Объектом исследования данной курсовой работы является политико-философская мысль России в первой половине XIX века, в частности политические концепции славянофилов и западников.

Цель данной курсовой работы является изучение политических воззрений славянофилов и западников, изучение становления и развития их основных концепций.

В работе использовалось несколько методов: сравнительный, исторический, комплексно-исторический, системный.

В процессе работы использовались труды и произведения славянофилов, западников и других отечественных ученых.

В итоге, мы приходим к выводу, что западничество и славянофильство — две противоположные, но и вместе с тем взаимосвязанные тенденции в развитии русской политико — философской мысли, наглядно показавшие самобытность и большой творческий потенциал русской политической мысли XIX в

В курсовой работе мы ответили на поставленные перед нами задачи:

Споры западников и славянофилов стали частью истории, но актуальность их просвечивает сквозь века и имеет большую значимость и на сегодняшний день.

В курсовой работе мы ответили на поставленные перед нами задачи: провели сравнительный анализ политических концепций славянофилов и западников, Раскрыли особенности становления и развития их воззрений, исследовали взаимосвязь государства и общества в политико-философских взглядах славянофилов и западников.

Введение

Актуальность темы. Общество обращается к проблеме своих идеалов тогда, когда ему не ясны перспективы развития, когда оно испытывает потребность реформировать сложившуюся систему социальных связей и отношений. Осмысление общественного идеала России связано с поиском перспектив и вариантов ее развития в современном мире, что осуществляется в ходе изучения прошлого страны, ее теоретической мысли и практического опыта.

Каждая историческая эпоха нашей страны выдвигала те или иные общественные идеалы, но ХIХ век дал им новое прочтение. В этой связи встает вопрос о соотношении внутренних (традиционных) и внешних (западных) источников и влияний для понимания проблемы. Исследование общественного идеала в данном направлении будет способствовать пониманию истоков славянофильских и западнических воззрений, даст возможность ее осмысления на новом качественном уровне и обозначить оригинальный вклад славянофильства и западничества в политическую науку, поможет понять многие общественно — политические процессы российского общества середины XIX века.

Обозначенная проблема является составной частью русской политико — философской мысли, и в этой связи наибольший научный интерес представляют воззрения славянофильства и западничества, — общественного течения первой половины XIX века, — в котором наиболее ярко отразилось противостояние самобытных основ и западного влияния в русском обществе.

Славянофилы и западники высказали противоположные версии цивилизационной принадлежности России. Одна версия связывала Россию с общей европейской судьбой. Россия — Европа, но только отстала от нее в развитии. За столетия ига европейское лицо россиян существенно изменилось, и только Петр сумел вырвать страну из отсталости и сна, повернуть ее снова на магистральный путь европейской цивилизации. Будущее России — в примере Европы, в заимствовании ее государственного, общественного, технологического опыта. Русские должны по примеру ведущих европейских стран выстраивать свою государственность, развивать парламентаризм, демократические традиции, повышать культуру. Важное место западники отводили вопросу о том, что россиянин, наконец, должен осознать себя как независимую творческую личность, знающую и уважающую свои права. Славянофилы заняли противоположную позицию. У России — своя судьба, свой путь в истории. Ей не подходят западные порядки и рецепты лечения общественных болезней. Россия — земля не государственная, а общинная, семейная. В ней прежде всего сильны традиции коллективизма, коллективной собственности. Русский народ не претендует на государственную власть, он доверяет ее монарху, который подобен отцу в семье, его слово и воля — живой закон, не подлежащий оформлению в виде конституций и хартий. Важную роль в жизни страны и ее народа играет православная вера. Именно она и указывает россиянам их истинное предназначение — к истинному нравственному самоусовершенствованию.

Проблематика «великого» спора русских мыслителей о судьбе России в значительной степени созвучна современным исследованиям цивилизационного развития страны.

Степень изученности. Исследование проблемы общественного идеала России в философии славянофилов и западников связано с теоретическим анализом учений представителей интересующих нас общественных течений XIX века разными авторами. К тем или иным проблемам славянофильства и западничества обращались специалисты из области философии и отечественной истории, литературоведы и славяноведы, историки религии, социологи.

Философское осмысление проблемы общественного идеала России отразилось в работе «Западничество в России», Н. Я. Данилевского, в его обосновании славянского единства и братства.

B.C. Соловьев, изучая славянофильские воззрения на идеальное устройство русского общества, критиковал их за идеализацию прошлого страны. Он полагал, что необходимо определить условия и пути приближения к заявленным идеалам. При этом, несмотря на критическое отношение к славянофильским воззрениям, B.C. Соловьев признавал справедливым их разграничение общественного идеала и государственности.

Произведение К. Д. Кавелина «Наш умственный строй» служит важнейший источником по истории русской либеральной мысли. Мыслитель развивал базовые идеи западничества: свободного духовного развития личности, взаимодействия народов.

Значителен круг работ А. И. Герцена, содержащих его оценку создания новой России. В своих сочинениях он писал, что высшей ценностью, которую он никогда не принесет в жертву, является для него человеческое достоинство и свобода слова. Идея свободы и достоинства личности — фундаментальный постулат классического западничества. Это дает основание привлекать к осмыслению западнической концепции модернизации России произведения Герцена, созданные в годы эмиграции.

Цель данной курсовой работы заключается в исследовании и сравнении двух основных направлений XIX века западников и славянофилов в русской политической мысли.

В соответствии с целью поставлены следующие задачи:

1. Раскрыть особенности становления и развития воззрений славянофилов и западников.

2. Провести сравнительный анализ политико — философских воззрений славянофилов и западников по проблеме общественного идеала России.

3. Исследовать суждения западников и славянофилов об исторической обусловленности ориентации России на Запад.

4. Изучить взаимосвязь государства и общества в политических концепциях славянофилов и западников. Объектом данной курсовой работы является политико-философская мысль славянофилов и западников.

Предметом являются политические концепции славянофилов и западников.

В качестве источников исследования в данной курсовой работе использовался следующий комплекс материалов.

Самую многочисленную группу составляют произведения самих славянофилов: А. Хомякова, И. Аксакова и К. Аксакова «Краткий исторический очерк земских соборов», И. Киреевского «Девятнадцатый век», «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России», Ю. Ф. Самарина; и западников: Кавелина К. Д. «Наш умственный строй», А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского.

Для данной работы — это основной вид источников, представляющих достаточный материал для характеристики основных аспектов политических концепций славянофилов и западников.

Так же источниковую базу исследования составили произведения следующих отечественных ученых: Устрялов Н. В. «Национальная проблема у первых славянофилов», «Политическая доктрина славянофильства», Элбакян Е. С. «Славянофилы и религия: век минувший и век нынешний», Данилевский Н. Я «Западничество в России», Кулешов В. И. «История русской критики», Соловьев В. С. «Западники и западничество», Олейников Д. И. «Славянофилы и западники».

Хронологические рамки исследования — первая половина XIX века.

Территориальными рамками исследования является Россия.

Методологической основой является комплексно-исторический подход к вопросу развития политических воззрений славянофилов и западников, метод сравнительного анализа взглядов славянофилов и западников по отдельным вопросам, принципы историзма и диалектики, применяемые в общественных науках, системный подход к анализу политико — философских взглядов славянофилов и западников.

Данные методы позволяют раскрыть объект исследования всесторонне, в единстве политико — философских, социальных и исторических аспектов.

Теоретической основой исследования является литературное наследие представителей славянофильства, западничества, их последователей, оппонентов, а также современные источники.

Область применения: данную курсовую работу можно использовать как пособие по педагогической и учебной практике.

Структура и объем: курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников, включающих 23 наименования.

1. 1 Зарождение западничества в России

Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30--40-х годов XIX в. Оно было представлено «обеими столицами» -- Москвой и Петербургом. Московский кружок западников оформился в спорах со славянофилами в 1841--1842 гг. В Петербурге же находились немногие представители западничества, и какого-либо сложившегося кружка его единомышленников не существовало.

Историко-культурными условиями формирования западнического движения были: смена ориентиров движения России со времени петровских реформ; модернизация общества под влиянием опыта Запада; формирование «русской европейскости» — новой культуры образованного общества, синтезировавшей элементы социального и духовного опыта России и Европы; распад и трансформация общества, приведшие к конфликту культур разных социальных слоев; формирование интеллигенции и обсуждение ею проблемы идейно-аксиологических основ движения общества, его идентификации и направлений развития; различия в ценностных ориентациях социальных слоев, определивших несовпадающие ракурсы зрения на модернизационный процесс в стране; развитие русской мысли и литературы, поставившие в центр своего внимания человека; широкие культурные контакты с Западом, открывавшие возможность воспринять элементы культуры «другого».

Формированию западничества и славянофильства положило начало обострение идейных споров после напечатания в 1836 «Философического письма» Чаадаева. К 1839 сложились взгляды славянофилов, примерно к 1841 -- взгляды западников. Общественно-политические, философские и исторические воззрения западников, имея многочисленные оттенки и особенности у отдельных западников, в целом характеризовались определёнными общими чертами. Западники выступали с критикой крепостного права и составляли проекты его отмены, показывали преимущества наёмного труда. Отмена крепостного права представлялась западникам возможной и желательной только в виде реформы, проводимой правительством совместно с дворянами. Западники критиковали феодально-абсолютистский строй царской России, противопоставляя ему буржуазно-парламентарный, конституционный порядок западно-европейских монархий, прежде всего Англии и Франции. Выступая за модернизацию России по образцу буржуазных стран Западной Европы, западники призывали к быстрому развитию промышленности, торговли и новых средств транспорта, прежде всего железных дорог; выступали за свободное развитие промышленности и торговли. Достижения своих целей они рассчитывали добиться мирным путём, воздействуя общественным мнением на царское правительство, распространяя свои взгляды в обществе через просвещение и науку. Пути революции и идеи социализма западники считали неприемлемыми. Сторонники буржуазного прогресса и защитники просвещения и реформ, западники высоко ценили Петра I и его усилия по европеизации России. В Петре I они видели образец смелого монарха-реформатора, открывшего новые пути для исторического развития России, как одной из европейских держав.

К ранним западникам, продолжившим размышления Чаадаева о судьбе России и методах ускорения её развития, относят обычно Н. В. Станкевича, А. И. Герцена, Н. П. Огарева, В. Г. Белинского. Позднее их идеи о необходимости использования европейского опыта развивал Т. Грановский, Д. И. Писарев, Н. Г. Чернышевский, К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин и др.

В общем виде западничество- это особый взгляд на всё происходящее в России, это особый способ осмысления мира, основанный на вере в прогресс, в то, что автор теории прогресса Кондорс назвал независимой ни от каких сил способностью человека к беспрерывному совершенствованию, ограниченной лишь «длительностью существования нашей планеты». Этот прогресс направлен на улучшение состояния человеческого рода путем достижения равенства между нациями, классами, людьми и имеет своей целью создание безупречно — идеального человека. Отсюда и характерное для западничества видение истории как необратимого процесса, и зрительный образ исторического движения, как лестницы, ведущей к совершенствованию. Кроме этого, западничество — это ещё и индивидуализм, ибо только индивидуум — подлинный носитель разума. Но индивидуализм западников не эгоизм, и проблема соотношения личности и общества разрешается в пользу личности только потому, что общество это абстракция, которую (через познание причинно-следственных связей) нужно устроить так, чтобы обеспечить свободу личности.

Противостоящее православно-консервативной историографии просветительско-западническое направление восходит к петровским временам; вершина этого направления — труды А. П. Щапова. В первую очередь это касается его классического исследования «Социально-педагогические условия умственного развития русского народа» (1870). По мнению автора, интеллектуальная жизнь России не знала «подготовительного», средневекового периода. До европеизации у нас все пребывало в «умственном застое». И все потому, что русский народ в интересах самосохранения на протяжении целых веков был вынужден вести борьбу с дикой природой. Господство физического труда способствовало сложению особого идеального типа древнерусского человека; это не ученый, не мыслитель, а богатырь, трудник, вроде Ермака, Хабарова и проч. Щапов приходил к заключению, что «без возрождающегося гения передовых наций наш народ своими собственными умственными силами не мог бы выйти из этого застоя». Потребовались реформы Петра I. В Россию проникает западное просвещение, давшее начало самобытной мысли. Русская философия, не имеющая корней в прошлом, зародилась «на широкой и самой плодотворной почве общечеловеческого мышления, разума и науки» и представляет собой «зачаток и развитие нового европейского интеллектуального типа». 4; С. 12] Суждения Щапова нашли самый живой отклик в просветительско-западнической историографии, представленной такими именами, как А. И. Введенский, Э. Л. Радлов, Г. Г. Шпет. Всего последовательнее позиции просветительского западничества выявились в методологии В. О. Ключевского. На его взгляд, история русской мысли — это вообще «история усвоения чужой мысли». 4; С. 13] Сперва она трудилась над освоением византийского материала, не давшего ей никаких позитивных результатов. Приблизительно с XVI или XVII в. Намечается поворот к Западу. Как же «приручалась русская мысль к знанию научному, обиралась до него какими шагами?» — спрашивал Ключевский и отвечал:

1. Первое внимание возбуждалось житейскими плодами знания: технические удобства, ремесла, мастерства. Утилитарность понимания пользы знания — первый шаг…

2. Изумление перед размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники: их сходство с паломниками. Патология.

3. Гастрономия цивилизации, вкус личного комфорта. Ученики, посланные за границу отведать культуры.

4. Знание, как средство гражданского воспитания для служения государству и обществу".

Русская мысль, приобщаясь к западноевропейской цивилизации, приняла ее «за свой исконный и вечный образец». Она ничего не прибавила к содержанию последней, «кроме разве ошибок и искажений». «Но одними вкладами в умственный капитал человеческой образованности, — утешался Ключевский, — не ограничивается история мысли: она есть вместе и история мышления, формального развития народной мысли в работе над готовым чужим материалом» [5; С. 26]. Историко-философский процесс в России сводился либо к эволюции «по пути к марксизму», либо к идиллической «встрече философии и православия». В результате русская философия превращалась в подмостки для идеологических декораций, которые менялись в зависимости от политической конъюнктуры [7; С. 191]. Западники являлись, по преимуществу, светскими людьми. В их представлениях зачастую вовсе не было места религиозной вере и сакрализации, ибо модель западной культуры, по образцу которой они хотели построить свою собственную, представлялась им вполне мирской. Религиозная вера и сакрализация общественной жизни либо отрицались полностью (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. П. Боткин), либо носили неустойчивый характер (у так называемых «умеренных» представителей данного течения Т. Н. Грановского, П. Н. Кудрявцева, А. Д. Галахова, П. В. Анненкова, К. Д. Кавелина и др.). Не соглашаясь с официальным православием,"умеренные" западники все же верили в Бога и в бессмертие души. [23; С. 130]. Между тем, вопреки широко распространенным предрассудкам, родоначальники западничества были ничуть не меньшими патриотами, чем славянофилы. Просто они были «другого рода» патриотами. В 1864 году Герцен так отвечал славянофилу Ю. Самарину на обвинения в не патриотизме: «Любовь наша (к народу русскому) -- не только физиологическое чувство племенного родства, основанное исключительно на случайности месторождения, она, сверх того, тесно соединена с нашими стремлениями и идеалами, она оправдана верою, разумом, а потому она нам легка и совпадает с деятельностью всей жизни». В свою очередь, противостоя «загнивающему Западу», основоположники «славянофильства» использовали в своих построениях очень многое из его социального и интеллектуального опыта.

В. Соловьев писал даже, что «западническая точка зрения не только не исключает национальную самобытность, но, напротив, требует, чтобы эта самобытность как можно полнее проявлялась на деле» [19;С. 244]. Таким образом, западничество формировалось в интеллектуальном пространстве Нового времени.

1. 2 Становление и развитие воззрений славянофилов в русской политической мысли

Славянофильство как направление философской и политической мысли занимало видное место в идейной борьбе середины XIX в. Пронизанное противоречиями, оно имело как прогрессивные, так и реакционные черты. От славянофильства ведут начало многие течения, каждое из которых брало из него какую-то одну идею, доводя ее до крайности и увязывая с различными политическими задачами.

Славянофилы, представители одного из направлений русского общества и философской мысли 40−50-х гг. XIX в., выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития России, принципиально отличного от пути западноевропейского. Самобытность России, по мнению славянофилов, — в отсутствии в ее истории классовой борьбы, в русской поземельной общине и артелях, в православии как единственно истинном христианстве.

Те же особенности развития славянофилы усматривали и у зарубежных славян, особенно южных, симпатии к которым были одной из причин названия самого направления (славянофилы, т. е. славянолюбы). Взгляды славянофилов сложились в идейных спорах, обострившихся после напечатания «Философского письма» Чаадаева.

Сторонники славянофильства сходились в том, что России предстоит миссия заложить основы нового общеевропейского просвещения, опирающееся на подлинно христианские начала, сохранившиеся в лоне православия. Только православию, по их мнению, присуща свободная стихия духа, устремленность к творчеству, оно лишено той покорности необходимости, которая свойственна западноевропейскому обществу с его рационализмом и господство материальных интересов над духовными, что привело в конечном итоге к разобщенности, индивидуализму, разорванности духа на составляющие его элементы. Свое обоснование и развитие, философские идеи славянофильства получили главным образов в работах Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» (1852), «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856) и Хомякова «По поводу Гумбольта» (1849), «По поводу статьи Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» (1852), «Записки о всемирной истории», «Письма о современной философии"(1856) и др.

Произведения славянофилов подвергались цензурным притеснениям, некоторые из славянофилов состояли под надзором полиции, подвергались арестам. Постоянного печатного органа славянофилы долгое время не имели, главным образом из-за цензурных препонов. Печатались преимущественно в журнале «Москвитянин»; издали несколько сборников статей в 40−50-х годах. После некоторого смягчения цензурного гнета славянофилы в конце 50-х годов издавали журнал «Русская беседа», «Сельское благоустройство» и газеты «Молва» и «Парус». [19; C. 844] В 40−50-х годах по важнейшему вопросу о пути исторического развития России славянофилы выступали, в противовес западникам, против усвоения Россией форм западно-европейской политической жизни. В то же время они считали необходимым развитие торговли и промышленности, акционерного и банковского дерева, строительства железных дорог и применения машин в сельском хозяйстве. Славянофилы выступали за отмену крепостного права «сверху» с предоставлением крестьянским общинам земельных наделов.

Взглядам основных представителей славянофильской философии Киреевского, Хомякова, К. С. Аксакова, Самарина свойственны, по меньшей мере, 3 общие черты.

Во-первых, это — учение о целостности духа. Органическое единство не только пронизывает церковь, общество и человека, но и является непременным условием познания, воспитания и практической деятельности людей. Славянофильство отрицало возможность постижения истины через отдельные познавательные способности человека, будь то чувства, разум или вера. Только дух в его живой цельности способен вместить истину во всей ее полноте, лишь соединение всех познавательных, эстетических, эмоциональных, нравственных и религиозных способностей при обязательном участии воли и любви открывает возможность познать мир таким, какой он есть, в его живом развитии, а не в виде абстрактных понятий или чувственных восприятий. Причем подлинное знание доступно не отдельному человеку, а лишь такой совокупности людей, которая объединена единой любовью, то есть соборному сознанию. Начало соборности в философии славянофильства выступает как общей метафизический принцип бытия, хотя соборность характеризует в первую очередь церковный коллектив. Понятие соборности обретает в славянофильстве широкое значение, сама церковь понимается как некий аналог соборного общества. Соборность — это множество, объединенное силой любви в свободное и органическое единство. Только в соборном единении личность обретает свою подлинную духовную самостоятельность. Соборность противоположна индивидуализму, разобщенности и отрицает подчинение какому-либо авторитету, включая и авторитет церковных иерархов, ибо ее неотъемлемым признаком является свобода личности, ее добровольное и свободное вхождение в церковь. Поскольку истина дается только соборному сознанию, то и истинная вера, по мнению славянофилов, сохраняется лишь в народном соборном сознании. Во-вторых, для славянофилов характерно противопоставление внутренней свободы внешней необходимости. Все они подчеркивали примат свободы, исходящей из внутренних убеждений человека, и отмечали негативную роль внешних ограничений человеческой деятельности, пагубность подчинения человека господству внешних обстоятельство. Славянофильство стремилось вывести человека из-под господства внешних сил, навязанных извне принципов поведения, оно ратовало за такое поведение, которое бы целиком определялось внутренними, исходящими от сердца мотивами, духовными, а не материальными интересами, поскольку истинная воспитанность и поведение не подчиняются внешней необходимости и не оправдываются ею. Человек должен руководствоваться своей совесть, а не рационалистическим определением выгоды. Справедливо подчеркивая необходимость совестливого начала, славянофилы вместе с тем недооценивали необходимость правового регулирования поведения людей. В слабости внешних правовых форм и даже в полном отсутствии внешнего правопорядка в русской общественной жизни они усматривали положительную, а не отрицательную сторону. В то же время порочность западноевропейских порядков они видели в том, что западное общество пошло путем «внешней правды, путем государства»

Третьей характерной чертой славянофильского миропонимания была его религиозность. Славянофилы полагали, что, в конечном счете, вера определяет и движение истории, и быть, и мораль, и мышление. Поэтому идея истинной веры и истинной церкви лежала в основе всех их философских построений. Славянофилы были убеждены, что только христианское мировоззрение и православная церковь способны вывести человечество на путь спасения, что все беды и все зло в человеческом обществе происходят от того, что человечество отошло от истинной веры и не построило истинной церкви. Однако они не отождествляли историческую церковь, то есть реально существующую русскую православную церковь, с той православной церковью, которая способна стать единой церковью всех верующих. Христианские мотивы в творчестве славянофилов оказали большое влияние на развитие русской религиозно-философской мысли.

Славянофилы опирались на идею принципиального отличия Европы и России: на Западе преобладает начало индивидуалистическое, в России -- общинное. Они возлагали большие надежды на общинные принципы жизни народа. «Община есть то высшее, то истинное начало, которому уже не предстоит найти нечто себя выше, а предстоит только преуспевать, очищаться и возвышаться», ибо это есть «союз людей, отказавшихся от своего эгоизма, от личности своей и являющих общее их согласие: это действо любви, высокое действо Христианское». 1; С. 279]

Славянофилы говорили: «Русские -- не европейцы, они носители великой самобытной православной культуры, не менее великой, чем европейская, но в силу неблагоприятных условий исторического развития, не достигшей еще такой стадии развития, какую достигла европейская культура». 12; С. 79]

Таким образом, мы видим, что развитие идей и концепций западников и славянофилов происходило под влиянием коренных перемен в обществе. Выбор пути развития России являлся острой и значимой проблемой для представителей этих двух движений.

западничество славянофильство общественный политический

2. Славянофилы и западники: спор о судьбе России

2. 1 Взгляды славянофилов на судьбу России

СЛАВЯНОФИЛЬСТВО — направление русской общественной мысли, противостоявшее западничеству. Славянофилы стояли на позициях консерватизма, выступая за сохранение самодержавия и крестьянской общины.

И западники, и славянофилы были горячими патриотами, твердо верили в великое будущее своей Родины, резко критиковали николаевскую Россию.

Особенно резко славянофилы и западники выступали против крепостного права. Причем западники — Герцен, Грановский и др. подчеркивали, что крепостное право — лишь одно из проявлений того произвола, который пронизывал всю жизнь России. Ведь и «образованное меньшинство» страдало от беспредельного деспотизма, тоже было в «крепости» у власти, у самодержавно-бюрократического строя.

Сходясь в критике российской действительности, западники и славянофилы резко расходились в поисках путей развития страны. Славянофилы, отвергая современную им Россию, с еще большим отвращением смотрели на современную Европу. По их мнению, западный мир изжил себя и будущего не имеет.

Славянофилы отстаивали историческую самобытность России и выделяли ее в отдельный мир, противостоящий Западу в силу особенностей русской истории, русской религиозности, русского стереотипа поведения. Величайшей ценностью считали славянофилы православную религию, противостоящую рационалистическому католицизму. Например, А. С. Хомяков писал, что Россия призвана стать в центре мировой цивилизации, она стремится не к тому, чтобы быть богатейшей или могущественной страной, а к тому, чтобы стать «самым христианским из всех человеческих обществ». Особое внимание славянофилы уделяли деревне, считая, что крестьянство несет в себе основы высокой нравственности, что оно еще не испорчено цивилизацией. Великую нравственную ценность видели славянофилы в деревенской общине с ее сходками, принимающими единодушные решения, с ее традиционной справедливостью в соответствии с обычаями и совестью.

Славянофилы были сторонниками монархии, но их представления о самодержавном строе отличались от официальной идеологической доктрины. Это был своеобразный романтический консерватизм. Они идеализировали монархические устои допетровской Руси, видя в них воплощение соборного начала, и считали, что монарх получает власть от народа. Укреплению же государственной власти должен служить союз Государства и Земли (общины, народа). Воплощением этого союза являются Земские соборы, на которых народ высказывает свое мнение. Особые взаимоотношения власти и народа К. С. Аксаков заключил в следующую формулу: «Государству — неограниченное право действия и закона, земле — полное право мнения и слова».

Наиболее значимый вклад в «славянофильский вариант» разработки проблемы «Восток -- Запад» внесли «отцы» славянофильства — Иван Васильевич Киреевский (1806−1856) и Алексей Степанович Хомяков (1804−1860). В их учении проблема отношения России и Запада, поиски национальной идентичности приобрели законченный историософский смысл. Первоначальным импульсом ее обсуждения послужила эпатирующая оценка Чаадаевым настоящего и прошлого России в ее сравнении с Западом, своеобразным ответом на которую стала статья И. В. Киреевского «Девятнадцатый век». В ней автор как бы подводил итог достижениям европейской цивилизации и ставил вопрос об отношении к ней России. В отличие от Европы, писал Киреевский, Россия не создала своей собственной цивилизации и развивалась в изоляции от европейской. Этому способствовали различные культурно-генетические условия. Три главные стихии, считал мыслитель, легли в основу европейского просвещения: христианская религия, дух варварских народов, насильственно разрушивших Римскую империю, и характер образованности, основанный на античной культуре. [9; С. 75] В западной цивилизации, основанной на идеях католицизма, возобладало наследие древнего Рима с его духом рационализма. Католицизм отождествлял надындивидуальное религиозное сознание с сознанием клира, а в конечном итоге папы, за которым признал право менять освященные традицией догматы веры. По этой причине церковь не только стала источником духовного образования народа, но и обрела безусловное главенство над политической жизнью европейских стран. Смешение двух сфер -- сферы разума и светской власти со сферой духа и церковной общности нанесли вред как вере, так и разуму. Европейская образованность, начало которой было положено возрождением античных традиций рационализма, должна была положить конец сложившемуся в Европе единству, что и произошло в результате Реформации, которая явилась протестом личности против безусловного авторитета папы в делах веры. В результате цельность европейской цивилизации, ее духовное единство, уходившие корнями в раннее христианство, распались. Формой единения Европы стали внешние светские связи, в частности, идеология общественного договора, основанного на приоритете частного интереса обособленных индивидов.

В России античное (греческое) наследие опосредовано христианским вероучением отцов Церкви. Рационализму и индивидуализму западной культуры здесь противостоит единение в вере на основе любви к Христу. Именно они позволили православию сохранить в первоначальной чистоте христианское вероучение. В этом Киреевский усматривал источник цельности и гармоничного развития духовной культуры России. Русскому народу чужды понятия святости индивидуального интереса и частной собственности -- они всецело плод индивидуализма и рационализма европейской жизни. «В устройстве русской общественности личность есть первое основание, а право собственности только ее случайное отношение», -- уверен Киреевский. [10; С. 267] В основе русского хозяйствования лежит общинное землепользование и условное владение землей: дворянством -- за цареву службу, крестьянами -- за службу дворянству. Таким образом, «общество слагалось не из частных собственностей, к которым приписывались лица, но из лиц, которым приписывалась собственность». [10;С. 267] Исходная ячейка социального организма -- община, основывалась на общем землевладении и самоуправляемом мире, обеспечиваемых единомыслием и силой традиции. Старорусское право не знало формализованного рационализма римского права и потому опиралось на обычай и убеждения.

Иными словами, противопоставление России и Европы, Востока и Запада совпадает у Киреевского с противопоставлением двух типов социальных связей между индивидом и коллективом, в конечном счете, двух типов в развитии цивилизации. При этом означенную дихотомию он не сводил к геополитическому началу: принципиальное различие усматривалось не между Россией и Европой, а между рационализмом, который победил в Европе, и истинным христианством, верной хранительницей которого оставалась Россия. В самом деле, Киреевский не склонен был абсолютизировать провиденциализм в истории, но он и не отрицал роли Промысла, предопределение которого выступает в облике «призвания Истории», и потому не отрицает ответственности каждого народа за свою судьбу и за судьбу мира. Прогресс добывается совокупными усилиями всего человечества, но каждый народ имеет «свое время» расцвета. Время России только приходит, ее предназначение в истории человечества связано с ее верностью православным основам христианства, что и сделает возможным преодоление рационалистической однородности европейского просвещения и возвращение его к началам подлинно христианской культуры. Но православное просвещение, чтобы состояться, должно овладеть всеми достижениями развития современного мира, представляющего собой неразрывную связь и последовательный ход человеческого ума. Такое понимание исторической задачи России помогало ему преодолеть противоречие между положением о самобытности и отсталости России и положением о ее способности освоения достижений европейского просвещения, и на этом основании органического вхождения в европейскую общечеловеческую цивилизацию. Важно отметить, что, говоря о православных началах русской культуры, Киреевский не отождествлял их с чертами национального характера -- напротив, последние, по его мнению, складывались в соответствии с первыми: верность первоначальным христианским догматам обусловила те черты, которые позже сформировались как национальные. «Особенность России заключалась в самой полноте и чистоте того выражения, которое христианское учение получило в ней, во всем объеме ее общественного и частного быта». 10;С. 277]

Один из основоположников славянофильства Хомяков (его очерк «О старом и новом», увидевший свет в 1839 г., послужил началом разработки учения славянофилов) полагал, что именно православие призвано сыграть главную роль в сохранении самобытности и дальнейшем развитии российского общества. Произойти это должно на основе соборности, под которой он понимал единение людей в поисках коллективного пути спасения, основанного на христианской любви. Далее, соборность, с точки зрения Хомякова, противостоит официальной церковной казенщине, которая лишь отталкивает людей от искренней веры в Бога, ибо принуждает верить силой. «Требование от веры, какой бы то ни было полицейской службы, есть не что иное, как своего рода проповедь неверия». 18;С. 24]В отличие от западных разновидностей христианства, в основе которых лежат принципы индивидуализма, раздробленности и атомарной личности, соборность предполагает целостность, недифференцированность человеческого духа, который, впрочем, имеет двойственную природу. Он включает в себя свободу, духовность (иранство) и необходимость, вещественность (кушитство). Противоборство этих двух начал, олицетворяющих Россию и Запад, составляет стержень мировой истории. Иранство, согласно Хомякову, представлено русским православием, иудаизмом, кушитство — языческими древнегреческими и древнеримскими религиями, католицизмом, протестантизмом. В этом и различие восточной и западной цивилизаций: в основе обеих лежит религиозная вера, но в первом случае -- православная (духовная, свободная), а во втором — католическая (рациональная). Поэтому именно у русского народа, имеющего длительную духовную традицию благодаря православию, есть все предпосылки для свободного в самобытного исторического развития, достижения органической цельности духа и жизни в целом. При этом, однако, А. С. Хомяков не был враждебен западной цивилизации. Напротив, он выступал за объединение христианских церквей на основе православной соборности. И хотя Хомяков считал, что реформы Петра 1 не были «действием воли народной» все же он не ратовал за возвращение к допетровским временам, тем не менее, полагая, Россия не должна следовать по западному пути, она неповторима, самобытна, у неё есть будущее. Религиозно-философское учение славянофилов продолжил И. В. Киреевский. Считая отличительными чертами западной культурной традиции рационализм и индивидуализм, он полагал, что России следует не ориентироваться на западную модель культуры и цивилизации, а идти собственным путем. Конечно, благодаря христианству она остается тесно связанной с Западной Европой, даже заимствует определенные позитивные элементы европейской жизни -- науку, просвещение, но все это не должно ставиться во главу угла, нарушать православной системы ценностей, вырабатываемой веками и лежащей в основе жизни русского народа. Киреевский исходит из того, что западная культура есть продолжение традиций древнего Рима, характерной особенностью которых были не столько внутренние, сколько внешние правовые и формальные нормы и правила поведения, а главным принципом — внешний авторитет. Отсюда авторитаризм (или принцип авторитета), по И. В. Киреевскому, является существенной чертой католицизма. Выступившие против последнего, лидеры Реформации, наоборот, создали культ атомистического индивидуализма, который, согласно Киреевскому, ассоциируется с протестантизмом. Для достижения цельности духа, лежащего в основе единого бытия, И. В. Киреевский пытается соединить веру и разум. Синтез разума, чувств, воли и совести создает «верующее мышление», противостоящее западному безбожию как следствию одностороннего развития науки. При этом И. В. Киреевский выступает не за возвращение допетровских времен, а лишь за целостность православной церкви, которая была нарушена. В отличие от него К. С. Аксаков верил в необходимость восстановления допетровских порядков, абсолютизировал Московскую Русь, считая, что благодаря определенной замкнутости жизни она оставалась национальной и самобытной. Однако возврат к самобытным истокам русской жизни, по мнению Аксакова, надо соединить с современным ему европейским просвещением. Отвечая на обвинения в консерватизме со стороны западников, Аксаков писал: «Ложному подражательному направлению не победить истинного, естественного, здорового стремления к самобытности и к народности». [1; С. 2] С точки зрения К. С. Аксакова, у России -- особые пути развития, в основе которых лежит специфическая система государственной власти. Своеобразие ее состоит в складывающемся на протяжении столетий взаимоотношении между народом и государством, правительством. Особая роль при этом принадлежит православию. «Итак, — пишет Аксаков, — первое отношение между правительством и народом есть отношение взаимного невмешательства… Общественное мнение — вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та живая, нравственная… связь, которая может и должна быть между народом и правительством… Давая свободу жизни и свободу духа стране, правительство дает свободу общественному мнению… Свобода духа более всего и достойнее всего выражается в свободе слова. Поэтому свобода слова -- вот неотъемлемое право человека… Правительству- право действия, и, следовательно, закона; народу — право мнения, и, следовательно, слова». Отражение русского народного воззрения можно видеть, по мнению К. С. Аксакова, в общественном быте русского народа, его языке, песнях, обычаях. Оно возникает в результате освобождения от чужого авторитета, от подражательности. Этому призваны помочь древняя русская история и современный быт простого народа, впитавший в себя все подлинно национальное, формирующий саму пластику своеобразной русской натуры.

Итак, ранних славянофилов отличали: во-первых, идеализация в той или иной мере древнерусского быта и связанная с ней патриархально-утопическая теория общества, исходящая из того, что оно должно строиться по типу семейных отношений, ибо его истинной основой является семья. Во-вторых, вытекающая из данной идеализации вера в то, что спасение России заключается в возвращении, к ее исконным началам, сохранившемся в народных воззрениях и в быту простого народа; кроме того, также мысль о том, что все проблемы и недостатки современного славянофилам российского общества в большей или меньшей степени обязаны своим происхождением прозападным петровским реформам. В-третьих, учению славянофилов была присуща определенная система религиозных воззрений, тесно связанных с социально-политическими. Славянофилы были сторонниками самодержавия как своеобразной и характерной черты русского общества, противостоящего западному абсолютизму. Самодержавие, осеняющая его православная вера и народность -- вот три основы, ипостаси русской жизни, но первым в этой триаде, по мнению славянофилов, является не самодержавие, а православие. Говоря о народности, славянофилы абсолютизировали крестьянскую общину, рассматривая ее как неизменное и вневременное образование, то есть, по существу, внеисторически. Отличие России от Запада кроется в примате коллективизма над индивидуализмом, в патернализме, то есть покровительстве, оказываемом царским двором своему народу-кормильцу, в существующей еще в Московской Руси многоступенчатой системе самоуправления и суда присяжных-целовальников, которые позднее были упразднены Петром I. Итак, православие признается всеми представителями славянофильства основой единства народа, показателем уникальности его места в истории человечества.

Второй основой этого единства является самодержавие (монархическая власть), опирающееся на Русскую православную церковь. При самодержавии народ свободен. Славянофилы думали даже, что только при самодержавии он свободен воистину. [20; С. 11] Он всецело предоставлен самому себе. Он не вмешивается в область правительственной власти, но зато и правительственная власть должна уважать его внутреннюю жизнь. «Самостоятельное отношение безвластного народа к полновластному государству, — пишет К. Аксаков, — есть только одно: общественное мнение». [20; С. 11] Апология монархии, осененной Божьей властью, звучит во многих выступлениях славянофилов. Народ любит своего царя и доверяет ему, ибо он — «наместник Бога на земле», находится в ореоле Божественной святости, а царь заботится о благополучии и процветании своего народа.

Суть монархизма, царской власти состоит в том, что она не народная, высшая, «наднародная», данная Богом и признаваемая над собой народом, если он «не безбожен». «Не от народа, а от Божьей милости к народу идет… царское самодержавие» [23; С. 120−130].

Восстановление монархии, по мнению автора, требует восстановления «истинного христианского мировоззрения, то есть совершенно реального ощущения промысла Божиего в земных делах». Только реальная связь с Богом способна рождать и поддерживать нравственный идеал, объединяющий в себе все цели и стороны жизни. Поэтому, считает он, ни в коем случае нельзя отделять церковь от государства. Наоборот, именно церковь должна следить за тем, чтобы моральные устои постоянно поддерживались и соблюдались, а связь верующего человека с Богом вливала жизненную силу в нравственные идеалы общества и отдельной личности. Именно церковь должна заниматься воспитанием граждан и быть верховным нравственным авторитетом во всех вопросах. «Поэтому, — заключает автор статьи, -- вопроса о восстановлении монархии, строго говоря, нет. Есть вопрос о восстановлении православия в будущей России. Для истинного верующего христианина монархическая форма правления является само собой разумеющейся. Религиозное мировоззрение нации порождает инстинктивное стремление к истинно монархической власти, и тот же инстинкт подсказывает в общих чертах многие необходимые для монархического строения истины». Однако власть монарха возможна лишь при народном признании. Но, будучи связанной с Высшей силой, она представляет не народ, а ту Высшую силу, из которой вытекает нравственный идеал. Поэтому необходима вера народа, всей нации в абсолютное назначение, господство нравственного идеала, вытекающего из Высшей Божественной силы. «Проистекая из человеческих сфер, идеал не был бы абсолютен; проистекая не из личного источника, не мог бы быть нравственным. Таким образом, подчиняя свою жизнь нравственному идеалу, нация, собственно, желает себя подчинить Божественному руководству, ищет верховной власти Божественной».

Славянофилы считали необходимым выстраивать всю стратегию дальнейшего развития России на основе и учетом исторического опыта и традиций народа. Они неоднократно выступали против слепого, безсинтезного заимствования западноевропейских образцов развития, утверждая, что у нашей Родины свой, отличный от Запада исторический путь. Именно, исходя из подобных рассуждений, выстраивается вся историософия славянофильства.

Славянофилы предполагали, что человечество первоначально обладало общностью сознания, которое под воздействием разного рода внешних факторов была утрачена. Утрата человечеством былого единства, разъединение и раскол единой некогда человеческой общности является, по мнению славянофилов, роковой тенденцией развития истории. Основным проявлением этой тенденции является все более отчетливо просматриваемое смещение баланса органичной целостности рационально-логического и интуитивно-чувственного в человеке. Потеря «целостности личности» в результате чрезмерного возвышения рационально-логического элемента повлекло за собой ограничение свободы творческого начала в человеке и усилению значения «внешней необходимости». Подобное положение стало возможным, прежде всего, вследствие сохранения в православии основ истинной христианской веры, что позволило сохранить «общество как живое единство…, в котором каждая личность отказывается от своего эгоистического обособления не из взаимной выгоды,… а из-за того общего начала, которое лежит в душе человека…».

Однако, утверждая сохранность основ христианства, славянофилы были далеки от идеализации современной им России. Более того, все они считали, что с XVIII века и до современности (первая половина XIX века) в России все более отчетливо начинает прослеживаться влияние на жизнь людей «вещественности» и «внешней необходимости». Подобное положение стало возможным вследствие раскола русского общества, произошедшего в результате социально-экономических и культурных преобразований Петра Великого. Именно с этого времени в среде проевропейски настроенной части русского общества распространяется театрально-формализованное отношение к миру, появляются первые признаки рациональности и «отвлеченности мышления». Все эти симптомы «европейского недуга» — результат неосторожного заимствования западноевропейского опыта.

Осознание славянофилами угрозы «торжества внешней необходимости», исходящей от Европы, заставило их задуматься о месте и роли России, как впрочем, и любой другой страны, в мировой истории. При разрешении этого вопроса славянофилы исходили из тезиса о самобытности и уникальности исторического пути каждого народа, страны или цивилизации. Историческая самобытность народа определяется, прежде всего, его традициями и обычаями, которые в совокупности с общностью веры формируют особенности поведения и мировосприятия. Взаимодействие уникальных по своей природе народов составляет историю человечества. Таким образом, славянофилы, размышляя о месте и роли России в мировой истории, придерживаются принципа соборности, провозглашающего «свободу и единство в многообразии».

Именно, исходя из такого понимания всемирного исторического процесса, славянофилы считали недопустимым безсинтезное копирование каким-либо народом «чужого национального достояния», так как в этом случае «народ выступает в роли подражателя и неизбежно утрачивает свое общемировое значение». В то время как для плодотворного развития «деятельность народа должна быть самостоятельной». История любой страны, в этом смысле. Представляется славянофилам органичным, внутренним процессом саморазвития. Нарушение органичности саморазвития ведет к трансформации, или даже полной потере национальной самобытности. Поэтому-то, безсинтезное заимствование Петром Великим западноевропейского опыта заложило разрушительную для России тенденцию роста «вещественности и внешней необходимости». Выход из сложившегося положения славянофилы видят в «осознании своего недуга» и «обращении к лучшим инстинктам души русской облагороженной христианством». При условии восстановления органичности развития, у России более чем у какой-либо другой страны, существует возможность привести человечество к утраченной им ранее первоначальной «общности».

Показать Свернуть

xn----8sbemlh7ab4a1m.xn--p1ai

Дипломная работа - Исторический спор западников и славянофилов

Тема: исторический спор западников и славянофилов

План

Введение

1. Славянофильство

1.1 Понятие

1.2 Кружок славянофилов

1.3 Политико-правовые воззрения славянофилов

2. Западничество

2.1 Понятие

2.2 Представители

2.3 Политико-правовые воззрения западников

Заключение

Список литературы

Введение

Становление самобытной русской философии началось в XIX веке с постановки и осмысления вопроса об исторической судьбе России.

На рубеже 30—40-х гг. в среде дворянской интеллигенции сложились два противоположных течения русской общественно-политической мысли: славянофильство и западничество. Представители этих направлений высказали противоположные версии цивилизационной принадлежности России, ее места и роли среди других народов, особенности ее политического и правового опыта в сравнительно-историческом сопоставлении с опытом Европы и народов Востока.

Главная проблема, вокруг которой завязалась дискуссия, может быть сформулирована следующим образом: является ли исторический путь России таким же, как и путь Западной Европы, и особенность России заключается лишь в ее отсталости или же у России особый путь и ее культура принадлежит к другому типу? Как отвечают на этот вопрос представители полярных взглядов — западники и славянофилы я и попытаюсь осветить в своей работе.

Начиная писать этот реферат, хотелось понять, в чем спор между этими двумя течениями, выяснить для себя достоинства и недостатки каждого и в какой-то мере приложить опыт других людей для выбора собственного мнения.

Следует особо отметить роль Чаадаева, который смог сформулировать ряд проблем, впоследствии получивших свое развитие в идеологии и западничества и славянофильства. Те, кого мы сегодня называем «западниками» и «славянофилами», были объединены чувством недовольства существующим режимом, все их помыслы были направлены к поиску путей, которые могли бы привести к исправлению ненормального положения вещей в России. В этом смысле и те и другие были в оппозиции к русской самодержавной политике. Что же касается их теоретических взглядов, то при внимательном их рассмотрении можно прийти к выводу, что между ними было больше сходства, нежели различий. И те и другие признали факт своеобразия русской истории, ее неадекватности истории западноевропейской. В отношении к прошлому и в восприятии настоящего они были солидарны. Что же касается будущего, то здесь их пути расходились.

Одна версия связывала Россию с общей европейской судьбой. Западники считали, что Россия – та же Европа, но только отстала от нее в развитии. За столетия ига европейское лицо россиян существенно изменилось, и только Петр сумел вырвать страну из отсталости и сна, повернуть ее снова на магистральный путь европейской цивилизации. Будущее России — в примере Европы, в заимствовании ее государственного, общественного, технологического опыта. Русские должны по примеру ведущих европейских стран выстраивать свою государственность, развивать парламентаризм, демократические традиции, повышать культуру. Важное место западники отводили вопросу о том, что россиянин, наконец, должен осознать себя как независимую личность, знающую и уважающую свои права.

Славянофилы заняли противоположную позицию. По их мнению, у России — своя судьба, свой путь в истории. Ей не подходят западные порядки и рецепты лечения общественных болезней. Россия — земля не государственная, а общинная, семейная. В ней прежде всего сильны традиции коллективизма, коллективной собственности. Русский народ не претендует на государственную власть, он доверяет ее монарху, который подобен отцу в семье, его слово и воля — живой закон, не подлежащий оформлению в виде конституции. Важную роль в жизни страны и ее народа играет православная вера.

Именно она и указывает россиянам их истинное предназначение — к истинному нравственному самоусовершенствованию.

1. Славянофильство

1.1 Понятие

Славянофилы — представители либерально настроенной дворянской интеллигенции, поддерживающие учение о самобытности и национальной исключительности русского народа. Для них характерно неприятие западноевропейского пути социально-политического развития, даже противопоставление России Западу, защита самодержавия, православия, некоторых консервативных, точнее — патриархальных, общественных институтов. Но в отличии от теории «официальной народности», последователи которой также разделяли эти идеи, славянофильство было оппозиционным течением в русской общественной мысли.

Сходство взглядов славянофилов и западников заключается в том, что и те и другие выступали за отмену крепостного права сверху и проведение ряда реформ — судебной, административной и др., буржуазных по своей сущности, ратовали за развитие промышленности, торговли, просвещения, за свободу слова и печати, не принимали николаевскую политическую систему.

Но противоречивость взглядов славянофилов, сочетание в их воззрениях прогрессивных и консервативных черт до сих пор вызывают споры об оценке славянофильства как идейного направления и о его месте в русской общественной мысли. Следует также иметь в виду, что и среди самих славянофилов не было единства мнений. Их споры между собой порой носили не менее острый характер, что с западниками.

Славянофильство как идейное течение русской общественной мысли заявило о себе в 1839 г., когда два его основоположника Алексей Степанович Хомяков и Иван Васильевич Киреевский выступили со статьями: первый «О старом и новом», второй — «В ответ Хомякову» (с несогласием некоторых положений Хомякова). В этих статьях, несмотря на разные подходы к проблеме прошлого, настоящего и будущего России, были сформулированы основные, общие для обоих авторов, положения славянофильской доктрины. Обе статьи не предназначались для печати, но широко распространялись в списках и оживленно обсуждались.

Конечно, и до этих статей различными представителями русской общественной мысли высказывались славянофильские идеи, но они тогда еще не обрели стройной системы. Славянофильство как идейное направление оформилось к 1845 г. — ко времени выпуска трех славянофильских по содержанию книжек журнала «Москвитянин». Редактор журнала М. П. Погодин придерживался, как было сказано, консервативных взглядов, но он охотно предоставлял славянофилам печатать в нем свои статьи, так как правительство не разрешило им иметь свой периодический орган.

1.2 Кружок славянофилов

В 1839—1845 гг. сложился и славянофильский кружок. Его составляли высокообразованные и безусловно талантливые люди. Душой кружка был А. С. Хомяков — «Илья Муромец славянофильства», как его тогда называли, необыкновенно одаренный, энергичный, блестящий полемист, обладавший феноменальной памятью и исключительной эрудицией.

Все хорошо знавшие Хомякова отдавали должное этой «колоссальной личности», ставя его в один ряд с великими людьми России. «Хомяков! — восклицал историк К. Н. Бестужев-Рюмин. — Да у нас в умственной сфере равны с ним только Ломоносов и Пушкин!» «Ум сильный, подвижный, богатый памятью и быстрым соображением», — характеризовал Хомякова его оппонент в идейных спорах А. И. Герцен. Большую роль в кружке играли также братья И. В. и П. В. Киреев. В общество славянофилов входила и замечательная семья Аксаковых — братья Константин и Иван, а также их отец – известный писатель. Позже в кружок вошли публицисты А.И. Кош и Ю. Ф. Самарин, впоследствии о активно участвовавшие в подготовке и проведении реформ; ученые-публицисты Ф. В. Чижов и Д. А. Валуев.

1.3 Политико-правовые воззрения славянофилов

Славянофилы оставили богатое наследие в различных областях человеческого знания. Иван и Петр Киреевские считались признанными авторитетами в области богословия и истории литературы, Алексею Хомякову не было равных в знании всех тонкостей богословия, Константин Аксаков и Дмитрий Валуев занимались русской историей, Александр Кошелев и Юрий Самарин — социально-экономическими и политическими проблемами, Федор Чижов — историей искусства. Сохранились их колоссальные эпистолярные труды, до сих пор еще полностью не изданные. Причем их письма представляли собой не столько документы личного характера, сколько трактаты и рассуждения на современные им общественно-политические темы. Дважды (в 1848 и 1855 гг.) славянофилы пытались оформить свои политические программы.

Для теоретического обоснования национального пути развития России славянофилы обращались к западно-европейской, главным образом, немецкой классической философии. Особенно они увлекались сочинениями Шеллинга и Гегеля, им импонировала их трактовка исторического процесса.

Термин «славянофилы», по существу, случаен. Это название им было дано в пылу полемики их идейными оппонентами западниками. Сами славянофилы первоначально открещивались от этого названия, считая себя не славянофилами, а «русолюбами» или «русофилами», подчеркивая, что их интересовала преимущественно судьба России, русского народа, а не славян вообще. А. И. Кошелев указывал, что их, скорее, всего следует именовать «туземниками» или, точнее, «самобытниками», ибо основная их цель состояла в защите самобытности исторической судьбы русского народа не только в сравнении с Западом, но и с Востоком.

Славянофильство как идейно-политическое течение русской общественной мысли сходит со сцены примерно к концу 70-х годов XIX в.

Основная идея славянофилов — доказательство самобытного пути развития России, точнее — требование «идти» по этому пути. Община в представлении славянофилов — «союз людей, основанный на нравственном начале», — типично русское учреждение. «Община, — писал А. С. Хомяков, — одно уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории. Отними его — не останется ничего; из его же развития может складываться целый гражданский мир». Община импонировала славянам тем, что в ней с ее регулярными переделами земель царит особый нравственный климат, который проявляется в «мирском согласии на мирском сходе», а в древности — на вече.

Развитию этих качеств как нельзя лучше способствует православная церковь. Она рассматривалась теоретиками славянофильства как решающий фактор, определивший характер русского народа. Православная церковь, в отличие от рационалистического католицизма, никогда не претендовала на светскую власть, всецело ограничиваясь сферой веры и духа. Именно поэтому развитие России шло по пути «внутренней правды», нравственного совершенствования и «развития духа», в то время как на Западе — по пути «внешней правды», т. е. по пути развития формальной законности, «вовсе не заботясь о том, нравственен ли сам человек».

Славянофильство приняло версию о «добровольном призвании» власти как начальном моменте русской государственности. Вследствие этого власть здесь, в отличие от Запада, не противостояла народу, напротив, она была желанной защитницей, «званым гостем» народа, осознавшего необходимость установления государства. В России не сложились и классы в западноевропейском понимании этого слова.

В результате в русской истории не было социальной розни, внутренних потрясений. По мнению славянофилов, революционные потрясения в России невозможны и потому, что русский народ политически индифферентен. Он никогда не претендовал на политические права и государственную власть, жил в своем общинном мире, совершенствуя те высокие нравственные качества, которые ему свойственны. Власть, в свою очередь, выполняла присущие ей функции, не вмешиваясь в дела «земли» (мира), в необходимых случаях собирала земские соборы и спрашивала мнение «земли» по тем или иным общегосударственным вопросам. Эти силы развивались как бы параллельно, не вмешиваясь в дела друг друга. Поэтому между властью и «землей» установились добрые, патриархальные отношения.

Славянофилы стремились доказать, что русскому народу органически присущи социальный мир и неприятие революционных переворотов. Если и были смуты в прошлом, то они были связаны не с изменой высшей власти, а с вопросом о законности власти монарха. Русский народ (по своей природе негосударственный) не должен вмешиваться в политику, предоставив монарху всю полноту власти. Но и самодержец должен править, не вмешиваясь во внутреннюю жизнь народа, но считаясь с его мнением. Отсюда требование славянофилов созыва совещательного Земского собора, который выражает мнение народа, выступает в роли «советчика» царя. Отсюда также и требование свободы слова и печати для свободного выражения общественного мнения.

Защита самодержавия как наиболее приемлемой для русского народа формы власти уживалась у славянофилов с критикой конкретного носителя этой власти и его политической системы, в данном случае Николая I.

Так, Аксаковы называли его царствование «душевредным деспотизмом, угнетательской системой», а его самого — «душителем», который «сгубил и заморозил целое поколение» и при котором «лучшие годы прошли в самой удушливой атмосфере». Ф. В. Чижов распространял свое нелестное мнение вообще на всю династию Романовых. «Немецкая семья два века безобразничает над народом, а народ терпит», — с горечью писал он. Славянофилы даже допускали мысль об ограничении самодержавия, но считали, что в России пока нет еще такой силы, которая была бы способна это сделать. Не может ограничить власть монарха и представительное правление, ибо в нем главную роль будет играть дворянство — «самое гнилое у нас сословие». Поэтому самодержавие в данный момент в России необходимо.

Славянофилы справедливо обижались, когда оппоненты называли их ретроградами, якобы зовущими Россию назад. «Передовой боец славянофильства» К. С. Аксаков писал в ответ на эти обвинения: «Разве славянофилы думают идти назад, желают отступательного движения? Нет, славянофилы думают, что должно воротиться не к состоянию древней России (это значило бы окостенение, застой), а к пути древней России. Славянофилы желают не возвратиться назад, но вновь идти прежним путем, не потому, что он прежний, а потому, что он истинный». Поэтому неверно считать, что славянофильство призывало вернуться к прежним допетровским порядкам. Наоборот, оно звало идти вперед, но не по тому пути, который избрал Петр I, внедрив западные порядки и обычаи.

Славянофилы приветствовали блага современной им цивилизации — распространение фабрик и заводов, строительство железных дорог, внедрение достижений науки и техники. Они нападали на Петра I не за то, что он использовал достижения западноевропейской цивилизации (это они считали его заслугой), а за то, что он «свернул» Россию с ее «истинных» начал. Они полагали, что заимствуя у Запада полезное, можно было бы вполне обойтись без ненужной ломки коренных русских устоев, традиций и обычаев.

Таким образом, они вовсе не считали, что будущее России в ее прошлом. Приверженцы славянофильских идей призывали идти вперед по тому «самобытному» пути, который убережет страну от революционных потрясений. Характерно, что крепостное право они считали одним из «нововведений» Петра I (хотя и не западным) и выступали за его отмену не только из экономических соображений — считали его очень опасным в социальном смысле. «Из цепей куются ножи бунта», — писал К. С. Аксаков.

А.И. Кошелев в 1849 г. даже задумал создать «Союз благонамеренных людей» и составил программу «Союза», предусматривавшую постепенное освобождение крестьян с землей. Эту программу одобрили все славянофилы.

Петровская европеизация России, как считали славянофилы, коснулась, к счастью, только верхушки общества — дворянства и «власти», но не народных низов. Вот почему такое большое внимание славянофилы уделяли простому народу, изучению его быта, ибо, как они утверждали, «он (народ) только и сохраняет в себе народные, истинные основы России, он только один не порвал связи с прошедшей Русью». В изучении народных традиций и быта особенно значительный вклад внес П.В.Киреевский. Однако его труды из-за цензурных стеснений не могли появиться в печати в николаевскую эпоху и были опубликованы в 10 томах уже в пореформенное время.

Николаевскую политическую систему с ее «немецкой» бюрократией славянофилы рассматривали как логическое следствие отрицательных сторон петровских преобразований. Они сурово осуждали продажную бюрократию, царский неправый суд с лихоимством судей.

Правительство настороженно относилось к славянофилам, видя в их учении «признаки вредного политического движения». Им запрещали демонстративное ношение бороды и русского платья, усматривая в этом некий «тайный умысел». Некоторых славянофилов за резкость высказываний подвергали арестам. Так, в 1847 г. был арестован Ф. В. Чижов, подозреваемый в политическом либерализме, в заговоре в пользу австрийских славян и в связях с украинским Кирилло-Мефодиевским обществом. Он подвергся допросам, но за отсутствием улик вскоре был освобожден. В 1849 г. были арестованы и посажены на несколько месяцев в Петропавловскую крепость И.С.Аксаков и Ю.Ф.Самарин. Самарина допрашивал сам Николай I, считавший, что он и его единомышленники «поднимают общественное мнение» против правительства тем самым «готовят повторение 14 декабря». Арестованные сумели доказать свою благонадежность, и царь дал такое о них распоряжение шефу жандармов А.Ф.Орлову: «Призови, вразуми и отпусти». В условиях усиления реакционного политического курса период «мрачного семилетия» (1848—1855) славянофилы вынуждены были на время свернуть свою деятельность.

К концу 50-х годов уже не было в живых основных в участников прежнего славянофильского кружка — А.С.Хомякова, И.В. и П.В. Киреевских, С.Т. и К.С. Аксаковых, Д.А.Валуева. На сцену выступили А.И.Кошелев, Ю.Ф.Самарин, В.А.Черкасский, которые приняли активное участие в подготовке и проведении крестьянской реформы. Видным публицистом и издателем в пореформенное время стал И.С.Аксаков. Характерно, что славянофильство было явлением исключительно «московской» общественной жизни.

2. Западничество

2.1 Понятие

Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30—40-х годов XIX в. Оно было представлено «обеими столицами» — Москвой и Петербургом. Московский кружок западников оформился в спорах со славянофилами в 1841—1842 гг. В Петербурге же находились немногие представители западничества, и какого-либо сложившегося кружка его единомышленников не существовало.

Современники трактовали западничество очень широко, относя к его приверженцам всех, кто противостоял в идейных спорах славянофилам. В западники наряду с лицами, придерживавшимися весьма умеренных взглядов, такими, как П. А. Анненков, В. П. Боткин, Н. X. Кетчер, В. Ф. Корш, зачислялись также и те, кто придерживался радикальных воззрений, — В. Г. Белинский, А. И. Герцен и Н. П. Огарев. Впрочем, Белинский и Герцен в своих спорах со славянофилами сами называли себя «западниками».

2.2 Представители: К.Д. Кавелин, Т.Н. Грановский

По своему происхождению и социальному положению большинство западников относились к дворянской интеллигенции. Представителями этого социально-политического течения были известные профессора Московского университета: историки Т. Н. Грановский и С. М. Соловьев, правоведы М. Н. Катков и К. Д. Кавелин, филолог Ф. И. Буслаев, а также видные писатели — И. И. Панаев, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, позднее — Н. А. Некрасов.

Константин Дмитриевич Кавелин (1818—1885) — один из основателей (совместно с С. М. Соловьевым и Б. Н. Чичериным) так называемой государственнической школы в истолковании истории России. Согласно его представлениям, основу и движущую силу исторического процесса образует борьба личности за свободу и «постепенное изменение» общественных форм — от родовых отношений к семейным, которые, в свою очередь, уступили высшей форме общественных отношений — государству. Россия шла тем же историческим путем, что и Западная Европа, но отстала от нее и потому должна прибегать к заимствованиям достижений цивилизации.

В этом смысле реформы Петра I двинули Россию по пути европейского развития в сторону свободы и управления с помощью «современных актов и законов». Оправдание эпохи петровских реформ — в ее целях, поскольку средства дала, навязала ей сама старая Русь. В отличие от славянофилов, Кавелин считал, что наряду с общинным, индивидуальное начало все-таки присутствовало и в допетровскую эпоху и привело к постепенному созданию в России, хотя и в неразвитой форме, «умственной, нравственной и гражданской культуры».

С более радикальных философско-исторических позиций критиковал славянофилов Тимофей Николаевич Грановский (1813—1855), для которого историческое развитие всегда сопровождается борьбой разнородных сил и каждую эпоху отделяет от другой «резкое различие», в том числе войны и революции (например, завоевания древних германцев, Французская революция XVIII в.). Историческое развитие бесконечно, поскольку вечно новы противоположности и никогда они не возвращаются к прежним пунктам, «из борьбы их исходят вечно новые результаты».

Об интересе знаменитого профессора к отечественной истории свидетельствует его публичная полемика с литературными распространителями доктрины «официальной народности» (Погодиным, Шевыревым) и славянофилами, а также его критика некоторых упрощенных западнических воззрений на прошлое России.

Так, в речи Грановского перед студентами 1845 г. в связи с началом курса по истории средневековья содержится прямое указание на основных идейных оппонентов: «И вам, и мне предстоит благородное и, надеюсь, долгое служение России — России, идущей вперед и с равным презрением внимающей клеветам иноземцев, которые видят в нас только легкомысленных подражателей западным формам, без всякого собственного содержания, и старческим жалобам людей, без всякого собственного содержания, которые любят не живую Русь, а ветхий призрак».

2.3 Политико-правовые воззрения западников

Западники по-иному судили о путях развития России. В противоположность славянофилам они доказывали, что Россия хотя и «запоздала», но идет по тому же пути исторического развития, что и все западно-европейские страны, ратовали за ее европеизацию.

Сторонники идей западничества отрицали самодержавную власть и выступали за конституционно-монархическую форму правления западно-европейского образца, с ограничением власти царя, с гарантиями свободы слова и печати, неприкосновенности личности, с введением гласного суда. В этом плане их привлекал парламентарный строй Англии и Франции, вплоть до идеализации его некоторыми западниками.

Как и славянофилы, западники выступали за отмену крепостного права сверху, отрицательно относились к самодержавно-бюрократической системе николаевского царствования, но противоположность славянофилам, решающее значение отводили разуму. Они выступали за самоценность человеческой личности как носителя разума, противопоставляли свою идею свободной личности славянофильской идее корпоративности (или «соборности»).

Деятельность Петра I западники рассматривали как первую фазу обновления страны; вторая, по их мнению, должна начаться с проведения реформ, которые явятся альтернативой пути революционных потрясений. Профессора истории и права (например, С.М.Соловьев, К.Д.Кавелин, Б.Н.Чичерин) большое значение придавали роли государственной власти и стали основоположниками так называемой «государственной школы» в русской историографии. Здесь они основывались на схеме Гегеля, считавшего государство творцом развития человеческого общества.

Свои идеи западники пропагандировали с университетских кафедр, в статьях, печатавшихся в «Московском наблюдателе», «Московских ведомостях», «Отечественных записках», позже в «Русском вестнике» и «Атенее». Большой общественный резонанс имели читаемые Т.Н.Грановским в 1843—1851 гг. циклы публичных лекций по западно-европейской истории, в которых он доказывал общность закономерностей исторического процесса России и западно-европейских стран. По словам Герцена, Грановский «историей делал пропаганду». Западники широко использовали московские салоны (Елагиных, Свербеевых, Чаадаева и др.), где они «сражались» со славянофилами и куда съезжалась просвещенная элита московского общества, «чтоб посмотреть, кто из матадоров кого отделает и как отделают его самого». Разгорались жаркие споры. Особенно изощрялся в полемическом задоре и остроумии Герцен. Выступления заранее готовились, писались статьи и трактаты. Это была отдушина в мертвящей обстановке николаевской России. III отделение было хорошо осведомлено о содержании этих споров через своих агентов, аккуратно посещавших салоны.

Заключение

Различные теории и течения, постоянно охватывающие Россию, так и не привели страну к определенному решению, по какому пути идти. Споры западников и славянофилов стали частью истории, а актуальность их просвечивает сквозь века. Можно отыскать множество источников противоречий между этими двумя философскими направлениями: возможность политического обустройства, и ход исторического развития, и положение религии в государстве, образование, ценность народного наследия и т.д.

И все же строго разграничивать эти два «лагеря» вряд ли целесообразно. Несмотря на различия в воззрениях, славянофилы и западники выросли из одного корня. Почти все они принадлежали к наиболее образованной части дворянской интеллигенции, являлись крупными писателями, учеными, публицистами. Большинство их — воспитанники Московского университета.

Единственным важным мировоззренческим различием было отношение к духовным традициям православия: славянофилы отстаивали принципы своеобразно понятой ими христианской философии, тогда как западники в целом придерживались рационалистических взглядов.

Теоретической основой взглядов и тех и других была немецкая классическая философия. Всех их волновали судьбы России, пути ее развития, хотя они понимали их по-разному.

Герцен писал впоследствии об известной условности деления на славянофилов и западников по той простой причине, что все они были патриотами своего народа и отечества — «Мы, как двуликий Янус, смотрели в разные стороны, но сердце у нас билось одно».

Их объединяло, по крайней мере в начальный период, решительное осуждение крепостного права и административно-судебного произвола, а также боязнь того, что если перемены не придут сверху, то переворот явится снизу.

Кроме оппозиции к существующей социально-политической системе и идей о необходимости серьезных в ней изменений, их сближали, наконец, и дружеские связи.

Исторический опыт дискуссий 40-50-х гг. XIX века в России между западниками и славянофилами имеет непреходящее значение. Их отзвуки в разной форме, в различной терминологическом выражении проходят и через все последующие десятилетия XIX века (почвенничество, концепции русских либералов и радикалов), через век XX и продолжают вновь возникать и в ХХI веке.

Список использованной литературы

1) «История политических и правовых учений» под редакцией доктора юридических наук профессора В.С. Нерсесянца Москва, 2000 г.

2) Сборник лекций «Русская общественная мысль» Москва, 1999 г.

3) Большая Советская Энциклопедия

4) www.mirvn.ru/articles/1002189/1002189A.htm Курс философии. “Русская философия” Электронная версия

5) Д. И. Олейников. «Славянофилы и западники». «Механик».

Москва, 1966 г.

www.ronl.ru

Реферат - Славянофильство и западничество спор о судьбах России

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ВОРКУТИНСКИЙ ФИЛИАЛ

СЫКТЫВКАРСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА

Контрольная работа

по дисциплине: «Отечественная история»

Тема: «Славянофильство и западничество: спор о судьбах России»

Выполнил: студент I курса

факультета информационных систем и технологий

д/о группы №1179

Рыбонько Л.А.

Проверил:

преподаватель Миронков

Воркута

2009

Оглавление

Введение……………………………………...……………………………………3

1.Славянофильство. Понятие и основные идеи ……….………………………..5

2. Представители: А.С.Хомяков и И.В.Киреевский…………………….....……7

3. Западничество. Понятие и основные идеи……………………………..……12

4. Представители: Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин……………………..….14

Заключение…………………………………………………...…………………..18

Библиографический список………………………………………………..……20

Введение

В первой половине XIX века Россия стала считаться полноправной европейской державой. Процесс европеизации затронул все слои населения, все сферы деятельности. Дворянская, а следом и разночинская культуры стали развиваться по европейским традициям и обычаям, повторяя присущую им смену идеологических и художественных направлений. В общении с общеевропейской культурой зарождалась наше собственное национальное самопознание. Жизненный факт Великой России вызывал желание к постижению его оснований.

Становление самобытной русской философии началось с попыток постановки и осмысления вопроса об исторической судьбе России. Десятые-сороковые годы XIX столетия были ознаменованы неслыханной для новой России потребностью к изучению истории Отечества, примером чего может послужить небывалый интерес читающей публики к многотомному научному сочинению Н. М. Карамзина «История государства Российского».

Одержав победу в войне с наполеоновской Францией (1812-1815), в России начался еще больший патриотический подъем и рост национального самосознания. Одновременно победа русского оружия обострила противоречия между военно-политической силой России и мерой ее «образованности», «просвещенности», «цивилизованности». Когда в 1813 году русские войска пошли в Париж, радость победы была омрачена сознанием отсталости, провинциальности русской культуры.

Понимание того, что Россия более отсталая чем «передовые европейские страны» по своей «образованности», культурности, творчестве, если мерить культурные достижения России мерилом западноевропейской истории, заставляло задумываться о причинах такого положения и о будущих перспективах отечественной культуры.

На фоне такой историко-культурной ситуации и произошло формирование мировоззрений «славянофилов» и «западников», двух важнейших направлений философско–исторического самосознания России первой половины XIX–го столетия.

Главная проблема, вокруг которой велась полемика, может быть сформулирована следующим образом: одинаковы ли пути развития России и Западной Европы, и заключается ли особенность России лишь в ее отсталости или же у России особый путь и ее культура принадлежит к другому типу? В поисках ответа на этот вопрос сложились альтернативные концепции русской истории.

Цель моей работы — глубже изучить проблему полемики двух взглядов на общественно-историческое и культурное развитие России.

Моими задачами являются:

1.Дать определение этим двум течениям.

2.Рассмотреть основные идеи.

3.Определить какую роль сыграл спор этих течений в истории России.

Славянофильство. Понятие и основные идеи

Славянофильство — это течение русской общественной и философской мысли, выступавшие с обоснование самобытного пути развития России принципиально отличавшегося от западноевропейского пути. Представители этого течения (А.С. Хомяков, И. В. и П. В. Киреевские, И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин), идеализировали Русь, допетровских времен, настаивали на ее религиозно-исторической и культурно-национальной исключительности, которую они находили в крестьянской общине и православии. Эти черты, как они считали, должны были обеспечить мирный путь развития общества в стране. Россия должна была вернуться к Земским соборам, но с ликвидацией крепостного права, в котором они видели тормоз в развитии страны.

Труды славянофилов были направлены на разработку христианского миропонимания, опирающегося на учения отцов восточной церкви и православие в той самобытной форме, которую ему придал русский народ. Они сильно идеализировали политическое и культурное прошлое России, ее национальный характер и его особенности. Славянофилы высоко ценили самобытное развитие России, ее культуру и утверждали, что Россия должна и будет развиваться по своему собственному пути, не такому как народы Запада. На их взгляд, Россия должна оздоровить Западную Европу духом православия и русских общественных идеалов, а также помочь ей в разрешении ее внутренних и внешних политических проблем по христианским убеждениям.

В своей трактовке русской истории славянофилы считали православие началом всей национальной жизни России, в то время как Западники основывались на идеях европейского Просвещения с главенствующим образом разума и прогресса и считали неизбежным те же исторические пути, которыми прошла Западная Европа.

Славянофилы не захотели жить по той модели развития страны, которую Петр I привез из Европы. Они много и плодотворно работали, чтобы понять идейные особенности государственного и культурного творчества российского народа до Петра. И поняли, что европейская культура далека от идеальной, и что Петр I ошибся, полагая, что подражание Европе — гарантия здорового государственного и культурного строительства. Славянофилы говорили: «Русские — не европейцы, они носители великой самобытной православной культуры, не менее великой, чем европейская, но в силу неблагоприятных условий исторического развития, не достигшей еще такой стадии развития, какую достигла европейская культура»

Представители: А.С.Хомяков и И.В.Киреевский

Рождения «славянофильства» историки отечественной философии обычно связывают с появлением статьи А. С. Хомякова «О старом и новом» (1839). Эта статья вместе с отзывом на нее И. В. Киреевского («В ответ А. С. Хомякову», 1839) показывает нам историю славянофильства как особенного течения русской мысли.

По существу с Алексея Степановича Хомякова (1804-1860) и начинается самобытная русская мысль, философски выраженное самосознание нации, основная и постоянная цель которой, по его мнению, заключается в поиске олицетворения ее потенциалов. Его статья «О старом и новом» содержала один из главных вопросов славянофильства: «Что лучше: старая или новая Россия? Много ли поступило чуждых стихий в ее нынешнюю организацию? Много ли она утратила своих первоначальных начал, и таковы ли были эти начала, чтобы нам о них сожалеть и стараться их воскресить?»

Хомяков призывал объективно разобраться в различных «плодах просвещения» и выяснить, нет ли в русском «старом» чего-то такого, что пропало в «новом» и что могло бы помочь сделать отношения между людьми более добрыми и благоразумными. Далее он посвятил немало страниц для выявления глупых и в то же время трагических страниц слепого подражательства Европе, которая стала для России второй родиной, источником не только способов и идей внешнего прогресса, но и жизненных целей и задач. В Россию все глубже проникали модные идеи иностранного происхождения, не всегда идущие ей на пользу. Больше всего, Хомяков отмечал, наивное принятие всякого западного явления за просвещение.

Ненасытное и некритическое восприятие европейских поучений в отрыве от проникновения в сущность собственного национального и исторического опыта, показывал Хомяков, увеличивало разрыв между прошлой самобытной жизнью и пришедшим просвещением, усиливало отдаление высших слоев общества от простого народа, приводило к угасанию памяти духовной сущности родной земли и ее истории. Редко какая семья, пишет он, имеет хоть какие-то знания о своих прародителях, думая что «они были чем-то вроде дикарей в глазах своих образованных правнуков". При этом отвержение всего русского, от названий до обычаев, от мелочей одежды до существенных основ жизни, доходило порою до смехотворной страсти и нелепой восторженности.

Однако Хомяков не настаивает, что является ярым противником западного просвещения, наоборот признает неотразимое очарование, весомость и необходимость его многочисленных плодов, которыми и сам ежедневно с удовольствием пользуется. Он ведет речь лишь о том, чтобы хоть немного различать необходимые для всех, универсальные научно-технические и гуманитарные знания, общественные идеалы, которые в России и Европе органически формировались в разных исторических условиях и заимствование которых, следовательно, не может проходить безболезненно. Так же в основных мыслях западных просветителей Хомяков обнаружил определенные ограничения, в которых нет необходимости нахождения на русской земле.

Учение Хомякова охвачено и религиозным духом и подчинено одной идее — коренное различие путей развития России и Запада, в доказательство силы самобытности русского народа. Различие это состоит не только в разных «внутренних началах» русской и европейской жизни, но и формах религиозного миропонимания – православного христианства и католицизма.

По логике Хомякова, внутренние разногласия и неполнота основных европейских достижений в России – результат исторического развития католичества, неверно принявшее христианство как внешнее принудительное единство по государственному образцу и вызывавшее односторонний и только внешне определяемое почтение перед отрицательной свободой человека в протестантизме. Другими путями, в представлении Хомякова, просвещалось сознание, и создавалась культура в России, где христианство само воздействовало на национальные начала. Поэтому православие, в котором христианство показалось «в полноте, т.е. в тождестве единства и свободы, проявляемом в законе духовной любви», он считал настоящим источником истинного просвещения.

При построении такой философской системы Хомяков исходил из церковного сознания. Церковь для него была просто местом, «учреждением», в ней он видел полноту той истины, к которой он стремился. Церковь, по учению Хомякова, это «целостный духовный организм», в которой заключена некая «идея», абстрактная или скрытая во внешней жизни Церкви.

Существенно в этом богословском построении Хомякова то, что «видимая Церковь существует (как Церковь, а не как «учреждение»), только поскольку она подчиняется Церкви невидимой (т. е. Духу Божию) и, так сказать, соглашается служить ее проявлениям». Здесь заложено основание учения Хомякова — очень смелого и яркого — о том, что «Церковь не авторитет,… ибо авторитет есть нечто внешнее для нас; Церковь не авторитет, а истина…»

Следом за мягким, умеренным и несколько туманным выступлением Хомякова дискуссию продолжил И. В. Киреевский. В своей статье «В ответ А. С. Хомякову», 1839 он отметил неправильность поставленного вопроса: была ли тогдашняя Россия лучше или хуже теперешней, где «порядок вещей подчинен преобладанию элемента западного».

«Претензии» к Западу в ней были сформулированы четко и последовательно. Во-первых, Киреевский начинал с того, что убирает эти жесткие рамки старая — новая Россия, так как невозможно уничтожить память 1000-летием развивавшегося русского просвещения. Киреевский пытался найти такое направление европейского и древнерусского начал, чтобы действия их обоих были направлены на благодетельность. И такое общее начало нашлось – христианство. И все же так же и очевидными остаются различия – в особенных видах христианства, в особенном направлении просвещения, быта.

Противопоставление истинного православного — христианского просвещения и западного рационализма является действительно той центральной идеей, вокруг которой вращается работа Киреевского.

Результаты рассмотрения этих принципов и составили то, что считается основными положениями его взглядов. Изучая эти способы мышления, Киреевский рассмотрел историю западноевропейской философии, как основу самой гражданской истории Западной Европы.

Киреевский показал историю западноевропейской философии как историю рационализма: ложный в своей религии рационализм привел всю жизнь и историю Западной Европы в полный упадок. Западная культура, общественность были «неизлечимо больны», неизлечимо в том смысле, если будут продолжать жить и развиваться, основываясь на их собственных, прежних принципах. Тут-то и Киреевский выдвигает свой тезис: чтобы Европе «вылечиться», ей необходимо если не полностью основать жизнь и культуру по православно – христианскому образцу, то хотя бы попытаться пойти на встречу православно – словенскому миру, к такому, каким он должен быть по его идее, по его истинным и без чьих либо вмешательств принципам.

И уж тем более Россия сама должна так поступить, если она хочет исправить все свои недостатки, искоренить все свои изъяны. Киреевский не требовал возврата к России древних времен, но считал, что и ее нынешняя жизнь должна идти по исконным принципам ее культуры и общественности.

Хотя Россия и не создавала своей собственной развитой науки и культуры, но и не принимала чужого развития, основанного на ложном взгляде. Поэтому у России и есть возможность создания той христианской философии, которая послужит основанием для наук. Радоваться о «европейском просвещении» незачем, Киреевский пишет, что народ и так просвещен, возможно, не так блестяще, но глубоко. Вопрос остался, что же делать дальше? В конце своей статьи Киреевский видит выход в том, чтобы европейцы раскрыли Россию с ее неповрежденным христианским духом, и тем самым как бы показали ее самим русским.

Общий вывод сводился учений Киреевского и Хомякова сводился к тому, что в истории России действительно существует «взаимная борьба двух начал», связанная с желанием «возвращения русского или введения западного быта».

Таким образом, формировалась российская философия, ориентированная на православие.Тяга славянофилов к православию была своего рода романтической реакцией на те «мещанские» исторические процессы, которые медленно, но верно, нарастали в России. Но были в России и те, кто видел в этих процессах плюсы. Эти люди получили свое общее название – «западники».

Западничество. Понятие и основные идеи

Западничество – это течение русской общественной мысли. Его объективный смысл заключался в борьбе с крепостничеством и в признании «западного», то есть буржуазного пути развития России.

В отличие от славянофилов, западники принимали русскую самобытность за отсталость. По их мнению, Россия долгое время была вне истории и только при Петре Iони увидели ускорение процесса перехода от отсталой страны к более цивилизованной. Реформы Петра I для западников стали началом вхождения России во всемирную историю.

Обычно именно реформы Петра I принято считать главной точкой расхождения между «славянофилами» и «западниками», их разная оценка этих преобразований. Но этот пункт носил лишь внешний характер. Внутренние расхождения лежали намного глубже – они касались отношения к западноевропейской образованности, науке, просвещению. Славянофилы считали необходимым искать в просвещении, в науке истинную народность, в то время как западники категорически отрицали присутствие «народной науки», и жадно получали и принимали все знания приходившие с Запада. Со спора о «народности науки» полемика переходила к мировоззренческим проблемам, таким как отношения общечеловеческого и народного, национального. Именно в новоевропейской культуре западники нашли идеи и идеалы, содержащие «общечеловеческую», «объективную» значимость, и поэтому следование им не может восприниматься как смена русской идентичности на европейскую.

Как и славянофилов, представителей западников беспокоил разрыв между дворянской интеллигенцией и народом, между прошлым и настоящим. По их мнению, чтобы преодолеть этот раскол, необходима последовательная и в дальнейшем полная европеизация России. Под европеизацией России западники понимали приобщение России к цивилизованному образу жизни, а цивилизованность для них была не преграда, а наоборот необходимое условие выражения в культуре, в жизни национального своеобразия народа. Народ потянется к исторической жизни, ее духовному развитию только после приобщения к европейской цивилизации.

Хотя западники, как и славянофилы, были романтиками (разочарование в буржуазной цивилизации в политическом, социальном, научном прогрессе), но плененные динамическим развитием, разнообразием и красотой европейской истории, они не столько обращали внимание на «национальную самобытность», сколько на те универсальные моральные, философские социальные, политические и другие ценности, которые уже были разработаны великими учеными Европы и которые осталось лишь освоить и претворить в жизнь России. Таким образом, учение западников на воплощение в России европейских идей и форм жизни призывало к тому не столько вырабатывать собственные, а сколько размышлять о возможности распространения в России тех ценностей, которые уже существуют или будут существовать на Западе в скором будущем.

Представители: Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин.

Первым значительным событием в формировании западничества как течения общественной мысли принято считать образование в 1831 году в Московском университете философского кружка, предводителем которого стал Н. В. Станкевич. В этот кружок входили В. Г. Белинский, М. А. Бакунин, Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин и другие.

Грановский играл особую роль в пробуждении общественного сознания людей 1830-1840 годов. До самой своей смерти он был наиболее видимым лидером этого кружка, затем стал его своеобразным символом. Грановский отдавал себя этому течению, прежде всего на университетской кафедре. Его открытые чтения в университете были ярким открытием, они имели по-настоящему историческое и общественное значение.

Грановский читал лекции по истории средневековой Англии и Франции. Он рассказывал, как на Западе, в ходе его исторического развития, пало крепостничество, и что такая же судьба должна постигнуть Россию. Грановский, как западник приводил доказательства того, что Россия должна развиваться тем же путем, каким идет Запад. Этим он выделял прогрессивность капитализма в сравнении с феодализмом. Грановский открыто не обращал свой взгляд на современную Россию, но его слушателям была явно видна антикрепостническая идея его выступлений. Подчеркивая, что феодальный произвол основан на «презрении к человечеству», Грановский находил общей целью исторического развития создание нравственно и духовно образованной личности, а так же общества, отвечающего потребностям такой личности. В отличие от других западников, Грановский видел в народе не просто толпу, а важную роль для развития исторического прогресса. Но для того, чтобы народ стал той действительной силой, он должен стать независимым, иметь возможность самостоятельно создавать и расширять свою жизнь.

Что касается России, то Грановский полагал, что нерушимый дух еще не осенил ее, страна пока не принесла должного вклада на поприще истории человечества. Для этого России необходимо продолжить дело Петра I и дальше выходить на границы, которые Европа уже достигла. Ученый критиковал появление славянофильства, и в оппозицию своим противникам, представлял свою идею единого «правильного пути развития» для всех стран, включая Россию. Тезисам об особенных исторических судьбах славянства Грановский противопоставляет рассуждение о том, как в будущем смогут обогатить цивилизацию Россия и другие славянские народы. В ответ на это, славянофилы часто обвиняли Грановского в том, что он не чтит Русь, ее особое развитие и большое значение в нем православия.

Наиболее ярким представителем западничества был К. Д. Кавелин, ставший своего рода связующим звеном между поколениями сороковых и шестидесятых годов и сумевший корректно вести историческую мысль своего течения.

Западники верили в то, что у России великое будущее, если она переймет и освоит исторический опыт Западной Европы, важнейшим достоянием которой они видели «уважение к лицу». Для них личность человека была «выше истории, выше общества, выше человечества» (В.Г.Белинский). Разбирая это утверждение, западники углубились до его высшего обобщения: не может быть несвободной личности в несвободном обществе.

Именно Кавелиным эта идея была аргументирована в наиболее развернутом виде. Движущей силой исторического прогресса он считал человека. Его деятельность и результаты и образовали условия исторической жизни, ее ход развития. И поэтому разумность процесса исторического развития определяется положением человека в обществе, неопровержимым признанием его достоинства. Достоинство человека, возможность для всестороннего развития личности – наиболее важный критерий исторического развития. Народы же, не ставящие личность на первое место ради каких-либо других целей, на время выпадают, из исторического прогресса, что ставит их под угрозу отставания во всех видах развития.

С такой точкой зрения Кавелин подходит к решению вопроса отношения России и Западной Европы. Положение Кавелина о том, что каждый народ должен идти по пути развития в соответствии со своим историческим «началом», роднило его со славянофилами, но опровержение творческой роли личности, несомненно, разделяло с ними. Кавелин писал, что два исторических движения, Российское и Западное, имеют совершенно противоположные начала. Последнее придавало большее значение индивидуальным качествам, которые в дальнейшем и создали те условия исторического быта; наша же история началась без какого-либо присутствия личного начала, которое только с недавнего времени стало развиваться под влиянием европейской цивилизации. Но должен прийти такой момент, когда оба развития пересекутся и станут одинаковыми. И, по мнению Кавелина, это время наступает. Русская древность себя изжила, развила все начала, которые в ней были заложены, и, исчерпав все свои национальные основы, Россия должна «вошли в жизнь общечеловеческую». Но это не значит, что она теряем свою народность. Каждый народ идет по пути развития согласно своим исходным «началам», лишь видоизменяя его на необходимых этапах развития истории, находя особенности последнего и в то же время «не мешая» присоединению каждого, в том числе и русского народа, во всемирную историю. Это и есть необходимое и неизбежное взаимодействие. Перенимание народами форм жизни и развития – фактор, присущий этом взаимодействию, но не обязательно усваивать все, можно перенять только то, что отвечает существу и потребностям народа. Исходя из этого, Кавелин делает следующее предположение, что влияние Запада лишь ускорило собственное развитие России по пути общечеловеческой цивилизации, обозначившееся еще до петровских реформ.

Ученый был категорически против идей славянофил, их идеализации прошлого. Им он противопоставил принцип историзма, согласовывающий настоящее, как с прошлым, так и с будущим. Жизнь народа – одно целое, но которое имеет свойство изменяться, согласно с внутренними причинами, где обусловленное прошедшее служит основанием будущего. В этом действии между старым и новым возникает конфликт, в котором старое нередко противопоставляет уже идеализированные традиции и нормы. Но, если судить беспристрастно, прошлое совсем не лучше настоящего – оно только кажется таким, потому что другого не знали. В свете же новых возможностей и запросов жизни и в прошлом можно найти ограниченность и недостатки, поэтому все нуждается и поддается замене.

В заключение общего обзора философских и общественно-политических идеологий славянофилов и западников, необходимо отметить, что и те и другие были патриотами своей страны и верили в ее великое будущее. Как либерально настроенные течения они, прежде всего, отвергали николаевский режим, пережившее себя крепостное право и политическую тиранию, однако «прошлое» и «будущее» своей родины они видели по – разному. Для славянофилов оно было воплощено в православии, раскрывшего все те начала, которые остались, не развиты в древнерусской образованности, а для западников будущее заключалось в цивилизованно обустроенном общественном быте, направленного на создание условий для раскрытия личности каждого человека. И конечном итоге, спор между западниками и славянофилами был спором об Истине, о способах ее познания и построения жизни народа на ее основе.

Заключение

Спор славянофилов с западниками о судьбе России разрешился в пользу последних. Россия пошла по западному, капиталистическому пути развития. Но XXвек пересмотрел и этот вердикт. Российский «эксперимент» принятия западноевропейской модели развития так же потерпел поражение. Он уничтожил святую святых – общину, назвав это «великим переломом», что в сравнении с «переломом» в эпоху Петра I, был всего лишь легкой коррекцией ее постепенного развития.

Этот спор призвал к жизни немало актуальных исторических и философских проблем, он стал отражением противоречивости общественной, политической и духовной жизни.

Исторический опыт дискуссий между западниками и славянофилами имеет непреходящее значение. Либеральные позиции западников и славянофилов оказали огромное влияние на русское общество и на следующее поколение людей, искавших для России путь в будущее.Их отголоски только в различных формах и выражениях проходят и через последующие десятилетия XIXвека и продолжают возникать в XXвеке. В дальнейших спорах о путях развития страны часто видны черты присущие спору западников и славянофилов в вопросе о том, какое соотношение имеют развития особенное и общечеловеческое, что есть Россия – страна, которой предстоит стать центром христианства, третьим Римом, или страна, которая представляет собой часть Европы, часть всего человечества.

Наряду с этим разногласия западников и славянофилов имели и очевидное политическое значение. Из московских кружков вышла целая плеяда выдающихся деятелей, сыгравших большую роль в подготовке и проведении крестьянской реформы 1861 года. Многие представители этих двух течений продолжали играть немаловажную роль на политической арене и в общественной жизни страны и в Пореформенный период.

Таким образом, общественные размышления, и в дальнейшем продлившиеся более 400 лет над решением вопроса «кто мы и в чем наше призвание», не оставила однозначного ответа. Каждый раз, в период кризисов, в условиях исторического выбора общественное сознание старательно искало ответ на этот вопрос, жестко связывая успехи социальных переустройств с его решением. Но существует ли такая связь в действительности? Видимо существует, раз поиски ответа на него всегда задавали и задают осуществляемым преобразованиям тот или иной курс. И сегодня, думается, данный вопрос остается актуальным.

Библиографический список

1.Зеньковский В. В. История русской философии: т.1, Париж, YMCA-PRESS, 1948.

2. Кузнецов И. В., Лебедев В. И. История СССР. XVIII – середина XIXвв: Пособие для учителей Учпедиз. Москва, 1958 г.

3. Лишаев С. А. История русской философии. Часть I: С древнейших времен до середины XIXвека: Учебное пособие. – 2–е изд., испр. – Самара: Самар. гуманит. акад., 2004.

4. Лосский Н. О. История русской философии Пер. с англ. — М.: Советский писатель, 1991. — 480 с. ISBN 5—265—02255—4.

5. Философия истории под редакцией доктора философских наук, проф. А. С. Панарина, Москва, 1999.

www.ronl.ru

спор о судьбе России — курсовая работа

Содержание

Введение…………………………………………………………………..6

1.Западничество и славянофильство как два направления русской общественной мысли первой половины девятнадцатого века………………11

1.1.Зарождение западничества в России………………………………..11

1.2.Становление и развитие воззрений славянофилов в русской политической мысли……………………………………………………………16

2.Славянофилы и западники: спор о судьбе России…………………...21

2.1.Взгляды славянофилов на судьбу России…………………………..21

2.2.Судьба России в воззрениях западников…………………………....32

Заключение………………………………………………………………..39

Список использованных источников……………………………………43

Реферат

Курсовая работа содержит 44 страницы, 23 использованных источника.

ЗАПАДНИКИ, СЛАВЯНОФИЛЫ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ, ПРАВОСЛАВИЕ, САМОДЕРЖАВИЕ, СОБОРНОСТЬ.

В итоге, мы приходим к выводу, что западничество и славянофильство - две противоположные, но и вместе с тем взаимосвязанные тенденции в развитии русской политико - философской мысли, наглядно показавшие самобытность и большой творческий потенциал русской политической мысли XIX в

В курсовой работе мы ответили на поставленные перед нами задачи:

Степень внедрения – частичная.

Область применения – в практике работы преподавателя, или как пособие для самостоятельного ознакомления учащихся

Эффективность - повышение качества знаний учащихся по данной теме.

Введение

Каждая историческая эпоха нашей страны выдвигала те или иные общественные идеалы, но ХIХ век дал им новое прочтение. В этой связи встает вопрос о соотношении внутренних (традиционных) и внешних (западных) источников и влияний для понимания проблемы. Исследование общественного идеала в данном направлении будет способствовать пониманию истоков славянофильских и западнических воззрений, даст возможность ее осмысления на новом качественном уровне и обозначить оригинальный вклад славянофильства и западничества в политическую науку, поможет понять многие общественно - политические процессы российского общества середины XIX века.

Обозначенная проблема является составной частью русской политико - философской мысли, и в этой связи наибольший научный интерес представляют воззрения славянофильства и западничества, - общественного течения первой половины XIX века, - в котором наиболее ярко отразилось противостояние самобытных основ и западного влияния в русском обществе.

Славянофилы и западники высказали противоположные версии цивилизационной принадлежности России. Одна версия связывала Россию с общей европейской судьбой. Россия - Европа, но только отстала от нее в развитии. За столетия ига европейское лицо россиян существенно изменилось, и только Петр сумел вырвать страну из отсталости и сна, повернуть ее снова на магистральный путь европейской цивилизации. Будущее России - в примере Европы, в заимствовании ее государственного, общественного, технологического опыта. Русские должны по примеру ведущих европейских стран выстраивать свою государственность, развивать парламентаризм, демократические традиции, повышать культуру. Важное место западники отводили вопросу о том, что россиянин, наконец, должен осознать себя как независимую творческую личность, знающую и уважающую свои права. Славянофилы заняли противоположную позицию. У России - своя судьба, свой путь в истории. Ей не подходят западные порядки и рецепты лечения общественных болезней. Россия - земля не государственная, а общинная, семейная. В ней прежде всего сильны традиции коллективизма, коллективной собственности. Русский народ не претендует на государственную власть, он доверяет ее монарху, который подобен отцу в семье, его слово и воля - живой закон, не подлежащий оформлению в виде конституций и хартий. Важную роль в жизни страны и ее народа играет православная вера. Именно она и указывает россиянам их истинное предназначение - к истинному нравственному самоусовершенствованию.

Философское осмысление проблемы общественного идеала России отразилось в работе «Западничество в России», Н.Я. Данилевского, в его обосновании славянского единства и братства.

Произведение К.Д. Кавелина «Наш умственный строй» служит важнейший источником по истории русской либеральной мысли . Мыслитель развивал базовые идеи западничества: свободного духовного развития личности, взаимодействия народов.

Значителен круг работ А. И. Герцена, содержащих его оценку создания новой России. В своих сочинениях он писал, что высшей ценностью, которую он никогда не принесет в жертву, является для него человеческое достоинство и свобода слова. Идея свободы и достоинства личности - фундаментальный постулат классического западничества. Это дает основание привлекать к осмыслению западнической концепции модернизации России произведения Герцена, созданные в годы эмиграции.

В соответствии с целью поставлены следующие задачи:

1. Раскрыть особенности становления и развития воззрений славянофилов и западников.

2. Провести сравнительный анализ политико - философских воззрений славянофилов и западников по проблеме общественного идеала России.

4. Изучить взаимосвязь государства и общества в политических концепциях славянофилов и западников.

Объектом данной курсовой работы является политико-философская мысль славянофилов и западников.

Предметом являются политические концепции славянофилов и западников.

В качестве источников исследования в данной курсовой работе использовался следующий комплекс материалов. Самую многочисленную группу составляют произведения самих славянофилов: А. Хомякова, И. Аксакова и К. Аксакова «Краткий исторический очерк земских соборов», И. Киреевского «Девятнадцатый век», «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России», Ю.Ф. Самарина; и западников: Кавелина К.Д. «Наш умственный строй», А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского.

Для данной работы - это основной вид источников, представляющих достаточный материал для характеристики основных аспектов политических концепций славянофилов и западников.

Так же источниковую базу исследования составили произведения следующих отечественных ученых: Устрялов Н.В. «Национальная проблема у первых славянофилов», «Политическая доктрина славянофильства», Элбакян Е.С. «Славянофилы и религия: век минувший и век нынешний», Данилевский Н.Я «Западничество в России», Кулешов В.И. «История русской критики», Соловьев В. С. «Западники и западничество», Олейников Д.И. «Славянофилы и западники».

Хронологические рамки исследования – первая половина XIX века.

Территориальными рамками исследования является Россия.

Методологической основой является комплексно-исторический подход к вопросу развития политических воззрений славянофилов и западников, метод сравнительного анализа взглядов славянофилов и западников по отдельным вопросам, принципы историзма и диалектики, применяемые в общественных науках, системный подход к анализу политико - философских взглядов славянофилов и западников. Данные методы позволяют раскрыть объект исследования всесторонне, в единстве политико - философских, социальных и исторических аспектов.

Структура и объем: курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников, включающих 23 наименования. Общий объем работы составляет 44 страницы.

1 Западничество и славянофильство как два направления русской общественной мысли первой половины девятнадцатого века.

1.1 Зарождение западничества в России

Западничество, как и славянофильство, возникло на рубеже 30—40-х годов XIX в. Оно было представлено "обеими столицами" — Москвой и Петербургом. Московский кружок западников оформился в спорах со славянофилами в 1841—1842 гг. В Петербурге же находились немногие представители западничества, и какого-либо сложившегося кружка его единомышленников не существовало.

Историко-культурными условиями формирования западнического движения были: смена ориентиров движения России со времени петровских реформ; модернизация общества под влиянием опыта Запада; формирование «русской европейскости» - новой культуры образованного общества, синтезировавшей элементы социального и духовного опыта России и Европы; распад и трансформация общества, приведшие к конфликту культур разных социальных слоев; формирование интеллигенции и обсуждение ею проблемы идейно-аксиологических основ движения общества, его идентификации и направлений развития; различия в ценностных ориентациях социальных слоев, определивших несовпадающие ракурсы зрения на модернизационный процесс в стране; развитие русской мысли и литературы, поставившие в центр своего внимания человека; широкие культурные контакты с Западом, открывавшие возможность воспринять элементы культуры «другого».

Формированию западничества и славянофильства положило начало обострение идейных споров после напечатания в 1836 "Философического письма" Чаадаева. К 1839 сложились взгляды славянофилов, примерно к 1841 — взгляды западников. Общественно-политические, философские и исторические воззрения западников, имея многочисленные оттенки и особенности у отдельных западников, в целом характеризовались определёнными общими чертами. Западники выступали с критикой крепостного права и составляли проекты его отмены, показывали преимущества наёмного труда. Отмена крепостного права представлялась западникам возможной и желательной только в виде реформы, проводимой правительством совместно с дворянами. Западники критиковали феодально-абсолютистский строй царской России, противопоставляя ему буржуазно-парламентарный, конституционный порядок западно-европейских монархий, прежде всего Англии и Франции. Выступая за модернизацию России по образцу буржуазных стран Западной Европы, западники призывали к быстрому развитию промышленности, торговли и новых средств транспорта, прежде всего железных дорог; выступали за свободное развитие промышленности и торговли. Достижения своих целей они рассчитывали добиться мирным путём, воздействуя общественным мнением на царское правительство, распространяя свои взгляды в обществе через просвещение и науку. Пути революции и идеи социализма западники считали неприемлемыми. Сторонники буржуазного прогресса и защитники просвещения и реформ, западники высоко ценили Петра I и его усилия по европеизации России. В Петре I они видели образец смелого монарха-реформатора, открывшего новые пути для исторического развития России, как одной из европейских держав.

yaneuch.ru

Западники и славянофилы о путях развития России

Федеральное агентство по образованию

ФГУВПО

Владимирский Государственный Университет

Факультет гуманитарных и социальных наук

Кафедра Философии и религиоведения

РЕФЕРАТ

по дисциплине «Философия»

на тему: «Западники и славянофилы о путях развития России»

выполнил студент

II курса ВлГУ группы ЗРВ-109

Чернов Артем

проверил: кандидат философских наук

доцент ВлГУ Латышева Ж.В.

Владимир 2011

Содержание

Введение........................................................................................................................................ 2

§ 1. Историческая справка............................................................................................................ 4

§ 1.1. Славянофилы….…………………………………………………………………………..3

§ 1.2. Западники………………………………………………………………………………….5

§ 2. Оценка роли Петра I.............................................................................................................. 6

§ 2.1. Славянофилы о Петре I.…………………………………………………………………..8

§ 2.2. Западники о Петре I…...………………………………………………………………….9

§ 2.3. Резюме…………………………………………………………………………………….10

§ 3. Религиозный вопрос……………….................................................................................... 10

§ 3.1. Славянофилы….……………………………………………………………………...…..10

§ 3.2. Западники………………………………………………………………………………...12

§ 4. О России и ее судьбе………………………………………………………………………12

§ 4.1. Славянофилы….……………………………………………………………………...…..13

§ 4.2. Западники………………………………….……………………………………………..14

§ 4.3. Резюме. Сравнение России и Запада……………………………………………………17

Заключение.................................................................................................................................. 19

Список использованной литературы.................................................................................. …..21

Введение

Начиная свой реферат, отмечу, что в истории любой страны во все времена стоит основной вопрос как и по какому пути ей развиваться. Как и в любой другой стране этот вопрос стоял и стоит в России. Но в силу её исторического развития приобретал специфические формы. Если подробно изучить геополитическое положение России, то можно заметить, что наша страна находится между двумя цивилизациями: восточной и западной. Поэтому, на протяжении всего своего существования перед Россией стоял вопрос о том, какую внешнюю политику ей вести: ориентированную на запад или на восток. Более того в силу своего исторического пути Россия оказалась на некотором этапе страной отстающей. При этом впереди были, прежде всего, страны западной Европы. Поэтому в эпоху бурного развития Русской мысли, интеллигенция, начала чувствовать необходимость развития по западному образцу. Но некоторые были напротив за самобытность и особое положение России по отношению ко всему миру, они верили в особую миссию России в мировой истории. Так появилось два течения: «западничество» и «славянофильство».

Что интересно, если подробнее разобраться, то вопрос о выборе между западничеством и славянофильством полностью эквивалентен для России на протяжении длительного времени основному вопросу о пути развития.

Из сказанного выше понятна актуальность темы моего реферата.

Целью данной работы было поставлено изучить проблему западничества и славянофильства, выявить наиболее ярких представителей этих течений. Изучить отношения этих людей к тогдашней реальности, религии, в контексте отношения к русской истории, и на фоне всего этого рассмотреть их мнение о возможных путях развития России и её судьбе. А также показать актуальность вопроса о выборе между западничеством и славянофильством, в наши дни.

Данный реферат в основном будет ограничен временными рамками XIX века, большей частью его серединой. Но в данной работе так же с точки зрения темы реферата будет затрагиваться эпоха Петра I, начало и конец XIX века, начало XX века.

§ 1. Историческая справка

Что бы более полно представить картину тех времён прежде чем начать говорить о вопросах которые обсуждали западники и славянофилы хотелось бы немного остановится на том, кто такие вообще были западники и Славянофилы.

§ 1.1. Славянофилы

Славянофилы, представители одного из направлений русского общества и философской мысли 40-50-х гг. XIX в., выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития России, принципиально отличного от пути западноевропейского. Самобытность России, по мнению славянофилов, - в отсутствии в ее истории классовой борьбы, в русской поземельной общине и артелях, в православии как единственно истинном христианстве.

Взгляды славянофилов сложились в идейных спорах, обострившихся после напечатания "Философского письма" Чаадаева. Главную роль в выработке взглядов славянофилов сыграли литераторы, поэты и ученые А. С. Хомяков, И. В. Кириевский, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин..

Видными славянофилами были П. В. Киреевский, А. И. Кошелев, И. С. Аксаков, Д. А. Валуев, Ф. В. Чижов, И. Д. Беляев, А. Ф. Гильфердинг, позднее - В. И. Ламанский, В. А. Черкасский. Близкими к славянофилам по общественно-идейным позициям в 40-50-х гг. были писатели В. И. Даль, С. Т. Аксаков, А. Н. Островский, А. А. Григорьев, Ф. И. Тютчев, Н. М. Языков. Большую дань взглядам славянофилов отдали историки и языковеды Ф. И. Буслаев, О. М. Бодянский, В. И. Григорович, М. М. Средневский, М. А. Максимович.

Средоточием славянофилов в 40-х годах была Москва, литературные салоны А. А. и А. П. Елагиных, Д. Н. и Е. А. Свербеевых, Н. Ф. и К. К. Павловых. Постоянного печатного органа славянофилы долгое время не имели. Печатались преимущественно в журнале "Москвитянин"; издали несколько сборников статей в 40-50-х годах. После некоторого смягчения цензурного гнета славянофилы в конце 50-х годов издавали журнал "Русская беседа", "Сельское благоустройство" и газеты "Молва" и "Парус".[1]

Философские воззрения славянофилов разрабатывались главным образом Хомяковым, И. В. Киреевским, а позже Самариным и представляли собой своеобразное религиозно-философское учение. Генетически философская концепция их восходит к восточной патристике, в то же время тесно связана с западноевропейским иррационализмом и романтизмом первой половины XIX века. Односторонней аналитической рассудочности рационализму, которые, по мнению славянофилов, привели на Западе к утрате человеком душевной целостности, они противопоставляли понятия "волящего разума" и "живознания" (Хомяков): славянофилы утверждали, что полная и высшая истина дается не одной способности логического умозаключения, но уму, чувству и воле вместе, т.е. духу в его живой целостности. Целостный дух, обеспечивающий истинное и полное познание, неотделим от веры, от религии. Истинная вера, пришедшая на Русь из его чистейшего источника - восточной церкви (Хомяков), обуславливает, по мнению славянофилов, особую историческую миссию русского народа. Начало "соборности" (свободной общности), характеризующее жизнь восточной церкви, усматривалось славянофилами в русском обществе. Православие и традиция общинного уклада сформировали глубинные основы русской души.

Историческим воззрениям славянофилов была присуща в духе романтической историографии идеализация старой, дореволюционной Руси, которую славянофилы представляли себе гармоничным обществом, лишённым противоречий, являвшим единство народа и царя, "земщины" и "власти". По мнению славянофилов, со времен Петра I, произвольно нарушившего органическое развитие России, государство стало над народом, дворянство и интеллигенция, односторонне и внешне усвоив западноевропейскую культуру, оторвались от народной жизни. Идеализируя патриархальность и принципы традиционализма, славянофилы понимали народ в духе консервативного романтизма. В то же время славянофилы призывали интеллигенцию к сближению с народом, к изучению его жизни и быта, культуры и языка.[2]

Эстетические и литературно-критические взгляды славянофилов наиболее полно выражены в статьях Хомякова, К. С. Аксакова, Самарина Художественное творчество, по их мнению, должно было отражать определенные стороны действительности - общинность, патриархальную упорядоченность народного быта, "смирение" и религиозность русского человека.

Критика европейской культуры у славянофилов носит философский и религиозный характер, не столько потому, что она направлена на итоги философской жизни и религиозного развития Запада, столько потому что она обращается к «началам», т. е. к принципам европейской культуры.[3]

Идеи славянофилов своеобразно преломились в религиозно-философских концепциях конца XIX - начала XX века (В. Соловьев, Бердяев, Булгаков, Карсавин, Флоренский и др.).

§ 1.2. Западники

Западники, направление русской антифеодальной общественной мысли 40-х годов XIX века, противостоящие славянофилам. В московский кружок западников входили А. И. Герцен, Т. Н. Грановский, Н. П. Огарев, В. П. Боткин, Н. Х. Кетчер, Е. Ф. Корш, К. Д. Кавелин и др. Тесную связь с кружком имел живший в Петербурге В. Г. Белинский. К западникам относился также С. И. Тургенев.

Термины "западники", "западничество" (иногда "европейцы") , так же как и "славянофильство", "славянофилы", родились в идейной полемике 40-х годов. Споры о том, идти ли России вслед за Западной Европой или искать "самобытный" путь, полемика о тех или иных особенностях русского национального характера, разногласия в оценке реформ Петра I и т.д. были лишь формой постановки более существенного вопроса - о будущих социальных преобразованиях России. Западники связывали их с усвоением исторических достижений стран Западной Европы, славянофилы отстаивали близкую течениям феодального социализма утопию, идеализируя порядки, существовавшие в допетровской России.

mirznanii.com

Курсовая работа - Взгляды западников и славянофилов внутри российского общества

ВВЕДЕНИЕ

… Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге, но чу! – матросы вдруг кидаются, ползут вверх, вниз – и паруса надулись, ветра полны; Громада двинулась и рассекает волны...

Плывет. Куда ж нам плыть?

А. С. Пушкин, «Осень», 1833 г.

История — движение общества во времени, предмет изучения историографии и философии истории. Непосредственно история предстает как прошлое человеческого общества, ретроспективное освоение которого (признание его как своей собственной истории) открывает человеку исторический характер современности. [«Новейший философский словарь» В.Н. Фурс]

С таким определением этой науки я согласен, ибо изучение истории действительно помогает в восприятии действительности, формирует мировоззрение. История задаёт вопросы, требующие серьёзного подхода к ним.

Самым ярким для меня стал вопрос об отношениях России и Западного мира. Сегодня эти отношения складываются не совсем благополучно с точки зрения внешней политики не только России, но и ряда западноевропейских стран, США. В отечественных средствах массовой информации то и дело появляются статьи, так или иначе оценивающие политику стран, участвующих в международном диалоге. К сожалению, эти статьи не блещут объективизмом. Внутри страны же, мнения по данной проблеме расходятся: одни считают, что Россия уже давно должна была идти с Европой, перенимая европейские и американские ценности, их образ жизни, взгляды, другие, напротив, говорят о том, что страна должна сделать свой выбор в пользу самобытности, самостоятельности в своём развитии.

Таким образом, целью своей работы я обозначаю следующее. Я должен разобраться в данной ситуации, объективно рассудив обе стороны, придти к вопросу «Куда идти России?», и на основе полученного в ходе изучения опыта, сформировать свою точку зрения относительно него. Для этого мне необходимо будет вглядеться в историю России через призму западничества и славянофильства, уяснить основные стремления и установки этих взглядов, уже столько лет борющихся за право быть истинным.

Из множества представленной литературы по данной теме, для своей работы я выбрал ту, авторы которой, наиболее выражено отстаивают свою идею. Таковым является борец за самобытность русского народа Хомяков А.С. Его «О старом и новом» провозглашает русский народ самым христианским из всех народов. Этот народ обязан встать впереди всемирного просвещения, так как история дала на это право. Напрямую связывает Россию и православие Киреевский И.В. «Избранные статьи» посвещены видению автором различия между русским и западным человеком. Особое место занимает историк В.Соловьёв. В своей статье 1877 «Три коренные силы», он говорит о том, что славяне – единственные, кто может положить начало свободной теократии.

С противоположной точкой зрения выступает А.И. Герцен. Для работы наибольший интерес представляет второй том «Собрания сочинений». Также для понимания идеи западников, я думаю мне необходимо изучить труды Чаадаева П.Я. В частности это его «Статьи и письма», в которых автор говорит об отсутствии «наших» движущих меньшинств.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

1. СЛАВЯНОФИЛЬСТВО 5

2. ЗАПАДНИЧЕТСВО 24

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ 28

4. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 29

1. С ЛАВЯНОФИЛЬСТВО

Россия расположена на огромном пространстве, объединяющем различные народы как западного, так и восточного типа. С самого начала в истории русского народа играли огромную роль их соседи. Именно поэтому первое большое историческое сочинение “Повесть временных лет” XI века начинает свой рассказ о Руси с описания того, с кем соседит Русь, какие реки куда текут, с какими народами соединяют. Самые тесные отношения были у Руси на огромных территориях с финно-угорскими народами и литовскими племенами (литва, жмудь, пруссы, ятвяги и другие). Многие входили в состав Руси, жили общей политической и культурной жизнью, призывали, по летописи, князей, ходили вместе на Царьград. Государство Русь с самого начала было многонациональным. В условиях этой многонациональности сложилась культура государства. Россия служила гигантским мостом между народами. Мостом, прежде всего, культурным. Самая характерная черта русской культуры, проходящая через всю ее тысячелетнюю историю, начиная с Руси X-XIII веков, общей праматери трех восточнославянских народов — русского, украинского и белорусского, — ее вселенскость, универсализм. Эта черта вселенскости, универсализма, часто искажается, порождая, с одной стороны, охаивание всего своего, а с другой — крайний национализм. Россия получила от Византии христианское учение в его “полной чистоте и целости”, свободной от односторонности рационализма; смирение русского народа, преданность вере, любовь к идеалу святости, склонность к общинному строю. В XIX в. на новом витке развития России Русская идея стала предметом пристального внимания русских мыслителей. Это было время гигантов русской литературы, и каждый из них в той или иной мере касался темы о месте. Особенно много места и времени этой теме уделяли славянофилы. Все они были ярко выраженными демократами и считали славян, особенно русских, наиболее способными к воплощению в жизни демократических начал. Правда, они были защитниками самодержавия и невысоко ценили политическую свободу. В этом отношении славянофилы резко расходились с западниками, которые хотели чтобы политическое развитие России шло тем же путем, как и в Западной Европе. Учение славянофилов действительно содержало в себе три принципа, провозглашенные, как основа жизни России, министром народного просвещения при Николае I графом Уваровым: православие, самодержавие, народность. Одним из лидеров славянофильства был Хомяков А. С. (1804-1860). Его рассуждения в основном сводились к следующему. Западная Европа не воплотила христианского идеала целостности жизни вследствие чрезмерного преобладания логического знания и рассудочности, а Россия до сих пор не осуществила его, во-первых, вследствие того, что всесторонняя цельная правда по природе своей развивается медленно, и, во-вторых, потому что русский народ до сих пор слишком мало уделял сил разработке логического знания, которое необходимо сочетать со сверхлогическим постижением бытия. Тем не менее, Хомяков верит в великую миссию русского народа, когда он вполне осознает и выразит “все духовные силы и начала, лежащие в основе Святой Православной Руси”. “История”, говорит он, “призывает Россию стать впереди всемирного просвещения: она дает ей на это право за всесторонность и полноту ее начал, а право, данное историею народу, есть обязанность, налагаемая на каждого из его членов”. Ее идеальное назначение состоит не в том, чтобы стать самым могучим или самым богатым государством, а в том, чтобы стать “самым христианским из всех человеческих обществ”[1]. Из других славянофилов к этому актуальному для них вопросу обращались Киреевский И. В. (1806-1856), Аксаков К.С.(1817-1860), и др. Склад ума, находимый Киреевским у Восточных Отцов Церкви, — “безмятежная внутренняя целость духа” как основа всего поведения и мышления. Вместе с христианством этот тип духовной культуры был усвоен русским народом, культура которого была чрезвычайно высока в XII-XIII веках. Целостность и разумность — основные черты ее, а на Западе — раздвоение и рассудочность. Во множестве проявлений жизни ярко выражено это различие: в Западной Европе — рассудочное богословие, обоснование истины путем логического сцепления понятий; на Руси — стремление к истине “посредством внутреннего возвышения самосознания к сердечной целостности и средоточию разума”; на Западе — государственность из насилий завоевания, на Руси — из естественного развития народного быта; на Западе — законность формально-логическая, на Руси — выходящая из быта. Оторвавшись от бесконечной цели, поставив себе мелкие задачи, “западный человек почти всегда доволен своим состоянием”; он “готов, с гордостью ударяя себя по сердцу, говорить себе и другим, что совесть его вполне спокойна, что он совершенно чист перед Богом и людьми, что он одного только просит у Бога, чтобы другие люди были на него похожи”. Если он столкнется с общепринятым понятием о нравственности, он выдумает себе оригинальную систему нравственности и опять успокоится. “Русский человек, напротив того, всегда живо чувствует свои недостатки и чем выше восходит по лестнице нравственного развития, тем более требует от себя и поэтому тем менее бывает доволен собой”. Русский народ, согласно Аксакову, резко отличает “землю” и государство. “Земля” есть община; она живет согласно внутренней, нравственной правде, она предпочитает путь мира, согласный с учением Христа. Однако наличие воинственных соседей заставляет, в конце концов, образовать государство. Для этой цели русские призвали варягов и, отделив “землю” от государства, передали политическую власть выбранному государю. Государство живет внешнею правдою: оно создает внешние правила жизни, предписания и прибегает к принудительной силе. Преобладание внешней правды над внутреннею есть путь развития Западной Европы, где государство возникло путем завоевания. Наоборот, в России государство возникло вследствие добровольного призвания варягов “землею”.Поэтому в России существует союз “Земли и государства”. Земле принадлежит совещательный голос, сила “мнения”, а власть, принимающая окончательные решения, принадлежит государю. Таково было отношение, например, между Земскими Соборами в Московской Руси и государем. Реформы Петра Великого нарушили этот идеальный порядок. Аксаков сначала восхвалял Петра Великого, как освободителя русских “от национальной исключительности”, а потом возненавидел его реформы, но по-прежнему продолжал высказываться против национальной исключительности. Высшее достоинство русского народа он видит именно в том, что в русском народе общечеловеческие начала развиты выше, чем у других народов, ему присущ “христианско-человеческий дух”. Что же касается западноевропейских народов, им присуща национальная исключительность или же, как реакция против нее, космополитизм, отрицание национального начала, что также есть заблуждение. Безмерно идеализируя русскую историю, К. Аксаков говорит, что она есть “Всемирная Исповедь” и может “читаться, как жития святых”. Смирение русского народа обнаруживается в том, что каждый подвиг, каждое высокое достижение свое он приписывает не себе, а Богу и прославляет Его крестными ходами, молебнами, закладками церквей, а не памятниками себе и своим великим людям. К Западной Европе К. Аксаков проявляет ненависть, в такой же мере страстную, как страстна была его любовь к России. Киреевский и Хомяков, указывая отрицательные стороны западноевропейской культуры, все же видели и ее достоинства, заявляли о своей любви к ней и настаивали на необходимости синтеза ценных начал западного и русского духа. К. Аксаков видит только теневые стороны западной культуры: насилие, вражду, ложную веру (католичество и протестантизм), склонность к театральности, “дряхлость” Запада. Самым ярким последователем и защитником славянофильства был Н. Я. Данилевский. В книге “Россия и Европа” Данилевский обстоятельно разрабатывает теорию “культурно-исторических типов” человечества. Согласно Данилевскому, нет и не может быть общечеловеческой цивилизации. В этом отношении его можно считать предшественником Шпенглера. Существуют культурно-исторические типы цивилизации, например египетский, китайский, ассиро-вавилонский, еврейский, греческий, римский. В наше время его особенно интересует романо-германский тип и нарождающийся славянский тип. Основы цивилизации одного типа не передаются другим типам; существует только преемственность цивилизаций в ограниченной мере и во второстепенных чертах. Период культурно-исторического типа неопределенно длителен, но период цветения и плодоношения — короток; он навсегда истощает жизненную силу цивилизации. Человечество, думает Данилевский, есть отвлеченная идея, а не живое единое целое. Отношение между человечеством и народом есть отношение рода и вида. Род есть отвлеченное и бедное понятие; живое, конкретное есть народ. Смысл культурно-исторических типов состоит в том, что каждый из них по-своему выражает идею человека, и совокупность этих идей есть нечто всечеловеческое. Всемирное владычество одного культурно-исторического типа было бы оскудением жизни. В новое время, по мнению Данилевского, наступила пора для развития славянства как особого культурно-исторического типа. Своеобразие этого типа будет заключаться в следующем. Многие культурно-исторические типы имеют одну основу: еврейская культура — религиозная, греческая культура — художественная, Рим выработал политическую культуру. Романо-германская культура — двухосновна: это — политическая культура с научным и промышленным характером. Славянский тип будет первым полным четырехосновным культурно-историческим типом: это будет тип 1) религиозный, 2) научный, художественный, технический, промышленный, 3) политический, 4) общинно-экономический. Но наиболее полное и философски осмысленное воплощение Русская идея получила в трудах Соловьева. Идеал общественного устройства он видит в свободной теократии, в которой нравственный авторитет принадлежит Церкви и верховному представителю ее Первосвященнику, власть — Царю, а живой совет с Богом — пророкам, обладателям “ключами будущего”. Характерная черта этого строя есть подчинение государства авторитету Церкви. Отношение свободной теократии к прошлой и будущей истории человечества можно выяснить, рассмотрев “три коренные силы”, управляющие человеческим развитием. Одна из этих сил центростремительная: она ставит себе целью подчинить человечество одному верховному началу, уничтожив все многообразие частных форм, подавив свободу личной жизни. Вторая сила — центробежная, она отвергает значение общих, объединяющих начал. Результат исключительного действия первой силы был бы таков: “один господин и мертвая масса рабов”; наоборот, крайним выражением второй силы был бы “всеобщий эгоизм и анархия, множественность отдельных единиц без всякой внутренней связи”. Третья сила, Божественная, “дает положительное содержание двум первым, освобождает их от их исключительности, примиряет единство высшего начала с свободной множественностью частных форм и элементов, созидает таким образом целость общечеловеческого организма и дает ему внутреннюю тихую жизнь”.

“Третья сила, долженствующая дать человеческому развитию его безусловное содержание, может быть только откровением высшего божественного мира, и те люди, тот народ, через которого эта сила имеет проявиться, должен быть только посредником между человечеством и высшим миром, свободным сознательным орудием его. Такой народ не должен иметь специальной ограниченной задачи, он не призван работать над формами и элементами человеческого существования, а только сообщить живую душу, дать жизнь и целость разорванному и омертвелому человечеству через соединение его с вечным божественным началом. Такой народ не нуждается ни в каких особенных преимуществах, ни в каких специальных силах и внешних дарованиях, ибо он действует не от себя, осуществляет не свое. От народа — носителя третьей божественной силы требуется только свобода от всякой ограниченности и односторонности, возвышение над узкими специальными интересами, требуется, чтоб он не утверждал себя с исключительной энергией в какой-нибудь частной низшей сфере деятельности и знания, требуется равнодушие ко всей этой жизни с ее мелкими интересами, всецелая вера в положительную действительность высшего мира и покорное к нему отношение. А эти свойства несомненно принадлежат племенному характеру Славянства, в особенности же национальному характеру русского народа”[2]. Поэтому Соловьев надеется, что славяне и в особенности Россия положат начало осуществлению свободной теократии. Призвание России к решению этой задачи он доказывает еще и следующими более частными доводами. “Внешний образ раба, в котором находится наш народ, жалкое положение России в экономическом и других отношениях не только не может служить возражением против ее призвания, но скорее подтверждает его. Ибо та высшая сила, которую русский народ должен провести в человечество, есть сила не от мира сего, и внешнее богатство и порядок относительно ее не имеют никакого значения. Великое историческое призвание России, от которого только получают значение и ее ближайшие задачи, есть призвание религиозное в высшем смысле этого слова”. Оно выражено в идее “Святой Руси”; способность к сочетанию восточных начал с западными в русском народе исторически доказана успехами реформы Петра Великого; способность к национальному самоотречению, необходима для признания Папы Римского верховным первосвященником Вселенской Церкви, присуща русскому народу, как это видно из истории призвания варягов. Сам Соловьев был выразителем этого свойства русского народа, утверждая, что “лучше отказаться от патриотизма, чем от совести”, и развивая учение о том, что культурное призвание великой нации есть не привилегия, не господство, а служение другим народам и всему человечеству. Вслед за Тютчевым мечтая о том, что Россия станет всемирной христианской монархией, Соловьев с тревогой говорит: жизнь России “еще не определилась окончательно”, в ней совершается борьба светлого и темного начала. “Пусть Россия, хотя бы без Царьграда, хотя бы в настоящих своих пределах, станет христианским царством в полном смысле этого слова — царством правды и милости, — тогда все остальное приложится ей”. С горестью Соловьев замечал, как в его время темное начало стало поднимать голову и на практике, и в идеологии. На практике это выразилось в том, что русское правительство постепенно стало на окраинах осуществлять политику принудительного обрусения, а в идеологии это сказалось в книге Н. Я. Данилевского “Россия и Европа”. Соловьев говорит, что учение Данилевского о культурно-исторических типах, отрицавшее единство человечества, ведет к “понижению нравственных требований, предъявляемых к народу христианским универсализмом, согласно которому каждый народ должен служить всему человеческому”. С целью защитить христианский универсализм Соловьев подверг книгу Данилевского уничтожающей критике. Эпигоны славянофильства оказались проповедниками национального эгоизма, и Соловьев выступил с критикой этого направления в нескольких статьях, особенно в статье “Славянофильство и его вырождение”. Основатели славянофильства И. В. Киреевский, Хомяков, К. Аксаков вели “прогрессивно-либеральную борьбу”, говорит Соловьев, “против действительных зол современной им России”, они отстаивали “принцип человеческих, безусловного нравственного значения самостоятельной личности — принцип христианский” и “по историческому развитию преимущественно западноевропейский”. Хомяков выразил учение о строе религиозной жизни в формуле “церковь, как синтез единства и свободы в любви”. Но он противопоставлял католичеству и протестантизму этот свой идеал так, как будто он в России уже осуществлен, тогда как в действительности в России церковь была низведена к “функции государственного организма”. В том именно и заключается существенный порок славянофильства, что в основание своего учения они поставили не идеал, который необходимо осуществить в будущем творческими усилиями русского народа, а идеализацию прошлого Руси, именно идеализацию Московского государства, сущность которого Соловьев характеризует как татаро-византийскую. Размышляя об исторической миссии России как примирительницы и объединительницы всего человечества, Соловьев полагал, что русский народ не имеет никаких специальных дарований и только потому может стать “посредником” между волею Божией и миром, что “свободен от всякой ограниченности и односторонности”. В письме к О. П. Пирлингу Соловьев приводит от первой части своей книги “Россия и вселенская церковь” следующие слова: “Нет основания верить в великое будущее России в области чисто светской культуры (общественные учреждения, науки, философия, искусство, литература) ”.

В то время ясно обнаружилось, что русский народ начинает творить первоклассную культуру. Таковы русская музыка, русская литература, русский театр, русская форма православия, русский литературный язык. Кроме того, следует заметить, что к концу своей жизни Соловьев в значительной степени по многим вопросам изменил свои взгляды. Современное Соловьеву и следующее поколение русских философов и мыслителей, естественно, не обошло своим вниманием русский вопрос. Среди них выделялись Достоевский, К. Леонтьев, Н. Федоров, кн. Е. Трубецкой, Л. Н. Толстой, И. Бунин, Л. Карсавин, С. Франк, отцы П. Флоренский и С. Булгаков, И. Ильин, И. Солоневич и др. Большинство из них были религиозными философами. Особенно часто и много пишет о России русский экзистенциалист и религиозный мыслитель Н. А. Бердяев. Он говорит, что она “есть великий и цельный Востоко-Запад по замыслу Божьему и она есть неудавшийся и смешанный Востоко-Запад по фактическому своему состоянию, по эмпирическому своему состоянию”. Источник болезней России он видит в ложном соотношении в ней мужественного и женственного начала. На известной ступени национального развития у народов Запада, во Франции, Англии и Германии, “пробуждался мужественный дух и извнутри органически оформлял народную стихию”. Такого процесса не было в России, и даже православная религиозность не дала той дисциплины души, которая создавалась на Западе католичеством с его твердыми, ясными очертаниями. “Русская душа оставалась в безбрежности, она не чувствовала грани и расплывалась”; она требует всего или ничего, настроена апокалиптически или нигилистически и поэтому не способна строить “серединное царство культуры”. В своей работе “Русская идея” (кстати, здесь впервые появляется это словосочетание) Бердяев пишет: “Противоречивость и сложность русской души, может быть, связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное. Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремление в бесконечность, как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности. У народов Западной Европы все гораздо более детерминировано и оформлено, все разделено на категории и конечно. Не так у русского народа… Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт. Но никогда русское царство не было буржуазным”. В определении характера русского народа и его призвания необходимо делать выбор, который Бердяев называет выбором времен татарского ига, Россия московская, Россия петровская и Россия советская. И возможно, что будет еще новая Россия. Особенное значение XIX в. определяется тем, что после долгого бессмыслия русский народ наконец высказал себя в слове и мысли, и сделал это в очень тяжелой атмосфере отсутствия свободы. Бердяев говорит о внешней свободе, потому что внутренняя свобода была у русских велика. Как объяснить это долгое отсутствие просвещения в России, как объяснить эту культурную отсталость и даже безграмотность. Поэтому неизбежен выбор века, как наиболее характеризующего русскую идею и русское призвание. Таким веком Бердяев считает XIX в., век мысли и слова и, вместе с тем, век острого раскола, столь для России характерного. Для русской истории характерна прерывность. В противоположность мнению славянофилов, она менее всего ограничена. В русской истории есть уже пять периодов, которые дают разные образы. Есть Россия киевская, Россия органических связей с великими культурами прошлого. Далее Бердяев пишет: “Высказывалась мысль, что перевод Священного Писания Кириллом и Мефодием на славянский язык был неблагоприятен для развития русской умственной культуры, ибо произошел разрыв с греческим и латинским языком. Церковнославянский язык стал единственным языком духовенства, т.е. единственной интеллигенции того времени, греческий и латинский языки не были нужны. Не думаю, чтобы этим можно было объяснить отсталость русского просвещения, безмыслие и безмолвие допетровской России. Нужно признать характерным свойством русской истории, что в ней долгое время силы русского народа оставались как бы в потенциальном состоянии. Русский народ был подавлен огромной тратой сил, которые требовали размеры русского государства. Государство крепло, народ хирел, говорит Ключевский. Нужно было овладеть русскими пространствами и охранять их. Русские мыслители XIX в., размышляя о судьбе и призвании России, постоянно указывали, что эта потенциальность, невыраженность, сил русского народа и есть залог ее великого будущего. Верили, что русский народ, наконец, скажет свое слово миру и обнаружит себя. Общепринято мнение, что татарское иго имело роковое влияние на русскую историю и отбросило русский народ назад. Влияние же византийское внутренне подавило русскую мысль и делало ее традиционно-консервативной. Необычайный, взрывчатый динамизм русского народа обнаружился в его культурном слое от соприкосновения с Западом после реформы Петра. И еще: “Путь земной представляется русскому народу путем бегства и странничества. Россия всегда была полна мистико-пророческих сект. И в них всегда была жажда преображения жизни. Это было и в жуткой, дионисической секте хлыстов. В духовных стихах была высокая оценка нищенства и бедности. Излюбленная тема их — безвинное страдание. В духовных стихах есть очень большое чувство социальной неправды. Но в них чувствуется народный пессимизм. В народном понимании спасения милостыня имеет первостепенное значение. Очень сильна в русском народе религия земли, это заложено в очень глубоком слое русской души. Земля — последняя заступница. Основная категория — материнство. Богородица идет впереди Троицы и почти отождествляется с Троицей. Народ более чувствовал близость Богородицы-Заступницы, чем Христа. Христос — Царь Небесный, земной образ его мало выражен. Личное воплощение получает только мать-земля”. В сознании русского народа давно укоренилось представление о Москве как о столице православия и центре всего христианского мира, выраженное в идее Третьего Рима. По этому поводу Бердяев пишет: “Для истории русского мессианского сознания очень большое значение имеет историософическая идея инока Филофея о Москве как Третьем Риме. После падения православного Византийского царства Московское царство осталось единственным православным царством. Русский царь, говорит инок Филофей, “един ты во всей поднебесной христианский царь[3] ”. “Престол вселенския и апостольския церкви имел представительницей церковь Пресвятой Богородицы в богоносном граде Москве, просиявшую вместо Римской и Константинопольской, иже едина во всей вселенной паче солнца светится”. Люди Московского царства считали себя избранным народом… Миссия России быть носительницей и хранительницей истинного христианства, православия. Россия единственное православное царство и в этом смысле царство вселенское, подобно первому и второму Риму. На этой почве происходила острая национализация православной церкви. Православие оказалось русской верой. В духовных стихах Русь — вселенная, русский царь — царь над царями, Иерусалим та же Русь, Русь там, где истина веры. Русское религиозное призвание, призвание исключительное, связывается с силой и величием русского государства, с исключительным значением русского царя”. Для полноты картины представлений русских интеллектуальных кругов о месте России в мировом сообществе и ее исторической миссии можно привести здесь цитаты из различных произведений вышеперечисленных авторов, жизнь которых в совокупности пришлась на период примерно с середины XIX до середины XX века. Я не буду при этом строго соблюдать хронологическую последовательность приведенных высказываний, поскольку проблемы, обсуждаемые в них представляют собой непреходящую историческую константу, к тому же все эти мысли удивительно созвучны нашему времени. Вот что пишет С. Франк в своей работе “Крушение кумиров”: “Теперь мы благодарны Богу за весь пройденный нами путь, как бы тяжек он не был. Мир и наша душа должны были пройти через поклонение кумирам, и через горечь постепенного разочарования в них, чтобы очиститься, освободиться и обрести подлинную полноту и духовную ясность. Великая мировая смута нашего времени совершается все же не даром, есть не мучительное топтание человечества на одном месте, не бессмысленное нагромождение бесцельных зверств, мерзостей и страданий. Это есть тяжкий путь чистилища, проходимый современным человечеством; и может быть, не будет самомнением вера, что мы, русские, побывавшие уже в последних глубинах ада, вкусившие, как никто, все горькие плоды поклонения мерзости Вавилонской, первыми пройдем через это чистилище и поможем и другим найти путь к духовному воскресенью”. Это было сказано в 1924 г. А разве это не о нас, ныне живущих? “Тяжкий путь чистилища” продолжается; как бы только не попасть нам, россиянам, в петлю времени с бесконечным повторением кругов нескончаемого ада. А великолепный русский писатель И. Бунин разве не говорит по существу о том же самом: “Пусть не всегда были подобны горнему снегу одежды белого ратника, — да святится вовеки его память! Под триумфальными вратами галльской доблести неугасимо пылает жаркое пламя над гробом безвестного солдата. В дикой и ныне мертвой русской степи, где почиет белый ратник, тьма и пустота. Но знает Господь, что творит. Где те врата, где то пламя, что были бы достойны этой могилы. Ибо там гроб Христовой России. И только ей одной поклонюсь я, в день, когда Ангел отвалит камень от гроба ее. Будем же ждать этого дня. А до того будет нашей миссией не сдаваться ни соблазнам, ни окрикам. Это глубоко важно и вообще для неправедного времени сего, и для будущих праведных путей самой же России. А, кроме того, есть еще нечто гораздо больше даже России и особенно ее материальных интересов. Это мой бог и моя душа. “Ради самого Иерусалима не отрекусь от Господа!” Верный еврей ни для каких благ не отступится от веры отцов. Святой князь Михаил Черниговский шел в орду для России; но и для нее не согласился он поклонится идолам в ханской ставке, а избрал мученическую смерть. Говорили — скорбно и трогательно — говорили на древней Руси: “Подождем, православные, когда Бог переменит орду”. Давайте подождем и мы. Подождем соглашаться на новый похабный мир с нынешней ордой”. Другой русский писатель И. Шмелев в своей работе “Пути мертвые и живые” пишет: “Кто сомневается в праве и долге нашем думать об устроении будущей России! Все меняется на сем свете. Сроков никто не знает, время придет — и будет Россия новая… “Который же путь изберет Россия? Может быть — демократия? В России — средневековье, лучина, лапоть, полное бездорожье и одичание. Но души там насыщены электричеством, великою жаждой правды. Не по ним будет тепленькая мораль, и слабы будут зовы вождей демократии для оглушенного уха. Оглушенному уху нужен небесный гром, Божий гром! Глаза, залитые слезами, лучше видят, как попрана Божья Правда. Задерганная душа ждет чуда, познавши “дьявольское прельщение”. Ей же иконы обновлять стали! Кресты на церквах горят. Не начинается ли великое чудо Воскресенья?.. Не тем, которые отвергают религиозное возрождение, не им быть водителями русского народа. Он захочет своих водителей. Но не годятся в вожди и те, которые исповедуют лишь мертвую оболочку церковности… Их пути также мертвы. Слишком личное, узкое думают прикрывать они пышной ризой идолопоклонства и, воспевая “Царю Небесный”, вовсе не о небесном думают. И эти не выведут к свободной и равноправной жизни. Этих народ не примет. Получит — сбросит. Я мыслю пути иные, ведущие к заветному царству мыслимой свободы. На разгроме сразу нельзя создать его. Придется очищать почву и приводить все в порядок. И вот — жизнь потребует воли организующей, воли — власти духовного обновления. Возрождение будет, если за основу строительства взято будет подлинное Христово Слово, во всей глубине его: ни злобы, ни разделений на умытых и неумытых, на иудеев и эллинов, на бедных и богатых. Все — граждане, и все братья, и все одно! Только такая власть, только с Такими заповедями поведет к чудесному Идеалу, о котором тщетно мечтать демократии. Власть деятелей любви и воли, покорная Богу-Слову как Высшей Воле. Как ее назовут — кто скажет?.. Но создастся ли власть такая — ведь это граничит с чудом! Если сумеют понять духовные недра нашего народа, если поверит народ, что не обманывают его, — может случиться чудо. Народ это чудо может родить из недр. Ибо Солнца жаждет после кромешной тьмы. Неба — после залившей грязи. Путь религиозного обновления жизни — истинный путь духовного демократизма. Иных путей возрождения не будет. Или — не будет и возрождения. Новому поколению России, быть может, выпадет подвиг великого созидания, подвиг как бы революционеров христианских! Откроются цели высокой ценности, родные по духу тем, каких жаждали многие поколения русской интеллигенции. Только — иными путями, иными средствами”. О многогранности и противоречивости русской души рассуждал русский философ и писатель Ф. Степун(1884-1965): “В русской душе есть целый ряд свойств, благодаря которым она с легкостью, быть может, не свойственной другим европейским народам, становится, сама иной раз того не зная, игралищем темных оборотнически-провокаторских сил. Широта человека, которого, по мнению Мити Карамазова, нужно было бы сузить, конечно, не общечеловеческая, а типично русская. В этой страшной русской широте самое страшное — жуткая близость идеала мадонны и идеала содомского. Русской душе глубоко свойственна религиозная мука о противоречиях жизни и мира. В этих особенностях заложены как все бесконечные возможности религиозного восхождения русской души, так и страшные возможности ее срыва в преисподнюю небытия. В срыв этот русская душа неизбежно вовлекаться всякий раз, как только, не теряя психологического стиля своей религиозности: своего максимализма, своей одержимости противоречиями, своего исступления искания во всем последнего конца, — она внезапно теряет свою направленность на абсолютное, свое живое чувство Бога”[4]. Нельзя обойти вниманием русского философа К. Леонтьева. В предсмертной статье “Над гробом Пазухина” он пишет: “Мы не осуществили еще в истории назначения нашего; мы можем думать и мечтать об этом назначении весьма различно. Но несомненно и то, что мировое назначение у нас есть; ясно и то, что оно еще не исполнено. (...) Истинно мировое есть прежде всего свое собственное, для себя созданное, для себя утвержденное, для себя ревниво хранимое и развиваемое, а когда чаша народного творчества или хранения переполнится тем именно особым напитком, которого нет у других народов и которого они ищут и жаждут, тогда кто удержит этот драгоценный напиток в краях национального сосуда?! — Он польется сам через края национализма, и все чужие люди будут утолять им жажду свою”. В контексте нашей темы находится и одно из важнейших историософических понятий, оформившееся под названием евразийства главным образом в эмигрантсткой среде. По серьезности исследования российской истории и государственности, по силе прозрения в грядущие пути отечества евразийская школа заметно выделяется среди других движений эмигрантской мысли. К евразийской школе относилась целая плеяда философов, публицистов, экономистов первой волны эмиграции. Среди наиболее известных — географ П. Н. Савицкий, филолог и культуролог Н. С. Трубецкой, историк Г. В. Вернадский, религиозные философы и публицисты — Г. В. Флоровский, В. Н. Ильин, Б. Н. Ширяев, востоковед В. П. Никитин, экономист Я. Д. Садовский. Главная ценность евразийства состояла не в обширности его географии или сферы интересов у основателей, а в его идеях, одновременно оригинальных и в тоже время внутренне родственных глубинным традициям русской истории и государственности. Евразийцам была присуща особая пространственно-временная оптика, большое историческое зрение, позволившее свежим взглядом в привычных до боли чертах России разглядеть целый географический континент — Евразию. Евразийство рассматривало русскую культуру не просто как часть европейской, но и как совершенно самостоятельную культуру, вобравшую в себя опыт не только Запада, но и в равной мере Востока. Русский народ, с этой точки зрения, нельзя относить ни к европейцам, ни к азиатам, ибо он принадлежит к совершенно самобытной этнической общности — Евразия. Подобная оригинальность русской культуры и государственности (одновременное присутствие европейских и азиатских элементов) определяет и особый исторический путь России, ее национально-государственную программу, не совпадающую с западноевропейской традицией. Причем азиатские истоки для России внутренне ближе западных. Восточность ориентации России евразийцы прежде всего связывали с геополитической сферой, не распространяя ее на религиозную область, где они, как писал П. Н. Савицкий, оставались глубоко “православными людьми”, для которых “Православная церковь есть тот светильник, который им светит”. Хотя сами евразийцы видели своих непосредственных предшественников в лице славянофилов, Данилевского, Леонтьева и Достоевского (как мыслителя-публициста), они опирались на значительно более давнюю традицию. Внимательное ее изучение показывает, что евразийское движение — это не случайный зигзаг российской историософии, якобы рожденный от искр революционного пожара и усиленный эмигрантской неприкаянностью, но закономерный итог многовекового развития русской мысли. Строго говоря, и собственно евразийство началось не в Софии и не в Берлине, а в России, и еще до революции. Этот “предевразийский” период движения был связан с научными поисками “старшего” поколения евразийцев — Г. Вернадского, Л. Карсавина, Н. Трубецкого. Младшее поколение (хотя разница в годах здесь была минимальная — 5 — 10 лет) — П. Савицкий, Г. Флоровский — присоединялось уже в эмиграции. Вернадский, с юности тянувшийся к изучению роли степной Азии в судьбе нашего отечества, уже в 1914 году писал статьи, где образно сравнивал движение России к Востоку с движением против Солнца. Карсавин до своей высылки из СССР в 1922 году опубликовал отдельную книгу, само название которой — “Запад, Восток и русская идея” — говорит о сути его тогдашних интересов. И хотя речь в ней идет в основном о богословско-религиозном аспекте проблемы Запад — Восток в ее отношении к национальной идее, а евразийские восточные приоритеты Карсавина, находящегося тогда под сильным влиянием В. Соловьева, еще не выкристаллизовались в полной мере, антизападничество занимает в настроениях мыслителя существенную роль: “Не в европеизации смысл нашего исторического существования и не европейский идеал преподносится нам как наше будущее”. Серьезно размышлял о роли Востока в исторических судьбах и перспективах России и Трубецкой, внимательно изучавший восточные языки, мифологию и фольклористику и оттачивающий свое будущее евразийское мировоззрение на заседаниях лингвистического кружка при Московском университете, где помимо обсуждения языковых проблем говорилось о кризисе западной духовности и “необходимости сближения европейских и азиатских тенденций мировой истории”. Когда в Софии, ставшей одним из первых центров эмиграции, встретились и “объединились на общем мироощущении” основные участники евразийства, этому объединению предшествовал серьезный путь личностных исканий каждого. Революция, в которой молодые мыслители увидели закономерный итог 200-летней европеизации страны, и последующие тяготы беженства сыграли роль катализатора объединения, увидевшего ясные ориентиры спасения в “исходе к Востоку”. В своем идейном развитии евразийство прошло несколько этапов. В начале двадцатых годов это было, по выражению С. Хоружего, не столько “единое учение, сколько набор мыслей, религиозных и историософских у Трубецкого, географических — у Савицкого”. Однако затем, во второй половине двадцатых годов, евразийская идеология усложняется и вбирает в себя достаточно противоречивые тенденции. С одной стороны, ее важной составляющей и философским фундаментом становится высокое метафизическое учение об иерархии “симфонических личностей”, к высшим звеньям которой относится “идея Личного Бога” и Россия — Евразия, представляющая собой “соборность” наций. С другой стороны, движение приобретает все более политизированную окраску. Выражая естественную претензию любой серьезной теории увязать себя с практической жизнью, евразийцы попытались дать подробный анализ процессов, происходящих в современной им большевистской России. Разумеется, они не могли обойти тему событий 1917 года, к которым у них было сложное отношение. Для евразийцев было характерным разделение понятий революции как явления истории, большевизма как плода революции и коммунистической идеи как разрушительной революционной идеологии. Уже в наше время, на новом этапе исторического развития России и постсоветского состояния геополитического пространства бывшего СССР идея евразийства получила новый импульс на новом государственно-политическом уровне. Она сформулирована в проекте президента Н. Назарбаева и предложена в качестве конструктивной геополитической доктрины, предусматривающей новый стратегический механизм политической и экономической интеграции стран-участниц СНГ. История покажет, соответствует ли эта доктрина коренным интересам народов, живущих на территории СНГ, или нет. В заключение можно сказать, что историческая миссия России, по мнению приверженцев этой идеи, на протяжении веков была реализована в различных событиях мирового значения: борьба с татаро-монгольским игом, остановившая экспансию татаро-монголов на запад и фактически спасшая Запад от катастрофы; Отечественная война с французами в 1812 г., не позволившая Наполеону осуществить свои планы мирового господства и, наконец, Великая Отечественная война 1941 — 1945 гг., в результате которой человечество было спасено от чумы фашизма. Во всех этих (и многих других, может быть, не таких масштабных) событиях усилия и жертвы России имели решающее значение. В области духа на протяжении многих веков русская идея выражалась в том, что неизменные нравственные представления организовывали жизнь русской нации, указывали духовные ориентиры русскому человеку, несмотря на все нашествия и внутренние смуты.

Подытожить некую связь в мировоззрении славянофилов и евразийцев, сделав вывод данной главы можно словами Павла Флоренского: «… Я верю и надеюсь, что, исчерпав себя, нигилизм докажет свое ничтожество, всем надоест, вызовет ненависть к себе, и тогда, после краха всей этой мерзости, сердца и умы не по-прежнему вяло и с оглядкой, а наголодавшись, обратятся к русской идее, к идее России, к святой Руси… Я верю в то, что кризис очистит русскую атмосферу, даже всемирную атмосферу»2. З АПАДНИЧЕСТВО

По существу в идейном столкновении этих двух направлений отечественной мысли нашел свое выражение трудный и противоречивый процесс становления национального самосознания, выявились различные типы самого подхода к проблеме “внутреннего смысла русской истории”, к вопросу “о месте, которое мы занимаем в среде европейских народов, и о способах самовоспитания и самоопределения, которые должны быть выбраны нами для того, чтобы это место сделать для нас почетным”. В сущности, дело тут шло, по словам Анненкова, “об определении догматов для нравственности и для верований общества и о создании политической программы для будущего развития государства”, о “приготовлении материалов” для грядущих “реформ и изменений”. Тем не менее и десятилетия спустя, вплоть до наших дней, имели и имеют место попытки (насколько основательны и с какой целью — вопросы особые) усматривать в конфронтации “западничества” и “славянофильства” главный стержень всей идейно-политической борьбы в России. Говорят иногда, что неумение выражавших их политических сил сговориться между собой и предопределило победу большевизма в начале XX века, что в конце нынешнего столетия “западничество” олицетворяется, точнее, символизируется академиком А. Сахаровым, а “славянофильство” — А. Солженицыным, и т.п. Между тем, вопреки широко распространенным предрассудкам, родоначальники “западничества” были ничуть не меньшими патриотами, чем “славянофилы” (“русофилы”). Просто они были “другого рода” патриотами. В 1864 году Герцен так отвечал славянофилу Ю. Самарину на обвинения в не патриотизме: “Любовь наша (к народу русскому) — не только физиологическое чувство племенного родства, основанное исключительно на случайности месторождения, она, сверх того, тесно соединена с нашими стремлениями и идеалами, она оправдана верою, разумом, а потому она нам легка и совпадает с деятельностью всей жизни”[5]

. В свою очередь, противостоя “загнивающему Западу”, основоположники “славянофильства” использовали в своих построениях очень многое из его социального и интеллектуального опыта. В. Соловьев писал даже, что “западническая точка зрения не только не исключает национальную самобытность, но, напротив, требует, чтобы эта самобытность как можно полнее проявлялась на деле”. Но вернемся в наше «сегодня». Беда состоит в том, что некоторые представители славянофильства ставят и решают ныне проблему русского национального самосознания весьма своеобразно; призывая к “духовному возрождению Великой России”, они занимаются изничтожением “западнического”, демократического идейного наследия, то есть в сущности — выбрасыванием на свалку значительного пласта отечественной интеллектуальной культуры XIX века. В деятельности и творчестве “западников”, ими усматривается “всеобщее очернительство” Родины, “помои и отбросы разнузданной антикультуры”, либо “зелье”, приправленное “тонким ядом” западной мистики и антиправославия. Такое направление “национал-патриотизма” порой выступает в современной журналистике с крайне агрессивных позиций. Еще шаг — и за границами русской культуры окажется М. Лермонтов, назвавший Россию “страной рабов, страной господ”, где “народ вполне послушен голубым мундирам”; вместе с ним рискует оказаться и А. Пушкин, сказавший однажды: “Чёрт догадал меня родиться в России с душою и талантом”; ну и, само собой, Л. Толстой, как известно, на дух не переносивший православной церкви, прислуживавшей самодержавию… Этот национал-патриотизм, настаивающий на “особом”, своем “собственном”, “самобытном” пути России, так или иначе опирался и опирается на всякого рода мифы, в основе которых — представление о некоей от века (“этнос”) либо от Бога данной “русской душе”, или “русской идее”, диктующей национальному бытию смысл, миссию, предназначение и т.п. заданные константы. Сюда же примыкают представления об исконной православности, о самобытной народной нравственности, основанной на любви, о традиционной “державности”, “соборности” и т.п. как о подлинно национальных атрибутах “русскости” и исходных основах решения “русского вопроса”. Славянофильство как социальное учение, как “политическая программа” (лексика П. Анненкова) было исторически оправдано и теоретически ценно, пока и поскольку продолжали существовать те реалии, из которых исходили, идеализируя и мифологизируя их, его основоположники (И. Киреевский и А. Хомяков, Ю. Самарин и К. Аксаков и др.), то есть пока сохранялась патриархально-крестьянская община, а православно-религиозные верования были глубоко укоренены в народном, массовом сознании. Тот факт, что славянофильская утопия опиралась на эти реалии, объясняет признание со стороны ряда “западников” (например, К. Кавелиным) определенной “правды” славянофильства и даже сильный разворот некоторых из них в его сторону, что свидетельствует, между прочим, об относительной эластичности границ между этими “направлениями”. Достаточно здесь, по-видимому, просто вспомнить о “русском социализме” А. Герцена, отметить ту рьяность, с которой Н, Чернышевский защищал крестьянскую общину в 1858—1859 годах, и вообще указать на идеологию “народничества” (в широком смысле этого слова). Нынче же и община не существует, и православная религия отнюдь не составляет стержень массового сознания несмотря на все попытки ее модернизации и реанимирования, она сегодня преимущественно форма духовной компенсации в нашем обществе, а то и просто разновидность моды. Реальностью же наших дней — как бы к этому ни относиться — становится тяжкое, драматическое вползание страны — через варварски формирующийся рынок — в строй, где все определяющим началом должна, как уверяют, стать частная собственность. Однако это вхождение в “мировую цивилизацию” происходит в условиях полной неразберихи в стратификации населения. У нас отсутствует не только вожделенный “средний класс” (о создании которого мечтали и пеклись некоторые “западники” ещё в середине прошлого века). У нас нет и более или менее развитых, со своим менталитетом и своей культурой, классов вообще. Короче говоря, наши нынешние условия — куда хуже тех, в которых стартовал капитализм на Западе: там были естественные исторические условия и предпосылки его развития, мы же начинаем чуть ли не с чистого листа… Стало чуть ли не обыденным стремление усматривать в идейной жизни сегодняшней России противостояние двух крайних, будто бы восходящих к “славянофильству” и “западничеству”, точек зрения. Определяя их, российский политолог А. Ципко говорит следующим образом: «… С одной стороны национализм, патриотизм, который отбрасывает демократию, считая, что это сейчас неизбежно — и, с другой стороны, убеждение, что возможна демократия без патриотизма.»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Так кто же прав? Справедливо ли утверждать, что западник – не патриот? На мой взгляд, западники – патриоты, ни чуть не уступающие славянофилам в своих чувствах к Родине. Осмелюсь, судя по себе, заявить, что это люди лишённые всяческих предрассудков, которых у русофилов предостаточно. Западник чувствует ту самую разницу между слепой любовью славянофилов и патриотическими чувствами. Человек, из благих намерений, вычленяющий положительные стороны развитой европейской культуры и стремящийся привить их русскому человеку.

К сожалению, действующая власть очень рискнет, если будет воспитывать в новых поколениях таких людей. Время не то. Сегодня в мире идёт жёсткая борьба России с Западным миром, в основе которого лежит американский стиль жизни. Глупо отрицать, что холодная война продолжается. Прозападные идеи, просачивающиеся во все сферы жизни, направлены на духовное разложение российского общества. Это ни что иное, как подготовка почвы для создания конфликтных ситуаций, подобно уже случившимся на Украине.

«Над нашей страной сегодня проводится профессионально спланированная, грамотно спроектированная глобальная операция. Это не пропагандистская чепуха и трескотня о заговорах и сговорах. Речь идет не о заговоре, а о желании и планах могущественного иностранного государства, его сателлитов, ненавидящих нашу страну многие сотни лет, справиться, наконец, с Россией. Стереть ее с мировых карт экономики, мировых карт геополитики, мировых карт дипломатии, мировых карт влиятельности, оборонного достоинства — всего, что страну делает государством.

Построены механизмы для управления Россией извне, за рубежом пишутся проекты указов и постановлений — указов российского президента Ельцина и постановлений правительства! Создаются проекты законов, проекты приказов и инструкции министерств. Эти инструкции присылаются в Россию и реализуются командой, властвующей сегодня в стране»[6], — пишет бывший советник президента Ельцина С.С. Сулакшин.

В эти трудные дни, Россия зажила по-другому. Негласная однопартийность, преемник вместо выборов, тесная связь политики с православием. Хотя религия, ни что иное, как мощный инструмент власти. Но в этом, я не осмелюсь возражать действующей власти, ибо такие меры, направленные на сбережение культуры русского народа, его самобытности, вполне обоснованы желанием русского народа, как и любого другого, быть независимым.

Подводя итоги своей работы, выходя на вопрос «Возможна ли демократия в российском обществе?», требующий не меньших размышлений я бы хотел привести слова эмигрировавшего из СССР американского историка А. Янова. На вопрос, уверен ли он, что “нам больше подходит западный путь развития”, Янов ответил: “Я недавно говорил об этом с Бабуриным. Он не против демократии, но считает, что ее надо соединить с патриотизмом и т.д. Но русская идея, на которой основана эта политическая позиция, несоединима с демократией. В ее основе лежит утопическая идея соборности, всеобщего согласия. Демократия же предполагает, что в обществе существуют непримиримые интересы. Она основана на идее оппозиции. Она, собственно, и есть не более чем эффективный механизм примирения таких интересов. Русская идея лишена такого механизма. Поэтому в ситуации кризиса она вырождается в диктатуру, в автократию, в фашизм” (“Независимая газета”, 20 февраля 1992 года).

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. АксаковК. С. Обосновныхначалахрусскойистории /К. С. Аксаков // Полноесобраниесочинений — М.:, 1861.-Т. 1.-С.1-6.

2. БердяевН.А. Славянофильствоиславянскаяидея // Русскаянацияиобновлениеобщества. М., 1990.

3. ГерценА.И. ПисьмаизФранциииИталии (1847 – 1852) // ГерценА.И. Собраниесочинений. В 30 т. — М., 1955. Т. 5.

4. КиреевскийИ. В. ОхарактерепросвещенияЕвропыиоегоотношениикпросвещениюРоссии: (Письмокгр. Е.Е. Комаровскому) / И. В. Киреевский // Избранныестатьи. — М.: Современник, 1984. — С. 199-238.

5. КлючевскийВ. О. ИсториясословийвРоссии / В. О. Ключевский //Соч.: В 9 т.-М,: Мысль, 1989. — Т.6. — С. 225-391.

6. ЛосевА.Ф. РусскаяФилософия- М.,1991 г. с.66

7. ПристенскийВ.Н. Правовойнигилизм: философско-антропологическиекорни. — www.orenburg.ru/culture/credo/01_2005/11.html

8. СтепунФ. А. МыслиоРоссии. Очерк VIII. С. 327.

9. УстряловН. Национальнаяпроблемаупервыхславянофилов. Русскаямысль, 1996 г. с.76

10. Философия: УчебникдляВУЗов / подред. В.Н.Лавриненко, В.П.Ратникова — М.: Культура, 1998 г. с.55

11. ХомяковА. С. ОбобщественномвоспитаниивРоссии / А. С. Хомяков // Остароминовом: ст. иочерки. — М.: Современник, 1988.- С. 222-239.

12. ЧаадаевП.Я. Философическиеписьма; ОтрывокизисторическогорассужденияоРоссии // Впоискахсвоегопути: РоссиямеждуЕвропойиАзией: Хрестоматияпоисториироссийскойобщественноймысли XIX и XX веков: Изд. 2-е, перераб. идоп. М., 1997. С. 47 – 60.

13. ЧаадаевП.Я. Статьииписьма: М., 1987; 2-еизд. М., 1989.

14. www.inozemtsev.net/index.php?m=vert&menu=sub2&pr=107&id=747

[1] Русская идея. Сборник произведений русских мыслителей. – М., 2002. – С. 112-128

[2] В. Соловьев “Три силы”

[3] Послание старца Филофея Великому Князю Василию Иоанновичу

[4] Степун Ф. А. Мысли о России. Очерк VIII. С. 327.

[5] А. И. Герцен. Собр. соч. В 30-ти тт. М.: Наука, 1954-1960 г., т. 2, стр. 24.

[6] Сулакшин С.С. Измена. – М., 1998.

www.ronl.ru

Смотрите также

..:::Новинки:::..

Windows Commander 5.11 Свежая версия.

Новая версия
IrfanView 3.75 (рус)

Обновление текстового редактора TextEd, уже 1.75a

System mechanic 3.7f
Новая версия

Обновление плагинов для WC, смотрим :-)

Весь Winamp
Посетите новый сайт.

WinRaR 3.00
Релиз уже здесь

PowerDesk 4.0 free
Просто - напросто сильный upgrade проводника.

..:::Счетчики:::..