В своем реферате я предлагаю Вам познакомиться с одной из судеб, которая очень поучительна и достойна описания. Это писатель, в судьбе, которого сказалось влияние и среды, и времени. Особенное внимание автор реферата хотел бы уделить роли Москвы в жизни и творчестве И.С.Тургенева.

Итак, великолепный мастер слова, в совершенстве владеющий русским языком – Иван Сергеевич Тургенев — художник, который умел точно обрисовать картины русской природы и жизни русских людей, был также блестящим публицистом, сумевшим отразить в своём творчестве исторические пути России.

И.С.Тургенев

(1818 – 1883)

Художник Никитин

Жизнь и творчество И.С.Тургенева в Москве

Русский писатель. Иван Сергеевич Тургенев родился 9 ноября (по старому стилю — 28 октября) 1818 в Орле.

В 1822 году Сергей Николаевич Тургенев, орловский помещик и полковник в отставке, совершал с «целой семьёй и прислугой – в двух каретах фургоном – заграничную поездку». Семья Сергея Николаевича состояла из жены Варвары Петровны и сыновей Николая — шести лет, Ивана – четырех и Сергея – одного года. Путь их лежал через Москву. Так будущий писатель впервые посетил древнюю русскую столицу.

А в 1827 г. Тургеневы купили в Москве на углу Садовой-Самотечной улицы и Большого Спасского переулка городскую усадьбу, владение Валуева.

Переезд в Москву совершился по настоянию отца, заботившегося об образовании сыновей. Старшие дети были отданы в пансион Вейденгаммера и пробыли там около двух лет. 12 августа 1829 г. Николая и Ивана поместили в пансион Армянского института, готовивший к поступлению в университет. Сергей Николаевич не был удовлетворён постановкой преподавания в этом пансионе, и через несколько месяцев, 1 ноября, мальчики возвращались в дом на Самотеке. Под руководством домашних учителей. При этом дети должны были не только много и регулярно заниматься, но и учились регулярно вести дневник.

Первые сохранившиеся письма Ивана Сергеевича, относящиеся к 1831г. И адресованы его дяде Николаю Николаевичу Тургеневу, представляют собой именно такие дневниковые записи. В них рассказывается о порядке для детей, об успехах на уроках, об учителях, излагаются мысли о прочитанном и, наконец, описываются развлечения и различные забавные случаи из жизни.

Очень хороши у Тургенева описания весенней Москвы: « Теперь в Москве с большей части улиц поднимается уж пыль, как проезжают. Река сошла, и пропасть человек собирается смотреть на Каменном мосту, как огромные льдины почти в половину реки летят, лезут, вдруг бух об аркаду и разрушаются с треском в малые льдины, другая через неё, третья, четвертая…». И далее: «После обеда пошли мы гулять. Москва разлилась ужасно; в 1810-ом году была только ей подобна; льдины, бочки, бревна, крыши домов, горшки, ящики – все летит по реке, которая с ужасным рёвом клубится, бушует, стенает, вертится, взвивается, кипит. Она даже потопила улицу со стороны Кремля, не говоря о той стороне, которая потоплена».

Летом 1833 г. четырнадцатилетний Иван Тургенев подал прошение о принятии его в Московский университет и был принят в число своекоштных студентов на словесное отделение. В конце мая – начале июня 1834 г. Иван Тургенев сдал экзамены и был переведен на второй курс. Только год пробыл он в Московском университете, а потом вместе с отцом уехал в Петербург. Окончил Тургенев Петербургский университет и позже два года слушал лекции в Берлинском университете. Н.В.Станкевич и М.А.Бакунин стали его ближайшими друзьями в Берлине.

Дружба с ними воскресила в памяти Ивана Сергеевича атмосферу Московского университета, воспоминания о котором были дороги писателю всю жизнь. Не случайно герои его произведений в большинстве окончили Московский университет. Так, герой рассказа «Несчастная» вспоминает: «Я жил тогда (зимой 1835г.) в Москве, у тетушки… перешел со второго на третий курс «словесного» факультета (в то время он так назывался) в Московском университете… Она (тетушка.- Авт.) занимала большой деревянный дом на Остоженке, теплый-претеплый, каких, я полагаю, кроме Москвы, нигде не найдёшь». Так же уютно и благополучно жили и Лежнев («Рудин»), и Литвинов («Дым»), и студенты – герои повести «Пунин и Бабурин».

Уехал Тургенев из Москвы в 1834г., а вернулся лишь через семь лет, в мае 1841году. С нетерпением ждала его в Москве матушка Варвара Петровна, чтобы вместе с любимым сыном отправиться в Спасское.

Дом Тургенева на Остоженке

К этому времени старый дом на Самотеке был уже продан, и Варвара Петровна перебралась на Остоженку неподалеку от Крымской площади. Позади него был сад, от которого сохранился лишь вяз – современник Тургенева, кругом молодые, недавно посаженые деревца. На установленной в 1968г. мемориальной доске читаем: «в этом доме в 1840 – 1850г.г. жил Иван Сергеевич Тургенев. Дом и события, в нем происходившие, описаны в повести «Муму».

После отдыха в Спасском-Лутовинове в середине сентября Иван Сергеевич возвращается в Москву, где проводит вместе с матерью осень и зиму. Теперь он заново знакомится с Москвой и москвичами.

Вся литературная Москва на протяжении ряда десятилетий съезжалась в Трехсвятительский тупик (ещё со времён Пушкина и Грибоедова славился гостеприимством дом Авдотьи Петровны Елагиной). Здесь в 1841г. начал бывать и Тургенев. Два раза посчастливилось ему видеть Гоголя.

Через десять лет снова в Москве произошли еще две встречи, каждая из которых до мелочей запомнилась Тургеневу. Ещё в 1847г. Гоголь заинтересовался произведениями молодого автора и теперь сам захотел с ним познакомиться. Первая встреча произошла 20 октября 1851г. М.С.Щепкин привел Тургенева к Гоголю, жившему на Никитском бульваре в доме Талызина у графа А.П.Толстого. И вторая произошла 3 ноября того же года. Тургенев опять был у Гоголя. В зале собрались актеры, пришли профессора, друзья хозяина. Гоголь читал «Ревизора». Читал удивительно просто, как бы не заботясь о впечатлении, которое он производит на слушателей, и тем сильнее потрясая их. «Я сидел, погружённый в радостное умиление: это был для меня настоящий пир и праздник»,- вспоминал Иван Сергеевич. Это была его последняя встреча с Гоголем. 21 февраля 1852г. Николай Васильевич умер. Тургенев был в Петербурге и узнал о смерти Гоголя через три дня.

Иван Сергеевич писал всю ночь статью, выразив в ней всю его боль и восхищение этим великим человеком, «который своим именем означил эпоху в истории нашей литературы». 13 марта 1852г. в газете «Московские ведомости» она была опубликована под заглавием «Письмо из Петербурга» с подписью «Т…в». А 16 апреля был арестован и отправлен в ссылку в Спасское-Лутовиново за то, что после запрета петербургской цензуры напечатал статью в Москве о Гоголе. По этому поводу Тургенев писал: «Хотели подвергнуть запрету всё, что говорилось по поводу смерти Гоголя, – и кстати обрадовались случаю наложить вместе с тем запрещение на мою литературную деятельность». Подлинной причиной столь суровых мер и была его литературная деятельность: «Записки охотника», будившие ненависть к крепостникам и крепостничеству.

Вернувшись из-за границы в 1841г. Тургенев познакомился с братьями и сестрами Михаила Бакунина, которым привез письма из Берлина. Ивана Сергеевича приняли как лучшего друга Мишеля, а, узнав поближе, привязались и к нему самому. Бакунины бывали у Тургенева на Остоженке, и он бывал у них на Поварской в доме Волковой, где они жили. В октябре Тургенев гостил в подмосковном имении Бакуниных Премухине. Здесь сильное впечатление на него произвела Татьяна Александровна Бакунина. Ей посвящён ряд стихотворений Тургенева, написанных в 1842-1843гг. и последнее – «Гроза промчалась» в 1844г. Переписка и встречи с Бакуниными продолжаются и в последующие годы. Алексею Бакунину Тургенев посвящает рассказ «Похождения подпоручика Бубнова».

Ещё один коренной москвич – Василий Петрович Боткин стал другом Тургенева, познакомились они, очевидно, в 1842г. Для Тургенева он стал не только близким другом, но и критиком, безошибочному художественному чутью которого писатель свято верил. Были два человека, без одобрения которых Тургенев не печатал ни одного произведения, — В.П.Боткин и П.В.Анненков. Павел Васильевич Анненков до конца жизни оставался верным другом Тургенева.

В 40-х годах дом Боткина являлся одним из центров литературной жизни Москвы, в котором бывали Н.В.Гоголь, Н.А.Некрасов, А.В.Кольцов, Д.В.Григорович, Л.Н.Толстой и многие другие. Боткин жил на Маросейке. В начале XIX века дом принадлежал Тургеневым, из семьи которых вышел декабрист Николай Иванович Тургенев. С Боткиным Иван Сергеевич виделся не только в Москве: вместе они совершали в 1845г. путешествие по Франции. а в июле 1856г. Тургенев читал на даче Боткина в Кунцеве только что законченный рассказ «Фауст». В мае 1846 по пути на юг у Боткина в Москве остановился больной Белинский. Сюда 7 мая пришел навестить его приехавший в этот день из Петербурга Тургенев. Ещё раньше в письмах к Василию Петровичу Белинский восторженно отзывался о Тургеневе, с которым познакомился в 1843г. в Петербурге, где и окрепла их дружба. Тургенев написал о своём друге чудесные воспоминания: 23 января 1860г. в «Московском вестнике» (№3) было напечатано письмо к Н.А.Основскому «Встреча моя с Белинским». Москва, которую любил Белинский, первая прочла эти первые после его смерти строки о «Неистовом Виссарионе».

С Тимофеем Николаевичем Грановским Тургенев встретился 1835г. в Петербурге, позже они виделись в Берлине. «Познакомился я с Грановским окончательно в Москве»,- писал Тургенев. Это было в 40-е годы, когда Грановский являлся уже профессором всеобщей истории в Московском университете. Жил он на Трубной, ближе к садовому кольцу, в небольшом, ничем не примечательным домике с мезонином. Но скоро этот домик стал одним из центров литературной и общественной жизни Москвы. И, конечно, Тургенев был в числе непременных посетителей его. 7 октября 1855 года Москва хоронила Грановского. «Я приехал в Москву к самому дню похорон Грановского,- писал Тургенев С.Т.Аксакову16 октября. – давно ничего так на меня не подействовало… Самые похороны были каким-то событием – и трогательным – и возвышенным…» 8 октября в Москве было написаны Тургеневым «Два слова о Грановском» (Письмо к редакторам «Современника»). «он жил недаром – он не умрет», — сказано там.

С 1841г. в каждый приезд в Москву Тургенев оставался в доме матери на Остоженке. Приезд Тургенева был праздником для всех обитателей дома. Жестокая и властная, не терпящая ни малейшего противоречия, Варвара Петровна в присутствии любимого сына преображалась. Однако в памяти Тургенева сохранилось немало картин страшных расправ и издевательств матери над крепостными, свидетелем которых ему приходилось быть. Недаром барыня в рассказе «Муму» так напоминала Варвару Петровну. Её суровый и деспотический нрав проявлялся и по отношению к собственным детям. Иван Сергеевич отказался от чиновничьей карьеры, которую пророчила ему матушка, потому что у него уже появился некоторый литературный заработок. Гораздо труднее было положение Николая Сергеевича, содержавшего семью на мизерную зарплату чиновника. Ещё хуже стало, когда мать купила Николаю дом на Пречистенке и приказала переехать туда из Петербурга, и при этом не давала денег. Летом 1850г. приехав в Москву Тургенев увидел безвыходное положение брата, и это заставило его объясниться с матушкой. И братья поехали к матери на Остоженку. Сыновья говорили тихо, не произнося ни одного резкого, непочтительного слова, но разрыв стал неизбежным. Мать не хотела ничего давать сыновьям, она решила оставаться полновластной хозяйкой именья и судьбы детей. Тогда братья уехали в небольшое, бедное именье отца Тургенево. Николай остался там, а Иван Сергеевич вернулся в Петербург. Узнав, что мать стала чувствовать себя плохо, сыновья хотели с ней повидаться, но она не хотела видеть непокорных сыновей. Умерла Варвара Петровна одинокой, страдающей, но не желающей простить сыновей. Только 16 ноября получил Тургенев извещение о трагическом состоянии матери и вечером в курьерском дилижансом он выехал в Москву и прибыл туда 21 ноября, когда мать уже похоронили на кладбище Донского монастыря. На чёрном мраморном надгробии, увенчанном белым крестом, надпись: «Под камнем сим покоится полковница Варвара Петровна Тургенева, скончавшаяся 16 ноября 1850г. жизни ей было 70 лет. Мир праху ея».

Последний раз поселился Тургенев в доме на Остоженке, в последующие годы он жил у брата на Пречистенке. Иногда писатель останавливался в гостиницах «Франция» на Петровке или «Дрезден» на Тверской улице. В 10-м номере гостиницы «Дрезден» в ноябре 1859гю состоялась одна из встреч Тургенева с поэтом А.А.Фетом.

Смерть матери и последующие семейные дела привели к тому, что всю зиму 1850/51 года Тургенев провел в Москве. И зима эта во многих отношениях была для него неожиданно значительной. «Здесь все принимают меня с распростертыми объятиями,— пишет Иван Сергеевич в ноябре 1850 года,— особенно милейший папаша Щепкин. Я не могу много бывать в гостях; тем не менее, за неделю моего пребывания здесь я уже был два или три раза у него и у одной графини Салиас, прелестной женщины, с большим умом и талантом… Последняя вещь, которую я написал,— «Певцы в кабачке» («Певцы».— Авт.) — имеет здесь большой успех».

Михаил Семенович любил людей, и «двери его дома были всегда широко и гостеприимно открыты… Здесь можно было часто слышать и раскатистый хохот Кетчера, и задыхающуюся речь Белинского, и изящные рассказы Тургенева, и шуточки Гоголя, и умную беседу Аксакова, и огненные вспышки Герцена. А центром и как бы дирижером всего этого хора был сам хозяин». История написания и постановки многих пьес Ивана Сергеевича служит прямым доказательством его дружеского отношения к Щепкину. Уже в начале 1848 года Тургенев работает над пьесой «Нахлебник», первая редакция которой была посвящена Михаилу Семеновичу. Но цензура не пощадила «Нахлебника»: ни поставить, ни напечатать пьесу в то время не удалось. Щепкин, по воспоминаниям современников, «пробовал ставить ее на домашнем спектакле у своих знакомых и разучивал роль Нахлебника с величайшим удовольствием и одушевлением». Только в 1857 году пьесу удалось напечатать, а затем сбылась и давняя мечта актера: в свой бенефис 30 января 1862 года он сыграл Кузовкина. Но и в этот раз разрешение на постановку было дано только потому, что обязанности начальника III отделения временно исполнял И. В. Анненков, брат П. В. Анненкова, друга Тургенева. Для Михаила Семеновича была написана Иваном Сергеевичем и следующая пьеса — «Холостяк». А 25 января 1850 года состоялась ее первая постановка в Москве. 6 декабря того же года Тургенев видел Щепкина в роли Холостяка на сцене Малого театра. Большим событием для писателя стала постановка «Провинциалки». Эта пьеса была написана в Москве в доме на Остоженке.

5 декабря 1850 года Иван Сергеевич впервые читал ее в доме графини Салиас.

Однако настоящим триумфом автора стала постановка «Провинциалки» в Малом театре в бенефис Щепкина. Премьера состоялась 18 января. «Вот уж точно,— писал Иван Сергеевич,— я ожидал чего угодно, но только не такого успеха! Вообразите себе, меня вызывали с такими неистовыми криками, что, я наконец убежал совершенно растерянный… шум продолжался добрую четверть часа и прекратился только тогда, когда Щепкин вышел и объявил, что меня нет в театре».

На другой день в доме на Остоженке с самого утра не прекращался поток посетителей. Друзья поздравляли Тургенева и сообщили ему, что даже его литературные враги неистово аплодировали «Провинциалке». Приходил и Щепкин обнять автора и попенять ему: зачем сбежал от аплодисментов публики.

И еще одна пьеса Тургенева впервые увидела свет в Москве: в 1872 году после многолетних цензурных мытарств «Месяц в деревне» шел на сцене Малого театра 13 января в бенефис Е.Н. Васильевой.

2 января 1851 года ввиду предполагаемого отъезда Тургенева из Москвы (болезнь сильно задержала его потом) у него собрались друзья. «Между прочими,— пишет он в тот же день,— был один комический актер, человек большого таланта, г. Садовский».

Прову Михайловичу Садовскому и посвятил Тургенев драматическую сценку «Разговор на большой дороге». Она была опубликована в начале апреля в московском альманахе «Комета», издаваемом Николаем Щепкиным, сыном артиста. Его книжная лавка помещалась на Большой Лубянке.

Сближается Тургенев и с гостеприимным и хлебосольным семейством Аксаковых. С Константином Сергеевичем, одним из идеологов славянофильства, историком, писателем и публицистом, он познакомился еще в апреле 1843 года. А в 1851 году он бывает не только у Константина Сергеевича, но и у Сергея Тимофеевича Аксакова. Сергей Тимофеевич уже стар, но, несмотря на это, по духу он ближе Тургеневу, чем молодые Аксаковы, его сыновья. Тургенев и Аксаков особенно хорошо понимали друг друга. «Вы так добры,— пишет Сергею Тимофеевичу Тургенев,— и пишете мне, что сожалеете, что узнали меня поздно; поверьте, что это сожаление не менее сильно с моей стороны, особенно когда я вспомню, что мы могли быть давно знакомы».2 февраля в доме Сергея Тимофеевича П. М. Садовский читал по рукописи «Разговор на большой дороге». Иван Сергеевич не смог присутствовать, так как в этот день плохо себя чувствовал. На следующий день он уехал из Москвы.

Почти в каждый приезд в Москву Тургенев виделся с Аксаковыми. Был он у Сергея Тимофеевича. Здесь весной 1856 года хозяин читал новые главы воспоминаний, и Тургенев горячо убеждал его продолжить работу над мемуарами. Не раз бывал Иван Сергеевич и в Абрамцеве, принадлежавшем Аксакову с 1843 года.

Немало других имен связано с многочисленными приездами Тургенева в Москву.

«Я в Москве много говорил с Забелиным — который мне очень понравился: светлый русский ум и живая ясность взгляда. Он водил меня по Кремлевским древностям»,— писал Тургенев в начале июня 1852 года. И. Е. Забелин — известный историк Москвы.

В ноябре 1858 года Иван Сергеевич несколько дней прожил У А.А.Фета, снимавшего дом № 3 на Малой Полянке в Замоскворечье. Сам Тургенев тогда никуда не выезжал, но «кто только не перебывал из московской интеллигенции у Тургенева за три дня, которые провел он в нашем доме», вспоминает Фет.

С 1862 года в Москве снова поселился Владимир Федорович Одоевский — писатель, литературный и музыкальный критик. Он жил во дворе дома № 19 по Смоленскому бульвару. «Я не принимал по болезни,— записывает Владимир Федорович 9 марта 1867 года в дневнике,— а приезжал Тургенев — звал его обедать сегодня — он приехал, хотя и пообедавши — и принужден был от подагры держать ногу на стуле.— Прочел ему статью мою — он остался, ею очень доволен, хотя и не вполне согласен со мною». Речь идет о статье «Недовольно», которая была ответом на рассказ Тургенева «Довольно». В письме к Одоевскому Иван Сергеевич называет его «одним из патриархов Москвы».

Другим «патриархом» Тургенев считал Сергея Александровича Соболевского, друга Пушкина, которого Иван Сергеевич в последний раз навестил в июне 1870 года. «Я вычитал в «Московских ведомостях», что была панихида по С.А.Соболевском,— писал Тургенев 18 октября.— Когда он умер? Я его видел проездом в Москве; он мне рассказывал свой апоплексический припадок и смерть Одоевского, но он казался еще бодрым».

Начиная с 1860 года, приезжая в Москву, Тургенев останавливается у своего старинного приятеля Ивана Ильича Маслова. В 40-х годах Иван Ильич был близок к кружку Белинского. Он прекрасно знал музыку, состоял членом Русского музыкального общества. С Тургеневым познакомился в 1843 году, когда служил секретарем коменданта Петропавловской крепости генерала М.Д.Скобелева. В 1860 году Маслов был назначен управляющим Московской удельной конторой. 6 января 1860 года Иван Сергеевич посылает ему письмо по новому адресу: «В Москву. Его высокородию Ивану Ильичу Маслову, Управляющему Московской удельной конторой. В удельной конторе, на Пречистенском бульваре». Адрес Маслова стал постоянным московским адресом Тургенева.

Дом на Гоголевском бульваре, в котором жил Тургенев

Предполагается, что двухэтажное здание бывшей удельной конторы построено по проекту знаменитого русского зодчего Матвея Казакова или кого-то из представителей его школы. С 1810 года дом принадлежал В.А.Нарышкиной, сын которой М.М.Нарышкин был декабристом. У него в 1824 году К.Ф.Рылеев читал свои «Думы».

Внутри дом значительно перестроен, снаружи имеет тот же вид, что и при Тургеневе. На мемориальной доске профиль писателя и надпись: «В этом доме неоднократно останавливался великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев».

Вот как писал он сам об этом: «… устроился в уютной комнате, с садом, погребенным под снежными пуховиками, перед моим окном; а поверх деревьев виднеется красная византийская церковка с зелеными крышами; ее звон разбудил меня сегодня утром».

Трудно сосчитать, сколько раз Тургенев останавливался в «великолепной и гостеприимной квартире Маслова», как он сам говорил. В 1882 году, узнав о болезни Ивана Ильича, Иван Сергеевич писал: «Как мне жаль моего старого друга! Я без Маслова Москвы и вообразить не могу!»

Постепенно в Москву переходит издание произведений Тургенева. Уже в 1852 году здесь впервые вышли отдельной книгой «Записки охотника». В 1858 году Тургенев принимает деятельное участие в организации газеты «Московский вестник» и печатает там затем ряд своих произведений: отрывок из романа «Собственная господская контора» и «Встреча моя с Белинским». Газета выходит с 1859 по 1861 год.

С 1860 по 1869 год произведения Тургенева печатаются в «Русском вестнике», издаваемом М. Н. Катковым. Первоначально либеральное направление журнала вполне удовлетворяло писателя, хотя отношения с Катковым заставляли желать лучшего. В 1860 году Иван Сергеевич специально приезжал в Москву, чтобы держать корректуру романа «Накануне». «Отцы и дети» были опубликованы в «Русском вестнике» в начале 1862 года, а в последующих номерах журнала появились две анонимные статьи о романе, которые очень понравились писателю («Роман Тургенева и его критики» и «О нашем нигилизме, по поводу романа Тургенева»).

Подготовка публикации «Дыма» в «Русском вестнике», 1867 год привела к ряду столкновений автора с Катковым. Тогда же Тургенев продал отдельное издание «Дыма» братьям Салаевым и написал к нему специальное предисловие, посвященное критике славянофилов. Магазин Салаевых был хорошо известен в Москве.

Споры о «Дыме» убедили Тургенева, что Катков, по словам писателя, становится «чересчур робок», что его требования порой превосходят придирки цензуры. Иван Сергеевич был весьма недоволен тем, — что в «Отцах и детях», а особенно в «Дыме» Катков допустил ряд сокращений и даже искажений отдельных мест. В это время не только в отношении к Тургеневу, но и во всей издательской и публицистической деятельности Каткова все яснее проявляется та политическая тенденция, благодаря которой к началу 70-х годов он возглавил крайнюю реакцию в России. Не раз с глубоким возмущением пишет Иван Сергеевич в эти годы о подлой позиции реакционера Каткова.

Не удивительно, что этого человека писатель глубоко презирал. Даже в дни пушкинских торжеств он единственный не чокнулся с Катковым, не захотел пожать ему руку в знак примирения.

В 1860—1861 годах Нил Андреевич Основский, издававший «Московский вестник», выпустил «Сочинения Тургенева, исправленные и дополненные» в четырех томах. В этом издании впервые была опубликована заключительная сцена романа «Рудин» — гибель героя на баррикадах Парижа.

В 1868—1871 годах вышло четвертое издание сочинений Тургенева. Вместо предисловия к нему автор написал «Литературные воспоминания», которые состояли из очерков: «Вместо вступления», «Литературный вечер у П.А.Плетнева», «Воспоминания о Белинском», «Гоголь» и «По поводу «Отцов и детей».

Тургенев принимал активное участие в общественной жизни Москвы. В январе 1855 года он присутствовал на юбилейных торжествах Московского университета, который праздновал столетие своего создания.

В январе 1859 года Тургенев был избран действительным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете. 25 января 1860 года читал статью «Гамлет и Дон-Кихот». Доход от чтения шел на пособия нуждающимся литераторам и ученым.

Весной 1867 года Иван Сергеевич довольно долго находился в Москве, так как читал корректуры романа «Дым». «Я печатал повесть,— писал он,— продавал новое издание своих сочинений, читал публично в пользу галичан, читал приватно, писал доверенности, контракты (я нанял нового управляющего) — словом, деятельность моя меня самого изумляет».

Читал он в этот раз действительно очень много. 19 марта — у Каткова «Историю лейтенанта Ергунова». Вещь так понравилась, что Катков просил ее для журнала. 23 марта ту же повесть в салоне княгини Е. А. Черкасской — детской писательницы, с которой Тургенев познакомился еще в 40-х годах. Опять с успехом. 29 марта состоялось публичное чтение в пользу галичан. Сбор от чтения пошел в помощь жителям Галиции, находившимся под властью Австро-Венгрии, жестоко притеснявшей национальные меньшинства, особенно славян.

Следующее чтение состоялось 15 марта 1871 года в малом зале Благородного собрания. Иван Сергеевич прочел «Бурмистра», и все с таким же огромным успехом.

В 1879 году Тургенев приехал в Москву 14 февраля в связи со смертью брата Николая Сергеевича. На следующий день Максим Максимович Ковалевский пригласил его на обед, где должны были присутствовать около двадцати человек, в том числе писатель П. Д. Боборыкин, профессора Н. В. Бугаев, А. Н. Веселовский, А. И. Чупров. Собрались в Машковом переулке у Чистых прудов (улица Чаплыгина, 10, дом не сохранился) в квартире Ковалевского, которая стала в то время одним из центров культурной жизни Москвы.

Максим Максимович — юрист, историк права, один из наиболее передовых профессоров Московского университета, был знаком с Тургеневым с 1878 года. Он первый произнес тост за писателя, чем растрогал его до слез. Сам Иван Сергеевич предложил молча выпить в память Белинского. В этот день он выслушал еще несколько приветственных речей, а наутро написал Ковалевскому: «… вчерашний день надолго останется мне в памяти — как нечто еще небывалое в моей литературной жизни».

С приветствия молодых московских профессоров начался тот триумф Тургенева, который, родившись в Москве, продолжался потом и в Петербурге. После «Отцов и детей» публика, и более всего молодежь, несколько охладела к Тургеневу. Поэтому такой прием был ему особенно дорог.

1880 год. Пушкинские торжества. Для Тургенева это событие величайшей важности, имеющее отношение к нему лично. Еще в 1874 году Иван Сергеевич писал Стасюлевичу: «Вас Пушкин не может занимать более, чем меня — это мой идол, мой учитель, мой недосягаемый образец». Всю жизнь помнил Тургенев, как стоял он у гроба Пушкина, и всегда носил на себе медальон с локоном его волос.

По пути в Москву 23 марта познакомился писатель с автором памятника Пушкину Александром Михайловичем Опекушиным. В Москве Иван Сергеевич активно участвовал в работе комитета по организации пушкинских празднеств. 23 апреля московские литераторы дали обед в честь Тургенева в «Эрмитаже». 27 апреля его избрали депутатом на пушкинские торжества от Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. 1 мая Тургенев уехал в Спасское, чтобы написать свою «Речь о Пушкине». В Москву вернулся в конце мая.

6 июня с утра город принял праздничный вид. Толпы народа стекались на Тверской бульвар в ту его часть, что выходила на Тверскую улицу. Все взгляды были устремлены на; закутанную в полотно фигуру, возвышавшуюся над толпой при выходе с бульвара. Под пение «Славься!» Глинки упало с памятника покрывало. «Помню хорошо,— пишет Н. Д. Телешов,— красивую голову маститого писателя Тургенева, с пышными седыми волосами, стоявшего у подножья монумента, с которого торжественно только что сдернули серое покрывало». Выражение огромного волнения было в этот момент на лице Тургенева. Овацией приветствовали Ивана Сергеевича учащиеся гимназий.

Потом состоялось торжественное заседание в актовом зале университета, на котором ректор И. С. Тихонравов провозгласил, что по случаю праздника русского просвещения звание почетного члена Московского университета присвоено Я- К. Гроту — председателю комиссии по сооружению памятника, П. В. Анненкову — автору книги о Пушкине и И, С. Тургеневу. Едва было произнесено имя Ивана Сергеевича, вспоминает А. Ф. Кони, как «неописуемый взрыв рукоплесканий и приветственных криков внезапно возник в обширной зале и бурными волнами стал носиться по.ней. Тургенев встал, растерянно улыбаясь и низко наклоняя свою седую голову с падающею на лоб прядью волос. К нему теснились, жали ему руки, кричали ему ласковые слова, и, когда до него наконец добрался министр народного просвещения Сабуров и обнял его, утихавший было шум поднялся с новой силой».

Вечером в зале Благородного собрания был устроен торжественный обед, а потом состоялся первый из концертов в память Пушкина. Тургенев читал стихотворение «Опять на родине».

На следующий день состоялось первое публичное заседание Общества любителей российской словесности, на котором Иван Сергеевич произнес свою «Речь о Пушкине». «Пушкин… был великолепный русский художник,'—говорил он.— Именно: русский! Самая сущность, все свойства его поэзии совпадают со свойствами, сущностью нашего народа… Он отозвался типическими образами, бессмертными звуками на все веяния русской жизни...»

8 июня на втором пушкинском концерте в конце все участники во главе с Тургеневым вышли на сцену. Тургеневу поднесли лавровый венок. «Три дня,— пишет А. Ф. Кони,— продолжались празднества и растроганное настроение так или иначе причастных к ним, причем главным живым героем этих торжеств являлся, по общему признанию, Тургенев».

В 1881 году писатель посетил Москву в последний раз. 13 июня он встретился с замечательной русской актрисой Марией Гавриловной Савиной, приехавшей на гастроли. Познакомились они в Петербурге в 1879 году. На протяжении нескольких лет их связывала нежная и трогательная дружба. И потому так дорога была Ивану Сергеевичу эта неожиданная встреча в Москве.

… Москва. Она постоянно присутствует в произведенияхТургенева. «Длинные кривые» улицы, «грязные кривые и узкие переулки», завешанный бельем двор, дорога, идущая от заставы, с нее открывался вид туда, где «направо — в тумане мелькали огни, высились бесчисленные церкви громадного города» и совсем недалеко били часы в каком-то старинном монастыре.

В Москве найдется немало мест, где жили герои Тургенева и где происходили различные события, описанные в его произведениях.

Охотный ряд. Здесь увидел рассказчик Петра Петровича Каратаева, зайдя случайно «в кофейную, находящуюся за Охотным рядом, оригинальную московскую кофейную». Рядом Гостиный двор — торговые ряды, которые находились на месте ГУМа. «Несколько дней спустя,— вспоминает герой повести «Пунин и Бабурин»,— мне случилось проходить по одному из рядов Гостиного двора. День был субботний; покупщиков набралось пропасть; отовсюду, посреди давки и толкотни, раздавались зазывные крики сидельцев». Он уже собирался уходить, но увидел Музу и Пунина. Жили они на Садовой улице в доме, который Пунин называл «укромным гнездышком». «Оно состояло из небольшого, чуть в землю не вросшего, одноэтажного домика с покривившейся тесовой крышей и четырьмя тусклыми окошечками на переднем фасаде». Таинственное свидание Музы с рассказчиком происходит в Александровском саду, у Кутафьей башни.

Между Арбатом и Поварской жил Инсаров «на заднем дворе дома, построенного на петербургский манер» («Накануне»). «Около Собачьей площадки, в одноэтажном деревянном домике, с полосатым парадным крылечком на улицу, зелеными львами на воротах и прочими дворянскими затеями» в 50-х годах проживало семейство Осининых («Дым»), а «не в далеком расстоянии от их дома» находилась квартира Литвинова. В церкви Вознесенья на Арбате во времена Екатерины II состоялась свадьба Маланьи Петровны — первой московской красавицы («Старые портреты»). Возле Пречистенки, в переулке, находился собственный дом Анны Васильевны Стаховой («Накануне»). Он был большой, деревянный, «с колоннами, белыми лирами и венками над каждым окном, с мезонином, службами, палисадником, огромным зеленым двором, колодцем во дворе и собачьей конуркой возле колодца». В другом «деревянном доме с большим двором и садом в Кривом переулке возле Пречистенского бульвара» жил преподаватель Ратч («Несчастная»).

В частной зале на Остоженке произошла первая встреча Аратова с Кларой Милич («Клара Милич»), а их единственное свидание состоялось на Тверском бульваре, где, кроме пыли, одиноких деревьев да нескольких скамеек, ничего не было. Жил Аратов в 1878 году «в небольшом деревянном домике на Шаболовке». На той же Шаболовке у Калужских ворот находился гостеприимный дом-дворец графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского («Однодворец Овсянников»). «Посмотреть знаменитый кулачный бой, устроенный Орловым», ходила на Ходынское поле в 1789 году юная красавица Маланья Петровна.

У Крымского броду нашел Герасим Муму, когда проводил уезжавших в деревню Татьяну и Капитона. К Крымскому броду пришел он с нею, чтобы исполнить волю барыни и погубить своего единственного друга.

У того же Крымского броду заканчивается верховая прогулка отца и сына в повести «Первая любовь». Вот их путь: «Мы проехали по всем бульварам, побывали на Девичьем поле, перепрыгнули через несколько заборов… переехали дважды чрез Москву-реку… как вдруг он повернул… от Крымского броду и поскакал вдоль берега… Поравнявшись с высокой грудой сложенных старых бревен, он проворно соскочил с Электрика...» В той же повести говорится, что родители героя снимали дачу около Калужской заставы против Нескучного сада. А вот как выглядели тогда дачи: «Небольшой деревянный домик с мезонином, выкрашенный розовою краской, стоял посреди сада и как-то наивно выглядывал из-за зелени деревьев». Стоял он «на берегу Москвы-реки, недалеко от Кунцова». Здесь в 1853 году жили на даче Стаховы («Накануне»).

Так постепенно штрих за штрихом проступает облик города, который можно назвать тургеневской Москвой. В письме Тургенева 1871 года читаем: «… пребывание в России и в Москве мне пришлось по вкусу. Все, что ни говори, почва, родная земля, родной воздух».

Но в Москве между Сретенским бульваром и улицей Кирова есть площадь, носящая его имя. Это название она получила в 1885 году, спустя полтора года после смерти Тургенева.

В 1882 году Тургенев намеривался приехать в Спасское и закончить новый роман о революционерах. Но этому желанию не суждено было сбыться. Мучительная болезнь – рак позвоночника – приковала его к постели. В мае 1882 года он писал поэту Я.П. Полонскому: «Когда Вы будите в Спасском, поклонитесь от меня дому, саду, моему молодому дубу – родине поклонитесь, которую я уже вероятно, никогда не увижу». Иван Сергеевич Тургенев скончался 22 августа 1883 года в Буживале (во Франции). По высказанному им перед смертью желанию гроб с его телом был перевезён из Франции в Россию (Петербург) и похоронен на Волковом кладбище рядом с могилой В.Г. Белинского.

Заключение

Поэтические образы Тургенева и сейчас пленяют читателей всего мира, поэтому возможно он еще долго будет оставаться одним из любимейших писателей человечества.

Среди произведений Ивана Сергеевича Тургенева — стихи, поэмы, очерки, рассказы, повести, романы, пьесы, критические статьи, рецензии, письма: «Стено» (1834, опубликована в 1913; драматическая поэма), «Параша» (1843; поэма), «Андрей Колосов» (1844; повесть), «Разговор» (1845; поэма), «Андрей» (1846; поэма), «Помещик» (1846; поэма), «Три портрета» (1846; повесть), «Безденежье» (1846, пьеса), «Бреттёр» (1847; повесть), «Записки охотника» (1847-1852; цикл рассказов), «Где тонко, там и рвется» (1848; пьеса), «Нахлебник» (1848, пьеса поставлена в 1849, опубликована в 1857; социальная драма), «Завтрак у предводителя» (1849, опубликован в 1856), «Холостяк» (1849; пьеса), «Гамлет Щигровского уезда» (1849; рассказ), «Дневник лишнего человека» (1850; повесть), «Месяц в деревне» (1850, опубликована в 1855; пьеса), «Провинциалка» (1851; пьеса), «Три встречи» (1852; повесть), «Муму» (опубликована в 1854; повесть), «Постоялый двор» (опубликована в 1855; повесть), «Два приятеля» (1854; повесть), «Затишье» (1854; повесть), «Яков Пасынков» (1855; повесть), «Переписка» (1856; рассказ), «Рудин» (1856; роман), «Фауст» (1856; повесть), «Ася» (1858; повесть), «Дворянское гнездо» (1859; роман), «Накануне» (1860; роман), «Первая любовь» (1860; повесть), «Отцы и дети» (1862; роман), «Призраки» (1864; повесть), «Довольно» (1865; повесть), «Дым» (1867; роман), «Степной король Лир», опубликован 1870), «Вешние воды» (1872; повесть), «Новь» (1877; роман), «Стихотворения в прозе» (часть 1 опубликована в 1882), «Порог» (стихотворение), «Памяти Ю. П. Вревской» (стихотворение)

Первое издание романа Тургенева на английском языке вышло летом 1867 в Нью-Йорке: экземпляр романа «Отцы и дети»

Ещё смертельно больной Тургенев писал: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаянье при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

Литература

«Русские писатели в Москве»- московский рабочий 1977г.

www.ronl.ru

Доклад - Жизнь и творчество И.С.Тургенева

Реферат

по дисциплине: Литература

на тему: Жизнь и творчество И.С.Тургенева

Выполнил студент 1 курса

Москва 2009Вступление.

И.С.Тургенев

(1818 – 1883)

Художник Никитин

Жизнь и творчество И.С.Тургенева в Москве

Русский писатель. Иван Сергеевич Тургенев родился 9 ноября (по старому стилю — 28 октября) 1818 в Орле.

Дом Тургенева на Остоженке

5 декабря 1850 года Иван Сергеевич впервые читал ее в доме графини Салиас.

Немало других имен связано с многочисленными приездами Тургенева в Москву.

Дом на Гоголевском бульваре, в котором жил Тургенев

Заключение

Литература

«Русские писатели в Москве»- московский рабочий 1977г.

www.ronl.ru

Реферат - Творчество И.С. Тургенева

Введение

1. «Скорби и вопросы» времени

2. «Записки охотника»

3. Роман «Рудин»

4. «Дворянское гнездо»

5. Революционные настроения Тургенева – роман «Накануне»

6. «Отцы и дети»

Заключение

Список литературы

Введение

Иван Сергеевич Тургенев родился в дворянской семье. Мыслящие русские люди еще со времен Кантемира и Фонвизина высмеивали дворянскую фанаберию, пустые выдумки о каких-то особых, высших достоинствах дворянской породы; но сами эти люди были дворяне, и их насмешки — это реальный результат процесса накопления и органического усвоения дворянской средой главнейших достояний мировой культуры, без чего творчество внутри самобытной национальной культуры было немыслимо. Но дворянская культурность вырастала на почве крепостничества, которое определяло и быт, и нравы дворянской массы.

Когда речь заходила о детстве, Тургенев чаще всего вспоминал о том, в чем особенно резко сказывались крепостнические порядки и обычаи их семьи. Конечно, в детские и ранние юношеские годы Тургенев вряд ли еще понимал, что он, барчук, которого секут по высоким педагогическим соображениям «в комнатах» и «любя», и те кучера, повара, сенные девушки, мальчики и казачки, которых по распоряжению его матери секли на конюшне, — жертвы одного и того же порядка, одной и той же морали. Но горячо, до боли сочувствовать их страданиям он научился уже тогда, в этой жестокой домашней школе.

В 1827 году Тургеневы всей семьей переехали в Москву — главным образом с той целью, чтобы продолжить образование детей.

В Московском университете Тургенев учился всего только один год; в 1834 году он вместе с отцом и старшим братом переехал в Петербург и стал студентом университета, который через два года и закончил, Петербург был центром тогдашнего литературного движения: Пушкин, Крылов, Жуковский, Гоголь — все они жили в Петербурге. На одном из вечеров у Плетнева Тургенев видел Пушкина… В годы студенческой молодости Пушкин был для Тургенева, по его собственному признанию, «чем-то вроде полубога»; но в тогдашних его стихах можно без особого труда различить отзвуки поэзии Жуковского, Байрона и меньше всего Пушкина. Позднее, в письме Л, Толстому, он признался, что «плакал, обнявшись с Грановским, над книжкою стихов Бенедиктова».

Тургенев не принадлежал к числу тех писателей, к кому широкое признание пришло скоро или даже сразу, как, например, к Достоевскому, который после опубликования первого же своего романа — «Бедные люди» — стал знаменитостью; в этом смысле и другие сверстники Тургенева — И.А. Гончаров, В.Д. Григорович — на первых порах были гораздо счастливее его. В 1838— 1841 годах он писал мало и очень немногое из написанного находил достойным печати, Каждое из его опубликованных стихотворений было «не хуже» тех, которыми известнейшие стихотворцы (само собой разумеется, Лермонтов, Кольцов, Баратынский из этого числа исключаются) «украшали» страницы литературных журналов; но ни одно из них не привлекало внимания ни читателей, ни критики.

В рецензии Белинский заметил, как увлекательно и поэтически Тургенев «описывает… тревогу девственной души своей героини»; здесь он обратил внимание на такую сторону таланта Тургенева, которая во всей своей силе развернулась при создании образов Натальи Ласунской и Лизы Калитиной, Аси и Марианны.

1. «Скорби и вопросы» времени

Главная же мысль своеобразного творчества заключалась в указании на «скорби и вопросы» времени. Молодые литераторы тех лет, как и подавляющее большинство читателей «Отечественных записок», где печатались статьи Белинского, хорошо понимали, что в его устах эти слова являются одним из обозначений социальной темы. Именно в разработке этой темы великий критик видел залог дальнейших успехов в развитии русской литературы. Без большого риска ошибиться, можно сказать, что все творчество Тургенева 1840-х годов подчинено было одной, пользуясь термином Станиславского, сверхзадаче — поиску своего решения социальной темы в литературе.

В истории литературы есть книги, которые выражают целые эпохи не только в развитии искусства и литературы, но и всего общественного сознания. Такой книгой стали «Записки охотника». Они явились непосредственным и наиболее глубоким выражением общественной и литературной борьбы 1840-х годов XIX столетия, центром которой был вопрос о крепостничестве, то есть вопрос о судьбе закрепощенного народа.

В 1845—1846 годах Тургенев все еще не был уверен в своем писательском призвании и даже «возымел, — как писал он в своих воспоминаниях, — твердое намерение вовсе оставить литературу; только вследствие просьб И.И. Панаева, не имевшего чем наполнить отдел смеси в 1-м номере «Современника», я оставил ему очерк, озаглавленный «Хорь и Калиныч». (Слова: «Из записок охотника» были придуманы и прибавлены тем же И.И. Панаевым с целью расположить читателя к снисхождению.) Успех этого очерка побудил меня написать другие; и я возвратился к литературе».

С выходом в свет каждого нового очерка или рассказа из «Записок охотника» это убеждение укреплялось все больше и больше. Прежде всего, обращала на себя внимание широта авторского кругозора; Тургенев как будто писал с натуры, но его очерки и рассказы не производили впечатления этюдов или этнографических зарисовок, хотя он и не скупился именно на этнографические и «краеведческие» подробности. Частная жизнь, по-видимому, невымышленных людей обыкновенно дается у него в системе сопоставлений, которые показывают, что в поле зрения автора — вся Россия в ее связях со всем миром. Благодаря этому каждая фигура, каждый эпизод при всей своей индивидуальной непосредственности, а иногда и кажущейся мимолетности или случайности приобретают особую значительность, а содержание той или иной вещи оказывается шире воспроизводимого в ней жизненного материала.

В «Записках охотника» Тургенев часто прибегал к приему сопоставления времен — старого и нового. Причем, что бы ни говорили по этому поводу герои — хвалят ли они старые годы или не одобряют, — авторская оценка прошлого ясна: «золотой век» русского дворянства — век Екатерины и Александра — это преимущественно век дворянского разгула, мотовства (стоит только вспомнить забавы и потехи графа А.Г. Орлова-Чесменского, о которых рассказывает однодворец Лука Петрович Овсяников), разврата и наглого самоуправства. Ну а новые, николаевские времена? Как это ни странно, но именно в эту глухую пору казенные борзописцы больше, чем когда бы то ни было, кричали об успехах просвещения, особенно среди помещиков. В рассказе «Бурмистр» как раз и повествуется об одном «просвещеннейшем» помещике — об Аркадии Павлыче Пеночкине. Тургенев ничего не оставляет для догадки читателя: личина «просвещенности» сорвана прямо у него на глазах. Собственно говоря, Пеночкин и напяливает-то ее только при особых оказиях. Показателен в этом смысле эпизод усмирения «бунта» в Шипиловке: «Нет, брат, у меня бунтовать не советую… у меня… (Аркадий Павлыч шагнул вперед, да, вероятно, вспомнил о моем присутствии, отвернулся и положил руки в карманы.)» В этой отвратительной фигуре заключено обобщение огромной силы.

2. «Записки охотника»

«Записки охотника» неопровержимо убеждали читателя в необходимости уничтожения крепостничества как основы общественного строя в России; в этом смысле они ближе всего стоят к «Путешествию из Петербурга в Москву» Радищева. Значение «Записок охотника» в художнической судьбе Тургенева неизмеримо велико. После выхода в свет этой книги он стал общепризнанным главой русской литературы.

Первые рассказы и очерки Тургенева были написаны и напечатаны в годы относительного оживления в общественной жизни России, когда даже в правительственных кругах подумывали об отмене крепостного права. Но в начале 1848 года во Франции разразилась революция, и Николай I, никогда не забывавший, какого труса он отпраздновал 14 декабря 1825 года, немедленно решил пресечь любые либеральные поползновения. Каратели предприняли подлинный поход на литературу. Естественно, что, прежде всего, обратили внимание на самый передовой журнал — на «Современник». Некрасов и Панаев были вызваны в Третье отделение, где им было сделано внушение и разъяснение насчет Сибири. Был взят под подозрение и Тургенев, произведения которого были одним из важнейших слагаемых успеха «Современника». Ждали только удобного случая, чтобы расправиться с ним. Такой случай вскоре и представился. Тургенев написал небольшую горячую статью на смерть Гоголя, которую председатель петербургского цензурного комитета запретил на том основании, что Гоголь — «лакейский писатель». Тогда Тургенев переслал статью в Москву, и там она стараниями его друзей — Боткина и Феоктистова — была напечатана. Немедленно назначили расследование, в результате которого Тургенев (по повелению Николая 1) 28 апреля 1852 года был арестован.

Даже по тем временам кара казалась слишком жестокой; само собой напрашивалось предположение, что заметка о Гоголе была не единственной виной писателя.

После освобождения из-под ареста Тургенев должен был без промедления отправиться к месту ссылки — в Спасское-Лутовиново. В невольном затворничестве Тургенев подвел важнейшие итоги своего творчества. Теперь он окончательно убедился, что ни одна тема в литературе не могла быть более или менее удовлетворительно решена без непосредственного или косвенного соотнесения ее со стихией народной жизни. Это касалось и темы личности, темы, которая в реальных условиях русского общественного развития первой половины XIX столетия была неразрывно связана с вопросом о судьбе дворянской интеллигенции.

Критерий народности углубил тему дворянской интеллигенции по-новому понятой идеей долга. Развитая, а тем более одаренная личность должна стремиться осуществить заложенные в ней возможности; это ее долг, долг перед самой собой, перед идеей Человечества. Без выхода в широкий мир Человечества, Родины, в мир народной жизни дворянский интеллигент обречен на крушение своей личности. Нужен был герой, решившийся на этот выход. По-видимому, для того, чтобы представить такого человека, повести привычного для Тургенева масштаба и формы уже не годились. Эта тема выхода в широкий мир деятельности — деятельности в масштабах целой России — требовала большой повести, как часто говорил Тургенев, то есть требовала романа.

3. Роман «Рудин»

Именно таким романом и оказался «Рудин». Здесь тема личности исследована на несравненно более широком социальном фоне и развита в ином духе, чем в более ранних рассказах и повестях.

«Рудин» начинается как будто совершенно незначительным эпизодом, в котором рассказано, как молодая помещица Липина посещает больную деревенскую бабу Матрену. Липина — не сумасбродная барынька; она действительно хочет помочь этой бабе. Но как наивна она в этом своем старании. Михайло Михайлович Лежнев несколькими фразами и замечаниями раскрывает эту ее наивность. Потом Тургенев как бы совсем забывает об этом эпизоде. Но когда мы читаем первый эпилог романа, о начальном эпизоде нельзя не вспомнить. Ведь в первом эпилоге рассказывается о том, как Рудин скитался по России, пытаясь помочь народу (он преподавал в гимназии).

По своей привычке иронизировать над лишними людьми мы не всегда задумываемся, насколько сам по себе этот шаг Рудина был важен. В те годы лишь очень немногие дворяне отваживались идти по тому пути, по которому пошел Рудин. Даже университетское профессорство тогда не было почтенной для дворянина карьерой. Среди тогдашних профессоров дворянин Грановский был почти одинок; большая их часть были разночинцы. Для Рудина дворянская фанаберия ничего не значила; он настолько серьезно относился к этой работе, что совершенно искренне осуждал себя за пробелы в собственном образовании. Потому-то он и рассказывает Лежневу, как один из его недоброжелателей «срезал» его на каком-то средневековом тексте. Но ведь следует помнить, что Рудина отстранили от преподавания в гимназии не за пробелы в образовании. Он был политически опасен, и по этой причине ему не доверяли воспитание юношества; он знакомил гимназистов с идеями и взглядами, диаметрально противоположными тем, которые предписывало начальство. Рудин — деятель для России, для народа; он меньше всего носится с самим собой. Он идет к людям, хочет отдать им всего себя, Но силы рутины и николаевской казенщины мешали ему сделать это. Тут-то и важен второй эпилог — эпизод, в котором описывается гибель Дмитрия Рудина на парижских баррикадах. От избы деревенской бабы Матрены до Парижа, от деревенского затишья до европейских революционных бурь — таков диапазон этого романа. Таков размах мышления Тургенева.

Да, Рудин недостаточно знает Россию, и он сам понимает это не хуже Лежнева, которому он мог бы возразить, что, конечно, без России каждый из них обойтись не может, но ведь и Россия нуждается в таких людях. И если она все-таки обходится без них, то, может быть, этим и объясняются многие ее беды. В этом смысле очень важен спор между Пигасовым и Рудиным. Рудин отстаивает свои идеи так убедительно и впечатляюще, что на людей, еще не подмятых пошлостью, его речи производят прямо-таки просветляющее действие. Рудин отстаивает образование, науку, культуру потому, что они делают человека благороднее, дают знание о мире и, что особенно важно иметь в виду, дают знание собственного народа или, по крайней мере, обязывают изучать его жизнь, думать о его будущем. Это был спор о России, спор о народе, а точнее говоря — что и образует тему романа — это был спор об отношении дворянской интеллигенции к народу. В свете этого спора обретает свое значение и первая сцена романа. Теперь, слушая Рудина, Александра Павловна, может быть, почувствовала, что между ее жалостью к Матрене и мыслями Рудина о долге перед народом есть нечто общее. Не случайно потом она, как и Басистов, будет настойчиво защищать Рудина перед лицом его обвинителей.

Государственная николаевская машина в умном человеке в прямом смысле этого слова не нуждалась, Она нуждалась в уме, способном беспрекословно подчиняться, на что Рудин совсем не способен. Рудины — личности, ум таких людей гораздо шире, мощнее, чем того требует бюрократическая машина. Это были, по выражению Герцена, умные ненужности, Б этой формуле заключена не только трагедия Рудиных, но и трагедия самого общества. Эту трагедию почувствовала своим молодым, чутким сердцем Наталья. Вот здесь-то, в столкновении с этим юным, формирующимся существом, и являет нам Рудин гамлетовскую сторону своего характера. Но гамлетизм не составляет основы характера Рудина; главное в нем — жажда подвига, жажда полезной деятельности. И когда эта возможность представилась ему, когда нужно было принести свою жизнь в жертву какому-то большому делу, Дмитрий Рудин ни минуты не колебался.

4. «Дворянское гнездо»

Если сравнивать «Дворянское гнездо» с первым романом Тургенева, нельзя не обратить внимание на то, что в этом романе иная атмосфера; здесь все кажется мягким, уравновешенным, нет таких резких противопоставлений, как противопоставление Рудина и Пигасова, Басистова и Пандалевского. Даже Паншин, воплощающий в себе образцовую дворянскую мораль, не отличается явной, бросающейся в глаза отрицательностью. Можно понять Лизу, которая долго не могла определить своего отношения к Паншину и, по существу, не сопротивлялась намерению Марьи Дмитриевны выдать ее замуж за Паншина, Он обходителен, житейски достаточно тактичен, в меру образован, умеет поддержать беседу; он рисует и пишет красками, сочиняет музыку и стихи. И кто знает, как сложилась бы судьба Лизы, если бы не спор. Вообще необходимо заметить, что в композиции тургеневских романов идейные споры всегда играют огромную роль. В «Дворянском гнезде» «завязочным» спором является спор между Паншиным и Лаврецким о народе. Тургенев однажды заметил, что это был спор между западником и славянофилом. Эту авторскую характеристику нельзя понимать слишком буквально. Дело в том, что и Паншин западник особого, казенного типа, и Лаврецкий славянофил не правоверный. В своем отношении к народу Лаврецкий больше всего похож на автора «Записок охотника», то есть на самого Тургенева. Он не пытается дать русскому народу какое-то простое удобозапоминаемое определение; как и Тургенев, Лаврецкий считает, что прежде, чем изобретать и навязывать рецепты устроения народной жизни, нужно понять эту жизнь, изучить характер народа. Здесь он высказывает, по существу, ту же мысль, какую высказал Рудин в споре с Пигасовым.

Пожалуй, ни в одном романе Тургенев не проводил так настойчиво идею о том, что в лучших людях из дворян все их хорошие качества так или иначе, прямо или косвенно связаны с народом, с народной нравственностью, с народной духовной стойкостью. Лаврецкий прошел школу педагогических причуд своего отца, вынес бремя любви к своенравной развращенной женщине и все-таки не утратил ни своей человечности, ни своего духовного здоровья. Тургенев прямо подводит читателя к мысли, что своей душевной стойкостью Лаврецкий обязан тому, что в его жилах течет крестьянская кровь, что в детстве он испытал на себе влияние Матери-крестьянки.

Начало народной нравственности в характере Лизы, во всем ее мировосприятии выражено еще определеннее. Всем своим поведением, своей спокойной грацией она больше всех тургеневских героинь напоминает пушкинскую Татьяну. Но в характере Лизы есть одно свойство, которое в характере Татьяны только намечено, но которое станет главным отличительным свойством того типа русских женщин, который принято называть «тургеневским». Это — самоотверженность, готовность к самопожертвованию. У Лизы есть только одна предшественница: Лукерья из рассказа Тургенева «Живые мощи».

Нам трудно мириться с тем, что в финале романа мы видим Лизу Калитину в монастыре. Но, по существу, это поразительно мужественный, верный штрих художника. Ведь пути к жизни во имя добра (а Лиза мечтала только о такой жизни) у Лизы не было, В судьбе Лизы заключен и тургеневский приговор Лаврецкому. Трудно себе представить, что было бы с Лизой, если бы Лаврецкий пошел дальше своих мечтаний, если бы ему угрожала какая-то большая опасность. Наверное, тогда судьба Лизы была бы иной. Ее монашеская доля — обвинение не только Лаврецкому, но и всему обществу, которое убивает все чистое, что рождается в нем.

5. Революционные настроения Тургенева – роман «Накануне»

Роман «Накануне» был написан и напечатан в самый разгар революционной ситуации 1859—1861 годов.

Когда роман вышел в свет, мнения о нем резко разделились, даже те, кто приветствовал роман, вынуждены были говорить, прежде всего, и больше всего о Елене. Она казалась наиболее убедительной в художественном отношении, и избранный ею жизненный путь был новым словом в русской литературе. А образ Инсарова многие считали неудачным. Его сдержанность в выражении чувств казалась неестественной, сочиненной.

Дело в том, что, по мнению Тургенева, участие в революционной борьбе всегда предполагает известное самоограничение человека; преследование одной какой-то великой цели обязательно должно подчинить себе все интеллектуальные и эмоциональные способности человека. Эта целеустремленность, слияние человеческой личности с делом, которое она избрала, естественно, вело к некоторому ограничению жизненных проявлений. Может быть, один только Добролюбов и понял это. Он справедливо писал о том, что борьба, которой посвятил все свои силы Инсаров, требовала внутренней дисциплины, она не позволяла Инсарову интересоваться тем, что непосредственно не было связано с борьбой. И это также не могло не накладывать отпечатка на весь его характер. Добролюбов, как и многие другие критики, с большой похвалой отзывался об образе Елены и именно в ней видел наиболее яркое выражение общественных настроений тех дней. Вообще статья Добролюбова о «Накануне» была наиболее глубокой из всего, что появилось тогда в связи с выходом в свет этого романа,

Казалось бы, Тургенев должен был только радоваться этому, однако он отнесся к статье резко отрицательно. Он потребовал от Некрасова, чтобы она не была напечатана. Некрасов попытался уговорить Тургенева, разъяснить ему цели редакции, намерения самого Добролюбова, Тургенев наотрез отказался; он написал в одной из своих записок Некрасову: «Выбирай: я или он».

Известно, что Некрасов сделал выбор в пользу Добролюбова, а Тургенев навсегда вышел из редакции «Современника». Почему же так резко обострились отношения в связи с этой статьей? Дело в том, что наиболее чуткие читатели того времени понимали, что в образе Инсарова есть некое иносказание. Конечно, Тургенев выбрал в качестве своего героя болгарина не по случайной прихоти. Русское общество с огромным вниманием и сочувствием следило за борьбой, которую вели народы славянских стран против турецкого ига. Было вполне естественно, что русский писатель не просто заинтересовался этой борьбой, но и сделал одного из ее участников героем своего произведения. Так что в решении Елены не было чего-то придуманного. В действительности тех дней было много случаев, когда русские молодые люди, так или иначе, включались в освободительное движение против турецкого владычества на Балканах. И все-таки все понимали, что тургеневский образ имеет отношение и к той общественной борьбе, которая происходит в России, что в романе идет речь не только о борьбе против «турок внешних», но в нем есть и другая тема — борьба против крепостничества в России, против «внутренних турок», как говорит один из героев романа.

Именно оценка этой внутренней темы, темы русского освободительного движения, и была причиной разрыва между Тургеневым — с одной стороны и лагерем «Современника» — с другой. В одном из разговоров с Еленой Инсаров говорит, что в Болгарии все люди, от вельмож до последнего мужика, имеют целью борьбу против турок. И до тех пор, пока она не завершится победой, до тех пор никто из нас, говорит Инсаров, не вспомнит о тех внутренних наших взаимных неудовольствиях, которые всегда есть. Здесь, в сущности, наиболее явно сказывается двуединость темы тургеневского романа. Инсаров говорит о Болгарии и Турции. Тургенев хотел, чтобы читатель при этом задумался и о «внутренних турках», то есть о защитниках крепостничества, о крепостном праве, против которого должны объединиться все здоровые силы русского общества, забыв хотя бы на время внутренние распри и недоразумения. Тургенев оказался в чрезвычайно сложном положении: его идею не принимали ни революционные демократы, ни консерваторы. Если последовательно раскрывать двуединую тему романа, то придется признать, что писатель вполне сочувственно относился к тому, как болгары борются с турецким игом (речь шла о вооруженной борьбе). Получалось так, что, вводя внутреннюю тему, развивая ее, Тургенев не отрицал самых решительных форм борьбы против крепостничества. Это пугало реакционеров.

6. «Отцы и дети»

Конфликт Тургенева с «Современником» тогда же приобрел широкую огласку. «Современник» в редакционном объявлении сообщил, что Тургенев не сотрудничает больше в журнале по причине несоответствия его взглядов взглядам редакции. Естественно, такое заявление не могло остаться без ответа. Когда в литературных кругах прошел слух, что Тургенев пишет новый роман, большинство и писателей и осведомленных читателей решило, что конфликт Тургенева с «Современником» должен получить в нем то или иное отражение. По-видимому, на первых порах Тургенев и сам не чужд был намерению ввести в роман полемический момент в более сильной степени, чем это оказалось в окончательной его редакции. Но в процессе работы над «Отцами и детьми» возобладали не полемические намерения, а художническая объективность. Когда Тургенев создавал образ Базарова, то он думал не столько о том, чтобы воплотить в этой фигуре неприятные ему черты Добролюбова, сколько о том, чтобы как можно полнее передать то обаяние силы и цельности, которое привлекало его в новых людях.

Тургенев считал, что крупная личность всегда стоит к своему времени в естественных отношениях. Ей, этой личности, не свойственно ощущение отставания или забегания вперед. Таков Базаров. Люди мелкие всегда живут в вечном подсознательном ощущении разлада со временем. Павел Петрович принимает этот разлад как неправоту времени, то есть отрицает его ход, застывает в своем консерватизме, а люди другого сорта пытаются догнать время. И так как понять его они не могут, то за выражение времени обыкновенно принимают моду.

В свое время еще Грибоедов запечатлел это суетливое желание мелкого человека угнаться за временем в великолепнейшей фигуре Репетилова. Тургенев в романе вывел несколько таких людей, стремящихся поспешать за временем, а, по существу, бегущих за модой. Это и Кукшина, и Ситников. В них это суетное стремление выражено очень ярко и однозначно. С ними Базаров говорит саркастически, пренебрежительно. Сложнее — с Аркадием. Тот не настолько глуп, чтобы, как Ситников, «хвататься» за отдельные модные словечки, не понимая их значения. В разговоре с отцом и дядей он довольно точно разъяснил им такое сложное понятие, как нигилист. Он хорош уж тем, что не считает Базарова «своим братом». Это и заставляет Базарова относиться к нему мягче, снисходительнее, чем к Кукшиной или к Ситникову. Для Базарова и его единомышленников их жизненный подвиг был подвигом не во имя личных интересов, мелкого тщеславия. Они работали во имя своей страны, своего народа. Они каждую минуту готовы были пойти на жертву и поэтому не хотели говорить о ней часто и слегка. А вот когда Аркадий говорит, что нужно работать для того, чтобы в будущем мужики жили лучше, культурнее, то это как раз те слова, за которыми нет ни решимости на незаметный подвиг, ни даже представления о том, что это за подвиг, какого он требует самоотречения.

С самых первых шагов своей литературной деятельности Тургенев широко пользовался иронией. Это была уже устойчивая традиция русской литературы: ироническая интонация составляет одну из важнейших составных частей всей тональности «Евгения Онегина», например. Без иронии нельзя себе представить, пожалуй, ни одного из произведений Гоголя, за исключением разве «Тараса Бульбы». Ирония составляет, может быть, одну из самых великих тайн романа Лермонтова «Герой нашего времени». В большинстве произведений Тургенева ирония выявляется в тех характеристиках, речевых и портретных, которые исходят от самого повествователя. Сами его герои к иронии прибегают редко. Но Базаров пользуется иронией очень разнообразно; ирония для него — средство отделить себя от человека, которого он не уважает, или — «поправить» человека, на которого он еще не махнул рукой. Тургенев наградил Базарова и еще одним, самым опасным видом иронии: иронией, направленной на самого себя. Базаров иронически относится и к своим поступкам, и к своему поведению. Достаточно в этом смысле вспомнить сцену дуэли Базарова с Павлом Петровичем. Он иронизирует тут над Павлом Петровичем, но не менее горько и зло и над самим собой. Именно в такой момент Базаров выступает во всей своей крупноте.

Заключение

Тургенев в одном из писем признался, что когда он писал Базарова, то, в конце концов, почувствовал к нему не неприязнь, а восхищение. А когда писал сцену смерти Базарова, то рыдал навзрыд. Это не были слезы жалости, это были слезы художника, который видел трагедию человека, в котором воплотилась часть его собственного идеала.

«Отцы и дети» вызвали, по-видимому, самую ожесточенную полемику во всей истории русской литературы XIX столетия. Писарев считал, что Базаров необычайно полно воплотил в себе качества революционера поколения 60-х годов, Антонович провозгласил Тургенева реакционером. Тургенев в пылу раздражения резко отзывался не только об Антоновиче, но и о Некрасове, и о Чернышевском. Во второй половине 60-х годов его конфликт с лагерем революционной демократии достиг наибольшего накала. Он считал себя несправедливо обиженным, негодовал, жаловался, грозился «положить перо» и… не переставал с напряженным вниманием следить за перипетиями общественной борьбы в России. Художник, всегда верный правде жизни, он понял, что и в годы реакции, и в годы нового подъема освободительного движения именно молодые последователи Чернышевского играли ведущую роль. С их методами борьбы он и теперь не был согласен; но перед их благородством, перед готовностью во имя блага народа принести величайшие жертвы он открыто преклонялся. Именно это чувство руководило им, когда он писал и свой последний роман «Новь», и знаменитый гимн революционному подвигу — «Порог».

«Литературная деятельность Тургенева, — писал Салтыков-Щедрин, — имела для нашего общества руководящее значение, наравне с деятельностью Некрасова, Белинского и Добролюбова. И как ни замечателен сам по себе художественный талант его, но не в нем заключается тайна той глубокой симпатии и сердечных привязанностей, которые он сумел пробудить к себе во всех мыслящих русских людях, а в том, что воспроизведенные им жизненные образы были полны глубоких поучений,

Тургенев был человек высокоразвитый, убежденный и никогда не покидавший почвы общечеловеческих идеалов. Идеалы эти он проводил в русскую жизнь с тем сознательным постоянством, которое и составляет его главную и неоцененную заслугу перед русским обществом. В этом смысле он является прямым продолжателем Пушкина и других соперников в русской литературе не знает».

Список литературы

1. Белинский, В. Г. Поли. собр. соч. Т 7. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 78.

2. И. С. Тургенев в русской критике. М: Гослитиздат, 1953. С. 397—398.

3. Тургенев. И. С. Полн. собр. соч. и писем. В 28 т. Письма. Т. 3. М.; Л., 1961. С. 62. В дальнейшем ссылки на это издание даются сокращенно.

www.ronl.ru

Реферат - Иван Сергеевич Тургенев. Жизнь и творчество (Доклад)

Иван Сергеевич Тургенев

Жизнь и творчество.

Доклад подготовлен Егоровым Михаилом

учеником 10 «А» класса 112 школы.

Иван Сергеевич Тургенев.

Иван Сергеевич Тургенев происходил из дворянской среды.Такая биографическая констатация для нас привычна: из этой среды вышлобольшинство крупнейших русских писателей XIX столетия. И, может быть,привычка-то как раз и мешает нам видеть парадоксальность самого этого факта.

Семья, в которой он родился и вырос, могла бы служить выразительнейшимпримером того, как крепостничество уродует характеры самих господ. Его мать. Варвара Петровна, — говорить нужно сначала и преимущественно о ней, потому что она былафактически главой дома,—происходила из богатой провинциальной помещичьей семьиЛутовиновых. Судьба как будто нарочно позаботиласьо том, чтобы эта женщина с детских лет и до самого замужества испытала на себе все превратности и все обиды, какиетолько могли быть изобретеныв обстановке помещичьего всевластия и безответственности.

Для матери, вышедшей замуж за другого, ее дочь от первогобрака оказалась помехой, а отчим издевался над падчерицей,по-видимому, просто потому, что за нее заступиться было некому. В конце концовдевушка должна была бежать из дому. Кров она нашла у родного дяди — Ивана ИвановичаЛутовинова. Но и там ееожидало то же — и надругательства. Кончилось тем,что старик деспот прогнал племянницу, и она должна была искать пристанища учужих людей. Но вскоре дядя умер в одночасье, и она оказаласьнаследницей всего его большого состояния, включавшегов себя и то самое Спасское, которое известно теперьв всеммире.

Поздней осенью 1815 года в Спасское приезжал молодой,необычайно красивый отпускной кавалергард Сергей Николаевич Тургенев. НаВарвару Петровну он произвел сильное впечатление, и она сразу же приняла меры.Как вспоминает близкая и сочувствующая ей современница, она через своих знакомыхвелела передать Сергею Николаевичу, «чтоб он смело приступил к формальномупредложению, потому что отказа не получит». Характерная черта нравов: с чего бы,кажется» Сергею Николаевичу заробеть? Принадлежал он к старинной дворянскойфамилии, ведущей свою родословную со времен Василия Темного; участвовал в Отечественнойвойне и за храбрость, проявленную в Бородинской битве, был награжденГеоргиевским крестом, а теперь служил в одном из привилегированных гвардейскихполков. Но Варвара Петровна хорошо знала, что делала: она не слыла красавицей ибыла на много лет старше Сергея Николаевича, но зато она была богатой невестой,а он — «нищий»: у его отца—при большой, семье — крепостных душ было всегочто-то около 140.

Отношения в этой семье определялись довольно строго.Иллюзий не было, Сергей Николаевич, должно быть, даже и не пытался посягать напрерогативы Варвары Петровны как полновластной и самовластной хозяйки всегосемейного состояния. В доме царила атмосфера отчужденности и еле сдерживаемоговзаимного раздражения. Супруги сходились, пожалуй, только в одном — встремлении дать своим детям наилучшее образование. На это не жалели ни денег,ни собственных усилий. Они внимательно следили за их прилежанием, входили во всеподробности их ежедневных занятий и т. п. Уже в раннем детстве будущий писательхорошо говорил и писал по-французски, по-немецки и по-английски; особое внимание в семье Тургеневыхобращали на овладение родным языком: судя по его письмам, двенадцатилетнийИван Тургенев достаточно свободно ‘и непринужденно для своих лет умел выразитьи неподдельную сердечность, и не по годам развитую наблюдательность, и свойврожденный юмор.

Но когда речь заходила о его детстве, Тургенев чаще всеговспоминал о том, в чем особенно резко сказывались крепостнические порядки иобычаи их семьи. Варвара Петровна считала телесные наказания универсальноймерой внушения; само собой понятно, что предназначена она была прежде всего длякрепостных, но применяла она ее и к детям. Их секли за все: за невыученный урок,за не понятую взрослыми шутку или за невинную, пустячную шалость, секли поподозрению и чуть ли не на всякий случай.

В 1827 году Тургеневы всей семьей переехали в Москву — главным образом с той целью, чтобы продолжить образование детей. В те годысостоятельные дворяне предпочитали обучать своих детей не в казенных учебныхзаведениях, а в частных. Так поступили и Тургеневы: вскоре после приезда вМоскву Иван был определен сначала в пансион Армянского института, а черезнесколько месяцев в пансион Вейденгаммера. Однако не прошло и двух лет, как еговзяли и оттуда, и в дальнейшем никаких попыток поместить Тургенева вкакой-нибудь пансион или гимназию уже не предпринималось. Подготовку кпоступлению в университет он продолжал и завершил под руководством домашних учителей.

Тургенев учился в Московском университете всего толькоодин год; в 1834 году он вместе с отцом и старшим братом, поступившим вПетербургское артиллерийское училище, переехал в Петербург и стал студентомтамошнего университета, который через два года и окончил. Однако впоследствиион говорил о Московском университете едва ли не чаще, чем о Петербургском,всегда отдавая предпочтение первому, перед вторым.

Петербургский университет с самого своего основания былпостоянно под непосредственным неусыпным надзором правительства, что,разумеется, сказывалось на всех сферах университетской жизни. В Московскомуниверситете хотя бы по одной только дальности расстояния труднее было водворитьстоль вожделенную для николаевской администрации казенную благопристойность.Воспитанники Московского университета особенно дорожили традициямивольнолюбивой студенческой общественности.

У Петербургского университета были и свои преимущества, в особенности для тех, кто училсяна словесном факультете. Он находился в центре тогдашнего литературногодвижения: Пушкин, Крылов, Жуковский, Гоголь — все они жили в Петербурге. Это немогло не сказываться и на университетской жизни. Большим влиянием в университетеи на словесном факультете пользовался ‘профессор П. А.Плетнев, поэт и критик,один из ближайших друзей Пушкина, тот самый Плетнев, которому великий поэт посвятилсвоего «Евгения 0негина».

Писал он тогда много и смотрел на свою литературнуюработу, по-видимому, вполне серьезно. Убедительным подтверждением и того идругого является его письмо профессору А. В. Никитенко от 26 марта 1837 года:«Я колебался, должен ли я был послать драму,писанную мною 16 лет, мое первое произведение, — я столько вижу в ней недостатков, и вообще весь план ее мне теперьтак не нравится, что если б я не надеялся на Вашу снисходительность, а главное,если б я не думал, что по первому шагу можно по крайней мере предузнатьбудущее, я бы никогда не решился бы Вам ее послать…

Тургенев не любил вспоминать о своих студенческих литературныхопытах; самое начало своего писательства он отодвигал почти на десять лет — ужев сороковые годы. Очевидно, главным образом поэтому большая часть написанногоим в университетские годы и не дошла до нас. С точки зрения зрелого, взыскательногохудожника, Тургенев был прав: сохранившиеся образцы его писаний не поднимаютсянад уровнем литературного ученичества. Но для историка литературы и длявсякого, кто хочет понять, как пробивались первые ростки тургеневскогодарования, они имеют неоценимое значение.

Он начинал свою писательскую деятельность в переходноедля русской литературы: время. Это были годы после-декабрьской реакции. Тачасть дворянства, из среды которой вышли декабристы, была деморализована.«Людьми овладело глубокое отчаяние и всеобщее уныние. Высшее общество с подлыми низким рвением спешило отречься от всех человеческих чувств, от всех гуманныхмыслей. Не»было почти ни однойаристократической семьи, которая не имела бы близких родственников в числесосланных, и почти ни одна не осмелилась надеть траур или выказать своюскорбь».

Увлечение молодого Тургенева стихами Бенедиктова такжебыло предопределено прежде всего условиями времени. На фоне той унылости,которая царила в стихах запоздалых подражателей Жуковского, стихи Бенедиктовавыделялись бодростью тона, размашистой энергией речи. Однако эти свойствамогли предопределить лишь первое впечатление. При ближайшем рассмотрении стихиБенедиктова обнаруживали закоренелую и, так сказать, стихийную консервативностьих автора. Бенедиктов готов был украсить стиховыми узорами самые отвратительныеявления николаевской действительности. Казарменные нравы он воспевал каквоплощение рыцарства; с прямолинейностью лакея, допущенного в гостиную, онприходил в восторг от «ароматной сферы балов» и т.п. Он простодушнопризнавался, что больше всего его вдохновляли «очи огневые, да кудри темные,да перси наливные». Разумеется, эти предметы требовали соответствующих средстввыражения. Бенедиктов довел одно из свойств романтического стиля— сложную метафоричность— до крайней степени напряженности и вычурности.

Урок, заочнополученный от Белинского, был одним из важнейших моментов во всей писательскойсудьбе Тургенева. Ведь дело состояло не только в исправлении ошибок неопытноговкуса, хотя и это само по себе не так уж мало. Согласие с Белинскимпредполагало изменение взглядов не только на искусство, но и на саму жизнь и,стало быть, на отношение искусства к жизни: от поисков небывалого,, «великого»(недаром зрелый Тургенев назовет школу романтиков 30-х годов «ложно-величавой»школой) необходимо было переходить к изучению реальной действительности — вовсех ее ипостасях; наступала пора наблюдений и анализа. Теперь наряду слитературными занятиями Тургенев много времени посвящал изучению философии.Интерес к философии был настолько серьезен, что Тургенев намеревался посвятитьсебя профессорской деятельности—именно по кафедре философии. Желаниеусовершенствоваться главным образом в этой области знаний и привело Тургенева вБерлинский университет.

В этом, уже третьем, университете Тургенев с большимиперерывами провел около двух лет. Он усердно изучал там Гегеля подруководством его ортодоксальных учеников и вместе с тем внимательно следил завыступлениями левых гегельянцев, во многом с ними соглашаясь; но,по-видимому, самым значительным моментом его тогдашних философских штудий былознакомство с сочинениями Л. Фейербаха; позднее Тургенев скажет, что из всехфилософов Германии «Фейербах—единственный человек,единственный характер и единственный талант»

Тургенев изучал тогда не только философию, но и литературу—немецкую,французскую, английскую, итальянскую,— и искусство почти во всех его сферах. Ивсе, что он знал, он знал основательно, не из третьих рук. О нем можно сказать,что он был эрудитом в самом точном и высоком смысле этого слова. Но книги небыли единственным источником знаний; студентом он много путешествовал поЕвропе; музеи, мастерские художников, театры — видел он много, и много удержалаего беспримерно обширная память. Однако он не был похож на туриста,озабоченного только тем, чтобы не пропустить какой-нибудь достопримечательности.В нем смолоду обнаружилась склонность любовно всматриваться в народную жизнь,где бы судьба ни свела его с ней. Путешествуя в те годы по странам Западной Европы,он наблюдал, сравнивал и решал...

В феврале 1843.года состоялось личное знакомство Тургеневас Белинским. Белинский был старше Тургенева на семь лет, но ни тот, ни другойне замечали этой разницы. В своем отношении к молодым литераторам Белинскийменьше всего напоминал снисходительного мэтра, мудреца, изрекающего истины,лишь ему одному ведомые. Он принадлежал к числу тех истинно мудрых людей,которые готовы учиться, у всякого, кто владеет полезными сведениями. Новыйзнакомец в этом смысле был для него особенно интересен.

Тургенев не принадлежал у. числу тех писателей, к кому широкое.признание приходит скороили даже сразу, как, например, к Достоевскому, который после опубликованияпервого же его романа «Бедные люди»стал знаменитостью; в этом смысле и другие сверстники Тургенева—И. А. Гончаров,В. Д. Григорович—на первых порах были гораздо счастливее его. В 1838—1842 годахон писал мало и только лирику. Но ни одно из немногих опубликованных им стихотворенийне привлекло внимания ни читателей, ни критики. Отчасти, может быть, по этойпричине он все большей больше внимания уделял поэме (с преимуществомэпического начала в ней) и драме. На этом пути его и ожидал первый успех: вапреле 1843 года вышла в свет его поэма «Параша», а в начале мая этого годапоявился очередной номер «Отечественных записок», в котором была напечатанабольшая безоговорочно хвалебная рецензия на, нее Белинского.

Среди произведений зарождавшейся тогда «натуральной»школы «Параша» не выделялась какой-то особой оригинальностью; незауряднымявлением в литературе она стала главным образом благодаря рецензии Белинского,хотя он вед речь, по существу, не столько о самой поэме, сколько о свойствахталанта Тургенева в целом. Тут еще раз во всей своей силе обнаружиласьнеповторимая способность Белинского видеть в первых, еще далеких отсовершенства произведениях того или иного писателя самые коренные свойства еготаланта.

Вот как в этой рецензии определены основные свойстваталанта Тургенева: «… верная наблюдательность, глубокая мысль, выхваченная изтайники русской жизни, изящная и тонкая ирония, под которою скрывается столькочувства, — все это показывает в авторе, кроме дара творчества, сына нашеговремени, носящего в груди своей все скорби и вопросы его» ^ Эти строки похожина пророчество задним числом, кажется, что такие заключения мог сделать толькочеловек, хорошо изучивший все последующее творчество Тургенева.

В «Литературных и житейских воспоминаниях» Тургеневпризнался, что когда он прочитал эту статью, то от горячих похвал критика«почувствовал больше смущения, чем радости» '. Это признание нуждается впоправке на время: автор «Записок охотника», «Дворянского гнезда», «Отцов идетей», наверно, уже не мог думать о своей ранней поэме без снисходительнойулыбки. Однако смущение, о котором он говорит, вполне вероятно: — Тургенев ивначале 1840-х годов не переставал сомневаться в своем художническомпризвании, и статья учителя не только ободряла молодого писателя, но и обязывалаего, давала критерий требований к самому себе и меру ответственности передсобственным талантом, перед литературой, перед обществом.

Тургенев написал небольшую, горячую статью на смертьГоголя, которую председатель петербургского цензурного комитета запретил натом основании, что Гоголь — «лакейский писатель». Тогда Тургенев переслалстатью в Москву, и там она стараниями его друзей — Боткина и Феоктистова — быланапечатана. Немедленно было назначено расследование; данные, полученные приперлюстрации тургеневских писем, и результаты наблюдений осведомителей былисрочно обработаны, и Дубельт представил начальнику Третьего отделения Орловупроект «всеподданнейшего» доклада, в итоговой части которого было сказано:«… Находя, с одной стороны, что в нынешнее время литераторы являютсядействующими лицами во всех бедственных для государства смутах и на нихнеобходимо обращать строгое внимание, ас другой стороны, — что Тургенев долженбыть человек пылкий и предприимчивый, я полагал бы пригласить Тургенева в 3-еотделение соб. е. и. в. канцелярии, а Боткина и Феоктистова к московскомугенерал-губернатору, сделать им строжайшее внушение, предупредить их, чтоправительство обратило на них особенно бдительное внимание, и учредить за ниминадзор полиции». В окончательном тексте этого документа Орлов по каким-тонеизвестным причинам несколько смягчил и тон обвинений и саму меру пресечения:вместо.гласного полицейского надзора он предложил секретное наблюдение, тоесть то, что уже было и до этого. Царю не понравилась эта «снисходительность».В своей резолюции (она приводится совсеми красотами стиля и вольностями орфографии) написал следующее: «Полагаюэтого мало, а за явное ослушание посадить его на месяц под арест и выслать нажительство на родину под присмотр, а с другими предоставить г. Закревскомураспорядиться по мере их вины». Воисполнение царской воли 28 апреля 1852 года Тургенев был водворен на съезжую2-й адмиралтейской части. Даже по тем временам кара оказалась слишком жестокой;само собой напрашивалось предположение, что заметка о Гоголе была неединственной виной писателя. Так понимал этой сам Тургенев. Вот что он писалсвоим друзьям во Францию: «Я нахожусьпод арестом в полицейской части по высочайшему повелению, за то, что напечатал в одной московской газете статью в несколькострок о Гоголе. Это только послужило предлогом —статья сама по себе совершенно незначительна. Но на меня уже давно смотряткосо. Потому привязались к первому представившемуся случаю… Мои арест,вероятно, сделает невозможным печатание моей книги в Москве» (Письма, II,395—396). К счастью, последнее предположение не оправдалось: «Записки охотника»после некоторой задержки вышли в свет в августе1852 года.

После освобождения из-под ареста Тургенев должен бы безпромедления и задержек отправиться к месту своей ссылки — в родовое селоСпасское-Лутовиново. Полтора год продолжалось это уединение. В первые месяцыего не увлекала даже охота; творческая работа почти остановилась. Тогдашние егописьма наполнены жалобами на одиночество, настойчивыми просьбами посетить его и слова ми самой искренней и горячейблагодарности тем, кто хоть ненадолго приезжал к нему в Спасское. Как литератор,он всегда испытывал острую потребность в общении со своими собратьями поремеслу, с людьми, любящими знающими искусство. Теперь встречи и беседы слюдьми литературными мнениями которых он дорожил, были для него особеннонеобходимы.

«Отцы и дети» вызывали, по-видимому, самую ожесточеннуюполемику во всей истории русской литературы XIX столетия. Полностью принялБазарова и провозгласил его полным воплощением качеств революционного поколения60-х годов один Д. И. Писарев. Антонович назвал Тургенева реакционером.Тургенев в пылу раздражения резко отзывался не только об Антоновиче, но и оНекрасове и о Чернышевском.

Полемика вокруг «Отцов и детей» напугала его. Сначала емуказалось, что он уж больше никогда не добьется взаимопонимания с тем читателем, мнением которого он дорожилбольше всего,— взаимопонимания с молодым читателем своего времени. В связи сэтим в Сознании Тургенева возникла тема трагической судьбы художника; он сновапережил полосу сомнений в собственном художническом призвании. Прямымвыражением этих настроений была повесть «Призраки», в которой Тургеневразвивает мысль о том, что художническая мысль и художническая фантазия, всущности, бессильны перед глубокими тайнами жизни и перед тайнами народногосознания. В эти же годы он, подобно Пушкину, в его знаменитом стихотворении«Сеятель», усомняется даже в плодотворности деятельности человека на благообщества. Именно об этом и идет речь в его повести «Довольно». Тем, чтообыкновенна называют успехом у публики, он, по-видимому, уже не дорожил и всенастойчивее думал о прекращении своей литературной деятельности… Но когдаречь идет о Тургеневе, эти слова — успех у публики—требуют особого пояснения.«Искренне признаюсь, что я воспитана страхе почтеннейшей публике и что не вижуникакого стыда угождать ей и следовать духу времени»'. Эти строки написалПушкин. Он знал, что дух времени не всегда и не полно воплощается в мнениипублики; он знал, как она многолика и непостоянна, как подвержена влияниям моды.Он, сам испытавший великую благосклонность публики, видел, что она все та же«почтеннейшая публика», нарасхват покупает бездарные лакейски-услужливыероманы Булгарина. Однако ж он хорошо понимал и другое: истинный поэт можетобратиться только к той публике, которая дана ему судьбой; и он обязан долгомчеловечности пробуждать в ней «чувства добрые».

Тургенев и вэтом смысле был похож на Пушкина. За свою долгую и не очень-то легкую жизнь илитературе он видел всякое: были годы, когда он был любимцем публики, ионнаходил в себе достаточно мужества и житейского такта, чтобы не делать вид,будто это сочувствие его нисколько не радует. Позднее, на протяжении целогоряда лет, он был предметом ожесточенных нападение и справа и слева; он сердилсяна публику за ее холодность, отбивался, впадал в уныние, жаловался, грозился«положить перо»—и… ни на минуту не переставал терпеливо следить за тем, чтоволновало публику, на чем сосредоточились ее интересы. Его неизменное,внимание к жизни общества, неотступные думы о судьбах родной, страны помоглиему и на этот раз. Он пришел к мысли, что та острота общественной борьбы встране, которая была так характерна для 60-х годов, не выражает всей глубиныобщественных процессов. Ему казалось тогда, что Россия несколько десятков летможет развиваться спокойно главное препятствие на пути ее прогресса— крепостноеправо — было отменено. Поэтому всякая борьба против реформационной политикиправительства ему казалась вредной. Именно эта мысль и лежит в основе егоромана «Дым». . "

Никогда еще сила тургеневского отрицания не выступала такоткрыто и прямо. Тургенев главные свои удары направил против крепостническойреакции. Генеральская компания, собирающаяся вокруг Ратмирова — это людичуждые не только народу, но и России. Не случайно Тургенев заставляет ихдействовать за границей: там они чувствуют себя непринужденнее, чем дома; вРоссии они служат, подчиняются или распоряжаются, интригуют и только здесьживут, наслаждаются жизнью. Они враждебны, всему новому, всему, что хотя быкосвенно связано с идеей свободы. Здесь Тургенев, как и в годы создания«Записок охотника», еще раз возвращается к своей мысли о том, что дворянскаясреда, оторванная от народа и противопоставившая себя народу, враждебначеловечности, враждебна искреннему человеческому чувству, враждебна красоте.

В критике, и современной Тургеневу и позднейшей, многоспоров вызывает вопрос о положительной программе Тургенева, как она выражена вэтом романе. Современникам казалось, что Потугин является выразителем мненийсамого Тургенева. На первый взгляд это как будто бы так и есть. Мысль о том,что России нужна цивилизация, что ее нужно лечить «гомеопатическимисредствами», то есть улучшать общественный быт постепенно, терпеливо внедряяэлементы европейской культуры, — это давняя излюбленная мысль Тургенева.

«Литературнаядеятельность Тургенева,— писал Салтыков-Щедрин в некрологической статье оТургеневе, — имела для нашего общества руководящее значение, наравне с деятельностьюНекрасова, Белинского и Добролюбова. И как ни замечателен сам по себехудожественный талант его, но не в нем заключается тайна той глубокой симпатиии сердечных привязанностей, которые он сумел пробудить к себе во всех мыслящихрусских людях, а в том, что воспроизведенные им жизненные образы были полныглубоких поучений.

Тургенев был человек высокоразвитый, убежденный и никогдане покидавший почвы общечеловеческих идеалов. Идеалы эти он проводил в русскуюжизнь с тем сознательным постоянством, которое и составляет его главную и неоцененнуюзаслугу перед русским обществом. В этом смысле он является прямымпродолжателем Пушкину и других соперников в русской литературе не знает».

Заключение.

Принято говорить, что искусство проверяется временем. Этоправда. Но ведь само-то время—вещь не только «необычно длинная», но и сложная. Теперь-томы знаем, сколько относительности в этом понятии и как по-разному переживаетсянами эта реальность — время. Поглощенные нашими ежедневными делами—крупными имелкими,—мы обыкновенно не замечаем его, но бывает и так — правда, весьмаредко,— что оно вдруг предстанет перед нами все целиком—чуть ли не от эпохистроительства древнеегипетских оросительных систем до событий сегодняшнего утра.И чаще всего это происходит Под воздействием подлинного искусства.

Россия, какой она была сто с лишним лет тому назад, какойзнал ее Тургенев, изменилась так, как она не изменилась, может быть, за целуютысячу лет до него. В сущности, все, что мы встречаем на первом плане егопроизведений, безвозвратно ушло в прошлое. Время давно уже разрушило последниеостатки подавляющего большинства тех барских усадеб, которые так частовстречались на дорогах этого писателя; сама недобрая память о помещиках и одворянстве в его целом в наше время очень заметно потеряла в своей социальнойостроте. И русская деревня уже не та.

Но, оказывается, судьбы его героев, таких далеких отнашей жизни, возбуждают в нас самый непосредственный интерес; оказывается, все,что ненавидел Тургенев, в конце концов ненавистно и нам; что он считал хорошим,чаще всего является таковым и с нашей точки зрения. Конечно, во многом мы с нимне можем согласиться, но только у самых самодовольных (они же, по убеждениюТургенева, и самые ограниченные) людей может появиться при этом чувствопревосходства: мы и спорим с ним, как с нашим современником—мудрым и добрым.Художник победил время.

М.Еремин

www.ronl.ru

Реферат: Тургенев Иван Сергеевич

Тургенев Иван Сергеевич (28.X.1818- 22.VIII.1883)

Прозаик, поэт, драматург, критик, публицист, мемуарист, переводчик. Родился в семье Сергея Николаевича и Варвары Петровны Тургеневых. Отец, отставной кавалерийский офицер, происходил из старинного дворянского рода, мать – из малородовитой, но богатой помещичьей семьи Лутовиновых. Детство Тургенева прошло в родительском имении Спасском-Лутовинове, близ г. Мценска Орловской губернии; первым его учителем был крепостной секретарь его матери Федор Лобанов. В 1827 г. Тургенев переехал с семьей в Москву, где продолжил свое образование в частных пансионах, затем под руководством московских педагогов Погорельского, Дубенского и Клюшникова, позднее известного поэта. К 14 годам Тургенев свободно говорил на трех иностранных языках и успел познакомиться с лучшими произведениями европейской и русской литературы. В 1833 г. он поступил в московский университет, а в 1834 г. перевелся в Петербургский, где окончил в 1837 г. словесное отделение философского факультета.

В студенческие годы Тургенев начал писать. Его первыми поэтическими опытами были переводы, небольшие поэмы, лирические стихотворения и драма “Стено” (1834), написанные в модном тогда романтическом духе. Среди университетских профессоров Тургенева выделялся Плетнев, один из близких друзей Пушкина, “наставник старого века… не ученый, но по-своему – мудрый”. Познакомившись с первыми произведениями Тургенева, Плетнев объяснил юному студенту их незрелость, но выделил и напечатал 2 наиболее удачных стихотворения, побуждая ученика продолжить занятия литературой.

Однако интересы Тургенева еще не были сосредоточены на литературном творчестве. Он считал недостаточным полученное им университетское образование. Весной 1838 г. Тургенев уехал за границу, его привлекал Берлинский университет. Овладев самыми свежими выводами современной философской науки, Тургенев в 1841 г. возвращается в Россию.

Первые 2 года на родине посвящены поискам будущего поприща. Сначала Тургенев мечтает о преподавании философии и сдает магистерские экзамены, давшие право на защиту диссертации и получение кафедры. Но путь к преподавательской деятельности оказывается закрытым в самом начале; надежды на восстановление кафедры философии в Московском университете, где Тургенев намеревался служить, нет. В конце 1842 г. Тургенев хлопочет о поступлении на службу в министерство внутренних дел, занимавшееся тогда изучением вопроса о возможности освобождения крестьян. Готовясь к будущей должности, он составляет записку “Несколько замечаний о русском хозяйстве и о русском крестьянине”, в котором пишет о необходимости серьезных перемен в хозяйственном и правовом положении крестьянского сословия. В 1843 г. Тургенев был зачислен в канцелярию министра, но вскоре разуверился в своих надеждах, потерял всякий интерес к службе и через два года вышел в отставку.

В том же году публикуется поэма Тургенева “Параша”, а чуть позже – сочувственный отзыв о ней Белинского. Эти события решили судьбу Тургенева: отныне литература становится для него главным делом жизни.

Влияние Белинского во многом определило становление общественной и творческой позиции Тургенева, Белинский помог ему встать на путь реализма. Но путь этот поначалу оказывается трудным. Молодой Тургенев пробует себя в самых разных жанрах: лирические стихотворения чередуются с критическими статьями, вслед за “Парашей” появляются стихотворные поэмы “Разговор” (1844), “Андрей” (1845),

“Помещик” (1845), но вслед за ними, почти с такой же регулярностью, пишутся прозаические повести и рассказы – “Андрей Колосов” (1844), “Три портрета” (1847). Кроме того, Тургенев пишет еще и пьесы – драматический очерк “Неосторожность” (1843) и комедию безденежье” (1846). Начинающий писатель ищет свой путь. В нем виден ученик Пушкина, Лермонтова, Гоголя, но ученик, близкий к творческой зрелости.

В 1843 г. Тургенев познакомился с гастролировавшей в Петербурге знаменитой французской певицей Полиной Виардо и полюбил ее. В 1845 г. он на время последовал за нею во Францию, а вначале 1847 г. уехал заграницу уже надолго. Отъезд вырвал Тургенев из привычной литературной и светской среды, новые условия жизни побудили его углубиться в себя и многое в себе переоценить. Он достигает настоящего профессионализма в своей писательской работе, его взгляды на искусство становятся более простыми и строгими.

В разлуке крепла любовь к Родине. В заграничном уединении пробуждались давние впечатления, сохранившиеся от детства или накопленные во время поездок на охоту в Спасское (летом и осенью 1846 г. Тургенев исходил с ружьем Орловскую, Курскую и Тульскую губернии). В памяти возникли картины деревенской и усадебной жизни, русские пейзажи, разговоры, встречи, бытовые сценки. Так зарождались “Записки охотника”, которые принесли Тургеневу широкую известность.

Еще перед отъездом писатель передал в журнал “Современник” очерк “Хорь и Калиныч”. Неожиданный успех очерка, опубликованного в начале 1847 г., навел Тургенева на мысль написать целый ряд других таких же. На протяжении пяти лет они появляются друг за другом на страницах “Современника”, а в 1852 г. автор выпускает их отдельным изданием.

Тургенев пишет ряд повестей о людях, “выломившихся” из социальной среды, к которой принадлежат по происхождению и воспитанию. Этой теме посвящены “Дневник лишнего человека” (1850), “Два приятеля” (1853), “Затишье” (1854), “Переписка” (1854), “Яков Пасынков” (1856). Герои этих повестей терпят неудачу в попытках заняться полезной деятельностью или найти личное счастье. Причиной драмы “Лишнего человека” Тургенев считал столкновение его духовных интересов и стремлений с отсталым российским общественным укладом. Тургенев долго не находит никаких оснований для надежды.

Перелом намечается в первом Тургеневском романе “Рудин” (1855), написанным в разгар проигранной Крымской войны. Тургенев пытается осмыслить, завершившуюся эпоху, выделив самое важное в ней. Проблему “Лишнего человека” он видит по-новому. Рудин, герой романа наделен ореолом пророческой исключительности. Характер Рудина предстает своеобразной загадкой русской общественной жизни.

В 1857 г. правительство объявило о своем намерении освободить крестьян от крепостной зависимости. Тургенев летом 1858 г. возвратился в Россию из Европы и сразу окунулся в атмосферу общественного оживления. Он стал сотрудником Герцена, журнала “Колокол” и “Современник”. В 1858 г. он пишет повесть “Ася”. Круг философских проблем отразился в его повестях “Фауст” (1856), “Поездка в Полесье” (1853 – 1857). Одной из главных примет времени для Тургенева является процесс внутреннего освобождения личности. Тургенев все чаще обращается к мыслям о неповторимости человеческой индивидуальности и поискам нравственной опоры. В лирико-философских повестях 50-ых годов созревает мысль о спасительности “цепей долга”, о самоотречении. Мысль эта получает широкое социально-историческое обоснование в романе “Дворянское гнездо” (1858).

В 1860 г. Тургенев пишет роман “Накануне” которой вызвал бурную разноречивую реакцию. Тургенев явно хотел объединения общественных сил Росси.

Летом 1860 Тургенев составил проект программы “Общество для распространения грамотности первоначального образования, которое не получило отклика у общественности”. В феврале 1862 г. Тургенев печатает роман “Отцы и Дети”, где пытается показать русскому обществу трагический характер нараставших конфликтов. Бестолковость и беспомощность всех сословий перед лицом социального кризиса угрожает перерасти в разброд и хаос. На этом фоне развертывается спор о путях спасении России, который ведут герои, представляющие две основные партии русской интеллигенции. Программа либералов, защитником которой выступает Кирсанов, основана на высоких и благородных идеалах. Все осенено идеей прогресса, ведь речь идет о превращении России в подлинно цивилизованную страну. Идеалы этих людей безнадежно далеки от реальности, им не спасти страну от катастрофы.

Либералам противопоставлен “Нигилист Базаров”, в котором читатель без труда узнавал выразителя идей и настроения революционной молодежи. Базаров выражает эти идеи в самой крайней форме, провозглашает идею “Полного и беспощадного отрицания”. По его мнению, мир должен быть разрушен до основания. Он категорично отрицает любовь, поэзию, музыку, семейные связи, долг, право, обязанность. Философия Базарова это жесткая логика жизни – борьбы. Базаров – это человек действительно новой формации, дерзкий, сильный, органически не способный к иллюзиям и компромиссам, достигший полной внутренний свободы, готовый идти к своей цели ни с чем не считаясь. Тургенев признает, что роль “Передового класса” переходит от дворянской интеллигенции к разночинцам. Тургенев в романе показывает нарушение нормальной преемственности поколений: дети отказываются от наследия отцов, теряя связь с прошлым, с корнями своего бытия, отцы утрачивают естественную для их роли любовь к идущим на смену, старость и молодость перестают уравновешивать друг друга в общем течении жизни. Тема разобщенности поколений приобретает в “Отцах и детях” небывалую глубину, рождает мысль о возможно разрыве “связи времен”, о разрушительном проникновении общественных противоречий в основании самой жизни. Идеал национального единства оставался главным для Тургенева во время работы над романом. Критика не приняла роман. Обиженный и разочарованный Тургенев уехал за границу и долго не писал. В 60-ых годах опубликовал небольшую повесть призраки (1864) и этюд “Довольно” (1865), где звучали грустные мысли об эфемерности всех человеческих ценностях. Почти 20 лет прожил он в Париже и Баден-Бадене интересуясь всем, что происходило в России.

В 1867 г. завершает работу над романом “Дым”. Роман наполняется сатирическими и публицистическими мотивами. Главным объединяющим началом становится символический образ “Дыма”. Перед читателем жизнь потерявшая внутреннюю связь и цель.

Весной 1882 г. обнаружились первые признаки тяжелой болезни, которая оказалась для Тургенева смертельной. Но в моменты временного облегчения страданий писатель продолжил работать и за несколько месяцев до смерти издал первую часть “Стихотворений в прозе”. Этот цикл лирических миниатюр явился своеобразным прощанием Тургенева с жизнью, родиной и искусством. Последняя книга Тургенева собрала в себе главные темы и мотивы его творчества. Книгу открывало стихотворение в прозе “Деревня”, а завершал ее “Русский язык”, лирический гимн, исполненный веры Тургенева в великое предназначение своей страны: “Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!”

www.neuch.ru

Доклад - Иван Сергеевич Тургенев

(1818 — 1883 гг)

Родился в г. Орле, но большая часть времени прошла в имении Спасское-Лутовиново( имение матери). мать — Варвара Петровна Лутовинова, отец Сергей Николаевич Тургенев.

1827г — Тургенев перезжает в Москву, чтобы учит детей, купили дом. Учится Иван Тургенев в пансионе при Лазаревском институте, мальчик учился там 6 лет.

1833г — поступил в МГУ на словестное отделение, но учился только год. За это время познакомился с Грибоедовым, Станкевичем, учился одновременно с Герценом, Белинским, Лермонтовым, Гончаровым.

1834г. — уезжает в Петербург и продолжает обучение на философском факультете. Одновременно пишет стихи и философскую поэму “Стено”. Переводит с английского Байрона, Шекспира.

1838г — закончив Петербургский институт уезжает в Германию и продолжает изучать философию в Берлинском университете. В Германии очень сблизился со Станкевичем, Грановским и Мих. Бакушиным (теоретик анархизма). Бакунин стал прообразом Рудина, Бакунин был трудным и противоречивым человеком, умен, талантлив, обладал сильной волей и в тоже время он деспотичен и самолюбив, бесцеремонно вмешивается в чужие дела, любил поучать и руководить другими людьми.

1841г — возвращается в Петербург, здаеет экзамены на знание магистра философских наук, но получив звание оставляет философию.

1842 — знакомится с кружком Белинского и остается в литературной среде

1843 — пишет поэму “Параша”.

1843 — знакомство с французской певицей Полиной Виардо, она была замужем, мужа не бросила, она платила Тургеневу нежной дружбой, но большего дать не могла. Все средства Тургенева были отданы этой семье. Когда он смертельно заболел раком, она неотлучно была при нем.

1947 — Тургенев принес Некрасову в “Современник” свой рассказ “Хорь и Калиныч” к которому Некрасов сделал подзагаловок “Из записок охотника”. Этим рассказом началась литературная деятельност Тургенева. В этот же год Тургенев увозит в Германию на лечение Белинского. Белинский умирает в Германии в 1848г.

1848г — видел революцию во Франции.

1849г — живет во Франции и покупает дом местечке Куртавиль, чтобы быть ближе к Виардо.

1850 — получает наследство после смерти матери

1850-52 пишет пьесы “Завтрак у предводителя”, “Холостяк” идр.

1852г — написал некролог на смерть Гоголя за напечатанье этого некролога был арестован, а поптом был сослан на 1год свое имение. Истинная причина его ссылки была книга антикрепостнического характера “Записки охотника”. После освобождения большую часть жизни проводит за грницей, но почти ежегодно навещая Россию. 50-е годы, когда Тургенев создает целый ряд романов:

1856 — “Рудин”

1858 — “Дворянское гнездо”

1860 — “Накануне”, после статьи Добролюбова на этот роман уходит из “Современника”

1862 — “Отцы и дети”

Последующие годы — жизнь во Франции, дружба с французскими писателями, многие произведения которых были переведеня Тургеневым. Тургенев много зделал для того чтобы европейский читатель лучше узнал русскую литературу, его произведения переводились на французский, а он сам способствовал переводу пушкина, Лермонтого, Гоголя на французский.

1868г — вернулся к романам “Дым”, “новь” (1877)

1880г — последний раз приезжает в Россию на открытие памятника Пушкину в Москве, он произносит блистательную реч о Пушкине, коллосальный успех, к нему вернулась любовь российского читателля

1883 — умер от рака позвоночника.

По завещанию тело было перевезено в Россию, похоронен в Пертербурге на Волковском кладбище рядом с белинским.

Записки охотника (1847 — 1852 гг)

В первом номере “Современника” за 1847г. был напечатан очерк “Хорь и Калиныч”, который получил высокую оценку Белинского: “Тургенев зашел к народу с такой стороны с какой до него к нему еще никто не доходил.” Белинский указал, что в очерке ярко нарисованны типы русских крестьян: “Хорь, с его практичным смыслом и пракктической натурой, с его грубым, но крепким и ясным умом… — тип русского мужика, умевшего создать себе значащее положение при обстоятельствах весьма неблагоприятных, но Калиныч еще более свежий и полный тип русского мужика — это поэтическая натура в простом народе”. Успех очерка “Хорь и Калиныч” окрылил Тургенева, вскоре в “Современнике” появляется ряд других очерков, в которых автор с большим мастерством авторр раскрыл различные стороны провинциального быта, познакомил читателя с людми разного социального положения.

В зборнике 1852 года вошло 22 очерка, позднее еще 3.

Основная тема произведения взаимоотношения крестьян и помещиков при крепостном праве. Автор рассказывает о несчастных судьбах людей из простого народа, о гибели народа о жестокости старост и помещиков.

Образы помещиков

В записках охотника сатирически разоблачаются помещики — крепостники различных рангов. В очерке “Малиновая вода” дан образ богатого вельможи старого века, графа Петра Ильича. Это самодур, страстный любитель псовой охоты, банкетов, фейверков. Культурный горизонт П.И. ограничивается выписыванием одеколона из Парижа. Его безумная расточительность, безразличие к судьбам крестьян кончились для него разорением.

Фамильные качества — безделие и самодурство передаются по наследству его сыну, молодой барин безчеловечно поступает с крестьянином Власом, который просит уменьшить оброк.

В очерке “Ермолай и Мельниха” создается образ помещика Зверкова и его жены. Для Зверкого трагическая судьба горничной Арины, погубленной из-за прихоти барыни — самодурки, всего лишь маленький анекдотец.

Наибольшей глубины в обрисовке образов помещиков достигает Тургенев в образе Пеночкина из “Бурмистра”. В нем гениально воплощены черты либерала на западно — европейский манер и русского барина — самодура. Пеночкин — молодой помещик, гвардейский офицер в отставке, дом построен французскими архитекторами, человек воспитанный, образованный, казалось он воплощенный гуманист и цивилизованный человек. Белинский назвал Пеночкина “ мерзавцем с тонкими манерами”. За малейшую провинность, барин спокойно, не теряя самообладания, культурно приказывает распорядится насчет Федора и Федор тут же отправлен на наказание розгами.

В рассказе “2 помещика” интересен образ помещика Хлебосолова, Балогура, Стегунова, интересно его отношение к мужикам, “мужики не переводятся”, хотя он и прилогает усилия их уничтожить.

В рассказе “хорь и калиныч” помещик Полутыкин при сравнении со своими крестьянами Х.&

Калиинычем выглядит бледно: нет в нем ни деловой хватки Хоря, ни богатой душевной организации Калиныча.

www.ronl.ru

Смотрите также

..:::Новинки:::..

Windows Commander 5.11 Свежая версия.

Новая версия
IrfanView 3.75 (рус)

Обновление текстового редактора TextEd, уже 1.75a

System mechanic 3.7f
Новая версия

Обновление плагинов для WC, смотрим :-)

Весь Winamp
Посетите новый сайт.

WinRaR 3.00
Релиз уже здесь

PowerDesk 4.0 free
Просто - напросто сильный upgrade проводника.

..:::Счетчики:::..