Общественные праздники образуют отдельную специфическую сферу праздничного быта. Ее особенности связаны, прежде всего, с природой общественных праздников как идеологического явления. Идейная направленность, лежащая в основе этой группы праздников, является вместе с тем и движущей силой их развития. Формирование культурных явлений в этой области непосредственно связано с социальными завоеваниями и устремлениями общества, которое они представляют. Вместе с тем наряду с новыми обычаями и обрядами, зачастую имеющими интернациональный характер, в отдельных частях праздничного комплекса продолжают сохраняться и развиваться черты, традиционные для русской праздничной культуры. Это, прежде всего старые домашне-бытовые обычаи подготовки к празднику и семейно-родственного гостеваний. Они прочно укоренились в главных народных праздниках — государственных.
Обрядовые и игровые элементы старых календарных праздников выступают в традиционном или трансформированном виде в новых сезонных праздниках, специально созданных, сконструированных силами главным образом специалистов-профессионалов на традиционной основе. Связь с архаической и более поздней праздничной традицией и формы связи бывают весьма неодинаковыми. Это объясняется во многом особенностями формирования подобных современных торжеств, нацеленных на сохранение национального колорита.
Давая оценку традиционности рассмотренной сферы бытовой культуры, нужно сказать, что она отличается бытованием, прежде всего новых праздничных форм. Одни из них к настоящему времени прочно вошли в народный быт и могут рассматриваться в качестве новой типовой модели, другие лишь имеют такую перспективу. Явления большой временной глубины обнаруживаются здесь в меньшей мере и преимущественно фрагментарно, в виде элементов народной традиции, вплетенной в канву современного праздника. Подобная реализация традиций обнаруживает их широкие вариативные возможности и часто приводит к созданию обобщенных символически-национальных, или этнически маркированных, современных явлений праздничной культуры.
Умели русские люди работать, умели и отдыхать. Делу – время, потехе – час, так еще в старину говорили наши предки. Нередко в ткань повседневной московской жизни вплетались яркие нити праздников. Торжественный царский выезд, шествие иностранного посольства, царские свадьбы, возвращение войск из удачного похода в древности и средневековье привлекали тысячи праздных зрителей. Обычай парадных выходов и выездов монарха сохранился и после петровских преобразований. Императорская власть так же нуждалась в пышных и многолюдных церемониях. В XVIII – XIX вв. в народные гулянья превращались именины царицы, которые отмечались в день Марии Магдалины 22 июля и назывались царским днем.
Русские праздники и праздничная культура, как и в других странах, формировались под влиянием многих факторов. Во-первых, в России и всем мире сильнейшее воздействие на формирование праздничного календаря и особенностей народных развлечений оказали языческие верования, а также особенности организации трудового процесса и образ жизни населения во времена существования родоплеменной общины. Во-вторых, важнейшую роль в становлении системы праздников, развлечений, образа жизни и мировоззрения сыграла христианская религия. Как будет показано далее праздники в России и европейских странах, начиная с раннего Средневековья, полностью ассоциировались с православными и католическими представлениями об организации временного и пространственного измерения человеческой жизни, труда и отдыха, духовного и «мирского». Христианские праздники преследовали и продолжают преследовать цель приобщения человека к событиям, описанным в Новом Завете, зачастую воспроизводят ключевые моменты из биографии Иисуса Христа, тем самым, конструируя особо рода религиозную ритуальность, обрядовость и традицию. Разумеется, влияние язычества и дохристианского культа в России и Европе было настолько велико, что и по сей день в праздничной культуре большинства стран мира присутствуют как явные элементы языческой обрядовости, так и своеобразные синтетические формы христианских и языческих празднеств. В-третьих, историческое развитие государств мира, начиная с эпохи Ренессанса, приобретало все большие секуляризационные формы, ослаблялась роль церкви и усиливалось политического и патриотического влияние на образ жизни населения. Примерно с середины XVI века в России и всей Европе начинается процесс формирования национальных государств, в связи с чем, вопрос о национально-государственной идентичности граждан и подданных стал одним из определяющих в общественной жизни. В данном контексте начинает меняться и праздничная культура в том числе: появляются новые виды праздников и развлечений, часто связанных со спецификой государственного устройства и идеологией стран. Сюда относятся праздники, приуроченные к важнейшим датам в истории монархических династий (например, день рождение монарха или юбилей царского дома), праздники, связанные с ключевыми моментами в истории государств (например, День независимости в США, День Победы в СССР и современной России, День взятия Бастилии во Франции и т.п.). В связи развитием капиталистических отношений, научно-техническим прогрессом, борьбы различных социальных групп за права и свободы в России и мире появляются новые виды праздников. Среди таковых можно назвать профессиональные праздники (например, День бухгалтера, День шахтера, День военно-морского флота и т.п.), а также праздники, представляющие собой смешанные формы, опосредованные историческими событиями, достижениями общечеловеческого характера, памятными датами а также почитанием отдельных категорий членов общества (к примеру, день образования Красной советской армии 23 февраля впоследствии приобрел черты «праздника всех мужчин», защитников Отечества; 8 марта, известный как «женский» праздник изначально являлся памятной датой в честь завоеваний женщин в борьбе за свои трудовые права и свободы; к праздникам особого рода принадлежат такие известные во всем мире как День матери, День защиты детей, День отца и другие; некоторые праздники представляют собой памятные даты событий, имеющих высокое культурное, гуманистическое, научное значение, как, например, День космонавтики, День Планеты). На Руси очень долгое время праздники продолжали оставаться, по сути, наполненными славянским языческим содержанием, однако, часто формально были приурочены к православным праздничным датам. Так, в средневековой России христианские праздники частично соответствовали старому календарному циклу, в результате чего появились своеобразные синтезы из дохристианских и православных обрядов. К примеру, церковные названия праздников часто интерпретировались на языческий манер: день Рождества Иоанна Предтечи был Днем Ивана Купалы, день Святой Евдокии – День Авдотьи Плющихи и т.п. Многовековая практика пересечения и взаимовлияния языческой и сакрально-церковной культур достигала своего апогея в Рождество и Новый год, на масленичную и пасхальную недели, на Троицу и в Иванов день, знаменовавших пути летнего и зимнего солнцеворота и библейско-евангельские вехи в истории христианства.
Окончательно праздничный календарь в России формируется к XVIII столетию. Тогда же начинается появление различного рода нерелигиозных праздников, приуроченных к важным годовщинам дома Романовых или историческим государственным датам (например, битва под Полтавой). До 1917 года в России было порядка 150 праздничных дней в году. Праздники формировались в разные эпохи и в разных социально-политических и культурных условиях. Среди праздничных дней, связанных языческим земледельческим образом жизни славян, вплоть до наших дней сохранились Святки, Масленица, день Ивана Купала, Семицкая неделя и некоторые другие.
СВЯЗЬ ПРАЗДНИКОВ С СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИМИ И ПОЛИТИЧЕСКИМИ УСЛОВИЯМИ КОНКРЕТНЫХ СТРАН, С ДУХОВНЫМИ ПОТРЕБНОСТЯМИ ОБЩЕСТВА
В истории мировой культуры значительное место занимает проблема возникновения и развития праздника как феномена, представляющего ценность не только в плане изучения народного искусства, общественного быта, этногенеза, но и в целом для исследования материальной и духовной культуры народа. Праздник – явление всеобщее и постоянное именно в социально-культурной жизни народа, так как он возникает только там, где существуют духовные связи между людьми, и, порожденный ими, в свою очередь укрепляет эти связи, демонстрируя свои общечеловеческие социально-культурные качества. Изучение национальных аспектов праздников как явлений культурно-исторического и социального характера является весьма актуальным направлением современных культурологических и исторических дисциплин. Также видится необходимым уделить особое внимание таким вопросам, как особенности развития праздничных культур России и христианских стран Запада, поскольку это позволяет выявить важные с точки зрения комплексного исследования национальных культур сходства и различия в традициях празднования и развлечения русских и иностранцев в различные исторические периоды. Основное внимание будет уделено изучению и сравнению русской праздничной культуры и ее особенностей в странах Европы и США. Развитию праздничной культуры в средневековой России посвящены работы Лихачева, Панченко, Петрухина. Авторитетные исследователи рассматривают вопрос о специфике русской праздности и развлечений через призму сложных взаимоотношений церкви и общества, церкви и монарха, «низов» и «верхов» общества. Ученые отмечают ряд параллелей между средневековыми массовыми праздниками на Западе и в России, однако, утверждают, что российская праздничная культура в своей основе имеет множество уникальных и присущих лишь русскому народу особенностей, возникший в силу исторически обусловленных явлений.
Христианские религиозные праздники в России и за рубежом имеют много общих черт, поскольку все они призваны восславить и приобщить верующих к важнейшим событиям Нового Завета и фундаментальным основам христианской веры. Основные различия религиозных праздников заключаются в их календарной несопоставимости, а также – в некоторых аспектах ритуально-обрядовых сценариев, поскольку на протяжении долгого исторического развития Римской католической и Русской православной церквей возникали и приобретали важное значение специфические для каждой из них нормы и принципы богослужения и взаимоотношения церкви и прихожан.
В XVIII столетии в России зарождается традиция празднования так называемых «царских дней», существовавшая вплоть до распада Российской Империи. «Царских дней» (дней рождения и тезоименитства лиц правящего дома, дней восшествия на престол и коронования государя-императора) к 1917 году было 54 (количество этих праздников могло меняться с течением времени в зависимости от знаменательных событий, происходивших в царской семье). Традиция празднования «царских дней» восходит к 1721 г., когда был принят соответствующий указ Петра I. В этом указе предписывалось церкви праздновать публичными молебнами его день рождения и именины. С этого времени личные праздники членов императорской фамилии были внесены в список официальных праздников, или «высокоторжественных дней». В императорской России существовало также два общегосударственных праздника – это Новый год и День памяти битвы под Полтавой. После Великой октябрьской революции 1917 года в России религиозные праздники отошли на второй план. В Советский период возникает феномен государственных праздников как разновидности светских торжеств. Праздники в СССР отличались спецификой организации политического режима и идеологией советской власти. Так, важнейшим лейтмотивом советских торжеств являлись революционные события 1917 года (День празднования Великой октябрьской социалистической революции 7 ноября), роль пролетариата в контексте учения марксизма-ленинизма (День солидарности трудящихся 1 мая), почитание культа В.В. Ленина как вождя революции и мирового пролетариата (день рождение В.И. Ленина – 22 апреля). Позже, уже во второй половине ХХ столетия, к советским праздникам прибавились новые торжества – это День Победы Красной армии над фашистской Германией (9 мая). Различные торжества, связанные с памятными датами в истории советского государства (например, День космонавтики) либо имеющие профильное направление в контексте профессиональной или социальной принадлежности (например, День милиции или День Знаний). Также официальным праздником в СССР был Новый Год 31 декабря. В основе советских праздников лежали не выдуманные факты, а реальные исторические события, поэтому ориентация на важнейшие даты истории СССР потребовала создания соответствующих праздников, обрядов, ритуалов, традиций, художественного оформления. Опыт Советского Союза уникален, он описывает процесс создания первых советских праздников, которые впоследствии образовали неповторимую советскую праздничную культуру. Традиция государственных праздников, конечно, существовала еще задолго до образования Советского Союза, однако, она не носила столь ярко выраженный идеологический и государственнический характер. Особой популярностью пользуются государственные праздники в США. Так, к примеру, День независимости считается днем рождения Соединенных Штатов как свободной и независимой страны. Большинство американцев называют этот праздник просто по его дате – «Четвертое июля». Праздник напоминает о том, что 4 июля 1776 года была подписана Декларация независимости. Среди важных американских государственных праздников стоит выделить День памяти Мартина Лютера-Кинга, американского священнослужителя африканского происхождения, считающегося одним из великих американцев, потому что неустанно вел борьбу за гражданские права всех людей ненасильственными способами. С 1968 г., когда он был убит, в день его рождения, 15 января, ежегодно проводятся мемориальные молитвы. В 1986 г. праздник был перенесен на третий понедельник января и был объявлен национальным праздником. Известный за пределами США государственный праздник День поминовения отмечается в четвертый понедельник мая в память о всех погибших. Первоначально это были погибшие в Гражданской войне, но теперь – это День поминовения всех погибших во всех войнах и вообще всех умерших. В этот день проходят специальные церемонии на кладбищах, в церквях и других общественных местах. Можно и далее приводить многочисленные примеры светских праздников в зарубежных странах, которые так или иначе связаны с историей государств, их традициями, историческими успехами и моментами национального единства. Одним из первых таких праздников стал День взятия Бастилии 14 июля 1789 года, широко отмечаемый во Французской республики. Надо сказать, что Великая французская революция в целом оказала серьезное влияние на трансформацию праздничного календаря и праздничной культуры на всем европейском пространстве, поскольку впервые нанесла серьезный удар по традициям религиозного празднования.
МЕСТО МАССОВОГО ПРАЗДНИКА В ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Праздники и обряды, как и вообще театрализованные формы культурно-досуговой деятельности, представляют собой вид духовно-практической и предметно-прикладной деятельности, который опредмечивает конкретные идеи общества, систему его социальных ценностей. Празднично-обрядовую культуру следует рассматривать как специфическое явление. Во-первых, театрализованные формы, опирающиеся на организацию аудитории и материала, предполагают педагогическое стимулирование познавательной, ценностно-ориентационной, коммуникативной и преобразовательной деятельности участников и зрителей. Во-вторых, с точки зрения педагогики
наиболее действенным средством воспитания является специально организованная деятельность индивида. В ходе театрализованного действа, которое зиждется на учете реальных потребностей людей в праздничном оформлении актуальных жизненных событий, реализуются их творческие потенции, сущностные силы. То есть празднично-обрядовая деятельность выступает как качественная характеристика личности, выражает уровень развития ее празднично-обрядовой культуры. В-третьих, в процессе реализации разнообразных потребностей в театрализованных формах культурно-просветительной деятельности личность приобретает специфические умения и навыки удовлетворения этих потребностей. Согласно П.В. Симонову и П.М. Ершову вооруженность человека способами удовлетворения потребностей может служить интегративным показателем его культуры. В четвертых, в определенном смысле воспитание можно рассматривать как процесс вооружения личности умениями и навыками реализации соответствующих потребностей.
Разнообразна и богата событиями жизнь каждого человека. Его память за- поминает наиболее яркие моменты, определившие судьбу человека, создавшие его жизненный ориентир. Появление на свет, первый школьный звонок, прием в учебный или трудовой коллектив... Это праздничные торжества, личный опыт коллективной эмоциональной жизни каждого человека, окрашивающий его жизнь неповторимыми красками воспоминаний и рождающий первую ответственность перед обществом.
В похожих друг на друга буднях человеку особенно нужен праздничный календарь, отмечающий вехи его жизненного пути, подчеркивающий смысл и значение его деятельности. Потребность в коллективной эмоциональной памяти, в праздничном календаре, в художественном оформлении повседневной жизни всегда была характерной для индивида. Анализируя тенденции духовного развития нашего общества, следует особо подчеркнуть важность реализации в нем именно потребности в коллективной эмоциональной жизни. Следует подчеркнуть, что событийный празднично-обрядовый календарь является фундаментом коллективной эмоциональной жизни той или иной ситуативной общности. Выделенные три важнейших уровня календаря в зависимости от масштаба событийности не утратили своей актуальности:
myunivercity.ru
Содержание
ВВЕДЕНИЕ
Праздник – день или дни торжества, установленные в честь или память кого или чего-либо. В том числе, день или ряд дней, отмечаемых церковью в память религиозного события или святого. Выходной, нерабочий день. День игр и развлечений. Праздники – это самые радостные, всеми любимые мероприятия, направленные на поднятие настроения, развлечение людей. Праздники появились достаточно давно, еще в древности, и выполняли несколько основных функций – эстетическую, нравственную, развлекательную. Праздник играл роль расслабляющего катализатора, который сменяет серые будни и позволяет почувствовать свободу и раскрепощение. Сложно определить период, когда в жизни народа не существовало праздников. Скорее всего, истоки праздника начинаются с ритуальных плясок вокруг костра. Ведь со времен существования язычества, человек никогда не упускал возможности поплясать, попеть или устроить игры. К праздникам относили и поклонение Богам, и жертвоприношение, и ритуальные танцы. Праздники способны объединять людей в группы и наоборот – разбивать на общности в соответствии с национальностью, государством, религией и т.д. Праздник, как социальное событие, формирует определенные правила и способы поведения, создает ценности.
Любой праздник имеет свои традиции и обычаи, заложенные еще в глубокой древности. Если раньше праздники носили только характер традиции, то позже они стали официальными, а еще позднее – регламентированными. Праздник воспринимается людьми как нечто необычное, отдельное от реальной жизни. Категорий праздников существует множество: религиозные, государственные, национальные, профессиональные, семейные и др. Народным праздникам свойственна естественность, органичность, самостийность; государственные праздники отличает высокая степень протокольной регламентированности, выраженная идеологическая направленность; религиозные праздники являются отражением той или иной формы верований. Наблюдается определенная близость народных и религиозных праздников, т.к. в этнонациональных культурах религия выступает одной из важных форм ценностной ориентации. Праздник – своеобразное зеркало социальных противоречий, в нем находят свое отражение ущемление демократических форм жизни общества, забвение национальных традиций, крушение идеалов, политизация духовной жизни, разрыв между официальной идеологией, обществ, сознанием и объективными реалиями действительности. Эти противоречия находят свое воплощение в комическом аспекте праздника, в его юмористической и сатирической формах. Праздник – старейшая и перспективная форма бытия культуры.
ЭТИМОЛОГИЯ ПОНЯТИЯ «КУЛЬТУРА». ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ РАЗВИТИЯ ПРАЗДНИЧНОЙ КУЛЬТУРЫ
Слово культура (cultura) появилось в латинском языке. Оно происходило от colere, которое имело множество значений: населять, культивировать, возделывать, ухаживать, почитать, покровительствовать. Впервые слово «культура» встречается в трактате о земледелии Марка Порция Катона Старшего (234-149 до н.э.), который назывался «De agri cultura». Этот трактат посвящен не просто обработке земли, а уходу за полем, что предполагает не только возделывание, но и особое душевное отношение к ней. Например, Катон дает такой совет по приобретению земельного участка: нужно не лениться и обойти покупаемый участок земли несколько раз; если участок хорош, чем чаще его осматривать, тем больше он будет нравиться. Вот это самое «нравиться» должно быть непременно. Если его не будет, то не будет и хорошего ухода, т.е. не будет культуры. Римляне употребляли слово «культура» с каким-нибудь объектом в родительном падеже, т.е. только в словосочетаниях, означающих совершенствование, улучшение того, с чем сочеталось: «culture juries» - выработка правил поведения, «culture lingual» - совершенствование языка и т.д. В значении самостоятельного понятие «культура» появилось в трудах немецкого юриста и историка Самуэля Пуфендорфа (1632-1694). Он употребил этот термин применительно к «человеку искусственному», воспитанному в обществе, в противоположность человеку «естественному», необразованному.
В XVIII веке перед идеологами Просвещения остро встала проблема объяснения специфики образа жизни человека, особенностей человеческого бытия. Для этой цели они стали активно использовать термин culture, противопоставляя его слову naturale – природа. Культура трактовалась как средство возвышения человека, совершенствования духовной жизни и нравственности людей, исправления пороков общества. Т.е. к культуре относилось только то, что касалось развития, самосовершенствования человека. Таким образом, не все, что являлось результатом деятельности людей, можно было назвать «культурой». В философский, а затем научный и повседневный обиход первым слово «культура» запустил немецкий просветитель И.К. Аделунга, выпустивший в 1782 году книгу «Опыт истории культуры человеческого рода». А спустя два года вышел в свет первый том книги И.Г. Гердера (1744-1803) «Идеи к философии и истории человечества», где слово «Kulture» уже перестает служить метафорой, но наполняется философским содержанием. Гердер первым предложил употреблять термин «культура» во множественном числе, подчеркивая тем самым уникальность различных национальных культур. В европейский научный оборот понятие культуры входило очень медленно. В конце XVIII века оно имело два оттенка: первый – господство над природой с помощью знания и ремесел, второй – духовное богатство личности. О том, что новый термин еще не успел прижиться, свидетельствует хотя бы тот факт, что два великих немецких философа, Кант и Гегель, почти не употребляли слово «культура». Гегель заменял его термином «Buildung» (образование), а Кант, хотя изредка и пользовался им, сводил культуру к дисциплине ума. По Канту, суть культуры заключается в господстве морального долга над проявлениями чувств.
Слово «культура» вошло в русский язык довольно поздно – в середине тридцатых годов XIX века. Наличие данного слова в русском лексиконе зафиксировала выпущенная И.Ренофанцем в 1837 году «Карманная книжка для любителя чтения русских книг, газет и журналов». Этот словарь выделял два значения слова «культура»: земледелие и образованность. Чуть позже «культура» появляется и в «Карманном словаре иностранных слов» Н. Кириллова, изданном в 1845 году. Однако за год до выхода в свет словаря Ренофанца, в России появилась работа, автор которой не только обратился к понятию «культура», но и дал ему развернутое определение и теоретическое обоснование. Речь идет о сочинении академика и заслуженного профессора Императорской Санкт-петербургской медико-хирургической академии Данилы Михайловича Велланского (1774-1847 г.г.) «Основные начертания общей и частной физиологии...». Именно он и ввел в научный обиход термин «культура», тем самым содействовал становлению собственно культурно-философских идей в России.
Широкого распространения слово «культура» не имело. Вместо него употреблялись близкие по смыслу выражения – образованность, просвещение, разум, воспитанность. И в словаре языка Пушкина слова «культура» нет: его полностью заменяет слово «просвещение», к которому он относился весьма неоднозначно. Русские религиозные философы XX века Н.А. Бердяев (1874 – 1948) и П.А. Флоренский (1882 – 1943) дали свое толкование этимологии слова «культура», считая его производным не от «colere-cultura», указывающего на изначальную связь понятия с земледелием, но от «культа», то есть, соотнося понятие «культура» непосредственно с религией, духовной сферой. По словам Флоренского, «большинство культур, сообразно своей этимологии (cultura есть то, что имеет развиваться из cultus), было именно прорастанием зерна религии, горчичным деревом, разросшимся из семени веры». Сходные идеи развивал и Бердяев: «Древнейшая из Культур – Культура Египта началась в храме, и первыми ее творцами были жрецы. Культура связана с культом предков, с преданием и традицией. Она полна священной символики, в ней даны знаки и подобия иной, духовной действительности. Всякая Культура (даже материальная Культура) есть Культура духа, всякая Культура имеет духовную основу – она есть продукт творческой работы духа над природными стихиями». Любопытно также толкование, какое позднее дал слову «культура» Н.К. Рерих (1874 – 1947). Художник не раз называл Культуру «почитанием Света», а в статье «Синтез» даже разложил лексему на части: «Культ» и «Ур». «Культ – размышлял художник – всегда останется почитанием Благого Начала, а слово Ур нам напоминает старый восточный корень, обозначающий Свет, Огонь». Слово приобретало как бы двойное прочтение: в контексте европейской традиции «Культ света» (просветительский смысл) и в сопряжении с восточным мистицизмом. Иной смысл приобретает слово «культура» с появлением на свет книги немецкого философа и историка культуры Освальда Шпенглера «Закат Европы». В данной работе автор противопоставляет понятия «культура» и «цивилизация». Цивилизация, по мнению Шпенглера, является гибелью культуры определенного народа. Эта идея о враждебности данных двух понятий давно бродила в умах европейских и российских философов, а будучи оформленной Шпенглером в книге стала настоящей сенсацией. А это значит, что «культура» в ХХ веке становится тем объектом, который можно изучать, исследовать и выводить общие закономерности.
Праздник присущ всем человеческим общностям – от первобытных, до современных. Вместе с тем в развитии феномена праздника можно проследить определенную стадиальность. Есть основания говорить о той или иной степени развития праздничной культуры на различных этапах общественной эволюции. Так, «о появлении вполне определенных, приуроченных к точным датам праздников мы можем говорить только начиная с возникновения высоких культур», однако они «содержат в себе все элементы развлечений и увеселений, которые возникли стихийно еще в недрах первобытного общества…» Можно выделить две исторические макростадии в развитии праздника как особого культурного явления в зависимости от того, какой тип исторического времени воспроизводил и моделировал праздник. Циклическая модель исторического времени – основа праздника на первой, самой длительной стадии его эволюции. Эта ситуация полностью соответствовала господству циклической формы социального движения в подавляющем большинстве традиционных обществ. Праздничную культуру на этом этапе целиком определяет биокосмическая цикличность. Все праздники, начиная от первобытности и вплоть до возникновения религии ветхозаветных пророков Палестины, структурировались по одной и той же схеме, характерной для мифологического типа сознания и отношения к миру. Содержание и суть праздника состояли в приобщении к сакральному времени мифа, времени первотворения, «первопредметов и перводействий», когда богами или культурными героями творились вселенная и все ее составляющие. Это время – за пределами «обычного» времени человеческой жизни, фактически вне реального времени человеческой истории. Совершенно новый тип праздничного сознания начал формироваться в древней Палестине и окончательно сложился с появлением на исторической арене христианства. Идея циклического времени была превзойдена, появилось представление о том, что время имело начало, и будет иметь конец, то есть, иными словами, возникла модель линейного времени. В христианстве эта модель оказалась теснейшим образом связана с идеей Боговоплощения. Исходя из того, что Бог воплотился, «принял исторически обусловленное человеческое существование… христианство по сравнению с другими религиями внесло новое содержание в понятие и само познание литургического времени, утверждая историчность личности Христа». Для верующего христианская «литургия разворачивается в некоем историческом времени, освященном воплощением Сына Божьего. Возникновение на базе христианского типа сознания в процессе секуляризации в ХVIII–ХIХ вв. феномена светского праздника, не связанного непосредственно с церковным календарем и институтом церкви. Революционный праздник как особая разновидность светского праздника. Формирование представлений об историческом времени с собственной, отличной от природы динамикой и ритмом, приведя к возникновению нового измерения праздничной культуры, отнюдь не привело к исчезновению того типа праздника, который был связан с биокосмической цикличностью: этот тип (прежде всего праздники, имеющие отношение к смене времен года) продолжал существовать и в дальнейшем – вплоть до наших дней. Современная стадия развития праздника повсюду в мире характеризуется противоречивым сосуществованием его разновидностей, основанных соответственно на циклической и линейной моделях времени. Содержание первой детерминировано природно-космическими ритмами, определяющими жизнь тех человеческих сообществ, в которых значительную роль играет наследие архаики. Линейное же историческое время – это время христианских и современных светских праздников.
ЗАРОЖДЕНИЕ, ЭТАПЫ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗНООБРАЗИЯ ПРАЗДНИЧНЫХ ФОРМ
Изучение праздничных традиций показало, что праздник как явление сложное обладает определенным составом, или комплексом, выявление которого раскрывает характер и степень бытования праздника. Под составом праздника, или праздничным комплексом, подразумеваются различные представленные в нем компоненты, несущие определенную смысловую нагрузку и функционирующие на уровне бытования. Рассмотрение праздничного комплекса, в конечном счете, выявляет степень его традиционности. Выделение компонентов праздника отнюдь не означает механического его расчленения. Все его части тесно связаны между собой и являются взаимопроникаемыми. Состав того или иного праздника, его праздничный комплекс может быть более или менее полным, что связано прежде всего с особенностями его формирования. В целом же совокупность компонентов, составляющих праздничный комплекс, характеризует праздник как культурно-бытовое явление.
В разных праздниках, бытующих в наши дни, мы считаем возможным выделять три основных компонента: торжественно-официальный и массово-развлекательный, относящиеся к общественной жизни, и домашне-бытовой, присущий домашней сфере. В современных общественных праздниках, торжественный компонент прямо выражает идейные основы праздника и служит их укреплению. Ареной его всегда являются общественные места (дворцы культуры, клубы, театры, парки, стадионы и пр.). Формы проявления – специфические и вполне устоявшиеся. Для советских праздников, например, характерны собрания, митинги, демонстрации. По своему происхождению они связаны с международным рабочим движением и означают определенный уровень формирования революционных празднеств. Формы массово-развлекательного компонента очень разнообразны и имеют различное происхождение. Эта праздничная часть, пожалуй, наиболее подвижна, так как подвержена постоянному как стихийному, так и целенаправленному поиску форм, что вызвано стремлением сделать праздничный досуг наиболее интересным и соответствующим духу времени. Подобно торжественной части, и здесь действие происходит в общественных местах. Домашне-бытовая часть праздника, в отличие от первых двух, протекает в сфере семейного быта, и ее ареной являются соответственно дом, семья. Формы этой составной части праздника по сравнению с другими складывались в течение длительного времени. Они устойчивы и в наибольшей мере обладают этнической спецификой, которая проявляется в таких элементах материальной и духовной культуры, как праздничная пища, застолье, гостевание и др. Несмотря на определенную консервативность домашне-бытового компонента, он также подвержен изменениям.
myunivercity.ru
ВВЕДЕНИЕ 3
1. Общая характеристика праздника 7
1.1 Понятие праздника и его виды 7
1.2 Основные компоненты праздничного комплекса 9
2. Праздник как феномен культуры 15
2.1 Особенности праздника как культурного феномена 15
2.2 Значение праздника для современной культуры 17
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 27
Список использованной литературы 28
Содержание
Во время праздника в различных формах −вербальной, зрелищной, метафорической, символической илиреалистической − отображается историческое и мифическое прошлое народа, а также современность, т. е. нынешняя ситуация. Поэтому праздник служит своеобразным ориентиром молодежи во времени, в котором жил или живет его народ. В национальной, общественной и политической жизни личность, участвующая в празднике, демонстрирует свою верность, привязанность, готовность к защите идеалов и культурных ценностей. Это необходимо, прежде всего, для реализации целей нации для организации ее совместной деятельности во всех сферах жизни. Связь между человеческим сообществом и ценностями также является необходимой: сам принцип, правило существования коллектива составляет общее благо, принимаемое как ценность, хотя нередко над ним возвышается религиозная или философская надстройка, имеющая характер доминирующей ценности.
Опираясь именно на такое теоретическое понимание, всегда можно ожидать, что для учреждения праздников требуются, прежде всего, доминирующие культурные ценности, составляющие основу ценностной системы нации. По своей сути праздник является формой подтверждения и обновления ценностей коллективной жизни.
Являясь видом совместной деятельности, праздник позволяет людям выразить свое почитание этих ценностей. Участие человека в праздновании является важным доказательством не только его устойчивой связи с сообществом, отмечающим праздник, но и показателем усвоения им культурных ценностей этого сообщества. Таким образом, праздник, как по своейформе, так и по своему существусвязан с жизнью определенного коллектива, т. е. это коллективистское явление. Он всегда требует присутствия и участия других людей и является совместным, общим действием и переживанием. Праздник предполагает общность людей, потому что возникает не только по поводу событий, имеющих смысл и значение для одного человека, а потому, что выражает коллективное отношение, коллективную реакцию на это событиям. Праздник может возникнуть только там, где существуют постоянные культурные связи между людьми; совместное празднование, в свою очередь, эти связи необычайно укрепляет[15].
В прошлом участие в религиозных праздниках было запрещено людям, исповедавшимдругую веру, для народных масс религиозные таинства придавали этим праздникам особый смысл. Участие в празднике входило в комплекс культурных обязанностей, вытекающих из общности народа и личности, и потому принимало и до настоящего времени часто принимает форму долга перед обществом − национального, патриотического, религиозного, гражданского, политического или классового, а также корпоративного, профессионального и семейного. В сознании самой нации праздник является ценностью, подтверждающей ее культурную оригинальность, тождественность, приверженность традициям и наследию, доказательством обладания собственными этническими, национальными и художественными достижениями искусства, обнаруживающими себя именно в праздничной форме[15].
Помимо всего перечисленного, для общества и его членов праздник также означает время эмоционального подъема, особого праздничного настроения. Многие функции и аспекты праздника, становящиеся доступными и актуализируемые во время празднования, целая гамма событий, каждое из которых может стать для человека источником удовлетворения, а так же неповторимое настроение праздника, его красочность, динамизм и атмосфера, − все это способствует тому, что в этот период личность обретает возможность гораздо более полной жизни, чем в будние дни. Для личности праздник сочетается также с временным отходом от повседневных норм поведения, расширением ее привычных прав, даже в таких сферах, которые обычно связаны со строгими запретами. Зачастую праздник −это еще и своеобразная концентрация религиозной и духовной активности человека, специфический момент, в котором верующий ожидает разрешения своих проблем и разрешения сложных ситуаций.
Литургийный обряд − будь то сакральная трапеза, участие в торжественном шествии или заклание животных − внушает человеку, что иные, сверхъестественные силы в любую минуту готовы разрешить его проблему, превратить его страдание в радость, а смерть − в воскрешение. В любом случае исход для истинно верующего человека всегда предрешен и всегда счастливый. Вот почему, чем глубже вера в ценности, которым посвящен праздник, тем сильнее его положительное влияние на человека и тем глубже он его воспринимает; в религиозной жизни такое переживание может доходить до самозабвения, экстаза, выражаться в покаянном самоуничижении или радостном возбуждении. Утрата интереса к празднику- это, прежде всего, утрата личностью лежащих в его основе ценностей[15].
Когда эти ценности безразличны для человека, когда он лишь симулирует их принятие, чтобы не подвергнуться санкциям со стороны общества, вряд ли можно ожидать, что праздничные переживания будут для него чем-то существенным и глубоким. Понимание праздника как исключительного отдыха, необходимого для восстановления физических и душевных сил человека, позволяет говорить о том, что это событиеявляется пространствомдля эмоциональной разрядки личности, для ее эстетического и духовного развития. Достижению всех вышеописанных задач и целей праздника служит его семиосфера (термин Ю. М. Лотмана), т. е. сфера знаковой деятельности праздника, а также ее трансформация и трансляция в культурогенезе[15].
С праздником как важной частью культурной жизни связаны культурные явления, не имеющие места вне праздника. Создавая образ высокого духовного порядка будущего и идеального общественного состояния, праздник использует все знаки культуры прошлого и настоящего: обряды, символы, ритуалы, нормы общения публичной жизни, церемонии, традиции ипривычки, лексику (например, словесные формулы), жесты, изделия народных промыслов, а также умение оперировать праздничными символами, праздничные магические действа, например, гадание и игры. Здесь имеется в виду целый комплекс элементов, несущих, каждый в отдельности и все вместе, определенную семантическую нагрузку и составляющих внешний антураж любого праздника. В культурном отношении знаковый арсенал праздников постоянно пополняется: стихи, песни, рассказы, танцы, игры и предсказания, развлечения с использованием элементов природы и многое другоенаполняют их чем-то мистическим, придают характер символа, метафорыи, вместе с тем, эстетическим значением.
Это способствует формированию новых традиций, которые, в свою очередь, становятся ценным достоянием, которое общество хранит, культивирует и передает следующему поколению. Об этом, в свое время, точновысказался М. М. Бахтин: «Язык образов обогащался новыми оттенками значений и утончался. Благодаря этому народно-праздничные образы могли стать основой подлинного глубокого и широкого реализма и могущественным орудием художественного овладения действительностью. Эти народные образы помогают овладеть не натуралистическим, пустым, мгновенным, распыленным и бессмысленным образом действительности, а самим процессом ее становления, направлением и смыслом этого процесса. Отсюда трезвый оптимизм и глубочайший универсализм народно-праздничной системы образов» [1, с. 229].
Именно с праздником связана особая составляющая материальной культуры, куда входят украшения, костюмы, кухня, декорации, специальные временные снаряжения и сооружения, символы. Во все времена обязательным считалось преображение обстановки и людей. Из сундуков вытаскивались лучшие, нарядные одежды, домаукрашались внутри и снаружи, выезжали в расписных санях, устланных яркими коврами, лошади и дуги обвешивались лентами и колокольчиками. Например, на Троицу, девушки в праздничных нарядах и с венками на головах украшали деревья цветными ленточками и водили на лугу сложные живописные хороводы необыкновенной красоты. Праздники не просто сохраняют прошлые этапы развития культуры в новых условиях, они препятствуют окостенению современной культуры: тренируется способность к неоднозначному, объемному и мобильному видению мира; праздники кочуют из одних национальных культур в другие, меняя семантику[15].
Отсюда следует, что полноценное знание и понимание праздника как культурного феномена невозможно без изучения его истоков. Совершенно очевидно, что культура не может возрождаться сама, система человеческих ценностей должнаперестраиваться и возобновляться постоянными усилиями людей. Поэтому важны механизмы, которые служат этому напоминанию, обновлению, осознанию ценностей, а также интеграции вокруг них членов общества посредством коллективного действия. В прошлом праздник был одним из главных двигателем развития культуры и источником творчества. Будний день, даже при наилучшей его организации, вряд ли может вполне заменить эту творческую функцию праздника. Отмирание праздника в обществе обедняет значительную часть той почвы, на которой тысячелетиями расцветала культура[15].
Наконец, с точки зрения развития личности, опыт участия в празднике является чем-то неповторимым и уникальным. Пока ничто в человеческой истории не говорит нам о том, что человек перестал или перестанет ощущать потребность в том промежуточном состоянии между реальной и идеальной действительностью, причастностью к чему-то сакральному и мистическому, которое всегда несет в себе праздник. ЗАКЛЮЧЕНИЕВ первой главе были рассмотрены различные определения понятия праздника, а также его виды. За основу было принято определение праздника каквременного отрезка, который выделяет, маркирует наиболее значимое событие в жизни народа, государства или социальной группы людей. Среди основных компонентов праздничного комплекса можно выделить пространственно-временной компонент, который включает в себя праздничное пространство и время; структурно-содержательный компонент, который включает в себя декорации, костюмы участников, действия, игры (анимационные мероприятия), праздничную еду, подарки; и идеологический компонент, который включает в себя определенную идеологию, лежащую в основе праздника. Таким образом, чаще всего, праздник связан с реальными или религиозно-мифологическими событиями, которые должны восприниматься людьми как значимый и позитивный символ. Во второй главе были рассмотрены основные особенности праздника как культурного феномена, а также его значение и место в современной культуре.
В ходе исследования, было установлено, что праздник является общечеловеческой потребностью, обусловленной, прежде всего, множеством его общественных функций — духовного объединения, сплочения, примирения людей, возобновления нравственного очищения, общественных связей, эстетического образования и коллективного самовыражения. Выполняя компенсаторную функцию, праздник выступает как способ релаксации от груза будничных тревог и забот и обретения свободы. Таким образом, во всех культурах праздник всегда имеет жизнеутверждающий, оптимистический характер; его содержательная сторона отличается выраженной духовной направленностью и многовековой преемственностью общечеловеческих ценностей.
Список использованной литературы
1. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. — М.: Художественная литература, 1965.
2. Даунис Д.М. Игра // Культурология. Век XX. − Спб.: Просвещение, 2003.3. Жигульский К. Праздник и культутра. − М.: Прогресс, 1995.4. Жирмунтский С.С. Социология праздников. / Перевод с польского. − М.: Наука, 1993.5.Иконников С.Н. Культурное пространство в контексте изучения социокультурных процессов // Вопросы истории, 1998. − № 4.6. Кац И.М. Праздники // Большая советская энциклопедия. − М.: Советская энциклопедия, 1976.
7. Келлер Э.А. Праздничная культура Петербурга. − Спб.: Невские огни, 2003.8. Культурология. ХХ век: Словарь / под редакцией С.Я. Левита. −Спб.: Университетская книга, 1997.
9. Лавриненко Е.В. Тенденции развития праздников в современном российском городе // Рубикон, 1999. − № 1.10. Лазарева Л.Н. История и теория праздников: учебное пособие. − Челябинск, 2009. 11. Мазаев А.И. Праздник как социально-художественное явление. − М.: Наука, 1988.12. Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII − начало XX века. − СПб.: Азбука-классика, 2004.13. Панченко, А. М. Русская культура в канун Петровских реформ / А. М. Панченко. — Спб, 1984.14. Прокаева О. Н. Особенности праздника как культурного феномена // Журнал «Регионология», 2011. − № 2.15. Пятые Лазаревские чтения: «Лики традиционной культуры»: материалы международной научной конференции, 25- 26 февр. 2011 г.: в 2 ч. / под редакцией проф. Н. Г. Апухтина. — Челябинск, 2011.
16. Шангина И.П. Вводная статья // Русские праздники. Энциклопедический справочник. − СПб.: Искусство, 2005.17. Шангина И.П. Праздник // Свод этнографических понятий и терминов для составления справочника «Духовная культура народов Европейской части РФ». − М.: Наука, 2004.
1. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. — М.: Художественная литература, 1965.
2. Даунис Д.М. Игра // Культурология. Век XX. − Спб.: Просвещение, 2003.
3. Жигульский К. Праздник и культутра. − М.: Прогресс, 1995.
4. Жирмунтский С.С. Социология праздников. / Перевод с польского. − М.: Наука, 1993.
5.Иконников С.Н. Культурное пространство в контексте изучения социокультурных процессов // Вопросы истории, 1998. − № 4.
6. Кац И.М. Праздники // Большая советская энциклопедия. − М.: Советская энциклопедия, 1976.
7. Келлер Э.А. Праздничная культура Петербурга. − Спб.: Невские огни, 2003.
8. Культурология. ХХ век: Словарь / под редакцией С.Я. Левита. − Спб.: Университетская книга, 1997.
9. Лавриненко Е.В. Тенденции развития праздников в современном российском городе // Рубикон, 1999. − № 1.
10. Лазарева Л.Н. История и теория праздников: учебное пособие. − Челябинск, 2009.
11. Мазаев А.И. Праздник как социально-художественное явление. − М.: Наука, 1988.
12. Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII − начало XX века. − СПб.: Азбука-классика, 2004.
13. Панченко, А. М. Русская культура в канун Петровских реформ / А. М. Панченко. — Спб, 1984.
14. Прокаева О. Н. Особенности праздника как культурного феномена // Журнал «Регионология», 2011. − № 2.
15. Пятые Лазаревские чтения: «Лики традиционной культуры»: материалы международной научной конференции, 25- 26 февр. 2011 г.: в 2 ч. / под редакцией проф. Н. Г. Апухтина. — Челябинск, 2011.
16. Шангина И.П. Вводная статья // Русские праздники. Энциклопедический справочник. − СПб.: Искусство, 2005.
17. Шангина И.П. Праздник // Свод этнографических понятий и терминов для составления справочника «Духовная культура народов Европейской части РФ». − М.: Наука, 2004.
список литературы
referatbooks.ru
Шемякин Яков Георгиевич, доктор исторических наук
Аннотация
Курс по выбору «Праздник как историко-культурный феномен: мир идеала и реальность власти» посвящен изучению феномена праздника, который рассматривается, в соответствии с программным положением М.М. Бахтина, как «очень важная первичная форма человеческой культуры» (Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. – Л., 1965, с. 11). В последние десятилетия ХХ – начале ХХI вв. «праздничная» культура оказалась в фокусе внимания мировой научной и философской мысли, стала одной из ключевых тем как культурологических, так и исторических исследований. Это прямо обусловлено осознанием многими представителями научного сообщества того обстоятельства, что праздник играет чрезвычайно важную роль как в функционировании любой из локальных человеческих культур, так и в их мировом диалоге.
Цели и задачи курса
Цель спецкурса – дать студентам цельное представление о феномене праздника, его роли в социокультурной системе. Задачи спецкурса: выявить общие, свойственные всем традициям, универсальные черты данного феномена; рассмотреть основные стадии исторической эволюции «праздничной» культуры; проанализировать ее особенности в различных типах цивилизаций, уделив при этом основное внимание карнавалу и карнавализованным формам; сопоставить в этом контексте латиноамериканские, западноевропейские, испанские и российские разновидности «праздничной» культуры; способствовать тем самым развитию аналитического мышления и выработке у студентов умения творчески подходить к исследуемой теме. Особенность данного спецкурса – в том, что его тематика позволяет убедительно проиллюстрировать ряд ключевых вопросов истории культуры множеством ярких примеров.
Структура курса
Курс построен в соответствии с проблемно-тематическим и хронологическим принципами. Содержание спецкурса разделяется на четыре темы:
1) Праздник как феномен культуры. Общая характеристика.
2) Основные стадии исторической эволюции «праздничной» культуры.
3) Особенности праздника в различных типах цивилизаций. «Праздничная»
культура в «классических» и в «пограничных» цивилизациях.
4) Карнавал и карнавализованные формы культуры в сравнительно-историчес-
ком контексте: Латинская Америка – Россия – Испания – Западная Европа.
Формы контроля:
1. Устный текущий опрос.
2. Реферат.
3. Диф.зачет.
Содержание курса
Тема 1 . Праздник как феномен культуры. Общая характеристика
Место праздника в системе культуры
Праздник как важнейшая «первичная форма человеческой культуры» (М.М. Бахтин). Специфика праздника как феномена культуры: в нем в максимальной степени отражаются и универсальные черты, и особенности различных типов цивилизаций, и неповторимая специфика той или иной социокультурной общности. Значение праздника как важнейшего элемента любой цивилизационной системы определяется в первую очередь тем, что он представляет собой один из главных механизмов, посредством которых осуществляется действие такого ключевого по своей важности социального интегратора, как система ценностей. В основе формируемой в том или ином культурно-цивилизационном контексте системы ценностных ориентаций и предпочтений лежит избранный определенной социокультурной макрообщностью способ решения фундаментальных проблем – противоречий человеческого существования: между мирской и сакральной сферами бытия, человеком и природой, индивидом и обществом, традиционной и инновационной сторонами культуры. Центральное место занимает проблема соотношения мирской и сакральной сфер человеческой экзистенции. Праздник – совершенно особый период непосредственного интенсивного контакта данных сфер, противоположный в этом смысле будням, когда подобного прямого контакта не наблюдается. Причем это относится ко всякому празднику, в том числе, казалось бы, сугубо светскому или даже семейному, ограниченному интимным кругом близких людей. На эту особенность праздника как феномена культуры обращали внимание многие мыслители и исследователи (Э. Дюркгейм, М. Элиаде и др.).
Именно потому, что он является периодом непосредственного интенсивного контакта мирской и сакральной сфер, всякий праздник, в конечном счете, утверждает принцип соответствия ритмов жизни человека и общества ритмам космоса, обеспечивая такой утверждение совокупностью обрядово-символических действий. Тем самым человек делает основополагающий ценностный выбор – в пользу порядка, смысла, в конечном счете – жизни, творческого начала мироздания и, соответственно, против хаоса, распада, смерти, энтропии. Мысль о том, что «утверждение жизни» является одним из наиболее существенных моментов «праздничного события» (Х.Кокс) подчеркивалась многими видными исследователями, как зарубежными, так и отечественными (М. Элиаде, Х. Кокс, А.И. Мазаев и др.).
В силу того, что праздник утверждает принцип ритма (точнее, соответствия ритмов человека, общества и космоса), его становление как особого феномена культуры неразрывно связано с формированием представления о времени и тем самым с появлением календаря. Как отмечал, в частности, известный польский ученый К. Жигульский, «счет времени, одно из величайших достижений человеческой культуры, – календарь – везде в своих истоках выступает как форма упорядочения, закрепления, заблаговременного исчисления праздничных дней и периодов» (К. Жигульский. Праздник и культура. Праздники старые и новые. Размышления социолога. – М., 1985, с. 58).
Появление календаря было связано с осознанием того обстоятельства, что поток времени неоднороден по структуре, в нем выделяются некие узловые точки, соответствующие переходу от одной стадии эволюции природы (цикл времен года) или общества к другой. Говоря словами Бахтина, «…празднества на всех этапах своего исторического развития были связаны с крупными, переломными моментами в жизни природы, общества и человека» (М. Бахтин. Указ. соч., с. 12).
Утверждая принцип соответствия ритмов, праздник тем самым утверждает и принцип гармонии во всех сферах человеческой экзистенции. Он всегда, так или иначе, соотносится с миром идеала, с представлением о существовании некоего совершенного измерения бытия, качественно отличного от обычной будничной действительности, приобщиться к которому можно только посредством участия в празднике. Последний оказывается в результате неразрывно связан с утопией. Есть все основания говорить об утопической константе как отличительной черте праздничной культуры. Об этой черте писали практически все, кто занимался проблемой праздника, начиная с Бахтина.
«Временный выход в утопический мир» (М. Бахтин) в период праздника связан еще с одной его характерной чертой: временным отказом от принятых в том или ином обществе норм поведения, «переворачиванием» господствующих социальных отношений и иерархий. Многие известные и знаменитые исследователи праздничной культуры (М. Бахтин, М. Элиаде, О. Пас, Х. Кокс и др.) подчеркивали, что праздник – это совершенно особое состояние человеческого мира, связанное с выходом за пределы существующего социокультурного порядка, когда культура отрицает ею же самой санкционированные нормы и ценности. По яркому определению О. Паса, это – «нырок в хаос, в саму стихию жизни», когда «общество высвобождается из навязанных норм, смеется над своими богами, началами и законами – короче, упраздняет само себя». (О. Пас. Поэзия, Критика, Эротика. – М., 1996, с. 25).
Однако утопическая константа – лишь одна сторона праздничной культуры. Есть и другая, во многом ей противоречащая: «соседство с властью». Так, отечественный исследователь А.И. Мазаев обращал внимание на то, что аппарат религиозной и светской власти обычно «оказывается размещенным примерно в тех же местах, что и праздник – на сакральном участке» (А.И. Мазаев. Праздник как социально-художественное явление. – М., 1978, с. 71). Для власть предержащих везде и на всех этапах истории типично самое пристальное внимание к феномену праздника, стремление поставить его под свой полный контроль, добиться посредством праздника тотальной регламентации всех сторон жизни человека и общества. В силу того, что праздник – важнейшая часть механизма социальной интеграции, он неизбежно оказывается включен в существующую систему власти.
Таким образом, праздник оказывается «внутренне антиномичен» (А.И. Мазаев. Указ. соч., с. 31): с одной стороны, он сопричастен миру идеала, утопии, утверждает принцип гармонии; с другой – является важнейшим элементом и стабилизирующим фактором наличествующей системы власти.
Основные функции праздника в системе культуры
Глубокая внутренняя противоречивость праздника находит свое отражение также в том, что он выполняет в социокультурной системе две важнейшие, противоречащие друг другу и в то же время теснейшим образом взаимосвязанные функции: ритуально-партисипативную (в которой проявляются социально-интегративные потенции праздника) и ритуально-смеховую (в которой находит свое отражение игровое, гротескно-смеховое начало праздничной культуры). Различные виды праздников в разные эпохи в тех или иных культурах характеризуются различным соотношением выделенных функций: преобладание той или другой определяет историческое «лицо» праздника.
В принципе праздники могут быть классифицированы по различным признакам. В основу их классификации в данном спецкурсе положен функциональный критерий, а именно – соотношение между ритуально-партисипативной и ритуально-смеховой функциями. Преобладание той или иной определяет принадлежность к партисипативному или ритуально-смеховому типу. Классический пример праздников первого типа – религиозные, начиная от празднования Нового года в древнем Вавилоне до христианского Рождества, второго – карнавал: от римских сатурналий до латиноамериканского карнавала.
Отличительная черта партисипативных праздников – преобладание настроения, которое может быть охарактеризовано как «прочувствованная серьезность». Такого рода психологический настрой обусловлен чувством приобщения к высшим ценностям, сопричастности ритмам космоса. Подобное переживание связано с глубокой радостью, однако, это особая «священная» радость, отнюдь не развлечение. Хотя момент развлечения наличествует и здесь, не он определяет основную тональность праздника.
В карнавале картина в целом прямо противоположна – доминирует смеховое начало. Однако необходимо иметь в виду, что «карнавальный» смех также носит ритуальный характер, «в нем – в существенно переосмысленной форме – … еще живо ритуальное осмеяние божества древнейших смеховых обрядов» (М. Бахтин. Указ. соч., с. 15,16).
В силу самого своего характера партисипативный тип, как правило, в гораздо большей мере институциолизирован, в то время как в ритуально-смеховой разновидности значительно ярче проявляется та черта праздничной культуры, которая связана с «переворачиванием» устоявшегося порядка, временным нарушением принятых норм, свободой от господствующих ценностей.
Следует особо подчеркнуть, что речь идет именно о преобладании одной из функций: праздников, целиком сводящихся либо к ритуально-партисипативному, либо к ритуально-смеховому началу, почти не встречается. Как правило, даже при доминировании одной из сторон вторая все-таки продолжает присутствовать. При этом ритуально-смеховая и ритуально-партисипативная функции могут быть либо сближены, либо разведены, либо могут противостоять друг другу в рамках той или иной разновидности праздничной культуры.
Праздник и смех
При всей значимости иных составляющих данной культуры следует все же подчеркнуть, что совершенно особую, ключевую роль в ней играет такое культурно-психологическое явление, как смех. Это прямо обусловлено тем обстоятельством, что «зона смеха» в человеческом сообществе становится зоной контакта. Тут объединяется противоречащее и несовместимое, оживает как связь» (М. Бахтин. Указ. соч., с. 533). Как показывает опыт истории, смех является одним из решающих факторов, способствующих преодолению громадных зачастую духовных дистанций между первоначально чуждыми друг другу цивилизационными традициями. Причем наиболее велика роль смеха в той разновидности праздника, которая характеризуется доминантой ритуально-смеховой функции – в карнавале. Названное обстоятельство обусловливает весьма существенное значение праздника вообще и карнавала в особенности в мировом диалоге культур.
Праздник и традиция
Функции праздника как интегратора и стабилизатора общественной системы непосредственно связаны с тем обстоятельством, что он является важнейшим элементом механизма традиции, играет огромную роль в деле сохранения и передачи от поколения к поколению социально значимой информации относительно главных ценностных ориентаций и норм поведения. В силу этого праздник всегда выступает как чрезвычайно важный фактор социализации: именно через участие в праздничных церемониях и обрядах во всех культурах происходит первичное приобщение к принятым в том или ином обществе нормам и ценностям.
Специфика соотношения социального и индивидуального в праздничной культуре
Праздник как особое состояние культурной системы характеризуется вполне определенным соотношением между личностью и обществом, индивидом и коллективом: социальное начало в празднике довлеет над индивидуальным. Многие виды человеческой деятельности можно с успехом осуществлять в одиночестве, но праздновать – никогда. Как писал, выражая общую точку зрения исследователей данного феномена, К. Жигульский, «праздник и празднования… всегда требуют присутствия, участия других людей, являются совместным действием, общим переживанием (К. Жигульский. Указ. соч., с. 21).
Праздник как социально-эстетическое явление
Праздник повсюду выполняет еще и специфическую социально-эстетическую функцию. «В сфере праздника зарождается эстетическое сознание с его умением ценить красивое и культивировать воображение, а также ряд других способностей, в том числе способность радоваться и смеяться, которые объективируют себя поначалу в синкретических действованиях, где танец, музыка, драматическая игра, спортивное состязание и т.п. спаяны друг с другом и еще не претендуют на самостоятельное значение – в качестве видов искусства». (А.И. Мазаев. Указ. соч., с. 74). Но и впоследствии, выделившись из первоначально нерасчлененного синкретического целого, различные виды искусства продолжают оказывать воздействие на праздник и сами, в свою очередь, испытывают влияние праздничной стихии.
Тема 2 . Основные стадии исторической эволюции «праздничной» культуры
Способы моделирования времени и этапы эволюции «праздничной» культуры
Праздник присущ всем человеческим общностям – от первобытных до современных. Вместе с тем в развитии феномена праздника можно проследить определенную стадиальность. Есть основания говорить о той или иной степени развития праздничной культуры на различных этапах общественной эволюции. Так, «о появлении вполне определенных, приуроченных к точным датам праздников мы можем говорить только начиная с возникновения высоких культур», однако они «содержат в себе все элементы развлечений и увеселений, которые возникли стихийно еще в недрах первобытного общества…» (Ю. Липс. Происхождение вещей. Из истории культуры человечества. – М., 1954, с. 184).
Можно выделить две исторические макростадии в развитии праздника как особого культурного явления в зависимости от того, какой тип исторического времени воспроизводил и моделировал праздник.
Циклическая модель исторического времени – основа праздника на первой, самой длительной стадии его эволюции. Эта ситуация полностью соответствовала господству циклической формы социального движения в подавляющем большинстве традиционных обществ. Праздничную культуру на этом этапе целиком определяет биокосмическая цикличность. Все праздники, начиная от первобытности и вплоть до возникновения религии ветхозаветных пророков Палестины, структурировались по одной и той же схеме, характерной для мифологического типа сознания и отношения к миру. Содержание и суть праздника состояли в приобщении к сакральному времени мифа, времени первотворения, «первопредметов и перводействий» (Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 1. – М., 1991, с. 252–253), когда богами или культурными героями творились вселенная и все ее составляющие. Это время – за пределами «обычного» времени человеческой жизни, фактически вне реального времени человеческой истории.
Совершенно новый тип праздничного сознания начал формироваться в древней Палестине и окончательно сложился с появлением на исторической арене христианства. Идея циклического времени была превзойдена, появилось представление о том, что время имело начало, и будет иметь конец, то есть, иными словами, возникла модель линейного времени. В христианстве эта модель оказалась теснейшим образом связана с идеей Боговоплощения. Исходя из того, что Бог воплотился, «принял исторически обусловленное человеческое существование… христианство по сравнению с другими религиями внесло новое содержание в понятие и само познание литургического времени, утверждая историчность личности Христа». Для верующего христианская «литургия разворачивается в некоем историческом времени, освященном воплощением Сына Божьего» (М. Элиаде. Священное и мирское. – М., 1994, с. 50, 73).
Возникновение на базе христианского типа сознания в процессе секуляризации в ХVIII–ХIХ вв. феномена светского праздника, не связанного непосредственно с церковным календарем и институтом церкви. Революционный праздник как особая разновидность светского праздника.
Праздник на современном этапе исторического развития
Формирование представлений об историческом времени с собственной, отличной от природы динамикой и ритмом, приведя к возникновению нового измерения праздничной культуры, отнюдь не привело к исчезновению того типа праздника, который был связан с биокосмической цикличностью: этот тип (прежде всего праздники, имеющие отношение к смене времен года) продолжал существовать и в дальнейшем – вплоть до наших дней.
Современная стадия развития праздника повсюду в мире характеризуется противоречивым сосуществованием его разновидностей, основанных соответственно на циклической и линейной моделях времени. Содержание первой детерминировано природно-космическими ритмами, определяющими жизнь тех человеческих сообществ, в которых значительную роль играет наследие архаики. Линейное же историческое время – это время христианских и современных светских праздников.
Изменение характера соотношения ритуально-партисипативной и ритуально-смеховой функций праздника по мере его исторической эволюции
Разные исторические стадии развития праздничной культуры характеризуются различным соотношением ритуально-смеховой и ритуально-партисипативной функций. В архаических культурах они максимально разведены, почти абсолютно преобладает «священная серьезность», поскольку любой архаический праздник воспроизводит сакральное время первотворения и тем самым является, прежде всего, актом партисипации к священному порядку мироздания (что, впрочем, не исключает и ритуального смеха как обязательного, пусть и не главного в данном случае элемента праздника). По мере исторической эволюции наблюдалась тенденция постепенного сближения ритуально-партисипативного и ритуально-смехового начал, которая достигает максимума в светских, в особенности революционных праздниках нового и новейшего времени.
Хотя праздник как особый культурный феномен в целом характеризуется преобладанием социального начала над индивидуальным, с наступлением «модерн-эпохи начинает наблюдаться новая универсальная тенденция: «раздвоение некогда единой праздничной культуры», которое характеризуется включением в содержание данной культуры «личного, индивидуалистического начала, ранее ей не свойственных, и в то же время утратой всенародной праздничности, распадом целостной чувственности». Своим результатом этот длительный процесс «имеет… на сегодняшний день, во-первых, полное огосударствление праздника, превращение его в официально-парадное торжество, и, во-вторых, обытовление праздника, или интимизацию его, что означает уход этой формы культуры в другую крайность, в сферу домашнего или интимно-группового быта» (А.И. Мазаев. Указ. соч., с. 103). Как заметил Ж. Дювинью, одни из наиболее известных французских авторов, писавших о феномене праздника, технические новинки 80-х гг. ХХ века, особенно видео, во многом способствовали увеличению значения «интимно-бытовой» сферы в праздничной культуре.
Нужно, однако, подчеркнуть, что процесс «раздвоения» праздника получил полное развитие лишь на Западе. Ни в одном из иных цивилизационных ареалов ни о полном огосударствлении, ни, тем более, о полной интимизации в сфере праздничной культуры говорить не приходится, хотя обе тенденции прослеживаются повсюду с той или иной степенью четкости.
Тема 3 . Особенности праздника в различных типах цивилизаций. «Праздничная» культура в «классических» и в «пограничных» цивилизациях
Цивилизации «классического» и «пограничного» типа: критерии различения
«Праздничная» культура существенно отличается в различных типах цивилизаций. В принципе цивилизации могут быть классифицированы по самым различным основаниям. В основе типологии цивилизаций, применяемой в данном спецкурсе – критерий соотношения принципов (начал) единства и многообразия.
Все цивилизации в той или иной мере неоднородны, состоят из самых разных элементов (культурных, этнических, языковых и т.п.) и вместе с тем любая из них являет собой целостность, единую при всем многообразии ее составляющих. Но соотношение единства и многообразия, гомогенности и гетерогенности коренным образом отличается в великих цивилизациях Востока и Запада, которые условно можно обозначить как «классические», и в цивилизационных общностях «пограничного» типа. Облик первых определяет начало целостности, Единое. Сюда относятся такие, возникшие на базе мировых религий социокультурные макрообщности («субэкумены» по определению Г.С. Померанца), как западно-христианская, южно-азиатская индо-буддийская, восточноазиатская конфуцианско-буддийская, исламская. Субэкумены имеют цельное основание – относительно монолитный религиозно-ценностный «фундамент». Подобная цельность духовной основы не означает единообразия: она может быть представлена различными многочисленными религиозными и мировоззренческими традициями. Однако в рамках каждой из субэкумен принадлежащие к ней многообразные традиции едины в подходе к решению ключевых проблем человеческого существования.
Специфику «пограничных» цивилизаций, в отличие от «классических», определяет доминанта многообразия, которое преобладает над единством. Последнее, впрочем, тоже вполне реально. Тем не менее, цельная относительно монолитная духовная основа в этом случае отсутствует, религиозно-цивилизационный фундамент состоит из нескольких качественно различных частей, связь между которыми крайне слаба либо вообще отсутствует. Вследствие этого вся цивилизационная конструкция крайне неустойчива. К числу цивилизаций «пограничного» типа исторически относились эллинистическая и византийская. Из реально существующих по сей день к такого рода цивилизационным общностям относятся иберо-европейская1, балканская, российско-евразийская и латино-американская.
Преобладание многообразия над единством непосредственно обусловлено тем, что реальность «пограничных» цивилизаций – это реальность постоянного и крайне противоречивого взаимодействия качественно различных традиций и разделенных герменевтическими барьерами разностадиальных пластов исторического бытия народа. В этом случае не какая-то одна «Большая Идея» (которая может быть представлена во множестве вариантов), пронизывающая собой все, цементирующая многообразие составляющих цивилизацию элементов (этнических, культурных, языковых), а само взаимодействие разнородных начал выступает в качестве архетипа, лежащего в основе социокультурной системы. Архетип такого рода предстает в данном случае не как результат взаимодействия, ставший его инвариантным фактором, «отлитый» в определенные устойчивые символические формы, а как процесс взаимодействия.
Основные проявления специфики цивилизационного строя в праздничной культуре «классических» и «пограничных» цивилизаций
В «классических» цивилизациях исторический облик праздника определяет то самое начало единства, та самая «Большая Идея», которая пронизывает всю цивилизационную систему. В цивилизациях «пограничного» типа праздник, как и все сферы «пограничной» реальности, являет собой сложнейший узел взаимодействия разнородных традиций. В нем представлены все три основные разновидности подобного взаимодействия: противостояние, симбиоз и синтез культур. Примеры (см.: Я.Г. Шемякин. Европа и Латинская Америка: взаимодействие цивилизаций в контексте всемирной истории М., Наука, 2001).
Для «пограничных» и «классических» цивилизаций характерно принципиально различное соотношение систем взаимодействия (являющихся подсистемами цивилизационной макросистемы) «мирское-сакральное», «человек – природа», «индивид – социум», «традиция – инновация». В цивилизационном «пограничье» отсутствие монолитного духовно-ценностного фундамента неизбежно дает больший, чем в «классических» цивилизациях простор природным стихиям (как внутри, так и вне человека и общества). Наиболее яркой иллюстрацией здесь может служить буйство витальной стихии латиноамериканского праздника, прежде всего карнавала, являющего собой подлинный «праздник инстинктов» (А. Лундквист).
Со специфической ролью природного фактора в цивилизационных системах «пограничного» типа прямо связано то обстоятельство, что такого рода системы являют собой «воплощенное беспокойство границы» (Гегель) не только между различными по характеру цивилизационными традициями, но и между цивилизацией как особым способом человеческого бытия и варварством. Здесь налицо прямая параллель между феноменами цивилизационной «пограничности» и праздника в той его исторической ипостаси, в которой он предстает как «нырок в хаос» (О. Пас), являет собой период временного отказа от основ существующего социального порядка. Однако, если в условиях «классических» цивилизаций подобного рода временный беспорядок выступает как средство укрепления и обновления порядка, существующей нормативности, системы ценностей, т.е. того Единого, что цементирует фундамент цивилизации, то в цивилизационном «пограничье» ситуация иная.
Гораздо более значительная (по сравнению с «классическими» цивилизациями) роль хаоса в функционировании «пограничных» цивилизационных систем. «Пограничная» реальность как «хаокосмос» (В.Н. Ильин). В условиях «пограничных» цивилизаций в феномене праздника особенно сильно проявляется общая черта данного цивилизационного типа – постоянное балансирование на грани варварства. Причем праздник выступает как одна из основных форм, в рамках которых осуществляется подобное балансирование.
Прямое следствие наличия у каждой «классической» цивилизации единой религиозно-ценностной основы – онтологическое равновесие, благодаря которому на первый план в системе ценностей выдвигается идея меры. С особой силой эта тенденция проявилась в рамках того направления цивилизационного развития, которое представлено линией «античность – Европа». С понятием меры в западной традиции неразрывно связаны представления о норме, в которой воплощаются законы (управляющие, как миром природы, так и человеческим миром), а также о гармонии, возможной лишь в случае реализации принципов меры и нормы.
В «пограничных» цивилизациях доминирует совершенно иной подход к проблеме меры (и, соответственно, к понятиям нормы и гармонии), обусловленный отсутствием онтологического равновесия, которое, в свою очередь, обусловлено отсутствием монолитного религиозно-ценностного фундамента. В основе духовного строя «пограничных» общностей лежит идея постоянного перехода через грань меры как способа бытия, выхода за поставленные человеку пределы, представление о реальности «пограничной» цивилизации как о чем-то принципиально противоположном норме.
Поскольку праздник – это всегда выход за пределы существующих норм, и в данном случае налицо прямая структурная параллель между феноменами праздника и цивилизационной «пограничности».
Изоморфность структуры цивилизации «пограничного» типа празднику как особому историко-культурному феномену.
Противоречие «духа праздника» и «духа капитализма» (формальной рациональности). Столкновение в цивилизационном «пограничье» разных типов рациональности – формальной рациональности западного происхождения и характера и ценностной рациональности, основанной на местных цивилизационных традициях. Праздник в условиях «пограничных» цивилизаций как одна из главных арен данного столкновения.
Тема 4 . Карнавал и карнавализованные формы культуры в сравнительно-историческом контексте: Латинская Америка – Россия – Испания – Западная Европа
Праздничная культура «пограничных» цивилизаций планетарного масштаба: истоки существенных различий при сходстве основных структурных параметров
Место и роль «пограничных» цивилизаций планетарного масштаба – России и Латинской Америки – в мировой истории: в них с наибольшей силой проявились общие характеристики цивилизационного «пограничья», в том числе особое, ключевое значение праздничной культуры в условиях доминанты многообразия в социокультурной системе. «Карнавальное лицо» Латинской Америки в мировом диалоге культур. Контраст в этом плане с Россией: существенные различия праздничной культуры обеих «пограничных» цивилизаций планетарного масштаба, несмотря на идентичность ряда основополагающих структурных параметров. Причина: различная культурная феноменология, прежде всего –существенные различия в подходе к феномену праздника тех разновидностей христианства, которые составили наиболее значимую часть духовно-ценностной основы соответственно латиноамериканской и российской цивилизаций: католицизма и православия. Обусловленность данных различий фундаментальным несовпадением католической и православной картин мира.
Определяющая особенность католического мировоззрения: тенденция делить бытие «не надвое («свет» и «тьма»), а натрое: между горней областью сверхъестественного, благодатного и преисподней областью противоестественного до поры до времени живет по своим законам, хотя и под властью Бога, область естественного…
Русская духовность делит мир не на три, а на два – удел света и удел мрака… Божье и Антихристово подходят друг к другу вплотную, без всякой буферной территории между ними: все, что кажется землей и земным, – на самом деле или Рай, или Ад…» (С.С. Аверинцев. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир, 1988, № 9, с. 234–235).
Специфика статуса и функций карнавала в Западной Европе
Именно тенденцией «делить мир натрое» объясняются статус и главная функция карнавала в Западной Европе: временное – на вполне определенный календарный срок -переворачивание существующих социальных иерархий, социального «верха» и «низа», временная – на такой же срок – отмена господствующих ценностей и норм, строго дозированное допущение хаоса с целью «сбрасывания» накопившихся в социокультурной системе напряжений и тем самым – укрепления сущностной противоположности хаоса – порядка, воплощением которого выступал наличествующий социокультурный строй. В картине мира западного католицизма карнавал (как, впрочем, любой праздник) относится к сфере «естественного», собственно земного бытия. Две стороны карнавала в интерпретации М.М. Бахтина: ключевая значимость чувственного, телесного начала и в то же время – связь с высшими, сакральными смыслами.
Особенности отношения к смеху в российской цивилизационной традиции
В России стремление «делить мир надвое» («удел света» и «удел мрака», «Божье» и «Сатанинское») обусловило преобладание в православной духовности тенденции относить смеховое начало к «уделу мрака». Работы крупнейших отечественных ученых (А. Панченко, Ю. Лотман, Б. Успенский, С. Аверинцев), подтверждающие данный вывод.
Институт юродивых как одно из ярких проявлений специфики православного цивилизационного ареала. Византийские истоки отношения к смеху в русском православии.
Следствие оценки смеха и веселья как проявления греховной природы человека (либо вообще как выражения сатанинского начала): крайне неблагоприятные условия для развития в России того типа праздника, который характеризовался преобладанием «ритуально-смеховой» функции. Решительное исключение восточно-христианской ортодоксией смеха из сферы святости (а следовательно, учитывая тенденцию «делить мир надвое», отнесение его к сфере сатанинского) обусловило невозможность сколько-нибудь полного развития на Руси (а затем в России) карнавала. В то же время потребность в «ритуально-смеховом» начале была исключительно велика в силу самого характера российской цивилизации как «пограничной». Отсутствие онтологического равновесия в связи с разнородностью духовно-ценностной основы и, как следствие, постоянное балансирование цивилизационной системы на грани хаоса обусловили то обстоятельство, что названная потребность проявлялась в цивилизационном «пограничье» (и особенно в России) значительно сильнее, чем в великих «классических» цивилизациях Запада и Востока. Она пришла в российских условиях в явное противоречие с православной традицией византийского корня, относящей «смеховой» мир к «уделу мрака». Это создало крайне напряженную духовную ситуацию в формирующемся цивилизационном космосе Руси – России. Возникновение ситуации, которую лучше всего характеризует формулировка С.С. Аверинцева: «Смеяться, собственно, нельзя, но не смеяться – сил никаких нет» (С.С. Аверинцев. Собрание сочинений. Связь времен. – Киев, 2005, с. 363).
Разрешение указанного противоречия как одно из необходимых условий окончательного становления российской цивилизации. Попыткой такого разрешения стало возникновение особого культурного феномена, который может быть охарактеризован как «карнавализованные формы», то есть такие культурные формы, которые обладают определенными признаками и характеристиками карнавала, но не всей совокупностью подобных признаков и характеристик; такие формы выражают идею карнавала частично, не в полной мере. Сам факт появления таких форм и их сохранения в цивилизационном космосе России как свидетельство силы и глубины потребности в «ритуально-смеховом» начале.
Несводимость православного духовного наследия к мистико-аскетической традиции, для которой была в наибольшей степени характерна «антисмеховая» тенденция. Специфика отношения к смеху представителей кирилло-мефодиевской традиции и их отличия от господствовавшего в официальном православии мистико-аскетического направления.
Основные культурно-исторические факторы, способствовавшие сохранению и воспроизводству «смехового» мира Древней Руси: относительно терпимое (по сравнению с византийской ортодоксией) отношение к смеху (как одному из неотъемлемых проявлений «земной» человеческой реальности) сторонников кирилло-мефодиевской традиции; сохраняющиеся (несмотря на все попытки поддерживаемой государством официальной церкви их искоренить) живые языческо-мифологические корни русской культуры.
Символ и аллегория: особенности их соотношения в различных разновидностях карнавала и карнавализованных форм культуры
Отнесение карнавала и/или соответствующих ему культурных форм (как и всего «смехового» мира) к принципиально различным сферам бытия обусловливает и существенные различия в построении его знаковой системы. Символ и аллегория: содержание понятий и их соотношение (по Х.Г. Гадамеру). Понятие уровня символизации. Сопоставление в этом контексте латиноамериканских, западных и российских реалий. Более высокий по сравнению с Западом уровень символизации в цивилизационном «пограничье», в первую очередь – в «пограничных» цивилизациях планетарного масштаба – России и Латинской Америке. Причины: существенная роль архаических пластов культуры в цивилизационной системе и ярко выраженная антиномичность сознания и бытия.
Место, функция и общая стилистика испанского карнавала. Решающее воздействие общекатолической тенденции «делить бытие натрое» и, в связи с этим, отнесение карнавала к сфере «естественного». Общие черты и отличия по сравнению с классической моделью западноевропейского карнавала, исследованной Бахтиным главным образом на французских материалах. Результаты воздействия испанского карнавала на латиноамериканские разновидности этого культурного феномена: относительно более значительная, чем в России (но меньшая, чем на Западе) роль аллегории в знаковой системе культуры; высокий уровень театрализации при организации празднеств (в том числе и церковных).
Решающая роль Франциска Ассизского и его последователей в формировании во всем ареале католической культуры относительно терпимого отношения к смеховому началу (и, соответственно, к празднику в его карнавальных формах). Отсутствие каких-либо аналогов «францисканского переворота» (С.С. Аверинцев) в православном культурном ареале.
Наличие в русской культуре помимо ортодоксальной византийской традиции еще одного важного «фактора серьезности»: ритуальная «игра всерьез» в архаических праздничных обрядах (прежде всего святочных и масленичных), восходящих к восточно-славянскому языческо-мифологическому наследию.
Прямая связь «уровня серьезности» с уровнем символизации. Динамика изменения соотношения между символом и аллегорией в российской истории: от почти тотальной символизации духовного строя в эпоху Московской допетровской Руси к заметному увеличению значения аллегории в эпоху Петровских реформ и впоследствии в Санкт-Петербургской России, а затем – к новому резкому повышению уровня символизации в период революции и первые послереволюционные годы. Сохранение высокого в целом уровня символизации на протяжении основной части советского периода истории вплоть до 70-х гг. ХХ в. Новое снижение уровня символизации на рубеже ХХ–ХХI вв.
Латиноамериканский карнавал и карнавализованные формы русской культуры в контексте сравнения с западной моделью карнавала
Существенно меньшая, чем на Западе, роль рационального начала и, соответственно, существенно большая роль начала стихийного, прежде всего стихии человеческой чувственности, как следствие ключевого значения архаической составляющей культуры, а также высокая степень антиномичности – общие черты, как латиноамериканского карнавала, так и российских карнавализованных форм.
Именно потому, что карнавальный смех как стихия проявляет себя в регионе к югу от Рио-Гранде-дель-Норте и на просторах Северной Евразии с особой силой, особенно сильно выражено здесь и стремление власть предержащих поставить эту стихию под свой контроль.
Специфика соотношения рационального и стихийного начал в «пограничных» цивилизациях планетарного масштаба как решающий фактор изменения иерархии функций, выполняемых карнавалом и родственными ему формами в культурной системе: главной становится не функция стабилизации существующего социокультурного порядка через собственную противоположность – «дозированный» хаос, допускаемый (в строго определенных временных рамках) в период праздника. Из всех многочисленных ликов карнавала на первый план и в латиноамериканском, и в российском контексте выступает один: ритуал перехода. Соответственно, функция обеспечения условий перехода становится основной.
Однако содержание процесса перехода в России и в Латинской Америке существенно отличается. В латиноамериканском случае речь идет о творении новой культурной реальности в результате и в процессе взаимодействия разнородных начал и традиций; т.е. о становлении новой цивилизации.
Карнавализованные формы культуры в российской истории: основные разновидности
Анализ российских реалий приводит к выводу о существовании в России двух качественно различных разновидностей карнавализованных форм, каждой из которых соответствует свой тип ритуала перехода. К первой из них можно отнести такие органически выросшие из местной почвы, прямо и непосредственно связанные с аграрно-календарным циклом праздники, как святки и масленица. В них в наибольшей степени воплотился опыт взаимодействия дохристианских и христианских пластов, наиболее ясно видны архаические корни. Это, как отмечали многие исследователи, действительно народные праздники, выполнявшие в России, в том числе и компенсаторную функцию определенного противовеса гипертрофии государства. Выступая как ритуалы перехода от зимы к весне (и – в связи с этим – постоянного циклического обновления жизни) святки и масленица на протяжении многих веков играли роль мощного жизнеутверждающего фактора в отечественной культуре и в жизни русского народа.
Сущность второй из основных карнавализованных форм, просматривающихся в истории России, лучше всего выражает термин «карнавалы власти». Главное содержание данного феномена: власть узурпирует карнавальную символику, язык, способы поведения и самовыражения с целью установления тотального контроля над обществом в условиях перехода от одного этапа цивилизационного развития к другому. Как подчеркивал Н.А. Бердяев (а вслед за ним и многие другие авторы), в условиях России подобный переход неизменно приобретал характер кардинальной ломки сложившегося социокультурного строя, которая вела к обрыву линии исторической преемственности. В подобной ситуации власть использовала смех и связанные с ним карнавальные формы в качестве орудия дискредитации старого порядка и его сторонников и утверждения новой модели человеческого общежития, навязываемой сверху в качестве общеобязательной.
Примеры «карнавалов власти» в русской истории: деятельность и поведение Ивана Грозного, «реформа веселья» Петра I, сталинский «карнавал власти». Наличие аналогичных по сути явлений и в других культурных средах (прежде всего в Латинской Америке). Однако в российской истории феномен «карнавалов власти» проявился с наибольшей силой и ясностью.
Вопросы к зачету
Темы рефератов
Литература
Основная
Аверинцев С.С. Бахтин и русское отношение к смеху // Собрание сочинений. Связь времен, с. 360–465.
Аверинцев С.С. Бахтин, смех, христианская культура // Собрание сочинений. Связь времен. – Киев, 2005, с. 342–259.
Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир, 1988, № 9, с. 227–239.
*Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. – М., 1990.
Большакова О.В., Зицер Э. Преображенное царство: священные пародии и харизматическая власть при дворе Петра Великого // Социальные и гуманитарные науки. Серия 5. История. 2006, № 2, с. 43–47.
Дефурно М. Повседневная жизнь Испании золотого века. – М., 2004.
Ионов И.Н. Российская цивилизация IХ – конец ХХ века. – М., 2003.
Ионов И.Н. Российская цивилизация и истоки ее кризиса. IХ – начало ХХ в. – М., 1994.
*Жигульский К. Праздник и культура. Праздники старые и новые. Размышления социолога. М., 1985.
*Лихачев Д.С. Смех в Древней Руси // Избранные работы в 3-х тт. – Л., 1987, т. 2.
Лихачев Д.С., Панченко А.М. «Смеховой мир» Древней Руси. – М., 1976.
Лотман Ю., Успенский Б. Новые аспекты изучения культуры Древней Руси // Вопросы литературы, 1977, № 3, с. 154–163.
*Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х тт. – М., 1987.
Панченко А.М. Русская культура в канун Петровских реформ. – Л., 1984.
Пас. О. Поэзия. Критика. Эротика. – М., 1996.
Праздник как феномен иберо-американской культуры. Материалы дискуссии // Латинская Америка, 1997, № 11–12.
*Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. – М., 1976.
Пропп В.Я. Русские аграрные праздники (Опыт историко-этнографического исследования). – М., 2004.
Рашковский Е.Б. Православные праздники. – М., 2008.
Хренов Н.А. «Человек играющий» в русской культуре. – СПб., 2005.
Шангина И.И. Русский народ. Будни и праздники. Энциклопедия. – СПб., 2003.
Шемякин Я.Г. Европа и Латинская Америка: Взаимодействие цивилизаций в контексте всемирной истории. – М., 2001.
Шемякин Я.Г. Латиноамериканский праздник как предмет цивилизационного исследования // Латинская Америка, 2001, № 11, с. 43–61.
Шемякин Я.Г., Шемякина О.Д. Латиноамериканский карнавал и карнавализованные формы русской культуры: попытка сравнения // Латинская Америка, 2008, № 5, с. 62–77; № 6, с. 53–69.
*Элиаде М. История веры и религиозных идей: от Гаутамы Будды до триумфа христианства. – М., 2009.
Элиаде М. Священное и мирское. – М., 1994.
Iberica Americans.Праздник в иберо-американской культуре. – М., 2002.
Дополнительная
*Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М., 1990.
Богданов К.А. О крокодилах в России. Очерки по истории заимствований и экзотизмов. – М., 2006.
Византийские легенды. – Л., 1972.
*Гадамер Х.Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. – М., 1988.
Гийу А. Византийская цивилизация. – Екатеринбург, 2005.
Громов М.Н., Мильков В.В. Идейные течения древнерусской мысли. – СПб., 2001.
Иванов С.А. Блаженные похабы. Культурная история юродства. – М., 2005.
Ильин В.Н. Эссе о русской культуре. – СПб., 1997.
*Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. – М., 1997.
Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира. – М., 1997.
Липс Ю. Происхождение вещей. Из истории культуры человечества. – М., 1954.
*Лосский Н.О. Избранное. – М., 1991.
Лосский Н.О. Характер русского народа. Кн. 1–2. – М., 1990.
Мильков В.В. Кирилло-мефодиевская традиция и ее отличие от иных идейно-религиозных направлений // Древняя Русь: пересечение традиций. – М., 1997, с. 327–370.
Морозов И.А., Слепцова И.С. Круг игры. Праздник и игра в жизни северно-русского крестьянина (ХIХ–ХХ вв.). – М., 2004.
Роднянская И.Б., Кокс Х.Г. Праздник шутов. Теологический очерк празднества и фантазии // Современные концепции культурного кризиса на Западе. – М., 1976.
Силюнас В. Испанский театр ХVI–ХVII веков. – М., 1995.
Смирнов И.П. Древнерусский смех и логика комического // Труды отдела древнерусской литературы. Институт русской литературы. – Л., 1977, т. 32.
Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. – М., 1998.
Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. – М., 1984.
*Шемякин Я.Г. История мировых цивилизаций. ХХ век. – М., 2001.
Книги, помеченные *) имеются в библиотеке Физтеха. Основную часть остальных работ, приведенных в списке рекомендованной литературы, можно найти в Интернете.
1 Здесь необходима оговорка. Преобладающей тенденцией цивилизационного развития Пиренейской Европы со 2-ой половины ХХ в. стала тенденция к интеграции в единую западную субэкумену. Однако данный процесс до сих пор еще далек от завершения, сохраняется противостоящая ему контртенденция.
mipt.ru
УДК 791. 6О. Л. ОрловРоссийский праздник как феномен культурыВ статье предпринята попытка осмысления праздника как феномена культуры. Праздничная культура занимает важное место в социокультурном пространстве современной России, входит в круг научных интересов современных исследователей. О празднике как о феномене российской культурной жизни писали многие культурологи, философы, педагоги, историки, психологи, этнографы и другие специалисты. Однако до сих пор этот феномен не был объектом комплексного культурологического исследования.Ключевые слова: праздник, празднование, праздничная культура, российский праздникOleg Orlov Russian holidays as a Cultural PhenomenonThe article attempts comprehension of the holiday as a cultural phenomenon. Festive culture occupies an important place in social and cultural space of modern Russia, is part of the scientific interests of modem researchers. About the feast as a phenomenon of Russian cultural life wrote many cultural experts, philosophers, educators, psychologists, ethnographers and other specialist. However, until now this phenomenon has not been the object of a complex of cultural studies.Keywords: holiday, celebration, festive culture, the Russian holidayВ истории мировой культуры значительное место занимает проблема возникновения и развития праздника как феномена, представляющего ценность не только в плане изучения народного искусства, общественного быта, этногенеза, но и в целом для исследования материальной и духовной культуры народа. «Судьба нашего искусства есть судьба нашей культуры, судьба культуры — судьба веселия народного. Вот имя культуры: умное веселие народное», -так в контексте развития искусства и культуры определял место праздника, сущность его синтетического универсализма Вячеслав Иванов1.Если рассматривать каждый праздник как целостную, относительно открытую систему, то в нем можно выявить все признаки, присущие сложным системам, прежде всего его динамику. Появление, расцвет, изменение элементов праздника, самого способа празднования — все это значимые показатели не только изменений внутри системы, но и перемен более общего характера. Так упадок идеи, угасание веры и убеждения в ценности блага ослабляют и обычно в конце концов вовсе сводят на нет потребность в празднике. Если этот упадок сопровождается принятием новых идей, новых ценностей, новой веры, то скорее всего появляется и потребность в новых праздниках.Как правило, изменения праздника являются частью общих изменений, происходящих в целом в культуре сообщества, они вытекают из тех же самых причин, и прежде всего, из изменений условий жизни сообщества- из изменений его социально-экономической структуры и по-литического строя либо места в общественной системе- из изменений общественного сознания сообщества, выражающихся в изменениях его системы ценностей.Но, даже подвергаясь глубоким изменениям, праздник часто сохраняет старинные элементы, которым сообщество придает новый смысл и которые можно идентифицировать как идущие из далекого прошлого свидетельства о непрерывности культурных влияний и заимствований.Как относительно открытая система праздник имеет комплекс внешних связей с другими системами. Внешние связи системы зависят от многих внешних причин, причем часто такая зависимость прослеживается постоянно. Первое место в этом ряду занимает связь праздника с общественной структурой и ее изменениями, причем не только религиозных, этнических, классов или слоев, но и малых групп начиная с семьи. Они связаны с судьбою систем ценностей, с историей идей, находят свое непосредственное выражение в вызванном праздником творчестве, знаменуют структуральные и функциональные преобразования общества. Одновременно праздник позволяет рассматривать в единстве элементы культуры, постоянно передаваемые традицией и возобновляемые в каждом поколении, а также новые ее элементы. Многие праздники представляют собой некую резервную систему культурно-исторической памяти общества (наряду с другими социальными институтами: семьей, церковью), и чем меньше удельный вес одних ее элементов, тембольше удельный вес других. Используя эту систему, принимая или отрицая, переосмысливая и ассимилируя ее, существует любое культурное развитие, любая культурная динамика.Праздник в своем генезисе всегда соприкасается с вопросами, важными для человеческой общности, понимание его нельзя свести только к игре, развлечению, мифам и т. д. Вопреки кажущейся видимости праздник — это не период идиллии- зачастую он становится фазой явных или скрытых конфликтов, выявляет противоречия, враждебные друг другу силы и тенденции- связанный с радостью, он не может отождествляться с развлечением, что ему на протяжении почти всей его истории ставили в упрек антагонисты.Противниками праздников начиная с античности были как отдельные представители философской и религиозной мысли, так и целые направления. С их точки зрения, главной целью и смыслом человеческой деятельности является труд, праздники же наделялись служебным значением, признавались лишь те из них, которые напрямую выполняли религиозные, воспитательные или иные полезные функции. В большей или меньшей степени элементы такого идеала культуры встречаются в трудах Платона, для которого образцом было государство, где удовлетворяются только необходимые потребности. Платон отвергал «излишние» потребности (культура же, как известно, всегда избыточна), считая разорительными потребности в изысканной пище, в скульптурах, зрелищах и т. п.Подобную точку зрения поддерживали позднее некоторые разновидности христианства, прежде всего пуританство. Носитель протестантской культуры должен был проводить свою жизнь, по выражению М. Вебера, в «посюсторонней аскезе"2. Задача пуританской аскезы — уничтожить все мирские радости, поэтому любая минута, потраченная не на труд и накопление, является величайшим грехом. Причем отрицание распространялось не только на светские праздники, но даже и на праздник Рождества Христова. По «Домострою» (памятнику средневековой русской литературы), единственным законным развлечением считалось гостевание3.Противоположная точка зрения отражена во взглядах на главную сферу жизни Аристотеля, который считал, что труд существует ради досуга, праздника, причем они понимались не как безделье, а как специфическая и высокая по значимости деятельность. Этих взглядов придерживались представители светской культуры Нового времени. С позиций культуры Нового времени, именно свободное время — сфера формирования и выполнения собственно чело-веческого в человеке, труд лишь необходимое условие для создания подобных возможностей. Такие культуры по своей типологии относятся к пермиссивным (разрешающим). Русская аскеза по «Домострою» потерпела сокрушительные удары в царствование Петра I, который принес с собой культуру Нового времени. Но процесс начался значительно раньше: многие исследователи отмечают ХУ1-ХУ11 вв. как переломный этап в русской культуре. А. М. Панченко считает, что «происходила замена веры культурой, обихода — «утехой& quot-, обряда — зрелищем, прохладой, развлечением"4. Л. Н. Гумилев, согласно своей концепции этногенеза, считал ХУ1-ХУ11 вв. русской истории акматической фазой (максимумом) пассионарности5.Сегодня существует некоторое недопонимание роли праздника, а отсюда и недооценка самого феномена досуга, праздника, свободного от трудовой деятельности времени. Можно предположить, что потребность в празднике всегда будет уменьшаться там, где возрастает богатство и уровень образованности, где человеку не надо много и тяжело трудиться, когда ослабевают его связи, в особенности эмоциональные, с традиционными празднующими группами, к которым он формально принадлежит, когда он не зависит от ритма природы и сам рациональным образом определяет ритм собственной жизни. Потребность в празднике уменьшается также с исчезновением метафизических интересов и охлаждением к идеологии, усилением рационализма, прагматизма и культа индивидуализма, выражающегося в желании оградить личную жизнь от посторонних посягательств и в усмотрении в этой личной жизни, в праве на интимность, на изоляцию в собственном кругу основного права современного человека. Объективно существующие периодические кризисы тех или иных форм, типов праздников и празднования, органически связаны с периодическими кризисами ценностей, вокруг которых организовано коллективное бытие людей. Но это нисколько не уменьшает ни общественной потребности в празднике, ни его культурной роли. Ко всему прочему, культура праздника систематически обогащает некоторыми своими элементами культуру обыденную, в первую очередь сферу материальной культуры. Многие предметы, вещи, некогда употреблявшиеся только во время праздников, затем вошли в повседневный быт- многие виды действий, мероприятий, зрелищ, некогда исключительно праздничных, затем укоренились в фазе будней и в их художественной культуре.Стихийно возникающее стремление возродить ушедшую культуру, вернуться к апроби-рованным способам солидаризации людей, восстановить утраченное многими людьми представление об истинном гуманизме и духовности сводится по большей части (в сфере праздничной деятельности) к насыщению современных праздников и досуга элементами фольклора, этнографической экзотики. Конечно, таким способом удается разнообразить досуг населения, придать празднику национальный колорит- но это не приводит к коренному улучшению ситуации и не дает существенных результатов в деле возрождения и сохранения национальной культуры. Таким образом, отречение от праздников, утрата интереса к ним служат признаком утраты интереса к лежащим в их основе ценностям- тогда они зачастую лишь декларируются, но не практикуются.Между тем необходимость праздника, общечеловеческая потребность в нем обусловлена, прежде всего, множеством его общественных функций — духовного объединения, примирения, сплочения людей, возобновления общественных связей, нравственного очищения, коллективного самовыражения, эстетического образования. Выполняя компенсаторную функцию, праздник выступал как способ обретения свободы, релаксации от груза будничных забот и тревог.Праздник, несомненно, многозначен. Но все его значения производны от тех социальных функций, которые становятся очевидными лишь в его соотнесении с основными слагаемыми исторического процесса: личностью, обществом, нацией, государством, культурой, субкультурой. Число такого рода функций достаточно велико. Наиболее общей и универсальной функцией праздника является обеспечение социальной интеграции людей: формирование оснований их устойчивого коллективного существования, стимулирование повышения уровня их групповой консолидированности и эффективности взаимодействия, накопление в процессе празднований социального опыта по гарантированному социальному воспроизводству их коллективов как устойчивых сообществ.Одна из самых ранних функций праздника заключалась в том, чтобы исключить всякий общественный хаос и не допустить изменений. Исключенность последних из существующих картин мира, по мнению Г. Беккера, характеризует смысл сакральности6. Поэтому необходимо изучать самые традиционные ранние формы праздника, когда они были проявлением общих ориентаций сакральной культуры.Трансформация всего многообразия функций праздника связана с изменениями в социальной структуре общества и общностей и сизменением в системе социокультурных ценностей. Развитое общество институализирует многие праздники, выполняющие определенные общественные функции. К таким функциям следует отнести воспитательные и рекреативные (праздник как отдых) функции, функции физической и психической реабилитации и релаксации человека. Реализация последней функции, наряду с принятыми в сообществе социальными нормами и формами отдыха (системами выходных, отпусков, освобождением от активной деятельности по возрасту и состоянию здоровья, системой институтов организованного досуга и т. п.), немыслима без праздников самого различного уровня, а также сопутствующих им карнавалов, массовых гуляний, обрядов и игр.Во многом благодаря пространству праздника как в его институализированных, так и не-институализированных формах, развивались такие духовные сферы, как искусство, философия и даже наука. В празднике, помимо мировоззренческих, воспитательных, регулирующих основ, мощно заявляла о себе и сугубо художественная, зрелищная сторона. Именно эта функция праздника, его роль как стимула специфического творчества личности может быть также признана критерием общественной жизненности праздника и его идеи. Пока праздник вдохновляет людей творчества, он остается живым.В традиционной народной культуре веселье, отдых от физического труда никогда не понимались как безделье. Праздник всегда выполнял важные общественные функции, имел глубокий смысл.Как и все многообразие функций культуры в целом, функции праздника можно разделить по таким направлениям, как социально-интегративное, регулятивно-нормативное, познавательно-коммуникативное, рекреационно-творческое и оценочное.Как социокультурный феномен, праздник обладает следующими основными качествами: во-первых, это — непрерывность, начиная с древности и до настоящего времени- во-вторых, детерминированность праздников ритмом природы, мифологическим временем, конкретно-исторической ситуацией- в-третьих, относительная устойчивость праздника при постоянном внутреннем изменении его содержания и формы- в-четвертых, идентификация личного и национального самосознания в процессе праздника как условие преемственности социальной структуры и культурной традиции, т. е. общественный, коллективный характер празднеств- в-пятых, культурная ценность праздника- в-шестых, реактуализация религиозных форм праздников в культурогенезе.Исследователями неоднократно подчеркивалась глубинная связь мифа и религии, проявляющаяся на протяжении всей истории человечества. Первоначально религиозный взгляд на мир и сопутствующий ему тип мироощущения складывались в границах мифологического сознания. Но в отличие от религии миф обладает имманентной логикой саморазвертывания, которая необязательно обращена на последнюю реальность — непостижимый абсолют. Миф является соединительной частью верований, его можно считать самой глубокой основой перспективной продолжительности, связывающей личные интересы, страх и скорбь перед лицом смерти, многие конкретные случаи, которые пережили или которые помнили былые поколения, с тем доисторическим прошлым, когда, по их мнению, подобный факт произошел впервые. В отличие от религии, которая обожествляет сверхъестественное, трансцендентное, миф обожествляет непосредственную игру природных сил и понятые как ее продолжение стихийные страсти души. Для мифа природное явление (например, солнце) и страсть (например, гнев) — это и есть боги (Солнце и Гнев).Содержание древних мифов, данные, собранные археологами, свидетельства о совершении церемоний, ритуалов, торжеств, которыми повсеместно сопровождались праздники, указывают на то, что празднование имело место еще в доисторические времена. Превращая хаос в космос, миф создавал возможность постижения мира как некоего организованного целого. Все это выражается в простой и доступной схеме, которая могла претворяться в магическое действие. В магии или действиях, основанных на убеждении в возможности волшебного влияния человека на природу и среду обитания, находят свое выражение еще первобытные верования. Социальный феномен возникающего в эпоху раннего палеолита родового строя находит в человеческом сознании фантастическое отражение в форме тотемических образов кровного родства. Характерная для тотемизма магия жизни и смерти проявляется в обряде повторного рождения к новой жизни, прообразе реинкарнации — воскресения, совершаемого в тесной связи с вселяющимся вечно живущим тотемом, поедаемым единокровцами в обрядовой трапезе.Лежащие в основе первобытного праздника магические действия давали людям убежденность в том, что можно оказать определенное влияние на силы природы, на окружающую их действительность и сверхъестественные силы, от которых, как они верили, зависела их судьба. Эта вера и своеобразные познания в областимагических процедур, которые трактовались зачастую как таинственное совместное участие в праздничных обрядах, всегда выполняли также и роль интегрирующего группу фактора.Мифологические образы понимаются как реально существующие, наделяются субстанциональностью, воспринимаясь как часть действительности. Являясь продуктом синтеза чувственно-конкретного и понятийного моментов, мифологические образы в высшей степени символичны. Конкретный мифологический персонаж соотносится с широкой сферой феноменов, в том числе и с феноменом праздника. Праздники, согласно верованиям древних, устанавливались мифическими предками, основателями государства и города, предками божественного происхождения. Миф как рассказ о судьбах необыкновенного и необыкновенных героев персонифицирует события и ценности, для почитания которых учрежден праздник. Но в содержании мифа часто обнаруживается и объяснение, почему и каким способом возник праздник: публичное напоминание этого рассказа или его инсценировка являются важной частью праздничного обряда.Средством преодоления страха перед безудержным потоком времени и небытием был ци-клизм первоначальной архаичной мифологии. Факторы, обосновавшие общественную потребность в празднике, имеют постоянный характер- обобщенно говоря, это — ритмические явления жизни, изменчивость отрезков времени, как в тех случаях, когда мы имеем дело с природным циклом, так и тогда, когда речь идет о времени человеческой жизнедеятельности, мифическом, легендарном или историческом, действительном. Желание осознать этот ритм, почтить его и обозначить, припомнить важные моменты прошлого, стремление слиться с этим ритмом и попытки оказать на него влияние, предотвратить его возможные нарушения — вот мотивы, в силу которых люди тысячи лет отмечают праздники.Праздничные дни связываются с лунным и солнечным циклами, с узловыми моментами сельскохозяйственного года, со стремлением обеспечить людям наиболее благоприятный ритм природы, зависящий, как считалось, от сверхъестественных сил. Во время праздников люди просили прощения у этих сил за нарушение ими естественного порядка, пытаясь тем самым вернуть их расположение. Праздник на свой манер, повторяя миф, есть усилие остановить поток времени, придать вневременной смысл тому, что некогда имело временные рамки.Являясь исторически первой формой культуры, компенсируя недостаточность практиче-ского овладения природой через смысловое породнение с нею, мифология упорядочивает и регулирует человеческие отношения, программируя бессознательную сферу человеческой психики (ибо сознание еще слабо и неразвито) с помощью магии, символов, табу, обрядов и ритуалов. Магическое овладение природой на деле оборачивается укрощением стихийных сил души, которые, вырвавшись из-под контроля, способны разрушить жизнь общины.Как свидетельствуют археологические данные, уже в раннем палеолите находятся доказательства существования верований и священнодействий, именуемых анимизмом и тотемизмом, а также следы периодически совершаемых обрядов. К древним праздникам, восходящим к временам складывания тотемистических представлений, несомненно, относятся праздники, связанные с культом животных. Примером подобного культа, относящегося к праистории религии, является культ медведя, прослеживаемый еще в эпоху позднего палеолита в так называемой ориньякской культуре. Человек палеолита при этом верил, что способствует таким путем возрождению, употребляя прием анимистической магии воплощения и совершая искупление убийства медведя и употребления его в пищу. Культ медведя и Медвежьи праздники, как свидетельствует З. Соколова, и сейчас бытуют среди немногочисленных коренных жителей Сибири7.Таким образом, праздник имеет более древнюю историю, чем организованные религии, в особенности те, которые создали священные тексты, особый статус жречества и теологической мысли, а также церемониал литургии. Религиозно-мифологические представления специфичны своей направленностью на непостижимое, опорой на веру как на высшую инстанцию. Вера сопряжена с попыткой осмыслить человеком свое существование. Обрядовые действия базируются на ней, служат ее продолжением. В то же время они стимулируют веру. Благодаря связи с обрядами и индивидуальной жизнью верующих, а также ориентацию на непостижимое, мифологические представления получают статус религиозных.Перестав быть единственной и доминирующей формой культуры, мифология не исчезает окончательно, так как человек всегда сохраняет потребность во внерациональном породнении с миром, а это значит, что мифологическое измерение органически присуще человеческой душе и человеческой культуре. Полномасштабный опыт реконструкции магического и мифологического сознания, архаических систем мышления, трансформировавшихсяв реальной практике праздников, предпринят в исследовании В. Проппа, посвященном русским аграрным праздника8.Многовековая практика пересечения и взаимовлияния языческой и сакрально-церковной культур достигала своего апогея в Рождество и Новый год, на масленичную и пасхальную недели, на Троицу и в Иванов день и знаменовала пути летнего и зимнего солнцеворота и библейско-евангельские вехи в истории христианства.Религиозные и административные власти, считая праздники не только публичным, общественным делом, но и государственным, постепенно взяли на себя организацию игр и праздничных развлечений. Предполагалось, что праздник — отрезок времени, не столько свободный от труда, сколько запрещающий определенные виды работ, определенную деятельность и поступки, налагающий на празднующих требования особого поведения, особой этикетности, обязательного соучастия в обрядовых, ритуальных актах.Строгость соблюдения праздничных правил объяснялась и сохранением представления о празднике как о моменте максимального напряжения сил природы, той точке, повороте, переломе, которые чреваты серьезными качественными изменениями, вплоть до глобальной трансформации космоприродного универсума. Чем важнее, значительнее праздник, тем крепче сопряжены в нем все силы и существа природы — добрые и злые, светлые и темные, благодетельные и опасные. Таким образом, поведение человека, включенного в стихию праздника (обряда), должно быть строго регламентировано: упорядочена, этикетна, пронизана правилами сама праздничная свобода.Регламентированность праздника, добровольное подчинение его нормам и правилам во многом помогали процессу идентификации личного и национального самосознания во время праздника, что являлось одним из условий преемственности социальной структуры и культурной традиции. Идентификация личности, стремление отождествить себя с нацией, осознание своей принадлежности к великому народу есть один из механизмов социализации личности, посредством которого приобретаются или усваиваются ценности, нормы, идеалы, роли и моральные качества того народа, к которому принадлежит данный индивид, а также все достижения человеческой культуры. В ранние периоды жизни и социализации человека, в детстве, в юном возрасте, когда в процессе воспитания он воспринимает культурные нормы, обычаи и, главное, ценности старшего поколения, формируется его отношение к празднику.Праздник есть время особенно интенсивной культурной инициации и социализации личности, которая именно в этот период получает возможность, открывающуюся для нее еще в детском возрасте, участия как в подготовке, так и в проведении праздника. Своим эмоциональным климатом, зрелищностью, необычайностью, часто весельем и изобилием, возможностью воспользоваться благами, недоступными в повседневности, подарками, развлечениями и отступлениями от обычных правил, ограничивающих человеческое поведение, праздник на протяжении тысячелетий привлекает детей и молодежь, глубоко западает им в память. Он оказывается, прежде всего, поводом к идентичности — в дни праздника молодежь часто яснее, чем в других случаях, осознает себя, а также свою тождественность с нацией, страной.Потребность в празднике и праздновании -это не только естественная, но и культурная потребность, и потому она должна вновь возрождаться в каждом новом поколении. Церемониал, обряд, обычай праздника служат прекрасной школой культурной традиции, к которой подрастающее поколение приобщается естественным и достойным образом — через непосредственное участие в торжествах. Знание праздничного ритуала и обычая является, с одной стороны, условием действительного участия в празднике, с другой — чертой принадлежности к определенной группе и ее культуре. Во время праздника в различных формах — зрелищной, вербальной, символической, метафорической или драматической, реалистической — отображается прошлое народа, мифическое и историческое, а также современность, нынешняя ситуация. Поэтому праздник служит и для ориентации молодежи во времени, в котором жил или живет его народ.В национальной, политической и общественной жизни личность, участвуя в празднике, демонстрирует в этот день свою привязанность, верность, готовность к защите идеалов. Принятие общих ценностей, а также их критериев необходимо, прежде всего, для реализации целей общности, нации, для организации ее совместной деятельности во всех сферах жизни. Связь между ценностями и человеческим сообществом является необходимой: сам принцип, правило существования сообщества, коллектива составляет общее благо, принимаемое как ценность, хотя нередко над ним возвышается философская или религиозная надстройка, имеющая характер доминирующей ценности. Всегда можно ожидать, опираясь именно на такое теоретическое понимание, что для учреждения праздников требуются, преждевсего, главные, доминирующие ценности нации, составляющие основу ее системы ценностей.Праздник по своей сути является формой обновления и подтверждения ценностей коллективной жизни. Являясь видом совместной деятельности, праздник и празднование позволяют обществу выразить свое почитание этих ценностей. Участие человека в праздновании является важным доказательством его устойчивой связи с сообществом, отмечающим праздник, показателем усвоения им культурных ценностей этого сообщества.Таким образом, праздник, как по своему существу, так и по формам связан с жизнью коллектива, это коллективистское явление. Он всегда требует присутствия, участия других людей, является совместным действием, общим переживанием. Праздник предполагает общность людей, так как возникает не только по поводу событий, имеющих значение и смысл не только для одного человека, но и потому, что выражает коллективную реакцию, коллективное отношение к этим событиям.Но само это явление имеет антагонистическую, двойственную природу, так как само возникновение праздника связывается, помимо прочих факторов, с прогрессирующим процессом разложения в первобытном сознании и общественной практике тождества субъекта и объекта, индивида и рода, с возникновением религии. Праздник, изначально выражая собой выход и возвращение в утерянное состояние идентификации личности и рода, признавал ограниченность и временность этого выхода. Таким образом, он как бы брал на себя функции снятия отчуждения.Как правило, на период празднеств всех объединяет некое всеобщее мироощущение и мировосприятие. Историк искусства и культуры Глеб Поспелов по этому поводу пишет: «На смену различиям или даже враждебности интересов приходило утопическое ощущение причастности к народному целостному коллективу, недолгое, но радостное сознание единения с другими"9. Праздник представляет собой такую фазу коллективной жизни, в которой личность гораздо интенсивней, чем в обыденной жизни, публично проявляет свое единство с нацией и ее ценностями. Праздник имеет смысл для личности лишь тогда, когда он выводится из ее принадлежности к сообществу, установившему и соблюдающему этот праздник и формы его празднования. Так, например, загруженность площади толпой, изначально очень разносоставной, но приведенной здесь к некоему общему знаменателю, создавала чувство равенства и причастности общему делу, единомуколлективу — к миру в том его понимании, какое закреплено в выражении «пир на весь мир». С последним фразеологизмом тесно связан широко распространенный обычай праздничного гостевания.Еще в старину приемы гостей требовали значительных расходов, не всем были по карману. Для обеспеченных, богатых они служили (да и сейчас продолжают служить) демонстрацией достатка, подчеркиванием различий, места в общественной иерархии, становятся формой соперничества. Но даже те, кому это не совсем или совсем не по карману, стремились и стремятся накрыть праздничный стол, чтобы хоть на время почувствовать отсутствие грани между ними и «богатыми мира сего»: всех как бы объединяет праздничный стол. Поэтому, как правило, многие народные праздники совпадают по времени с накоплением благ, в особенности пищи, а ритуал призван освящать такое обилие, которое в религиозных верованиях всегда трактовалось как проявление милости сверхъестественных сил — милости, за которую люди обязаны публично благодарить эти силы.В процессе празднования общими усилиями воссоздается утрачиваемая в обычные дни гармония и мир, происходит соединение не только живых, но осязаемой становится связь с умершими и еще не родившимися членами сообщества. Так человек в празднике оказывается точкой пересечения будущего и прошлого, сре-доточением опыта и мудрости праотцев и той жизненной энергии, которая является причиной рождения потомков и прогресса в его положительном смысле. Это во многом объясняет тот факт, что все большие праздники сопровождались разного рода гаданиями, как возможностью заглянуть в будущее, предугадать судьбу, а также посещением могил, поминовением усопших как данью уважения и благодарности предкам, прошлому.Крупные события и даты традиционного календаря праздновались как бы в трех измерениях. Собирались и отмечали праздник дома (демонстрируя сплочение семьи, рода- подчеркивая родство по крови), обязательно в церкви (родство по вере, приобщение к серьезной и высокой духовности), на площади (единение социума, легализация и высвобождение естественного, природного в человеке). Как видим, все три части направлены на осуществление древнейшей философии праздника — объединение в общем устремлении, преображение себя и мира, приобщение к непреходящим ценностям.Праздник может возникнуть только там, где существуют постоянные культурные связи между людьми- совместное празднование всвою очередь эти связи необычайно укрепляет. В прошлом участие в религиозных праздниках было запрещено людям чужой веры, религиозные таинства для народных масс придавали этим праздникам особый смысл. Участие в празднике входило в комплекс обязанностей, вытекающих из общности личности и народа, и потому часто принимало и до настоящего времени принимает форму долга перед сообществом — религиозного, патриотического, национального, гражданского, классового или политического, а также профессионального, корпоративного, семейного.Личность, уклоняющаяся от выполнения долга, подвергается религиозным, юридическим, традиционным санкциям. Индивидуум, принадлежащий к группе единоверцев и не отмечающий ее праздников, обвиняется в отступничестве от принципов веры- гражданин, игнорирующий праздник своего государства, может быть осужден за отсутствие лояльности к нему и его идеалам- член корпорации, уклоняющийся от обязанности общего профессионального праздника, подлежит осуждению в своем кругу. Аналогично член семьи, уклоняющийся от участия в семейном празднике, осуждается за пренебрежение семьей и добрыми обычаями.В сознании самой нации праздник может стать ценностью, подтверждающей ее культурную тождественность, оригинальность, приверженность традициям, наследию, доказательством обладания собственными национальными, этническими, региональными художественными образцами, достижениями искусства, обнаруживающими себя именно в праздничной форме.Помимо всего перечисленного, праздник для празднующего сообщества и его членов означает также время эмоционального подъема, особого праздничного настроя. Многие аспекты и функции праздника, актуализируемые и становящиеся доступными во время празднования, целая гамма событий, каждое из которых может оказаться для человека источником удовлетворения, привлечь его внимание так же, как неповторимое настроение праздника, его атмосфера, красочность и динамизм, — все это способствует тому, что в этот период личность обретает возможность гораздо более полной жизни, чем в будни. Праздник для личности сочетается также с расширением ее привычных прав, временным отходом от повседневных норм поведения, даже в таких сферах, которые обычно связаны со строгими запретами (как, например, в сексуальном поведении). Последнее в особенности касается праздников в русле традиции культа плодородия и эротическихкультов, оставивших прочные следы во многих культурах.Часто праздник сочетается с характерными формами развлечений, дающих личности возможность разрядки, позволяющих участвовать во всеобщности праздничного смеха, воздействующих на него очищающим образом. Перенося человека в атмосферу игры, свободы выбора, российские городские праздники прошлого, например, давали эту возможность. Массовое гуляние со всеми его развлечениями дарило каждому, вступившему в его магический круг, столь необходимое праздничное настроение и потрясение. Хорошо известно, что потрясение — важнейшая потребность человека, как и переключение его из серьезной сферы жизни в смеховую. Обилие испытанных сильнодействующих комических приемов и эффектов способствовало проявлению здоровой эмоциональности, знание же вкусового спроса посетителей вело к удовлетворению эстетических потребностей.Возможно, постоянство, устойчивость праздников связаны, прежде всего, с тем, что, концентрируя из поколения в поколение культурную активность людей, обрастая обрядами, развлечениями, декорациями, создавая атмосферу радости и подъема, прерывая обыденный ритм труда и забот, праздник отвечает столь многим коллективным и индивидуальным запросам, что потребность в его проведении оказывается более устойчивой, чем первоначальная идея, ценность или совокупность ценностей, вызвавшие его к жизни.Действительно, для вовлеченных в него людей праздник может служить мощным стимулом к творчеству, к активному участию в его художественном оформлении, в придании ему блеска, к созданию произведений пластических видов искусства, литературы, музыки, органически связанных с праздником. История искусства знает огромное количество таких творцов и их произведений — от скромных, безвестных до общепризнанных гениальных художников. Чего стоят одни только работы Леонардо да Винчи, сделанные по заказу знатных вельмож для проведения того или иного праздника. Способность праздника вдохновлять людей на творчество, пробуждать творческие возможности личности — это проявление его общественной жизненности.Эстетическая составляющая праздника: чувственно-эмоциональная насыщенность содержания, выразительность, алогизм, экспрессивность, зрелищность, элементы карнаваль-ности, театрализация, — все эти качества роднят праздник с искусством, но не отождествляют сним. Психологический механизм воздействия праздника на личность близок к катартическому воздействию искусства, так как праздник может быть некоей пограничной зоной между реальной действительностью и произведением искусства.Праздник — это зачастую еще и своеобразная концентрация духовной, религиозной активности человека, специфический момент, в котором культовые потребности находят полное удовлетворение, так как от культового действа верующий ожидает разрешения своей проблемы, ведь в культе не бывает безвыходных ситуаций. Литургийный обряд — будь то заклание животных или участие в торжественном шествии, или сакральная трапеза — внушает верующему, что такое решение существует в иной, сверхчеловеческой сфере, к которой он взывает. Сверхъестественные силы в любую минуту готовы разрешить проблемы человека, превратить его страдание в радость, а смерть -в воскресение. В любом случае исход для истинно верующего всегда предрешен и всегда счастливый.Таким образом, праздник связан с ценностью высшего порядка, которая является святыней для празднующих. Сакральность, как и праздник, всегда несет в себе некую противопоставленность бытовым нормам массового поведения, широко существующим на практическом уровне.Поэтому, чем глубже вера в ценности, которым посвящен праздник, тем глубже он воспринимается человеком, тем сильнее положительное влияние праздника на личность- в религиозной жизни такое переживание может доходить до экстаза, до самозабвения, выражаться в радостном возбуждении или покаянном самоуничижении. Утрата интереса к празднику — это утрата личностью лежащих в его основе ценностей. Когда эти ценности для человека безразличны, когда он лишь декларирует или даже симулирует их принятие, чтобы не подвергнуться санкциям со стороны своего окружения, вряд ли можно ожидать, что праздничные переживания будут для него чем-то глубоким и существенным.Отход от какого-то вида праздника может быть следствием перемен в мировоззрении человека: порывая, например, с религиозным праздником, он в то же время может активно включиться в празднование государственных или национальных годовщин. Как правило, те же самые факторы, которые определяют место личности в общественной структуре, в основном влияют и на его отношение к празднику. Для человека, занимающегося тяжелым физи-ческим трудом, связанным с природным и производственным циклами, праздник есть нечто естественное — это отдых, как правило, желанный, обильное потребление продуктов, редких или недоступных в обыденное время, усиление межличностных и культурных контактов, развлечения и забавы, для которых в рабочие дни у человека просто нет времени. Для людей, ведущих праздный образ жизни, а также для высокообразованных интеллектуалов праздник всегда выполнял иные функции: он становится возможностью отдать дань традиции, поводом для удовлетворения престижных устремлений, для развлечений, банкетов и визитов.Понимание праздника как исключительного отдыха, необходимого для восстановления душевных и физических сил человека, позволяет говорить о том, что праздник — это пространство для духовного и эстетического развития личности, для ее эмоциональной разрядки.Достижению всех вышеописанных целей и задач праздника служит его семиосфера, т. е. сфера знаковой деятельности праздника, а также ее трансляция и трансформация в куль-турогенезе. С праздником как фазой культурной жизни связаны культурные явления, в принципе не имеющие места вне праздника. Создавая образ идеального общественного состояния, высокого духовного порядка будущего, праздник использует все знаки культуры той или иной эпохи и общества: символы, обряды, ритуалы, церемонии, нормы общения, публичной жизни, привычки и традиции, лексику (например, словесные формулы), жесты, изделия народных промыслов, игры, вещи, а также умение оперировать праздничными символами, праздничные магические действа, гадание, игры и забавы. Здесь имеется в виду целый комплекс элементов, составляющих внешний антураж праздника и несущих, каждый в отдельности и все вместе, определенную семантическую нагрузку.В культурном отношении знаковый арсенал праздников постоянно пополняется- песни, стихи, рассказы, пляски, предсказания, игры и развлечения с использованием элементов природы придают им характер символа, метафоры, наполняют мистическим, но вместе с тем и эстетическим значением- создается традиция, и она в свою очередь становится ценным достоянием, которое группа хранит, культивирует и передает последующему поколению. Об этом, в свое время, замечательно писал М. М. Бахтин: «Язык образов обогащался новыми оттенками значений и утончался. Благодаря этому народно-праздничные образы могли стать могущественным орудием художественного овладения действительностью, могли стать основойподлинного широкого и глубокого реализма. Народные образы эти помогают овладеть не натуралистическим, мгновенным, пустым, бессмысленным и распыленным образом действительности, — но самим процессом ее становления, смыслом и направлением этого процесса. Отсюда глубочайший универсализм и трезвый оптимизм народно-праздничной системы образов"10.В контексте праздника, особенно в его ритуальных моментах, все преобразуется, любая утилитарность оборачивается культурой: «…каждое действие, слово, предмет, часть пространства приобретают второй смысл, резко отличный от обычного. Иными становятся и правила их сочетания, и принципы их использования"11. Продолжительность и всенародный характер празднования требовали от всех активного участия в общем веселье. Праздничное поведение предусматривало прием и хождение в гости, обильную еду и питье, совместное исполнение песен, коллективные игры и развлечения.Именно с праздником связана особая сторона материальной культуры, куда входят костюмы, украшения, декорации, кухня, специальные временные сооружения и снаряжения, символы. Обязательным считалось преображение людей и обстановки. Из сундуков вытаскивались лучшие, нарядные одежды, снаружи и внутри украшались дома, выезжали в расписных санях, устланных коврами и яркими ткаными дорожками, лошади и дуги обвешивались колокольчиками и лентами. На Троицу, например, девушки в праздничных нарядах и с венками на головах украшали березку цветными ленточками и водили на лугу под песни сложные живописные хороводы необыкновенной красоты.Со временем некоторые из праздников утрачивают первоначальный смысл, например связь с культом, приобретают светский характер, игра и забава, сопутствующие им, как правило, не превращаются в центральный элемент, т. е. такой элемент, который придает смысл самому празднику. В забавной, комической, сатирической форме, также часто берущей начало в культе, выражаются идеи праздника, важные для празднующего сообщества. Забава, игра, состязание имеют, наконец, цель придать блеск праздничному дню, сделать его привлекательным, сообщить участникам состояние радостного возбуждения, служить празднику.В то же время превращение праздника лишь в фольклорное зрелище может быть связано с утратой его смысла в общественном сознании, что может привести к десемантизации праздника. К тому же то, что в одной менталь-ной системе несло одну семантическую нагрузку, в другой системе может обратиться в свою противоположность. Выявить первоначальный смысл праздника позволяет иногда исследование, проведенное по правилам семиотики. С помощью семиотического анализа жестов, нарядов, обрядов и т. п. учеными неоднократно делались попытки реконструировать генетическую основу праздника. Подобная практика характерна для последователей структурно-семиотических методов.Праздники не просто сохраняют прошлые этапы развития культуры в новых условиях, они препятствуют окостенению наличной, современной культуры — тренируется сама способность к мобильному и неоднозначному, объемному видению мира- праздники кочуют из одних национальных культур в другие, меняя семантику. Поэтому полноценное знание и понимание праздника невозможно без изучения его истоков.Совершенно очевидно, что культура не возрождается сама, мир человеческих ценностей должен возобновляться и перестраиваться постоянными усилиями людей. Поэтому важны механизмы, которые служат этому обновлению, напоминанию, осознанию ценностей, интеграции вокруг них членов сообщества посредством коллективного действия. В прошлом праздник был одним из главных источников творчества, двигателем развития культуры. Будний день, даже при наилучшей его организации, вряд ли может вполне заменить эту творческую функцию праздника. Отмирание праздника в обществе обедняет значительную часть той почвы, на которой тысячелетиями расцветала культу-ра. Наконец, с точки зрения развития личности, опыт участия в празднике является чем-то уникальным, неповторимым. Пока ничто в человеческой истории не говорит в пользу того, что человек перестал или перестанет ощущать потребность в том промежуточном состоянии между реальной и идеальной действительностью, причастностью к сакральному, которое всегда несет в себе праздник.Примечания1 Иванов Вяч. О веселом ремесле и умном веселии // Декоративное искусство СССР. 1990. № 6.2 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М., 1990.3 Домострой. М., 1990.4 Панченко А. М. Русская культура в канун Петровских реформ. Л., 1984. С. 54.5 Гумилев Л. Н. От Руси к России. М., 1992.6 Беккер Г. Современная теория священного и светского и ее развитие// Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении. М., 1961.7 Соколова З. На просторах Сибири. М., 1981. С. 71−72.8 Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. СПб., 1995.9 Поспелов Г. Искусство городских низов // Де-коратив. искусство СССР. 1990. № 11. С. 31.10 Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1965. С. 229.11 Байбурин А. К. Коды обряда и их взаимодействие // Фольклор. Проблемы сохранения, изучения, пропаганды. М., 1988. С. 139.
Показать Свернутьbakalavr-info.ru
1) всеобщая праздничная ситуация, отражающая наиболее масштабные события и даты, этапные моменты жизни общества;
2) стабильная праздничная ситуация, характерная для конкретной социальной общности, отражающая этапные моменты, памятные и знаменательные даты в жизни конкретного региона;
3) переменная праздничная ситуация, отражающая текущие события жизнедеятельности конкретного коллектива, ход повседневного труда и быта, их общественную оценку.
Праздничное общение – это синтетический вид человеческой деятельности, уходящий истоками в общественно-политическую, познавательную, художественную деятельность людей. С помощью такого общения человек, особенно молодой, вовлекается в круг определенных идей и их социально-психологического утверждения, приобщается к социально опыту общества, коллектива. Праздник – явление всеобщее и постоянное именно в социально-культурной жизни народа, так как он возникает только там, где существуют духовные связи между людьми, и, порожденный ими, в свою очередь укрепляет эти связи, демонстрируя свои общечеловеческие социально-культурные качества. Необходимость праздника, общечеловеческая потребность в нем обусловлена, прежде всего, множеством его общественных функций – духовного объединения, примирения, сплочения людей, возобновления общественных связей, нравственного очищения, коллективного самовыражения, эстетического образования.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Культурные процессы новейшей истории России, обусловленные сменой идеологии, социальным расслоением, преодолением культурной изоляции от мирового сообщества, характеризуются переоценкой ценностей и сменой многих традиций, сложившихся в советский период. В их числе переосмысление традиций праздника, становление нового праздничного календаря, содержания и формы самого факта праздника как события. В современной России привычные праздники получают новые названия. Возникшие вновь, они многими россиянами, по свидетельствам опросов общественного мнения, воспринимаются как обычные выходные дни и не идентифицируются с праздниками обновленного общества. Возвращение религиозных праздников не всегда учитывает многоконфессиональность страны, а предлагаемые сценарии – возможный состав участников. Названные и многие другие факторы в целом свидетельствуют о назревающем кризисе праздничной культуры, порождающем скрытые и явные противоречия между социальными слоями, конфессиями, поколениями и оцениваются как кризис культурной идентичности населения. Праздник как явление духовной жизни, как фактор семейной, дружеской, профессиональной, религиозной и социальной интеграции, как форма выражения национально-культурных традиций веками привлекал внимание специалистов в области истории, этнографии, философии, религиоведения, социальной психологии, искусствознания, режиссуры, педагогики и других направлений гуманитарного знания. Однако, как правило, это был односторонний взгляд на праздник как предмет данной науки. Одни исследовали роль и место праздника на определенном этапе исторического развития, другие рассматривали специфику праздничного общения, третьи выявляли возможности идеологического воздействия на участников торжества. Между тем праздник это интегральная социальная система, которая соединяет в себе самые разнообразные атрибуты духовной жизни и требует системного подхода к этому историко-культурному феномену.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
myunivercity.ru
ПРАЗДНИК КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ
Слово «праздник» в широком обиходе, в популярной и научной литературе имеет множество различных значений, порой противоречащих друг другу. Термин «праздник» часто употребляется для характеристики эмоциональных состояний (праздник чувств, эмоций, души, сердца). Отождествление праздника с чувствами показывает лишь одну его грань: праздничное, эмоционально окрашенное состояние, вызванное особым приподнятым настроением.
В научной литературе сложилась довольно пестрая картина подхода к понятию «праздник». Первые попытки научного определения праздников появились на рубеже 19 - 20 вв.
Определение праздника имеется почти во всех толковых словарях. Еще в русском энциклопедическом словаре библиографического общества «Гранат» дано определение праздника, но лишь в связи с религиозными мотивами. Переизданный несколько раз словарь традиционно уделял внимание разъяснению социальной и культурной сущности праздника. Более развернутая характеристика праздников была дана в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона. Составители уже различали религиозные и светские праздники. В.И. Даль вывел понятие «праздник» из понятия «праздность», праздный - порожний, свободный (если речь идет о месте) и «праздное время» - период, когда можно быть праздным (если речь идет о времени).
Исследователь Снегирев И. М. в своей работе так сформулировал понятие «праздник»: «Самое слово праздник, - писал он,- выражает упразднение, свободу от будничных трудов, соединенную с весельем и радостью. Праздник есть свободное время, обряд - знаменательное действие, принятый способ совершения торжественных действий».
Таким образом, слово «праздник» означает определенный период времени (час, день или дни), когда не занимаются делами. Оно характеризует такое свободное время, когда что - то отмечают, к примеру определенное событие, которое необходимо выделить из потока других событий. Последнее достигается в праздничном обряде или ритуале, т.е. в определенном символическом действии, которое художественно - выразительно оформлено, а к тому же всегда связано с чем-то необычайно радостным или торжественным. Праздник нуждается в особой душевной или психологической настроенности, в стремлении, настроенности к нему (назрела определенная праздничная ситуация), он же усиливает ее, причем значение этой настроенности сводиться к тому, чтобы осуществить в структуре сознания некие превращения, невозможные в обыденные, занятые трудом дни.
Праздник - день торжества, установленный в честь или в память кого-нибудь, чего-нибудь. День или ряд дней, отмечаемых церковью в память религиозного события или святого. Выходной, нерабочий день. День радости и торжества. День игр и развлечений.
Социальное время можно разбить на три вида: повседневность (будни), выходные и праздники. Повседневность - это череда практик, повторяющихся изо дня в день. Выходные - это регулярные перерывы в беге повседневности. Повседневность и выходные имеют тенденцию к рутинизации. Чаще всего основным содержанием повседневности является труд. В выходные же преобладает свободное время. В это свободное время может меняться график и содержание питания, индивид может сам выбирать свое окружение. Считается, что в выходные человек должен восстанавливать свои силы после рабочих будней.
Праздник является особым элементом в структуре социального времени. Главная функция праздника - социокультурная интеграция той или иной общности людей. Разные праздники осуществляют разные виды интеграции.
Праздничный спектакль любого уровня строится по образу семейного праздника, при этом делаются попытки усилить интеграцию социокультурных полей, приблизить управляющих к управляемым, главу государства к народу. В общем, сплотить ту или иную социальную общность.
Цель государственных праздников - сплочение граждан вокруг официальных лидеров. Государственные праздники бывают двух уровней: организуемые самими властями и индивидуальные. Второй уровень, это когда государственный праздник сливается с индивидуальным и люди устраивают застолья. В случае первого уровня праздник просто становится дополнительным выходным.
Праздники используются и бизнесом, преследующим ту же цель, что и государство: сплотить потребителей вокруг своей торговой марки.
Семейные праздники выполняют функцию сплочения членов семьи и родственников.
Важную роль в праздничных ритуалах играет потребление. Оно выражается в застолье, подарках и специальной праздничной одежде. Формирование общества потребления превращает бизнес в ключевого участника праздничного дискурса. Праздник - это инструмент маркетинга.
К тому же, праздник выполняет важную функцию релаксации. Праздник делает перерыв в рутинизированной жизни человека.
Праздник включает в себя два ключевых элемента:
1. социоструктурный (организационный) компонент, состоящий из формирования набора статусных позиций, полей, определения форм связи между ними;
2. поведение людей, занимающих позиции в пространстве праздника.
Первая структурная предпосылка праздника - разрыв повседневности. Для этого требуется власть над социальным временем.
Структура праздника характеризуется ярко выраженной драматургией. Основное содержание праздника диктуется культурной программой социокультурного поля, часто национального уровня.
Общая матрица драматургического анализа:
Название праздника. Жанр. То есть то, какой это праздник (ироничный, серьезный, и т.д.)
Масштаб празднующего сообщества. То есть это может быть семейная пара, а может быть религиозное сообщество.
Сценарий. Это схема проведения того или иного праздника. Это может быть план, который накануне придумал человек, который устраивает праздник (например, именинник), а может быть традиция празднования праздника.
Режиссура. То есть активное участие того, кто координирует ход праздника.
Отбор участников. То есть это те, кто будет играть в спектакле под названием «праздник».
Стимуляция праздничной игры. То есть наркотики, алкоголь, секс, музыка, то с помощью чего люди поддерживают праздничное настроение.
Праздничные костюмы. Человек подчеркивает свое участие в празднике праздничной одеждой.
Декорации. Эта часть праздника, как и костюм подчеркивает отличие праздника от повседневности.
Игра участников. Праздник предполагает эмоциональную работу. У всех частников праздника должно быть хорошее настроение и праздничный настрой. Если этого нет, то праздник превращается в фарс и перестает быть праздником для его участников.
Календарное принуждение. Праздник вытекает из ключевых характеристик социокультурного поля. Это поле принуждает людей праздновать.
Есть мнение, что понятие «праздник» в русском языке произошло от древнеславянского «праздь», означающего безделье, отдых. Но в современном языке смысловое значение понятия «праздник» отделилось от понятия «праздный», которое многие авторы толкуют как бесцельный, бессодержательный.
«Праздник, если определять его не традиционно, есть свободная жизнедеятельность, протекающая в чувственно обозримых границах места и времени и посредством живого контакта людей, собравшихся добровольно». Праздновать - значит свободно общаться, коллективно переживать. Жизнедеятельность в ситуации праздника дает людям удовлетворение в той его избыточной форме, какая в будничных условиях подавляется или игнорируется. Благодаря этому она приносит людям разрядку от той неприятной напряженности, которая накапливается в них в результате действий обыденного характера.
Праздник как феномен культуры - день или дни торжества, установленные в честь или память кого или чего-либо; в сознании человека праздник ассоциируется, как отметил Бахтин, с «временным вступлением в утопическое царство всеобщности, свободы, равенства и изобилия». Праздник - антитеза будням, обычной жизни, специфическая кратковременная форма человеческого бытия.
Исторические корни праздника уходят в глубокую древность, они тесно связаны с магией, ритуалом, трудовой деятельностью, мировосприятием, образом жизни, ценностными ориентациями. Издревле существовала общечеловеческая потребность в празднике, выполнявшем важные социальные функции:
- компенсаторную, эстетическую, нравственно облагораживающую;
- праздник выступал как способ духовного единения, коллективного самовыражения и обретения свободы, раскрепощения, снятия груза будничных забот и тревог.
Праздник всегда имеет оптимистический, жизнеутверждающий характер; его содержательная сторона отличается выраженно-духовной направленностью. В нем достаточно ощутима многовековая преемственность духовных ценностей.
Особое значение в празднике приобретает его эстетическая составляющая: чувственно-эмоциональная насыщенность содержания, выразительность, экспрессивность, алогизм, зрелищность, элементы карнавальности, театрализация. Все эти качества роднят праздник с искусством, но не отождествляются с ним. Праздник - некая пограничная зона между реальной жизнью и художественным произведением. Психологический механизм воздействия праздника близок к катартическому воздействию искусства.
Типология праздника многообразна: народные (национальные), религиозные, государственные, профессиональные и другие.
Народным праздникам свойственна естественность, органичность, самобытность; государственные праздники отличает высокая степень протокольной регламентированности, выраженная идеологическая направленность; религиозные праздники являются отражением той или иной формы верований. Наблюдается определенная близость народных и религиозных праздников, т.к. в этнонациональных культурах религия выступает одной из важных форм ценностной ориентации. Но народные праздники могут не исчерпываться религиозными, т.к. включают в себя и элементы светской культуры (карнавальная культура в рамках средневековья). Существует возможность превращения в исторической перспективе государственных праздников в народные.
Праздник - своеобразное зеркало социальных противоречий, в нем находят свое отражение ущемление демократических форм жизни общества, забвение национальных традиций, крушение идеалов, политизация духовной жизни, разрыв между официальной идеологией, обществ, сознанием и объективными реалиями действительности. Эти противоречия находят свое воплощение в комическом аспекте праздника, в его юмористической и сатирической формах. Праздник - старейшая и перспективная форма бытия культуры.
Праздник раскрывает богатейшие возможности всестороннего развития ребенка. В любом празднике присутствуют разнообразные виды искусства: литература, музыка, живопись, театр, пантомима. Таким образом, праздник является синтезом практически всех видов искусств. А широкое использование их средств в работе с детьми позволяет расширить кругозор, сформировать взгляды и нормы поведения ребенка, развить его творческие способности. В разнообразных видах деятельности проявляются наклонности, формируются определенные умения и навыки. На празднике дети не только говорят, но танцуют, поют, рисуют. Дети учатся подчинять свои движения ритму музыки, различать музыкальные темпы, отражать их в движениях, играх, сопровождая речью.
Детский праздник - один из самых ярких моментов в жизни ребенка. Праздники открывают детям простор для творчества, рождают в душе ребенка светлые чувства, благородные порывы, воспитывают умение жить в коллективе, духовно обогащают ум и сердце.
Здесь крайне актуален вопрос о восприятии праздника не только как формы досуга, но и как культурно-образовательного явления, способствующего развитию личности и воспитанию. Недооценка этого фактора праздничного поведения совершенно очевидна и, к сожалению, не только в массовом сознании, но и для педагогической общественности и многих публикаций.
Особая педагогическая ценность детских праздников заключается в том, что они могут помочь юному человеку реализовать лучшее, что в нем есть, поскольку для него личностно значим сам процесс празднования, вызывающий положительно окрашенные эмоциональные переживания и создающий уникальную систему творческого взаимодействия детей и взрослых.
referat911.ru
