Реферат: Брюсов Валерий Яковлевич. Брюсов валерий реферат

Реферат: "Валерий Яковлевич Брюсов"

Выдержка из работы

Содержание

Введение

Глава 1. Образ города в русской литературе

1.1 Брюсов В. Я. символист

1.2 Образ города в раннем творчестве В.Я. Брюсова

1.3 Образ города в зрелом творчестве В.Я. Брюсова

1.4 Образ города в позднем творчестве В.Я. Брюсов

Глава 2. Образ города в произведениях Брюсова В. Я.

Заключение

Библиография

Введение

В русской литературе существует несколько сквозных тем, к которым обращаются многие писатели, поэты, вне зависимости от эпохи, в которую они живут, вне зависимости от направления, в русле которого они создают свои произведения. Москва ли это Н. М. Карамзина, К. Н. Батюшкова, А. И. Герцена, А. С. Грибоедова или Петербург А. Н. Радищева, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, город активно входит в прозу и поэзию XVIII — XIX веков. Но каждый из писателей и поэтов привносит в раскрытие «вечной» темы что-то свое, уникальное, неповторимое.

В начале XX столетия тему города затронули поэты Серебряного века: В. Я. Брюсов, А. Белый, А. А. Блок и др. Возникая как фон произведения, место действия героев и событий, город превращается в средство писательского замысла, приобретая тем самым свою художественную образность и становясь полноправным действующим лицом. Наиболее ярко это проявилось в творчестве В. Я. Брюсова — известного поэта, писателя, литературного критика, историка, философа, переводчика, теоретика русского символизма.

Валерий Яковлевич Брюсов одним из первых поэтов XX века, обратившихся к теме города и оказавших существенное влияние на последующих поэтов-урбанистов. Творчество Брюсова как родоначальника урбанизма в русской поэзии XX века вызывает немалый интерес у исследователей. город брюсов стихотворение урбанист

Изучением его творчества занимались Д. Максимов, К. Мочульский, М. Шаповалов, Н. Бурлаков, С. Гиндин и т. д. О нем написано много работ, в которых рассматриваются разные аспекты деятельности Брюсова: Брюсов-критик; Брюсов-переводчик; Брюсов-историк; Брюсов-прозаик и т. п. Целый ряд исследователей: Т. Анчугова, Л. Протасова, Т. Ковалева раскрывают специфику языка Брюсова. Круг исследований расширяется в монографиях Н. Бурлакова, М. Шаповалова, Д. Максимова. Эти авторы рассматривают жизненный и творческий путь писателя в целом, обращается внимание и на тему города, поскольку она является одним из основных мотивов поэзии В. Я. Брюсова.

В данных работах выявляются основные черты брюсовского города, подчеркивается значимость Брюсова как поэта-урбаниста, приводятся факты обращения поэта к данной теме, выявляется его отношение к городу.

Н. Бурлаков связывает город Брюсова с местом его рождения, с Москвой. Опираясь на биографию поэта, он выделяет этапы его творчества.

В исследовании В. Волошина город Брюсова рассматривается с позиции приятия-неприятия его поэтом. Волошин выделяет два типа города в брюсовской поэзии: Старый Город и Новый Город. Старый Город, существовавший при Брюсове, самим поэтом отвергается. Брюсов хочет построить Новый Город. «Город Будущего он строит по образцу и подобию Старого Города. Но, не постигнув законов Старого Города, в Городе Будущего он обречен на то же незнание и непонимание». М. Волошин считает, что Брюсов не певец, а враг города, и заявляет в своём труде: «Такому яростному врагу города не подобает имя «поэта города».

Традиционной же точкой зрения выражена в работах К. Мочульского, М. Шаповалова, К. Чуковского, С. Гиндина и т. п. Эти ученые видят в Брюсове певца города и приводят в доказательство наиболее значимые его урбанистические произведения. К. Чуковский, делая обзор современной ему русской поэзии, останавливается на В. Брюсове как на одном из «городских» поэтов. Автору статьи удается убедить читателя в том, что только город — преобладающее начало в творчестве В. Брюсова.

Итак, можно сделать вывод, что творчество В. Брюсова интересовало и интересует многих литературоведов. Но на наш взгляд, данная тема раскрыта недостаточно полно. В рассмотренной нами критической литературе не прослежена вполне отчетливо специфика и эволюция образа города в поэзии В. Брюсова.

Цель настоящего исследования — проследить эволюцию образа города в поэзии В. Брюсова.

Основными задачами являются:

— раскрыть своеобразие художественного изображения города в творчестве поэта;

— выявить функционирование образа города в ранней, зрелой и поздней поэзии В. Брюсова;

— знакомство и анализ стихотворений В. Я. Брюсова.

Предметом нашего исследования являются стихотворения В. Брюсова разных периодов. В работе также используются малоизвестные источники, письма и статьи поэта, воспоминания о нем современников и другие материалы.

Глава 1. Образ города в русской литературе

1.1 Брюсов В. Я. символист

Однажды В. Я. Брюсов воскликнул: «Я не хочу прошлого! Я хочу будущего, будущего! Только разве прошлое других людей, давно отошедших, прошлое иных веков. Его я люблю!» И поэт нашел область, соединяющую в себе черты давних столетий и знаки меняющегося грядущего. Так был воспринят им город. В его поэзии начинают появляться картины городской жизни с ее шумами, грохотом, движением людских толп и быстро мчащихся экипажей, с ее соблазнами и противоречиями. В. Я. Брюсов становится одним из первых поэтов-урбанистов в русской поэзии ХХ века.

Сам по себе урбанизм является направлением в искусстве, а следовательно, и в поэзии, изображающим жизнь больших современных городов. В отличие от живописи и архитектуры урбанистическая поэзия направлена на отражение жизни крупных капиталистических городов с их огромным населением, шумной техникой, с контрастами роскоши и нищеты с помощью образного поэтического слова. В урбанистической поэзии важно, чтобы читатель ярко себе представлял описываемые поэтом картины городской жизни.

Как урбанизм связан с различными областями в искусстве, так и урбанистическая поэзия связана с различными течениями и литературными группами, которые по-своему воспринимали город. В. Брюсов изображает капиталистический город, его неисчерпаемый «яростный людской поток» как «воплотившийся в земные формы бред» («Конь блед»).

В разработке этой темы Брюсов опирается на традиции своих предшественников: А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Н. А. Некрасова, Ф. М. Достоевского из русской литературы. Также в урбанизме поэта прослеживается влияние французских символистов: А. Рембо, П. Верлена, Э. Верхарна. Тема города к началу XX века была уже не новой. Она активно вошла в произведения великих классиков XVIII — XIX веков: Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Н. А. Некрасова и др.

Вслед за Гоголем, Достоевским, Брюсов воспринимает тему города как остро-социальную, обнаженную внутренние конфликты общественной жизни.

Следует отметить, что на формирование Брюсова как поэта-урбаниста оказала влияние и окружающая его среда, тот микроклимат, в котором он жил. В. Брюсов родился в Москве, на Цветном бульваре, в доме, который даже своим внешним нескладным устройством напоминал, своими мезонинами, пристройками, полутемными комнатами, скрипучими деревянными лестницами напоминал о нравах и привычках едва ли не дореформенного торгового мещанства. Остановка, окружавшая молодого Брюсова, отражала и более поздний уклад. Брюсов вырос в большом капиталистическом городе, который в то время в значительной мере уже потерял свою старозаветность. Уже тот факт, что город являл собой как старые, так и новые явления, отражал в сознании молодого поэта какую-то двойственность отношения к нему.

Даже в облике и характере Брюсова-старшеклассника, бородатого, некрасивого, преисполненного юношеского самомнения, чудаковатого, погруженного в свои мысли, поражающего учителей способностями и знаниями, одинокого среди товарищей, угадывалось зарождение какой-то непривычной породы людей, возбужденных реальностями и видениями по-новому развернувшейся городской жизни. Брюсову открылась искривленная душа буржуазного города, мир ночных ресторанов, домов терпимости и картежных страстей. Еще в ранней юности он соприкоснулся с этой стихией, переболел духовными болезнями горожанина.

Валерия Брюсова называют вождем русского символизма. Для его творчества были характерны беззаветная преданность своему призванию поэта, страстное служение литературе, невзирая на общественный строй. Он утверждал, что мастерство -- важнейший элемент художественного творчества.

Первые стихотворения Валерия Брюсова были опубликованы в 1894--1895 годах и сразу привлекли внимание читателей своей необычностью, дерзостью, экзотичностью. Молодой поэт стремится увидеть необычное в повседневном, зафиксировать преходящие чувства в ярких образах. Отсюда непривычные слова, странные картины, необычные сравнения:

«Фиолетовые руки

На эмалевой стене

Полусонно чертят звуки

В звонко-звучной тишине". («Творчество»).

В своих поэтических сборниках начала XX века В. Брюсов затрагивает множество исторических тем: древняя Ассирия, Египет, Греция, Рим, средневековье и Возрождение, наполеоновская эпоха. Обращаясь к героям истории, Брюсов пытается найти в их мыслях и поступках то, что созвучно современности.

Героев Брюсова объединяет целеустремленность, преданность избранному пути, вера в свое историческое предназначение. Брюсова привлекает сила ума и духа, позволяющая встать над будничными заботами, открыть неведомое. Но они всегда одиноки, они не способны на самопожертвование, в них нет чувства служения людям.

Разъединенность героев с окружающими людьми, отчужденность приводят Брюсова к некоторой картинности, риторичности, холодности стихов. Посвящая свои стихи «всем богам», автор, по существу, остается безразличным к содержанию их дела.

Брюсов всегда тяготел к урбанистической лирике -- был певцом города, который представлялся ему центром цивилизации и вместе с тем неким спрутом. Брюсов предчувствовал, что на этот город-спрут обрушится Рок. Это предчувствие поэта символически выражено в стихотворении «Конь блед»:

Улица была -- как буря. Толпы проходили,

Словно их преследовал неотвратимый Рок.

Темой одиночества, жизненного неустройства, беззащитности и слабости человека окрашены строки, посвященные городской жизни. В воображении поэта все чаще возникает «близ яркой звезды умирающий город». «Унылый и усталый мир» близится к концу. За роковой чертой возможна либо рабская покорность установленным порядкам, либо взрыв стихийных сил протеста.

Брюсов ощущает обреченность цивилизации. Он считает приближающуюся революцию неизбежной, исторически закономерной, поэтому в нем нет страха, нет ненависти. Силы будущей революции представляются ему стихией, валом, который движется «по еще не открытым Памирам». Будущий мир станет «общим даром идущих поколений». Но как будет он построен, на каких основах, кто будет тот «вольный человек», который будет в нем жить, -- все это для Брюсова в высшей степени туманно и неопределенно.

Современный город с бурно развивающейся промышленностью, со всеобщей механизацией вызывает опасения поэта. «Стальной», «кирпичный», «стеклянный», с «железными жилами» город властвует над людьми, являясь средоточием порока: злобы, нищеты, разврата. В поэтическом мире Валерия Брюсова город, совмещая в себе все ужасы цивилизации, сам наносит себе страшный удар:

«Коварный змей с волшебным взглядом!

В порыве ярости слепой Ты нож, с своим смертельным ядом,

Сам подымаешь над собой." («Городу»)

Город своей масштабностью, мнимым величием притягивает человека:

Ты -- очарователь неустанный,

Ты -- не слабеющий магнит. («Городу»)

Но в то же время нельзя сказать, что Брюсов полностью отвергает город, в котором сосредоточены пороки, все отталкивающие стороны современной цивилизации. Поэт также понимает, что город -- центр существующей науки и индустрии:

«Горят электричеством луны

На выгнутых длинных стеблях;

Звенят телеграфные струны

В незримых и нежных руках…" («Сумерки»)

И все же, развивая урбанистическую тему, поэт находится как бы на перепутье, пытаясь понять, кто же вмешается в процесс механизации жизни, кто бросит вызов порочности современной цивилизации? Ответом на эти вопросы служит лирика Валерия Брюсова, в которой тот, раскрывая существующие проблемы (и упадок жизни, и отсутствие в ней страсти, борьбы, энергии, духовного начала), ищет пути выхода из создавшейся ситуации. Такой точкой опоры для современного города станет сильная личность, которая все преодолеет, и жизнь вновь наполнится энергией борьбы, устремится к обновлению, станет способной к изменению мира, вызовет прогресс мировой науки, искусства, индустрии. И в итоге произойдет расцвет цивилизации, которая достигнет небывалых вершин:

«Но чуть заслышал я заветный зов трубы,

Едва раскинулись огнистые знамена,

Я -- отзыв вам кричу, я -- песенник борьбы,

Я вторю грому с небосклона. Кинжал поэзии!

Кровавый молний свет,

Как прежде, пробежал по этой верной стали,

И снова я с людьми, -- затем, что я поэт.

Затем, что молнии сверкали." («Кинжал»)

Таким образом, в брюсовской поэзии урбанистическая тема перекликается с поиском яркой, сильной личности, способной не только к перерождению и собственному возрождению, но и к изменению современной цивилизации, к преодолению мнимых, пустых взаимоотношений мира с искусством.

Итак, подводя итог развитию городской темы в поэзии Валерия Брюсова, нужно отметить двойственное отношение поэта к современному городу -- продукту существующей цивилизации. Поэт, видя все ужасы, страхи, которые несет город, одновременно пытается найти во всеобщем хаосе урбанистической жизни яркую индивидуальность, необыкновенную личность, которая приведет мир к обновлению.

Таким образом, можно сказать, что В. Брюсов, испытывая страх за судьбу и жизнь города, все же верит в победу разума и добра:

«Я люблю большие дома

И узкие улицы города,

В дни, когда не настала зима,

А осень повеяла холодом.

Пространства люблю площадей,

Стенами кругом огражденные, --

В час, когда еще нет фонарей,

А затеплились звезды смущенные.

Город и камни люблю,

Грохот его и шумы певучие, --

В миг, когда песню глубоко таю,

Но в восторге слышу созвучия.

(«Я люблю большие дома… «)

1.2 Образ города в раннем творчестве В.Я. Брюсова

Образ города в поэзии В. Брюсова возникает уже в первых его книгах: «Юношеское», 1892−1894гг., «Шедевры», 1894−1896гг., «Это — я», 1896−1897гг. Здесь город еще не становится главным объектом художественного изображения, не развертывается во всю ширину. Наоборот, поэт бежит от него:

Эта светлая ночь, эта тихая ночь,

Эти улицы, узкие, длинные!

Я спешу, я бегу, убегаю я прочь,

Прохожу тротуары пустынные. «Все кончено…», 1895

Для лирического героя данного стихотворения узкие длинные улицы и «тротуары пустынные» являются местом, усиливающим ощущение разлуки с любимой. В городе он чувствует себя одиноким, брошенным, но бегство из него тоже невозможно.

На улицах брюсовского города еще появляются несчастные в любви герои: пережившая ее безрадостный опыт девушка («Туманные ночи», 1895) и женщина-проститутка («Фантом», 1894). Город здесь становится свидетелем любовных переживаний героев, но бесчувственным, он только равнодушно смотрит на них и на происходящие события. Так нашему взору предстает еще одна картина:

Три женщины, грязные, пьяные,

Обнявшись, идут и шатаются,

Дрожат колокольни туманные,

Кресты у церквей наклоняются. «Подруги», 1895.

Эта яркая зарисовка с натуры близка некрасовскому петербургскому пейзажу, изображающему обездоленный городской люд, пропивающий с горя последние гроши. Городская обстановка раннего Брюсова накаляется присутствием еще одного немаловажного героя — сумасшедшего, в ужасе скользящего по городу, окруженного своими бредовыми видениями:

Я встречаю нагие тела,

Посинелые в рыхлом снегу,

Я минуты убийств стерегу

И смеюсь беспощадно с угла. «Сумасшедший», 1895

Сумасшедший радуется, что горят дома и весь город пылает в огне, а он стоит за углом и любуется придуманной самим же картиной. В своем сознании он убегает из города в «неживые леса», видя в них выход из быстро меняющегося городского окружения. Итак, в представленных ранних стихах В. Я. Брюсов отрицательно воспринимает город, он еще начинает «вдыхать его ядовитые пары», не понимая, что можно дышать полной грудью.

В постижении другого образа города Брюсов обращается к символизму. Он пишет стихотворение о городе, которым сам восторгается:

Дремлет Москва, словно самка спящего страуса,

Грязные крылья по темной почве раскинуты,

Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,

Тянется шея — беззвучная, черная Яуза. «Ночью», 1895.

Здесь город, доведенный до неузнаваемости в фантастическую картину. Москва уподобилась самке страуса с раскрытыми грязными крыльями, а речка Яуза стала тонкой шеей большой птицы. Стихотворение «Ночью» — яркий пример метаморфоз Брюсова, которые будут сопровождать образ города на всем протяжении его урбанистической поэзии. Лирический герой раннего Брюсова полон впечатлениями городского быта. Природа заслонена от него городскими образами, и он, вопреки общепринятым литературным традициям, бурно от нее отмежевывается.

Это было на улице, серой и пыльной,

Где деревья бульвара склонялись бессильно.

< …> Мы стояли с тобой молчаливо и смутно.

Волновалась улица жизнью минутной. «На бульваре», 1896

Здесь городская улица начинает проявлять какие-то чувства к своим героям, к двум влюбленным. Она не просто присутствует, она — «волнуется». Город поворачивается лицом к героям, а В. Я. Брюсов к городу.

Итак, говоря о начальном периоде творчества Брюсова, следует отметить, что, несмотря на декадентский индивидуализм молодого поэта, общей основой его ранней лирики все-таки является ее урбанистический характер. Находясь в «зачаточном состоянии», город не лишен своей яркости. Его улицы с равнодушного созерцания своих прохожих наполняются чувством сострадания. В городе раннего Брюсова много неясностей, недосказанности, туманности. Он часто затушеван вечерним и ночным светом, при котором разлука любимых становится еще трагичнее, а узкие длинные улицы приобретают серый цвет, что тоже пагубно влияет на его героев. Герои раннего Брюсова связаны с городом как местом пребывания и существования в нем. Особый акцент делается на их субъективных переживаниях.

1.3 Образ города в зрелом творчестве В.Я. Брюсова

Вершиной своего поэтического творчества сам В. Я. Брюсов считал сборник стихотворений «Венок». В «Венке» ярко расцветает гражданская лирика Брюсова, начавшая проявляться ещё в сборнике «Граду и миру». Брюсов поёт «гимн славы» «грядущим гуннам», прекрасно понимая, что они идут разрушить культуру современного ему мира, что мир этот обречён и что он, поэт, -- его неотрывная часть. Брюсов, происходивший из русского крестьянства, находившегося под «барским гнётом», был хорошо знаком с сельской жизнью. Крестьянские образы возникают ещё в ранний -- «декадентский» -- период брюсовской лирики. На протяжении 1890-х годов поэт обращается к «крестьянской» теме всё чаще. И даже в период поклонения городу у Брюсова иногда возникает мотив «бегства» с шумных улиц на лоно природы. Свободен человек лишь на природе, -- в городе он лишь ощущает себя узником, «рабом каменьев» и мечтает о будущем разрушении городов, наступлении «дикой воли». Брюсов сам ощущает себя рабом буржуазной культуры, культуры города, и его собственное культурное строительство является сооружением той же тюрьмы, что представлена в стихотворении «Каменщик». Схоже по духу с «Каменщиком» и стихотворение «Гребцы триремы» (1905).

Эпиграфом к поэме служат строки из «Апокалипсиса», откровения апостола Иоанна Богослова: «И се конь блед и сидящий на нем, имя ему Смерть». По «Апокалипсису», на землю прибудут четыре вестника, среди которых будет конь блед, олицетворяющий собой саму смерть.

Данная поэма В. Я. Брюсова является призывом, предупреждением скорого конца. На улицах города кошмар: «буря», «адский шепот», «грохот», «рокот колес» — все это создает неприятную атмосферу.

Улица была — как буря. Толпы проходили,

Словно их преследовал неотвратимый Рок.

Мчались омнибусы, кебы и автомобили,

Был неисчерпаем яростный людской поток.

Вывески, вертясь, сверкали переменным оком

С неба, с страшной высоты тридцатых этажей;

В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком

Выкрики газетчиков и щелканье бичей.

Лили свет безжалостный прикованные луны,

Луны, сотворенные владыками естеств.

В этом свете, в этом гуле — души были юны,

Души опьяневших, пьяных городом существ.

В этом отрывке автор дает нам представление о месте события. На улицах города не только техника, но и люди. Это люди, опьяненные городом, постепенно теряющие свою душу. Но в эту «бурю» врывается «чужой», «заглушая гулы, говор, грохот карет», будто действительно звук «г», умело использованный автором стихотворения, заглушает мирские звуки, порожденные суетой:

И внезапно — в эту бурю, в этот адский шепот,

В этот воплотившийся в земные формы бред, —

Ворвался, вонзился чуждый, несозвучный топот,

Заглушая гулы, говор, грохоты карет.

Показался с поворота всадник огнеликий,

Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.

В воздухе еще дрожали — отголоски, крики,

Но мгновенье было — трепет, взоры были — страх!

Был у всадника в руках развитый длинный свиток,

Огненные буквы возвещали имя: Смерть…

Полосами яркими, как пряжей пышных ниток,

В высоте над улицей вдруг разгорелась твердь.

Конь — вестник неминуемой смерти, но люди испытывали «мгновенный великий ужас». Само по себе это фантастическое явление завораживает. Более того, оно поражает своей несовместимостью с обычной, каждодневной городской обстановкой: «вывески, вертясь, сверкали переменным током», «сливались с рокотом колес и скоком выкрики газетчиков и щелканье бичей»… Исток драматизма впечатляющий: неостановимое движение «пьяных городом существ» — «несозвучный топот» вестника апокалипсического «конца света». Эта исходная ситуация оригинально развита. Они не наблюдали за временем, впустую проходит их жизнь. Горожане соблазнены, одурманены своей свободой но, на самом деле, закованы в цепи, создаваемые обществом, его устоями, мнениями, и не способны изменить что-либо и разрушить эти цепи. И лишь проститутке и сумасшедшему, людям, которые в обществе считаются «падшими», морально нечистыми, дано понять смысл этого послания:

И в великом ужасе, скрывая лица, — люди

То бессмысленно взывали: «Горе! с нами бог!»,

То, упав на мостовую, бились в общей груде…

Звери морды прятали, в смятенье, между ног.

Только женщина, пришедшая сюда для сбыта

Красоты своей, — в восторге бросилась к коню,

Плача целовала лошадиные копыта,

Руки простирала к огневеющему дню.

Да еще безумный, убежавший из больницы,

Выскочил, растерзанный, пронзительно крича:

«Люди! Вы ль не узнаете божией десницы!

Сгибнет четверть вас — от мора, глада и меча!"

Брюсов акцентирует не «великий ужас» людей перед «всадником смерти» (хотя мотив такой есть), а восторг перед ним «женщины, пришедшей сюда для сбыта красоты своей», и сумасшедшего, «бежавшего из больницы». Отражена конечная степень трагизма: гибель воспринимается спасением. Женщина, «плача, целовала лошадиные копыта» у «коня блед». А когда он пропал, проститутка и безумный «все стремили руки за исчезнувшей мечтой

«Но восторг и ужас длились — краткое мгновенье.

Через миг в толпе смятенной не стоял никто:

Набежало с улиц смежных новое движенье,

Было все обычном светом ярко залито.

И никто не мог ответить, в буре многошумной,

Было ль то виденье свыше или сон пустой.

Только женщина из зал веселья да безумный

Всё стремили руки за исчезнувшей мечтой.

Но и их решительно людские волны смыли,

Как слова ненужные из позабытых строк.

Мчались омнибусы, кебы и автомобили,

Был неисчерпаем яростный людской поток.

Видение было, пусть даже воспоминания о нем смыли «людские волны», но вестник Смерти посетил землю, а это значит, что автор хочет предупредить о неминуемой кончине города, буржуазных отношений и человека-лирика в руках общества. Кольцевая композиция стихотворения позволяет судить о том, что прибытие посланника на землю не заставило задуматься о времени, о жизни, о смерти, потому что все стало на круги своя: Мчались омнибусы, кебы и автомобили, Был неисчерпаем яростный людской поток.

Читая поэму В. Я. Брюсова «Конь блед», читатель чувствует что-то таинственное, что-то космическое. Город в данном произведении предстает страшной силой: надвигаются тучи, появляется всадник, людская толпа напугана. Видения не боятся лишь проститутка и сумасшедший. Это люди, которых современное автору общество отвергает. Именно «падшие» видят всю лживость мира, города, именно они протягивают к всаднику руки. Грозное для общества видение для них мечта. Сам автор видит пустоту города.

Таким образом, В. Я. Брюсов выступает здесь противником городской цивилизации, поэтом-«антиурбанистом», который желает изменить город в лучшую сторону, придать его жителям духовности и нравственности. В настоящий же момент город находится в опасности, именно поэтому эпиграф взят Брюсовым из «Апокалипсиса».

1.4 Образ города в позднем творчестве В.Я. Брюсова

Творчество В. Я. Брюсова 1912 — 1924 годов характеризуется как «затихание» его урбанистической поэзии. Городские стихотворения данного периода становятся уже не столь яркими и притягательными, как в зрелый период его творчества. Они приобретают второстепенный характер. В эти годы Брюсов пишет сборники: «Семь цветов радуги» (1912−1915), «Девятая камена» (1915−1917), «Последние мечты» (1917−1919гг.), «Миг» (1920−1921), «Меа» (1922−1924) и другие. Нельзя сказать, что он отрекается от города. У него встречаются яркие произведения о городе. Так, он создает два стихотворения о Петербурге: «У канала» и «Петербург». Брюсов с любовью и нежностью описывает его жизнь, что иногда кажется, что это не он:

Так близко Невский, — возгласы трамваев,

Гудки авто, гул тысяч голосов…

А серый снег, за теплый день растаяв,

Плывет, крутясь, вдоль темных берегов.

Так странно: там — кафе, улыбки, лица.

Здесь — тишь, вода и отраженный свет.

Все вобрала в водоворот столица,

На все вопросы принесла ответ. «У канала», 1912.

Поэт видит контрасты города: шум и тишину, суету и спокойствие, разногласия и гармонию. Он видит, ощущает его природу: Люблю я зыбкость полусонных вод… Люблю следить волны унылый ход. («У канала», 1912).

Пейзажные зарисовки Брюсова полны лиризма и спокойствия, а то время как раньше они были более динамичными. Брюсов, как и Пушкин в «Медном всаднике», восторгается северной столицей:

Но Петроград огнями залит,

В нем пышной роскоши рассвет,

В нем мысль неутомимо жалит,

В нем тайной опьянен поэт. «Петербург», 1912 г.

Брюсов как поэт-урбанист ратует за создание новых городов, с новыми людьми, но тут же видит возмездие человеку за то, что рост цивилизации пагубен для природы:

Воля проснется природы,

Грозно на дерзких восстанет,

Рухнут прозрачные своды,

Железо обманет … «Земля молодая», 1913 г.

Но рост цивилизации пагубен и для самого человека. В стихотворении «Электрические светы» (1913г.) поэт хорошо это показывает:

Залив сияньем современность,

Ее впитали мы в себя,

Всю ложь, все мишуру, всю бренность,

Преобразили мы, любя ….

Это стихотворение написано от лица «электрических светов», которые чувствуют свою власть над городом и его обитателями. Они гордятся своим всемогуществом. Поэт ощущает на себе давление городской современности.

Как видим, тема возмездия продолжается и в поздний период творчества Брюсова. Поэт не мог оставаться невидящим и равнодушным по отношению к происходящему в современном городе. Здесь проплывают трамваи, «шумит, пыля, авто», и «люди, словно стая птиц, где каждая — никто!». Люди становятся безликими, ничего не значащими, влекомыми гудком паровозов, бегом толпы и зовом автомобиля: «И снова манит безотчетно» «призыв протяжный и двухнотный автомобильного гудка» («Зов автомобиля», 1917 г.). 1917 год принес изменения. Теперь героями города становятся солдаты, большевики, бывшие «каменщики» и рабочие; появляются и новые его атрибуты: листовки, лозунги, красные флаги:

На улицах красные флаги,

И красные банты в петлице,

И праздник ликующих толп. «На улицах», 1917 г.

Сейчас изображается уже Москва с ее главным центром — Кремлем и Красной площадью. Город этого периода связан с революционными событиями и изменениями. На улицах революционной Москвы появляются три старухи, те три женщины, которые возникли в творчестве поэта задолго до двух революций, еще в ранний период его поэзии:

И, когда в Москве трагические

Залпы радовали слух,

Были жутки в ней — классические

Силуэты трех старух. «Парки в Москве», 1920 г.

Эти герои, как и сумасшедший, проститутка и рабочие, проходят через всю урбанистическую поэзию В. Брюсова. Они помогают поэту показать изменения не только города, его эволюцию, но и изменения в самом человеке, от которого зависит атмосфера города.

В конце 1923 года город становится очагом для Брюсова, его кровом:

Здесь полнит память все шаги мне,

Здесь, в чуде, я — абориген,

И я, храним, звук в чьем-то гимне,

Москва! В дыму твоих легенд. «У Кремля», 1923 г.

В этих строках чувствуется некая усталость поэта. Однако отдыхает он в городе.

Сплав, пылав, остывает … Но, с гор вода, —

Годы, дни, жизнь, и, ужас тая,

В шелест книг, в тишь лесов, в рокот города,

Выкрик детской мечты: — это — я! «Это я», 1922 г.

Книги, леса и город — вот, где Брюсов с самого начала и до конца своего творческого пути.

Таким образом, в поздний период его творчества В. Брюсов подводит итоги своей поэтической деятельности. И город не остается упущенным их внимания поэта, хотя и отходит на дальний план. Город Брюсова стал тем образом, который постоянно присутствовал в сознании поэта, независимо от того, входил он в его стихотворения или нет. Он стал его домом. Это подтверждают такие слова Брюсова: «Мне казалось, что теперь, в последний период моей жизни, я вернулся в Дом отчий». Как видим, поэт принял город, к которому так противоречиво относился на протяжении всей урбанистической поэзии.

Глава 2. Образ города в произведениях Брюсова В. Я.

В 1894--1895 гг. вышли три сборника стихотворений «Русские символисты». Как выяснилось позже, автором большинства стихотворений был Брюсов, выступивший под разными псевдонимами, чтобы создать впечатление существования большого объединения поэтов-единомышленников. Мистификация удалась -- читатели и критики заговорили о русском символизме. Стихи Брюсова начала девяностых годов носят на себе следы самых разнообразных влияний. «Влияние Пушкина и влияние „старших“ символистов причудливо сочетались во мне, — признавался сам поэт, — и я то искал классической строгости пушкинского стиха, то мечтал о той новой свободе, какую обрели для поэзии новые французские поэты». К этому нужно добавить еще сильнейшее влияние романтиков, в частности Г. Гейне. Для Брюсова, великого труженика, работа всегда была главным смыслом жизни. Теперь он прославляет труд и в стихах. И поэтическое, литературное творчество он — как бы в полемике с поэтами романтико-идеалистического склада — представляет в виде напряженного труда, в образе вспашки поля, а поэтическую мечту — в образе вола, тянущего тяжелый плуг.

В его стихах о городе все сильнее звучат социальные мотивы, все больше внимания уделяется судьбе обездоленных городских низов. В это время Брюсов создает свое знаменитое стихотворение «Каменщик» — о рабочем, который вынужден воздвигать тюрьму, где будет томиться в заключении, может быть, его же сын. Случайный мимолетный разговор прохожего с рабочим, возводящим стену, явился сюжетной основой для знаменитого стихотворения «Каменщик». За скупыми резкими словами: «-Эй, берегись! под лесами не балуй… Знаем все сами, молчи!», обращенными к прохожему, пытающемуся просвещать рабочего, встает образ уже не просто угнетенного и подавленного народа, а народа, набирающего силу, готового подняться на борьбу со своими врагами. Это было явное осознание классового противостояния в современном обществе, приближение к пониманию тех общественных коллизий, которые проявились в грандиозном размахе революции 1905 года. Каменщик прохожему отвечает сухо, ведет себя грубо. Он осознает, что возможно в тюрьме будет сидеть его сын. Можно сказать, будто он строит «для него». Стихотворение написано в виде диалога, но Брюсов не забывал о композиции. Способ рифмовки АБАБ. Здесь присутствует женская рифма: лопатой — богатый. Мужская: белом-делом. Риторическое восклицание: «Тех он, кто нес кирпичи». Верная лопата-метафора. Частица «эй» придает разговору простоту. Каменщик-это обращение.

Каменщик

-- Каменщик, каменщик в фартуке белом,

Что ты там строишь? кому?

-- Эй, не мешай нам, мы заняты делом,

Строим мы, строим тюрьму.

-- Каменщик, каменщик с верной лопатой,

Кто же в ней будет рыдать?

-- Верно, не ты и не твой брат, богатый.

Незачем вам воровать.

-- Каменщик, каменщик, долгие ночи

Кто ж проведет в ней без сна?

-- Может быть, сын мой, такой же рабочий

Тем наша доли полна.

-- Каменщик, каменщик, вспомнит, пожалуй.

Тех он, кто нес кирпичи!

-- Эй, берегись! под лесами не балуй…

Знаем все сами, молчи! 16 июля 1901

Важную роль в сборнике В. Я. Брюсова «Венок» играет поэма «Конь блед», написанная в 1903 году, которую так ценил А. Белый. Подчёркивая философско-исторический смысл поэмы, Брюсов писал К. И. Чуковскому: «Это — Н Е Париж, Н Е Лондон, НЕ Нью-Йорк. Это город Будущего, город „Земли“». Это и другие урбанистические стихотворения Брюсова, даже впрямую и не связанные с темой Петербурга, оказали значительное влияние на русскую поэзию начала века и, в частности, на ее «петербургскую» линию. В данной поэме перед читателем предстаёт полная тревоги, напряжённая жизнь города. Город своими «грохотами» и «бредом» стирает надвигающийся лик смерти, конца со своих улиц -- и продолжает жить с прежней яростной, «многошумной» напряжённостью. Эпиграфом к поэме служат строки из «Апокалипсиса», откровения апостола Иоанна Богослова: «И се конь блед и сидящий на нем, имя ему Смерть». По «Апокалипсису», на землю прибудут четыре вестника, среди которых будет конь блед, олицетворяющий собой саму смерть. Данная поэма Брюсова является призывом, предупреждением скорого конца. На улицах города кошмар: «буря», «адский шепот», «грохот», «рокот колес» — все это создает неприятную атмосферу.

«Улица была — как буря. Толпы проходили,

Словно их преследовал неотвратимый Рок.

Мчались омнибусы, кебы и автомобили,

Был неисчерпаем яростный людской поток.

Вывески, вертясь, сверкали переменным оком

С неба, с страшной высоты тридцатых этажей;

В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком

Выкрики газетчиков и щелканье бичей.

Лили свет безжалостный прикованные луны,

Луны, сотворенные владыками естеств.

В этом свете, в этом гуле — души были юны,

Души опьяневших, пьяных городом существ". («Конь блед»)

В этом отрывке автор дает нам представление о месте события. На улицах города не только техника, но и люди. Это люди, опьяненные городом, постепенно теряющие свою душу.

Но в эту «бурю» врывается «чужой», «заглушая гулы, говор, грохот карет», будто действительно звук «г», умело использованный автором стихотворения, заглушает мирские звуки, порожденные суетой:

«И внезапно — в эту бурю, в этот адский шепот,

В этот воплотившийся в земные формы бред, —

Ворвался, вонзился чуждый, несозвучный топот,

Заглушая гулы, говор, грохоты карет.

Показался с поворота всадник огнеликий,

Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.

В воздухе еще дрожали — отголоски, крики,

Но мгновенье было — трепет, взоры были — страх!

Был у всадника в руках развитый длинный свиток,

Огненные буквы возвещали имя: Смерть…

Полосами яркими, как пряжей пышных ниток,

В высоте над улицей вдруг разгорелась твердь". («Конь блед»)

«И в великом ужасе, скрывая лица, — люди

То бессмысленно взывали: «Горе! с нами бог!»,

То, упав на мостовую, бились в общей груде…

Звери морды прятали, в смятенье, между ног.

Только женщина, пришедшая сюда для сбыта

Красоты своей, — в восторге бросилась к коню,

Плача целовала лошадиные копыта,

Руки простирала к огневеющему дню.

Да еще безумный, убежавший из больницы,

Выскочил, растерзанный, пронзительно крича:

«Люди! Вы ль не узнаете божией десницы!

Сгибнет четверть вас — от мора, глада и меча!"

«Но восторг и ужас длились — краткое мгновенье.

Через миг в толпе смятенной не стоял никто:

Набежало с улиц смежных новое движенье,

Было все обычном светом ярко залито.

И никто не мог ответить, в буре многошумной,

Было ль то виденье свыше или сон пустой.

Только женщина из зал веселья да безумный

Всё стремили руки за исчезнувшей мечтой.

Но и их решительно людские волны смыли,

Как слова ненужные из позабытых строк.

Мчались омнибусы, кебы и автомобили,

Был неисчерпаем яростный людской поток". («Конь блед»)

Кольцевая композиция стихотворения позволяет судить о том, что прибытие посланника на землю не заставило задуматься о времени, о жизни, о смерти, потому что все стало на круги своя:

«Мчались омнибусы, кебы и автомобили,

Был неисчерпаем яростный людской поток".

Стихотворение «Ночью» наиболее ярко отражает творчество В. Я. Брюсова.

«Ночью»

Дремлет Москва, словно самка спящего страуса,

Грязные крылья по темной почве раскинуты,

Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,

Тянется шея — беззвучная, черная Яуза.

Чуешь себя в африканской пустыне на роздыхе.

Чу! что за шум? не летят ли арабские всадники?

Нет! качая грозными крыльями в воздухе,

То приближаются хищные птицы — стервятники.

Падали запах знаком крылатым разбойникам,

Грозен голос близкого к жизни возмездия.

Встанешь, глядишь… а они все кружат над покойником,

В небе ж тропическом ярко сверкают созвездия.

В этом стихотворении Брюсов словно уводит нас в иную реальность, в иное измерение, он противопоставляет Россию с Африкой и сравнивает Москву с самкой страуса. В данном случае самка спящего страуса является символом Москвы. Повторение звуков гр — кр — рск — кр напоминают нам крики страуса. Все это навевает мистический трепет. Брюсов выбрал необычайный для русской поэзии размер — с разным количеством ударных слогов в строчках. Он показывает красоту безобразного (грязные крылья, стервятники, падаль). Мы как будто находимся в нереальном мире, космосе, где царит тишина и покой. В первой строфе через страуса Брюсов проводит аналогию с Москвой, говоря «Грязные крылья по темной почве раскинуты, //Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,//Тянется шея — беззвучная, черная Яуза», он имеет ввиду то, что Москву заполнила грязь и тени заняли все ее пространство. Она устала терпеть всю пошлость, которая заполонила все!

Заключение

Проведенная работа раскрывает своеобразие художественного изображения города на разных этапах творчества В. Я. Брюсова.

Обратившись к образу города в поэтических произведениях данного поэта и проследив его эволюцию, мы приходим к следующим выводам.

Наметившаяся в раннем творчестве тема города, хотя и отражает картины реальной городской жизни, все-таки навеяна символистскими пристрастиями поэта. Ночь, звезды, луна, мечты — свидетели происходящих на улице событий. Город раннего Брюсова полон намеков, он словно туманный. Отношение поэта к нему тоже пока неопределенное. Брюсов обращается к городу как к месту действия его героев и одновременно как к месту, от которого они все бегут.

Из произведений, относящихся к зрелому периоду творчества поэта, город дышит настоящим и будущим, отметая все старое. Брюсов не принимает старый город, подобно Н. Гоголю и Ф. Достоевскому, подчеркивая его закостенелость и замкнутость; это среда отчуждения для его героев. Но и в развивающейся цивилизации он видит пагубность технического процесса: человек в ней тоже наряду с машинами становится ее механизмом. В брюсовской урбанистической поэзии возникает образ «страшного мира» и тема возмездия современному городу. Образ города этого периода становится главным объектом изображения поэта. Это вершина урбанизма брюсовской поэзии.

В поздних стихотворениях Брюсова город отходит на задний план. Он теряется в потоке событий, постепенно превращаясь в воспоминания героев. Этот образ вдруг вспыхивает на улицах советского города яркими красками — красными флагами. Но теперь уже город не несет уже той наполненности и значимости, которые имел раньше. И все-таки Брюсов является крупным поэтом-урбанистом.

Дитя города, поэт не мог творить вне города. Весь его интеллект, психологический склад, понимание уровня жизни во всех измерениях связаны с городом, с постом цивилизации. Город конца XIX века породил Брюсова, и он в благодарность своему «родителю» пронес эту тему через все три десятилетия своего творческого горения. Брюсов явился поэтом, открывшим пути художественного постижения образа города в поэзии ХХ века.

Вслед за ним тема города раскрывается в поэзии А. Блока, А. Белого, С. Городецкого. По-новому вспыхивает она у В. Маяковского, современных поэтов: А. Вознесенского, И. Бродского, Е. Евтушенко и многих других.

Библиография

1. Ашукин Н. С. В. Брюсов в автобиографических записях, воспоминаниях современников и отзывах критики. -- М., 1929

2. Брюсов В. Я. Избранное. Стихотворения. Лирические поэмы. -М.: Московский рабочий, 1983.

3. Брюсов Валерий, собрание сочинений в 7-ми томах, Т. 2, стихотворения 1909−1917, М.: Художественная литература, 1973

4. Брюсов Валерий, собрание сочинений в 7-ми томах, Т. 3, стихотворения 1918−1924, М.: Художественная литература, 1974

5. Брюсовские сборники. -- Ставрополь, 1974, 1975, 1977.

6. Бурлаков Н. С. Валерий Брюсов. Очерк творчества. М.: Просвещение, 1975.

7. Валерий Брюсов среди стихов 1894—1924 М.: Советский писатель, 1990

8. Валерий Брюсов и Нина Петровская. Переписка 1904--1913.

9. Волошин М. Лики творчества. — Л., «Наука», 1988.

10. Гаспаров М. Л. Избранные статьи: о стихе, о стихах, о поэтах. — М.: Новое лит. Обозрение

11. Гаспаров М. Л. Брюсов-стиховед и Брюсов-стихотворец (1910−1920-е годы). // Гаспаров М. Л. Избранные труды. Том III. О стихе. — М.: Языки русской культуры, 1997

12. Гиндин С. И. Поэзия В.Я. Брюсова. М., 1973

13. Гинзбург Л. Я. О лирике.- Ленинград, 1974

14. Гречишкин С., Лавров А. Брюсов-новеллист. — В кН.: Повести и рассказы. — М.: Правда, 1988.

15. Иванов Вячеслав. Мысли о символизме // Труды и дни. 1912. N 1.

16. Казеева, Е. А. Эстетика и поэтика символизма в лирике В. Я. Брюсова 1892 — 1909 гг.

17. Лавров А. В. Русские символисты. -- М., 2006

18. Литературное наследство: В. Брюсов. — М.: Наука, 1976.

19. Лосев А. Ф. Логика символа // Контекст. 1972: Литературно-теоретические исследования. — М., 1973.

20. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. — М.: Искусство

21. Максимов Д. Е. Поэзия и позиция. — Л.: Советский писатель, 1969.

22. Максимов Д. Е. Русские поэты начала века: Очерки. — Л.: Советский писатель, 1986

23. Михайловский Б. В. Творчество В.Я. Брюсова. // Михайловский Б. В. Русская литература XX века: с девяностых годов XIX века до 1917 года.

24. Мочульский К. В. Брюсов. — Париж, 1962.

25. Рогов В.В. В. Брюсов — переводчик. // Брюсовские чтения 1963 года.

26. Сивоволов Б. М. Брюсов и передовая русская литература его времени. -- Харьков: 1985.

27. Тимофеев Л., Венгров Н. Краткий словарь литературоведческих терминов. — М., 1963

28. Трифонов Н. А. Из перепискиВ. Я. Брюсова [1918−1924], 1993

29. Ходасевич В. Журн. «Серебряный век. Мемуары». (1990г.)

30. Шаповалов М. А. Валерий Брюсов. Годы и книги, 1991

31. Шаповалов М. А. Биография писателя. В. Брюсов. — М.: Просвещение, 1992.

Показать Свернуть

sinp.com.ua

Реферат - Брюсов Валерий Яковлевич

В.Я. Брюсову по праву принадлежит одно из ведущих мест в истории русскогосимволизма. Он — вдохновитель и инициатор первого коллективного выступления«новых» поэтов (сборники «Русские символисты», 1894 —1895), один из руководителей издательства «Скорпион» и журнала«Весы», объединявших в 1890-е годы основные силы символизма, теоретик«нового» направления и активный участник всех внутрисимволистскихполемик и дискуссий. Длинный черный наглухо застегнутый сюртук, крахмальныйворотничок, по-наполеоновски скрещенные на груди руки — такими скупыми штрихамиБрюсов создавал свой образ «кормщика», «полководца и завоевателярусского символизма», «законодателя вкусов», «пророка»и «мага».

Поэтродился в зажиточной купеческой семье. С детства его всепоглощающая страсть —чтение, круг которого и достаточно широк (биографии великих людей, сочинения поестественной истории, романы Жюля Верна, Фенимора Купера, Майн Рида,французские бульварные романы и все научные книги, которые «попадались подруку»), и в то же время ограничен созданной в семье установкой: из негосознательно изымалась литература религиозного содержания. «От сказок, —вспоминал поэт, — от всякой „чертовщины» меня усердно оберегали. Зато обидеях Дарвина и принципах материализма я узнал раньше, чем научилсяумножать". В гимназические годы будущий поэт увлекся математикой, полюбилее «непобедимую логику», в университете в сферу его интересов вошлафилософия. Теория познания Лейбница, которой было посвящено кандидатскоесочинение, в значительной мере повлияла на формирование убеждения Брюсова вправомерности существования множества равноправных истин.

В1890-е годы Брюсов решил всерьез посвятить себя литературе. Знакомство споэзией французских символистов подсказало ему цель дальнейшей деятельности:«Это — декадентство». «Да! Что ни говорить, — записал молодойпоэт в дневнике, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается, ибудущее будет принадлежать ему, особенно, когда оно найдет достойного вождя. Аэтим вождем буду Я! Да, Я!». С юношеским задором, недюжинной энергией инеутомимым трудом принялся воплощать Брюсов, сравнивший однажды«мечту», которую поэт принуждает трудиться, с «волом», этоначинание.

«Декадентскийбунт» 1890-х годов привлек внимание критики во многом благодаря егодерзким эскападам. Высочайшая самооценка (первый поэтический сборник назван«Chefs d'oeuvre» — «Шедевры»), демонстративный эгоцентризми самоутверждение (второй сборник озаглавлен «Me eum esse» —«Это — Я»), шокирующая современников эротика в причудливом антураже,стремление к редкой экзотической рифме — все это говорит о сознательноизбранной литературной стратегии: поэт стремится не только разрушить привычныестереотипы восприятия, но и утвердить право художника на полную свободутворческого самовыражения. Андрей Белый, сравнив поэта со «стенобитнымтараном», заметил, что «идущие вслед за ним ощущали вольнеесебя».

Образцы«нового стиля», прививаемые Брюсовым на русскую почву, создаются подвлиянием стихов Ш. Бодлера, П. Верлена и раннего М. Метерлннка. Это лирикамимолетных настроений, нюансов, случайных ассоциаций и капризно построенныхассонансов. Как заметил поэт-символист Эллис, в трех первых сборниках Брюсов«дал толчок к созданию новой, более усовершенствованной и более чуткойпоэтики в русской лирике».

В1900? гг. поэт выпустил три сборника («Tertia Vigilia», «Urbi etOrbi», «2тефауо5»), свидетельствующие о расцвете егопоэтического дарования, они сразу же были признаны среди символистов«книгами изумительных свершений». Наступательный пыл раннеготворчества сменился в них отказом от крайностей декадентства, установкой напредельно широкий культурный диапазон. Теперь поэт обращается не только кузкому кругу своих единомышленников, но и к широкой читательской аудитории(такой смысл он придает заглавию сборника «Urbi et Orbi»— «Градуи Миру»). Брюсов пробует себя в освоении исторической тематики, нопоэт-символист далек от стремления к объективной достоверности. В одном изписем к М. Горькому он признавался: «У меня везде — ив Скифах, и вАссаргадоне, и в Данте — везде мое Я». На страницы его книг входит жизньбольшого современного города. Но урбанизм Брюсова также предстает всимволистском преломлении: образ города окрашен в апокалиптические тона,границы между реальностью и мечтой размыты, автор активно пользуетсяимпрессионистической нюансировкой образов, создает стилизации городскогофольклора. Оказавший исключительное влияние на младших символистов (А. А.Блока, Андрея Белого, С. М. Соловьева), «Urbi et Orbi» задуман какобразец символистского сборника. «Книга стихов должна быть не случайнымсборником разнородных стихотворений, а именно книгой, замкнутым целым,объединенным единой мыслью,… книга стихов раскрывает свое содержаниепоследовательно от первой страницы к последней. Стихотворение, выхваченное изобщей связи, теряет столько же, как отдельная страница из связного рассуждения.Отделы в книге стихов — не более как главы, поясняющие одна другую, которыхнельзя переставлять произвольно», — писал Брюсов в предисловии.

Вершинойсвоего поэтического творчества «мэтр» символизма считал«Етефауос;». "«Венок» завершил мою поэзию, надел нанее воистину «венок»", — писал он. Каждое стихотворение всборнике, по мнению Вяч. Иванова, — «новое открытие в царстве поэтическихформ». Преднамеренно взвешивая все составные элементы, продумываясоразмерность частей и стройность «руководящего плана», добиваясь всеболее и более совершенной законченности, Брюсов-поэт стремится «алгебройгармонию поверить». Умение «ковать стихи» и «коватьидеи» придают его лирике пластичность и аполлоническую четкость, он, пословам Белого, «высекает свои стихи на мраморе и бронзе».

Нов поисках все новых и новых средств художественной выразительности рамки«нового искусства» становятся для поэта оковами. «Я должен всесилы своей души направить на то, чтобы сломать преграды, за которыми мнеоткрываются какие-то новые дали… Ах, то воистину должен быть волшебный жезл,воистину новые слова:

неслова о безумии… не слова о нежном счастии… и уж конечно не слова изреволюционного словаря… Есть какие-то истины — дальше Ницше, дальшеПшибышевского, дальше Верхарна, впереди современного человечества», —делился поэт своими надеждами с писательницей-символисткой Н. И. Петровской.

В1910-е годы, в период острых дискуссий о символизме, Брюсов — противникпрограммы дальнейшего развития этого направления, предложенной Вяч. Ивановым иА. А. Блоком. Его пафос сводился к неприятию религиозно-теургических задач,навязываемых, по его мнению, младосимволистами, в литературных же кругах еговыступление было воспринято как поддержка оппонентов Вяч. Иванова, Н. С.Гумилева, С. М. Городецкого и редактора журнала «Аполлон» С. К.Маковского, говоривших об исчерпанности миссии символизма.

Всборниках 1909 — 1915 гг. («Все напевы», «Зеркало теней»,«Семь цветов радуги») рецензенты стали замечать не только«верность своим заветам», но и «повторы и реминисценции изсамого себя». В то же время утрата былого творческого напряжения«открывала место переживаниям простым и житейским», «прежнийницшеанец заговорил простым человеческим языком».

Подводяитоги своему творчеству в статье «Вчера, сегодня и завтра русскойпоэзии» (1922), Брюсов отмечает, что его стихи 1912 — 1917 гг. еще несвободны «от общих недостатков символической поэзии того периода»,стихи же следующих лет «выходят на иную дорогу». В 1920 — 1924 гг.поэт издал пять сборников («Последние мечты», «В такиедни», «Миг», «Дали», «Меа»), в них нашлаотражение послереволюционная действительность, заметно стремление автораперестроить свою поэтическую систему. В «Опытах по метрике и ритмике, поэвфонии и созвучиям, по строфике и формам» объединены все возможные длярусского стиха образцы форм и приемов. В советское время Брюсов активно участвуетв строительстве новой культуры: заведует Книжной палатой. Отделом научныхбиблиотек и Литературным отделом при Наркомпросе, возглавляет организованный имВысший литературно-художественный институт, много времени и сил уделяетпедагогической деятельности в нем. Узнав о смерти поэта, Вяч. Иванов писал изРима его вдове: «Нет Блока, нет Брюсова: наша старая группа уходит изнового мира».

Список литературы

Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.kostyor.ru/

www.ronl.ru

Курсовая работа - Брюсов Валерий Яковлевич

(13.12.1873 — 09.10.1924)

Его дед по отцу, как и некоторое время его отец, был крепостным. После выкупа вольной дед сначала был печником, а затем, открыв пробочную торговлю в Москве, стал купцом 2-й гильдии. Дед по матери, А. Я. Бакулин, купеческий сын, разоренный пожаром, занимался сельским хозяйством, был писателем-самоучкой. В Москве он входил в Суриковский кружок (1872—1880) и в 1864 г. издал «Басни провинциала». Он был первым литературным учителем Брюсова. Рассказ о том, как однажды дед видел Пушкина, произвел на мальчика «сильнейшее впечатление».

Отец Брюсов с молодости занимался самообразованием — изучал математику, медицину, читал Маркса, Бокля, Дарвина, Писарева, Чернышевского, близко знал многих революционеров. Отец собрал домашнюю библиотеку, которой Брюсов начал пользоваться уже с 4 лет. Страсть к чтению становится его главным увлечением.

Сочинять прозу, стихи и статьи Брюсов стал с тех пор, как научился писать. Одно из самых ранних его произведений — «комедия» «Лягушка», написанная в возрасте 4 лет. Первой публикацией было «Письмо в редакцию» детского журнала «Задушевное слово» (1884). В частную гимназию Ф. И. Креймана (1885—1889) Брюсов был принят сразу во II класс. На втором году обучения вместе с одноклассником В. К. Станюковичем он издает рукописный гимназический журнал «Начало», через который впервые осознает себя «литератором». В 1889 г. он выпускает рукописный «Листок V класса», в котором обличает гимназические порядки, первый номер «Листка» открывался статьей «Народ и Свобода».

Обострившиеся отношения с администрацией вынудили Брюсова перейти в гимназию Л. И. Поливанова (1890—1893). Здесь он впервые почувствовал вкус к философии. Под влиянием «Этики» Спинозы (он читал ее в подлиннике и написал к ней комментарий) Брюсов с интересом занимается математикой, создает новые теоремы. В это же время Брюсов переживает ряд первых юношеских увлечений, особенно сильный след в его душе оставила любовная связь со скоропостижно скончавшейся в 1893 г. от оспы Е. А. Масловой (Красковой), которой он посвятил множество стихотворений и последние главы (под именем героини Нины) повести «Моя юность». В 90-х гг. Брюсов по-настоящему понял и «действительно принял» в свою душу Пушкина. К этому году относится и его знакомство с поэзией французских символистов — П. Верленом, С. Малларме и А. Рембо. В год окончания гимназии Брюсов записывает: "… Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех. (...) Надо выбрать иное...". Этим иным становится для него декадентство, «достойным вождем» которого он видит себя.

В 1893—1899 гг. Брюсов учится на историко-филологическом факультете Московского университета. Помимо классической филологии он изучает Канта и Лейбница, слушает курсы истории В. О. Ключевского, П. Г. Виноградова, ходит на семинары Ф. Е. Корша. На годы учебы в университете приходится первый начальный период осознанного литературного творчества Брюсова. Задачей «нового искусства» в этот период он считал выявление субъективного начала творческой личности. В 1894—1895 гг. Брюсов издает три небольших выпуска сборника «Русские символисты», в которых дает образцы «новой поэзии», вплоть до знаменитого своего одностишия («О, закрой свои бледные ноги») в духе французского символизма. Сборники состояли в основном из стихов самого Брюсова и отредактированных им стихов А. Л. Миропольского и нескольких поэтов-любителей. Это был первый коллективный манифест русского модернизма в России.

Реакция на сборники была скандальной и оглушительной. «Эта тетрадка, — писал о 1-м выпуске В. С. Соловьев, — имеет несомненные достоинства: она не отягощает читателя своими размерами и отчасти увеселяет своим содержанием». Вместе с 3-м выпуском «Символистов» Брюсов издает первый авторский сборник стихов «Chefs d''Oeuvre» («Шедевры», 1895; 2-е издание — 1896). Броское название, вызывающее содержание и далекое от скромности предисловие, обращенное не к «современникам и даже не к человечеству», а к «вечности и искусству», вызвали дружное неприятие критики. Позднее Брюсов писал: «Я был всенародно предан „отлучению от литературы“, и все журналы оказались для меня закрытыми на много лет...». В следующем, более сдержанном сборнике стихов Брюсов «Me eum esse» («Это—я», 1897) проступают уже черты поэтической зрелости, намечаются сквозные темы всего последующего творчества — урбанизм, история, смена культур, мотивы научной поэзии.

В 1895—1899 гг. Брюсов пишет фантастический роман об инопланетянах «Гора звезды», обращается к незавершенному замыслу «История русской лирики», задумывает исследование об Атлантиде, «Философские опыты», приступает к изучению стиховедения. В этот период он сближается с известными писателями символистской ориентации: К. К. Случевским, К. М. Фофановым, Ф. Соллогубом, Д. С. Мережковским, 3. Н. Гиппиус, Н. М. Минским; заочно (1897) знакомится с В. В. Розановым, несколько ранее (1894) —с Вл. Гиппиусом, К. Д. Бальмонтом и А. М. Добролюбовым, а затем (1898) с И. Коневским (И. И. Ореусом). Трое последних оказали на молодого Брюсова значительное влияние. На «субботах» Георга Бахмана, а затем и на собственных «средах» Брюсов начинает регулярно встречаться с московскими модернистами. Еще студентом Брюсов ездит в Крым, на Кавказ, посещает Ригу, Варшаву.

В 1897 г. впервые выезжает за границу, в Германию. В этом же году женится на Иоанне Матвеевне Рунт, ставшей его спутницей жизни и помощницей в литературных делах. В 1899 г. через И. А. Бунина в одесской газете «Южное обозрение» публикует стихотворный цикл «Картинки Крыма». Первый журнал, открывший свои страницы для Брюсова, был «Русский архив» П. И. Бартенева. С 1900 по 1903 г. Брюсов — секретарь редакции «Архива». Он публикует здесь ряд статей, в том числе «О собрании сочинений Ф. И. Тютчева» (1898), «Ф. И. Тютчев. Летопись его жизни» (1903). С 1900 г. активно печатается в московской газете «Русский листок», в журнале по оккультизму и спиритизму «Ребус», а с 1901 г.—в «Ежемесячных сочинениях» И. И. Ясинского и «Мире искусства», единственном в те годы журнале (после закрытия в 1898 г. «Северного вестника»), сочувствовавшем новым эстетическим веяниям.

В 1901 г. московское издательство «Скорпион», в работе которого Брюсов принимает деятельное участие, приступило к выпуску альманаха «Северные цветы». С изданием альманаха символизм в России становится уже вполне сформировавшимся литературным течением. Если в 90-х гг. Брюсов полагал, что искусство ведет к познанию души художника, а значит, и общению с ним, то в 900-е гг. назначение искусства он видит гораздо шире — в интуитивном познании души человека и глубинных тайн бытия. Осенью 1900 г. в издательстве «Скорпион» выходит третья книга лирики Брюсова «Tertia vigilia. Книга новых стихотворений. 1897—1900» («Третья стража»), открывающая второй зрелый период творчества писателя.

Сборник знаменовался отказом от натуралистически-вызывающей эротики и крайностей декадентства, расширением идейно-тематической палитры писателя, сосредоточенным раздумьем над многообразием жизни. В марте 1903 г. Брюсов выступает с программной лекцией об искусстве «Ключи тайн», воспринятой в качестве манифеста новейшего русского символизма. Отталкиваясь от интуитивистской гносеологии и эстетики Шопенгауэра, Брюсов открыто заявил об искусстве как способе сверхчувственного, не рассудочного познания мира. С конца 1902 г. поэт некоторое время состоит секретарем журнале Мережковских «Новый путь», публикует стихи, статьи, заметки, а также ведет рубрику «Политическое обозрение». В это же время он входит в состав комиссии Московского литературно-художественного кружка, а с 1908 г. — председатель ее дирекции. В апреле 1903 г., впервые приехав в Париж, знакомится с Вяч. Ивановым. В 1903 г. выходит четвертый сборник стихов писателя «Urbi et Orbi» («Граду и миру»). Самим названием книги Брюсов хотел показать, что он обращается уже не только к узкому «граду» единомышленников, но и «ко всему миру» русских читателей. Сборник с разнообразным содержанием мыслился автором как единое композиционное целое.

Книга вызвала разноречивые отклики критики — от отрицательных до сдержанных и благожелательных. Характерной чертой сборника являлось и воспевание поэтом судьбы, рока, иногда в форме «мечты», иногда «мудрого змия» или «другого». В отделе «Думы. Искания» Брюсов писал: Я в жизнь пришел поэтом, я избран был судьбой И даже против воли останусь сам собой. Я понял неизбежность случайных дум своих, И сам я чту покорно свой непокорный стих. В моем самохваленьи служенье Богу есть,— Не знаю сам, какая, и все ж я миру весть! («Июнь», 1902). Явственное осознание всемогущего, неотвратимого водительства необъяснимой судьбы, которой вынужден подчиняться поэт, неизменно пройдет через все дальнейшее творчество Брюсова.

Тема метафизического, почти непреодолимого одиночества каждой неординарной личности, невозможности человеку вырваться со «дна» своей «души-тюрьмы», разомкнуть «железный» эгоцентрический кругозор даже в момент любовной страсти также становится заметным мотивом лирики поэта («Одиночество», «Мечтание»). Сборник «Венок. Стихи 1903— 1905 гг.», (1906) стал первым по-настоящему крупным успехом поэта. В него наряду с историко-мифологическими сюжетами и лирикой интимного плана, связанной с запутанными отношениями с Н. И. Петровской, Брюсов включил стихи на злободневную тему войны и революции. С фантастическим упоением, как на очищающую стихию судьбы, смотрит поэт на войну и революцию («Война», «К согражданам», «Уличный митинг»). Ради грядущего «нового мира»

Брюсов без сожаления готов пожертвовать всей человеческой мудростью, книгами и даже собственной жизнью. Как ответ на манифест 17 октября 1905 г. он писал: На этих всех, довольных малым, Вы, дети пламенного дня, Восстаньте смерчем, смертным шквалом, Крушите жизнь — и с ней меня!" («Довольным», 18 окт. 1905). После выхода в свет книги Брюсова приглашают участвовать во многих журналах: «Образование», «Мир Божий», «Русская мысль». Стихи своего следующего сборника «Все напевы» (1909) сам Брюсов оценивал достаточно объективно: «в них меньше новизны, чем в других моих книгах, но больше искусства, совершенства». К этому времени Брюсов становится признанным мастером «мужественной», аполлонической лирики. В 1904—1908 гг. Брюсов является организатором, бессменным руководителем и ведущим автором главного журнала русских символистов «Весы».

Журнал, по замыслу Брюсов, предназначался для объединения всех символистов и выработки единой эстетической программы «нового искусства». Именно в «Весах» отчетливо обозначилось углублявшееся со временем расхождение Брюсов как с «младшими», так отчасти и «старшими» символистами (Мережковским, Гиппиус). После закрытия «Весов» (1909), с сентября 1910 г. в течение двух лет Брюсов становится заведующим литературно-критическим отделом журнала «Русская мысль». В 1907—1913 гг. Брюсов помимо поэзии активно занимается переводами, прозой, драматургией. Для театра В. Ф. Комиссаржевской он переводит драму Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда», поставленную В. Э. Мейерхольдом в октябре 1907 г., и (совместно с Вяч. Ивановым) драму Г. Д''Аннунцио «Франческа да Римини», поставленную Н. Н. Еврейновым в сентябре 1908 г. В «Русской мысли» Брюсов публикует «психодраму» «Путник» (1911), трагедию «Протесилай умерший» (1913).

Реальным подтекстом романа «Огненный Ангел» (1907—1908) о жизни Германии XVI в. явилось описание непростых отношений любовного «треугольника» Брюсов — Белый — Петровская. Разрыв, наметившийся в 1905 г. между Брюсовым и символистами религиозно-теургического направления, после появления статьи Брюсова «О „речи рабской“, в защиту поэзии» (1910), направленной против мистического истолкования символизма Вяч. Ивановым и Блоком, стал еще глубже, ознаменовав собой общий кризис русского символизма. В марте 1912 г. вышел очередной сборник стихов поэта «Зеркало теней», открывший третий, предреволюционный этап его творчества. Как и последующие поэтические сборники «Семь цветов радуги» (1916), «Девятая Камена» (1916—1917) и «Последние мечты» (1917—1919), он, по мнению критики, наряду с отдалением поэзии от острых «высей» и приближением ее к простым житейским переживаниям все же демонстрировал общее снижение художественного мастерства Брюсова, угасание его поэтической силы.

В этот период интерес писателя все больше перемещается от поэзии к прозе – в 1913 г. он издает сборник рассказов «Ночи и дни», посвящая его психологии женской души. В 1911—1912 гг. в журнале «Русская мысль» выходит его роман «Алтарь Победы. Повесть IV века», показывающий жизнь Позднего Рима. Следующий роман «Юпитер поверженный» (продолжение «Алтаря Победы») остался незавершенным (опубликован в 1934 г.). В 1912 г. у писателя возникает замысел книги «Сны человечества», в которой Брюсов хотел показать смену всех поэтических форм, какие за историю человечества прошла лирика.

Однако этот план оказался реализованным лишь частично. Некоторые положения задуманной книги вошли в «Опыты по метрике и ритмике, по евфонии и созвучиям, по строфике и формам» (1918). В первую мировую войну Брюсов в качестве корреспондента много месяцев провел на театре военных действий. Вначале эта война казалась поэту последней («Последняя война», 1914), способной преобразить в лучшую сторону человеческую жизнь. Однако через два с половиной года, мнение о ней Брюсова изменилось («Тридцатый месяц», 1917).

Разочаровываясь в исходе войны и политике, Брюсов все глубже уходит в литературу и научную работу. Во время войны он продолжает переводить Верхарна, Метерлинка, Верлена, Гюго, Эдгара По, Данте, Уайльда, Байрона, Гете, Мольера, «Энеиды» Вергилия. Он обращается к переводам армянской, финской и латышской поэзии. В 1915 г. вместе с другими поэтами-переводчиками приступает к работе по переводу и редактированию уникальной антологии «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней» (1916). Сам Брюсов представил переводы более 40 армянских поэтов, написал к сборнику вступительную статью и примечания, а затем издал отдельный очерк «Летопись исторических судеб армянского народа от VI в. до Р. X. по наше время» (1918). В 1923 г., в год 50-летия поэта, правительство Армении присвоило Брюсову почетное звание народного поэта Армении.

Талант Брюсова-критика проявился в многочисленных статьях и публикациях, связанных с творчеством Баратынского, Фета, Тютчева, Гоголя, Каролины Павловой, французских и русских символистов. Часть своих статей и рецензий Брюсов воспроизвел в книге «Далекие и близкие» (1912). Брюсов как стиховед, как теоретик стихосложения, помимо специальных статей, автор итоговой книги «Краткий курс науки о стихе» (1919, 1924). Особое место в творчестве поэта занимает Пушкиниана. Он автор 82 печатных работ, посвященных творчеству поэта.

Исследуя поэтическую технику Пушкина, зрелый Брюсов мечтал о том, чтобы искусство писать стихи стало «общим достоянием», доступным самому скромному литератору. Эту идею позднее разовьет «ученик» Брюсова — Н. С. Гумилев. В конце первой мировой войны Брюсов сближается с Горьким, участвует в его издательских начинаниях, готовит с ним сборник украинской литературы. В журнале Горького «Летопись» Брюсов публикует историческое исследование «Учители учителей. Древнейшие культуры человечества и их взаимоотношение» (1917). Разочарование в победном исходе войны после непродолжительных колебаний подготовило Брюсова к принятию Октябрьской революции.

В 1920 г. он вступает в Коммунистическую партию, работает в Наркомпросе, возглавляет президиум Всероссийского союза поэтов, читает разнообразные лекционные курсы, организует (1921) и руководит Высшим литературно-художественным институтом. Послеоктябрьские, преимущественно революционные сборники стихов Брюсова («В такие дни», 1921; «Дали», 1922; «Меа» («Спеши»), 1924) знаменовали последний, завершающий период творчества мастера. В двух последних он демонстрирует и образцы «научной поэзии» («Принцип относительности», «Невозвратность», «Мир электрона). Умер поэт в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище.

www.ronl.ru

Реферат - Брюсов Валерий Яковлевич

Реферат.

Политературе

Тема

: Брюсов Валерий Яковлевич.

Выполнил ученик 11 “А”

Школы№ 12

НастенковНикита

БРЮСОВ ВалерийЯковлевич (1873-1924), русский поэт. Основоположник русского символизма.Историко-культурная проблематика, рационализм, завершенность образов,декламационный строй (книги стихов «Tertia Vigilia» — «Третья стража», 1900; «Urbiet Orbi» — «Городу и миру»,1903; «

StejanoV» — «Венок», 1906). Исторические романы: «Огненныйангел» (1908), «Алтарь победы» (1913). После Октябрьской революции велобщественно-педагогическую деятельность. Литературная критика. Труды постиховедению..

Детство и образование

Родился вкупеческой семье. Дед со стороны отца — купец из бывших крепостных, дед состороны матери — поэт-самоучка А. Я. Бакулин. Отец увлекался литературой иестественными науками. Окончив московскую гимназию Л. И. Поливанова, Брюсов в1893-99 учился на историко-филологическом факультете Московского университета,сначала на отделении классической филологии, затем — на историческом (окончил сдипломом 1 степени). В 1896 женился на Иоанне Матвеевне Рунт,ставшей его преданной помощницей, после смерти — хранителем архива и издателемнаследия. Уже в ранней юности в личности Брюсова парадоксально проявились два антиномичных начала — самоотдача стихиям жизни (эротика,игра страстей, мир ночных ресторанов, рулетка) и волевая организующаяактивность, склонность к «конструированию» себя и управлению окружающими людьмии ситуациями.

Творческий дебют, стихотворныесборники, принципы поэтики

В 1894-95 Брюсоввыпустил три сборника «Русские символисты», состоящих из его собственныхпереводов из французских символистов и произведений некоторых начинающихпоэтов. В этом издании, а также в первых поэтических сборниках «Chefs d'oeuvre» («Шедевры»,1895),«Me eum esse»(«Это я»,1897) и сборнике переводов из П. Верлена «Романсы без слов» (1894)Брюсов заявил о себе не только как о поэте символистской ориентации, но и какоб организаторе-пропагандисте этого движения. Умело срежиссированнаяатмосфера скандала, связанного с несколькими эпатирующими стихотворениями,сразу сделала новую школу заметным фактом литературной жизни. Книги стихов1900-09 — «Tertia vigilia»(«Третья стража»,1900), «Urbi etorbi» («Городу и миру»,1903), «Stephanos»(«Венок», 1906), «Все напевы» (1909) — определили антиномичнуюориентацию его поэтики на традиции французского «Парнаса» с его твердымижанровыми и стиховыми формами, словесной пластикой, склонностью кисторико-мифологическим сюжетам и экзотике и одновременно на французскихсимволистов, с их поэтикой нюансов, настроений, музыкальной неопределенностью.После 1910 намечается поворот к большей простоте формы (сборник «Зеркалотеней»,1912), однако в позднейшем творчестве вновь побеждают тенденции кусложнению языка и стиля. Стихи этого периода демонстрируют иобразно-тематические комплексы, характерные для всего его творчества: урбанизм,«научная» поэзия, историзм, убежденность в множественности истин и самоцельности искусства.

Литературное окружение.Редакторская, издательская и критическая деятельность

Во второйполовине 1890-х гг. расширяется круг литературных связей Брюсова (знакомство сК. К. Случевским, Д. С. Мережковским, З. Н. Гиппиус, К. Д. Бальмонтом, Н. М.Минским, К. М. Фофановым, Ф. К. Сологубом и др.). В1899 он становится одним из организатором и руководителей издательства«Скорпион», начавшего с выпуска альманахов «Северные цветы» (вып. 1-5, 1901-11) и поставившего задачей объединениепредставителей «нового искусства». В 1904-09 был фактическим редактором журнала«Весы», ставшего центральным органом русского символизма. Брюсов опубликовал в«Весах» программные теоретические статьи («Ключи тайн», 1904; «Священнаяжертва», 1905, и др.), огромное количество критических статей и рецензий,собранных в книге «Далекие и близкие. Статьи и заметки о русских поэтах отТютчева до наших дней» (1912). Заслужив репутацию «мэтра» символистской школы,Брюсов в то же время расходился с ее теургическим направлением, отстаивалсуверенность искусства, отказываясь признать его зависимость как отсоциально-политических, так и от мистико-теологических заданий (см. егополемику, с одной стороны, со статьей В. И. Ленина «Партийная организация ипартийная литература» — «Свобода слова», 1905, с другой — с докладами Вяч. Иванова и А. Блока о теургическом символизме — «О«речи рабской», в защиту поэзии», 1910). После закрытия «Весов» (1909) ссентября 1910 возглавляет литературно-критический отдел в журнале «Русскаямысль» (под редакцией П. Б. Струве), привлекая к сотрудничеству другихписателей-символистов и разрушая обособленность символистской школы влитературном процессе.

Концепция истории и историческиероманы

Постоянныйинтерес Брюсова к истории обусловливал оценку злободневных фактов в перспективемировых событий. Начав с политических обзоров в журнале «Новый путь»,проповедовавших славянофильские теории (Россия как «третий Рим»), он пережилкрушение великодержавных иллюзий под влиянием событий русско-японской войны.Революцию 1905 воспринял как исторически неизбежное крушение всей культурыпрошлого, принимая и возможность собственной гибели как части старого мира(стихотворение «Грядущие гунны», 1905). В 1907-12 внимание Брюсова к текущейполитике ослабевает, но растет его стремление осмыслить глубинныезакономерности исторического процесса. В романах «Огненный ангел» (1907-08) и«Алтарь победы» (1911-12) он обращается к переломным историческим эпохам,пытаясь понять кризисное состояние мира путем исторических аналогий. В годыПервой мировой войны поначалу разделял настроения военного патриотизма (сборник«Семь цветов радуги», 1916; а также не появившийся при его жизни сборник«Девятая Камена»), однако, побывав на фронте в качестве военногокорреспондента, приходит к пониманию античеловеческого характера войны.

Историко-литературная ипереводческая деятельность

Знакомство в 1898с редактором журнала «Русский архив» П. И. Бартеневым положило началомноголетней публикаторской, комментаторской,историко-литературной деятельности Брюсова (работы о Ф. И. Тютчеве, А. С.Пушкине, Н. В. Гоголе). На протяжении всей жизни занимался и художественнымипереводами (античные авторы, Данте, Дж. Байрон, И. В. Гете, Э. Верхарн, Э. По,П. Верлен, С. Малларме, М. Метерлинк,О. Уайльд, армянские поэты и др.). Переводческая манера Брюсова претерпеларадикальную эволюцию от вольных переложений в 1890-е гг. до принципиальногобуквализма поздних переводов.

Культурно-просветительская ипедагогическая деятельность после Октября

Брюсов воспринялОктябрьскую революцию как коренной переворот в истории человечества, активносотрудничал с советской властью в области культурного просвещения. В 1920вступил в Коммунистическую партию. В 1917-19 возглавлял комитет по регистрациипечати, заведовал Отделом научных библиотек и литературным отделом Наркомпроса, занимал ответственные посты в Государственномученом совете, Госиздате и др.; читал лекции в 1-ом МГУ, организовал в 1921Высший Литературно-художественный институт и был его первым ректором,преподавал в Коммунистической академии, в Институте слова. В последнихстихотворных сборниках — «Дали» (1922), «Mea»(«Спеши»,1924) — пытался разработать принципы новой «научной» поэтики, однакопоздние поэтические эксперименты не встретили живого читательского отклика.

www.ronl.ru

Реферат: Брюсов Валерий Яковлевич. Брюсов валерий реферат

Реферат: "Валерий Яковлевич Брюсов"

Выдержка из работы

Реферат - Брюсов Валерий Яковлевич

Курсовая работа - Брюсов Валерий Яковлевич

Реферат - Брюсов Валерий Яковлевич

Смотрите также