МОУ Лизиновская СОШ
Реферат на тему
«Традиции казачества»
Выполнили:
ученик 10 класса
Шабанов Александр,
ученица 10 класса
Крочак Светлана.
Руководитель: Виткалова Т.М.
Лизиновка. 2009 год
План реферата.
Введение.
Словарная статья.
2.1 Традиции казачества.
2.2 Заповеди казачества.
2.3 Казачья одежда.
Мужской костюм.
Женский костюм.
Головные уборы, причёски, украшения.
2.4 Казачьи заговоры и обереги от ружья.
2.5 Донские святыни.
2.6 Казачья кухня.
2.7 Народная медицина.
2.8 Почитание стариков.
2.9 Казачьи заповеди и поговорки.
3. Заключение.
1.1Введение.
Точное происхождение казаков неизвестно; существует много теорий. К концу XIV века образовались две крупные группы проживавших в низовьях Дона и Днепра. К ним присоединилось заметное количество восточнославянских переселенцев из соседних к северу Московского и Литовского княжеств. Таким образом началу XVI века обе группы выросли в крупные вольные войска. Донские казаки в союзе с Русским царством начали систематическую колонизацию окраин России, заселили низовья Волги, Яика и Терека, а также обширные территории в Сибири, и стали основой новых войск.
Днепровские казаки образовали Запорожскую Сечь, стали вассалом Речи Посполитой. Но политическое и религиозное давление со стороны Польши привело к провозглашению Гетманщины и массовому восстанию Богдана Хмельницкого, которое в корне изменило геополитический баланс Восточной Европы. Впоследствии казаки повернулись к России, и Переяславская Рада объединила Украину с ней.
В ходе XVIII века растущая Российская империя требовала от казаков преданности и службы, но это часто шло против их вольного образа жизни и привело к множеству восстаний, самые крупные из которых — Разина, Булавина и Пугачёва. Это вызвало крупные карательные меры со стороны российских властей и в крайних случаях целые войска могли быть расформированы, как случилось с Запорожским в 1775 году. К началу XIX века казаки образовались в отдельное сословие, сторожили государственные и внутренние этнические границы (пример — Кавказская война), постоянно посылали людей во множество войн и даже служили как личный конвой царя. В ответ они имели значительную социальную автономию, широкие плодородные земли, освобождались от налогов и т. д. В результате к началу XX века казаки стали стереотипом России за границей и её власти внутри.
Существует несколько теорий возникновения казачества. По мнению В.Шамбарова , Л.Гумилёва и др. историков казачество возникло путём слияния касогов и бродников после Монголо-Татарского нашествия. Касоги (касахи, касаки) — древний черкесский народ, заселявший территорию нижний Кубани в X—XIV веках. Бродники — народ тюрско-славянского происхождения, сформировавшийся в низовьях Дона в XII-м веке (тогда приграничный район Киевской Руси).
После покорения монголами, касоги бежали на север, и смешались с подонскими бродниками, которое унаследовали их имя — казак. При этом известно, что сами бродники приняли сторону Монголов, сражались против Руси в Битве на Калке. Так и образовалась первая ячейка казачества, изначально на службе Орды. Монголы лояльно относились к сохранению поданными своих религий, в том числе и людьми, входившими в их войсковые подразделения. Существовало также Сарайско-Подонское епископство, которое позволило казакам сохранить свою идентификацию. После раскола Золотой орды оставшиеся и на её территории казаки сохранили войсковую организацию, но при этом оказались в полной независимости и от осколков былой империи — Ногайская орда и Крымское ханство; и от появившегося на Руси Московского государства. Известно то, что в 1380-м году казаки преподнесли Дмитрию Донскому икону Донской Богоматери и участвовали против Мамая в Куликовской битве.
Однако в 1395 году состоялось нашествие Тамерлана на Русь. Хотя до Москвы Тамерлан не дошёл, его рати прошли по Дону и взяли огромный полон. Впоследствии Дон опустел, а казаки ушли на север и рассеялись, многие осели на Верхнем Дону, а также сформировались общины в бассейнах других рек, и именно это совпадает с первыми упоминаниями казаков на Волге, Днепре, Тереке и Яике.
Историк В. Н. Татищев в «Истории Российской с самых древнейших времён» говорит так: Первые козаки, зброд из черкес горских, в княжении Курском в 14 ст. явились; где они слободу Черкасы построили и под защитой татарских губернаторов воровством и разбоями промышляли; потом перешли на Днепр и город Черкасы на Днепре построили.
1.1Словарная статья
Казаки́ (коза́ки) — субэтническая группа преимущественно восточных славян, проживающая в южных степях Восточной Европы, в частности, России и Казахстана, а ранее — и Украины.
Слово имеет тюркское происхождение и в переводе с древнетюркского слово «казак» переводится как «свободные», «вольные», «отделившиеся люди», «храбрые, свободолюбивые люди», «удалые воины», «разбойник». Массовое распространение термин получил в XV веке, (хотя использовался и задолго до этого в отдельных случаях) когда часть племён, входивших в Ханство Абулхайра, под предводительством султанов Жанибека и Керея в конце 50-х годов XV века, восстав против хана, перекочевали с берегов Сырдарьи в западное Семиречье (Жетысу), в бассейн реки Чу. Эти племена стали именовать себя «Қазақ» взяв самоназвание «казак», в руcском языке этот народ сейчас известен под названием «казахи». Этноним «Қазақ» закрепился в отношении этого кочевого народа в XV веке с образованием в 1465 году единого ханства от Иртыша до Итиля (Волги). Этноним «казак» встречается в арабских, персидских, русских, греческих и других летописях. Даный термин «казак» использовался ранее разными тюркскими племенами для обозначения своего статуса и состояния. Что касается казачества, то согласно мнению Гумилева, одно из племен при слиянии называло себя именно так и даный термин был взят как самоназвание этой субэтнической группы. Таким образом термин «казак» в настоящее время используется одним довольно крупным этносом — казахами (самоназвание «казак») и субэтнической группой также называющих себя «казак», известным в русском языке как «казаки».
2.1 Традиции казачества.
Исторически казачество было одной из наиболее передовых частей русского народа. Казачество внесло огромный вклад в укрепление развитие России, как сильной и могущественной державы. Так Л.Н.Толстой, что «казаками построена Россия», и с этим трудно не согласиться. Заслуги казачества в деле создания России и защите её интересов признаны всеми. За время своей многовековой истории казачество выработало свой особый жизненный уклад, своё мировоззрение и культурную самобытность Казачеству, возможно, как никакой другой части русского народа довелось испытать на себе губительные последствия разного рода социальных экспериментов, включая и «рассказачивание», бывшее по сути геноцидом. Но, несмотря на все эти беды, казачество как особое этнокультурное образование продолжает существовать и поныне. Поэтому мы и решили исследовать традиции казачества.
2.2 Заповеди казачества.
Мы припомним наши главные заповеди, заветы предков и воскликнем с гордостью: «Слава Тебе, Господи, что мы - казаки!».
Казак, говоря о себе, издревле подчеркивал и выделял триаду: «Казаком нужно родиться! Казаком нужно стать! Казаком нужно быть! Тогда обретешь Царствие Небесное и Славу в потомках!»
Этот главный принцип казачьего мировоззрения сегодня нуждается в расшифровке. «Казаком нужно родиться!» - первая часть триединства подчеркивает наше право на самобытность, на национальное самосознание и культуру, наше право на собственную историю и ее трактовку.
Однако предлагаемое триединство существует только в целом. Каждого из этих постулатов, взятого отдельно, недостаточно для того, чтобы считаться казаком.
Так, одного казачьего происхождения, родства с казачеством по крови недостаточно, ибо сказано: казак - это состояние духа! Это образ мышления и норма жизни.
«Казаком нужно стать!» - принцип, подчеркивающий, что существует некий нравственный идеал, к которому должно стремиться каждому, ведущему свой род от казаков. Этот постулат повлек за собою и юридические нормы, существовавшие в казачьем обществе. Так, не казак по рождению мог казаком стать! То есть жизнью, достойной идеала, заслужить право войти в казачество. Службой и Страданиями заслужить право быть принятым в казачество на Кругу. При этом никогда не требовалось, чтобы он отрекся от своего народа!
Казачество - это состояние духа! Воспитать в себе казачий дух мог каждый, кто выше служения собственному эгоизму, собственному благосостоянию поставил служение Христианству и Добру, самое тяжелое служение - служение воинское!
Недаром наши предки много столетий назад узаконили написание самого имени нашего «к а з а к» таким, чтобы оно одинаково читалось как справа налево христианами, так и слева направо мусульманами, чтобы все, независимо от знаний и веры, правильно понимали, что такое казачество.
Третий постулат «Казаком нужно быть!» подчеркивает самое главное в нашем понимании жизни. Свое пребывание на земле мы понимаем как постоянное служение. Только безупречным служением мы можем выслужить у Господа Царствие Небесное.
Казачество немыслимо без Православия. Только оно воспитывает нас в небрежении к земным благам, в поиске подлинных духовных ценностей, в жертвенном служении народу христианскому.
Каждый казак обязан ежедневно помнить о той миссии, которая возложена на него Господом! В труде ли, в буднях ли, в праздниках, в войне ли, мы служим Господу, через служение народу своему, России и всем людям и только так понимаем смысл своего пребывания в этой жизни.
Итак, каждый вступающий в любое казачье объединение или сознающий себя казаком должен помнить и следовать главным принципам казачьей нравственности, которое в основе своей имеет нормы христианской морали и состоит в следующем:
Господь сотворил человека по образу и подобию Своему! Все люди равны, и нет народов больших и малых! Потому никогда не гордись казачеством! Никогда не считай сына другого народа ниже или глупее себя, но будь равно добр и открыт всем - как аукнется, так и откликнется! Помни, по тебе судят о народе твоем! По поступкам твоим о племени твоем! Будь прост, но не подобострастен. Доброжелателен, но не льстив. Храни достоинство, но не гордись! Помни, что каждое твое слово - слово народа твоего, да не будет оно в осуждение его!
Сказано: «Несть ни князя, ни раба, но все рабы Божии!» Да не будет тебе, казаку, кумира ложного. Всем служи честно! Будь законопослушен, но помни - душа твоя принадлежит только Богу и да не проникнет в нее зло человеческое!
Пуще всех благ и самой жизни ставь казачью волю! Но помни: воля твоя в воле Божьей, а потому, свободно выбрав путь свой, служи верно! Помни: воля не своеволие! Лихость не разбой, а доблесть не жестокость! Помни: храбрые - всегда добрые - потому как они сильны!
Не мсти! Оставляй врага своего на суд Божий, и станет он скор и справедлив! Сказано Господом: «Мне отмщение, и Аз воздам!».
Будь свободен душою, но страсти держи в оковах, да не владеют они сердцем твоим, да не ввергнут в пучину беззакония!
Никогда не воюй со слабейшим, но только с тем, кто сильнее тебя! Сразив врага - будь милостив! Победив его рукою крепкою, победи его милостивым и милосердным сердцем, иначе, чем остановим мы ненависть человеческую!
Прощай врагам своим, не трать своей души на ненависть и зависть, и Господь продлит дни твои в мире и радости!
Вступая в любое казачье общество не поспешай, но присмотрись, поразмысли, а вступивши, служи всем сердцем, всем помышлением. Любая служба твоя да будет службой народу и Богу, ради чего ты явился в мир.
Соблюдай правила и обычаи народа твоего. Никогда никого не поучай свысока, но объясняй и советуй и только тогда, когда у тебя совета спросят. Тогда станица - любое казачье объединение - станет домом тебе, отцом и матерью твоими.
Особенности жизни донских казаков отразились на их одежде. Своеобразный вид донской казачьей одежды складывался веками. Приходили беглые на Дон в своей русской одежде, а здесь носили то, что давало войско. Облик одежды воссоздают старинные казачьи песни.
На стружках, сидят гребцы — удалые молодцы,
Удалые молодцы — вседонские казаки.
На них шапочки собольи, верхи бархатные,
Пестрорядные рубашки с золотым галуном.
Астраханские кушаки полушалковые,
С зачесами чулочки,
Да все гарусные.
Зелень-сафьян сапожки, кривые каблуки.
Казаки свободно относились к самобытности в одежде и рассматривали ее как один из существенных признаков своей самостоятельности. В 1705 году атаман Зимовейской станицы бывшего посольства Савва Кочет доносил благодарность Петру I от имени всего войска: "Мы взысканы твоей милостью паче всех подданных, нас не коснулся твой указ о платье и бородах. Мы носим платье по древнему своему обычаю, которое кому понравится. Один надевается черкесом, другой — калмыком, иной в русское платье старинного покроя и мы никакого нарекания и насмешек друг другу не делаем. Немецкого платья никто у нас не носит, охоты к нему вовсе не имеем." На Дону любили одежду ярких живописных расцветок, которую казаки привозили из походов. В. Сухоруков писал о возвратившихся из похода казаках: "Один являлся в лазоревом атласном кафтане с чисто серебряными нашивками и жемчужным ожерельем, другой — в камчатном или бархатном полукафтане без рукавов и в темно-гвоздичном зипуне, опушенном голубою каймой, шелковой гвоздичного цвета нашивкой; третий — в камчатном или бархатном кафтане с золотыми турецкими пуговками и серебряными застежками... У всех шелковые турецкие кушаки и на нем булатные ножи с черенками рыбьего зуба в черных ножнах, оправленных серебром, красные или желтые сафьяновые сапоги и кунья шапка с бархатным верхом. Многие одевались в богатые турецкие, черкесские, калмыцкие платья, украшали оружием, оправленным с азиатской роскошью серебром и золотом под чернь".
В конце XVII — к началу XVIII века сложился традиционный тип мужской казачьей одежды, обязательным элементом которой был зипун, представлявший собой распашную верхнюю одежду без ворота. Зипун был настолько обязательным элементом, что походы за добычей назывались "походами за зипунами".
Всю одежду можно разделить на служебную, военную и домашнюю. Служебная состояла из мундира или чекменя синего сукна, с красными выпушками, застегивающегося на крючки, и шаровар, также синего сукна с красными лампасами, фуражки и папахи с красным верхом и военной синей шинели. Домашняя одежда напоминала военную, но она однобортная и отличалась по материалу. Чекмени черкесиновые или нанковые. Шаровары без лампас, белые холстовые рубахи, а также портки. Фуражка в быту носилась военная. Из обуви первоначально в общем употреблении были поршни, которые делались из цельного куска кожи овальной формы, с одной стороны которого (где должен проходить носок) вырезывался тупой угол. Кругом всего куска по краю пробивались дыры, в которые продевался ремешок, выходивший концами со стороны пятки. Края тупого угла сшивались, образуя нос поршня, а края кожи стягивались вокруг ноги ремешком. Праздничной обувью считались чирики — туфли с гладкой подошвой и вырезом сверху, которые носились на шерстяных чулках как казачками, так и казаками. (Среди казаков было распространено поверье, что чулки из овечьей шерсти предохраняют от укуса тарантулов, которые боятся запаха овец, т. к. овцы едят тарантулов. Поэтому казаки и летом охотно ходили в шерстяных чулках).
Грубые белые шерстяные чулки молодые казачки любили носить без подвязок. Особым щегольством считалось, если чулки собирались толстыми складками на узкой части ноги над щиколоткой. Состоятельные казачки носили парадные, щегольские "кислиной* наверстанные чирики", т. е. туфли, обшитые по краям ремешком из белой кожи. Позже казачки стали шить уже праздничный "окаймёной", т. е. обшитый цветной тесемкой башмак.
У простых казачек обиходная одежда состояла из юбки, кофты и фартуха. Лишь старинная донская шуба, несмотря на то, что в XIX веке широкое распространение получили пальто и различные шубки, была очень популярна, особенно у пожилых женщин. Шубы казачки носили белые, овчинные, ровные, "как халат". По краям рукавов и по низу на два пальца "оторочены курбяем", т. е. шкуркой молодого ягненка.
Верхнедонская женская одежда, варьируясь даже в пределах близлежащих станиц, имела свои особенные отличия от нижнедонской.
Головной убор замужней женщины — шлычка — колпачок, особым образом кроеный, надевался на волосы так, чтобы спереди они были немного видны. Волосы собирались под шлычку узлом и поддерживали ее в приподнятом положении. Для этой же цели служила вата, подложенная под верхний шов шлычки. Затягивалась шлычка на голове спереди продетой в нее тесемкой. Шлычка была не видна и служила только остовом для повязывания сверху платков.
Колотовочка, иликазимирка — платок с мелким рисунком, небольшой, красный, четырехугольный. Один из углов колотовочки загибался и накладывался на лоб, два боковых конца затягивались сзади узлом, под который пропускался третий угол. Т. е. колотовочка закрывала до половины лоб, виски и уши. На колотовочку повязывались верхний платок или шаль, причем с боков они слегка закладывались внутрь, а надо лбом собирались "уголком", что считалось модой.
Описанный головной убор носился летом. В холодное время года поверх накинутой на голову шали под подбородок, прикрывая уши, повязывался платочек, концы его связывались на макушке, т. н. знуздалка. Знуздалка была обычно красно-белого цвета. "Не ох я разнуздавши пошлат, ни взнуздалась", — скажет, бывало, казачка. Концы шали уже поверх надетой знуздалки обертывались, прикрывая нижнюю часть лица и рот, вокруг шеи и повязывались спереди узлом. "Ушам тяпло", — мотивировались эти старинные способы повязывания платков.
Рубаха холстовая — домотканая, белая, с прямым воротом, невысоким стоячим воротником. Ворот застегивался на медных пуговицах или завязывался тесемками. Рукава, узкие от плеча, расширялись к концу и по краю обшивались в два ряда цветными лентами. Рукава, воротник и подол рубахи были "перетканы рядами, цвятками, как кому нравится". Перетканый холст часто заменялся цветным ситцем, обычно красным. Из ситца шились рукава и от плеча иногда украшались шитьем. Воротник обычно красный, выстроченный цветными нитками, назывался ажарёлок. Подпоясывались рубахи красным шерстяным поясом, плетенным особым образом на пальцах. Девки носили такие холстовые рубахи в качестве верхней одежды "до венца". Замужние надевали поверх нее сарафан — сукман, или кубелек. Название это произошло от татарского кумж — рубаха.
Сукман — верхняя одежда замужних казачек. Шился из домотканой крашеной синей (иногда и некрашеной) шерстяной материи. Сукман отличался очень короткими узкими рукавами. Спереди от ворота шел короткий прямой разрез на медных пуговицах, называемых базка, и обшитый широкой шелковой лентой по краям. Петли образовывали цветной шнур, идущий по одному из краев пазухи и в соответственных местах не пришитый к нему. Вдоль подола сукман обшивался широкой шелковой лентой красной или синей, а по самому краю гарусском (род тесьмы, плетенной особым образом на пальцах). Во многих станицах сукман звался кубелек. Постепенно кубелек к 80-м годам XIX века сменился сарафаном, который шился из цветного ситца, с высоким цельным нагрудником, узкими проймами, которые, сходясь сзади, пришивались к сарафану на высоте талии. Сарафан шился без спинки, с короткой прорехой на пуговицах с левой стороны у основания нагрудника. Сзади сарафан представлял собой доходящую до талии юбку с проймами и заложенную по верхнему краю многочисленными частыми сборами. Чтобы судить о количестве и величине сборов, достаточно сказать, что материи шло втрое больше, чем на переднюю сторону сарафана (швы у сарафана идут по бокам). Ведь сарафан шился в 5 точей или в 4 точи. Точи — отдельный выкроенный цельный кусок материи. Украшался сарафан цветными лентами вдоль верхнего края нагрудника, сзади по сборам, внизу — вдоль нижнего края. Повязывался сарафан широким плисовым поясом, пониже талии, чтобы сзади "сборы были видны и ленты".
Ситцевый сарафан, получив широкое распространение, вытеснил почти повсеместно домотканый кубелек и явился переходной ступенью к "французской моде".
Запон — короткий фартук из холста с пришитой небольшой "грудинкой". Под шов закладывались маленькие сборы, завязывался запон тесемками вокруг талии узлом наперед и вокруг шеи концами узкой цветной обшивки. С левой стороны пришивался карман.
Запоны различались праздничные и "расхожие". Праздничные, в отличие от повседневных, украшались ткаными узорами. Носились запоны исключительно на сарафанах и не надевались на сукман (кубелек).
В комплексе с платьями татарского покроя носили русские головные уборы: повойник или рогатую кичку.
С кички свисали над ушами до самых плеч чикилики — длинные нити, унизанные жемчугом, а на лоб — металлические украшения.
По воспоминаниям казаков, записанным в 80-х годах XIX века, простые казачки в старину делали кички из белого или синего холста, который складывали четырехугольником, прошивали густыми рядами суровыми нитками. Потом долго варили в молоке, чтобы кичка затвердела. На рожки наматывали миткалевый рушник, концы которого сначала проводили поверх кички, затем под подбородком и, наконец, подтыкали сзади за ухом. Спереди на кичку нашивали лабок, унизанный жемчугом или блестками по бархатному полю. Сзади привязывали на шнурке подзатылин (подзатыльник), расшитый узорами.
Ходили в кичках все поголовно. У богатых кички украшались жемчугом и даже бриллиантами, вышивались золотом или шелками, бисером. К 60-м годам в зажиточных кругах кички вытесняются модными шляпками, чепчиками. Исчезновение кички объясняется ее дороговизной. В 70-х годах прошлого столетия уже М. И. Волосатова наводила справки, не сохранилось ли у кого кички? После долгих поисков она обнаружила кичку у жены атамана станицы Слащевской. По ее описанию кичка представляла небольшую круглую шапочку с невысоким околышем и плоским верхом. Надета была кичка прямо, волосы тщательно зачесывались под нее, но виднелись спереди и сзади. Кичка, по-видимому, не покрывала всей головы. Сделана была из зеленого бархата и вышита золотом.
Казачки очень любили украшения, и самые характерные из них — чикилики. Это широкая лента из алого атласа, украшенная жемчугом, к которой прикреплялась густая сетка из крупного жемчуга. Лента обвязывалась вокруг головы, а жемчужная сетка свисала из-под головного убора, частично прикрывая щеки.
Жемчужное украшение, прикрепленное на плечах и спускавшееся до груди, называлось перла, коробчак. Руки украшали браслеты.
Кислина — белая, не вымоченная в дегте кожа, из которой делают, например, сбрую.
О том, что носили казаки в 1705 году, говорил в Посольском приказе атаман донской зимовой станицы Савва Кочет: «...платья де они носят по древнему своему обычаю, как кому из них которое понравитца: иные любят платье и обувь по черкасски и по калмыцки, а иные обыкли ходить в русских стародревнего обычая в платье, и что де кому лутче похочется, тот тако и творит. И в том де между ними распри и никакого посмехания друг над другом нет». А дальше, как бы предупреждая Петра о том, что среди казаков петровские нововведения не приживутся, говорил: «А немецкого платья де никто из них казаков у них на Дону не носит, и мастеров, то есть портных, которые б немецкое платье могли делать, в городах их казацких не живут».
Петр I и не стал коверкать традиционную казачью одежду. Может быть, просто руки не дошли, а может, понял, что казачья одежда и вообще внешний вид — нечто большее, чем мода, и бритье бород и введение «немецкого платья» у казаков бескровными не будут. Но скорее всего, царь-реформатор в совместных с казаками походах убедился, как приспособлена одежда казаков к боевой жизни в степи.
Казачья старинная одежда очень древняя. Костюм казаков складывался веками, задолго до того, как степняки стали именоваться казаками. В первую очередь это относится к изобретению скифов — штанам, без которых невозможна жизнь кочевника-конника. За столетия покрой их не изменился: это широкие шаровары — в узких штанах на коня не сядешь, да и ноги они будут стирать, и движения всадника сковывать. Так что те шаровары, что находили в древних курганах, были такими же, какие носили казаки и в XVIII, и в XIX веках. Рубахи были двух видов — русская и бешмет. Русскую заправляли в шаровары, бешмет носили навыпуск. Шили их из холста или из шелка. Степняки вообще предпочитали шелк другим тканям — на шелке вошь не живет. Сверху — сукно, а на теле — шелк! Зимой носили нагольные полушубки, которые надевались шерстью на голое тело — так народы Севера носят кухлянку.
От трения шерсти о тело возникает электрическое поле — так теплее, а если человек вспотеет — шерсть пот оботрет, он не впитается в одежду и не превратится в лед.
Из верхней одежды казаки издавна предпочитали архалук (тюрк, арка — спина, тюрк. Лык — греть) — «спиногрей» — нечто среднее между стеганым татарским халатом и кафтаном. Кроме того, поверх тулупа зимой и в непогоду надевался балахон — валенный из овечьей или верблюжьей шерсти плащ с капюшоном. По нему скатывалась вода, в сильные морозы он не лопался, как кожаные вещи. На Кавказе балахон заменила бурка, а капюшон издавна существовал как самостоятельный головной убор — башлык.
Сапог было великое множество — без сапог верховая езда невозможна, да и по сухой степи не пройдешь босиком. Особой любовью пользовались мягкие сапоги без каблуков — ичиги и «чирики» — туфли-галоши, которые надевали либо поверх ичиг, либо поверх толстых чесаных носков, в которые заправлялись шаровары. Носили и «башмаки» — кожаную обувь с ремнями, названную так потому, что изготовлялась она из телячьей кожи (тюрк. башмак — теленок).
Но казак более всего ценил одежду не за ее стоимость и даже не за удобство, которым славилась казачья «справа», а за тот внутренний духовный смысл, которым были наполнены каждый стежок, каждая деталь казачьего костюма. По верованиям древних, одежда — вторая кожа, поэтому коренные казаки никогда не носили чужую одежду, не совершив над ней очистительных обрядов, и уж тем более одежду с убитых. Надеть «чуждые покровы» означало войти в «волю» дарителя и потерять свою. Поэтому казак ни за что не надел бы «шубу с царского плеча». А Пугачев принял на плечи «заячий тулупчик» недоросля Гринева — либо потому, что А.С. Пушкин казачьих обычаев не знал, а скорее всего, потому, что «Емелька» был выродком, то есть отбившимся от своего рода и национальной культуры. Награждая казаков, атаманы дарили им материал «на справу», но никогда не дарили атаманский кафтан. Наиболее ценилась одежда, шитая матерью или женой. Первую крестильную рубашку шила и дарила крестная, она надевалась один раз, всю жизнь сохранялась нестираной вместе с прядями первых волос, погребалась с умершим или, если казак умирал вдалеке от дома, сжигалась вместе с вещами, которых он касался.
Особое значение имели казачьи лампасы. Считалось, что введены они впервые Платовым, но лампасы обнаруживаются и на старинной казачьей одежде, и даже на одежде половцев, и еще раньше — скифов. Так что при Платове ношение лампасов было только узаконено, а существовали они и прежде, знаменуя принадлежность их хозяина к вольному воинству. Не случайно так гордились и гордятся ими казаки. Не случайно с ними огнем и мечом боролись большевики. За погон, за кокарду, за лампас полагался расстрел на месте.
Костюм и в наши дни говорит о месте человека в обществе. Как говорится, «по одежке встречают...» Но в отличие, пожалуй, от всех народов и сословий мира казаки, жившие в строгих рамках военного сословия, обязанные носить стандартную униформу, видели в одежде и другое... Мельчайшие детали: пуговицы на мундире, серьга в ухе, особым образом повязанный башлык или надетая папаха — для казака были раскрытой книгой, паспортом, по которому он узнавал о незнакомом собрате все.
Особо следует сказать о стариках. И тут говорить больше следует не о костюме (старики, как правило, донашивали мундиры или даже шили новые сообразно с теми, в которых служили), а о той роли, которую играли старики в станичном обществе. Как у всех народов средневековья, старики составляли особую часть общества, были хранителями казачьей нравственности и обычаев. Формально власти они не имели — скорее, это была власть авторитета и мудрости. В 61 год казак считался «вышедшим вчистую», то есть не имевшим никаких обязанностей ни перед властью, ни перед станичниками. Но тем горячее принимался он за новое свое служение. Как правило, старики жили в семьях старших сыновей на положении постояльцев, не входя в домашние дела и держа постоянный монашеский пост. Сознательно питаясь скудно, они не сидели за общим столом и только по субботам отдавали снохам в стирку белье. Такого старика можно было сразу опознать не только по долгополой опрятной одежде, но и по посоху, который делал его особо уважаемым среди людей незнакомых. Не имея никаких обязанностей перед казаками, старики были в постоянных хлопотах: посещали больных, вдов, сирот, постоянно подсказывали атаману, как наладить жизнь станицы. Они знали все и помогали всем. Разумеется, не всякий старик годился для такой роли.
Может быть, из сотни выживших на войнах быть совестью и памятью станицы способен был один... Потому он и пользовался громадным уважением и почитанием. Потому и снимали перед ним шапки и генералы, и увешанные орденами герои. Если на кругу старик вставал — умолкали все. Если старик выходил на майдан и поднимал на посохе папаху — сбегалась вся станица, как по призыву сполошного колокола.
Такой знак говорил о чрезвычайной важности происшедшего. Не случайно старики, атаманы, мировые судьи и учителя пали первыми жертвами репрессий при расказачивании.
(Приложение №1)
Женский костюм — это целый мир. Не только каждое войско, каждая станица и даже каждый казачий род имели особый наряд, который отличался от иных если не совершенно, то деталями. Замужняя женщина или девушка, вдова или невеста, какого она рода и даже сколько у женщины детей...
Чем дальше в глубь веков, тем отчетливее видно назначение одежды: не только оберегать человека от жары и холода, от непогоды, но и от злых сил; быть паспортом и визитной карточкой одновременно. Даже в фабричного пошива городских костюмах наших бабушек это можно прочитать. В средневековье костюм был открытой книгой...
Казачий женский костюм прошлого резко отличался от других женских костюмов России, потому что в основе своей был тюркским. Казачки носили шаровары: на Нижнем До ну и на Кавказе — широкие, на Среднем, Верхнем Дону и на Яике — узкие, похожие на брюки-дудочки. Носили также юбку-плахту, мужского покроя сорочку и кафтан — казакин или чапан. Голову покрывали несколькими платками или замысловатыми головными уборами: рогатыми киками, тюрбанами, «корабликами»... Поверх платков надевалась казачья соболья шапка. Близость к восточным традициям просматривается даже сегодня в деталях, которые сохранились в быту станичниц. Например, «знуздалка», или «замуздка», — платок, которым прикрывали часть лица. Этому обычаю никогда не следовали иногородние женщины, а казачек дразнили «татарками».
Со временем костюм верхнедонских казачек стал сильно отличаться от костюма нижнедонских. Вероятно, причиной тому был приход большого числа новопоселенцев, в частности, украинских крестьян — крепостных донского дворянства. На Верхнем Дону появляется белая домотканая одежда с большим количеством вышивки. Нижний Дон предпочитает видеть на казачках цветное платье, но не пестрое. Платье очень близкое по покрою к татарскому и к кавказскому, так называемый кубелек (тюрк, мотылек), действительно напоминает силуэтом распахнутые крылья бабочки. Характерно и обилие кружев. Кружева же, как и вышивка, штука магическая. В древности это были знаки, которые защищали грудь, руки и голову. Магические знаки — оберег от злых духов. Поэтому, когда одежда изнашивалась, кружева срезали и хранили отдельно. Поскольку они имели особую ценность, их часто пришивали на новую...
У казаков и сейчас кружева «заплетают на судьбу», по кружевам гадают. Конечно, древний смысл кружев большей частью утрачен. Но если сегодня и не верят в их охранительную силу, носить тем не менее продолжают с удовольствием.
На смену старинному костюму пришла одежда, схожая с той, которую носили соседи казаков — русские, украинцы, жители Кавказа. Так, в костюме гребенской казачки неотъемлемой частью является башлык. Он приспособлен для повседневной жизни... Казачки в нем даже детей носили за спиной.
Во времена кровавых петровских реформ и еще раньше, во время церковной реформы Никона, на Дон и на Яик хлынул поток беженцев-старообрядцев. Они принесли старинный женский костюм из глубины России. Сохраняя его по религиозным мотивам, до самого недавнего времени казачки-старообрядки в повседневной жизни носили сарафаны и кафтаны покроя времен Ивана Грозного...
После превращения казачества в сословие, а еще точнее, после наполеоновских войн, казаки принесли на Дон, Кубань и Яик европейский женский костюм, который буквально завоевал казачьи края. Исчезли шаровары, потеряла смысл «запаска» — юбка из двух полотнищ ткани, которые «запахивались» (отсюда и название, а не от «запаса»)...
Может быть, потому, что мужчины-казаки были обязаны носить мундир и ничего, кроме него, строевым казакам носить не дозволялось, женщины следовали последним веяниям моды и, как правило, старались одеваться по-городскому.
Особенностью казачьего женского костюма были головные накидки. Женщинам не положено ходить в храм с непокрытой головой. В России замужние женщины носили «повойник» — показаться «простоволосой» было знаком невежества, дикости. Казачки носили кружевные платки, а в XIX веке — «колпаки», «файшонки» (от немецкого слова «файн» — прекрасный), «наколки и токи». Носились они в полном соответствии с семейным положением — замужняя женщина никогда не показалась бы на людях без файшонки или наколки. Девушка же покрывала голову и обязательно заплетала одну косу с лентой. Все носили кружевные платочки. Без него появление женщины на людях было так же немыслимо, как появление строевого казака без фуражки или папахи.
Колец мужчины-казаки, как правило, не носили. Обычай этот военный. Считалось, что казаки повенчаны со службой. Так что кольца — это в основном женская символика. Серебряное колечко на левой руке — девушка на выданье, «хваленка». Серебряное колечко на правой руке — просватана. Серебряный перстенек с бирюзой (камнем тоски и памяти) на правой руке — значит, суженый на службе.
Золотое кольцо на правой руке — замужем, на левой — разведенная (развод — «талах» у казаков существовал всегда). Два золотых кольца на одном пальце левой руки — вдова. Второе кольцо — умершего или погибшего мужа. С золотом в гроб не клали. И казак, получивший кольцо при венчании, на руке его не носил — носил в ладанке. Кольцо привозили домой вместе с фуражкой или папахой, когда казак погибал в чужих краях.
Были и другие символы, которые особенно не демонстрировались в женском костюме, но присутствовали. Таким символом, например, были ключи. Та, которая владела ключами от погребов, была полновластной хозяйкой в доме. Именно ее звали САМА. Как правило, «Сама» была свекровь — мать сына. Как положено вдове (если она была вдовой), носила черный платок, но казачки могли при черном платке носить и цветные шали. «Сама» держала в кулаке и сыновей, и дочерей, и зятьев, и снох. Причем у казаков возраст был старше чина. Авторитет же матери, «Самой», был выше царского.
Ключи же, а может быть, только один, поскольку на хуторах казаки не знали замков, «Сама» на смертном одре передавала той, кого считала способной возглавить дом. И это могла быть не обязательно старшая дочь или сноха, могла быть и та из снох, с которой «Сама» не ладила. Получив ключи, иногда совсем молодая женщина привязывала их к поясу и становилась «Самой». И с этой минуты ей подчинялись все, в том числе и мужчины, если речь шла о домашних делах. (Приложение №2)
Казачий чуб — такая же традиция, как лампасы и папаха. По одной легенде, сбитая на ухо шапка как раз и прикрывала его отсутствие, а чуб — часть выбритой наполовину головы, как брили каторжных. Но эта версия оттуда, из легенды о «беглом» происхождении казачества. На самом деле часть савиров (севрюков) носили чубы даже во времена гуннов. Так они запечатлены на старинных фресках.
Такой же древностью овеян и запорожский оселедец, вероятно заимствованный тюрками и славянами у готов, для которых он означал посвящение богу Одину. Хохол (хох-оол) у алтайцев и сейчас переводится как «сын неба». Интересно, что у персов (иранцев) слово «казак» и переводится как «хохолок». Так что прическа, особенно в прошлом, — явление мистическое, сакральное. Донские казаки так объясняют чуб с левой стороны фуражки: справа ангел стоит — там порядок, а слева черт крутит — вот казак и выходит!
По традиции, в России усы были неотъемлемой частью военной формы. Кстати, в Отечественную войну усы носили гвардейцы. Восходит это к арийцам, у которых усы носили «кшатрии» — воины, и они символизировали крылья.
Казаки-старообрядцы бороды не брили, и особой «привилегией», дарованной Петром I, было разрешение казакам носить бороду. Фасон бороды определялся способом бритья — концом шашки, подвешенной за темляк, выбривались три плоскости: щеки и шея. Казаки не носили обручальных колец, и борода говорила о том, что казак женат.
Казаки-старообрядцы не носили чубов, стриглись «в скобку» — так, чтобы лицо было обрамлено прической, как скобой, или «под горшок», «под арбузну корку», когда волосы подстригаются в кружок — ровно спереди и сзади.
Шапка — продолжение головы. У казаков папаха или фуражка играла огромную роль в обычаях и символике. Папаха с цветным верхом или казачья фуражка с околышем символизировала полноправную принадлежность к станичному обществу. На кругу казаки находились в шапках. Собственно, ими голосовали. Перед избранным атаманом шапки снимали, а он свою надевал. Снимал шапку и выступающий. Если есаулец нахлобучивал ее обратно — значит, говоривший лишался слова.
Шапку кидали во двор «хваленке», предупреждая, что придут свататься. Папаху или фуражку привозили с войны и клали на божницу, если казак погибал. В такой дом никто не мог войти без приглашения старшей в доме вдовы. Сбитая с головы шапка, равно как и сорванный с женщины платок, были смертельным оскорблением, за которым следовала кровавая расплата.
При возвращении с войны или службы казаки приносили шапки в дар родовым рекам, бросая их в волны. Казак, женившийся на вдове, приносил к Дону или Кубани фуражку погибшего казака и пускал ее по воде со словами: «Прости, товарищ, не гневайся. Не грехом смертным, но честию беру твою жену за себя, а детей твоих под свою защиту. Да будет тебе земля пухом, а душе райский покой».
В шапку зашивали иконки и написанные детской рукой охранительные молитвы. Обычай нашивать на фуражки и папахи награды — бляшки с надписью, за что награжден полк, еще больше увеличил духовную ценность головного убора.
За отворот папахи казаки клали особо ценные бумаги и приказы. Надежнее места не было — потерять папаху казак мог только с головой.
Серьги (у мужчин) означали роль и место казака в роду. Так, единственный сын у матери носил одну серьгу в левом ухе. Последний в роду, где нет, кроме него, наследников по мужской линии, носил серьгу в правом ухе. Две серьги — единственный ребенок у родителей. Кроме символического, сакрального значения языческого древнего оберега серьги играли и утилитарную роль. Командир при равнении налево и направо видел, кого следует в бою поберечь.
Казаки традиционно следили за собственной внешностью. Исходило это прежде всего из уставных требований об опрятности. Так, строевого казака старший по званию мог прямо на улице заставить разуться и показать чистоту ног или нижнего белья — от этого в боевой обстановке, в походе, где любая болезнь разносится мгновенно, как пожар, часто зависела жизнь целого подразделения. Однако были и другие причины. Казак постоянно был на людях. В отличие от солдат, которые месяцами не выходили из расположения части, казакам часто приходилось куда-то скакать с поручениями, почтой, переезжать с место на место. Даже на службу они отправлялись особым образом. Собранный в станице полк получал приказ к определенному сроку быть, скажем, в Москве или в Петербурге, рассыпался на звенья по три-пять человек и добирался до назначенного места самостоятельно. При этом шли разными дорогами, чтобы не отягощать постоем крестьян, у которых останавливались ночевать и за чей счет кормились. Вот эта особенность службы заставляла казаков уметь быть желанными гостями. Казак просто обязан был быть обаятельным, веселым, приветливым и остроумным. И так было на самом деле — казаков ждали, потому что с ними в крестьянских избах поселялось веселье. Бывалые, остроумные, веселые люди всегда были разговорчивы, добродушны, могли попеть и поплясать. Не случайно за казаками бежали ребятишки, провожая их далеко за околицу.
Но и этому следовало учиться. Такой школой была традиционная казачья «беседа». Молодые казаки покупали в складчину вино. Для беседы выбирался гулебный атаман, кошевой... Все происходило, как на кругу, только это был шутливый, веселый круг, где казаки и пели, и плясали, и обменивались шутками.
Происходило это обязательно далеко от дома, в степи, чтобы никто не видел подгулявших казаков. В соответствии с казачьей моралью казак мог пить сколько угодно, но не имел права напиваться допьяна. Особой приметой беседы была серебряная чарка — пили из нее по кругу, а вино черпали из ведра. Чарка сохранялась от беседы к беседе у кошевого, для которого большим преступлением было чарку потерять. Особенностью казачьих бесед было то, что «гулеванили по годам». Старик никогда бы не пошел на беседу с младшими по возрасту. Старики собирали беседы где-нибудь в саду, там откапывался бочонок вишневки, там, сидя на коврах, старики пели и разговаривали до утра. Избранным молодым разрешалось бывать на стариковских беседах, что считалось большой честью. Собирались на беседы и женщины, как правило, вдовы старших возрастов. Но такие беседы проходили обычно за закрытыми ставнями. Появление на них замужней женщины не поощрялось, а если вдруг в веселом кругу оказывалась девушка, то крутая отцовская разборка ждала всех домашних, перепадало и теткам, и крестной... В казачьих винодельческих краях культура застолий была очень высока. Это выражалось, в частности, в том, что пьяниц не было, всякий захмелевший казак был презираем, потому отсыпался в степи и потом задами, стараясь никого не встретить, добирался домой, чтобы никто не видел его «неисправным».
Казаки-второочередники с хутора Татарского и окрестных хуторов на второй день после выступления из дому ночевали на хуторе Ея. Казаки с нижнего конца хутора держались от верховцев особняком. Поэтому Петро Мелехов, Аникушка, Христоня, Степан Астахов, Томилин Иван и остальные стали на одной квартире. Хозяин - высокий дряхлый дед, участник турецкой войны - завел с ними разговор. Казаки уже легли спать, расстелив в кухне и горнице полсти, курили остатний перед сном раз.
- На войну, стал быть, служивые?
- На войну, дедушка.
- Должно, не похожая на турецкую выйдет война? Теперь ить вон какая оружия пошла.
- Одинаково. Один черт! Как в турецкую народ переводили, так и в эту придется, - озлобляясь неизвестно на кого, буркнул Томилин.
- Ты, милок, сепетишь-то без толку. Другая война будет.
- Оно конечно, - лениво, с зевотцей, подтвердил Христоня, о ноготь гася цигарку.
- Повоюем, - зевнул Петро Мелехов и, перекрестив рот, накрылся шинелью.
- Я вас, сынки, вот об чем прошу. Дюже прошу, и вы слово мое попомните, - заговорил дед.
Петро отвернул полу шинели, прислушался.
- Помните одно: хочешь живым быть, из смертного боя целым выйтить - надо человечью правду блюсть.
- Какую? - спросил Степан Астахов, лежавший с краю. Он улыбнулся недоверчиво. Он стал улыбаться с той поры, когда услышал про войну. Она его манила, и общее смятение, чужая боль утишали его собственную.
- А вот какую: чужого на войне не бери - раз. Женщин упаси бог трогать, и ишо молитву такую надо знать.
Казаки заворочались, заговорили все сразу:
- Тут хучь бы свое не уронить, а то чужое.
- А баб как нельзя трогать? Дуриком - это я понимаю - невозможно, а по доброму слову?
- Рази ж утерпишь?
- То-то и оно!
- А молитва, какая она?
Дед сурово насталил глаза, ответил всем сразу:
- Женщин никак нельзя трогать. Вовсе никак! Не утерпишь - голову потеряешь али рану получишь, посля спопашишься, да поздно. Молитву скажу. Всю турецкую войну пробыл, смерть за плечми, как переметная сума, висела, и жив остался через эту молитву.
Он пошел в горницу, порылся под божницей и принес клеклый, побуревший от старости лист бумаги.
- Вот. Вставайте, поспешите. Завтра, небось, до кочетов ить тронетесь?
Дед ладонью разгладил на столе хрустящий лист и отошел. Первым поднялся Аникушка. На голом, бабьем лице его трепетали неровные тени от огня, колеблемого ветром, проникавшим в оконную щель. Сидели и списывали все, кроме Степана. Аникушка, списавший ранее остальных, скомкал вырванный из тетради листок, привязал его на гайтан, повыше креста. Степан, качая ногой, трунил над ним:
- Вшам приют устроил. В гайтане им неспособно водиться, так ты им бумажный курень приспособил. Во!
- Ты, молодец, не веруешь, так молчи! - строго перебил его дед. - Ты людям не препятствуй и над верой не насмехайся. Совестно так-то и грех!
Степан замолчал, улыбаясь; сглаживая неловкость, Аникушка спросил у деда:
- Там, в молитве, про рогатину есть и про стрелу. Это к чему?
- Молитва при набеге - это ишо не в наши времена сложенная. Деду моему, покойнику, от его деда досталась. А там, может, ишо раньше была она. В старину-то с рогатинами воевать шли да с сагайдаками.
Списывали молитвы на выбор, кому какая приглянется.
МОЛИТВА ОТ РУЖЬЯ
Господи, благослови. Лежит камень бел на горе, что конь. В камень нейдет вода, так бы и в меня, раба божия, и в товарищей моих, и в коня моего не шла стрела и пулька. Как молот отпрядывает от ковалда, так и от меня пулька отпрядывала бы; как жернова вертятся, так не приходила бы ко мне стрела, вертелась бы. Солнце и месяц светлы бывают, так и я, раб божий, ими укреплен. За горой замок, замкнут тот замок, ключи в море брошу под бел-горюч камень Алтор, не видный ни колдуну, ни колдунице, ни чернецу, ни чернице. Из океан-моря вода не бежит, и желтый песок не пересчитать, так и меня, раба божия, ничем не взять. Во имя отца, и сына, и святого духа. Аминь.
МОЛИТВА ОТ БОЯ
Есть море-океан, на том море-океане есть бедный камень Алтор, на том камне Алторе есть муж каменный тридевять колен. Раба божьего и товарищей моих каменной одеждой одень от востока до запада, от земли до небес; от вострой сабли и меча, от копья булатна и рогатины, от дротика каленого и некаленого, от ножа, топора и пушечного боя; от свинцовых пулек и от метких оружий; от всех стрел, перенных пером орловым, и лебединым, и гусиным, и журавлиным, и деркуновым, и вороновым; от турецких боев, от крымских и австрийских, нагонского супостата, татарского и литовского, немецкого, и шилинского, и калмыцкого. Святые отцы и небесные силы, соблюдите меня, раба божьего. Аминь.
МОЛИТВА ПРИ НАБЕГЕ
Пречистая владычица святая богородица и господь наш Иисус Христос. Благослови, господи, набеги идучи раба божьего и товарищей моих, кои со мною есть, облаком обволоки, небесным, святым, каменным твоим градом огради. Святой Дмитрий Солунский, ущити меня, раба божьего, и товарищей моих на все четыре стороны: лихим людям не стрелять, ни рогаткою колоть и ни бердышем сечи, ни колоти, ни обухом прибита, ни топором рубити, ни саблями сечи, ни колоти, ни ножом не колоти и не резати ни старому и ни малому, и ни смуглому, и ни черному; ни еретику, ни колдуну и ни всякому чародею. Все теперь предо мною, рабом божьим, посироченным и судимым. На море на океане на острове Буяне стоит столб железный. На том столбе муж железный, подпершися посохом железным, и заколевает он железу, булату и синему олову, свинцу и всякому стрельцу: "Пойди ты, железо, во свою матерь-землю от раба божья и товарищей моих и коня моего мимо. Стрела древоколкова в лес, а перо во свою матерь-птицу, а клей в рыбу". Защити меня, раба божья, золотым щитом от сечи и от пули, от пушечного боя, ядра, и рогатины, и ножа. Будет тело мое крепче панциря. Аминь.
Увезли казаки под нательными рубахами списанные молитвы. Крепили их к гайтанам, к материнским благословениям, к узелкам со щепотью родимой земли, но смерть пятнила и тех, кто возил с собою молитвы.
Трупами истлевали на полях Галиции и Восточной Пруссии, в Карпатах и Румынии - всюду, где полыхали зарева войны и ложился копытный след казачьих коней.
2.5 Донские святыни
1 сентября Русская Православная Церковь празднует день Донской иконы Божьей Матери. Праздник установлен в память избавления Москвы от татар в 1591 году. Тогда, на месте, где стоял походный храм московского войска с Донской иконой был воздвигнут монастырь в честь Донской иконы Божьей Матери и установлен день празднования иконы.
Образ Донской Божьей Матери был написан великим художником Феофаном Греком для донских казаков. Согласно официальному изданию «Донская икона Божьей Матери» в честь 400-летия Донского монастыря (1991), по благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, «в день Куликовской битвы среди русских войск находилась икона Божьей Матери, которая после победы была передана донскими казаками в дар великому князю Дмитрию, в дар и помощь против врагов. Икону, укрепленную на древке, как хоругвь, носили среди воинов для ободрения и помощи против врагов. Перед ней ночью морился великий князь и воины».
После октябрьского переворота именно Донской монастырь стал духовным центром Русской Православной Церкви. Из него святейший патриарх Тихон управлял церковью в самый жестокий и трудный период ее истории. До 1930 года икона находилась в Благовещенском соборе Московского Кремля, затем, до раскола СССР, она хранилась в Третьяковской галерее. Ныне Донская Богоматерь – в Донском монастыре, она – образ любви, отдающей себя до смерти «за други своя».
Но существует еще одна древнеказачья реликвия – Гребневская икона Божьей Матери, чье празднество установлено в 1380 году, в год победы на Куликовом поле. Праздник Гребневской иконы Божьей Матери официально отмечается Русской Православной Церковью 10 августа (28 июля по старому стилю). «Гребневская летопись или повествование об образе чудотворном Пресвятой Владычицы и Приснодевы Марии» составлена в Москве в 1471 году. Это самый древний, из сохранившихся, документ об участии Донских казаков в Куликовской битве. Текст летописи сюжета публиковался в нашей газете в №№ 92-98 от 3-12 мая 1905 года, и по свидетельству донского историка и краеведа Василия Вареника, в научных кругах эта публикация прошла незамеченной.
Гребенская летопись сообщает: «И когда благоверный Великий князь Дмитрий с победой в радости с Дону-реки, и тогда тамо, народ христианский, воинского чину живущий, зовомый казаций, в радости встретил его со святой иконой и с крестами, поздравил его с избавлением от супостатов агарянского языка и принес ему дары духовных сокровищ, уже имеющиеся у себя чудотворные иконы, во церквах своих. Вначале образ Пресвятой Богородицы Одигитрии, крепкой заступницы из Сиротина городка и из церкви Благовещения Пресвятой Богородицы.
И тогда князь Дмитрий Иоаннович принял сей бесценный дар... и по Дону реки достигает еще казача городка, Гребни, на устье реки Чир, и живущие там воины также встретили Великого князя с крестами и святой иконой и в дар ему также образ Пресвятой Владычицы нашей Богородицы чудесно там у них сияющую вручили. И во все лета установил им, казакам, свое жалование «за почесть их сильную храбрость противу супостат агарянска языка».
Древнейшая из сохранившихся казачьих икон, икона Гребневской Божьей матери до 5 июня 1935 года находилась в Москве, в храме Гребневской Богородицы на углу Лубянки (бывшей площади Дзержинского). Этот храм, постройки XV века (архитектор - Алевиз) был снесен 5.06.1933 г. по приказу Л. Кагановича, в ту пору первого секретаря московского горкома ВКП(б).
По указу Президента Российской Федерации в 1996 году были установлены Дни воинской славы России. Среди них - праздник победы русских войск в Куликовской битве, который официально отмечается 8 сентября.
В битве на Куликовом поле донские казаки находились в засадном полку князя Дмитрия Боброка-Волынского, днепровского казака. И именно засадный полк нанес решающий разящий удар по уже торжествовавшему победу врагу, смял и рассеял его.
2.6 Казачья кухня.
КАША ПШЕННАЯ С СУЗЬМОЙ ИЛИ КАЙМАКОМ И ИЗЮМОМ «АТАМАНСКАЯ»
Приготовление пшенной каши
Подготовленное пшено залить водой из расчета на каждые 100 г крупы 180 г воды для рассыпчатой или 320 г воды для вязкой каши. Варить кашу лучше в чугунке или в толстостенной кастрюле около часа при равномерном слабом кипении (томлении). За 5-7 минут до окончания варки всыпать по вкусу тщательно промытый и обсохший изюм без косточек.
Горячую кашу переложить в порционные тарелки и отдельно подать к ней разведенную кипяченой водой до нужной густоты сузьму (как густая или жидкая сметана). По желанию разведенную сузьму перемешивают с кашей или заедают кашу сузьмой.
По вкусу кашу слегка подслащивают нардеком - медом, приготовленным из арбузов или сочных фруктов.
Но самая вкусная каша получится, если готовую кашу обильно приправить каймаком и слегка запечь в сильно горячей духовке.
«НАРДЕК» - АРБУЗНЫЙ МЕД ПО-КАЗАЧЬИ
Арбузный мед (нардек) - это сгущенный в процессе варки в результате выпаривания сок спелых арбузов.
Подготовка арбузной мякоти и сока
Спелые сладкие арбузы промыть под проточной холодной водой и дать обсохнуть. Каждый арбуз разрезать пополам или на четыре части, выскрести ложкой мякоть и измельчить ее в эмалированном тазу деревянной скалкой. Затем протереть мякоть сквозь сито и процедить сквозь марлю, сложенную в 2-3 слоя, в глубокую эмалированную кастрюлю. В некоторых донских станицах мякоть спелых арбузов отжимают от сока и пропускают через пресс.
Уваривание и сохранение арбузного меда
Посуду с арбузным соком поставить вначале на сильный огонь, снять образовавшуюся при закипании (но не кипении!) пену еще раз процедить в толстостенную луженую или медную посуду, в которой будет вариться мед. Уваривать арбузный сок, непрерывно его помешивая, на среднем огне. После того, как количество сока уменьшиться в 6-7 раз (а иногда и до 1/8-1/10 от первоначального объема) и капля его, налитая на холодную фарфоровую тарелку, не будет растекаться и сохранит форму, мед готов. Он должен получиться красно-бурого цвета с очень приятным ароматом. Хранить готовый мед в прохладном месте лучше в стеклянных банках, закатанных жестяными крышками, и использовать как обычный пчелиный мед. Кроме арбузного по такой технологии можно приготовить мед из дынь, винограда, шелковицы (туты), а так же и из сочных фруктов.
«ЯХНЫ» - БАРАНИНА С БАКЛАЖАНАМИ ПО-СТАРОКАЗАЧЬИ
Бараньи ребрышки нарубить мелкими кусочками и обжарить в сливочном масле. Так же хорошо обжарить (отдельно каждый) картофель, лук, морковь и белый корень пастернака и петрушки. Баклажаны запечь в духовке целыми. Овощи режутся произвольно и пропорции их по вкусу.
Смешать обжаренные до полуготовности овощи с бараниной или свининой, сложить в кастрюлю или керамический горшок и прибавить протертые сквозь дуршлаг печеные баклажаны. Все осторожно перемешать, приправив солью и молотым черным перцем. Закрыть кастрюлю с овощами крышкой и томить до готовности в духовке.
КАРТОФЕЛЬ С МЯСНЫМ ФАРШЕМ ПО-ДОНСКОМУ
Клубни сырого картофеля очистить, тщательно промыть под холодной водой, нарезать кружочками и по вкусу посолить. Обжарить с обеих сторон в растительном масле до подрумянивая, так чтобы картофель был уложен на сковороду только в один слой. Приготовить фарш из свинины и говядины, взятых в нужном количестве. Лук мелко нарезать и обжарить в оставшемся на сковороде масле, по вкусу посолив и поперчив в процессе обжаривания. Противень смазать маслом и уложить на него слой обжаренного картофеля, затем слой фарша, поверх которого уложить второй слой картофеля. Посыпать запеканку молотыми сухарями, смешав их по вкусу с тертым сыром и рубленой зеленью. Взбрызнуть маслом и запечь в горячей духовке до подрумянивания. Горячую запеканку порционно полить сметаной или майонезом.
Можно использовать различные продукты в сочетании с картофелем - мясо, овощи, яйца, сыр и пр. Для заливки запеканок используется сметана, сливки, майонез, молоко с мукой, яичные и другие смеси. Поверхность картофельных запеканок засыпают тертым сыром, обжаренными молотыми сухарями или кукурузными хлопьями.
Древнейшими знаниями, которыми обладали и обладают казаки, были знания по народной медицине. Несмотря на то что, как все древние искусства, врачевание было окружено всевозможными тайнами и суевериями, очень многое было широко известно и дожило до наших дней.
Находясь постоянно в седле, постоянно на воинской службе и на войне, казаки обладали уникальными знаниями по мануальной терапии, то есть по умению вправлять суставы и позвонки.
Не только простые вывихи, но и всевозможные «срывы», «осклизы», «опступы», «сбои» и десятки других увечий, которые неизменно сопутствовали военной жизни кавалериста, чаще всего лечились прямо в сотне. Всегда находился казак старшего возраста, который владел многими приемами народного «костоправства». Приемами же массажа владели практически все.
Так, казаков гвардейских полков, отправлявшихся в дворцовый караул, полковые портные буквально зашивали в мундиры (может быть, отсюда слово «зашиваюсь», то есть очень тороплюсь), и через несколько часов неподвижного стояния в дворцовых залах их «валили в сани и везли в казачьи бани вытаптывать затекшее тело на горячем полке».
Казаки умели врачевать и открытые переломы, удалять раздробленные кости. Владели они и основами антисептики, то есть умели оперировать так, чтобы не попадали в рану микробы и бактерии; справлялись и с гнойными ранами, «выкатывали» пули и осколки, проводили ампутации...
Сохранились описания хирургических операций, сделанных казачьими лекарями. Свидетелем одной из таких операций однажды был знаменитый русский врач Н. Пирогов.
Все делалось только после захода солнца. Во-первых, в это время почти нет мух — главных разносчиков инфекции, а во-вторых, сам человеческий организм, в частности мозг, вступает в фазу торможения... Раненого укладывали на соломенные снопы или на только что выструганные доски. Поили его допьяна (это был один из немногих случаев, когда казаки пили водку, а не вино). Раненое место, в описываемом случае — ногу, обкладывали льдом или лили холодную воду. Перетянутая жгутами нога теряла чувствительность.
Тогда приступал к делу врачеватель. Он долго мыл руки и протирал их водкой. Все инструменты, которыми он пользовался, тщательнейшим образом и долго кипятились в соляном растворе. Кроме того, помощник вылавливал их из кипящей воды только специальными щипцами и подавал лекарю, обязательно пронося их через огонь. Нож, которым расширялась рана, накалялся докрасна и прижигал кровоточащие края разреза.
Раскрыв специальными крючками рану, лекарь металлическими крюками выхватил из раны пулю и вынул раздробленные кости, зашил края раны, предварительно вложив в нее какое-то снадобье и длинный конский волос... Пирогову объяснили, что если рана загноится, то вся грязь будет выходить по этому волосу, а если все хорошо заживет, то волос либо сам выпадет, либо вынуть его не составит труда.
Прооперированную ногу уложили в специально выструганные самшитовые лубки и забинтовали.
Великого хирурга удивило, как слаженно и умело работали каза ки. И те, кто оперировал, и те, кто держал раненого, и те, кто непрерывно читал молитвы. Еще больше его поразило, что казаки до утра не давали раненому спать и, как только он начинал задремывать, били в бубен и плясали. Операция прошла успешно, через несколько дней казак, прихрамывая, ходил.
Ампутации делали еще быстрее, и культю обязательно макали в кипящую смолу, чтобы спасти человека от гангрены. Следует поражаться силе духа и терпению не только казаков, но и лекарей — ведь все делалось без наркоза. Правда, есть сведения, что какие-то дурманящие сознание и обезболивающие травяные настои лекари применяли. В частности, отвар из мака.
Некоторые ведуны хорошо владели лечебным гипнозом, «отчитывали болезнь во сне».
Но это умели делать лишь немногие врачеватели, как правило передававшие свои знания из поколения в поколение и славившиеся по всему войску. Когда во времена Николая I в полках было запрещено обращаться к народным целителям, казаки нашли способ их сохранения: народные целители охотно заканчивали курсы военных лекарей и продолжали, обогатившись знаниями научной медицины, помогать людям.
Наряду с костоправами в казачьих станицах и хуторах всегда было много травознаев. И сегодня почти в каждой казачьей семье используют для лечения всевозможных простуд и других болезней травы, но были и ныне здравствуют десятки удивительных знатоков.
Интересно, что в наши дни появляются врачи (как правило, из рода знаменитых целителей), которые имеют высшее медицинское образование, но сохраняют и древние знания о лечении травами и успешно их применяют.
Но есть несколько трав, которые знает каждый казак. Главная такая трава — «емшан», степная полынь, горькая, словно казачья судьба. Каждому казаку известны ее целебные свойства, но превыше всего почитает он полынь за то, что она является символом казачества, символом древним и благородным. Горький, ни с чем не сравнимый запах полыни символизирует тоску по родине.
В древней легенде рассказывается, как покинувший в детстве степи и отвыкший от них хан Кончак ни за что не хотел возвращаться в родные кочевья на Дону из роскошных долин Кавказа. И тогда дали ему полынь. Почувствовав ее запах, заплакал хан, затосковал о покинутых бедных юртах своего народа и, бросив все, вернулся на Дон. В каждой казачьей семье за иконой хранится веточка полыни. Ее вместе с погребальной свечою вкладывают в руки умершим. И как бы давно в дальних краях ни сложил голову казак, он считается не погребенным, пока на его могилу не положена ветка полыни и не посыпана земля «с родного пепелища».
Как у всякого народа, у казаков существовало и существует большое число ведунов, знахарей, «бабушек», которые лечат не только травами и другими средствами, но также заговорами и прочими «магическими» приемами... До последнего времени считалось, что все эти знания и их носители — «лекарки», «шептухи» — исчезли и все позабыто. Но когда ученые-фольклористы стали собирать и записывать старинные обычаи, заговоры, приметы, то, к величайшему своему удивлению, обнаружили, что почти во всех казачьих семьях помнят семейные молитвы-обереги, особенно в среде казаков-старообрядцев, а кроме того, живут и здравствуют доныне знатоки и умельцы заговаривать грыжу, припадки и другие болезни. Причем, как отмечают особо исследователи, это, как правило, очень честные, глубоко верующие люди, которые как бы объединяются вокруг православных церквей. В большинстве своем они очень приветливы, трудолюбивы и высоконравственны. Характерной их чертой служит общая уверенность, что добро нужно делать бескорыстно. Когда им платят за лечение, они не отказываются, но никогда не назначают цену, не торгуются, а по большей части лечат бесплатно. Чаще всего полученные за лечение деньги тут же раздаются неимущим, поскольку большинство целителей считает, что «ежели ведун корыстен, то Бог у него силу отберет!»
2.8 Почитание стариков.
ПОЧИТАНИЕ СТАРИКОВ КАК ОДНА ИЗ ОСНОВ ЖИЗНЕННОГО УКЛАДА КУБАНСКИХ КАЗАКОВ
Старики выступали хранителями казачьих обычаев и традиций, и почитание стариков в казачестве было безграничным. Проявление непочтительности к старику расценивалось как предательство казачьих идеалов и сурово наказывалось обществом.
Преклонение перед старшими закреплялось не только обычаями, но и официальными, «писанными», казачьими законами. Так, в Положении «Об общественном управлении станиц казачьих войск, статья 556 гласила: «В суждении и решении дел общественных станичный Сбор имеет главным основанием, чтобы меры взыскания служили к неослабному сохранению и утверждению древних обычаев, доброй нравственности и уважения к старшим». Ст. 568 того же закона, касающаяся обязанностей станичного атамана, предусматривала: «Станичный атаман обязан наблюдать за тем, чтобы казаки оказывали должное уважение к старикам».
Старики не занимали официальных должностей в структуре казачьего самоуправления, но они всегда играли большую роль в общественном мнении и оказывали значительное влияние на решения станичных сборов.
Младшие по возрасту никогда не обращались к ним без предварительного разрешения. Ни в коем случае нельзя было вмешиваться в разговор старших В обычае говорилось: «Объясняй и советуй только тогда, когда у тебя совета спросят». Без разрешения стариков не садился даже атаман. Молодежь вообще не имела права садиться в присутствии стариков. При стариках казаки строевых возрастов, при погонах, стояли по стойке «смирно», не строевых возрастов и без формы – сняв шапки.
Кубанские старожилы вспоминают: «Видят тебя или нет сидящие или идущие старики – надо снять шапку или поклониться, поприветствовать». Распоряжения старших выполнялись беспрекословно. Ко всем старикам, включая и родителей, обращались только «на Вы». По обычаю нельзя было окликать впереди идущего старшего, если требовалось что-то сказать, а следовательно догнать старшего и, поравнявшись, обращаться к нему. Младший, даже после женитьбы, не имел права закурить перед старшим.
В казачьих семьях, за столом, право первым зачерпнуть из общей миски было за самым старшим в семье. Хлеб нарезал только хозяин дома. Бывало, что пожилой старик мог беспрепятственно наказать взрослых сыновей, у которых могли быть уже внуки. А если взрослый сын возвышал голос на отца, последний мог подать жалобу станичному сходу. Сход утверждал решение учить непокорных сыновей и тут же «всыпали горячих» по числу прожитых годов виновника. «Ученый» вставал и вместе с отцом благодарил мир за науку.
Не следует полагать, что почитание старших в казачестве насаждалось только силовыми методами. Сам образ жизни казаков, множество традиций и обычаев способствовало тому, что у молодого поколения вырабатывалось чувство поклонения и уважения к старшим, тем, которые знали все тонкости джигитовки, рукопашного боя, артистически владели всеми видами оружия. Невозможно было обойтись без знаний в поле, в быту, в праздники и трауры.
Почитание старших в казачьем обществе шло наравне с почитанием детей – продолжателей казачьего рода. Дети, вырастая, создав семью, также бережно относились к своему потомству и учили его уважительному отношению к старшим, окружали пожилых вниманием и заботой. Воспитание по пословице: «Казни сына от юности, да утешит тя в старости» давало казакам уверенность за свое будущее и сохранение устоев.
2.9 Казачьи заповеди и поговорки.
КАЗАЧИЙ ЗАКОН
Оскорбление одного казака есть оскорбление всех. В случае обиды или нужды казак обязан приходит на помощь немедленно, всеми силами и средствами, без просьбы со стороны нуждающегося.
КАЗАЧЬИ ЗАПОВЕДИ
Где честь нуждалась в поддержке - там были казаки.
Отцы для сыновей строили дом.
Казаки договор скрепляли пожатием руки, хлопая при этом ладонями. Им неведома была бумажная волокита.
Ссорящихся мирил атаман. Иногда умолял их помириться на коленях: "Простите друг друга за ради Христа", - и часто добивался успеха. По этому поводу распивали мировую.
Донец в занятиях, в отдыхе, в забавах всегда является воином.
ПОГОВОРКИ
Казак скорей умрет, чем с родной земли уйдет.
И один в поле воин, если он по-казачьи скроен.
Казан проверяют по звону, а казака по слову.
Казак молодой, а сноровка старая.
Казаком быть - не разиня рот ходить.
Казачья смелость порушит любую крепость.
Веселы привалы, где казаки запевалы.
Где тревога, туда казаку и дорога.
Лучше иметь длинные уши, чем длинный язык.
Чтобы больше иметь, надо больше уметь.
Чем слабее твоя воля, тем труднее доля.
Не хвались казак травою, хвались сеном.
Пироги на кустах терна не растут.
Хочешь быть на высоте - выбирай путь в гору.
Иные казаки за углом кричат до хрипоты, а как до дела - прячутся в кусты.
Смекалка во всяком деле казака выручает.
От безделья не бывает у казака веселья.
Без работы, как без заботы и умный казак в дураках ходит.
Заключение.
Явление духовной жизни, быта, уклада, унаследованное, воспринятое от пережитых поколений, от предшественников” - так определил “наследие”. С.И. Ожегов.
Дон это, прежде всего казачество. Донские казаки сыграли большую роль в истории России, оставив в наследство самобытную, яркую культуру. В казачьих обрядах, народных песнях, сказках костюме отразились особенности жизни казаков.
Вдумчивое отношение к прошлому, знание старины делают нас наиболее справедливыми к оценке настоящего. Изучение культурного наследия Родины, края, города, станицы раскрывает перед нами богатства сегодняшней жизни, делает сознательными приемниками эстафеты трудовой и боевой славы отцов и дедов. Богатую биографию имеет наш донской край. Яркой страницей входит она в историю Родины.
Список литературы:
В.Н.Татищев, История Российская, М.-Л. 1963,т.2, стр. 240
Б.Алмазов, В.Новиков, А.Мажола «Казаки».
М.А.Шолохов «Тихий Дон».
В.Орлов «Нашёптывания и наговоры так называемых знахарей».
Л.Майков «Заговоры донских казаков».
Казачество России: история и современность. Тезисы Международной научной конференции" г. Геленджик, (8-11 октября 2002 г.)
"Казачья Вольница", Выпуск № 41, 11 октября 2001 г.
Приложение №1
Бешмет - разрезная рубаха навыпуск, с застежкой на крючки встык
Рубахи: украинская и русская косоворотки с вышивкой. Надевалась под мундир. Считались нижним бельем, «спидницей», в котором «показаться на людях неприлично»
Обязательная часть одежды — шаровары. Сохранились почти неизменными со скифских и половецких времен. Подвязывались тонким ремешком — гашником, за которым «в припарку», ближе к телу, пришивался кошелек. Отсюда «спрятать в загашник»
Старик в архалуке
Кубанский офицер в парадной черкеске с одиннадцатью парами газырей
Донской урядник в форменном чекмене. На рукаве нашивки за выслугу лет
Один из способов ношения башлыка: «казак гуляет»
Донской казак в зимней дорожной одежде: овчинный тулуп, войлочный или суконный «пыльник-балахон» с башлыком. Так повязанный башлык означал, что казак «завязал», то есть отслужил, срочную службу и отпущен на льготу вчистую. Казачка в донской шубе: мехом внутрь, «крыта» шитой парчой. Шапка и опушка шубы бобровые. Конец XIX века
Донской казак в форменной шинели с портупеей и патронташем. На папахе над кокардой полковая награда «За войну 1877-1878 годов»
Приложение №2
Костюм конца XIX — начала XX веков. Слева направо: девушка в кубельке с завеской; донская казачка в «парочке» — юбке и кофте; замужняя кубанская казачка в шали с «файшонкой» на голове; уральская казачка-старообрядка в сарафане, в шитом золотом поясе
Верхнедонская казачка в XVII веке
Жена старшины в праздничном наряде. XVII - XVIII века
Казачка-вдова и девушка, на ее груди — казачье украшение «жерьёлок». XVII-XVIII века
Повседневная сорочка и юбка кубанской казачки-черноморки. XX век
Праздничные женские туфли — черевички
Нижнедонская казачка в повседневном костюме с фартуком-«завеской». XVII век
Фрагмент традиционной вышивки «крестом»
Фратмент вышивки «гладью»
Женские пояса. Верхний — терский, нижний — донской. Изготавливались из кожи, украшались серебряными застежками, вышивкой, бисером, жемчугом, обшивались галуном
infourok.ru
Михаил Васильевич Ломоносов(1711-1865) – самый почитаемый в среде казачества русский ученый и просветитель. Великое достояние русской национальной культуры, науки и образования, великий «муж, вышедший из среды народной», как сказал о нем А. Н. Радищев.
Михаил Васильевич Ломоносов
Наследие выдающегося ученого и мыслителя не утратило своей актуальности и для современного российского общества. Прежде всего, следует отметить, что направление естественно-научных работ Ломоносова было непосредственно связано с его патриотизмом, с прогрессивностью его общественно - политических взглядов. Это, в свою очередь, нашло выражение и в сфере гуманитарных трудов М. В. Ломоносова, его литературном творчестве, основанном на любви к родной речи. На данном аспекте наследия ученого следует акцентировать внимание особенно в наши дни, когда русский язык в России - смыслообразующий стержень ее культуры и государственности - претерпевает заметные негативные трансформации. Работы Ломоносова в области исследования русского языка, художественной литературы, истории составляют органическую часть его многогранной и столь же целостной деятельности. Эта многогранность была отмечена А. С. Пушкиным, который писал: «Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенной силой понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшейстрастью всей его души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минеролог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник» [18]. Необходимо учесть важное историко – культурное обстоятельство: деятельность Ломоносова развивалась в период становления русского народа как нации, в значимую эпоху формирования новых черт отечественной культуры, науки, общественных отношений. Это обусловило необходимость решения одной из центральных проблем того времени – проблему создания и совершенствования общенародного русскоголитературного языка и художественной литературы. Как подлинный патриот, М. В. Ломоносов глубоко проник в сущность и понял неотложность осуществления данного проекта, резко оппонируя тем представителям высших социальных кругов, кто считал русский язык неполноценным и даже непригодным для применения в научных исследованиях. Михаил Васильевич писал о «природном изобилии, красоте, силе, великолепии и богатстве русского языка», о его глубокой древности и стойкости, при этом ученый указывал на его универсальность, аргументируя свою убежденность тем, что весь русский народ в городах и селах «говорит повсюду вразумительным друг другуязыком» [5], несмотря на огромные территориальные масштабы России. Приведем еще одно красноречивое утверждение Ломоносова: «Тончайшиефилософские воображения и рассуждения, многоразличные естественные свойства и перемены, бывающие в сем видимом строении мира и вчеловеческих обращениях, имеют у нас пристойные и вещь выражающие речи. И ежели его точно изобразить не можем, не языку нашему, но недовольному своему в нем искусству приписывать долженствуем» [6]. Актуальность столь психологически точного высказывания не вызывает сомнений. К сожалению, в современном российском обществе, особенно в сфере массовых коммуникаций, наблюдается обеднение лексики, снижение уровня риторики, очевидной становится нецелесообразность некоторых замен и подмен родной речи иностранными словами и выражениями, а вследствие этого происходит оскудение и вульгаризация вербальной и коммуникативной культуры. Адресуя правомерный упрек «иностранным и некоторымприродным россиянам, которые больше к чужим языкам, нежели к своему, трудов прилагали» [7], Ломоносов неуклонно провозглашал приоритет русской речи. Для своих теоретических работ и литературных произведений он избрал единственно верный путь так называемого «царского прохода», «золотой меры», добиваясь сближения разговорного живого русского народного языка с классической национальной книжной речью. Верный своим патриотическим принципам, Ломоносов первым начал читать научные лекции на русском языке, обогащая его научной и технической терминологией и показывая убедительный пример того, как ясно и выразительно можно излагать научно-теоретические положения на родном русском языке. Бесспорно, этот шаг в социокультурном, психолого-мировоззренческом и государственно-политическом отношениях был своего рода личностным подвигом и еще одним вкладом ученого в отечественную национальную культуру. Прилагая немало трудов к исследованию лексики, работая над очищением и обогащением русского языка, М. В. Ломоносов создал, как известно, первую русскую грамматику, называя ее «философским понятием всего человеческого слова». Уважение к грамотной, правильной, но одновременно и колоритной родной речи, что, на наш взгляд, должно быть нормой и в современном российском обществе, выразилось в еще одном весьма точном высказывании Ломоносова: «Тупа оратория, косноязычна поэзия, несостоятельна философия, неприятна история, сомнительна юриспруденция без грамматики» [8] . Эталоном системы законов русского национального языка и стиля стала «Риторика» М. В. Ломоносова, в которой, помимо идеи гармонизации разговорной и книжной речи, обсуждался вопрос о соответствии формы и содержания. Таким образом, гуманитарное творчество Ломоносова, включающее и его собственные литературные произведения, и научно-теоретические концепции, стало воплощением новых черт национального характера формирующейся русской культуры и литературы в частности. Иллюстрацией данного вывода могут служить строки в одной из ранних работ мыслителя: «Первое и главнейшее, мне кажется, быть сие: российские стихи надлежит сочинять по природному нашего языка свойству, а того, чтоему весьма несвойственно, из других языков не вносить» [9]. Полагаем, в силу своего универсализма, это замечание применимо к современности, причем не только в отношении поэтического творчества, но и коммуникативной практики в широком смысле. Значение Ломоносова в развитии отечественной художественной литературы однозначно определил В.Г. Белинский, указав на то, что «именнос Ломоносова начинается наша литература; он был ее отцом и пестуном…» [1]. Отражая некоторые грани наследия Михаила Васильевича Ломоносова в контексте современной социокультурной ситуации в России, затронем еще одну особенность, а именно подчеркнуто пиитическое, верноподданническое отношение к власти, что весьма характерно для нашего общества. В эпоху великого ученого такое отношение было естественным и объяснялось причинами историко - культурного, политического и религиозного характера. Как известно, большинство произведений Ломоносова представляют собой оды, похвальные слова и посвящения царственным особам, доходящие, порой, до их обожествления. Это касалось и Петра Великого, и императрицы Елизаветы Петровны, и Екатерины Второй, а также иных сиятельных лиц. В этой связи необходимо помнить о том, что центральной идеей всех научных и литературных произведений Ломоносова было его насущное желание победить экономическую и культурную отсталость России, вера в то, что великая страна, ее народ и великая русская культура имеют все возможности для полноценного развития и благоденствия. Сравнивая положение России с передовыми западноевропейскими странами, М. В. Ломоносов с нескрываемой горечью констатирует: «Не можем отрещись, что мы весьма… от них остались», хотя Россия имеет все основания быть в числе передовых, так как она «внутренним изобильным состоянием и громкими победами с лучшими Европейскими Статами равняется, многие превосходит» [10]. Эти слова в условиях проводимой в нашей стране модернизации имеют значение и в осмыслении того, каким должен быть правитель Российского государства. Обращаясь к наследию великого ученого, подчеркнем, что настоящим царем, «истинным героем» Ломоносов признавал только того, кто употребляет свою власть на благо народа:
Царя, что правдой и покоем, Себя, народ содержит свой... Едину радость несказанну Имеет в щастии людей… [11].
Правомерно предположить, что восторженные похвалы и оды в адрес царствующих особ, были своего рода некой программой, обоснованным ожиданием того, что высоте социального статуса должна соответствовать высота нравственности, деятельности и ответственности. Широко распространенная в 18 веке теория «просвещенного абсолютизма», безусловно, во многом определила мировоззрение Ломоносова, поэтому неудивительно, что великий ученый-реформатор связывал позитивные преобразования в России с деятельностью мудрого и просвещенного царя. Можно сослаться в этой связи на мнение профессора Д. Д. Благого о том, что в социально-политических взглядах Ломоносова нашла определенное отражение исконная вера русского народа в «доброго царя, свойственнаяшироким массам крестьянства» [2], усиливающая пафосность и вычурность хвалебной риторики поэта. Однако следует заметить, что, как личность не только просвещенная, но и глубоко духовная, Ломоносов понимал ненадежность и зыбкость земной власти, о чем недвусмысленно предостерегал в одном из своих ранних поэтических произведений:
Никто не уповай вовеки На тщетну власть князей земных [12].
И еще один важный аспект творческого наследия ученого считаем необходимым обозначить в контексте заявленной темы. Речь идет о синтезе в деятельности Михаила Васильевича Ломоносова духовно- нравственной, христианской направленности с его новаторством и устремленностью практически применить научные достижения на благо России. По авторитетному суждению С. П. Шевырева, Ломоносов выразил в своей жизни три основных национальных чувства: «святую веру, преданность престолу и чувство русского могущества». [19]. Выдающийся ученый, признававший феномен Божественного творения мира, призывал деятелей науки не смешивать, а точнее – не подменять духовные понятия упрощенными и неправомерными материалистическими интерпретациями. Одновременно с этим Ломоносов считал так же недопустимым и вмешательство некоторых церковных представителей в сферу научных исследований, обоснованно выступая за принципиальное разграничение подходов к анализу естественнонаучных фактов и теологических концепций. Он одинаково критично относился и к тем религиозным учителям, кто «думает, что по псалтире научиться можно астрономии или химии», и к тем ученым, кто с помощью высшей математики пытается «определять год, день и его самые мелкие части для мгновения первого творения». [13]. Ломоносову претило всякое невежество, суеверие и восхищало стремление к научному познанию выдающихся европейских ученых - Николая Коперника, Кеплера, Ньютона, Декарта и других «великих мужей науки», которые, как известно, были и видными христианскими богословами своей эпохи, о чем умалчивалось в советское время. Красноречивой иллюстрацией отражения синергии духовного и материального миров в поэтическом произведении М. В. Ломоносова «Размышление о Божьем величии» могут служить строки:
Открылась бездна, звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна… Там разных множество светов, Несчетны солнца там горят… [14].
Гражданская позиция Ломоносова - ученого, патриота и христианина, воспринявшего лучшие качества русской духовной традиции наряду европейской культурой и интеллектуальностью, была максимально сосредоточена на служении своему народу во всех сферах науки и производства. Так, осуществляя свои разработки по метеорологии, он стремился сделать более безопасным труд мореплавателей, помочь крестьянам получить более высокие урожаи и сохранить их; исследуя атмосферное электричество, Ломоносов пытался спасти «здравие человеческое от оных смертоносных ударов», города и села России от пожаров. В электрической искре он видел «великую надежду к благополучию человеческому» и мечтал об использовании электричества в земледелии и медицине. Ученый как будто предвидел очередную актуальнейшую проблему сегодняшнего дня: исследуя вопрос о движении воздуха в шахтах, он заботился об удалении из них газов, «человеческомуздравию вредительных», и «облегчении труда работников»[15]. Ломоносов постоянно обращал внимание на необходимость соответствия одежды и обуви рабочих тем условиям, в которых они работают, и требовал от их хозяев соблюдения того, что в настоящее время получило название «техники безопасности» [4]. Комплексную систему мер, направленных на повышение продуктивности сельского хозяйства, выдвигал Ломоносов в проекте учреждения специальной коллегии, занимающейся вопросами сельского хозяйства. Несомненной заслугой Михаила Васильевича Ломоносова как гражданина и патриота является то, что он всегда выступал горячим защитником русского народа. Указывая на, порой, невыносимые условия его жизни, и в первую очередь крестьянства как основной составляющей российского народонаселения, Ломоносов требовал от правительства принятия действенных мер, которые бы обеспечили «размножение и сохранение Российского народа» [17]. Комментировать актуальность и злободневность данной проблемы в современной России представляется излишним. Забота о людях, простых тружениках, сочувствие и сострадание к их тяжелой жизни приобретали в деятельности Михаила Васильевича Ломоносова созидательный, конструктивный характер, чему следует поучиться многим из современных деятелей, облеченных властью и несущих ответственность за жизнеобеспечение своих сограждан. До конца своей трудной, но славной жизни Михаил Васильевич Ломоносов был верен тому кредо, которое он сформулировал еще на заре своей творческой деятельности: «Я положил твердое и непоколебимое намерение, чтобы за благополучие наук в России, ежели обстоятельства потребуют, не пожалеть всего моего временного благополучия» [16]. И, по словам С. И. Вавилова, «Родина наша вправе гордиться тем, что история ееновой науки началась именно Ломоносовым» [3].
Использованные материалы:
1. Белинский В.Г. Избранные философские сочинения. Т. 1. – М.: Госполитиздат, 1948. – С. 82. 2. Благой Д. Д. История русской литературы 18 века. – М.: Учпедгиз, 1951. – С.209. 3. Вавилов С. И. // Вопросы истории отечественной науки. – М.: Издательство АН СССР, 1949. – С. 890. 4. Данилевский В. В. Русская техника. – Л., 1948. – С. 57- 58. 5. Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 7. – М.: Изд. АН СССР, 1950. – С. 92, 582, 590. 6. Там же. – С. 391-392. 7. Там же. 8. Там же. Т. 4. – С. 41. 9. Там же. Т. 7. – С. 9-10. 10. Там же. Т.7. – С. 287-288. 11. Там же. Т.2. – С.171. 12. Там же. – С. 251. 13. Ломоносов М. В. Избранные философские произведения. – Госполитиздат, 1950. – С. 357, 431. 14. Там же. – С. 447. 15. Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. Т. 3. – С. 439. 16. Там же. Т. 8. – С. 267-268. 17. Птух М. В. // «Ломоносовский сборник». Т. 2.: М. – Л., 1946. – С. 209-214. 18. Пушкин А. С. Сочинения в одном томе. – М.: Госполитиздат, 1949. – С. 713. 19. Шевырев С. П. История Московского Университета. Т.1-2. – М., 1855.- С. 7-8.
studfiles.net
16 мая 2014 г. 16:43
16 мая 2014 года в г. Белая Калитва Ростовской области на базе кадетской школы-интерната «Белокалитвенский им. Матвея Платова казачий кадетский корпус» открылся III Всероссийский информационно-обучающий семинар «Духовно-нравственные ценности казачества и их идентификация в образовательной среде: опыт Ростовской области». На открытии семинара с публикуемым ниже докладом выступил председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл.
Мы с вами собрались накануне особенной даты, 700-летия рождения святого преподобного Сергия Радонежского, и обращаемся к примеру жизни Преподобного, его образу как идеалу служения Богу, Отечеству и народу, чтобы утвердиться в отношении нравственных идеалов воспитания казачьих детей и молодежи, духовного возрастания всего казачества.
Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл отметил: «Как духовное завещание святого звучат ныне слова преподобного Сергия Радонежского, донесенные до нас благочестивым преданием: "Любовью и единением спасемся". Это назидание особенно актуально сегодня. Мы — наследники Святой Руси, проживающие в разных государствах, но имеющие общую веру, историю, и культуру, — призваны Богом к высокой ответственности за сохранение бесценного сокровища православной традиции, принятой нами от предков. Мы призваны делом и самой жизнью являть «единство духа в союзе мира» (Еф. 4:3), противостоя розни века сего».
Особо близки эти слова казакам, так как казачество в истории России всегда играло особую роль — оно населяло окраины страны, защищая его рубежи. Приходя на новые земли, казаки приносили с собой земледелие, а для общинной жизни — крест и Евангелие. Казаки строили и крепости и храмы, православные традиции свято хранились в казачьих станицах, передавались из поколения в поколение. Казачий историк XIX столетия В.В. Пудавов так характеризует образ жизни людей вольного периода казачьей истории: «Проникнутая высоким чувством христианства, жизнь эта пролегала в непрерывной кипучей борьбе и, нося на себе кровавый венец мученический, всегда оставалась торжествующей победительницею во славу веры Христовой и царства Русского». Первыми словами боевого девиза, вышитого золотом на знаменах казаков, были — «За веру…». Служению вере казак отдавал всю свою жизнь без остатка. Но если в начале своего жизненного пути это была активная, деятельностная форма с оружием в руках, то затем, если ему удавалось дожить до преклонных лет и не погибнуть на поле брани, он посвящал себя истинно духовному служению. Как правило, путь состарившегося казака, «переход майдана», лежал в этом случае в монастырь, где он очищался от последствий «кровавого промысла» подвигами духовными.
В основе образа жизни казака лежат, в первую очередь, православная вера и любовь к Отечеству. Именно поэтому казаки и были опорой государства, опорой национальной жизни. Самая главная идеология казачества — любовь к Отечеству, это охрана государственных устоев, единства и целостности страны, сохранение ее подлинного суверенитета.
Это значит, что у казаков должно быть ясное чувство принадлежности к Церкви, потому что нет Православия без Церкви. Если же казак принадлежит Церкви, то это значит, что он православный в полном смысле слова. Быть православным значит не только стоять в форме вне храма и охранять его. Быть казаком значит сердцем быть в храме, значит принимать все, что происходит в Церкви, с открытым сердцем, как сказал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Нельзя быть казаком и не причащаться Святых Христовых Таин. Нельзя быть казаком и не исповедоваться. Нельзя быть казаком и жить в невенчанном браке. Необходимо совместными усилиями реализовать в казачьей среде важный принцип формирования казачьего сообщества: «казак без веры — не казак», в основе которого лежат традиционные отечественные ценности.
Воцерковление казаков сегодня — это жизненно важный вопрос. От этого зависит, станет ли казачество играть важную роль в жизни страны, народа, Церкви, или будет постепенно деградировать и исчезать. Принадлежность к Церкви — это не вопрос только религиозного выбора, это вопрос быть или не быть казачеству. Лишь при условии принадлежности к Церкви, когда духовные ценности Православия, православный образ жизни становятся ценностями и образом жизни казаков, — только в этом случае казаки смогут сохраниться в условиях колоссального многообразия взглядов, убеждений, конфронтации в современном мире, когда люди разъединяются по многим позициям — политическим, экономическим, сословным, культурным, языковым, религиозным. И нет другой силы, которая способна объединить казачество.
По мнению доктора педагогических наук, казака Сергея Николаевича Лукаша, «идеал беззаветного служения Отечеству, сформировавшийся в казачьей среде, проистекал, в первую очередь, из православного идеала служения Богу во Христе. Принципиально важно, поэтому, объединять усилия Церкви и школы в становлении у учащихся смыслов и ценностей казачьей культуры. Единение это должно основываться не на механистическом, бессистемном подходе, выражающемся в разовых акциях школы и Церкви. Оно должно произрастать из традиций казачьего общежития и русской соборности, совместной жизни детей и взрослых, объединенных благородной целью возрождения казачества и его культуры».
Разрабатывая «Программу традиционного духовно-нравственного воспитания, развития и социализации обучающихся в казачьих кадетских корпусах» мы определили, что «современный казачий воспитательный идеал — высоконравственный, творческий, компетентный, ответственный и социально активный гражданин России, готовящийся для службы Отечеству на военном и гражданском поприщах, укорененный в православной вере, казачьей культуре, традициях казачьего воинского, трудового и общественного служения.
Казак — воин духа. Его воспитание и образ жизни, формируют особый уклад казачьей души. Казак способен легко преодолевать страх, уныние, жизненные и ратные трудности, жажду наживы и власти. Он честен, умен, смел, трудолюбив, целеустремлен, самоотвержен. Смысл его жизни — в служении. И нет для казака, по слову Христову, "больше той любви, чем положить душу свою за други своя" (Ин. 15:13).
Доблесть основана на высоких духовно-нравственных качествах казака, на его силе духа, которую он берет в православной вере. Потому и говорят казаки о себе: "Мать казака — православная вера, а шашка — сестра".
Нет казака без доблести, силы духа, духовной чистоты и православной веры. На этом всегда стояло и ныне возрождается в былой славе и новой силе казачество».
Призываю всех, кто не знаком с программой, изучить документ (размещен на сайте СКВК в разделе «Методические материалы») и продолжить работу по реализации концепции и программы традиционного духовно-нравственного развития, воспитания и социализации обучающихся в казачьих кадетских корпусах.
Отрадно, что сегодня на семинаре присутствует много казачьих духовников. На вас, отцы, ложится большая пастырская работа, так как зачастую приходится принимать непростые решения по преодолению расколов в казачьей среде, вразумлению той части казачества, которая оторвалась от своих православных корней. Священнослужители, поддерживая и укрепляя в казачьей среде основы православной веры, способствуют сохранению и воспроизводству лучших качеств казачества, таких как, преданность Отечеству, готовность и умение защищать его рубежи, верность долгу, трудолюбие, укрепление семейных устоев. Для того чтобы эффективно осуществлять свое служение в казачьей среде, священник должен знать и понимать традиции и обычаи казачества, ориентироваться в особой ментальности казаков, быть в курсе казачьих дел. А значит необходимо учиться.
Хочу обратиться к присутствующим в зале казачьим атаманам. Необходимо обратить особое внимание на религиозное образование командного состава казачьих формированиий. К сожалению, среди атаманов и казачьих командиров уровень знаний в области православного вероучения, а также степень их личного участия в литургической жизни Церкви далеки от идеала. А ведь атаман всегда был примером для войска.
Без религиозного просвещения на всех уровнях возрождение подлинного казачества невозможно. Именно от выстроенной и наполненной православным содержанием системы образования зависит возрождение казачьей культуры и казачьих традиций, да и самого казачества, как такового.
Еще один злободневный вопрос — полноценной подготовки специалистов по преподаванию Основ православной культуры и вероучительных дисциплин в казачьих образовательных организациях — нужно решать целенаправленно, при поддержке со стороны епархий и органов государственной и муниципальной власти. Важно с большим вниманием отнестись к проблемам профессиональной подготовки педагогов к работе с молодыми казаками и, в частности, проблемам православного образования педагогов.
Необходимо все эти проблемы решать сообща, чтобы, опираясь на историческое наследие, духовно-нравственные традиции, современное казачество сумело подготовить достойную смену, сохранить единство и доблесть, выраженные в патриотическом служении Отечеству и Церкви. Чтобы казаки всегда были способны защищать рубежи Отечества, а также внутреннюю жизнь нашего государства, сохраняя единство народа и целостность страны, служа подлинному суверенитету исторической Руси.
Храни вас всех Господь и укрепляй в вере православной!
Синодальный комитет по взаимодействию с казачеством/Патриархия.ru
www.patriarchia.ru
Сабирова Альмира Муллануровна
Народная культура кубанского казачества:
культурологический анализ современного состояния
24. 00. 01 – теория и история культуры
Автореферат диссертации на соискание
ученой степени кандидата культурологии
Краснодар – 2009
Работа выполнена на кафедре теории и истории культуры ФГОУ ВПО «Краснодарский государственный университет культуры и искусств»
Научный руководитель: доктор социологических наук, профессор
Хагуров Айтеч Аюбович
^ Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Еремеева Анна Натановна
кандидат культурологии, доцент
Дианова Наталья Федоровна
Ведущая организация: Адыгейский республиканский институт
гуманитарных исследований
Защита состоится «_____» _________ 2009 года в часов на заседании Диссертационного совета Д. 210. 007. 02 по специальности 24.00.01 – «теория и история культуры» (философские науки и культурология) при Краснодарском государственном университете культуры и искусств по адресу:
350072, г. Краснодар, ул. 40 лет Победы, 33, ауд. 116.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Краснодарского государственного университета культуры и искусств
Автореферат разослан « _____» _________ 2009 года
Ученый секретарь
диссертационного совета,
доктор философских наук, профессор В. И. Лях
Введение
Актуальность темы исследования. Последние десятилетия российской действительности стали временем серьезных испытаний для многих сфер жизнедеятельности людей, и культура в этом перечне занимает одно из первых мест. Отрицание прежних идеалов, ценностей, разрушение устоявшегося мировоззрения болезненно сказались на людях, создав ситуацию культурного шока, и последствия этой «шоковой терапии» не преодолены до сих пор. Рыночные отношения, став одним из главных рычагов прогресса в экономике, послужили причиной регресса в культуре, ибо коммерческий интерес далек от духовных ценностей, не имеющих ничего общего с бизнесом. На этих «культурных развалинах» идеологических парадигм необходимо было опереться на такие идеалы в культуре, которые были бы неподвластны политическим вихрям и выражали бы сущностную основу бытия человека, его этнические корни, и такие ценности могла нести в себе праматерь всех культур – традиционная народная культура. Эта востребованность народной культуры с ее тысячелетними традициями вызвала движение ее возрождения, особенно в регионах России, где в народе еще сохранилась связь с традициями прошлого, и одним из таких регионов стала Кубань.
Не секрет, что за последние 90 лет народная культура и Кубани, и России в целом претерпела многое – от периода жесткого давления и запрещения некоторой ее части до периода «замаливания грехов» и возвеличивания, и в этих перипетиях многое в народной культуре было утрачено, от многого люди были отучены. Вернуть эти традиции, обычаи в повседневную жизнь, дающие человеку чувство укорененности, этнической самоидентификации, возможность противостоять глобальным тенденциям «массовизации» культуры и многое другое является актуальной задачей культурной политики. Об этом прямо говорится и с самых высоких трибун – так, на специальном заседании Государственного Совета РФ, состоявшемся 26 декабря 2006 года, традиционная народная культура была представлена как национальная идея государства, как особая парадигма его развития. Однако возрождение традиционной народной культуры сопровождается рядом проблем, одной из которых является ее недостаточная изученность в культурологическом и социологическом плане. До сих пор в представлениях многих людей традиционная народная культура связывается исключительно с крестьянством, мало изученными остаются ее современные городские формы, с расширением коммуникационных возможностей развиваются новые формы традиционных жанров народной культуры (интернет-фольклор), которые также требуют своего осмысления. С утратой естественных форм преемственности, связанные с семьей, общиной, эти функции трансляции культурного опыта приходится брать на себя иным социальным институтам, и этот аспект также содержит в себе много нерешенных вопросов. Требуют своего постоянного изучения проблемы взаимосвязей народной культуры с профессиональным искусством и массовой культурой в условиях их динамичного развития, и в рамках данной проблемы дискуссионными продолжают оставаться вопросы вторичных форм народной культуры. Региональной особенностью развития народной культуры являются вопросы возрождения кубанского казачества, восстановления его базовых традиций, и этот процесс также сопряжен с различного уровня проблемами, требующими своего решения. Это вопросы социального определения казачества, его комплексного возрождения и развития, где осуществляется тесная взаимосвязь его базовых элементов – сословных и этнокультурных, вопросы адаптации к современным социокультурным реалиям, актуализация наиболее значимых компонентов традиционной культуры казачества, вопросы развития образования казачьей направленности. Указанные вопросы представляют собой ряд проблем, решение которых имеет серьезное теоретическое и практическое значение и является существенным вкладом в процесс оптимизации современных проблем традиционной народной культуры.
^ Степень научной разработанности темы исследования. Проблемы функционирования народной культуры носят системный, многоаспектный характер, и их изучение, соответственно, связано с использованием теоретических и практических разработок и достижений в различных отраслях социогуманитарного знания. Особое место в научных изысканиях по данной проблематике занимает культурологический аспект, интегрирующий многие достижения смежных отраслей знания по этим вопросам.
К проблемам народной культуры, разработке различных ее направлений обращались такие исследователи как С. А. Арутюнов, М. К. Асанбеков, А. К. Байбурин, М. М. Бахтин, В. Д. Бабуева, А. О. Бороноев, Ю. В. Бромлей, М. М. Громыко, А. Я Гуревич, В. П. Даркевич, К. Жигульский, М. М. Забылин, Л. К. Зязева, А. С. Каргин, А. В. Костина, Г. Г. Котожеков, Р. С. Лаво, Д. С. Лихачев, Н. Г. Михайлова, Л. И. Михайлова, М. О. Мнацаканян, М. А. Некрасова, А. Ф. Некрылова, М. Ю. Новицкая, Т. М. Разина, С. Б. Рождественская, В. М. Розин, Н. И. Савушкина, А. Д. Тлеуж, Н. А Хренов, В. С. Цукерман и другие. В трудах данных ученых объектом рассмотрения и изучения стали народная художественная культура (А. С. Каргин, Г. Г. Котожеков, Л. И. Михайлова, Д. С. Лихачев, М. А. Некрасова, Т. М. Разина, С. Б. Рождественская, В. С. Цукерман)1, современное состояние и современные проблемы народной культуры (Н. Г. Михайлова, В. М. Розин, М. Ю. Новицкая, Н. А. Хренов)2, праздничные и ритуально-обрядовые элементы народной культуры (А. К. Байбурин, К. Жигульский, А. Ф. Некрылова)3, проблемы народной культуры Средневековья (М. М. Бахтин, В. П. Даркевич, А. Я. Гуревич)4, взаимодействие народной культуры с массовой (А. В. Костина)1, этнографический анализ культуры (С. А. Арутюнов, Ю. В. Бромлей, М. М. Громыко, М. М. Забылин)2, этнические аспекты в традиционной культуре отдельных народов (М. К. Асанбеков, В. Д. Бабуева, Л. К. Зязева, А. Д. Тлеуж, Р. С. Лаво и другие)3, основы этнической психологии (А. О. Бороноев, М. О. Мнацаканян, С. А. Арутюнов и другие)4.
Важной составляющей в изучении народной культуры является фольклор, который в международной интерпретации отождествляется с народной культурой в целом. В этой области проделана весьма значительная работа, в результате полевых исследований накоплен обширный материал, составляющий эмпирическую базу науки. Особый вклад в развитие фольклористики внесли такие ученые как Э. Е. Алексеев, В. П. Аникин, П. Г. Богатырев, В. А. Василенко, В. Е. Гусев, К. С. Давлетов, Л. И. Емельянов, И. И. Земцовский, А. С. Каргин, В. Я. Пропп, Б. Н. Путилов, Ф. А. Рубцов, И. В. Суханов, В. К. Соколова, К. В. Чистов, В. М. Щуров5 и другие. Важнейшей проблемой современной фольклористики является определение границ фольклора, совокупности жанров и подвидов народного творчества, включенных в область ее исследования.
Изучение региональной народной культуры было положено в XIX-ом веке такими известными исследователями как Ф. А. Щербина, М. А. Дикарев, Е. Д. Фелицын, А. Д. Бигдай, А. Е. Пивень, Г. М. Концевич, П. П. Короленко, И. Д. Попко, К. Т. Живило, Л. К. Розенберг, А. Д. Ламонов, Е. Передельский и другими. Особое место в исследовании народной культуры славян Кубани и ее проблем занимают труды современных кубанских ученых – Н. И. Бондаря, В. И. Чурсиной, И. И. Горловой, А. И. Манаенкова, В. И. Лях, В П. Громова, Н. Г. Недвиги, В. Н. Ратушняка, О. В. Матвеева, В. Н. Мальцева, А. В. Сопова, М. В. Семенцова, М. Ф. Титоренко, С. А. Жигановой, Н. Ф. Диановой, Н. А. Гангур, С. Ю. Капышкиной, Н. А. Корсаковой, Н.А. Тернавского1 и других. Они внесли значительный вклад в изучение различных аспектов традиционной культуры кубанского казачества, разрабатывая отдельные ее направления. Однако очень важным представляется изучение традиционной культуры как целостной системы, а не только отдельных ее проявлений, и в этом отношении существующих разработок явно недостаточно. К таким немногим работам следует отнести труды Н. И. Бондаря, И. И. Горловой, А. И. Манаенкова. В. И. Лях, В. И. Чурсиной, Н. А. Тернавского, Н. Г. Недвиги, изучающих традиционную культуру кубанского казачества как целостное, системное явление, и среди них можно выделить монографию В. И. Чурсиной «Народная культура славян Кубани (конец XVIII-го – начало XX-го века)», сборник избранных трудов Н. И. Бондаря «Традиционная культура кубанского казачества», совместный труд И. И. Горловой, А. И. Манаенкова, В. И. Лях «Культура кубанских станиц. 1794-1917гг. Исторический очерк», диссертационное исследование Н. А. Тернавского «Культура кубанского казачества в конце XVIII-го - начале XX-го вв», Н. Г. Недвиги «Кубанское казачество: религия, образ жизни и культура». Данные работы внесли серьезный вклад в изучение традиционной культуры кубанских казаков, однако в задачи исследования таких авторов как В. И. Чурсина, И. И. Горлова, А. И. Манаенков, В. И. Лях, Н. Г. Недвига, Н. А. Тернавский не входило рассмотрение современных проблем функционирования народной культуры, и названные работы носят, по преимуществу, ретроспективный характер. Труды Н. И. Бондаря достаточно глубоко освещают современные проблемы развития народной культуры казаков Кубани, однако данные исследования не выведены на монографический уровень, а выполнены в виде статей. Кроме этого, в указанных работах не затрагиваются отдельные проблемы, имеющие важное теоретическое и практическое значение (проблемы преемственности, соотношения и взаимодействия народной культуры с профессиональным искусством и массовой культурой и другие). Это обстоятельство предполагает недостаточную изученность темы исследования, и ее разработанность на монографическом уровне.
Цель исследования – проанализировать современное состояние народной культуры кубанского казачества в культурологическом плане.
^ Задачи исследования:
1. Определить и проанализировать сущностные свойства народной культуры, на основе которых сформулировать понятие данного феномена.
2. Рассмотреть основные виды народной культуры кубанского казачества, выявив их характерные черты и особенности функционирования как в прошлом, так и в настоящем.
3. Проанализировать проблему преемственности в народной культуре кубанского казачества, заключающейся в изменении субъектов ее трансляции, выявив основные факторы данных преобразований.
4. Выявить проблемные аспекты взаимодействия народной культуры казаков Кубани с профессиональным искусством и массовой культурой.
5. Рассмотреть основные проблемы, связанные с возобновлением и развитием традиционной культуры кубанского казачества.
^ Объект исследования – традиционная народная культура казаков Кубани в современном социокультурном измерении.
Предмет исследования – проблемы функционирования народной культуры кубанского казачества на современном этапе.
^ Теоретико-методологические основы диссертационного исследования. Теоретическую базу формирования и развития основных концептов исследования составили положения, заложенные в трудах отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающих как общие, так и специфические особенности развития народной культуры и выявляющих проблемные зоны ее функционирования на современном этапе.
Методологической основой диссертационного исследования послужили философский и культурологический подходы, предполагающие включенность в изучение рассматриваемой проблемы различных отраслей социогуманитарного знания и обеспечивающих комплексность и системность исследования. Интегративность подхода позволила обратиться в процессе работы над диссертацией к таким методам как структурно-функциональный (К. Леви-Стросс, М. Фуко, Ж. Лакан, Ф. Барт, Ж. Деррида и др.), аксиологический (А. Тойнби, М. Вебер, Р. Бенедикт, К. Клакхон, П. А. Сорокин, М. М. Бахтин, Л. С. Выготский и др.), историко-культурологический (Ф. Бродель, М. Блок, А. Тойнби, Л. Февр, П. А. Сорокин, П. Н. Милюков и др.), сравнительно-культурологический (О. Шпенглер, Н. Я. Данилевский и др.), семиотический (Б. Барт, У. Эко, А. Ф. Лосев, Ю. М. Лотман, Б. Ф. Егоров, В. Н. Топоров, З. Г. Минц и др.), социологический (П. А. Сорокин, С. Хантингтон и др.), этнографический (Л. Морган, Ф. Боас, Б. Малиновский, Е. Эванс-Причард, Ю. В. Бромлей, С. И. Руденко, Н. Н. Чебоксаров и др.).
Применение структурно-функционального метода позволило изучить и выявить проблемные аспекты взаимодействия народной культуры с профессиональным искусством и массовой культурой, функциональные изменения различных видов народной культуры; аксиологический метод способствовал выявлению и определению базовых ценностей народной культуры казаков Кубани; историко-культурологический анализ дал возможность проследить исторические этапы становления традиционной культуры кубанских казаков; сравнительно-культурологический метод способствовал выявлению и сопоставлению различных видов материальной и духовной культуры кубанского казачества в прошлом и настоящем, а также определению сущностных особенностей народной и массовой культуры. Семиотический метод дал возможность проанализировать знаково-символическую функцию традиционной культуры; с помощью социологического метода были выявлены полисоциальный характер народной культуры, предложено авторское видение этносоциальной проблемы казачества; с помощью этнографического метода выявлены этническое своеобразие кубанского казачества, его восточнославянские корни, интегративный характер этничности и другое.
Кроме указанных методов в работе были использованы и другие методы познания - аналитический, диалектический, эмпирический, описательный, классификационный. Важное место в раскрытии вопросов, связанных с функционированием образовательной сферы как источника современных форм трансляции народной культуры занимает метод включенного наблюдения, использование различных видов опроса – интервьюирование, анкетирование.
^ Научная новизна работы заключается в следующем:
- проанализировано состояние традиционной культуры кубанского казачества на современном этапе и выявлены важнейшие проблемы ее сохранения, изучения и развития;
- с учетом современных социокультурных реалий дано уточненное понятие «народной культуры»;
- рассмотрены основные виды народной культуры кубанского казачества в их динамике;
- проанализированы различные аспекты взаимодействия народной культуры с профессиональным искусством и массовой культурой применительно к традиционной культуре казаков Кубани.
^ Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что разработанные в ней положения, сделанные выводы и рекомендации позволяют дополнить и углубить существующую научную базу по данной проблематике и дать импульс новым научным изысканиям в области сохранения и развития народной культуры.
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в разработке региональных культурных проектов, учтены при формировании учебных образовательных программ, создании учебного материала по кубановедению и иным дисциплинам для классов и школ казачьей направленности. Содержащийся в диссертации материал может быть использован в учебной практике вузов при изучении культурологии, социологии. Данные диссертационного исследования также могут послужить основой для прогнозирования путей развития народной культуры в регионе и стране, что позволит выстраивать оптимальную культурную политику по возрождению и развитию традиционной народной культуры.
^ Основные положения, выносимые на защиту:
1. Народная культура является основополагающей в общей системе культуры и обладает такими устойчивыми характеристиками как традиционность, этничность, полисоциальность и включенность в нее духовной и материальной основ жизнедеятельности людей. В современной социокультурной ситуации такие свойства народной культуры как коллективность творчества, непрофессиональный характер, синкретичность ее видов становятся менее значимыми и не относятся к числу ее безусловных свойств. С учетом существующих в литературе высказываний можно дать следующую уточненную формулировку данного понятия: народная культура – это совокупность духовной и материальной сферы жизнедеятельности людей, основанных преимущественно на традициях и выражающих этническое своеобразие народа, его различных социальных слоев.
2. Сохранение и развитие духовного и материального наследия в народной культуре кубанского казачества тесно связано с преемственностью. В современных условиях наблюдается минимизация роли семьи, общины, а также Кубанского казачьего войска в преемственном процессе и передача трансляционных функций иным социальным институтам (образование, средства массовой информации, сфера досуга, музеи, концерты, выставки, фестивали и т. д.). Данная трансформация обусловлена такими факторами как урбанизация, глобализация, расширение средств коммуникации и трансляции культурного опыта, а также идеологизация культуры.
3. Взаимодействие народной культуры с профессиональным искусством как частью элитарной культуры в настоящее время приобретает все более интенсивный характер. Особенностью профессионального искусства является опора на индивидуально-личностное начало, на самовыражение художника, и этот аспект все больше актуализируется в народной культуре кубанских казаков. Образцы народного творчества в обработке профессионалов обретают новую жизнь на сцене. С исчезновением аутентичной среды бытования народного искусства вторичные формы фольклора становятся естественным продолжением жизни народной культуры, адаптированной к новой среде. Приобретая новые качества, народные песни, танцы, инструментальная музыка и т. д. неизбежно теряют элементы аутентичности, но, осуществленная на высоком профессиональном уровне эта трансформация оправданна, ибо позволяет актуализировать, раскрыть потенциальные возможности образцов народного творчества, сохранить базовые ценности традиционной культуры. Поэтому важнейшей проблемой такой синтезации культур является бережное отношение к фольклору, подчеркивание, а не нивелирование ее сущностных свойств, и ярким образцом такого взаимодействия является творчество Кубанского казачьего хора. Взаимосвязь народной культуры с профессиональным искусством осуществляется преимущественно по следующим направлениям: целостное влияние народной культуры на профессиональное искусство без конкретных заимствований; включение цитат из народного творчества в произведения профессиональных авторов; сценические формы фольклоризма; популяризация авторских сочинений, приобретающих статус «народных»; формирование и развитие особого пласта культуры промежуточного уровня (постфольклор, промежуточная культура, примитив, наивное искусство и другие). Последний аспект взаимодействия характеризуется такими проблемами как малоизученность в культурологическом плане, множественность определений данного феномена, размытость границ ее функционирования, недостаточная изученность ее современных форм.
4. Сопоставление народной и массовой культур обнаруживает следующую взаимосвязь: так же как и народная культура, массовая обращена ко всем слоям населения и универсальность народной культуры в прошлом заменяется универсальностью массовой в настоящем. Заимствования массовой культуры из народной осуществляются на самых разных уровнях: от опоры на архетипы коллективного бессознательного до языка, стилистики и жанров народной культуры. Несмотря на такую «преемственность», сущность этих двух культур принципиально различна и отличается по целям, задачам, способам воплощения, ценностным ориентациям, устойчивости традиций, по субъекту и объекту этих культур и т. д. Так, основными особенностями массовой культуры являются: ее коммерческий характер; производство продукции массовой культуры индустриальным способом для потребляющего большинства; облегченный и быстротечный характер «ценностей» массовой культуры; в отличие от народной культуры, субъект и объект этой культуры не совпадают. «Массовизация» народной культуры кубанского казачества приобретает достаточно очевидный характер и осуществляется преимущественно в сфере декоративно-прикладного творчества, фольклора, праздников и обрядов, народной медицины, материальных видах культуры.
5. Социальная природа казачества имеет двойственный характер, который нельзя рассматривать вне исторического контекста. С одной стороны, казаки, обладая самобытной культурой, языковыми отличиями, самоназванием, собственной территорией, укладом жизни, являются субэтническим образованием. С другой, казаки долгое время являлись служилым сословием в царской России, и данное обстоятельство нельзя игнорировать при определении социальной сущности казачества. Более того, эта сословность обрела черты ментальности, архетипичности и стала составной частью традиционной культуры. Упразднение в советское время сословных различий привело к нивелированию этого элемента в традиционной культуре казаков, переходу его в латентное состояние, и который вновь актуализировался в процессе возрождения казачества, однако дореволюционный уровень востребованности казачества как военного сословия в настоящее время не достигнут.
^ Апробация результатов исследования. Основные положения, результаты и выводы диссертационного исследования заслушивались и обсуждались на международных, всероссийских, региональных научно-практических конференциях, нашли свое отражение в 6 публикациях в виде научных статей, а также использовались в учебном процессе по курсу культурологии.
^ Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, включающих 5 параграфов, заключения и списка использованной литературы.
^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснован выбор темы диссертационного исследования, раскрыта ее актуальность, выявлена степень изученности проблемы, цель, задачи, теоретико-методологическая база исследования, определены научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, обозначены основные положения, выносимые на защиту, а также даны структура и объем работы.
Первая глава «Общетеоретические проблемы народной культуры: ее сущность и структура» состоит из двух параграфов, в которых анализируются сущностные особенности народной культуры, ее определения, имеющиеся в литературе, а также рассматриваются основные виды традиционной культуры казаков Кубани, их особенности и трансформация в историческом развитии.
В первом параграфе «Особенности народной культуры и анализ ее определений» автор обосновывает необходимость дальнейшей разработки и уточнения понятия «народная культура», определение базисных, фундаментальных характеристик данного феномена. К таким сущностным свойствам относятся, во-первых, традиционность, под которой понимается «передаваемость или переданность чего-либо от поколения к поколению. При этом происходит преодоление срока жизни одного поколения, распространение способа действий, выверенного одним поколением, на жизнедеятельность последующего» (С. К. Бондырева, Д. В. Колесов). Принимая в целом данное определение, автор полагает, что в отношении народных традиций уместнее говорить о способах действий, выверенных не одним поколением, а как минимум несколькими. По мнению указанных авторов, для понимания сущности традиций важны такие ее свойства как непрерывность, неразрывность и преемственность. Соглашаясь с такой характеристикой традиционности, диссертант обращает внимание на латентные формы существования традиций (Р. М. Пидаль, Э. Е. Алексеев). В истории культуры имеются примеры подобных ситуаций, когда открытая форма существования традиций прекращается и возобновляется вновь, спустя десятки и сотни лет. Э. Е. Алексеев отмечает, что возобновление традиций возможно лишь в том случае, если в генах культуры существует предрасположенность к их возобновлению, и этот процесс происходит под воздействием особых резонанс-факторов.
Кроме указанных характеристик, к сущностным свойствам традиций следует отнести вариативность. Являясь категорией изменчивости, вариативность, тем не менее, не противоречит такому стабильному и устойчивому феномену как традиция, так как «варьирование немыслимо без стабильности» (К. В. Чистов), и все последующие варианты есть возведение к некоему обобщенному первотипу (Б. Н. Путилов).
Кроме указанных свойств, традиция обладает такими характеристиками как адаптивность, интегративность и устойчивость. На такое качество традиций как адаптивность указывали многие авторы (Э. Е. Маркарян, М. О. Мнацаканян, А. Я. Флиер, С. А. Арутюнов и другие), считавшие, что любая инновация, прежде чем стать традицией, должна пройти коллективную адаптацию, быть принята народом на ценностном уровне, укорениться в этой среде. С. А. Арутюнов выделяет три способа вхождения инновации в традицию: спонтанный, стимулированный и заимствование. Диссертант не поддерживает мнение М. О. Мнацаканяна, который отрицает такой способ зарождения народных традиций как насаждение их сверху социальной элитой. Допуская, что подобный способ не является типичным, автор диссертации приводит широко известные в истории примеры подобных ситуаций – введение христианства на Руси, внедрение картофеля в русскую кухню и т. д. Интегративность как свойство традиции заключается в аккумулировании культурного опыта народа, заимствовании и способности вовлекаться в ценностную систему последующих поколений. Устойчивость является важнейшим качеством традиции, обеспечивающим ее сохранение и развитие.
Традиционность – это свойство не только народной культуры, но, по замечанию Н. И. Бондаря, любой другой культуры и субкультуры, и поэтому каждая из них может претендовать на эпитет «традиционная». Однако данное определение мы всегда применяем по отношению к народной культуре, так как именно она в силу своей длительной истории обладает «глубокой традиционностью» (Н. И. Бондарь).
Второй важнейшей характеристикой народной культуры является этничность, принадлежность ее тому или иному народу, которая привлекала внимание многих исследователей. Р. Бенедикт выделила в культуре своеобразное ядро – этос культуры, Э. Шилз – центральную зону, П. Сорокин – логико-смысловой центр, которые, по мнению диссертанта, являются основой этничности. Данный феномен представляет собой совокупность культурных архетипов, определяющих глубинные установки этноса, богатство и своеобразие языка, склад мышления, психологические особенности, характер и темперамент народа. Традиционность и этничность настолько важные характеристики народной культуры, что нередко эпитет «народная» заменяется терминами «традиционная» и «этническая».
Рассматривая вопросы формирования этничности, автор обращается к концепциям немецкой школы «психологии народов» (В. Вундт, Г. Штейнталь, М. Лацарус), французской школы «коллективной психологии» (Г. Лебон), теории этногенеза Л. Н. Гумилева и приходит к выводу, что становление этнического самосознания народа есть сложнейший процесс, в котором участвует множество факторов, и в различных ситуациях этногенеза те или иные факторы приобретают значение доминирующих. Этничность, являясь устойчивым ядром культуры, тем не менее, способна интегрировать, взаимодействовать, развиваться, и в этом отношении автор не разделяет позиций как изоляционизма (В. М. Межуев), так и рассмотрение этничности исключительно как процесса взаимодействия и заимствования (В. Г. Целищева).
В-третьих, необходимой составляющей рассматриваемого понятия следует считать термин «народ». Анализируя различные подходы к определению данного понятия, автор приходит к выводу, что «народ» следует рассматривать как социодинамическую категорию, как совокупность всех слоев этноса (всех народившихся), а не только как простонародье (К. В. Чистов). Зародившись в крестьянской среде, народная культура долгое время отождествлялась с крестьянством, но с развитием городов усложняется социальная структура общества, в ней появляются городские субкультуры и город становится ведущей силой в развитии народной культуры (XVIII-ХХ вв.)
В-четвертых, основу анализируемого понятия составляет термин «культура», которая объединяет в себе духовные и материальные начала жизнедеятельности людей. Автор подчеркивает, что в литературе существуют различные подходы к структуризации народной культуры: с одной стороны, наблюдается тенденция к более детальной дифференциации культуры (Н. А. Томилов, С. В.Арутюнов, А. В. Головнев, В. С. Цукерман), с другой – отказ от традиционного деления народной культуры на пласты, рассмотрение ее как единой, нерасчлененной целостности (Л. И. Михайлова). Считая, что первый подход обусловлен преимущественно задачами исследования, а второй не вполне отражает современное состояние народной культуры, автор придерживается традиционного деления народной культуры на материальную и духовную основы.
Далее диссертант анализирует такие характеристики народной культуры как непрофессиональность, коллективность, синкретичность, которые в современных условиях не являются абсолютными и безусловными ее свойствами, и наряду с данными признаками в народной культуре все большую актуальность приобретают профессиональное авторское творчество, дифференциация ее видов и процессы синтезации с другими пластами культуры. Отсюда следует, что важнейшими характеристиками народной культуры являются традиционность, этничность, полисоциальность и включенность в нее материальной и духовной сфер жизнедеятельности людей.
Анализируя различные определения народной культуры, данные такими авторами как А. В. Костина (два определения), Н. И. Бондарь, Л. К. Зязева, В. Д. Бабуева, Э. С. Маркарян, А. Я. Гуревич, Л. Н. Коган, Л. И. Михайлова, а также определения, данные ЮНЕСКО, и изложенные в Законе «О государственной политике в сфере сохранения и развития традиционной народной культуры в Краснодарском крае», диссертант обращает внимание на существующие в них различные упущения. Обобщая приведенные высказывания, автор приходит к выводу, что наиболее полным из них является определение, данное Н. И. Бондарем. Взяв его за основу, автор дает уточненное определение, полагая, что «народная культура – это совокупность духовной и материальной сферы жизнедеятельности людей, основанных преимущественно на традициях и выражающих этническое своеобразие народа, его различных социальных слоев».
Во втором параграфе «Основные виды народной культуры, их региональные особенности и динамика развития» рассмотрены различные виды народной культуры кубанских казаков, выявлены их изменения в процессе развития.
Основоположниками в изучении региональной народной культуры были Ф. А. Щербина, М. А. Дикарев, А. Е. Пивень, А. Д. Бигдай, А. Кошиц и другие. Рассматривая формирование традиционной культуры кубанских казаков, автор обращает внимание, что основу данной культуры составил синтез таких славянских культур как русская и украинская, отчасти - культуры кавказских народов. Выделяя в народной культуре материальный и духовный пласты, автор отмечает относительность их размежевания. В духовной культуре такими авторами как Р. Ф. Итс, Н. И. Бондарь, В. И. Чурсина, Н. А. Тернавский выделяются самые различные виды, перечень которых не всегда совпадает. Обобщая исследования данных авторов, диссертант полагает, что в духовную культуру кубанских казаков следует включить религиозные верования (языческие и православные), фольклор, народные праздники и обряды (календарные, семейные, производственные), народную педагогику и народную медицину. Далее в работе дается краткий обзор указанных видов народной культуры, где выявлены их региональные особенности, особое внимание при этом уделяется вопросам сущности фольклора и определения его границ, являющиеся актуальными и дискуссионными в настоящее время.
К материальным основам народной культуры диссертант относит такие ее виды, которые связаны с жизнеобеспечением кубанских казаков и включает в них жилище, одежду, народную кухню, орудия труда и другое. Нередко в рамках материальной культуры рассматривают народную медицину, народные ремесла (декоративно-прикладное творчество), рассмотренные автором в разделе духовной культуры. Указанные виды материальной культуры кубанских казаков (жилище, одежда, народная кухня) далее подробно рассматриваются автором.
Завершая обзор основных видов народной культуры кубанского казачества, диссертант отмечает, что это культура молодая, самобытная и во многом обусловлена военизированным образом жизни кубанских казаков, синтезом различных культур. В настоящее время не все виды народной культуры являются актуальными, многие из них трансформировались в соответствии с изменившейся социокультурной средой, некоторые обретают вторую жизнь после долгих лет забвения. Наиболее популярными в настоящее время являются песенный, танцевальный, инструментальный фольклор, некоторые словесные жанры, народная кухня, народная медицина, отдельные праздники и обряды. Особое значение в этой трансформации приобретает взаимодействие народной культуры с массовой культурой и профессиональным искусством как частью элитарной культуры.
Вторая глава «Проблемы сохранения и развития народной культуры кубанского казачества на современном этапе» состоит из трех параграфов, посвященных выявлению и изучению различных проблем, связанных с возрождением и развитием народной культуры казаков Кубани.
В первом параграфе «Проблема преемственности в народной культуре кубанских казаков» рассматриваются вопросы сохранения и развития традиционной культуры кубанских казаков, которые имеют важное значение в фун
www.ronl.ru
