Из рода Владимиро-Суздальских вел. кн. Сын Юрия I Владимировича Долгорукого и половецкой кн., дочери хана Аепы Осекевича.
Родился ок. 1110 г.
В 1149 году, овладев Киевом, Юрий посадил Андрея на княжение в Вышгороде. В том же году, в походе против Изяслава II Мстиславича Андрей проявил удивительную доблесть, которой от него, кажется, никто не ожидал. Вместе с братьями он подступил к Луцку, где затворился брат Изяславов, Владимир. Когда они приблизились к городу, то из ворот его выступил отряд пехоты и начал с ними перестреливаться; остальные Юрьевичи никак не думали, что Андрей захочет ударить по этой пехоте, потому что и стяг его не был поднят; не величав был Андрей на ратный чин, говорит летописец, искал он похвалы от одного Бога; и вот он въехал прежде всех в неприятельское войско, дружина его за ним, и началась жаркая схватка. Андрей преломил копье свое и подвергся величайшей опасности: неприятельские ратники окружили его со всех сторон; лошадь под ним была ранена двумя копьями, третье попало в седло, а со стен городских сыпались на лего камни, как дождь; уже один немец хотел проткнуть его рогатиной, но Бог спас его. Отец, дядя и все братья обрадовались, увидев его живым, а бояре отцовские осыпали его похвалами, потому что он дрался храбрее всех в этом бою. Конь его, сильно раненный, только успел вынести своего господина и пал; Андрей велел погрести его над рекой Стрыем. Позже, в Руцкой битве, лишь только с обоих сторон стали сходиться для битвы, Андрей, схватив копье, поехал вперед и прежде всех столкнулся с неприятелем; копье его было изломано, щит сорван, шлем спал с головы, конь, раненный в ноздри, начал метаться под ним в разные стороны.
Помогая отцу во всех его походах, Андрей, как можно думать, не одобрял его настойчивого желания овладеть Южной Русью. В 1156 году он бросил свой Вышгород и без отцовского позволения уехал в Суздальскую волость. Из Выштородского женского монастыря он увез с собой знаменитую икону св. Богородицы, которая впоследствии стала почитаться как величайшая русская святыня. Как гласит легенда, путь иконы на север сопровождался многими чудесами, а неподалеку от Владимира кони под иконой вдруг встали. Князь велел здесь заночевать. Ночью Божья Матерь явилась ему во сне и запретила вести икону в Ростов, как он прежде собирался (или делал вид, что собирался), а велела оставить ее во Владимире. Андрей так и поступил, на месте видения построил село, названное Боголюбовом. Позже Андрей построил там богатую каменную церковь и терем. Со временем Боголюбове сделалось его любимым местопребыванием.
Татищев так описывает внешность и характер Андрея: «Сей князь роста был не вельми великого, но широк плечами и крепок, яко лук едва кто подтянуть мог,.лицом красен, волосы кудрявы, мужественен был в брани, любитель правды, храбрости его ради все князья его боялись и почитали, хотя часто и с женами и дружиной веселился, но жены и вино им не обладали. Он всегда к расправе и распорядку был готов, для того мало спал, но много книг читал, и в советах и в расправе земской с вельможи упражнялся, и детей своих прилежно тому учил, сказуя им, что честь и польза состоит в правосудии, расправе и храбрости».
В мае 1157 года Юрий умер в Киеве. Андрей принял власть в Суздале и Ростове, но не поехал в эти старые города, а сделал стольным городом Владимир. Этот прежде незначительный молодой городок он украсил великолепными сооружениями, придавшими ему невиданные на северо-востоке Руси пышность и великолепие. Современники видели в Андрее набожного и благочестивого человека. Его часто можно было встретить в храме на молитве со слезами умиления на глазах. Нередко по ночам он входил в храм, сам зажигал свечи и долго молился перед образом. При этом он оставался человеком жестким и самовластным. В методах его правления было много нового, прежде на Руси невиданного. Со своими братьями Андрей обошелся как истый самовластец. Никому из них он не дал волости в Суздальской земле, а в 1162 году вовсе выгнал из княжества свою мачеху, греческую царевну Ольгу, вторую жену Юрьеву, вместе с ее детьми Мстиславом, Васильком и восьмилетним Всеволодом, потом удалил и племянников, двух сыновей Ростислава Юрьевича. С боярами Андрей также жил не по-товарищески, не советовался с ними, к чему привыкли бояре старой Руси. Многих Юрьевых бояр он выгнал, других заключил в темницу. По многим причинам он может считаться первым подлинным великорусским государем. Следуя в дальнейшем его примеру, владимирские князья постепенно превратили северную окраину Древней Руси в центр великого государства нового времени.
'Уже при Андрее северо-восточная Русь начинает оказывать все более возрастающее влияние на жизнь окружающих земель. В 1164 году Андрей с сыном Изяславом, братом Ярославом и муромским князем Юрием удачно воевал с камскими болгарами, перебил у них много народу и взял знамена. Князь болгарский с малой дружиной едва успел убежать в Великий город (Булгар). После этой победы Андрей взял болгарский город Бряхимов и пожег три других города. Но главной и постоянной целью Андрея было унизить значение Киева, лишить его древнего старшинства над русскими городами, перенести это старшинство на Владимир, а вместе с тем подчинить себе вольный и богатый Новгород. Он добивался того, чтобы по своему желанию отдавать эти два важных города с их землями в княжение тем из князей, которых он захочет посадить и которые, в благодарность за это, будут признавать его старейшинство.
Однако чрезмерная крутость помешала ему достичь желаемого. В 1158 году Андрей послал сказать новгородцам: «Будь вам ведомо: хочу искать Новгорода и добром и лихом». Новгородцы смутились, на первый раз уступили требованию Андрея и прогнали от себя Давида и Святослава Мстиславичей, а на их место взяли от Андрея его племянника Мстислава Ростиславича. Но потом Андрей вдруг переменил свое решение, отозвал Мстислава и велел новгородцам взять обратно Святослава. С немалой досадой новгородцы согласились опять на Святослава, но мира с этим князем у них быть не могло. Споры и бурные веча переросли в настоящую войну… Святослав, изгнанный из Новгорода, сжег Новый Торг и Луки. Новгородцы несколько раз просили Андрея сменить князя, но тот неизменно отвечал: «Нет вам другого князя, кроме Святослава». Упорство Андрея наконец ожесточило новгородцев: в 1168 году они перебили сторонников Святослава и взяли себе в князья Романа Мстиславича, сына ненавистного Андрею Мстислава Изяславича. Это было знаком открытого неповиновения, и зимой 1169 года владимирский князь отправил на Новгород огромно? войско во главе со своим сыном Мстиславом. Страшно опустошив окрестности Новгорода, Андреева рать должна была отступить, ничего не добившись. Однако в Новгороде начался голод. Подвоза хлеба не было ниоткуда, и горожане сдались, показали Роману путь (то есть прогнали от себя) и послали к Андрею за миром, и Андрей направил к ним Рюрика Ростиславича, а после того, как поссорился с Ростиславичами, сына Юрия.
Сходным образом складывались отношения с Киевом. В 1168 году, по смерти Ростислава Мстиславича, в Киеве сел старый враг Андреев, Мстислав Изяславич. Андрей ждал только повода,.чтобы начать против него войну, и повод вскоре нашелся — в том же году, как уже говорилось, Мстислав, вопреки воле Андрея, посадил в Новгороде сына Романа. Тогда Андрей отправил на юг сына Мстислава с ростовцами, владимирцами и суздальцами. После трехдневной осады войско ворвалось в Киев и впервые в истории взяло его «на щит»: два дня победители грабили город, не щадя никого и ничего: жгли церкви и грабили жителей, одних били, других хватали, жен разлучали с мужьями и уводили в плен. Половцы зажгли было и монастырь Печерский, но монахам удалось потушить пожар; были в Киеве тогда, говорит летописец, во всех людях стон и тоска, печаль неутешная и слезы непрестанные. Андрей достиг своей цели. Древний Киев потерял свое вековое старейшинство. Некогда город богатый, заслуживавший.от посещавших его иностранцев название второго Константинополя, он уже и прежде постепенно утрачивал свой блеск из-за междоусобий, а теперь был ограблен, сожжен, лишен значительного числа жителей, перебитых или уведенных в неволю, поруган и посрамлен от других русских земель. Андрей посадил в нем своего брата Глеба с намерением и впредь сажать там такого князя, какого ему угодно будет.
По смерти Глеба в 1171 году Андрей отправил в Киев Романа Ростиславича. Но вскоре владимирскому князю дали знать, что Глеб Юрьевич умер не своей смертью. Андрей прислал сказать братьям Ростиславичам: «Выдайте мне Григория Хотовича, Степанца и Олек-су Святославича — это враги всем нам, они уморили брата моего Глеба». Ростиславичи, считая, как видно, донос на бояр неосновательным, не послушались Андрея, но только отпустили от себя Григория Хотовича. Тогда Андрей послал сказать Роману: «Не ходишь в моей воле с братьями своими, так ступай вон из Киева, Давыд из Вышгорода, Мстислав — из Белгорода; ступайте все в Смоленск и делитесь там, как хотите». Рюрик, Давыд и Мстислав Ростиславичи послали сказать Андрею: «Брат! Мы назвали тебя отцом себе, крест тебе целовали и стоим в крестном целовании, хотим тебе добра, но вот теперь брата нашего Романа ты вывел из Киева и нам путь кажешь из Русской земли без нашей вины, так пусть рассудит нас Бог и сила крестная». Дальше пошло еще круче. Андрей, как говорит летописец, исполнился высокоумия, сильно рассердился, надеясь на силу, огородившись множеством войска, разжегся гневом, призвал мечника своего Михна и наказал ему: «Поезжай к Ростиславичам и скажи им: не ходите в моей воле, так ступайте же: ты, Рюрик, в Смоленск, к брату, в свою отчину; Давыду скажи: ты ступай в Берлад, в Русской земле не велю тебе быть; а Мстиславу молви: ты всему делу зачинщик, не велю тебе быть в Русской земле». Мстислав велел остричь Андрееву послу голову и бороду и отослал его назад к Андрею с такими словами: «Мы до сих пор почитали тебя, как отца, по любви, но если ты прислал к нам с такими речами не как к князю, но как к подручнику и простому человеку, то делай, что замыслил, а Бог нас рассудит». Андрей опал в лице, когда услышал от Михна ответ Мстиславов, и велел тотчас же собирать войско: собрались ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы, новгородцы и рязанцы. Андрей счел их и нашел 50 000; он послал с ними сына своего Юрия с таким наказом: «Рюрика и Давыда выгоните из моей отчины, а Мстислава схватите и, не делая ему ничего, приведите ко мне». По пути на юг к войску присоединилось еще много князей, всего их набралось более двадцати. Впервые за много лет под одними знаменами собрались полоцкие, туровские, пинские, городненские, рязанские, черниговские, северские, смоленские, переяславские князья. Но этот грандиозный поход, как и тот, что был затеян в предыдущем году против Новгорода, закончился ничем. Девять недель войско стояло против Вышгорода, где засел Мстислав Ростиславич, но так и не смогло его взять. А едва к Киеву подступил союзник Ростиславичей Ярослав. Изяславич Луцкий, все оно в беспорядке вдруг бросилось бежать Мстислав из Вышгорода гнался за ними, многих перебил и пленил. «Так-то, — говорит летописец, — князь Андрей какой был умник во всех делах, а погубил разум свой невоздержанием». И в самом деле, современники хорошо видели,, что неудачи Андрея под Новгородом и Киевом произошли не из-за недостатка материальных средств, а из-за упрямого нежелания вести гибкую политику. При всем своем уме и изворотливости Андрей не установил прочного порядка в русских землях. Современники считали, что единственным побуждением всей его деятельности было властолюбие. Прошло немало лет, прежде чем семена посеянной им политики уже в новых исторических условиях дали обильные всходы и привели к сплочению Русской земли вокруг Москвы. Пока же непреклонная суровость Андрея во всех вызывала трепет и ненависть, и окружавшие его бояре не были тут исключением.
Однажды Андрей казнил одного из ближайших родственников своей жены, Кучковича. Тогда брат казненного Яким Кучкович вместе с зятем своим Петром и некоторыми другими княжескими слугами решил избавиться от своего господина. К заговору вскоре пристали домашние слуги князя — некий яс (осетин) по имени Анбал и еще какой-то иноземец по имени Ефрем Моизич. Всего же заговорщиков было двадцать человек; они говорили: «Нынче казнил он Кучковича, а завтра казнит и нас, так помыслим об этом князе!» Кроме злобы и опасения за свою участь заговорщиков побуждала и зависть к любимцу Андрееву, какому-то Прокопию. 28 июня 1175 года, в пятницу, в обеденную пору, в селе Боголюбове, где обыкновенно жил Андрей, собрались они в доме Кучкова зятя Петра и порешили убить князя на другой день, 29-го ночью. В условленный час заговорщики вооружились и пошли к Андреевой спальне, но ужас напал на них, они бросились бежать из сеней; зашли в погреб, напились вина и, пьяные, пошли опять к сеням. Подошедши к дверям спальни, один из них начал звать князя: «Господин! Господин!», чтоб узнать тут ли Андрей. Тот, услышав голос, спросил: «Кто там?» Ему отвечали: «Прокопий». «Мальчик, — сказал тогда Андрей спавшему в его комнате слуге, — ведь это не Прокопий?» Между тем убийцы, услыхавши голос Андрея, начали стучать в двери и выломали их. Андрей вскочил, хотел схватить меч, который был всегда при нем (тот меч принадлежал прежде св. Борису), но меча не было. Ключник Анбал украл его днем из спальни. В то время, когда Андрей искал меч, двое убийц вскочили в спальню и бросились на него, но Андрей был силен и уже успел одного повалить, как вбежали остальные и, не различив сперва впотьмах, ранили своего, который лежал на полу, потом бросились на Андрея; тот долго отбивался, несмотря на то, что со всех сторон секли его мечами, саблями, кололи копьями. «Нечестивцы, — кричал он им. — Зачем хотите сделать то же, что Горясер (убийца св. Глеба. — К. P.)? Какое я вам зло сделал? Если прольете кровь мою на земле, то Бог отметит вам за мой хлеб». Наконец Андрей упал под ударами; убийцы, думая, что дело кончено, взяли своего раненого и пошли вон из спальни, дрожа всем телом, но, как скоро они вышли, Андрей поднялся на ноги и пошел под сени, громко стеная; убийцы услыхали стоны и возвратились назад, один из них говорил: «Я сам видел, как князь сошел с сеней». «Ну так пойдемте искать его,» — отвечали другие; войдя в спальню и видя, что его тут нет, начали говорить: «Погибли мы теперь! Станем искать поскорее». Зажгли свечи и нашли князя по кровавому следу: Андрей сидел за лестничным столпом; на этот раз борьба не могла быть продолжительной: Петр отсек князю руку, другие прикончили его.
www.ronl.ru
(1110-1174)
Великий князь суздальский, сын Юрия Долгорукого. Первые упоминания о нем в летописях относятся ко времени знаменитой борьбы его отца Юрия с племянником Изяславом Мстиславичем, не по праву занявшим киевский стол. Под Луцком Андрей показал чудеса храбрости. Не известив братьев, он с дружиной пошел отражать вылазку, предпринятую из города; прогнав врагов, он в запальчивости не заметил, что дружина отстала от него и что он один очутился в толпе обступивших неприятелей; только два “детских” (члены младшей дружины), и то позднее, последовали за ним. Андрей был ранен двумя копьями; какой-то немчин напирал на него с рогатиной. Помолясь св. Федору, память которого празднуется в тот день, Андрей вынул меч, отбился и ускакал из окружавшей его толпы. Когда он был вне опасности, раненый конь его пал, и Андрей велел похоронить его над рекою, “жалуя комоньство его”, прибавляет летописец.
В 1155 г. Юрию Долгорукому удалось окончательно утвердиться в Киеве; тогда он посадил Андрея близ себя в Вышгороде. Здесь Андрей не усидел и уехал в Суздальскую землю; с собой он увез из Вышгорода икону Божией Матери, писанную, по преданию, евангелистом Лукой. Эта икона, впоследствии названная Владимирской, стала величайшей святыней северо-восточной Руси. Предание говорит, что, не доезжая одиннадцати верст до Владимира, конь, на котором везли икону, остановился, что было принято за предзнаменование, и здесь Андрей поставил город Боголюбов, свое любимое местопребывание.
Стольный город своего княжества — Владимир — он старался украсить церквами и хоромами. В первые десять лет своего правления Андрей почти не вмешивался в дела других русских областей, хотя в это время уже выявилось его преобладание над князьями рязанскими, смоленскими и полоцкими, впоследствии участвовавшими в его походах. Тогда же заявил он притязание на Новгород. В 1164 г. вступил в борьбу с волжскими булгарами, которые хотя и не были ближайшими соседями Суздальской земли, но находились с нею в торговых сношениях. Андрей выступил сам в поход, взяв с собой Владимирскую икону Божией Матери в знак религиозно го значения войны с мусульманами. По переходе через Волгу совершили торжественное молебствие; булгары были наголову разбиты, взято несколько их городов, в том числе знаменитый Брахимов.
В марте 1169 г. был взят “на щит” и разграблен Киев; здесь Андрей посадил брата своего Глеба, а после его смерти — Романа Ростиславича; но скоро он рассердился на Ростиславичей, поверив клеветникам, уверявшим, что они дали убежище убийцам брата его Глеба. Ростиславичи отказались выдать обвиняемых и заняли Киев. Андрей требовал, чтоб они вышли из Киевской волости. Мстислав Ростиславич, обрив голову и бороду послу, огправил его сказать Андрею: “До сих пор мы любили теоя как отца, но если ты прислал с такими речами не как к князю, а как к подручному и простому человеку, то делай, что задумал, и Бог нас рассудит”. Впрочем, скоро Ростиславичи вновь перессорились между собой и опять обратились к Андрею.
29 июня 1174 г. Андрей был убит своими приближенными. Он велел казнить одного из братьев своей первой жены, Кучковича. Брат казненного, Яким, составил на жизнь великого князя заговор, в котором приняли участие зять его Петр Курков и ключник Андрея Анбал Яссин (т.е. представитель племени яссов, предков нынешних осетин). Всех заговорщиков было 20 человек. Убийцы сломали дверь и ворвались в спальню. Князь вскочил, стал искать меч св. Бориса, который всегда висел над его ложем; но меч еще накануне был снят Анбалом. Двое убийц схватили его. “Горе вам, нечестивые, — говорил Андрей, — зачем хотите походить на Горясера (убийца св. Глеба)? Какое зло я вам сделал? Если прольете мою кровь, то Бог отомстит вам на небеси”. Петр отсек князю руку. “Господи, в руци Твои предаю дух мой”, — сказал Андрей и умер.
Два дня пролежало тело князя на паперти; на третий день пришел Арсений, игумен от Кузьмы и Дамиана, внес тело в церковь, положил в каменный гроб и отпел над ним панихиду. Граждане же боголюбские все это время продолжали грабить дворец, а также дома тиунов, посадников и иностранных строителей храма; то же было и во Владимире.
Наконец волнение унялось; владимирцы пошли с носилками в Боголюбов и перенесли тело. Народ плакал. Андрей был погребен во владимирском Успенском соборе. Церковь признала его святым. Есть предание, будто Всеволод Большое Гнездо велел зашить убийц Андрея в короба и бросить их в Пловучее озеро (в трех верстах от Владимира; Татищев называет его поганым) и будто до сих пор эти короба, обросшие мхом, показываются на поверхности озера и слышатся стоны.
Есть известие, что в убийстве участвовала и вторая жена Боголюбского, родом тоже из яссов (осетинка). Из детей Андрея пережил отца только один Юрий, княживший в Новгороде.
www.ronl.ru
Великий князь суздальский, сын Юрия Долгорукого. Первые упоминания о нем в летописях относятся ко времени знаменитой борьбы его отца Юрия с племянником Изяславом Мстиславичем, не по праву занявшим киевский стол. Под Луцком Андрей показал чудеса храбрости. Не известив братьев, он с дружиной пошел отражать вылазку, предпринятую из города; прогнав врагов, он в запальчивости не заметил, что дружина отстала от него и что он один очутился в толпе обступивших неприятелей; только два “детских” (члены младшей дружины), и то позднее, последовали за ним. Андрей был ранен двумя копьями; какой-то немчин напирал на него с рогатиной. Помолясь св. Федору, память которого празднуется в тот день, Андрей вынул меч, отбился и ускакал из окружавшей его толпы. Когда он был вне опасности, раненый конь его пал, и Андрей велел похоронить его над рекою, “жалуя комоньство его”, прибавляет летописец.
В 1155 г. Юрию Долгорукому удалось окончательно утвердиться в Киеве; тогда он посадил Андрея близ себя в Вышгороде. Здесь Андрей не усидел и уехал в Суздальскую землю; с собой он увез из Вышгорода икону Божией Матери, писанную, по преданию, евангелистом Лукой. Эта икона, впоследствии названная Владимирской, стала величайшей святыней северо-восточной Руси. Предание говорит, что, не доезжая одиннадцати верст до Владимира, конь, на котором везли икону, остановился, что было принято за предзнаменование, и здесь Андрей поставил город Боголюбов, свое любимое местопребывание.
Стольный город своего княжества — Владимир — он старался украсить церквами и хоромами. В первые десять лет своего правления Андрей почти не вмешивался в дела других русских областей, хотя в это время уже выявилось его преобладание над князьями рязанскими, смоленскими и полоцкими, впоследствии участвовавшими в его походах. Тогда же заявил он притязание на Новгород. В 1164 г. вступил в борьбу с волжскими булгарами, которые хотя и не были ближайшими соседями Суздальской земли, но находились с нею в торговых сношениях. Андрей выступил сам в поход, взяв с собой Владимирскую икону Божией Матери в знак религиозно го значения войны с мусульманами. По переходе через Волгу совершили торжественное молебствие; булгары были наголову разбиты, взято несколько их городов, в том числе знаменитый Брахимов.
В марте 1169 г. был взят “на щит” и разграблен Киев; здесь Андрей посадил брата своего Глеба, а после его смерти — Романа Ростиславича; но скоро он рассердился на Ростиславичей, поверив клеветникам, уверявшим, что они дали убежище убийцам брата его Глеба. Ростиславичи отказались выдать обвиняемых и заняли Киев. Андрей требовал, чтоб они вышли из Киевской волости. Мстислав Ростиславич, обрив голову и бороду послу, огправил его сказать Андрею: “До сих пор мы любили теоя как отца, но если ты прислал с такими речами не как к князю, а как к подручному и простому человеку, то делай, что задумал, и Бог нас рассудит”. Впрочем, скоро Ростиславичи вновь перессорились между собой и опять обратились к Андрею.
29 июня 1174 г. Андрей был убит своими приближенными. Он велел казнить одного из братьев своей первой жены, Кучковича. Брат казненного, Яким, составил на жизнь великого князя заговор, в котором приняли участие зять его Петр Курков и ключник Андрея Анбал Яссин (т.е. представитель племени яссов, предков нынешних осетин). Всех заговорщиков было 20 человек. Убийцы сломали дверь и ворвались в спальню. Князь вскочил, стал искать меч св. Бориса, который всегда висел над его ложем; но меч еще накануне был снят Анбалом. Двое убийц схватили его. “Горе вам, нечестивые, — говорил Андрей, — зачем хотите походить на Горясера (убийца св. Глеба)? Какое зло я вам сделал? Если прольете мою кровь, то Бог отомстит вам на небеси”. Петр отсек князю руку. “Господи, в руци Твои предаю дух мой”, — сказал Андрей и умер.
Два дня пролежало тело князя на паперти; на третий день пришел Арсений, игумен от Кузьмы и Дамиана, внес тело в церковь, положил в каменный гроб и отпел над ним панихиду. Граждане же боголюбские все это время продолжали грабить дворец, а также дома тиунов, посадников и иностранных строителей храма; то же было и во Владимире.
Наконец волнение унялось; владимирцы пошли с носилками в Боголюбов и перенесли тело. Народ плакал. Андрей был погребен во владимирском Успенском соборе. Церковь признала его святым. Есть предание, будто Всеволод Большое Гнездо велел зашить убийц Андрея в короба и бросить их в Пловучее озеро (в трех верстах от Владимира; Татищев называет его поганым) и будто до сих пор эти короба, обросшие мхом, показываются на поверхности озера и слышатся стоны.
Есть известие, что в убийстве участвовала и вторая жена Боголюбского, родом тоже из яссов (осетинка). Из детей Андрея пережил отца только один Юрий, княживший в Новгороде.
www.ronl.ru
Юрию Долгорукому, хотя он и долго жил на севере, в Ростово‑Суздальской земле, видимо, очень хотелось утвердиться на юге: сильно добивался он Киева, вел упорную борьбу с племянником своим Изяславом Мстиславичем, наконец добился‑таки своего и умер великим князем киевским.
Завладев Киевом, Юрий посадил старшего сына своего Андрея княжить в Вышгороде, а Ростов и Суздаль отдал младшим своим сыновьям; но не нравилось Андрею на юге. Славился уже он боевой храбростью, не раз побывал в битвах, но он был умен, властолюбив и не любил войны. В Южной Руси постоянно грозили нападения или половцев, или русских же князей; надо было угождать дружине, зависеть от нее, – все это было не по душе властолюбивому Андрею. Ему сильно хотелось уйти в Суздальскую землю: там он родился и провел свои детские годы, там его знали и в детстве величали своим князем, а в Вышгороде ему было все чуждо. Решился он уйти отсюда, не испросив даже согласия отца. Он взял с собою из Вышгорода местную чудотворную икону Пресвятой Богородицы – увез тайком, так как жители добровольно не расстались бы с этой святынею. Икона эта, как гласило предание, была написана св. евангелистом Лукою и привезена из Царьграда.
За десять верст от города Владимира, по пути в Суздаль, как говорит предание, совершилось чудо: кони под иконою вдруг стали; запрягли других лошадей – воз с иконою ни с места! Дивятся все чуду… Князь приказал остановиться. Раскинули шатер и расположились на ночлег. Поутру князь объявил, что Богоматерь явилась ему во сне и велела не везти икону в Ростов, а поставить ее во Владимире, а на том месте, где было видение, построить каменную церковь во имя Рождества Богородицы и основать монастырь. Тогда же на месте видения заложено было село – Боголюбове и построена богатая каменная церковь. Здесь, в этом храме, поставили временно и взятую из Вышгорода икону. Андрей украсил ее богатым окладом, в котором было пятнадцать фунтов золота, много жемчуга, драгоценных камней и серебра. Построил он себе в Боголюбове также и каменный дворец. Это село сделалось любимым местопребыванием Андрея. Отсюда и произошло его прозвище – Боголюбский.
Когда умер Юрий, жители Ростова и Суздаля признали своим князем Андрея, но он избрал своей столицей Владимир на Клязьме. Этот прежде небольшой и малонаселенный город теперь населился, разросся и очень украсился. Андрей построил здесь из белого камня великолепную церковь Успенья Богородицы с позолоченным куполом. Сюда была перенесена чудотворная икона Богоматери.
Андрей Боголюбский. Скульптурный портрет. Реконструкция М. М. Герасимова
Святыня эта в глазах народа сильно возвышала значение и города Владимира, и Андрея Боголюбского, которому сама Богоматерь как бы указала столицу. Уже Юрий привел на север много поселенцев из Южной России, теперь же стало еще больше южан переселяться сюда.
Одной церкви, названной Десятинной из подражания Киеву, Андрей, подобно Владимиру Святому, назначил десятую долю всех своих доходов, подарил села и угодья. Соорудил он много красивых церквей, снабжал их иконами и утварью, не жалея средств, – как видно, старался, чтобы Владимир красотой своих храмов уподобился
Киеву или же превзошел его; построил во Владимире Золотые ворота, подобно киевским, с церковью над ними. Соорудил он во Владимире тоже монастыри: Спасский и Вознесенский; строил церкви и по другим городам. Видел народ и щедрость его, и благочестие. Постоянные большие постройки давали работу многим, привлекали искусных рабочих из других мест, увеличивали население городов.
По своему благочестию и набожности Андрей Боголюбский напоминал деда своего Владимира Мономаха: Андрея всегда можно было видеть, говорил летописец, во храме на молитве, со слезами умиления на глазах; всенародно раздавал он милостыню убогим, чтил духовенство, чернецов, зато слышал похвалы своему христианскому милосердию и благочестию. Но подобно деду, он, хотя и не любил войны, однако постоять за Русскую землю с оружием в руках был готов.
В это время не в ладах были с русскими болгары, жившие по Волге и Каме, и делали частые набеги на русские земли. Войну с неверными (болгары были магометане) народ считал делом богоугодным. В 1164 г. Андрей предпринял поход на болгар. С войском шло духовенство и торжественно под знаменами несло св. икону Богоматери; князь и все войско перед выступлением в поход приобщились Св. Тайн. Поход был удачен: болгарский князь обратился в бегство; русские взяли один болгарский город.
Хотел Андрей возвысить свой Владимир над всеми русскими городами, даже и над Киевом.
Когда в 1166 г. киевским князем сделался Мстислав Изяславич, правнук Владимира Мономаха, тогда как Андрей был внуком его, загорается снова борьба в Киеве. Андрей собрал огромное союзное войско (11 князей с их дружинами и ратью принимали участие в походе). 12 марта 1169 г. Киев был взят сыном Андрея Мстиславом. Древняя столица, мать русских городов, – город, красе которого дивились иноземцы, был разграблен, посрамлен, унижен. Андрей посадил княжить в Киеве подручного себе князя, брата своего Глеба, а сам, приняв титул великого князя, остался во Владимире.
С этого времени Владимир‑на‑Клязьме становится главным городом на Руси.
Недаром Андрей утвердился во Владимире и сделал его своею столицею: Ростов и Суздаль были города старые; жители их, подобно новгородцам, для решения важных дел сходились обыкновенно на веча; решению их должны были повиноваться младшие города, или «пригороды», как их называли. А Владимир‑на‑Клязьме был город новый, основанный князем, вечевой порядок здесь еще не укоренился; князь тут не мог встретить сильной помехи своей власти. Владимирцы рады были повиноваться скорее своему князю, чем чужому вечу. Притом они были очень расположены к Андрею: он украсил их город великолепными зданиями; при постройке их много нашлось дела для рабочего люда; наконец, он перенес из Вышгорода чудотворную икону Богоматери. Икона эта, под именем Владимирской Божьей Матери, стала главною святынею города Владимира. На поклонение ей стали приходить люди из окрестных мест. Это придавало больше значения и самому городу. Когда великий князь сделал Владимир своею столицею и дружина поселилась тут, стало в городе люднее, промыслы разные и торговля пошли бойчее, город начал быстро расти и богатеть… Из Владимира по Клязьме, а потом по Оке нетрудно было добраться и до Южной Руси, которую хотел держать в руках властолюбивый Андрей.
Часть дворцового комплекса XII в. в Боголюбове. Реконструкция
Завладев Киевом, задумал он и другие области подчинить себе, а также уничтожить самостоятельность вечевого Новгорода. Уже Юрий Долгорукий стал теснить его. Суздальский князь мог всегда сильно вредить новгородцам: мешать им собирать дань с восточных их земель, прервать восточную торговлю их, которая шла через Суздальскую землю, а главное, мог прекратить подвоз в Новгород хлеба по Волге из низовых областей. Вот почему рано или поздно новгородцы должны были попасть в зависимость от суздальских князей. Зимою 1170 г. явилась под Новгородом грозная рать. Тут были суздальцы, смольняне, рязанцы, муромцы и полочане; начальствовал сын Андреев Мстислав. И предводитель и войска были те же, которые брали Киев. Слухи об их злодействах и насилиях повсюду, где они проходили, воспламенили новгородцев; вспоминали они о беспощадном разорении Киева суздальцами, о разграбленных церквах, о поруганной святыне и клялись умереть за св. Софию и за свою вольность. Город поспешно укрепили новым тыном.
Редко когда русские пытались брать города приступом – обыкновенно долгой осадой принуждали жителей сдаться, брали город, как говорилось тогда, «измором». Но на этот раз Мстислав понадеялся на силу своей рати и решился на приступ. Три дня суздальская рать готовилась к нему, на четвертый начался бой. Новгородцы защищались мужественно, но силы у Мстислава было больше, и стал он одолевать… Казалось, пришел конец Новгороду, но, по преданию, он был спасен чудом. В ночь со вторника на среду новгородский владыка Иоанн усердно молился перед образом Спаса, вдруг ему послышался голос от иконы:
– Иди на Ильину улицу, в церковь Спаса, возьми икону Пресвятой Богородицы, вознеси ее на стену, и Богородица спасет Новгород.
На другой день владыка в сопровождении многочисленного духовенства торжественно вынес икону на стену. Игумены и священники пели молитвы. Народ со слезами молился о спасении, всюду слышались громкие возгласы: «Господи помилуй!» Тучи стрел летели в город. «Одна стрела, – говорит предание, – попала в икону, и она в тот же миг обратилась ликом к городу, и слезы закапали из очей ее. В то же мгновение внезапный и необъяснимый страх охватил всю суздальскую рать, воины пришли в беспорядок, на них нашло какое‑то одурение – стали они стрелять друг в друга». Новгородцы вышли из города и одержали блестящую победу над врагами, множество их избили, а пленных взяли столько, что, по словам новгородского летописца, «десяток суздальцев отдавали за гривну».
Мстислав бежал со своею ратью, и лютость его отозвалась на нем же: пришлось проходить ему по тем местам, которые раньше он опустошил, нигде больше не находили хлеба – воины умирали от голода и болезней и принуждены были с ужасом, говорит летописец, в Великий пост есть мясо коней своих.
Так говорит новгородское предание о чудесном избавлении Новгорода от суздальской рати. (С этого времени в честь иконы Богоматери Знаменской установлен праздник 27 ноября.)
Скоро, однако, новгородцам пришлось искать милости у Андрея Боголюбского. Был в Новгородской земле неурожай – настала страшная дороговизна, а хлеб, как выше сказано, шел в Новгород через Суздальскую землю, и вынуждены были новгородцы признать своим князем Юрия, сына Андрея. Но все‑таки победа их имела значение. Хотя великий князь и посылал в Новгород своих подручных князей, но «старины и пошлины новгородской» не нарушал…
Между тем Андрей затевал новые порядки: понимал он, что удельные распри губят Русскую землю, что она от них все больше и больше беднеет и слабеет, да и сам хотел быть великим князем не по имени только. Из Ростово‑Суздальской области он, боясь усобиц, удалил своих родичей – младших братьев и племянников; выгнал и старых отцовских бояр, которые привыкли слишком вмешиваться в княжеские дела. Советоваться с дружиной Андрей не любил.
Хотел он быть «самовластцем» – и не только в своей области, но и во всей Руси. В Киеве умер брат его Глеб. Владимир Мстиславич надумал было водвориться здесь. Андрей приказал ему немедленно выехать из Киева и отдал его Роману Ростиславичу, князю кроткому, покорному, – отдал не по старшинству, а по «милости своей».
Андрей благоволил к Ростиславичам (князьям Смоленским), так как они признали его старшинство и повиновались ему.
– Вы назвали меня своим отцом, – велел он сказать им, – хочу вам добра и отдаю Киев брату вашему Роману.
Через несколько времени случилось, что Ростиславичи не исполнили одного желания Андрея, тогда он послал сказать Роману:
– Не ходишь в моей воле ты с братьями твоими – так иди вон из Киева, а Давид пускай идет вон из Вышгорода, Мстислав – из Белгорода. Ступайте себе в Смоленск и делитесь там между собою, как знаете!
Не слыхали еще до сих пор русские удельные князья таких властных речей от великого князя. Роман повиновался, но другие Ростиславичи воспротивились и послали сказать Андрею:
– Брат! Мы назвали тебя своим отцом, крест тебе целовали и стоим на крестном целовании, хотим тебе добра; а ты теперь брата нашего Романа вывел из Киева и нам кажешь путь из Русской земли без всякой вины; так пусть рассудит нас Бог и крестная сила.
Андрей никакого ответа на эти слова не дал. Тогда Ростиславичи тайно ночью въехали в Киев, схватили Андреева младшего брата и племянника и посадили в Киеве брата своего Рюрика.
Узнав об этом, Андрей сильно разгневался. Обрадовались его гневу Ольговичи, князья черниговские: они надеялись сами завладеть Киевом и стали подстрекать Андрея против Ростиславичей.
– Кто тебе враг, – послали они ему сказать, – тот и нам; мы готовы идти с тобою.
Андрей надеялся на свои силы. Призвал он своего мечника и наказал ему:
– Поезжай к Ростиславичам и скажи им от меня: не ходите в моей воле, – так ступай же ты, Рюрик, в Смоленск к брату, в свою отчину; а ты, Давид, ступай в Берлад (город в нынешней Молдавии), не велю тебе быть в Русской земле. А Мстиславу скажите так: ты всему главный зачинщик, не велю тебе быть в Русской земле!
Сильно оскорбился такою речью и самовластием Андрея Мстислав, стоявший всегда за правду и за старину. Смолоду он привык не бояться никого, кроме одного Бога. В сильном гневе приказал он при себе остричь послу голову и бороду и отослал его с такими словами великому князю:
– Мы доселе чтили тебя как отца по любви, а ты прислал к нам такие речи, как будто не князьям, а подручникам. Твори, что замыслил, пусть Бог нас рассудит!
Старинные гербы Новгорода и Владимира
Когда услыхал Андрей эти слова, когда узнал об оскорблении посла, то пришел в такой гнев, что даже опал в лице. Он велел немедля собрать большое войско. Тут были ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, белозерцы, муромцы, новгородцы, рязанцы – всего около 50 тысяч воинов. Сын Андрея Юрий с опытным воеводою вел это войско. Получили они от великого князя такой приказ:
– Рюрика и Давида выгоните из моей отчины, а Мстислава схватите, ничего ему не делайте, приведите только ко мне.
Вся эта рать двинулась в Черниговскую область; тут соединились с нею черниговские князья; князья полоцкие тоже принуждены были идти. Казалось, Ростиславичам несдобровать. Рюрик Ростиславич заперся в Белгороде, Мстислав в Вышгороде, а Давида они послали к галицкому князю Ярославу просить помощи.
Главные силы северной рати пошли на Мстислава, дерзкого противника Андрея Боголюбского. Девять недель стояло под Вышгородом огромное ополчение.
Храбро отбивался Мстислав, несмотря на то что силы у него было немного. Союзная рать действовала неединодушно, многие из участников воевали против своей воли: между отдельными вождями согласия не было, и дело союзников не ладилось; больше было тут шуму, крику, суеты, чем толку. Многим надоело уже стоять под городом, взять который они потеряли надежду. Вдруг разнеслась молва, что галицкая рать, соединившись с Рюриком, хочет ударить на них. Ужас охватил сборную Андрееву рать; они бросились бежать из Вышгорода; бежали в таком беспорядке, что множество людей при переправе через Днепр утонуло.
Мстислав, видя поспешное отступление вражьей силы, вышел из города, погнался за врагами, захватил их обоз и забрал многих в плен.
Это дело доставило Мстиславу громкую славу. Двадцать союзных князей с их ратями не совладали с ним. С этого времени и назвали его Храбрым.
Стал после этого Киев снова переходить из рук в руки. Не такой был человек Андрей Боголюбский, чтобы помириться с неудачей и оставить враждебных себе князей полными хозяевами на юге; он, верно, добился бы своего, если бы неожиданная смерть не помешала ему.
Властолюбивый Андрей имел много врагов между князьями и боярами; оказались они и между ближними людьми. Был он и к ним очень строг, если они злоупотребляли его доверием или не повиновались ему. Казнил он за какую‑то вину одного из родственников своих по жене, боярина Кучковича. Брат казненного с несколькими княжескими слугами решился злодейством освободиться от строгого господина. Андрей, подобно другим русским князьям, принимал к себе на службу иностранцев. Одним из приближенных слуг к нему был ключник Анбал из иноземцев. Он тоже принял участие в заговоре.
– Сегодня князь казнил Кучковича, – говорили заговорщики, – а завтра казнит и нас; покончим с ним.
Ночью, взявши оружие, пошли злоумышленники к княжескому терему. Когда они подошли к спальне князя, то их обуял страх; не хватало у них смелости совершить преступление. Тогда они пошли в медушу (погреб, где хранились меды и вина), напились вина и снова пошли в княжий терем.
Один из злодеев постучал в дверь спальни.
– Кто там? – спросил Андрей.
– Прокопий! – отвечал стучавший (Прокопий был одним из любимых слуг Андрея).
– Нет, это не Прокопий! – сказал князь, хорошо знавший голос своего слуги.
Дверей он не отпер. Злодеи стали ломиться в дверь. Князь бросился к своему мечу, который обыкновенно находился подле него. Меча не оказалось: Анбал раньше убрал его. Заговорщикам удалось выломать дверь; бросились они на князя…
Андрей был очень силен, стал обороняться и одного из противников своих сбил с ног. Впотьмах, не разглядев, злодеи поранили упавшего, приняв его за князя. Затем, увидев свою ошибку, напали на князя, стали наносить ему удары мечами, саблями, копьями. Он сначала сильно боролся.
– Нечестивцы! Что я вам сделал? – говорил он. – За что вы проливаете кровь мою? Бог вам отомстит за мой хлеб.
Наконец израненный и окровавленный Андрей упал под ударами убийц. Злодеи думали, что он убит, взяли раненого товарища своего и поспешно понесли его. Князь поднялся и, обливаясь кровью, со стоном вышел из спальни. Убийцы услышали стон его и вернулись. Не нашедши его на том месте, где они оставили его, злодеи испугались…
– Скорее ищите его, – говорили они друг другу, – а не то мы погибли!
Зажгли свечу и по кровавому следу нашли несчастного князя; он успел сойти по лестнице вниз и думал скрыться за лестничным столбом. Злодеи кинулись на него.
– Господи, в руки Твои предаю дух мой! – были последние слова несчастного.
Умертвили заговорщики и Прокопия, верного слугу Андрея. Княжеское имущество было разграблено. Из кладовой князя забрали золото, драгоценные камни и разные ткани и одежды.
Тело убитого князя долго лежало брошенное в городе; никто не решался взять его, чтобы отдать ему последний христианский долг, – все боялись заговорщиков. Но нашелся между слугами князя один, киевлянин Кузьма, который не побоялся злодеев. Стал он плакать над трупом Андрея. Насилу выпросил этот верный слуга у ключника ковер и корзно покрыть труп убитого князя. Обернув тело, Кузьма понес его в церковь и стал просить, чтобы ее отперли. Ему закричали:
– Да кинь тело тут в притворе. Экая тебе печаль с ним!
Все были уже пьяны. Кузьма стал плакать и причитать над своим господином:
– Уж тебя, господин, слуги твои не хотят знать… Бывало прежде, придет ли гость из Царьграда или из какой‑либо русской стороны, или латинянин, христианин ли, поганый ли, – ты, бывало, скажешь: введите его в церковь и на полати (на хоры), пусть видит истинное христианство и крестится, – что и бывало. Болгаре, жиды и вся погань‑язычники, видевшие здесь славу Божию и красоту церковную, больше сокрушаются по тебе, а эти твои слуги даже в церковь не пускают положить.
Только на третий день после убийства нашлось духовное лицо, которое решилось отпеть князя. На шестой день, когда волнение, поднявшееся во Владимире, стихло, владимирцы порешили перенести тело своего князя из Боголюбова во Владимир. Когда торжественная процессия приближалась к городу и толпы народа, стоявшего у городских ворот, завидели княжеский стяг (знамя), который несли перед гробом, многие из народа стали рыдать. Андрея похоронили в построенной им Богородичной церкви (1174).
После смерти его ростовцы и суздальцы выбрали себе в князья не сына его и не братьев, а племянников, – думали, что в благодарность за избрание они будут править «по старине». Владимирцы призвали к себе на княжение брата Андреева – Михаила. Начались тогда усобицы между племянниками и дядями, между старыми городами (Ростовом и Суздалем) и молодым городом Владимиром. В конце концов владимирцы одолели. Михаил Юрьевич утвердился во Владимире. Через год он умер, и место его занял брат его Всеволод по прозванию Большое Гнездо (1176).
www.ronl.ru
(1110-1174)
Великий князь суздальский, сын Юрия Долгорукого. Первые упоминания о нем в летописях относятся ко времени знаменитой борьбы его отца Юрия с племянником Изяславом Мстиславичем, не по праву занявшим киевский стол. Под Луцком Андрей показал чудеса храбрости. Не известив братьев, он с дружиной пошел отражать вылазку, предпринятую из города; прогнав врагов, он в запальчивости не заметил, что дружина отстала от него и что он один очутился в толпе обступивших неприятелей; только два “детских” (члены младшей дружины), и то позднее, последовали за ним. Андрей был ранен двумя копьями; какой-то немчин напирал на него с рогатиной. Помолясь св. Федору, память которого празднуется в тот день, Андрей вынул меч, отбился и ускакал из окружавшей его толпы. Когда он был вне опасности, раненый конь его пал, и Андрей велел похоронить его над рекою, “жалуя комоньство его”, прибавляет летописец.
В 1155 г. Юрию Долгорукому удалось окончательно утвердиться в Киеве; тогда он посадил Андрея близ себя в Вышгороде. Здесь Андрей не усидел и уехал в Суздальскую землю; с собой он увез из Вышгорода икону Божией Матери, писанную, по преданию, евангелистом Лукой. Эта икона, впоследствии названная Владимирской, стала величайшей святыней северо-восточной Руси. Предание говорит, что, не доезжая одиннадцати верст до Владимира, конь, на котором везли икону, остановился, что было принято за предзнаменование, и здесь Андрей поставил город Боголюбов, свое любимое местопребывание.
Стольный город своего княжества — Владимир — он старался украсить церквами и хоромами. В первые десять лет своего правления Андрей почти не вмешивался в дела других русских областей, хотя в это время уже выявилось его преобладание над князьями рязанскими, смоленскими и полоцкими, впоследствии участвовавшими в его походах. Тогда же заявил он притязание на Новгород. В 1164 г. вступил в борьбу с волжскими булгарами, которые хотя и не были ближайшими соседями Суздальской земли, но находились с нею в торговых сношениях. Андрей выступил сам в поход, взяв с собой Владимирскую икону Божией Матери в знак религиозно го значения войны с мусульманами. По переходе через Волгу совершили торжественное молебствие; булгары были наголову разбиты, взято несколько их городов, в том числе знаменитый Брахимов.
В марте 1169 г. был взят “на щит” и разграблен Киев; здесь Андрей посадил брата своего Глеба, а после его смерти — Романа Ростиславича; но скоро он рассердился на Ростиславичей, поверив клеветникам, уверявшим, что они дали убежище убийцам брата его Глеба. Ростиславичи отказались выдать обвиняемых и заняли Киев. Андрей требовал, чтоб они вышли из Киевской волости. Мстислав Ростиславич, обрив голову и бороду послу, огправил его сказать Андрею: “До сих пор мы любили теоя как отца, но если ты прислал с такими речами не как к князю, а как к подручному и простому человеку, то делай, что задумал, и Бог нас рассудит”. Впрочем, скоро Ростиславичи вновь перессорились между собой и опять обратились к Андрею.
29 июня 1174 г. Андрей был убит своими приближенными. Он велел казнить одного из братьев своей первой жены, Кучковича. Брат казненного, Яким, составил на жизнь великого князя заговор, в котором приняли участие зять его Петр Курков и ключник Андрея Анбал Яссин (т.е. представитель племени яссов, предков нынешних осетин). Всех заговорщиков было 20 человек. Убийцы сломали дверь и ворвались в спальню. Князь вскочил, стал искать меч св. Бориса, который всегда висел над его ложем; но меч еще накануне был снят Анбалом. Двое убийц схватили его. “Горе вам, нечестивые, — говорил Андрей, — зачем хотите походить на Горясера (убийца св. Глеба)? Какое зло я вам сделал? Если прольете мою кровь, то Бог отомстит вам на небеси”. Петр отсек князю руку. “Господи, в руци Твои предаю дух мой”, — сказал Андрей и умер.
Два дня пролежало тело князя на паперти; на третий день пришел Арсений, игумен от Кузьмы и Дамиана, внес тело в церковь, положил в каменный гроб и отпел над ним панихиду. Граждане же боголюбские все это время продолжали грабить дворец, а также дома тиунов, посадников и иностранных строителей храма; то же было и во Владимире.
Наконец волнение унялось; владимирцы пошли с носилками в Боголюбов и перенесли тело. Народ плакал. Андрей был погребен во владимирском Успенском соборе. Церковь признала его святым. Есть предание, будто Всеволод Большое Гнездо велел зашить убийц Андрея в короба и бросить их в Пловучее озеро (в трех верстах от Владимира; Татищев называет его поганым) и будто до сих пор эти короба, обросшие мхом, показываются на поверхности озера и слышатся стоны.
Есть известие, что в убийстве участвовала и вторая жена Боголюбского, родом тоже из яссов (осетинка). Из детей Андрея пережил отца только один Юрий, княживший в Новгороде.
www.ronl.ru
Реферат на тему:
Андре́й Ю́рьевич Боголю́бский (около 1111[] — 29 июня 1174) — князь Вышгородский в 1149, 1155. Князь Дорогобужский в 1150—1151, Рязанский (1153). Великий князь Владимирский в 1157—1174. Сын Юрия Владимировича Долгорукого и половецкой княжны, дочери хана Аепы Асеневича.
В правление Андрея Боголюбского Владимиро-Суздальское княжество достигло значительного могущества и было сильнейшим на Руси, в будущем став ядром современного Российского государства.
Прозвище «Боголюбский» получил по названию княжеского замка Боголюбово под Владимиром, своей любимой резиденции.
В 1146 году Андрей вместе со старшим братом Ростиславом выгнал из Рязани союзника Изяслава Мстиславича — Ростислава Ярославича, тот бежал к половцам.
В 1147—1149 гг. участвовал во Втором Крестовом Походе с другими князьями, родственниками монархов Европы. В Константинополе в 1147 году вступил в Союз с монархами Европы (Фридрих I Барбаросса, Генрих II Плантагенет, Мануил I Комнин, Людовик VII) для создания единой европейской системы. Согласно хроники Русской Православной Старообрядческой Церкви "Жития Святых" он долгие годы проводил в Святой Земле в городе Иерусалиме "в посте и молитве" у Гроба Господня. Способствовал основанию в Иерусалиме первого монастыря Русской Православной Церкви в 1149 году. Использовал геральдику Иерусалима для герба собственного Владимиро-Суздальского княжества (стоящий лев на задних лапах с серебряным крестом). По образцу баптистерия у Гроба Господня (каменная чаша для святой воды с выбитым на дне крестом символа "пуп Земли" - центр мира) устанавливает в храме во Владимире. Вёл переговоры с Византийским патриархом об интронизации митрополита во Владимире. Получил от королей Европы зодчих для первого во Владимиро-Суздальской Руси строительства белокаменных сооружений. Первый на Руси начал строить фортификационные сооружения из кирпича. Строит новые города и храмы, отстраивает старые. Новаторски устанавливал административную реформу - "вертикаль власти". Повлиял на утверждение культа Богородицы в России. Строил по Договору с королями (для контроля Европы) каменные сооружения идентично - на расстоянии "в один день пути". Вместе с королями Европы стал врагом ордена Тамплиеров (вероятный заказчик убийства - Одо де Сент-Аман), что послужило одной из версий интриги вокруг причины его убийства[1]. Сохранился подарок ему от короля Фридриха I Барбароссы - армиллы.
В 1149 году, после занятия Юрием Долгоруким Киева Андрей получил от отца Вышгород, участвовал в походе против Изяслава Мстиславича на Волынь и проявил удивительную доблесть при штурме Луцка, в котором был осаждён брат Изяслава Владимир. После этого Андрей временно владел Дорогобужем на Волыни.
В 1153 году[2] Андрей был посажен отцом на рязанское княжение, но вернувшийся из степей с половцами Ростислав Ярославич выгнал его.
На открытке работы Ивана Билибина
После смерти Изяслава Мстиславича и Вячеслава Владимировича (1154) и окончательного утверждения Юрия Долгорукого в Киеве Андрей снова был посажен отцом в Вышгороде, но уже в 1155 году вопреки воле отца уехал во Владимир-на-Клязьме. Из Вышгородского женского монастыря он украл и увёз с собой чудотворную икону Богородицы, которая впоследствии получила название Владимирской и стала почитаться как величайшая русская святыня. Вот как это описано у Н. И. Костомарова:
Была в Вышгороде в женском монастыре икона Св. Богородицы, привезённая из Цареграда, писанная, как гласит предание, Св. евангелистом Лукою. Рассказывали о ней чудеса, говорили, между прочим, что, будучи поставлена у стены, она ночью сама отходила от стены и становилась посреди церкви, показывая как будто вид, что желает уйти в другое место. Взять её явно было невозможно, потому что жители не позволили бы этого. Андрей задумал похитить её, перенести в суздальскую землю, даровать таким образом этой земле святыню, уважаемую на Руси, и тем показать, что над этою землёю почиет особое благословение Божие. Подговоривши священника женского монастыря Николая и диякона Нестора, Андрей ночью унёс чудотворную икону из монастыря и вместе с княгинею и соумышленниками тотчас после того убежал в суздальскую землю.
По дороге в Ростов, ночью во сне князю явилась Богородица и велела оставить икону во Владимире. Андрей так и поступил, а на месте видения построил село Боголюбово, которое со временем стало его любимым местопребыванием.
Золотые ворота во Владимире
Храм Рождества Богородицы и остатки палат в Боголюбове
После смерти отца (1157) стал князем Владимирским, Ростовским и Суздальским. Став «самовластцем всей Суздальской земли», Андрей Боголюбский перенёс столицу княжества во Владимир. В 1158—1164 годах Андреем Боголюбским была построена земляная крепость с башнями из белого камня. До наших дней из пяти внешних ворот крепости уцелели одни — Золотые Ворота, которые были окованы золочёной медью. Был построен великолепный Успенский собор и другие церкви и монастыри. В это же время под Владимиром вырос укреплённый княжеский замок Боголюбово — любимая резиденция Андрея Боголюбского, по названию которой он и получил прозвище. При князе Андрее была построена знаменитая Церковь Покрова на Нерли недалеко от Боголюбова. В 1156 году была построена первая городская крепость в Москве — бывшей боярской усадьбе. На одном из волоколамских холмов был построен монастырь (ныне Покровская церковь).
По известию Лаврентьевской летописи[3], Юрий Долгорукий взял крестное целование с главных городов Ростово-Суздальского княжества на том, что княжить в нём должны его младшие сыновья, по всей вероятности, рассчитывая на утверждение старших на юге. Однако, если Юрий Долгорукий на протяжении многих лет превосходил в старшинстве по лествичному праву своих южнорусских противников, то Андрей на момент смерти отца уступал обоим главным претендентам на киевское княжение: Изяславу Давыдовичу и Ростиславу Мстиславичу. Удержаться на юге удалось лишь Глебу Юрьевичу (с этого момента Переяславское княжество обособилось от Киева), с 1155 года женатому на дочери Изяслава Давыдовича, и ненадолго — Мстиславу Юрьевичу (в Поросье до окончательного утверждения в Киеве Ростислава Мстиславича в 1161 году). Остальным Юрьевичам пришлось покинуть Киевскую землю, но назначительный удел (Кидекша[4]) на севере получил только Борис Юрьевич, умерший бездетным уже в 1159 году. Кроме того, в 1161 году Андрей выгнал из княжества свою мачеху, греческую царевну Ольгу, вместе с её детьми Михаилом, Васильком и семилетним Всеволодом. В Ростовской земле было два старших вечевых города — Ростов и Суздаль. В своём княжестве Андрей Боголюбский пытался уйти от практики вечевых сходок. Желая править единолично, Андрей прогнал из Ростовской земли вслед за своими братьями и племянниками и «передних мужей» отца своего, то есть больших отцовых бояр. Содействуя развитию феодальных отношений, опирался на дружину, а также на владимирских горожан; был связан с торгово-ремесленными кругами Ростова и Суздаля.
В 1159 году Изяслав Давыдович был изгнан из Киева Мстиславом Изяславичем Волынским и галицким войском, киевским князем стал Ростислав Мстиславич, чей сын Святослав княжил в Новгороде. В том же году Андрей захватил новгородский пригород Волок Ламский, основанный новгородскими купцами, и праздновал здесь свадьбу своей дочери Ростиславы с князем вщижским Святославом Владимировичем, племянником Изяслава Давыдовича. Изяслав Андреевич вместе с муромской помощью был послан на помощь Святославу под Вщиж против Святослава Ольговича и Святослава Всеволодовича. В 1160 году новгородцы пригласили на княжение племянника Андрея, Мстислава Ростиславича, но ненадолго: в следующем году Изяслав Давыдович погиб при попытке овладеть Киевом, и в Новгород на несколько лет вернулся Святослав Ростиславич.
В 1160 году Андрей предпринял неудачную попытку учредить на подвластных землях независимую от киевской митрополию. Константинопольский патриарх Лука Хризоверх в 1168 году посвятил Андреева кандидата, иерарха Феодора, не в митрополиты, а в ростовские епископы, при этом Феодор избрал своим местопребыванием Владимир, а не Ростов. Перед угрозой народных волнений Андрею пришлось отправить его к киевскому митрополиту, где он подвергся расправе[5].
Андрей Боголюбский приглашал для строительства владимирских храмов западноевропейских зодчих. Тенденция к большей культурной самостоятельности прослеживается и во введении им на Руси новых праздников, не принятых в Византии. По инициативе князя, как предполагают, были учреждены в Русской (Северо-восточной) Церкви праздники Всемилостивому Спасу (16 августа) и Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября по Юлианскому календарю).
По смерти Ростислава (1167) старшинство в роду Рюриковичей принадлежало прежде всего Святославу Всеволодовичу черниговскому[6], правнуку Святослава Ярославича (старшими в роду Мономаховичей были правнуки Всеволода Ярославича Владимир Мстиславич, затем сам Андрей Боголюбский). Мстислав Изяславич из Владимира Волынского занял Киев, выгнав своего дядю Владимира Мстиславича, и посадил в Новгороде своего сына Романа. Мстислав стремился сконцентрировать управление Киевской землёй в своих руках, чему воспротивились его двоюродные братья Ростиславичи из Смоленска. Андрей Боголюбский воспользовался разногласиями среди южных князей и послал войско во главе со своим сыном Мстиславом, к которому присоединились союзники: Глеб Юрьевич, Роман, Рюрик, Давыд и Мстислав Ростиславичи, Олег и Игорь Святославичи, Владимир Андреевич, брат Андрея Всеволод и племянник Андрея Мстислав Ростиславич[6]. Лаврентьевская летопись в числе князей упоминает также Дмитра и Юрия[7], также в походе участвовали половцы. В походе не участвовали полоцкие союзники Андрея и муромо-рязанские князья. Союзники Мстислава Киевского (Ярослав Осмомысл галицкий, Святослав Всеволодович черниговский и Ярослав Изяславич луцкий) не предприняли деблокирующего удара под осаждённый Киев. 12 марта 1169 года Киев был взят «копьем» (приступом). Два дня суздальцы, смоляне и половцы грабили и жгли «мати русских городов». Множество киевлян были уведены в плен. В монастырях и церквах воины забирали не только драгоценности, но и всю святость: иконы, кресты, колокола и ризы. Половцы подожгли Печерский монастырь. «Митрополия» Софийский собор был разграблен наравне с другими храмами. «И бысть в Киеве на всих человецах стенание и туга, и скорбь неутишимая». В Киеве вокняжился младший брат Андрея Глеб, сам Андрей остался во Владимире.
Деятельность Андрея по отношению к Южной Руси оценивается большинством историков как попытка «произвести переворот в политическом строе Русской земли»[8]. Андрей Боголюбский впервые за историю Руси изменил представления о старшинстве в роду Рюриковичей:
До сих пор звание старшего великого князя нераздельно соединено было с обладанием старшим киевским столом. Князь, признанный старшим среди родичей, обыкновенно садился в Киеве; князь, сидевший в Киеве, обыкновенно признавался старшим среди родичей: таков был порядок, считавшийся правильным. Андрей впервые отделил старшинство от места: заставив признать себя великим князем всей Русской земли, он не покинул своей Суздальской волости и не поехал в Киев сесть на стол отца и деда. (…) Таким образом, княжеское старшинство, оторвавшись от места, получило личное значение, и как будто мелькнула мысль придать ему авторитет верховной власти. Вместе с этим изменилось и положение Суздальской области среди других областей Русской земли, и её князь стал в небывалое к ней отношение. До сих пор князь, который достигал старшинства и садился на киевском столе, обыкновенно покидал свою прежнюю волость, передавая её по очереди другому владельцу. Каждая княжеская волость была временным, очередным владением известного князя, оставаясь родовым, не личным достоянием. Андрей, став великим князем, не покинул своей Суздальской области, которая вследствие того утратила родовое значение, получив характер личного неотъемлемого достояния одного князя, и таким образом вышла из круга русских областей, владеемых по очереди старшинства.
— В. О. Ключевский.[8]
Битва новгородцев и суздальцев в 1170 году, фрагмент иконы 1460 года
В 1168 году новгородцы призвали себе на княжение Романа, сына Мстислава Изяславича Киевского. Первый поход был проведён против полоцких князей, союзников Андрея. Земля была разорена, войска не дошли до Полоцка 30 вёрст. Затем Роман атаковал Торопецкую волость Смоленского княжества. Посланное Мстиславом на помощь сыну войско во главе с Михаилом Юрьевичем и чёрные клобуки были перехвачены Ростиславичами по дороге.
Подчинив себе Киев, Андрей организовал и поход на Новгород. Зимой 1170 года пришли под Новгород Мстислав Андреевич, Роман и Мстислав Ростиславичи, Всеслав Василькович Полоцкий, рязанский и муромский полки[9]. К вечеру 25 февраля Роман с новгородцами победил суздальцев и их союзников. Враги бежали. Новгородцы пленили так много суздальцев, что продавали их за бесценок (по 2 ногаты).
Однако, вскоре в Новгороде наступил голод, и новгородцы предпочли заключить мир с Андреем на всей своей воле и пригласили на княжение Рюрика Ростиславича, а ещё через год — Юрия Андреевича.
Б. А. Чориков. Неустрашимый Мстислав
После смерти на киевском княжении Глеба Юрьевича (1171) Киев по приглашению младших Ростиславичей и втайне от Андрея и от другого главного претендента на Киев — Ярослава Изяславича Луцкого занял Владимир Мстиславич, но вскоре умер. Андрей отдал киевское княжение старшему из смоленских Ростиславичей — Роману. Вскоре Андрей потребовал от Романа выдачи киевских бояр, заподозренных в отравлении Глеба Юрьевича, но тот отказался. В ответ Андрей приказал ему и его братьям вернуться в Смоленск. Андрей планировал отдать Киев своему брату Михаилу Юрьевичу, но тот вместо себя послал в Киев брата Всеволода и племянника Ярополка, которые затем были взяты в плен Давыдом Ростиславичем. В Киеве ненадолго вокняжился Рюрик Ростиславич. Был произведён обмен пленными, по которому Ростиславичам был выдан ранее изгнанный из Галича, пленённый Михаилом и отправленный в Чернигов княжич Владимир Ярославич, а ими был отпущен на свободу Всеволод Юрьевич. Ярополк Ростиславич был удержан, его старший брат Мстислав был изгнан из Треполя и не был принят Михаилом, находящимся тогда в Чернигове и претендовавшим кроме Торческа на Переяславль. Момент замирения Андрея с Ростиславичами киевский летописец[10] описывает так: «лишился Андрей брата своего и Святослава Всеволодовича Черниговского, а к Ростиславичем приступил». Но вскоре Андрей через своего мечника Михна вновь потребовал от Ростиславичей «в Русской земле не быти»: от Рюрика — уйти к брату в Смоленск, от Давыда — в Берладь. Тогда младший из Ростиславичей, Мстислав Храбрый, передал князю Андрею, что прежде Ростиславичи держали его как отца «по любви», но не допустят, чтобы с ними обращались, как с «подручниками». Роман подчинился, а его братья остригли бороду послу Андрея, чем дали повод началу военных действий.
Кроме войска Владимиро-Суздальского княжества, в походе участвовали полки из муромского, рязанского, туровского, полоцкого и городенского княжеств, новгородской земли, князья Юрий Андреевич, Михаил и Всеволод Юрьевичи, Святослав Всеволодович, Игорь Святославич[10]. Ростиславичи избрали другую стратегию, нежели Мстислав Изяславич в 1169 году. Они не стали защищать Киев. Рюрик заперся в Белгороде, Мстислав в Вышгороде со своим полком и полком Давыда, а сам Давыд поехал в Галич просить помощи у Ярослава Осмомысла. Всё ополчение осадило Вышгород, чтобы взять в плен Мстислава, как приказал Андрей. Мстислав принял первый бой в поле перед началом осады и отступил в крепость. Тем временем Ярослав Изяславич, чьи права на Киев не признали Ольговичи, получил такое признание от Ростиславичей[10][11], двинул волынские и вспомогательные галицкие войска на помощь осаждённым. Узнав о приближении противника, огромное войско осаждавших стало беспорядочно отступать. Мстислав совершил успешную вылазку. Многие, переправляясь через Днепр, утонули. «Так-то, — говорит летописец, — князь Андрей какой был умник во всех делах, а погубил смысл свой невоздержанием: распалился гневом, возгородился и напрасно похвалился; а похвалу и гордость дьявол вселяет в сердце человеку». Киевским князем стал Ярослав Изяславич. Но на протяжении последующих лет ему, а затем и Роману Ростиславичу пришлось уступить великое княжение Святославу Всеволодовичу Черниговскому, с помощью которого поcле гибели Андрея во Владимире утвердились младшие Юрьевичи.
В 1164 году Андрей провёл первый после похода Юрия Долгорукого (1120) поход на волжских булгар с сыном Изяславом, братом Ярославом и муромским князем Юрием. Противник потерял много людей убитыми и знамёна. Был взят булгарский город Бряхимов (Ибрагимов) и сожжено три других города.
Зимой 1172 года был организован второй поход, в котором участвовали Мстислав Андреевич, сыновья муромского и рязанского князей[12]. Дружины соединились при впадении Оки в Волгу и ждали рати бояр, но не дождались. Бояре идучи не идяху, потому что не время воевать зимою болгар. Эти события свидетельствовали о крайней напряженности взаимоотношений между князем и боярством, доходившей до такой же степени, до какой дошли в это время княжеско-боярские конфликты на противоположном краю Руси, в Галиче[13]. Князья со своими дружинами вошли в булгарскую землю и начали грабежи. Булгары собрали войско и выступили навстречу. Мстислав предпочёл избежать столкновения из-за неблагоприятного соотношения сил.
В русской летописи не содержится известий об условиях мира, но после удачного похода на волжских болгар в 1220 году племянника Андрея Юрия Всеволодовича мир был заключён на выгодных условиях, по-прежнему, как при отце и дяде Юрия[14].
Святой благоверный князь Андрей Боголюбский (икона)
Поражение 1173 года и конфликт с видными боярами вызвали заговор против Андрея Боголюбского, в результате которого он в ночь с 28 на 29 июня 1174 г. был убит. Легенда гласит[15], что заговорщики (бояре Кучковичи) сначала спустились в винные погреба, там употребили спиртного, потом подошли к спальне князя. Один из них постучал. «Кто там?» — спросил Андрей. «Прокопий!» — отвечал стучавший (это был один из его любимых слуг). «Нет, это не Прокопий!» — сказал Андрей, хорошо знавший голос своего слуги. Дверь он не отпер и бросился к мечу, но меч святого Бориса, постоянно висевший над княжеской постелью, был предварительно похищен ключником Анбалом. Выломав дверь, заговорщики бросились на князя. Сильный Боголюбский долго сопротивлялся. Наконец, израненный и окровавленный, он упал под ударами убийц. Злодеи подумали, что он мёртв, и ушли — опять спустились в винные погреба. Князь очнулся и попытался скрыться. Его отыскали по кровавому следу. Увидев убийц, Андрей произнёс: «Если, Боже, в этом мне суждён конец — принимаю его я». Убийцы довершили своё дело. Тело князя лежало на улице, пока люд грабил княжеские хоромы. По легенде, хоронить князя остался лишь его придворный киевлянин Кузьмище Киянин.
Историк В. О. Ключевский характеризует Андрея следующими словами:
«Андрей любил забываться в разгаре сечи, заноситься в самую опасную свалку, не замечал, как с него сбивали шлем. Всё это было очень обычно на юге, где постоянные внешние опасности и усобицы развивали удальство в князьях, но совсем не было обычно умение Андрея быстро отрезвляться от воинственного опьянения. Тотчас после горячего боя он становился осторожным, благоразумным политиком, осмотрительным распорядителем. У Андрея всегда всё было в порядке и наготове; его нельзя было захватить врасплох; он умел не терять головы среди общего переполоха. Привычкой ежеминутно быть настороже и всюду вносить порядок он напоминал своего деда Владимира Мономаха. Несмотря на свою боевую удаль, Андрей не любил войны и после удачного боя первый подступал к отцу с просьбой мириться с побитым врагом».
— [8]
Похоронен Андрей Боголюбский в Успенском соборе во Владимире. Антрополог М. М. Герасимов создал по черепу Андрея скульптурный портрет.
Канонизирован Русской Православной церковью около 1702 года в лике благоверного. Память 4 (17 июля).
wreferat.baza-referat.ru
(1110-1174)
Великий князь суздальский, сын Юрия Долгорукого. Первые упоминания о нем в летописях относятся ко времени знаменитой борьбы его отца Юрия с племянником Изяславом Мстиславичем, не по праву занявшим киевский стол. Под Луцком Андрей показал чудеса храбрости. Не известив братьев, он с дружиной пошел отражать вылазку, предпринятую из города; прогнав врагов, он в запальчивости не заметил, что дружина отстала от него и что он один очутился в толпе обступивших неприятелей; только два “детских” (члены младшей дружины), и то позднее, последовали за ним. Андрей был ранен двумя копьями; какой-то немчин напирал на него с рогатиной. Помолясь св. Федору, память которого празднуется в тот день, Андрей вынул меч, отбился и ускакал из окружавшей его толпы. Когда он был вне опасности, раненый конь его пал, и Андрей велел похоронить его над рекою, “жалуя комоньство его”, прибавляет летописец.
В 1155 г. Юрию Долгорукому удалось окончательно утвердиться в Киеве; тогда он посадил Андрея близ себя в Вышгороде. Здесь Андрей не усидел и уехал в Суздальскую землю; с собой он увез из Вышгорода икону Божией Матери, писанную, по преданию, евангелистом Лукой. Эта икона, впоследствии названная Владимирской, стала величайшей святыней северо-восточной Руси. Предание говорит, что, не доезжая одиннадцати верст до Владимира, конь, на котором везли икону, остановился, что было принято за предзнаменование, и здесь Андрей поставил город Боголюбов, свое любимое местопребывание.
Стольный город своего княжества — Владимир — он старался украсить церквами и хоромами. В первые десять лет своего правления Андрей почти не вмешивался в дела других русских областей, хотя в это время уже выявилось его преобладание над князьями рязанскими, смоленскими и полоцкими, впоследствии участвовавшими в его походах. Тогда же заявил он притязание на Новгород. В 1164 г. вступил в борьбу с волжскими булгарами, которые хотя и не были ближайшими соседями Суздальской земли, но находились с нею в торговых сношениях. Андрей выступил сам в поход, взяв с собой Владимирскую икону Божией Матери в знак религиозно го значения войны с мусульманами. По переходе через Волгу совершили торжественное молебствие; булгары были наголову разбиты, взято несколько их городов, в том числе знаменитый Брахимов.
В марте 1169 г. был взят “на щит” и разграблен Киев; здесь Андрей посадил брата своего Глеба, а после его смерти - Романа Ростиславича; но скоро он рассердился на Ростиславичей, поверив клеветникам, уверявшим, что они дали убежище убийцам брата его Глеба. Ростиславичи отказались выдать обвиняемых и заняли Киев. Андрей требовал, чтоб они вышли из Киевской волости. Мстислав Ростиславич, обрив голову и бороду послу, огправил его сказать Андрею: “До сих пор мы любили теоя как отца, но если ты прислал с такими речами не как к князю, а как к подручному и простому человеку, то делай, что задумал, и Бог нас рассудит”. Впрочем, скоро Ростиславичи вновь перессорились между собой и опять обратились к Андрею.
29 июня 1174 г. Андрей был убит своими приближенными. Он велел казнить одного из братьев своей первой жены, Кучковича. Брат казненного, Яким, составил на жизнь великого князя заговор, в котором приняли участие зять его Петр Курков и ключник Андрея Анбал Яссин (т.е. представитель племени яссов, предков нынешних осетин). Всех заговорщиков было 20 человек. Убийцы сломали дверь и ворвались в спальню. Князь вскочил, стал искать меч св. Бориса, который всегда висел над его ложем; но меч еще накануне был снят Анбалом. Двое убийц схватили его. “Горе вам, нечестивые, — говорил Андрей, — зачем хотите походить на Горясера (убийца св. Глеба)? Какое зло я вам сделал? Если прольете мою кровь, то Бог отомстит вам на небеси”. Петр отсек князю руку. “Господи, в руци Твои предаю дух мой”, — сказал Андрей и умер.
Два дня пролежало тело князя на паперти; на третий день пришел Арсений, игумен от Кузьмы и Дамиана, внес тело в церковь, положил в каменный гроб и отпел над ним панихиду. Граждане же боголюбские все это время продолжали грабить дворец, а также дома тиунов, посадников и иностранных строителей храма; то же было и во Владимире.
Наконец волнение унялось; владимирцы пошли с носилками в Боголюбов и перенесли тело. Народ плакал. Андрей был погребен во владимирском Успенском соборе. Церковь признала его святым. Есть предание, будто Всеволод Большое Гнездо велел зашить убийц Андрея в короба и бросить их в Пловучее озеро (в трех верстах от Владимира; Татищев называет его поганым) и будто до сих пор эти короба, обросшие мхом, показываются на поверхности озера и слышатся стоны.
Есть известие, что в убийстве участвовала и вторая жена Боголюбского, родом тоже из яссов (осетинка). Из детей Андрея пережил отца только один Юрий, княживший в Новгороде.
superbotanik.net
