

относился весьма сдержанно и нередко отмечал склонность многих из них к догматизму и схематизму. Не случайно он писал, что «находится в поисках гуру» (учителя), но никого не может из современников «назвать своим гуру в религиозных исканиях».

Однако троих своих современников он выделяет как особенно близких ему духовно и нередко называет своими учителями. Один из них был его соотечественником, как и он, гуджаратцем, другой — россиянином, третий — представителем западной культуры. «Три современника оказали реальное влияние на мою жизнь: Райчандбхай — непосредственным общением со мной, Толстой — своей книгой „Царство божие внутри нас“ и Раскин — книгой „У

последней черты“, — писал Ганди.

Раджачандра Равджибхаи, или, как, называл его Ганди, Райчандбхай (1868- 1901) был известным поэтом-мистиком. В то же время он принадлежал к гуджаратским деловым кругам. Однако Ганди привлекала не деловая активность и даже не поэтическое творчество Райчандбхаи, а „его глубокое знание Священного писания, безупречность характера и горячее стремление к самопознанию“. Ганди называл его „подлинным искателем истины“, что было в

его устах самой высокой похвалой. По словам Ганди, именно Райчандбхаи позволил ему понять истинную сущность индуизма; помог ему осознать, что человек не может быть свободен, не

освободив себя от привязанностей к земным благам и не овладев искусством самоконтроля. Под его влиянием Ганди пришел к выводу, что „человек, полностью преданный своей дхарме и совершенно свободный от привязанностей (к земным благам), лучше всего может сосредоточить все свои усилия на деле, которому он в данный момент служит“.

О влиянии Л.Н.Толстого на Ганди неоднократно писалось в литературе. Утверждалось даже, что идею ненасилия Ганди заимствовал у Л.Н.Толстого. Разумеется, это не так. Сам Ганди писал: „Толстой укрепил мою любовь к ненасилию“. Тем не менее в становлении Махатмы Толстой действительно занимает особое место.

В книге „Сатьяграха в Южной Азии“ и в автобиографии Ганди подробно описал события, благодаря которым завязалась его переписка с великим русским мыслителем. По его словам, он знал об учении Толстого о ненасилии задолго до начала этой переписки и воспринял многие его идеи. Решающим было влияние книги Толстого „Царство божие внутри нас“. „Перед независимым мышлением, глубокой нравственностью и правдивостью этой книги, казалось, потускнели все другие“, — вспоминал Ганди.В первом письме Толстому (1 октября 1909 г.), обращая его внимание на тяжелое положение индийцев в Южной Африке и на свое стремление добиться отмены несправедливых законов, Ганди писал: „Борьба еще продолжается и неизвестно, когда закончится, но она показала, по крайней мере некоторым из нас, что ненасильственное сопротивление может и должно победить там, где грубое насилие бессильно“. В этом письме Ганди попросил у Толстого разрешения распространить среди индийцев в Южной Африке его нашумевшее в то время „Письмо к индусу“.

Толстой, который до этого письма Ганди ничего не слышал о нем, сразу почувствовал в нем своего единомышленника. Переписка их не прекращалась до дня смерти великого русского писателя. Ганди посылает Толстому свое предисловие к его „Письму к индусу“ и книгу „Самоуправление Индии“. Толстой высоко отозвался об этой книге, назвал Ганди „индусским мыслителем“ и „борцом против английского господства“, а в письме к В.Г. Черткову (22 апреля 1910 г.) писал: „Очень он близкий нам, мне человек“. Сам же Ганди на протяжении всей жизни считал себя единомышленником Толстого. Об этом говорится в беседах Ганди с его первым биографом Джозефом И. Доком, в его предисловии к „Письму к индусу“ Толстого, в его

автобиографии, в письмах и выступлениях. В список книг, которые Ганди рекомендовал читать юношеству, он включил трактаты Толстого: „Так что же нам делать“, „Что такое искусство“ и „Царство божие внутри нас“. В 1921 г. на вопрос одного из корреспондентов о его отношении к графу Толстому Ганди на страницах своего еженедельника „Янг Индиа“ ответил: „Отношение преданного почитателя, который многим обязан ему в жизни“. На закате жизни, в 1942 г., Ганди вновь публично подтвердил: „Россия дала мне в лице Толстого учителя, который представил рациональную основу моего ненасилия“.

В то же время Ганди не раз обращал внимание на то, что он разделяет далеко не все идеи Толстого. Главное, по его словам, заключалось не в том, что великий русский писатель научил его чему-то принципиально новому, а в том, что он укрепил его собственную веру в силу добра в борьбе со злом. В предисловии к публикации перевода „Письма к индусу“ Толстого Ганди писал: „Не обязательно принимать все, что говорит Толстой — некоторые из его

положений сформулированы недостаточно точно. Но надо ясно представить себе основную, главную истину, на которой зиждится его обвинение современной системы. Истина эта заключается в том, чтобы понять и положить в основу своих действий непреодолимую власть души над телом, неотразимую власть любви, которая является свойством души, над грубой силой, порождаемой в нас возбуждением дурных страстей. В том, что проповедует Толстой, нет

ничего нового. Но его трактовка старой истины свежа и действенна. Его логика неопровержима. И, самое главное, он пытается осуществить в жизни то, что он проповедует. Он проповедует, чтобы убедить“.

Ганди привлекало то, что Толстой пропагандирует истины ненасилия, трудовой жизни, самоконтроля, созвучные основным принципам индуизма — ахимса (непричинение зла живущим), яджна (работа во имя хлеба насущного) и йога (управление своей душой и своим телом), и то, что Толстой связывает постижение этих истин с таким понятием, как совесть. В индийских языках нет слова, идентичного слову „совесть“, но, подчеркивал Ганди, призывы

Толстого прислушиваться к голосу совести созвучны изречениям древнеиндийских текстов о необходимости „иметь внутренний слух, чтобы слушать, внутренний голос и внутреннее зрение и воспитывать в себе самоконтроль, чтобы иметь все это“ [30].

Если Райчандбхаи помог Ганди прийти к сыгравшему такую большую роль в его жизни выводу о том, что принципы индуизма укрепляют позиции человека в жизни и в борьбе за свои права, то Лев Толстой убедил его в том, что эти принципы имеют общечеловеческое звучание.

Что касается Д.Раскина, то социально-политические утопические идеи этого английского публициста и теоретика искусства были в первое десятилетие XX в. созвучны многим идеям Толстого и Ганди. Книга Раскина „У последней черты“, которую Ганди перевел на гуджарати, помогла ему сформулировать принципы всеобщего блага — сарводайя — и необходимости для каждого человека зарабатывать себе на жизнь трудом, и прежде всего трудом физическим. В „Автобиографии“ Ганди-писал: „Основные положения книги Раскина сводятся, как я понял, к следующему: благо отдельного человека в благе всех… у всех одинаковое право зарабатывать трудом себе на пропитание… Жить стоит только трудовой жизнью, какова жизнь земледельца

или ремесленника. Первый из этих принципов я знал. Второй я сознавал смутно. До третьего я сам не додумался“. Именно под влиянием идей Раскина Ганди создал в Фениксе близ Дурбана колонию индийцев с тем, чтобы они зарабатывали себе на жизнь физическим трудом. Это была его первая попытка осуществить на практике соединение умственного труда и политической деятельности с трудом физическим.

Конечно, на протяжении долгой жизни Ганди его взгляды по отдельным социальным и политическим проблемам менялись в зависимости от меняющейся исторической обстановки и интересов тех социальных групп, с которыми он был связан, но его духовное кредо сформировалось в первой половине его жизни. Далеко не все идеи, которые нашли выражение в первой книге Ганди „Хиндсварадж“ (»Самоуправление Индии"), увидевшей свет еще во время его пребывания в Южной Африке, он, встав во главе национально-освободительного движения в Индии в 20-е годы, разделял. Но впервые прозвучавшее со страниц этой книги осуждение обогащения за счет народа и ограничения государством свободы людей, понимание патриотизма как стремления к всеобщему благу и свободе от колониального господства и твердая уверенность, что с социальным злом и с насилием государства следует бороться только ненасильственными методами, — все эти идеи получили в его последующих письменных и устных выступлениях дальнейшее развитие.

Верность своим духовным истокам он сохранил до конца дней, и именно эта духовность, придавшая особую силу первому же возглавленному им движению за права, достоинство и свободу людей, принесла ему высокий титул Махатмы.

--PAGE_BREAK--Путь к свободе.

Вернувшись в Индию в 1915 г., Ганди основал в Ахмадабаде ашрам (обитель), в котором он и его единомышленники готовились к применению в Индии в борьбе за решение ее социальных и политических проблем методов, принесших Ганди первые победы в Южной Африке. В соответствии с этим обитель Ганди была названа им «сатьяграха ашрам». Ашрам существовал на пожертвования богатых индийских патриотов, прежде всего членов ИНК. К этому времени у

Ганди установились тесные дружеские отношения со многими конгрессистами. Выдающийся индийский демократ Тилак и многие другие радикальные представители ИНК привлекли Ганди своим обращением к индийским традициям, но все же ближе ему были либеральные члены Конгресса, стремившиеся достигнуть самоуправления Индии с помощью постепенных реформ.

Со времени своих первых контактов с ИНК в конце 90-х годов, когда Ганди первый раз приезжал из Южной Африки в Индию, он считал своим гуру в политических делах лидера умеренного крыла индийских конгрессистов Гопала Кришна Гокхале. Гокхале всегда привлекал его стремлением «одухотворить политику и социальную жизнь Индии», своим бесстрашием, жертвенностью и стремлением руководствоваться указанием индийских шастр: «Истинная мудрость не в том, чтобы начать какое-либо дело, а в том, чтобы знать, как это дело довести до конца». Гокхале одним из первых конгрессистов почувствовал великую притягательную силу Ганди, его огромное духовное воздействие на окружающих, способность

вести за собой людей и подчинять их своей воле. Он оказал ему большую помощь в организации ашрама и, несомненно, способствовал тому, что руководители ИНК того времени увидели в Ганди будущего духовного лидера своей организации.

В 1917 г. Ганди провел свои первые сатьяграхи в Индии (в Чампаране, в Кхедде). Значение их трудно переоценить. Они сыграли огромную роль в пробуждении политической активности широких слоев населения. Отмечая состояние «страданий и бездействия», в котором находился в то время индийский народ, Дж. Неру следующим образом охарактеризовал роль, которую сыграло появление в Индии Ганди: «И вот пришел Ганди. Он был подобен струе свежего воздуха, заставившего нас расправить плечи и глубоко вздохнуть; подобно лучу света, он прорезал мрак, и пелена спала с наших глаз; подобно вихрю, он все всколыхнул, и в первую очередь человеческое мышление. Ганди не спустился сверху; казалось, он вышел из миллионных масс индийцев, он говорил их языком и уделял им и их ужасающему положению все внимание».

В 1918-1919 гг., когда вся Индия была охвачена волнением в связи с отказом Англии выполнить обещание предоставить стране самоуправление после окончания первой мировой войны, Ганди активно включился в политическую борьбу. Он стал главным редактором газеты «Янг Индиа» и издававшегося на гуджарати ежемесячника «Навадживан», с помощью которых начал пропагандировать свои методы политической борьбы и «воспитывать население в духе сатьяграхи». Он возглавил комиссию ИНК по расследованию расстрела индийцев английскими солдатами в Амритсаре, стал одним из авторов нового устава ИНК. «Я считаю, — писал в автобиографии Ганди, — что, взяв на себя ответственность за выработку устава, по-настоящему связал себя с политической деятельностью Конгресса».

Начало возглавляемой Ганди ненасильственной борьбы против господства английского империализма в Индии положила массовая кампания против закона о чрезвычайном положении, вступившего в силу в Индии в 1919 г. Закон был разработан на основе предложений комиссии, возглавлявшейся английским судьей Роулеттом, и вошел в историю под названием «Закона Роулетта». В ответ на угрозу введения чрезвычайного положения Ганди написал «Клятву сатьяграхи» и создал «Союз сатьяграхи» для сбора подписей под этой клятвой. С вступлением закона в силу Ганди объявил о начале сатьяграхи и призвал к проведению хартала (закрытие лавок) и прекращению всякой деловой активности. Призыв Ганди был поддержан ИНК. Массовые харталы и последовавшие за ними в 1919 г. революционные

выступления рабочих, ремесленников, торговцев, людей свободных профессий, служащих, учащихся в различных частях страны побудили Ганди разработать специальную поэтапную программу проведения сатьяграхи.

На первом этапе предусматривались следующие формы бойкота колониального режима: отказ от почетных должностей и званий, от участия в официальных приемах и других церемониях, бойкот английских школ, колледжей, выборов в законодательные органы, бойкот иностранных товаров. На втором этапе сатьяграхи предлагалось перейти к отказу от уплаты налогов. Целью сатьяграхи объявлялось достижение свараджа — самоуправления Индии.

Программа Ганди была одобрена на сессии ИНК в Калькутте в 1920 г. В том же году был принят новый устав, разработанный Ганди и превращавший ИНК в массовую политическую организацию; создавались действующие между сессиями высшие органы ИНК — Всеиндийский комитет и более узкий Рабочий комитет.

Учение Ганди о массовых ненасильственных методах борьбы за самоуправление Индии было принято в качестве официальной идеологии ИНК.

Отныне Ганди стал высшим духовным лидером ИНК, официально признанным вождем индийского народа и начал свою ненасильственную революцию во имя освобождения страны от британского колониального господства. Как уже говорилось, сам Ганди понимал сатьяграху значительно шире, нежели несотрудничество. Но те конкретные политические сатьяграхи, которые Ганди проводил в Индии, были прежде всего кампаниями гражданского несотрудничества: сам Ганди считал его главным методом борьбы индийцев за свои права. По его словам, «несотрудничество — это наиболее эффективный метод формирования общественного мнения», «несотрудничество — это и дисциплинарная мера, и жертва, и требование уважения собственных позитивных взглядов», «несотрудничество — это движение, направленное на то, чтобы побудить англичан сотрудничать с нами на почетных условиях или

уйти из Индии».

Если в начале своего пути как духовного лидера и фактического руководителя организованного национально-освободительного движения Ганди считал возможным защитить жизнь, достоинство и права индийцев и добиться самоуправления в рамках Британской империи, то в ходе борьбы он пришел к убеждению, что только уход англичан из Индии, ее полная независимость могут обеспечить стране свободное развитие и решение всех общественных проблем.

Встав на путь политической борьбы, Ганди призывал проявлять «упорство в истине» прежде всего в борьбе против колониального господства, против империалистической эксплуатации, империалистической системы в целом, поскольку эта система в соответствии с его представлениями была глубоко аморальна. Именно в этом общем контексте следует понимать антиимпериализм Ганди, о котором у нас написано так много.

Убежденность в справедливости борьбы против английского господства придавала Ганди силы вновь и вновь поднимать народные массы на эту борьбу (сатьяграхи 1919-1922, 1930-1932 гг., конца 30-х и начала 40-х годов). Его политические противники убеждались во все возрастающем значении Ганди. Уинстон Черчилль писал: «Тревогу и отвращение внушает вид Ганди — мятежного юриста, ныне выступающего в качестве факира того типа, который широко распространен на Востоке, поднимающегося полуголым по ступеням дворца вице-короля Индии с тем, чтобы, руководя кампанией несотрудничества и гражданского неповиновения, на равных вести переговоры с представителями короля-императора».

Вся вторая половина жизни Ганди была фактически посвящена тому, чтобы участие в сатьяграхе за сварадж стало нравственным долгом каждого индийца, и достижение Индией независимости помимо всего свидетельствует также и о том, что он преуспел в этом.

Важной стороной общественной деятельности Ганди были его усилия, направленные на достижение социальной справедливости. Борьба за сварадж и социальную справедливость были неразрывно связаны между собой. Так, первая же резолюция ИНК о гражданском неповиновении во имя достижения свараджа включала, по настоянию Ганди, специальный пункт о необходимости отмены института неприкасаемости. «Никакой сварадж невозможен без того, чтобы институт этот был отменен», — говорилось в резолюции.

После приостановления в 1922 г. первой всеиндийской сатьяграхи Ганда счел целесообразным сосредоточить свои усилия на решении социальных проблем: развитии домашнего ткачества (прядение на ручной прялке), борьбе с неприкасаемостью (т.е. с социально-бытовой дискриминацией индийцев, находившихся вне кастовых сословий индийского общества) и пропаганде индусско-мусульманского единства. С помощью этих мер Ганди надеялся облегчить положение наиболее обездоленных слоев населения и воспитать их

гражданское сознание. Сам Ганди назвал свою программу конструктивной. В развитии домашнего ткачества он видел решенние многих социальных проблем Индии и прежде всего проблемы занятости огромных масс населения, обеспечения их одеждой и освобождения их от зависимости от импортных тканей. Не случайно прялка (чарка) стала для него и его последователей символом благополучия Индии, ее экономической независимости от Англии.

Ганди писал: «Я связал мою веру с прялкой. От нее, я глубоко убежден, зависит спасение нашей страны. Прялка и только прялка может решить, если вообще что-нибудь может решить, проблему глубокой нищеты Индии». «Прялка в руках бедной вдовы приносит ей ничтожный доход, в руках Джавахарлала она становится инструментом свободы Индии», «Существует жизненная связь между сатьяграхой и чаркой, и чем больше это положение ставится под сомнение, тем больше я утверждаюсь в нем».

Эти высказывания Ганди, относящиеся к разным периодам его жизни, позволяют понять ту неразрывную связь, которая всегда существовала между его политической, социальной и нравственной позициями. Прялка была неразрывно связана с представлениями Ганди о социальной справедливости. Эти представления, нашедшие отражение в конструктивной

программе Ганди 20-х годов, и вся его социальная деятельность, которую сам он также характеризовал как конструктивную, были направлены на защиту мелкособственнических интересов и прав наиболее обездоленных слоев населения. Не случайно важным пунктом его конструктивной программы 20-х годов стала кампания защиты неприкасаемых, которую он не прекращал всю свою жизнь.

«Нельзя ограничиваться положением „насколько это возможно“, — писал Ганди, — когда речь идет о неприкасаемости. Если неприкасаемость должна быть изгнана, она должна быть изгнана полностью и из храма, и из всех других сфер жизни».

Ганди стремился не только добиться прекращения дискриминации неприкасаемых с помощью светских законов. Он стреемился доказать, что институт неприкасаемости находится в противоречии с индусским принципом единобытия, и таким образом подготовить индийское общество к тому, что неприкасаемые такие же его равноправные члены, как и остальные индийцы. Борьба Ганди с неприкасаемостью, как и с любым неравенством, также имела

религиозную основу: Ганди считал, что изначально всем людям, независимо от их расовой, кастовой, этнической и религиозно-общинной принадлежности, присуща врожденная божественная природа. В соответствии с этим он и неприкасаемых стал называть хариджанами — детьми божьими. Добиваясь уничтожения дискриминации хариджанов, Ганди действовал собственным примером: он допускал хариджанов в свой ашрам, разделял с ними трапезу, ездил в вагонах «третьего класса» (его так и называли «пассажир третьего класса»), объявлял в защиту их прав голодовки. Однако он никогда не признавал каких-либо особых их интересов в общественной жизни, необходимости бороться за резервацию для них мест в учреждениях, учебных заведениях, законодательных органах. Он был против обособления неприкасаемых в обществе, в национально-освободительном движении. И этим, в основном, объясняются его глубокие расхождения с лидером неприкасаемых доктором Амбедкаром, которого он очень уважал, но с которым так и не смог объединиться в борьбе против неприкасаемости.

Провозгласив конструктивную программу, Ганди создал ряд организаций для ее выполнения. К числу наиболее активных принадлежали «Чарка Сангх» и «Хариджан Севак Сангх».

Ганди не смог добиться коренного изменения положения неприкасаемых и тяжело переживал это. Тем не менее его влияние на политическую культуру, политическое сознание Индии в вопросе о неприкасаемости, несомненно. В том, что первая конституция Индии официально запретила дискриминацию неприкасаемых, немалая его заслуга.

Столь же большое значение придавал Ганди борьбе за индусско-мусульманское единство. Признание равенства всех религиозных общин, борьба против их противопоставления в общественной жизни и политике, против дискриминации в отношении последователей какой-либо одной религии были его нравственной позицией. Его учение об Истине исходило из того, что все религии истинны, а различия между ними объясняются условиями места и времени.

Индусско-мусульманская проблема привлекла его внимание, как только он вернулся в Индию из Южной Африки. Уже тогда он вел свои первые переговоры с будущим «отцом мусульманской нации» М.А.Джинной. Впервые Ганди встретился с Джинной еще в 1914 г. на приеме, который устроили ему индийцы в Лондоне, где он остановился на пути в Индию. В 1915 г. он вместе с такими известными в то время лидерами ИНК, как Анни Безант и Сароджани Найду, присутствовал на совещаниях, организованных мусульманами по инициативе Джинны для выработки соглашения между Мусульманской лигой у ИНК, и сыграл немаловажную роль в подписании в Лакнау в 1916 г. Пакта индусско-мусульманского единства в борьбе за сварадж.

Ганди принял активное участие в халифатском движении индийских мусульман. Он не раз выступал на мусульманских митингах, организованных халифатистами, и присутствовал на конференции в Дели (1918 г.), где в последний раз совместно выступили против английской колониальной политики Джинна, руководитель левого крыла Мусульманской лиги и Комитета халифатистов Мохаммад Али, руководитель мусульман-конгрессистов Абул Калам Азад и Ганди. По предложению Ганди халифатисты приняли его тактику массового гражданского несотрудничества. Однако Джинна с самого начала был против массовых кампаний за сварадж, считая, что они препятствуют осуществлению реформ, в которых он видел в то время единственный путь к самоуправлению. Он отошел от ИНК и фактически отказался признать духовное лидерство Ганди.

После прекращения в 1922 г. первой кампании гражданского неповиновения от Ганди отошли и халифатисты, и радикальные мусульманские лидеры во главе с Мохаммадом Али. Отныне в сатьяграхах Ганди принимали участие только мусульмане-конгрессисты, и хотя до конца 30-х годов они составляли большинство индийских мусульман, авторитет Ганди в глазах мусульманской общины в целом был значительно ослаблен.

Ганди не прекращал борьбу за индусско-мусульманское единство. Она составляла, как уже говорилось, часть его конструктивной программы. Не раз он объявлял голодовки, рисковал жизнью во имя осуществления этого единства. Он постоянно демонстрировал свое уважение к исламу, к образу жизни мусульман. Но Ганди не мог понять и принять главного: мусульманам

было трудно осмыслить его философское обоснование сатьяграхи, они искали свой путь развития, основанный на культурных ценностях ислама, и стремились к такому свараджу, который предоставлял бы им возможность для определенной обособленности, не только религиозной, но и культурной и политической. Признание специфики отдельных религиозных общин приходило в непримиримое противоречие со стремлением Ганди к единству и сплочению всех индийцев, к принятию его принципов жизни и борьбы, основанных все же прежде всего на индусской традиции. И это противоречие привело его к полному неприятию самой идеи создания мусульманского государства Пакистан, к отказу от какого бы то ни было

компромисса в вопросе о разделе Индии.

До конца своих дней Ганди считал идею создания Пакистана ошибочной, а Джинну, после того, как тот отказался участвовать в общеиндийском движении за сварадж и стал бороться за отдельное государство мусульман Индии, — маньяком. И в то же время он стремился понять, что же лежит в основе общинного движения и идеи создания Пакистана. Недаром в своей переписке с Джинной в 1944 г. по этому вопросу он требовал от него все новых и новых доказательств необходимости решения мусульманской проблемы до предоставления единой Индии независимости, философского обоснования идеи Пакистана. Ганди не мог не признать, что в начале 40-х годов большая часть мусульман пошла за Джинной, но он считал это следствием их отсталости, неразвитости их политической культуры. Он верил, что стремление к единству окажется сильнее различий между индусами и мусульманами, и это заблуждение стоило ему жизни.

Однако вернемся к событиям 20-30-х годов. Конструктивная программа Ганди была органической частью его деятельности как вождя индийского национально-освободительного движения. А вся его деятельность была проникнута всепоглощающей страстью к свободе Индии и верой в силу организованного народного действия.

Однако, отдавая все силы борьбе за гуманистические идеалы, Ганди считал, что цель не оправдывает средств ее достижения и единственным истинным средством борьбы является отказ от насилия. Идея ахимсы — непричинения зла живущему, положенная им в основу своего мировоззрения еще в первый период его жизни, когда он был назван Махатмой, легла в основу политической и социальной деятельности Ганди после признания его в самой Индии и за ее

пределами народным вождем. Вся его жизнь, по словам Дж. Неру, была внутренней борьбой между «принципом ненасилия», который стал для него источником жизненной силы, смыслом существования, и движением за свободу Индии. К этому глубокому определению следует добавить: не только внутренней борьбой, но и органическим единством ненасилия и свободы.

«Ахимса для меня не просто теория. Это истина, основанная на огромном опыте», — писал Ганди. Будучи внутренне убежден в необходимости массовой борьбы за независимость Индии и возглавив эту борьбу, Ганди в то же время постоянно подчеркивал, что «своей силой массы обязаны исключительно ахимсе, какой бы несовершенной и недостаточной ни была ее практика».

Для Ганди как вождя национально-освободительного движения главным было всегда то, что борьба за сварадж может быть основана только на ненасилии: «Достижение свараджа — это преодоление всех трудностей. Ненасилие, или, вернее, люди, придерживающиеся ненасилия, должны пройти это испытание. И они должны найти наилучшие методы, чтобы вести борьбу, несмотря на окружающую их атмосферу насилия».

Только поняв это внутреннее убеждение Ганди, его кредо — цель не оправдывает средств, можно объяснить, почему, потратив огромные силы на то, чтобы поднять массы на борьбу, он считал возможным приостановить массовую кампанию ресотрудничества, если разбуженные им массы где-то совершали акт насилия. Так было во время первой всеиндийской сатьяграхи

(1919-1922 гг.), когда ее участники в местечке Чаури-Чаура сожгли полицейский участок. Так было и во время второй возглавленной им кампании за сварадж 1930 г.

Начиная вторую сатьяграху во имя свараджа в 1930 г., Ганди писал: «Британская империя была зачата в условиях аморальности, поскольку она была создана для усиления эксплуатации индийских ресурсов… Страницы истории, написанные англичанами, убедительно свидетельствуют, что для достижения цели они не считали никакое мошенничество чрезмерным, никакое насилие слишком страшным».

Сатьяграха 1930 г. началась получившим широкий резонанс в Индии и за ее пределами соляным походом Ганди, продемонстрировавшим силу его воздействия на индийские массы. Вместе с 78 своими сторонниками он отправился на берег моря в местечко Данди варить соль в знак протеста против соляной монополии англичан, убеждая массы своим личным примером в необходимости активного, но ненасильственного гражданского неповиновения английским властям. Десятки тысяч людей последовали за ним. Биограф Ганди Луи Фишер сказал, что Ганди сделал две вещи в 1930 г.: он заставил англичан понять, что они жестоко порабощали Индию, и он убедил индийцев в том, что, подняв головы и выпрямив спины, они сбросят со своих плеч ярмо рабства. Англичане били индийцев палками и расстреливали их. Индийцы не мстили, не жаловались и не отступали. Это сделало англичан бессильными, а индийцев непобедимыми.

Ганди поднял на борьбу всю Индию. Когда же в разных частях страны начались массовые выступления с применением силы, а англичане, поняв, какую грозную опасность представляет для их господства в Индии Ганди, пошли на переговоры с ним, он вновь приостановил кампанию и согласился принять участие в конференции «Круглого стола» в Лондоне (1931 г.). Вскоре после того, как Ганди, не добившись успеха, вернулся в Индию, кампания неповиновения возобновилась. Однако английское правительство не проявляло желания идти на какие бы то ни было уступки. Свыше 100 тыс. членов Конгресса были арестованы в январе 1932 г., был посажен в тюрьму и Ганди. Там он несколько раз объявлял голодовку (против принятия правительством общинного решения, против неприкасаемости). Когда по Индии

распространилась весть о том, что жизнь Ганди находится в опасности, кампания была прекращена. Ганди выпустили из тюрьмы. Чувствуя, что теряет контроль над массовым движением, Ганди решил в мае 1933 г. приостановить всеобщую сатьяграху, а с 1 августа 1933 г. начать индивидуальную сатьяграху. Он опять был арестован. Сотни конгрессистов последовали за ним в тюрьму. Ганди выпустили из тюрьмы в 1934 г., когда в ожидании опубликования нового акта об управлении Индией он принял решение прекратить сатьяграху. Он вышел из ИНК и призвал своих последователей отдать все силы выполнению конструктивной программы: домашнему ткачеству, движению за индусско-мусульманское единство, отмене института неприкасаемых.

В жизни Ганди были периоды, когда от отходил от непосредственного руководства деятельностью ИНК. Так было после прекращения первой кампании гражданского неповиновения в 20-х годах. Так было и во второй половине 30-х годов. С одной стороны, многие лидеры ИНК теряли веру в эффективность методов ненасилия, с другой стороны, Ганди не одобрял участия ИНК в органах самоуправления, создававшихся англичанами. Но он всегда оставался духовным вождем индийского национально-освободительного движения.

    продолжение--PAGE_BREAK--Победа и трагедия Ганди.

Когда началась вторая мировая война, Ганди, следуя своему учению о ненасилии, не поддержал усилий Англии в войне, хотя искренне сочувствовал борьбе с фашизмом. В 1942 г. Ганди объявил, что наступил решающий этап борьбы за полную независимость Индии. «Я убежден, — писал он, — наступило время полного отделения Индии от Англии. Окончательный и немедленный организованный уход Британии из Индии стал, наконец, реальностью… Я требую бескровного конца противоестественного господства и наступления новой эры».

Одновременно Ганди выдвинул лозунг «Прочь из Индии!», поддержанный ИНК на заседании его Рабочего комитета. В августе 1942 г. Всеиндийский комитет ИНК принял резолюцию о немедленном предоставлении Индии независимости и начале под руководством Ганди кампании несотрудничества с властями за удовлетворение этого требования. Приветствуя принятие Всеиндийским комитетом ИНК резолюции о бескромпромиссной борьбе за немедленное предоставление Индии независимости, Ганди произнес исторические слова: «Действуй или умри».

Конгресс был объявлен вне закона, но остановить массовое движение протеста было уже нельзя. Вся страна была охвачена революционным брожением. Имя Ганди стало символом самоотверженности и жертвенности во имя независимости. Хотя революционная борьба далеко не всегда шла в русле сатьяграхи и ненасилия, Ганди не терял связи с массами. Он не только

поддержал восстание моряков в феврале 1946 г., проходившее под тремя флагами: Конгресса, Мусульманской лиги и Коммунистической партии, но и выступил в качестве одного из посредников в переговорах между восставшими и англоиндийскими властями.

В период подготовки к провозглашению независимости Индии, когда борьба между Конгрессом и сторонниками Пакистана достигла апогея, Ганди отдавал все силы для прекращения братоубийственной индусско-мусульманской резни. В августе 1946 г. он находился в Калькутте, где четыре дня длилось кровавое побоище. Рискуя жизнью, Ганди совершил миротворческую поездку по окрестным деревням и Бихару, куда перекинулось пламя индусско-мусульманских погромов. Кое-где ему удалось приостановить кровавые столкновения, но завоевать на свою сторону большинство мусульман он не смог, они шли за

Джинной и готовы были умереть за Пакистан.

Для Ганди это означало крушение его идеи индусско-мусульманского единства. По предложению нового вице-короля Индии лорда Маунтбэттена он прервал поездку во имя индусско-мусульманского единства и прибыл в Дели для обсуждения вопроса о предоставлении Индии независимости. Во время переговоров Ганди еще упорно противился разделу страны, но повернуть вспять ход истории было невозможно. Политический реализм Ганди взял верх над его мировоззренческой позицией в вопросе о единстве Индии. На сессии Всеиндийского комитета Конгресса он присоединился к его большинству, проголосовавшему за план Маунтбэттена о передаче власти двум независимым государствам — Индии и Пакистану.

Первое правительство Индии при прямой поддержке Ганди возглавил Джавахарлал Неру. Ачариа Крипалани, бывший в то время председателем ИНК, назвал Ганди «Отцом нашей нации», а Джавахарлал Неру в «Послании к нации» по случаю провозглашения независимости Индии 15 августа 1947 г. писал о Ганди: «В этот день мы обращаемся мысленно прежде всего к архитектору нашей свободы, Отцу нашей нации, который воплотил древний дух Индии, поднял факел свободы и осветил окружавшую нас темноту. Мы часто были его неверными последователями и нарушали его заветы. Но не только мы, все последующие поколения будут помнить эти заветы и запечатлеют в своих сердцах облик этого великого сына Индии, возвышенного в своей вере, силе, мужестве и скромности, и мы никогда не позволим загасить факел свободы, как бы ни были сильны штормовые ветры и бури».

Ганди провел 15 августа 1947 г. в Калькутте, отметив провозглашение независимости постом и молитвой, скорбя о разделе Индии и тех страшных жертвах, которые его сопровождали. Он объявил, что не сможет участвовать в официальной церемонии провозглашения независимости и должен остаться в Калькутте с тем, чтобы добиться установления общинного мира в городе, не раз бывшем свидетелем страшных индусско-мусульманских погромов. Это была нелегкая миссия. Ганди объявил пятнадцатую в своей жизни и первую в независимой Индии голодовку и прекратил ее только тогда, когда представители всех проживающих в городе религиозных общин поклялись у постели ослабевшего от голода Ганди не допускать больше в Бенгалии религиозных волнений. Действительно, с этого дня в Бенгалии в течение многих месяцев было спокойно, в то время как в Пенджабе и некоторых других провинциях Индии происходили

индусско-мусульманские побоища.

После установления мира в Калькутте Ганди счел необходимым отправиться в Пенджаб. Был сентябрь 1947 г. В дороге Ганди узнал, что Дели тоже охвачен религиозно-общинными волнениями. Он решил, что его место там, где еще можно остановить кровопролитие.

Однако здесь ему пришлось с горечью убедиться, что его слово, поднявшее на борьбу миллионы индийцев, далеко не всегда доходит до сознания людей, ослепленных общинной враждой. И тогда он вновь обратился к голодовке. На пятый ее день стало ясно, что жизнь Ганди в опасности. Сотни представителей индусской, сикхской, мусульманской, христианской и иудейской общин, индусской шовинистической организации Раштрия севак сангх, участвовавшей в погромах, официальный представитель Пакистана, председатель первого учредительного собрания Индии Прасад, глава правительства Дж. Неру, лидер мусульман — членов ИНК Абул Калам Азад пришли к обессилевшему от голодовки Ганди, поклялись установить мир между общинами и гарантировали письменно обязательство защищать жизнь,

собственность и веру мусульманского меньшинства, вернуть занятые индусами мечети и обеспечить безопасность деловой активности мусульман-предпринимателей.

Ганди прекращает голодовку. Однако это вызывает недовольство тех, кто стремится раздуть в независимой Индии пламя коммунализма. Раздел оставил глубокий след в сознании индийцев. Власть Ганди над ними уже не беспредельна. Тем не менее люди по-прежнему собирались у дома Ганди, чтобы послушать своего учителя. А он говорил им, что во имя жизни

на Земле во всем мире, и прежде всего в самой Индии, должен победить здравый смысл. Независимая Индия должна освободиться от порождающей насилие нетерпимости друг к другу представителей различных религиозных общин и этнических групп, а в отношениях между государствами, как и в отношениях между людьми, должен воцариться принцип взаимоуважения; великие державы должны разоружаться, дабы избежать страшных катастроф, общечеловеческие ценности и ненасилие должны править миром.

Это были пророческие идеи, глубокий смысл которых начал доходить до сознания людей только на рубеже XXI столетия. Ганди не дожил до этого. В те трудные для страны месяцы конца 1947 — начала 1948 г. Ганди постоянно подвергался смертельной опасности. 30 января 1948 г. он, как обычно, отправился на вечернюю молитву. Его ждало около 500 молящихся. Когда он подходил к маленькой деревянной скамейке, на которой обычно сидел во время

молитвы, он улыбнулся, вскинул руки и соединил ладони для традиционного приветствия благословения. В этот момент к нему бросился член Раштрия севак сангх Натурам Годсе и три раза выстрелил в него в упор. Улыбка медленно сошла с лица Ганди, руки упали, «О Боже» — прошептал он, и его не стало.

Погребальная церемония состоялась в Раджгате близ Дели, у вод святой Джамны. Свыше миллиона людей стояли на солнце. В нескольких сотнях шагов от реки был разложен погребальный костер. На тонких бревнах сандалового дерева, осыпанных ладаном, лежало тело Ганди, головой к северу. В четыре часа сорок пять минут после полудня сын Ганди Рамдас зажег погребальный костер. Языки пламени слились в один огненный столб. Тело Ганди превратилось в золу и пепел. Это была его последняя жертва на алтарь свободы и единства Индии.

Известие о смерти Ганди мгновенно облетело весь мир. Он был простым гражданином своей страны, лишенным богатств, всякой собственности, титулов, официальных постов, академических званий. И тем не менее главы правительств всех государств, за исключением сталинского режима СССР, папа римский, архиепископ кентерберийский, далай-лама Тибета и сотни других религиозных и политических деятелей прислали свои соболезнования. Его

память почтил Совет Безопасности ООН; флаги ООН были приспущены.

Прах Ганди покоится в мемориале в Раджкоте. Каждый год в день его рождения

2 октября на площади перед мемориалом собираются с ручными прялками его соотечественники — члены ИНК, старые соратники, молодежь, официальные лица, нередко президент или премьер и в течение всей поминальной церемонии занимаются домашним ткачеством. Сюда, к мемориалу Ганди, чтобы почтить его память, приходят гости Индии,

представители иностранных государств. Жизнь Ганди закончилась его великой победой — завоеванием независимости Индии — и одновременно его трагическим поражением — ограниченностью влияния его миссии ненасилия на людей не только во всем мире, но и в его Индии, невозможностью решить с помощью своего учения религиозно-общинную,

религиозно-этнические и кастовые проблемы не только в условиях колониальной Индии, но и в Индии, прошедшей ныне более 40 лет по пути независимости.

Заключение.

Учение Ганди составляет неотъемлемую часть политической культуры современной Индии. Многие его идеи находят отражение в ее официальной идеологии. Выступая в печати и по радио в связи с празднованием столетнего юбилея со дня рождения Махатмы, Индира Ганди, в то времяф й\1 я премьер-министр Индии, говорила: «Махатму Ганди будут помнить как пророка и

революционера… Сейчас, оглядываясь на прошедшие полвека, мы лучше понимаем влияние личности и учения Гандиджи, хотя полностью оценить его мы еще не в состоянии. Мы слишком близки к нему и находимся на переходном этапе. Должны пройти десятилетия, прежде чем мы сможем полностью оценить все то, что он сделал для Индии и для всего человечества».

К идеям Ганди обращаются для обоснования официальной концепции «индийского социализма». На традиции ненасилия ссылаются во внешнеполитических соглашениях, в том числе в Делийской резолюции, подписанной М. Горбачевым и Р. Ганди.

После завоевания Индией независимости здесь получили распространение социальные и политические движения под сформулированными Ганди лозунгами всеобщего благоденствия — сарводайя — и ненасилия. В 50-е годы это была возглавленная ближайшим соратником Ганди В. Бхаве кампания против кастовых и классовых различий, коммунализма, за принцип бхудан — добровольное дарение земли малоимущим и неимущим крестьянам, а в середине 70-х годов —

движение сарводайя под руководством Дж.Нараяна. Нараян выступал за соединение гандизма с социализмом и выдвинул лозунг «тотальной революции», основанной на ненасилии. Возглавленные им волнения в штатах Гуджарат и Бихар побудили правительство выступить против его трактовки учения Ганди и его действий.

В 80-е годы сколько-нибудь значительных движений под гандистскими лозунгами в Индии не было. В то же время борьба за власть в стране побудила Раджива Ганди и других руководителей ИНК популяризировать идею о том, что именно их партия является главным наследником учения Ганди о ненасилии.

Сегодня к разработке идей ненасильственной революции, ненасилия в политике, межнациональных, межгосударственных и социальных отношениях обращается все большее число политических деятелей, публицистов и ученых. Однако о Ганди, как ни странно, вспоминают не так уж часто. А между тем, может быть, обращение к его учению и его жизни позволило бы нам понять, почему ненасилие, оказавшееся столь действенным при завоевании независимости Индии, зачастую так малоэффективно сегодня в самой Индии, в ряде других стран и на международной арене.

Обращаясь к памяти Ганди в день столетнего юбилея ИНК, видный индийский мыслитель и политический деятель, один из президентов независимой Индии С.Радхакришнан сказал: «Хотя Ганди внес огромный вклада возрождение нашего народа, в возрождение его интеллектуальных и моральных возможностей, так долго подавлявшихся вследствие порабощения, хотя он в течение более чем одного поколения возглавлял и контролировал национально-освободительное движение, история которого хранит много священных воспоминаний и

самопожертвований, наше национальное возрождение не главная и не высшая суть его великой деятельности». По мнению Радхакришнана, она имеет общечеловеческую значимость. В чем и состоял глубокий смысл жизни Махатмы.

Список литературы:

Конрад Н.И. О смысле истории. Запад и Восток. Статьи. М., 1972;

Мартышин О.В. Политические взгляды Мохандаса Карамчанда Ганди. М., 1970;

Жуков Е. Об исторической роли Махатмы Ганди. — Новое время, 1956, №6;

Дьяков А.М., Рейснер И.М. Роль Ганди в национально-освободительной борьбе народов Индии. — Советское востоковедение, 1956, №5;

Комаров Э.Н., Литман А.Д. Мировоззрение Мохандаса Карамчанда Ганди. М.,1969;

Регинин А.И. Индийский национальный конгресс: очерки идеологии и политики (60-е — первая половина 70-х годов). М.,1977;

Ульяновский Р.А. Мохандас Карамчанд Ганди. М. 1986;

Ульяновский Р.А. Три лидера великого индийского народа. М., 1986.;

Горев А. Махатма Ганди. М., 1989;

Степанянц М.Т. Философия ненасилия. Размышления о Ганди и его экспериментах. — Коммунист, 1990, № 13;

Ганди М.К. Моя жизнь. М., 1959;

Неру Дж. Открытие Индии. М., 1956;

Ганди M. К… Статьи, речи, интервью. М., 1975;

Полонская Л.Р. Махатма Ганди: смысл жизни. Новая и Новейшая История. №4 1991;

Ганди М. К… Моя вера в ненасилие. Вопросы философии. № 3, 1992 г…

www.ronl.ru

Реферат Исторические личности Махатма Ганди

РЕФЕРАТ

tarefer.ru

Реферат Махатма Ганди 2

Введение 3

Краткая биография 4

Концепция ненасильственного сопротивления “Сатьяграха” 5

Ганди: моя вера в ненасилие 9

Ганди о религии 10

Список литературы 11

Введение

Махатма Ганди, — один из руководителей и идеолог национально-освободительного движения Индии. Его философия ненасилия Сатьяграха оказала влияние на национальные и международные движения сторонников мирных перемен.

Махатма Ганди отвергал насилие в любой форме.

Более 30 лет он настойчиво проповедовал свою философию и в конце концов доказал всему миру эффективность ненасильственной политики, когда в 1947 году Индия благодаря усилиям Ганди мирным путем получила независимость от Британии. Но в пробудившейся стране вспыхнула жестокая борьба между религиозными группировками за право диктовать свою волю правительству.

1947 год для Ганди закончился горьким разочарованием. Он продолжал доказывать бессмысленность насилия, но, казалось, никто его не слышал. В январе 1948 года в отчаянной попытке остановить межнациональные распри Махатма Ганди прибегнул к голодовке. Он объяснил свое решение так: "Смерть станет для меня чудесным избавлением. Уж лучше умереть, чем быть беспомощным свидетелем самоуничтожения Индии".

Жертвенная акция Ганди оказала необходимое воздействие на общество. Лидеры религиозных групп согласились пойти на компромисс. Через несколько дней после того как Ганди начал голодовку, они приняли совместное решение: "Мы заверяем, что будем защищать жизнь, собственность и веру мусульман, и те инциденты на почве религиозной нетерпимости, которые имели место в Дели, больше не повторятся".

Окрыленный надеждой, Ганди прекратил голодовку. Однако политическое равновесие в стране оказалось нестабильным. Вскоре мощное движение против прогрессивного лидера молодого независимого государства начало набирать силу. Воинствующие проповедники индуизма обвиняли Ганди в ущемлении их религиозных прав. Почему же, вопрошали они, этот правдолюбец не выступает с решительным осуждением насилия, которому подвергаются индусы, живущие в Пакистане? Они призывали к вооруженной интервенции, хотя знали, что до тех пор, пока Ганди жив, применять насилие им не позволят. Оставалось "переубедить" упрямца силой оружия.

Его имя окружено в Индии таким же почитанием, с каким произносятся имена святых. Духовный лидер нации, Махатма Ганди всю свою жизнь боролся против раздирающих его страну религиозных распрей, против насилия, но на склоне лет пал его жертвой.

Махатма означает Великая душа. Этот титул как нельзя лучше раскрывает сущность Карамчанда Ганди. Он пользовался огромным доверием индийцев (независимо от каст и вероисповеданий), к нему приходили за помощью и советом тысячи людей, и получали эту помощь.

3

Краткая биография

Мохандас Карамчанд Ганди родился 2 октября 1869 года в прибрежном городе Порбандар (штат Гуджарат) в вайшнавской семье, принадлежавших к касте вайшьев. В семье было четверо детей. В 13 лет родители женили Мохандаса на девочке того же возраста по имени Кастурба...

Семья Ганди была достаточно обеспеченной, чтобы позволить детям получить хорошее образование и Мохандас в 19 лет отправился в Лондон для обучения юриспруденции. По завершению учёбы в 1891 году он вернулся в Индию для работы по специальности. В 1893 году Мохандас подписал одногодичный контракт на юридическую работу в Южной Африке.

В то время Южную Африку контролировали британцы. Попытавшись отстаивать свои права как британский подданный, он подвергся нападкам со стороны властей и увидел, что такому обращению подвергаются все индийцы. Ганди начал борьбу по защите прав своих соотечественников и провёл с семьёй в Южной Африке 21 год, пока не добился успеха.

Ганди разработал метод действия, основанный на принципах мужества, правды и ненасилия, названный Сатьяграха. Он верил, что способ достижения результата более важен, чем сам результат. Сатьяграха пропагандирует ненасилие и гражданское неповиновение как наиболее предпочтительные способы достижения политических и общественных целей. В 1915 году Ганди вернулся в Индию. За 15 лет он стал лидером индийского националистического движения.

Используя принципы Сатьяграхи, Ганди возглавил борьбу за независимость Индии от Британии. Множество раз британцы арестовывали Ганди за его активность в Южной Африке и Индии. Он полагал, что если есть основания для тюремного заключения, то сесть в тюрьму – это честно. В общей сложности он провел в тюрьме семь лет из своей политической деятельности.

Не единожды Ганди голодал, чтобы показать остальным необходимость ненасилия. Индия получила независимость в 1947 году и была разделена на Индию и Пакистан. За этим последовали массовые конфликты между индусами и мусульманами. Ганди был приверженцем объединенной Индии, где индусы и мусульмане жили бы в мире.

13 января 1948 года он начал голодать с целью прекратить кровопролитие. Через пять дней лидеры оппозиционных партий пообещали прекратить борьбу, и Ганди прервал голодовку. Двенадцатью днями позже фанатик-индус Натхурам Годсе, противник Ганди в вопросах терпимости ко всем вероисповеданиям и религиям, трижды выстрелил в живот и грудь Махатмы. Слабеющий Махатма, поддерживаемый с обеих сторон племянницами, показал жестами, что прощает убийцу. Ушёл из жизни Ганди со словами на устах: "Джей Рам, Джей Рам". Имя Рамы (повторение имени - Раманама) было с Мохандасом с самого детства, поддерживая и вдохновляя его на протяжении всей жизни.

4

Сатьяграха – концепция ненасильственной борьбы.

Конец XIX века ... Положение индийский переселенцев, прибывших в ЮАР в поисках лучшей жизни, было тяжёлым. Здесь они были обречены на нищенскую жизнь, унижения и рабский труд... Безысходность порождала покорность и чувство полного бессилия. Возвращение на родину не представлялось возможным: в Индии миллионы безземельных крестьян ежегодно умирали от голода.

C первых дней пребывания в Южной Африке Ганди столкнулся с откровенным расизмом. Его силой выволокли из вагона 1-го класса и не позволили сесть в дилижанс, где ехали белые. Полицейские сталкивали его на мостовую с тротуаров, предназначавшихся только для белых. Ганди с удивлением узнал, что в этой стране унижения и притеснения – удел всех "цветных", в т.ч. и индийцев, независимо от их социального положения и статуса. ... И, тем не менее, Ганди решил остаться в ЮАР.

"Лишения, которым я подвергался, были проявлением серьёзной болезни – расовых предрассудков. Я должен был попытаться искоренить этот недуг насколько возможно и вынести ради этого все предстоящие лишения", – решает Ганди.

Ганди начал с выработки личных принципов поведения при столкновении с проявлениями расизма. Он решает всякий раз оказывать произволу вежливое, но непреклонное сопротивление, и никогда не требовать возмездия за оскорбления, касающиеся лично его.

Борьба за права соотечественников и стремление изменить положение индийцев в Африке становятся основной целью жизни Ганди.

В мае 1894 Ганди созывает собрание всех индийцев Претории. Он произносит публичную речь, в которой обрисовывает положение соотечественников в Трансваале. Подчеркнув необходимость забыть все кастовые различия, различия вероисповеданий и национальностей, он предложил объединиться в ассоциацию, от имени которой можно было бы обращаться к властям по поводу притеснений. "Я изъявил готовность отдать этому делу столько сил и времени, сколько смогу... Вскоре в Претории не было ни одного индийца, которого бы я не знал и с условиями жизни которого не был бы знаком", – вспоминал позднее Ганди.

Созданный им Индийский Конгресс ставил целью действуя в рамках законодательства добиться равенства прав индийцев и европейцев.

Ганди решает остаться в ЮАР надолго и перевозит из Индии жену (Кастурбай) и двоих детей. В Индии Ганди публикует "Зеленую брошюру", в которой рассказывает о положении индийцев в Южной Африке. Опубликованные материалы нашли отклик (широко обсуждались) в Англии, в Индии и в ЮАР.

Когда два парохода с индийскими переселенцами (на борту одного из них был Ганди с семьёй) прибыли в порт Дурбан (Ю.Африка), казалось, что белое население было одержимо одной идеей – сбросить цветных в море. Власти предложили переселенцам вернуться обратно. Индийцы сплотились вокруг Ганди. Противостояние длилось 23 дня, пока "белые" не уступили... Когда все пассажиры и его семья оказались в безопасности, Ганди вышел на берег и практически сразу был окружён белым населением и зверски избит. От смерти Ганди спасло только вмешательство отряда полиции.

5

Дело получило широкую огласку, Лондон наставал на наказании участников избиения. Один из членов правительства Наталя, пригласил Ганди к себе и заявил, что арестует виновных, если Ганди сможет их опознать.

"Я считаю, что осуждать следует не тех, кто нападал на меня... Осуждать надо их руководителей и, прошу прощения, вас (поскольку этот член правительства сам был организатором расистских митингов), – ответил Ганди.

Принципиальный отказ Ганди привлечь к суду людей, напавших на него, произвёл сильное впечатление на население Дурбана. Теперь у многих "белых" сам Ганди и борьба индийцев за свои права вызывали уважение и понимание.

Последующие годы стали для Ганди временем углублённого самопознания, поиском смысла жизни и формирования принципов. "Я сделал своей религией религию служения, так как чувствовал, что только так можно познать Бога... Я обрёл себя в поисках Бога... Именно здесь религиозный дух стал моей жизненной опорой."

В эти годы Ганди открывает для себя Льва Толстого. Учение о непротивлении злу насилием, непримиримость к угнетению, мучительные поиски выхода из состояния угнетённости потрясли Ганди. "Россия в лице Толстого дала мне учителя, который предоставил теоретическую основу моего ненасилия", – писал позднее Ганди

Идеи Толстого Ганди объединяет с древнеиндийской традицией ашрамов – поселений, в которых единомышленники живут как одна семья: вместе работают и духовно совершенствуют себя. ...

Ганди вырабатывает для себя основной жизненный принцип, которого придерживался затем всю оставшуюся жизнь: "Никогда не требуй от человека того, что не делаешь сам."

22 августа 1906 года правительство Трансвааля опубликовало проект закона, по которому индийцы – мужчины, женщины и дети с 8-ми летнего возраста – должны пройти регистрацию в полиции, оставить отпечатки пальцев и получить особые удостоверения, иначе их ожидали арест и высылка. Такая регистрация приравнивала индийцев к лицам, подозреваемым в совершении преступления. Полицейские также получали право вторгаться в жилища индийцев (и даже на традиционно неприкосновенную женскую половину) для проверки регистрации.

Прочитав закон, Ганди сказал: "Лучше умереть, чем согласиться с подобным законом." Индийцы были взбешены, многие заявили, что пристрелят любого, кто ворвётся к ним в дом. Ганди предложил им иной путь сопротивления: "Мы не будем обращаться к мировому общественному мнению, индийцы сами способны постоять за себя. Пусть каждый, кто клянётся не подчиняться позорному закону, решит для себя, хватит ли у него твёрдости, несмотря ни на какие гонения и даже на смерть, сдержать эту клятву. Борьба будет продолжаться долго, возможно, годы, но я смело и с полной уверенностью заявляю, что если даже небольшая часть людей сохранит верность своему слову, наша борьба может завершиться только одним – победой."

Ганди впервые выдвигает идею ненасильственного сопротивления произволу. Он ищет название для этого движения и останавливается на предложении младшего сына: "САТЬЯГРАХА", что означает "твёрдость в истине".

6

Сатьяграха – это слово точно выразило суть концепции Сопротивления. Это не вынужденная пассивность слабого перед сильным и не принцип "око за око". Насилию противопоставляется сила духа и внутренняя уверенность в своей правоте.

Ганди предупреждает правительство, что если закон будет принят, индийцы объявят Сатьяграху. Но, несмотря на это, закон был принят.

1 января 1908 года Сатьяграха начинается митингом в Йога-несбурге, на котором индийцы демонстративно сжигают свои повестки на регистрацию. Ганди арестован и посажен в тюрьму. Движение разгорается, "цветные" игнорируют закон, тюрьмы переполнены, однако репрессии ничего не дают... Выйдя из тюрьмы Ганди, начинает готовить Сатьяграху в масштабах всей Южной Африки. В 1913 году ему удаётся поднять горняков Наталя на забастовку... Забастовка быстро распространилась по всей стране. Против горняков применили оружие – несколько рабочих были расстреляны за отказ работать. В тюрьмах оказались тысячи людей, в т.ч. женщины и подростки. От тесноты и антисанитарии многие умирали. Ганди, тоже находясь в тюрьме, старается облегчить страдания больных заключённых. Движение нарастает. Власти вынуждены освободить Ганди, и он сразу идёт в наступление

6 ноября 1913 года он начинает знаменитый мирный поход протеста из Наталя в Трансвааль. Это было демонстративным нарушением закона, запрещающего индийцам перемещаться из одной провинции в другую. Нарушение закона каралось тюремным заключением и высылкой. Ганди шёл во главе многотысячной колонны, которая росла с каждым днём. Вызванные правительством войска не решились стрелять, но попытались на лошадях разогнать демонстрантов. Тогда участники похода легли на землю и кони не пошли по лежащим.

Вести из Южной Африки взорвали общественное мнение Европы и Америки. В поддержку индийцам выступили А.Энштейн, Б.Шоу, Б.Рассел и многие известные политические деятели. Властям пришлось отступить. В течение месяца шли напряжённые переговоры сторон. 30 июня 1914 г. было подписано соглашение, согласно которому все наиболее оскорбительные для индийцев законы были отменены.

20-ти летняя борьба Ганди в Южной Африке закончилась победой. Ганди возвращается в Индию

В Индии ситуация была не намного лучше, чем в Африке. Колонизаторы грабили страну, непомерные налоги препятствовали развитию Индии, поборы колонизаторов приводили крестьян к существованию на грани голодной смерти. Пришла в упадок жизненно важная система орошения земель. Многовековой уклад жизни рушился...

Ганди предложил народу Индии принципиально новый путь возрождения страны (не вооружённое восстание и не путь петиций колонизаторам). Ганди предложил "третий путь" – путь Ахимсы, ненасилия. Ахимса означает внутренне решение человека, в основе которого признание высшими ценностями жизнь и любовь к человеку и всему живому. В мире идёт не борьба между хорошими и плохими людьми, а борьба между Жизнью и Смертью, Добром и Злом в душе каждого человека. Каждый способен отказать Злу в своей поддержке, и Зло бессильно против этого решения. Одновременно отказ от участия в делах Зла приводит человека на Путь Строительства нового мира – Мира Добра.

7

Ганди предложил индийцам программу несотрудничества с колонизаторами: бойкоты правительственных учреждений, иностранных товаров, отказ от уплаты налогов, неповиновение наиболее нетерпимым законам. Это не только подрывало самую основу власти англичан, но и пробуждало в индийцах дух свободы и солидарности. Метод Ганди был глубоко продуман и проработан в Южной Африке. Впервые в истории ему удалось создать ненасильственное массовое движение. Сатьяграха проводилась в сответсвии с твёрдыми принципами, основанными на самом духе ненасилия: полная гласность и открытость, предупреждение противника во всех своих действиях, применении сильных средств только после того, как были испробованы все более слабые. Сатьяграха могла начаться только тогда, когда каждый участник точно представлял себе смысл и последовательность борьбы и был уверен в своей приверженности духу ненасилия. Участники движения не должны были желать зла противнику, стремясь лишь к достижению поставленной цели. Именно эти принципы позволяют сохранять ненасильственный дух даже самых массовых кампаний.

Сатьяграха – это мирное восстание, непримиримая борьба без злобы и выстрелов, в которой у людей нет иного оружия, кроме собственной жизни, и которую люди ведут потому, что не могут поступить иначе.

Ганди всегда подчёркивал, что ненасилие не имеет ничего общего со слабостью и трусостью: "Человек, который, столкнувшись с опасностью, ведёт себя подобно мыши, справедливо именуется трусом. Он лелеет насилие и ненависть в своём сердце, и убил бы врага, если бы не получил вреда при этом. Он чужд ненасилию." Ганди терпимо относился к человеческим слабостям, но трусость отвратительна ему именно как скрытое насилие.

Ненасилие – не только позиция сильных, но и сама по себе очень сильная позиция. Ещё в Южной Африке один из чиновников признался Ганди: "Я иногда хочу, чтобы вы прибегли к насилию. Тогда нам сразу же стало бы понятно как поступить с вами.

Для Ганди ненасилие – это борьба за Человека!

Можно спорить об эффективности Сатьяграхи. Однако Англия добровольно "ушла" из Индии, оставив свои колониальные притязания.

8

Моя вера в ненасилие

(слова Ганди)

Я обнаружил, что жизнь существует среди разрушения и, следовательно, должен существовать закон более высокий, чем закон разрушения. Только при таком законе общество будет построено, верно, и разумно, и жизнь будет стоить того, чтобы прожить ее. И если это – закон жизни, то мы должны применять его в каждодневной жизни. Где бы ни возникала ссора, где бы вам ни противостоял оппонент, покоряйте его любовью. Стихийно я выработал это в своей жизни. Это не означает, что все мои проблемы решены. Но я обнаружил, что этот закон любви действует так, как никогда не действовал закон разрушения. В Индии мы наблюдали наглядную демонстрацию действия этого закона в самом широком масштабе. Я не утверждаю, исходя из этого, что ненасилием обязательно прониклись все триста миллионов человек, но я утверждаю, что оно проникло глубже, чем любая другая идея и, причем за невероятно короткие сроки. Мы не были все одинаковыми приверженцами ненасилия; и для подавляющего большинства ненасилие было вопросом политики. Но, тем не менее, я хочу, чтобы вы поняли, что страна сделала феноменальный шаг вперед под защитой идеи ненасилия.

Необходима достаточно напряженная подготовка, чтобы ненасилие стало составной частью менталитета. В каждодневной жизни это должен быть путь дисциплины (хотя это может кому-то и не понравиться), как, например, жизнь солдата. Но я согласен с тем, что пока нет сильной искренней поддержки со стороны разума, одно лишь внешнее соблюдение будет только маской, вредной как для самого человека, так и для других. Совершенство состояния достигается только когда разум, тело и речь находятся в согласии. Но это всегда напряженная умственная борьба. Нельзя сказать, что я не способен на гнев, например, но почти во всех случаях мне удается контролировать свои чувства.

Каков бы ни был результат, во мне всегда идет сознательная борьба за целенаправленное и непрерывное следование закону ненасилия. Такая борьба делает человека сильным для дальнейшей борьбы. Ненасилие – это оружие сильных. У слабых это с легкостью может быть лицемерием. Страх и любовь – противоречащие понятия. Любовь безрассудно отдает, не задумываясь о том, что получает взамен. Любовь борется со всем миром, как с собой, и в конечном итоге властвует над всеми другими чувствами. Мой каждодневный опыт (а также тех, кто работает со мной) показывает, что каждая проблема поддается разрешению, если мы решительно настроены, сделать закон правды и ненасилия законом жизни. Правда и ненасилие для меня – стороны одной медали.

Закон любви действует, как действует закон гравитации, не-зависимо от того, принимаем мы это или нет. Так же как ученый творит чудеса, по-разному применяя закон природы, так и человек, применяющий закон любви с аккуратностью ученого, может творить еще большие чудеса. Сила ненасилия безгранично более тонка и чудесна, чем материальные силы природы, как, например, электричество. Люди, открывшие для нас закон любви, были более великими учеными, чем любой из наших современных ученых. Только исследования наши еще недостаточны, и поэтому не все могут видеть достижения. Такова, по крайней мере, иллюзия (если это иллюзия), которая помогает мне трудиться. Чем больше я работаю над этим законом, тем больше я ощущаю радость в жизни, радость в устройстве нашей вселенной. Это приносит мне мир и объяснение тех таинств природы, которые я бессилен описать.

9

О религии

Под религией я подразумеваю не формальную религию или обычную религию, но ту религию, которая лежит в основе всех религий, и которая подводит нас к встрече лицом к ли-цу с нашим Создателем.

Религия не означает сектантство. Она означает веру в упо-рядоченное этическое руководство со стороны вселенной. Эта религия превосходит индуизм, ислам, христианство, и т.д. Она не вытесняет их. Она гармонизирует их и делает реальными.

[Это религия], которая меняет природу человека и нераз-рывно связывает его с истиной внутри, а также – постоянно очищает его. Это постоянный элемент в человеческой при-роде, цена которому никогда не может быть слишком высо-ка, если он находит своё полное выражение и никогда не оставляет в покое душу до тех пор, пока она не найдёт се-бя, не познает Создателя и не оценит истинную связь между Создателем и ей самой.

***

Молитва - это сама душа и суть религии и, таким образом, молитва должна быть самой сутью жизни человека, поскольку человек не может жить без молитвы.

У Бога тысячи имён, и, тем не менее, Он Без Имени.

Мы можем восхвалять Его тем именем, которое приятно нам. Одни называют Его Рама, другие - Кришна, третьи зовут Его Рахим, а есть те, кто называют Его Богом. Все поклоняются одному и тому же духу, но как какое-либо блюдо не может понравиться всем, так и разные имена не взывают ко всем. Каждый выбирает имя в соответствии со своими ассоциаци-ями, и Он, будучи Вездесущим, Всесильным и Всеведущим, знает наши самые глубокие чувства и отвечает нам в соот-ветствии с тем, что мы заслуживаем.

Поклонение, или молитва, таким образом, это то, что выпол-няется не губами, а сердцем. И вот почему молиться может и немой, и заикающийся и невежа, и глупец. Молитвы тех, чьи языки источают нектар, а сердца полны яда, никогда не бу-дут услышаны. Тот, кто молится Богу, должен очистить своё сердце. Именно вера ведёт нас через штормящие моря, вера двигает горы, и вера в одно мгновение пересекает океаны. Эта вера есть не что иное как живое, пробуждённое во всей своей широте осознание Бога внутри. Тот, кто достиг этого состояния, ни в чём не нуждается. И даже если больно его тело, он здоров духовно, он физически чист, он пребывает в изобилии духовных богатств.

Однако кто-то может спросить: "А как можно очистить серд-це до таких пределов?" Легко научить языку губ, но кто мо-жет научить языку сердца? Только бхакта – истинный пре-данный – знает это, и может научить этому. В Гите конкрет-ное определение бхакты даётся в трёх местах, но в общем о нём говорится везде. Однако знание определения того, кто такой бхакта, с трудом может послужить достаточным руко-водством. Такие люди редки на этой земле. И я уже говорил о том, что путь к тому, чтобы стать бхактой, лежит через Религию Служения. Сам Бог желает пребывать в сердце того, кто служит своим ближним.

Наполненное молитвой сердце – это двигатель, а служение наполняет сердце молитвой. Те индуисты, которые в наше время служат "неприкасаемым" из всей полноты своего серд-ца, истинно молятся. Индуисты и те, кто молятся за бедных и нуждающихся, истинно молятся.

10

Список литературы:

www.mkgandhi-sarvodaya.org

Махматма Ганди: полный сайт информации.

http://www.gandhi-manibhavan.org

Махатнма Ганди музей

www.gandhimuseum.org

Национальный музей Ганди.

www.mgudxboc.com

Махатма Ганди университет

www.harappa.com

Голос Ганди || “Моё духовное послание” ||

Большая Советская Энциклопедия (Москва.Издательство “Советская энциклопедия” 1972)

11

bukvasha.ru

Реферат : Махатма Ганди (работа 2)

МАХАТМА ГАНДИ

(МОХАНДАС КАРАМЧАНД)

РЕФЕРАТ

ученика 10-В класса средней школы №6

Шеянова Виктора

г. Сосновый Бор

1999

«Возможно, грядущие поколения не поверят, что такой человек из обычной плоти и крови ходил по этой земле», — сказал Альберт Эйнштейн о Ма­хатме Ганди. История действительно знает немало людей, которые смогли изменить мир. Но лишь немногие из них несли в себе дух, настолько чу­жеродный царствующему в этом мире, что казались пришельцами из мира другого.

Первая половина XX века... Вместо царства ра­зума, свободы и справедливости, которого ждали люди XIX века, наступила эпоха невиданного на­силия и бессилия.

Циничные или безумные вожди отдают приказы — и миллионы людей с готовностью идут убивать друг друга на мировых войнах. Несколько автомат­чиков ведут на смерть колонну из тысяч взрослых людей — и никто не пытается сопротивляться. Вос­торженные толпы приветствуют палачей. Бездум­ное подчинение, предательство, жестокость стано­вятся высшими добродетелями.

Насилие стало повсеместным и будничным, ста­ло нормой, смяло в человеке веру в собственную значимость, в способность что-либо изменить. Лю­дям уже нечего противопоставить произволу, и их бессилие утверждает возрастающее могущество на­силия.

Как разорвать замкнутый круг насилия и бес­силия? Возможна ли теперь вера в человека и что может стать её основой?

Ответом на эти вопросы стала вся жизнь Махат­мы Ганди.

ЮНОСТЬ ГАНДИ

Мохандас Карамчанд Ганди родился 2 октября 1869 г. в одном из маленьких княжеств Западной Индии.

Древний род Ганди принадлежал к купеческой касте бания, однако и дед, и отец Ганди были глав­ными министрами небольших княжеств. В семье Ганди строго соблюдались религиозные обряды — мать была глубоко верующей. Отец Ганди был по­читаем за справедливость и неподкупность и, несмотря на высокий пост, оставался не­богатым человеком. Он был противни­ком религиозно-общинных распрей, уважал людей независимо от их религиозной и кас­товой принадлежности, что нечасто встречалось в Индии в то время.

Мохандас был самым младшим ребёнком в семье и о своём детстве вспоминал так: «Я был очень ро­бок и избегал общества детей. Единственными друзьями были у меня книги и уроки... Я в бук­вальном смысле слова убегал домой (из школы), так как терпеть не мог с кем-нибудь разговаривать... Кроме того, я был трусом. Я боялся воров, при­видений и змей... Темнота приводила меня в ужас... Насколько помню, сам я был не очень хорошего мнения о своих способностях. Я обычно удивлялся, когда получал награды или стипендии. При этом я был крайне самолюбив, малейшее замечание вы­зывало у меня слезы».

Робкий, застенчивый мальчик отличался недет­ской твёрдостью и независимостью мысли. Ему бы­ло 11 лет, когда он понял, что не может согласиться с одной из индийских традиций. Издавна в Индии существовало сословие «неприкасаемых» — людей, выполняющих самую грязную работу. Им запреща­лось посещать индуистские храмы, пить воду из од­ного источника с кастовыми индусами. Они долж­ны были носить на шее колокольчик, предупреж­дающий об их появлении. Неприкасаемость переда­валась от родителей к детям, и покинуть это сос­ловие было невозможно.

Как и всем индийским детям, родители запре­щали Мохандасу общаться с «неприкасаемыми». «Я, естественно, подчинялся, но возражал с улыб­кой, что неприкасаемость не освящена религией и не может быть освящена. Я был очень послушным ребёнком, но, насколько позволяло мне почтение к родителям, вступал с ними в спор по этому поводу», — вспоминал Ганди. Через много лет именно он сумел убедить индийцев отказаться от этого жес­токого предрассудка.

Одним из самых сильных потрясений детства стала ранняя по индийской традиции женитьба — в 13 лет Мохандаса женили на девочке-ровеснице Кастурбай. К счастью, дети полюбили друг друга, и Кастурбай до конца жизни была другом и помощ­ницей мужа.

В 1888 г. Ганди по совету друзей семьи и род­ственников решил поехать в Англию, чтобы полу­чить серьёзное образование и профессию адвоката. Это решение вызвало резкий протест старейшин его касты. Религия запрещала покидать Индию, кроме того, старейшины были уверены, что в Европе не­возможно жить, не нарушая заветов веры. Ганди не подчинился их требованиям. За это он был отлучён от касты и не мог больше рассчитывать на её по­мощь и поддержку.

В Англии он чувствовал себя очень одиноким, всё вокруг было чужим. Вместе с тем общение с европейской культурой открыло для него новые го­ризонты. Он познакомился с буддизмом, был по­трясён Новым Заветом и мечтал объединить индуизм с учениями Будды и Христа.

В 1891 г., получив высшую адвокатскую сте­пень, Ганди возвращается в Индию. Однако надеж­ды родственников на его высокое положение и со­лидный доход не оправдались. Честность и ответст­венность Ганди не способствовали его карьере.

Вскоре молодой адвокат принимает предложе­ние индийской торговой фирмы вести её дела в Юж­ной Африке. Его привлекает возможность увидеть новую страну и приобрести опыт.

ЮЖНАЯ АФРИКА

Отправляясь в 1893 г. в Южную Африку, Ганди не подозревал, что едет навстречу своему под­линному призванию и своей судьбе.

С первых дней пребывания в Южной Африке ему пришлось столкнуться с откровенным расиз­мом. Его силой выволокли из вагона первого клас­са, не позволили сесть в дилижанс, где ехали белые;

полицейские сталкивали его на мостовую с тротуа­ров, предназначавшихся только для белых. Ганди узнал, что в этой стране унижения и притеснения — судьба всех индийцев (и всех «цветных»), не­зависимо от их образования и статуса.

Немедленно вернуться в Индию? Смириться на время пребывания здесь подобно остальным индий­цам?

«Лишения, которым я подвергался, были про­явлением серьёзной болезни — расовых предрас­судков. Я должен попытаться искоренить этот не­дуг, насколько возможно, и вынести ради этого все предстоящие лишения», — решает Ганди.

Ганди начинает с того, что вырабатывает личные принципы поведения при столкновении с проявле­ниями расизма. Он решает всякий раз оказывать произволу вежливое, но непреклонное сопротивле­ние и никогда не требовать возмездия за оскорб­ления, касающиеся лично его.

Постепенно Ганди осознаёт, насколько безыс­ходно положение индийцев в Южной Африке. Воз­вращение на родину было невозможно: в Индии миллионы таких же безземельных крестьян еже­годно умирали от голода. Здесь они были обречены на нищенскую жизнь в грязных резервациях и на рабский труд; их ежедневно унижали, могли бро­сить в тюрьму за отказ от работы и безнаказанно избить до смерти. Безысходность порождала покор­ность и чувство полного бессилия.

Стремление изменить это положение вещей и борьба за права индийцев становятся основным со­держанием жизни Ганди.

В мае 1894 г. Ганди созывает собрание всех ин­дийцев Претории. Впервые в своей жизни он про­изнёс публичную речь, в которой обрисовал поло­жение индийцев в Трансваале. Он подчеркнул не­обходимость забыть всякие различия между индий­цами разных каст, вероисповеданий и национальностей и предложил объединиться в ассоциацию, от имени которой можно было бы обращаться к влас­тям по поводу притеснений.

«Я... изъявил готовность отдать этому делу столько времени и сил, сколько смогу... Вскоре в Претории не было ни одного индийца, которого бы я не знал и с условиями жизни которого не был бы знаком».

Созданный Индийский конгресс южноафрикан­ской провинции Наталь ставил своей целью, дей­ствуя в рамках британского законодательства, до­биться равенства прав индийцев и европейцев. Его члены собирали и распространяли информацию о бедственном положении индийцев, обучали грамоте детей и занимались улучшением санитарных усло­вий жизни индийцев.

Ганди решает остаться в Южной Африке надолго и едет в Индию, чтобы забрать свою семью — Кас-турбай и двоих детей.

В Индии Ганди опубликовал работу о положении индийцев в Южной Африке — «Зелёную брошю­ру». Её обсуждали в Индии и в Англии, а в Южной Африке власти распространили слухи, что Ганди отзывается о европейцах предвзято и оскорбитель­но.

Когда два парохода с индийскими переселенца­ми, на одном из которых был Ганди с семьёй, при­были в порт Дурбан, белое население было одер­жимо одной идеей: «Сбросим цветных в море!» Вла­сти предложили пассажирам вернуться обратно, ес­ли им дорога жизнь. Индийцы сплотились вокруг Ганди, противостояние длилось 23 дня, пока на­конец белые не уступили. Дождавшись, когда все пассажиры и его семья окажутся в безопасности, Ганди один появился на берегу и был сразу же ок­ружён разъярённой толпой белых. Он был зверски избит, и только вмешательство отряда полиции предотвратило расправу и спасло его от смерти.

Дело получило широкую огласку, Лондон нас­таивал на наказании участников избиения. Один из членов правительства Наталя (который сам был ор­ганизатором расистских митингов и распространял клевету), теперь пригласил Ганди к себе и заявил, что арестует виновных, если Ганди опознает их. «...Я считаю, что осуждать следует не тех, кто на­падал на меня... Осуждать надо их руководителей и, прошу прощения, Вас», — ответил Ганди.

Принципиальный отказ Ганди привлечь к суду людей, напавших на него, произвёл сильное впе-| чатление на население Дурбана; у многих теперь он сам и борьба индийцев за свои права вызывали ува­жение и понимание.

Последующие годы стали для Ганди временем углублённого самопознания, поисков смысла жиз­ни и формирования принципов. «Если я оказался всецело поглощён служением общине, то причина этого заключалась в моём стремлении к самопозна­нию. Я сделал своей религией религию служения, так как чувствовал, что только так можно познать Бога... Я обрёл себя в поисках Бога и в стремлении к самопознанию... Именно здесь религиозный дух стал моей жизненной опорой».

Сколько бы ни делал Ганди для лю­дей, это не удовлетворяет его. Он вы­краивает время, чтобы два часа каж­дый день бесплатно работать братом милосердия в больнице. Во время эпидемий чумы он собирает добровольцев и вместе с ними сутками ухаживает за больными.

В эти годы, заново перечитывая мировую рели­гиозную и философскую литературу, Ганди откры­вает для себя Льва Толстого. Учение о непротив­лении злу насилием, непримиримость к угнетению, мучительные поиски выхода из состояния угнетён­ности потрясли Ганди. «Россия в лице Толстого да­ла мне учителя, который предоставил теоретичес­кую основу моего ненасилия», — писал он позднее.

Толстой проповедовал презрение к материаль­ным благам и возврат к простой жизни и физичес­кому труду. Эти идеи Ганди объединяет с древней индийской традицией ашрамов — колоний, в ко­торых единомышленники живут как одна семья, вместе работают и духовно совершенствуют себя. Во всех ашрамах, которые создавал Ганди в течение жизни, было принято довольствоваться самым не­обходимым, полностью обходиться собственным трудом. В каждом из вновь образовавшихся ашра­мов вместе с детьми и внуками Ганди и его друзей воспитывались приёмные дети, и Ганди считал од­ним из основных своих дел их обучение и воспи­тание. В общении с детьми он устанавливал прин­цип, которого всегда придерживался и в общест­венной деятельности: «Никогда не требуй от чело­века того, чего не делаешь сам».

2

ГАНДИ О НЕНАСИЛИИ

Для меня ненасилие — не просто философская категория, это закон и суть моей жизни. Ахимса постигается не разумом, а душой. Чтобы воплотить ахимсу в жизнь, надо обладать бесстрашием и мужеством высшего порядка. Я мучительно сознаю ограниченность своих возможностей. Но Свет во мне неугасим и ярок. Всех нас может спасти лишь правда и ненасилие.

Человек и его поступок — вещи разные. "Возненавидеть грех, но не грешника" — правило, которое редко осуществляется на деле, хотя всем понятно. Вот почему яд ненависти растекается по всему миру.

Ахимса — основа для поисков истины. Поиски эти тщетны, если они не строятся на ахимсе. Все мы из одного теста сделаны, все мы дети одного Творца, и божественные сипы в нас безграничны. Третировать человеческое существо — значит третировать эти божественные сипы и тем самым причинять зло не только этому существу, но и всему миру. Для меня всегда было загадкой, как могут люди считать для себя почётным унижение ближнего.

Корни моего несотрудничества — не в ненависти, а в любви... Целью несотрудничества не является наказание противника или нанесение ему ущерба. За моим несотрудничеством — всегда необоримое желание сотрудничать даже с худшим из моих недругов...

Истинная ахимса должна означать полную свободу от злой воли, гнева и ненависти и беспредельную любовь ко всему сущему.

Я не верю в быстрые насильственные пути к успеху. Настоящее добро никогда не может стать результатом неправды и насилия... Я твердо верю в то, что свобода, за­воёванная кровопролитием и обманом, — не свобода.

Правда — "сатья" — предполагает любовь, а твёрдость — "аграха" — порождает сипу и, таким образом, служит её синонимом. Я поэтому стал называть движение словом "сатьяграха", что означает силу, рождённую правдой и любовью, или ненасилие.

Сила происходит не из физических способностей, она проистекает из неукротимой воли. Ненасилие — самая мощная сила, находящаяся в распоряжении человечества. Она более могущественна, чем самое могущественное орудие разрушения, созданное людской изобре­тательностью.

Самая высокая честь, которую могут мне оказать друзья, — это следовать в своей жизни моему учению либо бороться против него до конца, если они в него не верят.

Ганди впервые выдвигает идею совместного не­насильственного сопротивления произволу. Он ищет название для такого движения и останавли­вается на предложении своего младшего сына: са­тьяграха — твёрдость в истине. Слово точно выра­жало суть нового метода: это не вынужденная пас- ' сивность слабого перед более сильным и не принцип «око за око». Насилию противопоставляется сила духа, внутренняя уверенность в своей правоте и со­лидарность.

Ганди (и это станет потом обязательным перед началом выступлений) предупреждает правитель­ство, что в случае принятия закона индийцы объ­явят сатьяграху. Но, несмотря на предупреждение, закон был принят.

1 января 1908 г. сатьяграха начинается митин­гом в Иоганнесбурге, на котором индийцы демонст­ративно сжигают свои повестки на регистрацию. Ганди арестован и посажен в тюрьму, но движение разгорается. «Цветные» игнорируют закон, тюрь­мы переполнены, но репрессии ничего не дают.

Власти применяют подлый приём: прямо из тюрьмы Ганди доставляют к генералу Смэтсу. Тот заявляет, что «чёрный закон» будет отменён, если индийцы прекратят сатьяграху и один раз дадут о себе сведения, необходимые правительству для ус­тановления количества переселенцев. Полагая, что одержана победа, Ганди останавливает сатьяграху. Но «чёрный закон» не был отменён. Это явилось крушением всех надежд. Индийцы подавлены. Многие считают Ганди изменником. Всё приходит­ся начинать сначала...

Ганди публикует статьи с призывом возобновить гражданское неповиновение и надолго попадает в тюрьму. Выйдя из тюрьмы, Ганди начинает гото­вить сатьяграху уже в масштабах всей Южной Аф­рики. В 1913 г. ему удаётся поднять горняков На-таля на забастовку. Забастовка быстро распростра­нилась по всей стране. Против горняков применили оружие — несколько рабочих были расстреляны за отказ работать.

В тюрьмах оказались тысячи людей, в том числе женщины и подростки. От тесноты, антисанитарии и бесчеловечного обращения многие умирали. Ган­ди — тоже в тюрьме и пользуется любой возмож­ностью облегчить страдания больных заключён­ных.

Движение нарастало. Власти были вынуждены освободить Ганди, и он сразу идёт в наступление.

6 ноября 1913 г. он начинает знаменитый мир­ный поход протеста из Наталя в Трансвааль. Это было демонстративным нарушением закона, запре­щавшего индийцам перемещаться из одной провин­ции в другую. Нарушение закона каралось тюрем­ным заключением и высылкой.

Ганди шёл во главе многотысячной колонны, ко­торая росла с каждым днём. Вызванные правитель­ством войска не решились стрелять, но попытались рассеять демонстрантов лошадьми. Тогда участни­ки похода легли на землю, и кони не пошли по лежащим.

Вести из Южной Африки взорвали общественное мнение Европы и Америки. В поддержку индийцев выступили Альберт Эйнштейн, Бернард Шоу, Бертран Рассел и многие другие известные обществен­ные деятели.

Властям пришлось отступить. В течение месяца шли напряжённые переговоры, и наконец 30 июня 1914 г. было подписано соглашение. Все наиболее оскорбительные для индийцев расистские законы были отменены.

Двадцатилетняя работа Ганди в Южной Африке закончилась победой. Он возвращается на родину.

ИНДИЯ

Индия, страна сказочных богатств, всегда при­влекала завоевателей. Но ни одно завоевание не было столь разрушительным, как колони­зация её англичанами. Британская империя не просто грабила — была создана целая система выка­чивания всего, что было в Индии ценного. По­лезные ископаемые, сырьё, продукты труда мил­лионов индийцев переплавлялись в английское зо­лото. Непомерные налоги и потоки дешёвых анг­лийских товаров уничтожали древние ремёсла. По­боры колонизаторов приводили крестьян к сущест­вованию на грани голодной смерти. Пришла в упа­док жизненно важная система орошения земель. Многовековой уклад жизни стремительно рушился, сил на создание, нового у народа Индии не оста­валось. Колонизаторы утверждали, что, «осваивая» Индию, они несут ей блага современной культуры, но в действительности, обрекая индийцев на ни­щету, не оставляли им никаких возможностей при­общиться к медицине, образованию и другим дос­тижениям цивилизации.

Индия никогда не прекращала попыток найти выход из тяжёлого и унизительного положения. В 1885 г. представители индийской интеллигенции и

ГАНДИ НА СУДЕ

В марта 1922 г. после кровавых событии во время первой всеиндийской сатьяграхи колониальные власти задумали устроить "показательный суд" над Ганди. Они хотели дока­зать, что именно Ганди ответствен за кровь, пролитую индийцами. Это показало бы всем, что ненасильственная борьба за освобождение Индии невозможна, и уничтожило бы идею и дело Ганди в самом начале.

Но предугадать поведение Ганди они не могли (для политиканов он всегда был непостижим). Хитроумные замыслы оказывались бессильны перед его полной искренностью и верностью себе.

Своё выступление в суде Ганди начинает с того, что от­казывается защищаться и с горечью признаёт себя виновным за пролитую кровь. Он соглашается, что должен был предусмотреть последствия своих призывов. Но у него был только один выбор: или подчиниться нетерпимому строю, или пойти на риск. Всё более жестокие действия колони­заторов, награждение тех, кто расстреливал безоружных в Амритсаре, не оставили места колебаниям.

"Я считаю добродетелью быть нелояльным по отношению к правительству, которое причиняет Индии больше вреда, чем асе предшествующие ему... Я знаю, что самые достойные сыны нашей родины были осуждены по этой статье. Поэтому обвинение по этой статье я считаю для себя честью... Ненасилие подразумевает добровольное подчинение наказанию за несотрудничество со злом. Это наказание может быть наложено на меня за то, что, согласно закону, является умышленным преступлением и что представляется мне высшим долгом гражданина.

Единственный путь, открытый для вас, судей и засе­дателей, заключается в следующем:

— или уйти в отставку и тем самым отмежеваться от зла, если вы понимаете, что закон, осуществлять который вы призваны, является злом и что в действительности я не виновен;

— или наложить на меня самое суровое наказание, если вы верите, что правительство и закон, которому вы служите, благотворны для народа этой страны и что, следовательно, моя деятельность вредит общему благу".

Честная и последовательная позиция Ганди разрушила замысел процесса. Индийцы стали ещё больше уважать Ма­хатму и верить в идею ненасилия. О

АНГЛИЧАНЕ О ГАНДИ

"Рано или поздно придётся сокрушить Ганди, Индийский национальный конгресс и всё то, что они отстаивают".

Уинстон Черчилль

"Он сделал невозможным дальнейшее господство англи­чан в Индии, но в то же время позволил им ретироваться достойно и без затаённой вражды. Помогая выйти из затруд­нительного положения, Ганди тем самым оказал англичанам величайшую услугу, ибо владеть империей гораздо легче, чем избавиться от неё".

Арнольд Тоймби.

выдающийся английский филосов и историк

идея бунта не могла долго вдохновлять народ, а на полюбовное соглашение с колонизаторами рассчи­тывать не приходилось.

«И вот тогда пришёл Ганди. Он был подобен струе свежего воздуха, заставившей нас расправить плечи и глубоко вздохнуть; подобно лучу света, он прорезал мрак, и пелена спала с наших глаз; по­добно вихрю, он всё всколыхнул, и в первую оче­редь человеческое мышление. Ганди не спустился сверху; казалось, он вышел из миллионных масс индийцев, он говорил их языком», — вспоминал ближайший друг и соратник Ганди Джавахарлал Неру.

Ганди говорит нечто совершенно новое, но людям кажется, что они давно ждали именно этих слов:

«Дело не в политической независимости индийского государства, а в' возрождении духовной независи­мости народа Индии. Могучая сила духа, скрытая в индийской культуре, позволит нам найти собст­венный путь в истории и обрести единство и равно­правие с другими народами.

Народ Индии должен обрести независимость в своём сердце, и тогда внешнее угнетение будет бес­сильно. С помощью оружия можно на время добить­ся независимости, но с помощью оружия невозмож­но ни стать свободным самому, ни освободить дру­гих. Англичане не завладели Индией — мы им от­дали её. Они находятся в Индии не благодаря своей силе, а потому, что мы держим их здесь».

Г

НЕНАСИЛИЕ ПРОТИВ НАЦИЗМА

Можно ли ненасильственно бороться против нацизма? Что может ненасилие противопоставить беспощадной, истребляющей всё живое силе! Сем Ганди отказывался однозначно ответить на этот вопрос. Но во время Второй мировой войны во многих странах ненасильственная борьба не только поддерживала дух народа, но и спасала людей.

Сила французского Сопротивления была не только в подполье и партизанских отрядах. Она проявлялась и в том, что парижане выходили из вагона метро, если в него садился оккупант, французские женщины придумывали себе одежду цветов флага свободной Франции, а слушать запрещённые радиопередачи было просто делом чести.

Заставили отступить «своего» фашиста Квислинга — орга­низатора и лидера фашистской партии в Норвегии — норвежские учителя. Они отказались обучать детей фашизму и остались тверды, несмотря на концлагеря и угрозы рас­стрела. Ученики и их родители поддержали учителей — в итоге после упорной борьбы они были освобождены. Норвежские дети так и не услышали похвалы фашизму в своих школах.

Дания. 1943 год. Сразу же после оккупации страны на­цисты публикуют приказ о создании еврейских гетто и о том, что евреи обязаны носить жёлтую шестиконечную звезду и не имеют права ходить по тротуару. На следующий день с жёл­той звездой появилась королева Дании. Король Кристиан Х сказал: «Если немцы хотят заставить носить жёлтую еврей­скую звезду в Дании, я и вся моя семья будем носить её как знак высшего отличия». Короля поддержали датчане. Стало ясно, что завтра все горожане будут носить жёлтые звёзды. Нацисты не решились настаивать. Датские евреи не разделили участи евреев всей Европы — тысячи мужчин, женщин, детей были спасены. Бойкот, отказ от работы, непризнание фашист­ской власти привели к тому, что в Дании фактически так и не было установлено фашистское законодательство.

ЧТО ТАКОЕ БОЙКОТ?

Лнди и многие сторонники ненасилия после него с успехом 'спользовали в своей борьбе метод, применённый в XIX в. крестьянами Ирландии. Название он получил по имени англий­ского капитана Чарлза Бойкотта, который был сборщиком платы за землю в ирландском поместье одного английского лорда. Ирландия была колонией Англии, и едва ли не самым тяжёлым проявлением угнетения ирландцев было то, что они не имели права владеть землёй, на которой работали. За ^пользование» этой землёй они платили тяжелейшую земельную ренту англичанину-землевладельцу, который мог никогда и не бывать в Ирландии. За неуплату ренты крестьян изгоняли с фермы, обрекая на скитания и голодную смерть.

В 1879 г. крестьяне, у которых собирал ренту Бойкотт, объявили ему, что не будут платить, если сумма ренты не будет значительно снижена из-за неурожая. Бойкотт донёс на них, и в деревню пришли первые уведомления, предписывающие покинуть землю. Жители деревни были возмущены. Из дома Бойкотта ушли все слуги. Его отказались обслуживать прачка, почтальон, кузнец, владелец лавки — с ним и членами его семьи не разговаривал ни один человек. На улице от них отворачивались или освистывали. Положение сборщика ренты стало непереносимым — его хозяевам пришлось отступить.

Каждый способен отказать Злу в своей поддерж­ке, и Зло бессильно против этого решения. И одно­временно отказ от соучастия в Зле приводит челове­ка на путь строительства нового мира — мира Добра.

Ганди предлагает индийцам программу несот­рудничества с колонизаторами: бойкоты правитель­ственных учреждений, иностранных товаров, отказ от уплаты налогов, неповиновение наиболее нетер­пимым законам. Это не только подрывало самую основу власти англичан, но и пробуждало в индий­цах дух свободы и солидарности. Метод Ганди был глубоко продуман и проработан в Южной Африке, впервые в истории ему удалось ненасильственное массовое движение. Сатьяграха проводилась в со­ответствии с твёрдыми принципами, основанными на самом духе ненасилия: полная гласность и от­крытость, предупреждение противника обо всех сво­их действиях, применение сильных средств только после того, как были испробованы более слабые. Са­тьяграха могла начаться только тогда, когда каж­дый участник точно представлял себе смысл и пос­ледовательность борьбы и был уверен в своей при­верженности духу ненасилия. Участники движения не должны были желать зла противнику, стремясь лишь к достижению поставленной цели. Именно эти принципы позволяли сохранять ненасильственный дух даже самых массовых кампаний.

Сатьяграха — это мирное восстание, неприми­римая война без злобы и выстрелов, в которой у людей нет иного оружия, кроме собственной жизни, и которую люди ведут потому, что не могут пос­тупить иначе.

Ганди всегда подчёркивал, что ненасилие не име­ет ничего общего со слабостью и трусостью: «Чело­век, который, столкнувшись с опасностью, ведёт се­бя подобно мыши, справедливо именуется трусом. Он лелеет насилие и ненависть в своём сердце и убил бы врага, если бы не получил вреда при этом. Он чужд ненасилию». Ганди терпимо относился к че­ловеческим слабостям, но трусость отвратительна ему именно как скрытое насилие.

Н

Национальная Земельная Лига —организация, которую создали ирландцы для защиты своих интересов — обраща­лась к крестьянам: «Пусть это слово — бойкот — ходит из дома в дом, призывая всех не работать на тех фермах, отку­да был изгнан хотя бы один человек, до тех пор пока не будут возвращены на землю её законные владельцы».

Английский капитан давно забыт, но его имя стало нари­цательным и дало название мощному оружию оскорблённых людей, уверенных в своей правоте и силе.

НЕНАСИЛИЕ ПРОТИВ РАСИЗМА

В Америке известным последователем Ма­хатмы Ганди стал негритянский священник Мартин Лютер Кинг (1929—1968).

К середине XX в. расизм на юге демо­кратической Америки не собирался сдавать свои позиции — можно отменить рабство, но вековые предрассудки так легко не умирают. До сих пор кинотеатры, автобусы, кафе, школы оставались сегрегированы, т.е. были разделены на места для негров и места для белых, к которым неграм нельзя было даже приближаться. Каждую минуту в лицо им летели слова «ниггер», «чёрная обезья­на». Гордость американской демократии — суды присяжных — состояли только из белых и всегда принимали их сторону.

Юридической возможности защититься от оскорблений у чернокожего населения не было. А за одного белого, избитого неграми в драке, ку-клукс-клановцы без суда вешали несколько чёрных, и общество это поддерживало.

1 декабря 1955 г. в городе Монтгомери в одном из автобусов молодая негритянка отка­залась выполнить требование сегрегации — уступить место вошедшему белому мужчине. Но белые не должны были стоять, когда сидит хоть один негр, и по действующему за­кону Роза Парке оказалась в тюрьме.

Очень быстро городок облетел призыв к бойкоту всех автобусов, и уже на следующий день в них не было ни одного негра. Люди пешком пошли на работу, и в час пик движение транспорта на одной из улиц оказалось почти парализованным.

Кампанию протеста поддержали и в южных, и в северных штатах. Ее участниками становились и белые. Власти арестовывали людей «за бродяжничество», за «нарушение правил движения», но каждый новый арест всё больше привлекал внимание общественности и убеждал людей в их правоте.

Духовными лидерами ненасильственного сопротивления стали баптистские священники-негры, и среди них Мартин Лютер Кинг.

В то время существовало много расист­ских террористических организаций как с той, так и с другой стороны. Мартин Лютер Кинг обращался прежде всего к чёрным, призывая оставить оружие, которое не поможет преодолеть вражду между людьми. Не победить силой, а убедить белых — примером христианского поведения — в своём праве на равенство.

Но, используя ненасильственные действия как политический метод, он прежде всего старался смягчить ожесточенные души людей. Одной из заповедей организованной им «Конференции христианского руководства» была заповедь:

«Воздерживаться от насилия кулака, языка и сердца».

Когда расисты бросили в дом Кинга бомбу (чудом не пострадали его жена и ма­ленький ребенок) и разъяренные негры едва не начали самосуд над полицейскими,

Надо сказать, что даже многие из ближайших соратников Ганди видели в ненасилии только эф­фективное средство добиться политической незави­симости Индии. Для Ганди же ненасилие — это прежде всего борьба за Человека.

В январе 1915 г. 54-летний Ганди возвращается в Индию. Он решает действовать постепенно — пер­вое время не начинать никаких политических кам­паний, жить «с широко открытыми глазами, но закрытым ртом». Он объезжает почти всю страну (за ним неотступно следуют агенты тайной поли­ции). На него производят тягостное впечатление уныние и безысходность, которые царят всюду.

Через два года Ганди проводит две первые в Ин­дии сатьяграхи небольшого масштаба. Ненасильст­венно отстаивать свои права решились крестьяне двух округов, разорённые кабальными условиями аренды и непомерными налогами. Они отказались платить налоги и арендные сборы, и колониальные власти не смогли заставить их отступить. Перед уг­розой распространения движения власти вынужде­ны были отменить грабительские поборы.

Заканчивается Первая мировая война, в которой на стороне Англии сражались и погибли сотни ты­сяч индийцев. Военные расходы окончательно ра­зорили Индию. За годы войны от голода и эпидемий умерло более 13 млн человек. Надежды индийцев, что «в благодарность» за помощь в войне Англия предоставит Индии самоуправление, не оправда­лись.

Новый закон об управлении Индией не прибавил индийцам гражданских прав. Более того — в 1919 г. вступает в силу закон Роулетта, согласно которому власти могли арестовывать и подолгу дер­жать в тюрьмах всех подозреваемых в антиправи­тельственной деятельности, проводить суды за за­крытыми дверями. Сроки политического заключе­ния были сильно увеличены. Ганди обращается к вице-королю Индии, убеждая его не давать своего согласия на законопроект. Получив отказ, он осно­вывает «Союз сатьяграхов». Сатьяграхи дают клят­ву не повиноваться закону Роулетта. Ганди готовит широкую кампанию и 6 апреля 1919 г., сразу после вступления закона в силу, объявляет всеиндийский день траура — хартал. Призыв Ганди был услышан — в этот день замерла вся Индия. Индийцы были потрясены, осознав свои силы. В стране начались мощные демонстрации.

В

проповедник вышел к толпе со словами: «Мы против насилия. Мы хотим любить наших врагов. Если они остановят меня, наше дело все равно не остановится, потому что оно справедливо».

Сильная личность, он обладал удивительным даром оратора, способного словом как бы ^заворожить» толпу, проникнуть глубоко в сердца людей.

Почти через год борьбы закон о сегрегации в транспорте был отменён. Зато продолжал действовать ку-клукс-клан.

Однажды грузовики с бандитами въехали в негритянские кварталы. Но в тот вечер все произошло не «по сценарию»: никто не прятался в темноте, дрожа от смертельного ужаса.

«Белых балахонов* встретили глаза мужчин и женщин, открыто стоящих в дверях освещенных домов и молча наблюдающих за разряженными, как клоуны, убийцами. Бес­человечность ку-клукс-клана была обнажена этим до предела, и потрясенные каратели, не останавливаясь, уехали прочь.

Победа в Монтгомери словно вдохнула в людей по всей стране веру в новую жизнь. Несколько лет в Америке шло мирное сопротивление расизму. Проводились бой­коты и демонстрации. Люди отказывались подчиняться расистским установкам. Ни разгромы демонстраций, ни массовые аресты не могли остановить стремления к равноправию.

Кинг снова и снова обращается к белым, взывая к их честности: «Или признайте правоту расизма и тогда запишите в своих за­конах, что негры — не люди, или признайте нашу правоту и тогда — поддержит» нашу борьбу!» Он сумел разбудить души амери­канцев: всё больше белых поддерживало негров, участвовало в протестах бок о бок с ними.

28 августа 1963 года. Сотни тысяч чело­век слушают проповедь Кинга на площади в Вашингтоне:

«Если мы дадим свободе звенеть, если мы дадим ай звенеть в каждом городе и посёлке, а каждом штате, мы сможем приблизить тот день, когда все Божьи дети — черные и белые, верующие и неверующие, протестанты и католики — смогут взяться за руки и словами старого негритянского духовного гимна сказать: "Свободны, на­конец! Свободны, наконец! Великий всемогущий Боже, мы свободны, наконец!"»

Движение победило — в американском законодательстве больше не было расист­ских законов. Но настоящая победа — в том, что изменились люди. И негры, и белые уходили от ненависти, и мерилом человека становилась Личность.

Трудно сосчитать, сколько раз за его недолгую жизнь Кингу угрожали смертью. Он считал Ганди своим учителем и повторил его судьбу — в 1968 г. Мартин Лютер Кинг погиб от выстрела убийцы.

людей давили лошадьми, кололи пика­ми, избивали до смерти. Самые траги­ческие события произошли в городе Амритсаре. Во время столкновения было убито не­сколько солдат и демонстрантов. В город были вве­дены карательные войска под командованием ге­нерала Дайера. Через несколько дней около 20 тыс. жителей собрались на городской площади на мир­ный митинг под лозунгами освобождения Индии. Внезапно площадь была окружена войсками, ко­торые стали в упор расстреливать безоружных лю­дей. На площади осталось лежать более тысячи уби­тых и раненых. Когда патроны кончились, окру­жённых людей убивали штыками. Английские сол­даты истребляли индийцев хладнокровно, словно находились на учениях. После бойни Дайер под страхом смерти запретил жителям выходить из до­мов. Люди в отчаянии слышали стоны родных и близких, умирающих на площади, и были не в си­лах им помочь. Карательная операция длилась ещё десять дней — проводились публичные порки, ин­дийцев заставляли под дулами ружей ползать на животе, всюду совершались казни.

Ганди тяжело переживал случившееся. Жесто­кость властей его не удивляла — он предупреждал индийцев, что каждый, ступивший на путь непо­виновения, должен быть внутренне готов к смерти. По-настоящему подавляло его то, с какой лёгкос­тью властям удавалось спровоцировать индийцев на насилие. Ганди приходит к выводу, что столь широкая кампания неповиновения была начата им преждевременно. Народ ещё не был достаточно под­готовлен к последовательному ненасилию. Ганди публично признаёт, что совершил «ошибку, огром­ную, как Гималаи».

Правительство отказалось наказать виновных в амритсарском расстреле. Ганди демонстративно возвращает вице-королю награды, полученные им от английского правительства за организацию са­нитарного отряда во время англо-бурской войны. Если ещё несколько лет назад он полагал, что бри­танская система правления несовершенна, то те­перь он считает её нетерпимой. Единственный дос­тойный выход для Индии — независимость.

В сентябре 1920 г. Ганди убеждает Индийский национальный конгресс принять программу нена­сильственного несотрудничества с колониальной администрацией. Конгресс призвал индийцев бой­котировать иностранные товары, а также выборы и английские суды, не записываться в армию, отка­зываться от всех государственных должностей.

Всё было готово к новой всеиндийской сатьягра-хе, когда в 1922 г. в одном из небольших посёлков произошёл кровавый инцидент. Полиция открыла огонь по демонстрантам, но, встретив сопротивле­ние, укрылась в казарме. Казарму подожгли, и по­лицейские погибли в огне.

Это было крушением. Ганди останавливает кам­панию неповиновения и берёт всю вину на себя. В знак раскаяния он объявляет многодневную голо­довку (см. сюжет «Ганди на суде»).

На несколько лет Ганди попадает в тюрьму, после выхода из которой он выдвигает конструктивную программу по созданию новой, независимой Индии. Ганди и его соратники обучают крестьян грамоте, занимаются возрождением традици­онных ремёсел, создают кооперацию в посёлках. Символом дви­жения становится ручная прялка — возрождённое ручное тка­чество давало индийцам работу и позволяло бойкотировать анг­лийские ткани. Ганди уверен, что дух свободы несовместим с жестокими предрассудками — сохранением сословия «неприка­саемых» и враждой между индусами и мусульманами. Когда в городе Кохоте вспыхнула индусско-мусульманская резня, Ганди объявил голодовку, которую проводил в доме своего друга-му­сульманина. Страх потерять Ганди остановил враждующих — в стране наступило спокойствие.

...Весной 1930 г. Ганди шёл по дорогам Индии во главе растущей с каждым часом колонны. Это был знаменитый «соляной поход» — начало новой, самой мощной сатьяграхи. На берегу моря участники похода древним ручным способом выпарили соль. Выпаривание соли стало новым символом независимости — индийцы доказали, что могут обойтись даже без жизненно важных английских товаров, и тем самым нарушили колони­альный закон о соляной монополии.

Вскоре соль выпаривали миллионы людей по всему побере­жью. В несколько дней всё изменилось. Торговля английскими товарами была полностью парализована. Все распоряжения пра­вительства просто игнорировались. Мирное восстание охватило всю страну.

Мир потрясли события в округе Дхаршан. Участники сатья­грахи под руководством младшего сына Ганди, Монилала, пы­тались занять соляные варницы. Их встретила полиция, воору­жённая латхи — толстыми палками с железными набалдаш­никами. Шеренга за шеренгой демонстранты шли на цепь поли­цейских и падали, скошенные латхи. Всё новые и новые люди вставали на место раненых и убитых и, не сопротивляясь, шли под удары. С одной стороны была жестокая сила оружия, с дру­гой — несокрушимая сила духа. Всему миру стало ясно, что порыв Индии к свободе уже невозможно остановить.

Арест Ганди и десятков тысяч активистов движения, кро­вавые расправы не смогли остановить сатьяграху. Впервые в истории Индии английским властям пришлось начать перего­воры с представителями индийского народа. В результате со­глашения были освобождены все политические заключённые и выполнено большинство требований Ганди. Ганди приостанав­ливает кампанию несотрудничества, чтобы люди могли восста­новить силы для новой борьбы.

Пришло время помочь индийскому народу преодолеть бесчело­вечную традицию неприкасаемости.

В 1932 г. Ганди (снова находясь в тюрьме) выступает против принятия избирательного закона, разделяющего «неприкасае­мых» и остальных индусов. Он объявляет бессрочную голодовку протеста. Его жизнь в опасности. Произошло невероятное — любовь к этому человеку и страх потерять его оказались сильнее убеждения, которое три тысячи лет передавалось из поколения в поколение. Люди шли в дома «неприкасаемых», принимали из их рук пищу. Обнять «неприкасаемого», побрататься с ним стало символом очищения, освобождения души. Заваленный письмами и телеграммами со всей страны, Ганди ждал изме­нения избирательного закона. Наконец отступил и Лондон — условия Ганди выполнены. К радости всей страны, он прекратил голодовку.

Способность Ганди убеждать людей, помогать им меняться к лучшему кажется сверхъестественной. Для многих индийцев он был Богом, сошедшим с небес, чтобы освободить Индию. Его давно уже называют Махатмой — «Великой душой». Малень­кий, очень худой человек, в любую погоду обёрнутый только куском домотканого холста, с детской улыбкой и большими от­топыренными ушами поражал своей внутренней силой, мудро­стью и бесконечной добротой.

Он всегда доверяет людям и абсолютно честен сам. Он терпим к человеческим слабостям, но себя считает в ответе за всё. Он страдает от своего несовершенства и вместе с тем глубоко верит в себя — эта вера позволяет ему всегда принимать справедливые и мудрые решения. Когда Ганди разговаривает с людьми, их оставляют страх, озлобленность и одиночество. Про него гово­рили, что «из глины он может делать героев».

У Ганди было и немало врагов среди индийцев. Прежде всего это были религиозные фанатики — как индусы, так и мусуль­мане. За их спиной стояли богатые индийские феодалы, хорошо понимавшие, что в случае победы Конгресса они потеряют своё могущество и огромные земельные владения.

Когда началась Вторая мировая война, индийцы были еди­нодушны. Они осуждали фашизм, однако на стороне Англии воевали с условием, что по окончании войны Индия станет независимой. Ганди почти все годы войны провёл в тюрьме. В феврале 1946 г. военные моряки Бомбея поднимают восстание за независимость Индии. Начинается всеобщая забастовка. Не­смотря на репрессии, выступления продолжаются по всей стра­не.

Английские колонизаторы начинают покидать Индию. Но не­ожиданно победа оборачивается трагедией — начинается индус-ско-мусульманская резня. Гибнут тысячи людей, миллионы ос­леплены злобой. «Взорвалась бомба» ненависти, которую под­готовили англичане. С самого начала завоевания Индии они пра­вили по принципу «разделяй и властвуй», сея рознь между ин­дусами и мусульманами и всячески поощряя их враждебность друг к другу. Ганди и его соратники, рискуя жизнью, снова и снова пытаются остановить враждующих.

15 августа 1947 г. на территории бывшей английской ко­лонии провозглашается независимость не одного, а двух госу­дарств: Индийского союза и мусульманского Пакистана. Начи­нается паническое переселение миллионов людей. В кровавых столкновениях, от голода и болезней во время этого переселения погибло 700 тыс. человек.

Ганди находится в состоянии полной подавленности. Все во­круг говорят, что его теория ненасилия потерпела крах. Он пе­чально возражает, что крах потерпел он лично, а ненасилию принадлежит будущее.

Резня и погромы начинаются в столице Индии — Дели. Ганди в укор религиозным фанатикам объявляет шестнадцатую в сво­ей жизни голодовку протеста. Он решает пожертвовать своей жизнью, если в столице не восстановится спокойствие. И снова происходит чудо — последнее чудо Махатмы. Погромы сменя­ются митингами и демонстрациями солидарности с Ганди. Ин­дусы и мусульмане братаются, их представители клянутся Ган­ди сохранить мир. В стране наступает спокойствие, но индусские религиозные фанатики не простили Ганди «предательства их священного дела».

30 января 1948 г. Ганди, как обыч­но, вышел из дома, чтобы говорить с людьми. Раздались выстрелы. Ганди медленно опустился на землю, молитвенно произ­нося: «Боже, Боже!»

«Я никогда не воображал, что моя миссия — быть странствующим рыцарем, вызволяющим людей из трудного положения. Моё скромное дело — пока­зать людям, что им самим под силу справиться с собственными трудностями». В этих словах — дух Ганди, его вера и его необыкновенная сила.

Одни считают его пророком, другие — мечта­телем-утопистом. Сам Ганди говорил о себе: «Я — просто человек, как любой из вас».

Список использованной литературы:

1. Исмаилова С. «Энциклопедия для детей»,–Москва:"Аванта+",1995 г.,597 стр.

2. М.И.Сладиславский «Страны и народы»,-«Мысль»,1982

3. "Детская Энциклопедия". –Москва: "Просвещение", 1968 г. 530 стр.

Оглавление

1. Юность Ганги. 2

2. Южная Африка 3

3. Индия 6

4. Список литературы. 14

5. Оглавление. 15

topref.ru

Реферат - Махатма Ганди - лидер освободительной борьбы в Индии

Содержание

Введение. Стр. 2

Глава I . Курс на независимость. Стр. 3

§ 1.Конгресс устанавливает международные связи. Стр. 3

§ 2. «Соляной поход» и вторая кампания несотрудничества. Стр. 9

Глава I . Возвращение. Стр. 14

§ 1. Тюрьмы и голодовки. Стр. 14

§ 2. Последняя жертва на алтарь свободы. Стр. 17

Заключение. Стр.19

Список литературы. Стр. 21

Глава I Курс на независимость.

§1 Конгресс устанавливает международные связи.

Для политической деятельности Ганди, как и для его предшественников –выдающихся индийских мыслителей, националистов Свами Вивекананды, Локаманьи Тилака, Ауробиндо Гхоша,- присуще стремление к одной и той же утопической цели: сначала «духовно перевоспитать всех индийцев», проникнуть в их сердца (рабочего, крестьянина, помещика и капиталиста), а уже потом «переустраивать саму их жизнь». Если в конкретных исторических ситуациях у Ганди и прослеживается связь национально-освободительной идеи с политической практикой и широкой демократической организацией масс, то эта связь зачастую носит спонтанный и всегда внеклассовый характер, заключена в непрочную, конъюнктурную общественную форму.

Годы частичной, временной стабилизации капитализма ознаменовались сговором империалистических стран-победительниц о совместном закабалении Китая и закрепления за Великобританией монопольного права на колониальную эксплуатацию Индии. В эти годы, характеризовавшиеся некоторым спадом национально-освободительного движения, Ганди решил не мешать реформистам из свараджистской партии испытать свои силы. С согласия Ганди свараджисты в ходе избирательной кампании в законодательные органы страны выступали от имени ИНК. Образовался, таким образом, политический блок из конгрессистов и свараджистов. На сессии Конгресса в г. Канпуре, состоявшейся в 1925 году, деятельность свараджистов была даже признана основной формой конгрессистской работы. Однако, как и предполагал Ганди, свараджистским путем, законодательной деятельностью, не удалось вырвать хотя бы одну существенную уступку у английской колониальной администрации. Неудачи свараджистов подорвали их влияние в буржуазно-помещичьих кругах, на которые они опирались, и на выборах 1926 года свараджисты потерпели поражение.

В течение пяти лет Ганди, как считается, самоустранился от непосредственной политической деятельности, он кропотливо налаживал связи с различными слоями населения. Махатма основывает Всеиндийскую ассоциацию ручного прядения. Она объединяет десятки тысяч жителей городов и деревень по всей стране. Ассоциация не только пропагандирует ручную прялку, но и снабжает прядильщиков-кустарей сырьем. Она развертывает по всем провинциям Индии сотни торговых центров по продаже готовой продукции. Вся работа ассоциации, которую возглавляет сам Ганди, ведется под антиколониальными лозунгами. В результате из-за усиливавшейся конкуренции с национальным индийским капиталом англичане несут ощутимые торгово-экономические убытки. Одновременно продолжается процесс падения авторитета колониальной власти.

Внутриполитическое положение в Индии развивалось не изолировано от общей международной обстановки. Это хорошо понимали лидеры индийского освободительного движения и прежде всего, разумеется, Махатма Ганди. Правда, он внушал индийцам, чтобы они не рассчитывали, что свобода вдруг придет к ним откуда-то извне: ее необходимо добиваться им самим. Тем не менее внешним факторам он придавал должное значение. В 1925 году не без его участия на сессии ИНК в Канпуре была принята специальная резолюция о создании под началом Всеиндийского комитета Конгресса «иностранного департамента», призванного защищать интересы индийцев за рубежом, разъяснять позицию ИНК в отношении британского господства а Индии.

3

Ганди, однако, воздерживается от критики классовых отношений внутри самого индийского общества, хотя, как и раньше, считает, что у индийского народа есть два врага- внешний и внутренний. В связи с этим он указывает: «Сегодня мы не можем бороться с двумя врагами. Давайте поборем одного, а тогда будет легко, если нужно, побороть другого врага, взращенного в нашей собственной стране».

Пытаясь объяснить лидерам левого радикального крыла ИНК, всем индийским патриотам, почему он в столь тяжкое для родины время не уделяет должного внимания аграрному вопросу и решению его в пользу тех, кто обрабатывает землю, Ганди открыто говорит: «Я намеренно не писал много земледельцах, потому что я знаю, что сейчас мы ничего не можем для них сделать. До тех пор, пока бразды правления не находятся в руках земледельцев…, Улучшение их условий очень трудно, если не возможно».

Ганди отдает первенство общенародной борьбе с первым врагом- британским империализмом. Несколько позднее, 1 апреля 1928 года, по этому вопросу он напишет Джавахарлалу Неру: «Я придерживаюсь одного мнения с вами, что когда-нибудь нам придется начать движение без богатых людей, без образованных классов, которые формулируют общественное мнение. Но это время еще не настало».

Как-то Ганди спросил, не следует ли вместо пропаганды ручного прядения проводить кампанию против феодальной эксплуатации в деревне. Он ответил отрицательно. Такая кампания, по его мнению, привела бы к тому, что «в нужный час народ по всей Индии не смог бы выступить во имя общего дела в борьбе за сварадж». То есть вождь опасался оттолкнуть от движения помещиков и миллионы мелких земельных собственников. Таким образом, Махатма выдвинул положение об очередности решения задач национально-освободительного движения и борьбы народа за улучшение своих социальных и экономических условий жизни. Это положение основывалось на необходимости всенародного антиимпериалестического движения и говорило об интуитивном понимании вождем прогрессивной роли буржуазного национализма угнетенной нации. Тактика вполне устраивала имущие классы Индии, которые готовы были принять участие в освободительном движении и даже возглавить его, но революционное усилие низов их пугало больше, чем притеснения со стороны колонизаторов.

К концу 1927 года внутриполитическая обстановка в Индии обострилась. Внешним толчком этому послужило назначение английским парламентом комиссии во главе с сэром Джоном Саймоном, которой поручалось выработать проект нового закона об управлении Индией и решить вопрос в целом: стоит ли расширять полномочия представительных учреждений в стране. Всеобщее негодование вызвало то, что в комиссию не был включен ни один индиец. В нее вошли семь англичан, представлявших консервативную, либеральную и лейбористскую партии. Колонизаторы, направляя комиссию Саймона, рассчитывали создать видимость того, что им небезразлична участь индийского народа, и постараться ослабить возобновившиеся массовые английские выступления. Еще до официального объявления английского парламента о создании комиссии Саймона новый вице-кароль Индии, один из лидеров английских тори лорд Ирвин (Э. Ф. Галифакс) пригласил к себе на аудиенцию индийских политических деятелей во главе с Ганди. Обратившись к Ганди, он сообщил о решении английского парламента. С подчеркнутым безразличием Махатма спросил у вице-короля: «И это все?...» Услышав от взбешенного Ирвина холодное «да», Ганди не проявил интереса к продолжению разговора и покинул дворец.

4

Ганди пристально наблюдал за деятельностью Неру, и ему не все нравилось из того, что тот предлагал. Вождь расходился с ним в постановке очередности задач, в терминологии, которая, как казалось ему, у Неру слишком европеизирована и академична. Однако открыто, на заседаниях ИНК, Ганди не выступил с критикой Неру ни по одному из предложений. По содержанию большинство из них не вызывало принципиальных возражений у Махатмы, если не считать предложения Дж. Неру о присоединении ИНК к Антиимпериалистической лиге. Это предложение не нашло поддержки ни со стороны Ганди, ни со стороны умеренных конгрессистов и не было принято. Разный по своему классовому составу Конгресс политически и психологически не готов был к организационному объединению Антиимпериалистической лигой. Вместе с тем Махатма Ганди горячо одобрял резолюции, отражавшие внешнеполитическую линию ИНК. Одна из них содержала протест против использования Англией индийских войск в Китае, Месопотамии и Персии. Мадрасская сессия ИНК принчла специальную резолюцию, разоблачавшую захватнические планы Англии. В ней указывается, что английское правительство осуществляет интенсивную подготовку для развязывания новых колониальных войн против соседних с Индией стран. Далее в резолюции говорилось, что у индийского народа нет спорных вопросов со своими соседями и он желает жить с ними в мире. Конгресс потребовал от Англии положить конец своим военным приготовлениям.

Дж. Неру был готов торжествовать победу: мадрасская сессия приняла предложенную им резолюцию о предоставлении Индии полной независимости. Делегаты сессии, поддавшись энергичному напору Неру, проголосовали за нее почти единогласно. Наконец-то у ИНК была ясная программа деятельности. Однако вскоре автор резолюции и его сторонники из левого крыла ИНК с огорчением обнаружили, что победа была мнимой: большинство умеренных понимали эту резолюцию и толковали термин «полная независимость» кА требование предоставления Индии самоуправления в рамках Британской империи. Таким образом, резолюция о независимости хотя и не отменялась, но фактически сводилась па нет. По поводу резолюции о независимости, принимаемых Конгрессом ежегодно, Махатма Ганди с горькой иронией писал в «Янг Индия»: «Конгресс только ставит себя в смешное положение, принимая из года в год резолюцию такого характера, когда он знает, что не способен их осуществить».

Ганди был явно разочарован итогами работы сессии. Прежде всего его беспокоили выявившиеся на сессии отсутствие единства среди делегатов и преждевременные, по его оценке, попытки сдвинуть Конгресс влево. В чем он усматривал опасность раскола партии в самый канун нового подъема национально-освободительного движении в стране. Во многом за создавшуюся обстановку в Конгрессе Ганди винил Дж. Неру, который, словно некий генератор радикальных идей, переполошил лениво мыслящих и осторожных финансовых «доноров» ИНК из числа имущих классов. Им не нравился революционный запал молодых руководителей Конгресса, и они апеллировали к идейному вождю движения, жалуясь и требуя укротить «разгоряченного коня».

Теперь в интересах сохранения «классового единства» в Конгрессе вождь решает «осадить» Дж. Неру. Дело дошло до обмена необычными для их добрых отношений резкостями. Неру предпочитает отступить, чтобы не допустить разрыва с учителем. Но руководство ИНК отклонило просьбу Неру об отставке. Ему было заявлено, что он может продолжать свою деятельность в Лиге, не вступая в противоречия с политикой Конгресса и не нарушая ее основного принципа- ненасилия.

5

Никто не может достоверно утверждать, какие мысли и чувства руководили Ганди в его непростых отношениях с Дж. Неру. Бесспорно одно: эти два великих подвижника индийской свободы нуждались друг в друге, их породила эпоха, историческая необходимость. Разные по характеру и по своим взглядам на предназначение человека и его счастье, оба они всецело посвятили себя служению своему народу и готовы были отдать жизнь за свободу Индии. Они бесконечно верили в политическое бескорыстие друг друга, и эта вера освящала их дружбу и тесное сотрудничество. Будь Дж.Неру послушным учеником Ганди, слепо повторявшим слова учителя и не имевшим своего мнения, Индия не обрела бы еще одного выдающегося лидера, привнесшего в национально-освободительное движение страны неповторимый колорит своего оригинального ума и большого сердца.

После мадрасской сессии в стране одновременно началось проведение двух политических компаний. Эти кампании соответствовали расстановке внутриполитических сил в ИНК. Левое крыло Конгресса во главе с Дж.Неру и С.Ч.Босом, опираясь на поддержку демократических организаций рабочих, крестьян и студентов, повело среди населения широкую пропагандистскую кампанию за предоставление Индии полной независимости, за выход ее из состава империи. В то же время старший Неру активно занялся работой по созыву межпартийной конференции, которая должна была выработать основные принципы будущей конституции Индии.

Джавахарлалу Неру, являвшемуся генеральным секретарем ИНК, пришлось участвовать в обеих кампаниях, хотя он открыто заявлял о бесполезности разработки «бумажной конституции», когда подлинная задача заключалась в завоевании власти. И в этом его подход к проблеме совпадал с позицией Махатмы Ганди. В конституционном комитете, который возглавлял Мотилал Неру, Дж.Неру внес предложение о том, чтобы будущая конституция провозгласила страну демократической республикой. Однако его предложение вызвало лишь раздражение умеренных и привело к ссоре с отцом.

Ганди не принимает никакого участия в работе межпартийной конференции, считая ее бесполезным делом. Обсуждение многословных докладов о будущей независимости, принятие резолюции ничуть не привлекали Ганди- он предпочитал прямые действия. Главное- удержать массы от применения насилия. Идеал Махатмы Ганди_ получение Индией независимости «на основе установления джентльменского взаимопонимания с Англией». Неустанно повторяя эти слова, он осознавал, как далек от безрадостной политической действительности. Для получения Индией свободы нужно, чтобы «Англия осуществляла не империалистическое высокомерное маневрирование, направленное на завоевание мирового господства,- с горечью констатирует он,- а искренне стремилась бы служить общим интересам человечества». Лондон не желал ни в чем поступаться своей прерогативой единолично определять принципы государственного устройства Индии. Конституционные реформисты в Индии были жестоко оскорблены.

Революционные настроения в народе нарастали. Экономическая борьба рабочих все больше переплетались с их политическими требованиями, с национально-освободительным движением против колонизаторов. К руководству рабочими организациями все чаще стали приходить левые конгрессисты, прогрессивная молодежь, коммунисты. Коммунисты возглавили профсоюз текстильщиков в Бомбее- «Гирни камгар», послуживший началом образования прогрессивного крыла Всеиндийского конгресса профсоюзов

6

После массового локаута на фабриках Бомбея началась всеобщая забастовка текстильщиков, которая длилась с апреля по октябрь 1928 года. Поднималось на борьбу за свои жизненные права и индийское крестьянство, составлявшее 80% населения страны. Давал о себе знать аграрный кризис- кризис сбыта сельскохозяйственной продукции. Колонизаторы решают преодолеть кризис за счет индийских крестьян-арендаторов, резко повысив земельный налог.

Ганди выступает с протестом. Он призывает земледельцев округа Бардоли начать сатьяграху, отказаться от уплаты непомерно высоких налогов. Наступил момент для возобновления массовых выступлений против правительства при широкой опоре на крестьянство. Мирное восстание земледельцев поражает своей организованностью. Волей к победе. Общее руководство сатьяграхой берет на себя Ганди. Он ежедневно публикует установочные статьи в «Янг Индия», дает интервью, выступает на митингах.

Сборщики налогов отбирают скот, сгоняют крестьян с земель, конфискуют на корню урожай, забирают за долги домашнее имущество и жалкие постройки. Негодованию крестьян нет предела, но, следуя призывам Ганди, они встречают действия властей с молчаливым достоинством. Они не берутся за батоги и вилы- традиционное оружие крестьян. Внешне бездействуя, внутренне они готовы принять смерть, но не уступать колонизаторам.

В поддержку бардолийских земледельцев по инициативе Ганди Конгресс 12 июня 1928г. Проводит «день Бардоли». Митинги и демонстрации солидарности с крестьянами Бардоли грозят перерасти в общенациональную сатьяграху. В этих условиях правительство предпочитает пойти на уступки: решение о повышении земельного налога отменяется. С успехом сатьяграхи в Бардоли гандизм окончательно становится официальной идеологией Конгресса.

Разговоры о том, что Ганди навсегда покинул политику, оказались беспочвенными. Он не переставал искать гармонии большой политики с чувствами простого человека, рационального разума с отсталыми крестьянскими взглядами. В глазах рядовой массы конгрессистов он оставался олицетворением живой и трепетной правды, совестью партии.

Заканчивался 1928 год. Он был насыщен конфликтами в промышленности, забастовками рабочих, волнениями крестьян, студенческими выступлениями. Для Ганди же решающим в борьбе являлась не сама цель, а путь к ней. Для него поднять моральный дух индийцев и сделать подвиг самопожертвования обычной нормой поведения простого человека –значит победить. Достижение человеком внутренней свободы он рассматривает как гарантию завоевания свободы всей нации. Разрушить рабскую психологию подчинения злу –ты будешь свободен. Пусть сделает это большинство индийцев –Индия станет свободной страной. Так мыслил Ганди.

На калькуттской сессии ИНК после жарких схваток между делегатами двух группировок Ганди предложил компромиссное решение, которое удовлетворило всех и примирило отца и сына Неру: доклад Мотилла Неру о конституции одобрялся, однако при этом выдвинул условие, что если к концу 1929 года английское правительство не предоставит Индии статуса доминиона, Конгресс поставит себе целью достижения полной независимости и начнет всеиндийскую кампанию гражданского несотрудничества. Это был вежливый ультиматум Лондону

Калькуттская сессия Конгресса по инициативе Дж.Неру и при поддержке Махатмы Ганди приняла ряд важных решений и по международным вопросам.

7

Сессия Конгресса уполномочила Рабочий комитет ИНК установить контакты с представителями других азиатских народов и предпринять шаги к созыву первой паназиатской конференции в Индии. Участники калькуттской сессии направили самые теплые поздравления народам Египта, Сирии, Палестины и Ирака, выразили свою солидарность с освободительным движением в этих странах против западных империалистических держав. В специальной резолюции, принятой ИНК в Калькутте, вновь осуждались военные приготовления Англии для ведения колониальных войн в Азии. В резолюции подтверждалась позиция Конгресса по этому вопросу, разработанная на предыдущей сессии в Мадрасе, и провозглашалось, что «правительство Индии ни в какой степени не представляет народ Индии» и что индийцы «не позволят Англии использовать себя в осуществлении ею дальнейших империалистических планов».

Обстановка в Индии для англичан омрачалась день ото дня. Ганди был прав: в такой огромной стране изолировать и наказать десятки миллионов людей. Не желавших жить по-старому, закрыть рот всем недовольным было невозможно.

Подходил к концу еще один год, истекал срок конгрессистского ультиматума английскому правительству. Все дороги вели теперь к очередной сессии ИНК в г.Лахоре, которая должна была взять курс на завоевание независимости через ненасильственное восстание против колонизаторов. Провинциальные комитеты Конгресса готовились к перевыборам председателя партии. Почти все они высказались за избрание Махатмы Ганди. В преддверии решительных схваток с правительством конгрессисты хотели видеть Ганди не только фактическим вождем освободительного движения, но и юридическим главой ИНК. Однако на заседании Всеиндийского комитета Конгресса в г.Лакхнау Махатма Ганди неожиданно для всех отказался принять пост председателя ИНК. Предложив избрать вместо него сорокалетнего Джавахарлала Неру.

В самый канун лахорской сессии ИНК Ганди вместе с лидерами правых консервативных партий, встретившись с лордом Ирвином, предпринял последнюю попытку найти какую-то основу для соглашения с правительством. Встреча, однако, ни к чему не привела. Вице-король и индийские лидеры говорили как будто на разных языках и не понимали друг друга. Для Махатмы Ганди это означало, что все средства для того, чтобы прийти к честному соглашению, были исчерпаны. Совесть у него была чиста. Теперь оставалось одно –открытая всенародная борьба. Конгресс, возглавляемый таким решительным лидером, как Джавахарлал Неру, был готов к борьбе. Ганди предстояло вдохнуть душу в народное движение.

Подготавливалась вторая кампания несотрудничества в Индии…

§ 2 «Соляной поход» и вторая кампания несотрудничества.

Несмотря на поражение первой кампании гражданского неповиновения, обстановка в Индии за эти годы во многом изменились. Главное –изменилась психология людей: исчез рабский страх перед колонизаторами, перед силой их власти и всем репрессивным аппаратом подавления. Взамен раболепного преклонения перед белым господином у народа пробудилось чувство национальной гордости. В стране быстро нарастал революционный потенциал национально-освободительных сил. Обострившиеся социальные конфликты в стране, особенно в индийской дереве, стали причиной наплыва в Конгресс возбужденной массы земледельцев, что при всей организационной аморфности придавало Конгрессу подлинную силу. Влившаяся в Конгресс свежая, главным образом крестьянская кровь сместила его политическую ось влево, в сторону борьбы за интересы народа. На грозном фоне социальных потрясений и революционного брожения в народе еще ярче высвечивался образ Махатмы Ганди.

Обстановка требовала внести в кампанию несотрудничества организационное начало, сообщить ей первый толчок. Таким толчком стало решение Конгресса объявить 26 января Днем независимости Индии.

Английская монополия на производство и продажу некоторых жизненно необходимых продуктов, в том числе соли, больно затрагивала интересы всего населения страны, особенно ее беднейших слоев. И вот Ганди осеняет мысль начать сатьяграху с демонстративного и повсеместного нарушения закона о соляной монополии. Он объявляет о своем намерении лично возглавить отряд сатьграхов и повести его из обители на реке Сабармати в Данди, к побережью, где выпарить из морской воды символическую щепотку соли.

Со злой иронией поначалу отнеслась к намерению Ганди и противная сторона –вице-король. В правительстве язвили по поводу того, что гандийское движение переживает этап детских забав.

Ганди, однако, был весьма серьезен, поскольку он знал, на что шел. Сама демонстрация всенародного неповиновения, прямые и конкретные действия призваны были дисциплинировать движение за независимость. Для Ганди очень важно было на собственном опыте убедить народ в том, что его организованное неподчинение даже в самом малом уже парализует власти, обнаруживает неспособность правительства выполнять несправедливые законы силой принуждения людей.

Соляная сатьяграха со всей очевидностью замышлялась Ганди еще и как школа ненасильственного движения и пропагандистская акция, как проверка сил противостоящих друг другу сторон и как пробное, разведывательное сражение гандийского авнгарда. Ведь дальше планировалось расширить кампанию. Ее целью ставилось парализовать всю государственную машину и торгово-экономическую деятельность колонизаторов. Программа предусматривала неуплату налогов, бойкот судов и государственных учреждений, пароходных и страховых компаний, торговых фирм и т.д.

30 января 1930г., неожиданно для всех, в том числе и для руководителей Конгресса, он публикует в «Янг Индия» обращение к вице-королю, в котором заявляет, что готов отложить сатьяграху, если правительство удовлетворит требования из 11 пунктов, в частности сократит земельный налог, ликвидирует монополию на соль, уменьшит расходы на военную и гражданскую администрацию, освободит из тюрем всех политических заключенных и осуществит ряд других требований.

9

Ганди был уверен в том, что правительство ни за что не пойдет на уступки. Оно покажет свое пренебрежение к народу и тем самым дает индийским массам еще большее моральное право выступить против него всем миром и с чистой совестью.

6 апреля, в первый день национальной недели, которая ежегодно отмечалась индийскими патриотами в память событий 1919 года –первой сатьяграхи, Ганди при огромном скоплении народа совершил церемониал выпаривания соли на берегу моря. Это был сигнал к началу новой сатьяграхи. Словно по команде миллионы людей по всей Индии стали добывать соль кустарным способом. Гражданское неповиновение быстро распространялось на другие области. Оно сковывало всю деятельность колониальной администрации. Торговля английскими товарами была полностью парализована, иностранные фирмы и банки не работали.

Вице-король подписал ряд декретов, наделявших исполнительные органы чрезвычайными полномочиями. Начались повальные аресты конгессистов, разгоны и избиения мирных демонстрантов, улицы городов патрулировались войсками и нарядами полиции. Грубая сила правительства вступила в схватку с мирной волей восставшего народа.

В течение апреля –мая 1930 года власти арестовали свыше 60 тыс. конгрессистов. С арестом Ганди власти медлили. Кампания продолжалась и нарастала. Взамен арестованных лидеров движение рождало десятки и сотни новых конгрессистских «диктаторов», отважных и мужественных вожаков масс.

После сомнений и колебаний, вызванных опасением усугубить и без того сложную обстановку в стране, вице-король все же решился на арест Ганди. Тем более, что на применении этой меры настаивал Лондон. В ночь на 5 мая 1930 г. Наряд вооруженной полиции в составе 30 чел. Окружил хижину, где находился Ганди. Комиссар полиции, осветив фонарем лицо безмятежно спавшего Бапу, поднял его с постели. Улыбнувшись, Ганди попросил время на сборы. С завидной невозмутимостью он привел себя в порядок, не торопясь собрал в мешок свои скудные пожитки и под мелодию популярного индийского гимна, который он попросил исполнить перепуганных обитателей деревушки, проследовал под конвоем к ожидавшей его арестантской машине –«черной Марии», как ее называли в Индии.

Арест Ганди повлек за собой бурю народного негодования. Начался всеиндийский хартал –всеобщая забастовка. Забастовали рабочие текстильных и джутовых фабрик, железнодорожники, металлисты, закрыли свои лавки мелкие торговцы, не функционировали почта и телеграф, не работали учреждения, прекратились занятия в учебных заведениях. В правящих кругах Англии Ганди клеймили как отъявленного экстремиста и революционера. Имперские идеологи в Лондоне издавали работы, в которых Ганди характеризовался как проповедь ненасилия представлялась в английской прессе всего лишь идеологической завесой, обманным маневром.

25 января 1931 г. Ирвин издал указ об освобождении из тюрьмы Ганди и еще тридцати членов Рабочего комитета ИНК. Одновременно отменялся ранее наложенный запрет на конгресситские организации. Идя на этот шаг «доброй воли», лейбористское правительство Макдональда и вице-король рассчитывали использовать в интересах английской политики а Индии авторитет Ганди, его склонность к поиску взаимоприемлемых компромиссов, всегдашнюю готовность к переговорам, безграничную веру индийского вождя в честность своих политических оппонентов.

10

17 февраля 1931 г. Начались переговоры между Ганди и лордом Ирвином. Первый представлял на них независимую духом Индию, второй –империалистическую Англию. Две страны, два представителя. В Ганди не было ни злобы, ни подобострастия перед одним из «сильных мира сего». Ганди считает крайне опасным в «образе Англии» видеть исключительно врага. Такой подход, по его убеждению, не способствовал бы ослаблению напряженности в поведении политических оппонентов, сделал бы невозможным принятие компромиссных, переходных или ступенчатых решений, которых не избежать в международных делах. Для Ганди было очень важно не допустить, чтобы стремление Индии к независимости превратилось в слепую ненависть к английскому народу. В общении между народами не должно быть места гневу и национальной нетерпимости.

Ирвин поставил целью во что бы то ни стало добиться от Ганди согласия на участие Конгресса во втором раунде «конференции круглого стола» в Лондоне. Индийский вождь оказался в трудном положении: не кто иной, как он сам вместе с Дж.Неру в обстановке подъема национально-освободительного движения в Индии настоял на бойкоте первого раунда этой конференции. Положение Ганди осложнялось еще и тем, что месяцем раньше, до начала переговоров с Ирвином, Рабочий комитет Конгресса вновь подтвердил свое негативное отношение к лондонской конференции Ежедневные многочасовые переговоры проходили тяжело. Ни та, ни другая сторона не хотели уступать, но стремились к взаимоприемлемому решению. Ирвин –по той причине, что колониальным устоям в Индии, Ганди –из-за того, что чувствовал начало спада кампании гражданского неповиновения и наблюдал усталость масс.

Скрепя сердце, рискуя вызвать раздражение Лондона, Ирвин пошел на кое-какие уступки Ганди. Однако все ожидали от Бапу какой-то «решающей победы» над Ирвином.

И вот 4 марта 1931 г. Было, наконец, официально подписано соглашение сторон, которое стало известно в истории как «пакт Ганди- Ирвин». Разочарованию не было пределов: никакой, казалось, победы не произошло. Кое-кто заговорил о капитуляции Ганди.

В чем же суть пакта? Главное, чего добился Ирвин, это отмена бойкота колониальной администрацию Конгрессистам разрешалось, однако, вести также мирное пикетирование и демонстрации. Объявлялась всеобщая амнистия политических заключенных. Отменялась монополия на соль. Конгресс признавался официальной политической партией. Что касается вопроса об участии представителей ИНК в работе «конференции круглого стола», то он подлежал дополнительному обсуждению. Но по всему было видно, что Ганди был склонен принять приглашение Конгрессу.

Тем не менее, в отличие от некоторых своих сторонников, Ганди был все же преисполнен политического оптимизма. В течение трех недель переговоров он, несмотря на крайне усилия Ирвина, оставил за собой и Конгрессом право в любой момент возобновить кампанию несотрудничества. В соответствии с пактом кампания прерывалась лишь на время. Свое соглашение с Ирвином он рассматривал только как вынужденное и временное урегулирование. Переговоры с английским правительством давали тот политический выигрыш Индии, что, подписывая соглашение с Ганди, колониальные власти тем самым признавали освободительное движение дефакто.

11

В общем, как бы ни была недовольна часть конгрессистов, какой бы острой ни была критика «пакта Ганди- Ирвин», колоссальная, разветвленная по всей стране организация Конгресса с поразительной дисциплинированностью выполнила новую установку своего вождя: буря так же внезапно утихла, как иначалась. Никто из конгрессистов по-настоящему твердо не решился противостоять Бапу.

Очередная сессия Конгресса состоялась 31 марта 1931г. В г. Карачи. Она стала в еще большей мере, чем предыдущие сессии, личным триумфом Ганди.

Вопреки всем ожиданиям, Делийский пакт был одобрен подавляющим большинством голосов.

В Карачи при непосредственном участии Махатмы была впервые принята резолюция об экономической политике Конгресса. Делегаты сессии высказывались в ней за национализацию основных отраслей промышленности и за ряд других мер, направленных на то, чтобы облегчить участь эксплуатированных и несколько ограничить доходы имущих классов.

В конце августа 1931 г. Махатма отплывает на пароходе «Мултан», с целью настоять на конференции в Лондоне предоставления Индии полной независимости.

Европа встретила Ганди восторженно, с жадным интересом к бесстрашному «непротивленцу», смело бросившему дерзкий вызов английской короне.

Внутриполитическая обстановка в Англии складывалась неблагоприятно для обсуждения «индийского вопроса», размышлял Ганди. Из-за сокращения заработной платы и ухудшения довольствия взбунтовались военные моряки Атлантического флота Великобритании, бастовали докеры, шахтеры, волновались безработные текстильщики Ланкашира. Центральный банк объявил, что страна уже израсходовала все предоставленные ей иностранные кредиты и займы. Правительство ликвидировало золото стандарт фунта стерлингов и резко девальвировало его, нанеся тем самым непоправимый ущерб привязанной к фунту индийской денежной единице – рупии.

В этих условиях «конференция круглого стола» становилась не более чем политическим фарсом, и Ганди хорошо осознавал это. Все же ему представлялось важным использовать трибуну конференции и свое пребывание в Англии для разъяснений позиции Индийского национального конгресса. Прежде чем начать новую кампанию гражданского неповиновения, надо было пройти эту стадию развития движения за независимость Индии. Индийцам надлежало на собственном политическом опыте убедиться, что свободы у метрополии Индия не выпросит и за свободу надо бороться – она потребует жертв. К тому же для Ганди открывалась возможность в обстановке жесткого кризиса, охватившего Англию, показать, что эксплуатация индийского народа не принесла английскому народу благополучия. Не лучше ли будет добровольное и эффективное сотрудничество двух свободных наций?

«Конференция круглого стола» торжественно открылась в большом зале Сент-Джеймского дворца. Не смущаясь столь высокой аудитории, Ганди выступал размеренно и спокойно, мастерски владея как интонацией и фразеологической формой речи, так и убедительной, мерно текущей логикой своих суждений. И все же он не был похож на профессионального оратора, упивающегося красивыми и ловко подобранными восклицаниями, хлесткими высказываниями и афоризмами. Его речь не была красивой- она покоряла людей духовностью и спокойной силой, соединением слова с убежденностью. «Индия до сего времени удерживается мечом, _ говорит он.

12

Я не сомневаюсь в способности Великобритании и далее удерживать Индию в подчинении при помощи меча. Однако задумайтесь, что лучше – порабощенная, но восставшая Индия или Индия как уважаемый партнер Великобритании, готовая разделить с ней невзгоды и, сплотившись, встретить общую беду? Такая Индия, если потребуется, по своему свободному волеизъявлению сможет вести с Англией совместную борьбу не за эксплуатацию какой-либо из нации или каких-либо людей, а, как это и должно быть, — за благополучие всего человечества».

Заявление Ганди о том, что Индия завоюет независимость еще при его жизни, независимо от того, захочет этого Англия или нет, вызвало настоящий переполох среди членов парламента. Его обвинили в «легкомысленном», «незавершенном» подходе к сложной проблеме, которая «вряд ли будет решена до конца века».

В основе крайностей политических суждений Ганди, как судили некоторые государственные деятели в Лондоне, был якобы его религиозный фанатизм. Ганди, не желая часами просиживать на «конференции круглого стола» и выслушивать вздорные, трескучие речи, приводящие его в уныние, едет на три дня в Ланкашир для того, чтобы встретиться с безработными текстильщиками. Ганди объясняет рабочим, что не мог не призвать своих соотечественников бойкотировать английские товары в Индии, ибо дискриминационная политика английского правительства является причиной разорения его страны, причиной голода и смерти миллионов индийцев. Он сочувствует английским рабочим, понимает их страдания, но пока не может отменить бойкота их продукции в Индии. Он призывает и рабочих, и промышленников Ланкашира оказать влияние на свое правительство, чтобы оно отказалось от колониальной политики в отношении Индии и предоставило ей независимость. Свободная Индия будет гораздо лучшим торговым партнером Англии, чем она является сейчас. Махатма с удовольствием посещает рабочие семьи, беседует и с предпринимателями. Знакомясь с текстильными фабриками Ланкашира, он поражен их допотопным оборудованием, даже более устаревшим, чем в Индии. В этом он видит причину неконкурентоспособности английских текстильных товаров на мировом рынке и желание предпринимателей, не обновляя основной капитал, иметь большую прибыль.

7 октября 1931 г., за день до того, как безрезультатно закончила свою работу «конференция круглого стола», был распущен английский парламент. Началась предвыборная кампания. Теперь правящим кругам и вовсе было не до Индии. На выборах 27 октября к власти в Англии пришли консерваторы. Вину за провал работы конференции английское правительство попыталось целиком свалить на Ганди.

Итак, конференция завершилась полным провалом. Политический фарс, затеянный правящими кругами Англии, собственно, и не мог иметь другого финала.

На обратном пути в Индию Ганди посетил Францию, Швейцарию и Италию. Он воочию мог видеть, как в континентальной Европе начала распространяться эпидемия коричневой чумы – фашизма, как росло недоверие держав друг к другу, как начиналась военная истерия и гонка вооружений. Махатму угнетала мысль о неизбежности новой мировой войны.

13

Глава II Возвращение.

§1Тюрьмы и голодовки.

И вот Ганди вновь ступил на родную землю. Поездка в Англию породила грусть и разочарование, но не ослабила веры и воли к победе.

В Бомбей он прибыл 28 декабря 1931 г. Долгожданного Бапу встречали огромные массы людей. Всюду возникали стихийные митинги. «Я вернулся с пустыми руками. Но я не поступился честью соей страны», — сказал Ганди соотечественникам, внимавшим каждому его слову.

Обстановка в Индии накалялась день ото дня. Чувствовалось, что перемирию и дискуссиям пришел конец. Игра в перетягивание каната, навязанная англичанами, завершилась в пользу правительства, которое с самого начала повело себя нечестно и бессовестно нарушало правила политического состязания. Став помехой в осуществлении английского плана разобщения Индии, Ганди был избран объектом клеветы и травли. Однако его авторитет в партии всегда оставался незыблемым.

4 января 1932 г., в три часа утра (чтобы не вызвать массовых беспорядков) власти арестовывают Ганди и заключают в тюрьму. Тюремные фургоны – «черные Марии» — беспрерывно сновали по улицам индийских городов. В результате крупномасштабной полицейской акции вскоре за решеткой оказались 90 тысяч одних только конгрессистов. Индийский национальный конгресс и примыкавшие к нему сочувствующие или просто прогрессивные организации – рабочие, крестьянские, женские, молодежные – объявлялись «неконституционными». В стране вводилась строжайшая цензура прессы.

Несмотря на репрессии, антиконгрессистскую и антинародную шумиху, развитие политической обстановки в Индии в 1931-1932 годах характеризовалось назреванием революционной ситуации: в различных провинциях продолжались активные выступления индийских кисанов _ крестьян, отказавшихся платить налоги правительству и помещикам. Начались восстания в Кашмире. Алворе и других княжествах страны.

В сентябре 1932 г. Индию, лучшие сыны которой томились в тюрьмах, облетело известие: Ганди объявляет голодовку и решает, что для него ликвидация позорной системы «неприкасаемости» является неразрывной частью независимости и что его жертвенная смерть только укрепит индийский национализм и приблизит Индию к свободе.

Вместе с Бапу в знак солидарности с ним 24-часовую голодовку объявили несколько миллионов индийцев. По всей стране индийцы, собравшись группами, исполняли траурные национальные песни, в тысячах индуистских храмах служили молитвы – вся Индия страдала вместе с отцом.

Начавшиеся в стране широкие волнения в связи с голодовкой Ганди, прямая угроза его быстрой кончины подстегивали ход переговоров между лидерами организации «неприкасаемых», индуистской общинной партией «Хинду махасабаха» и Конгрессом. Вконец обессиленный Ганди, которого то и дело навещали участники переговоров, твердо стоял на своем: он соглашался на большее гарантированное представительство «неприкасаемых» в законодательных органах при условии ликвидации для них отдельной курии. На этом и сошлись участники переговоров. Однако Махатма все еще не прекращал голодовки: он требовал официального одобрения «пунского пакта» английским правительством. Надо было торопиться. Ответная телеграмма от премьер-министра Р.Макдонольда пришла 26 сентября 1932 г.

14

Правительство одобрило условия «пунского пата». Ганди в окружении друзей и врачей прервал голодовку, медленно выпив стакан апельсинового сока.

Итак, демонстративная голодовка протеста Ганди еще раз убеждает в том, что феномен его отношения с народом заключался не в политической логике, не в гении ума, не в его организаторском таланте и тем более не в его внешней эффектности. Эти отношения имели эмоциональное начало, в них были чистые ключи индийского бытия и образа мыслей, то, что называют национальным характером народа. Бапу умел заглянуть в глубину души любого бедняка и увидеть его страдания.

После принятия «пунского пакта» правительство отдало распоряжение ужесточить тюремный режим для Ганди. Никакие посетители к нему не допускались, и его связь с внешним миром была чрезвычайно затруднена. Два-три раза Ганди возобновлял голодовки протеста по поводу отдельных случаев нарушения прав хариджан. При этом, обращаясь к «неприкасаемым», он говорил им, что в борьбе за свои человеческие права они могут полностью располагать его жизнью и рассматривать его (Ганди) в качестве их добровольного заложника. В обстановке жестокого подавления массового движения, разгрома восстаний в княжествах и постепенного ослабления сатьяграхи Ганди 8 мая 1933г. Объявил, что начинает новую голодовку, которую будет соблюдать в течение двадцати одного дня.

1 августа власти освободили Ганди из тюрьмы, ограничив его местожительство городом Пуна. Тогда Махатма объявляет индивидуальную форму гражданского неповиновения. Он первый подает пример такого неповиновения. Предварительно поставив в известность власти, Ганди нарушает предписание о невыезде из Пуны и направляется в Гуджарат для работы с крестьянами. В результате его сразу же арестовывают и приговаривают к году тюрьмы, но он не успокаивается и требует, чтобы ему предоставили возможность руководить из тюрьмы движением в защиту хариджан; правительство отклонило это требование. Снова недельная голодовка протеста. Его переводят в тюремную больницу. Современники вспоминают, что в это время Ганди, казалось, потерял волю к жизни и совсем пал духом. Он открыто готовился принять смерть: попрощался с близкими и друзьями, распорядился немногочисленными личными вещами. Правительству, однако, не было никакого резона брать на себя вину за смерть народного вождя. Ганди выпускают на свободу.

Конец 1933 и почти половину 1934 г. Махатма Ганди провел в скитаниях по стране. Как и после поражения первой сатьяграхи, вернулся к своей «конструктивной программе» — пропаганде среди беднейших слоев населения своего рода «деревенского социализма». Каждодневно общаясь с крестьянами, он проводит будничную черную работу: учит крестьян в глухих захолустьях правилам санитарии и гигиены, вместе с ними чисти отхожие места, обучает домашнему прядению.

Ганди не везде встречают гирляндами цветов, реакция организует против него провокации и демонстрации с черными флагами. В Пуне в него даже бросают бомбу, от взрыва которой пострадало семь человек, но сам Ганди остался невредим. Власти в дели и правительство в Лондоне торжествовали: Ганди отошел от политики и ушел с головой в общественную деятельность, которая, по их мнению, ничем не грозила устоям английского колониального господства в Индии.

Благодаря личным усилиям и упорству Ганди, конгрессистские правительства в провинциях в целом осуществили заметную социал-реформистскую работу, в частности приняли аграрное законодательство, которое несколько ограничивало

15

помещичий и ростовщический гнет крестьян; в стране было введено обязательное и бесплатное начальное обучение детей. Для такой бедной страны, как Индия, новая школьная система обучения имела большое прогрессивное значение. Ганди все же удавалось оказывать на конгрессистские правительства влияния, за что англичане снова обвинили его в диктаторстве и склонности к партийной автократии.

Тем временем борьба внутри Конгресса обострилась с еще большей силой. Правые требовали отстранения Джавахарлала Неру с поста председателя партии, а крайне реакционные общинно-религиозные деятели добивались лишения Махатмы ореола вождя национально-освободительного движения.

§2 Последняя жертва на алтарь свободы.

Парализованная внутренними и внешними противоречиями, Индия бездействовала. Освободительное движение, все усилия которого растрачивались на бесплодные переговоры, межпартийные дискуссии и осуществление мелких и символических политических акций, казалось надломленным. Обреченность и пассивность в умонастроениях людей разъедала столь дорогой для Ганди идеал свободы. Взвешивая сложившуюся в стране обстановку, индийский вождь переживает мучительную эволюцию в своем миропонимании: где-то и в чем-то допущена ошибка. Если истина проявляется во всеобъемлющей любви, которая присуща по природе всем людям, невзирая на их социальные различия, то почему торжествует зло? Почему война – высшая и самая жестокая форма насилия на Земле – управляет поступками миллионов людей. Насилие – плохо, бездействие и смирение с ним – преступно, а рабство и того хуже. Лучше смерть, чем бесчестье. Империализм и нацизм – вот носители мирового насилия.

14 июля 1942 г. в г. Варде собирается заседание Рабочего комитета ИНК. Ганди настаивает на принятии резолюции, содержащей призыв к английскому правительству немедленно предоставить Индии независимость. Причем вождь успех дела организации обороны Индии от японских милитаристов ставит в прямую зависимость от получения Индией свободы. Предложенная Ганди резолюция, по меткому выражению одного из журналистов, получила название «Вон из Индии!».

9 августа того же года все руководители ИНК, включая Махатму Ганди, оказались в тюрьме.

Английское правительство серьезно рассматривало вопрос о высылке руководителей Конгресса из Индии в Южную Африку или на малонаселенные острова в Индийском океане. Опасаясь, однако, взрыва народного негодования, власти ограничились тем, что заключили их в Ахмаднагарскую крепость, расположенную в 300 км. от Бомбея. Ганди был изолирован от других конгрессистов и помещен под стражу во дворце английского прислужника и воинствующего мусульманского реакционера Ага Хана. Всем им предстояло провести в заключении боле двух лет.

Страна не была подготовлена к организованному и достаточно широкому выступлению против колонизаторов.

Требуя освобождения Ганди, подали в отставку несколько министров в провинциальных правительствах, в защиту индийского вождя выступили даже лояльные к английским властям индийские либералы, члены законодательных собраний и некоторые из князей. 29 января Ганди объявляет голодовку. Врачами было отмечено резкое ухудшение здоровья. А 22 февраля 1944г. умерла Кастурбай. Ганди прожил с ней в любви и согласии 62 года.

16 августа 1946 г. по улицам и площадям Калькутты вновь полилась кровь: началась братоубийственная индусско-мусульманская резня, в огне пожарищ и погромов гибли тысячи людей, в том числе женщины и дети. Вождь переживает глубокий моральный кризис. Тридцать лет жизни он посвятил проповеди братской любви, и что же – теперь он видел, как его народ оказался расколотым на два враждующих религиозных лагеря.

В критический период борьбы Индии за свою независимость в 1946-1947 годы Ганди как никогда раньше утверждается в мысли, что не политическое маневрирование и межпартийные интриги национальных лидеров решают судьбу нации

17

и вынуждают колонизаторов отступать, а мощное антиколониальное движение самих народных масс.

Борьба народных масс Индии против внешних и внутренних врагов нарастала с каждым днем и, несмотря на страстную пропаганду ненасильственных методов, проводимую Махатмой Ганди, принимала характер острых классовых битв и вооруженных столкновений с полицией и войсками. Расстрелы демонстрантов и насилие властей вызывали ответную реакцию в народе. Было ясно, что теперь народ не отступит.

В 1947гду страна получила независимость и распалась на Индийский Союз с премьер-министром Джавахарлалом Неру и исламское государство Пакистан.

30 января 1948 года Махатма Ганди, как обычно вышел из дома к народу, собравшемуся на зеленой лужайке, чтобы послушать его исповедь. Из толпы выделился один человек и быстро направился на встречу Ганди. Один за другим звучат три выстрела. На белой одежде расплываются красные пятна.

Ганди не стало. Его убил Натурам Годсе – террорист из экстремистской организации «Хинду махасабха».

Махатма Ганди оставил после своей кончины две пары сандалий, очки, посох, постель на полу и стопку книг. Но он оставил еще своим соотечественникам освобожденную родину и мир, который страстно любил. Его гуманизм, любовь к трудовому народу стали бесценным наследством для потомков, для тех, кто составляет нашу цивилизацию, столь разноликую, разобщенную идеями, но единую в своих лучших устремлениях к миру, демократии и социальной справедливости – то, что для Ганди было единственным счастьем и верой.

Введение

«…Хотя он, возможно, совершает много тактических

ошибок, но его основная стратегия остается правильной…»

(Б.Шоу)

Люди называют его Махатма Ганди – Великая душа. И когда я впервые прочитала об этом Великом человеке, готова была воскликнуть то же самое.

Личность Махатмы Ганди настолько многогранна, что с каждой новой, прочитанной о нем книгой, ты узнаешь все новые и новые факты и никогда не сможешь до конца понять все его великодушие и безграничную любовь к людям, которую безвозмездно он дарил каждому, и которая двигала им в борьбе за благополучие народа.

История и культура Индии интересовала, интересует и будет интересовать миллионы людей. Меня же Индия всегда поражала своей яркостью и бурностью красок, смешением народов, культур и языков. В Индии сложилась одна из наиболее богатых и своеобразных цивилизаций древнего мира, которая оказала мощное воздействие на другие регионы Востока. Культуру современных стран Южной Азии невозможно правильно понять без обращения к истории и традициям эпохи древности.

Но Индия интересна не только своей культурой и религией, у нее, как и у других государств, есть и политическая жизнь, связанная с завоеваниями, борьбой и войнами.

Глубже знакомясь с Историей Индии, поражаешься тому как сумело это государство пройти все тяготы колониализма и сохранить свои традиции.

Самым интересным, я считаю, является путь достижения Индией независимости. Так вот Махатма Ганди был тем идеологом, тем вождем, который вел народ к победе. При жизни, и после смерти было высказано множество различных, притом противоречивых, порой диаметрально противоположных суждений и оценок. Со своей стороны сам Ганди являл собою фигуру, по своим индивидуальным задаткам, масштабам и результатам деятельности далеко не ординарную, чрезвычайно сложную и глубоко противоречивую. Думаю, что именно он помог людям сохранить все свои духовные ценности, потому что политика, которую он вел, существенно отличалась от всех ныне известных. Основана она была не на насилии и жестокости, а на взаимопонимании, поисках компромиссов, дружбе и согласии.

В своей работе я хочу воссоздать исторически правдивый, свободный от предвзятости и упрощений, портрет личности, рассказать о Махатме Ганди – непримиримом борце против колониальной экспансии и национального угнетения, мыслителе и гуманисте.

Уверена, что анализ и освещение жизни Махатмы Ганди представляют не просто академический интерес, но служат выражением глубокого уважения к этой личности, а так же актуальны для укрепления и развития современных отношений между народами Индии и России. Ведь миролюбивые устремления Махатмы Ганди оказали большое влияние на движение сторонников мира, его идеи сохранения мира широко используются в антивоенных пропагандах.

Заключение

«… В этом маленьком, физически слабом человеке было заключено что-то твердое, как сталь, несокрушимое, как скала, что-то такое, с чем не могла совладать никакая физическая сила, кА бы велика она ни была…он обладал каким-то царственным величием, внушавшим окружающим невольное почтение… Он говорил всегда просто и по существу, без лишних слов. На слушателей действовала абсолютная искренность этого человека, сама его личность; казалось, в нем сокрыты неисчерпаемые источники внутренней силы…Обретя внутренний мир, он излучал его на окружающих и шел по извилистым жизни неустрашимо, твердым шагом »*. Так писал выдающийся государственный деятель, первый премьер-министр Республик Индии Джавахарла Неру о человеке, который свыше трех десятилетий возглавлял индийское национально-освободительное движение и привел его к исторической победе.

Махатме Ганди довелось увидеть первые, непосредственные плоды героической борьбы своего народа за национальную свободу, достижению которой он посвятил свою жизнь. Но в тот торжественный момент, когда в ночь с 14 на 15 августа 1947 года над древними бастионами Красного форта в Дели взвился трехцветный флаг независимой Индии и подавляющее большинство индийцев ликовало, лишь один национальный лидер был погружен в глубокий траур. Это был Ганди. Казалось бы, сбылось то, к чему он стремился, во имя чего шел на неимоверные страдания, ради чего он жил и боролся, и он должен был испытывать законное удовлетворение. На деле же именно он переживал самое горькое в своей жизни разочарование, и то, что происходило вокруг, рассматривал как катастрофу, как крушение своих возвышенных идеалов и надежд. Среди всеобщей радости и ликования торжествовала…духовная драма Ганди. Перед его народом открывались широкие перспективы и светлые дали, он же был охвачен мраком горя, безысходности и зловещих предчувствий. К несчастью, они его не обманули. Как бы роковым завершением его духовной драмы явилась последовавшая вскоре его трагическая гибель от руки индуса-фанатика. Безжалостно горькая ирония судьбы в том и состояла, что он был убит именно как «апостол ненасилия», пал жертвой вражды между индусами и мусульманами именно как поборник их дружбы и единства, был морально и физически повержен в тот самый момент, когда его родина вырвалась из оков колониализма и приступила к национальному возрождению как свободное, демократическое государство, о котором он страстно мечтал и за которое отдал свою яркую жизнь.

Значительное влияние оказали личность и учение Ганди на многих националистических деятелей Востока. Гандистские методы получили широкое распространение в освободительном движении африканских народов. Идеалы и принципы гандизма стали идейным знаменем движения американских негров за ликвидацию сегрегации и расового неравенства. Мартин Лютер Кинг, в частности, говорил6 «Любовь была для Ганди мощным орудием общественных перемен. Именно в том значении, которое Ганди придает любви и ненасилию, я нашел метод социальных реформ, который искал в течение многих месяцев. Я понял, что это единственный морально и практически правильный метод, доступный угнетенному народу в борьбе за освобождение »

*Неру Дж. Автобиография. М., 1955 .

19

Величайшая заслуга Ганди как выдающегося политического лидера состояла в том, что он не был борцом-одиночкой, он глубоко осознал решающую роль народных масс в антиимпериалистической борьбе, их способность и решимость покончить с колониальным порабощением. И всю свою неистощимую энергию, все свои силы он направил на всемерное привлечение масс к активным выступлениям против колониального режима. Он великолепно знал быт, обычаи, нравы и настроения миллионов индийского крестьянства, ремесленников, рабочих, он тонко чувствовал пульс народной жизни и умел безошибочно определять помыслы и устремления масс. Ганди умел всегда находить верный путь к сердцам простых тружеников, составлявших массовую базу национально-освободительного движения. Он неустанно разъезжал по своей великой стране и в тесном общении с массами, в непосредственном контакте с народом разъяснял им свою политическую программу, воодушевляя их на борьбу за независимость родины. Именно в героизме и самоотверженности миллионов индийцев корениться величие и слава Ганди как их выдающегося лидера.

Для людей доброй воли во всех странах дороги призывы Ганди к упрочнению ценой огромных жертв завоеванного мира, к утверждению равноправного сотрудничества и дружественных отношений между народами. Лейтмотивом его выступлений за мир были реалистические, а нередко и вполне конкретные суждения о путях установления такого климата международных отношений, который исключал бы самую возможность войн и основывался исключительно на принципе неприменения силы в межгосударственных делах, то есть принципе ненасилия.

Думаю, что в нынешней сложной международной обстановке особенно актуальное звучание приобретают выступления Ганди против насилия. Остается надеяться, что в настоящее время появится «мирный» политический лидер, который в своей программе будет опираться на политику ненасилия Махатмы Ганди, человека, образ которого продолжает жить в сердцах нового благодарного поколения индийцев и всех честных людей мира.

Список литературы

Горев А.В. Махатма Ганди 1984г.

История и культура Древней Индии 1990г.

Всемирная история 2001г.

21

www.ronl.ru

Реферат Исторические личности Махатма Ганди

РЕФЕРАТ

works.tarefer.ru

Реферат - Политическая деятельность Махатма Ганди

1. Становление «ВЕЛИКОЙ ДУШИ» 1.1           Как закалялась сталь 2 октября 1869 года в семье дивана (премьер-министра) крохотного индийского княжества Порбандар родился шестой и, как оказалось, последний ребенок. Слабенького и худенького мальчика назвали Мохандасом Карамчандом. Отец младенца Карамчанд Ганди был своеобразной «белой вороной» среди крайне коррумпированных, напыщенных и алчных индийских чиновников. Карамчанд и его супруга Путлибай (мать нашего героя) принадлежали к самому ортодоксальному вишнуистскому направлению в индуистской религии, они не употребляли алкоголя, мяса, не курили табак. Индуистская религия, как, впрочем, и любая другая, запрещает обижать людей, воровать и брать взятки. Однако, изо всех чиновников только Карамчанд Ганди воспринимал эти религиозные предписания не как некие абстрактные понятия, а как руководство к действию. Когда Мохандасу было семь лет, у его отца возник конфликт с британским агентом в Порбандаре. Карамчанд лишился своей должности, однако князь соседнего Раджкота немедленно предложил ему аналогичный пост. Семья Ганди переехала в этот город, где Мохандас пошел в начальную, а позже и в среднюю школу. Будущий лидер нации не отличался какими-то заметными успехами в учебе, был весьма робок и избегал общества других детей. Но уже на первом году учебы в средней школе произошел случай, в котором, словно в капле воды, виден будущий Махатма. В школу приехал английский инспектор, задавший ученикам написать по-английски пять слов, в частности слово «котел». Двенадцатилетний Ганди написал это слово неправильно. Учитель толкнул его, желая, чтобы Мохандас переписал слово у соседа. «Но я считал, — вспоминал Ганди спустя много десятилетий, — что учитель находится в классе для того, чтобы не давать нам списывать. Все ученики написали слово правильно и только я оказался в глупом положении. Позже учитель пытался доказать мне, что я поступил глупо, но это ему не удалось» [3, с.211]. И на протяжении всех 67 лет, которые еще суждено было ему прожить, никогда никому не удалось заставить его сделать что-то, что Ганди считал бы недостойным. Под угрозой не только плохой оценки, но и потери имущества, свободы, краха политической карьеры, физических пыток и даже смерти. Карамчанд Ганди к тому времени был уже неизлечимо болен и вскоре умер. Но перед смертью все-таки настоял на женитьбе своего самого младшего сына. Так Мохандас вынужден был в возрасте 13 лет бракосочетаться. Супруга Ганди, его ровесница Кастурбай, стала на всю жизнь его верной помощницей во всех делах и умерла в 1943 году в британской тюрьме, куда была заключена вместе с мужем и другими руководителями освободительного движения. Тем не менее, Ганди со временем крайне отрицательно оценивал обычай детских браков. Премьер-министр практически не оставил наследства и содержать его семью пришлось дяде Ганди. А в скором времени Мохандас закончил среднюю школу. После продолжительных обсуждений и совещаний родственников, Мохандаса решили отправить в Англию учиться «на адвоката». Трудно было собрать деньги на эту поездку, но еще больше опасений вызывал вопрос: не предаст ли юный вишнуист на чужбине веру своих предков? В конце концов мать взяла с Ганди клятву — не употреблять в Англии алкоголя, не есть мяса и не изменять жене. 4 сентября 1888 года восемнадцатилетний Ганди отплыл из Бомбея в далекий неведомый мир. Поездка в Англию была осознанным выбором не только семьи, но и самого Ганди. Он уже избавился от наивного детского убеждения, что англичане господствуют над индусами потому, что едят мясо и курят табак. Но в чем же сила Британской империи, являвшейся тогда мощнейшим государством мира (примерно как сегодня Соединенные Штаты)? Ганди стремился понять основы этой силы. А вместе с тем получить профессию, которая бы позволяла ему как можно лучше служить своему обездоленному народу. Дома его ждали родные, мать, жена и маленький сын. Спустя три года Ганди получил в туманном Альбионе диплом баристера (адвоката). Он не только довел до совершенства свой английский, но овладел еще и французским языком, в Лондонском университете и Школе права изучал юридические и естественные науки. Решил доказать себе и окружающим, что индус может стать настоящим британским джентльменом, не теряя своей национальной сущности. Молодой Ганди досконально овладел умением одеваться по-европейски и вести себя в обществе, даже брал уроки европейских музыки и танцев. Однако все это было только лишь внешней стороной его жизни. Именно в Англии невиданной дотоле интенсивности приобрели его «поиски истины», попытки понять мир и найти свое место в нем, поиски Бога. Как ни странно, только в Англии и в английском переводе Ганди ознакомился со священными книгами индуизма. Огромное впечатление произвела на него книга «Свет Азии», посвященная буддизму. Он читал также Коран, Ветхий и Новый заветы христиан. В полнейший восторг привели его слова Христа из Нагорной проповеди: «А Я вам говорю не противиться злу. И если ударит тебя кто-то по правой щеке твоей, подставь ему и вторую. А кто захочет тебе иск учинить и забрать рубашку твою, отдай и плащ ему» [13, с.177]. В Англии Ганди узнал: не все европейцы едят мясо, среди них тоже имеются вегетарианцы. Это открытие его настолько поразило, что он стал активистом вегетарианского движения и даже какое-то время являлся секретарем Ассоциации вегетарианцев одного из лондонских районов. За коротких три года Ганди достиг своей цели — познал мир европейской культуры и религии, получил профессию, и в то же время остался настоящим патриотом своей униженной страны. Таким образом, проанализировав первый этап становления личности этого маленького человека с великой душой, мы можем увидеть истоки вечного учения Ганди, фундамент которого был заложен именно в эти годы. 1.2 Африканские университеты Возвратившись в начале 1891 года в Индию, Ганди уже не застал матери, семья переживала финансовые затруднения. Начать работать по приобретенной в Англии специальности ему не удалось. Ведь Ганди практически не знал традиционного индийского и мусульманского права, в то время применявшегося в индийском судопроизводстве в не меньшей степени, нежели британское. Кроме того, юридическая система Британской Индии была насквозь коррумпированной, а Ганди принципиально не желал участвовать ни в каких коррупционных действиях. Но, пожалуй, важнейшей причиной неудачного старта его профессиональной карьеры были… робость и стыдливость, которые 22-летний Ганди сохранил с детских лет. «Мой дебют состоялся в суде по мелким гражданским делам, — вспоминает Ганди. — Я выступал на стороне ответчика и должен был подвергнуть перекрестному допросу свидетелей истца. Я встал, но тут душа моя провалилась в желудок, голова пошла кругом. Я не смог произнести ни одного вопроса. Судья смеялся, а адвокаты наслаждались зрелищем. Я сел и сказал своему клиенту, что не могу вести дело» [4, с.103]. Старший брат Ганди, эмигрировавший в город Дурбан в южноафриканской провинции Наталь, попросил его приехать, чтобы представлять в суде интересы одного индийского купца, увязшего в имущественном конфликте со своим коллегой-земляком. Ганди согласился и отправился в путь. Он надеялся, что вернется домой спустя каких-то полгода, но суждено было иначе — он прожил в Южной Африке долгих 24 года. Дело, которым занимался Ганди, тянулась около года, спорное имущество находилось под арестом, и оба богатых купца оказались перед угрозой банкротства. И именно Ганди удалось уговорить и истца, и ответчика согласиться на третейский суд одного из лидеров индийской общины Наталя, а Ганди приобрел большой авторитет среди индийцев Южной Африки. Именно в Африке Ганди впервые в жизни реально столкнулся с расизмом. В Англии к нему относились как к образованному человеку, а в родном городе он так редко встречал англичан, что ни о какой дискриминации речи быть не могло. Но в провинции Наталь все было иначе. Ганди заставляли ехать на подножке, а не внутри дилижанса, молчать, когда его сталкивали с тротуара. Белый «высший свет» маленького провинциального городка не допускал к себе успешного адвоката только лишь из-за смуглого цвета его кожи. Однажды его силой выволокли из вагона первого класса поезда, ехавшего в Преторию, только потому, что он не белый. Достигнув блестящих успехов в адвокатской карьере, Ганди в 1894 году основал Индийский конгресс Наталя и начал борьбу за предоставление индийцам равных гражданских прав с южноафриканскими белыми. Долго, где-то до 1915 года, Ганди хоть и выступал против конкретных форм британского управления колониями, и не возражал против британского владычества как такового, считал, что в целом оно полезно и для Индии, и для Южной Африки. Во время англо-бурской войны 1899—1902 годов Ганди однозначно стал на сторону англичан, сформировав и возглавив санитарный отряд в составе британской армии, хоть его личные симпатии были на стороне буров. В 1904 году Ганди-адвокат стал Ганди-пророком. Он оставил свою адвокатскую практику, приносившую немалую выгоду, купил ферму Феникс вблизи Дурбана, где и поселился вместе с семьей (к тому времени у него уже было четверо сыновей) и единомышленниками. Его привлекала скромная жизнь и погружение в религию. Он читал религиозные тексты, завел переписку с Львом Толстым. Эта ферма стала прототипом ашрамов (обителей), которые он со временем основал по всей Индии. Но Ганди был особенным пророком. Он не только искал истину и нравственно самосовершенствовался, но и оставался лидером Индийского национального конгресса Наталя, организовал и возглавил борьбу этого дискриминуемого меньшинства за свои права, разработал и впервые испытал на практике теорию сатьяграхи — ненасильственной политической борьбы. Она в какой-то степени перекликалась с теориями Толстого. Но если последователи российского пророка так и не смогли достичь более-менее заметных успехов в общественной жизни своей страны, то сатьяграха действовала. Правительство Наталя предложило в 1906 году ввести обязательную регистрацию всех индийцев. Ганди созвал массовое собрание индийцев в театре Империал в Йоханнесбурге, резко выступившее против унизительной регистрации. Ганди предупредил, что борьба будет продолжительной и изнурительной. Переговоры сперва не принесли результатов, так же, как и поездка Ганди в Англию. Только в конце следующего года был достигнут компромисс — индийцам разрешили регистрироваться добровольно. Колониальная администрация не простила Ганди его победы — в 1908 году он впервые был отправлен в тюрьму. Потом неоднократно сидел в тюрьме и в Африке, и в Индии, а тем, кто хотел стать его последователем, всегда задавал вопрос: «Готовы ли вы к заключению?» [23, с.29]. В 1913 году противостояние крайне обострилось. Индийская иммиграция росла, и британские власти Южной Африки всячески ее ограничивали. Британцы воспринимали индийцев в Африке только в качестве рабочих-контрактников. Власти предложили запретить въезд в Африку индийцев, не имевших контракта, не признавать действительными нехристианские браки между индийцами, заставить каждого индийца, у которого кончился срок контракта, платить огромный дополнительный налог. Особое возмущение индийских женщин вызвало то, что большинство из них из законных жен своих мужей по новому закону превращались де-юре в любовниц. Остановились угольные шахты, а 13 ноября 1913 года Ганди начал свой знаменитый марш на Трансвааль, первую массовую кампанию сатьяграхи. В ней приняли участие 2037 мужчин, 127 женщин и 57 детей. Во время марша Ганди арестовывали трижды. Тогда колонну возглавлял его друг Полак, белый, кстати. Хотя правительство применило силу, многих участников марша бросили в тюрьмы, а остальных силком перевезли по железной дороге обратно в Наталь, протестующие в конце концов победили — общественное мнение в Англии пришло в негодование, Ганди освободили из тюрьмы и после продолжительных и трудных переговоров с генералом Смэтсом он в июле 1914 года добился полной отмены дискриминационных законов. Ганди писал: «Если эта сила (сатьяграха) распространится по всему миру, она совершит переворот в общественном мнении, уничтожит диктатуру империализма, который душит Западную Европу и стремится подчинить себе Восток» [7, с.25]. Ганди почувствовал, что рамки Южной Африки для него слишком тесны. 9 января 1915 года 45-летний Ганди возвратился в Индию, чтобы стать лидером и учителем одной из крупнейших наций на Земле. Его борьба продолжалась до самой смерти — еще 33 года. Таким образом, закончив обзор истории жизни этого великого человека, перейдем непосредственно к рассмотрению его религиозно-философских, исторических и социально-политических взглядов, которые нашли свое непосредственное отражение в учении Махатмы. Далее перейду к анализу основных положений учения Ганди, к анализу четырех основных столпов его политической теории и практики.

1.3 Сатьяграха, ахимса, свадеши и сварадж в учении Ганди Ахимса, свадеши, сварадж и сатьяграха — четыре столпа политической теории и практики Ганди. Конечно, политические взгляды Махатмы неразрывно связаны с его религиозными, нравственными и философскими убеждениями. И в полной мере постигнуть суть только лишь одной из этих подсистем без глубокого изучения других невозможно. Тем не менее, ограниченный объем дипломной работы позволяет нам остановиться только на политической этике и практике Ганди, да и то кратко (дальше все цитаты из произведений и речей Махатмы). Итак, ахимса — это ненасилие, отсутствие гнева и ненависти. «Дословно говоря, ахимса означает «неубийство». Но для меня это — целый космос значений… На самом деле это означает: не обижай никого, не допускай к себе ни одной жестокой мысли, даже если она касается человека, которого считаешь своим врагом. У того, кто соблюдает это учение, не бывает врагов» [7, c.26]. По Ганди, только основываясь на ахимсе, можно достичь победы в политической борьбе. Иначе победа со временем неминуемо превратится в поражение. Свадеши, в дословном переводе «отечественный», — движение за бойкот иностранных товаров. Последние десятилетия своей жизни сам Ганди пользовался исключительно самыми скромными одеждой и обувью индийского кустарного производства. И призывал к тому же своих сторонников. Благодаря этому сокращался рынок для британских и вообще европейских товаров в Индии, поддерживались национальные товаропроизводители, а сами гандисты вследствие практического применения принципа агариграхи — отказа от лишних вещей — морально очищались и совершенствовались. Сварадж, в дословном переводе «свое правление», означал постепенное внедрение в Британской Индии самоуправления вплоть до обретения страной полной независимости. Сердцевиной всей системы политических взглядов Ганди была сатьяграха, термин, происходящий от слов «сатья» — истина и «аграх» — твердость, что-то типа «крепко держаться истины». В первые годы после возникновения сатьяграхи Ганди объяснял ее суть европейцам английскими словами «пассивное сопротивление», но со временем пришел к заключению, что это словосочетание несет в себе определенный негатив. Между тем сатьяграха «не является оружием слабого против сильного». По Ганди, сатьяграхи — человек, постигший суть сатьяграхи и применяющий этот метод борьбы на практике, — безусловно, морально выше своего оппонента, а следовательно, сильнее. Современные норвежские гандисты Юхан Хальтунг и Арне Несс в дополнение к основной норме сатьяграхи: «Ты не должен осуществлять насилие или желать осуществить насилие ни одному живому существу, а действовать или намереваться действовать только для его блага» выделяют еще ряд детализирующих норм.     продолжение --PAGE_BREAK--Попытаемся раскрыть некоторые из них, основываясь на теоретических высказываниях Ганди и примерах из его практической политической деятельности. Итак, «Соблюдай ахимсу в мыслях и сердце». «Сатьяграха не победит до тех пор, пока царит ненависть. А потому каждое утро, едва проснувшись и еще не сделав первый шаг в новый день, скажи себе: мне нечего бояться в мире, кроме Бога; в моем сердце нет ненависти, я не совершу несправедливости; я одолею правдой ложь» [5, c.276]. Идентифицируй себя с теми, ради кого ведешь борьбу. Удивительно и интересно сравнивать фотографию Махатмы, сидящего на поле своего ашрама в одной из беднейших деревень Индии, и фотографию уверенного в себе адвоката из Южной Африки, человека зажиточного, одетого по-западно-европейски, эдакого буржуа. Почему такое огромное различие? Потому что Ганди стремился быть единым целым с тем нищим народом, ради счастья которого он решил бороться всю свою дальнейшую жизнь. Ганди одевался как бедный индийский крестьянин, ел то, что ест бедный индийский крестьянин, ездил исключительно поездами третьего класса — теми, которые может позволить себе ездить бедняк. Наполни борьбу положительным содержанием. В ходе борьбы нужно всегда не только добиваться ликвидации существующих органов и взглядов, но и четко представлять, что ты хочешь предложить взамен. Лично встреться с противником. Встреча необходима, даже если она таит в себе угрозу или соратники считают, что противник занимает слишком низкое положение, или предлагают бойкотировать его. Ганди неоднократно шел на такой риск. Он встречался с генералом Смэтсом, вел переговоры с лордом Ирвином, посещал текстильных рабочих в Ланкашире, против которых косвенно была направлена кампания по бойкоту английских товаров в Индии, произносил речи в мусульманских районах, что было очень опасно для индусов — всегда наперекор предостережением своих соратников. Не суди других строже, чем самого себя. Нельзя ни в нравственном, ни в интеллектуальном плане ставить противника ниже себя, а относиться к нему так, будто бы у него не менее высокие нравственные мотивы. Предупреждая вице-короля Индии лорда Ирвина о проведении «соляного марша» против государственной монополии на соль, Ганди писал: «Взгляните на ваше жалованье! Вы получаете более 700 рупий ежедневно, тогда как средний доход индийца составляет менее 2 ан в день (разрыв в 3500 раз). Британский премьер-министр получает всего лишь в 90 раз больше, чем рядовой англичанин. Стоя на коленях прошу вас задуматься над этим. Я слишком уважаю Вас как человека, чтобы пытаться обидеть вас. Возможно, вся сумма идет на благотворительность, но система, одобряющая такое положение вещей, заслуживает того, чтобы ее отменили» [1, c.39]. Нечего и говорить, что никаких свидетельств расходования вице-королем хотя бы части своего жалованья на «благотворительность» не было. Будь склонен к компромиссу. «Я, по сути, являюсь человеком, склонным к компромиссу, потому что никогда не уверен, прав ли я», — говорил Ганди. Он считал, что склонность к компромиссу присуща истинной сути сатьяграхи. Самым известным примером компромисса является пакт, заключенный Ганди с вице-королем Индии Ирвином 5 марта 1931 года. Собственно говоря, это был компромисс между status quo Ирвина и полной независимостью Ганди. Слово «независимость» не упоминалось в пакте, «статус доминиона» тоже. Но все же это был шаг вперед, хотя «ни одна из сторон не праздновала победу», поскольку само понятие «пакт», по мнению Ганди, символизировало возможность на равных основаниях вести переговоры между угнетателем и угнетенным. Борись против дела, а не против лица, что ним стоящего. «Ненавидеть британскую систему управления, а не самих британцев», — неоднократно призывал Ганди своих учеников. Не используй слабости противника. И во время Первой, и во время Второй мировых войн, когда Британия оказывалась в затруднительном положении, Ганди категорически возражал против того, чтобы «наносить ей удар в спину». Не используй тяжелое положение своего противника, если оно вызвано не самым конфликтом с тобой или кампанией, а дай ему почувствовать, что давление, оказываемое на него, является результатом им самим причиненной несправедливости. Не торгуйся. Во время очень важных переговоров в 1920 году, которые Ганди вел с целью объединения индуистов и мусульман, мусульмане предложили: они не будут резать коров (животных, священных для индуистов), а индуисты взамен поддержат их движение за халифат. Ганди отказался связывать эти два вопроса. Он заявил, что индуисты поддержат требования, касающиеся халифата, без какой бы то ни было компенсации, поскольку эти требования справедливы. Не становись зависимым от помощи извне. «Если народ не готов к самопожертвованию ради высокой цели, никакая помощь извне не поможет ему обрести собственную свободу» [2, c.214]. Будь готов к самопожертвованию. «Будь готов вложить все свои физические и духовные силы в борьбу за дело, в которое ты веришь, и, если это будет необходимо, пожертвовать собственной жизнью ради дела и ради людей, а не ради самой жертвы» [27, c.15]. Вживайся в мировоззрение противника. Ганди требует такой идентификации с противником, чтобы быть способным увидеть ситуацию его глазами и объяснить ее так, как он сам ее объясняет. Но это не значит, что политические дебаты сводятся к принятию аргументов противника. Нужно пытаться убедить противника в ложности его суждений, но таким образом, чтобы он сам постиг и признал свою ошибку. Не скрывай свои планы. «Ни из какой тайной организации, какой бы большой она ни была, не может получиться ничего хорошего. Утаивание преследует цель возведения защитной стены вокруг чего-то. Ахимса отвергает такую защиту» [27, c.16]. Признавай свои ошибки. После трагедии в Амритсаре 13 апреля 1919 года, когда войска убили 379 демонстрантов, Ганди отменил кампанию сатьяграхи. Он мотивировал это тем, что часть ее участников своими действиями спровоцировала взрыв насилия. «Было огромной ошибкой призывать к ненасильственному восстанию народ, еще не созревший до понимания ненасилия» [15, c.122]. Не прибегай к саботажу. Ганди выступал против уничтожения какого бы то ни было правительственного имущества или объектов инфраструктуры в знак протеста: «Уничтожение мостов, скажем, с помощью динамита, не приведет к ликвидации зла, а спровоцирует еще большее зло». Предпочти насилие трусости. Во время одной из акций несотрудничества мужчины — жители нескольких деревень — бежали от карательной экспедиции, бросив на произвол судьбы хижины, женщин и детей. «Я упрекал их за трусость, а они бесстыдно прикрывались ненасилием. Ненасилие требует большого мужества. Трусость совершенно несовместима с ненасилием. Я хочу, чтобы и индусы, и мусульмане воспитывали в себе мужество и были готовы умереть, не убивая. Если же у них нет такого мужества, пусть лучше развивают искусство убивать и быть убитыми, нежели бегут от опасности, словно трусы. В этом случае насилие лучше, чем бегство» [31, c.77]. Основываясь на этих нормах, Ганди разработал целый ряд форм сатьяграхи, которые условно можно разделить на «мягкие», радикальные и экстремальные. К мягким формам относятся переговоры, арбитраж, агитация, демонстрация и ультиматум. Для сатьяграхи важно начать борьбу с переговоров, ведь этим самым он дает противнику осознать, что готов к взаимопониманию. Если не удается уладить конфликт с помощью переговоров, противнику нужно предложить арбитраж — третейский суд третьей стороны, которую обе конфликтующие стороны уважают и решения которой обязуются выполнить. Этой третьей стороной может стать другая нация, общественная организация, индивид или группа. Если желаемых результатов не принесли первые две формы, начинается агитация и уличные демонстрации, которые в конце концов заканчиваются ультиматумом: «Выполните наши минимальные условия, или мы будем вынуждены прибегнуть к более жестким методам сатьяграхи». Ультиматум является не угрозой, а уведомлением о планах и намерениях сатьяграхи. К радикальным формам Ганди причислял гарталь, забастовку и всеобщую стачку, пикетирование, дхарну и гизрат. Гарталь — прекращения работы на короткий срок, на один день или несколько часов. В гарталь зачастую вносят элементы праздника, он должен объединить группу сатьяграхи, привлечь внимание противника, а также нейтральных наблюдателей. Забастовка, всеобщая стачка и пикетирование — более или менее традиционны. Ганди обращал внимание на недопустимость насилия. Поэтому желательно, чтобы решение о забастовке на каждом предприятии принималось единогласно, а во время пикетирования штрейкбрехерам не угрожали, не оскорбляли их, а пытались убедить, обратить в свою веру. Экономический бойкот — например, долгосрочный отказ от приобретения британских товаров в Индии. Социальный бойкот заключается в отказе противнику в личном общении, помощи, за исключением тех случаев, когда его жизни грозит опасность. Дхарна — очень древняя специфически индийская форма протеста. Она заключается в том, что один или несколько протестующих садятся на корточки на улице и отказываются встать до тех пор, пока не будут удовлетворены их требования. Гизрат заключается в массовой эмиграции из региона, где противник обладает самой большой властью — на некоторое время, пока противник не согласится пойти на уступки. К экстремальным формам сатьграхи Ганди относил голодовку, отказ от уплаты налогов, несотрудничество, гражданское неповиновение и параллельное управление. Сам Ганди часто прибегал к голодовке. Голодающий отказывается от пищи, а если противник не согласится пойти ему навстречу, сатьяграхи голодает до смерти. Каждый раз, когда Ганди голодал, британская колониальная администрация была вынуждена полностью или частично удовлетворить его требования. Любопытно, что во время голодовки в 1943 году жизнь Ганди косвенно спас Сталин. На Тегеранской конференции Сталин поинтересовался у Черчилля причинами его плохого настроения. Тот сообщил, что Ганди голодает в тюрьме уже длительное время, и врачи ожидают, что он со дня на день может умереть. А это вызовет непредсказуемые последствия в Индии. Тогда Сталин посоветовал Черчиллю подмешивать в питье узника глюкозу. Ганди об этом, конечно, не знал, но продержался еще более 10 дней голодовки, пока англичане не пошли на уступки. Несотрудничество, по Ганди, заключается в отказе от почетных титулов и орденов, правительственного жалованья, в бойкоте правительственных судов, когда истцы и ответчики прибегают к третейскому суду, бойкоте государственных школ и высших учебных заведений, законодательных собраний, то есть отказе голосовать и выдвигать свои кандидатуры на выборах, отказе работать в министерствах и департаментах, бойкоте армии и полиции, всех английских банков, страховых обществ и т.п. Разница между гражданским неповиновением и несотрудничеством заключается в том, что неповиновение, в отличие от упомянутой формы, предполагает демонстративное нарушение законов. Самый яркий пример — Соляной марш к морю в 1930 году, когда Ганди и сотни тысяч его последователей публично нарушили закон о государственной монополии на продажу соли. И, наконец, последней формой сопротивления является создание параллельных органов управления — альтернативных государственным. В заключение данный главы хочу отметить, что три десятилетия, проведенные Ганди на родине после возвращения из Южной Африки, — это сплошная история различных форм сатьяграхи. В этой борьбе были «приливы» и «отливы», но авторитет Ганди, количество его сторонников постоянно возрастали. В конце концов, в середине 40-х годов прошлого века британцы поняли, что им все-таки придется предоставить Индии независимость. Это означало, по сути, крах не только крупнейшей в истории человечества империи — Британской, но и всей мировой колониальной системы. В следующей главе мы остановимся более подробно на данном историческом аспекте, где роль М. Ганди просто невозможно переоценить, где мы сможем увидеть, как все вышеперечисленные теоретические выкладки учения Ганди нашли свое непосредственное воплощение в жизни. Глава 2. Курс на независимость   2.1 Конгресс устанавливает международные связи Для политической деятельности Ганди, как и для его предшественников – выдающихся индийских мыслителей, националистов Свами Вивекананды, Локаманьи Тилака, Ауробиндо Гхоша,- присуще стремление к одной и той же утопической цели: сначала «духовно перевоспитать всех индийцев», проникнуть в их сердца (рабочего, крестьянина, помещика и капиталиста), а уже потом «переустраивать саму их жизнь». Если в конкретных исторических ситуациях у Ганди и прослеживается связь национально-освободительной идеи с политической практикой и широкой демократической организацией масс, то эта связь зачастую носит спонтанный и всегда внеклассовый характер, заключена в непрочную, конъюнктурную общественную форму. Годы частичной, временной стабилизации капитализма ознаменовались сговором империалистических стран-победительниц о совместном закабалении Китая и закрепления за Великобританией монопольного права на колониальную эксплуатацию Индии. В эти годы, характеризовавшиеся некоторым спадом национально-освободительного движения, Ганди решил не мешать реформистам из свараджистской партии испытать свои силы. С согласия Ганди свараджисты в ходе избирательной кампании в законодательные органы страны выступали от имени ИНК. Образовался, таким образом, политический блок из конгрессистов и свараджистов. На сессии Конгресса в г. Канпуре, состоявшейся в 1925 году, деятельность свараджистов была даже признана основной формой конгрессистской работы. Однако, как и предполагал Ганди, свараджистским путем, законодательной деятельностью, не удалось вырвать хотя бы одну существенную уступку у английской колониальной администрации. Неудачи свараджистов подорвали их влияние в буржуазно-помещичьих кругах, на которые они опирались, и на выборах 1926 года свараджисты потерпели поражение. В течение пяти лет Ганди, как считается, самоустранился от непосредственной политической деятельности, он кропотливо налаживал связи с различными слоями населения. Махатма основывает Всеиндийскую ассоциацию ручного прядения. Она объединяет десятки тысяч жителей городов и деревень по всей стране. Ассоциация не только пропагандирует ручную прялку, но и снабжает прядильщиков-кустарей сырьем. Она развертывает по всем провинциям Индии сотни торговых центров по продаже готовой продукции. Вся работа ассоциации, которую возглавляет сам Ганди, ведется под антиколониальными лозунгами. В результате из-за усиливавшейся конкуренции с национальным индийским капиталом англичане несут ощутимые торгово-экономические убытки. Одновременно продолжается процесс падения авторитета колониальной власти. Внутриполитическое положение в Индии развивалось не изолировано от общей международной обстановки. Это хорошо понимали лидеры индийского освободительного движения и прежде всего, разумеется, Махатма Ганди. Правда, он внушал индийцам, чтобы они не рассчитывали, что свобода вдруг придет к ним откуда-то извне: ее необходимо добиваться им самим. Тем не менее внешним факторам он придавал должное значение. В 1925 году не без его участия на сессии ИНК в Канпуре была принята специальная резолюция о создании под началом Всеиндийского комитета Конгресса «иностранного департамента», призванного защищать интересы индийцев за рубежом, разъяснять позицию ИНК в отношении британского господства а Индии. Ганди, однако, воздерживается от критики классовых отношений внутри самого индийского общества, хотя, как и раньше, считает, что у индийского народа есть два врага — внешний и внутренний. В связи с этим он указывает: «Сегодня мы не можем бороться с двумя врагами. Давайте поборем одного, а тогда будет легко, если нужно, побороть другого врага, взращенного в нашей собственной стране». Пытаясь объяснить лидерам левого радикального крыла ИНК, всем индийским патриотам, почему он в столь тяжкое для родины время не уделяет должного внимания аграрному вопросу и решению его в пользу тех, кто обрабатывает землю, Ганди открыто говорит: «Я намеренно не писал много земледельцах, потому что я знаю, что сейчас мы ничего не можем для них сделать. До тех пор, пока бразды правления не находятся в руках земледельцев…, Улучшение их условий очень трудно, если не возможно». Ганди отдает первенство общенародной борьбе с первым врагом — британским империализмом. Несколько позднее, 1 апреля 1928 года, по этому вопросу он напишет Джавахарлалу Неру: «Я придерживаюсь одного мнения с вами, что когда-нибудь нам придется начать движение без богатых людей, без образованных классов, которые формулируют общественное мнение. Но это время еще не настало» [18, с.112].     продолжение --PAGE_BREAK--Как-то Ганди спросил, не следует ли вместо пропаганды ручного прядения проводить кампанию против феодальной эксплуатации в деревне. Он ответил отрицательно. Такая кампания, по его мнению, привела бы к тому, что «в нужный час народ по всей Индии не смог бы выступить во имя общего дела в борьбе за сварадж» [32, с169]. То есть вождь опасался оттолкнуть от движения помещиков и миллионы мелких земельных собственников. Таким образом, Махатма выдвинул положение об очередности решения задач национально-освободительного движения и борьбы народа за улучшение своих социальных и экономических условий жизни. Это положение основывалось на необходимости всенародного антиимпериалистического движения и говорило об интуитивном понимании вождем прогрессивной роли буржуазного национализма угнетенной нации. Тактика вполне устраивала имущие классы Индии, которые готовы были принять участие в освободительном движении и даже возглавить его, но революционное усилие низов их пугало больше, чем притеснения со стороны колонизаторов. К концу 1927 года внутриполитическая обстановка в Индии обострилась. Внешним толчком этому послужило назначение английским парламентом комиссии во главе с сэром Джоном Саймоном, которой поручалось выработать проект нового закона об управлении Индией и решить вопрос в целом: стоит ли расширять полномочия представительных учреждений в стране. Всеобщее негодование вызвало то, что в комиссию не был включен ни один индиец. В нее вошли семь англичан, представлявших консервативную, либеральную и лейбористскую партии. Колонизаторы, направляя комиссию Саймона, рассчитывали создать видимость того, что им небезразлична участь индийского народа, и постараться ослабить возобновившиеся массовые английские выступления. Еще до официального объявления английского парламента о создании комиссии Саймона новый вице-кароль Индии, один из лидеров английских тори лорд Ирвин (Э. Ф. Галифакс) пригласил к себе на аудиенцию индийских политических деятелей во главе с Ганди. Обратившись к Ганди, он сообщил о решении английского парламента. С подчеркнутым безразличием Махатма спросил у вице-короля: «И это все?...» Услышав от взбешенного Ирвина холодное «да», Ганди не проявил интереса к продолжению разговора и покинул дворец. Ганди пристально наблюдал за деятельностью Неру, и ему не все нравилось из того, что тот предлагал. Вождь расходился с ним в постановке очередности задач, в терминологии, которая, как казалось ему, у Неру слишком европеизирована и академична. Однако открыто, на заседаниях ИНК, Ганди не выступил с критикой Неру ни по одному из предложений. По содержанию большинство из них не вызывало принципиальных возражений у Махатмы, если не считать предложения Дж. Неру о присоединении ИНК к Антиимпериалистической лиге. Это предложение не нашло поддержки ни со стороны Ганди, ни со стороны умеренных конгрессистов и не было принято. Разный по своему классовому составу Конгресс политически и психологически не готов был к организационному объединению Антиимпериалистической лигой. Вместе с тем Махатма Ганди горячо одобрял резолюции, отражавшие внешнеполитическую линию ИНК. Одна из них содержала протест против использования Англией индийских войск в Китае, Месопотамии и Персии. Мадрасская сессия ИНК приняла специальную резолюцию, разоблачавшую захватнические планы Англии. В ней указывается, что английское правительство осуществляет интенсивную подготовку для развязывания новых колониальных войн против соседних с Индией стран. Далее в резолюции говорилось, что у индийского народа нет спорных вопросов со своими соседями и он желает жить с ними в мире. Конгресс потребовал от Англии положить конец своим военным приготовлениям. Дж. Неру был готов торжествовать победу: мадрасская сессия приняла предложенную им резолюцию о предоставлении Индии полной независимости. Делегаты сессии, поддавшись энергичному напору Неру, проголосовали за нее почти единогласно. Наконец-то у ИНК была ясная программа деятельности. Однако вскоре автор резолюции и его сторонники из левого крыла ИНК с огорчением обнаружили, что победа была мнимой: большинство умеренных понимали эту резолюцию и толковали термин «полная независимость» как требование предоставления Индии самоуправления в рамках Британской империи. Таким образом, резолюция о независимости хотя и не отменялась, но фактически сводилась на нет. По поводу резолюции о независимости, принимаемых Конгрессом ежегодно, Махатма Ганди с горькой иронией писал в «Янг Индия»: «Конгресс только ставит себя в смешное положение, принимая из года в год резолюцию такого характера, когда он знает, что не способен их осуществить». Ганди был явно разочарован итогами работы сессии. Прежде всего, его беспокоили выявившиеся на сессии отсутствие единства среди делегатов и преждевременные, по его оценке, попытки сдвинуть Конгресс влево. В чем он усматривал опасность раскола партии в самый канун нового подъема национально-освободительного движении в стране. Во многом за создавшуюся обстановку в Конгрессе Ганди винил Дж. Неру, который, словно некий генератор радикальных идей, переполошил лениво мыслящих и осторожных финансовых «доноров» ИНК из числа имущих классов. Им не нравился революционный запал молодых руководителей Конгресса, и они апеллировали к идейному вождю движения, жалуясь и требуя укротить «разгоряченного коня». Теперь в интересах сохранения «классового единства» в Конгрессе вождь решает «осадить» Дж. Неру. Дело дошло до обмена необычными для их добрых отношений резкостями. Неру предпочитает отступить, чтобы не допустить разрыва с учителем. Но руководство ИНК отклонило просьбу Неру об отставке. Ему было заявлено, что он может продолжать свою деятельность в Лиге, не вступая в противоречия с политикой Конгресса и не нарушая ее основного принципа- ненасилия. Никто не может достоверно утверждать, какие мысли и чувства руководили Ганди в его непростых отношениях с Дж. Неру. Бесспорно одно: эти два великих подвижника индийской свободы нуждались друг в друге, их породила эпоха, историческая необходимость. Разные по характеру и по своим взглядам на предназначение человека и его счастье, оба они всецело посвятили себя служению своему народу и готовы были отдать жизнь за свободу Индии. Они бесконечно верили в политическое бескорыстие друг друга, и эта вера освящала их дружбу и тесное сотрудничество. Будь Дж.Неру послушным учеником Ганди, слепо повторявшим слова учителя и не имевшим своего мнения, Индия не обрела бы еще одного выдающегося лидера, привнесшего в национально-освободительное движение страны неповторимый колорит своего оригинального ума и большого сердца. После мадрасской сессии в стране одновременно началось проведение двух политических компаний. Эти кампании соответствовали расстановке внутриполитических сил в ИНК. Левое крыло Конгресса во главе с Дж.Неру и С.Ч.Босом, опираясь на поддержку демократических организаций рабочих, крестьян и студентов, повело среди населения широкую пропагандистскую кампанию за предоставление Индии полной независимости, за выход ее из состава империи. В то же время старший Неру активно занялся работой по созыву межпартийной конференции, которая должна была выработать основные принципы будущей конституции Индии. Джавахарлалу Неру, являвшемуся генеральным секретарем ИНК, пришлось участвовать в обеих кампаниях, хотя он открыто заявлял о бесполезности разработки «бумажной конституции», когда подлинная задача заключалась в завоевании власти. И в этом его подход к проблеме совпадал с позицией Махатмы Ганди. В конституционном комитете, который возглавлял Мотилал Неру, Дж.Неру внес предложение о том, чтобы будущая конституция провозгласила страну демократической республикой. Однако его предложение вызвало лишь раздражение умеренных и привело к ссоре с отцом. Ганди не принимает никакого участия в работе межпартийной конференции, считая ее бесполезным делом. Обсуждение многословных докладов о будущей независимости, принятие резолюции ничуть не привлекали Ганди- он предпочитал прямые действия. Главное — удержать массы от применения насилия. Идеал Махатмы Ганди – получение Индией независимости «на основе установления джентльменского взаимопонимания с Англией». Неустанно повторяя эти слова, он осознавал, как далек от безрадостной политической действительности. Для получения Индией свободы нужно, чтобы «Англия осуществляла не империалистическое высокомерное маневрирование, направленное на завоевание мирового господства,- с горечью констатирует он,- а искренне стремилась бы служить общим интересам человечества». Лондон не желал ни в чем поступаться своей прерогативой единолично определять принципы государственного устройства Индии. Конституционные реформисты в Индии были жестоко оскорблены. Революционные настроения в народе нарастали. Экономическая борьба рабочих все больше переплетались с их политическими требованиями, с национально-освободительным движением против колонизаторов. К руководству рабочими организациями все чаще стали приходить левые конгрессисты, прогрессивная молодежь, коммунисты. Коммунисты возглавили профсоюз текстильщиков в Бомбее — «Гирни камгар», послуживший началом образования прогрессивного крыла Всеиндийского конгресса профсоюзов. После массового локаута на фабриках Бомбея началась всеобщая забастовка текстильщиков, которая длилась с апреля по октябрь 1928 года. Поднималось на борьбу за свои жизненные права и индийское крестьянство, составлявшее 80% населения страны. Давал о себе знать аграрный кризис- кризис сбыта сельскохозяйственной продукции. Колонизаторы решают преодолеть кризис за счет индийских крестьян-арендаторов, резко повысив земельный налог. Ганди выступает с протестом. Он призывает земледельцев округа Бардоли начать сатьяграху, отказаться от уплаты непомерно высоких налогов. Наступил момент для возобновления массовых выступлений против правительства при широкой опоре на крестьянство. Мирное восстание земледельцев поражает своей организованностью. Волей к победе. Общее руководство сатьяграхой берет на себя Ганди. Он ежедневно публикует установочные статьи в «Янг Индия», дает интервью, выступает на митингах. Сборщики налогов отбирают скот, сгоняют крестьян с земель, конфискуют на корню урожай, забирают за долги домашнее имущество и жалкие постройки. Негодованию крестьян нет предела, но, следуя призывам Ганди, они встречают действия властей с молчаливым достоинством. Они не берутся за батоги и вилы- традиционное оружие крестьян. Внешне бездействуя, внутренне они готовы принять смерть, но не уступать колонизаторам. В поддержку бардолийских земледельцев по инициативе Ганди Конгресс 12 июня 1928г. Проводит «день Бардоли». Митинги и демонстрации солидарности с крестьянами Бардоли грозят перерасти в общенациональную сатьяграху. В этих условиях правительство предпочитает пойти на уступки: решение о повышении земельного налога отменяется. С успехом сатьяграхи в Бардоли гандизм окончательно становится официальной идеологией Конгресса. Разговоры о том, что Ганди навсегда покинул политику, оказались беспочвенными. Он не переставал искать гармонии большой политики с чувствами простого человека, рационального разума с отсталыми крестьянскими взглядами. В глазах рядовой массы конгрессистов он оставался олицетворением живой и трепетной правды, совестью партии. Заканчивался 1928 год. Он был насыщен конфликтами в промышленности, забастовками рабочих, волнениями крестьян, студенческими выступлениями. Для Ганди же решающим в борьбе являлась не сама цель, а путь к ней. Для него поднять моральный дух индийцев и сделать подвиг самопожертвования обычной нормой поведения простого человека – значит победить. Достижение человеком внутренней свободы он рассматривает как гарантию завоевания свободы всей нации. Разрушить рабскую психологию подчинения злу – ты будешь свободен. Пусть сделает это большинство индийцев – Индия станет свободной страной. Так мыслил Ганди. На калькуттской сессии ИНК после жарких схваток между делегатами двух группировок Ганди предложил компромиссное решение, которое удовлетворило всех и примирило отца и сына Неру: доклад Мотилла Неру о конституции одобрялся, однако при этом выдвинул условие, что если к концу 1929 года английское правительство не предоставит Индии статуса доминиона, Конгресс поставит себе целью достижения полной независимости и начнет всеиндийскую кампанию гражданского несотрудничества. Это был вежливый ультиматум Лондону Калькуттская сессия Конгресса по инициативе Дж.Неру и при поддержке Махатмы Ганди приняла ряд важных решений и по международным вопросам. Сессия Конгресса уполномочила Рабочий комитет ИНК установить контакты с представителями других азиатских народов и предпринять шаги к созыву первой паназиатской конференции в Индии. Участники калькуттской сессии направили самые теплые поздравления народам Египта, Сирии, Палестины и Ирака, выразили свою солидарность с освободительным движением в этих странах против западных империалистических держав. В специальной резолюции, принятой ИНК в Калькутте, вновь осуждались военные приготовления Англии для ведения колониальных войн в Азии. В резолюции подтверждалась позиция Конгресса по этому вопросу, разработанная на предыдущей сессии в Мадрасе, и провозглашалось, что «правительство Индии ни в какой степени не представляет народ Индии» и что индийцы «не позволят Англии использовать себя в осуществлении ею дальнейших империалистических планов». Обстановка в Индии для англичан омрачалась день ото дня. Ганди был прав: в такой огромной стране изолировать и наказать десятки миллионов людей. Не желавших жить по-старому, закрыть рот всем недовольным было невозможно. Подходил к концу еще один год, истекал срок конгрессистского ультиматума английскому правительству. Все дороги вели теперь к очередной сессии ИНК в г.Лахоре, которая должна была взять курс на завоевание независимости через ненасильственное восстание против колонизаторов. Провинциальные комитеты Конгресса готовились к перевыборам председателя партии. Почти все они высказались за избрание Махатмы Ганди. В преддверии решительных схваток с правительством конгрессисты хотели видеть Ганди не только фактическим вождем освободительного движения, но и юридическим главой ИНК. Однако на заседании Всеиндийского комитета Конгресса в г.Лакхнау Махатма Ганди неожиданно для всех отказался принять пост председателя ИНК. Предложив избрать вместо него сорокалетнего Джавахарлала Неру. В самый канун лахорской сессии ИНК Ганди вместе с лидерами правых консервативных партий, встретившись с лордом Ирвином, предпринял последнюю попытку найти какую-то основу для соглашения с правительством. Встреча, однако, ни к чему не привела. Вице-король и индийские лидеры говорили как будто на разных языках и не понимали друг друга. Для Махатмы Ганди это означало, что все средства для того, чтобы прийти к честному соглашению, были исчерпаны. Совесть у него была чиста. Теперь оставалось одно –открытая всенародная борьба. Конгресс, возглавляемый таким решительным лидером, как Джавахарлал Неру, был готов к борьбе. Ганди предстояло вдохнуть душу в народное движение. Подготавливалась вторая кампания несотрудничества в Индии… 2.2 «Соляной поход» и вторая кампания несотрудничества Несмотря на поражение первой кампании гражданского неповиновения, обстановка в Индии за эти годы во многом изменились. Главное – изменилась психология людей: исчез рабский страх перед колонизаторами, перед силой их власти и всем репрессивным аппаратом подавления. Взамен раболепного преклонения перед белым господином у народа пробудилось чувство национальной гордости. В стране быстро нарастал революционный потенциал национально-освободительных сил. Обострившиеся социальные конфликты в стране, особенно в индийской дереве, стали причиной наплыва в Конгресс возбужденной массы земледельцев, что при всей организационной аморфности придавало Конгрессу подлинную силу. Влившаяся в Конгресс свежая, главным образом крестьянская кровь сместила его политическую ось влево, в сторону борьбы за интересы народа. На грозном фоне социальных потрясений и революционного брожения в народе еще ярче высвечивался образ Махатмы Ганди. Обстановка требовала внести в кампанию несотрудничества организационное начало, сообщить ей первый толчок. Таким толчком стало решение Конгресса объявить 26 января Днем независимости Индии. Английская монополия на производство и продажу некоторых жизненно необходимых продуктов, в том числе соли, больно затрагивала интересы всего населения страны, особенно ее беднейших слоев. И вот Ганди осеняет мысль начать сатьяграху с демонстративного и повсеместного нарушения закона о соляной монополии. Он объявляет о своем намерении лично возглавить отряд сатьграхов и повести его из обители на реке Сабармати в Данди, к побережью, где выпарить из морской воды символическую щепотку соли.     продолжение --PAGE_BREAK-- Со злой иронией поначалу отнеслась к намерению Ганди и противная сторона – вице-король. В правительстве язвили по поводу того, что гандийское движение переживает этап детских забав.  Ганди, однако, был весьма серьезен, поскольку он знал, на что шел. Сама демонстрация всенародного неповиновения, прямые и конкретные действия призваны были дисциплинировать движение за независимость. Для Ганди очень важно было на собственном опыте убедить народ в том, что его организованное неподчинение даже в самом малом уже парализует власти, обнаруживает неспособность правительства выполнять несправедливые законы силой принуждения людей. Соляная сатьяграха со всей очевидностью замышлялась Ганди еще и как школа ненасильственного движения и пропагандистская акция, как проверка сил противостоящих друг другу сторон и как пробное, разведывательное сражение гандийского авнгарда. Ведь дальше планировалось расширить кампанию. Ее целью ставилось парализовать всю государственную машину и торгово-экономическую деятельность колонизаторов. Программа предусматривала неуплату налогов, бойкот судов и государственных учреждений, пароходных и страховых компаний, торговых фирм и т.д. 30 января 1930г., неожиданно для всех, в том числе и для руководителей Конгресса, он публикует в «Янг Индия» обращение к вице-королю, в котором заявляет, что готов отложить сатьяграху, если правительство удовлетворит требования из 11 пунктов, в частности сократит земельный налог, ликвидирует монополию на соль, уменьшит расходы на военную и гражданскую администрацию, освободит из тюрем всех политических заключенных и осуществит ряд других требований.  Ганди был уверен в том, что правительство ни за что не пойдет на уступки. Оно покажет свое пренебрежение к народу и тем самым дает индийским массам еще большее моральное право выступить против него всем миром и с чистой совестью. 6 апреля, в первый день национальной недели, которая ежегодно отмечалась индийскими патриотами в память событий 1919 года –первой сатьяграхи, Ганди при огромном скоплении народа совершил церемониал выпаривания соли на берегу моря. Это был сигнал к началу новой сатьяграхи. Словно по команде миллионы людей по всей Индии стали добывать соль кустарным способом. Гражданское неповиновение быстро распространялось на другие области. Оно сковывало всю деятельность колониальной администрации. Торговля английскими товарами была полностью парализована, иностранные фирмы и банки не работали. Вице-король подписал ряд декретов, наделявших исполнительные органы чрезвычайными полномочиями. Начались повальные аресты конгрессистов, разгоны и избиения мирных демонстрантов, улицы городов патрулировались войсками и нарядами полиции. Грубая сила правительства вступила в схватку с мирной волей восставшего народа. В течение апреля – мая 1930 года власти арестовали свыше 60 тыс. конгрессистов. С арестом Ганди власти медлили. Кампания продолжалась и нарастала. Взамен арестованных лидеров движение рождало десятки и сотни новых конгрессистских «диктаторов», отважных и мужественных вожаков масс. После сомнений и колебаний, вызванных опасением усугубить и без того сложную обстановку в стране, вице-король все же решился на арест Ганди. Тем более, что на применении этой меры настаивал Лондон. В ночь на 5 мая 1930 г. Наряд вооруженной полиции в составе 30 чел. Окружил хижину, где находился Ганди. Комиссар полиции, осветив фонарем лицо безмятежно спавшего Бапу, поднял его с постели. Улыбнувшись, Ганди попросил время на сборы. С завидной невозмутимостью он привел себя в порядок, не торопясь собрал в мешок свои скудные пожитки и под мелодию популярного индийского гимна, который он попросил исполнить перепуганных обитателей деревушки, проследовал под конвоем к ожидавшей его арестантской машине –«черной Марии», как ее называли в Индии. Арест Ганди повлек за собой бурю народного негодования. Начался всеиндийский хартал – всеобщая забастовка. Забастовали рабочие текстильных и джутовых фабрик, железнодорожники, металлисты, закрыли свои лавки мелкие торговцы, не функционировали почта и телеграф, не работали учреждения, прекратились занятия в учебных заведениях. В правящих кругах Англии Ганди клеймили как отъявленного экстремиста и революционера. Имперские идеологи в Лондоне издавали работы, в которых Ганди характеризовался как проповедь ненасилия представлялась в английской прессе всего лишь идеологической завесой, обманным маневром. 25 января 1931 г. Ирвин издал указ об освобождении из тюрьмы Ганди и еще тридцати членов Рабочего комитета ИНК. Одновременно отменялся ранее наложенный запрет на конгресситские организации. Идя на этот шаг «доброй воли», лейбористское правительство Макдональда и вице-король рассчитывали использовать в интересах английской политики, а Индии авторитет Ганди, его склонность к поиску взаимоприемлемых компромиссов, всегдашнюю готовность к переговорам, безграничную веру индийского вождя в честность своих политических оппонентов. 17 февраля 1931 г. начались переговоры между Ганди и лордом Ирвином. Первый представлял на них независимую духом Индию, второй –империалистическую Англию. Две страны, два представителя. В Ганди не было ни злобы, ни подобострастия перед одним из «сильных мира сего». Ганди считает крайне опасным в «образе Англии» видеть исключительно врага. Такой подход, по его убеждению, не способствовал бы ослаблению напряженности в поведении политических оппонентов, сделал бы невозможным принятие компромиссных, переходных или ступенчатых решений, которых не избежать в международных делах. Для Ганди было очень важно не допустить, чтобы стремление Индии к независимости превратилось в слепую ненависть к английскому народу. В общении между народами не должно быть места гневу и национальной нетерпимости. Ирвин поставил целью во что бы то ни стало добиться от Ганди согласия на участие Конгресса во втором раунде «конференции круглого стола» в Лондоне. Индийский вождь оказался в трудном положении: не кто иной, как он сам вместе с Дж. Неру в обстановке подъема национально-освободительного движения в Индии настоял на бойкоте первого раунда этой конференции. Положение Ганди осложнялось еще и тем, что месяцем раньше, до начала переговоров с Ирвином, Рабочий комитет Конгресса вновь подтвердил свое негативное отношение к лондонской конференции Ежедневные многочасовые переговоры проходили тяжело. Ни та, ни другая сторона не хотели уступать, но стремились к взаимоприемлемому решению. Ирвин –по той причине, что колониальным устоям в Индии, Ганди –из-за того, что чувствовал начало спада кампании гражданского неповиновения и наблюдал усталость масс. Скрепя сердце, рискуя вызвать раздражение Лондона, Ирвин пошел на кое-какие уступки Ганди. Однако все ожидали от Бапу какой-то «решающей победы» над Ирвином. И вот 4 марта 1931 г. Было, наконец, официально подписано соглашение сторон, которое стало известно в истории как «пакт Ганди — Ирвин». Разочарованию не было пределов: никакой, казалось, победы не произошло. Кое-кто заговорил о капитуляции Ганди. В чем же суть пакта? Главное, чего добился Ирвин, это отмена бойкота колониальной администрацию Конгрессистам разрешалось, однако, вести также мирное пикетирование и демонстрации. Объявлялась всеобщая амнистия политических заключенных. Отменялась монополия на соль. Конгресс признавался официальной политической партией. Что касается вопроса об участии представителей ИНК в работе «конференции круглого стола», то он подлежал дополнительному обсуждению. Но по всему было видно, что Ганди был склонен принять приглашение Конгрессу. Тем не менее, в отличие от некоторых своих сторонников, Ганди был все же преисполнен политического оптимизма. В течение трех недель переговоров он, несмотря на крайне усилия Ирвина, оставил за собой и Конгрессом право в любой момент возобновить кампанию несотрудничества. В соответствии с пактом кампания прерывалась лишь на время. Свое соглашение с Ирвином он рассматривал только как вынужденное и временное урегулирование. Переговоры с английским правительством давали тот политический выигрыш Индии, что, подписывая соглашение с Ганди, колониальные власти тем самым признавали освободительное движение дефакто. В общем, как бы ни была недовольна часть конгрессистов, какой бы острой ни была критика «пакта Ганди — Ирвин», колоссальная, разветвленная по всей стране организация Конгресса с поразительной дисциплинированностью выполнила новую установку своего вождя: буря так же внезапно утихла, как и началась. Никто из конгрессистов по-настоящему твердо не решился противостоять Бапу. Очередная сессия Конгресса состоялась 31 марта 1931г. в г. Карачи. Она стала в еще большей мере, чем предыдущие сессии, личным триумфом Ганди. Вопреки всем ожиданиям, Делийский пакт был одобрен подавляющим большинством голосов. В Карачи при непосредственном участии Махатмы была впервые принята резолюция об экономической политике Конгресса. Делегаты сессии высказывались в ней за национализацию основных отраслей промышленности и за ряд других мер, направленных на то, чтобы облегчить участь эксплуатированных и несколько ограничить доходы имущих классов. В конце августа 1931 г. Махатма отплывает на пароходе «Мултан», с целью настоять на конференции в Лондоне предоставления Индии полной независимости. Европа встретила Ганди восторженно, с жадным интересом к бесстрашному «непротивленцу», смело бросившему дерзкий вызов английской короне. Внутриполитическая обстановка в Англии складывалась неблагоприятно для обсуждения «индийского вопроса», размышлял Ганди. Из-за сокращения заработной платы и ухудшения довольствия взбунтовались военные моряки Атлантического флота Великобритании, бастовали докеры, шахтеры, волновались безработные текстильщики Ланкашира. Центральный банк объявил, что страна уже израсходовала все предоставленные ей иностранные кредиты и займы. Правительство ликвидировало золото стандарт фунта стерлингов и резко девальвировало его, нанеся тем самым непоправимый ущерб привязанной к фунту индийской денежной единице – рупии. В этих условиях «конференция круглого стола» становилась не более чем политическим фарсом, и Ганди хорошо осознавал это. Все же ему представлялось важным использовать трибуну конференции и свое пребывание в Англии для разъяснений позиции Индийского национального конгресса. Прежде чем начать новую кампанию гражданского неповиновения, надо было пройти эту стадию развития движения за независимость Индии. Индийцам надлежало на собственном политическом опыте убедиться, что свободы у метрополии Индия не выпросит и за свободу надо бороться – она потребует жертв. К тому же для Ганди открывалась возможность в обстановке жесткого кризиса, охватившего Англию, показать, что эксплуатация индийского народа не принесла английскому народу благополучия. Не лучше ли будет добровольное и эффективное сотрудничество двух свободных наций?  «Конференция круглого стола» торжественно открылась в большом зале Сент-Джеймского дворца. Не смущаясь столь высокой аудитории, Ганди выступал размеренно и спокойно, мастерски владея как интонацией и фразеологической формой речи, так и убедительной, мерно текущей логикой своих суждений. И все же он не был похож на профессионального оратора, упивающегося красивыми и ловко подобранными восклицаниями, хлесткими высказываниями и афоризмами. Его речь не была красивой- она покоряла людей духовностью и спокойной силой, соединением слова с убежденностью. «Индия до сего времени удерживается мечом, _ говорит он. Я не сомневаюсь в способности Великобритании и далее удерживать Индию в подчинении при помощи меча. Однако задумайтесь, что лучше – порабощенная, но восставшая Индия или Индия как уважаемый партнер Великобритании, готовая разделить с ней невзгоды и, сплотившись, встретить общую беду? Такая Индия, если потребуется, по своему свободному волеизъявлению сможет вести с Англией совместную борьбу не за эксплуатацию какой-либо из нации или каких-либо людей, а, как это и должно быть, — за благополучие всего человечества». Заявление Ганди о том, что Индия завоюет независимость еще при его жизни, независимо от того, захочет этого Англия или нет, вызвало настоящий переполох среди членов парламента. Его обвинили в «легкомысленном», «незавершенном» подходе к сложной проблеме, которая «вряд ли будет решена до конца века». В основе крайностей политических суждений Ганди, как судили некоторые государственные деятели в Лондоне, был якобы его религиозный фанатизм. Ганди, не желая часами просиживать на «конференции круглого стола» и выслушивать вздорные, трескучие речи, приводящие его в уныние, едет на три дня в Ланкашир для того, чтобы встретиться с безработными текстильщиками. Ганди объясняет рабочим, что не мог не призвать своих соотечественников бойкотировать английские товары в Индии, ибо дискриминационная политика английского правительства является причиной разорения его страны, причиной голода и смерти миллионов индийцев. Он сочувствует английским рабочим, понимает их страдания, но пока не может отменить бойкота их продукции в Индии. Он призывает и рабочих, и промышленников Ланкашира оказать влияние на свое правительство, чтобы оно отказалось от колониальной политики в отношении Индии и предоставило ей независимость. Махатма с удовольствием посещает рабочие семьи, беседует и с предпринимателями. Знакомясь с текстильными фабриками Ланкашира, он поражен их допотопным оборудованием, даже более устаревшим, чем в Индии. В этом он видит причину неконкурентоспособности английских текстильных товаров на мировом рынке и желание предпринимателей, не обновляя основной капитал, иметь большую прибыль. 7 октября 1931 г., за день до того, как безрезультатно закончила свою работу «конференция круглого стола», был распущен английский парламент. Началась предвыборная кампания. Теперь правящим кругам и вовсе было не до Индии. На выборах 27 октября к власти в Англии пришли консерваторы. Вину за провал работы конференции английское правительство попыталось целиком свалить на Ганди. Итак, конференция завершилась полным провалом. Политический фарс, затеянный правящими кругами Англии, собственно, и не мог иметь другого финала. На обратном пути в Индию Ганди посетил Францию, Швейцарию и Италию. Он воочию мог видеть, как в континентальной Европе начала распространяться эпидемия коричневой чумы – фашизма, как росло недоверие держав друг к другу, как начиналась военная истерия и гонка вооружений. Махатму угнетала мысль о неизбежности новой мировой войны.

Глава 3. Возвращение 3.1 Тюрьмы и голодовки И вот Ганди вновь ступил на родную землю. Поездка в Англию породила грусть и разочарование, но не ослабила веры и воли к победе. В Бомбей он прибыл 28 декабря 1931 г. долгожданного Бапу встречали огромные массы людей. Всюду возникали стихийные митинги. «Я вернулся с пустыми руками. Но я не поступился честью соей страны», — сказал Ганди соотечественникам, внимавшим каждому его слову. Обстановка в Индии накалялась день ото дня. Чувствовалось, что перемирию и дискуссиям пришел конец. Игра в перетягивание каната, навязанная англичанами, завершилась в пользу правительства, которое с самого начала повело себя нечестно и бессовестно нарушало правила политического состязания. Став помехой в осуществлении английского плана разобщения Индии, Ганди был избран объектом клеветы и травли. Однако его авторитет в партии всегда оставался незыблемым. 4 января 1932 г., в три часа утра (чтобы не вызвать массовых беспорядков) власти арестовывают Ганди и заключают в тюрьму. Тюремные фургоны – «черные Марии» — беспрерывно сновали по улицам индийских городов. В результате крупномасштабной полицейской акции вскоре за решеткой оказались 90 тысяч одних только конгрессистов. Индийский национальный конгресс и примыкавшие к нему сочувствующие или просто прогрессивные организации – рабочие, крестьянские, женские, молодежные – объявлялись «неконституционными». В стране вводилась строжайшая цензура прессы. Несмотря на репрессии, антиконгрессистскую и антинародную шумиху, развитие политической обстановки в Индии в 1931-1932 годах характеризовалось назреванием революционной ситуации: в различных провинциях продолжались активные выступления индийских кисанов _ крестьян, отказавшихся платить налоги правительству и помещикам. Начались восстания в Кашмире. Алворе и других княжествах страны. В сентябре 1932 г. Индию, лучшие сыны которой томились в тюрьмах, облетело известие: Ганди объявляет голодовку и решает, что для него ликвидация позорной системы «неприкасаемости» является неразрывной частью независимости и что его жертвенная смерть только укрепит индийский национализм и приблизит Индию к свободе.     продолжение --PAGE_BREAK--

www.ronl.ru

Смотрите также

• 
  Кыргызстан реферат кыргызча
• 
  Индоевропейская семья реферат
• 
  Ганди махатма реферат
• 
  Аптекарский приказ реферат
• 
  Алкогольный делирий реферат
• 
  Вероучения славян реферат
• 
  Реферат джордж стефенсон
• 
  Филипп 2 реферат
• 
  Системы mes реферат
• 
  Рак гортани реферат
• 
  Кома печеночная реферат