СкоморохиВ Древней Руси исполнителями и авторами были:
Древнерусская музыка была тесно связана с обрядами и верованиями, а также с земледельческим трудом. Этим и объясняется большое разнообразие жанров. На площадях, в домах, на пирах исполнялись былины, обрядовые, плясовые, трудовые, игровые, колыбельные и многие другие песни.
Скоморохи (их еще называли «лицедеями», так как они не только пели и играли музыку, но и устраивали представления, зачастую импровизированные) были первыми профессиональными музыкантами на Руси.
В своем творчестве они использовали такие музыкальные инструменты, как
дудки, волынки, гусли, гудки, трубы, бубны, свирели.
Многие музыканты выступали на пирах, воспевая доблесть русских витязей и князей. Образ подобного сказителя выведен в «Слове о полке Игореве» – знаменитый Баян.
После захвата Руси татаро-монголами центром культурной жизни стал свободный «господин Великий Новгород». Именно там получил развитие такой жанр как былина. Былины донесли до нас историю о знаменитом исполнителе и гусляре Садко, покорившем своей музыкой даже Морского царя.
Также на новгородской почве развился уникальный, типичный только для музыки Древней Руси жанр – искусство колокольного звона. Всего существует три вида звона:
Профессиональный звонарь учился искусству звона всю свою жизнь.
Зарождение профессиональной музыки тесно связано с историей становления древнерусского государства – Киевской Руси (IX–XIII века). После Крещения Руси (988 год) и укрепления связей с Византией появились и первые церковные песни – духовная музыка.
Музыкальный канон того времени был заимствован древнерусскими священниками прямиком из Византии. Церковная древнерусская музыка, как и вся христианская музыка того периода, была монодична, то есть ее основу составляли одноголосые распевы. Распевы подчинялась системе осмогласия. С ее помощью устанавливался строгий порядок музыкального исполнения службы.
Система осмогласия была целиком заимствована из Византии и получила название «византийского столпа». В соответствии с ней в православных храмах каждую неделю распевался особенный глас (в системе древнерусской музыки гласом считался не какой-либо один определенный напев, а целая музыкальная система).
Всего существовало восемь гласов, и они образовывали восьминедельный цикл («византийский столп»), который повторялся в течение года примерно шесть с половиной раз (за исключением дней Великого Поста и Святой Пасхи).
Создателем системы осмогласия музыковеды и историки считают преподобного Иоанна Дамаскина (680-777), автора «Октоиха».
Записей звуковысотного обозначения гласов в то время не существовало. Мелодию записывали с помощью системы особых знаков, которые указывали лишь направление мелодии, прямо под строкой текста. Исполнителям мелодику песнопений приходилось учить по слуху. Певческое искусство передавалось в устной форме от учителя к ученику.
С византийским музыкальным каноном связана и особая эстетика – «ангельское пение». Более всего ценился чистый звук голоса. Один из раннехристианских писателей Климент Александрийский (150-215) считал, что человеческий голос является совершенным инструментом, поэтому отвергал иные музыкальные инструменты. Поэтому яркой отличительной чертой музыки Древней Руси являлся принцип a capella, то есть, пение без сопровождения музыкальными инструментами.
В музыке Древней Руси сосуществовали два певческих стиля – кондакарный (сольный) и знаменный (хоровой) распев.
Стройное чередование тонов и полутонов, которые образовывали двенадцатиступенный звукоряд, именовалось церковным ладом. Он распадался на четыре согласия – простое, мрачное, светлое и тресветлое, в каждом было по три звука.
Для записи древнерусской церковной музыки монахи употребляли специальную нотацию, которая получила название «знаменной» (от слова знамя – «знак»). «Знаменная» нотация (или «крюковая» – по названию одного из основных знаков системы – крюка), исполненная до XVI века, тяжело поддается расшифровке, поскольку по вполне объективным причинам у науки нет точных сведений о том, как в действительности звучали знаменные распевы.
Надо отметить, что древнерусская церковная и народная музыка находились в определенной оппозиции. Так как византийский канон являлся заимствованным, он вступал в конфликт с народной музыкой, имеющей глубокие национальные корни. Поэтому авторы древнерусских распевов оказывались перед нелегким выбором совмещения христианской эстетики и «наработанных» национальных, но языческих приемов музицирования.
Однако не только церковная и народная древнерусская музыка получили широкое распространение на территории страны. По сохранившимся фрескам Софийского собора в Киеве мы можем получить некоторые сведения о светской музыке того периода, которая была распространена при дворе киевских князей. На одной из фресок можно увидеть музыканта, исполняющего мелодию на струнном смычковом инструменте наподобие средневекового фиделия (прообраза виолы). На другой фреске запечатлена целая группа музыкантов, играющих на духовных и щипковых инструментах в окружении скоморохов – плясунов и акробатов. Также на фреске сохранилось изображение органа и играющего на нем человека. Древнерусские князья весьма любили музыку во всех ее проявлениях, ценили талантливых исполнителей.
Наверно, неспроста при царе была создана группа певцов, которые именовались «государевыми певчими дьяками». Они получали особенное жалование, зависевшее от того, насколько усердно они прославляли царя (отсюда термин – «славословие») на государевых богослужениях. В этой своеобразной «певческой академии» древнерусской музыки сохранялась преемственность распевщиков.
Существовало три типа голоса:
– демественниками назывались певцы-универсалы, умевшие петь на все три голоса.
После ослабления Киева возвышается Владимиро-Суздальское княжество, перенявшее «эстафету» дальнейшего развития древнерусского певческого искусства. Сохранилось в истории имя певца и распевщика Луки. Он был создателем целой школы древнерусских исполнителей. Его учеников летопись именует «луцыной чадью».
Музыка Древней Руси – уникальное явление в истории страны и ее культуры:
Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесь
velikayakultura.ru
Музыкальная культура Древней Руси, начиная с Киевского периода и в течение всего Средневековья, имела двойственный характер.
Скоморохи
В ней одновременно сосуществовали две культуры разного происхождения: народная и церковная. Осваивая христианскую культуру, пришедшую из Византии, русские певцы неизбежно должны были пользоваться старыми запасами языческой песенности. Несмотря на то, что они находились в состоянии антагонизма, обусловленного борьбой двух несовместимых идеологий — языческой и христианской,— между ними было немало общего. Совместное существование их роднило и взаимообогащало.
Но жизнь народной и церковной музыки имела различный характер. Освоение церковной музыки было книжным, оно требовало специальных школ, в то время как народные песни не записывались вплоть до XVIII в. Древние музыкальные крюковые рукописи, сохранившиеся от рубежа XI—XIII вв., красочно свидетельствуют о первом этапе русской профессиональной музыки, и хотя они не поддаются точной расшифровке, но во многом отражают древнюю певческую культуру.
О музыке Древней Руси (IX—XII вв.) рассказывают памятники литературы и искусства — летописи, фрески, иконы. В житии новгородского епископа Нифонта (XIII в.), в поучениях монаха Георгия (XIII в.) и ряде других документов содержатся сведения о том, что музыканты выступали на улицах и площадях городов. Музыка была обязательной частью обрядовых праздников — Масленицы (проводы зимы и встреча весны), Ивана Купалы (день летнего солнцестояния) и др. Проходили они обычно при большом стечении народа и включали игры, пляски, борьбу, конные состязания, выступления скоморохов. Скоморохи играли на гуслях, трубах, сопелях, бубнах, гудках.
Звучала музыка во время торжественных церемоний при дворе князей. Так, перемена блюд на пирах сопровождалась инструментальной музыкой или былиной. На средневековой миниатюре, представляющей сцену заключения мира между князьями Ярополком и Всеволодом, рядом с ними изображен музыкант, играющий на трубе. На войне с помощью труб, рогов, сурн, барабанов, бубнов подавали сигналы и создавали шум, который должен был испугать врага
Наиболее распространенным инструментом были гусли. Византийский историк VII в. Феофилакт пишет о любви северных славян (венедов) к музыке, упоминая изобретенные ими кифары, т. е. гусли. О гуслях как непременной принадлежности скоморохов упоминается в старинных русских песнях и былинах Владимирова цикла. Не случайно в «Слове о полку Игореве» (XII в.) воспет Баян — эпический сказитель-гусляр. Однако отношение к гуслям было двойственное. Они пользовались уважением за сходство с музыкальным инструментом библейского царя-псалмопевца Давида. Но те же гусли в руках забавников-скоморохов порицались церковью. Скоморохи и предметы их быта, в том числе и музыкальные инструменты, исчезли в XVII в.
Скоморохи — это русские средневековые актеры, одновременно певцы, танцоры, дрессировщики, музыканты-острословы, исполнители сценок, акробаты и авторы большинства исполнявшихся ими словесно-музыкальных и драматических произведений.Репертуар скоморохов состоял из шуточных песен, пьесок, социальных сатир («глум»), исполняемых в масках и «скоморошьем платье» под аккомпанемент гудка, гусель, жалейки, домры, волынки, бубна. За каждым персонажем был закреплен определенный характер и маска, которые не менялись годами. Скоморохи выступали на улицах и площадях, постоянно общались со зрителями, вовлекали их в свое представление.
Представления скоморохов объединяли разные виды искусств — и драматические, и цирковые. Известно, что еще в 1571 г. набирали «веселых людей» для государственной потехи, а в начале XVII ст. скоромошья труппа состояла при Потешной палате, сооруженной в Москве царем Михаилом Федоровичем. Тогда же, в начале XVII в., скоморошьи труппы были у князей Ивана Шуйского, Дмитрия Пожарского и др. Скоморохи князя Пожарского часто ходили по деревням «для своего промыслишку». Как средневековые жонглеры делились на жонглеров при феодалах и жонглеров народных, так же были дифференцированы и русские скоморохи. Но круг «придворных» скоморохов в России остался ограниченным, в конечном счете их функции сводились к роли домашних шутов.
Скоморох-гудец
Около середины XVII в. бродячие ватаги постепенно сходят со сцены, а оседлые скоморохи более или менее переквалифицируются в музыкантов и сценических деятелей на западноевропейский лад. Скоморох с этого времени становится отжившей фигурой, хотя отдельные виды его творческой деятельности продолжали жить в народе еще очень долго. Так, скоморох-певец, исполнитель народной поэзии, уступает место представителям зарождающейся с конца XVI в. поэзии; живая память о нем сохранилась в народе — в лице рассказчиков былин на Севере, в образе певца или бандуриста на Юге. Скоморох-гудец (гусельник, домрачей, волынщик, сурначей), игрок для плясок превратился в музыканта-инструменталиста. В народе же его преемниками являются народные музыканты, без которых не обходится ни одно народное гулянье.
В 1648 и 1657 гг. архиепископ Никон добился указов о запрещении скоморошества.
Одна из наиболее ярких страниц русской духовной и художественоой культуры - древнерусская церковная музыка. Монументальность и величие древнерусской музыки совершенно связаны со скромными средствами выразительности — унисонным пением, лаконичными, строгими красками звучания. П. А. Флоренский в «Рассуждении о богослужении» говорит об особом свойстве древнерусской монодии: «Древнее унисонное или октавное пение... удивительно как пробуждает касание Вечности. Вечность воспринимается в некоторой бедности земными сокровищами а когда есть богатство звуков, голосов, облачений и т. д. и т. д., наступает земное, и Вечность уходит из души куда-то, к нищим духом и бедным богатствами».
Древняя Русь восприняла византийскую музыкальную культуру и новую музыкальную эстетику вместе с крещением как непосредственный источник, из которого развивалась новая струя музыки, противопоставившая себя исконным народным жанрам. Церковная музыка появилась на Руси после обращения ее в христианство (988 г.). Вместе с крещением страна приняла от Византии и музыкальную культуру. Среди важнейших положений теории и эстетики византийского и древнерусского музыкального искусства — идея его богоданности, богодухновенности.
Творцы древнерусской музыки избегали внешних эффектов, украшательства, чтобы не нарушите глубину чувств и мыслей. Важнейшей чертой средневекового русского искусства была его синтетичность. Одни и те же образы, иде воплощались разными средствами в разных видах искусства, однако подлинным стержнем синтеза древнерусского церковного искусства служило слово. Слово, его смысл составляли основу песнопений, мелодии способствовали их восприятию, прояснению текста, отучивали его, иногда иллюстрировали. Созерцание икон, слушание близких к ним по содержанию песнопений создавало такое единство, которое вызывало высокие мысли и чувства. Икона и звучащее перед нею песнопение, молитва составляли пульс духовной культуры Древней Руси, поэтому иконописное и гимнографическое творчество всегда были на большой высоте.
Синтез искусств, к которому стремились в своем творчестве композиторы XX в. в частности А. Скрябин, по существу, был воплощен в средневековом искусстве. Древнерусское богослужение носило характер мистерии, во время которой человек мог получить духовное очищение, освободиться от тяготивших его забот и суеты, нравственно возвыситься.
Ряд сведений о музыке дошел до нас от XVI в. В частности, сохранились песнопения, автором которых был Иван Грозный. По данным, содержащимся в источниках, можно судить о его музыкальной одаренности.
Литературным штампом того времени было такое выражение: царь ездил в Троице-Сергиев монастырь «молебнаго пения послушати». В том, что это выражение не случайно, убеждает некоторая «вариацион-ность» в упоминании об интересе Ивана IV именно к музыкальной стороне богослужения: «А царь и великий князь того модемного пения слушал, до коего времени и крещение вершилось». Такое его поведение тем более любопытно, что наблюдалось оно при крещении его новонареченной жены Марии. Или другое место из источника: «Был государь наедине с отцам своим духовным Андреем протопопам, и нача вооружатися, юмшан на себя класти, и слышит звоны многие и ближним своим говорит: "Звоны де слышно, как бы Симонова монастыря звон"*. Если учесть, что у каждого монастыря существовали свои колокольные звоны, то следует признать наличие неплохой музыкальной памяти у Ивана IV.
Вместе с христианством русские заимствовали из Византии весьма разветвленную и утонченную систему храмового пения — осмогласие и систему его записи — знамена, крюки. Поскольку древнейшие формы этой нотации точно не расшифровываются, открытым остается вопрос: переняла ли Русь церковное пение из Византии непосредственно или через посредство южнославянских стран, но очевидно, что к XV—XVI вв. русский знаменный распев представлял собой вполне самобытное художественное явление. Полученными из Византии и устойчивыми принципами оставались строго вокальный характер церковного творчества — православный канон исключает употребление каких бы то ни было инструментов; теснейшая связь слова и звука; плавность мелодического движения; строчное строение целого (т. е. музыкальная форма выступала как производная от речевой, поэтической). В общем эти принципы в большой мере действительны и для древних эпических фольклорных жанров (календарная обрядовая — языческая песенность имела свои законы).
В XVI в. в Москве были основаны образцовые хоры — государевых и патриарших певчих дьяков. В это же время появляются варианты основною знаменного распева, путевой и демественный распевы, имевшие каждый свою систему записи, а также индивидуальные варианты отдельных песнопений, принадлежавшие данному мастеру, местности, монастырю и т. д. В XVI в. возникает и совершенно самобытное pусское церковное многоголосие. Несколько позже, в XVII в. получают широкое распространение киевский, греческий, болгар ский распевы, отчасти связанные с пением южных и юго-западных православных церквей, но приобретавшие на Руси самостоятельные формы.
Первыми учителями русских были греческие и болгарские певчие.
XVI в. был временем распространения многих новых местных распевов. Бытовали распевы киевский, владимирский, ярославский (по названиям городов), лукошков, христианинов (по именам певчих, их авторов). Произведения церковного певческого искусства (тропари, каноны и др.) оставались, как правило, как и иконопись, анонимными. Но все же из письменных источников известны имена выдающихся мастеров XVI—XVII вв.; среди них — Василий Шайдур, новгородцы (по другим источникам — карелы) братья Василий (в иночестве Варлаам) и Савва Роговы; Иван (в иночестве Исайя) Лукошко и Стефан Голыш с Урала; Иван Нос и Федор Крестьянин (т. е. Христианин), работавшие при дворе Ивана Грозного.
Еще одно имя, относящееся к ряду весьма значительных в истории русского певческого искусства: протопоп, а впоследствии митрополит Андрей. Упоминания о нем в летописях рисуют его музыкально грамотным человеком.
В целом именно XVI в. явился в определенной мере переломным для истории древнерусской музыки, причем отнюдь не только в исполнительском певческом искусстве. Именно с того времени можно говорить о зарождении в России «теоретического музыкознания», первыми результатами которого были многочисленные певческие азбуки. А XVII в.— это период уже своеобразного расцвета отечественного музыкознания. Достаточно назвать здесь имена таких авторов, как Николай Дилецкий, Александр Мезенец, Тихон Макарьевский. И следующая эпоха в истории русской музыки — эпоха партесного пения — связана уже с сугубо профессиональными музыкально-теоретическими памятниками отечественной культуры.
С середины XVII в. наступает переломный период в русском церковно-певческом искусстве: утверждается новый стиль хорового многоголосия — партес, распространяемый в Москве певцами украинского, белорусского и польского происхождения и основанный на нормах западноевропейского гармонического письма. Одновременно начинает преобладать пятилинейная нотация, хотя довольно долго еще сохраняется крюковое письмо (старообрядцы пользуются им по сей день). Очень популярной становится духовная псальма (кант), затем появляются и светские хоровые канты — исторические, военные, любовные, шуточные.
Единообразной периодизации истории русской музыки не существует. Обычно для эпохи Средневековья выделяют три периода: до монголо-татарского нашествия (XI— XIII вв.), московский период (XIV — начало XVII вв.), эпоха перелома (от воцарения династии Романовых в 1613 г. по царствование Петра I, начало XVIII в.).
Далее XVIII в. часто делят на два периода — послепетровский, отмеченный наиболее сильным иноземным влиянием, и екатерининский (последняя треть века), когда начинают появляться признаки национальной музыкальной школы.Первую четверть XIX в. обычно рассматривают как эпоху раннего романтизма, нередко это время называют также «до-глинкинской» или «предклассической» эпохой. С появлением опер М. И. Глинки (конец 1830-х — 1840-е гг.) начинается период расцвета русской музыки, достигающий расцвета в 1860—1880-е гг. С середины 1890-х гг. и до 1917 г. (вторую дату правильней отодвинуть несколько дальше, к середине или даже второй половине 1920-х гг.) постепенно разворачивается новый этап, отмеченный сначала развитием — на фоне классических традиций — стиля «модерн», а потом иных новых направлений, которые можно обобщить терминами «футуризм», «конструктивизм» и т. д. В истории русской музыки советского периода выделяют довоенный и послевоенный периоды, а во втором из них обозначают как рубеж начало 1960-х гг. С конца 1980-х гг. начинается новый, современный период русского музыкального искусства.
Классическая русская опера второй трети XIX века
Русское искусство XVIII в., эпохи после реформ Петра I, в значительной мере порывает с прошлым и во многом строится заново. Главное место в культуре образованных слоев общества занимает теперь искусство не церковное, а светское, связанное с западноевропейской системой жанров, музицированием не только вокальным, но и инструментальным. Большое влияние оказывают музыканты-иностранцы, работавшие при петербургском императорском дворе: Франческо Арайя, Джузеппе Сарти, Бальдассаре Галуппи, а также Томмазо Траэтта, Джованни Паизиелло, Доменико Чимароза и другие. В 1730-е гг. были созданы придворная итальянская, а потом и французская оперные труппы, придворный оркестр; в спектаклях принимала участие и Придворная певческая капелла, преобразованная из средневекового Хора государевых певчих дьяков. Во второй половине XVIII в. в России действовало несколько крепостных театров, появились первые публичные театры в Москве и Петербурге; кроме драм они ставили оперы и балеты, в которых выступали русские певцы и танцовщики. Оперные спектакли давались и в некоторых провинциальных городах; с 1770 г. начинают устраиваться публичные концерты.
Наиболее популярным жанром эпохи была опера — как зарубежная, так и русская. В 1770—1780-е гг. русскими авторами создано немало произведений в жанре комической оперы — по западным моделям, но на сюжеты из русского быта, с введением народных песен: «Мельник — колдун, обманщик и сват» М. М. Соколовского; «Скупой», «Санкт-Петербургский гостиный двор», «Несчастье от кареты» Василия Алексеевича Пашкевича; «Ямщики на подставе», «Американцы» Е. И. Фомина. В жанре оперы-сериа выступили Е. И. Фомин (мелодрама «Орфей»), Д. С. Бортнянский («Сокол», «Сын-соперник» — на французском языке). К концу века популярным жанром становится духовный концерт a cappella на свободно избранный текст на церковнославянском языке — в службе подобные композиции заняли место причастных стихов; исполнялись они также отдельно, в концертах (Д. С. Бортнянский, М. С. Березовский, С. А. Дегтярев и др.).
С этими произведениями, появившимися в последней трети XVIII в., а также с одновременно изданными первыми собраниями народных песен с аккомпанементом и новых камерных песен на стихи русских поэтов (т. н. российские песни Ф. М. Дубянского, О. А. Козловского, Г. Н. Теплова), с инструментальными композициями И. Е. Хандошкина и Д. С. Бортнянского — связывается начало формировании и нальной композиторской школы.
rufact.org
МОУ Гимназии №55
Доклад на тему:
« Православная музыка на Руси»
Выполняла: Зарина Дарья
8 «Г» класс.
Томск 2010
Православная музыка на Руси.
Музыкальная культура Древней Руси, начинается с Киевского периода и в течение всего Средневековья, имела двойственный характер. В ней одновременно сосуществовали две культуры разного происхождения: народная и церковная.
Церковная музыка появилась после обращения Руси в христианство(988г.). Вместе с крещением страна приняла от Византии и музыкальную культуру. Одно из важнейших сторон богослужения стало пение – человеческий голос считался в Древней Руси наиболее совершенным музыкальным инструментом.
Древнерусская церковная музыка существовала в виде хорового пения без инструментального сопровождения. Музыкальные инструменты в православной церкви были запрещены. Исключение составляло только искусство игры на колоколах.
Церковное пение служило образцом высшего профессионализма, воплощалось в самых различных формах в практической и теоретической системе, которая получила название «система осмогласия», т.е. чередование групп напевов по периодам в восемь недель.
На первых порах на Русь приезжали греческие певцы и доместики (так называли руководителей хора). Но постепенно вырастали свои певцы и руководители хора и создатели новых хоровых композиций. Первые богослужения велись на греческом языке. Со временем греческие певческие книги были переведены на старославянский язык. Однако известно, что даже в 1253 году в Ростове в церкви Богородицы левый клирос пел по–гречески, а правый – по-русски, что говорит о том, что еще довольно долго если не все богослужение, то его часть шла на греческом языке.
Постепенно на Руси вырабатывается собственный устав церковного богослужения, отличающийся от заимствованного из Византии свода когда-то незыблемых правил прибавлением новых служб, посвященных русским святым, другим порядком песнопений. Вместе с тем воспринятые от Византии каноны были настолько совершенны и высоки, что даже простое следованием, стремление достичь уровня византийского искусства времени его расцвета поднимало на новую ступень русскую музыку, литературу, живопись, все древнерусскую культуру в целом.
Самые ранние дошедшие до нас списки церковных книг содержат только тексты песнопений. Музыка же заучивалась на слух, передавалась от учителя к ученику.
Вообще православная музыка делится на несколько видов:
1) Древняя — распевы, возникшие во времена Византии (византийский распев у греков и другие богослужебные распевы у прочих православных народов, входивших в её состав или находившихся под её религиозно-культурным влиянием), в Древней Руси: знаменные, столповые, и другие распевы.
2) Партесная (многоголосная) — зародилась в XVII веке на Украине и Белоруссии под влиянием католической партесной музыки, затем с XVIII века стала распространяться и в России. Богослужебную партесную музыку писали многие композиторы.
3)духовные стихи и псалмы (песни на духовные темы) — не богослужебная.
Знаменные распевы.
Знаменное пение – тип церковного пения, в основе которого положено одноголосное хоровое исполнение композиции. Знаменное пение так же называют православным каноническим пением в силу его древности и распространенности в Православии времен Византийской империи, а так же развития в рамках осмогласия.
Знаменные песнопения были одноголосными, строгими и сдержанными по характеру. В мелодии преобладали частые повторения одного звука. Главное внимание уделялось тому, чтобы текст произносился ясно — слогу соответствовало одно знамя (крюк)
В процессе развития знаменного распева возникло несколько его типов.
Столповой знаменный распев принадлежит невматическому стилю – на один слог приходится 2-3, реже 4 тона.
Разнообразна ритмика столпового знаменного распева. Им распеты основные певческие книги.
Малый знаменный распев предназначен для ежедневных служб .
Партесное пение
ПАРТЕСНОЕ ПЕНИЕ (от лат. partes — голоса) — стиль русской и украинской многоголосной хоровой музыки, распространившийся в России с середины XVII в. В партесном пении хор делился на партии (дисканты, альты, тенора, басы), которые в свою очередь делились на голоса. Количество голосов достигало 12, в некоторых случаях 16 и более. Произведения партесного стиля зачастую представляли собой обработку мелодий знаменного распева. Ведущая мелодия помещалась в теноре, бас служил основанием гармонии, верхние голоса дополняли ее. Создавались и свободные композиции без использования мелодий распевов. Тексты заимствовались в основном из церковной службы.
Знаки древнерусского нотного письма.
Музыкальный ряд в древних рукописях записывался знаками, которые отличались от современной нотации. Не было ни линеек, ни нот в привычном нам виде. Нотные знаки назывались крюками или знаменами. От сюда название нотаций – крюковая, знаменная. Каждый знак писался над текстом, он обозначал звук или несколько звуков и их направление вверх или вниз. Любопытно, что нотные знаки древних рукописей имели словесные характеристики, в которых обязательно подчеркивались морально – нравственные оттенки:. Такие нотные записи играли вспомогательную роль, они лишь напоминали певцам мелодии, воспринятые на слух.
Количество знамён было велико. В руководствах-азбуках содержался лишь перечень знамён, а как их петь, не указывалось — это была устная традиция. Искусство пения поэтому требовало длительной подготовки и практики в стенах храмов и монастырей. В конце XVI — начале XVII в. появились азбуки, дающие описание не только знамён, но и способов их пения.
Большинство рукописей безымянны, потому что музыканты рассматривали свое творчество как служение Богу и результат молитвы, они не подписывали своих произведений.
www.ronl.ru
Музыкальная культура Древней Руси, начиная с Киевского периода и в течение всего Средневековья, имела двойственный характер.
Скоморохи
В ней одновременно сосуществовали две культуры разного происхождения: народная и церковная. Осваивая христианскую культуру, пришедшую из Византии, русские певцы неизбежно должны были пользоваться старыми запасами языческой песенности. Несмотря на то, что они находились в состоянии антагонизма, обусловленного борьбой двух несовместимых идеологий — языческой и христианской,— между ними было немало общего. Совместное существование их роднило и взаимообогащало.
Но жизнь народной и церковной музыки имела различный характер. Освоение церковной музыки было книжным, оно требовало специальных школ, в то время как народные песни не записывались вплоть до XVIII в. Древние музыкальные крюковые рукописи, сохранившиеся от рубежа XI—XIII вв., красочно свидетельствуют о первом этапе русской профессиональной музыки, и хотя они не поддаются точной расшифровке, но во многом отражают древнюю певческую культуру.
О музыке Древней Руси (IX—XII вв.) рассказывают памятники литературы и искусства — летописи, фрески, иконы. В житии новгородского епископа Нифонта (XIII в.), в поучениях монаха Георгия (XIII в.) и ряде других документов содержатся сведения о том, что музыканты выступали на улицах и площадях городов. Музыка была обязательной частью обрядовых праздников — Масленицы (проводы зимы и встреча весны), Ивана Купалы (день летнего солнцестояния) и др. Проходили они обычно при большом стечении народа и включали игры, пляски, борьбу, конные состязания, выступления скоморохов. Скоморохи играли на гуслях, трубах, сопелях, бубнах, гудках.
Звучала музыка во время торжественных церемоний при дворе князей. Так, перемена блюд на пирах сопровождалась инструментальной музыкой или былиной. На средневековой миниатюре, представляющей сцену заключения мира между князьями Ярополком и Всеволодом, рядом с ними изображен музыкант, играющий на трубе. На войне с помощью труб, рогов, сурн, барабанов, бубнов подавали сигналы и создавали шум, который должен был испугать врага
Наиболее распространенным инструментом были гусли. Византийский историк VII в. Феофилакт пишет о любви северных славян (венедов) к музыке, упоминая изобретенные ими кифары, т. е. гусли. О гуслях как непременной принадлежности скоморохов упоминается в старинных русских песнях и былинах Владимирова цикла. Не случайно в «Слове о полку Игореве» (XII в.) воспет Баян — эпический сказитель-гусляр. Однако отношение к гуслям было двойственное. Они пользовались уважением за сходство с музыкальным инструментом библейского царя-псалмопевца Давида. Но те же гусли в руках забавников-скоморохов порицались церковью. Скоморохи и предметы их быта, в том числе и музыкальные инструменты, исчезли в XVII в.
Скоморохи — это русские средневековые актеры, одновременно певцы, танцоры, дрессировщики, музыканты-острословы, исполнители сценок, акробаты и авторы большинства исполнявшихся ими словесно-музыкальных и драматических произведений. Репертуар скоморохов состоял из шуточных песен, пьесок, социальных сатир («глум»), исполняемых в масках и «скоморошьем платье» под аккомпанемент гудка, гусель, жалейки, домры, волынки, бубна. За каждым персонажем был закреплен определенный характер и маска, которые не менялись годами. Скоморохи выступали на улицах и площадях, постоянно общались со зрителями, вовлекали их в свое представление.
Представления скоморохов объединяли разные виды искусств — и драматические, и цирковые. Известно, что еще в 1571 г. набирали «веселых людей» для государственной потехи, а в начале XVII ст. скоромошья труппа состояла при Потешной палате, сооруженной в Москве царем Михаилом Федоровичем. Тогда же, в начале XVII в., скоморошьи труппы были у князей Ивана Шуйского, Дмитрия Пожарского и др. Скоморохи князя Пожарского часто ходили по деревням «для своего промыслишку». Как средневековые жонглеры делились на жонглеров при феодалах и жонглеров народных, так же были дифференцированы и русские скоморохи. Но круг «придворных» скоморохов в России остался ограниченным, в конечном счете их функции сводились к роли домашних шутов. Скоморох-гудец
Около середины XVII в. бродячие ватаги постепенно сходят со сцены, а оседлые скоморохи более или менее переквалифицируются в музыкантов и сценических деятелей на западноевропейский лад. Скоморох с этого времени становится отжившей фигурой, хотя отдельные виды его творческой деятельности продолжали жить в народе еще очень долго. Так, скоморох-певец, исполнитель народной поэзии, уступает место представителям зарождающейся с конца XVI в. поэзии; живая память о нем сохранилась в народе — в лице рассказчиков былин на Севере, в образе певца или бандуриста на Юге. Скоморох-гудец (гусельник, домрачей, волынщик, сурначей), игрок для плясок превратился в музыканта-инструменталиста. В народе же его преемниками являются народные музыканты, без которых не обходится ни одно народное гулянье.
В 1648 и 1657 гг. архиепископ Никон добился указов о запрещении скоморошества.
Одна из наиболее ярких страниц русской духовной и художественоой культуры — древнерусская церковная музыка. Монументальность и величие древнерусской музыки совершенно связаны со скромными средствами выразительности — унисонным пением, лаконичными, строгими красками звучания. П. А. Флоренский в «Рассуждении о богослужении» говорит об особом свойстве древнерусской монодии: «Древнее унисонное или октавное пение… удивительно как пробуждает касание Вечности. Вечность воспринимается в некоторой бедности земными сокровищами а когда есть богатство звуков, голосов, облачений и т. д. и т. д., наступает земное, и Вечность уходит из души куда-то, к нищим духом и бедным богатствами».
Древняя Русь восприняла византийскую музыкальную культуру и новую музыкальную эстетику вместе с крещением как непосредственный источник, из которого развивалась новая струя музыки, противопоставившая себя исконным народным жанрам. Церковная музыка появилась на Руси после обращения ее в христианство (988 г.). Вместе с крещением страна приняла от Византии и музыкальную культуру. Среди важнейших положений теории и эстетики византийского и древнерусского музыкального искусства — идея его богоданности, богодухновенности.
Творцы древнерусской музыки избегали внешних эффектов, украшательства, чтобы не нарушите глубину чувств и мыслей. Важнейшей чертой средневекового русского искусства была его синтетичность. Одни и те же образы, иде воплощались разными средствами в разных видах искусства, однако подлинным стержнем синтеза древнерусского церковного искусства служило слово. Слово, его смысл составляли основу песнопений, мелодии способствовали их восприятию, прояснению текста, отучивали его, иногда иллюстрировали. Созерцание икон, слушание близких к ним по содержанию песнопений создавало такое единство, которое вызывало высокие мысли и чувства. Икона и звучащее перед нею песнопение, молитва составляли пульс духовной культуры Древней Руси, поэтому иконописное и гимнографическое творчество всегда были на большой высоте.
Синтез искусств, к которому стремились в своем творчестве композиторы XX в. в частности А. Скрябин, по существу, был воплощен в средневековом искусстве. Древнерусское богослужение носило характер мистерии, во время которой человек мог получить духовное очищение, освободиться от тяготивших его забот и суеты, нравственно возвыситься.
Ряд сведений о музыке дошел до нас от XVI в. В частности, сохранились песнопения, автором которых был Иван Грозный. По данным, содержащимся в источниках, можно судить о его музыкальной одаренности.
Литературным штампом того времени было такое выражение: царь ездил в Троице-Сергиев монастырь «молебнаго пения послушати». В том, что это выражение не случайно, убеждает некоторая «вариацион-ность» в упоминании об интересе Ивана IV именно к музыкальной стороне богослужения: «А царь и великий князь того модемного пения слушал, до коего времени и крещение вершилось». Такое его поведение тем более любопытно, что наблюдалось оно при крещении его новонареченной жены Марии. Или другое место из источника: «Был государь наедине с отцам своим духовным Андреем протопопам, и нача вооружатися, юмшан на себя класти, и слышит звоны многие и ближним своим говорит: «Звоны де слышно, как бы Симонова монастыря звон»*. Если учесть, что у каждого монастыря существовали свои колокольные звоны, то следует признать наличие неплохой музыкальной памяти у Ивана IV.
Вместе с христианством русские заимствовали из Византии весьма разветвленную и утонченную систему храмового пения — осмогласие и систему его записи — знамена, крюки. Поскольку древнейшие формы этой нотации точно не расшифровываются, открытым остается вопрос: переняла ли Русь церковное пение из Византии непосредственно или через посредство южнославянских стран, но очевидно, что к XV—XVI вв. русский знаменный распев представлял собой вполне самобытное художественное явление. Полученными из Византии и устойчивыми принципами оставались строго вокальный характер церковного творчества — православный канон исключает употребление каких бы то ни было инструментов; теснейшая связь слова и звука; плавность мелодического движения; строчное строение целого (т. е. музыкальная форма выступала как производная от речевой, поэтической). В общем эти принципы в большой мере действительны и для древних эпических фольклорных жанров (календарная обрядовая — языческая песенность имела свои законы).
В XVI в. в Москве были основаны образцовые хоры — государевых и патриарших певчих дьяков. В это же время появляются варианты основною знаменного распева, путевой и демественный распевы, имевшие каждый свою систему записи, а также индивидуальные варианты отдельных песнопений, принадлежавшие данному мастеру, местности, монастырю и т. д. В XVI в. возникает и совершенно самобытное pусское церковное многоголосие. Несколько позже, в XVII в. получают широкое распространение киевский, греческий, болгар ский распевы, отчасти связанные с пением южных и юго-западных православных церквей, но приобретавшие на Руси самостоятельные формы.
Первыми учителями русских были греческие и болгарские певчие.
XVI в. был временем распространения многих новых местных распевов. Бытовали распевы киевский, владимирский, ярославский (по названиям городов), лукошков, христианинов (по именам певчих, их авторов). Произведения церковного певческого искусства (тропари, каноны и др.) оставались, как правило, как и иконопись, анонимными. Но все же из письменных источников известны имена выдающихся мастеров XVI—XVII вв.; среди них — Василий Шайдур, новгородцы (по другим источникам — карелы) братья Василий (в иночестве Варлаам) и Савва Роговы; Иван (в иночестве Исайя) Лукошко и Стефан Голыш с Урала; Иван Нос и Федор Крестьянин (т. е. Христианин), работавшие при дворе Ивана Грозного.
Еще одно имя, относящееся к ряду весьма значительных в истории русского певческого искусства: протопоп, а впоследствии митрополит Андрей. Упоминания о нем в летописях рисуют его музыкально грамотным человеком.
В целом именно XVI в. явился в определенной мере переломным для истории древнерусской музыки, причем отнюдь не только в исполнительском певческом искусстве. Именно с того времени можно говорить о зарождении в России «теоретического музыкознания», первыми результатами которого были многочисленные певческие азбуки. А XVII в.— это период уже своеобразного расцвета отечественного музыкознания. Достаточно назвать здесь имена таких авторов, как Николай Дилецкий, Александр Мезенец, Тихон Макарьевский. И следующая эпоха в истории русской музыки — эпоха партесного пения — связана уже с сугубо профессиональными музыкально-теоретическими памятниками отечественной культуры.
С середины XVII в. наступает переломный период в русском церковно-певческом искусстве: утверждается новый стиль хорового многоголосия — партес, распространяемый в Москве певцами украинского, белорусского и польского происхождения и основанный на нормах западноевропейского гармонического письма. Одновременно начинает преобладать пятилинейная нотация, хотя довольно долго еще сохраняется крюковое письмо (старообрядцы пользуются им по сей день). Очень популярной становится духовная псальма (кант), затем появляются и светские хоровые канты — исторические, военные, любовные, шуточные.
Единообразной периодизации истории русской музыки не существует. Обычно для эпохи Средневековья выделяют три периода: до монголо-татарского нашествия (XI— XIII вв.), московский период (XIV — начало XVII вв.), эпоха перелома (от воцарения династии Романовых в 1613 г. по царствование Петра I, начало XVIII в.).
Далее XVIII в. часто делят на два периода — послепетровский, отмеченный наиболее сильным иноземным влиянием, и екатерининский (последняя треть века), когда начинают появляться признаки национальной музыкальной школы. Первую четверть XIX в. обычно рассматривают как эпоху раннего романтизма, нередко это время называют также «до-глинкинской» или «предклассической» эпохой. С появлением опер М. И. Глинки (конец 1830-х — 1840-е гг.) начинается период расцвета русской музыки, достигающий расцвета в 1860—1880-е гг. С середины 1890-х гг. и до 1917 г. (вторую дату правильней отодвинуть несколько дальше, к середине или даже второй половине 1920-х гг.) постепенно разворачивается новый этап, отмеченный сначала развитием — на фоне классических традиций — стиля «модерн», а потом иных новых направлений, которые можно обобщить терминами «футуризм», «конструктивизм» и т. д. В истории русской музыки советского периода выделяют довоенный и послевоенный периоды, а во втором из них обозначают как рубеж начало 1960-х гг. С конца 1980-х гг. начинается новый, современный период русского музыкального искусства.
От себя могу вот что добавить. В свое время, еще будучи студенткой, писала реферат на тему история русских народных инструментов, в частности домры… Вот что я узнала: в статье указано что архиепископ Никон в середине 17 века добился указа на запрет скоморошества. И это был не просто запрет. Скоморохов казнили. Все инструменты, всевозможные записи музыки у людей отбирали, скидывали в большие обозы, вывозились на реку и сжигались. Сохранить инструмент у себя дома было все равно что подписать себе смертный приговор. Народная музыка считалась «бесовской», а люди ее исполняющие — «одержимыми бесовщиной» По приказу церкви было уничтожено великое культурное наследие славян и древнерусичей и заменено на западно-церковную музыку. То, что дошло до нас с того времени это все равно сто литр воды в океане…
www.baby.ru
Эпохой древнерусского музыкального искусства принято называть исторически очень большой отрезок времени, охватывающий более восьми столетий, с момента возникновения Русского государства (IX в.) до петровских реформ (конец XVII в.). Она подразделяется на несколько этапов, которые совпадают с общеисторической классификацией: а) Киевская Русь, б) Новгород и другие города в борьбе с монголо-татарским нашествием, в) централизация феодальных княжеств вокруг Москвы. Каждый из этапов имеет свои ярко выраженные особенности музыкальной культуры. Вместе с тем они объединены принципиально общими чертами.
Федор Крестьянин. «Стихиры». Вид старинной рукописи. Внизу: ее расшифровка М. В. Бражниковым. 
«Скоморохи». Русский лубок. 
Из «Букваря» К. Истомина. 1694 г. 
Опера Н. А. Римского-Корсакова «Садко» написана на сюжет древнерусской былины. Сцены из оперы в постановке Большого театра. Москва. Развитие русского музыкального искусства до XVII в. происходило в двух противостоящих друг другу областях — народной и церковной музыки. К числу древнейших видов народного искусства принадлежали обрядовые и трудовые песни (см. Фольклор). Практически все события жизни человека — рождение, детские игры, свадьба, проводы зимы, весенний сев, сбор урожая и т. д. — сопровождались пением и плясками. В народной среде выделился слой профессиональных музыкантов — скоморохов, которые ходили от одной деревни к другой, пели, играли на музыкальных инструментах, устраивали представления. Иногда они нанимались на службу к какому-нибудь князю, иногда в своих путешествиях становились также и купцами. Так, например, к числу первых принадлежал киевский сказитель Боян, воспетый в поэме А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» и одноименной опере М. И. Глинки. Фигура этого легендарного сказителя встает перед нами и во вступительных строках «Слова о полку Игореве — замечательного памятника древнерусской литературы XII в.:
У Бояна вещего, бывало, Если петь он начинал о ком, Мысль, как серый волк в степи, бежала, Поднималась к облакам орлом... Но не десять соколов взлетали, А Боян персты на струны клал, И живые струны рокотали Славу тем, кто не искал похвал. (Перевод Н. И. Рыленкова.)Из скоморохов-купцов выделялся новгородский гусляр Садко, послуживший прообразом главного героя оперы Н. А. Римского-Корсакова. Уже в наши дни археологи при раскопках в Новгороде нашли множество музыкальных инструментов, принадлежавших когда-то скоморохам. Среди них есть духовые — свистулька, сопель, дуда, труба, рог, а также один из предшественников народной скрипки — гудок.
Древнерусская церковная музыка существовала в виде хорового пения без инструментального сопровождения (см. Хоровая музыка). Музыкальные инструменты в православной церкви были запрещены. Исключение составляло только искусство игры на колоколах, получившее развитие в разнообразных формах простого звона, перезвона, трезвона и т. д. Колокола среднего и большого размера часто получали собственные имена: из них особенно известны «Царь-колокол» (Московский Кремль), «Сысой», «Лебедь», «Баран» (Ростовский Кремль).
Церковное пение служило образцом высшего профессионализма, воплощалось в самых различных формах в практической и теоретической системе, которая получила название «система осмогласия», т. е. чередования групп напевов по периодам в восемь недель. Древнерусские песнопения — стихиры, тропари, кондаки — по вдохновению, профессионализму исполнения и силе художественного выражения не уступают ансамблям древнерусского зодчества, фрескам Феофана Грека и Андрея Рублёва.
Русская народная музыка, как хоровая, так и инструментальная, в те времена не записывалась, она передавалась по традиции от поколения к поколению. Русское культовое пение записывалось особыми знаками, получившими название знамен, из которых самыми распространенными были крюки. Поэтому древние музыкальные рукописи называют знаменными или крюковыми. Их расшифровка составляет одну из сложных и увлекательных задач современной науки. Крюковые рукописи XI—XVI вв. в большинстве своем еще не расшифрованы. В начале XVII в. были введены в практику киноварные пометы — специальные значки, выполненные красной краской; они дают возможность сравнительно точно переводить напевы этой эпохи на современную нам систему нотной записи.
Высокого уровня достигла музыкальная, особенно хоровая, культура нашей страны в XVII в. Наряду с развитием традиционных видов музыкального искусства в это время в России бурно протекает процесс замены старых форм и жанров новыми. Обязательное дотоле одноголосие уступает место многоголосным сочинениям. Нотная запись вытесняет крюковую и возникает стиль «партесного пения», как тогда называлось пение по нотам кантов и хоровых концертов. Последние представляли собой важную переходную ступень от церковной к профессиональной светской музыке.
Содержание кантов было самым разнообразным: раздумья о жизни и смерти, картины природы, восхваление выдающихся исторических личностей, выражение различных человеческих чувств — любви, скорби, торжества и т. п. Пели их маленьким вокальным ансамблем на три голоса, причем в областях близ Москвы обычно без инструментального сопровождения, а на Украине и в Белоруссии такое пение сопровождалось часто игрой на бандуре, колесной лире, скрипке и других инструментах.
Самой сложной формой русского музыкального искусства XVII в. считается «духовный концерт для хора». Слово «концерт» обозначает, как известно, «соревнование», или — на языке той эпохи — «борение». Кто же соревновался в пении, какие группы людей творчески противоборствовали? Иногда из общего числа певчих выделялся ансамбль солистов, которые пели попеременно с большим хором. В других случаях одна хоровая партия как бы вступала в спор с какой-либо другой — альты с дискантами, тенора с басами или же высокие детские голоса с низкими мужскими (вариантов противопоставления было очень много). Но чаще всего композиторы той поры сочиняли концерты, в которых состязались несколько хоров между собой.
При исполнении концертов певчие обычно выстраивались похо́рно в каком-либо помещении (дворцовом зале, храме) или на открытом воздухе; один хор на небольшом расстоянии от другого. Хоровое звучание охватывало слушателей со всех сторон, создавая впечатляющий стереофонический эффект, тогда он именовался антифонным пением (дословно «противозвук»). Композиторы 2-й половины XVII в. Н. П. Дилецкий, В. П. Титов и другие писали свою музыку для состава 3 четырехголосных хоров. Встречаются произведения и для более значительного числа голосов, вплоть до 24, т. е. для 6 четырехголосных хоров.
XVI—XVII века — период зарождения русского музыкального театра. Из его многочисленных истоков можно выделить два наиболее тесно связанных с отечественными традициями профессионального и хорового пения — это ритуал «пещного действа» и вертепный кукольный театр.
«Пещное действо» представляло собой инсценировку древнего сказания о трех отроках, которые не пожелали отдать поклон золотой статуе Навуходоносора и были брошены по его приказанию в горящую печь (пещь). В качестве положительных персонажей в действе участвовали отроки, в качестве отрицательных — слуги Навуходоносора халдеи. Кроме того, инсценировка сопровождалась хоровым пением различных стихир, тропарей, кондаков и «росных стихов» (стихотворный текст, повествующий о росе, которая чудесным образом погасила печь). В «пещном действе» эпизоды грубо-комедийные, почти балаганные по характеру (диалоги халдеев) чередовались с поэтически-возвышенными (пение отроков), а также со сценами, решенными символически.
Большой любовью в народе пользовались вертепные музыкальные представления. Вертеп — кукольный ящик с двухъярусной сценой — носили по домам, где под пение кантов разыгрывали один и тот же неизменный спектакль о жестоком царе Ироде и его смерти.
В последней трети XVII в. в России появляется уже и настоящий музыкальный театр — со зрительным залом, сценой, декорациями, многочисленными актерами, а иногда и с оркестром. Такие театры существовали в Москве, Киеве, Новгороде, Астрахани, Тобольске, Иркутске и других крупных городах; назывались они школьными, поскольку в большинстве случаев организовывались при учебных заведениях. Тексты для пьес нередко писали известные драматурги, в том числе Симеон Полоцкий, Дмитрий Ростовский. Музыкальное оформление основывалось на всех бытовавших тогда жанрах. В этом смысле спектакли школьных театров явились итогом развития всего древнерусского искусства и одновременно связующим звеном с русским искусством XVIII в.
В наши дни неуклонно возрастает интерес к древнерусской музыке не только среди специалистов-музыковедов, но и в самых широких кругах слушателей. Многие из старинных произведений издаются (в частности, в серии «Памятники русского музыкального искусства»), записываются, звучат по радио и на концертах в исполнении хоровых коллективов. В Московском камерном музыкальном театре состоялась премьера возрожденной музыкальной пьесы Дмитрия Ростовского «Рождественская драма». Учеными и мастерами художественного слова успешно ведется работа над реконструкцией музыкально-распевного исполнения «Слова о полку Игореве». Лучшие образцы древнерусской музыки по праву становятся достоянием современной музыкальной культуры.
yunc.org
Музыка Древней Руси
Источники, в том числе летописные своды, содержат любопытные данные по истории древнерусской музыки. Уже на самом раннем этапе развития инструментальное музицирование не только резко отграничивалось от богослужебного пения, но даже противопоставлялось ему. В "Житии Феодосия Печерского" есть такой рассказ: "Однажды пришел к князю... Феодосии и, войдя в палаты, где сидел князь, увидел множество музыкантов, играющих перед ним: одни бренчали на гуслях, другие гремели в органы, а иные свистели в замры, и так все играли и веселились, как это в обычае у князей". Феодосии, выступавший против такого рода забав, сделал князю внушение, и тот "велел прекратить музыку. И с тех пор, если, пригласив к себе музыкантов, узнавал о приходе блаженного, то приказывал им прекратить игру" .
События, о которых повествуется в "Житии", происходили в период борьбы христианства с языческими культами. Преследование церковью народной музыки - это то, из чего впоследствии родились гонения на скоморохов. Ведь их игра на музыкальных инструментах у древних авторов часто ассоциировалась со всякой "чертовщиной" и злыми силами. Богослужебное же пение было как бы средством против них, на что указывает и только что упоминавшийся источник, где пение Феодосием псалмов изображается как действенное средство против бесов, которые между прочим "били в бубны..., дудели в сопели" . Это было время, когда языческие и христианские обряды, враждуя, сосуществовали. Интересно, что в киевской св. Софии на одной из фресок в обществе святых изображены музыканты, играющие на различных инструментах.
Как же выглядело тогда профессиональное богослужебное нотное пение? В литературе за ним закрепилось название "знаменное" (знамена-знаки, служившие для записи звуков). Знамена эти не указывали точной высоты звуков. Поэтому рукописи с записью знаменных распевов вплоть до XVI в. не поддаются точной расшифровке. Богослужебное пение называлось еще столповым. Дело в том, что в заимствованном русскими византийском календаре восемь недель составляли так называемый столп. Музыкальный материал церковной службы делился на восемь гласов. На каждую неделю приходился определенный глас. По прошествии восьми недель все повторялось сначала. Поэтому и пение называлось столповым.
Принято считать, что, кроме знаменного, на Руси существовало и демественное пение. Последнее было принято на торжественных службах, при исполнении обрядов "шествия на осляти" и "пещного действа", а также при домашнем музицировании и было более свободным от обязательной гласовой системы и теснее связанным с бытом. Памятники такого пения сохранились, правда, лишь с XVI века. Однако дошедшие до нас исторические известия наталкивают на мысль, что в древнейшую эпоху этот вид пения был едва ли не единственным. Деместиком, или демественником, назывался тогда регент церковного хора. Им был, например, Стефан, ученик Феодосия Печерского, что явствует из "Жития" последнего и Новгородской летописи. Интересно и следующее известие: "6453. Начало княжения Олгина... есть двор Деместиков". С XIV в. встречаются упоминания о демественном пении в быту. Вот рассказ летописца о кончине князя Дмитрия Юрьевича Красного: "Князь едино слово первое глаголаше потом же начать пети демеством".
Строгая систематизация музыкального материала в богослужебном пении ничуть не мешала наличию заметного жанрового разнообразия. Анализ поддающихся расшифровке образцов распевов свидетельствует о справедливости выводов акад. Д. С. Лихачева, который отмечал, что "жанры различаются по тому, для чего они предназначены". "Многие виды церковных песнопений различались не по форме и содержанию, а по тому, в какой церковной службе и в какой части этой службы они исполнялись. Другие виды - по тому, как они исполнялись (троичные гласы... антифоны). Некоторые виды церковных песнопений назывались по тому, как положено было вести себя при исполнении их. Таковы седальны (при пении их начинали садиться), катавасия (последний стих, для пения которого певцы сходились на середину церкви)".
Музыкальный материал прямо зависел тогда от текста. Структура мелодии определялась словами. В знаменном распеве ведущим началом были размеры текста, число его строк. Если выпадало или появлялось какое-либо слово, то соответственно выпадала или вставлялась попевка в мелодию. Подобные операции с песнопением всегда были односторонними, ибо ради сохранения структуры мелодии никогда не изменялся словесный текст. "Попевки представляли собой "нейтральный" в своей универсальности материал. Их можно было использовать в любом порядке и в любой последовательности".
Канонизация употребления распевов произошла еще в Киевской Руси. В летописных известиях того времени часто встречается выражение "певша над ним обычные песни". Вот известие из Ипатьевской летописи: "Князь Володимир пристави попы своя, едучи перед полком, пети тропари и коньдакы... и канун (канон-по Хлебниковскому и Ермолаевскому спискам.-А. М.) Святой Богородицы". Канонизированный порядок употребления песнопений лежал в основе и рукописных певческих сборников. В "Рогожском летописце" упоминается о пении по книгам: "Пояше сам по книгам". Певческие книги перечисляются в летописи как большие ценности.
Ряд сведений о музыке дошел до нас от XVI века. В частности, сохранились песнопения, автором которых был Иван Грозный. По данным, содержащимся в источниках, можно судить о его музыкальной одаренности.
Как известно, литературные штампы того времени всегда являлись результатом чего-то довольно существенного, из-за чего они и появлялись. Таким штампом было, в частности, выражение: царь ездил в Троице-Сергиев монастырь "молебнаго пения послушати". В том, что это выражение не случайно, убеждает некоторая "вариационность" в упоминании об интересе Ивана IV именно к музыкальной стороне богослужения: "А царь и великий ккязь того молебного пения слушалъ, до коего времени и крещение вершилось". Такое его поведение тем более любопытно, что наблюдалось оно при крещении его новонареченной жены Марии. Или другое место из источника: "Былъ государь наедине с отцомъ своимъ духовнымъ Андреемъ протопопомъ, и нача въоружатися, юмшанъ на себя класти, и слышитъ звоны многые и ближнимъ своимъ говоритъ: "звоны де слышю, какъ бы Симонова монастыря звонъ". Если учесть, что у каждого монастыря существовали свои колокольные звоны, то следует признать наличие неплохой музыкальной памяти у Ивана IV. Между прочим, XVI век был временем распространения многих новых местных распевов. Бытовали распевы киевский, владимирский, ярославский (по названиям городов), лукошков, христианинов (по именам певчих, их авторов).
XVI столетие вообще богато именами выдающихся певчих. Источники сохранили сведения о Василии Шайдуре, Иване Носе, Федоре Христианине и других. Назовем здесь еще одно имя, относящееся к ряду весьма значительных в истории русского певческого искусства: протопоп, а впоследствии митрополит Андрей. Упоминания о нем в летописях рисуют его музыкально грамотным человеком. Не являлся ли именно Андрей автором (или одним из авторов) так называемого "Казанского" знамени, сочиненного по случаю взятия Казани в 1552 году? В Никоновской и Александро-Невской летописях говорится: "И посла государь и той час по духовного своего отца изящнаго в добродетели Ондрея протопопа Благовещенского и повеле ему прийти из своего царьского стану... Ондрей же... со псалмопением и со всем собором прииде ко государю... И повеле благочестивый царь и великий князь в своем полку под своим знаменем молебныя пети, о победе...".
В целом именно XVI век явился в определенной мере переломным для истории древнерусской музыки, причем отнюдь не только в исполнительском певческом искусстве. Именно с того времени можно говорить о зарождении в России "теоретического музыкознания", первыми результатами которого были многочисленные певческие азбуки18. А XVII век-это период уже своеобразного расцвета отечественного музыкознания. Достаточно назвать здесь имена таких авторов, как Николай Дилецкий, Александр Мезенец, Тихон Макарьевский. Они заслуживают специального рассмотрения тем более, что следующая эпоха в истории русской музыки - эпоха партесного пения - связана уже с сугубо профессиональными музыкально-теоретическими памятниками отечественной культуры.
Сообщение на тему:
«Музыка Древней Руси».
Выполнила:
Ученица 11 класса
Мысина Лилия
Учитель: И.А. Никитина
2012г.
referat911.ru
Одноголосное пение Древней Руси
Принесение византийского богослужебного пения на Русь
Церковное пение было принесено на Русь вместе с христианством из Византии. Известно, что задолго до официального крещения Руси в 988 г. князем Владимиром, в Киеве и даже в Великом Новгороде были христианские общины, имелись христианские храмы, где шло богослужение. В языческой дружине князя Владимира также были христиане-варяги. Давние и тесные связи Древней Руси с Византией заставляют предположить, что эти одиночные христианские общины скорее всего принадлежали к византийскому обряду. Несомненно, это уже подготовило князя Владимира к принятию христианства именно восточного, византийского, а не латинского обряда.
Интересные сведения дает нам рассказ из «Повести временных лет», в котором повествуется, как русские искали истинную веру и нашли ее у греков. Главной причиной, по которой они предпочли христианство византийского обряда, была удивительная красота греческого богослужения, какой русские ни у кого из других народов прежде не видели: «И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали — на небе или на земле мы, ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той...» («Повесть временных лет»). Именно красота византийского богослужения и всего храмового убранства, согласно летописи, заставила послов князя Владимира предпочесть греческую христианскую веру всем другим.
Эта любовь к красивому обряду у русских сохранилась на века. Русские всегда любили и любят до сих пор торжественные долгие службы с красивым пением. Красота богослужения, увиденная в Софии Константинопольской и принесенная на Русь, пленила сердца русских людей и, пораженные этой красотой, они обратились к греческой мудрости, воспринятой уже ими в форме художественных образов, поразивших воображение.
Мысль Платона, а затем и Дионисия Ареопагита о тождестве красоты, истины и Бога, своеобразно воплощенная в византийском храмовом действе, оказалась очень близкой сердцу славянина. Именно поэтому Русь и смогла продолжить непрерывную линию православной духовной традиции.
Красота богослужения стала одним из главных критериев истинности религии. Такая любовь к красоте и преклонение перед ней говорит о подготовленности, о настроенности на восприятие этой красоты, отнюдь не простой, чрезвычайно утонченной, обладающей сложной символикой, образным языком.
Византийская философия считала красоту свойством Бога. Так же, как в Евангелии от Иоанна сказано, что «Бог есть любовь», греки могли сказать, что Бог есть и красота. Согласно православному богословию, задача иконописца — отразить в своем творчестве эту божественную красоту и в иконописных образах передать красоту фаворского невещественного света Задача певца же — передать божественные мелодии небесной иерархии. Гимны и песнопения, согласно православному учению, являются отзвуками небесного пения ангелов, которое песнописец слышит духовным слухом и передает людям в своих творениях. Поскольку церковные песнопения сообщаются ангелами, гимнограф должен строго следовать установленным образцам небесного происхождения, не добавляя ничего от себя. Обретенные свыше богодухновенные песнопения принадлежат не человеку, а небесной божественной иерархии, являются музыкой небес — в этом причина их анонимности, задача певца — не самовыражение индивидуального, личностного, а постижение и воспроизведение божественного образца, передаваемого с помощью священных архетипов, которые составляют канон византийского богослужебного пения, и на который должны были опираться творцы духовных песнопений, подчиняя ему свою волю. Этот канон византийского культового пения полностью сложился к концу X века, когда Русь официально стала христианской, и формы его в виде священных архетипов (осмогласия) были перенесены из Византии — словно с небес — на русскую почву.
Становление древнерусской певческой традиции
С середины XI века на Руси наблюдается рост духовного просвещения и книжного дела, связанный с именем князя Ярослава Мудрого. Как писал первый русский летописец, «при нем начала вера христианская плодиться и размножаться».
Основной фонд переводной богослужебной литературы, полученный Русью из Болгарии, начинает пополняться самостоятельными переводами непосредственно с греческих оригиналов. Но из-за различия в грамматическом строе и фонетике двух языков, переводы не совпадали по размеру с оригиналами, и, кроме того, греческие богослужебные тексты были написаны в стихотворной форме, а перевод на славянский язык был сделан в ритмизованной прозе, что вызвало необходимость изменений и в напевах.
Как замечают исследователи древнерусского церковного пения, сопоставляя греческий и славянский варианты одного и того же песнопения, происходил процесс адаптации византийского пения на русской почве, а не его славянское копирование. Поэтому становление древнерусской певческой традиции представляется как сложный процесс приспособления греческих норм к местным условиям.
Византийско-русские связи в области церковного пения постоянно поддерживались, поскольку в русских церквях греческое пение сосуществовало с пением славянским, что нашло отражение в древнейших певческих рукописях и других письменных источниках, например, один из которых сообщает, что еще в середине XIII века в Ростове Великом в церкви Богородицы из двух клиросов (хоров) левый пел по-гречески, а правый — по-славянски.
В крупных культурных центрах Древней Руси, в кафедральных соборах, где была архиерейская служба, пение оставалось на греческом языке, поскольку митрополиты и епископы были выходцами из Византии (архиерейская служба и до сего дня сохранила греческие фразы).
В глубине же Руси, в многочисленных небольших городах и весях, пение больше приспосабливалось к местным условиям, и на этот процесс, несомненно, оказывала воздействие и русская национальная струя, идущая от славянской языческой культуры. Здесь складывался более демократичный вид пения, более близкий к народному. Именно он и определил своеобразие русского церковного пения.
Таким образом, византийская культура X века оказала мощное воздействие на развитие русской культуры, в целом, и церковной музыки, в частности. Древняя Русь восприняла от Византии в X веке церковную музыкальную культуру практически. По свидетельству Густинской летописи князь Владимир привел с собою из Корсуни (Херсонеса), где принял крещение, первого митрополита, епископа и священника, а вместе с ними и певцов, по-видимому, болгарского происхождения. Помимо того, по летописному сказанию, вместе с христианской супругой князя Владимира — греческой принцессой Анной, из Византии прибыл в Киев и весь клир греческий, состоявший при ней и называвшийся «царицыным». Все эти прибывшие из Византии и Корсуни певцы-клирики в свою очередь могли заняться обучением новому пению вновь крещенных княжеских певчих.
Вскоре после постройки Киевского Софийского собора по вызову князя Ярослава Мудрого в Киев приехали еще 3 греческих певца и, по свидетельству Нестора, научили славян демественному пению.
Но через некоторое время стали появляться и русские местные знатоки певческого дела. В первом на Руси Киево-Печерском монастыре, являвшимся центром просвещения, основатель его, святой Феодосий Печерский, прежде всего позаботился о слаженном, «доброгласном» пении монастырского хора. Феодосием Печерским было введено на Руси основополагающее понятие византийского учения об «ангелогласном пении».
В частности, Феодосий Печерский обосновывает важнейшую византийскую концепцию «божественного, богодухновенного, ангелогласного» церковного пения, являющегося отражением божественных небесных песнопений, назначением которых было привести душу к гармонии с Божественным миром. Кроме св. Феодосия Печерского был известен Кирик-доместик (регент) новгородского Антониева монастыря (1-я половина XII в.) и Лука, доместик во Владимире (XII в.), клир которого летописец остроумно называет «Луцыною чадью». Понятие об ангелогласном пении в Древней Руси было сформировано под влиянием переводной литературы. В сказаниях, повествующих о пророческих видениях, например, в видении пророка Исайи, отразились черты древнееврейского культового пения. В видении Исайи ангелы перед Престолом Божиим поют звучно, громко, в один голос. Подобно двум клиросам, два хора ангелов стоят справа и слева от Престола. Они поют песнопения, и чем ближе к Богу ангелы, тем громче их пение. Все эти черты свойственны и древнерусскому церковному пению, основой которого было звучное монодическое пение на два хора.
Таким образом, принципы византийского канона церковного пения распространились на все церковно-музыкальное творчество средневековой Руси, управляя творчеством древнерусских распевщиков, определяя и характер исполнительства. Но древние мастера пения не только использовали византийские образцы, но и творчески их переработали, создав национальные русские произведения непреходящей ценности и красоты. Хоровая церковная музыка, наряду с иконописью и архитектурой, составили самую оригинальную и своеобразную страницу русской культуры.
Византийское пение — каким оно явилось на Руси.
Периоды развития
Каким же было византийское пение, послужившее своего рода «материалом» для создания русского церковного пения?
Самой общей основой восточно-христианского пения, определяющей его коренное отличие от западно-христианского, католического, является принцип хорового одноголосия без инструментального сопровождения. Если в ряде стран Западной Европы уже в VII веке к участию в богослужении был допущен орган, а в конце IX века в культовое пение проникают элементы многоголосия, то в Греции одноголосная традиция сохраняется и поныне. Разумеется, современное греческое богослужебное пение и пение византийское — это далеко не одно и то же. Это пение также имеет свои периоды развития.
Период наиболее интенсивной творческой деятельности византийских гимнографов приходится на время от середины V до IX веков. Вместе с поэтическим текстом они создавали и напев, благодаря чему слово и музыка неразрывно связаны в их произведениях. Позже эта связь была нарушена: на смену гимнографам пришли мелурги (русская аналогия распевщика), которые сочиняли новые мелодии к уже существующим текстам или перерабатывали старые.
Основоположником византийской гимнографии считается св. Роман Сладкопевец, создавший форму многострофной поэмы — кондак- отдельные строфы которой назывались тропарями (в позднейшее время название «кондак» было присвоено совсем другой форме песнопения). В конце VII — начале VIII веков возникла форма канона. Каждый канон состоит из 9 песен, в свою очередь разделяющихся на строфы-тропари. В основу поэтического содержания канона положено 9 библейских песен, но в дальнейшем гимнографы прибегали к использованию и новозаветных тем. Все строфы песни канона построены по одному образцу — ирмосу и исполняются на тот же напев. К XI веку сложился жанр стихиры — песнопения, содержащего как бы рассказ о празднике или святом, в честь которого оно сложено. В зависимости от содержания выделялись отдельные группы стихир (например — догматики, евангельские стихиры и другие). Все эти гимнографические формы под теми же названиями вошли в русскую богослужебную практику.
Весь корпус византийских песнопений был подчинен системе осмогласия (восьмигласия). Все богослужебные тексты годового круга в форме канонических песнопений — кондаков, стихир, тропарей, ирмосов — были распеты на восемь гласов, отличающихся друг от друга по своему мелодическому строению. В VI веке в Византии была создана певческая книга Октоих, включающая воскресные и каждодневные песнопения всех восьми гласов в порядке их нумерации. Двумя столетиями позже ее дополнил и отредактировал известный византийский богослов и гимнограф святой Иоанн Дамаскин".
Строение каждого отдельно взятого гласа, состоящего из определенного количества мелодических формул, вызывает к жизни особую форму построения мелодий, получившую название «центонной» формы (от латинского: cento — лоскут). Сущность этой формы заключается в том, что мелодия строится как бы из ряда уже готовых «лоскутов», из ранее существующих и канонизированных мелодических оборотов, что отдаленно роднит этот метод с методом создания мозаичного образа. Возможности различных комбинаций, возникающих в результате соединения этих мелодических оборотов, называемых в русской певческой практике «попевками», обеспечивают огромное разнообразие мелодий при их едином интонационном облике. Эта центонная или попевочная техника построения мелодий представляет собой проявление творчества особого рода — церковного соборного творчества, суммирующего весь опыт многовековой церковной традиции, и недостижимого для творчества чисто личностного.
Древние виды нотации.
Нотация невменная и крюковая
Для понимания путей развития русского певческого искусства в древнейший период важное значение имеет вопрос — когда и при каких обстоятельствах возникла славянская музыкальная письменность?
Богослужебное пение в Византии было письменно фиксируемым явлением. Эта традиция продолжилась и на Руси. Система фиксации напевов была рождена в Византии в виде невменной системы. Происхождение невменной нотации скорее всего связано с хейрономией, или с искусством движения рук и пальцев. Изображение жестов подобного рода можно встретить на египетских барельефах 3-го тысячелетия до н.э. и, стало быть, принцип хейрономии уходит своими корнями в самую глубокую древность. Хейрономия являлась средством передачи и хранения священных музыкальных формул-попевок, а невменная нотация представляет собой зафиксированный на пергаменте воздушный рисунок движения рук.
Наиболее древним видом невменной нотации является нотация, предназначенная для фиксации торжественного напевного чтения Апостола и Евангелия и называемая экфонетической нотацией. Синтаксическое членение текста, а также интонационные формулы произношения записывались с помощью специальных знаков: строчных, надстрочных и подстрочных. Экфонетические знаки, заимствованные из системы синтаксических ударений древнегреческого языка, не указывали точную высоту и продолжительность отдельных звуков, они служили лишь для обозначения остановок, повышения или понижения голоса, а также выделения отдельных слов и фраз.
На Руси эти знаки не нашли широкого применения. Известны только две рукописи середины XI века, в которых встречаются экфонетические знаки: это Остромирово Евангелие и т.н. Куприяновы листы (из Евангелия — апракос). По всей видимости, традиция торжественного чтения Евангелия и Апостола передавалась изустно. В древнерусских певческих рукописях музыкальные знаки встречаются с начала XII века. Это особый род невменного письма представляет собой разновидность палеовизантийской (или старовизантийской) нотации, сложившейся в основных своих чертах в IX веке. Эта нотация и послужила основой русской знаменной нотации (от знамя — знак), или крюковой (от названия одного из наиболее употребительных знаков — крюк).
Итак, основой крюковой нотации явилась нотация старовизантийская, в которую были внесены изменения и дополнения, отражавшие специфику и особенности русского интонационно-мелодического языка. В результате был выработан свой тип нотации, производный от старовизантийского невменного письма, но не тождественный ему. Однако графическое сходство не есть сходство мелодическое. Если византийская мелодика носила взволнованный характер и тяготела к подчеркнутой экспрессии, то при пересадке ее на славянскую почву, она обрела более плавный, спокойный характер, мелодическая линия выравнивалась; сглаживалась острота очертаний, что приводило к появлению специфических русских оригинальных формул — попевок. Так сформировался главный из древнерусских церковных распевов — знаменный распев.
--PAGE_BREAK--Знаменный распевЗнаменный распев есть старейшая и исконнейшая форма русского богослужебного пения. Богослужебное пение на Руси возникло как знаменное пение, и в то время как другие распевы появлялись и сходили на нет, знаменный распев продолжал существовать на протяжении всей истории русского богослужебного пения и продолжает существовать в наши дни. Само название знаменный распев получил от формы записи особыми знаками — «знаменами». В основу знаменного письма было положено старовизантийское невменное письмо. Что же касается самого музыкально — интонационного строя знаменного распева, то он создавался при помощи русского музыкального языка. Знаменный распев, как и византийское богослужебное пение, неотделим от церковного календаря.
Византийская музыкальная система осмогласия была связана с особенностями византийского календаря. По этому календарю новый год начинался первого сентября, и в каждом из 12 месяцев его были свои праздники, справлявшиеся в твердых числах. Это праздники солнечного календаря, центральным из которых является Рождество Христово — 25 декабря. Кроме этих праздников были еще подвижные праздники, связанные с Пасхой, которая высчитывается по лунному календарю. Лунный календарь более древний, он имел неполное число дней в месяцах, отсюда числа Пасхи и праздников, связанных с ней (Вход Господень в Иерусалим, Вознесение, Троица) все время менялись — «двигались». Кроме месяцев, в году исчислялись недели. Счет недель вели от Пасхи. Для каждой недели были написаны особые песнопения, которые исполнялись в определенном гласе. Первая неделя после Пасхи соответствовала 1-му гласу, вторая — 2-му гласу и т.д. Восемь недель составляли «столп». По истечении одного «столпа» недель следовал другой и, таким образом, гимнографические тексты вместе с соответствующими им гласами регулярно повторялись через восемь недель.
Песнопения праздников также были подчинены системе осмогласия, с той разницей, что в праздник могло быть употреблено несколько гласов, тогда как в воскресные и простые дни полагался только один порядковый глас. Употребление в праздники, не входившие в состав восьминедельных столпов, не одного, а нескольких гласов, придавало им особую торжественность. Праздники и воскресные дни ассоциировались с определенными гимнами и напевами. Тем самым рельефнее выступала в сознании как духовная сторона праздника, так и его место в календаре.
Древняя Русь заимствовала из Византии ее календарь. Это обстоятельство имело громадное значение, так как календарь унифицировал в государственном масштабе праздничное и будничное время, время отдыха и время труда, наполняя его христианским смыслом. С этим календарем также связывались крестьянские производственные процессы, праздниками этого календаря руководствовались в определении астрономических и климатических явлений, праздниками определяли сроки трудовых договоров.
Поскольку в Византии календарь доносился до народа через музыкальное оформление праздников осмогласием, введение в Киевской Руси этого же календаря побуждало к сохранению музыкальной системы осмогласия. Но поскольку заимствованные из Византии богослужебные тексты при переводе с греческого языка на славянский утратили метр стихосложения оригинала, что сделало невозможным сохранение с точностью византийской музыкальной системы осмогласия, перед русскими встала проблема создания своего собственного осмогласия. Эта проблема решена была не сразу, а в длительном процессе певческой практики русских мастеров пения. Начало его восходит к XII веку, когда христианство стало проникать в толщу народных масс, и принесенное на Русь певческое искусство, преломляясь через русское народное музыкальное мышление, начало освобождаться от византийского влияния, вырабатывая свои особые самостоятельные черты. Завершился процесс становления русского осмогласия к началу XVI века. К этому времени был распет весь круг песнопений, входящих в богослужение как воскресных дней «столпа», так и праздников всего года, и мелодика знаменного распева достигла апогея своего развития.
Что же касается общего характера мелодического строя знаменного распева, то его можно определить как возвышенно-гимнический, отрешенно-просветленный. В знаменном распеве восточный прихотливый византийский орнамент как бы стал яснее, лаконичнее и строже — словно «застыл» в бескрайних снежных просторах Руси.
Для знаменного распева характерна разомкнутость и раскрытость мелодических структур, что делает их проницаемыми друг для друга. Любая знаменная структура, какой бы завершенной она ни казалась, всегда будет являться лишь элементом структуры более высокого порядка, т.е. всегда будет разомкнутой и раскрытой. Так, например, попевка, рассматриваемая как завершенная крюковая структура, есть лишь элемент песнопения, песнопение — часть богослужения, богослужение — компонент суточного круга служб, который в свою очередь является элементом в седмичном (недельном) богослужебном круге, а тот, в то же время, есть звено годового круга праздников.
Постоянное присутствие общего целого в каждом отдельном элементе, является фундаментальным свойством знаменной системы осмогласия. Индивидуальный мелодический облик каждого отдельного гласа, его неповторимый интонационный контур гибко сочетаются с принадлежностью данного гласа к единой мелодической системе. В результате этого, в каждый момент одновременно реально звучат и конкретный глас, и вся система в целом. Единая система осмогласия как бы просвечивает через индивидуальные черты гласа. Это возможно только в условиях попевочной, или центонной, техники, и не может быть достигнуто никакими другими средствами. Поэтому именно в знаменном распеве, в котором попевочная техника была доведена до высочайших пределов разработанности, сама идея осмогласия получила наиболее полное и совершенное воплощение.
Путевой, демественный и большой знаменный распевы
Новые тенденции в русской духовной жизни, влияние нового аскетического миросозерцания исихазма и повышенное внимание к внутреннему миру человека привели в XV веке к появлению нового мелодического мышления и новых мелодических форм в русском церковном пении.
Если знаменный распев выражал сверхличное или надличное начало, духовное состояние отрешенности от всего земного, то в мелодизме нового типа начали появляться индивидуальные интонации, стало прослеживаться тяготение к личному началу. Кроме того, на богослужебное пение оказал влияние новый литературный стиль — так называемое «плетение словес» — очень цветистый, витийственный стиль с нагромождением огромного количества сравнений и метафор, сквозь которые с трудом прослеживается нить главной мысли. Этот стиль особенно ярко проявился в жанре так называемой похвалы, «славления» — т.е. слов, сказанных в честь какого-либо события, в честь князя, а в церковных текстах — в честь святого. Этот стиль аналогично проявился и в мелодизме песнопений, породив повышенное внимание к мелодическим элементам самим по себе — в отрыве от текста. Это прежде всего выразилось в удлинении мелодии, в увеличении количества звуков, распевающих каждый слог богослужебного текста. Таким образом вновь появившиеся распевы тяготели к мелизматическому типу мелодизма — т.е. к стремлению украсить строгий знаменный напев различными звуковыми узорами.
Так возникли три новых распева: путевой, демественный и большой знаменный.
Все эти распевы отличались от знаменного большей протяжённостью и развёрнутостью мелодий и большей индивидуализацией и характерностью своего мелодического облика.
Из всех новых распевов путевой распев был более тесно связан со знаменным. Он представляет собой как бы новый виток развития знаменного мелодизма. Усложнение его осуществлялось за счет увеличения количества нот, образующих попевку, и усложнения ритмического рисунка. Начиная с XVIII века путевой распев постепенно исчезает из практики Русской Православной Церкви.
Демественный распев впервые упоминается под 1441 годом. Особой отличительной чертой демественного пения является его неподчинённость системе осмогласия. В этом пении ярче проявлялось личное творчество распевщиков. Именно в демественном пении можно видеть тот зародыш, из которого через века пышно разрослось огромное дерево индивидуального композиторского церковно-музыкального творчества.
Мелодизм демественного распева отличался особо праздничным и пышным характером, отчего в письменных памятниках того времени демественное пение часто именовалось «красным», т.е. красивым, роскошным, великолепным. Демеством распевались песнопения праздников, особенно Пасхи, демеством были распеты также песнопения праздничной литургии. Это был самый любимый распев в XVI-XVII в.в., он активно переводился на линейную нотацию в конце XVII века. Однако в XVIII веке, подобно путевому распеву, демественный распев начинает выходить из богослужебной практики Русской Православной Церкви, в результате чего современные суждения о демественном пении могут базироваться лишь на рукописной традиции и на современной практике старообрядцев.
В конце XVI века в певческих рукописях появляется термин «большой распев» или «большое знамя», относящийся к наиболее пространным мелодически развитым песнопениям, изобилующим развёрнутыми мелодическими построениями (мелодическими узорами), которые часто выпадали из текста песнопения и распевались на произвольно взятые слоги. Это и был большой знаменный распев.
В песнопениях этого распева один слог мог распеваться большим количеством звуков на протяжении долгого времени, так, что было затруднено восприятие целого слова и терялось понимание на слух текста песнопения. Но этого и не требовалось, т.к. в большом знаменном распеве наиболее ярко проявилась эмансипация мелодического начала — это был как бы стиль «плетения словес» в музыке.
Таким образом путевой, демественный и большой знаменный распевы образовали особый чин распевов — праздничный мелодический чин.
Некоторые исследователи древнерусского церковного пения считают, что этот праздничный чин был вызван к жизни введением в Русской Православной Церкви Иерусалимского устава, значительно повысившего уровень праздничности и торжественности служб.
Другие распевы — греческий, болгарский, киевский
После падения Византийской Империи в Московской Руси была сформулирована доктрина: «Москва — третий Рим».
Гибель второго Рима (Византии), по утверждениям того времени, превратила Московское Царство в «третий Рим» — главный оплот православия. Осознание Москвы как центра православного мира, в котором творится молитва за весь мир, влекло за собой расширение понятия национальных рамок. Это выразилось в появлении в богослужебной практике Русской Православной Церкви трех новых распевов: греческого, болгарского и киевского, ставших известными в Москве с середины XVII века.
Первое место среди новых распевов по количеству распетых им песнопений занимает греческий распев. Русские исследователи XIX века считали его подлинно греческим, распространившимся в связи с усилением культурных и церковных связей Москвы с Ближним Востоком, а также с приездом греческого певца — дьякона Мелетия в Москву, приглашённого царем Алексеем Михайловичем для обучения государевых а потом и патриарших певчих греческому пению. Со второй половины XVII века в Москве начинается волна увлечения греческим пением, что особенно поддерживалось патриархом Никоном. Во время патриаршего служения патриарший хор, обученный греком Мелетием, пел службу на греческом языке греческим распевом.
Между тем — греческий распев существенно отличается от подлинного церковного пения греков. Можно предположить, что греческий распев есть некая русская редакция греческого пения, записанного с голоса дьякона Мелетия, пропущенная через призму русского мелодического мышления.
Песнопениям греческого распева присуща светлая радостность и торжественность. Мелодия его вращается вокруг центрального звука, являющегося как бы осью напева и завершающего всё мелодическое построение.
Примерно в то же время, в середине XVII века, в Москве появился болгарский распев. Его название предполагает происхождение из Болгарии, но установить это невозможно. У самих болгарских музыковедов нет единства во взглядах на болгарский распев. Наличие песнопений этого распева преимущественно в западно-украинских певческих книгах указывает на его западнославянское происхождение. Мелодии этого распева очень плавны, распевны и эмоциональны.
Киевский распев большинством исследователей считается национальным украинским вариантом знаменного распева. В Москве этот распев стал быстро распространяться после воссоединения Украины с Россией и приглашения в Москву на службу киевских певчих. Эти киевские певчие принесли вместе с новым распевом новую нотацию — квадратную линейную нотацию, которая получила название «киевского знамени».
Киевский распев постепенно вытеснил знаменный, и вся система осмогласия в современной богослужебной практике зиждется в основном на киевском распеве.
Киевский распев в отличие от знаменного имеет уже не попевочное, а ладовое мышление, тяготеющее к ясному мажору и минору. Ритм этого распева тяготеет к симметричности и квадратности музыкальных построений, восходящей к песенной и танцевальной периодичности. Всё это говорит о влиянии украинской народной песни на мелодический облик киевского распева.
Все три распева — греческий, болгарский и киевский имеют общие свойства: ясную ладовую основу с мажором и минором и периодичную квадратность мелодического рисунка.
Таким образом, вместе с этими распевами в богослужебное пение Русской Православной Церкви вошла стихия народной песенности того времени.
продолжение
--PAGE_BREAK--Напевы городов и монастырейС середины XVII века распространяются также песнопения с указанием на их местное происхождение — тихвинское, кирилловское, киево-печерское и др., отражающие традиции отдельных очагов певческой культуры городов и монастырей.
Среди них особый интерес представляют напевы Новгородской местности. Им присуща широкая распевность. Этим они обязаны влиянию протяжной лирической песни, бытовавшей на севере — в Новгородских землях — даже до начала XX века. Напевы юго-западной зоны лаконичны. Их интонации и конструкции мелодики сохраняют черты киевского распева.
Певческие коллективы и распевщики Древней Руси
Древнерусские письменные источники содержат свидетельства о певческих коллективах и отдельных распевщиках. Наиболее ранние письменные источники домонгольского периода ограничиваются лишь упоминанием имён отдельных распевщиков и названий коллективов, таких, как уже упоминавшихся новгородского доместика Кирика, владимирского доместика Луки, или же «Луциной чади», и «царицына» хора. Позднейшие свидетельства дают более конкретную информацию, позволяющую судить о роде деятельности распевщиков и коллективов. Так, например, в литературном памятнике XVII века «Предисловие откуда и от какого времени начася быти в нашей Рустей земли осмогласное пение» сообщаются сведения о трёх поколениях русских распевщиков с довольно подробными сведениями о многих из них.
Что касается певческих коллективов, то таковые существовали при каждом храме и при каждом монастыре — это церковные хоры-клиросы, которых было в каждом храме, как правило, по два — правый и левый, и располагались они при пении по обеим сторонам от алтаря — справа и слева.
Особо большие певческие коллективы были при кафедральных соборах. Они пели за архиерейскими богослужениями и получали особое содержание от архиерейского дома. Например в «Чиновнике Новгородского Софийского Собора» (сборник устава богослужений всего года в Софийском соборе) упоминается о хоре Софийских певчих дьяков, певших за праздничными богослужениями, во время которых были одеты в специальные одежды — стихари.
Также одним из древних и в некотором роде существующих доныне певческих объединений является корпорация Государевых певчих дьяков, в ХVIII веке превратившаяся в Придворную Певческую Капеллу, затем существовавшая в форме Ленинградской Государственной Капеллы имени Глинки и сейчас ставшая вновь Санкт-Петербургской Капеллой.
Этот певческий коллектив был создан в эпоху княжения Ивана III (1462 — 1505 гг.) в качестве великокняжеской капеллы. Хор Государевых певчих дьяков представлял собой как бы некий образец, по которому создавались другие певческие коллективы — так, например, с установлением патриаршества на Руси, был создан хор Патриарших певчих дьяков.
Большинство дошедших до нас имён отдельных распевщиков связано с Новгородом — и это не случайно, ибо Новгород издавна славился своей певческой школой, о чем свидетельствуют упоминания из того же «Чиновника Новгородского Софийского Собора», в котором говорится, что в дни, когда праздновалась память местных новгородских святых или местных чудотворных икон, «поют певцы обиход новгородский роспев» или «вечерню и всенощное и заутреню и литургию поют певцы новгородский весь обиход… а на облачении и действе поют певцы строчную новгородскую».
Имеются также летописные упоминания о конкретных певцах — клирошанах храма св. Софии — например, под 1404 годом упоминается об особо прославленном певце Науме.
Среди новгородцев в XVI веке выделяется Маркел Безбородый — распевщик и гимнограф, игумен новгородского Хутынского монастыря. Он распел Псалтырь и составил службы многим новопрославленным святым. Маркелом Безбородым был также сочинён изящный канон епископу Никите Новгородскому (святому, который был епископом в Новгороде в конце XI начале XII веков, и мощи которого остались нетленными и сейчас находятся в Софийском соборе). Некоторые тропари из этого канона (правда в 4-х голосной гармонизации) до сих пор поются в Новгороде.
Умер Маркел Безбородый на покое в Новгородском Антониевом монастыре.
Двумя другими прославленными представителями новгородской школы являлись братья Роговы — Василий и Савва — карелы по происхождению. Василий (в монашестве Варлаам) стал впоследствии митрополитом Ростовским.
«Митрополит Варлаам знаменному и демественному пению был распевщик и творец». Брат митрополита Варлаама Савва Рогов был известен как воспитатель целой плеяды блестящих распевщиков следующего поколения, среди которых можно назвать такие имена, как Стефан Голыш, Иван Нос и Фёдор Христианин. Новгородцы Иван Нос и Фёдор Христианин впоследствии работали в резиденции церковной Ивана Грозного в Александровской слободе, где занимались самой разнообразной деятельностью — исполнительской, педагогической, а также творческой, выражающейся в составлении новых песнопений.
Сам царь Иван Грозный также пел в церковном хоре, составлял и распевал службы. До нас дошли две распетые им службы — московскому митрополиту Петру и Владимирской иконе Божьей Матери.
Однако неверно было бы думать, что вся певческая жизнь XVI-XVII веков была сосредоточена в Новгороде или Москве, ибо XVI век характерен именно наличием местных школ.Так ученик Саввы Рогова Стефан Голыш явился основателем усольской, или строгановской школы. А его ученик Иван Лукошко был также связан с известными купцами и заводчиками Строгановыми, владения которых являлись в Архангельской области одним из центров развития русской иконописи и певческого искусства на рубеже XVI и XVII веков.
От тех же времён до нас дошёл целый ряд песнопений отдельных распевщиков, среди которых можно назвать Опекалова, Радилова, Фаддея Никитина и др., сочетающих в себе вкоренённость в традицию с личным мастерством.
Особо следует отметить деятельность новгородского мастера — выдающегося музыкального теоретика Ивана Шайдурова, усовершенствовавшего знаменную нотацию.
И, наконец, последним из плеяды древнерусских распевщиков и музыкальных теоретиков следует считать Александра Мезенца, который как бы подытожил существование и развитие древнерусской церковнопевческой традиции. Он создал и возглавил комиссию из крупных мастеров пения того времени, которая собрала певческие рукописи и использовала материалы этих рукописей для создания единой упорядоченной мелодической системы.
Весьма знаменателен тот факт, что Александр Мезенец — этот выдающийся московский певческий теоретик — одно время жил в Новгороде и, видимо, там прошел свою певческую школу.
Эволюция нотной записи
Как уже говорилось ранее, основой русской крюковой нотации была нотация старовизантийская, принесённая вместе с богослужебными книгами на Русь (через Болгарию). Но дошедшие до нас памятники знаменной нотации датируются не ранее, чем началом XII века. Сохранилось несколько ненотированных певческих книг XI века. Ряд учёных склоняются к мнению, что в церковнопевческом искусстве южных и восточных славян продолжительное время преобладала устная традиция. Систематическая работа по нотированию песнопений началась, как можно полагать, только к концу XI века.
До сих пор не найден ключ к расшифровке старейшей знаменной нотации. Но палеографический анализ позволяет составить если не вполне точное, то приближённое представление об общих мелодических очертаниях напева. Русский ученый — исследователь древнего знаменного пения М.Бражников, изучив графический состав русских певческих рукописей XI в., пришёл к заключению, что количество применяемых в этих рукописях знаков очень невелико и главенствующая роль принадлежит всего трём знакам (крюк, стопица, статья простая). Впоследствии увеличение попевочного фонда, усложнение структуры песнопений вызвало появление новых знаков, но всё же эти первоначальные знаки составляли основу знаменного письма.
Вот перечень этих знаков:
/>— стопица /> — крюк /> — крюк мрачный /> — статья простая /> — статья светлая /> — параклит /> — стрела простая /> — чашка /> — крыж /> — фита Если в первое время в обучении церковному пению господствовала устная традиция, то впоследствии, с усложнением пения и знаменного письма, появилась потребность в специальных пособиях для овладения основами певческого искусства. Наиболее ранние из таких пособий, именуемых обычно азбуками, появляются в конце XV века. Содержание их сводилось первоначально к простому перечню знаков знаменной нотации, своего рода «музыкальному алфавиту», помещавшемуся в конце певческой книги.
Позже, со второй половины XVI века, певческие «азбуки» становятся более развёрнутыми и содержат не только перечень знамён с их начертаниями, но и пояснения — «како поётся». Но эти комментарии, к сожалению, не указывали абсолютную высоту и длительность знаков. Они указывали только относительное звуковысотное значение знамени по отношению к другому.
Таким образом, основой обучения знаменному пению по прежнему оставалась устная традиция.
К началу XVII века был накоплен огромный мелодический фонд знаменного и других распевов. Разнообразие и обилие напевов потребовало более точной письменной их фиксации. В первой половине XVII века была осуществлена реформа знаменной нотации. Сущность её заключалась во введении дополнительных буквенных обозначений, которые проставлялись над знамёнами и точно указывали высотный уровень отдельных знаков мелодии и их отношения между собой. Для большей наглядности эти обозначения писали красной тушью (киноварью), поэтому они получили наименование киноварных помет.
Подобные буквенные пометки были издавна известны в западной нотации невм. Еще в XI веке венгерский монах Герман Контрактус установил буквенные пометки.
Вопрос о знакомстве русских распевщиков с западной певческой практикой еще не разработан. Правда, некоторые западные пометы обозначали длительность нотных знаков, а русские — высоту и характер исполенения знамени, но принцип применения буквенных обозначений несомненно один и тот же.
В ясную и наглядную систему привёл русские киноварные пометы в первой половине XVII века новгородский мастер Иван Шайдуров. Он окончательно ввёл их в практику крюковой нотации. Его пометы оказались наиболее совершенными, получили повсеместное употребление, и им было присвоено наименование «шайдуровских».
Шайдуровские пометы состояли из букв славянской азбуки и составляли начало или первые буквы полных слов, употреблявшихся в певческой педагогической практике. Они указывали на высоту отдельных знамён.
Киноварные пометы опирались на 12-ступенный диатонический звукоряд от соль большой октавы до ре первой октавы, соответствующий среднему диапазону мужских голосов. Весь звукоряд делится на четыре согласия по три ступени в каждом: простое, мрачное, светлое и тресветлое.
/>
Буквенные пометы указывали ступени этих согласий.
Во второй половине XVII века была проведена ещё одна реформа музыкальной письменности, результаты которой изложены в «Извещении по согласнейших пометах» (1668) ученого-монаха Александра Мезенца. А.Мезенец заменил киноварные пометы признаками — чёрточками, которые добавлялись к знамени, указывая на его принадлежность к тому или другому согласию. Замена киноварных помет признаками имела принципиальное значение, поскольку они прикрепляли каждый знак к определённому согласию. В этом смысле система Мезенца была точнее пометной системы.
Записи песнопений, снабжённых пометами и признаками, полностью поддаются прочтению и без особого труда могут быть переведены на пятилинейную нотацию. Поэтому всё развитие знаменного распева резделяют на два основных периода — беспометный (нечитаемый) и пометный (читаемый).
В последние десятилетия XVII века в Россию проникает так называемая киевская квадратная пятилинейная нотная система. Своё название она получила от того, что была заимствована на Украине, где вошла во всеобщий обиход уже в начале XVII столетия, вытеснив знаменное письмо.
К концу XVII века большинство крюковых записей было переведено «на ноту» и в Москве. Но при переводе на пятилинейную нотную систему знаменный распев несколько схематизировался, утрачивая присущую ему гибкость интонирования и ритмическую свободу.
По сути дела киевское знамя — это уже совершенно другая система нотации, система западного образца, развившаяся в современную музыкальную нотацию, принятую в настоящее время во всем мире.
Новое музыкальное мышление, занесённое в Россию с Запада (поначалу через Киев, потребовало и новой системы письменной фиксации песнопений.
Это новое для России музыкальное мышление покоилось на технике музыкальных инструментов, оркестра и органа. Для инструментов и была изобретена линейная нотация взамен невмам. Из-за необходимости настраивать инструменты по камертону в хоровое пение перешёл принцип точной тональности, что привело к нарушению целостности литургической формы.
После церковного раскола, происшедшего в конце XVII века, потрясшего тело Русской Православной Церкви и отделившего от него старообрядцев, которые продолжали практиковать древнюю традицию знаменного пения и крюкового письма, подлинная церковная традиция однако не умирала и в официальной Церкви, пребывая в ней под спудом.
Еще до раскола комиссия, возглавляемая Александром Мезенцем, собрала полный годовой круг знаменных мелодий, переведённых впоследствии на линейную нотацию (киевское знамя) и изданных печатно через столетие в царствование Екатерины II в 1772 г. В большой мере благодаря этим сборникам, древнее пение (в версии XVII века) продолжало петься в Русской Православной Церкви в то время, когда уже утратилось знание знаменной крюковой нотации. И несмотря на последовавший вслед за этим временем расцвет партесного, а позже итальянского стиля пения, знаменная основа церковного пения все же продолжала присутствовать и в более поздних многоголосных песнопениях Русской Церкви, и в произведениях русских церковных композиторов. Образно говоря, древняя знаменная основа вошла «в плоть и кровь» русской духовной музыки.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.mediaterra.ru/
www.ronl.ru
