Реферат: Теории Процента Е. Бем-Баверк, Дж. Кейнс, К. Маркс, И. Фишер, Д. Хикс):. Бем баверк реферат

Реферат - Ойген фон Бём-Баверк

Ойген фон Бём-Баверк

(1851-1914)

Один из наиболее известных последователей Менгера-Ойген фон Бём-Баверк родился в 1851 г. в г.Брюн. После окончания в 1872 г. Венского университета он служил по финансовому ведомству до тех пор пока в 1875 г. не защитил диссертацию и затем уехал в Германию, где продолжил учебу в университетах Гейдельберга, Лейпцига и Йены, где преподавали тогда представители «старой исторической школы», которые, как выразился один из немецких историков экономической мысли, «преподносили классическое блюдо под историческим соусом». В 1880 г. Бём-Баверк защитил докторскую диссертацию и стал приват-доцентом Венского университета, но вскоре получил профессорскую кафедру в Инсбрукском университете, где и преподавал до 1889 г. Этот период был для него наиболее плодотворным и в научном плане.

В 1889 г. Бём-Баверк оставил преподавательскую деятельность и перешел на службу в Министерство финансов, а в 1895 г. на короткое время стал министром финансов (затем он становился министром финансов еще дважды – с ноября 1897 по март 1898 года и в 1900-1904 гг.). Наконец после этого он снова вернулся к преподавательской деятельности и был профессором Венского университета до самой смерти.

Бём-Баверк внес существенный вклад в развитие теории австрийской школы, но обобщающего труда у него не было. Первая его работа «О правах и отношениях с точки зрения народнохозяйсвтенного учения о благах» (1881) имела еще отпечаток традиционной экономической теории, преподававшейся в германских университетах и известность в научных кругах приносит ему только вторая крупная работа «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886). В ней Бём-Баверк развивает теорию Менгера, но с меньшей степенью субъективизма и даже вводит термин «объективная ценность», которую относит к меновой стоимости. Кроме того он выдвигает тезис об измеримости полезностей, т.е. развивает кардиналистскую теорию полезности. Далее Бём-Баверк еще больше, по сравнению с Менгером, заостряет внимание на проблеме субституции при определении стоимости, приводя пример с украденным пальто, стоимость которого при повторной покупке будет определяться предельной полезностью тех благ, от которых пришлось для этого отказаться. В разделе, посвященном меновой стоимости, Бём-Баверк пытается объективизировать теорию австрийской школы, вводя наряду с субъективными оценками потребителей такие ориентиры как цены и доходы хозяйствующих субъектов.

Но главным трудом Бём-Баверка, сделавшим его всемирно известным, считается фундаментальное сочинение «Капитал и прибыль», первое издание которого вышло в 1884–1889 годах и окончательный вариант которого (третье трехтомное издание 1909–1915 гг.) превысил 2000 страниц. Главной новой теорией этой работы, намеченной еще в работе «Основы теории ценности хозяйственных благ», стала теория ожидания (теория прибыли). Бём-Баверк дает следующее определение капитала: «Капитал есть не что иное, как совокупность промежуточных продуктов, которые созданы на каждом этапе долгого производственного цикла». Таким образом, он делает в этом определении упор не на сбережения и не на средства производства, а на фактор времени, на длительность производственного цикла. Далее Бём-Баверк вводит понятие благ настоящих и благ будущих. Блага настоящие ценятся выше. Вкладывая свои деньги в инвестиции, человек, по теории «австрийцев», оценивающих все экономические явления только с позиций личного потребления, отказывается от предметов потребления настоящих ради благ будущих. Затем идет период ожидания, зависящий от длительности производственного цикла, по истечении которого предприниматель получит на свои инвестиции доход и сможет приобрести на него предметы потребления. Таким образом, согласно теории Бём-Баверка, предприниматель под видом инвестиций как бы покупает блага будущие, которые со временем превращаются в настоящие, но поскольку уплачено за них было по цене благ будущих, предприниматель получает дополнительный выигрыш, разницу цен благ настоящих и будущих. Это и есть прибыль на капитал.

Бём-Баверк, также как и Менгер, участвовал в теоретических дискуссиях, в частности активно выступал против теории Маркса.

М.Г. Покидченко

^ Бём-Баверк Е.

ОСНОВЫ ТЕОРИИ ЦЕННОСТИ

ХОЗЯЙСТВЕННЫХ БЛАГ

ВВЕДЕНИЕ

(…)

Задача политической экономии заключается в объяснении явлений народнохозяйственной жизни. К этой цели своего существования и должна она приспособлять весь свой научный аппарат, а стало быть, и свои понятия. Она обязана не упускать из виду ни одного экономического понятия, необходимого для выполнения ее основной задачи – объяснения народнохозяйственных явлений, но вместе с тем она не должна заниматься установлением и развитием таких понятий, которые не могут найти себе никакого применения в экономической науке. В приложении к нашему конкретному случаю требование это получает такой смысл: из понятий ценности, существующих в нашем языке, политическая экономия должна принимать все те, – но и только те, – которые относятся к области понятий политико-экономических, т. е. которые выведены из анализа явлений, или представляющих самостоятельное значение для экономической науки, или способствующих объяснению других явлений народнохозяйственной жизни. (…)

Ценностью в субъективном смысле мы называем то значение, какое имеет известное материальное благо или совокупность известного рода материальных благ для благополучия субъекта. (…)

^ Ценностью в объективном смысле мы называем, напротив, способность вещи давать какой-нибудь объективный результат. В этом смысле существует столько же видов ценности, сколько существует внешних эффектов, на которые мы хотим указать. Существует питательная ценность различных блюд, удобрительная ценность различных удобрительных веществ, эксплозивная ценность взрывчатых веществ, отопительная ценность дров и угля и т. д. (…)

Однако указанные сейчас для примера виды объективной ценности принадлежат совсем не к экономической, а к чисто технической области и потому, собственно говоря, не имеют никакого отношения к политической экономии, как бы часто о них ни толковалось в политико-экономических учебниках. (…)

Меновая ценность является отнюдь не единственным членом группы объективных ценностей, имеющим экономическое, значение, но зато среди объективных ценностей, играющих экономическую роль, она занимает самое важное место. (…)

Учение о ценности стоит, так сказать, в центре всей политико-экономической доктрины. Почти все важные и трудные проблемы политической экономии, а особенно великие вопросы о распределении дохода, о земельной ренте, о заработной плате, о прибыли на капитал, имеют свои корни в этом учении. Поэтому окончательное и не допускающее споров разрешение проблемы ценности должно одним ударом подвинуть нашу науку вперед почти на всех пунктах. (…)

Часть I

^ ТЕОРИЯ СУБЪЕКТИВНОЙ ЦЕННОСТИ

I. СУЩНОСТЬ И ПРОИСХОЖДЕНИЕ

СУБЪЕКТИВНОЙ ЦЕННОСТИ

(…)

…Ценностью мы называем то значение, которое приобретает материальное благо или комплекс материальных благ как признанное необходимое условие для благополучия субъекта.

Как уже указывалось много раз, ценность отнюдь не является объективным, внутренним свойством материальных благ, присущим им по природе; точно так же нельзя рассматривать ее и как феномен чисто субъективный, коренящийся исключительно в свойствах человеческого организма; напротив, ценность представляет собой результат своеобразного отношения между объектом и субъектом. Если же, несмотря на то, рассматриваемое теперь понятие я называю субъективной ценностью по преимуществу, то этим самым я совсем не думаю отрицать наличность объективных моментов ценности – я хочу только резче оттенить то громадное и непосредственное значение, какое имеет субъективный момент в ценности, и таким образом подчеркнуть коренное различие, существующее между нашей «субъективной ценностью», с одной стороны, и чисто объективной меновой силой и тому подобными родственными ей понятиями ценности – с другой.

Низшая форма отношения к человеческому благополучию – простая полезность – свойственна всем без исключения материальным благам, высшая же форма – ценность – только некоторым из них. Для образования ценности необходимо, чтобы с полезностью соединялась редкость – редкость не абсолютная, а лишь относительная, т. е. по сравнению с размерами существующей потребности в вещах данного рода. Выражаясь точнее, мы скажем: ценность приобретают материальные блага тогда, когда имеющийся налицо запас материальных благ этого рода оказывается настолько незначительным, что для удовлетворения соответствующих потребностей его или не хватает вовсе, или же хватает только в обрез, так что если отбросить ту часть материальных благ, об оценке которой именно и идет дело в том или ином случае, то известная сумма потребностей должна будет остаться без удовлетворения. Напротив, не приобретают ценности те материальные блага, которые имеются в нашем распоряжении в таком громадном количестве, что не только при помощи их могут быть вполне удовлетворены соответствующие потребности, но и остается еще сверх того известный излишек, который не находит себе употребления и который в то же время настолько велик, что подвергающуюся оценке часть материальных благ можно смело отбросить, не причиняя тем никакого вреда ни одному из лиц, имеющих надобность в этого рода вещах. (…) …Все хозяйственные материальные блага имеют ценность, все свободные материальные блага ценности не имеют. При этом необходимо, однако же, помнить, что, вопрос о том, способно ли данное благо быть только полезным для человека или же оно составляет вместе с тем и условие человеческого благополучия,– этот вопрос решается исключительно количественными отношениями. (…)

Здесь мы предвидим одно возражение. Нам скажут, что при такой постановке вопроса суждения людей о ценности лишаются всякой твердой почвы и приобретают совершенно случайный, произвольный характер: ведь этак можно по произволу называть данную вещь и имеющей ценность, и лишенной ценности – смотря по тому, значительное или же незначительное количество материальных благ данного рода будет принято за единицу для оценки. Это возражение мы считаем неосновательным. Дело в том, что единицу при оценке люди совсем не могут выбирать по своему произволу; нет, в тех же самых внешних обстоятельствах, которые заставляют людей вообще заняться оценкой определенного рода материальных благ, находят они и принудительные требования относительно того, какое именно количество этого рода материальных, благ нужно принять при оценке за единицу. (…)

II^ . ВЕЛИЧИНА ЦЕННОСТИ

(…)

(…) Величина ценности материального блага определяется важностью той конкретной потребности (или частичной потребности), которая занимает последнее место в ряду потребностей, удовлетворяемых всем. наличным запасом материальных благ данного рода. Итак, основой ценности служит не наибольшая польза, которую могла бы принести данная вещь, и не средняя польза, которую может принести вещь данного рода, а именно наименьшая польза, ради получения которой эта вещь или вещь ей подобная еще может рациональным образом употребляться при конкретных хозяйственных условиях. Если мы, для того чтобы избежать на будущее время длинных определений, которые, чтобы быть вполне точными, должны бы быть еще длиннее', назовем эту наименьшую пользу, стоящую на самой границе возможного и допустимого с экономической точки зрения, по примеру Визера, просто хозяйственной предельной пользой (Grenznutzen) вещи, то закон величины ценности материальных благ можно будет выразить в следующей простейшей формуле: ценность вещи измеряется величиной предельной пользы этой вещи.

Это положение является центральным пунктом нашей теории ценности. Все дальнейшее связывается с ним и выводится из него. В этом пункте обнаруживается всего резче и антагонизм между защищаемой нами и старой теориями ценности. Старая теория, поскольку она вообще производила ценность из полезности материальных благ, признавала за мерило ценности то наивысшую, то среднюю пользу, какую способна приносить вещь: наивысшую – приписывая каждому отдельному экземпляру все то значение, которое принадлежит соответствующему виду материальных благ; среднюю – складывая (вместе с Гильдебрандом) сумму и важность всех принадлежащих к данному виду потребностей и деля полученную таким путем величину на число экземпляров материальных благ соответствующего рода. Мы же поступаем как раз наоборот; мы принимаем за мерило ценности наименьшую пользу, ради. получения которой представляется еще выгодным с хозяйственной точки зрения употреблять данную вещь. (…)

Предположим, что поселенец, избушка которого одиноко стоит в первобытном лесу, в стороне от всяких путей сообщения, только что собрал со своего поля пять мешков хлеба. Этим хлебом он должен прокормиться до следующей жатвы. В качестве любящего порядок хозяина он заранее рассчитывал, как употребить свой запас. Один мешок необходим ему, чтобы только не умереть с голода до следующей жатвы. При помощи другого мешка ему нужно улучшить свое питание настолько, чтобы сохранить свое здоровье и силы. Употреблять из своего запаса еще некоторую часть на хлеб и мучные кушанья он не намерен. Напротив, для него было бы весьма желательно к хлебной пище прибавить несколько мясной пищи; поэтому третий мешок он предназначает для откармливания птицы. Четвертый мешок должен пойти у него на приготовление хлебной водки. Этим вполне обеспечиваются все его скромные личные потребности. Остается еще один мешок. Наш хозяин решает употребить его на корм для нескольких штук попугаев, болтовню которых ему нравится слушать. Само собой понятно, что не все перечисленные способы употребления запаса имеют одинаковое значение для нашего хозяина. Чтобы выразить отношение между его потребностями в цифрах, возьмем шкалу, состоящую из десяти степеней. За поддержанием своего существования наш хозяин должен признать, конечно, самую высшую степень важности – 10; за сохранением здоровья – несколько более низкую степень важности, положим 8; далее, степень важности мясной пищи выразится цифрой 6; потребление водки – цифрой 4; наконец, содержание попугаев будет иметь самую низкую степень важности – 1. Теперь по стараемся перенестись мысленно в положение нашего поселенца и спросим себя: какое значение при описанных условиях будет иметь для его благополучия один мешок хлеба?

Мы уже знаем, в чем состоит простейший способ решения этого вопроса: нам необходимо определить, какой суммой пользы поплатился бы наш хозяин в том случае, если бы он утратил один мешок хлеба. Применим же к делу этот прием. Ясно, что наш хозяин оказался бы человеком крайне неблагоразумным, если бы, потеряв один мешок хлеба, он вздумал отказывать себе в самой необходимой пище, расстраивая таким образом свое здоровье, и в то же время гнать водку и кормить кур и попугаев по-прежнему. Для рассудительного практика тут возможен только один исход: употребить оставшиеся четыре мешка хлеба на удовлетворение четырех важнейших групп потребностей, отказавшись от удовлетворения потребности наименее важной, представляющей предельную степень пользы. Так именно и поступит наш хозяин: он решит не держать попугаев. Есть ли у него пятый мешок хлеба или нет,–разница для него небольшая: если есть, он позволит себе удовольствие держать попугаев; если нет, он откажет себе в этом удовольствии, только и всего; и вот этой-то незначительной пользой и будет он определять ценность каждого отдельного мешка из своего запаса. Мы говорим: ценность каждого отдельного мешка – ведь, раз все мешки одинаковы, то для нашего хозяина будет решительно все равно, потеряет ли он мешок А или мешок В, если только после утраты одного мешка у него останется еще четыре мешка для удовлетворения важнейших потребностей. (…)

До сих пор мы занимались анализом гипотетических примеров. Приложим теперь наш метод исследования к анализу реальных явлений хозяйственной жизни. Здесь мы встречаемся прежде всего с тем господствующим фактом, что количество материальных благ находится в обратном отношении к их ценности. Чем больше имеется налицо материальных благ данного рода, тем меньше при прочих равных условиях ценность отдельной штуки их, и наоборот. Как известно, политическая экономия воспользовалась этим основным фактом лишь для своего учения о ценах: она вывела отсюда свой закон спроса и предложения. Однако ж вышеупомянутое явление обнаруживается и независимо от обмена и цен. Во сколько раз выше ценит, например, собиратель редкостей какой-нибудь единственный экземпляр, которым представлен данный род вещей в его коллекции, нежели один из дюжины совершенно одинаковых экземпляров! Нетрудно убедиться, что все подобные факты, тщательно проверенные, объясняются самым естественным образом нашей теорией предельной пользы. В самом деле, чем больше имеется в нашем распоряжении экземпляров данного рода материальных благ, тем полнее могут быть удовлетворены соответствующие потребности, тем маловажнее последние, предельные потребности, которые еще удовлетворяются с помощью наличного количества материальных благ, но которые не получают удовлетворения в случае утраты одного экземпляра, тем ниже, другими словами, предельная польза, которой определяется ценность отдельного экземпляра. Если же имеется налицо такая масса экземпляров данного рода материальных благ, что за полным удовлетворением всех соответствующих потребностей остается еще много лишних экземпляров, которым уже нельзя дать никакого полезного употребления, то в таком случае предельная польза равняется нулю и отдельный экземпляр данного рода материальных благ не представляет никакой ценности. (…)

Общий принцип, которым следует руководствоваться при определении предельной пользы, отличается необыкновенной простотой. Мы берем экономическое положение хозяйствующего субъекта, с точки зрения которого должна производиться оценка вещи, и рассматриваем его в двояком виде. Прежде всего мы мысленно присоединяем оцениваемую вещь к общей .Массе материальных благ, находящихся в распоряжении данного субъекта, и смотрим, сколько групп конкретных потребностей, начиная с высшей, может быть удовлетворено при таких условиях. Затем мы мысленно отбрасываем оцениваемую вещь и рассчитываем, для удовлетворения скольких групп конкретных потребностей может хватить наличного запаса теперь. При этом оказывается, конечно, что в последнем случае некоторая группа потребностей, а именно самая низшая группа их, остается без удовлетворения: по этой-то самой низшей группе потребностей мы и, узнаем предельную пользу, которой определяется ценность вещи.

Само собой разумеется, что размеры этой группы могут быть неодинаковы, смотря по характеру оцениваемого объекта: если объектом оценки является отдельный экземпляр того или иного быстро уничтожающегося рода материальных благ, например пищи, то предельная польза будет обнимать собой лишь одну какую-нибудь потребность или даже одну часть «делимой» потребности. Если же, напротив, мы оцениваем более прочные материальные блага, способные удовлетворять соответствующую потребность многократно в течение долгого времени, или же определяем ценность значительного количества материальных благ как одного целого, то вполне естественно, что в вышеупомянутую низшую группу входит вся, иногда весьма большая, сумма конкретных потребностей. С обладанием роялью связана возможность целые сотни раз получать эстетические наслаждения, с обладанием десятью бочками вина – возможность сотни раз испытывать приятные вкусовые ощущения, значение которых, разумеется, тоже должно быть определено при оценке этих материальных благ. (…)

Чтобы представить это еще нагляднее, возьмем наш прежний пример – хозяйство поселенца. Ценность одного мешка хлеба при величине всего наличного хлебного запаса в пять мешков равнялась ценности удовольствия держать попугаев. Но от обладания пятью мешками зависит не просто удовлетворение суммы потребностей, из которых каждая в отдельности так же велика, как и потребность держать попугаев, а удовольствие держать попугаев + употребление хлебной водки + употребление мясной пищи + сохранение здоровья + поддержание жизни – сумма, которая не в пять раз, а бесконечно больше удовольствия держать попугаев. Если читатель вдумается в положение нашего поселенца, то он найдет вполне понятным, что хотя поселенец и будет готов уступить каждый из своих пяти мешков хлеба за умеренную цену, скажем за 5 гульденов, однако же все пять мешков, взятые вместе, он не отдаст не только за 25 гульденов, но и ни за какую вообще цену, как бы высока она ни была.

В нашей обыденной практической хозяйственной жизни нам далеко не часто приходится наблюдать описанную выше казуистическую особенность. Происходит это оттого, что при господстве производства, основывающегося на разделении труда и обмене, в продажу поступает в большинстве случаев избыток продуктов, совсем не предназначенный для удовлетворения личных потребностей собственника. Один центнер или тысячу центнеров сахара продает сахарозаводчик, и это нимало не отражается на удовлетворении его личных потребностей в сахаре. (…)

Обратимей теперь к другому пункту. Из наших предыдущих разъяснений следует, что предельная польза, которою определяется ценность вещи, не совпадает с той пользой, которую действительно приносит сама эта вещь, или совпадает с ней лишь случайно'; в большинстве случаев предельная пйльза, напротив, является, так сказать, чужой пользой, а именно пользой последнего экземпляра материальных благ (или последнего равного ему по величине частичного количества материальных благ), которым может быть замещена данная вещь. При более простых условиях предельная польза хотя и является пользой другой вещи, но по крайней мере другой вещи того же самого рода. В нашем примере, к которому мы столько раз прибегали уже, ценность каждого отдельного мешка хлеба, например первого, хотя и определяется пользой другого, последнего мешка хлеба, однако ж все-таки она определяется пользой мешка хлеба. Но существование развитых меновых сношений может порождать в этом отношении значительные усложнения. А именно, давая возможность во всякое время обменивать материальные блага одного рода на материальные блага другого рода, меновое хозяйство дает вместе с тем возможность перекладывать недочет в удовлетворении потребностей одного рода на потребности другого рода. Вместо того чтобы заменить утраченный экземпляр другим экземпляром того же самого рода, предназначенным для менее важного употребления, можно взять материальные блага совершенно другого рода, предназначенные для удовлетворения совершенно другого рода потребностей, и путем обмена приобрести на них нужный экземпляр взамен утраченного. В подобном случае благодаря утрате вещи одного рода в действительности утрачивается та польза, которую могли бы принести материальные блага, употребленные для замещения утраченной вещи; а так как эти последние берутся из числа таких материальных благ, которые были предназначены для наименее важного употребления, то утрата ложится на предельную пользу материальных благ, служащих для замены утраченной вещи. Следовательно, предельная польза и ценность вещи одного рода определяются в данном случае предельной пользой известного количества материальных благ другого рода, употребленных для приобретения экземпляра на место утраченного. (…)

Только что описанная нами казуистическая модификация играет чрезвычайно важную роль в нашей хозяйственной жизни, предполагающей существование высокоразвитого обмена. Я думаю, что из всех субъективных определений ценности, какие только совершаются у нас, большая часть принадлежит именно к этому разряду. В особенности это следует сказать относительно оценки безусловно необходимых для нас материальных благ: по причинам, которые нетрудно вывести из всего изложенного выше, мы почти всегда оцениваем упомянутые материальные блага не по их непосредственной предельной пользе, а по «субституционной предельной пользе» (Substitutionsnutzen) материальных благ другого рода. Необходимо, впрочем, заметить, что и при существовании даже в высшей степени развитого менового хозяйства мы не всегда, а только при известных,–встречающихся, правда, очень часто,–условиях можем пользоваться рассматриваемым методом определения субъективной ценности; а именно мы делаем это лишь тогда, когда предельная польза материальных благ, замещающих данную вещь, оказывается ниже непосредственной пользы того рода материальных благ, к которому принадлежит данная вещь; выражаясь точнее, лишь тогда цены продуктов и условия удовлетворения различных видов наших потребностей таковы, что если бы утрата вещи падала именно на те самые нужды, которые удовлетворяются этой вещью, то лишились бы удовлетворения потребности относительно более важные, нежели в том случае, если употребить для замещения утраченного экземпляра путем обмена вещь, предназначенную для удовлетворения потребностей другого рода. Какой бы сложный, запутанный случай мы ни взяли, всюду мы найдем, что истинная предельная польза и истинная ценность вещи определяются всегда именно наименьшей пользой, которую прямым или непрямым путем может принести эта вещь. (…)

До сих пор мы объясняли высоту ценности материальных благ высотой предельной пользы. Но мы можем пойти еще дальше в исследовании факторов, которыми определяется величина ценности. Спрашивается, именно: от каких же обстоятельств зависит высота самой предельной пользы? Здесь мы должны указать на отношение между потребностями и средствами их удовлетворения. Каким образом оба названных фактора влияют на высоту предельной пользы, – об этом уже так много было говорено на предыдущих страницах, что теперь я могу без всяких дальнейших рассуждений просто сформулировать вкратце относящееся сюда правило. Оно гласит: чем шире и интенсивнее потребности, т. е. чем их больше и чем они важнее, и чем меньше, с другой стороны, количество материальных благ, которое может быть предназначено для их удовлетворения, тем выше будут те слои потребностей, на которых должно обрываться удовлетворение, тем выше, следовательно, должна стоять и предельная польза; наоборот, чем меньше круг потребностей, подлежащих удовлетворению, чем. маловажнее они и чем, с другой стороны, обширнее запас, материальных благ, находящихся в распоряжении человека, тем ниже та ступень, до которой доходит удовлетворение потребностей, тем ниже должна стоять предельная польза, тем меньше должна быть, следовательно, и ценность. Приблизительно то же самое, только несколько менее точно, можно выразить и в другой форме, а именно приняв за основу для определения ценности материальных благ их полезность и редкость (ограниченность количества). Поскольку степень полезности показывает, пригодна ли данная вещь по своей природе для удовлетворения потребностей более или менее важных, постольку ею определяется высший пункт, до которого предельная польза может подняться в крайнем случае; от степени же редкости зависит, до какого именно пункта предельная польза действительно поднимается в конкретных случаях.

Существование обмена и тут порождает целый ряд усложнений. Оно дает именно возможность во всякое время расширить удовлетворение потребностей известного рода, – конечно, за счет удовлетворения потребностей другого рода, которое в соответствующей степени сокращается. Вместе с тем и предельная польза, которой определяется ценность, как мы показывали выше, из области материальных благ, подвергающихся оценке, передвигается в область другого рода материальных благ, предназначенных для пополнения недочета в удовлетворении главной потребности. (…)

^ III. ВОЗРАЖЕНИЕ И ОТВЕТ НА НЕГО

Сущность ценности мы усматриваем в значении вещи для человеческого благополучия. Этим самым мы подаем повод измерять величину ценности величиной разницы в благополучии – разницы наслаждения и страдания, связанных с обладанием или необладанием вещью. Следовательно, в конце концов нашей теории приходится считаться с явлениями, коренящимися в области человеческих чувств, ощущений. (…)

Во-первых, наши потребности, желания и ощущения оказываются в действительности соизмеримыми, и притом общий пункт для сравнения их заключается в интенсивности испытываемых нами наслаждений и неприятных чувств.

Во-вторых, мы обладаем возможностью определять абсолютно и относительно степень приятных и неприятных ощущений, которые доставляют нам или от которых избавляют нас материальные блага, и действительно пользуемся этой возможностью (хотя нам и случается впадать при этом в ошибку).

В-третьих, эти-то количественные определения приятных ощущений и составляют основу для нашего отношения к материальным благам, и притом как для наших теоретических суждений о величине значения материальных благ для человеческого благополучия, а следовательно, и для определения ценности, так и для нашей практической хозяйственной деятельности.

Отсюда следует, наконец, в-четвертых, что наука не только не должна игнорировать субъективные потребности, желания, ощущения и т. д. и основывающуюся на них субъективную ценность, но именно в них-то и должна, напротив, искать точки опоры для объяснений хозяйственных явлений. Политическая экономия, не разрабатывающая теории субъективной ценности, представляет собой здание, воздвигнутое на песке. (…)

^ IV. О ВЕЛИЧИНЕ ЦЕННОСТИ МАТЕРИАЛЬНЫХ БЛАГ ПРИ ВОЗМОЖНОСТИ РАЗЛИЧНЫХ СПОСОБОВ УПОТРЕБЛЕНИЯ ИХ. ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ И СУБЪЕКТИВНАЯ

МЕНОВАЯ ЦЕННОСТЬ

Нередко бывает, что одна и та же вещь допускает два или несколько совершенно различных способов употребления. Лес, например, может употребляться и на дрова, и для построек; зерновой хлеб может идти и на муку, и на семена, и на винокурение;

соль может служить и приправой к пище, и вспомогательным материалом для фабрикации химических продуктов и т.д. Но при этом необходимо иметь в виду следующие обстоятельства: во-первых, в подобных случаях вещь в каждой отрасли ее употребления служит для удовлетворения различных потребностей, которые могут, конечно, иметь и неодинаковую важность для человеческого благополучия; во-вторых, отношения между потребностями и средствами их удовлетворения оказываются часто неодинаковыми в различных отраслях человеческих нужд; в-третьих, наконец, если известная вещь и может употребляться для различных целей, так это еще отнюдь не значит, что она должна обладать такого рода способностью всегда в одинаковой степени. Отсюда следует, что прибавочная польза, которую можно извлечь из данной вещи благодаря употреблению ее для различных целей, или ее предельная польза в этих отраслях, может быть неодинакова по своей величине. (…)

Дадим теперь изложенному сейчас правилу общую формулировку: если материальные блага допускают несколько несовместимых друг с другом способов употребления и могут при каждом из них давать неодинаково высокую предельную пользу, то величина их ценности определяется наивысшей предельной пользой, какая получается при этих способах употребления. (…)

До сих пор мы имели в виду такого рода случаи, когда материальное благо становится пригодным для различных употреблений в силу свойственной ему технической многосторонности. Но при существовании развитого обмена почти все материальные блага, даже и помимо такого рода специальных условий, приобретают новое свойство – употребляться для обмена на другие материальные блага. Этот способ употребления обыкновенно противопоставляется всем остальным способам как противоположный им, и именно на этой противоположности «собственного употребления» и «обмена» и основано разделение ценности на потребительную и меновую.

С той точки зрения, на которой стоим мы, как потребительная ценность, так и меновая являются в известном смысле двумя различными видами субъективной ценности. Потребительной ценностью называется то значение, которое приобретает вещь для благосостояния данного лица в том случае, когда это лицо употребляет ее непосредственно для удовлетворения своих нужд'; точно так же меновой ценностью называется то значение, которое приобретает вещь для благополучия данного лица благодаря своей способности обмениваться на другие материальные блага. Величина потребительной ценности определяется по известным уже нам правилам величиной предельной пользы, которую извлекает собственник из оцениваемой вещи, употребляя ее непосредственно для удовлетворения своих потребностей. Величина же (субъективной) меновой ценности, напротив, совпадает, очевидно, с величиной потребительной ценности вымениваемых на данную вещь потребительских материальных благ. Употребляя вещь для обмена, я при помощи ее приобретаю для своего благополучия именно ту пользу, которую приносят вымениваемые на нее материальные блага. Поэтому величина субъективной меновой ценности определяется предельной пользой вымениваемых на данную вещь материальных благ. Предположим, например, что у меня есть один литр вина, который я могу обменять на фунт хлеба; в таком случае потребительная ценность вина определяется величиной наслаждения, которое я получаю от употребления вина, его меновая ценность – величиной наслаждения, которое я могу получить от фунта хлеба, вымениваемого на вино.

Раз субъективная меновая ценность вещи, как мы оказали, совпадает с потребительной ценностью вымениваемых на эту вещь материальных благ, то отсюда следует, что величина субъективной меновой ценности должна зависеть от двух обстоятельств: во-первых, от объективной меновой силы (объективной меновой ценности) вещи, ибо величиной этой объективной меновой силы определяется количество материальных благ, которое можно получить в обмен на данную вещь; во-вторых, от характера и размеров потребностей и от имущественного положения собственника, ибо этим определяется, высокую или же низкую потребительную ценность имеют приобретаемые в обмен на данную вещь экземпляры материальных благ. (…)

Вполне естественно, что потребительная ценность и меновая ценность, которые представляет вещь в глазах ее обладателя, оказываются неодинаковыми по своей величине. Для ученого, например, потребительная ценность его книг обыкновенно бывает гораздо значительнее, нежели их меновая ценность, тогда как для книготорговца, наоборот, меновая ценность книг в большинстве случаев гораздо выше их потребительной ценности. Теперь опять возникает вопрос: какая же из двух ценностей) является истинной ценностью в подобных случаях? (…)

(…) Если при том и другом способе употребления вещь эта дает неодинаковую предельную пользу, то основой для определения ее хозяйственной ценности служит более высокая предельная польза. Следовательно, когда потребительная ценность и меновая ценность данной вещи неодинаковы по своей величине, то истинной ее ценностью является .высшая из этих двух ценностей. (…)

^ V. ЦЕННОСТЬ КОМПЛЕМЕНТАРНЫХ МАТЕРИАЛЬНЫХ БЛАГ

Часто бывает так, что для получения хозяйственной пользы требуется совместное действ

www.ronl.ru

Реферат - Е. Бем-Баверк Сущность и происхождение субъективной ценности

Е. Бем-Баверк

1. Сущность и происхождение субъективной ценности

Общее свойство всех материальных благ без исключения, как показывает уже самое понятие о благе, состоит в том, что они имеют такое или иное отношение к человеческому благополучию. Но отношение это выражается в двух существенно различных формах. Низшую форму мы имеем тогда, когда данная вещь обладает вообще способностью служить для человеческого благополучия. Напротив, для высшей формы требуется, чтобы данная вещь являлась не только причиной, но вместе с тем и необходимым условием человеческого благополучия, чтобы, значит, обладание вещью доставляло какое-нибудь жизненное наслаждение, а ее лишение вело к утрате этого наслаждения. Наш язык, богатый и гибкий, выработал особое название для каждого из указанных видов пригодности вещей с точки зрения человеческого благополучия: низшая форма называется полезностью, высшая - ценностью.

Различие существует. Постараемся представить его себе как можно яснее: ведь оно имеет такое фундаментально-важное значение для всей теории ценности.

У обильного источника пригодной для питья воды сидит человек. Он наполнил свой стакан, а воды достаточно, чтобы наполнить еще целые сотни стаканов, - она течет к нему, не переставая. Теперь представим себе другого человека, который путешествует по пустыне. Целый день утомительной езды по раскаленным пескам пустыни отделяет его от ближайшего оазиса, а между тем у него имеется уже только один-единственный, последний стакан воды. Какое отношение существует в том и другом случае между стаканом воды и благополучием его обладателя?

Что отношение это далеко не одинаково там и здесь, - ясно с первого же взгляда на дело, но на чем основывается это различие? Оно определяется единственно тем, что в первом случае выступает только низшая форма отношения вещи к человеческому благополучию, именно простая лишь полезность, а в последнем случае наряду с низшей и высшая форма. В первом случае стакан воды точно так же полезен, т. е. способен удовлетворить человеческую потребность, как и во втором случае, - полезен, вдобавок, в совершенно одинаковой степени. В самом деле, ведь подкрепительные свойства одного стакана воды, от которых зависит ее способность утолять жажду, - свежесть, приятный вкус и т. д., - ни на каплю не ослабляются благодаря тому обстоятельству, что случайно имеются налицо другие стаканы воды, обладающие теми же самыми свойствами, точно так же, как ни на каплю не увеличиваются они благодаря тому, что в данный момент случайно не оказывается под рукой других стаканов воды. Напротив, существенное различие между тем и другим случаем заключается в том, что в последнем выступает вторая, квалифицированная форма отношения вещи к человеческому благополучию. Рассматривая первый случай, мы найдем, что обладание данным стаканом воды для человека, фигурирующего в нашем примере, не увеличивает возможности единовременного удовлетворения потребности, а лишение стакана воды не уменьшает этой возможности. Есть у него этот стакан воды, - он утолит свою жажду при помощи него, а нет, - так он столь же хорошо удовлетворит свою потребность при помощи одного из сотни других стаканов воды: ведь обильный источник весь к его услугам. Следовательно, он может, если захочет, сделать данный стакан воды средством удовлетворения своей потребности, утоляя жажду именно при помощи этого стакана воды, а не другого; но тут данный стакан воды отнюдь не является необходимым условием удовлетворения потребности: с точки зрения благополучия человека он представляет собою вещь, без которой можно обойтись, но не имеет существенного значения, он безразличен.

Совсем не то находим мы во втором случае. Тут мы видим, что, если бы у нашего путешественника, едущего по пустыне, не имелось данного, последнего стакана воды, он совсем уж не имел бы возможности утолить свою жажду, он принужден был бы терпеть муки неудовлетворенной потребности, быть может, даже умер бы от жажды. Следовательно, в этом случае стакан воды играет роль не только подходящего средства, но и необходимого условия (conditio sine qua non) удовлетворения потребности: с точки зрения человеческого благополучия он существенно важен, он - вещь, без которой нельзя обойтись.

Я нисколько не впаду в преувеличение, если скажу, что установление только что указанного различия между полезностью и ценностью является одним из самых плодотворных и фундаментальных положений всей политической экономии. Истина, в нем заключающаяся, открыта не всерасчленяющим анализом логики, она живет в сознании народа, который ее знает и ею пользуется, который берет ее за руководящую нить для установления всего своего отношения к миру материальных благ, как для своей умственной, так и для своей практической деятельности, соприкасающейся с этим миром. К материальным благам, которые являются только полезными, хозяин-практик относится небрежно и безразлично. Академическая истина, гласящая, что данная вещь может быть полезна, не в состоянии возбудить к ней живого активного интереса ввиду другой практической истины, которая гласит, что ту же самую пользу можно получить и помимо этой вещи. С практической точки зрения такого рода материальные блага не имеют никакого значения для нашего благополучия, они представляют собой круглый ноль - мы и относимся к ним на практике, как к нулю, мы не огорчаемся их утратой, не стремимся к их приобретению. Или еще: кто станет тужить по поводу того, что расплескался стакан воды из неиссякаемого источника, кто станет тщательно заботиться о том, чтобы эта вода не расплескалась? Кто захочет беспокоиться о том, как бы не пропал даром кубический фут атмосферного воздуха? Когда же, напротив, наш изощрившийся в практических хозяйственных делах взор констатирует, что с обладанием данной вещью связана хоть незначительная доля удовлетворения, благополучия, наслаждения жизнью, тогда живой практический интерес, с каким относимся мы к вопросам нашего благополучия, заставляет нас относиться горячо, внимательно и заботливо и к той вещи, которую мы считаем одним из необходимых условий нашего благополучия; в ней, в этой вещи, мы ценим, мы охраняем свое собственное благополучие, ее значение для нас мы признаем за ценность, и в конце концов мы употребляем соответствующую величине этой ценности сумму усилий, чтобы приобрести и сохранить за собой эту необходимую нам вещь.

Само собою разумеется, что наука, имеющая своей задачей объяснить отношение человека к материальным благам, ни в каком случае не должна упускать из виду необходимости путем установления элементарного понятия определить те условия, при которых люди начинают заботиться о материальных благах. По отношению к материальным благам люди являются эгоистами - это ясно, как божий день. Они ценят материальные блага, желают их, хлопочут из-за них не ради их самих, а ввиду того, что считают их необходимыми для своего собственного благополучия. Очевидно, стало быть, что и ключ к хозяйственным действиям людей следует искать в заботах о благосостоянии, в том значении, какое имеют вещи с точки зрения человеческого благополучия. Правда, и простая способность вещи быть полезной для человека представляет собой также один из элементов человеческого благополучия, но, как оказывается, элемент, который не имеет решающего значения, который не играет роли движущей силы. Ввиду этого на политическую экономию возлагается совершенно ясное и само собой разумеющееся обязательство - отделить сущность дела, имеющую наибольшее значение для науки, от простой лишь полезности и облечь эту сущность в форму самостоятельного элементарного понятия. Каким именем обозначит она такого рода понятие - это безразлично. Ради своей научной задачи политическая экономия должна была бы разрешить указанный выше вопрос в том даже случае, если бы народный ум и язык совсем не подготовили для нее почвы; если бы понятие "важность вещи для человеческого благополучия, побуждающая людей к деятельности" требовалось только еще придумать, и если бы оно не имело никакого названия, и тогда бы придумать его и окрестить его каким-нибудь именем должна была именно наука. Но в рассматриваемом случае надобности в этом не было. Для выражения сущности, для понятия в нашем простонародном языке, богатом и эластичном, имеется в готовом виде и форма, название: это - ценность (в субъективном смысле).

Поздно, очень поздно разглядела наша наука то сокровище, которое хранил для нее разговорный язык в виде самостоятельного понятия "ценность", отличного от понятия "полезность". На объективную меновую ценность начали обращать самое тщательное внимание уже с давних пор, к субъективной же ценности слишком долгое время относились с полнейшим пренебрежением, не отделяя ее от родственного ей понятия полезности. Первоначально ценность и полезность рассматривались как понятия, совершенно однозначащие [Smith. Wealth of Nations. В. I. Ch. IV; Ricardo. Principles of political economy. I,i: Malthus. Definitions in political economy. Ch. II, def. 4. "Потребительная ценность - то же самое, что полезность" (ср. также Hermann. Staatwirtschaftliche Untersuchungen, 1832. S. 4)]. Впоследствии хотя экономисты и стали проводить различие между ними, но различие столь туманное, что рассматриваемые понятия отделялись друг от друга только диалектически, по существу же они оставались по-прежнему слитыми в одно. Так, одни экономисты говорили, что ценность представляет собою познанную, оцененную человеческим умом полезность [Storch. Cours d'economie politique. Paris, 1823. Т. I. P. 48; Friedlander. Theorie des Wertes, 1852. S. 48], другие называли ценность степенью полезности [ср., между прочим. Rau. Volkswirtschaftslehre. Ed. 8. Т. I. S. 87; Knies. Lehre vom Wert. Zeitschrift fur die gesammte Staatswissenschaft, 1855. S. 423]. Наконец, ценность начали определять как значение материальных благ для человека. Такое определение являлось огромным шагом вперед. Однако ж на первых порах оно носило довольно запутанный характер. Ученый, которому принадлежит честь введения правильного признака в определение ценности, а именно Шеффле - сам представлял себе дело не совсем верно: "значение" материальных благ для человека он рассматривал не как особого рода отношение их к человеческому благополучию в том смысле, в каком мы объясняли это отношение выше, а как простую лишь "пригодность" для человеческих потребностей [статья в "Tubinger Universitatsschriften", 1862, Ch, V. S. 10 (Wert ist die Bedeutung, welche das Gut vermoge seiner Brauchbarkeit fur das okonomische Zweckbewasstsein der wirtschaftlichen Personlichkeit hat)], иногда как пользу и издержки производства одновременно [Schaffle. Gesallschaftliches System. Ed. 3. Т. 1. S. 166]. Ближайшие последователи Шеффле тоже на первых порах не шли в этом направлении дальше своего учителя: они продолжали точнее определять ценность как такое значение, которое люди признают за материальными благами "ввиду их способности удовлетворять человеческие потребности [ср., например, Mangoldt. Grundriss der Volkswirtschaftslehre. Ed. 2. обработанное Клейнвехтером. S. 2. Гораздо лучше, прямо даже превосходно, все то, что говорит на этот счет Мангольдт в своей "Volkswirtschaftslehre", переработанной для "Библиотеки коммерческих наук" (Bibliothek der gesammten Handelswissenschaften. 1868. S. 132): "Ценностью называется значение, придаваемое определенным предметам ввиду того, что их утрата причиняет человеку страдание". К сожалению, эта плодотворная мысль впоследствии не получила у Мангольдта надлежащего развития]". При подобном взгляде на дело ценность опять представлялась неразрывно связанной с пользой лишь полезностью, от которой она была, казалось, отделена посредством введения нового признака "значение" в определение понятия ценности. Вместе с тем вышеупомянутые экономисты впали и в другого рода ошибку, а именно: рассуждая о "важности материальных благ для человека", они принимали за исходный пункт такое их свойство, которое само по себе еще отнюдь не дает права говорить об их важности с точки зрения человеческого благополучия. В самом деле, как мы видели выше, вещь, способная быть полезной для человека, может оказываться, однако же, безразличной с точки зрения человеческого благополучия, ну а "безразличность" и "важность" представляют ведь собой понятия противоположные, взаимно исключающие друг друга. Окончательное и вполне ясное разграничение двух понятий, до тех пор постоянно смешивавшихся, произведено было лишь Менгером, который этим самым оказал политико-экономической догматике одну из самых важных услуг, еще и до сих пор едва ли оцененную по достоинству [Menger. Grundsatze der Volkswirtschaftslehre. Wien, 1871. S. 78; "Ценностью называется, следовательно, то значение, которое приобретают для нас конкретные материальные блага или количество материальных благ, благодаря тому, что в деле удовлетворения наших потребностей мы сознаем свою зависимость от обладания ими". За последнее время сторонником воззрения Менгера заявил себя, между прочим, Пирсон в своих превосходных сочинениях о "Staathuishoudkunde" ("Наука народного хозяйства") (Leerbroek, 1884. Т. I. S. 49; Grondbeginselen. Ed. 2, 1886. S. 312). На той же точке зрения стоит Визер в своем глубоко продуманном исследовании о "происхождении и основных законах хозяйственной ценности" (Wieser Ursprung und Hauptgesetz des wirtschaftlichen Wertes. Wien, 1884), а отчасти также и Вольф в своей статье "К учению о ценности" (Zur Lehre vom Wert, 1886). Близко подходят к воззрениям Менгера остроумные руководители "математического направления" в политической экономии, хотя их исследования по логической ясности и законченности и уступают исследованиям первого: ср. в особенности Джевонса (Theory of political economy. Ed. 2. 1879. Ch. III) и все сочинения Вальраса. Но у многих других из новейших экономистов все еще сохраняется прежняя неясность во взглядах на ценность. Даже такой выдающийся теоретик, как Нейманн, называет основой ценности попеременно то простую пригодность для человеческих потребностей (Schonberg's Handbuch der politischen Okonomie. Ed. 2. S. 156 ( 6 А) или полезность (Ibid. S. 164, al. 4 и 5), то опять важность (S. 163, Е. S. 164, в начале) и тем самым обнаруживает полное непонимание коренного различия между простой полезностью и действительной важностью вещи с точки зрения человеческого благополучия. Из всех названных выше сочинений, в которых излагается новейшая теория ценности, сочинения Менгера и Визера являются самыми главными. Пользуюсь этим случаем, чтобы рекомендовать их читателю как капитальные сочинения по политической экономии и вместе с тем открыто заявить, что многие идеи, развиваемые мною в настоящей статье, принадлежат вышеупомянутым писателям].

Мы достаточно выяснили, какие именно свойства материальных благ составляют основу ценности, так что теперь можем дать настоящее определение ценности. Ценностью называется то значение, которое представляет материальное благо или комплекс материальных благ с точки зрения благополучия субъекта. Специально указывать в определении ценности на характер и основу этого значения, строго говоря, нет никакой надобности, ибо действительную важность для человеческого благополучия материальные блага приобретают и без того только в одном случае: когда они становятся необходимым условием благосостояния человека. Однако ж ввиду того, что в других определениях ценности она точно так же рассматривается как "значение с точки зрения человеческих потребностей", но это значение ошибочно приравнивается к простой лишь способности вещей быть полезными или же не менее ошибочно ставится в зависимость от расходов, необходимых для приобретения или производства вещи, и т. п., мы дадим еще более точное определение ценности во избежание всяких недоразумений: ценностью мы называем то значение, которое приобретает материальное благо или комплекс материальных благ как признанное необходимое условие для благополучия субъекта [едва ли нужно оговариваться, что слово "благополучие" я употребляю здесь в самом широком смысле: оно обнимает не только эгоистические интересы субъекта, но и все вообще, что представляется для него желательным и необходимым].

Как уже указывалось много раз, ценность отнюдь не является объективным, внутренним свойством материальных благ, присущим им по природе; точно так же нельзя рассматривать ее и как феномен чисто субъективный, коренящийся исключительно в свойствах человеческого организма [против воззрения на ценность как на чисто субъективный феномен особенно горячо восстает Вольф в статье, на которую мы ссылались уже не раз; но ввиду очевидной нелепости этого взгляда горячность, обнаруживаемая нашим автором в данном случае, как ни справедливы его возражения, кажется нам излишней]; напротив, ценность представляет собой результат своеобразного отношения между объектом и субъектом. Если же, несмотря на то, рассматриваемое теперь понятие я называю субъективной ценностью по преимуществу, то этим самым я совсем не думаю отрицать наличность объективных моментов ценности - я хочу только резче оттенить то громадное и непосредственное значение, какое имеет субъективный момент в ценности, и таким образом подчеркнуть коренное различие, существующее между нашей "субъективной ценностью", с одной стороны, и чисто объективной меновой силой и тому подобными родственными ей понятиями ценности - с другой.

Низшая форма отношения к человеческому благополучию - простая полезность - свойственна всем без исключения материальным благам, высшая же форма - ценность - только некоторым из них. Для образования ценности необходимо, чтобы с полезностью соединялась редкость - редкость не абсолютная, а лишь относительная, т. е. по сравнению с размерами существующей потребности в вещах данного рода. Выражаясь точнее, мы скажем: ценность приобретают материальные блага тогда, когда имеющийся налицо запас материальных благ этого рода оказывается настолько незначительным, что для удовлетворения соответствующих потребностей его или не хватает вовсе, или же хватает только в обрез, так что если отбросить ту часть материальных благ, об оценке которой именно и идет дело в том или ином случае, то известная сумма потребностей должна будет остаться без удовлетворения. Напротив, не приобретают ценности те материальные блага, которые имеются в нашем распоряжении в таком громадном количестве, что не только при помощи их могут быть вполне удовлетворены соответствующие потребности, но и остается еще сверх того известный излишек, который не находит себе употребления и который в то же время настолько велик, что подвергающуюся оценке часть материальных благ можно смело отбросить, не причиняя тем никакого вреда ни одному из лиц, имеющих надобность в этого рода вещах. После всего, что мы говорили выше о сущности ценности, доказать эти положения уже нетрудно. Если мы располагаем недостаточным количеством известного рода материальных благ, то очевидно, что утрата хотя бы одного экземпляра повлечет за собой дальнейшее сокращение возможности удовлетворения соответствующих потребностей, которые и без того уже не могут быть удовлетворены вполне при наличном количестве материальных благ, а прибавка хотя бы одного нового экземпляра поведет к некоторому увеличению этой возможности; следовательно, с точки зрения человеческого благополучия тут решительно каждая отдельная вещь имеет известное значение, представляет собою некоторый плюс. Точно так же очевидно, с другой стороны, что когда известного рода материальные блага мы имеем в избытке, то ни утрата одного экземпляра не может причинить никому вреда, ни приобретение одного лишнего экземпляра не может никому принести пользы: утраченный экземпляр можно без всякого труда заменить другим из общей массы вещей, остающихся без употребления; вновь приобретенный останется все равно без употребления подобно массе уже имеющихся налицо экземпляров. Предположим, например, что сельскому хозяину для удовлетворения разнообразных потребностей - именно для питья ему cамому, его семье и работникам, для поения скота, для мытья и т. д. - требуется десять гектолитров воды в день, а между тем единственный источник, находящийся в его распоряжении, дает ему только восемь гектолитров в день. Ясное дело, что из этого ограниченного запаса воды он не может уступить кому-нибудь другому ни одного гектолитра, не причиняя более или менее значительного вреда самому себе и своему хозяйству. Каждый гектолитр воды является в данном случае необходимым условием удовлетворения личных и хозяйственных потребностей нашего сельского хозяина. То же самое было бы и в том случае, если бы количество воды, даваемое источником, равнялось как раз десяти гектолитрам. Но предположим, что источник дает сельскому хозяину не восемь или десять, а целых двадцать гектолитров в день. При подобных условиях потеря одного гектолитра не причинит, очевидно, ни малейшего вреда. Так как наш сельский хозяин может употребить с пользой для себя и для своего хозяйства только десять гектолитров в день, то другие десять гектолитров пропадают у нею даром. Если из первых десяти гектолитров он потеряет один гектолитр, то ему ничего не стоит возместить эту потерю из последних десяти гектолитров - единственным последствием этого будет то, что вместо прежних десяти гектолитров теперь без употребления останутся только девять. Так как хозяйственные заботы требуют от человека именно приобретения и сохранения тех самых материальных благ, количество которых ограничено по сравнению с человеческими потребностями в них, и так как, с другой стороны, материальными благами, которых имеется налицо больше, чем нужно для удовлетворения человеческих потребностей, может по большей части свободно пользоваться всякий желающий, то вышеприведенные положения можно выразить вкратце следующим образом: все хозяйственные материальные блага имеют ценность, все свободные материальные блага ценности не имеют. При этом необходимо, однако же, помнить, что вопрос о том, способно ли данное благо быть только полезным для человека или же оно составляет вместе с тем и условие человеческого благополучия, - этот вопрос решается исключительно количественными отношениями.

Все свободные материальные блага не имеют ценности, сказали мы сейчас. Атмосферный воздух и вода для питья принадлежат к разряду такого рода материальных благ. Но ведь без воздуха для дыхания мы не могли бы прожить и пяти минут, без годной для питья воды мы не могли бы просуществовать и одной недели. Стало быть, наше благополучие находится в теснейшей зависимости от этих свободных даровых, не имеющих ценности материальных благ. Как совместить это?

Отмеченное сейчас противоречие - только кажущееся. Чтобы разрешить его, мы должны обратить внимание на одно обстоятельство, с которым в течение нашего исследования о ценности нам придется встретиться еще не раз и которое даст нам ключ для разъяснения еще многих загадок. Обстоятельство это заключается в том, что наша оценка одного и того же рода материальных благ в одно и то же время, при одних и тех же условиях может принимать различный вид единственно в зависимости от того, оцениваем ли мы лишь отдельные экземпляры или же более значительные количества этих материальных благ принимаемые за цельную единицу. При этом мы можем высказывать различные, даже прямо противоположные суждения не только, как увидим в следующей главе, относительно высоты ценности, но и, что интересует нас в данную минуту, относительно самого существования ценности. Как ни странен кажется этот факт с первого взгляда, он находит себе очень простое объяснение в том, что мы сказали выше об условиях возникновения ценности. Ценность предполагает именно ограниченность количества вещей, отсутствие ценности предполагает избыток их, и притом, должны мы добавить теперь, избыток настолько значительный, чтобы можно было возместить потерю хотя бы только самих оцениваемых экземпляров, не превращая изобилия в недостаток. Сделанное сейчас нами добавление показывает, каким образом благодаря изменению оцениваемой единицы может колебаться наше суждение относительно ценности. А именно в тех случаях, когда вообще существует избыток данного рода материальных благ, дело идет просто о том, оказывается ли количество материальных благ, принятое за единицу при оценке, больше или же меньше, нежели имеющийся налицо и не находящий себе употребления избыток соответствующих материальных благ. Если количество подлежащих оценке материальных благ меньше избытка, то оно может быть вполне возмещено из этого последнего, его утрата не приведет к вредным последствиям с точки зрения благополучия, и эти вещи окажутся не имеющими ценности. Если же количество вещей, принятое за единицу при оценке, больше избытка, то получается положение очень неустойчивое, колеблющееся между двумя крайностями - избытком и недостатком. Избыток сохраняется только тогда, когда подвергающееся оценке количество материальных благ остается в целости. Когда же оно утрачивается, тогда уничтожается не только избыток, но и часть необходимого - некоторая доля потребностей, до сих пор удовлетворявшаяся, лишается теперь удовлетворения. Следовательно, взятое для оценки количество материальных благ является в последнем случае необходимым условием некоторого благополучия, а потому за ним должна быть признана и ценность. Это легко показать на нашем примере, приведенном выше. Для нашего сельского хозяйства, которому нужно в день десять гектолитров воды и который имеет их двадцать, один-единственный гектолитр не представляет никакой ценности. Но количество воды в пятнадцать гектолитров, рассматриваемое как одно целое, напротив, имеет известную ценность. В это количество входят не только избыток в десять гектолитров, не представляющий никакого значения для сельского хозяина, но и еще пять гектолитров из числа тех десяти, которые необходимы ему для удовлетворения личных и хозяйственных потребностей. Стало быть, без этих пятнадцати гектолитров наш хозяин не может обойтись без ущерба для себя и для своего хозяйства - они являются необходимым условием удовлетворения его потребностей.

Здесь мы предвидим одно возражение. Нам скажут, что при такой постановке вопроса суждения людей о ценности лишаются всякой твердой почвы и приобретают совершенно случайный, произвольный характер: ведь этак можно по произволу называть данную вещь и имеющей ценность, и лишенной ценности - смотря по тому, значительное или же незначительное количество материальных благ данного рода будет принято за единицу для оценки. Это возражение мы считаем неосновательным. Дело в том, что единицу при оценке люди совсем не могут выбирать по своему произволу; нет, в тех же самых внешних обстоятельствах, которые заставляют людей вообще заняться оценкой определенного рода материальных благ, находят они и принудительные требования относительно того, какое именно количество этого рода материальных благ нужно принять при оценке за единицу. Когда я собираюсь покупать лошадь, то мне и в голову не придет высчитать сперва, сколько стоили бы для меня сто лошадей или даже все лошади на свете, а потом уже сообразно с этим расчетом определять те условия, на которых я хочу сделать свою покупку, - совсем нет, я прямо будут определять ценность одной лошади. Подобно этому под влиянием внутренней необходимости мы поступаем при определении ценности всегда так, как того требуют конкретные условия данного экономического положения. Если при различных условиях, находясь в различных положениях, мы можем высказывать совершенно неодинаковые суждения о ценности вещей, то в этом нет ничего странного, ненормального, напротив, это вполне естественно и необходимо. Возьмем такой пример. Положим, что к мельнику одновременно обращаются с просьбами два его соседа: один просит позволения взять из мельничного ручья кружку воды, а другой просит разрешения отвести всю воду из ручья. Если бы у нашего мельника было только одно-единственное представление о ценности воды, то по отношению к одному из своих соседей он поступил бы во всяком случае совершенно неправильно. Если бы он считал воду только вещью, которая всегда и везде имеет одинаковую ценность, он бы совсем напрасно не позволил первому соседу взять ничего для него не стоящую кружку воды из ручья; если бы он считал воду такой вещью, которая никогда и нигде не имеет ценности, он бы к большему вреду для самого себя разрешил второму соседу отвести всю воду из ручья. В действительности же у нашего мельника образуются два различных суждения о ценности воды соответственно двум различным просьбам со стороны соседей: одну кружку воды он признает не имеющей ценности и без всяких разговоров согласится на просьбу первого соседа но весь ручей он признает вещью, безусловно имеющей ценность, и потому отвести ее второму соседу не позволит.

Все сказанное нами сейчас дает возможность легко разрешить кажущееся противоречие, о котором мы упомянули выше Свободные материальные блага имеются налицо в громадном изобилии. Все незначительные количества их, не истощающие этого изобилия, согласно сказанному выше не должны представлять никакой ценности и действительно не представляют как показывает ежедневный жизненный опыт. Если же, напротив, принять за цельную единицу такую сумму свободных материальных благ, которая превышала бы весь избыток, или если взять всю совокупность материальных благ известного рода, то как следует из вышеизложенного, за этой более значительной суммой, или за этой совокупностью, нужно будет признать ценность. Такой-то именно смысл и вкладывается в ту истину, что без воздуха и без воды люди не могли бы существовать. Когда высказывают эту истину, то имеют в виду весь годный для дыхания воздух и всю годную для питья воду как одно целое и потому вполне последовательно приписывают этому целому ценность.

По причинам вполне понятным в практической жизни мы почти всегда имеем дело только с ограниченными количествами свободных материальных благ, и благодаря этому свободные материальные блага почти всегда представляются нам вещами, лишенными ценности. К признанию за ними ценности приводят почти исключительно лишь академические соображения, вроде только что изложенных. Однако иногда, в очень редких, исключительных случаях, людям приходится и на практике рассматривать как одно целое всю совокупность свободных материальных благ того или иного рода, и в подобных случаях они нередко признают их вещами, имеющими ценность. Например, для поселения, расположенного в девственных лесах, дрова или отдельные деревья могут быть вещами свободными, даровыми, лишенными ценности. Но если бы у него потребовали, чтобы оно уступило кому-нибудь другому или расчистило под пашню весь лес, доставляющий ему топливо, то оно, несомненно, признало бы за лесом огромную ценность и запросило бы за него большую цену. Или вот еще пример, взятый из нашей европейской практической жизни: город Вена принужден выплачивать немалые суммы разным заинтересованным в деле лицам, чтобы приобрести право проводить к городу из некоторых горных водовместилищ по нескольку сотен тысяч ведер в день. Подобные случаи служат практическим доказательством того, что наши соображения о ценности и бесценности различных крупных количеств свободных материальных благ отнюдь не являются фантастическими построениями, а, напротив, имеют под собою реальную почву в условиях хозяйственной жизни.

Старая теория ценности оказалась неспособной дать вполне удовлетворительное объяснение только что упомянутым фактам. Она совершенно правильно подметила, что по отношению ко всей совокупности того или иного рода материальных благ представление о ценности должно принимать совсем не такой вид, как по отношению к отдельным экземплярам этих материальных благ. Но вместо того чтобы усматривать в этом различии лишь особенную форму проявления одного и того же принципа, экономисты старой школы пришли к мысли о необходимости констатировать два различных вида ценности: абстрактную родовую ценность, присущую роду как целому, и ценность конкретную, свойственную конкретным экземплярам и незначительным количествам материальных благ при конкретных хозяйственных условиях [Rau. Volkswirtschaftslehre. Ed. 8. Т. I. ¬ 62; после него многие другие экономисты].

По моему мнению, абстрактная родовая ценность представляет собой не больше как продукт воображения последователей старой теории. Абстрактной родовой ценности не существует, если только под ценностью разуметь действительное значение вещей для человека; всякая ценность, какая только существует, является ценностью конкретной [эта мысль правильно сформулирована Шеффле (Schaffle. Gesellschaftliches System. Ed. 3. Т. I. S. 171)]. Простая лишь принадлежность к известному роду не сообщает материальным благам ничего, кроме общих объективных свойств рода, а следовательно, и свойственной роду способности приносить пользу человеку. Но этого еще слишком мало для того, чтобы придать вещи какое-нибудь значение для человеческого благополучия, хотя бы лишь и in abstracto, с точки зрения "абстрактного среднего человека". Действительное значение вещи для человека предполагает всегда действительную зависимость человеческого благополучия от известного рода материальных благ, а эта зависимость, как мы знаем, предполагает в свою очередь некоторую скудость наличного запаса материальных благ. Скудость же запаса никогда не составляет свойства рода как такового; она является, напротив, результатом лишь конкретных условий, при которых род бывает "скуден". О "воде для питья" просто, например, я ничего не могу сказать с уверенностью, кроме того, что она обладает способностью утолять человеческую жажду. Но действительно ли утоление жажды в том или ином случае находится в зависимости от нее, - этого нельзя сказать заранее; для того, чтобы решить этот вопрос, даже в применении к "абстрактному среднему человеку", нужно узнать сперва, имеет ли он воду для питья в изобилии или же нет. Смотря по обстоятельствам, некоторое количество воды имеет для человека значение, другое - не имеет, а при подобных условиях утверждать, что всякая вода для питья должна иметь значение и ценность как таковая, значит делать неосновательное обобщение. Только в одном смысле можно, впрочем, безусловно утверждать, что вода для питья как род имеет ценность; это тогда именно, когда под родом разумеется совокупность всей существующей или по крайней мере всей находящейся в нашем распоряжении воды для питья. Нужно, однако, помнить следующее обстоятельство: "вся существующая", или "вся находящаяся в нашем распоряжении вода" представляет собой также конкретное количество воды, ценность которого зависит не только от родовых свойств воды, но и от того, что данное количество воды в силу своих размеров оказывается необходимым для удовлетворения наличных потребностей. А отсюда вытекают два вывода: во-первых, что ценность рода как целого представляет собой нормальную конкретную ценность а во вторых, что ценность, которой обладает род лишь как совокупность этих экземпляров, никоим образом нельзя переносить на каждый отдельный экземпляр этого рода. Но именно такую ошибку и допускает теория абстрактной родовой ценности, которую вводит, очевидно, в заблуждение то обстоятельство, что выражение "весь род" употребляется в двояком смысле. Когда говорят: "весь род воды имеет ценность", то под этим можно разуметь как то, что вся вода, взятая как одно целое, имеет ценность, так и то, что всякая вода имеет ценность. В первом смысле вышеприведенное положение совершенно верно, но его не отделяют от того же положения в последнем смысле; таким путем последователи теории абстрактной родовой ценности и приходят к тому, что совершенно ошибочно начинают приписывать всякой воде вообще абстрактную родовую ценность.

Что абстрактная родовая ценность представляет собой ценность ненастоящую, это чувствуют иногда и некоторые беспристрастные приверженцы названной теории. Так, например Вагнер замечает, что представление об абстрактной ценности "не возбуждает необходимым образом стремления сохранить за собой или приобрести соответствующую вещь" [Wagner A. Lehrbuch der politischen Okonomie. Band I. Grundlegung. Ed. 2. S. 52. Впрочем, по моему мнению, для того, чтобы быть вполне верным, приведенное замечание нашего выдающегося экономиста должно быть выражено в более резкой форме; а именно я д

www.ronl.ru

Реферат Теории Процента Е. Бем-Баверк, Дж. Кейнс, К. Маркс, И. Фишер, Д. Хикс

Теория процента

(Е.Бем-Баверк, Дж.Кейнс, К.Маркс, И.Фишер, Дж.Хикс)

ПЛАНВведение

1. Теория процента Е.Бем-Баверка

2. Процент в "Общей теории" Дж.М.Кейнса

3. Ссудный капитал и процент в "Капитале" К.Маркса

4. Представления о проценте И.Фишера

5. Дж.Хикс о проценте

Заключение

Список литературы

Введение     Современная экономическая теория рассматривает процент как цену денежных услуг[1]. Однако сторонники клас­сической экономической теории рассма­тривали ставку процента как реальный фе­номен. С их точки зрения, ставка процента определялась производительностью (спрос на средства для инвестиций) и бережли­востью (предложение сбережений).

В классической системе нормы прибы­ли от физических и финансовых активов стремятся к уравниванию, образуя таким образом единую рыночную ставку процен­та.

Один из критиков классической теории процента - Джон Мейнард Кейнс - утверждал, что ставка процента — это де­нежный феномен, отражающий состояние предложения денег и спроса на них. Предложение денег опре­деляется экзогенно, тогда как спрос на деньги является отражением спе­кулятивных потребностей, желания иметь деньги для непредвиденных надобностей и потребности в деньгах для совершения трансакций.  Таким обра­зом, Кейнс в отличие от классической дихотомии объединял производственный и финансовый сектора экономики.

Позднее Хикс с помощью диаграммы IS-LM показал, что ставка про­цента является как денежным, так и реаль­ным феноменом. Еще позднее сторонники монетаристской теории  вновь стали утверждать, что ставка процента представляет собой реальное явление и что (в согласии с классической теорией) нормы прибыли от физических и финансовых ак­тивов имеют тенденцию к уравниванию в долгосрочном плане.

     Таким образом, мы видим, что в экономической науке проблемы теории процента являлись достаточно дискуссионными, и представления о проценте, его природе и факторах, влияющих на его изменение, менялись в трактовках различных ученых и экономических школ. В этой связи в данной работе ставится задача рассмотреть теории процента различных научных направлений. 1. Теория процента Е.Бем-БаверкаВ теории процента Бём-Баверка фундаментальную роль играет различие между первичными и произведенными фак­торами производства.

В отличие от земли и труда — "исходных", или первичных, факторов производства, предложение которых либо фиксировано, либо определяется неэкономическими ре­шениями, капитал представляет собой — "произведенный", или промежуточный, фак­тор, предложение которого зависит от количества земли и труда, затраченного в прошлом на его производство.

Процент, по Бем-Баверку, возникает из отказа от текущего дохода в пользу будущего дохода: в обществе всегда есть люди, готовые заплатить за удовольствие иметь деньги сегодня и распоряжаться ими по своему усмотрению в обозримом будущем. Вопрос о том, почему норма процента есть вели­чина положительная, на языке Бём-Баверка можно сформулировать так: почему люди охотно расстаются с некоторым количеством благ сегодня, если они уверены, что в будущем получат за это большее количество тех же благ того же качества?[2]

На это Бём-Баверк отвечает, что есть три независимые "причины", или "основа­ния", почему люди, как правило, предпочитают сегодняшние блага благам завтраш­ним, дисконтируя будущее, т.е. выражая готовность платить за обладание этими благами сегодня.

Первые две "причины" создают в экономике избыточный спрос на потребительские займы: (1) "различные условия для удовлетворения желаний" в настоящем и будущем и (2) "недооценка будущего". Третья "причина" порождает избыточный спрос на производственный кредит: (3) "техническое превосходство на­стоящих благ по сравнению с будущими".

Все три причины, выдвинутые Бём-Баверком, обеспечивают исчерпывающее объ­яснение существования процента в статичной, равно как и в динамичной, экономике. В статичном случае наличие второй причины является необходимым, но не достаточ­ным условием существования положительной нормы процента, поскольку наличие третьей причины может породить такой прирост выпуска, который удовлетворит спрос на наличные блага. Точно так же третья причина не является ни необходимым, ни достаточным условием положительной нормы процента.

В динамичной же эконо­мике первая причина не является необходимым, но является достаточным условием для существования положительной нормы процента. Можно сказать также, что норма процента может быть нулевой, только если (1) доход постоянен во времени, (2) предпочтения настоящего не существует и (3) чистый продукт невозможно увели­чить, откладывая потребление ради будущего производства.

Норма процента распределяет огра­ниченное количество наличных благ по отраслям в соответствии с общественной оценкой относительной ценности настоящих и будущих благ.

Для высоко "капитализированной" экономики характерны значительная обеспеченность потребительскими благами и низкая норма прироста продукции при дальнейшем увеличении среднего периода производства, а следовательно и низки норма процента. Этим объясняет Бём-Баверк тенденцию нормы процента к снижению по мере изменения соотношения между затратами капитала и труда в пользу капита­ла.

В последнем разделе своей работы "Позитивная теория капитала" (1889) Бём-Бамрк выходит за рамки вопроса о том, почему норма процента положительна и задается вопросом о том, что на самом деле определяет норму процента.

Бем-Баверк вводит допущение, что в экономике действуют только капиталисты и рабочие. Капиталисты — это активные предприниматели, являющиеся собственниками капитала. Спрос на фонды предъявляется исключительно со стороны капиталистов, а предложение фондов создается в первую очередь за счет нераспределенной прибыли. Кроме того, весь действующий в экономике капитал состоит из средств существования, авансируемых рабочим.

Таким образом, норма процента определяется при обмене труда на предметы потребления. В отличие от капиталистов, рабочие, как правило, недооценивают будущее. Так происходит потому, что рабочие не могут позволить себе долго ждать плодов своего труда.

Если размер фонда средств существования фиксирован, то норма процента определяется предельной производительно­стью удлинения среднего периода производства. При нулевой норме процента капиталисты предъяв­ляли бы бесконечный спрос на наличные блага, чтобы авансировать их рабочим. Таким образом, норма процента растет до тех пор, пока весь фонд средств существования не будет израсходован на удлинение среднего периода производства.

Чем ниже норма процента, тем длиннее будет прибыльный период производства, поскольку при более низких нормах процента сегодняшняя ценность потока будущих благ возрастет и, следовательно, надбавка к ценности наличных товаров уменьшится. Таким образом, равновесная норма процента определяется производительностью последнего эко­номически допустимого удлинения производственного периода, иными словами, его предельной производительностью. 2. Процент в "Общей теории" Дж.М.КейнсаВ теории Кейнса процент - это монетарный феномен. Он формируется стихийно, в ходе сопоставления спроса на деньги и их предложения. Спрос на деньги регулируется предпочтением ликвидности в экономике, предложение - количеством денег в обращении.

Кейнс выделяет следующие психологические и деловые мотивы предпочтения ликвидности[3]:

1. Мотив, связанный с доходом - необходимость уравновесить получение дохода и его расходование - зависит от нормальной продолжительности интервала от получения дохода до его расходования.

2. Коммерческий мотив или трансакционный мотив - наличность для сделок.

3. Мотив предосторожности - резерв для всякого рода случайностей.

По Кейнсу, мотивы 1-3 зависят от общей активности экономической системы и от уровня денежного дохода. Они более или менее неизменны, по крайней мере в долгосрочном периоде.

4. Спекулятивный мотив - связан с динамикой нормы процента. Спекулятивный мотив очень гибко реагирует на изменения ставки процента.

Фактически, процент - это плата за то, чтобы заставить людей расстаться с деньгами. Чем ниже процент, тем больше средств будет находится в ликвидной форме - в деньгах.

     Норма процента, по Кейнсу, играет важнейшую роль в определении реального объема инвестиций в экономике.

Реальный размер инвестиций определяется двумя факторами: предельной эффективностью и нормой процента.

Предельная эффективность капитала - это рентабельность последней единички капитала (DР/DI) - ставка дисконта, которая делает дисконтированное значение ожидаемых чистых доходов от капитального актива точно равным его цене.

Предельная эффективность соотносится с нормой процента, т.е. доходность капитала оценивается через альтернативы. Предприниматели продолжают процесс инвестирования, пока предельная эффективность капитала остается выше нормы процента.

     Изменения предельной эффективности капитала и ставки процента лежат в основе циклического развития экономики.

Предельная эффективность капитала (т.е. расчеты предпринимателей будущего дохода от инвестиций) очень чувствителен, по Кейнсу, к пессимистическим настроениям и панике - "крах надежд", вследствие внезапных сомнений в ожидаемой доходности.  Эти расчеты подвержены внезапным и резким изменения и распространяются очень быстро в экономике.

Внезапное понижение предельной эффективности до нормы процента порождает кризис. При этом страх и неуверенность в будущем, которые сопутствуют падению предельной эффективности капитала, порождают стремительный рост предпочтения ликвидности, а следовательно и рост нормы процента. Это усложняет выход из кризиса.

Таким образом, получается, что чем ниже ставка процента, которая определяет нижний предел прибыльности будущих инвестиций, тем при прочих равных будет оживленней инвестиционный процесс, и наоборот.

Поднять предельную эффективность капитала трудно, поскольку она - во многом  психологический фактор ожиданий деловых людей. Необходимо восстановить деловое доверие в экономике. Поэтому для предотвращения спада необходимо поддерживать низкую ставку процента - постоянно поддерживать состояние квазибума. Таковы рекомендации Кейнса.3. Ссудный капитал и процент в "Капитале" К.Маркса     У Маркса процентом выступает часть прибыли, которую функционирующий капиталист выплачивает собственнику ссудного капитала за право временного пользования его денежными средствами. По экономическому содержанию процент - это одна из превращенных форм прибавочной стоимости.

     По Марксу, в основе общественного производства лежит промышленный капитал. Это - капитал, авансированный для производства прибавочной стоимости и функционирующий в сфере материального производства.

     Основная особенность промышленного капитала заключается в его постоянном движении, обеспечивающим возрастание стоимости. Это движение промышленного капитала охватывает последовательно его авансирование в денежной форме, далее - применение в производстве, реализацию произведенного товара и возвращение капитала к исходной форме.

     Денежный и товарный капитал постоянно находятся в сфере обращения, производительный капитал - в сфере производства. Функциональная форма производительного капитала является специфической, главной формой промышленного капитала. В противовес ему торговый капитал имеет денежную и товарную форму, а ссудный капитал - только денежную форму.       

     Исходным пунктом обращения ссудного капитала являются деньги, которые предоставляются в ссуду. Они могут быть предоставлены под залог или без залога. Первая форма ссуды является исторически более ранней.

     В руках заемщика деньги превращаются в капитал, проделывая движение Д - Т - Д` и затем снова возвращаются к кредитору как Д`, или как Д + DД, где DД представляет собой процент по ссуде.

     Таким образом, движение ссудного капитала приобретает следующий вид: Д - Д - Т - Д` - Д`. В этом движении дважды проявляются: расходование денег как капитала и обратный приток их как реализованного капитала, как Д`, или Д + DД. В этом заключается специфическая черта оборота ссудного капитала.

     Ссудный капитал выступает как товар, однако вместо формы продажи ему свойственна форма ссуды. В этом заключается еще одна специфическая особенность обращения ссудного капитала.

     Владелец денег, желающий применить свои деньги как капитал, приносящий проценты, отчуждает их другому лицу - заемщику, нуждающемуся в них. Он делает эти деньги товаром в качестве капитала. Причем они является капиталом не только для того, кто отчуждает деньги, но и для лица, который их занимает. Заемщику деньги передаются как товар, который обладает потребительской стоимостью - способностью создавать прибавочную стоимость.

     Таким образом, сущность ссудного капитала заключается в том, что он представляет собой стоимость, которая из рук своего собственника лишь временно переходит во владение функционирующего капиталиста, т.е. не поступает в оплату и не продается, а лишь отдается в ссуду - отчуждается при условии, что при истечении известного срока она, во-первых, возвратится к своему исходному пункту и, во-вторых, возвратиться как реализованный капитал, реализовав свою потребительскую стоимость - свою способность производить прибавочную стоимость.

     Способ возвращения ссудного капитала и процентов определяется каждый раз действительным кругооборотом воспроизводящегося капитала. Но возвращение ссудного капитала приобретает форму оплаты постольку, поскольку авансирование, отчуждение этого капитала имеет форму ссуды.

     Ссудные капиталисты отдают денежные средства во временное пользование нуждающимся в них промышленным капиталистам. Вследствие этого происходит отделение капитала-собственности от капитала-функции, связанной с производством и реализацией прибавочной стоимости. Такое движение денег, по Марксу, полностью фетишизирует производственные отношения, т.к. создается видимость, что процент порождается самими деньгами. Капитал представляется таинственным и самосозидающим источником процента, своего собственного увеличения.

     В действительности деньги в виде ссудного капитала возрастают потому, что используются функционирующими - промышленными капиталистами для извлечения прибавочной стоимости, часть которой получает владелец ссудного капитала в форме процента DД. DД является процентом, или той частью средней прибыли, которая не остается в руках функционирующего капиталиста, а достается денежному капиталисту (кредитору).

     Источником процента служит прибыль функционирующего предпринимателя. В этой связи процент представляет собой одну из превращенных форм прибавочной стоимости. Одна часть прибыли в форме процента передается собственнику ссудного капитала в уплату за пользование ссудой, а другая остается у капиталиста в виде предпринимательского дохода. Таким образом:  Прибыль = Процент + Предпринимательский доход.

     Предпринимательский доход представляет собой часть прибыли, которая остается в распоряжении функционирующего капиталиста после уплаты процента. Полученный в суду денежный капитал он превращает в средства производства и в рабочую силу. В процессе производства создается прибавочная стоимость, которая принимает форму прибыли. Часть этой прибыли капиталист должен уступить ссудному капиталисту за пользование ссудой. Таким образом, происходит своеобразное раздвоение капитала на капитал-собственность и капитал-функцию, которым и соответствуют две части прибыли.

     Максимальным пределом ставки процента служит сама прибыль, причем часть, достающаяся функционирующему капиталисту, равна в этом случае нулю. Минимальный предел процента может упасть до любого уровня. Но в этом случае выступают противодействующие обстоятельства (например, переход части рантье в функционирующие капиталисты), поднимающие процент выше этого относительного минимума.

     При прочих равных условиях, функционирующий капиталист будет платить более высокий или низкий процент в прямой зависимости от высоты средней нормы прибыли в данной стране. Отсюда среднюю норму прибыли можно рассматривать как точку колебания процента.

     Если рассматривать деловые циклы, то оказывается, что низкая ставка процента в большинстве случаев соответствует периодам процветания или сверхприбыли, повышение процента - переходу от процветания к следующей фазе цикла, а максимум процента, достигающий самых крайних ростовщических размеров, соответствует кризису.

     Существует тенденция к понижению ставки процента, совершенно независимая от колебаний нормы прибыли. Эта тенденция вызвана следующими причинами:

1. В развитых странах возникает многочисленный класс рантье, предоставляющих ссуды. 

2. Давление на ставку процента в сторону ее понижения оказывает развитие системы кредита, постоянно возрастающая возможность для предпринимателей распоряжаться при посредстве банкиров денежными сбережениями всех классов общества. При этом происходит прогрессирующая концентрация этих сбережений в таких размерах, при которых они могут действовать как ссудный капитал.

Ставка процента относится к норме прибыли также, как рыночная цена товара к его стоимости. Поскольку ставка процента определяется нормой прибыли, она всегда определяется общей нормой прибыли, а не частными нормами прибыли, которые могут господствовать в отдельных отраслях промышленности.

Средняя ставка процента является в каждой стране для более или менее продолжительных периодов постоянной величиной, так как общая норма прибыли, несмотря на постоянное изменение отдельных норм прибыли, изменяется лишь в сравнительно продолжительные периоды времени, причем изменение в одной сфере уравновешивается противоположным изменением в другой.

Колеблющаяся рыночная ставка процента, подобно рыночной цене, для каждого момента является определенной величиной. Дело в том, что на денежном рынке весь ссудный капитал постоянно противостоит функционирующему капиталу как единая масса. Следовательно, отношение между предложением ссудного капитала, с одной стороны, и спросом на него, с другой, каждый раз определяет рыночный уровень процента.

Действие рыночной конкуренции заключается в том, что ссудный капитал перетекает из одних сфер с низкой нормой прибыли в сферы с относительно более высокой нормой прибыли. По отношению к различным сферам это - постоянные колебания прилива и отлива ссудного капитала из одних отраслей в другие.

Ссудный капитал хотя и является абсолютно отличной от товара категорией, становится товаром особого рода. Процент является его ценой, которая, подобно рыночной цене обычных товаров, каждый раз фиксируется спросом и предложением. Однако конкуренция определяет "цену" ссудного капитала лишь постольку, поскольку конкуренция есть движение, посредством которого капиталы, вложенные в отдельные сферы производства, стремятся извлечь из этой прибавочной стоимости по сравнению с величиной этих капиталов относительно одинаковые дивиденды. 

     Прибыль от всякого капитала, а следовательно и средняя прибыль, основывающаяся на выравнивании капиталов между собой, распадается или может быть разложена на две качественно различные, взаимно самостоятельные и независимые друг от друга части, процент и предпринимательский доход, из которых каждая определяется особыми законами.

     Капиталист, работающий с собственным капиталом, как и предприниматель, использующий заемный капитал, делит свое валовую прибыль на процент, который полагается ему как собственнику, ссудившему свой собственный капитал самому себе, и на предпринимательский доход, причитающийся ему как активному, функционирующему капиталисту. Тот, кто применяет капитал, если даже он работает с собственным капиталом, распадается на два лица: простого собственника капитала и лицо, применяющее капитал. Сам капитал при этом распадается на капитал-собственность, капитал вне процесса производства, сам по себе приносящий процент, и на капитал в процессе производства, который как капитал, совершающий процесс, приносит предпринимательский доход.

     Деление валовой прибыли на процент по ссудному капиталу и предпринимательский доход сохраняет этот характер качественного деления для всего капитала и всего класса капиталистов, независимого от того, является ли предприниматель собственником капитала или использует заемные средства.

     Это утверждение вытекает из простого эмпирического обстоятельства, что большинство промышленных капиталистов работает при помощи как собственного, так и заемного капитала.

     Далее, превращение одной части валовой прибыли в форму процента превращает другую ее часть в предпринимательский доход. Предпринимательский доход есть лишь противоположная форма, которую принимает избыток валовой прибыли над процентом, когда процент существует как особая категория.

     Наконец, работает ли промышленный капиталист с собственным или с заемным капиталом, это ничего не изменяет в том обстоятельстве, что ему противостоит класс денежных капиталистов, как особый вид капиталистов, денежный капитал как самостоятельный вид капитала и процент как соответствующая этому особому капиталу самостоятельная форма прибавочной стоимости.

     Качественно процент представляет собой прибавочную стоимость. Количественно часть прибыли, образующая процент, представляется так, как будто она связана не с промышленным и торговым капиталом как таковым, а с денежным капиталом, и норма этой части прибавочной стоимости, норма процента, или ставка процента, закрепляет такое отношение.

     Чисто количественное деление прибыли между двумя лицами, имеющими различные юридические титулы на нее, превращается в качественное деление. Когда часть прибыли принимает форму процента, разность между средней прибылью и процентом, или избыток прибыли над процентом, превращается в противоположную проценту форму, - в форму предпринимательского дохода. Эти две формы - процент и предпринимательский доход - существуют в своей противоположности. Следовательно, обе эти формы находятся в известном соотношении не с прибавочной стоимостью, по отношению к которой они - только части, фиксированные под различными категориями, а в соотношении друг с другом. Так как одна часть прибыли превращается в процент, то другая выступает в виде предпринимательского дохода.

     Таким образом, предпринимательский доход составляет противоположность проценту.

Во-первых, если взять среднюю прибыль как величину данную, то норма предпринимательского дохода определяется ставкой процента, а не, скажем, ставкой заработной платы. Предпринимательский доход будет выше или ниже в обратном отношении к ставке процента.

     Во-вторых, свое притязание на предпринимательский доход функционирующий капиталист выводит не из своей собственности на капитал, а из функции капитала. Более того, предпринимательский доход в противоположность проценту представляется капиталисту в виде результата его функций не как собственника, а как работника. Отсюда с точки зрения капиталиста, его предпринимательский доход не только не находится в какой-либо противоположности наемному труду, а, напротив, сам есть не что иное, как заработная плата, плата за надзор, плата за квалифицированный управленческий труд.4. Представления о проценте И.ФишераРазвитие теории процента также тесно связано с именем амери­канского экономиста И.Фишера. Он во многом придерживался основных элементов концепции, выдвинутой Бем-Баверком. Анализ Фишера в книге «Теория процента» (1930) во многом опирался на теорию процента Бем-Баверка.

Однако в отличие от последнего Фишер при объясне­нии процента апеллирует не только к предположению о недооценке будущих благ, но и к объективным элементам, зависящим от «обстоя­тельств помещения капитала»[4]. Капитал Фишер определял как запас богатства, рассматривая этот запас с натуральной и стоимост­ной точек зрения.

При определении стоимости капитала Фишером используется прием дисконтирования будущих доходов. Фактически дисконтирование выступает как «метод перевода условий будущего в настоящее».

Для того же, чтобы оценить в настоящем доход, который будет получен в будущем в результате применения определенной единицы капитала, используется соотношение стоимости услуг и стоимости са­мого капитала. Оценив таким образом доходы, которые ожидаются в различные промежутки времени, Фишер затем прибегает к процедуре капитализации потока дохода:                   Т

I = S yi/(1+r)i, i = 1,2,...T,

                  i=1где I — текущая стоимость потока доходов, yi — доход за период i, r — норма процента используемого при капитализации дохода, Т — общая продолжительность поступления доходов (число единичных пе­риодов).

Такой подход в дальнейшем послужил основой для многих практических разработок, в которых ставится цель сопоставления меж­ду собой рентабельности различных видов вложений капитала с точки зрения процента.

Оценка дохода при помощи стоимостных отношений между услу­гами и используемым для их получения капиталом для теоретической схемы Фишера важна еще и потому, что, как считает он сам, именно это с наибольшей очевидностью показывает единую природу всех ви­дов доходов. Прибыль, рента, заработная плата объединяются им под общей категорией «доход». Но если классическая политическая эконо­мия традиционно рассматривала особенности движения различных ви­дов дохода, акцентируя внимание на специфике каждого из них, то у Фишера земля и труд выступают в виде особого рода капитала, а рен­та и заработная плата вследствие этого становятся просто особой фор­мой процента на него.

Придание категории капитала универсального характера способ­ствовало тому, что Фишер «трактовал процент не как отдельный доход, но скорее как аспект всех доходов, будь то заработная плата, рента или прибыль,... как связующее звено между капиталом и доходом»[5].

Среди факторов, влияющих на величину процента, им выделялись сле­дующие: «нетерпение» (фактически, речь идет о предпочтении настоя­щих благ), производительность (близко к понятию Бем-Баверка о тех­ническом преимуществе настоящих благ), а также такие характеристи­ки экономических процессов, как риск и неопределенность. Приоритет здесь Фишером отдавался категории «нетерпение». И это побудило его сделать вывод о том, что процент вообще не возникает там, где на­стоящие и будущие блага оцениваются одинаково.

Фишер в известной мере абсолютизирует процент. В его теории упор делается не на вопросе, почему существует процент, а на то, как он устанавливается.5. Дж.Хикс о процентеВ соответствии с традициями маржинализма Джон Хикс выводит норму процента как некую своеобразную цену, фигурирующую в срочных сделках.

В центре внимания Хикса находится прежде всего рынок ценных бумаг. Ценные бумаги в отличие от денег должны прино­сить процентные доходы, поскольку хранение таких бу­маг предполагает затраты, связанные с инвестированием денежного капитала; что же касается ценных бумаг, вы­пущенных на более продолжительный срок, то в этом случае процентные доходы должны компенсировать срав­нительно меньшую ликвидность и больший риск потерь при учете таких бумаг в банке.

Таким образом, процент выводится из отношений, складываю­щихся на товарных рынках и на рынке ссудного капита­ла[6]. Само существование положительного процента отра­жает субъективное предпочтение текущих благ будущим, а также стремление участников хозяйственного процесса избегнуть риска, связанного с недостаточной ликвидно­стью ценных бумаг.

Важное место в теории процента Хикса занимает анализ влияния, которое оказывают на операции предпринимателей процентных ставок. Особенно большой интерес, с точки зрения Хикса, представляет вопрос о влиянии рыночной нормы процента па продолжительность производственного периода.

Характеризуя изложенную Бём-Баверком концепцию капитала и процента как слишком упрощенную, применимую лишь в исключительных случаях, Хикс видит свою задачу в том, чтобы продемонстрировать несообразности, содержащиеся в этой теории. В книге «Стоимость и капитал» он показывает, например, что изменение рыночных процентных ста­вок, вопреки утверждениям представителей австрийской школы, не может оказать непосредственного влияния на продолжительность применяемых производственных про­цессов (ила технические характеристики оборудования).

Проблема воздействия процентных ставок на хозяйст­венные операции фирм включает еще один аспект. Это вопрос о том, может ли центральный банк с по­мощью денежно-кредитной политики вывести экономику из кризисного (или депрессивного) состояния. Указанный вопрос приобрел исключительную актуальность в 30-е годы. Дело в том, что под влиянием «Великой депрессии» рыночные процентные ставки значи­тельно снизились, к тому же центральные банки во мно­гих развитых странах интенсивно проводили в жизнь политику «дешевых денег» с целью стимулирова­ния хозяйственного роста. Все эти попытки не приносили, однако, заметных результатов.

Указанные соображения оказали заметное влияние на Хикса: ссылаясь на Кейнса, он также упоминает в книге «Стоимость и капитал» о том, что в условиях, когда на рынке ссудного капитала установились низкие процент­ные ставки, их дальнейшее падение может оказаться не­возможным. Поскольку же в системе общего равновесия норма процента выступает в качестве одного из важней­ших стабилизаторов, вся хозяй­ственная структура может стать «абсолютно нестабиль­ной».

Хикс с помощью диаграммы IS-LM показал, что ставка про­цента является как денежным, так и реаль­ным феноменом.

Особенно большую опасность — как и в «Общей тео­рии» Кейнса — представляет, по Хиксу, именно снижение процентных ставок в условиях серьезного падения хозяй­ственной активности.ЗаключениеПодводя итоги проделанной работы необходимо отметить следующее. 

     1. С точки зрения представителя австрийской экономической школы - Е.Бем-Баверка, природа процента заключается в факте отказа от текущего дохода в пользу будущего дохода. Бем-Баверк исходил из того, что в обществе всегда есть люди, готовые заплатить за удовольствие иметь деньги сегодня и распоряжаться ими по своему усмотрению в обозримом будущем. Равновесная же норма процента определяется предельной производительностью.

2. В теории Кейнса процент - это монетарный феномен. Он формируется стихийно, в ходе сопоставления спроса на деньги и их предложения. Спрос на деньги регулируется предпочтением ликвидности в экономике, предложение - количеством денег в обращении. Норма процента, по Кейнсу, играет важнейшую роль в определении реального объема инвестиций в экономике.

3. У Маркса процентом выступает часть прибыли, которую функционирующий капиталист выплачивает собственнику ссудного капитала за право временного пользования его денежными средствами. По экономическому содержанию процент - это одна из превращенных форм прибавочной стоимости.

4. Фишер при объясне­нии процента апеллирует к объективным элементам, зависящим от «обстоя­тельств помещения капитала». При этом установление ставки процента он объяснял как баланс между предложением капитала, на которое оказывают влияние психологические факторы межвременного предпочтения и производительностью инвестиций, или нормой прибыли на затраты. В работе "Теории процента" Фишер дал критический разбор представления о проценте у Бем-Баверка.

5. Джон Хикс выводит норму процента как некую своеобразную цену, фигурирующую в срочных сделках. Процент выводится из отношений, складываю­щихся на товарных рынках и на рынке ссудного капита­ла. Хикс показал, что процент есть как монетарный, так и реальный феномен.Список литературы1. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М, 1994,

2. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег // Антология экономической классики, т.2. М.: Эконов, 1992. 

3. История экономических учений // Под ред. А.Г.Худокормова. Часть 2. М.: МГУ, 1994.

4. Хикс Дж. Стоимость и капитал. М.: Прогресс, 1993.

5. Словарь современной экономической теории. М.: ИНФРА-М, 1997.

6. Маркс К. Капитал. Т.3. М.: Политиздат, 1970.

bukvasha.ru

Основное содержания и история возникновения учения одного из представителей австрийской школы маржинализма Ойгена фон Бем-Баверка

Реферат по предмету: «История экономических учений».

План реферата:

— Ведь есть очень сложные науки — о природе, об обществе... Очень сложные. А математика — наука очень простая, она изучает самые простые веши...

Делоне Борис Николаевич (из лекции в обществе "Знание"; тема лекции: "Топология и природа")

В 70-90-х годах 19 в. сформировались сра­зу три школы, которые принято называть так: Австрийская, Лозанн­ская и Английская (она же — Кембриджская). Почти все ведущие ученые этого направления были профессорами в университетах. У них появлялись многочис­ленные ученики, из коих некоторые сами становились крупными учеными, продолжавшими развивать новое направление. Каждая из этих школ дала науке своих великих корифеев и своих блестящих продолжателей.

Австрийская школа, основателем которой явился Карл Менгер (1840—1921), далее представлена его учениками Визером и Бём-Баверком. Австрийцы с подозрением относились к математическим методам анализа, предпочитая логическое рассуждение в словесной форме. Характерным для этой школы был также безусловный ак­цент на экономический либерализм. Они отвергали не только соци­ализм в любой форме, но и любое государственное начало в экономике. Последнее качество Австрийской школы особенно ярко про­явилось в позиции ее третьего поколения, которое возглавили Мизес и Хайек. Общим для австрийцев было противопоставление маржинализма учению классиков, особенно Рикардо.

Ойген фон Бем-Баверк (1851-1914) принадлежал к дворянскому роду, с детства дружил с Ф. Ви­зером и учился с ним в университетах Германии и на юри­дическом факультете Венского университета, а затем увлечение экономическими воззрениями К. Менгера (правда, его лекции слу­шать им не довелось), впоследствии стали родст­венниками.

Однако в отличие от К. Менгера и Ф. Визера период сугубо пре­подавательской деятельности у О. Бем-Баверка был не столь про­должительным, хотя и чрезвычайно продуктивным. Он занял все­го одно десятилетие (с 1880 по 1889 г.), когда, работая приват-доцентом политической экономии в Венском (1880) и профессо­ром в Инсбрукском (1881-1889) университетах, О. Бем-Баверк подготовил диссертацию на тему «Права и отношения с точки зре­ния учения о народнохозяйственных благах» (1881), издал с ин­тервалом в пять лет первую (1884) и вторую (1889) части книги под названиями соответственно «Капитал и прибыль» и «Позитив­ная теория капитала», а в промежутке между публикацией ее ча­стей — еще одну работу «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886). И только одна из его крупных работ «К завершению марксистской системы» вышла в свет спустя год после прекраще­ния преподавательской работы, т.е. в 1890 г. С 1905 г. он профессор Венского университета.

Возможно вы искали - Реферат: Основные понятия собственности, ее виды

Значительный период жизни О. Бём-Баверка был связан со службой в ряде высших государственных инстанций Австрии: он трижды удостаивается поста министра финансов; назначается пред­седателем Верховного апелляционного суда и президентом Акаде­мии наук; получает статус пожизненного члена верхней палаты парламента.

Визер и Бём-Баверк были всегда солидарны как в привер­женности к Менгеру и его идеям, так и в отстаи­вании новой теории от нападок ретроградов. Все это, однако, не препятствовало каждому из них идти своим путем в науке, развивая взгляды, под­час несогласные со взглядами друга. Оба добились собственных оригинальных результатов. Каждый из них остался в истории науки звездой первой величины.

Одним из вопросов, где они разошлись, был такой: как измерить совокупную полезность запа­са благ. Рассмотрим случай, что на необитаемом острове живёт человек у которого есть пять вёдер пресной воды. Визер рассуждал так: если имеется пять ведер с водой, ценность каждого из них равна ценности последнего ведра — значит, по­лезность совокупного запаса равна предельной по­лезности умноженной на пять.

Бём-Баверк был согласен с тем, что полез­ность поды о каждом ведре равна ее предельной полезности. Но в отношении совокупной полез­ности всех ведер вместе он с Визером не согла­сился. Он рассуждал иначе. Когда к одному-единственному ведру раз за разом прибавляем еще по одному, на каждом шаге имеет место снижение предельной полезности, напо­минал он. Если хотим вычислить совокупную полезность всего запаса, то для каждой отдельной порции нужно принимать в рас­чет ее собственную предельную полезность. Другими словами, ка­ждое ведро фигурирует в совокупной полезности так, как если бы оно было последней, предельной порцией. В конце концов, наука признала верным рассуждение Бём-Баверка.

В разработках Бём-Баверка акцент делается на теорию ценности и теорию капитала.

Похожий материал - Реферат: Основные производственные фонды

Полезность вещи в смысле ее желаемости тесно связана с ее по­лезностью в смысле потребительских свойств, отмечает Бём-Баверк. Без второй не могло бы быть и первой: вещь, из которой нель­зя извлечь пользы, не может быть предметом желания, потребности. Но для того чтобы эта вещь имела ценность, сказанного мало. Не­обходимо еще, чтобы вещь эта, так сказать, не валялась под ногами, т.е. необходимо условие редкости. Поэтому начальное состояние — это потребность, которую нельзя удовлетворить мгновенно.

Отсюда легко следует понятие о различной интенсивности по­требности и ее убывании по мере насыщения. Закон убывающей по­лезности получает у Бём-Баверка своеобразную формулировку ценность блага пропорциональна интенсивности неудовлетворенной потреб­ности при отсутствии данного блага. В итоге ценность равна предельной полезности.

В условиях множества покупателей и продавцов ценность данно­го блага ограничена двумя предельными парами. С одной стороны, это последний покупатель, который согласен купить данный товар, и первый продавец, который готов его продать. С другой стороны, это последний (самый слабый) продавец и первый покупатель среди тех, кто выбывает из процесса торга.

Он различал субъективную и объективную стоимость, уверяя, что субъективная стоимость – это личная оценка товара потребителем и продавцом. Объективная же ценность – это меновые пропорции, цены, которые формируются в ходе конкуренции на рынке.

Ввёл понятие субституционной предельной полезности. Он заявлял, что предельная полезность какого-либо блага совпадает с той пользой, которую приносит последняя единица этого блага; причём последнее благо должно удовлетворять самые маловажные нужды. Смысл же самой субституционной полезности раскрывался на примере с утерянным пальто. Бем-Баверк утверждал, что предельная полезность такого пальто определяется предельной полезностью тех предметов потребления, которыми человек вынужден жертвовать, чтобы купить новое пальто.

Очень интересно - Реферат: Основные производственные фонды предприятия связи

Характерной идеей Австрийском школы бы­ло положение о том, что не ценность и цена зависят от издержек производства, а, напротив, благодаря наличию ценности у потреби­тельских благ образуются оценки производственных ресурсов, или факторов производства, — те оценки, которые формируют издерж­ки производства и которые возникают в результате вменения, цен­ности тем производственным благам, что требуются для изготовле­ния данных потребительских благ, а вме­нение происходит на основе альтернативных издержек. Все это име­ется у Бём-Баверка, который тем временем идет дальше, к уяснению — на новой основе — тех оценок факторов производства, которые принято называть оплатой труда, рентой и прибылью.

Три указанные категории принято называть по-разному, в зави­симости от угла зрения. Их называют оценками производствен­ных ресурсов, или факторными ценами, или вознаграждени­ем факторов. Они возникают согласно рассматриваемой теории в результате вменения ценности факторам производства от ценности потребительских благ. Как это происходит, точнее, как образуется тот или иной уровень зарплаты, ренты и прибыли, — такой вопрос ставит Бём-Баверк.

Вспомним, какова трактовка этих трех категорий у классиков. В основе все сводится к издержкам производства. Оплата труда — это издержки по содержанию семьи рабочего. Прибыль — это разность между ценой и суммой материальных затрат и оплаты труда. Рента — остаток прибыли после вычета из нее дохода предпринимателя и процента по ссуде.

Очевидно, что такой подход не устраивал теоретиков нового на­правления. И понятно, почему. Издержки производства теперь пе­рестали быть величиной, от которой можно оттолкнуться. Они пре­вратились в нечто вторичное ("вмененное"). Учение о тяготении зар­платы к прожиточному минимуму тем более не состыковывалось ни с понятием о предельном продукте труда, ни с концепцией альтер­нативных издержек. Не годились теперь и представления классиков о тяготении прибыли к средней норме, о ренте как вкладе природы в суммарный продукт труда и т.п. Все нуждалось в перетолковании. И как раз здесь явилось поприще, на котором отличился Бём-Ба­верк.

Потребительский спрос на товары придает им рыночную цен­ность. Последняя сообщает ценность тем ресурсам, которые приме­няются для производства потребительских товаров. Ценность эта для фактора-труда воплощается в его оплате нанимателем, для фак­тора-земли — в земельной ренте, для фактора-капитала — в прибы­ли на капитал. Три названные категории оценок одновременно яв­ляются тремя источниками доходов для различных групп населения. Поэтому проблему установления цен на факторы производства при­нято называть проблемой распределения.

Вам будет интересно - Реферат: Основные фонды рыночного предприятия

Немного поразмыслив о том, что указанная проблема име­ет свою изнанку, Бём-Баверк пришёл к тому, что от распределения доходов зависит спрос на потре­бительские товары. Таким образом, имеем два действия: 1) спрос обусловливает распределение; 2) распределение обусловливает спрос. Но эти два действия как бы разделены промежутком времени. Сперва спрос, а от него — к распределению, или наоборот. Что считать первым, а что вторым — зависит от нас самих. Важно то, что логика позволяет Бём-Баверку рассматри­вать эти два действия по отдельности.

Производственная функция — это функция, которая выражает технологическую связь между затратами факторов производства и размерами продукции этого производства. Той или иной комбинации факторов (тому или иному соотношению затраченных ресурсов труда, земли, капиталь­ных благ) отвечает определённый объем выпуска продукции. С дру­гой стороны, один и тот же объем выпуска может быть достигнут различными комбинациями факторов, а каждая комбинация дает определенную сумму издержек производства.

Рассмотрим на уровне микроэкономики некоторую фирму, выпускающей опреде­ленный вид продукта, на который имеется спрос на рынке. Фирма поставляет этот продукт на рынок, выступая как продавец. Однов­ременно эта фирма выступает как покупатель на рынке факторов производства. Между двумя этими рынками фирма осуществляет равновесие . Она стремится издержки производства свести к возможному мини­муму, а прибыль от реализации своей продукции — к возможному максимуму. Именно на рынке (лучше сказать на рынках, потому что каждый ресурс имеет свой рынок) факторов производства формиру­ются цены труда, земли, капитальных благ. Отсюда возникает опре­деленный характер распределения доходов (наиболее выгодная комбинация факторов производ­ства (такая, которая приносит максимальный чистый доход) дости­гается тогда, когда предельный расход каждого фактора производст­ва равен его предельному продукту.)

Бём-Баверк обратил особое внимание на одно обстоятельство. Продукт фирмы реализуется на рынке сегодня при том условии, что затраты на факторы были сделаны вчера или даже позавчера. Спер­ва фирма выступает как покупатель, а потом уже — спустя некий промежуток времени — становится продавцом.

Выше уже говорилось о взаимодействии между спросом и распре­делением доходов. И хотя понятно, что в жизни оба эти действия происходят одновременно, всё же допустили возможность рассматри­вать их врозь. В данном же случае речь идет о другом явлении, свя­занном с разрывом по времени уже не условно, а вполне реально. И существенно то, что фирма должна авансировать оплату труда, арендную плату за землю и те статьи издержек, которые потом должны быть покрыты за счет прибыли от продажи продукта этой фирмы.

Похожий материал - Реферат: Основные типы и виды мануфактур в России

Здесь даже трудно сослаться на то, что в жизни оба действия — и оплата факторов, и поступление доходов от продажи продукта — происходят одновременно. Внешне это так, однако если удовле­творится подобным представлением, то можно потерять нечто важное — то, что нашел Бём-Баверк.

Даже когда производство уже налажено, когда в одно и то же время фирма несет издержки и получает доходы, не исчезает то обстоятельство, что продукт можно продать только после того, как он уже произведен. И потому оплата факторов производства всегда но­сит характер авансирования. Не говоря уже о начальном этапе, ко­гда фирма делает только первую партию своего товара.

А коли речь идет об авансировании, никуда не деться от явления и понятия ссудного процента.

Согласно неоклассической теории предельный доход факторов равен их предельному продукту. Но продукт появляется по окончании производственного периода, а доход свой факторы получают, условно говоря, в начале указанного периода. Чем длиннее этот период, тем ощутимее различие в оцен­ке разновременных благ, приведенной к одному моменту времени.

cwetochki.ru

Теории Процента (Е. Бем-Баверк, Дж. Кейнс, К. Маркс, И. Фишер, Д. Хикс)

Теория процента

(Е.Бем-Баверк, Дж.Кейнс, К.Маркс, И.Фишер, Дж.Хикс)

ПЛАН

Введение

1. Теория процента Е.Бем-Баверка

2. Процент в "Общей теории" Дж.М.Кейнса

3. Ссудный капитал и процент в "Капитале" К.Маркса

4. Представления о проценте И.Фишера

5. Дж.Хикс о проценте

Заключение

Список литературы

Введение

     Современная экономическая теория рассматривает процент как цену денежных услуг[1]. Однако сторонники клас­сической экономической теории рассма­тривали ставку процента как реальный фе­номен. С их точки зрения, ставка процента определялась производительностью (спрос на средства для инвестиций) и бережли­востью (предложение сбережений).

В классической системе нормы прибы­ли от физических и финансовых активов стремятся к уравниванию, образуя таким образом единую рыночную ставку процен­та.

Один из критиков классической теории процента - Джон Мейнард Кейнс - утверждал, что ставка процента — это де­нежный феномен, отражающий состояние предложения денег и спроса на них. Предложение денег опре­деляется экзогенно, тогда как спрос на деньги является отражением спе­кулятивных потребностей, желания иметь деньги для непредвиденных надобностей и потребности в деньгах для совершения трансакций.  Таким обра­зом, Кейнс в отличие от классической дихотомии объединял производственный и финансовый сектора экономики.

Позднее Хикс с помощью диаграммы IS-LM показал, что ставка про­цента является как денежным, так и реаль­ным феноменом. Еще позднее сторонники монетаристской теории  вновь стали утверждать, что ставка процента представляет собой реальное явление и что (в согласии с классической теорией) нормы прибыли от физических и финансовых ак­тивов имеют тенденцию к уравниванию в долгосрочном плане.

     Таким образом, мы видим, что в экономической науке проблемы теории процента являлись достаточно дискуссионными, и представления о проценте, его природе и факторах, влияющих на его изменение, менялись в трактовках различных ученых и экономических школ. В этой связи в данной работе ставится задача рассмотреть теории процента различных научных направлений.

1. Теория процента Е.Бем-Баверка

В теории процента Бём-Баверка фундаментальную роль играет различие между первичными и произведенными фак­торами производства.

В отличие от земли и труда — "исходных", или первичных, факторов производства, предложение которых либо фиксировано, либо определяется неэкономическими ре­шениями, капитал представляет собой — "произведенный", или промежуточный, фак­тор, предложение которого зависит от количества земли и труда, затраченного в прошлом на его производство.

Процент, по Бем-Баверку, возникает из отказа от текущего дохода в пользу будущего дохода: в обществе всегда есть люди, готовые заплатить за удовольствие иметь деньги сегодня и распоряжаться ими по своему усмотрению в обозримом будущем. Вопрос о том, почему норма процента есть вели­чина положительная, на языке Бём-Баверка можно сформулировать так: почему люди охотно расстаются с некоторым количеством благ сегодня, если они уверены, что в будущем получат за это большее количество тех же благ того же качества?[2]

На это Бём-Баверк отвечает, что есть три независимые "причины", или "основа­ния", почему люди, как правило, предпочитают сегодняшние блага благам завтраш­ним, дисконтируя будущее, т.е. выражая готовность платить за обладание этими благами сегодня.

Первые две "причины" создают в экономике избыточный спрос на потребительские займы: (1) "различные условия для удовлетворения желаний" в настоящем и будущем и (2) "недооценка будущего". Третья "причина" порождает избыточный спрос на производственный кредит: (3) "техническое превосходство на­стоящих благ по сравнению с будущими".

Все три причины, выдвинутые Бём-Баверком, обеспечивают исчерпывающее объ­яснение существования процента в статичной, равно как и в динамичной, экономике. В статичном случае наличие второй причины является необходимым, но не достаточ­ным условием существования положительной нормы процента, поскольку наличие третьей причины может породить такой прирост выпуска, который удовлетворит спрос на наличные блага. Точно так же третья причина не является ни необходимым, ни достаточным условием положительной нормы процента.

В динамичной же эконо­мике первая причина не является необходимым, но является достаточным условием для существования положительной нормы процента. Можно сказать также, что норма процента может быть нулевой, только если (1) доход постоянен во времени, (2) предпочтения настоящего не существует и (3) чистый продукт невозможно увели­чить, откладывая потребление ради будущего производства.

Норма процента распределяет огра­ниченное количество наличных благ по отраслям в соответствии с общественной оценкой относительной ценности настоящих и будущих благ.

Для высоко "капитализированной" экономики характерны значительная обеспеченность потребительскими благами и низкая норма прироста продукции при дальнейшем увеличении среднего периода производства, а следовательно и низки норма процента. Этим объясняет Бём-Баверк тенденцию нормы процента к снижению по мере изменения соотношения между затратами капитала и труда в пользу капита­ла.

В последнем разделе своей работы "Позитивная теория капитала" (1889) Бём-Бамрк выходит за рамки вопроса о том, почему норма процента положительна и задается вопросом о том, что на самом деле определяет норму процента.

Бем-Баверк вводит допущение, что в экономике действуют только капиталисты и рабочие. Капиталисты — это активные предприниматели, являющиеся собственниками капитала. Спрос на фонды предъявляется исключительно со стороны капиталистов, а предложение фондов создается в первую очередь за счет нераспределенной прибыли. Кроме того, весь действующий в экономике капитал состоит из средств существования, авансируемых рабочим.

Таким образом, норма процента определяется при обмене труда на предметы потребления. В отличие от капиталистов, рабочие, как правило, недооценивают будущее. Так происходит потому, что рабочие не могут позволить себе долго ждать плодов своего труда.

Если размер фонда средств существования фиксирован, то норма процента определяется предельной производительно­стью удлинения среднего периода производства. При нулевой норме процента капиталисты предъяв­ляли бы бесконечный спрос на наличные блага, чтобы авансировать их рабочим. Таким образом, норма процента растет до тех пор, пока весь фонд средств существования не будет израсходован на удлинение среднего периода производства.

Чем ниже норма процента, тем длиннее будет прибыльный период производства, поскольку при более низких нормах процента сегодняшняя ценность потока будущих благ возрастет и, следовательно, надбавка к ценности наличных товаров уменьшится. Таким образом, равновесная норма процента определяется производительностью последнего эко­номически допустимого удлинения производственного периода, иными словами, его предельной производительностью.

2. Процент в "Общей теории" Дж.М.Кейнса

В теории Кейнса процент - это монетарный феномен. Он формируется стихийно, в ходе сопоставления спроса на деньги и их предложения. Спрос на деньги регулируется предпочтением ликвидности в экономике, предложение - количеством денег в обращении.

Кейнс выделяет следующие психологические и деловые мотивы предпочтения ликвидности[3]:

1. Мотив, связанный с доходом - необходимость уравновесить получение дохода и его расходование - зависит от нормальной продолжительности интервала от получения дохода до его расходования.

2. Коммерческий мотив или трансакционный мотив - наличность для сделок.

3. Мотив предосторожности - резерв для всякого рода случайностей.

По Кейнсу, мотивы 1-3 зависят от общей активности экономической системы и от уровня денежного дохода. Они более или менее неизменны, по крайней мере в долгосрочном периоде.

4. Спекулятивный мотив - связан с динамикой нормы процента. Спекулятивный мотив очень гибко реагирует на изменения ставки процента.

Фактически, процент - это плата за то, чтобы заставить людей расстаться с деньгами. Чем ниже процент, тем больше средств будет находится в ликвидной форме - в деньгах.

     Норма процента, по Кейнсу, играет важнейшую роль в определении реального объема инвестиций в экономике.

Реальный размер инвестиций определяется двумя факторами: предельной эффективностью и нормой процента.

Предельная эффективность капитала - это рентабельность последней единички капитала (DР/DI) - ставка дисконта, которая делает дисконтированное значение ожидаемых чистых доходов от капитального актива точно равным его цене.

Предельная эффективность соотносится с нормой процента, т.е. доходность капитала оценивается через альтернативы. Предприниматели продолжают процесс инвестирования, пока предельная эффективность капитала остается выше нормы процента.

     Изменения предельной эффективности капитала и ставки процента лежат в основе циклического развития экономики.

Предельная эффективность капитала (т.е. расчеты предпринимателей будущего дохода от инвестиций) очень чувствителен, по Кейнсу, к пессимистическим настроениям и панике - "крах надежд", вследствие внезапных сомнений в ожидаемой доходности.  Эти расчеты подвержены внезапным и резким изменения и распространяются очень быстро в экономике.

Внезапное понижение предельной эффективности до нормы процента порождает кризис. При этом страх и неуверенность в будущем, которые сопутствуют падению предельной эффективности капитала, порождают стремительный рост предпочтения ликвидности, а следовательно и рост нормы процента. Это усложняет выход из кризиса.

Таким образом, получается, что чем ниже ставка процента, которая определяет нижний предел прибыльности будущих инвестиций, тем при прочих равных будет оживленней инвестиционный процесс, и наоборот.

Поднять предельную эффективность капитала трудно, поскольку она - во многом  психологический фактор ожиданий деловых людей. Необходимо восстановить деловое доверие в экономике. Поэтому для предотвращения спада необходимо поддерживать низкую ставку процента - постоянно поддерживать состояние квазибума. Таковы рекомендации Кейнса.

3. Ссудный капитал и процент в "Капитале" К.Маркса

     У Маркса процентом выступает часть прибыли, которую функционирующий капиталист выплачивает собственнику ссудного капитала за право временного пользования его денежными средствами. По экономическому содержанию процент - это одна из превращенных форм прибавочной стоимости.

     По Марксу, в основе общественного производства лежит промышленный капитал. Это - капитал, авансированный для производства прибавочной стоимости и функционирующий в сфере материального производства.

     Основная особенность промышленного капитала заключается в его постоянном движении, обеспечивающим возрастание стоимости. Это движение промышленного капитала охватывает последовательно его авансирование в денежной форме, далее - применение в производстве, реализацию произведенного товара и возвращение капитала к исходной форме.

     Денежный и товарный капитал постоянно находятся в сфере обращения, производительный капитал - в сфере производства. Функциональная форма производительного капитала является специфической, главной формой промышленного капитала. В противовес ему торговый капитал имеет денежную и товарную форму, а ссудный капитал - только денежную форму.       

     Исходным пунктом обращения ссудного капитала являются деньги, которые предоставляются в ссуду. Они могут быть предоставлены под залог или без залога. Первая форма ссуды является исторически более ранней.

     В руках заемщика деньги превращаются в капитал, проделывая движение Д - Т - Д` и затем снова возвращаются к кредитору как Д`, или как Д + DД, где DД представляет собой процент по ссуде.

     Таким образом, движение ссудного капитала приобретает следующий вид: Д - Д - Т - Д` - Д`. В этом движении дважды проявляются: расходование денег как капитала и обратный приток их как реализованного капитала, как Д`, или Д + DД. В этом заключается специфическая черта оборота ссудного капитала.

     Ссудный капитал выступает как товар, однако вместо формы продажи ему свойственна форма ссуды. В этом заключается еще одна специфическая особенность обращения ссудного капитала.

     Владелец денег, желающий применить свои деньги как капитал, приносящий проценты, отчуждает их другому лицу - заемщику, нуждающемуся в них. Он делает эти деньги товаром в качестве капитала. Причем они является капиталом не только для того, кто отчуждает деньги, но и для лица, который их занимает. Заемщику деньги передаются как товар, который обладает потребительской стоимостью - способностью создавать прибавочную стоимость.

     Таким образом, сущность ссудного капитала заключается в том, что он представляет собой стоимость, которая из рук своего собственника лишь временно переходит во владение функционирующего капиталиста, т.е. не поступает в оплату и не продается, а лишь отдается в ссуду - отчуждается при условии, что при истечении известного срока она, во-первых, возвратится к своему исходному пункту и, во-вторых, возвратиться как реализованный капитал, реализовав свою потребительскую стоимость - свою способность производить прибавочную стоимость.

     Способ возвращения ссудного капитала и процентов определяется каждый раз действительным кругооборотом воспроизводящегося капитала. Но возвращение ссудного капитала приобретает форму оплаты постольку, поскольку авансирование, отчуждение этого капитала имеет форму ссуды.

     Ссудные капиталисты отдают денежные средства во временное пользование нуждающимся в них промышленным капиталистам. Вследствие этого происходит отделение капитала-собственности от капитала-функции, связанной с производством и реализацией прибавочной стоимости. Такое движение денег, по Марксу, полностью фетишизирует производственные отношения, т.к. создается видимость, что процент порождается самими деньгами. Капитал представляется таинственным и самосозидающим источником процента, своего собственного увеличения.

     В действительности деньги в виде ссудного капитала возрастают потому, что используются функционирующими - промышленными капиталистами для извлечения прибавочной стоимости, часть которой получает владелец ссудного капитала в форме процента DД. DД является процентом, или той частью средней прибыли, которая не остается в руках функционирующего капиталиста, а достается денежному капиталисту (кредитору).

     Источником процента служит прибыль функционирующего предпринимателя. В этой связи процент представляет собой одну из превращенных форм прибавочной стоимости. Одна часть прибыли в форме процента передается собственнику ссудного капитала в уплату за пользование ссудой, а другая остается у капиталиста в виде предпринимательского дохода. Таким образом:  Прибыль = Процент + Предпринимательский доход.

     Предпринимательский доход представляет собой часть прибыли, которая остается в распоряжении функционирующего капиталиста после уплаты процента. Полученный в суду денежный капитал он превращает в средства производства и в рабочую силу. В процессе производства создается прибавочная стоимость, которая принимает форму прибыли. Часть этой прибыли капиталист должен уступить ссудному капиталисту за пользование ссудой. Таким образом, происходит своеобразное раздвоение капитала на капитал-собственность и капитал-функцию, которым и соответствуют две части прибыли.

     Максимальным пределом ставки процента служит сама прибыль, причем часть, достающаяся функционирующему капиталисту, равна в этом случае нулю. Минимальный предел процента может упасть до любого уровня. Но в этом случае выступают противодействующие обстоятельства (например, переход части рантье в функционирующие капиталисты), поднимающие процент выше этого относительного минимума.

     При прочих равных условиях, функционирующий капиталист будет платить более высокий или низкий процент в прямой зависимости от высоты средней нормы прибыли в данной стране. Отсюда среднюю норму прибыли можно рассматривать как точку колебания процента.

     Если рассматривать деловые циклы, то оказывается, что низкая ставка процента в большинстве случаев соответствует периодам процветания или сверхприбыли, повышение процента - переходу от процветания к следующей фазе цикла, а максимум процента, достигающий самых крайних ростовщических размеров, соответствует кризису.

     Существует тенденция к понижению ставки процента, совершенно независимая от колебаний нормы прибыли. Эта тенденция вызвана следующими причинами:

1. В развитых странах возникает многочисленный класс рантье, предоставляющих ссуды. 

2. Давление на ставку процента в сторону ее понижения оказывает развитие системы кредита, постоянно возрастающая возможность для предпринимателей распоряжаться при посредстве банкиров денежными сбережениями всех классов общества. При этом происходит прогрессирующая концентрация этих сбережений в таких размерах, при которых они могут действовать как ссудный капитал.

Ставка процента относится к норме прибыли также, как рыночная цена товара к его стоимости. Поскольку ставка процента определяется нормой прибыли, она всегда определяется общей нормой прибыли, а не частными нормами прибыли, которые могут господствовать в отдельных отраслях промышленности.

Средняя ставка процента является в каждой стране для более или менее продолжительных периодов постоянной величиной, так как общая норма прибыли, несмотря на постоянное изменение отдельных норм прибыли, изменяется лишь в сравнительно продолжительные периоды времени, причем изменение в одной сфере уравновешивается противоположным изменением в другой.

Колеблющаяся рыночная ставка процента, подобно рыночной цене, для каждого момента является определенной величиной. Дело в том, что на денежном рынке весь ссудный капитал постоянно противостоит функционирующему капиталу как единая масса. Следовательно, отношение между предложением ссудного капитала, с одной стороны, и спросом на него, с другой, каждый раз определяет рыночный уровень процента.

Действие рыночной конкуренции заключается в том, что ссудный капитал перетекает из одних сфер с низкой нормой прибыли в сферы с относительно более высокой нормой прибыли. По отношению к различным сферам это - постоянные колебания прилива и отлива ссудного капитала из одних отраслей в другие.

Ссудный капитал хотя и является абсолютно отличной от товара категорией, становится товаром особого рода. Процент является его ценой, которая, подобно рыночной цене обычных товаров, каждый раз фиксируется спросом и предложением. Однако конкуренция определяет "цену" ссудного капитала лишь постольку, поскольку конкуренция есть движение, посредством которого капиталы, вложенные в отдельные сферы производства, стремятся извлечь из этой прибавочной стоимости по сравнению с величиной этих капиталов относительно одинаковые дивиденды. 

     Прибыль от всякого капитала, а следовательно и средняя прибыль, основывающаяся на выравнивании капиталов между собой, распадается или может быть разложена на две качественно различные, взаимно самостоятельные и независимые друг от друга части, процент и предпринимательский доход, из которых каждая определяется особыми законами.

     Капиталист, работающий с собственным капиталом, как и предприниматель, использующий заемный капитал, делит свое валовую прибыль на процент, который полагается ему как собственнику, ссудившему свой собственный капитал самому себе, и на предпринимательский доход, причитающийся ему как активному, функционирующему капиталисту. Тот, кто применяет капитал, если даже он работает с собственным капиталом, распадается на два лица: простого собственника капитала и лицо, применяющее капитал. Сам капитал при этом распадается на капитал-собственность, капитал вне процесса производства, сам по себе приносящий процент, и на капитал в процессе производства, который как капитал, совершающий процесс, приносит предпринимательский доход.

     Деление валовой прибыли на процент по ссудному капиталу и предпринимательский доход сохраняет этот характер качественного деления для всего капитала и всего класса капиталистов, независимого от того, является ли предприниматель собственником капитала или использует заемные средства.

     Это утверждение вытекает из простого эмпирического обстоятельства, что большинство промышленных капиталистов работает при помощи как собственного, так и заемного капитала.

     Далее, превращение одной части валовой прибыли в форму процента превращает другую ее часть в предпринимательский доход. Предпринимательский доход есть лишь противоположная форма, которую принимает избыток валовой прибыли над процентом, когда процент существует как особая категория.

     Наконец, работает ли промышленный капиталист с собственным или с заемным капиталом, это ничего не изменяет в том обстоятельстве, что ему противостоит класс денежных капиталистов, как особый вид капиталистов, денежный капитал как самостоятельный вид капитала и процент как соответствующая этому особому капиталу самостоятельная форма прибавочной стоимости.

     Качественно процент представляет собой прибавочную стоимость. Количественно часть прибыли, образующая процент, представляется так, как будто она связана не с промышленным и торговым капиталом как таковым, а с денежным капиталом, и норма этой части прибавочной стоимости, норма процента, или ставка процента, закрепляет такое отношение.

     Чисто количественное деление прибыли между двумя лицами, имеющими различные юридические титулы на нее, превращается в качественное деление. Когда часть прибыли принимает форму процента, разность между средней прибылью и процентом, или избыток прибыли над процентом, превращается в противоположную проценту форму, - в форму предпринимательского дохода. Эти две формы - процент и предпринимательский доход - существуют в своей противоположности. Следовательно, обе эти формы находятся в известном соотношении не с прибавочной стоимостью, по отношению к которой они - только части, фиксированные под различными категориями, а в соотношении друг с другом. Так как одна часть прибыли превращается в процент, то другая выступает в виде предпринимательского дохода.

     Таким образом, предпринимательский доход составляет противоположность проценту.

Во-первых, если взять среднюю прибыль как величину данную, то норма предпринимательского дохода определяется ставкой процента, а не, скажем, ставкой заработной платы. Предпринимательский доход будет выше или ниже в обратном отношении к ставке процента.

     Во-вторых, свое притязание на предпринимательский доход функционирующий капиталист выводит не из своей собственности на капитал, а из функции капитала. Более того, предпринимательский доход в противоположность проценту представляется капиталисту в виде результата его функций не как собственника, а как работника. Отсюда с точки зрения капиталиста, его предпринимательский доход не только не находится в какой-либо противоположности наемному труду, а, напротив, сам есть не что иное, как заработная плата, плата за надзор, плата за квалифицированный управленческий труд.

4. Представления о проценте И.Фишера

Развитие теории процента также тесно связано с именем амери­канского экономиста И.Фишера. Он во многом придерживался основных элементов концепции, выдвинутой Бем-Баверком. Анализ Фишера в книге «Теория процента» (1930) во многом опирался на теорию процента Бем-Баверка.

Однако в отличие от последнего Фишер при объясне­нии процента апеллирует не только к предположению о недооценке будущих благ, но и к объективным элементам, зависящим от «обстоя­тельств помещения капитала»[4]. Капитал Фишер определял как запас богатства, рассматривая этот запас с натуральной и стоимост­ной точек зрения.

При определении стоимости капитала Фишером используется прием дисконтирования будущих доходов. Фактически дисконтирование выступает как «метод перевода условий будущего в настоящее».

Для того же, чтобы оценить в настоящем доход, который будет получен в будущем в результате применения определенной единицы капитала, используется соотношение стоимости услуг и стоимости са­мого капитала. Оценив таким образом доходы, которые ожидаются в различные промежутки времени, Фишер затем прибегает к процедуре капитализации потока дохода:

                   Т

I = S yi/(1+r)i, i = 1,2,...T,

                  i=1

где I — текущая стоимость потока доходов, yi — доход за период i, r — норма процента используемого при капитализации дохода, Т — общая продолжительность поступления доходов (число единичных пе­риодов).

Такой подход в дальнейшем послужил основой для многих практических разработок, в которых ставится цель сопоставления меж­ду собой рентабельности различных видов вложений капитала с точки зрения процента.

Оценка дохода при помощи стоимостных отношений между услу­гами и используемым для их получения капиталом для теоретической схемы Фишера важна еще и потому, что, как считает он сам, именно это с наибольшей очевидностью показывает единую природу всех ви­дов доходов. Прибыль, рента, заработная плата объединяются им под общей категорией «доход». Но если классическая политическая эконо­мия традиционно рассматривала особенности движения различных ви­дов дохода, акцентируя внимание на специфике каждого из них, то у Фишера земля и труд выступают в виде особого рода капитала, а рен­та и заработная плата вследствие этого становятся просто особой фор­мой процента на него.

Придание категории капитала универсального характера способ­ствовало тому, что Фишер «трактовал процент не как отдельный доход, но скорее как аспект всех доходов, будь то заработная плата, рента или прибыль,... как связующее звено между капиталом и доходом»[5].

Среди факторов, влияющих на величину процента, им выделялись сле­дующие: «нетерпение» (фактически, речь идет о предпочтении настоя­щих благ), производительность (близко к понятию Бем-Баверка о тех­ническом преимуществе настоящих благ), а также такие характеристи­ки экономических процессов, как риск и неопределенность. Приоритет здесь Фишером отдавался категории «нетерпение». И это побудило его сделать вывод о том, что процент вообще не возникает там, где на­стоящие и будущие блага оцениваются одинаково.

Фишер в известной мере абсолютизирует процент. В его теории упор делается не на вопросе, почему существует процент, а на то, как он устанавливается.

5. Дж.Хикс о проценте

В соответствии с традициями маржинализма Джон Хикс выводит норму процента как некую своеобразную цену, фигурирующую в срочных сделках.

В центре внимания Хикса находится прежде всего рынок ценных бумаг. Ценные бумаги в отличие от денег должны прино­сить процентные доходы, поскольку хранение таких бу­маг предполагает затраты, связанные с инвестированием денежного капитала; что же касается ценных бумаг, вы­пущенных на более продолжительный срок, то в этом случае процентные доходы должны компенсировать срав­нительно меньшую ликвидность и больший риск потерь при учете таких бумаг в банке.

Таким образом, процент выводится из отношений, складываю­щихся на товарных рынках и на рынке ссудного капита­ла[6]. Само существование положительного процента отра­жает субъективное предпочтение текущих благ будущим, а также стремление участников хозяйственного процесса избегнуть риска, связанного с недостаточной ликвидно­стью ценных бумаг.

Важное место в теории процента Хикса занимает анализ влияния, которое оказывают на операции предпринимателей процентных ставок. Особенно большой интерес, с точки зрения Хикса, представляет вопрос о влиянии рыночной нормы процента па продолжительность производственного периода.

Характеризуя изложенную Бём-Баверком концепцию капитала и процента как слишком упрощенную, применимую лишь в исключительных случаях, Хикс видит свою задачу в том, чтобы продемонстрировать несообразности, содержащиеся в этой теории. В книге «Стоимость и капитал» он показывает, например, что изменение рыночных процентных ста­вок, вопреки утверждениям представителей австрийской школы, не может оказать непосредственного влияния на продолжительность применяемых производственных про­цессов (ила технические характеристики оборудования).

Проблема воздействия процентных ставок на хозяйст­венные операции фирм включает еще один аспект. Это вопрос о том, может ли центральный банк с по­мощью денежно-кредитной политики вывести экономику из кризисного (или депрессивного) состояния. Указанный вопрос приобрел исключительную актуальность в 30-е годы. Дело в том, что под влиянием «Великой депрессии» рыночные процентные ставки значи­тельно снизились, к тому же центральные банки во мно­гих развитых странах интенсивно проводили в жизнь политику «дешевых денег» с целью стимулирова­ния хозяйственного роста. Все эти попытки не приносили, однако, заметных результатов.

Указанные соображения оказали заметное влияние на Хикса: ссылаясь на Кейнса, он также упоминает в книге «Стоимость и капитал» о том, что в условиях, когда на рынке ссудного капитала установились низкие процент­ные ставки, их дальнейшее падение может оказаться не­возможным. Поскольку же в системе общего равновесия норма процента выступает в качестве одного из важней­ших стабилизаторов, вся хозяй­ственная структура может стать «абсолютно нестабиль­ной».

Хикс с помощью диаграммы IS-LM показал, что ставка про­цента является как денежным, так и реаль­ным феноменом.

Особенно большую опасность — как и в «Общей тео­рии» Кейнса — представляет, по Хиксу, именно снижение процентных ставок в условиях серьезного падения хозяй­ственной активности.

Заключение

Подводя итоги проделанной работы необходимо отметить следующее. 

     1. С точки зрения представителя австрийской экономической школы - Е.Бем-Баверка, природа процента заключается в факте отказа от текущего дохода в пользу будущего дохода. Бем-Баверк исходил из того, что в обществе всегда есть люди, готовые заплатить за удовольствие иметь деньги сегодня и распоряжаться ими по своему усмотрению в обозримом будущем. Равновесная же норма процента определяется предельной производительностью.

2. В теории Кейнса процент - это монетарный феномен. Он формируется стихийно, в ходе сопоставления спроса на деньги и их предложения. Спрос на деньги регулируется предпочтением ликвидности в экономике, предложение - количеством денег в обращении. Норма процента, по Кейнсу, играет важнейшую роль в определении реального объема инвестиций в экономике.

3. У Маркса процентом выступает часть прибыли, которую функционирующий капиталист выплачивает собственнику ссудного капитала за право временного пользования его денежными средствами. По экономическому содержанию процент - это одна из превращенных форм прибавочной стоимости.

4. Фишер при объясне­нии процента апеллирует к объективным элементам, зависящим от «обстоя­тельств помещения капитала». При этом установление ставки процента он объяснял как баланс между предложением капитала, на которое оказывают влияние психологические факторы межвременного предпочтения и производительностью инвестиций, или нормой прибыли на затраты. В работе "Теории процента" Фишер дал критический разбор представления о проценте у Бем-Баверка.

5. Джон Хикс выводит норму процента как некую своеобразную цену, фигурирующую в срочных сделках. Процент выводится из отношений, складываю­щихся на товарных рынках и на рынке ссудного капита­ла. Хикс показал, что процент есть как монетарный, так и реальный феномен.

Список литературы

1. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М, 1994,

2. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег // Антология экономической классики, т.2. М.: Эконов, 1992. 

3. История экономических учений // Под ред. А.Г.Худокормова. Часть 2. М.: МГУ, 1994.

4. Хикс Дж. Стоимость и капитал. М.: Прогресс, 1993.

5. Словарь современной экономической теории. М.: ИНФРА-М, 1997.

6. Маркс К. Капитал. Т.3. М.: Политиздат, 1970.

www.referatmix.ru

Теории Процента Е. Бем-Баверк, Дж. Кейнс, К. Маркс, И. Фишер, Д. Хикс)

Теория процента

(Е.Бем-Баверк, Дж.Кейнс, К.Маркс, И.Фишер, Дж.Хикс)

ПЛАН

Введение

1. Теория процента Е.Бем-Баверка

2. Процент в "Общей теории" Дж.М.Кейнса

3. Ссудный капитал и процент в "Капитале" К.Маркса

4. Представления о проценте И.Фишера

5. Дж.Хикс о проценте

Заключение

Список литературы

Введение

Современная экономическая теория рассматривает процент как цену денежных услуг[1]. Однако сторонники клас­сической экономической теории рассма­тривали ставку процента как реальный фе­номен. С их точки зрения, ставка процента определялась производительностью (спрос на средства для инвестиций) и бережли­востью (предложение сбережений).

В классической системе нормы прибы­ли от физических и финансовых активов стремятся к уравниванию, образуя таким образом единую рыночную ставку процен­та.

Один из критиков классической теории процента - Джон Мейнард Кейнс -утверждал, что ставка процента — это де­нежный феномен, отражающий состояние предложения денег и спроса на них. Предложение денег опре­деляется экзогенно, тогда как спрос на деньги является отражением спе­кулятивных потребностей, желания иметь деньги для непредвиденных надобностей и потребности в деньгах для совершения трансакций. Таким обра­зом, Кейнс в отличие от классической дихотомии объединял производственный и финансовый сектора экономики.

Позднее Хиксс помощью диаграммы IS-LM показал, что ставка про­цента является как денежным, так и реаль­ным феноменом. Еще позднее сторонники монетаристской теории вновь стали утверждать, что ставка процента представляет собой реальное явление и что (в согласии с классической теорией) нормы прибыли от физических и финансовых ак­тивов имеют тенденцию к уравниванию в долгосрочном плане.

Таким образом, мы видим, что в экономической науке проблемы теории процента являлись достаточно дискуссионными, и представления о проценте, его природе и факторах, влияющих на его изменение, менялись в трактовках различных ученых и экономических школ. В этой связи в данной работе ставится задача рассмотреть теории процента различных научных направлений.

1. Теория процента Е.Бем-Баверка

В теории процента Бём-Баверка фундаментальную роль играет различие между первичными и произведенными фак­торами производства.

В отличие от земли и труда — "исходных", или первичных, факторов производства, предложение которых либо фиксировано, либо определяется неэкономическими ре­шениями, капитал представляет собой — "произведенный", или промежуточный, фак­тор, предложение которого зависит от количества земли и труда, затраченного в прошлом на его производство.

Процент, по Бем-Баверку, возникает из отказа от текущего дохода в пользу будущего дохода: в обществе всегда есть люди, готовые заплатить за удовольствие иметь деньги сегодня и распоряжаться ими по своему усмотрению в обозримом будущем. Вопрос о том, почему норма процента есть вели­чина положительная, на языке Бём-Баверка можно сформулировать так: почему люди охотно расстаются с некоторым количеством благ сегодня, если они уверены, что в будущем получат за это большее количество тех же благ того же качества?[2]

На это Бём-Баверк отвечает, что есть три независимые "причины", или "основа­ния", почему люди, как правило, предпочитают сегодняшние блага благам завтраш­ним, дисконтируя будущее, т.е. выражая готовность платить за обладание этими благами сегодня.

Первые две "причины" создают в экономике избыточный спрос на потребительские займы: (1) "различные условия для удовлетворения желаний" в настоящем и будущем и (2) "недооценка будущего". Третья "причина" порождает избыточный спрос на производственный кредит: (3) "техническое превосходство на­стоящих благ по сравнению с будущими".

Все три причины, выдвинутые Бём-Баверком, обеспечивают исчерпывающее объ­яснение существования процента в статичной, равно как и в динамичной, экономике. В статичном случае наличие второй причины является необходимым, но не достаточ­ным условием существования положительной нормы процента, поскольку наличие третьей причины может породить такой прирост выпуска, который удовлетворит спрос на наличные блага. Точно так же третья причина не является ни необходимым, ни достаточным условием положительной нормы процента.

В динамичной же эконо­мике первая причина не является необходимым, но является достаточным условием для существования положительной нормы процента. Можно сказать также, что норма процента может быть нулевой, только если (1) доход постоянен во времени, (2) предпочтения настоящего не существует и (3) чистый продукт невозможно увели­чить, откладывая потребление ради будущего производства.

Норма процента распределяет огра­ниченное количество наличных благ по отраслям в соответствии с общественной оценкой относительной ценности настоящих и будущих благ.

Для высоко "капитализированной" экономики характерны значительная обеспеченность потребительскими благами и низкая норма прироста продукции при дальнейшем увеличении среднего периода производства, а следовательно и низки норма процента. Этим объясняет Бём-Баверк тенденцию нормы процента к снижению по мере изменения соотношения между затратами капитала и труда в пользу капита­ла.

В последнем разделе своей работы "Позитивная теория капитала" (1889) Бём-Бамрк выходит за рамки вопроса о том, почему норма процента положительна и задается вопросом о том, что на самом деле определяет норму процента.

Бем-Баверк вводит допущение, что в экономике действуют только капиталисты и рабочие. Капиталисты — это активные предприниматели, являющиеся собственниками капитала. Спрос на фонды предъявляется исключительно со стороны капиталистов, а предложение фондов создается в первую очередь за счет нераспределенной прибыли. Кроме того, весь действующий в экономике капитал состоит из средств существования, авансируемых рабочим.

Таким образом, норма процента определяется при обмене труда на предметы потребления. В отличие от капиталистов, рабочие, как правило, недооценивают будущее. Так происходит потому, что рабочие не могут позволить себе долго ждать плодов своего труда.

Если размер фонда средств существования фиксирован, то норма процента определяется предельной производительно­стью удлинения среднего периода производства. При нулевой норме процента капиталисты предъяв­ляли бы бесконечный спрос на наличные блага, чтобы авансировать их рабочим. Таким образом, норма процента растет до тех пор, пока весь фонд средств существования не будет израсходован на удлинение среднего периода производства.

Чем ниже норма процента, тем длиннее будет прибыльный период производства, поскольку при более низких нормах процента сегодняшняя ценность потока будущих благ возрастет и, следовательно, надбавка к ценности наличных товаров уменьшится. Таким образом, равновесная норма процента определяется производительностью последнего эко­номически допустимого удлинения производственного периода, иными словами, его предельной производительностью.

2. Процент в "Общей теории" Дж.М.Кейнса

В теории Кейнса процент - это монетарный феномен. Он формируется стихийно, в ходе сопоставления спроса на деньги и их предложения. Спрос на деньги регулируется предпочтением ликвидности в экономике, предложение - количеством денег в обращении.

Кейнс выделяет следующие психологические и деловые мотивы предпочтения ликвидности[3]:

1. Мотив, связанный с доходом - необходимость уравновесить получение дохода и его расходование - зависит от нормальной продолжительности интервала от получения дохода до его расходования.

2. Коммерческий мотив или трансакционный мотив - наличность для сделок.

3. Мотив предосторожности - резерв для всякого рода случайностей.

По Кейнсу, мотивы 1-3 зависят от общей активности экономической системы и от уровня денежного дохода. Они более или менее неизменны, по крайней мере в долгосрочном периоде.

4. Спекулятивный мотив - связан с динамикой нормы процента. Спекулятивный мотив очень гибко реагирует на изменения ставки процента.

Фактически, процент - это плата за то, чтобы заставить людей расстаться с деньгами. Чем ниже процент, тем больше средств будет находится в ликвидной форме - в деньгах.

Норма процента, по Кейнсу, играет важнейшую роль в определении реального объема инвестиций в экономике.

Реальный размер инвестиций определяется двумя факторами: предельной эффективностью и нормой процента.

Предельная эффективность капитала - это рентабельность последней единички капитала (DР/DI) - ставка дисконта, которая делает дисконтированное значение ожидаемых чистых доходов от капитального актива точно равным его цене.

Предельная эффективность соотносится с нормой процента, т.е. доходность капитала оценивается через альтернативы. Предприниматели продолжают процесс инвестирования, пока предельная эффективность капитала остается выше нормы процента.

Изменения предельной эффективности капитала и ставки процента лежат в основе циклического развития экономики.

Предельная эффективность капитала (т.е. расчеты предпринимателей будущего дохода от инвестиций) очень чувствителен, по Кейнсу, к пессимистическим настроениям и панике - "крах надежд", вследствие внезапных сомнений в ожидаемой доходности. Эти расчеты подвержены внезапным и резким изменения и распространяются очень быстро в экономике.

Внезапное понижение предельной эффективности до нормы процента порождает кризис. При этом страх и неуверенность в будущем, которые сопутствуют падению предельной эффективности капитала, порождают стремительный рост предпочтения ликвидности, а следовательно и рост нормы процента. Это усложняет выход из кризиса.

Таким образом, получается, что чем ниже ставка процента, которая определяет нижний предел прибыльности будущих инвестиций, тем при прочих равных будет оживленней инвестиционный процесс, и наоборот.

Поднять предельную эффективность капитала трудно, поскольку она - во многом психологический фактор ожиданий деловых людей. Необходимо восстановить деловое доверие в экономике. Поэтому для предотвращения спада необходимо поддерживать низкую ставку процента - постоянно поддерживать состояние квазибума. Таковы рекомендации Кейнса.

3. Ссудный капитал и процент в "Капитале" К.Маркса

У Маркса процентом выступает часть прибыли, которую функционирующий капиталист выплачивает собственнику ссудного капитала за право временного пользования его денежными средствами. По экономическому содержанию процент - это одна из превращенных форм прибавочной стоимости.

По Марксу, в основе общественного производства лежит промышленный капитал. Это - капитал, авансированный для производства прибавочной стоимости и функционирующий в сфере материального производства.

Основная особенность промышленного капитала заключается в его постоянном движении, обеспечивающим возрастание стоимости. Это движение промышленного капитала охватывает последовательно его авансирование в денежной форме, далее - применение в производстве, реализацию произведенного товара и возвращение капитала к исходной форме.

Денежный и товарный капитал постоянно находятся в сфере обращения, производительный капитал - в сфере производства. Функциональная форма производительного капитала является специфической, главной формой промышленного капитала. В противовес ему торговый капитал имеет денежную и товарную форму, а ссудный капитал - только денежную форму.

Исходным пунктом обращения ссудного капитала являются деньги, которые предоставляются в ссуду. Они могут быть предоставлены под залог или без залога. Первая форма ссуды является исторически более ранней.

В руках заемщика деньги превращаются в капитал, проделывая движение Д - Т - Д` и затем снова возвращаются к кредитору как Д`, или как Д + DД, где DД представляет собой процент по ссуде.

Таким образом, движение ссудного капитала приобретает следующий вид: Д - Д - Т - Д` - Д`. В этом движении дважды проявляются: расходование денег как капитала и обратный приток их как реализованного капитала, как Д`, или Д + DД. В этом заключается специфическая черта оборота ссудного капитала.

Ссудный капитал выступает как товар, однако вместо формы продажи ему свойственна форма ссуды. В этом заключается еще одна специфическая особенность обращения ссудного капитала.

Владелец денег, желающий применить свои деньги как капитал, приносящий проценты, отчуждает их другому лицу - заемщику, нуждающемуся в них. Он делает эти деньги товаром в качестве капитала. Причем они является капиталом не только для того, кто отчуждает деньги, но и для лица, который их занимает. Заемщику деньги передаются как товар, который обладает потребительской стоимостью - способностью создавать прибавочную стоимость.

Таким образом, сущность ссудного капитала заключается в том, что он представляет собой стоимость, которая из рук своего собственника лишь временно переходит во владение функционирующего капиталиста, т.е. не поступает в оплату и не продается, а лишь отдается в ссуду - отчуждается при условии, что при истечении известного срока она, во-первых, возвратится к своему исходному пункту и, во-вторых, возвратиться как реализованный капитал, реализовав свою потребительскую стоимость - свою способность производить прибавочную стоимость.

Способ возвращения ссудного капитала и процентов определяется каждый раз действительным кругооборотом воспроизводящегося капитала. Но возвращение ссудного капитала приобретает форму оплаты постольку, поскольку авансирование, отчуждение этого капитала имеет форму ссуды.

Ссудные капиталисты отдают денежные средства во временное пользование нуждающимся в них промышленным капиталистам. Вследствие этого происходит отделение капитала-собственности от капитала-функции, связанной с производством и реализацией прибавочной стоимости. Такое движение денег, по Марксу, полностью фетишизирует производственные отношения, т.к. создается видимость, что процент порождается самими деньгами. Капитал представляется таинственным и самосозидающим источником процента, своего собственного увеличения.

В действительности деньги в виде ссудного капитала возрастают потому, что используются функционирующими - промышленными капиталистами для извлечения прибавочной стоимости, часть которой получает владелец ссудного капитала в форме процента DД. DД является процентом, или той частью средней прибыли, которая не остается в руках функционирующего капиталиста, а достается денежному капиталисту (кредитору).

Источником процента служит прибыль функционирующего предпринимателя. В этой связи процент представляет собой одну из превращенных форм прибавочной стоимости. Одна часть прибыли в форме процента передается собственнику ссудного капитала в уплату за пользование ссудой, а другая остается у капиталиста в виде предпринимательского дохода. Таким образом: Прибыль = Процент + Предпринимательский доход.

Предпринимательский доход представляет собой часть прибыли, которая остается в распоряжении функционирующего капиталиста после уплаты процента. Полученный в суду денежный капитал он превращает в средства производства и в рабочую силу. В процессе производства создается прибавочная стоимость, которая принимает форму прибыли. Часть этой прибыли капиталист должен уступить ссудному капиталисту за пользование ссудой. Таким образом, происходит своеобразное раздвоение капитала на капитал-собственность и капитал-функцию, которым и соответствуют две части прибыли.

Максимальным пределом ставки процента служит сама прибыль, причем часть, достающаяся функционирующему капиталисту, равна в этом случае нулю. Минимальный предел процента может упасть до любого уровня. Но в этом случае выступают противодействующие обстоятельства (например, переход части рантье в функционирующие капиталисты), поднимающие процент выше этого относительного минимума.

При прочих равных условиях, функционирующий капиталист будет платить более высокий или низкий процент в прямой зависимости от высоты средней нормы прибыли в данной стране. Отсюда среднюю норму прибыли можно рассматривать как точку колебания процента.

Если рассматривать деловые циклы, то оказывается, что низкая ставка процента в большинстве случаев соответствует периодам процветания или сверхприбыли, повышение процента - переходу от процветания к следующей фазе цикла, а максимум процента, достигающий самых крайних ростовщических размеров, соответствует кризису.

Существует тенденция к понижению ставки процента, совершенно независимая от колебаний нормы прибыли. Эта тенденция вызвана следующими причинами:

1. В развитых странах возникает многочисленный класс рантье, предоставляющих ссуды.

2. Давление на ставку процента в сторону ее понижения оказывает развитие системы кредита, постоянно возрастающая возможность для предпринимателей распоряжаться при посредстве банкиров денежными сбережениями всех классов общества. При этом происходит прогрессирующая концентрация этих сбережений в таких размерах, при которых они могут действовать как ссудный капитал.

Ставка процента относится к норме прибыли также, как рыночная цена товара к его стоимости. Поскольку ставка процента определяется нормой прибыли, она всегда определяется общей нормой прибыли, а не частными нормами прибыли, которые могут господствовать в отдельных отраслях промышленности.

Средняя ставка процента является в каждой стране для более или менее продолжительных периодов постоянной величиной, так как общая норма прибыли, несмотря на постоянное изменение отдельных норм прибыли, изменяется лишь в сравнительно продолжительные периоды времени, причем изменение в одной сфере уравновешивается противоположным изменением в другой.

Колеблющаяся рыночная ставка процента, подобно рыночной цене, для каждого момента является определенной величиной. Дело в том, что на денежном рынке весь ссудный капитал постоянно противостоит функционирующему капиталу как единая масса. Следовательно, отношение между предложением ссудного капитала, с одной стороны, и спросом на него, с другой, каждый раз определяет рыночный уровень процента.

Действие рыночной конкуренции заключается в том, что ссудный капитал перетекает из одних сфер с низкой нормой прибыли в сферы с относительно более высокой нормой прибыли. По отношению к различным сферам это - постоянные колебания прилива и отлива ссудного капитала из одних отраслей в другие.

Ссудный капитал хотя и является абсолютно отличной от товара категорией, становится товаром особого рода. Процент является его ценой, которая, подобно рыночной цене обычных товаров, каждый раз фиксируется спросом и предложением. Однако конкуренция определяет "цену" ссудного капитала лишь постольку, поскольку конкуренция есть движение, посредством которого капиталы, вложенные в отдельные сферы производства, стремятся извлечь из этой прибавочной стоимости по сравнению с величиной этих капиталов относительно одинаковые дивиденды.

Прибыль от всякого капитала, а следовательно и средняя прибыль, основывающаяся на выравнивании капиталов между собой, распадается или может быть разложена на две качественно различные, взаимно самостоятельные и независимые друг от друга части, процент и предпринимательский доход, из которых каждая определяется особыми законами.

Капиталист, работающий с собственным капиталом, как и предприниматель, использующий заемный капитал, делит свое валовую прибыль на процент, который полагается ему как собственнику, ссудившему свой собственный капитал самому себе, и на предпринимательский доход, причитающийся ему как активному, функционирующему капиталисту. Тот, кто применяет капитал, если даже он работает с собственным капиталом, распадается на два лица: простого собственника капитала и лицо, применяющее капитал. Сам капитал при этом распадается на капитал-собственность, капитал вне процесса производства, сам по себе приносящий процент, и на капитал в процессе производства, который как капитал, совершающий процесс, приносит предпринимательский доход.

Деление валовой прибыли на процент по ссудному капиталу и предпринимательский доход сохраняет этот характер качественного деления для всего капитала и всего класса капиталистов, независимого от того, является ли предприниматель собственником капитала или использует заемные средства.

Это утверждение вытекает из простого эмпирического обстоятельства, что большинство промышленных капиталистов работает при помощи как собственного, так и заемного капитала.

Далее, превращение одной части валовой прибыли в форму процента превращает другую ее часть в предпринимательский доход. Предпринимательский доход есть лишь противоположная форма, которую принимает избыток валовой прибыли над процентом, когда процент существует как особая категория.

Наконец, работает ли промышленный капиталист с собственным или с заемным капиталом, это ничего не изменяет в том обстоятельстве, что ему противостоит класс денежных капиталистов, как особый вид капиталистов, денежный капитал как самостоятельный вид капитала и процент как соответствующая этому особому капиталу самостоятельная форма прибавочной стоимости.

Качественно процент представляет собой прибавочную стоимость. Количественно часть прибыли, образующая процент, представляется так, как будто она связана не с промышленным и торговым капиталом как таковым, а с денежным капиталом, и норма этой части прибавочной стоимости, норма процента, или ставка процента, закрепляет такое отношение.

Чисто количественное деление прибыли между двумя лицами, имеющими различные юридические титулы на нее, превращается в качественное деление. Когда часть прибыли принимает форму процента, разность между средней прибылью и процентом, или избыток прибыли над процентом, превращается в противоположную проценту форму, - в форму предпринимательского дохода. Эти две формы - процент и предпринимательский доход - существуют в своей противоположности. Следовательно, обе эти формы находятся в известном соотношении не с прибавочной стоимостью, по отношению к которой они - только части, фиксированные под различными категориями, а в соотношении друг с другом. Так как одна часть прибыли превращается в процент, то другая выступает в виде предпринимательского дохода.

Таким образом, предпринимательский доход составляет противоположность проценту.

Во-первых, если взять среднюю прибыль как величину данную, то норма предпринимательского дохода определяется ставкой процента, а не, скажем, ставкой заработной платы. Предпринимательский доход будет выше или ниже в обратном отношении к ставке процента.

Во-вторых, свое притязание на предпринимательский доход функционирующий капиталист выводит не из своей собственности на капитал, а из функции капитала. Более того, предпринимательский доход в противоположность проценту представляется капиталисту в виде результата его функций не как собственника, а как работника. Отсюда с точки зрения капиталиста, его предпринимательский доход не только не находится в какой-либо противоположности наемному труду, а, напротив, сам есть не что иное, как заработная плата, плата за надзор, плата за квалифицированный управленческий труд.

4. Представления о проценте И.Фишера

Развитие теории процента также тесно связано с именем амери­канского экономиста И.Фишера. Он во многом придерживался основных элементов концепции, выдвинутой Бем-Баверком. Анализ Фишера в книге «Теория процента» (1930) во многом опирался на теорию процента Бем-Баверка.

Однако в отличие от последнего Фишер при объясне­нии процента апеллирует не только к предположению о недооценке будущих благ, но и к объективным элементам, зависящим от «обстоя­тельств помещения капитала»[4]. Капитал Фишер определял как запас богатства, рассматривая этот запас с натуральной и стоимост­ной точек зрения.

При определении стоимости капитала Фишером используется прием дисконтирования будущих доходов. Фактически дисконтирование выступает как «метод перевода условий будущего в настоящее».

Для того же, чтобы оценить в настоящем доход, который будет получен в будущем в результате применения определенной единицы капитала, используется соотношение стоимости услуг и стоимости са­мого капитала. Оценив таким образом доходы, которые ожидаются в различные промежутки времени, Фишер затем прибегает к процедуре капитализации потока дохода:

Т

I = S yi/(1+r)i, i = 1,2,...T,

i=1

где I — текущая стоимость потока доходов, yi— доход за период i, r — норма процента используемого при капитализации дохода, Т — общая продолжительность поступления доходов (число единичных пе­риодов).

Такой подход в дальнейшем послужил основой для многих практических разработок, в которых ставится цель сопоставления меж­ду собой рентабельности различных видов вложений капитала с точки зрения процента.

Оценка дохода при помощи стоимостных отношений между услу­гами и используемым для их получения капиталом для теоретической схемы Фишера важна еще и потому, что, как считает он сам, именно это с наибольшей очевидностью показывает единую природу всех ви­дов доходов. Прибыль, рента, заработная плата объединяются им под общей категорией «доход». Но если классическая политическая эконо­мия традиционно рассматривала особенности движения различных ви­дов дохода, акцентируя внимание на специфике каждого из них, то у Фишера земля и труд выступают в виде особого рода капитала, а рен­та и заработная плата вследствие этого становятся просто особой фор­мой процента на него.

Придание категории капитала универсального характера способ­ствовало тому, что Фишер «трактовал процент не как отдельный доход, но скорее как аспект всех доходов, будь то заработная плата, рента или прибыль,... как связующее звено между капиталом и доходом»[5].

Среди факторов, влияющих на величину процента, им выделялись сле­дующие: «нетерпение» (фактически, речь идет о предпочтении настоя­щих благ), производительность (близко к понятию Бем-Баверка о тех­ническом преимуществе настоящих благ), а также такие характеристи­ки экономических процессов, как риск и неопределенность. Приоритет здесь Фишером отдавался категории «нетерпение». И это побудило его сделать вывод о том, что процент вообще не возникает там, где на­стоящие и будущие блага оцениваются одинаково.

Фишер в известной мере абсолютизирует процент. В его теории упор делается не на вопросе, почему существует процент, а на то, как он устанавливается.

5. Дж.Хикс о проценте

В соответствии с традициями маржинализма Джон Хикс выводит норму процента как некую своеобразную цену, фигурирующую в срочных сделках.

В центре внимания Хикса находится прежде всего рынок ценных бумаг. Ценные бумаги в отличие от денег должны прино­сить процентные доходы, поскольку хранение таких бу­маг предполагает затраты, связанные с инвестированием денежного капитала; что же касается ценных бумаг, вы­пущенных на более продолжительный срок, то в этом случае процентные доходы должны компенсировать срав­нительно меньшую ликвидность и больший риск потерь при учете таких бумаг в банке.

Таким образом, процент выводится из отношений, складываю­щихся на товарных рынках и на рынке ссудного капита­ла[6]. Само существование положительного процента отра­жает субъективное предпочтение текущих благ будущим, а также стремление участников хозяйственного процесса избегнуть риска, связанного с недостаточной ликвидно­стью ценных бумаг.

Важное место в теории процента Хикса занимает анализ влияния, которое оказывают на операции предпринимателей процентных ставок. Особенно большой интерес, с точки зрения Хикса, представляет вопрос о влиянии рыночной нормы процента па продолжительность производственного периода.

Характеризуя изложенную Бём-Баверком концепцию капитала и процента как слишком упрощенную, применимую лишь в исключительных случаях, Хикс видит свою задачу в том, чтобы продемонстрировать несообразности, содержащиеся в этой теории. В книге «Стоимость и капитал» он показывает, например, что изменение рыночных процентных ста­вок, вопреки утверждениям представителей австрийской школы, не может оказать непосредственного влияния на продолжительность применяемых производственных про­цессов (ила технические характеристики оборудования).

Проблема воздействия процентных ставок на хозяйст­венные операции фирм включает еще один аспект. Это вопрос о том, может ли центральный банк с по­мощью денежно-кредитной политики вывести экономику из кризисного (или депрессивного) состояния. Указанный вопрос приобрел исключительную актуальность в 30-е годы. Дело в том, что под влиянием «Великой депрессии» рыночные процентные ставки значи­тельно снизились, к тому же центральные банки во мно­гих развитых странах интенсивно проводили в жизнь политику «дешевых денег» с целью стимулирова­ния хозяйственного роста. Все эти попытки не приносили, однако, заметных результатов.

Указанные соображения оказали заметное влияние на Хикса: ссылаясь на Кейнса, он также упоминает в книге «Стоимость и капитал» о том, что в условиях, когда на рынке ссудного капитала установились низкие процент­ные ставки, их дальнейшее падение может оказаться не­возможным. Поскольку же в системе общего равновесия норма процента выступает в качестве одного из важней­ших стабилизаторов, вся хозяй­ственная структура может стать «абсолютно нестабиль­ной».

Хиксс помощью диаграммы IS-LM показал, что ставка про­цента является как денежным, так и реаль­ным феноменом.

Особенно большую опасность — как и в «Общей тео­рии» Кейнса — представляет, по Хиксу, именно снижение процентных ставок в условиях серьезного падения хозяй­ственной активности.

Заключение

Подводя итоги проделанной работы необходимо отметить следующее.

1. С точки зрения представителя австрийской экономической школы - Е.Бем-Баверка, природа процента заключается в факте отказа от текущего дохода в пользу будущего дохода. Бем-Баверк исходил из того, что в обществе всегда есть люди, готовые заплатить за удовольствие иметь деньги сегодня и распоряжаться ими по своему усмотрению в обозримом будущем. Равновесная же норма процента определяется предельной производительностью.

2. В теории Кейнса процент - это монетарный феномен. Он формируется стихийно, в ходе сопоставления спроса на деньги и их предложения. Спрос на деньги регулируется предпочтением ликвидности в экономике, предложение - количеством денег в обращении. Норма процента, по Кейнсу, играет важнейшую роль в определении реального объема инвестиций в экономике.

3. У Маркса процентом выступает часть прибыли, которую функционирующий капиталист выплачивает собственнику ссудного капитала за право временного пользования его денежными средствами. По экономическому содержанию процент - это одна из превращенных форм прибавочной стоимости.

4. Фишер при объясне­нии процента апеллирует к объективным элементам, зависящим от «обстоя­тельств помещения капитала». При этом установление ставки процента он объяснял как баланс между предложением капитала, на которое оказывают влияние психологические факторы межвременного предпочтения и производительностью инвестиций, или нормой прибыли на затраты. В работе "Теории процента" Фишер дал критический разбор представления о проценте у Бем-Баверка.

5. Джон Хикс выводит норму процента как некую своеобразную цену, фигурирующую в срочных сделках. Процент выводится из отношений, складываю­щихся на товарных рынках и на рынке ссудного капита­ла. Хикс показал, что процент есть как монетарный, так и реальный феномен.

Список литературы

1. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М, 1994,

2. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег // Антология экономической классики, т.2. М.: Эконов, 1992.

3. История экономических учений // Под ред. А.Г.Худокормова. Часть 2. М.: МГУ, 1994.

4. Хикс Дж. Стоимость и капитал. М.: Прогресс, 1993.

5. Словарь современной экономической теории. М.: ИНФРА-М, 1997.

6. Маркс К. Капитал. Т.3. М.: Политиздат, 1970.

[1]Словарь современной экономической теории. М.: ИНФРА-М, 1997, с. 420.

[2]Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М, 1994, с. 463.

[3]Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег // Антология экономической классики, т.2. М.: Эконов, 1992, с. 289-290.

[4]История экономических учений // Под ред. А.Г.Худокормова. Часть 2. М.: МГУ, 1994, с. 24.

[5]Там же, с. 24-25.

[6]Хикс Дж. Стоимость и капитал. М.: Прогресс, 1993, с. 78.

superbotanik.net

Смотрите также

• 
  Аптечная посуда реферат
• 
  Реферат болезнь бюргера
• 
  Реферат микроэкономика заключение
• 
  Реферат перманентный макияж
• 
  Экология подольска реферат
• 
  Экологическое жилье реферат
• 
  Эстетика моды реферат
• 
  Туннельный микроскоп реферат
• 
  Типы ораторов реферат
• 
  Субкультура геймеры реферат
• 
  Реферат словесное действие