ВВЕДЕНИЕ
В середине 80-х годов американские психологи провели эксперимент:группа испытуемых была поделена на пары, где одному из участников выдавалось 20долларов, которыми можно было либо поделиться с партнером, отдав ему половину,либо оставив себе 18, а ему, отдав 2 доллара. Как ни странно, три четвертиучастников поделили деньги поровну, хотя могли без всяких проблем забрать себебольшую часть. Более того, в продолжении эксперимента, с теми, кто«пожадничал», большая часть группы дела иметь вообще не захотела.
В 90-е впопытке привить россиянам рыночное поведение их призывали отказаться отиспользования дачных участков в качестве подсобных хозяйств. Простой расчетпоказывал – городскому населению невыгодно тратить время и силы насобственноручное выращивание овощей и фруктов, гораздо выгоднее это времяпотратить на дополнительный заработок, и все купить в магазине. Дачноеподсобное хозяйство убыточно с точки зрения чистого экономического расчета. Нобольшинство россиян это не останавливает.
Можнопривести десятки подобных примеров, как из реальной жизни, так и из экспериментальныхситуаций. Люди далеко не всегда совершают экономически значимые действия какрациональные эгоисты.
Конечно, и вприведенных примерах есть своя безусловная логика – внутри небольшогоколлектива крайне невыгодно (да и психологически неприятно) быть конкурирующимэгоистом, никто просто не станет с тобой иметь дела, а дачный участок,убыточный 20 лет подряд, может в прямом смысле спасти жизнь в ситуациипродуктового дефицита и внезапного экономического кризиса. На принятие подобныхрешений оказывают влияние вовсе не только холодный эгоистический расчет, но иэмоции, культурные и моральные установки, психологические особенности мышления.Причем, если механизмы принятия наиболее выгодного решения достаточно широкоизучаются, например, в теории игр, а психологическую специфику мышления и рольв этом «иррациональных», эмоциональных компонентов серьезно изучаетпсихология, роль культурных и моральных установок людей в экономическихпоступках, несмотря на очевидность, предметом столь же серьезного изучения неявляется и по сей день.
ГЛАВА 1. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК И РАЦИОНАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
1.1 Экономическийчеловек
Удивительный,но неоспоримый факт: со времен Адама Смита и по сей день в большинствеэкономических теорий и математических моделей, несмотря на их чрезвычайную насегодняшний дней сложность, в качестве субъекта, принимающего экономическиерешения, выступает предельно примитивная «модель человека», известнаякак Homo Economicus.
«Экономикус»обладает четырьмя главными качествами:
1. Он действуетна конкурентном рынке, что предполагает его минимальную взаимосвязь с другимиэкономическими людьми. «Другие» – это конкуренты.
2.Экономический человек рационален с точки зрения механизмов принятия решений. Онспособен к постановке цели, последовательному ее достижению, расчету издержек ввыборе средств такого достижения.
3.Экономический человек обладает полнотой информации о той ситуации, в которой ондействует.
4.Экономический человек эгоистичен, то есть он стремится к максимизации своейвыгоды.
Именно этидопущения приводят к тому, что экономическое поведение рассматривается какобласть, свободная от всего «человеческого». Будто бы занимаютсябизнесом, играют на бирже, работают и совершают покупки не те же самые люди,которыми движут весьма разнообразные мотивы – тут и стремление быть вбезопасности, и тщеславие, и азарт, и потребности в любви и уважении, изависть, и борьба за мир во всем мире, – а какие-то абстрактные роботы. Иглавное – будто бы в своих поступках эти люди вовсе не руководствуются своимипредставлениями о том, что хорошо, а что плохо.
Не нужнообладать никаким специальным знанием, чтоб разглядеть очевидную«притянутость» каждого пункта. Люди крайне редко действуютэгоистически индивидуально. Даже самый жестокий и хладнокровный человек делитлюдей на своих и чужих, применяя к этим группам совершенно разные правила. Алюбое действие «в интересах группы» уже отличается от чистойконкуренции всех со всеми. Пункт 2 о рациональности всех поступковопровергается все историей человечества, которая полна роковых просчетов,стоивших жизни миллионам людей. Даже самые опытные военные стратеги игосударственные деятели постоянно делают ошибки как в постановке целей, так иметодах их достижения. Что уж говорить об обычных людях или среднестатистическихбизнесменах.
Аргумент ополноте информации вообще наиболее одиозен. Человек практически никогда невладеет всей полнотой информации о том, что происходит вокруг. Именно поэтомумеханизмы нашей психики и мышления действуют не так, как компьютер, а способныработать в ситуациях высокой неопределенности, используя так называемыеэвристические стратегии. Далеко не всегда правильные и логичные, и негарантирующие безошибочность, они, тем не менее, позволяют человеку делатьвыводы, обобщать и прогнозировать там, где спасовал бы любой компьютер из-занедостаточности исходных данных. А если же говорить о ситуацииинформированности в чисто экономических ситуациях – будь то биржевая игра иликорпоративные интриги, то возможности для доступа к информации у крупных ирядовых игроков просто несравнимы, а доступ к «инсайдерской»информации потому и является ключевым в этих ситуациях ресурсом.
Максимизацияличной выгоды тоже не единственная распространенная стратегия не только средилюдей, но и в живой природе. Хотя мы привыкли использовать выражение «какв джунглях» в качестве синонима безжалостной борьбы за выживание, ученымдавно известно множество примеров, когда для этого самого выживания стаи иливида конкретными животными используются стратегии альтруизма. Нет необходимостидаже обращаться к примерам среди высших животных, достаточно взглянуть на любоймуравейник. Генетики приходят ко все более интересным выводам о природе«генов альтруизма», которые отвечают за стратегии сотрудничества уживотных.
1.2 Теории экономическогоповедения
Чтобы лучшепонять, откуда взялась в экономической науке вся эта современная«занимательная механика» вместо целостного представления о человеке,нужно присмотреться к тому, когда возникли первые теории экономическогоповедения. С XVIII века идеи прогресса и просвещения начинают завоевывать умыевропейцев. На фоне мистики и суеверий идеи торжества разума и материальностимира, который можно изучить до конца с циркулем, микроскопом и пробиркой, –захватывающи и перспективны. Человек – сложное механическое устройство, котороеумеет лишь ощущать и думать. Душа – это «лишенный содержания термин, закоторым не кроется никакой идеи и которым здравый ум может пользоваться лишьдля облачения той части нашего организма, которая мыслит», – пишет философи врач Жюльен де Ламетри, увековечивший идею «человека-машины» водноименном труде 1748 года. Быть идеалистом не модно, модно считать человекасуществом, которым руководят природные инстинкты, стремление к выгоде иудовольствию и страх лишений и огорчений.
Столь жерациональны и эгоистичны люди и в сочинениях большинства теоретиковэкономической мысли XVIII и XIX веков. У Адама Смита автономными индивидамидвижут два природных мотива: своекорыстный интерес и склонность к обмену. УДжона Стюарта Милля людьми руководит стремление к богатству и при этомотвращение к труду и нежелание откладывать на завтра то, что можно употребитьсегодня. Джереми Бентам считал человека способным к арифметическим действиямдля получения максимума счастья и писал: «Природа поставила человека подвласть двух суверенных владык: страданья и радости. Они указывают, что намделать сегодня, и они определяют, что мы будем делать завтра. Как мерило правдыи лжи, так и цепочки причины и следствия покоятся у их престола». Леон Вальрасвидел человека максимизатором полезности на основе рационального поведения. ВXX веке на базе этих идей выросла уже теория игр – раздел математики, изучающийоптимальные стратегии в процессах, где несколько участников ведут борьбу зареализацию своих интересов.
Надозаметить, что понимание ограниченности представления о человеке в экономике како механистическом рациональном субъекте существовала и в прошлом. Даже классикДжон Милль все же признавал влияние национальных особенностей на экономическогочеловека и писал, что в странах континентальной Европы «людидовольствуются меньшими денежными барышами, не столь дорожа ими по сравнению сосвоим покоем и своим удовольствием». В трудах представителя немецкойисторической школы экономической теории XIX века Б.Гильдебрандта, человек«как существо общественное, есть прежде всего продукт цивилизации иистории. Его потребности, образование и отношение к вещественным ценностям,равно как и к людям, никогда не остаются одними и теми же, а географически и историческибеспрерывно меняются и развиваются вместе во всей образованностьючеловечества». Торнстейн Веблен считал, что людьми в экономическихпоступках движет вовсе не рациональный расчет, а стремление к повышениюсоциального статуса, далеко не всегда рациональное, и зависящее от того, вкаком культурно-историческом контексте это происходит. Веблен в каком-то смыслеможет считаться родоначальником нынешних теорий престижного потребления вмаркетинге.
Однакосторонники «антропоцентрической экономики» всегда оставались вменьшинстве, и в общественном сознании четко укрепилась мысль о том, чтоэкономика – это поле, в котором главный мотив людей и организаций –максимизация своей прибыли, независимо от того, какие именно это люди иорганизации, в какой стране они находятся и какие мировоззрения разделяют.
1.3Рациональное экономическое поведение
Если даже неопровергать абстрактные теории, то, по крайней мере, задавать им множествонеприятных вопросов стало возможно с накоплением экспериментального опытапсихологии. Механизмы, описанные в теории игр, далеко не всегда реализуются вреальных жизненных ситуациях.
Во-первых,рациональному принятию решений сильно препятствует само устройство человеческойпсихики. Так, еще в 60-е годы психологи обнаружили доказательства удивительномощного влияния ситуаций на поступки людей, эффект «мухи и слона»,где муха – это рациональный мотив и причины поступка или решения, а слон –сиюминутная ситуация. Мы все знакомы с этим эффектом. В одном из рассказовКонан-Дойла о Шерлоке Холмсе великий сыщик поясняет Ватсону, почему он не внесв список подозреваемых даму, которая очевидно сильно нервничала, отвечая на еговопросы – у нее просто был не напудрен нос. Самая незначительная деталь,сказанное «под руку», интонация собеседника, внезапная сменанастроения часто способны повлиять на поведение человека, перевесив всерациональные и давно обдумываемые аргументы. Объясняя свои поступки, люди такжечасто вовсе не анализируют, а стараются найти объяснения, которые понравятся имсамим и окружающим, и даже анализируя, склонны принимать во внимание именно теаргументы, которые подтверждают их первоначальную позицию, считают болеевероятными события, с которыми сами лично встречались.
Объемнакопленных данных о таких «отклонениях» от «нормальности»в конечном счете стало уже невозможно не заметить. Муха не имеющих значенияпогрешностей превратилась в слона – не поддающегося простым объяснениямреального человека, и в 2002 году Нобелевская премия по экономике была врученаэкономисту Дэниэлу Канеману за то, что он и другие исследователи показали, что«человеческие решения закономерно отклоняются от стандартной модели».Канеман писал, что «в процессе принятия решения субъекты игнорируют самыеосновные принципы и правила, лежащие в основе теории рациональноговыбора». Вместо калькуляции своей выгоды люди просто следуют привычкам итрадициям, игнорируя вероятностных журавлей, выбирают надежных синиц в руках,недооценивают возможность отрицательного исхода в «привычных»ситуациях («ошибка профессионала»), рисковать готовы, как правило,только для того, чтобы избежать беды, а не для получения выигрыша.
Кромепсихологических особенностей, серьезно влияют на экономическое поведениемировоззренческие установки. Например, существует интересная игра«Ультиматум». Ведущий предлагает двум игрокам некоторую сумму денег.Первый игрок должен поделиться деньгами со вторым, причем если второго неустроит предлагаемая ему доля, они оба вообще ничего не получат. В соответствиис логикой «Экономического человека», второй участник должен был бысоглашаться на любую, даже самую маленькую сумму, иначе не получит вообщеничего. Однако практика показала, что такие отказы происходят очень часто –предложение слишком маленькой суммы второй игрок воспринимает какнеуважительное или оскорбительное к себе отношение и решает лучше вообщелишиться денег и заодно не дать возможность их получить первому игроку. Вэкспериментах с участием американцев чаще всего соотношение оставляемой ипредлагаемой доли составляет 7:3, то есть «уважительным» считаетсяпредложение «войти в долю» на условии одной трети. А вот в России,согласно данным экспериментов 90-х годов, чаще всего игроки делили деньгипополам, то есть наши соотечественники были готовы отдать половину, опасаясь,что любое другое предложение будет отклонено. Второй участник отказывался отденег и лишал партнера возможности их получить, если дележ«несправдлив». Тут сразу можно вспомнить пословицы «Выколю себеглаз, пусть у тещи будет зять кривой». В рамках теории рациональногоповедения такие поступки вообще выглядят абсурдными, между тем в жизни мыпостоянно встречаем ситуации, где люди отказываются от прямой выгоды, если впротиворечие с этим входят чувства самоуважения, справедливости, обиды и многиедругие неэкономические сущности. Причем это делают вовсе не только какие-нибудьальтруисты-бессребреники.
Можновспомнить знаменитые истории о бесшабашном поведении русских купцов. Все знаютрассказы о шокировавшем просвещенных европейцев прикуривании от сторублевок. Авот еще красноречивый пример «нерациональности» – легенда о том, какбыла построена московская Психиатрическая больница №1 им. Н. А. Алексеева(известная как «канатчикова дача»). В 1894 году проходил сбор средствна строительство по инициативе городского головы Москвы Н.А. Алексеева. Один избогатых купцов заявил Алексееву: «Поклонись мне в ноги при всех, и я даммиллион на больницу». Алексеев поклонился, и больница была построена. Асколько миллионов тратится сегодня ради того, чтобы потешить самолюбие, а вовсене рационально наращивать капиталы? Кажется, что как раз все современныемаркетинговые технологии общества потребления с его имиджевыми товарами ипрестижным потреблением опровергают существование Хомо Экономикуса. Наоборот,«человеческое», играющее на иррациональных желаниях и стремлениях,стало ключевым товаром на потребительских рынках.
1.4Коллективный интерес
Любопытно,что даже в рамках самой формально-логической теории игр можно опровергнутьтезис о рациональности эгоистического индивидуализма.
Одной изсамых известных в теории игр является «Дилемма заключенных». Образноее суть можно описать так: – полиция ловит двух преступников, А и Б, занезначительное правонарушение. Есть основания полагать, что в действительностиэто члены банды, виновные в более тяжких преступлениях, но доказательств нет.Если один заключенный свидетельствует против другого, а тот хранит молчание, топервый освобождается за помощь следствию, а второй получает максимальный сроклишения свободы (10 лет). Если оба молчат, то приговариваются к минимальномусроку – 6 месяцам. Если оба свидетельствуют друг против друга, они получают по2 года. Каждый заключенный выбирает, молчать или свидетельствовать противдругого. Однако ни один из них не знает точно, что сделает другой. В этой игре,если игрок заботится только о себе, выгоднее всегда предавать, а вот еслиигроки имеют общий интерес, то им выгоднее сотрудничать.
Успешнойстратегией в этой игре считалась «око за око» (tit-for-tat) – непредавать первым, но потом отвечать оппоненту всегда тем же, если он предал –предавать, если он «дружит» – «дружить». Но оказалось, чтоэто выгодно, лишь когда каждый играет сам за себя. В противном случае болееуспешной является стратегия кооперации, представленная в 2004 году на 20-йгодовщине соревнования по повторяемой дилемме заключенного командойУниверситета Саутгемптона из Англии. Она основывается на взаимодействии междупрограммами, чтобы получить максимальный счет для одной из них. Университетвыставил на чемпионат 60 программ, которые распознавали друг друга по рядудействий на первых 5-10 ходах, после чего они начинали «играть вподдавки» – одна программа всегда сотрудничала, а другая предавала, чтодавало максимум очков предателю. Если программа понимала, что оппонент – несаутгемптонский, она дальше все время предавала его, чтобы минимизироватьрезультат соперника. В результате программы Университета Саутгемптона занялипервые три места в соревновании.
Такимобразом, было получено формальное доказательство, что при наличии коллективногоинтереса преимуществами обладает комплексная стратегия, основанная одновременнона конкуренции и кооперации, а также принципе разделения«свой-чужой», – то есть на кооперации со «своими» иконкуренции с «чужими», по сравнению с чисто конкурентнымистратегиями.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Почему вообщеэти теории имеют для нас какое-то значение? Не все ли равно, какие идеиразделяли деятели эпохи «машин и пара», и какие красивые конструкциистроят математики, описывая абстрактных игроков-конкурентов? К сожалению,теоретики виноваты в том, что запускают в обыденное сознание людей«вирусы» якобы простых идей. Не надо читать Адама Смита, чтобы знать,что «бизнес есть бизнес». Однако, рассказывая о том, что тольколичное благо есть путь к благу общему, адепты этих теорий забывают, чтосверхцели могут быть достигнуты лишь в результате сотрудничества и готовностиработать не только на личную выгоду. Нельзя летать в космос, изучать океан иискать лекарства от рака исходя только из сиюминутных задач получения прибыли.Более того, это даже и вредно, так как может привести в перспективе кэкономическим потрясениям и переменам на устоявшихся рынках.
Еще однопечальное последствие таких идей – атомизация общества. Потому что рациональнои безжалостно конкурировать можно только с «чужими», ведь к«своим» так не относятся даже преступники. «Экономическийчеловек» тем успешнее, чем меньше вокруг него тех, на кого он смотрит, какна людей, а не на абстрактных конкурентов. Потому у нас так и процветаетклановость и кумовство – пусть в таких примитивных формах, но все же людипредпочитают быть вместе с кем-то. Небольшой коллектив или группа, объединеннаяобщими интересами, – серьезное препятствие для идей всеобщей конкуренции,«войны всех против всех».
Но дело нетолько в ограниченности теорий экономического человека. Идея внеморальностиэкономической деятельности, выноса за скобки всего кроме выгоды и рациональногорасчета, опасна гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Лицемерие, обмани маленькие предательства, которые ежедневно происходят в больших корпорациях,потому что, как известно, тут зарабатывают деньги, а не занимаютсяблаготворительностью. «Халтура» вместо культуры. Почему ты такойбедный, если ты такой умный. Привыкая к этой реальности, легко оправдать всенекими абстрактными правилами рынка, где нет места размышлениям, что хорошо, ачто плохо.
Правда,история знает как минимум один пример того, куда можно зайти по этой дороге.Когда в 1961 году Ханна Арендт приехала в Иерусалим на суд над главнымисполнителем Холокоста Адольфом Эйхманом, она была поражена обыденностью иобыкновенностью этого человека и его аргументов, назвав впоследствии свою книгуоб этом «Банальность зла». В отличие от теории, в жизни безразличныерешения – потому что «так принято», «это просто работа» и«не мы такие – жизнь такая» – приводят вовсе не только к абстрактнойличной выгоде, а к вполне реальным бедам. А отношение к другим людям просто какк средству для «выигрыша» – главная беда всей современной экономики.
«Людимогут заниматься преследованием своих собственных интересов без опасения, чтоэто нанесет ущерб обществу, не только из-за ограничений, предписанных законом,но также потому, что сами они являются продуктами ограничений, вытекающих изморали, религии, обычаев и воспитания». И это не цитата какого-нибудь философа-утописта,а слова родоначальника рыночной экономики – Адама Смита. Его последователиподобные идеи о моральных и воспитанных предпринимателях из своих теорийвыкинули за ненадобностью. Как коротко и ясно заявил два столетия спустя МилтонФридман, единственный долг фирмы перед обществом – максимизация прибыли. Как вреальной жизни себя ведут не просвещенные предприниматели, а реальные«экономикусы», россияне знают не понаслышке. Причем на рынкесражаются между собой в борьбе за кошельки потребителей, ведут между собойборьбу не только предприниматели-конкуренты. Вот свежий пример из этого ряда.Рабочие локомотивного депо в Москве вступили в драку с применениемтравматического оружия со своими потенциальными конкурентами, которыенаправлялись в депо, чтобы устроиться на работу на меньшую зарплату. Врезультате четыре человека получили ранения. Конкурентная борьба во всей красе.
Теории этипо-прежнему рассказывают нам о своих мертвых механических моделях, хотя самаповседневная практика современной экономики доказывает – представления очеловеке, которыми смущали и поражали воображение дам на балах галантного века,мягко говоря, несколько устарели. Не пора ли последовать совету упомянутогоЛаметри: «Мудрец должен осмелиться высказать истину в интересах небольшогокружка лиц, которые хотят и умеют мыслить. Ибо другим, по доброй волеявляющимся рабами предрассудков, столь же невозможно постичь истину, скольлягушкам научиться летать»?
(Впервыеопубликовано в журнале «Однако» №32 2010)
www.ronl.ru
Экономическое поведение - поведение, связанное с перебором экономических альтернатив с целью рационального выбора, т.е. выбора, в котором минимизируются издержки и максимизируется чистая выгода. Предпосылками экономического поведения выступают экономическое сознание, экономическое мышление, экономические интересы, социальные стереотипы. При этом каждый феномен по-своему формирует тот или иной тип экономического поведения. Так, например, техника экономического мышления - это некая предпосылка, которой человек руководствуется в своем поведении. Исходя из баланса рациональности и эмоциональности своего мышления индивиды предпринимают лишь те действия, которые принесут им наибольшую чистую пользу (т.е. пользу за вычетом возможных затрат, связанных с этими действиями). В общении между собой, особенно по поводу распределения и потребления ограниченных экономических ресурсов, субъекты преследуют свои экономические интересы, удовлетворяют свои насущные потребности. Это вторая предпосылка их экономического поведения, позволяющая во многом его предсказывать. Действуя в собственных интересах, люди создают возможность выбора для других, и общественная координация формируется как процесс непрерывного приспособления к изменениям в чистой выгоде, возникающим в ходе их взаимодействия. Существует несколько моделей экономического поведения индивидов, содержащих механизмы общественной координации.
Первая модель, основанная на методологии английского экономиста и философа А. Смита, строится на признании компенсаторной роли заработной платы в качестве основы экономического поведения субъекта. Функционирование модели детерминируется пятью главными условиями, которые "компенсируют малый денежный заработок в одних занятиях и уравновешивают большой заработок в других: 1) приятность или неприятность самих занятий; 2) легкость и дешевизна или трудность и дороговизна обучения им; 3) постоянство или непостоянство занятий; 4) большее или меньшее доверие, оказываемое тем лицам, которые занимаются ими; 5) вероятность или невероятность успеха в них". Эти условия определяют баланс действительных или воображаемых выгод и издержек, на которых основывается рациональный выбор индивида. Альтернативные варианты, выбираемые в каждом из пяти условий зарабатывания денег исходя из склонностей и предпочтений людей, определяют их экономического поведения.
Анализ экономического поведения индивида, в контексте методологии А. Смита, показывает, что в отечественной экономике в процессе становления рыночных отношений явно доминируют два базовых типа экономического поведения индивидов: дорыночный и рыночный. Дорыночный тип поведения характеризуется формулой "гарантированный доход ценой минимума трудовых затрат", или "минимум дохода при минимуме трудовых затрат". В целом для носителей дорыночного типа поведения характерно неприятие рынка или настороженное отношение к нему, низкая оценка собственных представлений о рыночной экономике, высокий уровень социальной и психологической напряженности личности, находящейся под сильным влиянием социальных стереотипов, выработанных в годы советской экономики.
Рыночный тип поведения характеризуется формулой "максимум дохода ценой максимума трудовых затрат". Он предполагает высокую степень экономической активности со стороны индивида, понимание им того, что рынок предоставляет возможности для повышения благосостояния соответственно вложенным усилиям, знаниям, умениям. Собственно рыночный тип поведения еще только начинает формироваться и в сильной мере зависит от хода экономических реформ и их соответствия социальным ожиданиям экономически активных индивидов.
Неизбежные издержки формирования рынка труда привели к возникновению еще одного типа экономического поведения - псевдорыночного. Псевдорыночный тип экономического поведения характеризуется формулой "максимум дохода ценой минимума трудовых затрат". Наличие псевдорыночного типа поведения в той или иной социальной системе свидетельствует о низком уровне ее развития, отсутствии четко выраженной концепции этого развития, что характерно в той или иной мере для развивающихся стран.
Вторая модель, основанная на методологии американского экономиста П. Хейне, исходит из того, что экономический образ мышления имеет четыре взаимосвязанные особенности: люди выбирают; только индивиды выбирают; индивиды выбирают рационально; все общественные отношения можно трактовать как рыночные отношения. Названные условия создают определенный баланс действительных или воображаемых выгод и издержек, на которых основывается рациональный выбор индивида. Делая этот выбор, индивид предпринимает действие, которое принесет ему в соответствии с его ожиданиями наибольшую чистую пользу. При этом чем серьезнее экономические обоснования выбора, тем больше вероятность того, что он будет рациональным.
Необходимыми свойствами-ограничениями экономической теории поведения Хейне являются, во-первых, признание безусловной рациональности человека; во-вторых, абсолютизация рационального выбора; в-третьих, акцентирование внимания на возможности осуществления выбора единичным индивидом. Осуществляя рациональные выборы, основанные на ожидании чистой выгоды, индивиды предпринимают определенные действия, прогнозируемые другими людьми. Когда пропорция между ожидаемой выгодой и ожидаемыми затратами на какое-либо действие увеличивается, то люди совершают его чаще, если уменьшается - реже. Тот факт, что почти каждый предпочитает большее количество денег меньшему, неимоверно облегчает весь процесс; деньги здесь подобны смазочному материалу, крайне важному для механизма общественного сотрудничества. Умеренные изменения денежных затрат и денежных выгод в тех или иных случаях могут побудить большое число людей изменить свое поведение таким образом, что оно окажется лучше согласованным с действиями других людей, осуществляемыми в то же самое время. В этом и заключается главный механизм сотрудничества между членами общества, позволяющий им обеспечивать удовлетворение своих потребностей, используя доступные для этого средства.
Ограниченность объяснительных возможностей экономической теории П. Хейне преодолевается в ходе создания социологизированной модели экономического поведения. Последняя включает в себя: во-первых, действия, детерминированные коллективным выбором; во-вторых, иррациональные выборы индивидов, которые часто имеют место в жизни и связаны с присутствием в структуре человеческой психики компонентов бессознательного; в-третьих, действия, детерминированные экономическими интересами и социальными стереотипами. Согласно этой модели, выбор индивидов в реальной ситуации определяется: состоянием баланса рационального и эмоционального в экономическом мышлении; подвижностью равновесия нормативного и индивидуального в социальном стереотипе; и наконец, более глубинными причинами (часто не зависящими от них) - их экономическими интересами. Преследуя свои экономические интересы, люди приспосабливаются к поведению друг друга, соблюдая принятые правила игры, адаптируются к меняющейся ситуации, стремясь получить максимальную чистую выгоду (за вычетом издержек) в результате своих выборов.
Анализ экономического поведения индивидов в контексте методологии П. Хейне позволяет создать типологию экономического поведения индивидов исходя, например, из оценки различными группами безработных того, что значила для них прежняя профессия как ценность. В ходе анализа выявлены, на этом основании, стратегии прагматического, профессионального и безразличного поведения лиц, потерявших работу. Стратегия прагматического поведения формируется на основе целевой установки, с которой выпускник заканчивает (а безработный закончил) школу, ПТУ, ССУЗ, вуз, - достичь материального благополучия и сделать карьеру. Прагматический тип поведения, как правило, присущ разным образовательным группам и почти не зависит от пола. Вместе с тем он значительно усиливается с возрастом и в старших возрастных группах выражен втрое сильнее, чем в группе до 30 лет. Этот тип поведения наиболее близок к собственно рыночному типу.
Стратегия профессионального поведения исходит из установки получить интересную работу в будущем. Данный тип поведения теснее всего связан с уровнем образования индивидов. Парадоксально, но в нынешний переходный период ситуация такова, что чем больше лет потребовалось на образование, тем меньшей горизонтальной мобильностью обладает индивид, тем, следовательно, хуже его социальное самочувствие.
Стратегия безразличного поведения исходит из того, что нужно просто получить образование. Этот тип поведения почти не связан с уровнем образования и полом индивидов. Он мало связан с возрастом, не имеет четких субъектных характеристик и тенденций в своих изменениях. Он весьма подвержен влиянию (как положительному, так и отрицательному) всего общественного развития и конкретной общественной ситуации.
Каждая из рассмотренных моделей содержит необходимое количество системных компонентов, взаимодействие которых создает устойчивую структуру типов экономического поведения индивидов. Действие каждой модели экономического поведения подчинено определенному социальному механизму регулирования экономических отношений, что открывает возможности научного управления ими, повышает надежность прогностических оценок и создает предпосылки для прогрессивного изменения практики.
В рамках концепции экономического поведения можно объяснять социальные явления, включая и изменение уровня безработицы, как следствие меняющегося соотношения предполагаемых выгод и издержек. Так, уровень безработицы складывается из целого комплекса решений, которые принимаются и теми, кто предлагает свой труд, и теми, кто предъявляет на него спрос. Очевидно, что все они учитывают ожидаемые выгоды и возможные издержки как результат принятия собственных решений. Различные уровни безработицы среди разных групп населения отражают не только различия в спросе на услуги людей, но и вариации в издержках, с которыми связаны для разных людей поиск, начало или продолжение их работы. Реальное представление о социальных механизмах включения различных категорий населения в рынок труда позволяет государственным органам осуществлять балансирование пассивных и активных мер социальной политики в отношении разных социальных групп в условиях формирующихся рыночных отношений.
bukvasha.ru
ВВЕДЕНИЕ
В середине 80-х годов американские психологи провели эксперимент: группа испытуемых была поделена на пары, где одному из участников выдавалось 20 долларов, которыми можно было либо поделиться с партнером, отдав ему половину, либо оставив себе 18, а ему, отдав 2 доллара. Как ни странно, три четверти участников поделили деньги поровну, хотя могли без всяких проблем забрать себе большую часть. Более того, в продолжении эксперимента, с теми, кто "пожадничал", большая часть группы дела иметь вообще не захотела.
В 90-е в попытке привить россиянам рыночное поведение их призывали отказаться от использования дачных участков в качестве подсобных хозяйств. Простой расчет показывал - городскому населению невыгодно тратить время и силы на собственноручное выращивание овощей и фруктов, гораздо выгоднее это время потратить на дополнительный заработок, и все купить в магазине. Дачное подсобное хозяйство убыточно с точки зрения чистого экономического расчета. Но большинство россиян это не останавливает.
Можно привести десятки подобных примеров, как из реальной жизни, так и из экспериментальных ситуаций. Люди далеко не всегда совершают экономически значимые действия как рациональные эгоисты.
Конечно, и в приведенных примерах есть своя безусловная логика - внутри небольшого коллектива крайне невыгодно (да и психологически неприятно) быть конкурирующим эгоистом, никто просто не станет с тобой иметь дела, а дачный участок, убыточный 20 лет подряд, может в прямом смысле спасти жизнь в ситуации продуктового дефицита и внезапного экономического кризиса. На принятие подобных решений оказывают влияние вовсе не только холодный эгоистический расчет, но и эмоции, культурные и моральные установки, психологические особенности мышления. Причем, если механизмы принятия наиболее выгодного решения достаточно широко изучаются, например, в теории игр, а психологическую специфику мышления и роль в этом "иррациональных", эмоциональных компонентов серьезно изучает психология, роль культурных и моральных установок людей в экономических поступках, несмотря на очевидность, предметом столь же серьезного изучения не является и по сей день.
ГЛАВА 1. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК И РАЦИОНАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
1.1 Экономический человек
Удивительный, но неоспоримый факт: со времен Адама Смита и по сей день в большинстве экономических теорий и математических моделей, несмотря на их чрезвычайную на сегодняшний дней сложность, в качестве субъекта, принимающего экономические решения, выступает предельно примитивная "модель человека", известная как Homo Economicus.
"Экономикус" обладает четырьмя главными качествами:
1. Он действует на конкурентном рынке, что предполагает его минимальную взаимосвязь с другими экономическими людьми. "Другие" - это конкуренты.
2. Экономический человек рационален с точки зрения механизмов принятия решений. Он способен к постановке цели, последовательному ее достижению, расчету издержек в выборе средств такого достижения.
3. Экономический человек обладает полнотой информации о той ситуации, в которой он действует.
4. Экономический человек эгоистичен, то есть он стремится к максимизации своей выгоды.
Именно эти допущения приводят к тому, что экономическое поведение рассматривается как область, свободная от всего "человеческого". Будто бы занимаются бизнесом, играют на бирже, работают и совершают покупки не те же самые люди, которыми движут весьма разнообразные мотивы - тут и стремление быть в безопасности, и тщеславие, и азарт, и потребности в любви и уважении, и зависть, и борьба за мир во всем мире, - а какие-то абстрактные роботы. И главное - будто бы в своих поступках эти люди вовсе не руководствуются своими представлениями о том, что хорошо, а что плохо.
Не нужно обладать никаким специальным знанием, чтоб разглядеть очевидную "притянутость" каждого пункта. Люди крайне редко действуют эгоистически индивидуально. Даже самый жестокий и хладнокровный человек делит людей на своих и чужих, применяя к этим группам совершенно разные правила. А любое действие "в интересах группы" уже отличается от чистой конкуренции всех со всеми. Пункт 2 о рациональности всех поступков опровергается все историей человечества, которая полна роковых просчетов, стоивших жизни миллионам людей. Даже самые опытные военные стратеги и государственные деятели постоянно делают ошибки как в постановке целей, так и методах их достижения. Что уж говорить об обычных людях или среднестатистических бизнесменах.
Аргумент о полноте информации вообще наиболее одиозен. Человек практически никогда не владеет всей полнотой информации о том, что происходит вокруг. Именно поэтому механизмы нашей психики и мышления действуют не так, как компьютер, а способны работать в ситуациях высокой неопределенности, используя так называемые эвристические стратегии. Далеко не всегда правильные и логичные, и не гарантирующие безошибочность, они, тем не менее, позволяют человеку делать выводы, обобщать и прогнозировать там, где спасовал бы любой компьютер из-за недостаточности исходных данных. А если же говорить о ситуации информированности в чисто экономических ситуациях - будь то биржевая игра или корпоративные интриги, то возможности для доступа к информации у крупных и рядовых игроков просто несравнимы, а доступ к "инсайдерской" информации потому и является ключевым в этих ситуациях ресурсом.
Максимизация личной выгоды тоже не единственная распространенная стратегия не только среди людей, но и в живой природе. Хотя мы привыкли использовать выражение "как в джунглях" в качестве синонима безжалостной борьбы за выживание, ученым давно известно множество примеров, когда для этого самого выживания стаи или вида конкретными животными используются стратегии альтруизма. Нет необходимости даже обращаться к примерам среди высших животных, достаточно взглянуть на любой муравейник. Генетики приходят ко все более интересным выводам о природе "генов альтруизма", которые отвечают за стратегии сотрудничества у животных.
1.2 Теории экономического поведения
Чтобы лучше понять, откуда взялась в экономической науке вся эта современная "занимательная механика" вместо целостного представления о человеке, нужно присмотреться к тому, когда возникли первые теории экономического поведения. С XVIII века идеи прогресса и просвещения начинают завоевывать умы европейцев. На фоне мистики и суеверий идеи торжества разума и материальности мира, который можно изучить до конца с циркулем, микроскопом и пробиркой, - захватывающи и перспективны. Человек - сложное механическое устройство, которое умеет лишь ощущать и думать. Душа - это "лишенный содержания термин, за которым не кроется никакой идеи и которым здравый ум может пользоваться лишь для облачения той части нашего организма, которая мыслит", - пишет философ и врач Жюльен де Ламетри, увековечивший идею "человека-машины" в одноименном труде 1748 года. Быть идеалистом не модно, модно считать человека существом, которым руководят природные инстинкты, стремление к выгоде и удовольствию и страх лишений и огорчений.
Столь же рациональны и эгоистичны люди и в сочинениях большинства теоретиков экономической мысли XVIII и XIX веков. У Адама Смита автономными индивидами движут два природных мотива: своекорыстный интерес и склонность к обмену. У Джона Стюарта Милля людьми руководит стремление к богатству и при всём этом отвращение к труду и нежелание откладывать на завтра то, что можно употребить сегодня. Джереми Бентам считал человека способным к арифметическим действиям для получения максимума счастья и писал: "Природа поставила человека под власть двух суверенных владык: страданья и радости. Они указывают, что нам делать сегодня, и они определяют, что мы будем делать завтра. Как мерило правды и лжи, так и цепочки причины и следствия покоятся у их престола". Леон Вальрас видел человека максимизатором полезности на основе рационального поведения. В XX веке на базе этих идей выросла уже теория игр - раздел математики, изучающий оптимальные стратегии в процессах, где несколько участников ведут борьбу за реализацию своих интересов.
Надо заметить, что понимание ограниченности представления о человеке в экономике как о механистическом рациональном субъекте существовала и в прошлом. Даже классик Джон Милль все же признавал влияние национальных особенностей на экономического человека и писал, что в странах континентальной Европы "люди довольствуются меньшими денежными барышами, не столь дорожа ими по сравнению со своим покоем и своим удовольствием". В трудах представителя немецкой исторической школы экономической теории XIX века Б.Гильдебрандта, человек "как существо общественное, есть прежде всего продукт цивилизации и истории. Его потребности, образование и отношение к вещественным ценностям, равно как и к людям, никогда не остаются одними и теми же, а географически и исторически беспрерывно меняются и развиваются вместе во всей образованностью человечества". Торнстейн Веблен считал, что людьми в экономических поступках движет вовсе не рациональный расчет, а стремление к повышению социального статуса, далеко не всегда рациональное, и зависящее от того, в каком культурно-историческом контексте это происходит. Веблен в каком-то смысле может считаться родоначальником нынешних теорий престижного потребления в маркетинге.
При этом сторонники "антропоцентрической экономики" всегда оставались в меньшинстве, и в общественном сознании четко укрепилась мысль о том, что экономика - это поле, в котором главный мотив людей и организаций - максимизация своей прибыли, независимо от того, какие именно это люди и организации, в какой стране они находятся и какие мировоззрения разделяют.
1.3 Рациональное экономическое поведение
Если даже не опровергать абстрактные теории, то, по крайней мере, задавать им множество неприятных вопросов стало возможно с накоплением экспериментального опыта психологии. Механизмы, описанные в теории игр, далеко не всегда реализуются в реальных жизненных ситуациях.
Во-первых, рациональному принятию решений сильно препятствует само устройство человеческой психики. Так, еще в 60-е годы психологи обнаружили доказательства удивительно мощного влияния ситуаций на поступки людей, эффект "мухи и слона", где муха - это рациональный мотив и причины поступка или решения, а слон - сиюминутная ситуация. Мы все знакомы с этим эффектом. В одном из рассказов Конан-Дойла о Шерлоке Холмсе великий сыщик поясняет Ватсону, почему он не внес в список подозреваемых даму, которая очевидно сильно нервничала, отвечая на его вопросы - у нее просто был не напудрен нос. Самая незначительная деталь, сказанное "под руку", интонация собеседника, внезапная смена настроения часто способны повлиять на поведение человека, перевесив все рациональные и давно обдумываемые аргументы. Объясняя свои поступки, люди также часто вовсе не анализируют, а стараются найти объяснения, которые понравятся им самим и окружающим, и даже анализируя, склонны принимать во внимание именно те аргументы, которые подтверждают их первоначальную позицию, считают более вероятными события, с которыми сами лично встречались.
Объем накопленных данных о таких "отклонениях" от "нормальности" в конечном счете стало уже невозможно не заметить. Муха не имеющих значения погрешностей превратилась в слона - не поддающегося простым объяснениям реального человека, и в 2002 году Нобелевская премия по экономике была вручена экономисту Дэниэлу Канеману за то, что он и другие исследователи показали, что "человеческие решения закономерно отклоняются от стандартной модели". Канеман писал, что "в процессе принятия решения субъекты игнорируют самые основные принципы и правила, лежащие в основе теории рационального выбора". Вместо калькуляции своей выгоды люди просто следуют привычкам и традициям, игнорируя вероятностных журавлей, выбирают надежных синиц в руках, недооценивают возможность отрицательного исхода в "привычных" ситуациях ("ошибка профессионала"), рисковать готовы, как правило, только для того, чтобы избежать беды, а не для получения выигрыша.
Кроме психологических особенностей, серьезно влияют на экономическое поведение мировоззренческие установки. Например, существует интересная игра "Ультиматум". Ведущий предлагает двум игрокам некоторую сумму денег. Первый игрок должен поделиться деньгами со вторым, причем если второго не устроит предлагаемая ему доля, они оба вообще ничего не получат. В соответствии с логикой "Экономического человека", второй участник должен был бы соглашаться на любую, даже самую маленькую сумму, иначе не получит вообще ничего. При этом практика показала, что такие отказы происходят очень часто - предложение слишком маленькой суммы второй игрок воспринимает как неуважительное или оскорбительное к себе отношение и решает лучше вообще лишиться денег и заодно не дать возможность их получить первому игроку. В экспериментах с участием американцев чаще всего соотношение оставляемой и предлагаемой доли составляет 7:3, то есть "уважительным" считается предложение "войти в долю" на условии одной трети. А вот в России, согласно данным экспериментов 90-х годов, чаще всего игроки делили деньги пополам, то есть наши соотечественники были готовы отдать половину, опасаясь, что любое другое предложение будет отклонено. Второй участник отказывался от денег и лишал партнера возможности их получить, если дележ "несправдлив". Тут сразу можно вспомнить пословицы "Выколю себе глаз, пусть у тещи будет зять кривой". В рамках теории рационального поведения такие поступки вообще выглядят абсурдными, между тем в жизни мы постоянно встречаем ситуации, где люди отказываются от прямой выгоды, если в противоречие с этим входят чувства самоуважения, справедливости, обиды и многие другие неэкономические сущности. Причем это делают вовсе не только какие-нибудь альтруисты-бессребреники.
Можно вспомнить знаменитые истории о бесшабашном поведении русских купцов. Все знают рассказы о шокировавшем просвещенных европейцев прикуривании от сторублевок. А вот еще красноречивый пример "нерациональности" - легенда о том, как была построена московская Психиатрическая больница №1 им. Н. А. Алексеева (известная как "канатчикова дача"). В 1894 году проходил сбор средств на строительство по инициативе городского головы Москвы Н.А. Алексеева. Один из богатых купцов заявил Алексееву: "Поклонись мне в ноги при всех, и я дам миллион на больницу". Алексеев поклонился, и больница была построена. А сколько миллионов тратится сегодня ради того, чтобы потешить самолюбие, а вовсе не рационально наращивать капиталы? Кажется, что как раз все современные маркетинговые технологии общества потребления с его имиджевыми товарами и престижным потреблением опровергают существование Хомо Экономикуса. Наоборот, "человеческое", играющее на иррациональных желаниях и стремлениях, стало ключевым товаром на потребительских рынках.
1.4 Коллективный интерес
Любопытно, что даже в рамках самой формально-логической теории игр можно опровергнуть тезис о рациональности эгоистического индивидуализма.
Одной из самых известных в теории игр является "Дилемма заключенных". Образно ее суть можно описать так: - полиция ловит двух преступников, А и Б, за незначительное правонарушение. Есть основания полагать, что в действительности это члены банды, виновные в более тяжких преступлениях, но доказательств нет. Если один заключенный свидетельствует против другого, а тот хранит молчание, то первый освобождается за помощь следствию, а второй получает максимальный срок лишения свободы (10 лет). Если оба молчат, то приговариваются к минимальному сроку - 6 месяцам. Если оба свидетельствуют друг против друга, они получают по 2 года. Каждый заключенный выбирает, молчать или свидетельствовать против другого. При этом ни один из них не знает точно, что сделает другой. В этой игре, если игрок заботится только о себе, выгоднее всегда предавать, а вот если игроки имеют общий интерес, то им выгоднее сотрудничать.
Успешной стратегией в этой игре считалась "око за око" (tit-for-tat) - не предавать первым, но потом отвечать оппоненту всегда тем же, если он предал - предавать, если он "дружит" - "дружить". Но оказалось, что это выгодно, лишь когда каждый играет сам за себя. В противном случае более успешной является стратегия кооперации, представленная в 2004 году на 20-й годовщине соревнования по повторяемой дилемме заключенного командой Университета Саутгемптона из Англии. Она основывается на взаимодействии между программами, чтобы получить максимальный счет для одной из них. Университет выставил на чемпионат 60 программ, которые распознавали друг друга по ряду действий на первых 5-10 ходах, после чего они начинали "играть в поддавки" - одна программа всегда сотрудничала, а другая предавала, что давало максимум очков предателю. Если программа понимала, что оппонент - не саутгемптонский, она дальше все время предавала его, чтобы минимизировать результат соперника. В результате программы Университета Саутгемптона заняли первые три места в соревновании.
Таким образом, было получено формальное доказательство, что при наличии коллективного интереса преимуществами обладает комплексная стратегия, основанная одновременно на конкуренции и кооперации, а также принципе разделения "свой-чужой", - то есть на кооперации со "своими" и конкуренции с "чужими", по сравнению с чисто конкурентными стратегиями.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Почему вообще эти теории имеют для нас какое-то значение? Не все ли равно, какие идеи разделяли деятели эпохи "машин и пара", и какие красивые конструкции строят математики, описывая абстрактных игроков-конкурентов? К сожалению, теоретики виноваты в том, что запускают в обыденное сознание людей "вирусы" якобы простых идей. Не надо читать Адама Смита, чтобы знать, что "бизнес есть бизнес". При этом, рассказывая о том, что только личное благо есть путь к благу общему, адепты этих теорий забывают, что сверхцели могут быть достигнуты лишь в результате сотрудничества и готовности работать не только на личную выгоду. Нельзя летать в космос, изучать океан и искать лекарства от рака исходя только из сиюминутных задач получения прибыли. Более того, это даже и вредно, так как может привести в перспективе к экономическим потрясениям и переменам на устоявшихся рынках.
Еще одно печальное последствие таких идей - атомизация общества. Потому что рационально и безжалостно конкурировать можно только с "чужими", ведь к "своим" так не относятся даже преступники. "Экономический человек" тем успешнее, чем меньше вокруг него тех, на кого он смотрит, как на людей, а не на абстрактных конкурентов. Потому у нас так и процветает клановость и кумовство - пусть в таких примитивных формах, но все же люди предпочитают быть вместе с кем-то. Небольшой коллектив или группа, объединенная общими интересами, - серьезное препятствие для идей всеобщей конкуренции, "войны всех против всех".
Но дело не только в ограниченности теорий экономического человека. Идея внеморальности экономической деятельности, выноса за скобки всего кроме выгоды и рационального расчета, опасна гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Лицемерие, обман и маленькие предательства, которые ежедневно происходят в больших корпорациях, потому что, как известно, тут зарабатывают деньги, а не занимаются благотворительностью. "Халтура" вместо культуры. Почему ты такой бедный, если ты такой умный. Привыкая к этой реальности, легко оправдать все некими абстрактными правилами рынка, где нет места размышлениям, что хорошо, а что плохо.
Правда, история знает как минимум один пример того, куда можно зайти по этой дороге. Когда в 1961 году Ханна Арендт приехала в Иерусалим на суд над главным исполнителем Холокоста Адольфом Эйхманом, она была поражена обыденностью и обыкновенностью этого человека и его аргументов, назвав впоследствии свою книгу об этом "Банальность зла". В отличие от теории, в жизни безразличные решения - потому что "так принято", "это просто работа" и "не мы такие - жизнь такая" - приводят вовсе не только к абстрактной личной выгоде, а к вполне реальным бедам. А отношение к другим людям просто как к средству для "выигрыша" - главная беда всей современной экономики.
"Люди могут заниматься преследованием своих собственных интересов без опасения, что это нанесет ущерб обществу, не только из-за ограничений, предписанных законом, но также потому, что сами они являются продуктами ограничений, вытекающих из морали, религии, обычаев и воспитания". И это не цитата какого-нибудь философа-утописта, а слова родоначальника рыночной экономики - Адама Смита. Его последователи подобные идеи о моральных и воспитанных предпринимателях из своих теорий выкинули за ненадобностью. Как коротко и ясно заявил два столетия спустя Милтон Фридман, единственный долг фирмы перед обществом - максимизация прибыли. Как в реальной жизни себя ведут не просвещенные предприниматели, а реальные "экономикусы", россияне знают не понаслышке. Причем на рынке сражаются между собой в борьбе за кошельки потребителей, ведут между собой борьбу не только предприниматели-конкуренты. Вот свежий пример из этого ряда. Рабочие локомотивного депо в Москве вступили в драку с применением травматического оружия со своими потенциальными конкурентами, которые направлялись в депо, чтобы устроиться на работу на меньшую зарплату. В результате четыре человека получили ранения. Конкурентная борьба во всей красе.
Теории эти по-прежнему рассказывают нам о своих мертвых механических моделях, хотя сама повседневная практика современной экономики доказывает - представления о человеке, которыми смущали и поражали воображение дам на балах галантного века, мягко говоря, несколько устарели. Не пора ли последовать совету упомянутого Ламетри: "Мудрец должен осмелиться высказать истину в интересах небольшого кружка лиц, которые хотят и умеют мыслить. Ибо другим, по доброй воле являющимся рабами предрассудков, столь же невозможно постичь истину, сколь лягушкам научиться летать"?
(Впервые опубликовано в журнале "При этом" №32 2010)
referatwork.ru
Экономическое поведение - поведение, связанное с перебором экономических альтернатив с целью рационального выбора, т.е. выбора, в котором минимизируются издержки и максимизируется чистая выгода. Предпосылками экономического поведения выступают экономическое сознание, экономическое мышление, экономические интересы, социальные стереотипы. При этом каждый феномен по-своему формирует тот или иной тип экономического поведения. Так, например, техника экономического мышления - это некая предпосылка, которой человек руководствуется в своем поведении. Исходя из баланса рациональности и эмоциональности своего мышления индивиды предпринимают лишь те действия, которые принесут им наибольшую чистую пользу (т.е. пользу за вычетом возможных затрат, связанных с этими действиями). В общении между собой, особенно по поводу распределения и потребления ограниченных экономических ресурсов, субъекты преследуют свои экономические интересы, удовлетворяют свои насущные потребности. Это вторая предпосылка их экономического поведения, позволяющая во многом его предсказывать. Действуя в собственных интересах, люди создают возможность выбора для других, и общественная координация формируется как процесс непрерывного приспособления к изменениям в чистой выгоде, возникающим в ходе их взаимодействия. Существует несколько моделей экономического поведения индивидов, содержащих механизмы общественной координации.
Первая модель, основанная на методологии английского экономиста и философа А. Смита, строится на признании компенсаторной роли заработной платы в качестве основы экономического поведения субъекта. Функционирование модели детерминируется пятью главными условиями, которые "компенсируют малый денежный заработок в одних занятиях и уравновешивают большой заработок в других: 1) приятность или неприятность самих занятий; 2) легкость и дешевизна или трудность и дороговизна обучения им; 3) постоянство или непостоянство занятий; 4) большее или меньшее доверие, оказываемое тем лицам, которые занимаются ими; 5) вероятность или невероятность успеха в них". Эти условия определяют баланс действительных или воображаемых выгод и издержек, на которых основывается рациональный выбор индивида. Альтернативные варианты, выбираемые в каждом из пяти условий зарабатывания денег исходя из склонностей и предпочтений людей, определяют их экономического поведения.
Анализ экономического поведения индивида, в контексте методологии А. Смита, показывает, что в отечественной экономике в процессе становления рыночных отношений явно доминируют два базовых типа экономического поведения индивидов: дорыночный и рыночный. Дорыночный тип поведения характеризуется формулой "гарантированный доход ценой минимума трудовых затрат", или "минимум дохода при минимуме трудовых затрат". В целом для носителей дорыночного типа поведения характерно неприятие рынка или настороженное отношение к нему, низкая оценка собственных представлений о рыночной экономике, высокий уровень социальной и психологической напряженности личности, находящейся под сильным влиянием социальных стереотипов, выработанных в годы советской экономики.
Рыночный тип поведения характеризуется формулой "максимум дохода ценой максимума трудовых затрат". Он предполагает высокую степень экономической активности со стороны индивида, понимание им того, что рынок предоставляет возможности для повышения благосостояния соответственно вложенным усилиям, знаниям, умениям. Собственно рыночный тип поведения еще только начинает формироваться и в сильной мере зависит от хода экономических реформ и их соответствия социальным ожиданиям экономически активных индивидов.
Неизбежные издержки формирования рынка труда привели к возникновению еще одного типа экономического поведения - псевдорыночного. Псевдорыночный тип экономического поведения характеризуется формулой "максимум дохода ценой минимума трудовых затрат". Наличие псевдорыночного типа поведения в той или иной социальной системе свидетельствует о низком уровне ее развития, отсутствии четко выраженной концепции этого развития, что характерно в той или иной мере для развивающихся стран.
Вторая модель, основанная на методологии американского экономиста П. Хейне, исходит из того, что экономический образ мышления имеет четыре взаимосвязанные особенности: люди выбирают; только индивиды выбирают; индивиды выбирают рационально; все общественные отношения можно трактовать как рыночные отношения. Названные условия создают определенный баланс действительных или воображаемых выгод и издержек, на которых основывается рациональный выбор индивида. Делая этот выбор, индивид предпринимает действие, которое принесет ему в соответствии с его ожиданиями наибольшую чистую пользу. При этом чем серьезнее экономические обоснования выбора, тем больше вероятность того, что он будет рациональным.
Необходимыми свойствами-ограничениями экономической теории поведения Хейне являются, во-первых, признание безусловной рациональности человека; во-вторых, абсолютизация рационального выбора; в-третьих, акцентирование внимания на возможности осуществления выбора единичным индивидом. Осуществляя рациональные выборы, основанные на ожидании чистой выгоды, индивиды предпринимают определенные действия, прогнозируемые другими людьми. Когда пропорция между ожидаемой выгодой и ожидаемыми затратами на какое-либо действие увеличивается, то люди совершают его чаще, если уменьшается - реже. Тот факт, что почти каждый предпочитает большее количество денег меньшему, неимоверно облегчает весь процесс; деньги здесь подобны смазочному материалу, крайне важному для механизма общественного сотрудничества. Умеренные изменения денежных затрат и денежных выгод в тех или иных случаях могут побудить большое число людей изменить свое поведение таким образом, что оно окажется лучше согласованным с действиями других людей, осуществляемыми в то же самое время. В этом и заключается главный механизм сотрудничества между членами общества, позволяющий им обеспечивать удовлетворение своих потребностей, используя доступные для этого средства.
Ограниченность объяснительных возможностей экономической теории П. Хейне преодолевается в ходе создания социологизированной модели экономического поведения. Последняя включает в себя: во-первых, действия, детерминированные коллективным выбором; во-вторых, иррациональные выборы индивидов, которые часто имеют место в жизни и связаны с присутствием в структуре человеческой психики компонентов бессознательного; в-третьих, действия, детерминированные экономическими интересами и социальными стереотипами. Согласно этой модели, выбор индивидов в реальной ситуации определяется: состоянием баланса рационального и эмоционального в экономическом мышлении; подвижностью равновесия нормативного и индивидуального в социальном стереотипе; и наконец, более глубинными причинами (часто не зависящими от них) - их экономическими интересами. Преследуя свои экономические интересы, люди приспосабливаются к поведению друг друга, соблюдая принятые правила игры, адаптируются к меняющейся ситуации, стремясь получить максимальную чистую выгоду (за вычетом издержек) в результате своих выборов.
Анализ экономического поведения индивидов в контексте методологии П. Хейне позволяет создать типологию экономического поведения индивидов исходя, например, из оценки различными группами безработных того, что значила для них прежняя профессия как ценность. В ходе анализа выявлены, на этом основании, стратегии прагматического, профессионального и безразличного поведения лиц, потерявших работу. Стратегия прагматического поведения формируется на основе целевой установки, с которой выпускник заканчивает (а безработный закончил) школу, ПТУ, ССУЗ, вуз, - достичь материального благополучия и сделать карьеру. Прагматический тип поведения, как правило, присущ разным образовательным группам и почти не зависит от пола. Вместе с тем он значительно усиливается с возрастом и в старших возрастных группах выражен втрое сильнее, чем в группе до 30 лет. Этот тип поведения наиболее близок к собственно рыночному типу.
Стратегия профессионального поведения исходит из установки получить интересную работу в будущем. Данный тип поведения теснее всего связан с уровнем образования индивидов. Парадоксально, но в нынешний переходный период ситуация такова, что чем больше лет потребовалось на образование, тем меньшей горизонтальной мобильностью обладает индивид, тем, следовательно, хуже его социальное самочувствие.
Стратегия безразличного поведения исходит из того, что нужно просто получить образование. Этот тип поведения почти не связан с уровнем образования и полом индивидов. Он мало связан с возрастом, не имеет четких субъектных характеристик и тенденций в своих изменениях. Он весьма подвержен влиянию (как положительному, так и отрицательному) всего общественного развития и конкретной общественной ситуации.
Каждая из рассмотренных моделей содержит необходимое количество системных компонентов, взаимодействие которых создает устойчивую структуру типов экономического поведения индивидов. Действие каждой модели экономического поведения подчинено определенному социальному механизму регулирования экономических отношений, что открывает возможности научного управления ими, повышает надежность прогностических оценок и создает предпосылки для прогрессивного изменения практики.
В рамках концепции экономического поведения можно объяснять социальные явления, включая и изменение уровня безработицы, как следствие меняющегося соотношения предполагаемых выгод и издержек. Так, уровень безработицы складывается из целого комплекса решений, которые принимаются и теми, кто предлагает свой труд, и теми, кто предъявляет на него спрос. Очевидно, что все они учитывают ожидаемые выгоды и возможные издержки как результат принятия собственных решений. Различные уровни безработицы среди разных групп населения отражают не только различия в спросе на услуги людей, но и вариации в издержках, с которыми связаны для разных людей поиск, начало или продолжение их работы. Реальное представление о социальных механизмах включения различных категорий населения в рынок труда позволяет государственным органам осуществлять балансирование пассивных и активных мер социальной политики в отношении разных социальных групп в условиях формирующихся рыночных отношений.
www.coolreferat.com
Глава 2. Экономическая психология и модели экономического поведения.
Исследование экономической психологии, или психологических аспектов экономики - перспективное поле научных изысканий. Экономические психологи интересуются такими темами, как житейское понимание экономики; факторами, лежащими в основе экономических решений; отношениями между личной идентичностью и массовым потреблением и др. Исследования проводят социальные психологи, когнитивные психологи (концентрируясь на принятии решений), психологи развития (концентрируясь на развитии детских представлений об экономическом процессе)
Хотя экономическая психология развивается динамично, она не может претендовать на то, что находится в центре внимания науки. В современной академической психологии доминируют когнитивный, вычислительный и нейрологический подходы. В распределении фондов на исследования, профессорских должностей, редактирования журналов и прочих индикаторов институциональной власти социальная психология находится на периферии. Но даже и внутри нее экономическая психология - лишь нарождающаяся область. В данной работы, таким образом, рассматривается потенциал того, что находится сейчас на периферии психологической науки.
Психология традиционно отдает предпочтение абстрактным исследованиям перед анализом материальных условии современной жизни. Последним почти не уделяется внимание в современной психологической теории. Несмотря на известную критику (Рагkег, 1989) гегемония лабораторных методов продолжается. Тем не менее рассматриваемые в данной работе проблемы психологии потребления предполагают философскую критику позитивизма, ориентируются на этнографические модели исследования и анализируют поведение с позиции его зависимости от культурного контекста.
В экономической психологии легко выделить два подхода: первый в значительном степени отвлекается от культуральных аспектов потребления и рассматривает в основном взаимоотношения между экономикой и психологией.
Второй ориентирован на взаимодействие с культуральными подходами и видит социальную психологию массового потребления в пределах более широкой междисциплинарной области. Поскольку оба подхода существуют бок о бок, будем рассматривать в этой работе и тот и другой.
Происхождение и развитие экономической психологии
В начале своего существования проблематика экономической психологии фокусировалась прежде всего на отношениях между психологией и экономикой.
Дж.Катона писал: «Мы будем рассматривать экономические процессы как проявления человеческого поведения и анализировать их с точки зрения современной психологии» (1951, с.3).
Катона предложил первый проект эмпирического исследования психологических аспектов экономического поведения. Одной из частей этого проекта стал способ понимания отношении между психологией людей и экономикой. При этом Катона имел тенденцию абстрагироваться от существенных различий между разными психологическими подходами, ссылаясь на некие
«фундаментальные договоренности между всеми современными учеными- психологами» (там же, с.28). Это была версия лингвистического бихевиоризма, распространенного тогда в психологии, в котором на основе контролируемого наблюдения повеления исследуются взаимодействия между промежуточными психологическими переменными. Работа Катоны – «основоположника экономической психологии» - привлекла довольно мало критического внимания.
Я сконцентрируюсь на его исходных посылках.
Катона считает, что существует очевидная связь между психологией людей и экономикой. «Объективные» экономические условия действуют на поведение индивидуума, но они же опосредованы субъективными воззрениями на экономику. Так, никто не может предугадать в каком направлении идет экономика: будет ли она развиваться или падать в следующий период времени - неясно. Людям же нужно решать вопрос, тратить или сохранять свои накопления. В этих условиях общественное мнение становится значимым фактором экономики. Если большая группа людей одновременно меняет свое поведение, решая, тратить или сберегать средства, то их решение повлияет на такой макроэкономический феномен, как объем доступных для инвестиций денег.
Психологический фактор изменит течение бизнес-цикла.
Программа экономической психологии, намеченная в этих и других рассуждениях Катоны, весьма влиятельна и до сих пор. Она предполагает четкое разграничение между экономическими и социально-психологическими переменными в любой теоретической или методологической позиции и, следовательно, между объективным и субъективным взглядом на экономику.
Многие работы вслед за Катоной фокусировались на исследовании социального восприятия экономических индикаторов. По Катоне, социально-психолоические процессы действуют на уровне индивидуума, а не на уровне групп или масс.
Экономическое поведение понимается как совокупность восприятия и поведения индивидуумов. Такое представление связано с подчеркиванием особой роли принятия решений в исследовании потребления.
Теория установки и принятие решений
В рамках социальной психологии исследовалась роль установки в ходе формирования намерений. Эти работы повлияли на современное прочтение программы Катоны. Наиболее влиятельный подход такого типа - теория обоснованного действия, предложенная Фишбейн и Адзен (Ajzen and Fishbein,
1980). Авторы полагают, что при формировании намерения действовать тем или иным образом наблюдается противодействие элементов установки и нормативных убеждений. Предполагается, что люди проводят анализ затрат и выгод поведения таким способом, в котором каждая затрата и каждая выгода умножается на коэффициент, определяемый установкой. Нормативные убеждения - это взгляды значимых других, умноженные на коэффициент оценки этих взглядов.
Более поздние формулировки теории включили проблему принятия решений и аспекты управления. Значение этого подхода в том, что он может объяснить непоследовательности в установках и поведении как результат влияний со стороны норм и контекста. Человек может вести себя непоследовательно в плане реализации своих установок, если предполагает, что затраты превысят выгоду или что последует неодобрение со стороны значимых других. В теории обоснованного действия намерение купить нечто определяется комбинацией значимости покупки и того, как другие оценят ее. Привычки людей и контроль обстоятельств решения и его последствий могут изменять влияние субъективных норм и установок.
Теория обоснованного действия доказала свою психологическую валидность в качестве общего подхода к исследованию свободного выбора. Она может учитывать влияние множества установочных, экономических и социальных явлений на принятие экономического решения. Основная ценность такого подхода - в выявлении факторов, влияющих на выбор одной из имеющихся возможностей. Фишбейн и Адзен считают, что к вопросу о предпочтениях покупателя следует подходить, как если бы это был один из видов принятия решений: «В сущности нет ничего необычного в поведении покупателя. Это человеческое действие, включающее выбор между несколькими альтернативами, и нет особенных причин полагать, что в его основе лежит какой-то новый, ни на что не похожий процесс (Fishbein, Ajzen, 1980, р.149).
Эти авторы использовали свой подход для предсказания выбора покупателями марок пива и автомобилей. Им удалось предсказать вероятность покупки с учетом установок и субъективных норм. Были обнаружены некоторые контекстные эффекты, влияющие на принятие решения - например, покупает ли человек для себя или для других. Модель обоснованного действия довольно редко систематически используется в исследованиях по принятию решения в экономической психологии. Однако изучение этих процессов при осуществлении расходов является доминирующим в рамках программы Катоны.
Экспериментальная экономика
Программа Катоны в сочетании с теорией установки имеет своим следствием доминирование модели принятия решений в экономической психологии. Однако люди принимают решения в состоянии неопределенности.
Очень часто (может быть, даже почти всегда) они не располагают всей необходимой информацией для анализа затрат, выигрыша, оценки ограничений.
Принимая решение в условиях неопределенности, они пользуются набором эвристик, которые не требуют такого объема информации, как полностью рациональный анализ.
Работа Тверски и Канемана (Tversky and Kahneman, 1981) показала, что, имея дело со статистической информацией, люди часто опираются на множество эвристик, таких, как аналогия и репрезентативность. В последние годы этот подход стал очень влиятельным в экономической психологии. Как психологи, так и экономисты критически относятся к рационалистическим посылкам в экономической теории, согласно которым люди основывают своп решения на принципе собственного интереса, знании множества экономических условии и понятий, таких, например, как будущий доход. Экспериментальная экономика использует в качестве модели принятия решений в условиях неопределенности понятие связанной рациональности (bounded rationality), предложенной
Саймоном (Simon, 1957). Согласно модели, люди используют различные специфические формы рассуждения и стремятся скорее к обоснованности, чем к оптимальности. Если какой-либо способ в прошлом доказал свою эффективность в подобной ситуации, то люди удовлетворяются тем, чтобы повторить свое решение, и не ищут более оптимальное.
Гутс и др. (Guth et al., 1992) полагают, что существуют два подхода в экспериментальной экономике, по-разному трактующие отношения между экономикой и психологией. Экспериментальная экономика включает ряд техник, моделирующих в контролируемых условиях принятие экономического (как правило, финансового) решения. Преимуществом этого метода является использование аппарата теории игр, который уже применялся к широкому спектру психологических процессов, таких как конфликт, договор о цене, альтруизм, межгрупповые и личностные отношения. Экспериментаторы организуют
«игры» с четко обусловленными параметрами. Поведение игроков ограничивается правилами, и направлено на то, чтобы максимизировать выгоду. Исследователи приглашают испытуемых вступить в игру. Отклонения от оптимального поведения можно рассматривать как функцию от изменения в соотношении затрат и выигрыша. Если изучаются субъективные значения выигрыша при соблюдении ограничений, то могут быть использованы все те же принципы экономического моделирования. Однако требуется найти соответствие между тем, как люди ведут себя в игре и в реальном мире, когда принимается личностно значимое решение о балансе необходимых затрат и возможном получении выгоды. Это не столько вопрос внешней валидности, сколько знаний о конкретных видах экономического поведения.
Альтернативный подход в экспериментальной экономике имеет целью привлечь некоторые психологические теории для разработки проблем экономической психологии. Здесь привлекается теория «связанной рациональности». Предполагается, что принятие решений лучше понимать не как ущербное применение стандартного логического утверждения, но как использование многообразных эвристик. Эвристики - это способы рассуждений, использующие разнообразные «боковые ходы» при переработке информации и формировании выводов. При таком подходе исходная посылка экономистов, предполагающих, что экономические решения принимаются рациональным способом заменяется психологическим представлением о рациональных предположениях.
Здесь обнаруживается шаткость экономических моделей; как альтернатива предлагается использование «психологически реальных» предположении вместо высчитывания соотношений между производимыми затратами и получаемой выгодой.
Культуральные подходы к экономической психологии
Выше я обозначил три подхода к экономической психологии, развившиеся на основе исходной программы Катоны. Все они пытаются свести процесс потребления к выбору между предпочтениями, все они базируются на экспериментальных (или хотя бы квазиэкспериментальных) методах. Важная черта этих подходов состоит в том, что они исходят из четкого разделения психологии и экономики как двух самостоятельных и различных дисциплин.
В других работах недавнего времени намечаются альтернативные связи психологии с другими социальными науками. Предпосылки этого направления можно найти в книге Ли, Терпи и Вэбли «Индивидуум в экономике» (Lea, Тагру and Webley, 1987). Авторы отстаивают позицию так называемом «двойной каузальности». Она заключается в том, что всякое «экономическое поведение» имеет место в материальном контексте, а экономика в свою очередь является результатом экономического поведения многих людей. Книга не содержит ссылок на социальную теорию (например, Giddens, Bourdieu or Habermas) но имеет отсылки к специальным труппам социологов (например, Geshuny) и антропологов
(например, Douglas).
В недавнее время внимание исследователей привлекли связи экономической психологии с другими дисциплинами. Лунт и Ливингстоун, например, в своей книге «Массовое потребление и социальная идентичность»
(Lunt and Livingstone, 1992) отметили значение антропологии, кросс- культурных исследований и социологии. Фурнам и Льюис (Furnharn, Lewis,
1986) в работе «Экономический разум» ориентируются на антропологию и социологию. Диттмар (Dittmar, 1992) цитирует социологию и новые исследования потребления (Beck). Ливингстоун (1992) привлекает работы по теории СМИ и феминизму. В этих работах открываются новые метолы исследования субъекта в его отношении к потреблению, происходит отход от теории принятия решений и постепенный охват все новых пластов культурного контекста.
Подходы, вдохновляемые другими социальными науками, используют, тем не менее, проблематику и определения экономики. Они берут экономические феномены и трактуют их так, как «если бы» они были феноменами социальной психологии. Экономика рассматривается как редукционистская и игнорирующая важные социально-психологические аспекты экономических убеждений и поведения. Такой подход имеет явные успехи, однако здесь существуют свои проблемы. Иногда исследователи применяют психологические теории частично.
Так, например, Диттмар (1992) использовала теорию социальной идентичности,
Фурнам - теорию личности. Альтернатива состоит в том, чтобы привлекать ряд психологических теорий для изучения определенной стороны потребления, как, например, в работе Лунта и Ливингстоун по сбережениям и долгу (1992). В некоторых случаях тема определяется прежде всего экономикой, как, например, при исследовании проблемы владения в работе Диттмар. На практике этой проблеме не соответствует в точности теория социальной идентичности, разработанная для когнитивного объяснения предрассудка. Сходным образом
Фурнам с определенным успехом использует теорию локуса контроля для объяснения многообразия экономических убеждений. Тем не менее понятно, что это - частичное решение проблемы: экономические феномены не всегда пригодны для прямого социально-психологического объяснения.
Названные подходы, хотя и имеют тенденцию к привлечению данных из социальных наук, однако порой игнорируют важную роль других дисциплин. В этой связи можно сослаться, например, на критику Дугласа и Ишервуда в отношении экономической концепции владения (Douglas, Isherwood, 1976).
Применение экономической психологии
Экономическая психология всегда имела дело с социальными проблемами, что побуждает к междисциплинарной работе, поскольку такие проблемы - предмет многих дисциплин. Например, в 1930-х годах было много социально- психологических исследований нищеты и безработицы (Jahoda et al., 1970).
Эта тема вновь привлекла внимание в 80-х (Calvin, 1980). Такие социально- важные проблемы, связанные с экономикой, как долг, семейный бюджет, налоги, конфиденциальность в бизнесе, привлекали исследователей.
Все они давали толчок к развитию социальной психологии, поскольку имели явное отношение к политике. Дебаты о различных политических предметах также предписывают определенные роли потребителям. Например, движение в защиту окружающей среды и экономические бойкоты предполагают высокий уровень политической заинтересованности и низкий - коммерческой.
Потребитель политизирован. Такие процессы вынуждают исследователей отказываться от представлений о решающей роли индивидуальных решений и переходить к рассмотрению широких психологических, социальных и культурных процессов. Проблемы этого уровня неизбежно привлекают внимание различных дисциплин и требуют междисциплинарной работы.
Взгляд в будущее
Выше мы изложили два подхода, стремящиеся к большей междисциплинарности и ориентированные на исследования выбора. Остается вопрос, может ли быть установлена между ними какая-либо связь в будущей экономической психологии. Опасность раздельного развития в том, что междисциплинарные подходы закончатся, так ничего и не сказав про экономику, и наоборот, экспериментальная экономика так и не приобретет валидность в отношении реального мира. Этот раскол очень существенен, он отражает глубокое разделение в социальных науках и внутри современной социальной психологии.
Традиции исследования в экономической психологии. Литературный обзор
Литература по экономической психологии огромна (см. обзоры: Furnham и
Lewis, 1986; Lea, Terpy & Webley, 1987; Lunt & Livingstone, 1982).
docus.me
