Но слаще мёда мне в унылый, тёмный час
Смиренный, тихий вздох, души Давида глас.
Всё, всё он испытал: паденье, покаянье,
Разлуку, и любовь, и радость, и страданье.
В. К. Кюхельбекер
Саул — первый израильско-иудейский царь, правивший в XI в. до н. э. Повествование о нём в Ветхом Завете начинается в переломный момент жизни еврейского народа, когда Бог повелевает состарившемуся судье Самуилу поставить во главе государства царя. Им оказался Саул, величием души и красотой пленивший израильский народ.
Поначалу Саул был скромен и застенчив, отказывался от царских почестей, во всём поступал достойно. Многими победами над врагами и неустанным трудом он завоевал любовь народа. Но постепенно царь Израиля перестал исполнять повеления Бога, стал самонадеянным и жестоким правителем. Помрачились его чувства, когда он узнал о нарушении поста сыном Ионафаном. Чудом удалось спасти народу Ионафана, приговорённого отцом к смертной казни. В одном из сражений Саул совершил непростительный грех: присвоил богатства поверженных противников и сохранил жизнь мужественному царю Агапу. С этого времени Саул окончательно потерял расположение Господа.
Тогда Самуил вновь обратился к Богу за помощью и во время молитвы получил повеление найти отрока Давида и тайно избрать его царём израильского народа. Библия характеризует красивого и сильного юношу, пастуха Давида, как человека храброго, разумного в речах и видного собою, ловкого и отважного, имеющего кроткое и доброе сердце.
Особое расположение Саула Давид заслужил, одержав победу в поединке с великаном Голиафом. Уже много лет шла война израильских племён против филистимлян. Впереди войска противника шёл великан Голиаф, «ростом шести локтей и пяди». На нём был медный шлем, тяжёлая чешуйчатая броня, медные наколенники, в руках — щит и огромное копьё. Сорок дней никто не осмеливался выйти на единоборство с ним. И лишь юноша-пастух Давид, оставивший свои стада, осмелился сразиться со страшным противником.
Отказавшись от вооружения, предложенного Саулом, он вышел навстречу Голиафу с пращой (боевым оружием в виде матерчатого или кожаного ремня, служившего для метания камней) и пятью камнями в пастушьей сумке. Стал смеяться над ним Голиаф: «Что ты идёшь на меня с палкою? Разве я собака?» Давид достойно ответил: «Ты идёшь против меня с мечом, и копьём, и щитом, а я иду против тебя во имя... Бога воинств израильских». Опустил Давид руку в сумку, достал камень, метнул его и попал Голиафу прямо в лоб. Упал поверженный великан замертво. Затем Давид отсёк ему голову.
Испуганные филистимляне обратились в бегство. Когда Давид возвращался после битвы с Голиафом, его встречали как победителя с песнями и плясками, играли на музыкальных инструментах.
После победы Давида над Голиафом Саул сделал его своим военачальником и выдал за него дочь Мелхолу. Сын Саула, Ионафан, также был свидетелем подвига Давида. Восхищённый его храбростью и доблестью, в знак верной дружбы Ионафан подарил ему свои воинские доспехи. Было тогда Давиду всего 16 лет... Материал с сайта http://worldofschool.ru
Огромную славу и уважение среди израильского народа снискал Давид. Саул не мог смириться с этим, он начал жестоко преследовать Давида, а однажды приказал слугам убить его. Узнав о злодейском намерении отца, Ионафан предупредил Давида об опасности. Они встретились тайно за городом. Наступила трагическая минута прощания. Давид трижды поклонился своему верному другу, а Ионафан крепко обнял его и расцеловал. Расставаясь, оба плакали и клялись друг другу в вечной дружбе. Они даже не подозревали, что больше им никогда не суждено будет увидеться.
Удалился Давид в пустыню и ещё долго скрывался от преследований Саула. Лишь после его смерти он стал царём Израиля. В памяти народа Давид остался одним из самых лучших и любимых правителей.
На этой странице материал по темам: 
Вопросы по этому материалу: worldofschool.ru
Период после вторжений «народов моря» и новых семитских народов из степи и пустыни и до ассирийского завоевания был временем независимости палестинских и сирийских государств. К концу этого периода серьезной угрозой стала Ассирия, но до правления царя Тиглат-Паласара III (745 — 727 гг. до н. э.) она не ставила своей целью прямой захват сиро-палестинских государств, ограничившись по существу грабительскими походами. Сами эти государства в то время вступали в самые разнообразные отношения и между собой, и с вновь набирающими силы крупными державами, как та же Ассирия и Египет. Среди новых государств, возникших в Сиро-Палестинском регионе на рубеже II — I или в начале I тысячелетия до н. э., было Еврейское царство, позже разделившееся надвое.
Тяжелое поражение, нанесенное евреям филистимлянами, привело к тому, что даже Ковчег Завета попал в руки врагов. Это поражение не только подчиняло израильтян филистимлянам, но из-за утраты религиозной святыни грозило полной потерей религиозно-национальной идентичности. Сокрушительное поражение резко усилило в народе монархические настроения, ибо казалось, что только могучий царь сможет спасти Израиль от покорения филистимлянами. Известную роль сыграл и пример соседей, ибо «монархисты» стремились к тому, чтобы и в Израиле был царь, как у других народов (I Sam., 8, 5). Антимонархические настроения тоже были сильны, и их выразителем стал пророк Самуил, который, к тому же, занимал пост «судьи» и успел передать свои полномочия сыновьям, так что был лично заинтересован в сохранении старых порядков. В Библии содержится красноречивая речь Самуила, пытавшегося отговорить народ от установления царской власти, перечисляя все виды насилия, которые царь обрушит на народ, который станет рабом царя (I Sam, 8, 11 — 18). Однако шок от поражения был столь велик, что попытки воспрепятствовать политической реформе провалились. И сам Самуил был вынужден совершить обряд помазания, признав первого законного царя Израиля. Им стал Саул, сын Киша, из племени Вениамина (I Sam. 9, 1 — 10, 1). Главной задачей нового царя стало спасение народа от внешних врагов (I Sam., 10, 1). Провозглашение Саула царем произошло на общесоюзном народном собрании (I Sam. 10, 20—24).
Дальнейший библейский рассказ изобилует противоречиями. Там говорится, что приблизительно через месяц после помазания Саула на царство на заиорданский город Иавис (Йавеш) в очередной раз напали аммонитяне, и жители Иависа обратились за помощью «во все пределы Израиля». Саул, находившийся в родном городе Гиве и занимавшийся в то время полевыми работами, узнав о нападении и требовании подчиниться аммонскому царю, призвал народ к бою, после чего, собрав армию, нанес аммонитянам страшное поражение. После этого народ, собравшийся в Галгале, «обновил» царство, т. е. вновь поставил Саула царем (I Sam., 11). Естественно, возникает вопрос, зачем было провозглашать Саула царем вторично, т. к. какова была действительная его роль в этих событиях. Многие ученые считают, что до победы над аммонитянами Саул был частным человеком, и уже в качестве победителя он был провозглашен царем (Tadmor, 1981, 116; Шифман, 1989,68).
Однако этот рассказ дает основания и для другого толкования. Рассказывая об избрании Саула на народном собрании, Библия различает два вида людей: храбрых, которые пошли с Саулом в Гиву, и негодных, которые презрели новоизбранного царя. Видимо, несмотря на общий рост монархических настроений, противоположные взгляды были еще весьма сильны. Может быть, еще важнее было соперничество различных племен, и далеко не все племена были в восторге от возвышения вениаминятян, с которыми еще сравнительно недавно приходилось воевать. Как бы то ни было, Саула, вероятно, признали далеко не все израильтяне, что, может быть, и заставило его на первых порах не афишировать свою власть. Но уже опираясь на свое новое положение, он в начале конфликта с Аммоном приказал всем выступить на войну, угрожая конфискацией имущества. Победа принесла Саулу такую славу, что никто не посмел выступить против, что и было закреплено вторичным провозглашением. Не случаен и выбор Галгала. По преданию, это был первое место, где израильтяне остановились после перехода через Иордан, здесь якобы были поставлены двенадцать камней со дна Иордана — по числу израильских племен (Jesus., 4, 19—24) и здесь же, на западном берегу Иордана, была отпразднована первая Пасха (Jesus., 5,10). Здесь к тому же находилось одно из древнейших израильских святилищ (Vaux, 1967, 134—135). Так что это место было священным в глазах потомков, и вторичное провозглашение Саула царем именно здесь в известной степени сакрализировало его власть.
Поскольку важнейшей задачей царя была война с филистимлянами, то главный акцент Саул сделал на военной реформе. В войне с аммониятами участвовало все израильское ополчение, но для войны с филистимлянами, как показали недавние события, оно не годилось. Поэтому на втором году своего правления Саул начал проведение реформы. Он создал постоянное войско в количестве 3000 человек, разделив его на две части, одну из которой, большую, возглавил сам, а другую поставил под командование своего старшего сына Ионатана (I Sam., 13,1—2). И это скоро дало свои плоды. Отряд Ионатана разбил филистимский гарнизон в Гиве и, видимо, освободил этот город. Победа была далеко не решающей, но она была первой после страшного поражения, и это подняло дух народа. После этого Саул снова собрал ополчение, с которым и выступил против филистимлян. В ожесточенном сражении, в котором значительная роль опять же принадлежала отряду Ионатана, израильтяне одержали победу (I Sam., 13, 3—14, 46).
После рассказа об этой войне библейский автор говорит, что Саул утвердил свое царство над Израилем (I Sam., 14, 47). Создается впечатление, что он был снова (фактически в третий раз) утвержден царем. Может быть, разгадка коренится в некоторых деталях предыдущего рассказа. Там упоминаются евреи, которые действовали заодно с филистимлянами, и те, которые прятались в горах, не участвуя в сражении; но узнав о победе Саула, те и другие примкнули к его армии (I Sam., 14, 21—22). По-видимому, и после победы над аммонитяиами оставались люди, по тем или иным причинам не признававшие Саула царем и отказывавшиеся ему повиноваться. Победа же над филистимлянами привела к окончательному признанию Саула царем всего Израиля.
Это дало царю возможность провести второй этап военной реформы. Библия сообщает, что Саул, приметив какого-либо сильного и воинственного человека, брал его себе на службу (I Sam., 14, 52). Это ясно свидетельствует о введении им какого-то вида рекрутского набора и, следовательно, создания регулярной армии. Во главе ее он поставил своего двоюродного брата Авенира, или Абнера (I Sam., 14, 50—51). Армия, по-видимому, еще не заменила полностью общеплеменное ополчение, но стала важным шагом к такой замене. Сама армия еще строилась с учетом родо-племенной структуры израильского общества, но в ней уже были созданы новые единицы — сотни и тысячи но главе со своими командирами (I Sam., 22, 7), впрочем, в них включались люди одного «дома», рода, племени (Tadmor, 1981, 117). Создание новой армии позволило Саулу успешно воевать с соседями, в том числе с амалектянами. Последняя война являлась в известной степени оборонительной, ибо ее целью была защита от набегов амалектян (I Sam., 14, 48). Поскольку ближайшей к территории амалектян была земля племени Иуды, то ясно, что целью кампании Саула была защита именно этой земли, и, следовательно, это южное племя тоже подчинялось власти Саула (Eissfeldt, 1975a, 576).
Созданием новой армии нововведения Саула не ограничились. С появлением монархии создается и царский двор. Вокруг Саула собираются его слуги, т. е. практические исполнители его решений. В условиях сохранения племенной структуры более всего надеяться царь, разумеется, мог на своих соплеменников, поэтому и двор его состоял преимущественно из вениамитян. Им в первую очередь он давал поля и виноградники (I Sam., 22,7). Поскольку в Библии, несмотря на отрицательное в целом отношение к Саулу, ничего не говорится о каких-либо конфискациях земель, то ясно, что земли для раздачи своим приближенным царь мог приобрести только в результате своих побед, отнимая их у побежденных, в частности у филистимлян (Tadmor, 1981, 117).
Таким образом, вне территорий отдельных племен, но в пределах государства создается царский сектор социально-экономической жизни. Однако ведение войн, содержание двора и армии требовали дополнительных средств. Единицей налогообложения был ятю «дом отца». Согласно Библии, Саул обещал сделать свободным, т. е. освободить от всяких податей, тот «дом отца», член которого убил бы филистимского великана Голиафа (I Sam., 17, 25). А в уста тому же Голиафу библейский автор вкладывает упреки израильтянам, что они — рабы Саула (I Sam., 17, 8). Учитывая, что на Востоке в древности под словом «раб» понимали не только собственно раба, но и всякого зависимого человека — от настоящего раба до вельможи, это выражение свидетельствует о подлинной власти царя над народом. Косвенным доказательством обложения народа различными податями является сцена, разыгранная Самуилом, когда тот спросил у народа, отнял ли он когда-либо вола или осла, обидел ли он кого-либо или взял ли у кого-либо дар, закрыв судебное дело. Народ с готовностью ответил, что ничего такого бывший «судья» не совершал (I Sam., 12, 3—4). Перед нами явное противопоставление ситуации, сложившейся после создания монархии.
О границах и структуре царства Саула что-либо определенное сказать трудно. Думается, что в его состав входили все израильские племена. Была высказана мысль, что племя Иуды занимало в нем особое место, поскольку его связи с царской властью были слабее, чем у других племен (Eissfeldt, 1975a, 574). Но разделение понятий «Израиль» и «Иуда» встречается только уже при описании более поздних событий. Так, упоминается, что после гибели Саула его наследник стал царем всего Израиля, а с Давидом осталось только его племя (II Sam., 2, 10). Однако это различие объясняется политическими обстоятельствами того времени. Во времена же Саула резких различий между Иудой и остальными израильскими племенами, как кажется, не было.
Саул, кроме войн с соседями, захватывал те ханаанские города, которые еще не были включены в территорию Израиля. Так, он лишил автономии Гаваон, причем это сопровождалось убийством значительного числа горожан (II Sam., 21, 1). Однако бывшие ханаанские анклавы не были включены в территории того или иного племени, а переходили в подчинение непосредственно царю. Возможно, земли подчиненных городов царь раздавал своим приближенным. Таким образом, внутри Израильского царства появлялись территории, не входившие в племенные структуры и прямо подчинявшиеся царю. Но и в этой политике могли быть исключения. Во II Книге Самуила (4, 2) упоминается, что город Беерот принадлежал племени Вениамина, в то время как в Книге Иисуса Навина (9, 17—18) он называется среди тех ханаанских городов, которые израильтяне не смогли захватить и с которыми заключили союз. Можно полагать, что Саул подчинил этот город, но включил его и территорию своего родного племени. Так что если и были исключения в территориально-завоевательной политике Саула в Палестине, то они делались в пользу соплеменников, а не всего Израиля.
В рассказе о первом призвании Саула на царство упоминается составленная Самуилом книга, в которой излагались права царства. Эта книга была положена перед Богом, т. е. в тот шатер, где, по мнению израильтян, Бог обитал, что придавало ей сакральный характер и гарантировало известную неприкосновенность и нерушимость (I Sam., 10, 25). К сожалению, ничего, кроме того, что такая «конституция» существовала, мы не знаем. Можно ли связать с ней ту антимонархическую речь, которую, по преданию, произнес Самуил, пытаясь отговорить народ от избрания царя (I Sam., 8, 11—18)? Вряд ли, ибо считается, что речь — более позднее тенденциозное сочинение, а не воспоминание о реальных фактах (Eissfeldt, 1975a, 574). Однако сопоставление описания царских прав в этой речи с положением в других монархиях, в том числе в Угарите, показывает, что оно вполне отражает реальность и времени Саула, и предыдущей эпохи (ср.: Шифман, 1989, 64—65). От чего же предостерегал Самуил народ, избравший царя? Царь, предсказывал Самуил, возьмет у народа его сыновей, сделав их своими всадниками, земледельцами и ремесленниками, отнимет поля, виноградники и сады и отдаст их своим слугам, возьмет десятину от доходов, юношей, рабов и ослов использует для своих надобностей, и сами израильтяне станут его рабами. Сопоставление предупреждений Самуила с реальным поведением Саула показывает, что кое-что из предсказания исполнилось: юноши были взяты в армию, какую-то часть своих доходов (не исключено, что действительно десятую) израильтяне выплачивали царю на содержание государственного аппарата, включая армию. Филистимляне после своей победы навязали израильтянам позорный мир, лишив их права изготовлять оружие и даже сельскохозяйственные орудия (I Sam., 13, 19—22). Однако успешные войны Саула показывают, что оружие у его армии появилось, а это говорит о создании новых ремесленных мастерских, так что и в этом пункте пророчество Самуила сбылось. Вспомним уже упомянутую похвальбу Голиафа, назвавшего израильтян рабами Саула. Все эти совпадения едва ли могут быть случайными. И если не все предсказания пророка исполнились, то только потому, что создаваемое государство еще не заявило в полную силу о своих правах. Видимо, значительная часть инвективы Самуила и составила содержание той книги, где излагались права царства.
Несмотря на существование книги прав, монархия Саула носила еще в значительной степени харизматический характер, ибо царь, как прежде «судьи», был якобы избран самим Йахве. То обстоятельство, что книга с изложением прав царя, была положена перед Богом, подчеркивает избранность царя. Но это решительно противоречит последующим событиям: поражению и гибели Саула и его сыновей, крушению его династии, о чем еще пойдет речь. Такой поворот дел необходимо было объяснить. И Библия тщательно фиксирует малейшие отступления Саула от предписаний, переданных Самуилом. Среди них и преждевременное жертвоприношение перед войной с филистимлянами, кстати совершенно оправданное сложившимися обстоятельствами (I Sam., 13, 8— 13), и пощада амаликтянского царя и лучшей части его имущества (I Sam., 15). Любимец Библии, Давид, совершал гораздо большие прегрешения, но они ему прощались. Прегрешения же Саула стоили ему и его сыновьям и царства, и самой жизни. Тенденциозность библейского рассказа бросается в глаза. Конечно, Книги Самуила, как и другие исторические книги Библии, были составлены много позже описываемых событий, и на изображение более ранних правлений, в том числе Саула, оказало влияние более позднее умонастроение. Но в этих пассажах все же ясно отражается атмосфера времени самого Саула: бурные споры относительно дальнейшего общественного устройства, влияние оппозиционных настроений.
Эйфория начального периода правления царя прошла. Царь спас народ от врагов, однако наложил на него тяготы, которых ранее не было, создал постоянную армию и двор, которых надо было кормить. Монархия не отменила прежнее деление народа по племенам, и те сохранялись как вполне реальные единицы социального бытия. Но царь на первый план выдвигал свое племя — Вениамина, оттесняя другие. Особенно недовольно этим было племя Иуды, чьи земли с юга граничили с территорией Вениамина. Это племя сыграло значительную роль на первых этапах завоевания Палестины, о чем уже упоминалось. В Пятикнижии это племя и его предок всячески выдвигаются на первый план. Предку всего союза Иакову-Израилю приписывается особое выделение Иуды и предсказание, что ему поклонятся все его братья и будет он властвовать до конца времен (Gen. 49, 8—12). Пятикнижие возникло в Иудейском царстве, так что такое восхваление не удивляет, понятно, что оно выражает самосознание иудеев. Возникает вопрос, когда появилось такое самосознание — после разделения единого Еврейского царства или все же гораздо раньше? Как нам кажется, оно все же коренилось в представлениях более раннего времени. И оно могло проявиться именно тогда, когда соседнее племя, до этого, как представлялось иудеям, ничем, кроме сравнительной малочисленности и своими преступлениями против всего Израиля не выделявшееся, выдвинулось на первый план. В оппозиции оказалось и жречество, недовольное Саулом, и, естественно, прежний правящий слой, выразителем интересов которого стал все тот же Самуил. Но положение изменилось. Прошло уже значительное время после провозглашения Саула царем, и монархическая идеология успела пустить в массах глубокие корни. Поэтому целью оппозиции стала не ликвидация монархии как института, а противопоставление Саулу другой кандидатуры.
Рассказывается, что Самуил по повелению Бога, разочаровавшегося в Сауле, помазал на царство юного Давида, до этого ничем не примечательного младшего сына Иессея, пастуха овец (I Sam., 16, 1—12). Однако Давид выступит против Саула не сразу. До этого он будет призван ко двору Саула, дабы утешать царя игрой на древнем струнном музыкальном инструменте «кинноре»; убьет Голиафа; станет другом Ионатана и зятем Саула; возглавит какую-то часть царского войска и прославится своими победами; рассорится с царем и бежит (I Sam., 16, 18—19, 18). Возникает вопрос, почему должно было пройти столько времени и совершиться столько событий до выступления Давида, да и после этого он никак не проявит качества «помазанника»? Ответ однозначен: сам рассказ о помазании Давида на царство есть лишь объяснение и оправдание его дальнейшего поведения, а затем и воцарения. Но это не отменяет фактического союза между Давидом и Самуилом как представителями антисауловских сил.
Ко времени разрыва с Саулом Давид уже прославился своими подвигами в войне с филистимлянами. Даже если рассказ об убийстве Голиафа чисто фольклорный (впрочем, само имя филистимского великана, напоминающее некоторые балканские топонимы, создает впечатление подлинности), другие эпизоды жизни Давида, хотя и походя упоминаемые, несомненно, исторические. По поручению Саула он успешно воевал с филистимлянами (I Sam., 18, 5), а затем стал другом наследника трона Ионатана и зятем самого царя (I Sam., 18,1—4, 20—27). Популярная фигура, царский зять, не принадлежащий не только к роду и «дому» Саула, но и к племени Вениамина, Давид становился весьма опасным для династии (Eissfeldt, 1975a, 578). Саул попытался убить Давида, но тот сумел бежать. Вскоре вокруг него собрался отряд приблизительно из 400, а затем и 600 человек, что представляло собой значительную силу. Это были угнетенные, должники и «огорченные душой» (I Sam., 22, 2). Перед нами по существу низы общества, его изгои, потерявшие связь со своим «домом», родом, племенем, т. е. те же социальные силы, которые ранее собирались вокруг Абимелеха и Иеффая и на которые те опирались в своем стремлении к власти. По существу отряд Давида был подобен отрядам хапиру предыдущего тысячелетия и рекрутировался из подобных же слоев населения (Na’aman, 2000, 622). Давиду оказал помощь жрец Ахимелех, за что тот и весь его род по приказу Саула были уничтожены (I Sam., 22, 9—20). Единственный уцелевший сын Ахимелеха, Афиафар, бежал и присоединился к Давиду, при котором осуществлял жреческие обязанности (I Sam., 20, 21; 23, 9). Можно, вероятно, говорить о создании своеобразного «единого фронта», направленного против Саула, в который вошли иудеи (недаром Давид называл иудейских старейшин своими друзьями (I Sam., 30, 26)), пророки, связанные с прежним правящим слоем, часть жречества, деклассированные элементы, оказавшиеся вне существующей родо-племенной структуры. Духовным его вождем выступал Самуил, военным — Давид.
Однако Саул был еще слишком силен, и действия Давида сводились, по существу, к чисто разбойничьим акциям. В конце концов ему с его отрядом пришлось перейти на сторону врага — перебраться к филистимлянам и поступить на службу к правителю Гата Анхусу (I Sam., 27, 2—3). От этого правителя Давид получил в удел небольшой город Циклаг, которым он управлял, явно получая доход, и который должен был защищать (I Sam., 27, 6; 30, 1—20). Сам Давид называл себя рабом Анхуса (I Sam., 219, 8), что означает, конечно, не потерю личной свободы, а признание власти гатского царя. Еще до этого Давид со своим отрядом приходил на помощь городу Кейле, вероятнее всего, еще ханаанскому, когда тому угрожали те же филистимляне (Veijola, 1984, 81—84). Эти эпизоды из жизни будущего еврейского царя показывают, что отрядам, подобным отряду Давида, и их предводителям, в принципе, было безразлично, кому служить; это были типичные кондотьеры, готовые наняться на службу к кому угодно. Был ли отряд Давида единственным и таком роде в то время, неизвестно. Забегая вперед, можно сказать, что предводителем такого же отряда был будущий основатель Дамаскского царства. Видимо, существование таких отрядов разного размера и происхождения было характерной чертой того времени, времени государствообразования.
Между тем, филистимляне снова начали войну с Израилем. На этот раз было собрано объединенное войско всего Пятиградья (1 Sam., 29, 1—2). Характерно, что Давид был готов принять участие в войне против своих соотечественников, к чему, по-видимому, его обязывали условия подчинения Анхусу, но был отвергнут филистимлянами, опасавшимися с его стороны предательства (I Sam., 29, 3—6).
Филистимляне двинулись по долине Изрееля, где находились сравнительно недавно подчиненные ханаанские города, и далее к горной цепи Гелвуй (Гилбоа), явно надеясь на то, что к ним присоединятся ханаанеяне, и стремясь разрезать царство Саула надвое (Tadmor, 1981, 118). В ожесточенном бою еврейская армия потерпела поражение, и сам Саул и его три сына, включая наследника Ионатана, погибли. Филистимляне захватили израильские города и поставили в них свои гарнизоны (I Sam., 31, 1 —7). Израиль снова, как это было перед воцарением Саула, оказался под властью филистимлян. Пожалуй, только те израильтяне, которые жили за Иорданом, сумели сохранить свою независимость. Недаром именно жители заиорданского Иависа Галаадского похоронили останки Саула и его сыновей (I Sam., 31, 11 — 13). Время правления Саула точно не определено. В Библии не содержится никаких указаний на это, хотя не исключено, что при составлении I Книги Самуила оно каким-то образом не было включено в текст, хотя в последующих Книгах говорится о продолжительности царствований Давида и Соломона. Иосиф Флавий (Ant. Iud, VI, 14, 9) пишет, что при жизни Самуила Саул царствовал 18 лет, а после его смерти — еще 22. Нам не известен источник знаний Иосифа. В остальном изложении этот историк просто следует библейскому тексту, повторяя не только факты, но и их оценки. Может быть, в его распоряжении был какой-то вариант I Книги Самуила, который позже не попал в канонический текст. Однако то, что в этом тексте сохранилось, не дает оснований для констатации такой продолжительности царствования Саула. После упоминания о смерти и погребении Самуила говорится о пребывании отряда Давида в южной части территории племени Иуды (I Sam., 25—26), а затем о его бегстве к филистимлянам, где он пробыл один год и четыре месяца (I Sam., 27, 7). Едва ли его блуждание по иудейской пустыне и прилегающим к ней местностям могло продолжаться двадцать с половиной лет, тем более, что, по II Книге Самуила (4, 4), Давиду было всего 30 лет, когда он сразу после смерти Саула укрепился в Хевроне. Поэтому, учитывая сообщение Иосифа о 18 годах царствования Саула при жизни Самуила, можно принять, что правил первый израильский царь около 20 лет, т. е. примерно в 1023 — 1004 гг. до н. э.
Список литературы
1. Циркин Ю.Б. История библейских стран; М.: ООО «Издательстао Астрель»; ООО «Издательство АСТ», 2003
www.ronl.ru
Период после вторжений «народов моря» и новых семитских народов из степи и пустыни и до ассирийского завоевания был временем независимости палестинских и сирийских государств. К концу этого периода серьезной угрозой стала Ассирия, но до правления царя Тиглат-Паласара III (745 — 727 гг. до н. э.) она не ставила своей целью прямой захват сиро-палестинских государств, ограничившись по существу грабительскими походами. Сами эти государства в то время вступали в самые разнообразные отношения и между собой, и с вновь набирающими силы крупными державами, как та же Ассирия и Египет. Среди новых государств, возникших в Сиро-Палестинском регионе на рубеже II — I или в начале I тысячелетия до н. э., было Еврейское царство, позже разделившееся надвое.
Тяжелое поражение, нанесенное евреям филистимлянами, привело к тому, что даже Ковчег Завета попал в руки врагов. Это поражение не только подчиняло израильтян филистимлянам, но из-за утраты религиозной святыни грозило полной потерей религиозно-национальной идентичности. Сокрушительное поражение резко усилило в народе монархические настроения, ибо казалось, что только могучий царь сможет спасти Израиль от покорения филистимлянами. Известную роль сыграл и пример соседей, ибо «монархисты» стремились к тому, чтобы и в Израиле был царь, как у других народов (I Sam., 8, 5). Антимонархические настроения тоже были сильны, и их выразителем стал пророк Самуил, который, к тому же, занимал пост «судьи» и успел передать свои полномочия сыновьям, так что был лично заинтересован в сохранении старых порядков. В Библии содержится красноречивая речь Самуила, пытавшегося отговорить народ от установления царской власти, перечисляя все виды насилия, которые царь обрушит на народ, который станет рабом царя (I Sam, 8, 11 — 18). Однако шок от поражения был столь велик, что попытки воспрепятствовать политической реформе провалились. И сам Самуил был вынужден совершить обряд помазания, признав первого законного царя Израиля. Им стал Саул, сын Киша, из племени Вениамина (I Sam. 9, 1 — 10, 1). Главной задачей нового царя стало спасение народа от внешних врагов (I Sam., 10, 1). Провозглашение Саула царем произошло на общесоюзном народном собрании (I Sam. 10, 20—24).
Дальнейший библейский рассказ изобилует противоречиями. Там говорится, что приблизительно через месяц после помазания Саула на царство на заиорданский город Иавис (Йавеш) в очередной раз напали аммонитяне, и жители Иависа обратились за помощью «во все пределы Израиля». Саул, находившийся в родном городе Гиве и занимавшийся в то время полевыми работами, узнав о нападении и требовании подчиниться аммонскому царю, призвал народ к бою, после чего, собрав армию, нанес аммонитянам страшное поражение. После этого народ, собравшийся в Галгале, «обновил» царство, т. е. вновь поставил Саула царем (I Sam., 11). Естественно, возникает вопрос, зачем было провозглашать Саула царем вторично, т. к. какова была действительная его роль в этих событиях. Многие ученые считают, что до победы над аммонитянами Саул был частным человеком, и уже в качестве победителя он был провозглашен царем (Tadmor, 1981, 116; Шифман, 1989,68).
Однако этот рассказ дает основания и для другого толкования. Рассказывая об избрании Саула на народном собрании, Библия различает два вида людей: храбрых, которые пошли с Саулом в Гиву, и негодных, которые презрели новоизбранного царя. Видимо, несмотря на общий рост монархических настроений, противоположные взгляды были еще весьма сильны. Может быть, еще важнее было соперничество различных племен, и далеко не все племена были в восторге от возвышения вениаминятян, с которыми еще сравнительно недавно приходилось воевать. Как бы то ни было, Саула, вероятно, признали далеко не все израильтяне, что, может быть, и заставило его на первых порах не афишировать свою власть. Но уже опираясь на свое новое положение, он в начале конфликта с Аммоном приказал всем выступить на войну, угрожая конфискацией имущества. Победа принесла Саулу такую славу, что никто не посмел выступить против, что и было закреплено вторичным провозглашением. Не случаен и выбор Галгала. По преданию, это был первое место, где израильтяне остановились после перехода через Иордан, здесь якобы были поставлены двенадцать камней со дна Иордана — по числу израильских племен (Jesus., 4, 19—24) и здесь же, на западном берегу Иордана, была отпразднована первая Пасха (Jesus., 5,10). Здесь к тому же находилось одно из древнейших израильских святилищ (Vaux, 1967, 134—135). Так что это место было священным в глазах потомков, и вторичное провозглашение Саула царем именно здесь в известной степени сакрализировало его власть.
Поскольку важнейшей задачей царя была война с филистимлянами, то главный акцент Саул сделал на военной реформе. В войне с аммониятами участвовало все израильское ополчение, но для войны с филистимлянами, как показали недавние события, оно не годилось. Поэтому на втором году своего правления Саул начал проведение реформы. Он создал постоянное войско в количестве 3000 человек, разделив его на две части, одну из которой, большую, возглавил сам, а другую поставил под командование своего старшего сына Ионатана (I Sam., 13,1—2). И это скоро дало свои плоды. Отряд Ионатана разбил филистимский гарнизон в Гиве и, видимо, освободил этот город. Победа была далеко не решающей, но она была первой после страшного поражения, и это подняло дух народа. После этого Саул снова собрал ополчение, с которым и выступил против филистимлян. В ожесточенном сражении, в котором значительная роль опять же принадлежала отряду Ионатана, израильтяне одержали победу (I Sam., 13, 3—14, 46).
После рассказа об этой войне библейский автор говорит, что Саул утвердил свое царство над Израилем (I Sam., 14, 47). Создается впечатление, что он был снова (фактически в третий раз) утвержден царем. Может быть, разгадка коренится в некоторых деталях предыдущего рассказа. Там упоминаются евреи, которые действовали заодно с филистимлянами, и те, которые прятались в горах, не участвуя в сражении; но узнав о победе Саула, те и другие примкнули к его армии (I Sam., 14, 21—22). По-видимому, и после победы над аммонитяиами оставались люди, по тем или иным причинам не признававшие Саула царем и отказывавшиеся ему повиноваться. Победа же над филистимлянами привела к окончательному признанию Саула царем всего Израиля.
Это дало царю возможность провести второй этап военной реформы. Библия сообщает, что Саул, приметив какого-либо сильного и воинственного человека, брал его себе на службу (I Sam., 14, 52). Это ясно свидетельствует о введении им какого-то вида рекрутского набора и, следовательно, создания регулярной армии. Во главе ее он поставил своего двоюродного брата Авенира, или Абнера (I Sam., 14, 50—51). Армия, по-видимому, еще не заменила полностью общеплеменное ополчение, но стала важным шагом к такой замене. Сама армия еще строилась с учетом родо-племенной структуры израильского общества, но в ней уже были созданы новые единицы — сотни и тысячи но главе со своими командирами (I Sam., 22, 7), впрочем, в них включались люди одного «дома», рода, племени (Tadmor, 1981, 117). Создание новой армии позволило Саулу успешно воевать с соседями, в том числе с амалектянами. Последняя война являлась в известной степени оборонительной, ибо ее целью была защита от набегов амалектян (I Sam., 14, 48). Поскольку ближайшей к территории амалектян была земля племени Иуды, то ясно, что целью кампании Саула была защита именно этой земли, и, следовательно, это южное племя тоже подчинялось власти Саула (Eissfeldt, 1975a, 576).
Созданием новой армии нововведения Саула не ограничились. С появлением монархии создается и царский двор. Вокруг Саула собираются его слуги, т. е. практические исполнители его решений. В условиях сохранения племенной структуры более всего надеяться царь, разумеется, мог на своих соплеменников, поэтому и двор его состоял преимущественно из вениамитян. Им в первую очередь он давал поля и виноградники (I Sam., 22,7). Поскольку в Библии, несмотря на отрицательное в целом отношение к Саулу, ничего не говорится о каких-либо конфискациях земель, то ясно, что земли для раздачи своим приближенным царь мог приобрести только в результате своих побед, отнимая их у побежденных, в частности у филистимлян (Tadmor, 1981, 117).
Таким образом, вне территорий отдельных племен, но в пределах государства создается царский сектор социально-экономической жизни. Однако ведение войн, содержание двора и армии требовали дополнительных средств. Единицей налогообложения был ятю «дом отца». Согласно Библии, Саул обещал сделать свободным, т. е. освободить от всяких податей, тот «дом отца», член которого убил бы филистимского великана Голиафа (I Sam., 17, 25). А в уста тому же Голиафу библейский автор вкладывает упреки израильтянам, что они — рабы Саула (I Sam., 17, 8). Учитывая, что на Востоке в древности под словом «раб» понимали не только собственно раба, но и всякого зависимого человека — от настоящего раба до вельможи, это выражение свидетельствует о подлинной власти царя над народом. Косвенным доказательством обложения народа различными податями является сцена, разыгранная Самуилом, когда тот спросил у народа, отнял ли он когда-либо вола или осла, обидел ли он кого-либо или взял ли у кого-либо дар, закрыв судебное дело. Народ с готовностью ответил, что ничего такого бывший «судья» не совершал (I Sam., 12, 3—4). Перед нами явное противопоставление ситуации, сложившейся после создания монархии.
О границах и структуре царства Саула что-либо определенное сказать трудно. Думается, что в его состав входили все израильские племена. Была высказана мысль, что племя Иуды занимало в нем особое место, поскольку его связи с царской властью были слабее, чем у других племен (Eissfeldt, 1975a, 574). Но разделение понятий «Израиль» и «Иуда» встречается только уже при описании более поздних событий. Так, упоминается, что после гибели Саула его наследник стал царем всего Израиля, а с Давидом осталось только его племя (II Sam., 2, 10). Однако это различие объясняется политическими обстоятельствами того времени. Во времена же Саула резких различий между Иудой и остальными израильскими племенами, как кажется, не было.
Саул, кроме войн с соседями, захватывал те ханаанские города, которые еще не были включены в территорию Израиля. Так, он лишил автономии Гаваон, причем это сопровождалось убийством значительного числа горожан (II Sam., 21, 1). Однако бывшие ханаанские анклавы не были включены в территории того или иного племени, а переходили в подчинение непосредственно царю. Возможно, земли подчиненных городов царь раздавал своим приближенным. Таким образом, внутри Израильского царства появлялись территории, не входившие в племенные структуры и прямо подчинявшиеся царю. Но и в этой политике могли быть исключения. Во II Книге Самуила (4, 2) упоминается, что город Беерот принадлежал племени Вениамина, в то время как в Книге Иисуса Навина (9, 17—18) он называется среди тех ханаанских городов, которые израильтяне не смогли захватить и с которыми заключили союз. Можно полагать, что Саул подчинил этот город, но включил его и территорию своего родного племени. Так что если и были исключения в территориально-завоевательной политике Саула в Палестине, то они делались в пользу соплеменников, а не всего Израиля.
В рассказе о первом призвании Саула на царство упоминается составленная Самуилом книга, в которой излагались права царства. Эта книга была положена перед Богом, т. е. в тот шатер, где, по мнению израильтян, Бог обитал, что придавало ей сакральный характер и гарантировало известную неприкосновенность и нерушимость (I Sam., 10, 25). К сожалению, ничего, кроме того, что такая «конституция» существовала, мы не знаем. Можно ли связать с ней ту антимонархическую речь, которую, по преданию, произнес Самуил, пытаясь отговорить народ от избрания царя (I Sam., 8, 11—18)? Вряд ли, ибо считается, что речь — более позднее тенденциозное сочинение, а не воспоминание о реальных фактах (Eissfeldt, 1975a, 574). Однако сопоставление описания царских прав в этой речи с положением в других монархиях, в том числе в Угарите, показывает, что оно вполне отражает реальность и времени Саула, и предыдущей эпохи (ср.: Шифман, 1989, 64—65). От чего же предостерегал Самуил народ, избравший царя? Царь, предсказывал Самуил, возьмет у народа его сыновей, сделав их своими всадниками, земледельцами и ремесленниками, отнимет поля, виноградники и сады и отдаст их своим слугам, возьмет десятину от доходов, юношей, рабов и ослов использует для своих надобностей, и сами израильтяне станут его рабами. Сопоставление предупреждений Самуила с реальным поведением Саула показывает, что кое-что из предсказания исполнилось: юноши были взяты в армию, какую-то часть своих доходов (не исключено, что действительно десятую) израильтяне выплачивали царю на содержание государственного аппарата, включая армию. Филистимляне после своей победы навязали израильтянам позорный мир, лишив их права изготовлять оружие и даже сельскохозяйственные орудия (I Sam., 13, 19—22). Однако успешные войны Саула показывают, что оружие у его армии появилось, а это говорит о создании новых ремесленных мастерских, так что и в этом пункте пророчество Самуила сбылось. Вспомним уже упомянутую похвальбу Голиафа, назвавшего израильтян рабами Саула. Все эти совпадения едва ли могут быть случайными. И если не все предсказания пророка исполнились, то только потому, что создаваемое государство еще не заявило в полную силу о своих правах. Видимо, значительная часть инвективы Самуила и составила содержание той книги, где излагались права царства.
Несмотря на существование книги прав, монархия Саула носила еще в значительной степени харизматический характер, ибо царь, как прежде «судьи», был якобы избран самим Йахве. То обстоятельство, что книга с изложением прав царя, была положена перед Богом, подчеркивает избранность царя. Но это решительно противоречит последующим событиям: поражению и гибели Саула и его сыновей, крушению его династии, о чем еще пойдет речь. Такой поворот дел необходимо было объяснить. И Библия тщательно фиксирует малейшие отступления Саула от предписаний, переданных Самуилом. Среди них и преждевременное жертвоприношение перед войной с филистимлянами, кстати совершенно оправданное сложившимися обстоятельствами (I Sam., 13, 8— 13), и пощада амаликтянского царя и лучшей части его имущества (I Sam., 15). Любимец Библии, Давид, совершал гораздо большие прегрешения, но они ему прощались. Прегрешения же Саула стоили ему и его сыновьям и царства, и самой жизни. Тенденциозность библейского рассказа бросается в глаза. Конечно, Книги Самуила, как и другие исторические книги Библии, были составлены много позже описываемых событий, и на изображение более ранних правлений, в том числе Саула, оказало влияние более позднее умонастроение. Но в этих пассажах все же ясно отражается атмосфера времени самого Саула: бурные споры относительно дальнейшего общественного устройства, влияние оппозиционных настроений.
Эйфория начального периода правления царя прошла. Царь спас народ от врагов, однако наложил на него тяготы, которых ранее не было, создал постоянную армию и двор, которых надо было кормить. Монархия не отменила прежнее деление народа по племенам, и те сохранялись как вполне реальные единицы социального бытия. Но царь на первый план выдвигал свое племя — Вениамина, оттесняя другие. Особенно недовольно этим было племя Иуды, чьи земли с юга граничили с территорией Вениамина. Это племя сыграло значительную роль на первых этапах завоевания Палестины, о чем уже упоминалось. В Пятикнижии это племя и его предок всячески выдвигаются на первый план. Предку всего союза Иакову-Израилю приписывается особое выделение Иуды и предсказание, что ему поклонятся все его братья и будет он властвовать до конца времен (Gen. 49, 8—12). Пятикнижие возникло в Иудейском царстве, так что такое восхваление не удивляет, понятно, что оно выражает самосознание иудеев. Возникает вопрос, когда появилось такое самосознание — после разделения единого Еврейского царства или все же гораздо раньше? Как нам кажется, оно все же коренилось в представлениях более раннего времени. И оно могло проявиться именно тогда, когда соседнее племя, до этого, как представлялось иудеям, ничем, кроме сравнительной малочисленности и своими преступлениями против всего Израиля не выделявшееся, выдвинулось на первый план. В оппозиции оказалось и жречество, недовольное Саулом, и, естественно, прежний правящий слой, выразителем интересов которого стал все тот же Самуил. Но положение изменилось. Прошло уже значительное время после провозглашения Саула царем, и монархическая идеология успела пустить в массах глубокие корни. Поэтому целью оппозиции стала не ликвидация монархии как института, а противопоставление Саулу другой кандидатуры.
Рассказывается, что Самуил по повелению Бога, разочаровавшегося в Сауле, помазал на царство юного Давида, до этого ничем не примечательного младшего сына Иессея, пастуха овец (I Sam., 16, 1—12). Однако Давид выступит против Саула не сразу. До этого он будет призван ко двору Саула, дабы утешать царя игрой на древнем струнном музыкальном инструменте «кинноре»; убьет Голиафа; станет другом Ионатана и зятем Саула; возглавит какую-то часть царского войска и прославится своими победами; рассорится с царем и бежит (I Sam., 16, 18—19, 18). Возникает вопрос, почему должно было пройти столько времени и совершиться столько событий до выступления Давида, да и после этого он никак не проявит качества «помазанника»? Ответ однозначен: сам рассказ о помазании Давида на царство есть лишь объяснение и оправдание его дальнейшего поведения, а затем и воцарения. Но это не отменяет фактического союза между Давидом и Самуилом как представителями антисауловских сил.
Ко времени разрыва с Саулом Давид уже прославился своими подвигами в войне с филистимлянами. Даже если рассказ об убийстве Голиафа чисто фольклорный (впрочем, само имя филистимского великана, напоминающее некоторые балканские топонимы, создает впечатление подлинности), другие эпизоды жизни Давида, хотя и походя упоминаемые, несомненно, исторические. По поручению Саула он успешно воевал с филистимлянами (I Sam., 18, 5), а затем стал другом наследника трона Ионатана и зятем самого царя (I Sam., 18,1—4, 20—27). Популярная фигура, царский зять, не принадлежащий не только к роду и «дому» Саула, но и к племени Вениамина, Давид становился весьма опасным для династии (Eissfeldt, 1975a, 578). Саул попытался убить Давида, но тот сумел бежать. Вскоре вокруг него собрался отряд приблизительно из 400, а затем и 600 человек, что представляло собой значительную силу. Это были угнетенные, должники и «огорченные душой» (I Sam., 22, 2). Перед нами по существу низы общества, его изгои, потерявшие связь со своим «домом», родом, племенем, т. е. те же социальные силы, которые ранее собирались вокруг Абимелеха и Иеффая и на которые те опирались в своем стремлении к власти. По существу отряд Давида был подобен отрядам хапиру предыдущего тысячелетия и рекрутировался из подобных же слоев населения (Na’aman, 2000, 622). Давиду оказал помощь жрец Ахимелех, за что тот и весь его род по приказу Саула были уничтожены (I Sam., 22, 9—20). Единственный уцелевший сын Ахимелеха, Афиафар, бежал и присоединился к Давиду, при котором осуществлял жреческие обязанности (I Sam., 20, 21; 23, 9). Можно, вероятно, говорить о создании своеобразного «единого фронта», направленного против Саула, в который вошли иудеи (недаром Давид называл иудейских старейшин своими друзьями (I Sam., 30, 26)), пророки, связанные с прежним правящим слоем, часть жречества, деклассированные элементы, оказавшиеся вне существующей родо-племенной структуры. Духовным его вождем выступал Самуил, военным — Давид.
Однако Саул был еще слишком силен, и действия Давида сводились, по существу, к чисто разбойничьим акциям. В конце концов ему с его отрядом пришлось перейти на сторону врага — перебраться к филистимлянам и поступить на службу к правителю Гата Анхусу (I Sam., 27, 2—3). От этого правителя Давид получил в удел небольшой город Циклаг, которым он управлял, явно получая доход, и который должен был защищать (I Sam., 27, 6; 30, 1—20). Сам Давид называл себя рабом Анхуса (I Sam., 219, 8), что означает, конечно, не потерю личной свободы, а признание власти гатского царя. Еще до этого Давид со своим отрядом приходил на помощь городу Кейле, вероятнее всего, еще ханаанскому, когда тому угрожали те же филистимляне (Veijola, 1984, 81—84). Эти эпизоды из жизни будущего еврейского царя показывают, что отрядам, подобным отряду Давида, и их предводителям, в принципе, было безразлично, кому служить; это были типичные кондотьеры, готовые наняться на службу к кому угодно. Был ли отряд Давида единственным и таком роде в то время, неизвестно. Забегая вперед, можно сказать, что предводителем такого же отряда был будущий основатель Дамаскского царства. Видимо, существование таких отрядов разного размера и происхождения было характерной чертой того времени, времени государствообразования.
Между тем, филистимляне снова начали войну с Израилем. На этот раз было собрано объединенное войско всего Пятиградья (1 Sam., 29, 1—2). Характерно, что Давид был готов принять участие в войне против своих соотечественников, к чему, по-видимому, его обязывали условия подчинения Анхусу, но был отвергнут филистимлянами, опасавшимися с его стороны предательства (I Sam., 29, 3—6).
Филистимляне двинулись по долине Изрееля, где находились сравнительно недавно подчиненные ханаанские города, и далее к горной цепи Гелвуй (Гилбоа), явно надеясь на то, что к ним присоединятся ханаанеяне, и стремясь разрезать царство Саула надвое (Tadmor, 1981, 118). В ожесточенном бою еврейская армия потерпела поражение, и сам Саул и его три сына, включая наследника Ионатана, погибли. Филистимляне захватили израильские города и поставили в них свои гарнизоны (I Sam., 31, 1 —7). Израиль снова, как это было перед воцарением Саула, оказался под властью филистимлян. Пожалуй, только те израильтяне, которые жили за Иорданом, сумели сохранить свою независимость. Недаром именно жители заиорданского Иависа Галаадского похоронили останки Саула и его сыновей (I Sam., 31, 11 — 13). Время правления Саула точно не определено. В Библии не содержится никаких указаний на это, хотя не исключено, что при составлении I Книги Самуила оно каким-то образом не было включено в текст, хотя в последующих Книгах говорится о продолжительности царствований Давида и Соломона. Иосиф Флавий (Ant. Iud, VI, 14, 9) пишет, что при жизни Самуила Саул царствовал 18 лет, а после его смерти — еще 22. Нам не известен источник знаний Иосифа. В остальном изложении этот историк просто следует библейскому тексту, повторяя не только факты, но и их оценки. Может быть, в его распоряжении был какой-то вариант I Книги Самуила, который позже не попал в канонический текст. Однако то, что в этом тексте сохранилось, не дает оснований для констатации такой продолжительности царствования Саула. После упоминания о смерти и погребении Самуила говорится о пребывании отряда Давида в южной части территории племени Иуды (I Sam., 25—26), а затем о его бегстве к филистимлянам, где он пробыл один год и четыре месяца (I Sam., 27, 7). Едва ли его блуждание по иудейской пустыне и прилегающим к ней местностям могло продолжаться двадцать с половиной лет, тем более, что, по II Книге Самуила (4, 4), Давиду было всего 30 лет, когда он сразу после смерти Саула укрепился в Хевроне. Поэтому, учитывая сообщение Иосифа о 18 годах царствования Саула при жизни Самуила, можно принять, что правил первый израильский царь около 20 лет, т. е. примерно в 1023 — 1004 гг. до н. э.
Список литературы
1. Циркин Ю.Б. История библейских стран; М.: ООО «Издательстао Астрель»; ООО «Издательство АСТ», 2003
www.ronl.ru
При ознакомлении с этими главами полезно учитывать три точки зрения: совре- менного историка, библейского автора и рассказчика.
С точки зрения современного историка, возникновение монархического строя в Израиле было неизбежным. Филистимляне представляли собой серьезную угрозу, они были хорошо вооружены и организованы. Израильтяне имели численное пре- имущество, но были разобщены. Различные израильские племена часто действовали независимо друг от друга, и ни у одного из них не было постоянно действующей ар- мии. Поэтому альтернатива была такова: если Израиль не сумеет найти способ объ- единиться и создать армию, он исчезнет как нация. В древнем мире для достижения этой цели единственно возможной структурой была монархия. Так что в историче- ской перспективе настоятельная просьба старейшин в 8:5 была вполне оправданной. Нам следует помнить, что победа израильтян, о которой рассказывается в главе 7, не изменила соотношения сил израильтян и филистимлян и захватнических амбиций последних. Поэтому историкам поведение израильских старейшин не представляется чем–то удивительным.
Библейский автор, однако, на все смотрит совершенно иначе. С его точки зрения, Израиль уже имел Царя, как сказано в 8:7, — Самого Господа. Цари человеческие мо- гли быть слабыми или не слишком мудрыми, но как мог Божественный Царь оказать- ся неспособным привести Свой народ к миру и процветанию? Бог Израиля не раз до- казывал, что Он может дать Своему народу победу, а призвав на служение Самуила, Он уже обеспечил им руководителя, в котором они так нуждались. Правда, Израиль терпел поражения, как сказано в главе 4, но эти поражения происходили по их вине, потому что они не могли хранить верность своему Царю, Богу. Поэтому, с библейской и религиозной точек зрения, просьба старейшин о царе была грешной, она, по сути, была отвержением царствовавшего Бога и попыткой одержать победу без Его води- тельства и помощи.
Поскольку рассказчик и богослов — одно и то же лицо, третья точка зрения в своей основе не отличается от второй. Однако не стоит терять из виду чисто литературное мастерство библейского автора, его умение так оформить свое повествование, чтобы ясно и четко выделить богословские принципы. Для историка, как мы видели, прось- ба старейшин представляется естественной. Однако для рядового читателя, только что узнавшего о достижениях Самуила, она звучит как гром среди ясного неба. Для рассказчика сила филистимлян — относительно неважный фактор, а потому ее мож- но было игнорировать. Настоящая сила — в руке Божьей, а не в армии филистимлян. Серьезнейшей проблемой была не военная слабость израильтян, а недостаток у них веры.
Конечно, есть и другие точки зрения, в частности, мнения участников всех этих со- бытий: старейшин, Самуила и Саула. Положение Саула, должно быть, было самым трудным. Как мог человек надеяться быть принятым Богом в качестве царя, если установление царской власти в лице человека означало отвержение Самого Бога? И все же история сообщает нам, что Бог избрал Саула на царство! Здесь, безусловно,
присутствует компромисс. С религиозной точки зрения, царем Израиля признавался Яхве, но одновременно утверждалась необходимость человека в роли посредника, ко- торый осуществлял бы видимое руководство в полном соответствии с повелениями, получаемыми от Господа.
Самуил и стал таким посредником и вождем. И хотя требования старейшин были греховны, Бог мог удовлетворить их при условии, что Он Сам изберет им царя. Бог выбрал сначала Саула, затем Давида и использовал их для того, чтобы поразить вра- гов Израиля, филистимлян. Но в любом случае, с течением времени цари обязатель- но должны были принести Израилю несчастья. Проблема заключалась в том, что власть принадлежала не только человеку, избранному Богом на царство, но наследо- валась всеми его потомками.
Многие ученые полагают, что содержание этих глав основано на разных докумен- тальных источниках. Замечено, что главы 8 и 12 содержат жесткую критику монархии как таковой. С другой стороны, главы между ними представляют Саула с положитель- ной стороны. Глава 11 сама по себе весьма интересна. Все эти сведения могут быть одинаково достоверными, но исследователи часто подвергали сомнению их подлин- ность. Например, Саул был провозглашен царем в трех различных местах и в самое разное время (10:1; 10:17—25; 11:14—15), что практически невозможно в тех уникаль- ных обстоятельствах. Однако можно рассматривать всю изложенную историю как вполне вероятную и считать предложенные варианты отражением различных точек зрения, а не противоречивыми рассказами. За детальной информацией следует обра- титься к комментариям, исследующим этот вопрос более подробно.
8:1—9 Требование царя.Израильские старейшины, представители израиль- ских племен и кланов, имели все основания для беспокойства. Они видели, что Саму- ил состарелся и у него не было преемника, чтобы продолжать борьбу против фили- стимлян. История повторялась. Грехи сыновей Илия навлекли на Израиль тяжелые последствия, теперь грехи сыновей Самуила послужили причиной еще больших изме- нений. В обоих случаях их грехи были хорошо известны, и общество имело право вы- разить свой протест. Однако, в отличие от сыновей Илия, сыновья Самуила не были под его непосредственным наблюдением (Вирсавия находилась далеко на юге), а по- тому ни Бог, ни люди не обвиняли Самуила за их поступки.
В этой истории есть доля иронии. На примере Илия и Самуила все имели возмож- ность убедиться, что великие и благочестивые мужи могут иметь недостойных сыно- вей, и тем не менее старейшины требуют царя. По определению царь является прави- телем, чей сын автоматически становится царем после него! Таким образом, библей- ский автор доказывает, что аргументация старейшин была лицемерием. Настоящая причина выявляется только в стихе 20.
Нет сомнения, что просьба старейшин была отвержением Самуила, и естественно, что ему это не понравилось, хотя они предоставили ему право решать, кому быть ца- рем. Словами Бога в стихе 7 не отрицается, что старейшины отвергли Самуила, но подчеркивается, что он не один, кого они отвергли. За отвержением старейшинами Самуила скрывалось отвержение ими Божьей власти, ибо именно Бог посылал Израи- лю способных руководителей, включая Самуила. Как напоминает нам стих 8, в отсту- плении от Бога ради других богов не было ничего нового, но старейшины своим тре- бованием сделали еще один шаг на пути отрицания права Бога руководить Своим на- родом.
В Библии часто употребляется определение Бога как Царя Израиля. Оно встреча- ется уже в Исходе 15:18. Мы легко толкуем это определение как метафору, как удоб- ный образ для восприятия человеческим умом. Изриальтяне, возможно, делали то же самое, а потому и не могли увидеть, что конкретно означал и подразумевал этот образ. Если Бог был действительно Царем, тогда именно Он принимал политические решения для Израиля, именно Он становился автором их законов и установлений, именно Он принимал решения о войнах и мире и делал все то, что в других странах делали цари. (Конечно, Богу нужны были посланники, чтобы передавать Его законы и указы, и Его пророки выполняли эту роль.) Если царь не будет абсолютно повино- ваться Божьей воле, тогда он так или иначе начнет подменять волю Бога своей. Таким образом, требование старейшин было равносильно измене Богу.
8:10—22 Совет Самуила отвергнут.Прежде чем решить вопрос в пользу царя, израильтяне должны были осознать, что это значит для них, а потому Самуил нарисо- вал им безрадостную картину последствий принятия монархической власти. Старей- шины мыслили узко. Все, чего они хотели, — эффективный военный предводитель (20). В своем описании царского правления Самуил обращает их внимание на то, что появится труд по принуждению, обязательная воинская повинность, тяжелые налоги и, наконец, неминуемая тирания со стороны царя. Итак, если Израиль выберет царя, он неизбежно начнет платить громадную цену за фактически небольшие военные преимущества. Израильтяне надеялись, что царь обеспечит им безопасность, стабиль- ность и успех. Самуил предупредил, что цари, скорее всего, будут брать, а не давать. (Обратите внимание, как часто встречается глагол возьмет в стихах 11–17.)
Исследователи неоднократно указывали, что подробности, перечисленные в сти- хах 11–17, соответствуют характеру царствования Соломона, в связи с чем можно утверждать, что это описание было сделано много позже. Однако против такого мне- ния высказывались многие ученые, аргументируя свою точку зрения тем, что крайно- сти и эксцессы монархического правления были хорошо известны задолго до Соломо- на и нет причин сомневаться в том, что Самуил мог воспользоваться опытом других стран. Обе точки зрения одинаково интересны. Вполне вероятно, что Самуил был на- строен против монархии вообще, но вполне возможно и то, что библейский автор конкретизировал речь Самуила, чтобы показать более поздним читателям, насколько точно Соломон доказал истинность аргументов Самуила.
Итак, если израильтяне выбирают монархический строй, впоследствии они будут сожалеть об этом, но ничего изменить уже не смогут. Но они так и не услышали пре- дупреждений Самуила (19). Мы не должны считать, что решение старейшин не оста- вляло Богу возможности действовать так, как Он хотел. Господь Сам позволил народу поступить по–своему в этом вопросе (22). Стих 20 показывает, что, с одной стороны, старейшины стремились нанести поражение другим народам, а с другой стороны, они хотели жить так, как живут эти народы. Осознанно или нет, но Божий народ всегда находится под сильным давлением окружающего мира, зовущего приспособиться к его условиям. Павел предупреждал об этой опасности и нас (см. Рим.12:2).
9:1–14 Саул приходит в Раму.Вполне вероятно, что в этой точке повествования библейский автор использовал дополнительный источник информации, но в любом случае его литературное мастерство и талант драматического писателя не вызывают никаких сомнений. Без всякого предупреждения внимание переходит от Самуила к Саулу, который здесь упоминается впервые. Читателя держат в напряжении, он не
знает, каким образом Самуил найдет нужного человека и воцарит его над Израилем. Но, конечно же, каждый читатель знает, что Саул был первым царем Израиля, и по- этому его имя не вызывает никакого удивления. Далее рассказывается, при каких об- стоятельствах Самуил и Саул встретились. Обратите внимание, как рассказчик ма- стерски скрывает, что дело происходило в Раме, а прозорливцем был Самуил. Рама — родной город Самуила, и он только что вернулся туда после своего обхода других го- родов по судебным делам (см.: 7:16–17). Нам дается единственный намек — земля Цуф (5), поскольку это та область, где находилась Рама (см.:1:1).
В определенном смысле это типичная история о «принце и нищем». Саул, конеч- но, не был нищим, но был красивым (2). Семья его считалась скромной, и их клан, ко- лено Вениаминово, был маленьким и не самым влиятельным в Израиле (см.: ст. 21), затерявшимся в тени Ефрема на севере и Иуды на юге. Саул не стремился и не наде- ялся стать царем. Главная цель этого отрывка — показать невинность Саула и отсут- ствие у него честолюбия. Он не мечтал о славе или власти, он просто хотел найти про- павших ослиц. Он не искал царства, но Бог нашел его и сделал царем. Саул даже не знал, с кем разговаривал, — он не узнал Самуила, когда они встретились. Можно представить, как многие стремившиеся к власти люди после событий главы 8 пыта- лись найти доступ к Самуилу, чтобы произвести на него впечатление и расположить к себе. Саул совсем не был таким.
Примечание. 12Жертвенники, один из которых построил Самуил в Раме (7:17), часто располагались на высотах (или насыпных холмах) и служили святилищами на открытом воздухе. Таким образом, Самуил был не просто пророком или судьей, но выполнял и обязанности священника.
9:15—27 Самуил принимает Саула.Рассказ убеждает нас, что никто из людей не устраивал встречи Самуила и Саула. Бог направлял действия Саула, а теперь прямо открыл Самуилу, что Саул Его избранник, предназначенный стать царем. Итак, Саму- ил сразу узнал Саула, как только они встретились, и он также знал, что следует пред- принять, чтобы сделать Саула царем. Саул, однако, оставался в полном неведении от- носительно Божьих целей на протяжении всех событий этой главы. Самуил лишь по- степенно давал ему понять, что у Бога есть на него особые планы. В стихе 20 Самуил говорит: И кому все вожделенное в Израиле? Читатель понимает, что под вожделен- ным пророк подразумевает желание народа иметь царя, но такое высказывание вы- зывает у Саула лишь недоумение. Затем поведение Самуила (в стихе 24) показывает Саулу, что к нему относятся как к почетному гостю, но полная правда ему пока не до- ступна. Автор продолжает делать акцент на том, что Саул, далекий от стремления к власти и царскому престолу, даже теперь едва ли осознает свою будущую судьбу. Ни Саул не домогался власти, ни Самуил не выдвинул на роль царя кого–нибудь из своих близких или друзей. Саул был избранником Бога.
В этой главе нет слова «царь». В стихах 16 и 10:1 вместо него использовано слово правитель (евр. nagid). Точное значение этого еврейского слова дискутируется. Воз- можно, смысл его — «назначенный на пост царя» — указывает на то, что Саул факти- чески еще не стал царем. В действительности он займет царский престол после прове- дения публичной церемонии в Массифе, о чем будет рассказано в главе 10. В любом случае маловероятно, чтобы это слово противопоставлялось слову «царь», потому что глагол помазать, использованный во фразе со словом «правитель», подразумевает царствование. Функция Саула как руководителя определена совершенно четко. Его
задача — спасти Израиль от Филистимлян и править (досл.: «держать в узде»,
«контролировать») народом. Таким образом, Бог решил через Саула две самые важ- ные задачи того времени. Первая — поражение врага, который иначе сокрушит Изра- иль и уничтожит его. Другая — внутренняя потребность Израиля в единстве и силь- ном руководстве.
Примечание. 27Самуил обеспечил все условия для того, чтобы помазание было тайным, даже слуга Саула не знал о нем. Первое помазание Давида тоже держалось в секрете (16:1 — 13). В обоих случаях их царствование фактически не началось до пу- бличной церемонии.
10:1—8 Помазание Саула.Обряд помазания описан в стихе 1. Представитель Господа, в данном случае это был Самуил, вылил на голову будущего царя елей. Этот ритуал означал, что Бог выделил этого человека, отделил его от всех остальных как избранного Им царя. Мы не можем быть полностью уверены в значении помазания в Израиле. Есть предположение, что помазание было символом взаимоотношений че- ловека с Богом по завету. В таком случае оно показывало, что Бог вступил в особые взаимоотношения с конкретным царем, обещая ему помощь, силу и мудрость. Елей, возможно, был знаком Богом данной власти. Помазание было хорошо известно на древнем Ближнем Востоке, хотя за пределами Израиля не было принято помазывать царей. В Египте помазывался не царь, а его вассалы. Если в Израиле эта концепция также была известна, то вполне вероятно, что помазание делало Саула васса- лом–царем по отношению к Господу, Который был Великим Царем.
Стих 1 характеризует Израиль как наследие Господа, Его вечную собственность. Это определение (которое подразумевает и землю, и народ) очень важно для понима- ния статуса царя в Израиле — царь не являлся господином Израиля ни в коем случае, поскольку Израиль всегда оставался собственностью Господа.
Итак, Саул должен был подчиняться Богу. Но царствование было новым понятием для Израиля, и неудивительно, что Саул имел всякого рода сомнения. Ему нужны бы- ли знамения в подтверждение того, что он действительно будет царем и что он спосо- бен выполнить эту непростую задачу. Поэтому ему были обещаны три знамения. (Стих 7 прямо называет предсказания Самуила знамениями. Вполне вероятно, что в оригинальном еврейском тексте в стихе 1 также упоминались знамения, см.: прим. НМВ.) Первое знамение (2) давало Саулу уверенность, что он может оставить свое прошлое, потому что он предназначен не для пастушества или земледелия. Второе знамение (3—4) подтверждало тот факт, что израильтяне признают его царем. Два хлеба были частью жертвоприношения Богу в Вефиле, а потому люди, приготовив- шие эти жертвы, не стали бы отдавать их любому встречному, но только человеку очень высокого положения. Третье знамение (5—6) убеждало его в том, что у него бу- дут те дары и таланты, которые необходимы для роли вождя народа. «Судьи» все на- делялись способностями руководителей даром Духа Господня, и Саул должен был по- нять, что он также получит эти дары от Бога. Когда эти знамения сбудутся, Саул смо- жет уверенно действовать как царь, твердо зная, что Бог будет с ним всегда.
Гива была родным городом Саула (26), в 11:4 она названа «Гивой Сауловой», а в стихе 5 — холмом Божьим. На явную слабость Израиля указывает тот факт, что даже в родном городе Саула в то время находился охранный отряд Филистимский. Сонм пророков — признак времени политической и духовной опасности (см. также: 3 Цар. 2). Их нельзя отождествлять с великими пророками Израиля. С помощью музыки и
пляски они приходили в экстаз, становившийся заразительным. Существуют свиде- тельства, что музыка оказывала сильное воздействие на Саула (см.: 16:14—23) и Бог использовал это качество нового царя.
Стих 8 содержит последнее наставление Саулу и переносит нас вперед, к главе 13 (см.: 13:4,8). Наставления Самуила, скорее всего, были более подробными, чем те краткие предложения, из которых следует ложный вывод, что Саулу необходимо не- медленно отправляться в Галгал. Это было невозможно ввиду всех тех событий, кото- рые произошли до прибытия Саула или Самуила в Галгал. Из стиха 13 мы можем предположить, что Самуил повелел Саулу как царю созвать в Галгале собрание, чтобы набрать против филистимлян войско. Но это уже относится к будущему.
10:9–16 Сохранение тайны.Рассказчик кратко сообщает нам, что сбылись все те знамения, и сразу же переходит к третьему знамению, имея на уме новую цель. Еще раз подчеркивается интересный факт: никто, кроме Саула и Самуила, не знал о помазании Саула на царство. Этот акцент делается при помощи двух эпизодов. Пер- вый эпизод показывает, что Саул понял смысл третьего знамения, однако другие лю- ди истолковали его превратно. Они смеялись над теми изменениями, которые про- изошли с Саулом, их недоверие даже вошло в пословицу, что еще более усиливает значимость последующих событий (см.: 19:23—24). Люди иронизировали и над сон- мом пророков, если фраза а у тех кто отец? означает «они никто». Совершенно очевидно, что перемена в Сауле не произвела должного впечатления на жителей его родного города Гивы. В Деяниях 2:13 описан подобный случай, когда праздные на- блюдатели оскорбляли людей, исполненных Святым Духом, а в 1 послании к Корин- фянам 2:14 утверждается, что «душевный человек не принимает того, что от Духа Бо- жия, потому что почитает это безумием».
Второй эпизод — это разговор Саула с дядей, о котором ранее ничего не сообща- лось и которого он встретил в местном святилище. Дядя не знал, почему Саул отсут- ствовал и где он был. Упоминание Саулом Самуила возбудило любопытство дяди, но Саул проявил осторожность и не сообщил ничего о царстве. Таким образом, ни со- отечественники, ни родные Саула не знали о том, что ему предстояло стать царем.
10:17–27 Церемония в Массифе.Массифа, по–видимому, в то время была сто- лицей; это уже второе народное собрание в Массифе, о котором мы читаем в этой книге (см.: 7:5—6). Таким образом, это было подходящее место для церемонии, чтобы провозгласить Саула царем. Этот отрывок представляет собой звено в цепи событий, описанных в главе 8, поскольку представители всех колен Израиля ничего не знали о том, что произошло в 9:1 — 10:16. Самуил повторил все свои предыдущие упреки от имени Господа. Хотя Саул был избран Господом и подготовлен Им к царскому служе- нию, требование израильтянами царя все же рассматривалось как открытое непови- новение Богу. Самуил вновь напомнил собранию, что только Бог спасал Израиль от врагов.
Мы могли бы предположить, что Самуил сразу объявит собранию о том, что Гос- подь избрал Саула, а затем перейдет к процедуре помазания. Но стихи 20–24 описы- вают очень сложную церемонию, где Саул выбирается по жребию, словно никакого предварительного избрания и не было. Мы почти ничего не знаем о механизме жере- бьевки. В частности, удивительно, что Саула выбрали в его отсутствие. Однако здесь особо подчеркнут тот факт, что даже теперь Саул продолжает оставаться скромным человеком, не ищущим власти и славы. Своим видом он произвел на людей благопри-
ятное впечатление, многие в собрании сразу признали его. Итак, Саул под шумные возгласы одобрения стал царем. Его не навязывали Израилю ни Самуил, ни Бог, но он был избран представителями всего Израиля. (Предполагается, что негодные люди были малочисленной группой.) Было очень важно, чтобы первый царь Израиля имел за спиной объединенных единой целью людей, поэтому понадобилась процедура же- ребьевки, чтобы народ свободно и добровольно принял его как царя. Эти соображе- ния объясняют, почему избрание и помазание Саула до сих пор держалось в тайне.
Стих 25 говорит о документе, который Самуил положил перед ковчегом и кото- рый, несомненно, охранялся священниками. Этот документ мы могли бы назвать цар- ской «Конституцией», поскольку в нем были изложены права царства. Нам не сооб- щают подробностей его содержания, но, возможно, это было расширенное толкова- ние Второзакония 17:18–20. Права, естественно, включали в себя «и права, и обязан- ности». Другими словами, это был документ, который определял, что царь может тре- бовать от своих граждан и какие у него обязанности пред Богом по отношению к на- роду. Таким образом, царь и народ находились в отношениях завета друг с другом.
Саул ушел домой, как и все остальные (26). Постепенно Гива, по–видимому, стала его столицей. В начале монархического правления не могло быть единой налоговой системы, и Саул какое–то время оставался зависимым от того, сколько прибыли дава- ло ему занятие земледелием (см.: 11:5).
На самом деле нет ничего удивительного в том, что нашлись циники, которые со- мневались в способности Саула привести Израиль к победе над филистимлянами (27). Если израильские старейшины были виновны в отвержении Божьего правления над Израилем, то эти люди были виновны вдвойне, ибо они отвергли и Божий выбор царя. Они названы негодными людьми (ББВ).
11:1—11 Первая победа Саула.Библейский автор еще раз удивляет читателя, переключая его внимание от главного региона Израиля и западных границ (где нахо- дились филистимляне) к юго–восточной границе. Наас Аммонитянин, царь аммони- тян, правил маленьким государством в восточном Заиорданье, на границе с израиль- ской территорией Галаад. Несколько ранее армия Нааса вторглась на территорию Из- раиля и теперь осадила Иавис Галаадский (см. карту на с. 325).
Эта ситуация отражает степень слабости Израиля в начале царствования Саула. Мы должны помнить, что возведение Саула на престол дало Израилю стимул к объ- единению и потенциальную силу, но это не произошло автоматически и сразу. Мы не можем знать наверное, как далеко простирались настоящая власть и авторитет Саула даже в момент его наивысшей силы и влиятельности. В начале правления его влия- ние было, скорее всего, очень ограниченным. Все колена израильтян привыкли дей- ствовать самостоятельно, и даже отдельные города, например, Иавис Галаадский, мо- гли пойти на заключение собственных союзнических соглашений. Также важно отме- тить, что послы от Иависа вели себя так, словно Саул вовсе не был царем, они обрати- лись во все пределы Израильские в поисках любой поддержки, но именно Саул отве- тил на их призыв о помощи.
Настоящая ситуация показывает степень ненависти аммонитян к израильтянам, хотя жестокость в стихе 2, как ни странно, сопровождается, говоря современным язы- ком, джентльменской отсрочкой, о которой сказано в стихе 3. Аммон был слишком маленьким, чтобы напасть на объединенный Израиль, но разобщенный Израиль, со всех сторон терзаемый филистимлянами, мог стать легкой добычей.
В стихах 6–11 представлена реакция Саула. Как и судьям до него, ему была дана си- ла Духа Божия, и он стал действовать решительно и властно. Он потребовал полного сбора израильтян из всех городов и поселений. Из стиха 7 следует, что на призыв к сражению откликнулось великое множество людей. Ими двигал скорее страх перед Богом, чем уважение к Саулу или Самуилу. Количество воинов в стихе 8, похоже, слишком преувеличено, как и в других исторических книгах ВЗ. Скорее всего, еврей- ское слово, переведенное как тысяча, следует перевести как «воинское подразделе- ние», то есть довольно небольшая группа воинов. Интересно отметить, что Иуда указан отдельно от остального Израиля, что могло быть предзнаменованием разделе- ния царства после смерти царя Соломона.
Этот отрывок (как и многие другие в ВЗ) открывает нам Бога, Который помогает Своему народу в войне. Такие моменты для многих христиан создают проблему нрав- ственного плана. Однако надо помнить: исторические реалии были таковы, что мир- ного разрешения конфликтов быть не могло. Более того, та израильская война велась не из–за желания захватить территорию или доминировать над другими народами, но для предотвращения несправедливости и гнета. ВЗ постоянно показывает Божье противодействие несправедливости.
Первые же решительные шаги Саула привели к важной победе. Жители Иависа никогда не забывали своего долга перед ним (см.: 31:11–13).
11:12–15 Церемония в Галгале.После победы Саула над аммонитянами в Гал- гале была проведена церемония, на которой весь народ признал Саула царем. Нет со- мнения, что собрание в основном состояло из победоносного воинства. Галгал был ближе к Иордану, чем другие города, где Самуил осуществлял свое правление в каче- стве судьи (7:16). Некоторые исследователи считают лишь избрание Саула на царство подлинно историческим событием в этой главе, а потому рассматривают стих 14 (и во- обще упоминание здесь о Самуиле) как редакторское дополнение. В таком случае фраза поставили там Саула царем должна быть переведена как «сделали Саула ца- рем» (дословно). Однако вся история прочитывается вполне правдоподобно и без предлагаемых изменений, причина же новой церемонии — в проявленной ранее враждебности к Саулу (10:27). Теперь впервые весь народ признал Саула царем. Ссыл- ка на Господа и мирные жертвы в стихе 15 предполагает ритуал освящения завета по аналогии с Исходом 24.
После волнующей победы и торжественной церемонии весьма веселились там Са- ул и все Израильтяне (15). Примечательно отсутствие упоминания о Самуиле: если все и забыли о событиях главы 8, он не забыл. Здесь не в чем упрекнуть Саула, но ста- рейшины Израиля действительно были виновны в том, что отвергли и Господа, и Са- муила. В следующей главе мы опять встретимся с увещаниями и предупреждениями Самуила.
12:1—15 Речь Самуила.Неясно, относится ли эта речь к тому же контексту, что и конец главы 11, то есть была ли она произнесена на собрании в Галгале или же рас- сказчик повествует о другом народном собрании, может быть, в конце жизни Самуи- ла. Эта речь звучит как прощальная, но краткое к ней введение в 1 стихе не дает ника- ких пояснений. В любом случае, речь произнесена вовремя. Библейский автор поме- стил ее здесь, чтобы читатель мог поразмышлять, прежде чем начнется описание истории монархии. Глава 11 заканчивается сценой радости и веселья, когда израиль- тяне празднуют одну победу над филистимлянами и предвкушали многие другие в
будущем. Теперь они имели царя, который уже показал себя прекрасным военачаль- ником, и у них появилось чувство защищенности. Однако речь Самуила — это анализ настоящей ситуации и исследование прошлого с целью использовать полученные уроки в будущем. В ней ясно сказано, что их будущее зависит не от наличия царя, не от его способностей, но от воли Божьей. Воля же Бога будет определяться верностью народа Ему.
Во–первых, Самуил потребовал, чтобы народ выразил свое мнение о его служении теперь, когда его деятельность судьи закончилась (1–5). Его слушатели подтвердили, что он руководил ими верно и справедливо в течение всех этих долгих лет. (Ни слова не сказано об их жалобах на его сыновей, см.: 8:1–5; но слова Самуила и сыновья мои с вами в стихе 2 позволяют предположить, что он лишил их должности в Вирсавии и возвратил домой.) Особо подчеркнут тот факт, что Самуил ничего ни у кого не взял несправедливо. Такой акцент представляет собой резкий контраст с его собственным предупреждением о том, что цари забирают у своих подданных все, что посчитают нужным (8:11—18). Библейский автор, однако, имеет в виду нечто большее. В речи идет противопоставление судей прошлого царям настоящего и будущего. Вожди про- шлого были Божьими избранниками, а потому верно служили народу; но теперь из- раильтяне начали сами избирать для себя руководителей, что представляло собой большую опасность. Верно, что Бог избрал Саула, а позже изберет Давида, но в Север- ном царстве после смерти Соломона многие цари будут выбираться то одной, то дру- гой частью населения.
Стихи 8—11 напомнили израильтянам о некоторых важных фактах из их прошлой истории. Во–первых, Бог постоянно удовлетворял их нужды, спасал от множества врагов. Во–вторых, Бог избирал и давал им вождей, которые приводили народ к побе- дам. В–третьих, поражения происходили по их греховности, поскольку они постоянно отворачивались от Господа и склонялись к идолопоклонству. В стихе 11 упомянуты некоторые выдающиеся вожди, которых Бог послал Своему народу. Вполне вероятно, что Самуил включил в этот список свое имя в качестве последнего судьи Израиля, а может быть, его имя было внесено библейским автором, или же вместо имени Самуи- ла мы должны читать имя Самсона (см.: прим. НМВ).
В стихе 12 еще раз повторяется обвинение, высказанное в 8:7—8, что, потребовав себе царя, израильтяне отвергли Божью власть над собой. Этот стих позволяет пред- положить, что Наас, по–видимому, беспокоил израильтян задолго до нападения на Иавис Галаадский, и показывает, как быстро и неправильно израильтяне отреагиро- вали на опасность. Когда Наас стал угрожать им, они должны были понять, что при- чиной возникновения такой ситуации послужила их собственная неверность своему Богу. Но вместо покаяния (как бывало в прошлом) они взяли инициативу в собствен- ные руки, отвергли правление Господа и потребовали царя. Однако они все же обра- тились к Богу с просьбой избрать им человека на царство, и, возможно, по этой при- чине Бог, прежде чем наказать их за неверность, готов дать им еще один шанс. Все за- висело от них и от послушания Господу их царя.
12:16—25 Призыв и предупреждение.Кое–кто из слушателей Самуила мог со- мневаться, правильно ли он интерпретирует историю Израиля. Однако всякого рода сомнения мгновенно рассеялись, когда с небес прогремело Божье знамение. Ранним летом во время жатвы пшеницы ни грома, ни дождя на земле Израиля не бывает, и предупреждение Самуила и исполнение его предсказания доказало истинность того, о
чем через него говорил Сам Бог. В этом отрывке Самуил представлен пророком в пол- ном смысле этого слова. Он анализирует настоящее и прошлое, он предсказывает бу- дущее, он напоминает Израилю о Божьей благости и милости, он призывает народ от- вернуться от идолов, обещает ходатайствовать за израильтян в молитвах и наставить их на путь добрый и прямый.
В стихе 22 еще раз звучит напоминание о завете Господа с Израилем — Бог сделал Израиль народом Своим и был связан с Израилем Собственной клятвой, а потому не оставит народа Своего. Таким образом, урок — как для слушателей Самуила, так и для последующих поколений верующих — заключался в необходимости выполнять свои обязательства по завету. Если завет не выполняется (имеется в виду прежде все- го измена Богу и обращение вслед ничтожных богов), тогда Бог неминуемо накажет их. Последний стих говорит о Божьей каре — о гибели и народа, и царя, что и испол- нилось в шестом веке до н. э. Таким образом, уже при возникновении монархического государства его конец был предсказан. Однако в речи звучит и нотка надежды для тех, кто жил в период пленения. Речь Самуила показала, что падение монархии будет частью Божьего плана, но и тогда Господь не оставит народа Своего. Поэтому даже в отчаянии плена Божий народ не должен обращаться к другим богам. В стихе 21 особо подчеркнуто бессилие и никчемность этих богов, они ничто.
www.ronl.ru
Саул - в Ветхом Завете, первый царь Израиля после возвращения евреев из Египта. Он был помазан на царство пророком Самуилом, когда народ потребовал дать ему царя.
Библия изображает Саула рослым и красивым человеком, храбрым в битве и простым в обращении. Но временами на Саула нападали тоска и уныние, он делался мрачен и жесток. Приступы меланхолии прогоняли лишь звуки музыки искусного гусляра Давида из Вифлеема. Давид, прославился победами над филистимлянами и Голиафом, женился на дочери Саула, был другом его сына Ионафана, ему благоволил народ. Это вызывало зависть и злость Саула. Но вскоре Саул сам вызвал гнев пророка Самуила. Самуил предрек гибель дому Саула и тайно помазал на царство Давида как преемника.
Еврейское царство в то время подвергалось частым нападениям. Перед очередным боем Саул пытался узнать исход сражения, для чего обратился к аэндорской волшебнице. Она вызвала дух Самуила, который предрек Саулу и его сыновьям гибель на поле боя. Так и случилось.
Гаврила ДержавинЦеление Саула
Саул, Сиона царь, сын Кисов, волю БогаВзгордясь презрел, тем власть Его уничижил.Господь средь гнева яра, строга,Блестящее лице с Саула отвратилИ рек: "Поди, злой дух! круши его".Глаголом сим вострепетали бездны,Сквозь пропасти подземныСо огненна одра покоя своегоВосстала злая Месть и идет на Саула.Пук лютых стрел на ней за плечьми среди тулаВися гремит, как гром вдали, - и перед нейОтверзлись ржавые со скрипом ада двери,Из коих зависти и злобы бледны дщери,Боязнь, и грусть, и скорбь, и скука, и тоска,Змеистых клочья влас вкруг ней, как облака,Пустив на ветр, летят в призраках черным роем:Те с скрежетом зубов, те с хохотом, те с воем,Как враны, волки как на труп с лесов, степейСтадами гладными на казнь бегут цареву.Средь крику их и ревуУнынье дикое безмолвно, тяжело,Густой подобно мгле, на грудь, на очи, на чело,На дух преступника, на сердце налегло,Огнем всю внутренность, тоской смертельно жгло;И ночь и день его терзая угнетало,Мечтами ужасало.Почувствовал, почулЕговы гнев Саул.
Веселья от него повсюду удалилисьИ утучняющий спорхнул от веждей сон,По ссохшимся щекам потоки слез катились,И был как тень, как остов он.В размученном таком, тревожном состояньиДрузья вокруг его во плаче, во стенаньиВещают, что пастух, по имени Давид,Болезни тяжкие бряцаньем струн целит;Что арфы громкие и тихозвучны тоныВолшебством некаким обворожают слух,Покоят, веселят, лелеют, нежат духИ прогоняют грусть, задумчивость и стоны,И словом, мочной что гармоньи сладка властьУдобна исцелять болезнь и всяку страсть.Поспешна повелел звать сына Иессея.
Певец пришел, и хор с ним пред него,И зря, что на одре царь, взором пламенея,Лежит и день клянет рожденья своего,С созвучностию струн, касаясь чуть ушес,Двугласну тихо песнь вознес:
О Боже! поспешиСердечный внять мой глас,Скорбь царску утиши,Отри потоки с глазИ просвети Твое лицеНа блещущем его венце.
Виждь, стрелы, Судия,Твои его разят,Как лютая змия,Лиют во сердце яд.О Боже! поспеши,Скорбь царску утиши.
Внимает песнь монарх; но сила звуков, словТак от него скользит, как луч от холма льдяна;Снедает грусть его, мысль черная, печальна.Певец то зрит - и, взяв других строй голосов,Поет уж хором всем; но сонно, полутонно,Смятенью тартара, душе смятенной сходно:На пустых высотах, на зыбях Божий духИскони до веков в тихой тьме возносился,Как орел над яйцом, над зародышем вкругТварей всех теплотой, так крылами гнездился.Огнь, земля и вода и весь воздух в борьбеМеж собой внутрь и вне беспрестанно сражались,И лишь жизнь тем они всем являли в себе,Что там стук, а там треск, а там блеск прорывались;Гром на гром в вышине, гул на гул в глубинеКак катясь, как вратясь даль и близь оглушали,Бездны бездн, хляби хлябь колебав в тишинеБез устройств естество, ужас, мрак представляли.
Под томной песнью сей царя тягчайший сонДавил, что больше мертв, чем жив казался он.Был сходен хаосу, в сон вечный погруженну,В себе самом смятенну.Но глас взгремел:Стихиев бездны разделились;Огнь с воздухом на высоту взлетел,Земля с водою вниз спустились:Бысть свет!Чертеж, в уме Творца предвечно изложенный,Напечатлелся всей природы на ростках,На скрытых семенах.Всех дум его отсвет,От слова образ взяв, стал вид одушевленный,И в роде всяка тварь своем,К чему назначенна, явилась точно тем.Как искра, от кремня и из стали воспрянув,Так солнце излилось, из мрака возблеснув.
Прекрасное светило!Грядет среди небес,Величие открылоТьмы Божеских чудес.В следы его смотря,Румянилась заря,
В безмолвном утра мракеСияет Орион;Но звезд царя при зракеБледнеет, меркнет он.На севере в полнощи льетСвой Арктус яркий свет.
И ты, о милая лампада,Луна! (так воспевал пастух)Средь звезд вдали блестяща стадаСвой тихо совершаешь круг.Сумрачны тучи удивилисьЗадумчивой красе твоей,Когда края их посребрилисьОт светлости твоих лучей,И ты царицей нощи стала, -Оспоривая день, блистала.
Так тьмы планет в молчаньи путьПроходят свой благоговейно,Стремяще неотложный трудК мете всеобщей стройно, верно.О, коль сей дивен тихогром {1}И льет гармонию какую!Как светлых Серафимов сонм,Крылами песнь на нем святуюПорхав, по сферам издают,Созвучно все Творца поют.Воскликни, хор, воскликни вдруг,И ты Творца с тьмой звезд согласноПой с Серафимы велегласно;И ты Его творенье рук.Веселой трепетной душойХвалу Его любовью пой!
1 Фортепиано (подстрочное примечание Г. Р. Державина.)
В бесчувствии глухом лежащего владыкуПроникнул сладкий шум сего священна лику.Оцепенелый взор вкруг дико водит онИ чудесам небес дивится, мыслей полн.Но ново пение воссталоИ вновь царя слух обуяло:Он слышит, Океан, восстав, с чел звезд потекШумяще в свой предел, во глубины безмерны;Возникли гор хребты мгновенно из середь бездныИ меж себя пути отверзли бегу рек;А там, нагнувшися, скалы круты, кремнистыНизвергнули с себя журчащий чистый ключ,Который, как жемчуг пересыпаясь чистый,Катит по мураве поток свой в понт зыбуч.
Виждь, пестреет стадом холм,Агнцы по лугам резвятся,Тонким скрыты облачкомПесни жавронков гласятся;А как солнца луч багряныйЗагорится средь ручья,Отдаются рощи дальныСвистом громким соловья.С неба Ангелы нисходят,Песни ангельски поя,И блаженство их низводятВ тени злачные рая.Мир ликует и спокойство,Под смоковницей сидя;Цвет вдруг, запах и довольствоК их желаниям ведя,Непорочность и весельяРука об руку идут;Там не знают лицемерья,А все в радости живут.Будь, чета благословенна,Век невинностью спряженна,Ублажайся счастьем вновь,Чистая сердец любовь.
Хор смолк. Монарх челом своим с одра склонилсяИ, благовенья полн, во помыслах молилсяТоликих множества Создателю чудес.Но злобы дух в нем вновь воскресИ черным жег огнем его с сугубой силой.Царь бьет себя во грудь с душой унылой:Почто веселье и покой,Рек, в хижинах живут, а дом забыли мой?
Быстрые гласы, теките,Духа печальна будите,Коль не почувствует сам,Грех что его есть тиран.
Стени и жалуйся, о арфа! скорбным тоном,Стени и наполняй весь свет его уроном.Несется, слышу, вопль, и стон, и плач, и вой.Какое зрелище я вижу пред собой!Увы! напрасны суть твои уж слез потоки:Преступная чета, ты пала в грех жестокий.С невинностью твоей веселость протекла,Смерть косу на тебя, яряся, занеслаИ Херувима меч огнем вокруг сверкает,Отчаянье в очах везде тебя пужает;Возненавиженна сама собою став,Куда сокроешься, себя собой терзав?Несчастная чета! оставленная Богом,В лесах ли будешь жить, с зверьми под листьев кровом;Но ты жалка, твое плачевно состоянье!Подвиглись небеса, все Ангелы в рыданье;Дол плачет, плачет холм, гул вкруг твердит: увы!О, коль несчастливы, сердца порочны, вы!
Быстрые гласы, теките,Души преступны разите,Правд не познают коль сих,Что грех мучитель есть их.
Кичливу грудь царя и страх и стыд бунтуют,В надменном гнев лице и злость изобразуют,Кровавы, выпуклы глаза его свирепо зрят.Но юноша хоть то и примечает,Без робости играет,Ланиты правдою горят,И смотрит так на злость тирана он спокойно,Как добродетели смотреть на злобу сродно.Под взором блещущим вслед скачущим перстамПо арфе огнь бежит, сверкая по струнам,И возбуждаючи высоки, страшны тоны,Грех в бедствии поет и казнь его и стоны:
Громы в громы ударяют,Гул за гулами ревет,Смерть и ужасы летают,Молния вселенну жжет;Бездны разверзают зевы,Бог преступников казнит.Князь и царь, рабы царевы,Кто от Бога убежит?Род Иаковль! веси, градыБрось и кущи ты свои,Ты умрешь, - и нет пощадыЗа злодействия твои.Ты умрешь, - и я уж внемлюШум вокруг небесных стрел;Тропы смрадны кроют землюИ Солима пуст предел.
Внемли! се крик и вопль из бездны возникает,Се слабо до ушей доходит он моих,Се тише от часу, все тише, - исчезает,И вот уже совсем затих.Погибли навсегда хулители Господни,Землей поглощены, низверглись в преисподни.Пропал их след,И слуху нет.Но ах! возмогут ли мои плачевны струныТе живо описать и молньи и перуны,Какие праведный определил СудьяВ казнь вечную злодеям. Увы! уж вижу я:
Грядет, грядет свирепо мщенье,Вкруг в бурю, в мрак облечено.Повергнуло скалы трясенье;Понт, небо в кровь превращено.Мир дрогнет, веет знамя гнева.Восстань, хлябь вод, восстань!Глас рек: и из твоих бездн чреваПотопом с неба шумным гряньИ погреби в волнах вселенну,Нечестьем, злобой оскверненну.Пусть знает свет мой правый суд,Из сна грехов себя возбудит.
Восстань! - да воды не придутВ свой паки одр почить покойно;Но да стремятся всюды грозно,Поколь заклепов не прорвут,Сквозь гор камнистых не пройдутИ сушей Океан не будет.
Се гласу ГосподняВмиг преисподняИ звездна хлябь водНа землю течет.Море волнами,Небо дождямиШумит и ревет,Мир топит и жрет.
Бог прав - и суд Его есть правда,И праха сын всегда зреть слаб ее лучи.Ненависть с завистью покрыла ярых волн громада;Там сластолюбие, там роскошь, мрак пьючи,С развратом, с леностью погрязли бездн в стремленьи,И тщетно о своем мнят смертные спасеньи.
Скал прорван свод,Встал к небу понт,Нет больше в спореС брегами волн,На море мореКидает челнПо всей вселеннойОпустошенной.
Но гласы, пламенея,Возвыстеся певцов,Воскликни хор живееСпокойных пастухов,Чтоб огненные стрелыСтрун их и песней вдругПронзали онемелыЦареву грудь и дух,И он бы, правды сам став зритель,Познал, что грех - его мучитель.
Меж тем как пел Давид так песнь, восторга полн,И сильный арфы глас чертожны двигал стены,Саул, в отчаяньи пуская дикий стон,Зубами скрежетал, терзал власы смятенныИ рдел в жару, как угль, и мерз в хладу, как лед;По бледному лицу катился градом пот,И с пеною из уст клубилася желчь черна.В неистовстве его схватив рука кинжалВзнесла на грудь свою, но, быв остановленнаОт сущих близь его, - вдруг острый сей металлПовергла на Давида. Давид отсторонился,И действующий зряСтрах Божий на царя,И что спасен был сам, - восторгом оживился,И стал приятно с струн, как ветерок, дышать,По малу дух царя к спокойству приучать;Но, тщетным зря и то, что скорбь хотя телеснуИ рану облегчить возможно нам известну;Но слабы все бальзамы сутьЦелить и утолять душевную в нас грусть,Сердечны скрыты раны,Терзающие тайны, -Приди ж, раскаянье, он рек, скорей с небес,О ты, что тусклый взор возводишь к милосердью твердью,Приди, к святыне вождь, в лице печали, слез,И милость приведи Творца со умиленьем,Чтоб сердце царское пред ним с благоговеньемСоделалось тобой способным к чувству благИ от него б ушли уныние и страх!Раскаянье приходит:Внемли его, монарх;Оно покой приводитИ сладость во слезах;Печаль им радостью бывает,Коль все желанье обитаетИ мысль твоя на небесах:Оно к блаженству первый шаг.И се раскаянье прогнало уже ярость.Царь смотрит на кинжал, являя трепет, жалость,И тихий на певцов кидает с вздохом взгляд.Зеницы, пламенно вращаясь, не горят,В которых перед сим отчаянность грозила,Небесная печаль грусть ада заступила.
О! как милость есть любезна,Всех она славней доброт!Плачет царь - и струйка слезнаПо ланите его льет.Ее Ангел принимаетНе пустя упасть во тму;Милосердью посвящает,Жертв приятней всех ему.
Еще, еще, - но ах! болезнь приходит снова,Биенье сердца, грусть видна в очах царя сурова.Возвысьте, пастыри, ваш выспреннее глас,Покудова недуг в нем в корне не погас,Поколь обильный ток с очей не устремилсяИ мук с души его ярем не низложился.
Всемогущий! приимиВздох раскаянья царева,Искушения измиИ надежду среди гневаБрось ему твоим лучом,Чтоб он, сердца сокрушеньеСлез излив тебе дождем,Зрел в тебе свое целенье.
Спустись теперь в юдоль с холмов, парящий хор,И к пенью вышнему не напрягайтесь струны:Триумф явили свой гармонии перуны.Монарх их чувствует, его светлеет взор,Ланиты бледные румянятся зарею.Блажен! - уж от него бежит унынье прочь;Не мучится уже он совестью своею.Раскаянной душе спешит сам Бог помочь,И черна скорбь к нему уж вспять не возвратится.Песнь ваша, пастыри, ему да усладится,И арфы тихие приятный сердцу звукНадеждою небес его да тешат дух,Забавы сельские, невинность и свобода,Да обольстит его ваш пением предел,Чтоб гордость позабыл, чтоб нравилась свободаИ он богатству бы спокойство предпочел.
Поля, леса, пустыни дики,Сквозь дебрь журчащие ручьи,Пастушьи громки слышьте клики,Поющи светлы дни свои.
Меж скал от резвых стад брыканьяХохочет эхо вкруг его,И он, священна полн вниманья,То зрит, другой не зрит чего.
Под тихие вечерни сениИдет к нему покой с небес,Любовь, невинность в восхищеньиВ цветах сидят с ним меж древес.
Вокруг чела его довольнаЗвезд зрится блеск, льет с ризы свет;Вся жизнь его покрова пальм достойна,Шалаш его покой дает.
Да ввек, о Ангел! ощущаетТвою беседу грудь моя;Спесь, зависть при дворах блистает;Пастушья хижина твоя.
Тише, о песни! теперь вы звучите,Скорбному духу дремоту внушите;Лей на него свой аромат, сон, вкруг;Сладко спокойство, лелей его дух.
Слетайте на него, о воины небесны,Стрегущи Божий град, - и манием своим егоВладеющие сном, чем вы, мечты прелестны,Грядуща время вид являете того,Где приготовлена душам благим награда,А злобы Извергам грозящи страхи ада,Слетите и, его восхитя дух с собой,Представя перед ним небесный сад златой, звездной,Где о бессмертьи лишь звучит бессмертный хор;Где, кроме радости, ничто не существует,И новой вечностью жизнь вечна торжествует.
Арф своих тоном,Божественным звоном,Стрясите с негоСкорбь люту его;Плач будет в радость,Стон его в сладость.
И се уже его гармония живит;Потоком сладких слез кропит отрадный вид,Бежит уныние, проходит беспокойство.Согласье новое, яви свое устройство,
Греми струн новый гром,Созвучно с голосами,Подвигни небесами,Клич радость в царский дом.
Какая сильна мощь томит души волненье?Какая возбуждать в ней может бурну страсть?Твое, Гармония, волшебное веленьеИ над природой всей твоя чудесна власть.Ты, дщерь небес,Вселенной зримой сей с тех пор известна стала,Как с трона вечного Премудрость глас снислала,Который мир вознес.Явилась ты, - и твердь усеялась звездами,По звуку твоему потек сей красный, светлый строй!Полк ангельск, поразясь согласием его, красой, -Велик, воспел, велик Творец наш чудесами!И в изумлении с тех пор с высот глядитНа сей лучистый сонм, в его заряся токе.И совокупно с ним гласитПеснь первую звезды, возникшей на востоке,Котору сферы все и вблизь и вдаль твердятЕдиными усты: Осанна! свят, свят, свят!
М.Ю.ЛермонтовЕврейская мелодия
(Из Байрона)
Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!Вот арфа золотая:Пускай персты твои, промчавшися по ней,Пробудят в струнах звуки рая.И если не навек надежды рок унёс,Они в груди моей проснутся,И если есть в очах застывших капля слез —Они растают и прольются.
Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,Мне тягостны веселья звуки!Я говорю тебе: я слез хочу, певец,Иль разорвётся грудь от муки.Страданьями была упитана она,Томилась долго и безмолвно;И грозный час настал — теперь она полна,Как кубок смерти, яда полный.
1836
К.Р. (великий князь Константин Романов)Царь Саул
Душа изнывает моя и тоскует, -О, пой же мне, отрок мой, песню твою:Пусть звуки ее мою скорбь уврачуют, -Я так твои песни святые люблю!
Гнетут меня злобного духа объятья,Опять овладело уныние мной,И страшные вновь изрыгают проклятьяУста мои вместо молитвы святой.
Томлюся я, гневом пылая, и стражду;Недугом палимая мучится плоть,И злоба в душе моей... Крови я жажду,И тщетны усилия зло побороть.
Не раз, жалом немощи той уязвленный,Тебя мог убить я в безумном бреду.О, пой же! Быть может, тобой исцеленный,Рыдая, к тебе я на грудь упаду!..
Петербург15 мая 1884
Марина ЦветаеваЛютня
Лютня! Безумица! Каждый раз,Царского беса вспугивая:"Перед Саулом-Царем кичась"...(Да не струна ж, а судорога!)
Лютня! Ослушница! Каждый раз,Струнную честь затрагивая:"Перед Саулом-Царем кичась —Не заиграться б с аггелами!"
Горе! Как рыбарь какой стоюПеред пустой жемчужницею.Это же оловом соловьюГлотку залить... да хуже еще:
Это бессмертную душу в пахПервому добру молодцу...Это - но хуже, чем в кровь и в прах:Это - сорваться с голоса!
И сорвалась же! - Иди, будь здрав,Бедный Давид... Есть пригороды!Перед Саулом-Царем играв,С аггелами - не игрывала!
1923
Лев МейЭндорская прорицательница
Cаул разгневан и суров:Повсюду видит тайный ков;Везде врагов подозревая,Он, в лютой ярости, из краяИзгнал пророков и волхов.
Ему висонная хламидаИ золотой венец - обидаИ бремя тяжкое, с тех пор,Как восхвалил евреек хорПевца и пастыря Давида.
Меж тем напасть со всех сторон:Народ взволнован и смятен;Перед Сунемом, в крепком стане,Опять стоят филистимляне:Гроза собралась на Сион.
Душа Саула тьмой одета...Нет Самуила - нет совета...Склонив молитвенно главу,Царь вопросил Иегову:Но не дал бог ему ответа.
Призвал он вельмож: "Хочу сполнаИзведать - что сулит война?Сыщите мне волхов... " И вскореЕму приносят весть: "В ЭндореЕсть духовница - жена".
Пошел он к ней; в ночную пору,Как тать, приблизился к Эндору,И двое слуг любимых с ним...Старуха призраком седымПредстала царственному взору.
"Я знаю, - царь промолвил ей: - Тебе, на вызов твой тенейЯвляет темная могила:Внемли же мне и СамуилаИз гроба вызови скорей".
Ему старуха: "Я не смею:Могильной чарою владею,Но гнева царского страшусь... "И отвечал ей царь: "КлянусьДушой и жизнию моею, -
Саул простит тебя, жена! "... И - тайным ужасом полнаИ прорицанья вещим жаром - Старуха приступила к чарам...Но вдруг замедлилась она,
Умолкла, вся затрепетала..."Ты - сам Саул! - она сказала: - Зачем меня ты обманул?.. "И молвил ей в ответ Саул:"Скажи, пророчница, сначала,
Что видишь? " - "Вижу я вдалиБогов, исшедших из земли" - "Кого ты увидела прежде? " - "Кто-то в шелковой одежде,В покрове белом... " - "Но внемли
И отвечай. - Саул ей снова: - Лицо ты видишь сквозь покрова? "Старуха: "Вижу: он седой,В кидаре, с длинной бородой... "И царь Саул не молвил слова
И в прах главу свою склонил...Тогда Саулу СамуилВещал: "Зачем ты потревожилМой дух и дерзостно умножилГрехи пред господом всех сил? "
Саул: "Вот... ополчившись к бою,Спросил я господа с мольбою:Предаст ли в руки мне врагов?Но не ответил Саваоф... " - "Зане прогневан я тобою!
Зане на смерть обречены - И ты и все твои сыны! "Пророк усопший возглашает:"Тобой Израиль погибаетИ ввержен в ужасы войны.
Не ты ль добра личиной лживойПрикрыл свой дух властолюбивыйИ угнетенья семенаВ Израиль высеял сполна?Любуся ж, пахарь, спело нивой
И жни на ней позор и страх...То царство распадется в прах,В пучине зол и бед потонет,Где царь пророков вещих гонитИ тщится мысль сковать в цепях! "
И поднял он покров над ликом...Саул восстал с безумным криком...А утром бой был... а потомСаул пронзил себя мечом. - В урок неистовым владыкам.
2 сентября 1857
ros-vos.net
Саул первый царь израильский (I Цар. IX, 2), сын Киса из колена Вениаминова. Отец Саула был человек знатный среди израильтян, и сын его Саул отличался своей красотой и ростом.. Не было красивее его среди Израиля – от плеч своих он был выше всего народа. Около этого времени израильтяне, дотоле управляемые самим Богом, пожелали, по примеру окружающих их языческих народов, иметь царя, и Бог указал пророку Саула. Случилось однажды, что у его отца пропало несколько ослиц, и вот Саул взял одного из своих слуг и отправился разыскивать их. Во время пути на третий день они пришли к месту, где жил прозорливец Самуил, и слуга предложил Саулу обратиться к пророку узнать об них. Саул так и сделал и отправился по указанию слуги к пророку. Самуил, получивший свыше откровение о приближении Саула и наставление, как ему действовать, пригласил его в свой дом на пиршество, предложил ему первое место на оном и особенное угощение, а на другой день, провожая его, оставшись с ним наедине, излил на его голову сосуд с елеем, поцеловал его и сказал: вот Господь помазывает тебя в правители наследия Своего. Ты будешь царствовать над народом Господним и спасешь их от руки врагов. Для убеждения Саула в том, что это было дело Божие, Самуил предсказал ему все, что он встретит на своем пути домой; а это были такие события, каких Самуил не мог знать лично, но разве только по откровению Божию (I Цар. X, 2–6). Через несколько дней после того Самуил отправился в Массифу и собрал туда весь народ для избрания царя. Брошен был жребий сначала по коленам, затем по племенам и, наконец, по именам. Жребий пал на Саула, сына Кисова, и народ, увидев его величественный рост, сразу воскликиул: да живет царь! В самом начале своего царствования Саул приобрел полное расположение и преданность всего Израиля своей блестящей победой над Наасом и аммонитским войском при осаде Иависа Галаадского. Немедленно после сего народ собрался в Галгалах и праздновал его восшествие на престол мирными жертвами с весельем и торжеством. После целого ряда воинских подвигов Саул получил повеление Божие наказать амаликитян за оскорбления, причиненные ими Израилю во время путешествия его из Египта, но Саул не исполнил воли Божией: он пощадил царя амаликитского и пригнал от амаликитян множество скота, лучших волов и овец, под предлогом принесения их в жертву Богу. Пр. Самуил сказал при этом царю, что послушание Богу лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов, и объявил ему волю Божию, что он не будет более царем. С этого времени Саул упал духом и сделался рабом ревности, лукавства и злобы; злой дух овладел им; царские почести более не утешали его. Образ действий Саула во все это время относительно Давида показывает, что он теперь потерял всякое великодушие и благородство. Незадолго до его смерти снова возгоралась война с филистимлянами. Саул с робостью приготовлялся к этой войне и видел себя совершенно оставленным Богом, не получая от Него никакого откровения ни в сновидениях, ни устами первосвященников, ни через пророков. Тогда он обратился к суеверию и просил слуг своих поискать ему волшебницу. Те указали ему волшебницу в Аэндоре. Переменив свои одежды, он отправился к ней ночью и просил ее вывести ему Самуила (Самуила тогда уже не было в живых). В чем состояло волхвование женщины, неизвестно; только она увидела Самуила, громко вскрикнула и, обратившись к Саулу, сказала: зачем ты обманул меня? ты – Саул. – И сказал ей царь: не бойся; скажи, что ты видишь? – Женщина отвечала: вижу как бы Бога, выходящего из земли. – Какой он видом? спросил Саул. Женщина отвечала: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинное одеяние. Саул понял, что это был Самуил, пал лицом на землю и поклонился ему. Явившийся спросил Саула: зачем ты потревожил меня и заставил выйти? Саул отвечал: очень тяжело мне; филистимляне воюют против меня, а Бог отступил от меня и не отвечает мне более ни чрез пророков, ни во сне, ни в видении; потому я вызвал тебя, чтобы ты научил меня, что мне делать? Явившийся сказал: если уже Господь оставил тебя, то зачем же ты вопрошаешь меня? Господь исполняет над тобою то что сказал через меня; Он отнимет царство от рук твоих и отдаст его ближнему твоему, Давиду, за то что ты не послушал повеления Господа и не исполнил воли Его над Амаликом. И вот Он предаст Израиля вместе с тобою в руки филистимлян и завтра ты и сыновья твои будете со мною. Слова эти так сильно поразили Саула, что он вдруг пал всем телом на землю и силы не стало в нем, ибо он целые сутки был без пищи. Тогда женщина, подошедши и видя его в таком ужасном положении, упросила его принять пищи, чтобы подкрепить себя. Он сначала отказывался, но потом послушался, встал с земли и сел на ложе. Она заколола тельца и испекла опресноки и все это принесла и предложила Саулу и слугам его; и они подкрепили себя этой пищей и в ту же ночь отправились обратно. На другой день произошло сражение на горе Гелвуйской. Евреи были разбиты и прогнаны. Три сына Саула были убиты на глазах его. Он сам, израненный стрелами, опасаясь поругания над собой необрезанных, просил оруженосца прекратить жизнь его, и, когда тот не согласился на сие, он пал на свой меч и умер. На другой день филистимляне отыскали труп Саула и трупы сыновей, отрубили голову Саула и воткнули ее в капище Дагона, оружие его положили в капище Астарты, а труп его и трупы сынов его повесили на стенах Вефсана. Узнавши об этом, облагодетельствованные некогда Саулом жители Иависа Галаадского, пришедши ночью, сняли трупы со стен Вефсана, сожгли их и похоронили остатки их близ своего города под дубом, почтив память своего благодетеля семидневным постом (I Цар. гл. XXXI, I Пар. гл. X).
azbyka.ru
В ставку израильтян, в Гелвуе, пришел ночью Давид. Он приходится прятаться от царя Саула, к хотя он испытывает к нему сыновние чувства. Саул и сам раньше любил Давида и даже избрал того в мужья для своей любимицы, дочери Мелхолы. Но он потребовал от Давида страшный выкуп - сто вражеских голов, которую юноша удвоил. Теперь Саул вне себя и преследует Давида. Тот грезит участвовать в сражении с филистимлянами и доказать поступками свою верность Саулу. Ионафан, сын Саула, услышал разговор Давида с сами собой и подошел к нему. Царский сын рад встрече с Давидом потому, что любит того, как брата. Он тревожиться за безопасность Давида, зная силу ненависти Саула к нему. Давид же совершенно не страшиться.
Он говорит, что не боится умереть, но только в сражении, погибнув за родину и за неблагодарного царя, желающего его смерти. Ионафан поведал юноше, что родственник Саула, начальник его армии злой завистник Авенир все это время настраивал Саула против Давида. Жена Давида, Мелхола, предана мужу и со слезами на глазах ежедневно заклинает Саула вернуть ей супруга. Ионафан сказал, что без израильтяне потеряли былую отвагу без Давида, что с ним слава и уверенность в исходе боя покинули солдат. Ионафан припоминает, как сам пророк Самуил признал Давида и помазал того елеем перед своей смертью. Он посоветовал Давиду ждать сигнала к сражению укрывшись в горах и только тогда покинуть убежище. Давид говорит с сожалением, что он вынужден скрывать хорошие поступки, как плохие. Он желает увидеть Саула и испросить у того прощения, хотя и не ведает за собой никакой вины. Самуил любил Саула когда-то как своего сына, но Саул навлек гнев Господа на себя за свою неблагодарность. Пророк Самуил повелел Давиду любит и быть верным царю, и юноша не намерен ослушаться старца. Ионафан поклялся защитить Давида от ярости отца, насколько сможет. Давид решает повидаться с Мелхолой. По обыкновению, Мелхола ещё до восхода солнца приходит печалится о Давиде и с Ионафаном помолится за отца. Давид спрятался, а Ионафан аккуратно подготовил сестру к встрече с супругом. Мелхола не увидела на Давиде пурпурной епанчи, которую выткала она ему сама. Он больше походит на рядового пехотинца в этом грубом плаще, чем на зятя царя. Мелхола и Ионафан решили разведать, в каком настроении сейчас пребывает Саул, и если они увидят, что он добродушен, то они осторожно приготовят отца к встрече с зятем. Чтобы Давид остался неузнанным и Авенир не успел подослать убийц, Ионафан попросил того опустить забрало шлема и затеряться в толпе солдат.
Но Мелхола указала, что по манере носить меч и взгляду Давида не трудно узнать. Она в лесной чаще показала мужу, где он может скрыться. Давид ушел.Саул вспоминает, что в свое время он был бесстрашным воителем. Теперь он постарел и сила у него уже давно не та. Кроме юности он потерял непобедимое благоволение Господа и своего зятя, Давида, его верного соратника. Авенир убеждает Саула, что Давид есть основная причина всех его несчастий. Но Саул признает, что причина в нем самом, ибо стал он жестоким, нетерпимым, мрачным и злобным. Он больше не люб себе и окружающим. Он грезит войной, когда в стране мир и грезит миром, когда идет война. Авенир уверяет Саула, что сам пророк Самуил, который сказал первым, что Саул отвергнут Господом всего лишь лживый, дерзкий и хитрый старик, он жаждал сам быть царём, но Саул был избран народом, и Самуил сказал лишь из зависти, что Господь отказался от Саула. Авенир уверяет царя, что Давид больше благоволил Самуилу нежели Саулу и к алтарю расположен более, чем к сражениям. Авенир же с Саулом схожи на крови, говоря, что он родственник Саула и ему не надо свергать Саула, чтобы быть великим. Саула часто посещает сновидение, что Самуил стаскивает с его чело царскую корону и намеревается возложить ее на Давида, но Давид преклоняет колени и со слезами умоляет старца отдать корону обратно Саулу. Авенир говорит, что Давид должен погибнуть и с ним уйдут сны и страхи царя.
Саул больше не намерен откладывать битву с филистимлянами. Ионафан уверен в победе. Дочь царя хочет верить, что после победы Саул отойдет от забот и вернет ей своего Давида. Саул уверен, что израильтяне будут повержены. Мелхола вспомнила, что Давид пением услаждал царя и отвлекал того от мрачных дум. Ионафан напомнил Саулу о воинской отваге Давида. Приходит Давид и говорит царю, что вот он, перед ним и Саул волен отсечь ему голову. Саул встретил его по доброму, считая, что того привел к нему Господь. Давид попросил Саула дать ему дозволение биться вместе с израильтянами или возглавить войска, все что пожелает царь, а потом он готов к казни. Саул обвинил Давида в гордыне, в стремлении затмить самого царя. Давид говорит, что невиновен, все это поклеп завистника Авенира. Тот же обвиняет Давида в том, что он прятался в Филистии, среди противников, сея рознь среди народа израильского и не раз хотел убить Саула. В свое оправдание Давид показал кусочек царского плаща Саула. Как-то раз Саул хотел убить Давида, и в поисках того уснул в пещере, где прятался Давид. Юноша мог там же и убить царя и сбежать потому, что Авенир, долженствующий оберегать Саула был далеко от него. Но Давид не использовал шанса отомстить, когда царь был в его власти. Он только отрезал кусочек мантии мечом. Саул услышал это, вернул Давиду свое расположение и назначил того военачальником.
Авенир призван к Давиду для важной беседы. Он указал Авениру что оба они обязаны служить царю, народу и Господу. Авенир предложил план сражения, который Давид одобрил целиком. Он поставил Авенира начальником основных сил войска. Давид решает начать битву на четыре часа дня, чтобы жара, ветер и густая завеса пыли помогли им в битве. Мелхола сообщает супругу, что Авенир уже что-то умудрился нашептать Саулу, и у царя поменялось настроение. Саул вновь подозревает Давида в гордыне. Давид молвит, что он воин на роле бране, зять ему при дворе и ничто перед Богом. Саул увидел у Давида меч. Эта священную реликвию, висевшую над алтарём в Номве, отдал Давиду священник Ахимелех. Узнав, что Ахимелех передал священный меч Давиду, Саул пришел в ярость. Он говорит, что дети только и ждут его гибели, чтобы захватить царскую корону. Ионафан попросил Давида спеть, пытаясь рассеять гнев отца.
Давид начинает петь о воинских подвигах Саула, о мира после сражения, но, при слово «меч», Саул вновь пришел в гнев. Ионафан и Мелхола удерживают царя, готового пронзить Давида, чтобы тот успел убежать. Саул послал Мелхолу за супругом. Ионафан меж тем предпринимает попытку успокоить ярость отца, умоляя его не идти против воли Господа и истины, ведь Давид избран Богом. Авенир в поисках Давида, до сражения меньше часа. В лагере израильтян появился Ахимелех. Он укоряет Саула в том, что тот не следует воли божьей, Саул же называл Ахимелеха предателем, давшим подлому Давиду не только укрытие и еду, но и святое оружие. Саул уверен, что Ахимелех здесь рад предательства, но священник здесь, чтобы молитвы о даровании победы царю. Саул ругает священников, он вспомнил, как Самуил убил повелителя амаликитян, которого Саул захватил в плен и поразил за воинскую храбрость. Ахимелех призывал Саула возвратиться на путь божий. Ахимелех угрожает Саулу яростью Господней и обвиняет злостного и подлого Авенира.
Саул приказал Авениру казнить Ахимелеха, отменить приказания Давида и наступление перенести на следующий день, усмотрел в стремлении Давида начать битву до захода солнца намёк на его ослабшую старческую руку. Царь приказывает Авениру доставить Давида, чтобы он сам взрезал себе вены. Перед кончиной Ахимелех предсказал Саулу и Авениру жалкую смерть от меча, но не на от вражеского на поле битвы. Ионафан умоляет отца услышать разум, но безрезультатно. Саул прогнал детей. Ионафана послал в войско, а Мелхолу отослал на поиски Давида.
Мелхола просит Давида под ночным покровом убежать, но муж не собирается бросать израильтян в канун сражения. Мелхола поведала о казни священника и о том, что Саул отдал Авениру повеление насчет убийства Давида, если он во время боя встретит Давида. Давид услышал вещий глас, которых предсказал, что будущий день будет страшен для царя и для всех израильтян. Но здесь теперь тут пролита невинная кровь слуги Господа, и Давид не может сражаться на оскверненной земле. С тяжелым сердцем он согласился убежать, но не берет с собой Мелхолу, боясь за ее безопасность. Давид скрылся. Мелхола услышала от отцовской палатки крики и видит Саула, убегающего от тени, преследующей его. Мелхола пытается уговорить отца, что никто не гонится за ним. Саул видит карающий огненный меч, занесенный над его головой и умоляет Господа не наказывать его детей, ибо только он повинен. Он хочет видеть Давида.
Краткое содержание трагедии «Саул» пересказала Осипова А.С.
Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Саул». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.
biblioman.org
