Монумент, посвящённый подвигу 300 спартанцевсередина сентября 480 до н. э.
Фермопилы, Греция
победа персов
| 5200—7700 гоплитов в начале боя,500—1400 гоплитов на 3-й день | около 200 тыс. |
| 2—4 тыс. убитых,ок. 400 пленных (отряд фиванцев) | до 20 тыс. |
План Введение 1 Первое замужество 2 Притязания на английский престол 3 Второе замужество 4 Наследники 5 Генеалогия Список литературы
Введение
Катерина Грей (англ. Catherine Grey, употреблялось также написание Katherine; август 1540 — 26 января 1568)[1], средняя из сестёр Грей. Её старшей сестрой была «Девятидневная королева» Джейн Грей, младшей — Мария Грей.
Родителями леди Катерины были Генри Грей, 3-й маркиз Дорсет, и леди Фрэнсис Брэндон, дочь Чарльза Брэндона, 1-го герцога Саффолка, и Марии Тюдор.
Мария Тюдор была дочерью короля Генриха VII и Елизаветы Йоркской и приходилась младшей сестрой королю Генриху VIII. Сёстры Грей — Джейн, Катерина и Мария, согласно Акту о престолонаследии от 1543 года, были включены в число наследников трона Англии и занимали в ней соответственно 5-е, 6-е и 7-е места после детей Генриха — Эдуарда, Марии, Елизаветы и своей матери, леди Фрэнсис Брэндон.
1. Первое замужество
В то время как Джейн Грей снискала славу одной из самых блестяще образованных женщин своего времени, её сестра Катерина, не столь одарённая, считалась тем не менее самой красивой из сестёр Грей, что предполагало выгодное замужество. Её первым мужем стал Генри Герберт, сын Уильяма Герберта, 1-го графа Пембрука. Их свадьба состоялась в тот же день, что и свадьба её старшей сестры Джейн с Гилфордом Дадли — 21 мая 1553 года.
Король Эдуард VI скончался 6 июля 1553 года, а уже 10 июля Джейн Грей была провозглашена королевой, согласно новому Акту о престолонаследии, исключавшему из круга претендентов принцессу Марию, её сводную сестру принцессу Елизавету и леди Фрэнсис Брэндон[2]. Джейн была низложена спустя несколько дней, 19 июля 1553 года, и законной королевой была объявлена Мария. Семья Грей впала в немилость, и граф Пембрук, свёкор Катерины, пытаясь всячески дистанцироваться от новых родственников, выгнал её из дома[3]. Брак Генри Герберта и леди Катерины Грей был аннулирован около 1555 года[1].
Поскольку леди Фрэнсис Брэндон, как и её мать Мария Тюдор, в своё время оказывали поддержку и сочувствие первой жене Генриха VIII Екатерине Арагонской и самой Марии, то вскоре после вступления на трон новая королева разрешила ей и её дочерям — Катерине и Марии — возвратиться ко двору[3].
2. Притязания на английский престол
Уже в начале правления Елизаветы I был поднят вопрос о преемнике, поскольку королева до сих пор оставалась незамужней и бездетной. Из всей череды наследников, упоминавшихся в завещании Генриха VIII, к началу 1560-х годов, в живых оставались четверо: сама Елизавета, Катерина Грей, Мария Грей и Маргарет Клиффорд. Шансы Катерины занять трон считались наиболее предпочтительными, тем более, что потомки старшей сестры Генриха, Маргарет Тюдор, вовсе были исключены из линии наследования[4]. Невольно она стала для Елизаветы такой же угрозой, какой в своё время была леди Джейн для королевы Марии — основной претенденткой на корону Англии при бездетной королеве. Такая ситуация вызывала напряженность в их отношениях ещё и по той причине, что Елизавета не испытывала тёплых чувств ни к Катерине, ни к Марии. Это объяснялось тем, что семейство Грей не признавало второй брак короля Генриха VIII с Анной Болейн, матерью Елизаветы и, более того, открыто выражало своё презрение королеве Анне. Воцарившись на троне Англии, Елизавета позволила сёстрам Грей остаться при дворе в качестве фрейлин, хотя и не включила их в число особо приближённых[5].
Тем не менее, монархи других европейских государств воспринимали Катерину Грей как полноправную наследницу Елизаветы и поддерживали с ней связь через своих посланников. В частности, особое расположение Катерины снискал испанский посланник граф Фериа, которому она жаловалась на угнетения и оскорбления со стороны Елизаветы. В середине 1559 года распространились слухи о подготовке к похищению Катерины и её последующего брака с доном Карлосом или с кем-либо ещё из Габсбургов[5].
Узнав об этом, Елизавета сменила тактику обращения с племянницей. Внешне она, казалось, симпатизировала Катерине и даже изъявляла желание удочерить её, «хотя вряд ли можно сказать, что их связывают чувства, подобные тем, что существуют между матерью и ребёнком», — отмечал сменивший графа Фериа посланник де Куадра. Однако последующие события привели к крушению планов Катерины Грей когда-либо занять трон Англии[6].
3. Второе замужество
Будучи фрейлиной ещё при дворе королевы Марии I, Катерина сдружилась с Джейн Сеймур, дочерью Эдуарда Сеймура, 1-го герцога Сомерсета[7]. Леди Джейн приходилась племянницей покойной королеве Джейн Сеймур и была названа в её честь. Она познакомила Катерину со своим братом Эдуардом Сеймуром, 1-м графом Хертфордом. Между Катериной и Эдуардом завязались романтические отношения, и в марте 1559 года Сеймур просил у леди Фрэнсис руки её дочери, но получил от неё уклончивый ответ. Она была согласна на их брак, но лишь в том случае, если он будет угоден королеве Елизавете[8]. Тем не менее, незадолго до своей смерти в ноябре 1559 года леди Фрэнсис написала письмо королеве с просьбой разрешить Катерине выйти замуж за Сеймура, но оно, вероятно, так и не было отправлено[9].
Решив действовать самостоятельно, Катерина и Сеймур тайно поженились в конце 1560 года. Церемония состоялась в доме Эдуарда, их обвенчал католический священник, и Джейн Сеймур была единственной свидетельницей. Не было никаких официальных записей, регистрирующих этот союз, что давало основание признать его недействительным, тем более, что Катерина не получала разрешение на вступление в брак от Елизаветы.
Хотя этот брак оставался тайной для всех, многие заметили, что леди Грей и Эдуард Сеймур оказывают друг другу повышенное внимание. Придворные, включая Уильяма Сесила, настоятельно рекомендовали Катерине воздержаться от столь явной симпатии к Сеймуру, но она отрицала любые домыслы. Некоторое время спустя, во избежание распространения неприятных сплетен, Елизавета отправила Сеймура и Томаса Сесила, старшего сына Уильяма Сесила, во Францию в целях улучшения образования. Уезжая, Эдуард оставил жене документ, удостоверявший законность их брака, а также в случае его смерти её право на наследство. Но Катерина потеряла документ[10], и после смерти леди Сеймур в марте 1561 года от туберкулёза не осталось больше никаких доказательств этого брака[11].
Катерина не обмолвилась и словом о своём замужестве, даже забеременев, но когда её беременность достигла восьмимесячного срока, она отправила письмо Сеймуру, умоляя его немедленно вернуться в Англию, но письмо было перехвачено и вскрыто королевским информатором, исполнявшим обязанности курьера[12]. Катерине в принудительном порядке было предписано сопровождать королеву в летнем путешествии по Англии. Уже в Ипсвиче, доведённая до отчаяния, Катерина решила просить поддержки у влиятельных придворных. Сначала она обратилась за помощью к Бесс Хардвик, но та, опасаясь гнева королевы, наотрез отказалась помогать в столь щекотливом деле, ведь поступок Катерины и Сеймура мог быть расценен как предательство, а за это полагалась смертная казнь.
Катерина же, не теряя надежды, тайком наведалась в покои всесильного фаворита королевы Роберта Дадли, умоляла его о помощи, но тот, из страха быть скомпрометированным её ночным визитом, сразу же доложил обо всём Елизавете[13].
Королева была вне себя от гнева на Катерину: её брак, как представительницы династии Тюдоров и потенциальной наследницы престола, — вопрос государственной важности, а она посмела выйти замуж без королевского дозволения. Незамужняя и бездетная Елизавета также опасалась, что если у Катерины родится сын, это может спровоцировать государственный переворот в поддержку леди Грей. Бесс Хардвик арестовали, поскольку Елизавета была убеждена в её причастности, а также в том, что всё случившееся было частью заговора против неё[14].
Вскоре и Катерина была заключена в Тауэр, куда позже к ней присоединился её муж, Эдуард Сеймур, вернувшийся из Франции[6]. Во время пребывания в заключении Катерина и Сеймур часто виделись, чему способствовал служитель Тауэра Эдуард Уорнер, отнёсшийся с сочувствием к молодым супругам.
В целях выяснения всех обстоятельств этой тайной свадьбы допросам были подвергнуты Катерина, Эдуард, вся их прислуга, а также брат Сеймура, Генри. Супруги не смогли предоставить никаких доказательств законности их брака: не было записей, официально удостоверяющих брак, не было свидетелей, даже имя священника, обвенчавшего их, также не было неизвестно, так как его приглашала покойная леди Сеймур[15]. Тем временем, пока шли разбирательства, 21 сентября 1561 года Катерина родила в Тауэре своего первенца, названного Эдуардом[16], традиционным для семейства Сеймур именем[17].
Делом Катерины занялась церковь, и после долгих споров 10 мая 1562 года архиепископ Кентерберийский Мэттью Паркер вынес решение: брак не был узаконен по церковным канонам, и следовательно недействителен и подлежит аннулированию, а сын леди Грей и Сеймура был объявлен незаконнорожденным[18]. Сеймуру же предписали внести в казну штраф в размере 15 тыс. марок (позднее сумма была сокращена до 3 тыс. марок) за «соблазнение девственницы королевской крови»[19].
Леди Грей с Сеймуром по-прежнему оставались в Тауэре, и, несмотря на все запреты, продолжали сожительствовать как супруги[18]. В феврале 1563 года Катерина родила второго сына — Томаса[20], получившего своё имя в честь двух некогда казнённых родственников: Томаса Сеймура и лорда Томаса Грея[18]. Узнав об этом, королева потеряла терпение и начисто утратила какие-либо добрые чувства к Катерине. По приказу Елизаветы пара была разлучена: Эдуард вместе со старшим сыном отправлен под домашний арест к своей матери герцогине Сомерсет в Ханворт, Катерина с малюткой Томасом — к Джону Грею, своему дяде, в Эссекс[21].
Несмотря на опальное положение, Катерина всё же оставалась главной претенденткой на трон Англии. Рождение двух здоровых сыновей укрепило её позиции, это обеспечивало преемственность[22]. Но состояние её здоровья ухудшалось. После смерти в 1564 году Джона Грея, Катерина сменила нескольких опекунов, пока, наконец, в сентябре 1567 года не переехала в Саффолкшир, где её смотрителем был назначен сэр Оуэн Хоптон. К тому времени она уже была тяжело больна. Королевские врачи, осмотрев её, пришли к выводу, что это последняя стадия туберкулёза, и помочь ей уже невозможно. В январе 1568 года Хоптон сообщил в письме Сесилу, что Катерина при смерти[23]. 26 января леди Катерина Грей умерла в возрасте около 27 лет. Она была похоронена в церкви деревни Йоксфорд, графство Саффолкшир[24].
4. Наследники
Вскоре после смерти Катерины Эдуарду Сеймуру было дозволено вернуться ко двору. На протяжении всей оставшейся жизни он подавал прошения о признании его сыновей законнорожденными, а также о восстановлении их в правах наследников английского престола. В 1606 году, три года спустя после смерти Елизаветы, его ходатайство было удовлетворено.
5. Генеалогия
Список литературы:
1. Lady Catherine Grey (англ.).
2. Новый Акт о престолонаследии, провозглашавший преемницей леди Джейн Грей, был составлен королём Эдуардом незадолго до его смерти под влиянием Джона Дадли, герцога Нортумберленда. Эриксон Кэролли, 2005, с. 121.
3. Agnes Strickland, 1868, с. 190.
4. Эриксон Кэролли, 2005, с. 244.
5. Эриксон Кэролли, 2005, с. 245.
6. Эриксон Кэролли, 2005, с. 245-246.
7. Agnes Strickland, 1868, с. 191.
8. Agnes Strickland, 1868, с. 193—194.
9. Agnes Strickland, 1868, с. 195—196.
10. Agnes Strickland, 1868, с. 215—216.
11. Agnes Strickland, 1868, с. 205—207.
12. Agnes Strickland, 1868, с. 216—217.
13. Agnes Strickland, 1868, с. 208—209.
14. Agnes Strickland, 1868, с. 211.
15. Agnes Strickland, 1868, с. 213—215.
16. Edward Beauchamp Seymour, 2nd Earl of Hertford (англ.).
17. Agnes Strickland, 1868, с. 218.
18. Agnes Strickland, 1868, с. 220—221.
19. Agnes Strickland, 1868, с. 224.
20. Thomas Seymour (англ.).
21. Agnes Strickland, 1868, с. 228.
22. Эриксон Кэролли, 2005, с. 250.
23. Agnes Strickland, 1868, с. 247—248.
24. Agnes Strickland, 1868, с. 252.
Источник: ru.wikipedia.org/wiki/Грей,_Катерина
www.ronl.ru
Реферат на тему:
Сэр Джордж Грей (англ. George Grey), рыцарь-командор ордена Бани (14 апреля 1812 — 19 сентября 1898) — военный и колониальный деятель Великобритании. Губернатор Южной Австралии, дважды губернатор Новой Зеландии, губернатор Капской колонии (Южная Африка), 11-й премьер-министр Новой Зеландии. Также известен как писатель и путешественник.
Грей родился в Лиссабоне, Португалия. Он был единственным сыном подполковника Грея, служившего в 30-м (Кембриджширском) пехотном полку, который погиб в битве при Бадахосе за 8 дней до его рождения. Его мать, выйдя на балкон своего отеля, услышала разговор двух офицеров о смерти мужа, что привело к преждевременным родам. Мать Грея, Элизабет Энн, была дочерью ирландского священника, преподобного Джона Вигнолса. Грей учился в королевской классической гимназии в Гилфорде, графство Суррей. В 1826 году он поступил в королевский военный колледж. В 1829 году получил первое офицерское звание. В начале 1830 года он стал младшим лейтенантом 83-го пехотного полка. В том же году его полк был направлен в Ирландию, где Грей проникся сочувствием к ирландским крестьянам, чьё тяжёлое положение произвело на него огромное впечатление. В 1833 году Грею было присвоено звание лейтенанта, а в 1836 году он с отличием окончил королевскую военную академию Сандхёрст. В 1839 году Грею было присвоено звание капитана, и в том же году он ушёл в запас.
В 1837 году, будучи молодым человеком, Грей возглавил крайне плохо подготовленную экспедицию по исследованию северо-западной Австралии, отправившуюся из Кейптауна. Лишь один человек из его партии прежде бывал в северной Австралии. В то время полагали, что в северо-западной Австралии существует большая река, впадающая в Индийский океан и регион, по которому она протекает, хорошо подходит для колонизации. Грей вместе с лейтенантом Лашингтоном вызвался отправиться в эту страну и 5 июля 1837 года отплыл из Плимута во главе партии из пяти человек, в которую входили лейтенант Лашингтон, г-н. Уолкер, военврач, натуралист и два капрала минёр и сапёр. Остальные присоединились к отряду в Кейптауне, и в начале декабря они высадились в бухте Ганновер. Они были истощены, едва не утонули и сбились с курса, а сам Грей был ранен в стычке с аборигенами. Они исследовали русло реки Гленелг, после чего они отступили и вернулись для ремонта на Маврикий.
Спустя два года Грей вернулся в Западную Австралию и снова с трудом добрался до Калбарри. Он и его спутники стали первыми европейцами, достигшими реки Гаскойн, после чего они пешком отправились в Перт, пережив переход благодаря усилиям Кайбера аборигена из племени виджук нунгар, обеспечивавшего их пищей и водой, которую можно было достать (чтобы выжить, они добывали воду из жидкой грязи). В это время Грей стал одним из нескольких европейцев, выучившим язык племени нунгар, проживающего на юго-западе Западной Австралии.
Грей был 3-м губернатором Южной Австралии (1841—1845). Он руководил колонией в сложный период становления. Хотя он казался менее практичным, чем его предшественник Джордж Гоулер, его финансовые мероприятия улучшили состояние колонии к тому времени, когда он отправился управлять Новой Зеландией.
Грей дважды занимал пост губернатора Новой Зеландии (1845—1853 и 1861—1868). Его называют самой влиятельной фигурой периода европейской колонизации Новой Зеландии в XIX веке.
Грей был назначен 3-м губернатором Новой Зеландии в 1845 году. При его предшественнике Роберте Фицрое в нескольких в районах Северного острова происходили жестокие столкновения между переселенцами и маори, в основном из-за земли. В районе Нельсона поселенцы, несмотря на несогласие Нгати Тоа, пытались занять район Уаирауи, в результате чего при попытке вооружённого отряда арестовать влиятельных вождей Те Раупараха и Те Рангихаэта погибли 22 поселенца и, по крайней мере, 4 маори. На крайнем севере колонии вождь района Нгапухи Хоне Хеке и его союзник Кавити, опасаясь, что европейцы захватят все их земли, подняли восстание против английских властей. Несмотря на то, что большая часть региона осталась на стороне правительства, англичане потерпели сокрушительное поражение при Охаэваи. Грей, вооружённый финансовой и военной помощью, в которой было отказано Фицрою, захватил крепость Кавити в Руапекапека, однако тот уже оставил её. Продолжавшиеся военные действия совершенно разрушили экономику Нгапухи и вынудили Хеке и Кавити искать мира при посредничестве Ваки. Грей принял их предложение и уверил маори, что конфискации земель не предполагается.[1] На юге он захватил Те Раупараха и посадил его в тюрьму. Действия Грея привели к тому, что вооружённые стычки прекратились на следующие десять лет. Грей осудил Генри Уильямса и других миссионеров, считая их «не лучше тех земельных спекулянтов», жажда земли которых требует «больших затрат британской крови и денег».[2]
Во время первого губернаторского срока в Новой Зеландии в 1848 году он был возведён в рыцари-командоры ордена Бани. Грей оказал сильное влияние на окончательную редакцию Конституционного закона Новой Зеландии 1852 года, после того как Закон 1846 года был заморожен по его требованию (Грей некоторое время был Верховным губернатором (англ. Governor-in-Chief)). Грей контролировал создание первых провинций Новой Зеландии.
Однако особое уважение он заслужил налаживанием отношений с маори. Он постарался продемонстрировать маори, что он изучил положения договора Вайтанги, гарантировав им, что их земельные права будут полностью соблюдены. В районе Таранаки маори очень неохотно продавали свои земли, но тем не менее и здесь Грей добился значительного успеха: у маори было приобретено ок. 130 тыс. км² земли, в результате чего английские поселения быстро расширились. Меньшего успеха Грей добился в деле ассимиляции маори, ему просто не хватило денег, чтобы реализовать свои планы. Хотя были выделены средства на миссионерские школы, необходимые для обучения туземцев английскому языку, за всё время в них училось не более нескольких сотен детей маори одновременно.[2]
Джордж Грей в 1861 году.
Грей вновь был назначен губернатором Новой Зеландии в 1861 году, вскоре после предоставления колонии самоуправления, и занимал этот пост до 1868 года. Его второй срок на этом посту значительно отличался от первого, поскольку ему пришлось учитывать требования выборного парламента.
Грей пользовался уважением со стороны маори и часто путешествовал в сопровождении их вождей. Он побудил вождей записать своды традиций, легенд и обычаев аборигенов. Его основной поставщик информации Вирему Майхи Те Рангикахеке научил Грея разговаривать на языке маори.[2]
| Майкл Кинг.: Он изучил язык маори и уговорил их правителей записать свои обычаи и легенды, некоторые из которых впоследствии были опубликованы… Его собрание документов превратилось в крупнейшее собрание рукописей на языке маори.[3] Оригинальный текст (англ.) He learned Māori and persuaded Māori authorities to commit their legends and traditions to writing, some of which were subsequently published… His collected papers would turn out to be the largest single repository of Māori-language manuscripts. |
В 1862 году он приобрёл остров Кавау. За 25 лет он посвятил много сил развитию острова, в том числе расширению и перестройке Мэнсон-Хаус, бывшей резиденции начальника медного рудника. Здесь он выращивал множество экзотических деревьев и кустарников, акклиматизировал различные виды птиц и животных и собрал известную коллекцию редких книг и рукописей, произведений искусства и диковин, а также предметов народа маори.
В 1863 году Грей организовал вторжение в Уаикато, чтобы овладеть богатым сельскохозяйственным районом маори. Для ведения войны в Новую Зеландию было переброшено множество британских войск, одно время их находилось здесь больше, чем где бы то ни было в мире. В конце 1860-х годов имперское правительство решило вывести британские войска из Новой Зеландии. В это время вожди маори Те Кооти и Титоковару крайне встревожили правительство колонии и поселенцев рядом военных успехов. При поддержке премьера Эдварда Стаффорда, Грей нарушил распоряжения министерства колоний о начале вывода войск в 1865 и 1866 годах. В итоге правительство Великобритании отозвало Грея в феврале 1868 года.[2] Его сменил сэр Джордж Боуэн.
Портрет Грея в качестве губернатора Капской колонии.
Грей занимал пост губернатора Капской колонии в 1854—1861 годах. В 1855 году он основал колледж Грея в Блумфонтейне, а в 1856 году — гимназию Грея в Порт-Элизабет. В Южной Африке Грей поддерживал тесные отношения с туземцами, но стремился выделять им удаленные участки земли, чтобы защитить их от белых колонистов. Он неоднократно выступал в качестве арбитра между правительством Оранжевого Свободного государства и туземцами и в результате пришёл к выводу, что для всех лучшим выходом станет создание федеративного южноафриканского государства. Оранжевое Свободное государство (и, вероятно, Трансвааль) выражало готовность присоединиться к этой федерации. Однако Грей на полвека опередил своё время, и министерство колоний не поддержало его планов. Вопреки их инструкциям Грей продолжал защищать идею союза и в нескольких случаях нарушал их указания, например, после окончания Крымской войны отказался размещать войска в Южной Африке.
В этих обстоятельствах его отзыв в 1859 году не стал сюрпризом. Однако едва он прибыл в Англию, новое правительство утвердило его на второй срок с условием отказаться от идеи создания южноафриканской федерации и неукоснительно соблюдать их инструкции. Грей был убеждён, что границы колонии в Южной Африке должны быть расширены, но не получил поддержки со стороны британского правительства. Он продолжал добиваться содействия, но в Новой Зеландии разгорелась война с маори и было решено снова отправить Грея туда в качестве губернатора. Когда он покидал Африку его популярность среди населения Капской колонии была безграничной, а в Кейптауне ему была воздвигнут прижизненный памятник, надпись на котором описывала его как «губернатора, который своими высокими качествами как христианина, государственного деятеля и джентльмена, заслужил любовь всех сословий и который своей глубокой преданностью лучшим интересам Южной Африки, умелым и справедливым управлением заслужил похвалу и признательность всех подданных Её Величества в этой части её владений».
В 1875 году Грей был избран суперинтендантом (главой законодательного совета) провинции Окленд. На выборах 1875 года он выставил свою кандидатуру от округов Окленд-Уэст и Тэймс. В округе Окленд, на который приходилось два места в парламенте, выставили кандидатуру только Грей и Патрик Дигнан, 22 декабря 1875 года они были объявлены выбранными.[4] В округе Тэймс на два места в парламенте претендовали шесть кандидатов, в том числе Джулиус Фогель (который в 1875 году стал премьер-министром), Уильям Роуи и Чарльз Фитерстоун Митчелл. В день выборов (6 января 1876 года) Грей набрал наибольшее число голосов, а Роуи неожиданно стал вторым, опередив Фогеля (Фогель, также выставлялся во втором округе Уонгануи, где он был избран). Соответственно Грей и Роуи были объявлены избранными в округе Тэймс.[5] На следующий день был подан протест против избрания Грея с заявлением, что Грей не имел права выставлять свою кандидатуру в округе Тэймс, поскольку он уже был избран в округе Окленд-Уэст. Это заявление в конце января было направлено в палату представителей.[6]
Разбирательство по этому вопросу заняло несколько месяцев. 8 июля в парламенте были проведены слушания по вопросу избрания Грея. В итоге было решено, что избрание в округе Тэймс было законным, но он должен выбрать, какой из округов он будет представлять.[7] 15 июля 1876 года Грей объявил, что будет представлять округ Тэймс. На ставшее вакантным место от округа Окленд-Уэст были проведены дополнительные выборы.[8]
Грей выступал против упразднения провинций, но безуспешно. И в 1876 году провинции были ликвидированы. После поражения премьера Гарри Аткинсона 13 октября 1877 года Грей был избран парламентом на пост главы правительства. Его кабинет не стал эффективным из-за стремления Грея установить верховенство правительства и вызванного этим конфликта с губернатором. Его пребывание на посту премьера расценивается историками как неудачное.[3] К концу 1879 года правительство Грея оказалось в затруднительном положении из-за земельного налога. В итоге Грей объявил досрочные выборы в 1879 году.
Памятник Грею в Окленде.
В сентябре 1879 года Грей был избран в округах Темс и Крайстчёрч.[9] Грей стал первым в округе Крайстчёрч, на который приходилось три места в парламенте (втрое и третье место с одинаковым результатом заняли Самюэль Пол Эндрюс и Эдвард Стивенс, всего на 23 голоса опередив Эдварда Ричардсона).[10] Ричардсон подал протест против избрания Грея на основании того, что последний уже был избран в округе Темс.[11][12] Избирательная комиссия 24 октября[13] лишила Грея места в этом округе в пользу Ричардсона. Грей сохранил место в парламенте от округа Темс.[14]
На выборах 1881 года Грей был избран от округа Окленд-Ист[15] и представлял его до 1887 года, когда он был избран от округа Окленд-Сентрал.[16]
Здоровье Грея ухудшилось, и в 1890 году он оставил политику и отправился в Австралию. После возвращения в Новую Зеландию ему предложили выдвигаться от округа Ньютон в Окленде на дополнительных выборах 1891 года. Также ему предлагал занять свое место уходящий в отставку Дэвид Голди. Грей решил выставлять свою кандидатуру, если выборы будут безальтернативными, поскольку не хотел участвовать в предвыборной гонке.[17][18] 25 марта 1891 года он выставил свою кандидатуру[19] и 6 апреля был объявлен избранным, так как других кандидатов не было.[20] В декабре 1893 года Грей снова был избран, на этот раз от округа Окленд-Уэст. В 1894 году он отправился в Англию и больше не вернулся в Новую Зеландию. В 1895 году он подал в отставку с должности депутата.[2]
Грей умер в Лондоне 19 сентября 1898 года и был похоронен в соборе Святого Павла.[2]
В честь Грея названы город Грейтаун в районе Уаирарапа на острове Северный, Новая Зеландия, река Грей-Ривер на острове Южный в регионе Уэст-Кост (и соответственно косвенно Греймут, расположенный в устье этой реки), пригород Окленда Грей-Лин, город Грейтаун, в провинции Квазулу-Натал, ЮАР, округ Грей в Южной Австралии. Грей-Стрит в Мельбурне также названа в его честь. Один из шести корпусов колледжа Фалкон в Зимбабве носит имя Грея. В ЮАР его имя встречается в названиях гимназии Грея в Порт-Элизабет, колледжа Грея в Блумфонтейне и госпиталя Грея в Питермарицбурге. Посёлок Леди Грей, ЮАР назван в честь его жены.
В 1977 году телевидение Новой Зеландии сняло историческую многосерийную драму Губернатор (англ. The Governor) о жизни Грея, с Корином Редгрейвом в главной роли. Несмотря на успех у критиков, фильм вызвал споры из-за крупного для того времени бюджета.
wreferat.baza-referat.ru
План Введение 1 Первое замужество 2 Притязания на английский престол 3 Второе замужество 4 Наследники 5 Генеалогия Список литературы
Введение
Катерина Грей (англ. Catherine Grey, употреблялось также написание Katherine; август 1540 — 26 января 1568)[1], средняя из сестёр Грей. Её старшей сестрой была «Девятидневная королева» Джейн Грей, младшей — Мария Грей.
Родителями леди Катерины были Генри Грей, 3-й маркиз Дорсет, и леди Фрэнсис Брэндон, дочь Чарльза Брэндона, 1-го герцога Саффолка, и Марии Тюдор.
Мария Тюдор была дочерью короля Генриха VII и Елизаветы Йоркской и приходилась младшей сестрой королю Генриху VIII. Сёстры Грей — Джейн, Катерина и Мария, согласно Акту о престолонаследии от 1543 года, были включены в число наследников трона Англии и занимали в ней соответственно 5-е, 6-е и 7-е места после детей Генриха — Эдуарда, Марии, Елизаветы и своей матери, леди Фрэнсис Брэндон.
1. Первое замужество
В то время как Джейн Грей снискала славу одной из самых блестяще образованных женщин своего времени, её сестра Катерина, не столь одарённая, считалась тем не менее самой красивой из сестёр Грей, что предполагало выгодное замужество. Её первым мужем стал Генри Герберт, сын Уильяма Герберта, 1-го графа Пембрука. Их свадьба состоялась в тот же день, что и свадьба её старшей сестры Джейн с Гилфордом Дадли — 21 мая 1553 года.
Король Эдуард VI скончался 6 июля 1553 года, а уже 10 июля Джейн Грей была провозглашена королевой, согласно новому Акту о престолонаследии, исключавшему из круга претендентов принцессу Марию, её сводную сестру принцессу Елизавету и леди Фрэнсис Брэндон[2]. Джейн была низложена спустя несколько дней, 19 июля 1553 года, и законной королевой была объявлена Мария. Семья Грей впала в немилость, и граф Пембрук, свёкор Катерины, пытаясь всячески дистанцироваться от новых родственников, выгнал её из дома[3]. Брак Генри Герберта и леди Катерины Грей был аннулирован около 1555 года[1].
Поскольку леди Фрэнсис Брэндон, как и её мать Мария Тюдор, в своё время оказывали поддержку и сочувствие первой жене Генриха VIII Екатерине Арагонской и самой Марии, то вскоре после вступления на трон новая королева разрешила ей и её дочерям — Катерине и Марии — возвратиться ко двору[3].
2. Притязания на английский престол
Уже в начале правления Елизаветы I был поднят вопрос о преемнике, поскольку королева до сих пор оставалась незамужней и бездетной. Из всей череды наследников, упоминавшихся в завещании Генриха VIII, к началу 1560-х годов, в живых оставались четверо: сама Елизавета, Катерина Грей, Мария Грей и Маргарет Клиффорд. Шансы Катерины занять трон считались наиболее предпочтительными, тем более, что потомки старшей сестры Генриха, Маргарет Тюдор, вовсе были исключены из линии наследования[4]. Невольно она стала для Елизаветы такой же угрозой, какой в своё время была леди Джейн для королевы Марии — основной претенденткой на корону Англии при бездетной королеве. Такая ситуация вызывала напряженность в их отношениях ещё и по той причине, что Елизавета не испытывала тёплых чувств ни к Катерине, ни к Марии. Это объяснялось тем, что семейство Грей не признавало второй брак короля Генриха VIII с Анной Болейн, матерью Елизаветы и, более того, открыто выражало своё презрение королеве Анне. Воцарившись на троне Англии, Елизавета позволила сёстрам Грей остаться при дворе в качестве фрейлин, хотя и не включила их в число особо приближённых[5].
Тем не менее, монархи других европейских государств воспринимали Катерину Грей как полноправную наследницу Елизаветы и поддерживали с ней связь через своих посланников. В частности, особое расположение Катерины снискал испанский посланник граф Фериа, которому она жаловалась на угнетения и оскорбления со стороны Елизаветы. В середине 1559 года распространились слухи о подготовке к похищению Катерины и её последующего брака с доном Карлосом или с кем-либо ещё из Габсбургов[5].
Узнав об этом, Елизавета сменила тактику обращения с племянницей. Внешне она, казалось, симпатизировала Катерине и даже изъявляла желание удочерить её, «хотя вряд ли можно сказать, что их связывают чувства, подобные тем, что существуют между матерью и ребёнком», — отмечал сменивший графа Фериа посланник де Куадра. Однако последующие события привели к крушению планов Катерины Грей когда-либо занять трон Англии[6].
3. Второе замужество
Будучи фрейлиной ещё при дворе королевы Марии I, Катерина сдружилась с Джейн Сеймур, дочерью Эдуарда Сеймура, 1-го герцога Сомерсета[7]. Леди Джейн приходилась племянницей покойной королеве Джейн Сеймур и была названа в её честь. Она познакомила Катерину со своим братом Эдуардом Сеймуром, 1-м графом Хертфордом. Между Катериной и Эдуардом завязались романтические отношения, и в марте 1559 года Сеймур просил у леди Фрэнсис руки её дочери, но получил от неё уклончивый ответ. Она была согласна на их брак, но лишь в том случае, если он будет угоден королеве Елизавете[8]. Тем не менее, незадолго до своей смерти в ноябре 1559 года леди Фрэнсис написала письмо королеве с просьбой разрешить Катерине выйти замуж за Сеймура, но оно, вероятно, так и не было отправлено[9].
Решив действовать самостоятельно, Катерина и Сеймур тайно поженились в конце 1560 года. Церемония состоялась в доме Эдуарда, их обвенчал католический священник, и Джейн Сеймур была единственной свидетельницей. Не было никаких официальных записей, регистрирующих этот союз, что давало основание признать его недействительным, тем более, что Катерина не получала разрешение на вступление в брак от Елизаветы.
Хотя этот брак оставался тайной для всех, многие заметили, что леди Грей и Эдуард Сеймур оказывают друг другу повышенное внимание. Придворные, включая Уильяма Сесила, настоятельно рекомендовали Катерине воздержаться от столь явной симпатии к Сеймуру, но она отрицала любые домыслы. Некоторое время спустя, во избежание распространения неприятных сплетен, Елизавета отправила Сеймура и Томаса Сесила, старшего сына Уильяма Сесила, во Францию в целях улучшения образования. Уезжая, Эдуард оставил жене документ, удостоверявший законность их брака, а также в случае его смерти её право на наследство. Но Катерина потеряла документ[10], и после смерти леди Сеймур в марте 1561 года от туберкулёза не осталось больше никаких доказательств этого брака[11].
Катерина не обмолвилась и словом о своём замужестве, даже забеременев, но когда её беременность достигла восьмимесячного срока, она отправила письмо Сеймуру, умоляя его немедленно вернуться в Англию, но письмо было перехвачено и вскрыто королевским информатором, исполнявшим обязанности курьера[12]. Катерине в принудительном порядке было предписано сопровождать королеву в летнем путешествии по Англии. Уже в Ипсвиче, доведённая до отчаяния, Катерина решила просить поддержки у влиятельных придворных. Сначала она обратилась за помощью к Бесс Хардвик, но та, опасаясь гнева королевы, наотрез отказалась помогать в столь щекотливом деле, ведь поступок Катерины и Сеймура мог быть расценен как предательство, а за это полагалась смертная казнь.
Катерина же, не теряя надежды, тайком наведалась в покои всесильного фаворита королевы Роберта Дадли, умоляла его о помощи, но тот, из страха быть скомпрометированным её ночным визитом, сразу же доложил обо всём Елизавете[13].
Королева была вне себя от гнева на Катерину: её брак, как представительницы династии Тюдоров и потенциальной наследницы престола, — вопрос государственной важности, а она посмела выйти замуж без королевского дозволения. Незамужняя и бездетная Елизавета также опасалась, что если у Катерины родится сын, это может спровоцировать государственный переворот в поддержку леди Грей. Бесс Хардвик арестовали, поскольку Елизавета была убеждена в её причастности, а также в том, что всё случившееся было частью заговора против неё[14].
Вскоре и Катерина была заключена в Тауэр, куда позже к ней присоединился её муж, Эдуард Сеймур, вернувшийся из Франции[6]. Во время пребывания в заключении Катерина и Сеймур часто виделись, чему способствовал служитель Тауэра Эдуард Уорнер, отнёсшийся с сочувствием к молодым супругам.
В целях выяснения всех обстоятельств этой тайной свадьбы допросам были подвергнуты Катерина, Эдуард, вся их прислуга, а также брат Сеймура, Генри. Супруги не смогли предоставить никаких доказательств законности их брака: не было записей, официально удостоверяющих брак, не было свидетелей, даже имя священника, обвенчавшего их, также не было неизвестно, так как его приглашала покойная леди Сеймур[15]. Тем временем, пока шли разбирательства, 21 сентября 1561 года Катерина родила в Тауэре своего первенца, названного Эдуардом[16], традиционным для семейства Сеймур именем[17].
Делом Катерины занялась церковь, и после долгих споров 10 мая 1562 года архиепископ Кентерберийский Мэттью Паркер вынес решение: брак не был узаконен по церковным канонам, и следовательно недействителен и подлежит аннулированию, а сын леди Грей и Сеймура был объявлен незаконнорожденным[18]. Сеймуру же предписали внести в казну штраф в размере 15 тыс. марок (позднее сумма была сокращена до 3 тыс. марок) за «соблазнение девственницы королевской крови»[19].
Леди Грей с Сеймуром по-прежнему оставались в Тауэре, и, несмотря на все запреты, продолжали сожительствовать как супруги[18]. В феврале 1563 года Катерина родила второго сына — Томаса[20], получившего своё имя в честь двух некогда казнённых родственников: Томаса Сеймура и лорда Томаса Грея[18]. Узнав об этом, королева потеряла терпение и начисто утратила какие-либо добрые чувства к Катерине. По приказу Елизаветы пара была разлучена: Эдуард вместе со старшим сыном отправлен под домашний арест к своей матери герцогине Сомерсет в Ханворт, Катерина с малюткой Томасом — к Джону Грею, своему дяде, в Эссекс[21].
Несмотря на опальное положение, Катерина всё же оставалась главной претенденткой на трон Англии. Рождение двух здоровых сыновей укрепило её позиции, это обеспечивало преемственность[22]. Но состояние её здоровья ухудшалось. После смерти в 1564 году Джона Грея, Катерина сменила нескольких опекунов, пока, наконец, в сентябре 1567 года не переехала в Саффолкшир, где её смотрителем был назначен сэр Оуэн Хоптон. К тому времени она уже была тяжело больна. Королевские врачи, осмотрев её, пришли к выводу, что это последняя стадия туберкулёза, и помочь ей уже невозможно. В январе 1568 года Хоптон сообщил в письме Сесилу, что Катерина при смерти[23]. 26 января леди Катерина Грей умерла в возрасте около 27 лет. Она была похоронена в церкви деревни Йоксфорд, графство Саффолкшир[24].
4. Наследники
Вскоре после смерти Катерины Эдуарду Сеймуру было дозволено вернуться ко двору. На протяжении всей оставшейся жизни он подавал прошения о признании его сыновей законнорожденными, а также о восстановлении их в правах наследников английского престола. В 1606 году, три года спустя после смерти Елизаветы, его ходатайство было удовлетворено.
5. Генеалогия
Список литературы:
1. Lady Catherine Grey (англ.).
2. Новый Акт о престолонаследии, провозглашавший преемницей леди Джейн Грей, был составлен королём Эдуардом незадолго до его смерти под влиянием Джона Дадли, герцога Нортумберленда. Эриксон Кэролли, 2005, с. 121.
3. Agnes Strickland, 1868, с. 190.
4. Эриксон Кэролли, 2005, с. 244.
5. Эриксон Кэролли, 2005, с. 245.
6. Эриксон Кэролли, 2005, с. 245-246.
7. Agnes Strickland, 1868, с. 191.
8. Agnes Strickland, 1868, с. 193—194.
9. Agnes Strickland, 1868, с. 195—196.
10. Agnes Strickland, 1868, с. 215—216.
11. Agnes Strickland, 1868, с. 205—207.
12. Agnes Strickland, 1868, с. 216—217.
13. Agnes Strickland, 1868, с. 208—209.
14. Agnes Strickland, 1868, с. 211.
15. Agnes Strickland, 1868, с. 213—215.
16. Edward Beauchamp Seymour, 2nd Earl of Hertford (англ.).
17. Agnes Strickland, 1868, с. 218.
18. Agnes Strickland, 1868, с. 220—221.
19. Agnes Strickland, 1868, с. 224.
20. Thomas Seymour (англ.).
21. Agnes Strickland, 1868, с. 228.
22. Эриксон Кэролли, 2005, с. 250.
23. Agnes Strickland, 1868, с. 247—248.
24. Agnes Strickland, 1868, с. 252.
Источник: ru.wikipedia.org/wiki/Грей,_Катерина
www.ronl.ru
, средняя из сестёр Грей. Её старшей сестрой была «Девятидневная королева» Джейн Грей, младшей — Мария Грей.
Родителями леди Катерины были Генри Грей, 3-й маркиз Дорсет, и леди Фрэнсис Брэндон, дочь Чарльза Брэндона, 1-го герцога Саффолка, и Марии Тюдор.
Мария Тюдор была дочерью короля Генриха VII и Елизаветы Йоркской и приходилась младшей сестрой королю Генриху VIII. Сёстры Грей — Джейн, Катерина и Мария, согласно Акту о престолонаследии от 1543 года, были включены в число наследников трона Англии и занимали в ней соответственно 5-е, 6-е и 7-е места после детей Генриха — Эдуарда, Марии, Елизаветы и своей матери, леди Фрэнсис Брэндон.
Король Эдуард VI скончался 6 июля 1553 года, а уже 10 июля Джейн Грей была провозглашена королевой, согласно новому Акту о престолонаследии, исключавшему из круга претендентов принцессу Марию, её сводную сестру принцессу Елизавету и леди Фрэнсис Брэндон[2]. Джейн была низложена спустя несколько дней, 19 июля 1553 года, и законной королевой была объявлена Мария. Семья Грей впала в немилость, и граф Пембрук, свёкор Катерины, пытаясь всячески дистанцироваться от новых родственников, выгнал её из дома[3]. Брак Генри Герберта и леди Катерины Грей был аннулирован около 1555 года[1].
Поскольку леди Фрэнсис Брэндон, как и её мать Мария Тюдор, в своё время оказывали поддержку и сочувствие первой жене Генриха VIII Екатерине Арагонской и самой Марии, то вскоре после вступления на трон новая королева разрешила ей и её дочерям — Катерине и Марии — возвратиться ко двору[3].
Тем не менее, монархи других европейских государств воспринимали Катерину Грей как полноправную наследницу Елизаветы и поддерживали с ней связь через своих посланников. В частности, особое расположение Катерины снискал испанский посланник граф Фериа, которому она жаловалась на угнетения и оскорбления со стороны Елизаветы. В середине 1559 года распространились слухи о подготовке к похищению Катерины и её последующего брака с доном Карлосом или с кем-либо ещё из Габсбургов[5].
Узнав об этом, Елизавета сменила тактику обращения с племянницей. Внешне она, казалось, симпатизировала Катерине и даже изъявляла желание удочерить её, «хотя вряд ли можно сказать, что их связывают чувства, подобные тем, что существуют между матерью и ребёнком», — отмечал сменивший графа Фериа посланник де Куадра. Однако последующие события привели к крушению планов Катерины Грей когда-либо занять трон Англии[6].
Решив действовать самостоятельно, Катерина и Сеймур тайно поженились в конце 1560 года. Церемония состоялась в доме Эдуарда, их обвенчал католический священник, и Джейн Сеймур была единственной свидетельницей. Не было никаких официальных записей, регистрирующих этот союз, что давало основание признать его недействительным, тем более, что Катерина не получала разрешение на вступление в брак от Елизаветы.
Хотя этот брак оставался тайной для всех, многие заметили, что леди Грей и Эдуард Сеймур оказывают друг другу повышенное внимание. Придворные, включая Уильяма Сесила, настоятельно рекомендовали Катерине воздержаться от столь явной симпатии к Сеймуру, но она отрицала любые домыслы. Некоторое время спустя, во избежание распространения неприятных сплетен, Елизавета отправила Сеймура и Томаса Сесила, старшего сына Уильяма Сесила, во Францию в целях улучшения образования. Уезжая, Эдуард оставил жене документ, удостоверявший законность их брака, а также в случае его смерти её право на наследство. Но Катерина потеряла документ[10], и после смерти леди Сеймур в марте 1561 года от туберкулёза не осталось больше никаких доказательств этого брака[11].
Катерина не обмолвилась и словом о своём замужестве, даже забеременев, но когда её беременность достигла восьмимесячного срока, она отправила письмо Сеймуру, умоляя его немедленно вернуться в Англию, но письмо было перехвачено и вскрыто королевским информатором, исполнявшим обязанности курьера[12]. Катерине в принудительном порядке было предписано сопровождать королеву в летнем путешествии по Англии. Уже в Ипсвиче, доведённая до отчаяния, Катерина решила просить поддержки у влиятельных придворных. Сначала она обратилась за помощью к Бесс Хардвик, но та, опасаясь гнева королевы, наотрез отказалась помогать в столь щекотливом деле, ведь поступок Катерины и Сеймура мог быть расценен как предательство, а за это полагалась смертная казнь.
Катерина же, не теряя надежды, тайком наведалась в покои всесильного фаворита королевы Роберта Дадли, умоляла его о помощи, но тот, из страха быть скомпрометированным её ночным визитом, сразу же доложил обо всём Елизавете[13].
Королева была вне себя от гнева на Катерину: её брак, как представительницы династии Тюдоров и потенциальной наследницы престола, — вопрос государственной важности, а она посмела выйти замуж без королевского дозволения. Незамужняя и бездетная Елизавета также опасалась, что если у Катерины родится сын, это может спровоцировать государственный переворот в поддержку леди Грей. Бесс Хардвик арестовали, поскольку Елизавета была убеждена в её причастности, а также в том, что всё случившееся было частью заговора против неё[14].
Вскоре и Катерина была заключена в Тауэр, куда позже к ней присоединился её муж, Эдуард Сеймур, вернувшийся из Франции[6]. Во время пребывания в заключении Катерина и Сеймур часто виделись, чему способствовал служитель Тауэра Эдуард Уорнер, отнёсшийся с сочувствием к молодым супругам.
В целях выяснения всех обстоятельств этой тайной свадьбы допросам были подвергнуты Катерина, Эдуард, вся их прислуга, а также брат Сеймура, Генри. Супруги не смогли предоставить никаких доказательств законности их брака: не было записей, официально удостоверяющих брак, не было свидетелей, даже имя священника, обвенчавшего их, также не было неизвестно, так как его приглашала покойная леди Сеймур[15]. Тем временем, пока шли разбирательства, 21 сентября 1561 года Катерина родила в Тауэре своего первенца, названного Эдуардом[16], традиционным для семейства Сеймур именем[17].
Делом Катерины занялась церковь, и после долгих споров 10 мая 1562 года архиепископ Кентерберийский Мэттью Паркер вынес решение: брак не был узаконен по церковным канонам, и следовательно недействителен и подлежит аннулированию, а сын леди Грей и Сеймура был объявлен незаконнорожденным[18]. Сеймуру же предписали внести в казну штраф в размере 15 тыс. марок (позднее сумма была сокращена до 3 тыс. марок) за «соблазнение девственницы королевской крови»[19].
Леди Грей с Сеймуром по-прежнему оставались в Тауэре, и, несмотря на все запреты, продолжали сожительствовать как супруги[18]. В феврале 1563 года Катерина родила второго сына — Томаса[20], получившего своё имя в честь двух некогда казнённых родственников: Томаса Сеймура и лорда Томаса Грея[18]. Узнав об этом, королева потеряла терпение и начисто утратила какие-либо добрые чувства к Катерине. По приказу Елизаветы пара была разлучена: Эдуард вместе со старшим сыном отправлен под домашний арест к своей матери герцогине Сомерсет в Ханворт, Катерина с малюткой Томасом — к Джону Грею, своему дяде, в Эссекс[21].
Несмотря на опальное положение, Катерина всё же оставалась главной претенденткой на трон Англии. Рождение двух здоровых сыновей укрепило её позиции, это обеспечивало преемственность[22]. Но состояние её здоровья ухудшалось. После смерти в 1564 году Джона Грея, Катерина сменила нескольких опекунов, пока, наконец, в сентябре 1567 года не переехала в Саффолкшир, где её смотрителем был назначен сэр Оуэн Хоптон. К тому времени она уже была тяжело больна. Королевские врачи, осмотрев её, пришли к выводу, что это последняя стадия туберкулёза, и помочь ей уже невозможно. В январе 1568 года Хоптон сообщил в письме Сесилу, что Катерина при смерти[23]. 26 января леди Катерина Грей умерла в возрасте около 27 лет. Она была похоронена в церкви деревни Йоксфорд, графство Саффолкшир[24].
bukvasha.ru
План Введение 1 Происхождение 2 Жизнь при дворе 3 Родственник короля 4 Дальнейшая жизнь и карьера 5 Браки и потомство 6 Образ в поп-культуре Список литературы
Введение
Чарльз Брэндон, 1-й герцог Саффолк (англ. Charles Brandon, 1st Duke of Suffolk; ок. 1484 — 22 августа 1545) — фаворит и зять английского короля Генриха VIII Тюдора. Его супругой была сестра короля, вдовствующая французская королева Мария Тюдор.
1. Происхождение
Чарльз Брэндон был сыном сэра Уильяма Брэндона и леди Элизабет Бруин. Его родители вступили в брак около 1475 года[1]. Сэр Уильям служил знаменосцем при Генрихе Тюдоре и был убит королём Ричардом III в сражении на Босвортском поле 22 августа 1485 года[2].
Определить точную дату рождения Чарльза Брэндона не представляется возможным, но скорее всего он появился на свет не позднее 1484[3] — 1485 гг[4].
2. Жизнь при дворе
После гибели отца и смерти матери (скончалась в 1493 или 1494 гг.)[5] мальчик был отправлен к королевскому двору, где с первых же дней пребывания пользовался благосклонным расположением Генриха VII и, вполне вероятно, был одним из друзей его старшего сына Артура, принца Уэльского. После женитьбы Артура на испанской инфанте Екатерине Арагонской в 1501 году и отъезда молодых супругов в замок Ладлоу на границе Уэльса, Брэндон был включён в свиту Генриха Тюдора, герцога Йоркского. Несмотря на почти семилетнюю разницу в возрасте, у них было много общего: внешнее сходство, любовь к спортивным состязаниям, охоте, турнирным сражениям. Они оставались лучшими друзьями на протяжении всей своей жизни[4].
В 1509 году герцог Йоркский взошёл на трон Англии под именем Генриха VIII. Этот момент можно считать началом успешной политической и придворной карьеры Чарльза Брэндона. В том же году он получил должность управляющего королевских владений в северном Уэльсе, а чуть позднее ещё несколько выгодных назначений[4].
В 1512 году король даровал ему права опеки над семилетней сиротой Элизабет Грей[6], единственной дочерью и наследницей Джона Грея, виконта Лайла, что было обычной практикой в те времена. Маленькая леди Грей обладала не только богатым состоянием, но и титулом виконтессы Лайл по собственному праву (англ. in her own right ), и Брэндон предполагал жениться на своей подопечной, когда она достигнет совершеннолетия. В 1513 году был составлен брачный контракт, а затем объявлено о помолвке. 15 мая этого же года ему был пожалован титул виконта Лайла (англ. Viscount Lisle ) в соответствии с условиями контракта. Но вскоре невеста изъявила категорический отказ, и брачный договор был аннулирован.
Во время французской кампании 1513 года, Брэндон принимал участие в осаде Теруана и Турне и зарекомендовал себя храбрым воином. В том же году он был произведён в кавалеры ордена Подвязки, а также присутствовал на переговорах с императором Максимилианом, где речь шла о заключении брака между внуком императора, Карлом, и младшей сестрой Генриха, Марией. Кроме того, виконт Лайл не упустил случая пофлиртовать с дочерью императора, Маргаритой, и вскоре распространились слухи, что они собираются пожениться. Подобную весть сочли неслыханной дерзостью, и, чтобы предотвратить скандал, Генриху пришлось принести публичные извинения императору и принцессе.
Свершившийся инцидент, однако, ничуть не отразился на дружеских отношениях короля и виконта, и, по возвращении в Англию, Брэндон был возведён в достоинство герцога Саффолка. Ранее титул принадлежал дворянскому роду де ла Поль. Наряду с титулом, Брэндон получил земельные владения, конфискованные у де ла Полей. Примечательно также то, что теперь он стал одним из трёх герцогов королевства вместе с Томасом Говардом, 2-м герцогом Норфолком, и Эдуардом Стэффордом, 3-м герцогом Бекингемом[4]. Представители древних дворянских родов были неприятно поражены возвышением «выскочки» незнатного происхождения, а при европейских дворах поговаривали, что истинные короли Англии — Чарльз Брэндон и Томас Уолси.
3. Родственник короля
В 1514 году Генрих переориентировал внешнеполитический курс на сближение с Францией. Переговоры с Габсбургами относительно окончательного решения по поводу свадьбы Карла и Марии постоянно откладывались, вдобавок к этому, Генрих узнал, что его союзники — Максимилиан и Фердинанд Арагонский — тайно заключили перемирие с Францией. В ответ Генрих расторг помолвку Марии и Карла и в свою очередь поспешил заручиться поддержкой французского короля Людовика XII, предложив скрепить их политический альянс родственными узами и сосватав за него Марию[7]. Несмотря на то, что она на тот момент всерьёз была увлечена Чарльзом Брэндоном, и тот отвечал ей взаимностью, Мария была вынуждена согласиться на этот династический союз[8].
Проводить невесту во Францию поручили герцогу Саффолку. Он также присутствовал на церемонии венчания и коронации и принял участие в рыцарском турнире. Мария недолго оставалась королевой Франции. Она овдовела уже через три месяца после свадьбы. Когда Брэндон прибыл во Францию, чтобы сопроводить её назад в Англию, они тайно обвенчались при поддержке нового короля Франциска I[9].
Недовольный Генрих под влиянием Уолси признал этот брак, однако обязал молодожёнов возместить расходы на приданое Марии. Ей пришлось вернуть все драгоценности и золотую и серебряную посуду, а кроме того, чуть ли не до конца жизни выплачивать в казну по тысяче фунтов в год[10].
4. Дальнейшая жизнь и карьера
Некоторое время после свадьбы герцог Саффолк и Мария вели уединённую семейную жизнь вдали от двора[4]. Но уже в 1518 году они присутствовали на церемонии помолвки принцессы Марии, единственной дочери короля, и Франциска, дофина Франции, а также на знаменитой встрече Генриха и Франциска I на Поле золотой парчи в 1520 году.
Начиная с 1522 года, Генрих возобновил союзнические отношения с Габсбургами против Франции, на сей раз с императором Карлом V. В 1523 году Саффолк во главе английского войска был отправлен в Кале. Во время очередной французской кампании англичане вторглись в Пикардию, и без особого сопротивления со стороны французов пересекли Сомму, вызвав тем самым переполох в Париже. Начало было многообещающим, но с наступлением зимы военные действия были вынужденно прекращены, войска расформировали, и Брэндону пришлось бесславно возвратиться в Англию.
Тем временем Генрих, помимо политики, был занят семейными проблемами. Было очевидно, что Екатерина Арагонская не способна родить здорового наследника мужского пола, а свою маленькую дочь Марию он не принимал в расчёт как преемницу. На тот момент внимание короля привлекла одна из фрейлин, леди Анна Болейн. Её появление стало одной из причин, по которой Генрих решил развестись с Екатериной. Оформление развода было поручено кардиналу Уолси. Саффолк, в отличие от жены, которая была дружна с королевой, с энтузиазмом поддержал идею о разводе. Когда Екатерина категорически отказалась от расторжения брака, именно на герцога была возложена миссия убедить её смириться с неизбежным разрывом и принять титул вдовствующей принцессы Уэльской[11].
Дело с разводом затягивалось, король был в ярости и выместил своё недовольство на Уолси. Тот был отправлен в отставку с поста лорда-канцлера, лишён всех титулов, должностей и имущества и взят под стражу. С падением Уолси влияние Саффолка на короля возросло. 14 августа 1530 года он получил очередную почётную должность — лорда-председателя Королевского совета.
В 1533 году Генрих наконец добился аннулирования брака с Екатериной, женился на Анне Болейн, и 1 июня этого же года состоялась коронация новой королевы. Чарльз Брэндон был одним из распорядителей церемонии. Мария Тюдор отказалась присутствовать на торжествах в честь Анны[12], а 25 июня внезапно умерла. Саффолк вскоре женился на Кэтрин Уиллоуби, 12-й баронессе Уиллоуби де Эрзби по собственному праву, ранее помолвленной с его сыном Генри[13].
Возможно под влиянием матери Кэтрин, Марии де Салинас, фрейлины и подруги Екатерины Арагонской, Саффолк во многом изменил своё отношение к расторжению первого брака короля[14]. К тому же вспыльчивость и высокомерие Анны Болейн отвратили от неё многих людей, в том числе и Брэндона, ибо она ни с кем не хотела делить свою, казалось бы, безграничную власть над королём. В 1536 году владычеству Анны пришёл конец: она была обезглавлена по обвинению в государственной измене. Герцог Саффолк был в числе присяжных на суде над королевой, а также присутствовал при её казни.
В конце 1536 года в северных графствах королевства вспыхнуло восстание, известное под названием «Благодатное паломничество» (англ. The Pilgrimage of Grace ). Одной из основных его причин было недовольство церковными реформами, восставшие выступали за восстановление католицизма и монастырей. Подавление мятежа король поручил герцогу Саффолку. Он, как и большинство дворян, поддерживал политику Генриха в отношении ликвидации монастырей и конфискации церковного имущества[15].
В октябре 1537 года Саффолк стал крёстным отцом наследника престола Эдуарда, принца Уэльского, а в 1541 был назначен лордом-управляющим королевским хозяйством. Герцог и герцогиня Саффолк редко отлучались от двора: они присутствовали на всех последующих свадьбах Генриха — с Анной Клевской (в 1540), с Кэтрин Говард (в 1540), с Катариной Парр (в 1543), часто принимали короля в своих владениях, участвовали во всех значительных событиях светской жизни. В 1541 году Чарльз Брэндон был в числе тех, кто арестовал Кэтрин Говард по обвинению в супружеской измене.
Весной 1544 года началась подготовка к очередному военному походу во Францию, и Брэндон снова был назначен одним из полководцев[16]. В середине сентября войска под командованием Брэндона захватили Булонь, но спустя некоторое время, узнав о приближении французской армии, город пришлось оставить[17]. Тем не менее, высадившись в Дувре 30 сентября, король и его военачальники с триумфом отпраздновали успешное на их взгляд завершение кампании[18].
22 августа 1545 года герцог Саффолк внезапно скончался в Гилфорде. В своём завещании он просил организовать для него скромные похороны в Таттершеле, но по желанию короля он был торжественно погребён в Виндзорском замке в часовне Св. Георгия[19].
5. Браки и потомство
Помимо неудачной помолвки с виконтессой Лайл и браков с Марией Тюдор и Кэтрин Уиллоуби, Чарльз Брэндон был женат ещё дважды.
Осенью 1505 года он обручился с Энн Браун[20], дочерью сэра Энтони Брауна, губернатора Кале. Не будучи обвенчанными, они сожительствовали как супруги и, предположительно в 1506 году, родилась их первая дочь, Энн Брэндон. В этом же году Брэндон взял в жёны леди Маргарет Невилл[21], состоятельную вдову Джона Мортимера. Однако вскоре брак был аннулирован папой римским (в 1507 году) по причине близкого родства, а также ранее заключённого соглашения с Энн Браун, на которой Брэндон всё-таки женился в 1508 году[22]. Спустя два года он овдовел. От этого брака осталось двое дочерей:
· Энн Брэндон[23] (ок. 1506—1557) — в первом браке супруга Эдуарда Грея, во втором — Рэндела Хансворта.
· Мэри Брэндон[24] — была замужем за Томасом Стэнли, лордом Монтиглом.
В мае 1515 года в Гринвиче состоялось торжественное венчание Чарльза Брэндона и Марии Тюдор, вдовствующей королевы Франции. Их дети:
· Генри Брэндон (1516—1522)
· Леди Фрэнсис Брэндон (16 июля 1517 — 20 ноября 1559) — была замужем за Генри Греем, 3-м маркизом Дорсетом.
· Леди Элеонора Брэндон (1519 — 27 сентября 1547) — была замужем за Генри Клиффордом, 2-м графом Камберлендом.
· Генри Брэндон, 1-й граф Линкольн (ок. 1523 — 1 марта 1534)
В сентябре 1533 года Брэндон женился на Кэтрин Уиллоуби, 12-й баронессе Уиллоуби де Эрзби. Их дети:
· Генри Брэндон, 2-й герцог Саффолк (18 сентября 1535 — 14 июля 1551).
· Чарльз Брэндон, 3-й герцог Саффолк (1537 — 14 июля 1551).
6. Образ в поп-культуре
· В историко-приключенческой мелодраме «Меч и роза» (англ. The Sword and the Rose ) 1953 года в роли Чарльза Брэндона — Ричард Тодд.
· В телесериале «Тюдоры» канала Showtime роль Чарльза Брэндона исполняет британский актёр Генри Кавилл.
Список литературы:
1. Sir William Brandon (англ.).
2. Гриффитс, Р. А., Томас, Р. С. Становление династии Тюдоров. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. — стр. 264. — ISBN 5-222-00062-1
3. Charles Brandon, 1st Duke of Suffolk (англ.).
4. Evelyn Read. My Lady Suffolk: A Portrait of Catherine Willoughby, Duchess of Suffolk. — New York: Alfred A. Knopf, 1963. — pp. 25-27
5. Elizabeth Bruyn (англ.).
6. Elizabeth Grey (англ.).
7. Линдсей, К. Разведённые. Обезглавленные. Уцелевшие. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1996. — стр. 67-68. — ISBN 5-232-00389-5
8. Эриксон, К. Мария Кровавая. — М.: АСТ, 2001. — стр. 37. — ISBN 5-17-004357-0
9. Линдсей, К. Разведённые. Обезглавленные. Уцелевшие. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1996. — стр. 72-73. — ISBN 5-232-00389-5
10. Эриксон, К. Мария Кровавая. — М.: АСТ, 2001. — стр. 37—38. — ISBN 5-17-004357-0
11. Линдсей, К. Разведённые. Обезглавленные. Уцелевшие. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1996. — стр. 147. — ISBN 5-232-00389-5
12. Evelyn Read. My Lady Suffolk: A Portrait of Catherine Willoughby, Duchess of Suffolk. — New York: Alfred A. Knopf, 1963. — p. 31
13. Эриксон, К. Мария Кровавая. — М.: АСТ, 2001. — стр. 138. — ISBN 5-17-004357-0
14. Линдсей, К. Разведённые. Обезглавленные. Уцелевшие. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1996. — стр. 153. — ISBN 5-232-00389-5
15. Evelyn Read. My Lady Suffolk: A Portrait of Catherine Willoughby, Duchess of Suffolk. — New York: Alfred A. Knopf, 1963. — p. 41
16. Эриксон, К. Мария Кровавая. — М.: АСТ, 2001. — стр. 288—289. — ISBN 5-17-004357-0
17. Эриксон, К. Мария Кровавая. — М.: АСТ, 2001. — стр. 290. — ISBN 5-17-004357-0
18. Перфильев, О. Жёны Синей Бороды. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. — стр. 398. — ISBN 5-224-00599-X
19. Evelyn Read. My Lady Suffolk: A Portrait of Catherine Willoughby, Duchess of Suffolk. — New York: Alfred A. Knopf, 1963. — pp. 48-49
20. Anne Browne (англ.).
21. Margaret Neville (англ.).
22. Эриксон, К. Мария Кровавая. — М.: АСТ, 2001. — стр. 109. — ISBN 5-17-004357-0
23. Anne Brandon (англ.).
24. Mary Brandon (англ.).
Источник: ru.wikipedia.org/wiki/Брэндон,_Чарльз,_1-й_герцог_Саффолк
www.ronl.ru
| Фермопильское сражение | |||
| Греко-персидские войны | |||
| Монумент, посвящённый подвигу 300 спартанцев | |||
| середина сентября 480 до н. э. | |||
| Фермопилы, Греция | |||
| победа персов | |||
| |||
| |||
Этот звуковой файл был создан на основе введения в статью версии за 17 сентября 2011 года и не отражает правки после этой даты. cм. также другие аудиостатьи
Фермопильское сражение (др.-греч. Μάχη τῶν Θερμοπυλῶν) — сражение в сентябре 480 года до н. э. в ходе греко-персидской войны 480—479 гг. до н. э. в ущелье Фермопилы.
Персидской армии, численность которой современные историки оценивают в 200—250 тысяч человек[1][2], противостояло, по различным данным[3][4] от 5200 до 7700 греков. В первые 2 дня сражения греки успешно отбивали атаки персов в узком ущелье, но к последнему, 3-му дню сражения большинство защитников ушло, опасаясь окружения. На месте остались лишь отряды спартанцев, феспийцев и фиванцев, общим числом около 500 воинов. Из-за предательства местного жителя персы зашли к грекам в тыл и уничтожили их.
В ходе проведённых археологических раскопок на предполагаемых местах сражения найдены многочисленные свидетельства битвы, описанной более чем два тысячелетия назад[5][6].
Основным дошедшим до сегодняшнего времени источником, описывающим сражение при Фермопилах, является VII книга «Истории» Геродота. Независимо от Геродота битву описал живший при дворе персидского царя Артаксеркса II Ктесий из Книда в своём произведении «Персидская история»[7].
Битве при Фермопилах и другим событиям греко-персидских войн также уделяли значительное внимание жившие намного позже античные историки Диодор[8] и Плутарх.
Греческие города-государства Афины и Эретрия помогали родственным греческим полисам Ионии в их неудачном восстании против власти персидского царя Дария в 499—494 годах до н. э. Персидская империя на тот момент была достаточно молода. Её часто сотрясали восстания покорённых народов[9][10]. Повстанцам, совместно с афинянами, удалось захватить и сжечь важный город империи и столицу сатрапии Сарды. Дарий желал отомстить участвовавшим в восстании грекам, которые были ему неподвластны[11]. Геродот так описывает реакцию Дария на взятие Сард:
А царь Дарий между тем получил известие о взятии и сожжении Сард афинянами и ионянами […] Услышав эту весть, прежде всего, как говорят, царь, не обратив никакого внимания на ионян (он прекрасно знал, что этим-то, во всяком случае, придётся дорого заплатить за восстание), спросил только, кто такие афиняне. […] он сказал: «Зевс![12] Дай мне отомстить афинянам»[13]
Также Дарий видел возможность покорить разрозненные древнегреческие города[11]. В 492 г. до н. э. во время военной экспедиции персидского военачальника Мардония была завоёвана Фракия, Македония признала верховную власть персидского царя[14]. Таким образом, персы обеспечили своему сухопутному войску проход к территории Древней Греции.
В 491 году до н. э. Дарий отправил послов во все независимые греческие города с требованием «земли и воды», что соответствовало покорности и признанию власти персов[15]. Осознавая силу и военную мощь государства Ахеменидов, все города древней Эллады, кроме Спарты и Афин, приняли унизительные требования. В Афинах послы были преданы суду и казнены. В Спарте их сбросили в колодец, предложив взять оттуда земли и воды[15][16].
В 490 году до н. э. был направлен персидский флот под командованием Датиса и Артаферна для покорения Афин. По пути к Афинам была покорена и разрушена Эретрия[17]. Войско высадилось на территории Аттики, но было разбито афинянами и платейцами в битве при Марафоне[18].
После этой неудачной экспедиции Дарий стал собирать огромное войско для покорения всей Греции. Его планам помешало восстание в Египте[15] в 486 году до н. э., а вскоре Дарий умер. Трон занял его сын Ксеркс[19]. Подавив египетское восстание, Ксеркс продолжил подготовку к походу на Грецию[20]. Войско было собрано из многих народов громадной империи. Согласно Геродоту, оно включало персов, мидян, киссиев, гиркан, ассирийцев, бактрийцев, саков, индийцев, ариев, парфян, хорасмиев, согдийцев, гандариев, дадиков, каспиев, сарангов, пактиев, утиев, миков, париканиев, арабов, эфиопов, ливийцев, пафлагонцев, лигиев, матиенов, мариандинов, сирийцев, фригийцев, лидийцев, мисийцев, фракийцев, писидийцев, кабалиев, милиев, мосхов, тибаренов, макронов, маров, колхов и моссиников[21]. Кроме сухопутного войска у Ксеркса был мощный флот, снаряжённый прибрежными и островными народами, входящими в его государство[22].
Гравюра начала XX столетия неизвестного автора «Ксеркс наказывает море» Для переправки огромного войска царь приказал соорудить понтонный мост между Европой и Азией через Геллеспонт. У Ксеркса также были и другие амбициозные планы (в частности, сделать полуостров Афон островом)[23]. Об эксцентричности Ксеркса также свидетельствует его реакция на то, что во время бури был уничтожен недавно построенный мост через пролив. Он приказал палачам сечь море, приговаривая: «О ты, горькая влага Геллеспонта! Так тебя карает наш владыка за оскорбление, которое ты нанесла ему, хотя он тебя ничем не оскорблял»[24]. Вместе с тем Ксеркс не потерял чувство реального и по окончании экзекуции заметил: «Как жаль, что стихии подвластны не царям, но только богам!» Принятые меры помогли, и последующая переправа персидских войск прошла успешно.
Афиняне также готовились к предстоящей войне. В 482 году до н. э. под руководством Фемистокла они приняли решение создать мощный флот из трирем для войны с персами[25]. У афинян отсутствовала сильная сухопутная армия, достаточная для того, чтобы воевать с персами в одиночку. Для сражения со всей армией Ксеркса требовались объединённые усилия всех греков. В 481 году до н. э. Ксеркс направил послов в большинство греческих городов-государств с требованием «земли и воды», кроме Афин и Спарты[26]. В конце осени 481 года до н. э. в Коринфе состоялось общегреческое собрание. Перед лицом общей опасности на нём был заключён союз и прекращены междоусобные войны[27]. В греческие колонии были отправлены посольства с просьбой о помощи. Технически выполнить постановления общегреческого конгресса было сложно в связи с разрозненностью древних греков, враждебностью между ними и междоусобными войнами[25].
Конгресс собрался вновь весной 480 года до н. э. Представители из Фессалии предложили грекам сделать попытку остановить войско Ксеркса в узком ущелье Темпе (англ.)русск. на границе Фессалии и Македонии[28]. В Фессалию морем было направлено 10 тысяч гоплитов для защиты ущелья. Симпатизировавший грекам Александр, царь Македонии, которая до этого признала верховную власть персидского царя, предупредил войско греков о наличии обходного пути. Через несколько дней греки отплыли обратно[29]. Вскоре после этого Ксеркс со своей армией переправился через Геллеспонт.
После этого афинским стратегом Фемистоклом был предложен другой план действий. Путь в южную Грецию (Беотию, Аттику и Пелопоннес) проходил через узкое Фермопильское ущелье. В нём греческое войско могло удерживать превосходящие по численности силы противника. Для предотвращения обхода ущелья с моря афинским и союзным кораблям следовало контролировать узкий пролив между островом Эвбея и материковой Грецией (впоследствии, практически одновременно с Фермопильским сражением, там состоялась морская битва при Артемисии). Данная стратегия была одобрена общегреческим конгрессом[30], хотя представители некоторых пелопоннесских городов были не согласны с таким решением. Они считали, что лучшим будет все силы направить на защиту коринфского перешейка, соединяющего Пелопоннесский полуостров с материком[31]. Женщин и детей из оставленных Афин они предлагали эвакуировать в другие города[32].
Предложение защищать только Коринфский перешеек было неприемлемо для греков из полисов вне Пелопоннеса. Оборона Коринфского перешейка означала сдачу Афин во власть Ксеркса. Афиняне, на что указывал Фемистокл, в таком случае отплыли бы со всем своим флотом в Италию искать новое место для поселения[33][34]. В случае выхода из войны афинян греки лишились бы большей части своих морских сил. При таком развитии событий персы могли безопасно переправить морским путем свои силы на полуостров и атаковать греческие войска на перешейке с тыла. Сходные с Фемистоклом мысли высказывала царица Артемисия, советовавшая Ксерксу двинуться с войсками на Пелопоннес[35].
Персидские и мидянские воины. Барельеф на стене дворца в Персеполе Различные античные источники дают противоречивые сведения о численности армии Ксеркса. Согласно Геродоту персидское войско состояло из около 2,64 миллиона воинов и такого же количества обслуживающего армию персонала[36]. Согласно древнегреческому поэту Симониду она насчитывала 4 миллиона человек, а Ктесию Книдскому — 800 тысяч[37]. Современные историки отвергают приведенные древними цифры на основании логистики, изучения военной системы империи Ахеменидов, невозможности обеспечения провиантом такого количества людей[38].
Исследователи сходятся в том, что античные историки значительно преувеличили численность вторгшихся на территорию Греции войск. Это могло быть вызвано характерным для победителей преувеличением сил противника либо вследствие дезинформации со стороны персов при подготовке к походу[39]. Большинство современных историков склоняется к цифре в 200—250 тысяч[39][2]. Минимальная оценка численности армии Ксеркса приводится военным историком Гансом Дельбрюком. Он считал, что в персидской армии находилось 60—80 тысяч человек[40]. Независимо от реальной численности вторгшегося на территорию Греции войска, оно было беспрецедентно большим для того времени. Ксеркс намеревался покорить Элладу за счёт подавляющего численного превосходства как сухопутных, так и морских сил[2].
Войско Ксеркса состояло из представителей множества народов и племён, подвластных империи Ахеменидов. Воины каждой народности имели собственное оружие и доспехи. Персы и мидяне, согласно подробному описанию Геродота, носили мягкие войлочные шапки, штаны и пёстрые хитоны. Доспехи были собраны из железных чешуек наподобие рыбьей чешуи, щиты сплетены из прутьев. На вооружении они имели короткие копья и большие луки с камышовыми стрелами. На правом бедре находился меч-кинжал (акинак). Воины других племён были вооружены значительно хуже, в основном луками, а зачастую просто дубинками и обожжёнными кольями. Из защитного снаряжения кроме щитов Геродот упоминает у них медные, кожаные и даже деревянные шлемы[41].
Согласно Геродоту[3] и Диодору Сицилийскому[4], греческие города-полисы послали к Фермопильскому ущелью от 5200 до 7700 воинов.
Следует отметить, что в сочинении Геродота имеется противоречие. Согласно списку воинов, пришедших из Пелопоннеса, их насчитывается 3100. Далее он приводит надпись на камне, установленном после победы над персами греками на месте битвы:
 | Против трёхсот мириад здесь некогда билисьПелопоннеских мужей сорок лишь сотен всего[42] |  |
Открытым остаётся вопрос об участии илотов в Фермопильском сражении. Илоты представляли собой потомков покорённых ранее спартанцами мессенцев. В древней Спарте они находились на промежуточном положении между крепостными и рабами[43]. Во время греко-персидских войн их использовали в качестве легковооружённых воинов. Упоминание по крайней мере об одном илоте присутствует у Геродота:
| Еврит, узнав о том, что персы обошли гору, потребовал свои доспехи. Затем, облачившись в доспехи, он приказал вести его к бойцам. Илот провёл Еврита в Фермопилы, но потом бежал[44]. | |
Учитывая упоминание об илоте у Геродота, а также несоответствие между перечислением греческих сил и надписью на камне, установленном после окончательной победы над персами, ряд исследователей[45][46] делает вывод о том, что илоты участвовали в Фермопильском сражении.
Греческий гоплит в боевом облачении 
Современная реконструкция греческой фаланги. Греческая фаланга представляла собой плотное боевое построение тяжеловооруженных воинов глубиной в несколько шеренг. Во время боя главной задачей являлось сохранение её целостности: место павшего воина занимал другой, стоявший за ним. Главным фактором, оказавшим влияние на развитие фаланги, стало применение большого круглого щита (гоплона) и закрытого шлема коринфского типа. На внутренней поверхности гоплона крепились кожаные ремни, через которые просовывалась рука. Щит, таким образом, держался на левом предплечье. Воин управлял щитом, держась за ремень ближе к его краю[47].
Защищая гоплита слева, такой щит оставлял открытой правую половину туловища. Из-за этого в греческой фаланге воины должны были держаться плотной линией так, чтобы каждый гоплит прикрывал своего соседа слева, будучи прикрытым соседом справа. Для грека потерять щит в бою считалось бесчестьем, так как он использовался не только для собственной безопасности, но и для защиты всей шеренги. Голову гоплита в VI—V вв. до н. э. защищал бронзовый шлем коринфского (или «дорийского») типа, который носился на войлочной подкладке-шапочке. Глухой коринфский шлем обеспечивал полную защиту головы, но стеснял боковое зрение и слух. Воин видел в нём только врага перед собой, что не представляло особой опасности в плотном боевом построении.
Во времена греко-персидских войн ещё были распространены так называемые «анатомические» бронзовые панцири, которые состояли из нагрудной и спинной пластин. Пластины рельефно со скульптурной точностью воспроизводили мышечные контуры мужского торса. Под панцирем гоплиты носили льняные туники, а спартанцы традиционно укрывались поверх доспехов красными плащами. Недостатком бронзовых кирас были незащищённые бедра. В эту эпоху уже появились так называемые линотораксы, панцири на основе многих слоёв пропитанного клеем льна, которые через несколько десятилетий вытеснили в Греции «анатомические» бронзовые панцири. Кроме более легкого веса линотораксы позволяли прикрыть бёдра, не стесняя движений воина.
В состав защитного снаряжения также входили бронзовые поножи. Они повторяли мускулатуру икр, чтобы плотно облегать ноги и не мешать ходьбе.
Спартанцы были вооружены копьём и коротким мечом. Длина копья составляла 2—3 метра. При сближении с противником первоначальный удар наносился копьём, им же продолжали сражение в строю, держа верхним хватом. Спартанцы имели самые короткие мечи в Греции — они предназначались для близкой рукопашной, когда длинное оружие становилось бесполезным в тесной свалке[47].
Вооружение и стиль ведения боя греческих воинов соответствовали условиям узкого Фермопильского ущелья.
Леонид был 3-м из 4 сыновей спартанского царя Анаксандрида, однако двое старших сыновей умерли, открыв Леониду путь к власти. В 480 до н. э. ему было не менее 40 лет. Спартанские цари (одновременно правили двое из разных родов) обладали всей полнотой власти лишь во время войны, в мирное время они выполняли скорее представительские функции.
Даже во время грозного нашествия греки не собирались прогневать богов отказом от празднеств. В Спарте отмечали праздник Карнеи, совпавший к тому же с 75-ми Олимпийскими играми 480 г. до н. э.[48]Леонид отобрал из граждан 300 достойных мужей, уже имевших детей. Остальные спартанцы собирались присоединиться к войску сразу же по окончании празднеств. И хотя перед самым выступлением войска спартанские старейшины постарались уговорить Леонида увеличить число воинов: «Возьми хотя бы тысячу», Леонид был непоколебим: «Чтобы победить — и тысячи мало, чтобы умереть — довольно и трёхсот»[49].
Леонид был женат на Горго, своей племяннице, дочери старшего брата Клеомена (Клеомен был рождён от другой матери). Имел несовершеннолетнего сына Плистарха. Ещё перед началом войны дельфийский оракул предсказал, что в ходе войны погибнет либо вся Спарта, либо один из её царей:
Ныне же вам изреку, о жители Спарты обширной:Либо великий и славный ваш град чрез мужей-персеидовБудет повергнут во прах, а не то — из Гераклова родаСлёзы о смерти царя пролиёт Лакедемона область[50].
Современный вид Фермопильского прохода в месте сражения. Береговая линия отодвинулась далеко от гор Для греков основной задачей было задержать продвижение персидской армии на территорию Эллады. При обороне узкого Фермопильского прохода греки могли надеяться решить эту стратегическую задачу[51]. Расположив свои силы в самых узких местах на пути морской и сухопутной армий Ксеркса (Фермопилы и пролив около мыса Артемисий), греки нивелировали численное превосходство противника[51]. В отличие от греков персы не могли стоять на месте, так как для снабжения их армии требовалось большое количество пищи, которая добывалась на занятых территориях. Поэтому персам для успеха кампании было необходимо прорваться через Фермопильское ущелье[52].
С тактической точки зрения Фермопильское ущелье идеально подходило для греков[51]. Фаланга гоплитов не могла быть обойдена с флангов, также там не было места для маневров конницы. В близком фронтальном бою защищённые доспехами гоплиты были сильнее легковооружённой пехоты противника. Слабым местом позиции являлась обходная горная тропа. Хотя она и была непроходимой для конницы, пешие воины могли пройти в тыл греческому ополчению[53]. Леонид был предупреждён о существовании тропы и отправил на её защиту тысячу фокийцев[54].
Вот как описывал Фермопильский проход Геродот:
«Так, у селения Альпены за Фермопилами есть проезжая дорога только для одной повозки… На западе от Фермопил поднимается недоступная, обрывистая и высокая гора, простирающаяся до Эты. На востоке же проход подходит непосредственно к морю и болотам… В ущелье этом построена стена, а в ней некогда были ворота… Древняя стена была построена в стародавние времена и от времени большей частью уже разрушилась. Эллины решили теперь восстановить стену и таким образом преградить варвару путь в Элладу. Есть там одно селение совсем близко у дороги под названием Альпены[55].»
В среднем ширина самого прохода составляла 60 шагов[56][57].
Карта перемещения войск во время греко-персидских войн Греки разбили лагерь за стеной, перекрывающей узкий Фермопильский проход. Стена представляла собой невысокую баррикаду, выложенную из тяжёлых камней. В середине августа персидская армия появилась на берегу Малийского залива (англ.)русск. у города Трахина перед входом в Фермопилы. Один местный житель, рассказывая эллинам о многочисленности варваров, добавил, что «если варвары выпустят свои стрелы, то от тучи стрел произойдёт затмение солнца». В ответ спартанец Диенек беззаботно пошутил: «Наш приятель из Трахина принёс прекрасную весть: если мидяне[58] затемнят солнце, то можно будет сражаться в тени»[59].
На воинов из Пелопоннеса при виде персидской мощи напал страх, и они предложили возвратиться и охранять Коринфский перешеек. Фокийцы и локры, чьи земли находились вне пределов Пелопоннесского полуострова, пришли от такого предложения в негодование. Спор разрешил Леонид, который принял решение оставаться на месте[60].
К эллинскому войску был отправлен посол Ксеркса, который предложил грекам сдаться и получить за это свободу, титул «друзей персидского народа» и земли лучшие, чем те, которыми они владели. Когда эти предложения были Леонидом отвергнуты, посол передал грекам приказ Ксеркса сложить оружие, на что согласно Плутарху получил легендарный ответ — Приди и возьми (др.-греч. Μολὼν λαβέ)[61].
Персидские воины из гвардии «бессмертных». Фрагмент росписи из царского дворца 
Греческая фаланга Ксеркс выжидал 4 дня, а на 5-й послал наиболее боеспособные отряды из урождённых мидян на штурм. По Диодору, Ксеркс отправил в первой волне атакующих близких родственников воинов, погибших за 10 лет до того в битве с греками при Марафоне[62]. Греки встретили их в теснине лицом к лицу, в то время как другая часть греков оставалась на стене. Царь Леонид расположил своё войско спереди от фокийской стены в самом узком месте ущелья[63]. Детали первого дня битвы, сравнение греческого войска и атакующих народов описаны у Диодора. Греческие воины стояли «плечом к плечу», превосходили мужеством и доблестью персидское войско. Их тела были защищены, щиты закрывали тело. Атакующие племена не были подготовлены к битвам в узких пространствах, а привыкли вести войны на открытых просторах. Экипировка была соответствующая — небольшие щиты, незащищённые тела[64]. Описание Диодора соответствует современным представлениям о греческой фаланге[65]. При таком положении войска мидян и других плёмен разбивались о строй спартанцев. Наблюдавший за битвой Ксеркс трижды вскакивал с трона от негодования[66].
Ксеркс сменил мидян на киссиев и саков, славных своей воинственностью. Более легко вооружённые и не имеющие строевой подготовки, подобной греческой, воины персидского царя не могли прорвать плотную фалангу греков, укрывшуюся за сплошной стеной больших щитов. Тогда персидский царь бросил в атаку элитный отряд «Бессмертных», личную гвардию[67][68]. Бессмертных постигла та же участь, что и мидян. Спартанцы использовали тактику ложного бегства — притворно отступали, но затем разворачивались и контратаковали расстроенные отряды персов[68]. Согласно Ктесию потери спартанцев были минимальны — погибло 3 человека[69].
На второй день персидский царь вновь послал свою пехоту в атаку с обещанием награды за успех и смерти за бегство с поля боя. Успехи персидского войска на второй день были идентичны таковым на первый[66]. Персы сменяли атакующие отряды, греки, в свою очередь, сменяли в сражении друг друга. Тогда Ксеркс в полном недоумении отступил в свой лагерь[69].
Когда Ксеркс думал о дальнейших действиях, к нему доставили трахинского жителя Эфиальта. Эфиальт рассказал о наличии обходного горного пути и предложил за денежное вознаграждение показать путь персидской армии[70]. За свой поступок Эфиальт стал презираем во всей Греции. Впоследствии его именем стали называть демона, который вызывает ночные кошмары[71].
Ксеркс в тот же вечер отправил в обход 20-тысячное войско под началом Гидарна[72][73].
На рассвете третьего дня охранявшие путь фокийцы увидели превосходящий их численностью персидский отряд. Обе стороны были напуганы видом друг друга. Эфиальт убедил персов, что находящийся невдалеке отряд не состоит из спартанцев. Фокийцы, напуганные численностью персов, отступили на вершину холма и стали готовиться к обороне. Гидарн решил не отвлекаться от основной задачи и продолжил обходной манёвр[74].
Фокийцы послали бегуна предупредить спартанцев о приближении персов с тыла. Услышав эту новость, Леонид созвал совет. Мнения греков разделились, и в результате войско разделилось. Часть его ушла в свои города. В ущелье остались спартанцы, феспийцы, отказавшиеся покинуть место битвы, и фиванцы. Согласно Геродоту, Леонид сам приказал грекам разойтись по своим городам, поскольку ситуация была безнадёжна. При этом «ему же самому и его спартанцам не подобает, считал он, покидать место, на защиту которого их как раз и послали»[75]. Спустя 500 лет у Сенеки и Плутарха приводится обращение Леонида к своим воинам: «Давайте-ка завтракать, соратники: ведь ужинать мы будем в преисподней!»[61][76].
Феспии и Фивы — города в Беотии, через которую неизбежно должен был пролегать путь персидского войска, так что отряды этих городов защищали в Фермопилах родную землю. Геродот писал свой исторический труд в пору вражды Фив с Афинами, поэтому он не упускал случая выставить фиванцев предателями Эллады и сообщает, что фиванский отряд был удержан Леонидом против их воли в качестве заложников[75]. Однако определённая логика в его словах присутствует. Фиванцы вскоре присоединились к армии Ксеркса, и их отряды во время битвы при Платеях (через год после описываемых событий) воевали на стороне персов. Согласно Диодору в греческом войске осталось не более 500 воинов[77]. Своим решением остаться Леонид также спасал отступающую часть ополчения. Ведь если не задержать основную армию Ксеркса, персидская конница могла догнать пеших греков и уничтожить их на открытой местности[78][79].
Не рассчитывая на победу, но лишь на славную смерть, оставшиеся греки приняли бой в отдалении от прежнего места, в том месте, где проход расширяется. Даже там персы не могли развернуться и погибали массами в давке или будучи сброшенными с обрывистого берега. У спартанцев копья были сломаны, они разили врагов короткими спартанскими мечами в тесной рукопашной. В бою пал Леонид, у персов погибли Аброком и Гиперанф, братья царя Ксеркса. Заметив приближение с тыла персидского отряда, ведомого Эфиальтом, греки отступили к стене, а затем, миновав её, заняли позицию на холме у выхода из прохода. По словам Геродота, во время отступления фиванцы отделились и сдались в плен, таким образом, они спасли свои жизни ценой клеймения в рабство[80].
Спартанцы и феспийцы приняли последний бой. Персы расстреливали последних героев из луков, забрасывали их камнями. По сведениям Геродота, отличились доблестью спартанцы Диенек[59], братья Алфей и Марон, феспиец Дифирамб[81].
Диодор передаёт последний бой 300 спартанцев в легендарном виде. Они будто бы напали на персидский лагерь ещё затемно и перебили множество персов, стараясь в общей суматохе поразить самого Ксеркса. Только когда рассвело, персы заметили немногочисленность отряда Леонида и забросали его копьями и стрелами с расстояния[82].
Дорога через Фермопильское ущелье для персов была открыта.
Царь Ксеркс лично осмотрел поле боя. Найдя тело Леонида, он приказал отрубить ему голову и посадить на кол. Под Фермопилами пало, по словам Геродота, до 20 тысяч персов и 4 тысячи греков, включая спартанских илотов.
Павших эллинов похоронили на том же холме, где они приняли последний бой. На могиле поставлен камень с эпитафией поэта Симонида Кеосского:
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли[83].
Оригинальный текст (др.-греч.)
Ὦ ξεῖν', ἀγγέλλειν Λακεδαιμονίοις ὅτι τῇδε κείμεθα τοῖς κείνων ῥήμασι πειθόμενοι.
За голову предателя Эфиальта, сына Эвридема, Спарта объявила награду. Но его убил в ссоре соплеменник, некий Афенад из Трахина. Останки царя Леонида были перезахоронены в Спарте спустя 40 лет после его гибели. Жители города через 600 лет после сражения, уже в римское время, ежегодно проводили состязания в честь национального героя[84]. Имена всех павших в Фермопилах были высечены на плите.
В 1939 году греческими археологами под руководством Спиридона Маринатоса на предполагаемых местах сражения проведены раскопки. Ими найдены многочисленные свидетельства описанной более чем два тысячелетия назад битвы[5][6].
Согласно Геродоту, в бою погибли не все 300 спартанцев, которые отправились на бой вместе с царём Леонидом. Один из них, Пантит, был отправлен гонцом в Фессалию. Узнав позже о произошедшем и понимая, что в Спарте его ожидает бесчестье, он повесился[85]. Двое из трёхсот (Еврит и Аристодем) были отпущены Леонидом в близлежащий город в связи с болезнью. Узнав, что персы обошли гору, Еврит потребовал доспехи. Попав в Фермопилы, он погиб со всеми в битве. По возвращении в Спарту Аристодема ожидали бесчестье и позор. Ему дали прозвище Аристодем Трус[86]. Через год после описываемых событий, во время битвы при Платеях, при которой персы были окончательно побеждены, Аристодем настолько отличился в ходе сражения, что греки хотели дать ему награду, как самому доблестному воину. Награды он не получил, так как было высказано мнение, что «Аристодем бился как исступлённый, выйдя из рядов, и совершил великие подвиги потому лишь, что явно искал смерти из-за своей вины»[87].
На вторую половину 2011 года, рядом с местом битвы античности, установлено несколько памятников и памятных знаков. Кроме плиты с эпитафией Симонида, установлен монумент царю Леониду и отряду 300 спартанцев, а также памятник в честь погибших вместе со спартанцами феспийцам. Монумент спартанцам представляет статую Леонида, под которой написано Μολὼν λαβέ. На метопе под ним изображены сцены сражения. По бокам расположены две мраморные скульптуры, обозначающие речку Эвротас и гору Тайгет — символы древней Спарты.
В 1997 году был открыт памятник погибшим в битве феспийцам. Памятник изображает одного из главных богов древнегреческого города Феспии Эроса. В скульптуре Эрос обнажён, отсутствует голова, одно крыло открыто, другое — сломано. Каждая деталь памятника имеет определённый смысл[88][89]:
Монумент царю Леониду и отряду 300 спартанцев
Памятник в честь погибших вместе со спартанцами феспийцев
Битва при Фермопилах является одним из самых известных сражений античности. В западной культуре при её описании в первую очередь подчёркиваются доблесть и мужество спартанцев. Однако в контексте греко-персидской войны битва являлась поражением эллинов[90]. Избранная ими стратегия по задержке персов перед Фермопильским ущельем и около мыса Артемисий была провалена. Дорога в Аттику и Беотию для вражеской армии — открыта[91]. Позиция под Фермопилами являлась практически неприступной[78]. Сумей греки удержаться более продолжительное время, у персов возникли бы проблемы в снабжении своего многочисленного войска провиантом и водой[52]. Таким образом, Фермопильское сражение являлось как тактическим, так и стратегическим поражением греков[78].
В ряде исторических монографий[92][93] сражение называется Пирровой победой Ксеркса. Это утверждение базируется на сопоставлении потерь обеих сторон. Однако не учитывается факт, что после него персы завоевали большую часть Греции[94], а решающие битвы при Саламине и Платеях произошли через месяц и год соответственно, после взятия Фермопильского ущелья. Учитывая численность вторгшейся на территорию Эллады армии, данные потери являлись несущественными.
Однако самопожертвование греков не было бесплодным. Оно послужило примером для эллинов и оставило неизгладимое впечатление в войске персов, значительно понизив их боевой дух и поколебав уверенность в победе[95].
Карта походов в Грецию армии Ксеркса При Фермопилах произошли также следующие сражения:
Дж. Г. Байрон. Песня греческих повстанцев (пер. С. Маршака)
Пускай в сердцах воскреснетИ нас объединитГерой бессмертной песни,Спартанец Леонид.
Он принял бой неравныйВ ущелье ФермопилИ с горсточкою славнойОтчизну заслонил.
И, преградив теснины,Три сотни храбрецовОмыли кровью львинойДорогу в край отцов[97].
По мотивам легендарного подвига в Голливуде сняты фильмы:
dic.academic.ru
Муниципальное автономное общеобразовательное учреждение
«Средняя общеобразовательная школа №9»
Джузеппе Гарибальди
Работу выполнила
ученица 8 «б» класса
Екатерина Антропова,
Учитель: Кузьминых Н. В.
Соликамск, 2011Оглавление
Введение. 3
Глава 1. Личностный портрет Джузеппе Гарибальди. 5
1. 1. Семья Джузеппе и его воспитание. 5
1. 2. Характеристика личности Гарибальди. 8
1. 3. Биографические данные. 11
Глава 2. Деятельность Джузеппе Гарибальди. 15
2. 1. Объединение Италии. 17
Война с Австрией и присоединение Средней Италии. 17
2. 2. Тысяча и уничтожение Королевства Обеих Сицилий. 18
2. 3. Война 1866 г. 20
2. 4. Нападение на Рим… 20
2. 5. Ссылка и литературная деятельность. 20
2. 6. Франко-прусская война. 21
Заключение. 22
Список литературы… 23
Приложения. 24
В 19 веке некоторые государства не смогли остаться лидерами и потеряли свой статус в мире (Португалия, Испания). Другие же наоборот еще лучше развились и возвысились над остальными (Германия, Япония, США). Одним из этих государств была Италия.
В конце 18 в. — 1814 гг. территория Италии была оккупирована войсками наполеоновской Франции. На захваченных землях были созданы зависимые от Франции государства. В 1814-1815 г. решением Венского конгресса Италия была разделена на восемь государств, в большинство из которых вернулись прежние династии, правившие до установления французского господства. Венеция и Ломбардия были объединены в Ломбардо-Венецианскую область, а Генуя отошла к Сардинскому королевству, ставшему впоследствии центром объединения итальянских земель. Почти все образовавшиеся итальянские государства прямо или косвенно попали в сферу влияния Австрии. Против австрийского господства боролись тайные организации, общество «Молодая Италия». Движение за независимость и национальное возрождение Италии получило название Рисорджименто. Важнейшие этапы борьбы — Революция 1848 и Революция 1859-60 гг. К концу 1860 г. почти вся территория Италии была объединена вокруг Сардинского королевства, в 1871 г. объединение окончено присоединением Папского государства к Итальянскому королевству. Именно австрийское господство наряду с папством было основным препятствием объединения Италии, которое преодолели деятели итальянского Рисорджименто.
Среди этих деятелей мы бы хотели выделить Джузеппе Гарибальди, народного героя Италии, полководца, политического деятеля, одного из лидеров движения за объединение Италии. Его имя стало символом борьбы за свободу и демократию. Его популярность и славу, пришедшую еще при жизни, не раз пытались использовать в своих целях другие политические деятели. То же происходило и после смерти прославленного героя. Фашисты, коммунисты и либералы объявляли его предвозвестником своих идей. Его тепло принимали во Франции и Англии, чтили в демократических кругах дореволюционной России, любили и в Советском Союзе.
Перед написанием реферата мы поставили перед собой цель: расширить свои познания о Джузеппе Гарибальди и узнать много нового о нём;
и следующие задачи: дать личностную характеристику Джузеппе Гарибальди, дать характеристику его деятельности и сделать выводы о его значении в истории.
При написании нашей работы мы использовали монографии, электронные пособия, ресурсы Интернета.
Структура нашей работы следующая: введение, 2 главы, заключение, список литературы, приложения.
На набережной «Lunel» в Ницце ютился среди других более значительных построек маленький домик, в котором родился Джузеппе Гарибальди, герой Италии, по происхождению генуезец. Он явился на свет 4 июля 1807 года. Джузеппе был вторым сыном Доменико Гарибальди и его жены Розы Богиадо. Первым их ребенком был старший брат Джузеппе — Анжело. Доменико Гарибальди был владельцем и капитаном небольшого парусника — тартаны «Санта Репарата» и занимался в основном каботажными морскими перевозками на небольшие расстояния. Дед по отцовской линии, Анджело, в 1780 г. переселился с семьей в Ниццу из Кьявари, портового городка, расположенного на побережье Лигурийского моря, к югу от Генуи. Генеалогией Гарибальди занимались очень много; некоторые биографы ведут род итальянского героя от знатной немецкой фамилии владетельных князей. Сам же Гарибальди никогда не интересовался вопросом о своем происхождении и в мемуарах не дает о нем никаких сведений. Достоверно лишь то, что он происходил из семьи моряков. Джузеппе был любимец в семье. Окруженный ласкою и заботами родителей, воспитанный в любящей атмосфере родной семьи, ребенок, в свою очередь, платил самою нежною привязанностью. Впоследствии среди бурных событий своей обильной приключениями жизни он навсегда сохранил это чувство в неприкосновенной силе и свежести.
Его добрая мать была для Гарибальди предметом благоговейного почитания. «Что касается моей матери, — говорит он в своих мемуарах, — то я с твердостью могу сказать, что она была образцовой женщиной… И чему приписать я должен эту сильную любовь мою к отечеству, эту непреклонную преданность ему, как не соболезнованиям моей матери о несчастных, как не состраданию ее к несчастным? Я не суеверен, но скажу с твердою уверенностью в истине моих слов, что в случаях наиболее страшных и ужасных в моей жизни, когда волны океана ревели и с яростью бились о борт моего корабля, подымая его, как легкую соломинку, когда пули со свистом пролетали мимо моих ушей подобно бурному ветру, когда, наконец, кругом меня сыпался град пуль или ядер, — мне всегда представлялась мать, стоящею на коленях перед образом Спасителя»...
К отцу Гарибальди сохранил глубокое чувство благодарности. Упоминая в своих мемуарах о материальном положении семьи, постоянно подвергавшемся переменам то к худшему, то к лучшему, он между прочим говорит об отце: «В одном я не сомневаюсь, а именно в том, что все деньги, которые он бросал на ветер, которые он спустил с большим удовольствием, были деньги, употребленные им на мое воспитание, хотя это воспитание было тяжелым бременем для его финансов».
Тем не менее, несмотря на заботы отца, воспитание Гарибальди было, по его собственному выражению, далеко не аристократическим. Ни гимнастике, ни фехтованию, ни верховой езде его не учили. Гимнастике выучился он, лазая по вантам и спускаясь по канатам, фехтованию — защищая свою голову и стараясь размозжить голову другим, а верховой езде — подражая диким наездникам Южной Америки — гаучо. Единственным телесным упражнением Гарибальди в молодости было плавание, которому он выучился также без учителя.
А вот его первым учителем был падре Джованни Джаколе, дальний родственник, постоянно живший в семье. Занятия с ним шли вяло и скорее походили на забаву. Зато старший брат Гарибальди, Анжело, тщательно следил за успехами ребенка в науках и старался развить в нем любовь к умственному труду. Кроме того, у Джузеппе был еще другой прекрасный учитель — бывший офицер Арена, который серьезно занимался с мальчиком и имел громадное влияние на его развитие, как умственное, так и нравственное. Арена приохотил своего ученика к занятиям математикой, и Джузеппе с увлечением предавался им. Но не в этом заключалась главная заслуга учителя. Громадное значение его в воспитании ребенка состояло преимущественно в том, что он заставил его основательно познакомиться с родным итальянским языком, которому по большей части не обучали детей в Ницце. Близкое соседство ее с Францией наложило свою печать на воспитание юношества; благодаря нему родной язык находился здесь в совершенном пренебрежении. На уроках отечественного языка Арена имел обыкновение читать со своим учеником римскую историю; эти чтения развивали в ребенке благоговейное удивление к его великим предкам и зародили в нем пока еще неясные, но глубоко запавшие в юную душу мечты о возможном прекрасном будущем для боготворимой родины.
Рассказы Арены о сражениях, в которых ему приходилось участвовать, производили на мальчика осень сильное впечатление. В такой чуткой и впечатлительной душе, какова была душа ребенка, подобные рассказы не могли не оставить глубокого следа; они воспитывали в нем чувство рыцарской отваги, и мало-помалу, черта за чертой, слагались элементы его героической натуры. Силы накапливались и просились наружу.
Гарибальди не было еще восьми лет от роду, когда он совершил свой первый геройский поступок. Однажды, отправившись со своим двоюродным братом на охоту в Вар, он подошел к глубокой канаве, в которой прачки обыкновенно полоскали белье. Одна из них, занятая обычной работой, поскользнулась и упала в воду. Недолго думая, ребенок бросился за женщиной и спас ее. Его душа жаждала подвигов, необычайных приключений, геройских поступков.
Но не только в таких отважных подвигах человеколюбия выражалась сердечная доброта мальчика. В своих мемуарах он сам сознается, что с детства обладал добрым сердцем, и рассказывает, что всегда чувствовал особенную нежность ко всему слабому и страждущему. Жалость эта простиралась у него и на животных, или, как он сам говорит, начиналась с них. Так, например, однажды он поймал сверчка и нечаянно оторвал ему лапку; это так огорчило мальчика, что он заперся в комнате и в течение нескольких часов неутешно плакал.
Наряду с этими чертами характера уже в раннюю пору жизни у Гарибальди стала обнаруживаться необыкновенная любовь к морю. Влечение это крепло с годами и обратилось наконец в настоящую страсть. Родившийся у моря, всегда имевший его перед глазами, ребенок сроднился со стихией. Чудные картины, развертывавшиеся перед ним, всегда новые и чарующие в своем бесконечном разнообразии, внесли в его душу зачатки поэзии. Море поражало его слух так же, как и зрение; оно раскрывало перед ним целый мир восхищавших его звуков.
Так же как и близкие люди, море внесло свою лепту в воспитание ребенка, и он не мог не любить его как необходимый аксессуар своей детской обстановки, как нечто родное, почти одушевленное. Он чувствовал, что родился моряком, что там, в этом широком просторе, среди шумящих волн найдут себе приложение рвущиеся наружу стихийные силы его души.
Долго противился этому влечению отец, мечтавший о более спокойной карьере для сына; он думал сделать из него священника, адвоката или доктора. Но с настойчивостью, свойственною прирожденному призванию, ребенок победил отца и отправился наконец в море. Первую свою поездку он совершил в Одессу на бригантине «Констанца». Это первое морское путешествие еще более укрепило в мальчике убеждение, что он создан моряком. Отец не мог уже противиться его желанию и покорился. Но во второй поездке, в Рим, он решился сам сопровождать сына, так как путешествие Джузеппе в Одессу послужило для него источником нескончаемой тревоги. С восторгом пустился мальчик в это второе плавание: он должен был увидеть Рим, который, по его словам, не мог быть для него ничем иным, как «столицей мира».
Флотские документы содержат самые ранние свидетельства о внешнем облике нашего героя — светловолосый мужчина среднего роста (170 см) с большим открытым лбом, карими глазами, орлиным носом, физически сильный, ловкий и выносливый, пользующийся вниманием женщин (приложение 1 ).
Один раз в Таганроге он в одном трактиров застал он нескольких итальянцев; между ними оказался член «Молодой Италии», общества, незадолго перед тем основанного Мадзини. Гарибальди услышал горячую речь молодого патриота, говорившего о страданиях родины. С пылом, свойственным молодости, член «Молодой Италии» защищал мысль, что возмущение представляет единственный путь к спасению страны. Для Гарибальди эта речь была своего рода откровением. Тогда он поклялся умереть за отечество.
Один раз партия сен-симонистов, изгнанных из Парижа, отправлялась на восток на корабле, которым командовал Гарибальди; между ними был известный Эмиль Барро, предводитель маленькой колонии ссыльных. Гарибальди подошел к Барро, заявил о своей национальности, и тотчас же между ними завязалась откровенная беседа, в которой сен-симонисгы посвятили молодого итальянца в свои широкие идеи братства, равенства всех людей, в свои мечты об уничтожении бедности и страдания на земле, в свой культ женщины и так далее… Внезапно кругозор его расширился; родина, нация отступили назад перед всеобъемлющей идеей человечества.
Некоторое время Гарибальди вместе с отцом занимался каботажным плаванием, а затем предпринял ряд путешествий в Левант. Плавал на торговых судах сначала в качестве юнги, затем как помощник капитана. Уже во время первого дальнего плавания на бригантине «Констанца» юноша побывал в далекой России и смог посетить Одессу. В Константинополе он занял место наставника при трех маленьких мальчиках в семействе вдовы Титани. Проведя несколько месяцев в этой семье, он впервые поступил капитаном на бригантину «Св. Богородица» и на ней отплыл из Константинополя.
В течение некоторого времени еще продолжались морские плавания Гарибальди, во время которых он не переставал обогащать себя знаниями и пополнять пробелы своего образования.
Далее, по приезду в Марсель в 1831 году Гарибальди познакомился с Джузеппе Мадзини и вступил в основанное им общество «Молодая Италия». В 1834 году он участвовал в заговоре мадзинистов, так называемой Савойской экспедиции. Чтобы привлечь к нему моряков, он отправился в Геную и поступил под именем Клеомброт на службу в военно-морской флот Пьемонт-Сардинского королевства. С конца января он в качестве простого матроса находился на корабле «Эвридика», а в начале февраля перешел на фрегат «Де Женей», на котором оказались несколько его приятелей, но из-за провала экспедиции бежал сначала в Ниццу, а затем во Францию, и был заочно приговорен к позорной смертной казни — расстрел в спину.
Несколько месяцев прожил Гарибальди в Марселе без всяких занятий. Опасаясь ареста, он переменил свое имя и назвался Иосифом Паном (в некоторых источниках Джузеппе Пане). Вскоре для него нашлось место матроса второго разряда на корабле «Union». Там он совершил свое третье путешествие в Одессу, а затем поступил на службу на фрегат тунисского бея, который желал организовать свой флот по-европейски. Но служба эта оказалась ему не по душе, и он поспешил вернуться в Марсель. Он застал город в глубоком трауре. Холера, свирепствовавшая в 1835 году по всей Европе, хозяйничала теперь в Марселе. Руководствуясь своим решением служить не только родине, но и всему человечеству, Гарибальди поступил в госпиталь и все время, пока свирепствовала болезнь, добросовестно исполнял тяжелую обязанность сиделки. К тому времени, когда эпидемия стала ослабевать, Гарибальди представился случай поступить вторым матросом на бриг «Мореплаватель», отправлявшийся в Америку. Жажда повидать новые страны овладела им: он поступил на бриг и с ним отплыл в Рио-де-Жанейро.
Первые месяцы провел он в безделии: купив маленькое морское судно, занимался торговлей. Но вскоре ему представился случай примкнуть к одной из политических партий в стране, познакомившись с секретарем президента Рио-Грандской республики, воевавшей в то время с Бразилией. Далее, на голете «Скоропилья», захваченным Джузеппе, он направился в Рио-де-Ла-Плата.
Путешествие сопровождалось неприятными приключениями. Во время него Гарибальди был очень тяжело ранен. Его друг Людовик Корнилий довез его до Галегая. Когда Гарибальди выздоровел, он узнал, что числится арестантом. Благодаря содействию добрых людей он смог сбежать. Но уже далеко от города его схватили и привезли его обратно в Галегай. Там Гарибальди пытали в тюремной камере, думая, что он даст показания, но, не дождавшись желаемого результата, его отправили в другую тюрьму, где все же он был отпущен на свободу. Затем он отправился со своим другом Россети в Пиратинен, где был представлен министру финансов, который разрешил ему примкнуть к действующей армии.
В 1842 Гарибальди женился на красавице- креолке Анне (Аните) Марии (ее полное имя — Д'Анинас Рибейро да Сильва), от которой имел троих детей (приложение 2 ). Семья их нередко бедствовала: не хватало еды и одежды, не было денег даже на свечи. Когда у Аниты в 1840 г. родился сын Менотти, его пришлось завернуть в шейный платок отца. В 1844 г. она родила дочь Терезиту, в будущем вышедшую замуж за генерала Канцио, и спустя два года — второго сына Риччьотти. Семья увеличивалась, для ее содержания требовалось больше средств, скромного армейского жалованья постоянно не хватало. При этом бессребреник Гарибальди отказывался от богатых земельных пожалований республиканских властей.
Через некоторое время Джузеппе решил оставить службу. Шесть лет прослужил он в республике Рио-Гранде и к концу почувствовал усталость. Постоянный страх за семью, так много терпевшую в походах, желание находиться в такой местности, где до него могли бы доходить вести об Италии и его родных, побудили его поселиться в Монтевидео.
Прибыв в туда, Гарибальди остановился у одного из своих друзей. Он занялся торговлей, разносил всякого рода товары и торговал всем, начиная от итальянского теста и кончая руанскими тканями. Затем, оставив торговлю, Гарибальди сделался учителем математики. Потом, оставив малоинтересные для него занятия, он поступил на службу в республику Монтевидео.
Гарибальди принимал активное участие в национально-освободительных войнах в Латинской Америке (Рио-Грандской республики с Бразилией и Уругвая с Аргентиной). Он создал Итальянский легион и стал героем сражений и романтических приключений.
Вернувшись в Италию, когда началась революция 1848, Гарибальди сражался против Австрии за только что образованную Миланскую республику. Спустя год организовал оборону провозглашенной 9 февраля 1849 Римской республики от вторжения французов. Потерпев поражение, воин-революционер бежал на север, преследуемый по пятам австрийскими, французскими, испанскими и неаполитанскими войсками. Его жена Анита умерла близ Равенны, а он сам смог добраться до Пьемонта, где его арестовали и выслали из страны. В 1850 он оказался в Нью-Йорке, где работал на свечном заводе; позднее плавал на торговом судне в Южную Америку и Китай.
Только в 1854 правительство Пьемонта разрешило Гарибальди, который много лет провел в изгнании, вернуться на родину. Он поселился на острове Капрере, у северного побережья Сардинии.
В феврале 1859 глава пьемонтского правительства граф К. Кавур пригласил Гарибальди в Турин, предложив ему начать вербовку волонтеров для участия в войне против Австрии. В 1859-60 корпус Гарибальди «Альпийские стрелки» совершил триумфальный марш по территории Ломбардии, изгнав из нее австрийцев. В занятых им местностях Гарибальди освобождал крестьян от налогов, чем завоевал огромную популярность среди населения.
После заключения позорного Виллафранкского перемирия 1859 Республиканская партия на Сицилии, где в это время началось восстание, предложила Гарибальди возглавить экспедицию с целью захвата всего Неаполитанского королевства. Так в 1860 был осуществлен знаменитый поход гарибальдийской «Тысячи». Изгнав вначале Бурбонов с Сицилии, Гарибальди со своими волонтерами двинулся на Неаполь и занял его. Он был провозглашен диктатором обеих Сицилий от имени короля Пьемонта Виктора Эммануила II (Приложение 3 ).
В 1860 г. он вступил в брак с миланской графиней Раймонди, с которой расстался в день свадьбы, ребенка её не признал, а в 1879 г. брак этот признан был недействительным. Затем он женился на бывшей кормилице своей внучки, Франческе Армозино, от которой имел двух детей. В 1867 г. у них родилась дочь Клелия, потом ещё одна — Роза, скончавшаяся в детстве, в 1873 г. — сын Манлио. Лишь за три года до смерти ему удалось добиться развода с Дж. Раймонди и сочетаться законным браком с матерью своих младших детей.
Летом 1862 Гарибальди посетил Англию для сбора средств на осуществление похода в Венецию. В Лондоне Гарибальди встретился с А. Герценом.
После начала в 1866 австро-прусской войны король Виктор Эммануил II вновь призвал Гарибальди для участия в военных действиях. Со своим отрядом Гарибальди занял Южный Тироль. Летом 1867 Гарибальди совершил агитационную поездку по Северной и Центральной Италии, призывая к новому походу на Папскую область, был арестован и вновь сослан на Капреру, откуда бежал 14 октября 1867. 22 октября он вместе со своими волонтерами перешел границу Папской области, но потерпев поражение в одном из сражений, был взят в плен. В 1874 г. итальянский парламент вотировал Гарибальди ренту в 100 000 лир, которую он сначала отклонил, ссылаясь на финансовое расстройство Италии, но в 1876 г. под влиянием семьи принял. Последние годы жизни Гарибальди были отравлены физическими страданиями. Гарибальди умер 2 июня 1882 г. и торжественно погребен на Капрере.
Вся деятельность Гарибальди, вся его жизнь так тесно связаны с судьбою родины, что биографу его на каждом шагу приходится возвращаться к истории Италии. Встречаются люди — это редкие исключения, — которые, увлекшись в молодости какой-нибудь одной идеей, до того роднятся с ней, что все свои силы в течение всей последующей жизни безраздельно отдают служению этой особенно дорогой для них идее. К таким исключительным натурам принадлежал Гарибальди, и вот почему: с той поры, как в душу едва сложившегося юноши запала мечта о возрождении его прекрасной родины и вместе с нею страстное желание воплотить мечту в действительность, судьба его неразрывно сплелась с судьбою Италии. Каждый отдельный период его жизни определяется течением событий в его отечестве в соответствующие годы. Только в связи с этими событиями каждый шаг народного героя приобретает настоящий смысл и значение. Узнать и понять Гарибальди можно, только узнав и поняв Италию и те мечты и надежды, которые одушевляли лучшую часть итальянского общества в начале XIX столетия.
Один раз в Марселе Гарибальди познакомился с Джузеппе Мадзини и вступил в основанное им тайное революционное общество «Молодая Италия», к оторое ставило своей целью положить конец иностранному владычеству в Италии, объединить все ее земли и ввести республиканское правление. В 1834 году он участвовал в заговоре мадзинистов, так называемой Савойской экспедиции. Чтобы привлечь к нему моряков, он отправился в Геную и поступил под именем Клеомброт на службу в военно-морской флот Пьемонт-Сардинского королевства. С конца января он в качестве простого матроса находился на корабле «Эвридика», а в начале февраля перешел на фрегат «Де Женей», на котором оказались несколько его приятелей, но из-за провала экспедиции бежал сначала в Ниццу, а затем во Францию, и был заочно приговорен к позорной смертной казни — расстрел в спину.
Опасаясь выдачи, Гарибальди вынужден был в 1835 г., на целых 13 лет эмигрировать в Южную Америку. В 1836-1847 принимал активное участие в национально-освободительных войнах в Латинской Америке (Рио-Грандской республики с Бразилией и Уругвая с Аргентиной). Там Гарибальди стал франкмасоном, что сделало его радикальным противником римско-католической церкви. В XIX в. стать масоном с точки зрения католиков значило вступить в союз с дьяволом, что тут же влекло за собой отлучение от церкви. (Далее, в 1881 году он, носивший титул Верховного командора Устава Мемфис и Устава Мицраим, которые начали работать с 1889 года, решил соединить их, с этого момента отсчитывает свою историю современный Устав эзотерического масонства Мемфиса-Мицраима во всем мире.)
Джузеппе создал Итальянский легион, который отличился во многих сражениях, и заслуги которого были очень важны для народа.
Американский период — решающий для становления личности Гарибальди. Здесь он обрел военный опыт и закалку, участвуя в непрекращавшихся войнах между южноамериканскими государствами. Здесь же укрепились его демократические идеалы и республиканские взгляды, а также проявился интернационализм.
В 1848 году, когда в Верхней Италии вспыхнуло восстание против австрийцев, Гарибальди поспешил на Родину и с 54 товарищами по оружию высадился в Ницце; но первый удачный период верхнеитальянской войны уже миновал. Предложение Гарибальди сражаться под знаменами сардинского короля Карла-Альберта, было последним отвергнуто, а временное правительство Милана дало Джузеппе титул генерала и уполномочило его образовать батальоны ломбардских волонтеров. С ними Джузеппе вел военные действия в Альпах. Располагая лишь корпусом в полторы тысячи человек, Гарибальди после упорной борьбы вынужден был уступить численному превосходству австрийцев, и перешёл на швейцарскую территорию. Эта отчаянная настойчивость во время всеобщего упадка духа сделала его имя чрезвычайно популярным во всей Италии.
Сицилийцы предложили ему возглавить свою борьбу против неаполитанского короля Фердинанда II, но Гарибальди в то время был уже в Риме, куда привел (21 декабря) несколько сот своих приверженцев на помощь временному правительству. Выбранный в римский парламент, он на первом же заседании 5 февраля 1849 года внёс предложение о провозглашении республики.
После успешных операций против неаполитанцев при Палестрине и Веллетри (15 мая) он принял видное участие в блестящем отражении нападения французского генерала Удино на Рим 30 апреля. Удино вынужден был предпринять длительную осаду Рима и, получив сильное подкрепление, взял его штурмом 3 июля. Гарибальди повел свои войска (1550 человек) к северу, чтобы продолжать борьбу с австрийцами, завладевшими Болоньей, и добраться, если возможно, до Венеции, всё ещё оказывающей сопротивление австрийцам.
Оттеснённый к восточному берегу и окруженный неприятелем, он вынужден был искать спасения на море. Вскоре он опять высадился на сушу и вынужден был спасаться от преследований в горах и лесах; во время этих скитаний умерла мать его детей, всюду сопровождавшая его.
Обязанный своим спасением преданности итальянских патриотов, он бежал в Пьемонт, но здесь его заставили эмигрировать в Северную Америку. В Нью-Йорке Гарибальди сначала работал на мыловаренном заводе, затем получил место капитана корабля и совершал рейсы по Тихому океану. В 1854 году он вернулся в Европу и вскоре поселился на скалистом островке Капрере (близ Сардинии), часть которого он приобрёл в своё владение; здесь он занялся сельским хозяйством.
Кавур призвал его на тайное свидание в Турин и убедил его принять участие в войне, которую Виктор Эммануил готовился предпринять против Австрии. Несмотря на решительное отвращение, которое питал к Гарибальди и его волонтёрам союзник Пьемонта Наполеон III, Кавур разрешил ему организовать корпус волонтёров. 25 мая 1859 г. Гарибальди в звании сардинского генерала перешёл со своими «альпийскими егерями» Тичино и не без успеха действовал против австрийского генерала Урбана. Возмущенный Виллафранкским миром, Гарибальди готов был стать во главе экспедиции, которая должна была немедленно произвести нападение на Рим.
Потребовалось личное вмешательство Виктора Эммануила, чтобы приостановить экспедицию, которая могла возобновить войну с Австрией и уничтожить союз с Наполеоном III. Гарибальди распустил своих товарищей (ноябрь 1859 ), советуя им, впрочем, быть всегда наготове и не разоружаться. Присоединение к Пьемонту Средней Италии и открытие первого североитальянского парламента в Турине должны были быть куплены ценой уступки Франции Ниццы и Савойи. Гарибальди, явившийся в парламент в качестве депутата от своей родины Ниццы, произнес речь против Кавура, сделавшего его чужестранцем для Италии, и отказался от звания депутата и генерала сардинской службы. Вслед за тем Гарибальди поспешил на помощь сицилийским инсургентам.
В ночь на 5 мая 1860 г. он захватил два парохода, стоявшие в генуэзской гавани (приложение 4 ), и с 1 200 волонтерами (знаменитая «Тысяча») и 4 пушками направился к сицилийскому берегу. Высадившись в Марсале, он разбил при Калатафими неаполитанского генерала Ланди; к Палермо он подошёл уже с десятью тысячами человек; 30 мая неаполитанский генерал Ланца после упорного боя передал ему город и заключил перемирие. В столице Сицилии Гарибальди прожил около двух месяцев, управляя ею как диктатор от имени Виктора-Эммануила.
Сильное подкрепление прибыло к нему из Италии. Неаполитанцы удержали в своей власти только северо-восточную окраину острова. 20 июля Гарибальди, оперируя с моря и с суши, атаковал их и разбил при Милаццо. Мессина, за исключением цитадели, была очищена от неаполитанцев. Гарибальди, войска которого доходили теперь до 18 000 человек, овладел, таким образом, всем островом. Под влиянием «партии действия», провозглашавшей, что первая обязанность итальянской нации заключается в присоединении во что бы то ни стало Рима и Венеции, Гарибальди объявил депутации сицилийцев, что если соединение Сицилии с монархией Виктора-Эммануила произойдёт раньше, чем будет обеспечено объединение Италии, он откажется от дальнейших действий и удалится. Эти слова Гарибальди произвели такое глубокое впечатление, что назначенные им министры подали в отставку.
Скоро сам Гарибальди убедился в необходимости вверить Турину направление дел и признал вице-диктатором пьемонтца Депретиса, предложенного на этот пост Кавуром. 19 августа под прикрытием сардинского флота Гарибальди высадился близ Реджио на материк Италии и при Монталеоне разбил неаполитанских генералов. Оставив свои войска в Салерно, Гарибальди 7 сентября в сопровождении только нескольких офицеров своего штаба прибыл в Неаполь, из которого Франциск II бежал. В фортах стоял ещё гарнизон в 8 000 человек, но всякая мысль о сопротивлении была оставлена, и Гарибальди бесстрашно въехал в город среди толпы, восторженно приветствовавшей его. Неаполитанские войска отступили на Капую, чтобы начать оборонительную борьбу на линии Вольтурно.
Между тем гарибальдийцы двинулись далее на север, но были оттеснены в Кайяццо. Ободренная этим успехом неаполитанская армия перешла в наступление. Гарибальди, принявшему снова команду над своими войсками, лишь с трудом удалось заставить неприятеля отступить назад на Капую. Тут пришли ему на помощь войска Виктора-Эммануила, встреча которого с Гарибальди произошла 26 октября в окрестностях Теано. После сдачи Капуи 2 ноября Виктор-Эммануил въехал в Неаполь.
Гарибальди потребовал, чтобы его назначили на год полномочным наместником Южной Италии; король ответил на это резким отказом. Тогда Гарибальди, отказавшись от всех предложенных ему почестей и наград, уехал на Капреру. В июне 1862 г. он внезапно появился в Палермо и призвал своих приверженцев к походу на Рим. Предприятие это подверглось строгому осуждению со стороны Виктора-Эммануила, и когда Гарибальди высадился с 3 000 волонтеров на материк, он встретился с войсками короля у подножия Аспромонте .
Произошёл обмен выстрелами, и Гарибальди был ранен в ногу (28 августа). С ним обходились с тем вниманием, которое выказывается обычно пленникам царской крови, и когда его рана была излечена (между прочим, при участии Н. И. Пирогова), его немедленно освободили из заточения; ещё раньше его товарищи получили амнистию. Гарибальди вернулся на Капреру, где прожил до весны 1864 г., когда совершил поездку в Англию, доставившую ему небывалые ещё овации.
Когда вспыхнула война 1866 г ., Гарибальди предоставил себя в распоряжение Виктора-Эммануила и был назначен главнокомандующим над 20 батальонами волонтеров. Он производил диверсии против австрийского корпуса, расположенного в южном Тироле, но 3 июля был разбит при озере Гарда, а 15 августа простился со своими войсками и уехал на Капреру. Конвенцией, заключенной с Наполеоном в сентябре 1864 г ., итальянское правительство обязывалось не нападать на территорию папы и защищать её с оружием в руках против всякого нападения, которое будет сделано на неё извне.
Но Гарибальди не отказывался от мысли овладеть Римом собственными силами. Так как приготовления к походу не могли быть скрыты, то итальянское правительство 23 сентября 1867 г. успело арестовать его в Асиналунго и водворило его обратно на Капреру, но ему удалось проскользнуть на лодке среди итальянских крейсеров. Он одержал победу над папскими войсками при Монтеротондо, но вслед за тем в Папскую область явились две французские бригады под начальством генерала Фальи, который 3 ноября разбил Гарибальди при Ментане.
При Фильини Гарибальди встретился с войсками Виктора-Эммануила, был обезоружен и в качестве военнопленного отвезен в форт Вариньяно близ Специи, но в конце сентября 1868 г. получил разрешение вернуться на Капреру, где к нему приставлена была стража. В своем невольном уединении Гарибальди по совету друзей решился написать ряд исторических романов (лучший из этих романов, «Clelia», переведен и на русский язык в « Отечественных записках » и «Всемирном труде»; отдельно под заглавием « Иго монахов, или Рим в XIX столетии», СПб., 1870 ).
Романы Гарибальди направлены в особенности против папства и католического духовенства. Он является в них поочередно атеистом и верующим, аристократом и плебеем; то он провозглашает себя горячим поборником учения Христа и проповедует всеобщий мир и прощение, то выражает желание, чтобы весь шар земной был предан огню и мечу.
В 1870 г., во время франко-прусской войны, Гарибальди в сопровождении двух сыновей явился в Тур к Гамбетте; ему поручено было начальствование сначала над корпусом волонтёров на северо-восточном театре войны, а затем и над всей вогёзской армией.
Деятельность его здесь была безуспешна. Он не помешал походу Мантейфеля между Лангром и Дижоном и поздно выступил из Дижона, благодаря чему Мантейфель, сосредоточив достаточные силы на реке Дубе, мог отрядить против Гарибальди свободный корпус, вынудивший его 1 февраля оставить Дижон. Как бы то ни было, усилия Гарибальди помочь всеми оставленной Франции заслуживали другого приема, чем сделанный ему национальным собранием в Бордо. Появившись там в качестве депутата, он встретил лишь оскорбления и сложил с себя депутатские полномочия.
Отметки:
Содержание – 5
Оформление — 4Заключение
Деяния Джузеппе Гарибальди носят на себе чисто эпический характер, и сам он является истинным народным героем. Он был рыцарем идеи, самоотверженным, бескорыстным борцом за единство и свободу родины, которой он и сослужил великую незабвенную службу.
В целом вклада Гарибальди в объединение Италии несомненен. Его значение в истории очень велико. Многие его предложения и проекты последних лет были уже после его смерти постепенно осуществлены.
В 1891 г. ему поставлен памятник в Ницце; тогда же бывший ученик и его друг Кроче издал в Париже «Политическое завещание Гарибальди». К этой книге, излагающей идеи Гарибальди по вопросам международной политики, приложена карта Европы, составленная сообразно его мечтам.
Имя народного героя увековечено в названии броненосного крейсера постройки 1899 года водоизмещением 7282 тонн (приложение 5 ), а также флагмана итальянского ВМФ авианосца «Giuseppe Garibaldi» водоизмещением 13850 тонн, который был спущен на воду в 1985 году.
В 1982 году 100-летию смерти Джузеппе Гарибальди была посвящена памятная монета Сан-Марино 1000 лир (приложение 6 ), а в 1910 — почтовая марка Италии, 15 чентезими (приложение 7 ).
В честь этого великого деятеля были названы коктейль (приложение 8 ), улица (приложение 9 ), жилой комплекс (приложение 10 ).
Памятники Гарибальди есть практически во всех крупных итальянских городах, и везде конные, кроме Неаполя: первый в мире памятник Гарибальди в Сан-Марино (приложение 11 ), п амятник Д.Гарибальди на площади Гарибальди в городе Равенна (приложение 12 ), памятник в Венеции (приложение 13 ), памятник в Генуе (приложение 14 ) и многие другие. Помнят о нём и в России. В честь него был возведен монумент в Таганроге (приложение 15 ). Есть памятники и в США, и в Аргентине, Бразилии, Уругвае, Франции, Великобритании, Венгрии и в других государствах.
Я уверена, что за такой большой вклад в объединение Италии, Джузеппе Гарибальди будут помнить еще очень долго.
«Когда, где, как и почему это произошло»
Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия 2008
Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия 2010
az.lib.ru/c/comakion_a_i/text_0008.shtml
ru.wikipedia.org/wiki
www.bestreferat.ru/referat-90772.html
www.istorik.ru/library/persons/4/garibaldi.htm
Джузеппе Гарибальди
Приложение 1
Анита Гарибальди
Приложение 2
Гарибальди провозглашен диктатором в Палермо
Приложение 3
Посадка на корабли «Тысячи» Гарибальди в Куарто, близ Генуи. Картина художника П. Тетара ван Элвена. Палаццо Муничипале. Генуя.
Приложение 4
Броненосный крейсер «Джузеппе Гарибальди»
Приложение 5
Памятная монета Сан-Марино 1000 лир
Приложение 6
Почтовая марка Италии, 15 чентезими
Приложение 7
Коктейль «Гарибальди»
Приложение 8
Улица Гарибальди
Приложение 9
Жилой комплекс «Гарибальди»
Приложение 10
Первый в мире памятник Гарибальди в Сан-Марино
Приложение 11
П амятник Д.Гарибальди на площади Гарибальди в городе Равенна
Приложение 12
Памятник Гарибальди в Венеции
Приложение 13
Памятник Гарибальди в Генуе
Приложение 14
Монумент Д.Гарибальди в Таганроге
Приложение 15
www.ronl.ru
