Русская журнальная сатира XVIII в. нашла свое достойное завершение в периодических изданиях И.А. Крылова. Девиз Кантемира, одного из известнейших поэтов того века – «в стихах смеюсь, а в сердце о злонравных плачу» – был сохранен и будущим баснописцем. За период своего творчества Крылов испробовал много различных литературных жанров, даже сочинял пьесы (преимущественно комедии, комедийные оперы). Это сыграло заметную роль в его творческом росте – в пьесах оттачивалось мастерство диалога, создание характеров, необходимые для будущего басенного жанра. Недаром современники молодого Крылова говорили, что «баснь – это малая комедия».
Именно в баснях полностью раскрывается сатирический талант Крылова. Как считают исследователи, басня совмещает в себе элементы лирики, эпоса и драмы. Аллегорическая форма басни обеспечивала неоднозначность ее понимания, что очень способствовало в борьбе с цензурой, но, с другой стороны, широта трактовки смысла басни позволяла ей просуществовать до наших времен, но смысл, повод, по которому она была написана, зачастую утрачивается.
Басня «Кукушка и Петух» была написана по вполне конкретному случаю. Когда она была опубликована в сборнике, рядом поместили карикатуру на писателей Ф. Булгарина и Н. Греча, очень хваливших друг друга в печати. В наше время мы можем узнать это только от исследователей творчества Крылова, и воспринимаем басню как в своем роде житейскую мудрость:
За что же, не боясь греха,
Кукушка хвалит Петуха?
За то, что хвалит он Кукушку.
В.Г. Белинский писал о Крылове, что он, «как гениальный человек, инстинктивно угадал эстетические законы басни» и «создал русскую басню». Что же навело критика на такие, столь хвалебные, высказывания?
На то время самым известным баснописцем был И.И. Дмитриев. Основной традицией написания басен тогда была традиция классицизма или сентиментализма. Но Крылов отступил от нее, он сделал ее мораль насущной, не абстрактной, жизненно актуальной.
Его особенность в том, что он не читает нотаций, не поучает, а наблюдает и предоставляет читателю самому расценивать его наблюдения. Каждая басня – это своего рода нравственный суд над теми или иными видами порока. Хотя мы четко угадываем мнение автора, басня объективна: Крылов не дает оценок своим персонажам, он их просто показывает.
Многие исследователи считают, что благодаря яркости и живости изображения (ведь каждый персонаж обладает своим собственным языком) басни Крылова можно рассматривать в качестве начала реализма в русском литературном творчестве.
И.А. Крылов был самым читаемым автором того века. Почему? Потому, что он в легкой и ироничной форме указывал на общечеловеческие недостатки и пороки, но показывал их с точки зрения именно русского человека, с его характером и складом ума. «Его притчи – достояние народное и составляют книгу мудрости самого народа», – писал Н.В. Гоголь.
Можно выделить и еще одну особенность крыловских басен. Они имеют значительное сходство с народными сказками, их герои – волки, лисицы, медведи, орлы – воспринимаются читателем так же, как и герои сказок: как маски реальных образов и типажей.
Множество в баснях Крылова элементов фольклора. Так, в них нередко встречаются постоянные эпитеты, такие как «лето красное», «поле чистое», «сыра земля».
Он очень часто искусно вплетает в ткань басни народные пословицы и поговорки: «Хоть видит око, да зуб неймет», «Бедность не порок», «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться». Но помимо этого огромное число собственно авторских афоризмов вошли в разряд крылатых выражений. Афоризмом чаще всего становится, конечно, мораль басни: «А Васька слушает да ест», «А Ларчик просто открывался», «Ай, Моська! знать, она сильна, что лает на Слона!» и многие другие. Иногда им становится само название басни: «Тришкин кафтан», «Демьянова уха». То есть отдельные фразы становятся символами, приобретают аллегорический характер, что и является основной частицей структуры басни.
На торжественном праздновании столетия Крылова в 1868 г. преосвященный Макарий произнес такие слова в его адрес: «Говорил то, что может говорить человек самого здравого смысла, практический мудрец, и в особенности мудрец русский… Он завещал любовь, безграничную любовь ко всему отечественному, к нашему родному слову, к нашей родной стране и ко всем началам нашей народной жизни…».
www.ronl.ru
Басни Ивана Андреевича Крылова по праву считаются высшими образцами этого жанра на русском языке. В них нашли свое отражение опыт, сознание и нравственные идеалы нашею народа, особенности национального характера. Это выразилось не только в оригинальной трактовке традиционных сюжетов, но прежде всего в том языке, которым написаны басни. В языке крыловских басен ярко проявилась живая народная речь. Именно благодаря басням Крылова она стала осознаваться как один из необходимых источников русского литературного языка. Басня согласно определению из словаря — это «краткий рассказ, имеющий иносказательный смысл». В целях иносказания баснописцы разных времен использовали образы зверей и даже предметов. По художественным, а иногда и по цензурным соображениям на смену людям в басне приходят животные, наделенные отдельными человеческими чертами: трусостью, храбростью, добротой, мужеством и др. Такие образы животных, олицетворяющих какую-то одну черту человеческого характера, широко использовали в своих баснях Эзоп, Федр, Лафонтен, Лессинг. Крылов наследовал эту традицию у своих предшественников. Чтобы понять, что нового внес И. А. Крылов в басенный жанр, обратимся сначала к тому, что использовал он из опыта своих предшественников. Аллегория пришла в литературу из фольклора, притчи, сказки, особенно сказок о животных, где действовали традиционные персонажи, — такие как лиса, медведь, заяц, волк. Каждый из них был заведомо наделен определенной чертой характера. Прием аллегории использовали классицисты, например, в одах. Крылов соединил опыт использования этого приема разными литературными жанрами в одно целое. Басенный муравей — олицетворение трудолюбия («Стрекоза и муравей»), свинья — невежества («Свинья под дубом»), ягненок — кротости, как «Агнец Божий» («Волк и ягненок»). Иван Андреевич Крылов считал, что искоренить пороки человечества можно через их осмеяние. В его баснях высмеиваются жадность, невежество, глупость. Но Крылов по сравнению с Эзопом и Лафонтеном не ограничивается только простыми аллегориями. Образы животных у Крылова играют более важную роль — они несут в себе не только отдельные черты, но и целые характеры. Басни Крылова имеют не только бытовой характер, чисто бытовыми можно назвать лишь некоторые из них. У Крылова есть исторические и социальные басни, в которых образы животных получают совсем другое назначение. Прежде всего эти басни также высмеивают людские пороки через аллегорические образы животных Но во многих исторических баснях в персонажах животных угадывается уже целый характер, дается намек на определенного человека. Например, в басне «Воспитание Льва» Лев-отец — не только воплощение силы, мужества. Он еще и царь зверей, это создает в басне определенный подтекст (имеется в виду воспитание Александра I швейцарцем Лагарпом). Лев-отец выступает здесь не только как грозный царь, но и как заботливый, но недалекий отец, который поручил воспитание своего сына птице, забыв о том, что царствовать-то сын будет над зверями. В образе льва-отца обрисован целый характер, со всеми его достоинствами и недостатками, а не одно лишь какое-нибудь свойство человеческой натуры. В баснях «Волк на псарне» и «Щука и кот» уже можно говорить не столько об аллегории, сколько о метафоре. В этих двух баснях под образами волка и щуки подразумевается Наполеон. Можно долго говорить, что Наполеон был хитер, ловок, умен, умел быстро и ловко приспосабливаться к ситуации. Но он не рассчитал своих возможностей и попал «на псарню» вместо «овчарни»… Соотнеся образ волка со всем аллегорическим смыслом басни, мы сразу угадываем в нем завоевателя Наполеона. Но при этом образ волка никак не сужается до изображения конкретного человека, он настолько широк и всеобъемлющ, что басня не теряет своей ценности и вне контекста эпохи. Образы животных у Крылова можно сравнить с образами животных в сказках Салтыкова-Щедрина, где подчас, не зная исторической подоплеки, трудно угадать назначение этого образа в произведении. Теперь можно сделать вывод, что человек не отделим от своего социального положения, поэтому образы животных можно классифицировать как метафоры определенных социальных уровней. Цари, вельможи, чиновники, «маленькие люди» также нашли свое метафорическое отражение в образах животных у Крылова. Например, в басне «Лев и барс», где лев и барс — выходцы из высших слоев общества, лиса и кот — из чиновничества. Сюда же можно отнести басню «Волк и ягненок». «Усильного всегда бессильный виноват», — гласит мораль этой басни. Образ ягненка использован не только как «Агнец Божий» — аллегория слабости и беззащитности. Этот образ еще и предстает как метафора определенного социального уровня, возможно, мелких чиновников. Иногда Крылов иронизирует не только над социальными пороками (басня «Две собаки»), но и над самой опорой социальной лестницы — государственными институтами, и для этого также используются образы животных. Примером может служить басня «Квартет», где пародируется государственный совет, созданный в 1801 году, и его четыре департамента, возглавляемые “Проказницей мартышкой, Ослом, Козлом И косолапым мишкой”. Что же ожидает такой квартет-совет в будущем, если в его главу поставлена даже не свора собак, а именно разные животные? Итак, широко используемые Крыловым образы животных с разными характерами указывают на реалистическую основу крыловской басни. Реализм Крылова, связь его басен с народной основой придает его басням русский, национальный дух. Образы животных, которые подчас на иллюстрациях бывают изображены в русских национальных костюмах, несут в себе сатирическую типизацию черт русского национального характера. Крылов использует прием индивидуализации речи персонажа. Баснописец вкладывает в уста животных отдельные элементы разговорной речи разных сословий того времени, например, в басне «Стрекоза и муравей» муравей говорит: «Кумушка, мне странно это», «Так поди же, попляши». Стоит обратить внимание и на ритмику этой басни. Образ попрыгуньи-стрекозы создается особым «прыгучим» размером — хореем. Крылов также широко применяет звукопись для создания «звукового» образа животного. Например, в басне «Змея» инструментовка на шипящие звуки и «з», в басне «Мор зверей» повторение звуков «м», «у», «ы». Ориентация Крылова на русскую разговорную речь наглядно проявилась в его баснях благодаря введению в них образа рассказчика. Повествование о действиях персонажей ведется в определенной манере, ясно различим личностный тон рассказчика с присущими ему формами и оборотами речи. Вот «Лебедь, Рак да Щука», взявшись за дело, «из кожи лезут вон», вот «Механик пуще рвется», чтобы открыть Ларец, вот лягушка, захотевшая сравняться с Волом, вначале стала «топорщиться, пыхтеть», а затем «С натуги лопнула и — околела». Бедняк, увидев Смерть, «оторопел». Моська появляется «отколе ни возьмись». Встречаются баснях такие обороты: «зима катит в глаза», 'с ним была плутовка такова". Язык рассказчика басен — просторечно-фамильярный. Рассказчик как бы находится среди своих персонажей, говорит о них, как о знакомых, дает им прозвища: «попрыгунья-Стрекоза», «проказница Мартышка», «Повар-грамотей», «механик-мудрец». Иногда в самих обращениях уже выражено отношение рассказчика: «мой бедный соловей», «бедный Фока мой», «мой хитрец» («Волк на псарне»). Но приближение к персонажам не мешает давать им справедливую опенку: “Избави, Бог, и нас от этаких судей”, “Кто про свои дела кричит всем без умолку, В том, верно, мало толку”. Бывает, что рассказчик принимает позу хитрого простачка: “Кто виноват из них, кто прав — судить не нам, Да только воз и ныне там”. Это как раз и есть то «веселое лукавство ума», о котором писал Пушкин. Народные начала речи, звучащие в баснях Крылова, убедительно подтверждаются использованием в них пословиц и поговорок: «Запели молодцы, кто в лес, кто по дрова». («Музыканты»). То, что в языке басен Крылова растворились народные выражения, составляет одну его особенность. Другую представляет обратное явление. Многие выражения из басен стали восприниматься как пословицы. «А Васька слушает, да ест»; «А ларчик просто открывался»; «Слона-то я и не приметил»; «Соседушка, я сыт по горло», — отпирается Фока. Мы живо представляем себе людей среднего сословия, их настроения и чувства. Приемом речевых характеристик Крылов пользуется постоянно. Яркие примеры находим в баснях «Любопытный», «Кошка и Соловей», «Кот и Повар». Особенно мастерски передал Крылов слова Лисицы, выражающие тонкую лесть Вороне. Если сравнить разработку этого сюжета у Тредьяковского, Лафонтена, то последний пример наглядно продемонстрирует, что совершенствование басни шло именно по языковой, стилистической линии. В комплиментах Лисицы сквозит ирония. Иронией проникнуто авторское повествование. Это добавляет жизненности, создает условия для более трезвого вывода. Язык, речь героев действует на усложнение сюжета басни, это приводит к углублению ее смысла. Часто встречающиеся в басне интонации устной речи ни в коей мере не выводят ее из области письменности, словесного искусства. Басни Крылова — стихотворные произведения, на которые распространяются законы поэзии. Разговорный язык басни способствует тому, что ее можно представить как маленькую комедию. Комизм ситуации часто дополняется комизмом языка. Непременное условие басни — действие подчеркивается частыми глагольными рифмами. Рифма у Крылова несет смысловую нагрузку. Две Бочки ехали, одна с вином, Другая Пустая. Здесь рифма соединяет именно те слова, которые определяют предмет рассмотрения в басне. На ее примере покажем средства художественной выразительности языка Крылова. Рассказ представляет нам фантастическую картину: по городу едут сами по себе две бочки, одна — плавно, другая — несется и гремит. Если принять условность ситуации, то все выглядит вполне натурально: пыль столбом, прохожий жмется к стороне. Но во второй части басни прямо говорится о людях, которые «про свои дела кричат». Затем четко формулируется.мораль: “Кто делов истинно — тих часто на словах”. И дальше: “Великий человек… думает свою он крепку думу Без шуму”. Это «без шуму» точно повторяет слова из характеристики движения полной бочки, что устанавливает не только идейную, но и образную связь между ней и человеком деловым. Возвращаясь к началу рассказа, мы осмысляем его уже на другом уровне. Бочки оказываются условными предметами, обозначающими человеческие качества. Но это аллегорическое высказывание содержит дополнительный метафорический элемент, который мы осознаем после прочтения всей басни. Метафорическое значение пустой бочки в данном контексте осмысляется применительно к пустому человеку, болтуну. Вся басня построена на сопоставлениях. В басне «Слон на воеводстве» метафора оказывается главным выразительным средством рассказа. Реализация ее буквального смысла создает движение и комизм басни. На примере басни «Две Бочки видна роль разностопного ямба, которым пользовался Крылов во всех своих баснях. В данном случае это выделение существенных моментов рассказа. С той же функцией мы встречаемся в баснях „Волк и Ягненок“, „Крестьянин и Смерть“, „Крестьяне и Река“. Другими его функциями являются передача интонаций живой речи (»Кот и Повар", «Обоз») и стремительного развития действия («Волк на псарне»). Вольный ямб Крылова отражал жизненное разнообразие, представшее в его баснях. Оно сказалось еще в расширении жанровых границ басни. Так, в басне Осел и Соловей" описание пения соловья дано языком, свойственным идиллии. Жуковский находил у Крылова «два стиха, которые не испортили бы никакого описания… в эпической поэме». Он же с восхищением отмечал его искусство изображения различных предметов. При описании мухи стихи «летают вместе с мухой». Стихи о медведе как бы тянутся, длинные слова передают медлительность и тяжесть медведя. В своих баснях не забывал Крылов и звуковую сторону стихов. Возьмем, например, басню «Листы и Корни». Две части басни, соответствующие монологам Листов и Корней, подчеркиваются различным подбором звуков. Из восемнадцати стихов первой части только четыре не содержат звука «л», а в пяти стихах этот звук повторяется не по одному разу. Во второй части выделяются звуки «к», «р», «н», «п», «т». Противопоставление Листов и Корней дополнительно подчеркивается на фонетическом уровне. Так у Крылова и звуковой состав слова может нести смысловое значение. Встречаются у Крылова, правда, не очень часто, такие речевые приемы, как сравнение и синекдоха. Например, в басне «Ворона и Курица»: Тогда все жители, и малый и большой... И вон из стен московских поднялися, Как из улья пчелиный рой. Для характеристики языка басен Крылова можно еще указать факт употребления необычного названия обычных предметов. Так, в нескольких баснях Крылов вместо “Ворона” говорит «вещунья» Все вышесказанное позволяет заключить, что великий баснописец решил задачу сочетания народных элементов со структурой поэтической речи, благодаря чему внес существенный вклад в формирование русского литературного языка и поднял русскую басню на небывалую высоту. В то же время Крылов обогатил русскую басню новыми реалистическими образами животных. Русский баснописец разработал принципы реалистической типизации, без которых невозможны были бы емкие сатирические образы животных у Салтыкова-Щедрина и вообще все дальнейшее движение русской литературы по пути изображения русского национального характера.
www.ronl.ru
Басни Ивана Андреевича Крылова по праву считаются высшими образцами этого жанра на русском языке. В них нашли свое отражение опыт, сознание и нравственные идеалы нашею народа, особенности национального характера. Это выразилось не только в оригинальной трактовке традиционных сюжетов, но прежде всего в том языке, которым написаны басни. В языке крыловских басен ярко проявилась живая народная речь. Именно благодаря басням Крылова она стала осознаваться как один из необходимых источников русского литературного языка. Басня согласно определению из словаря — это «краткий рассказ, имеющий иносказательный смысл». В целях иносказания баснописцы разных времен использовали образы зверей и даже предметов. По художественным, а иногда и по цензурным соображениям на смену людям в басне приходят животные, наделенные отдельными человеческими чертами: трусостью, храбростью, добротой, мужеством и др. Такие образы животных, олицетворяющих какую-то одну черту человеческого характера, широко использовали в своих баснях Эзоп, Федр, Лафонтен, Лессинг. Крылов наследовал эту традицию у своих предшественников. Чтобы понять, что нового внес И. А. Крылов в басенный жанр, обратимся сначала к тому, что использовал он из опыта своих предшественников. Аллегория пришла в литературу из фольклора, притчи, сказки, особенно сказок о животных, где действовали традиционные персонажи, — такие как лиса, медведь, заяц, волк. Каждый из них был заведомо наделен определенной чертой характера. Прием аллегории использовали классицисты, например, в одах. Крылов соединил опыт использования этого приема разными литературными жанрами в одно целое. Басенный муравей — олицетворение трудолюбия («Стрекоза и муравей»), свинья — невежества («Свинья под дубом»), ягненок — кротости, как «Агнец Божий» («Волк и ягненок»). Иван Андреевич Крылов считал, что искоренить пороки человечества можно через их осмеяние. В его баснях высмеиваются жадность, невежество, глупость. Но Крылов по сравнению с Эзопом и Лафонтеном не ограничивается только простыми аллегориями. Образы животных у Крылова играют более важную роль — они несут в себе не только отдельные черты, но и целые характеры. Басни Крылова имеют не только бытовой характер, чисто бытовыми можно назвать лишь некоторые из них. У Крылова есть исторические и социальные басни, в которых образы животных получают совсем другое назначение. Прежде всего эти басни также высмеивают людские пороки через аллегорические образы животных Но во многих исторических баснях в персонажах животных угадывается уже целый характер, дается намек на определенного человека. Например, в басне «Воспитание Льва» Лев-отец — не только воплощение силы, мужества. Он еще и царь зверей, это создает в басне определенный подтекст (имеется в виду воспитание Александра I швейцарцем Лагарпом). Лев-отец выступает здесь не только как грозный царь, но и как заботливый, но недалекий отец, который поручил воспитание своего сына птице, забыв о том, что царствовать-то сын будет над зверями. В образе льва-отца обрисован целый характер, со всеми его достоинствами и недостатками, а не одно лишь какое-нибудь свойство человеческой натуры. В баснях «Волк на псарне» и «Щука и кот» уже можно говорить не столько об аллегории, сколько о метафоре. В этих двух баснях под образами волка и щуки подразумевается Наполеон. Можно долго говорить, что Наполеон был хитер, ловок, умен, умел быстро и ловко приспосабливаться к ситуации. Но он не рассчитал своих возможностей и попал «на псарню» вместо «овчарни»… Соотнеся образ волка со всем аллегорическим смыслом басни, мы сразу угадываем в нем завоевателя Наполеона. Но при этом образ волка никак не сужается до изображения конкретного человека, он настолько широк и всеобъемлющ, что басня не теряет своей ценности и вне контекста эпохи. Образы животных у Крылова можно сравнить с образами животных в сказках Салтыкова-Щедрина, где подчас, не зная исторической подоплеки, трудно угадать назначение этого образа в произведении. Теперь можно сделать вывод, что человек не отделим от своего социального положения, поэтому образы животных можно классифицировать как метафоры определенных социальных уровней. Цари, вельможи, чиновники, «маленькие люди» также нашли свое метафорическое отражение в образах животных у Крылова. Например, в басне «Лев и барс», где лев и барс — выходцы из высших слоев общества, лиса и кот — из чиновничества. Сюда же можно отнести басню «Волк и ягненок». «Усильного всегда бессильный виноват», — гласит мораль этой басни. Образ ягненка использован не только как «Агнец Божий» — аллегория слабости и беззащитности. Этот образ еще и предстает как метафора определенного социального уровня, возможно, мелких чиновников. Иногда Крылов иронизирует не только над социальными пороками (басня «Две собаки»), но и над самой опорой социальной лестницы — государственными институтами, и для этого также используются образы животных. Примером может служить басня «Квартет», где пародируется государственный совет, созданный в 1801 году, и его четыре департамента, возглавляемые “Проказницей мартышкой, Ослом, Козлом И косолапым мишкой”. Что же ожидает такой квартет-совет в будущем, если в его главу поставлена даже не свора собак, а именно разные животные? Итак, широко используемые Крыловым образы животных с разными характерами указывают на реалистическую основу крыловской басни. Реализм Крылова, связь его басен с народной основой придает его басням русский, национальный дух. Образы животных, которые подчас на иллюстрациях бывают изображены в русских национальных костюмах, несут в себе сатирическую типизацию черт русского национального характера. Крылов использует прием индивидуализации речи персонажа. Баснописец вкладывает в уста животных отдельные элементы разговорной речи разных сословий того времени, например, в басне «Стрекоза и муравей» муравей говорит: «Кумушка, мне странно это», «Так поди же, попляши». Стоит обратить внимание и на ритмику этой басни. Образ попрыгуньи-стрекозы создается особым «прыгучим» размером — хореем. Крылов также широко применяет звукопись для создания «звукового» образа животного. Например, в басне «Змея» инструментовка на шипящие звуки и «з», в басне «Мор зверей» повторение звуков «м», «у», «ы». Ориентация Крылова на русскую разговорную речь наглядно проявилась в его баснях благодаря введению в них образа рассказчика. Повествование о действиях персонажей ведется в определенной манере, ясно различим личностный тон рассказчика с присущими ему формами и оборотами речи. Вот «Лебедь, Рак да Щука», взявшись за дело, «из кожи лезут вон», вот «Механик пуще рвется», чтобы открыть Ларец, вот лягушка, захотевшая сравняться с Волом, вначале стала «топорщиться, пыхтеть», а затем «С натуги лопнула и — околела». Бедняк, увидев Смерть, «оторопел». Моська появляется «отколе ни возьмись». Встречаются баснях такие обороты: «зима катит в глаза», 'с ним была плутовка такова". Язык рассказчика басен — просторечно-фамильярный. Рассказчик как бы находится среди своих персонажей, говорит о них, как о знакомых, дает им прозвища: «попрыгунья-Стрекоза», «проказница Мартышка», «Повар-грамотей», «механик-мудрец». Иногда в самих обращениях уже выражено отношение рассказчика: «мой бедный соловей», «бедный Фока мой», «мой хитрец» («Волк на псарне»). Но приближение к персонажам не мешает давать им справедливую опенку: “Избави, Бог, и нас от этаких судей”, “Кто про свои дела кричит всем без умолку, В том, верно, мало толку”. Бывает, что рассказчик принимает позу хитрого простачка: “Кто виноват из них, кто прав — судить не нам, Да только воз и ныне там”. Это как раз и есть то «веселое лукавство ума», о котором писал Пушкин. Народные начала речи, звучащие в баснях Крылова, убедительно подтверждаются использованием в них пословиц и поговорок: «Запели молодцы, кто в лес, кто по дрова». («Музыканты»). То, что в языке басен Крылова растворились народные выражения, составляет одну его особенность. Другую представляет обратное явление. Многие выражения из басен стали восприниматься как пословицы. «А Васька слушает, да ест»; «А ларчик просто открывался»; «Слона-то я и не приметил»; «Соседушка, я сыт по горло», — отпирается Фока. Мы живо представляем себе людей среднего сословия, их настроения и чувства. Приемом речевых характеристик Крылов пользуется постоянно. Яркие примеры находим в баснях «Любопытный», «Кошка и Соловей», «Кот и Повар». Особенно мастерски передал Крылов слова Лисицы, выражающие тонкую лесть Вороне. Если сравнить разработку этого сюжета у Тредьяковского, Лафонтена, то последний пример наглядно продемонстрирует, что совершенствование басни шло именно по языковой, стилистической линии. В комплиментах Лисицы сквозит ирония. Иронией проникнуто авторское повествование. Это добавляет жизненности, создает условия для более трезвого вывода. Язык, речь героев действует на усложнение сюжета басни, это приводит к углублению ее смысла. Часто встречающиеся в басне интонации устной речи ни в коей мере не выводят ее из области письменности, словесного искусства. Басни Крылова — стихотворные произведения, на которые распространяются законы поэзии. Разговорный язык басни способствует тому, что ее можно представить как маленькую комедию. Комизм ситуации часто дополняется комизмом языка. Непременное условие басни — действие подчеркивается частыми глагольными рифмами. Рифма у Крылова несет смысловую нагрузку. Две Бочки ехали, одна с вином, Другая Пустая. Здесь рифма соединяет именно те слова, которые определяют предмет рассмотрения в басне. На ее примере покажем средства художественной выразительности языка Крылова. Рассказ представляет нам фантастическую картину: по городу едут сами по себе две бочки, одна — плавно, другая — несется и гремит. Если принять условность ситуации, то все выглядит вполне натурально: пыль столбом, прохожий жмется к стороне. Но во второй части басни прямо говорится о людях, которые «про свои дела кричат». Затем четко формулируется.мораль: “Кто делов истинно — тих часто на словах”. И дальше: “Великий человек… думает свою он крепку думу Без шуму”. Это «без шуму» точно повторяет слова из характеристики движения полной бочки, что устанавливает не только идейную, но и образную связь между ней и человеком деловым. Возвращаясь к началу рассказа, мы осмысляем его уже на другом уровне. Бочки оказываются условными предметами, обозначающими человеческие качества. Но это аллегорическое высказывание содержит дополнительный метафорический элемент, который мы осознаем после прочтения всей басни. Метафорическое значение пустой бочки в данном контексте осмысляется применительно к пустому человеку, болтуну. Вся басня построена на сопоставлениях. В басне «Слон на воеводстве» метафора оказывается главным выразительным средством рассказа. Реализация ее буквального смысла создает движение и комизм басни. На примере басни «Две Бочки видна роль разностопного ямба, которым пользовался Крылов во всех своих баснях. В данном случае это выделение существенных моментов рассказа. С той же функцией мы встречаемся в баснях „Волк и Ягненок“, „Крестьянин и Смерть“, „Крестьяне и Река“. Другими его функциями являются передача интонаций живой речи (»Кот и Повар", «Обоз») и стремительного развития действия («Волк на псарне»). Вольный ямб Крылова отражал жизненное разнообразие, представшее в его баснях. Оно сказалось еще в расширении жанровых границ басни. Так, в басне Осел и Соловей" описание пения соловья дано языком, свойственным идиллии. Жуковский находил у Крылова «два стиха, которые не испортили бы никакого описания… в эпической поэме». Он же с восхищением отмечал его искусство изображения различных предметов. При описании мухи стихи «летают вместе с мухой». Стихи о медведе как бы тянутся, длинные слова передают медлительность и тяжесть медведя. В своих баснях не забывал Крылов и звуковую сторону стихов. Возьмем, например, басню «Листы и Корни». Две части басни, соответствующие монологам Листов и Корней, подчеркиваются различным подбором звуков. Из восемнадцати стихов первой части только четыре не содержат звука «л», а в пяти стихах этот звук повторяется не по одному разу. Во второй части выделяются звуки «к», «р», «н», «п», «т». Противопоставление Листов и Корней дополнительно подчеркивается на фонетическом уровне. Так у Крылова и звуковой состав слова может нести смысловое значение. Встречаются у Крылова, правда, не очень часто, такие речевые приемы, как сравнение и синекдоха. Например, в басне «Ворона и Курица»: Тогда все жители, и малый и большой... И вон из стен московских поднялися, Как из улья пчелиный рой. Для характеристики языка басен Крылова можно еще указать факт употребления необычного названия обычных предметов. Так, в нескольких баснях Крылов вместо “Ворона” говорит «вещунья» Все вышесказанное позволяет заключить, что великий баснописец решил задачу сочетания народных элементов со структурой поэтической речи, благодаря чему внес существенный вклад в формирование русского литературного языка и поднял русскую басню на небывалую высоту. В то же время Крылов обогатил русскую басню новыми реалистическими образами животных. Русский баснописец разработал принципы реалистической типизации, без которых невозможны были бы емкие сатирические образы животных у Салтыкова-Щедрина и вообще все дальнейшее движение русской литературы по пути изображения русского национального характера.
www.ronl.ru
Басни Ивана Андреевича Крылова по праву считаются высшими образцами этого жанра на русском языке. В них нашли свое отражение опыт, сознание и нравственные идеалы нашею народа, особенности национального характера. Это выразилось не только в оригинальной трактовке традиционных сюжетов, но прежде всего в том языке, которым написаны басни. В языке крыловских басен ярко проявилась живая народная речь. Именно благодаря басням Крылова она стала осознаваться как один из необходимых источников русского литературного языка. Басня согласно определению из словаря — это «краткий рассказ, имеющий иносказательный смысл». В целях иносказания баснописцы разных времен использовали образы зверей и даже предметов. По художественным, а иногда и по цензурным соображениям на смену людям в басне приходят животные, наделенные отдельными человеческими чертами: трусостью, храбростью, добротой, мужеством и др. Такие образы животных, олицетворяющих какую-то одну черту человеческого характера, широко использовали в своих баснях Эзоп, Федр, Лафонтен, Лессинг. Крылов наследовал эту традицию у своих предшественников. Чтобы понять, что нового внес И. А. Крылов в басенный жанр, обратимся сначала к тому, что использовал он из опыта своих предшественников. Аллегория пришла в литературу из фольклора, притчи, сказки, особенно сказок о животных, где действовали традиционные персонажи, — такие как лиса, медведь, заяц, волк. Каждый из них был заведомо наделен определенной чертой характера. Прием аллегории использовали классицисты, например, в одах. Крылов соединил опыт использования этого приема разными литературными жанрами в одно целое. Басенный муравей — олицетворение трудолюбия («Стрекоза и муравей»), свинья — невежества («Свинья под дубом»), ягненок — кротости, как «Агнец Божий» («Волк и ягненок»). Иван Андреевич Крылов считал, что искоренить пороки человечества можно через их осмеяние. В его баснях высмеиваются жадность, невежество, глупость. Но Крылов по сравнению с Эзопом и Лафонтеном не ограничивается только простыми аллегориями. Образы животных у Крылова играют более важную роль — они несут в себе не только отдельные черты, но и целые характеры. Басни Крылова имеют не только бытовой характер, чисто бытовыми можно назвать лишь некоторые из них. У Крылова есть исторические и социальные басни, в которых образы животных получают совсем другое назначение. Прежде всего эти басни также высмеивают людские пороки через аллегорические образы животных Но во многих исторических баснях в персонажах животных угадывается уже целый характер, дается намек на определенного человека. Например, в басне «Воспитание Льва» Лев-отец — не только воплощение силы, мужества. Он еще и царь зверей, это создает в басне определенный подтекст (имеется в виду воспитание Александра I швейцарцем Лагарпом). Лев-отец выступает здесь не только как грозный царь, но и как заботливый, но недалекий отец, который поручил воспитание своего сына птице, забыв о том, что царствовать-то сын будет над зверями. В образе льва-отца обрисован целый характер, со всеми его достоинствами и недостатками, а не одно лишь какое-нибудь свойство человеческой натуры. В баснях «Волк на псарне» и «Щука и кот» уже можно говорить не столько об аллегории, сколько о метафоре. В этих двух баснях под образами волка и щуки подразумевается Наполеон. Можно долго говорить, что Наполеон был хитер, ловок, умен, умел быстро и ловко приспосабливаться к ситуации. Но он не рассчитал своих возможностей и попал «на псарню» вместо «овчарни»… Соотнеся образ волка со всем аллегорическим смыслом басни, мы сразу угадываем в нем завоевателя Наполеона. Но при этом образ волка никак не сужается до изображения конкретного человека, он настолько широк и всеобъемлющ, что басня не теряет своей ценности и вне контекста эпохи. Образы животных у Крылова можно сравнить с образами животных в сказках Салтыкова-Щедрина, где подчас, не зная исторической подоплеки, трудно угадать назначение этого образа в произведении. Теперь можно сделать вывод, что человек не отделим от своего социального положения, поэтому образы животных можно классифицировать как метафоры определенных социальных уровней. Цари, вельможи, чиновники, «маленькие люди» также нашли свое метафорическое отражение в образах животных у Крылова. Например, в басне «Лев и барс», где лев и барс — выходцы из высших слоев общества, лиса и кот — из чиновничества. Сюда же можно отнести басню «Волк и ягненок». «Усильного всегда бессильный виноват», — гласит мораль этой басни. Образ ягненка использован не только как «Агнец Божий» — аллегория слабости и беззащитности. Этот образ еще и предстает как метафора определенного социального уровня, возможно, мелких чиновников. Иногда Крылов иронизирует не только над социальными пороками (басня «Две собаки»), но и над самой опорой социальной лестницы — государственными институтами, и для этого также используются образы животных. Примером может служить басня «Квартет», где пародируется государственный совет, созданный в 1801 году, и его четыре департамента, возглавляемые “Проказницей мартышкой, Ослом, Козлом И косолапым мишкой”. Что же ожидает такой квартет-совет в будущем, если в его главу поставлена даже не свора собак, а именно разные животные? Итак, широко используемые Крыловым образы животных с разными характерами указывают на реалистическую основу крыловской басни. Реализм Крылова, связь его басен с народной основой придает его басням русский, национальный дух. Образы животных, которые подчас на иллюстрациях бывают изображены в русских национальных костюмах, несут в себе сатирическую типизацию черт русского национального характера. Крылов использует прием индивидуализации речи персонажа. Баснописец вкладывает в уста животных отдельные элементы разговорной речи разных сословий того времени, например, в басне «Стрекоза и муравей» муравей говорит: «Кумушка, мне странно это», «Так поди же, попляши». Стоит обратить внимание и на ритмику этой басни. Образ попрыгуньи-стрекозы создается особым «прыгучим» размером — хореем. Крылов также широко применяет звукопись для создания «звукового» образа животного. Например, в басне «Змея» инструментовка на шипящие звуки и «з», в басне «Мор зверей» повторение звуков «м», «у», «ы». Ориентация Крылова на русскую разговорную речь наглядно проявилась в его баснях благодаря введению в них образа рассказчика. Повествование о действиях персонажей ведется в определенной манере, ясно различим личностный тон рассказчика с присущими ему формами и оборотами речи. Вот «Лебедь, Рак да Щука», взявшись за дело, «из кожи лезут вон», вот «Механик пуще рвется», чтобы открыть Ларец, вот лягушка, захотевшая сравняться с Волом, вначале стала «топорщиться, пыхтеть», а затем «С натуги лопнула и — околела». Бедняк, увидев Смерть, «оторопел». Моська появляется «отколе ни возьмись». Встречаются баснях такие обороты: «зима катит в глаза», 'с ним была плутовка такова". Язык рассказчика басен — просторечно-фамильярный. Рассказчик как бы находится среди своих персонажей, говорит о них, как о знакомых, дает им прозвища: «попрыгунья-Стрекоза», «проказница Мартышка», «Повар-грамотей», «механик-мудрец». Иногда в самих обращениях уже выражено отношение рассказчика: «мой бедный соловей», «бедный Фока мой», «мой хитрец» («Волк на псарне»). Но приближение к персонажам не мешает давать им справедливую опенку: “Избави, Бог, и нас от этаких судей”, “Кто про свои дела кричит всем без умолку, В том, верно, мало толку”. Бывает, что рассказчик принимает позу хитрого простачка: “Кто виноват из них, кто прав — судить не нам, Да только воз и ныне там”. Это как раз и есть то «веселое лукавство ума», о котором писал Пушкин. Народные начала речи, звучащие в баснях Крылова, убедительно подтверждаются использованием в них пословиц и поговорок: «Запели молодцы, кто в лес, кто по дрова». («Музыканты»). То, что в языке басен Крылова растворились народные выражения, составляет одну его особенность. Другую представляет обратное явление. Многие выражения из басен стали восприниматься как пословицы. «А Васька слушает, да ест»; «А ларчик просто открывался»; «Слона-то я и не приметил»; «Соседушка, я сыт по горло», — отпирается Фока. Мы живо представляем себе людей среднего сословия, их настроения и чувства. Приемом речевых характеристик Крылов пользуется постоянно. Яркие примеры находим в баснях «Любопытный», «Кошка и Соловей», «Кот и Повар». Особенно мастерски передал Крылов слова Лисицы, выражающие тонкую лесть Вороне. Если сравнить разработку этого сюжета у Тредьяковского, Лафонтена, то последний пример наглядно продемонстрирует, что совершенствование басни шло именно по языковой, стилистической линии. В комплиментах Лисицы сквозит ирония. Иронией проникнуто авторское повествование. Это добавляет жизненности, создает условия для более трезвого вывода. Язык, речь героев действует на усложнение сюжета басни, это приводит к углублению ее смысла. Часто встречающиеся в басне интонации устной речи ни в коей мере не выводят ее из области письменности, словесного искусства. Басни Крылова — стихотворные произведения, на которые распространяются законы поэзии. Разговорный язык басни способствует тому, что ее можно представить как маленькую комедию. Комизм ситуации часто дополняется комизмом языка. Непременное условие басни — действие подчеркивается частыми глагольными рифмами. Рифма у Крылова несет смысловую нагрузку. Две Бочки ехали, одна с вином, Другая Пустая. Здесь рифма соединяет именно те слова, которые определяют предмет рассмотрения в басне. На ее примере покажем средства художественной выразительности языка Крылова. Рассказ представляет нам фантастическую картину: по городу едут сами по себе две бочки, одна — плавно, другая — несется и гремит. Если принять условность ситуации, то все выглядит вполне натурально: пыль столбом, прохожий жмется к стороне. Но во второй части басни прямо говорится о людях, которые «про свои дела кричат». Затем четко формулируется.мораль: “Кто делов истинно — тих часто на словах”. И дальше: “Великий человек… думает свою он крепку думу Без шуму”. Это «без шуму» точно повторяет слова из характеристики движения полной бочки, что устанавливает не только идейную, но и образную связь между ней и человеком деловым. Возвращаясь к началу рассказа, мы осмысляем его уже на другом уровне. Бочки оказываются условными предметами, обозначающими человеческие качества. Но это аллегорическое высказывание содержит дополнительный метафорический элемент, который мы осознаем после прочтения всей басни. Метафорическое значение пустой бочки в данном контексте осмысляется применительно к пустому человеку, болтуну. Вся басня построена на сопоставлениях. В басне «Слон на воеводстве» метафора оказывается главным выразительным средством рассказа. Реализация ее буквального смысла создает движение и комизм басни. На примере басни «Две Бочки видна роль разностопного ямба, которым пользовался Крылов во всех своих баснях. В данном случае это выделение существенных моментов рассказа. С той же функцией мы встречаемся в баснях „Волк и Ягненок“, „Крестьянин и Смерть“, „Крестьяне и Река“. Другими его функциями являются передача интонаций живой речи (»Кот и Повар", «Обоз») и стремительного развития действия («Волк на псарне»). Вольный ямб Крылова отражал жизненное разнообразие, представшее в его баснях. Оно сказалось еще в расширении жанровых границ басни. Так, в басне Осел и Соловей" описание пения соловья дано языком, свойственным идиллии. Жуковский находил у Крылова «два стиха, которые не испортили бы никакого описания… в эпической поэме». Он же с восхищением отмечал его искусство изображения различных предметов. При описании мухи стихи «летают вместе с мухой». Стихи о медведе как бы тянутся, длинные слова передают медлительность и тяжесть медведя. В своих баснях не забывал Крылов и звуковую сторону стихов. Возьмем, например, басню «Листы и Корни». Две части басни, соответствующие монологам Листов и Корней, подчеркиваются различным подбором звуков. Из восемнадцати стихов первой части только четыре не содержат звука «л», а в пяти стихах этот звук повторяется не по одному разу. Во второй части выделяются звуки «к», «р», «н», «п», «т». Противопоставление Листов и Корней дополнительно подчеркивается на фонетическом уровне. Так у Крылова и звуковой состав слова может нести смысловое значение. Встречаются у Крылова, правда, не очень часто, такие речевые приемы, как сравнение и синекдоха. Например, в басне «Ворона и Курица»: Тогда все жители, и малый и большой... И вон из стен московских поднялися, Как из улья пчелиный рой. Для характеристики языка басен Крылова можно еще указать факт употребления необычного названия обычных предметов. Так, в нескольких баснях Крылов вместо “Ворона” говорит «вещунья» Все вышесказанное позволяет заключить, что великий баснописец решил задачу сочетания народных элементов со структурой поэтической речи, благодаря чему внес существенный вклад в формирование русского литературного языка и поднял русскую басню на небывалую высоту. В то же время Крылов обогатил русскую басню новыми реалистическими образами животных. Русский баснописец разработал принципы реалистической типизации, без которых невозможны были бы емкие сатирические образы животных у Салтыкова-Щедрина и вообще все дальнейшее движение русской литературы по пути изображения русского национального характера.
www.ronl.ru
Русская журнальная сатира XVIII в. нашла свое достойное завершение в периодических изданиях И.А. Крылова. Девиз Кантемира, одного из известнейших поэтов того века – «в стихах смеюсь, а в сердце о злонравных плачу» – был сохранен и будущим баснописцем. За период своего творчества Крылов испробовал много различных литературных жанров, даже сочинял пьесы (преимущественно комедии, комедийные оперы). Это сыграло заметную роль в его творческом росте – в пьесах оттачивалось мастерство диалога, создание характеров, необходимые для будущего басенного жанра. Недаром современники молодого Крылова говорили, что «баснь – это малая комедия».
Именно в баснях полностью раскрывается сатирический талант Крылова. Как считают исследователи, басня совмещает в себе элементы лирики, эпоса и драмы. Аллегорическая форма басни обеспечивала неоднозначность ее понимания, что очень способствовало в борьбе с цензурой, но, с другой стороны, широта трактовки смысла басни позволяла ей просуществовать до наших времен, но смысл, повод, по которому она была написана, зачастую утрачивается.
Басня «Кукушка и Петух» была написана по вполне конкретному случаю. Когда она была опубликована в сборнике, рядом поместили карикатуру на писателей Ф. Булгарина и Н. Греча, очень хваливших друг друга в печати. В наше время мы можем узнать это только от исследователей творчества Крылова, и воспринимаем басню как в своем роде житейскую мудрость:
За что же, не боясь греха,
Кукушка хвалит Петуха?
За то, что хвалит он Кукушку.
В.Г. Белинский писал о Крылове, что он, «как гениальный человек, инстинктивно угадал эстетические законы басни» и «создал русскую басню». Что же навело критика на такие, столь хвалебные, высказывания?
На то время самым известным баснописцем был И.И. Дмитриев. Основной традицией написания басен тогда была традиция классицизма или сентиментализма. Но Крылов отступил от нее, он сделал ее мораль насущной, не абстрактной, жизненно актуальной.
Его особенность в том, что он не читает нотаций, не поучает, а наблюдает и предоставляет читателю самому расценивать его наблюдения. Каждая басня – это своего рода нравственный суд над теми или иными видами порока. Хотя мы четко угадываем мнение автора, басня объективна: Крылов не дает оценок своим персонажам, он их просто показывает.
Многие исследователи считают, что благодаря яркости и живости изображения (ведь каждый персонаж обладает своим собственным языком) басни Крылова можно рассматривать в качестве начала реализма в русском литературном творчестве.
И.А. Крылов был самым читаемым автором того века. Почему? Потому, что он в легкой и ироничной форме указывал на общечеловеческие недостатки и пороки, но показывал их с точки зрения именно русского человека, с его характером и складом ума. «Его притчи – достояние народное и составляют книгу мудрости самого народа», – писал Н.В. Гоголь.
Можно выделить и еще одну особенность крыловских басен. Они имеют значительное сходство с народными сказками, их герои – волки, лисицы, медведи, орлы – воспринимаются читателем так же, как и герои сказок: как маски реальных образов и типажей.
Множество в баснях Крылова элементов фольклора. Так, в них нередко встречаются постоянные эпитеты, такие как «лето красное», «поле чистое», «сыра земля».
Он очень часто искусно вплетает в ткань басни народные пословицы и поговорки: «Хоть видит око, да зуб неймет», «Бедность не порок», «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться». Но помимо этого огромное число собственно авторских афоризмов вошли в разряд крылатых выражений. Афоризмом чаще всего становится, конечно, мораль басни: «А Васька слушает да ест», «А Ларчик просто открывался», «Ай, Моська! знать, она сильна, что лает на Слона!» и многие другие. Иногда им становится само название басни: «Тришкин кафтан», «Демьянова уха». То есть отдельные фразы становятся символами, приобретают аллегорический характер, что и является основной частицей структуры басни.
На торжественном праздновании столетия Крылова в 1868 г. преосвященный Макарий произнес такие слова в его адрес: «Говорил то, что может говорить человек самого здравого смысла, практический мудрец, и в особенности мудрец русский… Он завещал любовь, безграничную любовь ко всему отечественному, к нашему родному слову, к нашей родной стране и ко всем началам нашей народной жизни…».
www.ronl.ru
Басни Ивана Андреевича Крылова по праву считаются высшими образцами этого жанра на русском языке. В них нашли свое отражение опыт, сознание и нравственные идеалы нашею народа, особенности национального характера. Это выразилось не только в оригинальной трактовке традиционных сюжетов, но прежде всего в том языке, которым написаны басни. В языке крыловских басен ярко проявилась живая народная речь. Именно благодаря басням Крылова она стала осознаваться как один из необходимых источников русского литературного языка. Басня согласно определению из словаря — это «краткий рассказ, имеющий иносказательный смысл». В целях иносказания баснописцы разных времен использовали образы зверей и даже предметов. По художественным, а иногда и по цензурным соображениям на смену людям в басне приходят животные, наделенные отдельными человеческими чертами: трусостью, храбростью, добротой, мужеством и др. Такие образы животных, олицетворяющих какую-то одну черту человеческого характера, широко использовали в своих баснях Эзоп, Федр, Лафонтен, Лессинг. Крылов наследовал эту традицию у своих предшественников. Чтобы понять, что нового внес И. А. Крылов в басенный жанр, обратимся сначала к тому, что использовал он из опыта своих предшественников. Аллегория пришла в литературу из фольклора, притчи, сказки, особенно сказок о животных, где действовали традиционные персонажи, — такие как лиса, медведь, заяц, волк. Каждый из них был заведомо наделен определенной чертой характера. Прием аллегории использовали классицисты, например, в одах. Крылов соединил опыт использования этого приема разными литературными жанрами в одно целое. Басенный муравей — олицетворение трудолюбия («Стрекоза и муравей»), свинья — невежества («Свинья под дубом»), ягненок — кротости, как «Агнец Божий» («Волк и ягненок»). Иван Андреевич Крылов считал, что искоренить пороки человечества можно через их осмеяние. В его баснях высмеиваются жадность, невежество, глупость. Но Крылов по сравнению с Эзопом и Лафонтеном не ограничивается только простыми аллегориями. Образы животных у Крылова играют более важную роль — они несут в себе не только отдельные черты, но и целые характеры. Басни Крылова имеют не только бытовой характер, чисто бытовыми можно назвать лишь некоторые из них. У Крылова есть исторические и социальные басни, в которых образы животных получают совсем другое назначение. Прежде всего эти басни также высмеивают людские пороки через аллегорические образы животных Но во многих исторических баснях в персонажах животных угадывается уже целый характер, дается намек на определенного человека. Например, в басне «Воспитание Льва» Лев-отец — не только воплощение силы, мужества. Он еще и царь зверей, это создает в басне определенный подтекст (имеется в виду воспитание Александра I швейцарцем Лагарпом). Лев-отец выступает здесь не только как грозный царь, но и как заботливый, но недалекий отец, который поручил воспитание своего сына птице, забыв о том, что царствовать-то сын будет над зверями. В образе льва-отца обрисован целый характер, со всеми его достоинствами и недостатками, а не одно лишь какое-нибудь свойство человеческой натуры. В баснях «Волк на псарне» и «Щука и кот» уже можно говорить не столько об аллегории, сколько о метафоре. В этих двух баснях под образами волка и щуки подразумевается Наполеон. Можно долго говорить, что Наполеон был хитер, ловок, умен, умел быстро и ловко приспосабливаться к ситуации. Но он не рассчитал своих возможностей и попал «на псарню» вместо «овчарни»… Соотнеся образ волка со всем аллегорическим смыслом басни, мы сразу угадываем в нем завоевателя Наполеона. Но при этом образ волка никак не сужается до изображения конкретного человека, он настолько широк и всеобъемлющ, что басня не теряет своей ценности и вне контекста эпохи. Образы животных у Крылова можно сравнить с образами животных в сказках Салтыкова-Щедрина, где подчас, не зная исторической подоплеки, трудно угадать назначение этого образа в произведении. Теперь можно сделать вывод, что человек не отделим от своего социального положения, поэтому образы животных можно классифицировать как метафоры определенных социальных уровней. Цари, вельможи, чиновники, «маленькие люди» также нашли свое метафорическое отражение в образах животных у Крылова. Например, в басне «Лев и барс», где лев и барс — выходцы из высших слоев общества, лиса и кот — из чиновничества. Сюда же можно отнести басню «Волк и ягненок». «Усильного всегда бессильный виноват», — гласит мораль этой басни. Образ ягненка использован не только как «Агнец Божий» — аллегория слабости и беззащитности. Этот образ еще и предстает как метафора определенного социального уровня, возможно, мелких чиновников. Иногда Крылов иронизирует не только над социальными пороками (басня «Две собаки»), но и над самой опорой социальной лестницы — государственными институтами, и для этого также используются образы животных. Примером может служить басня «Квартет», где пародируется государственный совет, созданный в 1801 году, и его четыре департамента, возглавляемые “Проказницей мартышкой, Ослом, Козлом И косолапым мишкой”. Что же ожидает такой квартет-совет в будущем, если в его главу поставлена даже не свора собак, а именно разные животные? Итак, широко используемые Крыловым образы животных с разными характерами указывают на реалистическую основу крыловской басни. Реализм Крылова, связь его басен с народной основой придает его басням русский, национальный дух. Образы животных, которые подчас на иллюстрациях бывают изображены в русских национальных костюмах, несут в себе сатирическую типизацию черт русского национального характера. Крылов использует прием индивидуализации речи персонажа. Баснописец вкладывает в уста животных отдельные элементы разговорной речи разных сословий того времени, например, в басне «Стрекоза и муравей» муравей говорит: «Кумушка, мне странно это», «Так поди же, попляши». Стоит обратить внимание и на ритмику этой басни. Образ попрыгуньи-стрекозы создается особым «прыгучим» размером — хореем. Крылов также широко применяет звукопись для создания «звукового» образа животного. Например, в басне «Змея» инструментовка на шипящие звуки и «з», в басне «Мор зверей» повторение звуков «м», «у», «ы». Ориентация Крылова на русскую разговорную речь наглядно проявилась в его баснях благодаря введению в них образа рассказчика. Повествование о действиях персонажей ведется в определенной манере, ясно различим личностный тон рассказчика с присущими ему формами и оборотами речи. Вот «Лебедь, Рак да Щука», взявшись за дело, «из кожи лезут вон», вот «Механик пуще рвется», чтобы открыть Ларец, вот лягушка, захотевшая сравняться с Волом, вначале стала «топорщиться, пыхтеть», а затем «С натуги лопнула и — околела». Бедняк, увидев Смерть, «оторопел». Моська появляется «отколе ни возьмись». Встречаются баснях такие обороты: «зима катит в глаза», 'с ним была плутовка такова". Язык рассказчика басен — просторечно-фамильярный. Рассказчик как бы находится среди своих персонажей, говорит о них, как о знакомых, дает им прозвища: «попрыгунья-Стрекоза», «проказница Мартышка», «Повар-грамотей», «механик-мудрец». Иногда в самих обращениях уже выражено отношение рассказчика: «мой бедный соловей», «бедный Фока мой», «мой хитрец» («Волк на псарне»). Но приближение к персонажам не мешает давать им справедливую опенку: “Избави, Бог, и нас от этаких судей”, “Кто про свои дела кричит всем без умолку, В том, верно, мало толку”. Бывает, что рассказчик принимает позу хитрого простачка: “Кто виноват из них, кто прав — судить не нам, Да только воз и ныне там”. Это как раз и есть то «веселое лукавство ума», о котором писал Пушкин. Народные начала речи, звучащие в баснях Крылова, убедительно подтверждаются использованием в них пословиц и поговорок: «Запели молодцы, кто в лес, кто по дрова». («Музыканты»). То, что в языке басен Крылова растворились народные выражения, составляет одну его особенность. Другую представляет обратное явление. Многие выражения из басен стали восприниматься как пословицы. «А Васька слушает, да ест»; «А ларчик просто открывался»; «Слона-то я и не приметил»; «Соседушка, я сыт по горло», — отпирается Фока. Мы живо представляем себе людей среднего сословия, их настроения и чувства. Приемом речевых характеристик Крылов пользуется постоянно. Яркие примеры находим в баснях «Любопытный», «Кошка и Соловей», «Кот и Повар». Особенно мастерски передал Крылов слова Лисицы, выражающие тонкую лесть Вороне. Если сравнить разработку этого сюжета у Тредьяковского, Лафонтена, то последний пример наглядно продемонстрирует, что совершенствование басни шло именно по языковой, стилистической линии. В комплиментах Лисицы сквозит ирония. Иронией проникнуто авторское повествование. Это добавляет жизненности, создает условия для более трезвого вывода. Язык, речь героев действует на усложнение сюжета басни, это приводит к углублению ее смысла. Часто встречающиеся в басне интонации устной речи ни в коей мере не выводят ее из области письменности, словесного искусства. Басни Крылова — стихотворные произведения, на которые распространяются законы поэзии. Разговорный язык басни способствует тому, что ее можно представить как маленькую комедию. Комизм ситуации часто дополняется комизмом языка. Непременное условие басни — действие подчеркивается частыми глагольными рифмами. Рифма у Крылова несет смысловую нагрузку. Две Бочки ехали, одна с вином, Другая Пустая. Здесь рифма соединяет именно те слова, которые определяют предмет рассмотрения в басне. На ее примере покажем средства художественной выразительности языка Крылова. Рассказ представляет нам фантастическую картину: по городу едут сами по себе две бочки, одна — плавно, другая — несется и гремит. Если принять условность ситуации, то все выглядит вполне натурально: пыль столбом, прохожий жмется к стороне. Но во второй части басни прямо говорится о людях, которые «про свои дела кричат». Затем четко формулируется.мораль: “Кто делов истинно — тих часто на словах”. И дальше: “Великий человек… думает свою он крепку думу Без шуму”. Это «без шуму» точно повторяет слова из характеристики движения полной бочки, что устанавливает не только идейную, но и образную связь между ней и человеком деловым. Возвращаясь к началу рассказа, мы осмысляем его уже на другом уровне. Бочки оказываются условными предметами, обозначающими человеческие качества. Но это аллегорическое высказывание содержит дополнительный метафорический элемент, который мы осознаем после прочтения всей басни. Метафорическое значение пустой бочки в данном контексте осмысляется применительно к пустому человеку, болтуну. Вся басня построена на сопоставлениях. В басне «Слон на воеводстве» метафора оказывается главным выразительным средством рассказа. Реализация ее буквального смысла создает движение и комизм басни. На примере басни «Две Бочки видна роль разностопного ямба, которым пользовался Крылов во всех своих баснях. В данном случае это выделение существенных моментов рассказа. С той же функцией мы встречаемся в баснях „Волк и Ягненок“, „Крестьянин и Смерть“, „Крестьяне и Река“. Другими его функциями являются передача интонаций живой речи (»Кот и Повар", «Обоз») и стремительного развития действия («Волк на псарне»). Вольный ямб Крылова отражал жизненное разнообразие, представшее в его баснях. Оно сказалось еще в расширении жанровых границ басни. Так, в басне Осел и Соловей" описание пения соловья дано языком, свойственным идиллии. Жуковский находил у Крылова «два стиха, которые не испортили бы никакого описания… в эпической поэме». Он же с восхищением отмечал его искусство изображения различных предметов. При описании мухи стихи «летают вместе с мухой». Стихи о медведе как бы тянутся, длинные слова передают медлительность и тяжесть медведя. В своих баснях не забывал Крылов и звуковую сторону стихов. Возьмем, например, басню «Листы и Корни». Две части басни, соответствующие монологам Листов и Корней, подчеркиваются различным подбором звуков. Из восемнадцати стихов первой части только четыре не содержат звука «л», а в пяти стихах этот звук повторяется не по одному разу. Во второй части выделяются звуки «к», «р», «н», «п», «т». Противопоставление Листов и Корней дополнительно подчеркивается на фонетическом уровне. Так у Крылова и звуковой состав слова может нести смысловое значение. Встречаются у Крылова, правда, не очень часто, такие речевые приемы, как сравнение и синекдоха. Например, в басне «Ворона и Курица»: Тогда все жители, и малый и большой... И вон из стен московских поднялися, Как из улья пчелиный рой. Для характеристики языка басен Крылова можно еще указать факт употребления необычного названия обычных предметов. Так, в нескольких баснях Крылов вместо “Ворона” говорит «вещунья» Все вышесказанное позволяет заключить, что великий баснописец решил задачу сочетания народных элементов со структурой поэтической речи, благодаря чему внес существенный вклад в формирование русского литературного языка и поднял русскую басню на небывалую высоту. В то же время Крылов обогатил русскую басню новыми реалистическими образами животных. Русский баснописец разработал принципы реалистической типизации, без которых невозможны были бы емкие сатирические образы животных у Салтыкова-Щедрина и вообще все дальнейшее движение русской литературы по пути изображения русского национального характера.
www.ronl.ru
Басня согласно определению из словаря — это "краткий рассказ, имеющий иносказательный смысл". В целях иносказания баснописцы разных времен использовали образы зверей и даже предметов. По художественным, а иногда и по цензурным соображениям на смену людям в басне приходят животные, наделенные отдельными человеческими чертами: трусостью, храбростью, добротой, мужеством и др. Такие образы животных, олицетворяющих какую-то одну черту человеческого характера, широко использовали в своих баснях Эзоп, Федр, Лафонтен, Лессинг.. Крылов наследовал эту традицию у своих предшественников. Чтобы понять, что нового внес И. А. Крылов в басенный жанр, обратимся сначала к тому, что использовал он из опыта своих предшественников.
Аллегория пришла в литературу из фольклора, притчи, сказки, особенно сказок о животных, где действовали традиционные персонажи, — такие как лиса, медведь, заяц, волк. Каждый из Них был заведомо наделен определенной чертой характера. Прием аллегории использовали классицисты, например, в одах. Крылов соединил опыт использования этого приема разными литературными жанрами в одно целое. Басенный муравей — олицетворение трудолюбия ("Стрекоза и муравей"), свинья — невежества ("Свинья под дубом"), ягненок — кротости, как "Агнец Божий" ("Волк и ягненок").
Иван Андреевич Крылов считал, что искоренить пороки человечества можно через их осмеяние. В его баснях высмеиваются жадность, невежество, глупость. Но Крылов по сравнению с Эзопом и Лафонтеном не ограничивается только простыми аллегориями. Образы животных у Крылова играют более важную роль — они несут в себе не только отдельные черты, но и целые характеры. Басни Крылова имеют не только бытовой характер, чисто бытовыми можно назвать лишь некоторые из них.
У Крылова есть исторические и социальные басни, в которых образы животных получают совсем другое назначение. Прежде всего эти басни также высмеивают людские пороки через аллегорические образы животных. Но во многих исторических баснях в персонажах животных угадывается уже целый характер, дается намек на определенного человека. Например, в басне "Воспитание Льва" Лев-отец — не только воплощение силы, мужества. Он еще и царь зверей, это создает в басне определенный подтекст (имеется в виду воспитание Александра I швейцарцем Лагарпом). Лев-отец выступает здесь не только как грозный царь, но и как заботливый, но недалекий отец, который поручил воспитание своего сына птице, забыв о том, что царствовать-то сын будет над зверями. В образе льва-отца обрисован целый характер, со всеми его достоинствами и недостатками, а не одно лишь какое-нибудь свойство человеческой натуры.
В баснях "Волк на псарне" и "Щука и кот" уже можно говорить не столько об аллегории, сколько о метафоре. В этих двух баснях под образами волка и щуки подразумевается Наполеон. Можно долго говорить, что Наполеон был хитер, ловок, умен, умел быстро и ловко приспосабливаться к ситуации. Но он не рассчитал своих возможностей и попал "на псарню" вместо "овчарни"... Соотнеся образ волка со всем аллегорическим смыслом басни, мы сразу угадываем в нем завоевателя Наполеона. Но при этом образ волка никак не сужается до изображения конкретного человека, он настолько широк и всеобъемлющ, что басня не теряет своей ценности и вне контекста эпохи.
Образы животных у Крылова можно сравнить с образами животных в сказках Салтыкова-Щедрина, где подчас, не зная исторической подоплеки, трудно угадать назначение этого образа в произведении.
Теперь можно сделать вывод, что человек не отделим от своего социального положения, поэтому образы животных можно классифицировать как метафоры определенных социальных уровней. Цари, вельможи, чиновники, "маленькие люди" также нашли, свое метафорическое отражение в образах животных у Крылова. Например, в басне "Лев и барс", где лев и барс — выходцы из высших слоев общества, лиса и кот — из чиновничества. Сюда же можно отнести басню "Волк и ягненок". "У сильного всегда бессильный виноват", — гласит мораль этой басни. Образ ягненка использован не только как "Агнец Божий" — аллегория слабости и беззащитности. Этот образ еще и предстает как метафора определенного социального уровня, возможно, мелких чиновников.
Иногда Крылов иронизирует не только над социальными пороками (басня "Две собаки"), но и над самой опорой социальной лестницы — государственными институтами, и для этого также используются образы животных. Примером может служить басня "Квартет", где пародируется государственный совет, созданный в 1801 году, и его четыре департамента, возглавляемые "Проказницей мартышкой, Ослом, Козлом И косолапым мишкой". Что же ожидает такой квартет-совет в будущем, если в его главу поставлена даже не свора собак, а именно разные животные?
Итак, широко используемые Крыловым образы животных с разными характерами указывают на реалистическую основу крыловской басни. Реализм Крылова, связь его басен с народной основой придает его басням русский, национальный дух. Образы животных, которые подчас на иллюстрациях бывают изображены в русских национальных костюмах, несут в себе сатирическую типизацию черт русского национального характера.
Крылов использует прием индивидуализации речи персонажа. Баснописец вкладывает в уста животных отдельные элементы разговорной речи разных сословий того времени, например, в басне "Стрекоза и муравей" муравей говорит: "Кумушка, мне странно это", "Так поди же, попляши". Стоит обратить внимание и на ритмику этой басни. Образ попрыгуньи-стрекозы создается особым "прыгучим" размером — хореем. Крылов также широко применяет звукопись для создания "звукового" образа животного. Например, в басне "Змея" инструментовка на шипящие звуки и "з", в басне "Мор зверей" повторение звуков "м", "у", "ы".
Ориентация Крылова на русскую разговорную речь наглядно проявилась в его баснях благодаря введению в них образа рассказчика. Повествование о действиях персонажей ведется в определенной манере, ясно различим личностный тон рассказчика с присущими ему формами и оборотами речи.
Вот "Лебедь, Рак да Щука", взявшись за дело, "из кожи лезут вон", вот "Механик пуще рвется", чтобы открыть Ларец, вот лягушка, захотевшая сравняться С Волом, вначале стала "топорщиться, пыхтеть", а затем "С натуги лопнула и — околела". Бедняк, увидев Смерть, "оторопел". Моська появляется "отколе ни возьмись".
Встречаются баснях такие обороты: "зима катит в глаза", "с ним была плутовка такова". Язык рассказчика басен — просторечно-фамильярный. Рассказчик как бы находится среди своих персонажей, говорит о них, как о знакомых, дает им прозвища: "попрыгунья-Стрекоза", "проказница Мартышка" , "Повар-грамотей", "механик-мудрец". Иногда в самих обращениях уже выражено отношение рассказчика: "мой бедный соловей", "бедный Фока мой", "мой хитрец" ("Волк на псарне").
Но приближение к персонажам не мешает давать им справедливую оценку: "Избави, Бог, и нас от этаких судей", "Кто про свои дела кричит всем без умолку, В том, верно, мало толку". Бывает, что рассказчик принимает позу хитрого простачка: "Кто виноват из них, кто прав — судить не нам, Да только воз и ныне там". Это как раз и есть то "веселое лукавство ума", о котором писал Пушкин.
Народные начала речи, звучащие в баснях Крылова, убедительно подтверждаются использованием в них пословиц и поговорок: "Запели молодцы, кто в лес, кто по дрова". ("Музыканты").
То, что в языке басен Крылова растворились народные выражения, составляет одну его особенность. Другую представляет обратное явление. Многие выражения из басен стали восприниматься как пословицы. "А Васька слушает, да ест"; "А ларчик просто открывался"; "Слона-то я и не приметил"; "Соседушка, я сыт по горло", — отпирается Фока. Мы живо представляем себе людей среднего сословия, их настроения и чувства.
Приемом речевых характеристик Крылов пользуется постоянно. Яркие примеры находим в баснях "Любопытный", "Кошка и Соловей", "Кот и Повар". Особенно мастерски передал Крылов слова Лисицы, выражающие тонкую лесть Вороне. Если сравнить разработку этого сюжета у Тредьяковского, Лафонтена, то последний пример наглядно продемонстрирует, что совершенствование басни шло именно по языковой, стилистической линии. В комплиментах Лисицы сквозит ирония. Иронией проникнуто авторское повествование. Это добавляет жизненности, создает условия для более трезвого вывода. Язык, речь героев действует на усложнение сюжета басни, это приводит к углублению ее смысла.
Часто встречающиеся в басне интонации устной речи ни в коей мере не выводят ее из области письменности, словесного искусства. Басни Крылова — стихотворные произведения, на которые распространяются законы поэзии.
Разговорный язык басни способствует тому, что ее можно представить как маленькую комедию. Комизм ситуации часто дополняется комизмом языка. Непременное условие басни — действие подчеркивается частыми глагольными рифмами. Рифма у Крылова несет смысловую нагрузку.
Две Бочки ехали, одна с вином,ДругаяПустая.
Здесь рифма соединяет именно те слова, которые определяют предмет рассмотрения в басне. На ее примере покажем средства художественной выразительности языка Крылова. Рассказ представляет нам фантастическую картину: по городу едут сами по себе две бочки, одна — плавно, другая — несется и гремит. Если принять условность ситуации, то все выглядит вполне натурально: пыль столбом, прохожий жмется к стороне. Но во второй части басни прямо говорится о людях, которые "про свои дела кричат". Затем четко формулируется мораль: "Кто делов истинно — тих часто на словах". И дальше: "Великий человек...... думает свою он крепку думу Без шуму". Это "без шуму" точно повторяет слова из характеристики движения полной бочки, что устанавливает не только идейную, но и образную связь между ней и человеком деловым. Возвращаясь к началу рассказа, мы осмысляем его уже на другом уровне. Бочки оказываются условными предметами, обозначающими человеческие качества. Но это аллегорическое высказывание содержит дополнительный метафорический элемент, который мы осознаем после прочтения всей басни. Метафорическое значение пустой бочки в данном контексте осмысляется применительно к пустому человеку, болтуну. Вся басня построена на сопоставлениях.
В басне "Слон на воеводстве" метафора оказывается главным выразительным средством рассказа. Реализация ее буквального смысла создает движение и комизм басни.
На примере басни "Две Бочки" видна роль разностопного ямба, которым пользовался Крылов во всех своих баснях. В данном случае это выделение существенных моментов рассказа. С той же функцией мы встречаемся в баснях "Волк и Ягненок", "Крестьянин и Смерть", "Крестьяне и Река". Другими его функциями являются передача интонаций живой речи ("Кот и Повар", "Обоз") и стремительного развития действия ("Волк на псарне").
Вольный ямб Крылова отражал жизненное разнообразие, представшее в его баснях. Оно сказалось еще в расширении жанровых границ басни. Так, в басне ''Осел и Соловей" описание пения соловья дано языком, свойственным идиллии. Жуковский находил у Крылова "два стиха, которые не испортили бы никакого описания... в эпической поэме". Он же с восхищением отмечал его искусство изображения различных предметов. При описании мухи стихи "летают вместе с мухой". Стихи о медведе как бы тянутся, длинные слова передают медлительность и тяжесть медведя.
В своих баснях не забывал Крылов и звуковую сторону стихов. Возьмем, например, басню "Листы и Корни". Две части басни, соответствующие монологам Листов и Корней, подчеркиваются различным подбором звуков. Из восемнадцати стихов первой части только четыре не содержат звука "л", а в пяти стихах этот звук повторяется не по одному разу. Во второй части выделяются звуки "к", "р", "н", "п", "т". Противопоставление Листов и Корней дополнительно подчеркивается на фонетическом уровне. Так у Крылова и звуковой состав слова может нести смысловое значение.
Встречаются у Крылова, правда, не очень часто, такие речевые приемы, как сравнение и синекдоха. Например, в басне "Ворона и Курица":
Тогда все жители, и малый и большой... И вон из стен московских поднялися, Как из улья пчелиный рой.
Для характеристики языка басен Крылова можно еще указать факт употребления необычного названия обычных предметов. Так, в нескольких баснях Крылов вместо "Ворона" говорит "вещунья".
Все вышесказанное позволяет заключить, что великий баснописец решил задачу сочетания народных элементов со структурой поэтической речи, благодаря чему внес существенный вклад в формирование русского литературного языка и поднял русскую-басню на небывалую высоту.
В то же время Крылов обогатил русскую басню новыми реалистическими образами животных. Русский баснописец разработал принципы реалистической типизации, без которых невозможны были бы емкие сатирические образы животных у Салтыкова-Щедрина и вообще все дальнейшее движение русской литературы по пути изображения русского национального характера.
Использованные материалы:
А. A. Егорова. Как написать сочинение на "5". Учебное пособие. Ростов-на-Дону, "Феникс", 2001.
Лучшие школьные материалы. Составитель Воденисова Ирина Викторовна. Нижний Новгород, "Нижегородское Книжное Издательство", 2002.
Методические указания к вступительному экзамену по русскому языку и литературе абитуриенту Санкт-Петербургского государственного университета. 2001 г.
Журнал "Костер"
Вступительные статьи к разным произведениям
www.ronl.ru
