1. Введение……………………………………………………….3 стр.
2. Формирование культурологии как науки………………...4 стр.
3. Рассмотрение задач культурологии с позиций культурной антропологии………………………………………………….6 стр.
4. Исторические этапы культурологии………………………9 стр.
5. Современное понимание культурологии как науки……15 стр.
Возможно вы искали - Реферат: Культурная морфология О.Шпенглера Закат Европы
6. Заключение……………………………………………………18 стр.
1. Введение.
Культурология наука о культуре, о смыслах. От истории культурологию отличает то, что история пытается установить время того или иного факта, для историка важен сам факт, а ля культуролога важно, что значила культура в то или иное время. Наиболее распространенным определением культурологии является ее понимание как науки о наиболее общих закономерностях развития культуры. Культурология, как и гуманитарное знание в целом, в силу ряда причин не полностью удовлетворяет тем критериям научности, которые сформировались в рамках естественных наук. Поэтому, когда хотят подчеркнуть социально-научный характер культурологического исследования, опирающегося на соответствующие методы, говорят о социальной культурологии. Следование научной методологии в данном случае является обязательным и затрагивает как объект, так и предмет и метод концептуального изложения. Необходимый эмпирический и теоретический базис, который служит своего рода критерием обоснованности культурологических гипотез, определяет границы их применения. Гуманитарная проблематика и соответствующий ей стиль мышления обусловлены как неповторимостью каждой личности, ее внутреннего мира, эмоциональных состояний, чувств, одаренности, так и ее принадлежностью к социокультурной среде. В зависимости от того, стремимся ли мы исследовать социальные формы жизни человека в культуре, или, напротив, хотим понять индивидуальное, личностное преломление социокультурных феноменов, выбирается и аспект культурологии - либо социальный либо гуманитарный.
2. Формирование культурологии как науки.
Культурология - это гуманитарная наука о сущности, закономерностях существования и развития, человеческом значении и способах постижения культуры. Тэйлор ввел термин культурология Хотя культура стала предметом познания с момента возникновения философии, оформление культурологии как специфической сферы гуманитарного знания относится к Новому времени и связано с философскими концепциями истории Дж. Вика (1668 -1744), И. Г. Гердера (1744-1803) и Г. В. Ф. Гегеля (1770-1831). Основополагающее влияние на становление и развитие культурологии оказали В. Дильтей, О. Шпенглер (1880-1936), автор одной из самой интересных концепций, вызвавшей взлет широкого общественного интереса к культурологии. Основные идеи и концепции культурологии XX в. связаны также с именами 3. Фрейда, К. Г. Юнга, К. А. Бердяева, В нашей стране культурология представлена работами Н. Я. Данилевского (1822-1885), Н. А. Бердяева. Метод культурологии есть единство объяснения и понимания. Каждая культура рассматривается как система смыслов, имеющая свою сущность, свою внутреннюю логику, которая может постигаться путем рационального объяснения. Культурология не может ограничиваться объяснением. Ведь культура всегда адресована человеческой субъективности и не существует вне живой связи с нею. Поэтому культурология для постижения своего предмета нуждается в понимании, т.е. обретении целостной интуитивно - смысловой причастности субъекта к постигаемому явлению. Задача культурологии - это осуществление диалога культур, в ходе которого мы приобщаемся к иным культурам, иным смысловым мирам, но не растворяемся в них. В культурологии есть не только система рационального знания, но и система внерационального понимания, и обе эти системы внутренне согласованы и одинаково важны для научно-гуманитарного постижения культуры. Высшим достижением культурологии является полнота понимания, опирающаяся на полноту объяснения. Это позволяет приникать в жизненный мир иных культур, осуществлять диалог с ними и таким образом обогащать и глубже постигать свою собственную культуру. Культурология изучает не только культуру в целом, но и различные, часто весьма специфические, сферы культурной жизни, взаимодействуя (вплоть до взаимопроникновения) с антропологией, этнографией, психиатрией, психологией, социологией, экономической теорией, лингвистикой и т. д., и в то же время сохраняя собственное лицо и решая свои собственные исследовательские задачи. Иными словами, культурология является комплексной гуманитарной наукой.
Похожий материал - Реферат: Культурно-историческая характеристика Кишинёва
3. Рассмотрение культурологии с позиции культурной антропологии.
«Специфически человеческие особенности, отличающие род Homosaprins от всех прочих животных видов, охватываются наименованием «культура»; следовательно, науку о специфически человеческих способах деятельности вполне можно было бы назвать культурологией…»
Культурология как интегративная наука формируется на стыке целого ряда научных направлений, создавших собственные традиции изучения культуры. Наиболее важным из них стали философия культуры, культурная антропология, сравнительное языкознание, история культуры, социология культуры и т. д.
Специфику антропологической традиции точно подметил американский культурантрополог Л. Уайт. Определив культуру как специфический класс явлений, наделенных символическим значением и присущих только человеческому сообществу, он выявил принципиально важную черту антропологии как науки о человеке, дополнив свое определение соображениями о том, что мир человека – это мир культуры.
Таким образом, на протяжении более 150 лет антропология (особенно культурная), сохраняя целостный подход в изучении человека, как существа биологического и культурного одновременно, выделяла культуру как объект исследования, а мир человека рассматривала как совокупность тщательно изучаемых этнографически, археологически, исторически других культур.
Очень интересно - Реферат: Культурный диалог между Востоком и Западом в средние века
Системный подход, предложенный Л. Уайтом, преодолевая разнообразные мнения о возможности или невозможности существования единой науки о культуре, способствовал выявлению сущности культурологии как науки о целостном феномене культуры, специфики ее как гуманитарной науки 20 века, и новом качестве исследования, которое она как инструмент познания мира человека дает изучающему культуру.
Термин «Культура» каждый понимает по- своему. Для одних культура- научаемое поведение. Для других- не поведение как таковое, а его абстракция. Для одних антропологов каменные топоры и керамические сосуды- культура, для других ни одни материальный предмет таковой не является. Одни полагают, что культурой лишь осязаемые предметы и явления внешнего мира. Некоторые антропологи представляют культуру совокупностью идей, но спорят друг с другом по поводу того, где эти идеи обитают: одни полагают, что в сознании изучаемых людей, другие- что в сознании самих этнологов. Далее следует понимание культуры как защитного механизма физического мира», « культуры как совокупности составляющих «n» различных социальных сигналов, которым соответствуют «m» различных ответов», затем царит уже полная путаница и неразбериха.
В последнее время дискуссия вокруг понятия культуры заострилась на проблеме различия между терминами «культура» и «человеческое поведение». Долгие годы антропологи совершенно спокойно определяли культуру как научаемое поведение, свойственное человеческому виду и передающееся от одного индивида, группы индивидов или поколения другим при помощи механизма социальной наследственности. Однако теперь на этот счет возникли сомнения, которые привели к утверждению, что культура есть не само поведение, а лишь его абстракция.
Когда культура превращается в абстракцию, она не только становится невидимой и неуловимой, но вообще перестает существовать как таковая. Почему же тогда столь многие выдающиеся антропологи поддерживают «абстрактную» концепцию? Ключ к пониманию этого- а может, и просто объяснение данного явления – дают Кребер и Клакхон: «Поведение для психологии – материал первостепенной важности, интересная лишь постольку, поскольку влияет на поведение; и совершенно естественно, что психологи и социопсихологи считают своим предметом исследования в первую очередь поведения, а уже потом распространяют свои интересы на культуру».
Кребер и Клакхон предложили простое и тактичное решение: пусть психологи имеют дело с поведением, а антропологи занимаются абстакциями поведения. Эти абстракции, мол, и являются культурой. С тех пор вопрос о том, следует ли рассматривать культуру как поведение или как его абстракцию, стал основополагающим во всех попытках выработать адекватную, конструктивную, плодотворную и надежную концепцию культуры.
Вам будет интересно - Реферат: Культурологическая проблематика в работе Л.Н.Гумилева Этногенез и биосфера Земли
Проведя небольшие исследования американский культурантрополог Л. А. Уайт сделал вывод, что существуют два различных научных подхода к изучению предметов и явлений, зависящих от символической способности человека к символизации. Если мы их рассматриваем во взаимосвязи с организмом человека, т. е. В соматическом контексте, то эти предметы и явления есть для нас человеческое поведение , а сами мы занимаемся психологией . Если же мы будем рассматривать их во взаимосвязи друг с другом, независимо от организма человека, т. е. в экстра соматическом контексте, то эти предметы и явления станут для нас культурой – культурными элементами или культурными чертами. Психология человека и культурология имеют в качестве объекта исследования одни и те же феномены: предметы и явления, зависящие от способности человека символизирования (символаты). А отличаются эти две науки друг от друга различными контекстами, в которых изучаются эти феномены. Таким образом, пишет Л. А. Уайт, культура представляет собой класс предметов явлений, зависящих от способности человека к символизации, который рассматривается в экстрасоматическом контексте. Это определение спасает культурную антропологию от неосязаемых, неуловимых и онтологически не существующих абстракций и снабжает ее реальным, материальным, познаваемым предметом исследования. Ибо оно проводит четкую грань между поведением и культурой; между наукой о психологии и наукой о культуре.
4. Исторические этапы культурологии
Среди множества классов предметов и явлений, рассматриваемых современной наукой, есть одни, для которого нет названия. Это класс феноменов, связанных с присущей исключительно человеку способностью придавать символическое значение мыслям, действиям и предметам и воспринимать символы. К этому классу относятся идеи, верования, отношения, чувства, действия, модели поведения, обычаи, законы, институты, произведения и формы искусства, язык, инструменты, орудия труда, механизмы утварь, орнаменты, фетиши, заговоры и т. д.
Так повелось, что эти предметы и явления, связанные со способностью человека к символизированию, ученые рассматривали в двух различных контекстах, которые можно обозначить как соматический и экстрасоматический. В первом случае для исследования важна взаимосвязь между этими предметами и явлениями и организмом человека. Рассмотренные в соматическом контексте предметы и явления, связанные с символической способностью человека, называются поведением человека; точнее, поведением являются идеи, отношения, действия: топоры и керамика непосредственно не могут быть названы поведением, но они созданы трудом человека, т. е. они являются овеществлены поведением человека. В экстрасоматическом контексте взаимосвязь этих предметов и явлений друг с другом важнее, чем их взаимосвязь с организмом человека. И в данном случае названием им будет культура.
Слово «культура» является одним из наиболее употребляемых в современном языке. Но это говорит скорее о многозначности и осмысленности явления. Разнообразие обыденного словоупотребления перекликается со множественностью научных определений. Такая неоднозначность говорит прежде всего о многообразии самого феномена культуры. Мы привыкли говорить о материальной и духовной культуре и прекрасно понимаем, что речь идет о музыке, театре, религии в одном и о земледелии и садоводчестве, компьютерном обеспечении производства, в другом. Но классифицируя, в соответствии со сложившимся словоупотреблением, различные области культуры, мы редко задумываемся над тем обстоятельством, что культура- это не только различные области действительности, но и сама действительность человека в этих областях. Все, чем мы пользуемся в области культуры (в том числе и само понимание культуры), было когда- то открыто, осмысленно и введено в человеческую повседневность. Другое дело, что существуют разные национальные и исторические традиции, которые причудливо переплелись в современном облике культуры, определяя содержание наших представлений о культуре, а также, будучи переосмысленными в научных исследованиях, и содержание научных теорий.
Похожий материал - Реферат: Культурологические взгляды Н.К. Рериха
Очевидно, что культурология как наука 20 века не просто сводит воедино существующее многообразие представлений о культуре и классифицирует бесчисленные дефинции своего главного понятия, она опирается на определенную традицию. Для европейской культурологии основные исторические этапы этой традиции (исторического развития представлений о культуре и ее понимания) составляют античность, средние века, новое время.
В понятии «культура», восходящем к римской античности, обычно подчеркивается фиксируемое им отличие «человеческой жизнедеятельности от биологических форм жизни». И действительно, первое значение этого термина это возделывание, обработка, уход. Наиболее же привычное для нас значение «культуры» как воспитания и образования в этом контексте воспринимается как нечто дополняющее, а иногда и исправляющее человеческую природу и даже противостоящее ей. Культурный человек всем обязан образованию и воспитанию, и это и составляет содержание культуры всех народов, сохраняющих культурную преемственность и традиции как форму коллективного опыта во взаимоотношениях с природой.
Однако в этом случае контекст понятия «культура» невольно искажается. Не принимается в расчет еще одно важное обстоятельство: «культура» - это поклонение, почет, культ. И прежде всего религиозный культ. В древности человек постоянно находился в окружении богов: он встречался с ними в поле, роще, но боги жили и в доме человека, они жили в городе, оберегали городские законы и безопасность граждан. В таком городе культура была одновременно «воспитанием», «возделыванием» и «культом». И этим сочетанием характеризуется процесс подготовки граждан в античном полисе, формирование зрелого мужа из несмышленого ребенка, что и обозначили греки при помощи понятия «пайдейя» (pais- ребенок).
Греческий термин «пайдейя» обозначает как непосредственно воспитание, обучение так и в более широком смысле: образование; образованность; просвещение; культуру. Основные ценности греческой пайдейи выходят за пределы собственно педагогической сферы и формируются как нормы и образцы в контексте культуры.
cwetochki.ru
Соколов Э.В.
Было бы странно считать, что проблемы культуры не исследовались наукой, пока не было произнесено слово «культурология». Шаманизм в этнографии, рыцарство в истории, влияние Байрона и Пушкина в литературоведении, конфликт «жизни» и «культуры» в социологии Зиммеля — что это все, как не проблемы культуры? Но кажется, что объединение подобных тем в рамках единой науки — едва ли возможно и целесообразно. Что же в таком случае является «оправданием» культурологии, богато представленной сегодня в виде образовательных программ, учебников, лекционных курсов, журнальных публикаций?
Оправдание находится довольно простое. После крушения советского марксизма образовался «идейный вакуум» и именно культурология в силу своей всеохватности и расплывчатости является наиболее подходящим кандидатом на замещение «вакантного места». Но не только Россия — все мировое сообщество, которое, хочет оно того или нет, двигается по пути глобализации, нуждается сегодня в общеобразовательной дисциплине, которая давала бы представление о множественности культур и создавала бы основу для широкого гуманитарного общения людей различных рас, сословий и конфессий. Эта дисциплина должна формировать у молодежи образ общечеловеческой культуры, который затем конкретизируется в соответствии с национальной системой ценностей. Эта дисциплина, очевидно, не может иметь четко очерченного «корпуса знаний», ей должны быть свойственны либеральность, плюрализм оценок и мнений, этико-педагогическая ориентация и вместе с тем — связность, образность, опора на яркие факты мировой культуры. Этим требованиям удовлетворяет культурология.
Тенденция к формирования культурологии как особой отрасли в гуманистике имеет место и на Западе. По-видимому, сами новые условия выработки и синтеза знаний с помощью «Интернет», возникновения мирового сообщества ученых приводят к стиранию дисциплинарных границ в социо-гуманитарной сфере, к выработке широкого взгляда на культуру, компенсаторного по отношению к процессу дробления и специализации наук.
Мы не «строим» культурологию, а просто фиксируем факты «социологизации» и «психологизации» истории, популяризации «комплексного подхода», при котором театр, скажем, изучается не только в искусствоведческом плане, но и в планах национального менталитета, групповой психологии, развития массовых коммуникаций, форм общественного диалога с политической, этической, педагогической точек зрения. Такой подход удобно назвать «культурологическим». Его бросающаяся в глаза особенность — осознание «контекстуальности» научных и философских теорий, всякого знания. Если в недавнем прошлом философию, как и химию, изучали независимо от того, где, в какой стране они развивались, то сегодня мы все яснее осознаем, что философия и наука, равно как и другие формы сознания, не являются продуктами «голого», «неукорененного» интеллекта. Они суть одушевленные «голоса» — страны, эпохи, мыслящей элиты. Философия Канта — это не очередной продукт «философского производства», а симптом трансформаций коллективного разума, обусловленных его внутренними интенциями и социо-культурным контекстом. Как ни парадоксально, но именно глобализация науки, выработка единых мировых стандартов исследования приводит к «культурологизации» — не только социо-гуманитарных, но и естественных наук. Физика, астрономия, химия приобретают культурологическую направленность, когда их рассматривают в качестве элементов «национального образа мира».
Проблемы культуры изучались во всех странах в соответствии с их научными традициями, особыми проблемами и идеологиями. В Германии они ставились в широком философском контексте. Больше всего немецких философов интересовал человеческий разум и то, как он проявляется в природе, истории, науке, искусстве, религии. Немцы хотели, можно сказать, «понять разум — разумом», но не преуспели в этом. Ведь именно в Германии Кантом были впервые провозглашены «границы чистого разума». Немецкие философы особенно резко возражали против использования естественно-научной методологии в исторических науках, именно они провели четкую грань между науками о природе и науками о культуре — на том основании, что понимание природы связано с познанием законов, а понимание культуры — с отнесением культурных явлений к ценностям. В Англии «чистый разум» никогда не имел столь высоких притязаний, как в Германии, привычно отступая перед обычаем, «политическим разумом» и здравым смыслом. Эмпирическая, практическая направленность ума характерна для британских ученых. Задачи управления колониями, народами, душу которых англичане никогда не стремились глубоко понять, («Запад есть Запад — Восток есть Восток»), направляли внимание английских обществоведов на изучение регулятивных принципов, институтов, служащих основой социального порядка и управления.
В США с их пестрым национальным составом, обострившейся классовой проблемой, а также в связи с их усилившейся мировой эмансипацией многие исследования приобрели этнопсихологическую направленность. Американские этнологи и антропологи выступали против расизма, в защиту свобод личности и прав малых народов. Их интересовали своеобразие этнических культур, контакты между ними, положение человека «на рубеже культур». В центре внимания оказывались, с одной стороны, устойчивое бессознательное «ядро» культуры, укорененное в личности, а с другой — технологичность и адаптивность культуры, как социальной системы, ее связь с природной средой, хозяйством и витальными потребностями человека.
Об осмыслении проблем культуры в России следует говорить особо. В конце прошлого века у нас появилось немало философских и социологических работ, посвященных специально этим проблемам. Для русской социологии особенно характерно этико-субъективное, культурологическое направление, в котором анализ социальных отношений сочетаются с литературной критикой, эзоповским толкованием отечественной злобы дня, острыми выпадами против политиков и писателей, непринужденной беседой с читателем. Изучать историю социологии и культурологии в России вряд ли можно, игнорируя работы Чернышевского, Лаврова, Михайловского, Плеханова, Ленина. Но кто они такие? Ученые, морализирующие публицисты или философствующие политики? Русским людям свойственны синкретизм, конкретность, образность, диалогичность мышления, а также «всеотзывчивость», любопытство, любовь к тайнам и запретным знаниям. Поэтому русские хотели понять жизнь, да и самих себя — не разумом, а сердцем. («Умом Россию не понять...») Да и вообще, ничего нельзя понять только умом.
Вопросы культуры обсуждались в России не столько учеными — специалистами, сколько поэтами, писателями и литературными критиками. Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Толстой, Салтыков-Щедрин, Белинский, Герцен, Блок, Бунин, Булгаков, Платонов — вот наши лучшие культурологи, философы, социологи, психологи. Уже многими на Западе признано, что глубина проникновения русских писателей в душевные порывы, в суть человеческих отношений, в смысл истории, в феномен всечеловеческого единства — ничуть не меньше, чем профессиональных ученых — социологов и гуманитариев. Литература в России никогда не была просто беллетристикой, она постоянно оперировала политико-религиозными, этико-философскими идеями и, если уж говорить о воздействии на социальные процессы, то русская классическая литература была во много раз более действенна, чем социология и философия. Достаточно вспомнить В.И. Ленина: «Чернышевский всего меня „перепахал“. Он имел в виду роман „Что делать“? Да и в наши дни написанный в художественно-публицистической манере „Архипелаг ГУЛАГ“ сделал больше для крушения коммунистической системы, чем сотни книг западных ученых-советологов.
Впрочем, в России были специализированные, выдержанные в научном жанре размышления о культуре. Можно упомянуть здесь Страхова, Леонтьева, но на первое место нужно поставить Н.Я. Данилевского, его фундаментальный труд — »Россия и Европа". Несмотря на отсутствие методологической строгости, эта работа отличается огромным богатством идей, многие из которых впервые высказаны. Именно Данилевского и Шпенглера следует считать классиками, зачинателями культурологии, разработчиками «культурологического дискурса», несмотря на многие справедливые замечания по поводу логической невыдержанности и фактической необоснованности многих их суждений.
Человек, мало знакомый с науковедением, может считать, что некая концепция или идея являются либо научными, либо ненаучными, и что сама культурология, если она хочет иметь хоть какую-то ценность, должна обязательно быть наукой. Такому человеку наука представляется в виде законченной идеальной схемы, в которой нет никаких противоречий: объективно-беспристрастное исследование мира, универсальный для всех ученых чисто познавательский мотив деятельности, четкая договоренность о значении всех терминов и понятий, фактическая обоснованность и логическая строгость суждений, признание единой для всех истины и т.п. При таком видении науки упускают из виду, что она является культурно-историческим, коммуникативным феноменом, творится в процессе диалога, подвержена воздействию многих «вненаучных» субъективных и объективных факторов. Представление о «чистой» науке, развивающейся вне политики, этики, экономики — является мифом. Поучительно проследить судьбы науки в тоталитарных, политизированных и идеологизированных обществах, где обостряется противоречие между познавательным интересом и социальным заказом, стремлением к истине — и идеологическим императивом, коммуникацией по поводу истины — и той, которая имеет целью доказать правоту партии или доктрины.
В таком обществе ученый находится в трудном положении. Он разрывается между желанием продолжить свободное движение своей мысли и необходимостью считаться с «правилами игры», принятыми в его стране. Ученый хочет выжить как человек и гражданин, сохранить право работать в науке, не оттолкнуть учеников, не способных еще воспринимать научные идеи иначе, чем в идеологическом обрамлении. Но при этом он хочет сохранить разум свободным, оставаться ученым, искателем истины. Стремясь разрешить подобные противоречия, мысль выбирает иногда запутанные, компромиссные пути, а нередко вырывается за рамки науки — в искусство, публицистику. В Советском Союзе идеология господствовала в гуманитарных науках и подбиралась даже к тому, чтобы «подмять» под себя физику, биологию, химию. Централизованное управление, интеллектуальный уровень партийных руководителей, статусные различия в сообществе ученых во многом определяли приоритеты, уровень, темпы развития науки, ее социо-гуманитарной сферы. В кругах партийных идеологов, да и в массах, было распространено обыденное понимание культуры, которая трактовалась как «культурность», творчество в области литературы и искусства, организованное просвещение народа и четко отграничивалось от политики, экономики, религии.
Термины «культурология» и «социология» считались идеологически неприемлемыми. Понятие «культура» не вписывалось в систему понятий советского марксизма. Философы говорили о «культурной надстройке», «формах общественного сознания», но не о саморазвивающейся системе ценностей и значений, не о «пространстве смыслов», которое с материалистической точки зрения представляется фиктивным. Если и допускалась «теория культуры», то, как нечто вроде науки о хороших манерах, не имеющей прямого отношения к идеологии. Такой взгляд на культуру был, в какой-то степени «на руку» советским культурологам, которые, не привлекая к себе внимания «начальства» могли относительно свободно работать, не обязательно при этом прикрываясь жанром «критики буржуазной философии».
Общие философско-социологические проблемы культуры и связанные с ними проблемы личности стали раньше и глубже разрабатываться советскими философами, этнографами, историками, чем, скажем, проблемы экономики, политики, права и даже морали, где мертвящее влияние идеологии было максимальным. Трудность была, однако в том, что теоретическая культурология опиралась на эволюционизм, структурно-функциональный, психоаналитический и экзистенциалистский методы, которые считались формально несовместимыми с марксистским историзмом. На самом деле, при известной ловкости автора и благожелательности коллег не так уж трудно было в годы застоя замаскировать эти «буржуазные» методы «под марксизм», чем не без успеха занимался автор этих строк в книге «Культура и личность» (Лг, Наука, 1972). Однако, был «пойман с поличными» («Методологические проблемы изучения культуры». По поводу книги Е.В.Соколова «Культура и личность», Журн. «Социологические исследования» N1, 1974).
Рецензенты обвинили автора книги в том, что он «некритически заимствует буржуазную терминологию», «сглаживает различие между марксизмом и немарксистскими подходами», интерпретирует классовую борьбу в культуре как игру, а саму культуру ставит «над обществом», не оговаривая, является ли оно буржуазным или социалистическим, «запутывает то, что всем ясно», и т.п. Рецензия могла бы послужить началом полезной дискуссии, но она была написана «по заказу» авторитетных органов и обсуждению не подлежала. «Борьба за чистоту теории» в науке является антинаучным приемом. Нет «чистых» и «не чистых» теорий. Всякая теория — неполна, «не чиста», и, пытаясь расширить свою предметную область, неизбежно ассимилирует элементы других теорий. И марксизм, будучи богатой и жизнеспособной теорией, вполне мог бы ассимилировать элементы фундаментализма, психоанализа, семиотики, что и происходило на Западе не без пользы для дела.
www.ronl.ru
СОДЕРЖАНИЕ
1. Взгляды на современную культуру 2. Современная культура и цивилизация 3. Пути преодоления кризисных явлений в культуре1. Взгляды на современную культуру
Культура, рассматриваемая с точки зрения содержания, распадается на различные области, сферы: нравы и обычаи, язык и письменность, характер одежды, поселений, работы, постановка воспитания, экономика, характер армии, общественно-политическое устройство, судопроизводство, наука, техника, искусство, религия, все формы проявления духа данного народа. Уровень и состояние культуры можно понять, только исходя из развития истории культуры; в этом смысле говорят о примитивной и высокой культуре; вырождение культуры создает или бескультурье, или “рафинированную культуру”.
Современная культура воплощается в огромном множестве создаваемых материальных и духовных явлений. Это и новые средства труда, и новые продукты питания, и новые элементы материальной инфраструктуры быта, производства, и новые научные идеи, идеологические концепции, религиозные верования, нравственные идеалы и регуляторы, произведения всех видов искусств и т.д.
Существуют различные взгляды на соотношение культур различных эпох и народов. По меткому выражению М. Бахтина “культура всегда лежит на границах” с другими культурами и эпохами. Современный человек начинает понимать, что культурная самобытность его народа неотделима от культурной самобытности других народов, что все мы подчиняемся законам культурной коммуникации. Немецкий социолог Освальд Шпенглер рассматривал современную культуру не как единую общечеловеческую, а расколотую на восемь культур. Эти культуры — египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская, византийско-арабская, культура майя, русско-сибирская. Каждая культура подчинена жесткому процессу эволюции, фазы которой — рождение и детство, молодость и зрелость, старость и закат. На этой основе в каждой культуре выделялось два главных этапа: этап восхождения культуры (собственно культура), и этап ее нисхождения (цивилизация). Первый этап — это органическое развитие общества во всех сферах, второй — “механический” тип эволюции. На втором этапе “окостеневают” творческие начала культуры, происходит ее “омассовление”, проникающее во все сферы общественной жизни. Символы “омассовления” — огромные города, глобализация форм деятельности, господство принципа пространства. Отсюда — мировые войны, стремление к мировому господству государства-победителя.
Питирим Сорокин развивал учение об “интегральной” социологии, охватывающей все аспекты культуры. Он различал системы культурных феноменов многих уровней. Самые высокие системы из них (суперсистемы) базируются на мировоззрениях. В разных периодах истории эти системы находятся на разных фазах развития. В тоже время наравне с суперсистемами культуры существуют пять основных культурных систем более низкого уровня: язык, этика, религия, искусство, наука. Когда в ходе истории доминирующие суперсистемы социокультурных феноменов исчерпывают свои возможности и заменяются альтернативными мировоззрениями, переход этих систем сопровождается радикальной трансформацией социальных институтов и нормативных образцов. Разрушение интегративной культурной базы и возникновение нового культурного этноса сопровождаются кризисами, войнами, бедствиями.
Большинство исследователей сходятся во мнении, что современная культура — это множество самобытных культур, находящихся в диалоге и взаимодействии друг с другом, причем диалог и взаимодействие идут не только по оси настоящего времени, но и по оси “прошлое-будущее”.
Но культура — это не только множество культур, это также мировая культура, единый культурный поток от Шумеров до наших дней, от Востока на Запад, от Запада на Восток. Сегодня относительно судьбы культуры выкристаллизовались два разных понимания, два взгляда, так сказать “оптимистический” и “пессимистический”. Оптимисты утверждают, что мировая культура на правильном пути, что будущее за наукой, техникой, информацией, регионально-организованной экономикой, что ценности западной культуры (успех, власть, личная свобода, сила и т.д.) являются истинными. Пессимисты, начиная от Шпенглера, напротив, уверены в обратном: современная мировая культура, считают они, клонится к закату.
2. Современная культура и цивилизация
Для культуры XX века в отличие от XIX века, в котором культура мыслилась в тех же синонимах, что и цивилизация, характерно разведение этих понятий. При этом культура продолжает оставаться символом всего позитивного, а цивилизация получает нейтральную оценку, а порой и прямой негативный смысл.
Цивилизация, как синоним материальной культуры, как достаточно высокая ступень овладения силами природы, безусловно, несет в себе мощный заряд технического прогресса и способствует достижению изобилия материальных благ. Вместе с тем техника, материальное изобилие сами по себе еще не означают собственно культурного, духовного расцвета, они не могут быть оценены как безусловно нравственные или же как безусловно ненравственные: они нейтральны. Культурная значимость технических завоеваний зависит от того, в каком ценностном контексте они используются, а это не только орошение ранее неплодоносных земель, но и создание изощренных орудий массовых убийств. Понятие цивилизации чаще всего связывается с этим ценностно-нейтральным развитием техники, которую можно использовать в самых разнообразных целях, а понятие культуры, наоборот, максимально сблизилось с понятием духовного прогресса. Цивилизация — это преобразованный человеком мир материальных объектов, а культура — это внутреннее достояние самого человека, оценка его духовного развития, его подавленности или свободы, его полной зависимости от окружающего социального мира или его духовной автономности.
К негативным качествам цивилизации обычно относят ее тенденцию к стандартизации мышления, ориентацию на абсолютную верность общепринятым истинам, свойственную ей низкую оценку независимости и оригинальности индивидуального мышления, которые воспринимаются как “социальная опасность”. Если культура, с этой точки зрения, формирует совершенную личность, то цивилизация формирует идеального законопослушного члена общества, довольствующегося предоставленными ему благами. Цивилизация все чаще понимается как синоним урбанизации, скученности, тирании машин, как источник дегуманизации мира. В самом деле, как бы глубоко ни проник человеческий ум в тайны мира, духовный мир самого человека остается во многом загадочным. Цивилизация и наука сами по себе не могут обеспечить духовного прогресса, здесь необходима культура как совокупность всего духовного образования и воспитания, включающие в себя весь спектр интеллектуальных, нравственных и эстетических достижений человечества.
Еще в 20-х годах Н. Бердяев писал: “Мы живем в эпоху, аналогичную гибели античного мира… Все привычные категории мысли и формы жизни самых “передовых”, “прогрессивных” и даже “революционных” людей XIX и XX веков безнадежно устарели и потеряли всякое значение для настоящего и особенно для будущего… Индивидуализм, атомизация общества, безудержная похоть жизни, неограниченный рост народонаселения и неограниченный рост потребностей, упадок веры, ослабление духовности — все это привело к созданию индустриально-капиталистической системы, которая изменила весь характер человеческой жизни, весь стиль ее, оторвав жизнь человека от ритма природы. Машины, техника, та власть, которою она с собой приносит, та быстрота движения, которую она порождает, создают химеры и фантазии, направляют жизнь человека к фекалиям, которые производят впечатление наиреальных реальностей. Повсюду раскрывается дурная бесконечность, не знающая завершения”. Экологический кризис, кризис антропологический, угроза третьей мировой войны, Чернобыль, кризис нравственности и морали, рост всевозможных заболеваний, возрастание неравенства во многих сферах жизни — все это и есть дурная и даже гибельная бесконечность. Но как же иначе, говорят оптимисты, как прокормить миллиарды людей, удовлетворить их растущие потребности в жизни, как создать комфорт и достойный уровень жизни, как удовлетворить тягу человека к свободе, новизне, творчеству и к успеху? И они ищут пути разрешения этих вопросов.
3. Пути преодоления кризисных явлений в культуре
Сегодня намечаются два противоположных пути решения. Один — это надежда разрешить кризисные явления культуры на путях разума, науки, образования, за счет разумной организации жизни, производства, сознательного подхода ко всему, изменение ориентиров развития науки и технологии. Другими словами первостепенное значение должны иметь цели духовного и морального совершенствования человека, а также улучшения его материальных условий. Второй путь разрешения кризисных явлений можно назвать “альтернативным” или “эзотермическим”. Его сторонники предсказывают возвращение рода человеческого или к различным модификациям религиозной культуры или к формам жизни более “естественным” для человека и жизни — с ограниченными здоровыми потребностями, ощущением единства с природой и космосом, формам бытия человека свободного от власти техники.
Эти два подхода существуют, но одновременно набирают силу и кризисные явления. К несчастью, замечает Ф. Майор, “мир во многих отношениях продолжает двигаться в направлении, которое отнюдь не ведет к исправлению нынешних недостатков. Более того, общество пребывает в таком душевном состоянии, что его не волнуют разоблачения и изобличения, какими бы обоснованными и аргументированными они не были”. Но, с другой стороны, укрепляются и расширяются движения отдельных групп и граждан, движения “зеленых”, реализующих альтернативные формы жизни: например, практикующих восточный или западный эзотермизм или частичный отказ от благ нашей цивилизации.
Пессимисты критикуют утопические убеждения оптимистов. Они уверены, что в мире правит не разум, а скорее стихия, что рациональное и разумное не свойственно людям, что культура — это не разумное построенное целое, а живой организм с неизвестной нам жизнедеятельностью и движением. Оптимисты, естественно, возражают: человечество далеко ушло по пути современной цивилизации, назад пути нет, разум, рационализм, все атрибуты современной цивилизации — наша судьба, мы спасемся в лоне этой цивилизации или погибнем. Впрочем, они убеждены, что человечество не погибнет, а напротив, справится со всеми своими проблемами, как до сих пор оно справлялось и достигнет нового могущества и на земле и в космосе.
Современные мыслители занимают в отношении техники ту или иную позицию, как правило, они связывают с техникой (понимаемой достаточно широко) кризис культуры и цивилизации. Однако лишь немногие смогли объяснить влияние техники на современную культуру. Например, Хайдеггер основную проблему видит в том, что современная техника поставила на службу человека и природу, и самого человека. О том же говорит и Ясперс, утверждая, что человек становится одним из видов сырья, подлежащего обработке, и не может уже освободиться от власти созданной им техники. В результате природа и человек деградируют, поскольку становятся простыми функциональными элементами и материалом бездушной машины — поставляющего производства. Мемфорд видит причину кризиса в другом: чрезвычайном усилении в культуре значения “мегамашин” — это полностью организованная и единая социальная система, в которой общество функционирует подобно машине, а люди — подобно ее частям. Этот вид организации с его тотальной координацией: с “постоянным увеличением порядка, мощи, предсказуемости и всеобщего контроля” — достиг почти чудесных технических результатов в ранних мегамашинах вроде египетского или месопотамского общества, а с помощью современной технологии найдет свое полнейшее выражение в будущности технологического общества.
По мнению Фромма понятие мегамашины помогает прояснить некоторые недавние явления. Он полагает, что мегамашина широко применялась в период сталинской индустриализации, а затем в системе, использованной китайскими коммунистами.
Итак, некоторые мыслители полагают, что технику необходимо гуманизировать, сделать сообразной природе и человеку, другие же уверены, что любая попытка гуманизировать современную систему, внедряя в нее человеческие ценности, обречены на провал. Обе стороны выдвигают достаточно убедительные аргументы. Можно выделить еще одну точку зрения, она прозвучала в выступлениях Ф. Раппа на международном совещании в 1989 году. Суть ее в том, что за техникой стоят механизмы культуры и ценности человека, поэтому решить проблему техники можно нормальным путем — совершенствуя общество, социальные институты, демократические механизмы контроля, образование.
Вероятно, изучение техники должно помочь в разрешении кризиса современной культуры, должно исходить из идеи ограничения или даже отказа от традиционно понимаемого технического прогресса, трансформации технического мира, концепции создания принципиально новой техники, т.е. такой, с которой может согласиться человек и общество, которая обеспечит безопасное развитие и существование. Наряду с попытками идти в этом направлении, создавая экологически чистые технологии, альтернативные источники энергии, разрабатывая новую технологическую политику, набирают темпы традиционные пути и способы технического развития. Это особенно характерно для менее развитых стран, что подводит человечество ко второй волне экологического кризиса.
Характерный момент в развитии современной культуры — появление и формирование наряду с традиционным ее образом, нового. Традиционный образ мировой культуры связан прежде всего с идеями исторической и органической целостности, представлениями о традициях. Новый образ культуры все более ассоциируется с идеями космическими, экологическими, этическими идеями единства Человечества и его судьбы. Планетарные категории выдвигаются на первый план так же, как и этические.
Сегодня все больше людей приходят к осознанию неблагополучия своей и современной жизни и ищут выход из сложившегося положения. Движение “зеленых”, экологические движения, поиски новой нравственности, движения за новую телесность (натуропатическое питание, музыкальное движение, йога, карате, разные формы медитации и т.д.) — все это ростки новой альтернативной культуры.
Следует отметить и формирование нового типа культурного взаимодействия, включающего: отказ от упрощенных рациональных схем решения культурных проблем. Все большее значение приобретают способности к пониманию чужой культуры и точек зрения, критический анализ собственных действий, признание чужой культурной самобытности и чужой истины, умение включить их в свою позицию и признание правомерности существования многих истин, умение строить диалогические отношения и идти на компромисс. Новый тип социального действия все больше нуждается в культурных составляющих и должен подчиняться логике культурной коммуникации.
ЛИТЕРАТУРА:
Дата добавления: 24.05.2001
www.km.ru
