Реферат
«Архаическая культура»
В архаической культуре (это период примерно 50−10 тысяч лет до н. э) человек учится рисовать, считать, создает первые объяснения мира и самого себя. В этот же период появляются и первые социальные формы организации людей (племенные и родовые союзы). Сразу нужно обратить внимание на необычность с современной точки зрения воззрений и видения, присущих людям архаической культуры. Приведем всего два примера. Один — это отождествление брачных отношений (ухаживания и любви) с охотой, соответственно жених в архаической культуре отождествляется с охотником (стрелком из лука), невеста — с дичью. Сразу приходит на память сказка о царевне-лягушке. Специальное исследование этим отношениям посвятила культуролог Н. Ерофеева. Она приводит, в частности, такой текст из русской свадебной лирики:
«На гори-то соболя убил,
Под горою лисицу убил,
В тихой заводи утицу,
На песочке лебедушку,
В терему-то красну девицу-душу,
Настасью Егоровну.
Сера утица - кушанье мое,
А белая лебедушка - забава моя,
Да Настасья - невеста моя".
«Чрезвычайно трудно, — пишет Н. Ерофеева, — понять, где кончается „охота“ и начинается „свадьба“. Так, в колядовом репертуаре славян широко распространена сюжетная ситуация, в которой „молодец охотится за ланью (серной, куницей, лисицей), которая оказывается девицей“. В восточнороманской эпической поэме „Иоргован и дикая дева из-под камня“ герой едет охотиться непосредственно на дикую деву».
Охотиться едет на легких птиц,
Свататься едет к девушкам милым…
Н. Ерофеева приводит и лингвистические параллели. Так, в тюркских языках AT, А — «самец», «отец» при корне AT — «стрелять»; AHA — «самка», «мать» при корне АН — «дичь».
В качестве второго примера можно привести способы наскального изображения, датируемые начиная с 40 — 20 тыс. лет до н.э. К самым первым наскальным и пещерным изображениям относятся профильные изображения животных (на которых охотились архаические народы), выполненные, что важно, примерно в натуральную величину. Позднее появляются изображения людей, тоже в натуральную величину. Искусствовед А. Столяр считает самой ранней изобразительную модель тех предельно лаконичных рисунков зверя, которые наука уже в начале нашего века отнесла к числу древнейших. «Эф изолированный и предельно обобщенный, строго профильный контур стоящего зверя». Как правило, эти изображения и рисунки представляют высеченный каменным орудием) или нанесенный охрой контур, который совершенно не заполнен внутри. Первая странность — животные изображались только чаще фронтально, причем профильное изображение животных устойчиво воспроизводится много тысяч лет древнего мира. Другая странность — пропорции фигур часто увеличены, кажется, что люди одеты в скафандры (это послужило поводом назвать их «марсианами»).
Позднее изображения людей и животных увеличиваются и уменьшаются, а контуры фигур заполняются (прорисовываются глаза, ноздри животных, окраска шкур, у людей — одежда, татуировка и т. д.). Наряду с миниатюрными в этот период встречаются и довольно внушительные изображения. Например, в Джаббарене (Сахара) найдено шестиметровое изображение человека (названного «Великий марсианский бог»). Оно занимает всю стену «большого убежища»: стена сильно вогнута, голова нарисована на потолке.
Если художник стремился передать предмет, рассматриваемый с разных сторон или в разные моменты времени (с определенного этапа развития этот подход к предмету становится доминирующим), то изображение предмета (его общий вид) составляется, суммируется из изображений отдельных «проекций», полученных при рассмотрении предмета с разных точек зрения (разных сторон). Например, в искусстве Древнего Египта можно встретить изображение четырехугольного пруда, обнесенного деревьями, вершины деревьев изображены обращенными на все четыре стороны. Специально исследованное С. Рейнаком распластанное изображение скачущего коня «представляет собой результат суммирования во времени двух разных поз, которые не могут быть фиксированы одновременно в реальном движении».
Когда предмет рассматривался снаружи и изнутри, то его изображение составлялось из двух видов — наружного и внутреннего (так называемый «рентгеновский стиль»). Например, при изображении парусника обшивка раздвигается и дается «план внутреннего устройства судна». Когда аборигены Грут-Айленда рисуют улья диких пчел, они с европейской точки зрения дают их план в разрезе. Тут же изображены пчелы, влетающие и вылетающие из улья, молодняк, выводящийся в другом отсеке, мед, расположенный в самом низу улья.
Мы привели два примера, но их число можно множить и множить, и все они с культурологической точки зрения нуждаются в объяснении. Как можно объяснить, почему архаический человек клал в могилу умершего все его личные вещи, оружие и еду, почему при обмороке рядом с человеком клалась вкусная еда; почему, если охота долго не удавалась, на скалах рисовали соответствующих животных и им приносились жертвы?
Культурологическое объяснение архаических воззрений.
Если иметь в виду культурное сознание человека, то главным для архаического человека являлось убеждение, что все люди, животные, растения имеют душу. Представление о душе у примитивных обществ (а они до сих пор находятся на стадии развития, соответствующей архаической культуре) примерно следующее. Душа — это тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Некоторые племена, отмечает классик культурологии Э. Тейлор, «наделяют душой все существующее, даже рис имеет у даяков свою Душу». В соответствии с архаическими представлениями Душа — это легкое, подвижное, неуничтожимое, неумирающее существо (самое главное в человеке, животном, растении), которое обитает в собственном жилище (теле), но может и менять свой дом, переходя из одного места в другое. Как же сложилось подобное представление? Естественно, что никаких научных представлений у архаического человека не было, они возникли много тысячелетий спустя. Даже простейшие с современной точки зрения явления представляли для древних проблему, они могли разрешать ее только на основе тех средств и представлений, которые им были доступны.
Рассмотрим одну из проблем, разрешение которой потребовало представления о душе. Архаический человек постоянно сталкивался с явлениями смерти, сновидений, обморока. Что они означали для всего коллектива; как в этих случаях нужно было действовать и поступать? Вопросы эти для коллектива были, несомненно, жизненно актуальными: нельзя, например, в одних случаях хоронить потерявшего сознание, а в других лечить, так же, как в одних случаях — будить умершего, в других стараться его вылечить.
Кроме того, сон, обморок и смерть внешне похожи друг на друга, но действия людей в каждом случае различны. Нельзя также, чтобы члены племени действовали не согласованно: например, одни будили умершего, а другие старались похоронить его. Этнографические и культурологические исследования показывают, что эта ситуация была разрешена, когда сформировалось представление о «душе», которая может существовать в теле человека как в материальной оболочке, выходить из тела и снова входить в него. В свете этих представлений смерть — это ситуация, когда душа навсегда покидает собственное тело, уходит из него, обморок — временный выход души из тела (затем, когда душа возвращается, человек приходит в себя), сновидения — появление в теле человека чужой души. Важно, что подобные представления подсказывают, что нужно делать в каждом случае: мертвого будить или лечить бесполезно, зато душу умершего можно провожать в другую жизнь (хоронить), в то же время спящего или потерявшего сознание можно будить, чужую душу можно прогнать, а свою привлечь назад, помогая тем самым человеку очнуться от обморока И т.д. Во всех случаях, пишет Э. Тейлор, где мы говорим, что человек был болен и выздоровел, туземец и древний человек говорят, что он «умер и вернулся». Другое верование у тех же австралийцев объясняет состояние людей, лежащих в летаргии: «Их души отправились к берегам реки смерти, но не были там приняты и вернулись оживить снова их тела. Туземцы Фиджи говорят, что, если кто-нибудь умрет или упадет в обморок, его душа может вернуться на зов».
Представление о душе как легком, подвижном, неуничтожимом, неумирающем существе, обитающем в материальной оболочке (теле, предмете, рисунке, маске), могущем выходить из нее или входить в новые оболочки, со временем развивается и обогащается. Так, душу заговаривают, уговаривают, призывают, ей приносят дары и еду (жертву), предоставляют убежище (святилище, могилу, рисунок). Можно предположить, что с определенного момента развития архаического общества (племени, рода) представления о душе становятся ведущими, с их помощью осознаются и осмысляются все прочие явления и переживания, наблюдаемые архаическим человеком. Например, часто наблюдаемое внешнее сходство детей и их родителей, зависимость одних поколений от других, наличие в племени тесных родственных связей, соблюдение всеми членами коллектива одинаковых правил и табу осознаются как происхождение всех душ племени от одной исходной души (человека или животного) родоначальника племени, культурного героя, тотема. Поскольку души неуничтожимы, постоянно поддерживается их родственная связь с исходной душой, и все души оказываются в тесном родстве друг с другом.
Однако ряд наблюдаемых явлений «ставил» для архаического сознания довольно сложные задачи. Что такое, например, рождение человека; откуда в теле матери появляется новая душа — ребенка? Или почему тяжело раненное животное или человек умирают, что заставляет их душу покинуть тело раньше срока? Очевидно, не сразу архаический человек нашел ответы на эти вопросы, но ответ, нужно признать, был оригинальным. Откуда к беременной женщине, «рассуждал» архаический человек, приходит новая душа? От предка-родоначальника племени. Каким образом он посылает ее?"Выстреливает" через отца ребенка; в этом смысле брачные отношения — не что иное, как охота: отец — охотник, мать — дичь; именно в результате брачных отношений (охоты) новая душа из дома предка переходит в тело матери. Аналогичное убеждение: после смерти животного или человека душа возвращается к роду, предку племени. Кто ее туда перегоняет? Охотник. Где она появится снова? В теле младенца, детеныша животного. На барельефе саркофага, найденного в Югославии, изображены древо жизни, на ветвях которого, очевидно, расположены кружочками души, рядом стрелок, прицеливающийся из лука в женщину с ребенком на руках (судя по нашей интерпретации, это отец ребенка), слева от этой сцены нарисован охотник на лошади, поражающий копьем оленя. Попробуем теперь в той же культурологической манере объяснить, как архаический человек научился рисовать.
Эсхилл рассказывает в своей трагедии «Прикованный Прометей», что Могучий титан дал людям огонь, научил их ремеслам, чтению и письму и, очевидно, живописи. Но сомнительно, чтобы кто-нибудь на самом деле учил архаических людей рисовать. Скорее, они научились сами. Как? Представим, что у автора есть машина времени и он может вернуться на два-три десятка тысячелетий назад и наблюдать за архаическим человеком. Проведя в такой воображаемой экспедиции какое-то время, автор предлагает читателю свои наблюдения и размышления.
«Перемещаясь во времени, можно достичь эпох, где архаический человек еще не умеет рисовать; зато он оставляет на глине или краской на стенах пещер отпечатки ладоней и ступней ног и проводит на скалах короткие или длинные линии (современные исследователи не без юмора назвали их «макаронами»). Хотя архаический человек еще не умеет рисовать и не знает, что это такое, он уже достаточно развит, пытается по-своему понять жизнь. Особенно его занимает осмысление природных явлений И событий, происходящих с ним самим. Так, например, он очень боится затмений солнца и луны, и поэтому по-своему их объяснил — в это время на луну (солнце) нападает огромный зверь. (Солнечное затмение на языке народа тупи буквально означает «ягуар съел солнце») И до сих пор, пишет Э. Тейлор, некоторые племена, следуя этому значению, стреляют горящими стрелами, чтобы отогнать свирепого зверя от его добычи. Человека волнуют сновидения, болезни, потеря сознания и очень волнует смерть близких, других людей и животных. Пытаясь понять, что при этом происходит, архаический человек пришел к представлению о душе (духе). Интересно, что архаические люди, по-видимому, не разделяли китайской стеной обычный мир, населенный людьми, животными и вещами, и мир, где живут души. Они уверены, что души живут среди людей, рядом с ними, что их можно умилостивить, о чем-то попросить, даже заставить что-то сделать себе на пользу.
Возвратившись чуть ближе к нашему времени, автор неоднократно наблюдал следующие сцены, живо его заинтересовавшие. После удачной охоты архаические люди ставили к стене скалы или пещеры (основательно привязав) какое-нибудь животное (северного оленя, бизона, антилопу), а иногда (после стычки с другими племенами) даже пленного. Животное ставилось, естественно, боком, а человек — фронтально. Затем в эту мишень взрослые и подростки начинали метать копья или стрелять из луков; одни состязались, другие учились лучше пользоваться своим оружием. И вот что важно: наконечники копий и стрел оставляли на поверхности скалы вблизи границы тела отметки, следы выбоин. Чаще всего исходную мишень через некоторое время убирали (животное съедали, пленного убивали), но вместо нее ставили муляж — шкуру животного, надетую на палки или большой ком глины. Однако вскоре и эта модель разрушалась или использовалась в хозяйственных целях. Самое любопытное — в этой ситуации некоторые племена вместо разрушенной мишени начинают использовать следы, оставленные на стене ударами копий и стрел. Чтобы понять, попала стрела или копье в цель, архаический охотник соединяет эти следы линией, как бы отделяющей тело бывшего в этом месте животного или человека от свободного пространства вокруг него. Иногда для этой цели после очередной удачной охоты использовалось и само животное или пленный, их обводят линией (чаще всего охрой) или высекают такую обводную линию каменным орудием. Автор увидел, что на поверхности стены (скалы) оставался профильный контур животного или фронтальный — человека. И он действительно не был ничем заполнен внутри, а размеры фигур были немного увеличены (для целей тренировки в меткости обвод делался грубо, обычно к размерам туловища, головы, рук и ног добавляется рука «рисующего»). Тут автор, конечно, сообразил, откуда взялись «марсиане» и даже понял, почему у них обычно не были изображены ступни ног (они повернуты вперед и обвести их невозможно). Но вот вопрос, видели ли архаические охотники в нарисованном контуре животное, и если видели, то почему? Попробуем ответить на этот вопрос, прежде чем вернуться к вымышленному путешествию во времени.
Для современного читателя, с детства воспитанного на восприятии реалистической живописи, фото, кино, телевидения, этот вопрос может оказаться странным. Но, во-первых, совсем маленькие дети (до года) не видят изображенного предмета, хотя хорошо видят сам рисунок. Во-вторых, примитивные народы тоже часто не видят изображенного на фотографии или картине. Что же говорить об архаическом человеке, который впервые увидел профильный контур животного: он, вероятно, видит просто линию, ограничивающую это животное. Однако естественно предположить: человек, создавший подобный контур, невольно сравнивает его с самим животным; при этом он обнаруживает, усматривает в последнем новое свойство — профиль. Вся ситуация требовала осмысления: профильный контур (рисунок) похож на животное, g него бросают и стреляют из лука, как будто это само животное. И архаический человек «открывает» в рисунке животное.
Происходит метаморфоза сознания и восприятия — в рисунке появляется животное. Каким образом? Психический опыт, сложившийся в результате предыдущих актов восприятия зверя (и знаний о нем) и обеспечивающий его видение, актуализуется, реализуется теперь! с опорой на рисунок. Возможность смены опорного визуального материала — характерное свойство человеческого восприятия. В результате профильный рисунок зверя начинает выступать в качестве визуального материала, на котором реализуется теперь представление о звере. В этом процессе (поистине удивительном), с одной стороны, профильный рисунок зверя становится его изображением, знаком (как изображение, рисунок визуально сходен с предметом, как знак обозначает этот предмет), с другой — для человека появляется новый предмет (существо) — изображенное животное (в архаическом сознании оно осознается как душа животного, поселившаяся в рисунке). Однако для архаического человека изображенный предмет отличается от реального предмета: с животным-изображением можно делать то, что можно делать со знаками, но воспринимает (видит и переживает) их человек не только как знаки (изображения), но и как самостоятельные предметы (назовем их «знаковыми» или «предметами второго поколения»).
Освоение предметов второго поколения, осознание «логики» их жизни, их отличий от других предметных областей в психологическом плане сопровождается формированием новой предметной области. В ней осознаются и закрепляются для психики как события жизни предметов второго поколения, так и различные отношения между ними. По сути, когда Л. С. Выготский писал, что в игре ребенок оперирует смыслами и значениями, «оторванными от вещей, но неотрывными от реального действия с реальными предметами» (за палочкой видит лошадь, за словом — вещь), он говорил о предметах второго поколения. Интересно, что представление о душе позволило, с одной стороны, связать нарисованное животное с реальным животным, с другой — развести их. В дальнейшем эта связь обеспечила перенос свойств с реального предмета (животного) на новый (идеальный) предмет, то есть на нарисованное животное, а также помогала элиминировать другие свойства, не отвечающие возможностям самого знака-изображения (так, например, нарисованное животное нельзя съесть, с него нельзя снять шкуру и т. д.). Каков же окончательный итог? Сложился новый вид предметов (нарисованные животные и люди), осознаваемых как души. Но вернемся к нашему путешествию.
Оказавшись еще чуть ближе к нашему времени, автор увидел, что архаические люди хорошо освоили технику обвода животных и людей и даже стали обводить их тени, падающие на поверхности. («Какова была первая картина? — спрашивает Леонардо да Винчи в „Книге о живописи“ и отвечает: Первая картина состояла из одной-единственной линии, которая окружала тень человека, отброшенную солнцем на стену»)
Иногда тень была меньше оригинала, иногда больше; в первом случае изображение получалось уменьшенным, во втором — увеличенным. В одном племени автор увидел, как древний «художник» обводил в убежище тень человека от костра, которая начиналась на стене и заканчивалась на потолке (вот, оказывается, как был нарисован «великий марсианский бог»). В другой раз автор увидел, как художник делал обвод людей и животных просто «на глазок», не прислоняя их специально к стене. Автор наблюдал, что по мере овладения способом обвода такие случаи стали практиковаться все чаще и" чаще, пока полностью не вытеснили технику непосредственного обвода.
Глаз, очевидно, привык снимать профильные и фронтальные формы животных и людей и поэтому мог руководить рукой художника; новая способность глаза заменила вещественную модель. У автора уже не было сомнений, что в этот период контуры животных и людей превратились для древнего человека в изображения, точнее, даже не в изображения, как их понимает современный человек, а, скорее, в «живые» воплощения этих животных и людей. Древние охотники практически перестали пользоваться изображениями животных и людей для тренировки, зато обращались к ним, как к живым существам. Автор часто наблюдал, как вокруг подобных изображений плясали, обращались к ним с просьбой и даже, рассердившись, били изображения и уничтожали (замазывали краской). Присмотревшись, автор понял: древние люди считают, что в нарисованные ими изображения поселяются души изображенных людей и животных, и, если они там поселились, изображения стали живыми, поэтому на них можно влиять. Переживая, видя изображения как живые существа, древние художники старались теперь нарисовать у них все, что им принадлежало по праву: и глаза, и цвет шкуры, и одежду людей, и внутренние органы («рентгеновский стиль»)".
Конечно, это воображаемое путешествие представляет собой историческую реконструкцию первых этапов формирования древней живописи. Однако автор вовсе не ссылался при этом на мистических учителей рисования и не считал архаических людей умнее современных. Архаическое Искусство, как мы видим, существенно отличается от современного. Оно не странное, а иное.
Наскальные изображения животного или человека — не произведение изящного искусства и вообще не произведение, это живое существо (душа), с которым архаический человек общается, к которому он обращается. Архаическое искусство не выражало прекрасного (хотя его «произведения» в особом смысле прекрасны). Оно сводило человека с душами животных и людей, позволяло влиять на них. Иными словами, архаическое искусство создавало особую действительность, где обычный мир сходился и переплетался с миром сакрального. Этот момент отмечает известный искусствовед Р. Арнхейм, говоря, что искусство первобытного общества возникает не из любопытства и не ради самого «творческого» порыва, а для выполнения жизненно важных задач. Оно вселяет в человека небывалую силу, позволяет «магически влиять» на отсутствующие вещи и живые создания.
Попробуем теперь на этот же материал взглянуть с семиотической точки зрения. Замечательной особенностью всех архаических практик является то, что все они выросли, так сказать, из одного корня — из представления о душе. Рассмотрим поэтому более подробно семиотическую интерпретацию и особенности формирования представлений о душе и связанных с ней других архаических понятий. С семиотической точки зрения, душа — это сложный тип знака, который мы выше назвали «знаком — выделения». Изобретение этого знака, как мы предположили, позволило архаическому человеку осмыслить явления смерти, обморока, сновидений и «появление зверей и людей, созданных с помощью рисунка». И не только осмыслить, но и, что не менее существенно, создать соответствующие практики. Действительно, опишем, как архаический человек действовал с душой в качестве знака. Семиотическая формула действия со знаком — выделения такова: знак, А (душа) включается в ряд операций преобразования — a1, a2, аЗ и т. д. (они потенциально задаются строением знака), в результате получаются знаки В1, В2, ВЗ и т. д. Эти знаки относятся к реальному объекту X (в данном случае — человеку). Подобное отнесение позволяет в объекте X выделить (отсюда название типа знака — знак — выделения) определенные атрибутивные свойства c1, с2, сЗ и т. д., то есть в данном случае — свойства и состояния души.
Эти свойства позволяют человеку объективировать новый, уже идеальный объект Y — реальную душу. Необходимое общее условие действий со знаками — выделения — предварительное формирование связи значения, то есть замещения объектов знаками. Характерная особенность знака-выделения в том, что здесь объекты X и объект Y по материалу не совпадают, как это происходит в других типах знака. Например, знаки-модели (по другой классификации «иконические знаки») относятся к объектам X, которые по материалу (но не по функции и природе) совпадают с объектом Y. Так, пальцы (камешки, ракушки, зарубки, черточки), с помощью которых считали древние народы, являются знаками-моделями. Они относятся как к реальным предметам (объектам X), которые считают, так и к соответствующим «совокупностям предметов» (объектам Y). Ясно, что по материалу — это один и тот же объект, но по функции — различные объекты. Объекты Y можно только считать, отсчитывать, соединять в группы или разделять на группы, с объектами X можно делать все то, что с ними обычно делают в той или иной практике.
Но вернемся к анализу формирования действий с таким знаком, как душа. Первая операция a1 — «уход» навсегда души из тела; при отнесении к объекту X (человеку, животному) эта операция осмысляется как смерть. Здесь мы видим, что известный человеку с давних пор эмпирический факт смерти (т.е. объект X) не совпадает с формирующимся представлением о смерти Y. На основе такого осмысления формируется и соответствующая архаическая практика захоронения, понимаемая древним человеком как создание (постройка) для души нового дома. В этот дом (могилу), что известно из археологических раскопок, человек клал все, что нужно было душе для продолжения на новом месте полноценной жизни, — еду, оружие, утварь, одежду и т. д. (позднее богатые люди могли позволить себе унести с собой в тот мир лошадей, рабов, даже любимую жену).
Вторая операция а2 — «временный уход души из тела», что осмыслялось в представлении о болезни. На основе этой операции осмысления складывается архаическая практика врачевания (лечения), представляющая собой различные приемы воздействия на душу (уговоры души, преподнесение ей подарков — жертвы, создание условий, которые она любит, — тепло, холод, влажность, действие трав и т. д. с целью заставить ее вернуться в тело (возвращение души в тело, осмысленное как «выздоровление», — это фактически обратная операция со знаком по сравнению с прямой — временным уходом души). Древнее врачевание предполагало как отслеживание и запоминание природных эффектов, так и комбинирование ряда практических действий, приводящих к таким эффектам. Другими словами, формировалась настоящая техника врачевания. Но, естественно, понималась она в рамках анимистического мироощущения.
Третья операция аЗ — приход в тело человека во время сна другой души (или путешествие собственной души вне тела в период сна) — определила представление о сновидении. Обратная операция задала смысл пробуждения, выхода из сновидения. На основе этого формируется практика толкования сновидений, понимаемая как свидетельства души.
Четвертая операция, точнее, две группы операций, имеющих исключительно важное значение для архаической культуры, — это, во-первых, вызов души, предъявление ее зрению или слуху, во-вторых, обращение к душе, общение с ней, что достигалось, как мы отмечали, с помощью средств древнего искусства (рисование, пение, игра на инструментах, изготовление масок и скульптурных фигур и т. д.). В рамках этой практики формируется как специальная техника (например, изготовление музыкальных инструментов и масок, орудий и материалов для живописи и скульптуры), так и сложные технологии древнего искусства (рисование, танец, изготовление скульптур и т. д.). В архаической культуре человек открыл и научился использовать в своей деятельности различные природные эффекты, создав тем самым первую технику (орудия труда, оружие, одежда, дом, печь и т. д.). В области технологии главным достижением было освоение двух основных процедур: соединение в одной деятельности разных операций, относящихся до этого к другим деятельностям, и схватывание (осознание) самой «логики» деятельности, т. е. уяснение и запоминание типа и последовательности операций, составляющих определенную деятельность. Последняя задача, как показывают этнографические исследования, также решалось на семиотической основе. Архаический человек создавал тексты (песни, рассказы), в которых описывалась деятельность, приводящая к нужному результату. В этих текстах, помимо описания операций и их последовательности, значительное место отводилось рассказу о том, как нужно влиять на души, чтобы они помогали человеку. Сегодня мы эти фрагменты текста относим к древней магии, хотя магия не то слово, которое здесь необходимо использовать. В представлении о магии есть оттенок тайны и сверхъестественных сил. Для архаического же человека души (духи), вероятно, ничего таинственного и сверхъестественного не заключали. Таким образом, основным способом трансляции технического опыта в архаической культуре являлась устная традиция, запоминание, ну и, конечно, подражание. Наконец, техническая деятельность человека осознавалась не в рациональных формах сознания, а в анимистической модальности.
Анализ показывает, что в архаической культуре все основные виды представлений и практик возникают по той же логике, причем представление о душе было исходным. Даже такая, вроде бы прямо не связанная с феноменами смерти, сновидений, болезни или искусства практика, как любовное Поведение, выросла не без влияния представления о душе. Для культурологии материал архаической культуры позволяет сделать следующий важный вывод: главным механизмом формирования культуры является «семиозис», т. е. изобретение знаков и действия с ними. Знаки создаются из потребности человека, с их помощью человеческое сообщество разрешает возникшие перед ним проблемы, снимает «разрывы» в деятельности и понимании. При этом образование новых знаков подчиняется такому закону: или на основе одних знаков — выделения складываются другие, более сложные, или один тип знаков — выделения является исходным для всех остальных. Второй вывод — именно семиозис в значительной степени предопределяет формирование в культуре практик человека. Третий вывод — новый культурный опыт не изобретается каждый раз заново, а складывается на основе уже имеющегося. И четвертый — необходимым условием формирования культуры является трансляция культурного опыта, позволяющая воспроизводись эффективные виды человеческой деятельности. Но сама эффективность в культуре оценивается по двум параметрам: с точки зрения основной картины мира (в данном случае целиком основанной на идее души), а также с точки зрения практической пользы (например, в какой степени лечение реально помогает человеку, правда, нередко человек выздоравливает именно потому, что верит в лечение).
Осмысление мира.
Для нас сегодня естественно разделение живого и неживого, человека и природы. Для архаического человека живым было все, что менялось, двигалось, от чего он зависел, что давало ему пищу или другие жизненные блага. Живой была земля (временами она содрогалась от землетрясений), она же дарила воду и пищу. Живым было небо, оно менялось, посылало дождь, гневалось громами и молниями. Живой была вода, она текла, бежала, умирала (испарялась), временами, во время наводнений, становилась страшной. Короче говоря, для архаического человека вся природа (планеты, солнце, луна, звезды, вода и земля, огонь и воздух, леса и озера) была живая. Но раз так, все природные стихии наделялись душой. Эти души назывались или собственно душами, или «духами» и «демонами». Самые сильные и мощные, от которых существенно зависела жизнь архаического человека, постепенно стали выделяться и называться богами. В старые годы, пишет Э. Тейлор, «финны обращались к богу неба Укко со следующей молитвой:
«Укко, ты, бог над нами,
Ты отец в небесах,
Ты, правящий облачной страной
И пасущий маленьких облачных ягнят,
Ниспошли нам дождь с неба,
Заставь капать мед с облаков,
Дай подняться хлебным колосьям
И тихо шуметь в своем изобилии".
Гуроны, бросая в виде жертвы табак в огонь, говорят: «Аронгиатэ (небо), взгляни на мою жертву, сжалься надо мной, помоги мне». Они верят, что в небе находится «оки», то есть демон или сила, которая управляет временами года и повелевает ветрами и волнами. Но, пожалуй, только сила и мощь отличают богов архаической культуры от простых духов (реки, озера, леса). В этом смысле это еще не боги, как их будут понимать в последующих культурах, они не являются еще «демиургами» (творцами) мира, они не поддерживают мировой порядок («мироздание»), как это делает, например, египетский бог солнца Ра или вавилонский бог Мардук.
С появлением представлений о душе, духах и богах архаический человек оживляет всю природу и оказывается в совершенно новом мире. Теперь его окружают не только люди и животные, но и бесчисленные души и духи, от которых зависит вся его жизнь: охота, здоровье, удача. Как же человек может влиять на этот новый сакральный мир духов и душ? Или непосредственно, обратившись с просьбой к нужному ему духу, или опосредованно, одаривая духа (это архаическая жертва). Постепенно формируется практика обмена: архаический человек уверен, что духи (души) помогают или не мешают (не вредят) только в том случае, если человек им что-то дарит (жертвует). Таким образом, жертва — это своеобразные деньги архаической культуры.
На папуасском острове Таппа, где «богами» являются души умерших предков, покровительствующие произрастанию плодов, вождь племени, действующий в качестве верховного жреца, после приношения первых плодов среди безмолвствующего собрания громогласно произносит следующую молитву: «Сострадательный отец! Вот пища для тебя; ешь ее и надели нас ею!» «Индеец племени нутка, собираясь на войну, молится так: «Великий Кватутце, сохрани мне жизнь, избави от болезни, помоги мне найти врага и не бояться его, дай мне найти его спящим и убить многих врагов». В следующей военной песне делаваров еще больше пафоса:
«О, великий дух на небе,
Сжалься над моими детьми
И над моей женой!
Пусть им не придется оплакивать меня!
Пошли мне удачу в этом деле,
Чтоб я мог убить врага
И принести домой знаки победы
Моей милой семье и моим друзьям,
Чтобы мы могли порадоваться вместе…
Будь милостив ко мне и защити мою жизнь,
И я принесу тебе дар".
Как мы видим, идея души неотделима от практики заклинания (молитвы) и дарения (жертвоприношения), можно сказать, что идея души породила эти две практики как свое необходимое условие.
Весьма интересно, как архаические люди понимали и видели окружающую их среду. Кажется, как еще человек может видеть, если не так же, как и мы, ведь глаза, и уши, и ощущения людей вроде бы мало изменились. Но нужно различать «смотрение» как физиологический акт (процесс) и «видение» как психологический и культурный акт. То, что каждый человек некоторой культуры может увидеть, определяется возможностями этой культуры. Если мы сегодня можем «видеть» внутреннее устройство машин и атомов, то архаический человек мог «видеть» души, демонов и места их обитания. Все духи, демоны и души для каждого племени и рода были хорошо известны, и обитали они в специально отведенных для них местах. Как правило, самые сильные духи и боги, особенно те, которые помогали человеку, жили на небе, причем чем большей силой они обладали, тем выше забирались. Духи и боги, вредившие человеку, например, приносившие болезни или даже смерть, жили глубоко под землей. Духи, защищавшие род или несколько больших семей, жили тут же, поблизости, на территории рода. Духи, заботящиеся об отдельной семье, жили в жилище, причем в строго определенных местах. Наконец, личный дух отдельного человека жил в его теле. Подобно тому, как род с оружием в руках должен был защищать свою территорию от врагов, человек должен был защищать свой личный дух от плохих демонов или богов. Этой цели служили жертва, татуировка или орнаментированная одежда. Дело в том, что орнамент так же, как и оберег (амулет), в архаической культуре включал в себя повторяющиеся изображения «тотемных животных» или «культурных героев», духи которых были призваны защищать род или отдельных его представителей. Например, как мог проникнуть в тело человека злой дух, вызывающий болезнь? Через отверстия в одежде: ворот, рукава, низ рубахи, отверстия сапог, шапки и т. д. Следовательно, все эти места нужно было защитить, отгоняя от них злых духов. Поэтому орнамент «пускался» по всем этим местам. Но остаются открытыми руки и лицо. Их можно раскрасить или защитить маской, а также ритуальными рукавицами, что и сегодня наблюдается у примитивных народов во время ритуальных праздников.
Ощущение и понимание пространства в архаической культуре было двояким. С одной стороны, пространство осваивалось и, следовательно, задавалось передвижениями человека и его хозяйственной деятельностью. Такое пространство отчасти напоминало наше (не математическое, а эмпирическое). С другой стороны, пространство осваивалось и задавалось сакральной (анимистической) деятельностью человека. В этом втором значении duo воспринималось как сложная организация, напоминающую матрешку. Ядро такой матрешки — душа отдельного человека/Следующая объемлющая матрешка — татуировка или одежда человека (то есть «дом» для души). Ее, как мы сказали, оберегали от злых духов тотемные животные, превратившиеся впоследствии в орнамент. Третья матрешка — настоящий дом архаического человека. Его также оберегают изображения тотемных животных от злых духов, которые могут проникнуть через окна, двери, трубу. Отсюда орнаменты на наличниках окон, дверей, трубы. Естественно, что дом понимался архаическим человеком как защищающий души целой семьи. Четвертая матрешка — территория архаического племени («дом» племени). Наконец, пятая — мир или космос, то есть общий «дом» для людей и остальных душ. Важно, что все «дома» архаического человека понимались им как структурно подобные и соответственно обустраивались. Все имели сакральный верх и низ, входы и выходы, которые нужно было защищать, свои территории для отдельных «субъектов» (женскую и мужскую половины, места для людей и духов и т. д.), довольно часто обозначались в речи одинаковыми словами.
Таким образом, видение архаического человека существенно отличалось от видения современного. Архаический человек видел все пространство и среду (природу, свой дом, свою одежду) как населенную различными духами, между которыми существовали сложные, зачастую иерархические отношения. Всех этих духов нужно было знать, так сказать, в лицо, не забыть принести им дары, от кого-то защищаться с помощью других духов, от кого-то ускользнуть незамеченным.
Кому-то может показаться, что все это невозможно доказать, ведь архаическая культура давно канула в Лету. Ничего подобного. Даже в Сибири живут аборигенные народы ханты и манси, в определенной мере сохранившие обычаи и верования своих далеких архаических предков. Мифологическая система' манси (у хантов она сходная) весьма сложная и богатая, местами напоминает верования персов, индусов, вавилонян, древних греков. Да, манси верят в духов (семейных, родовых, лесных, промысловых, добрых и злых), верят они, что человек и животное имеют две души — ис («тень») и лили («дух»). По другим данным, мужчина имеет пять душ: душу, переходящую от одного человека к другому, душу-тень, душу — волосы, которая человека после смерти переселяет в мансийский рай, душу-дыхание и душу-тело. Женщина имеет четыре души. Но манси верят также и в реинкарнацию, т. е. переселение душ, причем считают, что в промежутке между смертью одного человека и рождением другого, в которого данная душа переселяется, для души нужно сделать специальное жилище, называемое «иттермой». Как правило, иттерма представляет собой деревянное схематическое изображение умершего человека, одетое в специальные одежды. Раньше иттерма изготовлялась непременно из венца дома, где жил покойник. Душа этого человека воплощается затем в младенца, родившегося в этом же доме. Но ведь известно, что представление о реинкарнации было широко распространено в Индии, где оно существовало с незапамятных времен, во всяком случае было основным мировоззрением еще До буддизма.
Однако у народов манси существует также вера в «богов» (за редким исключением, это всего лишь могущественные духи), причем их пантеон содержит довольно развитые в культурном отношении фигуры. Во-первых, это «бог» верхнего мира (неба) «Мир-сусне-хум», имеющий множество титулов и эпитетов: «Человек, осматривающий землю и воду», «Золотой богатырь», «Всадник» и др. Мир-сусне-хум не только верховный «бог» над другими «богами» и людьми, но и начальник, покровительствующий человеку, заботящийся о нем. Принося жертву Мир-сусне-хуму, вогул говорит, например, следующее: «Для того тебя произвел твой отец, Золотой кворис, чтобы ты защищал душу моей дочери, душу моего сына. Ночью умоляем тебя со слезами, днем умоляем тебя со слезами: защити нас от болезни. Если заболеет женщина, вылечи ее, если заболеет мужчина, вылечи его! Золотой князь, Золотой человек, об этом тебя просим, об этом умоляем». (Золотой кворис — один из эпитетов Нуми-Турума, отца Мир-сусне-хума. Нуми-Турум создал мир, вдохнул жизнь в людей, но затем передал правление миром своим сыновьям. Из них самым главным стал Мир-сусне-хум, выигравший состязание между братьями) Эта молитва вполне понятна в свете одного из важных мансийских представлений: Мир-сусне-хум добр к беднякам и может вместо жертвы взять от них даже простую воду. «…Если твоя бедная девочка, твой бедный мальчик ничего не могут пожертвовать, и даже не еду, а горячую воду, кипящую в котле, поставит тебе как жертву едой, то расцени поставленное им (ей) как жертву, как кровавую жертву расцени!»
Кроме того, манси верят в «бога» или владыку нижнего мира «Самсай-ойку», он же «Куль-отыр» («Невидимый человек»), который приносит болезни, пугает людей, но и, как ни странно, помогает от болезни или дом караулит. Вспомним нашу Бабу-ягу, она тоже одновременно и коварна — может сварить и съесть даже маленького ребенка, — но и добрая старушка, которая части приходит на помощь герою. Все же основная обязанность Самсай-ойки — перемещать людей из мира живых в мир мертвых.
Наконец, важной фигурой «божественного» пантеона является «Калтац-эква», жена Нуми-Турума, она же — Турум-щань", имеющая вообще много имен и эпитетов: общая мать, мать земли, мать нижнего неба, пробуждающая и рождающая, бабушка земли и др. Подобно Мир-сусне-хуму, Калтац-эква, кроме своих, так сказать, прямых обязанностей — помогать роженицам и детям, чтобы те были здоровы и не совершали плохих поступков, заботилась также о тех людях, которые были несчастны или бедны.
Манси верят в еще одну категорию сакральных существ — богатырей «Отыров», отличающихся гигантской силой и умом. Отыры пришли с неба, все время воевали друг с другом, и поэтому почти все погибли. Те же из них, кто остался в живых, стали тотемами («пупыхами»), т. е. родоначальниками (предками) родов. И опять же вспоминаются параллели — например, титаны в древнегреческой мифологии, богатыри в русском фольклоре.
Мы специально привели эти воззрения, чтобы показать, что осколки архаической культуры залетели даже в наше время. Но и в целом архаическая культура не исчезла бесследно. Она перелилась в мифы народов мира, в фольклор, в глубинные «архетипы» человеческой психики. Оказала архаическая культура и непосредственное влияние на последующую культуру — древних царств и государств Ближнего Востока, Египта, Индии, Китая.
Показать Свернутьreferat.bookap.info
Реферат
"Архаическая культура"
В архаической культуре (это период примерно 50-10 тысяч лет до н. э) человек учится рисовать, считать, создает первые объяснения мира и самого себя. В этот же период появляются и первые социальные формы организации людей (племенные и родовые союзы). Сразу нужно обратить внимание на необычность с современной точки зрения воззрений и видения, присущих людям архаической культуры. Приведем всего два примера. Один - это отождествление брачных отношений (ухаживания и любви) с охотой, соответственно жених в архаической культуре отождествляется с охотником (стрелком из лука), невеста - с дичью. Сразу приходит на память сказка о царевне-лягушке. Специальное исследование этим отношениям посвятила культуролог Н. Ерофеева. Она приводит, в частности, такой текст из русской свадебной лирики:
"На гори-то соболя убил,
Под горою лисицу убил,
В тихой заводи утицу,
На песочке лебедушку,
В терему-то красну девицу-душу,
Настасью Егоровну.
Сера утица - кушанье мое,
А белая лебедушка - забава моя,
Да Настасья - невеста моя".
"Чрезвычайно трудно, - пишет Н. Ерофеева, - понять, где кончается "охота" и начинается "свадьба". Так, в колядовом репертуаре славян широко распространена сюжетная ситуация, в которой "молодец охотится за ланью (серной, куницей, лисицей), которая оказывается девицей". В восточнороманской эпической поэме "Иоргован и дикая дева из-под камня" герой едет охотиться непосредственно на дикую деву".
Охотиться едет на легких птиц,
Свататься едет к девушкам милым...
Н. Ерофеева приводит и лингвистические параллели. Так, в тюркских языках AT А - "самец", "отец" при корне AT - "стрелять"; AHA - "самка", "мать" при корне АН - "дичь".
В качестве второго примера можно привести способы наскального изображения, датируемые начиная с 40 - 20 тыс. лет до н.э. К самым первым наскальным и пещерным изображениям относятся профильные изображения животных (на которых охотились архаические народы), выполненные, что важно, примерно в натуральную величину. Позднее появляются изображения людей, тоже в натуральную величину. Искусствовед А. Столяр считает самой ранней изобразительную модель тех предельно лаконичных рисунков зверя, которые наука уже в начале нашего века отнесла к числу древнейших. "Эф изолированный и предельно обобщенный, строго профильный контур стоящего зверя". Как правило, эти изображения и рисунки представляют высеченный каменным орудием) или нанесенный охрой контур, который совершенно не заполнен внутри. Первая странность - животные изображались только чаще фронтально, причем профильное изображение животных устойчиво воспроизводится много тысяч лет древнего мира. Другая странность - пропорции фигур часто увеличены, кажется, что люди одеты в скафандры (это послужило поводом назвать их "марсианами").
Позднее изображения людей и животных увеличиваются и уменьшаются, а контуры фигур заполняются (прорисовываются глаза, ноздри животных, окраска шкур, у людей - одежда, татуировка и т.д.). Наряду с миниатюрными в этот период встречаются и довольно внушительные изображения. Например, в Джаббарене (Сахара) найдено шестиметровое изображение человека (названного "Великий марсианский бог"). Оно занимает всю стену "большого убежища": стена сильно вогнута, голова нарисована на потолке.
Если художник стремился передать предмет, рассматриваемый с разных сторон или в разные моменты времени (с определенного этапа развития этот подход к предмету становится доминирующим), то изображение предмета (его общий вид) составляется, суммируется из изображений отдельных "проекций", полученных при рассмотрении предмета с разных точек зрения (разных сторон). Например, в искусстве Древнего Египта можно встретить изображение четырехугольного пруда, обнесенного деревьями, вершины деревьев изображены обращенными на все четыре стороны. Специально исследованное С. Рейнаком распластанное изображение скачущего коня "представляет собой результат суммирования во времени двух разных поз, которые не могут быть фиксированы одновременно в реальном движении".
Когда предмет рассматривался снаружи и изнутри, то его изображение составлялось из двух видов - наружного и внутреннего (так называемый "рентгеновский стиль"). Например, при изображении парусника обшивка раздвигается и дается "план внутреннего устройства судна". Когда аборигены Грут-Айленда рисуют улья диких пчел, они с европейской точки зрения дают их план в разрезе. Тут же изображены пчелы, влетающие и вылетающие из улья, молодняк, выводящийся в другом отсеке, мед, расположенный в самом низу улья.
Мы привели два примера, но их число можно множить и множить, и все они с культурологической точки зрения нуждаются в объяснении. Как можно объяснить, почему архаический человек клал в могилу умершего все его личные вещи, оружие и еду, почему при обмороке рядом с человеком клалась вкусная еда; почему, если охота долго не удавалась, на скалах рисовали соответствующих животных и им приносились жертвы?
Культурологическое объяснение архаических воззрений.
Если иметь в виду культурное сознание человека, то главным для архаического человека являлось убеждение, что все люди, животные, растения имеют душу. Представление о душе у примитивных обществ (а они до сих пор находятся на стадии развития, соответствующей архаической культуре) примерно следующее. Душа - это тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Некоторые племена, отмечает классик культурологии Э. Тейлор, "наделяют душой все существующее, даже рис имеет у даяков свою Душу". В соответствии с архаическими представлениями Душа - это легкое, подвижное, неуничтожимое, неумирающее существо (самое главное в человеке, животном, растении), которое обитает в собственном жилище (теле), но может и менять свой дом, переходя из одного места в другое. Как же сложилось подобное представление? Естественно, что никаких научных представлений у архаического человека не было, они возникли много тысячелетий спустя. Даже простейшие с современной точки зрения явления представляли для древних проблему, они могли разрешать ее только на основе тех средств и представлений, которые им были доступны.
Рассмотрим одну из проблем, разрешение которой потребовало представления о душе. Архаический человек постоянно сталкивался с явлениями смерти, сновидений, обморока. Что они означали для всего коллектива; как в этих случаях нужно было действовать и поступать? Вопросы эти для коллектива были, несомненно, жизненно актуальными: нельзя, например, в одних случаях хоронить потерявшего сознание, а в других лечить, так же, как в одних случаях - будить умершего, в других стараться его вылечить.
Кроме того, сон, обморок и смерть внешне похожи друг на друга, но действия людей в каждом случае различны. Нельзя также, чтобы члены племени действовали не согласованно: например, одни будили умершего, а другие старались похоронить его. Этнографические и культурологические исследования показывают, что эта ситуация была разрешена, когда сформировалось представление о "душе", которая может существовать в теле человека как в материальной оболочке, выходить из тела и снова входить в него. В свете этих представлений смерть - это ситуация, когда душа навсегда покидает собственное тело, уходит из него, обморок - временный выход души из тела (затем, когда душа возвращается, человек приходит в себя), сновидения - появление в теле человека чужой души. Важно, что подобные представления подсказывают, что нужно делать в каждом случае: мертвого будить или лечить бесполезно, зато душу умершего можно провожать в другую жизнь (хоронить), в то же время спящего или потерявшего сознание можно будить, чужую душу можно прогнать, а свою привлечь назад, помогая тем самым человеку очнуться от обморока И т.д. Во всех случаях, пишет Э. Тейлор, где мы говорим, что человек был болен и выздоровел, туземец и древний человек говорят, что он "умер и вернулся". Другое верование у тех же австралийцев объясняет состояние людей, лежащих в летаргии: "Их души отправились к берегам реки смерти, но не были там приняты и вернулись оживить снова их тела. Туземцы Фиджи говорят, что, если кто-нибудь умрет или упадет в обморок, его душа может вернуться на зов".
Представление о душе как легком, подвижном, неуничтожимом, неумирающем существе, обитающем в материальной оболочке (теле, предмете, рисунке, маске), могущем выходить из нее или входить в новые оболочки, со временем развивается и обогащается. Так, душу заговаривают, уговаривают, призывают, ей приносят дары и еду (жертву), предоставляют убежище (святилище, могилу, рисунок). Можно предположить, что с определенного момента развития архаического общества (племени, рода) представления о душе становятся ведущими, с их помощью осознаются и осмысляются все прочие явления и переживания, наблюдаемые архаическим человеком. Например, часто наблюдаемое внешнее сходство детей и их родителей, зависимость одних поколений от других, наличие в племени тесных родственных связей, соблюдение всеми членами коллектива одинаковых правил и табу осознаются как происхождение всех душ племени от одной исходной души (человека или животного) родоначальника племени, культурного героя, тотема. Поскольку души неуничтожимы, постоянно поддерживается их родственная связь с исходной душой, и все души оказываются в тесном родстве друг с другом.
Однако ряд наблюдаемых явлений "ставил" для архаического сознания довольно сложные задачи. Что такое, например, рождение человека; откуда в теле матери появляется новая душа - ребенка? Или почему тяжело раненное животное или человек умирают, что заставляет их душу покинуть тело раньше срока? Очевидно, не сразу архаический человек нашел ответы на эти вопросы, но ответ, нужно признать, был оригинальным. Откуда к беременной женщине, "рассуждал" архаический человек, приходит новая душа? От предка-родоначальника племени. Каким образом он посылает ее?"Выстреливает" через отца ребенка; в этом смысле брачные отношения - не что иное, как охота: отец - охотник, мать - дичь; именно в результате брачных отношений (охоты) новая душа из дома предка переходит в тело матери. Аналогичное убеждение: после смерти животного или человека душа возвращается к роду, предку племени. Кто ее туда перегоняет? Охотник. Где она появится снова? В теле младенца, детеныша животного. На барельефе саркофага, найденного в Югославии, изображены древо жизни, на ветвях которого, очевидно, расположены кружочками души, рядом стрелок, прицеливающийся из лука в женщину с ребенком на руках (судя по нашей интерпретации, это отец ребенка), слева от этой сцены нарисован охотник на лошади, поражающий копьем оленя. Попробуем теперь в той же культурологической манере объяснить, как архаический человек научился рисовать.
Эсхилл рассказывает в своей трагедии "Прикованный Прометей", что Могучий титан дал людям огонь, научил их ремеслам, чтению и письму и, очевидно, живописи. Но сомнительно, чтобы кто-нибудь на самом деле учил архаических людей рисовать. Скорее, они научились сами. Как? Представим, что у автора есть машина времени и он может вернуться на два-три десятка тысячелетий назад и наблюдать за архаическим человеком. Проведя в такой воображаемой экспедиции какое-то время, автор предлагает читателю свои наблюдения и размышления.
"Перемещаясь во времени, можно достичь эпох, где архаический человек еще не умеет рисовать; зато он оставляет на глине или краской на стенах пещер отпечатки ладоней и ступней ног и проводит на скалах короткие или длинные линии (современные исследователи не без юмора назвали их "макаронами"). Хотя архаический человек еще не умеет рисовать и не знает, что это такое, он уже достаточно развит, пытается по-своему понять жизнь. Особенно его занимает осмысление природных явлений И событий, происходящих с ним самим. Так, например, он очень боится затмений солнца и луны, и поэтому по-своему их объяснил - в это время на луну (солнце) нападает огромный зверь. (Солнечное затмение на языке народа тупи буквально означает "ягуар съел солнце") И до сих пор, пишет Э. Тейлор, некоторые племена, следуя этому значению, стреляют горящими стрелами, чтобы отогнать свирепого зверя от его добычи. Человека волнуют сновидения, болезни, потеря сознания и очень волнует смерть близких, других людей и животных. Пытаясь понять, что при этом происходит, архаический человек пришел к представлению о душе (духе). Интересно, что архаические люди, по-видимому, не разделяли китайской стеной обычный мир, населенный людьми, животными и вещами, и мир, где живут души. Они уверены, что души живут среди людей, рядом с ними, что их можно умилостивить, о чем-то попросить, даже заставить что-то сделать себе на пользу.
Возвратившись чуть ближе к нашему времени, автор неоднократно наблюдал следующие сцены, живо его заинтересовавшие. После удачной охоты архаические люди ставили к стене скалы или пещеры (основательно привязав) какое-нибудь животное (северного оленя, бизона, антилопу), а иногда (после стычки с другими племенами) даже пленного. Животное ставилось, естественно, боком, а человек - фронтально. Затем в эту мишень взрослые и подростки начинали метать копья или стрелять из луков; одни состязались, другие учились лучше пользоваться своим оружием. И вот что важно: наконечники копий и стрел оставляли на поверхности скалы вблизи границы тела отметки, следы выбоин. Чаще всего исходную мишень через некоторое время убирали (животное съедали, пленного убивали), но вместо нее ставили муляж - шкуру животного, надетую на палки или большой ком глины. Однако вскоре и эта модель разрушалась или использовалась в хозяйственных целях. Самое любопытное - в этой ситуации некоторые племена вместо разрушенной мишени начинают использовать следы, оставленные на стене ударами копий и стрел. Чтобы понять, попала стрела или копье в цель, архаический охотник соединяет эти следы линией, как бы отделяющей тело бывшего в этом месте животного или человека от свободного пространства вокруг него. Иногда для этой цели после очередной удачной охоты использовалось и само животное или пленный, их обводят линией (чаще всего охрой) или высекают такую обводную линию каменным орудием. Автор увидел, что на поверхности стены (скалы) оставался профильный контур животного или фронтальный - человека. И он действительно не был ничем заполнен внутри, а размеры фигур были немного увеличены (для целей тренировки в меткости обвод делался грубо, обычно к размерам туловища, головы, рук и ног добавляется рука "рисующего"). Тут автор, конечно, сообразил, откуда взялись "марсиане" и даже понял, почему у них обычно не были изображены ступни ног (они повернуты вперед и обвести их невозможно). Но вот вопрос, видели ли архаические охотники в нарисованном контуре животное, и если видели, то почему? Попробуем ответить на этот вопрос, прежде чем вернуться к вымышленному путешествию во времени.
Для современного читателя, с детства воспитанного на восприятии реалистической живописи, фото, кино, телевидения, этот вопрос может оказаться странным. Но, во-первых, совсем маленькие дети (до года) не видят изображенного предмета, хотя хорошо видят сам рисунок. Во-вторых, примитивные народы тоже часто не видят изображенного на фотографии или картине. Что же говорить об архаическом человеке, который впервые увидел профильный контур животного: он, вероятно, видит просто линию, ограничивающую это животное. Однако естественно предположить: человек, создавший подобный контур, невольно сравнивает его с самим животным; при этом он обнаруживает, усматривает в последнем новое свойство - профиль. Вся ситуация требовала осмысления: профильный контур (рисунок) похож на животное, g него бросают и стреляют из лука, как будто это само животное. И архаический человек "открывает" в рисунке животное.
Происходит метаморфоза сознания и восприятия - в рисунке появляется животное. Каким образом? Психический опыт, сложившийся в результате предыдущих актов восприятия зверя (и знаний о нем) и обеспечивающий его видение, актуализуется, реализуется теперь! с опорой на рисунок. Возможность смены опорного визуального материала - характерное свойство человеческого восприятия. В результате профильный рисунок зверя начинает выступать в качестве визуального материала, на котором реализуется теперь представление о звере. В этом процессе (поистине удивительном), с одной стороны, профильный рисунок зверя становится его изображением, знаком (как изображение, рисунок визуально сходен с предметом, как знак обозначает этот предмет), с другой - для человека появляется новый предмет (существо) - изображенное животное (в архаическом сознании оно осознается как душа животного, поселившаяся в рисунке). Однако для архаического человека изображенный предмет отличается от реального предмета: с животным-изображением можно делать то, что можно делать со знаками, но воспринимает (видит и переживает) их человек не только как знаки (изображения), но и как самостоятельные предметы (назовем их "знаковыми" или "предметами второго поколения").
Освоение предметов второго поколения, осознание "логики" их жизни, их отличий от других предметных областей в психологическом плане сопровождается формированием новой предметной области. В ней осознаются и закрепляются для психики как события жизни предметов второго поколения, так и различные отношения между ними. По сути, когда Л.С. Выготский писал, что в игре ребенок оперирует смыслами и значениями, "оторванными от вещей, но неотрывными от реального действия с реальными предметами" (за палочкой видит лошадь, за словом - вещь), он говорил о предметах второго поколения. Интересно, что представление о душе позволило, с одной стороны, связать нарисованное животное с реальным животным, с другой - развести их. В дальнейшем эта связь обеспечила перенос свойств с реального предмета (животного) на новый (идеальный) предмет, то есть на нарисованное животное, а также помогала элиминировать другие свойства, не отвечающие возможностям самого знака-изображения (так, например, нарисованное животное нельзя съесть, с него нельзя снять шкуру и т.д.). Каков же окончательный итог? Сложился новый вид предметов (нарисованные животные и люди), осознаваемых как души. Но вернемся к нашему путешествию.
Оказавшись еще чуть ближе к нашему времени, автор увидел, что архаические люди хорошо освоили технику обвода животных и людей и даже стали обводить их тени, падающие на поверхности. ("Какова была первая картина? - спрашивает Леонардо да Винчи в "Книге о живописи" и отвечает: Первая картина состояла из одной-единственной линии, которая окружала тень человека, отброшенную солнцем на стену")
Иногда тень была меньше оригинала, иногда больше; в первом случае изображение получалось уменьшенным, во втором - увеличенным. В одном племени автор увидел, как древний "художник" обводил в убежище тень человека от костра, которая начиналась на стене и заканчивалась на потолке (вот, оказывается, как был нарисован "великий марсианский бог"). В другой раз автор увидел, как художник делал обвод людей и животных просто "на глазок", не прислоняя их специально к стене. Автор наблюдал, что по мере овладения способом обвода такие случаи стали практиковаться все чаще и" чаще, пока полностью не вытеснили технику непосредственного обвода.
Глаз, очевидно, привык снимать профильные и фронтальные формы животных и людей и поэтому мог руководить рукой художника; новая способность глаза заменила вещественную модель. У автора уже не было сомнений, что в этот период контуры животных и людей превратились для древнего человека в изображения, точнее, даже не в изображения, как их понимает современный человек,, а, скорее, в "живые" воплощения этих животных и людей. Древние охотники практически перестали пользоваться изображениями животных и людей для тренировки, зато обращались к ним, как к живым существам. Автор часто наблюдал, как вокруг подобных изображений плясали, обращались к ним с просьбой и даже, рассердившись, били изображения и уничтожали (замазывали краской). Присмотревшись, автор понял: древние люди считают, что в нарисованные ими изображения поселяются души изображенных людей и животных, и, если они там поселились, изображения стали живыми, поэтому на них можно влиять. Переживая, видя изображения как живые существа, древние художники старались теперь нарисовать у них все, что им принадлежало по праву: и глаза, и цвет шкуры, и одежду людей, и внутренние органы ("рентгеновский стиль")".
Конечно, это воображаемое путешествие представляет собой историческую реконструкцию первых этапов формирования древней живописи. Однако автор вовсе не ссылался при этом на мистических учителей рисования и не считал архаических людей умнее современных. Архаическое Искусство, как мы видим, существенно отличается от современного. Оно не странное, а иное.
Наскальные изображения животного или человека - не произведение изящного искусства и вообще не произведение, это живое существо (душа), с которым архаический человек общается, к которому он обращается. Архаическое искусство не выражало прекрасного (хотя его "произведения" в особом смысле прекрасны). Оно сводило человека с душами животных и людей, позволяло влиять на них. Иными словами, архаическое искусство создавало особую действительность, где обычный мир сходился и переплетался с миром сакрального. Этот момент отмечает известный искусствовед Р. Арнхейм, говоря, что искусство первобытного общества возникает не из любопытства и не ради самого "творческого" порыва, а для выполнения жизненно важных задач. Оно вселяет в человека небывалую силу, позволяет "магически влиять" на отсутствующие вещи и живые создания.
Попробуем теперь на этот же материал взглянуть с семиотической точки зрения. Замечательной особенностью всех архаических практик является то, что все они выросли, так сказать, из одного корня - из представления о душе. Рассмотрим поэтому более подробно семиотическую интерпретацию и особенности формирования представлений о душе и связанных с ней других архаических понятий. С семиотической точки зрения, душа - это сложный тип знака, который мы выше назвали "знаком - выделения". Изобретение этого знака, как мы предположили, позволило архаическому человеку осмыслить явления смерти, обморока, сновидений и "появление зверей и людей, созданных с помощью рисунка". И не только осмыслить, но и, что не менее существенно, создать соответствующие практики. Действительно, опишем, как архаический человек действовал с душой в качестве знака. Семиотическая формула действия со знаком - выделения такова: знак А (душа) включается в ряд операций преобразования - a1, a2, аЗ и т.д. (они потенциально задаются строением знака), в результате получаются знаки В1, В2, ВЗ и т.д. Эти знаки относятся к реальному объекту X (в данном случае - человеку). Подобное отнесение позволяет в объекте X выделить (отсюда название типа знака - знак - выделения) определенные атрибутивные свойства c1, с2, сЗ и т.д., то есть в данном случае - свойства и состояния души.
Эти свойства позволяют человеку объективировать новый, уже идеальный объект Y - реальную душу. Необходимое общее условие действий со знаками - выделения - предварительное формирование связи значения, то есть замещения объектов знаками. Характерная особенность знака-выделения в том, что здесь объекты X и объект Y по материалу не совпадают, как это происходит в других типах знака. Например, знаки-модели (по другой классификации "иконические знаки") относятся к объектам X, которые по материалу (но не по функции и природе) совпадают с объектом Y. Так, пальцы (камешки, ракушки, зарубки, черточки), с помощью которых считали древние народы, являются знаками-моделями. Они относятся как к реальным предметам (объектам X), которые считают, так и к соответствующим "совокупностям предметов" (объектам Y). Ясно, что по материалу - это один и тот же объект, но по функции - различные объекты. Объекты Y можно только считать, отсчитывать, соединять в группы или разделять на группы, с объектами X можно делать все то, что с ними обычно делают в той или иной практике.
Но вернемся к анализу формирования действий с таким знаком, как душа. Первая операция a1 - "уход" навсегда души из тела; при отнесении к объекту X (человеку, животному) эта операция осмысляется как смерть. Здесь мы видим, что известный человеку с давних пор эмпирический факт смерти (т.е. объект X) не совпадает с формирующимся представлением о смерти Y. На основе такого осмысления формируется и соответствующая архаическая практика захоронения, понимаемая древним человеком как создание (постройка) для души нового дома. В этот дом (могилу), что известно из археологических раскопок, человек клал все, что нужно было душе для продолжения на новом месте полноценной жизни, - еду, оружие, утварь, одежду и т.д. (позднее богатые люди могли позволить себе унести с собой в тот мир лошадей, рабов, даже любимую жену).
Вторая операция а2 - "временный уход души из тела", что осмыслялось в представлении о болезни. На основе этой операции осмысления складывается архаическая практика врачевания (лечения), представляющая собой различные приемы воздействия на душу (уговоры души, преподнесение ей подарков - жертвы, создание условий, которые она любит, - тепло, холод, влажность, действие трав и т.д. с целью заставить ее вернуться в тело (возвращение души в тело, осмысленное как "выздоровление", - это фактически обратная операция со знаком по сравнению с прямой - временным уходом души). Древнее врачевание предполагало как отслеживание и запоминание природных эффектов, так и комбинирование ряда практических действий, приводящих к таким эффектам. Другими словами, формировалась настоящая техника врачевания. Но, естественно, понималась она в рамках анимистического мироощущения.
Третья операция аЗ - приход в тело человека во время сна другой души (или путешествие собственной души вне тела в период сна) - определила представление о сновидении. Обратная операция задала смысл пробуждения, выхода из сновидения. На основе этого формируется практика толкования сновидений, понимаемая как свидетельства души.
Четвертая операция, точнее, две группы операций, имеющих исключительно важное значение для архаической культуры, - это, во-первых, вызов души, предъявление ее зрению или слуху, во-вторых, обращение к душе, общение с ней, что достигалось, как мы отмечали, с помощью средств древнего искусства (рисование, пение, игра на инструментах, изготовление масок и скульптурных фигур и т.д.). В рамках этой практики формируется как специальная техника (например, изготовление музыкальных инструментов и масок, орудий и материалов для живописи и скульптуры), так и сложные технологии древнего искусства (рисование, танец, изготовление скульптур и т.д.). В архаической культуре человек открыл и научился использовать в своей деятельности различные природные эффекты, создав тем самым первую технику (орудия труда, оружие, одежда, дом, печь и т.д.). В области технологии главным достижением было освоение двух основных процедур: соединение в одной деятельности разных операций, относящихся до этого к другим деятельностям, и схватывание (осознание) самой "логики" деятельности, т.е. уяснение и запоминание типа и последовательности операций, составляющих определенную деятельность. Последняя задача, как показывают этнографические исследования, также решалось на семиотической основе. Архаический человек создавал тексты (песни, рассказы), в которых описывалась деятельность, приводящая к нужному результату. В этих текстах, помимо описания операций и их последовательности, значительное место отводилось рассказу о том, как нужно влиять на души, чтобы они помогали человеку. Сегодня мы эти фрагменты текста относим к древней магии, хотя магия не то слово, которое здесь необходимо использовать. В представлении о магии есть оттенок тайны и сверхъестественных сил. Для архаического же человека души (духи), вероятно, ничего таинственного и сверхъестественного не заключали. Таким образом, основным способом трансляции технического опыта в архаической культуре являлась устная традиция, запоминание, ну и, конечно, подражание. Наконец, техническая деятельность человека осознавалась не в рациональных формах сознания, а в анимистической модальности.
Анализ показывает, что в архаической культуре все основные виды представлений и практик возникают по той же логике, причем представление о душе было исходным. Даже такая, вроде бы прямо не связанная с феноменами смерти, сновидений, болезни или искусства практика, как любовное Поведение, выросла не без влияния представления о душе. Для культурологии материал архаической культуры позволяет сделать следующий важный вывод: главным механизмом формирования культуры является "семиозис", т.е. изобретение знаков и действия с ними. Знаки создаются из потребности человека, с их помощью человеческое сообщество разрешает возникшие перед ним проблемы, снимает "разрывы" в деятельности и понимании. При этом образование новых знаков подчиняется такому закону: или на основе одних знаков - выделения складываются другие, более сложные, или один тип знаков - выделения является исходным для всех остальных. Второй вывод - именно семиозис в значительной степени предопределяет формирование в культуре практик человека. Третий вывод - новый культурный опыт не изобретается каждый раз заново, а складывается на основе уже имеющегося. И четвертый - необходимым условием формирования культуры является трансляция культурного опыта, позволяющая воспроизводись эффективные виды человеческой деятельности. Но сама эффективность в культуре оценивается по двум параметрам: с точки зрения основной картины мира (в данном случае целиком основанной на идее души), а также с точки зрения практической пользы (например, в какой степени лечение реально помогает человеку, правда, нередко человек выздоравливает именно потому, что верит в лечение).
Осмысление мира.
Для нас сегодня естественно разделение живого и неживого, человека и природы. Для архаического человека живым было все, что менялось, двигалось, от чего он зависел, что давало ему пищу или другие жизненные блага. Живой была земля (временами она содрогалась от землетрясений), она же дарила воду и пищу. Живым было небо, оно менялось, посылало дождь, гневалось громами и молниями. Живой была вода, она текла, бежала, умирала (испарялась), временами, во время наводнений, становилась страшной. Короче говоря, для архаического человека вся природа (планеты, солнце, луна, звезды, вода и земля, огонь и воздух, леса и озера) была живая. Но раз так, все природные стихии наделялись душой. Эти души назывались или собственно душами, или "духами" и "демонами". Самые сильные и мощные, от которых существенно зависела жизнь архаического человека, постепенно стали выделяться и называться богами. В старые годы, пишет Э. Тейлор, "финны обращались к богу неба Укко со следующей молитвой:
"Укко, ты, бог над нами,
Ты отец в небесах,
Ты, правящий облачной страной
И пасущий маленьких облачных ягнят,
Ниспошли нам дождь с неба,
Заставь капать мед с облаков,
Дай подняться хлебным колосьям
И тихо шуметь в своем изобилии".
Гуроны, бросая в виде жертвы табак в огонь, говорят: "Аронгиатэ (небо), взгляни на мою жертву, сжалься надо мной, помоги мне". Они верят, что в небе находится "оки", то есть демон или сила, которая управляет временами года и повелевает ветрами и волнами. Но, пожалуй, только сила и мощь отличают богов архаической культуры от простых духов (реки, озера, леса). В этом смысле это еще не боги, как их будут понимать в последующих культурах, они не являются еще "демиургами" (творцами) мира, они не поддерживают мировой порядок ("мироздание"), как это делает, например, египетский бог солнца Ра или вавилонский бог Мардук.
С появлением представлений о душе, духах и богах архаический человек оживляет всю природу и оказывается в совершенно новом мире. Теперь его окружают не только люди и животные, но и бесчисленные души и духи, от которых зависит вся его жизнь: охота, здоровье, удача. Как же человек может влиять на этот новый сакральный мир духов и душ? Или непосредственно, обратившись с просьбой к нужному ему духу, или опосредованно, одаривая духа (это архаическая жертва). Постепенно формируется практика обмена: архаический человек уверен, что духи (души) помогают или не мешают (не вредят) только в том случае, если человек им что-то дарит (жертвует). Таким образом, жертва - это своеобразные деньги архаической культуры.
На папуасском острове Таппа, где "богами" являются души умерших предков, покровительствующие произрастанию плодов, вождь племени, действующий в качестве верховного жреца, после приношения первых плодов среди безмолвствующего собрания громогласно произносит следующую молитву: "Сострадательный отец! Вот пища для тебя; ешь ее и надели нас ею!" "Индеец племени нутка, собираясь на войну, молится так: "Великий Кватутце, сохрани мне жизнь, избави от болезни, помоги мне найти врага и не бояться его, дай мне найти его спящим и убить многих врагов". В следующей военной песне делаваров еще больше пафоса:
"О, великий дух на небе,
Сжалься над моими детьми
И над моей женой!
Пусть им не придется оплакивать меня!
Пошли мне удачу в этом деле,
Чтоб я мог убить врага
И принести домой знаки победы
Моей милой семье и моим друзьям,
Чтобы мы могли порадоваться вместе...
Будь милостив ко мне и защити мою жизнь,
И я принесу тебе дар".
Как мы видим, идея души неотделима от практики заклинания (молитвы) и дарения (жертвоприношения), можно сказать, что идея души породила эти две практики как свое необходимое условие.
Весьма интересно, как архаические люди понимали и видели окружающую их среду. Кажется, как еще человек может видеть, если не так же, как и мы, ведь глаза, и уши, и ощущения людей вроде бы мало изменились. Но нужно различать "смотрение" как физиологический акт (процесс) и "видение" как психологический и культурный акт. То, что каждый человек некоторой культуры может увидеть, определяется возможностями этой культуры. Если мы сегодня можем "видеть" внутреннее устройство машин и атомов, то архаический человек мог "видеть" души, демонов и места их обитания. Все духи, демоны и души для каждого племени и рода были хорошо известны, и обитали они в специально отведенных для них местах. Как правило, самые сильные духи и боги, особенно те, которые помогали человеку, жили на небе, причем чем большей силой они обладали, тем выше забирались. Духи и боги, вредившие человеку, например, приносившие болезни или даже смерть, жили глубоко под землей. Духи, защищавшие род или несколько больших семей, жили тут же, поблизости, на территории рода. Духи, заботящиеся об отдельной семье, жили в жилище, причем в строго определенных местах. Наконец, личный дух отдельного человека жил в его теле. Подобно тому, как род с оружием в руках должен был защищать свою территорию от врагов, человек должен был защищать свой личный дух от плохих демонов или богов. Этой цели служили жертва, татуировка или орнаментированная одежда. Дело в том, что орнамент так же, как и оберег (амулет), в архаической культуре включал в себя повторяющиеся изображения "тотемных животных" или "культурных героев", духи которых были призваны защищать род или отдельных его представителей. Например, как мог проникнуть в тело человека злой дух, вызывающий болезнь? Через отверстия в одежде: ворот, рукава, низ рубахи, отверстия сапог, шапки и т.д. Следовательно, все эти места нужно было защитить, отгоняя от них злых духов. Поэтому орнамент "пускался" по всем этим местам. Но остаются открытыми руки и лицо. Их можно раскрасить или защитить маской, а также ритуальными рукавицами, что и сегодня наблюдается у примитивных народов во время ритуальных праздников.
Ощущение и понимание пространства в архаической культуре было двояким. С одной стороны, пространство осваивалось и, следовательно, задавалось передвижениями человека и его хозяйственной деятельностью. Такое пространство отчасти напоминало наше (не математическое, а эмпирическое). С другой стороны, пространство осваивалось и задавалось сакральной (анимистической) деятельностью человека. В этом втором значении duo воспринималось как сложная организация, напоминающую матрешку. Ядро такой матрешки - душа отдельного человека/Следующая объемлющая матрешка - татуировка или одежда человека (то есть "дом" для души). Ее, как мы сказали, оберегали от злых духов тотемные животные, превратившиеся впоследствии в орнамент. Третья матрешка - настоящий дом архаического человека. Его также оберегают изображения тотемных животных от злых духов, которые могут проникнуть через окна, двери, трубу. Отсюда орнаменты на наличниках окон, дверей, трубы. Естественно, что дом понимался архаическим человеком как защищающий души целой семьи. Четвертая матрешка - территория архаического племени ("дом" племени). Наконец, пятая - мир или космос, то есть общий "дом" для людей и остальных душ. Важно, что все "дома" архаического человека понимались им как структурно подобные и соответственно обустраивались. Все имели сакральный верх и низ, входы и выходы, которые нужно было защищать, свои территории для отдельных "субъектов" (женскую и мужскую половины, места для людей и духов и т.д.), довольно часто обозначались в речи одинаковыми словами.
Таким образом, видение архаического человека существенно отличалось от видения современного. Архаический человек видел все пространство и среду (природу, свой дом, свою одежду) как населенную различными духами, между которыми существовали сложные, зачастую иерархические отношения. Всех этих духов нужно было знать, так сказать, в лицо, не забыть принести им дары, от кого-то защищаться с помощью других духов, от кого-то ускользнуть незамеченным.
Кому-то может показаться, что все это невозможно доказать, ведь архаическая культура давно канула в Лету. Ничего подобного. Даже в Сибири живут аборигенные народы ханты и манси, в определенной мере сохранившие обычаи и верования своих далеких архаических предков. Мифологическая система' манси (у хантов она сходная) весьма сложная и богатая, местами напоминает верования персов, индусов, вавилонян, древних греков. Да, манси верят в духов (семейных, родовых, лесных, промысловых, добрых и злых), верят они, что человек и животное имеют две души - ис ("тень") и лили ("дух"). По другим данным, мужчина имеет пять душ: душу, переходящую от одного человека к другому, душу-тень, душу - волосы, которая человека после смерти переселяет в мансийский рай, душу-дыхание и душу-тело. Женщина имеет четыре души. Но манси верят также и в реинкарнацию, т.е. переселение душ, причем считают, что в промежутке между смертью одного человека и рождением другого, в которого данная душа переселяется, для души нужно сделать специальное жилище, называемое "иттермой". Как правило, иттерма представляет собой деревянное схематическое изображение умершего человека, одетое в специальные одежды. Раньше иттерма изготовлялась непременно из венца дома, где жил покойник. Душа этого человека воплощается затем в младенца, родившегося в этом же доме. Но ведь известно, что представление о реинкарнации было широко распространено в Индии, где оно существовало с незапамятных времен, во всяком случае было основным мировоззрением еще До буддизма.
Однако у народов манси существует также вера в "богов" (за редким исключением, это всего лишь могущественные духи), причем их пантеон содержит довольно развитые в культурном отношении фигуры. Во-первых, это "бог" верхнего мира (неба) "Мир-сусне-хум", имеющий множество титулов и эпитетов: "Человек, осматривающий землю и воду", "Золотой богатырь", "Всадник" и др. Мир-сусне-хум не только верховный "бог" над другими "богами" и людьми, но и начальник, покровительствующий человеку, заботящийся о нем. Принося жертву Мир-сусне-хуму, вогул говорит, например, следующее: "Для того тебя произвел твой отец, Золотой кворис, чтобы ты защищал душу моей дочери, душу моего сына. Ночью умоляем тебя со слезами, днем умоляем тебя со слезами: защити нас от болезни. Если заболеет женщина, вылечи ее, если заболеет мужчина, вылечи его! Золотой князь, Золотой человек, об этом тебя просим, об этом умоляем". (Золотой кворис - один из эпитетов Нуми-Турума, отца Мир-сусне-хума. Нуми-Турум создал мир, вдохнул жизнь в людей, но затем передал правление миром своим сыновьям. Из них самым главным стал Мир-сусне-хум, выигравший состязание между братьями) Эта молитва вполне понятна в свете одного из важных мансийских представлений: Мир-сусне-хум добр к беднякам и может вместо жертвы взять от них даже простую воду. "... Если твоя бедная девочка, твой бедный мальчик ничего не могут пожертвовать, и даже не еду, а горячую воду, кипящую в котле, поставит тебе как жертву едой, то расцени поставленное им (ей) как жертву, как кровавую жертву расцени!"
Кроме того, манси верят в "бога" или владыку нижнего мира "Самсай-ойку", он же "Куль-отыр" ("Невидимый человек"), который приносит болезни, пугает людей, но и, как ни странно, помогает от болезни или дом караулит. Вспомним нашу Бабу-ягу, она тоже одновременно и коварна - может сварить и съесть даже маленького ребенка, - но и добрая старушка, которая части приходит на помощь герою. Все же основная обязанность Самсай-ойки - перемещать людей из мира живых в мир мертвых.
Наконец, важной фигурой "божественного" пантеона является "Калтац-эква", жена Нуми-Турума, она же - Турум-щань", имеющая вообще много имен и эпитетов: общая мать, мать земли, мать нижнего неба, пробуждающая и рождающая, бабушка земли и др. Подобно Мир-сусне-хуму, Калтац-эква, кроме своих, так сказать, прямых обязанностей - помогать роженицам и детям, чтобы те были здоровы и не совершали плохих поступков, заботилась также о тех людях, которые были несчастны или бедны.
Манси верят в еще одну категорию сакральных существ - богатырей "Отыров", отличающихся гигантской силой и умом. Отыры пришли с неба, все время воевали друг с другом, и поэтому почти все погибли. Те же из них, кто остался в живых, стали тотемами ("пупыхами"), т.е. родоначальниками (предками) родов. И опять же вспоминаются параллели - например, титаны в древнегреческой мифологии, богатыри в русском фольклоре.
Мы специально привели эти воззрения, чтобы показать, что осколки архаической культуры залетели даже в наше время. Но и в целом архаическая культура не исчезла бесследно. Она перелилась в мифы народов мира, в фольклор, в глубинные "архетипы" человеческой психики. Оказала архаическая культура и непосредственное влияние на последующую культуру - древних царств и государств Ближнего Востока, Египта, Индии, Китая.
topref.ru
Реферат
"Архаическая культура"
«архе» (исток, начало, основание),
В архаической культуре (это период примерно 50-10 тысяч лет до н. э) человек учится рисовать, считать, создает первые объяснения мира и самого себя. В этот же период появляются и первые социальные формы организации людей (племенные и родовые союзы). Сразу нужно обратить внимание на необычность с современной точки зрения воззрений и видения, присущих людям архаической культуры. Приведем всего два примера. Один - это отождествление брачных отношений (ухаживания и любви) с охотой, соответственно жених в архаической культуре отождествляется с охотником (стрелком из лука), невеста - с дичью. Сразу приходит на память сказка о царевне-лягушке. Специальное исследование этим отношениям посвятила культуролог Н. Ерофеева. Она приводит, в частности, такой текст из русской свадебной лирики:
"На гори-то соболя убил,
Под горою лисицу убил,
В тихой заводи утицу,
На песочке лебедушку,
В терему-то красну девицу-душу,
Настасью Егоровну.
Сера утица - кушанье мое,
А белая лебедушка - забава моя,
Да Настасья - невеста моя".
"Чрезвычайно трудно, - пишет Н. Ерофеева, - понять, где кончается "охота" и начинается "свадьба". Так, в колядовом репертуаре славян широко распространена сюжетная ситуация, в которой "молодец охотится за ланью (серной, куницей, лисицей), которая оказывается девицей". В восточнороманской эпической поэме "Иоргован и дикая дева из-под камня" герой едет охотиться непосредственно на дикую деву".
Охотиться едет на легких птиц,
Свататься едет к девушкам милым...
Н. Ерофеева приводит и лингвистические параллели. Так, в тюркских языках AT А - "самец", "отец" при корне AT - "стрелять"; AHA - "самка", "мать" при корне АН - "дичь".
В качестве второго примера можно привести способы наскального изображения, датируемые начиная с 40 - 20 тыс. лет до н.э. К самым первым наскальным и пещерным изображениям относятся профильные изображения животных (на которых охотились архаические народы), выполненные, что важно, примерно в натуральную величину. Позднее появляются изображения людей, тоже в натуральную величину. Искусствовед А. Столяр считает самой ранней изобразительную модель тех предельно лаконичных рисунков зверя, которые наука уже в начале нашего века отнесла к числу древнейших. "Эф изолированный и предельно обобщенный, строго профильный контур стоящего зверя". Как правило, эти изображения и рисунки представляют высеченный каменным орудием) или нанесенный охрой контур, который совершенно не заполнен внутри. Первая странность - животные изображались только чаще фронтально, причем профильное изображение животных устойчиво воспроизводится много тысяч лет древнего мира. Другая странность - пропорции фигур часто увеличены, кажется, что люди одеты в скафандры (это послужило поводом назвать их "марсианами").
Позднее изображения людей и животных увеличиваются и уменьшаются, а контуры фигур заполняются (прорисовываются глаза, ноздри животных, окраска шкур, у людей - одежда, татуировка и т.д.). Наряду с миниатюрными в этот период встречаются и довольно внушительные изображения. Например, в Джаббарене (Сахара) найдено шестиметровое изображение человека (названного "Великий марсианский бог"). Оно занимает всю стену "большого убежища": стена сильно вогнута, голова нарисована на потолке.
Если художник стремился передать предмет, рассматриваемый с разных сторон или в разные моменты времени (с определенного этапа развития этот подход к предмету становится доминирующим), то изображение предмета (его общий вид) составляется, суммируется из изображений отдельных "проекций", полученных при рассмотрении предмета с разных точек зрения (разных сторон). Например, в искусстве Древнего Египта можно встретить изображение четырехугольного пруда, обнесенного деревьями, вершины деревьев изображены обращенными на все четыре стороны. Специально исследованное С. Рейнаком распластанное изображение скачущего коня "представляет собой результат суммирования во времени двух разных поз, которые не могут быть фиксированы одновременно в реальном движении".
Когда предмет рассматривался снаружи и изнутри, то его изображение составлялось из двух видов - наружного и внутреннего (так называемый "рентгеновский стиль"). Например, при изображении парусника обшивка раздвигается и дается "план внутреннего устройства судна". Когда аборигены Грут-Айленда рисуют улья диких пчел, они с европейской точки зрения дают их план в разрезе. Тут же изображены пчелы, влетающие и вылетающие из улья, молодняк, выводящийся в другом отсеке, мед, расположенный в самом низу улья.
Мы привели два примера, но их число можно множить и множить, и все они с культурологической точки зрения нуждаются в объяснении. Как можно объяснить, почему архаический человек клал в могилу умершего все его личные вещи, оружие и еду, почему при обмороке рядом с человеком клалась вкусная еда; почему, если охота долго не удавалась, на скалах рисовали соответствующих животных и им приносились жертвы?
Культурологическое объяснение архаических воззрений.
Если иметь в виду культурное сознание человека, то главным для архаического человека являлось убеждение, что все люди, животные, растения имеют душу. Представление о душе у примитивных обществ (а они до сих пор находятся на стадии развития, соответствующей архаической культуре) примерно следующее. Душа - это тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Некоторые племена, отмечает классик культурологии Э. Тейлор, "наделяют душой все существующее, даже рис имеет у даяков свою Душу". В соответствии с архаическими представлениями Душа - это легкое, подвижное, неуничтожимое, неумирающее существо (самое главное в человеке, животном, растении), которое обитает в собственном жилище (теле), но может и менять свой дом, переходя из одного места в другое. Как же сложилось подобное представление? Естественно, что никаких научных представлений у архаического человека не было, они возникли много тысячелетий спустя. Даже простейшие с современной точки зрения явления представляли для древних проблему, они могли разрешать ее только на основе тех средств и представлений, которые им были доступны.
Рассмотрим одну из проблем, разрешение которой потребовало представления о душе. Архаический человек постоянно сталкивался с явлениями смерти, сновидений, обморока. Что они означали для всего коллектива; как в этих случаях нужно было действовать и поступать? Вопросы эти для коллектива были, несомненно, жизненно актуальными: нельзя, например, в одних случаях хоронить потерявшего сознание, а в других лечить, так же, как в одних случаях - будить умершего, в других стараться его вылечить.
Кроме того, сон, обморок и смерть внешне похожи друг на друга, но действия людей в каждом случае различны. Нельзя также, чтобы члены племени действовали не согласованно: например, одни будили умершего, а другие старались похоронить его. Этнографические и культурологические исследования показывают, что эта ситуация была разрешена, когда сформировалось представление о "душе", которая может существовать в теле человека как в материальной оболочке, выходить из тела и снова входить в него. В свете этих представлений смерть - это ситуация, когда душа навсегда покидает собственное тело, уходит из него, обморок - временный выход души из тела (затем, когда душа возвращается, человек приходит в себя), сновидения - появление в теле человека чужой души. Важно, что подобные представления подсказывают, что нужно делать в каждом случае: мертвого будить или лечить бесполезно, зато душу умершего можно провожать в другую жизнь (хоронить), в то же время спящего или потерявшего сознание можно будить, чужую душу можно прогнать, а свою привлечь назад, помогая тем самым человеку очнуться от обморока И т.д. Во всех случаях, пишет Э. Тейлор, где мы говорим, что человек был болен и выздоровел, туземец и древний человек говорят, что он "умер и вернулся". Другое верование у тех же австралийцев объясняет состояние людей, лежащих в летаргии: "Их души отправились к берегам реки смерти, но не были там приняты и вернулись оживить снова их тела. Туземцы Фиджи говорят, что, если кто-нибудь умрет или упадет в обморок, его душа может вернуться на зов".
Представление о душе как легком, подвижном, неуничтожимом, неумирающем существе, обитающем в материальной оболочке (теле, предмете, рисунке, маске), могущем выходить из нее или входить в новые оболочки, со временем развивается и обогащается. Так, душу заговаривают, уговаривают, призывают, ей приносят дары и еду (жертву), предоставляют убежище (святилище, могилу, рисунок). Можно предположить, что с определенного момента развития архаического общества (племени, рода) представления о душе становятся ведущими, с их помощью осознаются и осмысляются все прочие явления и переживания, наблюдаемые архаическим человеком. Например, часто наблюдаемое внешнее сходство детей и их родителей, зависимость одних поколений от других, наличие в племени тесных родственных связей, соблюдение всеми членами коллектива одинаковых правил и табу осознаются как происхождение всех душ племени от одной исходной души (человека или животного) родоначальника племени, культурного героя, тотема. Поскольку души неуничтожимы, постоянно поддерживается их родственная связь с исходной душой, и все души оказываются в тесном родстве друг с другом.
Однако ряд наблюдаемых явлений "ставил" для архаического сознания довольно сложные задачи. Что такое, например, рождение человека; откуда в теле матери появляется новая душа - ребенка? Или почему тяжело раненное животное или человек умирают, что заставляет их душу покинуть тело раньше срока? Очевидно, не сразу архаический человек нашел ответы на эти вопросы, но ответ, нужно признать, был оригинальным. Откуда к беременной женщине, "рассуждал" архаический человек, приходит новая душа? От предка-родоначальника племени. Каким образом он посылает ее?"Выстреливает" через отца ребенка; в этом смысле брачные отношения - не что иное, как охота: отец - охотник, мать - дичь; именно в результате брачных отношений (охоты) новая душа из дома предка переходит в тело матери. Аналогичное убеждение: после смерти животного или человека душа возвращается к роду, предку племени. Кто ее туда перегоняет? Охотник. Где она появится снова? В теле младенца, детеныша животного. На барельефе саркофага, найденного в Югославии, изображены древо жизни, на ветвях которого, очевидно, расположены кружочками души, рядом стрелок, прицеливающийся из лука в женщину с ребенком на руках (судя по нашей интерпретации, это отец ребенка), слева от этой сцены нарисован охотник на лошади, поражающий копьем оленя. Попробуем теперь в той же культурологической манере объяснить, как архаический человек научился рисовать.
Эсхилл рассказывает в своей трагедии "Прикованный Прометей", что Могучий титан дал людям огонь, научил их ремеслам, чтению и письму и, очевидно, живописи. Но сомнительно, чтобы кто-нибудь на самом деле учил архаических людей рисовать. Скорее, они научились сами. Как? Представим, что у автора есть машина времени и он может вернуться на два-три десятка тысячелетий назад и наблюдать за архаическим человеком. Проведя в такой воображаемой экспедиции какое-то время, автор предлагает читателю свои наблюдения и размышления.
"Перемещаясь во времени, можно достичь эпох, где архаический человек еще не умеет рисовать; зато он оставляет на глине или краской на стенах пещер отпечатки ладоней и ступней ног и проводит на скалах короткие или длинные линии (современные исследователи не без юмора назвали их "макаронами"). Хотя архаический человек еще не умеет рисовать и не знает, что это такое, он уже достаточно развит, пытается по-своему понять жизнь. Особенно его занимает осмысление природных явлений И событий, происходящих с ним самим. Так, например, он очень боится затмений солнца и луны, и поэтому по-своему их объяснил - в это время на луну (солнце) нападает огромный зверь. (Солнечное затмение на языке народа тупи буквально означает "ягуар съел солнце") И до сих пор, пишет Э. Тейлор, некоторые племена, следуя этому значению, стреляют горящими стрелами, чтобы отогнать свирепого зверя от его добычи. Человека волнуют сновидения, болезни, потеря сознания и очень волнует смерть близких, других людей и животных. Пытаясь понять, что при этом происходит, архаический человек пришел к представлению о душе (духе). Интересно, что архаические люди, по-видимому, не разделяли китайской стеной обычный мир, населенный людьми, животными и вещами, и мир, где живут души. Они уверены, что души живут среди людей, рядом с ними, что их можно умилостивить, о чем-то попросить, даже заставить что-то сделать себе на пользу.
Возвратившись чуть ближе к нашему времени, автор неоднократно наблюдал следующие сцены, живо его заинтересовавшие. После удачной охоты архаические люди ставили к стене скалы или пещеры (основательно привязав) какое-нибудь животное (северного оленя, бизона, антилопу), а иногда (после стычки с другими племенами) даже пленного. Животное ставилось, естественно, боком, а человек - фронтально. Затем в эту мишень взрослые и подростки начинали метать копья или стрелять из луков; одни состязались, другие учились лучше пользоваться своим оружием. И вот что важно: наконечники копий и стрел оставляли на поверхности скалы вблизи границы тела отметки, следы выбоин. Чаще всего исходную мишень через некоторое время убирали (животное съедали, пленного убивали), но вместо нее ставили муляж - шкуру животного, надетую на палки или большой ком глины. Однако вскоре и эта модель разрушалась или использовалась в хозяйственных целях. Самое любопытное - в этой ситуации некоторые племена вместо разрушенной мишени начинают использовать следы, оставленные на стене ударами копий и стрел. Чтобы понять, попала стрела или копье в цель, архаический охотник соединяет эти следы линией, как бы отделяющей тело бывшего в этом месте животного или человека от свободного пространства вокруг него. Иногда для этой цели после очередной удачной охоты использовалось и само животное или пленный, их обводят линией (чаще всего охрой) или высекают такую обводную линию каменным орудием. Автор увидел, что на поверхности стены (скалы) оставался профильный контур животного или фронтальный - человека. И он действительно не был ничем заполнен внутри, а размеры фигур были немного увеличены (для целей тренировки в меткости обвод делался грубо, обычно к размерам туловища, головы, рук и ног добавляется рука "рисующего"). Тут автор, конечно, сообразил, откуда взялись "марсиане" и даже понял, почему у них обычно не были изображены ступни ног (они повернуты вперед и обвести их невозможно). Но вот вопрос, видели ли архаические охотники в нарисованном контуре животное, и если видели, то почему? Попробуем ответить на этот вопрос, прежде чем вернуться к вымышленному путешествию во времени.
Для современного читателя, с детства воспитанного на восприятии реалистической живописи, фото, кино, телевидения, этот вопрос может оказаться странным. Но, во-первых, совсем маленькие дети (до года) не видят изображенного предмета, хотя хорошо видят сам рисунок. Во-вторых, примитивные народы тоже часто не видят изображенного на фотографии или картине. Что же говорить об архаическом человеке, который впервые увидел профильный контур животного: он, вероятно, видит просто линию, ограничивающую это животное. Однако естественно предположить: человек, создавший подобный контур, невольно сравнивает его с самим животным; при этом он обнаруживает, усматривает в последнем новое свойство - профиль. Вся ситуация требовала осмысления: профильный контур (рисунок) похож на животное, g него бросают и стреляют из лука, как будто это само животное. И архаический человек "открывает" в рисунке животное.
Происходит метаморфоза сознания и восприятия - в рисунке появляется животное. Каким образом? Психический опыт, сложившийся в результате предыдущих актов восприятия зверя (и знаний о нем) и обеспечивающий его видение, актуализуется, реализуется теперь! с опорой на рисунок. Возможность смены опорного визуального материала - характерное свойство человеческого восприятия. В результате профильный рисунок зверя начинает выступать в качестве визуального материала, на котором реализуется теперь представление о звере. В этом процессе (поистине удивительном), с одной стороны, профильный рисунок зверя становится его изображением, знаком (как изображение, рисунок визуально сходен с предметом, как знак обозначает этот предмет), с другой - для человека появляется новый предмет (существо) - изображенное животное (в архаическом сознании оно осознается как душа животного, поселившаяся в рисунке). Однако для архаического человека изображенный предмет отличается от реального предмета: с животным-изображением можно делать то, что можно делать со знаками, но воспринимает (видит и переживает) их человек не только как знаки (изображения), но и как самостоятельные предметы (назовем их "знаковыми" или "предметами второго поколения").
Освоение предметов второго поколения, осознание "логики" их жизни, их отличий от других предметных областей в психологическом плане сопровождается формированием новой предметной области. В ней осознаются и закрепляются для психики как события жизни предметов второго поколения, так и различные отношения между ними. По сути, когда Л.С. Выготский писал, что в игре ребенок оперирует смыслами и значениями, "оторванными от вещей, но неотрывными от реального действия с реальными предметами" (за палочкой видит лошадь, за словом - вещь), он говорил о предметах второго поколения. Интересно, что представление о душе позволило, с одной стороны, связать нарисованное животное с реальным животным, с другой - развести их. В дальнейшем эта связь обеспечила перенос свойств с реального предмета (животного) на новый (идеальный) предмет, то есть на нарисованное животное, а также помогала элиминировать другие свойства, не отвечающие возможностям самого знака-изображения (так, например, нарисованное животное нельзя съесть, с него нельзя снять шкуру и т.д.). Каков же окончательный итог? Сложился новый вид предметов (нарисованные животные и люди), осознаваемых как души. Но вернемся к нашему путешествию.
Оказавшись еще чуть ближе к нашему времени, автор увидел, что архаические люди хорошо освоили технику обвода животных и людей и даже стали обводить их тени, падающие на поверхности. ("Какова была первая картина? - спрашивает Леонардо да Винчи в "Книге о живописи" и отвечает: Первая картина состояла из одной-единственной линии, которая окружала тень человека, отброшенную солнцем на стену")
Иногда тень была меньше оригинала, иногда больше; в первом случае изображение получалось уменьшенным, во втором - увеличенным. В одном племени автор увидел, как древний "художник" обводил в убежище тень человека от костра, которая начиналась на стене и заканчивалась на потолке (вот, оказывается, как был нарисован "великий марсианский бог"). В другой раз автор увидел, как художник делал обвод людей и животных просто "на глазок", не прислоняя их специально к стене. Автор наблюдал, что по мере овладения способом обвода такие случаи стали практиковаться все чаще и" чаще, пока полностью не вытеснили технику непосредственного обвода.
Глаз, очевидно, привык снимать профильные и фронтальные формы животных и людей и поэтому мог руководить рукой художника; новая способность глаза заменила вещественную модель. У автора уже не было сомнений, что в этот период контуры животных и людей превратились для древнего человека в изображения, точнее, даже не в изображения, как их понимает современный человек,, а, скорее, в "живые" воплощения этих животных и людей. Древние охотники практически перестали пользоваться изображениями животных и людей для тренировки, зато обращались к ним, как к живым существам. Автор часто наблюдал, как вокруг подобных изображений плясали, обращались к ним с просьбой и даже, рассердившись, били изображения и уничтожали (замазывали краской). Присмотревшись, автор понял: древние люди считают, что в нарисованные ими изображения поселяются души изображенных людей и животных, и, если они там поселились, изображения стали живыми, поэтому на них можно влиять. Переживая, видя изображения как живые существа, древние художники старались теперь нарисовать у них все, что им принадлежало по праву: и глаза, и цвет шкуры, и одежду людей, и внутренние органы ("рентгеновский стиль")".
Конечно, это воображаемое путешествие представляет собой историческую реконструкцию первых этапов формирования древней живописи. Однако автор вовсе не ссылался при этом на мистических учителей рисования и не считал архаических людей умнее современных. Архаическое Искусство, как мы видим, существенно отличается от современного. Оно не странное, а иное.
Наскальные изображения животного или человека - не произведение изящного искусства и вообще не произведение, это живое существо (душа), с которым архаический человек общается, к которому он обращается. Архаическое искусство не выражало прекрасного (хотя его "произведения" в особом смысле прекрасны). Оно сводило человека с душами животных и людей, позволяло влиять на них. Иными словами, архаическое искусство создавало особую действительность, где обычный мир сходился и переплетался с миром сакрального. Этот момент отмечает известный искусствовед Р. Арнхейм, говоря, что искусство первобытного общества возникает не из любопытства и не ради самого "творческого" порыва, а для выполнения жизненно важных задач. Оно вселяет в человека небывалую силу, позволяет "магически влиять" на отсутствующие вещи и живые создания.
Попробуем теперь на этот же материал взглянуть с семиотической точки зрения. Замечательной особенностью всех архаических практик является то, что все они выросли, так сказать, из одного корня - из представления о душе. Рассмотрим поэтому более подробно семиотическую интерпретацию и особенности формирования представлений о душе и связанных с ней других архаических понятий. С семиотической точки зрения, душа - это сложный тип знака, который мы выше назвали "знаком - выделения". Изобретение этого знака, как мы предположили, позволило архаическому человеку осмыслить явления смерти, обморока, сновидений и "появление зверей и людей, созданных с помощью рисунка". И не только осмыслить, но и, что не менее существенно, создать соответствующие практики. Действительно, опишем, как архаический человек действовал с душой в качестве знака. Семиотическая формула действия со знаком - выделения такова: знак А (душа) включается в ряд операций преобразования - a1, a2, аЗ и т.д. (они потенциально задаются строением знака), в результате получаются знаки В1, В2, ВЗ и т.д. Эти знаки относятся к реальному объекту X (в данном случае - человеку). Подобное отнесение позволяет в объекте X выделить (отсюда название типа знака - знак - выделения) определенные атрибутивные свойства c1, с2, сЗ и т.д., то есть в данном случае - свойства и состояния души.
Эти свойства позволяют человеку объективировать новый, уже идеальный объект Y - реальную душу. Необходимое общее условие действий со знаками - выделения - предварительное формирование связи значения, то есть замещения объектов знаками. Характерная особенность знака-выделения в том, что здесь объекты X и объект Y по материалу не совпадают, как это происходит в других типах знака. Например, знаки-модели (по другой классификации "иконические знаки") относятся к объектам X, которые по материалу (но не по функции и природе) совпадают с объектом Y. Так, пальцы (камешки, ракушки, зарубки, черточки), с помощью которых считали древние народы, являются знаками-моделями. Они относятся как к реальным предметам (объектам X), которые считают, так и к соответствующим "совокупностям предметов" (объектам Y). Ясно, что по материалу - это один и тот же объект, но по функции - различные объекты. Объекты Y можно только считать, отсчитывать, соединять в группы или разделять на группы, с объектами X можно делать все то, что с ними обычно делают в той или иной практике.
Но вернемся к анализу формирования действий с таким знаком, как душа. Первая операция a1 - "уход" навсегда души из тела; при отнесении к объекту X (человеку, животному) эта операция осмысляется как смерть. Здесь мы видим, что известный человеку с давних пор эмпирический факт смерти (т.е. объект X) не совпадает с формирующимся представлением о смерти Y. На основе такого осмысления формируется и соответствующая архаическая практика захоронения, понимаемая древним человеком как создание (постройка) для души нового дома. В этот дом (могилу), что известно из археологических раскопок, человек клал все, что нужно было душе для продолжения на новом месте полноценной жизни, - еду, оружие, утварь, одежду и т.д. (позднее богатые люди могли позволить себе унести с собой в тот мир лошадей, рабов, даже любимую жену).
Вторая операция а2 - "временный уход души из тела", что осмыслялось в представлении о болезни. На основе этой операции осмысления складывается архаическая практика врачевания (лечения), представляющая собой различные приемы воздействия на душу (уговоры души, преподнесение ей подарков - жертвы, создание условий, которые она любит, - тепло, холод, влажность, действие трав и т.д. с целью заставить ее вернуться в тело (возвращение души в тело, осмысленное как "выздоровление", - это фактически обратная операция со знаком по сравнению с прямой - временным уходом души). Древнее врачевание предполагало как отслеживание и запоминание природных эффектов, так и комбинирование ряда практических действий, приводящих к таким эффектам. Другими словами, формировалась настоящая техника врачевания. Но, естественно, понималась она в рамках анимистического мироощущения.
Третья операция аЗ - приход в тело человека во время сна другой души (или путешествие собственной души вне тела в период сна) - определила представление о сновидении. Обратная операция задала смысл пробуждения, выхода из сновидения. На основе этого формируется практика толкования сновидений, понимаемая как свидетельства души.
Четвертая операция, точнее, две группы операций, имеющих исключительно важное значение для архаической культуры, - это, во-первых, вызов души, предъявление ее зрению или слуху, во-вторых, обращение к душе, общение с ней, что достигалось, как мы отмечали, с помощью средств древнего искусства (рисование, пение, игра на инструментах, изготовление масок и скульптурных фигур и т.д.). В рамках этой практики формируется как специальная техника (например, изготовление музыкальных инструментов и масок, орудий и материалов для живописи и скульптуры), так и сложные технологии древнего искусства (рисование, танец, изготовление скульптур и т.д.). В архаической культуре человек открыл и научился использовать в своей деятельности различные природные эффекты, создав тем самым первую технику (орудия труда, оружие, одежда, дом, печь и т.д.). В области технологии главным достижением было освоение двух основных процедур: соединение в одной деятельности разных операций, относящихся до этого к другим деятельностям, и схватывание (осознание) самой "логики" деятельности, т.е. уяснение и запоминание типа и последовательности операций, составляющих определенную деятельность. Последняя задача, как показывают этнографические исследования, также решалось на семиотической основе. Архаический человек создавал тексты (песни, рассказы), в которых описывалась деятельность, приводящая к нужному результату. В этих текстах, помимо описания операций и их последовательности, значительное место отводилось рассказу о том, как нужно влиять на души, чтобы они помогали человеку. Сегодня мы эти фрагменты текста относим к древней магии, хотя магия не то слово, которое здесь необходимо использовать. В представлении о магии есть оттенок тайны и сверхъестественных сил. Для архаического же человека души (духи), вероятно, ничего таинственного и сверхъестественного не заключали. Таким образом, основным способом трансляции технического опыта в архаической культуре являлась устная традиция, запоминание, ну и, конечно, подражание. Наконец, техническая деятельность человека осознавалась не в рациональных формах сознания, а в анимистической модальности.
studfiles.net
Реферат
«Архаическая культура»
В архаической культуре (этопериод примерно 50-10 тысяч лет до н. э) человек учится рисовать, считать,создает первые объяснения мира и самого себя. В этот же период появляются ипервые социальные формы организации людей (племенные и родовые союзы). Сразунужно обратить внимание на необычность с современной точки зрения воззрений ивидения, присущих людям архаической культуры. Приведем всего два примера. Один- это отождествление брачных отношений (ухаживания и любви) с охотой,соответственно жених в архаической культуре отождествляется с охотником (стрелкомиз лука), невеста — с дичью. Сразу приходит на память сказка о царевне-лягушке.Специальное исследование этим отношениям посвятила культуролог Н. Ерофеева. Онаприводит, в частности, такой текст из русской свадебной лирики:
"На гори-то соболя убил,
Под горою лисицу убил,
В тихой заводи утицу,
На песочке лебедушку,
В терему-то краснудевицу-душу,
Настасью Егоровну.
Сера утица — кушанье мое,
А белая лебедушка — забавамоя,
Да Настасья — невеста моя".
"Чрезвычайно трудно,- пишет Н. Ерофеева, — понять, где кончается «охота» и начинается«свадьба». Так, в колядовом репертуаре славян широко распространенасюжетная ситуация, в которой «молодец охотится за ланью (серной, куницей,лисицей), которая оказывается девицей». В восточнороманской эпическойпоэме «Иоргован и дикая дева из-под камня» герой едет охотитьсянепосредственно на дикую деву".
Охотиться едет на легкихптиц,
Свататься едет к девушкаммилым...
Н. Ерофеева приводит илингвистические параллели. Так, в тюркских языках AT А — «самец», «отец» при корне AT — «стрелять»; AHA — «самка», «мать»при корне АН — «дичь».
В качестве второго примера можнопривести способы наскального изображения, датируемые начиная с 40 — 20 тыс. летдо н.э. К самым первым наскальным и пещерным изображениям относятся профильныеизображения животных (на которых охотились архаические народы), выполненные,что важно, примерно в натуральную величину. Позднее появляются изображениялюдей, тоже в натуральную величину. Искусствовед А. Столяр считает самой раннейизобразительную модель тех предельно лаконичных рисунков зверя, которые наукауже в начале нашего века отнесла к числу древнейших. «Эф изолированный ипредельно обобщенный, строго профильный контур стоящего зверя». Какправило, эти изображения и рисунки представляют высеченный каменным орудием) илинанесенный охрой контур, который совершенно не заполнен внутри. Первая странность- животные изображались только чаще фронтально, причем профильное изображениеживотных устойчиво воспроизводится много тысяч лет древнего мира. Другаястранность — пропорции фигур часто увеличены, кажется, что люди одеты вскафандры (это послужило поводом назвать их «марсианами»).
Позднее изображения людей иживотных увеличиваются и уменьшаются, а контуры фигур заполняются (прорисовываютсяглаза, ноздри животных, окраска шкур, у людей — одежда, татуировка и т.д.). Нарядус миниатюрными в этот период встречаются и довольно внушительные изображения. Например,в Джаббарене (Сахара) найдено шестиметровое изображение человека (названного«Великий марсианский бог»). Оно занимает всю стену «большогоубежища»: стена сильно вогнута, голова нарисована на потолке.
Если художник стремился передатьпредмет, рассматриваемый с разных сторон или в разные моменты времени (сопределенного этапа развития этот подход к предмету становится доминирующим),то изображение предмета (его общий вид) составляется, суммируется изизображений отдельных «проекций», полученных при рассмотрениипредмета с разных точек зрения (разных сторон). Например, в искусстве ДревнегоЕгипта можно встретить изображение четырехугольного пруда, обнесенногодеревьями, вершины деревьев изображены обращенными на все четыре стороны. Специальноисследованное С. Рейнаком распластанное изображение скачущего коня «представляетсобой результат суммирования во времени двух разных поз, которые не могут бытьфиксированы одновременно в реальном движении».
Когда предмет рассматривалсяснаружи и изнутри, то его изображение составлялось из двух видов — наружного ивнутреннего (так называемый «рентгеновский стиль»). Например, приизображении парусника обшивка раздвигается и дается «план внутреннегоустройства судна». Когда аборигены Грут-Айленда рисуют улья диких пчел,они с европейской точки зрения дают их план в разрезе. Тут же изображены пчелы,влетающие и вылетающие из улья, молодняк, выводящийся в другом отсеке, мед,расположенный в самом низу улья.
Мы привели два примера, но ихчисло можно множить и множить, и все они с культурологической точки зрениянуждаются в объяснении. Как можно объяснить, почему архаический человек клал вмогилу умершего все его личные вещи, оружие и еду, почему при обмороке рядом счеловеком клалась вкусная еда; почему, если охота долго не удавалась, на скалахрисовали соответствующих животных и им приносились жертвы?
Культурологическоеобъяснение архаических воззрений.
Если иметь в виду культурноесознание человека, то главным для архаического человека являлось убеждение, чтовсе люди, животные, растения имеют душу. Представление о душе у примитивныхобществ (а они до сих пор находятся на стадии развития, соответствующейархаической культуре) примерно следующее. Душа — это тонкий, невещественныйчеловеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Некоторыеплемена, отмечает классик культурологии Э. Тейлор, «наделяют душой всесуществующее, даже рис имеет у даяков свою Душу». В соответствии сархаическими представлениями Душа — это легкое, подвижное, неуничтожимое,неумирающее существо (самое главное в человеке, животном, растении), котороеобитает в собственном жилище (теле), но может и менять свой дом, переходя изодного места в другое. Как же сложилось подобное представление? Естественно,что никаких научных представлений у архаического человека не было, они возниклимного тысячелетий спустя. Даже простейшие с современной точки зрения явленияпредставляли для древних проблему, они могли разрешать ее только на основе техсредств и представлений, которые им были доступны.
Рассмотрим одну из проблем,разрешение которой потребовало представления о душе. Архаический человекпостоянно сталкивался с явлениями смерти, сновидений, обморока. Что ониозначали для всего коллектива; как в этих случаях нужно было действовать ипоступать? Вопросы эти для коллектива были, несомненно, жизненно актуальными: нельзя,например, в одних случаях хоронить потерявшего сознание, а в других лечить, также, как в одних случаях — будить умершего, в других стараться его вылечить.
Кроме того, сон, обморок исмерть внешне похожи друг на друга, но действия людей в каждом случае различны.Нельзя также, чтобы члены племени действовали не согласованно: например, однибудили умершего, а другие старались похоронить его. Этнографические икультурологические исследования показывают, что эта ситуация была разрешена,когда сформировалось представление о «душе», которая можетсуществовать в теле человека как в материальной оболочке, выходить из тела иснова входить в него. В свете этих представлений смерть — это ситуация, когдадуша навсегда покидает собственное тело, уходит из него, обморок — временныйвыход души из тела (затем, когда душа возвращается, человек приходит в себя),сновидения — появление в теле человека чужой души. Важно, что подобныепредставления подсказывают, что нужно делать в каждом случае: мертвого будитьили лечить бесполезно, зато душу умершего можно провожать в другую жизнь (хоронить),в то же время спящего или потерявшего сознание можно будить, чужую душу можнопрогнать, а свою привлечь назад, помогая тем самым человеку очнуться отобморока И т.д. Во всех случаях, пишет Э. Тейлор, где мы говорим, что человекбыл болен и выздоровел, туземец и древний человек говорят, что он «умер ивернулся». Другое верование у тех же австралийцев объясняет состояниелюдей, лежащих в летаргии: «Их души отправились к берегам реки смерти, ноне были там приняты и вернулись оживить снова их тела. Туземцы Фиджи говорят,что, если кто-нибудь умрет или упадет в обморок, его душа может вернуться назов».
Представление о душе как легком,подвижном, неуничтожимом, неумирающем существе, обитающем в материальнойоболочке (теле, предмете, рисунке, маске), могущем выходить из нее или входитьв новые оболочки, со временем развивается и обогащается. Так, душузаговаривают, уговаривают, призывают, ей приносят дары и еду (жертву),предоставляют убежище (святилище, могилу, рисунок). Можно предположить, что сопределенного момента развития архаического общества (племени, рода) представленияо душе становятся ведущими, с их помощью осознаются и осмысляются все прочиеявления и переживания, наблюдаемые архаическим человеком. Например, частонаблюдаемое внешнее сходство детей и их родителей, зависимость одних поколенийот других, наличие в племени тесных родственных связей, соблюдение всемичленами коллектива одинаковых правил и табу осознаются как происхождение всехдуш племени от одной исходной души (человека или животного) родоначальникаплемени, культурного героя, тотема. Поскольку души неуничтожимы, постоянноподдерживается их родственная связь с исходной душой, и все души оказываются втесном родстве друг с другом.
Однако ряд наблюдаемых явлений«ставил» для архаического сознания довольно сложные задачи. Чтотакое, например, рождение человека; откуда в теле матери появляется новая душа- ребенка? Или почему тяжело раненное животное или человек умирают, чтозаставляет их душу покинуть тело раньше срока? Очевидно, не сразу архаическийчеловек нашел ответы на эти вопросы, но ответ, нужно признать, был оригинальным.Откуда к беременной женщине, «рассуждал» архаический человек,приходит новая душа? От предка-родоначальника племени. Каким образом онпосылает ее?«Выстреливает» через отца ребенка; в этом смысле брачныеотношения — не что иное, как охота: отец — охотник, мать — дичь; именно в/> результате брачныхотношений (охоты) новая душа из дома предка переходит в тело матери. Аналогичноеубеждение: после смерти животного или человека душа возвращается к роду, предкуплемени. Кто ее туда перегоняет? Охотник. Где она появится снова? В телемладенца, детеныша животного. На барельефе саркофага, найденного в Югославии,изображены древо жизни, на ветвях которого, очевидно, расположены кружочкамидуши, рядом стрелок, прицеливающийся из лука в женщину с ребенком на руках (судяпо нашей интерпретации, это отец ребенка), слева от этой сцены нарисованохотник на лошади, поражающий копьем оленя. Попробуем теперь в той жекультурологической манере объяснить, как архаический человек научился рисовать.
Эсхилл рассказывает в своейтрагедии «Прикованный Прометей», что Могучий титан дал людям огонь,научил их ремеслам, чтению и письму и, очевидно, живописи. Но сомнительно,чтобы кто-нибудь на самом деле учил архаических людей рисовать. Скорее, онинаучились сами. Как? Представим, что у автора есть машина времени и он можетвернуться на два-три десятка тысячелетий назад и наблюдать за архаическим человеком.Проведя в такой воображаемой экспедиции какое-то время, автор предлагаетчитателю свои наблюдения и размышления.
«Перемещаясь во времени,можно достичь эпох, где архаический человек еще не умеет рисовать; зато оноставляет на глине или краской на стенах пещер отпечатки ладоней и ступней ноги проводит на скалах короткие или длинные линии (современные исследователи небез юмора назвали их „макаронами“). Хотя архаический человек еще неумеет рисовать и не знает, что это такое, он уже достаточно развит, пытаетсяпо-своему понять жизнь. Особенно его занимает осмысление природных явлений Исобытий, происходящих с ним самим. Так, например, он очень боится затменийсолнца и луны, и поэтому по-своему их объяснил — в это время на луну (солнце) нападаетогромный зверь. (Солнечное затмение на языке народа тупи буквально означает»ягуар съел солнце") И до сих пор, пишет Э. Тейлор, некоторыеплемена, следуя этому значению, стреляют горящими стрелами, чтобы отогнатьсвирепого зверя от его добычи. Человека волнуют сновидения, болезни, потерясознания и очень волнует смерть близких, других людей и животных. Пытаясьпонять, что при этом происходит, архаический человек пришел к представлению одуше (духе). Интересно, что архаические люди, по-видимому, не разделяли китайскойстеной обычный мир, населенный людьми, животными и вещами, и мир, где живутдуши. Они уверены, что души живут среди людей, рядом с ними, что их можноумилостивить, о чем-то попросить, даже заставить что-то сделать себе на пользу.
Возвратившись чуть ближе кнашему времени, автор неоднократно наблюдал следующие сцены, живо егозаинтересовавшие. После удачной охоты архаические люди ставили к стене скалыили пещеры (основательно привязав) какое-нибудь животное (северного оленя,бизона, антилопу), а иногда (после стычки с другими племенами) даже пленного. Животноеставилось, естественно, боком, а человек — фронтально. Затем в эту мишеньвзрослые и подростки начинали метать копья или стрелять из луков; однисостязались, другие учились лучше пользоваться своим оружием. И вот что важно: наконечникикопий и стрел оставляли на поверхности скалы вблизи границы тела отметки, следывыбоин. Чаще всего исходную мишень через некоторое время убирали (животноесъедали, пленного убивали), но вместо нее ставили муляж — шкуру животного,надетую на палки или большой ком глины. Однако вскоре и эта модель разрушаласьили использовалась в хозяйственных целях. Самое любопытное — в этой ситуациинекоторые племена вместо разрушенной мишени начинают использовать следы,оставленные на стене ударами копий и стрел. Чтобы понять, попала стрела иликопье в цель, архаический охотник соединяет эти следы линией, как бы отделяющейтело бывшего в этом месте животного или человека от свободного пространствавокруг него. Иногда для этой цели после очередной удачной охоты использовалосьи само животное или пленный, их обводят линией (чаще всего охрой) или высекаюттакую обводную линию каменным орудием. Автор увидел, что на поверхности стены (скалы)оставался профильный контур животного или фронтальный — человека. И ондействительно не был ничем заполнен внутри, а размеры фигур были немного увеличены(для целей тренировки в меткости обвод делался грубо, обычно к размерамтуловища, головы, рук и ног добавляется рука «рисующего»). Тут автор,конечно, сообразил, откуда взялись «марсиане» и даже понял, почему уних обычно не были изображены ступни ног (они повернуты вперед и обвести ихневозможно). Но вот вопрос, видели ли архаические охотники в нарисованномконтуре животное, и если видели, то почему? Попробуем ответить на этот вопрос,прежде чем вернуться к вымышленному путешествию во времени.
Для современного читателя, сдетства воспитанного на восприятии реалистической живописи, фото, кино,телевидения, этот вопрос может оказаться странным. Но, во-первых, совсеммаленькие дети (до года) не видят изображенного предмета, хотя хорошо видят самрисунок. Во-вторых, примитивные народы тоже часто не видят изображенного нафотографии или картине. Что же говорить об архаическом человеке, которыйвпервые увидел профильный контур животного: он, вероятно, видит просто линию,ограничивающую это животное. Однако естественно предположить: человек,создавший подобный контур, невольно сравнивает его с самим животным; при этомон обнаруживает, усматривает в последнем новое свойство — профиль. Вся ситуациятребовала осмысления: профильный контур (рисунок) похож на животное, g него бросают и стреляют из лука, как будто это саможивотное. И архаический человек «открывает» в рисунке животное.
Происходит метаморфоза сознания ивосприятия — в рисунке появляется животное. Каким образом? Психический опыт,сложившийся в результате предыдущих актов восприятия зверя (и знаний о нем) иобеспечивающий его видение, актуализуется, реализуется теперь! с опорой нарисунок. Возможность смены опорного визуального материала — характерноесвойство человеческого восприятия. В результате профильный рисунок зверяначинает выступать в качестве визуального материала, на котором реализуетсятеперь представление о звере. В этом процессе (поистине удивительном), с однойстороны, профильный рисунок зверя становится его изображением, знаком (какизображение, рисунок визуально сходен с предметом, как знак обозначает этотпредмет), с другой — для человека появляется новый предмет (существо) — изображенноеживотное (в архаическом сознании оно осознается как душа животного,поселившаяся в рисунке). Однако для архаического человека изображенный предметотличается от реального предмета: с животным-изображением можно делать то, чтоможно делать со знаками, но воспринимает (видит и переживает) их человек нетолько как знаки (изображения), но и как самостоятельные предметы (назовем их«знаковыми» или «предметами второго поколения»).
Освоение предметов второгопоколения, осознание «логики» их жизни, их отличий от другихпредметных областей в психологическом плане сопровождается формированием новойпредметной области. В ней осознаются и закрепляются для психики как событияжизни предметов второго поколения, так и различные отношения между ними. Посути, когда Л.С. Выготский писал, что в игре ребенок оперирует смыслами изначениями, «оторванными от вещей, но неотрывными от реального действия среальными предметами» (за палочкой видит лошадь, за словом — вещь), онговорил о предметах второго поколения. Интересно, что представление о душепозволило, с одной стороны, связать нарисованное животное с реальным животным,с другой — развести их. В дальнейшем эта связь обеспечила перенос свойств среального предмета (животного) на новый (идеальный) предмет, то есть нанарисованное животное, а также помогала элиминировать другие свойства, неотвечающие возможностям самого знака-изображения (так, например, нарисованноеживотное нельзя съесть, с него нельзя снять шкуру и т.д.). Каков жеокончательный итог? Сложился новый вид предметов (нарисованные животные и люди),осознаваемых как души. Но вернемся к нашему путешествию.
Оказавшись еще чуть ближе кнашему времени, автор увидел, что архаические люди хорошо освоили техникуобвода животных и людей и даже стали обводить их тени, падающие на поверхности.(«Какова была первая картина? — спрашивает Леонардо да Винчи в „Книгео живописи“ и отвечает: Первая картина состояла из одной-единственнойлинии, которая окружала тень человека, отброшенную солнцем на стену»)
Иногда тень была меньше оригинала,иногда больше; в первом случае изображение получалось уменьшенным, во втором — увеличенным.В одном племени автор увидел, как древний «художник» обводил вубежище тень человека от костра, которая начиналась на стене и заканчивалась напотолке (вот, оказывается, как был нарисован «великий марсианский бог»).В другой раз автор увидел, как художник делал обвод людей и животных просто«на глазок», не прислоняя их специально к стене. Автор наблюдал, чтопо мере овладения способом обвода такие случаи стали практиковаться все чаще и"чаще, пока полностью не вытеснили технику непосредственного обвода.
Глаз, очевидно, привык сниматьпрофильные и фронтальные формы животных и людей и поэтому мог руководить рукойхудожника; новая способность глаза заменила вещественную модель. У автора ужене было сомнений, что в этот период контуры животных и людей превратились длядревнего человека в изображения, точнее, даже не в изображения, как их понимаетсовременный человек,, а, скорее, в «живые» воплощения этих животных илюдей. Древние охотники практически перестали пользоваться изображениямиживотных и людей для тренировки, зато обращались к ним, как к живым существам. Авторчасто наблюдал, как вокруг подобных изображений плясали, обращались к ним спросьбой и даже, рассердившись, били изображения и уничтожали (замазываликраской). Присмотревшись, автор понял: древние люди считают, что в нарисованныеими изображения поселяются души изображенных людей и животных, и, если они тампоселились, изображения стали живыми, поэтому на них можно влиять. Переживая,видя изображения как живые существа, древние художники старались теперьнарисовать у них все, что им принадлежало по праву: и глаза, и цвет шкуры, иодежду людей, и внутренние органы («рентгеновский стиль»)".
Конечно, это воображаемоепутешествие представляет собой историческую реконструкцию первых этаповформирования древней живописи. Однако автор вовсе не ссылался при этом намистических учителей рисования и не считал архаических людей умнее современных.Архаическое Искусство, как мы видим, существенно отличается от современного. Ононе странное, а иное.
Наскальные изображения животногоили человека — не произведение изящного искусства и вообще не произведение, этоживое существо (душа), с которым архаический человек общается, к которому онобращается. Архаическое искусство не выражало прекрасного (хотя его «произведения»в особом смысле прекрасны). Оно сводило человека с душами животных и людей,позволяло влиять на них. Иными словами, архаическое искусство создавало особуюдействительность, где обычный мир сходился и переплетался с миром сакрального. Этотмомент отмечает известный искусствовед Р. Арнхейм, говоря, что искусствопервобытного общества возникает не из любопытства и не ради самого «творческого»порыва, а для выполнения жизненно важных задач. Оно вселяет в человеканебывалую силу, позволяет «магически влиять» на отсутствующие вещи иживые создания.
Попробуем теперь на этот жематериал взглянуть с семиотической точки зрения. Замечательной особенностьювсех архаических практик является то, что все они выросли, так сказать, изодного корня — из представления о душе. Рассмотрим поэтому более подробносемиотическую интерпретацию и особенности формирования представлений о душе исвязанных с ней других архаических понятий. С семиотической точки зрения, душа- это сложный тип знака, который мы выше назвали «знаком — выделения».Изобретение этого знака, как мы предположили, позволило архаическому человекуосмыслить явления смерти, обморока, сновидений и «появление зверей и людей,созданных с помощью рисунка». И не только осмыслить, но и, что не менеесущественно, создать соответствующие практики. Действительно, опишем, какархаический человек действовал с душой в качестве знака. Семиотическая формуладействия со знаком — выделения такова: знак А (душа) включается в ряд операцийпреобразования — a1, a2, аЗ и т.д.(они потенциально задаются строением знака), в результате получаются знаки В1,В2, ВЗ и т.д. Эти знаки относятся к реальному объекту X(в данном случае — человеку). Подобное отнесение позволяет в объекте X выделить (отсюда название типа знака — знак — выделения) определенныеатрибутивные свойства c1, с2, сЗ и т.д., то есть вданном случае — свойства и состояния души.
Эти свойства позволяют человекуобъективировать новый, уже идеальный объект Y — реальнуюдушу. Необходимое общее условие действий со знаками — выделения — предварительноеформирование связи значения, то есть замещения объектов знаками. Характернаяособенность знака-выделения в том, что здесь объекты Xи объект Y по материалу не совпадают, как этопроисходит в других типах знака. Например, знаки-модели (по другойклассификации «иконические знаки») относятся к объектам X, которые по материалу (но не по функции и природе) совпадаютс объектом Y. Так, пальцы (камешки, ракушки, зарубки,черточки), с помощью которых считали древние народы, являются знаками-моделями.Они относятся как к реальным предметам (объектам X),которые считают, так и к соответствующим «совокупностям предметов» (объектамY). Ясно, что по материалу — это один и тот же объект,но по функции — различные объекты. Объекты Y можнотолько считать, отсчитывать, соединять в группы или разделять на группы, собъектами X можно делать все то, что с ними обычноделают в той или иной практике.
Но вернемся к анализуформирования действий с таким знаком, как душа. Первая операция a1 — «уход» навсегда души из тела; при отнесении кобъекту X (человеку, животному) эта операцияосмысляется как смерть. Здесь мы видим, что известный человеку с давних порэмпирический факт смерти (т.е. объект X) не совпадает сформирующимся представлением о смерти Y. На основетакого осмысления формируется и соответствующая архаическая практиказахоронения, понимаемая древним человеком как создание (постройка) для душинового дома. В этот дом (могилу), что известно из археологических раскопок,человек клал все, что нужно было душе для продолжения на новом местеполноценной жизни, — еду, оружие, утварь, одежду и т.д. (позднее богатые людимогли позволить себе унести с собой в тот мир лошадей, рабов, даже любимую жену).
Вторая операция а2 — «временныйуход души из тела», что осмыслялось в представлении о болезни. На основеэтой операции осмысления складывается архаическая практика врачевания (лечения),представляющая собой различные приемы воздействия на душу (уговоры души,преподнесение ей подарков — жертвы, создание условий, которые она любит, — тепло,холод, влажность, действие трав и т.д. с целью заставить ее вернуться в тело (возвращениедуши в тело, осмысленное как «выздоровление», — это фактическиобратная операция со знаком по сравнению с прямой — временным уходом души). Древнееврачевание предполагало как отслеживание и запоминание природных эффектов, таки комбинирование ряда практических действий, приводящих к таким эффектам. Другимисловами, формировалась настоящая техника врачевания. Но, естественно,понималась она в рамках анимистического мироощущения.
Третья операция аЗ — приход втело человека во время сна другой души (или путешествие собственной души внетела в период сна) — определила представление о сновидении. Обратная операциязадала смысл пробуждения, выхода из сновидения. На основе этого формируетсяпрактика толкования сновидений, понимаемая как свидетельства души.
Четвертая операция, точнее, двегруппы операций, имеющих исключительно важное значение для архаическойкультуры, — это, во-первых, вызов души, предъявление ее зрению или слуху,во-вторых, обращение к душе, общение с ней, что достигалось, как мы отмечали, спомощью средств древнего искусства (рисование, пение, игра на инструментах,изготовление масок и скульптурных фигур и т.д.). В рамках этой практикиформируется как специальная техника (например, изготовление музыкальныхинструментов и масок, орудий и материалов для живописи и скульптуры), так исложные технологии древнего искусства (рисование, танец, изготовление скульптури т.д.). В архаической культуре человек открыл и научился использовать в своейдеятельности различные природные эффекты, создав тем самым первую технику (орудиятруда, оружие, одежда, дом, печь и т.д.). В области технологии главнымдостижением было освоение двух основных процедур: соединение в однойдеятельности разных операций, относящихся до этого к другим деятельностям, исхватывание (осознание) самой «логики» деятельности, т.е. уяснение изапоминание типа и последовательности операций, составляющих определеннуюдеятельность. Последняя задача, как показывают этнографические исследования,также решалось на семиотической основе. Архаический человек создавал тексты (песни,рассказы), в которых описывалась деятельность, приводящая к нужному результату.В этих текстах, помимо описания операций и их последовательности, значительноеместо отводилось рассказу о том, как нужно влиять на души, чтобы они помогаличеловеку. Сегодня мы эти фрагменты текста относим к древней магии, хотя магияне то слово, которое здесь необходимо использовать. В представлении о магииесть оттенок тайны и сверхъестественных сил. Для архаического же человека души(духи), вероятно, ничего таинственного и сверхъестественного не заключали. Такимобразом, основным способом трансляции технического опыта в архаической культуреявлялась устная традиция, запоминание, ну и, конечно, подражание. Наконец,техническая деятельность человека осознавалась не в рациональных формахсознания, а в анимистической модальности.
Анализ показывает, что вархаической культуре все основные виды представлений и практик возникают по тойже логике, причем представление о душе было исходным. Даже такая, вроде быпрямо не связанная с феноменами смерти, сновидений, болезни или искусствапрактика, как любовное Поведение, выросла не без влияния представления о душе. Длякультурологии материал архаической культуры позволяет сделать следующий важныйвывод: главным механизмом формирования культуры является «семиозис»,т.е. изобретение знаков и действия с ними. Знаки создаются из потребностичеловека, с их помощью человеческое сообщество разрешает возникшие перед нимпроблемы, снимает «разрывы» в деятельности и понимании. При этомобразование новых знаков подчиняется такому закону: или на основе одних знаков- выделения складываются другие, более сложные, или один тип знаков — выделенияявляется исходным для всех остальных. Второй вывод — именно семиозис взначительной степени предопределяет формирование в культуре практик человека. Третийвывод — новый культурный опыт не изобретается каждый раз заново, а складываетсяна основе уже имеющегося. И четвертый — необходимым условием формированиякультуры является трансляция культурного опыта, позволяющая воспроизводисьэффективные виды человеческой деятельности. Но сама эффективность в культуреоценивается по двум параметрам: с точки зрения основной картины мира (в данномслучае целиком основанной на идее души), а также с точки зрения практическойпользы (например, в какой степени лечение реально помогает человеку, правда,нередко человек выздоравливает именно потому, что верит в лечение).
Осмысление мира.
Для нас сегодня естественноразделение живого и неживого, человека и природы. Для архаического человекаживым было все, что менялось, двигалось, от чего он зависел, что давало емупищу или другие жизненные блага. Живой была земля (временами она содрогалась отземлетрясений), она же дарила воду и пищу. Живым было небо, оно менялось,посылало дождь, гневалось громами и молниями. Живой была вода, она текла,бежала, умирала (испарялась), временами, во время наводнений, становиласьстрашной. Короче говоря, для архаического человека вся природа (планеты,солнце, луна, звезды, вода и земля, огонь и воздух, леса и озера) была живая. Нораз так, все природные стихии наделялись душой. Эти души назывались илисобственно душами, или «духами» и «демонами». Самые сильныеи мощные, от которых существенно зависела жизнь архаического человека,постепенно стали выделяться и называться богами. В старые годы, пишет Э. Тейлор,«финны обращались к богу неба Укко со следующей молитвой:
»Укко, ты, бог над нами,
Ты отец в небесах,
Ты, правящий облачной страной
И пасущий маленьких облачныхягнят,
Ниспошли нам дождь с неба,
Заставь капать мед с облаков,
Дай подняться хлебнымколосьям
И тихо шуметь в своемизобилии".
Гуроны, бросая в виде жертвытабак в огонь, говорят: «Аронгиатэ (небо), взгляни на мою жертву, сжальсянадо мной, помоги мне». Они верят, что в небе находится «оки», тоесть демон или сила, которая управляет временами года и повелевает ветрами иволнами. Но, пожалуй, только сила и мощь отличают богов архаической культуры отпростых духов (реки, озера, леса). В этом смысле это еще не боги, как их будутпонимать в последующих культурах, они не являются еще «демиургами» (творцами)мира, они не поддерживают мировой порядок («мироздание»), как этоделает, например, египетский бог солнца Ра или вавилонский бог Мардук.
С появлением представлений одуше, духах и богах архаический человек оживляет всю природу и оказывается всовершенно новом мире. Теперь его окружают не только люди и животные, но и бесчисленныедуши и духи, от которых зависит вся его жизнь: охота, здоровье, удача. Как жечеловек может влиять на этот новый сакральный мир духов и душ? Или непосредственно,обратившись с просьбой к нужному ему духу, или опосредованно, одаривая духа (этоархаическая жертва). Постепенно формируется практика обмена: архаический человекуверен, что духи (души) помогают или не мешают (не вредят) только в том случае,если человек им что-то дарит (жертвует). Таким образом, жертва — этосвоеобразные деньги архаической культуры.
На папуасском острове Таппа, где«богами» являются души умерших предков, покровительствующиепроизрастанию плодов, вождь племени, действующий в качестве верховного жреца,после приношения первых плодов среди безмолвствующего собрания громогласнопроизносит следующую молитву: «Сострадательный отец! Вот пища для тебя; ешьее и надели нас ею!» «Индеец племени нутка, собираясь на войну,молится так: „Великий Кватутце, сохрани мне жизнь, избави от болезни,помоги мне найти врага и не бояться его, дай мне найти его спящим и убитьмногих врагов“. В следующей военной песне делаваров еще больше пафоса:
»О, великий дух на небе,
Сжалься над моими детьми
И над моей женой!
Пусть им не придетсяоплакивать меня!
Пошли мне удачу в этом деле,
Чтоб я мог убить врага
И принести домой знаки победы
Моей милой семье и моимдрузьям,
Чтобы мы могли порадоватьсявместе...
Будь милостив ко мне и защитимою жизнь,
И я принесу тебе дар".
Как мы видим, идея душинеотделима от практики заклинания (молитвы) и дарения (жертвоприношения), можносказать, что идея души породила эти две практики как свое необходимое условие.
Весьма интересно, какархаические люди понимали и видели окружающую их среду. Кажется, как ещечеловек может видеть, если не так же, как и мы, ведь глаза, и уши, и ощущениялюдей вроде бы мало изменились. Но нужно различать «смотрение» какфизиологический акт (процесс) и «видение» как психологический икультурный акт. То, что каждый человек некоторой культуры может увидеть,определяется возможностями этой культуры. Если мы сегодня можем «видеть»внутреннее устройство машин и атомов, то архаический человек мог «видеть»души, демонов и места их обитания. Все духи, демоны и души для каждого племении рода были хорошо известны, и обитали они в специально отведенных для нихместах. Как правило, самые сильные духи и боги, особенно те, которые помогаличеловеку, жили на небе, причем чем большей силой они обладали, тем вышезабирались. Духи и боги, вредившие человеку, например, приносившие болезни илидаже смерть, жили глубоко под землей. Духи, защищавшие род или несколькобольших семей, жили тут же, поблизости, на территории рода. Духи, заботящиесяоб отдельной семье, жили в жилище, причем в строго определенных местах. Наконец,личный дух отдельного человека жил в его теле. Подобно тому, как род с оружиемв руках должен был защищать свою территорию от врагов, человек должен былзащищать свой личный дух от плохих демонов или богов. Этой цели служили жертва,татуировка или орнаментированная одежда. Дело в том, что орнамент так же, как иоберег (амулет), в архаической культуре включал в себя повторяющиесяизображения «тотемных животных» или «культурных героев», духикоторых были призваны защищать род или отдельных его представителей. Например,как мог проникнуть в тело человека злой дух, вызывающий болезнь? Черезотверстия в одежде: ворот, рукава, низ рубахи, отверстия сапог, шапки и т.д. Следовательно,все эти места нужно было защитить, отгоняя от них злых духов. Поэтому орнамент«пускался» по всем этим местам. Но остаются открытыми руки и лицо. Ихможно раскрасить или защитить маской, а также ритуальными рукавицами, что исегодня наблюдается у примитивных народов во время ритуальных праздников.
Ощущение и пониманиепространства в архаической культуре было двояким. С одной стороны, пространствоосваивалось и, следовательно, задавалось передвижениями человека и егохозяйственной деятельностью. Такое пространство отчасти напоминало наше (нематематическое, а эмпирическое). С другой стороны, пространство осваивалось изадавалось сакральной (анимистической) деятельностью человека. В этом второмзначении duo воспринималось как сложная организация,напоминающую матрешку. Ядро такой матрешки — душа отдельного человека/Следующаяобъемлющая матрешка — татуировка или одежда человека (то есть «дом» длядуши). Ее, как мы сказали, оберегали от злых духов тотемные животные,превратившиеся впоследствии в орнамент. Третья матрешка — настоящий дом архаическогочеловека. Его также оберегают изображения тотемных животных от злых духов,которые могут проникнуть через окна, двери, трубу. Отсюда орнаменты наналичниках окон, дверей, трубы. Естественно, что дом понимался архаическимчеловеком как защищающий души целой семьи. Четвертая матрешка — территорияархаического племени («дом» племени). Наконец, пятая — мир иликосмос, то есть общий «дом» для людей и остальных душ. Важно, что все«дома» архаического человека понимались им как структурно подобные исоответственно обустраивались. Все имели сакральный верх и низ, входы и выходы,которые нужно было защищать, свои территории для отдельных «субъектов»(женскую и мужскую половины, места для людей и духов и т.д.), довольно частообозначались в речи одинаковыми словами.
Таким образом, видениеархаического человека существенно отличалось от видения современного. Архаическийчеловек видел все пространство и среду (природу, свой дом, свою одежду) какнаселенную различными духами, между которыми существовали сложные, зачастуюиерархические отношения. Всех этих духов нужно было знать, так сказать, в лицо,не забыть принести им дары, от кого-то защищаться с помощью других духов, откого-то ускользнуть незамеченным.
Кому-то может показаться, чтовсе это невозможно доказать, ведь архаическая культура давно канула в Лету. Ничегоподобного. Даже в Сибири живут аборигенные народы ханты и манси, в определенноймере сохранившие обычаи и верования своих далеких архаических предков. Мифологическаясистема' манси (у хантов она сходная) весьма сложная и богатая, местаминапоминает верования персов, индусов, вавилонян, древних греков. Да, мансиверят в духов (семейных, родовых, лесных, промысловых, добрых и злых), верятони, что человек и животное имеют две души — ис («тень») и лили(«дух»). По другим данным, мужчина имеет пять душ: душу, переходящуюот одного человека к другому, душу-тень, душу — волосы, которая человека послесмерти переселяет в мансийский рай, душу-дыхание и душу-тело. Женщина имеетчетыре души. Но манси верят также и в реинкарнацию, т.е. переселение душ,причем считают, что в промежутке между смертью одного человека и рождениемдругого, в которого данная душа переселяется, для души нужно сделатьспециальное жилище, называемое «иттермой». Как правило, иттерма представляетсобой деревянное схематическое изображение умершего человека, одетое вспециальные одежды. Раньше иттерма изготовлялась непременно из венца дома, гдежил покойник. Душа этого человека воплощается затем в младенца, родившегося вэтом же доме. Но ведь известно, что представление о реинкарнации было широкораспространено в Индии, где оно существовало с незапамятных времен, во всякомслучае было основным мировоззрением еще До буддизма.
Однако у народов мансисуществует также вера в «богов» (за редким исключением, это всеголишь могущественные духи), причем их пантеон содержит довольно развитые вкультурном отношении фигуры. Во-первых, это «бог» верхнего мира (неба)«Мир-сусне-хум», имеющий множество титулов и эпитетов: «Человек,осматривающий землю и воду», «Золотой богатырь», «Всадник»и др. Мир-сусне-хум не только верховный «бог» над другими «богами»и людьми, но и начальник, покровительствующий человеку, заботящийся о нем. Приносяжертву Мир-сусне-хуму, вогул говорит, например, следующее: «Для того тебяпроизвел твой отец, Золотой кворис, чтобы ты защищал душу моей дочери, душумоего сына. Ночью умоляем тебя со слезами, днем умоляем тебя со слезами: защитинас от болезни. Если заболеет женщина, вылечи ее, если заболеет мужчина, вылечиего! Золотой князь, Золотой человек, об этом тебя просим, об этом умоляем».(Золотой кворис — один из эпитетов Нуми-Турума, отца Мир-сусне-хума. Нуми-Турумсоздал мир, вдохнул жизнь в людей, но затем передал правление миром своимсыновьям. Из них самым главным стал Мир-сусне-хум, выигравший состязание междубратьями) Эта молитва вполне понятна в свете одного из важных мансийскихпредставлений: Мир-сусне-хум добр к беднякам и может вместо жертвы взять от нихдаже простую воду. "… Если твоя бедная девочка, твой бедный мальчикничего не могут пожертвовать, и даже не еду, а горячую воду, кипящую в котле,поставит тебе как жертву едой, то расцени поставленное им (ей) как жертву, каккровавую жертву расцени!"
Кроме того, манси верят в «бога»или владыку нижнего мира «Самсай-ойку», он же «Куль-отыр»(«Невидимый человек»), который приносит болезни, пугает людей, но и,как ни странно, помогает от болезни или дом караулит. Вспомним нашу Бабу-ягу,она тоже одновременно и коварна — может сварить и съесть даже маленькогоребенка, — но и добрая старушка, которая части приходит на помощь герою. Все жеосновная обязанность Самсай-ойки — перемещать людей из мира живых в мир мертвых.
Наконец, важной фигурой «божественного»пантеона является «Калтац-эква», жена Нуми-Турума, она же — Турум-щань",имеющая вообще много имен и эпитетов: общая мать, мать земли, мать нижнегонеба, пробуждающая и рождающая, бабушка земли и др. Подобно Мир-сусне-хуму,Калтац-эква, кроме своих, так сказать, прямых обязанностей — помогать роженицами детям, чтобы те были здоровы и не совершали плохих поступков, заботиласьтакже о тех людях, которые были несчастны или бедны.
Манси верят в еще одну категориюсакральных существ — богатырей «Отыров», отличающихся гигантскойсилой и умом. Отыры пришли с неба, все время воевали друг с другом, и поэтомупочти все погибли. Те же из них, кто остался в живых, стали тотемами («пупыхами»),т.е. родоначальниками (предками) родов. И опять же вспоминаются параллели — например,титаны в древнегреческой мифологии, богатыри в русском фольклоре.
Мы специально привели этивоззрения, чтобы показать, что осколки архаической культуры залетели даже внаше время. Но и в целом архаическая культура не исчезла бесследно. Онаперелилась в мифы народов мира, в фольклор, в глубинные «архетипы» человеческойпсихики. Оказала архаическая культура и непосредственное влияние на последующуюкультуру — древних царств и государств Ближнего Востока, Египта, Индии, Китая.
edportal.net
