WinNavigator

Frigate

Norton Commander

WinNC

Dos Navigator

Servant Salamander

Turbo Browser

Winamp, Skins, Plugins

Необходимые Утилиты

Текстовые редакторы

Юмор

File managers and best utilites

Реферат: Семейные традиции воспитания в императорских семьях. Реферат о семейном воспитании в боярских семьях

2.2 Семейное воспитание | Глава 2 Воспитание детей и подростков в IX–XVII вв | Читать онлайн, без регистрации

2.2 Семейное воспитание

В семейном воспитании переплетались негативные и позитивные явления. Дети воспитывались в неукоснительном послушании родителям, особенно отцу. Руководством к воспитанию служил известнейший памятник средневековой русской литературы, составленный в середине XVI в. и получивший название «Домострой». Его автором называют Сильвестра[5].

Вслед за божественными наставлениями «Домострой» гласил: «…любите отца своего и мать свою и слушайтесь их, и повинуйтесь им божески во всем, и старость их чтите, и немощь их…»6. Такое отношение объяснялось превосходством родителей, давших ребенку жизнь, чем тот никогда не мог им ответить.

Почтение к родителям, составлявшее основу семейных отношений, нередко нарушалось. Дети чувствовали себя рабами с деспотичными родителями и переносили такое же отношение на своих сверстников из прислуги, с младенчества усваивая грубость, невежество и жестокость. Став старше, начинали пререкаться с родителями, и даже насмехаться над ними. Побывавший на Руси иностранец Яков Рейтенфельс так сообщал о воспитании и об отношениях в русских семьях: «…дети подрастают у них на полной свободе и распущенности… к школьным занятиям дети приступают поздно, так что нередко познают жену раньше, чем грамоту… Отцов они уважают весьма мало, матерей – едва ли уважают вообще»7. Чтобы защитить себя от вольностей младшего поколения, старшие неукоснительно требовали соблюдения древних традиций уважения к возрасту и старшинству. Этого добивались самыми различными способами. Недаром один из советов «Домостроя» рекомендовал хозяину дома в случае непослушания «пересчитать ребра» своим «чадам и домочадцам».

В семейном воспитании, в отличие от появившегося позже школьного, дававшего прежде всего знания, делалась установка на воспитание души: «Следует оберегать душевную чистоту при отсутствии телесных страстей, имея походку кроткую, голос тихий, слово благочинно, пишу и питье не острые; при старших – молчание, перед мудрейшими – послушание, знатным – повиновение, к равным себе и младшим – искреннюю любовь; нечестивых, плотских, любострастных людей избегать, поменьше говорить да побольше смекать, не дерзить словами, не засиживаться в беседах, не бесчинствовать смехом, стыдливостью украшаться, с распутными бабами не якшаться, опустив очи долу, душу возносить горе, избегать прекословия, не стремиться к высокому сану и ничего не желать, кроме чести от всех»8. Эти слова из поучения почитаемого на Руси Василия Кесарийского[6] были взяты автором «Домостроя» в основу воспитания и взаимоотношений родителей с детьми, так как, по мысли его составителя, нравственное начало непременно проявляется в поведении и образе жизни.

Одна из глав «Домостроя», написанная в виде Послания и словно подводящая итог всему сказанному, предназначалась сыну Сильвестра Анфиму. Нравственные принципы Послания были близки к нравоучительным идеям произведений XI–XII вв.: «Повинуйся … отцу духовному и любому священнику во всяком духовном наставлении»; «…нищих, и маломощных, и бедных, и страдающих, и странников приглашай в дом свой и, как можешь, накорми, напои и согрей, и милостыню давай от праведных своих трудов, ибо и в дому, и на рынке, и в пути очищаются тем все грехи»; «…не осуждай никого ни в чем», «…чего сам не любишь, того и другому не делай, и сохраняй чистоту телесную пуще всего…», «…от хмельного питья, Господа ради, откажись, ибо пьянство – болезнь, и все дурные поступки порождаются им»9. Эти строки невольно сопоставляются с «Поучением своим детям»

Владимира Мономаха: с XI до XVI в. мало что изменилось в воспитательных взглядах.

Какие же средства воспитания применялись в средневековой русской семье? Из всех средств первое место занимало наказание, как рекомендовал «Домострой»: «…пройдись по ребрам его, пока он растет»; «…не жалей, младенца поря: если прутом посечешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти. Если дочь у тебя – и на нее направь свою строгость». На телесных наказаниях была построена вся средневековая педагогика, ставившая своей целью уничтожить в ребенке не только своеволие и упрямство, но и самостоятельность мышления и действия. С ранних лет человек чувствовал себя несвободным, преследуемым и принуждаемым. Была широко распространена идея неотвратимости наказания за любой проступок или осуждаемый недостаток. Старший обладал властью и обязывался в воспитании использовать розги, хомут, плетку, жезл, палку и т. п. До конца XVII в. допускалось даже убийство собственного ребенка, посягнувшего на жизнь и достоинство родителей, поскольку его жизнь не рассматривалась равноценной жизни взрослого человека. Особенно тяжелым оказывалось положение внебрачных детей, которых никто не защищал: ни государство, ни закон, ни общество.

Слово «наказать» в те времена имело не только негативное значение как мера физического воздействия за проступок. До XIV в. «наказати» означало также поучать, воспитывать. Действительно, помимо телесных наказаний в воспитательном арсенале родителей были также поучения и наставления, постоянные запреты и строгость, например, не рекомендовалось с ребенком играть, смеяться и даже улыбаться ему. Призыв избегать веселья и смеха во время игр с детьми отражал средневековые представления о смехе как греховном действии, порочащем душу человеческую. Все направлялось на то, чтобы держать детей в «страхе Божьем», «целомудрии и в чистоте телесной»10.

Огромную роль в воспитании играл тогда и личный родительский пример. Недаром Сильвестр, наставляя сына, постоянно ссылался на то, как сам он поступал: не грешил против церкви, помогал обездоленным, кормил голодных, освобождал людей из рабства, обучал грамоте и ремеслу11.

Одна из родительских функций – подготовка детей к взрослой жизни – заключалась в постоянном привлечении их к работе по дому. В соответствии с возрастом и потребностями семьи их учили «рукоделию», т. е. умению все делать своими руками. Рукоделом на Руси нередко называли ремесленника. По «Домострою» рекомендовалось отцу заниматься воспитанием и обучением сыновей, матери – дочерей. В семьях проявляли большую заинтересованность в сыновьях – работниках, продолжателях рода, хранителях семейного богатства. Мальчиков из знатных боярских семей в соответствии с родовыми привилегиями готовили к государевой службе. Но и с помощью дочери можно было решить семейные проблемы, удачно выдав ее замуж. Для этого следовало воспитывать дочь сообразно требованиям общества, сохранив ее целомудрие и девственность, собрав приличное приданое к свадебному торжеству: «Так дочь растет, страху Божьему и знаниям учится, а приданое ей все прибывает»12. Если же родители не могли выдать дочь замуж, то постригали ее в монастырь, чтобы освободить семью от лишнего рта13.

Царские дети жили в окружении многочисленного штата мамок и нянек. В первый год жизни ребенку для воспитания выделялась женщина дворянского происхождения, жена дворцового служителя. С пятилетнего возраста к царевичу приставляли боярина – главного воспитателя и учителя, которому в помощники давали окольничего или думного человека. Из боярских детей выбирали слуг и стольников, ровесников царевича. Из Посольских подьячих подбирали учителя, который обучал своего воспитанника разным языкам: латинскому, греческому, немецкому и другим. Читать он учился, как все дети, по букварю, изучал Часослов, Псалтырь и апостольские деяния. С семи лет его учили письму, с девяти – церковному пению. Так воспитывался будущий царь Алексей Михайлович, окруженный игрушками, книгами, музыкальными инструментами и военным оружием. По обычаю, до 15-летнего возраста царевича никто, кроме бояр, ближних людей и приставленных к нему слуг видеть не мог. В 15 лет его «объявляли народу» и тогда он открыто выходил вместе с отцом в церковь, участвовал в потехах, в Москву из разных уголков страны приезжали подданные, чтобы посмотреть на него.

Царевны любого возраста, как и маленькие царевичи, были укрыты от посторонних глаз. Они редко выходили из своих покоев, общаясь только с прислуживавшими им женщинами и девушками знатных боярских родов, ни один представитель мужского пола, кроме самого царя, не мог их видеть. Да и он редко заглядывал к ним и никогда не садился с ними за обеденный стол. Из царского дворца царевны выходили только в церковь или выезжали с царицей в монастыри. Когда они шли по улице, с обеих сторон от них несли суконные полотна. В храм в их присутствии допускались только бояре и ближние люди, но и при этом царевны стояли в специально завешенном тафтою притворе. Во время выездов их везли в закрытых колымагах или каптанах[7]. Так членов царской семьи оберегали от сглаза.

Относительной свободой пользовались царские дочери только в детстве, но повзрослев, готовились к однообразной и одинокой жизни во дворце или в монастыре. Выйти замуж они не могли, так как для них не было на Руси равнозначной пары, а брак с иноземцем считался невозможным в силу различия религий. Царевны пребывали в постоянных молитвах, вслед за царицей прося у Господа защиты царскому дому, помощи царю в его государственной заботе, здоровья всем членам царской семьи.

Только во времена Алексея Михайловича их положение несколько изменилось. Царь, остро чувствовавший потребности общества в глубоких переменах, предоставил своим дочерям некоторую свободу. Особенно выделялась царевна Софья, с детства ненавидевшая теремные порядки и нравы. Став старше, она самовольно покидала женскую часть дворца, присутствовала на комедийных представлениях и даже царских обедах, разговаривала с чужеземными послами, не обнаруживая при этом стыда и смущения, свойственного теремным затворницам, и поражая самостоятельностью своих взглядов и суждений.

Чему обучались царевны? Тому, что считалось необходимым для их жизни: минимум знаний, позволявший составить послание, прочитать и понять книгу религиозного содержания, иметь представление о ведении домашнего быта. Они учились шитью и вышиванию шелками, золотом и серебром, нанизыванию жемчуга и драгоценных камней на одежду или церковную утварь. Они видели, как их мать – царица – сама шила и вышивала, создавая детали царского одеяния, ожерелья к кафтанам, сорочки, платки, ширинки, полотенца, детское белье.

В порядке исключения царевна Софья училась вместе с братьями у Симеона Полоцкого, довольного своей ученицей. Она была любознательной, способной и прилежной, ей хотелось узнать как можно больше, и она задавала такие вопросы, на которые Полоцкий не всегда мог сразу ответить, он искал ответы к следующему уроку, расширяя круг своих собственных знаний и интересов. Библиотека царевны Софьи включала в себя лучшие произведения того времени: книги Епифания Славинецкого, Симеона Полоцкого, Арсения Сатановского и др. Она читала нравоучительные сочинения, книги по географии, по истории своего и других народов, рассказывавших о современности и древности.

velib.com

Дворянская семья. Развитие внутрисемейных отношений в период Российской империи: дворянская семья

Реферат - Семейные традиции воспитания в императорских семьях

Кравцова М. В.

История – наука увлекательнейшая и в то же время – противоречивая. Ищут в ней нередко вещей противоположных, и чаще всего находят для себя, что хотят, а вот соответствуют ли находки истине – это вопрос другой. Долго, очень долго российская история играла унизительную роль политической служанки. Неудивительно, что за масштабным фасадом истории государства не разглядеть было живых лиц ее творцов. Так и входили в наше сознание люди-идеи, персонажи книжки-раскраски, то и дело перекрашиваемой очередными демагогами от истории.

И сейчас по-прежнему тянет многих писателей и публицистов выставить живших некогда людей заложниками любимой автором идеи – а все-таки получается уже не так хорошо, как раньше. Почему? Ответ простой – уже немало материалов доступно массовому читателю, погружение в которые вдруг вдыхает жизнь в нарисованные фигурки, открывая в них искренние чувства, серьезные противоречия, глубины и трагедии – и при этом самые простые человеческие качества. Как странно… оказывается русские правители, Цари, Императоры – тоже были людьми. Более того, все они когда-то были детьми. Росли, играли, учились, плакали от обиды, радовались простым детским забавам… У них были родители. Были воспитатели. Детишек старались чему-то учить, подавая практические знания, образовывая ум, влияя на нравственное развитие души… И воспитывая при этом то, без чего не может обходиться царский отпрыск – чувство долга.

Императорами наши правители стали именоваться, как всем известно, по воле Великого Петра. И сотворилось сие не красного словца ради. Россия на самом деле вырастала в Империю, в великую Державу. Соответственно, и подготовка достойного преемника становилась для власть имущих делом государственной необходимости. Впрочем, в восемнадцатом столетии, прошедшем в России в бурных политических интригах и государственных переворотах, императорам и императрицам было как-то не до педагогики.

Первым царственным ребенком, которого пытались воспитывать с учетом реалий нового времени, был будущий Император Павел Первый. Впрочем, не зря говорят, что общая нестабильность отражается на детях, а это был не простой ребенок – увы, юный Павел очень долго, начиная с самого рождения, рассматривался взрослыми как важный козырь в их в политических играх. Кроме того, ребенок стал жертвой переходного периода от московской лубочности к петербургской учености. Поначалу воспитывала Павла тетка его отца – Императрица Елизавета, дщерь Петрова. Вернее, считалось, что воспитывала… «Через несколько минут после рождения его унесли в покои свекрови и стали кормить, растить, воспитывать сначала по распоряжением Елисаветы Петровны, а после по усмотрению хлопотливых нянюшек и мамушек. Екатерине полагалось смотреть на сына раз в неделю. Потом его отдали в руки Никиты Ивановича Панина, учителей и гувернеров», (А. М. Песков в книге «Павел I»).

Екатерина – будущая Екатерина Великая – у которой отобрали сына, с горечью вспоминала: «заботами его буквально душили». «Кроме того, вокруг него было множество старых мамушек, которые бестолковым уходом, вовсе лишенным здравого смысла, приносили ему больше страданий, нежели пользы». Период этакого «воспитания» в духе «московского терема» хотя и продлился не слишком долго, наделал много вреда Цесаревичу – мальчик стал капризным, малоуправляемым, диковатым и пугливым. К счастью, нянек сменили толковые наставники С. Порошин, Ф. Бехтеев и наконец – Никита Иванович Панин, которые приложили все усилия, чтобы исправить вред, причиненный ребенку в первые годы его жизни. В первую очередь Павлу стали внушать чувство ответственности – он должен был осознать, принять душой и разумом тот факт, что он не просто мальчик, желания которого исполняются окружающими, но наследник Российского Престола, что он не имеет права на капризы и своеволие, что некоторые вещи просто невозможны для потомка великих Государей. «Правнук Петра Великого ведет себя… Ах! Не токмо язык мой не может выговорить, но и мыслить ужасаюсь». Проводя подобную линию воспитания, наставники Павла Петровича положили начало одному из главных принципов воспитания императорских детей – впоследствии все Государи из рода Романовых вырастали людьми, исторически образованными, привыкшими с ранних лет гордиться своими предками и нести ответственность за то великое наследие – Россию – что досталось им от этих предков.

Собственно, и многие другие принципы воспитания, сформированные учителями для будущего Павла Первого, оставались неизменными в роду Романовых на протяжении многих лет. Так, например, Семен Андреевич Порошин, став одним из наставников Великого Князя, обозначил в дневнике программу действий:

— Вскормить любовь к русскому народу.

— Поселить в нем почтение к истинным достоинствам людей.

— Научить снисходительно относиться к человеческим слабостям, но строго следовать добродетели.

— Уничтожить предубеждения, которые легкомысленными людьми почитаются за непреоборимые истины.

— Сколько можно, обогатить разум полезными знаниями и сведениями…

Н. И. Панин также составил программу обучения, в которой прописывалось немалое время посвящать «прямой государственной науке».

В итоге Павел Петрович вырос настоящим принцем, человеком чести, живо интересующимся всем происходящим в государстве, образованным, оригинально мыслящим, обладающим тонким художественным вкусом. И все-таки… и все-таки сохранилось много свидетельств о нем, как о человеке сложного характера. Выросший Павел сохранил и детскую свою неуравновешенность, и нервозность, и жажду потакать собственным прихотям – с последним он мужественно боролся всю свою сознательную жизнь…

Меж тем приближался уже век девятнадцатый, и Россия твердо встала на путь, уготованный ей Петром Первым. Слово «просвещение» вошло в моду не только в Европе. Так что неудивительно, что впервые последовательно о педагогике в отношении воспитания Великих Князей заговорила Императрица Екатерина Вторая – но уже касательно не сына своего, а внуков. Здесь необходимо отметить, что сама Екатерина Алексеевна, в девичестве принцесса Ангальт-Цербтсткая София-Августа-Фредерика, получила вполне приличное воспитание и образование, которое можно назвать систематизированным. Хотя росла будущая великая Екатерина достаточно в сложной семейной обстановке, о воспитании ее позаботились с воистину немецкой ответственностью. Земным хранителем девочки стала гувернантка Елизавета Кардель, которая не только преподавала принцессе азы знаний, пристрастила ее к книге, но и дала девочке немало важных нравственных уроков, во многом определила ее отношение к жизни.

Екатерина Вторая вовсе не была тем монстром, которым ее привыкли представлять и нередко представляют до сих пор с легкой руки недобросовестных современников и потомков. Но она была живым человеком, со всеми присущими человеку чувствами и слабостями. Мать, у которой отняли ребенка, желая взять реванш, решила сама воспитывать внука… отобрав его у родителей. Парадокс… Сразу скажем, что на пользу Александру Первому это не пошло. Однако педагогическая система, разработанная Екатериной для внуков Александра и Константина, тем не менее, послужила благому делу – она привнесла в такое нелегкое и деликатное дело, как воспитание императорских детей разумность и ту систематизацию, нехватка которой уже начинала остро давать себя знать.

Первый и главный принцип – особое внимание уделялось тем постулатам, что черпали себя из православной морали:

«Стараться при всех случаях вселять в детях человеколюбие и даже сострадание ко всякой твари...».

"… Кто не имеет ни добродетели, ни учтивости, ни поведения доброго, ни знания людей и вещей, тот не будет никогда в людях человек, достойный почтения".

Страхом научить нельзя, ибо в душу, страхом занятую, не более вложить можно учения, как на дрожащей бумаге написать...

«Главное достоинство наставления детей состоять должно в любви к ближнему (не делай другому, чего не хочешь, чтобы тебе сделано было), в общем благоволении к роду человеческому, в доброжелательстве ко всем людям, в ласковом и снисходительном обращении со всеми...».

"…отдалять от глаз и ушей их высочеств все худые примеры, и чтобы никто при детях не говорил грубых, непристойных и бранных слов и не сердился".

Другие принципы касались не столь глобальных вещей, однако даже в наши дни они не потеряли актуальности, и немудрено, что в дальнейшем Романовы взращивали своих потомков прямо «по Екатерине», пусть даже – в теории.

«Я буду очень заботиться, чтобы из него не сделали прехорошенькой куклы, потому что не люблю их…» – написала Екатерина сразу же после рождения внука Александра. Это очень перекликается с наставлением Александра Третьего, сделанном им воспитательнице своих сыновей: «Имейте в виду, что ни я, ни Великая Княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов».

В Наставлении «о сохранении здоровья» Великих князей Екатерина предписывает, чтобы их платье было как можно проще и легче, чтобы пища была простая, и «буде кушать захотят между обедом и ужином, давать им кусок хлеба». Спать мальчики должна «не мягко», а на тюфяках под легкими одеялами, летом — ситцевыми, подшитыми простынями, а зимой – стеганными. Ложиться и вставать следует рано. Полезно, считала Екатерина, в любое время года как можно чаще бывать на свежем воздухе, а зимой по возможности реже находится возле огня. Зимой в комнатах мальчиков температура не должна превышать 17 градусов по Цельсию. Летом Екатерина велела не ограничивать купание детей и считала, что он хорошо для них учиться плавать.

И снова само собой напрашивается сравнение с последними Императорами. Утвердилось ли это с предписаний Екатерины Второй, но увлечение роскошью в том, что касалось семейного быта и домоустройства, вообще не было присуще членам династии Романовых. Так, например, будущий Александр Третий и его братья воспитывались довольно-таки строго, маленький Александр Александрович также и в силу натуры своей никогда не стремился к удобствам, к неге, к комфорту. Когда он сам стал отцом, то дарил детям на праздники полезные предметы, книги, садовые инструменты. Обстановка в комнатах его детей – маленьких Великих Князей была скромной, кормили их тоже отнюдь не по-царски. К чаю подавалось варенье, хлеб с маслом, печенье, а вот пирожные дети видели редко. Обед тоже был прост, и дети ели все, что им давали.

Среди этих детей был и будущий святой Государь-мученик Николай Александрович, о детстве и юности которого сохранилось немало достоверных свидетельств. Опираясь на них, О. Платонов пишет: «Воспитание и образование Николая II проходило под личным руководством его отца, на традиционной религиозной основе в спартанских условиях. Учебные занятия будущего Царя велись по тщательно разработанной программе в течение тринадцати лет. Чтобы будущий Царь на практике познакомился с войсковым бытом и порядком строевой службы, отец направляет его на военные сборы… Параллельно отец вводит его в курс дела управления страной, приглашая участвовать в занятиях Государственного совета и комитета министров… Блестящее образование соединялось у него с глубокой религиозностью и знанием духовной литературы, что было не часто для государственных деятелей того времени. Отец сумел внушить ему беззаветную любовь к России, чувство ответственности за ее судьбу. С детства ему стала близка мысль, что его главное предназначение — следовать русским основам, традициям и идеалам».

Беззаветная любовь к России, чувство ответственности за ее судьбу… Эти качества сумели привить собственным примером своим сыновьям и Павел Первый, и Николай Первый, и Александр Второй… Про Николая Первого фрейлина А. Ф. Тютчева вспоминает: «Этот человек, который был глубоко и религиозно убежден в том, что всю свою жизнь он посвящает благу родины, который проводил за работой восемнадцать часов в сутки из двадцати четырех, трудился до поздней ночи, вставал на заре, спал на твердом ложе, ел с величайшим воздержанием, ничем не жертвовал ради удовольствия и всем ради долга, и принимал на себя больше труда и забот, чем последний поденщик из его подданных...» Этот человек, воспитывая своего сына, будущего Александра Второго, главной своей задачей ставил развитие в мальчике чувства долга перед Россией, перед будущими подданными. Не удивительно, что он сумел этого добиться, так как благой отцовский пример всегда был перед глазами у юного Цесаревича.

Все Великие Князья, будущие монархи, получили прекрасное образование, часто обучение начиналось еще в раннем возрасте, и к семи-восьми годам дети уже владели грамотой, арифметикой, начатками иностранных языков. Затем их ждало изучение самых разнообразных дисциплин, для чего приглашались именитые, сведущие в своем деле преподаватели. Для юношей обязательна была военная подготовка, однако учили их и танцам, и изящной словесности, и всему, что обязан был знать хорошо воспитанный молодой человек. Правители Дома Романовых вызывали искреннее восхищение у подданных, которые награждали их лесными эпитетами отнюдь не просто так. Монархи действительно служили возвышающим примером – как всему народу, так и собственным сыновьям.

Вопреки распространенному (невесть кем и невесть как) мнению, русские Императоры, начиная с Павла Петровича, были прекрасными мужьями и отцами (исключение представлял собой, пожалуй, только Александр Первый, личная жизнь которого не сложилась). Даже Император Александр Второй, отношения которого с супругой серьезно осложнились из-за его длительной сердечной связи с княжной Долгоруковой, женился в юности по страстной романтичной любви и долгое время был счастлив в законном браке. В свое время его отец, Николай Павлович, поселившийся с молодой супругой в Аничковом дворце, называл свою семейную жизнь «аничковским раем». Про Александра Третьего и его супругу Марию Федоровну их младшая дочь, Великая Княгиня Ольга Николаевна Куликовская-Романова вспоминала: «Между моими родителями было так мало общего, и все же более счастливого брака нельзя было и пожелать. Они превосходно дополняли друг друга». Семью же последнего русского Императора называли просто – святой семьей. А что может быть лучше для нравственного развития ребенка, для его воспитания как Человека, чем ощущать тепло семейной атмосферы, наблюдать заботу домочадцев друг о друге, чувствовать их любовь по отношению к себе и учиться ответственности за тех, кто тебе дорог?

Нет, нельзя сказать, что в семьях Дома Романовых было все идеально, что августейшие родители не допускали никаких ошибок в воспитании своих детей, что никогда не случалось трений между младшим и старшим поколениями. Все это, безусловно, было. И все-таки главное в этих семьях без труда прививалось детям – любовь к Богу, любовь к Родине.

«Детей воспитай в страхе Божии. Старайся о учении их науках, потребных к их званию», — писал в обращенном к жене завещании Император Павел Первый. А спустя десятилетия его потомок завещает своему сыну, которому суждено стать святым Русской Православной Церкви: «Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства»…

www.ronl.ru

Реферат: Реферат: Развитие внутрисемейных отношений в период Российской империи: дворянская семья

Развитие внутрисемейных отношений в период Российской империи: Дворянская семья

Работу выполнил:

Преподаватель:

Калининград 2011

Содержание

Дворянская семья

Список литературы

Дворянская семья

Среди дворянства рано утвердилось правило женатым детям жить отдельно от родителей, благодаря чему среди них уже в XVIII в. безраздельно преобладала малая семья. Это объяснялось сначала обязательностью (до 1762 г.), а затем необходимостью государственной службы для всех совершеннолетних мужчин. Но внутрисемейные отношения как в составных, так и в малых дворянских семьях строились на тех же принципах: на иерархизме, всевластии главы семьи, на зависимости функций, прав и обязанностей члена семьи от пола и возраста, на господстве общих семейных интересов над индивидуальными, на приоритете роли, которую играет человек в семье и обществе, на слабой автономии семьи от общества и на огромном значении общественного мнения для семьи. Дети подчинялись родителям, жены — мужьям. Это казалось необходимой и незыблемой основой общественного порядка. Известный русский историк XVIII в. И. Н. Болтин писал в 1788 г.: «Природа учинила жену, подвластную мужу. Давши жене равные права правам мужним в противность законов природы, превращается домашнее устройство в нестроение, тишина и спокойствие — в молву и мятеж. <...> Хотеть сделать мужа и жену равными есть противоборствие порядку и природе, есть буйство, бесчиние, безобразие. <...> Государственная польза требует, чтобы жена была подчинена мужу; требует того польза сочетавшихся и польза их детей и домашних».

В дворянских, как и в крестьянских, мещанских и купеческих, семьях, а также в школах преобладало суровое отношение к детям, в большой чести были физические наказания. Подобное отношение к детям в период их воспитания и обучения в лучших сочинениях XVIII в. оправдывалось тем, что «детская натура по существу зла и что необходима усиленная борьба с заложенными в душе ребенка зачатками пороков», что дети, воспитанные в строгости, «более наклонны будут к добру». «Отец мой чрезвычайно был к детям своим строг и взыскателен, и я в жизнь свою ничего так не боялся, как гнева отца моего», — засвидетельствовал В. Н. Геттун (1771—1848), родившийся на Украине в семье помещика и ставший впоследствии крупным чиновником. В воспитании «главным принципом было держать детей в черном теле», подтверждает Е. А. Сабанеева (1829—1889), выросшая в помещичьей семье среднего достатка. Известный писатель граф В. А. Соллогуб (1813—1882), вспоминая свое детство в богатой дворянской семье, говорит о том, что «в то время любви детям не пересаливали. <...> Их держали в духе подобострастия, чуть ли не крепостного права, и они чувствовали, что созданы для родителей, а не родители для них». Разумеется, в каждой семье дети росли и воспитывались по-разному, так, как казалось правильным их родителям. Существовали семьи, где детей баловали, предоставляя им большую свободу, но они были немночисленны — общий дух времени откладывал свою печать на обращение с детьми в большинстве семей. Сказанное о трудном детстве в дворянских семьях как будто противоречит хорошо известным классическим художественным произведениям, имеющим автобиографический характер, таким как «Детство» Л. Н. Толстого (1852), «Детские годы Багрова внука» С. Аксакова (1856) и др. Но, как показал американский историк А. Уачтел, это были псевдоавтобиографии, в которых отражено не столько истинное положение детей, сколько дворянский миф о прошедшем золотом веке, когда все было прекрасно.

Телесные наказания применялись к детям и в дворянских семьях, преимущественно к мальчикам, но более всего в школах. Начиная с XVII в. и до 1860-х гг. телесные наказания считались главным воспитательным средством. О жестоких телесных наказаниях в Морском кадетском корпусе в конце XVIII—начале XIX в. пишет в своих воспоминаниях декабрист В. И. Штейнгейль: «Способ исправления состоял в истинном тиранстве. Капитаны, казалось, хвастались друг перед другом, кто из них бесчеловечнее и безжалостнее сечет кадет. Каждую субботу подавались ленивые сотнями, и в дежурной комнате целый день вопль не прекращался. Один прием наказания приводил сердца несчастных детей в трепет. Подавалась скамейка, на которую двое дюжих барабанщиков растягивали виновного и держали за руки и за ноги, а двое со сторон изо всей силы били розгами, так что кровь текла ручьями и тело раздиралось в куски. Нередко отсчитывали до 600 ударов и более, до того, что несчастного мученика относили прямо в лазарет». В лучшей школе Петербурга 1830-х гг. — Аннинском училище «кроме многих легких наказаний за леность и шалости, — вспоминал его ученик В. Я. Стоюнин, — пользовались и другими, более чувствительными — обыкновенным сечением, карцером и сечением по ладоням. К двум первым прибегали редко, зато последнее было почти в ежедневном ходу». О широкой распространенности телесных наказаний говорят следующие данные. В 1858 г. в 11 гимназиях Киевского учебного округа из 4109 учеников телесному наказанию подвергся 551, или 13%, в одной гимназии — даже 48% учеников.

Между матерями и дочерьми и между отцами и сыновьями было мало истинной любви и эмоциональной привязанности, преобладали отношения идентификации и руководства. В идеале — брак по любви, в жизни — по указанию родителей, которые, однако, принимали во внимание прежде всего семейные интересы и материальные выгоды и во вторую очередь — склонности детей. В некоторых, в том числе переводных с французского языка, руководствах для женщин, которым русские дамы особенно доверяли, рекомендовалось: «...девица, желающая быть супругой, не должна опираться на столь слабый тростник, как страсть, любовь, отвергающую всякий порядок, обещающую земной рай своим слепым последователям». На первом месте при заключении брака находились не чувства или даже не интересы жениха и невесты, а интересы двух семей, поскольку брак являлся соглашением не двух человек —жениха и невесты, а двух семей, двух родов. Такой подход к браку был типичным для дворян, начиная от бедных и кончая титулованными и императорскими особами.

Но указ Петра I о запрещении принуждать к вступлению в брак тем не менее соблюдался. У детей спрашивали согласия и приватно, и публично и, как правило, его получали. А. Т. Болотов в подробностях описывает в своих мемуарах сватовство, помолвку и свадьбу своей дочери в 1793 г. Он и его жена два дня добивались согласия дочери на очень перспективный с точки зрения фамильных связей и материальных выгод брак, так как «не хотели ее неволить». Но что могла ответить девушка, если с женихом не была знакома, а лишь несколько раз его видела? Естественно, дочь ориентировалась на мнение родителей. В первый день, по словам Болотова, «дочь не имела от жениха отвращения и почти выттить (выйти замуж. — Б. М.) за него согласилась». На второй день «наконец, сочтя, что по стечению всех обстоятельств оказывалось, что была на сие воля Господня, и предавшись на Его святой произвол, решилась она изъявить свое согласие и дала слово». О формальном соблюдении требования согласия жениха и невесты на вступление в брак писали и юристы, указывая многочисленные способы, которыми пользовались родители при давлении на детей.

При добровольно-принудительном характере заключения браков отношения супругов лишались любви и сильной привязанности, были слабо эмоционально окрашены. Применительно к XVI—XVII вв. американская исследовательница Е. Левин считает, что понятия любви и эмоциональной привязанности между супругами были чужды русским в то время (надо за метить: западным людям — почти в той же мере). Сам Болотов был жертвой такого брака, но все его дети в матримониальных делах пошли по стопам родителя. Он жаловался в своих записка х, что после его свадьбы в 1765 г. «свычка наша (с женой. — Б. М.) шла очень медленными стопами <...> Но что всего важнее, то к самому себе не мог я от ней (иметь. — Б. М.) ни малейших взаимных ласк и приветливости». Его надежда найти в жене человека, с которым бы он мог «разделять все свои душевные чувствования и все радости и утехи в жизни, сообщать обо всем свои мысли, заботы и попечения, пользоваться советами и утешениями», не сбылась. Такого человека он, однако, нашел в своей матери. И это было общим правилом. Женщина, не имевшая глубокой эмоциональной привязанности к своему мужу, находила ей компенсацию в любви к сыновьям, но не к дочерям, которых она была обязана наставлять, учить, но не любить. Такие же отношения были характерны и для русских императорских семей.

Возможно, мужчины, которым позволяли средства, находили выход в бигамии, другие — в интимных связях со своими крепостными девушками, что, несмотря на запрещение закона, было довольно распространено. Некоторые помещики не довольствовались одной любовницей и заводили целые гаремы.

Отсутствию глубоких эмоциональных привязанностей между родителями и детьми способствовали способы воспитания и образования дворянских детей. В зажиточных семьях сразу после рождения ребенок переходил на попечение кормилицы и нянек. С 5—7 лет к нему приставляли домашних учителей и гувернеров. Затем он поступал в какое-нибудь учебное заведение, по окончании которого мужчины шли на службу, а женщины выходили за муж. В бедных дворянских семьях до поступления в учебное заведение воспитанием и образованием занимались сами родители. Для дворян в XVIII в., так же как для крестьян, мещан и купцов, самостоятельная жизнь начиналась рано. Как правило, всякое учение заканчивалось к 16 годам, если образование продолжалось за границей, — к 18—20 годам. С этого возраста молодые люди вступали на поприще, какое кому предназначалось по положению и образованию, — военное, гражданское, придворное. «В 15 лет уже оканчивалось воспитание мальчиков, — писал крупный чиновник Ф. Ф. Вигель (1786—1856). — Полагали, что они уже всему выучены, и спешили их отдать в службу, чтобы они ранее могли выйти в чины». Гражданская служба могла начинаться еще раньше — с 13—14 и даже с 10 лет. Дети бедных дворян и чиновников нередко были вынуждены заниматься какой-нибудь канцелярской работой с детского возраста. Эта традиция XVII в. просуществовала до начала XIX в., постепенно отмирая по мере повышения требований к служебной годности чиновников. Но 16—18 лет считались нормальным возрастом для начала службы и в первой половине XVIII в.

Зависимость детей от родителей и значение родственных, фамильных связей имели столь большое значение, что даже после женитьбы взрослые дети, которые, как правило, жили отдельно от родителей, обязаны были считаться с их мнением, принимать важные решения после совета с ними, демонстрировать им свою любовь, преданность и покорность. Таковы были правила, и нарушение их влекло за собой потерю доброго имени в обществе и лишение наследства, которое при нормальных обстоятельствах переходило к женщинам после смерти матери, к мужчинам — после смерти отца, но в конечном счете зависело от завещания.

Как видим, дворянская семья строилась на тех же принципах, что и семьи крестьян и торгово-промышленного населения города. Она так же была интегрирована в дворянскую корпорацию, как крестьянская семья — в общину, мещанская — в мещанское, купеческая — в купеческое общество. Но между дворянской семьей и семьями простого народа существовали различия. Господство главы семьи в дворянских семьях носило утонченный, просвещенный характер. Детей физически наказывали, но не столь сильно, как в крестьянских или мещанских семьях. Однако как просвещенный абсолютизм не переставал быть абсолютизмом, так и просвещенный авторитаризм оставался авторитаризмом. Известный юрист М. А. Филиппов считал, что положение женщин и детей в семьях привилегированных сословий ничем практически не отличалось от положения крепостных: во всех важных вопросах они должны были получать согласие-благословение главы семьи. Лишь в семьях, где женщины имели значительную собственность и в материальном отношении были абсолютно независимы от своих мужей, они имели самостоятельность. Но это были немногочисленные семьи богатых и знатных фамилий.

Второй существенной особенностью дворянских семей являлось то, что в течение XVIII в. дворянство постепенно отказывалось от традиционных русских обрядов и принимало европейские ритуалы семейной жизни. Возьмем, к примеру, свадьбу. Известный бытописатель А. Терещенко заметил в 1848 г.: «Обряд свадеб боярских, дворян и простого звания был весьма долгое время единообразно общий и отличался только пышностью». Но начиная с царствования Петра I обряды стали быстро европеизироваться. «В царствование Елизаветы изменились свадьбы еще более, а ныне дворянство и простое сословие отправляет их совершенно отдельно (по -разному. — Б. М ). Дворянство, особенно живущее в столицах, в больших городах, заимствуя иностранные обыкновения, отчуждалось от отечественных <...> Венчание сопровождается пышным поездом, а свадьба заменяется нередко бальною музыкою и роскошным вечерним угощением <...> Вообще едва остались следы прежних свадеб между дворянством, и должно сказать к чести купеческого сословия, особенно простого, что оно бережет еще предания старины». Однако случилось это далеко не сразу. В 1760-е гг. в дворянских семьях еще практиковался обычай публичной проверки целомудрия невесты путем демонстрации простыни. После застолья молодые удалялись, а гости дожидались свидетельства целомудрия, чтобы поздравить невесту и ее родственников. «Сие обыкновение почиталось так свято, — свидетельствовал А. Т. Болотов, — что и помыслить было невозможно о преступлении оного».

Во второй четверти XIX в. русское образованное общество захватили идеи просвещения и романтизма, которые поднимали значение личности, женщины, любви, детей в жизни человека. Тогда же появились журналы для женщин, и вопрос о женской эмансипации впервые стал предметом внимания русского общественного мнения. Под влиянием новых идей внутрисемейные отношения в дворянских семьях мало-помалу начали гуманизироваться. По свидетельству Е. П. Яньковой (1768—1861) — представительницы богатого и культурного дворянства, отношения между родителями и детьми в 1850-е гг. решительно отличались от того, что было в конце XVIII—начале XIX в. «В то время дети не бывали при родителях неотлучно, как теперь, и не смели прийти, когда вздумается, а приходили поутру поздороваться, к обеду, к чаю и к ужину или когда позовут за чем -нибудь. Отношения детей к родителям были совсем не такие, как теперь; мы не смели сказать: за что вы на меня сердитесь, а говорили: за что вы изволите гневаться <...> Мы наших родителей боялись, любили и почитали. Теперь дети отца и матери не боятся. В наше время никогда никому и в мысль не приходило, чтобы можно было ослушаться отца или мать и беспрекословно не исполнить, что приказано», дети не смели при родителях сесть без разрешения, отвечали не иначе, как стоя, и т. д. «Такого панибратства, как теперь, не было; и, право, лучше было, больше чтили старших, было больше порядка в семействах и благочестия <...> Теперь все переменилось». Особенно сильно изменились отношения между матерями и дочерьми. Лишенные возможности найти применение своим силам на общественном поприще, образованные дворянские женщины стали активно заниматься воспитанием и образованием своих дочерей, так как образование мальчиков по традиции было прерогативой отцов и выбранных последними домашних учителей и учебных заведений. Уже в середине XI X в. влияние матерей оказалось очень существенным: они поощряли дочерей к отходу от традиционно уготованной роли женщины, замкнутой в среде семейных отношений, пробуждали в них интерес к общественной и политической жизни, воспитывали в дочерях чувство личности, самостоятельности. Плоды такого воспитания сказались через 10—20 лет: русское революционное движение привлекло в свои ряды десятки женщин из привилегированного класса.

В пореформенное время процесс демократизации семейных отношений пошел значительно быстрее, так как получил поддержку в общественном мнении и в правительственной политике по женскому вопросу. Педагогическая наука, а вслед за ней и общественное мнение выступили реши - тельными поборниками партнерских, гуманных отношений между родителями и детьми. Ребенок больше не рассматривался как существо, наполненное злыми чувствами и помыслами, которые следовало вышибать из него строгим наказанием. Книга В. Н. Жук «Мать и дитя», посвященная пропаганде новых отношений между родителями и детьми с первых лет жизни ребенка, в течение 1880—1914 гг. выдержала 10 изданий. Большой популярностью пользовались книги Е. И. Конради и П. Ф. Каптерева,205 посвященные той же проблеме. Телесные наказания были запрещены в школе и вытеснялись из семьи. По мнению некоторых педагогов, в 1860—1870-е гг. родители в своем либерализме зашли так далеко, что забыли о всякой дисциплине.

«Прежде (в крепостное время. — Б. М.) воспитывали только страхом. Служебные отношения низших к высшим, крепостных к господам, детей к родителям—все сдерживалось только страхом, боязнью прогневать власть имеющего и получить за это возмездие. Никто не думал, чтобы приучить ребенка или подчиненного исполнять свою обязанность из сознания долга, общественной необходимости, из уважения и любви к личности власть имеющего. Вселять страх было единственным стремлением начальства и родителей, чтобы сдерживать в узде детей и подчиненных, чтобы заставлять их повиноваться и выполнять обязанности. В освободительный период родители поняли, что страх плохой воспитатель, и гнушались внушать его своим детям. Многие не понимали в то время, что, изгоняя из воспитательной практики страх, необходимо ввести последовательную дисциплину и необходимо обращать особенное внимание на развитие в ребенке деликатности и уважения к близким».

В пореформенное время в педагогической науке и общественном мнении укрепилась идея, что между отношениями в семье и отношениями в обществе существует тесная связь и невозможно исправлять одно, не исправляя другого. «Семья есть микрокосм того общества, которое ее создало, и потому между обществом и семьей существует самая тесная солидарность, — считал популярный в пореформенное время публицист Н. В. Шелгунов. — Каждая семья настолько дурна или хороша, насколько дурно или хорошо создавшее ее общество. Созданная сама обществом, она в свою очередь воспитывает для него членов, и в этом заколдованном круге вращается воспитание». Отсюда большое внимание уделялось положению в семье не только детей, но и женщины, гармоническим отношениям между супругами. Изменяющийся менталитет образованного русского общества оказывал положительное влияние на демократизацию отношений в семье, на превращение патриархальных семей в эгалитарные, в которых отношения между супругами строятся на основе равенства. Подтверждение этому мы находим во многих мемуарах. «Прежнего страха перед отцом дети уже не испытывали, — отмечала О. П. Верховская (1847—?). — Никаких розог, никаких наказаний, а тем более истязаний не было и в помине. Очевидно, крепостная реформа оказала свое влияние и на воспитание детей».

Однако не следует преувеличивать степень демократизации отношений да же в семьях интеллигенции. Например, известная общественная деятельница конца XIX—начала XX в. А. К. Черткова (1859—1927) пишет в воспоминаниях о своих родителях: «Отец во всех своих вкусах, привычках, отношениях к людям, женщинам, детям скорее был азиат, чем европеец», он считал, что «девочек наказывать нельзя, а мальчиков нужно, иначе из них выходит „размазня": когда бьешь с умом, за дело, всегда впрок идет». Он признавался дочери, что когда служил офицером, то бил солдат «в морду». Утрата девственности до брака по-прежнему считалась предосудительной, и на этой почве совершались преступления. В 1880 г. петербуржец, занимавший значительный пост в страховом обществе, и его жена убили мужчину, соблазнившего последнюю в бытность ее гувернанткой. Мотив — месть за утрату девственности. Известный художник К. Коровин (1861 — 1939) рассказывает в своих воспоминаниях, как он с братьями побил свою сестру за «прелюбодеяние», и все знакомые и родственники были согласны с суровым наказанием, включая саму девушку. Патриархальные отношения доминировали и в императорских семьях. Например, Александр III был «суров по отношению к своим детям: решительно ни в чем не сносил ни малейшего противоречия». Вероятно, только в семье Николая II под влиянием его жены произошел переход к отношениям, «свойственным мещанскому немецкому семейству», хотя он и старался подражать своему отцу даже в житейских мелочах.

Весьма архаичная черта брачно-семейно-сексуальных отношений даже среди дворянства и интеллигенции заключалась в том, что они не рассматривались как личное дело каждого человека, а являлись отношениями публичными или общественными, что выражало глубокую преемственность с XVII в. Это хорошо видно из того факта, что адюльтер, кровосмешение, бисексуализм, неуважение к родителям, злоупотребление родительской властью, аборт и некоторые другие проступки или виды отклоняющегося поведения вплоть до 1917 г. рассматривались как уголовные преступления, т. е. как преступления против общества и общественного порядка, а не как частные дела. Таким образом, даже среди немногочисленной элиты русского общества брачно-семейные отношения вплоть до 1917 г. сохраняли многие черты традиционного семейного порядка. Русская художественная литера тура дает многочисленные примеры существования пережитков патриархально-авторитарных отношений в семьях дворян и интеллигенции в конце XIX—начале XX в.

Во второй половине XIX в. популярным сюжетом было сравнение положения женщины по закону и обычаю, т. е. в семьях городского сословия и дворян, с одной стороны, и в семьях крестьян — с другой. Некоторые современники-юристы приходили к выводу, что обычай обеспечивал большие личные права крестьянке, чем закон — горожанке. Среди историков мнения также разделились. В действительности все зависит от того, какой аспект иметь в виду. С точки зрения имущественных и наследственных прав, возможностей получения образования, защищенности от притеснений мужа преимущество было на стороне дворянок и женщин из городского сословия, с точки зрения права на работу крестьянки, как в значительной мере и мещанки, имели больше прав, но по необходимости это право являлось обязанностью работать и в доме, и в хозяйстве. Во внутрисемейных отношениях женщины из привилегированных слоев имели преимуществом более гуманное с ними обращение — по крайней мере в прессе и литературе не слышно жалоб на избиение женщин мужьями как постоянном факте семейной жизни. Но женщины из высшего и среднего дворянства до середины XIX в. сравнительно мало общались со своими детьми и не наслаждались в полной мере радостями материнства; лишь во второй половине XIX—начале XX в. отчуждение между родителями и детьми постепенно исчезало; оно отчасти со хранилось только в очень богатых семьях. Напротив, воспитание детей до 7 лет у крестьян и городских сословий являлось обязанностью исключительно женщин. Но, по-видимому, обремененные тяжелой работой по хозяйству и большим количеством детей, женщины низших классов не испытывали особых радостей материнства.

Другой спорный вопрос состоял в оценке положения женщины в семье в России и западноевропейских странах. И здесь мнения разделились. Одни отдавали предпочтение законодательству и практике в России, другие — на Западе. «Иностранцев всегда поражало то сравнительно более выгодное положение, в которое поставлена как законом, так и общими нравами и обычаями русская женщина, несмотря на общую отсталость нашего законодательства в деле гарантий личных прав граждан», — отмечал известный юрист И. Г. Оршанский. Если разделить вопрос о правовом положении женщины на отдельные аспекты, то оказывается, что в XIX—начале XX в. русские женщины перед западноевропейскими имели единственное преимущество в правах собственности и наследования.

Список использованной литературы

дворянский семья брак

1. Миронов Б. Н. - Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.) В 2 Т. – 2003. Т 1.

www.neuch.ru

Доклад - Семейные традиции воспитания в императорских семьях

Кравцова М. В.

— Вскормить любовь к русскому народу.

— Поселить в нем почтение к истинным достоинствам людей.

— Научить снисходительно относиться к человеческим слабостям, но строго следовать добродетели.

— Уничтожить предубеждения, которые легкомысленными людьми почитаются за непреоборимые истины.

— Сколько можно, обогатить разум полезными знаниями и сведениями…

«Стараться при всех случаях вселять в детях человеколюбие и даже сострадание ко всякой твари...».

www.ronl.ru

Смотрите также

..:::Новинки:::..

Windows Commander 5.11 Свежая версия.

Новая версия
IrfanView 3.75 (рус)

Обновление текстового редактора TextEd, уже 1.75a

System mechanic 3.7f
Новая версия

Обновление плагинов для WC, смотрим :-)

Весь Winamp
Посетите новый сайт.

WinRaR 3.00
Релиз уже здесь

PowerDesk 4.0 free
Просто - напросто сильный upgrade проводника.

..:::Счетчики:::..

Реферат: Семейные традиции воспитания в императорских семьях. Реферат о семейном воспитании в боярских семьях

2.2 Семейное воспитание | Глава 2 Воспитание детей и подростков в IX–XVII вв | Читать онлайн, без регистрации

Дворянская семья. Развитие внутрисемейных отношений в период Российской империи: дворянская семья

Похожие главы из других работ:

2. Семья

а) Греческая семья

1. Городская семья XII - XIV вв

Семья и род Кутузова

3. Семья и дети

1.1 Древнерусская семья

1.4 Семья

2 Семья и потомки

2.2 Семья

1. Семья Петра I

Городская семья

4.2 Семья Шкроевых

2.2 Римская семья

5.2 Семья

Семья

Реферат - Семейные традиции воспитания в императорских семьях

Реферат: Реферат: Развитие внутрисемейных отношений в период Российской империи: дворянская семья

Доклад - Семейные традиции воспитания в императорских семьях

Смотрите также