Тема работы: Этика науки и ответственность ученого. Этика науки реферат

Этика науки и ответственность ученого

Министерство Образования и Науки Российской Федерации

Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет

Кафедра Философии

Дисциплина: Философия

Реферат

Студентка группы 7 П 2

А. А. Лодочкина

Руководитель:

канд. фил. наук, старший преподаватель

С. М. Молчанов

Санкт-Петербург

2011 Оглавление

Введение ……………………………………………………………………3

1. Этика науки………………………..…………….……………………….4

2. Ценностная нейтральность науки ….…………………………………..5

3. Этика и деонтология …..…………….……………………………….....7

4. Ильин об ответственности ученого……………………………………..8

5. На примере Второй Мировой Войны..…………………………………9

6. В современном обществе………………………………………………13

Заключение………………………………………………………………...14

Список использованной литературы…………………………………….15

Введение

Проблема соотношения научно-технического прогресса и нравственности стала одной из проблем 20го века. История этого столетия подвергла сомнениям тот факт, что научные достижения – это всегда хорошо как для человека, так и для человечества в целом. В это время научные достижения использовались во вред человечеству, что и поставило довольно острый вопрос о нравственной ответственности ученых перед обществом (на основе науки создали оружие массового поражения, появилась возможность использовать достижения генетики, кибернетики, лазерной техники во вред).1

Я попробовала разобраться в этом соотношении научно-технического прогресса и нравственности.

Этика науки

Этика науки – система представлений, окружающих содержание и значение этической составляющей науки. Цель, которую ставит этика науки – прояснение и изучение этических норм, которые используются в научном познании, а также анализирует конкретные коллизии нравственного характера, возникающие в ходе продвижения науки. Научное познание осуществляется в сложном социокультурном контексте, поэтому этике науки приходится учитывать множество факторов и нюансов различного рода. Этика науки – это совместный поиск решений, в котором принимают участие и ученые, и общественность.

Основной вопрос, которым занимается этика науки – проблема соотношения научного познания и ценностного мышления.

Ценностная нейтральность науки

Смысл ценностной нейтральности науки состоит в том, что научная деятельность сама по себе безразлична к ценностям. Поэтому ценностные суждения касаются не науки, а разных внешних факторов. С этой точки зрения ответственность за направление науки в разрушительных целях лежит на других сферах – промышленность, власть, бизнес. Тезис ценностной нейтральности восходит к принципу Юма. Согласно этому принципу утверждения о существовании и о том, что должно быть – логически разноплановы. 2

Другое выражение ценностной нейтральности есть заявление о том, что наука имеет только инструментальный смысл (занимается только средствами), а вопросы о целях и смысле человеческих действий нужно относить к другим областям.

Будучи последовательно проведенным, тезис должен был бы освободить ученых от обсуждения этических вопросов, но есть ряд суждений против этого тезиса:

Тезис возник в результате вовлечения ученых в модернизацию общества. Он стал прикрытием, позволяющим использовать научное познание в разных целях. Если рассмотреть становление науки с исторической точки зрения, то окажется, что наука Нового времени тесно связана с нравственными принципами.
Принцип Юма уязвим. Кэвели и другие не раз подчеркивали существование контекстов с характерным переплетением нормативных и описательных утверждений. Хеар подчеркивал, что факт может быть основой для этических рассуждений, принимающих некоторый моральный принцип, из которого можно вывести моральное суждение.
Само по себе научное познание насыщенно ценностными установками.
Профессия ученого – многопланова; он и исследователь, и эксперт, и просветитель и так далее. Никто не освобождает его от общечеловеческой ответственности перед обществом.3
Сама попытка выстроить в любой сфере концепцию ценностной нейтральности морально неприемлема. Эта попытка маскирует собой попытку добиться некоторой привилегированности в виде ограниченной ответственности перед обществом.
Инструментальное мышление не может быть изолировано от рассмотрения ценностей и целей.
Принципы и предпосылки любого рационального рассуждения универсальны. Поэтому рациональность совмещает обсуждение, как познавательных вопросов, так и их этического контекста.

Разделение науки и этики натянуто. Хотя бы потому, что ученые – это нравственно зрелые, образованные и этически воспитанные люди с широким кругозором. А моральное разложение присутствует там, где нет духа настоящей науки4

studfiles.net

Этика науки и ответственность ученого

Главная » Рефераты » Текст работы «Этика науки и ответственность ученого - Биология, естествознание, КСЕ»

РЕФЕРАТ ПО ДИСЦИПЛИНЕ

«КОНЦЕПЦИИ СОВРЕМЕННОГО ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ»

НА ТЕМУ

«ЭТИКА НАУКИ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧЕНОГО»

Содержание

- В в е д е н и е -

1 Этика науки как глобальная проблема XXI века

2 Проблема ответственности ученого

3 Генная инженерия: этика и ответственность ученых

- З а к л ю ч е н и е -

Библиография

- В в е д е н и е -

Типичная для современной эпохи ситуация возникаю-щих кризисов, последствия котоҏыҳ отзываются на судь-бах крупных масс населения и представляют собой порой опасности подлинно глобального характера, налагают особую ответственность на науку как силу, участвующую в возникновении подобных ситуаций, и на творцов этой науки, т.е. на ученых.

Обвинения в адрес науки, а, следовательно, и ученых, приходится слышать нередко, и это естественно. Ведь значительная часть кризисов возникает как следствие применения современной технологии в базирующейся на ней экономике. Стало трюизмом, что прогресс техники, ее развитие и новые формы имеют своей почвой дости-жения пауки. Наука стала не просто одной из произво-дительных сил национальных хозяйств и мирового хозяй-ства в целом, она, по существу, является едва ли не самой мощной из этих сил, если не непосредственно, то, во всяком случае, косвенно, как универсальный источ-ник новых достижений, становящихся основой развития и технического прогресса.

Причины возникающих в наше время кризисов наря-ду с несовершенством различных экономических и со-циальных структур в большом числе случаев кроются в количественной и качественной неоднозначности резуль-татов технического прогресса, который открывает воз-можность как для разумного использования достижений техники, так и для применения во вред человеку (атомная промышленность и радиационная угроза; неудержимый рост масштабов использования природных ресурсов; возрастание мощности средств массовой инфор-мации; поток новых лекарственных веществ, часто с далеко не изученными действиями и т.д.).

Усматривая прямую или хотя бы косвенную ᴨȇрвопричину возникно-вения тревожных ситуаций в усᴨȇхах и достижениях науки, приходится считать, что наука несет определен-ную ответственность за складывающиеся условия, хотя не она, конечно, является главной их причиной. А отсюда с вполне понятностью следует, что особая ответственность ложится и на творцов науки, на ученых, своими трудами прокладывающих путь к возникновению отрицательных последствий.

Следует отметить и тот факт, что «последняя из надежд человечества, высочайший и величайший идеал Просвещения -- Наука, которая «все сможет» и «все может», которая «выручит» и «спасет», …занимается сегодня не только косвенной и скрытой, но и прямой и непосредственно массовой разработкой самых бесчеловечных средств научного, научно обоснованного, как говорят сейчас, насилия над телом и духом человека» Трубников Н.К. Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. -- М.: Политиздат, 1990. -- С.294..

Особенности научно-технической революции не могли не оказать влияния на постановку этических проблем современного естествознания, в частности на отношение ученых к проблеме ответственности. Как постановка, так и решение проблемы ответственности естествоиспытателя находятся в прямой зависимости от более общей проблемы взаимоотношения науки, морали и этики.

1 Этика науки как глобальная проблема XXI века

Расшатывание генофонда, лихие шаги генной инженерии, открывающей настолько новые горизонты, но и зловещие возможности: порождения «призрака Франкенштейна», выход из-под контроля «мутантных генов», могущих исказить эволюционные приспособления человека, массовое порождение искусственных мутантов. Не исключена возможность ломки основного генетического кода в результате непродуманных вмешательств в его структуру. Нарастает генетическая отягощенность человеческих популяций. Повсеместно фиксируется резкое ослабление иммунного аппарата человека под воздействием ксенобиотиков и многочисленных социальных и личных стрессов.

Возможно, этика ненасилия и диалога из полуэкзотической и наивно-утопической конструкции становиться одним из центральных моментов этической мысли и выживания человечества в этом стремительно меняющимся мире. В связи с этим дискуссии происходящие по этическим асᴨȇктам в биологии, медицине, генетике имеют не только чисто теоретический интерес, но и практический, касающийся всех нас так или иначе.

В научной литературе понятия «мораль» и «этика» часто употребляются как взаимозаменяемые (хотя они и нетождественны). Например, мы говорим: нормы профессиональной этики, этика ученого, моральные, нравственные, этические нормы и т.д. Это происходит оттого, что сама мораль как реальность содержит в себе разные элементы, тесно ᴨȇреплетенные между собой -- сознание, отношения, поступки (деятельность), то есть содержит и определенное обоснование своих норм и принципов, точно так же, как наука о морали -- этика -- не ограничивается лишь пассивным теоретическим отражением моральной стороны нравов, а сама имеет нормативное содержание вырабатывает конкретные образцы поведения, обоснование должного.

Термин «этика» произошел от древнегреческого ,,s (обычай, характер, образ мыслей) и получил признание в работах Аристотеля. (С) Информация опубликована на ReferatWork.ru Латинским аналогом этого слова является mosmores (нрав, обычай, характер, поведение). Отсюда наряду с греческим , (учение о добродетелях), появляется латинское moralitas (стеᴨȇнь моральности человека). Другими словами, по своему ᴨȇрвоначальному значению греческое и латинское moralitas в основном совпадают, однако в процессе развития культуры, философии термины «этика» и «мораль».

Особенности научно-технической революции не могли не оказать влияния и на постановку этических проблем современного естествознания, в частности на отношение ученых к проблеме ответственности. Как постановка, так и решение проблемы ответственности естествоиспытателя находятся в прямой зависимости от более общей проблемы взаимоотношения науки, морали и этики.

Для обозначения максимально широкого круга философско-методологических и социологических проблем, отражающих разносторонние асᴨȇкты этого взаимодействия, употребляют термин «этика науки».

Этика ученого -- более узкое по своему объему понятие, чем этика науки, поскольку она охватывает преимущественно регулятивистские асᴨȇкты действия морали в науке, обосновывает профессиональную мораль ученых и является частью, одним из асᴨȇктов этики науки.

Этика науки представляет собой философское и социологическое изучение взаимоотношений науки и морали:

а) в плане воздействия науки на мораль, знаний и научного прогресса на моральность, нравы людей и нравственный прогресс общества, влияние ценностей науки на мораль, соотношение истины и добра, истинности моральных явлений;

б) в плане воздействия морали на науку, ценностей и норм морали на отношение в науке и ее результаты, мировоззренческих установок ученого на познание действия морали как регулятора научной деятельности и научного общения, раскрытия содержания гражданской и моральной ответственности ученых.

В нормах научной этики находят свое воплощение общечеловеческие моральные требования и запреты, приспособленные, разумеется, к особенностям научной деятельности.

Этические нормы служат для утверждения и защиты сᴨȇцифических, характерных именно для науки, ценностей. Первой из них является бескорыстный поиск и отстаивание истины. В повседневной научной деятельности обычно бывает непросто сразу же оценить полученное знание как истину либо как заблуждение. И это обстоятельство находит отражение в нормах научной этики, которые не требуют, чтобы результаты были новыми знаниями, и так или иначе логически, эксᴨȇриментально или иначе обоснованными. Ответственность за соблюдение такого рода требований лежит на самом ученом Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этические асᴨȇкты биологии. -- М.: Знание, 1986. -- С.407.

2 Проблема ответственности ученого

Проблема ответственности ученого ᴨȇред обществом уже давно привлекает к себе большое внимание. Она сложна и многообразна, складывается из немалого числа факторов, тесно сплетается с более широкой проблемой этических асᴨȇктов пауки, которую здесь затрагивать не будем.

Ученый в своей деятельности естественным об-разом несет ответственность, если можно так выразить-ся, общечеловеческого характера. Он ответствен за пол-ноценность вырабатываемого им научного «продукта»: от него ожидается безупречная требовательность к достоверности материала, корректность в использовании ра-боты своих собратьев, строгость анализа и прочная обоснованность делаемых выводов. Это элементарные, сами собой разумеющиеся стороны ответственности ученого, так сказать, его ᴨȇрсональная этика.

Гораздо шире ста-новится ответственность ученого, когда вопрос встает о формах и результатах использования его трудов через посредство техники и экономики. Наивно думать, что дей-ствия, поведение отдельного ученого скажутся на возник-новении или протекании того или иного кризиса. Речь идет здесь об ином -- о голосе содружества ученых, об их профессиональной позиции.

Последние десятилетия отмечены чрезвычайным развитием нейробиологии, в рамках которой возникли и усᴨȇшно развиваются новые направления, изучающие структуру и функции центральной нервной системы человека. Результаты этих исследований, как имеющие подлинно научное значение, так и представляющие собой скоропалительные, необоснованные или явно сфальсифицированные «сенсации» таят опасность их антигуманного использования отнюдь не в целях излечения психических расстройств, а в качестве средства «модификации поведения». Бурное развитие химии и фармакологии в течение последних десятилетий обогатило медицину большим количеством новых активных лекарственных средств, воздействующих на психику человека и его поведение. Усᴨȇхи нейрохирургии позволили проводить тонкие и сложные оᴨȇрации на мозге. Все эти достижения научно-технического прогресса и естественное стремление ученых проникнуть в тайны деятельности мозга человека выдвинули ряд важных морально-этических и правовых проблем1. Чавкин С. Похитители разума: Психохирургия и контроль над деятельностью мозга. -- М.: Прогресс, 1982. -- С.15, 18..

Итак, вопрос о практическом применении научных открытий заключает в себе проблему риска, то есть осознания ученым необходимости той смелости, которая выступает одной из конкретных форм проявления ответственности.

Формы проявления научного риска многообразны, но всегда вопрос о нем тесно связан с проблемой моральной ответственности ученого. В осознании ученым возможности или необходимости определенного научного риска проявляется противоречивый характер свободы научного творчества, с одной стороны, и ответственности -- с другой.

Ответственность ученого является оборотной стороной свободы его научного творчества. С одной стороны, ответственность немыслима без свободы, с другой -- свобода без ответственности становится произволом.

Когда четкие нравственные критерии утрачивает современный ученый, вооруженный всей мощью современной техники и поддерживаемый всеми «активами» современных государств, когда он «в интересах науки», а не из нравственности, а часто и из чисто «эстетического» интереса к «делу», к открытию и творчеству, как таковому, изобретает наборы ядов, атомное, бактериальное, психопатогенное и др. оружие, это смертельно для человечества, не говоря о том, что это смертельно и для науки Трубников Н.К. Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. -- М.: Политиздат, 1990. -- С.279..

Среди областей научного знания, в котоҏыҳ особенно остро и напряженно обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого и нравственно-этической оценки его деятельности, особое место занимают генная инженерия, биотехнология, биомедецинские и генетические исследования человека, все они довольно близко соприкасаются между собой.

Именно развитие генной инженерии привело к уникальному в истории науки событию, когда в 1975 году ведущие ученые мира добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд исследований, потенциально опасных не только для человека, но и для других форм жизни на нашей планете. Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по молекулярной генетике. Однако другой стороной этого прорыва в области генетики явились таящиеся в нем потенциальные угрозы для человека и человечества. Такого рода опасения и заставили ученых пойти на столь беспрецедентный шаг, как установление добровольного моратория. Тем не менее, дискуссии вокруг этических проблем генной инженерии отнюдь не утихли Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этические асᴨȇкты биологии. -- М.: Знание, 1986. -- С.410..

Проблема ответственности ученого с большой ясностью и отчетливостью встает, когда он сталкивается с дилем-мой «за» или «против», как это имело место, например, в медицине в начале XX века, при эпохальном открытии Эрлихом его ᴨȇрвого радикального средства против сифилиса -- препарата «606».

Медицинская наука и вместе с ней практика в те времена управлялась принци-пом «прежде всего не вреди», да и теᴨȇрь еще он фигурирует в «гиппократовой клятве». Эрлих выдвинул и мужественно отстаивал другой принцип: «прежде всего приноси пользу». Эти принципы прямо адресованы к ответственности, к со-вести ученого. Ясно, что они выходят далеко за рамки одной лишь медицинской науки, имеют самое широкое общее значение. Такие проблемы встают многократно, и здесь нет абсолютного рецепта. Каждый раз ученые должны взвешивать «за» и «против» и брать на себя ответственность, как поступать.

В случае Эрлиха ответственность ученого была необы-чайно высокая, можно сказать, гигантская. На одной чаше весов была страшнейшая болезнь, имеющая колос-сальное распространение повсеместно. На другой чаше -- многообещающее, но до конца неизведанное лечебное средство с опасностью вторичных, быть может, тяжелых побочных явлений. Но уверенность в своей правоте, в на-дежности проверок способствовала тому, что принцип «прежде всего приноси пользу» восторжествовал. Несмотря на риск некоторого, предположительно возможного вреда, была побеждена тяжелейшая, подлинно глобальная болезнь.

3 Генная инженерия: этика и ответственность ученых

В последние годы дискуссии по вопросам генной инженерии обретают новые импульсы в связи с тем, что реальной стала возможность практического использования методов генной инженерии для лечения наследственных, одновременно с этим вопрос геннетического контроля уже несет с собой новые проблемы социально-экономического и морально-этического характера.

Под генной терапией немецкий исследователь И.Рейтер понимает введение генетического материала в организм с целью исправления дефектов. Некоторые ученые и религиозные деятели вообще выступают против генной технологии в применении ее к человеку, считая, что здесь есть рубеж, ᴨȇрейдя который, мы не сможем контролировать дальнейший ход событий. Вместе с тем те, кто, страдает наследственными заболеваниями, возлагают надежду именно на генную терапию.

В этой связи вновь возникает вопрос: может ли наука саморегулироваться на этическом уровне, в какой мере она способна к этическому самоконтролю? Ведь даже в случае применения в науке принципов этики, реально обусловленных конкретным пониманием блага человека, остается еще под вопросом, как будут действовать «обратная связь» и контроль за исполнением данных принципов.

Причины интереса к генной инженерии сейчас ясны. Дело в том, что помимо чисто познавательного интереса, генетическая инженерия вызвала интерес практически-прикладной -- ныне она рассматривается даже как прообраз технологий будущего (биотехнология будущего). Развитие генетической инженерии заставило многих ученых задуматься над проблемами социальной ответственности науки и над возможностями социального регулирования научных исследований.

Человек приобретает могущество, которым следует пользоваться с величайшей предусмотрительностью и осторожностью -- именно этим, в конечном счете, определяется социально-этическое содержание исследований в сфере генетической инженерии.

В целом генетическая инженерия представляет собой систему эксᴨȇриментальных методов, позволяющих создавать искусственные генные структуры, которые получили название рекомбинантных (гибридных) молекул ДНК. Возможности, открываемые генетической инженерией ᴨȇред человечеством, в частности, в ее прикладном значении, поистине безграничны.

Чрезвычайно важно, однако, обратить внимание на другую сторону генетической инженерии -- на ее, так сказать, потенциальную угрозу для человека и человечества. В самом деле, поскольку манипуляции, лежащие в основе ее методов, затрагивают самые интимные механизмы генетических саморегулирующихся процессов и, в конечном счете, самой жизни, ясно, что молекулярные биологи достигли края страшной эксᴨȇриментальной пропасти. Ведь даже простая небрежность эксᴨȇриментатора (не так ли возник СПИД?) или его некомᴨȇтентность в мерах безопасности может привести к непоправимым последствиям и представляет, в связи с этим серьезную угрозу всему человечеству. Еще больший вред могут принести эти методы в руках разного рода маньяков-злоумышленников и при использовании их в военных целях.

Началом дискуссии по проблемам генетической инженерии послужила обеспокоенность в начале 70-х гг. XX века ряда ученых в связи с намечавшимся эксᴨȇриментом по введению ракового вируса SV-40, вызывающего опухоли у мышей и хомяков, в бактерию, постоянно обитающую в кишечнике человека. В естественном виде и этот самый вирус, и бактерия кишечной палочки безвредны для человека. Однако вызывало беспокойство то, что с течением времени эти бактерии могут оказаться за пределами эксᴨȇриментальной установки и внести свой роковой груз в живую клетку человека.

Попытки исследователей оценить вероятность возникновения «раковой эпидемии» оказались неудачными, ввиду отсутствия необходимой для этого информации. В этой ситуации в июле 1974г. группа исследователей-ᴨȇрвопроходцев в области генетической инженерии во главе с Бергом обратилась к ученым всего мира с призывом наложить мораторий на научные исследования в двух наиболее опасных направлениях. Имелись в виду, во-ᴨȇрвых, эксᴨȇрименты по введению генов онкогенных вирусов, животных и токсинов в бактерии, во-вторых, клонирование, или эксᴨȇрименты дробовика (shot-gun), генов высших организмов в бактериях. Это был решительный призыв к научному сообществу по вопросам саморегулирования научной деятельности. Его поддержали многие ученые во всем.

Наряду с ростом движения за прекращение опасных эксᴨȇриментов в области генетической инженерии ведутся интенсивные поиски приемлемых форм для продолжения генно-инженерных работ.

Генная инженерия, может быть, сильнее и очевиднее, чем, когда бы то ни было в прошлом (включая дискуссии об угрозе исследований в области ядерной физики), обратила внимание человечества на необходимость общественного контроля (социального и этического) за всем тем, что происходит в науке и что может непосредственно угрожать человеку. Хотя и приняты определенные правила генно-инженерных работ, вряд ли уместно преуменьшать их потенциальную опасность.

Развитие генной инженерии и близких ей областей знания (да и не их одних) заставляет во многом по-новому осмысливать и диалектическую связь свободы и ответственности в деятельности ученых.

Сегодня же принцип свободы научного поиска должен осмысливаться в контексте тех далеко не однозначных последствий развития науки, с которыми приходится иметь дело людям. В нынешних дискуссиях по социально-этическим проблемам науки наряду с защитой ничем не ограничиваемой свободы исследования представлена и диаметрально противоположная точка зрения, предполагающая регулировать науку. Все это показывает, сколь велика роль ученых в современном мире. В связи с этим, действуя с сознанием своей социальной ответственности, ученый должен стремиться к тому, чтобы предвидеть возможные нежелательные эффекты, которые потенциально заложены в результатах его исследований.

- З а к л ю ч е н и е -

Нет сомнения, что в случае глобальных проблем, кризи-сов ученым не раз придется обращаться к своей совести, призывать чувство ответственности, чтобы найти правиль-ный путь преодоления возникающих угроз. И, разумеет-ся, дело общественной совести ученых мира, общей ответственности -- всемерно бороться с причинами, вызываю-щими вредные, губительные последствия, направлять научные поиски на исправление вреда, который сама паука, не взвесив и не учтя возможных последствий, могла бы принести и тем самым оказаться причастной к возникновению тех или иных глобальных проблем. И не чем иным, как капитуляцией, следует считать встре-чающуюся в последнее время своеобразную форму реак-ции на возникающие ᴨȇред совестью ученого трудные решения, которая находит свое выражение в выдвижении лозунгов «контрнауки» и «контркуль-туры» с призывом приостановить поступательное движе-ние научного исследования.

В настоящее время привлекают все более пристальное внимание такие широкие формы общественного движения, какими являются Международ-ная федерация ученых, их профессиональные объедине-ния в отдельных странах, возникновение организаций с четко выраженной сᴨȇциальной целью, таких, как Бри-танская ассоциация по социальной ответственности уче-ных (BSSRS), и т.д. В развитии этого движения мы видим важную форму проявления учеными своей ответ-ственности в ᴨȇриоды, характеризующиеся особенно широкими, достигающими глобальных масштабов пробле-мами, затрагивающими различные стороны современного общества.

Библиография

1. Баев А.А. Геном человека: некоторые этико-правовые проблемы настоящего и будущего // Человек, 1995. -- №2.-- с.5-8.

2. Докинз Р. Эгоистичный ген. -- М.: Мир, 1993.

3. Карᴨȇнков С.Х. Концепция современного естествознания: Учебник для вузов. - М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997. - 520с.

4. Кутырев В.А. Познать нельзя помиловать // Человек, №1, 1993.

5. Лазар М.Г. Этика науки. -- Л.: ЛГУ, 1985. -- 125с.

6. Медянцева М.П. Ответственность ученого как социально-этическая проблема. -- Казань: КГУ, 1973. -- 174с.

7. Силуянова И.В. Биоэтика и мировоззренческие традиции // Человек, №5, 1995.

8. Трубников Н.К. Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. -- М.: Политиздат, 1990. -- 464с.

9. Тулинов В.Ф. Концепции современного естествознания: Учебник для вузов. - 2-е изд., ᴨȇрераб. и доп. -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. - 416с.

10. Фролов И.Т. Философия и история генетики: поиски и дискуссии. -- М.: Наука, 1985.

11. Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этические асᴨȇкты биологии. -- М. --Знание, 1986.

12. Чавкин С. Похитители разума: Психохирургия и контроль над деятельностью мозга. -- М.: Прогресс, 1982.

referatwork.ru

Реферат - Этика науки - Биология. Философия

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н.И. ЛОБАЧЕВСКОГО

ФАКУЛЬТЕТ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК

РЕФЕРАТ ПО ФИЛОСОФИИ

ЭТИКА НАУКИ

соискателя кафедры экологии

биологического факультета

Логинова В.В.

научный консультант:

профессор, С.П. Макарычев

Нижний Новгород

1998

Содержание реферата

стр.

1. Вступление...........................................................................................................2

2. Нравственность,мораль и этика внауке...........................................................3

3. Свобода иответственность ученого....................................................................6

4. Биоэтика имировоззренческиепозиции.............................................................8

5. Евгеника и этикагенетического контроля........................................................11

6. Генетика иэтика.................................................................................................14

7. <span Times New Roman"">

Генная инженерия — неограниченныевозможности

ивозможные ограничения.......................................................................................17

8.Заключение...........................................................................................................21

Список использованнойлитературы......................................................................22

1. Вступление

Хотя наука и техника выступаютсегодня в ряду факторов, приводящих к необходимости создания некоей новой илиуниверсальной этики, но возможно эта задача в позитивистском духе не выполнимаи тем тревожнее слышать предупреждения биологов, генетиков, медиков о том, чтомы стоим перед опасностью разрушения человечества как вида, деформации даже еготелесных основ. Расшатывание генофонда, лихие шаги генной инженерии,открывающей настолько новые горизонты, но и зловещие возможности: порождения“призрака Франкенштейна”, выход из-под контроля “мутантных генов”, могущихисказить эволюционные приспособления человека, массовое порождениеискусственных мутантов. Не исключена возможность ломки основного генетическогокода в результате непродуманных вмешательств в его структуру. Нарастаетгенетическая отягощенность человеческих популяций. Повсеместно фиксируетсярезкое ослабление иммунного аппарата человека, под воздействием ксенобиотиков имногочисленных социальных и личных стрессов (Философия,1995, с.556).

Возможно этика ненасилия и диалогаиз полуэкзотической и наивно-утопической конструкции становиться одним изцентральных моментов этической мысли и выживания человечества в этомстремительно меняющимся мире. Поэтому дискуссии происходящие по этическимаспектам в биологии, медицине, генетике имеют не только чисто теоретическийинтерес. но и практический касающийся всех нас так или иначе.

2. Нравственность, мораль, этика в науке

В научной литературе понятия“мораль” и “этика” часто употребляются, как взаимозаменяемые (хотя они и нетождественны). Например мы говорим: нормы профессиональной этики, этикаученого, моральные, нравственные, этические нормы и т.д. Это происходит оттого, что сама мораль, как реальность содержит в себе разные элементы, теснопереплетенные между собой — сознание, отношения, поступки (деятельность), тоесть содержит и определенное обоснование своих норм и принципов, точно так же,как наука о морали — этика -не ограничивается лишь пассивным теоретическим отражениемморальной стороны нравов, а сама имеет нормативное содержание вырабатываетконкретные образцы поведения, обоснование должного.

,no,s(обычай, характер, образ мыслей) и получил признание в работах Аристотеля.Латинским аналогом этого слова является mos-mores (нрав, обычай, характер,поведение). Отсюда наряду с греческим h,nicor(учение о добродетелях), появляется латинское moralitas — мораль (степень моральности человека). Другими словами, посвоему первоначальному значению греческое hnicor и латинское moralitas восновном совпадают однако в процессе развития культуры, философии термины“этика” и “мораль” (“нравственность”) наполняются различным содержанием (цит.по; Лазар,1985, с.33).

В истории этики нравственностьиногда трактовалась, как нечто отличное от морали. Так, Гегель делит этику натри части: абстрактное право, мораль и нравственность. Первое охватываетвнешнее поведение, второе вскрывает внутреннюю сущность особой воли субъекта.Нравственности Гегель придавал более высокий смысл, рассматривая ее как идеал,как долженствование и критическое отношение к социально-историческим явлениям.

Следует отметить, что предмет этики- мораль и наука о ней — этика исторически, от эпохи к эпохи менялись.

Особенности научно-техническойреволюции не могли не оказать влияния и на постановку этических проблемсовременного естествознания. в частности на отношение ученых к проблемеответственности. Как постановка. так и решение проблемы ответственностиестествоиспытателя находятся в прямой зависимости от более общей проблемывзаимоотношения науки. морали и этики.

Для обозначения максимальноширокого круга философско-методологических и социологических проблем.отражающих разносторонние аспекты этого взаимодействия, употребляют термин“этика науки”.

Этика ученого — более узкое посвоему объему понятие. чем этика науки. поскольку она охватываетпреимущественно регулятивистские аспекты действия морали в науке. обосновываетпрофессиональную мораль ученых и является частью, одним из аспектов этикинауки.

Кроме этих двух понятий (“этиканауки” и “этика ученого”) в литературе часто встречается и такие понятия, как“этика научного работника”, “этика (этические аспекты) научного творчества(деятельности), “нравственная функция науки”, обозначающие те или иные аспектыэтики науки (Дробницкий,1977, с.6).

Этика науки представляет собойфилософское и социологическое изучение взаимоотношений науки и морали: а) вплане воздействия науки на мораль, знаний и научного прогресса на моральность,нравы людей и нравственный прогресс общества, влияние ценностей науки намораль, соотношение истины и добра, истинности моральных явлений и б) в планевоздействия морали на науку, ценностей и норм морали на отношение в науке и еерезультаты, мировоззренческих установок ученого на познание действия морали какрегулятора научной деятельности и научного общения, раскрытия содержаниягражданской и моральной ответственности ученых.

По аналогии с социологией — этиканауки должна иметь также разные уровни исследования: общеэтический анализвзаимоотношений науки и морали (с выходом на философский уровень, на обобщениеметодологического порядка), средний уровень для которого общеэтическиеположения выступают в качестве методологических предпосылок, и конкретно — эмпирический уровень исследования моральных отношений и нравов в науке спомощью методов социологии, социальной психологии и других наук.

В нормах научной этики находят своевоплощение во-первых общечеловеческие моральные требования и запреты,приспособленные разумеется к особенностям научной деятельности.

Во-вторых, этические нормы служатдля утверждения и защиты специфических, характерных именно для науки ценностей.Первый из них является бескорыстный поиск и отстаивание истины. В повседневнойнаучной деятельности обычно бывает непросто сразу же оценить полученное знание,как истину либо, как заблуждение. И это обстоятельство находит отражение внормах научной этики, которые не требуют, чтобы результаты были новыми знаниямии так или иначе логически, экспериментально и пр. — обоснованными. Ответственностьза соблюдение такого рода требований лежит на самом ученом (Фролов,1989, с.407).

Так, современный английскийсоциолог науки Р. Мертон считает, что научные нормы строятся вокруг четырехосновополагающих ценностей: универсализма, всеобщности, бескорыстности(незаинтересованности), и организованного скептицизма (Философия, 1995, с.513).

Корень вопроса при обсуждении же,темы о науке и нравственности заключается, видимо, не просто в том, чтобыпонять, как вообще соотносятся два этих явления. Для всех нас, имеющих какое-тоотношение к науке, источник беспокойства, а с ним и повышенного интереса ктеме, заключается, очевидно, не просто в том, нравственно или безнравственносовременное использование достижений науки, нравственно или безнравственно то илидругое явление современного научного развития, даже не в том, можем ли мысегодня, как мы это делали последние 200-300 лет, начиная от эпохи Просвещенияи до середины нынешнего века, все еще возлагать надежды на то, что научноеразвитие по мере достижения в области приобретения и распространения знанийсможет выработать надежную основу для решения наиболее важных проблемчеловеческого бытия, но в том, может ли вообще наука, как особая формасознания, быть и оставаться высшей инстанцией при решении всех без исключенияобщих, т.е. и мировоззренческих, нравственных и им подобных вопросов? Неявляются ли напротив, некоторые, из этих суждений, например. нравственные, вобщегуманистическом и мировоззренческом, пускай даже и более абстрактном смыслесуждениями более высокого и общего порядка, чем суждения науки как таковой.Подобные вопросы, почти невозможные лет 50-100 назад неожиданно оказалисьпочему-то возможными сегодня, и не только возможными, но чуть ли неестественными. И эта их возможность и естественность как раз и обнаруживаетчрезвычайно важные сдвиги, которые произошли в сознании современного человекаотносительно науки, и научности по сравнению с сознанием людей ближайших к нампредшествующих культурных эпох. Естественность этих вопросов обнаруживает нетолько глубокое и все более возрастающее недоверие к современномунаучно-техническому развитию в его материальных формах, и в первую очередь кнауке, как бы мы ни понимали ее (Трубников, 1990, с.278,279).

3. Свобода и ответственность ученого

Одним из необходимых условий иособенностей развития науки является свобода научного творчества. Во всех своихаспектах — в психологическом (свободаволи), гносеологическом (свобода как познанная необходимость), социально-политическом(свобода действий), связанных между собой, свобода в области науки проявляетсяв особых конкретных формах и выступает, как необходимое основаниеответственности не только ученого, но и человечества в целом.

Свобода должна проявляться нетолько во вне и при помощи науки, но и внутри нее самой во всех формах свободымысли (постановка научных проблем, научная фантазия, предвидение и т.п.),свободы выбора объектов исследований и методов научной работы, свободы действий(эксперимент, практическое использование научных достижений и т.п.), социальнойсвободы ученого как личности и др. (Медянцева,1973, с.102).

Одним из проявлений свободынаучного творчества, а следовательно, и ответственности, является способностьученого освободится от предвзятых мнений, умение практически проанализироватьсвою работу и доброжелательно отнестись к работе другого, увидеть в ней зернаистины. Постоянное сомнение в правильности и достоверности выводов и открытий,является одним из оснований научной добросовестности, чувства ответственностиученого за истинность научных взглядов. Победа сомнений, которой предшествовалаинтенсивная работа мысли по проверке выводов и выражает подлинную свободутворчества.

Одной из особенностей современнойнауки является ее все большее сближение с производством, уменьшается дистанцияот момента научного открытия до его практического воплощения, ответственностьученого увеличивается. Появляется необходимость того научного риска, безкоторого невозможно претворение лабораторных результатов и научных выводов впроизводство в широком масштабе. Таким образом вопрос о практическом применениинаучных открытий заключает в себе проблему риска, то есть осознания ученымнеобходимости той смелости, которая выступает одной из конкретных формпроявления ответственности.

Формы проявления научного риска многообразны,но всегда вопрос о нем тесно связан с проблемой моральной ответственностиученого.

В осознании ученым возможности илинеобходимости определенного научного риска проявляется противоречивый характер свободы научного творчества, с однойстороны, и ответственности — с другой.

Ответственность ученого являетсяоборотной стороной свободы его научного творчества. С одной стороны,ответственность немыслима без свободы, с другой — свобода без ответственностистановится произволом.

Когда четкие нравственные критерииутрачивает современный ученый, вооруженный всей мощью современной техники иподдержаный всеми “активами” современных государств, когда он “в интересахнауки”, а не из нравственности, а часто и из чисто “эстетического” интереса к“делу”, к открытию и творчеству, как таковому, изобретает наборы ядов, атомное,бактериальное, психопатогенное и т.д. оружие, это смертельно для человечества,не говоря о том, что это смертельно и для науки (Трубников, 1990, с.279).

Среди областей научного знания, вкоторых особенно остро и напряженно обсуждаются вопросы социальнойответственности ученого и нравственно-этической оценки его деятельности, особоеместо занимают генная инженерия, биотехнология, биомедецинские и генетическиеисследования человека, все они довольно близко соприкасаются между собой.

Мораторию предшествовал резкийрывок в исследованиях по молекулярной генетике. Однако другой стороной этогопрорыва в области генетики явились таящиеся в нем потенциальные угрозы длячеловека и человечества. Такого рода опасения и заставили ученых пойти на стольбеспрецедентный шаг, как установление добровольного моратория. Тем не менеедискуссии вокруг этических проблем генной инженерии отнюдь не утихли (Фролов,1989, с.410).

И здесь использование средствфилософского анализа, обращение к многовековому опыту философских размышленийстановится не просто желательным, а существенно необходимом для поиска иобоснования разумных и вместе с тем подлинно гуманных позиций при столкновениис этими проблемами в сегодняшнем мире. Это стало предметом особой науки — биоэтики.

4. Биоэтика и мировоззренческие традиции

Биоэтика порождение западнойцивилизации конца XX века. Биоэтика пытается ответить на тотморально-мировоззренческий запрос, который порождают медико-биологическиеисследования, и сегодня уже можно говорить о наметившихся позициях. Согласноодной из них, биомедецинские технологии допустимо рассматривать как ту“аномалию”, которая не может быть освоена средствами концептуально-понятийногоаппарата устоявшейся “парадигмы”( традиционное морально-мировоззренческоесознание).

Две старые мировоззренческиетрадиции — религиозно-идеалистическая и материалистическо-натуралистическая — равно остановились у порога Жизни и Смерти. Выход за их пределы был ограничен содной стороны “Волей Божьей”, с другой непознаваемыми или еще не познанными“законами Природы”. В рамках этих традиций, которые условно можно назватьонтоцентрической парадигмой, человек не обладал правом произвольногоманипулирования своей “уже ставшей” биологической сущностью, которая, и вестественнонаучном материализме и в догматическом богословии, заключается в егосмертности и размножении. Новые возможности биомедицинского управленияпроцессами размножения и смертности обнаруживают несостоятельностьонтоцентрической парадигмы. Эта несостоятельность закрепляется успехамитехногенной цивилизации и либерально-демократического“строительства”(Салуянова,1995, с.125).

Человек все чаще отказывается себяпонимать как “пассивный” материал в руках высших сил (Бог, Природа) и все болееукрепляется в оценке себя как самодетерминируемого существа, целеноправленного“творца” техники, своей жизни, самого себя. Все это характеристикиантропоцентрической мировоззренческой парадигмы, в границах которой допустимопонимание биоэтики как системы “новых этических стандартов”. Так, П. Сингеротмечает, что “биоэтика — это дисциплина, которая обсуждает ценность техэтических доктрин, которые зачастую окружены ореолом святости”(Сингер, 1993,с.143)..

Т. Энгельхарт полагает, что“сегодня проблема заключается в том. чтобы создать для решения биомедицинскихпроблем такую этику, которая обладала бы авторитетом рациональности и выступалаот имени всего разнообразия точек зрения на мораль. Эта проблема приобретаетсегодня особую актуальность, если иметь в виду крах многих традиционныхценностей”.

Один из стандартов связан среанимационной практикой. Совершенствование реанимационных методик превратилоумирание в длительный механизированный процесс. поставив новый для человекаморально-этический вопрос: кто в данной ситуации должен принять решение осмерти — сам умирающий, врачи или родственники? Данная реальность взначительной степени способствует формированию у медицины, наряду страдиционной здравоохранительной новой функции — смертеобеспечения. Эта функцияпрочно закрепляется развитием трансплантологии, ибо основным источникомбиоматериала — человеческих органов, подлежащих трансплантации, являютсятерминальные пациенты — terminus (конец.предел).

Для формирования “нового этическогостандарта” используется превращенная форма — “дарение своих органов”. Именно онопределяет и новые критерии гуманности — чем выше “органическая ценность”, темвыше гуманность, наличие которой проявляется в способности к “дарению своегобиоматериала”. Однако если этому “стандарту” ещё предстоит завоевать “умы”, топраво на уничтожение своего биоматериала (аборт), пожалуй уже приобрело искомыйстатус стандарта. В 1920-х годах вРоссии начинается, а к 1980-м практически заканчивается “молчаливая революция”в общественном сознании: “право на свободу выбора” сохранять или не сохранятьжизнь своего ребенка становится основным нормативным регулятором обесценив ипрактически вытеснив норму “не убий”.

Обесценивание и вытеснение многихтрадиционных ценностей возможно и ожидаемо при условии неограниченного имассового распространения методик искусственного оплодотворения — “асексуального размножения”.

Транссексуальная хирургия — ещёодно медицинское нововведение. Оно возникло как следствие широкого правозащитногодвижения, и в частности новых подходов к сексуальности человека.Транссексуальная хирургия, которая, как правило, сопряжена с подавлениемфункции продолжения рода, косвенно, но все же существует в режиме обеспечениясексомоторной сексуальности, то есть стандарта “анормальность”.

Практика генетической диагностикиприводит к вопросам: что такое здоровая наследственность, хороший или плохойген, существует ли мера допустимых для общества аномалий? Неудивительно, чтогенные технологии называют “новым социальным оружием”.

Принцип “личного права” сталэтическим стандартом и для “антипсихиатрического” движения. В основе, признаниеправа пациента на отказ от принудительной изоляции, госпитализации,определенным методам лечения лежит признание права каждого человека на свой“образ мира”. Последовательное осуществление этического стандарта “личноеправо” оборачивается реальным обесцениванием традиционных норм (цит. по:Силуянова, 1995, с.125,126).

Последние десятилетия отмеченычрезвычайным развитием нейробиологии, в рамках которой возникли и успешноразвиваются новые направления, изучающие структуру и функции центральнойнервной системы человека. Результаты этих исследований, как имеющие подлиннонаучное значение, так и представляющие собой скоропалительные, необоснованныеили явно сфальсифицированные “сенсации” таят опасность их антигуманногоиспользования отнюдь не в целях излечения психических расстройств, а в качествесредства “модификации поведения”. Бурное развитие химии и фармакологии втечении последних десятилетий обогатиломедицину большим количеством новых активных лекарственных средств, воздействующих на психику человека и егоповедение. Успехи нейрохирургии позволили проводить тонкие и сложные операциина мозге. Все эти достижения научно-технического прогресса и естественноестремление ученых проникнуть в тайны деятельности мозга человека выдвинули ряд важных морально-этических и правовых проблем (Чавкин,1982, с.215,218).

Понимание биоэтики как “новойэтики” в рамках антропоцентрической парадигмы можно рассматривать как следствие“правовой ошибки”, то есть сведения моральных ценностей кприродно-психологической основе. Типичным примером натуралистической ошибкиявляется гедонистический принцип “удовольствие является единственным добром”.

Может ли “новый опыт” бытьосмысленным с христианских позиций? Могут ли быть найдены ответы набиоэтические проблемы в рамках христианского понимания человека?

Православное богословие полагает,что биомедецинские технологии не столько ставят новые, сколько усиливают иобостряют традиционные моральные проблемы.Современные представителикатолицизма, протестантизма, а также и иудаизма, ислама, буддизма активновключились в работу Совета Европы по выработке рекомендаций по вопросамбиоэтики.

Православие не откликнулось наочередной цивилизационный “запрос” рядом “инструкций” и “правил”. Этикаправославия в первую очередь этика “сердца” (“блюдение сердца”и “сведение ума всердце”). Поэтому осмысливая “новую реальность” и “новый опыт” православие нестремиться к созданию “учения, разработанного во всех пунктах”, но определяет“лишь основную онтологическую ориентацию”. Последняя применительно к нашимпроблемам заключается в признании апофатической природы Богочеловечества и впризнании принципа синергии. Речь прежде всего идет о возможности для человекабыть причастным Высшему Бытию — Богу. Между человеком и Богом возможен нетолько “нравственный союз”, но и реальное соединение. Реализованное вБоговоплощении, оно создает и гарантирует “тайну Личности”. Отказ же от “тайныЛичности”, то есть богообразия человека, равносилен “отказу человеку в правесчитаться человеком”. Даже если личность еще не вступила в обладание всейполнотой своей природы или утратила это обладание — сама личность есть. Поэтому — аборты и эвтаназия это убийство (цит. по:Кураев, 1995. с. 117).

Таковы две мировоззренческиепозиции во взгляде на биоэтику.

5. Евгеника и этика генетического контроля

Как известно, термин “евгеника” (отгреческого eugenes — хорошего рода) был предложен в 1869 г. Ф. Гальтоном вкниге “Наследственность таланта, его законы и последствия”. Еще в ДревнейСпарте занимались евгеникой, тогда она состояла в том, что родившихся больныхили с аномалиями детей убивали.

Евгеника ставила перед собой дверазные задачи, одна из них заключалась в попытке улучшить человеческую“породу”, скажем за счет приближения среднего уровня к уровню лучших еепредставителей. Это позитивная евгеника. В современную эпоху это направлениеобычно ассоциируется с именем Ф. Гальтона. Другая задача может состоять вудалении из генофонда явно вредных аллелей, например, при близкородственныхбраках. Это негативная евгеника. Идеи позитивной евгеники были использованырасистами и реакционерами, в особенности теоретиками и практиками фашистской и“расовой гигиены” и геноцида. Подобная дискредитация идей евгеники “улучшенияпороды людей”, разумеется не могла не привести к ее банкротству (Ичас, 1994,с.220).

Интересна эволюция евгеническоймысли в нашей стране. Евгеническое движение в России, возникшее давно,организовано оформилось лишь к 1920 г., когда под председательствомН.К.Кольцова было создано в Москве Русское евгеническое общество. Второй центрвозник в 1921 г. в Петрограде, где Ю.А. Филипченко организовал Бюро поевгенике. Наконец, еще одним учреждением, занимавшимся евгеникой былМедико-биологический институт (с 1935 г. Медико-генетический) под руководствомС.Г. Левата, который условно можно назвать третьим центром, так как изучавшаясяздесь генетика человека и медицинская генетика являлись в то время составнымичастями евгеники. Особый интерес и сегодня представляет оригинальная программагенетического анализа психических свойств человека.

Генетики во главе с Ю.А.Филипченко, считали главной задачей анализ генетики одаренности. Кольцов Н.К.стремился изучить генетику человека в норме и патологии. Третий центр евгеникизанимался “близнецовым методом” для выяснения механизмов взаимодействиягенетических и средовых (социальных) факторов в онтогенезе человека и анализомблизкородственных браков.

Оценивая евгенические движения внашей стране видно существенное обстоятельство: во всех программах центровевгеники речь шла главным образом о решении сугубо научных задач. Причем нашиученые полностью отвергали насильственное улучшение природы человека (цит. по:Фролов, 1988, с.276).

Примерно с таких же позиций в те жегоды с активной пропагандой евгенических идей выступал и Г. Мёллер. Он объявил“крестовый поход” в пользу евгенических мер, которые призваны спастичеловечество от генетической катастрофы. Особенно отчетливо эта идея былавыражена в книге Г. Мёллера “Из ночи: взгляд биолога в будущее”. Где конкретнопредлагает вести контроль за размножением людей и отбор для улучшения генофондачеловечества, а затем искусственное осеменение женщин, создание искусственныхбанков генов. Тем не менее уже чисто научный аспект этих идей встретилвозражение у ряда видных генетиков (Т. Добжанский, Дж. Бидл, Б. Гласс и др.).Однако у евгеники нашлось и много сторонников среди ученых причем от теории,они перешли к практике. Друг Г. Мёллера — американский бизнесмен Р. Грем.создает банк для хранения спермы и находит женщин, согласившихся участвовать вэксперименте по созданию “суперлюдей”.

Сегодня подобные проекты зачастуюсвязываются с возможностями применения к человеку методов генной инженерии,клонирования и т.д. Но не надо забывать, что селекция жестокий процесс ибудущее человека получит огромные возможности, вероятнее всего, благодаряиспользованию изменчивости генофонда. а не стандартизации некоторой формы — Homo sapiens.

Своеобразная трактовка проблемэтики генетического контроля в частности в связи с неоевгеническими проектами,развита в книге П. Рамсея “Фабрикуемый человек”. Ссылаясь на генетикаГ.Мёллера, Рамсей, утверждает, что остается лишь один метод предотвращениягрядущей генетической катастрофы, и этот метод, нравится ли он нам или нет естьметод целеноправленного контроля над воспроизводством людей. Он выдвигаетдва предложения. Во-первых, прямоенаступление на вредные генетические мутации (“генетическая хирургия”). Во-вторых,Рамсей сосредотачивает свое внимание на фенотипе человека. он допускаетвозможность евгенических мер, но при строгом этическом контроле. Евгеника помнению Рамсея, должна быть соединена с христианскими принципами (Фролов, 1988,с.283,284).

Дискуссии об этике генетическогоконтроля примечательны вот в каком отношении, на Западе получила широкоераспространение точка зрения, согласно которой исследования и практикагенетического контроля рассматривается вне связи с социальными,гуманистическими и этическими ценностями. Ориентация современной России наЗапад говорит скорее о том, что у нас будет то же самое.

О том что между этикой вообще инаукой. особенно в ее прикладном значении пролегает все большая пропастьговорит следующее. Так, американский генетик Дж. Ледерберг, разрабатывая“технологию копирования людей”, стремился доказать ее преимущество перед геннойинженерией, поскольку в первом случае дело касается репродуцирования ужеизвестных генотипов, а во втором — создание новых, что связано с опасностями ириском.

В книге М. Эбона “Клонированиечеловека: прекрасная новая надежда или новый ужас ?” широко обсуждаютсяподобные проблемы. По словам Эбона, дискуссии по поводу клонирования быливызваны выходом в свет книги Д.М. Рорвика “По его образу и подобию”. Эбонзаявляет, что у человечества есть довольно большие основания рассматривать клонв качестве “чудовища” (по сведениям Рорвика клонирование человека было ужеосуществлено секретно в 1978 году), алюдей, создающих его, как “сумасшедших ученых”, действия которых направляются“дьяволом”. Эбон констатирует, что подобные представления об ученом и егодеятельности получил сегодня широкое распространение и имеют довольно весткиеоснования. Причину он видит в изменении характера самой деятельности ученого-исследователя,в погоне за деньгами, и субсидиями, в узкой специализации, во властибюрократии. Подобное положение привело к тому, что между человеком ибиомедецинской науки пролегла глубокая пропасть. Эбон утверждает, что ужесейчас в обстановке секретности ведут исследования по клонированию “рас господ”(людей обладающих финансовыми возможностями), а также эксперименты поклонированию ценных представителей домашних животных. Наверно не случайно идеиклонирования людей и манипуляций с ДНК человека еще больший резонанс получилина Западе, когда по телевизионным экранам в 1997 году прошел нашумевший фантастический сериал “Секретныематериалы”, где показано, что федеральное правительство и военные в строжайшемсекрете давно проводят антигуманные и антиморальные эксперименты над людьми. Умассового зрителя создается впечатление о целенаправленной политикевседозволенности в науке не смотря ни на что, а политика правительства “всеотрицать”.

Дж. Уотсон в одном из выступлений,опубликованном в приложении к книге Эбона отмечает, теоретически все формыжизни на уровне высших животных могут в конечном итоге быть воспроизведеныпутем клонирования. Если это так, то ситуация может иметь потрясающиепоследствия для человеческой природы. Если мы не начнем думать над этими проблемамиуже сегодня, то может весьма скоро наступит день, когда мы окажемся лишеннымивозможности принимать свободные решения, делает вывод Уотсон.

Существуют резкие противники любоговмешательства в генетику человека, полностью осуждающие это направление научныхпоисков, но наиболее распространенной и влиятельной на Западе оказываетсяпозиция принципиальной защиты идеи генетического контроля в определенныхэтических рамках.

Данная позиция получила развернутоеобоснование в книге “Этика генетического контроля” Дж. Флетчера, теолога ивместе с тем специалиста по проблемам медицинской этики. Флетчер, считаетоправданным любой генетический контроль, если он может помочь избавитьчеловечество от генетических уродств и болезней. Он резко отделяет биологию и генетику,которые решают вопрос о том, как осуществить генетический контроль, от сферыморали, этики, где по его мнению устанавливается сущность самой этой процедуры,ее человеческая ценность. Флетчер проводит мысль о том, что любое средствооправданно, пока оно служит достижению поставленной и одобренной цели, когда жеэта “гармония” нарушается, то средства рассматриваются как неадекватные. Такойподход разрушает все преграды, все ограничения на пути научного исследованиячеловека и генетического контроля, и прежде всего этические (Фролов, 1988, с.302 ).

6. Генетика и этика

Проблема существованиябиологических основ этики особенно те ее аспекты, которые возникли в основномпод влиянием идей З. Фрейда и этологии (К. Лоренц, Р. Арди и др.), широкообсуждается в мировой науке. Это в немалой степени относится, в частности, ксоциобиологии. Ее позиции в отношении эволюционно-генетических предпосылоксоциально-этических качеств человека отчетливо выражены в “Социобиологии”Э.О.Уилсона.

Так, по мнению Уилсона, альтруизмследует рассматривать с точки зрения вида. На вопрос, как мог возникнуть иразвиваться альтруизм, который по самому своему понятию противоречит личнойприспособленности, Уилсон дает следующий ответ: родство. Если гены, вызывающиесклонность к альтруизму, свойственны двум организмам вследствии их общегопроисхождения и если акт альтруизма увеличивает совместный вклад этих генов вследующее поколение, то склонность к альтруизму будет распространяться на весьгенетический фонд популяции (цит. по: Фролов, 1988, с.333).

“Альтруизм”, то есть способностьжертвовать собственными интересами ради других часто встречается у животных,образующих социальные группы. Происхождение его путем естественного отбора былотрудно объяснить. Сегодня для этого используют теорию “отбора родичей”, или“кин-отбор”, согласно которой животное проявляет альтруизм в большей мере кродственникам, чем к чужакам, и темсамым способствуют репродукции генов, сходных с его собственными. Современныманалогом биологического “отбора родичей” у человека является лояльное отношениеиндивидума к другим членам своей социальной или политической группы. Основытакого подхода к проблеме альтруизма и его возникновения сформулировал в 1964г. английский биолог Ч. Гамильтон, рассматривавший его как формирующееся вбиологической эволюции качество, которое помогает индивиду в распространенииего генов. Американский биолог Р. Триверс развил эти идеи, выдвинув концепциювзаимного альтруизма у всех организмов, и бессмысленно считать, чточеловеческие существа — единственный вид у которого альтруизм не имеетгенетического основания.Концепция взаимного альтруизма стала основой основсоциобиологии, Уилсон распространяет ее не только на альтруизм, но и на другиеэтические явления. Как естествоиспытатели, так и ученые гуманитарии, счи

www.ronl.ru

Реферат Этика науки

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н.И. ЛОБАЧЕВСКОГО

ФАКУЛЬТЕТ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК

РЕФЕРАТ ПО ФИЛОСОФИИ

ЭТИКА НАУКИ

соискателя кафедры экологии

биологического факультета

Логинова В.В.

научный консультант:

профессор, С.П. Макарычев

Нижний Новгород

1998

Содержание реферата

стр.

1. Вступление...........................................................................................................2

2. Нравственность, мораль и этика в науке...........................................................3

3. Свобода и ответственность ученого....................................................................6

4. Биоэтика и мировоззренческие позиции.............................................................8

5. Евгеника и этика генетического контроля........................................................11

6. Генетика и этика.................................................................................................14

Генная инженерия - неограниченные возможности

и возможные ограничения.......................................................................................17

8. Заключение...........................................................................................................21

Список использованной литературы......................................................................22

1. Вступление

Хотя наука и техника выступают сегодня в ряду факторов, приводящих к необходимости создания некоей новой или универсальной этики, но возможно эта задача в позитивистском духе не выполнима и тем тревожнее слышать предупреждения биологов, генетиков, медиков о том, что мы стоим перед опасностью разрушения человечества как вида, деформации даже его телесных основ. Расшатывание генофонда, лихие шаги генной инженерии, открывающей настолько новые горизонты, но и зловещие возможности: порождения “призрака Франкенштейна”, выход из-под контроля “мутантных генов”, могущих исказить эволюционные приспособления человека, массовое порождение искусственных мутантов. Не исключена возможность ломки основного генетического кода в результате непродуманных вмешательств в его структуру. Нарастает генетическая отягощенность человеческих популяций. Повсеместно фиксируется резкое ослабление иммунного аппарата человека, под воздействием ксенобиотиков и многочисленных социальных и личных стрессов (Философия,1995,с.556).

Возможно этика ненасилия и диалога из полуэкзотической и наивно-утопической конструкции становиться одним из центральных моментов этической мысли и выживания человечества в этом стремительно меняющимся мире. Поэтому дискуссии происходящие по этическим аспектам в биологии, медицине, генетике имеют не только чисто теоретический интерес. но и практический касающийся всех нас так или иначе.

2. Нравственность, мораль, этика в науке

В научной литературе понятия “мораль” и “этика” часто употребляются, как взаимозаменяемые (хотя они и не тождественны). Например мы говорим: нормы профессиональной этики, этика ученого, моральные, нравственные, этические нормы и т.д. Это происходит от того, что сама мораль, как реальность содержит в себе разные элементы, тесно переплетенные между собой - сознание, отношения, поступки (деятельность), то есть содержит и определенное обоснование своих норм и принципов, точно так же, как наука о морали - этика -не ограничивается лишь пассивным теоретическим отражением моральной стороны нравов, а сама имеет нормативное содержание вырабатывает конкретные образцы поведения, обоснование должного.

Кроме понятий “мораль” и “этика” в русском языке употребляется и термин “нравственность”. Этимологически понятия “нравственность”, “мораль”, “этика” восходят к одному корню и в античности употреблялись как анонимы. Термин “этика” произошел от древнегреческого ,,s (обычай, характер, образ мыслей) и получил признание в работах Аристотеля. Латинским аналогом этого слова является mos-mores (нрав, обычай, характер, поведение). Отсюда наряду с греческим , (учение о добродетелях), появляется латинское moralitas - мораль (степень моральности человека). Другими словами, по своему первоначальному значению греческое  и латинское moralitas в основном совпадают однако в процессе развития культуры, философии термины “этика” и “мораль” (“нравственность”) наполняются различным содержанием (цит. по; Лазар,1985,с.33).

В истории этики нравственность иногда трактовалась, как нечто отличное от морали. Так, Гегель делит этику на три части: абстрактное право, мораль и нравственность. Первое охватывает внешнее поведение, второе вскрывает внутреннюю сущность особой воли субъекта. Нравственности Гегель придавал более высокий смысл, рассматривая ее как идеал, как долженствование и критическое отношение к социально-историческим явлениям.

Следует отметить, что предмет этики - мораль и наука о ней - этика исторически, от эпохи к эпохи менялись.

Особенности научно-технической революции не могли не оказать влияния и на постановку этических проблем современного естествознания. в частности на отношение ученых к проблеме ответственности. Как постановка. так и решение проблемы ответственности естествоиспытателя находятся в прямой зависимости от более общей проблемы взаимоотношения науки. морали и этики.

Для обозначения максимально широкого круга философско-методологических и социологических проблем. отражающих разносторонние аспекты этого взаимодействия, употребляют термин “этика науки”.

Этика ученого - более узкое по своему объему понятие. чем этика науки. поскольку она охватывает преимущественно регулятивистские аспекты действия морали в науке. обосновывает профессиональную мораль ученых и является частью, одним из аспектов этики науки.

Кроме этих двух понятий (“этика науки” и “этика ученого”) в литературе часто встречается и такие понятия, как “этика научного работника”, “этика (этические аспекты) научного творчества (деятельности), “нравственная функция науки”, обозначающие те или иные аспекты этики науки (Дробницкий,1977,с.6).

Этика науки представляет собой философское и социологическое изучение взаимоотношений науки и морали: а) в плане воздействия науки на мораль, знаний и научного прогресса на моральность, нравы людей и нравственный прогресс общества, влияние ценностей науки на мораль, соотношение истины и добра, истинности моральных явлений и б) в плане воздействия морали на науку, ценностей и норм морали на отношение в науке и ее результаты, мировоззренческих установок ученого на познание действия морали как регулятора научной деятельности и научного общения, раскрытия содержания гражданской и моральной ответственности ученых.

По аналогии с социологией - этика науки должна иметь также разные уровни исследования: общеэтический анализ взаимоотношений науки и морали (с выходом на философский уровень, на обобщение методологического порядка), средний уровень для которого общеэтические положения выступают в качестве методологических предпосылок, и конкретно - эмпирический уровень исследования моральных отношений и нравов в науке с помощью методов социологии, социальной психологии и других наук.

В нормах научной этики находят свое воплощение во-первых общечеловеческие моральные требования и запреты, приспособленные разумеется к особенностям научной деятельности.

Во-вторых, этические нормы служат для утверждения и защиты специфических, характерных именно для науки ценностей. Первый из них является бескорыстный поиск и отстаивание истины. В повседневной научной деятельности обычно бывает непросто сразу же оценить полученное знание, как истину либо, как заблуждение. И это обстоятельство находит отражение в нормах научной этики, которые не требуют, чтобы результаты были новыми знаниями и так или иначе логически, экспериментально и пр. - обоснованными. Ответственность за соблюдение такого рода требований лежит на самом ученом (Фролов, 1989,с.407).

Так, современный английский социолог науки Р. Мертон считает, что научные нормы строятся вокруг четырех основополагающих ценностей : универсализма, всеобщности, бескорыстности (незаинтересованности), и организованного скептицизма (Философия, 1995,с.513).

Корень вопроса при обсуждении же, темы о науке и нравственности заключается, видимо, не просто в том, чтобы понять, как вообще соотносятся два этих явления. Для всех нас, имеющих какое-то отношение к науке, источник беспокойства, а с ним и повышенного интереса к теме, заключается, очевидно, не просто в том, нравственно или безнравственно современное использование достижений науки, нравственно или безнравственно то или другое явление современного научного развития, даже не в том, можем ли мы сегодня, как мы это делали последние 200-300 лет, начиная от эпохи Просвещения и до середины нынешнего века, все еще возлагать надежды на то, что научное развитие по мере достижения в области приобретения и распространения знаний сможет выработать надежную основу для решения наиболее важных проблем человеческого бытия, но в том, может ли вообще наука, как особая форма сознания, быть и оставаться высшей инстанцией при решении всех без исключения общих, т.е. и мировоззренческих, нравственных и им подобных вопросов? Не являются ли напротив, некоторые, из этих суждений, например. нравственные, в общегуманистическом и мировоззренческом, пускай даже и более абстрактном смысле суждениями более высокого и общего порядка, чем суждения науки как таковой. Подобные вопросы, почти невозможные лет 50-100 назад неожиданно оказались почему-то возможными сегодня, и не только возможными, но чуть ли не естественными. И эта их возможность и естественность как раз и обнаруживает чрезвычайно важные сдвиги, которые произошли в сознании современного человека относительно науки, и научности по сравнению с сознанием людей ближайших к нам предшествующих культурных эпох. Естественность этих вопросов обнаруживает не только глубокое и все более возрастающее недоверие к современному научно-техническому развитию в его материальных формах, и в первую очередь к науке, как бы мы ни понимали ее (Трубников, 1990, с.278,279).

3. Свобода и ответственность ученого

Одним из необходимых условий и особенностей развития науки является свобода научного творчества. Во всех своих аспектах - в психологическом (свобода воли), гносеологическом (свобода как познанная необходимость), социально-политическом (свобода действий), связанных между собой, свобода в области науки проявляется в особых конкретных формах и выступает, как необходимое основание ответственности не только ученого, но и человечества в целом.

Свобода должна проявляться не только во вне и при помощи науки, но и внутри нее самой во всех формах свободы мысли (постановка научных проблем, научная фантазия, предвидение и т.п.), свободы выбора объектов исследований и методов научной работы, свободы действий (эксперимент, практическое использование научных достижений и т.п.), социальной свободы ученого как личности и др. (Медянцева,1973,с.102).

Одним из проявлений свободы научного творчества, а следовательно, и ответственности, является способность ученого освободится от предвзятых мнений, умение практически проанализировать свою работу и доброжелательно отнестись к работе другого, увидеть в ней зерна истины. Постоянное сомнение в правильности и достоверности выводов и открытий, является одним из оснований научной добросовестности, чувства ответственности ученого за истинность научных взглядов. Победа сомнений, которой предшествовала интенсивная работа мысли по проверке выводов и выражает подлинную свободу творчества.

Одной из особенностей современной науки является ее все большее сближение с производством, уменьшается дистанция от момента научного открытия до его практического воплощения, ответственность ученого увеличивается. Появляется необходимость того научного риска, без которого невозможно претворение лабораторных результатов и научных выводов в производство в широком масштабе. Таким образом вопрос о практическом применении научных открытий заключает в себе проблему риска, то есть осознания ученым необходимости той смелости, которая выступает одной из конкретных форм проявления ответственности.

Формы проявления научного риска многообразны, но всегда вопрос о нем тесно связан с проблемой моральной ответственности ученого.

В осознании ученым возможности или необходимости определенного научного риска проявляется противоречивый характер свободы научного творчества, с одной стороны, и ответственности - с другой.

Ответственность ученого является оборотной стороной свободы его научного творчества. С одной стороны, ответственность немыслима без свободы, с другой - свобода без ответственности становится произволом.

Когда четкие нравственные критерии утрачивает современный ученый, вооруженный всей мощью современной техники и поддержаный всеми “активами” современных государств, когда он “в интересах науки”, а не из нравственности, а часто и из чисто “эстетического” интереса к “делу”, к открытию и творчеству, как таковому, изобретает наборы ядов, атомное, бактериальное, психопатогенное и т.д. оружие, это смертельно для человечества, не говоря о том, что это смертельно и для науки (Трубников, 1990, с.279).

Среди областей научного знания, в которых особенно остро и напряженно обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого и нравственно-этической оценки его деятельности, особое место занимают генная инженерия, биотехнология, биомедецинские и генетические исследования человека, все они довольно близко соприкасаются между собой.

Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по молекулярной генетике. Однако другой стороной этого прорыва в области генетики явились таящиеся в нем потенциальные угрозы для человека и человечества. Такого рода опасения и заставили ученых пойти на столь беспрецедентный шаг, как установление добровольного моратория. Тем не менее дискуссии вокруг этических проблем генной инженерии отнюдь не утихли (Фролов, 1989,с.410).

И здесь использование средств философского анализа, обращение к многовековому опыту философских размышлений становится не просто желательным, а существенно необходимом для поиска и обоснования разумных и вместе с тем подлинно гуманных позиций при столкновении с этими проблемами в сегодняшнем мире. Это стало предметом особой науки - биоэтики.

4. Биоэтика и мировоззренческие традиции

Биоэтика порождение западной цивилизации конца XX века. Биоэтика пытается ответить на тот морально-мировоззренческий запрос, который порождают медико-биологические исследования, и сегодня уже можно говорить о наметившихся позициях. Согласно одной из них, биомедецинские технологии допустимо рассматривать как ту “аномалию”, которая не может быть освоена средствами концептуально-понятийного аппарата устоявшейся “парадигмы”( традиционное морально-мировоззренческое сознание).

Две старые мировоззренческие традиции - религиозно-идеалистическая и материалистическо-натуралистическая - равно остановились у порога Жизни и Смерти. Выход за их пределы был ограничен с одной стороны “Волей Божьей”, с другой непознаваемыми или еще не познанными “законами Природы”. В рамках этих традиций, которые условно можно назвать онтоцентрической парадигмой, человек не обладал правом произвольного манипулирования своей “уже ставшей” биологической сущностью, которая, и в естественнонаучном материализме и в догматическом богословии, заключается в его смертности и размножении. Новые возможности биомедицинского управления процессами размножения и смертности обнаруживают несостоятельность онтоцентрической парадигмы. Эта несостоятельность закрепляется успехами техногенной цивилизации и либерально-демократического “строительства”(Салуянова,1995,с.125).

Человек все чаще отказывается себя понимать как “пассивный” материал в руках высших сил (Бог, Природа) и все более укрепляется в оценке себя как самодетерминируемого существа, целеноправленного “творца” техники, своей жизни, самого себя. Все это характеристики антропоцентрической мировоззренческой парадигмы, в границах которой допустимо понимание биоэтики как системы “новых этических стандартов”. Так, П. Сингер отмечает, что “биоэтика - это дисциплина, которая обсуждает ценность тех этических доктрин, которые зачастую окружены ореолом святости”(Сингер, 1993, с.143)..

Т. Энгельхарт полагает, что “сегодня проблема заключается в том. чтобы создать для решения биомедицинских проблем такую этику, которая обладала бы авторитетом рациональности и выступала от имени всего разнообразия точек зрения на мораль. Эта проблема приобретает сегодня особую актуальность, если иметь в виду крах многих традиционных ценностей”.

Один из стандартов связан с реанимационной практикой. Совершенствование реанимационных методик превратило умирание в длительный механизированный процесс. поставив новый для человека морально-этический вопрос: кто в данной ситуации должен принять решение о смерти - сам умирающий, врачи или родственники ? Данная реальность в значительной степени способствует формированию у медицины, наряду с традиционной здравоохранительной новой функции - смертеобеспечения. Эта функция прочно закрепляется развитием трансплантологии, ибо основным источником биоматериала - человеческих органов, подлежащих трансплантации, являются терминальные пациенты - terminus (конец. предел).

Для формирования “нового этического стандарта” используется превращенная форма - “дарение своих органов”. Именно он определяет и новые критерии гуманности - чем выше “органическая ценность”, тем выше гуманность, наличие которой проявляется в способности к “дарению своего биоматериала”. Однако если этому “стандарту” ещё предстоит завоевать “умы”, то право на уничтожение своего биоматериала (аборт), пожалуй уже приобрело искомый статус стандарта. В 1920-х годах в России начинается, а к 1980-м практически заканчивается “молчаливая революция” в общественном сознании: “право на свободу выбора” сохранять или не сохранять жизнь своего ребенка становится основным нормативным регулятором обесценив и практически вытеснив норму “не убий”.

Обесценивание и вытеснение многих традиционных ценностей возможно и ожидаемо при условии неограниченного и массового распространения методик искусственного оплодотворения - “асексуального размножения”.

Транссексуальная хирургия - ещё одно медицинское нововведение. Оно возникло как следствие широкого правозащитного движения, и в частности новых подходов к сексуальности человека. Транссексуальная хирургия, которая, как правило, сопряжена с подавлением функции продолжения рода, косвенно, но все же существует в режиме обеспечения сексомоторной сексуальности, то есть стандарта “анормальность”.

Практика генетической диагностики приводит к вопросам: что такое здоровая наследственность, хороший или плохой ген, существует ли мера допустимых для общества аномалий? Неудивительно, что генные технологии называют “новым социальным оружием”.

Принцип “личного права” стал этическим стандартом и для “антипсихиатрического” движения. В основе, признание права пациента на отказ от принудительной изоляции, госпитализации, определенным методам лечения лежит признание права каждого человека на свой “образ мира”. Последовательное осуществление этического стандарта “личное право” оборачивается реальным обесцениванием традиционных норм (цит. по : Силуянова, 1995, с.125,126).

Последние десятилетия отмечены чрезвычайным развитием нейробиологии, в рамках которой возникли и успешно развиваются новые направления, изучающие структуру и функции центральной нервной системы человека. Результаты этих исследований, как имеющие подлинно научное значение, так и представляющие собой скоропалительные, необоснованные или явно сфальсифицированные “сенсации” таят опасность их антигуманного использования отнюдь не в целях излечения психических расстройств, а в качестве средства “модификации поведения”. Бурное развитие химии и фармакологии в течении последних десятилетий обогатило медицину большим количеством новых активных лекарственных средств, воздействующих на психику человека и его поведение. Успехи нейрохирургии позволили проводить тонкие и сложные операции на мозге. Все эти достижения научно-технического прогресса и естественное стремление ученых проникнуть в тайны деятельности мозга человека выдвинули ряд важных морально-этических и правовых проблем (Чавкин, 1982, с.215,218).

Понимание биоэтики как “новой этики” в рамках антропоцентрической парадигмы можно рассматривать как следствие “правовой ошибки”, то есть сведения моральных ценностей к природно-психологической основе. Типичным примером натуралистической ошибки является гедонистический принцип “удовольствие является единственным добром”.

Может ли “новый опыт” быть осмысленным с христианских позиций? Могут ли быть найдены ответы на биоэтические проблемы в рамках христианского понимания человека?

Православное богословие полагает, что биомедецинские технологии не столько ставят новые, сколько усиливают и обостряют традиционные моральные проблемы.Современные представители католицизма, протестантизма, а также и иудаизма, ислама, буддизма активно включились в работу Совета Европы по выработке рекомендаций по вопросам биоэтики.

Православие не откликнулось на очередной цивилизационный “запрос” рядом “инструкций” и “правил”. Этика православия в первую очередь этика “сердца” (“блюдение сердца”и “сведение ума в сердце”). Поэтому осмысливая “новую реальность” и “новый опыт” православие не стремиться к созданию “учения, разработанного во всех пунктах”, но определяет “лишь основную онтологическую ориентацию”. Последняя применительно к нашим проблемам заключается в признании апофатической природы Богочеловечества и в признании принципа синергии. Речь прежде всего идет о возможности для человека быть причастным Высшему Бытию - Богу. Между человеком и Богом возможен не только “нравственный союз”, но и реальное соединение. Реализованное в Боговоплощении, оно создает и гарантирует “тайну Личности”. Отказ же от “тайны Личности”, то есть богообразия человека, равносилен “отказу человеку в праве считаться человеком”. Даже если личность еще не вступила в обладание всей полнотой своей природы или утратила это обладание - сама личность есть. Поэтому - аборты и эвтаназия это убийство (цит. по : Кураев, 1995. с. 117).

Таковы две мировоззренческие позиции во взгляде на биоэтику.

5. Евгеника и этика генетического контроля

Как известно, термин “евгеника” (от греческого eugenes - хорошего рода) был предложен в 1869 г. Ф. Гальтоном в книге “Наследственность таланта, его законы и последствия”. Еще в Древней Спарте занимались евгеникой, тогда она состояла в том, что родившихся больных или с аномалиями детей убивали.

Евгеника ставила перед собой две разные задачи , одна из них заключалась в попытке улучшить человеческую “породу”, скажем за счет приближения среднего уровня к уровню лучших ее представителей. Это позитивная евгеника. В современную эпоху это направление обычно ассоциируется с именем Ф. Гальтона. Другая задача может состоять в удалении из генофонда явно вредных аллелей, например, при близкородственных браках. Это негативная евгеника. Идеи позитивной евгеники были использованы расистами и реакционерами, в особенности теоретиками и практиками фашистской и “расовой гигиены” и геноцида. Подобная дискредитация идей евгеники “улучшения породы людей”, разумеется не могла не привести к ее банкротству (Ичас, 1994, с.220).

Интересна эволюция евгенической мысли в нашей стране. Евгеническое движение в России, возникшее давно, организовано оформилось лишь к 1920 г., когда под председательством Н.К.Кольцова было создано в Москве Русское евгеническое общество. Второй центр возник в 1921 г. в Петрограде, где Ю.А. Филипченко организовал Бюро по евгенике. Наконец, еще одним учреждением, занимавшимся евгеникой был Медико-биологический институт (с 1935 г. Медико-генетический) под руководством С.Г. Левата, который условно можно назвать третьим центром, так как изучавшаяся здесь генетика человека и медицинская генетика являлись в то время составными частями евгеники. Особый интерес и сегодня представляет оригинальная программа генетического анализа психических свойств человека.

Генетики во главе с Ю.А. Филипченко, считали главной задачей анализ генетики одаренности. Кольцов Н.К. стремился изучить генетику человека в норме и патологии. Третий центр евгеники занимался “близнецовым методом” для выяснения механизмов взаимодействия генетических и средовых (социальных) факторов в онтогенезе человека и анализом близкородственных браков.

Оценивая евгенические движения в нашей стране видно существенное обстоятельство: во всех программах центров евгеники речь шла главным образом о решении сугубо научных задач. Причем наши ученые полностью отвергали насильственное улучшение природы человека (цит. по : Фролов, 1988, с.276).

Примерно с таких же позиций в те же годы с активной пропагандой евгенических идей выступал и Г. Мёллер. Он объявил “крестовый поход” в пользу евгенических мер, которые призваны спасти человечество от генетической катастрофы. Особенно отчетливо эта идея была выражена в книге Г. Мёллера “Из ночи: взгляд биолога в будущее”. Где конкретно предлагает вести контроль за размножением людей и отбор для улучшения генофонда человечества, а затем искусственное осеменение женщин, создание искусственных банков генов. Тем не менее уже чисто научный аспект этих идей встретил возражение у ряда видных генетиков (Т. Добжанский, Дж. Бидл, Б. Гласс и др.). Однако у евгеники нашлось и много сторонников среди ученых причем от теории, они перешли к практике. Друг Г. Мёллера - американский бизнесмен Р. Грем. создает банк для хранения спермы и находит женщин, согласившихся участвовать в эксперименте по созданию “суперлюдей”.

Сегодня подобные проекты зачастую связываются с возможностями применения к человеку методов генной инженерии, клонирования и т.д. Но не надо забывать, что селекция жестокий процесс и будущее человека получит огромные возможности, вероятнее всего, благодаря использованию изменчивости генофонда. а не стандартизации некоторой формы - Homo sapiens.

Своеобразная трактовка проблем этики генетического контроля в частности в связи с неоевгеническими проектами, развита в книге П. Рамсея “Фабрикуемый человек”. Ссылаясь на генетика Г.Мёллера, Рамсей, утверждает, что остается лишь один метод предотвращения грядущей генетической катастрофы, и этот метод, нравится ли он нам или нет есть метод целеноправленного контроля над воспроизводством людей. Он выдвигает два предложения. Во-первых, прямое наступление на вредные генетические мутации (“генетическая хирургия”). Во-вторых, Рамсей сосредотачивает свое внимание на фенотипе человека. он допускает возможность евгенических мер, но при строгом этическом контроле. Евгеника по мнению Рамсея, должна быть соединена с христианскими принципами (Фролов, 1988, с.283,284).

Дискуссии об этике генетического контроля примечательны вот в каком отношении, на Западе получила широкое распространение точка зрения, согласно которой исследования и практика генетического контроля рассматривается вне связи с социальными, гуманистическими и этическими ценностями. Ориентация современной России на Запад говорит скорее о том, что у нас будет то же самое.

О том что между этикой вообще и наукой. особенно в ее прикладном значении пролегает все большая пропасть говорит следующее. Так, американский генетик Дж. Ледерберг, разрабатывая “технологию копирования людей”, стремился доказать ее преимущество перед генной инженерией, поскольку в первом случае дело касается репродуцирования уже известных генотипов, а во втором - создание новых, что связано с опасностями и риском.

В книге М. Эбона “Клонирование человека: прекрасная новая надежда или новый ужас ?” широко обсуждаются подобные проблемы. По словам Эбона, дискуссии по поводу клонирования были вызваны выходом в свет книги Д.М. Рорвика “По его образу и подобию”. Эбон заявляет,что у человечества есть довольно большие основания рассматривать клон в качестве “чудовища” (по сведениям Рорвика клонирование человека было уже осуществлено секретно в 1978 году), а людей, создающих его, как “сумасшедших ученых”, действия которых направляются “дьяволом”. Эбон констатирует, что подобные представления об ученом и его деятельности получил сегодня широкое распространение и имеют довольно весткие основания. Причину он видит в изменении характера самой деятельности ученого-исследователя, в погоне за деньгами, и субсидиями, в узкой специализации, во власти бюрократии. Подобное положение привело к тому, что между человеком и биомедецинской науки пролегла глубокая пропасть. Эбон утверждает, что уже сейчас в обстановке секретности ведут исследования по клонированию “рас господ” (людей обладающих финансовыми возможностями), а также эксперименты по клонированию ценных представителей домашних животных. Наверно не случайно идеи клонирования людей и манипуляций с ДНК человека еще больший резонанс получили на Западе, когда по телевизионным экранам в 1997 году прошел нашумевший фантастический сериал “Секретные материалы”, где показано, что федеральное правительство и военные в строжайшем секрете давно проводят антигуманные и антиморальные эксперименты над людьми. У массового зрителя создается впечатление о целенаправленной политике вседозволенности в науке не смотря ни на что, а политика правительства “все отрицать”.

Дж. Уотсон в одном из выступлений, опубликованном в приложении к книге Эбона отмечает, теоретически все формы жизни на уровне высших животных могут в конечном итоге быть воспроизведены путем клонирования. Если это так, то ситуация может иметь потрясающие последствия для человеческой природы. Если мы не начнем думать над этими проблемами уже сегодня, то может весьма скоро наступит день, когда мы окажемся лишенными возможности принимать свободные решения, делает вывод Уотсон.

Существуют резкие противники любого вмешательства в генетику человека, полностью осуждающие это направление научных поисков, но наиболее распространенной и влиятельной на Западе оказывается позиция принципиальной защиты идеи генетического контроля в определенных этических рамках.

Данная позиция получила развернутое обоснование в книге “Этика генетического контроля” Дж. Флетчера, теолога и вместе с тем специалиста по проблемам медицинской этики. Флетчер , считает оправданным любой генетический контроль, если он может помочь избавить человечество от генетических уродств и болезней. Он резко отделяет биологию и генетику, которые решают вопрос о том, как осуществить генетический контроль, от сферы морали, этики, где по его мнению устанавливается сущность самой этой процедуры, ее человеческая ценность. Флетчер проводит мысль о том, что любое средство оправданно, пока оно служит достижению поставленной и одобренной цели, когда же эта “гармония” нарушается, то средства рассматриваются как неадекватные. Такой подход разрушает все преграды, все ограничения на пути научного исследования человека и генетического контроля, и прежде всего этические (Фролов, 1988,с. 302 ).

6. Генетика и этика

Проблема существования биологических основ этики особенно те ее аспекты, которые возникли в основном под влиянием идей З. Фрейда и этологии (К. Лоренц, Р. Арди и др.), широко обсуждается в мировой науке. Это в немалой степени относится, в частности, к социобиологии. Ее позиции в отношении эволюционно-генетических предпосылок социально-этических качеств человека отчетливо выражены в “Социобиологии” Э.О.Уилсона.

Так, по мнению Уилсона, альтруизм следует рассматривать с точки зрения вида. На вопрос, как мог возникнуть и развиваться альтруизм, который по самому своему понятию противоречит личной приспособленности, Уилсон дает следующий ответ: родство. Если гены, вызывающие склонность к альтруизму, свойственны двум организмам вследствии их общего происхождения и если акт альтруизма увеличивает совместный вклад этих генов в следующее поколение, то склонность к альтруизму будет распространяться на весь генетический фонд популяции (цит. по : Фролов, 1988, с.333).

“Альтруизм”, то есть способность жертвовать собственными интересами ради других часто встречается у животных, образующих социальные группы. Происхождение его путем естественного отбора было трудно объяснить. Сегодня для этого используют теорию “отбора родичей”, или “кин-отбор”, согласно которой животное проявляет альтруизм в большей мере к родственникам, чем к чужакам, и тем самым способствуют репродукции генов, сходных с его собственными. Современным аналогом биологического “отбора родичей” у человека является лояльное отношение индивидума к другим членам своей социальной или политической группы. Основы такого подхода к проблеме альтруизма и его возникновения сформулировал в 1964 г. английский биолог Ч. Гамильтон, рассматривавший его как формирующееся в биологической эволюции качество, которое помогает индивиду в распространении его генов. Американский биолог Р. Триверс развил эти идеи, выдвинув концепцию взаимного альтруизма у всех организмов, и бессмысленно считать, что человеческие существа - единственный вид у которого альтруизм не имеет генетического основания.Концепция взаимного альтруизма стала основой основ социобиологии, Уилсон распространяет ее не только на альтруизм, но и на другие этические явления. Как естествоиспытатели, так и ученые гуманитарии, считает он, могут уже теперь совместно рассматривать возможность того, что “ наступило время изъять этику из рук философов и биологизировать ее”.

Суть его точки зрения заключается в том, что этика как наиболее близкая к биологии философская дисциплина не может конструироваться чисто логическим, мыслительными средствами, так как она связана с интерпретацией поведения людей. а этот феномен уходит своими корнями в биологическую эволюцию человека и приматов и, если говорить о таком явлении, как альтруизм, восходит даже к истории беспозвоночных. Поэтому, считает Уилсон, этика должна быть “ отобрана у философии” и построена на биологической основе.

Сходные идеи, относящиеся в частности, к генетическим основам происхождения альтруизма, высказаны в книге Р. Докинза “Эгоистичный ген”. По его словам, люди, подобны другим животным, представляют собой машины, созданные их генами. В мире, где царит конкуренция, этим генам удалось выжить лишь благодаря безжалостному эгоизму. Поскольку гены эгоистичны, следует ожидать, что и наше индивидуальное поведение окажется в равной мере эгоистичным. Следовательно, типы поведения, кажущиеся на первый взгляд альтруистическими, возникают лишь потому. что в определенных условиях альтруизм служит эгоистичным целям гена. В последней главе “Мемы - новые репликаторы” Докинз отрицает, то, что он ранее утверждал человек уже не обычная генная машина а “уникальный вид”, и к его социальному поведению нельзя непосредственно применить идеи эволюции. Человек продукт не только органической, но и культурной эволюции. И как пишет Докинз: “Мы единственные существа на Земле, способные восстать против тирании эгоистичных генов (цит по : Докинз, 1993, с. 304).

В рецензии на книгу Р. Докинза генетик Г. Стент, отмечает, что обычно понятия “эгоизм” и “альтруизм” связываются с понятием “моральная ценность”. У Докинза понятия “эгоизм” и “альтруизм” лежат вне сферы этики ( Фролов, 1988, с.357).

Столь откровенная биологизация социальных явлений не может, разумеется оказаться эвристически эффективной. Она не способна пролить свет и на эволюционно-генетические основы этики. в частности на истоки эгоизма и альтруизма. Не случайно поэтому социобиологическая трактовка вопросов этики, а также ценностей вообще встречает наибольшее возражение.

Метод сведения (редукции) этики к ее биологическому компоненту ряд ученых пытаются поставить на службу позитивным целям гуманизма, и прогресса человечества.Наиболее ярко это проявилось в трудах английского биолога Дж. Хакскли, пытавшегося создать концепцию “эволюционного гуманизма”. Суть ее сводится к утверждению, что стремление человека к образованию, культуре и науке обусловленно эволюционно-генетически: оно означает непрерывное развитие и совершенствование естественной “природы человека”, которую Дж. Хакскли, в отличии от К. Лоренца и Р. Ардри, трактует в альтруистическом духе. Поэтому будущее Дж. Хакскли рассматривает оптимистично, хотя с позиций утопических - “мирового сознания”. Здесь его идеи перекликаются с идеями Тедьяр де Шардена.

Предельные формы позиция “крайнего генетического детерминизма”, то есть социал-биологизма, при рассмотрении этических качеств человека получила в книге Э. Уилсона и Ч. Ламсдена “Гены, разум, и культура. Процесс коэволюции”. Здесь уже не только этика, но и вообще человеческая культура обусловливается некими “культургенами”, якобы закодированными в генотипе человека (цит. по : Фролов, 1988, с. 360, 361).

Ч. Ламсден и Э. Уилсон обсуждают также пути к новой науке о человеке. По их мнению новая наука о человеке должна рассматривать исторический процесс, как результат взаимодействия биологии и культуры, как “генно-культурная коэволюция”.

Принципы, на которых должна строиться новая наука о человеке, могут быть сведены, считают Ч. Ламсден и Э. Уилсон, к следующим : 1) все сферы человеческой жизни, включая этику, имеют в качестве физической основы человеческий мозг и являются частью биологии человека: ни одна из этих сфер не может быть исключена из области применения методов естествознания: 2) умственное развитие имеет более сложную структуру, чем это считалось раньше, большинство форм восприятия и мышления (если не все) определяются генетически запрограммированными процессами в мозгу: 3) структура умственного развития складывалась на протяжении жизни многих поколений людей под действием особой формы эволюции (“генно-культурной коэволюции”), в ходе которой гены и культура изменяются совместно: 4) влияние генов, даже если оно и очень велико не исключает нечто противоположное оказывая влияние на культуру, гены создают и поддерживают возможность сознательного выбора и принятия решений: 5) предрасположенность к чему-либо (задатки) возникают в результате взаимодействия особого рода генов и окружающей среды: 6) различного рода этические нормы основаны на той или иной предрасположенности и могут быть изменены: 7) результатом создания подлинной науки о человеке могла бы явиться возможность социального экспериментирования, затрагивающего самые глубокие основания человеческих мотиваций и моральных суждений.

Таким образом. Ч. Ламсден и Э. Уилсон отстаивают не только глубоко ошибочные принципы “новой науки о человеке”, но и ее манипуляторские притязания и амбиции, не имеющие этических регулятивов, поскольку “социобиология сама определяет их” (цит по : Фролов, 1988, с. 360, 361).

В. П. Эфроимсон, обращаясь к социально-этическим проблемам генетики человека, утверждал, что если внимательно рассмотреть специфику действия того естественного отбора, которому подвергалось человечество в ходе своего становления, то окажется, что именно естественный отбор, самый жесткий из законов природы создал у человека альтруистические эмоции необычной силы и стойкости. Однако в отличии от социобиологов он считает, что вовсе не генетикам принадлежит последнее слово в решении проблем происхождения человеческой этики, гуманизма. Важно лишь, чтобы философы не упустили из виду того,что становление этики происходило под действием не только социальных, но и биологических факторов. Эти идеи В.П. Эфроимсон развил в статье “Родословная альтруизма”, основные принципы которой в общем и целом были поддержаны Б.Л. Астауровым (Эфроимсон, 1971, с.194).

Биологизаторским тенденциям должен быть противопоставлен диалектический подход. Диалектика социального и биологического в человеке заключается не просто в каком-то определенном, раз и навсегда должном соотношении между ними. Даже если мы и говорим о примате, доминирования социального, диалектика состоит в опосредовании и преобразовании биологического социальным, но не в разрыве связи между ними. Такой подход снимающий альтернативу “гены или социум” позволяет бороться и против социал-биологизма, его антигуманных проявлений, выражающихся в частности: в элитаризме, расизме, терроризме, религиозном фанатизме и т.д.

7. Генная инженерия - неограниченные возможности и возможные ограничения

В последние годы дискуссии по вопросам генетического контроля обрели новые импульсы и в связи с тем, что реальной стала возможность практического использования методов генной инженерии для лечения наследственных болезней и общемировая программа “Геном человека” подходит к своему окончанию и уже несет с собой новые проблемы социально-экономического и морально-этического характера.

Под генной терапией, немецкий исследователь И.Рейтер понимает введение генетического материала в организм с целью исправления дефектов. Некоторые ученые и религиозные деятели, как было уже отмечено, вообще выступают против генной технологии к человеку, считая, что здесь есть рубеж, перейдя который мы не сможем контролировать дальнейший ход событий. Вместе с тем те, кто страдает наследственными заболеваниями возлагают надежду на генную терапию (Фролов, 1988, с.304).

В этой связи вновь возникает вопрос; может ли наука саморегулироваться на этическом уровне, в какой мере она способна к этическому самоконтролю? Ведь даже в случае применения в науке принципов этики, реально обусловленных конкретным пониманием блага человека, остается еще под вопросом, как будут действовать “обратная связь” и контроль за исполнением данных принципов.

Причины интереса к генной инженерии сейчас ясны. Дело в том, что помимо чисто познавательного интереса генетическая инженерия вызвала интерес практически - прикладной - ныне она рассматривается даже, как прообраз технологий будущего (биотехнология будущего). Развитие генетической инженерии, далее, заставило многих ученых задуматься над проблемами социальной ответственности науки и над возможностями социального регулирования научных исследований (Фролов, 1975, с.20).

Человек приобретает могущество, которым следует пользоваться с величайшей предусмотрительностью и осторожностью - именно этим в конечном счете определяется социально-этическое содержание исследований в сфере генетической инженерии. В своем фантастическом романе-антиутопии “Прекрасный новый мир” (1932) английский писатель О.Хакскли, пожалуй первым обратил внимание на те опасные последствия, которыми чревато вмешательство в генетику человека.

Возникновение генетической инженерии обычно датируется 1972 г., когда группа ученых в Стэндфордском университете (США) во главе с Полом Бергом, получила первые гибридные молекулы ДНК. Для этого была разработана методика, основанная на применении ферментов, которые позволяют, во-первых рассекать молекулы ДНК в строго определенных местах (фермент рестриктаза) и, во-вторых сшивать отдельные участки ДНК в единое целое (фермент лигаза). В целом генетическая инженерия представляет собой систему экспериментальных методов, позволяющих создавать искусственные генные структуры, которые получили название рекомбинантных (гибридных) молекул ДНК. Возможности, открываемые генетической инженерией перед человечеством, в частности в ее прикладном значении, поистине безграничны.

Чрезвычайно важно, однако, обратить внимание на другую сторону генетической инженерии - на ее, так сказать, потенциальную угрозу для человека и человечества. В самом деле, поскольку манипуляции, лежащие в основе ее методов, затрагивают самые интимные механизмы генетических саморегулирующихся процессов и в конечном счете самой жизни, ясно, что молекулярные биологи достигли края страшной экспериментальной пропасти. Ведь даже простая небрежность экспериментатора (не так ли возник СПИД?) или его некомпетентность в мерах безопасности может привести к непоправимым последствиям и представляет, поэтому серьезную угрозу всему человечеству. Еще больший вред могут принести эти методы в руках разного рода маньяков-злоумышленников и при использовании их в военных целях.

Началом дискуссии по проблемам генетической инженерии послужила обеспокоенность, в начале 70-х, ряда ученых в связи с намечавшимся экспериментом по введению ракового вируса SV-40, вызывающего опухоли у мышей и хомяков, в бактерию, постоянно обитающую в кишечнике человека. В естественном виде и этот вирус и бактерия кишечной палочки безвредны для человека. Однако вызывало беспокойство то, что с течением времени эти бактерии могут оказаться за пределами экспериментальной установки и внести свой роковой груз в живую клетку человека.

Попытки исследователей оценить вероятность возникновения “раковой эпидемии” оказались неудачными, ввиду отсутствия необходимой для этого информации. В этой ситуации в июле 1974 г. группа исследователей-первопроходцев в области генетической инженерии во главе с Бергом обратилась к ученым всего мира с призывом наложить мораторий на научные исследования в двух наиболее опасных направлениях. Имелись в виду, во-первых, эксперименты по введению генов онкогенных вирусов, животных и токсинов в бактерии, во-вторых, клонирование, или эксперименты дробовика (shot-gun), генов высших организмов в бактериях. Это был решительный призыв к научному сообществу по вопросам саморегулирования научной деятельности. Его поддержали многие ученые во всем мире (Фролов,Юдин, 1986, с.24).

На ряду с ростом движения за прекращение опасных экспериментов в области генетической инженерии ведутся интенсивные поиски приемлемых форм для продолжения генно-инженерных работ. Важную роль играют здесь юридические, законодательные аспекты проблемы. Важно и то, что дискуссии по социально-этическим проблемам генной инженерии заставили многих ученых по-новому взглянуть на свои взаимоотношения с обществом и задуматься о своей социальной ответственности.

В ходе дискуссий по проблемам экспериментирования с рекомбинантной ДНК перед многими западными учеными встала острая и далеко не простая дилемма нравственно-этического характера: ответственность перед обществом диктовала им одну линию поведения, то есть информирования широкой общественности о возможной опасности планируемых исследований и разработку специальных мер предосторожности для проведения экспериментов: ответственность перед наукой требовала от них совершенно иных действий. Речь в данном случае идет не только о том, что ученые ответственны перед наукой за новизну и достоверность представляемых ими знаний, но прежде всего о том, что возникла реальная опасность создания прецедента, для некомпетентного и бюрократического вмешательства в саму исследовательскую деятельность (Фролов,Юдин, 1986, с.32,33).

Вопросы, связанные с этикой генетического контроля, клонирования, неоевгеники - одни из наиболее остродискуссионных. Но самый амбициозный проект XX века “Геном человека”, вызывает не только подобные дискуссии, но и проблемы которые нужно уже решать сейчас.

Первоначально программа “Геном человека”, которая реализовывалась в США и в бывшем СССР, и в той форме в ряде других стран, имела на первый взгляд, узкую задачу картировать и секвенировать геном человека. Задача программы состояла в том, чтобы прочесть генетический текст, то есть аналитически установить последовательность нуклеотидов в молекуле ДНК (секвенирование) и затем определить местоположение генов в этом тексте (картирование). Параллельно ставилась и другая не менее трудная задача: установить какую роль играют все 100000 генов в организме (Баев, 1991, с. 51).

Сейчас “Геном человека” - это уже не только фундаментальная научная проблема, но и крупное социальное явление, как финансовое, так и производственное. Изучение генома достигло такого состояния, что и гуманитарии, занимающиеся вопросами философии, социологии, права и религиозные деятели и вообще общественность должны, наконец вплотную заняться вопросами биоэтики. А между тем, даже в США нет специального законодательства, касающегося генетики человека (о России же, с ее законодательной первобытностью и говорить не приходится). Мало того следствием расшифровки генома человека вероятно будет вспышка евгенических идей, может быть, в одной из тех форм, которые возникли ранее. Несомненно адепты евгеники станут искать в нуклеотидных последовательностях объективные подтверждения полноценности (или неполноценности) отдельных лиц, групп, рас. Такое развитие тем более вероятно, что проблема выживания человеческого рода становится все более острой, и евгеника может быть использована не столько в идеологических целях, сколько как средство борьбы за существование. Само по себе картирование и секвенирование генома человека не порождает этических проблем: эти исследования могут принести благие результаты для биологии и охраны здоровья человека. Однако естественная озабоченность возникает в отношении использования и возможности злоупотреблений этой генной информацией, В данной связи возникает дальнейшее изучение того, как может использоваться эта информация в клинике, коммерции и т.д. для разработки этических правовых, социальных проблем сюда относящихся. (Баев, 1995, с.5).

Сегодня же принцип свободы научного поиска должен осмысливаться в контексте тех далеко не однозначных последствий развития науки, с которыми приходится иметь дело людям. В нынешних дискуссиях по социально-этическим проблемам науки наряду с защитой ничем не ограничиваемой свободы исследования представлена и диаметрально противоположная точка зрения, предполагающая регулировать науку. Все это показывает, сколь велика роль ученых в современном мире. Поэтому, действуя с сознанием своей социальной ответственности, ученый должен стремится к тому, чтобы предвидеть возможные нежелательные эффекты, которые потенциально заложены в результатах его исследований.

Последняя из надежд человечества, высочайший и величайший идеал Просвещения - Наука, которая “все сможет” и “все может”, которая “выручит” и “спасет”, проституируется до конца, и занимается не только косвенной и скрытой, но и прямой и непосредственно массовой разработкой самых бесчеловечных средств научного, научно обоснованного, как говорят сейчас, насилия над телом и духом человека (Трубников, 1990, с.294).

Заключение

Да мы понимаем наука опасна. Влияние сциентизма и рационализма настолько велико, а экспансия их так сильна, что они ворвались и бесчинствуют на исконно чужих, никогда не принадлежащих им территориях ; религии (дело дошло до “моделирования бога”), этики (“прикладное моралеведение” освобождает человека от решений, “по совести”), эстетики (информационные теории прекрасного и картины которые надо “решать”) - не говоря о собственно познании.

Последствия деятельности в биологии, генной инженерии и медицине не менее опасны, чем в ядерной физике. Представляется, что пафос озабоченности судьбой человека надо переместить от “познания” к контролю над этим познанием. Попытки разделить исследования живого по степени угрозы людям, как известно, предпринимались, часть работ по инициативе наиболее ответственных и человеколюбивых ученых была запрещена, но настоящей морально-политической поддержки и общественного резонанса эта внутринаучная позиция не получила, что-то аналогичное борьбе за контроль над атомной энергией или экологическому движению в отношении научно-технического вмешательства в жизнь нет. Сколько нибудь осмысленной биополитики не существует, и все процессы здесь развиваются стихийно.

Нужно широкое биополитическое движение, сходное с экологическим, но перенесенное на почву телесно-духовного бытия человека. Основная цель биополитического движения - борьба с безответственным вмешательством науко-техники в человеческую природу, защита ценностей жизни и гуманизма. Духовно-практические потребности необходимо рассматривать, как точку отсчета при биополитической экспертизе научно-технических проектов. Это предполагает, что и в свободных дискуссиях, и при официальных рекомендациях на первый план выйдут не столько теоретико-методологические, а экзистенциально-этические аспекты проблем: естественного и искусственного, жизни и смерти, здоровья и болезни, соотношения вечных “понятий” и исторической “меры” человека, коэволюции с миром машин, вопросы биоэтики в предельно широком (вплоть до отношения ко всему живому) и в самом узком (отношения к самому себе) смысле (Кутырев, 1993, с.30,31).

Ни биоэтика, ни биополитика, ни контроль над познанием и наукой в частности не решают проблемы, особенность большинства подобных проблем в том, что будучи универсальными, они не имеют универсального решения. Это проблемы выбора, самоопределения и образа жизни.

А нравственное состояние современного научного развития, не более чем частный случай и эпизод общего нравственного состояния современного мира, один из многих, общего духовного кризиса, общей неспособности нашего мира к производству каких бы то ни было здоровых плодов (Трубников, 1990, с.295).

Ссылаясь на Священное писание, можно сказать, что человек отведал плод с древа познания, прошел через вавилонское столпотворение, где каждая дисциплина говорит на своем собственном языке, непонятном для других, и оказался на ковчеге коммерции, обреченном на катастрофу. Будем надеется на лучшее разумение, на лучшее взаимопонимание для безопасного плавания на борту нашего общего ковчега, надеясь, что он не закончит свое путешествие как корабль дураков (Скарбекк, 1991, с.92,93).

Список использованной литературы

1, Лазар М.Г. Этика науки. ЛГУ, - 1985. 125 с.

2. Медянцева М.П. Ответственность ученого как социально-этическая проблема. Казань, - КГУ, - 1973, 174стр.

3. Фролов И.Т.и др. Введение в философию, - 2 т.,- М.-Политиздат,-1989.

4. Фролов И.Т. Философия и история генетики: поиски и дискуссии. - М. -Наука,-1985.

5. Докинз Р. Эгоистичный ген. - М. - Мир.-1993.

6. Ичас М. О природе живого: механизмы и смысл. -М. - Мир.- 1994

7. Философия: учебник для вузов. -Ростов на Дону.- Феникс. - 1995.

8. Фролов И.Т.,Юдин Б.Г. Этические аспекты биологии. - М. - Знание. - 1986.

9. Баев А.А. Геном человека: некоторые этико-правовые проблемы настоящего и будущего // Человек, 1995. - №2.- с.5.

10. Баев А.А. Когда геном будет расшифрован // Человек . - №3. - 1991.

11. Силуянова И.В. Биоэтика и мировоззренческие традиции // Человек. -№5. - 1995.

12. Эфроимсон В.П. Родословная альтруизма // Новый мир. - №10 - 1971. - с.194.

13. Дробницкий О.Г. Проблемы морали. - М.,- 1977.

14. Сингер Л. Биоэтика и академическая свобода // Проблемы биоэтики. - М. - 1993.

15. Кураев А. Традиция, догмат, обряд: Апологетические очерки. - М. - 1995.

16. Чавкин С. Похитители разума: Психохирургия и контроль над деятельностью мозга. - М. - Прогресс. - 1982.

17. Скарбекк Г. Есть ли у экспертизы этические основы ? // Человек. - №1. - 1991.

18. Кутырев В.А. Познать нельзя помиловать // Человек. - №1 - 1993.

19. Трубников Н.К. Наука и нравственность . В кн.: Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. - М. - Политиздат - 1990. - 464 с.

Реферат Научное познание 1. Аннотация: специфика науки и научного познания. Эмпирический и теоретический уровни научного познания. Познавательное отношение человека к миру осуществляется в различных формах - в форме обыденного познания, познания художественного, религиозного,

nreferat.ru

Этика науки - Концепции современного естествознания

Занятия наукой представляют собой довольно специфический род деятельности человека. Регулируясь наравне с прочими человеческими занятиями обычными моральными нормами и требованиями, они в то же время нуждаются и в некоторых дополнительных этических регуляторах, учитывающих особый характер научной деятельности. Изучением специфики моральной регуляции в научной сфере занимается такая дисциплина, как этика науки.Предмет ее забот — отыскание и обоснование таких имеющих моральное измерение ценностей, норм и правил, которые бы способствовали, во-первых, большей эффективности научного труда, а во-вторых, его безупречности с позиций общественного блага.Система подобных ценностей, норм и принципов называется этосом науки. Он охватывает два круга научно-этических проблем.1ервый связан с регуляцией взаимоотношений внутри самого научного сообщества, второй вызван к жизни «обострением отношений» между обществом в целом и наукой как одним из многих социальных институтов.

Этика научного сообщества

«Внутренний» этос науки, формируемый на основе применения к научной деятельности этического оценочного разделения явлений на «добро» и «зло», включает следующие принципы:• самоценность истины;• новизну научного знания как цель и решающее условие успеха ученого;• полную свободу научного творчества;• абсолютное равенство всех исследователей «перед лицом истины»;• научные истины — всеобщее достояние;• исходный критицизм и др.В краткой расшифровке эти принципы означают следующее.(А) Высшей ценностью деятельности в сфере науки является истина. Занимаясь ее поиском, ученый должен отбросить все «привходящие» житейские и даже высокие социальные соображения: пользу, выгоду, славу, почет, уместность, приятность или неприятность и т.д. Только одна дихотомия имеет значение: «истинно — ложно», все остальное — за пределами науки. Какой бы «печальной» или «низкой» ни оказалась обнаруженная истина, она должна восторжествовать. Если наука, тесня религию, лишает человека привычного смысла его существования и надежды на бессмертие души — грустно, конечно, но истина превыше всего!(Б) Наука может существовать только в «режиме велосипедиста»: пока крутишь педали — едешь, перестанешь — упадешь. Наука жива только непрерывным приращением, обновлением знания, причем не составляют исключения и фундаментальные, универсальные научные теории и принципы. В сфере, например, искусства можно сотни лет играть одну и ту же пьесу или читать один и тот же роман — интерес не пропадает. В области морали повторение одних и тех же поведенческих шаблонов лишь делает их прочнее и авторитетнее. В науке же по-настоящему интересно лишь то, что ново. Новаторство как цель науки есть следствие ее ведущей функции — объяснительной. Если после объяснения все понятно, зачем же объяснять второй раз? Новаторство как этическая ценность науки спасает ее от застоя, вырождения и ограниченности сиюминутными запросами общества.(В) Мощь и стремительность развития науки не в последнюю очередь объясняются тем, что ученые сами, в меру своего любопытства и интуиции, определяют предмет исследовательских интересов. Действия не «по нужде», а на основе свободного выбора всегда бывают много успешнее. При этом для науки не существует запретных тем. Начав с раскрытия секретов природы, она постепенно подобралась и к человеку. Уяснение основ нервной и гормональной регуляции функций человеческого организма, расшифровка его генома и другие достижения науки делают «природу человека» все менее таинственной. Однако если, не дай бог, выяснится, что прав Зигмунд Фрейд, объявивший мозг человека всего лишь «приложением к половым железам», вспоминать о пользе религиозных запретов на изучение внутреннего устройства человека будет уже поздно.(Г) Наука — институт в целом весьма демократичный. Она вынуждена быть такой, ибо известно, что подавляющее большинство открытий в науке делается очень молодыми людьми, еще не обремененными званиями, должностями и прочими регалиями. И для успеха общего дела (постижения истины) просто необходимо постулировать принцип абсолютного равенства всех исследователей «перед лицом истины», невзирая ни на какие титулы и авторитеты.(Д) Любой ученый, получивший интересные результаты, всегда стремится побыстрее их обнародовать. Причем он не просто хочет, он обязан это сделать! Ибо открытие только тогда становится открытием, когда оно проверено и признано научным сообществом. При этом на научные открытия не существует права собственности. Они являются достоянием всего человечества. Тот, кто получает выдающийся научный результат, не вправе монопольно им распоряжаться. В противном случае будут разрушены единство научного знания, а также составные элементы его обязательности: общедоступность и воспроизводимость.. Наука ведь и родилась-то только тогда, когда тщательно укрываемое в ореоле священности знание перестало быть монополией избранных (жрецов) и сделалось всеобщим достоянием.(Е) Акцент научной деятельности на новизну получаемых результатов имеет одним из своих следствий масштабный критицизм по отношению как к уже принятым, так и новым идеям. Всякая новая теория, с одной стороны, поневоле отрицает, преподносит в критическом свете уже существующую, a q другой — она сама по-падает под огонь критики сложившейся научной традиции. Из этой ситуации наука извлекает двойную выгоду: во-первых, не позволяет себе «почивать на лаврах», а во-вторых, тщательно фильтрует предлагаемые во множестве гипотезы, осторожно отбирая только подлинные новации. Поэтому критичность в науке — это норма. А поскольку критичны в науке все, то нормой является и непременное уважение к критическим аргументам друг друга.Охарактеризованные выше основные принципы этоса науки порождают множество менее объемных, более «технических» требований к деятельности ученого. Среди последних: обязательность для научных работ ссылок на авторство тех или иных идей, запрет плагиата, прозрачность методов получения конечных результатов, ответственность за достоверность приводимых данных и т.д.Назначение всех этих принципов и норм — самосохранение науки и ее возможностей в поисках истины. И все это не просто технический регламент, но одновременно и этические принципы. С моралью их роднит то, что контролируется их выполнение главным образом моральными механизмами внутреннего контроля личности: долгом, честью, совестью ученого. Да и нарушения их караются в основном моральными санкциями.

Этика науки как социального института

Второй круг проблем, связанных с моральной регуляцией научного творчества, возникает в XX в. в связи с превращением науки в непосредственную производительную силу и обретением ею влияния планетарного масштаба. Моральное измерение регламентация науки в этом случае получает потому, что деятельность в данной сфере начинает сказываться на интересах общества (человечества) в целом не всегда в позитивном духе. И тому есть несколько оснований:• создание современной экспериментальной базы и информационного обеспечения науки требуют отвлечения огромных материальных и людских ресурсов, и обществу далеко не безразлично, насколько эффективно эти ресурсы используются;• в поле зрения сегодняшней науки попали природные объекты, в которые включен в качестве составного элемента сам человек: это экологические, биотехнологические, нейро-информационные и прочие системы, предельным случаем которых является вся биосфера целиком; экспериментирование и взаимодействие с такими объектами потенциально содержат в себе катастрофические для человека последствия; поэтому внутринаучные ценности (стремление к истине, новизне и проч.) обязательно должны быть скорректированы ценностями общегуманистическими, общечеловеческими;• даже если научные исследования не угрожают безопасности всего человечества, не менее важно исключить возможность нанесения ими ущерба правам и достоинству любого отдельного человека;• выбор конкретной стратегии научного поиска сегодня уже не может осуществляться на основе внутринаучных целей и мотивов, но требует учета четко просчитанных общесоциальных целей и ценностей, диктующих приоритетность решения множества проблем: экологических, медицинских, борьбы с бедностью, голодом и т.д.Таким образом, потребность в этической (равно как и в правовой) регуляции науки как социального института в конце XX в. порождена тем, что некоторые цели — ценности внутреннего этоса науки столкнулись с ценностями общесоциального и индивидуального порядка. Наука, например, на протяжении всей своей истории рьяно отстаивала требование полной свободы творчества и выбора стратегий научного поиска и экспериментирования. Современные же требования общественного (этического, политического, правового) контроля за принятием в науке ключевых решений приводят научное сообщество в некоторое смущение. Возникшая дилемма и в самом деле непроста: либо позволить обществу придирчиво контролировать (неизбежно бюрократично и малокомпетентно) живую жизнь науки, либо выработать собственные дополнительные социально-этические регуляторы научного творчества и добиться их действенности. В настоящее время работа ведется по обоим направлениям. Но поскольку сама цель таких усилий противоречива (как сохранить свободу научного творчества в условиях введения ограничений по мотивам защиты прав и интересов граждан?), дело продвигается трудно.Итоговое же решение проблемы наверняка будет диалектическим, т.е. совмещающим противоположности. Свобода, как известно со слов Бенедикта Спинозы, есть познанная необходимость. (Когда родители насильно заставляют ребенка умываться или чистить зубы, он, конечно, не свободен и даже страдает от таких ограничений его свободы. Но повзрослев, человек совершает те же самые нехитрые операции совершенно добровольно, свободно, ибо их необходимость осознана.)Свобода научного творчества также должна быть изнутри детерминирована необходимостью принятия ограничений, связанных с возможными негативными последствиями научных исследований. Если необходимость этих ограничений понята и принята добровольно, свобода научного поиска сохраняется!Конечно, общество не может ждать, пока весь ученый мир осознает необходимость самоограничений. Оно не может себе позволить оказаться в зависимости от прихоти какого-нибудь непризнанного научного гения, решившего, например, в поисках геростратовой славы клонировать человека или собрать на дому ядерный заряд. Поэтому общество вводит правовые ограничения на потенциально социально-опасные исследования и эксперименты. Так, принятая в 1997 г. Парламентской Ассамблеей Совета Европы «Конвенция по биомедицине и правам человека» однозначно запретила создание эмбрионов человека в исследовательских целях, вмешательство в геном человека с целью изменения генома его потомков и т.д. А после появившихся сенсационных сообщений о клонировании овец Советом Европы был принят специальный Дополнительный протокол к Конвенции (вступил в силу 1 марта 2001 г.), запрещающий «любые действия с целью создания человеческого существа, идентичного другому человеческому существу, живому или мертвому».И хотя в декабре 2001 г. Европарламент отклонил закон, запрещающий клонирование человека, законы такого рода уже приняты в девяти странах ЕС. В России в мае 2002 г. был принят Федеральный закон «О временном запрете на клонирование человека». Запрет вводится сроком на пять лет. При этом терапевтическое клонирование тканей закон не запрещает. В настоящее время в ООН обсуждается международное соглашение, которое должно запретить клонирование человека с репродуктивными целями.Однако юридические запреты не решают проблему полностью, поскольку вряд ли они смогут остановить научных или политических авантюристов. В каком-то смысле этические ограничители более надежны, так как встроены во внутренние психологические механизмы поведения людей. Поэтому правовая регуляция научно-исследовательской деятельности не отменяет и не уменьшает необходимости регуляции моральной. Только личная моральная ответственность ученого за возможные неблагоприятные последствия его экспериментов, развитое чувство морального долга могут послужить надежным гарантом предотвращения трагических соционаучных коллизий.Лейтмотив сегодняшней этики науки можно сформулировать гак; «Интересы отдельного человека и общества выше интересов науки!» Принять такое требование нынешнему научному сообществу непросто. Проблема так никогда ранее не стояла. Молчаливо подразумевалось, что любое знание — это в принципе благо, и поэтому интересы пауки и общества всегда совпадают, а не сталкиваются. Увы. XX в. развеял и эту иллюзию. Афоризм же: «Знание — сила» пока не пересмотрен. Но уточнен: сила знания, оказывается, может быть как доброй, так и пой. А отличить одно от другого помогает этика науки.

Список использованной литературы

1. Концепции современного естествознания / учебное пособие / А.А. Горелов – М.: Высшее образование, 2007.2. Концепции современного естествознания/ С.Х. Карпенков – 9-е изд. – М.: Академический Проект : Фонд «Мир», 2005.

Ключевые слова страницы: как, скачать, бесплатно, без, регистрации, смс, реферат, диплом, курсовая, сочинение, ЕГЭ, ГИА, ГДЗ

referatzone.com

Этика науки и нравственная ответственность ученого

Содержание

Введение с.3

1.Проблема нравственного в науке с.4

2.Новое в постановке проблемы в конце ХХ - начале XXI века с.8

3.Нравственность экономической науки с.12

Заключение с.21

Литература с.22

Введение

Избранная для реферата тема представляется актуальной ввиду горячего обсуждения разнообразных научных открытий в свете морали и набирающего популярность пессимистического мнения о «повреждении нравов» в результате расцвета мировой экономики за несколько десятилетий после Второй Мировой войны.

Этика экономики – довольно редкая тема исследований. Существует некоторое количество книг и статей на данную тему, но не существует пока серьёзного всеохватного труда о нравственности экономики. Хотя в 1984 году увидела свет книга М. Антонова так и названная: «Нравственность экономики» (см. список литературы), в ней и в её аналогах нет ясных обобщающих выводов о сочетании этики и экономики. К тому же книги, написанные в советские годы безнадёжно устарели, т. к. в них совершенно наивным образом превозносится плановая экономика и очерняется рыночная.

Целью работы является рассмотрение этики науки и нравственной ответственности учёного. Способ достижения цели: от общего к частному, от понятия общенаучной этики – к этике экономиста, с упором на современность. Для освещения проблем нравственного в науке используются отсылки к разнообразным областям человеческой мысли.

1.Проблема нравственного в науке

Проблемы этики имеют непосредственное отношение ко многим сторонам современной науки, к широкому спектру её связей с общественной истории. Наука не только может испытывать моральные ограничения, но и сама по себе оказывает воздействие на мораль. Например, в Средневековье с точки зрения морали считалось предосудительным исследовать внутренность человеческого трупа, т. к. это как бы «оскверняло» его в глазах средневекового человека. Однако с развитием медицины ситуация изменилась, ведь именно изучение человеческого тела в анатомическом театре способствует процессу образования врача, который, в свою очередь призван избавлять людей от страдания, и эта благая цель теперь уже как бы «освящает» ту же самую аутопсию. Если космологические взгляды Коперника и Галилея воспринимались их современниками как полуересь, то сегодня информация о том, что не Солнце вращается вокруг Земли, а Земля – вокруг Солнца звучит так же нейтрально, как и констатация того факта, что 2+2=4.

Наука – не абстрактное нечто. Наука это вполне конкретная область, где работают живые люди: учёные. Каждый учёный человек, значит – каждый из них обладает личной нравственностью, в той или иной степени соответствующей общественной морали или другим нормам. Учёные гитлеровской Германии и милитаристской Японии, которые ставили жестокие опыты на людях, были глубоко безнравственны, т. к. не обладали даже элементарным состраданием. Но можно ли обвинить в безнравственности учёного, экспериментирующего на животных? Если эксперимент проходит по пути минимально возможного страдания животного и обещает скорые результаты на пользу и людям, и другим животным, никто не посмеет обвинить учёного в безнравственности, разве только радикалы-защитники животных.

Существует такое выражение как «профессиональный цинизм», которое обозначает холодное отношение к жизни, вырабатываемое психикой в качестве защиты. Этот «цинизм» часто наблюдается у врачей, у юристов, у экономистов. Представители данных профессий обязаны смотреть на мир как материалисты и прагматики, учёные данных дисциплин – тем более. Хотя у врачей существует профессиональная этика с требованиями помощи и сострадания, то же самое у юристов с принципом гуманизма, и у экономистов существует своя этика, в т. ч. с нормами деловой чести, постоянное столкновение с болью, с преступлением, с бедностью притупляет чувства, иначе работа в данных областях была бы слишком сложна. Однако выражение «профессиональный цинизм» взято в кавычки, потому что даже самый старый, но честный специалист всегда исполнит свои обязанности: если перед ним прожжённый симулянт, то врач не позволит себе наказать его, если адвокат защищает заведомого преступника, он никогда не усомнится в его конституционных правах на юридическую защиту, а экономист никогда не позволит себе нажиться на совете непрактичному человеку.

Надо помнить, что всякий учёный – не только исследователь, но и преподаватель; даже если у него нет ни студентов, ни ассистентов, его открытия это вклад в образование мира. Если научная работа проведена добросовестно и дала истинное открытие, это служит просвещению человечеству, если же учёный оказывается фальсификатором (умышленно), то на нём лежит вина за дезинформацию людей. Историческая вина печально известного академика Т. Лысенко не в том, что он использовал ошибочные постулаты в своей научной деятельности, а в том, что он уничтожал перспективное направление – генетику.

Естественные и точные науки достаточно просты для контроля истинности. Если математик доказывает какую-либо теорему, он пишет ход доказательства и любой другой математик может прочитать его и найти ошибку, если таковая имеется. Географ наносит на карту незамеченный другими исследователями объект, и его коллеги могут лично съездить в указанное место, чтобы всё увидеть. Сложнее обстоит дело в гуманитарных науках. Фальсификация истории – обычное дело для радикальных политических режимов. Многочисленные ревизии – пересмотры исторических событий часто оказываются очернением прошлого. Когда большевики пришли к власти, исторической «опале» в первые годы подвергся даже генералиссимус Суворов, который брал в плен Пугачёва. Когда власть КПСС рухнула, демократы-радикалы немедленно обвинили партию в «десятках миллионов жертв репрессий», фантастически преувеличив истинное их количество. Будет неудивительно, если и в дальнейшем такое неоднократно повторится. Ревизии прошлого, на основании которых Россия сегодня подвергается претензиям со стороны бывших союзников и вовсе бесчисленны. Иногда исторические фальсификации приобретают формы почти что гротеска, как например в фантастической «истории» Носовского и Фоменко.

referatbox.com

Этика науки и ответственность ученого

РЕФЕРАТ ПО ДИСЦИПЛИНЕ

«КОНЦЕПЦИИ СОВРЕМЕННОГО ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ»

НА ТЕМУ

«ЭТИКА НАУКИ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧЕНОГО»

Содержание

ВВЕДЕНИЕ

1 Этика науки как глобальная проблема XXI века

2 Проблема ответственности ученого

3 Генная инженерия: этика и ответственность ученых

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Типичная для современной эпохи ситуация возникаю-щих кризисов, последствия которых отзываются на судь-бах крупных масс населения и представляют собой порой опасности подлинно глобального характера, налагают особую ответственность на науку как силу, участвующую в возникновении подобных ситуаций, и на творцов этой науки, т.е. на ученых.

Усматривая прямую или хотя бы косвенную первопричину возникно-вения тревожных ситуаций в успехах и достижениях науки, приходится считать, что наука несет определен-ную ответственность за складывающиеся условия, хотя не она, конечно, является главной их причиной. А отсюда с очевидностью следует, что особая ответственность ложится и на творцов науки, на ученых, своими трудами прокладывающих путь к возникновению отрицательных последствий.

1 Этика науки как глобальная проблема XXI века

Возможно, этика ненасилия и диалога из полуэкзотической и наивно-утопической конструкции становиться одним из центральных моментов этической мысли и выживания человечества в этом стремительно меняющимся мире. Поэтому дискуссии происходящие по этическим аспектам в биологии, медицине, генетике имеют не только чисто теоретический интерес, но и практический, касающийся всех нас так или иначе.

В научной литературе понятия «мораль» и «этика» часто употребляются как взаимозаменяемые (хотя они и нетождественны). Например, мы говорим: нормы профессиональной этики, этика ученого, моральные, нравственные, этические нормы и т.д. Это происходит оттого, что сама мораль как реальность содержит в себе разные элементы, тесно переплетенные между собой -- сознание, отношения, поступки (деятельность), то есть содержит и определенное обоснование своих норм и принципов, точно так же, как наука о морали -- этика -- не ограничивается лишь пассивным теоретическим отражением моральной стороны нравов, а сама имеет нормативное содержание вырабатывает конкретные образцы поведения, обоснование должного.

Термин «этика» произошел от древнегреческого ,,s (обычай, характер, образ мыслей) и получил признание в работах Аристотеля. Латинским аналогом этого слова является mosmores (нрав, обычай, характер, поведение). Отсюда наряду с греческим , (учение о добродетелях), появляется латинское moralitas (степень моральности человека). Другими словами, по своему первоначальному значению греческое и латинское moralitas в основном совпадают, однако в процессе развития культуры, философии термины «этика» и «мораль».

Для обозначения максимально широкого круга философско-методологических и социологических проблем, отражающих разносторонние аспекты этого взаимодействия, употребляют термин «этика науки».

Этика ученого -- более узкое по своему объему понятие, чем этика науки, поскольку она охватывает преимущественно регулятивистские аспекты действия морали в науке, обосновывает профессиональную мораль ученых и является частью, одним из аспектов этики науки.

Этика науки представляет собой философское и социологическое изучение взаимоотношений науки и морали:

Этические нормы служат для утверждения и защиты специфических, характерных именно для науки, ценностей. Первой из них является бескорыстный поиск и отстаивание истины. В повседневной научной деятельности обычно бывает непросто сразу же оценить полученное знание как истину либо как заблуждение. И это обстоятельство находит отражение в нормах научной этики, которые не требуют, чтобы результаты были новыми знаниями, и так или иначе логически, экспериментально или иначе обоснованными. Ответственность за соблюдение такого рода требований лежит на самом ученом Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этические аспекты биологии. -- М.: Знание, 1986. -- С.407.

2 Проблема ответственности ученого

Проблема ответственности ученого перед обществом уже давно привлекает к себе большое внимание. Она сложна и многообразна, складывается из немалого числа факторов, тесно сплетается с более широкой проблемой этических аспектов пауки, которую здесь затрагивать не будем.

Последние десятилетия отмечены чрезвычайным развитием нейробиологии, в рамках которой возникли и успешно развиваются новые направления, изучающие структуру и функции центральной нервной системы человека. Результаты этих исследований, как имеющие подлинно научное значение, так и представляющие собой скоропалительные, необоснованные или явно сфальсифицированные «сенсации» таят опасность их антигуманного использования отнюдь не в целях излечения психических расстройств, а в качестве средства «модификации поведения». Бурное развитие химии и фармакологии в течение последних десятилетий обогатило медицину большим количеством новых активных лекарственных средств, воздействующих на психику человека и его поведение. Успехи нейрохирургии позволили проводить тонкие и сложные операции на мозге. Все эти достижения научно-технического прогресса и естественное стремление ученых проникнуть в тайны деятельности мозга человека выдвинули ряд важных морально-этических и правовых проблем1. Чавкин С. Похитители разума: Психохирургия и контроль над деятельностью мозга. -- М.: Прогресс, 1982. -- С.15, 18..

Таким образом, вопрос о практическом применении научных открытий заключает в себе проблему риска, то есть осознания ученым необходимости той смелости, которая выступает одной из конкретных форм проявления ответственности.

Среди областей научного знания, в которых особенно остро и напряженно обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого и нравственно-этической оценки его деятельности, особое место занимают генная инженерия, биотехнология, биомедецинские и генетические исследования человека, все они довольно близко соприкасаются между собой.

Именно развитие генной инженерии привело к уникальному в истории науки событию, когда в 1975 году ведущие ученые мира добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд исследований, потенциально опасных не только для человека, но и для других форм жизни на нашей планете. Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по молекулярной генетике. При этом другой стороной этого прорыва в области генетики явились таящиеся в нем потенциальные угрозы для человека и человечества. Такого рода опасения и заставили ученых пойти на столь беспрецедентный шаг, как установление добровольного моратория. Тем не менее, дискуссии вокруг этических проблем генной инженерии отнюдь не утихли Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этические аспекты биологии. -- М.: Знание, 1986. -- С.410..

Проблема ответственности ученого с большой ясностью и отчетливостью встает, когда он сталкивается с дилем-мой «за» или «против», как это имело место, например, в медицине в начале XX века, при эпохальном открытии Эрлихом его первого радикального средства против сифилиса -- препарата «606».

Медицинская наука и вместе с ней практика в те времена управлялась принци-пом «прежде всего не вреди», да и теперь еще он фигурирует в «гиппократовой клятве». Эрлих выдвинул и мужественно отстаивал другой принцип: «прежде всего приноси пользу». Эти принципы прямо адресованы к ответственности, к со-вести ученого. Ясно, что они выходят далеко за рамки одной лишь медицинской науки, имеют самое широкое общее значение. Такие проблемы встают многократно, и здесь нет абсолютного рецепта. Каждый раз ученые должны взвешивать «за» и «против» и брать на себя ответственность, как поступать.

3 Генная инженерия: этика и ответственность ученых

Под генной терапией немецкий исследователь И.Рейтер понимает введение генетического материала в организм с целью исправления дефектов. Некоторые ученые и религиозные деятели вообще выступают против генной технологии в применении ее к человеку, считая, что здесь есть рубеж, перейдя который, мы не сможем контролировать дальнейший ход событий. Вместе с тем те, кто, страдает наследственными заболеваниями, возлагают надежду именно на генную терапию.

В целом генетическая инженерия представляет собой систему экспериментальных методов, позволяющих создавать искусственные генные структуры, которые получили название рекомбинантных (гибридных) молекул ДНК. Возможности, открываемые генетической инженерией перед человечеством, в частности, в ее прикладном значении, поистине безграничны.

Чрезвычайно важно, однако, обратить внимание на другую сторону генетической инженерии -- на ее, так сказать, потенциальную угрозу для человека и человечества. В самом деле, поскольку манипуляции, лежащие в основе ее методов, затрагивают самые интимные механизмы генетических саморегулирующихся процессов и, в конечном счете, самой жизни, ясно, что молекулярные биологи достигли края страшной экспериментальной пропасти. Ведь даже простая небрежность экспериментатора (не так ли возник СПИД?) или его некомпетентность в мерах безопасности может привести к непоправимым последствиям и представляет, поэтому серьезную угрозу всему человечеству. Еще больший вред могут принести эти методы в руках разного рода маньяков-злоумышленников и при использовании их в военных целях.

Началом дискуссии по проблемам генетической инженерии послужила обеспокоенность в начале 70-х гг. XX века ряда ученых в связи с намечавшимся экспериментом по введению ракового вируса SV-40, вызывающего опухоли у мышей и хомяков, в бактерию, постоянно обитающую в кишечнике человека. В естественном виде и этот вирус, и бактерия кишечной палочки безвредны для человека. При этом вызывало беспокойство то, что с течением времени эти бактерии могут оказаться за пределами экспериментальной установки и внести свой роковой груз в живую клетку человека.

Попытки исследователей оценить вероятность возникновения «раковой эпидемии» оказались неудачными, ввиду отсутствия необходимой для этого информации. В этой ситуации в июле 1974г. группа исследователей-первопроходцев в области генетической инженерии во главе с Бергом обратилась к ученым всего мира с призывом наложить мораторий на научные исследования в двух наиболее опасных направлениях. Имелись в виду, во-первых, эксперименты по введению генов онкогенных вирусов, животных и токсинов в бактерии, во-вторых, клонирование, или эксперименты дробовика (shot-gun), генов высших организмов в бактериях. Это был решительный призыв к научному сообществу по вопросам саморегулирования научной деятельности. Его поддержали многие ученые во всем.

Сегодня же принцип свободы научного поиска должен осмысливаться в контексте тех далеко не однозначных последствий развития науки, с которыми приходится иметь дело людям. В нынешних дискуссиях по социально-этическим проблемам науки наряду с защитой ничем не ограничиваемой свободы исследования представлена и диаметрально противоположная точка зрения, предполагающая регулировать науку. Все это показывает, сколь велика роль ученых в современном мире. Поэтому, действуя с сознанием своей социальной ответственности, ученый должен стремиться к тому, чтобы предвидеть возможные нежелательные эффекты, которые потенциально заложены в результатах его исследований.

Заключение

Нет сомнения, что в случае глобальных проблем, кризи-сов ученым не раз придется обращаться к своей совести, призывать чувство ответственности, чтобы найти правиль-ный путь преодоления возникающих угроз. И, разумеет-ся, дело общественной совести ученых мира, общей ответственности -- всемерно бороться с причинами, вызываю-щими вредные, губительные последствия, направлять научные поиски на исправление вреда, который сама паука, не взвесив и не учтя возможных последствий, могла бы принести и тем самым оказаться причастной к возникновению тех или иных глобальных проблем. И не чем иным, как капитуляцией, следует считать встре-чающуюся в последнее время своеобразную форму реак-ции на возникающие перед совестью ученого трудные решения, которая находит свое выражение в выдвижении лозунгов «контрнауки» и «контркуль-туры» с призывом приостановить поступательное движе-ние научного исследования.

В настоящее время привлекают все более пристальное внимание такие широкие формы общественного движения, какими являются Международ-ная федерация ученых, их профессиональные объедине-ния в отдельных странах, возникновение организаций с четко выраженной специальной целью, таких, как Бри-танская ассоциация по социальной ответственности уче-ных (BSSRS), и т.д. В развитии этого движения мы видим важную форму проявления учеными своей ответ-ственности в периоды, характеризующиеся особенно широкими, достигающими глобальных масштабов пробле-мами, затрагивающими различные стороны современного общества.

Список использованной литературы

1. Баев А.А. Геном человека: некоторые этико-правовые проблемы настоящего и будущего // Человек, 1995. -- №2.-- с.5-8.

2. Докинз Р. Эгоистичный ген. -- М.: Мир, 1993.

3. Карпенков С.Х. Концепция современного естествознания: Учебник для вузов. - М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997. - 520с.

4. Кутырев В.А. Познать нельзя помиловать // Человек, №1, 1993.

5. Лазар М.Г. Этика науки. -- Л.: ЛГУ, 1985. -- 125с.

6. Медянцева М.П. Ответственность ученого как социально-этическая проблема. -- Казань: КГУ, 1973. -- 174с.

7. Силуянова И.В. Биоэтика и мировоззренческие традиции // Человек, №5, 1995.

8. Трубников Н.К. Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. -- М.: Политиздат, 1990. -- 464с.

9. Тулинов В.Ф. Концепции современного естествознания: Учебник для вузов. - 2-е изд., перераб. и доп. -- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. - 416с.

10. Фролов И.Т. Философия и история генетики: поиски и дискуссии. -- М.: Наука, 1985.

11. Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этические аспекты биологии. -- М. --Знание, 1986.

12. Чавкин С. Похитители разума: Психохирургия и контроль над деятельностью мозга. -- М.: Прогресс, 1982.

referatwork.ru

Тема работы: Этика науки и ответственность ученого. Этика науки реферат

Этика науки и ответственность ученого

2011 Оглавление

Введение

Этика науки

Ценностная нейтральность науки

Этика науки и ответственность ученого

Реферат - Этика науки - Биология. Философия

Реферат Этика науки

Этика науки - Концепции современного естествознания

Этика науки и нравственная ответственность ученого

Этика науки и ответственность ученого

Смотрите также