Реферат: Постиндустриальное общество и его враги. Постиндустриальное общество реферат

Реферат - Постиндустриальное общество - Социология

(РЕФЕРАТ)

ПЛАН

I . ВВЕДЕНИЕ .

1. Современные понятия и критерии общества и их небольшая критика. …. 2 стр.

2. Типология. О некоторых общих теоретических взглядах на развитие

общества, которые доминируют в головах наших книжников, их

противоречивость и ничтожность…. 2 стр.

II СОЦИОЛОГИЯ ОБ ЭТАПАХ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА

Этапы и условия развития «традиционного» общества .

1. Дикость … 4 стр.

2. Варварство … 4 стр.

2.1. Низшая ступень. … 4 стр.

2.2. Средняя ступень

2.3 Высшая ступень (начало цивилизации) …. 5 стр.

III . ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ РОДОВОГО ОБЩЕСТВА

ОТ ВАРВАРСТВА К ЦИВИЛИЗАЦИИ …. 6 стр.

IV . ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО …. 8 стр.

V . ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО …. 8 стр.

VI . ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ …. 10 стр.

VII . ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА …. 10 стр.

I . ВВЕДЕНИЕ .

1. Современные понятия и критерии общества и их небольшая критика.

Тема «постиндустриальное общество» не будет раскрыта основательно, если мы не попытаемся рассмотреть общую картину развития человечества, и не попытаемся понять современные взгляды ученых на общество и проблемы его развития. Сегодня уже ни у кого не вызывает сомнения, что во Вселенной все организовано в системы. Общество – это социальная система. Задача социологии – исследовать общество как систему, его структуру, функции, подсистемы и элементы. Имеются много теорий, которые пытаются дать определение обществу.

1. Общество – система взаимодействия индивидов;

2. Общество – система взаимодействия социальных институтов;

3. Общество – социальная материя; и т.п.

Общество, согласно воззрениям современных социологов, должно отвечать определенным признакам. Рассмотрим признаки, которые предлагает, ныне модный у российских писателей, Э. Шилзу (1):

1. «Не быть частью какой-либо более крупной системы (общества)».

Этот признак пригоден для определения древнейших сообществ или неких изолированных социальных систем, типа диких африканских племен, обитающих в непроходимых джунглях. Очевидно, что тот, кто ставит во главу угла этот признак для определения современного общества, как системы взаимодействия индивидов и социальных институтов, придерживается расистских или ксенофобских воззрений.

2. «Браки заключаются между представителями данного объединения».

Опять-таки, чисто расистский признак для определения современного общества. Даже во времена Аттилы браки заключались между представителями различных социальных объединений и родов.

3. «Оно пополняется преимущественно за счет детей, родители которых уже являются его признанными представителями»

В этом признаке, как и в вышеприведенных 2-х, заключена ностальгия идеологов аристократического общества эпохи феодальной Англии. Современные социальные системы, конечно, уже давно перестали «отвечать» таким признакам.

4. «Объединение имеет территорию, которую считает своей собственной».

Именно, что «считает». Для современной цивилизации довольно обычным является тот факт, что те социальные системы, которые обладают большими экономическими и военными возможностями, возглавляются людьми, придерживающимися воззрений на общество, признаки которого определены выше. А они всегда не прочь считать «своей собственной» территорию не только соседних сообществ, но и всю Землю. Пока нами руководят люди, придерживающиеся расистских взглядов на общество, войны неизбежны.

5. «У него есть собственное название и своя история».

История человеческих сообществ и цивилизаций – это история их возникновения, расцвета, упадка и гибели.

6. «Оно обладает собственной системой управления».

Управление, его приемы и способы определяются материальными предпосылками производства средств производства. С изменением способа производства меняются системы управления. Современное развитие средств производства диктует унификацию систем управления. Сегодня, как никогда, от самих людей зависит, какая система управления довлеет над ними: тоталитарно-бюрократическая или свободно-демократическая.

7. «Объединение существует дольше средней продолжительности жизни отдельного индивида».

Критерий весьма сомнительный. Для Истории человечества тысяча лет – все равно, что день, а уж жизнь одного поколения – это все равно, что мгновенье.

8. «Его объединяет общая система ценностей (обычаев, традиций, норм, законов, правил, нравов.»

История человеческого общества – это история борьбы индивидов с традициями и нравами, укоренившимися в обществе.

2. Типология. О некоторых общих теоретических взглядах на развитие общества, которые доминируют в головах наших книжников, их противоречивость и ничтожность.

Все многообразие обществ, существующих и существовавших когда-либо, разделяются на типы. Несколько типов общества, объединенных сходными признаками или критериями, составляют типологию.

Первая типология в качестве главного признака выбирает письменность. Все общества делятся на «до письменные» (умеют говорить, но не умеют писать) и «письменные» (владеют алфавитом и фиксируют звуки в материальных носителях). Хотя письменность возникла около 10 тысяч лет назад, до сих пор некоторые племена Амазонки и Африки не знакомы с ней.

Согласно второй типологии общества делятся на два класса – простые и сложные. Критерием выступает число уровней управления и степень социального расслоения. «В простых обществах нет руководителей и подчиненных, богатых и бедных. Таковы первобытные племена. В сложных обществах несколько уровней управления, несколько социальных слоев населения, расположенных сверху вниз по мере убывания доходов» (1) Так считают современные социологи. Однако, с этим можно и поспорить. Ассоциировать связь руководство – подчинение со связью богатство – бедность, на мой взгляд, не совсем корректно. Именно в родовом обществе существовало жесткое подчинение индивида авторитету вождя, но не в связи с расслоением по имущественному признаку. Точно также и в будущем обществе (действительном постиндустриальном) связь индивидов в форме «руководство – подчинение», безусловно, останется, но не в связи с расслоением общества на «богатых и бедных».

Простые общества, — считают современные социологи, — совпадают с до письменными. Сложные – с письменными. Однако, в действительном постиндустриальном обществе децентрализация управления должна привести к упрощению связей на основе новейших материальных носителей человеческой письменности.

В основании третьей типологии лежит способ добывания средств существования. Самый древний – охота и собирательство. Первобытное общество состояло из локальных родственных групп (триб). По времени это было самым продолжительным способом существования человечества – сотни тысяч лет. Так считают профессора социологии. Очевидно, что здесь они ограничивают себя рамками иудейских проповедей о происхождении человечества*.

На самом деле, большая часть человечества разумного начинало свой путь развития в речных водоемах. Именно в междуречье рек Днепра и Дона, Оксуса и Яксарта – сообщества ариев (оратов), а в междуречье Тигра и Ефрата – сообщества семитов. Говоря о сотнях тысячах лет, нельзя забывать о таком природном катаклизме, случившемся на Земле совсем недавно по историческим меркам – о ледниковом периоде.

Ранний период называют протообществом, или периодом человеческого стада**. Так говорят современные профессора социологии. Но есть мнение, что в истории человечества стадного периода никогда не было, как и не было исключительно охотничьих народов. Человек по своей природе не способен жить стадом, как, например, живут парнокопытные или гиены в Африканской саване. Он не так быстр и ловок, как эти звери, чтобы выживать в среде хищников, используя преимущество стадного поведения. Изначально человек был способен выжить в дикой природе лишь в семейной группе, то есть в социуме.

Современные социологи считают, что на смену стадному образу жизни пришло скотоводство (пастушество) и огородничество. Из охоты, дескать, выросло скотоводство, когда люди убедились, что приучать животных экономичнее, чем убивать. Весьма сомнительно, что древние люди думали об экономии. На самом деле, скорее всего, развитие шло иным путем, а именно через удовлетворение потребностей желудка. Племена рыболовов стали постепенно приобщаться к мясной пище животных, приходящих на водопой. А это были дикие кони и козы в междуречьях Оксуса и Яксарта, Днепра и Дона; и дикие коровы (буйволицы) и козы в междуречье Тигра и Евфрата. Чем больше расширялись сообщества рыболовов, тем дальше они отдалялись от речных водоемов, тем сильнее менялся пищевой рацион человека от рыбы к мясу и молоку. Племена рыболовов постепенно превращались в племена пастухов и скотоводов. При этом необходимо помнить особенность строения древнего рода, основанного на групповом браке. При «свободных» половых связях мужчины и женщины только последняя могла знать, кто является отцом ее детей. Поэтому только она могла быть родоначальницей первобытного человеческого рода. Древние сообщества группировались вокруг женщины. Древнее общество – это общество матриархата. И когда современные социологи утверждают, что в древности женщины исключительно занимались собирательством, домашним хозяйством и огородничеством, то эти взгляды могут и должны быть подвергнуты основательному сомнению. В древних сообществах главенствующую роль занимали женщины. Искаженным отражением некогда значительного ее положения в человеческом обществе является культ женщины во многих современных религиях.

Примечание

* Сегодня в «научном» сообществе России господствует теория происхождения человечества из одного «гнезда», или даже — одной протоматери. И гнездышко это, якобы, находилось где-то в Африке.

О нахождении в Башкирии в районе Каповой пещеры Белорецкого района и в ней самой останков первобытного человека, и следов его пребывания было известно давно, но упорно замалчивалось или искажалось советскими учеными. Открытие Ораткараима (Аркаима) – истока (духовного центра) земли оратов — окутано религиозным мистицизмом. Но вот совсем недавно, в январе-феврале 2007 года, некоторые российские телеканалы пропустили информацию о нахождении останков первобытного человека под Воронежем. Рушится очередная старая иудейская «научная» догма о происхождении человечества из одного еврейского гнезда, находившегося, якобы в Африке. Ну, не знают адепты сионизма, куда кинуть свои исторические корни. На благословенные долины Тигра и Ефрата, откуда собственно происходит раса семитов, претендуют арабы со своим пророком Магомедом. В Евразии они, несмотря на фактическое управление огромным Российским государством, чувствуют себя не очень уютно, поскольку понимают, что рано или поздно им придется отдать бразды правления государством, коренным народам Евразии, то есть евразийским ариям. Но, тем не менее, они педантично следуют скрижалям Ветхого Завета о божественном происхождении евреев. Дескать, Земля евреев (Ева) породила Адама, или человечество вообще, а Земля ариев (Маара–Мария) порождает зверей (Драконов, Змеев, кентавров, минотавров и прочую нечисть, вроде вампиров). Ну, а как же, ведь тем, кто не верит, уготован Мировой Апокалипсис – Армагеддон!

** «Научный» миф о стадном периоде истории человечества адептами иудаизма (религиозно-клерикальной доктрины истории человечества) внедряется в сознание людей с определенной целью.

Во-первых, религиозные доктринеры пытаются внушить людям, что человечество изначально является стадом и, следовательно, нуждается в поводырях, мессиях, неких пересказчиках слова Божьего об Истине. Тем самым, отрицается право простых людей на познание Истины и оправдывается существование паразитических слоев человеческого общества.

Во-вторых, этот миф о стадном периоде истории человечества оправдывает одно из основных положений религиозно-клерикальной доктрины развития мира – развитие по замкнутому кругу с концом света (или мировым апокалипсисом) и последующим наступлением катараксиза (или возрождения мира из ничего, с «нуля»). В светской философии эту клерикально-религиозную доктрину поддерживают адепты крайней формы субъективного идеализма (эмпиризма) – солипсисты. В современной истории человечества, или истории 20-го века эти деятели не раз приходили к власти в разных странах. Наиболее значительные случаи, оставившие глубочайшие раны в сознании людей – это, разумеется, приход к власти нацистов в Германии и «сталинистов» в России. Характерной чертой поведения и первых, и вторых является уничтожение культурного наследия прошлых поколений. В Евразии, кстати, привычка государства к уничтожению исторических корней народа стала обыденным делом со времени Крещения киевлян по иудейскому обычаю. В конце 20-го, начале 21-го века в России в этом отношении мало что изменилось. Так, к примеру, нынче в сельских и городских библиотеках России, уничтожаются книги, изданные в дореформенные (советские) времена.

Исходя из предыдущих оснований, в-третьих, современный миф о стадном периоде в истории человечества является оправданием подготовки крайне реакционно-консервативных сил мирового сообщества к Апокалипсису.

II СОЦИОЛОГИЯ ОБ ЭТАПАХ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА

Современная социология историю человечества делит на три этапа: а) традиционный; б) индустриальный; в) постиндустриальный.

Так называемый «традиционный» этап вобрал в себя все периоды развития, вплоть до индустриального (капиталистического). При этом характеристика «традиционного» этапа человеческого общества, которую дают современные профессора социологии, весьма ограничена – простота, локальность, иррационализм и прочее. На мой взгляд, для того, чтобы понять постиндустриальное общество, которое вот-вот нагрянет в нашу жизнь, необходимо более детально изучить «традиционный» этап развития человечества.

Этапы и условия развития «традиционного» общества.

Были ученые, как Генри Луис Морган (автор «Истории древнего общества»), которые из трех главных эпох человечества – 1. дикости, 2. варварства, 3. цивилизации – предпочтение в своих научных изысканиях отдавали первым двум. (3)

1. Дикость

1.1. Низшая ступень. Детство человеческого рода. Люди находились еще в местах своего первоначального пребывания, в тропических или субтропических лесах. Они жили, по крайней мере, частью на деревьях. Только этим можно объяснить их существование среди крупных хищных зверей. Этот период, вероятно, длился многие сотни тысяч лет. Но прямых свидетельств этому не осталось. При этом надо учитывать, что климат на Земле в то доисторическое время был примерно везде одинаков. То есть тропики и субтропики были и в средних, и даже северных широтах. Поэтому приписывать одной Африке приоритет в центре зарождения человечества – занятие весьма сомнительное. Главное достижение человечества той далекой эпохи – появление членораздельной речи. Основная пища – плоды, орехи, коренья.

1.2. Средняя ступень. Начинается с введения рыбной пищи. К рыбной пище нужно отнести также раки, моллюски и другие виды водяных животных. То и другое взаимосвязано, так как рыбная пища становится вполне пригодной к употреблению лишь благодаря огню. С этой новой пищей дикий человек мог расселиться вдоль рек и по берегам морей на значительной территории Земли. Огонь, который добывался трением, доставил новые средства питания: содержащие крахмал корни и клубни, испеченные в горячей золе или пекарных ямах; дичь, которую добывали с помощью дубины и копья – первых орудий – стала добавочной пищей, добываемой от случая к случаю. Исключительно охотничьих народов никогда не существовало. Из-за нехватки пищи на этой стадии развития человечества, очевидно, возникло людоедство, которое с этих пор сохраняется надолго. Австралийцы и полинезийцы 19-го века еще находились на этой стадии дикости.

1.3. Высшая ступень. Начинается с изобретения лука и стрелы. Дичь становится постоянной пищей, а охота – одной из обычных отраслей труда. Сравнивая друг с другом народы, которые знают уже лук и стрелы, но еще не знакомы с гончарным искусством (а это по Моргану – первый признак перехода к варварству), мы можем обнаружить зачатки поселения деревнями; известную степень овладения производством средств существования: деревянные сосуды и утварь, ручное ткачество (без ткацкого станка) из древесного волокна, плетеные корзины из лыка или камыша. Все эти достижения можно было встретить у индейцев северо-запада Америки в 19-м веке, среди которых большую часть жизни провел Г.Л. Морган. Они знали тогда лук и стрелу, но не знали гончарного круга.

Для эпохи дикости лук и стрела были тем же, чем стал железный меч для варварства и огнестрельное оружие для цивилизации, — решающим оружием.

2. ВАРВАРСТВО

2.1. Низшая ступень. Начинается с введения гончарного искусства. До эпохи варварства ход развития человечества был вполне всеобщий, имеющий силу для всех народов, независимо от их места пребывания. Но с наступлением варварства приобретают значение различие в природных условиях обоих великих материков. Характерный момент периода варварства – приучение и разведение животных, и возделывание растений. Восточный материк, так называемый Старый свет, обладал почти всеми поддающимися приучению животными и всеми пригодными для разведения злаками, кроме одного. В Америке, из всех поддающихся приучению млекопитающих животных, значительной была только лама, да и то на юге. А из всех культурных злаков – один маис, но зато он был наилучший. Вследствие этого различия в природных условиях население каждого полушария развивается с этих пор своим особым путем, и межевые знаки на границах отдельных ступеней развития становятся разными для каждого из обоих полушарий.

2.2 Средняя ступень. На Востоке начинается с приучения домашних животных, на Западе – с возделывания съедобных растений при помощи орошения и с употребления для построек адобов (высушенного на солнце кирпича-сырца) и камня. Индейцам, находившимся на низшей ступени варварства, был известен уже ко времени их открытия, какой-то способ выращивания в огородах маиса, а также тыквы, дыни и других огородных растений. Они и составляли существенную часть их питания. Они жили в деревянных домах, в обнесенных частоколом деревнях. Индейцы центральной Америки и перуанцы находились ко времени их завоевания на средней ступени варварства. Они жили в похожих на крепости домах из адобов или камня, выращивали в искусственно орошаемых огородах маис и другие съедобные растения, и даже приучили некоторых животных: мексиканцы – индюка и других птиц, перуанцы – ламу. Они были знакомы с обработкой металлов, но не железа. Поэтому не могли обходиться еще без оружия и орудий из камня. Испанское завоевание оборвало всякое дальнейшее самостоятельное их развитие.

В Старом свете средняя ступень варварства началась с приучения животных, дающих молоко и мясо, между тем как культура растений, по-видимому, еще очень долго в течение этого периода, оставалась здесь неизвестной. Приучение и разведение скота, и образование крупных стад, очевидно, послужило причиной выделения арийцев (оратов) и семитов из прочей массы варваров. У европейских и азиатских ариев домашние животные имеют еще общие названия, культурные же растения – почти никогда. Образование стад вело к пастушеской жизни в пригодных для этого местах: у семитов – на травянистых равнинах вдоль Ефрата и Тигра, у ариев – на подобных же равнинах вдоль Оксуса и Яксарта, Дона и Днепра. Более чем вероятно, что возделывание злаков было вызвано у ариев, прежде всего, потребностью в корме для скота и только в последствие стало важным источником питания людей.

Обильному питанию мясом и молоком и молочными продуктами ариев и семитов следует приписать более успешное развитие этих рас.

2.3. Высшая ступень. Начинается с плавки руды и переходит в цивилизацию в результате изобретения буквенного письма и применения его для записывания словесного творчества. Эта ступень самостоятельно пройдена лишь в Старом свете. Она более богата успехами в области производства, чем все предыдущие ступени вместе взятые. К ней принадлежат греки героической эпохи, италийские племена незадолго до основания Рима, германцы Тацита, норманны времен викингов.

Автор «Происхождения семьи…» по какой-то причине в этот перечень не вносит галлов (галлаатов), сарматов, саксов, гунов и прочих азиатских ариев, господствовавших в те благословенные времена на всей территории Евразийского континента от Атлантики до Великого Океана. Очевидно, что на упоминание об этих народах и их вкладе в Историю человечества наложено жесточайшее табу, во всяком случае, в нашей стране. (Ян Радий)

Прежде всего, появился плуг с железным лемехом, домашний скот в качестве тягловой силы. У семитов – бык, у ариев (оратов) – конь. Благодаря этому стало возможным земледелие в крупном размере, полеводство, а вместе с этим практически неограниченное для тогдашних условий увеличение жизненных припасов. Корчевка леса с помощью железного топора и лопаты превращает его в пашню и луг. Вместе с этим начался быстрый рост населения.

Полный расцвет высшей ступени варварства выступает перед нами в поэмах Гомера, особенно в «Илиаде». Усовершенствованные железные орудия, кузнечный мех, ручная мельница, гончарный круг, изготовление растительного масла и виноделие, развитая обработка металлов, переходящая в художественное ремесло, повозка и боевая колесница, постройка судов из бревен и досок, зачатки архитектурного искусства, города, окруженные зубчатыми стенами с башнями, гомеровский эпос и вся мифология – вот главное наследство, которое греки перенесли из варварства в цивилизацию. И этот период с разницей в сотни лет, так или иначе, прошли почти все культурные народы Старого света.

Итак, ДИКОСТЬ – период преимущественно присвоения готовых продуктов природы; искусственно созданные человеком продукты служат главным образом вспомогательными орудиями такого присвоения.

ВАРВАРСТВО – период введения скотоводства и земледелия, период овладения методами увеличения производства продуктов природы с помощью человеческой деятельности.

ЦИВИЛИЗАЦИЯ – период овладения дальнейшей обработкой продуктов природы, период промышленности в собственном смысле этого слова и искусства.

III . ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ РОДОВОГО ОБЩЕСТВА ОТ ВАРВАРСТВА К ЦИВИЛИЗАЦИИ

Возникнув на средней ступени дикости и продолжая развиваться, род достигает своего расцвета на средней ступени варварства. В качестве примера в 19-м веке выступают краснокожие индейцы, среди которых долгое время жил сам Генри Льюис Морган. Племя делилось, чаще всего, на два рода; эти первоначальные роды распадаются каждый, — по мере роста населения, — на несколько дочерних родов, по отношению к которым первоначальный род выступает как фратрия; самое племя распадается на несколько племен, в каждом из них мы, — большей частью, — вновь встречаем прежние роды. Союз включает родственные племена. Эта организация представляет собой естественно выросшую структуру, соответствующую тогдашним общественным условиям. Она в состоянии улаживать конфликты внутри общества. Конфликты с внешним миром устраняет война. Она может кончиться уничтожением племени, но не его порабощением. Величие родового строя, но вместе с тем и его ограниченность проявляется в том, что здесь нет места для господства и порабощения. Внутри родового строя не существует еще никакого различия между правами и обязанностями; не возможно расслоение племени на различные социальные сословия (страты – так говорят современные социологи). Население в высшей степени редко; оно гуще только в месте жительства племени; разделение труда – чисто естественного происхождения, оно существует только между полами. Мужчина воюет, ходит на охоту и рыбную ловлю, добывает продукты питания в сыром виде и изготавливает необходимые для этого орудия. Женщина работает на дому и занята приготовлением пищи и одежды – варит, ткет, шьет. Каждый из них – хозяин в своей области: мужчина – в лесу; женщина – в доме. Каждый является собственником изготавливаемых и употребляемых им орудий: мужчина – оружия, охотничьих и рыболовных принадлежностей, женщина – домашней утвари. Домашнее хозяйство ведется на коммунистических началах несколькими, часто многими семьями. То, что изготавливается и используется сообща, составляет общую собственность: дом, огород, лодка. На этом этапе остановились индейцы Америки.

В Азии люди пошли дальше. Они нашли животных, которых можно было приучить. За самкой дикого буйвола нужно было охотиться. Приученная же она ежегодно приносила теленка и давала молоко. У ариев (оратов) и семитов главной отраслью сделалось сначала приучение, а потом и разведение скота, и уход за ним. Пастушеские племена выделились из остальной массы варваров.

Это было первое крупное общественное разделение труда.Пастушеские племена производили не только больше, чем остальные варвары, но и средства к жизни были другие. Молоко, молочные продукты, мясо, шкуры, шерсть, козий пух и выделенные из них пряжа, ткани и пр… Это впервые сделало возможным обмен. Очевидно, на ранних ступенях развития (высшая ступень дикости, низшая ступень варварства) обмен был случайным, связанным с особым искусством в изготовлении оружия и орудий, что вызывало временное разделение труда. Например, археологи очень часто обнаруживают остатки мастерских по изготовлению каменных орудий каменного века. Мастера, развившие здесь искусство, работали за счет и на пользу всего коллектива. То есть обмен мог происходить только внутри племени.

С выделением пастушеских племен созрели условия для обмена между членами различных племен. Первоначально обмен производился между племенами при посредстве родовых старейшин каждой стороны; когда же стада стали переходить в обособленную собственность, стали преобладать, а потом сделался единственным – обмен между отдельными лицами. Главный предмет обмена – скот. Скот стал товаром, посредством которого оценивались все другие товары. Скот приобрел функцию денег и служил деньгами уже на этой ступени.

Огородничество, вероятнее всего, было не известно ариям и семитам на низшей ступени варварства. Оно появилось не позднее средней ступени варварства, как предшественник полеводства. Сначала зерно производилось для скота, но скоро оно стало пищей и для человека. Климатические условия Евразийского континента диктовали необходимость производства запасов зерна и трав. Обрабатываемая земля оставалась собственностью племени, и передавались в пользование сначала роду, позднее самим родом – домашним общинам, потом – отдельным лицам. Отдельные лица могли иметь известные права владения, но не больше.

Из достижений этой ступени в области промышленности важное значение имеют два: первое – ткацкий станок, второе – плавка металлических руд и обработка металла.

Увеличение производства во всех отраслях – скотоводстве, земледелии, домашнем ремесле – сделало рабочую силу человека, способной производить большее количество продуктов, чем это было необходимо для поддержания ее. Вместе с тем оно увеличивало ежедневное количество труда, приходившееся на каждого члена рода. Появилась потребность в привлечении новой рабочей силы. Война доставляла ее: военнопленных стали обращать в рабов. Первое крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно, и богатства, и с расширением сферы производительной деятельности с необходимостью влекло за собой рабство.

Из первого крупного разделения общественного труда возникло первое крупное разделение общества на два социальных слоя (класса, страты) – господ и рабов. Поскольку скот был собственностью мужчины, то и весь товар и рабы, которые обменивались на скот, стал доставаться ему. Если «дикий» воин и охотник был на вторых ролях в семье по отношению к женщине. То скотоводство оттеснило женщину на второй план. С утверждением фактического господства мужчины в доме наступило его единовластие. Матриархат пал, было введено отцовское право. Парный (групповой) брак перешел к моногамии. Это дало трещину в древнем родовом строе. Отдельная семья стала противостоять роду.

Следующий шаг – эпоха железного меча, железного плуга и топора. Прогресс стал неудержим. Богатство стало возрастать быстро, но как богатство отдельных лиц. В ткачестве, обработке металлов и других ремеслах совершенствовалось мастерство производства. Земледелие давало теперь наряду с зерном, стручковыми и фруктами, также растительные масла и вино. Произошло второе крупное разделение общественного труда:ремесло отделилось от земледелия. Рабы перестали быть простыми подручными; их десятками и сотнями гонят работать на поля и в мастерские. Возникает производство непосредственно для обмена, — товарное производство не только внутри племени, но уже и с заморскими странами. Благородные металлы начинают становиться преобладающим и всеобщим товаром – деньгами, но их еще не чеканят, а только обменивают по весу.

Цивилизация упрочивает и усиливает все эти возникшие виды разделения труда путем обострения противоположности между городом и деревней. В результате происходит третье, свойственное лишь цивилизации, разделение общественного труда. Создается сословие, которое занимается уже не производством, а только обменом продуктов, а именно купцов.

Это сословие, не принимая никакого участия в производстве, захватывает, в общем и целом руководство производством и экономически подчиняет себе производителей. Образуется сословие паразитов. Вместе с этим появляются металлические деньги, а с ними – новое средство господства не производителя над производителем.

Интересы ремесленных групп, особые потребности города в противоположность деревне требовали новых органов; но каждая из этих групп состояла из людей самых различных родов, фратрий и племен. Отрытая борьба между сословиями угрожала жизни общества гибелью. Необходима была третья сила, — стоящая, якобы, над сословиями и допускающая борьбу в законной форме – только в экономической области. Появилось государство.

Итак, государство никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. Государство есть продукт общества. Государство отличается тем, что, во-первых, разделяет подданных по территориальным делениям, во-вторых, государство утверждает публичную власть. Для содержания публичной власти необходимы взносы граждан – налоги.

С развитием цивилизации даже и налогов недостаточно; государство выдает векселя на будущее, делает займы, государственные долги. Обладая публичной властью и правом взыскания налогов, чиновники становятся, как органы, над обществом. Самый жалкий полицейский служитель цивилизованного государства приобретает больше «авторитета», чем все органы родового строя вместе взятые. В большинстве известных в истории государств, предоставляемые гражданам права, соразмеряются с их имущественным положением. И это прямо заявляет, что государство – это организация имущего сословия для защиты его от неимущего.

Высшая форма государства – демократическая республика. Она официально ничего не знает о различиях по богатству. При ней богатство пользуется властью косвенно, но зато тем вернее. Во-первых: в форме прямого подкупа чиновников (Америка, современная Россия, Африка, Китай). Во-вторых: в форме союза между правительством и биржей, который тем прочнее, чем больше государственные долги (США). И, в-третьих: имущее сословие господствует непосредственно при помощи всеобщего избирательного права. Пока неимущие слои не созрели для своего освобождения, которое определяется их способностью конституироваться в собственнуюпартию, до тех пор государство останется орудием господства имущих слоев над не имущими.

Только тогда, когда рабочие начнут избирать своих представителей в органы публичной власти, а не представителей имущих слоев общества, — как это до сих происходит почти везде, — тогда и только тогда демократическая республика откроет все свои возможности для развития производства. Вместе с развитием производства появятся такие экономические условия, которые сделают государство, — а вместе с ним и сословие чиновников, — лишним звеном в системе взаимоотношений индивидов и социальных институтов. Дать больше демократическая республика никогда не сможет, но и этого достаточно.

Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и бронзовым топором.

IV . ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

Выше мы рассмотрели, с некоторыми необходимыми отклонениями, развитие «традиционного» общества, которое, по мнению современных социологов, характеризуется понятиями «функциональной нерасчлененности», «иррациональности», «локальности». Это были, в основном, этапы докапиталистического развития общества. Изобретение в начале 19-го века паровой машины и электричества привело к колоссальному прогрессу в производстве средств производства и потребления. Модернизация социальных сообществ посредством Великих революций на обоих полушариях Земли и Мировых войн привело к возникновению следующих процессов: 1) урбанизация; 2) индустриализация; 3) бюрократизация и, как противовес, рационализация управления; 4) распространение массового образования; 5) обеспечение надежных массовых коммуникаций. В результате произошло следующее. В сфере экономики – завершилась индустриализация. Индустриальный сектор стал преобладать над аграрным. Появилась сфера производства товаров массового спроса.

В социальном плане. Создана система стратификации (деления на социальные слои и группы), основанной на сложном и все охватывающем разделении труда, высокой степени дифференциации ролей и институтов. Развитая система образования способна заполнить возникающие ниши в области профессиональной специализации и социальной стратификации. Возрастает структурная дифференциация социальных слоев населения в связи с возникновением новых социальных организаций, специализирующихся на выполнении особых функций. В соответствии с изменениями в структуре общества происходит постепенный переход мышления индивидов, ориентированных вначале на поддержание сакральных традиций, к мышлению рациональному, акцентирующему внимание на возможностях преобразования действительности. Ослабляются всякого рода запреты (табу).

V. ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

Это общество, которое развивается в условиях научно-технической революции. Повышение благосостояния людей приводит к увеличению спроса на личные услуги. Это обуславливает стремительное расширение третичного сектора экономики, который характеризует высшую ступень развития индустриального общества. Вместе с развитием технологий (изобретение ЭВМ, компьютеров и прочих интеллектуальных машин) информация становится ключевым фактором производства. Знание и интерактивные коммуникации становятся основными агентами преобразований не только в сфере собственно производства и обмена, но и в сфере социальных и политических изменений. «Интеллектуальные технологии» открывают невероятные возможности в поисках оптимальных приемов и методов рационально-технических решений не только в сфере экономики, но и в сфере социальной и политической. Вводится так называемая «социальная инженерия». Увеличивается количество «белых воротничков». В результате, к аграрному, индустриальному и третичному секторам экономики добавляется еще и самостоятельный информационный сектор, который постепенно становится системообразующим. Информация становится ключевым фактором производства, который по значению превосходит все виды материального производства, производства энергии и услуг.

Информационная революция позволяет осуществить возврат к домашнему труду на основе высоких технологий. Появляется так называемая «домашняя индустрия». На смену массового производства приходит гибкое мелкосерийное производство продукции, требующее высоко квалифицированной рабочей силы и значительных исследовательских затрат.

В силу высокой динамики развития технологий и увеличения темпов внедрения технических новшеств формируется «новая» культура потребления. Появляется установка на приобретение вещей «одноразового потребления». Ускоряется обновление товаров.

Невероятно возрастают возможности вертикальной и, особенно, горизонтальной мобильности индивидов. Развитие коммуникаций и увеличение благосостояния людей дает возможность им свободно менять место обитания. В политической сфере происходит ослабление роли национальных государств. Происходит решительная децентрализация структуры управления государством. Распадаются его иерархические структуры управления. Усиливаются роли этнических, культурных, религиозных меньшинств. Становление постиндустриального общества сопровождается обострением ряда противоречий, в частности между индивидом и социальной группой. (4).

Так описывают путь развития человеческого общества современные социологи. Если учесть, что к своим «духовным» отцам они относят таких выдающихся адептов философии агностицизма и позитивизма (эмпириокритицизма), как Э. Кант и О. Конт, то можно с большой долей вероятности проследить путь и конечную цель, куда ведут современные обществоведы человеческое общество. Мы это наблюдаем на примере великой России.

«Ослабление» роли национальных государств ведет к усилению влияния одной «великой» технократической державы и, вместе с этим, усилению влияния региональных элит, которые стремятся к обособлению (сепаратизму) для сохранения привилегий представителям этих самих региональных элит. «Конфликт» индивида и социальной группы приводит к невероятному прогрессу в головах людей сознания анархо — индивидуализма. Создается благоприятная почва для внедрения в сознание людей идей вседозволенности посредством новейших средств коммуникаций. Сверх — эксплуатация живого труда (неимущих слоев населения) приводит к сверх — бюрократизации экономики. Накладные расходы, за счет которых живут все паразитические слои человеческого общества, невероятно возрастают, что сжимает инфляционную спираль экономики до предела. Гиперинфляция, искусственно сдерживаемая дружными усилиями «великого» технократического государства и его «национальных» сателлитов, приводит к обесцениванию человеческого труда. Расслоение человеческого общества на сверх — богатых и бедных достигает апогея, за которым вырисовывается неизбежная новая Великая революция. Эта новая Великая революция будет носить транснациональный характер и будет направлена против господства паразитических классов (страт) и бездушных машин над человеком. Результаты, как и всех предыдущих Великих национальных революций, неизвестны. Если массовая (социальная) психология и умонастроение будут формироваться, как сегодня, представителями субъективного идеализма, то человечество неизбежно попадет под абсолютную кабалу бездушных машин посредством некоего Мирового технократического государства. При этом национальные государства, т.е. национальные бюрократические элиты, будут по-прежнему играть роль буфера для сглаживания противоречий между Властью паразитических страт (классов) и Человеком труда.

«Железная пята» бюрократии навсегда придавит человечество вплоть до его полного физического самоуничтожения.

Если человечество сумеет преодолеть влияние представителей агностицизма и позитивизма, особенно в сфере публичной власти общества, то оно сумеет преодолеть абсолютную власть машин и паразитических страт над непосредственными производителями материальных и духовных благ. Наступит

ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО .

VI . ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАДАНИЕ

Ян РАДИЙ. Середина 2005 г.- 17.02.2007 г.

VII . ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

1. Волков Ю.Г. и др. Социология: история и современность. Ростов – на — Дону, 1999 г.

2. Кравченко. Социология. Учебник для ВУЗ — ов. Москва, 2003 г.

3. Ф. Энгельс. «Происхождение семьи, частной собственности и государства»…. (К. Маркс и Ф.Энгельс. Избранные произведения. Т.2) Москва, ИПЛ – 1983 г.

4. «Политическая энциклопедия» под руководством доктора политических наук Семигина Г.Ю.

Отзывы, ответы и проклятья направляйте на email: [email protected]

www.ronl.ru

Доклад - Постиндустриальное общество и его враги

План:

1. Введение

2. Волновая концепция развития

2.1. Доиндустриальное общество

2.2. Индустриальное общество

2.3. Постиндустриальное общество

2.4. Информационное общество

3. Критика

4. Заключение

5. Список использованной литературы

Концепцияпостиндустриального общества впервые была изложена в вышедшей в 1973 году книгеамериканского социолога Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество». Беллсформулировал основные признаки такого общества: создание экономики услуг,доминирование слоя научно-технических специалистов, центральная рольтеоретического научного знания как источника нововведений и политическихрешений в обществе, возможность самоподдерживающегося технологического роста,создание новой «интеллектуальной» техники. Анализируя новые черты в экономике,Белл сделал вывод, что в обществе наметился переход от индустриальной стадииразвития к постиндустриальной, с преобладанием в экономике не производственногосектора, а сектора услуг.

Теория постиндустриальногообщества позже была развита в работах З.Бжезинского, Дж. Гэлбрейта, Э. Тоффлера[1]и других. В 90-е годы концепцию постиндустриального общества многиеисследователи связывают с понятием информационного общества, а иногдаэти понятия рассматриваются как синонимы.

Рассматривая эту концепцию,всегда необходимо помнить две очень важных детали: Во-первых Белл прогнозировалпоявление нового типа общества, а не исследовал уже готовое «постиндустриальноеобщество», а, во-вторых, концепция постиндустриального общества описываетстраны с развитой экономикой — США, страны запада и Японию, а, если бытьстроже, только США.

Немаловажна и критикатеории постиндустриального общества. Ее современные противники в основномуказывают на несостоятельность технологического детерминизма, и некоторуюутопичность взглядов многих исследователей.

Теория постиндустриальногообщества сейчас стала основной альтернативой традиционному марксистскому учениюоб обществе, поэтому две этих противоборствующих концепии будут сравниваться напротяжении всей работы.

Но, прежде чемрассматривать саму теорию постиндустриального общества, необходимо рассмотретьи предыдущие стадии – доиндустриальный и индустриальный этап развития.

Существует несколько концепций,с помощью которых выстраивается периодизация исторического развития.Традиционно основными из них считаются – формационная (К. Маркс) ицивилизационная (К. Ясперс, А. Тойнби). Первая из них кладет в основу развитиячеловеческого общества производственно-хозяйственные отношения, а вторая — социокультурные типы.

На третье место после этихдвух концепций можно заслуженно поставить волновую концепцию. Идея 3-х волн ненова, но наиболее подробно ее изложил Э. Тоффлер в своей книге «Третья волна».

Сначала была “перваяволна”, которую он называет “сельскохозяйственной цивилизацией”. В то времяземля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации и политики.Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четкоопределенных каст и классов. Везде власть была жестко авторитарной. Вездесоциальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономикабыла децентрализованной, так что каждая община производила большую часть того,в чем испытывала нужду. Триста лет назад — плюс-минус полстолетия — произошелвзрыв — промышленная революция. Высвобожденная ею гигантская сила,распространившаяся по миру, “вторая волна” пришла в соприкосновение с институтамипрошлого и изменила образ жизни миллионов. К середине XX века силы “первойволны” были разбиты и на земле воцарилась “индустриальная цивилизация”. Однаковсевластие ее было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мирначала накатываться новая — третья по счету волна, несущая с собой новыеинституты, отношения, ценности”.[2]

Очевидно сходство волновойтеории с формационной теорией Маркса, однако волны, в отличие от формацийМаркса, сменяют друг друга в результате эволюции, а не революции. По Марксуреволюция – это локомотив истории, но, с точки зрения эволюционной теории,революции только затормаживают развитие. По Тоффлеру-же, наоборот, главныйдвигатель истории – технический прогресс, и, хоть очередная волна приходит врезультате качественного скачка и является грандиозным поворотом истории ивеличайшей трансформацией всех сторон общественной и личной жизни, этиизменения бескровны и носят эволюционных характер.

Эта стадия соответствуетпервобытнообщинной и рабовладельческой формациям у Маркса. Ее также принятоназывать традиционной или аграрной. Здесь преобладают добывающие видыхозяйственной деятельности – земледелие, рыболовство, добыча полезныхископаемых. Подавляющее большинство населения (примерно 90%) занято в сельскомхозяйстве. Главной задачей аграрного общества было производство пищевыхпродуктов, чтобы просто прокормить население. Это наиболее продолжительная изтрех стадий, и ее история насчитывает тысячи лет. В наше время на данной стадииразвития до сих пор находится большинство стран Африки, Латинской Америки иЮго-Восточной Азии. Эти страны обеспечивают продовольствием США, Европу идругие индустриальные и постиндустриальные страны, позволяя им тем самымнаходиться на более высокой ступени развития.

В доиндустриальном обществеосновным производителем является не человек, а природа.

Термин впервые прозвучал вработах А. Сен-Симона на рубеже 18-19 веков, и примерно в то же время учение обиндустриальной системе было развито А. Смитом. Широкое распространениеконцепция индустриального общества получила в 50 — 60-х гг. 20 века в США (Р.Арон, У. Ростоу, Д. Белл и другие), когда с помощью нее решались дажеприкладные задачи – организация на предприятиях и решение трудовых конфликтов.

В индустриальном обществевсе силы направлены на промышленное производство, чтобы произвести необходимыеобществу товары. Промышленный переворот принес свои плоды – теперь главнаязадача аграрного и индустриального общества, состоящая в том, чтобы простопрокормить население и обеспечить его элементарными средствами к существованию,ушла на второй план. Всего лишь 5-10 % населения, занятых в сельском хозяйстве,производили достаточно продовольствия, чтобы прокормить все общество.[3]

Формированиеиндустриального общества связано с распространением крупного машинногопроизводства, урбанизацией (отток населения из деревень в города), утверждениемрыночной экономики и возникновением социальных групп предпринимателей(буржуазия) и наемных работников (пролетариат). Капитализм в теорияхиндустриального общества рассматривается некоторыми исследователями как егоранняя ступень (европейские страны в 19 — начале 20 в)[4]

Переход к индустриальномуобществу происходит на базе индустриализации – развития крупногомашинного производства. Начало индустриализации можно датировать серединой18-го века, когда произошел промышленный переворот в Великобритании – переходот мануфактуры к машинному производству. Сроки и темпы индустриализации вразличных странах неодинаковы (например, Великобритания превратилась виндустриальную страну к середине 19 века, а Франция — в начале 20-х гг. 20века). В России индустриализация успешно развивалась с конца 19 — начала 20веков, а после Октябрьской революции (с конца 20-х гг.) индустриализацияосуществлялась форсированно.

В конце 20 века индустриальноеобщество переходит к постиндустриальному.

Основателем концепциипостиндустриального общества стал выдающийся американский социолог Даниэл Белл.В вышедшей в 1973 году книге «Грядущее постиндустриальное общество» он подробноизложил свою концепцию, тщательно анализируя основные тенденции в измененииотношений секторов общественного производства, становлении экономики услуг,формировании научного знания как самостоятельного элемента производственныхсил.

Однако сам термин«постиндустриальное общество» появился в США еще в 50-ые годы, когда сталоясно, что американский капитализм середины столетия во многом отличается отиндустриального капитализма, существовавшего до Великого Кризиса 1929 — 1933годов.

Капитализм 50-х уже не былпохож на тот классический американский и европейский капитализм начала века, окотором писал Маркс – городское общество уже нельзя было строго разделить набуржуазию и пролетариат, ведь благосостояние простого рабочего росло, и, к томуже, начал появляться средний класс, состоящий из людей, занимающих достаточнопрестижные позиции в обществе, которых, вместе с тем, нельзя было отнести ни кгосподствующему, ни к угнетаемому классу. Вместе с тем рост производства вызвалрасширение корпораций. Если в начале века корпорации занимались лишь крупнымипроизводством (железными дорогами, добычей и переработкой нефти), то во второйполовине века они захватили даже те секторы экономики, в которые традиционнозанимали частные собственники или мелкие фирмы[5].Также стали появляться крупнейшие транснациональные корпорации.[6]В то же время техника, используемая в производстве, все более усложнялась, чтовызвало потребность в квалифицированных кадрах и увеличило ценность научногознания.

С конца 60-х термин «постиндустриальноеобщество» наполняется новым содержанием – возрастает престиж образования,появляется целый слой квалифицированных специалистов, менеджеров, людейумственного труда. Сфера услуг, науки, образования постепенно начинаетпреобладать над промышленностью и сельским хозяйством, где тоже активноиспользуются научные знания. В 50 – 70 годы стало очевидно, что человечествовступает в новую эпоху.

Переход к новому типуобщества – постиндустриальному происходит в последней трети XX века. Обществоуже обеспечено продовольствием и товарами, и на первый план выдвигаютсяразличные услуги, в основном связанные с накоплением и распространением знаний[7].А в результате научно-технической революции произошло превращение науки внепосредственную производительную силу, которая стала главным фактором иразвития общества, и его самосохранения.

Вместе с этим у человекапоявляется больше свободного времени, а, следовательно, и возможностей длятворчества, самореализации. Однако не стоит думать, что в скором будущем техникаокончательно освободит человека от работы. С появлением автоматики производствостало эффективней, и теперь вместо того, чтобы самому крутить ручку станка,человек стоит за пультом и задает программу для сразу нескольких станков. Этовызвало изменения в социальной сфере – для работы на предприятии, гдеиспользуется автоматика, нужны не рабочие со средним образованием, а менеемногочисленные, но квалифицированные специалисты. Отсюда возросший престижобразования и увеличение численности среднего класса.

В это время техническиеразработки становятся все более наукоемкими, теоретические знания приобретаютнаибольшее значение. Распространение этого знания обеспечивает сверхразвитаясеть коммуникаций.

Появление теории информационногообщества связано с именами Ф.Махлупа и Т.Умесао, которые в начале 60-х годовввели в научный оборот фактически одновременно в США и Японии термин«информационное общество». Наряду с ним использовались такие термины, как«технотронное общество», «общество знания»,постиндустриальное общество, “открытое общество”.

В зарубежной литературеконца 70-80-ых годов много писалось о наступлении информационного общества.Так, Т.Стоуньер утверждал, что информацию, подобно капиталу, можно накапливатьи хранить для будущего использования. В постиндустриальном общественациональные информационные ресурсы — самый большой потенциальный источникбогатства. Постиндустриальная экономика — это экономика, в которойпромышленность по показателям занятости и своей доли в национальном продуктеуступает место сфере услуг, а сфера услуг есть преимущественно обработкаинформации.

Впоследствии сталодостаточно очевидным, что в русле этого подхода наиболее популярными будутпонятия, так или иначе связанные с указанием на новую технологическую иинформационную природу современного общества. Теория «информационного общества»была развита такими авторами, как М.Порат, Ё.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Кац и др. Втой или иной мере она получила поддержку со стороны тех исследователей, которыеакцентировали внимание не столько на прогрессе собственно информационныхтехнологий, сколько на становлении технологического, или технетронного(technetronic – от греческого techne), общества, или же обозначалисовременный социум, отталкиваясь от возросшей и постоянно возрастающей ролизнаний.

Рассматривая общественноеразвитие как “смену стадий”, сторонники теории информационного обществасвязывают его становление с доминированием “четвертого”, информационногосектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью иэкономикой услуг.

Если в аграрном обществеэкономическая деятельность была связана с производством продуктов питания, аограничивающим фактором является земля, в индустриальном обществе главным былопроизводство товаров, а ограничивающим фактором — капитал, то в информационномобществе основной экономической деятельностью является производство иприменение информации для эффективного функционирования других формпроизводства, а ограничивающим фактором становится знание. Если в индустриальномобществе центральными переменными были труд и капитал, то в постиндустриальномобществе таковых выступают информация и знания, которые замещают труд вкачестве источника прибавочной стоимости.[8]

Начиная с 1993 г., в СШАразрабатывается концепция сначала национальной, а затем глобальнойинформационной супермагистрали. Информационное общество в американском вариантеопределяется как общество, в котором лучшие школы и курсы становятся доступнымивсем студентам, вне зависимости от географических условий, расстояния, ресурсови трудоспособности; огромный потенциал искусства, литературы становитсядоступен не только в библиотеках и музеях; медицинские и социальные услугистановятся доступными в интерактивном режиме; имеется возможность использоватьтелекоммуникации для работы и досуга, получения информации. Государственные,деловые структуры могут обмениваться информацией электронным путем, снижаяобъем бумажной работы и улучшая качество услуг. Следует, конечно, иметь в виду,что такая перспектива информационного общества для подавляющего большинстванаселения Земли, сосредоточенного в развивающихся странах, — дело далекогобудущего.

Сторонники теорииинформационного общества строят новые экономические и политические модели.Традиционным громоздким корпорациям Тоффлер противопоставляет “малые”экономические формы — индивидуальную деятельность на дому, “электронный коттедж”.Они включены в общую структуру информационного общества с его “инфо-”, “техно-”и другими сферами человеческого бытия. Выдвигается проект “глобальнойэлектронной цивилизации” на базе синтеза телевидения, компьютерной службы иэнергетики — “телекомпьютерэнергетики” (Дж. Пелтон). “Компьютерная революция”постепенно приводит к замене традиционной печати “электронными книгами”,изменяет идеологию, превращает безработицу в обеспеченный досуг (Х.Эванс).Социальные и политические изменения рассматриваются в теории информационногообщества как прямой результат “микроэлектронной революции”. Перспективаразвития демократии связывается с распространением информационной техники.Тоффлер и Дж. Мартин отводят главную роль в этом телекоммуникационной“кабельной сети”, которая обеспечит двустороннюю связь граждан справительством, позволит учитывать их мнение при выработке политическихрешений. Работы в области “искусственного интеллекта” рассматриваются каквозможность информационной трактовки самого человека.

Информационный секторэкономики можно представить в виде трех отраслей информационной индустрии,которые создают содержание, его распространяют и обрабатывают. К индустриисодержания относятся организации, которые создают интеллектуальнуюсобственность. Информацию создают писатели, композиторы, художники, фотографы,ученые, инженеры. В этом им помогают издатели, продюсеры, вещатели иорганизации, которые придают первоначальному содержанию «товарныйвид». Сюда же входят организации, которые сами не создают 'новойинформации, но компилируют ее, производя справочники, базы данных,статистические сборники и т.п. На долю этих поставщиков информации приходитсязначительная часть доходов, получаемых в индустрии содержания.

Индустрия распространенияинформации связана с созданием и управлением сетями распространения информации:телекоммуникационными компаниями, сетями кабельного телевидения, системамиспутникового вещания, радио и телевизионных станций.

Индустрия обработкисодержания охватывает производителей компьютеров, телекоммуникационногооборудования и потребительской электроники. В информационном секторе лидируетиндустрия содержания. Именно в ней производится большая часть добавленнойстоимости, что привело в середине 90-ых гг. к интенсивному процессу слияния ипоглощения компаний информационного сектора экономики.

В 90-е годы понятиеинформационного общества стали отождествлять с понятием постиндустриальногообщества[9],и не случайно – на волне начавшейся в 80-е годы третьей научно-техническойреволюции происходит стремительное развитие микроэлектроники[10],которое вызвало появление новых средств хранения, обработки и передачиинформации; в частности, компьютерной техники.

Появление компьютеровсильно повлияло на нашу жизнь, однако ошибочно будет полагать, что именнопоявление компьютерной техники как-то повлияло на социальную и экономическуюсферу. Ситуация полностью обратная – изначально развитие промышленностиодновременно потребовало и вызвало развитие высоких технологий, и, в частности,микроэлектроники. Здесь прослеживается замкнутый круг – для дальнейшегоразвития промышленности требовались научные знания, и, одновременно, лишьразвитая промышленность позволила создать технические средства для ихнакопления и распространения.

Концепция информационногообщества имеет немало недостатков. Во-первых ее сторонники слишкомконцентрируют внимание на электронике, компьютерной технике и средствах связи.Большинство книг, посвященных проблеме информационного общества доверхунаполнены утопическими предсказаниями о том, что скоро на работу мы будемходить в соседнюю комнату, телевидение, книги, радио – все будет замененоинтернетом, и.т.д. Некоторые исследователи уже видят скорое порабощениечеловека машинами в лучших традициях фантастических фильмов, что, несомненно,вызывает отклик в обществе. Хороший пример разгоревшейся общественной истерии –«проблема 2000 года», которая будет рассмотрена в разделе «критика».

Теорию информационногообщества можно подвергнуть жесткой критике, в особенности за технологическийдетерминизм. Теория суживает акцент на возрастающей роли информации, ипрактически ничего не говорит о тех новых экономических и социальных явлениях,которые слабо зависят от информационной сферы. Однако нельзя отрицать тот факт,что электроника и компьютерная техника в будущем будет занимать все большуюроль в жизни общества. Можно поставить под сомнение футуристические прогнозы ипредположить, что сегодняшнее стремительное развитие электроники вскорезамедлится[11],но нельзя забывать, что лет 30 назад подобные прогнозы тоже ставили подсомнения и называли утопическими, а сегодня они ходят по компьютерным сетям вразделе «Юмор». Приведу несколько примеров:

«Но для чего это можетпригодиться?» — Инженер отдела перспективных вычислительных систем IBM, обсуждающий микросхемы в 1968 году.

«Нет причины, покоторой кто-нибудь захотел иметь компьютер дома» — Кен Олсон, президент,председатель совета директоров и основатель Digital Equipment Corporation. 1977 год.

«Все, что можно былоизобрести, уже изобретено» — Чарлз X. Дуелл, глава патентного бюро США,1899 год.

Итак, нельзя отрицатьзначение третьей научно-технической революции и последовавшее за нейстремительное развитие микроэлектроники и компьютерной техники, но этот скачокможет прекратиться раньше, чем мы думаем.

В этой связи следуетотметить, что понятие постиндустриального общества оказывается наиболеесовершенным на фоне всех иных определений. Оно акцентирует внимание на тойосновной черте, которая преодолевается в формирующемся новом обществе, а именнона индустриальной природе прежнего способа производства; при этом совершенносправедливо предполагается, что отдельные признаки нового строя не могут бытьчетко названы и описаны, пока не будет завершено, хотя бы в основном, егоформирование. Основой концепции постиндустриального общества служит оценканового социума как резко отличающегося от  господствовавшего на протяжениипоследних столетий: отмечается прежде всего снижение роли материальногопроизводства и развитие сектора услуг и информации, иной характер человеческойдеятельности, изменившиеся типы вовлекаемых в производство ресурсов, а такжесущественная модификация традиционной социальной структуры.

В рамкахпостиндустриализма  существует множество более частных подходов. Сегодняизвестны теории постиндустриального капитализма, постиндустриальногосоциализма, экологического и конвенционального постиндустриализма, и.т.д,однако фундамент концепции остается прежним – все говорят о переходе к новомутипу общества в результате качественного скачка. Везде идет речь о снижениироли материального производства и развитии сектора, создающего услуги иинформацию, изменившемся характере человеческой деятельности, новых типахвовлекаемых в производство ресурсов, а также существенной модификациисоциальной структуры.

Новая социальнаяструктура

Маркс и его последователипрогнозировали, рост пролетариата и исчезновение среднего класса. В Германии«старый» средний класс независимых предпринимателей, мелких фермеров иработников свободных профессий действительно пошел на убыль, но то же самоепроисходило и с рабочим классом: с 1895 по 1925 год доля промышленных наемныхрабочих в совокупной рабочей силе сократилась с 56,8 до 45,1 процента. Междуними начал появляться новый слой — получающих жалованье служащих, занятых вофисах и на инженерно-технических должностях. В очерке, написанном в 1912 годуЭ.Ледерер назвал упомянутую группу «новым средним классом».

Больше десятилетия внемецкой социологии бушевали яростные дебаты по поводу характеристики этого«нового среднего класса». Авторы левого толка рассматривали служащих в качестве«беловоротничкового пролетариата», «массовый характер» которого приведет его напозиции рабочего класса. Некоторые оптимистично настроенные социологи видели вних фактор социальной солидарности, полагая, что новый класс станет факторомсбалансирования интересов работодателей и промышленных рабочих и обеспечитсплоченность на предприятиях, если не в обществе в целом. Т. Гейгерпредсказывал, что «новый средний класс» окажется «раздавленным» междукапиталистическим классом и промышленным пролетариатом, тогда как Й. Шумпетерутверждал, что вследствие увеличения числа служащих мир будущего превратится вмир бюрократии. Те, кто рассматривал этот класс только в экономическом аспекте,подобно Э. Ледереру и Я. Маршаку, полагали, что его положение «между классами»более невозможно и в обществе, где нарастающее групповое самосознание вызываетнеобходимость правового регулирования трудовых отношений, «новый средний класс»объединится в коллективную организацию и, вероятно, вступит в альянс спрофсоюзным движением. Однако одно очевидно – наметились тенденции к ростучисленности работников умственного труда.

Если в начале XX века численность работников физического труда была вдесятки раз больше, чем численность белых воротничков, то во второй половиневека начался стремительный рост численности последних.

Данные по США: Впериод с 1947-го (базовый год после второй мировой войны) и по 1964 годчисленность специалистов и технического персонала увеличилась с 3,8 млн.до более чем 8,5 млн. человек. В рамках класса специалистов самую значительнуюгруппу составляют преподаватели. Общая численность преподавателейгосударственных и частных учебных заведений в США увеличилась с примерно 1,3млн. в 1954/55 учебном году до 2,1 млн. в 1964/65-м и 2,8 млн. человек в1970-м. Преподаватели составляют около 25 процентов всех лиц, включаемых попереписи в категорию специалистов и технических работников. Численность инженеровв период с 1950 по 1966 год увеличилась более чем на 80 процентов — с 535 тыс.до примерно 1 млн. человек, основными причинами чему были рост наукоемкихотраслей промышленности, таких, как электроника, космическая и ракетнаятехника, научное приборостроение, ядерная энергетика и компьютерная техника, атакже увеличение периода времени, требуемого для разработки и производствапродукции в связи с усложнением процессов производства. Число ученых 1930по 1965 г. возросло с 64 до 475 тыс. Иначе говоря, если с 1930 по 1965 годчисленность всей рабочей силы страны увеличилась приблизительно на 50процентов, то число инженеров возросло на 370 процентов, а ученых — на 930.

Этот рост идет параллельнос демократизацией высшего образования, осуществляемой в масштабах, каких мирникогда не видел. Ни одно общество никогда ранее не пыталось обеспечитьсистематическое формальное образование своей молодежи в возрасте до 19—20(уровень двухгодичного колледжа) и даже до 22 лет, что стало сегодня вСоединенных Штатах четко выраженной политикой[12].

Однако более важнымпоказателем является не объем поддержки образовательной сферы государством, апрестиж образования в обществе. Известно, как американские родители бьются зато, чтобы устроить своих детей в колледж, а, например, в России, по данным на2000-й год, 61% молодежи считают, что высшее образование «дает путевку вжизнь».

Возросший престижобразования легко объяснить – для управления автоматизированными машинами напроизводстве требуются уже не рабочие со средним образованием (или вообще безобразования), а специалисты по программированию, каждый из которых можетобслуживать сразу с десяток станков.

Теорияпостиндустриального общества и постмодернизм

Теория постиндустриальногообщества, и, тем более, информационного общества обладает явными признакамитехнологического детерминизма. Это дало повод для критики со стороныпредставителей постмодернизма, принципы которого начинают доминировать висследованиях будущего общества. Постмодернисты полагают, что необходимоакцентировать внимание не только на сугубо хозяйственных явлениях, но и наформировании системы постматериальных ценностей, отходе от прежних методоворганизации труда и максимальном использовании творческого потенциалаработников, а также более внимательно изучать сугубо социологические проблемы:формирование нового типа семьи и новых форм социального партнерства, повышениероли знания и изменение системы образования, национальные, этнические и иныепроблемы. С развитием постмодернизма вновь возникает ситуация, которой не былов обществоведческой теории с середины прошлого столетия: экономическиеконцепции в их наиболее принципиальных элементах оказываются органичновключенными в систему социальных наук и становятся неотделимыми от нее в той жестепени, в какой само современное хозяйство неотделимо от реальных формобщественной жизни. Наряду с названными концепциями в 60-е и 70-е годы возниклипредставления, согласно которым современное общество можно обозначить как постбуржуазное,посткапиталистическое, пострыночное, посттрадиционное и постисторическое.Однако эти экзотические понятия не получили в литературе заметногораспространения.

Концепциипостиндустриального и постмодерного общества имеют два методологических преимущества.С одной стороны, они отражают на теоретическом уровне противоположность новогообщества его прежним формам, с другой позволяют противопоставить новую эпоху невсей истории человеческого общества, а лишь его отдельной стадии, отмечаясуществование доиндустриального, индустриального и постиндустриальногообщества, премодернистского, модернистского и постмодернистского состояния(С.Крук и С.Лэш), или первой, второй и третьей волн цивилизации (О.Тоффлер).

Теорияпостиндустриального общества и марксизм

Теория постиндустриальногообщества базируется на волновой концепции развития, и поэтому идет вразрез сформационной теорией К. Маркса.

Неомарксисты критическирассматривали теорию постиндустриального общества. Они обоснованно критиковалинедочеты этой теории – ее ориентированность на развитые западные страны,технологический детерминизм, антигуманистичность, утопизм. Они считают, что этатеория, как и теория индустриального общества, создана в США для того, чтобыоправдать существующий сегодня в развитых странах экономический строй, изаменить понятие классовой борьбы на понятие классового сотрудничества[13].

Здесь существует двепротивоположных точки зрения. Многие авторы, в частности неомарксисты,рассматривают постиндустриальное общество как новую стадию капиталистическойформации, что совершенно обосновано – несмотря на большие изменения во всехобщественных сферах, способ производства и форма собственности осталисьполностью капиталистическими. Рассматривая постиндустриальное общество с этойточки зрения можно сделать вывод о том, что теории Маркса в корне верны, ипостиндустриальное общество не противоречит его предсказаниям, если в нихввести некоторые коррективы.

Первым критиковать Белла вСССР стал Э.Араб-Оглы в своей книге «В лабиринте пророчеств», вышедшей в 1973г. он пишет: «Термин «постиндустриальное общество» превратилсячуть ли не в символ веры для тех, кто хотел бы предложить какую-нибудьпривлекательную альтернативу теории научного коммунизма поэтому неудивительно,что концепция постиндустриального общества получила почти единодушное признаниене только в Соединенных Штатах и Западной Европе, но и в Японии.»

Марксисты считают — и этоподтверждает Э-Араб-Оглы, — что техническая революция в контекстепостиндустриального общества ведет лишь «к воспроизводству социальныхантагонизмов капитализма в еще более широком масштабе, как указывалось наМеждународном совещании коммунистических и рабочих партий в Москве в 1969 годуи на XXIV съезде Коммунистической партии Советского Союза. Между капитализмомна его последней государственно-монополистической стадии развития, с однойстороны, и социализмом, как первой фазой коммунистической формации, с другой,отмечал Ленин, нет места ни для какой промежуточной социальной системы».

Представители правого лагерясчитают, что предсказания Маркса потерпели крах, и происходящие сегодняпроцессы – лучшее тому подтверждение.

Д. Белл в предисловии кизданию 1999 года книги «Грядущее постиндустриальное общество» провелпоследовательную критику К. Маркса. Он считает, что Маркс был хорошимэкономистом, но в области социологии потерпел неудачу. В доказательство своихслов он привел 4 пункта, по которым его теория расходится с марксистскимипредставлениями о социуме.

1. Кодификациятеоретических знаний. К.Маркс одним из первых осознал важнейшую роль наукив преобразовании мира. В частности, он приветствовал первые попытки примененияэлектроэнергии в промышленности. Придавая решающее значение технике, он непонимал (а может быть, не мог понять) роли теоретических знаний, хотя ивысоко ценил роль теории вообще. В двадцатом веке технологический прогрессопределяется такими направлениями фундаментальной науки, как квантовая теория(включающая представления о свете как дискретных квантах физических полей),теория относительности, физика твердого тела, тогда как в девятнадцатом векеразвитие техники шло преимущественно эмпирическим путем.

2. Знания как источникстоимости. К.Маркс опирался на трудовую теорию стоимости, в которой трудрассматривался не просто как составляющая производственной функции, т.е.соотношения труда и капитала, но как средство создания прибавочной стоимости,присваиваемой капиталистом вследствие неравенства сил на рынке. Если источникомстоимости является только труд, то замена рабочих машинами приводит к тому, чтокапиталист должен усилить эксплуатацию пролетариев в целях извлечения большейприбавочной стоимости или расширить масштабы производства для поддержаниянеобходимого уровня абсолютного дохода даже в условиях понижения нормы прибыли.

В наши дни источникомстоимости во все большей степени становится знание, создающее стоимость двумяпутями. Прежде всего это достигается за счет сбережения капитала. Заменарабочих машинами приводит к экономии не только труда, но и инвестиций, так каккаждая следующая единица капитала более эффективна и производительна, чемпредыдущая, и, следовательно, на единицу продукции требуется меньше затрат(К.Маркс писал об этом в третьем томе «Капитала» как о мере противодействияупадку производства, но не предполагал, что таковая может стать решающей). Еслиговорить о производстве в категориях добавленной стоимости, то создание новыхтоваров, повышение эффективности, увеличение объемов производства, снижениесебестоимости — все это в постиндустриальной экономике является следствиемприменения знаний.

3. Изменениепрофессионального состава рабочей силы. Вслед за классиками экономическойнауки К.Маркс проводил грань между производительным и непроизводительнымтрудом. Под производительным трудом им понималось материальное производство,создающее стоимость, в отличие от услуг, которые «оплачивались» за счетпроизводительного труда. Однако в постиндустриальной экономике прямым (но невсегда поддающимся измерению) фактором роста производительности частооказывается расширение сферы услуг. Наиболее быстро при этом развиваются такиеее отрасли, как здравоохранение, просвещение, социальные и профессиональныеслужбы. Однако ясно: чем лучше состояние здоровья работников и выше уровень ихобразования, тем производительнее и их труд.

4. Новая социальнаяструктура. Исторически сложилось так, что в большинстве западных странсоциальное положение людей определялось частной собственностью. Пролетариатсобственности не имел, и рабочий мог лишь продавать cвой труд.В своюочередь, в бюрократических системах привилегированное положение занималивысокопоставленные политики. В постиндустриальном обществе статус человеказависит от его образовательного уровня. В большинстве типов обществ все эти трикритерия сосуществуют в различных «пропорциях», однако именно образованиестановится, во все возрастающей степени, необходимым условием для обретениявысокого общественного положения.

К.Маркс считал, что любойобщественный строй был классовым строем, и полагал, что в конечном итогеостанутся лишь два антагонистических класса — буржуазия и пролетариат. Вдействительности все обстояло по-другому. Численность промышленногопролетариата последовательно сокращается во всех развитых странах, а впостиндустриальных экономиках работники интеллектуального труда, организаторыпроизводства, техническая интеллигенция и административные кадры составляютоколо 60 процентов всех занятых в производственной сфере. Наибольший ростзанятости наблюдается в секторах среднего и мелкого предпринимательства

Классовая борьба впостиндустриальном обществе

Маркс предсказывалобострение классовой борьбы и рост численности пролетариата. Однако, несмотряна утверждения советской идеологии об «обострении классовой борьбы вкапиталистических странах», все обстоит совершенно по-другому. С 60-х г.г.численность промышленного пролетариата во всех развитых странах последовательносокращалась, а численность среднего класса – технической интеллигенции,административных кадров, работников интеллектуального труда наоборотвозрастала. Классовый антагонизм также начал сглаживаться с 60-х гг. XX в. ПоМарксу, классовая борьба происходит между классами, интересы которыхнесовместимы. Однако, когда благосостояние простого рабочего стало позволятьему не только питаться, но и ездить на машине и покупать бытовую технику, онстал заинтересован в, если можно так выразиться, своей эксплуатации.

А. Дугин в статье«Парадигма конца» объясняет это победой капитализма над пролетариатом, победойкапитала над трудом. Дугин пишет: «По контрасту с успехом исторической реализациимарксизма в национал-большевистском исполнении на самом буржуазном Западе в тотмомент, когда капитализм дошел до предела своего развития, т.е. до порогатретьей промышленной революции (а это случилось в 60-70-е годы ХХ века),перехода к социализму не произошло. Если гетеродоксальная версия марксизмаоказалась осуществимой, то ортодоксальная версия была опровергнута историей.Капитализм в его наиболее развитой форме сумел преодолеть наиболее опасный длянего момент развития, эффективно справиться с угрозой пролетарского восстания иперейти к еще более совершенному уровню существования, когда сам альтернативныйоппозиционный субъект — пролетариат как класс и как эсхатологическаяреволюционная партия Труда — был упразднен, рассеян, испарен в сложной системебезальтернативного Общества Зрелищ (Ги Дебор). Иными словами,постиндустриальное общество, став реальностью, окончательно показало, чтобуквально понятые пророчества Маркса не реализовались на практике. Это, кстати,является причиной глубочайшего кризиса современного европейского марксизма».

Политическая публицистикаМаркса и Энгельса часто способствовала формированию представлений о марксизмекак о пророческом учении, утверждавшем неизбежность пролетарской революции.Между тем и Маркс, и Энгельс были достаточно осторожными в своих прогнозах.История всегда понималась ими как набор различных сценариев развития. Тем неменее ученые часто давали повод для критики в свой адрес. Во многих популярныхпубликациях Маркса и Энгельса исторический процесс выглядит как железнаяпоступь социального прогресса, осуществляющегося в ходе смены общественныхформаций.

Ошибочно полагать, чтотеории Маркса потерпели крах. Совсем наоборот – многие его предсказаниясбылись, а большинство категории применимы и сейчас, и это неудивительно –капитализм, описанный Марксом, никуда не исчез. В этом-то и состоит ошибкапрогнозов Маркса, который предрекал скорое падение капитализма. По-настоящемукапитализм выжил, и перешел в новую стадию своего развития.

С марксистской точки зренияможно смело сказать – все, что происходит сейчас, это новая стадия старогокапитализма. Капитализм, не изменив своей сущности, стал более социальноориентированным, приобрел новые черты. Классовая борьба притупилась, антагонизмсгладился, эксплуатация стала более гуманной, но они никуда не исчезли, да и неисчезнут, пока не исчез сам капитализм.

Существует один оченьважный факт, который умалчивается большинством исследователей. Они говорят, чтов индустриальных странах только 5-6% населения заняты в сельском хозяйстве,подразумевая, что они обеспечивают продовольствием все население, а впостиндустриальном обществе занятые в промышленном производстве 5-6%обеспечивают общество промышленными товарами. Это лишь полуправда.

Переход к постиндустриальномуобществу невозможен без поддержки третьих стран, как, в свое время, был быневозможен переход к индустриальному обществу в колониальных странах безподдержки колоний, находящихся на аграрной стадии развития. Аграрные колониипроизводили необходимое для пропитания населения продовольствие, что позволилоосуществить промышленные переворот в их метрополиях.

На этапе перехода кпостиндустриальному обществу видна похожая тенденция. Когда страны третьегомира, такие как Африка и Латинская Америка, обеспечивают развитые страныпродовольствием, страны «второго мира», в основном Китай, обеспечивают этистраны промышленными товарами[14].Сейчас трудно найти вещи, сделанные в странах западной Европы, и практическиневозможно найти вещи, сделанные в США. Под американскими торговыми маркамипродаются товары, изготовленные, хоть и под строгим контролем американскихкампаний, в Китае(в основном) и в других «развивающихся» странах. Такимобразом, можно говорить, что аграрная и индустриальная сферы экономики в развитыхстранах не исчезли, они просто были вынесены за пределы территорий этих стран.В производстве электроники на первое место сейчас вышел Тайвань – 80-90%электроники и компьютерных комплектующих производится там. Samsung, LG –названия этих тайваньских компаний у всех на слуху, но вряд ли кто-нибудьсможет назвать хотя бы одну американскую фирму, производящую бытовуютехнику.

В «Манифесте» К.Марксписал: «Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство ипотребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров онавырвала из-под ног промышленности национальную почву. Исконные национальныеотрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем. Ихвытесняют новые отрасли промышленности, введение которых становится вопросомжизни для всех цивилизованных наций, — отрасли, перерабатывающие уже не местноесырье, а сырье, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, ивырабатывающие фабричные продукты, потребляемые не только внутри данной страны,но и во всех частях света. Вместо старых потребностей, удовлетворявшихсяотечественными продуктами, возникают новые, для удовлетворения которыхтребуются продукты самых отдаленных стран и самых различных климатов. На сменустарой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктовсобственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняязависимость наций друг от друга».

Итак, переход киндустриальному обществу одних стран возможен только за счет других. Это можноназвать «новым колониализмом»[15]или «эксплуатацией одних стран другими». Здесь можно провести параллель междуобщественными отношениями, и отношениями между странами, сравнив развитыестраны с буржуазией, а страны третьего мира с пролетариатом. Маркс писал: «Такслучилось, что первые накопили богатство, а у последних, в конце концов, ничегоне осталось для продажи, кроме их собственной шкуры». Но не стоит думать что первые, как нас училив советское время, сидят, сложа руки, пожиная произведенные своими работникамибогатства, когда как вторые лишены всего. Можно точно сказать, чтоэксплуататоры находятся в несколько более выгодном положении, но иэксплуатируемые не смогли бы существовать без своих эксплуататоров, и,наоборот, развитые страны не могут существовать без производимого своимиэкономическими колониями. Такие отношения, когда кто-то стоит выше, а кто-тониже, являются совершенно естественными, а опыт насильственного уравненияприводил к ничуть не меньшему расслоению[16].

Ошибочно утверждать, чтоконцепция постиндустриального общества в корне противоречит учению Маркса.Наоборот, она прекрасно вписывается в его учение об общественно-экономическихформациях. Переход к постиндустриальному обществу происходит качественнымскачком, и в результате разрешения противоречий между производительными силамии производственными отношениями.

Но Маркс допустил ошибку,предсказав скорый крах капитализма, который, в реальности, наоборот, вышел изкризиса уже обновленным. Таким образом, после капиталистической формации можновставить еще одну, назвав ее постиндустриальной, информационной, услуговой, иликак-либо иначе, или же просто рассматривать постиндустриальное общество какстадию капитализма.

Когда?

Д. Белл назвал свою книгу «Грядущеепостиндустриальное общество – опыт социального прогнозирования». Значит,остается еще один немаловажный вопрос — когда наступит фазапостиндустриального общества.

Нужно понять, что нельзя водин прекрасный день вдруг проснуться в постиндустриальном обществе. Переход отаграрной стадии к индустриальной занял столетия, а, учитывая фактор ускоренияпрогресса, переход к постиндустриальной стадии займет не менее несколькихдесятилетий.

Процесс перехода кпостиндустриальному обществу начался еще в послевоенные годы, когда наметилисьнекоторые новые черты в капиталистической экономике, и продолжается по сейдень. Современные «западные» общества уже можно назвать скореепостиндустриальными, чем индустриальными.

Тоффлер Э. Третьяволна

Издательство АСТ,Москва, 1999

П. С. Гуревич А волныистории плещут…

Белл Д.Грядущеепостиндустриальное общество

Издательство «Academia»,Москва, 1999

В. Л. ИноземцевПостиндустриальный мир Д. Белла

Иллюстрированныйэнциклопедический словарь

Большая РоссийскаяЭнциклопедия, 1998

В.Л.Иноземцев Концепцияпостэкономического общества

www.nir.ru

А. Дугин Парадигмаконца

Журнал «Элементы», elem2000.virtualave.net

Т. ВоронинаПерспективы образования в информационном обществе

Журнал «Компьюлог», www.compulog.ru/compulozhka

Н.А. Аитов Одвижущих силах развития общества

Вестник КазГУ. Серияэкономическая. Алматы, 1998, № 7

История социологии:учебное пособие

Минск «Вышейшая школа»1997

Cледует найти:

Новая постиндустриальнаяволна на западе

Издательство «Academia»,Москва, 1999, под редакцией В.Л. Иноземцева

Национальное богатство вусловиях формирования рыночных отношений

Издательство «Наука»,Москва, 1994

Воронина Т. П.Информационное общество: Сущность, черты, проблемы

Издательство «Издательскийотдел ЦАГИ», заказ 78а, Москва, 1995

www.ronl.ru

Реферат - Постиндустриальное общество и его враги

Московский Педагогический Государственный Университет

Курсовая работа по философии на тему:

Постиндустриальное общество и его враги

Москва 2000

План:

1. Введение

2. Волновая концепция развития

2.1. Доиндустриальное общество

2.2. Индустриальное общество

2.3. Постиндустриальное общество

2.4. Информационное общество

3. Критика

4. Заключение

5. Список использованной литературы

1. Введение

Концепция постиндустриального общества впервые была изложена в вышедшей в 1973 году книге американского социолога Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество». Белл сформулировал основные признаки такого общества: создание экономики услуг, доминирование слоя научно-технических специалистов, центральная роль теоретического научного знания как источника нововведений и политических решений в обществе, возможность самоподдерживающегося технологического роста, создание новой «интеллектуальной» техники. Анализируя новые черты в экономике, Белл сделал вывод, что в обществе наметился переход от индустриальной стадии развития к постиндустриальной, с преобладанием в экономике не производственного сектора, а сектора услуг.

Теория постиндустриального общества позже была развита в работах З.Бжезинского, Дж. Гэлбрейта, Э. Тоффлера[1] и других. В 90-е годы концепцию постиндустриального общества многие исследователи связывают с понятием информационного общества, а иногда эти понятия рассматриваются как синонимы.

Рассматривая эту концепцию, всегда необходимо помнить две очень важных детали: Во-первых Белл прогнозировал появление нового типа общества, а не исследовал уже готовое «постиндустриальное общество», а, во-вторых, концепция постиндустриального общества описывает страны с развитой экономикой — США, страны запада и Японию, а, если быть строже, только США.

Немаловажна и критика теории постиндустриального общества. Ее современные противники в основном указывают на несостоятельность технологического детерминизма, и некоторую утопичность взглядов многих исследователей.

Теория постиндустриального общества сейчас стала основной альтернативой традиционному марксистскому учению об обществе, поэтому две этих противоборствующих концепии будут сравниваться на протяжении всей работы.

Но, прежде чем рассматривать саму теорию постиндустриального общества, необходимо рассмотреть и предыдущие стадии – доиндустриальный и индустриальный этап развития.

2. Волновая концепция развития

Существует несколько концепций, с помощью которых выстраивается периодизация исторического развития. Традиционно основными из них считаются – формационная (К. Маркс) и цивилизационная (К. Ясперс, А. Тойнби). Первая из них кладет в основу развития человеческого общества производственно-хозяйственные отношения, а вторая — социокультурные типы.

На третье место после этих двух концепций можно заслуженно поставить волновую концепцию. Идея 3-х волн не нова, но наиболее подробно ее изложил Э. Тоффлер в своей книге «Третья волна».

Сначала была “первая волна”, которую он называет “сельскохозяйственной цивилизацией”. В то время земля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации и политики. Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко определенных каст и классов. Везде власть была жестко авторитарной. Везде социальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономика была децентрализованной, так что каждая община производила большую часть того, в чем испытывала нужду. Триста лет назад — плюс-минус полстолетия — произошел взрыв — промышленная революция. Высвобожденная ею гигантская сила, распространившаяся по миру, “вторая волна” пришла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов. К середине XX века силы “первой волны” были разбиты и на земле воцарилась “индустриальная цивилизация”. Однако всевластие ее было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мир начала накатываться новая — третья по счету волна, несущая с собой новые институты, отношения, ценности”.[2]

Очевидно сходство волновой теории с формационной теорией Маркса, однако волны, в отличие от формаций Маркса, сменяют друг друга в результате эволюции, а не революции. По Марксу революция – это локомотив истории, но, с точки зрения эволюционной теории, революции только затормаживают развитие. По Тоффлеру-же, наоборот, главный двигатель истории – технический прогресс, и, хоть очередная волна приходит в результате качественного скачка и является грандиозным поворотом истории и величайшей трансформацией всех сторон общественной и личной жизни, эти изменения бескровны и носят эволюционных характер.

2.1. Доиндустриальное общество

Эта стадия соответствует первобытнообщинной и рабовладельческой формациям у Маркса. Ее также принято называть традиционной или аграрной. Здесь преобладают добывающие виды хозяйственной деятельности – земледелие, рыболовство, добыча полезных ископаемых. Подавляющее большинство населения (примерно 90%) занято в сельском хозяйстве. Главной задачей аграрного общества было производство пищевых продуктов, чтобы просто прокормить население. Это наиболее продолжительная из трех стадий, и ее история насчитывает тысячи лет. В наше время на данной стадии развития до сих пор находится большинство стран Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Эти страны обеспечивают продовольствием США, Европу и другие индустриальные и постиндустриальные страны, позволяя им тем самым находиться на более высокой ступени развития.

В доиндустриальном обществе основным производителем является не человек, а природа.

2.2. Индустриальное общество

Термин впервые прозвучал в работах А. Сен-Симона на рубеже 18-19 веков, и примерно в то же время учение об индустриальной системе было развито А. Смитом. Широкое распространение концепция индустриального общества получила в 50 — 60-х гг. 20 века в США (Р. Арон, У. Ростоу, Д. Белл и другие), когда с помощью нее решались даже прикладные задачи – организация на предприятиях и решение трудовых конфликтов.

В индустриальном обществе все силы направлены на промышленное производство, чтобы произвести необходимые обществу товары. Промышленный переворот принес свои плоды – теперь главная задача аграрного и индустриального общества, состоящая в том, чтобы просто прокормить население и обеспечить его элементарными средствами к существованию, ушла на второй план. Всего лишь 5-10 % населения, занятых в сельском хозяйстве, производили достаточно продовольствия, чтобы прокормить все общество.[3]

Формирование индустриального общества связано с распространением крупного машинного производства, урбанизацией (отток населения из деревень в города), утверждением рыночной экономики и возникновением социальных групп предпринимателей (буржуазия) и наемных работников (пролетариат). Капитализм в теориях индустриального общества рассматривается некоторыми исследователями как его ранняя ступень (европейские страны в 19 — начале 20 в)[4]

Переход к индустриальному обществу происходит на базе индустриализации – развития крупного машинного производства. Начало индустриализации можно датировать серединой 18-го века, когда произошел промышленный переворот в Великобритании – переход от мануфактуры к машинному производству. Сроки и темпы индустриализации в различных странах неодинаковы (например, Великобритания превратилась в индустриальную страну к середине 19 века, а Франция — в начале 20-х гг. 20 века). В России индустриализация успешно развивалась с конца 19 — начала 20 веков, а после Октябрьской революции (с конца 20-х гг.) индустриализация осуществлялась форсированно.

В конце 20 века индустриальное общество переходит к постиндустриальному.

2.3. Постиндустриальное общество

Основателем концепции постиндустриального общества стал выдающийся американский социолог Даниэл Белл. В вышедшей в 1973 году книге «Грядущее постиндустриальное общество» он подробно изложил свою концепцию, тщательно анализируя основные тенденции в изменении отношений секторов общественного производства, становлении экономики услуг, формировании научного знания как самостоятельного элемента производственных сил.

Однако сам термин «постиндустриальное общество» появился в США еще в 50-ые годы, когда стало ясно, что американский капитализм середины столетия во многом отличается от индустриального капитализма, существовавшего до Великого Кризиса 1929 — 1933 годов.

Капитализм 50-х уже не был похож на тот классический американский и европейский капитализм начала века, о котором писал Маркс – городское общество уже нельзя было строго разделить на буржуазию и пролетариат, ведь благосостояние простого рабочего росло, и, к тому же, начал появляться средний класс, состоящий из людей, занимающих достаточно престижные позиции в обществе, которых, вместе с тем, нельзя было отнести ни к господствующему, ни к угнетаемому классу. Вместе с тем рост производства вызвал расширение корпораций. Если в начале века корпорации занимались лишь крупными производством (железными дорогами, добычей и переработкой нефти), то во второй половине века они захватили даже те секторы экономики, в которые традиционно занимали частные собственники или мелкие фирмы[5]. Также стали появляться крупнейшие транснациональные корпорации.[6] В то же время техника, используемая в производстве, все более усложнялась, что вызвало потребность в квалифицированных кадрах и увеличило ценность научного знания.

С конца 60-х термин «постиндустриальное общество» наполняется новым содержанием – возрастает престиж образования, появляется целый слой квалифицированных специалистов, менеджеров, людей умственного труда. Сфера услуг, науки, образования постепенно начинает преобладать над промышленностью и сельским хозяйством, где тоже активно используются научные знания. В 50 – 70 годы стало очевидно, что человечество вступает в новую эпоху.

Переход к новому типу общества – постиндустриальному происходит в последней трети XX века. Общество уже обеспечено продовольствием и товарами, и на первый план выдвигаются различные услуги, в основном связанные с накоплением и распространением знаний[7]. А в результате научно-технической революции произошло превращение науки в непосредственную производительную силу, которая стала главным фактором и развития общества, и его самосохранения.

Вместе с этим у человека появляется больше свободного времени, а, следовательно, и возможностей для творчества, самореализации. Однако не стоит думать, что в скором будущем техника окончательно освободит человека от работы. С появлением автоматики производство стало эффективней, и теперь вместо того, чтобы самому крутить ручку станка, человек стоит за пультом и задает программу для сразу нескольких станков. Это вызвало изменения в социальной сфере – для работы на предприятии, где используется автоматика, нужны не рабочие со средним образованием, а менее многочисленные, но квалифицированные специалисты. Отсюда возросший престиж образования и увеличение численности среднего класса.

В это время технические разработки становятся все более наукоемкими, теоретические знания приобретают наибольшее значение. Распространение этого знания обеспечивает сверхразвитая сеть коммуникаций.

2.4 Информационное общество

Появление теории информационного общества связано с именами Ф.Махлупа и Т.Умесао, которые в начале 60-х годов ввели в научный оборот фактически одновременно в США и Японии термин «информационное общество». Наряду с ним использовались такие термины, как «технотронное общество», «общество знания», постиндустриальное общество, “открытое общество”.

В зарубежной литературе конца 70-80-ых годов много писалось о наступлении информационного общества. Так, Т.Стоуньер утверждал, что информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы — самый большой потенциальный источник богатства. Постиндустриальная экономика — это экономика, в которой промышленность по показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступает место сфере услуг, а сфера услуг есть преимущественно обработка информации.

Впоследствии стало достаточно очевидным, что в русле этого подхода наиболее популярными будут понятия, так или иначе связанные с указанием на новую технологическую и информационную природу современного общества. Теория «информационного общества» была развита такими авторами, как М.Порат, Ё.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Кац и др. В той или иной мере она получила поддержку со стороны тех исследователей, которые акцентировали внимание не столько на прогрессе собственно информационных технологий, сколько на становлении технологического, или техне тронного (techne tronic – от греческого techne), общества, или же обозначали современный социум, отталкиваясь от возросшей и постоянно возрастающей роли знаний.

Рассматривая общественное развитие как “смену стадий”, сторонники теории информационного общества связывают его становление с доминированием “четвертого”, информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг.

Если в аграрном обществе экономическая деятельность была связана с производством продуктов питания, а ограничивающим фактором является земля, в индустриальном обществе главным было производство товаров, а ограничивающим фактором — капитал, то в информационном обществе основной экономической деятельностью является производство и применение информации для эффективного функционирования других форм производства, а ограничивающим фактором становится знание. Если в индустриальном обществе центральными переменными были труд и капитал, то в постиндустриальном обществе таковых выступают информация и знания, которые замещают труд в качестве источника прибавочной стоимости. [8]

Начиная с 1993 г., в США разрабатывается концепция сначала национальной, а затем глобальной информационной супермагистрали. Информационное общество в американском варианте определяется как общество, в котором лучшие школы и курсы становятся доступными всем студентам, вне зависимости от географических условий, расстояния, ресурсов и трудоспособности; огромный потенциал искусства, литературы становится доступен не только в библиотеках и музеях; медицинские и социальные услуги становятся доступными в интерактивном режиме; имеется возможность использовать телекоммуникации для работы и досуга, получения информации. Государственные, деловые структуры могут обмениваться информацией электронным путем, снижая объем бумажной работы и улучшая качество услуг. Следует, конечно, иметь в виду, что такая перспектива информационного общества для подавляющего большинства населения Земли, сосредоточенного в развивающихся странах, — дело далекого будущего.

Сторонники теории информационного общества строят новые экономические и политические модели. Традиционным громоздким корпорациям Тоффлер противопоставляет “малые” экономические формы — индивидуальную деятельность на дому, “электронный коттедж”. Они включены в общую структуру информационного общества с его “инфо-”, “техно-” и другими сферами человеческого бытия. Выдвигается проект “глобальной электронной цивилизации” на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и энергетики — “телекомпьютерэнергетики” (Дж. Пелтон). “Компьютерная революция” постепенно приводит к замене традиционной печати “электронными книгами”, изменяет идеологию, превращает безработицу в обеспеченный досуг (Х.Эванс). Социальные и политические изменения рассматриваются в теории информационного общества как прямой результат “микроэлектронной революции”. Перспектива развития демократии связывается с распространением информационной техники. Тоффлер и Дж. Мартин отводят главную роль в этом телекоммуникационной “кабельной сети”, которая обеспечит двустороннюю связь граждан с правительством, позволит учитывать их мнение при выработке политических решений. Работы в области “искусственного интеллекта” рассматриваются как возможность информационной трактовки самого человека.

Информационный сектор экономики можно представить в виде трех отраслей информационной индустрии, которые создают содержание, его распространяют и обрабатывают. К индустрии содержания относятся организации, которые создают интеллектуальную собственность. Информацию создают писатели, композиторы, художники, фотографы, ученые, инженеры. В этом им помогают издатели, продюсеры, вещатели и организации, которые придают первоначальному содержанию «товарный вид». Сюда же входят организации, которые сами не создают 'новой информации, но компилируют ее, производя справочники, базы данных, статистические сборники и т.п. На долю этих поставщиков информации приходится значительная часть доходов, получаемых в индустрии содержания.

Индустрия распространения информации связана с созданием и управлением сетями распространения информации: телекоммуникационными компаниями, сетями кабельного телевидения, системами спутникового вещания, радио и телевизионных станций.

Индустрия обработки содержания охватывает производителей компьютеров, телекоммуникационного оборудования и потребительской электроники. В информационном секторе лидирует индустрия содержания. Именно в ней производится большая часть добавленной стоимости, что привело в середине 90-ых гг. к интенсивному процессу слияния и поглощения компаний информационного сектора экономики.

В 90-е годы понятие информационного общества стали отождествлять с понятием постиндустриального общества[9], и не случайно – на волне начавшейся в 80-е годы третьей научно-технической революции происходит стремительное развитие микроэлектроники[10], которое вызвало появление новых средств хранения, обработки и передачи информации; в частности, компьютерной техники.

Появление компьютеров сильно повлияло на нашу жизнь, однако ошибочно будет полагать, что именно появление компьютерной техники как-то повлияло на социальную и экономическую сферу. Ситуация полностью обратная – изначально развитие промышленности одновременно потребовало и вызвало развитие высоких технологий, и, в частности, микроэлектроники. Здесь прослеживается замкнутый круг – для дальнейшего развития промышленности требовались научные знания, и, одновременно, лишь развитая промышленность позволила создать технические средства для их накопления и распространения.

Концепция информационного общества имеет немало недостатков. Во-первых ее сторонники слишком концентрируют внимание на электронике, компьютерной технике и средствах связи. Большинство книг, посвященных проблеме информационного общества доверху наполнены утопическими предсказаниями о том, что скоро на работу мы будем ходить в соседнюю комнату, телевидение, книги, радио – все будет заменено интернетом, и.т.д. Некоторые исследователи уже видят скорое порабощение человека машинами в лучших традициях фантастических фильмов, что, несомненно, вызывает отклик в обществе. Хороший пример разгоревшейся общественной истерии – «проблема 2000 года», которая будет рассмотрена в разделе «критика».

Теорию информационного общества можно подвергнуть жесткой критике, в особенности за технологический детерминизм. Теория суживает акцент на возрастающей роли информации, и практически ничего не говорит о тех новых экономических и социальных явлениях, которые слабо зависят от информационной сферы. Однако нельзя отрицать тот факт, что электроника и компьютерная техника в будущем будет занимать все большую роль в жизни общества. Можно поставить под сомнение футуристические прогнозы и предположить, что сегодняшнее стремительное развитие электроники вскоре замедлится[11], но нельзя забывать, что лет 30 назад подобные прогнозы тоже ставили под сомнения и называли утопическими, а сегодня они ходят по компьютерным сетям в разделе «Юмор». Приведу несколько примеров:

«Но для чего это может пригодиться?» — Инженер отдела перспективных вычислительных систем IBM, обсуждающий микросхемы в 1968 году.

«Нет причины, по которой кто-нибудь захотел иметь компьютер дома» — Кен Олсон, президент, председатель совета директоров и основатель Digital Equipment Corporation. 1977 год.

«Все, что можно было изобрести, уже изобретено» — Чарлз X. Дуелл, глава патентного бюро США, 1899 год.

Итак, нельзя отрицать значение третьей научно-технической революции и последовавшее за ней стремительное развитие микроэлектроники и компьютерной техники, но этот скачок может прекратиться раньше, чем мы думаем.

В этой связи следует отметить, что понятие постиндустриального общества оказывается наиболее совершенным на фоне всех иных определений. Оно акцентирует внимание на той основной черте, которая преодолевается в формирующемся новом обществе, а именно на индустриальной природе прежнего способа производства; при этом совершенно справедливо предполагается, что отдельные признаки нового строя не могут быть четко названы и описаны, пока не будет завершено, хотя бы в основном, его формирование. Основой концепции постиндустриального общества служит оценка нового социума как резко отличающегося от господствовавшего на протяжении последних столетий: отмечается прежде всего снижение роли материального производства и развитие сектора услуг и информации, иной характер человеческой деятельности, изменившиеся типы вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенная модификация традиционной социальной структуры.

В рамках постиндустриализма существует множество более частных подходов. Сегодня известны теории постиндустриального капитализма, постиндустриального социализма, экологического и конвенционального постиндустриализма, и.т.д, однако фундамент концепции остается прежним – все говорят о переходе к новому типу общества в результате качественного скачка. Везде идет речь о снижении роли материального производства и развитии сектора, создающего услуги и информацию, изменившемся характере человеческой деятельности, новых типах вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенной модификации социальной структуры.

Новая социальная структура

Маркс и его последователи прогнозировали, рост пролетариата и исчезновение среднего класса. В Германии «старый» средний класс независимых предпринимателей, мелких фермеров и работников свободных профессий действительно пошел на убыль, но то же самое происходило и с рабочим классом: с 1895 по 1925 год доля промышленных наемных рабочих в совокупной рабочей силе сократилась с 56,8 до 45,1 процента. Между ними начал появляться новый слой — получающих жалованье служащих, занятых в офисах и на инженерно-технических должностях. В очерке, написанном в 1912 году Э.Ледерер назвал упомянутую группу «новым средним классом».

Больше десятилетия в немецкой социологии бушевали яростные дебаты по поводу характеристики этого «нового среднего класса». Авторы левого толка рассматривали служащих в качестве «беловоротничкового пролетариата», «массовый характер» которого приведет его на позиции рабочего класса. Некоторые оптимистично настроенные социологи видели в них фактор социальной солидарности, полагая, что новый класс станет фактором сбалансирования интересов работодателей и промышленных рабочих и обеспечит сплоченность на предприятиях, если не в обществе в целом. Т. Гейгер предсказывал, что «новый средний класс» окажется «раздавленным» между капиталистическим классом и промышленным пролетариатом, тогда как Й. Шумпетер утверждал, что вследствие увеличения числа служащих мир будущего превратится в мир бюрократии. Те, кто рассматривал этот класс только в экономическом аспекте, подобно Э. Ледереру и Я. Маршаку, полагали, что его положение «между классами» более невозможно и в обществе, где нарастающее групповое самосознание вызывает необходимость правового регулирования трудовых отношений, «новый средний класс» объединится в коллективную организацию и, вероятно, вступит в альянс с профсоюзным движением. Однако одно очевидно – наметились тенденции к росту численности работников умственного труда.

Если в начале XX века численность работников физического труда была в десятки раз больше, чем численность белых воротничков, то во второй половине века начался стремительный рост численности последних.

Данные по США: В период с 1947-го (базовый год после второй мировой войны) и по 1964 год численность специалистов и технического персонала увеличилась с 3,8 млн. до более чем 8,5 млн. человек. В рамках класса специалистов самую значительную группу составляют преподаватели. Общая численность преподавателей государственных и частных учебных заведений в США увеличилась с примерно 1,3 млн. в 1954/55 учебном году до 2,1 млн. в 1964/65-м и 2,8 млн. человек в 1970-м. Преподаватели составляют около 25 процентов всех лиц, включаемых по переписи в категорию специалистов и технических работников. Численность инженеров в период с 1950 по 1966 год увеличилась более чем на 80 процентов — с 535 тыс. до примерно 1 млн. человек, основными причинами чему были рост наукоемких отраслей промышленности, таких, как электроника, космическая и ракетная техника, научное приборостроение, ядерная энергетика и компьютерная техника, а также увеличение периода времени, требуемого для разработки и производства продукции в связи с усложнением процессов производства. Число ученых 1930 по 1965 г. возросло с 64 до 475 тыс. Иначе говоря, если с 1930 по 1965 год численность всей рабочей силы страны увеличилась приблизительно на 50 процентов, то число инженеров возросло на 370 процентов, а ученых — на 930.

Этот рост идет параллельно с демократизацией высшего образования, осуществляемой в масштабах, каких мир никогда не видел. Ни одно общество никогда ранее не пыталось обеспечить систематическое формальное образование своей молодежи в возрасте до 19—20 (уровень двухгодичного колледжа) и даже до 22 лет, что стало сегодня в Соединенных Штатах четко выраженной политикой[12].

Однако более важным показателем является не объем поддержки образовательной сферы государством, а престиж образования в обществе. Известно, как американские родители бьются за то, чтобы устроить своих детей в колледж, а, например, в России, по данным на 2000-й год, 61% молодежи считают, что высшее образование «дает путевку в жизнь».

Возросший престиж образования легко объяснить – для управления автоматизированными машинами на производстве требуются уже не рабочие со средним образованием (или вообще без образования), а специалисты по программированию, каждый из которых может обслуживать сразу с десяток станков.

3. Критика

Теория постиндустриального общества и постмодернизм

Теория постиндустриального общества, и, тем более, информационного общества обладает явными признаками технологического детерминизма. Это дало повод для критики со стороны представителей постмодернизма, принципы которого начинают доминировать в исследованиях будущего общества. Постмодернисты полагают, что необходимо акцентировать внимание не только на сугубо хозяйственных явлениях, но и на формировании системы постматериальных ценностей, отходе от прежних методов организации труда и максимальном использовании творческого потенциала работников, а также более внимательно изучать сугубо социологические проблемы: формирование нового типа семьи и новых форм социального партнерства, повышение роли знания и изменение системы образования, национальные, этнические и иные проблемы. С развитием постмодернизма вновь возникает ситуация, которой не было в обществоведческой теории с середины прошлого столетия: экономические концепции в их наиболее принципиальных элементах оказываются органично включенными в систему социальных наук и становятся неотделимыми от нее в той же степени, в какой само современное хозяйство неотделимо от реальных форм общественной жизни. Наряду с названными концепциями в 60-е и 70-е годы возникли представления, согласно которым современное общество можно обозначить как постбуржуазное, посткапиталистическое, пострыночное, посттрадиционное и постисторическое. Однако эти экзотические понятия не получили в литературе заметного распространения.

Концепции постиндустриального и постмодерного общества имеют два методологических преимущества. С одной стороны, они отражают на теоретическом уровне противоположность нового общества его прежним формам, с другой позволяют противопоставить новую эпоху не всей истории человеческого общества, а лишь его отдельной стадии, отмечая существование доиндустриального, индустриального и постиндустриального общества, премодернистского, модернистского и постмодернистского состояния (С.Крук и С.Лэш), или первой, второй и третьей волн цивилизации (О.Тоффлер).

Теория постиндустриального общества и марксизм

Теория постиндустриального общества базируется на волновой концепции развития, и поэтому идет вразрез с формационной теорией К. Маркса.

Неомарксисты критически рассматривали теорию постиндустриального общества. Они обоснованно критиковали недочеты этой теории – ее ориентированность на развитые западные страны, технологический детерминизм, антигуманистичность, утопизм. Они считают, что эта теория, как и теория индустриального общества, создана в США для того, чтобы оправдать существующий сегодня в развитых странах экономический строй, и заменить понятие классовой борьбы на понятие классового сотрудничества[13] .

Здесь существует две противоположных точки зрения. Многие авторы, в частности неомарксисты, рассматривают постиндустриальное общество как новую стадию капиталистической формации, что совершенно обосновано – несмотря на большие изменения во всех общественных сферах, способ производства и форма собственности остались полностью капиталистическими. Рассматривая постиндустриальное общество с этой точки зрения можно сделать вывод о том, что теории Маркса в корне верны, и постиндустриальное общество не противоречит его предсказаниям, если в них ввести некоторые коррективы.

Первым критиковать Белла в СССР стал Э.Араб-Оглы в своей книге «В лабиринте пророчеств», вышедшей в 1973 г. он пишет: «Термин «постиндустриальное общество» превратился чуть ли не в символ веры для тех, кто хотел бы предложить какую-нибудь привлекательную альтернативу теории научного коммунизма поэтому неудивительно, что концепция постиндустриального общества получила почти единодушное признание не только в Соединенных Штатах и Западной Европе, но и в Японии.»

Марксисты считают — и это подтверждает Э-Араб-Оглы, — что техническая революция в контексте постиндустриального общества ведет лишь «к воспроизводству социальных антагонизмов капитализма в еще более широком масштабе, как указывалось на Международном совещании коммунистических и рабочих партий в Москве в 1969 году и на XXIV съезде Коммунистической партии Советского Союза. Между капитализмом на его последней государственно-монополистической стадии развития, с одной стороны, и социализмом, как первой фазой коммунистической формации, с другой, отмечал Ленин, нет места ни для какой промежуточной социальной системы».

Представители правого лагеря считают, что предсказания Маркса потерпели крах, и происходящие сегодня процессы – лучшее тому подтверждение.

Д. Белл в предисловии к изданию 1999 года книги «Грядущее постиндустриальное общество» провел последовательную критику К. Маркса. Он считает, что Маркс был хорошим экономистом, но в области социологии потерпел неудачу. В доказательство своих слов он привел 4 пункта, по которым его теория расходится с марксистскими представлениями о социуме.

1. Кодификация теоретических знаний. К.Маркс одним из первых осознал важнейшую роль науки в преобразовании мира. В частности, он приветствовал первые попытки применения электроэнергии в промышленности. Придавая решающее значение технике, он не понимал (а может быть, не мог понять) роли теоретических знаний, хотя и высоко ценил роль теории вообще. В двадцатом веке технологический прогресс определяется такими направлениями фундаментальной науки, как квантовая теория (включающая представления о свете как дискретных квантах физических полей), теория относительности, физика твердого тела, тогда как в девятнадцатом веке развитие техники шло преимущественно эмпирическим путем.

2. Знания как источник стоимости. К.Маркс опирался на трудовую теорию стоимости, в которой труд рассматривался не просто как составляющая производственной функции, т.е. соотношения труда и капитала, но как средство создания прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистом вследствие неравенства сил на рынке. Если источником стоимости является только труд, то замена рабочих машинами приводит к тому, что капиталист должен усилить эксплуатацию пролетариев в целях извлечения большей прибавочной стоимости или расширить масштабы производства для поддержания необходимого уровня абсолютного дохода даже в условиях понижения нормы прибыли.

В наши дни источником стоимости во все большей степени становится знание, создающее стоимость двумя путями. Прежде всего это достигается за счет сбережения капитала. Замена рабочих машинами приводит к экономии не только труда, но и инвестиций, так как каждая следующая единица капитала более эффективна и производительна, чем предыдущая, и, следовательно, на единицу продукции требуется меньше затрат (К.Маркс писал об этом в третьем томе «Капитала» как о мере противодействия упадку производства, но не предполагал, что таковая может стать решающей). Если говорить о производстве в категориях добавленной стоимости, то создание новых товаров, повышение эффективности, увеличение объемов производства, снижение себестоимости — все это в постиндустриальной экономике является следствием применения знаний.

3. Изменение профессионального состава рабочей силы. Вслед за классиками экономической науки К.Маркс проводил грань между производительным и непроизводительным трудом. Под производительным трудом им понималось материальное производство, создающее стоимость, в отличие от услуг, которые «оплачивались» за счет производительного труда. Однако в постиндустриальной экономике прямым (но не всегда поддающимся измерению) фактором роста производительности часто оказывается расширение сферы услуг. Наиболее быстро при этом развиваются такие ее отрасли, как здравоохранение, просвещение, социальные и профессиональные службы. Однако ясно: чем лучше состояние здоровья работников и выше уровень их образования, тем производительнее и их труд.

4. Новая социальная структура. Исторически сложилось так, что в большинстве западных стран социальное положение людей определялось частной собственностью. Пролетариат собственности не имел, и рабочий мог лишь продавать cвой труд. В свою очередь, в бюрократических системах привилегированное положение занимали высокопоставленные политики. В постиндустриальном обществе статус человека зависит от его образовательного уровня. В большинстве типов обществ все эти три критерия сосуществуют в различных «пропорциях», однако именно образование становится, во все возрастающей степени, необходимым условием для обретения высокого общественного положения.

К.Маркс считал, что любой общественный строй был классовым строем, и полагал, что в конечном итоге останутся лишь два антагонистических класса — буржуазия и пролетариат. В действительности все обстояло по-другому. Численность промышленного пролетариата последовательно сокращается во всех развитых странах, а в постиндустриальных экономиках работники интеллектуального труда, организаторы производства, техническая интеллигенция и административные кадры составляют около 60 процентов всех занятых в производственной сфере. Наибольший рост занятости наблюдается в секторах среднего и мелкого предпринимательства

Классовая борьба в постиндустриальном обществе

Маркс предсказывал обострение классовой борьбы и рост численности пролетариата. Однако, несмотря на утверждения советской идеологии об «обострении классовой борьбы в капиталистических странах», все обстоит совершенно по-другому. С 60-х г.г. численность промышленного пролетариата во всех развитых странах последовательно сокращалась, а численность среднего класса – технической интеллигенции, административных кадров, работников интеллектуального труда наоборот возрастала. Классовый антагонизм также начал сглаживаться с 60-х гг. XX в. По Марксу, классовая борьба происходит между классами, интересы которых несовместимы. Однако, когда благосостояние простого рабочего стало позволять ему не только питаться, но и ездить на машине и покупать бытовую технику, он стал заинтересован в, если можно так выразиться, своей эксплуатации.

А. Дугин в статье «Парадигма конца» объясняет это победой капитализма над пролетариатом, победой капитала над трудом. Дугин пишет: «По контрасту с успехом исторической реализации марксизма в национал-большевистском исполнении на самом буржуазном Западе в тот момент, когда капитализм дошел до предела своего развития, т.е. до порога третьей промышленной революции (а это случилось в 60-70-е годы ХХ века), перехода к социализму не произошло. Если гетеродоксальная версия марксизма оказалась осуществимой, то ортодоксальная версия была опровергнута историей. Капитализм в его наиболее развитой форме сумел преодолеть наиболее опасный для него момент развития, эффективно справиться с угрозой пролетарского восстания и перейти к еще более совершенному уровню существования, когда сам альтернативный оппозиционный субъект — пролетариат как класс и как эсхатологическая революционная партия Труда — был упразднен, рассеян, испарен в сложной системе безальтернативного Общества Зрелищ (Ги Дебор). Иными словами, постиндустриальное общество, став реальностью, окончательно показало, что буквально понятые пророчества Маркса не реализовались на практике. Это, кстати, является причиной глубочайшего кризиса современного европейского марксизма».

Политическая публицистика Маркса и Энгельса часто способствовала формированию представлений о марксизме как о пророческом учении, утверждавшем неизбежность пролетарской революции. Между тем и Маркс, и Энгельс были достаточно осторожными в своих прогнозах. История всегда понималась ими как набор различных сценариев развития. Тем не менее ученые часто давали повод для критики в свой адрес. Во многих популярных публикациях Маркса и Энгельса исторический процесс выглядит как железная поступь социального прогресса, осуществляющегося в ходе смены общественных формаций.

Ошибочно полагать, что теории Маркса потерпели крах. Совсем наоборот – многие его предсказания сбылись, а большинство категории применимы и сейчас, и это неудивительно – капитализм, описанный Марксом, никуда не исчез. В этом-то и состоит ошибка прогнозов Маркса, который предрекал скорое падение капитализма. По-настоящему капитализм выжил, и перешел в новую стадию своего развития.

3. Заключение

С марксистской точки зрения можно смело сказать – все, что происходит сейчас, это новая стадия старого капитализма. Капитализм, не изменив своей сущности, стал более социально ориентированным, приобрел новые черты. Классовая борьба притупилась, антагонизм сгладился, эксплуатация стала более гуманной, но они никуда не исчезли, да и не исчезнут, пока не исчез сам капитализм.

Существует один очень важный факт, который умалчивается большинством исследователей. Они говорят, что в индустриальных странах только 5-6% населения заняты в сельском хозяйстве, подразумевая, что они обеспечивают продовольствием все население, а в постиндустриальном обществе занятые в промышленном производстве 5-6% обеспечивают общество промышленными товарами. Это лишь полуправда.

Переход к постиндустриальному обществу невозможен без поддержки третьих стран, как, в свое время, был бы невозможен переход к индустриальному обществу в колониальных странах без поддержки колоний, находящихся на аграрной стадии развития. Аграрные колонии производили необходимое для пропитания населения продовольствие, что позволило осуществить промышленные переворот в их метрополиях.

На этапе перехода к постиндустриальному обществу видна похожая тенденция. Когда страны третьего мира, такие как Африка и Латинская Америка, обеспечивают развитые страны продовольствием, страны «второго мира», в основном Китай, обеспечивают эти страны промышленными товарами[14]. Сейчас трудно найти вещи, сделанные в странах западной Европы, и практически невозможно найти вещи, сделанные в США. Под американскими торговыми марками продаются товары, изготовленные, хоть и под строгим контролем американских кампаний, в Китае(в основном) и в других «развивающихся» странах. Таким образом, можно говорить, что аграрная и индустриальная сферы экономики в развитых странах не исчезли, они просто были вынесены за пределы территорий этих стран. В производстве электроники на первое место сейчас вышел Тайвань – 80-90% электроники и компьютерных комплектующих производится там. Samsung, LG – названия этих тайваньских компаний у всех на слуху, но вряд ли кто-нибудь сможет назвать хотя бы одну американскую фирму, производящую бытовую технику.

В «Манифесте» К.Маркс писал: «Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем. Их вытесняют новые отрасли промышленности, введение которых становится вопросом жизни для всех цивилизованных наций, — отрасли, перерабатывающие уже не местное сырье, а сырье, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, и вырабатывающие фабричные продукты, потребляемые не только внутри данной страны, но и во всех частях света. Вместо старых потребностей, удовлетворявшихся отечественными продуктами, возникают новые, для удовлетворения которых требуются продукты самых отдаленных стран и самых различных климатов. На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга».

Итак, переход к индустриальному обществу одних стран возможен только за счет других. Это можно назвать «новым колониализмом»[15] или «эксплуатацией одних стран другими». Здесь можно провести параллель между общественными отношениями, и отношениями между странами, сравнив развитые страны с буржуазией, а страны третьего мира с пролетариатом. Маркс писал: «Так случилось, что первые накопили богатство, а у последних, в конце концов, ничего не осталось для продажи, кроме их собственной шкуры». Но не стоит думать что первые, как нас учили в советское время, сидят, сложа руки, пожиная произведенные своими работниками богатства, когда как вторые лишены всего. Можно точно сказать, что эксплуататоры находятся в несколько более выгодном положении, но и эксплуатируемые не смогли бы существовать без своих эксплуататоров, и, наоборот, развитые страны не могут существовать без производимого своими экономическими колониями. Такие отношения, когда кто-то стоит выше, а кто-то ниже, являются совершенно естественными, а опыт насильственного уравнения приводил к ничуть не меньшему расслоению[16] .

Ошибочно утверждать, что концепция постиндустриального общества в корне противоречит учению Маркса. Наоборот, она прекрасно вписывается в его учение об общественно-экономических формациях. Переход к постиндустриальному обществу происходит качественным скачком, и в результате разрешения противоречий между производительными силами и производственными отношениями.

Но Маркс допустил ошибку, предсказав скорый крах капитализма, который, в реальности, наоборот, вышел из кризиса уже обновленным. Таким образом, после капиталистической формации можно вставить еще одну, назвав ее постиндустриальной, информационной, услуговой, или как-либо иначе, или же просто рассматривать постиндустриальное общество как стадию капитализма.

Когда?

Д. Белл назвал свою книгу «Грядущее постиндустриальное общество – опыт социального прогнозирования». Значит, остается еще один немаловажный вопрос — когда наступит фаза постиндустриального общества.

Нужно понять, что нельзя в один прекрасный день вдруг проснуться в постиндустриальном обществе. Переход от аграрной стадии к индустриальной занял столетия, а, учитывая фактор ускорения прогресса, переход к постиндустриальной стадии займет не менее нескольких десятилетий.

Процесс перехода к постиндустриальному обществу начался еще в послевоенные годы, когда наметились некоторые новые черты в капиталистической экономике, и продолжается по сей день. Современные «западные» общества уже можно назвать скорее постиндустриальными, чем индустриальными.

Использованная литература:

Тоффлер Э. Третья волна

Издательство АСТ, Москва, 1999

П. С. Гуревич А волны истории плещут…

Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество

Издательство «Academia», Москва, 1999

В. Л. Иноземцев Постиндустриальный мир Д. Белла

Иллюстрированный энциклопедический словарь

Большая Российская Энциклопедия, 1998

В.Л.Иноземцев Концепция постэкономического общества

www . nir . ru

А. Дугин Парадигма конца

Журнал «Элементы», elem2000.virtualave.net

Т. Воронина Перспективы образования в информационном обществе

Журнал «Компьюлог», www.compulog.ru/compulozhka

Н.А. Аитов О движущих силах развития общества

Вестник КазГУ. Серия экономическая. Алматы, 1998, № 7

История социологии: учебное пособие

Минск «Вышейшая школа» 1997

Cледует найти:

Новая постиндустриальная волна на западе

Издательство «Academia», Москва, 1999, под редакцией В.Л. Иноземцева

Национальное богатство в условиях формирования рыночных отношений

Издательство «Наука», Москва, 1994

Воронина Т. П. Информационное общество: Сущность, черты, проблемы

Издательство «Издательский отдел ЦАГИ», заказ 78а, Москва, 1995

[1] Взгляды Тоффлера несколько утопичны – он приводит недостаточно цифр, и дает волю фантазии. В этом смысле работа Белла намного точнее – аргументы подкреплены большим количеством графиков, примеров и статистических данных.

[2] Баталов Э.Я. О книге Э. Тоффлера. и Тоффлер О. Третья волна

[3] Однако нельзя забывать, что в современные индустриальные и постиндустриальные страны продовольствие частично поставляется из «стран третьего мира», находящихся на доиндустриальной ступени развития.

[4] Но не стоит сопоставлять эти понятия. Здесь лучше привести цитату: “Некоторые критики доказывают, что постиндустриальное общество не «придет на смену капитализму» Это ложное противопоставление двух различных концептуальных схем, организованных по разным осям. Постиндустриальная схема соответствует социально-технологическому аспекту общества, капитализм – его социально-экономическому аспекту ”. [Д. Белл – Грядущее постиндустриальное общество]

[5] По мнению Дж. Гэлбрейта подобная централизация приведет к своего рода плановой экономике – чего и сколько производить будет решаться на уровне корпораций.

[6] Здесь Маркс, утверждавший о развитии капитализма как безликой системы, оказался прав. Крупнейшие корпорации оказывают огромное влияние на экономику стран, однако всегда действуют в своих интересах, которые часто идут вразрез с национальными или государственными.

[7] Маркс писал: «Ни одна формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созревают материальные условия их существования в недрах самого старого общества» [37. Т. 13. С. 7].

[8] Н.А. Аитов О движущих силах развития общества

[9] Кажется, что большинство исследователей так и не определились с тем, что есть информационное общество. Одни считает это синонимом постиндустриального общества, другие – явлением в его рамках, третьи подразумевают под этим термином вообще непонятно что. Однако лично я бы строго разделил две эти концепции – теория информационного общества уже, чем теории постиндустриального общества, и, как это уже сказано, отличается технологическим детерминизмом.

[10] Микроэлектроника — радиоэлектроника на базе микросхем.

[11] А это, несомненно, произойдет когда общество либо построит достаточную информационную инфраструктуру, либо будет достигнут непреодолимый в ближайшие несколько столетий технологический порог.

[12] Как известно правительство США вплотную занялось проблемой образования в связи с успехами советской космической программы. Но, все равно, СССР в области образования опередил США, и эти позиции до сих пор не утеряны.

[13] Лично я считаю, что ни того ни другого не существует. В процессе производства классы действительно сотрудничают, но вместе с этим существуют привилегированные и непривилегированные слои, и развитые страны до сих пор полны социальной несправедливости – стоит хотя бы посмотреть американские фильмы про бедных, или вспомнить что самым страшным для рабочего в развитой стране является увольнение. Таким образом можно говорить, что проблема эксплуатации не исчезла, а лишь притупилась классовая борьба из-за того, что рабочий относительно удовлетворен материально и крепко зажат в тисках обстоятельств.

[14] Пример – продающиеся сейчас в США «настоящие американские джинсы» Wrangler бывают двух типов – сделанные в Китае, и сделанные в США китайцами.

[15] Получив политическую независимость, колонии остались в зависимости экономической.

[16] Достаточно вспомнить опыт нашей страны, где, несмотря на утверждения о бесклассовом обществе, было все-таки два класса – простые граждане и государственная и партийная элита, пользовавшаяся особыми благами.

www.ronl.ru

Реферат - Постиндустриальное общество - Философия

Нельзя рассматривать постиндустриальное общество только как новую ступень в технической сфере. Меняется и сам человек. Труд больше не является для него жизненной необходимостью. Постиндустриализация связана с превращением процесса труда, по крайней мере для заметной части общества, в разновидность творческой деятельности, в средство самореализации и с преодолением некоторых присущих индустриальному обществу форм отчуждения. Вместе с тем постиндустриальное общество - это общество постэкономическое, посколько в перспективе в нем преодолевается господство экономики (производство материальных благ) над людьми и основной формой жизнедеятельности становится развитие человеческих способностей. Становление постиндустриального общества представляет собой глубочайшую социальную, экономическую, технологическую и духовную революцию. Ее ядром, сердцевиной является, в свою очередь, становление нового социального типа человека и характера общественных отношений. Этот тип можно определит как "богатую индивидуальность", "многомерного человека". Если еще 30-50 лет назад жизненный путь человека и круг его общественных связей определялись в первую очередь тем, к какому классу или социальному слою он принадлежит, и лишь во вторую - его личными способностями, то "многомерный человек" реально может выбирать между работой по найму и собственным бизнесом, между различными способами самовыражения и материальным успехом. Это значит, что человек может выбирать и строить по своему усмотрению и те отношения, в которые он вступает с другими людьми. Они все меньше и меньше слепо господствуют над ним, как это было в эпоху индустриального капитализма. Именно с таким изменением связан наблюдаемый ныне в развитых странах "рыночный ренессанс". За "рыночным ренессансом" в действительности стоит колоссальное развитие нерыночной сферы - системы социальной защиты, образования, здравоохранения, культуры и, что очень важно, домашнего труда по воспитанию, "производству" человеком самого себя и своих детей, труда непосредственного общения. Характерной чертой складывающегося постиндустриального общества становится двухэтажная, двухсекторная экономика, состоящая из сектора производства материальных благ и услуг, который контролируется рынком, и сектора "производства человека", где осуществляется накопление человеческого капитала и, по существу, не остается места рыночным отношениям. Причем развитие сферы "производства человека" все больше определяет развитие и структуру рынка, динамизм экономики и конкурентноспособность стран в мире. При этом "производство человека" все меньше является прерогративой государства и все больше самого гражданского общества: органов местного самоуправления, общественных организаций, наконец, самих граждан. Интеллектуальная собственность "многомерного человека" постиндустриального общества складывается в результате огромных затрат труда по воспитанию детей в семье, расходов государства, частных фондов и самих граждан на на образование, собственных усилий детей, а потом студентов по освоению знаний и ценностей культуры, общих - государственных, частных и коллективных затрат на поддержание и развитие культуры и искусства, затрат времени людей по освоению достижений культуры. Наконец, в интеллектуальной собственности воплощаются затраты времени и усилия человека по поддержанию своей "спортивной формы" - своего здоровья, работоспособности, не говоря уже о совокупных расходах на охрану и восстановление окружающей среды. Уже в 1985 году величина "человеческого капитала" Америки в несколько раз превышала сумму всех активов американских корпораций. Такое сопоставление говорит само за себя. Легкость накопления и передачи информации в эпоху постиндустриализации порождает свои проблемы. Так становится все более очевидной угроза полицейского и политического наблюдения за индивидами с использованием изощренной информационной техники. Как писал бывший сенатор С. Эрвин в обзоре по использованию компьютерных банков данных федеральными агенствами, "подкомитет обнаружил многочисленные случаи того, как агенства начинали с весьма благих целей, а затем заходили столь далеко за пределы необходимого, что неприкосновенность частной сферы жизни и конституционные права индивидов оказывались под угрозой уже в силу самого существования досье на них ... Наиболее важным открытием было установление факта чрезвычайно большого количества правительственных банков данных с громадными досье практически на каждого жителя страны. 54 агенства, предоставивших информацию на этот счет, доложили о существовании 858 банков данных, содержащих 1.25 миллиарда записей на индивидов". Все это подтверждает следующий факт: когда какое-либо агенство, обладающее властью, устанавливает бюрократические нормы и стремится во что бы то ни стало насаждать их, создается угроза злоупотреблений. Другой не менее важный момент заключается в том, что контроль над информацией чаще всего выливается в злоупотребления, начиная с сокрытия информации и кончая ее незаконным обнародованием. Дабы предотвратить эти злоупотребления, необходимы институциональные ограничения, прежде всего в сфере информации. В постиндустриальном обществе для самовыражения и самоутверждения человека велико значение политики, административно-общественного самоуправления - прямой ("партисипаторной") демократии, которая расширяет общественные связи человека и тем самым возможности для проявления им творческой инициативы. Западная общественная мысль в 80-е годы пришла к тому же выводу, к которому в свое время пришел ... Карл Маркс в первом черновом варианте "Капитала": культура, наука, информация - всеобщее достояние. Как только их "запускают" в производство, т.е. используют как производительную силу, они становятся подлинно всеобщей собственностью. "В классической и марксовой экономической теории капитал мыслился как "воплощенный труд", но знание нельзя интерпретировать в том же ключе, -писал Д.Белл.-Главное состоит в том, что знание, как систематизированная теория является коллективным достоянием. Ни отдельное лицо, ни отдельная группа работников, ни корпорация не могут монополизировать или защитить патентом теоретическое знание, или извлечь из него уникальное производственное преимущество. Оно является общественной собственностью интеллектуального мира". В то же время наука, информация, ценности культуры по существу, не отчуждаются ни от их создателя ("производителя"), ни от того, кто ими пользуется. Следовательно, эта общественная собственность является индивидуальной для каждого, кто пользуется ею. Таким образом, для постиндустриального общества характерно предсказанное Марксом единство индивидуальной и общественной (но не государственной!) собственности на основной "продукт" и "производственный ресурс". Процесс постиндустриализации необратим. Однако, пока он охватил далеко не все стороны общественной жизни и далеко не все страны. Создается новая карта мира. Это информационная карта, которую можно уподобить климатической в том смысле, что на ней отражены некоторые постоянные условия среды. Эта информационная карта показывает большую плотность информации на территории Северной Америки, несколько меньшую - в Европе, Японии и России; во всех других местах плотность информации ничтожна и даже сходит на нет. Даже в самых развитых странах (США, Япония, ФРГ, Швеция) общество еще весьма далеко от того, чтобы в полной мере стать постиндустриальным. До сих пор в них многие миллионы людей заняты простым трудом и подвергаются самой обычной капиталистичекой эксплуатации. И даже в этих странах, в особенности в США, существуют массы неграмотных, которые, естественно, остаются на обочине дороги в будущее. Разумеется, это препятствует постиндустриализации, консервирует старые отношения и старые технологии, а порой и восзодает их на новой технологической основе. Остаются нерешенными и глобальные проблемы - экологическая и проблема отсталости большинства стран Земли. Однако решить эти проблемы можно только на постиндустриальной основе. В свою очередь дальнейшая постиндустриализация немыслима без их решения. Интересным является положение в России. Явные тенденции к постиндустриализму в развитых странах и сравнение их с тем, что происходит в России, свидетельствуют скорее о разнонаправленности процессов, происходящих "там" и "тут", чем о том, что Россия начинает, наконец, развиваться "как все". Дело в том, что Россия еще лишь входит в позднюю стадию индустриального общества. Рыночные структуры активно наращиваются. В то же время в развитых странах большая часть общественных отношений переходит в нерыночный сектор, в сектор восстановления человека. Что бы развитие шло по пути "как все", мы должны, по крайней мере уяснить себе, что, не повернув экономику и политику лицом к человеку - сначала хотя бы на поздеиндустриальной основе, - ни о каком развитии страны "по пути всемирной цивилизации" не может идти и речи. И один из главных парадоксов истории состоит в том, что идеи, от которых спешат отречься российские лидеры, на самом деле подтверждаются (пусть и не в полной мере) там, где эти идеи никогда не превращались в господствующую идеологию. Литература. 1. Белл Д. Социальные рамки информационного общества, [Сб. Новая технократическая волна на Западе,-М.,1986] 2. Красильщиков В. Ориентиры грядущего в постиндустриальном обществе, Общественные науки и современность, N2, 1993 3. Дайзард У. Наступление информационного века, [Сб. Новая технократическая волна на Западе,-М.,1986]

www.ronl.ru

Реферат - Постиндустриальное общество - Философия

         Глобализация. Смещение ценностныхсистем; изменение мотивационных структур; становление новых социальных классов;небывалый рост расслоения общества. Всё это характеристики постиндустриальногообщества, отрицательные и положительные аспекты которого будут еще долгооставаться в рамках рассмотрения социологов, экономистов и философов. Я же, всвоей работе попытаюсь наиболее полно раскрыть результат анализа проблемы,которая субъективно позиционирована как наиболее доминирующая во всем спектревопросов. Проблема социального и классового расслоения.

        «….Но на сегодняшний день, современныймир — это мир неравенства. Преодоление неравенства никогда не было прерогативойрыночных сил, которые используют как раз существование различий между странамии регионами, перемещая производства и капиталы, выигрывая от дешевизны рабочейсилы и привлекая талантливых работников с мировой «периферии» в «центр».Современная же глобализация, в отличие, скажем, от принудительной«вестернизации», проводившейся колониальными властями на рубеже XIX и XX веков,основана на рыночных принципах и, следовательно, не может служить реализацииидей равенства. Страны Запада не ощущают ответственности перед периферией, алидеры периферийных стран — перед своими народами. И это резко контрастирует сэпохой колониализма, когда западные державы создавали империи, в которых политическимиметодами устанавливали квазиевропейские порядки, куда экспортировали своикапиталы и «командировали» своих граждан. Успехи колоний были успехамиметрополий; ныне же имеют значение только экономические выгоды, которые Западизвлекает из отношений с периферией. Разрыв между «Севером» и «Югом» нарастаетособенно быстро именно со времен краха колониальных империй, и в обозримойперспективе процесс будет продолжаться. Становится очевидной иллюзорность,связанная с глобализацией надежды на укрепление единства человечества. Сегоднямы присутствуем при создании всемирного «кастового» общества, расколотойцивилизации; она, конечно, глобальна, но это вряд ли можно назвать достижениемглобализации, реализацией связывавшихся с нею надежд »: из интервью ВладиславаИноземцева журналу Русскiй Мiръ, 2004, январь-февраль-март.

         Расслоениеобщества на «интеллектуалов» и «нео-пролетариата» достигает катастрофическогоположения и может привести к ужасающим последствиям.

        Социальныепротиворечия, возникающие по мере обретения постиндустриальным обществом зрелыхформ, превосходят по уровню их комплексности любой прежний тип социальногопротивостояния. Они способны не только серьезно дестабилизироватьфункционирующие общественные институты, но и реально воспрепятствоватьдальнейшему прогрессивному развитию общества. Конфликт, вызревающий сегодня внедрах постиндустриальных социальных структур, представляется гораздо болееопасным, нежели классовая борьба пролетариата и буржуазии, по целому рядупричин.

  Основные противоречия индустриальной  эпохиобусловливались позициями двух главных классов, располагавших, с одной стороны,монопольным ресурсом, без которого воспроизводство существующих порядков былоневозможным (традициями и обычаями, военной силой, землей или капиталом), а сдругой стороны — трудом. Противостоящие стороны имели, как это нипарадоксально, больше сходства, чем различий. Прежде всего, это была одна и таже система мотивов: как представители господствующих классов, так и трудящиесястремились к максимизации присвоения материальных благ. Кроме того, чтоособенно важно, оба класса были взаимозависимы: ни представители низших слоевобщества не могли обеспечить своего существования без выполнениясоответствующей работы, ни высший класс не мог извлечь своей частинационального богатства, не применяя для этого их труда.

  Становление постиндустриального общества происходит в качественно инойситуации.  Композиция двух основныхклассов с формальной точки зрения остается прежней; с одной стороны, мы видимновую доминирующую социальную группу, сосредоточившую в своих руках контроль заинформацией и знаниями, стремительно превращающимися в основной ресурспроизводства, с другой — сохраняется большинство, способное претендовать начасть общественного достояния только в виде вознаграждения за свою трудовуюдеятельность. Однако теперь противостоящие стороны имеют больше отличных, чемсходных черт. Представители господствующего класса руководствуются, главнымобразом, мотивами нематериалистической природы: во-первых, потому что ихматериальные потребности удовлетворены в такой степени что потреблениефактически становится одной из форм самореализации; во-вторых, потому чтопополняющие его творческие работники стремятся не столько достичь материальногоблагосостояния, сколько самоутвердиться в качестве уникальных личностей.Напротив, представители угнетенного класса в той же мере, что и ранее, нацеленына удовлетворение материальных потребностей и продают свой труд в первуюочередь ради получения материального вознаграждения. Более того, в новыхусловиях господствующий класс не только, как прежде, владеет средствамипроизводства, либо невоспроизводимыми по своей природе (земля), либо созданнымитрудом подавленного класса (капитал) на основе сложившихся принциповобщественной организации, но сам создает эти средства производства, обеспечиваяпроцесс самовозрастания информационных ценностей. Таким образом, низший классоказывается в гораздо большей мере изолированным, нежели ранее; он фактическине представляет собой для высшего класса «его иного», без которого впрежние эпохи тот не мог существовать. В результате претензии низшего класса начасть национального продукта, которые ранее выдвигались как более чемобоснованные, сегодня выглядят гораздо менее аргументированными, и этим взначительной мере объясняется нарастающее материальное неравенствопредставителей высших и низших общественных слоев.

  Современное социальное противостояние отличается от предшествующих и винституциональном аспекте.

  Во-первых, во всей предшествующей истории угнетенные классы обладалисобственностью на свою рабочую силу и были лишены собственности на средствапроизводства. Социалисты, заявлявшие о необходимости реформирования буржуазногостроя, считали, что единственной возможностью разрешения этого противоречияявляется обобществление земли, средств производства и придание им статуса такназываемой общенародной собственности. Современный классовый конфликт неразворачивается вокруг собственности на средства производства, а формируетсякак результат неравного распределения самих человеческих возможностей;последние, безусловно, отчасти обусловлены принадлежностью человека копределенной части общества, но не детерминированы исключительно этойпринадлежностью. Таково первое весьма заметное отличие нового социальногоконфликта от всех ему предшествовавших.

    Классовое противостояние возникающее в постиндустриальном обществе, с однойстороны, как никогда ранее отличается его обусловленностью и параметрами; сдругой стороны, оно характеризуется небывалой оторванностью высшего класса отнизших социальных групп, автономностью информационного хозяйства от труда.Именно это обесценивает единственный актив, остающийся в распоряжении низшихклассов общества, в результате чего достающаяся им часть общественногобогатства неуклонно снижается. Социальное противостояние, базирующееся накачественном различии мировоззрений и ценностных систем, дополняетсябеспрецедентными в новейшей истории проблемами, имеющими сугубо экономическуюприроду.

 Попытки охарактеризовать классовый конфликт, свойственный постиндустриальномуобществу, предпринимались социологами еще до создания концепциипостиндустриализма. Обращаясь к вопросу о природе господствующего классаформирующегося общества, исследователи так или иначе вынуждены былипрогнозировать, какая именно социальная группа окажется противостоящей новойэлите и какого рода взаимодействие возникнет между этими двумя составнымичастями общественного организма.

    Р.Дарендорф, считавший, что «при анализеконфликтов в посткапиталистических обществах не следует применять понятиекласса», апеллировал в первую очередь к тому, что классовая модельсоциального взаимодействия утрачивает свое значение по мере локализации самогоиндустриального сектора и, следовательно, снижения роли индустриальногоконфликта. «В отличие от капитализма, в посткапиталистическом обществе, — писал он, — индустрия и социум отделены друг от друга.   Начиная с70-х годов стало очевидно, что снижение роли классового противостояния междубуржуазией и пролетариатом не тождественно устранению социального конфликта кактакового. Широкое признание постиндустриальной концепции способствовалоупрочению мнения о том, что классовые противоречия вызываются к жизни отнюдь нетолько экономическими проблемами. Р.Ингельгарт в связи с этим писал: „Всоответствии с марксисткой моделью, ключевым политическим конфликтоминдустриального общества является конфликт экономический, в основе котороголежит собственность на средства производства и распределение прибыли… Свозникновением постиндустриального общества влияние экономических факторовпостепенно идет на убыль.

   Исследователи все глубже погружались впроблемы статусные, в том числе связанные с самоопределением исамоидентификацией отдельных страт внутри среднего класса, мотивациейдеятельности в тех или иных социальных группах и так далее. Поскольку наиболееактивные социальные выступления 60-х и 70-х годов не были связаны страдиционным классовым конфликтом и инициировались не представителями рабочего класса,а скорее различными социальными и этническими меньшинствами, преследовавшимисвои определенные цели, центр внимания сместился на, отдельные социальныегруппы и страты.

       В 80-е годы сталиобщепризнанными исключительная роль информации и знания в современномпроизводстве, превращение науки в непосредственную производительную силу изависимость от научно-технического прогресса всех сфер общественной жизни; в тоже время обращало на себя внимание быстрое становление интеллектуальной элиты вкачестве нового привилегированного слоя общества, по отношению к которому исредний класс, и пролетариат выступают социальными группами, не способнымипретендовать на самостоятельную роль в производственном процессе.

  Именно к концу 80-х, по мнению многих исследователей, буржуазия и пролетариатне только оказались противопоставленными друг другу на крайне ограниченномпространстве, определяемом сокращающимся масштабом массового материальногопроизводства, но и утратили свою первоначальную классовую определенность.; приэтом стали различимы очертания нового социального конфликта    Острота возникающего конфликта и сложностьего разрешения связываются также с тем, что социальные предпочтения и системаценностей человека фактически не изменяются в течение всей его жизни, чтопридает противостоянию материалистически и постматериалистическиориентированных личностей весьма устойчивый характер. В конце столетия все ширераспространялось мнение, что современное человечество разделено в первуюочередь не по отношению к средствам производства, не по материальному достатку,а по типу цели, к которой стремятся люди, и такое разделение становится самымпринципиальным из всех, какие знала история.

    Проблемы,порождаемые информационной революцией, не сводятся к технологическим аспектам,они имеют выраженное социальное измерение. Их воздействие на общество различныеисследователи оценивают по-разному…               Основанием классового деления современногосоциума становятся образованность людей, обладание знаниями. Следуетсогласиться с Ф.Фукуямой, утверждающим, что “в развитых странах социальныйстатус человека в очень большой степени определяется уровнем его образования.Все ранее известные принципы социального деления — от базировавшихся насобственности до предполагающих в качестве своей основы областьпрофессиональной деятельности или положение в бюрократической иерархии — былигораздо менее жесткими и в гораздо меньшей мере заданными естественными инеустранимыми факторами. Право рождения давало феодалу власть над его крестьянами;право собственности приносило капиталисту положение в обществе; политическаяили хозяйственная власть поддерживала статус бюрократа или государственногослужащего. При этом феодал мог быть изгнан из своих владений, капиталист могразориться и потерять свое состояние, бюрократ мог лишиться должности и вместес ней — своих статуса и власти. И фактически любой другой член общества,оказавшись на их месте, мог с большим или меньшим успехом выполнятьсоответствующие социальные функции. Именно поэтому в экономическую эпохуклассовая борьба могла давать представителям угнетенных социальных группжелаемые результаты.

  В постиндустриальном обществе положение меняется. Люди, составляющие сегодняэлиту, вне зависимости от того, как она будет названа — новым классом,технократической прослойкой или меритократией — обладают качествами, необусловленными внешними социальными факторами. Не общество, не социальныеотношения делают теперь человека представителем господствующего класса, и неони дают ему власть над другими людьми; сам человек формирует себя как носителякачеств, делающих его представителем высшей социальной страты. В свое времяД.Белл отмечал, что до сих пор остается неясным, „является лиинтеллектуальная элита реальным сообществом, объединяемым общими интересами втой степени, которая сделала бы возможным ее определение как класса в смысле,вкладывавшемся в это понятие на протяжении последних полутора веков; этообъясняется отчасти и тем, что информация есть наиболее демократичный источниквласти, ибо все имеют к ней доступ, а монополия на нее невозможна. Однако в тоже самое время информация является и наименее демократичным факторомпроизводства, так как доступ к ней отнюдь не означает обладания ею. В отличиеот всех прочих ресурсов, информация не характеризуется ни конечностью, ниистощимостью, ни потребляемостью в их традиционном понимании, однако ей присущаизбирательность — редкость того уровня, который и наделяет владельца этогоресурса подлинной властью. Специфика личностных качеств человека, егомироощущение, условия его развития, психологические характеристики, способностьк обобщениям, наконец, память и так далее — все то, что называют интеллектом ичто служит самой формой существования информации и знаний, — все это являетсяглавным фактором, лимитирующим возможности приобщения к этому ресурсу. Поэтомузначимые знания сосредоточены в относительно узком круге людей — подлинныхвладельцев информации, социальная роль которых не может быть в современныхусловиях оспорена ни при каких обстоятельствах. Впервые в истории условиемпринадлежности к господствующему классу становится не право распоряжатьсяблагом, а способность им воспользоваться.

  Новое социальное деление вызывает и невиданные ранее проблемы. До тех пор, покав обществе главенствовали экономические ценности, существовал и некий консенсусотносительно средств достижения желаемых результатов. Более активная работа,успешная конкуренция на рынках, снижение издержек и другие экономические методыприводили к достижению экономических целей — повышению прибыли и уровня жизни.В хозяйственном успехе предприятий в большей или меньшей степени былизаинтересованы и занятые на них работники. Сегодня же наибольших достиженийдобиваются те предприниматели, которые ориентированы на максимальноеиспользование высокотехнологичных процессов и систем, привлекают образованныхспециалистов и, как правило, сами обладают незаурядными способностями кинновациям в избранной ими сфере бизнеса. Имея перед собой цели, в содержаниикоторых экономический контекст занимает отнюдь не главное место, стремясьсамореализоваться в своем деле, обеспечить общественное признание разработаннымими технологиям или предложенным нововведениям, создать и развить новуюкорпорацию, выступающую выражением индивидуального “я», этипредставители интеллектуальной элиты добиваются тем не менее наиболеевпечатляющих экономических результатов. Напротив, люди, чьи ценности имеютчисто экономический характер, как правило, не могут качественно улучшить своеблагосостояние. Дополнительный драматизм ситуации придает и то, что онифактически не имеют шансов присоединиться к высшей социальной группе, посколькуоптимальные возможности для получения современного образования даются человекуеще в детском возрасте, а не тогда, когда он осознает себя недостаточнообразованным, помимо этого, способности к интеллектуальной деятельности нередкообусловлены наследственностью человека, развивающейся на протяжении поколений.

    Содной стороны, происходящая трансформация выводит всех, кто находит на своемрабочем месте возможности для самореализации и внутреннего совершенствования,за пределы эксплуатации. Круг этих людей расширяется, в их руках находятсязнания и информация — важнейшие ресурсы, от которых во все большей мере зависитустойчивость социального прогресса. Стремительно формируется новая элитапостиндустриального общества. При этом социальный организм в целом ещеуправляется методами, свойственными прежней эпохе; следствием становится то,что в пределах этого расширяющегося круга «не работают» те социальныезакономерности, которые представляются обязательными для большинства населения.Общество, оставаясь внешне единым, внутренне раскалывается, и экономическимотивированная его часть начинает все более остро ощущать себя людьми второго сорта;выход одной части общества за пределы эксплуатации оказывается сопряжен собостряющимся ощущением подавления в другой его составляющей.

  С другой стороны, «класс интеллектуалов» обретает реальный контрольнад процессом общественного производства, и все более и более значительнаячасть общественного достояния начинает перераспределяться в его пользу, хотя всистеме мотивов деятельности представителей этого класса личное обогащение неиграет решающей роли. В то же самое время члены общества, не обладающие ниспособностями, необходимыми в высокотехнологичных производствах, ниобразованием, пытаются решать задачи материального выживания. Однако сегоднядоля их доходов в валовом национальном продукте не только не повышается, носнижается по мере хозяйственного прогресса. Таким образом, люди, принадлежащиек новой угнетаемой страте, не получают от своей деятельности результат, ккоторому стремятся. Различие между положением первых и вторых очевидно.Напряженность, в подобных условиях возникающая в обществе, также не требуетособых комментариев. С таким «багажом» постиндустриальные державывходят в XXI век.

    Мы исходим из того, что развертывание информационной революции и рост влияниякласса интеллектуалов не могут быть остановлены без разрушения всего социальногоцелого. По мере прогресса наукоемкого производства естественным образом будетрасти и социальная поляризация. Можно достаточно уверенно предположить, чторуководство постиндустриальных стран предпримет попытки смягчить этот процесс.Основными мерами, направленными на достижение такого результата, станут, преждевсего, усиление замкнутости общества и ужесточение иммиграционной политики,сокращение масштабов помощи деклассированным элементам и попытки активизироватьспрос на труд тех низкоквалифицированных работников, которые стремятся найтисвое место в социальной структуре.

  Становление постиндустриального общества, представляющее собою объективныйпроцесс, развертыванию которого не существует сегодня альтернативы, наряду сомногими позитивными моментами порождает и новое социальное противостояние.Находясь в центре внимания западных правительств, имеющих пока достаточныерычаги для его смягчения, оно в гораздо более явном виде обнаруживается намеждународной арене, где сообществу постиндустриальных стран противостоятгосударства «третьего» и «четвертого» мира. Этопротиворечие привело в последние десятилетия к беспрецедентному расширениюпропасти, разделяющей их с точки зрения уровня развития, к формированию такогомироустройства, в котором существует единственный центр силы, представленныйименно постиндустриальным Западом.

  Как пишет Иноземцев В.А., обострение проблемы бедности на протяжении последнихлет выглядит естественным следствием становления постиндустриального общества иотражает расслоение общества на «интеллектуальную элиту» и низшийкласс, оказывающийся отчужденным от процесса современного наукоемкогопроизводства. В этой связи само понятие «низшего класса», применяемоев социологии с начала 70-х годов, нуждается в пересмотре.

  В 90-е годы положение лишь усугубилось в силу роста роли технологическогофактора в развитии производства. Доходы низших 20 процентов населения,достигнув своего минимально возможного значения, перестали снижаться вотносительном выражении и стабилизировались на уровне 3,7-3,9 процентанационального дохода. Продолжающийся рост доходов «классаинтеллектуалов» происходит сегодня за счет среднего класса.

  В последние годы «низший класс», как и «классинтеллектуалов», становится в значительной мере наследственным. Такимобразом, становление основанного на знаниях общества порождает устойчивыесоциальные группы, как контролирующие информацию и знания, так и отчужденные отних.

  Тенденции, вполне проявившиеся на протяжении последних десятилетий,свидетельствуют о том, что формирующееся постиндустриальное общество не лишеносоциальных противоречий и не может рассматриваться как общество равенства.Напротив, распространение информации и знаний как основного факторапроизводства становится основой новой поляризации общественных групп иформирования нового господствующего класса. Опасность этого новогопротивостояния заключается в том, что впервые доминирующее положение однойсоциальной группы по отношению к другой представляется вполне оправданной, таккак ее материальное богатство выступает воплощением не эксплуатации человекачеловеком, а креативной деятельности самих ее представителей. В рамкахсовременной этики не находится серьезных инструментов для обоснованиянесправедливости подобного положения вещей, так как оно объективно проистекаетиз реализации людьми своих неотъемлемых прав на развитие и совершенствованиесобственной личности в формах, которые непосредственно не направлены насоздание препятствий для развития других человеческих существ.

  Между тем этот факт не снимает остроты возникающего противоречия, а толькоподчеркивает ее. Поэтому важнейшим вопросом, вытекающим из анализа проблемынеравномерного распределения богатства в современном обществе, проблемы,кажущейся сугубо экономической, становится вопрос о том, может липостиндустриальное общество преодолеть классовый, антагонистический характер,присущий не только индустриальному строю, но и всей экономической эпохе вцелом, или же останется очередным историческим типом классового общества.

    Постиндустриальное общество, утверждаяпринципы свободы не утверждает принципов равенства — ив этом заключено еговажнейшее отличие от традиционного идеала социалистов. Новое общество можетоказаться не менее жестко разделенным на социальные группы, чем прежние, нокритерием подобного деления станет уже не собственность на материальные блага,а личностные качества человека, и в первую очередь его способность оперироватьинформацией и знаниями, создавать новые информационные продукты или хотя быадекватно усваивать уже имеющиеся.

   Общество, выходящее за индустриальныерамки, показывает, что проповедь имущественного равенства — такой же наивныйпережиток прошлого, как и утверждение о равенстве способностей, данных человекуот рождения; мы становимся свидетелями того, как обретение долгожданной свободыможет оказаться не в состоянии компенсировать крах надежды на достижениеравенства и воспрепятствовать возникновению социального конфликта.

   Основные социальные противоречия, связанныес наличием этих трех классов, обычно определяют следующим образом. Во-первых,современные хозяйственные тренды способствуют пополнению рядов низшего класса,так как производство предъявляет все большие требования к качеству рабочейсилы, и этот процесс чреват социальным конфликтом небывалого ранее масштаба.Во-вторых, роль доминирующего класса определяется его контролем над информациейи знаниями, в то время как реальной властью во многом обладают прежниеинституты, еще не в полной мере являющиеся выразителями интересов техноструктуры.Наконец, в-третьих, средний класс, или класс профессионалов, слишкомразнороден, чтобы реально представлять залог социального процветания и, скореевсего, именно через него пройдет граница будущего социального расслоения.

  Опятьже, в своих работах Иноземцев В.Л. затрагивая вопрос противостояния классов,пишет о возникновении переходной формы классового деления  по мере развития постиндустриальногообщества. В соответствующей ситуации основная линия классового деления будетбыстро смещаться от разграничения управляющих и управляемых к разграничениюсоздателей продукта (прежде всего интеллектуального) и пользователей; способныхи не способных к производству и потреблению информационных благ. Формируетсясистема, в рамках которой базой для социальных различий становятсяинтеллектуальный уровень человека и его способности.

  Новое классовое деление не только возводит стену между теми, кто имеет доступ кинформационным технологиям и способности, достаточные для их эффективногоиспользования, и теми, кто лишен таковых, но приводит также и ко все болеенепропорциональному распределению общественного богатства. По мере того, какмассовое производство вытесняется на периферию экономической жизни, а то ивообще выносится на пределы развитых стран, занятые в нем работники становятсяизгоями собственного социума; их отторжение от общественного производствапредставляется не временной безработицей, а вечным отлучением от социальнозначимой деятельности. Общество, ориентиры и ценности которого во все большейстепени устанавливаются интеллектуальной элитой, определяет снижающеесявознаграждение за труд этих людей, все менее и менее соответствующее если не ихдействительной роли в обществе, то их собственному представлению о таковой (чтов современных условиях может рассматриваться фактически как одно и то же).

  Люди, составляющие элиту постиндустриального общества, обладают качествами, необусловленными внешними факторами. Сегодня не общество, не социальные отношенияделают человека представителем господствующего класса, и не они дают ему властьнад другими людьми; сам человек формирует себя как носителя качеств, делающихего представителем высшей социальной страты. Знания и информация являютсянаиболее демократичным источником власти, ибо все имеют к ним доступ, а монополияна них невозможна. Однако в то же время знания и информация являются и наименеедемократичным фактором производства, так как доступ к ним отнюдь не означаетобладания ими. Современное социальное противостояние порождается сущностнымиотличиями внутреннего потенциала различных членов общества.

  Новое социальное деление может стать более опасным, чем разделённостькапиталистического общества на буржуа и пролетариев. Центральный конфликтиндустриального общества возникал вокруг распределения материального богатства.Противостояние, основанное на владении собственностью и отстраненности от нее,имело как потенциальные возможности разрешения через ее перераспределение, таки механизм смягчения, основанный на повышении благосостояния наиболее обездоленныхгрупп населения. Знания и способности, составляющие основной ресурс,обеспечивающий рост благосостояния неэкономически мотивированной частиобщества, не могут быть ни отчуждены, ни перераспределены. При этом совершенноочевидно, что экономическая поддержка незащищенных слоев населения такжеперестает быть эффективной; усилия же, направленные на повышениеобразовательного уровня могут сказаться в лучшем случае через десятилетия, аскорее всего — даже через несколько поколений. Поэтому возникающее социальноеделение и сопровождающий его конфликт, возможно, станут более сложноизживаемыми, чем социальные проблемы буржуазного общества.

   «…Перед моими глазами уже несколько летстоят зеленые глаза памирской

девушки.Когда фотографировал ее для иллюстрированного журнала, я уже знал, что это еепервая фотография в жизни, она никогда не разговаривала по телефону, а слова«компьютер» или «Билл Гейтс» ей ничего не говорят. Этотснимок стоит у меня на столе. Глядя на него, я спрашиваю себя: в чьих интересахмы развиваем информационные и коммуникационные технологии – в интересах одного«золотого» миллиарда жителей Земли или в интересах пяти миллиардов?»: пишетв своем интервью «Российской газете» первый заместитель министра РФ по связи иинформатизации А. Коротков, затрагивая вопросы негативных аспектов развитияглобализации как следствия становления постиндустриального строя и наиболеерезко раскрывая одну из основных проблем данного общества: условие зарождениянового низшего класса, и как следствие, нарастание социального и классовогоконфликта, по контрасту превышающем классовые столкновения до-индустриальной ииндустриальной эпох.

Библиографическийсписок:

1.<span Times New Roman"">    

 Опытсоциального прогнозирования. Пер. с англ. / Иноземцев В.Л. (ред. и вступ. ст.).М.: Academia, 1999.

2. Индивидуализированное общество

ЗигмунтБауман; перевод с англ. под ред. В.Л. Иноземцева

М.,«Логос», 2002

2.Мегатренды мирового развития

Подредакцией М.Ильина, В.Иноземцева

М.,Экономика, 2001.

4.Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы

Учебноепособие для студентов вузов

М.:Логос 2000 г.

5.Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствияпостэкономической революции

ИноземцевВ.Л.

М.:«Academia» — «Наука» 1999 г.

Благодарности:

1.ИноземцеваВ.Л. за широко представленные материалы по данной тематике и его работы,полностью размещенные на портале www.postindustrial.net.

2.Антиглобалистов,авторов статей  касательно проблематикистановления и развития аспектов постиндустриального общества (КПРФ) www.kprf.ru

3.ШестаковаА.А., за консультации по ходу написания данного реферата, и подбор высокоактуально-содержательной  темы.

www.ronl.ru

Реферат - Постиндустриальное общество понятие и сущность

Исследуя тенденции развития экономической научной мысли, следует отметить, что на сегодняшний день экономику, можно охарактеризовать как информационную науку. Рассмотрим подробнее данную трактовку.

Дать однозначное определение понятия “информация” представляется достаточно сложным, поскольку в зависимости от конкретной практической сферы использования данная категория приобретает некоторые особенности, свойственные именно этой области применения и во многом специфичные. Тем не менее, можно выделить ряд общих признаков, позволяющих определить понятие “информация”, охарактеризовав его наиболее важные стороны, проявляющиеся при любом практическом использовании.

Как известно, термин “информация” происходит от латинского слова «informatio», изначально изложение или разъяснение [2]. В качестве примера существует следующее определение. Информация – это совокупность сигналов, воспринимаемых нашим сознанием, которые отражают те или иные свойства объектов и явлений в окружающей нас действительности. Природа данных сигналов подразумевает наличие принципиальных возможностей по их сохранению, передаче, трансформации.

Информация в экономике проявляется во множестве аспектов, — вот только некоторые из таких способов проявления:

¾   производство информации как таковой — это производственная отрасль, т.е. вид экономической деятельности;

¾   информация является фактором производства, один из фундаментальных ресурсов любой экономической системы;

¾   информация является объектом купли-продажи, т.е. выступает в качестве товара;

¾   некоторая часть информации является общественным благом, потребляемым всеми членами общества;

¾   информация — это элемент рыночного механизма, который наряду с ценой и полезностью влияет на определение оптимального и равновесного состояний экономической системы;

¾   информация в современных условиях становится одним из наиболее важных факторов в конкурентной борьбе;

¾   информация становится резервом деловых и правительственных кругов, используемым при принятии решений и формировании общественного мнения.

Таким образом, по мере своего создания экономика информационного общества начинает использовать не два, а четыре основных ресурса: труд, капитал, индивидуальную, групповую и региональную свободу, а также релевантную информацию (постоянно обновляемые теоретические знания и различного рода сведения, в том числе практические навыки людей). Первые два из них служат факторами производства, последние два — необходимыми условиями их эффективного использования. Тем самым экономика индустриального общества переходит в свою очередную постиндустриальную фазу — информационная экономика.

Информационная экономика, получая научную информацию из многих источников, использует ее для оказания влияния на сопредельные области и отрасли экономического знания.

Таким образом, информационная экономика в качестве области знания может быть охарактеризована как метаэкономика по отношению к отраслевым экономикам (изучающим экономические аспекты материальной базы информационных технологий, их эффективного применения, создания научных знаний и средств их передачи).

1.3 Роль и значение экономической науки в развитии постиндустриального общества

Рассмотрим роль и значение современной информационной экономики для развития постиндустриального общества.

Современная экономическая наука специфически проявляет себя в исследовании информации как ресурса, в обобщенном рассмотрении информационных отношений, объединяя отдельные их аспекты в единый объект, функционирующий в системе рынка и государственного регулирования. Ее главная роль — в изучении:

¾   закономерных тенденций развития информационно-электронной сферы, ее функций в деле становления и развития в России информационного технологического уклада;

¾   условий и факторов эффективного выполнения этих функций.

Продуктом информационной экономики могут быть теоретические, методологические и практические выводы и предложения по повышению эффективности функционирования информационно-электронной сферы.

В классической экономической науке капитал понимался в вещественной форме: как совокупность вещей (земля, здания, машины, сырье), способных, посредством приложения труда, увеличивать богатство (создавать доход). Такое определение капитала является правильным для экономики, в которой уровень развития производства, измеряемый потенциальным выпуском, относительно незначителен и основные события в которой происходят в производственной сфере. Затем, когда деньги стали играть большую роль в экономике, капитал стали понимать в денежной форме: как совокупность денег, за какие можно приобрести орудия труда и нанять услуги труда.

Постепенно, по мере увеличения объема использования новых знаний, уменьшается удельный вес собственности на физические объекты и увеличивается удельный вес интеллектуальной собственности. Возникает проблема прав интеллектуальной собственности. Иногда полагают, что защита интеллектуальной собственности безнадежна в мире, где господствуют ИКТ (информационно-коммуникативные технологии). Уже сегодня, например, незаконное копирование программных продуктов является легким делом, а завтра оно станет еще легче.

Должен быть найден оптимум, который, с одной стороны, обеспечивающий получение временной сверхприбыли, гарантируя индивидуальную (авторскую) выгодность полезной инновации, а с другой стороны, обеспечивающий как можно более широкое ее распространение в целях увеличения совокупного технологического, экономического, социального, политического или культурного потенциала.

Наконец, когда денежная экономика становится инновационной, капитал начинает функционировать в денежно-информационной форме, которая лишь временно принимает вещественную форму и затем вновь обращается в информационно-денежную. Используемая в этих случаях информация представляет собой знания и понимается трояким образом: как профессиональные знания предпринимателя и работника, как технологические знания специалиста и как предположения всех заинтересованных субъектов относительно будущего положения дел.

Услуги труда в такой экономике опираются не просто на профессиональные навыки, но на индивидуализированные знания и способности. Рынок труда предлагает уже не безличную «производственную услугу», а личность, обладающую в требуемом профессиональном диапазоне относительно редкими, а иногда даже уникальными качествами.

Квалификация, профессионализм, знания и способность к творчеству становятся основной характеристикой персонифицированных услуг труда, перестающих быть безликой «рабочей силой». Наемный труд, осуществляемый в «необходимое» рабочее время, постепенно заменяется свободным трудом, осуществляемым в свободное рабочее время. Это часть свободного времени работника, которое используется им не для отдыха и развлечений, а для (само) образования и переподготовки, для улучшения своих позиций на рынке труда и увеличения возможных доходов.

В результате указанных трансформаций капитала и услуг труда можно говорить о едином «человеческом капитале» с высокой долей профессиональной интеллектуальной собственности. В той степени, в какой «человеческий капитал» зависит от достигнутого уровня образования и науки, последние становятся «специфическими факторами производства». Текущий уровень образования и науки, характеризующий данное общество, превращается в фактор долговременной конкурентоспособности его экономики.

Информационная экономика, решая свою главную задачу — выработки рекомендаций по эффективному применению принципов информационной технологии в конкретных областях жизнедеятельности общества, неразрывно связана с практикой стратегического планирования структурной перестройки производства. Практическое применение знаний информационной экономики, таким образом, всесторонне связано с перспективами развития современного технологического потенциала общества, с авангардными отраслями, обеспечивающими экономический рост и благосостояние населения индустриально развитой страны.

    продолжение --PAGE_BREAK--Глава 2. Проблемы и перспективы развития экономической науки для постиндустриального общества.

2.1 Проблемы развития современной экономической науки

В настоящее время во многих исследовательских работах присутствует тенденция, что наука подошла к своему естественному рубежу, за которым ничего конструктивного нет, дальше начинается своего рода метанаука. Не является исключением из общего правила и экономика.

Даже поверхностный анализ представленного списка позволяет выявить несколько особенностей в динамике экономической мысли. Рассмотрим их более подробно.

1.     Постепенное исчерпание собственного объекта исследования экономической науки.Возможно, что с точки зрения науки вообще такой процесс является вполне нормальным, но с точки зрения самой экономической науки — это проявление факта исчерпания ее собственных, «внутренних» ресурсов развития. Фактически экономисты стали работать «на подхвате», стараясь вовремя уловить интересные идеи в других науках и окончательно «переварить» их с помощью своего экономического инструментария. По-видимому, данный факт может определяться либо как своеобразный конец экономической науки, либо как временный кризис.

2.     Снижение качества и значимости результатов экономических исследований. Здесь следует сказать о существовании методологического положения, в соответствии с которым в экономике нет и быть не может открытий. Открытие новых явлений и законов — это удел естественных наук.

3.     Снижение масштабности личности исследователя-экономиста.

Одним из признаков завершенности науки служит переход к таким теориям, понятиям и построениям, которые принципиально неверифицируемы, т.е. непроверяемым. Подобная картина в наибольшей мере характерна для физики, которая часто оперирует объектами (элементарными частицами), которые в принципе невозможно идентифицировать. Например, для обнаружения частиц, которыми оперирует современная теория поля, необходимо построить ускоритель, диаметр которого равнялся бы диаметру солнечной системы. К сожалению, нечто подобное наблюдается и в экономической науке.

Так, например, теория рефлексивности оперирует такими понятиями, как «фундаментальные условия» и «предпочтения». Однако на практике найти измерение таких понятий не представляется возможным. Дело в том, что фундаментальные условия предполагают целый вектор показателей, многие из которых невозможно измерить. Например, при оценке перспектив какой-либо фирмы должен учитываться психологический климат, установившийся между сотрудниками этой фирмы. Однако как его оценить? Кроме того, нынешнее состояние этой фирмы во многом зависит от будущей конъюнктуры, которую тоже непонятно, как оценить. В отношении предпочтений, т.е. существующих в головах субъектов мыслительных образов экономической реальности, вообще нельзя сказать ничего определенного. Если же мы не можем измерить фундаментальные условия и предпочтения, то мы не можем проверить и теорию, базирующуюся на этих понятиях.

Если мы не можем оценить основополагающие переменные экономической теории, то не можем проследить и тем более проконтролировать правильность всех логических цепочек этой теории. При желании одно и то же явление может быть одинаково успешно объяснено с помощью разных неверифицируемых теорий, и невозможно определить, какое объяснение лучше, правильней. Однако в данном случае важно другое, а именно: на современном этапе экономическая наука все активней использует абстрактные понятия и генерирует весьма красивые и мощные теории, которые при всей своей изощренности не могут быть проверены.

В настоящее время в недрах экономической науки действует несколько тенденций, которые отражают, с одной стороны, противоречия в самой науке, а с другой — тот кризис, в который попала экономика уже много лет назад. Одна из этих тенденций такова: нерешенность фундаментальных, базовых проблем на фоне тончайших исследований всяких несущественных мелочей.

Математизация экономики перешагнула все мыслимые границы, эконометрические исследования заполнили все научные издания, а целый ряд глобальных вопросов остается невыясненным. Однако если абстрагироваться от этой странной особенности экономической науки, то можно констатировать, что в целом исхожено уже все и вся. Иными словами, в настоящее время трудно удивить научную общественность новыми исследованиями. Фактически все проблемы уже ранее ставились, обсуждались и даже, быть может, решались. Следовательно, любое продвижение вперед становится малозаметным. Можно сказать, что все основное экономистам уже известно, остается выяснить некоторые детали, которые в любом случае не изменят лица современной науки. Данный факт сам по себе способен сильно подорвать энтузиазм многих амбициозных исследователей.

К сожалению, почти все захватывающие, интригующие экономические проблемы совершенно не предполагают автоматического применения их решений на практике. Например, изучение проблемы общего равновесия, исследование роли свободного времени, понимание закономерностей конверсии социалистической системы в капиталистическую и т.п. не предполагают каких-либо серьезных практических рекомендаций. С другой стороны, целый ряд жизненных проблем в научном плане оказывается совершенно неинтересным. К примеру, экономические аспекты приватизации имеют первостепенное значение для развития национальной экономики, но с чисто научной точки зрения они не несут в себе ничего нового.

Таким образом, на нынешнем этапе своего развития экономическая наука представляет собой весьма неоднородную массу знаний, отдельные элементы которой сильно различаются с точки зрения указанных четырех критериев. Можно сказать, что имеет место непропорциональное развитие и самой экономической дисциплины: выигрыш по одному критерию сопровождается явным проигрышем по другому. Доля экономических знаний, удовлетворяющих одновременно всем четырем критериям, весьма невелика.

Помимо перечисленных специфических проблем экономической науки есть еще одна проблема, присущая всей науке на современном этапе. Не рассмотрев ее, мы не поймем до конца тех сдвигов, которые претерпело экономическое знание. Представим логику развития науки, как она нам видится. Возможно, нарисованная нами картина будет несколько упрощенной, но, думается, в целом она правильно отражает социальную динамику.

Наука всегда развивалась на фоне развития потребностей в науке. При этом как наука, так и потребности в ней эволюционируют, с одной стороны, по своим собственным законам, а с другой — отнюдь не независимо друг от друга. Более того, связь между ними имеет рефлексивную природу, т.е. потребности людей стимулируют развитие науки, а развитие науки приводит к росту и качественной трансформации человеческих потребностей. Таким образом эти два явления (общественные потребности в науке и возможности науки) как бы подталкивают друг друга, увлекая человечество вверх по траектории социального развития к новым рубежам научных достижений и уровня жизни.

Во-первых, на начальном этапе потребности человечества значительно превосходили возможности только еще нарождавшейся науки. Для иллюстрации данного тезиса рассмотрим простейший пример с доисторическим человеком. Живя в сложных условиях, человек во многом нуждался. Даже чтобы охотиться на мамонта, нужно было иметь соответствующее оружие, для изготовления которого необходимы были соответствующие знания и навыки. Однако в то время и столь примитивное знание было большим дефицитом, ибо сфера знания того времени (которая, конечно, еще не существовала как социальный институт) не могла дать ответов даже на самые простые вопросы. Такое положение сохранялось на протяжении почти всей истории человечества.

Во-вторых, наука развивается по своим собственным законам и, как правило, более высокими темпами, чем потребности в ней. Можно сказать, что если общественные потребности возрастали линейно, то научные результаты — принципиально нелинейно. Причем на определенном участке истории наука стала продвигаться вперед по экспоненте, т.е. особенно быстро. Такая направленность процесса приводила к тому, что имевшееся вначале рассогласование между потребностями и возможностями с течением времени уменьшалось, и социальная система стремилась к некоему равновесию.

В-третьих, процесс саморазрастания науки обладает высокой степенью инерционности. Это означает следующее: когда наука достигает того уровня, что может удовлетворить все основные потребности человечества, она уже не может остановиться в своем развитии и продолжает свой рост. Таким образом, достигнутое равновесие снова нарушается и социальная система из состояния «недостатка» науки переходит в состояние ее «избытка» (фаза справа от точки равновесия). Точно диагностировать момент наступления равновесия довольно сложно. Это связано с тем, что как потребности в науке, так и результаты науки — векторные величины. Поэтому отставание науки от потребностей по одним показателям может сопровождаться их опережением по другим. На мой взгляд, баланс потребностей и возможностей науки был достигнут примерно в 60-е гг. XX в., когда были сделаны все основные открытия и достигнута определенная стабильность мировой экономики.

В-четвертых, развитие науки на второй стадии фазы ее «избытка» существенно замедляется. Данный факт достаточно очевиден. На первой стадии наука получает мощный импульс к развитию, исходя из собственных потребностей. Иными словами, это период самодостаточности науки, когда она сама ставит перед собой задачи и сама же их решает. Однако такое дорогое удовольствие не может длиться долго, и начинается вторая стадия. Здесь уже общественные потребности в науке не могут стимулировать науку, так как сами отстают от нее. Наоборот, потребности, обладая по отношению к науке «притягивающим» свойством, начинают увлекать ее «вниз». Наука вынуждена подстраиваться под потребности и ограничивать свои горизонты, т.е. становится более приземленной. В этот период возникает необходимость не столько открытия нового, сколько использования уже имеющегося багажа. Именно на этой стадии развития находится современное мировое сообщество.

Все сказанное выше не позволяет однозначно утверждать, что современная экономическая наука находится в состоянии близком к кризисном. В формировании такой картины участвуют как общие факторы, характерные для развития современной науки вообще, так и частные, связанные со спецификой экономического знания. Налицо все симптомы переломного периода, когда экономическая наука должна получить «второе дыхание».

    продолжение --PAGE_BREAK--

www.ronl.ru

Смотрите также

• 
  Про войну реферат
• 
  Электрические приборы реферат
• 
  Реферат режим питания
• 
  Реферат книги история
• 
  Субъекты экономики реферат
• 
  Реферат художественный образ
• 
  Реферат культура востока
• 
  Реферат по дзюдо
• 
  Нефтяная промышленность реферат
• 
  Реферат по токсикологии
• 
  Коленный сустав реферат