Реферат: Культ личности И.В. Сталина. Культ личности сталина реферат

Доклад - Культ личности И.В. Сталина

Омский Государственный Педагогический Университет

Омск- 2000

Оглавление

Введение

Вряд ли могут привести к истине попытки понять сущность сталинского культа личности путем привязки всего, произошедшего во времена правления Сталина, к одному лишь этому имени. Точно так же невозможно объяснить культ личности «исконно русской любовью к монархизму».

В исторических аналогиях между сталинизмом и русским абсолютизмом пропадает самое главное и существенное, а именно — представление об исторической уникальности того, что произошло у нас во времена Сталина, в Италии — во времена Муссолини, в Германии — во времена Гитлера, а в Камбодже — во времена Пол Пота: жестокая изоляция и уничтожение миллионов людей, геноцид, осуществляемый либо по классовому, либо по национальному признаку.

Уже само по себе такое количество жертв, ликвидация целых классов или наций, свидетельствует о возникновении совершенно новой ситуации. Для того, чтобы содержать в заключении и уничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная от соответствующего наркомата или министерства и кончая низшими его чиновниками — чиновниками охраны, опиравшимися, в свою очередь, на негласных чиновников из среды самих заключенных.

Причем речь шла не о единичном акте упразднения миллионов людей, но о его перманентном характере, о растягивании этого акта во времени, превращении в элемент образа жизни. Речь идет об определенной постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою «идеальную модель», ориентируется вся остальная бюрократия. Именно с главной задачи — постоянного упразднения огромных человеческих масс — начинается качественное отличие административной системы тоталитарных режимов — тоталитарной бюрократии — от авторитарной бюрократии традиционных обществ и рациональной бюрократии индустриальных капиталистических обществ. Принципиально важно и то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и делало новую бюрократию совершенно универсальным инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на силу оружия.

Но и это еще не все. Не было такой области, включая быт (главный объект нападок со стороны «левых» писателей и публицистов, превращавших быт в предмет официального манипулирования со стороны «пролетарской диктатуры»), семейные отношения (вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно присутствующий даже при самых задушевных размышлениях), на право распоряжаться которой не претендовала бы эта бюрократия. Ей, например, принадлежало окончательное решение относительно того, каким должен, а каким не должен быть замысел очередного литературного произведения. Сталин пользовался этим правом в отношении самых крупных художников, чтобы дать пример своим подчиненным, как им руководить художниками помельче. Причем и в искусстве отказ подчиниться был чреват репрессиями точно так же, как и в области политики или экономики. Под дулом пистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило их природе.

Но для того, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей, охватывающей общество, бюрократия должна была осуществлять сплошную перековку народа и делать каждого бюрократом, чиновником, пусть даже мелким, мельчайшим, но все-таки находящимся у нее на службе. В отличие от авторитарной бюрократии, опирающейся на традиционные структуры общественной жизни, в отличие от рациональной буржуазной бюрократии, пекущейся об обеспечении эффективности производства, тоталитарная бюрократия фактически определяет свою высшую роль как самоукрепление, самовозвышение, абсолютное подчинение Вождю, волей которого власть бюрократии получает свое развитие и углубление.

Однако такая власть может быть осуществлена лишь при условии, что все, с чем она имеет дело, превращено в аморфный, совершенно пластичный материал. Возвращение общества в аморфное, бесструктурное состояние — принципиальное условие самоутверждения и саморазвития тоталитарной бюрократии. И поэтому все, что обеспечивает самостоятельность человека, не говоря уже о той или иной общественной группе, подлежит беспощадному искоренению.

Идеальным материалом тоталитарно-бюрократической воли к власти оказывается люмпен — человек без корней, не имеющий ничего за душой, а потому представляющий собой ту самую «чистую доску», на которой, как говорил Мао Цзэдун во времена китайской «культурной революции», можно писать любые письмена. Для тоталитарной бюрократии люмпен становится не только основной «моделью», по образу и подобию которой перековываются люди, превращаясь в бесструктурную и безличную «социальную массу». Люмпен становится и главным орудием всеобщей уравниловки и нивелировки, ударной силой социальной энтропии. Так было, в частности, во времена насильственной коллективизации, разрушения сельских общественных структур. Так было во времена всех последующих больших и малых «чисток», целью которых в конечном счете всегда оказывалось искоренение стихийно возникавших структур общества.

Единственной формой структурирования общества, допускаемой в условиях тоталитаризма, могли быть лишь организации, насаждаемые сверху, а потому с самого начала имеющие бюрократический характер. Все естественные способы социального структурирования оказывались на подозрении, так как тоталитарная бюрократия склонна рассматривать любой личный и общественный, то есть самостоятельный, негосударственный интерес как антигосударственный. А посему такой интерес должен быть наказан устрашающей статьей закона, лучше всего статьей о контрреволюционной деятельности.

Самым прискорбным, самым пагубным для нравственного состояния народа оказывалось то, что любой, даже самый благородный вид неформальной социальной связи становился на один уровень с действительно антиобщественными, криминальными явлениями. Более того, последние получали перед законом преимущество, так как в них тоталитарная бюрократия видела большую близость к своим нормам. Во всяком случае, в лагерях, где уголовники содержались бок о бок с политическими, мельчайшее начальство назначалось, как правило, из уголовников.

Во всем этом безумии разрушения общества, в безумии, проистекающем из тотально-бюрократической мании величия, вдохновляемой манией величия Вождя, была своя логика.

Аморфное, бесструктурное общество превращало бюрократа в необходимейшую фигуру. Ибо там, где упразднялись как сложившиеся, традиционные, так и общественно-необходимые (экономические, товарно-денежные) связи между людьми, там возникала необходимость в бюрократе, который предложил бы хоть некоторое подобие таких связей — их эрзац, как-то сопрягающий людей друг с другом.

Нужна была только «личность», которая осознала бы фантастические, невиданные, немыслимые даже в далеком рабовладельческом прошлом перспективы концентрации власти в руках одного человека, сумевшего возглавить тоталитарно-бюрократический аппарат. Аппарат искал Вождя, без которого тоталитарно-бюрократическая система остается незавершенной, Вождя, который не знал бы никакой другой ценности, кроме власти, и был бы готов уложить за нее любое количество народа, доказывая, что эти жертвы приносятся исключительно ради народного блага.

Формирование культа личности и режима личной власти И.В. Сталина.

Утверждение административно-командной системы управления.

В ЗО-е годы окончательно оформилась та административно- командная система управления советским обществом, которая тесно связана с функционированием государственной партии, обладающей полномочиями верховной власти в стране. Процесс преобразования коммунистической партии России в государственную партию начался в годы гражданской войны, когда наряду с Советами, призванными после Октября 1917 года осуществлять власть в центре и на местах стали создаваться в каждом уезде, волости, губернии и партийные комитеты. Опыт большевистской партии, рассчитанный на экстремальную ситуацию, помог партийным комитетам успешно осваивать технику государственного управления и заменить Советы. Предложения оппозиции о необходимости разграничения полномочий центра и местных. органов, о подчинении центру, но автономии в выработке средств реализации директив центра, отделении партийных органов от советских, запрещении командовать Советами, превращении последних в постоянно работающие совещания ( своего рода малые парламенты), прекращении практики назначенства (как только прошел пик гражданской войны), к сожалею по, не были услышаны, ибо всегда опровергались ленинской аргументацией.

Ограничения демократии, вызванные обстоятельствами военного времени, впоследствии привели к обвальному принуждению, насилию. Большевики вытесняют с политической арены России почти все партии и в 20-е годы остаются. единственной партией. Превращению большевистской партии в государственную структуру власти способствовали глубокие изменения внутри самой партии. В первую очередь к концу 20-х годов в результате Ленинского и Октябрьского призывов она становится массовой партией, насчитывающей к 1927 году 1200 тысяч человек. Подавляющая масса принятых тогда в партию — люди малограмотные, от которых требовалось прежде всего подчиняться партийной дисциплине. Коммунисты массовых призывов, прошедшие через борьбу протаю оппозиции, прочно усвоили основы репрессивного мышления: необходимость политического отсечения идейного оппонента и подавления всякого инакомыслия. Слой же старой большевистской гвардии становился все тоньше и тоньше. К тому же его верхушка была втянута в борьбу за власть н была расколота, а затем и вовсе уничтожена. Следующим важным шагом на пути превращения в государственную партию и утверждения административно-командной системы управления в стране явился XVII съезд ВКП(б). Резолюции съезда позволили большевистской партии непосредственно заниматься государственным и хозяйственным управлением, дали неограниченную свободу высшему партийному руководству, узаконили безусловное подчинение рядовых коммунистов руководящим центрам партийной иерархии. Прежде всего съездом была введена новая структура партийных комитетов. Взамен «функционалки», как пренебрежительно был назван до тех пор существовавший принцип организации парткомовских. отделов, создавались теперь «целостные производственно-отраслевые отделы». Возникли таким образом параллельные отделы паржоов наряду с существовавшими уже при исполкомах Советов отделами по промышленности, сельскому хозяйству, культуре, науке и учебным заведениям и т.д. Однако функции этих одинаково названных отделов имели существенное различие. Политическая роль партийных комитетов на деле становилась решающей и приводила к подмене власти советских и хозяйственных органов партийными. Врастание партия в экономику и государственную сферу с этого времени стало отличительной особенностью всего советского периода. Следующим существенным решением XVII съезда явилось упразднение прежней системы партийно-советского контроля,. предложенного еще Лениным. Съездом учреждалась новая децентрализованная, лишенная силы система контроля. Упраздняя наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, съезд преобразовал Центральную Контрольную комиссию, избираемую съездом, в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б). Руководитель комиссии назначался из числа секретарей ЦК. Одновременно была преобразована комиссия исполнения при СНК Союза Сер в намечаемую съездом партии н утверждаемую ЦИК н СНК Союза Сер комиссию советского контроля при СНК Союза Сер. Руководитель и этой комиссии также назначался из числа заместителей председателя СНК Союза Сер. Таким образом, съезд учредил «зоны внекритики», Исторический опыт показал, что даже ЦКК-РКП не смог подняться над ЦК партии и оказался орудием в борьбе Сталина за единоличную власть… деятельность проверяющих органов была взята под строгий контроль ЦК партии и Генсека. Выстраиваемую съездом пирамиду партийно-государственного управления, на вершине которой прочное место занимал Сталин как Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б), дополнило еще одою решение съезда. В Уставе, принятом на съезде, принцип демократического централизма был конкретизирован 4 пунктами, предложенными Сталиным: выборностью, отчетностью, подчинением большинству и обязательностью для всех коммунистов принимаемых решений. Если первые два пункта можно назвать декларативными, то два последних действительно строго и неукоснительно выполнялись. Все коммунисты соблюдали партийную дисциплину, которая в первую очередь выражалась в подчинении любого меньшинства любому большинству, а также были обязаны выполнять решения всех, вышестоящих партийных органов. Система управления на основе демократического, а на самом деле бюрократического, централизма была возведена съездом в закон, распространивший свое действие не только на партийную, но и на все другие сферы управления в условиях советской действительности. Такая система работала в едином строго заданном направлении, только сверху вниз и, следовательно, не могла сама по себе быть жизнеспособной без дополнительных средств и искусственно создаваемых стимулов. Утверждение власти административно-командной системы партийно-государственного управления сопровождалось возвышением и укреплением силовых структур государства. его репрессивных органов. Уже в 1929 г. в каждом районе создаются так называемые «тройки», в которые входили первый секретарь райкома партии, председатель райисполкома и представитель Главного аполитического управления (ГПУ). Они стали осуществлять внесудебное разбирательство виновных, вынося свои собственные приговоры. В декабре 1932 г. в стране была введена особая паспортная система. Все сельское население страны за исключением тех, кто проживал в приграничной 10-ти километровой зоне, было лишено паспортов и учитывалось по спискам сельсоветов. Строгий контроль за соблюдением паспортного режима не позволял подавляющему большинству советских граждан самостоятельно решать вопросы о месте своего проживания. В июне 1934 г. ОПТУ было преобразовано в Главное управление государственной безопасности и вошло в Наркомат внутренние дед. При нем учреждается Особое совещание (ОСО), которое на союзном уровне закрепило практику внесудебных приговоров. Усилению репрессивных действий во многом способствовали события, произошедшие на XVII съезде партии, вошедшем в ее историю официально как «съезд расстрелянных». Действительно, факты свидетельствуют о том, что из 1961 делегата съезда репрессиям было подвергнуто 1108, а из 139 членов ЦК, избранных на съезде, — 98. Главной причиной этих репрессий, которые были организованы Сталиным, явилось разочарование в нем как в Генеральном Секретаре ЦК ВКП(б) определенной части партийных работников и коммунистов. Они осуждали его за организацию насильственной коллективизации, вызванный ею голод, немыслимые темпы индустриализации, вызвавшие многочисленные жертвы. Недовольство это нашло выражение при голосовании за список Центрального Комитета. 270 делегатов выразили в своих бюллетенях вотум недоверия «вождю всех времен и народов ». Более того, они предложили С.М. Кирову пост Генерального Секретаря, который, понимая всю тщетность и опасность их усилий, предложения не принял. Однако это Кирову не помогло: 1 декабря 1934г. он был убит. И тогда многим, особенно в Ленинграде, было понятно, кто истинный убийца Кирова.

В день убийства Кирова по телефонному распоряжению Сталина в экстренном порядке было принято постановление ЦИК СССР н СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно- процессуальные кодексы союзных республик». Изменения касались расследования дел о террористических организациях н подобных актах против работников советской власти. Вводились чрезвычайные формы рассмотрения и слушания дед: срок следствия бью ограничен 10 днями, слушание дел допускалось без участия сторон, отменялось кассационное обжалование, приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно. По существу это постановление нельзя квалифицировать иначе, чем постановление о массовом терроре. Сталин жестоко мстил за то, что он оказался кому-то неугоден. Организовав убийств о Кирова, использовал его для насаждения страха в стране, дня расправы с остатками ранее разгромленной оппозиции» новыми ее проявлениями. В марте 1935 г. был принят Закон о наказании членов семей изменников Родины, а через месяц Указ о привлечении к уголовной ответственности детей 12-летнего возраста. Миллионы людей, подавляющее большинство которых. не являлись виновными, оказались за проволокой н стенами ГУЛАГа. Архивные материалы, опубликование которых ведется с начала 90-х годов, помогут в конечном итоге назвать точную цифру сталинских репрессий. Однако и отдельные цифры н факты дают достаточное представление о прошлом ЗО-х годов. Только в 1939 г. через систему ГУЛАГа прошло 2103 тыс. человек. Из них погибло 525 тысяч. Невинные жертвы призывали к сопротивлению. Сопротивление продолжалось и -«наверху». Каждый, кто произносил слово протеста, знал, что обречен, и, тем не менее, люди шли на это. В высшем эшелоне политического руководства в это время (1930 г.) образовалась группа во главе с Председателем Совнаркома РСФСР, кандидатом в члены Политбюро С. И. Сырцовым и секретарем Закавказского крайкома партии В. В. Ломннадзе. Группа советских и партийных работников выступила против некомпетентности и бюрократизма партийно-советского аппарата. Вопрос о Сырцове н Ломниадзе рассматривался на специальном заседании Совнаркома. Партийные н советские работники краев и областей РСФСР весной И летом 1930 г. подняли вопрос о создании ВКП(б), перенесении столицы России в Ленинград. Расправа с участниками этой группы проходила с грубым нарушением Устава партии и советских правовых норм. Особое место в антисталинском сопротивлении занимала группа во главе с М. Н. Рютиным. Он выступал в роли идеолога н организатора «Союза марксистов-ленинцев» (1932г.). Он подготовил основной программный документ этой организации «Сталин н кризис пролетарской диктатуры» и манифест-обращение «Ко всем членам ВКП(б)». Впервые авторитетные руководители обращались с апелляцией на действия Сталина ко всем членам партии. Лозунг «ликвидация кулачества как класса» — авантюристический, опирающийся на фальшивую основу. Целые районы страны находились в условиях перманентной войны. Политбюро в результате программных изменений превратилось в банду политиканов. М. Рютин предупреждал, что борьба будет длительной, она потребует много жертв, но иного пути нет. Он прямо призывал к свержению Сталина. Очевидно, поэтому расправа с членами «Союза» была скорой и вершилась в обстановке осо6ой секретности. Находясь в заключении, М. Рютин теоретической деятельности не прекращал. Лето и осень 1932 г. стали критической точкой в утверждении режимам партийные сводки свидетельствовали о том, что антисталинские настроения достигли своего пика. Группы, подобные рютннской, действовали также в Таганроге, Харькове, Иркутске, Новосибирске. В ноябре 1932 г. в Уральской области вспыхнуло крестьянское восстание. Впервые в «деле Рютина» была предпринята попытка соединения стихийного сопротивления с теоретическим обоснованием его. Не случайно, видимо, к этому делу были подключена Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев. По прямому указанию Сталина они были исключены из партии осуждены во внесудебном, порядке. В ЗО-е годы было раскрыто еще несколько групп, участники которых выступали против единовластия Сталина. Наиболее известны; группа А. Л. Смирнова, Н..В. Толмачева, Н. В. Эйсмонта- трех наркомов, группа Крылова—активного участника социалистической революции и гражданской войны. После убийства С. М. Кирова сопротивление значительно ослабло, хотя и не прекратилось, несмотря на террор. В 1937г. на июньском пленуме ЦК ВКП(б) выступили член ЦК И. Л. Пятницкий н нарком здравоохранения Г. Н. Каминский, которые потребовали прекращения репрессий и смещения Сталина. Были тут же арестованы. Ь апелляцией на действия Сталина к мировому общественному мнению выступили невозвращенцы — В. Г. Кривицкий, И. Рейсе, дипломаты Ф, Ф, Раскольников и А. Г. Бармин. Они были представлены как отщепенцы, дискредитирующие нашу страну накануне нападения на СССР фашистской Германии. Среди тех, кто открыто и без боязни выступал против Сталина был академики. Л. Павлов. В своих письмах в Совнарком он писал о том, что «мы живем в режиме террора и нажима», что «все происходящее в стране- гигантский эксперимент» н т.п. И это действительно было так: к этому времени в стране установился режим произвола н репрессий, тоталитарно-командная система набирала силу...

Почему сопротивление потерпело поражение? Сталину к его окружению удалось изолировать все попытки организованного сопротивления, и это стало возможным благодаря проникновению во все поры сталинской охранки-политической милиции; в рядах старой партийной гвардии, которая могла бы оказать подлинное сопротивление, произошел раскол. Оппоненты Сталина не получили широкой поддержки среди партийных масс, в большинстве своем они пришли к руководству на гребне военных побед н имели слабое представление о демократии. Им казалось, что Сталину нет альтернативы., Большинство участников антисталинского сопротивления по праву называли себя революционерами, ионе могли опереться на широкую социальную базу. Пролетариат — молодой, благодарный Сталину, готовый и верящий в реальное выполнение всех помыслов вождя, крестьянство считалось реакционным классом, а.потому и не пытались с ним контактировать представители творческой интеллигенции.относились настороженно, наученные «шахтинским делом». После политической дискредитации Бухарина в высшем эшелоне не.было альтернатив-лидеров, равных Бухарину и способных сопротивляться Сталину. Система публичных покаяний была использована Сталиным для политической и моральной дискредитации своих противников… Многие из участников антисталинского сопротивления принимали активное участие в создании режима партийной и советской власти, во всех его злоупотреблениях и не находили в себе силы и мужества признать собственную ответственность за то, что ими было содеяно. 197 Все это и привело к поражению антисталинского сопротивления, искоренению всякой возможности сопротивления Сталину и сталинщине.

Наличие оппозиции — это признак демократичности о6шества и любая попытка ее уничтожения — это уничтожение демократии.

Это сопротивление, оказавшись не в силах противостоять сталинизму, вместе с тем имело огромное нравственное значение, готовило последующее отрицание н осуждение этой системы.

Таким образом, общество, которое провозгласило своей целью достижение высших идеалов социальной справедливости, по сути дела выродилось в общества высшей социальной несправедливости, террора и беззакония — сталинскую модель социализма. В ее основе, как считает академик РАН В. 1-1. Кудрявцев, лежали следующие положения:

· подмена социализации основных средств производства их огосударствлением, подавление демократических форм общественной жизни — деспотизм н произвол «вождя», хотя и опирающегося на партийный и государственный аппарат, но фактически стоящего над партией н аппаратом; административно-командные методы принудительной.

— (внеэкономической) организации труда, вплоть до государственного террора;

· неспособность к самокоррекции, тем более я внутренним реформам из-за отсутствия как экономических, таки политических (демократических) регуляторов общественной жизни;

· закрытость страны, тенденции к автаркии во всех сферах жизни;

· идеологический конформизм и послушание масс, догматизм в науке и культуре.

Сталинизм по сути дискредитировал социалистическую идею в глазах трудящихся всего мира.

Сталинизм. «Общественное мнение»

Вряд ли вообще стоит вычлениять начало этого сложного процесса, пытаться выяснить, что именно считать началом сталинизиа: самого Сталина, внесшего наибольший вклад в создании бюрократии тоталитарного типа, или эту бюрократию, по мере своего развития утверждающую абсолютную власть Вождя.

Значительно важнее другое: не зная никаких ограничений в своем стремлении к власти, бюрократия тоталитарного типа не имеет и никаких гарантий своего существования, независимых от воли Вождя. Между тем, для него единственным способом утверждения абсолютной власти над бюрократией было постоянное ее перетряхивание, чистка бюрократическоко аппарата. Это, если хотите, предупредительная мера самозащиты: верхушка бюрократического аппарата тоталитарного типа точно так же склонна к пожиранию Вождя, как он сам — к истреблению своих возможных конкурентов и преемников. А это создает внутри аппарата ситуацию постоянной предельной напряженности — перманентного ЧП, — которая с помощью этого самого аппарата создавалась внутри общества в целом, когда в нем «срезали» один слой за другим.

Было бы упрощением считать, что такого рода механизм расширенного воспроизведения бюрократии (через ее перманентное перетряхивание) сперва существовал в голове ее создателя в виде «проекта» и только затем был реализован уже в действительности. Этот механизм отрабатывался по мере роста бюрократии, сопровождавшегося — уже после смерти В.И. Ленина — все более отчетливым пожеланием видеть во главе «своего человека», плоть от плоти аппарата.

Фракционная борьба, ставшая очевидной сразу же после смерти В.И.Ленина, очень скоро раскрылась как борьба за власть над аппаратом, борьба, в которой победителя определил сам аппарат. Это совершенно специфическое социальное образование. Оно способно обеспечить людям, его составляющим, определенные привилегии (имеющие, впрочем, бесконечное число градаций), однако неспособно гарантировать им самое главное — личную безопасность и более или менее продолжительное функционирование. Чем большими были привилегии аппаратчиков высшего эшелона бюрократической власти, тем более реальным становился риск в любую минуту заплатить за них длительным лагерным заключением или даже жизнью. С одной стороны, утверждая себя как орудие политической власти, проникавшей во все поры общества, этот парадоксальный социальный аппарат увеличивал власть своего Вождя. Однако чем абсолютнее становилась эта власть, тем менее гарантированным было простое существование каждого нового поколения (точнее, призыва, объявляемого после очередной чистки) тоталитарной бюрократии.

Некоторые функции тоталитарного аппарата иногда рассматривают как его функциональное оправдание. Прежде всего имеется в виду «наведение порядка», а также сосредоточение человеческих и материальных ресурсов на том или ином узком участке. При этом почему-то каждый раз забывают о главном критерии оценки социальной функции — о цене, которую приходится платить стране и народу за ее исполнение.

Когда сегодня слышишь: «При Сталине был порядок!», то всегда хочется спросить — какой ценой был достигнут этот «порядок». И был ли это действительно «порядок». За десятилетия своего функционирования сталинская бюрократия доказала, что она способна «наводить порядок» лишь одним единственным способом: сначала общество или отдельный его «участок» приводят в социально-аморфное состояние, разрушают все его связи, всю сложную структуру, а затем вносят в него «элемент организации», чаще всего взяв за образец военную организацию. Причем военную организацию опять-таки совершенно особого типа, где, например, «красноармеец должен страшиться карательных органов новой власти больше, чем пуль врага».

Но такой способ социальной организации можно назвать наведением порядка только в очень условном смысле. Как там у А.К.Толстого? «Такой навел порядок — хоть покати шаром». Там, где все многообразие межчеловеческих всаимоотношений сводится к одной единственной зависимости казарменного характера, ценой «порядка» становится беспорядок, социальная дезорганизация не преодолевается, а лишь загоняется вглубь. Во-первых, для поддержания такого «порядка» необходимо искусственно создавать в стране обстановку предельной напряженности, обстановку чрезвычайного положения, необъявленной внутренней либо даже внешней войны.

Во-вторых, можно ли, допустимо ли забывать о невообразимом беспорядке, возникающем оттого, что тоталитарная бюрократия вламывается в тонкие механизмы общественной и хозяйственной жизни страны, некомпетентно подчиняя их одной-единственной логике — логике физической силы?

Теперь об «ускоренной модернизации» промышленности и сельского хозяйства, осуществление которой кое-кто ставит в заслугу нашей тоталитарной бюрократии, считая ее главным героем ликвидации вековой отсталости России. Первоисточник этой концепции можно найти в докладах И.В.Сталина, который завораживающими цифрами — миллионами тонн угля, чугуна, стали хотел вытеснить из народного сознания даже повод думать о других миллионах — о миллионах изгнанных из родных мест, погибших от голода, расстрелянных или догнивающих в лагерях.

Обращение В.И. Ленина к нэпу говорит о том, что он видел возможность иной, не тоталитарной модернизации экономики дореволюционной России. Однако эта возможность представляла собой вполне реальную угрозу для бюрократического аппарата. Ибо там, где между хозяйственными звеньями складывались нормальные экономические отношения, нужда в специальной фигуре бюрократического посредника и контролера отпадала. В ходе сосуществования бюрократических и экономических способов хозяйственного развития страны последние явно демонстрировали свои преимущества — как с точки зрения гибкости, так и с точки зрения рациональности и дешевизны.

Новая бюрократия, развращенная сознанием всевластия и бесконтрольности, яростно сопротивлялась углублению и расширению нэпа, нагнетая страхи по поводу «мещанского перерождения».

Выбор между двумя моделями модернизации экономики, в особенности же между двумя путями развития тяжелой промышленности (которую новая бюрократия воспринимала прежде всего и главным образом в аспекте усиления своей собственной власти), совершался совсем не гладко. Грубо говоря, вопрос стоял так: за чей счет будет осуществляться это развитие? За счет народа, которому после некоторых послаблений, пришедших вместе с нэпом, придется вновь затягивать пояса? Или за счет новой бюрократии, которой предстояло либо поступиться своей политической властью, переквалифицировавшись в рационально функционирующую администрацию, либо вообще уйти со сцены? Решать и делать выбор предстояло тем, кто имел власть, то есть все той же бюрократии, присвоившей себе право говорить от имени народа.

Однако сделать выбор было гораздо легче, чем его осуществить. Бертольд Брехт как-то сказал: «Если диктатор современного типа замечает, что не пользуется доверием народа, то первое же его поползновение — уволить в отставку сам народ, заменив его другим, более лояльным». Нечто вроде такой «отставки» предложили Вождь и тоталитарная бюрократия российскому крестьянству, когда поняли, что народ не примет модель ускоренной индустриализации. Насильственная коллективизация была способом тотальной перековки крестьянства, дабы в итоге получить народ, достаточно послушный Вождю.

Проходят годы, тоталитарная бюрократия торжествует свои победы в коллективизации и индустриализации, призывая признать их крупными победами народа, победившим социализмом. Однако, аплодируя своему Вождю, объявившему о победе социализма, бюрократия плохо представляла, что означает эта победа для нее самой. В первую очередь, для ее высшего эшелона. Все в стране оказывалось теперь во власти бюрократического аппарата, и поэтому «внутреннего врага», без которого функционирование этого самого аппарата немыслимо, уже негде было искать, кроме как внутри, в своей среде. Эта тенденция пробивала себе дорогу неотвратимо — борьба с «просо-чившимся» врагом становилась для Вождя основным средством управления непомерно разросшимся аппаратом. Ему ничего не оставалось делать, кроме как утверждать власть средствами террора, при возрастающих подачках тем, кто приходил на место репрессированных.

В числе обвинений в адрес Сталина можно слышать, что он дошел до края — стал бить своих. Дальнейшее развитие этой темы приводит кое-кого к резкому возражению — мол, Сталин в 30-е годы никак не мог бить по своим, так как сам уже успел переродиться и стать чужим для всех, продолжавших дело социалистической революции. Думается, обе эти крайние точки зрения далеки от истины. Сотни тысяч функционеров, репрессированных по распоряжению Сталина (во многих случаях заверенного его личной подписью), не были для него ни «своими», ни «чужими». Это был аппарат, созданный как инструмент тотальной власти. В качестве малых деталей аппарата его функционеры оказывались для Сталина «своими», коль скоро это был «его» аппарат. И они же становились «чужими», коль скоро в этом механизме он начинал обнаруживать тенденцию к «самодвижению», не совпадающему с его волей. А могло ли быть иначе?

Ведь Вождь должен был оказаться чужим даже самому себе, коль скоро в нем сохранилась хоть капля человеческого, того, что мешало борьбе за абсолютную власть.

Последний рубеж защитников «дела Сталина» — победа нашего народа в Великой Отечественной войне. Однако и этот аргумент рассыпается в прах, как только мы задаемся вопросом: а какой ценой была достигнута эта победа? Сталин был убежден, что «победителей не судят», а потому руководствовался одним-единственным способом ведения войны: «любой ценой». Между тем основным принципом военного искусства всегда считалось: добиться наибольших результатов с наименьшими потерями. И победители подлежат суду, причем не только нравственному, но и суду военной науки, для которой принцип «любой ценой» неприемлем хотя бы потому, что он превращает науку в головотяпство, уравнивая гениального полководца с посредственностью, способной добиться тех же результатов одной лишь бесчеловечностью, готовностью заплатить за них сколь угодно дорогую цену. Поэтому если победа, достигнутая благодаря величайшему самопожертвованию народа, была и останется в веках его победой, то астрономическое число жертв, которое он понес, является неоспоримым свидетельством поражения тоталитарно-бюрократической системы. Это она поставила народ перед необходимостью столь дорого заплатить за победу и тем самым обнаружила свою неспособность вести войну иначе, чем за счет чудовищного перерасхода человеческих жизней. Особо трагично, что даже в военное время много жертв было принесено не борьбе с врагом, а традиционному устрашению своих.

Трибунал, который, по словам А. Твардовского, во время войны «в тылу стучал машинкой», не только не прекратил своей деятельности, но, наоборот, даже расширил ее после войны. Ведь тоталитарно-бюрократический аппарат остался тем же самым, а, значит, должны были существовать и объекты его деятельности — внутренние «враги», которые вновь вышли на первый план после исчезновения внешних. На них был снова обращен огонь карательных органов.

Тягчайшие кары обрушивались на тех, кто «сдался врагу», как бы честно ни воевал он до пленения: из немецких лагерей военнопленные перемещались в советские «исправительные».

Различие послевоенной судьбы тоталитаризма в стране победившей и в побежденных странах свидетельствует о справедливости утверждения известного немецкого мыслителя К. Ясперса о том, что тоталитаризм не обладает внутренней способностью к самопреодолению. Но философ оказался не прав, предположив, что причиной крушения тоталитаризма может быть только его военное поражение, сопровождающееся оккупацией. Есть, оказывается, и другая сила, способная создать условия для преодоления тоталитаризма. Вождь тоталитарной бюрократии — это не только ее движущая и направляющая сила, но и самый уязвимый ее пункт. В руках Вождя сосредотачивается столько нитей, с помощью которых он приводит в движение необъятный бюрократический аппарат, что его смерть грозит разрушением этого аппарата, коль скоро не будет тут же найдена соответствующая замена. Соответствующая в том смысле, что новый Вождь должен быть готов осуществить новую — и немедленную! — встряску аппарата, очередное кровопускание.

В связи с этим после смерти Вождя должна была резко обостриться конкуренция претендентов на его пост, так как проигравший рискует оказаться в числе первых жертв Преемника. В этой связи нужно всегда помнить о смелости и решительности Н.С. Хрущева, особенно если учесть, какие опытные, коварные, могущественные претенденты на лидерство ждали момента, чтобы взять на себя роль умершего Вождя. Победа Н.С. Хрущева в этом единоборстве имела для страны ни с чем ни сравнимое значение, ибо он понял, и, видимо, уже давно, абсолютную необходимость уйти от созданной Вождем жестокой и бессмысленной структуры тоталитарной власти.

Именно с учетом этого нужно говорить об историческом значении XX съезда КПСС и доклада на нем Н.С. Хрущева «О преодолении культа личности». Дело не только в разоблачении чудовищных преступлений Сталина, потрясших страну и партию. Дело в том, что, назвав их преступлениями, руководство партией и государством публично отказывалось от массовых репрессий, без которых в принципе немыслим тоталитаризм. Даже в том случае, если не сломаны еще тоталитарные структуры, опутывающие своими щупальцами политическую, хозяйственную и культурную жизнь страны. Тоталитаризм без регулярных массовых репрессий — это уже не тоталитаризм, а авторитаризм, и тоталитарные структуры постепенно перерождаются в авторитарные.

При этом, разумеется, сохраняется еще постоянная опасность тоталитаризма, но уже нет особой атмосферы всеобщего страха, о котором, слава Богу, не имеет представления тот, кому не пришлось жить во времена сталинского террора.

Н.С. Хрущев сохранял многие привычки руководства прежнего типа, он мог принимать непродуманные решения, мог стучать кулаком, разговаривая с западными дипломатами или отечественной интеллигенцией. Но он был противником самого главного и основного, что составляло суть тоталитарного руководства, — он не допускал расстрелов по политическим мотивам. Это было уже много, очень много для страны, еще не успевшей забыть страшные времена сталинского террора. Закончилась гражданская война, которую вела против «своего» народа тоталитарная бюрократия. Новое руководство отказалось платить за «социалистический прогресс» кошмарную цену, какая уплачивалась в предыдущие десятилетия. И все же не было достаточно глубокого понимания, что нельзя ограничиваться полумерами, что, отказавшись от основного инструмента тоталитарно-бюрократического руководства, нельзя оставить без изменения все остальное.

Необходимость реформ — это слово витало в атмосфере хрущевской оттепели — связывалась в основном лишь с экономической стороной: с их помощью пытались залатать зияющие дыры в хозяйстве, обнаружившиеся в связи с отказом от устрашения как основного стимула к труду.

Но тоталитарная экономика, десятилетиями приводимая в движение посредством устрашения, не могла быть реформирована чисто экономическими средствами, коль скоро оставались неизменными опутавшие ее политические структуры. Даже «чисто экономическое» мероприятие традиционно превращалось в командное, волюнтаристское, ориентированное на сохранение власти аппарата любой ценой. Аппарат продолжал разрастаться, осуществляя свою волю к самомохранению. Он-то и «съел» Н.С. Хрущева, поддержав более удобную для себя фигуру руководителя авторитарного типа, который был готов «царствовать», не управляя, не вмешиваясь в процесс саморазвития аппарата, потерявшего в 1953 году своего «Вождя и Учителя».

Шли годы, и вот мы подошли к временам, когда можно наконец называть вещи своими именами, оценивая не только прошлое, но и настоящее. Долгие десятилетия тоталитарная бюрократия, ее структуры проникали во все поры нашего общества, приводя к перерождению его глубинных тканей. Это тяжелейшее заболевание не излечивается в один день, но с ним необходимо бороться всеми силами. Болезнь была слишком долгой и глубокой, поэтому потребуется бдительность, терпение и настойчивость, чтобы надежно исключить всякую возможность рецидива.

Заключение

Сегодня, когда вульгаризаторское словословие первых лет «перестройки» с ее при митивнейшим подходом к обсуждению самых сложных моментов отечественной и стори и безвозвратно у шло в про­шлое, можно «без гнева и беспристрастно» рассмот­реть одну из сложнейших и величественных фигур XX столетия — Иосифа Ви ссарионовича Сталина. «Реабилитировать» его нелепо (поскольку не было ни суда, ни приговора), «восхвалять» нет нужды — просто необходимо отдать должн ое.

Великая и страшная фигура Сталина, вбитая в великое и страшное столетие, до сих пор окутана прямо-таки мистическим ту ­маном, и чем даль­ше уходит в прошлое примитивное нытье о «на­рушении Сталиным ленинских норм» и «куль­те личности», тем явственнее проступает на обла­ках «по ту сторону» тень великого импе­ратора.

Что любопытно, появление Сталина — пусть и не конк­ретизируя — предсказывал еще Гюго: «... первая потреб­ность народа после революции — если этот народ со­ставляет часть монархической Европы — это раздобыть себе династию… В сущности, первый одаренный человек или даже первый удачливый встречный может сойти за ко роля… каковы же должны быть качества появляющегося после революции нового короля? Он может — и это даже полезно — быть революционером, иначе говоря, быть лич­но причастным к революции, приложившим к ней руку, независимо от того, набросил ли он на себя тень при этом или прославился… Какими качествами должна обладать династия? Она должна быть приемлемой для нации, то есть казаться на расстоянии революционной — не по своим по­ступкам, но по воспринятым ею идеям. Она должна иметь прошлое и быть исторической, иметь будущее и пользо­ваться расположением народа».

Как показывают последние и сследования, Ста­лин, быть может, лучший из русских императоров, всю жизнь ли шь казался революционером. Можно вдумчиво прочи­тать все 13 томов его сочинени й — а можно и просто вспом­нить, как летом 1917-го Сталин с помощью Молотова факти­чески захватил «Правду» и, безжалостно правя ленинские статьи, стал проводить курс на вхождение большевиков в ко­алици онное правительство Керенского. Или прямо-таки ге­ниальную идею Стали на 1922 г. об административно-территориальном устройстве будущего СССР. Нет никаких сомне ний: восторжествуй план Сталина (Российская Федерация с гирляндой автономий) — никакого «права на самоопределе ние » не оказалось бы в «конституци ях республик», да и самих «конституци й» не было бы. В последующие десятилетия ав­тономии прочно успели бы уяснить, что никакого «самоопре­деления» быть не может. Дальнейшее развитие страны в ком­ментариях не нуждается.

Удачнее всех пока что на сегодняшний день вывел фор­мулу Виктор Суворов — Сталин не более чем «меньшее зло». Любой из его главных соперников, одержи он верх, неминуемо был бы злом больши м. Еще и оттого, что субъекты вроде Троцкого или Бухарина великолепно уме­ли лишь разрушать. Строить они были решительное неспособны. На гражданской войне, «в грозе и буре» стали незаменимыми — но ни к чему не пригодны в мирные дни .

Уничтоженные Сталиным фанатики «мировой револю­ци и», полное впечатление, так и не поняли, за что конкрет но «убирают». Они не понимали, что и х «убирают» железной перчаткой старой, как мир, имперской идеи, имевшей лишь внеш­нее сходство с «мировым пожаром».

Нельзя всерьез относиться к идее, что предвоенные достижения в науке, технике и военном деле достигнуты вопреки Сталину. Такого просто не бывает.

Имеет смысл послушать известного неприязненным от­ношением к Сталину И. Бунин а: «... если вдуматься, что оставил ему Ленин, кроме методики построения первого в мире социалистического государства и туманных проро­честв о неизбежности войн в эпоху империализма — посто­янного детонатора всемирной пролетарской? Пустую каз­ну, дезорганизованную и совершенно небоеспособную ар­мию, расколотую, разложенную и на глазах деградирующую партию, разоренную, разграбленную и распятую стра­ну с темным, забитым, деклассированным и, что возмож­но, самое главное, неграмотным населением… Разрушен­ная до основания промышленность, приведенная в полный хаос финансовая система, парализованный транспорт, по­чти полностью уничтоженная квалифицированная рабочая сила и частично уничтоженная, части чно рассеянная по всему миру интеллигенция...». Что же потом?

«Прошло 10 лет — микросекунда в масштабе истории — и ошеломленный мир с ужасом, смешанным с восхищени­ем, вынужден был признать, что стал свидетелем чуда. И хотя это чудо было очень милитаризовано, но от этого отнюдь не становилось менее впечатляющим… 303 диви­зии уже находились под ружьем. 23 тысячи танков, вклю­чая невиданные еще в мире бронированные чудища с ди­зельными, а не бензиновыми моторами… 17 тысяч самоле­тов… 40 тысяч артиллерийских стволов и секретные реак­тивные минометы… 220 подводных лодок — больше, чем у всех стран в мире, вместе взятых, эскадры новейших эс­минцев и линкоров... заводы, выплавляющие больше всех в мире на душу населения чугуна и стали, бесчисленные конструкторские бюро, лаборатории, научно-и сследова­тельские институты, разрабатывающие новые виды ору­жия, вплотную подошедшие к ядерному огню и реактивно­му движению".

Но главное, что не может не подчеркнуть Бунич, в дру­гом...

«Откуда все это началось? Откуда появились сотни ты­сяч, миллионы инженеров, исследователей, конструкторов, летчиков, штурманов, механиков, водителей танков, ко­мандиров кораблей, флотских штурманов, электриков, ми­неров, артиллеристов, инженеров-механиков надводного и подводного флота, специалистов по металлургии сверх прочных сплавов, сверхпроводимости, плазме, радиотех­нике и радиолокации? Они же не выросли на деревьях. И на 1913 год ни одного из подобной категории военных и гражданских специалистов не было и в помине. Почти ни­кого, не считая единиц, не было и в 1930 году. И вот, всего за 10 лет, они появились, и в таком количестве, что составили инфраструктуру мощной военно-индустриаль­ной империи. А всего 10 лет назад многие из них даже не знали грамоты. Речь идет не о том, какой ценой все это создавалось, а в том, как это возможно было создать за столь короткий срок!.. Сталин мог с явным удовлетворени­ем поверить в свою способность творить чудеса».

Высокие техноло­гии, которые Сталин скупал за границей, сами по себе го­ворят о его организаторском гени и. Запад строил Сталину под ключ супер-передовые заводы — тракторные, автомо­бильные, химические, поставлял оборудование для ГЭС и домен, лицензии на производство самолетов. Вряд ли на Западе не понимали, что собственными руками помогают творить могучего соперника и конкурента, — но там буше­вал экономический кризис, а русский император платил золотом...

Дело даже не в высоких технологиях — а в том, что всего за десять лет возникло новое поколение, обученное со всем эти м квалифицированно обращаться — и, исполь­зуя за основу, идти дальше.

Любопытно было бы подсчитать всех людей старой Империи, кто окружал Красного Монарха. Начальник Ге­нерального штаба Шапошников — бывший полковник царской армии. Генеральный прокурор Вышинский — во времена Керенского подписывал приказ об аресте Ленина. Много лет прослуживший советским послом в Лондоне Майский — бывший активный член КОМУЧа, белогвар­дейского самарского правительства. И список необозрим...

В недавние годы любили упрекать Ста­лина за то, что при его владычестве «совершенно не разви­валось творческое наследие марксизма-ленинизма».

Святая правда. А зачем империи марксизм-лени­ни зм? Это руководство по раздуванию «ми ровой проле­тарской революции»? Сталинизм — это, скорее, рациона­листическое обслуживание усеченным до предела идейным пайком текущих потребностей империи, выраженное в форме сухих инженерных инструкций. Чтобы это понять, достаточно изучить труды Сталина… Этот монарх не стремился разжечь мировой пожар, поскольку, нет сомне­ний, безгранично презирал «мировое пролетарское движе­ние» — он просто-напросто услаждал уши возможного противника мерным топотом имперских легионов. Не зря те из стар ой эмиграции, кто был умен и наделен инстинктом державника, быстро угадали в вожде — и мператора. Генерал Дени ки н и князь Юсупов вовсе не были белыми ворона­ми… Не зря Черчилль, кремень-бритт, возна­мерившийся было встретить и мператора сидя, вскочил и вытянулся в струнку, словно юный кадет, под действием «неведомой силы», ударившей из желтых тигриных глаз — о чем честно вспомнил в мемуарах. Арис­тократ по крови и кости, на уровне подсознания почуял Великого Монарха — и на всю жизнь сохранил к нему почтительное уважение. Когда окружившие Хрущева одурев от призрака свободы, поливали Сталина грязью, потомок герцогов Мальборо на торже­ственном заседании британской палаты общин в честь 90-летия со дня рождения Сталина произносил панегирик покойному.

Сталин был кровав, суров, жесток и ужасен… Но где вы видели других могучих императоров, великих строителей? В начале любой великой стройки — грязь и кровь. Отыщется ли человек, у которого часто щемит сердце и подступает бессонница, когда он вспоминает о десятках тысячах русских мужиков и пленных шведов, уло­женных Петром 1 в гнилые болота. В «ци­вилизованной» Британии всего двести пятьдесят лет назад шотландские шахтеры работали в рабских железныхошейниках, а за кражу вешали детей лет 12-14. Всего сто восемьдесят лет назад в центре Лондона регулярные кава­лерийские части рубили демонстрантов и сметали пушка­ми «бунтовщиков».

Сталин был жесток и ужасен. Но он, в сущности, всего лишь сделал так, что Россия за пару десятков лет пробе­жала путь, который благополучные западные демокра­тии преодолели за пару столетий. Он «продолжал дело» не Ленина, а многих и многих европейских монархов. В той же Англии власть более трехсот лет ломала практически аналогичную русской деревенскую общину — самыми драконовскими методами. Причина проста и под­мечена английскими же историками: свободный владелец участка земли и доли в общинной собственности (выгоны, луга, рыбные ловли, все, как в России) стоял не­преодоли мой преградой на пути… как ни парадоксально, капитализма. Капитализму требовался как раз «винти к» — безземельный работни к, которого нетрудно загнать на фабрику. Фабри ки изго­товляли лучшую в ми ре англи йскую шерсть. Шерсть дава­ли овцы. Овцам нужны пастби ща. Крестьянин-собствен­ни к ни за что не отдаст под пастбища свою собствен­ность — у не го другие и нтересы. Вот и началось то, что называлось «ог ораживани е». У общин любыми неправдами отби рали собственность. И потому XIV-XVI века в истории Англии известны чередой чисто крестьянски х восстани й — Тайлера, Кэда, Кета, Джозефа.

По данным историка Грина (Дж.Р. Грин, «Краткая ис­тория английского народа»), казнено около семи тысяч участников восстания Тайлера (при том, что тогдашнее население Англии примерно равнялось двум с половиной миллионам). А послание Королевского совета, обращен­ное к бунтовщикам и зачитанное самим королем, заканчи­валось так: «Отныне ваша рабская зависимость будет несравненно более суровой. Ибо до тех пор, пока мы живы и божьей милостью правим этой землей, мы не пожалеем ума, сил и здоровья на то, чтобы ужас вашего рабского положения стал примером для потомков».

В царствование Генриха Восьмого (1509-1547) более 72 тысяч человек (около 2,5% всего населения страны) было казнено за «бродяжничество и воровство». Главным образом, эти «бродяги и воры» — согнанные с земли крес­тьяне.

И стратегическая задача была выполнена — созданы громадные поместья «нового типа», где на чужой земле работали наемные батраки. От колхозов это отличается только тем, что новые латифундии принадлежали не госу­дарству, а частным лицам. Для батраков особой разницы не было.

Другими словами, жертвы английской «коллективиза­ции» оказались как бы раз­несенными на сотни лет, а российские жертвы Вели кого Скачка словно бы одномоменты. Но в процентном отношении к чис­лу населения западноевропейские «винтики» потеряли не­многим меньше. Жертвы среди тамошнего «низшего со­словия», быть может, и превосходят числом отечественные.

Список использованной литературы .

1. Бунич И.Л. Лабиринты безумия. СПб. 1995 г.

2. Бушков А.А. Россия, которой не было. М., 1997.

3. Зеркин Д.П. основы политологии. Ростов-на-Дону, 1997 г.

4. Радзинский Э.С. Сталин. М., «Вагриус», 1997 г.

5. Белади Ласло, Крааус Тамаш. «Сталин». М., 1989.

6. Верт Н. История советского государства. Прогресс-Академия, 1992.

7. История России. Вторая половина Х1Х-ХХвв. Курс лекций под ред. В. Левапова. Брянск, 1992.

8. Карр Э. X. Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-.1929. М..: «Питер-Ворса», 1990.

www.ronl.ru

Реферат - Сталин - культ личности

Сталин — культличности

МГЭИ, 02.98.

История(от historia). Комплекс общественных наук,

изучающихпрошлое человечества во всей его

конкретностии многообразии.Для установления

закономерностейисторического развития исследуют

факты, события и процессы на базеисторических

источников.

(БСЭ)

Оглавление

Введение

2

Сталинизм. «Общественное мнение»

5

Заключение. Другой взгляд.

11

Список использованной литературы

17

Введение

Врядли могут привести к  истине  попытки понять  сущность сталинского культаличности путем привязки всего, произошедшего во времена правления Сталина, к одному лишь этому  имени. Точно так же невозможно объяснить культ личности «исконно русской  любовью к монархизму».

Висторических аналогиях между сталинизмом и русским  абсолютизмом пропадает самое главное  и существенное,  а  именно - представление об исторической уникальности того, что произошло у насво времена Сталина, в Италии — во времена Муссолини, в  Германии — во времена Гитлера, а в Камбодже — во времена Пол  Пота: жестокая изоляция иуничтожение миллионов людей,  геноцид,  осуществляемый либо по классовому, либо понациональному признаку.

Ужесамо по себе такое количество жертв, ликвидация целых классов или наций,свидетельствует о возникновении совершенно новой ситуации. Для того, чтобы содержать в заключении иуничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная от соответствующегонаркомата или министерства и кончая низшими его чиновниками — чиновникамиохраны, опиравшимися, в  свою  очередь, на негласных чиновников из среды самих заключенных.

Причемречь шла не о единичном акте упразднения  миллионов людей, но оего перманентном характере, о растягивании этого акта во времени, превращении вэлемент образа жизни. Речь идет  обопределенной постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою«идеальную модель», ориентируется вся остальная бюрократия. Именно с главнойзадачи — постоянного упразднения огромных человеческих масс — начинаетсякачественное отличие административной системы тоталитарных режимов -  тоталитарной бюрократии — от авторитарной бюрократии традиционных обществ ирациональной бюрократии индустриальных капиталистических  обществ. Принципиально важно и то, что упразднениеосуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике,идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и  делало новую бюрократию совершенно универсальным  инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на  силу оружия.

Но иэто еще не все. Не было  такой  области, включая  быт (главный объектнападок со стороны «левых» писателей и публицистов, превращавших быт в предметофициального манипулирования  со стороны«пролетарской диктатуры»), семейные отношения (вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самомусебе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно  присутствующий даже при самых задушевныхразмышлениях), на право  распоряжатьсякоторой не претендовала бы эта бюрократия. Ей, например, принадлежало окончательноерешение относительно того, каким должен, а каким не должен быть замыселочередного  литературного произведения.Сталин пользовался этим правом в отношении  самых крупныххудожников, чтобы дать пример своим подчиненным, как  им руководить художниками помельче. Причем ив искусстве отказ подчиниться был чреват репрессиями точно так же, как  и  в  области политики или экономики. Под дуломпистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило их природе.

Но длятого, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей, охватывающей общество,бюрократия должна была осуществлять сплошную перековку народа и делать каждого бюрократом, чиновником,  пусть даже мелким, мельчайшим, но все-таки находящимсяу нее на  службе. В отличие отавторитарной бюрократии, опирающейся на традиционные структуры общественной жизни, в отличие от  рациональной буржуазной бюрократии,пекущейся  об  обеспечении эффективности производства, тоталитарная бюрократия фактическиопределяет свою высшую роль как самоукрепление, самовозвышение, абсолютное  подчинение Вождю, волей которого власть  бюрократии получает  свое развитие иуглубление.

Однакотакая власть может быть осуществлена лишь при условии, что все, с чем она имеет дело, превращено в  аморфный, совершенно пластичный материал. Возвращение общества  в аморфное, бесструктурное состояние — принципиальное условие  самоутверждения и саморазвития тоталитарнойбюрократии. И поэтому  все,  что обеспечивает самостоятельность человека,не говоря уже о той или иной общественной группе, подлежит беспощадномуискоренению.

Идеальным  материалом тоталитарно-бюрократической воли  к власти оказывается люмпен- человек без корней, не имеющий ничего за душой, а потому представляющий собойту самую «чистую доску», на которой, как говорил Мао  Цзэдун во  времена  китайской «культурной революции», можнописать любые письмена. Для тоталитарной бюрократии люмпен  становится не  только  основной «моделью», по образу и подобию которой перековываются люди, превращаясьв бесструктурную и безличную «социальную  массу».  Люмпен становится и главным орудием всеобщейуравниловки и нивелировки, ударной силой социальной энтропии. Так  было, в  частности,  во времена насильственной коллективизации,разрушения сельских  общественныхструктур. Так было во времена всех последующих больших и малых «чисток», целью которых в конечном счете всегдаоказывалось искоренение стихийно возникавших структур общества.

Единственнойформой структурирования общества, допускаемой в условиях тоталитаризма, могли быть лишь организации,  насаждаемые сверху, а потому с самого  начала имеющие  бюрократический характер.Все естественные способы социального структурирования оказывались на  подозрении,  так  как  тоталитарная бюрократия склонна рассматривать любой личный и общественный, то  есть самостоятельный, негосударственный интерес как антигосударственный. Апосему такой интерес должен быть наказан  устрашающей  статьей закона, лучше всего статьей оконтрреволюционной деятельности.

Самымприскорбным, самым пагубным для нравственного состояния народа оказывалось то, что любой,  даже самый  благородный виднеформальной социальной связи становился на один  уровень с действительно антиобщественными, криминальными явлениями.  Более того, последние получали перед закономпреимущество, так  как  в них тоталитарная бюрократия видела большуюблизость к своим нормам. Во всяком случае, в лагерях, где уголовники содержалисьбок о бок с политическими, мельчайшее начальство  назначалось,  как правило, из уголовников.

Вовсем этом безумии разрушения общества, в безумии, проистекающем из тотально-бюрократическоймании  величия,  вдохновляемой манией величия Вождя, была своялогика.

Аморфное,бесструктурное общество  превращало  бюрократа в необходимейшую фигуру. Ибо там, где упразднялись  как сложившиеся, традиционные, так и общественно-необходимые (экономические,товарно-денежные) связи между людьми, там  возникала  необходимость в бюрократе, который предложилбы хоть  некоторое  подобие таких связей — их эрзац, как-тосопрягающий людей друг с другом.

Нужнабыла только «личность», котораяосознала бы фантастические, невиданные, немыслимые даже в далеком  рабовладельческом прошлом перспективыконцентрации власти в руках одного человека, сумевшего возглавить тоталитарно-бюрократическийаппарат. Аппарат искал Вождя, без которого тоталитарно-бюрократическая системаостается незавершенной, Вождя, который не  знал  бы никакой другой ценности, кроме власти, и был бы готов уложить за неелюбое количество народа, доказывая, что эти жертвы приносятся  исключительно ради народного блага.

Сталинизм. «Общественное мнение»

Врядли вообще стоит вычлениять начало этого сложного  процесса, пытаться выяснить, что именносчитать началом сталинизиа: самого Сталина, внесшего наибольший вклад всоздании бюрократии тоталитарного типа, или эту бюрократию, по мере своегоразвития утверждающую абсолютную власть Вождя.

Значительноважнее другое: не зная  никаких  ограничений в своем стремлении к власти, бюрократия тоталитарного типа не имеет иникаких гарантий своего существования, независимых от  воли Вождя. Между тем, для него единственнымспособом утверждения абсолютной власти над бюрократией было постоянное ее  перетряхивание, чистка бюрократическокоаппарата. Это, если хотите, предупредительная мера самозащиты: верхушкабюрократического  аппарата тоталитарноготипа точно так же склонна к пожиранию Вождя,  как он сам — к истреблениюсвоих возможных конкурентов и преемников. А это создает внутри  аппарата ситуацию  постоянной  предельной напряженности — перманентного ЧП,- которая с помощью этого  самогоаппарата создавалась внутри общества в целом, когда  в  нем«срезали» один слой за другим.

Былобы упрощением считать, что такого рода механизм расширенного воспроизведениябюрократии (через ее перманентное перетряхивание) сперва существовал в головеее создателя в виде «проекта» и только затем был реализован уже вдействительности. Этот механизм отрабатывался по мере роста бюрократии,  сопровождавшегося — уже после смерти В.И.Ленина — все более отчетливым  пожеланиемвидеть во главе «своего человека», плоть от плоти аппарата.

Фракционнаяборьба, ставшая очевидной сразу же после смерти В.И.Ленина, очень скорораскрылась как борьба за власть над аппаратом, борьба, в которой победителя определил сам аппарат. Этосовершенно специфическое социальное  образование.  Оно способно обеспечить  людям,  его составляющим,  определенные  привилегии (имеющие, впрочем, бесконечноечисло градаций), однако неспособно гарантировать им самое главное — личнуюбезопасность и  более или менее продолжительноефункционирование.  Чем  большими были привилегии аппаратчиков высшего эшелона бюрократической  власти, тем более реальным становился риск влюбую минуту  заплатить  за них длительным лагерным заключениемили  даже жизнью.  С  одной стороны, утверждая себя как орудиеполитической  власти,  проникавшей во все поры общества, этот парадоксальныйсоциальный  аппарат увеличивал власть своегоВождя. Однако чем абсолютнее становилась эта власть, тем менее гарантированнымбыло простое  существование каждогонового поколения (точнее, призыва, объявляемого после очередной чистки) тоталитарной бюрократии.

Некоторыефункции тоталитарного аппарата иногда рассматривают как его функциональное оправдание. Прежде всего  имеется в виду «наведение порядка», а также сосредоточение человеческих  и материальных ресурсов на том или иномузком  участке.  При этом почему-то каждый раз забывают о главном критерии оценки социальнойфункции — о цене, которую приходится платить стране и народу за ее исполнение.

Когдасегодня слышишь: «При Сталине был порядок!», то всегда хочется спросить — какойценой был достигнут этот  «порядок». Ибыл ли это действительно «порядок». За десятилетия своего функционированиясталинская  бюрократия доказала, что онаспособна  «наводить  порядок» лишь  одним единственным способом:сначала общество или отдельный его «участок» приводят в социально-аморфноесостояние, разрушают все  его связи, всюсложную структуру, а затем вносят в него «элемент организации», чаще всего взявза образец военную организацию. Причем военную организацию опять-такисовершенно особого типа, где, например, «красноармеец должен  страшиться карательных  органов новой властибольше, чем пуль врага».

Нотакой способ социальной организации можно назвать  наведением порядка  только в  очень  условном смысле.  Как  там  уА.К.Толстого? «Такой навел порядок — хоть покати  шаром».  Там, где все многообразие межчеловеческихвсаимоотношений сводится  к однойединственной  зависимости  казарменного характера,  ценой «порядка»становится беспорядок,  социальная  дезорганизация  не преодолевается, а лишь загоняется вглубь.Во-первых, для поддержания такого «порядка» необходимо искусственно создавать встране обстановку предельной напряженности, обстановку чрезвычайного положения,необъявленной внутренней  либо  даже внешней  войны.

Во-вторых,можно ли, допустимо ли забывать о невообразимом беспорядке, возникающем оттого, что тоталитарная бюрократия  вламывается в тонкие механизмы  общественной и  хозяйственной  жизни страны, некомпетентно подчиняя их  одной-единственной  логике - логике физической силы?

Теперьоб «ускоренной модернизации» промышленности и сельского хозяйства,осуществление которой кое-кто ставит в заслугу нашей тоталитарной бюрократии,считая ее главным героем ликвидации вековой отсталости России. Первоисточникэтой концепции можно найти в докладах И.В.Сталина, который завораживающимицифрами — миллионами тонн угля, чугуна, стали хотел вытеснить из  народного сознания даже повод думать о другихмиллионах — о миллионах изгнанных из родных мест, погибших от голода,расстрелянных  или догнивающих в лагерях.

ОбращениеВ.И. Ленина к нэпу говорит о  том,  что он  видел возможность иной, нетоталитарной модернизации экономики дореволюционной России.  Однако эта  возможность  представляла собой вполне реальную угрозу для бюрократического аппарата.  Ибо там, где между хозяйственными звеньями складывались нормальныеэкономические отношения, нужда в специальной фигуре  бюрократического посредника и контролераотпадала. В ходе сосуществования  бюрократических  и экономических  способов  хозяйственного  развития страны последние явно демонстрировалисвои преимущества — как  с точки зрениягибкости, так и с точки зрения рациональности и дешевизны.

Новаябюрократия, развращенная сознанием всевластия и бесконтрольности, яростно сопротивлялась углублению  и  расширению нэпа, нагнетая страхи по поводу«мещанского перерождения».

Выбормежду двумя моделями модернизации экономики, в  особенности же между двумяпутями развития  тяжелой  промышленности (которую новая бюрократиявоспринимала прежде  всего  и главным образом в аспекте усиления своей собственной власти), совершалсясовсем не гладко. Грубо говоря, вопрос стоял так:  за чей  счет будет осуществляться эторазвитие? За счет народа, которому после некоторых послаблений, пришедших  вместе с  нэпом,  придется вновь затягивать пояса? Или засчет  новой  бюрократии, которой предстояло либо поступиться своей политической властью,переквалифицировавшись в рационально функционирующую администрацию, либо вообщеуйти со сцены? Решать и делать выбор предстояло  тем, кто имел власть,то есть все той же бюрократии, присвоившей себе право говорить от имени народа.

Однакосделать выбор было гораздо легче, чем  его  осуществить. Бертольд Брехт как-то сказал:«Если диктатор современного типа замечает, что не пользуется доверием народа,то  первое  же его поползновение — уволить в отставкусам  народ,  заменив его другим, более лояльным». Нечто вроде такой «отставки» предложилиВождь и тоталитарная бюрократия российскому крестьянству,  когда поняли, что народ не примет модельускоренной  индустриализации. Насильственнаяколлективизация была способом тотальной перековки крестьянства, дабы в итогеполучить народ, достаточно  послушныйВождю.

          Проходят годы, тоталитарнаябюрократия торжествует свои победы в коллективизации и индустриализации,призывая признать  их крупными победаминарода, победившим социализмом. Однако, аплодируя своему Вождю, объявившему о победе социализма,  бюрократия плохо представляла, что означаетэта победа  для  нее самой.  В первую очередь, для еевысшего эшелона. Все в стране оказывалось теперь во власти бюрократическогоаппарата, и поэтому  «внутреннего врага»,без которого функционирование этого самого аппарата немыслимо, уже негде было искать,кроме как внутри, в своей среде. Эта тенденция пробивала себе дорогу неотвратимо- борьба с «просо-чившимся» врагом становилась для Вождя основным  средством управления непомерно разросшимся аппаратом.Ему ничего не  оставалось делать, кромекак утверждать власть  средствами  террора, при возрастающих подачках тем, ктоприходил на место репрессированных.

Вчисле обвинений в адрес Сталина можно слышать, что он дошел до края — стал битьсвоих.  Дальнейшее  развитие этой  темы приводит кое-кого крезкому возражению — мол, Сталин в 30-е годы никак не мог бить по своим, таккак сам уже успел переродиться и стать чужим для всех, продолжавших дело социалистическойреволюции. Думается, обе эти крайние точки зрения  далеки от  истины. Сотни тысячфункционеров, репрессированных по распоряжению Сталина (во многих случаях заверенного его личной подписью), не были длянего ни «своими», ни «чужими». Это был аппарат, созданный как инструменттотальной власти. В качестве малых деталей аппарата его функционеры оказывались для Сталина «своими», коль скороэто был «его» аппарат. И они же становились  «чужими»,  коль скоро в этом механизме он начиналобнаруживать тенденцию к «самодвижению», не совпадающему с его волей. А моглоли быть иначе?

ВедьВождь должен был оказаться чужим даже  самому  себе, коль скоро в нем сохранилась хоть капля человеческого, того, что  мешало борьбе за абсолютную власть.

Последнийрубеж защитников «дела Сталина» - победа  нашего народа в ВеликойОтечественной войне.  Однако  и этот  аргумент рассыпается в прах,как только мы задаемся вопросом: а какой ценой была достигнута эта победа? Сталинбыл убежден, что «победителей не судят», а потому  руководствовался  одним-единственным способом ведения войны:«любой ценой». Между тем основным принципом военного искусства всегда считалось:  добиться наибольших результатов с наименьшими потерями. И победителиподлежат  суду, причем не тольконравственному, но и суду военной науки, для которой принцип «любой ценой» неприемлемхотя бы  потому,  что  онпревращает науку в головотяпство, уравнивая гениального  полководца спосредственностью, способной добиться тех же результатов одной лишьбесчеловечностью, готовностью заплатить за них сколь угодно дорогую цену. Поэтому если победа, достигнутая благодарявеличайшему  самопожертвованию народа,была и останется в веках его победой, то астрономическое число жертв, котороеон понес, является  неоспоримым свидетельствомпоражения тоталитарно-бюрократической системы. Это она поставила народ перед необходимостью столь  дорого заплатить за победу и тем самым  обнаружила свою  неспособность вести войнуиначе, чем за счет чудовищного перерасхода  человеческих жизней.Особо трагично, что даже в  военное  время много жертв было принесено не борьбе с врагом, а традиционному  устрашению своих.

Трибунал,который, по словам А. Твардовского, во время войны «в тылу стучал машинкой», нетолько не прекратил своей  деятельности,но, наоборот, даже расширил ее после войны. Ведь  тоталитарно-бюрократический аппарат осталсятем же самым,  а,  значит, должны были существовать и объектыего деятельности — внутренние «враги», которые вновь вышли на первый план  после исчезновения внешних. На них был снова обращен огонь карательныхорганов.

Тягчайшиекары обрушивались на тех, кто «сдался врагу», как бы честно ни воевал он допленения: из немецких лагерей военнопленные перемещались в советские «исправительные».

Различиепослевоенной судьбы тоталитаризма в стране  победившей и в побежденныхстранах свидетельствует о  справедливостиутверждения известного немецкого мыслителя К. Ясперса о том,  что тоталитаризм не обладает внутреннейспособностью к самопреодолению. Но философ оказался не прав, предположив, чтопричиной  крушения тоталитаризма можетбыть  только  его военное  поражение,сопровождающееся оккупацией. Есть, оказывается, и  другая сила, способная создать условия для преодоления тоталитаризма. Вождьтоталитарной бюрократии — это не только ее движущая и направляющая сила, но исамый уязвимый ее пункт. В  руках  Вождя сосредотачивается столько нитей, спомощью которых он приводит в движение необъятный бюрократический аппарат, чтоего смерть грозит разрушением этого аппарата, коль скоро не будет тут же  найдена соответствующая замена.Соответствующая в том  смысле,  что новый Вождь должен быть готов осуществитьновую — и немедленную! — встряску аппарата, очередное кровопускание.

Всвязи с этим после смерти Вождя должна была резко  обостриться конкуренцияпретендентов на его пост, так как проигравший рискует оказаться в числе первых  жертв Преемника.  В  этой связи нужно всегда помнить о смелости ирешительности Н.С. Хрущева, особенно если учесть, какие опытные, коварные,  могущественные претенденты на лидерство ждалимомента, чтобы взять на  себя рольумершего Вождя. Победа Н.С. Хрущева в этом единоборстве имела для страны ни счем ни сравнимое значение, ибо он понял,  и, видимо, уже давно,абсолютную необходимость  уйти  от созданной Вождем жестокой и бессмысленной структуры  тоталитарной власти.

Именнос учетом этого нужно говорить об историческом значении XX съезда КПСС и докладана нем Н.С. Хрущева «О  преодолении  культа личности». Дело не только вразоблачении чудовищных преступлений Сталина, потрясших страну и партию. Дело втом, что,  назвав  их преступлениями, руководство партией игосударством публично  отказывалось отмассовых репрессий, без которых в принципе немыслим тоталитаризм. Даже в том случае, если не сломаны еще тоталитарныеструктуры, опутывающие  своими  щупальцами политическую, хозяйственную и культурную жизнь страны. Тоталитаризмбез  регулярных массовых репрессий — этоуже не тоталитаризм, а авторитаризм, и тоталитарные структуры постепенно перерождаютсяв  авторитарные.

Приэтом, разумеется, сохраняется еще постоянная опасность тоталитаризма, но уже нет особой атмосферы всеобщего  страха, о котором, слава Богу, не имеет представления тот, кому  не пришлось жить во времена сталинского террора.

Н.С. Хрущевсохранял многие  привычки  руководства прежнего типа, он мог принимать непродуманные решения, мог стучать  кулаком, разговаривая с западными дипломатамиили отечественной  интеллигенцией. Но онбыл противником самого главного и основного, что составляло суть тоталитарногоруководства, — он не  допускал расстреловпо политическим мотивам. Это было уже  много,  очень много для страны, еще не успевшейзабыть страшные  времена  сталинского террора. Закончиласьгражданская  война,  которую вела против «своего» народа тоталитарная бюрократия.  Новое руководство отказалось платить за «социалистический прогресс» кошмарнуюцену, какая уплачивалась в предыдущие десятилетия. И все  же  небыло достаточно глубокого понимания, что нельзя  ограничиваться полумерами,что, отказавшись от основного инструмента тоталитарно-бюрократического руководства,нельзя оставить  без  изменения все остальное.

Необходимостьреформ — это слово витало в атмосфере хрущевской оттепели — связывалась восновном лишь с экономической стороной: с их помощью пытались залатать зияющиедыры в  хозяйстве, обнаружившиеся в связис отказом  от  устрашения как  основного стимула к труду.

Нототалитарная экономика, десятилетиями приводимая в  движение посредством устрашения, не моглабыть реформирована  чисто экономическимисредствами,  коль  скоро оставались  неизменными опутавшиеее политические структуры. Даже «чисто экономическое» мероприятие традиционно превращалось  в командное,  волюнтаристское,ориентированное на сохранение власти аппарата любой  ценой. Аппарат продолжалразрастаться, осуществляя свою волю к самомохранению. Он-то и «съел» Н.С. Хрущева,поддержав более  удобную для себя фигуруруководителя авторитарного типа, который был готов «царствовать», не управляя,не вмешиваясь в процесс  саморазвитияаппарата, потерявшего в 1953 году своего «Вождя и  Учителя».

Шлигоды, и вот мы подошли к временам, когда можно наконец называть вещи своими именами, оценивая не только прошлое,  но  инастоящее. Долгие десятилетия тоталитарная бюрократия, ее структуры проникаливо все поры нашего общества, приводя к перерождению его глубинных тканей. Этотяжелейшее заболевание не  излечивается водин день, но с ним необходимо бороться всеми  силами. Болезнь быласлишком долгой и глубокой,  поэтомупотребуется бдительность, терпение и настойчивость, чтобы надежно исключитьвсякую возможность рецидива.

Заключение

Сегодня, когда вульгаризаторское словословие первых лет«перестройки» с ее примитивнейшим подходом кобсуждению самых сложных моментов отечественной истории безвозвратно ушло в про­шлое,можно «без гнева и беспристрастно» рассмот­ретьодну из сложнейших и величественных фигур XXстолетия — Иосифа Виссарионовича Сталина. «Реабилитировать» его нелепо(поскольку не было ни суда, ни приговора), «восхвалять» нет нужды — просто необходимо отдать должное.

Великая и страшная фигура Сталина, вбитая в великое истрашное столетие, до сих пор окутана прямо-таки мистическим ту­маном, и чем даль­ше уходит в прошлое примитивноенытье о «на­рушении Сталиным ленинских норм» и «куль­те личности», темявственнее проступает на обла­ках «по ту сторону» тень великого импе­ратора.

Что любопытно, появление Сталина — пусть и не конк­ретизируя — предсказывал еще Гюго: «...первая потреб­ностьнарода после революции — если этот народсо­ставляет часть монархической Европы — это раздобыть себе династию… В сущности, первый одаренный человек или дажепервый удачливый встречный может сойти за короля…каковы же должны быть качества появляющегося после революции нового короля? Онможет — и это даже полезно — быть революционером, иначе говоря, быть лич­нопричастным к революции, приложившим к ней руку, независимо от того, набросил лион на себя тень при этом или прославился… Какими качествами должна обладатьдинастия? Она должна быть приемлемой для нации, то есть казаться на расстоянииреволюционной — не по своим по­ступкам,но по воспринятым ею идеям. Она должна иметь прошлое и быть исторической, иметьбудущее и пользо­ваться расположением народа».

Как показывают последние исследования,Ста­лин, быть может, лучший из русских императоров, всю жизнь лишь казался революционером. Можно вдумчиво прочи­татьвсе 13 томов его сочинений — а можно ипросто вспом­нить, как летом 1917-го Сталин с помощью Молотова факти­ческизахватил «Правду» и, безжалостно правя ленинские статьи, стал проводить курс навхождение большевиков в ко­алиционное правительствоКеренского. Или прямо-таки ге­ниальную идею Сталина 1922 г. об административно-территориальном устройстве будущегоСССР. Нет никаких сомнений:восторжествуй план Сталина (Российская Федерация с гирляндой автономий) — никакого «права на самоопределение» не оказалось бы в «конституциях республик», да и самих «конституций» не было бы. В последующие десятилетия ав­тономии прочно успели быуяснить, что никакого «самоопре­деления» быть не может. Дальнейшее развитиестраны в ком­ментариях не нуждается.

Удачнее всех пока что на сегодняшний день вывел фор­мулуВиктор Суворов — Сталин не более чем«меньшее зло». Любой из его главных соперников, одержи он верх, неминуемо былбы злом большим. Еще иоттого, что субъекты вроде Троцкого или Бухаринавеликолепно уме­ли лишь разрушать. Строить они были решительное неспособны. На гражданской войне, «в грозе и буре»стали  незаменимыми — но ни к чему не пригодны в мирные дни.

Уничтоженные Сталиным фанатики «мировой револю­ции», полное впечатление, так и не поняли, за что конкретно «убирают». Онине понимали, что их«убирают» железной перчаткой старой, как мир, имперской идеи, имевшей лишь внеш­неесходство с «мировым пожаром».

Нельзя всерьез относиться к идее, что предвоенные достижения в науке, технике и военном деледостигнуты вопреки Сталину. Такого просто не бывает.

Имеет смысл послушать известного неприязненным от­ношением кСталину И. Бунина: «...есливдуматься, что оставил ему Ленин, кроме методики построения первого в миресоциалистического государства и туманных проро­честв о неизбежности войн вэпоху империализма — посто­янногодетонатора всемирной пролетарской? Пустую каз­ну, дезорганизованную исовершенно небоеспособную ар­мию, расколотую, разложенную и на глазах деградирующую партию, разоренную, разграбленную ираспятую стра­ну с темным, забитым, деклассированным и, что возмож­но, самоеглавное, неграмотным населением… Разрушен­ная до основания промышленность,приведенная в полный хаос финансовая система, парализованный транспорт, по­чтиполностью уничтоженная квалифицированная рабочая сила и частично уничтоженная,частично рассеянная по всему миру интеллигенция...». Что же потом?

«Прошло 10 лет — микросекунда в масштабе истории — иошеломленный мир с ужасом, смешанным с восхищени­ем, вынужден был признать, чтостал свидетелем чуда. И хотя это чудо было очень милитаризовано, но от этогоотнюдь не становилось менее впечатляющим… 303диви­зии уже находились под ружьем. 23тысячи танков, вклю­чая невиданные еще в мире бронированные чудища с ди­зельными,а не бензиновыми моторами… 17 тысячсамоле­тов… 40 тысяч артиллерийскихстволов и секретные реак­тивные минометы… 220подводных лодок — больше, чем у всехстран в мире, вместе взятых, эскадры новейших эс­минцев и линкоров... заводы, выплавляющие больше всех в мире на душунаселения чугуна и стали, бесчисленные конструкторские бюро, лаборатории, научно-исследова­тельские институты, разрабатывающие новыевиды ору­жия, вплотную подошедшие к ядерному огню и реактивно­му движению".

Но главное, что не может не подчеркнуть Бунич, в дру­гом...

«Откуда все это началось? Откуда появились сотни ты­сяч,миллионы инженеров, исследователей, конструкторов, летчиков, штурманов,механиков, водителей танков, ко­мандиров кораблей, флотских штурманов,электриков, ми­неров, артиллеристов,инженеров-механиков надводного и подводного флота, специалистов по металлургии сверхпрочных сплавов, сверхпроводимости, плазме, радиотех­никеи радиолокации? Они же не выросли на деревьях. И на 1913 год ни одного из подобной категориивоенных и гражданских специалистов не было и в помине. Почти ни­кого, не считаяединиц, не было и в 1930 году. И вот, всего за 10лет, они появились, и в таком количестве, что составили инфраструктуру мощнойвоенно-индустриаль­ной империи. А всего 10лет назад многие из них даже не знали грамоты. Речь идет не о том, какой ценойвсе это создавалось, а в том, как это возможно было создать за столь короткийсрок!.. Сталин мог с явным удовлетворени­емповерить в свою способность творить чудеса».

Высокие техноло­гии, которыеСталин скупал за границей, сами по себе го­ворят о его организаторском гении. Запад строил Сталину под ключ супер-передовые заводы — тракторные, автомо­бильные, химические,поставлял оборудование для ГЭС и домен, лицензии на производство самолетов.Вряд ли на Западе не понимали, что собственнымируками помогают творить могучего соперника и конкурента, — но там буше­вал экономический кризис,а русский император платил золотом...

Дело даже не в высоких технологиях — а в том, что всего за десять лет возникло новое поколение,обученное со всем этим квалифицированно обращаться — и, исполь­зуя за основу, идти дальше.

Любопытно было бы подсчитать всех людей старой Империи, ктоокружал Красного Монарха. Начальник Ге­нерального штаба Шапошников — бывший полковник царской армии. Генеральныйпрокурор Вышинский — во времена Керенскогоподписывал приказ об аресте Ленина. Много лет прослуживший советским послом вЛондоне Майский — бывший активный член КОМУЧа, белогвар­дейского самарского правительства. Исписок необозрим...

В недавние годы любили упрекать Ста­лина за то, что при еговладычестве «совершенно не разви­валось творческое наследиемарксизма-ленинизма».

Святая правда. А зачем империи марксизм-лени­низм? Это руководство по раздуванию «мировой проле­тарской революции»? Сталинизм — это, скорее, рациона­листическоеобслуживание усеченным до предела идейным пайком текущих потребностей империи,выраженное в форме сухих инженерных инструкций. Чтобы это понять, достаточноизучить труды Сталина… Этот монарх не стремился разжечь мировой пожар,поскольку, нет сомне­ний, безгранично презирал «мировое пролетарское движе­ние» — он просто-напросто услаждал уши возможногопротивника мерным топотом имперских легионов. Не зря те из старой эмиграции, кто был умен и наделен инстинктом державника, быстро угадали в вожде — императора.Генерал Деникин и князьЮсупов вовсе не были белыми ворона­ми… Не зря Черчилль, кремень-бритт, возна­мерившийсябыло встретить императора сидя, вскочил и вытянулсяв струнку, словно юный кадет, под действием «неведомой силы», ударившей изжелтых тигриных глаз — о чем честно вспомнил в мемуарах. Арис­тократпо крови и кости, на уровне подсознания почуял Великого Монарха — и на всю жизнь сохранил к нему почтительноеуважение. Когда окружившие Хрущева одурев от призрака свободы, поливали Сталинагрязью, потомок герцогов Мальборо на торже­ственном заседании британской палатыобщин в честь 90-летия со дня рождения Сталина произносил панегирик покойному.

Сталин был кровав, суров, жесток и ужасен… Но где вывидели других могучих императоров, великих строителей? В начале любой великойстройки — грязь и кровь. Отыщется личеловек, у которого часто щемит сердце и подступает бессонница, когда онвспоминает о десятках тысячах русских мужиков и пленных шведов, уло­женныхПетром 1 в гнилые болота. В «ци­вилизованной»Британии всего двести пятьдесят лет назад шотландские шахтеры работали врабских железныхошейниках, а за кражу вешали детей лет 12-14. Всего сто восемьдесят л

www.ronl.ru

Реферат - Сталин - культ личности

17

Сталин - культ личности

МГЭИ, 02.98.

История (от historia). Комплекс общественных наук,

изучающих прошлое человечества во всей его

конкретности и многообразии. Для установления

закономерностей исторического развития исследуют

факты, события и процессы на базе исторических

источников.

(БСЭ)

Оглавление

Введение

Вряд ли могут привести к истине попытки понять сущность сталинского культа личности путем привязки всего, произошедшего во времена правления Сталина, к одному лишь этому имени. Точно так же невозможно объяснить культ личности «исконно русской любовью к монархизму».

В исторических аналогиях между сталинизмом и русским абсолютизмом пропадает самое главное и существенное, а именно - представление об исторической уникальности того, что произошло у нас во времена Сталина, в Италии - во времена Муссолини, в Германии - во времена Гитлера, а в Камбодже - во времена Пол Пота: жестокая изоляция и уничтожение миллионов людей, геноцид, осуществляемый либо по классовому, либо по национальному признаку.

Уже само по себе такое количество жертв, ликвидация целых классов или наций, свидетельствует о возникновении совершенно новой ситуации. Для того, чтобы содержать в заключении и уничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная от соответствующего наркомата или министерства и кончая низшими его чиновниками - чиновниками охраны, опиравшимися, в свою очередь, на негласных чиновников из среды самих заключенных.

Причем речь шла не о единичном акте упразднения миллионов людей, но о его перманентном характере, о растягивании этого акта во времени, превращении в элемент образа жизни. Речь идет об определенной постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою «идеальную модель», ориентируется вся остальная бюрократия. Именно с главной задачи - постоянного упразднения огромных человеческих масс - начинается качественное отличие административной системы тоталитарных режимов - тоталитарной бюрократии - от авторитарной бюрократии традиционных обществ и рациональной бюрократии индустриальных капиталистических обществ. Принципиально важно и то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и делало новую бюрократию совершенно универсальным инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на силу оружия.

Но и это еще не все. Не было такой области, включая быт (главный объект нападок со стороны «левых» писателей и публицистов, превращавших быт в предмет официального манипулирования со стороны «пролетарской диктатуры»), семейные отношения (вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно присутствующий даже при самых задушевных размышлениях), на право распоряжаться которой не претендовала бы эта бюрократия. Ей, например, принадлежало окончательное решение относительно того, каким должен, а каким не должен быть замысел очередного литературного произведения. Сталин пользовался этим правом в отношении самых крупных художников, чтобы дать пример своим подчиненным, как им руководить художниками помельче. Причем и в искусстве отказ подчиниться был чреват репрессиями точно так же, как и в области политики или экономики. Под дулом пистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило их природе.

Но для того, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей, охватывающей общество, бюрократия должна была осуществлять сплошную перековку народа и делать каждого бюрократом, чиновником, пусть даже мелким, мельчайшим, но все-таки находящимся у нее на службе. В отличие от авторитарной бюрократии, опирающейся на традиционные структуры общественной жизни, в отличие от рациональной буржуазной бюрократии, пекущейся об обеспечении эффективности производства, тоталитарная бюрократия фактически определяет свою высшую роль как самоукрепление, самовозвышение, абсолютное подчинение Вождю, волей которого власть бюрократии получает свое развитие и углубление.

Однако такая власть может быть осуществлена лишь при условии, что все, с чем она имеет дело, превращено в аморфный, совершенно пластичный материал. Возвращение общества в аморфное, бесструктурное состояние - принципиальное условие самоутверждения и саморазвития тоталитарной бюрократии. И поэтому все, что обеспечивает самостоятельность человека, не говоря уже о той или иной общественной группе, подлежит беспощадному искоренению.

Идеальным материалом тоталитарно-бюрократической воли к власти оказывается люмпен - человек без корней, не имеющий ничего за душой, а потому представляющий собой ту самую «чистую доску», на которой, как говорил Мао Цзэдун во времена китайской «культурной революции», можно писать любые письмена. Для тоталитарной бюрократии люмпен становится не только основной «моделью», по образу и подобию которой перековываются люди, превращаясь в бесструктурную и безличную «социальную массу». Люмпен становится и главным орудием всеобщей уравниловки и нивелировки, ударной силой социальной энтропии. Так было, в частности, во времена насильственной коллективизации, разрушения сельских общественных структур. Так было во времена всех последующих больших и малых «чисток», целью которых в конечном счете всегда оказывалось искоренение стихийно возникавших структур общества.

Единственной формой структурирования общества, допускаемой в условиях тоталитаризма, могли быть лишь организации, насаждаемые сверху, а потому с самого начала имеющие бюрократический характер. Все естественные способы социального структурирования оказывались на подозрении, так как тоталитарная бюрократия склонна рассматривать любой личный и общественный, то есть самостоятельный, негосударственный интерес как антигосударственный. А посему такой интерес должен быть наказан устрашающей статьей закона, лучше всего статьей о контрреволюционной деятельности.

Самым прискорбным, самым пагубным для нравственного состояния народа оказывалось то, что любой, даже самый благородный вид неформальной социальной связи становился на один уровень с действительно антиобщественными, криминальными явлениями. Более того, последние получали перед законом преимущество, так как в них тоталитарная бюрократия видела большую близость к своим нормам. Во всяком случае, в лагерях, где уголовники содержались бок о бок с политическими, мельчайшее начальство назначалось, как правило, из уголовников.

Во всем этом безумии разрушения общества, в безумии, проистекающем из тотально-бюрократической мании величия, вдохновляемой манией величия Вождя, была своя логика.

Аморфное, бесструктурное общество превращало бюрократа в необходимейшую фигуру. Ибо там, где упразднялись как сложившиеся, традиционные, так и общественно-необходимые (экономические, товарно-денежные) связи между людьми, там возникала необходимость в бюрократе, который предложил бы хоть некоторое подобие таких связей - их эрзац, как-то сопрягающий людей друг с другом.

Нужна была только «личность», которая осознала бы фантастические, невиданные, немыслимые даже в далеком рабовладельческом прошлом перспективы концентрации власти в руках одного человека, сумевшего возглавить тоталитарно-бюрократический аппарат. Аппарат искал Вождя, без которого тоталитарно-бюрократическая система остается незавершенной, Вождя, который не знал бы никакой другой ценности, кроме власти, и был бы готов уложить за нее любое количество народа, доказывая, что эти жертвы приносятся исключительно ради народного блага.

Сталинизм. «Общественное мнение»

Вряд ли вообще стоит вычлениять начало этого сложного процесса, пытаться выяснить, что именно считать началом сталинизиа: самого Сталина, внесшего наибольший вклад в создании бюрократии тоталитарного типа, или эту бюрократию, по мере своего развития утверждающую абсолютную власть Вождя.

Значительно важнее другое: не зная никаких ограничений в своем стремлении к власти, бюрократия тоталитарного типа не имеет и никаких гарантий своего существования, независимых от воли Вождя. Между тем, для него единственным способом утверждения абсолютной власти над бюрократией было постоянное ее перетряхивание, чистка бюрократическоко аппарата. Это, если хотите, предупредительная мера самозащиты: верхушка бюрократического аппарата тоталитарного типа точно так же склонна к пожиранию Вождя, как он сам - к истреблению своих возможных конкурентов и преемников. А это создает внутри аппарата ситуацию постоянной предельной напряженности - перманентного ЧП, - которая с помощью этого самого аппарата создавалась внутри общества в целом, когда в нем «срезали» один слой за другим.

Было бы упрощением считать, что такого рода механизм расширенного воспроизведения бюрократии (через ее перманентное перетряхивание) сперва существовал в голове ее создателя в виде «проекта» и только затем был реализован уже в действительности. Этот механизм отрабатывался по мере роста бюрократии, сопровождавшегося - уже после смерти В.И. Ленина - все более отчетливым пожеланием видеть во главе «своего человека», плоть от плоти аппарата.

Фракционная борьба, ставшая очевидной сразу же после смерти В.И.Ленина, очень скоро раскрылась как борьба за власть над аппаратом, борьба, в которой победителя определил сам аппарат. Это совершенно специфическое социальное образование. Оно способно обеспечить людям, его составляющим, определенные привилегии (имеющие, впрочем, бесконечное число градаций), однако неспособно гарантировать им самое главное - личную безопасность и более или менее продолжительное функционирование. Чем большими были привилегии аппаратчиков высшего эшелона бюрократической власти, тем более реальным становился риск в любую минуту заплатить за них длительным лагерным заключением или даже жизнью. С одной стороны, утверждая себя как орудие политической власти, проникавшей во все поры общества, этот парадоксальный социальный аппарат увеличивал власть своего Вождя. Однако чем абсолютнее становилась эта власть, тем менее гарантированным было простое существование каждого нового поколения (точнее, призыва, объявляемого после очередной чистки) тоталитарной бюрократии.

Некоторые функции тоталитарного аппарата иногда рассматривают как его функциональное оправдание. Прежде всего имеется в виду «наведение порядка», а также сосредоточение человеческих и материальных ресурсов на том или ином узком участке. При этом почему-то каждый раз забывают о главном критерии оценки социальной функции - о цене, которую приходится платить стране и народу за ее исполнение.

Когда сегодня слышишь: «При Сталине был порядок!», то всегда хочется спросить - какой ценой был достигнут этот «порядок». И был ли это действительно «порядок». За десятилетия своего функционирования сталинская бюрократия доказала, что она способна «наводить порядок» лишь одним единственным способом: сначала общество или отдельный его «участок» приводят в социально-аморфное состояние, разрушают все его связи, всю сложную структуру, а затем вносят в него «элемент организации», чаще всего взяв за образец военную организацию. Причем военную организацию опять-таки совершенно особого типа, где, например, «красноармеец должен страшиться карательных органов новой власти больше, чем пуль врага».

Но такой способ социальной организации можно назвать наведением порядка только в очень условном смысле. Как там у А.К.Толстого? «Такой навел порядок - хоть покати шаром». Там, где все многообразие межчеловеческих всаимоотношений сводится к одной единственной зависимости казарменного характера, ценой «порядка» становится беспорядок, социальная дезорганизация не преодолевается, а лишь загоняется вглубь. Во-первых, для поддержания такого «порядка» необходимо искусственно создавать в стране обстановку предельной напряженности, обстановку чрезвычайного положения, необъявленной внутренней либо даже внешней войны.

Во-вторых, можно ли, допустимо ли забывать о невообразимом беспорядке, возникающем оттого, что тоталитарная бюрократия вламывается в тонкие механизмы общественной и хозяйственной жизни страны, некомпетентно подчиняя их одной-единственной логике - логике физической силы?

Теперь об «ускоренной модернизации» промышленности и сельского хозяйства, осуществление которой кое-кто ставит в заслугу нашей тоталитарной бюрократии, считая ее главным героем ликвидации вековой отсталости России. Первоисточник этой концепции можно найти в докладах И.В.Сталина, который завораживающими цифрами - миллионами тонн угля, чугуна, стали хотел вытеснить из народного сознания даже повод думать о других миллионах - о миллионах изгнанных из родных мест, погибших от голода, расстрелянных или догнивающих в лагерях.

Обращение В.И. Ленина к нэпу говорит о том, что он видел возможность иной, не тоталитарной модернизации экономики дореволюционной России. Однако эта возможность представляла собой вполне реальную угрозу для бюрократического аппарата. Ибо там, где между хозяйственными звеньями складывались нормальные экономические отношения, нужда в специальной фигуре бюрократического посредника и контролера отпадала. В ходе сосуществования бюрократических и экономических способов хозяйственного развития страны последние явно демонстрировали свои преимущества - как с точки зрения гибкости, так и с точки зрения рациональности и дешевизны.

Новая бюрократия, развращенная сознанием всевластия и бесконтрольности, яростно сопротивлялась углублению и расширению нэпа, нагнетая страхи по поводу «мещанского перерождения».

Выбор между двумя моделями модернизации экономики, в особенности же между двумя путями развития тяжелой промышленности (которую новая бюрократия воспринимала прежде всего и главным образом в аспекте усиления своей собственной власти), совершался совсем не гладко. Грубо говоря, вопрос стоял так: за чей счет будет осуществляться это развитие? За счет народа, которому после некоторых послаблений, пришедших вместе с нэпом, придется вновь затягивать пояса? Или за счет новой бюрократии, которой предстояло либо поступиться своей политической властью, переквалифицировавшись в рационально функционирующую администрацию, либо вообще уйти со сцены? Решать и делать выбор предстояло тем, кто имел власть, то есть все той же бюрократии, присвоившей себе право говорить от имени народа.

Однако сделать выбор было гораздо легче, чем его осуществить. Бертольд Брехт как-то сказал: «Если диктатор современного типа замечает, что не пользуется доверием народа, то первое же его поползновение - уволить в отставку сам народ, заменив его другим, более лояльным». Нечто вроде такой «отставки» предложили Вождь и тоталитарная бюрократия российскому крестьянству, когда поняли, что народ не примет модель ускоренной индустриализации. Насильственная коллективизация была способом тотальной перековки крестьянства, дабы в итоге получить народ, достаточно послушный Вождю.

Проходят годы, тоталитарная бюрократия торжествует свои победы в коллективизации и индустриализации, призывая признать их крупными победами народа, победившим социализмом. Однако, аплодируя своему Вождю, объявившему о победе социализма, бюрократия плохо представляла, что означает эта победа для нее самой. В первую очередь, для ее высшего эшелона. Все в стране оказывалось теперь во власти бюрократического аппарата, и поэтому «внутреннего врага», без которого функционирование этого самого аппарата немыслимо, уже негде было искать, кроме как внутри, в своей среде. Эта тенденция пробивала себе дорогу неотвратимо - борьба с «просо-чившимся» врагом становилась для Вождя основным средством управления непомерно разросшимся аппаратом. Ему ничего не оставалось делать, кроме как утверждать власть средствами террора, при возрастающих подачках тем, кто приходил на место репрессированных.

В числе обвинений в адрес Сталина можно слышать, что он дошел до края - стал бить своих. Дальнейшее развитие этой темы приводит кое-кого к резкому возражению - мол, Сталин в 30-е годы никак не мог бить по своим, так как сам уже успел переродиться и стать чужим для всех, продолжавших дело социалистической революции. Думается, обе эти крайние точки зрения далеки от истины. Сотни тысяч функционеров, репрессированных по распоряжению Сталина (во многих случаях заверенного его личной подписью), не были для него ни «своими», ни «чужими». Это был аппарат, созданный как инструмент тотальной власти. В качестве малых деталей аппарата его функционеры оказывались для Сталина «своими», коль скоро это был «его» аппарат. И они же становились «чужими», коль скоро в этом механизме он начинал обнаруживать тенденцию к «самодвижению», не совпадающему с его волей. А могло ли быть иначе?

Ведь Вождь должен был оказаться чужим даже самому себе, коль скоро в нем сохранилась хоть капля человеческого, того, что мешало борьбе за абсолютную власть.

Последний рубеж защитников «дела Сталина» - победа нашего народа в Великой Отечественной войне. Однако и этот аргумент рассыпается в прах, как только мы задаемся вопросом: а какой ценой была достигнута эта победа? Сталин был убежден, что «победителей не судят», а потому руководствовался одним-единственным способом ведения войны: «любой ценой». Между тем основным принципом военного искусства всегда считалось: добиться наибольших результатов с наименьшими потерями. И победители подлежат суду, причем не только нравственному, но и суду военной науки, для которой принцип «любой ценой» неприемлем хотя бы потому, что он превращает науку в головотяпство, уравнивая гениального полководца с посредственностью, способной добиться тех же результатов одной лишь бесчеловечностью, готовностью заплатить за них сколь угодно дорогую цену. Поэтому если победа, достигнутая благодаря величайшему самопожертвованию народа, была и останется в веках его победой, то астрономическое число жертв, которое он понес, является неоспоримым свидетельством поражения тоталитарно-бюрократической системы. Это она поставила народ перед необходимостью столь дорого заплатить за победу и тем самым обнаружила свою неспособность вести войну иначе, чем за счет чудовищного перерасхода человеческих жизней. Особо трагично, что даже в военное время много жертв было принесено не борьбе с врагом, а традиционному устрашению своих.

Трибунал, который, по словам А. Твардовского, во время войны «в тылу стучал машинкой», не только не прекратил своей деятельности, но, наоборот, даже расширил ее после войны. Ведь тоталитарно-бюрократический аппарат остался тем же самым, а, значит, должны были существовать и объекты его деятельности - внутренние «враги», которые вновь вышли на первый план после исчезновения внешних. На них был снова обращен огонь карательных органов.

Тягчайшие кары обрушивались на тех, кто «сдался врагу», как бы честно ни воевал он до пленения: из немецких лагерей военнопленные перемещались в советские «исправительные».

Различие послевоенной судьбы тоталитаризма в стране победившей и в побежденных странах свидетельствует о справедливости утверждения известного немецкого мыслителя К. Ясперса о том, что тоталитаризм не обладает внутренней способностью к самопреодолению. Но философ оказался не прав, предположив, что причиной крушения тоталитаризма может быть только его военное поражение, сопровождающееся оккупацией. Есть, оказывается, и другая сила, способная создать условия для преодоления тоталитаризма. Вождь тоталитарной бюрократии - это не только ее движущая и направляющая сила, но и самый уязвимый ее пункт. В руках Вождя сосредотачивается столько нитей, с помощью которых он приводит в движение необъятный бюрократический аппарат, что его смерть грозит разрушением этого аппарата, коль скоро не будет тут же найдена соответствующая замена. Соответствующая в том смысле, что новый Вождь должен быть готов осуществить новую - и немедленную! - встряску аппарата, очередное кровопускание.

В связи с этим после смерти Вождя должна была резко обостриться конкуренция претендентов на его пост, так как проигравший рискует оказаться в числе первых жертв Преемника. В этой связи нужно всегда помнить о смелости и решительности Н.С. Хрущева, особенно если учесть, какие опытные, коварные, могущественные претенденты на лидерство ждали момента, чтобы взять на себя роль умершего Вождя. Победа Н.С. Хрущева в этом единоборстве имела для страны ни с чем ни сравнимое значение, ибо он понял, и, видимо, уже давно, абсолютную необходимость уйти от созданной Вождем жестокой и бессмысленной структуры тоталитарной власти.

Именно с учетом этого нужно говорить об историческом значении XX съезда КПСС и доклада на нем Н.С. Хрущева «О преодолении культа личности». Дело не только в разоблачении чудовищных преступлений Сталина, потрясших страну и партию. Дело в том, что, назвав их преступлениями, руководство партией и государством публично отказывалось от массовых репрессий, без которых в принципе немыслим тоталитаризм. Даже в том случае, если не сломаны еще тоталитарные структуры, опутывающие своими щупальцами политическую, хозяйственную и культурную жизнь страны. Тоталитаризм без регулярных массовых репрессий - это уже не тоталитаризм, а авторитаризм, и тоталитарные структуры постепенно перерождаются в авторитарные.

При этом, разумеется, сохраняется еще постоянная опасность тоталитаризма, но уже нет особой атмосферы всеобщего страха, о котором, слава Богу, не имеет представления тот, кому не пришлось жить во времена сталинского террора.

Н.С. Хрущев сохранял многие привычки руководства прежнего типа, он мог принимать непродуманные решения, мог стучать кулаком, разговаривая с западными дипломатами или отечественной интеллигенцией. Но он был противником самого главного и основного, что составляло суть тоталитарного руководства, - он не допускал расстрелов по политическим мотивам. Это было уже много, очень много для страны, еще не успевшей забыть страшные времена сталинского террора. Закончилась гражданская война, которую вела против «своего» народа тоталитарная бюрократия. Новое руководство отказалось платить за «социалистический прогресс» кошмарную цену, какая уплачивалась в предыдущие десятилетия. И все же не было достаточно глубокого понимания, что нельзя ограничиваться полумерами, что, отказавшись от основного инструмента тоталитарно-бюрократического руководства, нельзя оставить без изменения все остальное.

Необходимость реформ - это слово витало в атмосфере хрущевской оттепели - связывалась в основном лишь с экономической стороной: с их помощью пытались залатать зияющие дыры в хозяйстве, обнаружившиеся в связи с отказом от устрашения как основного стимула к труду.

Но тоталитарная экономика, десятилетиями приводимая в движение посредством устрашения, не могла быть реформирована чисто экономическими средствами, коль скоро оставались неизменными опутавшие ее политические структуры. Даже «чисто экономическое» мероприятие традиционно превращалось в командное, волюнтаристское, ориентированное на сохранение власти аппарата любой ценой. Аппарат продолжал разрастаться, осуществляя свою волю к самомохранению. Он-то и «съел» Н.С. Хрущева, поддержав более удобную для себя фигуру руководителя авторитарного типа, который был готов «царствовать», не управляя, не вмешиваясь в процесс саморазвития аппарата, потерявшего в 1953 году своего «Вождя и Учителя».

Шли годы, и вот мы подошли к временам, когда можно наконец называть вещи своими именами, оценивая не только прошлое, но и настоящее. Долгие десятилетия тоталитарная бюрократия, ее структуры проникали во все поры нашего общества, приводя к перерождению его глубинных тканей. Это тяжелейшее заболевание не излечивается в один день, но с ним необходимо бороться всеми силами. Болезнь была слишком долгой и глубокой, поэтому потребуется бдительность, терпение и настойчивость, чтобы надежно исключить всякую возможность рецидива.

Заключение

Сегодня, когда вульгаризаторское словословие первых лет «перестройки» с ее примитивнейшим подходом к обсуждению самых сложных моментов отечественной истории безвозвратно ушло в про­шлое, можно «без гнева и беспристрастно» рассмот­реть одну из сложнейших и величественных фигур XX столетия- Иосифа Виссарионовича Сталина. «Реабилитировать» его нелепо (поскольку не было ни суда, ни приговора), «восхвалять» нет нужды - просто необходимо отдать должное.

Великая и страшная фигура Сталина, вбитая в великое и страшное столетие, до сих пор окутана прямо-таки мистическим ту­маном, и чем даль­ше уходит в прошлое примитивное нытье о «на­рушении Сталиным ленинских норм» и «куль­те личности», тем явственнее проступает на обла­ках «по ту сторону» тень великого импе­ратора.

Что любопытно, появление Сталина- пусть и не конк­ретизируя- предсказывал еще Гюго: «...первая потреб­ность народа после революции- если этот народ со­ставляет часть монархической Европы - это раздобыть себе династию... В сущности, первый одаренный человек или даже первый удачливый встречный может сойти за короля... каковы же должны быть качества появляющегося после революции нового короля? Он может - и это даже полезно - быть революционером, иначе говоря, быть лич­но причастным к революции, приложившим к ней руку, независимо от того, набросил ли он на себя тень при этом или прославился... Какими качествами должна обладать династия? Она должна быть приемлемой для нации, то есть казаться на расстоянии революционной- не по своим по­ступкам, но по воспринятым ею идеям. Она должна иметь прошлое и быть исторической, иметь будущее и пользо­ваться расположением народа».

Как показывают последние исследования, Ста­лин, быть может, лучший из русских императоров, всю жизнь лишь казался революционером. Можно вдумчиво прочи­тать все 13 томов его сочинений- а можно и просто вспом­нить, как летом1917-го Сталин с помощью Молотова факти­чески захватил «Правду» и, безжалостно правя ленинские статьи, стал проводить курс на вхождение большевиков в ко­алиционное правительство Керенского. Или прямо-таки ге­ниальную идею Сталина 1922 г. об административно-территориальном устройстве будущего СССР. Нет никаких сомнений: восторжествуй план Сталина (Российская Федерация с гирляндой автономий)- никакого «права на самоопределение» не оказалось бы в «конституциях республик», да и самих «конституций» не было бы. В последующие десятилетия ав­тономии прочно успели бы уяснить, что никакого «самоопре­деления» быть не может. Дальнейшее развитие страны в ком­ментариях не нуждается.

Удачнее всех пока что на сегодняшний день вывел фор­мулу Виктор Суворов- Сталин не более чем «меньшее зло». Любой из его главных соперников, одержи он верх, неминуемо был бы злом большим. Еще и оттого, что субъекты вроде Троцкого или Бухарина великолепно уме­ли лишь разрушать. Строить они были решительное неспособны. На гражданской войне, «в грозе и буре» стали незаменимыми- но ни к чему не пригодны в мирные дни.

Уничтоженные Сталиным фанатики «мировой револю­ции», полное впечатление, так и не поняли, за что конкретно «убирают». Они не понимали, что их «убирают» железной перчаткой старой, как мир, имперской идеи, имевшей лишь внеш­нее сходство с «мировым пожаром».

Нельзя всерьез относиться к идее, что предвоенные достижения в науке, технике и военном деле достигнуты вопреки Сталину. Такого просто не бывает.

Имеет смысл послушать известного неприязненным от­ношением к Сталину И. Бунина: «...если вдуматься, что оставил ему Ленин, кроме методики построения первого в мире социалистического государства и туманных проро­честв о неизбежности войн в эпоху империализма - посто­янного детонатора всемирной пролетарской? Пустую каз­ну, дезорганизованную и совершенно небоеспособную ар­мию, расколотую, разложенную и на глазах деградирующую партию, разоренную, разграбленную и распятую стра­ну с темным, забитым, деклассированным и, что возмож­но, самое главное, неграмотным населением... Разрушен­ная до основания промышленность, приведенная в полный хаос финансовая система, парализованный транспорт, по­чти полностью уничтоженная квалифицированная рабочая сила и частично уничтоженная, частично рассеянная по всему миру интеллигенция...». Что же потом?

«Прошло 10 лет- микросекунда в масштабе истории-и ошеломленный мир с ужасом, смешанным с восхищени­ем, вынужден был признать, что стал свидетелем чуда. И хотя это чудо было очень милитаризовано, но от этого отнюдь не становилось менее впечатляющим... 303 диви­зии уже находились под ружьем. 23 тысячи танков, вклю­чая невиданные еще в мире бронированные чудища с ди­зельными, а не бензиновыми моторами... 17 тысяч самоле­тов... 40 тысяч артиллерийских стволов и секретные реак­тивные минометы... 220 подводных лодок - больше, чем у всех стран в мире, вместе взятых, эскадры новейших эс­минцев и линкоров... заводы, выплавляющие больше всех в мире на душу населения чугуна и стали, бесчисленные конструкторские бюро, лаборатории, научно-исследова­тельские институты, разрабатывающие новые виды ору­жия, вплотную подошедшие к ядерному огню и реактивно­му движению".

Но главное, что не может не подчеркнуть Бунич, в дру­гом...

«Откуда все это началось? Откуда появились сотни ты­сяч, миллионы инженеров, исследователей, конструкторов, летчиков, штурманов, механиков, водителей танков, ко­мандиров кораблей, флотских штурманов, электриков, ми­неров, артиллеристов, инженеров-механиков надводного и подводного флота, специалистов по металлургии сверхпрочных сплавов, сверхпроводимости, плазме, радиотех­нике и радиолокации? Они же не выросли на деревьях. И на 1913 год ни одного из подобной категории военных и гражданских специалистов не было и в помине. Почти ни­кого, не считая единиц, не было и в 1930 году. И вот, всего за 10 лет, они появились, и в таком количестве, что составили инфраструктуру мощной военно-индустриаль­ной империи. А всего 10 лет назад многие из них даже не знали грамоты. Речь идет не о том, какой ценой все это создавалось, а в том, как это возможно было создать за столь короткий срок!.. Сталин мог с явным удовлетворени­ем поверить в свою способность творить чудеса».

Высокие техноло­гии, которые Сталин скупал за границей, сами по себе го­ворят о его организаторском гении. Запад строил Сталину под ключ супер-передовые заводы - тракторные, автомо­бильные, химические, поставлял оборудование для ГЭС и домен, лицензии на производство самолетов. Вряд ли на Западе не понимали, что собственными руками помогают творить могучего соперника и конкурента, - но там буше­вал экономический кризис, а русский император платил золотом...

Дело даже не в высоких технологиях- а в том, что всего за десять лет возникло новое поколение, обученное со всем этим квалифицированно обращаться - и, исполь­зуя за основу, идти дальше.

Любопытно было бы подсчитать всех людей старой Империи, кто окружал Красного Монарха. Начальник Ге­нерального штаба Шапошников - бывший полковник царской армии. Генеральный прокурор Вышинский - во времена Керенского подписывал приказ об аресте Ленина. Много лет прослуживший советским послом в Лондоне Майский- бывший активный член КОМУЧа, белогвар­дейского самарского правительства. И список необозрим...

В недавние годы любили упрекать Ста­лина за то, что при его владычестве «совершенно не разви­валось творческое наследие марксизма-ленинизма».

Святая правда. А зачем империи марксизм-лени­низм? Это руководство по раздуванию «мировой проле­тарской революции»? Сталинизм- это, скорее, рациона­листическое обслуживание усеченным до предела идейным пайком текущих потребностей империи, выраженное в форме сухих инженерных инструкций. Чтобы это понять, достаточно изучить труды Сталина... Этот монарх не стремился разжечь мировой пожар, поскольку, нет сомне­ний, безгранично презирал «мировое пролетарское движе­ние»- он просто-напросто услаждал уши возможного противника мерным топотом имперских легионов. Не зря те из старой эмиграции, кто был умен и наделен инстинктом державника, быстро угадали в вожде - императора. Генерал Деникин и князь Юсупов вовсе не были белыми ворона­ми... Не зря Черчилль, кремень-бритт, возна­мерившийся было встретить императора сидя, вскочил и вытянулся в струнку, словно юный кадет, под действием «неведомой силы», ударившей из желтых тигриных глаз-о чем честно вспомнил в мемуарах. Арис­тократ по крови и кости, на уровне подсознания почуял Великого Монарха - и на всю жизнь сохранил к нему почтительное уважение. Когда окружившие Хрущева одурев от призрака свободы, поливали Сталина грязью, потомок герцогов Мальборо на торже­ственном заседании британской палаты общин в честь 90-летия со дня рождения Сталина произносил панегирик покойному.

Сталин был кровав, суров, жесток и ужасен... Но где вы видели других могучих императоров, великих строителей? В начале любой великой стройки- грязь и кровь. Отыщется ли человек, у которого часто щемит сердце и подступает бессонница, когда он вспоминает о десятках тысячах русских мужиков и пленных шведов, уло­женных Петром 1 в гнилые болота. В «ци­вилизованной» Британии всего двести пятьдесят лет назад шотландские шахтеры работали в рабских железных ошейниках, а за кражу вешали детей лет 12-14. Всего сто восемьдесят лет назад в центре Лондона регулярные кава­лерийские части рубили демонстрантов и сметали пушка­ми «бунтовщиков».

Сталин был жесток и ужасен. Но он, в сущности, всего лишь сделал так, что Россия за пару десятков лет пробе­жала путь, который благополучные западные демокра­тии преодолели за пару столетий. Он «продолжал дело» не Ленина, а многих и многих европейских монархов. В той же Англии власть более трехсот лет ломала практически аналогичную русской деревенскую общину- самыми драконовскими методами. Причина проста и под­мечена английскими же историками: свободный владелец участка земли и доли в общинной собственности (выгоны, луга, рыбные ловли, все, как в России) стоял не­преодолимой преградой на пути... как ни парадоксально, капитализма. Капитализму требовался как раз «винтик»-безземельный работник, которого нетрудно загнать на фабрику. Фабрики изго­товляли лучшую в мире английскую шерсть. Шерсть дава­ли овцы. Овцам нужны пастбища. Крестьянин-собствен­ник ни за что не отдаст под пастбища свою собствен­ность- у него другие интересы. Вот и началось то, что называлось «огораживание». У общин любыми неправдами отбирали собственность. И потому XIV-XVI века в истории Англии известны чередой чисто крестьянских восстаний- Тайлера, Кэда, Кета, Джозефа.

По данным историка Грина (Дж.Р. Грин, «Краткая ис­тория английского народа»), казнено около семи тысяч участников восстания Тайлера (при том, что тогдашнее население Англии примерно равнялось двум с половиной миллионам). А послание Королевского совета, обращен­ное к бунтовщикам и зачитанное самим королем, заканчи­валось так: «Отныне ваша рабская зависимость будет несравненно более суровой. Ибо до тех пор, пока мы живы и божьей милостью правим этой землей, мы не пожалеем ума, сил и здоровья на то, чтобы ужас вашего рабского положения стал примером для потомков».

В царствование Генриха Восьмого (1509-1547) более 72 тысяч человек (около 2,5% всего населения страны) было казнено за «бродяжничество и воровство». Главным образом, эти «бродяги и воры»- согнанные с земли крес­тьяне.

И стратегическая задача была выполнена- созданы громадные поместья «нового типа», где на чужой земле работали наемные батраки. От колхозов это отличается только тем, что новые латифундии принадлежали не госу­дарству, а частным лицам. Для батраков особой разницы не было.

Другими словами, жертвы английской «коллективиза­ции» оказались как бы раз­несенными на сотни лет, а российские жертвы Великого Скачка словно бы одномоменты. Но в процентном отношении к чис­лу населения западноевропейские «винтики» потеряли не­многим меньше. Жертвы среди тамошнего «низшего со­словия», быть может, и превосходят числом отечественные.

Список использованной литературы

Бунич И.Л. Лабиринты безумия. СПб. 1995 г.

Бушков А.А. Россия, которой не было. М., 1997.

Зеркин Д.П. основы политологии. Ростов-на-Дону, 1997 г.

Радзинский Э.С. Сталин. М., «Вагриус», 1997 г.

referat.store

Реферат - Политический портрет Сталина. Культ личности

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Филиал «Тихоокеанского государственного экономического университета»

Факультет «Экономический»

Реферат

«Политический портрет Сталина .

Культ личности Сталина. »

Выполнила: ст-ка гр. 111-Б

Аношкина А.О

Проверил: Ковалев Д.В.

Южно-Сахалинск

-2006-

Содержание.

Введение………………………………………………………………………………3

1. Биография Сталина…………………………………………………………….....4

2. Борьба за власть в 20е годы………………………………………………………9

3. Репрессии в начале 1930 годов………………………………………………….13

4. Послевоенные репрессии Сталина……………………………………………...17

5. Диктатура Сталина……………………………………………………………….19

6. Личные качества Сталина ………………………………………………………22

Заключение………………………………………………………………………….23

Список используемой литературы………………………………………………….24

Введение.

Личность Сталина находится сегодня в центре внимания, как политиков, так и обывателей, как историков, так и деятелей искусства. Это неслучайно, поскольку этот человек более 30-ти лет находился у руля управления одной из великих держав мира. Его личность остается загадкой для человечества, так как споры о нем не утихают. Спор идет с такой страстью, будто обсуждается политик, активно действующий сегодня, а не ушедший из жизни почти 50 лет назад. Совершенно очевидно, что Сталин – одна из крупнейших фигур XX столетия.

Каждое новое поколение хочет постичь тайну этой личности и того явления, которое с наибольшей силой проявилось в этой личности. Имя этого явления — культ личности.

Культ Сталина — одного из более жестоких и своекорыстных диктаторов в истории человечества, и по сей день остается, пожалуй, наименее проясненной для общественного сознания и понятой им безмерной трагедией, которой отмечен XX век.

В многочисленных произведениях, посвященных Сталину, освещаются разнообразные вопросы, связанные с его личностью. Однако вряд ли найдется вопрос, по которому бы мнения и оценки исследователей совпадали.

Данный реферат посвящен исследованию политического портрета И.В. Сталина. Основные цели реферата:

1. Осветить биографию жизни Сталина.

2. Составить политический портрет Сталина.

3. Создать объективную картину состояния общества в период правления Сталина.

4. Раскрыть корни культа личности Сталина.

Данный реферат является результатом анализа исторической литературы, посвященной исследованию «сталинизма».

Эта работа является попыткой понять корни культа личности Сталина, что и явилось мотивом для ее написания.

Политический портрет «вождя» — его мировоззрение, поведение, мотивы деятельности, отношение к партийцам, к народу – описывается в данной работе.

1. Биография Сталина.

В нескольких десятках километров от столицы Грузии Тифлиса (ныне Тбилиси) находится городок Гори. В конце прошлого века он представлял собой поселение с одноэтажными домами, с пыльными улочками кварталов бедноты.

В начале 70-х годов19-ого века из села Диди-Лило в Гори переселился Виссарион Иванович Джугашвили, cапожник. Есть предположение, что он не был грузином по национальности, а происходил из осетин, живших в городах. В 1874 году он женился на юной Екатерине Георгиевне Геладзе, которая, как и её муж, родилась в семье крепостных. Екатерина Георгиевна была неграмотной, подобно своему мужу не говорила по-русски. Эта привлекательная рыжеволосая женщина была глубоко религиозной. Уже в молодости ей пришлось похоронить двух своих младенцев. 9 декабря 1879 года у Екатерины Георгиевны родился сын Иосиф. [1]

Однако имеется документ, в котором зафиксирована иная дата рождения И. В. Сталина. Это метрическая книга Горийской Успенской соборной церкви для записи родившихся и умерших. В первой части этой книги, предназначенной для регистрации родившихся, отмечено, что в 1878 г. 6 декабря у жителей г. Гори православных крестьян Вессариона Ивановича и его законной жены Екатерины ГеоргиевныДжугашвили родился сын Иосиф. 2

После рождения сына Иосифа, жизнь Екатерины Георгиевны приобрела новый смысл. Она нежно любила его и называла Сосо, Сосело. Когда ее ребенок заболел, она самоотверженно выхаживала его. Болезнь не прошла бесследно: на лице И.В.Сталина остались следы от оспы, а одной рукой он двигал с трудом до конца своей жизни.

Родители по-разному представляли себе судьбу сына. Мать в 1888г. записала его в местное духовное училище. Но вскоре Виссарион забрал его оттуда, так как хотел, чтобы сын стал тоже сапожником. Отец повез его собой в Тифилис (Тбилиси), где работал в течение трех лет на оьувной фабрике Адельханова, после того как его собственная мастерская в Гори разорилась. Однако борьба в семье закончилась в пользу матери, отличавшейся сильной волей и Сосо опять вернулся в училеще. В 1890 году его отец умер.

Мать работала прачкой в богатых семьях. Чтобы прокормить себя и сына. Эта женщина прожила долгую жизнь. Она увидела, как ее сын стал руководителем гигантской страны. Сама она вела скромную, простую жизнь в Грузии. По просьбе сына она на короткое время переселилась в Кремль, но вскоре вернулась обратно домой. Там она и умерла в 1937 году.

В духовном училище Джугашвили считался одним из лучших учеников. Он выделялся природным умом и хорошей памятью. В июне 1894 года, по окончании училища был отмечен как лучший ученик, и по советам учителей в сентябре 1894 года поступил в Тифлисскую православную духовную семинарию. В эти годы он был слушателем семинарии, получавший стипендию. Семинаристы жили по жесткому расписанию, инспектора поддерживали жесткую дисциплину. Учась в семинарии, молодой Джугашвили анализировал свои ранние жизненные впечатления. Он попал в такое общество, в котором молодой человек, думавший самостоятельно и отличавшийся упрямством, должен был бороться за себя. Еще не достигнув 16 лет он начал печатать свои стихи в местной газете. О последних годах обучения Сталина в семинарии известно очень мало. В семинарии он много читал, регулярно посещал библиотеку. Постоянно получал предупреждения за чтение запрещенной литературы. Сталин познакомился с радикальными и позитивными идеями, которые он подчерпнул из книг Дарвина, Копта и Маркса, а также Плеханова- первого русского марксиста. Упрямый по характеру он часто спорил с товарищами по общественным и научным проблемам.[2]

Сталин научился прятать чувства с мастерством опытного лицемера, и это свойство стало его второй натурой. В глубине души он вынашивал ненависть к власть имущим, но не вообще, а лишь поскольку был затронут лично он. С одинаковым презрением относился и к священникам, и к царским чиновникам.[3]

Сталин организовал среди семинаристов кружок по изучению социализма. Один из членов кружка, Иремашвили, впоследствии писал, что очень скоро Сталин начал проявлять черты нетерпимости ко всякому, кто был с ним не согласен.[4]

Его первые политические мысли были ярко окрашены национальным романтизмом. Сосо усвоил себе конспиративную кличку Коба, по имени героя грузинского патриотического романа. Близкие к нему товарищи называли его этим именем до последних лет; сейчас они почти все расстреляны. Уже в те годы товарищи отмечали у Иосифа склонность находить у других только дурные стороны и с недоверием относиться к бескорыстным побуждениям. Он умел играть на чужих слабостях и сталкивать своих противников лбами. Кто пытался сопротивляться ему или хотя бы объяснить ему то, чего он не понимал, тот накликал на себя «беспощадную вражду».

Коба хотел командовать другими. Закончив духовную школу в 20 лет, Коба считает себя революционером и марксистом. Он пишет прокламации на грузинском и русском языках, работает в нелегальной типографии, объясняет в рабочих кружках тайну прибавачной стоимости, участвует в местных комитетах партии. Его револяционный путь отмечен тайными переездами из одного кавказского города в другой, тюремными заключениями, ссылкой, побегами, новым коротким периодом нелегальной работы и новым арестом.[5]

Сталин участвовал в организации майской демонстрации в Тифлисе в 1901году, когда произошло столкновение двухтысячной рабочей толпы с полицией, затем в организации забастовки рабочих-нефтянников в Батуми в 1902 году, когда войска открыли огонь и было убито 15 человек .

После батумской забастовки Сталин был в первый раз арестован полицией и отправлен в тюрьму, а затем выслан на Север, в Вологду,

Со второй попытки Сталину удался побег из Вологдской ссылки, он возвратился на Кавказ, где и узнал, что на Брюссельско-Лондонском съезде РСДРП наконец была основана и тут же раскололась на две фракции. [6]

Начав свою деятельность на Кавказе, Сталин со временем выдвинулся на общероссийский уровень. В 1912 году, после Пражской конференции РСДРП(б), заочно кооптирован в состав ЦК партии и возглавил его Русское бюро. При активном участии Сталина подготовлен и вышел в свет первый номер газеты «Правда».

В тот же период он принимает свой всемирно известный псевдоним и публикует под ним свою первую крупную теоретическую работу — «Марксизм и национальный вопрос», высоко оцененную В.И. Лениным.

В ноябре 1918 года начались революции в Германии и Австро-Венгрии. Сталин назначается председателем Военного Совета Украинского фронта. 30 ноября был создан Совет рабоче-крестьянской обороны во главе с Лениным. Сталин стал его членом, а как представитель ЦИК — заместителем Ленина. В декабре 1918 года началось наступление адмирала Колчака в Сибири. Он планировал соединиться с английскими и белогвардейскими войсками, наступавшими с севера. Создалось катастрофическое положение, исправлять которое Ленин поручил Сталину. Сталин вместе с Дзержинским быстро и решительно восстановили положение под Пермью.

Популярность Сталина как руководителя-практика, умевшего брать на себя ответственность, принимать решения и добиваться их исполнения, росла. На VIII съезде партии он был избран членом Политбюро и Оргбюро. По предложению Ленина Сталин назначается народным комиссаром государственного контроля (с 1920 г. — нарком рабоче-крестьянской инспекции).

Он активно участвует в административном устройстве окраинных районов. Его стремление к централизации и нетерпимость нередко служили источником конфликтов с руководителями вновь образованной Украинской Советской Республики. Отдельные руководители Компартии Грузии возражали против сталинского предложения о вступлении в РСФСР. Но Сталин продолжал политику принуждения. Он противопоставил местному национализму самые плохие формы бюрократического централизма. Ленин писал: «Я думаю, тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталин, а также его озлобление против пресловутого «социал-национализма». Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль»[7]. В связи с «грузинским конфликтом» Ленин в «письме к съезду» внес предложение сместить Сталина с поста Генерального секретаря. Однако намерение Ленина не осуществилось.

В связи с так называемым «грузинским делом» Ленин отнюдь не скрывал своей критики в адрес Сталина. В то же время Сталин постарался представить себя последователем Ленина в этом вопросе. К I съезду Советов РСФСР он подготовил тезисы «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве». В ходе обсуждения вопроса о местном национализме стали видны слабость сталинской аргументации и всей его линии. В одном вопросе Сталин в любом случае был последовательным, реалистичным и дальновидным. Исходным пунктом его аргументации при решении национальных проблем, так же как и проблем государственного и партийного аппарата, была ссылка на отсталость старой России. Отвергая националистические требования, он подчеркивал: «А если нельзя в два-три и даже в десять лет поднять существующую русскую культуру, то как же можно требовать ускоренного поднятия культуры в областях нерусских, отсталых, малограмотных?»[8]. Сталин, успешно использовавший аргумент об отсталости страны, очень скоро стал догматиком модернизации и лозунга «догнать и перегнать». Если отсталость все оправдывала, то простое количественное требование «догнать и перегнать» было возведено в основной принцип.

В апреле 1922 года Пленум ЦК РКП(б) избрал Сталина Генеральным секретарем ЦК партии. В этой должности ему выпала сложная и ответственная обязанность — возглавлять политическое и хозяйственное руководство страной во время болезни и после смерти Владимира Ильича Ленина.[9]

2. Борьба за власть в 20 е годы.

Начало 20-х годов в истории РКП (б)[10] было отмечено бурными событиями. Только что закончилась гражданская война, и на передний план в деятельности партии вновь выдвинулись задачи хозяйственного строительства. Решать их приходилось в черезвычайно сложных условиях послевоенной разрухи, почти полной дезорганизации народного хозяйства, оживления антипартийных группировок в РКП (б).

В таких обстоятельствах от партии требовались выдержка, твердость и решительность. Именно партия Ленина продемонстрировала эти качества. Переломным в ее деятельности явился десяты сьезд. Он одобрил выдвинутую Лениным новцю экономическую политику, которая заменила подразверстку продналогом. Нэп означал и смену командно- волевых методов «военного коммунизма» на преимущественно экономические рычаги в руководстве народным хозяйством. Принятые меры способствовали оживлению экономической жизни страны, созданию предпосылок для развития инициативы и творчества широких масс, углубления внутрипартийной демократии.

Однако партию ждало новое испытание. Из- за тяжелой болезни В.И. Ленин вынужден был взять длительный отпуск с декабря 1921 г. По октябрь 1922 г.

Он, конечно, полностью не отошел от политической деятельности, но его участие в руководстве партией и государством было ограниченным. Положение еще более усложнилось, когда Ленин после краткого возвращения к активной деятельности вновь с 16 декабря 1922 г. Вынужден был уйти в отпуск, из которого он уже так и не вернулся.[11]

Чтобы отчасти восполнить отсутствие Ленина, важно было сохранить сплоченность внутри ЦК и в особенности в его Политбюро. Помимо Ленина, в ПБ (партия большивиков) входили И. В. Сталин, Л, Б. Каменев, Л.Д. Троцкий, затем в марте 1921 г. членом Политбюро стал Г.Е. Зеновьев.

Естественно было предположить, что Политбюро должно было осуществить руководство на основе единства всех членов при неукоснительном соблюдении принципа коллективности в работе. В политическом отчете ЦК РКП (б), с которым выступал Зиновиев, говорилось: «Нам придется заменить указания Владимира Ильича коллективной работой».[12]

Говоря о коллективной работе, Зиновьев был не совсем искренен. Он имел в виду работу далеко не всего ЦК, а прежде всего его определенной части- так называемого ядра.

В числе этого ядра были три «ветерана» по стажу пребывания в Политбюро- Сталин, Каменев и Зеновьев.

Именно между ними еще с 1917 г. существовала не только партийная дружба, но и личная. Наконец, всех троих связывала борьба с общим противником, особенно нетерпеливо рвавшимся к первым ролям в партии и государстве- Троцким. [13]

Возглавив Политбюро, «тройка» не просто попыталась взять на себя функцию главного руководящего центра, но и фактически повела линию на недопущение к рычагам реальной власти других членов Политбюро.

У каждого члена «тройки» были свои, вполне определенные функции и обязанности. Зиновьев был главным оратором.

Сталин, став Генеральным секретарем ЦК, сосредоточился на аппаратной работе. Сталин взял на себя еще одну функцию – подбор и расстановку руководящих и местных партийных кадров. [14]

С критикой деятельности «тройки» (Сталина, Зиновьева, Каменева) на сьездах партии, других ее формах выступали Бухарин, Рыков, Косиор, Осинский, Лутовинов, Рудзутак и д.р.

В центре их внимания оказалось стремоение оспорить, во- первых, проводимую «тройкой» групповую политику; во- вторых, ее склонность к зажиму внутрипартийной демократии, испльзованную главным образом бюрократических методов руководства; в- третьих, откровенную нетерпимость к любым критическим замечаниям в свой адрес, каждое из которых членами «тройки» представлялось не иначе как в виде тенденций к фракционности, покушения на принцип единства партийных рядов.

Сталин рассчитал точно: чтобы удержаться наверху, надо сохранять «тройку» не только от критик остальных членов ЦК, но и от нападок главного пративника- Троцкого.

В дальнейшем Сталин ясно давал понять, что он уже больше не отождествлял себя с деятельностью Зиновьева и Каменева. Началась борьба. Сталин нанес по Зиновьеву и Каменеву еще один удар в докладе, с которым он выступил в 1924 г. на курсах секретарей укомов при ЦУ РКП (б).

Говоря о теории вообще и пропаганде ленинизма в частности, Сталин в качестве примера искажения взглядов Ленина, без согласия Политбюро, привел выражение Каменева о том, что очередным лозунгом партии является превращение» России нэповской» в Росию социалистическую (у Ленина, как известно, речь шла о «России нэповской»). Издесь же в докладе, не называя Зиновьева по фамилии, Сталин подверг критики его идею о диктатуре партии. Зиновьев и Каменев обратились в Политбюро с жалобой на самочинные действия Сталина. Тут же состоялось расширенное заседание Политбюро, где выступление Сталина признали ошибочным.

Это решение Политбюро оказалось пирровой победой Зиновьева и Каменева в борьбе против Сталина за лидерство в партии. Несмотря на осуждение, инициатива прочно перешла в руки Сталина и его сторонников. Это подтвердилось и в ходе развернувшейся осенью 1924г. новой дискуссии в партии с троцкистами.

Троцкисты потерпели поражение. Отстронение Троцкого с ключевого поста, отказ поддержать предложение Зиновьева и Каменева свидетельствовали о поражении антисталинской фракции. Позиции Сталина и его сторонноков укрепились.

Борьбу против оппозиционных формирований в партии возглавил Сталин и поддержали его Бухарин, Рыков, Дзержинский, Рудзутак и другие деятели партии. С этого момента деятельность Сталина в сознании большенства членов партии стала ассоциироваться с проведение линии на пострение социализма в СССР. Поэтому ни Троцкий, ни Зиновьев, ни Каменев не смогли составить Сталину серьезной конкуренции в оспаривании занимавшегося им поста генсека.[15]

3. Репрессии в начале 1930 годов.

В январе-феврале 1934 года проходил XVII съезд партии, который получил название «съезда победителей». Внешне он казался демонстрацией большого единства. Действительно, все от самых больших сторонников Сталина до бывших оппозиционеров хвалили лидера партии, «демонстрировали» любовь и преданность. На самом же деле генсека уже очень боялись. Хрущёв и Жданов, например, первыми назвали его, Сталина, «гениальным вождём», Зиновьев причислил его к лику классиков научного социализма, Киров определил генсека как «величайшего стратега освобождения трудящихся нашей страны и всего мира»; Ворошилов сказал, что Сталин, будучи «учеником и другом» Ленина являлся и его «оруженосцем».Но не всё было так гладко. Многие делегаты съезда, прежде всего те из них, кто был знаком с «завещанием» Ленина, считали, что наступило время переместить Сталина с поста генсека на другую работу.

Они обратились к Кирову, первому секретарю Лененградского камитета партии, с предложением занять должность Генерального секретаря, но Киров отказался. Вскоре об этом узнал Сталин. Далее, в конце сьезда, когда происходили выборы нового Центрального Камитета, значительное число делегатов вычеркнули в своих бюллютенях имя Сталина.[16]

Когда результаты голосования стали известны, то оказалось, что из 1225 делегатов за Кирова, первого секретаря ленинградского обкома, было 3 голоса «против», а в отношении Сталина – почти 300, хотя открыто никто не выступил.

Ни попытка сговора накануне сьезда, ни голоса, поданные против Сталина в конце его, не составляли угрозы для пребывания Сталина у власти. Но их было достаточно, чтобы он пришел в безмерную ярость. После того, как выяснилось унизительное для Сталина обстоятельство, а именно большое количество голосов против него вызвало подозрение на тех 1225 делегатов которые принимали участие в выборах. Все они оказались под подозрением, и более тысячи делегатов сьезда впоследствии стали жертвами террора.

Надо сказать, что после съезда резко изменилось отношение Сталина к Кирову, который, как личность, во многом отличался от генсека. Он был прост и доступен, близок рабочим, часто бывал на предприятиях, обладал огромной энергией, ярким ораторским талантом, неплохой теоретической подготовкой. Влияние Кирова неуклонно росло, и в 1934 году он был, несомненно, вторым по авторитету человеком в партии. Вначале Сталин относился к Кирову неплохо, они вместе отдыхали, дружили семьями. Но после XVII съезда он оказался в его глазах соперником.[17]

1 декабря 1934 года молодой коммунист Леонид Николаев вошел в здание Смоленского и выстрелом из револьвера убил на повал члена Политбюро Сергея Мироновича Кирова. Убийцу схватили на месте преступления. Из москвы немедленно выехала в Лененград специальная коммисия, возглавляемая Сталиным, чтобы расследовать обстоятельства убийства.[18]

До сих пор неизвестна вся правда о гибели Кирова. В 30-е годы существовало множество версий. Ненависть Сталина к бывшим лидерам оппозиций была хорошо известна. Сталин воспользовался этим убийством и прямо распорядился привлечь к ответственности Зиновьева, Каменева и других бывших лидеров оппозиций.

На закрытом судемном процессе, состоявшимся 15 января 1935 года, не удалось выдвинуть никаких доказательств соучастия Зиновиева и Каменева в этом преступлении. Тем не менее, под давлением членов военного трибунала, на которого в свою очередб давил Сталин, Зиновьев и Каменев согласились признать, что они несут» политическую и моральную ответственность» за убийство, в то же время отрицая какую- либо причастность к нему. На этом шатком основании им вынесли обвинительный приговор и осудили обоих Зиновьев получил 10 лет, Каменев 5 лет тюремного заключения. Но они так и не вышли на свободу...[19]

19-24 августа 1936 года их судили ещё раз. Среди обвинений были и тесные связи с гестапо, выступления против ленинской программы строительства социализма, подготовка убийств Сталина, Ворошилова, Кагановича, Орджоникидзе, Жданова, опять же убийство Кирова и т. д. Зиновьев и Каменев признали себя виновными во всех неимоверных пунктах обвинения. На следующий день они были расстреляны.

2 марта 1936 года на скамье подсудимых оказались Бухарин, Рыков, Ягода, Крестинский – первый заместитель наркома иностранных дел, Розенгольц – начальник управления наркомата внешней торговли и многие другие видные деятели. Их обвиняли в создании «правотроцкистского блока», целью которого было свержение в СССР социалистического строя, реставрация капитализма, расчленение СССР и т. д. Они якобы работали на иностранные разведки, планировали арест и убийство Ленина и т. д. Обвиняемые частично признали свою вину и почти все были приговорены к смерти.[20]

С начала 1935 г. до 1936г. метла чистки прошлась по советскому обществу, затронув различные слои. Множество людей, в том числе исключенные партии, были арестованы т отправлены в лагеря или сосланы. Хотя репрессии нашли отражение в печати, они шли с наименее возможной шумихой. [21]

Огненный смерч репрессий пронесся по средним и высшим слоя общества, начиная с марта- апреля 1937г., и утих не ранее 1939 г. Точное колличесво жертв все еще является предметом для полемики среди осведомленных советских историков. Достаточно сказать, что ни одна строна не переживала такого ожесточенного государственного террора, как Сответский союз, что арестованные и приговоренные к смерти или заключенные в концлагеря исчислялись милионами, что горе и трудности, перенесенные их родными и близками, не поддаються никакому измерению. Столь же велик был моральный, духовный, экономический, военный и культурный ущерб, причененный Советскому государству.

Сталин активно контролировал процесс террора, руководил подготовкой трех больших московских процессов, по своей собственной инициативе отдавал приказы об арестах, занимался изучением подробностей текущих допросов, уточнял в отдельных случаях, какие именно пытки необходимо применить к тем или иным арестованным, делал выговоры работникам НКВД, если они не сумели вырвать необходимое признание вины, и даже устраивал очные ставки в своем кабинете между видными руководителями и теми, кого удавалось с помощью пыток заставить давать против них показания.

Организованный Сталиным террор 1935- 1939 гг. нанес катастрофический урон общество, экономике, культуре, военному потенциалу и общему благосостоянию. Сталин стал непогрешимым обьектом культа, а все осужденные- врагами народа. Волна арестов схлынула в начале 1939г. Берия, ставший после сьезда, проходившего в марте 1939г., кандидатом в члены Политбюро, заявил на одном из его заседаний, что надо арестовать меньшне людей, иначе в скором времени арестовывать будет некого. Несколько тысяч арестованных в ходе террора были затем освобождены из заключения.[22]

4. Послевоенные репрессии Сталина.

Трудности послевоенного экономического развития, проявлявшиеся в тяжелом состоянии сельского хозяйства, в бытовых лешениях населения, требовали разработки путей выхода из создавшегося положения. Однако внимание руководителей государства направлялось не столько на выработку эффективных мер по подему экономики, сколько на поиски конкретных «виновников» ее неудовлетвортиельного развития. Так, срывы в производстве авиационной техники обьявлялись «вредительством» со стороны руководства отрасли. В 1946 году на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) специально рассматривалось «дело» этих «вредителей» («Дело Шахурина, Новикова и др.»). На рубеже 40-50-х годов руководители Политбюро обсуждали «дела» лиц, якобы занимавшихся вредительством в автомобилестроении, в системе масковского здравохранения («О враждебных элементах на ЗИСе», «О положении в МГБ и о вредительстве в лечебном деле»).

Продолжалась фабрикация дел «враг народа». В 1949 году руководители Ленинградской партийной организации были обвинены в создании антипартийной группы и проведении вредительной работы («ленинградское дело»). Обвиняемыми являлись партийные деятели, советские и государственные работники. Среди них находились А.А. Кузнецов- секретарь ЦК ВКП9б), М.Н. Родионов- председатель Совета министров РСФСР и др. Одновременно было сфабриковано обвинение против Н.А. Вознисенского- председателя Госплана СССР, крупного ученого-экономиста. Он обвинялся в неудовлетворительном руководстве Госпланом, в антигосударственных и антипартийных поступках. Организаторы несуществовавшей антипартийной группировки были приговоренны к расстрелу, несколько человек- к длительным срокам лишения свободы.

Было возбужденно судебное дело о якобы действующей в Грузии мингрельской национальной организации, ставившей целью ликвидацию советской власти в республике. На основании сфальсифицированных материалов были репрессированны ряд партийных работников и тысячи граждан(«мингрельское дело»).

В1952 году было сфабрикованно так называемое дело врачей. Группа крупных специалистов- медиков, обслуживавших видных государтсвенных деятелей, была обвинена в причастности к шпионской организации и намерение совершить террористические акты против руководителй страны.

Тяжелое состояние послеоенной экономики, чрезмерная централизация хозяйственного руководства вызвали глубокое беспокойство у многих советских людей. В ЦК партии поступали тысячи писем от отдельных граждан с сообщениями о злоупотреблениях местных властей, с предложениеями об улучшении дел в сельском хозяйстве. Делались попытки противойдействовать внутриполитическому курсу. Так, в Воронеже была создана нелегальная молодежная организация. Ее участники, обеспокоенные экономическим положением страны, пришли к выводу о необходимости изменения хозяйственной политики. Организация, насчитывввшая несколько десятков человек, была раскрыта, ее руководители переданы суду.

В условиях админимстративно- командной системы возникло глубокое противоречие между необходимостью изменения в социально- политической и экономической сферах и неспособностью государственного аппарата осознать и осуществить эти изменения.[23]

4. Диктатура Сталина

С первых часов Великой Отечественной войны И.В.Сталин держал в руках управление страной, фронтом и тылом. Он взял на себя тяжелейший груз личной ответственности за ход и исход войны, судьбу страны, народа и армии. Он отдал все свои силы, всю свою волю и весь свой талант великому делу спасения Отечества, защиты его чести, свободы и независимости, завоеванию победы над фашизмом. Его деятельность во время войны изо дня в день была огромной по масштабам и охватывала широчайший круг сложнейших проблем — военного, экономического, политического, социального, идеологического, дипломатического, внешнеполитического и многих других важнейших направлений.[24]

После победы в войне, авторитет Сталина в мире резко вырос, он завоевал глубокое уважение среди политических лидеров. В СССР для народа Сталин стал чем-то вроде бога, скорее идола. Сталин был вознесён на высочайшую точку славы. На каждом шагу, везде был в стране только он: фотографии в журналах и газетах, на каждой странице – десятки упоминаний его фамилии, скульптуры, барельефы, монументы, названия проспектов и комбинатов, колхозов и городов. Это был культ личности.

70-летие Сталина, наверное, стало самым ярким примером. Это был всесоюзный, может даже всемирный праздник. Окружение Сталина намеревалось учредить «орден Сталина», и международные Сталинские премии «За укрепление мира между народами», однако Сталин утвердил лишь премии. От ордена отказался наотрез, мотивируя это тем, что подобные награды учреждаются лишь после смерти.[25]

В после военнный период основной тенденцией внутренней политики Сталина был консервантизм, восстановление системы, которая сложилась за время революции сверху, осуществленной в 30х гг. Пример такого консервантизма- сокращение личных содовых участков, которые крестьянам разрешалось расширять во время войны для улучшения снабжения продовольствием. Более того он готовит нечто вроде террора 30-х гг. Должен был состояться состояться судебный процесс советских медиков- евреев, обвиненных в участии в мифическом международном анго-американском- еврейском заговаре против советских вождей, а так же, вне всякого сомнения, и другие процессы. Они должны были обеспечить драматическую обстановку, необходимую для прикрытия и опровдания новой чистки. Однако раньше, чем начался первый из этих процессов, Сталин заболел.[26]

Культ личности Сталина Был вызван многими факторами: отсутсвтием в стране демократических традиций, во многом сохранившейся монархистской психологией масс, пораждающей иллюзию мудрости и непогрешимости вождя, атмосферой страха в условиях репрессий и политических процессов. Укреплению веры народа в И.В Сталина насаждался его ближайшим окружением, делавшим на этом быструю политическую карьеру,- К.Е. Ворошиловым, Л.М. Кагановичем, В.М. Молотовым, Г.М. Маленьковым, Н.С. Хрущевым, Л.П. Берией и др. По всей стране культ Сталина внедряли в сознание народа многочисленные партийные работники и государственные служащие.[27]

Сталинская система- это гиганстский лагерь, где « личностью» имела право быть лишь одна персона- верховный вождь.

Такую систему писатели и ученные стали называть тоталитарной [28], имея в виду всеобьемлющий контроль власти над всеми сферами человеческого бытия. Тоталитаризм оказался удобной политической формой широкой технической модернизации страны ценой полного подавления личности и превращения людей в послушную, молчащую массу.[29]

Если попытаться определить основную предпослыку складывания в нашей стране режима личной власти И.В. Сталина, то, безусловно, следует назвать низкий культурный уровень населения, крайне слабую степень ее политизации, иначе говоря, еспособность широких масс, свергунувших власть эксплуататоров, непосредственно участвовать в управлениии делами общества. Но здесь же коренился и важнейший обьективный фактр изживания этого режима. В условиях строительства социализма шел процесс роста общей, в том числе политической, культуры трудящихся. И никакие новые репрессивные акции не способны были остановить, а тем более повернуть вспять этот процесс. Он постоянно питал здоровые силы в правящей партии и обществе в цнлом. Именно они после смерти диктатора в марте 1953 г. перешли в наступление во имя восстановления ленинских принципов строительства социализма, развертывания советской демократии. [30]

5. Личные качества Сталина

Какими же человеческими качествами обладает Этот вождь?

Уже до революции товарищи по партии заметили у Сталина такие черты характера, которые со временем приобрели болезненую форму в период его единовластия. Он был груб, нелоялен, капризен, властолюбив, жесток, не терпел возражений и помыкал подчиненным, подозрительность и недоверие к людям. Данные качества целиком и полностью соответствуют бюрокротическому типу личности.

Правда, Иосиф Виссарионович обладалкачествами, которые партия высоко оценивала еще в период его борьбы с соперниками. Карьеру и успех Сталина в борьбе за власть нельзя обьяснить только стечением обстоятельств. Он обладал энергией при достижении целей, которые ставил перед собой и страной. Умел отложить в сторону все другие, в том числе и теоритические, соображения при оценке важности поставленных целей. Не обольщался успехами преждевремени. Умел отличать действителную власть от мнимой. Не впадал в панику, за исключением первых недель войны с Германией.

Сталин не был оратором, писал крайне плохо и скучно. Умел изложить любой вопрос так, что он был понятен каждому члену партии. Бесконечное повторение одних и тех же положений, педантическая нумерация обсуждаемых вопросов,- все это придавало его стилю ясность и убедительность.

Он умел разноообразить стиль своих речей и выступлений в зависимости от адресантов. Обладал способностью подавать себя каждый раз в новом обличие: рассудительного хозяина страны или выдающегося стратега, заботливого отца народа или непреклонного борца.

Сталин помыкал людям, прекрасно используя их достоинства и недостатки.Владел нелегким политическим искусством.

Ленин ценил Сталина как верного последователя, практического работника и организатора. Он был человеком дела. И брал на себя самые трудные и неблагодарные задачи.[31]

Заключение

Сталин к концу своей жизни стал зловещим олицетворением не только врзникшего строя, которому была посвящена вся его жизнь, но и символом образца мышления и действий. Самое парадоксальное заключается в том, что люди, страна верели всему тому, что внушалось им большевистскими властями. Люди терпели огромные лишения, переносили невиданные страдания, мирились с чудовищными жертвовами во имя светлогобудущего. Они верели в него…… Во всяком случае, очень, очень многие.

Сталинская система была такой, что выполение основных ее экономических, социальных и политических задач в области индустриализации, милитаризации, колликтивизации, ликвидации кулачества, идеологизации общества были невозможны без чисток, террора, постоянной войны против собственного народа. У нас обычно «большой террор» ассоциируется только с 37-38-м годами. Это не так.

Весь период владычества И.В. Сталина в советском государстве был кровавым. Но эпицентром террора были тридцатые годы цельком.

Сталин умер в начале марта 1953 года и вместе с ним ушел целый период в истории Советского Союза и всего мира. Умер и сталинизм. Но огромная система централизованного бюрократического управления, которую он выстроил, должна была просуществовать еще много лет после его смерти, и его страна даже сейчас стоит перед проблемой ликвидации наследий сталинского режима.

Список используемой литературы:

1. Белади «Сталин» 1989г.

2. Известия ЦК КПСС 1990г.

3. Буллок «Гитлер и Сталин: жизнь и власть» 1988 г.

4. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Т.45

5. Сталин И.В. соч. т.5

6. Волкогонов «Сталин: триумф и трагедия» 1999г.

7. Страницы истории КПСС 1988 г.

8. Исторические портреты под. общ. ред. Г. Н. Севостьянова 1993г.

9. Информация из интернета адрес: max.1gb.ru/learn/pr002.shtml (см. диск)

10.Александр Орлов «Тайная история сталинских преступлений» 1991г

11.[1] Соловьев, Суходеев «полководец Сталин» 1999г

12.А. С. Орлов История России 2000г

13.Д.А. Волклгонов «Семь вождей» 1995г

14.Режим личной власти Сталина: к истории формирования / под ред. академика Ю.С. Кукушкина. – М.: МГУ, 1989 г.

15. Левин «Бюрократия и сталинизм» 1995г.

[1] Белади «Сталин» 1989 с.15

2 Известия ЦК КПСС 1990 №11

[2] Белади «Сталин», 1990 стр.16

[3] Белади «Сталин» 1990 стр. 17

[4] Буллок «Гитлер и Сталин: жизнь и власть» 1988, стр.35

[5] Буллок «Гитлер и Сталин: жизнь и власть» 1988 с.37

[6] Буллок «Гитлер и Сталин: жизнь и власть»1988 с. 40

[7] В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Т.45. с.358

[8] Сталин И.В. соч. т.5 с.307-308

[9] Волкогонов «Сталин: триумф и трагедия» 1999 стр. 52

[10] РКП(б)- революционная комитет партии большивиков

[11] Страницы истории КПСС 1988 стр. 621

[12] Страницы истории КПСС 1988 стр.622

[13] Страницы истории КПСС 1988 стр.622

[14] Страницы истории КПСС 1988 стр. 623-624

[15] Страницы истории КПСС 1988 стр.633-634.

[16] Исторические портреты под. общ. ред. Г. Н. Севостьянова 1993г. стр.18

[17] Информация из интернета адрес: max.1gb.ru/learn/pr002.shtml (см. диск)

[18] Александр Орлов «Тайная история сталинских преступлений» 1991г. стр.11

[19] Александр Орлов «Тайная история сталинских преступлений» 1991г. стр.32

[20] Информация из интернета адрес: max.1gb.ru/learn/pr002.shtml (см. диск)

[21] Исторические портреты под. общ. ред. Г. Н. Севостьянова 1993г. стр.19

[22] Исторические портреты под. общ. ред. Г. Н. Севостьянова 1993г. стр.21, 23

[23] А.С. Орлов «История России» 2000г. стр 449-451

[24] Соловьев, Суходеев «полководец Сталин» 1999г стр.79

[25] Информация из интернета адрес: max.1gb.ru/learn/pr002.shtml (см. диск)

[26] Исторические портреты под. общ. ред. Г. Н. Севостьянова 1993г. стр. 23

[27] А. С. Орлов История России 2000г. стр.402

[28] Totaliter (лат)- полный.

[29] Д.А. Волклгонов «Семь вождей» 1995г. стр 195

[30] Режим личной власти Сталина: к истории формирования / под ред. академика Ю.С. Кукушкина. – М.: МГУ, 1989 стр.90-91

[31] Левин «Бюрократия и сталинизм» 1995г. стр 144-145

www.ronl.ru

Реферат - Культ личности И.В. Сталина

Омский Государственный Педагогический Университет

Омск- 2000

Оглавление

Введение

Вряд ли могут привести к истине попытки понять сущность сталинского культа личности путем привязки всего, произошедшего во времена правления Сталина, к одному лишь этому имени. Точно так же невозможно объяснить культ личности «исконно русской любовью к монархизму».

В исторических аналогиях между сталинизмом и русским абсолютизмом пропадает самое главное и существенное, а именно — представление об исторической уникальности того, что произошло у нас во времена Сталина, в Италии — во времена Муссолини, в Германии — во времена Гитлера, а в Камбодже — во времена Пол Пота: жестокая изоляция и уничтожение миллионов людей, геноцид, осуществляемый либо по классовому, либо по национальному признаку.

Уже само по себе такое количество жертв, ликвидация целых классов или наций, свидетельствует о возникновении совершенно новой ситуации. Для того, чтобы содержать в заключении и уничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная от соответствующего наркомата или министерства и кончая низшими его чиновниками — чиновниками охраны, опиравшимися, в свою очередь, на негласных чиновников из среды самих заключенных.

Причем речь шла не о единичном акте упразднения миллионов людей, но о его перманентном характере, о растягивании этого акта во времени, превращении в элемент образа жизни. Речь идет об определенной постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою «идеальную модель», ориентируется вся остальная бюрократия. Именно с главной задачи — постоянного упразднения огромных человеческих масс — начинается качественное отличие административной системы тоталитарных режимов — тоталитарной бюрократии — от авторитарной бюрократии традиционных обществ и рациональной бюрократии индустриальных капиталистических обществ. Принципиально важно и то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и делало новую бюрократию совершенно универсальным инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на силу оружия.

Но и это еще не все. Не было такой области, включая быт (главный объект нападок со стороны «левых» писателей и публицистов, превращавших быт в предмет официального манипулирования со стороны «пролетарской диктатуры»), семейные отношения (вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно присутствующий даже при самых задушевных размышлениях), на право распоряжаться которой не претендовала бы эта бюрократия. Ей, например, принадлежало окончательное решение относительно того, каким должен, а каким не должен быть замысел очередного литературного произведения. Сталин пользовался этим правом в отношении самых крупных художников, чтобы дать пример своим подчиненным, как им руководить художниками помельче. Причем и в искусстве отказ подчиниться был чреват репрессиями точно так же, как и в области политики или экономики. Под дулом пистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило их природе.

Но для того, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей, охватывающей общество, бюрократия должна была осуществлять сплошную перековку народа и делать каждого бюрократом, чиновником, пусть даже мелким, мельчайшим, но все-таки находящимся у нее на службе. В отличие от авторитарной бюрократии, опирающейся на традиционные структуры общественной жизни, в отличие от рациональной буржуазной бюрократии, пекущейся об обеспечении эффективности производства, тоталитарная бюрократия фактически определяет свою высшую роль как самоукрепление, самовозвышение, абсолютное подчинение Вождю, волей которого власть бюрократии получает свое развитие и углубление.

Однако такая власть может быть осуществлена лишь при условии, что все, с чем она имеет дело, превращено в аморфный, совершенно пластичный материал. Возвращение общества в аморфное, бесструктурное состояние — принципиальное условие самоутверждения и саморазвития тоталитарной бюрократии. И поэтому все, что обеспечивает самостоятельность человека, не говоря уже о той или иной общественной группе, подлежит беспощадному искоренению.

Идеальным материалом тоталитарно-бюрократической воли к власти оказывается люмпен — человек без корней, не имеющий ничего за душой, а потому представляющий собой ту самую «чистую доску», на которой, как говорил Мао Цзэдун во времена китайской «культурной революции», можно писать любые письмена. Для тоталитарной бюрократии люмпен становится не только основной «моделью», по образу и подобию которой перековываются люди, превращаясь в бесструктурную и безличную «социальную массу». Люмпен становится и главным орудием всеобщей уравниловки и нивелировки, ударной силой социальной энтропии. Так было, в частности, во времена насильственной коллективизации, разрушения сельских общественных структур. Так было во времена всех последующих больших и малых «чисток», целью которых в конечном счете всегда оказывалось искоренение стихийно возникавших структур общества.

Единственной формой структурирования общества, допускаемой в условиях тоталитаризма, могли быть лишь организации, насаждаемые сверху, а потому с самого начала имеющие бюрократический характер. Все естественные способы социального структурирования оказывались на подозрении, так как тоталитарная бюрократия склонна рассматривать любой личный и общественный, то есть самостоятельный, негосударственный интерес как антигосударственный. А посему такой интерес должен быть наказан устрашающей статьей закона, лучше всего статьей о контрреволюционной деятельности.

Самым прискорбным, самым пагубным для нравственного состояния народа оказывалось то, что любой, даже самый благородный вид неформальной социальной связи становился на один уровень с действительно антиобщественными, криминальными явлениями. Более того, последние получали перед законом преимущество, так как в них тоталитарная бюрократия видела большую близость к своим нормам. Во всяком случае, в лагерях, где уголовники содержались бок о бок с политическими, мельчайшее начальство назначалось, как правило, из уголовников.

Во всем этом безумии разрушения общества, в безумии, проистекающем из тотально-бюрократической мании величия, вдохновляемой манией величия Вождя, была своя логика.

Аморфное, бесструктурное общество превращало бюрократа в необходимейшую фигуру. Ибо там, где упразднялись как сложившиеся, традиционные, так и общественно-необходимые (экономические, товарно-денежные) связи между людьми, там возникала необходимость в бюрократе, который предложил бы хоть некоторое подобие таких связей — их эрзац, как-то сопрягающий людей друг с другом.

Нужна была только «личность», которая осознала бы фантастические, невиданные, немыслимые даже в далеком рабовладельческом прошлом перспективы концентрации власти в руках одного человека, сумевшего возглавить тоталитарно-бюрократический аппарат. Аппарат искал Вождя, без которого тоталитарно-бюрократическая система остается незавершенной, Вождя, который не знал бы никакой другой ценности, кроме власти, и был бы готов уложить за нее любое количество народа, доказывая, что эти жертвы приносятся исключительно ради народного блага.

Формирование культа личности и режима личной власти И.В. Сталина.

Утверждение административно-командной системы управления.

В ЗО-е годы окончательно оформилась та административно- командная система управления советским обществом, которая тесно связана с функционированием государственной партии, обладающей полномочиями верховной власти в стране. Процесс преобразования коммунистической партии России в государственную партию начался в годы гражданской войны, когда наряду с Советами, призванными после Октября 1917 года осуществлять власть в центре и на местах стали создаваться в каждом уезде, волости, губернии и партийные комитеты. Опыт большевистской партии, рассчитанный на экстремальную ситуацию, помог партийным комитетам успешно осваивать технику государственного управления и заменить Советы. Предложения оппозиции о необходимости разграничения полномочий центра и местных. органов, о подчинении центру, но автономии в выработке средств реализации директив центра, отделении партийных органов от советских, запрещении командовать Советами, превращении последних в постоянно работающие совещания ( своего рода малые парламенты), прекращении практики назначенства (как только прошел пик гражданской войны), к сожалею по, не были услышаны, ибо всегда опровергались ленинской аргументацией.

Ограничения демократии, вызванные обстоятельствами военного времени, впоследствии привели к обвальному принуждению, насилию. Большевики вытесняют с политической арены России почти все партии и в 20-е годы остаются. единственной партией. Превращению большевистской партии в государственную структуру власти способствовали глубокие изменения внутри самой партии. В первую очередь к концу 20-х годов в результате Ленинского и Октябрьского призывов она становится массовой партией, насчитывающей к 1927 году 1200 тысяч человек. Подавляющая масса принятых тогда в партию — люди малограмотные, от которых требовалось прежде всего подчиняться партийной дисциплине. Коммунисты массовых призывов, прошедшие через борьбу протаю оппозиции, прочно усвоили основы репрессивного мышления: необходимость политического отсечения идейного оппонента и подавления всякого инакомыслия. Слой же старой большевистской гвардии становился все тоньше и тоньше. К тому же его верхушка была втянута в борьбу за власть н была расколота, а затем и вовсе уничтожена. Следующим важным шагом на пути превращения в государственную партию и утверждения административно-командной системы управления в стране явился XVII съезд ВКП(б). Резолюции съезда позволили большевистской партии непосредственно заниматься государственным и хозяйственным управлением, дали неограниченную свободу высшему партийному руководству, узаконили безусловное подчинение рядовых коммунистов руководящим центрам партийной иерархии. Прежде всего съездом была введена новая структура партийных комитетов. Взамен «функционалки», как пренебрежительно был назван до тех пор существовавший принцип организации парткомовских. отделов, создавались теперь «целостные производственно-отраслевые отделы». Возникли таким образом параллельные отделы паржоов наряду с существовавшими уже при исполкомах Советов отделами по промышленности, сельскому хозяйству, культуре, науке и учебным заведениям и т.д. Однако функции этих одинаково названных отделов имели существенное различие. Политическая роль партийных комитетов на деле становилась решающей и приводила к подмене власти советских и хозяйственных органов партийными. Врастание партия в экономику и государственную сферу с этого времени стало отличительной особенностью всего советского периода. Следующим существенным решением XVII съезда явилось упразднение прежней системы партийно-советского контроля,. предложенного еще Лениным. Съездом учреждалась новая децентрализованная, лишенная силы система контроля. Упраздняя наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, съезд преобразовал Центральную Контрольную комиссию, избираемую съездом, в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б). Руководитель комиссии назначался из числа секретарей ЦК. Одновременно была преобразована комиссия исполнения при СНК Союза Сер в намечаемую съездом партии н утверждаемую ЦИК н СНК Союза Сер комиссию советского контроля при СНК Союза Сер. Руководитель и этой комиссии также назначался из числа заместителей председателя СНК Союза Сер. Таким образом, съезд учредил «зоны внекритики», Исторический опыт показал, что даже ЦКК-РКП не смог подняться над ЦК партии и оказался орудием в борьбе Сталина за единоличную власть… деятельность проверяющих органов была взята под строгий контроль ЦК партии и Генсека. Выстраиваемую съездом пирамиду партийно-государственного управления, на вершине которой прочное место занимал Сталин как Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б), дополнило еще одою решение съезда. В Уставе, принятом на съезде, принцип демократического централизма был конкретизирован 4 пунктами, предложенными Сталиным: выборностью, отчетностью, подчинением большинству и обязательностью для всех коммунистов принимаемых решений. Если первые два пункта можно назвать декларативными, то два последних действительно строго и неукоснительно выполнялись. Все коммунисты соблюдали партийную дисциплину, которая в первую очередь выражалась в подчинении любого меньшинства любому большинству, а также были обязаны выполнять решения всех, вышестоящих партийных органов. Система управления на основе демократического, а на самом деле бюрократического, централизма была возведена съездом в закон, распространивший свое действие не только на партийную, но и на все другие сферы управления в условиях советской действительности. Такая система работала в едином строго заданном направлении, только сверху вниз и, следовательно, не могла сама по себе быть жизнеспособной без дополнительных средств и искусственно создаваемых стимулов. Утверждение власти административно-командной системы партийно-государственного управления сопровождалось возвышением и укреплением силовых структур государства. его репрессивных органов. Уже в 1929 г. в каждом районе создаются так называемые «тройки», в которые входили первый секретарь райкома партии, председатель райисполкома и представитель Главного аполитического управления (ГПУ). Они стали осуществлять внесудебное разбирательство виновных, вынося свои собственные приговоры. В декабре 1932 г. в стране была введена особая паспортная система. Все сельское население страны за исключением тех, кто проживал в приграничной 10-ти километровой зоне, было лишено паспортов и учитывалось по спискам сельсоветов. Строгий контроль за соблюдением паспортного режима не позволял подавляющему большинству советских граждан самостоятельно решать вопросы о месте своего проживания. В июне 1934 г. ОПТУ было преобразовано в Главное управление государственной безопасности и вошло в Наркомат внутренние дед. При нем учреждается Особое совещание (ОСО), которое на союзном уровне закрепило практику внесудебных приговоров. Усилению репрессивных действий во многом способствовали события, произошедшие на XVII съезде партии, вошедшем в ее историю официально как «съезд расстрелянных». Действительно, факты свидетельствуют о том, что из 1961 делегата съезда репрессиям было подвергнуто 1108, а из 139 членов ЦК, избранных на съезде, — 98. Главной причиной этих репрессий, которые были организованы Сталиным, явилось разочарование в нем как в Генеральном Секретаре ЦК ВКП(б) определенной части партийных работников и коммунистов. Они осуждали его за организацию насильственной коллективизации, вызванный ею голод, немыслимые темпы индустриализации, вызвавшие многочисленные жертвы. Недовольство это нашло выражение при голосовании за список Центрального Комитета. 270 делегатов выразили в своих бюллетенях вотум недоверия «вождю всех времен и народов ». Более того, они предложили С.М. Кирову пост Генерального Секретаря, который, понимая всю тщетность и опасность их усилий, предложения не принял. Однако это Кирову не помогло: 1 декабря 1934г. он был убит. И тогда многим, особенно в Ленинграде, было понятно, кто истинный убийца Кирова.

В день убийства Кирова по телефонному распоряжению Сталина в экстренном порядке было принято постановление ЦИК СССР н СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно- процессуальные кодексы союзных республик». Изменения касались расследования дел о террористических организациях н подобных актах против работников советской власти. Вводились чрезвычайные формы рассмотрения и слушания дед: срок следствия бью ограничен 10 днями, слушание дел допускалось без участия сторон, отменялось кассационное обжалование, приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно. По существу это постановление нельзя квалифицировать иначе, чем постановление о массовом терроре. Сталин жестоко мстил за то, что он оказался кому-то неугоден. Организовав убийств о Кирова, использовал его для насаждения страха в стране, дня расправы с остатками ранее разгромленной оппозиции» новыми ее проявлениями. В марте 1935 г. был принят Закон о наказании членов семей изменников Родины, а через месяц Указ о привлечении к уголовной ответственности детей 12-летнего возраста. Миллионы людей, подавляющее большинство которых. не являлись виновными, оказались за проволокой н стенами ГУЛАГа. Архивные материалы, опубликование которых ведется с начала 90-х годов, помогут в конечном итоге назвать точную цифру сталинских репрессий. Однако и отдельные цифры н факты дают достаточное представление о прошлом ЗО-х годов. Только в 1939 г. через систему ГУЛАГа прошло 2103 тыс. человек. Из них погибло 525 тысяч. Невинные жертвы призывали к сопротивлению. Сопротивление продолжалось и -«наверху». Каждый, кто произносил слово протеста, знал, что обречен, и, тем не менее, люди шли на это. В высшем эшелоне политического руководства в это время (1930 г.) образовалась группа во главе с Председателем Совнаркома РСФСР, кандидатом в члены Политбюро С. И. Сырцовым и секретарем Закавказского крайкома партии В. В. Ломннадзе. Группа советских и партийных работников выступила против некомпетентности и бюрократизма партийно-советского аппарата. Вопрос о Сырцове н Ломниадзе рассматривался на специальном заседании Совнаркома. Партийные н советские работники краев и областей РСФСР весной И летом 1930 г. подняли вопрос о создании ВКП(б), перенесении столицы России в Ленинград. Расправа с участниками этой группы проходила с грубым нарушением Устава партии и советских правовых норм. Особое место в антисталинском сопротивлении занимала группа во главе с М. Н. Рютиным. Он выступал в роли идеолога н организатора «Союза марксистов-ленинцев» (1932г.). Он подготовил основной программный документ этой организации «Сталин н кризис пролетарской диктатуры» и манифест-обращение «Ко всем членам ВКП(б)». Впервые авторитетные руководители обращались с апелляцией на действия Сталина ко всем членам партии. Лозунг «ликвидация кулачества как класса» — авантюристический, опирающийся на фальшивую основу. Целые районы страны находились в условиях перманентной войны. Политбюро в результате программных изменений превратилось в банду политиканов. М. Рютин предупреждал, что борьба будет длительной, она потребует много жертв, но иного пути нет. Он прямо призывал к свержению Сталина. Очевидно, поэтому расправа с членами «Союза» была скорой и вершилась в обстановке осо6ой секретности. Находясь в заключении, М. Рютин теоретической деятельности не прекращал. Лето и осень 1932 г. стали критической точкой в утверждении режимам партийные сводки свидетельствовали о том, что антисталинские настроения достигли своего пика. Группы, подобные рютннской, действовали также в Таганроге, Харькове, Иркутске, Новосибирске. В ноябре 1932 г. в Уральской области вспыхнуло крестьянское восстание. Впервые в «деле Рютина» была предпринята попытка соединения стихийного сопротивления с теоретическим обоснованием его. Не случайно, видимо, к этому делу были подключена Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев. По прямому указанию Сталина они были исключены из партии осуждены во внесудебном, порядке. В ЗО-е годы было раскрыто еще несколько групп, участники которых выступали против единовластия Сталина. Наиболее известны; группа А. Л. Смирнова, Н..В. Толмачева, Н. В. Эйсмонта- трех наркомов, группа Крылова—активного участника социалистической революции и гражданской войны. После убийства С. М. Кирова сопротивление значительно ослабло, хотя и не прекратилось, несмотря на террор. В 1937г. на июньском пленуме ЦК ВКП(б) выступили член ЦК И. Л. Пятницкий н нарком здравоохранения Г. Н. Каминский, которые потребовали прекращения репрессий и смещения Сталина. Были тут же арестованы. Ь апелляцией на действия Сталина к мировому общественному мнению выступили невозвращенцы — В. Г. Кривицкий, И. Рейсе, дипломаты Ф, Ф, Раскольников и А. Г. Бармин. Они были представлены как отщепенцы, дискредитирующие нашу страну накануне нападения на СССР фашистской Германии. Среди тех, кто открыто и без боязни выступал против Сталина был академики. Л. Павлов. В своих письмах в Совнарком он писал о том, что «мы живем в режиме террора и нажима», что «все происходящее в стране- гигантский эксперимент» н т.п. И это действительно было так: к этому времени в стране установился режим произвола н репрессий, тоталитарно-командная система набирала силу...

Почему сопротивление потерпело поражение? Сталину к его окружению удалось изолировать все попытки организованного сопротивления, и это стало возможным благодаря проникновению во все поры сталинской охранки-политической милиции; в рядах старой партийной гвардии, которая могла бы оказать подлинное сопротивление, произошел раскол. Оппоненты Сталина не получили широкой поддержки среди партийных масс, в большинстве своем они пришли к руководству на гребне военных побед н имели слабое представление о демократии. Им казалось, что Сталину нет альтернативы., Большинство участников антисталинского сопротивления по праву называли себя революционерами, ионе могли опереться на широкую социальную базу. Пролетариат — молодой, благодарный Сталину, готовый и верящий в реальное выполнение всех помыслов вождя, крестьянство считалось реакционным классом, а.потому и не пытались с ним контактировать представители творческой интеллигенции.относились настороженно, наученные «шахтинским делом». После политической дискредитации Бухарина в высшем эшелоне не.было альтернатив-лидеров, равных Бухарину и способных сопротивляться Сталину. Система публичных покаяний была использована Сталиным для политической и моральной дискредитации своих противников… Многие из участников антисталинского сопротивления принимали активное участие в создании режима партийной и советской власти, во всех его злоупотреблениях и не находили в себе силы и мужества признать собственную ответственность за то, что ими было содеяно. 197 Все это и привело к поражению антисталинского сопротивления, искоренению всякой возможности сопротивления Сталину и сталинщине.

Наличие оппозиции — это признак демократичности о6шества и любая попытка ее уничтожения — это уничтожение демократии.

Это сопротивление, оказавшись не в силах противостоять сталинизму, вместе с тем имело огромное нравственное значение, готовило последующее отрицание н осуждение этой системы.

Таким образом, общество, которое провозгласило своей целью достижение высших идеалов социальной справедливости, по сути дела выродилось в общества высшей социальной несправедливости, террора и беззакония — сталинскую модель социализма. В ее основе, как считает академик РАН В. 1-1. Кудрявцев, лежали следующие положения:

· подмена социализации основных средств производства их огосударствлением, подавление демократических форм общественной жизни — деспотизм н произвол «вождя», хотя и опирающегося на партийный и государственный аппарат, но фактически стоящего над партией н аппаратом; административно-командные методы принудительной.

— (внеэкономической) организации труда, вплоть до государственного террора;

· неспособность к самокоррекции, тем более я внутренним реформам из-за отсутствия как экономических, таки политических (демократических) регуляторов общественной жизни;

· закрытость страны, тенденции к автаркии во всех сферах жизни;

· идеологический конформизм и послушание масс, догматизм в науке и культуре.

Сталинизм по сути дискредитировал социалистическую идею в глазах трудящихся всего мира.

Сталинизм. «Общественное мнение»

Вряд ли вообще стоит вычлениять начало этого сложного процесса, пытаться выяснить, что именно считать началом сталинизиа: самого Сталина, внесшего наибольший вклад в создании бюрократии тоталитарного типа, или эту бюрократию, по мере своего развития утверждающую абсолютную власть Вождя.

Значительно важнее другое: не зная никаких ограничений в своем стремлении к власти, бюрократия тоталитарного типа не имеет и никаких гарантий своего существования, независимых от воли Вождя. Между тем, для него единственным способом утверждения абсолютной власти над бюрократией было постоянное ее перетряхивание, чистка бюрократическоко аппарата. Это, если хотите, предупредительная мера самозащиты: верхушка бюрократического аппарата тоталитарного типа точно так же склонна к пожиранию Вождя, как он сам — к истреблению своих возможных конкурентов и преемников. А это создает внутри аппарата ситуацию постоянной предельной напряженности — перманентного ЧП, — которая с помощью этого самого аппарата создавалась внутри общества в целом, когда в нем «срезали» один слой за другим.

Было бы упрощением считать, что такого рода механизм расширенного воспроизведения бюрократии (через ее перманентное перетряхивание) сперва существовал в голове ее создателя в виде «проекта» и только затем был реализован уже в действительности. Этот механизм отрабатывался по мере роста бюрократии, сопровождавшегося — уже после смерти В.И. Ленина — все более отчетливым пожеланием видеть во главе «своего человека», плоть от плоти аппарата.

Фракционная борьба, ставшая очевидной сразу же после смерти В.И.Ленина, очень скоро раскрылась как борьба за власть над аппаратом, борьба, в которой победителя определил сам аппарат. Это совершенно специфическое социальное образование. Оно способно обеспечить людям, его составляющим, определенные привилегии (имеющие, впрочем, бесконечное число градаций), однако неспособно гарантировать им самое главное — личную безопасность и более или менее продолжительное функционирование. Чем большими были привилегии аппаратчиков высшего эшелона бюрократической власти, тем более реальным становился риск в любую минуту заплатить за них длительным лагерным заключением или даже жизнью. С одной стороны, утверждая себя как орудие политической власти, проникавшей во все поры общества, этот парадоксальный социальный аппарат увеличивал власть своего Вождя. Однако чем абсолютнее становилась эта власть, тем менее гарантированным было простое существование каждого нового поколения (точнее, призыва, объявляемого после очередной чистки) тоталитарной бюрократии.

Некоторые функции тоталитарного аппарата иногда рассматривают как его функциональное оправдание. Прежде всего имеется в виду «наведение порядка», а также сосредоточение человеческих и материальных ресурсов на том или ином узком участке. При этом почему-то каждый раз забывают о главном критерии оценки социальной функции — о цене, которую приходится платить стране и народу за ее исполнение.

Когда сегодня слышишь: «При Сталине был порядок!», то всегда хочется спросить — какой ценой был достигнут этот «порядок». И был ли это действительно «порядок». За десятилетия своего функционирования сталинская бюрократия доказала, что она способна «наводить порядок» лишь одним единственным способом: сначала общество или отдельный его «участок» приводят в социально-аморфное состояние, разрушают все его связи, всю сложную структуру, а затем вносят в него «элемент организации», чаще всего взяв за образец военную организацию. Причем военную организацию опять-таки совершенно особого типа, где, например, «красноармеец должен страшиться карательных органов новой власти больше, чем пуль врага».

Но такой способ социальной организации можно назвать наведением порядка только в очень условном смысле. Как там у А.К.Толстого? «Такой навел порядок — хоть покати шаром». Там, где все многообразие межчеловеческих всаимоотношений сводится к одной единственной зависимости казарменного характера, ценой «порядка» становится беспорядок, социальная дезорганизация не преодолевается, а лишь загоняется вглубь. Во-первых, для поддержания такого «порядка» необходимо искусственно создавать в стране обстановку предельной напряженности, обстановку чрезвычайного положения, необъявленной внутренней либо даже внешней войны.

Во-вторых, можно ли, допустимо ли забывать о невообразимом беспорядке, возникающем оттого, что тоталитарная бюрократия вламывается в тонкие механизмы общественной и хозяйственной жизни страны, некомпетентно подчиняя их одной-единственной логике — логике физической силы?

Теперь об «ускоренной модернизации» промышленности и сельского хозяйства, осуществление которой кое-кто ставит в заслугу нашей тоталитарной бюрократии, считая ее главным героем ликвидации вековой отсталости России. Первоисточник этой концепции можно найти в докладах И.В.Сталина, который завораживающими цифрами — миллионами тонн угля, чугуна, стали хотел вытеснить из народного сознания даже повод думать о других миллионах — о миллионах изгнанных из родных мест, погибших от голода, расстрелянных или догнивающих в лагерях.

Обращение В.И. Ленина к нэпу говорит о том, что он видел возможность иной, не тоталитарной модернизации экономики дореволюционной России. Однако эта возможность представляла собой вполне реальную угрозу для бюрократического аппарата. Ибо там, где между хозяйственными звеньями складывались нормальные экономические отношения, нужда в специальной фигуре бюрократического посредника и контролера отпадала. В ходе сосуществования бюрократических и экономических способов хозяйственного развития страны последние явно демонстрировали свои преимущества — как с точки зрения гибкости, так и с точки зрения рациональности и дешевизны.

Новая бюрократия, развращенная сознанием всевластия и бесконтрольности, яростно сопротивлялась углублению и расширению нэпа, нагнетая страхи по поводу «мещанского перерождения».

Выбор между двумя моделями модернизации экономики, в особенности же между двумя путями развития тяжелой промышленности (которую новая бюрократия воспринимала прежде всего и главным образом в аспекте усиления своей собственной власти), совершался совсем не гладко. Грубо говоря, вопрос стоял так: за чей счет будет осуществляться это развитие? За счет народа, которому после некоторых послаблений, пришедших вместе с нэпом, придется вновь затягивать пояса? Или за счет новой бюрократии, которой предстояло либо поступиться своей политической властью, переквалифицировавшись в рационально функционирующую администрацию, либо вообще уйти со сцены? Решать и делать выбор предстояло тем, кто имел власть, то есть все той же бюрократии, присвоившей себе право говорить от имени народа.

Однако сделать выбор было гораздо легче, чем его осуществить. Бертольд Брехт как-то сказал: «Если диктатор современного типа замечает, что не пользуется доверием народа, то первое же его поползновение — уволить в отставку сам народ, заменив его другим, более лояльным». Нечто вроде такой «отставки» предложили Вождь и тоталитарная бюрократия российскому крестьянству, когда поняли, что народ не примет модель ускоренной индустриализации. Насильственная коллективизация была способом тотальной перековки крестьянства, дабы в итоге получить народ, достаточно послушный Вождю.

Проходят годы, тоталитарная бюрократия торжествует свои победы в коллективизации и индустриализации, призывая признать их крупными победами народа, победившим социализмом. Однако, аплодируя своему Вождю, объявившему о победе социализма, бюрократия плохо представляла, что означает эта победа для нее самой. В первую очередь, для ее высшего эшелона. Все в стране оказывалось теперь во власти бюрократического аппарата, и поэтому «внутреннего врага», без которого функционирование этого самого аппарата немыслимо, уже негде было искать, кроме как внутри, в своей среде. Эта тенденция пробивала себе дорогу неотвратимо — борьба с «просо-чившимся» врагом становилась для Вождя основным средством управления непомерно разросшимся аппаратом. Ему ничего не оставалось делать, кроме как утверждать власть средствами террора, при возрастающих подачках тем, кто приходил на место репрессированных.

В числе обвинений в адрес Сталина можно слышать, что он дошел до края — стал бить своих. Дальнейшее развитие этой темы приводит кое-кого к резкому возражению — мол, Сталин в 30-е годы никак не мог бить по своим, так как сам уже успел переродиться и стать чужим для всех, продолжавших дело социалистической революции. Думается, обе эти крайние точки зрения далеки от истины. Сотни тысяч функционеров, репрессированных по распоряжению Сталина (во многих случаях заверенного его личной подписью), не были для него ни «своими», ни «чужими». Это был аппарат, созданный как инструмент тотальной власти. В качестве малых деталей аппарата его функционеры оказывались для Сталина «своими», коль скоро это был «его» аппарат. И они же становились «чужими», коль скоро в этом механизме он начинал обнаруживать тенденцию к «самодвижению», не совпадающему с его волей. А могло ли быть иначе?

Ведь Вождь должен был оказаться чужим даже самому себе, коль скоро в нем сохранилась хоть капля человеческого, того, что мешало борьбе за абсолютную власть.

Последний рубеж защитников «дела Сталина» — победа нашего народа в Великой Отечественной войне. Однако и этот аргумент рассыпается в прах, как только мы задаемся вопросом: а какой ценой была достигнута эта победа? Сталин был убежден, что «победителей не судят», а потому руководствовался одним-единственным способом ведения войны: «любой ценой». Между тем основным принципом военного искусства всегда считалось: добиться наибольших результатов с наименьшими потерями. И победители подлежат суду, причем не только нравственному, но и суду военной науки, для которой принцип «любой ценой» неприемлем хотя бы потому, что он превращает науку в головотяпство, уравнивая гениального полководца с посредственностью, способной добиться тех же результатов одной лишь бесчеловечностью, готовностью заплатить за них сколь угодно дорогую цену. Поэтому если победа, достигнутая благодаря величайшему самопожертвованию народа, была и останется в веках его победой, то астрономическое число жертв, которое он понес, является неоспоримым свидетельством поражения тоталитарно-бюрократической системы. Это она поставила народ перед необходимостью столь дорого заплатить за победу и тем самым обнаружила свою неспособность вести войну иначе, чем за счет чудовищного перерасхода человеческих жизней. Особо трагично, что даже в военное время много жертв было принесено не борьбе с врагом, а традиционному устрашению своих.

Трибунал, который, по словам А. Твардовского, во время войны «в тылу стучал машинкой», не только не прекратил своей деятельности, но, наоборот, даже расширил ее после войны. Ведь тоталитарно-бюрократический аппарат остался тем же самым, а, значит, должны были существовать и объекты его деятельности — внутренние «враги», которые вновь вышли на первый план после исчезновения внешних. На них был снова обращен огонь карательных органов.

Тягчайшие кары обрушивались на тех, кто «сдался врагу», как бы честно ни воевал он до пленения: из немецких лагерей военнопленные перемещались в советские «исправительные».

Различие послевоенной судьбы тоталитаризма в стране победившей и в побежденных странах свидетельствует о справедливости утверждения известного немецкого мыслителя К. Ясперса о том, что тоталитаризм не обладает внутренней способностью к самопреодолению. Но философ оказался не прав, предположив, что причиной крушения тоталитаризма может быть только его военное поражение, сопровождающееся оккупацией. Есть, оказывается, и другая сила, способная создать условия для преодоления тоталитаризма. Вождь тоталитарной бюрократии — это не только ее движущая и направляющая сила, но и самый уязвимый ее пункт. В руках Вождя сосредотачивается столько нитей, с помощью которых он приводит в движение необъятный бюрократический аппарат, что его смерть грозит разрушением этого аппарата, коль скоро не будет тут же найдена соответствующая замена. Соответствующая в том смысле, что новый Вождь должен быть готов осуществить новую — и немедленную! — встряску аппарата, очередное кровопускание.

В связи с этим после смерти Вождя должна была резко обостриться конкуренция претендентов на его пост, так как проигравший рискует оказаться в числе первых жертв Преемника. В этой связи нужно всегда помнить о смелости и решительности Н.С. Хрущева, особенно если учесть, какие опытные, коварные, могущественные претенденты на лидерство ждали момента, чтобы взять на себя роль умершего Вождя. Победа Н.С. Хрущева в этом единоборстве имела для страны ни с чем ни сравнимое значение, ибо он понял, и, видимо, уже давно, абсолютную необходимость уйти от созданной Вождем жестокой и бессмысленной структуры тоталитарной власти.

Именно с учетом этого нужно говорить об историческом значении XX съезда КПСС и доклада на нем Н.С. Хрущева «О преодолении культа личности». Дело не только в разоблачении чудовищных преступлений Сталина, потрясших страну и партию. Дело в том, что, назвав их преступлениями, руководство партией и государством публично отказывалось от массовых репрессий, без которых в принципе немыслим тоталитаризм. Даже в том случае, если не сломаны еще тоталитарные структуры, опутывающие своими щупальцами политическую, хозяйственную и культурную жизнь страны. Тоталитаризм без регулярных массовых репрессий — это уже не тоталитаризм, а авторитаризм, и тоталитарные структуры постепенно перерождаются в авторитарные.

При этом, разумеется, сохраняется еще постоянная опасность тоталитаризма, но уже нет особой атмосферы всеобщего страха, о котором, слава Богу, не имеет представления тот, кому не пришлось жить во времена сталинского террора.

Н.С. Хрущев сохранял многие привычки руководства прежнего типа, он мог принимать непродуманные решения, мог стучать кулаком, разговаривая с западными дипломатами или отечественной интеллигенцией. Но он был противником самого главного и основного, что составляло суть тоталитарного руководства, — он не допускал расстрелов по политическим мотивам. Это было уже много, очень много для страны, еще не успевшей забыть страшные времена сталинского террора. Закончилась гражданская война, которую вела против «своего» народа тоталитарная бюрократия. Новое руководство отказалось платить за «социалистический прогресс» кошмарную цену, какая уплачивалась в предыдущие десятилетия. И все же не было достаточно глубокого понимания, что нельзя ограничиваться полумерами, что, отказавшись от основного инструмента тоталитарно-бюрократического руководства, нельзя оставить без изменения все остальное.

Необходимость реформ — это слово витало в атмосфере хрущевской оттепели — связывалась в основном лишь с экономической стороной: с их помощью пытались залатать зияющие дыры в хозяйстве, обнаружившиеся в связи с отказом от устрашения как основного стимула к труду.

Но тоталитарная экономика, десятилетиями приводимая в движение посредством устрашения, не могла быть реформирована чисто экономическими средствами, коль скоро оставались неизменными опутавшие ее политические структуры. Даже «чисто экономическое» мероприятие традиционно превращалось в командное, волюнтаристское, ориентированное на сохранение власти аппарата любой ценой. Аппарат продолжал разрастаться, осуществляя свою волю к самомохранению. Он-то и «съел» Н.С. Хрущева, поддержав более удобную для себя фигуру руководителя авторитарного типа, который был готов «царствовать», не управляя, не вмешиваясь в процесс саморазвития аппарата, потерявшего в 1953 году своего «Вождя и Учителя».

Шли годы, и вот мы подошли к временам, когда можно наконец называть вещи своими именами, оценивая не только прошлое, но и настоящее. Долгие десятилетия тоталитарная бюрократия, ее структуры проникали во все поры нашего общества, приводя к перерождению его глубинных тканей. Это тяжелейшее заболевание не излечивается в один день, но с ним необходимо бороться всеми силами. Болезнь была слишком долгой и глубокой, поэтому потребуется бдительность, терпение и настойчивость, чтобы надежно исключить всякую возможность рецидива.

Заключение

Сегодня, когда вульгаризаторское словословие первых лет «перестройки» с ее при митивнейшим подходом к обсуждению самых сложных моментов отечественной и стори и безвозвратно у шло в про­шлое, можно «без гнева и беспристрастно» рассмот­реть одну из сложнейших и величественных фигур XX столетия — Иосифа Ви ссарионовича Сталина. «Реабилитировать» его нелепо (поскольку не было ни суда, ни приговора), «восхвалять» нет нужды — просто необходимо отдать должн ое.

Великая и страшная фигура Сталина, вбитая в великое и страшное столетие, до сих пор окутана прямо-таки мистическим ту ­маном, и чем даль­ше уходит в прошлое примитивное нытье о «на­рушении Сталиным ленинских норм» и «куль­те личности», тем явственнее проступает на обла­ках «по ту сторону» тень великого импе­ратора.

Что любопытно, появление Сталина — пусть и не конк­ретизируя — предсказывал еще Гюго: «... первая потреб­ность народа после революции — если этот народ со­ставляет часть монархической Европы — это раздобыть себе династию… В сущности, первый одаренный человек или даже первый удачливый встречный может сойти за ко роля… каковы же должны быть качества появляющегося после революции нового короля? Он может — и это даже полезно — быть революционером, иначе говоря, быть лич­но причастным к революции, приложившим к ней руку, независимо от того, набросил ли он на себя тень при этом или прославился… Какими качествами должна обладать династия? Она должна быть приемлемой для нации, то есть казаться на расстоянии революционной — не по своим по­ступкам, но по воспринятым ею идеям. Она должна иметь прошлое и быть исторической, иметь будущее и пользо­ваться расположением народа».

Как показывают последние и сследования, Ста­лин, быть может, лучший из русских императоров, всю жизнь ли шь казался революционером. Можно вдумчиво прочи­тать все 13 томов его сочинени й — а можно и просто вспом­нить, как летом 1917-го Сталин с помощью Молотова факти­чески захватил «Правду» и, безжалостно правя ленинские статьи, стал проводить курс на вхождение большевиков в ко­алици онное правительство Керенского. Или прямо-таки ге­ниальную идею Стали на 1922 г. об административно-территориальном устройстве будущего СССР. Нет никаких сомне ний: восторжествуй план Сталина (Российская Федерация с гирляндой автономий) — никакого «права на самоопределе ние » не оказалось бы в «конституци ях республик», да и самих «конституци й» не было бы. В последующие десятилетия ав­тономии прочно успели бы уяснить, что никакого «самоопре­деления» быть не может. Дальнейшее развитие страны в ком­ментариях не нуждается.

Удачнее всех пока что на сегодняшний день вывел фор­мулу Виктор Суворов — Сталин не более чем «меньшее зло». Любой из его главных соперников, одержи он верх, неминуемо был бы злом больши м. Еще и оттого, что субъекты вроде Троцкого или Бухарина великолепно уме­ли лишь разрушать. Строить они были решительное неспособны. На гражданской войне, «в грозе и буре» стали незаменимыми — но ни к чему не пригодны в мирные дни .

Уничтоженные Сталиным фанатики «мировой револю­ци и», полное впечатление, так и не поняли, за что конкрет но «убирают». Они не понимали, что и х «убирают» железной перчаткой старой, как мир, имперской идеи, имевшей лишь внеш­нее сходство с «мировым пожаром».

Нельзя всерьез относиться к идее, что предвоенные достижения в науке, технике и военном деле достигнуты вопреки Сталину. Такого просто не бывает.

Имеет смысл послушать известного неприязненным от­ношением к Сталину И. Бунин а: «... если вдуматься, что оставил ему Ленин, кроме методики построения первого в мире социалистического государства и туманных проро­честв о неизбежности войн в эпоху империализма — посто­янного детонатора всемирной пролетарской? Пустую каз­ну, дезорганизованную и совершенно небоеспособную ар­мию, расколотую, разложенную и на глазах деградирующую партию, разоренную, разграбленную и распятую стра­ну с темным, забитым, деклассированным и, что возмож­но, самое главное, неграмотным населением… Разрушен­ная до основания промышленность, приведенная в полный хаос финансовая система, парализованный транспорт, по­чти полностью уничтоженная квалифицированная рабочая сила и частично уничтоженная, части чно рассеянная по всему миру интеллигенция...». Что же потом?

«Прошло 10 лет — микросекунда в масштабе истории — и ошеломленный мир с ужасом, смешанным с восхищени­ем, вынужден был признать, что стал свидетелем чуда. И хотя это чудо было очень милитаризовано, но от этого отнюдь не становилось менее впечатляющим… 303 диви­зии уже находились под ружьем. 23 тысячи танков, вклю­чая невиданные еще в мире бронированные чудища с ди­зельными, а не бензиновыми моторами… 17 тысяч самоле­тов… 40 тысяч артиллерийских стволов и секретные реак­тивные минометы… 220 подводных лодок — больше, чем у всех стран в мире, вместе взятых, эскадры новейших эс­минцев и линкоров... заводы, выплавляющие больше всех в мире на душу населения чугуна и стали, бесчисленные конструкторские бюро, лаборатории, научно-и сследова­тельские институты, разрабатывающие новые виды ору­жия, вплотную подошедшие к ядерному огню и реактивно­му движению".

Но главное, что не может не подчеркнуть Бунич, в дру­гом...

«Откуда все это началось? Откуда появились сотни ты­сяч, миллионы инженеров, исследователей, конструкторов, летчиков, штурманов, механиков, водителей танков, ко­мандиров кораблей, флотских штурманов, электриков, ми­неров, артиллеристов, инженеров-механиков надводного и подводного флота, специалистов по металлургии сверх прочных сплавов, сверхпроводимости, плазме, радиотех­нике и радиолокации? Они же не выросли на деревьях. И на 1913 год ни одного из подобной категории военных и гражданских специалистов не было и в помине. Почти ни­кого, не считая единиц, не было и в 1930 году. И вот, всего за 10 лет, они появились, и в таком количестве, что составили инфраструктуру мощной военно-индустриаль­ной империи. А всего 10 лет назад многие из них даже не знали грамоты. Речь идет не о том, какой ценой все это создавалось, а в том, как это возможно было создать за столь короткий срок!.. Сталин мог с явным удовлетворени­ем поверить в свою способность творить чудеса».

Высокие техноло­гии, которые Сталин скупал за границей, сами по себе го­ворят о его организаторском гени и. Запад строил Сталину под ключ супер-передовые заводы — тракторные, автомо­бильные, химические, поставлял оборудование для ГЭС и домен, лицензии на производство самолетов. Вряд ли на Западе не понимали, что собственными руками помогают творить могучего соперника и конкурента, — но там буше­вал экономический кризис, а русский император платил золотом...

Дело даже не в высоких технологиях — а в том, что всего за десять лет возникло новое поколение, обученное со всем эти м квалифицированно обращаться — и, исполь­зуя за основу, идти дальше.

Любопытно было бы подсчитать всех людей старой Империи, кто окружал Красного Монарха. Начальник Ге­нерального штаба Шапошников — бывший полковник царской армии. Генеральный прокурор Вышинский — во времена Керенского подписывал приказ об аресте Ленина. Много лет прослуживший советским послом в Лондоне Майский — бывший активный член КОМУЧа, белогвар­дейского самарского правительства. И список необозрим...

В недавние годы любили упрекать Ста­лина за то, что при его владычестве «совершенно не разви­валось творческое наследие марксизма-ленинизма».

Святая правда. А зачем империи марксизм-лени­ни зм? Это руководство по раздуванию «ми ровой проле­тарской революции»? Сталинизм — это, скорее, рациона­листическое обслуживание усеченным до предела идейным пайком текущих потребностей империи, выраженное в форме сухих инженерных инструкций. Чтобы это понять, достаточно изучить труды Сталина… Этот монарх не стремился разжечь мировой пожар, поскольку, нет сомне­ний, безгранично презирал «мировое пролетарское движе­ние» — он просто-напросто услаждал уши возможного противника мерным топотом имперских легионов. Не зря те из стар ой эмиграции, кто был умен и наделен инстинктом державника, быстро угадали в вожде — и мператора. Генерал Дени ки н и князь Юсупов вовсе не были белыми ворона­ми… Не зря Черчилль, кремень-бритт, возна­мерившийся было встретить и мператора сидя, вскочил и вытянулся в струнку, словно юный кадет, под действием «неведомой силы», ударившей из желтых тигриных глаз — о чем честно вспомнил в мемуарах. Арис­тократ по крови и кости, на уровне подсознания почуял Великого Монарха — и на всю жизнь сохранил к нему почтительное уважение. Когда окружившие Хрущева одурев от призрака свободы, поливали Сталина грязью, потомок герцогов Мальборо на торже­ственном заседании британской палаты общин в честь 90-летия со дня рождения Сталина произносил панегирик покойному.

Сталин был кровав, суров, жесток и ужасен… Но где вы видели других могучих императоров, великих строителей? В начале любой великой стройки — грязь и кровь. Отыщется ли человек, у которого часто щемит сердце и подступает бессонница, когда он вспоминает о десятках тысячах русских мужиков и пленных шведов, уло­женных Петром 1 в гнилые болота. В «ци­вилизованной» Британии всего двести пятьдесят лет назад шотландские шахтеры работали в рабских железныхошейниках, а за кражу вешали детей лет 12-14. Всего сто восемьдесят лет назад в центре Лондона регулярные кава­лерийские части рубили демонстрантов и сметали пушка­ми «бунтовщиков».

Сталин был жесток и ужасен. Но он, в сущности, всего лишь сделал так, что Россия за пару десятков лет пробе­жала путь, который благополучные западные демокра­тии преодолели за пару столетий. Он «продолжал дело» не Ленина, а многих и многих европейских монархов. В той же Англии власть более трехсот лет ломала практически аналогичную русской деревенскую общину — самыми драконовскими методами. Причина проста и под­мечена английскими же историками: свободный владелец участка земли и доли в общинной собственности (выгоны, луга, рыбные ловли, все, как в России) стоял не­преодоли мой преградой на пути… как ни парадоксально, капитализма. Капитализму требовался как раз «винти к» — безземельный работни к, которого нетрудно загнать на фабрику. Фабри ки изго­товляли лучшую в ми ре англи йскую шерсть. Шерсть дава­ли овцы. Овцам нужны пастби ща. Крестьянин-собствен­ни к ни за что не отдаст под пастбища свою собствен­ность — у не го другие и нтересы. Вот и началось то, что называлось «ог ораживани е». У общин любыми неправдами отби рали собственность. И потому XIV-XVI века в истории Англии известны чередой чисто крестьянски х восстани й — Тайлера, Кэда, Кета, Джозефа.

По данным историка Грина (Дж.Р. Грин, «Краткая ис­тория английского народа»), казнено около семи тысяч участников восстания Тайлера (при том, что тогдашнее население Англии примерно равнялось двум с половиной миллионам). А послание Королевского совета, обращен­ное к бунтовщикам и зачитанное самим королем, заканчи­валось так: «Отныне ваша рабская зависимость будет несравненно более суровой. Ибо до тех пор, пока мы живы и божьей милостью правим этой землей, мы не пожалеем ума, сил и здоровья на то, чтобы ужас вашего рабского положения стал примером для потомков».

В царствование Генриха Восьмого (1509-1547) более 72 тысяч человек (около 2,5% всего населения страны) было казнено за «бродяжничество и воровство». Главным образом, эти «бродяги и воры» — согнанные с земли крес­тьяне.

И стратегическая задача была выполнена — созданы громадные поместья «нового типа», где на чужой земле работали наемные батраки. От колхозов это отличается только тем, что новые латифундии принадлежали не госу­дарству, а частным лицам. Для батраков особой разницы не было.

Другими словами, жертвы английской «коллективиза­ции» оказались как бы раз­несенными на сотни лет, а российские жертвы Вели кого Скачка словно бы одномоменты. Но в процентном отношении к чис­лу населения западноевропейские «винтики» потеряли не­многим меньше. Жертвы среди тамошнего «низшего со­словия», быть может, и превосходят числом отечественные.

Список использованной литературы .

1. Бунич И.Л. Лабиринты безумия. СПб. 1995 г.

2. Бушков А.А. Россия, которой не было. М., 1997.

3. Зеркин Д.П. основы политологии. Ростов-на-Дону, 1997 г.

4. Радзинский Э.С. Сталин. М., «Вагриус», 1997 г.

5. Белади Ласло, Крааус Тамаш. «Сталин». М., 1989.

6. Верт Н. История советского государства. Прогресс-Академия, 1992.

7. История России. Вторая половина Х1Х-ХХвв. Курс лекций под ред. В. Левапова. Брянск, 1992.

8. Карр Э. X. Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-.1929. М..: «Питер-Ворса», 1990.

www.ronl.ru

Культ личности Сталина и его окружение

Кубанский Государственный Аграрный Университет

Кафедра истории

Реферат

Культ личности Сталина и его окружение

Работу выполнила студентка

Факультета защиты растений

Дедова Марта

Преподаватель: доцент кафедры

истории и политологии

Петренко Анатолий Петрович

Краснодар 2009

Содержание

Введение

1. Сосо Джугашвили-молодые годы Сталина

2. Коба - профессиональный революционер

3. Путь наверх

4. "Достиг я высшей власти"

5. "Осень патриарха"

6. Семейная жизнь И.В. Сталина

Список используемой литературы

Сегодня, когда И.В. Сталина в передачах московского телевидения называют преступникам и убийцей, кажется, что в Европе можно сказать и написать что угодно об этом человеке, который в течение трёх десятилетий почитался как божество, а после разгрома фашистской Германии стал одним из самых авторитетных политиков мира.

До сих пор на венгерском языке появилась лишь одна-единственная официальная биография Сталина, изданная в 1947 году. Сейчас она относится к числу библиографических редкостей.

В этой книге о нём говорилось, в частности, что "в Сталине миллионы рабочих всех стран видят своего учителя, на классических трудах которого они учились и учатся, как нужно успешно бороться против классового врага, как нужно успешно готовить условия конечной победы пролетариата. Влияние Сталина - это влияние великой, славной большевистской партии…"

Для меня И.В. Сталин - гениальный вождь и учитель партии, великий стратег социалистической революции, руководитель Советского государства и полководец. Работа Сталина исключительно многогранна: его энергия поистине изумительна. Круг вопросов, занимающих внимание Сталина, необъятен: сложнейшие вопросы теории марксизма-ленинизма, проблемы внешней политики Советского Союза - и повседневная забота о благоустройстве пролетарской столицы, создание Великого северного морского пути - и осушение болот Колхиды, проблемы развития советской литературы и искусства - а так же редактирование устава колхозной жизни и, наконец, решение сложных вопросов теории и практики военного искусства.

Из истории моей семьи:

1) На Александра 2 было совершено одно из покушений моей родственницей (когда он выехал из царского двора на карете, она кинула в него бомбу) Анна.

2) Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский (с ним связана деятельность петрашевцев) являлся не официальным мужем моей родственницы Калашниковой, она была двоюродной сестрой моей прапрабабушки.

3) В годы революции моя прабабушка Анна Ивановна Кожара в Санкт-Петербурге стала директором нескольких детских домов по личной просьбе Н. Крупской.

4) Наконец в годы ВОВ мой прадедушка Поддубный Василий участвовал в блокаде Ленинграда. Был водителем, доставлял продукты, именно его машина была первой, которая прошла о. Ладожское и въехала в г. Ленинград.

5) Отец моего дедушки Антон Дедов был председателем колхоза ст. Прохоровка. Здесь проходила Курская битва (1943г., июль-август) Во время войны стал директором спирт завода и снабжал своей продукцией солдат перед боем, а также во время операций.

6) Бабушкин родной брат Виктор Кожара летчик, сопровождал суда над чёрным морем, героически погиб в ходе военных действий.

7) Брат дедушки Дедов Леонид командовал под Сталинградом тяжелой артиллерией. Во время войны снаряды попали в его крупные огнестрельные орудия, во избежание погибли русской армии он бросился на снаряды, предотвратив ряд крупных взрывов и ущерб артиллерии, но пожертвовал своей жизнью. Останки захоронены в ст. Прохоровка.

Таким образом, моя семья, была приближена к истории России. Я считаю, своим долгом почтительно относится к истории России, внимательно анализировать политику и действия тех или иных деятелей. И в ходе своих анализов уже в течение 3-ёх лет приняла решение, что основной культ личности - культ Сталина. Окончательно принять такое решение мне помогла интересная экскурсия. Довелось мне посетить её около 3-ех лет назад в городе Самара (ранее Куйбышев), которая раскрыла для меня тайны истории военного времени, заинтересовала культом личности Сталина. Именно поэтому я выбрала тему реферата " Сталин и его окружение"

Иосиф Джугашвили, взявший позднее фамилию Сталин, т.е. человек из стали, родился 9 декабря 1878г, г. Гори.

Отец мальчика - сапожник Виссарион Иванович Джугашвили.

Мать - уборщица, прачка и швея Екатерина Георгиевна Геладзе. Она была глубоко верующей женщиной. Первые три ребёнка в семье умерли вскоре после рождения, и мать считала маленького Сосо божиим даром. Став взрослым, он редко рассказывал о своём детстве: отец много пил, часто избивал сына и мать, которую Иосиф очень любил.

В 7 лет мальчик чуть не умер от оспы, навсегда оставивший след на его лице. Из-за травмы у него плохо двигалась левая рука.

Мать в 1988 г записала его в местное духовное училище. Но вскоре отец забрал его, дабы продолжить дело сапожника. Однако борьба закончилась в пользу матери. Сосо опять вернулся в училище. Отец умер в 1890г.

Екатерина Георгиевна работала прачкой в богатых семьях, чтобы прокормить себя и сына. Эта женщина прожила долгую жизнь. Она увидела, как её сын стал руководителем гигантской страны, окруженной поклонением и восхищением людей. Сама она вела скромную жизнь в Грузии. По просьбе сына, переселилась в Кремль, но всё же вернулась домой. Там она и умерла в 1937г. В духовном училище мальчик считался одним из лучших учеников. По воспоминаниям одноклассников Джугашвили прочитал все книги городской библиотеки, особенно он, любил грузинскую прозу. Ему было тесно в строгих рамках духовного учебного заведения, он писал романтические стихи, завидовал детям из более богатых семей и копил в себе неприязнь к ним. В мае 1899г он был исключён из семинарии за чтение запрещённой литературы - Достоевского, Дарвина, Маркса.

Иосиф Джугашвили, принявший подпольный псевдоним Коба, активно включается в подпольное революционное движение. Выступает на митингах и демонстрациях (но не очень успешно), агитирует, работает в тайных типографиях - обычная жизнь подпольщика.

В 1903г. Российская социал-демократическая партия раскололась на большевиков (сторонников Ленина) и меньшевиков. Сталин склонен, присоединится к меньшевикам, но, вероятно, понимает, что у него почти нет шансов на продвижение в этой интеллигентской среде. Он выбирает дисциплину большевизма. Коба продолжает вести жизнь подпольщика. В 1902-1913гг. он шесть раз был в ссылке, и пять раз бежал из неё.

В революции 1905 г. Джугашвили не проявляет большой активности. В декабре он впервые принял участие в крупном партийном мероприятии - конференции РСДРП в Темерфорсе, где его познакомили с Лениным. Там также Коба получил первый партийный пост: был избран в комитет по подготовке съезда партии. С тех пор он регулярно участвует в партийных съездах и конференциях. Наконец на Лондонском съезде 1907г. Коба приобретает покровительство Ленина.

В 1912 г. Конференция большевистской партии отказывается включить Кобу в ЦК, но Ленин приходит на помощь. В это время Джугашвили принимает фамилию Сталин и отныне именуется так. В 1913-1927гг Сталин отбывал ссылку в Туруханском крае. Февральская революция принесла Сталину свободу. Он возвратился в Петроград и вместе с Каменевым взял на себя руководство большевистской газеты "Правда" и фактически ЦК партии. Выступал против борьбы с временным правительством. Впрочем, как только Ленин вернулся в Петроград и выступил с "Апрельскими тезисами" означавшими резкий поворот в партийной политике, Сталин отступил в тень. В апреле 1917г. Его избирают в новый ЦК.

В первом же большевистском правительстве Сталин, считавшийся после своей статьи 1913 г. Экспертом по национальным вопросам, получил министерский пост - народного комиссара по делам национальностей. Он - член партии политбюро большевистской партии, но ещё не вождь. Выполняются Иосифом Виссарионовичем поручения на Гражданской войне.

В марте 1921 г. Ответственным секретарём ЦК назначается сторонник Сталина Вячеслав Молотов. А уже в апреле 1922г, вопреки Ленину, внешне неприметный Сталин избран генеральным секретарём ЦК. Эта должность открывала неограниченную возможность для расстановки и назначения своих людей на всех этажах партийной иерархии.

С 1922 г. Отношения между тяжело больным Лениным и Сталиным начинают стремительно портиться. Вождь видит в действиях Сталина и его окружения проявление "бюрократического уклона" Опираясь на поддержку Троцкого, требует смещения Сталина с посте генерального секретаря. Коба в ответ принимает меры для полной изоляции умирающего Ленина. Он договаривается с Григорием Зиновьевым и Львом Каменевыми временно нейтрализует Троцкого.

Смерть Ленина в январе 1924г. Окончательно открывает ему путь наверх. Период 1924-1930гг. стал временем постепенного, но неуклонного возвышения Сталина. При этом он не брезгует никакими методами - заключает негласные сделки и договоры, подтасовывает списки делегатов на съезды и итоги дискуссий, подслушивает телефонные разговоры, усиливает контроль над карательными органами, устраняет опасных для себя людей (например, в 1925 г. Сталин ускорил смерть крупного военачальника М. Фрунзе). Идея "победы социализма в одной стране", которая означала переориентацию с курса на мировую революцию на создание великой индустриальной державы, управляемой партийной кастой. Под прикрытием этой идеи Сталину удаётся вначале разгромить группу Троцкого с помощью Каменева и Зиновьева, затем одолеть их при поддержке Бухарина и, наконец, разделаться с Бухариным и его сторонниками. К 1930 г. Сталин приобретает неограниченную власть в огромной стране.

Теперь Сталину никто и ничто не мешает предпринять радикальные меры, которые, по его замыслу, должны закрепить могущество возглавляемого им режима. В ходе широкомасштабной программы коллективизации и индустриализации сталинской диктатуре, наконец, удается уничтожить крестьянскую общину, закрепостить большинство крестьян в колхозах, согнать с земли миллионы сельских жителей и отправить их на гигантские промышленные стройки, призванные обеспечить государству военную мощь. Массовая гибель людей не останавливает диктатора. Он строит великую державу, любой ценой и не считаясь с потерями. Миллионы человек в период гигантского, невиданного размаха репрессий отправляются в лагеря, чтобы служить там даровой рабочей силы.

Однако на горизонте власти начинают сгущаться тучи. Партийный аппарат, на который Сталин опирался, идя к его вершине, стал застаиваться. Но так как "кадры решают всё" следует "перетряхнуть", убрать засидевшихся влиятельных соратников и заменить их новыми. Когда на очередном съезде 1934г. Сталин получил меньше всего голосов это прозвучало для него, как сигнал тревоги. Убийство Кирова дало старт волне массового террора 1937-1938гг. Были арестованы и убиты не только политические противники Сталина, но и его вчерашние соратники по руководству партий, сторонники его фракций, в ходе партийных сражений 20-х гг., а также сотни тысяч простых людей.

6 мая 1941 г. Не довольствуясь постом генерального секретаря партии, он принимает официальные полномочия главы правительства СССР.

Нападение немецко-фашистской армии 22 июня 1941 г. Застало Сталина врасплох. Вообще, после нескольких неудач Иосиф Виссарионович (в отличие от Гитлера) решил предоставить разработку конкретных операций военным, а за собой сохранить только общее организационное и стратегическое руководство. Победа в войне вознесла Сталина на вершину триумфа. Он стал господином половины мира. Сталина возносили как живого Бога.

В конце 40-начале 50-х гг. престарелый диктатор задумал новую "великую чистку". Сталин заменил Политбюро Президиумом ЦК, ликвидировал пост генерального секретаря.

В начале 1953г., используя как предлог "дело врачей", диктатор начал готовить расправу над своими соратниками - Л. Берией, Г. Маленковым, Н. Хрущвым. Но в процессе этих приготовлений Сталин неожиданно умер 5 марта 1953г.

5 марта, после объявления о смерти И.В. Сталина вся страна находилась в глубоком трауре, в том числе и мои родные. На правой руке красные повязки и опущенные флаги. В России великое горе, люди потеряли правителя, главу, учителя, воспитателя - одним словом спасителя России. (Рассуждая о современной политике, я понимаю, что именно сейчас России нахватает такого правителя как Сталин. Мне не так много лет для рассуждения на такие темы, я не имею пока высшего образования. За свои года я встречала мало ровесников-единомышленников, но по-прежнему остаюсь при своём мнении. Сегодня страшно выйти на улицу: преступность возрастает с каждым днём, террористических актов всё больше, идёт массовое ограбление страны (Спешу напомнить, что после смерти Сталина были обнаружены: шинель и китель, а на книжке всего 53 рубля! Что после себя оставил Б.Н. Ельцин?) Теперь у нас свобода печати, и чего же теперь мы удивляемся от сплетен, вранья, ложной информации, порнографии и фальсификаций? Чего ждать от нашего правительства и что станет с великой державой Россией известно наверно не нам.

В 1904г Иосиф Джугашвили женился на Екатерине Сванидзе. Вскоре у них родился сын Яков. В 1907г. Екатерина умерла. Сталин не любил сына, тот хотел учиться, а отец отправлял его работать на завод рабочим. Во время. Второй мировой войны Яков попал в плен к немцам, но Сталин отказался обменять его на германского фельдмаршала Паулюса. В 1943 г. Сын Сталина покончил с собой в концлагере Заксенхаузен.

В 1917г. Сталин познакомился с юной Надеждой Аллилуевой, он женился на ней. У них родились дети - сын Василий и дочь - Светлана. Дома Сталин был тиран, не церемонился с "домашними". В 1932 г. В возрасте 30 лет супруга Сталина покончила с собой.

1. Сталин И.В. "Вопросы Ленинизма", М., 1964г.

2. Городецкий Е.Н. "Некоторые проблемы истории советского общества", М., 1964г.

3. "Советский Союз", М., 1972г.

4. "Союз равных. Справочник. ", М., 1972г.

5. "История КПСС", М., 1975г.

6. "Большая советская энциклопедия, том 24"., М. 1976г.

7. Голиков Г.Н., Кузнецов М.И. "Эпоха социализма", М., 1977г.

8. Ласло Белади, Томаш Краус "Сталин", М., 1989г.

9. "Учебный справочник школьника. История", М., 2000г.

10.   "Энциклопедия для детей. История России, том 5", М., 2004г.

dodiplom.ru

Смотрите также

• 
  Глобус модель земли реферат
• 
  Внутренние функции государства реферат
• 
  Реферат экономическая система общества
• 
  Реферат о сергее радонежском
• 
  Реферат социально значимые заболевания
• 
  Реферат на тему электролиз
• 
  Реферат на тему фехтование
• 
  Пиломатериалы реферат 5 класс
• 
  Радио и телевидение реферат
• 
  Кора головного мозга реферат
• 
  Витамины группы в реферат