Эстетика Сократа Сократ разделял тезис антропологизма о том, что идею прекрасного следует соотносить с человеком, а не с космосом. Красота вещей действительно относительна (прекрасная обезьяна несопоставима с прекрасным человеком, а тем более прекрасным богом), поэтому следует найти прекрасное само по себе, общее определение красоты.
Согласно Сократу общий принцип красоты – целесообразность. Поскольку мир устроен разумно и гармонично (мир – это космос), всякая вещь в нем предназначена для какой-то цели, что и делает ее прекрасной. Так прекрасны те глаза, которые лучше видят, то копье, которое лучше летит и колет. Целесообразность, при этом, не означает полезности (это делало бы позицию Сократа прагматической), целесообразность – это причастность вещи к благу. Благо же для Сократа – абсолютная величина, обусловленная устройством мироздания, благо – это и истина, и добро, и красота. Сократ выдвинул идеал калокагáтии (от греч. calos – красота, agathos – хороший), т.е. совпадения добра и красоты в человеке. Злой нрав проявляется в дисгармоничной внешности, а внутренняя доброта проявляется во внешней привлекательности.
Поскольку прекрасное само по себе мыслится Сократом как идеальное совершенство, задачей искусства является подражание этому первообразу, а не природе. Художник отбирает лучшие, совершенные черты в окружающих его предметах и объединяет в идеальный образ. Вычленить первообраз и запечатлеть его – главная цель искусства.
Досократики говорили о красоте, как о качестве мира.Сократ (V в. до н.э.) одним из первых в истории пытается дать развернутый ответ на вопрос, какова природа и сущность прекрасного.Он задается целью ответить не только на вопрос «что прекрасно?», но и «что есть прекрасное?»Сократ впервые попытался определить понятие красоты через сравнение его со смежными понятиями.
Ксенофонт в «Воспоминаниях о Сократе» (III. 8) свидетельствует, что Сократ видел многообразие прекрасных предметов.Сократ спрашивает Аристиппа: «А ты думаешь… что хорошее — одно, а прекрасное — другое?Разве ты не знаешь, что все по отношению к одному и тому же прекрасно и хорошо?»Доводя до крайности точку зрения Сократа, Аристипп спрашивает:«Так и навозная корзина — прекрасный предмет?Да, клянусь Зевсом, отвечал Сократ, и золотой щит — предмет безобразный, если для своего назначения первая сделана прекрасно, а второй — дурно.Ты хочешь сказать, что одни и те же предметы бывают и прекрасны и безобразны? — спросил Аристипп.Да, клянусь Зевсом, отвечал Сократ, ровно как и хороши и дурны:часто то, что хорошо от голода, бывает дурно от лихорадки и,что хорошо от лихорадки, дурно от голода;часто то, что прекрасно для бега, безобразно для борьбы, а то, что прекрасно для борьбы, безобразно для бега: потому что все хорошо и прекрасно по отношению к тому,для чего оно хорошо приспособлено, и, наоборот, дурно и безобразно по отношению к тому,для чего оно дурно приспособлено».
Ксенофонт (IV. 6) пересказывает утилитаристскую точку зрения Сократа:«Стало быть, полезное есть благо для того, кому оно полезно?Мне кажется, да, отвечал Евфидем……Не прекрасно ли употреблять каждый предмет для того, для чего он полезен?Конечно, отвечал Евфидем.А бывает ли прекрасен каждый предмет для чего-нибудь другого, как не для того, для чего его прекрасно употреблять?Ни для чего другого, отвечал Евфидем.Стало быть, полезное прекрасно для того, для чего оно полезно?Мне кажется, да, — отвечал Евфидем».
В диалоге Платона «Гиппий Больший» (Платон. 1968. С. 158-186) спор Гиппия и Сократа полон философского смысла (при этом изложение сократовской точки зрения порою перетекает в собственно платоновские рассуждения).Сама форма диалога способствует диалектическому рассмотрению предмета.Сократ действует методом наведения и старается подвести своего собеседника к правильному пониманию проблемы.На вопрос Сократа «Что есть прекрасное?»Гиппий отвечает: «Прекрасная девушка». Это исходный момент исследования — утверждение: прекрасное единично и конкретно.Но прекрасное еще и всеобще, и Сократ подчеркивает это в своем возражении Гиппию: «…а прекрасная кобыла, которую даже бог прославил в известном изречении, разве не есть что-то прекрасное?»Это указывает на поговорку: «Из городов — самый красивый Аргос, из лошадей — фракийские, из женщин — спартанские».Тем самым прекрасное характеризуется еще и как наилучшее, наисовершеннейшее в своем роде.
Для Сократа прекрасное многообразно: «…а прекрасная лира.., а прекрасный горшок разве не есть что-то прекрасное?»Он подводит собеседника к выводу: прекрасное — общее, проявляющееся через единичное; конкретность, обладающая всеобщностью.Гиппию кажется неудобным ставить в один ценностный ряд женщину и горшок. Тогда Сократ вводит идею степени красоты и для определения степени красоты предмета сопоставляет его с другими предметами.Сократ вспоминает изречение Гераклита:«Из обезьян прекраснейшая безобразна, если сравнить ее с человеческим родом…Из людей мудрейший по сравнению с богом покажется обезьяной — и по мудрости, и по красоте, и по всему остальному» и иронически обращает это изречение против оппонента:«Прекраснейший из горшков безобразен в сравнении с породой девичьей, как утверждает мудрец Гиппий». Гиппий ищет эталон прекрасного и предполагает, что это золото, на которое обменивается все.Однако Сократ выражает сомнение: ведь Фидий сделал прекрасную скульптуру Афины не из золота, а из слоновой кости. Более того, в сочетании с глиняным горшком прекрасна фиговая ложка, а золотая безобразна.Тогда, может быть, прекрасное — это обыденное, нормальное, общепринятое, веками сложившееся и освященное традициями течение жизни?«…Я утверждаю, — говорит Гиппий, — что всегда и везде прекраснее всего для каждого мужа быть богатым, здоровым, пользоваться почетом у эллинов и, достигнув старости и устроив своим родителям, когда они умрут, прекрасные похороны, быть прекрасно и пышно погребенным своими детьми».Сократ замечает, что здесь не учитывается, что прекрасным может быть исключительное: ведь на героев, рожденных бессмертными богами, и на самих богов определение, предложенное Гиппием, нераспространимо, а им нельзя отказать в красоте.Тогда возникает суждение: прекрасное — уместное, подходящее, пригодное.Но Сократ напоминает, что существует пригодное для совершения зла. Тогда не есть ли прекрасное то, что пригодно к совершению добра, то есть полезное?Это определение также отвергается: «Определение прекрасного, будто оно есть полезное… вовсе не есть самое прекрасное определение» (различение полезного и прекрасного принадлежит персонажу платоновского диалога.Реальный же Сократ считал, что полезное прекрасно для того, для чего оно полезно.В передаче Ксенофонта, более объективно излагающего точку зрения Сократа, последний считает, что прекрасное — полезность предмета).Далее в диалоге Платона возникает сенсуалистическо-гедонистический подход, утверждающий, что прекрасное — источник особого удовольствия: «…прекрасное — это приятное благодаря слуху и зрению», а «приятное, связанное с всеми остальными ощущениями, получаемыми от пищи, питья, любовных утех» выносится за пределы прекрасного.Платон различает физически и духовно прекрасное и в уста Сократа вкладывается вопрос: разве прекрасные действия и законы бывают нам приятны через слух и зрение?Здесь идет уже собственно платоновское изложение проблемы и предпринимается попытка сочетать утилитарное, сенсуалистически-гедонистическое и этическое определения: прекрасное — «удовольствие, которое полезно», а полезно «то, чем производится добро».Но Платон различает добро и красоту.Его Сократ говорит: «…ни благо не может быть прекрасным, ни прекрасное — благом, если только каждое из них не есть нечто иное».Спор Гиппия и Сократа не приводит к окончательному определению прекрасного.Но в ходе дискуссии прекрасное всесторонне анализируется, а ее вывод — заключительная фраза диалога: «Прекрасное — трудно».
esthetiks.ru
Введение
1. Роль Сократа в истории этики
2. Эстетические основы взглядов Сократа
3. Эстетические категории у Сократа
Заключение
Список литературы
Содержание
Разве Фидий не знал, что золото является завершением построения прекрасного? Или, может, не золото несет|несущий| значение завершающего признака прекрасного?
По отношению к человеку прекрасное выступает как идеал, который понимается Сократом как прекрасный духом и телом человек. Поэтому по-настоящему прекрасное является прекрасно хорошим|добрым| (грец|.kalos прекрасный и agatos| - хороший|добрый|).
Как мы уже отмечали, Сократ ввел в эстетику понятие калокагатии|, которое|какое| стало одним из главных|головных| понятий и принципов в построении теории европейской эстетики.
Прекрасное проектируется через|из-за| человека и на искусство, потому что|ибо| последнее у Сократа выражает состояние|стан| души в образе |оскорблении|обобщении. Таким образом, Сократ поставил в центр эстетичного|эстетического| прекрасное в разнообразных|многообразных| его модификациях|модификации| (предметно-материальных и антропологических).
Заключение
В истории эстетики ее предмет и задачи изменялись. Сначала эстетика была частью философии и космогонии и служила созданию целостной картины мира (греческая натурфилософия, пифагорейцы).
С Сократа начинается длинный процесс отделения эстетики от философии, выделение ее в самостоятельную науку.
В досократии эстетика — одна из сторон космогонии. Сократ впервые задумывается над сутью собственно эстетичных проблем, связывая их с этическими.
Учение софистов, способствовавшее зарождению эстетики, возникло в 5 в. до н.э. Окончательно сформулированное Сократом и изложенное его учениками, оно носило антропологический характер.
Исходя из убеждения, что знание добропорядочно, Сократ понимает красоту как красоту содержания, сознания, разума. Важнейшими предпосылками красоты предметов является их целесообразность и функциональная оправданность. Ему принадлежит мысль о том, что прекрасное само по себе отличается от отдельных прекрасных предметов. Сократ впервые отличает прекрасное как идеальное общее от реально-жизненного его проявления. Он первый коснулся проблемы научной гносеологии в эстетике и сформулировал вопрос: что значит само по себе понятие «прекрасное».
Осмысление иронии как эстетичной категории, как идейно эмоциональной оценки явлений действительности присутствует в философии Сократа. Однако ирония Сократа отрицает реальную истину и субъективное представление ее: «Я знаю только то, что ничего не знаю».
В надежде на знание как основу добропорядочности Сократ продолжает типичное для греков влечение к интеллектуализму. Он силится доказать, что в моральном поведении знанию того, что есть добро (счастье), неизменно сопутствует и желание творить добро. Философ убежден в существовании соответствия между знанием и желанием, точнее для него знание добра заключало в себе и волю к добру, выбор добра.
В понимании Сократа этическое знание является не просто теорией, теоретическим постижением добра и зла, но и морально волевым желанием творить добро и избегать зла. Знание добра является необходимым и достаточным условием для творения добра. Исходя из этого, Сократ думает, что истинное этическое знание способно преодолеть бездну между мыслью и действием, стереть границу между сущим и надлежащим.
В связи с этой позицией раскрывается один из существенных моментов сократовской этики — идея о превращении способа мышления людей и их морального облика как решающих предпосылок превращения социальной жизни. При всей своей идеалистичности и утопичности установка Сократа на реализацию морального образа жизни путем интеллектуального и морального самоусовершенствования была чрезвычайно плодотворной относительно выявления сущности морального феномена. Соединив моральное совершенство человека с самоусовершенствованием человеческой души, Сократ подчеркнул тем самым особый статус идеального в человеческой жизнедеятельности. Так мораль в первый раз была осознана как сверхчувственный идеальный феномен, который не сводится к устоявшимся обычаям и в то же время един с ними.
Формирование любой этики не может оставить в стороне взнос Сократа, который отождествляет сущность человека с его душой, определяя ее как разум, то есть способность понимать и хотеть добра, и потому — как интеллектуальную и моральную личность человека. Такое новое понятие «души», а значит человека, стало ориентиром западной культуры.
Историческая заслуга Сократа заключается в том, что он впервые рационализировал обоснование нравственности, положив тем самым начало этики как науки. Однако он только поставил вопрос о поиске этических определений, не найдя их аналогов в реальном, вещественном, разноликом и переменчивом мире.
Список литературы
Анатомия мудрости: 106 философов — в 2 т. — Симферополь — Таврия — 1995. — т. 1. — 511 с.
Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. — ч. 2. — М., 1989. — 575 с.
Орлов С.В. История философии. Краткий курс. — СПб.: Питер, 2009. — 192 с.
Сычев А. А. Основы философии. — М.: Инфра-М, Альфа-М, 2010. — 368 с.
Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. — Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — 482 с.
Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. — Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — с. 205.
Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. — ч. 1 и ч. 2. — М., 1989. — с. 281.
Анатомия мудрости: 106 философов — в 2 т. — Симферополь — Таврия — 1995. — т. 1. — с. 201.
Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. — ч. 1 и ч. 2. — М., 1989. — с. 285.
Орлов С.В. История философии. Краткий курс. — СПб.: Питер, 2009. — с. 31.
Сычев А. А. Основы философии. — М.: Инфра-М, Альфа-М, 2010. — с. 72.
Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. — Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — с. 206.
14
1.Анатомия мудрости: 106 философов — в 2 т. — Симферополь — Таврия — 1995. — т. 1. — 511 с.
2.Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. — ч. 2. — М., 1989. — 575 с.
3.Орлов С.В. История философии. Краткий курс. — СПб.: Питер, 2009. — 192 с.
4.Сычев А. А. Основы философии. — М.: Инфра-М, Альфа-М, 2010. — 368 с.
5.Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. — Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — 482 с.
список литературы
referatbooks.ru
Введение 1. Роль Сократа в истории этики 2. Эстетические основы взглядов Сократа 3. Эстетические категории у Сократа Заключение Список литературы
Фрагмент для ознакомления
Разве Фидий не знал, что золото является завершением построения прекрасного? Или, может, не золото несет|несущий| значение завершающего признака прекрасного? По отношению к человеку прекрасное выступает как идеал, который понимается Сократом как прекрасный духом и телом человек. Поэтому по-настоящему прекрасное является прекрасно хорошим|добрым| (грец|.kalos прекрасный и agatos| – хороший|добрый|). Как мы уже отмечали, Сократ ввел в эстетику понятие калокагатии|, которое|какое| стало одним из главных|головных| понятий и принципов в построении теории европейской эстетики. Прекрасное проектируется через|из-за| человека и на искусство, потому что|ибо| последнее у Сократа выражает состояние|стан| души в образе |оскорблении|обобщении. Таким образом, Сократ поставил в центр эстетичного|эстетического| прекрасное в разнообразных|многообразных| его модификациях|модификации| (предметно-материальных и антропологических).
Заключение
В истории эстетики ее предмет и задачи изменялись. Сначала эстетика была частью философии и космогонии и служила созданию целостной картины мира (греческая натурфилософия, пифагорейцы). С Сократа начинается длинный процесс отделения эстетики от философии, выделение ее в самостоятельную науку. В досократии эстетика - одна из сторон космогонии. Сократ впервые задумывается над сутью собственно эстетичных проблем, связывая их с этическими. Учение софистов, способствовавшее зарождению эстетики, возникло в 5 в. до н.э. Окончательно сформулированное Сократом и изложенное его учениками, оно носило антропологический характер. Исходя из убеждения, что знание добропорядочно, Сократ понимает красоту как красоту содержания, сознания, разума. Важнейшими предпосылками красоты предметов является их целесообразность и функциональная оправданность. Ему принадлежит мысль о том, что прекрасное само по себе отличается от отдельных прекрасных предметов. Сократ впервые отличает прекрасное как идеальное общее от реально-жизненного его проявления. Он первый коснулся проблемы научной гносеологии в эстетике и сформулировал вопрос: что значит само по себе понятие «прекрасное». Осмысление иронии как эстетичной категории, как идейно эмоциональной оценки явлений действительности присутствует в философии Сократа. Однако ирония Сократа отрицает реальную истину и субъективное представление ее: «Я знаю только то, что ничего не знаю». В надежде на знание как основу добропорядочности Сократ продолжает типичное для греков влечение к интеллектуализму. Он силится доказать, что в моральном поведении знанию того, что есть добро (счастье), неизменно сопутствует и желание творить добро. Философ убежден в существовании соответствия между знанием и желанием, точнее для него знание добра заключало в себе и волю к добру, выбор добра. В понимании Сократа этическое знание является не просто теорией, теоретическим постижением добра и зла, но и морально волевым желанием творить добро и избегать зла. Знание добра является необходимым и достаточным условием для творения добра. Исходя из этого, Сократ думает, что истинное этическое знание способно преодолеть бездну между мыслью и действием, стереть границу между сущим и надлежащим. В связи с этой позицией раскрывается один из существенных моментов сократовской этики - идея о превращении способа мышления людей и их морального облика как решающих предпосылок превращения социальной жизни. При всей своей идеалистичности и утопичности установка Сократа на реализацию морального образа жизни путем интеллектуального и морального самоусовершенствования была чрезвычайно плодотворной относительно выявления сущности морального феномена. Соединив моральное совершенство человека с самоусовершенствованием человеческой души, Сократ подчеркнул тем самым особый статус идеального в человеческой жизнедеятельности. Так мораль в первый раз была осознана как сверхчувственный идеальный феномен, который не сводится к устоявшимся обычаям и в то же время един с ними. Формирование любой этики не может оставить в стороне взнос Сократа, который отождествляет сущность человека с его душой, определяя ее как разум, то есть способность понимать и хотеть добра, и потому - как интеллектуальную и моральную личность человека. Такое новое понятие «души», а значит человека, стало ориентиром западной культуры. Историческая заслуга Сократа заключается в том, что он впервые рационализировал обоснование нравственности, положив тем самым начало этики как науки. Однако он только поставил вопрос о поиске этических определений, не найдя их аналогов в реальном, вещественном, разноликом и переменчивом мире.
Список литературы
Анатомия мудрости: 106 философов - в 2 т. - Симферополь - Таврия – 1995. - т. 1. - 511 с. Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. – ч. 2. – М., 1989. – 575 с. Орлов С.В. История философии. Краткий курс. - СПб.: Питер, 2009. — 192 с. Сычев А. А. Основы философии. - М.: Инфра-М, Альфа-М, 2010. – 368 с. Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. – Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — 482 с.
Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. – Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — с. 205. Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. – ч. 1 и ч. 2. – М., 1989. – с. 281. Анатомия мудрости: 106 философов - в 2 т. - Симферополь - Таврия – 1995. - т. 1. - с. 201. Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. – ч. 1 и ч. 2. – М., 1989. – с. 285. Орлов С.В. История философии. Краткий курс. - СПб.: Питер, 2009. — с. 31. Сычев А. А. Основы философии. - М.: Инфра-М, Альфа-М, 2010. – с. 72. Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. – Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — с. 206.
14
Список литературы1.Анатомия мудрости: 106 философов - в 2 т. - Симферополь - Таврия – 1995. - т. 1. - 511 с. 2.Лебедев А.В. Фрагменты ранних греческих философов. – ч. 2. – М., 1989. – 575 с. 3.Орлов С.В. История философии. Краткий курс. - СПб.: Питер, 2009. — 192 с. 4.Сычев А. А. Основы философии. - М.: Инфра-М, Альфа-М, 2010. – 368 с. 5.Татаркевич В. История философии. Античная и средневековая философия. – Пермь: Изд-во Пермского Университета, 2000. — 482 с.
myknow.ru
Эстетика Сократа просмотров - 133
Эстетика софистов
Эстетика пифагорейцев
Основная категория философии Пифагора – число, число - ϶ᴛᴏ первоначало бытия, основа космической меры. То же числовое начало пифагорейцы обнаружили и в музыке, а в связи с этим весь космос мыслился ими как музыкально-числовая гармония. Космические сферы, настроенные на определенный тон, порождают «музыку небесных сфер».
Пифагорейцы выявили связь музыки и математики, в частности, они установили соотношение между длиной струны и тоном звука и пришли к заключению, что правильные математические сочетания таких струн дают и гармонические созвучия.
В эстетике Пифагора музыка оказалась также связанной с религией. Предполагалось, что правильная музыка очищает душу для религиозного экстаза. Более того, музыка – нечто большее, чем искусство, она входит в состав религиозного переживания.
Учение пифагорейцев содержало также мысли о нравственном значении музыки: как хорошая (космически гармоничная) музыка воспитывает душу, так плохая портит ее. Религиозное значение музыки не позволяло относиться к ней, как к удовольствию, но делало музыкальные занятия высокой формой духовной практики.
Применением пифагорейской эстетики в художественной практике стало творчество Поликлета,создавшего скульптуру «Канон», и одноименный трактат о математических пропорциях человеческого тела. С его точки зрения искусство подражает не природе, а норме. Подобно строению космоса, оно должно быть гармоничным, соразмерным, пропорциональным.
Период средней классики в философии Древней Греции характеризуется переходом от космологизма к антропологизму в эстетике.
Софисты провозгласили, что «человек есть мера всех вещей», в том числе и эстетического отношения. Источником красоты является не мир, а человек с его способностью воспринимать нечто как красивое. Как считал Горгий, «прекрасно то, что приятно для взора и слуха». Таков субъективистский (красота – дело субъективное), релятивистский (красота – вещь относительная), гедонистический (красота - ϶ᴛᴏ то, что нравится) подход к пониманию красоты.
Искусство для софистов суть иллюзия, создание «возвышающего обмана». В противовес пифагорейцам, софисты считали, что образы искусства создает человек, они не являются отражением реальности.
Сократ разделял тезис антропологизма о том, что идею прекрасного следует соотносить с человеком, а не с космосом. Красота вещей действительно относительна (прекрасная обезьяна несопоставима с прекрасным человеком, а тем более прекрасным богом), в связи с этим следует найти прекрасное само по себе, общее определение красоты.
Согласно Сократу общий принцип красоты – целесообразность. Поскольку мир устроен разумно и гармонично (мир - ϶ᴛᴏ космос), всякая вещь в нем предназначена для какой-то цели, что и делает ее прекрасной. Так прекрасны те глаза, которые лучше видят, то копье, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ лучше летит и колет. Целесообразность, при этом, не означает полезности (это делало бы позицию Сократа прагматической), целесообразность - ϶ᴛᴏ причастность вещи к благу. Благо же для Сократа – абсолютная величина, обусловленная устройством мироздания, благо - ϶ᴛᴏ и истина, и добро, и красота. Сократ выдвинул идеал калокагáтии (от греч. calos – красота͵ agathos – хороший), ᴛ.ᴇ. совпадения добра и красоты в человеке. Злой нрав проявляется в дисгармоничной внешности, а внутренняя доброта проявляется во внешней привлекательности.
Поскольку прекрасное само по себе мыслится Сократом как идеальное совершенство, задачей искусства является подражание этому первообразу, а не природе. Художник отбирает лучшие, совершенные черты в окружающих его предметах и объединяет в идеальный образ. Вычленить первообраз и запечатлеть его – главная цель искусства.
Эстетика софистов Эстетика пифагорейцев Основная категория философии Пифагора – число, число – это первоначало бытия, основа космической меры. То же числовое начало пифагорейцы обнаружили и в музыке, а поэтому весь космос мыслился ими как музыкально-числовая... [читать подробенее]
oplib.ru
Проблема вдохновения получит более обстоятельное истолкование у Платона, но уже с позиций объективного идеализма. Демокрит завершает важный этап в развитии античной эстетической мысли. Он оказал влияние на Эпикура и в особенности на Лукреция. Картина меняется, когда мы обращаемся к изучению эстетической теории Сократа (469- 399 гг. до н. э.). Как философ Сократ мало интересовался проблемами бытия. Натурфилософия для него — наука малополезная и к тому же нечестивая. Он отрицательно относился к эмпирическому изучению природы, поскольку такое изучение опирается на свидетельство органов чувств, а последние лишены большой познавательной ценности. Сократ выступил против принципа причинности, противопоставив ему телеологическое миропонимание: все имеет своей целью пользу человека — цель носа — обонять, ушей — слышать, глаз — видеть существование богов. При этом человек интересует Сократа лишь со стороны его практической деятельности, поведения, нравственности. С таких антропологических позиций Сократ подходит к рассмотрению эстетических проблем. Он хорошо знал искусство своего времени. В молодости он был скульптором. Как сообщает Ксенофонт, Сократ часто заходил в мастерские художников, скульпторов, ремесленников и вел беседы по разным вопросам искусства.
Гераклит также говорил об относительности прекрасного. Однако у него она определялась принадлежностью к разным родам. Относительность прекрасного у Сократа является следствием соотношения предмета с целями человеческой деятельности. В такой трактовке налицо тенденция к релятивизму и субъективизму.
У Сократа еще нет четкого разграничения понятий «ремесло» и «искусство». И тем не менее оно намечается. Это видно из того, как понимает Сократ сущность художественной деятельности. Ксенофонт передает следующий разговор философа с художником Паррасием: «Так, он (Сократ) пришел однажды к живописцу Паррасию и в разговоре с ним сказал: не правда ли, Паррасий, живопись есть изображение того, что мы видим? Вот, например, предметы вогнутые и выпуклые, темные и светлые, жесткие и мягкие, неровные и гладкие, молодое и старое тело вы изображаете красками, подражая природе. — Верно, — отвечал Паррасий».
Итак, искусство, с точки зрения Сократа, есть воспроизведение действительности посредством подражания. Но это подражание философ отнюдь не мыслит как простое копирование предметов и явлений. В том же разговоре с Паррасием он делает следующее важное замечание: «Так как нелегко встретить человека, у которого одного все было бы безупречно, то, рисуя красивые человеческие образы, вы берете у разных людей и соединяете вместе, какие есть у кого, наиболее красивые черты и таким способом достигаете того, что все тело кажется красивым». Паррасий полностью соглашается с Сократом. Эту мысль нужно понимать так, что художник творчески воспроизводит природу, т.е. изучает ее, отбирает из массы изученных единичных предметов определенные признаки, обобщает их. Преображенная таким путем природа возвышается до идеала.
Далее, Сократ ставит вопрос о возможности воспроизведения в искусстве того, что не имеет ни пропорции, ни цвета, ни формы, т. е. духовных свойств человека, или «состояния души». Все это возможно воспроизвести, отмечает он, поскольку духовные качества и «состояния души» — враждебность, наглость, грубость, величавость, благородство, скромность и т.д. — «сквозят и в лице и в жестах людей, стоят ли они или двигаются». Философ считает, что скульптура, как и другие искусства, должна выражать прежде всего «состояние души», воспроизводить духовный облик человека.
Какие же люди достойны изображения в искусстве? Критерием отбора, согласно Сократу, должны служить нравственные идеалы. Достойны изображения те, у которых присутствуют прекрасные, благородные черты характера, высокие нравственные качества.
Но нравственный идеал должен быть воплощен в художественном произведении. Здесь возникает проблема художественного критерия, Таковым Сократ считает сходство между отражением и предметом отражения. Статуи Паррасия Сократ ценит за то, что скульптор придал им «сходство с образами живых людей». Художественный критерий, по Сократу, следовательно, заключается в верности и живости воспроизведения модели.
Большая заслуга Сократа как эстетика состоит в том, что он подчеркнул органическую связь этического и эстетического, нравственного и прекрасного. Идеалом для него является прекрасный духом и телом человек. Это как раз то, что греки называли «калокагатией».
Из сказанного выше явствует, что мировоззрение Сократа противоречиво: в истолковании бытия он объективный идеалист, а в эстетической теории, напротив, тяготеет к материалистическому решению вопроса об отношении искусства к действительности, Историческая ограниченность Сократа проявилась в его концепции идеала. Быть добродетельным, по Сократу, это значит быть разумным, т.е. знать, что такое добро. Ремесленник, земледелец уже в силу рода своих занятий не могут быть разумными, а, следовательно, и добродетельными. Они поэтому никогда не воплощают нравственно-эстетического идеала. В этом проявились аристократические черты сократовской эстетики. Но, несмотря на это, Сократ имеет большие заслуги в развитии эстетической мысли, он выдвинул человека в качестве главного предмета искусства, указал на неразрывную связь прекрасного с полезным, целесообразным, истинным и добрым, рельефно выделил мысль об искусстве как воспроизведении жизни, поставил вопрос о нравственном и эстетическом критериях искусства, сделал попытку раскрыть природу творческого процесса. Сократ подходил к искусству сточки зрения его значения для жизни общества.
Платон, как и Сократ, проявлял большой интерес к искусству. Сам он был замечательным художником прозаической речи. Многие его диалоги, как например «Пир», по пластической характеристике участников беседы, по умению передать драматизм событий, по образности языка приближаются к художественным творениям. И тем не менее, когда Платон начинал теоретизировать по эстетическим проблемам, то сразу обнаруживались и ложность его философско-методологических посылок, и суровый, прямо-таки аскетический, ригоризм в отношении к искусству, и умозрительный подход к нему.
Подлинное бытие присуще лишь особого рода духовным сущностям «видам» или «идеям». Идеи Платона — это общие понятия, абсолютизированные, представляющие собою самостоятельные сущности. Идей столько, сколько существует общих понятий. Идеям противостоит материя как небытие, как нечто такое, что пассивно воспринимает идеи. Между материей и идеями существует мир чувственных вещей. Последние суть смесь бытия и небытия, идеи и материи. Идеи по отношению к вещам являются «прототипами», причинами, образцами. Чувственные вещи, таким образом, являются отражением сверхчувственных идей. Это исходная объективно-идеалистическая точка зрения лежит в основе платоновского учения о мире, об обществе, о морали и искусстве и т. д.
Вопросы эстетики поднимаются во многих сочинениях Платона — «Гиппий Больший», «Государство», «Федр», «Софист», «Пир», «Законы» и др. Важнейшей эстетической проблемой для Платона является прекрасное. Рассмотрению этой категории посвящен диалог «Гиппий Больший», в котором, однако, не дается положительного решения вопроса в нем опровергаются взгляды софиста Гиппия, а точнее, взгляды, которые имели хождение в то время. В беседе Сократа и Гиппия ставится вопрос, что такое прекрасное. Гиппий говорит, что к прекрасному относится и прекрасная девушка, и прекрасная кобылица, и прекрасная лира, а также и прекрасный горшок. Остроумно ставя вопросы, Сократ заводит Гиппия в тупик: последнему приходится согласиться с тем, что одно и то же оказывается и прекрасным, и безобразным. Сократ вынуждает Гиппия признать, что прекрасное не содержится в драгоценном материале (золотая ложка не прекрасней деревянной, ибо они одинаково целесообразны), прекрасное не проистекает из удовольствий, получаемых «через зрение и слух», прекрасное не есть «полезное», «пригодное» и т. д. Смысл этого диалога заключается в том, что прекрасное не стоит искать в чувственных качествах единичных предметов, в их отношении к человеческой деятельности. Из диалога также явствует, что Платон стремится найти то, «что есть прекрасное для всех и всегда». Иными словами, философ ищет абсолютно прекрасное, возвращаясь, таким образом, к досократовским эстетическим концепциям. Согласно Платону, лишь идея, приобщаемая к конкретным вещам, украшает их, делает их прекрасными.
Подлинно прекрасное, по Платону, существует не в чувственном мире, а в мире идей. В реальной действительности, доступной чувственному восприятию, царит многообразие, здесь все изменяется и движется, нет ничего прочного и истинного. Лишь возвысившийся до созерцания мира идей, говорит Платон, вдруг увидит нечто удивительно прекрасное по природе.
Поскольку красота носит сверхчувственный характер, то она постигается, по Платону, не чувствами, а разумом. Способом постижения прекрасного, следовательно, является не художественное творчество и не восприятие художественных созданий, а отвлеченное умозрение, некое состояние интеллектуального экстаза.
С идеалистической точки зрения подходит Платон и к искусству. На первый взгляд может показаться, что он полностью следует античной традиции. Известно, что предшественники Платона рассматривали искусство как воспроизведение действительности через подражание. Так подходили к искусству Демокрит, Сократ. Платон также говорит о подражании чувственным вещам. Последние, однако, сами являются образами, отражениями идей. Художник, воспроизводящий вещи, согласно Платону, не возвышается до постижения истинно сущего и прекрасного. Создавая произведения искусства, он лишь копирует чувственные вещи, которые, в свою очередь, суть копии идей. Значит, изображения художника являются не чем иным, как только копиями с копий, подражаниями подражаний, тенями теней. Из этих рассуждений явствует, что искусство как подражание «отстоит далеко от истины», ибо оно берет от предмета «нечто незначительное, какой-то призрак».
Как вторичное отражение, как отражение отраженного, искусство, по Платону, лишено познавательной ценности, более того, оно обманчиво, лживо и препятствует познанию истинно сущего мира. Философ выделяет и другой отрицательный аспект относительно искусства. Пользуясь многообразными способами отражения чувственного мира, оно зачастую воспроизводит не только то, что причастно идее прекрасного, но и недостойные, безобразные и позорные предметы: актер изображает пьяных, преступных и отвратительных людей, художник живописует безобразные явления и лица, поэт соблазнительно описывает дурные поступки и страсти, музыкант сладостными, изнеживающими мелодиями будит противные разуму чувства.
В мистически-идеалистическом плане Платон толкует и творческий процесс. Он резко противопоставляет художественное вдохновение познавательному акту. Вдохновение художника иррационально, противоразумно.
Философ развивает мистическую теорию поэтического творчества. Согласно этой теории, художник творит в состоянии наития и одержимости. Сам по себе этот творческий акт непостижим, носит иррациональный характер. Художник и поэт творят, сами не понимая, что они делают. В своей идеалистической теории вдохновения Платон ухватывает одну из реальных сторон искусства — силу его заразительности. Но эта сторона искусства им крайне мистифицируется.
До сих пор мы рассматривали гносеологический аспект искусства и эстетической деятельности в целом. Однако Платон не ограничивается общим разбором категории прекрасного, природы искусства и сущности художественного творчества. Философа интересует и социальная сторона эстетического. Какое место занимает искусство в жизни общества, как должно относиться к нему государство — эти вопросы для философа очень важные и он рассматривал их довольно подробно.
Суровый ригоризм Платона по отношению к искусству явно смягчается в «Законах». Здесь он заявляет, что боги из сострадания к человеческому роду, созданному для трудов, установили, как передышку, празднества и даровали муз, Аполлона — их предводителя и Диониса, как участника этих празднеств, чтобы можно было исправлять недостатки воспитания на празднествах с божьей помощью. Платон допускает устройство хорическнх празднеств, плясок при условии, если они будут возвышенными, гармоничными, будут воспитывать чувство порядка, меры, внутренней собранности.
Из сказанного выше явствует, что Платон, несмотря на резко отрицательную оценку искусства с точки зрения его познавательного значения, в то же время не склонен пренебрегать действенной стороной художественной деятельности. О том, что искусство способно воздействовать на человека, знали уже пифагорейцы. Сам факт обсуждения вопросов, касающихся искусства, с точки зрения интересов государства чрезвычайно примечателен. Однако гносеологическая трактовка искусства, равно как и рассмотрение вопроса о воспитательном значении искусства, дается Платоном с аристократических, метафизически-идеалистических позиций. Не случайно поэтому основные положения эстетики Платона послужили в дальнейшем исходными предпосылками для многих идеалистических теорий искусства.
Вопросы эстетики обсуждаются Аристотелем в таких произведениях, как «Риторика» и «Политика» и в особенности «Искусство поэзии». Это сочинение, называемое кратко «Поэтикой», дошло до нас, к сожалению, в неполном и недостаточно обработанном виде: сохранилась лишь первая книга (26 глав), текст ее испорчен, в ней содержится много неразвитых мыслей. От второй книги, посвященной комедии, сохранились лишь отрывки. Сжатость и тезнсообразность изложения крайне затрудняет толкование отдельных мест «Поэтики» (например, вопрос о «катарсисе»).
«Поэтика» Аристотеля является обобщением художественной практики своего времени и как бы сводом правил для творчества, т. е. носит нормативный характер. Мыслитель постоянно исходит из конкретных фактов искусства. Он, например, упоминает Гомера, драматургов — Софокла, Эврипида, художников -Зевксиса, Полигнота, скульпторов — Фидия и др. Аристотелю хорошо известна греческая драма, эпос, архитектура, музыка, театр, живопись. В ходе рассуждений он приводит много примеров, ссылаясь на конкретные художественные памятники. В противоположность Платону, который преимущественно склоняется к умозрительной трактовке эстетических категорий, Аристотель, напротив, исходит всегда из конкретных фактов, из практики развития искусства. Поэтому «Поэтика» Аристотеля представляет собой не только важнейший теоретический документ, но и достоверное свидетельство о развитии греческого искусства.
Для эстетиков греческой классики искусство, равно как и эстетическое сознание в различных его формах, является воспроизведением прекрасного бытия, характеризующегося мерой, порядком, гармонией. Бытие прекрасно безотносительно к чему бы то ни было. Оно абсолютно прекрасно. Основными видами прекрасного, по Аристотелю являются: «слаженность, соразмерность и определенность, математика больше всего и выявляет именно их». Более высоким выражением прекрасного являются живые существа, и в особенности человек. Последний гармоничным и пропорциональным сложением своих частей выступает как воплощение прекрасного и вместе с тем как главный предмет искусства.
К числу признаков прекрасного Аристотель относит также ограниченность величины. «Прекрасное, — говорит он, — и животное и всякая вещь, — состоящее из известных частей, должно не только иметь последние в порядке, но и обладать не какою попало величиной: красота заключается в величине и порядке, вследствие чего ни чрезмерно малое существо не могло бы стать прекрасным, так как обозрение его, сделанное в почти незаметное время, сливается, ни чрезмерно большое, так как обозрение его совершается не сразу, но единство и целостность его теряются для обозревающих, например, если бы животное имело десять тысяч стадий длины». Указанный признак прекрасного согласуется с греческим мировоззрением, согласно которому космос представляет собою нечто ограниченное и замкнутое. Принцип ограничения Аристотелем распространяется и на общество, и на искусство. Так, рассматривая строение произведения искусства, он замечает: «Как неодушевленные и одушевленные предметы должны иметь величину легко обозреваемую, так и фабула должна иметь длину, легко запоминаемую».
Из сказанного выше следует, что для Аристотеля прекрасное есть нечто объективное и абсолютное. Здесь он как бы продолжает развивать точку зрения пифагорейцев и Платона. Но, по существу, концепция Аристотеля резко отличается от концепции и пифагорейцев, и Платона. Аристотель стоит гораздо ближе к Геракмету и Демокриту, ибо для него прекрасное находится не в идеях и абстрактных количественных отношениях, а в реальных предметах, в их существенных связях и свойствах.
Концепция прекрасного Аристотеля имеет еще одну важную особенность. Речь идет о выяснении специфики прекрасного. До него красота и благо отождествлялись. Аристотель отказывается от этого. «… Благое и прекрасное, — говорит он, — не одно и тоже (первое всегда в деянии, прекрасное же — и в неподвижном)». Приведенное высказывание имеет полемический характер: оно направлено против тех, кто отрицает красоту математических объектов. Но в данном случае нам важно отметить не эту сторону, а тенденцию философа к выяснению особенностей эстетического принципа. В связи с положением, что красота выражается не только в действии, но и присутствует в вещах неподвижных, Аристотель рассматривает проявление прекрасного как в предмет так, находящихся в покое, так и движущихся.
Указанные признаки прекрасного носят всеобщий характер, т. е. проявляются в живой и неживой природе, в обществе и в искусстве. Реальная, предметная красота мира, по Аристотелю, есть источник эстетического сознания и искусства.
Природа, указывает Аристотель, связала все части души воедино, поэтому в воспитании мы должны следовать природе и заботиться о всестороннем и гармоническом воспитании личности. В общей системе воспитания личности громадную роль играет эстетическое воспитание: оно обеспечивает гармоническое развитие личности, делает человека хорошим гражданином и способствует достижению высшей добродетели — разумной деятельности. При всей исторической ограниченности теории эстетического воспитания Аристотеля она все же сыграла большую историческую роль. Идеал всесторонне и гармонично развитой личности получит дальнейшее развитие в более поздних эстетических учениях. Ясно, что практическое решение вопроса о гармонически развитой личности возможно лишь в определенных социальных условиях, там, где есть для этого экономические, политические и культурные предпосылки.
В творчестве Аристотеля древнегреческая эстетическая мысль достигла кульминационного пункта. Уже ближайшие ученики Аристотеля оказываются не в состоянии продолжить дело своего учителя. Таков, например, Теофраст (около 370-288 гг. до н. э.) — любимый ученик Аристотеля. В течение длительного времени он руководил лицеем. Теофраст занимался вопросами естествознания, логики, этики и эстетики. Им были написаны трактаты «О комедии», «О смешном», «О музыке», «О вдохновении». Однако Теофраст не смог дать широких теоретических обобщений. В основном он разрабатывал детали эстетической теории. Так, касаясь связи музыки с характером человека, философ подчеркивает, что музыка имеет отношение лишь к отдельным страстям человека, а не к характеру человека в целом, как считал Аристотель.
Другой ученик Аристотеля Аристоксен из Тарента (около <metricconverter productid=«354 г» w:st=«on»>354 г. до н. э.), автор трактата «Гармоника», дошедшего до нас в виде отдельных отрывков, так же как и Теофраст, не достигает той обобщающей силы, какая свойственна Аристотелю, хотя названный трактат представляет серьезную теоретическую ценность, так как в нем ставится вопрос об общественном содержании музыкального искусства.
В дальнейшем эстетическая мысль античности клонится к упадку. И хотя материалистические теории древнегреческой философии сохраняются и даже заостряются (III в. до н. э. — Эпикур и стоики), все же благодаря возросшим индивидуалистическим тенденциям постановка эстетических проблем осуществляется по большей части на более низком уровне, чем это было в греческой классике.
Эстетика эллинизма нашла свое развитие в стоицизме, эпикуреизме, скептицизме и неоплатонизме, а также в близких к нему мистических теориях.
Школа стоиков возникла после смерти Аристотеля. Ее ранними представителями являются Зенон (около 336-264 гг. до н. э.), Клеанф (331-232 гг. до н. э.), Хрисипп (280-208/205 гг. до н. э.), поздними — Цицерон (106-43 гг. до н. э.), Сенека (около 4-65 гг.) и Эпиктет (около 50-138 гг.).
Стоики рассматривают искусство как подражание природе. В этом пункте они продолжают материалистическую линию античной классики. Но интерпретация принципа подражания природе дается в отрыве от общественной жизни людей, весь пафос направляется на индивидуальное самоусовершенствование человека. Из сочинений Хрисиппа, Сенеки и теоретиков искусства (Дионисий Галикарнасский, Цицерон), примыкавших к стоицизму, видно, что стоики вопросами общественной роли искусства, его природы и другими общеэстетическими проблемами занимаются гораздо меньше, чем вопросами формы художественного произведения, ораторского искусства, стиля и т. д. Так, Дионисий Галикарнасский подробно разработал теорию наилучших образцов ритмов и созвучий. Он много уделял внимания проблеме расположения слов. Касаясь вопроса стиля, стоики требуют здесь ясности, лаконичности, точности. Много рассуждал о стилях и фигурах речи и всех других сторонах ораторского искусства Цицерон.
Эстетическая теория эпикуреизма представлена в эпоху эллинизма Эпикуром (341-270 гг. до н. э.), Филодемом (начало 1 в. до н. э.) и Лукрецием (1 в. дон. э.). Высказывания Эпикура по эстетике случайны и отрывочны. Гораздо обстоятельнее на этом вопросе останавливался Филодем. В трактате о музыке он выдвигает ту мысль, что музыка доставляет чувственное удовольствие, такое же, как еда и питье. Филодем отрицает общественное содержание искусства музыки и делает отсюда вывод, что музыка не может оказывать какое-либо влияние на чувства и волю человека. Все это проистекает из того, что музыка, по Филодему, не является подражанием чему-либо, в том числе и природе. Таким образом, у него проявились тенденции к формалистической интерпретации музыки.
Эстетическая теория эпикуреизма достигла вершины своего развития у Лукреция Кара. Тит Лукреций Кар (99-55 гг. до н. э.) разрабатывает эстетические проблемы на основе материалистического представления о мире. Лукреций касается вопросов культуры и искусства. Искусство, согласно Лукрецию, возникло из «нужды», т. е. потребностей человека. Правда, это потребности особого рода — «услада».
Свои истоки искусство имеет в естественных началах и реальных потребностях людей. Это Лукреций представляет себе следующим образом:
Звонкому голосу птиц подражать научились устами Люди задолго пред тем, как стали они в состояньи Стройные песни слагать и ушам доставлять наслажденье. Свист же Зефира в пустых стеблях камышовых впервые Дуть научил поселян в пустые тростинки цевницы. Мало-помалу затем научились и жалобно-нежным Звукам, какие свирель из-под пальцев певцов изливает.
Лукреций, как видим, сделал попытку объяснить происхождение искусства исходя из реальных причин.
Искусство, по Лукрецию, не только доставляет «усладу». Оно также играет утилитарную роль. Оно, например, служит средством распространения знаний о «природе вещей». Поэтическую форму повествования Лукреций избирает сознательно. Она выступает у него как «приправа». Разъясняя причину того, почему он воспользовался ею, философ говорит: «Может быть, этим путем я сумею твой ум и вниманье К нашим стихам приковать до тех пор, пока ты не постигнешь Всей природы вещей и познаешь от этого пользуй». продолжение --PAGE_BREAK--
www.ronl.ru
Проблема вдохновения получит более обстоятельное истолкование у Платона, но уже с позиций объективного идеализма. Демокрит завершает важный этап в развитии античной эстетической мысли. Он оказал влияние на Эпикура и в особенности на Лукреция. Картина меняется, когда мы обращаемся к изучению эстетической теории Сократа (469- 399 гг. до н. э.). Как философ Сократ мало интересовался проблемами бытия. Натурфилософия для него — наука малополезная и к тому же нечестивая. Он отрицательно относился к эмпирическому изучению природы, поскольку такое изучение опирается на свидетельство органов чувств, а последние лишены большой познавательной ценности. Сократ выступил против принципа причинности, противопоставив ему телеологическое миропонимание: все имеет своей целью пользу человека — цель носа — обонять, ушей — слышать, глаз — видеть существование богов. При этом человек интересует Сократа лишь со стороны его практической деятельности, поведения, нравственности. С таких антропологических позиций Сократ подходит к рассмотрению эстетических проблем. Он хорошо знал искусство своего времени. В молодости он был скульптором. Как сообщает Ксенофонт, Сократ часто заходил в мастерские художников, скульпторов, ремесленников и вел беседы по разным вопросам искусства.
Гераклит также говорил об относительности прекрасного. Однако у него она определялась принадлежностью к разным родам. Относительность прекрасного у Сократа является следствием соотношения предмета с целями человеческой деятельности. В такой трактовке налицо тенденция к релятивизму и субъективизму.
У Сократа еще нет четкого разграничения понятий «ремесло» и «искусство». И тем не менее оно намечается. Это видно из того, как понимает Сократ сущность художественной деятельности. Ксенофонт передает следующий разговор философа с художником Паррасием: «Так, он (Сократ) пришел однажды к живописцу Паррасию и в разговоре с ним сказал: не правда ли, Паррасий, живопись есть изображение того, что мы видим? Вот, например, предметы вогнутые и выпуклые, темные и светлые, жесткие и мягкие, неровные и гладкие, молодое и старое тело вы изображаете красками, подражая природе. — Верно, — отвечал Паррасий».
Итак, искусство, с точки зрения Сократа, есть воспроизведение действительности посредством подражания. Но это подражание философ отнюдь не мыслит как простое копирование предметов и явлений. В том же разговоре с Паррасием он делает следующее важное замечание: «Так как нелегко встретить человека, у которого одного все было бы безупречно, то, рисуя красивые человеческие образы, вы берете у разных людей и соединяете вместе, какие есть у кого, наиболее красивые черты и таким способом достигаете того, что все тело кажется красивым». Паррасий полностью соглашается с Сократом. Эту мысль нужно понимать так, что художник творчески воспроизводит природу, т.е. изучает ее, отбирает из массы изученных единичных предметов определенные признаки, обобщает их. Преображенная таким путем природа возвышается до идеала.
Далее, Сократ ставит вопрос о возможности воспроизведения в искусстве того, что не имеет ни пропорции, ни цвета, ни формы, т. е. духовных свойств человека, или «состояния души». Все это возможно воспроизвести, отмечает он, поскольку духовные качества и «состояния души» — враждебность, наглость, грубость, величавость, благородство, скромность и т.д. — «сквозят и в лице и в жестах людей, стоят ли они или двигаются». Философ считает, что скульптура, как и другие искусства, должна выражать прежде всего «состояние души», воспроизводить духовный облик человека.
Какие же люди достойны изображения в искусстве? Критерием отбора, согласно Сократу, должны служить нравственные идеалы. Достойны изображения те, у которых присутствуют прекрасные, благородные черты характера, высокие нравственные качества.
Но нравственный идеал должен быть воплощен в художественном произведении. Здесь возникает проблема художественного критерия, Таковым Сократ считает сходство между отражением и предметом отражения. Статуи Паррасия Сократ ценит за то, что скульптор придал им «сходство с образами живых людей». Художественный критерий, по Сократу, следовательно, заключается в верности и живости воспроизведения модели.
Большая заслуга Сократа как эстетика состоит в том, что он подчеркнул органическую связь этического и эстетического, нравственного и прекрасного. Идеалом для него является прекрасный духом и телом человек. Это как раз то, что греки называли «калокагатией».
Из сказанного выше явствует, что мировоззрение Сократа противоречиво: в истолковании бытия он объективный идеалист, а в эстетической теории, напротив, тяготеет к материалистическому решению вопроса об отношении искусства к действительности, Историческая ограниченность Сократа проявилась в его концепции идеала. Быть добродетельным, по Сократу, это значит быть разумным, т.е. знать, что такое добро. Ремесленник, земледелец уже в силу рода своих занятий не могут быть разумными, а, следовательно, и добродетельными. Они поэтому никогда не воплощают нравственно-эстетического идеала. В этом проявились аристократические черты сократовской эстетики. Но, несмотря на это, Сократ имеет большие заслуги в развитии эстетической мысли, он выдвинул человека в качестве главного предмета искусства, указал на неразрывную связь прекрасного с полезным, целесообразным, истинным и добрым, рельефно выделил мысль об искусстве как воспроизведении жизни, поставил вопрос о нравственном и эстетическом критериях искусства, сделал попытку раскрыть природу творческого процесса. Сократ подходил к искусству сточки зрения его значения для жизни общества.
Платон, как и Сократ, проявлял большой интерес к искусству. Сам он был замечательным художником прозаической речи. Многие его диалоги, как например «Пир», по пластической характеристике участников беседы, по умению передать драматизм событий, по образности языка приближаются к художественным творениям. И тем не менее, когда Платон начинал теоретизировать по эстетическим проблемам, то сразу обнаруживались и ложность его философско-методологических посылок, и суровый, прямо-таки аскетический, ригоризм в отношении к искусству, и умозрительный подход к нему.
Подлинное бытие присуще лишь особого рода духовным сущностям «видам» или «идеям». Идеи Платона — это общие понятия, абсолютизированные, представляющие собою самостоятельные сущности. Идей столько, сколько существует общих понятий. Идеям противостоит материя как небытие, как нечто такое, что пассивно воспринимает идеи. Между материей и идеями существует мир чувственных вещей. Последние суть смесь бытия и небытия, идеи и материи. Идеи по отношению к вещам являются «прототипами», причинами, образцами. Чувственные вещи, таким образом, являются отражением сверхчувственных идей. Это исходная объективно-идеалистическая точка зрения лежит в основе платоновского учения о мире, об обществе, о морали и искусстве и т. д.
Вопросы эстетики поднимаются во многих сочинениях Платона — «Гиппий Больший», «Государство», «Федр», «Софист», «Пир», «Законы» и др. Важнейшей эстетической проблемой для Платона является прекрасное. Рассмотрению этой категории посвящен диалог «Гиппий Больший», в котором, однако, не дается положительного решения вопроса в нем опровергаются взгляды софиста Гиппия, а точнее, взгляды, которые имели хождение в то время. В беседе Сократа и Гиппия ставится вопрос, что такое прекрасное. Гиппий говорит, что к прекрасному относится и прекрасная девушка, и прекрасная кобылица, и прекрасная лира, а также и прекрасный горшок. Остроумно ставя вопросы, Сократ заводит Гиппия в тупик: последнему приходится согласиться с тем, что одно и то же оказывается и прекрасным, и безобразным. Сократ вынуждает Гиппия признать, что прекрасное не содержится в драгоценном материале (золотая ложка не прекрасней деревянной, ибо они одинаково целесообразны), прекрасное не проистекает из удовольствий, получаемых «через зрение и слух», прекрасное не есть «полезное», «пригодное» и т. д. Смысл этого диалога заключается в том, что прекрасное не стоит искать в чувственных качествах единичных предметов, в их отношении к человеческой деятельности. Из диалога также явствует, что Платон стремится найти то, «что есть прекрасное для всех и всегда». Иными словами, философ ищет абсолютно прекрасное, возвращаясь, таким образом, к досократовским эстетическим концепциям. Согласно Платону, лишь идея, приобщаемая к конкретным вещам, украшает их, делает их прекрасными.
Подлинно прекрасное, по Платону, существует не в чувственном мире, а в мире идей. В реальной действительности, доступной чувственному восприятию, царит многообразие, здесь все изменяется и движется, нет ничего прочного и истинного. Лишь возвысившийся до созерцания мира идей, говорит Платон, вдруг увидит нечто удивительно прекрасное по природе.
Поскольку красота носит сверхчувственный характер, то она постигается, по Платону, не чувствами, а разумом. Способом постижения прекрасного, следовательно, является не художественное творчество и не восприятие художественных созданий, а отвлеченное умозрение, некое состояние интеллектуального экстаза.
С идеалистической точки зрения подходит Платон и к искусству. На первый взгляд может показаться, что он полностью следует античной традиции. Известно, что предшественники Платона рассматривали искусство как воспроизведение действительности через подражание. Так подходили к искусству Демокрит, Сократ. Платон также говорит о подражании чувственным вещам. Последние, однако, сами являются образами, отражениями идей. Художник, воспроизводящий вещи, согласно Платону, не возвышается до постижения истинно сущего и прекрасного. Создавая произведения искусства, он лишь копирует чувственные вещи, которые, в свою очередь, суть копии идей. Значит, изображения художника являются не чем иным, как только копиями с копий, подражаниями подражаний, тенями теней. Из этих рассуждений явствует, что искусство как подражание «отстоит далеко от истины», ибо оно берет от предмета «нечто незначительное, какой-то призрак».
Как вторичное отражение, как отражение отраженного, искусство, по Платону, лишено познавательной ценности, более того, оно обманчиво, лживо и препятствует познанию истинно сущего мира. Философ выделяет и другой отрицательный аспект относительно искусства. Пользуясь многообразными способами отражения чувственного мира, оно зачастую воспроизводит не только то, что причастно идее прекрасного, но и недостойные, безобразные и позорные предметы: актер изображает пьяных, преступных и отвратительных людей, художник живописует безобразные явления и лица, поэт соблазнительно описывает дурные поступки и страсти, музыкант сладостными, изнеживающими мелодиями будит противные разуму чувства.
В мистически-идеалистическом плане Платон толкует и творческий процесс. Он резко противопоставляет художественное вдохновение познавательному акту. Вдохновение художника иррационально, противоразумно.
Философ развивает мистическую теорию поэтического творчества. Согласно этой теории, художник творит в состоянии наития и одержимости. Сам по себе этот творческий акт непостижим, носит иррациональный характер. Художник и поэт творят, сами не понимая, что они делают. В своей идеалистической теории вдохновения Платон ухватывает одну из реальных сторон искусства — силу его заразительности. Но эта сторона искусства им крайне мистифицируется.
До сих пор мы рассматривали гносеологический аспект искусства и эстетической деятельности в целом. Однако Платон не ограничивается общим разбором категории прекрасного, природы искусства и сущности художественного творчества. Философа интересует и социальная сторона эстетического. Какое место занимает искусство в жизни общества, как должно относиться к нему государство — эти вопросы для философа очень важные и он рассматривал их довольно подробно.
Суровый ригоризм Платона по отношению к искусству явно смягчается в «Законах». Здесь он заявляет, что боги из сострадания к человеческому роду, созданному для трудов, установили, как передышку, празднества и даровали муз, Аполлона — их предводителя и Диониса, как участника этих празднеств, чтобы можно было исправлять недостатки воспитания на празднествах с божьей помощью. Платон допускает устройство хорическнх празднеств, плясок при условии, если они будут возвышенными, гармоничными, будут воспитывать чувство порядка, меры, внутренней собранности.
Из сказанного выше явствует, что Платон, несмотря на резко отрицательную оценку искусства с точки зрения его познавательного значения, в то же время не склонен пренебрегать действенной стороной художественной деятельности. О том, что искусство способно воздействовать на человека, знали уже пифагорейцы. Сам факт обсуждения вопросов, касающихся искусства, с точки зрения интересов государства чрезвычайно примечателен. Однако гносеологическая трактовка искусства, равно как и рассмотрение вопроса о воспитательном значении искусства, дается Платоном с аристократических, метафизически-идеалистических позиций. Не случайно поэтому основные положения эстетики Платона послужили в дальнейшем исходными предпосылками для многих идеалистических теорий искусства.
Вопросы эстетики обсуждаются Аристотелем в таких произведениях, как «Риторика» и «Политика» и в особенности «Искусство поэзии». Это сочинение, называемое кратко «Поэтикой», дошло до нас, к сожалению, в неполном и недостаточно обработанном виде: сохранилась лишь первая книга (26 глав), текст ее испорчен, в ней содержится много неразвитых мыслей. От второй книги, посвященной комедии, сохранились лишь отрывки. Сжатость и тезнсообразность изложения крайне затрудняет толкование отдельных мест «Поэтики» (например, вопрос о «катарсисе»).
«Поэтика» Аристотеля является обобщением художественной практики своего времени и как бы сводом правил для творчества, т. е. носит нормативный характер. Мыслитель постоянно исходит из конкретных фактов искусства. Он, например, упоминает Гомера, драматургов — Софокла, Эврипида, художников -Зевксиса, Полигнота, скульпторов — Фидия и др. Аристотелю хорошо известна греческая драма, эпос, архитектура, музыка, театр, живопись. В ходе рассуждений он приводит много примеров, ссылаясь на конкретные художественные памятники. В противоположность Платону, который преимущественно склоняется к умозрительной трактовке эстетических категорий, Аристотель, напротив, исходит всегда из конкретных фактов, из практики развития искусства. Поэтому «Поэтика» Аристотеля представляет собой не только важнейший теоретический документ, но и достоверное свидетельство о развитии греческого искусства.
Для эстетиков греческой классики искусство, равно как и эстетическое сознание в различных его формах, является воспроизведением прекрасного бытия, характеризующегося мерой, порядком, гармонией. Бытие прекрасно безотносительно к чему бы то ни было. Оно абсолютно прекрасно. Основными видами прекрасного, по Аристотелю являются: «слаженность, соразмерность и определенность, математика больше всего и выявляет именно их». Более высоким выражением прекрасного являются живые существа, и в особенности человек. Последний гармоничным и пропорциональным сложением своих частей выступает как воплощение прекрасного и вместе с тем как главный предмет искусства.
К числу признаков прекрасного Аристотель относит также ограниченность величины. «Прекрасное, — говорит он, — и животное и всякая вещь, — состоящее из известных частей, должно не только иметь последние в порядке, но и обладать не какою попало величиной: красота заключается в величине и порядке, вследствие чего ни чрезмерно малое существо не могло бы стать прекрасным, так как обозрение его, сделанное в почти незаметное время, сливается, ни чрезмерно большое, так как обозрение его совершается не сразу, но единство и целостность его теряются для обозревающих, например, если бы животное имело десять тысяч стадий длины». Указанный признак прекрасного согласуется с греческим мировоззрением, согласно которому космос представляет собою нечто ограниченное и замкнутое. Принцип ограничения Аристотелем распространяется и на общество, и на искусство. Так, рассматривая строение произведения искусства, он замечает: «Как неодушевленные и одушевленные предметы должны иметь величину легко обозреваемую, так и фабула должна иметь длину, легко запоминаемую».
Из сказанного выше следует, что для Аристотеля прекрасное есть нечто объективное и абсолютное. Здесь он как бы продолжает развивать точку зрения пифагорейцев и Платона. Но, по существу, концепция Аристотеля резко отличается от концепции и пифагорейцев, и Платона. Аристотель стоит гораздо ближе к Геракмету и Демокриту, ибо для него прекрасное находится не в идеях и абстрактных количественных отношениях, а в реальных предметах, в их существенных связях и свойствах.
Концепция прекрасного Аристотеля имеет еще одну важную особенность. Речь идет о выяснении специфики прекрасного. До него красота и благо отождествлялись. Аристотель отказывается от этого. «… Благое и прекрасное, — говорит он, — не одно и тоже (первое всегда в деянии, прекрасное же — и в неподвижном)». Приведенное высказывание имеет полемический характер: оно направлено против тех, кто отрицает красоту математических объектов. Но в данном случае нам важно отметить не эту сторону, а тенденцию философа к выяснению особенностей эстетического принципа. В связи с положением, что красота выражается не только в действии, но и присутствует в вещах неподвижных, Аристотель рассматривает проявление прекрасного как в предмет так, находящихся в покое, так и движущихся.
Указанные признаки прекрасного носят всеобщий характер, т. е. проявляются в живой и неживой природе, в обществе и в искусстве. Реальная, предметная красота мира, по Аристотелю, есть источник эстетического сознания и искусства.
Природа, указывает Аристотель, связала все части души воедино, поэтому в воспитании мы должны следовать природе и заботиться о всестороннем и гармоническом воспитании личности. В общей системе воспитания личности громадную роль играет эстетическое воспитание: оно обеспечивает гармоническое развитие личности, делает человека хорошим гражданином и способствует достижению высшей добродетели — разумной деятельности. При всей исторической ограниченности теории эстетического воспитания Аристотеля она все же сыграла большую историческую роль. Идеал всесторонне и гармонично развитой личности получит дальнейшее развитие в более поздних эстетических учениях. Ясно, что практическое решение вопроса о гармонически развитой личности возможно лишь в определенных социальных условиях, там, где есть для этого экономические, политические и культурные предпосылки.
В творчестве Аристотеля древнегреческая эстетическая мысль достигла кульминационного пункта. Уже ближайшие ученики Аристотеля оказываются не в состоянии продолжить дело своего учителя. Таков, например, Теофраст (около 370-288 гг. до н. э.) — любимый ученик Аристотеля. В течение длительного времени он руководил лицеем. Теофраст занимался вопросами естествознания, логики, этики и эстетики. Им были написаны трактаты «О комедии», «О смешном», «О музыке», «О вдохновении». Однако Теофраст не смог дать широких теоретических обобщений. В основном он разрабатывал детали эстетической теории. Так, касаясь связи музыки с характером человека, философ подчеркивает, что музыка имеет отношение лишь к отдельным страстям человека, а не к характеру человека в целом, как считал Аристотель.
Другой ученик Аристотеля Аристоксен из Тарента (около <metricconverter productid=«354 г» w:st=«on»>354 г. до н. э.), автор трактата «Гармоника», дошедшего до нас в виде отдельных отрывков, так же как и Теофраст, не достигает той обобщающей силы, какая свойственна Аристотелю, хотя названный трактат представляет серьезную теоретическую ценность, так как в нем ставится вопрос об общественном содержании музыкального искусства.
В дальнейшем эстетическая мысль античности клонится к упадку. И хотя материалистические теории древнегреческой философии сохраняются и даже заостряются (III в. до н. э. — Эпикур и стоики), все же благодаря возросшим индивидуалистическим тенденциям постановка эстетических проблем осуществляется по большей части на более низком уровне, чем это было в греческой классике.
Эстетика эллинизма нашла свое развитие в стоицизме, эпикуреизме, скептицизме и неоплатонизме, а также в близких к нему мистических теориях.
Школа стоиков возникла после смерти Аристотеля. Ее ранними представителями являются Зенон (около 336-264 гг. до н. э.), Клеанф (331-232 гг. до н. э.), Хрисипп (280-208/205 гг. до н. э.), поздними — Цицерон (106-43 гг. до н. э.), Сенека (около 4-65 гг.) и Эпиктет (около 50-138 гг.).
Стоики рассматривают искусство как подражание природе. В этом пункте они продолжают материалистическую линию античной классики. Но интерпретация принципа подражания природе дается в отрыве от общественной жизни людей, весь пафос направляется на индивидуальное самоусовершенствование человека. Из сочинений Хрисиппа, Сенеки и теоретиков искусства (Дионисий Галикарнасский, Цицерон), примыкавших к стоицизму, видно, что стоики вопросами общественной роли искусства, его природы и другими общеэстетическими проблемами занимаются гораздо меньше, чем вопросами формы художественного произведения, ораторского искусства, стиля и т. д. Так, Дионисий Галикарнасский подробно разработал теорию наилучших образцов ритмов и созвучий. Он много уделял внимания проблеме расположения слов. Касаясь вопроса стиля, стоики требуют здесь ясности, лаконичности, точности. Много рассуждал о стилях и фигурах речи и всех других сторонах ораторского искусства Цицерон.
Эстетическая теория эпикуреизма представлена в эпоху эллинизма Эпикуром (341-270 гг. до н. э.), Филодемом (начало 1 в. до н. э.) и Лукрецием (1 в. дон. э.). Высказывания Эпикура по эстетике случайны и отрывочны. Гораздо обстоятельнее на этом вопросе останавливался Филодем. В трактате о музыке он выдвигает ту мысль, что музыка доставляет чувственное удовольствие, такое же, как еда и питье. Филодем отрицает общественное содержание искусства музыки и делает отсюда вывод, что музыка не может оказывать какое-либо влияние на чувства и волю человека. Все это проистекает из того, что музыка, по Филодему, не является подражанием чему-либо, в том числе и природе. Таким образом, у него проявились тенденции к формалистической интерпретации музыки.
Эстетическая теория эпикуреизма достигла вершины своего развития у Лукреция Кара. Тит Лукреций Кар (99-55 гг. до н. э.) разрабатывает эстетические проблемы на основе материалистического представления о мире. Лукреций касается вопросов культуры и искусства. Искусство, согласно Лукрецию, возникло из «нужды», т. е. потребностей человека. Правда, это потребности особого рода — «услада».
Свои истоки искусство имеет в естественных началах и реальных потребностях людей. Это Лукреций представляет себе следующим образом:
Звонкому голосу птиц подражать научились устами Люди задолго пред тем, как стали они в состояньи Стройные песни слагать и ушам доставлять наслажденье. Свист же Зефира в пустых стеблях камышовых впервые Дуть научил поселян в пустые тростинки цевницы. Мало-помалу затем научились и жалобно-нежным Звукам, какие свирель из-под пальцев певцов изливает.
Лукреций, как видим, сделал попытку объяснить происхождение искусства исходя из реальных причин.
Искусство, по Лукрецию, не только доставляет «усладу». Оно также играет утилитарную роль. Оно, например, служит средством распространения знаний о «природе вещей». Поэтическую форму повествования Лукреций избирает сознательно. Она выступает у него как «приправа». Разъясняя причину того, почему он воспользовался ею, философ говорит: «Может быть, этим путем я сумею твой ум и вниманье К нашим стихам приковать до тех пор, пока ты не постигнешь Всей природы вещей и познаешь от этого пользуй». продолжение --PAGE_BREAK--
www.ronl.ru
