Цифровая экономика: как специалисты понимают этот термин. Цифровая экономика реферат

Цифровая экономика: как специалисты понимают этот термин

15:4116.06.2017

(обновлено: 18:04 16.06.2017)

471911118

МОСКВА, 16 июн – РИА Новости, Анна Урманцева. В 1995-ом году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет) ввел в употребление термин "цифровая экономика". Сейчас этим термином пользуются во всем мире, он вошел в обиход политиков, предпринимателей, журналистов. В прошлом году один из главных докладов Всемирного банка содержал отчет о состоянии цифровой экономики в мире (доклад вышел под названием "Цифровые дивиденды").

Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН — Владимир Иванов дает наиболее широкое определение: "Цифровая экономика – это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность".

Действительно, наверное, все наши действия в компьютерной виртуальной реальности можно отнести к системе производства, распределения, обмена или потребления. Но, конечно, виртуальная реальность, как таковая, появилась отнюдь не с созданием компьютера. Вся мыслительная деятельность человека может быть отнесена к ней. Кроме того, деньги – главный инструмент экономики, — также порождение виртуальности, так как являются придуманным "мерилом" стоимости товаров и услуг. А вот с изобретением компьютера удалось "оцифровать" деньги, что, несомненно, упростило товарно-денежные отношения, привело к огромной экономии времени и повышению безопасности операций. 

Мещеряков Роман — профессор РАН, доктор технических наук, проректор по научной работе и инновациям Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники считает, что к термину "цифровая экономика" существует два подхода. Первый подход "классический": цифровая экономика — это экономика, основанная на цифровых технологиях и при этом правильнее характеризовать исключительно область электронных товаров и услуг. Классические примеры – телемедицина, дистанционное обучение, продажа медиконтента (кино, ТВ, книги и пр.). Второй подход — расширенный: "цифровая экономика" — это экономическое производство с использованием цифровых технологий.

"В настоящее время, — поясняет Роман Мещеряков, — некоторые эксперты считают, что надо расширять это понимание и включать в него цепочку товаров и услуг, которые оказываются с использованием цифровых технологий, в том числе такие понятия как: интернет вещей, Индустрия 4.0, умная фабрика, сети связи пятого поколения, инжиниринговые услуги проторипирования и прочее".

Действительно, раньше виртуальная часть мира, которая располагалась в мыслительной реальности человека, не была производительной силой, не была той средой, где создаются новые идеи и продукты.

Александра Энговатова — кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики инноваций экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, — дает такое определение: "Цифровая экономика — это экономика, основанная на новых методах генерирования, обработки, хранения, передачи данных, а также цифровых компьютерных технологиях".

"В рамках данной экономической модели, — подчеркивает Александра Энговатова, — кардинальную трансформацию претерпевают существующие рыночные бизнес-модели, модель формирования добавочной стоимости существенно меняется, значение посредников всех уровней в экономике резко сокращается. Кроме того, увеличивается значение индивидуального подхода к формированию продукта, — ведь теперь мы можем смоделировать все, что угодно."

Обобщая, можно сказать, что цифровой экономикой можно охватить все то, что поддается формализации, то есть, превращению в логические схемы. А жизнь сама найдет возможность вписать это "нечто" в систему производства, распределения, обмена и потребления.

ria.ru

Цифровая экономика в России

Термин «цифровая экономика» сегодня часто используется в СМИ. Политики, бизнесмены и ученые пользуются этим определением в своих докладах и выступлениях, повествуя о перспективах финансового развития.

Будущее за виртуальной экономикой

Расширенный подход к этому понятию определяет, что цифровая экономика – это хозяйственное производство, использующее цифровые технологии. В мире, где более 40% населения во всех сферах жизни пользуются сетью Интернет, виртуальная торговля достигает невероятных объемов. Оцифрованные денежные отношения стали безопаснее и оперативнее.

Виртуальная часть жизни стала тем местом, где создаются новые продукты и идеи. Тестирование и апробация свежих изобретений становятся проще, ведь больше нет необходимости проводить реальные краш-тесты продукции. Компьютерная визуализация позволяет оценить все достоинства и недостатки нового продукта без лишних финансовых затрат.

Цифровая экономика – развивающаяся ускоренными темпами сфера жизни, которая, по мнению экспертов, полностью переформатирует привычные хозяйственные связи и существующие бизнес-модели.

Формирование виртуальной хозяйственной среды

Развитие цифровой экономики происходит очень быстрыми темпами. По оценкам финансистов, в ближайшем будущем всех участников этого сектора ждут немалые «цифровые дивиденды». Среди них снижение уровня безработицы, понижение издержек при производстве товаров.

Инструменты, которые предлагает цифровая экономика, позволяют полностью удовлетворить потребности клиента и повысить производительность труда. Электронная коммерция способна ослабить кризисы с помощью ускоренной реализации услуг и продукции, виртуальные платежные системы ускоряют товарообмен, интернет-реклама по своей эффективности превосходит все известные ранее способы оповещения о новом виде товара (услуги).

Цифровая экономика в России

Развитием этой отрасли хозяйства занимается правительство страны на законодательном уровне. Еще в декабре 2016 года президент России поручил Федеральному собранию подготовить программу развития этой сферы экономики. К делу привлекли экспертов из других министерств и ведомств, представителей бизнеса и финансистов.

Руководство государства понимает, что будущее за электронной коммерцией, и цифровая экономика РФ должна получить необходимую для быстрого развития финансовую и управленческую поддержку.

План экономической эволюции

Программа развития цифровой экономики в России была принята 6 июля 2017 года. Основным постулатом этого документа является полная интеграция российской виртуальной экономики с этой сферой Евразийского экономического союза. Государство обязуется создать все технические и финансовые условия для скорейшего прогресса новой финансовой отрасли.

Особое внимание уделяется развитию компьютерного и телекоммуникационного оборудования в России. Продвижение отечественного программного обеспечения включает установку антивирусных программ на каждую импортируемую единицу компьютерной техники.

Президент РФ сравнил эту глобальную программу по значимости с всеобщей электрификацией страны в начале 20 века. Беспрецедентный по своему влиянию на экономический прогресс государственный проект можно воплотить в жизнь благодаря огромному накопленному интеллектуальному потенциалу.

Цели государственной программы

Проект Минкомсвязи рисует прекрасные перспективы внедрения цифровых технологий во все сферы жизни.

Управление ресурсами (водными, энергетическими, топливными) планируется проводить с помощью интегрированных цифровых платформ. Они позволят объединить в информационной среде всех участников рынка, снижая транзакционные издержки и изменяя систему разделения труда.

Планируется создание 50 «умных городов», в которых будет проживать 50 000 000 человек. Каждый горожанин сможет вносить свой вклад в управление городом, высказывая свое мнение на специальных информационных площадках. «Умные города» благодаря комплексу технических и организационных мероприятий создают комфортные условия для проживания и бизнес-деятельности.

Государство обязуется создать особые технологические медицинские центры, оснащенные по последнему слову техники, в которых будет оказываться квалифицированная помощь.

Практические шаги по воплощению плана

Срок окончания реализации масштабного проекта назначен на 2025 год. К этому времени Минкомсвязи рассчитывает создать широкополосное покрытие сети Интернет в самых отдаленных уголках Российской Федерации. В планах правительства значительное удешевление стоимости услуг интернет-провайдеров. К 2020 году она не должна превышать 0,1% среднемесячного дохода, а к 2025 году планируется показатель в 0,05%.

В стране начинается разворачивание сетей 5G. Вначале их будут формировать в городах с населением от 300000 человек. К 2024 году должно быть 10 крупных населенных пунктов с покрытием этой сети.

Начавшийся переход на электронную документацию планируется развивать и в дальнейшем. Доля межведомственного документооборота должна составить до 90% от общей массы.

Количество услуг, предоставляемых государством в онлайн-режиме, к 2025 году должно составить 80%, при этом большая часть населения предпочтительно дает удовлетворительную оценку их качеству.

Введение беспилотного общественного транспорта к окончанию срока реализации программы должно быть осуществлено в 25 городах России.

Государство обещает высочайший уровень поддержки высокотехнологичным предприятиям, ведущим свою деятельность в сфере IT. Вузы страны должны увеличивать объем выпускаемых специалистов в сфере компьютерных технологий.

Как развивалась цифровая экономика Российской федерации

Системный подход к развитию экономики Рунета начал формироваться около 15 лет назад. А к 2010 году был принят формат описания и измерения самого понятия «цифровая экономика».

В 2011 году Российская ассоциация электронных коммуникаций начала ежегодно проводить исследования онлайн-экономики. Методы постоянно совершенствуются и модернизируются, позволяя получать все более точные данные.

В декабре 2016 года прошла научная конференция об итогах исследования Рунета, на которой было принято решение называть исследование «Экосистема цифровой экономики России», что дает понимание о невозможности дальнейшего разделения онлайн- и офлайн-сфер экономической жизни.

Трудно переоценить важность государственной поддержки в таком важном виде деятельности сегодняшней жизни, как цифровая экономика. Ставя приоритетной задачей развитие электронных технологий, правительство делает ключевые шаги в ускорении темпов роста государства в целом. Будущее страны - за новыми технологиями.

fb.ru

Цифровая экономика и ее роль в управлении современными социально-экономическими отношениями

Введение

Продолжающееся усложнение общественных структур и отношений, основой которых все чаще выступают современные цифровые технологии, вызывающие экспоненциальный рост потоков данных, выдвигает на первый план вопрос о формировании цифровой экономики. Важность протекающих процессов позволила поставить вопрос о формировании нового типа экономики, где доминирующее значение приобретают отношения по поводу производства, обработки, хранения, передачи и использования увеличивающегося объема данных. Данные становятся основой экономического анализа, исследующего закономерности функционирования современных социально-экономических систем. Как утверждает ряд экспертов, в настоящее время для экономического агента становится важным не сам факт обладания каким-либо ресурсом, а наличие данных об этом ресурсе и возможность их использовать с целью планирования своей деятельности [5].

Исходя из этого, с нашей точки зрения, под «цифровой экономикой» следует понимать современный тип хозяйствования, характеризующегося преобладающей ролью данных и методов управления ими как определяющего ресурса в сфере производства, распределения, обмена и потребления.

Цифровая экономика является базой развития в целом и оказывает воздействие на такие разнообразные отрасли как банковская, розничная торговля, транспорт, энергетика, образование, здравоохранение и многие другие. Цифровые технологии, такие как интернет вещей (IoT), большие данные (big data), использование мобильных устройств и девайсов преобразуют способы социального взаимодействия, экономические отношения, институты. Появляются новые способы кооперации и координации экономических агентов для совместного решения определенных задач (sharing economy).

Хотя роль влияния цифровых технологий на трансформацию социально-экономических систем достаточно очевидна, многие вопросы остаются слабоизученными. Недостаточно внимания уделяется вопросам развития цифрового потенциала с целью достижения инновационного роста отдельных фирм и отраслей, без должного внимания остаются институциональные аспекты цифровой экономики, слабо освещены проблемы и перспективы развития бизнеса в условиях формирования цифровой экономики, не отражено должным образом место цифровой экономики в общей системе современных хозяйственных отношений. Поэтому целью данной работы является рассмотрение основных аспектов развития цифровой экономики и выработка суждений об ее роли в общей системе экономических отношений.

Теоретические аспекты развития цифровой экономики

Ядром цифровой экономики является сектор производства цифровых товаров и оказания услуг, связанных с цифровыми технологиями. Статистика стран ОЭСР, несмотря на общемировую нестабильность, свидетельствует об устойчивом росте мировой торговли продуктами цифровой экономики (в среднем, рост составляет около 4%), опережающими темпами растет объем оказываемых услуг (до 30% в год). Увеличиваются расходы предприятий на исследования, связанных с цифровыми технологиями, что указывает на то, что сектор цифровых технологий играет ключевую роль в инновациях. Развивается и становится доступней цифровая инфраструктура повышается качество коммуникационных сетей по мере внедрения технологий 4G и оптоволоконных средств передачи данных, при этом снижаются цены, в частности, на услуги мобильной связи, увеличиваются возможности по использованию мобильных устройств для доступа в интернет, что, в конечном итоге, позволяет прогнозировать все больший охват и развитие цифровых технологий в мире [30].

Существует значительный потенциал использования современных цифровых технологий в деятельности фирм. Важно уделять внимание таким аспектам, как использование современной вычислительной техники, программного обеспечения, наличия квалифицированных специалистов. Необходимо учитывать, что цифровые технологии обладают существенным потенциалом для ускорения инновационных процессов, поэтому показатели инвестиций в развитие цифрового потенциала фирмы являются важным фактором ее конкурентоспособности в современных условиях.

Появляющиеся новые модели ведения бизнеса, сетевые структуры, основывающиеся на коллективных методах производства и потребления, трансформируют традиционные рыночные отношения и требуют выработки новых решений в области управления современной фирмой. Дальнейшее развитие цифровых технологий имеет значение для всей экономики в целом. Если сейчас на долю розничной торговли в интернете приходится около 10% всех трансакций, то в будущем их число будет только расти [23].

Правительства многих стран, прогнозируя такие изменения, все больше стремятся к развитию цифровой экономики, используя ее преимущества для ответа на ключевые вызовы современности, такие как снижение уровня безработицы, борьба с бедностью, деградация окружающей среды. Современные национальные цифровые стратегии касаются вопросов развития экономики, создания инновационных предприятий, повышения занятости населения, формирования эффективного общественного сектора. О важности развития цифровой экономики все чаще заявляется и в России.

В целом, можно выделить следующий перечень мер, реализуемых государствами и направленных на развитие цифровой экономики: развитие инфраструктуры, представляющей основу для формирования новых моделей ведения бизнеса и построения научных и социальных сетей; снижение барьеров в отраслях цифровой экономики; повышение уровня владения цифровыми технологиями, обучение и переквалификация специалистов; обеспечение доверия к надежности и безопасности цифровой инфраструктуры, оценка рисков; развитие цифрового сектора экономики.

Цифровой сектор экономики базируется на инновационных технологиях, создаваемых электронной промышленностью. Он представлен двумя элементами. Во-первых, это электронная промышленность, производство микрочипов, компьютеров и телекоммуникационных устройств, электроники бытового назначения. Во-вторых, это компании, оказывающие услуги в области цифровых технологий и использующие цифровые средства производства, хранения, управления данными. Важность развития цифрового сектора для национальных экономик подтверждается тем, что ряд стран в настоящее время реализует комплексные и довольно масштабные программы, нацеленных на развитие цифровых секторов своих экономик, созданию новых рабочих мест в этих сферах, повышению конкурентоспособности электронной промышленности и IT-технологий. Одним из ключевых моментов становятся инвестиции в цифровой сектор экономики [21].

В современных условиях проблемы цифрового сектора неминуемо сказываются на конкурентоспособности экономики, поскольку отставание в получении и обработке актуальных данных, неумение использовать цифровой ресурс в конце концов сопровождается утратой прежних рыночных позиций. С позиций теории асимметрии международной торговли цифровая зависимость одной страны от другой ведет к увеличению отставания в экономическом развитии между этими странами. Особенностью такой структурной зависимости является невозможность ее преодоления, поскольку прогресс в области цифровых технологий происходит с достаточно высокой скоростью, а новые технологии могут быть воспроизведены только на основе предыдущих результатов. Если страна ими не обладает либо какие-то технические и технологические решения утеряны, тогда невозможно создать что-то новое и совершить следующий шаг. По этой причине состояние цифрового сектора, в частности, его элементной базы, специального технологического оборудования, обеспечивающего необходимые параметры микросхем является определяющим фактором перспектив развития всего общества. Поступление цифровых продуктов по импорту может снять остроту проблем на некоторое время, но учитывая то, что коэффициент обновлений в этом секторе очень высок и полная смена парка оборудования и программного обеспечения происходит раз в 2-3 года, привязка к импорту таких систем не может являться основанием для создания прочных конкурентоспособных позиций в данной области. Сейчас в мировой экономике развернута борьба за лидерство в области цифровых технологий, которые позволяют приобрести бесспорные аналитические преимущества. Возникшая цифровая экономика создала новый вид ресурса – данные, представляющие собой при всей дискуссионности такого утверждения современный фактор успешной экономической деятельности [17].

Экономическая наука в современных условиях обязана дать ответы на многие вопросы, которые волнуют сегодня специалистов и общественность. Беспрерывные потоки данных порождают новые эффекты, которые наукой еще не объяснены. К тому же проблема заключается в том, что и сами эффекты подвержены быстрым изменениям, так что предложенное объяснение или теория, через непродолжительное время рискует подвергнуться существенной модификации. Важно учитывать, что цифровая экономика порождает новые эффекты, связанные с трансформацией экономических отношений, имеющей информационную природу. Иными словами, растет число моделей поведения, основывающихся на данных, которые, зачастую, не отвечают качественным требованиям полноты, достоверности, актуальности. Увеличивается число моделей поведения, использующих искаженную информацию либо намеренно искажающих информацию. Хозяйственный оппортунизм предполагает злоупотребления в использовании данных о конкурентах, рынках и технологиях. Увеличивается число экономических преступлений в киберпространстве, из-за чего фирмы вынуждены нести потери, неизвестные для традиционной экономики. Фактором производства становится даже быстрота получения и обработки определенных, значимых данных, а элементом недобросовестной конкуренции спланированная дезинформация. Экономическая наука не может остаться без внимания к подобным проблемам. Изменениям подвергается старые экономические категории, терминологический аппарат, интерпретация тех или иных понятий. Развитие исследований в области институциональной теории, оперирующей такими категориями, как информация, трансакции, по-нашему мнению, может поспособствовать преодолению научных затруднений [2].

Базовая компонента нынешней экономической организации заключается в работе с данными и использованием информационно-коммуникационных систем в процессе управления. Происходящие трансакции являются обменом данными и их интерпретацией, от которой зависит характер будущих взаимодействий, что в свою очередь приводит к формированию отношений одних участников к другим, выработке правил поведения, изменению мотивов поведения, трансформации системы ценностей. Институциональная теория, используя аппарат теории информации, синтезируя его с методами анализа трансакционных издержек, располагает существенными возможностями по проведению дальнейших исследований экономических отношений.

Фирма характеризуется множественными взаимодействиями. Поэтому возникает проблема агрегации данных об этих взаимодействиях в единый комплекс управления организацией,  интеграции разнородных информационных сред в единое цифровое пространство фирмы, где под информационной средой понимается совокупность программно-технических средств, предназначенных для обработки данных, управления технологическими процессами, которые вписаны в своеобразный организационно-управленческий контур, призванный вырабатывать и осуществлять на практике конкретные решения в той или иной области жизнедеятельности фирмы. От цифрового потенциала фирмы зависят уровень ее рентабельности, трансакционные издержки, организационная эффективность, а, следовательно, и рыночные перспективы.   Необходимо отметить, что цифровые возможности становятся куда более значимыми, нежели доступность сырья, наличие финансовых ресурсов или благоприятные отношения с партнерами по бизнесу. Без достоверных данных перечисленные условия просто не будут обеспечены. Упорядоченные данные являются ресурсом, который позволяет постоянно или в течение длительных периодов планировать будущие действия. Технический прогресс, сводящийся к неуклонному совершенствованию технических систем и повышению их эффективности, по сути, сводится к появлению данных о новых возможностях этих систем. Общество развивается прогрессивно только тогда, когда на смену старым возможностям по обработки данных создаются новые, превосходящие прежние. Это обстоятельство должно выражаться не только тем, чтобы уметь обработать увеличивающийся объем данных, но и использовать их с целью обеспечения производства с повышающейся отдачей при экономии ресурсов [10].

В современной экономике компании цифрового сектора выходят на первый план и становятся точками роста, обеспечивающими экономику цифровым ресурсом. Если в начале XX века основными локомотивами мировой экономики были крупные нефтяные, металлургические, машиностроительные и горнодобывающие предприятия, то в настоящее время крупнейшими компаниями являются  представители сектора цифровой экономики (таблица 1).

Таблица 1. Рейтинг крупнейших компаний мира, 2016 г. [9]

Теоретическое осмысление влияния возрастающих потоков данных на современную социально-экономическую систему можно отметить в концепциях постиндустриального и информационного общества. Изменения в производственных процессах, переориентация производства с создания материальных благ на предоставление услуг, глобализация экономики отмечаются теоретиками цифрового общества в качестве наиболее фундаментальных признаков нового типа общества, вызванного информатизацией.[12]

Методологические аспекты анализа цифровой экономики

Для измерения развития цифровой экономики странами ОЭСР разработана система индикаторов, характеризующая следующие направления: развитие высокотехнологичного сектора экономики, его удельный вес в продукции обрабатывающей промышленности и услугах; инвестиции в научные разработки, разработку программного обеспечения, расходы на образование и дополнительную переподготовку; разработка и выпуск информационно-коммуникационного оборудования; создание рабочих мест в сфере науки и высоких технологий; показатели кооперации между корпорациями, венчурными фирмами, университетами и научно-исследовательскими организациями; международные потоки знаний, международное сотрудничество в области науки и инноваций; мобильность ученых, инженеров, студентов; динамика распространения интернета; доля высокотехнологичной продукции в международной торговле.

Универсальность воздействия возрастающих потоков данных на развитие общества и экономики позволили говорить о них как о ведущем ресурсе экономического роста современного общества. Эксперты характеризуют данную ситуацию изменениями в экономических отношениях и формированием цифровой экономики, указывая на необходимость поиска новых подходов к решению проблем её развития.

В общих чертах можно выделить четыре критерия анализа цифровой экономики, в той или иной степени рассматриваемые различными исследователями: критерий, связанный со сферой занятости; пространственный критерий; технологический; и, собственно, экономический.  При этом возможны дополняющие друг друга критерии, хотя зачастую исследователи выносят на первый план то или иное определение, соответствующее собственным представлениям. Однако основой большинства определений является убеждение в том, что количественные изменения в сфере обработки данных привели к возникновению качественно новых социально-экономических отношений.

Критерий, связанный со сферой занятости: Данный подход тесно связывается с работами Д. Белла, Ч. Лидбитера, П. Друкера[16, 26, 18], в которых рассматриваются структура занятости населения и модели наблюдаемых изменений. Трансформация социально-экономических отношений происходит из-за того, что большинство занятых работает в цифровой сфере экономики. Снижение доли занятых в сфере производства и увеличение в сфере услуг рассматривается как замещение физического труда информационным. Поскольку основным ресурсом в данном случае выступают данные, существенное увеличение доли труда в сфере их обработки может рассматриваться как переход к цифровой экономике.

Статистические наблюдения показывают об увеличившейся доли людей, занятых в сфере услуг (в Западной Европе, США, Японии эта доля достигает 70% и более), большая часть которых тем или иным образом связана с деятельностью по обработке определенных данных, и потому на этой основе представляется вполне убедительным доказывать существование цифровой экономики. Основная проблема данного подхода заключается в сложности сотрудников, связанных с работой с данными. К примеру, можно считать, что основой формирования цифровой экономики стал процесс роста числа специалистов по компьютерным технологиям, сотрудников телекоммуникационных компаний, аналитиков, главной задачей которых является обработка данных. Однако в настоящее время не существует методики подсчета работников цифровой экономики. В тоже время столь же быстрый рост числа работников сферы торговли, юристов и т.д., имеющих слабую связь с цифровой экономикой, однако все они попадают в одну категорию.

Пространственный критерий: Ряд концепций цифровой экономики основывается на географическом принципе [15, 32, 29]. Главное внимание уделяется сетям передачи данных, которые связывают различные места, а потому могут оказать влияние на формирование глобального экономического пространства. Сети передачи данных являются важной отличительной чертой современного общества. При этом важным моментом является то, какой аспект, связанный с сетями передачи данных рассматривать при исследовании цифровой экономики. Будет ли это чисто технологический аспект, т.е. наличие определенных систем передачи данных на определенной территории, либо же необходимо анализировать и другие аспекты, такие как количество данных, передаваемых по этим сетям, качество этих данных и т.д. В настоящее время вызывает дискуссию и ряд более общих вопросов, например, что действительно является сетью, каким образом проводить различия между разными уровнями сетей, какие объемы данных и скорости их передачи определяют переход к цифровой экономике.

Экономический критерий: Такой подход предполагает учет роста экономической ценности в области деятельности по созданию, передачи, обработки, хранения данных [24, 27]. Если в экономической сфере такого рода активность превалирует над деятельностью в области сельского хозяйства и промышленности, то, следовательно, можно говорить о переходе к цифровой экономике. Кроме того, сами данные в таких условиях становятся объектом экономических отношений. Специализированные компании, научно-исследовательские организации оказывают услуги по сбору, анализу данных для целей заказчика и, соответственно, такие данные обретают определенную стоимость.

Основная проблема такого подхода заключается в том, что за большим статистическим материалом, свидетельствующем о повышении роли данных в экономической деятельности, их истинное влияние на деятельность компаний изучена достаточно поверхностно, а методики оценки эффективности деятельности сотрудников, связанной с обработкой данных и их интерпретацией, не достаточно разработанными. Например, информационно-аналитический отдел производственного предприятия занимается информационной деятельностью, но вопрос о том, как вычленить для статистических целей его долю в производстве всей компании, остается открытым.

Технологический критерий: Основой технологической концепции стало множество технологических инноваций в области информационно-коммуникационных технологий, ставших доступными широкому кругу пользователей [20, 28, 31, 22]. Новые технологии являются самым заметным признаком изменения экономических систем, и их зачастую называют драйвером развития экономики. Основная идея таких рассуждений заключается в том, что увеличившийся объем технологических инноваций в области обработки и передачи данных приводит к переустройству социально-экономических отношений, так как их воздействия достаточно значительны. Многие исследователи в своих работах отмечают важность влияния технологических новаций. Такие рассуждения подкреплены возможностью компьютерных технологий трансформировать сферу телекоммуникаций и объединить эти технологии, результатом чего стало развитие таких сервисов, как электронная почта, передача данных в виде текста, аудио и видео файлов, социальных сетей, мессенджеров и т.д. Распространение цифровых технологий дает повод к рассуждению о формировании новых социально-экономических отношений, цифровой экономики [11].

Определенные вопросы возникают тогда, когда исследователи пытаются измерить уровень развития цифровой экономики, опираясь только лишь на технологический критерий. Когда дело касается проведения эмпирических исследований, достаточно сложно отследить, как сильно развиты те или иные цифровые технологии (во-первых, потому что их достаточно много; во-вторых, каждая из них оказывает свое собственное воздействие; в-третьих, они постоянно развиваются) и насколько это позволяет считать экономику цифровой. В стремлении обнаружить разумную единицу измерения, большинство исследователей, делающих упор на технологии, не могут предоставить простых и поддающихся проверке данных. Измерение и связанная с ним сложность нахождения той точки на технологической шкале, достигнув которой экономику можно считать цифровой, является одной из проблем формулирования приемлемого определения цифровой экономики. Этот вопрос обходят многие современные исследователи процессов информатизации, ограничиваясь тем, что в самых общих чертах описывают технологические новации, полагая, что этого достаточно для описания экономики нового типа.

Возникает и другой вопрос, связанный с главенствующей ролью технологических критериев при определении цифровой экономики. Критики не соглашаются с теми, кто утверждает, что в каждую историческую эпоху сначала изобретаются технологии, и лишь потом они оказывают воздействие на социально-экономические отношения. В подобного рода утверждениях технологиям отводится самое привилегированное место, она изменяет потребности социума. Это приводит к чрезмерному упрощению процессов социальных перемен, отделению социально-экономических процессов от технологических инноваций. Однако очевидно, что технологии не отделены от области социального. Напротив, они являются составной частью социального. Решения, принимаемые по поводу тех или иных исследований и разработок, выражают социальные приоритеты. На основе этих оценочных суждений развиваются те или иные технологии. Многие исследователи в своих работах показали, насколько технологии отражают ценности социума.

Если все это принимать во внимание, то достаточно сложно технологический фактор считать определяющим при изменении социально-экономических отношений и формировании цифровой экономики.

После рассмотрения различных подходов к определению социально-экономических отношений, формирующихся на базе цифровых технологий, становится понятным, что в настоящее время не сформулировано достаточно точных, развернутых положений по этому поводу. Большинство исследователей концентрируются на количественных характеристиках и предполагают, что в некоторой точке достижения ряда количественных показателей цифровая экономика начинает доминировать.

Однако количественные показатели, свидетельствующие об увеличении потоков данных, сами по себе не могут означать разрыва с предыдущими системами. Вопросы возникают тогда, когда цифровая экономика определяется исходя из предположения, что качественное изменение может быть определено простым подсчетом циркулирующих данных, людей, занятых их обработкой, количеством аппаратных средств, телекоммуникационного оборудования и т.д.  Т.е. здесь мы имеем дело с допущением, что количественное увеличение данных каким-то образом трансформируется в качественное изменение экономической системы.

Поэтому становится очевидным, что наряду с анализом технологического развития, необходимо говорить о качественном анализе увеличивающихся данных. Необходимо понимание того, что возрастающие потоки данных не являются чисто количественным фактором и предметом статистических измерений. Однако при подсчете экономической ценности определенных данных, доли деятельности по их обработке в ВВП, качественные характеристики предмета в расчет не принимаются. Когда все данные, циркулирующие в системе, рассматриваются как однородная масса и становится доступной для количественного измерения, качественная сторона вопроса остается вне поля зрения. Вместе с количественным измерением данных приходит убеждение в том, что их большее количество означает глубокую трансформацию экономических отношений. Между тем, вопрос о качестве самих данных, методах их обработки и принятии на их основе эффективных управленческих решений, возможно, является самым существенным в условиях формирования цифровой экономики. Тем более странно, что исследователи пытаются решить проблему качества с помощью количественного подхода. Теоретики цифровой экономики, исключив критерий полезности тех или иных данных в угоду количественным измерениям их роста, приходят к выводу, что благодаря возрастающему экономическому весу, количеству произведенных данных, экономика должна претерпеть глубокие перемены. Возможность измерить в количественных показателях распространение данных небесполезна, но этого определенно недостаточно. Для понимания формирования цифровой экономики, где главным ресурсом являются данные, необходимо понимание их качества. Интерпретации тех ученых, которые задаются вопросами о смысле и качестве данных, значительно отличаются от тех, кто оперирует несемантическими и количественными измерениями.

Характерной особенностью увеличившихся потоков данных является сложность в их структурировании, подготовке к использованию, управлении. В условиях рыночных отношений излишняя коммерциализация приводит к информационной асимметрии экономических агентов, истощению потоков данных общего доступа, возрастанию трансакционных издержек в сфере обработки данных и другими негативными факторами, являющимися последствием развития цифровой экономики.

Возможность накапливать и создавать огромные запасы данных, развитие все более скоростных и вместительных устройств, сетей связи, облачных хранилищ привело к тому, что единственными ограничениями стали не возможность сохранения и передачи данных, а возможность обработки, способность проанализировать огромные массивы данных.

Цифровые технологии, в частности интернет, повышают степень взаимодействия и творческого обмена между разработчиками продуктов, поставщиками и конечными потребителями, исследователями и учеными и дают возможность непрерывной коллективной работы над созданием и изменением товаров и услуг, в которую включается широкий круг пользователей, которые в процессе участия в такой работе могут находить недостатки, ошибки и выдвигать предложения для дальнейшего развития.

Масштабные технологические изменения, когда люди, используя данные и технологии связи, взаимодействуют с целью производства инноваций, сопровождаются изменением институциональной структуры общества. Для осуществления социально-инновационного развития обществ, необходимо реализация следующих условий:

во-первых, объединение значительного числа членов сообщества для производства и трансляции новых знаний. Неявное, недоступное отдельным индивидам знание, оторванным от социального взаимодействия, необходимо распространять и преумножать.

во-вторых, создание пространства «открытого доступа» для обмена и распространения знаний. Снижение барьеров взаимодействия, географических, языковых и других препятствий и развитие новых возможностей, в виде появления социальных сетей, носящих общий или специализированный характер.

С возрастающими потоками данных появляется возможность к переходу на новый уровень управления экономическими процессами. Современные системы поиска данных позволяют автоматизировать процесс принятия управленческих решений и позволяют производить более детальный анализ экономической деятельности. Современные базы данных представляют анализировать и прогнозировать экономические процессы на макроуровне, уровне отдельных регионов, отраслей и предприятий. Современные цифровые девайсы, смартфоны, интернет вещей позволяют получать данные напрямую от экономических агентов. Данные с таких устройств позволяют создавать цифровые модели потребителей, технологических процессов, что приводит к экономии ресурсов, оптимизации систем закупок, оптимизации использования финансов и т.д.[8]

Увеличившееся использование цифровых устройств привело к появлению концепции «больших данных» (big data). Потоки данных постоянно возрастают (их объемы уже достигают терабайты и петабайты), передаются в реальном времени, обрабатываются и используются для принятий решений. Возможности, создаваемые большими данными, характеризуются как беспрецедентные для развития науки и менеджмента. Работа с большими данными является основой развития цифровой экономики. Большие данные обеспечивают новое качество анализа социально-экономических данных. Развитие вычислительных мощностей, облачных технологий обработки данных позволит развитию моделирования и прогнозирования социально-экономического развития.

Заключение

Развитие цифровой экономики обеспечивает возможность коммуникаций, обмена идеями и опытом. Площадки в интернете позволяют объединять усилия для создания бизнеса, инвестирования, поиска сотрудников, партнеров, ресурсов и рынков сбыта. Цифровые технологии также могут играть ключевую роль в обучении сотрудников, обмене знаниями, реализации инновационных идей, в том числе и в социальной сфере [7].

Важное значение имеет развитие цифровых технологий в государственном секторе экономики. Цифровое правительство и сервисы по оказанию государственных услуг все чаще рассматриваются как средство уменьшения расходов, обеспечивающее при этом более эффективные услуги гражданам и бизнесу, а также являющееся частью усилий правительства по сохранению окружающей среды. Цифровое правительство и инновационные технологии могут обеспечить эффективное участие государственного управления в формировании устойчивого развития. Цифровое правительство позволит государственным органам оказывать более качественные услуги и быть более открытыми для населения. Оно может помочь правительствам сократить вред, наносимый окружающей среде, способствовать эффективному управлению природными ресурсами, а также стимулировать экономический рост и способствовать развитию общественного сектора экономики.

Отдельного рассмотрения заслуживает анализ рисков, препятствующих созданию полноценной цифровой экономики. Наряду со странами, активно внедряющими и использующими новые технологии существуют целые регионы, отрезанные от глобальных информационных коммуникаций, не использующие преимущества, позволяющие перейти к новому типу функционирования экономической системы. Различия состоят не только в уровне технологий, дефиците инвестиционных ресурсов или низком уровне развития человеческого капитала, но и в отсутствии или плохом функционировании институтов.

Среди предпосылок развития цифровой экономики в России можно выделить несколько аспектов.

Во-первых, система Российского образования имеет высокий потенциал для подготовки специалистов цифровой экономики. Это особенно важно, поскольку в условиях цифровой экономики человек будет сосредоточен в основном на реализации новых возможностей и системной организации взаимодействия в экосистеме людей и машин, а рутинные операции будут выполнять машины.

Во-вторых, имеются оригинальные организационно-технологические решения по созданию эффективной инфраструктуры цифровой экономики.

В-третьих, интеграция и развитие конкретных кейсов на базе современных принципов цифровой экономики создаст синергетический эффект и приведет к общему росту экономики России.

sovman.ru

Ящик пандоры – Доклад Изборскому клубу: „Цифровая экономика” и Россия

Тем более что единодушный энтузиазм, с которым подавалась в мировом коммуникационном пространстве через сеть всех массмедиа эта «сумма технологий» как абсолютно самопроизвольно и стихийно развивающаяся система, которая определит и сформирует завтрашний день всего человечества, любой национальной экономики и каждого человека, сделав их жизнь максимально «транспарентной», то есть «прозрачной», заставлял подозревать наличие хорошо оплаченного «соцзаказа» со стороны бенефициаров данных технологий, вдобавок слишком явно уходящих своими корнями в крупнейшие ТНК и международные параполитические структуры.

Вызывало сомнение и то обстоятельство, что многие ключевые технологии «цифрономики», включая блокчейн в виде «криптовалют», оказались — вроде бы естественным образом — привязаны к доллару американского Федрезерва, тем самым предоставляя этой «мировой валюте номер один» дополнительные конкурентные преимущества на рынке международных расчётных единиц, сравнимые с использованием нефтедоллара после нефтяного кризиса 1973 года.

Для лучшего понимания ситуации достаточно вспомнить историю озоновых дыр, которые якобы угрожали всему живому на Земле, открывая нашу планету воздействию губительного космического излучения.

Как выяснилось впоследствии, данную кампанию в глобальных массмедиа заказала корпорация DuPont с целью продвижения в производстве холодильного оборудования дорогих «бесфреоновых» технологий, правообладателем которых она являлась.

В случае с «цифрономикой» цена вопроса куда более высока, чем в случае с «озоновыми дырами», более того — она во многом является критичной для всей человеческой цивилизации в целом, поскольку затрагивает и трансформирует ряд её фундаментальных основ.

Причём это даже в меньшей мере касается «цифровизации» и унификации человечества как необходимого условия для создания «мирового правительства», сколько потенциальной потери управляемости системами искусственного интеллекта и начала каскада генетических трансформаций.

Кроме того, кризисные процессы, поразившие современный мир, привели к серьёзному изменению баланса сил на международной арене: Соединённые Штаты, многолетний глобальный лидер однополярного мира Pax Americana, создавшие всемирную «империю доллара», уступили экономическое лидерство Китаю и, похоже, утратили военно-технологическое превосходство над Россией — во всяком случае, временно.

Усиливаются как внутренние противоречия внутри США, свидетельством чему является президентство Дональда Трампа, так и их противоречия со своими союзниками в рамках «коллективного Запада».

Всё это привело к тому, что многие национальные государства, включая КНР и РФ, рассматривают развитие «цифрономики» как потенциальную угрозу для своего суверенитета и безопасности, стремясь получить контроль над использованием цифровых технологий, по крайней мере в пространстве своих юрисдикций, поскольку речь идёт не только о принципиально новых и неизвестно кем контролируемых источниках эмиссии и механизмах учёта товарно-денежного обмена, но и, в конечном счете, о де-факто новом типе цивилизации, который отражает сверхконцентрацию мирового капитала.

Общий процесс усиления информационной составляющей в идеологии, политике и экономике современного мира никаких сомнений не вызывает, чего нельзя сказать о правомерности связанных с данным процессом концепций. Отсюда следует необходимость весьма объёмного и глубокого системного исследования данного процесса — как аналитического, так и синтетически-прогностического характера.

За последнее время участники и эксперты Изборского клуба подготовили ряд исследовательских работ в данном направлении — как открытого, так и закрытого характера, часть которых представлена вниманию читателей в настоящем выпуске журнала «Изборский клуб».

Объединяет эти исследования, прежде всего, общая методологическая база, исходящая из того, что процессы «цифровизации» человеческой цивилизации в целом и мировой экономики в частности не являются ни панацеей от глобального системного кризиса, ни результатом «стихийного» научно-технического прогресса — результатом, который можно легко и безболезненно «приручить» в интересах национальной и международной безопасности.

В данной связи необходимо ещё раз подчеркнуть, что совокупность новых технологий «цифрономики» возникла и сформировалась в рамках получившей глобальный характер после уничтожения Советского Союза финансово-экономической и идейно-политической системы «глобального рынка» под управлением «коллективного Запада» во главе с США, в однополярном мире «империи доллара» Pax Americana.

То, что «цифрономика» подавалась как «обычный» результат научно-технического прогресса, прежде всего — развития технологий хранения, передачи и обработки информации, обусловлено интересами транснациональных «элит», которые, осознав свою неспособность найти выход из глобального системного кризиса, «легализованного» лишь после того, как он привёл к финансово-экономическому краху 2008-2009 годов, сделали попытку переструктурировать рынок за счёт освоения и капитализации уже не внешних пространств, а внутреннего пространства человека и человеческих сообществ.

Причём на «вершине» данной «пищевой пирамиды» вполне предсказуемо оказывалась всё та же Федеральная резервная система (ФРС) США.

Поэтому любые иллюзии на этот счёт могут привести к тем же трагическим последствиям, которые описаны в «Илиаде» Гомера — имеется в виду эпизод с Троянским конём, которого выдержавшие тяжелейшую десятилетнюю войну обитатели Трои втащили, ликуя, внутрь своего города.

«Цифрономика»: вид «снизу», «сбоку» и «сверху»

Понимает ли руководство нашей страны, что с внедрением технологий «цифровой экономики» связаны не только определённые «окна возможностей», но и куда более многочисленные, хотя и менее определённые «окна угроз»?

Высказывания по этому поводу президента Владимира Путина, премьер-министра Дмитрия Медведева и ряда высокопоставленных представителей разных «ветвей» отечественной власти, к сожалению, не дают определённого ответа на этот вопрос, поскольку они посвящены, в основном, признанию необходимости внедрения цифровых технологий в отечественные финансово-экономические отношения и взаимодействия, а также дискуссиям по частным проблемам — например, относительно легализации «криптовалют».

Так, например, выступая 2 июня 2017 года на пленарной сессии Петербургского международного экономического форума, Путин фактически «дал старт» широкому обсуждению «цифровой экономики», заявив, что Россия способна добиваться лидерства по ряду направлений так называемой новой экономики, прежде всего цифровой. «Российские IT-компании, безусловно, глобально конкурентны.

Отечественные специалисты не просто предлагают наилучшие уникальные программные решения, а, по сути, создают новую сферу знаний, новую среду для развития экономики и жизни…

Цифровая экономика — это не отдельная отрасль, по сути, это основа, которая позволяет создавать качественно новые модели бизнеса, торговли, логистики, производства, изменяет формат образования, здравоохранения, госуправления, коммуникаций между людьми, а следовательно, задает новую парадигму развития государства, экономики и всего общества», — отметил российский президент, который на том же форуме провёл широко освещённую в массмедиа встречу с создателем «криптовалюты» Ethereum, эмигрантом из России 23-летним Виталиком Бутериным, чей проект стал второй по объёму транзакций «криптовалютой» мира.

Хорошо известна и та полемика, которая велась внутри «властной вертикали» относительно «криптовалют», в первую очередь — биткоина.

При этом позиции разных министерств и ведомств порой были не только диаметрально противоположными, но и необъяснимым образом изменялись за чрезвычайно сжатые сроки и без внятного объяснения причин, что свидетельствует об отсутствии адекватного понимания проблем, связанных с использованием «криптовалют».

Как известно, российское правительство распоряжением от 28 июля 2017 года № 1632-р за подписью премьер-министра Дмитрия Медведева утвердило программу «Цифровая экономика Российской Федерации» (далее — Программа).

В преамбуле этого документа утверждается, что «данные в цифровой форме являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-экономической деятельности, что повышает конкурентоспособность страны, качество жизни граждан, обеспечивает экономический рост и национальный суверенитет».

Указывается, что Программа ставит своей целью реализацию Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы, утверждённой Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. № 203 (далее — Стратегия), и направлена «на создание условий для развития общества знаний в Российской Федерации, повышение благосостояния и качества жизни граждан нашей страны путём повышения доступности и качества товаров и услуг, произведённых в цифровой экономике с использованием современных цифровых технологий, повышения степени информированности и цифровой грамотности, улучшения доступности и качества государственных услуг для граждан, а также безопасности как внутри страны, так и за её пределами».

Также даётся определение «цифровой экономики» как «хозяйственной деятельности, ключевым фактором производства в которой являются данные в цифровой форме».

Программа за время, прошедшее с момента её утверждения, уже подверглась весьма разнообразной и массированной критике.

Но, как правило, это была критика «снизу» и «сбоку», которая касалась определённых недостатков этого документа в соотношениях с теми или иными реалиями современной экономики и российского общества, а также его структурных противоречий.

Например, фокусировке на «формировании новой регуляторной среды, обеспечивающей благоприятный правовой режим для возникновения и развития современных технологий, а также для осуществления экономической деятельности, связанной с их использованием (цифровой экономики)».

В то время как та же Программа из «трёх уровней цифровой экономики»: конкретных экономических взаимодействий на базе тех или иных «цифровых платформ», создания таких «цифровых платформ» и нормативно-правовой регуляции их деятельности, — декларировала в качестве важнейших как раз первые два уровня, которые в итоге практически полностью оказались вне фокуса внимания авторов Программы, чья «дорожная карта» оказалась почти полностью посвящена решению связанных с «цифрономикой» задач правового характера, причём преимущественно с позиций адаптации законодательства к использованию данных технологий.

«Сверху» же, с позиций цивилизационного развития и аксиологии (системы ценностей) ни данная Программа, ни сами концепции «цифровой экономики» и «информационного общества», из которых она исходит (Стратегия ссылается на Окинавскую хартию глобального информационного общества (2000), Декларацию принципов «Построение информационного общества — глобальная задача в новом тысячелетии» (2003) и План действий Тунисского обязательства (2005), — не рассматривались.

В лучшем случае ограничились отдельными аспектами их взаимодействия с нынешним системным кризисом «глобального» способа производства: например, такими как «прекаризация» человечества, «виртуализация» денег, экологический кризис или уже отмеченные выше потенциальные риски, связанные с развитием систем искусственного интеллекта (ИИ).

Цифровая экономика: сумма технологий или новая цивилизация?

Прежде всего, следует отметить, что эта «сумма технологий» (авторство термина принадлежит польскому мыслителю и писателю-фантасту Станиславу Лему) в данном случае, вопреки законам арифметики, меняется от перестановки слагаемых. Порой — до неузнаваемости.

Так, упомянутые Программой в качестве одной из основополагающих технологий «цифровой экономики» big data (большие данные) активно используются не только в экономике, но и в политике — так, сенсационная победа Дональда Трампа на президентских выборах 8 ноября 2016 года в США во многом была достигнута благодаря «адресной рекламе» в социальных сетях, основанной на этой технологии.

Системы распределённого реестра, одним из видов которых являются блокчейн-технологии, являются базой для различных «криптовалют», оборот которых непрерывно и практически в экспоненциальном режиме растёт, уже превысив отметку в 150 млрд долл., что сопоставимо с годовым ВВП таких стран, как Болгария или Новая Зеландия.

Нейротехнологии и системы искусственного интеллекта (ИИ) позволяют осуществлять автоматический перевод текстов с одного языка на другой, создавать беспилотные автомобили и виртуальных коммуникаторов. Кроме того, они уже применяются в системах безопасности и логистики.

Технологии виртуальной и дополненной реальностей используются не только в игровых, но уже и в разведывательных целях.

Что касается квантовых технологий, то связанные с ними возможности явно не ограничиваются созданием квантовых компьютеров, что, собственно, и стало поводом включить их в число «цифровых», но способны, условно говоря, перевести бытиё человечества в новые измерения.

Тем более это касается комплексного применения различных технологий «цифровизации». Так, например, в Китае, помимо введения национальной «цифровой валюты» заявлено о создании системы социального кредита или системы социального доверия.

Согласно принятым документам, к 2020 году действия не только каждой компании, но и каждого жителя КНР будут отслеживаться и оцениваться через индивидуальный рейтинг в режиме реального времени. Рейтинги, привязанные к номеру регистрации юридических и к номеру паспорта физических лиц будут публиковаться в централизованной интернет-базе данных в свободном доступе.

От величины данного рейтинга будут зависеть условия кредитования, а также предоставление различных социальных и финансово-экономических льгот.

Главной задачей внедрения данной системы — а она в пилотном режиме работает уже почти в тридцати городах страны (точная цифра не называется, поскольку наряду с открытыми проектами, видимо, реализуются и закрытые) — указано не общее повышение уровня жизни населения страны, а его дифференциация по критериям социальной лояльности: чтобы «оправдавшие доверие пользовались всеми благами, а утратившие доверие не могли сделать ни шагу».

Как заявил на состоявшемся в середине декабря 2016 года заседании политбюро ЦК КПК председатель КНР Си Цзиньпин: «Нужно крепко взяться за создание системы оценки надёжности, покрывающей всё общество. Нужно совершенствовать как механизмы поощрения законопослушных и добросовестных граждан, так и механизмы наказания тех, кто нарушает закон и утратил доверие, чтобы человек просто не осмеливался, просто не мог потерять доверие».

Как сообщается, в городе Жунчэн (провинция Шаньдун) каждому из 670 тысяч его жителей был присвоен стартовый рейтинг в 1000 баллов, который затем, в зависимости от их поведения, может либо расти, либо падать. Различная информация о жизни и деятельности каждого горожанина из 142 учреждений по 160 тысячам параметров поступает в единый информационный центр, где обрабатывается с помощью технологии big data и, соответственно, автоматически пересчитывается его рейтинг.

При этом горожанину, сообщившему «куда следует» о всяких нехороших делах своих соседей или знакомых, полагается минимум пять баллов прибавки к рейтингу. Понятно, что всё это может очень сильно влиять на поведение людей, изменяя отношения между ними.

При этом Китай — далеко не лидер в развитии цифровых технологий. В странах «коллективного Запада» аналогичные системы, работающие на технологиях big data, куда более отработаны, вплоть до создания глобального «электронного концлагеря», где отслеживается буквально каждый шаг и каждое слово любого человека, о чём, в частности, свидетельствуют получившие широкий резонанс во всём мире разоблачения бывшего сотрудника АНБ США Эдварда Сноудена.

В связи с этими разоблачениями американские власти обвинили его в хищении государственной собственности, раскрытии данных о национальной обороне и умышленной передаче секретной информации посторонним лицам — с перспективой наказания в виде смертной казни.

А вот пример, «живьём» взятый уже из отечественной реальности.

«Национальную биометрическую платформу внедрят в московском метро в течение 1-2 лет.

Как известно, московская городская сеть видеонаблюдения является одной из самых больших в мире — в ней около 170 000 камер. Также в России созданы и уже внедряются собственные программные комплексы распознавания лиц. На стыке этих технологий и создаваемой сегодня структурами Ростелекома национальной биометрической платформы планируется запустить пилотный проект по автоматической оплате за проезд в метро.

Суть данного решения заключается в том, что система автоматически идентифицирует человека, вошедшего в транспорт, и снимает плату за проезд с его счета. Действующий аналог данного решения уже представила китайская компания ZTE на своей тестовой площадке — в городе Иньчуань.

Российские разработчики движутся самостоятельно и уже обладают мощной технологией распознавания лиц с городских камер, для которой используется нейросеть и база данных МВД РФ. Интересно, что для идентификации в отечественной системе не требуется идеального качества снимка и определённого ракурса — она уже апробирована в реальных городских условиях с высоким результатом.

Чтобы внедрить проект в московском метро требуется дождаться вступления в следующем году в силу нового закона РФ о биометрической идентификации в финансовой сфере. Новую национальную биометрическую платформу после этого будут использовать для идентификации граждан в банковской сфере, в медицине при оказании удалённых услуг и в образовании.

Также большой интерес к проекту имеют силовые структуры, которые смогут значительно быстрее бороться с преступностью: при тестировании российской нейросети с распознаванием лиц за два месяца в Москве были задержаны шесть преступников».

Из теорем Курта Гёделя о неполноте следует, что любая система не может быть исчерпывающе описана «изнутри» данной системы.

Поэтому для более полного понимания всего спектра проблем, возможностей и угроз, связанного с феноменом «цифровой экономики», необходимо рассмотреть его в целом и его составляющие как элементы систем более общего порядка, что — хотя бы в первом приближении — и является содержанием настоящего доклада. Но для начала следует определиться, о чем, собственно, идёт речь.

От «глобализации» — к «цифровизации»

Если обратиться к недавней истории, то сопоставимым с «цифровизацией» по своим масштабам и последствиям цивилизационным процессом, несомненно, была глобализация.

Её началом можно считать установление постоянной «горячей» линии связи между Белым домом и Кремлём после Карибского кризиса 1962 года. Но только после 30 августа 1994 года, когда под Владивостоком было замкнуто первое планетарное кольцо оптико-волоконной связи, все информационные (а вместе с ними — и финансовые) потоки приобрели новое, «глобальное» качество — подобно тому, как гелий, охлаждённый до температуры 4,2 оК, приобретает качества сверхпроводимости и сверхтекучести.

Пожалуй, важнейшим следствием глобализации как таковой стала возможность сверхэмиссии денежных знаков: уже в 2005 году, когда весь мировой ВВП составлял около 30 трлн, долл., производно-финансовый инструмент оценивался в 450 трлн долл.

Для сравнения: в 1994 году мировой ВВП, согласно оценкам голландского экономиста А. Мэддисона, составлял примерно 11 трлн долл. (в ценах 1985 года), а совокупный производно-финансовый инструмент — около 70 трлн долл.

То есть за 1994-2005 годы на каждый доллар реально произведённой продукции (товаров или услуг) было эмитировано 19 номинальных долларов. С тех пор ситуация только усугубилась, так что сегодня уже свыше 95% циркулирующих в мире денег носят чисто информационную природу и являются, по сути, «глобализационными» деньгами.

Это стало возможным благодаря тому, что резко увеличилась информационно-финансовая ёмкость времени (Тime is money, «Время — деньги»), поскольку «длительность сделки» сократилась сначала до предела физиологических возможностей человека, т.е. до секунд, а затем и вышла за эти пределы, занимая милли- и даже микросекунды.

Если обратиться к такому показателю, как мировой валовой продукт (МВП), то в 1994 году в текущих ценах он составлял всего 27,9 трлн долл., а по итогам 2016 года увеличился почти в 2,7 раза, до 75,2 трлн долл., причём период активного роста, по 4-5-6 трлн долл. в год, начался после 2002 года, с небольшим перерывом на кризис 2009 года.

В постоянных ценах 1970 года, то есть с поправкой на инфляцию, этот показатель составлял 7,287 трлн долл. в 1994 году и 13,487 трлн долл. в 2016 году, то есть отмечался рост в 1,85 раза.

За тот же период население нашей планеты возросло с 5,613 до 7,398 млрд человек, или в 1,32 раза.

Однако общий объём «мировых денег» (агрегат L) за тот же период вырос более чем в 40 раз, объём производимой за год информации — более чем в 2000 раз, а объём хранимой информации — более чем в 20 тысяч раз.

В режиме онлайн, то есть внутри Мировой сети, люди стали проводить всё более значительную, а уже сотни миллионов из них — и подавляющую часть активного времени своей жизни.

Общий объём накопленной в мире информации к концу 2016 года уже превышал 2 зеттабайта (1021), это по 270 гигабайт в среднем на живущего человека, из них около 7%, или около 19 гигабайт, составляла «авторизованная», то есть соотнесённая с конкретным человеком, информация.

Разумеется, в целом ряде «информационно продвинутых» стран и регионов мира, где активно разрабатываются и применяются технологии «цифровой персонализации», эти показатели уже значительно выше, а примерно с уровня 200-250 гигабайт авторизованной информации на человека становится возможным и реально начинается переход от «обычной» глобализации к глобализации «оцифрованной», включая и собственно «цифровую экономику» («цифрономику»).

Так в общих чертах выглядит сегодня технологический аспект «цифровизации».

***Окончание доклада следует.

pandoraopen.ru

Цифровая экономика, что это?

Автор Александр Олегович Русин — публицист и блогер. Союз народной журналистики (Новосибирск).

В ходе своего выступления на ПМЭФ-2017 Путин много говорил о цифровой экономике. Так много, что выступление президента явно претендует на роль программного и должно дать старт строительству цифровой экономики в России. И правительство, депутаты, губернаторы наверняка начнут повторять словосочетание «цифровая экономика» как мантру, примутся повторять за президентом о важности этого вида экономики и будут наперебой отчитываться об успехах в ее строительстве. Но что такое эта цифровая экономика на самом деле?

Что такое сырьевая экономика, мы знаем — это экономика, основу которой составляет добыча и первичная переработка сырья с последующим экспортом и импортом готовой продукции. Что такое производственная экономика — тоже понятно.

Рыночная экономика — экономика с преобладанием рыночных отношений, с рынком в качестве основного регулятора. Плановая экономика — с преобладанием госрегулирования и централизованным распределением ресурсов. Либеральная экономика — разновидность рыночной экономики с минимальным регулированием со стороны государства и частной собственностью «понад усё».

Даже про инновационную экономику более-менее понятно — это экономика, основанная на инновациях, производстве высокотехнологичной продукции и технологическом совершенствовании.

А цифровая экономика — что это за зверь?

Давайте погуглим определение, что ли…

Хотя нет, гуглить больше нельзя. Гугль — это чужая разработка, а мы строим свою цифровую экономику, поэтому должны пользоваться своими «наилучшими уникальными» цифровыми продуктами. В данном случае Яндексом.

Яндекс по этому поводу сообщает следующее:

Электронная (цифровая, веб, интернет) экономика — экономическая деятельность, основанная на цифровых технологиях (цитата из Википедии).

И далее следует важное пояснение:

«Речь идёт не столько о разработке и продаже программного обеспечения, сколько о электронных товарах и сервисах, производимых электронным бизнесом и электронной коммерцией.»

Таким образом, цифровая экономика — тот же eCommerce, только в масштабах страны, состоящий из множества отдельных е-коммерсов, от мала до велика.

А электронные товары и услуги — это все, что можно купить и продать через Интернет — электронные книги, фильмы, музыку, игры, так называемый медиа-контент.

Платный доступ на какой-нибудь сайт (форум, портал) — тоже электронная услуга. Аккаунт в игре, игровые деньги, webmoney и так далее — электронные продукты.

Программное обеспечение — тоже электронный продукт, равно как и ключи его активации, платные подписки на обновления и так далее.

Хостинг, почта, ip-телефония — электронные продукты.

Услуги системного администратора по обслуживанию сервера, услуги дизайнера и веб-мастера по созданию сайта — электронные услуги.

Услуги разного рода консультантов, оказываемые через сеть (юристы, бухгалтера, психологи) — тоже электронные услуги.

Дистанционное образование через интернет — тоже.

Короче говоря, все, что можно купить и продать, не отходя от компьютера, получить и использовать через компьютер (планшет, смартфон) — все это электронные продукты, составляющие электронную (цифровую) экономику.

При этом интернет-магазины, которые торгуют реальными продуктами и услугами — находятся на стыке между электронной (цифровой) экономикой и реальным сектором экономики с его продуктами питания, одеждой, стройматериалами и так далее.

То есть сам сервис по выбору товаров в интернет-магазине, возможность оплатить его электронными деньгами или банковской картой, сервис по отслеживанию доставки — это цифровая экономика. А производство того товара, который вам доставляет интернет-магазин, а также транспорт, который его доставляет — это реальный сектор. А нефть, из которой сделано приобретенное в интернет-магазине моторное масло, шелковый шарф или гамбургер — это сырье.

Таким образом, цифровая экономика сама по себе, без реального и сырьевого секторов, без производства, которое превращает сырье в продукты, без сельского хозяйства и без транспорта, доставляющего сырье на завод, продукцию на склад и товары со склада в магазин или к вам на дом — существовать не может. То есть цифровая экономика — это не целостная экономика, а ее сектор, состоящий из электронных товаров и услуг (в том числе услуг по выбору и заказу реальных товаров). Поэтому правильнее говорить не «цифровая экономика», а цифровой сектор экономики. Или сектор электронной коммерции. Или как-то так.

Хотя «цифровая экономика» — конечно, звучит мощнее.

Но полноценной цифровой экономики, то есть экономики, в которой электронная коммерция с ее электронными продуктами и услугами была бы главной составляющей, нет ни в одной стране мира, даже в США.

Так, Интернет-экономика Великобритании в 2016 году достигла размера 12% ВВП. Правда не совсем понятно, это «чистая» составляющая или вместе со стоимостью ТНП, доставленных Интернет-магазинами. Но в любом случае 12% — цифра не слишком большая.

Еще есть маленькие страны, оффшоры, в которых основу экономики составляют финансовые услуги, удаленная регистрация юридических лиц и все, что с этим связано — такую экономику в принципе можно отнести к цифровой, хотя обычно это относят к финансовому и банковскому сектору. В общем, здесь особый случай. А больших стран с доминированием электронных продуктов в экономике пока нет.

Полноценная цифровая экономика возникнет, когда появится виртуальная реальность и стоимость приобретаемых в этой реальности товаров и услуг превысит стоимость реальных товаров и услуг, приобретаемых за ее пределами.

В принципе, некоторые уже живут в такой реальности — это участники онлайн-игр, которые тратят на игры больше денег, чем на питание и коммунальные услуги. Но пока их относительно немного. Вот если большая часть населения уйдет в «игровой мир» (он же виртуальный мир) — тогда можно будет говорить, что экономика стала по-настоящему цифровой, с преобладанием цифрового сектора над всеми остальными по совокупной стоимости приобретаемых товаров и услуг, по доле в ВВП.

Полноценная цифровая экономика — это экономика внутри Матрицы, показанной в фильме. Правда у Матрицы тоже был реальный сектор в виде электростанций с людьми-батарейками в ваннах. И компьютеры, создающие виртуальную реальность для людей-батареек тоже были в «реальном мире». Но самое примечательное, что цифровая экономика Матрицы была подчинена реальной экономике и являлась вложенной в нее, утилитарной, служила цели поддерживать выработку вполне реальной электроэнергии. Интересно, да?

Но вернемся к сегодняшнему дню.

Виртуальной реальности пока не создано. Первые шлемы появились лет двадцать назад и некоторым тогда казалось, что до виртуальной реальности рукой подать, однако ее до сих пор нет. Игровые миры есть и некоторые уже погрузились в них, но пока это меньшинство.

Фильмы и прочий цифровой контент — да, потребляем всей страной, но основой экономики это не является и вряд ли станет в обозримой перспективе.

Так какую цифровую экономику предлагает нам строить Путин?

Что понимает под цифровой экономикой президент или те, кто писал для него речь, зачитанную на ПМЭФ?

Банальное развитие сектора электронной коммерции?Больше электронных товаров, хороших и разных?Больше электронных книг, фильмов и прочего софта?

Или цифровая экономика с точки зрения президента — это чтобы в каждом селе сосед у соседа заказывал бидон молока через страницу в соцсети?

Или надо научить всех бабушек вызывать скорую через мобильное приложение, загруженное из AppleStore или GooglePlay?

Что понимается под цифровой экономикой в речи президента?

Электронное правительство? Так вроде бы уже создали, была такая программа, освоили и распилили. Порталы госуслуг созданы, многофункциональные центры созданы и продолжают создаваться. Создавать больше? Быстрее? Или снести то, что создано и сделать заново?

Выпускать больше программного обеспечения?Догнать и перегнать Google и Microsoft?Что-то не верится, что именно это подразумевал президент.

А может быть президент и те, кто готовил его речь на ПМЭФ, подразумевали создание той самой виртуальной реальности, разработку Матрицы или на худой конец просто развитие онлайн-игр, чтобы народ перестал хотеть странного в виде доступного и комфортного жилья и удовлетворился ваннами? Но не теми ваннами, что в Матрице, а обычными, в старых хрущевках…

Впрочем, я думаю, что не это имел ввиду президент.

То есть наши сырьевые господа, конечно, хотели бы создать такую экономику, в которой народ лежит в ваннах и сам себя удовлетворяет через интернет, а все добываемые углеводороды можно пускать на экспорт. Но они же реалисты и не совсем дураки, поэтому понимают, что в обозримой перспективе это реализовать нельзя. Во всяком случае не так буквально.

К тому же, кто-то должен служить в армии, иначе НАТО расширится не только до границ России, но и до самого МКАДа. Кто-то должен обслуживать армию. Кто-то должен строить смеющиеся Искандеры и прочие Тополя. Без этого никак.

Поэтому ударными темпами «оцифровать» экономику и загнать народ в ванны — нельзя. И создать виртуальную реальность «на скорую руку» тоже не получится — для этого надо сначала догнать и перегнать Microsoft и Google, а на такую задачу, мне кажется, наши деятели даже замахнуться побоялись бы. Они просто не понимают, как это сделать.

Так зачем же президент так много внимания уделил цифровой экономике в своем выступлении на ПМЭФ?

Почему почти все выступление вертелось вокруг цифровой экономики, а про реальный сектор и переход от нынешней сырьевой экономики к производственной не было сказано ни слова?

Да потому, что про реальный сектор и переход от сырьевой экономики к производству президенту нечего сказать. Успехов в этой сфере нет, понимания, как добиться результатов — нет, да и планов по переходу от сырьевой экономики к производственной — тоже скорее всего нет. Президенту и сырьевым господам и так хорошо. Но сказать-то что-то было надо, желательно что-нибудь этакое, современное, модное, забористое, чтобы поразить аудиторию своими познаниями в области современной экономики и продвинутым лексиконом. Вот только ничего сверхсовременного в концепции цифровой экономики нет, эта концепция появилась аж 20 лет назад.

И еще лет пятнадцать назад была издана нашумевшая в свое время книга «Бизнес в стиле фанк» — по сути о той же цифровой экономике, об электронной коммерции понад усё, о ведении бизнеса «сидя в ванной» вплоть до управления целыми экономиками «не вставая с ночного горшка».

В свое время высказанные в книге идеи были действительно новы, многих «торкнуло», мне эту книгу лично рекомендовал один дядька с ученой степенью, который очень восхищался авторами и их видением будущего.

Но эйфория от революционной мысли «управлять мировым бизнесом, не вставая с горшка» быстро прошла. Специалисты быстро протрезвели от идей превосходства цифровой экономики над реальностью и поняли, что в данный конкретный момент, пока люди еще не лежат в ваннах с розовым сиропом — от промышленности и реального сектора никуда не деться, а значит электронная коммерция — лишь сектор экономики, но не ее основа.

Поэтому говорить про цифровую экономику как целостную в масштабах страны, как основу, как доминанту всей экономики, уделять ей больше внимания, чем реальному сектору и производству — просто глупо.

Но наш президент и люди, которые готовили ему речь, очень хотели выпендриться перед международной экономической тусовкой, поэтому нагуглили концепцию цифровой экономики 20-летней давности, почитали «бизнес в стиле фанк» или что-то подобное, что будоражило умы прогрессивного человечества 10–15 лет назад и выдали все это в эфир.

И дело даже не в том, что первые восторги от концепции цифровой экономики и электронного бизнеса давно прошли, возможности электронной коммерции были сильно переоценены и многие компании в свое время на этом погорели.

Дело в том, что никакой цифровой экономики наши сырьевые господа строить и развивать попросту не будут — ни в виде виртуальной реальности с ваннами, ни даже в виде обычного развития электронного сектора.

Не будут при Путине строить цифровую экономику на самом деле.

Потому что нельзя прыгнуть с сырьевой экономики сразу в цифровую. Нельзя перепрыгнуть через ступень промышленности, микроэлектроники, вычислительной техники и сразу создать виртуальную реальность или электронную экономику как развитый сектор, двигающий всю экономику страны. Это все равно, что создавать атомную бомбу, не изучая физику, сразу после трех классов церковно-приходской школы. Не выйдет. Да и планов всерьез заниматься цифровой экономикой у наших сырьевых деятелей скорее всего нет. Потому что им и так хорошо. А про цифровую экономику и прочие стартапы президент говорил исключительно ради красного словца. Если совсем коротко, то цифровая путиномика — это банальный культ карго.

Источник

rusrand.ru

Цифровая экономика (Digital economy) - экономика, осуществляемая с помощью цифровых телекоммуникаций

В эпоху индустриальной экономики рост производства характеризуется наращиванием физических размеров предприятия - увеличением количества оборудования, его мощности, расширением штата сотрудников и т.д. Рост был бы невозможен без значительных финансовых затрат, на которые были способны только старые игроки или новички, обладающие большими ресурсами.

В настоящее время мир вступает в эпоху цифровой экономики, которая кардинально изменяет ситуацию:

    * основным ресурсом становится информация, а этот источник от использования не иссякает;     * торговые площади в Интернете не ограничены;     * компании не нужно быть большой, чтоб успешно конкурировать;    * один и тот же физический ресурс может быть использован бесконечное количество раз для предоставления различных услуг;     * масштаб операционной деятельности ограничен только размерами Интернета;     * клиент становится "божеством".

В таких условиях предприятия, обладающие большой и неэффективной инфраструктурой, начинают уступать новым, не обремененным излишними активами компаниям. Вступая в конкурентную борьбу, новички мобилизуют свои ресурсы на достижение конкретных целей, и все, что этому движению мешает или просто не способствует, упраздняется. Поступать аналогичным образом крупным компаниям намного сложнее. Большинство их бизнес-процессов не подвергались изменениям долгие годы. Люди, системы и оборудование продолжали работать в новой среде, для которой они не были предназначены. Компании, когда-то занимавшие огромные доли рынка, за считанные годы потеряли свои преимущества, таким образом подведя своих владельцев и руководителей к идее проведения масштабных преобразований для коренного изменения ситуации. Время перемен

Трансформация - преобразование, изменение вида, формы, существенных свойств чего-либо (Современный толковый словарь русского языка Ефремовой).

Понятие "трансформация" используется для описания процесса проведения изменений, через который должен пройти бизнес, чтобы функционировать в цифровой экономике. Трансформация затрагивает все аспекты бизнеса, начиная от стратегических задач и заканчивая инфраструктурой. Этот процесс не ставит своей целью преобразование любой ценой и не отвергает ценностей, наработанных компанией. Его принцип можно сформулировать как "проведение эволюции революционным способом". В основе трансформации лежит правило постоянного улучшения. Именно осознание необходимости улучшить что-либо запускает этот процесс.

Трансформация бизнес-модели и портфеля продуктов:

    * пересмотр принципов взаимодействия с клиентами, поставщиками и партнерами;     * внедрение услуг и продуктов, отвечающих существующим и будущим потребностям клиентов;     * разработка новых предложений продуктов и схем оплаты.

Трансформация отношений с клиентом:

    * определение качества обслуживания клиентов как основной цели системы качества;     * определение способов удержания и повышения лояльности клиентов;     * внедрение новых стандартов обслуживания клиентов.

Трансформация культуры ведения бизнеса:

    * декларация общекорпоративных принципов и следование им;     * вовлечение персонала в достижение целей компании;     * мотивация и обучение персонала;     * регламентация обязанностей, ответственности и полномочий персонала.

Трансформация бизнес-процессов:

    * построение сквозных бизнес-процессов;     * определение параметров качества бизнес-процессов;     * определение процедур взаимодействия персонала в рамках бизнес-процессов.

Трансформация IT-подразделений и систем:

    * внедрение систем для автоматизации основных бизнес-процессов;     * бесшовная интеграция систем для поддержки сквозных бизнес-процессов;     * изменение систем в соответствии с требованиями бизнеса.

Трансформация инфраструктуры:

    * изменение инфраструктуры для поддержки новых услуг и технологий;     * внедрение новых технологий и платформ оказания услуг;     * подключение к инфраструктуре партнеров и контрагентов.

На каждом шаге цикла трансформируется своя область бизнеса, при этом видоизменение одной области требует трансформации следующей, та в свою очередь предполагает трансформацию последующей и т.д. Необходимость улучшения может возникнуть на любом этапе, однако всегда изменения, сделанные на одном шаге, требуют изменения на следующем.

Представленный механизм позволяет обезопасить бизнес от бесполезных преобразований, которые не направлены на улучшение, а также от местечковых изменений, не учитывающих интересы всех элементов бизнеса. Направления трансформации

Трансформация позволяет реализовать цель, связанную с улучшением бизнеса. Постановка подобных целей является сложной задачей, требующей от руководителей глубокого понимания бизнеса и направлений развития отрасли. Среди таких направлений можно выделить те, которые соответствуют принципам цифровой экономики:

    * превращение информации в знания;     * усложнение цепочки поставок;     * снижение стоимости всех услуг;     * высокая скорость обновления портфолио услуг.

Информация в эру цифровой экономики играет важнейшую роль. Это основной нематериальный актив, ценность которого огромна. Интернет-гиганты годами накапливают информацию о пользовательских запросах, которую затем превращают в знания о своих пользователях. Эти знания помогают им открывать новые потребительские ниши и более эффективно продавать свои услуги и услуги своих клиентов. Не у каждой компании имеется столь масштабный потенциал, как у Google или Yandex. Однако операторы связи такими возможностями располагают. Любой оператор накапливает информацию о потреблении услуг абонентами, но часто не использует ее. Возможно, именно в этой недооцененной информации кроются огромные перспективы развития.

Цифровая экономика функционирует на рынках с большим количеством участников и высоким уровнем проникновения услуг. На этом фоне способы достижения успеха изменяются. Так, в условиях, когда стоимость услуг постоянно снижается, а их сложность возрастает, конкуренция становится весьма затратной для операторов связи. Поэтому место конкуренции способна занять кооперация, то есть взаимовыгодное сотрудничество. Успех оператора в таком случае определяется количеством коопераций, в которых он участвует.

Кооперация в цифровой экономике основана не на вертикальном взаимодействии, когда один игрок обеспечивает физическую среду, выступая "трубой" для реализации услуг другого, а на горизонтальном, когда операторы взаимодействуют на равных, предоставляя друг другу сервисы. Используя сервисы партнера, оператор способен создавать свои собственные, которые также может предлагать другим операторам или напрямую - абонентам.

Одним из признаков цифровой экономики является высокая скорость. Возрастание скорости происходит везде, но в особенности это касается выполнения заказов, создания, получения или отправки информации. От любого действия ожидается мгновенная реакция. Рост скорости многократно сокращает жизненный цикл услуг. Сразу после вывода на рынок услуга начинает дешеветь, и очень быстро ее цена достигает критического уровня, ниже которого продавать становится невыгодно. Если оператор не снижает цену, его клиенты уходят к конкурентам. В условиях, когда уровень цен жестко задается рынком, единственной возможностью для получения прибыли становится снижение издержек. Неважно, какие методы используются для этого, важно то, чтобы этот процесс шел непрерывно, а принципы бережливого производства стали философией компании.

Как было сказано, в новой цифровой экономике длительность жизненного цикла услуг сильно сокращается. Большинство услуг приносят основной доход оператору в первое время после появления. Потом у сервиса появляются конкуренты и цена начинает снижаться, а доход сокращаться, вплоть до уровня себестоимости. Период, когда оператор связи получает прибыль от предоставления услуги, становится очень коротким. Можно попробовать увеличить его искусственно, например, с помощью специальных маркетинговых компаний. Но есть другой путь, при котором для увеличения дохода необходимо увеличить частоту вывода на рынок новых услуг. В результате, когда доход от одной услуги начинает снижаться, ее место занимает новая, не исчерпавшая свой потенциал услуга. Трансформация OSS/BSS

Ключевую роль в цифровой экономике занимают информационные системы. Для оператора связи такими системами в первую очередь являются системы класса OSS/BSS. Их трансформация - это реакция на изменения в бизнес-процессах.

Построение полноценной OSS- или BSS-системы требует больших финансовых и временных затрат. В условиях постоянного изменения, в которых пребывает компания, поток таких затрат рискует никогда не иссякнуть. Из-за этого OSS/BSS часто становится "узким местом" процесса трансформации. Бизнес не хочет финансировать новые изменения, которые необходимо сделать уже после внедрения системы. Следовательно, чтобы снизить издержки на обязательные для поддержки изменений доработки, важно заложить возможность трансформации в саму OSS/BSS-систему.

Отметим, что под OSS/BSS-системой понимается не конкретный продукт, а комплексное решение, состоящее из множества систем, которые поддерживают операционные бизнес-процессы оператора. Возможности трансформации должны быть в первую очередь встроены именно в OSS/BSS-решение (рис. 3). Существует специальный класс систем, позволяющих обеспечить быструю реакцию информационного пространства на изменение бизнес-процессов. BPM (Business process management)-системы позволяют соединить концептуальное описание бизнес-процессов с функциями и данными информационных систем. Компоненты OSS/BSS предоставляют BPM-системе сервисы, она, в свою очередь, использует их для поддержки отдельных шагов бизнес-процесса.

С точки зрения BPM-системы неважно, кто предоставляет сервис. Сегодня это делает одна система, а завтра ту же услугу реализует новая, только что внедренная, система. Благодаря этому появляется возможность отделить задачи (бизнес-процессы) от их выполнения (сервисов). Одно из важнейших преимуществ, которое появляется у оператора в связи с этим, - это возможность без дополнительных затрат с помощью одних и тех же сервисов поддерживать разные бизнес-процессы. Это значит, что часть изменений будет поддержана без внесения изменений в OSS/BSS-систему. Когда бизнес-процесс подвергается пересмотру, вопрос его поддержки OSS/BSS-системой сводится к проверке наличия нужного сервиса, и только в случае, когда он отсутствует, внедряется новая система или модифицируется существующая.

Система OSS/BSS, в основе которой лежит сервис-ориентированная платформа, управляемая BPM-системой, обеспечивает максимальные возможности для трансформации оператора связи. Из "узкого места" OSS/BSS-система превращается в источник новых возможностей при переходе к цифровой экономике.

В заключение следует отметить, что невозможно дать единые рецепты трансформации, пригодные для любого оператора связи. Операторы функционируют в разных условиях, имеют разные направления и цели деятельности, однако то, что их объединяет, - это необходимость преобразований, необходимость принять идею трансформации, проанализировать свой бизнес, определить и реализовать направления изменений, которые смогут вывести компанию на новый уровень развития. Это не разовое мероприятие, а непрерывная работа по повышению эффективности бизнеса, работа, которая требует ясного понимания целей трансформации, совместных усилий по достижению поставленных целей, оценке результатов и постановке новых целей.

Сергей Александров, Рустам Искандаров "Технологии и средства связи" №5, 2009

www.infeconomy.ru

Доклад Изборскому клубу: „Цифровая экономика” и Россия

Тем более что единодушный энтузиазм, с которым подавалась в мировом коммуникационном пространстве через сеть всех массмедиа эта «сумма технологий» как абсолютно самопроизвольно и стихийно развивающаяся система, которая определит и сформирует завтрашний день всего человечества, любой национальной экономики и каждого человека, сделав их жизнь максимально «транспарентной», то есть «прозрачной», заставлял подозревать наличие хорошо оплаченного «соцзаказа» со стороны бенефициаров данных технологий, вдобавок слишком явно уходящих своими корнями в крупнейшие ТНК и международные параполитические структуры.

Вызывало сомнение и то обстоятельство, что многие ключевые технологии «цифрономики», включая блокчейн в виде «криптовалют», оказались — вроде бы естественным образом — привязаны к доллару американского Федрезерва, тем самым предоставляя этой «мировой валюте номер один» дополнительные конкурентные преимущества на рынке международных расчётных единиц, сравнимые с использованием нефтедоллара после нефтяного кризиса 1973 года.

Для лучшего понимания ситуации достаточно вспомнить историю озоновых дыр, которые якобы угрожали всему живому на Земле, открывая нашу планету воздействию губительного космического излучения.

Как выяснилось впоследствии, данную кампанию в глобальных массмедиа заказала корпорация DuPont с целью продвижения в производстве холодильного оборудования дорогих «бесфреоновых» технологий, правообладателем которых она являлась.

В случае с «цифрономикой» цена вопроса куда более высока, чем в случае с «озоновыми дырами», более того — она во многом является критичной для всей человеческой цивилизации в целом, поскольку затрагивает и трансформирует ряд её фундаментальных основ.

Причём это даже в меньшей мере касается «цифровизации» и унификации человечества как необходимого условия для создания «мирового правительства», сколько потенциальной потери управляемости системами искусственного интеллекта и начала каскада генетических трансформаций.

Кроме того, кризисные процессы, поразившие современный мир, привели к серьёзному изменению баланса сил на международной арене: Соединённые Штаты, многолетний глобальный лидер однополярного мира Pax Americana, создавшие всемирную «империю доллара», уступили экономическое лидерство Китаю и, похоже, утратили военно-технологическое превосходство над Россией — во всяком случае, временно.

Усиливаются как внутренние противоречия внутри США, свидетельством чему является президентство Дональда Трампа, так и их противоречия со своими союзниками в рамках «коллективного Запада».

Всё это привело к тому, что многие национальные государства, включая КНР и РФ, рассматривают развитие «цифрономики» как потенциальную угрозу для своего суверенитета и безопасности, стремясь получить контроль над использованием цифровых технологий, по крайней мере в пространстве своих юрисдикций, поскольку речь идёт не только о принципиально новых и неизвестно кем контролируемых источниках эмиссии и механизмах учёта товарно-денежного обмена, но и, в конечном счете, о де-факто новом типе цивилизации, который отражает сверхконцентрацию мирового капитала.

Общий процесс усиления информационной составляющей в идеологии, политике и экономике современного мира никаких сомнений не вызывает, чего нельзя сказать о правомерности связанных с данным процессом концепций. Отсюда следует необходимость весьма объёмного и глубокого системного исследования данного процесса — как аналитического, так и синтетически-прогностического характера.

За последнее время участники и эксперты Изборского клуба подготовили ряд исследовательских работ в данном направлении — как открытого, так и закрытого характера, часть которых представлена вниманию читателей в настоящем выпуске журнала «Изборский клуб».

Объединяет эти исследования, прежде всего, общая методологическая база, исходящая из того, что процессы «цифровизации» человеческой цивилизации в целом и мировой экономики в частности не являются ни панацеей от глобального системного кризиса, ни результатом «стихийного» научно-технического прогресса — результатом, который можно легко и безболезненно «приручить» в интересах национальной и международной безопасности.

В данной связи необходимо ещё раз подчеркнуть, что совокупность новых технологий «цифрономики» возникла и сформировалась в рамках получившей глобальный характер после уничтожения Советского Союза финансово-экономической и идейно-политической системы «глобального рынка» под управлением «коллективного Запада» во главе с США, в однополярном мире «империи доллара» Pax Americana.

То, что «цифрономика» подавалась как «обычный» результат научно-технического прогресса, прежде всего — развития технологий хранения, передачи и обработки информации, обусловлено интересами транснациональных «элит», которые, осознав свою неспособность найти выход из глобального системного кризиса, «легализованного» лишь после того, как он привёл к финансово-экономическому краху 2008-2009 годов, сделали попытку переструктурировать рынок за счёт освоения и капитализации уже не внешних пространств, а внутреннего пространства человека и человеческих сообществ.

Причём на «вершине» данной «пищевой пирамиды» вполне предсказуемо оказывалась всё та же Федеральная резервная система (ФРС) США.

Поэтому любые иллюзии на этот счёт могут привести к тем же трагическим последствиям, которые описаны в «Илиаде» Гомера — имеется в виду эпизод с Троянским конём, которого выдержавшие тяжелейшую десятилетнюю войну обитатели Трои втащили, ликуя, внутрь своего города.

«Цифрономика»: вид «снизу», «сбоку» и «сверху»

Понимает ли руководство нашей страны, что с внедрением технологий «цифровой экономики» связаны не только определённые «окна возможностей», но и куда более многочисленные, хотя и менее определённые «окна угроз»?

Высказывания по этому поводу президента Владимира Путина, премьер-министра Дмитрия Медведева и ряда высокопоставленных представителей разных «ветвей» отечественной власти, к сожалению, не дают определённого ответа на этот вопрос, поскольку они посвящены, в основном, признанию необходимости внедрения цифровых технологий в отечественные финансово-экономические отношения и взаимодействия, а также дискуссиям по частным проблемам — например, относительно легализации «криптовалют».

Так, например, выступая 2 июня 2017 года на пленарной сессии Петербургского международного экономического форума, Путин фактически «дал старт» широкому обсуждению «цифровой экономики», заявив, что Россия способна добиваться лидерства по ряду направлений так называемой новой экономики, прежде всего цифровой. «Российские IT-компании, безусловно, глобально конкурентны.

Отечественные специалисты не просто предлагают наилучшие уникальные программные решения, а, по сути, создают новую сферу знаний, новую среду для развития экономики и жизни…

Цифровая экономика — это не отдельная отрасль, по сути, это основа, которая позволяет создавать качественно новые модели бизнеса, торговли, логистики, производства, изменяет формат образования, здравоохранения, госуправления, коммуникаций между людьми, а следовательно, задает новую парадигму развития государства, экономики и всего общества», — отметил российский президент, который на том же форуме провёл широко освещённую в массмедиа встречу с создателем «криптовалюты» Ethereum, эмигрантом из России 23-летним Виталиком Бутериным, чей проект стал второй по объёму транзакций «криптовалютой» мира.

Хорошо известна и та полемика, которая велась внутри «властной вертикали» относительно «криптовалют», в первую очередь — биткоина.

При этом позиции разных министерств и ведомств порой были не только диаметрально противоположными, но и необъяснимым образом изменялись за чрезвычайно сжатые сроки и без внятного объяснения причин, что свидетельствует об отсутствии адекватного понимания проблем, связанных с использованием «криптовалют».

Как известно, российское правительство распоряжением от 28 июля 2017 года № 1632-р за подписью премьер-министра Дмитрия Медведева утвердило программу «Цифровая экономика Российской Федерации» (далее — Программа).

В преамбуле этого документа утверждается, что «данные в цифровой форме являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-экономической деятельности, что повышает конкурентоспособность страны, качество жизни граждан, обеспечивает экономический рост и национальный суверенитет».

Указывается, что Программа ставит своей целью реализацию Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы, утверждённой Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. № 203 (далее — Стратегия), и направлена «на создание условий для развития общества знаний в Российской Федерации, повышение благосостояния и качества жизни граждан нашей страны путём повышения доступности и качества товаров и услуг, произведённых в цифровой экономике с использованием современных цифровых технологий, повышения степени информированности и цифровой грамотности, улучшения доступности и качества государственных услуг для граждан, а также безопасности как внутри страны, так и за её пределами».

Также даётся определение «цифровой экономики» как «хозяйственной деятельности, ключевым фактором производства в которой являются данные в цифровой форме».

Программа за время, прошедшее с момента её утверждения, уже подверглась весьма разнообразной и массированной критике.

Но, как правило, это была критика «снизу» и «сбоку», которая касалась определённых недостатков этого документа в соотношениях с теми или иными реалиями современной экономики и российского общества, а также его структурных противоречий.

Например, фокусировке на «формировании новой регуляторной среды, обеспечивающей благоприятный правовой режим для возникновения и развития современных технологий, а также для осуществления экономической деятельности, связанной с их использованием (цифровой экономики)».

В то время как та же Программа из «трёх уровней цифровой экономики»: конкретных экономических взаимодействий на базе тех или иных «цифровых платформ», создания таких «цифровых платформ» и нормативно-правовой регуляции их деятельности, — декларировала в качестве важнейших как раз первые два уровня, которые в итоге практически полностью оказались вне фокуса внимания авторов Программы, чья «дорожная карта» оказалась почти полностью посвящена решению связанных с «цифрономикой» задач правового характера, причём преимущественно с позиций адаптации законодательства к использованию данных технологий.

«Сверху» же, с позиций цивилизационного развития и аксиологии (системы ценностей) ни данная Программа, ни сами концепции «цифровой экономики» и «информационного общества», из которых она исходит (Стратегия ссылается на Окинавскую хартию глобального информационного общества (2000), Декларацию принципов «Построение информационного общества — глобальная задача в новом тысячелетии» (2003) и План действий Тунисского обязательства (2005), — не рассматривались.

В лучшем случае ограничились отдельными аспектами их взаимодействия с нынешним системным кризисом «глобального» способа производства: например, такими как «прекаризация» человечества, «виртуализация» денег, экологический кризис или уже отмеченные выше потенциальные риски, связанные с развитием систем искусственного интеллекта (ИИ).

Цифровая экономика: сумма технологий или новая цивилизация?

Прежде всего, следует отметить, что эта «сумма технологий» (авторство термина принадлежит польскому мыслителю и писателю-фантасту Станиславу Лему) в данном случае, вопреки законам арифметики, меняется от перестановки слагаемых. Порой — до неузнаваемости.

Так, упомянутые Программой в качестве одной из основополагающих технологий «цифровой экономики» big data (большие данные) активно используются не только в экономике, но и в политике — так, сенсационная победа Дональда Трампа на президентских выборах 8 ноября 2016 года в США во многом была достигнута благодаря «адресной рекламе» в социальных сетях, основанной на этой технологии.

Системы распределённого реестра, одним из видов которых являются блокчейн-технологии, являются базой для различных «криптовалют», оборот которых непрерывно и практически в экспоненциальном режиме растёт, уже превысив отметку в 150 млрд долл., что сопоставимо с годовым ВВП таких стран, как Болгария или Новая Зеландия.

Нейротехнологии и системы искусственного интеллекта (ИИ) позволяют осуществлять автоматический перевод текстов с одного языка на другой, создавать беспилотные автомобили и виртуальных коммуникаторов. Кроме того, они уже применяются в системах безопасности и логистики.

Технологии виртуальной и дополненной реальностей используются не только в игровых, но уже и в разведывательных целях.

Что касается квантовых технологий, то связанные с ними возможности явно не ограничиваются созданием квантовых компьютеров, что, собственно, и стало поводом включить их в число «цифровых», но способны, условно говоря, перевести бытиё человечества в новые измерения.

Тем более это касается комплексного применения различных технологий «цифровизации». Так, например, в Китае, помимо введения национальной «цифровой валюты» заявлено о создании системы социального кредита или системы социального доверия.

Согласно принятым документам, к 2020 году действия не только каждой компании, но и каждого жителя КНР будут отслеживаться и оцениваться через индивидуальный рейтинг в режиме реального времени. Рейтинги, привязанные к номеру регистрации юридических и к номеру паспорта физических лиц будут публиковаться в централизованной интернет-базе данных в свободном доступе.

От величины данного рейтинга будут зависеть условия кредитования, а также предоставление различных социальных и финансово-экономических льгот.

Главной задачей внедрения данной системы — а она в пилотном режиме работает уже почти в тридцати городах страны (точная цифра не называется, поскольку наряду с открытыми проектами, видимо, реализуются и закрытые) — указано не общее повышение уровня жизни населения страны, а его дифференциация по критериям социальной лояльности: чтобы «оправдавшие доверие пользовались всеми благами, а утратившие доверие не могли сделать ни шагу».

Как заявил на состоявшемся в середине декабря 2016 года заседании политбюро ЦК КПК председатель КНР Си Цзиньпин: «Нужно крепко взяться за создание системы оценки надёжности, покрывающей всё общество. Нужно совершенствовать как механизмы поощрения законопослушных и добросовестных граждан, так и механизмы наказания тех, кто нарушает закон и утратил доверие, чтобы человек просто не осмеливался, просто не мог потерять доверие».

Как сообщается, в городе Жунчэн (провинция Шаньдун) каждому из 670 тысяч его жителей был присвоен стартовый рейтинг в 1000 баллов, который затем, в зависимости от их поведения, может либо расти, либо падать. Различная информация о жизни и деятельности каждого горожанина из 142 учреждений по 160 тысячам параметров поступает в единый информационный центр, где обрабатывается с помощью технологии big data и, соответственно, автоматически пересчитывается его рейтинг.

При этом горожанину, сообщившему «куда следует» о всяких нехороших делах своих соседей или знакомых, полагается минимум пять баллов прибавки к рейтингу. Понятно, что всё это может очень сильно влиять на поведение людей, изменяя отношения между ними.

При этом Китай — далеко не лидер в развитии цифровых технологий. В странах «коллективного Запада» аналогичные системы, работающие на технологиях big data, куда более отработаны, вплоть до создания глобального «электронного концлагеря», где отслеживается буквально каждый шаг и каждое слово любого человека, о чём, в частности, свидетельствуют получившие широкий резонанс во всём мире разоблачения бывшего сотрудника АНБ США Эдварда Сноудена.

В связи с этими разоблачениями американские власти обвинили его в хищении государственной собственности, раскрытии данных о национальной обороне и умышленной передаче секретной информации посторонним лицам — с перспективой наказания в виде смертной казни.

А вот пример, «живьём» взятый уже из отечественной реальности.

«Национальную биометрическую платформу внедрят в московском метро в течение 1-2 лет.

Как известно, московская городская сеть видеонаблюдения является одной из самых больших в мире — в ней около 170 000 камер. Также в России созданы и уже внедряются собственные программные комплексы распознавания лиц. На стыке этих технологий и создаваемой сегодня структурами Ростелекома национальной биометрической платформы планируется запустить пилотный проект по автоматической оплате за проезд в метро.

Суть данного решения заключается в том, что система автоматически идентифицирует человека, вошедшего в транспорт, и снимает плату за проезд с его счета. Действующий аналог данного решения уже представила китайская компания ZTE на своей тестовой площадке — в городе Иньчуань.

Российские разработчики движутся самостоятельно и уже обладают мощной технологией распознавания лиц с городских камер, для которой используется нейросеть и база данных МВД РФ. Интересно, что для идентификации в отечественной системе не требуется идеального качества снимка и определённого ракурса — она уже апробирована в реальных городских условиях с высоким результатом.

Чтобы внедрить проект в московском метро требуется дождаться вступления в следующем году в силу нового закона РФ о биометрической идентификации в финансовой сфере. Новую национальную биометрическую платформу после этого будут использовать для идентификации граждан в банковской сфере, в медицине при оказании удалённых услуг и в образовании.

Также большой интерес к проекту имеют силовые структуры, которые смогут значительно быстрее бороться с преступностью: при тестировании российской нейросети с распознаванием лиц за два месяца в Москве были задержаны шесть преступников».

Из теорем Курта Гёделя о неполноте следует, что любая система не может быть исчерпывающе описана «изнутри» данной системы.

Поэтому для более полного понимания всего спектра проблем, возможностей и угроз, связанного с феноменом «цифровой экономики», необходимо рассмотреть его в целом и его составляющие как элементы систем более общего порядка, что — хотя бы в первом приближении — и является содержанием настоящего доклада. Но для начала следует определиться, о чем, собственно, идёт речь.

От «глобализации» — к «цифровизации»

Если обратиться к недавней истории, то сопоставимым с «цифровизацией» по своим масштабам и последствиям цивилизационным процессом, несомненно, была глобализация.

Её началом можно считать установление постоянной «горячей» линии связи между Белым домом и Кремлём после Карибского кризиса 1962 года. Но только после 30 августа 1994 года, когда под Владивостоком было замкнуто первое планетарное кольцо оптико-волоконной связи, все информационные (а вместе с ними — и финансовые) потоки приобрели новое, «глобальное» качество — подобно тому, как гелий, охлаждённый до температуры 4,2 оК, приобретает качества сверхпроводимости и сверхтекучести.

Пожалуй, важнейшим следствием глобализации как таковой стала возможность сверхэмиссии денежных знаков: уже в 2005 году, когда весь мировой ВВП составлял около 30 трлн, долл., производно-финансовый инструмент оценивался в 450 трлн долл.

Для сравнения: в 1994 году мировой ВВП, согласно оценкам голландского экономиста А. Мэддисона, составлял примерно 11 трлн долл. (в ценах 1985 года), а совокупный производно-финансовый инструмент — около 70 трлн долл.

То есть за 1994-2005 годы на каждый доллар реально произведённой продукции (товаров или услуг) было эмитировано 19 номинальных долларов. С тех пор ситуация только усугубилась, так что сегодня уже свыше 95% циркулирующих в мире денег носят чисто информационную природу и являются, по сути, «глобализационными» деньгами.

Это стало возможным благодаря тому, что резко увеличилась информационно-финансовая ёмкость времени (Тime is money, «Время — деньги»), поскольку «длительность сделки» сократилась сначала до предела физиологических возможностей человека, т.е. до секунд, а затем и вышла за эти пределы, занимая милли- и даже микросекунды.

Если обратиться к такому показателю, как мировой валовой продукт (МВП), то в 1994 году в текущих ценах он составлял всего 27,9 трлн долл., а по итогам 2016 года увеличился почти в 2,7 раза, до 75,2 трлн долл., причём период активного роста, по 4-5-6 трлн долл. в год, начался после 2002 года, с небольшим перерывом на кризис 2009 года.

В постоянных ценах 1970 года, то есть с поправкой на инфляцию, этот показатель составлял 7,287 трлн долл. в 1994 году и 13,487 трлн долл. в 2016 году, то есть отмечался рост в 1,85 раза.

За тот же период население нашей планеты возросло с 5,613 до 7,398 млрд человек, или в 1,32 раза.

Однако общий объём «мировых денег» (агрегат L) за тот же период вырос более чем в 40 раз, объём производимой за год информации — более чем в 2000 раз, а объём хранимой информации — более чем в 20 тысяч раз.

В режиме онлайн, то есть внутри Мировой сети, люди стали проводить всё более значительную, а уже сотни миллионов из них — и подавляющую часть активного времени своей жизни.

Общий объём накопленной в мире информации к концу 2016 года уже превышал 2 зеттабайта (1021), это по 270 гигабайт в среднем на живущего человека, из них около 7%, или около 19 гигабайт, составляла «авторизованная», то есть соотнесённая с конкретным человеком, информация.

Разумеется, в целом ряде «информационно продвинутых» стран и регионов мира, где активно разрабатываются и применяются технологии «цифровой персонализации», эти показатели уже значительно выше, а примерно с уровня 200-250 гигабайт авторизованной информации на человека становится возможным и реально начинается переход от «обычной» глобализации к глобализации «оцифрованной», включая и собственно «цифровую экономику» («цифрономику»).

Так в общих чертах выглядит сегодня технологический аспект «цифровизации».

***Окончание доклада следует.

ss69100.livejournal.com

Смотрите также

• 
  Смерть мозга реферат
• 
  Реферат законы ману
• 
  Законы ману реферат
• 
  Водорастворимые витамины реферат
• 
  Реферат возникновение христианства
• 
  Возникновение христианства реферат
• 
  Заповедники казахстана реферат
• 
  Олег вещий реферат
• 
  Вещий олег реферат
• 
  Реферат философия конфуция
• 
  Законы философии реферат